Баскин Юрий Самойлович : другие произведения.

Анатомия Общественного Сознания

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вся Природа проникнута единым Законом, незнание которого лишает нас возможности не только здраво оценить свой собственный жизненный опыт, но и понять историю своей Страны, понять причины тех чудовищных жертв, которые уже принесла и продолжает нести Россия на алтарь иллюзорных идеалов, вырваться из под власти которых нам никак не удается... Об этой скованности нашего сознания и возможности его освобождения идет речь в предлагаемой читателю книге.

АНАТОМИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ

ОГЛАВЛЕНИЕ

  
  
   Предисловие ........................................................
  
   Введение в тему ...................................................
  
   Тупик .................................................................
  
   Наука .................................................................
  
   Физические закономерности морали ..........................
  
   Начало ...............................................................
  
  
  
   <
  
  
  
  
  

ПРЕДИСЛОВИЕ

  
  
   Сегодня мы все находимся на пороге коренного переворота в нашем мировоззрении. Весь ход истории России уже подвел нас к той черте, когда буквально каждый начинает ощущать приближение каких-то очень серьезных изменений. Так или иначе, мы все чувствуем, что советский уклад нашей жизни изживает себя все ускоряющимися темпами. Мимикрия нашей власти, пытающейся за демократическими нарядами многопартийности и общепринятыми механизмами движения капитала скрывать свою советскую сущность - всевластие партийно-государственной бюрократии, становится все менее действенной. Сама повседневность рождает в нас понимание, что реальное течение нашей жизни совершенно не соответствует тому, о чем говорит нам власть. Однако, это искажение реальной картины нашего бытия настолько глубоки, что, даже ощущая его, мы в большинстве своем не в силах осознать всю бездну, отделяющую нас от действительного положения вещей. Занятые "разборками" с властью или, напротив, поисками возможностей скрыться долой с ее глаз, мы не замечаем главного, что сама эта власть лишь внешнее выражение тех глобальных процессов Природы, вырваться за пределы которых не могут ни она, ни мы с вами. Непонимание этих процессов лишает нас самой возможности увидеть реальную картину происходящего, а не то ее бледное отражение, с которым мы имеем дело благодаря усилиям власти. Большинство из нас даже представить себе не может, что ее безжалостное насилие над нашим сознанием это всего лишь обыденность общественной жизни, в которой главными являются интересы накопления капитала, когда высшей ЦЕЛЬЮ человеческого существования представляется не сам человек, а рост эффективности экономики. Иначе говоря, когда не экономика служит нам, а мы служим экономике. В этом услужении протекает вся наша жизнь, а мы, мучаясь и страдая от бездушия человеческих отношений, наивно полагаем, что по-другому и быть не может, ведь без экономики все вымрут, как динозавры. Нам просто неведомо, что этот наш "собственный" взгляд на мир - осознанно выращиваемый властью продукт, результатом употребления которого является полное отсутствие в нашем сознании представлений о том, как, каким образом экономика может стать слугой для каждого из нас. В нем не умещается сама возможность такого положения вещей, поскольку совершенно абсурдной представляется идея удовлетворения эгоистических желаний всех людей. Но именно здесь и кроется тот ключ от волшебного ларца, в нас самих находящегося, который мы не способны разглядеть до тех пор, пока слепо вверяем свое сознание власти, стремящейся вскармливать наше Эго, превращая нас в безумствующих конкурентов друг другу по захвату материальных благ. Оглушая себя этой битвой, мы не только не слышим друг друга, но не слышим и сами себя, свой собственный внутренний голос. Точнее говоря, мы просто отмахиваемся от него в паническом страхе оказаться аутсайдером во всеобщей гонке за внешними атрибутами благоденствия. Такое сознание оказывается кастрированным, оно не позволяет нам вырваться за пределы устремления к победе в битве с другими людьми. Следствия этой битвы мы неминуемо вынуждены пожинать. Однако, не в наших силах оказываемся обнаружить истинную причину событий, поскольку ищем мы ее где-то вовне, а не внутри себя. Как следствие, даже просвещенное большинство просто не желает знать, кто мы на самом деле, отказываясь по сути постигать Природу, ибо каждый из нас - это ОНА и есть. Иначе говоря, противостояние Природе носит характер настойчивых, неизменных усилий с нашей стороны, абсолютно закономерно вызывая ответную "гневную" реакцию Природы. Другого и быть не может, поскольку находиться в гармонии с Природой, не зная ЕЕ, в принципе невозможно. Таким образом, пока мы пребываем в неведении о высшем ЕЕ проявлении - нашем с вами сознании, нам ничего не остается, кроме как с обреченностью приговоренных влачить свои дни к неминуемой смерти, полагая за счастье лишь достижение тех или иных личных удовольствий. Но в этом ли оно состоит?..
  
  
  
  
  

Глава 1

ВВЕДЕНИЕ В ТЕМУ

  
   Каждый из нас знает по собственному опыту, что если наши представления о самих себе не соответствуют действительности, то при столкновении с другими людьми, с различными жизненными ситуациями эти представления постоянно разбиваются, как стеклянная ваза при ударе о стену. Попытки же вновь собрать их в единое целое оказываются бессмысленными, поскольку плод этих усилий существует лишь до следующего столкновения с действительностью. И это происходит вовсе не потому, что мы не в состоянии честно поговорить с собой, признать те или иные свои недостатки и тем самым внести некоторые коррективы в свои представления о себе. Нет. Дело в другом - в отсутствии полной уверенности в том, а нужно ли вообще эти коррективы вносить. Куда проще искать такую жизненную заводь, в которой наши представления о себе не будут подвергаться риску уничтожения. Или вообще отдаться общему течению жизни в инфантильной надежде, что она сама принесет нас в эту заводь, где никто и ничто не будет заставлять нас что-то в себе менять. Таким образом, для массы людей определяющим становится поиск или надежда обрести такое спасительное убежище, где будет исключена сама возможность расколотить "вазу" наших представлений о себе, вне зависимости от того, соответствуют они действительности или нет. Этот поиск неизменно устремляет одних к наживе, других - к власти, третьих - к неудержимой жажде удовольствий. И даже те из нас, кто избежал этих напастей, не могут избавиться от постоянных сомнений по поводу необходимости изменять самих себя. Но действительность нельзя отменить, невозможно от нее скрыться, а потому любые представления о себе, не соответствующие ей, неминуемо противопоставляют нас этой действительности, как бы мы ни пытались от нее убежать. Раз за разом она неумолимо заставляет с собой считаться, настойчиво вынуждая нас не бежать от нее, а развернуться к ней лицом в стремлении ее понять.
   Все это относится как к отдельному человеку, так и к обществу в целом. На самом деле от того, соответствуют ли действительности представления общества о самом себе, зависит вся наша жизнь, ибо мы сами и есть это общество.
   Но что же мы знаем о нашем обществе? Из чего эти знания складываются? Складываются они из информации, которую нам преподносят в школах и институтах, которую мы черпаем из печати, телевизионных и радио передач, интернета. Однако знания эти таковы и их ровно столько, чтобы исключить всякую возможность осознания того, в каком обществе мы живем. Конечно, нам более или менее известна история России, но главное что мы из нее вынесли так это то, что России всегда "не везло" на правителей. Цари были либо безвольными куклами в руках придворных, либо деспотами, а потому в народе всегда жила надежда на "доброго Царя батюшку". Вот, дескать, Царя бы нам хорошего, и зажила бы Матушка-Русь, как полагается, - богато и счастливо. Все наше общество проникнуто этой идеей, в нем неизбывно живет представление о том, что главным для общественного блага является необходимость поставить во главу государства хорошего правителя. И пусть это будет не Царь, а всенародно избираемый Президент. Не в этом суть. Суть в другом: в том, что представления нашего общества о самом себе сосредоточены на идее о возможности обретения благости всенародной за счет государственной власти. Надо только в эту власть таких людей выдвинуть, которые бы думали не о своих интересах, а о счастье народном. Не о том, как народные деньги на "откаты" пускать, а о том, как их использовать для народного блага.
   Но инфантильная надежда на саму возможность создания такой системы формирования власти, которая бы позволила оказаться там порядочным людям, а не казнокрадам и властолюбцам, является бегством общества от действительности, отражением нежелания видеть причину всего происходящего, заключенную в нас самих, в нашем сопротивлении насущной потребности познать себя. Пока мы бежим от самих себя в поиске спасительного убежища, мы неминуемо, автоматически стремимся скрыться и от общества, от господствующей в нем власти, стремимся так организовать свою жизнь, чтобы как можно меньше с этой властью соприкасаться. Тем самым, окончательно отгораживаем для себя такой узенький мир собственного Эго, выйти за рамки которого становится смерти подобно. Давайте же спросим себя, счастливо ли нам живется в этом добровольном заточении?! Вряд ли. Ругая власть, мы лишь оправдываем наше Эго, а потому всегда находим виноватого в своих несчастьях не внутри себя, а вовне. Как следствие, действительность постоянно ускользает от нас. Так не пора ли остановиться в суетливой охоте за химерами счастья, проносящимися перед нами, и развернуться к действительности лицом, выяснить, что из себя представляет наше общество, и тем самым понять, кто мы такие, составляющие это общество единицы. Ведь, пытаясь отгородиться от власти, ограничиваясь лишь выражением недовольства ею, мы лишаем себя самой возможности понять смысл и механизм ее неотвратимого влияния на нас, избавится от которого, пока мы живем в обществе, нельзя в принципе, а значит лишаем себя возможности понять порождаемые обществом мотивы нашего собственного поведения, то есть узнать самих себя.
   Что интересно, мы уже привыкли не доверять власти, но каждый раз ей удивительным образом удается, так или иначе опереться на нашу наивную, неистребимую веру в возможность ее благородства. Мы с недоверием, но и с неизбывной тайной надеждой невольно вслушиваемся в то, что нам говорит власть, и малейшие ее шаги заботы о нас готовы рассматривать как доказательство этой самой возможности "очеловечивания" власти. Но власть играет с нами, как с неразумными котятами, и вне зависимости от того, презираем мы ее или напротив безгранично восхваляем, все мы лишь статисты в этой игре, смысл которой надежно от нас скрывается.
   Власть методично убеждает нас в том, что является по самой своей природе слугой общества и мы, веруя в это, наивно полагаем, что проблема лишь в слугах и что, будь они хороши, все болячки общества давно были бы излечены ко всеобщему удовольствию.
   Однако в действительности природа государственной власти совершенно иная. Она родилась и существует, как механизм защиты тех производственных отношений, которые возникли с появлением частной собственности. Именно эти отношения частной собственности неуклонно обеспечивает и всемерно охраняет государственная власть. И именно эту истинную свою природу она от нас и скрывает.
   Чтобы убедиться в этом, обратитесь к своему собственному пониманию частной собственности. Вы непременно обнаружите, что понятие о ней ограничено представлением о том, что частная собственность это право каждого человека владеть капиталом или средствами производства. И если мы овладели ими, то можно считать - "выбились в люди". Но что особенно замечательно, благородно, просто великолепно и в высшей степени демократично, так это то, что каждый из нас совершенно свободен в своем решении "выбиваться" ему "в люди" или нет. Как раз о такой свободе и печется любая буржуазная демократия. При этом она тщательно скрывает главное, а именно тот факт действительности, что частная собственность это вовсе не само по себе владение средствами производства, капиталом, а исключительно отношения между людьми, по поводу распоряжения производимыми в обществе материальными благами. Эти отношения неизбежны, поскольку все мы, вне зависимости хотим того или нет, разделены на тех, кто производит эти материальные блага и тех, кто ими распоряжается. Отменить, запретить такое разделение людей в обществе невозможно, а это значит, что в принципе невозможно отменить или запретить саму частную собственность. Иначе говоря, до тех пор, пока один человек будет противопоставлен другому, видя в нем либо источник заработка - с одной стороны, либо средство производства - с другой, отношения частной собственности не исчезнут и распоряжаться результатами труда одних людей будут другие. Но чтобы скрыть это от нас, власть настойчиво внушает нам идею мнимой свободы и партнерского равенства между работником, продающим свой труд, чтобы обеспечить свое физическое существование, и обладающим средствами производства работодателем, для которого работник - лишь средство необходимое для обеспечения функционирования принадлежащих ему средств производства. Тем самым власть навязывает нам мысль о том, что одинаково печется, как об одном, так и о другом, поскольку обеспечивает это "равенство", находясь, так сказать, над схваткой. Идея социального партнерства, таким образом, превращается в "священную корову" демократии. Одобренные властью учебники политологии нас так и учат: политика государства находится в зависимости от тех людей, которые выбрали своей профессией политическую деятельность, то есть решили стать слугами общества - той самой властью, которая и обеспечивает социальное партнерство. Но тогда выходит, что попав во власть, эти люди автоматически приобретают сверхчеловеческую способность изолироваться от господствующих в обществе отношений частной собственности, волшебным образом становятся способны пребывать вне этих отношений, над ними и руководствоваться в своей деятельности какими-то интересами, находящимися за пределами этих отношений. Поверить в такое, означает ни больше, ни меньше, как признать, что они обретают мистическую способность дышать чем-то, находящимся вне атмосферного воздуха, которым дышат все остальные, дышим мы с вами. Тем не менее, эта вера безраздельно владеет нашим сознанием, отгораживая его от той действительности, что какими бы политическими идеями на словах ни руководствовались наши слуги общества, за этими словами всегда будут стоять интересы, диктуемые отношениями частной собственности. Другого и быть не может, поскольку эти слуги призваны для сохранения такого положения вещей, когда произведенными в обществе богатствами распоряжается ограниченный круг людей, будь то руководство частной фирмы или государственный аппарат управления экономикой. Нет поэтому ничего удивительного в том, что государственная власть состоит из представителей именно тех людей, в чьей собственности находятся средства производства, кто, таким образом, является распорядителем общественных богатств. Мы можем сколько угодно убеждать себя, что эти представители власти, эти "слуги общества" способны испытывать желание действовать в наших с вами интересах, а не в своих собственных. Действительность от этого не изменится, и мы вновь и вновь будем сталкиваться с ней, возмущаясь тем, что нас очередной раз обманули, что наше доверие к власти попрано, что нас унизили, оскорбили в лучших чувствах, разрушили наши представления о человечности и справедливости, долженствующих быть присущими власти. Нет, конечно же, "слуги общества" не могут вообще на нас наплевать, они обязательно будут продолжать о нас заботиться, как заботится рачительный хозяин о своей скотине, ведь если корову не кормить, то и доить ее нет смысла. А чтобы смысл был, и с нас было что взять, необходимо только одно - постоянно раздувать наши потребности до такой степени, чтобы жажда их удовлетворения заставляла нас стремиться, как можно больше зарабатывать. Тем самым мы не только будем оживлять своим трудом средства производства, но и обеспечивать платежеспособный спрос, то есть рост потребления всего того, что сами и произвели. Собственникам средств производства остается только собирать урожай от реализации всех тех продуктов, которые нами создаются. И здесь священное "партнерское равенство" исчезает напрочь, поскольку в этой бешеной гонке за материальными благами все, на что мы можем рассчитывать, так это на малюсенькую долю собранного от их реализации урожая, которая с благоволения его хозяев будет предоставлена нам в виде различных социальных "пожертвований". Однако и они будут предоставляться нам ровно в той степени и в таких объемах, чтобы мы только не пали в качестве рабочей скотины, и нас было бы возможно вновь запустить в производственный цикл. А если этого не удастся сделать, то современная медицина выдоит из нас все, что только мы сможем ей заплатить, и вышвырнет на обочину жизни, как отработанный материал, власти более совершенно не нужный, содержание которого для нее - непрофильные затраты, только уменьшающие норму прибыли на вложенный капитал. Вот что скрывает от нас власть, загромождая наше сознание мифами о несуществующей реальности. В этих условиях, когда сознание общества пребывает в мнимых представлениях о самом себе, власть смело может играть в благородство и самым демократичным образом приглашать общество к диалогу с собой и даже - по вопросам реформирования самой системы власти. Она совершенно ничем не рискует при этом, поскольку действительность такова, что какая бы система формирования власти ни была бы изобретена, все равно внедрено в жизнь может быть только то, что способно обеспечивать интересы распорядителей производимых обществом богатств. Более того, поскольку отменить отношения частной собственности в принципе невозможно, то невозможно и внедрить какую бы то ни было систему формирования власти, исключающую само существование отношений частной собственности. То есть невозможно взять и сделать так, чтобы эта изобретенная система привела к рулю власти кого-то иного кроме представителей хозяев капитала, жизненно заинтересованных в сохранении отношений частной собственности. Ведь что означает собой их отсутствие? Оно означает, что все средства производства находятся в непосредственном распоряжении общества, что, в обществе нет деления людей на тех, кто производит материальные блага и тех, кто ими распоряжается, что между средствами производства и обществом нет, какого бы то ни было, посредника, не только в лице представителей частного капитала, но и в лице чиновников государственного аппарата управления экономикой. И это действительно так, поскольку государство - тоже капиталист, и если все средства производства оказываются исключительно в его распоряжении, то это говорит лишь о том, что вместо большого количества их собственников образовался один - государство. Как следствие, суть нашего положения в обществе совершенно не изменилась - материальные блага по-прежнему производим мы, а распоряжаются ими, так же, как и прежде, другие, то есть чиновники государственного аппарата управления экономикой. В результате, отношения частной собственности как были, так и остались господствующими в обществе, и сам по себе факт огосударствления средств производства не изменил сущность экономических отношений ни на йоту, а лишь придал им иную форму.
   Именно эта "иная форма" отношений частной собственности и обрела свое господство в России после падения царизма и возникновения советского государства, в котором политическая власть оказалась не в руках частного капитала, а в руках бюрократии партийно-государственного аппарата управления экономикой. В этом и состоит отличие отношений частной собственности, сложившихся в нашей стране, от аналогичных отношений в других странах. Все средства производства сосредоточились исключительно в руках государства, тем самым возведя частную собственность в максимально возможную степень, утвердив предельное ее состояние, когда в обществе господствует один единственный собственник средств производства, а все члены этого общества превращены в его работников. Но такая крайняя степень выражения отношений частной собственности могла существовать только под давлением жесточайшей цензуры в обществе, повсеместного диктата со стороны политической власти. Поэтому чудовищные беды советской России явились неизбежным следствием не отмены отношений частной собственности, отменить которые вообще невозможно, а наоборот, проявления именно их крайностей. Только ценой чудовищного насилия над сознанием людей в стране мог поддерживаться миф, что советское государство и есть та свобода от частной собственности, о которой мечтало все прогрессивное человечество, и к которой рванулись народы России из недр изжившего себя царизма.
   На протяжении всего периода своего существования советская власть неуклонно убеждала общество в том, что коль скоро государство у нас советское, то есть оно формируется из представителей трудового народа, то значит и действует оно исключительно в его интересах. Поэтому главной задачей и высочайшей доблестью каждого его гражданина является защита первого в Мире государства советов рабочих и крестьян! Усомниться в этом было смерти подобно: расстрел, тюрьма или психушка неизбежно ожидали любого, уличенного в антисоветской пропаганде. Более чудовищного, более циничного и унизительного обращения государства со своими гражданами представить себе невозможно. Ценой сохранения собственной жизни их заставляли верить в то, что безжалостная тирания партийно-хозяйственной бюрократии советского государства является закономерным проявлением движения общества к свободе от оков эксплуатации человека человеком - от оков отношений частной собственности к светлому коммунистическому будущему.
   Большинство из нас до сих пор убеждено, что советская власть сотворила невероятное - отменила частную собственность. Но отталкиваясь от этой бредовой идеи, мы просто не в состоянии разобраться в истории собственной страны. И лишь понимание того, что частная собственность в советском обществе не только никуда не исчезала, а напротив, ее уровень качественно возрос, дает возможность обнаружить, что же именно столь тщательно скрывала от нас советская власть? Ради сохранения какой ужасной тайны она готова была стереть с лица земли лучших своих сынов, безжалостно растерзать любого, вне зависимости от его заслуг перед обществом, будь то выдающийся ученый, писатель или художник?
   Тайна эта заключается в том, что с победой в борьбе за политическую власть государственного аппарата управления экономикой советского государства, всяческие попытки строительства социализма в России были прекращены в принципе. Мало того, они закономерно превратились в самые опасные государственные преступления(!), поскольку строительство социализма в том и состоит, чтобы рычаги управления народным хозяйством отбирать у советского государственного аппарата, лишая его тем самым опоры власти, и постепенно передавать их в непосредственное распоряжение трудящихся. Правда, такая передача возможна лишь по мере готовности к этому самих трудящихся, по мере готовности их профессиональных союзов взять на себя функции государственного аппарата управления экономикой. В этом и заключается сущность переходного состояния экономики в обществе, двинувшемся от властвующих в нем отношений частной собственности к обществу, где эти отношения постепенно исчезают. Но лишь постепенно, поскольку отменить их правовым актом невозможно, ведь речь-то идет о необходимом периоде подготовки самих трудящихся, то есть их профессиональных союзов к тому, чтобы взять в свои руки функции управления экономикой, которые осуществляет государственный аппарат. А до тех пор, пока этой готовности нет, государственная власть просто вынуждена использовать государственный аппарат для управления экономикой, поскольку иного механизма для этого в человеческом обществе не существует. Новому механизму еще надо помочь родиться. А для этого государственной власти требуется бороться с неизбежным стремлением своего собственного государственного аппарата, в чьем непосредственном распоряжении находятся средства производства, овладеть самой государственной властью, обрести собственное политическое господство. Именно от результатов этой борьбы и зависит, куда двинется общество - к преодолению отношений частной собственности, к их постепенному изживанию или, напротив, к их абсолютизации, к проявлению крайностей этих отношений.
   Надо понимать, что государственный аппарат управления экономикой как результат закономерного, природным образом сложившегося разделения труда в человеческом обществе, обладает определенной самостоятельностью по отношению к обществу, а следовательно, приобретает свои собственные интересы, отличные от интересов самого общества. В результате этого, он неизбежно оказывает на общество свое обратное воздействие, а значит, и на любую политическую силу, в руках которой находится государственная власть. Имея в своем распоряжении средства производства, обладая возможностью распоряжаться результатами их функционирования, он закономерно стремится расширить свое влияние, расширить свою самостоятельность, обеспечив тем самым максимальную независимость своего существования от породившего его общества. Действительность такова, что общество для государственного аппарата представляется лишь объектом регулирования, и цели самого общества ему совершенно безразличны. Достижение конкретной общественно значимой цели в принципе чуждо интересам государственного аппарата, поскольку он всегда сосредоточен на поиске объектов регулирования. Такова природа, такова сама сущность любой бюрократии, которую изменить нельзя. Поэтому, передав в ее полное распоряжение средства производства, в принципе невозможно избавиться от отношений частной собственности. Сам факт такой передачи не в состоянии отменить отношений отчуждения труда, когда произведенными в обществе богатствами распоряжается узкий круг людей, в лице чиновников государственного аппарата. Реалии общественной жизни таковы, что из каких бы социальных слоев эти чиновники ни явились в государственный аппарат они, как распорядители произведенных обществом богатств, неизбежно приобретают свои собственные, отличные от общественных, интересы. На самом деле, никакого значения не имеет, будут ли этими распорядителями выходцы из "простого народа", представители трудящихся или нет, поскольку бюрократической сущности государственного аппарата это совершенно не меняет и изменить не может по определению. Бюрократия государства советского, таким образом, по своей сути ни на йоту не отличается от бюрократии государственного аппарата других стран, а потому политической власти в советском государстве, как и в любом ином, приходится учитывать наличие обособленных от ее интересов, бюрократических устремлений своего собственного государственного аппарата. Государственная власть в любом государстве никуда не может скрыться от неуклонного стремления этого аппарата бюрократизировать все, что только возможно, поскольку единственным смыслом своего существования ему видится только одно - поиск все новых и новых объектов регулирования.
   Однако, государственная власть, находящаяся в руках частного капитала, десятилетиями вырабатывала механизмы сопротивления крайностям бюрократических устремлений своего аппарата управления. Совсем другое дело советская власть: она вынуждена была их только нащупывать, анализируя исключительно лишь свою собственную практическую деятельность. Другого ей не дано было в принципе, поскольку ликвидация политической власти капитала в том и заключается, чтобы демонтировать исторически выработанные им способы управления экономикой, основанные на отчуждении труда, на отношениях частной собственности. У советской власти не было иного выбора, кроме как двигаться исключительно ценой собственных проб и ошибок в обретении твердой поступи на пути к изживанию разделения людей на тех, кто производит материальные блага, и тех, кто ими распоряжается. Именно изживанию, поскольку у нее не было и не могло быть какого-то другого способа перехода к новому способу производства, которого еще нет в природе, который невозможно взять и ввести никаким декретом, а предстоит еще вырастить, лишь шаг за шагом преодолевая отношения частной собственности. Надо понимать, что благодаря отстранению капитала от политической власти, у трудящихся появилась только возможность контроля за использованием результатов экономической деятельности общества. Но самому этому контролю еще необходимо научиться с тем, чтобы потом, вполне овладев этой наукой хозяйствования, перейти к непосредственному управлению экономической деятельностью без участия в ней обособленного круга людей - чиновников государственного аппарата управления экономикой.
   Каждому из нас должно быть совершенно ясно, что с победой советской власти после Октябрьского переворота, борьба с частной собственностью вовсе не завершилась, она стала лишь возможной альтернативой дальнейшего развития общества. Иного и быть не могло, поскольку "борьба" эта особого рода. Суть ее не в насаждении какого бы то ни было нового способа управления экономикой, а в практической выработке механизмов, обеспечивающих условия, необходимые для зарождения этого нового способа производства, механизмов основанных на всемерном, самом широчайшем просвещении трудящихся и повсеместной, немедленной политической поддержке проявлений их готовности взять в свои руки функции государственного аппарата по управлению экономикой. Это отнюдь не единовременная компания по введению каких-то готовых теоретических построений, а повседневный, кропотливый, постоянно исследующий свой же собственный практический опыт, а потому не предсказуемый по длительности труд. Труд, ничего общего не имеющий с наивным представлением о возможности отмены отношений частной собственности, так как эта отмена означает абсурд - отмену государственного аппарата управления экономикой, в отсутствие в человеческом обществе других механизмов ею управлять. Поэтому слом буржуазной государственной машины и замена ее государством советов не только не отменяет борьбы трудящихся с крайностями проявления частной собственности, но, напротив, в значительнейшей степени ее усложняет, поскольку требует проявления творческой самостоятельности самих трудящихся, оказавшихся вдруг в совершенно неведомых для них ранее обстоятельствах. Они оказываются вынужденными отстаивать свои интересы в борьбе с бюрократическими аппетитами государственного аппарата управления экономикой советского государства, в который они сами выдвинули представителей из своих же собственных рядов.
   Они оказываются в условиях, когда видимый со всей очевидностью "классовый враг" в лице буржуазии исчез с горизонта власти, и в сознании подавляющего большинства трудового народа его победа уже состоялась, а потому "неклассовый враг", в лице чиновников государственного аппарата своего "народного" советского государства как опасность в деле освобождения от кабалы отношений частной собственности, этому большинству просто неведома.
   Подавляющее большинство народа в такой степени неграмотно, забито и оболванено всей своей предшествующей жизнью в условиях царской России, что понимать этого не может, а потому не может и непосредственно осуществлять свою политическую власть в государстве. Эту власть осуществляет его представитель - партия большевиков. И так сложилось вовсе не потому, что большевики, якобы, взяли и злонамеренно совершили политический переворот, присвоив себе власть в стране, в которой еще не достаточно развился капитализм с его великими возможностями просвещения. Ничуть не бывало! Отношения частной собственности господствуют по всему Миру, а значит, везде, в любой стране, с каким угодно уровнем развития капитализма, сознание подавляющего большинства людей остается скованным лишь экономическими интересами. В таких обстоятельствах, совершенно не имеет значения, на каком именно этапе капиталистического развития того или иного государства произойдет революция - в любом случае свергнувшая государственную власть частной собственности политическая сила неизбежно будет первоначально представлять собой лишь узкий круг людей, противостоящий государственному аппарату управления экономикой. Иного в принципе не может быть, поскольку сознание большинства еще не готово к управлению экономикой без этого аппарата, не готово к ее обобществлению. Следовательно, еще не может родиться тот, новый способ производственных отношений, способный заменить собой отношения отчуждения труда, отношения частной собственности.
   Вот и получается, что именно от этой небольшой группы людей зависит вся дальнейшая история страны - пойдет ли она по пути преодоления частной собственности, если будет осуществляться ежедневная и повсеместная борьба с устремлением государственного аппарата подчинить себе все экономическое пространство и, как следствие этого, все сферы человеческой жизни, или, напротив, приведет к крайностям проявления частной собственности, если в этой борьбе победителем окажется государственный аппарат управления экономикой. Реальность такова, что в стране, в которой отбиты все попытки реставрации политической власти капиталистической частной собственности, неминуемо остается угроза ввергнуть страну во власть бюрократической частной собственности.
   Не знать этого, значит поставить жирный крест на всяческих попытках увидеть действительность, на любых попытках разобраться в истории своей страны. Не стоит поэтому удивляться, что государственная власть особенно озабочена тем, чтобы советский период истории России оставался представленным обществу не иначе, как в образе чудовищного, преступного опыта небольшой горстки большевистских вождей, ведомых бредовой идеей Карла Маркса о самой возможности существования человеческого общества без частной собственности. Власть нам так и заявляет, что в результате отмены большевиками частной собственности наша страна потерпела экономический крах и распалась на части. И вот только теперь, когда коммунистический режим рухнул, а частная собственность вновь разрешена, мы, наконец - то, можем двинуться к уже достигнутым на Западе высочайшим стандартам свободы и демократии. К тому идеалу "партнерского равенства", которое воплощено в развитых демократиях.
   Безусловно, каждый из нас сам решает, доверяться ли ему авторитету государственной власти или дерзнуть на самостоятельное исследование этих вопросов. Но от того, в каком именно направлении мы устремимся, и будет зависеть, шагнули мы навстречу действительности и тем самым подвинули к ней, хоть на капельку, все общество, или продолжаем предпринимать бессмысленные, совершенно безнадежные попытки спрятаться от нее, на которые охотно, упорно и последовательно вдохновляет нас наша власть. Тем не менее, осознание главенствующих мотивов такого поведения власти, дает возможность каждому без особого труда разобраться, что же на самом деле случилось с Россией после большевистского переворота, и каким образом получилось так, что страна оказалась распята, практически безропотно изнасилована сталинскими репрессиями?
   Благодаря пропагандистским усилиям власти, большинство из нас пребывает в полной уверенности, что эти репрессии явились неизбежным следствием отмены большевиками частной собственности, что именно это позволило им узурпировать политическую власть, лишить российское общество демократии, ввергнув его в зависимость от прихотей и самодурства партийных лидеров.
   Однако реальность не имеет с этим ничего общего, поскольку никто на свете отменить частную собственность не может. Большевистские лидеры, естественно, знали об этом. В действительности большевики прекрасно понимали и то, что диктатура пролетариата не обеспечивается делегированием представителей рабочего класса в государственный аппарат управления, и то, что диктатура эта осуществляется не рабочими, а исключительно только узким кругом людей - самой партией, поскольку исторически неизбежная и самая массовая организация пролетариата - профсоюзы, не может пока осуществлять диктатуру, ибо не готова к надзору за государственным аппаратом и, тем более, к непосредственному управлению экономикой. Они прекрасно понимали, что с победой советской власти профсоюзы "утратили такую основу, как классовую экономическую борьбу, но далеко не утратили и долгие годы еще, к сожалению, не смогут утратить такую основу, как неклассовую "экономическую борьбу" в смысле борьбы с бюрократическими извращениями советского аппарата, в смысле охраны материальных и духовных интересов массы трудящихся путями и средствами, недоступными для этого аппарата". ("Еще раз о профсоюзах, о текущем моменте и ошибках тт. Троцкого и Бухарина" В.И. Ленин ПСС т. 42 стр. 297). Они прекрасно отдавали себе отчет в том, что советское "государство таково, что поголовно организованный пролетариат защищать себя должен, а мы должны эти рабочие организации использовать для защиты рабочих от своего государства..." ("О профессиональных союзах, о текущем моменте и об ошибках Троцкого" В.И. Ленин ПСС т. 42 стр. 208), что "надо уметь использовать мероприятия государственной власти для защиты материальных и духовных интересов поголовно объединенного пролетариата от этой государственной власти" ("О профессиональных союзах, о текущем моменте и об ошибках Троцкого" В.И. Ленин ПСС т. 42 стр. 209). Все это было им известно. Но экономическая разруха, связанная с Первой Мировой и Гражданской войнами, требовала скорейшего налаживания производства, скорейшего повышения производительности труда, причем методы "военного коммунизма", оправданные во время войны, здесь совершенно не годились - они исчерпали себя с переходом к мирной жизни. Сделать это можно было только двумя путями: либо в приказном порядке, путем жесткого администрирования, либо путем возврата к прежним, капиталистическим способам функционирования капитала, поскольку иных механизмов управления экономикой в человеческом обществе нет. Решение этой неотложной экономической задачи по повышению производительности труда в мирных условиях оказалась одновременно и важнейшей политической задачей, поскольку от того, какой именно из этих двух путей восстановления экономики выберет партия, зависело, ни больше, ни меньше - пойдет ли Россия по пути строительства социализма, то есть обобществления средств производства, изживания отношений частной собственности или нет.
   Естественно, что первый способ, то есть административный подход, в максимальной степени отвечал интересам бюрократии государственного аппарата и партия не могла не испытывать на себе неизбежного давления этих интересов. Как следствие, совершенно вопреки тому, что большевиками давно уже были сформулированы основные методы достижения главной политической задачи - обобществление народного хозяйства путем вовлечения в управление экономикой профессиональных союзов трудящихся, выбор пути повышения производительности труда вызвал в рядах большевиков столь ожесточенную дискуссию о "новых задачах строительства социализма", что она чуть было не привела к расколу самой большевистской партии.
   Тем не менее, пока был жив Ленин, в партии возобладала та точка зрения, что "Рост производительности труда не новая задача, ставить ее во главу угла всей политики, значит защищать крайности бюрократизма. Поэтому с политической точки зрения задача остается одна - расширение участия профсоюзов в непосредственном управлении производством. Никаких новых задач нет, все остальное должно быть лишь мероприятиями по практическому решению этой главной задачи - перехода организации промышленности в непосредственное ведение профсоюзов" (Л.,т.42, стр.270).
  
