Аннотация: Первая попытка создания художественного рассказа. Судить уже не надо - слишком много воды утекло, я бы даже сказала - ручей сменился на море. Здесь оставляю просто так, для истории.
С тех пор прошло много времени. Но я помню всё до мелочей.
Тихая комната, едва различимый свет. На кровати - смятые простыни. Тихие стоны, всхлипы. Сильные мужские руки прижимают меня к кровати. Как будто мы разминаемся перед схваткой. Только побеждает он, ибо я не имею сил сопротивляться, и какая-то бессильная ярость выплёскивается из меня потоком бессмысленных фраз.
Подушка стала влажной от пота, а его учащённое дыхание становится всё громче и громче. Ведь я почти уже не сопротивляюсь - зачем же так сильно держать мои руки?! Что, если останутся синяки?
Боже, голова кружится всё сильнее, а с ней вертится вся комната! Кровь стучит в висках, и губы пересыхают от такого напряжения! Я знаю: скоро всё закончится. Я смогу расслабиться и позволить чувствам овладеть мной. Я смогу смотреть в маленькое окно и ни о чём не думать. Я даже уверена в том, что НЕ СМОГУ ни о чём думать. Зачем, если уже всё произошло? Ведь уже не в первый раз. И не во второй. Да я уже и со счёта сбилась. Только вот лица их плохо помню. Их было немного, но все они однотипные какие-то. И малосимпатичные. А что поделать? Я же не сама их выбираю. Пожалуй, только этот, сегодняшний, запомнился больше всех. Он редко у меня бывает. Никогда не говорит со мной. И в глаза не смотрит. Боится как будто. Всё делает быстро и аккуратно. Вот только руки держит крепко. Я его как-то раз поцарапала. Теперь он боится. А в остальном не позволяет себе лишнего.
Может, поупираться немного, чтобы оттянуть финал? Посмотреть, как он стиснет зубы и с новой силой бросится на моё извивающееся тело, пытаясь удержать его в своих жарких от борьбы объятиях. Конечно, он может просто отхлестать меня по щекам и привязать руки к кровати жгутами, как это иногда делают другие. Может, но никогда не делает.
Я сгибаю ноги в коленях, загребая мятую простынь под себя. Вижу, как его взгляд застывает на моём бедре. Доли секунды - и он летит от мощного удара в угол комнаты. Ударяясь головой о стену, он пару мгновений пытается прийти в себя. Медленно встаёт, расстёгивает ремень на брюках. Сердце моё сначала замирает, потом проваливается куда-то в бездну, неумолимо унося с собой сознание. И он туда же!.. Будет бить!
Из носа потекла струйка крови. Так всегда бывает, когда я понимаю, что зашла слишком далеко. Алая капля тяжело упала на простынь. Почему-то я стала её вытирать. Маленькое пятно смазалось рваным штрихом, а на него уже падала другая капля.
В лицо мне ударил холодный поток воды. Мне стало жутко обидно и горько, и от бессилия что-либо сделать я упала на мокрые простыни. Взгляд упёрся в окно. Там было уже темно. От этого стало ещё тоскливее. Захотелось поскорее всё это закончить.
Он стоял рядом с кроватью и очень странно смотрел на меня. Словно ему было жалко меня. Ненавижу, когда меня жалеют! Я оскалилась, а потом плюнула в его сторону. Его рука крепче сжала ремень. Ну, и пусть бьёт! Бей, что же ты?! Романтик!.. Твои сменщики никогда не церемонятся со мной. Пришли, скрутили, сделали то, что им положено, и ушли. Только я остаюсь один на один с собой. И ничего уже не чувствую: ни боли, ни обиды. Я даже уснуть не могу. Только подолгу смотрю в маленькое окно. И ни о чём не думаю.
Кровь стала засыхать под носом и на щеке, стягивая кожу. Он всё так же смотрел на меня, пожалуй, впервые не пряча глаза. Как жаль, что в полумраке комнаты нельзя различить цвет его глаз! Мне кажется, они должны быть карими. Карие глаза всегда добрые. Хотя...
