Башмаков Денис Игоревич : другие произведения.

Шепот во тьме (Главы 51 - Эпилог)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  

LI

1775 г, 1-ый летний оборот, 20 день. Варенор, Диар

  
   "Держащий медальон, внемли словам моим. Они есть истина, напоминание о правде, стертой из памяти. Кто я? Призрак прошлого, погребенного под песками забвения. Имя моё столь же незначительно, сколь важно то, о чём поведу я рассказ.
   Медальон сий есть ключ к могуществу великому, оружию одного из тех, кого прозвали Ушедшими. Но внемлющий, знай: лишь половина ключа пред тобой. Вторая же спрятана в местах некогда великих, но превращенных временем в пыль. Она разделена на три части и ждёт там, где боги общались со смертными.
   Ищи первую часть на западе, на морском берегу у подножия северных гор. Ищи вторую - в глубине земель, под руинами самой высокой памяти. И отыщи последнюю - где два моря ласкают один берег, в месте, где всё началось.
   Прочитав последнюю строчку, Эстель перевела дыхание и подняла взгляд.
   Гиррес отложил в сторону бумагу, опустил перо в чернильницу и признался:
   - Я поражен. Только вчера ты узнала азы древнего языка, а уже через день смогла сделать довольно точный перевод.
   - Вы хороший учитель, - потупила взор девушка.
   - Нет... Нет, - улыбнулся Гиррес, не сводя серых глаз с Эстель. И подмигнул ей. - У тебя необычайно цепкий ум и отличнейшая память. Схватываешь всё на лету. Моя заслуга лишь в том, что подтолкнул тебя, остального ты добилась сама.
   Эстель смутилась ещё сильнее, но была благодарна старому магу. Ей безумно хотелось услышать теплые слова ободрения. Ей это было просто необходимо! Она в конец запуталась в себе и происходящем вокруг и отчаянно нуждалась в совете. Ей так хотелось, чтобы кто-то поддержал её. И учитель Дэйна, казалось, прочёл её мысли.
   Она собиралась поделиться своими сомнениями и страхами, но в последний момент что-то удержало её. Признание застряло в горле, и вместе него Эстель спросила:
   - Так значит, ключ бесполезен, если не найти оставшиеся части?
   Гиррес погладил кончиками пальцев серебряную сторону медальона, лежащего перед ним на столе, и кивнул.
   - Похоже на то. Но если найти оставшиеся части - то... я боюсь даже представить, какие тайны откроются перед вами. Кто бы ни был таинственный рассказчик, он, судя по всему, жаждет поведать нечто важное.
   Эстель поднялась из-за стола и приблизилась к карте, занимавшей значительную часть стены.
   - Никогда не думала, что Эстер настолько громаден, - призналась девушка. Дотронувшись пальцем, она повела им вдоль побережья материка, в точности повторяя контуры. - Как мы сможем найти оставшиеся части? Они могут быть, где угодно. Это всё равно, что искать булавку в сене.
   - Они там, где их оставили, - возразил Гиррес. Увидев замешательство на её лице, он устроился более удобно и пояснил. - "Ждёт там, где боги общались со смертными" - это совсем легко. Речь идёт о местах поклонения Ушедшим. Святилищ в их честь было построено довольно много, но большинство из них были небольшими. Нас, думаю, интересуют десять, что считались основными. Если верить книгам, большинство храмов Спасителя возведено на развалинах святилищ. Поэтому всё довольно просто: отыскать нужный храм Спасителя и заглянуть в его подземелья. Части ключа должны быть там.
   Взволнованная пришедшей мыслью, Эстель тут же озвучила её.
   - Место под шестым храмом Спасителя в Мириаме, там, где мы нашли медальон - один из таких храмов?
   - Да. Вы побывали в святилище Тарры. Значит, осталось девять возможных. Итак, "ищи первую часть на западе, на морском берегу у подножия северных гор". На западном побережье три горных гряды: Горы Отчаяния, Южный Предел и безымянные нагорья в Вольных землях. Западное побережье у Южного Предела - непроходимые джунгли, ближайший город далеко на севере. Айм в Вольных землях также далеко от нагорий.
   Пальцы Эстель пробежались по карте и замерли на городе к югу от Гор Отчаяния.
   - Абихайл, - выдохнула девушка. - Первая часть там.
   Гиррес кивнул.
   - Видимо так. В тех краях когда-то находился храм Гириуса. Идём дальше. Пропустим пока вторую часть, и вспомним, что говорится о третьей.
   - "Где два моря ласкают один берег, в месте, где всё началось", - процитировала Эстель. Ей было достаточно одного прочтения, и она наизусть помнила текст.
   - На востоке проходит граница сразу между тремя морями: Надежд, Закатным и Великим. Ключ к разгадке во фразе: "там, где всё начиналось". Согласно легендам, первые народы пришли на Эстер с востока и поселились на Разделенном полуострове, который омывают Великое море и море Надежд.
   Эстель окинула взглядом карту.
   - На нём два крупных города: Файн, принадлежащий Вейрну, и Шорн, владение Осдарской империи. Получается, они оба подходят.
   - Первым основанным на Эстере городом был Файн. В уцелевших летописях его иногда называют городом "начала начал". Шорн же возвели уже после Исхода. Так что святилищ Ушедших там нет.
   Гиррес наклонился вперёд и опустил подбородок на площадку, сложенную из пальцев. Серые глаза яростно блеснули в свете ламп.
   - "Ищи вторую - в глубине земель, под руинами самой высокой памяти". Я был там. Видел чудом пережившие века развалины святилища Кетоса. В давние времена оно считалось самым высоким среди остальных. Тысячелетия назад люди чтили Кетоса так, как не чтил ни один из народов своего создателя. А теперь... мы поклоняемся Спасителю.
   - Но разве это плохо? Верить во что-то?
   Эстель показалось, что после её слов маг помрачнел, а под глазами на несколько мгновений появились глубокие морщины. Она моргнула - лицо Гирреса стало прежним. Скорее всего, это была просто игра света.
   - Спаситель могуществен. Но он не отец человеческого рода. Плохо не то, что мы теперь верим в нового бога. Грустно, что мы забыли истоки. Знаешь, что я увидел на месте святилища Кетоса? Песок и пыль. На том месте разбит парк. И лишь изредка среди зелени попадаются покрытые мхом глыбы, обломки колонн и остовы роскошных арок.
   Маг замолчал, о чём-то задумавшись. Эстель не торопила Гирреса, сидела и разглядывала его редкие белые волосы, впалые щеки, покрытое морщинами и горящие непонятным огнём глаза. Ей стало интересно, сколько же ему лет? Пятьдесят? Нет, должно быть намного больше. Ведь Дэйну на вид около тридцати.
   Было непривычно видеть настолько пожилого человека. В Цитадели никому не удавалось дожить до столь преклонного возраста. Да, когда Вечный водил её на поверхность, они встречали почтенных старцев. Но... одно дело наблюдать со стороны, и совсем другое прикоснуться к чужой жизни, долгой и мудрой.
   - Кидор, - подал голос маг. - Вторая часть там.
   - Абихайл, Кидор и Файн, - прошептала Эстель. Повторила названия ещё раз, будто читая заклинание. Взглянула на карту. Поначалу её охватило легкое возбуждение и азарт: вот они, три города - три части. А потом пришло осознание: города разбросаны по землям Эстера. Множество дней в дороге. Недели вдали от дома. Месяцы, которые могут стать последними для Ордена. Безумно много времени рядом с Дэйном и Талигором.
   Почему всё так сложно?
   Эстель не была уверена, с кем будет легче находиться рядом: с вызывающим страх и желание оказаться как можно дальше убийцей или милым заботливым юношей, которому она невольно разбила сердце.
   Неужели чувства всегда приносят боль? Если не тебе самой, то кому-то другому?
   Перед глазами всплыл образ Талигора: немного безумный взгляд, грусть, поселившаяся в глазах, непонимание, пронзившее каждую клеточку кожи, дрогнувшие губы и улыбка, медленно сползающая с лица.
   Она не хотела, чтобы всё было так. Талигор нравится ей, но... сейчас она не готова. Быть может позже, когда всё закончится. А сейчас у неё есть долг, ей нельзя отвлекаться ни на что иное. От неё зависит судьба Ордена, и чувства подождут. Быть может, после всего, что произойдёт, она взглянет на Талигора и почувствует нечто большее, чем испытывает к нему сейчас.
   Может быть...
   - Что с тобой, дитя?
   В горле запершило, глаза начали покалывать.
   Нет! Она больше не может держать всё это в себе! Не может и не хочет!
   - Я запуталась! Думала, что всё закончится, когда мы приедем в Диар. Но впереди такой долгий путь, а всё идёт не так.
   - А как, по-твоему, всё должно быть?
   - Иначе. Проще. Честнее. Понимаете... Дэйн... он ненавидит меня. Презирает просто за то, что я девушка. Не знаю, в чём дело. Я ведь ничего ему не сделала! Он спас меня, защитил в таверне. И потом ещё раз. Я благодарна ему за это. Но... ему наплевать на меня! При нашей первой встрече я подумала, что он тот самый прекрасный рыцарь из сказки, который пришёл, чтобы спасти меня. Но... Он спас меня случайно. Спас, потому что жаждал сражения. Я боюсь его. Он снится мне в кошмарах, и я просыпаюсь. А его взгляд... он пробирает до дрожи. Не знаю, что с этим делать.
   Стало чуточку проще. Она перевела дыхание и продолжила.
   - А вчера стало ещё сложнее. Талигор... поцеловал меня.
   Эстель смутилась, будто собиралась рассказать нечто неприличное или запретное.
   - Это мой первый поцелуй. Знаете, я надеялся, что он окажется особенным. Ведь он должен был быть таким. Но я ничего не почувствовал. Совсем ничего. Было тепло - и всё. А потом Талигор признался мне в чувствах. А я... стояла... и не знала, что ответить. Сказала, что не готова. И это ведь действительно так. Мы должны найти оружие Ушедших. Это важнее всего. И я... не знаю, испытываю ли что-либо к нему. Да, он милый, хороший. С ним уютно и тепло. Но разве это та любовь, о которой пишут в книгах? Или... в жизни всё иначе?
   Гиррес ничего не ответил, он встал, подошёл к Эстель и обнял её.
   Это было чудесно. Выговорившись, она испытала непередаваемое облегчение и будто бы вернулась в детство, почувствовала себя маленькой девочкой. От мага пахло чернилами и книжными страницами. Прямо как от неё, когда она часами сидела в библиотеке и занималась с Вечным.
   - Всё будет хорошо, - шептал Гиррес, гладя её по волосам. - Ты многого не знаешь. Но это ничего. Я вижу в тебе то, что делает тебя особенной. Разглядел это в тот самый миг, когда ты вошла в эту комнату. Но только сейчас понял, что это ещё делает тебя сильной. Да, Эстель, ты сильная.
   - Правда?
   - Конечно. Помни, чтобы не случилось, ты непременно справишься с этим. Не позволяй сомнениям омрачнять разум и терзать сердце. А что касается любви, то дай сердцу шанс. Оно само подскажет. Чувства не всегда бушующее пламя, окутывающее тебя с головой. Иногда это ровное горение, которое пребудет с тобою всегда.
   Эстель улыбнулась и заглянула в лицо магу. Его глаза излучали тепло и спокойствие. Он подмигнул ей, и его безмятежность и непоколебимая уверенность передались и ей. На несколько секунд она окунулась в них и забыла обо всё на свете.
   Она поверила, что всё будет так, как она захочет.
   Стук в дверь разрушил иллюзию, заставив вздрогнуть. Потом он повторился, звуча настойчиво и грубо.
   - Именем Святой Церкви, открой, маг! - затряслась дверь.
   Эстель отшатнулась от Гирреса. Тот выглядел удивленным, но не более.
   Как он может оставаться таким спокойным?
   - Надо бежать! - предложила девушка.
   - Поздно, - покачал головой маг. - Это должно было случиться. Рано или поздно.
   - Ломайте дверь!! - донеслось с улицы.
   Гиррес подошёл к столу, взял стоящий рядом посох и лежащий около чернильницы медальон. Он кинул его девушке и, сверкнув глазами, приказал:
   - Беги, Эстель! Беги и расскажи Дэйну и остальным всё, что узнала.
   Эстель кивнула и повесила медальон на шею. Прохладная поверхность ключа обожгла грудь, вырвав девушку из оцепенения.
   - Но вы...
   - Не беспокойся обо мне. Главное, сохрани медальон!
   - Я...
   - Беги!! - крик слился с треском ломающейся двери.
   В прихожую ворвались рыцари с алыми пятнами на груди, и в тот же миг Эстель метнулась к задней двери.
   - Спаси Дэйна! - крикнул ей вслед маг. - Ты нужна ему! Спаси его от самого себя!
   Эстель была уже у выхода, как дверь внезапно распахнулась, и девушка, не успев затормозить, оказалась в объятиях одного из рыцарей Алой Чаши. Она рванулась, пытаясь вырваться, но мужчина крепко сжал её руку и рванул к себе.
   Кто-то из рыцарей прочёл заклинание. Дверной косяк вынесло взрывов, в комнату ворвались ослепительно алые языки пламени. Огонь тут же набросился на книги, принявшись пожирать накопленное годами.
   Вокруг мага вспыхнуло золотое кольцо, ринулось во все стороны, отгоняя пламя, но тут же погасло. Огонёк в навершие посоха мигнул и тоже пропал. Через развороченный проход в комнату зашёл мужчина в белоснежной мантии. Он окинул комнату взглядом, серые глаза полыхнули. Архиепископ выругался и пнул стоящий рядом стул. Тот жалобно скрипнув, с грохотом врезался в стену.
   - Где они??? Где остальные?!! - зарычал Джиральд.
   - Их нет, - пожал плечами Гиррес. Он стоял в центре, а вокруг бушевало пламя.
   - Ваше Святейшество, но шпионы... Убийцу и остальных видели здесь! - забормотал стоящий справа от архиепископа рыцарь. - Они не покидали здания!
   Маг засмеялся.
   - Если бы я захотел, вы бы увидели здесь хоть самого Падшего.
   Джиральд грубо оттолкнул заискивающего рыцаря, подошёл и с размаху ударил Гирреса в живот. Маг согнулся и упал на пол.
   Эстель замерла, забыв дышать. Всё, во что она верила, в этот миг рушилось, сгорало в пламени, окружившем белую фигуру, возвышающуюся над скорчившейся темной.
   - Ты не знаешь, каковы ставки! - прошипел Джиральд. - Где паладин и убийца?? Где медальон?!!
   Гиррес содрогнулся в ужасном кашле, а потом прошептал:
   - Нет... Это ты, Джиральд, не понимаешь, что поставлено на кон. Ты столь же слеп, как и остальные.
   Маг чуть развернул голову, и Эстель встретилась с его взглядом. Всё таким же спокойным и теплым. На лице Гирреса играли тени ревущего рядом пламени. Темные полосы извивались подобно змея, и их становилось всё больше.
   "Беги. Сейчас", - прочла Эстель, и в тот же миг пламя, терзающие шкафы, зарычало, и заполнило всю комнату. Она услышала яростный крик Джиральда, смешавшийся с перепуганными воплями рыцарей Чаши и ревом огня.
   Девушка прикрыла глаза, дернулась, пытаясь уйти от жара, и почувствовала, что хватка держащего её рыцаря ослабла. Она вывернулась и рванулась ему за спину. Рыцарь попытался её схватить, Эстель двинула его локтем. Рука тут же онемела от плеча до кисти, но главное, судя по звуку - она попала в цель.
   Пламя за спиной с каждой секундой ревело всё оглушительнее. Жар сделался едва терпимым. Стены трещали, ломаясь под собственной тяжестью. В глазах резало, вокруг мелькали тени. Пару раз Эстель врезалась в рыцарей, но те были слишком перепуганы и заняты собственным спасением, чтобы ловить её.
   В горле щипало, она задыхалась - и вдруг кожи коснулась прохлада. Вздох - свежий воздух наполнил легкие, выгоняя оттуда едкий дым. На глазах выступили слезы.
   Она смогла. Она выбралась. Но Гиррес...
   Не особо разбирая дороги, Эстель кинулась прочь, движимая единственным желанием: оказаться как можно дальше от архиепископа. Она надеялся, что тот погиб в пламени, но что-то подсказывало ей, что Джиральд остался невредим.
   За спиной кто-то что-то кричал, но она не слышала. Просто мчалась по улице, уворачиваясь от случайных прохожих.
   - Стой! - затормозить она не успела и врезалась в прохожего.
   Всё ещё не до конца осознавая происходящее, она, тем не менее, узнала голос.
   - Дэйн, - выдохнула она, и, не отдавая себе отчета, обняла его, прижавшись всем телом. Мужчина опешил: Эстель подняла глаза и встретилась с его удивленным взглядом.
   - Они... - забормотала она. - Церковь... Гиррес...
   - Спокойно! - Дэйн схватил её за плечи и тряхнул. - Говори медленно.
   Эстель сглотнула и, растягивая слова, выдала:
   - Архиепископ. Он здесь. Они напали на нас. Гиррес... мертв.
   - Медальон?
   - Он у меня. Я закончила перевод.
   Губы Дэйна скривились в усмешке. Эстель знала, что Гиррес рассказал убийце утром, что откроет секрет перевода лишь ей одной, чем вызвал вспышку ярости.
   - Не сомневался. Идём, - бросил Дэйн и двинулся прочь.
   - А как же Белтас и Талигор?
   - Им придется найти нас, - отозвался Дэйн. Кинув взгляд за спину, он добавил. - Ты идешь? Или остаешься ждать архиепископа?
   Эстель мотнула головой и двинулась вслед за убийцей.
   Если Дэйна и потрясла гибель наставника, то он ничем не выдал себя. Единственной эмоцией, отразившейся на его лице, была кровожадная усмешка. Внезапно Эстель охватило непреодолимое желание узнать: холод и отстраненность - истинное лицо или всего лишь маска? И она узнает. Но сначала надо найти остальных и выбраться из Диара.
  