   В итоге, вместо административного нажима, вместо политики "закручивания гаек", партией большевиков была принята новая экономическая политика - НЭП, которая не только вернула права частного владения средствами производства, но и допустила в экономику страны западный капитал через создание концессий и введение конвертируемости рубля. То есть, ввела общепринятые механизмы движения капитала. Большевики прекрасно понимали, что при отсутствии политической власти в руках частного капитала сам по себе он не только не угрожал делу строительства социализма, а напротив, содействовал этому процессу, поскольку в значительной степени лишал советский государственный аппарат опоры в его закономерном стремлении к экономическому, а следовательно, и политическому господству.
   Действительность в том и состоит, что задача обобществления средств производства не разрешима без борьбы с советским государственным аппаратом, и именно эту борьбу и осуществляла политическая власть в лице большевистской партии. Поэтому "возврат к капитализму" рассматривался ей не как предательство интересов строительства социализма, а как шаг вперед, шаг, ведущий именно к этой цели.
   Но что же тогда произошло с партией? Что заставило ее отказаться от использования принадлежащей ей власти для достижения своей главной политической задачи - постепенной передачи всех средств производства в непосредственное управление профсоюзов? Каким образом получилось так, что вместо политики борьбы с государственным аппаратом советского государства, направленной на изъятие из его рук средств производства, восторжествовала прямо противоположная политика, направленная на обеспечение распоряжения этими средствами производства исключительного государственным аппаратом?
   Поскольку с победой советской власти в Гражданской войне и сломом буржуазной государственной машины главными игроками на политической арене страны остались только сама партия и ее "неклассовый" враг - бюрократия государственного аппарата советского государства, то совершенно очевидно, что столь кардинальный разворот политики большевистской партии, означавший ее фактический отказ от строительства социализма, мог быть вызван только одной причиной - победой советского государственного аппарата управления экономикой в борьбе с большевистской партией за политическую власть.
   Сама же эта победа оказалась возможной только потому, что неуклонное стремление советского государственного аппарата подчинить себе все рычаги управления экономикой явилось той могучей силой, которая была задействована в борьбе между большевистскими вождями за лидерство на политическом Олимпе страны после смерти Ленина.
   Именно устремления большевистских лидеров, направленные на удовлетворение своих личных амбиций, дали бюрократии советского государственного аппарата возможность найти ту брешь в рядах большевиков, которая позволила ей обрести политическую власть, позволила ей буквально срастись с партией в одно целое, образовав партийно-хозяйственную номенклатуру. Эта "номенклатура" и стала новой буржуазией в обществе, поскольку именно в ее руках сосредоточились все средства производства, все рычаги управления экономикой. На вершине же этой номенклатуры закономерно оказался тот, кто обладал возможностями ею распоряжаться, в чьем ведении оказались сосредоточены вопросы кадровых назначений в партии. Обладание властью над аппаратом управления, который распоряжается средствами производства, означает власть над рычагами управления экономикой, над материальными ресурсами страны. А это ничто иное, как фундаментальная опора личной власти внутри самой партии большевиков. Из истории России мы знаем, что этим человеком был Сталин. Именно он в погоне за своей личной властью и обеспечил безоговорочную политическую победу советского аппарата управления экономикой над возглавляемой им партией, стал проводником, апологетом закономерного его стремления к максимальной независимости от общества.
   Естественно, осуществить такой переворот в политике партии можно было только в одном случае: если воспитанная Лениным большевистская гвардия, способная не только осознать происходящее, но и донести это знание до народных масс, будет полностью уничтожена. Без такого рода уничтожения рассчитывать на окончательную политическую победу бюрократии было невозможно. Этим, и только этим объясняются те, казалось бы, "бессмысленные" репрессии, которые обрушились, в конечном итоге, на элиту партии с переходом страны к мирной жизни.
   Пока же, в условиях НЭПа, когда капиталистический элемент вновь "поднял голову", и трудящиеся воочию стали видеть не только отечественных жирующих "непманов", но и буржуев иностранных, Сталину, на деле воплощающему в жизнь интересы советского аппарата, было легко найти поддержку этих шагов у ничего не подозревающего народа. Ему достаточно было указать на то, что тот или иной большевик является защитником этих буржуев, их пособником, помогающим им наживаться на эксплуатации трудового народа, а ведь задача партии в том и состоит, чтобы очистить общество от эксплуатации...
   В результате, опираясь на поддержку советского государственного аппарата и пролетарской массы, совершенно не понимающей сути происходящей борьбы, Сталин постепенно сосредоточил в своих руках такую громадную власть, что через пять лет после смерти Ленина, в преддверии самых жестоких репрессий тридцатых годов, он открыто перед всей партией был уже способен заявить о несущественности в деле строительства социализма самого вопроса о советском аппарате: "Не было еще в истории таких случаев, чтобы умирающие классы добровольно уходили со сцены. Хорош ли будет у нас низовой советский аппарат или плох наше продвижение вперед, наше наступление будет сокращать капиталистические элементы и вытеснять их, а они, умирающие классы, будут сопротивляться, несмотря ни на что" (из речи Сталина на пленуме ВКП(б) в апреле 1929 г. "О правом уклоне в ВКП(б)" И.В.Сталин. "Ленин и Сталин". Сборник произведений к изучению истории ВКП(б). Партиздат ЦКРКП(б) стр.351). Тем самым, "охота на ведьм" получила свое теоретическое обоснование со стороны самой большевистской партии. Теперь каждому партийцу было ясно, что наступление социализма неразрывно связано с неизбежным сопротивлением этому процессу его классовых врагов, и никак не связанно с его неклассовым врагом - советским аппаратом. Как следствие, эти "враги" могли оказаться где угодно, поскольку дезориентация партийного и общественного сознания свершилась - дело обеспечения интересов аппарата советского государства объявлялось делом строительства социализма, и каждый, кто так или иначе пытался хотя бы намекнуть на эту ложь, неминуемо попадал в ряды "врагов народа" или их пособников. Одно неосторожное слово могло теперь привести в лагеря кого угодно, а что уж говорить о попытках осознанного сопротивления этой лжи... Теперь любая оппозиция власти партийно-государственной бюрократии выжигалась из народа каленым железом и ей дела не было до того, что эта оппозиция и есть сам народ.
   В этих чудовищных условиях жизни люди оказались совершенно беспомощны, они просто не в состоянии были осознать саму цель какого бы то ни было сопротивления, ибо их врагом оказалось родное государство советов рабочих и крестьян. Они фактически стали его заложниками, поскольку в обществе исчезла та сила, к которой можно было бы апеллировать в поисках защиты интересов трудящихся от своего собственного государства. А любые обращения к высшему руководству партии и даже (!) товарищу Сталину были уже бессмысленны, поскольку эти товарищи сами превратились в верхушку той партийно-хозяйственной номенклатуры, главным смыслом существования которой было упрочение своей собственной власти, а вовсе не обеспечение интересов трудового народа. Строительство социализма осталось теперь только в лозунгах, поскольку любые экономические достижения народа неминуемо превращались в фундамент новой политической власти, обеспечившей гигантские темпы роста производительности труда административными методами. Но этот экономический рост теперь не имел ни малейшего отношения к обобществлению экономики, а значит, и к строительству социализма. И хотя невиданный по своему размаху, безжалостный административный диктат советского государства объявлялся новым - социалистическим способом производства, с действительностью это ничего общего не имело.
   Но чтобы исключить всяческую, даже минимальную возможность заподозрить само существование этой действительности, и была полностью истреблена вся ленинская гвардия большевиков. Троцкий, которого уничтожили даже за границей, Зиновьев, Каменев, Рыков, Бухарин, Рудзутак... и немыслимое количество их "пособников". Никто и ничто не должно было пошатнуть абсолютное господство советской партийно-государственной бюрократии.
   Вся карательная мощь советского государства теперь была направлена на то, чтобы подавить любые возможные попытки обнаружения того факта действительности, что вместо строительства социализма, то есть создания условий для обобществления экономики, советское государство занято выковыванием партийно-хозяйственной номенклатуры, которая должна решать прямо противоположную задачу: обеспечение господства отношений частной собственности в новых условиях функционирования экономики, когда все средства производства сосредоточены исключительно в руках советского государственного аппарата. Цена предательства интересов этого аппарата известна ...
   Здесь надо понимать, что не злая воля отдельного человека, или даже сколь угодно большой группы лиц порождает страдания и ужасы смерти. Сама по себе эта злая воля бессильна и приобретает силу лишь тогда, когда является выразителем энергии тех процессов, которые уже происходят в обществе. Люди, способные навязать свою волю обществу всегда оказываются лишь проводниками этой энергии, а потому каждый народ получает именно такую власть, которая является отражением интересов господствующей общественной силы.
   Вот почему, истинная причина репрессий советской власти заключается отнюдь не в особенностях характера Сталина, а в том, что эти репрессии в высшей степени отвечали интересам советского аппарата управления экономикой, закономерно рвущегося к политической власти, к максимальной независимости от породившего его общества. Только отражением этих интересов на политической арене и являлся Сталин, неизбежно, разумеется, наложивший свой личный отпечаток на процесс репрессий. Поэтому ни смерть Сталина, ни развенчание партией культа его личности не затронули главного - политической власти советской партийно-хозяйственной номенклатуры, а потому и тюрьмы, и "психушки" продолжали пополняться "антисоветской" частью населения, а расстрел участников забастовки рабочих в Новочеркасске состоялся именно тогда, когда первым лицом в государстве являлся самый главный обличитель культа личности Сталина - Хрущев.
   Таким образом, смерть диктатора никак не повлияла на то, что сознание всего советского общества продолжало оставаться под гнетом господствующей над ним партийно-государственной бюрократии. Вся жизнь народа, все его достижения и героические победы неминуемо присваивались этой бюрократией, для которой сам народ закономерно представлялся лишь средством этих достижений. Действительность заключается в том, что историческая роль Сталина была им блестяще сыграна - чудовищными, античеловечными, диктаторскими методами он обеспечил полную, абсолютную, безоговорочную политическую победу в России партийно-государственной бюрократии. Это действительно историческая роль, действительно историческая победа, а потому имя Сталина будет незримо присутствовать в нашем обществе до тех пор, пока у руля политической власти находится бюрократия.
   После сокрушительных сталинских репрессий ни о какой политической победе советского аппарата управления экономикой, а значит и необходимости политической борьбы с ним в целях защиты интересов трудящихся, и речи не могло больше идти. Напротив, взращенная в сталинские времена партийно-государственная бюрократия вдалбливала обществу понимание строительства социализма не иначе как в виде укрепления и всемерной защиты советского государства, что, естественно, исключало представление о какой бы то ни было возможности борьбы с самим государственным аппаратом, с его извращениями. При этом она старательно продолжала рядиться в одежды защитника интересов трудящихся, истинной наследницы марксистско-ленинских представлений о социализме. Как следствие этого, марксизм был выхолощен советской властью до набора бессмысленных догм, которые можно легко, как гвозди, всаживать в сознание каждого человека, начиная с самого юного возраста. Это выхолащивание марксизма было доведено советской властью до такого абсурда, что он превратился в нечто прямо ему противоположное. И это легко можно обнаружить.
   Каждый из нас, например, убежден в том, что, руководствуясь учением Маркса, советская власть поставила себе целью построить коммунизм. И не удалось ей этого сделать именно потому, что учение оказалось ошибочным. Конечно, существуют и такие ярые защитники марксизма-ленинизма, которые всю вину за случившееся с Россией возлагают на конкретных людей, которые неправильно пользовались марксизмом, не так его поняли. Но ни те, ни другие не сомневаются в наличии самой цели, поставленной марксизмом: достичь общественно-экономической формации под названием "коммунизм". Мы так убеждены в этом, этот догмат так сросся с нашим сознанием, что нам и в голову не может прийти задать себе вопрос, а не противоречит ли марксизму сама постановка этой цели - построить коммунизм? Нам не понятно, как вообще можно такой вопрос ставить? Что за бред?! А ради чего тогда весь этот марксизм создавался, если не для воплощения коммунистической утопии?
   Именно такого рода представлениями и исчерпывается "знание" марксизма подавляющим большинством из нас. И даже более продвинутые его "знатоки", которые постигали марксизм по советским учебникам, естественно не могли найти там ничего иного, как утверждения о том, что в советском обществе ликвидирована эксплуатация человека человеком, поскольку ликвидирована ее причина - частная собственность, а следовательно, достигнута цель, поставленная классиками марксизма и остается только повышать производительность труда, чтобы обеспечить всеобщее материальное благоденствие - коммунизм. Мы совершенно не отдаем себе отчета, что это всего лишь наглая ложь, рожденная властью партийно-государственной бюрократии.
   Действительность же состоит в том, что анализ закономерностей развития человеческого общества марксистской наукой столь глубок, что он ничего общего не имеет с теми догмами, которыми запрудили наше сознание подготовленные государством учителя. Сущность коммунизма сформулирована Марксом в короткой формуле: "Коммунизм есть энергетический принцип ближайшего будущего, но как таковой коммунизм не есть цель человеческого развития, форма человеческого общества" ( М. и Э. Т.42, стр.127.). Принцип - это закон. Закон Природы. А закон не может быть целью, не может обладать какой бы то ни было формой. Это абсурд. Но в этом абсурде пребывает все наше общество, совершенно этого не замечая.
   Наше сознание уже привыкло существовать в авгиевых конюшнях той лжи, которую нескончаемым потоком изливает на него власть. Мы не можем не ощущать эту ложь, но вместо того, чтобы понять ее истоки, осознать ее античеловеческую сущность, уродующую наше сознание, мы лишь преисполняемся гордыней в презрении к власти, тем самым возвышаемся в собственных глазах, начиная полагать причиной всех наших бед лишь некудышнюю власть. В результате "круг замыкается": если мы хороши, то причина проблем сосредоточена не в нас, а во власти, и, значит, необходимо внедрить такие механизмы, которые позволили бы эту власть реформировать так, чтобы она заботилась о наших интересах, а не о своих собственных. Мы невольно сосредотачиваем свое внимание на поисках этих механизмов. Но именно таким образом мы и бежим от самих себя, то есть бежим от той действительности, что такого рода реформирование власти в принципе невозможно, и, следовательно, выход из положения надо искать не вовне, а внутри нас. Наше сознание постоянно курсирует по этому замкнутому кругу и лишь потому, что мы сами не желаем знать той правды, что во всем, что с нами происходит, без самого малюсенького исключения, виноваты мы сами, что причина всех внешних обстоятельств нашей жизни заключена в нас самих, а не во власти или в ком бы то ни было еще. Нам отвратительна сама мысль о том, что наше собственное представление о себе не соответствует действительности, и что именно это несоответствие и есть корень всех бед, обрушивающихся на нашу голову.
   А между тем, это несоответствие действительности неимоверно больше того, что вообще способно вместиться в наше сознание из-за его ограниченности, которую так искусно поддерживает власть.
   Посмотрите, ведь в большинстве своем мы убеждены в том, что люди являются такими животными, которые в отличие от других представителей животного мира научились добывать себе средства к существованию при помощи экономики, что они собственно и отличаются от животного мира именно этой своей способностью производить орудия труда. Уровень интеллекта человека настолько высок в сравнении с животным, что благодаря ему он может до такой степени усовершенствовать средства производства, что они позволят достичь беспредельного уровня производства материальных благ. И вот тогда-то и наступит всеобщее благоденствие, когда доступ каждого к материальным благам будет обеспечиваться гарантированным властью "равенством" социального партнерства.
   Пока мы способны в это верить, пока наше сознание пребывает в такого рода русле понимания экономических процессов, пока оно ограничено представлением о том, что главной целью человеческой цивилизации является развитие экономики, пока в сознании человека экономика вообще представляется панацеей его биологического выживания, как разновидности животного мира, мы будем так далеки от действительности, что она неминуемо будет долбить нас с тем большей силой, чем больших технологических успехов нам удастся достигнуть. Такого рода сознание - это настоящий бунт перед не могущей куда-то деться действительностью, а следовательно, он неизбежно будет подавлен ею с тем большей "жестокостью", с чем большим упорством и настойчивостью мы будем в этом бунте пребывать. Все и всяческие пророчества о грядущей катастрофе Человечества - лишь свидетельства неминуемого следствия нашей собственной слепоты, нашего нежелания развернуться к действительности лицом. Но нет ничего такого, чего нельзя было бы избежать именно потому, что знание действительности и есть предупреждение, и есть видение пути к обретению безопасности. Поэтому, наше общее будущее зависит от каждого из нас, от того, какой именно путь он выберет: путь познания действительности, невозможный без борьбы с собственным сопротивлением ее увидеть, с нежеланием расстаться с уже сложившимися представлениями о себе или путь инфантильного ничего не делания, содержащий своей оборотной стороной рабское следование обозначенным властью фарватером всеобщего устремления к обогащению.
   И вся беда в том, что здесь нет альтернативы. Невозможно одновременно устремляться в двух противоположных направлениях: чуть - чуть пройти в одном направлении, чуть - чуть в другом. Пытаться это сделать означает разрывать себя на части каждым таким компромиссом, уничтожать в буквальном смысле свое психическое, а значит и физическое здоровье.
   Конечно, власть нас убеждает в том, что медицинская наука всех сможет спасти. Уже вот-вот, совсем скоро ею будет оживлен дремлющий в нашем организме механизм регенерации органов, а клонирование тканей человеческого организма уже реальность. Да что там ткани, наука открыла "ген долголетия" и все мы в ближайшем будущем сможем жить сотни лет.
   Но все это самообман, поскольку какие бы способы восстановления человеческого тела не изобрело человечество, все они окажутся лишь "дробиной слону", поскольку до тех пор, пока наше сознание оторвано от действительности, мы неминуемо вызываем на себя огонь ее неисчерпаемого воздействия, противостоять которому не может вообще ничего, в том числе, разумеется, ни клонирование тканей, ни регенерация органов, ни новые гены. Все это лишь способы лечения болезней и они не могут заменить собой исцеление человеческого организма. Исцелиться человек может только благодаря своим собственным усилиям и все, что может медицина в принципе, так это вовремя вмешаться в процесс болезни и тем самым дать человеку шанс себя исцелить. Но исцеление, как таковое, внешними факторами не достижимо, ибо наше сознание само активизирует физические и биохимические процессы в организме, а потому именно от него и зависит, будет ли организм исцеляться или разрушаться. Надо ясно понимать, что все достижения медицинской науки - это в известном смысле "стрельба по воробьям" и надеяться на спасение человечества медициной столь же бессмысленно, как пытаться заклеивать скотчем пробоину в корпусе судна.
   Власть неизменно стремится изъять из нашего сознания любые возможности для познания нами самих себя. Еще в советские времена из общественного сознания оказалась вытравлена сама основа для понимания действительности. Утвержденное советской властью всеобъемлющее политическое господство партийно-хозяйственной бюрократии до такой степени исказило представления общества о самом себе, что даже ликвидация самой советской власти явилась для этой бюрократии лишь еще одной возможностью сокрытия той "тайны", что отношения частной собственности в принципе никто отменить не может, а потому, слом советского государства вовсе не является обратным переворотом от "социализма" к капитализму, то есть от одного способа производства к другому. Оставшаяся в действительности незыблемой политическая власть партийно-хозяйственной бюрократии изо всех сил стремится убедить не только нас с вами, но и все мировое сообщество в том, что в России произошел качественный переворот от общества, в котором частная собственность отсутствовала, к обществу, где она снова разрешена. На этом утверждении построена вся государственная политика "новой" власти, вся ее "демократическая" платформа. В эту идеологию втиснуты образовательные программы всех учебных заведений Страны, а, следовательно, точно так же как и в советские времена, проводится тотальная, массированная атака на наше сознание с тем, чтобы обеспечить свое политическое господство.
   Но на самом-то деле всевластие частной собственности ни куда из нашего общества не девалось. Поэтому все, что произошло в России с падением советской власти - это исключительно нивелирование крайностей проявления отношений частной собственности, которое не только не могло отменить политическую власть бюрократии в России, а, напротив, ее упрочило, сняв запреты с общепринятых механизмов движения капитала. Эти механизмы только вооружили власть партийно-хозяйственной бюрократии, поскольку банки, биржи, земельная рента, акции и т.д. и т.п. саму эту власть никак затронуть не могут. Ведь для того, чтобы вновь появившимся частным собственникам средств производства овладеть политической властью, им необходимо сначала отобрать ее у партийно-хозяйственной бюрократии, которая, естественно, в любой момент готова развернуть против таких попыток весь арсенал насилия, находящийся в распоряжении государства. Поэтому исход подобной борьбы со стороны частного капитала предопределен изначально. У нее совершенно нет перспектив, по той простой причине, что эта борьба не может осуществляться на поле экономического соревнования между государственным и частным капиталом. Такое поле в России отсутствует в принципе, поскольку любая борьба с государственным капиталом означает на деле борьбу с самой партийно-хозяйственной бюрократией, то есть противоречит ее политическим интересам. Это означает, что частный капитал в России может существовать только в качестве слуги бюрократии и играть иную роль в нашем обществе он не способен по определению. Он не может сформироваться в тот "средний класс", который является основой экономики развитых стран, поскольку это означает ничто иное, как крах политической власти самой бюрократии. Естественно, допустить это партийно-хозяйственная бюрократия не может. Поэтому, сколько бы она ни убеждала нас в обратном, сколько бы не говорила о том, что будто бы с падением коммунистического режима Россия, наконец-таки, впервые в своей истории (!) обрела свободу, которая позволит ей двинуться к демократическим стандартам Западной Европы и Америки, все это обречено остаться идеологической говорильней, по той простой причине, что любая система, любая политическая власть стремится к самосохранению.
   Казалось бы, можно посмеяться над этой глупостью бюрократов, высокомерно выпятив грудь, в очередной раз поиздеваться над обезьяньими ужимками представителей ее власти, с самым серьезным видом примеряющих на себя одежды западных "демократических" политиков. Но кому станет от этого лучше? Никому! Мы только утвердимся в высокомерии и тем самым укрепим оковы собственного Эго, которое всегда отделяет нас от всего сущего, в том числе и от себя самого. А кто же не знает основной заповеди насильственной власти: "разделяй и властвуй"?!..
   Иначе говоря, надо ясно себе представлять, что наша власть это и есть мы сами, она абсолютно точно такова, каковы мы. Она просто не может быть иной, поскольку любая власть есть лишь выражение представлений о себе самого общества. Именно поэтому власть так и заботится о том, чтобы эти представления обеспечивали ее властное положение и ни в коей мере не выходили за эти рамки.
   Нам только кажется, что мы вправе презирать за это власть, смеяться над ее очевидной "глупостью", полагая, что она не в состоянии поменять реальность своим утверждением, что черное это белое, а белое - черное. В действительности это мы оказываемся глупцами, не желающими замечать главное: само стремление власти навязать это утверждение отдельному человеку или целому народу невозможно без широко развернутого, систематического насилия над их сознанием. А в результате этого реальность неминуемо начинает меняться, поскольку любое насилие над сознанием рано или поздно, но неотвратимо приводит к самоуничтожению человека - разрушает его психическое, а следом и физическое здоровье. Таков закон Природы, отменить который невозможно. Нам доступно лишь наблюдать его проявления. Что, собственно, и происходит всякий раз, когда мы видим вспышки необъяснимой, "беспричинной" агрессии.
   И как нам быть в такой ситуации? Продолжать хаять власть, упиваясь своими добродетелями, коих она не желает замечать? Или отдаться ее мифам и тем самым окончательно оторвать себя от действительности?
   Так вот, если мы хотим, чтобы изменилась власть, у нас просто нет другого выхода, кроме как вопреки ее желанию, изменить свое представление о самих себе, что в свою очередь закономерно изменит представление о себе и общества в целом, а следовательно, неизбежно повлечет за собой трансформацию власти.
   Надо понимать, что любые способы отбора во власть, будь они основаны на социальном перевороте или изобретении всяческих механизмов в рамках какой угодно демократии, в принципе не могут обеспечить ее "народный" характер, поскольку не в силах отменить отношений частной собственности. В результате, иллюзии нашего общества о самой возможности обретения таких способов заставляют всех нас погрузиться в объятия заоблачных грез, неимоверно далеких от осознания того, что власть всегда отражает наши собственные устремления. И пока мы хотим от нее лишь одного - высокого материального достатка - она и будет его достигать даже ценой нашей жизни, а мы будем ненавидеть ее за это в полной уверенности, что виной тому бесчеловечность власти, а не наша оторванность от своей человеческой сущности.
   Действительность в том и состоит, что пока мы ослеплены неуемным стремлением к материальному достатку, эта наша слепота позволяет власти направлять общественное сознание именно туда, куда угодно ей, позволяет тиражировать совершенно бредовые мифы, связанные с крушением советской власти, в атмосфере которых всем нам приходится жить. Однако, достаточно внимательнее присмотреться и для каждого станет очевидным, что ни малейшей разницы между советским государством и нынешним - нет, что пущенная в тираж "новая" идеология сегодняшней власти есть выражение абсолютно той же политики, которую проводила наша власть в те времена, когда она называла себя "советской". Ведь что произошло в СССР? Да только то, что крайности проявления отношений частной собственности, в конце концов, довели состояние экономики страны до такого предела, что просто вынудили партийно-хозяйственную бюрократию в целях сохранения своей же собственной власти решиться на радикальные меры для оживления экономики. И та часть бюрократического аппарата, которая не желала это осознать, была без сожаления вышвырнута на задворки политики вместе с ее советской фразеологией. Поэтому, отказ от мифа советского вовсе не означал собой шага к действительности.
   Этого бюрократия допустить не могла, а потому вместо одного мифа обществу навязали другой - о движении из мрака тоталитарной советской системы к "истинным ценностям человеческой цивилизации". Нам настойчиво загружают сознание тем "откровением", что прогрессом общества будто бы является ничто иное, как повышение производительности труда и рост потребления, что движение именно в этом направлении и обеспечит наше лучезарное будущее. Но эта "новая" идеология совершенно не отличается от "старой". Речь на самом деле идет только об одном: политическая власть бюрократии в советские времена навязывала народу идеологию, отождествляющую движение к такого рода прогрессу с движением к "светлому коммунистическому будущему", а теперь навязывает идеологию движения к "истинным ценностям человеческой цивилизации". Нам всем приходится ежедневно глотать эту пилюлю, как бы от нее ни тошнило. А между тем, обе эти идеологии основаны на одной и той же фундаментальной лжи: советская власть, якобы, отменила частную собственность. В советские времена нам логично доказывали, что поскольку с отменой частной собственности ликвидирована эксплуатация человека человеком, то повышение производительности труда и рост потребления неминуемо ведут нас к коммунистическому раю. Теперь же, и не менее логично, нам объясняют, что светлое будущее не состоялось именно потому, что повысить производительность труда и обеспечить рост потребления без частной собственности невозможно. Но поскольку сейчас она вновь разрешена, то для нас, наконец, открылась широкая дорога к достижениям "западной" цивилизации через безграничный рост потребления, стимулирующий развитие экономики.
   Вряд ли, находясь в здравом уме и твердой памяти, можно во все это поверить, но именно здравомыслие самым настойчивым образом и выбивает из нас наша власть. Стремясь сделать так, чтобы жажда обладания материальными благами главенствовала в нашем сознании, она тем самым заставляет все общество корчиться в нескончаемой паутине лжи. При этом у нее нет другого выхода для удержания собственной власти, а потому доверяться ее благородству по отношению к нам все равно, что ягнятам доверяться волку. В высшей степени наивно рассчитывать на то, что власть позволит себе открыть нам сущность происходящих в обществе процессов. Каждому должно быть ясно, что любые, утвержденные Государством учебники, написанные сколь угодно высоко остепененными профессорами и докторами общественно-политических наук, ни в коей мере не могут посягнуть на официальную линию политической власти бюрократии, никоим образом не могут открыть нам главную тайну ее господства над общественным сознанием.
   Эта власть прикладывает все усилия, предпринимает все доступные ей шаги для того, чтобы лишить нас опоры на собственный разум. Только таким образом она может обеспечить себе полную свободу действий, поскольку человек, лишенный разума, слеп. Он не способен увидеть, что причины с ним происходящего находятся в нем самом, а не в окружающем его мире, что не мир менять надо, чтобы подогнать его под себя, делая его таким же сумасшедшим, а менять себя, чтобы изменился мир, обретая черты здравомыслия. Только будучи слепы, мы вынуждены, как скот на бойню, покорно тащиться вслед за властью в ее безумном стремлении втиснуть наше сознание в прокрустово ложе идеи о необходимости обретения демократических ценностей западной цивилизации.
   Конечно же, мы, как говориться, "шкурой чувствуем" что-то недоброе, нас беспокоит, что это движение к демократии у нас весьма странное: чем дольше мы к ней движемся, тем почему-то ее все меньше становится.
   Но слепота наша позволяет власти блефовать так лихо, что ей без сомнения позавидовал бы сам Хлестаков, ставший нарицательным символом безоглядной лжи. Власть, как говориться "понесло"... И слепым котятам в нашем лице она легко заявляет, что не о чем беспокоиться, что так и должно быть, так, собственно, все и задумано. Ведь сначала надо ликвидировать наследие советской власти, запретившей частную собственность, и создать новые, настоящие демократические институты, основанные уже на частной собственности, которые и сделают всех нас свободными. Ну, а чтобы в процессе демонтажа советского наследия не ввергнуть страну в хаос, власть и усиливает административный диктат. И что тут неясного, это ведь так просто. Чем больше ликвидируются советские порядки, то есть чем ближе мы становимся к лучезарному будущему стандартов западной демократии, тем сильнее должны закручиваться гайки административного механизма государственной власти, вплоть до создания им новых систем демократии. То есть "де факто" власть нам заявляет о том, что махина административного аппарата, утвердившаяся с созданием "вертикали власти", добровольно своей властью поделится... правда, только тогда, когда ей удастся создать... независимые от нее же самой институты демократии. Как говориться, хотите верьте, хотите нет!
   Однако, наша вера в это для власти просто жизненно необходима. А потому, когда вдруг обнаружилось, что полтора десятка лет выстраивания вертикали власти привели наше общество от разгула бандитизма девяностых годов к еще более беспринципному разгулу коррумпированного чиновничества, она, что называется, "на чистом глазу", нам заявляет, что сейчас проведет судебную реформу, в результате которой суды сами справятся с коррупцией. Ведь в развитых странах они это сделали. А ну-ка, попробуйте в Японии, Европе или Америке сунуть взятку полицейскому - немедленно окажетесь в тюрьме.
   Вот только, есть одно "но": именно там коррупционные скандалы связаны с участием в них... самых первых лиц Государства. Япония, Италия, Франция, Германия и, конечно же, Америка. Мы поражаемся и восхищаемся судебной системой этих стран, тем, что этих первых лиц привлекли хоть к какой-то ответственности, поскольку представить себе подобную ситуацию в России вообще невозможно. Невозможно по той простой причине, что у нас политическая власть принадлежит бюрократии, а не крупному частному капиталу, как в развитых странах, где любые персоналии в руководстве этих стран были и остаются наемными служащими этого капитала. В России же все чиновники, в том числе и судейские, являются служащими бюрократии, на вершине которой находится первое лицо государства. И кто с кого в этой ситуации может спросить?.. Любому хозяину не понравится, когда служащие в его фирме начинают злоупотреблять своим положением. Вот и получается, что у нас будет отвечать "зарвавшийся" судья, а на Западе высший государственный чиновник, поскольку, обладая политической властью, крупный капитал выработал необходимые ему механизмы для того, чтобы иметь возможность убрать своих нерадивых служащих с ответственных постов. Этого ему вполне достаточно. Поэтому никто из высокопоставленных коррупционеров не оказался в тюрьме. Ни Коль, ни Ширак, ни Берлускони, ни иже с ними.
   В отличие от советской России судебная система развитых стран формировалась как инструмент власти частного капитала и потому она как была, так и остается орудием именно в его руках. Как, впрочем, и прокуратура, и полиция, и пенитенциарная система, и спецслужбы. Не стоит забывать, например, что жизнью не одного Президента Соединенных Штатов Америки - всеобщего образца самой развитой демократии(!) было оплачено недовольство ими господствующего капитала. Они, видишь ли, возомнили, что живут в свободной стране, что демократия в Америке столь развита, что вообще перестала быть способом обеспечения диктатуры власти крупного капитала. Однако, этого в принципе не может быть, поскольку в человеческом обществе, в котором безгранично господствуют отношения частной собственности, любая форма государственного устройства, в том числе, разумеется, и самая развитая демократия, неминуемо остается лишь способом сохранения этих отношений, то есть способом обеспечения диктатуры элиты распорядителей материальными богатствами. И эта элита никогда не позволит утвердиться в обществе какой бы то ни было силе, какой бы то ни было системе, не отвечающей ее собственным интересам, стоящей над этими интересами. Вот в чем заключается действительность. А потому любой Президент, любой Премьер министр, любое иное, самое что ни на есть первое лицо государства, в самом что ни на есть демократическом обществе, неминуемо окажется не у дел или в могиле, стоит только ему посягнуть на интересы истинного господина - элиты, распоряжающейся крупным капиталом. Там, где властвуют отношения частной собственности, другого не дано по определению.
   Но наша власть имеет сейчас возможность блефовать без всякой опаски быть пойманной за руку, поэтому она смело заявляет нам, что "судебная система сама способна разобраться, что в интересах государства, а что отражает шкурный интерес коррумпированного бюрократа или предпринимателя". (Статья Президента России Медведева "Россия вперед". Официально опубликована в "Российской газете" 10 сентября 2009 года).
   Что ж, выбор всегда остается за нами. Нам самим решать - довериться этим "откровениям" власти, ступая в обширное болото нескончаемой лжи, или попытаться обрести твердую почву под ногами, а значит, осознать, что создать в обществе нечто независимое от государственной системы политической власти в принципе невозможно, поскольку все атрибуты Государства, в том числе, разумеется, и суды, естественным образом, всегда были, есть и будут лишь инструментами, обеспечивающими интересы тех, в чьих руках находится государственная власть. Полагать иначе, означает "витать в облаках", означает отвернуться от действительности, чего и жаждет от нас наша власть.
   А мы, собственно, и возразить-то толком ничего не можем, поскольку наше сознание так запутали, так загрузили всевозможными псевдонаучными теориями "продвинутых" западных теоретиков, что мы невольно пребываем в плену их "научного" знания: эволюция человеческого общества в том и заключается, что все народы, все государства постепенно продвигаются к состоянию цивилизованного общества западноевропейского и американского образца. Это убеждение настолько укоренилось в нашем сознании, оно в такой степени господствует по всему Миру, что уже упоминавшиеся в качестве самого образцового в мире "демократа" - Соединенные Штаты Америки совершенно не стесняются использовать свою военную мощь для приведения некоторых не демократических стран в цивилизованное демократическое состояние. Не трудно заметить, что этот военный диктат крупного капитала США рядится в демократические одежды точно так же, как в свое время Советский Союз рядился в одежды защитника "социалистических завоеваний" народов Польши, Венгрии, Афганистана... В одном случае убивают ради воплощения демократических идеалов, в другом - убивали ради светлого коммунистического завтра. В одном случае - ради обеспечения абсолютной свободы частной собственности, в другом - ради ее отмены. Вот бред, во власти которого мы живем, рассуждая о прелестях демократии.
   Так неужели мы позволим себе оставаться слепцами, отказываясь видеть действительность: причина этих убийств одна и та же - отношения частной собственности. И до тех пор, пока эти отношения существуют, пока существует возможность экономического диктата одних людей над другими, эти убийства неизбежно будут продолжаться, какими бы флагами высокоморальных принципов и национальных государственных интересов они ни прикрывались.
   Пока мы этого не осознаем, у нас просто нет шансов вырваться из паутины нескончаемых мифов, обрушиваемых на наши головы властью.
   Понятное дело, что большинство из нас полагает, что теория всеобщего неминуемого движения по стопам западноевропейской цивилизации есть плод марксистской науки, который лишь взят на вооружение современными учеными. Мы полагаем, что это Маркс с его теорией прибавочной стоимости, объясняющей рост капитала в странах Западной Европы, обосновал неминуемость движения всего Мира по этому пути. А как же иначе, ведь закон действия капитала одинаков для всех стран. Не может быть такого, чтобы капитал в одной части Света действовал иначе, чем в другой, и следовательно весь Мир просто обречен двигаться в одном направлении - достижения демократических вершин Западноевропейской цивилизации.
   Но не надо забывать, что советская власть извратила марксизм донельзя, низвела его до голых схем. Она просто стерла из общественного сознания саму сущность марксизма как способа диалектического анализа действительности, нескончаемо проявляющей себя взаимным влиянием причины на следствие и обратно - следствия на причину. Нынешней власти нет совершенно никакого резона менять "советское понимание" марксизма. Более того, сегодняшней властью марксизм вообще не рекомендован к изучению. Вычеркнули его из нашей жизни, предложили забыть как страшный сон, как опасную теорию, сопоставимую разве что с фашизмом.
   Однако любые утверждения власти, касающиеся марксизма, не могут отменить ту действительность, что в мире просто не бывает так, чтобы следствие не оказывало обратного, неотвратимого влияния на причину своего возникновения. Это универсальный закон Природы. Он проявляется во всем без исключения - от самого малого, до сколь угодно великого. А потому, если мы обратим внимание на тот факт, что все страны, все народы, без исключения, всегда развиваются в неких конкретных, только им свойственных исторических обстоятельствах, то легко обнаружим, что эти обстоятельства не могут не накладывать особенных, своего рода исключительных характеристик на сам процесс взаимного влияния политики этих стран на экономику и обратно - экономики на их политику. А коль так, то становится совершенно ясно, что демократия как форма обеспечения господства отношений частной собственности, которая сложилась в Западной Европе, в принципе не может являться универсальной политической формой сохранения этих отношений для всего человечества. Частная собственность уже проделала в других странах свой, уникальный, свойственный только им, путь развития, который и привел к формированию совершенно определенного способа ее сохранения в конкретных исторических обстоятельствах жизни того или иного народа.
   Любой народ, как и любой человек - уникальное явление Природы и потому, точно так же, как жизнь неповторимым образом проявляет себя в каждом конкретном человеке, даже если речь идет о близнецах, похожих друг на друга как две капли воды, отношения частной собственности столь же неповторимо проделывают свой путь в истории каждого народа в зависимости от тех или иных обстоятельств его жизни. И точно так же, как один человек не способен прожить жизнь другого человека, отношения частной собственности не могут следовать одинаковым путем своего развития в истории разных народов.
   Маркс, кстати говоря, сам подчеркивал, что его "исторический очерк возникновения капитализма в Западной Европе пытаются превратить в историко-философскую теорию о всеобщем пути, по которому роковым образом обречены идти все народы, каковы бы ни были исторические условия, в которых они оказываются, - для того, чтобы прийти, в конечном счете, к той экономической формации, которая обеспечивает вместе с величайшим расцветом производительных сил общественного труда и наиболее полное развитие человека. ( Из "Набросков ответа на письмо Вере Засулич" - К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 19. С. 400 - 421)
   Этот миф, как мы видим, - современник марксизма, однако именно в его власти мы до сих пор и пребываем. Нам никак не удается сделать тот шаг к действительности, который бы позволил обнаружить отношения частной собственности, обеспечивающие при помощи любого государства господство одной части населения над другой. Конечно, власть не желает допустить открытия нами этого знания, поскольку для нее мы должны оставаться рабами, рассматривающими мир господствующих в человеческом обществе интересов капитала сквозь розовые очки "социального партнерства". Ей жизненно необходимо, чтобы эти очки скрывали от нас ту печальную и даже трагическую ситуацию, когда, вне зависимости от нашей принадлежности к "бедным" или "богатым", мы вынуждены жить в общих для всех условиях отчуждения друг от друга. Мы вынуждены пребывать в нелепом круговороте опустошающих наш внутренний мир терзаний: одни по поводу того, как выбиться в богатеи, ведь понятное дело, что лучше быть "господином", чем "рабом", другие, те, кто уже "выбился" - как эти богатства не потерять, защитить от недружественных набегов, ибо утрата их означает новое "рабство", которое, иной раз, хуже смерти, поскольку на новый рывок к богатству сил может не хватить...
   Но у власти к нашему внутреннему миру вообще нет никакого интереса, а потому она настойчиво, как шарманка, продолжает напевать нам одну и ту же заезженную песенку о "всеобщем пути" - рост экономики автоматически ведет к демократической политике. Перекладывая эту песню на различные лады, власть с фанатичным упорством вдалбливает нам, что экономическая модернизация - единственная дорога к полноценной демократии, к рассвету Свободы. Окутанные этой ложью мы оказываемся неспособны осознать, что нынешняя власть партийно-хозяйственной бюрократии всего лишь добавила к своей старой советской песне новый припев о том, что модернизация экономики в России провалилась, поскольку осуществлялась насильственными методами. Но коль скоро теперь мы пойдем "новым", "ненасильственным" путем, имея перед собой пример Западной демократии - успех нам гарантирован.
   И мы вынуждены этому верить, верить тому, что новизна метода модернизации экономики в том и заключается, что теперь нас не будут уничтожать целыми народами, переселяя на неосвоенные просторы Сибири, не будут теперь массово расстреливать и так же массово сажать в тюрьмы противников нынешней власти. Но что же здесь нового? Разве все это отменяет саму диктатуру бюрократии, разве лишает ее политической власти? Да ни капельки, напротив, только укрепляет эту власть, а потому делает неизбежными именно административные методы модернизации экономики, которые приобретают лишь иные формы, следовать которым мы по-прежнему обречены.
   У нас просто нет другого выхода, поскольку нашему сознанию вообще не удается вырваться из бушующих потоков лжи, в которые его безжалостно, с холодной настойчивостью сталкивает власть. Поэтому, никакой иной альтернативы движения к Свободе, кроме как рвануться вслед за властью модернизировать экономику, мы не видим. Наше сознание, охваченное стремлением к материальному благополучию как главной и единственной цели в жизни, обеспечивающей нам и нашим близким ни больше, ни меньше, чем само физическое существование, пребывает в постоянном стрессе, заставляющем нас отталкивать от себя любые касания действительности. Как следствие этого, мы даже не подозреваем, что главный враг, отторгающий нас от этой действительности, живет у нас внутри. Что именно там, в нашем собственном сознании и коренится все, что порождает внешние негативные обстоятельства нашей жизни, тем самым препятствует нам стать творцом ее, а не оставаться жалким рабом создаваемых властью мифов.
   Чтобы увидеть это, представьте себе на минуту, что вместо нынешней, такой лицемерной, постоянно обманывающей нас власти мы сами вдруг стали этой властью. Благороднейший человек Иванов Иван Иванович из соседнего двора, которого мы все прекрасно знаем, превратился в Президента, а наши самые лучшие, ближайшие друзья обрели депутатский статус и готовы воплотить в жизнь все наши пожелания. Но каковы они будут эти пожелания? Можно не сомневаться, что все они будут связаны с главным - обеспечением все того же материального достатка. И иного быть не может, потому что эта ЦЕЛЬ объемлет все наше сознание. Выйти за ее пределы большинство из нас просто не в состоянии. Страх за собственное физическое существование гнетет нас на столько, что мы готовы идти, следуя за этим страхом, на любые компромиссы с собственной совестью, а многие из нас не останавливаются и перед преступлением. Мы просто теряем самих себя, наше сознание напрочь отрывается от внутреннего мира, полностью сосредотачиваясь на внешних его атрибутах. Поэтому именно там - "во вне" - мы с трагической настойчивостью и пытаемся найти корни поставленных жизнью проблем, совершенно не подозревая, а точнее, отказываясь принять ту действительность, что проблемы эти вообще не могут быть разрешены без расширения собственного, скованного страхом сознания, без преобразования "внутреннего" мира, иначе говоря, без познания самих себя.
   А это говорит о том, что вовсе не сама по себе ложь, нескончаемо обрушиваемая на нас властью, является истинной причиной наших проблем, а собственное малодушие, заставляющее искать спасительную заводь мещанского благополучия внутри этой лжи. Именно отсюда проистекает рабская готовность верить ей всякий раз, даже вопреки постоянно звучащему собственному внутреннему голосу, неуклонно требующему от нас обратиться к действительности.
   Но пока у нас нет желания ее увидеть, мы обречены пребывать в "королевстве кривых зеркал", в котором демократическая политика автоматически возникает, как следствие экономического роста. В этой волшебной стране, мистическим образом, наперекор законам Природы совершенно отсутствует обратное воздействие политики на экономику. А поэтому все, что здесь требуется от нас, так это всеми возможными средствами создавать общественные богатства, не задумываясь о том, в чьем, в конечном итоге, распоряжении они окажутся. Более того, чтобы комфортно жить в этой сказочной стране, мы должны свято верить, что чем больше богатств нами будет произведено, тем более добрыми к нам будут те, кто этими богатствами распоряжается, тем более мягкая, демократическая политика нас ожидает.
   Вы сомневаетесь? Вас что-то смущает? Вы, быть может, хотите получить гарантии такого поведения власти? Да, пожалуйста - пример Западных демократий, к высшим стандартам которых так рьяно и тащит всех наша власть.
   Что же нам делать в этой ситуации? В кои веки довериться, наконец-то, внутреннему голосу или опять, который уже раз(!), пуститься во все тяжкие вслед за очередной "новой" старой властью, стремясь в предложенных ею ныне условиях жизни общества обрести все тоже безопасное мещанское болотце своего личного существования.
   Большинство из нас всегда выбирало последнее, будучи в полной уверенности, что это власть виновата в том, что нам никак не удается обрести спокойствие безопасного благополучия в отгороженном для себя закутке. Мы привыкли возлагать всю ответственность за происходящее исключительно на нее, инфантильно полагая, что роль власти в том и состоит, чтобы отечески, как добрые родители, заботиться о нас вне зависимости от того, каковы мы - ее шаловливые дети, вне зависимости от того, стремимся ли мы сами о ком-то озаботиться, кроме самих себя и своих родственников. Но каким же образом, спрашивается, такое вот общество себялюбцев может рассчитывать на образование в нем власти прямо противоположного содержания? Каким образом это общество вообще может потребовать от власти чего-то иного, кроме обеспечения каждому его отдельного от других, неприкасаемого личного круга материального благоденствия? Общество этого и требует, а потому неминуемо становится рабом политики достижения экономического рая, оно само превращает себя в потребляемый экономикой ресурс, в качестве которого власть всех нас и использует. Так кто в этом виноват, разве не наши собственные "внутренние" устремления порождают таким образом совершенно определенные "внешние" обстоятельства жизни общества, неминуемые, в конечном итоге, для каждого их нас, как бы мы ни пытались от них отгородиться? Нельзя забывать, что воздействие следствия на причину неотвратимо. Нет человека, способного избежать этого обратного воздействия, - такова действительность, таков способ существования Природы, вырваться за пределы которой немыслимо, поскольку мы и есть эта самая Природа, ее неразрывная органическая составляющая, а потому овладеть Природой, то есть обрести действительную, не обусловленную какими-то внешними обстоятельствами Свободу, означает ничто иное, как овладеть самим собой. Но именно от этого мы постоянно и бежим. Сосредоточившись на погоне за внешними атрибутами счастливой жизни, мы теряем главное в ней - самих себя, и, как следствие, способность адекватного отражения действительности, даже сталкиваясь с ней лицом к лицу.
   Как результат этого, власти легко удается раз за разом, с неизменным успехом вскармливать нас очередной небылицей, которой мы не очень-то верим, зная по опыту ее лицемерный нрав, однако втайне от себя, как дети, надеемся, а вдруг в этот раз власть не врет, и мы, наконец, сможем зажить богато и счастливо. Вдруг в этот раз власть говорит правду, и "полноценная" демократия действительно стала возможна на Западе благодаря росту экономики, а значит, нам и в самом деле стоит поддержать еще одно другое президентство нынешней правящей элиты, пока она выведет страну на новый технологический уровень экономического развития. Вот тогда мы и обретем счастье самого широкого доступа к плодам цивилизации. Нам самим хочется в это верить, а потому мы противимся разрушающей эту картину действительности.
   Действительность же эта такова, что политика всегда первенствует над экономикой. И как бы нам не вдалбливали в сознание, что политика является лишь следствием экономики, факт всегда останется фактом, что любая политическая сила теряет свою власть только в том случае, если становится непреодолимым препятствием на пути экономического развития. Только от самой политической силы и зависит, будет она этим препятствием или нет. Иначе говоря, судьбу власти решает только ее собственная политика, будет ли она способствовать экономическому развитию, мешать ему или вообще станет таким препятствием на пути экономики, что обязательно власть свою потеряет, поскольку интересы экономического развития неминуемо проложат себе дорогу. Именно такова взаимосвязь, таково взаимное влияние друг на друга политики и экономики. Интересы экономического развития лишь в конечном итоге прокладывают себе дорогу, поскольку всегда находятся под влиянием той или иной политики, направляющей, подталкивающей это развитие или, напротив, препятствующей ему. И вот только в этом, последнем случае правящая элита вынуждена покинуть арену власти, освобождая дорогу на пути локомотива экономики. В действительности, обусловленной этим взаимным влиянием политики и экономики, нет, и не может быть, такого, чтобы экономический рост определял политику. Это в принципе невозможно, поскольку он сам находится под господствующим влиянием политики, под господствующим влиянием той или иной политической силы. Только от нее самой, а вовсе не от экономического роста зависит, как, каким образом она будет формировать свою политику, какими методами будет обеспечивать свою политическую власть. В этом вся суть. Поэтому, можно сколько угодно ожидать обещанной нам властью демократизации общества по мере роста модернизируемой экономики. Это столь же бессмысленно, как ожидание увидеть в ночном небе ... Солнце.
   Ничего подобного не может произойти не только у нас, но не могло происходить и в Западных странах. Здесь уже шла речь о том, что политическая власть в них принадлежит крупному частному капиталу, следовательно, демократия там развивалась как необходимое средство для сохранения именно этой власти. Поскольку любая политическая власть, препятствующая развитию экономики, рано или поздно уходит с политической арены, то власть капитала для сохранения самое себя просто вынуждена была идти на расширение демократических свобод, чтобы не оказаться этим самым препятствием на пути экономического развития. Именно поэтому, когда в начале двадцатого века рабочее движение на Западе поднялось столь мощной волной, что "призрак коммунизма" завеял над Европой, правящей элите стало совершенно очевидно - чтобы удержать в своих руках политическую власть частному капиталу необходимо идти на огромнейшие, просто колоссальные уступки для снижения уровня антагонизма труда и капитала, срочно убирать крайности проявления отношений частной собственности, приведшие к обострению этого антагонизма, немедленно выводить трудящихся из состояния разумной рабочей скотины, в условиях которого они пребывали, на человеческий уровень существования.
   Действительность такова, что вовсе не экономический рост позволил Западу сформировать демократические институты, а острое осознание правящей элитой частного капитала реальности угрозы лишиться государственной власти. Последовавшие в результате этого глубочайшие политические преобразования и позволили дать зеленый свет дальнейшему экономическому развитию Запада. Но не наоборот, ибо совершенно очевидно, что какое бы количество материальных благ не было создано человеческим обществом, доступ к ним всегда определяется власть предержащими, определяется политикой. От самого по себе уровня экономического развития вовсе не зависит свобода пользования плодами этого развития, вовсе не зависит демократизация общества. Здесь политика всегда первенствует над экономикой. Западной Европой это и было продемонстрировано со всей очевидностью, поскольку именно политические реформы, сняв обострение противоречий труда и капитала, обеспечили дальнейшее поступательное развитие экономики. Они оградили ее от разрушительного воздействия энергии протеста трудящихся, обеспечив тем самым сохранение власти капитала, осознавшей преимущество демократии, как наиболее совершенного способа обеспечения собственного господства.
   У России совершенно иная судьба, овладеть в ней политической властью частный капитал не смог, а потому демократия Западного образца у нас в принципе невозможна. Развитие отношений частной собственности двигалось в России своим, особенным, уникальным путем, приведшим в конечном итоге к политической власти партийно-хозяйственную бюрократию. Поэтому, интересы частного капитала в нашей стране изначально ограничены, они подчинены интересам господствующей политической силы - бюрократии государственного аппарата. Это та исключительность своеобразия отношений частной собственности, которая сложилась в полном соответствии с конкретными историческими обстоятельствами жизни народов России. Изменить или отменить этот факт невозможно. Это данность, с которой нам предстоит иметь дело вне зависимости от того, сколько и какие именно рассказы о нашей собственной истории будут включены властью в учебники, по которым мы учимся в школах и институтах. Действительность не может исчезнуть из-за того, что именно мы о ней говорим, да и говорим ли вообще. А потому, можно сколько угодно пытаться "переть" против этой действительности в стремлении построить в России демократию западноевропейского образца, втягивая все общество в безумство попыток повторения пути частной собственности, который она проделала в Западных странах. Неотвратимого обратного воздействия действительности в ответ на эти попытки нам не избежать. Это закон Природы, а его незнание, как известно, не освобождает от ответственности...
   Конечно, мы вправе придумывать себе какие угодно способы бегства от действительности, но поскольку неминуемость ее ответа - закон, то увернуться от убийственного сопротивления ей мы способны только одним образом - действием в соответствии с действительностью. Только так мы можем от противостояния друг другу прийти к гармонии единства и мира. Иначе говоря, все мы стоим сейчас перед фактом - исторические обстоятельства, в которых оказалась Россия, сложились таким образом, что у нее нет возможности двигаться ни в сторону демократических завоеваний Запада, ни в сторону обобществления экономики. Политическая власть бюрократии охватила все общество жесткими административными лапами, а поскольку жизнь любой власти определяется ее способностью содействовать развитию экономики, то, чтобы выжить, власть бюрократии вынуждена наращивать административное давление - у нее просто нет иного способа модернизировать экономику без утраты собственной власти. Мы должны понимать, что "уменьшение демократии" совершенно не связано со сломом советских порядков, как то преподносит нам власть, а являет собой закономерное следствие развития экономики, которое не может осуществляться в России за пределами бюрократического диктата.
   Это ровно тот же самый процесс, который имел место в советские времена, когда рост экономики неминуемо сопровождался укреплением власти партийно-хозяйственной бюрократии советского государства, закономерно влекущей за собой в экономической сфере затухание творческой активности общества. В конечном итоге, это и стало тем препятствием на пути развития экономики, которое вынудило элиту бюрократии пожертвовать всеми завоеваниями советов, вплоть до целостности самого Государства, и броситься в объятья Запада лишь бы только не утратить собственной политической власти.

