Фундаментальная ложь Маркса в его критике гегелевской
"Феноменологии духа".
Принято считать, и тому есть все основания, что "Экономико-философские рукописи 1844 года" Маркса являются основой всего "марксистского учения". Но тем важнее, тем принципиально значимей является вскрытие в них того факта, что Маркс отвернулся от истины, когда в угоду обывательских представлений ограниченных сознаний не посмел шагнуть за их пределы. В результате, он вынужден был согрешить, совершенно извратив гегелевскую "феноменологию духа".
Прежде всего, следует заметить, что слово "ложь" в названии статьи вовсе не содержит в себе какого бы то ни было обвинения или осуждения самого Маркса, поскольку каждому из нас присуще стремление утверждать собственные представления об окружающем нас мире. Но, тем не менее, прискорбно, когда выдающийся интеллект, каковым, без всякого сомнения, был наделен Маркс, оказывается, в конечном итоге, не в силах преодолеть отождествления представленной нам органами чувств очевидности с действительностью. Стремление Маркса утвердить очевидное - чувственное бытие человека, как всеобъемлющую действительность заставляет его искажать Гегеля, строить его критику на ложном утверждении, что человек по Гегелю, якобы, равнозначен самосознанию, а потому представляет собой абстракцию, оторванную от реального, действительного, чувственного человека: "Человеческая сущность, человек для Гегеля равнозначен самосознанию. Поэтому всякое отчуждение человеческой сущности для него - не что иное, как отчуждение самосознания." (стр. 160) В результате этой лжи сама суть гегелевской философии, говорящей о сущности Природы и человека как самодвижении познающей себя духовной субстанции(!), утверждающейся, проявляющей себя в них, остается за пределами анализа Маркса. Субстанция духа, о которой говорит Гегель, совершенно не интересует его, поскольку он изначально считает неправомерным саму постановку вопроса о происхождении природы и человека - это означает, по его мнению, абстрагирование от них, означает полагать их несуществующими, а как можно доказывать существование того, чего нет. Вот что говорит Маркс по этому поводу: "... кто же породил первого человека и природу вообще. На это я могу ответить только следующее: самый твой вопрос есть продукт абстракции. Спроси себя, как ты пришел к этому вопросу: спроси себя, не продиктован ли твой вопрос такой точкой зрения, на которую я не могу дать ответа, потому что она в корне неправильна. Спроси себя, существует ли для разумного мышления (читай - для обывательского, ненаучного представления Прим. Автора.) вышеуказанный бесконечный прогресс как таковой. Задаваясь вопросом о сотворении природы и человека, ты тем самым абстрагируешься от человека и природы. Ты полагаешь их несуществующими и тем не менее хочешь, чтобы я доказал тебе их существование." (стр. 126) Таким образом, для Маркса всеобъемлющей действительностью оказывается лишь одна - очевидная сторона природы - так называемая всемирная история становления "социалистического человека" человеческим трудом, которое само по себе и служит наглядным, неопровержимым доказательством отсутствия какого бы то ни было чуждого природе существа, стоящего над ней и человеком. "Но так как для социалистического человека вся так называемая всемирная история есть не что иное, как порождение человека человеческим трудом, становление природы для человека, то у него есть наглядное неопровержимое доказательство своего порождения самим собой ... Так как ... человек наглядно стал для человека бытием природы, а природа наглядно стала для него бытием человека, то стал практически невозможным вопрос о каком-то чуждом существе, о существе стоящем над природой и человеком, - вопрос, заключающий в себе несущественность природы и человека." (стр. 126) Но вся суть дела в том и состоит, что доказательство невозможности наличия такого, вне природы и человека находящегося существа вовсе не означает отсутствия Бога, отсутствия Творца, не означает развенчания религии как таковой.
