Батхан Вероника Владимировна : другие произведения.

Сказка о потаенных дверцах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...Тени на потолке. Шорох пыли. Запах морозца с балкона. Дзынь воды о дно раковины. За стеной мирно спят соседи. За другой - лестница - больная, ветхая. Руки. Размять, растереть, разбудить каждый палец. Приманки - огонь, вода, щепотка земли, пара капелек крови, кусочек хлеба, старинные безделушки - чем больше рук помнит вещь, тем лучше. Разложить по ходам и щелкам. Уйти в тень. Выждать. И отправиться проверять двери...
  - А этот зверек почем? - корявый палец покупателя ткнулся в самую крупную банку. Иссиня-черная многоножка метнулась вперед, стукнулась об стекло и яростно зашипела. Зубов в маленькой пасти было достаточно. Покупатель отпрянул.
  - Тысяч восемь, но я бы вам не советовала. Зверушка кусается, плохо идет к рукам, ест только парное мясо. Неплохая ловушка в офис или сейф, но в дом с детьми ее брать не стоит. Посмотрите лучше на этого чудика.
  Многоножка была обещана Борьке в машину, поэтому я осторожно переключила клиента на милейшее существо - огромные глаза, крохотный любопытный нос, изящные лапки и ореол невесомой дымчато-серой шерсти... лучше не уточнять, откуда я его доставала.
  - Само изящество. Сама грация. Королевская... - я запнулась... Да, Королевская Аналостанка.
  Извлеченный из банки чудик тут же стал обнюхивать человека. Трогательно и деликатно коснулся ладони холодным носом, тронул серебряным коготком... и бесцеремонно полез на руки.
  Клиент созрел. Немудрено - чудик был необыкновенно ласков и, что важнее для домашнего любимца, питался грязными мыслями. Я вспомнила сальный взгляд пузатого любителя редкостей, как он пялился в вырез моего платья - да, пожалуй вся семья будет рада покупке. И стоил зверек недорого - я его не ловила, малыш сам попросился вылезти. Я улыбнулась, взяла деньги, быстренько рассказала - чем кормить, как ухаживать, почему, если чудик начинает себя вести, следует срочно вызывать или меня или Бориса Булатовича, - и выставила мужика за дверь вместе с покупкой. Не люблю чужих в доме.
  Кстати, забыла представиться - я Саша. Двадцать семь лет, не замужем, не была и не собираюсь. Бойкие глазки, стройные ножки, попка тоже не подкачала. Я умею застенчиво моргать и надувать губки, наклонять голову, крутить локон и задавать вопросы тоненьким голоском. Тогда мужчины думают, что я красивая дурочка, и начинают любить меня и спасать. Они неправы в обоих смыслах. Три языка, калькулятор между ушей, пояс по тэквандо и полная независимость в жизни. А еще я умею выманивать и ловить чудиков...
  Крайняя банка все-таки сорвалась. Мохнатый гаденыш подпрыгнул чуть не до потолка, попробовал цопнуть меня в плечо, не прокусил, оттолкнулся от платья, скакнул на кухонный шкаф и проскользнул в вентиляцию - только пыль полетела клочьями. Вот зараза! Чудики в банках загомонили, толстая тварюшка, больше всего похожая на шерстяную жабу, начала раскачивать домик. Я шикнула на кунсткамеру и пошла за веником. ...Будем знать, что в вентиляционной решетке тоже есть ход - давно подозревала, все руки не доходили проверить.