***

   Он лежал, задыхаясь, судорожно глотая воздух. Каждый глоток вырывал у смерти еще несколько мгновений, но обжигал горло, забивая легкие сажей.
   Вокруг ничего не было видно, кроме дыма и ослепляющее яркого пламя. Ноздри раздражал смрадный запах, повисший в комнате. В ушах ревел огонь, угрожая страшными муками, за то, что его выпустили на волю.
   Тело не слушалось. Попытка пошевелить кистью отдалась режущей болью во всём теле, кроме ног. Их он больше не чувствовал. И понимал, что скоро перестанет ощущать и жжение в правой руке, раздробленной рухнувшей с потолка балкой.
   Что-то неуловимо изменилось.
   Разум, измученный болью, держался на самой границе у забвения, смог-таки отправить послание. Обугленное лицо Гирреса озарила грустная улыбка, принесшая магу очередную порцию боли.
   - Архиепископу... удалось выжить... Я... не смог... не... справился. Жаль, что не увижу, чем все закончится.
   - Друг мой, - голос зазвучал в голове, перекрывая гул огня, - ты сделал всё, что было в твоих силах. Ты всё сделал правильно. Я благодарна тебе.
   - Конец... он ведь близок?..
   - Нет, - в голосе переливалась грусть. - Это лишь начало.
   Гиррес закрыл глаза. Последнее воспоминание: ослепительно белая фигура посреди бушующего пламени... Кусочек спокойствия в сердце хаоса.
  

