"Надпись на стене монастыря Цинлянсы в горах Сишань"
Утром Ся, спавший чутко, проснулся от какой-то возни.
- Извини, - прошептала Ли Эр, когда он сел на полу в своей постели. - Я иду на рыбалку, не в таверну, - ответила она на его вопрошающий взгляд. - Но к завтраку, поверь, вернусь. Сейчас самый клев, - поясняла она, вытаскивая из-за спинки кровати широкополую соломенную шляпу и узел с необходимыми рыбацкими принадлежностями.
Он схватил ее за руку, удерживая.
- Что? Не отпускаешь? - удивилась она, увидев его загоревшиеся глаза. - А я бы тебя такой рыбой угостила... - и быстро отвернулась, потому что он, одним движением закинув свое одеяло и подушку на кровать, начал быстро переодеваться, искоса поглядывая, чтобы Ли Эр не ушла без него.
Она терпеливо ждала, и когда он жестом показал, что идет с ней, кивнула.
Они выбрались из усадьбы через лаз, сбивая каскады росы с ветвей магнолии. Из знакомого переулка Ли Эр по таким же узким и кривым улочкам, привлекательными в предрассветной тумане, вывела его к речке. Там на невысоком берегу у нее имелось прикормленное место. И пока она, вытащив из кустов припрятанное в них длинное бамбуковое удилище, разматывала тонкую нить из конского волоса, оканчивающуюся костяным крючком, Ся скинув обувь и кофту, бросил ее в траву и, подвернув штаны, вошел в еще ледяную воду, не обращая внимания на утренний холод. Ли Эр невольно отвлеклась, рассматривая обнаженный мускулистый торс мужа. Ся, застыв на месте, внимательно вглядывался в воду.
Когда Ли Эр думала о замужестве, что случалось крайне редко, то будущий муж представлялся ей похожим на дядюшку Цзя, хозяина таверны, в которую она постоянно сбегала. А дядюшка Цзя был добрым и мудрым стариком. Ёе подружки и хорошие знакомые, всё девушки из достойных семей, были выданы замуж если не за стариков, то за мужчин много старше их. И Ли Эр не видела причин, почему эта участь должна была обойти ее. Вот ей и мечталось, что ее муж-старичок будет снисходителен к ней и станет баловать ее, будто свою внучку, что, конечно, вполне устраивало Ли Эр. Но по прихоти богов ей, не самой привлекательной девушке в Лияне, достался молодой муж.
- Ах, ты такой красивый, - пробормотала она, когда Ся невзначай поймал ее украдкий взгляд.
Только вопреки опасениям застеснявшейся Ли Эр ее неуклюжее объяснение вызвало у него вместо недовольства, неожиданную улыбку, что смутило ее еще больше.
А ему вдруг захотелось рассказать ей о мелководных, но быстрых речушках родного Приграничья и как он с братьями потихоньку от родителей ловил там руками рыбу, подражая и учась у братьев. И о том, что они всегда брали его на свои проказы.
Ся быстрым резким движением опустил руки в воду, вытащил рыбу, подняв ее, трепещущую, над головой. Ли Эр бросив удилище, в восторге захлопала в ладоши. Ся засмеялся, выбирался на берег и опустил рыбу в деревянное ведерко.
- Какая большая, - рассматривала Ли Эр бьющуюся в ведре рыбу и вдруг заметила на плече Ся глубокий шрам. - Больно было, да? - прошептала она, не смея коснуться безобразного следа от стрелы.
Его взгляд потух от нахлынувших воспоминаний бередивших незаживающее сердечную боль. Ли Эр быстро уловила перемену его настроения и заговорила о другом:
- Слышала, мой вздорный братец опять донимал тебя? Это оттого, что он ревнует. У тебя есть то, чего никогда не будет у него. Братец вредный, избалованный и маменькин сынок, а ты мужчина, выживший в жестоком бою, не сбежал, не сдал свою крепость. Ты никогда не будешь поступать, как братец: лицемерно, исподтишка. Твои родные приняли тяжелую гибель, но они, я уверена, гордятся тобой. И я горжусь, что у меня такой муж, - с глубоким убеждением говорила она.
