На черноморском побережье интеллигентные люди держатся вместе. Их объединяет пляжное братство и любовь к хорошему обществу. В последнем недостатка нет, ведь на медицинском пляже, облюбованном научными сотрудниками и союзом композиторов, образовался свой элитный мир, где мимоходом даже Плисецкой можно ручку поцеловать.
Автор с теплой грустью перебирает звучные имена своих друзей и знакомцев тех лет: Леван, Фред Гельман, Денис Фунт-Лиховецкий-сын, Эмик Чичиладзе, Мика Таривердиев. "Одних нет в живых, другие разъехались по дальним странам. И лишь море шумит всё так же, и по-прежнему играет галькой прибой"...
Еще один персонаж рассказа - Марго Саная, содержательница курортного пансиона, рабовладелица и хозяйка огромных плантаций в горах, женщина если не интеллигентная, то уж наверняка порядочная. И только ее раб (время на дворе стоит советское), мосластый мужик Вася, недочеловеком смотрится на фоне приличного общества. Алкоголик с мутным и, судя по словам Марго, преступным прошлым, за что и отбывает рабскую повинность, он напоминает булгаковского Шарикова.
Вася оставил свое здоровье на полигоне возле Семипалатинска. В годы, когда страна лихорадочно ковала свой ядерный щит, он служил в химических войсках. По всей поверхности "его тела, то там, то здесь топорщились серо-коричневые корки, напоминающие кору яблони. В центре груди синими чернилами был неумело наколот противогаз в фаллическом стиле, а под ним - надпись "За мирный атом!".
Переживший ядерный взрыв Вася не может иметь детей, но ему еще повезло. Его товарищи или сразу погибли, или страшно мучились потом от ожогов, язв и инфекций. Не из-за того ли он спился? И по какому такому закону, за какие страшные преступления сделался он рабом в этой советской горной республике? Ответ остается за рамками рассказа.
И вот огромного мужика, который вообще-то нормально себя чувствует, ни о чем никого не просит, отдыхающая на море элита (Марго им судья!) решает лечить от рака кожи. Без предварительного медицинского обследования, "альтернативным" чудо-лекарством. Лечение сразу пошло не по плану: перед тем, как отбыть на плантации, Вася съедает лошадиную дозу "альтернативного" и вдобавок заливает ее спиртом ("Настоящая дубина, этот ваш Буратино, - кричал Эмик, - пускай обратно в полено превращается!").
Дальнейшую историю Василия автор узнает спустя много лет, на уютной вечеринке в Рокфеллеровском институте. Вместе с женой он смотрит снятый американцами видеорепортаж, в котором показана обладающая невероятными свойствами яблоня, обнаруженная в тех самых горных местах, где когда-то горбатился на плантациях Вася.
"Это дерево само раньше было человеком, который познал много зла, принёс другим немало бед, но, надеюсь, искупил это",- рассказывает любопытствующим местная долгожительница Марго Саная. Она своего русского раба даже мертвого в покое не оставляет.
На коре дерева между двумя воздетыми, словно руки к небу, ветвями, виден неприличный рисунок. "Эта страна никогда не изменится...- заметив рисунок, говорит автору жена,- хрен всё равно пририсовали". Но автор-то уже все понял, потому что узнал в рисунке ту самую Васину татуировку ("За мирный атом! - сказал я и допил свой коктейль"). Конец рассказа.
Занятно и образно написано, в неумелости автора не упрекнешь. Тем более жалко, что многострадальному подопытному "полену" по имени Василий не было дано ни единого шанса показать хотя бы грань своей души. В результате из непростой человеческой жизни получился анекдот, рассказанный, как и положено анекдоту, без особого сочувствия. Или Василий, в самом деле - недочеловек? Но тогда зачем показывать его на конкурсе, посвященном "огромному миру русского духа"?
Под стук вагонных колес Олег думает о безмятежном мире своего детства. Недавно он увидел в журнале фотографии родного города на берегу Волги и вот теперь едет туда, потому что "просто не сможет дальше жить, не увидев эти места вновь". Ничего странного в этом желании нет, русского человека отличает почти что экзистенциальная тяга к странствиям. При таких масштабах и врожденном ощущении самой необъятной в мире страны дорОга для него - это и мечта, и награда, и наказание, и путешествие внутрь собственной души.
