Я был обессилен, и меня клонило в сон. Я подошел к кровати и лег. Как только я закрыл глаза, они стали точно свинцовые, и даже если бы я попытался их открыть сейчас, то не смог бы. Да, как долго я не лежал на нормальной кровати. Сон не заставил себя долго ждать. Но вместо простых видений перед моими глазами всплывало все, что со мной случилось с момента того самого рокового дня. Хотя с тех самых пор мне ничего другого и не снилось.
Погрузившись в сон, я снова очутился в казарме. На улице было тепло, но в казарме стояла невозможная духота. Деревья были великолепны в своем зеленом наряде, но птиц слышно не было. Еще бы! Вся база была оцеплена электрическими ограждениями, поэтому глупые или не осторожные птицы, севшие на этот "заборчик", тут же падали вниз, не успев издать ни звука. Этих птиц никто не убирал, да и кому надо рисковать собственной жизнью? Поэтому у ограды одно время стоял ужасный запах, а птицы стали сторониться нашей базы, поскольку здесь находилось несколько таких бункеров. Один из них, использовавшийся под секретный склад, куда могли попасть лишь генералы и им подобные, да грузчики, которые иногда доставляли им туда какие-то огромные ящики, стоял в лесу. Грузчики появлялись редко и каждый раз новые. У дверей бункера день и ночь в любую погоду дежурила вооруженная охрана, да еще солдат двадцать в сторожках по всему периметру бункера. На базе все знали, что в охрану набрали каких-то отморозков и дали им приказ стрелять во все живое, не предъявившее пропуск или являющееся генералом или другим высокопоставленным лицом. Они даже убивали пролетающих птиц на тот случай, если они окажутся вражескими шпионами. Помнится, как один бедолага решил познакомиться с охраной (правда он тогда был "под мухой"), он не приблизился и на пятьсот метров к бункеру, как был застрелен охраной. Нам, конечно, заявили, что охрана предупредила его, потом дала предупредительный выстрел, а уже потом стала стрелять. Хотя никто в это не поверил, поскольку была слышна только одна очередь из автомата. А этому охраннику даже не сделали выговор. А однажды, после страшной грозы двух охранников пришлось госпитализировать с тяжелой пневмонией. Их отправили в больницу, которая находилась на территории базы в другом бункере, где жил весь офицерский состав.
У этого бункера тоже была своя охрана, но в основном там стояли солдаты из нашей же части. Кроме того, там были свои доктора, повара и даже уборщицы. В общем, случись что с базой, люди в бункере могли прожить ни о чем не беспокоясь пару лет, как утверждал наш врач. И хотя в этот бункер могли попасть врачи, повара, да иногда солдаты с разрешения офицера, по сравнению с первым бункером там был проходной двор.
Рядом находился еще один бункер, созданный как казарма для солдат на случай войны. Но там никого не было, и он стоял опечатанный. Как нам рассказывал наш врач, выпив медицинского спирта (он служил здесь очень долгое время), эту базу создали во время холодной войны для каких-то целей. То ли как склада оружия, то ли в качестве казарм на случай ядерной войны, чтобы сохранить солдат и технику (по этой версии в том секретном бункере как раз она и хранилась). Были еще версии. В случае ядерной войны, там должно было находиться правительство, и тот бункер соединен с другими подобными ему подземными ходом, для того чтобы правительство могло перебираться из одного место в другое, если бы их стало припекать. Или такая, что этот бункер является складом секретных ядерных баллистических ракет. Но самая популярная версия это, что там был склад секретных материалов, начиная от приказа о "расстреле" царской семьи (так утверждал нам наш врач, когда напивался (он якобы узнал это от одного охранника попавшего в госпиталь с пневмонией, когда помогал ему, правда как знали многие он любил привирать)) и кончая "тайными заговорами пришельцев" (опять же, по словам нашего доктора, который утверждает, что общается с пришельцами, но они приходят к нему лишь после литра спирта, причем видеть их может только он).
Рядом с жилым бункером находился солдатский госпиталь, в котором лечили нас, то есть солдат. Там конечно работал наш врач, а так же другой низко квалифицированный персонал, поскольку за такие деньги (сколько я не служил, у нас все время был кризис) мало кто согласится работать. В нашем госпитале вечно не хватало лекарств, а иных иногда вообще не было, единственное, чего было в достатке, так это медицинского спирта, который приноровились пить наши врачи вместо водки.
Сравнительно недалеко от госпиталя находился вертолетный аэродром и гараж. Не смотря на все старания техников, многие машины были не исправны. Что ж поделаешь, сложно починить то, что должно быть списанным лет десять назад. Но даже при таких условиях, наша авиация и машины были в относительной пригодности. Хотя, возможно, если бы началась война, наши машины долго бы не продержались, но в мирное время они еще могли сослужить неплохую службу.
В тот злополучный день вся наша база стояла на ушах. Сюда привезли какой-то секретный груз, но машина с грузчиками сломалась по дороге, и они должны были прибыть только сегодня вечером, что не устраивало генерала. В такие дни (когда прибывал подобный груз) нас заставляли сидеть в казармах пока его не выгрузят, и все не разъедутся. Поэтому мы очень удивились, когда в наши казармы зашел генерал в сопровождении офицера, и офицер стал выбирать из солдат тех, кто должен был помочь в переноске груза. В тот список попал и я. Мы все обрадовались, ведь нам предоставлялась уникальная возможность посмотреть, что представляет собой тот бункер, да и в душных казармах сидеть не было мочи. Кроме того, если грузчики подъехали вечером, мы бы сидели там целый день. Но вместо того чтобы начать сразу перетаскивать груз, нас всех переписали, а потом повели в канцелярию, где достали наши досье и полтора часа все изучали, после чего нескольких отправили обратно в казарму в сопровождение отморозков. Затем с нас взяли в письменном виде обязательство не разглашать то, что мы увидим или услышим, под страхом смертной казни. Лишь покончив с этим, нам завязали глаза и отвели к машине, посадили туда и по указке генерала несколько минут возили около базы. Машина была старая с кучей неисправностей, но все еще на ходу, поэтому в салоне стоял невыносимый запах бензина, который усиливался духотой. Я уверен, нас возили бы гораздо дольше, если бы генералу не стало плохо, и он велел довести нас до груза.
Прибыв на место, нас, зеленых от угарного газа, вывели из машины и, не снимая повязки с глаз, попытались заставить отнести груз, но, увидев как мы сталкиваемся друг с другом, нам развязали глаза. Нас подвели к армейскому грузовику и заставили таскать сначала какие-то маленькие ящики. При этом генерал очень волновался, когда мы клали на полки, как будто находившееся там, может расколоться от небольшого толчка. Ну а потом нас заставили взять какой-то огромный ящик с каким-то заковыристым номером и отнести его в другую часть складского помещения. Мы все чуть не надорвались, пока несли его.
Когда мы его занесли, офицер закрыл дверь на замок, причем на сей раз он не запустил охранников внутрь. Когда мы поставили ящик, он сказал:
--
А теперь все пройдите туда, - и указал в сторону стены, где не было полок.
Я подумал: "В этом бункере нет ничего особенного, что же они все так трясутся за его безопасность?"
--
Стойте смирно, я сейчас подойду.