  ...Забавно вышло - Учитель говорил, что до трети городских жителей может чувствовать тонкие планы полиса. Особенно восприимчивы дети до двенадцати лет, старики с помутившимся разумом и творческие натуры. Но мало чуять, надо видеть, верить и понимать. Мне повезло. Детство в старинном доме, где у каждого темного уголка свой характер. Скрипучие половицы с тусклым рисунком старого дерева, ржавые трубы, гудящая газовая колонка, стекло в коридорных дверях с выпуклым мелким тиснением. Когда грустилось, было славно сидеть в темноте и ощупывать пальцами холодные узоры. Многослойные обои - если отрывать аккуратно, по листику, можно было добраться до старых газет, даже с ятями - и угадывать по обрывкам, что писали сто лет назад. Я часто оставалась одна - мама работала, я болела - и с утра до вечера в моем полном распоряжении были все таинственные подстолья, шершавые кирпичи стенок в ванной, витые ножки стула "модерн", пыльные дырки между подоконником и батареей. Запахи пищи, бумаги, красок, чужих духов. Звуки, стуки, скрипы и шорохи, невнятные голоса, бормочущие околесицу на чужих языках. И на все это - флер лихорадки, проницательное чутье больного. Картинка долго не складывалась. Помог случай - для другого ребенка он бы мог стать последним.
  Город. Июнь. Мне было почти девять лет. Я вынесла мусор и стояла в парадной с двумя ржавыми грязными ведрами. Мелкая жизнь на прилипших к донцам клочках газеты была неинтересна, я разглядывала сложный плиточный узор пола. Завитки волн - я уже знала слово "дорический" и пробовала сопоставить наш дом и историю аргонавтов. Ухнула дверь подъезда, вошел мужчина. Незнакомый, большой. Я вежливо улыбнулась - мама учила меня улыбаться людям. Мужчина приблизился, расстегнул штаны и стал мочиться в ведро. Он глядел на меня отвратительными злыми глазами, я слышала как звенит о жесть вонючая струя, как разлетаются брызги. Лифт все не ехал. Двери ближних квартир молчали. Я поняла - сейчас будет что-то плохое. Ужасное. Жуткое. Мужчина протянул ко мне руки. Я сильно-сильно прижалась спиной к двери лифта... и прошла сквозь нее. Внутри было мрачно. Светила желтая лампочка, свисали витые тросы, клубилась пыль, внизу темнела пропасть без дна. Я хотела жить. И побежала наверх по тросам, как Тарзан - я видела итальянскую книжку, где мальчик скакал по лианам, и знала, как надо. Оказалось, лифт застрял на нашем этаже. Дверь была открыта. Я позвонила в квартиру, вышла мама. Я сказала, что бросила ведра внизу, потому, что какой-то дяденька в них написал. Мама спросила, как. Я объяснила. Мама вызвала милицию. Что было дальше с виновником моего пробуждения - не знаю и знать не хочу. Осталось ощущение бега и боль в руках - тросы были жесткими и шершавыми. До двенадцати лет я никому не рассказывала, как спаслась. А потом пошла в студию - рисовать. Там был Учитель. Он понял. Он все понимал. Борька, когда не ерничает, похож на отца...
  Я очнулась и поняла, что тоскую над веником. Лень-матушка поперек меня родилась. А стекла сами полезут в мусорку? Банку жалко - в персиковых пятилитровках чудикам хорошо. Идеально подходят старые и прозрачные, из-под соков или компотов, с широким горлышком и пластиковой, немытой крышкой с банки варенья. В огуречных зверушки чахнут, а если в посуде что-то перебродило, начинают бузить или спят сутками. Ловля чудиков - тонкое мастерство, каждый финт надо вынюхивать на интуиции и другому охотнику он, скорее всего, не подойдет... Я закрыла ведро крышкой, по привычке проверила дверцу под раковиной - тишь. По ночам оттуда лезут мелкие крысоватые тварюшки. В чистом доме такие подъедают мелкие крошки и сор, но стоит развестись бардаку - жиреют и сами начинают пакостить по углам. Пару раз в затрубье заводились чудики большие и мрачные. На них звался Борька - по уговору я не выманивала никого, кто бы не помещался в банку, а недобрая тварь на полгода не меньше может испортить настроение в доме.
  С батареи на пол спрыгнул Мартын. Потерся о ножку стула, заглянул в миску, подошел и требовательно мяукнул. Проголодался мальчик. Я наклонилась погладить по мягкой шерсти, в очередной раз подивилась разнице ощущений - от прикосновения к чудику, даже мохнатому и теплому, всегда стыли руки. А кот был родной и грел. Мартын заурчал. Хороший... Сухой корм кончился, паштет он съел утром. Я предложила коту ломтик вялой колбаски. Мартын понюхал из вежливости и повернулся ко мне хвостом. Не хочу на мороз! Где джинсы?! Риторический вопрос для квартиры, в которой живу одна. Банки в шкаф... вроде все питомцы бодры и сыты.