LII

1775 г, 1-ый летний оборот, 20 день. Кион, Кидор

  
   Кидор пылал как погребальный костёр.
   Сердце Бэлора сжалось от отчаяния, ужаса и ярости. До захода солнца оставалось несколько часов, но светила не было видно. Столбы густого черного дыма тянулись ввысь, заслоняли собою небо. Многие дома ещё горели, отчего воздух был сухим, горячим и полон вони и копоти.
   Пробираясь по улицам столицы, Бэлор чувствовал, что ему трудно дышать.
   Где-то вдалеке слышались звуки боев: Кидор всё ещё пытался сопротивляться. Появление законного правителя, сражение у стен города и устроенная узурпатором бойня пошатнули и без того хрупкое равновесие. Даже те, кто не знал принца, кому было наплевать, кто сидит на троне, сменили равнодушие на ненависть. Гнойник, полный лжи и предательства, вскрылся, и люди выбирались из грязи, в которой оказались.
   Вернее, пытались выбраться. И терпели поражение, гибли от рук наемников, но от этого недовольство становилось лишь больше. Всё равно, что лить масло в огонь, пытаясь потушить его. Теперь, на руках узурпатора была кровь не только лордов, убитых на площади, но и трети населения столицы. И она служила красной тряпкой для тех, кто пытался сопротивляться.
   Основные силы Робура были брошены в сражении, и восставшим удалось заполучить некоторое преимущество. Многие улицы были перекрыты баррикадам, то тут, то там валялись сваленные в кучи разбитые повозки и кареты, высились наспех сколоченные деревянные рамы, утыканные ржавыми гвоздями. Подобие защитных сооружений служили и кучи мусора, которого значительно прибавилось: выломанные окна, обугленные балки, обломки черепицы.
   И мертвецы...
   Каждый раз, когда взгляд натыкался на тела наемников Грэя, Бэлора переполняло чувство удовлетворения и злобной радости. Но обычных горожан среди мертвых было куда больше. Как и солдат лордов, разукрашенных в разные цвета, но, тем не менее, выглядевших для Бэлора совершенно одинаково. Он не знал, кто из них присягнул на верность мятежникам, а кто передумал и принял его сторону. Никто из мертвецов не вызвал особых эмоций. Что же, смерть - великий уравнитель.
   Прячась в тенях, он пробирался вглубь города. Несколько раз едва не сталкивался с отрядами Робура. Но тем проходили мимо, не замечая юношу. Иногда Бэлору казалось, что какая-то сила охраняет его, скрывая от глаз врагов. Но он тут же отметал эту версию. Богу совершенно нет дела до того, что творится на земле. Иначе, почему гибнут хорошие люди, а плохие - процветают и живут, не зная печали? Где был Спаситель, когда погибли мать и отец? Где он был, когда... убили Лиосала?
   Богу наплевать на всех: даже тех, кто в него искренне верит. Вокруг полно трупов. А ведь многие из них просто оказались не в том месте и не то время. Они шли по своим делам, но война не щадит никого: для неё не существует невинных. Она огромный пожар, от которого не скрыться, пытаясь отсидеться в дальней комнате горящего дома.
   - Стой!
   Из-за угла вылетел одетый в черные лохмотья мужчина. Бэлор не успел сообразить, что происходит. Рука метнулась к поясу, но незнакомец толкнул юношу к стене, и принц чудом смог развернуться. Столкновение плеча с камнем отдалось звенящей болью во всем теле, но это было куда лучше, чем, если бы он лишился части зубов.
   - Гони всё, что есть! Живо! - в руке мужчины блеснул узкий изогнутый клинок.
   Бэлор не сразу смог сфокусировать зрение, в голове ещё шумело. И облегченно выдохнул, улыбнувшись. Обладатель проплешины на голове, изрезанного последствиями оспы лица и изогнутого, судя по всему сломанного в детстве, носа на мгновение опешил.
   - Чего лыбишься, красавчик? Хочешь, расширю улыбочку? - нож замер в опасной близости от лица Бэлора. - Снимай шмотки, да поживее!
   Это не человек Робура. Всего лишь жалкая никчемная бородавка.
   На мгновение Бэлор усомнился в своих чувствах. Только что он защищал случайных людей, втянутых в войну, жалел, что гибнут люди. Но теперь...
   - Конечно... Сейчас, - прошептал Бэлор и кивнул в сторону ножа.
   Грабитель понял и отстранился.
   - Без глупостей, мальчишка! А не то...
   Меч прыгнул в руку и устремился к врагу. Мужчина дернулся, вскрикнул и выронил нож. Клинок Бэлора впился ему в плечо на расстоянии пальца до горла.
   Проклятье! Снова промазал!
   Грабитель рухнул на землю и заскулил.
   - Ваша светлость! Я же никогда... я бы ни за что... Пощадите тока... Больше никогда!
   - Гниль! - Бэлор пнул валяющегося в грязи мужчину и двинулся прочь.
   Когда он завернул за угол, стоны затихли. Грэй ответит за это! Должен ответить! Впереди неизвестность, в голове - ни единой мысли, о том, что делать дальше. В сердце лишь ненависть и злость. Столь глубокая тьма, что невозможно разглядеть света.
   Мимо прогромыхал отряд, закованных в латы, наемников. Бэлор застыл, вжавшись в стену, пачкая плащ и сапоги в грязи. В горле першило, жутко хотелось прокашляться и выгнать всю засевшую внутри гадость.
   - Старикашка мертв, - пробасил один из наемников. - Слышали, говорят, девиц Файдера уже поймали и везут в казармы.
   - И что? - буркнул второй. - Нам все равно не дадут с ними порезвиться. Все достанется командирам.
   - Ниче, в городе сейчас полно симпотных перепуганных девиц. Нам тоже перепадёт, - вмешался третий. Весь отряд дружно засмеялся и принялся обсуждать, кто с кем спал в последнее время.
   Едва они скрылись из виду, Бэлор согнулся в приступе жуткого кашля. Когда закончил, стало легче, хотя было ощущение, будто его вывернуло наизнанку.
   - Нужно выбираться отсюда, - прошептал он, пытаясь в чём-то убедить себя. Ничего, скоро он оставит эту грязь позади. Но сначала он закончит одно маленькое дело.
   Продолжая прятаться, Бэлор двинулся дальше.
  