Отождествление религии с верой в существование внешнего по отношению к природе и человеку Божества, лишает Маркса возможности заглянуть за рамки всемирной истории, заглянуть в ту Беспредельность, из которой явились Земля и человек. Вольно или невольно, но он отвергает эту Беспредельность, для Маркса ее Бытие лишь несущественная пустота - голая абстракция, не имеющая ни чего общего с действительностью. Такое отождествление религии как таковой с верой в отдельно от природы существующего Бога лишает Маркса самого смысла постановки вопроса: "а что же такое Бог?". Ведь коль скоро есть только природа, а вне ее - пустота, то значит, нет и, в принципе, не может быть ни какого Бога. В результате, Маркс видит в религии лишь одну из форм отчуждения человека от самого себя, а не то знание, которое помогает ему двигаться к овладению своей же Божественной, духовной сущностью. Для Маркса эта сущность остается абстрактной, умозрительной пустышкой, а потому он и обвиняет Гегеля в религиозности и теологии. "Гегель знает и признает только один вид труда, именно абстрактно-духовный труд" (стр.159) заявляет Маркс. Тем самым он изначально лжет себе, просто отказываясь видеть, что духовный труд у Гегеля вовсе не абстрактен. Гегель говорит об этом труде не как о приобретении некоего теоретического знания о духовной сущности природы, путем абстрагирования от ее очевидного, предметного бытия. Напротив, у него речь идет исключительно(!) о практическом овладении человеком самим собой, то есть духовной субстанцией - сущностью Природы, которое единственно равно действительному, а вовсе не умозрительному, абстрактному, знанию о ЕЕ наличии.
Но для Маркса эта духовная субстанция природы - выдумка, теоретическое, субъективное представление человеческого сознания, а значит, в противовес действительности очевидного, предметного мира, - являет собой пустоту. Именно поэтому, в своем стремлении вскрыть "спекуляции" Гегеля, Маркс грубейшим образом извращает его. Он ставит совершенно немыслимый для Гегеля знак равенства между сознанием и "знанием как знанием, мышлением как мышлением", которое "выдает себя непосредственно за другое себя самого, за чувственность, действительность, жизнь" (стр.166). Гегель, дескать, витает в абстракциях, принимает теоретическое знание, некую игру ума за действительную, предметную, наполненную чувствами жизнь. Переврав таким образом Гегеля, Маркс делает вывод, что сама эта чувственность, сама предметная жизнь оказывается у Гегеля "предосудительной помехой сознания" (стр. ), что сознание у него, якобы, противопоставлено действительности.
Но в том-то и дело, что Гегель утверждает прямо противоположное. Он особо подчеркивает, что нечто от того, что оно стало нам известно, то есть стало предметом сознания, мышления вовсе не является знанием, поскольку истинное знание это умение. "Известное вообще - от того, что оно известно, еще не познано. Обыкновеннейший самообман и обман других - предполагать при познавании нечто известным и довольствоваться этим; при всем разглагольствовании такое знание, не зная, что с ним делается, не двигается с места. Субъект и объект и т.д., бог, природа, рассудок, чувственность и т.д. без всякого исследования полагаются в основу как нечто известное и значимое и составляют опорные пункты, от которых исходят и к которым возвращаются." (стр.16) Именно это и совершает Маркс, полагая в основу своих рассуждений лишь очевидное - чувственное бытие человека.
Но по Гегелю знать - значит уметь, знание равно не сознанию, а умению, и как таковое означает владение не только своей чувственностью, но и эмоциями, страхами, сомнениями, то есть той самой духовной субстанцией, которая является сущностью ВСЕГО. Гегель поэтому и утверждает, что только опыт сознания способен привести к знанию, а следовательно, ни о каком знаке равенства между сознанием и знанием у Гегеля и речи быть не может.