  Носки-штаны-рубашка-свитер-деньги-мобильник. Звонок. Слушаю. Да, Боря! Когда? Ну, знаешь... Абонент отсоединился. Два часа восемь минут. В два сорок радость моя привезет очередного клиента. За полчаса обернусь... А варианты? Ботинки-куртка-ключи. Вперед. Я захлопнула дверь без оглядки и побежала по коридору.
  "Не так" я заметила уже на площадке. Линолеум не коричневый, а розоватый. Зеркало между лифтами. Вместо "сдыгр аппр" неизвестного грамотея, стену украшает слово из трех букв. И за окном солнце - зимнее, белое. Стало чуть неуютно - ребята рассказывали, так бывает, если выходишь не в ту дверь. Может вернуться? Лифт подъехал вовремя и разрешил колебания. В кабине все было на месте, если не приглядываться к кнопкам. Царапины, надписи, выпуклости, сигаретные ожоги и пятна маркеров делали рисунок панели неповторимым, как узор пятен на шкуре жирафа.
  Лифт опускался медленно, с рокотом, словно тяжелый, неповоротливый шмель. Я слушала дом. На восьмом красная злая ссора. На пятом тяжело, неудачно заболевает ребенок... дошколенок, а сил совсем нет. На втором... я прыснула в кулак - пожилая зануда-училка из девятой квартиры занималась с кем-то любовью и сияла на весь подъезд. А у нас она была старой девой. Первый этаж. Ступенек на одну больше. Коврик вместо половика у лестницы. Что на улице? Страшно. Я распахнула дверь и с зажмуренными глазами шагнула навстречу солнцу. Снег ударил меня в лицо.
  Увы. Добро пожаловать в реальный мир обратно. Учитель говорил, выпасть в смежный пласт полностью и надолго удавалось редким счастливчикам. Почти никто из них не вернулся. Можно понять, я бы тоже не стала думать - что меня в Москве держит? Был бы рядом Мартын, да еще телефон - Борьке звонить. Вот и лабаз, даже очереди не видно. "Королевскую Кошку", "Рыбный завтрак"... да, и хлеб, пожалуйста.
  Напротив подъезда, загораживая проход, торчала холеная красная иномарка. Борькин "Форд" жался поодаль. Сам Борька колдовал над домофоном. Высоченный, нелепый, дубленка расстегнута, шапка сбилась, перчаток и вовсе нет. Я знала его лицо наизусть.
  Клиентка красовалась рядом и производила впечатление. Норковая шубка по середину бедра - лоснящаяся шкурка богатства. Высокие желтые сапоги на безупречных ногах. Пальцы в брюликах. Простая с виду прическа - гладкий шлем платиновых волос. Легкий загар, нежные скулы, пухлые детские губы. И голубые глаза - злые и цепкие. Мне вообще не нравились женщины рядом с Борькой, а эту куклу я невзлюбила с первого взгляда. Но бизнес есть бизнес.
  Я впустила гостей. Мы поднялись наверх в тесном лифте. Дама стояла спиной ко мне, тонкий запах ее духов заполнял кабину. Борька втягивал воздух, потешно водя кончиком хрящеватого фамильного носа... Черт, а она его зацепила.
  Разуваться дама не стала. По квартире прошлась вальяжно, окинула мебель рассеянным взглядом - как писали в любимой книжке: "Молодые особы без единого слова дают понять, что считают вас чудачкой". Я провела ее в кухню. Борька помог спустить на стол банки. Растревоженные чудики пищали и гомонили. Я из вежливости отошла на пару шагов в сторону - пусть клиентка спокойно рассмотрит товар. Дама брезгливо покосилась на обитателей моей кунсткамеры, потом обратилась к Борьке:
  - Арсений Павлович отрекомендовал, что вам можно доверять в самых щекотливых вопросах.