***

   Комната ничуть не изменилась за прошедшее время. Тот же полумрак, та же голубая шелковая простыня на кровати, те же свечи догорают в углах. Окна приоткрыты, и ветер раздвигает шторы, с любопытством заглядывая внутрь.
   Бэлор вздрогнул. И улыбнулся.
   Несколько проведенных в этой комнате ночей - он помнит каждую деталь, всё до мелочей. Это казалось немыслимым. Но всё обстояло именно так.
   Все принципы, все правила превратились в пыль. Кажется, он осознал нечто очень важное. Не всегда следует руководствоваться разумом. Иногда стоит слушать сердце и делать, что оно говорит, невзирая на последствия. Без страха и сомнений.
   Впервые после произошедшего с Розалией, его первой любовью, Бэлор захотел вернуться к кому-то. И сделал это: возвратился в город объятый пламенем, ненавистью и разгорающейся войной.
   Ради неё.
   - Милена, - тихо позвал сидящую в дальнем конце комнаты девушку Бэлор. - Это я.
   Она не обернулась, продолжая сидеть в той же позе, в которой он застал её. Селы не было видно из-за дыма, и тени скрывали лицо Милены.
   Юноша растерялся.
   Он испытал огромное облегчение, когда подойдя к поместью, обнаружил его нетронутым. Внутри оказалось на удивлении тихо и спокойно, потрясающий контраст с тем, что творилось вокруг в столице. И вот его сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда увидел Милену, целую и невредимую. Но... Бэлор не так представлял их встречу. Клубок из страхов и беспокойства закатился в сердце, и паук сомнений принялся плести свою паутину.
   - Милена, - вновь позвал он ту, с кем проводил полные страсти и забвения ночи.
   И сделал шаг вперёд.
   Дочь Эйвина дернулась, попыталась встать, но тут же рухнула обратно.
   - Мы ждали тебя, - раздался звонкий, полный превосходства голос за спиной девушки. Андрес Гион в черном нагруднике вышел из тени. Тусклый свет свечей вырвал из темноты надменную улыбку на его прекрасном лице.
   "Бежать или остаться?" - пронеслось в голове.
   Взгляд невольно метнулся в сторону открытой двери.
   - Не думаю, что бегство - хорошая идея. Ты слишком долго бегал, Бэлор. Одно движение, и твоя подружка умрет, - пропел Андрес.
   Милена всхлипнула, и только сейчас Бэлор заметил блеск кинжала у её горла.
   - Чего ты хочешь, Андрес? - прошипел Бэлор и опустил руку на ножны.
   - Справедливости, конечно.
   - Ты предал меня! Ударил в спину! За сколько Грэй купил тебя?
   - Боюсь всё не так просто, как ты предполагаешь, мой наивный друг, - покачал головой Андрес и, сверкнув глазами, добавил: - Я сам пришёл к Робуру.
   Не сводя глаз с Бэлора, лорд наклонился к Милене и вдохнул запах её волос.
   - Дорогая, расскажем нашему другу, что же произошло на самом деле? А то он, вероятно, полон недоумения. Как же так, человек, спасший ему жизнь и назвавший другом, предал его. Как нехорошо получилось!
   Андрес выпрямился и жестом пригласил Бэлора присесть. Тот не сдвинулся с места.
   - Как пожелаешь, - пожал плечами лорд. - Ты помнишь Фейю?
   - Нет, - отозвался Бэлор. Он действительно не помнил никого с этим именем.
   - Вот видишь... даже не помнишь её имени... А я вот повторял его день и ночь. Каждое утро, когда просыпался, и каждую ночь перед тем, как заснуть. Я так мечтал завоевать её внимание, стать её мужчиной...
   Андрес замолчал, задумчиво глядя перед собой.
   На несколько секунд повисла тишина.
   - Но ты отнял её у меня!!! - закричал лорд. - Забрал её честь!! Похитил то, что должно было стать моим! Я любил её! А ты... жалкий выскочка, очаровал её своей ложью. Она отдалась тебе! А после не хотела смотреть ни на кого другого!! Перестала замечать меня!!!
   Фейя... Теперь-то Бэлор вспомнил. Та самая девушка, которую он с трудом отбил у Андреса. Поиграл с ней и расстался, проведя лишь одну ночь. Как и со всеми остальными, кто были до неё и после.
   - А потом... когда поняла, что неинтересна тебе... Фейя ушла в монастырь, стала служить Спасителю. Вот такая забавная история, мой принц, - успокоившись, закончил Андрес. - Ты сломал её жизнь. И разрушил мою. После этого я поклялся отомстить. Вот почему я спас тебе, в той грязной деревеньке: ты не должен был умереть, не испытав того же, через что прошёл я! Горечь потери возлюбленной, отнятой у тебя на твоих же глазах другим. И вот почему я отправился к Грэю.
   - Ты ничего обо мне не знаешь... - прошептал Бэлор. - Поверь, я понимаю, что ты чувствуешь.
   - Нет. Не понимаешь! - Андрес сжал руку, и Милена вскрикнула.
   - Отпусти её! Она тут не причем!!
   - Нет... Она как раз та, кто нам сейчас нужна. Она была твоей подстилкой!
   - Да! И я не люблю её! И никогда не любил! Это была всего лишь страсть. Похоть!
   - Быть может... - усмехнулся Андрес и погладил Милену по волосам, девушка дернулась, будто от огня. - Пока мы ожидали тебя, немного пошалили вдвоем. Я не знал, сколько придется ждать, и решил получить удовольствие от ожидания. Тебе ведь было приятно, милая?
   - Нет... - вырвалось у Милены. По щекам девушки побежали слезы.
   - Мне всё равно! Она ничего для меня не значит! Отпусти её!
   - Ты не умеешь лгать! - засмеялся Андрес. - Ты, самовлюбленный болван, вернулся в город, где тебя ищут. Зная, что попадись ты в руки Грэю, он казнит тебя. Но всё же ты пришёл! Вернулся не за кем-то ещё, а за ней!
   - Меня попросил её отец. Отпусти её. Решим наши проблемы вдвоем.
   - Решим. Вдвоем. Ты прав, она более не нужна. Да в постели холодна, как лед, - пожал плечами Андрес и дернул рукой, держащей кинжал. - Не знаю, что ты в ней нашёл.
   - Нет!!! - Бэлор кинулся на лорда, тот оттолкнул умирающую девушку и выхватил меч. Клинки заскрежетали, столкнувшись в бешеном танце.
   - Сколько себя помню, ты всегда был ужасным фехтовальщиком, - Андрес ударил Бэлора в колено, и тот полетел на пол, сбив при этом один из подсвечников. Горячий воск разлился по полу. Пламя перекинулось со свеч на простыню, поползло вверх.
   - Ты жалок! Такой как ты не может быть королем! - Андрес навис над поверженным юношей. - Робур куда более достоин трона.
   Огонь пополз выше, перекинулся на стену. По потолку заплясали тени. Лорд, стоя на фоне огня, казался выбравшимся из бездны Падшим. Ярость исказила его прекрасное лицо, улыбка победителя сделалась похожей на кровожадную ухмылку демона.
   Взгляд Бэлора упал на лежащую на полу Милену. Такую слабую и беззащитную. Огонь подбирался к её ногам, но ей уже было всё равно. Она не почувствует его жар, как не почувствовала бы теперь страстное прикосновение любовника, не ощутила бы тепло возлюбленного.
   Любила ли она его? А он её?..
   Рука потянулась за клинком, но сапог Андреса тотчас опустился на кисть. Бэлор закричал. Боль пронзила руку до локтя.
   - Дальше будет лишь интересней. Я бы убил тебя прямо сейчас, но ты же знаешь, мне хочется, чтобы ты как можно лучше прочувствовал горечь утраты. Робур обещал исполнить любое желание того, кто приведет тебя. Или принесет твою голову.
   - Ты чудовище! - зарычал Бэлор, кусая до крови губы.
   - Да. Ты сделал меня таким!
   Тем временем пламя добралось до потолка. Густой дым щипал глаза, затруднял дыхание. Потолок заскрипел, одна из балок, не выдержав веса, переломилась и рухнула вниз, сбив при падении последний из подсвечников. Тот подскочил к Бэлору, и прежде чем Андрес успел среагировать, юноша схватил его и метнул в лорда.
   Тот успел защититься, но расплавленный воск попал ему на лицо. Гион закричал и отшатнулся. Бэлор двинул соперника в пах, и лорд рухнул на колени. Меч отлетел в сторону, и тут же оказался погребен под пламенем.
   Бэлор схватил Андреса за волосы и опустил в пламя. Лорд заорал и начал вырываться. До ноздрей юноши долетел запах паленой кожи, а спустя секунду - мяса. Но Андресу удалось отпихнуть от себя Бэлора - тот полетел в сторону. Пламя лизнуло руку принца, тот зашипел, чем выдал себя.
   - Убью!!! - проревел наполовину ослепший Андрес и бросился на Бэлора. Принцу в последний миг удалось ускользнуть. Под ногами, сбитый с места чьим-то движением, зазвенел клинок. Гион успел схватить его первым.
   "Отомстить за Милену! За родителей! За себя!" - пылало в голове Бэлора.
   Оставался лишь один выход.
   Бэлор кинулся в сторону двери, плечом вышиб её и, споткнувшись, полетел вниз по лестнице. Поднявшись на ноги, покрытый сажей и ссадинами, он, не оглядываясь и прихрамывая, кинулся прочь из поместья.
   Несколько поворотов в лабиринте улиц, и Бэлор остановился, поняв, что у него нет больше сил, чтобы сдвинуться с места. Вжавшись в угол, он сполз по стене на землю. Со всех сторон доносились какие-то крики. Несколько раз кто-то пробегал рядом, и Бэлор умолял Спасителя, чтобы тот сделал его маленьким и незаметным.
   Тело болело. Левая рука, раздавленная Андресом, с трудом слушалась. Колени, ободранные во время падения, жутко ссадили.
   По щеке побежала слеза.
   Он один. Совсем один. Лучше было бы, если бы он умер. Для всех было бы лучше. Для всех тех, чьи жизни он разрушил, чьи судьбы погубил. Да, это он сделал Андреса таким, какой тот есть. А сколько еще таких, чьи души он изуродовал, бродят по Киону? Для него это была игра, для остальных - жизнь. Они были картами - он их раздавал.
   Самовлюбленный мальчишка... Да, это он. Он такой. Такова его сущность.
   Бэлор почувствовал, как что-то непонятное, непривычное рвется откуда-то изнутри наружу. Вспыхнули какие-то новые, неизведанные эмоции. И он не мог понять их, слишком уж много их было. Но нужно идти... Пока его не нашли...
   Бэлор поднялся и сделал несколько шагов.
   - Эй! - раздалось над ухом.
   Юноша дернулся, пытаясь сбежать, но что-то черное устремилось навстречу.
   Мир завертелся - принц провалился во тьму.
  

***

   Болело всё. Каждая клеточка. Но особенно лицо. Казалось, его сунули в огонь.
   Огонь... Андрес... Милена... Вернулись воспоминания, но от этого стало лишь хуже. С губ сорвался стон. Бэлор попробовал открыть глаза - вокруг все плыло и тряслось. Тело гудело: он не чувствовал ни рук, ни ног. Попытка подняться ни к чему не привела.
   - Вот. Пей, - чьи-то руки приподняли его. Перед глазами появилось сначала размытое, потом ставшее чуть более отчетливым лицо старика. - Осторожно не так сразу. У тебя разбиты губы, и ты наглотался дыма.
   По горлу побежали струйки освежающей жидкости. Стало чуть лучше.
   - Где... я? - каждое слово, каждый звук отзывались гудящей болью.
   - Ох. Ты ничего не помнишь, бедняга?
   Бэлор несколько раз моргнул, крепко зажмурив глаза. За спиной незнакомого старика проплывали кроны деревьев. А между ними и Бэлором находились стальные прутья, толщиной с запястье ребенка.
   - Где я?
   - Нас везут в Осдар, мальчик. В тамошние рудники, - вздохнул старик. - Работорговцы забрали всех, кого смогли, когда в столице начался хаос.
   Безумный смешок... Бэлор закрыл глаза и провалился во тьму.
  