И тут Ся впервые, со времени гибели всей своей семьи, заплакал навзрыд, не успевая ладонями вытирать слезы. Он ничего не мог поделать, уж очень долго держал он боль в себе, и вот теперь она прорвалась безудержными слезами. Слишком велико было облегчение, что он почувствовал после ее слов. Отец говорил, что нет ничего зазорного в том, что мужчина плачет. Он может иногда плакать, но не должен и слезинки проронить перед чужими людьми. Нет позора, проявить слабость со своими родными, они не осудят, а поддержат и поплачут с тобой. И потому сейчас Ся плакал уткнувшись в мягкую грудь Ли Эр, чувствуя ее теплую ладонь, гладящую его по волосам. Ах, как же не хватало ему этой родной материнской ласки и он, спрятав лицо на груди жены, тяжело и прерывисто вздохнул, освобождаясь от занозы острой боли, что была вымыта слезами. Слова Ли Эр целительным бальзамом пролились на его исстрадавшееся сердце.
Наконец, успокоившись, молодой человек отстранился от нее и, спустившись к речке, поплескал в лицо холодной водой. Ему было не по себе, что разнюнился словно девчонка. От того теперь не смел взглянуть на Ли Эр, но она и не думала насмехаться над ним и жалеть его, лишь мягко предложила:
- Если желаешь, то можем вернуться домой?
Ся покачал головой и сел на траву рядом с ней. Если даже она его и пожалела, то она все-таки его жена. Но она лишь молча разделила с ним его ношу. Глядя на плавное течение воды, Ся чувствовал, как оно уносит вдаль его горе, оставляя лишь печальную память о дорогих ему людях. Рядом удила Ли Эр, то и дело вытаскивая из реки одну рыбешку за другой. Ся взглянул в ее сосредоточенное лицо и подумал, что жизнь его с уходом родных не опустела, просто ее заполнил другой человек. Конечно, ничто и никогда не станет прежним, потому что сам он уже не младший брат и не любимец семьи. Все это осталось в безвозвратном прошлом. Его семьи больше нет и некому защищать и отвечать за него, он сам должен отвечать за себя, а не какой-то там господин Минь.
Они успели к утреннему рису, так же тайком пробравшись в усадьбу, припрятав кустах у ограды ведро с уловом. Так его проще будет незаметно вынести из усадьбы. После утреннего риса Ся и евнух Фань, что представлял его интересы, обсуждали с господином Минь финансовое положение Чжэн Ся. Все сводилось к тому, что император поддерживал стремление молодого князя восстановить Хэбин, но раскошеливаться не стремился, переложив это бремя на тестя. Господин Минь все юлил, пытаясь оттянуть бремя выдачи приданого отошедшее за Ли Эр, какими-то отговорками. А евнух Фань пытался получить от него определенный ответ. Для Ся положение было достаточно трудным, потому что он не был способен даже словечка вставить. За обеденным столом Ли Эр сидела словно на иголка. После того как Ся с тестем проводил евнуха Фаня, которые так ни до чего не договорились, она прошептала ему, заговорщически гладя по сторонам, что успела отнести ведро с рыбой к дядюшке Цзя до полуденной жары. И теперь хотела вместе с дядюшкой приготовить ее по его особому рецепту.
Потому Ся, отправившись на тренировочную площадку, пребывал в полной уверенности, что Ли Эр в своей любезной таверне, где, дай ей волю, дневала бы и ночевала, когда прибежал кухонный служка, крикнув, что госпожа Ся дерется со своим братом. Бросив шест, заменявший ему меч, Ся кинулся за слугой, что бежал впереди, показывая дорогу к Гостевому павильону. Успел вовремя. Перед павильоном его жена с криками набрасывалась на своего брата.
- Пусти меня! - возмущенно кричала она сестре, за которой стоял их брат. Саму Ли Эр, чье лицо пошло красными пятнами, удерживали две служанки. - Он посмел сказать, что мой муж трус! Ты кто такой, чтобы утверждать подобное?! Ты был там и все видел, дурак безмозглый?!
- Ты совсем взбесилась должно быть?! Убери ее от меня! - взвизгнул брат младшей Минь из-за спины сестры.
- Ах ты! - рванулась к нему Ли Эр.
И тут все замолчали, увидев подошедшего Ся. Он оттолкнул от Ли Эр служанок и обнял ее за плечи, удерживая подле себя.
- Конечно твой муженек трус, - повернулась к Ли Эр от брата младшая Минь с ехидной улыбкой. - Посмотри на его личико, оно не подпорчено ни одним шрамом. Он точно отсиживался в укромном местечке, пока его семья гибла.