  Борька широко улыбнулся. Я насторожилась. Не люблю клиентов с рекомендациями - они желают странного и устраивают проблемы.
  - Так вот - я замужем. Мой муж прекрасный человек, обеспеченный, умный, тактичный. Редкой женщине так везет в браке, - на лице у клиентки читалось "есть чему позавидовать, дорогуша".
  - Вашего мужа можно поздравить с таким сокровищем. Хороший бриллиант требует дорогой оправы, не так ли, - Борька лепил комплименты с грацией слона в пункте сдачи бутылок.
  - Вы совершенно правы, - улыбка дамы стала ярче, - моего мужа можно поздравить. Проблема вот в чем. Он много работает, постоянно занят и совершенно не следит за здоровьем. И уже далеко не молод. Я волнуюсь за мужа, - дама облизнула будто бы пересохшие губы и многозначительно глянула на Борьку.
  ...Импотент что ли? Вряд ли такую фифу колышет, встает ли у старика в постели. Или срочно нужен ребенок?... Я попробовала поймать Борькин взгляд, но он неотрывно пялился на красотку. И крутил в руке уже обгрызенный карандаш - кажется, нервничал...
  - Мне хотелось бы убедить мужа быть внимательней к своему здоровью, - взгляд клиентки метнулся в угол, голос чуть дрогнул.
  Я решила вступить.
  - Обратите внимание, этот малыш светит жизненной силой на всех обитателей дома. Если ваш муж чувствует себя усталым, ему сразу станет легче, - чудик, похожий на кактус с глазками, проигнорировал покупательницу, я взяла следующую банку, - А вот забавная зверушка - она способствует плодородию и деторождению...
  Нетерпеливым кивком дама отмела идею стать хозяйкой апельсиновой лапушки. (А жаль - чудька способствовала плодородию _всех_ обитателей дома, включая муравьев, тараканов и других чудиков).
  - Понимаете..., - тут клиентка замялась, - мне хотелось бы, чтобы муж сам осознал необходимость лечения. В самой лучшей, самой дорогостоящей клинике - я ничего не пожалею.
  - Понимаю, - подойдя ближе к даме, Борька кивал с видом мудрого аксакала, - продолжайте.
  - Мне сказали, есть такие зверушки, которые помогают, - неожиданно дама некрасиво, пятнами покраснела, - совсем безопасные. Нужно принести ее в дом и человек начинает тревожиться. Волноваться. Беспокоиться.
  - Да, конечно, - Борька был весь внимание. Я начала звереть - неужели ради смазливой фифы он сделает подлость?!
  Дама продолжила:
  - Человеку начинают сниться странные сны, слышаться голоса, видеться несуразности... И он сам понимает, что ему необходимо лечение.
  Красивые Борькины губы изогнулись в усмешке, он положил карандаш на столешницу и приблизился к даме вплотную:
  - Короче говоря, вы хотите свести с ума надоедливого старика-мужа?!
  - Да, - дама моментально совладала с собой, похоже ее кто-то неплохо вышколил, - Мне необходимо отправить его лечиться, пока этот выживший из ума козел не переписал завещание. Что я буду должна вам за помощь?
  - А чем вы готовы платить? - с расправленными плечами и гордо поднятой головой цыганистый Борька и впрямь походил на падшего ангела.
  - Десять тысяч сейчас и тридцать по окончании дела? - клиентка зашевелила губами, подсчитывая, - Растаможенный "Форд-эскорт"? Коттедж в Подосинках? Хотите что-то еще?
  Роскошный бюст дамы распирал блузку. С такой внешностью мудрено сомневаться в собственной неотразимости...
  - Наденьте шубку! - галантным жестом Борька протянул клиентке норковое великолепие.
  Послушно набросив мех на плечи, дама повернулась на носочках, как манекенщица - кажется, она решила показать товар со всех сторон...
  - И убирайтесь к чертовой матери! - густой баритон заполнил кухню, Борька был бесподобен. Я прыснула в кулак. Клиентка онемела.
  - Здесь почтенное заведение. Мы продаем зверей. Вам нужны бандиты. Вон! - Борька наступал на даму, та пятилась. Чудики верещали. Мартын нацелился под шумок пометить сумочку дуры, я его оттащила - и так неплохо.