Когда он вернулся, у него в руках был автомат. Мне это сразу не понравилось. И прежде чем мы успели что-либо сделать, он нажал на курок. Острая боль пронзила мне бок, и я упал как подкошенный. Обернувшись, я увидел, что некоторые мои сослуживцы мертвы, а некоторые, как и я, корчатся от боли. Собравшись с силами, я поднялся на ноги и попытался бежать, но ноги не слушались меня. Я слышал, как он расстреливает из автомата тех, кого он не добил с первого раза, но охрана не шла!
- Ну конечно же, здесь звукоизоляция! - подумал я.
Не успел я далеко убежать, как что-то горячее и твердое обожгло мне ногу, и я упал. Из моей ноги текла алая струйка крови.
--
Это даже лучше, - сказал офицер.
Я попытался отползти, но он настиг меня и ударил рукояткой пистолета по голове. У меня стало плыть изображение перед глазами, с каждым мгновение становилось все темнее, поплыли радужные пятна, и разболелась голова. Теряя сознание, я взглянул на офицера и увидел, как он снимает фуражку. "Какая странная прическа? - подумал я. - Нет! Это зеленые рога!!", пронеслось у меня в голове, перед тем как мое сознание провалилось в небытие.
Рога... На голове у того офицера были наросты зеленого цвета, напоминающие рога. Они выглядели как два выступа, идущих через всю черепную коробку и немного не доходящих до лба. Я вскочил с постели. Все мое тело с ног до головы было в поту, сердце бешено стучало, а руки тряслись как у алкоголика, к тому же в горле пересохло, и мне страшно хотелось пить. Старые раны вновь дали о себе знать.
--
Нет! Это не может так больше продолжаться! Я долго этого не вынесу.
Я встал и побрел на кухню. Сейчас мне было на все наплевать, лишь бы уталить жажду. Я взял стакан трясущимися руками и открыл кран. Когда стакан наполнился прохладной водой, я выпил его, затем еще один и еще... пока мне не стало легче. Я закрыл кран, поставил стакан на стол и вернулся в спальню.
Как только я лег на диван и закрыл глаза, предо мной опять появилось дуло его автомата, раздались выстрелы, и я снова проснулся в холодном поту.
- Нет! Ну почему ко мне не идет спокойный сон!!!
Перед моими глазами вставали снова и снова те трагические кадры. Наконец, на десятый или может быть двадцатый раз, мне повезло, прежний кошмар кончился. Вместо него начался новый, не такой страшный, каким показался бы остальным, зато гораздо более мучительный для меня, потому что это были мои воспоминания.
Когда сознание вернулось, я долго не мог понять, где я?!
--
Может то, что только что случилось со мной лишь сон, глупый, нелепый сон, навеянный жарой и угарными газами, а может меня просто стукнул тепловой удар в нашей казарме? - думал я, но ответ вскоре дал о себе знать.
Как только я захотел встать, острая боль в боку положила меня обратно на кровать, а вслед за ней последовала головная боль.
--
Значить все, что со мной произошло это не кошмар. Черт! - ругался я про себя. - Ну почему мне так не везет!!! Стоп! Я еще жив, а значит, я зачем-то понадобился этому офицеру! Но зачем?!! Я свидетель, а свидетелей в живых обычно не оставляют, за чем же тогда я им понадобился, ведь он вряд ли бы действовал в одиночку. Но тогда возникает другой вопрос: кто это ОНИ! Нет, пока меня еще не убили, я должен сообщить, что случилось. Стоп! И я внимательно огляделся. Я лежу на койке, рядом стоят еще несколько пустых, рядом капельница, через приоткрытую дверь видны люди в белых халатах. Присмотревшись повнимательнее, я узнал в них медперсонал нашего госпиталя. Значит я в госпитале! Но почему?! Какой был смысл оставлять меня в живых и заниматься моим здоровьем. Нет, этот рогатый что-то задумал. Возможно, моя участь будет даже хуже, чем у моих сотоварищей. Ведь я ясно слышал его слова - "Это даже лучше!" Бежать, надо отсюда бежать! Но куда? Даже не знаю. Что здесь произошло, почему он так поступил, почему у него на голове зеленые рога, но самое главное, почему я жив и что я здесь делаю?!
Медсестра заметила, что я очнулся.
--
Доктор, доктор он очнулся! Что мне делать?
--
Введите ему еще снотворного, а то не известно, что еще он может натворить.
--
Неужели они считают, что это я убил тех солдат? - Ужаснулся я. - Но почему?! Ведь это меня чуть не убили!!
В палату вошла медсестра, протерла мне место для укола проспиртованной ваткой и ввела снотворное. Свет стал снова тухнуть, и я погрузился в сон. На сей раз это был кошмар: я снова очутился в том злополучном бункере с этим чертовым грузом!!! Я снова помогал разгружать машину, а потом офицер достал автомат и стал стрелять....
--
Нет!!! - закричал я и проснулся от собственного крика.
В палате было темно и душно, я попытался пошевелиться, но у меня ничего не вышло. Оглядевшись, я понял причину. Меня приковали к кровати!! По-видимому, они действительно считали меня убийцей. Послышались шаги в темноте, дверь открылась, и вошла медсестра. Увидев, что я проснулся, она протерла мою руку проспиртованной ваткой, взяла шприц, набрала в него лекарство, и немного выдавила его из шприца, избавляясь от пузырьков воздуха, а потом вколола. Я снова провалился в те страшные воспоминания. Как только я не пытался избавиться от них или увидеть другой сон, все было тщетно, я словно оказался взаперти своего кошмара. Когда, наконец, после очередной попытки я вырвался из своих воспоминаний, был день.
Я попытался встать, забыв об оковах, но они сразу дали о себе знать, и мне не оставалось ничего другого как снова упасть своим мокрым от пота телом на больничный матрац. Вскоре в мою палату вошел знакомый мне доктор.
--
Ну, как ты себя чувствуешь? - мягко спросил он.
--
Паршиво, - прямо ответил я. - Из-за чего меня приковали?
--
Как!!! Ты разве не помнишь!!!! Ты убил восьмерых, а еще пытался убить офицера!!!!!! - и громкий голос доктора перешел на крик.
--
Но я этого не делал!!
--
Ты еще смеешь отрицать это!!!!!! - лицо врача покраснело от крайнего возмущения. - Мерзавец!!!
--
Это не я их убил, и я вовсе не покушался на того офицера. Наоборот, это он расстрелял их! Это он ранил меня!!
--
Да?!! Если это правда, тогда почему ты остался жив?!!!
--
Я не знаю!!
--
Вот видишь, ты - лжешь!
--
Вовсе нет! Ну откуда мне знать, что он думает, может быть, он хочет убить меня сейчас!
--
Рассказывай сказки! Вот теперь из-за тебя я сорвал голос, убийца.
После этих слов доктор встал с койки и вышел. Настроение у меня было отвратительное.
--
Теперь понятно, почему он оставил меня в живых. - Понял я. - Да, для него это действительно лучше, ведь теперь у него есть "козел отпущения" - Я!
Так я лежал и размышлял о случившимся, когда вошла медсестра. Она принесла завтрак. Поскольку я был прикован к постели, она стала кормить меня сама. Еда была отвратительна, и я уверен повар, готовивший мне эту еду не раз харкнул туда для приправы. Поэтому я порадовался, что еды положили мало, но у моего желудка было совсем другое мнение, и я сказал:
--
А можно добавки?