Вот и сосед Олега по купе Николай Иванович говорит: "Иной раз ступит человек на тропинку, думает, вперед стремится - а глядь, снова оказывается там, откуда ушел. Так и мотается по кругу всю жизнь. Другой не успеет пары шагов сделать - а путь уже позади. Правда, оказывается не всегда там, куда задумал попасть. Третий же так во вкус движения входит, что ни одно место больше надолго не удерживает".
Возле Велесова полустанка Олег спасает от гибели странную девушку. В этой Алевтине все из девятнадцатого века - и головной убор "пирожком", и манера говорить. Она не сумасшедшая, просто на самом деле прибыла из прошлого. Эту встречу молодым людям подарил Николай Иванович. Ведь он - сам Святой Николай, покровитель путешественников. Путники его еще в древности знали, хотя по-другому называли: кто - Велесом, кто - Гермесом.
Святой Николай постоянно меняет свой облик. В купе с Олегом он - ничем не примечательный дедок, угощавший его пирожками с капустой, именно такими, какие пекла когда-то бабушка Олега. На своем полустанке он - дед Микола, сторож в накинутом на плечи тулупе, немного похожий на лешего. А, знакомясь с Алевтиной, он выглядит солидным пожилым господином в цилиндре и волчьей шубе.
Буднично начавшееся путешествие постепенно превращается в сказку, но иллюзия достоверности не исчезает. Ей помогает кинематографический (в самом хорошем смысле слова) стиль изложения. Лаконичные крупные планы, живописные общие планы, и голоса, и шум вьюги, и все эти звуки, без которых невозможна железная дорога. С реквизитом (особенно, когда речь идет о путешествиях позапрошлого века) у автора тоже все в порядке.
На сказочном Велесовом полустанке дороги в один узелок завязаны, здесь любых путников можно увидеть. Как говорит добровольно оставшийся в этом месте "гот" Гришка-Грег: "всякие попадаются. И не только на паровозах. Как-то, помню, этот - как его... - витязь на лошади был, во! И какая-то чувиха из двадцать второго".
Олег задает ему естественный в такой ситуации вопрос: "Слушай, а почему мы? Ну, именно здесь оказались? И именно сейчас?", - на что знающий Грег важно отвечает: "Видно, в неизвестность ехали. Каждый, кто гадает, что его в конце пути ждет, в межвременье оказывается. Правда, некоторые так замотаны делами, сами в себе варятся - и не замечают, что у них есть выбор из тысячи дорог... Несутся дальше, по кругу, как цирковые кони, упускают шанс найти свой путь".
То, что на полустанок попадают не самые счастливые - очевидно. У Олега были прежде девушки: счастья не дали, зато жизнь ему "изрядно осложнили". Теперь он стремится в место, где чувствовал себя любимым. Но там у него уже давно нет близких.
Алевтина едет в Петербург с надеждой устроиться в прислуги. Она нищая и бездомная вдова. Когда-то отец выдал ее за пожилого. Муж умер, оставив после себя лишь крупные долги. Все, что у Алевтины теперь есть - это гордость и уважение к себе. "Уж этого-то никто не отнимет: ни племянник мужа, который милостиво предлагал роль содержанки, ни развеселый купец с Заволжского рынка, который звал в Ялту за легкой жизнью. А вы... вы можете думать, что вам угодно!" - с вызовом говорит она Олегу.
Грег тоже не без причины застрял на полустанке: "Чего я не видал в этом Вавилоне, в школе все уши прожужжали. В будущем - хрен его знает, как живут. Дома - мать снова запилит, и Ленка опять к своему новому хахалю будет каждый день в "бэ-эм-вэ" прыгать... А тут нормально. Время-то не идет".
Время стоит на месте, а волшебство продолжается. Наступает утро - надо ехать дальше. "Принимаем любые деньги любого года выпуска",- объявляет Олегу кассирша полустанка. Он покупает два билета: "обычный желтый листок и твердый кусочек картона с замысловатыми вензелями и "ятями" в неровно напечатанных строчках". Ехать им с Алевтиной в разных поездах. Ему - в современном купе, ей - в одном из деревянных вагонов, которые шумно тащит за собой черно-красный паровоз.... Но, к счастью, их поезда пока что идут навстречу друг другу. Ведь то, что для него прошлое, для нее - будущее.
Захотят ли они быть вместе, встретившись вновь? Автор оставляет работу нашему воображению.