  Уже в прихожей дама попробовала козырнуть:
  - Придурки, я все расскажу Арсюше!
  Монументальный Борька расхохотался фифе в лицо:
  - Арсений Павлович, девушка, непременно узнает, как пользуются его именем и рекомендациями. Уж меня-то он слушать станет! - тут Борька грозно нахмурил брови и сделал величественный пасс рукой. Даму сдуло.
  Дверь захлопнулась. Я повисла у Борьки на шее. Опять провел, негодяй!
  Потом мы сидели на кухне и пили остывший чай из любимых Борькиных синих чашек. Я рассказывала всю неделю, которую мы не виделись, Борька поддакивал и кивал. Со знанием дела осмотрел новых питомцев, похвалил многоножку, посетовал на апельсиновую зверушку - хороша чудька, только в доме, куда она попадет, Ноев Ковчег расплодится. К шерстяной жабе он приглядывался дольше прочих, постучал по стеклу, спросил, хорошо ли ест - а ела плохо, и подвел резюме - выпустить. Не приживется. Я согласилась - зверушке было явно неуютно в неволе, и приручаться она не хотела. Жаль - чистить сны умение редкое. Я взяла банку и отнесла ее в спальню, к изголовью кровати. Борька снял крышку. Робким движением жаба подкралась к выходу, моргнула янтарными зенками, выскочила и исчезла, будто всосалась в стену. Мы вернулись на кухню выпить рюмочку коньяка за здоровье освобожденной тварьки. Тусклый зимний закат рассыпал желтые пятна по стенам кухни. Мы молчали - нам было уютно молчать вдвоем. Редкий час тишины и покоя, тепло родного плеча... Но, как водится, зазвонил телефон. Борька тут же засобирался. Многоножка без всякой приманки согласилась на переезд и сидела за пазухой смирно, даже зубки не скалила.
  Я проводила друга до лифта и вернулась в пустую квартиру. Мартын прыгнул мне на колени. Веселей тосковать, гладя зверя по мягкой шерсти. Мы познакомились в студии - мне было тринадцать лет, Борьке семнадцать. Мы ни разу не расставались. И ни разу за эти годы не смогли сделать шага навстречу друг другу. Случалось, он оставался у меня ночевать, бывало - спали в одной палатке, из каких геморроев вытаскивали друг друга - лучше не вспоминать. Понимание с полуслова. Доверие. Верность. И ничего больше. Захотелось еще коньяку... Нет, Сашура, лучше поставить бутылку в шкаф. Близится полнолуние - чудики чуют фазы луны и ночная охота может оказаться удачной. Значит надо поспать.
  Мягкое одеяло спаситель от всяких бед. Нежная простыня тешит кожу. Запах лаванды дает покой, можжевеловый дух напоминает о лесе... Лисьи лапы, листьев ласки, без опаски, без огласки, ветер носит, север стынет, кто попросит - не покинет, кто покинет - выйдет вон, дольше века длится сон... Время. Я открыл глаза моментально. Темнота. Тишина. Четыре двенадцать ночи.
  Тени на потолке. Шорох пыли. Запах морозца с балкона. Дзынь воды о дно раковины. За стеной мирно спят соседи. За другой - лестница - больная, ветхая. Руки. Размять, растереть, разбудить каждый палец. Приманки - огонь, вода, щепотка земли, пара капелек крови, кусочек хлеба, старинные безделушки - чем больше рук помнит вещь, тем лучше. Разложить по ходам и щелкам. Уйти в тень. Выждать. И отправиться проверять двери.
  У бетона шершавый вкус, от него зудит кожа, но иначе до лестницы не дотянуться. Пальцы проходят сквозь серое крошево, дальше ход, пыльный и ржавый. Ступени необыкновенно гулки, сквозь стены виднеются звезды, иней стынет на грязном железе. Шорох, цокот когтей, хвост скребет по полу... крыса. Никого.