На что медсестра испепелила меня взглядом, взяла поднос и ушла, оставив меня одного с урчанием в животе. Чтобы не думать о голоде, я начал размышлять о произошедшем.
--
Итак, почему офицер сделал это, и почему у него на голове были зеленые рога? - Молча спрашивал я себя. - Напрашивался только один ответ - из-за груза. Да, это был секретный груз, и из-за него вполне могли убить. Возможно, они убивают всех грузчиков, которые перевозят его, тогда это объясняет, почему у них каждый раз новые грузчики. Ладно, это похоже на правду. Следующее, почему у него были зеленые рога? Ни у одного животного, которого я знаю, нет таких рогов, а значит.... Черт! Что же это значит?! Наличие таких рогов у него можно объяснить только тем, что он либо мутант, либо, и у меня по спине побежала дрожь, а душу мою охватил липкий страх, он пришелец!! Ведь он вряд ли бы специально для этого случая сделал эти рога и одел их себе на голову. Да это было бы абсурдом, но и то, что он пришелец или мутант то же абсурд, хотя.... А действительно, абсурд ли это? Наверное, его вряд ли бы взяли в армию, если бы знали, что он мутант, тем более такой. Да, такие вещи не скроешь, с такими мутациями ему надо было жить в Чернобыле, и не уезжать после аварии на атомной станции. Но, судя по прессе, так никто не поступил, и даже если бы поступил, то он, я в этом уверен, давно бы был мертв от облучения, или хотя бы светился в темноте, а этого за ним никто не замечал. А это значит, что он вряд ли мутант. Тогда остается только одно. Он - пришелец из космоса. Бред. Мне никто не поверит, но с другой стороны, рога ведь он никуда не денет, а вряд ли ему захочется их спилить. Но какой смысл пришельцу расстреливать грузчиков, которые о нем даже не догадываются?! Груз. Опять тот чертов груз! Да это только из-за него, ведь как он трясся, когда мы ставили этот ящик, будто бы там что-то могло расколоться от небольшого удара. А что там могло расколоться, ну не оружие же, склянки с химикатами, но для этого есть специальные контейнеры, и нас вряд ли бы пригласили бы на разгрузку. Куриные яйца там что ли, и я усмехнулся. Стоп! А если это не куриные,... а яйца пришельцев? Конечно, это глупо звучит, но если он пришелец, мы же все равно не знаем, как они размножаются, может они яйцекладущие, а может там их коконы, а может там был пришелец! Нет, это вряд ли, хотя ... кто знает наверняка кроме него? Генерал! Я уверен, он знает содержимое груза. Но тогда он то же возможно пришелец. С другой стороны, военные могли обнаружить эти яйца (пусть будут яйца, а не коконы) ну скажем,... ну,... в общем,... где-нибудь. А поскольку, я в этом уверен, они отличались от обычных, военные решили их исследовать. А раз они там оказались, то вполне вероятно, что туда их поместили пришельцы. Ну конечно! Они следили за яйцами, а потом сумели проникнуть в окружение военных и решили перехватить груз! Я был доволен собой.
Я попытался пошевелить руками, но наручники не давали сделать мне этого, а значит, мне еще долго придется испытывать эту боль от затекших рук и ног, которые были тоже привязаны к кровати.
--
Сестра! Сестра!!
Не прошло и полчаса, как она появилась в палате. Ее вид показывал, как она меня ненавидит и как я ей отвратителен.
--
Че надо! - сказала она пренебрежительным голосом.
--
Дайте мне утку.
Сестра развернулась и вышла.
--
Гадина! Мне что, сраться под себя что ли?! - подумал я, но был не прав. По-видимому, она решила, что лучше дать мне утку, чем дышать потом целый день моими "ароматами".
--
Держи! - сказала она и протянула мне ее.
--
Сестричка, ну раз ты здесь, помоги мне в этом не легком деле, а то, как видишь, у меня руки заняты.
С видом полного отвращения она стала стягивать с меня штаны.
--
Дальше, дальше, сестричка, - язвил я.
Она посмотрела на меня испепеляющим взглядом, но продолжила, потом засунула утку под меня.
--
Подождите не много, я сейчас, - сказал я с издевкой, на что она отвернулась.
Когда я закончил, я сказал: "Забирайте!" Она вытащила утку из-под меня и пошла с ней прочь.
--
Эй, а штаны?
--
Ты что боишься, что тебя изнасилуют? - сказала она, удаляясь с чувством удовлетворенной мести.
На следующий день явились солдаты из незнакомого мне взвода.
--
Вставай!
--
Что случилось?
--
Тебя ждет трибунал.
Они отвязали мне руки, но вместо них надели наручники. Потом отвязали мне ноги и поставили меня на пол и заставили одеть штаны. Так, в сопровождении двух охранников я, по сути дела, отправился на казнь.
--
Хотя... - думал я. - Может мне поверят, если объясню в чем дело, ведь я не виноват! В конце концов, у того пришельца были зеленые рога, а их он вряд ли станет спиливать. Решено, я им все расскажу, ведь, что же я еще могу сказать в свое оправдание?
Наконец, я прибыл на трибунал. Меня вывели в центр, и двое солдат продолжали стоять рядом со мной. Я чувствовал, что если я хотя бы просто резко дернусь, они всадят в меня, если и не всю обойму, то хотя бы половину.
--
Вы обвиняетесь в преднамеренном убийстве восьми солдат и попытке убийства офицера. Вы можете хоть как-нибудь оправдать свой поступок?
Вопрос, конечно, был скорее риторический, но я решил сказать.
--
Да, - на лицах моих "палачей" отразилось крайнее возмущение, что я еще позволяю себе оправдываться, а это значит, что если их не устроят мои доводы, то меня ждет участь похуже смерти. - Я не убивал их, и на офицера я тоже не нападал.
На их лицах я видел совсем не скрываемую ненависть, и тогда я понял, если я не замолчу, то договорить они мне потом не дадут.
- Я не мог их убить, ведь у меня не было оружия. Оружие было только у одного из нас - у того офицера, которого, как вы обвиняете меня, я пытался убить. Но и тут вы опять не правы! Это не я, а он пытался меня прикончить.
--
Согласно словам этого офицера, вы выхватили у него автомат, оглушив его, а потом расстреляли своих сослуживцев, к счастью, он вовремя очнулся и остановил вас.
--
Не правда!!! Это он пытался меня убить!
--
Но зачем ему убивать их и оставлять в живых вас? Ведь вы свидетель? Где мотив?
--
Не знаю, наверное, это все из-за груза, который тогда пришел на базу, - и тут я еще раз убедился, почему он меня не убил. Ведь поступи он иначе, все улики были бы против него, и тогда ему бы пришлось не сладко, а так, я - козел отпущения.
--
За чем, вы скажите, ему надо было убивать столько людей из-за обычных склянок? Ваши аргументы смехотворны!
--
Но там не могли быть склянки, ведь если бы это было так, то зачем было так тщательно отбирать людей, и устраивать такую шумиху? Нет, там были не склянки! Там были пришельцы! Он сам пришелец!
--
Это чушь!