LIII

1775 г, 1-ый летний оборот, 20 день. Варенор, Диар

  
   "Зачем он увязался за мной?"
   Белтас в очередной раз взглянул в сторону плетущегося рядом паладина. Юноша выглядел уставшим, чем-то встревоженным. При этом за всю дорогу он проронил всего несколько фраз, да и то, отвечая на вопросы. Их прогулка по улицам Диара проходила в тишине, нарушаемой лишь городской суетой.
   Ещё какое-то время маг попытался бороться с противоречивыми желаниями. А потом сдался. Интерес победил недоверие и холод.
   - Спасибо, - начал Белтас.
   Талигор оторвал взгляд от мостовой и посмотрел на спутника.
   Эл усмехнулся и пояснил:
   - Твоё присутствие дает возможность не скрываться. Было бы весьма неприятно, если бы кто-то из горожан разглядел во мне мага. Или проходивший мимо храмовник почувствовал бы моё плетение.
   - Ах, это... Не нужно благодарности, - пробормотал паладин и вновь опустил взгляд себе под ноги.
   "Можно, конечно, списать происходящее на нежелание остаться в доме с Гирресом. Но ведь там Эстель. А последнее время паладин ни на шаг от неё не отходил. Что-то произошло вчера? Или всё проще, чем кажется?"
   Белтас остановился.
   - Интересно... Ты ведь терпеть меня не можешь. Но сам предложил сопровождать меня. А когда я попытался отказаться -- настоял. Ради чего это представление, Талигор? Надеешься на разговор по душам?
   Талигор прошёл несколько шагов, будто не заметив, что маг отстал. Потом замер и развернулся. Голубые глаза заглянули в лицо элу.
   - Разговор по душам? Да, какая разница?! Мы враги: я паладин, ты беглый маг. У меня есть множество причин не спускать с тебя глаз. Я всё ещё рыцарь Чаши и должен исполнять свой долг.
   - Хорошо, паладин, - губ Белтаса коснулась слабая улыбка. - А то я решил, что твоё странное поведение как-то связано с Эстель.
   Талигор изменился в лице. По лбу его пробежали морщинки. Паладин отвёл взгляд в сторону, губы едва заметно дрогнули и остались приоткрыты.
   "Угадал!"
   - Эстель?! Она тут ни при чём, - пробормотал юноша, проглатывая окончания слов. И рубанув рукой воздух, добавил: - Довольно! У меня нет желания общаться с тобой!
   - Как знаешь, - Белтас пожал плечами: во всяком случае, он узнал всё, что хотел - и вернулся к разглядыванию улиц.
   Повсюду сохранился мокрый блеск. Лужи: маленькие и огромные - покрывали мостовые. Было несколько забавно наблюдать, как они нарушают привычное движение людей. Спешащие по делам горожане петляли из стороны в сторону, сбивались в кучи, широко шагали. И всё это лишь ради того, чтобы не наступить в воду под ногами.
   В лужах плавали сломанные ветки, листья и лепестки цветов. Отражалась листва рассыпанных по улицам деревьев. Их зелень после ливня стала удивительно яркой, сочной, посвежевшей.
   Вперемешку с парками с обеих сторон высились белоснежные дома. Дождь изменил и их тоже. Они выглядели обновленными, чистыми. На крышах, водостоках и карнизах, куда ещё не успели добраться солнечные лучи, задержались капли воды.
   Одни улицы были широкими, другие настолько узкими, что казались похожими на лабиринт из камня и зелени. Что-то встрепенулось в душе Белтаса. Он впервые видел настолько удивительный город, сочетающий в себе как красоту, застывшую в камне, так и изящество и естество, присущие природе.
   Да, пожалуй, он остался бы здесь. В другой жизни.
   Единственное, что раздражало, так это излишне любопытные взгляды горожан, их хмурые лица и надменная вымученная походка. Пожалуй, из всех, кто встречался на пути, уважения заслуживали лишь мальчишки. Они носились по улицам, прыгали через лужи и смеялись. Чистая неподдельная радость и озорной блеск в глазах - быть может, люди не настолько плохи, если в детстве способны на подобное. Куда же уходит всё это с годами?
   Это было настолько же непонятно для Белтаса, насколько чуждо. У его народа всё иначе. Для отдыха и развлечений у элов отведены специальные дни. Всё же остальное время все они: и взрослые, и дети - занимались тем, чем должны. Подростки ничем не отличаются от взрослых: они имели те же самые права, обязанности и ответственность перед родом. Бегать без дела по улицам, пускать кораблики из коры - разве так можно?
   До жилища Гирреса оставалось минут десять пути. Внезапно Белтас заметил, что людей на улице стало существенно больше. Они суетились, выглядели встревоженными и двигались быстрым шагом.
   Что-то было не так. Вспыхнуло странное, непонятное предчувствие.
   Маг прикрыл глаза и погрузился в Астрал. А когда открыл их, то отшатнулся. С губ сорвался удивленный возглас. На смежных улицах вспыхивали яркие серебряные искры. Их было много. Безумно много! Посреди густой синевы Астрала они сразу бросались в глаза. Это не могли быть маги из Гильдии. А значит...
   - Церковь! - выдохнул Белтас. - Вокруг полно храмовников!
   - Смотри, - подал голос паладин, указывая пальцем в дальний конец улицы.
   Наверное, в реальности это выглядело не столь пугающе. Но в Астрале... Никогда прежде Белтас не видел подобного буйства магии.
   Иногда Изнанку сравнивали с густой чащей. Магические потоки заменяли деревья и кустарники, растущие, с одной стороны, в полном беспорядке, с другой, как и всё в природе, подчиняясь неким правилам. Чем более похожи плетения, тем больше они друг на друга действуют. Могут возникать искажения, способные привести к абсолютно непредсказуемому результату. Сражение двух магов, равных по силе, превращается в подобие танца, проходящего одновременно и по правилам, и без них. Мощное плетение подавляет более слабые. С другой стороны, в тени особо сильного колдовства все прочие почти незаметны. Это всё равно, что во время бури дуть на воду: никто не заметит твоего участия.
   Так вот "лес", на который смотрел Белтас, был выкорчеван. Разорванные потоки сил, где-то перекрытые, а где-то и вовсе льющиеся широким водопадом, находились в полном беспорядке.
   Глаза тут же заболели от огромного количества мерцающих вспышек.
   - Было сражение, - Белтас вернул себе обычное зрение и увидел наконец-то, на что указывал Талигор. Небо над дальним концом улицы пронзали столбы густого темного дыма, который ветер разносил по кварталу.
   "Там ведь дом Гирреса! Эстель! Медальон!!!"
   Кусочки загадки сложились в единое целое: непонятное предчувствие, от которого он долго отмахивался, храмовники на улицах Диара, и вот теперь нападение на Гирреса.
   - Архиепископ. Он выследил нас!
   - Эстель... - вырвалось у Талигора. Ужас сковал его лицо.
   Паладин бросился в сторону дома Гирреса, но Белтас перегородил ему дорогу.
   - Стой! Джиральд будет ждать нас!
   - Мне всё равно! - Талигор оттолкнул мага. - Ты мне не указ, маг!
   "Дурак!"
   В этот момент из-за поворота показались рыцари. Блестящие доспехи, алое пятно на груди - всё как положено. Их с Талигором заметили - в воздухе призывно запела сталь.
   Белтас видел, как Талигор замер, окликнул братьев по Ордену и тут же отшатнулся в сторону. От мостовой под его ногами отскочила стрела. Лицо юноши исказилось, и он обнажил клинок.
   "Удивлен тем, что против него выступили его же товарищи. Но в этом нет ничего удивительного: предательство у людей в крови".
   Талигор попятился назад, отмахиваясь клинком от берущих его в кольцо рыцарей. Краем глаз эл заметил на крышах лучников, взглядом нашёл пятерых, но кто знает, сколько ещё сидело в засаде.
   - Сдавайся, предатель! - предложил командир рыцарей Талигору. Тот покачал головой, отбил очередной удар и скользнул влево, пытаясь вырваться из кольца.
   "Отлично, паладин! Теперь мой выход".
   Маг окунулся в Астрал. У него осталось крайне мало времени, потом рыцари подойдут ближе, и их медальоны блокируют магию.
   Белтас закрыл глаза. Пришло время проверить, на что он действительно способен. С губ сорвались первые слова плетения. В реальном мире шёл бой, в Астрале всё иначе.
   Кур.
   По мостовой поползли змеящиеся потоки.
   Кур.
   Их стало больше, часть их них вскочили на ближайшие дома, оплетая подобно плющу. Вспыхнула ёщё одна руна Земли. Белтас разогнуть её прямые линии, натянув их подобно струнам лютни. Сила противилась, стремясь вырваться на свободу. Полученная в итоге руна гудела и искрилась.
   Он добавил Эр, огня. Зачерпнул столько силы, сколько смог, и вывел две ломаные линия. Менять ничего не стал. Ему нужен был первородный огонь.
   И, последнее.
   Перед мысленным взором Белтаса вспыхнула руна воздуха, Реф. Он распрямил её и добавил к остальным.
   Сейчас эл удерживал одновременно пять рун - неслыханное достижение для того, кто недавно провалил Испытание. Но гордиться собой было некогда. С каждым мгновением удерживать беснующуюся силу становилось всё сложнее.
   Но нужно выждать подходящий момент.
   Талигор ранил противника в плечо, отшатнулся от просвистевшего рядом клинка и был вынужден отступить ещё на шаг. Рыцари смогли-таки взять его в кольцо: спина паладина коснулась стены дома. Юноша взмок, тяжело дышал. Все присутствующие понимали: его поражение неминуемо.
   Тем временем храмовники, наконец, заметили мага и кинулись к нему.
   - Бей!! - закричал кто-то в голове Белтаса.
   - Но Талигор..., - обеспокоенно заметил кто-то другой.
   - Реф! - выдохнул маг, направляя поток на паладина.
   Небо пронзила алая вспышка. Возникший поток воздуха сбил часть приближающихся рыцарей с ног. Но большинство успело использовать медальоны, и магия бессильно скользнула мимо. Она ворвалась в ряды окруживших Талигора мужчин, разбила кольцо, а самого юношу оттолкнула прочь. Он полетел в кусты, и в тот же миг Белтас отпустил сплетенное заклинание.
   Земля содрогнулась. В воздухе повис гул, напоминающий рев громадного зверя. На одно мгновение всё вокруг замерло. Белтасу показалось, что даже листья на деревьях застыли, будто выточенные из изумруда. А в следующий миг зарычал хаос. Земля под ногами храмовников раскололась, они рухнули на мостовую, так и не выпустив медальонов из рук. Конечно, они были уверены в собственной безопасности. И были правы. Магия не смогла бы причинить им вред, но вот сама стихия вполне!
   Мостовая под ногами рыцарей ринулась вниз. Трещины с каждым мигом становились всё шире. Земные пласты, будто две гигантские ладони, сомкнулись, превращая в руины дома, а оказавшихся между ними храмовников - в воспоминание.
   Белтас замер, наслаждаясь зрелищем. Впервые он сплел заклинание подобной мощи. Успех опьянял. Юноша почувствовал себя по-настоящему великим и неуязвимым. Всего одним плетением он уничтожил отряд храмовников и превратил в руины пол-улицы.
   Разве это не подлинное могущество?
   Но боль в висках напомнила, что за используемую силу взимается плата. Астрал бушевал и пытался отомстить потревожившему его покой. Белтас покачнулся и облокотился спиною о стену: его трясло.
   "Не стоило манипулировать столькими рунами одновременно. Учитель предупреждал, что потребуются годы, чтобы отточить мастерство и научиться черпать больше силы. Но... я смог! Я сделал! Они недооценили меня!"
   - Ты! - ворвался сквозь гул в ушах голос Талигора. Эл моргнул, и багряная пелена перед глазами стала чуть бледней. - Что ты наделал?!!
   - Я спас твою шкуру, паладин, - прохрипел маг.
   - Люди! В домах могли быть люди! - глаза паладина пылали. - Чем ты думал?
   - Я спас нас, - отрезал Белтас, начиная жалеть, что паладин не погиб вместе с остальными. - Хочешь променять свою жизнь на жизни этих... трусливых... ожиревших людишек, попрятавшихся в раковины? Вперёд! В следующий раз, оставлю тебя умирать!
   Я ненавижу твой Орден, паладин! Ненавижу твою Церковь! Он отняла у меня всё: дом, родных, будущее! И с тех пор мне наплевать на все! В этом мире каждый сам за себя! Неужели ты настолько глуп, что готов отдать жизнь за других? За тех, кто ничего для тебя не сделал?!
   Вот перед тобой стоит тот, кто только что спас тебя! Но он ведь маг, он другой! Он недостоин даже слова благодарности! Понимаешь теперь, почему я тебя презираю? За что ненавижу вас? Потому что вы как хорошо обученные собаки, готовы прыгнуть в пожар, если так прикажет хозяин! Вы кусаете всех, на кого он укажет, даже не подумав разобраться, кто прав. Вы сборище слепцов!
   Маг замолчал. Его трясло от ярости, а в горле пересохло.
   Паладин молчал. Просто стоял и смотрел на него.
   - Ты не прав. Не все люди так плохи. И... спасибо. За то, что спас меня.
   - Талигор! Белтас! - из-за угла выскочила Эстель. За ней неспешно брёл Дэйн. - Когда мы увидели, как разрушаются дома, то поняли, что вы где-то рядом.
   - Идём. Пора выбираться отсюда, - бросил убийца.
   - Медальон? - Белтас впился взглядом в Дэйна.
   Тот коснулся груди.
   - А Гиррес?
   - Мертв, - отчитался Дэйн и обвёл взглядом спутников. - Будем ждать, пока здесь появятся люди Джиральда или, наконец, двинемся?
   Возражений не последовало.