Глава 2

ТУПИК

  
   Итак, любые потуги власти, направленные на изменение внешних условий существования общества по образцу западных демократий, не могут ликвидировать главного - политической власти самой бюрократии, уродующей наше сознание заведомо бредовой идеей о возможности достижения рая, основанного на материальном благоденствии. И сколько бы сказочных пейзажей такого благоденствия ни преподносила нам власть в качестве примеров из цивилизованных стран, факт остается фактом: обществу срочно требуется отыскать жизненно необходимый выход из создавшейся ситуации, пока разного рода катаклизмы не захлестнули нас всех, вместе с нашей властью, пока действительность не вобрала в себя энергию неминуемого ответного удара, последствия которого могут обрести катастрофический характер в любой момент с тем большей вероятностью, чем с большим упорством мы будем настаивать на том, что экономика это "наше все" - это тот свет, идя на который мы и обретем счастье.
   Взгляд на свою жизнь сквозь призму главенства экономики изначально коверкает наше представление о самих себе, заставляет нас думать, что научно-техническая революция и является тем самым прогрессом общества, который ведет к вожделенному каждым из нас материальному благополучию. Наше сознание так долго и настойчиво воспитывали в этом направлении все властьпредержащие, что теперь мы совершенно не замечаем, что давным-давно превратились в абсолютно чуждую себе сущность, мы стали сами для себя - средством поддержания собственного существования. Вся наша жизнь, накопление знаний, развитие тех или иных навыков, все упорство воли - короче говоря, любой наш труд оказался направлен, "освящен", в конечном итоге, одним - стремлением усовершенствовать это средство до такой степени, чтобы обеспечить себе наиболее комфортное существование, заработать столько денег, чтобы они дали нам абсолютную свободу. Наш труд, то есть фактически мы сами, превратились в слугу заработка. Этот заработок стал для нас господином, для которого совершенно бессмысленно существование нашей истинной, Природной сущности - духа. Загляните в себя, и вы непременно ощутите, что одна только мысль о своей духовной сущности невольно вызывает некий холодок замешанного на мистике страха. Поэтому нам проще в угоду своему рабскому сознанию отказаться от проникновения в эту сущность, а те, кто все же продвинулся до осознания необходимости этого, все равно вновь и вновь пытаются все добытое в ней подчинить основному стремлению - заработку.
   Это стремление, помимо нашего желания, давно превратило нас всего лишь в механизм, необходимый для "оживления" производства. Оно до такой степени захватило наше сознание, что мы просто не желаем видеть, что "Заработная плата имеет совершенно тот же смысл, как и содержание, сохранение в исправности любого другого производственного инструмента ... как смазочное масло, применяемое для колес, чтобы поддерживать их движение".(М.Э. т.42 стр.101).
   Пытаясь убежать от этой действительности, мы с готовностью, как за соломинку, хватаемся за подброшенную властью идею, что с ростом экономики доступ к социальным благам расширится настолько, что, в конце концов, общество достигнет всеобщего благоденствия. Вслед за ней мы в полном, казалось бы, здравомыслии, совершенно логично восхищаемся теми социальными благами, которые стали доступны гражданам развитых стран, мечтаем, чтобы они стали доступны и у нас в России. При этом от нас ускользает тот факт, что эта логичность существует ровно до тех пор, пока мы не попробуем увеличить свою заработную плату на стоимость каких угодно, самых широчайших социальных благ, ибо как только мы это сделаем, то неминуемо обнаружим, что эти социальные блага - тот же заработок, то же самое "смазочное масло" для поддержания в исправном состоянии механизма, являющегося необходимым средством функционирования производства, то есть нас с вами.
   Поняв это, нетрудно заметить, что любое даже самое "цивилизованное" социальное государство постоянно воспроизводит в общественном сознании отношение к человеку как к производственному механизму, но не как к духовной сущности Природы. Именно этим отношения частной собственности тормозят прогресс общества, поскольку выступают силой, противостоящей Природной сущности. И здесь совершенно не имеет значения, каким именно государством эти отношения частной собственности обеспечиваются - будь это государство буржуазно-демократическое, бюрократическое, государство, где властвует олигархия любого толка или религиозная клика - не суть, поскольку это лишь отражение неизбежно уникального пути частной собственности, проделанного ею в разных исторических обстоятельствах жизни тех или иных народов.
   В силу этой уникальности движения частной собственности, мы изначально не можем повторить его. Поэтому, провозглашенный нашей властью "новый" путь к стандартам западной демократии есть движение в тупик уже сложившихся в России отношений частной собственности, сломать которые власть не может в принципе, поскольку это означает ничто иное, как уничтожить ... самое себя. А потому, какие бы "научные" теории о едином "экономическом" пути достижения всеобщего благоденствия ни тиражировала наша власть - все они останутся блефом, ничего общего с действительностью не имеющим, поскольку направлены лишь к одному - скрыть сущность государственной власти, всегда направленной на охрану отношений частной собственности, а значит на сохранение в России диктатуры бюрократии.
   Как следствие, каждому из нас только самостоятельно, вопреки давлению власти, приходится идти к осознанию того, что "экономический" взгляд на действительность порочен изначально, поскольку отрывает наше сознание от сущности Бытия - духа, лишая нас этим возможности обретения самих себя.
   Но чем дольше наше сознание пребывает в отрыве от действительности, тем больше и больше мы запутываемся в собственной жизни, пока многие из нас окончательно не теряют в ней ориентиры, пытаясь зацепиться хоть за какой-то смысл ее существования. При этом мы даже представить себе не можем, что истинный смысл нашей жизни погребен под экономическими устремлениями общества, вырваться за пределы которых означает предстать перед этим обществом в лучшем случае забавным чудаком, а в худшем - полнейшим идиотом, возомнившим себя умнее всех остальных. Подумайте сами, многие ли из нас способны на этот шаг? Нет. Но сделать его жизненно необходимо, а значит жизненно необходимо осознать сущность отношений частной собственности, пронизывающих все человеческое общество. Доверяться здесь государству бессмысленно... Надо "включить" свои собственные мозги, чтобы увидеть, что до тех пор, пока люди делятся на производителей материальных благ и тех, кто этими благами распоряжается никакого единого, "бесклассового" общества, лишенного диктатуры одной небольшой части населения над остальными людьми быть просто не может. Всеобщее материальное благоденствие в условиях господства в обществе отношений частной собственности - это миф, довериться которому все равно, что упереться головой в стену.
   Нам, конечно, всем уже объяснили и сейчас настойчиво объясняют нашим детям и внукам, что буржуазные демократические свободы уравнивают всех граждан, а потому никакой иной, более высокой организации человеческого общества не может быть в Природе: коммунизм это утопия, а вот у частной собственности, напротив, безграничные возможности развития. Маркс, дескать, ошибся, говоря о "загнивании капитализма" - мы то с вами живые свидетели нескончаемого научно-технического прогресса капиталистического общества. Так о каком "загнивании" может идти речь?! Не будете же вы всерьез говорить о каком-то мистическом духе, который достоверно не зафиксирован ни одним научным прибором, а следовательно не может быть предметом научного анализа, ведь сколько бы ни было сказано о человеческом духе, никто еще не доказал объективными научными методами его существование. А если вы чувствуете шевеление какого-то внутреннего голоса в самом себе - окститесь! - это мистика, и ничего хорошего она вам не принесет, поскольку этот внутренний голос всегда твердит нечто прямо противоположное очевидности. Тем самым он лишает нас возможности логически мыслить, а так, не ровен час, можно запросто и "с катушек съехать". Вот мы и хватаемся за представленную нам наукой "объективную реальность", - человек это ничто иное, как наделенное интеллектом животное, а значит, в самой его природе заложено незыблемое эгоистическое стремление обладать пищей, кровом, другими особями, то есть властью, и так далее до бесконечности ... Мы пребываем в полной уверенности, что быть собственником - это естественное, заложенное самой Природой, то есть истинное, сущностное начало каждого человека. Как следствие этой уверенности, мы легко доверяемся мысли, что без частной собственности развитие экономики вообще невозможно - оно, в конце концов, заглохнет, исчезни "шкурный интерес" в обладании чем бы то ни было. Не будь этого "шкурного интереса" развитие экономики застопорится и в результате всех нас ожидает физическое вымирание как биологического вида.
   Такого рода "научное" знание охватывает весь "цивилизованный" мир, а потому большинство из нас не может даже предположить, что оно является таким же заказанным Государством продуктом, как и теория эволюции буржуазной демократии в общество всеобщего благоденствия. Нам даже в голову не приходит, что официальное естественнонаучное знание столь же оторвано от действительности, как и официальное знание обществоведческих наук. Оно точно так же, как обосновывающие "социальное партнерство" общественные науки, загоняет наше сознание в тупик, в тупик представлений об эволюции Природы как процесса приспособления живого организма к окружающей среде, венцом которого стало возникновение человеческого сознания, преподносимого нам официальной наукой не иначе, как в качестве некоего свойства высокоорганизованной нервной системы.
   Это - полнейший абсурд, ибо неминуемо приводит к выводу, что процесс эволюции Природы уже давным-давно завершился, поскольку нет более совершенного ее создания, чем человеческий мозг. При этом достоверно установлено, что он использует свои возможности в мизерном объеме. Так что же тогда развило все остальные его возможности, ведь очевидно, что процесс приспособления к окружающей среде не может являться этой причиной именно потому, что у человеческого мозга столь громадные ресурсы, что это приспособление занимает лишь мельчайшую часть его возможностей? Нетрудно заметить, что в действительности развитие человеческого мозга связано с неким иным процессом Природы, о котором официальная наука нам поведать не может в принципе, поскольку ее задача в том и состоит, чтобы удерживать наше сознание в русле, предначертанном властью. Для нее принципиально важно, чтобы мы оставались в собственных представлениях наделенными разумом телами, которые могут выжить только при условии наращивания экономических показателей.
   Хотим мы того или не хотим, но действительность такова, что вся мощь государственной машины закономерно используется властью в одном, генеральном направлении - всеми способами, во что бы то ни стало(!), загнать наше сознание в рамки, которые бы обеспечивали ей нашу рабскую готовность "пахать" в таких условиях, когда создаваемые нами общественные богатства используются в чуждых нам интересах...
   Но об этих интересах и о самом естествознании мы поговорим позже, в отдельной главе. Теперь же вновь вернемся к разговору о частной собственности.
   Итак, все наше знание о ней сосредоточено в представлении о неразрывной ее связи с экономическим развитием. При этом связь эта такова, что частная собственность представляется нам главной движущей силой этого развития, силой, без которой крах экономики неизбежен. Но давайте попробуем оторваться от этих загнанных государством в наше сознание догм, выйти за их рамки.
   Начнем с того, что когда-то отношений частной собственности в человеческом обществе не было. Но разве до их возникновения отсутствовало экономическое развитие? Разве люди не занимались производством продуктов питания, одежды, сооружением жилищ? Ничуть не бывало! Напротив, накопление знаний, явившихся следствием человеческой деятельности, продвинуло в конечном итоге экономику до такой степени, что стали образовываться излишки этой экономической деятельности, превышающие уровень, необходимый для обеспечения собственного физического существования.
   Здесь важно понимать, что рост знаний носит объективный характер, он не зависит от желания самих людей, поскольку является лишь неизбежным следствием их деятельности. В действительности практическая деятельность человека с момента его возникновения неизбежно накапливала все возрастающий объем фактов, которые рано или поздно, но неминуемо становились объектом классификации и анализа, то есть неминуемо порождали новое знание. В свою очередь, эти новые знания позволяли совершенствовать орудия труда и способы производства. Именно процесс развития знания и является в действительности тем движением самой Природы, которое неуклонно влечет за собой рост экономики. Иначе говоря, будучи независимым от воли и желания людей, проявляясь неизбежным следствием самой жизнедеятельности человека, это движение обретает незыблемую силу Закона Природы, не следовать которому человечество не может в принципе, поскольку оно и есть Природа.
   Но что же тогда частная собственность? Какова ее роль, ведь очевидно, что если речь идет о природных закономерностях, то возникновение частной собственности не может являться результатом прихоти человеческой, ее рождение с необходимостью должно являть собой отражение животрепещущей потребности в ней Природы в целом, в том числе, разумеется, и человеческого общества. Так в чем эта потребность состоит?
   Чтобы увидеть это, давайте проследим за тем, что изменилось в человеческом обществе, когда его экономическая деятельность стала порождать излишки производства. Очевидно, что с их возникновением появилась возможность распорядиться ими за рамками своего хозяйства, то есть обменять их на другие продукты труда, созданные иными хозяйствами, а значит, не тратить больше собственных усилий на их производство, сосредоточившись на создании более узкого спектра необходимых вещей. Накопление знаний, приведшее к возникновению излишков человеческого труда, закономерно привело к возможности обмена этими излишками, создав тем самым условия, способствующие его специализации, а значит, и более высокой эффективности. Естественно, что рост эффективности, связанный с расширением специализации труда неминуемо повлек за собой и более интенсивный обмен его результатами, то есть с неотвратимой закономерностью привел к возникновению торговли, а значит превращению излишков человеческого труда в капитал. Родился механизм, окончательно раскрепостивший оборот этих излишков, поскольку капитал открыл возможность обладать ими, не будучи непосредственно занятым в их производстве, а, следовательно, он послужил орудием, способным снять всякие преграды на пути расширения специализации человеческого труда. С момента возникновения капитала, его постепенная концентрация в отдельных руках стала лишь делом времени. Она неминуемо привела к отчуждению труда, когда его результаты перестают принадлежать производителю, поскольку он вынужден расставаться с ними в обмен на определенную плату, чтобы купить необходимые ему продукты, производством которых он сам уже не занимается. Это и есть рождение отношений частной собственности, когда человеческий труд сам по себе становится товаром, а все, что этим трудом создается, перестает принадлежать производителю - отчуждается от него.
   Это отчуждение труда или отношения частной собственности явились закономерным следствием процесса познания Природы, они родились в качестве механизма, ускоряющего этот процесс, поскольку специализация человеческого труда означает ничто иное, как ускоренное накопление новых знаний. Вот в чем заключается истинный смысл неминуемого рождения отношений частной собственности - способствовать процессу познания Природы, распространяя специализацию труда на возникающие с ростом знания все новые и новые отрасли человеческой деятельности. Именно в этом состоит "животрепещущая потребность" в частной собственности самой Природы, а, следовательно, и человеческого общества.
   Абсолютно закономерно, что суть отношений частной собственности предстает перед нами совершенно в ином свете: они вовсе не являются следствием человеческого Эго, его "животной", "шкурной" сущности. Это самообман, иллюзия, в объятьях которой мы все пребываем, не подозревая, что наше сознание с детства "запрограмированно" властью, охраняющей частную собственность, как зеницу ока, чтобы у нас не могла зародиться даже мысль о возможности существования человека вне отношений частной собственности.
   Но действительность свидетельствует совершенно об ином: мы имеем дело с основным Законом Природы, который определяет ее вечное движение вне зависимости от желания самого человека и его "шкурных" интересов. Будучи частью Природы, человек просто вынужден следовать путем ее движения, какими бы повседневными интересами ни определялась его деятельность, поскольку знания являются неминуемым следствием самой этой деятельности.
   Мы должны понимать, что вовсе не отношения частной собственности представляют собой "двигатель" экономического развития - они лишь неуклонно сопровождают это развитие, расширяя специализацию труда и ускоряя тем самым процесс познания Природы.
   Отнюдь не частная собственность, а новое знание влечет за собой развитие экономики, по пятам которой и шествуют отношения частной собственности, превращая в капитал все новые ее области. Эти отношения в действительности - лишь инструмент, позволяющий Природе ускорить процесс познания самое себя. Это именно так, поскольку познающий Природу человек, будучи сам Природой, познавая ее, познает сам себя, а познавая себя, он фактически познает Природу. Все мы являемся невольными свидетелями и участниками одного, главенствующего надо всем процесса самопознания Природы. Только этот процесс и определяет ее эволюцию, заставляя человека познавать самого себя, лишая его тем самым любой возможности спрятаться от действительности в собственной скорлупе, в какой бы то ни было отгороженной от Мира норке, где никто не сможет до него добраться. На самом деле, как мы видим, это в принципе невозможно, это иллюзия, которая ничего общего с реальностью не имеет. Человек просто обречен познавать себя, а потому он не может никуда спрятаться. Как бы ему ни хотелось забыться, убежать от реальности, скрыться от самого себя, он не может по определению этого сделать в силу своей природной сущности.
   Сама жизнь частной собственности есть наглядное свидетельство того факта действительности, что ее возникновение стало закономерным следствием накопления знаний, явившихся результатом анализа человеком своей собственной деятельности. Углубляя специализацию этой деятельности, частная собственность лишь ускорила процесс накопления знаний, явилась его мощнейшим катализатором.
   Она сделала возможным выделение целой отрасли человеческого труда - отрасли научного постижения действительности, породив тем самым невиданные никогда ранее темпы познания Природы. С появлением же науки рост знаний приобрел взрывообразный характер, он превратился в постоянно ускоряющийся поток. При этом возникновение науки совершенно не являлось целью человеческой деятельности, оно вовсе не зависело от желаний самого человека. Реальность такова, что люди просто не могли договариваться между собой: "а давайте, дескать, выделим науку в отдельную отрасль человеческой деятельности для совершенствования методов познания Природы". Нет, все это свершил процесс ее самопознания, точнее рожденная им частная собственность, без которой такая специализация человеческого труда была бы в принципе невозможна. Сам факт возникновения науки как отрасли разделения труда в человеческом обществе неопровержимо свидетельствует об объективном характере направленности эволюции Природы к познанию самое себя, о совершенной независимости этого процесса от того, желает человек в нем участвовать или нет.
   Становится очевидным, что отношения частной собственности не подвластны человеческой воле, ибо частная собственность - это слуга эволюции Природы, лишь невольным участником которой является человек, а потому ее рождение, жизнь и умирание определено только одним - способностью содействовать этой эволюции, содействовать самопознанию Природы. Что из этого следует? Да только то, что бессмертие частной собственности - это миф и, как все однажды рожденное, частная собственность с неизбежностью обречена на смерть тогда, когда ее задача содействия самопознанию Природы будет ею полностью выполнена, как только специализация человеческого труда, которой она служит, получит всеобщее распространение.
   В связи с этим мы должны понимать, что знания о человеческом обществе, а значит, и о самих себе, которые мы получаем в государственных образовательных учреждениях, только мешают нам увидеть эту действительность. Мешают осознать, что вся история человеческого общества является свидетельством шествования отношений частной собственности не впереди, а вслед за развитием экономики. Сама же экономика движима непреодолимым, независимым от воли человека процессом появления новых знаний, возрастающих вследствие его собственной деятельности. И только интенсивность роста этих знаний зависит от степени распространения специализации человеческого труда, которую и обеспечивали когда-то отношения частной собственности. Ничто не может являться преградой на пути роста знаний, а потому, связанное с этим ростом развитие производительных сил общества неминуемо сметает любые ограничения, налагаемые на него самим обществом. Вот почему, как только та или иная общественно-экономическая формация исчерпывает свои возможности содействия развитию производительных сил, она с неотвратимой закономерностью исчезает с лица Земли. Так исчезла рабовладельческая общественно-экономическая формация, исчез феодализм. Но с той же неотвратимостью исчезнет и капитализм вне зависимости от любых теорий, от любых сказочных россказней, которыми питает власть наше сознание, внедряя в нас веру в бессмертие частной собственности до тех пор, пока жив сам человек, отражающийся в ней своей незыблемой, животной, стяжательской сущностью. Рано или поздно, но такое "знание" обретет свое истинное место в нашем сознании, мы с необходимостью увидим сами причины его возникновения, опирающиеся на господство в человеческом обществе отношений частной собственности.
   А пока что, мы так уверовали в эту столетиями насаждаемую ложь, что даже мысль о Богоподобии человека скорее готовы модифицировать, предпочитая приписывать наши низменные качества Божеству, нежели пытаться самим возвыситься до Его сияющих вершин чистоты. Наше "здравомыслие" твердит нам, что этих вершин просто не существует, что это выдумки блаженных недоумков, лишенных способности логических оценок очевидных вещей, когда каждый человек стремится "потянуть одеяло" на себя. А ведь Бог это терпит, проявляя себя самым жестоким образом - сплошь и рядом позволяя гибнуть совершенно невинным людям и здравствовать подлецам. Мы абсолютно уверены, что надо быть слепым, чтобы не видеть этой очевидности, совершенно не предполагая, что слепы мы сами... Но об этом речь впереди.
   Пока же давайте вернемся к мысли о том, что однажды родившись, частная собственность непременно должна умереть. Но если это так, то совершенно закономерно возникает вопрос: а что же тогда заменит частную собственность? Что будет выполнять ее роль содействия накоплению знаний? Ведь их поток остановиться не может и, следовательно, Природой неизбежно должен быть рожден некий иной механизм, обеспечивающий движение этого потока, принявший у частной собственности эстафетную палочку, способствования углублению знаний о Природе?
   Механизм этот уже давно рожден. Он существует параллельно с отношениями частной собственности, которые теперь лишь препятствуют выявлению новых знаний, тормозят их внедрение в нашу жизнь. Но о каком же механизме идет речь?
   Бурный рост научных знаний, связанный с выделением науки в отдельную отрасль человеческой деятельности в конечном итоге, привел к такому качественному изменению производительных сил в обществе, что породил промышленное производство. С возникновением Промышленности Человечество и обрело тот новый катализатор научных знаний, того нового неутомимого погонщика науки, который постоянно жаждет все новых и новых открытий. Появление Промышленности привело к невероятным темпам научного познания Мира, оно ознаменовалось новым громаднейшим скачком научных знаний во всех без исключения областях человеческой деятельности. Однажды явившись на свет, промышленное производство неминуемо охватило собой все без исключения отрасли экономики, привело к немыслимым рекордам эффективности человеческого труда.
   А что же частная собственность? Какой оказалась ее роль в условиях поглощения экономики промышленным производством? Ответ на этот вопрос не представляет никакой сложности, если, вопреки утверждениям власти и официальной "научной" мысли, мы будем руководствоваться пониманием того, что частная собственность неуклонно следует не впереди, а вслед за ростом знания, повышающего эффективности труда, в каких бы областях экономической деятельности оно ни проявлялось. Понимая это, легко обнаружить, что поскольку со временем промышленным производством оказались охвачены абсолютно все отрасли экономики, то вместе с ним частная собственность тоже поглотила все эти отрасли без остатка, превратив в капитал не только недвижимое, но и движимое имущество. Ответ на поставленный вопрос оказывается на поверхности: с появлением Промышленности, областей экономики, еще не охваченных отношениями частной собственности, не осталось, а, значит, им просто некуда больше развиваться, они исчерпали свою позитивную роль механизма, способствующего росту эффективности труда путем расширения его специализации. Теперь уже никакое промышленное производство немыслимо без узкой специализации его составляющих, вне зависимости от наличия или отсутствия частной собственности. Частная собственность уже вывела научно - технический прогресс на тот уровень, когда он больше не нуждается в ней, обретя неистового погонщика в лице промышленного производства. Процесс самопознания Природы, таким образом, привел частную собственность от рождения к наивысшей точке ее развития, поскольку с охватом всех отраслей экономики отчуждение труда в человеческом обществе стало всеобщим. Оно достигло своего пика и, следовательно, готово умереть.
   Но власть настойчиво убеждает нас в обратном, что не останавливающийся научно-технический прогресс, свидетелями которого мы являемся, это исключительно заслуга частной собственности и, следовательно, выживание Человечества без нее невозможно. Ожидать от власти чего-то иного просто нет смысла, поскольку именно сохранение отношений частной собственности, отношений обеспечивающих диктатуру небольшой части людей над всеми другими является ее главной задачей и предназначением. Все без исключения ее действия представляют собой лишь мероприятиями по обеспечению своего господства над нашим сознанием для достижения одной единственной цели - охраны отношений частной собственности.
   Поэтому до тех пор, пока мы самостоятельно, вопреки стремлению власти, не высвободим свое сознание из этих оков, готовность частной собственности к смерти не позволит ей умереть, и она удавкой будет постепенно сдавливать наше сознание, лишая нас возможности увидеть действительность, а значит понять самих себя. Тем самым она не позволит нам избежать самоуничтожения, которое совершенно неминуемо, представляя собой лишь закономерное следствие нашего пребывания в неведении о собственной сущности, а значит, о самой Природе.
   Вот почему мы должны уяснить, что вне зависимости от наличия или отсутствия частной собственности, развитие экономики остановить в принципе невозможно, что это развитие, являясь воплощением человеческого труда, неминуемо порождающего новые знания, представляет собой лишь отражение нескончаемого движения Природы - процесса ее самопознания. Остановить этот процесс немыслимо. Напротив, к закономерной гибели увлекается все, что не способно ему содействовать, все, что этому процессу противостоит, а потому и частная собственность может либо способствовать развитию экономики, тем самым следуя в русле процесса самопознания Природы, либо препятствовать этому развитию, став помехой на пути возникновения новых знаний. Достигнув пика своего развития, частная собственность свою позитивную роль исчерпала, а потому превратилась в препятствие расширения знаний, в препятствие экономического развития, в препятствие эволюции самой Природы, то есть нас с вами. И пока мы пребываем в утопических грезах о неисчерпаемой ценности отношений частной собственности, нам не выбраться из тупика, в который с фанатичным упорством, как стадо лишенных разума животных, загоняет нас власть, отсекая нам саму возможность появления осознанного желания из этого тупика вырваться.
   Почему же это происходит, чем вызвана эта неугасающая жестокость власти, насилующей наше сознание? Неужели во власти неизменно оказываются нелюди, которым совершенно наплевать на судьбы других людей, неужели показатели экономики для них важнее, чем жизнь конкретного человека. Отнюдь. В основном там сидят такие же "нормальные" люди, для которых собственное благополучие, безусловно, важнее, чем чье бы то ни было иное, как, собственно, и для большинства из нас. Дело здесь совершенно в другом. А именно - в самой структуре власти в обществе, охваченном отношениями частной собственности, когда одну часть людей интересует прибыль на вложенный капитал, а другую - рост заработка. Наше сознание автоматически, как губка, всасывает эти повседневные отношения между людьми, отрывая, тем самым, и тех, и других друг от друга, скрывая от всех нас ту духовную почву, на которой единственно и возможно взаимопонимание. И сколько бы высоких слов о красоте, любви и сострадании ни было произнесено в человеческой истории, все они оказываются в конечном итоге лишь сотрясением воздуха, покрывалом, лицемерно скрывающим подспудное отторжение каждым из нас встречного человека.
   И все-таки, если частная собственность уже себя исчерпала, то почему же ей по прежнему удается властвовать над нашим сознанием, почему столь всемогущий процесс самопознания Природы не вымел ее из нашей жизни, сразу после того, как она вслед за Промышленностью поглотила все отрасли экономики, исполнив тем самым свое предназначение?
   Причина проста. Она коренится в самой Природе, которая представляет собой всеобщее неразрывное взаимное влияние причин на следствия и обратно - следствий на причины своего возникновения. Это единство взаимовлияния причин и следствий не позволяет Природе в одночасье уничтожить свое собственное порождение, поскольку если нечто является препятствием на пути ее самодвижения, то прежде должна накопиться сила, способная это препятствие преодолеть. Время, необходимое для накопления этой силы, и есть тот период, в течение которого уже готовая к смерти частная собственность остается существовать.
   Здесь мы оказываемся у порога того знания, что развитие частной собственности породило некое такое следствие, которое препятствует теперь ее уничтожению, связь с которым, в силу единства причин и следствий, разорвать невозможно, и потому угасать они могут только вместе, оставаясь в полной взаимосвязи друг с другом. Процесс самопознания Природы, представляющий собой абсолютную гармонию всех без исключения взаимодействий причин и следствий, способен ликвидировать частную собственность только совместно с защищающей ее силой, рожденной как неизбежное следствие развития самой частной собственности.
   Что же это за следствие такое? Чем обусловлено его возникновение, ведь очевидно, что коль скоро мы имеем дело с природным процессом, то его появление на свет должно быть обусловлено какой-то закономерностью, а не желанием самого человека?
   Начнем с того, что вполне разумно предположить: поскольку это следствие развития частной собственности препятствует ее смерти, является ее защитником, то для обеспечения именно этой задачи оно и родилось.
   Но от кого требовалось защищать отношения частной собственности на заре их существования, когда они были жизненно необходимы человеческому обществу? Как это ни странно, но защищать приходилось от самого общества, поскольку процесс их развития, будучи объективным Природным процессом абсолютно независим от желаний самих людей. Они руководствуются своими собственными интересами, вовсе не подозревая о том, что сами являются невольными участниками процесса самопознания Природы, вызвавшего к жизни отношения частной собственности помимо их воли. Но, однажды родившись, эти отношения превратили человеческий труд в капитал, в средство получения прибыли, а потому сам человек для них оказался совершенно безразличен, интерес стал представлять исключительно его труд, дающий прирост капиталу. Поэтому степень его эксплуатации возрастала беспредельно, вплоть до тех пор, пока не приводила к закономерному взрыву протеста. В следствие этого протеста, люди выключались из производительного труда, производство останавливалось, приводя к обрушению экономики, то есть к ликвидации каких бы то ни было излишков производства, а, следовательно, и к ликвидации отношений самой частной собственности. Эти отношения, едва родившись, быстро доходили до крайностей своего проявления, приводящих к их уничтожению, и, тем самым, тормозили экономическое развитие.
   Но поскольку рост экономики - это результат не прихоти человеческой, а неумолимое следствие процесса самопознания Природы, то с неизбежностью должен был родиться некий механизм, который бы защитил отношения частной собственности, обеспечивающие специализацию труда и как следствие ускоренное рождение новых знаний, двигающих вперед экономику.
   Такой механизм появился, выражая заинтересованность собственников капитала в непрерывности его прироста. В человеческом обществе образовалось новое разделение труда - возник новый, относительно обособленный от самого общества, круг людей, смыслом деятельности которых стало поддержание непрерывности роста капитала путем подавления разрушительных для экономики бунтов. Появилась государственная власть, то есть родился защищающий интересы частной собственности механизм, который обзавелся со временем мощными орудиями насилия в лице армии, полиции, тюрем ...
   Но поскольку человек - это сама Природа, то любое насилие над ним рано или поздно опрокидывается. С той же необходимостью опрокидывался и механизм насилия в лице Государства, принуждавший людей существовать в роли рабочего скота, лишенного каких бы то ни было прав, обязанного только трудиться во благо "золотого тельца".