--
Если вы не верите - снимите с него шляпу, там у него на голове зеленые рога!!!
Но раздался хохот. Такого я не ожидал. Когда же он закончился, позвали "пришельца".
--
Ну что ж. Докажите всем, что обвиняемый ошибается, и вы самый обычный человек. Снимите фуражку.
Но к моему удивлению, он без возражений снял ее, и под ней я увидел самые обычные волосы.
--
Ну, мы не видим никаких рогов и даже никакого зеленого цвета, доктор был прав - у вас шизофрения. Офицер, вы свободны, - "палачи" пошептались с полминуты, скорее для вида, чем для решения, и вынесли приговор. - С вашей болезнью вас нельзя отправить в штрафбат, так что мы решили избавить общество от тебя методом расстрела. Трибунал закрыт.
--
Но я сам видел, у него рога!! Вы должны мне поверить! Ну, пожалуйста, пожалуйста.
Но вместо этого я получил в поддых. "Надо же было придумать? Зеленые рога! Он точно псих", - слышалось со всех сторон. "Все кончено", - понял я. Меня отвели в карцер и бросили как мешок картошки, даже не сняв наручники.
Ночью я проснулся оттого, что почувствовал невыносимую боль в суставах рук. Мои мышцы свело, и они одеревенели. Я вскочил и побежал к двери, я прыгал на нее, пытаясь вскарабкаться, в надежде, что боль прекратится. Я не мог ни о чем думать, все мои мысли занимала лишь боль, боль, боль,...
Я проснулся оттого, что что-то было не так. По-видимому, ночью я не выдержал боли и отключился. Я приоткрыл глаз и увидел, как меня заставили проснуться - двое солдат старательно будили меня ударами в поддых. Но я чувствовал только удовольствие, что мои руки почти не болят, так как боль от этих ударов приглушала ее. Я закашлял, и струйка крови заструилась у меня изо рта. Мое горло раздирало на части от боли, но боли гораздо меньшей, чем боль в руках. И я думал, что вот уже через несколько минут моя боль исчезнет навсегда. Но вскоре они заметили, что я проснулся, и, пнув пару раз "на посошок", подняли меня.
Идти я не мог, так хорошо они меня разбудили, так что им пришлось меня нести. Когда же мы почти вышли на улицу, нас остановил офицер с охраной.
--
Приказ отменен. Вот документы, мы его забираем, - и он протянул их солдату.
--
Ладно, забирайте его, - и они почти кинули меня на пол, но мой новый конвой подхватил меня на руки. - Тебе очень повезло, ублюдок! - прежние конвоиры развернулись и пошли прочь.
"Нет, теперь боль меня не отпустит", - подумал я. Голова раскалывалась от боли, и я то и дело терял сознание, но, судя по дороге, меня отнесли в тот злополучный бункер.
Когда наша "процессия" достигла входа в "бункер моих ночных кошмаров", охраняющий его офицер сказал.
--
Вы же слышали приказ. Почему вы не завязали ему глаза?
--
Не бойся, он без сознания.
--
Сейчас проверю, - и он взял меня за подбородок и, по-видимому, стал рассматривать мое лицо, но я на всякий случай закрыл глаза и не открывал их, пока он не решил проверить - пришел я в себя или нет, заехав прикладом между ног. Боль электрическим током распространялась по моему телу, заставляя содрогаться каждую мышцу, и я не выдержал и закричал. Я думал, что мой крик будет очень сильным, но из горла вырвались только какие-то слабенькие стоны. - Я же знал, что он притворяется, - и он отпустил мою голову.
--
Ничего, я это сейчас в миг исправлю, - и он исправил, ударив меня автоматом по голове так, что я потерял сознание.
Очнулся я уже в какой-то комнате со стенами, обитыми матрацами, судя по запаху, взятыми из солдатских казарм, когда их обновляли, году эдак в 42. Сначала я задыхался от вони, потом - просто задыхался, так как вентиляционной шахты здесь не было, а потом я просто потерял сознание.
Очнулся я несколько дней спустя, так, во всяком случае, мне показалось. Собственно, очнулся я оттого, что умирал от голода и жажды. Ничего не было видно, так как не было никаких приборов освещения, даже "лампочки Ильича", и поэтому свет, идущий из щели двери, показался мне очень резким. Я попытался найти еду по запаху, конечно, если ее принесли. Но как только я попытался втянуть воздух меня сразу стало мутить, и я подполз к щели и стал втягивать "свежий воздух солдатских сапог". Да даже запах портянок солдата, прибывшего с недельных учений, показался бы приятнее любых духов, собственно потому, что все эти матрацы впитали миллионы подобных запахов, а так же солдат с энорезом и "медвежьей болезнью", которых призвали в армию и еще многими другими "приятными ароматами".
Отдышавшись, я понял, что наконец-то с меня сняли оковы, правда, мое тело все равно их ощущало, возможно, оттого, что я слишком долго пробыл в них. Не отрываясь от спасительной щели, я стал шевелить руками и ногами. Мои "шевеления" не прошли бесследно, полученные болячки дали о себе знать, и, кроме того, я что-то опрокинул. "Еда", - подумал я. Мне так хотелось есть, что я сунул морду туда, куда должно было вывалиться содержимое миски, но зря. Вкус у этого был отвратителен в основном потому, что я стал есть с матраца, хотя возможно это была замена "утке", но из-за запаха распознать было очень непросто. Успев проглотить лишь маленькую часть этого странного вещества, которое по вязкости было нечто средним между жидкой овсянкой и говном, меня вырвало. И не смотря на то, что меня рвало, из меня почти ничего не вышло, так как ел я давно и очень мало.
Когда мне стало немного лучше, меня все еще тошнило, но уже не рвало, я сунул нос в щель и стал дышать. Теперь к окружающим запахам стал примешиваться запах свежей блевотины. Собравшись духом, и вдохнув поглубже, я, задерживая дыхание, взял чашку, зачерпнул то, что валялось, в том числе и мою блевотину, и понес это в угол, но наткнулся на стену и пролил часть содержимого. От нехватки кислорода у меня кружилась голова, но я твердо знал, что вдохнуть гораздо страшнее. Наконец-то я достиг угла и вывалил содержимое, а потом стремглав помчался на свет к драгоценному кислороду. Мне пришлось сделать несколько заходов, прежде чем я "очистил" тот участок матраца. Делать было нечего, и я стал думать - где лучше лечь. Спать я решил у двери, так как там было свежее, а справлять нужду в том углу, куда я вывалил содержимое. От голода и жажды, я не мог долго уснуть, но потом я отключился.
Проснулся я оттого, что кто-то открыл дверь. Она ударила меня, расквасив мне нос. Я медленно поднялся. Пришедшие стали осматривать комнату фонариками, потом поставили чашку с едой и алюминиевую кружку с водой и закрыли дверь. Как только дверь закрылась, я тут же осторожно пополз туда, где все это стояло. От нетерпения я чуть не опрокинул это, но к счастью этого не случилось. Вкус еды я не разобрал из-за сильного голода и сильного отвратительного запаха, окружающего меня. На количество они не поскупились, зато очень часто я встречал там осколки стекла. По-видимому, они принесли мне помои, которые не ели даже собаки.