***

   Дэйн распорол грудь противнику. И тут же схватился со следующими двумя.
   Признаться, глядя на отточенные движения мужчины, Белтас понял, что завидует ему. Такая ловкость, скорость и точность - убийца был прирожденным воином.
   Воспоминания о сотворенном полчаса назад заклинании отползли в сторону, потесненные мыслями, насколько он теперь бесполезен. Силы до сих пор не восстановились: при попытке войти в Астрал его начинало мутить, и шла кровь носом.
   Чувствовать себя балластом было противно. Даже от Эстель сейчас было больше проку, чем от него. Белтас не знал, скольких она убила и убила ли вообще кого-то, но плащ её покрывали ржаво-бурые пятна крови.
   Талигор прикрывал им спину. Дэйн никогда бы не доверил паладину подобную задачу, но выбора у них не осталось. Впервые им пришлось действовать сообща. Они прорывались к западным воротам. И чем ближе к ним приближались, тем больше на их пути попадалось храмовников. Казалось, им противостоит весь Орден!
   До сих пор Дэйну удавалось расправляться с ними, Эстель и Талигору оставалось лишь прикрывать спину. Но так не могло продолжаться долго. Белтас наблюдал, как Дэйн пропадает из виду, превращается в тень, наносит удар и возвращается обратно. И с каждой новой стычкой он двигался всё медленнее, а рыцарям казалось, не будет конца.
   Это не было магией, но, несомненно, не могло быть и обычной ловкостью. С подобной скоростью не двигались даже дикие звери. Маг решил, что непременно выведает секрет убийцы. Если, конечно, им удастся спастись.
   Прямо перед ними выплыли ворота. Справа - конюшни, слева - стена из домов.
   - Получилось! - вырвалось у Эстель.
   В тот же миг здание слева от них с оглушительным воем разлетелось в клочья, оставив после себя пылающий остов и облако едкой пыли.
   - Куда-то собрались, друзья мои? - голос был до боли знаком.
   Джиральд вышел из тени караульной башни. Края его белоснежной мантии были вымазаны сажей, в нескольких местах на ней виднелись дыры, но это ничуть не унижало архиепископа. Тот выглядел столь грозно и величественно, как и обычно. Впрочем, не удивительно. Это был момент его триумфа.
   С двух сторон появились отряды рыцарей Алой Чаши, общей численностью около тридцати человек. Откуда же их столько?! Белтас обернулся, ища пути к отступлению, но дорога назад тоже была перекрыта несколькими десятками воинов церкви.
   - Сдавайтесь! - предложил архиепископ. - Вы проиграли, признайте это. К чему бессмысленное насилие? Вы принесете больше пользы живыми.
   - Думаешь, нас остановит горстка твоих шавок? - засмеялся Дэйн.
   - Да, - самодовольно улыбнулся архиепископ. - Ты выдохся, маг не может плести заклинание, паладин ранен, девчонка - не воин. Вы окружены, на стенах - мои лучники.
   - Их там нет. Это блеф!
   - Проверь, - вновь улыбка. - Посмотрим, скольких ты сможешь убить, прежде чем тебя остановят.
   Белтас взглянул на Дэйна.
   Сузившиеся глаза, вздувшиеся желваки и яростный изумрудный блеск, наполнивший глаза - это пугало. Его волосы растрепались, взмокли, торчали во все стороны. Плащ и доспехи перепачканы кровью. На губах - презрительная усмешка. Скулы напряжены.
   В этот миг Дэйн походил на бога воины, но вряд ли он был бессмертен. А значит двое, трое, десять, двадцать противников - и наступит конец. Насколько бы искусным фехтовальщиком он не был, армию ему не одолеть.
   Талигор кинул на землю меч, тот жалобно зазвенел, прыгая по камням. Эстель чуть помедлила и последовала примеру юноши. Белтас покрепче сжал посох и не отводил глаз от Дэйна. Тот стоял, сжимая рукоять клинка, и молчал.
   "Он не может сдаться", - пришло осознание. - "Он никогда не проигрывал. Этой бой станет первым его поражением. Началом конца. Дэйн предпочтет умереть, нежели сложит оружие. Похвально, но ведь всё действительно кончено. Мы проиграли".
   Пальцы готовы были отпустить посох, но тут Белтас увидел их. Почувствовал.
   Четыре фигуры в черно-алом метнулись между рыцарями. В воздухе лопнула струна, и Белтас каждой клеточкой кожи ощутил, как Астрал вздрогнул и заревел, как его пронзила выпущенная наружу мощь. Это была сила, абсолютно чужеродная магии Изнанки. И она внушала трепет.
   Послышались крики, лязг стали - храмовники вступили в бой и начался хаос.
   Глаза Талигора были полны ужаса. Юноша замер, не в силах сдвинуться с места. Дэйн кинулся вперёд, столь невозмутимо, будто ждал подобного. Через мгновение его клинок добрался до ближайшего рыцаря. А Эстель... На её лице перемешались удивление и страх. Причем первого было намного больше. Она знала, кто напал на храмовников.
   Но откуда? Или...
   Мысль бросила в дрожь.
   "Этого не может быть!"
   Маг посмотрел на Эстель: золотоволосую красавицу с милым личиком.
   "Она не может быть одной из них! Я бы почувствовал!"
   С другой стороны, что он знает о магии крови? Даже медальоны храмовников бессильны перед ней.
   - Остановите их! - крик Джиральда смешался со звоном стали и дрожащим визгом. Мостовая треснула: полетела каменная крошка, поплыла пыль. Посреди улицы раскрылись кроваво-алые пасти бездны. И уже через мгновение меж сияющих рыцарей заплясали тени.
   Небеса наполнились криками ужаса. Громадная черная лапа вырвалась из пылающей дыры, прочертив на камне длинные глубокие полосы. Следом показалась усеянная изогнутыми шипами голова с девятью мелкими глазами ярко-красного цвета. А после вылезла широкая пасть: злобная усмешка с выпирающими клыками.
   Площадь наполнил рев демон. Более мелкие твари вторили своему предводителю.
   С рук ближайших храмовников сорвались молнии. Они ударили в чудовище, но бессильно отскочили. Тварь захохотала глухим рваным смехом. Ударом лапы демон сбил с ног сразу троих воинов. Одно движение - и все они были мертвы.
   - Бежим! Надо добраться до лошадей, - Эстель кинулась в сторону конюшни. Паладин схватил валяющиеся на земле клинки: свой и девушки - и бросился следом.
   Небо над площадью заволокло тучами. То, что происходило, нельзя было назвать сражением. Это была настоящая бойня. Рыцари Алой Чаши падали один за другим с разорванным горлом, грудью, оторванными конечностями. Медальоны на груди, служащие идеальной защитой от магии, не спасали от созданий, появившихся на свет лишь для одной цели - убивать. Демоны тоже несли потери, но их число не убывало.
   Уже подбегая к конюшням, Белтас краем глаз заметил, что ситуация немного изменилась, чаша весов качнулась в сторону людей. Луч золотого света подобно серпу прошелся по мечущимся демонам, оставляя после себя обугленный камень и груды изорванных тел - в сражение вмешался архиепископ. Твари, попадая под магию, вспыхивали и падали замертво. Но заклинание не щадило никого: несколько рыцарей не успели увернуться и, столкнувшись со светом, рухнули, сжимая окровавленное лицо.
   Сбоку возник Дэйн.
   - Уходим! Шевелись, маг! - зарычал он, и вскочил на коня.
   Его плащ сбился, и эл разглядел, что убийца ранен в плечо и едва передвигает рукой.
   Что он за человек??!!
   Кони рванулись с места. Несколько секунд - и они устремились к воротам. Проносясь мимо караульной башни, убийца взмахнул клинком и одним ударом перерубил трос, сцепленный с системой открытия ворот. Те жалобно скрипнули и поползли в стороны. За спиной что-то вспыхнуло, громыхнуло так, что заложило уши. Лошадь споткнулась, но магу удалось удержать её в равновесии.
   Вой демонов слился в один сплошной рык. Эл обернулся.
   За охватившим улицу пламенем сложно было рассмотреть подробности. Посреди огня носились размытые тени, повсюду что-то грохотало. Это было невозможно, но казалось, будто горит камень. Сквозь языки пламени Белтасу удалось разглядеть фигуру в белом: Джиральд был жив и продолжал сражаться.
  