- А ты ведь еще не спал с моей сестрицей? - Тут же добавил в сторону Ся ее брат. - Повезло тебе с этой коровой. Ее задница, должно быть, занимает все ложе, как ты умудряешься разбираться в ее телесах? Похоже, тебе это до сих пор не под силам, да? - с глумливой улыбочкой отводил душу брат младшей Минь. - Так может показать тебе, что там да как?
За что получил от Ся точный удар в зубы. И тут как нельзя вовремя, появилась призванная кем-то из слуг, наложница Минь, с ходу подняв крик, что зять хочет убить ее сына, даже не поинтересовавшись, что происходит на самом деле.
- За что? - кричала она Ся. - Что тебе сделал мой мальчик? Мы приняли тебя в наш дом, обласкали как родного и вот чем ты нам платишь? Хочешь извести единственного сына семьи Минь? Это ты науськала своего муженька-варвара на своего младшего брата?! - напустилась она вдруг на падчерицу, не рискуя все же отчитывать Ся чьим посаженным отцом был император. - Ты уже не дочь дома Минь! Кем ты себя возомнила?! Сейчас же дайте ей батогов!
Сбежавшиеся на крики хозяйки слуги нерешительно топтались, не смея подойти к молодой барышне, но и ослушаться приказания госпожи не могли.
- Что вы стоите?! Сами захотели батогов?! - разгневанно топнула ногой наложница Минь. - Не позволю, что бы унижали моих детей!
Ся оттолкнул рьяного слугу, кинувшегося к Ли Эр.
- И его тоже бейте батогами! - выкрикнула младшая Минь. - Он изменник, предатель и трус, втершийся в доверие императора!
- Что здесь происходит?! - вдруг последовал грозный окрик, остановив разбушевавшийся скандал.
Все замерли, обернувшись на подходящего к ним господина Минь.
- Он хотел убить твоего сына, - кинулась к нему наложница, указывая на Ся, стоящего перед своей женой, не давая никому подойти к ней. - Прикажи наказать его!
- Замолчи! - Прикрикнул на нее господин Минь, смотря на младшего сына, что поскуливал и всхлипывал в ладони, закрывая ими разбитое лицо. - Что за вздор ты несешь? Забыла, что его величество посаженный отец молодого князя Ся.
- Господин, - опустилась перед ним на колени рыдающая наложница. - Прошу рассудить справедливо и беспристрастно. Хотя всем известно, кому из детей принадлежит ваше сердце, но вам мало того, что мои дети обделены статусом, как и вашей привязанностью, неужели теперь вы лишите их своей справедливости?! - взывала она с плачем к мужу, утирая слезы широким рукавом шелкового халата.
- Я рассужу по справедливости, - сухо ответил господин Минь и строго спросил: - Кто зачинщик этого безобразного скандала?
- Она, - тут же наставила на Ли Эр длинный красный ноготь наложница. - Она набросилась на нашего сына.
- Это правда? - хмуро посмотрел на дочь господин Минь.
- Да, - бестрепетно призналась, сжав пухлые кулачки, Ли Эр, выйдя из-за спины мужа. - Я ударила брата, потому что он посмел назвать Ся трусом!
Господин Минь внимательно оглядев всю свою семью, остановил недовольный взгляд на старшей дочери, а потом на Ся, стоящего рядом с ней.
- Похоже, зять, ты не в силах совладать со своей женой. И знаешь почему? - выговорил он молодому человеку. - Потому что вы оба пренебрегли супружескими обязанностями и Ли Эр не чувствует себя замужней женщиной, потому и продолжает вести себя как дитя.
Даже если бы Ся мог говорить, что ему было ответить на это?
- Ты молчишь, не в силах ни защитить, ни оправдать, ни наказать свою жену - продолжал отчитывать его недовольный тесть. - Значит, это сделаю я. Вы живете в моем доме и, здесь, она, пока еще, и моя дочь тоже. А ты! - сурово взглянул он на Ли Эр. - Вместо того, чтобы помогать мне сохранять в семье мир и покой, учинила подобное безобразие. Ты наказана! Три дня будешь сидеть взаперти в Пустынном павильоне, на хлебе и воде, - вынес безжалостный приговор господин Минь и, повернувшись к сыну, холодно бросил: - Тебе за намеренное оскорбление не выходить из своих покоев неделю и не показывайся мне на глаза!
Ся только и оставалось, что беспомощно смотреть как Ли Эр уводят к месту наказания.
В эту минуту он твердо решил, что отныне она будет слушаться только его, своего мужа, и никого другого, даже своего отца.