Шло время. Может прошел день, может два, может год, я все равно не смог бы различить его здесь. Единственный свет, проникающий в мой темный мир, был свет от ламп в коридоре, а единственной пищей были самые настоящие помои. Тогда я понял, как себя чувствуют пожизненно осужденные в наших тюрьмах с нашим-то бюджетом. Мне много раз сначала хотелось умереть, но потом во мне начало расти другое чувство, чувство заставляющее жить, не смотря ни на что, с которым могла сравниться только моя ярость к виновникам происшедшего со мной. От запаха фекалий и очень плохой пищи, которой было как не странно очень мало, у меня появились галлюцинации. Я видел разноцветных животных: змей, слонов, собак, ..., потом стали появляться те, которых я никогда не видел, а тело мое слабело час от часа. За то время пока я находился здесь, кошмары о прошлом оставили меня, и я настолько привык к запаху дерьма, что перестал обращать на него внимание, и даже перестал терять сознание, но, к сожалению, я стал оставаться наедине с моими мыслями и галлюцинациями. Кроме того, я обнаружил, что мне в еду постоянно подкладывают какие-то таблетки, от которых мне хочется спать, а когда я просыпаюсь, у меня начинает болеть тело. А однажды с меня начала слазить кожа. Когда я ощупывал свое тело, я находил на нем свежие шрамы, и даже волдыри. Они явно что-то со мною делали. Однажды когда я лежал и любовался на неведомые цветы, я услышал еле слышный голос.
- Эй! Здесь есть кто-нибудь живой?
"Теперь у меня еще и звуковые галлюцинации", - подумал я и решил игнорировать его.
--
Так здесь есть кто-нибудь или нет?
У меня возникло такое чувство, что голос звучит не в моей голове, а из матрацев. Я подполз к источнику звуков, к несчастью он находился рядом с парашей.
--
Эй! Кто здесь?!
--
Я. - ответил мне голос.
--
Кто?
--
Я.
--
Какой еще я?
--
Ну я же.
--
Кто ты? - наш разговор становился все более похож на разговор двух светских идиотов.
--
Я же говорю - я.
--
Ты что - не человек?
--
А ты?
--
Я - человек, а ты? - эта "галлюцинация" стала меня забавлять.
--
И я человек.
--
А как зовут тебя?
--
Меня?
--
Тебя.
--
Дерьмом, а тебя?
--
Как, как?
--
Дерьмом.
--
И кто тебя так назвал? - от параши меня развезло, и я услышал какую-то музыку, сначала еле слышно, а потом все громче и громче, а цветок стал плясать под нее, переливаясь всеми цветами радуги.
--
Они.
--
Кто они?
--
Охрана.
--
Понятно. А какое твое имя?
--
Не знаю, а твое?
--
Не помню, - и я стал смеяться. Однозначно - эта параша очень веселая вещь.
--
Ты видел их?
--
Кого их?
--
Ну, их.
--
Охрану? - еле соображая, спросил я.
--
Нет, их, - и возникла многозначительная пауза. - Пришельцев, - и тут мой гогот прекратился. Я сосредоточился. Диковинный цветок сделал пируэт и превратился в того самого офицера с автоматом. Он стрелял из стороны в сторону и смеялся, а я зажался в угол. Потом он снял фуражку, и из-под нее показались зеленые рога. Я похолодел от страха, он направил автомат на меня, но тут прозвучал голос.
--
Эй! Ты еще здесь? - этот голос привел меня в себя, если считать нормальным постоянные галлюцинации.
--
Да.
--
Так ты их видел?
--
Да. А ты?
--
Я тоже. А как ты сюда попал?
--
Я? Один из них расстрелял моих сослуживцев, а обвинил во всем меня.
--
И ему поверили?
--
Конечно, он же - пришелец.
--
Да, они умеют убеждать. А потом?
--
Меня осудили и хотели расстрелять, но потом передумали и отправили сюда. А что случилось с тобой?
--
Я уже не помню, - печально сказал он. - Помню только как еду я на машине, клюю носом, а потом поднимаю голову и вижу, что меня кто-то тащит. Я сначала решил, что попал в аварию, но потом смотрю, у них на голове рога, а я то их сначала принял за шляпы. Я закричал, а они вкололи мне какую-то дрянь, и я отключился. Очнулся я уже здесь. А недавно услышал шум, как будто кого-то волокут из соседней камеры. И вот, решил узнать кто там.
--
А ты не знаешь, чего хотят эти пришельцы?
--
Нет, но они проводят здесь свои медицинские эксперименты. Ты пробовал не есть таблетки?
--
Но они же в еде.
--
А ты не ешь еду, тогда все сам и увидишь.
--
Но я же умру с голоду.
--
С первого раза не умрешь. А то смотри, много их таблеток будешь есть, заберут тебя розовые слоны.
--
Какие еще розовые слоны?
--
Как какие? Обычные. Они летают, летают, и если ты не закричишь "Уага, уага", то они схватят тебя и заберут с собой.
--
Да ты псих!
--
Ты мне не веришь! Смотри, заберут тебя розовые слоны, заберут, заберут!
--
Псих, - подумал я. - А можно ли ему верить. Наверное, он надышался параши, но с другой стороны, я тоже видел пришельцев с зелеными рогами. Или не видел? Надо бы отползти отсюда подальше, а то я совсем плохо соображаю. Когда я отполз к противоположной стенке, я стал думать. Если он говорит правду, то нужно что-то делать, но причем тогда здесь розовые слоны? Есть лишь один способ обнаружить правду - не есть их пищу. Все, я не стану есть, пока не проверю, прав ли он.
Но когда принесли мне еду, в животе у меня заурчало и потекла слюна. "Да что я его слушаю, он же псих, явно псих, а мне так хочется есть", - и я поел. Когда я очнулся, мое тело опять разболелось. "Нет, надо все-таки узнать, что они со мной делают. Нет, я не успокоюсь, пока все не узнаю", - и я стал мучиться в ожидании следующей кормежки, даже галлюцинации не забавляли меня, а мой сосед досаждал мне, рассказывая, но уже про голубых слонов. Пока он рассказывал, эти слоны уже успели сменить несколько цветов, и даже стать зебрами и мартышками, так что вскоре я перестал слушать его. Когда же принесли очередную порцию еды, я задумался. Мне очень хотелось узнать, что они со мной делают, но еще больше мне хотелось есть. "Если я не много съем, со мной ничего не случиться", - убеждал я себя. Но голод в конце победил, и я стал есть. Когда же стекло порезало мне десны, я решился. "Нет, хватит, я уже поел немного, надо все-таки узнать в чем дело", - я схватил миску и поплелся к параше, а потом вывалил все туда, вернулся обратно и лег, притворившись спящим. Я уже стал клевать носом, хотя в этой темноте сложно определить - сплю ли я, как открылась дверь. Я закрыл глаза, так как такой яркий свет был мне невыносим.
--
Ну и где он?
--
Посвети в угол. Да вот же он.
Потом меня взяли за ноги и поволокли куда-то. Пока они меня волокли, я успел удариться о выступ лифта, и несколько дверных косяков. Наконец меня кинули на "рабочий стол". Я приоткрыл глаз, яркий свет ослеплял меня, но все же на его фоне я различил силуэты двух докторов. Они сначала о чем-то говорили, а потом стали выбирать инструменты. Их разговоры я понять не смог. Звуки, которые вылетали у них изо рта, были странные и не понятные, а на головах у них красовались рога. Потом они вонзили свои инструменты мне живот, и я застонал, голова у меня кружилась, зеленые змеи превратились в розовых слонов, и хоботами стал пожирать мои внутренности, я потерял сознание.