   Как следствие этого, и частная собственность, и защищающий ее механизм насилия вновь и вновь уничтожались до тех пор, пока олицетворяющие собой государственную власть люди, не нашли способ своего выживания. Будучи относительно обособленными от общества, в том числе и от поставивших их у руля государственной власти собственников капитала, этот круг людей осознал, в конце концов, исключительно свои интересы, связанные с сохранением Государства. Осознал, что содействие процессу прироста капитала должно осуществляться в противовес неистовому давлению слепой озабоченности частной собственности лишь в получении прибыли, ибо иначе их совместная гибель становится неизбежной под волной разрушающих экономику движений протеста. Этот обособленный круг людей стал использовать находящиеся в его распоряжении орудия насилия для ограничения крайностей проявления самой частной собственности, ликвидирующих всякое человеческое достоинство подневольных тружеников. Так зародились основы социальных гарантий. Государство оказалось способным обеспечить стабильность поступательного развития экономики, снизив до необходимого уровня градус недовольства производителей общественных богатств. Балансируя на острие противоречий интересов собственников средств производства, и тех, кто их оживляет своим трудом, Государство и сейчас обеспечивает сугубо свои собственные интересы, охраняя, таким образом, отношения частной собственности вне зависимости от интересов человеческого общества, в чем бы они ни заключались. Ему совершенно безразлично, соответствует ли интересам общества наличие отношений частной собственности или нет. Будучи цепным псом, рожденным самой Природой для их охраны, Государство просто не в состоянии отказаться от предначертанной ему роли, поскольку это означает его собственную гибель. Поэтому, только сам породивший его процесс самопознания Природы способен ликвидировать Государство, но лишь как следствие умирания отношений частной собственности, когда ему нечего уже будет защищать. Своей волей человек этого сделать не может в принципе, так как у него просто нет иного инструмента организации жизни общества, кроме Государства, а потому любые научные теории, предполагающие возможность отмены отношений частной собственности при жизни самого Государства, ничего общего с действительностью не имеют. Только умирание частной собственности может повлечь за собой "засыпание" ее цербера - Государства. И никак иначе. Надо понимать, что союз частной собственности и Государства, представляя собой неразрывное единство причины и следствия, в принципе не может быть разрушен по желанию человека. Поэтому, все идеологические построения власти, основанные на возможности разрушения этого союза - абсолютная ересь, которая продолжает существовать в общественном сознании только благодаря гигантским пропагандистским усилиям государственной машины, внедряющей в наше сознание бредовую идею о существовании самой возможности отмены частной собственности. Исключительно массированное насилие власти позволило этой ереси до такой степени срастись с сознанием большинства из нас, что мы просто не в состоянии вычленить ее для анализа. Как следствие, все наши споры с властью автоматически переносятся в такие сферы, которые исключают всяческую возможность обнаружения выхода из тупика, а любые наши попытки противостоять цинизму озабоченной своими интересами власти неизменно оказываются бесплодными - они только стимулируют ее к поискам все более изощренных способов своей защиты.
   Вот и получается, что все мы вместе с нашей властью оказываемся в противостоянии к действительности, чем неизбежно сами вызываем нарастание разрушительных последствий. Общество, пребывающее в отрыве от действительности, просто обречено двигаться по пути самоуничтожения, вне зависимости от того осознает оно гибельность этого пути или нет.
   Безусловно, власть вынуждена как-то реагировать на последствия такого противостояния, будь это техногенные катастрофы, природные катаклизмы, терроризм, любые иные деструктивные проявления жизни общества. Но вся беда в том, что власть не может себе позволить разжать тиски, сжимающие наше сознание до узких рамок сугубо экономических устремлений, превращающих нас в функцию, в средство обеспечения производства. Расширение нашего сознания за пределы эти рамок противно интересам власти, иначе она просто лишится своего господства, а потому все ее действия, связанные с разрешением нарастающих проблем изначально ограничены. Они исключают для нее саму возможность действовать в унисон с объективным процессом самопознания Природы, тем самым загоняя всех нас в замкнутый круг самоистребления.
   В арсенале власти присутствует лишь один устраивающий ее механизм разрешения противоречия между человеком как функцией производства, и человеком как духовным существом, - капитал. Только его движение на самом деле интересует власть, а потому она готова наращивать затраты на экологию, медицину, область ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций, сферу социальных программ, организацию новых производств лишь бы только они обеспечивали незыблемость рамок нашего сознания, отгораживающих нас от действительности. Власть настойчиво убеждает нас в том, что именно экономические рычаги являются фундаментом, основой разрешения всех проблем общества, именно они представляют тот спасительный круг, который обезопасит общество от нарастающей волны самоуничтожения. Но действительность прямо противоположна и она неумолимо утверждается вне зависимости от того, идем ли мы навстречу ей или пытаемся противостоять. А потому, заковывая наше сознание в кандалы экономических устремлений, преподнося нам экономику, как панацею всеобщего спасения, власть неизбежно создает ситуацию, когда любые ее затраты на сохранение биологического существования человека оказываются, по сути, затратами на поддержание причины его уничтожающей.
   При этом ни о какой медицине, способной нас всех спасти, и речи не может быть, поскольку она сама превращена в область бизнеса, а значит, руководствуется интересами получения прибыли, и сколько бы средств в нее ни закачивалось, они не могут изменить обеспечивающий ее экономическую рентабельность принцип - заниматься следствиями причин заболеваний, но не самими причинами. Мы для медицины - только потребители ее услуг, а потому медицина не может быть заинтересована в нашем исцелении - капиталу, в ней задействованному, это просто не выгодно. Медицинские корпорации, особенно в фармакологической отрасли, представляют собой гигантскую экономическую мощь, так неужели они допустят появление на свет, каких бы то ни было, научных открытий, способных лишить их "хлеба насущного", то есть наших с вами болезней?..
   Нам всем необходимо понять, что какие бы средства на развитие социальных программ ни направляла власть, дело отнюдь не в том, что значительная их доля непременно разворовывается чиновничеством. Истинная проблема в другом: все эти затраты в конечном итоге лишь консервируют общественное сознание в жестких рамках представлений, что экономика - это та палочка-выручалочка, которая единственно и способна всех нас спасти. Пока эта вера живет в нас, мы неминуемо полагаем, что стоит только одолеть коррупцию, наладить контроль за потоками бюджетных средств - и счастье окажется у нашего порога. Ведь это просто уму непостижимо, как так может быть, что огромная, самая богатая природными ресурсами Страна, вечно остается на задворках процветающих европейских карликов? Да если мы - патриоты своей Родины, то просто обязаны доказать всему Миру, что Россия способна стать самой экономически развитой страной, обогнать Европу и Америку в нескончаемой гонке за экономическое лидерство. Наше Эго просто вопиет в жажде достижения такого первенства. А что в результате? - Мы собственными руками(!) вручаем власти "карт бланш" для достижения этой цели, совершенно не замечая того, что сами становимся лишь инструментом, ресурсом этой вожделенной победы. Загляните в себя, разве нет там хотя бы тени такого мышления, ласкающего наше самолюбие? Едва ли, поскольку мы ослеплены собственным Эго так, что даже самый последний забулдыга, уже обрекший себя на смерть под каким-нибудь забором, готов гордо стучать себя кулаком в грудь, доказывая свое Всероссийское величие.
   Это как заколдованный круг. Чем с большей энергией мы стремимся к достижению своих личных эгоистических целей, чем в большей степени уверены, что степень свободы возрастает пропорционально росту нашего материального достатка, тем сильнее заковываем себя в кандалы рабского служения интересам бездушного капитала, становясь послушным стадом для защищающей эти интересы власти. Не приходится поэтому удивляться, что как бы мы ни ругали власть за ее безразличие к нуждам простого человека, как бы ни возмущались цинизмом олицетворяющих ее чиновников, в конечном итоге она всегда найдет среди нас опору своих шагов именно потому, что мы не желаем, в угоду своему Эго, развернуться к действительности лицом и обнаружить иной смысл нашего существования, ведущий к обретению истинной Свободы, для которой экономика - лишь слуга, а не порабощающий нас господин. Своим нежеланием увидеть действительность мы сами создаем себе власть, которая в угоду нашим же себялюбивым устремлениям неминуемо оказывается в безвыходном положении, поскольку вынуждена противостоять нарастанию разрушающих общество тенденций никак иначе, как только путем наращивания своей полицейской мощи.
   Консервируя в общественном сознании ложные представления о действительности, власть сама лишает себя возможности применения иных, то есть соответствующих этой действительности, методов обеспечения спокойствия в обществе. Мы, конечно же, негодуем, невольно начинаем проводить совершенно очевидные параллели со сталинскими временами, ужасаться надвигающемуся тотальному контролю власти над обществом. Но в итоге неизбежно вынуждены согласиться с ней именно потому, что альтернативы таких ее шагов противостояния развалу общества мы сами не в состоянии предъявить. В такой ситуации, власть смело может апеллировать к нашему мнению, советоваться с нами, демонстрируя свою открытость в обсуждении насущных проблем жизни общества, восхваляя себя при этом за выдающийся демократизм, невиданный в советские времена. Однако радоваться такой возможности нет ни малейшего повода, поскольку к исполнению с необходимостью закономерности будет принято только то, что соответствует интересам самой власти, в каких бы демократических одеждах она перед нами ни красовалась. Поэтому совершенно излишне задаваться вопросом, а кто же будет пользоваться результатами возрастающего полицейского контроля? Это будем не мы с вами, а только те, кто олицетворяет собой власть. Тем самым, она фактически обзаводится лишь дополнительным орудием своей собственной защиты, обеспечивающим сохранение условий отчуждения труда в обществе, содержание нашего с вами сознания в прокрустовом ложе сугубо экономических устремлений. Двигаясь в этом направлении, власть и захлопывает наглухо "кипящий котел", создавая для всех нас ситуацию ускоряющегося самоуничтожения.
   Конечно, она не может не слышать постоянно звучащие голоса о том, что ни экономика, ни силовые методы в принципе не могут остановить нарастание разрушительных тенденций, поскольку их корень заключен в самом человеке, в неслыханной моральной деградации общества. Но с этим власть уже ничего не может поделать, поскольку стимулирование именно эгоистических устремлений в каждом из нас и обеспечивает условия ее господства над нами.
   Представляя экономику панацеей всеобщего спасения, власть неминуемо утверждает в нашем сознании мысль о том, что потребности каждого человека в пище, одежде, жилище, половом акте являются наивысшими, конечными целями человеческой жизни, поскольку именно они обеспечивают наше биологическое существование. А что же может быть выше этого? Ни-че-го. Но коль так, то все разговоры о морали автоматически превращаются в пустую болтовню, поскольку любая проповедь о том, чтобы "возлюбить ближнего своего, как самого себя" не имеет с этими целями ничего общего, становится бесполезной идеалистической чушью. Мораль приобретает для нас статус исключительно личного дела, когда каждый сам решает, руководствоваться ею или нет. Она представляется нам совершенно никак не связанной со всеобщими законами Природы, а потому мы абсолютно уверены в том, что наше внутреннее содержание не имеет абсолютно никакого значения для "внешней" жизни. Такое отстранение от своего духовного мира, а тем более от внутреннего мира другого человека, приводит к тому, что любой "ближний" становится для нас прежде всего конкурентом в достижении вожделенных целей, будь это бизнес, работа, искусство, спорт, что угодно, абсолютно любая область человеческой жизнедеятельности. Фактически власть оставляет нам только одну дорожку к "свободе" - стремиться не проиграть в ожесточенной конкурентной борьбе за удовлетворение своих личных потребностей. Именно к этому она настойчиво нас призывает - получать образование, совершенствовать свои навыки с одной единственной целью - победить конкурентов в овладении материальными и духовными благами, тем самым возвысится над ними, стать независимым от их аналогичных желаний и таким образом увеличить степень своей личной свободы. Присмотритесь к себе, разве не это устремление тайно или явно присутствует в нашем сознании?.. Вот и получается, что сколько бы не говорилось в обществе о морали, мы остаемся абсолютно убеждены в том, что прекрасно осознаем настоящую правду жизни, от которой невозможно укрыться ни за какой моралью. По мере взросления детские "иллюзии" о непременной победе добра над злом постепенно рассеиваются в нашем сознании, и мы начинаем думать, что тем самым обрели, наконец, ясность проникновения в саму суть человеческого бытия. Мы сплошь и рядом не желаем даже подумать о том, что эта ясность в действительности означает наше умопомрачение, поскольку пришли мы к ней не в результате усвоения кем-то выдвинутых теорий, а благодаря собственному повседневному, жизненному опыту, от которого невозможно отказаться, как ни старайся. Большинству из нас совершенно неведомо, что сам анализ этого опыта есть плод сознания, уже изуродованного отношениями частной собственности, заставляющими людей противостоять друг другу. Мы всегда улавливаем лишь отражение этого противостояния в нашей повседневности, а потому не замечаем, что на самом деле являемся жертвами защищающей частную собственность власти, которая как тоталитарная секта неуклонно загоняет наше сознание в рамки рабского повиновения интересам капитала. Своими эгоистическими устремлениями мы сами порождаем соответствующую этим устремлениям власть, которая, в свою очередь, стремясь оставаться у руля общественной жизни, просто вынуждена эти устремления сохранять, стимулировать их всеми доступными ей способами. Выступая в роли защитника частной собственности, то есть навязывая нам представления о незыблемости такого положения вещей, когда один человек противостоит другому, власть упорно настаивает на том, что это именно тот стимул, который создает конкурентность, обеспечивает спасительный для всех нас рост экономики. Так и получается, что наше личное Эго, всегда противопоставляющее себя всему не свете, предстает в роли... всеобщего спасителя! Утверждайте собственное Эго! - вот чем в конечном итоге напитывает наше сознание власть. Но именно этим она и порождает бойню, в которой сама неминуемо становится главным действующим лицом.
   Понятное дело, что высвободить свое сознание из такого замкнутого круга чрезвычайно сложно, поскольку этому противостоит мощнейший авторитет в обществе - власть. Тем не менее, сам процесс такого высвобождения сознания носит объективный характер, ибо самопознание Природы остановить невозможно в принципе, а значит любые усилия власти, направленные на заковывание нашего сознания в рамки, отвечающие интересам частной собственности, изначально обречены на провал. Библейское "возлюби ближнего своего...", как бы оно не презиралось и не осмеивалось "мудрецами", полагающими экономику панацеей спасения Человечества, не в состоянии потерять в своей мощи и йоту, поскольку энергия любви столь же научна, сколь и энергия Солнца. И нам остается либо с изумлением наблюдать разрушительные следствия противостояния этой энергии, либо признать ее наличие и тем самым двинуться по пути овладения ею. Пока же, всеми способами стимулируя наше Эго, власть настойчиво отгораживает нас от действительности, наслаждается своим всеобъемлющим господством над нами. Она просто знать не желает, что могильщика отношений частной собственности в принципе невозможно подкупить, деморализовать, загнать в какие бы то ни было рамки, по той простой причине, что этим могильщиком является не отдельное сословие, ни даже целый класс, вздумавший эти отношения отменить. С ними власть всегда имеет возможность найти компромисс путем расширения социальных благ, чем она и занята сейчас, насаждая, в своем безумном стремлении сохранить самое себя, гибельную для всех идею социального партнерства. Ей совершенно чуждо понимание того, что это путь, ведущий в пропасть, ибо могильщиком частной собственности является сама Природа, то есть тот самый процесс ее самопознания, который вызвал когда-то к жизни отношения частной собственности. Никто из нас не в силах противостоять этому процессу не вызывая гибельных для себя последствий, но наша власть фанатично продолжает это делать, лицемерно демонстрируя нам в качестве доказательства незыблемости отношений частной собственности, рекорды научно-технического прогресса.
   Но ведь и сама власть никуда не может деться с "тонущего корабля". А потому, порождая бурю, она вынуждена искать способы своего спасения в охраняемых ею условиях жизни общества, когда мораль выключена из производственных отношений, а, значит, неминуем рост такой агрессии, которую невозможно погасить ни производственной занятостью, ни полицейским насилием. Власти просто жизненно необходимо установить в обществе хоть какие-то моральные ограничители. Но ей необходимо умудриться это сделать таким образом, чтобы ни в коем случае не пошатнуть свое господство над нашим сознанием, а, значит, оставить его оторванным от нашей духовной сущности, увести от самой идеи в эту духовную сущность проникнуть с тем чтобы ее изучить, осознав тем самым физические закономерности ее действия. Вот к этому знанию никто не должен приблизиться ни при каких условиях, поскольку оно автоматически расставляет все на свои места, вскрывая действительную картину Мира, в которой экономика не может быть наивысшей целью человеческого существования, а является лишь средством обеспечения познания духовной сущности каждого из нас.
   Вскрытие этой действительности противно интересам нынешней власти, поскольку означает высвобождение нашего сознания из рабского служения частной собственности, которую она призвана защищать.
   Так каким же образом власть может сделать так, чтобы с одной стороны продолжать вскармливать наше Эго, а с другой, попытаться избежать того, чтобы эти Эго окончательно не разодрали друг друга в кровавые клочья? Обоим этим критериям отвечает только одно - религия. Именно она является той уздой, которая устрашает всех карой небесной за аморальное поведение, но при этом ее служители всегда готовы отпустить каждому накопившиеся грехи, таким образом "освобождая" наше Эго от наказания Высших сил до его следующего покаяния. Как говорится, и овцы целы, и волки сыты. Именно поэтому православная Церковь, будучи наиболее распространенной религиозной конфессией в России, является наиважнейшим стратегическим партнером власти, всеми силами помогающим ей воспрепятствовать познанию нами самих себя, своих духовных возможностей. Тем самым она, так же как и отношения частной собственности, представляет собой препятствие на пути Процесса самопознания Природы, а потому неминуемо будет сметена с его пути как совершенно ненужный посредник между Богом и человеком. Но пока что само культивирование мыслей человека о существовании невидимого физическим глазом Божества, стоящего выше всего и вся в жизни человека, вне зависимости от размера его кошелька и социального статуса, делает Церковь организацией, стократно!!! оправдывающей ее существование. Она обеспечивает для мятущегося в своей оторванности от сознания духа такую отдушину, которой лишена повседневная жизнь, неуклонно заставляющая нас видеть в другом человеке чуждое себе существо. Тем не менее, будучи лишь продуктом человеческого общества, то есть однажды возникнув, нынешняя Церковь, как и любое другое явление, завершит свой путь через развитие к смерти, когда наше знание своих духовных сил расширится настолько, что нам больше не будет требоваться внешний посредник в общении с Божеством. Вот такого рода расширению нашего сознания и препятствует власть, всемерно поддерживая заинтересованную в том же самом православную Церковь. Совместными усилиями они обрушивают на нас такие потоки религиозной пропаганды, постепенно охватывая ею даже светские школы, что вопреки всей кровавой истории христианской церкви, многие из нас невольно начинают полагать, что именно она является основой привнесения добра и умиротворения в общество, тем самым впадая в одно из самых чудовищных заблуждений, поскольку, как и все мы, Церковь не может существовать вне господствующих в обществе отношений частной собственности. Диктуемый ими приоритет материального над духовным, ежедневно, систематически навязываемое самим способом производства отчуждение одного человека от другого, неотвратимо воздействует на каждого из нас, избежать его не может никто, в том числе, разумеется, и служители Церкви. Верх наивности полагать, что процесс освобождения их духа от оков собственного Эго зависит не от тех же самых закономерностей Природы, которым подчинены все люди, вне зависимости от того, служители они Церкви или светские граждане. Иначе говоря, сама по себе принадлежность к этой организации не означает, и не может означать, какой то исключительности в их отношении к миру вещей, к себе самим, к другим людям. Соприкасаясь с обществом, живя в обществе, эти люди неминуемо подвергаются воздействию господствующего в нем самосознания, а потому функционирование Церкви, как организации, не может осуществляться по каким-то иным законам, отличным от тех, которые властвуют над самим обществом. Как следствие этого, церковная организация, то есть ее бюрократия, ни на йоту не может отличаться от бюрократии государственной. Она неукоснительно подчиняется тем же самым законам, которые действуют в светском обществе, и потому, как и любая бюрократия, неотвратимо стремится расширить свое влияние, достичь наибольшей самостоятельности, максимальной независимости от любых, порождающих ее причин. Это объективный процесс, он не может зависеть от желания самих служителей церкви. Поэтому, хотим мы это признать или не хотим, но вся история развития Церкви, как общественного института, просто не может быть ничем иным, кроме как историей возникновения церковного христианства, явившегося закономерным плодом церковной бюрократии, с необходимостью стремящейся обеспечить собственные, обособленные от своей паствы интересы. Совершенно естественно, что церковную бюрократию интересует исключительно расширение в обществе господства Церкви, но не веры. Вера является для нее только инструментом обеспечения этого господства, стремясь к которому, Церковь неуклонно культивирует в своей пастве убеждение, что получить прощение за грехи невозможно иначе как путем церковной индульгенции. В унисон со светской властью, заталкивающей наше сознание в объятия Эго, Церковь настойчиво твердит нам, что человек не избавим от греха по самой своей природе, а значит, способен только натворить кучу бед, овладевая новыми знаниями. Иначе говоря, этот слаженный хор двух властителей общественного сознания всегда готов выводить для нас какие угодно рулады, только бы скрыть главное: любое знание, опирающееся на физические и духовные силы самого человека, так же противно чиновнику от церкви, как и бюрократии государственной, поскольку выбивает у них почву из под ног, вскрывает истинный смысл их деятельности, направленной на обеспечение своих собственных интересов. Представляясь нам бескорыстными слугами общества, и власть и Церковь совместными усилиями превращают наше сознание в обрубок, совершенно неспособный вместить беспредельные горизонты духовного потенциала, заложенного в каждом из нас.
   Вслед за властью, объявившей мораль сугубо личным делом каждого человека в отдельности, Церковь неуклонно навязывает нам представление о том, что вопросы морали не являются и не могут являться предметом науки, что духовная сфера человеческой жизни есть исключительно ее, Церкви епархия и науке там делать нечего. Церковь внедряет в наше сознание чудовищное по своим последствиям убеждение, что Природа, изучаемая наукой, и дух человека - есть нечто не связанное друг с другом. Именно это и требуется нашей власти, поскольку до тех пор, пока дух человека и Природа существуют в нашем сознании отдельно друг от друга, власть с легкостью научно обосновывает приоритетность развития экономики как источника обеспечения жизни наших физических тел. Ведь если человеческий дух не связан с Природой, то он никак на эту жизнь не может влиять, а, следовательно, ни власть, ни нас с вами он не должен интересовать. Таким образом, размахивая знаменем науки, власть на деле жестко препятствует научному постижению духовной сущности Природы, а значит и овладению ее энергией. Ровно то же самое делает и Церковь. Пытаясь затормозить научное познание, она открыто, преподнося это как высочайшую заботу о Человечестве, призывает к моральной ответственности ученых с тем, чтобы они отказались от научных исследований в тех областях, которые могут угрожать жизни человека. Но, любое знание о Природе всегда являлось и будет является(!) обоюдоострым оружием. Сам этот факт не может остановить процесс ее научного познания. Поэтому подобного рода призывы Церкви являются лишь проявлением лицемерия, стремления ее бюрократии сохранить свою власть над людьми. Действительность же такова, что остановить исследования Природы, давно уже внедрившиеся в сферу ее тончайших взаимодействий, невозможно по определению. Они являются отражением процесса самопознания Природы, и, как таковые, не могут зависеть от чьей бы то ни было воли, в том числе, разумеется, и от воли самого ученого, каким бы высоким нравственным чувством он ни руководствовался.
   Действительность такова, что Церковь безжалостно уродует наше сознание, лишая его возможности принять, что спасение заключается не в том, чтобы отказаться от познания тех или иных проявлений Природы, тем более, что сделать это невозможно, а прямо в противоположном - признать существование энергии духа человека и как можно скорее превратить его психотворящую субстанцию не просто в объект, а в наиглавнейший объект научных исследований. Оно состоит в необходимости как можно скорее просветить людей относительно той энергии, с которой они имеют дело, и способов овладения ею для того, чтобы не оставаться ее слепыми жертвами. Ведь совершенно очевидно, что опасность представляет не само по себе углубление знаний о Природе - их поток все равно не может быть остановлен, а отсутствие гармонии, отсутствие единения с Миром человека, обладающего этими знаниями. Но, вместо того, чтобы указать человеку путь его самопреображения, вместо того, чтобы всемерно содействовать самораскрытию духовных сил человека, а значит, обретению им единства с силами Природы, Церковь навязывает ему свое посредничество перед этими силами. Она неуклонно препятствует включению морали в область научных исследований, способных выявить ее энергетическую сущность, поскольку это означает ни что иное, как дать возможность человеку овладеть этой энергией, лишив тем самым церковную бюрократию власти над собой. Она заинтересована, чтобы мы оставались в роли жалких рабов, которые в принципе неспособны избавиться от грехов своих, а значит навечно обречены лишь вымаливать за них прощение, которое Церковь и ... предоставляет нам от имени Бога. При этом, она отодвигает Его на столь недосягаемую для нас высоту, что мы не смеем даже помыслить о том, чтобы пребывать в подражании Господу, а не в ужасе ожидания Небесной кары, от которой только Церковь и способна нас защитить.
   Она всегда настаивала и упорно продолжает настаивать, чтобы человек не касался в своих исследованиях сферы духа. В прежние времена каждый, кто добивался на этом поприще успехов, объявлялся колдуном, магом, воплощением дьявола и как таковой подлежал уничтожению. Времена эти прошли, но никуда не исчезло само стремление Церкви не допустить исследований человеком своей духовной сущности. Но, остановить процесс познания невозможно и до тех пор, пока Церковь будет утверждать, что человек есть вечный раб греха и потому, в силу этой своей природы, не способен к обретению нравственной устойчивости в опоре на свои собственные духовные силы и научные знания о Природе, а целиком зависит от поддержки его нравственного чувства извне, то есть со стороны самой Церкви, единственно имеющей право, единственно уполномоченной обществом выдавать индульгенцию раскаявшемуся в грехах, она будет институтом не освобождения, а кабалы человеческого духа. В этом смысле бюрократия государственная и бюрократия церковная - родные братья. Им легко договориться между собой о том, чтобы мораль была вынесена за рамки научного анализа, поскольку здесь их интересы полностью совпадают. Им остается лишь договориться о границах сфер своей власти и двуглавый орел, как символ единства Государства и Церкви, намертво сдавит сознание человека, не оставив ему иного выбора, кроме как рабства, вне зависимости от того осознает он его или все еще пребывает в навязанных ему иллюзиях. Мы должны понимать - нет ни малейшего смысла надеяться на помощь нашему сознанию ни со стороны Государства, ни со стороны Церкви. Рано или поздно, но каждому из нас только самостоятельно приходится делать выбор между удобными иллюзиями, обеспечивающими поощрительную благосклонность государственно - церковной бюрократии и реальностью, неизбежно влекущую за собой постоянную неудовлетворенность степенью своего самообладания, степенью самоосознания своей духовной сущности.
   Действительность состоит в том, что Церковь абсолютно не способна остановить моральную деградацию общества, влекущую его к самоистреблению, ибо никакая проповедь о любви к ближнему своему не в силах помочь человеку, пока он держится за Церковь как за обязательную подпорку для своего духа. Не решаясь сделать самостоятельный шаг из страха перед своей греховной природой, мы никогда не узнаем себя, а лишь окончательно потеряем всяческий смысл поиска духовной опоры в самом себе. Как следствие, выходя за ворота Церкви, мы вновь и вновь будем оказываться в объятиях собственных страстей, всемерно разжигаемых стимулирующей наше эго властью. Захваченные этими страстями, будучи лишенными понимая, куда нам направлять свою энергию, мы просто обречены тратить ее на ссоры и разврат всяческих мастей, превращаясь в совершенно чуждые, враждебные друг другу сущности.
   И здесь вовсе не имеет значения, каков наш социальный статус, к какому именно сословию или классу нас можно отнести, поскольку ни сословие, ни класс, не могут отменить саму причину, порождающую отчуждение человека от самого себя и других людей - отменить частную собственность. Поэтому принадлежность к той или иной социальной группе по определению не может являться гарантией высокой морали, обеспечивающей справедливое государственное руководство. "Угнетаемые" и "угнетатели" неизбежно подчинены одним и тем же законам Природы. Вся социальная жизнь Человечества не может вырваться за пределы их действия. ЗАКОН един для всех без исключения, а потому только сам человек способен совершить тот исключительно добровольный шаг к пониманию другого человека как части самого себя, который единственно и выведет его на тропинку, идущую к столбовой дороге освобождения собственного духа от всяческих предрассудков, в том числе сословных и классовых. Природа подталкивает всех нас именно в этом направлении, и мы будем самоубийственно стоять на ее пути лишь до той поры, пока наше сознание не вырвется из застенков, так рьяно охраняемых властью и Церковью, пока оно не укрепится в осознании той истины, что самопознание и есть Главный и Единственный процесс Природы, обусловливающий наше пребывание на Земле.
   Но именно это понимание эволюции упорно торпедируется как с религиозной, так и со светской стороны, то есть со стороны научного познания Истины.
   Религия призывает нас сосредоточиться непосредственно на погружении в божественную любовь, минуя всяческие научные понятия, отрицая тем самым не только ценность, но и сам смысл познавания разумом той сущности Бытия, которую она называет Бог. Религиозное познание настойчиво убеждает нас, что оно находится выше науки, в самом средоточии, в самой что ни на есть глубине Истины, которую необходимо диктовать всем, в том числе и науке, которая своими открытиями только наращивает разрушительные возможности человеческого общества. Религия упорно настаивает на отречении от рассудочного познания Истины, отрицает саму возможность этого, скрывая от нас тот непреложный факт, что сама по себе действительность божественной сущности, действительность существования ее субстанции не может выявляется иначе, кроме как через неразрывное взаимодействие бесконечного богатства ее форм, именно тех самых форм, изучением которых и занимается наука.
   Но и официальная наука тащит всех нас в тупик, поскольку не может позволить себе выйти за жесткие рамки противопоставления изучаемых ею внешних форм Бытия познающему эти формы сознанию. Она вынуждена отбросить саму идею о неразрывном, сущностном единстве того и другого, поскольку иначе придется признать за сознанием его "мистические" возможности непосредственного воздействия на любые неотрывные от него формы существования Природы. А это уже противно интересам власти, поскольку такими знаниями подрывается представление ее подданных о главенстве в их жизни собственных тел, а не разума, призванного лишь эти тела обслуживать. Но, такая слабость официальной науки - состояние преходящее, поскольку остановить процесс познания человеком самого себя невозможно. Эта слабость не может отменить самого принципа движения науки как таковой, заключающегося в познании разумом форм выражения Бытия. Поэтому именно наука создает возможность знанию стать достоянием каждого, а не избранных, способных видеть за словами священных писаний их духовную сущность. Поскольку рассудочное является общим, как для науки, так и ненаучного знания, то любой здравомыслящий человек в состоянии непосредственно приобщиться к науке. Мышление, рассудочная деятельность конкретного человека приобретает посредством науки тот универсальный механизм, который способен каждого привести к действительному знанию своей собственной природы, к знанию сущности Бытия. По мере же осознания человеком своего истинного места в Природе, будут создаваться условия для постепенного отмирания разъединяющих нас отношений частной собственности, уродующих сегодня науку услужением интересам власти.