Напротив, он говорит о том, что "...не познается ничего, чего нет в опыте, или, выражая тоже самое другими словами, - познается только то, что имеется на лицо как прочувствованная истина (курсив Гегеля(!))... Ибо опыт в том и состоит, что содержание - а оно есть дух - есть субстанция и, следовательно, предмет сознания. Но эта субстанция, которая есть дух ... есть в себе движение, которое есть познавание ..." (стр. 431) Иначе говоря, познавание духом - субстанцией самой себя и является у Гегеля тем ее движением, которое превращает субстанцию в субъект, осуществляясь, таким образом, независимо от желаний и воли человека, рано или поздно, оно - это движение лишь осознается им, то есть становится, в конце концов, предметом человеческого самосознания.
Вот о чем идет речь в "феноменологии духа". И поэтому Маркс буквально лжет, когда утверждает, что "Гегель исходит из субстанции, абсолютной и неподвижной абстракции" (стр. 154). Он извращает Гегеля в своем стремлении выдать желаемое за действительное. А этим желаемым является лишь одно - свести научные представления Гегеля о действительности к идеалистическим философским воззрениям, утверждающим первичность сознания по отношению к материи. Именно этот вывод и делает Маркс заявляя, что его критика Гегеля означает ни что иное как то, что все без исключения философские системы изначально могут представлять собой либо идеалистические, либо материалистические воззрения, что третьего, дескать, не дано и потому гегелевская критика идеализма спекулятивна и ничего отличного от него не содержит. Гегелевская "всеобщая субстанция", дескать, представляет собой игру сознания, некое лишь воображаемое, то есть абстрактное единство сущности, которое противостоит реальному, окружающему нас предметному, чувственному бытию
. Но правда состоит в том, что именно это единство, это равенство всеобщей субстанции самой себе и развенчивается Гегелем. Он как раз таки подчеркивает, выделяет ту мысль, что истиной является вовсе не сама по себе субстанция сущности, а исключительно ее движение самопознавания, немыслимое без формообразования, без опредмечивания, без чувственности.
"Жизнь бога и божественное познавание, - говорит Гегель - можно конечно провозгласить некоторой игрой любви с самой собой: однако эта идея опускается до назидательности и даже до пошлости, если при этом не достает серьезности, страдания, терпения (читай - чувственности) и работы негативного (читай - сущности). ... это в себе бытие есть абстрактная всеобщность (именно в этом Маркс и обвиняет Гегеля!!!), в которой отвлекаются от его природы, состоящей в том, чтобы быть для себя, - и тем самым - вообще от самодвижения формы. Если провозглашается, что форма равна сущности, то в силу одного этого ошибочно мнение, будто познавание может довольствоваться этим в - себе - бытием или сущностью, но обойтись без формы; - как будто абсолютный принцип или абсолютная интуиция делают излишним раскрытие сущности или развитие формы. Именно потому, что форма столь же существенна для сущности, как сущность для себя самой, сущность следует понимать и выражать не просто как сущность, т.е. непосредственную субстанцию или как чистое самосозерцание божественного, но в такой же мере и как форму и во всем богатстве ее развернутой формы: лишь благодаря этому сущность понимается и выражается как то, что действительно". (стр.9)
Но, для Маркса подобных утверждений Гегеля не существует. Он просто не желает их замечать, а потому приписав ему то, чего у Гегеля нет и в помине - некую абстрактную, неподвижную(!) сущность, противостоящую предметному, чувственному миру форм, Маркс, с полемическим задором, его же и критикует: "Представьте себе такое существо, которое и само не есть предмет и не имеет предмета. Подобное существо было бы, во-первых, единственным существом, вне его не существовало бы ни какого существа, оно существовало бы одиноко, одно." (стр. 163). Спору нет! Но в том-то и дело, что вся критика Марксом "феноменологии" основана на лжи, она насквозь спекулятивна, ибо по Гегелю действительность - это вовсе не неподвижная сущность, а исключительно ее самодвижение, обусловленное самопознаванием себя самой: без этого движения сущность - пустая абстракция, оторванная от реального, чувственного, предметного бытия. Только в этом движении проявляется неразрывное единство формы и сущности, единство предметного и духовного бытия.