"Как ты попала сюда?"
Это что - бред? Кто говорит со мной?
Он всё так же стоял рядом с кроватью и молча наблюдал за мной.
"Маму не слушала!" - дерзко отвечаю... и ничего не понимаю - я даже рта не раскрыла! Неужели я схожу сума?!
Он бросает ремень на пол, закатывает рукава. Я догадываюсь, что сейчас всё начнётся сначала.
"Нет", - едва слышно шепчу я.
"Нет!" - на глазах выступают слёзы бессилия.
"Не-е-ет!!!" - пальцы судорожно впиваются в простыни, и я вдруг понимаю, что и он смог меня довести до истерики. Как все они. Как они все. Все. Все!
Комната стала наполняться всякими звуками. Сначала заскрипела кровать под тяжестью его тела. Он сел мне на колени, в одно мгновение подчинив себе мою воспалённую плоть. Затем я услышала, как к скрипу кровати добавилось его сбивчивое дыхание. Нетерпеливыми движениями он стал расстёгивать мою рубашку. Безжалостные пальцы почти разрывали беспомощную ткань, пытаясь поскорее снять с меня одежду. Сквозь ресницы я увидела, как на лбу у него выступили капельки пота. Плотно сжатые губы говорили о том, что он едва сдерживает себя.
В голове зазвенело громко и настойчиво. Я потихоньку стала стонать, каждую секунду ожидая, что он вонзит в меня это жало. Боже, ну что ж ты тянешь?! Можно сума сойти от напряжения! Мокрая прядь волос прилипла к щеке. Я облизываю пересохшие губы и громко вздыхаю. Он приподнимается, высвобождая мои ноги, снимает рубашку и бросает её на пол рядом с ремнём.
У меня нет сил сопротивляться. Я жду лишь финала - того, ради чего вообще затевалась вся эта кутерьма. После этого он просто встанет и уйдёт. Наверняка, даже про ремень забудет. Хотя им об этом нельзя забывать. Не положено. Захлопнется тяжёлая дверь, навсегда отгородив меня от внешнего мира. А завтра придёт ещё один и, скорее всего, всё повторится. Правда, у каждого по-своему это получается, но результат всегда один: они уходят с чувством выполненного долга, оставляя меня лежать на скомканных после борьбы простынях, и часто с подсыхающей струйкой крови на щеке.
...Вот оно! Он достал это и, хладнокровно глядя прямо мне в глаза, направляет его прямо в меня! В моих глазах он, наверняка, читает безграничный ужас и поэтому старается всё сделать быстро и безболезненно. Сердце начинает бешено колотиться, словно пытаясь вырваться из плена леденеющего тела. Я закрываю глаза и из последних сил крепко сжимаю своими коленями его бёдра.
Есть! Я чувствую, как по телу расползается могильное спокойствие, и мне совсем ни о чём не надо думать.
Он тут же слезает с кровати, бросает шприц в контейнер, опускает рукава халата. Неторопливо поднимает рубашку и ремень. Потом осматривает место укола на плече и удовлетворённо кивает головой.
"Как ты попала сюда?" - его голос едва различим в какофонии звуков, переполняющих эту комнату. Изображение портится, и я уже не могу понять, кто или что передо мною стоит. Я отворачиваюсь к окну и смотрю в чёрный маленький прямоугольник, испещрённый решёткой. Ещё слышу, как за ним закрывается тяжёлая дверь, оставляя меня один на один с самой собой.
"Маму не слушала!" - дерзко шепчу я вслед запирающемуся замку. С этих пор пройдёт много времени. Но я буду помнить всё до мелочей...
...Он вышел из корпуса психиатрического отделения.
"Надо поговорить с главным, чтобы увеличить ей дозу". Он затянулся. Сигарета догорела и обожгла пальцы. Сейчас придёт сменщик. Пора.