Глава 3

НАУКА

  
   В предыдущей главе много говорилось о процессе самопознания Природы как двигателе ее эволюции. Но как этот двигатель мог работать до появления человека. Кто познавал Природу до него? Духовная сущность, носителем которой мы и являемся? Но не в мистику ли мы здесь впадаем? Давайте разбираться.
   Итак, благодаря образованию, основанному на материалистическом понимании Природы, у большинства из нас отсутствуют всякие сомнения в том, что мистикой являются любые явления, которые не поддаются объяснению с точки зрения взаимодействий молекул или атомов вещества. Как следствие такого понимания, наше собственное сознание, объективное существование которого мы не можем отрицать, хотя оно и не является веществом, предстает перед нами не иначе как в виде продукта этого вещества или его свойства, свойства нашего мозга. Таким образом, для подавляющего большинства из нас совершенно очевидно, что до той поры, пока мы не родились из чрева своей матери, нашего сознания просто не могло существовать. Мы абсолютно убеждены в том, что пока нет физического тела человека, не может быть и его сознания. Нам представляется, что именно такой взгляд на нашу собственную природу является истинно научным, а, значит, совершенно доказанным, несомненным фактом действительности. Нам трудно даже предположить, что такое ее видение необычайно далеко от науки по той простой причине, что в этом заинтересована власть, стремящаяся всегда и во всем предпринимать исключительно такие шаги, которые бы оставляли незыблемым наше представление о себе как о физическом теле. Благодаря усилиям власти, это представление настолько срослось с нашим сознанием, что сама мысль о ее псевдонаучности кажется нам абсурдной. Ну как на самом деле мы можем себе представить, что жили до того, как родились? Бред какой-то, с наукой ничего общего не имеющий. Но все не так, как кажется, и если мы будем последовательно руководствоваться выводами самой же науки о материи, то непременно обнаружим, что наше представление о себе как о физическом теле прямо ей противоречит и на самом деле толкает нас в пропасть, отрывающую наше сознание от действительности.
   Получая образование по государственным программам, нацеленным благодаря усилиям власти исключительно на производство тех или иных специалистов для народного хозяйства, мало кто из нас со всей серьезностью обращал внимание на фундаментальные основы научного знания, касающиеся представлений о материи. А если и обращал, то развернуть их в атмосфере той научной среды, которая выгодна власти, не мог по определению, а значит, вынужден был, либо становиться изгоем в науке, либо принимать "правила игры" и не влезать в те области, куда официальной науке путь заказан. Разумеется, что не многие из нас способны пойти на эшафот ради научной истины, лишая себя радости быть обласканным званиями, окладами, официальным признанием заслуг, ибо именно к этому комфорту своего личного существования мы и стремимся. Как следствие, трудно даже предположить, на какие компромиссы с собственной совестью вынуждены порой идти даже очень талантливые ученые в стремлении обеспечить себе "достойное" существование. Таковы реалии нашей жизни, а потому познать действительность, опираясь на научные знания, мы можем лишь исключительно за счет своих собственных усилий, не доверяя научной проповеди каких бы то ни было авторитетов. Все ими сказанное всегда должно оставаться для нас лишь пищей для собственных размышлений. Разумеется, что это в полной мере относится и ко всему содержимому этой книги.
   Руководствуясь этим, давайте обратим свое внимание на тот очевидный факт, что наше объективно существующее сознание мы не можем ощутить на вкус, запах, цвет, пощупать руками, услышать, то есть зафиксировать органами чувств собственного тела. Но тем не менее, мы можем сознание перенаправлять, перемещать в пространстве и (о, чудо!) мы можем даже обратить его на самое себя, на свои собственные мысли. Однако, кто же это делает? Разве наше тело? Отнюдь, ведь если оно не способно своими органами чувств даже зафиксировать сознание, то как оно может им руководить?.. Иначе говоря, сознание не является инструментом тела, его принадлежностью, оно не подчинено ему и находится вне сферы его власти. Но тогда, кто же мы на самом деле, кто тот таинственный субъект, который способен руководить нашим сознанием? Кто Он, воспринимающий информацию, поступающую не только от органов чувств нашего тела, но и от собственного сознания?!
   С точки зрения официальной науки этого "субъекта" просто не существует, Он для нее - лишь свойство нашей телесной структуры, выйти за рамки которой Ему не суждено. Как следствие, Он не способен оказывать какое бы то ни было непосредственное воздействие на внешние по отношению к нашему телу объекты, вступать с ними во взаимодействие. Согласно утверждениям официальной науки мы представляем собой отделенные друг от друга тела, а потому способны получать и передавать информацию, общаться исключительно лишь при помощи телесных органов чувств. С ее точки зрения между нами "гуляет ветер", мы совершенно не связаны друг с другом, являясь одинокими сгустками высокоорганизованной белковой материи, живущими в пустоте окружающего пространства.
   В таком убеждении пребывает абсолютное большинство из нас, находясь в полной уверенности, что руководствуется при этом исключительно научно доказанной истиной. Не удивительно поэтому, что мы c готовностью впадаем в мистический ужас всякий раз, когда сталкиваемся с проявлениями своего таинственного внутреннего существа, живущего по законам, совершенно не вписывающимся в научные парадигмы, заковавшие наше сознание в панцирь собственного тела.
   Но как же так получилось, что за борт естественнонаучного познания оказалась выброшена реальность, объективно существующая в каждом из нас? Ведь это означает, что научная картина Мира кастрирована, искажена, она вопиющим образом противоречит действительности, а, следовательно, руководствоваться ею равносильно самоубийству. Именно поэтому нам необходимо знать, где же наука изменила себе, где она отвернулась от истины? О каких собственных достижениях она вынуждена умалчивать, стыдливо не желая замечать очевидных противоречий с самой собой?
   Чтобы ответить на этот вопрос, давайте вернемся к упомянутым выше фундаментальным основам естествознания. Они состоят из трех главных постулатов, которые охватывают собой все без единого исключения научные построения. Первый из них: в Мире нет ничего кроме материи, второй: материя существовала всегда, она вечна и неуничтожима, третий: материя и формы, в которых она существует, являются одним целым, материя не может пребывать вне форм своего существования.
   Вот здесь и начинаются "странности", поскольку анализ этих постулатов приводит к выводам, которые прямо противоположны утверждениям официальной науки о материи. Чтобы увидеть это, попробуйте обратиться к собственным представлениям о том, что же такое материя. Вы обязательно обнаружите: все, что удалось уяснить о материи за годы нашей учебы, сводится к одному - материя это то, что мы можем ощутить органами чувств нашего тела. Но как же нам быть с собственным сознанием, которое не имеет ни вкуса, ни цвета, ни запаха, не издает звуков, не имеет поверхности, к которой можно прикоснуться? Что получается, сознание - это не материя? Но как такое может быть, если в Мире нет ничего, кроме материи?.. Здесь мы сталкиваемся с той очевидностью, что сам факт наличия сознания требует от науки либо признать его формой существования материи, а значит согласиться с тем, что материя представляет собой нечто, простирающееся за рамки телесного восприятия, либо отрицать материальность сознания, противопоставляя его материи. И что же мы видим? Разве официальная наука сосредоточилась на поиске законов существования материи, находящейся за пределами восприятия органами чувств нашего тела? Отнюдь. Вместо этого она раскололась на два непримиримых течения, одно из которых утверждает, что материя появилась, рождена сознанием, а другое настаивает на том, что сознание, напротив, является порождением материи, ее свойством. Но, противопоставляя, таким вот образом, сознание и материю, и та, и другая ветвь науки сходятся в одном - в понимании материи, как нечто такого, что мы можем воспринимать исключительно телом. Для них обоих, поэтому, и сам человек представляет собой лишь обладающее сознанием тело, накапливающее в головном мозге информацию об окружающем мире, которую оно добывает при помощи своих органов чувств.
   Весь фокус, такого раскола официальной науки оказывается в том, что к какому бы научному лагерю мы не примкнули, у нас просто нет альтернативы, позволяющей в ее рамках двигаться к познанию действительности. Хваленый плюрализм альтернативных научных взглядов на деле оказывается ловушкой сознания, исключающей возможность увидеть реальную физическую картину Мира. Официальная наука готова вывалить перед нами целые россыпи знаний, основанных и на идеалистическом, и на материалистическом понимании Природы, с тем только, чтобы черпая эти сокровища, мы продолжали отождествлять себя с собственным телом. Ожидать от нее чего-то иного нет смысла, поскольку главная ее задача - не поиск истины, а выполнение заказа власти. В итоге мы можем поглотить огромное количество информации, стать настоящей энциклопедией научных фактов и при этом остаться столь же далеким от истины, как и неграмотный туземец, не будучи в состоянии связать эти факты воедино. Возникает кажущийся парадокс - чем более мы образованы, тем дальше находимся от понимания действительности. И это на самом деле так, поскольку официальное научное образование ввергает нас в пропасть тягчайшего заблуждения, которое для подавляющего большинства остается непреложной научной истиной. Опираясь на общепризнанный факт материальности Мира, мы, благодаря официальной науке, считаем вполне возможным примирить идеализм, полагающий материю порождением сознания, и материализм, воспринимающий сознание, как продукт материи, простым отказом от решения вопроса о первичности сознания или материи. Пусть каждый считает, как ему больше нравится(!), ведь в обоих случаях принимается факт материальности Мира, а коль это так, то за рамками "неудобного" вопроса о том, что было раньше - курица или яйцо - противопоставлять материю и сознание глупо, поскольку в Природе нет ничего, кроме материи.
   Такой способ "разрешения" главного противоречия между двумя ветвями официальной науки позволяет смело признать сознание одной из форм ее существования и при этом обойти гробовым молчанием тот факт, что эта форма материи находится за пределами фиксации ее органами чувств нашего тела, а, значит, находится вне его подчинения, существует по иным законам, изучать которые в рамках официальной науки невозможно. Она просто не будет этим заниматься, ибо служит интересам власти, заинтересованной в том, чтобы мы даже предположить не смели, что наше тождество с собственным телом - чудовищный блеф!
   Официальная наука противостоит возможности это осознать, отрывая нас от действительности, совершенно не заботясь о том, что оставляет наше сознание без рациональной опоры. Она не только бросает его перед неразрешенным противоречием идеализма, полагающего, что самое сложное - сознание существовало раньше простейших форм материи, но и порождает другое противоречие, заключенное в материалистическом понимании возникновения сознания как итога эволюции материи от простейших ее форм к наиболее сложной. Благодаря официальной науке наше сознание стальными канатами связано с представлением, что эволюция Природы в том и состоит, что материя развивается от примитивных форм своего существования к наивысшей форме - сознанию. Это представление насквозь пронизывает все общество, включая, разумеется, и основную массу ученых.
   Как следствие мы оказываемся настолько дезориентированы, настолько сбиты с толку собственной образованностью, что просто не желаем замечать главного - понимание сознания как продукта эволюции материи от простого к сложному ничего общего с материализмом иметь не может. Оно неминуемо приводит к выводу о сотворении материи, а, значит, наличии какой-то силы, какой-то энергии, существующей независимо от самой материи, энергии вообще не имеющей никакого материального носителя. Как следствие, становится закономерным вывод, что материя и энергия - разные вещи и способны существовать отдельно друг от друга вопреки утверждению материализма о том, что в Мире нет ничего, кроме материи.
   Наличие этого противоречия легко обнаруживается, стоит только опереться на все те же фундаментальные основы естествознания. Сами подумайте, как можно говорить о первичности той или иной формы материи, если она вечна и при этом не может находиться вне форм своего бытия? Вечность материи неумолимо означает вечность всех ее форм, в том числе и сознания, которое, как и сама материя, никогда не рождалось и, следовательно, просто не способно умереть. Любые разговоры о появлении сознания в процессе эволюции материи от простого к сложному закономерно приобретают свой истинный смысл наукообразного словоблудия, означающего на деле ничто иное, как отказ от научного постижения действительности. Само принятие положения о рождении сознания автоматически ввергает нас в объятия мистики, поскольку предположение о возможности того, что было время, когда материя существовала без сознания, означает, по сути, утверждение о первоначальном отсутствии самой материи, поскольку она неотделима от форм своего существования. Вот и получается, что материя была сотворена, а значит, до ее появления, существовал некий промежуток времени, когда в Мире не было ни чего - пустота(!), какое-то пространство, в котором по неведомой причине вдруг взяла и родилась материя, а уже потом в процессе ее эволюции возникло сознание. Это и есть ничто иное, как "объятия мистики", потому что и сила, родившая материю, и причина, по которой она это сделала, оказываются сосредоточенными где-то вне материального мира, в котором все мы находимся. Не видеть этого, отрицать это явное противоречие значит просто отвернуться от действительности, что и делает официальная наука, пытаясь за наукообразными мифами спрятать собственную ложь о материи и сознании.
   При этом, мы наивно полагаем, что эта ложь непроизвольна, исключительно в силу слабости самой науки просто еще не дошедшей до тех или иных открытий, или что этим открытиям препятствуют какие-то Высшие силы, уберегая нас от самих себя. Но Высшие силы только тем всегда и озабочены, чтобы открыть нам любое знание, к которому мы сами уже готовы, поскольку Они лишь покорные слуги всеобщего процесса самопознания Природы, а значит, нет никого, кроме нас самих, кто бы стоял на нашем пути к ЗНАНИЮ. Это мы своим Эго питаем собственную власть устремлением служить себе, а не нам с вами. Ведь если мы не желаем быть слугой встречному, то и у власти такого стремления родиться не может, поскольку она всегда выражает главенствующие в обществе представления. Но и официальная наука, будучи подданной этой власти, совершенно не заинтересована служить нам, а потому остается оковами нашего сознания, препятствием к научному постижению действительности. Представленная ею физическая картина Мира, из которой вычеркнута энергия сознания, не только приводит к абсурду - форма материи есть, а энергии ее нет, - но она уродует само наше сознание, превращая порождаемую им энергию в разрушающую нас силу. Мы должны понимать, что пока наше сознание остается вырванным из картины физических взаимодействий с другими формами материи, пока ему отказано в самой возможности непосредственного обратного воздействия на объекты познания, все мы пребываем под дамокловым мечом самоуничтожения неведомой нам силы, законы действия которой находятся за пределами интересов официальной науки. Поэтому ожидать от нее "открытия" этих законов, преподнесения их обществу на блюдечке с голубой каемочкой столь же наивно, как и ожидать от власти стремления озаботиться вдруг нашими, а не своими собственными интересами. Ни то, ни другое немыслимо, а, значит, до тех пор, пока исключительно за счет самостоятельных усилий нам не удастся выбраться за пределы предначертанных властью и церковью узких рамок представлений о Мире, мы обречены уничтожать себя той самой энергией, которую порождает наше собственное сознание. В существующих сегодня условиях жизни ни у кого из нас нет другого выхода, кроме как предпринять это сугубо самостоятельное усилие и тем самым освободиться от тяжкого бремени официальной науки, противопоставившей сознание и материю. Нам просто жизненно необходимо это сделать, а, значит, уяснить, чем она насытила наше сознание, в какие авгиевы конюшни наукообразной лжи ей удалось нас ввергнуть.
   Начнем с того, что, доверившись ей, приняв ее утверждение о возникновении сознания в результате развития материи от простого к сложному, мы невольно оказываемся перед жесткой необходимостью признать, что неорганическая материя сама способна породить живую клетку, ставшую со временем мыслящим организмом. Для нас становится научным фактом, то есть обретает силу достоверной истины мысль о том, что мертвое может родить живое. И хотя на Земле ничего подобного не происходит, официальная наука продолжает настаивать на такой возможности в древнейшие периоды жизни Планеты, пытаясь в лабораторных опытах воссоздать условия тех времен. Для нее это принципиально важно, поскольку рождение живой клетки из мертвой материи является фундаментом всех ее построений, а потому мы до сих пор и слышим, что вот-вот, осталось совсем чуть-чуть и ученым удастся, наконец, получить в лаборатории живую клетку из неорганического вещества. Ну, а до той поры нам следует просто верить официальной научной проповеди о рождении сознания из мертвой материи, поскольку иначе, якобы, получается лженаука и мистика. Большинство из нас этой проповеди и верит, невольно доверяясь ученому сану проповедников, а не собственным поискам истины.
   Следуя за этими просвещенными умами, мы не замечаем, как одна ложь неминуемо порождает другую. И вот уже оказывается, что наукой, будто бы, неопровержимо доказана случайность возникновения жизни на Земле. Ведь если Земля первоначально представляла собой скопление мертвого вещества, массу неорганической материи, то для зарождения в ней жизни необходимо было нарушить механическое равновесие этой материи, приложить к ней некую внешнюю силу, чтобы произошел энергетический всплеск, достаточный для возникновения живой клетки.
   Но откуда могла взяться эта дополнительная энергия? И почему она оказалась направлена именно на Землю? Вот официальная наука и объясняет нам, что ее возникновение связано с неравномерностью распределения энергии в мировом пространстве, а то, что эта энергия устремилась к Земле -случайность, почти что невероятная(!). И даже, если последовать "альтернативной" теории происхождения жизни на Земле, говорящей о переносе на нее живой клетки из глубин Космоса, все равно придется вернуться к вопросу о возникновении жизни в самом Космосе, а значит все к тому же энергетическому скачку, только в иной точке космического пространства, из которой живая клетка была перенесена на Землю. В результате поглощения этих "откровений" официальной науки, случайность возникновения жизни на нашей Планете или на других Планетах бескрайнего Космоса приобретает в нашем сознании обличие научно установленного факта. Мы невольно оказываемся в круге представлений, что наша Земля, и мы сами - одинокие путники, несущиеся в пустоте безжизненного Мирового пространства среди сгустков мертвой материи. Эта картина представляется нам настолько научно обоснованной, что мы и задуматься себе не позволяем над тем, что если в Мире нет ничего кроме материи, то, значит, в нем нет и пустоты - абсолютно все представляет собой материю, в том числе и то пространство, которое мы считаем пустотой.
   Так однажды поглотив официально утвержденную ложь о физической картине Мира, наше сознание не собирается больше возвращаться к ее анализу по той простой причине, что, как нам кажется, вся эта наука вообще не имеет к нам прямого отношения. Она не влияет на нашу повседневную жизнь, наполненную для подавляющего большинства заботами о хлебе насущном. Какой уж тут анализ научных истин! Но, вся беда в том, что засевшее в сознании представление о наличии пустоты отрывает нас от действительности. Оно лишает возможности увидеть, что ни одно существо на белом свете, в том числе и мы с вами, ни один атом в беспредельном Космическом пространстве не может находиться вне неразрывной связи со всей материей, как единым организмом.
   В результате неведения этого, сама мысль о существовании пустоты в Природе легко ввергает нас в ужас собственного одиночества, оторванности от других людей, от окружающего мира, предстающего перед нами в виде внешней, обособленной, враждебной нам среды. А это уже имеет прямое отношение к нашей жизни, окрашивает ее в совершенно определенные тона... которые пресекают любые дорожки к счастью. Разглагольствования официальной науки о физической картине Мира - вовсе не безобидная болтовня, от которой мы можем легко отмахнуться, да и вообще о ней не думать. Напротив, проникнув однажды в сознание, она неминуемо становится атрибутом нашей внутренней жизни, противопоставляя ее действительности, запутывая нас в попытках эту действительность обнаружить. Мы невольно оказываемся в ситуации, когда любой анализ своего собственного жизненного опыта автоматически преломляется сквозь призмы уже засевших в нашем сознании ложных представлений об окружающем Мире. В результате, мы просто не можем обнаружить свое истинное место в Нем.
   Иначе говоря, доверившись официальной науке, мы все глубже и глубже погружаемся в лабиринт ее "откровений". Выбраться из этого лабиринта с каждым шагом становится все трудней, поскольку за одну, поглощенную нами, наукообразную ложь закономерно цепляется нескончаемая цепочка "научных истин", отгораживающая наше сознание от реальной картины окружающего нас мира. Но ведь мы ежедневно действуем, принимаем те или иные решения, а, значит, неминуемо порождаем соответствующие им следствия, здраво оценить которые мы оказываемся не в состоянии, поскольку полагаем, что весь негатив нашей жизни есть следствие столкновения с "внешней", враждебной средой. Мы абсолютно убеждены, что причина всех наших бед сосредоточена где-то на стороне, в других людях, случайных обстоятельствах, обрушившихся на нашу голову. Такое видение собственной жизни абсолютно естественно, поскольку благодаря уже поглощенным официальным знаниям о Природе, в наше сознание не вмещается тот факт, что в силу единства всех форм материи, мы сами ежесекундно порождаем неотвратимые следствия своих собственных мыслей, не способных улететь в пустоту по банальной причине ее отсутствия. Мы раз за разом расшибаемся о глухую стену этой действительности, не в силах ее принять, не говоря уже о последовательном, систематическом ее изучении, которому официальная наука препятствует всеми, доступными ей, способами.
   Как следствие этого, все мы пребываем в самоубийственной иллюзии, что официальная наука поднимает общество к вершинам знаний. Мы совершенно не замечаем, что благодаря этой науке оказываемся в лапах безжалостного средневекового насилия над человеческим сознанием. Мы просто не в состоянии обнаружить, что официальная наука, опирающаяся в действительности на утверждение о существовании Создателя материи, совершает сегодня тоже самое преступление, как когда-то церковная инквизиция, уничтожившая великого Джордано Бруно за то, что он отказался признать наличие Творца, отделенного от Вселенной. Вся разница со средневековьем сегодня заключена лишь в том, что в современном мире не требуется сжигать на костре того или иного ученого еретика. Вполне достаточно сделать его изгоем в науке, обласкивая других "искателей истины", для которых наука не самоцель, а средство обретения личной значимости. Они сами по доброй воле разорвут на куски любого собрата по цеху, осмелившегося посягнуть на оберегаемые ими официальные основы Мироздания. Официальная наука - это современная инквизиция, озабоченная сохранением рабского сознания подданных власти, интересам которой она и служит.
   Конечно же, как и ничто другое, она не в силах противостоять процессу самопознания Природы, а потому распространение научного знания о появлении на Земле разумной жизни как закономерного следствия этого процесса совершенно неизбежно. Более того, учитывая, помимо прочего, все возрастающие темпы роста научных данных, можно смело утверждать, что уже совсем близко то время, когда слова Джордано Бруно: "Дерзнем сказать, что человек есть смертный Бог и что Бог небесный есть бессмертный человек" - станут научным фактом, а не только смелым прозрением великого сердца.
   Но пока что мысль о наличии пустоты в Природе вынуждает нас плестись в фарватере официальной науки, поглощая вопиющую бессмыслицу об эволюции как движении от случайного возникновения из мертвой материи живой клетки к рождению сознания. Абсолютное большинство из нас неистово верует, что вечность материи, ее нескончаемое движение определяется этим постоянно возобновляемым процессом развития материи от простого к сложному. Благодаря официальной науке мы принимаем как научный факт, абсолютно достоверную истину явление из пустоты космического пространства примитивных форм неорганической материи, в результате развития которой возникает жизнь, рождается высшая форма ее существования - сознание. Таким образом, жизнь мыслится нами не иначе как нескончаемый круговорот рождения и смерти органических существ.
   Ослепленные этой верой, мы не видим того, что вывод о случайности возникновения жизни автоматически означает отсутствие закономерности ее появления, а, следовательно, и закономерности рождения сознания, как продукта эволюции живой клетки. Но либо появление жизни случайно и тогда также случайно появление сознания, а значит... и самой, неотделимой от своей формы, материи(!), либо жизнь - закономерное явление, и, следовательно, надо ответить на вопрос, в чем эта закономерность состоит? Разумеется, что официальная наука вовсе не собирается отвечать на этот вопрос. У нее совершенно иные цели..., а потому вслед за одной ложью, она протаскивает другую, что сознание родилось в результате приспособления живой клетки к окружающей среде.
   Другого выхода у официальной науки просто не существует, поскольку, настаивая на случайности происхождения жизни в момент энергетического всплеска в неорганическом мире древней Земли, она, тем не менее, вынуждена отрицать случайность возникновения сознания. Ведь его случайное появление, в один какой-то момент, подобно самой жизни, означает либо наличие носителей сознания до развития высокоразвитых биологических существ, либо возникновение обладающих сознанием живых организмов сразу в завершенном виде, минуя это развитие. Но, и в том, и в другом случае рушится главный постулат официальной науки об эволюции материи от простого к сложному, от ее мертвых форм к сознанию. Таким образом мы и оказываемся во власти очередного абсурда: жизнь - явление случайное, а ее порождение... - закономерное (!?). Казалось бы это очевидное противоречие невозможно не заметить, ведь если жизнь явление случайное, то сознание, как ее атрибут, могло вовсе не появиться, а значит, материя вполне способна существовать без него, то есть без одной из своих форм. А это уже антинаучный бред, исключающий вечное бытие материи во всех своих формах. Вот и получается, что привязывать существование сознания к рождению и смерти его носителей - белковых организмов - есть лженаука. Но именно на утверждении, что истинно научное понимание возникновения жизни на Земле представляет собой, исключительно, процесс эволюции белковых тел, внутри которых по мере развития их нервной системы, обеспечивающей все более высокий уровень приспособления к окружающей среде, само по себе образуется сознание, насмерть стоит официальная наука.
   В результате этого жесточайшего прессинга с ее стороны мы пребываем в полной уверенности, что обладаем абсолютно достоверной, научно установленной истиной, принимая собственное сознание за некое свойство, одну из характеристик своей нервной системы. Естественно поэтому, что в нашем представлении смерть тела автоматически означает гибель нашего сознания, и, следовательно, официальная наука в полной мере справилась со своей задачей, поскольку именно такого рода представление своих подданных и требуется власти, чтобы наивысшей, конечной заботой для каждого из них оставалось обеспечение потребностей своего тела. Только в этом случае у власти оказываются развязаны руки, и она может сколько угодно заниматься развитием экономики для достижения этой "наивысшей" цели даже за счет нашей с вами жизни, опираясь при этом на наше же собственное благословение.
   Выбросив сознание за пределы физической картины Мира, превратив его в свойство "случайного" явления в Природе - органической жизни, официальная наука намертво спрессовала наше представление о себе, как об особого рода животных, смыслом существования которых является борьба за выживание. Схватка за жизненные блага - вот основной лейтмотив нашей деятельности, усвоенный благодаря официальной науке. Он укоренился в нашем сознании до такой степени, что мораль представляется нам лишь помехой в этой борьбе, проистекающей из каких-то не научных, идеалистических сфер. Мы никак не можем определить ее место в нашей жизни именно потому, что не знаем своего собственного места в Природе, сокрытием которого официальная наука и занимается, насыщая наше сознание раздирающими его противоречиями.
   Уверившись, что эволюция Природы заключается в движении материи от неорганического вещества к рождению в биологическом теле сознания, мы не желаем замечать очевидное, то о чем уже говорилось ранее, что с появлением человеческого мозга эволюция Природы закончилась, поскольку в ней просто нет более совершенного создания. Но завершение эволюции Природы означает ничто иное, как ее... смерть. Смерть Вечности! Отмахнуться от этого абсурда невозможно, поскольку он свидетельствует, что в действительности эволюция Природы состоит в другом процессе, который и пытается скрыть от нас официальная наука, утверждая, что двигателем Природы является совершенствование белкового организма в процессе его приспособления к окружающей среде. Но уже упоминалось о том, что человеческий мозг обладает столь громадными, незадействованными в повседневной жизни ресурсами, что для обеспечения приспособления к окружающей среде используется лишь мизерная их часть, а, значит, он никак не может являться следствием совершенствования нервной системы в процессе приспособления к окружающей среде именно потому, что для такого приспособления ему вовсе не требуется задействовать все свои возможности. Но факт остается фактом - эти возможности каким-то образом развились! Значит, с абсолютной необходимостью надо признать наличие такого процесса Природы, который повлиял на это развитие. Тем не менее, мы понятия не имеем об этом процессе, поскольку официальная наука неумолимо пичкает нас одной и той же бредовой идеей - сознание рождено головным мозгом, ставшим итогом приспособления живого организма к окружающей среде.
   Но, сузив понимание жизни рамками существования органической среды, прилагая титанические усилия для того, чтобы в нашем представлении жизнь была связана исключительно с собственным телом, официальная наука невольно сама выталкивает сознание за пределы живых организмов. Она просто не в силах что-либо поделать с тем фактом, что сознание, будучи наивысшей формой существования материи, никак не может оказаться свойством лишь локального ее проявления - белковой формы жизни. Ведь эта форма жизни сама находится в полной зависимости от энергии, рождающейся за ее пределами, энергии Солнца. Она вовсе не представляет собой то высшее проявление материи, которое способно обеспечивать энергией ее вечное самодвижение, и которой, следовательно, может и должна быть присуща наивысшая ее форма - сознание. Только эта вечно движущая материю сила и может обладать наивысшей ее формой - сознанием и именно она является причиной Всего, в том числе и органической жизни. Но этот, казалось бы, естественный вывод не может проникнуть в изуродованное официальной наукой сознание, оказывающееся в ступоре перед вопросом, как же так может быть, что самое сложное в Природе - сознание, существует раньше неорганической материи? Впитав до мозга костей понимание эволюции Природы как движение мертвой, неорганической материи к возникновению в из нее разумной жизни, мы просто не в состоянии принять, что эволюция заключается совершенно в ином процессе, осознание которого и означает осознание действительности.
   Но чтобы двинуться к ней, нам, прежде всего, необходимо четкое понимание отсутствия пустоты в Природе. Мы должны ясно себе представлять, что коль скоро в Мире нет ничего, кроме материи и все Мироздание, таким образом, представляет собой одно целое, вечно существующий единый организм, то материя, из которой он состоит, закономерно должна иметь нечто всеобщее, какую-то самую что ни на есть простую основу, некую сущность, объединяющую все без исключения ее формы, будь то камень или сознание человека. Именно эту сущность официальная наука и выбрасывает за борт своих исследований, как нечто несуществующее в утвержденной ею физической картине Мира, содержащей пустоту космического пространства. А между тем, как раз эта наипростейшая сущность и должна полагаться началом и содержанием всего на Свете, поскольку только в этом случае бесследно исчезает абсурдность того, что все сложное способно существовать раньше самого начала.
   Отрицать наличие этой сущности равносильно утверждению, что все объекты материального мира, которые мы способны ощутить органами чувств нашего тела, умирая, исчезают бесследно. Свойственная им при жизни энергия, переходя из одного вида в другой, постепенно рассеивается и окончательно исчезает в бездонной пустоте космических просторов. Но, если бы это было действительно так, то энергия материи постоянно бы истощалась, и ни о какой вечности ее существования не могло бы быть и речи. Таким образом, некая первичная материя существует с абсолютной необходимостью. Она вбирает в себя энергию, а значит и информацию обо всех без исключения существовавших объектах, в том числе и о нас самих. Более того, именно эта наипростейшая сущность и является той вечной субстанцией, из которой рождается весь, данный нам в телесных ощущениях, Мир. Ведь не только Планеты и живущие на них организмы, но даже Звезды, целые Вселенные и Галактики, сколь продолжительной не была бы их жизнь, в сравнении с Вечностью, всегда остаются лишь мгновениями, кратчайшими вспышками некой вечно существующей материи. Отрицание официальной наукой первичной материальной сущности автоматически приводит к одному и тому же - явлению материальных объектов из пустоты. Но именно это и есть антинаука, ибо означает верование в Творца, существовавшего раньше... вечной материи.
   Доверяясь официальной науке, сами того не замечая, мы оказываемся во власти мистики, лишенные возможности опереться на собственный разум, при этом каждый из нас понимает, какие беды может натворить человек не способный адекватно отражать действительность. Противопоставив сознание познаваемым им объектам, оставив его, таким образом, за рамками физической картины Мира, официальная наука совершает преступление, равного которому в истории Человечества нет, поскольку сокрытие энергии, порождаемой сознанием человека равносильно самоубийственному противодействию действительности со стороны всей современной Цивилизации.
   Учитывая это, надо ясно себе представлять, что материальное единство Мира с необходимостью означает, что сознание как форма материи, неизбежно вступает в физическое взаимодействие с объектами познания, а, значит, обменивается с ними следами воздействия друг на друга. Не только познаваемый объект действует на сознание, в котором формируется его образ, но в действительности сознание само неминуемо оставляет свой след на объекте познания. В мире, в котором нет пустоты, просто не может быть односторонних процессов, любое действие всегда обретает соответствующее ему противодействие. Возникающие в нашем сознании образы являются такой же физической реальностью, как и любые иные объекты, и как таковые, они обладают определенной энергией, способной оказывать свое собственное воздействие на окружающий мир. Отвернуться от этого факта - значит лишить себя твердой почвы под ногами, обречь на мучительные уроки действительности, ведущие к этому знанию. Рассчитывать здесь на помощь официальной науки совершенно бессмысленно. Она сама давно уперлась в тупик, обнаружив "необъяснимую" зависимость результатов наблюдения от наблюдателя, с которым столкнулись в своих экспериментах ученые ядерщики. Ну, как тут не поверить в Творца(?!), ведь это кажется чудом, мистикой, действием потусторонней силы, которая плевать хотела на главный критерий научной истины - повторяемость результатов эксперимента при равных условиях. Ну, а если этой повторяемости нет - науке делать здесь нечего, она бессильна, поскольку это мистика, а мистикой наука не занимается. Так и выходит, что вместо изучения разумной физической реальности, пребывающей в человеке, официальная наука впадает в мистический транс, полагая, что обнаружила Бога, живущего вне законов материального мира...
   И вот уже высшие представители официальной науки и Православной Церкви при покровительстве высших представителей власти, изливают друг другу речи о мире и дружбе между научным и религиозным знанием - наука занимается изучением материи, а Церковь - вопросами морали, духовной жизни. Нет больше между ними вражды, консенсус достигнут. Оформление сотрудничества в порабощении нашего сознания состоялось. (Ссылку на совместное заседание АН и РПЦ.).
   Понимая истоки этого сотрудничества, абсолютную неизбежность его возникновения, обусловленную отношениями частной собственности, ограничивающих сознание человека кругом телесных запросов, нет никакого смысла в попытках заставить их повернуться к истине. Знание невозможно утаить, оно само пробьет себе дорогу, а потому все, что мы можем сделать - так это стать открытыми этому знанию, освобождая свое сознание от пут, которыми с фанатичной настойчивостью опутывает его власть, используя для этого и науку, и церковь.
   Мы же, если хотим остаться в здравом уме, должны понимать абсолютную научность отсутствия пустоты в Природе, а, следовательно, наличие вечной, неуничтожимой, обладающей сознанием сущности, выражающейся в своих проявлениях, то есть во всех тех объектах, которые нам дано ощутить органами чувств нашего тела. Понимать, что сама эта разумная сущность находится вне телесного контроля, живет по своим собственным законам вне зависимости от обретения своего временного пристанища в организме. Речь идет о том, что сознание является свойством вечной наипростейшей материальной сущности, которая пребывает как внутри тела, так и за его пределами. Она проникает весь живой организм, являющийся, по сути, лишь оболочкой, инструментом этой изначальной материи, обеспечивающими ей выявление своей разумной сущности в плотном теле.