Когда я очнулся, по мне мирно бегали красные паучки.
--
Чертов Дерьмо со своими розовыми слонами. Но надо же такие глюки из-за него увидеть! - И я потрогал живот. В том месте, где хирург воткнул мне инструмент в живот, красовался новенький шрам. - Наверное, доктора все-таки не померещились мне. Нет. Надо отсюда бежать, решил я, но как?
Пока я ломал над этим голову, ненависть к докторам возрастала все сильнее и сильнее. Кроме того, ко мне вернулись кошмары, и теперь они были как наяву. Я снова переживал все с самого начала, но это, как нестранно, придавало мне сил. Когда же принесли мне еду, в запале я вывалил ее в дерьмо и лег, мучимый кошмарами. Так я пролежал некоторое время, как дверь открылась. Я, желая остаться не замеченным, прижался к двери. И, пока они меня искали фонариками, стал размышлять, а не напасть ли мне на них.
--
Какой едкий и противный запах.
--
Да уж. Ищи его скорее и пойдем отсюда.
Я осторожно спрятался за дверью и решил, как только они войдут, я нападу на них и, если понадобится, загрызу.
--
И почему нам противогазы не дают?
--
Да уж на такой работе они не помешают. Ты за дверью смотрел?
--
Нет.
--
А он, наверное, поди где-нибудь там дрыхнет.
Все пропало, подумал я. Охранник вошел и стал закрывать дверь. Мою сердце дико застучало, разум покинул меня, и я двинул его дверью. От неожиданности он упал, я выскочил в проем и с закрытыми глазами, схватил контур охранника на свету, а потом кинул его в парашу. Он закричал и угодил мордой в нее, отчего ему стало плохо и он стал блевать. Пока не очнулся другой охранник, я выбежал под ослепляющий свет и захлопнул мою бывшую тюрьму, а потом задвинул засов. Из-за запертой мной двери слышались крики и ругательства. Пускай они почувствуют на себе - как мне там жилось!
Итак, я выбрался в коридор, к счастью там не было народа. У меня не было никакого оружия. Очень осторожно я подошел к двери, прислушался, но ничего не услышав, осторожно приоткрыл дверь. Там я увидел своего соседа. Я широко открыл дверь и сказал:
--
Ты свободен, беги.
Мой приятель широко улыбнулся мне и спросил:
--
Ты все-таки сбежал от них?
--
Как видишь.
--
Но как тебе это удалось?
--
Они недооценили мою изобретательность, - и, хихикнув, я продолжил. - Но сейчас у меня нет времени рассказывать тебе о своем побеге. Сейчас тебя должны уже во всю искать. Если ты будешь здесь находиться, то вскоре они найдут нас, и тогда нам не жить. К тому же, если ты появишься, где-нибудь в другом месте, я смогу легко уйти. Иди, чем дольше ты здесь находишься, тем меньше у тебя остается шансов.
--
Хочу дать тебе совет. Не пытайся идти напролом, когда меня вели сюда, я видел, как они перекрыли все лифты.
Подождав немного, я отпер свою бывшую клетку и проверил охранников. Как я и думал, они потеряли сознание от этой вони. Времени было в обрез, и мне пришлось ограничиться изъятием пистолетов и раций. Там же, не отходя от кассы, я положил рации на матрац, взял пистолет за дуло и стал разбивать их. Разделавшись с рациями, я стал раздеваться. Раздевшись до гола, я стал снимать одежду с охранника приблизительно такого же роста, как и у меня. Пока я снимал с него одежду, мне все время казалось, что он вот-вот очнется и нападет на меня, но к с частью он не очнулся. Раздев его, я оделся в его одежду. Одежда висела на мне как на вешалке, так похудел я за это время, к сожалению, от меня шел такой смрад, что одежда вряд ли особенно будет полезна, но, по крайней мере, я в более менее чистой одежде. Одевшись, я вышел в коридор и запер камеру.
Сняв пистолет с предохранителя, я принюхался. Пахло чем-то знакомым. Да это же дерьмо! А значит там туалет! И я, стараясь не шуметь, сначала позволил глазам привыкнуть к свету (не с закрытыми глазами же мне всю дорогу ходить), а потом пошел в сторону туалета. За то время, которое я провел в заточении, у меня обострилось зрение, слух, обоняние и осязание. Судя по запаху, там было свое вентиляционное отверстие, что ж, надеюсь, у меня получится спрятаться там. Ничего не было слышно, и я осторожно выглянул за угол. Достигнув туалета, я прислушался. Ничего. Я быстро распахнул дверь и ворвался в туалет. Никого. У меня упал большой камень с сердца. Туалет был небольшой, так что мне не составило большого труда, опираясь на стены, подняться к вентиляционной шахте. После нескольких ударов пистолетом по решетке, я, наконец-то, выбил ее, причем чуть было не свалившись. Я был прав, я мог пролезть в это отверстие, но, к несчастью, оно было не достаточно широко, чтобы я смог там двигаться. Я решил забраться туда так, чтобы можно было вылезти самому, не зовя на помощь, и отсидеться там, пока все не успокоится. А о том, что я буду есть и пить, я тогда не думал.
Не знаю, сколько времени я там просидел, но они показались мне днями. Так иногда бывает, когда делать абсолютно нечего, а ведь я мог шевелить лишь кистями и больше нечем. У меня затекло все тело, когда я услышал разговор.
--
Я сейчас зайду в туалет, а вы покараульте. Ну и морока же с этими пациентами. Да если бы была моя воля, я бы расстрелял всех этих маньяков.
Кто-то открыл дверь в туалет и вошел.
--
Ну и вонь! Надо будет послать солдат в наряд, чтобы они хорошенько почистили туалет, хорошо, что хоть унитаз не засран. Ну и приспичило же меня в туалет, а все из-за этих остолопов! Как это их смог одолеть этот тип! Наверное, он действительно очень страшный маньяк, раз его сюда засунули.
Вытянув голову, я попытался увидеть, что же там происходит, но безуспешно. Я услышал, как кто-то сел на унитаз и тужится. Немного поразмыслив, я решил использовать этот шанс. И стараясь не шуметь, как только это было возможно в моем состоянии, я убрал решетку, которую держал кончиками пальцев, и тут же высунулся по плечи из отверстия с пистолетом в правой руке. На унитазе сидел генерал, руководивший операцией по моему захвату. Несчастный, он так хотел меня поймать, что подключился к моим поискам. Увидав меня, он так перепугался, что послышался характерный плеск и очень сильно запахло говном.
--
Молчать, - прошептал я.
