Когда расцветают вишни...

Тук... тук... тку... тку...

Большая жирная индейка покачивается на стуле, орудуя челноком. Перья на её голове взмокли от пота, глаза слезятся...

Тку... тку... тук... тук...

Ниточка к ниточке, красное к зелёному; белого не надо - нет белого в природе! Всё имеет свой оттенок: у дороги - цвет пыли; у горечи - цвет ржавчины; у ветра - ...

Старая индейка не знает, какой оттенок у ветра. Поэтому продолжает ткать. Полотно уже давно убежало за порог, оно дотянулось до Земли, протянулось меридианами и параллелями, экватором опоясало маленькую планету... Ветер треплет пёстрое полотно, вытягивает цветные нити, разбрасывает по земле. Он такой проказник! Не хочет говорить, какой цвет ему милее...

Когда-то давно индейка тоже была молода. Вот как ты сейчас. Она бродила по лугам, собирала разноцветные нити и читала стихи пчёлам.

"Створкой синей хлопнет небо.

Разобьётся моря гладь..."

Пчёлы не понимали, что такое "море", а индейка не могла объяснить. Она обматывала каждую пчелу ниткой и собирала из них бусы. И читала стихи дальше.

"Белый ветер белым снегом

Белую засыплет прядь".

Ветер со злостью трепал перья на её голове, но ничего не мог поделать: индейка всегда говорила, что ветер - белый.

- Ты знаешь, что ветер белый? - спрашивала она у неба. Небо улыбалось и махало ей пёстрым полотном.

- А ты знаешь, что ветер белый? - поворачивалась она к морю. Море закатывало истерику и уходило глубоко в себя.

- Вот! - индейка смотрела ветру в глаза. - Все говорят, что ты белый.

Ветер рвал на части полотно мира, показывал ей торчащие цветные вены осознания и однажды даже перекрасился в синий цвет. Она всё равно не поверила.

- Смотри, как насинячился, - индейка тыкала его в живот, а потом испачканным пальцем подводила себе глаза.

Обессиленный ветер опускался всё ниже. Он уже отчаялся ждать, когда эта безмозглая курица, наконец, всё поймёт. Синий цвет пятнами сползал в море.

Индейка отыскивала ветер в траве и объясняла:

- Смотри: вот снег падает большими хлопьями. Когда-то он тоже думал, что не белый. Но я бросила хлопья в отвар репейника, и тогда снег понял - мир не терпит неопределённости.

Она разгребала серую пыль в ближайшей луже, усаживалась рядом с поникшим ветром и продолжала:

- Понимаешь, каждая снежинка падает на своё место. Вот эта, - она подставляла ладонь и показывала на упавший кристаллик льда, - проживёт недолго. Но ей будет тепло и уютно в моей ладони. А вот эта, - скосив глаза к переносице, она показывала на снежинку, умостившуюся на её левой брови, - будет жить вечно.

Она сдувала холодную звёздочку в сторону седого Кайласа и придирчиво следила за её полётом.

Разговоры с индейкой успокаивали и ставили всё на свои места. Ветер привык к монотонному жужжанию пчёл у неё на шее и даже помогал собирать цветные нити для новых бус. Он всё больше привыкал к белому цвету. Не хватало последней капли - хотелось самому увидеть белизну своих крыльев.

- Бросить тебя в отвар репейника? - переспрашивала индейка, задумчиво глядя на открытую створку в небе.

Ветер неистово кивал, отчего море ещё больше пенилось.

- Нет... нет... я не могу... - шептала она, не сводя с неба глаз. - Сегодня я занята... и завтра... и теперь всегда...

Странные предчувствия кололи ветер со всех сторон. Он всюду следил за индейкой. Но та всё так же собирала нити и наматывала их на пчёл. Только говорила всё меньше и меньше.

- Вот, это последние, - она грустно улыбалась, надевая тяжёлую нитку бус. - Знаешь, мне пора. Что? Нет, я правда должна уходить... Завтра День Благодарения...

Ветер смотрел ей в глаза, пока на них не появились слёзы. Её пышный головной убор немного съехал набок, и перья поникли под тяжестью мыслей. Индейка стала настолько прозрачной, что ветер смог рассмотреть за её спиной большую чёрную кошку.

- Не бойся, - тихо сказала индейка, - она проводит меня.

Кошка со свойственной пантерам грацией развернулась и медленно пошла по зелёному снегу. Грустная индейка поймала ладошкой снежинку и показала её ветру:

- Тебе тоже нужно выбрать цвет. Белого цвета нет в природе.

Снежинка зелёной каплей скатилась на землю. Индейка ткнула ветер в живот и испачканным пальцем подвела себе глаза.

- Поможешь? - она расправила крылья и, уцепившись клювом за цветастое полотно, стала подниматься к небесной створке: всё выше... и выше...

Тук... тук... тку... тку...

Большая жирная индейка покачивается на стуле, орудуя челноком. Перья на её голове взмокли от пота, глаза слезятся...

Тку... тку... тук... тук...

Ниточка к ниточке, жёлтое к синему; белого не надо - нет белого в природе! Всё имеет свой оттенок: у воспоминаний - цвет пыли; у жареной индейки - цвет ржавчины; у ветра - ...

Посмотри за окно. Нет, прямо сейчас посмотри! Спроси у ветра: каким цветом его соткать?