  Следующая дверь, за шкафом в спальне - любимая. Кажется, раньше здесь жили дети и кто-то сумел открыть проход в детский мир. С лужайками и ромашками, безоблачным небом и радостным синим морем, с конфетами на кустах и мячиками на грядках. Будто бы он огромный, но до задней стенки всегда можно достать рукой. И ни разу отсюда не приходили дурные и гадкие чудики - только забавные существа, похожие на плюшевые игрушки. Но сегодня там было пусто.
  Из-под ванной тянуло затхлым холодом. Ладони стало покалывать. Я взглянула. Там текло, чавкало и воняло. Далеко, в слизистых, гнилых междутрубьях колыхалась отвратительная медуза с длинными цепкими щупальцами. Одно потянулось к двери, но я отскочила вовремя. К черту! Забить проход намертво и не морочиться, кто оттуда полезет.
  Крысотварьки на кухне разбежались при моем появлении. Я постояла в центре, послушала, потом обошла помещение со свечой... И здесь никого. Охотничий азарт уступил место досаде. Похоже, сегодня мне не везет. Я сполоснула руки и прошлась по дому еще раз. Внимательно, чутко, кончиками пальцев брать ощущения на расстоянии, прикасаться, не допуская к коже. Всегда поражалась, как звук становится вкусом, шершавость - влагой, сопротивление материала - цветным пятном. А когда получается снять все разом - вникаешь и можно работать. Но, похоже, сегодня мне ловить нечего...
  - Мартын, в чем дело?
  Кот крутился возле кладовки, скреб лапой дверцу и заунывно мяукал. Не в привычках зверюги было мешать мне работать. Крыса что ли забралась с лестницы? Я проверила наспех руками, заглянула со свечой внутрь - все в порядке. Мартын не унимался. Я предложила ему еды, потом прикрикнула. Не помогло. Захотелось включить верхний свет. В коридоре почуяла странность. Прислушалась. Плач. Скулеж то ли младенца, то ли детеныша. Значит, будем в темноте разбирать кладовку.
  Вся прихожая оказалась завалена разнообразным барахлом и старьем, когда я наконец докопалась до источника беспокойства. Точнее нащупала что-то горячее и за шкирку потащила наружу без особенных церемоний. Секунда - и в руках оказалось голокожая, когтистая тварь, сморщенная, дрожащая и рыдающая. Она цеплялась за все подряд тонкими лапами и хвостом, плача, совсем, как человек. Я включила свет и оторопела. Ну и уродец! Сероватая кожа в бугорках, бородавках и складочках. Мутные крохотные глаза без ресниц. Два ряда мелких желтых зубок в пасти. Почти паучьи гибкие ножки. И большой вздутый живот. Много чудиков прошло через мой дом, но такого видеть не доводилось. Звереныш жался ко мне, гадостный и несчастный. Невольно захотелось утешить его, пожалеть, погладить... что я и сделала. И улыбка сама собой вылезла на лице, когда чудик перестал всхлипывать.
  Мартын вертелся вокруг и орал, будто от него прятали ломтик рыбы. Я наклонилась показать добычу и удивилась второй раз. Невозмутимый кот, относившийся к тварькам с горделивым презрением, обнюхал чудика и даже лизнул его в морду. Малыш в ответ засопел и тронул Мартына мокрым черным носом. Чудеса!
  На кухне зверек с равной радостью отдал дань и вчерашней картошке и ломтику колбасы и капустному листику. Наконец, я вручила ему кусок сахара и посадила в уютную банку из-под морса. Чудик спокойно обнюхал жилище и свернулся клубком на подстилке. Я пошла варить кофе. День насмарку. Похоже, чудик из бесполезных, купить его могут разве что за уродство. По шоссе за окном замелькали суетливые легковушки, прошла колонна грузных снегоуборщиков, дворники загрохотали баками, наполняя мусоровоз. Близилось утро. У кровати на тумбочке ждала книжка - приключения плоскогрудой, безмозглой американки в жестоком мире. Еще можно поваляться часочек... Я щелкнула выключателем. Неожиданно чудик снова заплакал. Он скребся в стекло и тянул ко мне тонкие лапки.