"Как субстанция и всеобщая себе самой равная постоянная сущность дух есть неизменная и незыблемая основа и исходный пункт действования всех ... самосознаний. Эта субстанция есть точно так же всеобщее произведение, которое создается действованием всех и каждого как их единство и равенство ... эта субстанция есть растворенная, приносящая себя в жертву милостивая сущность, в которой каждый осуществляет свое собственное произведение, разрывает всеобщее бытие и берет от него свою долю себе. Это растворение и разъединение сущности есть именно момент действования и самости всех; в этом - движение и душа субстанции и приведенная в действие всеобщая сущность. Именно тем, что она есть бытие, растворенное в самости, она не есть мертвая сущность, а действительна и полна жизни. Дух, таким образом, есть сама себя поддерживающая абсолютная реальная сущность" ... "Дух, следовательно, есть сознание вообще, что включает в себя чувственную достоверность, воспринимание и рассудок, поскольку в анализировании себя самого он утверждает момент(!), состоящий в том, что он есть для себя предметная сущая действительность и абстрагируется от того, что эта действительность есть его собственное бытие." (стр.234)
Именно на этом моменте Маркс и "застрял". Выбросив за борт научного анализа реальность бытия субстанции духа, он возвел в абсолют очевидность - чувственную достоверность человеческой жизни, положил ее в основу всех своих построений.
Гегель же, отталкиваясь от единства духовной субстанции говорит о природной, объективно существующей, двойственности человеческого сознания, неизбежно отражающего, с одной стороны - наличие всеобщей Божественной сущности - внутреннего голоса, и с другой - единичного самосознания, того что еще называют большое "Я" и маленькое "я". Вот та реальность, то действительное положение вещей, с которым имеет дело любой человек вне зависимости от его классовой принадлежности, социального статуса, любых общественных отношений. "Основа знания есть знающее всеобщее - абсолютный дух... абсолютная сущность" (стр.298), которая для единичного сознания, не познавшего еще своего единства с этой сущностью, своего пребывания, своей включенности в процесс ее самодвижения, воспринимает "знающее всеобщее" как нечто иное, отличное от себя самого. Ему кажется поэтому, что эта абсолютная сущность принадлежит вере, то есть является чем-то внешним по отношению к здравому смыслу; что само ее наличие опирается лишь на некоторые исторические свидетельства, которые "не гарантируют и той степени достоверности относительно самого содержания, с какой нам сообщаются газетные известия о каком-нибудь событии; - будто, далее ее достоверность покоится на случайности сохранения этих свидетельств." (стр.298) "Но на деле вера и не думает связывать свою достоверность с такими свидетельствами и случайностями; в своей достоверности вера есть наивное отношение к своему абсолютному предмету, т.е. чистое знание его, которое к своему сознанию абсолютной сущности не примешивает ни каких букв, бумаги и переписчиков и не опосредствуется с ней через такого рода вещи. Наоборот, это сознание есть сама себя опосредствующая основа ее знания; оно есть сам дух, который свидетельствует о себе и во "внутреннем" единичного сознания, и всеобщим наличием веры всех в него." (стр.298)
Вот почему, неизбежно оказывая обратное воздействие на сознание человека, общественные отношения не могут его определять. Они закономерно остаются лишь внешним фактором по отношению к сущностному, внутреннему движению взаимодействия "Я" с "я". Отречься от этой двойственности своего сознания, заговорить ее, спрятать за частоколом разного рода воззрений, теорий, гипотез, "незыблемых" научных истин в принципе невозможно, поскольку это сама Природа, живущая в каждом из нас, это та действительность, скрыться от которой ни единый человек не может как бы он того не хотел. Такого рода попытки бессмысленны, поскольку означают стремление вычеркнуть себя из Природы. Но именно это, по сути, и делает Маркс, провозглашая единственно достоверной истиной наличие чувственного, исторического бытия человека: "Действительное, деятельное отношение человека к себе как действительного родового существа, т.