   Поэтому, мы неминуемо ощущаем в себе два потока сознания: индивидуализированное сознание воплотившейся в физическом теле вечной материи и личное сознание, опирающееся на представления о самом себе и окружающем мире, которые неразрывно связаны с отождествлением себя с физическим телом. Такое "раздвоение" сознания на индивидуальное и личное сопровождает нас по всей жизни. Но, принимая себя за собственное тело, мы, сплошь и рядом, как от мистики, отмахиваемся от "внутреннего" голоса, голоса собственной индивидуальности, вечно подталкивающего нас действовать вопреки "здравому" смыслу, вопреки той очевидности, на которую опирается наша личность, принимая ее за действительность.
   Ввергая себя в круг сознания личностного восприятия жизни, мы сами противопоставляем себя собственной индивидуальности - той вечной, разумной сущности, противиться законам действия энергии которой равносильно лобовому столкновению с самой действительностью...
   Ограничив свое представление о самих себе узкими рамками собственной личности, мы не можем осмыслить тот факт, что наша индивидуальность представляет собой всезнающую субстанцию. Она содержит в себе информацию не только обо всех живущих и умерших объектах, но и информацию о еще не рожденных объектах, поскольку, в силу единства материи, эта информация не может находиться нигде в ином месте, кроме как все в той же вечной, разумной сущности. Никакого другого места в Природе просто нет, а значит, для того, чтобы родилась живая клетка, возникла Жизнь на Планете, совершенно не требуется Творец, живущий где-то вне материи. Напротив, неразрывное ее единство закономерно влечет за собой абсолютную неизбежность зарождения белковой формы жизни везде, где только созревают условия среды ее существования. Отсутствие пустоты в Природе автоматически означает, что любая точка пространства неразрывной материи в силу этого единства обладает всей полнотой информации заключенной в любой иной ее точке. Поэтому, информация о живой клетке присутствует во всем Мироздании и не может не реализоваться везде, в любых, подходящих для этого условиях. Жизнь, таким образом, представляет собой всеобщее явление не только с философской, но, главным образом, с естественнонаучной точки зрения.
   Кстати говоря, мало кто из нас задумывался над тем, что химический состав абсолютно всех космических объектов, до которых только удалось дотянуться современной науке, совершенно идентичен химическому составу Земли. А ведь вся биосфера Земли охвачена биохимическим синтезом, то есть ее химический состав является исключительно результатом постоянного обмена атомами вещества между "мертвой" и "живой" материей. Все атомы периодической системы элементов Менделеева представляют собой продукт материального, энергетического взаимодействия "мертвой" и "живой" материи, которое вызывается живым веществом, захватывающим для обеспечения процессов своей жизнедеятельности "мертвую" материю. Оказывается, что вещество "мертвых" космических объектов состоит из тех же самых химических элементов, которые являются плодом деятельности... живого вещества, еще не родившегося на этих объектах или уже исчезнувшего. Разумеется, что, вне зависимости от того, с каким из этих двух случаев мы имеем дело, оба они означают одно - все эти космические объекты являются результатом проявления Жизни, а следовательно, ни как не могут сами оказаться ее родителями. Живое может быть рождено только живым, будь это в дальнем Космосе, или на Планете Земля. А вот в том, что же собой представляет это живое и состоит ключевой вопрос, который тщательно пытается обойти официальная наука, не пускающая наше сознание за порог официально утвержденной ею физической картины Мира. С упорством фанатика она всемерно убеждает нас, что вне живого организма жизни нет, а следовательно, жизнь либо родилась при каком-то случайном стечении обстоятельств из мертвой материи, либо была занесена с другой Планеты. Тем самым, официальная наука настойчиво уродует наше сознание, настаивая на антинаучном утверждении, что, кроме вечно существующей материи, в Мире есть до вечности(!) существовавший Творец, который собственно и создал ее из пустоты.
   Господство этой вопиющей лжи целиком и полностью "заслуга" официальной науки, наложившей табу на выяснение истины о месте Жизни в Мироздании. Поэтому, научная среда с легкостью предоставляет этот вопрос каким угодно философским и религиозным построениям, оставляя себе роль "беспристрастного" арбитра, решающего, соответствуют ли эти построения требованиям официальной науки или нет. Естественно, что самый широчайший плюрализм мнений и даже научные гипотезы немедленно попадают в разряд антинаучных, как только отказываются признать, что за рамками живого организма нет жизни, нет разума, а, стало быть, отсутствует обладающая сознанием вечная сущность, из которой ВСЕ рождено. Именно эта сущность официально объявлена вне закона, объявлена выдумкой, уводящей науку в дебри мистики. Следствием такого упорства официальной науки является то, что все мы наивно полагаем, будто вместе со смертью организма и переходом его в мертвое вещество умирает, рассеивается в бездонной пустоте Космоса и энергия самой причины, которая обеспечивала его выявление в качестве живой материи. Мы даже помыслить себе не позволяем, что исчезновение этой энергии в пустоте и есть мистика, в которую обрушено наше сознание благодаря усилиям официальной науки.
   Вместо того чтобы заниматься изучением объективно существующей энергии, ее физическими взаимодействиями, вместо того, чтобы определить место этой энергии в общей физической картине Мира, официальная наука заявляет, что этой энергии просто нет. Тем самым она настойчиво выдавливает в область мистики, в область, не подлежащую научному познанию, объективно существующую человеческую индивидуальность. Поэтому, нам ни как не удается опереться на нее. Раздираемое сомнениями наше сознание оказывается вынужденным искать себе не "мистическую", а "твердую" опору где-то вне себя. Но этот поиск приводит к тому, что оно неминуемо впадает в безумие тождественности с собственным телом, поскольку сосредотачивает свое внимание лишь на внешних объектах, на внешних проявлениях любых событий, не будучи в силах проникнуть в их суть. Именно это и требуется власти для того, чтобы безраздельно над нами господствовать. Поэтому она и делает все возможное, чтобы ни о какой своей материальной сущности, кроме телесной, мы вообще не могли бы задуматься. Как следствие этого, ожидать от нее содействия в осознании нами действительности чрезвычайно наивно. Выполняя заказ власти, официальное научное знание будет сколько угодно водить нас по любым лабиринтам информации лишь бы увести от поиска Истины.
   Абсолютная реальность того, что сознание является свойством живой материи, вечно существующей как до рождения белкового организма, так и после его смерти, превращено сегодня в антинаучную ересь, отстаивать которую в рамках официальной науки решится далеко не каждый ученый. Бунт на корабле наказуем, а потому даже те из них, которые отважились замахнуться на "святая святых" официальной науки - теорию относительности Энштейна, не смеют выбраться за рамки представлений о наличии пустоты в Природе. Вся их "дерзновенность" исчерпывается попытками найти путаницу внутри самой теории, обнаружить ее нелогичность. Одни, соглашаясь с Энштейном в том, что скорость распространения света является постоянной величиной, указывают на ошибку отождествления скорости "распространения" света вообще и скорости его движения относительно конкретного наблюдателя. Другие "идут дальше", пытаясь критиковать теорию относительности с тех позиций, что сама скорость света не является постоянной величиной, и есть факты, подтверждающие наличие более высокой его скорости, чем принято считать. Но никто из этих ученых не желает видеть, что и в том, и в другом случае незыблемым остается сам ГЛАВНЫЙ постулат теории относительности, на котором и основана вся современная модель физической картины Мира: взаимодействия не могут передаваться со скоростью, превышающей световую.
   Из поля зрения критиков теории относительности обязательно выпадает тот очевидный факт, что отсутствие взаимодействия между объектами в течение периода, пока сигнал от одного из них дойдет до другого, означает ничто иное, как наличие пустоты между ними. А это, в свою очередь, ведет к неминуемому выводу о сотворении Мира, то есть о существовании некоего периода, когда была пустота, в которой лишь потом появилась материя, ведет к нелепому отождествлению факта рождения нашей Вселенной с рождением самой материи, поскольку оказывается, что Она родилась в результате Большого взрыва из точки, находящейся в пустоте.
   Безусловно, обладая способностью с высокой точностью решать те или иные прикладные задачи, теория относительности не преодолевает сами механистические представления о Мироздании, в котором все объекты перемещаются в пустоте космического пространства. И даже если это пространство заполнить неким неподвижным эфиром, как то предлагают сделать некоторые критики Энштейна, это не решит проблему пустоты, поскольку оставит нетронутым представление об обособленности объектов, которые лишь плавают в океане эфира и только при его посредничестве способны друг с другом взаимодействовать. Значит, и в этом случае отсутствует непосредственная связь, непосредственное единство всех проявлений материи вне всякого посредничества между различными формами ее существования. Следуя такого рода представлениям, мы неотвратимо вновь и вновь оказываемся перед абсурдом, что сознание как форма существования материи - есть, а его непосредственного энергетического обмена с другими формами материи - нет.
   Выбраться из этой нелепости, в рамках которой пытается удержать наше сознание официальная наука, можно лишь твердо уяснив, что действительность представляет собой неразрывное единство материального Мира. Как следствие этого единства, Она предполагает наличие всей полноты информации о Себе в любой ЕЕ точке, означает, что любое событие в одном месте Мирового пространства является одномоментным событием для всего пространства, а значит, говорить о какой бы то ни было конечности скорости взаимодействия Мироздания с Самим Собой ... самоубийственное заблуждение, ибо любая наша мысль в силу этого единства уже не может не являться актом взаимодействия с Миром как единым организмом. Мы просто не в состоянии никакими своими проявлениями вырваться за пределы этого единства, поскольку кроме него ничего нет. Нет того пустого пространства, в котором, как нам кажется, бесследно исчезают наши мысли. Поэтому мы наивно полагаем, что пока мы не подняли руку и не треснули кого-то по голове, последствий наши негативные мысли в отношении этого человека не вызывают, они остаются только в нашем теле или улетают в разделяющую все тела пустоту. Более того, мы порой страстно не желаем принимать такую(!) действительность. Она может повергнуть в ужас любого, стоит только обратить внимание на собственные мысли, наполненные жадностью, завистью, жестокостью, жаждой мести и тому подобными "прелестями", которые мы неминуемо извергаем в Мир, даже тогда, когда пытаемся играть роль агнца святого. Ответной реакции Мироздания никому из нас избежать не удастся, ни при каких обстоятельствах, поскольку любое следствие, в силу единства ВСЕГО, не может существовать отдельно от причины. Оно неотвратимо оказывает обратное воздействие на причину и, подчиняясь всеобщему физическому закону о том, что сила действия всегда равна силе противодействия, вернется к источнику негативных мыслей вовсе не благостью... соблюдай он даже все десять заповедей Христовых. Мы можем не убивать, не красть, не прелюбодействовать и так далее по списку, но при этом жаждать и того и другого и третьего... глупо при этом надеяться на благодать Господню, ведь невозможно в принципе заключить какую бы то ни было сделку с... физической закономерностью. Именно поэтому смертельно опасно пребывать в заблуждении, что только наши "внешние" действия и порождают следствия вне зависимости от того, чем, какими мыслями, какими внутренними устремлениями мы при этом руководствуемся.
   Вот почему официальная наука совершает чудовищное преступление, уводя всех нас от понимания своей собственной природы. Она уродует наше сознание той "истиной", что все изменения в Природе являются исключительно результатом взаимодействия "внешних" объектов. Тем самым она оставляет за скобками нашего внимания источник их появления, то есть саму сущность Природы, как не имеющую отношения к действительности. Она ограничивает наше сознание данностью движения материальных объектов от рождения к гибели, но поиск энергии, порождающей само это движение, пресекает на корню. Поэтому процесс мышления, процесс познания неизменно находится за рамками физических взаимодействий, исключен ею из области естественнонаучных исследований, а, значит, и из общей физической картины Мира.
   А между тем, стоит только осознать отсутствие пустоты в Природе, как все постепенно начнет становиться на свои места, и движение светового луча в межзвездном пространстве перестанет быть "ограничителем" скорости передачи информации. Давайте вспомним из школьной программы о физическом вакууме, в котором отсутствуют не только молекулы вещества, но и все элементарные частицы, из которых состоят сами молекулы - атомы, электроны, протоны, нейтроны, а так же и составляющие этих элементарных частиц, вспомним, что он не является пустотой. Он насыщен энергией информационных полей. Научные факты таковы, что вакуум - энергетическая субстанция. Следовательно, проходя сквозь нее, световой луч сам оказывается во взаимодействии с энергией вакуума. И с какой же скоростью это взаимодействие осуществляется?! Очевидно, что оно мгновенно, точнее, не имеет временного интервала в принципе, поскольку сам свет, вакуум и все макро и микро объекты Космоса есть единый организм. А потому временной интервал переноса информации, связанный со скоростью света, - это иллюзия, очевидность, за которой скрыта сама действительность, поскольку определяется лишь способом регистрации этой информации органами чувств нашего тела, в данном случае - сетчаткой глаза или специальным прибором, с которого потом все равно "снимаются" показания. Но действительность всегда противоречит очевидности и существует как атрибут нашего внутреннего мира, атрибут той вечной, разумной сущности, которая воплотилась в физическом теле. Поэтому взрыв сверхновой звезды, информацию о котором, как утверждает теория относительности, свет принесет нам через уйму времени, эта сущность воспринимает сразу. Более того, будучи вечной, она живет с этой информацией с самого момента взрыва, а точнее с информацией не только о самом взрыве, но и о событиях, ему предшествовавших, и последующих тоже. И только от развитости способности сознания к отражению, "прочтению" уже имеющейся информации и зависит скорость регистрации им указанного события. Достаточно обратиться к своему жизненному опыту, чтобы понять - видят не глаза, а сознание. Глаза, как и все наше тело - лишь инструмент воплощенной разумной сущности, и только когда Она пожелает его задействовать, направив свое сознание на объект, находящийся в поле зрения телесного органа чувств, только тогда мы что-то увидим. А до этой поры, как говориться, будем "смотреть в книгу, а видеть фигу"... Пока наше сознание сужено, пока оно ограничено представлением о том, что действительность представляет собой исключительно очевидные явления, которые могут быть отражены органами чувств нашего тела или приспособлениями к нему в виде различных приборов, оно просто не в состоянии вместить информацию, идущую от индивидуальности человека, представляющей собой воплощенную в физическом теле сущность всей материи, всего Мироздания. Слона в спичечный коробок не втиснешь, как ни старайся! А потому информация, постигаемая человеческим сознанием через проникновение в невидимую телесным глазом собственную индивидуальность, остается для официальной науки фактом мистическим, вообще лежащим за рамками науки, где ей просто нечего делать, поскольку Дух или Бог для нее не являются научными понятиями. Но и то, и другое одновременно есть свет, а это уже абсолютно научное понятие, поддающееся изучению и анализу.
   Надо лишь понимать, что перенос информации со скоростью света - это только внешнее отражение всегда мгновенной ее передачи как следствия неразрывного единства материи. Ведь нам не приходит в голову абсолютизировать скорость распространения звукового сигнала. Почему же мы абсолютизируем скорость сигнала светового? Только потому, что мы можем увидеть физическим глазом свет, распространяемый в вакууме, и не способны увидеть в нем же тень звукового сигнала, который, как и любая вибрация(!), с физической точки зрения есть тоже свет, только иного спектра? Фактически, таким образом, сама постановка вопроса о скорости передачи информации нелепа, поскольку речь всегда идет о неразрывном взаимодействии света с... самим собой, то есть взаимодействии между различными его спектрами. Поэтому разве мыслимо говорить о скорости такого взаимодействия, что она равна скорости распространения самого же света в какой бы то ни было среде от какого бы то ни было источника, к какому бы то ни было наблюдателю?
   Вот и получается, что тот факт, что наше сознание зарегистрирует взрыв сверхновой звезды только тогда, когда световой луч, идущий от нее, достигнет нашего глаза, говорит лишь об одном - о развитости способности сознания регистрировать информацию о Мире на более тонком уровне, чем визуальном, его способности регистрировать вибрации, находящиеся за рамками видимого физическим глазом светового спектра, ибо информация о взрыве далекой звезды в силу единства материи является одномоментным достоянием всего Мироздания. Этот взрыв вообще невозможно вычленить из жизни единого организма материи. Точно так же, как невозможно это сделать в отношении, например, воспалительного процесса в каком либо органе человеческого тела, который является неразрывной, единовременной информацией для всего организма сразу, начиная от моментов, предшествующих зарождению этого процесса, до моментов его проявления и дальнейшего развития.
   Надо понимать, что человеческое сознание обладает различными уровнями осознания бессмертной сущности материи, своей индивидуальности, то есть различными уровнями развития способности непосредственно, минуя любые технические приспособления, отражать информацию о Мире от самого грубого до самого тонкого уровня вибраций различных его проявлений, вплоть до уровня зарождения в вакууме предтечи любого вещества - элементарных частиц. Следовательно, и это ГЛАВНОЕ - способностью оказывать обратное и столь же непосредственное воздействие на материю, сила энергии которого как раз и зависит от степени познания ее бессмертной сущности. По сути дела, именно здесь теряется предел власти человека над материей, поскольку выходит за рамки использования им каких бы то ни было технических средств для осознанного воздействия на Природу.
   Да и потом, о какой большей или меньшей скорости света и каких километрах в секунду вообще может идти речь после Большого взрыва, породившего нашу Вселенную, если еще нет самой секунды, поскольку еще нет Планеты Земля, с которой неразрывно связана эта самая секунда?
   Все временные отрезки, которыми мы оперируем, это лишь иллюзия очевидности, связанная с жизнью Земли. Но сама жизнь Планеты протекает совершенно в иных временных характеристиках, соотносясь с Вечностью сущности материи, ибо связана совершенно с иными моментами своего бытия, начиная от возникновения, когда еще не было ни часов, ни дней, ни лет, ни тысяч лет..., а все вершилось за рамками этих временных отрезков. Точно так же и после возникновения Земли, движение ее самой к собственной смерти так же лежит за пределами сроков, измеряемых в днях, годах и так далее. Этот процесс движения от рождения к смерти Земли, как, впрочем, и любой иной Планеты, разумеется, развивается по своим собственным законам, которым все Планеты подчинены, а потому ни одна из них не может наложить свои характеристики на оценку Бытия в целом. Эти попытки всегда будут ошибочны, поскольку отталкиваются от абсолютизации характеристик лишь одного из проявлений Вечности, которая выражает себя в беспредельном количестве этих проявлений.
   Поэтому, когда ученые заявляют об увеличении массы электрона в зависимости от роста скорости его движения, мы должны ясно себе представлять, что этот феномен лишь частный случай, имеющий место исключительно в отношении неподвижного наблюдателя, каковым является измерительный прибор. Будь же этот наблюдатель на самом электроне, то никакого увеличения его массы он бы не обнаружил. Однако, этот факт роста массы электрона в зависимости от возрастания скорости его движения относительно неподвижного наблюдателя превращен официальной наукой во всеобщий, незыблемый(!) закон Природы о невозможности передачи информации со скоростями, превышающими скорость света. В самом деле, не может же масса электрона расти бесконечно, ведь если им будет достигнута скорость света, то его масса превратится в... антимассу. Вот и делается основополагающий вывод о невозможности осуществления взаимодействия быстрее, чем скорость света.
   Но, в реальности и наблюдатель, и движущийся относительно него электрон - это вырванные из бесконечного количества взаимосвязей частности. Действительность такова, что наблюдателей существует бесконечное множество. Фактически это каждая точка Мирового пространства, а, значит, масса электрона будет различна в зависимости от того, к какой именно точке привязан наблюдатель. Если же учесть, что все точки пространства находятся в непрерывном движении, то вообще теряется всякая почва для вывода о предельности скорости передачи информации скоростью света.
   Более того, поскольку на самом деле увеличения массы электрона в зависимости от скорости его движения не происходит, то, следовательно, и сила тяготения вовсе не зависит от самого по себе факта перемещения материальных объектов. Это означает, что рост силы тяготения основан не на движении, не на случайном скоплении этих объектов, как нам предписывает считать официальная наука, а само это движение, само это скопление представляет собой следствие силы притяжения со стороны сущностной основы материи, стягивающей к определенной точке материальные объекты. Самим же им присуща только инерция, обусловленная полярностью составляющих их атомов, но не тяготение.
   Единство Мира означает, что время - это характеристика Вечности. У него нет ни начала, ни конца. Оно носит такой же сущностный характер, как и сама вечная материя. Поэтому любой отрезок времени, представляет собой лишь проявление этой материи в мгновениях ее движения от порождения из себя материальных объектов к их уничтожению, возвращению их в самое себя. В силу сущностного единства Мироздания, время едино абсолютно для всех инерциальных систем отчета, связанных с любым проявлением сущности, и не может зависеть ни от скорости движения света от одного объекта к другому, ни от движения их по отношению друг к другу. Только сущность материи может развести в своем сознании то или иное событие по времени. Но сами эти события происходят в одно и тоже мгновение для всех инерциальных систем отчета, ибо все они суть один организм, который не может иметь одно время, например, для печени, другое - для сердца, третье - для почки или селезенки. Любое событие, произошедшее с одним органом, есть единовременное событие для всего организма. А потому для этого организма нет ни прошлого, ни будущего. Каждое мгновение его жизни лишь отражает действительность, всегда сосредоточенную в одной точке "безвременья" - вечности разумной сущности материи.
   Все, что мы можем наблюдать вовне себя, так это разницу в скорости протекания процессов в различных объектах проявленной материи по причине их уникальности. Это все равно, что наблюдать какой-то процесс, идущий в одной ткани организма быстрее, чем в другой. Но для организма в целом и тот и другой процесс есть единовременное явление, отражающееся на всем организме сразу и, таким образом, существующее вне времени, вне скорости протекания этих процессов в отдельных органах. Коль скоро сама уникальность космических объектов совершенно не зависит от их химического состава, поскольку, как уже отмечалось, он одинаков для всех объектов Космоса, пронизанного единой жизнью, то, значит, она определяется чем-то совершенно иным. Следовательно, именно этим "иным" определяется и скорость течения процесса от рождения объекта к его смерти, определяется течение самого времени, с этим объектом связанного.
   Действительность такова, что сама сущность материи, живущая в каждом из нас, и определяет своей энергией все другие энергии Природы, а, значит, и все сроки проявлений единого Бытия. Именно она определяет все закономерности течения времени для каждого из своих проявлений в отдельности. Это в полной мере относится и к Большому взрыву, приведшему к рождению нашей Вселенной, лишь далекими потомками которого мы наивно себя считаем, отказываясь признать объективную реальность вечного бытия пребывающей в нашем теле индивидуальности, только на том основании, что тело наше смертно и существование его ограничено очень узкими параметрами жизни биосферы Земли.
   Но давайте вернемся к физической картине Мира. Мы уже говорили о том, что вся материя представляет собой свет того или иного спектра. Таким образом, даже те, обычные вещи, которые нас окружают, на самом деле все без исключения являются сгустками этого света. Вещество, из которого они состоят, есть взаимосвязь различных молекул, состоящих из элементарных частиц, являющихся, в свою очередь, ничем иным, как волной, вибрацией, а, значит, все тем же светом. Сами же эти элементарные частицы - плод взаимосвязи еще боле "тонких" вибраций и так... вплоть до поля, где уже нет никаких элементарных частиц, способных стать предтечей молекул, а, следовательно, и вещества, из которого состоят все видимые нами объекты. Появляются, возникают, рождаются элементарные частицы лишь в результате возмущения этого поля. Таковы научные факты. Но коль это так, то совершенно неизбежным становится вывод: все, что мы видим, вся видимая нами Природа представляет собой исключительно следствие некоего космического феномена, порождающего возмущение энергоинформационного поля. В результате этого возмущения и рождаются вибрации, влекущие за собой возникновение молекул, а, значит, и вещества, составляющего все воспринимаемые органами чувств нашего тела объекты, включая и само это тело.
   Но, беда в том и состоит, что в рамках официальной науки ученым нет возможности двигаться за пределы поиска тех или иных видимых форм материи, поскольку все, что не видно физическим глазом, объявлено не существующим на самом высоком уровне. Процесс мышления поэтому исключен из области физических взаимодействий. А, значит, все мы изначально лишены возможности научного познания того факта действительности, что, поскольку создаваемые вечно существующим сознанием образы являются объективной реальностью, то именно они и представляют собой причину полевого возмущения, которая непрерывно, вечно(!) создает элементарные частицы - основу всего видимого нами Мира.
   Вместо того, чтобы отталкиваться от действительно научной основы - сущностного единства всех форм материи, а, следовательно, непосредственного взаимодействия сознания как с внешним, так с внутренним миром человеческой индивидуальности, официальная наука ввергает в область мистики сам процесс познания, а вслед за ним, как неотъемлемую его основу, и духовную сущность - познающую себя индивидуальность человека. Она напрочь вычеркивает ее из объективного мира, упорно отказываясь признать физическую реальность того, что процесс познания является процессом материального взаимодействия и иным быть не может, поскольку в Природе кроме материи абсолютно ничего нет. Незыблемость того факта действительности, что познающая себя духовная индивидуальность человека неизбежно физически воздействует на "внешние" объекты, официальная наука представляет нам не иначе как мистикой, действием энергии какой-то потусторонней силы, совершенно нам недоступной, существующей отдельно, вне какой бы то ни было связи с нами. Поэтому мы видим себя беспомощной игрушкой в руках этой мистической силы, и чем больше фактов ее проявления становится известно общественности, тем в больший ужас они нас ввергают, заставляя пребывать в ожидании ее очередных ударов, закономерности возникновения которых неизменно остаются за пределами наших знаний о Природе.
   Конечно же, очень многие из нас догадываются, что мир не таков, каким мы привыкли его представлять, но дело в том, что дорожки к поиску реальной его картины никто за нас не проложит. Бесполезно ожидать появление этого знания со стороны. Находит его только тот, кто сам ищет, и первой ступенькой в этом поиске всегда будет осознание материального единства ВСЕГО в Природе.
   Без этого нам не добраться до понимания самих себя, поскольку не только наша собственная жизнь, но и вся история человечества, полная страданий, нескончаемых убийств, голода, нищеты, беспредельного зла и насилия, так и будет представляться нам неразрешимой загадкой с точки зрения разумности и добра, которую мы для себя выработали, пребывая во власти личного восприятия жизни, в оторванности от знания законов действия собственной индивидуальности, своей духовной сущности.
   Ведь отождествляя себя с собственным телом, заковывая себя в его границы, мы невольно отрываемся от действительности своего единства не только с другими людьми, но и всей окружающей наше тело "мертвой" природой. Неминуемым следствием такого восприятия окружающего мира становится то, что все наши понятия о добре и зле искажены до нельзя, поскольку основаны на принципиальном отчуждении себя от других людей, делении их на своих и чужих. Мы не замечаем этого, наше сознание не может это искажение последовательно отследить, чтобы вычленить его для анализа. В лучшем случае оно постоянно мечется в неразрешимых моральных противоречиях, не в силах преодолеть узости непотребных рамок восприятия лишь внешних объектов Природы, оставаясь оторванным от самой ее сущности, воплощенной в каждом из нас. Наше сознание, поглощенное личностным восприятием жизни, отказывается всерьез прислушаться к его другому потоку, исходящему от жестко отрицаемой официальной наукой собственной индивидуальности, той разумной сущности, которая пронизывает собой всю Природу.
   А между тем, без осознания этой индивидуальности мы не только не можем понять самих себя, но не в состоянии даже обнаружить истинную разницу между собой и животным, которое тоже обладает разумом. А ведь, эта разница кардинальна и состоит она вовсе не в том, что человек, в отличие от животных, способен изготавливать орудия труда и тем самым обеспечить себе несопоставимые с животным миром условия своего существования как вида. Эта способность человека к "производству" лишь следствие, частность искусственно скрываемой от нас действительности, которая заключается в том, что в отличие от животных, мы способны направить свое сознание на самое себя, на свои собственные мысли. Мы способны беседовать сами с собой. А это значит, что мы способны отстраниться от себя, смотреть на себя со стороны, как на отличный от нас самих объект познания.
   Но кто же тогда эти двое - живущие в каждом из нас познающий и познаваемый, кто тот таинственный некто, который познает, по сути, самого себя? Ведь поскольку сознание неподвластно телесным органам чувств, не может быть управляемо телом, то значит, этот диалог происходит внутри одного и того же сознания между двумя его собственными потоками. Уже говорилось о том, что это раздвоение сознания является результатом воплощения вечной, разумной сущности Природы в физическом теле, когда она оказывается лицом к лицу с возникшими в результате этого воплощения образами самой себя, неразрывно связанными с телом, в котором она пребывает. Эти образы отождествления себя с физическим телом становятся для нее тем препятствием, которое отделяет ее от знаний о самой себе. Чтобы вновь узнать самое себя, вернуться к самой себе, эта разумная сущность вынуждена преодолеть возникшее препятствие, осознав его в качестве объекта собственного познания.
   Здесь мы вплотную подходим к самому принципу возникновения всех проявлений сущности материи. Ее стремление познать себя, сам этот процесс познания, неминуемо означает не только возникновение вибраций сущностной основы материи, влекущие за собой рождение элементарных частиц, но и такую их группировку, которая ведет к выявлению совершенно определенных, состоящих из вещества, объектов. В свою очередь, эти объекты становятся основой для зарождения условий жизни разумных существ, способных осознавать воплощенную в них творящую сущность.
   Сам факт вечности сознания обуславливает непрерывность процесса познания себя разумной сущностью всего материального Мира. Следовательно, именно этот процесс влечет за собой не только рождение, но и смерть всех "внешних" объектов вечной материи. Именно он является тем двигателем, который обеспечивает нескончаемое движение Природы, является принципом самого ее существования и как таковой по определению не может быть завершен ни во времени, ни в пространстве.
   Процесс самопознания сущности материи обладает абсолютной самостоятельностью. Он не зависит ни от каких дополнительных, внешних источников энергии, он сам порождает все их виды, а, значит, и все нескончаемое многообразие Природы. По сути, именно он и есть то Высшее Божество, тот Творец, который существует не в мистической пустоте, отделенной от материального Мира, а обладает наивысшей материальной объективностью, не зависящей ни от каких условий, в том числе от воли и желания Человека. Мы не в силах отказаться следовать процессу самопознания воплощенной в каждом из нас сущности Природы, поскольку любое противостояние Ему означает - встать на пути абсолютной мощи, уничтожающей все, что не способно ей подчиниться, означает неминуемую гибель формы своего бытия. В Природе вообще нет такой силы, которая была бы способна воспротивиться энергии процесса самопознания ее сущности. Даже самые могучие сатанинские усилия никак не могут остановить этот процесс, "победить" Высшее Божество, поскольку эта победа означает ничто иное, как уничтожение самой материи. Но ее смерть невозможна в принципе, так как любая гибель одной формы материи является рождением другой ее формы. Деться "умершей" материи просто некуда, ибо кроме нее самой ничего нет, а, следовательно, и сам Сатана лишь продукт этой материи и как таковой не способен пребывать вне области действия ее законов. Закон един для всего Мироздания и с мистикой не имеет ничего общего. Он выражается исключительно в физических закономерностях, включающих в себя и все наши психические проявления. Поэтому можно смело утверждать, что каждый из нас подобен Богу именно потому, что способен к познанию заключенной в нем разумной сущности Природы, а, следовательно, к овладению энергией этой все творящей силы.
   С включением в физическую картину Мира человеческого сознания, становится понятна та, вовсе не мистическая причина, которая породила необычайные возможности человеческого мозга, выходящие далеко за пределы, диктуемые необходимостью приспособления к окружающей среде. Познающая себя вечная сущность Природы, в лице головного мозга человека, создала себе аппарат, способный оперировать неведомой пока нам, но сужденной к овладению "психической" энергией - энергией, порождаемой нашим собственным мышлением. Таким образом, в движении к овладению человеком этой энергией и заключается истинная эволюция Природы, состоит ближайшее энергетическое будущее всего Человечества, противиться которому равносильно самоуничтожению.
   Но на пути к овладению этой энергией стоят наши собственные представления о самих себе как о физическом теле, носящем конкретное имя и фамилию, которые в свою очередь, крепко накрепко связывают нас с совершенно определенным социальным статусом, теми ролями, которые мы исполняем в нашей повседневной жизни. В результате, невольно натягивая на себя ту или иную личину, мы абсолютно убеждены, что в этом актерстве состоит сама сущность нашего бытия, за рамками которого ... пустота или неведомое, мистическое царство Божия, существующее вне пределов материального мира.
   Пребывая в этом личностном восприятии окружающего мира, то есть разглядывая его не иначе как сквозь призму собственной личности, всегда занятой исполнением той или иной своей роли, мы оказываемся бессильны вместить в свое сознание тот факт, что жили еще до рождения в физическом теле, пребывание в котором лишь одно из мгновений бытия той вечной сущности, которой мы в действительности являемся. Благодаря усилиям власти, наше сознание остается так сужено, так изуродовано, что в нем просто отсутствует место, куда бы могло поместиться это знание. В итоге, у нас ум за разум начинает заходить всякий раз, как только мы пытаемся представить себе, как это, быть вечным "всем" и ничем конкретно? Нам ведь без всяких научных теорий и доказательств абсолютно точно известно, что мы представляем собой совершенно уникальное существо не только в физическом, но и в психическом плане. Мы просто знаем это о себе. Так каким же образом эта наша неоспоримая уникальность может оказаться обезличенным "всем"? С точки зрения личности это вообще немыслимо! Ведь, даже осознавая свою неповторимую психическую индивидуальность, мы неминуемо полагаем, что ее жизнь ограничена жизнью нашего тела. Мы просто не в состоянии вычленить, отделить голос нашей индивидуальности от голоса собственной личности. Оба эти потока сознания перемешаны у нас в такую кашу, что узнать самих себя, добраться до самих себя становится чрезвычайно трудно. Необходимо мужество и бесстрашие, чтобы сквозь неизбежные в нашем неведении действительности страдания и боль двигаться к себе самому да еще наперекор оболванивающей всех нас официально утвержденной физической картине Мира, во власти которой все мы сейчас живем.