  Стоило открыть крышку, малыш тут же прыгнул на руки. Такой горячий - как человечек. Под ладонью тельце зверька казалось бархатным и живым на ощупь. Он смешно хрюкал, цепко обхватив мои пальцы, терся о свитер приплюснутой мордочкой. А потом моментально уснул, расслабился, стал тяжелым. Надо было положить зверька в банку, но я не смогла. Вдруг уродцу одному страшно? Или он боится темноты? Кто знает, откуда беднягу занесло в мою кладовую...
  В спальне чудик проснулся, обнюхал кровать, деловито пописал в носовые платки на тумбочке и лег на подушку, будто всегда там жил. У Мартына на морде было написано - разбудить бы нахала да задать ему трепку, но кот стерпел и ушел спать в изножье постели. Прибрав за зверьком, я еще с полчаса валялась, делая вид, что читаю. Странное ощущение - стало тепло на душе. Может, я слишком долго спала одна? Надо будет заняться... при случае... как-нибудь...
  Солнце вошло в мой сон, словно фрегат в Каперну. Я открыла глаза и улыбнулась прежде, чем поняла, что новый день меня радует. Тело было послушным и сильным, мысли - ясными. Я повернула голову - чудик тоже проснулся и моргал на меня удивленными глазками. Я погладила малыша, он лизнул мне руку жарким язычком и осклабился - кажется, пробовал улыбнуться. Под локоть тут же ткнулся ревнивый Мартын. Я погладила и его. Завтракать, дети! Кошачий паштет вполне устроил обоих, зверье дружно чавкало у одной миски, пока я умывалась и приводила себя в порядок. Корм чудикам, бутерброд мне. Какие планы? А никаких! Неожиданно захотелось послать к черту привычный порядок дня почти деловой женщины. Что я и сделала.
  Ванну с ароматической смесью - волшебной, безумно дорогой прихотью. Кинешь шарик размером с яблоко в теплую воду - он расплывается опаловым блеском и пахнет, как счастье. Кожа становится шелковой, душа - легкой, мысли тают, словно капельки пены на белом кафеле.
  Фильм в проигрыватель. "Унесенные ветром"? "Ирония судьбы"? "Зорро"? Что-нибудь прелестное и сентиментальное - погрустить и порадоваться, отдохнуть от обыденной круговерти. Саша тоже человек, даром, что видит сквозь стены.
  Надоело бездельничать? Будем считать долги. В каждом доме со временем копится куча неспешных дел. Склеить чашку, отчистить до блеска (снаружи, не изнутри) пожилую чугунную сковородку, стереть пыль с книжных полок, перебрать фотографии в старом альбоме, залатать покрывало и любимый халат. С удовольствием делать то, что приятно, что хочется прямо сейчас.
  День кончается? Можно выскочить в магазин - по обветренной темной улице, мимо шального снега и бродячих собак, мимо ничьих теней вдоль обочин, мимо поздних, пустых автобусов и одиноких прохожих. В суете супермаркета набросать в тележку пестрых оберток и ярких баночек, прицениться к пузатому ананасу, добавить булочек с хрусткой корочкой и пакет заграничного сока, расплатиться на кассе - и назад в родное гнездо.
  Уже за полночь, развалясь на постели - с одного боку чудик, с другого тарелка с пирожными, впереди на тумбочке стакан сока, в ногах Мартын - я включила мобильник. Восемнадцать неотвеченных сообщений. Четыре от Борьки. Одно критичное. Остальные... проще стереть. Я отправила бодрую смску, что впала в нирвану - Борька поймет. И задумалась. Холодным потом прошиб испуг. Руку к стене, проверяем, трогаем - все на месте. Дверь я чуяла безошибочно, как и раньше. Что изменилось? Будто в ответ чудик ткнул меня мокрым горячим носом. Я машинально положила ладонь на доверчивое брюшко. Да. Малыш весь день ходил за мной следом. Наблюдал, что я делаю, хрюкал что-то невнятное, иногда просил есть или подставлял мордочку приласкаться. И при этом зверек не был назойлив. Смешно... И просто. Малыш подвинулся ближе, от горячих боков пахло мятой и старостью - как из бабушкиного сундука. Сон пришел незаметно.