е. как человеческого существа, возможно только тем путем, что человек действительно извлекает из себя все свои родовые силы (что опять-таки возможно лишь посредством совокупной деятельности человечества, лишь как результат истории) ..." (стр. 159) На поверку получается так: вечная субстанция духа - выражающая себя в предметном мире самодвижущаяся сущность природы - у Гегеля и абстракция, пустота, в которой действуют разделенные этой пустотой, существующие лишь в пределах земного исторического времени личности, - у Маркса. Вот та убогая основа для критики Гегеля, та бессмыслица, в которую впадает Маркс, поскольку никакие социальные революции на протяжении всей истории человечества не могут освободить людей от объективно существующей, природной двойственности их сознания. И только сам человек, способен на это - способен обрести единство с собой, достижению которого социальные условия могут либо способствовать, либо нет. Но сами по себе они ничего не могут решить, они лишь неизбежное внешнее выражение того движения, той необходимости Природы, которая заключена в самопознании ее духовной субстанции. Отражая лишь условия непрестанной человеческой деятельности, порождающей все новые и новые знания, социальные условия находятся в полной зависимости от этого движения - движения человека к себе, к обретению им единства собственного сознания равного не теоретическому, а практическому ЗНАНИЮ себя как духа в Природе - обретению им действительной Свободы.
В таком неумолимом, не зависящем от воли и желаний человека самодвижении духовной субстанции любые социальные условия, препятствующие этому движению, неминуемо рушатся, погребая под своими обломками тем больше людей, чем меньшее их количество оказывается способным обрести самих себя.
Но полагая за действительность, за природу лишь предметного, чувственного, телесного человека Маркс полагает вполне естественным господство над ним "... предметного мира. В этом нет ничего непонятного и загадочного. Скорее было бы загадочно обратное." (стр.162) Маркс не замечает, не желает замечать, что сама его опора на очевидность телесного бытия человека неминуемо превращает для него "феноменологию" в загадку, в "мистический вид критики" (стр.158).
Но обвинять гегелевскую философию в религиозности или в теологии все равно, что обвинять самого себя в духовности. Разумеется, что мы можем сколько угодно убеждать себя в отсутствии живущего в нас духа, тем самым отказаться от поиска самих путей его познания научными способами, но от этого наука лишь обкрадывает себя, остается инструментом, препятствующим знанию, остается орудием противостоящим нам самим.
До сих пор материалистическая философия видела свою задачу в том, чтобы объяснить Мир, Природу без Бога вместо того, чтобы искать объяснения того, что Он собой представляет. Такая философия лишила Природу пронизывающего ЕЕ Духа, наличие которого в самом себе ощущает каждый человек. Человек же и Природа - суть одно.
Основополагающая спекуляция материалистической философии в том и состоит, что она представляет нам человека не как единую, то есть столь же вечную как и сама Природа сущность, а как продукт ЕЕ эволюции, тем самым полагая, что было время - до появления человека на Земле - когда заключенная в нем вечная духовная субстанция вообще не существовала, поскольку является лишь плодом воображения, выдумкой необразованного сознания. Раньше, дескать, Природа являла собой бездуховную, мертвую бессознательную материю, которая только и существует в Мироздании и в окружении которой вынужден теперь жить человек.
Поэтому, религия, полагают материалисты, - удел только слабых, ограниченных разумом людей. И они отчасти правы, поскольку именно слабость заставляет человека снять с себя ответственность за свою жизнь и возложить ее на некое, отдельно от него существующее, всемогущее Божество, умоляя Его пощадить и помиловать за грехи, прикладывать к избавлению от которых собственные усилия нет ни желания, ни понимания такой возможности. Но чтобы ликвидировать эту слабость человеческую, дать ему возможность опереться на свои собственные силы и тем самым обрести твердую почву под ногами, материалисты ликвидируют ... самого Бога! - вечно движимую самопознанием всеобщую духовную субстанцию. А это уже не что иное, как избавление от головной боли путем отсечения головы. Вот почему, выяснение вопроса, что есть Бог - главная задача науки, наиважнейшая задача вскрытия того единого для всего Мироздания Закона, которому вынужден подчиняться Человек, как подчиняется Ему вся Природа.
