Я в жизни следущей хотел бы чукчей стать.
На нартах ездить, через БЕрингов пролив.
Сдружиться с эскимосом и песцов менять.
Спать на снегу, спиртным слегка глаза залив 

По поводу удачно совершенной сделки.
И юколой кормить собак своей упряжки.
Охотиться на берегу с винтовкой целкой.
С женою в чуме спать, прикладываясь к фляжке.

Ручным дедОвским гарпунОм моржа свалить,
На шумном, диком лежбище близ Уэлена!
Спирт долго, за красоты океана, пить,
Зажатого в объятьях ледяного плена.

Расположившись чуть поближе к очагу,
Смотреть на черно небо через дырку в чуме,
Вскольз тещу обругать, болтливую каргу,
Закрыв глаза, о тундре петь, предавшись думе.

За промысел кита держать совет с шаманом.
Бить в бубен, петь, дурея в пляске ритуальной,
Детеныша китового, добыв всем кланом.
Камлать из страха пред душой его астральной.

Задуматься и, все-таки, понять: ведь чудо -
Среди природы просто жить близ океана,
Пить спирт, куском лосося заедая с блюда,
И думать мысль, что по чукотски так желанна:

"Вот лето кончится и вновь прикован к нартам, 
Опять вонючих шкур выделывать мне груду.
Нет развлечений. С тещей только дуться в карты...
Я в жизни новой, все-таки евреем буду...!"