  В девять утра меня сдернул из койки звонок с городского. У мамы случилось несчастье. Куртка-деньги-телефон-вперед!
  Не хочу описывать этот день. Промолчу. Было больно и страшно - от каких мимолетных глупостей зависит жизнь человека. Проклятые бумажки, чертовы равнодушные выродки...
  Дом остался последней крепостью, я буквально ползла от лифта. Раздеваться не было сил - прямо в ботинках на койку. Слезы брызнули сами. Целый день приходилось держать лицо, делать вид, контролировать ситуацию. Тонуть в море чужих эмоций, видеть жадные, грязные мысли, боль, ужас - и не мочь ничего изменить. Бывают неисправимые беды - когда деньги теряют цену, старание бесполезно - остается лежать, выть в голос и лупить кулаками стены. Мартын сидел под кроватью и выходить боялся. А Малыш вылез. Он грел меня этой ночью, вылизывал слезы, сопел, тормошил, трогал лапкой - пока не хватило сил встать. Я бродила по дому сомнамбулой - выдала чудикам корм, поменяла подстилку в банках, перемыла посуду, вымела пол. И плакала, пока оставались слезы. Учитель говорил, нельзя держать боль в себе, пусть течет, сколько хочется. Правда, Малыш?
  ...Все проходит - ушли и черные дни. Я взглянула в окно - первый мартовский день оказался на удивление солнечным. Чудики в банках устроили переполох - свет им явно не нравился. Новенький шерстолап погрозил мне кулачком и пробурчал явную гадость - похоже тварька из говорящих. Тысяч двадцать, не меньше. Мартын и Малыш гоняли по коридору мячик. Чудик отъелся, кожа на пузике натянулась, глазки прочистились и оказались зелеными, как крыжовник. Он подружился с котом, научился приносить книжки с полок и прятаться в шкаф, когда я охочусь. Он понимал меня. А я была ему нужна. Мобильный пискнул, я взяла трубку. Слушаю. Да, Боря! Когда? Ну, знаешь... Ботинки-куртка-ключи. Вперед. Я захлопнула дверь без оглядки и побежала по коридору.
  * * *
  Дверь за Сашей закрылась. Чудик выждал немного - человечишка отличалась рассеянностью и забывала дома всевозможное важное барахло. Рыбка для Мартына была припрятана на балконе. Кто еще мог ему помешать? Малыш сел на лапки у кладовой, сложил губы хоботком и затянул заунывный напев. Ему ответили быстро - экскурсанты ждали сигнала. Один за одним выходили они из двери, голокожие и тонконогие. Крутили приплюснутыми головами, шумно втягивали воздух, любопытство играло в маленьких, юрких глазках. Малыш коротко поклонился, дождался почтительного ответа - это было приятно - и повел гостей по квартире.
  С гордостью хозяина он демонстрировал сосуды для сбора и стока воды, кладовые с неведомым урожаем, чудовищ в стеклянных клетках. Смертельный номер - игру с ужасающим хищником стоило оставлять напоследок - всякий раз публика млела. Малыш бросал зверю мяч, дразнил того длинной веревкой, рычал на него, кормил из рук и напоследок целовал в некрасивый розовый нос. Сходство твари с представителями более совершенной расы поражало воображение. Потом Малыш собирал плату и провожал гостей к выходу. Он знал, за спиной шепчутся - как же повезло одинокому старому дураку - без малейших усилий наткнуться на золотое дно и сделать из него аттракцион.
  Он усмехался - с детства над его фантазиями смеялись, дразнили пустышкой и считали редкостным неудачником. Пусть завидуют, если им от этого легче. Товарищи по ремеслу пару раз уже предлагали перекупить дело - за круглую сумму, надо сказать. Малыш отказывался и загадочно молчал на все вопросы. Сплетни плодились как мыши, любопытство жгло языки - что за глупость, какое чванство - торчать в отнорке пространства, отказываться от богатства и уважения. А правда была проста. Впервые в жизни Малыш оказался по настоящему нужен. Пусть даже и рассеянной человечишке...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"