Пока же за очевидностью смертности телесного человека, как и любого объекта Природы, наука не приемлет живущую в них бессмертную сущность, полагая за действительность лишь то, что видно и осязаемо лишь телесными органами чувств.
Так и для Маркса вера - религиозное отчуждение человеческого сознания от здравомыслия. Он и стремится, поэтому помочь всем утвердиться в здравомыслии, полагая чувственность предметного бытия основой действительности. "Если я знаю, что религия есть отчужденное человеческое сознание, то я знаю, стало быть, что в ней как в религии, утверждается не мое самосознание, а мое отчужденное самосознание. Значит, я знаю, что мое, принадлежащее самому себе, своей сущности, самосознание утверждается не в религии, а, напротив, в уничтоженной, упраздненной религии" (стр. 166)
Но вот что Гегель говорит о здравомыслии, на которое пытается опереться Маркс: "В том, что для веры есть абсолютный дух оно (здравомыслие) постигает то, что согласно открытому им в ней определению есть дерево, камень и т.д.- постигает их как единичные действительные вещи; так как всякую определенность, то есть всякое содержание и осуществление его, оно вообще понимает таким образом как нечто конечное, как человеческую сущность и представление, то абсолютная сущность для него превращается в некоторое vacuum, которое не может быть сочетаемо ни с какими определениями, ни с какими предикатами. Такое сочетание само по себе заслуживало бы порицания; именно в нем-то и порождаются чудовища суеверия. Разум, чистое здравомыслие, само, конечно, не пусто, так как видит негативное себя самого, и оно составляет его содержание; оно богато, но только единичностью и ограниченностью; не приписывать абсолютной сущности и не сочетать с нею ничего подобного есть его исполненный здравомыслия образ жизни, который умеет поставить на свое место себя и свое богатство в сфере конечного и умеет достойно обходиться с абсолютным." (стр.300)
Иными словами Маркс не захотел увидеть у Гегеля этой движимой самопознанием сущности, того источника, той главной причины вечного движения Природы, которая единственно и обуславливает течение всей предметной, чувственной жизни человека. Объективные законы движения этой сущности не только остались вне его научных интересов, но утонули, скрылись за плотной завесой отрицания действительности ее духовной субстанции. В результате, при всей глубине его вооруженного гегелевской диалектикой учения, оно неизбежно осталось на поверхности истины, отразив в себе лишь отдельные ее моменты.
Но, как и вследствие любой односторонности, Маркс в конечном итоге оказывается во власти заблуждения.
Для Маркса осознание того, что в продуктах труда содержатся отчужденные от человека его "сущностные силы" означает, что для возвращения человека к самому себе надо вернуть ему результаты его труда и тогда экономические отношения станут моральными, позволят человеку вернуться к своей человеческой сущности, в том числе, и из религиозного отчуждения. Поэтому именно на это, на возвращение производителю результатов его труда, и должны быть направлены усилия каждого честного человека, желающего служить интересам трудового народа, а в его лице, в конечном итоге, и всем людям. Поиском достижения этой внешней цели и болеют нынешние борцы за народное счастье, совершенно не понимая того, что такого рода возвращение общественных богатств их производителям - лишь следствие познания, а точнее, овладения человеком своей духовной сущностью, процесс которого идет независимо от какой бы то ни было формы социальных отношений. Истинная действительность нашей жизни такова, что объективность этого процесса, независимость его от желаний самих людей означает, что сознательное противостояние ему равно служению интересам уничтожения человечества.
Литература: Г.В.Х. Гегель ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА
Издание второе стереотипное Репринтное воспроизведение издания 1959 г.