Генерал смотрел на меня выпученными глазами, как задыхающаяся рыба, попавшая на сушу. Видок у меня был тоже не ахти какой: чумазый, вонючий, с длинными волосами, длинными ногтями и пистолетом в руке. Я начал спускаться вниз, удерживаясь за стены, и не опуская пистолета. Спустившись, я приказал ему надеть штаны и смыть воду. Тогда я стоял и думал, что делать дальше. Насколько я догадывался, за дверью стоят несколько охранников. "Оглушить генерала, а потом убить охрану у толчка мне может удастся, если я буду действовать внезапно, но тогда мое местоположение станет известным, и меня возьмут в тиски", - думал я. Идея взять генерала в заложники меня тоже не прельщала. Скорее всего, на выходе из бункера меня убьют снайперы, поскольку найдется довольно много людей готовых воспользоваться ситуацией и самим занять генеральское кресло. Оставался только один вариант: заманить и оглушить охранников, а потом попытаться прорваться к лифтам. А что делать дальше, тогда я еще не задумывался, поскольку на моей стороне были внезапность и то небольшое количество оружия, которое я мог захватить у охранников, а против - хорошо вооруженная армия солдат. Поэтому я приказал генералу достать оружие как можно медленнее. Взяв его, я заставил отдать и боеприпасы.
--
А теперь позови одного телохранителя, если не хочешь получить пулю в лоб.
--
Андрей, подойди ко мне!
Как только Андрей зашел в сортир, я приставил пистолет к его виску из-за двери, другой рукой держа генерала на мушке.
--
Закрой дверь.
--
Тебе не удастся уйти, все выходы перекрыты, даже не надейся.
--
А я попробую! А теперь медленно закрой дверь и, если мне что-то не понравиться, ты - труп!
Как только он закрыл дверь, я оглушил его. Я снял с него автомат и обшарил его карманы. Мне повезло, я нашел рацию, боевой нож, патроны и несколько гранат. Я положил его на унитаз, создавая впечатление, что он блюет.
--
Сколько их еще стоит снаружи?
--
Только один, - ответил перепуганный генерал.
--
Тогда зови его.
--
Витя, подойди, Андрею стало плохо.
--
Как только Витя зашел, я ударил его пистолетом по затылку.
--
А теперь повернись спиной.
Когда генерал выполнил мою "просьбу", я оглушил и его, и генерал упал как мешок с навозом. Обыскав тела, я нашел наручники, дымовые шашки и еще несколько гранат. Я заломил телохранителям руки и сцепил наручниками так, чтобы руки одного были сцеплены с ногами другого. Потом порвал рубашку генерала на лоскутки, приковал руки и ноги генерала к унитазу, и начал связывать тряпки. Потом взял гранату, вынул чеку так, чтобы при небольшом прикосновении она выпала окончательно, положил ее в рот телохранителю, пропустил через кольцо связанные лоскутки и завязал сзади, а потом проделал то же самое и с остальными. Теперь, если они захотят поговорить, то взлетят на воздух.
Повесив автоматы на плечо, я осторожно выглянул в коридор. Он был пуст. Я вышел в коридор и прислушался к соседней двери. Там сидели и переругивались солдаты. Я вернулся в туалет, взял оставшиеся лоскутки и шнурки от ботинок, связал их. Один конец импровизированной веревки я привязал к ручке двери, а другой к кольцу. Стараясь не переусердствовать с изъятием кольца, я вынул чеку, а потом засунул ее обратно так, чтобы она не сработала, но запросто могла вылететь. А потом, с величайшей осторожностью положил гранату на пол. Теперь, если откроется дверь, чека выпадет и будет взрыв. Затем, стараясь не дышать, я подкрался к углу коридора, за которым меня запросто могли ждать несколько солдат, настроенных не для разговора.
Я достал пару дымовых шашек и кинул их за угол. Как только дым начал заполнять коридор, скрывая все во всепоглощающем мраке, раздались автоматные очереди. Я был прав, если бы я заглянул туда, то патологоанатом замучился бы извлекать из меня свинец. Услышав стрельбу, из заминированной мной комнаты выбежали солдаты, чека вылетела, и раздался оглушительный взрыв, который припечатал меня к стенке. Я двинулся к двери, осматривая тылы. В комнате лежало несколько контуженых солдат. Лица солдат были обезображены от боли и красной крови. У одного солдата оторвало руку, и он лежал, истекая кровью, другому - осколком распороло живот, и он одной рукой держал внутренности, иначе бы они вывалились наружу, а рядом, рукой сжимая автомат, третий солдат, с рассеченным лицом, лежал без сознания. И я несколькими короткими очередями добил их. Теперь тылы были зачищены, и можно было попытаться прорваться к выходу, не получив пулю в спину.
Я подошел к углу, из-за которого валил черный дым и бросил туда оставшиеся две дымовые шашки. Потом подождал, когда у них закончатся патроны, и они стали перезаряжать автоматы. Бежать на них смысла не было, так как за это время они бы успели их перезарядить, к тому же этого они только и ждут, потому что это единственный путь к лифту (вряд ли они сделали несколько разных лифтов). Зато я мог забежать в комнату в этом задымленном коридоре, и хотя там, скорее всего, находятся солдаты, у меня гораздо больше шансов уцелеть, ведь они не ожидают этого. Я пожалел о том, что у меня нет глушителя, а материала и времени сделать его у меня не было. Я достал нож и поправил автомат на плече, и побежал изо всех сил, стараясь, тем не менее, передвигаться бесшумно. Я вбежал в комнату и заметил очертания солдата с автоматом, я изо всех сил вонзил нож ему в горло, попав ему, как я в последствии увидел, в адамово яблоко. Солдат попытался кричать, но не смог, и задохнулся еще до того как рассеялся дым. Два других солдата насторожились, услышав странный хрип, вскинули автоматы и стали осторожно подходить к тому месту, откуда он донесся.
--
С тобой все в порядке?
Шепотом спросил один из них, но ответа не последовало. Воспользовавшись ситуацией, я ударил говорившего прикладом автомата в лицо, тот отлетел на метр и упал. Не дожидаясь ответных действий, я присел и вонзил нож в то место, где по моим предположения находился пах другого противника. Расчет оказался верным, и я услышал крик, который может издать только мужчина, лишающийся своих "достоинств", крик, который, услышав всего лишь раз, остается в памяти навсегда. Я ринулся к нему, схватил его за шею и попытался свернуть ее. По-моемому он даже не почувствовал, что кто-то схватил и пытается добить его. Свернуть шею удалось лишь через несколько секунд, так как я раньше этого никогда не делал, а лишь видел по телевизору. Но драгоценные секунды были потеряны, и когда я подбежал к оставшемуся в живых солдату из этой троицы, тот успел ударить меня автоматом в грудь, и я попятился как рак. Солдат поднялся и вскинул автомат. Я уклонился влево от ожидаемой очереди и побежал на него с ножом в руке. Когда я настиг его, обойдя сзади, он повернул голову, чтобы предупредить остальных о моем местонахождении. Левой рукой я приподнял его голову, а правой, сжимая нож в руке, резко провел по горлу ножом, тот выпустил автомат, потянул руки к горлу и попытался схватить меня, но у него уже не было сил для борьбы...
Дым начал рассеиваться, и я выпустил уже мертвое тело на пол. Я чувствовал себя обессилиным, но понимал, что как только дым окончательно рассеется, они побегут туда, где был взрыв, и сюда, где они слышали крики, но обязательно оставят пару солдат охранять коридор, если они не дураки, а они дураками не были... Я понимал, что у меня будет больше шансов, если я одену бронежилет. Я натягивал бронежилет, когда услышал легкие шаги наступающего отряда. Я отошел в угол, продолжая натягивать бронежилет. Надев его, я сделал шаг назад, чтобы меня нельзя было сразу заметить, но поскользнулся на огромной луже крови и упал. Когда я приподнял голову, я увидел солдата в респираторной маске, держащим меня на прицеле.