***

   Спустя час бешеной скачки они сделали перерыв.
   Диар казался маленьким темным пятном. Клубы черного дыма добирались до облаков, перемешиваясь с ними и образуя над городом серо-черный нимб.
   - Погони не видно, - подытожил Дэйн и перевёл взгляд на спутников.
   Их по-прежнему было трое.
   "Проклятье! Гиррес... Ты смешал мне все карты"
   Тут же пришло осознание, что наставника больше нет: Джиральд убил его. Рука сжалась в кулак. Убийца отвернулся, чтобы никто не увидел, как изменилось его лицо. В глазах защипало.
   "Нет. Не сейчас! Я выше этого".
   Единственное место, которое он мог назвать домом, сгорело. Единственный человек, которого он мог назвать родным, мертв. У него не осталось ничего.
   Почти ничего...
   "Я отомщу! В следующий раз он не уйдёт от меня!"
   - Что насчет медальона? - Дэйн развернулся и посмотрел в лицо Эстель.
   Девушка сжалась под его взглядом. Но это продлилось лишь мгновение.
   - Он приведёт нас к оружию Ушедших.
   - Где оно спрятано?
   - Чтобы узнать это, нужны три части второй половины медальона.
   Дэйн заметил, как напряглись Талигор и Белтас. Он знал: они подумали о том же, о чём и он сам. Все думали, что всё закончится, а оказалось это лишь начало пути.
   - Вы с Гирресом, - Дэйн приложил максимум усилий, чтобы голос прозвучал как обычно, - узнали, где они?
   - Да. В Абихайле, Кидоре и Файне.
   - Где именно? Точнее!
   Эстель покачала головой. К своему удивлению, Дэйн прочёл в голубых глазах вызов.
   - Я единственная, кто может читать надписи на медальоне. Если я расскажу, то, что мне известно, у меня не останется ни единого преимущества перед тобой.
   "Она... не так проста, как я думал. Или она настолько изменилась?"
   - Пусть так! - отрезал Дэйн. - Абихайл ближе. Начнем с него.
   - Но на севере война, - подал голос маг. - Нам придется идти в обход, а значит, Кидор ближе, чем Абихайл.
   - Мы не будем обходить Пограничные горы. Мы пройдём сквозь них и через несколько недель будем в Абихайле. Если, конечно, никто из вас не будет нас тормозить.
   Эстель поднялась первой, подойдя к лошади, она вскочила на неё и бросила:
   - Главное, чтобы ты сам нас не задерживал, Дэйн.
   Впервые у убийцы не нашлось, что ответить. Он стоял и смотрел на девушку, которая недавно до дрожи в коленях боялась его. А теперь бросала ему вызов! Это из-за того, что ей известно, где искать части медальона? Или Гиррес что-то рассказал ей? Нечто такое, что может дать ей власть над ним?
   "Нет, он никогда бы так не поступил. Он... не был таким, как остальные. Он был лучше, выше других. Лучше... меня".
   Дэйн оседлал коня, стараясь не смотреть на остальных.
   А Белтас не сводил глаз с Эстель. И во взгляде мага перемешалось столь многое, что невозможно было понять, какие эмоции его обуревают.
  