   Поэтому мы даже не замечаем, что на самом-то деле нет никакого противоречия между уникальностью и всеобщностью бессмертной индивидуальности каждого из нас. Будучи неотделимой частью вечной сущности материи, человеческая индивидуальность, как, например, движение воды в океанских течениях, обладает своей энергией, но, в то же самое время, эта энергия неотделима от энергии самого океана, а потому, оставаясь его частичкой, она фактически этим океаном является. Так и получается, что нет ничего сверхъестественного в вечном существовании нашей индивидуальности, а, следовательно, и в ее жизни до воплощения в физическом теле. Более того, само это воплощение вовсе не результат каприза живущего в какой-то неведомой, отделенной от материи пустоте Творца. Оно продиктовано неумолимой закономерностью процесса самопознания материи, требующей, чтобы возникающая с воплощением индивидуальности в физическом теле личность была этой индивидуальностью осознана, превращена в собственное достояние и таким образом растворена, поглощена, ликвидирована в качестве препятствия на пути к самой себе.
   Мы имеем здесь дело отнюдь не с мистическим Божеством, в объятьях которого нас насильно удерживает церковная и светская власть. В действительности мы сталкиваемся с той физической сущностью процесса самопознания, которая вычеркнута из кругозора официальной науки, ограничивающей наше сознание областью взаимодействий вещества, взаимодействий объектов, уже обретших свою вещественную форму.
   Но поскольку с физической точки зрения эти объекты, как и все Мироздание, представляет собой свет различного спектра, то есть конгломерат всевозможных вибраций, мы оказываемся во власти непрекращающегося процесса обретения резонанса всей явленной Природы с вибрациями своей сущностной основы. Будучи родителями всех иных вибраций, в силу единства материи, они неминуемо вступают во взаимодействие со своими собственными порождениями, оказывающими на них неизбежное обратное воздействие, как любое следствие на причину своего возникновения. Все, что проявляет себя диссонансом изначальным вибрациям, не способно попасть с ними в резонанс, естественным образом, разрушается, ожидая следующей возможности достичь этого резонанса. При этом закономерность такова, что чем более "тонка" вибрация, то есть физические характеристики определяющей ее волны, тем большей энергией она обладает. Все мы прекрасно знаем, что энергия, заключенная в вибрациях молекул вещества, в химических реакциях не может идти в сравнение с энергией вибраций элементарных частиц в атомах, из которых молекулы состоят, то есть с атомной энергией. Но энергия еще более тонких вибраций, плодом которых являются элементарные частицы, составляющие атом, не сопоставима и с атомной энергией. И уже совершенно отсутствует предел мощи той силы, которая является предтечей возникновения самих элементарных частиц ... Процесс самопознания материи, порождающий изначальные вибрации ее сущности, находясь в основе всех вибраций, неминуемо представляет собой иерархию энергий, когда ближайшая по своим физическим характеристикам тонкая вибрация растворяет, поглощает более грубую, но способную попасть с ней в резонанс. В противном случае, если вибрация окажется слишком "тонка", она просто уничтожит, буквально испепелит более грубую, лишив ее всякой возможности попасть в резонанс. Все же, что попадает в резонанс той или иной волны закономерно только усиливает однородную вибрацию, притягиваясь к ней.
   С физической точки зрения процесс самопознания сущности материи заключается в непрекращающемся создании ею из себя самой явленных объектов Природы и растворении, поглощении, втягивании их обратно в самое себя, высвобождении, таким образом, из оков вещества, в которое она сама себя погрузила. По сути этот беспредельной мощи магнит и есть та физическая основа процесса самопознания, определяющая энергию нескончаемого движения материи, которую официальная наука обнаруживает лишь в качестве свойства "внешних" объектов Природы притягиваться друг к другу, сводя тем самым эту все проникающую силу к закону всемирного тяготения. Так же как сознание представляется ей исключительно свойством тел, так же и сила всемирного тяготения остается для нее проявлением лишь телесных характеристик, поскольку сущностная основа самих этих тел вообще выброшена ею за борт научных исследований.
   Доверяясь выводам официальной науки, что действительностью является исключительно взаимодействия "внешних" объектов материального мира, которые могут быть восприняты органами чувств нашего тела, мы оказываемся так гигантски далеки от реальности, что не можем даже приблизиться к пониманию самих себя. Находясь вне ведения процесса Природы, невольными участниками которого являемся, мы лишены самой возможности продуктивного анализа не только собственной жизни, но и всей истории человеческого общества, а, значит, в принципе не способны предпринять те шаги, которые могут изменить надвигающиеся негативные последствия собственной деятельности. Все мы смиренно ждем предреченного апокалипсиса, даже не подозревая, что он, будучи неизбежен, как любое следствие любой причины, тем не менее так же подвластен физическим законам движения разумной сущности материи, как и все в Природе. Следовательно, изменив собственное мышление, мы неминуемо породим такие ее вибрации, которые, как при столкновении одной волны с другой, способны разбить следствия уже предначертанного и, таким образом, не отменить, но кардинальным образом изменить свое собственное будущее, сведя к минимуму негативные следствия ранее нами содеянного.
   Обрести же эту способность возможно только в том случае, если ясно понимать кто мы такие на самом деле, что мы вовсе не тела, обладающие сознанием, а бессмертная разумная сущность, обретшая временное пристанище в физическом теле каждого из нас. Именно поэтому наша личность, как и все в Природе, не в силах противостоять магниту изначальных вибраций этой сущности материи. Взаимодействие с ними неминуемо ведет к физическому растворению, преображению ее в их проводник. Таким образом, бессмертная индивидуальность каждого из нас занята работой, которая осуществляется вне зависимости от нашего желания. Стремление человеческой индивидуальности к себе самой - ЗАКОН Природы, а потому способствует ли наша личность этому стремлению или препятствует ему, она обречена, шаг за шагом, растворяться в вибрациях индивидуальности, в вибрациях вечной, разумной сущности Природы. Надо понимать, что поскольку в материальном мире процесс познания не может являться ничем иным кроме как процессом материального взаимодействия, то познающая мир индивидуальность человека неминуемо физически воздействует на его личность. Здесь нет никакой мистики, поскольку все наши переживания, все страдания житейские являются отражением этого объективного процесса физического взаимодействия нашей индивидуальности с собственной личностью. И до тех пор, пока индивидуальность полностью не овладеет личностью, физически не растворит ее, превратив в проводник своих вибраций, она с необходимостью вынуждена будет воплощаться в физическом теле, раз за разом порождая и новую личность, которая, не являясь копией разрушенной со смертью тела, тем не мене будет иметь ряд ее характеристик, которые еще предстоит растворить индивидуальности. Поэтому с нашей смертью, точнее со смертью нашего тела мы вовсе не исчезаем в несуществующей пустоте, а неизменно остаемся материальной сущностью, которая следует собственным беспредельным путем познания самое себя.
   Это не метафора, не "красивость" в выражении затаенной надежды на бессмертие, а та физическая реальность, та действительность, с которой мы имеем дело в своей повседневной жизни. Именно наша повседневная жизнь неуклонно подталкивает нас к осознанию, что отождествление себя с собственным телом - и есть причина наших не только нравственных, но и физических страданий, поскольку имеет под собой объективную материальную основу. Ведь связанная с нашим телом личность, которой мы себя и считаем, все, что не направлено на утверждение ее авторитета, ее значимости, ее доминирования над окружающим воспринимает не иначе, как угрозу, угрозу своему существованию. И какую бы личину в данный конкретный момент она ни носила, исполнением какой бы роли ни была занята, разрушение любой из этих личин, любой из этих ролей мы неминуемо воспринимаем не иначе, как разрушение самих себя, посягательство на наше собственное существование. Боль, которую мы испытываем от такого воздействия, очевидна. Страдания уязвленной личности бывают порой столь остры, что вызывают совершенно немыслимые проявления агрессии, о которых все мы, по крайней мере, наслышаны, если сами не сталкивались в собственной жизни.
   Поэтому и энергия процесса самопознания сущности материи, оказывающая прямое физическое воздействие на личность, воспринимается нами как сила, увлекающая нас к смерти. В страхе потерять себя, мы невольно стремимся уцепиться за личность, культивировать ее возможности любыми способами, не подозревая, что тем самым только уплотняем препятствие на пути энергии самопознания, закономерно порождая катастрофическое, взрывообразное ее выявление не только в нашем личном, но и в планетарном масштабе. Этот страх смерти собственной личности блокирует всякое желание принять, что мы исключительно сами являемся той причиной роста "немотивированной" агрессии в обществе, которая с бесстрастной закономерностью влечет нас к самоистреблению. И сколько бы мы ни искали эту причину "на стороне": в социальной неустроенности, в недостаточном развитии экономики, кознях наших врагов и тому подобном, нам никак не удастся "увернуться" от коренной, внутренней причины всех бед - противостояния нашей личности энергии процесса самопознания сущности материи или собственной индивидуальности. Никто из нас в принципе не способен убежать от самого себя, а потому совершенно бессмысленно искать всеобщего спасения в достижении материального благополучия общества. Это самоубийственная цель, поскольку какими бы богатствами мы ни овладели, какой бы широты социальных благ ни достигли, скольких врагов бы ни уничтожили, мы будем лишь нагнетать уничтожающую нас силу, пока не осознаем ее естественнонаучную суть. А до тех пор мы просто обречены подстегивать себя разного рода мотивациями для утверждения своей личности, поскольку отождествив себя с ней, не в состоянии осознать, что в основе всех этих мотиваций лежит страх ее утраты, ее преображения, которое мы воспринимаем, как собственную смерть.
   Сами того не ведая, мы вступаем в неравную борьбу с действительностью, с собственной индивидуальностью, с непобедимой энергией самой Природы, движимой единым стремлением познать самое себя. Исход этой борьбы предрешен изначально... С неизменной закономерностью все наши силы, отданные борьбе за утверждение собственной личности, рано или поздно разбиваются в прах, приводя к осознанию тщетности этих усилий, а, следовательно, как нам кажется, и бессмысленности самой жизни, которая заставляет нас пребывать лишь в непрерывной погоне за материальным достатком, как условием, единственно способным сделать нас свободными и счастливыми.
   Но даже осознав всю бессмысленность такой жизни, мы неминуемо оказываемся во власти иллюзии, что можно обрести счастье, отказавшись от всего материального и сосредоточив свои усилия на соблюдении требований религии. Заставляя себя жить в соответствии с этими требованиями, как солдаты в соответствии с уставом, мы тешим себя надеждой, что тем самым "выслужим" счастье если не в этой, земной жизни, то в мистическом царстве Небесном. В результате мы изо всех сил пытаемся соответствовать образу праведного человека, не подозревая, что лишь натягиваем на себя очередную личину, открывая собственный счет своим Богу угодным поступкам. Мы не замечаем того, что наша личность вступает в борьбу сама с собой, стремясь подавить свои страсти, загнать их в тайные закоулки собственного сознания так, чтобы внешне выглядеть праведником. В итоге этих усилий мы ни на йоту не освобождаемся от власти личностного восприятия жизни, а потому остаемся препятствием на пути беспредельной энергии рвущейся к свободе индивидуальности. Страх потери собственной личности никуда не девается, он безжалостно продолжает "грызть" нас изнутри, не прекращая свою разрушительную работу. Неизбывные страдания такой жизни приводят многих из нас к отрицанию самого Бога, не желающего видеть наши героические усилия жить по его заповедям, приводят к ощущению все той же безысходности собственного бытия. Вот и получается, что ни всемерное культивирование личности, ни борьба с ней не могут привести нас к свободе, к ощущению счастья жить. Но именно эти два устремления, как две стороны одной медали, неизменно присутствуют в нашем сознании, пока оно сковано представлением, что отделено от Мира рамками наших тел.
   Пребывая в этом заблуждении, мы наивно полагаем, что способны уничтожить это сознание, умертвив свое тело, на что и решаются многие из нас, доведенные до отчаяния личностным восприятием собственной жизни. Но действительность состоит в том, что никакими своими действиями мы не в состоянии отменить не зависящий от нашей воли процесс самопознания сущности материи. Поэтому смерть тела в результате самоубийства человека, не может предотвратить нового воплощения его индивидуальности и рождения новой личности, неизбежно несущей в себе информацию о самоубийстве. Эта новая личность неминуемо будет оказываться перед лицом выбора самовольного уничтожения до тех пор, пока не придет осознание необходимости поиска других способов избавления от страданий.
   Мы вновь и вновь оказываемся перед той истиной, что именно отождествление себя со своим телом и является причиной всех наших страданий, поскольку отрывает нас от действительности. Именно оно неминуемо ведет наше сознание к абсолютной безысходности, когда любой волевой акт с нашей стороны, будь он направлен на развитие личности, на борьбу с ней или на самоубийство, как отказ от того и другого, не способен облегчить наши страдания, а лишь наращивает их.
   Иначе говоря, физическая картина Мира, в рамках которой нас принуждают сегодня жить и есть то непроницаемое покрывало, которым официальная наука плотно укрывает наше сознание от света действительности, от осознания физической основы механизма самопознания материи, влекущего каждого из нас к абсолютной Свободе.
   Благодаря ее усилиям, мы свято верим в то, что поскольку сознание представляет собой свойство человеческого мозга, то, следовательно, мы сами и являемся источником всех знаний. Наша вера в это так сильна, что нам ни как не удается найти в истории человечества место для высочайших цивилизаций древности, существовавших за многие тысячелетия до расцвета современной науки. Мы вообще не замечаем того абсурда, что обладая человеческим мозгом, то есть самым совершенным аппаратом Природы, возможности которого находятся необычайно далеко за пределами требований приспособления к окружающей среде, древний человек был занят исключительно добыванием средств существования, а не продуцированием научных знаний. Но почему, обладая таким же мозгом, как и современный человек, наш предок пребывал во тьме невежества? Выходит, что человеческий мозг в те времена по какой-то причине не был способен "рождать" научные знания и приобрел эту способность лишь позже с течением времени? С точки зрения официальной науки, считающей, что именно мозг является источником сознания, такого быть никак не может, поскольку, наличие новой его способности автоматически означает разницу между головным мозгом, обладающим этой способностью и тем, который ею не обладает. Но в том то и дело, что такой разницы нет... мозг "человека разумного" не изменился за тысячи лет с тех самых времен, когда науки и в помине еще не было.
   Так что же произошло на самом деле, ведь развитие научного мышления - неоспоримый факт? Очевидно, что коль скоро возникновение способности сознания к научному мышлению не связано с изменением самого головного мозга, то причина ее появления находится в области, существующей помимо человеческого тела. Так мы вновь возвращаемся к познающей себя разумной сущности материи, для которой головной мозг лишь инструмент этого процесса самопознания, исполняющий свою, абсолютно необходимую, но подчиненную ему роль. Следовательно, головной мозг никак не может являться источником знаний, содержащихся в вечной сущности Природы, а служит только их проводником.
   Вот почему, нет ничего удивительного в том, что уже обладающий всеми необходимыми возможностями мозг древнего человека не порождал научных знаний. Будучи лишь невольным участником объективного процесса самопознания Природы, наш предок занимался исключительно повседневной деятельностью, которая сама и привела его к науке. Только с накоплением в процессе этой деятельности различных фактов, которые обретали свою классификацию и тем самым становились объектом внимания, а, значит, и познания, задействовалась уже имевшаяся(!) способность головного мозга человека настраиваться на вибрации, несущие научные знания, разлитые во всем Мироздании. Поэтому очень часто одинаковые открытия совершались и совершаются разными людьми независимо друг от друга. Они лишь транслируют идущие через них знания. Вся история научных открытий без малейших исключений наполнена такого рода "прозрениями" - Ньютон, Менделеев, Циолковский, Тесла, Эйнштейн ... просто несть числа, этот перечень бесконечен, поскольку именно таким образом все знающая разумная сущность и открывает нам беспредельную сокровищницу научных знаний.
   По сути дела, перед нами стоит только один наиглавнейший вопрос, каким образом высвободить эту сущность, избежав тем самым уничтожающее нас противостояние с ней. Как стать проводником ее вибраций, а не сковывающим их препятствием. Очевидно, что коль скоро мы по самой своей природе уже являемся носителями этих тончайших вибраций познающей себя сущности материи, то есть нашей собственной индивидуальности, то для того, чтобы высвободить ее, нам необходимо научиться отходить в сторону, отстранять себя с пути излучаемых ею вибраций. Поскольку мы отождествляем себя с собственной личностью, то "отойти в сторону" означает ничто иное, как отстраниться от своей личности. Иного пути в Природе не существует. Таким образом, надо четко себе представлять, что мы всегда только сами стоим у себя на пути, а потому никто, кроме нас, даже Христос(!), не может помимо нашей собственной воли дать нам свободу. Пока мы сами не направим ее на устремление к высвобождению собственной индивидуальности, нам невозможно будет избежать осознания безысходности своего личностного бытия, вне зависимости от того, купаемся ли мы в золоте или влачим жалкие дни на обочине социальной жизни. Противостояние личности нашей индивидуальности - вот что нас физически убивает абсолютно независимо от толщины нашего кошелька и официального признания заслуг перед обществом.
   Без осознания этого мы совершенно не в состоянии понять, что на самом деле у нас нет никакой обреченности влачить свою жизнь сквозь череду нескончаемых страданий к неизбежному смертному концу без всякой возможности своей собственной волей на этот процесс повлиять. Предопределенности в этом смысле в Природе нет и быть не может по определению, так как в действительности мы всегда имеем дело исключительно со следствиями своего собственного мышления. Только от нас, от нашей воли и зависит, какого рода вибрации будут резонировать с нашим сознанием, а значит, какие именно следствия они за собой повлекут в нашей собственной жизни, жизни наших близких, и, следовательно, всего общества в целом. Поэтому, человеческая воля имеет абсолютное, решающее значение как орудие, без которого освобождение нашей индивидуальности немыслимо именно по той самой причине, что никто другой не в силах заставить нас отстраниться от своей личности.
   Но как это сделать, как умудриться перенаправить свои волевые устремления из русла, проложенного для нас властью, ставшие нам привычными в такой степени, что уже являются частью нас самих, и мы не можем, вот так вот взять, и от них отказаться? Да это смерти подобно!!! Спору нет, действительно так. Но именно об этом речь и идет, поскольку бесстрашие и мужество потребуется каждому, кто решится приложить эти знания к своим повседневным делам. Иначе нельзя, поскольку без конкретного действия, любое количество услышанных или прочитанных слов об ИСТИНЕ неминуемо будет оставаться лишь нагромождением мусора в нашем сознании, препятствующем движению к Ней.
   Так куда же, спрашивается, наши действия должны быть направлены, чтобы мы могли двинуться к собственной свободе?
   Описанный выше механизм возникновения научного мышления уже содержит в себе подсказку для ответа на этот вопрос. Необходимо приучить себя настраиваться на волну высших или более тонких вибраций, которые в нас уже есть, и тем самым позволять им выбираться наружу сквозь вибрации, порождаемые сознанием нашей собственной личности. Как это сделать? Да очень просто - направить на них свое внимание. Именно этим мы оставляем в стороне свою личность, отстраняемся от нее, а значит здесь и должны быть сосредоточены наши волевые усилия. Все остальное творится уже без нашего участия высвобождаемыми вибрациями сущностной основы Природы. Они не только сами преподносят нам знания, которые мы ищем, но и создают все "внешние" условия, необходимые для этого поиска. Одно только устремление к высшим вибрациям уже неизбежно порождает череду изменений окружающих нас жизненных обстоятельств.
   Но остается вопрос, как направить свое внимание на какие-то там невидимые вибрации, о которых мы знать ничего не знаем и слыхом ничего не слыхивали? Это же означает ввергнуть себя в абстракции, отрываясь от требований повседневной жизни, улететь в небеса, лишая себя реальной опоры под ногами. Разве не к этому призывают нас церковные проповедники, превращая в рабов существующего где-то отдельно от нас Божества?
   Нет, здесь речь идет совершенно о другом. Давайте вспомним, что способность к научному мышлению явилась следствием направления человеком внимания на результаты своей собственной деятельности. Именно ее анализ "породил", а, точнее сказать, как магнитом притянул к человеку новое для него знание. Но что представляет собой сам этот анализ? Да ничто иное, как акт творчества. Именно оно и взращивает наш опыт "настройки" на высшие вибрации, а значит и отстранения от собственной личности. Процесс высвобождения индивидуальности человека из оков его личности совершенно не связан с самим моментом возникновения научного способа познания. Он естественным образом начался одновременно с ее воплощением в человеческом теле, проявляя себя в искусстве, будь то наскальная живопись, предметы культа или украшений. Все они, вне зависимости от той роли, которую играли в повседневной жизни древних людей, являли собой проявление творчества, а значит накопления опыта отстранения изготовившего их творца от своей личности. Не обладая еще опытом научного анализа, не будучи еще в состоянии настроиться на вибрации, несущие научные знания, первобытный человек владел опытом непосредственной гармонии с Природой, мог настроиться на вибрации этой гармонии, мог творить, ибо устремление к гармонии это и есть творчество. Именно оно и является тем "механизмом" самопознания сущности материи, который совершенно не зависит от того, научное это творчество, или художественное, или вообще самый обыденный повседневный труд, но совершаемый с полным вниманием, с полной самоотдачей в устремлении к его качеству, к его гармоничной завершенности. Такой труд научает наше сознание настраиваться на вибрации собственной индивидуальности, научает его становиться их проводником, следовательно, накапливать все новые и новые знания о своей сущности, а значит и сущности самой Природы, физически овладевать этой сущностью.
   Благодаря концентрации внимания в процессе творчества, наше сознание приобретает особые свойства, оно научается сосредоточивать энергию своего непосредственного воздействия на окружающее, как солнечные лучи, проходящие через линзу, обретают способность огня возжигать предметы. Со временем, по мере овладения своим сознанием, мы начинаем ощущать, что в действительности пребываем там, где находится наше внимание, а следовательно можем направлять себя куда угодно ... даже в Космос, к другим Планетам и неимоверно далеким, с точки зрения пространственных измерений, Звездам. Поскольку наше сознание не имеет границ ни в пространстве, ни во времени, то все эти путешествия занимают мгновения вне зависимости от того, смотрим ли мы в прошлое, в будущее или заглядываем в другую Галактику, находящуюся от Земли за триллионы световых лет. Любой человек, испытавший экстаз творческого полета, уже на собственном опыте знает, что совершенно не ограничен своим телом, своими социальными привязанностями, не ограничен своей личностью. Он способен пребывать вне всего этого - в блаженстве абсолютной, беспредельной свободы, каковой по природе своей и является. Это знание равно его собственному опыту, а потому совершенно не требует научных его доказательств. Оно само - тот факт действительности, с которым наука и должна иметь дело, а не отмахиваться от него, как от субъективного, мистического бреда. Художественное и научное творчество человека на самом деле представляют собой один единый поток познающей себя вечной сущности материи. Одно в принципе не может существовать без другого, непрерывно подталкивая человека к высвобождению его сознания из прокрустова ложа личностного восприятия Мира.
   Тем не менее, само по себе творчество, дающее нам практическое знание о возможности своего бытия вне собственной личности, не может обеспечить нам свободу. Это немыслимо, поскольку какой бы высоты ни достигла способность нашего сознания к сосредоточению, то есть способность концентрации психической энергии, мы все равно неизменно вновь и вновь, будем оказываться перед главенствующим надо всем в Природе выбором - куда эту энергию направлять, как вообще ею пользоваться? Ведь стоит только попытаться ее присвоить, то есть превратить достижения своих творческих полетов в достояние собственной личности, возвыситься тем самым над другими людьми, противопоставить себя им, как мы немедленно окажемся в пучине еще больших страданий. Наша возросшая психическая энергия "врежется" с еще большей силой в сковавшую ее личность...
   Кому из нас неведом тот факт, что многие осененные самым выдающимся талантом люди были бы порой рады от этого таланта избавиться. Но они вынуждены волочить его по своей жизни как тяжкое бремя, приносящее им чудовищные страдания, и тем более сильные, чем с больших высот своего творческого полета они возвращаются к общению с другими людьми. Нам всем известно, что, как правило, чем талантливее человек, тем более неуживчив, "тяжел" его характер. Более того, мы часто полагаем, что даже превратившись в неистового тирана, он имеет на это полное право, поскольку неимоверно превосходит нас своими талантами. Так по большей части думает и сам несчастный, не подозревая, что причина его страданий заключена не в окружающих людях, а исключительно в нем самом.
   Это его воля оказалась парализована, и вместо того, чтобы направить ее на отстранение от своей личности, он оказался в ее власти, порождая вибрации, которые не только, как бичом, хлещут окружающих, но и порождают особо мощный диссонанс вибрациям его собственной индивидуальности. И как тут быть, как совладать с этими потоками энергии, порождаемыми нашим сознанием? Ведь глупо же развивать в себе способность владения психической энергией, которая нас же самих и убивает. Не лучше ли нам держаться подальше от нее, вообще о ней не знать? Нет не лучше, поскольку нарастание этой энергии идет помимо нашей воли, оно обусловлено процессом самопознания сущности материи, втягивающей, поглощающей в себя собственные порождения, наращивая тем самым свою мощь. Таким образом, у нас просто нет выхода - либо мы становимся проводниками этой энергии, обретая шанс на спасение, либо обречены сгореть в ней подобно сопротивлению в электрической цепи.
   Надо понимать, что это всеобщая энергия и как таковая не может принадлежать даже самой выдающейся человеческой личности. Пытаться поэтому использовать ее в личных целях означает неминуемо устремлять ее против самого себя - на собственное уничтожение. Вот и получается, что стать ее проводником можно только в одном случае: направить ее на служение всем людям без какого бы то ни было исключения. Все наши таланты, все творческие достижения становятся для нас самих благом только тогда, когда осознаются нами, как радость служения другим людям, а не способ над ними возвыситься.
   Именно здесь открывается энергетическая сущность морали, выявляются те ее физические закономерности, которые, скрыты от нас официальной наукой и церковью. Это сокрытие закономерно приводит к тому, что принятые в обществе представления о добре и зле сплошь и рядом противоречат законам Природы, вынуждая нас благими намерениями слепо устилать себе дорогу в ад.
   А между тем, зная энергетическую природу недостатков другого человека, которые, так же как и наши собственные, являются лишь препятствием на пути высших вибраций единой сущности материи, заключенной в каждом из нас, мы имеем все возможности для того, чтобы помочь друг другу эти вибрации высвободить. Что для этого требуется? Да только одно: не концентрировать свое внимание на недостатках встречного человека, поскольку этим мы только настраиваем собственное сознание на исходящие от них вибрации, оживляя аналогичные вибрации в себе. Как следствие, мы начинаем испытывать раздражение, направленное на разбудившего их человека, не осознавая, что причина этого раздражения находится в нас самих, в нашем собственном сознании. Оно естественным образом "подхватывает" именно те вибрации недостатков личности другого человека, которые существуют в нашей собственной личности. Попадая в резонанс, эти вибрации закономерно усиливаются, и нам кажется, что если бы не этот встречный, то их бы вообще не было. Мы пребываем в полной уверенности, что если б не он, у нас внутри сохранялась бы тишь и благодать. Однако это вовсе не так, ибо пока наше сознание резонирует на вибрации недостатков личности другого человека, это означает, что оно само находится во власти собственной личности, а значит всегда, любые ситуации будет воспринимать сквозь ее призму, лишая нас, таким образом, возможности увидеть реальную картину происходящего. В результате такого "безобидного" раздражения, мы легко оказываемся в состоянии бунта сознания в отношении окружающих нас людей, даже не помышляя о том, что следствием этого бунта с неумолимой физической закономерностью является нарастание негативных жизненных обстоятельств. Они неизбежно, как магнитом, притягиваются к аналогичным вибрациям, порождаемым нашим собственным сознанием. Именно таким образом мы сами загоняем себя в замкнутый круг несчастий, наивно полагая, что выйти из него можно только изменив внешние условия своего бытия. К этому мы и устремляемся в абсолютной уверенности в собственной правоте, тем самым отрывая себя от действительности. Многие из нас вообще престают заботиться о средствах достижения счастливой жизни, полностью отождествляя ее с внешними атрибутами благополучия, для овладения которыми все средства хороши - убийство, насилие, предательство...
   Но как не концентрировать свое внимание на недостатках встречного человека, если они просто "хватают нас за живое"? Освободиться от этого можно только одним способом - тренировать себя в отстранении от своей личности и тем самым активизировать не ее вибрации, а вибрации индивидуальности встречного человека. Как это сделать? Очень легко, хотя для многих из нас до такой степени порой унизительно, что становиться подобным смерти, а ведь речь идет о том, чтобы проявить обычную человеческую доброжелательность, высвободив, таким образом, хоть малюсенькую толику вибраций собственной индивидуальности. Поскольку же индивидуальности всех людей представляют собой единую материальную сущность, то эти высвобожденные вибрации нашей индивидуальности неминуемо попадут в резонанс с вибрациями индивидуальности встречного человека. Они там усилятся и помогут ему, в свою очередь, освободиться хоть на капельку от своей личности, доставив ему этим радость. Благодарность же за проявленную доброжелательность вновь задействует вибрации нашей индивидуальности, и так, шаг за шагом, они разбивают вибрации личности каждого из нас. Со временем, постепенно, порою сам того не замечая, человек оказывается вдруг на рельсах, ведущих его от доброжелательности и благодарности к состраданию и любви к людям.
   Надо понимать, что заставить себя сострадать и любить ближнего своего мы в принципе не можем, поскольку это процесс, процесс высвобождения вибраций живущей в нас бессмертной сущности материи. А коль это процесс, то, следовательно, нет ни малейшего смысла казнить, презирать, судить себя за проявившиеся недостатки собственной личности. Все это не может помочь нам освободиться от ее власти, поскольку не наша личная борьба с собственной личностью, а лишь повседневный опыт отстранения от нее способен привести нас к Свободе. Именно к этому отстранению от личности и подталкивает нас познающая себя Природа. Через наши собственные страдания она помогает нам осознать, что для обретения самого себя мы можем сделать только одно - по доброй воле стать слугой высвобождения вибраций, заключенных в индивидуальности каждого человека, иначе говоря, стать слугой людям.
   Как мы видим, свобода воли человека приобретает совершенно иной смысл. Это не своеволие личности, а повседневный, всегда самостоятельный выбор - отстраняться от нее или нет. Ни для кого не должно быть тайной, что сделать этот выбор вместо нас самих не способно ни одно существо на белом свете. Такое в принципе невозможно в силу уникальности каждого человека. Кроме нас самих просто некому от нашей же личности отстраняться. Даже Господь Бог не в силах здесь ничего изменить, поскольку ОН сам и представляет собой этот закон свободы человеческой воли. Так и выходит, что в действительности человек является олицетворением абсолютной Свободы, которая может быть присуща только Богу, точнее говоря, человек не существует вне Бога - они представляют собой единое целое. Именно об этом и говорил Джордано Бруно, утверждая, что "человек есть смертный Бог и что Бог небесный есть бессмертный человек".
   И именно поэтому, совершенно неизбежным становится вывод, что в Природе нет и, по определению, не может существовать некое особое, тайное знание, способное привести человека к гармонии, созвучию, резонансу с тончайшими вибрациями познающей себя сущности материи, кроме как отстранение от собственной личности. Только оно способно высвободить эти вибрации и тем самым подарить человеку их космическую мощь, а, значит, свободу распоряжения всеми другими энергиями Природы, освободить его индивидуальность от закономерной необходимости проявления в физическом теле, пока она не растворит, не поглотит свою личность.
   Вот почему мораль обладает в человеческой жизни определяющей ролью, ибо с физической точки зрения, она в принципе не может принадлежать ни одному человеку в отдельности, то есть не может являться предметом его личности, которым эта личность вольна распоряжаться, как ей заблагорассудится. Иначе говоря, мораль - это вовсе не "личное дело каждого", как мы привыкли считать, как полагается в воспитанном властью обществе. На самом деле, мораль, будучи ключом к высвобождению беспредельной мощи вибраций познающей себя сущности материи, представляет собой всеобщее достояние. Поэтому каждый из нас, противостоящий ей, является источником, порождающим негативные вибрации, воздействующие не только на него самого, но на все окружающее, на все общество в целом. Они, как и любые волны, попадая в резонанс с аналогичными вибрациями, усиливаются, приобретая свойства все более плотного препятствия на пути несокрушимой силы, рвущихся к свободе тончайших вибраций сущности материи. Но чем плотнее препятствие, тем большую энергию оно способно блокировать, а значит эта энергия, вырвавшись на волю, принесет с собой тем больше разрушений, чем большей концентрации достигнет под гнетом стоящей на ее пути преграды. Избежать этого разрушительного воздействия можно только одним способом - "спустить пар", то есть направить свои усилия на разрушение препятствия, порождающего блокировку нарастающей энергии процесса самопознания, поскольку сам этот процесс остановить невозможно. Все что мы можем, так это подчиниться ему, а, следовательно, последовать физической сущности морали, лежащей сейчас далеко за пределами общественного сознания, погруженного в самоубийственные мифы о Природе как таковой.
   Находясь во власти этих мифов, мы в большинстве своем и представить себе не можем, что в действительности имеем дело с совершенно независящим от нашей воли физическим процессом столкновения тончайших вибраций познающей себя сущности материи или индивидуальности каждого из нас с диссонирующими им проявлениями наших личностей. В общественном сознании напрочь отсутствует понимание той закономерности Природы, что именно это столкновение вызывает изменения характеристик элементарных частиц, составляющих атомы любого вещества, а значит, влечет за собой не только боль моральных страданий, но, как неминуемые следствия их, изменения в физических тканях организма. Сегодня общество совершенно не ведает, что мы творим болезнь своим собственным сознанием, что она оказывается всегда лишь следствием диссонанса вибраций личности рвущимся на свободу тонким вибрациям индивидуальности человека, что таким образом, вовсе не Природа, не Бог, а исключительно мы сами порождаем "кару небесную", ибо мы сами и есть То и Другое.
   Нам никак не удается осознать, что наша наследственность вовсе не определяется физическими свойствами человеческих тел, она вообще не может исчерпываться биологической составляющей родителей, поскольку является лишь следствием, отражением той информации, которая заключена в вибрациях материи, порождаемых нашим собственным сознанием. Это закон Природы, а потому даже младенцы не могут избежать последствий диссонанса своей предшествующей личности и, в результате, у совершенно здоровых родителей рождаются порой очень больные дети. В связи с этим можно сколько угодно рассуждать о наследовании болезней не от своих родителей, а от бабушек и прабабушек, от дедушек и прапрадедушек. Однако, это никак не меняет сам механизм "подхвата", введения в действие той или иной наследственной информации, которая всегда зависит исключительно от нашего сознания, от взаимодействия двух его потоков, индивидуального и личностного. Именно этим взаимодействием и определяется, какая именно наследственная информация будет задействована в том или ином случае. Таким образом, речь всегда идет не об игре случая, а о неминуемом следствии конкретных причин, лежащих далеко за пределами физического тела и лишь отражающихся в информации ДНК конкретного человека.
   Сама тема "греха" человеческого, ведущего его к апокалипсису предначертанной "Божьей кары", приобретает поэтому смысл естественнонаучных, физических закономерностей.
  