--
Попался!
Но тут раздался взрыв. По-видимому, кто-то все-таки нашел и попытался освободить генерала и его команду. Солдат, держащий меня на мушке, повернул голову, стараясь увидеть, что там произошло, и зря! В ту самую секунду я поднялся, покрепче сжал нож в потной и мокрой от крови ладони и двинулся на него. Но передо мной был не новобранец неумеха, а профессионал. Он тут же повернул голову и нажал на курок пистолета, а другой рукой блокировал мою руку с ножом, который я хотел воткнуть как можно дальше в его поганое горло! К счастью, я уже одел бронежилет, и поэтому пуля, попавшая мне в бок, не причинила вреда. В исступлении я схватил зубами его ухо и начал изо всех сил грызть его. От боли он ослабил хватку, и кончик моего ножа достиг цели. По его шее потекла теплая алая струйка крови, она сочилась из небольшой ранки и текла ему за шиворот. Это привело его в норму, и он оттолкнул мою руку с ножом, но оттолкнуть меня ему не удалось, я прочно повис у него на ухе как сережка. Тогда он направил дуло пистолета мне в живот и несколько раз нажал на спусковой крючок, но пули не причинили мне вреда. Тогда он нанес мне удар кулаком в лицо, как только смог, а он был не из слабых! Я чуть было не потерял сознание. Я знал, если он сделает меня, то мне конец. И я из последних сил еще крепче начал жевать его ухо, как когда-то это сделал Майкл Тайсон, а правой рукой я ушел вниз. Противник попытался заблокировать мой удар, но не успел, так как я тут же изменил направление удара, и холодное острое стальное лезвие вошло ему в шею на пару сантиметров. От боли он на секунду потерял ориентацию, и я вонзил нож еще раз, затем еще и еще. Я наносил удары ножом в его горло с боку, пока его тело не обмякло. Только тогда я разжал челюсти, которые свело судорогой, и вынул окровавленное лезвие из рассеченного горла моей жертвы. Его тело упало к моим ногам, а я опустился на колени.
Мой мозг судорожно работал. Сюда уже бегут солдаты на помощь, и если они меня увидят, мне кранты. Спрятаться у меня уже не было ни сил, ни времени, оставалось одно - замаскироваться под них же. И тут я взглянул на солдата в респираторной маске, из шеи которого струился фонтан крови. Я снял с него маску и одел на себя, теперь мне надо было избавиться от трупа или сделать так, чтобы его не опознали. Я поднял нож и стал рассекать его лицо, и продолжал до тех пор, пока его лицо не превратилось в кровавую кашу, потом я стал стричь ножом ногти и обрезать волосы, иначе все будет напрасно. Во время этой процедуры, я порезал себе несколько пальцев, и теперь они кровоточили. Все. Теперь, если я уйду отсюда, как можно дальше, у меня будет немного времени, прежде чем они поймут, кого надо искать. Я опустил свой взгляд на ботинки солдата и подумал: "А что если мне использовать шнурок от ботинок как удавку?" И решил обзавестись еще одним бесшумным орудием убийства. Я расшнуровал один его ботинок пальцами, которые сгибал с величайшим трудом. Поднялся и побрел по коридору.
В конце коридора я заметил солдата с пулеметом в руках.
--
И когда они только успели его притащить сюда? - подумал я и понял, что времени у них было хоть отбавляй. Одна такая пуля и мой бронежилет станет не полезнее картона. - Не стреляйте! Это я! Мне нужен доктор, срочно!
Ноги у меня были ватными и то и дело подкашивались. Убежать я уже не мог, и мой единственный шанс на спасение был обмануть пулеметчика. Когда я почти дошел до него, он вскочил и подхватил меня на руки.
--
Что случилось?
--
Он там. В комнате. Он перебил многих, мне еле удалось уйти от него. Не оставляй меня одного, сам я не доберусь до врача, - сказал ему я и повис у него на плече.
--
Я отведу тебя в госпиталь, но с начала я найду его и отомщу ему за тебя, друг!
--
Нет! Нет! Не надо! - и я вцепился в его рукав из последних сил. - Он хитер и коварен, лучше подождать подмогу, а ты проводишь меня в лазарет.
--
Но мне нельзя покидать пост!
--
А ты и не будешь. Ведь здесь есть еще люди?
--
Да, конечно.
--
Так отведи меня к ним, и держи коридор под прицелом. Не думаю, что он высунется, но если и так, тогда ты его с легкостью убьешь.
--
Хорошо. Обопрись о мое плечо.
И я повис на нем.
--
Это 107. На пятый этаж доктора, срочно! А того маньяка мы зажали, так что поспешите.
Он развернулся, поднял пулемет и начал пятится назад. Он дотащил меня до угла и положил на пол.
--
Коля, займись им. Доктор должен скоро прийти.
--
Нет проблем.
И пулеметчик ушел.
--
Это тот псих тебя так уделал? - спросил снайпер.
--
Да, это он, черт бы его побрал! Я еле успел выбраться от туда живым, другим повезло гораздо меньше.
--
Да за эту работу нам молоко за вредность должны давать!
--
Совершенно с тобой согласен. Ты слышал? По-моему кто-то идет сюда!
--
Что? Я ничего не слышу.
И он повернулся туда, куда я показал рукой. Тем временем я обошел его сзади, достал шнурок от ботинка из рукава и накинул ему на шею.
--
Извини, "друг", - сказал я, убивая его.
Вскоре его тело обмякло. Я тяжело дышал, чтобы спасти свою жизнь, я погубил многие, но ведь кому-то надо рассказать миру про пришельцев! Я услышал, как небольшой отряд солдат побежал к месту моего предыдущего нахождения, потом открылись двери лифта и послышались шаги двоих людей. Я взял снайперскую винтовку, лег на пол и стал целиться, как только их не будет видно за другим углом, они обречены. Я накрыл винтовку телом Николая.
Когда из-за угла показался доктор с охранником, я лежал на полу, притворяясь оглушенным. Но вот шаги стали раздаваться совсем близко от меня, и слегка приоткрыл глаза и увидал армейские ботинки метрах в трех от меня. Я крепче сжал винтовку, предварительно сняв с предохранителя, и направил на доктора, используя труп как глушитель. Выстрел. Звук пули проникающей все дальше в тело. Я наставил винтовку на охранника. Он так и не успел вытащить пистолет, когда упал с дыркой посередине лица, нож докончил мое черное дело.
Было ясно, что с такой маскировкой мне далеко не уйти, а вот в качестве доктора, шансы мои возрастали. Я немного передохнул и стал переодеваться.
--
Тут неопознанный труп. Ему все лицо рассекли ножом. Усильте охрану! Если это наш человек, а это, скорее всего так, то он где-то рядом! - послышался голос из рации.
Я быстро переоделся, замазал кровью пейджик, положил пистолет и "удавку" в докторскую сумку, накрыл их бинтами, закрыл ее и пошел к лифту.
Как только я выглянул из-за поворота, на меня смотрели дула двух автоматов.