  

Глава 4

ФИЗИЧЕСКИЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ МОРАЛИ

  
  
   Итак, с физической точки зрения любой "грех" является только препятствием на пути нескончаемого движения уже живущих в каждом из нас вибраций бессмертной сущности материи, точнее говоря, мы и есть эти самые вибрации, а потому породить, создать их мы не можем. Как это ни парадоксально звучит, но мы не в состоянии стать высокоморальными людьми по той простой причине, что уже являемся таковыми в силу своей природы.
   Сравнение этого понимания с церковным "знанием" о непреодолимой греховной сущности человека высвечивает всю глубину той бездны, в которую нас ввергают, спекулируя на принципиальной невозможности "заслужить любовь" Господа, богобоязненно падая на колени всякий раз, когда недостатки личности проявляют себя. Ведь в действительности, сколько бы мы ни каялись, каким бы истязаниям плоти себя не подвергали, все это не способно помочь нам обрести любовь Господа, поскольку она уже живет в нас, и все, что в наших силах, так это позволить ей выйти наружу, позволить проявить себя. Извне эта Божественная любовь никак прийти к нам не может, поскольку наталкивается на препятствия недостатков нашей личности, отстраниться от которой способны только мы сами. Поэтому ощущать радость касания любви Господа можно только одним способом - высвобождая аналогичные вибрации из оков собственной личности, а, значит, от нее отстраняясь. Только попадая в резонанс с вибрациями Его любви, мы можем ощутить исходящую от них радость.
   В противном же случае, как бы мы ни каялись, как бы ни молили о прощении грехов наших, нам не подняться до вершин Его любви к врагу своему, убийце, насильнику, грабителю. Это немыслимо, поскольку пока мы находимся во власти собственной личности, ничего, кроме злобы и ненависти они у нас вызвать не могут. В лучшем случае мы опять покаемся за греховные мысли пожелания им такого же зла, которое они причинили сами, но ни понять, ни тем более простить их мы не сможем. В результате... неминуемо окажемся "железобетонной преградой" на пути энергии тончайших вибраций сострадания и всепрощающей любви. При этом мы будем абсолютно уверены, что в неизбежных негативных следствиях такого препятствования виноваты вовсе не мы, а причинившие нам чудовищное зло нелюди.
   Вот почему, сколько бы мы ни пытались смирить свою ненависть постом и молитвой, она будет неумолимо пожирать нас изнутри, разрушая всю нашу жизнь. И это будет происходить, пока не придет осознание, что истинное смирение заключается отнюдь не в вечном покаянии за свою греховную жизнь, основанном на вере в неистребимость нашего греха, а в отстранении от собственной личности, когда другой человек становится целью нашей доброжелательности, сострадания и любви. Без этого действия, без этого волевого акта высвобождения тончайших вибраций познающей себя сущности материи любая мольба о прощении собственных грехов, любое покаяние теряет всяческий смысл, поскольку следствия вибраций, рожденных покаянными мыслями, с физической закономерностью будут сминаться, разбиваться вибрациями отчуждения от других людей.
   Надо понимать, что сострадание и любовь к убийце может явить себя только как следствие проявления их к другим людям, она обнаруживается не иначе как определенная степень освобожденности заключенных в нас вибраций вечной материи. Поэтому не казнить себя надо, видя, что мы не в состоянии простить своего врага, не перетасовывать свои чувства ненависти к нему, боли и унижения, которые мы испытали, а устремляться к раздариванию своей доброжелательности, сострадания и любви другим людям. Их вибрации с абсолютной неизбежностью сами сделают всю работу. Они постепенно поглотят вибрации нашей личности настолько, что мы в какой-то момент вдруг обнаружим, что нет больше в нас того облака злобы, которое возникало раньше всякий раз при мысли о том или ином человеке, причинившем нам нестерпимую боль.
   Осознание непреложного факта действительности, что любой грех есть лишь то или иное препятствие на пути живущих в нас высших вибраций вечной материи, автоматически означает и понимание того, что, как и любое препятствие на их пути, оно неминуемо будет разрушено. Рано или поздно непрощение кого бы то ни было, будет осознано нами как тяжкий, совершенно не нужный нам груз, как помеха радости служения людям. Мы неизбежно осознаем, что всепрощающая любовь это отнюдь не метафора, не идеал, которого в принципе невозможно достичь человеку, а волны, энергия тончайших вибраций, доступная каждому из нас, поскольку она представляет собой физический закон Бытия всеобщей сущности материи, носителями которой мы по природе своей и являемся. По сути дела, именно эти порожденные всепрощающей любовью вибрации и есть то неописуемое сияние света, которым являются все видимые нами объекты, будучи лишь проявлениями различных его спектров. Именно они с нескончаемой энергией притягивают к себе как магнит все проявления сущности материи, в том числе и личность каждого из нас. Поэтому с физической точки зрения сама идея о неизбывности человеческого греха - полнейший абсурд. Никакой, даже самый тяжкий грех, никакое иное препятствие на пути тончайших вибраций любви, познающей себя сущности материи не способно остановить процесс ее самопознания, ибо это означало бы смерть вечной материи ...
   Но коль скоро таких препятствий нет, и не может существовать, то со всей очевидностью становится ясно, что вибрации всепрощающей любви в действительности ничего общего не имеют с тем елеем, за который мы привыкли любовь принимать. Втягивая в себя свои порождения, они неминуемо, "безжалостно", с нашей точки зрения, разрушают все, что не способно попасть с ними в резонанс. Одна единственная сила Природы все без исключения животворит и разрушает. Беспредельная магнетическая мощь дающих всему жизнь вибраций одновременно является той энергией, столкновения с которой вызывают самые тяжкие катастрофы, ужасы самоистребления, болезни, несчастья, в общем, все то, что мы воспринимаем как совершенно бессмысленное, беспричинное зло. Мы сплошь и рядом начинаем пенять Божеству за то, что ОНО допустило это зло страданий невинных жертв, не уберегло от всяческих несчастий, смерти даже детей малых, беззащитных стариков, женщин! За что все это?! В негодовании, в отчаянии мы готовы отвергнуть Бога, по сути, только из-за самого по себе факта существования тех беспредельных ужасов, которые ежедневно преподносит нам жизнь. Мы не желаем(!) знать, что все наши беды - лишь следствия, с филигранной точностью соответствующие причинам, порожденным собственной личностью в любом из ее воплощений. Мы отказываемся принять как данность, что во всех этих страданиях заключена защита Божеством нашей вечной индивидуальности, то есть забота о высвобождении ее из оков личности, которая втискивает наше сознание в узкие рамки жизни физического тела. Пребывая в этих оковах, мы превращаемся в орудие ненависти к окружающему миру, отторгаем его от себя, становимся носителями вибраций, порождающих новые, "злые" следствия столкновения с действительностью. Загоняя, таким образом, себя в угол, мы пребываем в нескончаемом бунте перед высшими вибрациями, не в силах проявить волю к состраданию другому человеку. Не трудно понять, каковы будут следствия психических творений такой жизни... Ведь чем бы мы ни оправдывали свое негативное отношение к людям, к окружающим нас обстоятельствам, пусть даже самым ужасным, мы не в силах изменить того факта действительности, что вибрации этого негатива способны привлечь в нашу жизнь исключительно только аналогичные, попадающие с ним в резонанс волны. Это - данность, та физическая закономерность, которой мы вынуждены подчиниться как закону Природы. Поэтому у нас просто нет иного выхода, как только собирать всю свою волю, все мужество, на которое мы способны, с тем, чтобы направлять их на отстранение от собственной личности, какой бы неописуемый ужас потери самого себя эти шаги ни вызывали. В каких бы чудовищных внешних обстоятельствах жизни мы ни находились. Хотим мы того или не хотим, но другого пути ни у кого из нас нет. Любые наши теории о самих себе и окружающем Мире, любые религии, которыми мы руководствуемся, не способны отменить Закон Природы, не способны отменить нас самих как познающую себя бессмертную сущность.
   Сегодня уже ни для кого не должно быть тайной за семью печатями, что факт неминуемости следствий нашего мышления вовсе не означает и не может означать абсолютную предопределенность страданий и всякого рода несчастий, как для нас, так и для всего общества в целом. Все они, оставаясь этими неизбежными следствиями нашего собственного мышления, могут и должны быть разбиты новыми, позитивными устремлениями сознания, с той же неотвратимостью влекущие за собой соответствующие им новые следствия.
   Именно поэтому все порождения "смертных" грехов, какими бы жуткими они ни были, мы в силах разрушить, поскольку только в нашей власти всегда остается возможность приложить свою волю и мужество для отстранения от собственной личности и устремиться к проявлению доброжелательности другим людям. Одно это устремление уже освободит в нас пространство для тончайших вибраций вечной материи, а, значит, позволит нам попадать в резонанс с аналогичными вибрациями встреченных в жизни людей. В результате эти вибрации будут усиливаться и все с большей энергией разбивать последствия самых тяжких грехов, постепенно преображая всю нашу жизнь, "волшебным" образом притягивая в нее новые обстоятельства, новые возможности для продвижения к Свободе. Только от нас самих зависит, какие мысли мы будем "выплескивать" в окружающий мир, а, следовательно, и какой урожай собирать. Вся "тайна" нашего бытия заключена именно в этом, в нашем собственном сознании, а вовсе не в поступках, как таковых. Один и тот же поступок, совершенный с разным внутренним устремлением неизбежно породит различные последствия. Поэтому отнюдь не внешнее следование принятым в обществе нормам морали, а внутренний посыл, отраженный в сознании голос собственного сердца, определяет наше движение к радости жизни. И только в том случае, когда нам удается отстраниться от собственной личности, мы обретаем способность руководствоваться не общепринятой моралью, не понятиями взваленных на себя умозрительных долгов, а исключительно радостью возможности пронести весточку любви и успокоения человеку, с которым столкнула нас жизнь. Тогда для нас не будет иметь никакого значения, что это за человек, каковы его недостатки, пусть он даже будет осуждаемым общественной моралью преступником. Но если в нем еще сохранилась способность созвучия вибрациям благодарности и любви, если его личность еще не завладела им окончательно, то наша доброта только усилит эти вибрации и даст ему тем самым шанс погасить следствия им сотворенного. И в то же самое время отстраненность от собственной личности позволит нам не дрогнуть перед необходимостью убийства, если нет другой возможности остановить самого убийцу кроме как смертью. Мистический ужас наказания за нарушение библейской заповеди не будет нас в этом случае волновать, поскольку не ненависть и осуждение полетят в след преступнику, уплотняя тем самым оковы нашей собственной личности, а благословение, как акт проявления любви в неизбежно предстоящей ему дороге страданий. Сердце само подскажет нам, что библейское "не убий" говорит о священности жизни, а потому любой, кто эту жизнь отказывается защищать, сам становится соучастником убийства, какими бы "высшими" догматами он при этом не руководствовался.
   Вот и получается, что истинное добро - это вовсе не убаюкивание, вытирание слез и жалостливое поглаживание по головке охваченного страстями человека. Направленные на человека вибрации жалости неминуемо вызывают в нем лишь аналогичные вибрации, порождают жалость к самому себе. Он физически лишается сил проявить собственную волю, направленную на помощь другим людям, а значит, неминуемо заковывает себя в панцирь своей личности... Разве такое "добро" можно назвать помощью человеку? Да это настоящее его истребление(!), о котором мы часто даже не помышляем в полной уверенности, что быть добрым означает источать из себя елей. Мы его и источаем, вместо того, чтобы своим мужеством утвердить мужество страдальца в принятии той истины, что только от его собственной воли зависит возможность обретения самообладания и счастья жить, что причины того что с ним происходит сосредоточены исключительно в нем самом. Послушно следуя принятым в обществе представлениям о морали, мы изначально лишаем человека наиглавнейшего - самой возможности осознать, что никто кроме него самого не способен подарить ему силу, высвободить из себя ту беспредельную мощь вибраций любви, которая сокрыта под покровом его личности.
   Не понимая сути физических процессов, невольными участниками которых являемся, мы сплошь и рядом творим настоящие злодеяния, находясь в полной уверенности, что действуем в соответствия с высшими стандартами морали. Рыдая, например, у тела больного или умершего человека, стеная о его болезненном бессилии или смерти, мы часто не подозреваем даже, что тем самым причиняем ему нестерпимую боль, поскольку вместо посылок вибраций любви и сострадания безжалостно хлещем его вибрациями собственного отчаяния и безысходности. При этом, мы нисколько не стесняемся окружающих, будучи абсолютно уверенными, что восприятие ими наших стенаний будет совершенно однозначно - чем глубже наше отчаяние, тем, следовательно, сильнее наша любовь к больному или умершему человеку. В результате эти вибрации, пронизывая всю окружающую атмосферу, неминуемо захватывают находящихся рядом людей, и те из них, которые более всего нуждаются сейчас в нашей любви и заботе, вдруг оказываются в волнах бушующего океана отчаяния, лишающего их силы. Не каждый способен вынырнуть из этого океана, поскольку любому слабому человеку выплескиваемые нами вибрации отчаяния неминуемо причинят тяжкий, а порой и непоправимый вред здоровью. При этом мы будем вновь и вновь винить какие-то внешние обстоятельства, повлекшие за собой новые беды, не желая признаться себе, что степень нашего отчаяния совершенно не связана с любовью, а в полной мере продиктована лишь одним - собственным страхом! Страх одиночества, ужас утраты опоры в жизни в связи с уходом близкого человека - вот действительная причина нашего отчаяния. Именно этот страх лишает нас веры в будущее. Он безжалостно уничтожает сам смысл к нему устремляться, поскольку именно будущее и пугает нас, представляясь наполненным безысходностью и страданиями. В результате они, совершенно закономерно, и обрушиваются на нас, будучи лишь неизбежным следствием извергаемых нами вибраций, которые как магнитом притягивают к себе все попадающее с ними в резонанс. Бессмысленно, поэтому, воздевать руки к небесам в жестоком укоре Божеству - "за что это все нам, таким добрым и любящим!?". Но разве любовь и доброта привлекли к нам беду? Разве не наша привязанность к собственной личности явилась их причиной, ведь только она и способна бояться будущего, отгораживая нас от всего окружающего Мира, противопоставляя себя Ему. Бессмертной индивидуальности каждого из нас подобный страх, как впрочем, и любой, неведом по определению, поскольку она и представляет собой единство ВСЕГО, неразрывное слияние прошлого, настоящего и будущего. Совершенно очевидно поэтому, что стоит только устремить свои мысли на поиск путей, как пронести свою любовь другим людям, в том числе больному и умершему, как наше сознание автоматически освободится от мертвой хватки личностного восприятия ситуации. Оно высвободит вибрации любви нашей индивидуальности, которые немедленно примутся возводить мосты радости с окружающими, разрушая вибрации отчаяния и страха, освещая тем самым дорогу в будущее не только нам самим, но и находящимся рядом людям, притягивая к себе совершенно иные жизненные обстоятельства.
   Действительное следование морали означает лишь одно - отстранение от своей личности, когда целью нашей доброжелательности, сострадания и любви становится другой человек. Ничто иное не способно "победить" сосредоточенные в ней препятствия на пути животворящих вибраций всепрощающей любви - грехи наши. Труд этот - исключительно самостоятельный, поэтому даже Христу неподвластно искупление греха за другого человека. Это опаснейшее заблуждение. Действительность состоит в том, что все, что подвластно человеку, и даже такой Божественной чистоты, как Христос, так это уже живущими в каждом из нас вибрациями любви проникнуть к аналогичным вибрациям другого человека. Физические закономерности Природы таковы, что в ней просто нет иного способа усиливать эти вибрации, а значит, помочь нам растворять находящиеся на их пути к Свободе препятствия, сосредоточенные исключительно в наших личностях. Вот и получается, что отстранение от личности - единственный способ, при помощи которого мы можем со временем стать проводниками вибраций все творящей любви, обретая, таким образом, Богоподобную власть над остальными силами Природы.
   Этот "механизм" продвижения человека к Свободе означает совершеннейшую абсурдность любых попыток поиска счастья вовне, поскольку никакое теоретическое знание не способно заменить собой собственное действие отстранения от своей личности. Более того, багаж таких знаний может "сыграть" против самого человека, создавая для него иллюзию, что обладая ими, он становится чем-то выше других, не знакомых с этими знаниями людей. В результате, совершенно неосознанно он начинает во всех своих повседневных конфликтах обвинять именно их, не владеющих тем "высоким" пониманием жизни, которое доступно ему. Оценивая, кто выше или ниже в степени освобождения своей индивидуальности, такой человек невольно начинает концентрировать свое внимание на недостатках встречного, лишь активизируя их вибрации, тем самым вместо умиротворения приносит во встречу конфликт, оставаясь убежденным в своей собственной непогрешимости.
   Необходимо совершенно ясно понимать, что мы всегда и во всем, без исключения, имеем дело с "внутренней" сущностью происходящего в Природе процесса ее самопознания, который в жизни каждого из нас неизменно отражается в физических закономерностях процесса высвобождения вибраций любви, заключенных в нашей индивидуальности. Этот процесс объективен, а потому происходит вне зависимости от того, какими именно идеями, философскими или религиозными доктринами мы руководствуемся. Действительность такова, что сокровища этой любви, в нас живущие, не принадлежат и по определению не могут принадлежать ни одному человеку в отдельности. Никто из нас в принципе не имеет права решать, когда именно выпускать живущую в нем любовь из тайника своего внутреннего мира.
   Провозглашение морали личным делом каждого противоестественно, оно противоречит самой Природе, является, по сути, удушающей нас цепью, поскольку самое "цивилизованное" общество неминуемо превращается в клоаку лицемерия, когда человек извергая из себя вулканы ненависти, разврата, жажды мести, насилия и убийства принимается им как добропорядочный человек. Собственно говоря, самое наивысшее достижение самой развитой демократии в том и заключается, что пока устремления человеческого сознания не вылились во "внешний" поступок, не произошло преступление, власть не может ничего сделать. Как в том анекдоте: " - Товарищ милиционер, меня хотят убить! - Вот когда убьют, тогда и приходите".
   Так и получается, что любая борьба с внешними проявлениями негативного мышления, какой бы высокой степени неотвратимости наказания она ни достигла, в принципе не способна отменить физическую закономерность неизбежности наступления самих следствий такого мышления, а, значит, неминуемого нарастания разрушительного потенциала скованной нашей личностью энергии любви. И пока мы считаем себя вправе самим решать, выпускать эту энергию на свободу или нет, мы автоматически остаемся препятствием на ее пути, отгораживаясь от любого встреченного человека мыслями о том, а заслуживает ли он нашей любви, доброжелательности, сострадания. Мы невольно оказываемся в роли судьи другого человека, акцентируем свое внимание на его недостатках, усиливаем тем самым их вибрации, а, значит, уплотняем оковы как его, так и своей личности. В результате, совершенно не осознавая этого, мы остаемся потенциальными проводниками зла как неминуемого следствия любого разъединения людей.
   Эти вибрации отторжения от других людей, попадая в резонанс с однородными вибрациями, обретая дополнительную силу, способны даже очень доброго, сострадательного, любящего человека прочно заковать в панцирь его личности, стать проводником, привлекающим к нему людей, заинтересованных в полной парализации его воли, жаждущих власти над ним. Такое часто и происходит, ибо как только личные страсти недовольства окружающими людьми овладевают человеком, он невольно оказывается готовым в обмен за полное послушание вверить себя людям, посулившим ему достижение материального благополучия, личных успехов, удачи, почестей, славы. При этом он будет пребывать в полной уверенности, что встретил мощную доброжелательную силу, вовсе не замечая роста собственной немощи и бессилия, отмирания способности к самостоятельному проявлению воли. Попав, таким образом, в круг сознания, где все материальные богатства, все знания представляют собой лишь орудия подчинения людей и упрочения своей власти над ними, этот добрый, любящий человек совершенно незаметно для себя превращается в орудие, разъединяющее людей. Таким образом, он превращается в безропотного слугу зла, а значит, становится источником неизбежных страданий.
   Здесь мы имеем дело с той физической закономерностью, что отказ от проявления волевого акта отстранения от собственной личности, автоматически означает усиление ее вибраций, а, следовательно, нарастающее противопоставление себя действительности, уплотнение препятствия на пути тончайших вибраций сущности материи - вибраций любви. Именно это внутреннее бездействие на самом деле и есть зло, которое лишь проявляет себя в разнообразных внешних формах, притягивая к себе вполне добрых, совершенно не пышущих злобой людей. Мы сами таким образом создаем препятствия вибрациям живущей в нас любви, порождая тем самым закономерные следствия - ужасы страданий. И лишь проходя сквозь эти страдания, мы постепенно начинаем осознавать их причины..., становясь все более терпимыми, сострадательными, любящими.
   Это - универсальный Закон Природы, и ни один человек не способен его обойти, а потому какими бы знаниями мы ни обладали, какими бы талантами ни были награждены, только наполненность сердца любовью к людям способна дать нам слияние с высшими вибрациями всепрощающей любви. Только их высвобождение и означает угасание грехов наших, их растворение, испепеление в этих вибрациях. Рано или поздно, возникает ситуация, когда нечему больше порождать страдания. Отсутствие вибраций личности, диссонирующих вибрациям любви, физически исключает саму возможность появления негативных следствий. Оно вырывает человека из неотвратимой закономерности пожинать плоды своих грехов, плоды препятствования его личности вибрациям любви. Мы называем таких людей святыми, поскольку они лишены и тени мыслей о том, правильно ли они поступают в отношении того или иного человека, заслуживает ли тот или иной человек их любви. Они просто излучают эту любовь, перестав быть препятствием на ее пути. Вырвавшиеся на свободу вибрации их индивидуальности дают им непосредственное ЗНАНИЕ беспредельного единства с Природой, а потому их дальнейший процесс самопознания вершится на таких уровнях вибраций бессмертной сущности материи, которые недоступны, попросту смертельно опасны для любого человека, несущего в себе препятствия личности.
   Таким образом, осознание энергетической сущности морали, ее неизменных физических закономерностей дает нам возможность освободить сознание от кажущейся незыблемой греховности своей перед Богом, влекущей за собой неизбежную кару небесную, Его кару. На самом деле это блеф, в существовании которого заинтересована и светская власть, и Церковь. В Природе нет и не может быть никого, заинтересованного в том, чтобы нас покарать, поскольку вся Она пронизана всепрощающей любовью, нескончаемой мощью тех тончайших вибраций сущности материи, которые творят все на белом свете. Поэтому никто иной, а только мы сами караем себя, ибо вибрации этой любви живут в каждом из нас, а значит, только от нас самих и зависит избавление от существующих в нашей личности препятствий на их пути к Свободе. Это говорит о том, что свою сердечную муку о невозможности достижения чистоты Христовой мы вправе заменить радостью абсолютно свободного творчества своей собственной жизни, в которой и заинтересованно Высшее Божество, всегда готовое помочь в этом каждому из нас.
   Двигаясь по этому пути радости, мы рано или поздно, но неизбежно обнаружим, что живущие в нас вибрации любви рвутся навстречу любому человеку. В результате мы просто потеряем чувство одиночества, поскольку не в теории, а на практике собственной жизни начнем чувствовать свою неразрывность с энергией вибраций любви, живущей в других людях. Эта энергия, вместо того чтобы пугать нас, начнет приносить нам радость, радость возможности помочь встреченному человеку высвободить эту энергию из оков его личности, всяких взваленных на себя условностей, запутанностей его сознания. Исчезнет страх, потерять какую бы то ни было опору в жизни, а значит, растворится неосознанное, как говорят, "подсознательное", беспокойство единения с любимым, с другом, с другими людьми, обществом. Вибрации этого страха вдребезги разобьются вибрациями радости поиска того, как всем им пронести мир, а не ужасаться при мысли, что кто-то из них может предать, бросить, заболеть или умереть, оставив нас один на один с враждебным, чуждым нам окружением. Наконец придет спасительное понимание, что страдает, мучается, рыдает в нас только личность, что только наша привязанность к ней и лишает нас радости бытия, угнетая страхом одиночества, безудержным поиском внешней опоры в жизни и, как следствие, неизбывным ужасом возможности ее утраты. А ведь в результате этого все мы как совокупность одержимых страхом существ, рвемся, расталкивая друг друга локтями, к цели, достижение которой - лишь иллюзия, мираж, за которым неизменно остается все та же бездна порождаемых нами несчастий. Вместо того, чтобы становиться помощниками, слугами друг другу в освобождении живущих в каждом из нас вибраций любви, мы превращаем себя в безжалостных конкурентов по захвату жизненного пространства, по добыче наиболее лакомого куска пирога, в каком бы образе он перед нами ни предстал.
   Поэтому никто иной, а только мы сами взращиваем людей, чья воля направлена не на отстранение от личности, а устремлена в прямо противоположном направлении. Все свои таланты, все упорство они направляют только к одному - господству собственной личности. В них совершенно исчезает пространство для вибраций любви, а, значит, все мы, все общество оказывается перед фактом неизбежного нарастания в нем внутренней агрессии, поскольку такие люди во всех своих встречах активизируют исключительно вибрации личности встреченных ими людей. Эта агрессия всегда готова прорваться где и когда угодно, так как для все большего числа людей человеческая жизнь начинает представляться лишь одним из средств достижения своих личных целей, а значит, ее цена опускается в обществе "ниже плинтуса". Пытаться перед этими людьми распахивать свою сокровищницу созвучия с тончайшими вибрациями вечной материи абсолютно бессмысленно, поскольку никакого отзвука на эти вибрации мы не получим. Их отсутствие и будет означать, что мы столкнулись с рабом собственной личности, какие бы слова о понимании и готовности сотрудничать с нами он ни источал. Пытаться помочь таким людям - все равно, что "метать бисер перед свиньями" - это невозможно, поскольку их сознание уже неспособно резонировать вибрациям любви. А потому, руководствуясь физической сущностью морали, необходимо отринуть от себя этих людей, как бы на словах они ни жаждали общения и помощи нашей. Здесь нужно мужество, поскольку с точки зрения принятой в обществе морали, мы совершаем аморальный поступок, отстраняя от себя того или иного человека, тем более, если состоим с ним в кровном родстве.
   Однако, изменить тут ничего нельзя, поскольку нет в Природе силы, способной заставить человека отстраниться от своей личности. Можно лишь выплеснуть ему свою доброту и в том случае, если ее вибрации найдут в нем свой отклик, она станет для него вестью о спасении, вестью о той дорожке, по которой ему следует идти. Но пройти вместо него эту дорожку никто, ни единое существо во всем Мироздании не может, а, значит, никто не в состоянии принести человеку, помимо вести о спасении, самое это спасение. С физической точки зрения, такие попытки не только бессмысленны, но и чрезвычайно опасны, поскольку до тех пор, пока даже очень добрый человек не готов к восприятию более тонких вибраций, пока его сознание еще не созрело, они будут разрушительны для него. Любая наша настойчивость в этом случае окажется лишь насилием над сознанием человека, а значит, повлечет за собой такие же последствия, как и любое иное насилие, совершенное из самых злых побуждений. У законов Природы нет деления на добрые и злые, а потому сам факт насилия над сознанием человека, вне зависимости от причин этого насилия, будь они хоть в наивысшей степени благими(!), окажется для него чрезвычайно, а порой и смертельно опасен.
   Незыблемая закономерность Природы такова, что поднимать человека к вершинам его Свободы, может только сам человек, его самостоятельный, исключительно свободный, творческий труд. Труд, не воспринимаемый им как тяжкая обязанность, которую он обречен исполнять, руководствуясь сколь угодно высокими чувствами долга и справедливости. В противном случае, любой труд, даже из самых благородных побуждений, окажется кабалой добрых поступков, поскольку ляжет на человека бременем, а не радостью служения всему живому. Тем самым он не только не поведет нас к Свободе, а напротив, самым ужасным образом усилит оковы нашей личности, поскольку мы невольно осознаем свою жертву, а значит, преподносим себя окружающим, не иначе как агнца, страдающего ради высоких идеалов. Ох, как часто мы утверждаемся в этом образе до такой степени, что отказаться от него становится для нас равносильно предательству самих этих идеалов, а значит, равносильно признанию себя чудовищным грешником. Выбраться из этого тупика особенно трудно, поскольку извращенная личностным восприятием мира общественная мораль немедленно навесит на нас самые мерзкие ярлыки, с готовностью превратит в изгоя общества, в омерзительное существо, плюнувшее в лицо самому обществу.
   Но в Природе, представляющей собой вибрации любви бессмертной сущности материи, отсутствуют всякие идеалы. Эти вибрации любви - лишь энергия, та всеобщая физическая закономерность, которая существует как данность, а потому не может ощущаться как жертва. Истинная любовь всегда отражается в сознании только как радость служения другому существу, а значит, легка и вовсе не обременительна для человека. Эта радость, источник которой находится за рамками общепринятой, погрязшей в личных условностях морали, и есть та индивидуальная дорожка к спасительной силе вибраций любви, которая способна соединить нас всех в едином потоке - таком потоке, который хоть и не может ничего отменить, но обладает абсолютно закономерной способностью изменить, сгладить неизбежные негативные следствия уже нами сотворенного.
   В действительности все, что может сделать человек для преображения своей жизни, так это высвободить живущие в нем вибрации любви. Только в этом случае они обретают способность растворять нашу личность, устраняя препятствия к животворящей энергии Природы, когда нескончаемая мощь Небес с неминуемой физической закономерностью проявляет себя созидающей силой, а не разрушительной, "карающей" нас десницей. Мы должны знать, что нам предначертано вовсе не покорное ожидание апокалипсиса, а неминуемое обретение собственной власти над неотвратимыми следствиями своих деяний.
   Закон един для всех без исключения, а потому и Христос не мог поведать своим апостолам ни о чем ином, кроме как о Боге через нас Себя познающем. Именно поэтому Бог Библейский одновременно Отец, Сын и Дух святой, это Свет и всепрощающая Любовь. Он - та самая, познающая себя сущность Природы, о которой здесь и идет речь. Бог Отец, Создатель - сам процесс познания Им Себя, Бог Сын - познающий Бога Отца Разум, Дух святой -связующее начало Всего или вечно вибрирующая под воздействием процесса познания материальная сущность. Мало кто из нас не слышал Библейское: "Вначале было слово", то есть ничто иное, как вибрация. Вся Природа проникнута этой всеначальной вибрацией, или Светом. Но свет, воспринимаемый глазами телесными - это лишь огрубленное отражение того неописуемого сияния, которое можно увидеть только внутренним, как говорят, духовным оком, оком вибраций любви. Только этими вибрациями и возможно проникнуть к основам Бытия, приблизиться к самому Богу, обрести исходящее от Него могущество. Но как раз это сияние и отвергается нами как объективно существующая физическая реальность, которая, как таковая, вполне познаваема научными методами, и отвергается только на том основании, что она не может быть увидена физическим глазом.
   Разумеется, что изложение библейских истин современным языком - есть предмет отдельной самостоятельной книги, обращенной к сознанию людей, живущих сегодня, а не две тысячи лет назад. Ведь за это время не только многократно изменялся понятийный аппарат самого языка, но и неимоверно возрос уровень осознания накопившихся с тех пор научных фактов взаимодействия человека с Природой.
   Поэтому здесь, в этой книге имеет смысл подчеркнуть лишь одно Библейское изречение: "от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь". Но почему так? Что плохого в том, чтобы научиться разбираться, где добро, а где зло? Ведь именно этому мы, прежде всего, и учим наших детей. Так разве можно за это карать, да еще смертью?! В чем смысл этой бессмысленной жестокости Божества? Как вообще можно любить такое жестокое существо, за что?!
   Но в том-то и дело, что Бог никого не карает и не может этого делать, являясь всепрощающей любовью. Действительность такова, что познать добро и зло - значит лишиться знания, что в Природе нет ни того, ни другого, что Бог - это энергия вибраций любви, которая в принципе лишена этих понятий, поскольку представляет собой объективный, не зависящий от чьих бы то ни было оценок ЗАКОН Природы. А любой закон не способен ни карать, ни миловать, поскольку он просто данность. Поэтому, "познание добра и зла" означает ничто иное, как возникновение препятствия, отделяющего человека от Бога, от не ведающих о добре и зле вибраций всепрощающей любви вечной сущности материи. Само это препятствие и есть причина страданий. Не Бог, а наше сознание, смотрящее на Мир сквозь призму собственной личности, оценивающей его с позиций, что хорошо, а что плохо лично для нас, вызывает неминуемую "кару", как следствие столкновения с вибрациями любви бессмертной сущности Природы. Именно это препятствие, именно этот грех и лишает человека бессмертия до той самой поры, пока он вновь не обретет слияния с вибрациями Божественной, всепрощающей любви. Таким образом, смертность этого греха вовсе не Божья прихоть, не Его наказание для нас, а только констатация факта неизбежного следствия возведения нами препятствия на пути движения сущностной основы вечного Бытия.
   Но как мы можем остановить это колесо "умирания смертью"? В Природе существует только один путь: обрести опыт отказа от всяких личностных оценок, опыт отстранения от своей личности, обрести опыт владения вскрывшейся в результате такого отстранения психической энергией, не знающей ни добра, ни зла. Энергией, могущей обращаться и в ту, и в другую сторону, пока человек не осознает, как избежать ее разящей силы и пользоваться лишь созидательной ее мощью. Только тогда, только в этом случае он вновь обретет бессмертие, то есть такую жизнь, которая лишена препятствий для слияния его со все более и более ярким сиянием вибраций любви, что равносильно все более глубокому познанию Высшего Божества. Именно поэтому, согласно Библии, "охранять путь к древу жизни" Бог поставил "Херувима и пламенный меч обращающийся". На страже к вечной жизни, стоит Херувим, то есть наиболее близкое к Богу по излучаемым им вибрациям любви существо. Но эти же вибрации одновременно являются и мечом, разящим все, что не способно попасть с ними в резонанс, мечом, обращающимся к нам и добром и злом, поскольку он - лишь энергия, а, значит, просто лишен этих понятий. Таким образом, только тот человек, который способен поднять этот меч без дрожи в руках, без метания в общепринятых оценках добра и зла, становится хозяином своей жизни и смерти, поскольку неотделим более от своего Творца. Именно поэтому, можно смело утверждать, что вся Библия говорит об одном: Мораль это отнюдь не слюнявое сюсюканье Богобоязненных сердец, не отвлеченное понятие, а качественная характеристика энергии, знание о самом наличии которой упорно отвергается обществом. Однако, по словам самого Христа, не мир Он нам принес, но меч. В овладении этим мечом и заключается наше спасение, состоит тот единственный путь к избавлению от "умирания смертью", который находясь в каждом человеке, по-прежнему остается для нас неведом.
  
  
  
  

Глава 5

НАЧАЛО

  
   Речь идет о начале, как закономерном следствии все ускоряющегося завершения целой Эпохи человеческого существования. Завершения не в смысле предсказанного в 2012 году конца Света, а в смысле неминуемого утверждения нового мировоззрения, которое суждено нам, как восход Солнца. Разумеется, что всех нас ждут тяжелые времена. Но сгущающаяся тьма наиболее плотна и непроницаема перед самым рассветом, а потому не ужас наступления ночи должен поглощать наше сознание, а понимание неотвратимого наступления зарождающегося утреннего света.
   И пускай сейчас мы находимся в условиях нарастающей диктатуры партийно-государственного аппарата, настойчиво пытающегося убедить нас в своей демократической сущности, мы должны понимать, что это агония всевластия идеологии капитала в России. Эта диктатура уже не способна овладеть сознанием общества, как в сталинские времена, а потому неизбежно превратится в фарс, точно также как знаменитый ГКЧП в период агонии той же самой диктатуры только в обличии советской власти. Никто уже не верил в ее болтовню о строительстве коммунизма, а партийно-бюрократическая верхушка, цепляясь за власть, попыталась "закрутить гайки", чем только ускорила крах советской идеологии. Но после отказа от нее нашей бюрократии больше некуда отступать. Не на кого больше переложить ответственность за свои деяния. Коль уж она, по ее словам, освободила нас от коммунистической диктатуры и предоставила возможность двигаться к лучезарным свободам западной демократии, у нее просто нет иной альтернативы, кроме как обнаружить перед всем обществом, что сделать это невозможно. Невозможно, поскольку ей необходимо для этого отказаться от собственной политической власти, а это немыслимо, ибо, как и любая политическая сила, сама себя она уничтожить не может. В то же самое время все старые, то есть административные подходы к разрешению нарастающих в обществе проблем, безнадежно устарели. Они более не способны что-либо изменить, поскольку неимоверно отстали от движущейся безостановочно действительности лишь накапливающей свою разрушительную энергию везде, где натыкается на препятствие, где встречает себе сопротивление. Поэтому мы просто обречены на ускоренное обретение той истины, что разрушительность этой энергии обусловлена исключительно нашим сознанием, что любые изменения во власти - это лишь замена ее фасада, внешняя атрибутика, не способная затронуть сути нашей жизни.
   Мы никак не сможем избежать этого понимания, поскольку наш собственный жизненный опыт покажет, уже показывает, что стремление власти к расширению социальных благ, росту материального благосостояния как конечной цели нашего существования, не способно остановить возрастание агрессии в обществе. Нам с необходимостью откроется, что это стремление - чудовищная утопия о возможности достижения Свободы в виде всеобщего рая материального благополучия, что он не достижим в условиях господства отношений частной собственности. Эта уродующая наше сознание идеология капитала, неминуемо рухнет, поскольку именно она и является тем основным орудием, при помощи которого власть утверждает нас в самоубийственном представлении, что по самой своей природе мы чуждые, противостоящие друг другу существа.
   Сама уникальность истории развития отношений частной собственности в России с неотвратимостью ведет ее народы к обладанию особым, не теоретическим, а жизненным, внутренним, духовным знанием, которое остается чуждо всему западному обществу. Оно просто не способно его вместить, поскольку впитало совершенно иной жизненный опыт, опыт иллюзорной "свободы" буржуазной демократии. Сама Жизнь распорядилась так, что выстраданную духовную мощь России уже невозможно втиснуть в прокрустово ложе демократических "завоеваний" капитализма. Рожденная нашим обществом политическая система исключает всякую возможность это сделать, поскольку превращает любые попытки движения в этом направлении в насилие над естеством, а значит, все они обречены на провал. Сложившиеся у нас отношения частной собственности не могут без разрушения нынешней государственности быть заменены другими формами этих отношений, поскольку для этого России необходимо прожить иную жизнь, изменить всю свою историю, превратившись тем самым в другое государство. Понятное дело, что сделать это немыслимо.
   С другой стороны, сам по себе крах нынешнего бюрократического государства как таковой не способен привести к ликвидации отношений частной собственности, поскольку отменить их невозможно. Поэтому неизбежное движение к краху политической власти бюрократии, пытающейся вопреки действительности вести общество к "общечеловеческим ценностям" Запада, не оставляет нам другой возможности, кроме как осознать, каким образом мы можем избавиться от превращающих нас в конкурентов друг другу отношений частной собственности. У нас нет другого выхода, поскольку иначе любая власть, при незыблемости этих отношений, будет только коверкать наше сознание, превращая нас в истребляющее себя безумное племя.
   Реальность такова, что политическая власть бюрократии в России находится сегодня в том положении, когда она просто не может без известного насилия над обществом предпринимать шаги в сторону "демократизации" общества по Западному образцу. Ее идеологическое банкротство - лишь дело времени, а потому сама того не желая, собственными попытками уцепиться за власть, она неминуемо обнажит перед обществом всю бездну, которая разверзлась перед нами в образе "незыблемых" ценностей капитализма.
   Мы непременно осознаем, что вся пропагандистская мощь капитала, не только у нас, но и по всему Миру стремится уверить всех в том, что с приходом к власти демократических сил меняется сама сущность государства, что сегодня ни о какой диктатуре буржуазии не может быть и речи, что теория классовой борьбы Маркса - чудовищная ошибка, поскольку не учитывает других факторов развития человеческого общества, давно превративших Государство в механизм обеспечения общих для всей цивилизации ценностей. Но, все эти ценности вместе взятые не способны ликвидировать сам факт наличия в обществе Промышленного производства, рожденного всем ходом человеческой истории, как закономерное следствие движения самой Природы. Здесь любая демократия совершенно бессильна, поскольку не может отменить деление людей по группам в зависимости от их отношения к средствам этого производства. Поэтому, как такие группы не назови, хоть классами, хоть подклассами, хоть прослойками, или как угодно иначе - суть от этого не изменится. При любых вариантах факт остается фактом - такое разделение есть. Поэтому самая широкая демократия, самая широкая социальная политика даже сама государственная власть в руках социал-демократии неизменно представляет собой лишь форму осуществления диктатуры одной части населения - которая распоряжается средствами производства, включая и государственную ее часть - над другой, представляет собой форму обеспечения отношений частной собственности, от защиты которых Государство просто не может отказаться в силу своей природной сущности. Оно неизменно остается организацией насилия, организацией обеспечения диктатуры, вне зависимости от того, в каком именно обличии эта диктатура пребывает, пусть даже в самом что ни на есть демократическом. В этом случае нам лишь предоставляют право "совершенно свободно" раз в течение нескольких лет выбирать представителей крупного капитала, в том числе и государственного капитала для управления страной. Как следствие, мы наивно полагаем, что от нашего решения зависит, чтобы там оказались исключительно лучшие представители общества, а не лжецы и расхитители народного добра. Более того, нам "демократично" предлагают, совместно с властью изобретать такую систему выборов, чтобы она могла это обеспечить. Но в том то и дело, что как бы мы ни пытались это сделать, мы вынуждены предстать перед лицом той "непостижимой" тайны, что какую систему не возьми, а во власти всегда окажутся не те люди. Другого и быть не может, пока в обществе господствуют отношения частной собственности.
   Всем нам пора осознать эту действительность, и вместо того, чтобы упорствовать в противостоянии ей, развернуться к ее осознанию, развернуться к пониманию того, что исчезнуть эти отношения могут только в результате нашей внутренней работы, а не внешних шагов, поскольку, какие бы системы отбора во власть мы не изобрели, невозможно законодательно запретить относиться к другому человеку, как к враждебному себе существу. Никакой указ, никакое принуждение не способно заставить человека возлюбить другого, как себя самого. Это несусветная чушь. Поэтому-то ни о какой отмене отношений частной собственности не может идти и речи. Вся суть заключена только в их изживании, постепенно проявляющемся следствии исключительно добровольной внутренней работы каждого из нас. Такой работы, которая основана на приложении собственной воли к тому, чтобы шаг за шагом приучать себя отстраняться от своей личности, освобождая пространство для вибраций любви, живущих в каждом из нас как проявление вечной сущности Природы. Обладая волей, каждый человек изначально обладает всеми возможностями, чтобы задействовать механизм освобождения себя из оков собственной личности, недостатки которой с неминуемой закономерностью, без специальных усилий с нашей стороны растворяются, поглощаются высвобождаемыми в результате такого отстранения вибрациями любви.
   Все, что для этого необходимо - отказаться от наивной веры, что в условиях господства отношений частной собственности Государство и Церковь могут быть заинтересованы в обретении нами Свободы этих вибраций. Поэтому только вопреки их интересам, мы можем устремиться к тому, чтобы совершенствоваться в искусствах и являть доброжелательность людям. Казалось бы, чего проще? Но именно это для огромного большинства чрезвычайно сложная задача. Продиктованный личностным восприятием жизни страх неуклонно загоняет наше сознание в бесконечные лабиринты жажды личного обладания чем бы то ни было. Эту жажду настойчиво, упорно и безжалостно культивирует, подстегивает в каждом из нас наша власть. Результат ее действий один: в сознании большинства никак не удается угнездиться радости вскрытия в самом себе гармонии, поскольку для этого необходимо отстраниться от своей личности, то есть от этой самой жажды.
   И тем не менее, ни у кого нет другого выхода, кроме как превратить свой заработок лишь в необходимое средство для достижения совершенно иной цели - творческого выявления себя в любой сфере деятельности и помощи в этом другим. Невозможно обрести единения с людьми, будучи поглощенным эгоистическим стремлением - обладать. Оно достижимо только на совершенно иной почве: на понимании того, что все мы абсолютно равные носители одной и той же сущности материи, в освобождении которой и состоит наша общая задача. Поэтому любые наши представления о первенстве друг перед другом - полнейший абсурд. Это опаснейшая иллюзия, загоняющая нас в рабство к собственной личности, присвоившей себе уже вскрывшиеся в нас таланты, опираясь на которые, мы и ставим себя выше других, полагая, что собственным трудом завоевали себе право не служить людям, а господствовать над ними. Действительность такова, что каких бы успехов своего самосовершенствования мы ни достигли, какой бы опыт отстранения от своей личности в этой области ни приобрели, это лишь легкое касание к осознанию существования той Беспредельности, которая существует за рамками нашей личности. Поэтому нам все равно необходимо определить для себя, как этим знанием распорядиться? Разрешить главный вопрос - вопрос своего собственного отношения к другим людям. На чем это отношение будет строиться: на культивировании вибраций своей личности, а значит, активизации аналогичных вибраций встречаемых нами людей или стремлении от ее власти освободиться, выливая встречному обычную доброжелательность, основанную на понимании взаимного труда, возложенного на всех нас познающей себя Вечностью? Будем ли мы слугой человеку в его движении к освобождению от власти своей личности или, напротив, опираясь на ее недостатки, будем ковать собственное господство над ним, уродуя тем самым и его, и свою жизнь. Вот та неизбежная альтернатива, вырваться за пределы которой не может ни одно человеческое существо, какими бы достоинствами, какими бы талантами оно ни обладало, к какому бы классу, сословию или касте ни принадлежало. Отнюдь не принадлежность к тем или иным слоям общества определяет степень свободы живущего в каждом человеке Божества. Напротив, только Его освобожденные вибрации и преобразуют жизнь каждого из нас вне зависимости от того, к какому классу мы принадлежим, интересы какого именно сословия отразились в нашем сознании.
   Мы должны совершенно ясно себе представлять, что никакая социальная революция, никакой слом государственной машины и тем самым отстранение от политической власти частной собственности, сами по себе не могут привести общество к Свободе. Даже самый "передовой" класс трудящихся, занятых в промышленном производстве, "могильщик частной собственности", по выражению Маркса, не способен преобразовать Мир одним фактом революционного переворота, поскольку, как и никто другой, не в силах эту частную собственность отменить. Нет ни малейшего смысла рассчитывать на революцию как на самостоятельный способ установить социальную справедливость, поскольку никакая революция не может освободить наше собственное сознание от восприятия другого человека, как чуждого себе существа, а значит, освободить от отношений частной собственности.
   Надо понимать, что ни один класс не способен по собственному желанию совершить революцию. Причиной революционного переворота всегда является поведение самой политической власти, по тем или иным причинам оказавшейся неспособной обеспечить поступательное развитие экономики, ставшей препятствием на ее пути. Поэтому наилучшей подготовкой к такой революции будет не накачивание ненависти к власть имущим, а устремление к совершенствованию самих себя, освобождению от иллюзии самой возможности помощи извне, поскольку любая помощь, любые знания, любые наши достижения - это лишь следствие тех сил, тех вибраций, которые мы сами смогли в себе освободить, которые ожили в нас, как аспекты единой, все творящей, все созидающей сущности Природы. Это - главенствующий надо всем механизм. Поэтому ни у кого из нас не может быть иной, все определяющей в жизни нити, кроме как эта собственная, живущая в каждом из нас искра вибраций Божества, которую в принципе невозможно уничтожить никакой силе на Свете. Эта искра сама и есть та поселившаяся в нас Вечность, лишить которую свободы просто немыслимо. Это абсурд, глупость, отталкиваться от которой смерти подобно, поскольку она означает противостояние действительности. Надо понимать, что именно из наших с вами индивидуальных судеб складывается судьба всей Страны, наши судьбы не оторвать от судьбы России, поскольку все мы, без исключения - Она, единая на всех, наша Матушка Русь. Поэтому вовсе не оскорбляемая сегодня многими из нас Родина бездумно губит своих сынов и дочерей, не считаясь с количеством жертв, а исключительно мы сами творим такие обстоятельства собственной жизни, пребывать в которых приходится всем - и бедным, и богатым, и властям, и их "подданным".
   Только мы сами, и никто иной, в ответе за все, что происходит, поскольку из внутреннего процесса мышления каждого из нас складывается общий вектор внешних событий для всей Страны. Вот и получается, что у нас нет иного выбора, кроме как самим заняться своим собственным сознанием, вопреки тем мифам, которые внедряет в него наша власть. Смертельно опасно удовлетворяться той ложью, которая, благодаря власти, уже угнездилась в нас, поскольку, нося ее в себе, мы невольно притягиваем вибрации нас разрушающие. Культивируя с благословления власти свою личность, мы знать не желаем, что любое наше раздражение, неприятие окружающих людей или обстоятельств, в которых мы оказались, как магнитом, притягивают к себе аналогичные вибрации, отделяя нас все уплотняющимся препятствием от самой Жизни. Но в тоже время каждый, кто способен прожить хотя бы один день без мелькания раздражающих его мыслей, уже высвободит из себя энергию, которая полетит в пространство неудержимой стрелой радости, облегчающей страдания, а то и спасающей кого-то из совершенно незнакомых нам людей. Эта же энергия неминуемо разрушит какой-то закреп нашей собственной личности.
   Разумеется, что, пребывая в неведении о самих себе, многие из нас уже натворили немало бед в своей жизни и теперь печаль прошлого стоит высоченным барьером на пути к собственной Свободе. Но ее и надо осознать как всего лишь барьер, который с абсолютной неизбежностью начнет рушиться, стоит только направить свое внимание на живущих вокруг людей, посылая им вибрации доброжелательности, радости и любви. Ни одно препятствие не способно устоять против этой энергии, а потому только к ее освобождению в себе и имеет смысл устремляться, распознавая лишь те моменты, когда нельзя "метать бисер перед свиньями".
   Необходимо понимать, что коль скоро речь идет об энергии, то быть добрым и сострадательным вовсе недостаточно. Как в обращении с любой энергией, необходимо внимание к ее проявлениям, а, значит, ничто иное, как осознание, не имеющее мелочей, поскольку все "мелочи" - это все та же самая энергия вибраций любви. При разобщенности сознания и сердца, не может быть силы, необходимой для действия, совместного с вибрациями познающей себя сущности материи. Только сознание концентрирует энергию сердца, превращая ее в мощнейший луч, в способную созидать силу. Именно она вскрывается нами исключительно как следствие обретения Свободы, в каждом из нас живущей. Совершенно бессмысленно, поэтому, искать силу в каких бы то ни было личных привязанностях, в делении людей на своих и чужих.
   Все мы связаны в единое целое и никакое добропорядочное сюсюканье не способно заменить собой непрерывного действия в таком труде, в котором мы отстраняемся от собственной личности, превращаясь не в господина над другими людьми, а в радостного слугу все гармонизирующей энергии.
   Неминуемый крах нынешней политической власти бюрократии, препятствующей выявлению этой энергии, вполне способен стать для нас необходимой ступенькой для обретения истиной Свободы, но только в том случае, если сознание общества будет готово предъявить новой власти совершенно иные требования - требования, ставящие во главу угла не экономику, а подчиняющие интересы ее развития другим интересам, интересам всестороннего творческого выявления каждого человека, интересам научного постижения живущей в каждом из нас сущности Природы. Для России нет иного пути развития, кроме как двинуться к осознанию этой сущности, переступить "экономические" рамки, налагаемые на наше сознание отношениями частной собственности. Мы лишены других возможностей, поскольку, в силу особых исторических обстоятельств, утвердивших бюрократию в качестве господствующей политической силы, просто не можем двигаться в сторону "западных стандартов" жизни. При этом нам никто, а уж тем более власть, не станет помогать в освобождении нашего собственного сознания, пока мы сами не пожелаем двинуться по этому пути. Поэтому исключительно вследствие своих собственных усилий мы можем обрести политическую власть в Стране, главной Целью которой станет не развитие экономики, а обеспечение таких условий жизни общества, в которых результаты экономической деятельности неуклонно используются для самого широкого развития творческих способностей каждого человека, вне зависимости от его возраста и выполняемой им трудовой функции. Обрести такую власть, которая будет нацелена на самое широкое естественнонаучное исследование всеобщей, разумной сущности, воплощенной в наших телах. Именно той самой сущности, от наличия которой в объективном, реальном мире так упорно открещивается сегодня официальная наука, неуклонно ввергая ее в область мистики. Мы можем обрести власть, которая позволит нам осуществлять контроль за результатами экономической деятельности в обществе с тем, чтобы они использовались исключительно для достижения именно этой главной Цели, самой постановке которой сегодня препятствует безграничное политическое господство частной собственности. Но по мере высвобождения творческого потенциала членов общества, постепенно станет возможным и переход к непосредственному управлению экономикой уже без особого отряда людей, распоряжающихся создаваемыми обществом богатствами. То есть, станет возможным ее обобществление, которое явится, таким образом, ничем иным, как лишь следствием процесса высвобождения живущей в каждом человеке сущности материи из оков его личности, высвобождения энергии все созидающих вибраций любви. С освобождением этих вибраций Человечество обретет принципиально новое энергетическое состояние, о котором говорил Маркс, как об энергетическом принципе ближайшего будущего.
   В связи с этим, необходимо помнить, что все неисследованные энергии всегда первоначально относились Человечеством к несуществующим. Но сегодня мы оказались у порога открытия самого источника всех их видов, а потому непосредственное воздействие "психической энергии" человека на овеществленную материю - это такой факт действительности, который лишь иллюстрирует возможность его движения к беспредельному росту овладения силами Природы.
   Нынешний этап истории человечества сравним с тем периодом, когда подавляющее большинство людей было убеждено в том, что Земля является центром Вселенной и даже Солнце, питающее всякую жизнь на ней, считалось лишь одной из периферийных Планет. Утверждения Коперника о существовании прямо противоположной реальности, выглядели тогда абсолютной ересью в отношении полтора тысячелетия просуществовавшей системы взглядов на Мир, обоснованных древнегреческим ученым Клавдием Птолемеем. Эти взгляды казались совершенно незыблемыми, но именно с их низвержения началась новая эпоха научных исследований.
   Точно также и сейчас новая эпоха научного познания начнется с низвержения механистических представлений о мироустройстве, с изъятия духовной сущности человека из области мистики и религиозных догматов как предмета, цели и основы всякого научного знания. Она начнется с выявления Морали как энергетической реальности, а не вечно ускользающего, недостижимого для нас идеала.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

118

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"