LIV

1775 г, 1-ый летний оборот, 20 день. Кер, Лу

  
   Солнечные лучи пробежались по вершинам деревьев, лениво скользнув по листьям, и листва окрасились в темное золото. За стенами Луша притаилась тишина, закутавшись в вечернее спокойствие. К северу от стен ничего не происходило. Нежить, постоянно бродящая рядом, неожиданно куда-то пропала. Это весьма настораживало капитанов, поэтому гарнизон уже несколько месяцев постоянно ожидал нападений. На юге тоже было спокойно, но этот пост и так всегда считали самым легким.
   Но, несмотря на расслабленность южных дозорных, одинокого путника в чёрном плаще заметили ещё до того, как он показался из леса. Согласно уставу, в срочном порядке вызвали сира Эланта, ярла Луша.
   Спустя две минуты высокий широкоплечий мужчина взбежал по ступеням на стену и сразу же прильнул к бойницам, принявшись изучать неспешно приближающегося гостя. Тот, ничуть не таясь, двигался по главному тракту прямо к городу.
   Андрел Элант с первого взгляда внушал уважение. Ярл выглядел грозным воином, а темные волосы, слегка тронутые сединой, говорили ещё и о его мудрости, неотъемлемой спутнице многолетнего опыта.
   Он прослыл ярым противником необдуманных действий. Напасть первыми - значит, показать страх и раскрыться перед врагом. А сиру Эланту прекрасно было известно, что даже самых безобидных врагов не следует недооценивать.
   И уж тем более не стоит недооценивать тех, кто обладает магическим даром.
   То, что к стенам Луша приближается маг, Андрел понял, едва оказался на стене. Медальон, скромное подобие тех, которыми располагала Церковь, дрожал как никогда прежде. Созданный, чтобы обнаруживать искривление потоков Астрала, которые вызывает любая нежить, он также чувствовал и близость любой магии.
   Сейчас медальон едва не рассыпался в пыль, настолько мощной была вибрация, становящаяся с каждой минутой всё сильнее. Вокруг приближающегося к стенам мага плескалось море силы. На мгновение у ярла мелькнула крамольная мысль о том, чтобы отдать приказ к отступлению, впервые за семьсот лет отдав город в руки врага.
   Если чародей нападёт, неизвестно, чем это обернется для города. Кто знает, на что способен маг, обладающий подобной мощью. Оставался, конечно, небольшой шанс на то, что путник идёт с миром. И Андрелу Эланту безумно хотелось, чтобы всё так и оказалось. Он как никогда страстно желал, чтобы интуиция, кричащая об опасности, ошиблась.
   Ярл отдал приказ, и стража забила всеобщую тревогу. Гарнизон за считанные минуты был приведён в полную боевую готовность, и ожидал лишь нужного сигнала.
   Тем временем незнакомец был уже у самых стен.
   Чужая сила давила. Андрел перевёл сбившееся дыхание и усилием воли очистил разум. В его руках сейчас жизни почти семи тысяч жителей, из них две трети - воины: легион Севера, присягнувший защищать Кер от темной угрозы, приходящий со стороны гор. Жаль, что большая часть легиона, не профессиональные воины, а обычные крестьяне, защищающие королевство, которое отвернулось от них, вынудив переселиться на север.
   Незнакомец остановился.
   Его ало-черное одеяние развевалось в такт дыханию ветра. Со стены казалось, что вокруг мага клубится мрак. И сир Элант вовсе не был уверен, что это лишь иллюзия.
   Несколько минут путник простоял неподвижно, внимательно изучая крепость. Ярл заметил, как лицо мага дрогнуло, но сразу же вновь застыло бесчувственной маской. Андрел не смог уловить промелькнувшую эмоцию, но на миг ему показалось, что он где-то видел этого человека. В глубинах памяти шевельнулось воспоминание об изумрудном блеске, но образ остался размытым, смутным. Слишком мало было времени, чтобы предаваться воспоминаниям.
   Спокойный холодный голос, усиленный магией, разорвал тишину. В каждом уголке Луша прогремело:
   - Сдавайтесь. Я дарую вам быструю смерть.
   Андрел Элант коротким жестом оборвал крики, готовые вырваться у воинов. Солдаты подчинились молча: ругательства и проклятья остались невысказанными. Ярл чувствовал недовольные взгляды, бросаемые ему в спину, ощущал, как нарастает напряжение, как копится ярость. Но ничего не мог изменить. Впрочем, и не хотел.
   Сир Элант улыбнулся: немного печально и обреченно, но в улыбке нашлось место и для гордости за своих людей. Защитника Луша не испугались неизвестного мага и готовы были сражаться за командира, свой город и, хотелось верить, королевство.
   Но какова будет цена?
   Прошла минута. Проползла ещё одна. Время неспешно бежало вперёд. В воздухе гудела тишина, готовая в любой миг взорваться. Маг по-прежнему стоял, замерев в одной позе: скрестив руки на груди и чуть наклонившись вперёд.
   Потом, видимо решив, что время на раздумье вышло, равнодушно заметил:
   - Жаль...
   Чародей снисходительно улыбнулся, поднял правую руку и щелкнул пальцами. Небрежно и насмешливо. В тот же миг иллюзия, наложенная на окрестности, развеялась, обнажив перед защитниками чудовищную истину
   - Какого...?!! - пронеслось среди воинов Луша.
   - О, Спаситель... Что за отродья Падшего?!
   - Боже... Спаси нас!!
   Крики посыпались разом со всех сторон. Они сталкивались, накатывали друг на друга, превращаясь в единственный возглас. Ярл почти не слышал их, вцепившись дрожащими руками в камень. Андрел Элант, как и остальные, не мог отвести взгляда с орды необычной, безмерно уродливой нежити, взявшей Луш в визжащее рычащее кольцо
   Маг медленно опустил руку, указывая на стены. И крепость, перекрывая проклятия и крики ужаса, накрыл холодящий сердце рев, смешанный с хрустом оживших костей.
  

***

   Взгляд Блэйза скользил по высоким толстым стенам Луша. Выше любого из местных деревьев и толщиною около десяти шагов они служили надежной защитой от любых угроз и нападений. Там где бессильны и требушеты, и катапульты, у нежити с их хрупкими конечностями не было ни малейшего шанса пробиться внутрь.
   Но так было раньше. Теперь же всё изменилось.
   Осознание собственного могущества и способности за несколько ленивых пасов сокрушить высящиеся перед ним каменные преграды заставляло сердце Блэйза биться всё с большим возбуждением.
   Но разум оставался холоден и невозмутим. Как и его владелец.
   Несколько дней назад Блэйз почувствовал, что связь с сотворенными им личами неожиданно оборвалась. Это казалось невозможным. И могло значить лишь одно. Но как? Остановить столь могущественных созданий смог бы лишь маг необычайной силы. Но подобных во всем Таланисе можно было пересчитать по пальцам одной руки.
   Впрочем, в неведении Блэйз оставался недолго. Заглянув в глубины Астрала, он хоть и с трудом, но отыскал остатки своих творений. И личи, прежде чем навечно раствориться в безжалостных потоках Изнанки, успели передать магу последние воспоминания.
   Те оказались искорежены временем и темной силой, которая питала мертвые тел, но кое-что понять всё же удалось. Блэйз разглядел непреодолимую жажду убийства, испытал наслаждение от поглощения утекающей из жертв жизненной силы. Ощутил близость цели. И, наконец, увидел свет: обжигающий, невыносимый, разрывающий путы, удерживающие нежить в реальном мире.
   Древняя, чистая и могущественная сила - Блэйз не мог не узнать её.
   Это стало крайне неприятным и неожиданным открытием. После этого, маг решил, что как бы силен он ни был, ему следует на время притаиться. Разрушив Луш, он исчерпает слишком много сил и вызовет такой резонанс в Астрале, что это будет подобно тому, как выйти ночью на улицу и начать кричать, размахивая при этом факелом.
   Времени для полного восстановления сил могло и не оказаться, а враги не станут ждать. Нет, для него не существовало достойных противников: он с легкостью разделался бы с любым, но... Помня о переменчивом настроении своего покровителя, Блэйз знал, что при любом, даже малейшем, отходе от первоначального плана ему следует рассчитывать лишь на самого себя. Один раз он уже оказался на земле, и повторять сие не хотелось.
   Блэйз тряхнул головой.
   По стенам Луша бродили воины, а из глубин крепости доносился звук горна.
   Пора. Наконец всё начнётся.
   - Сдавайтесь. Я дарую вам быструю смерть, - Блэйз многократно усилил свой голос.
   Жители Луша были обречены, хоть ещё не знали этого. Они всего лишь безликие тени, готовящиеся закончить свой путь в реальном мире. Но...
   Пусть у них будет право выбрать, как умереть.
   Но крепость хранила молчание. Воины на стенах замерли в напряжении, не спуская с него пристальных взглядов. Сотни пар глаз наблюдали за ним, и Блэйз чувствовал, что ему это нравится. Момент подлинного триумфа.
   Что же, это их выбор. Они оказались не столь жалки, как он предполагал. Быть может в другой раз... Но не сегодня. Слишком долго он этого ждал!
   Резкий взмах кистью соединил нити плетения. Наведенный несколькими часами ранее морок развеялся, и под стенами крепости появились мертвецы. Почти полторы тысячи воинов: убитых, вырванных из забвения, измененных глубинной тьмой и ставших воинами его мертвой армии. Чтобы собрать её Блэйзу пришлось несколько недель бродить по северу, выискивая одинокие, оторванные от прочих, деревни.
   Но время пряток прошло. Пусть мир узнает о нём!
   - Начнём, - тихо прошептал маг. Произнёс лишь для себя одного, сам не понимая, зачем. Но стало чуточку легче: волнение ушло, оставив в сердце холод, пустоту и безразличие к происходящему.
   Блэйз прикрыл глаза и окунулся в Астрал.
   В Сфере Изнанки зрение не нужно. Здесь незрячий способен увидеть больше, чем прекрасно видящий. Важно лишь знать, куда и как смотреть. Для Блэйза же Астрал давно стал вторым домом, даже более близким, чем родовой замок. Неудивительно, что каждый кусочек Изнанки выглядел знакомым и интуитивно понятным.
   Магический взгляд вырвал из лиловой паутины теней три ярких белые точки. С губ сорвались первые слова заклинания, руки направили плетение туда, где оно принесло бы наивысший эффект.
   Последнее слово... будто клин или игла, сделавшая завершающий стежок.
   Южная стена с оглушительным грохотом треснула одновременно в трёх местах. Камень взорвался, вниз с диким ревом полетели громадные глыбы. К шуму примешались истошные вопли воинов, сорвавшихся со стен. В воздух поднялось облако пыли.
   В это же мгновение орда нежити двинулась в сторону проломов. Расстояние, разделяющее толпу мертвецов и стены, было преодолено за считанные секунды. Летающие упыри взвились ввысь и накинулись сверху на уцелевших после взрывов воинов. Они впивались в шеи, отрывали руки и разрывали людей в клочья, сбрасывая их обглоданные тела вниз. Перепуганные воины с трудом отбивались от шустрых крылатых тварей, которые продолжали двигаться даже с отрубленной головой.
   Ночные ползуны, раскалывая камень, карабкались по стенам, всё ближе и ближе приближаясь к живой лакомой плоти. Первые из них перепрыгнули через парапеты и, оказавшись в толпе защитников, устроили кровавую резню.
   Через разломы двинулись громадни - груды мышц в полтора человеческих роста, усеянные шипами и наростами. Вокруг них носились костяные гончие, скребя лапами землю и добивая тех, кто чудом избежал когтей гигантов.
   Уже через минут на стенах и под ними образовалась груда человеческих тел. Камень вокруг крепости окрасился алым. К этому моменту сражение на стенах подошло к финалу, и смерть, пируя и отъедаясь до отвала, ворвалась на улицы Луша. Крики людей не замолкали ни на секунду, смешиваясь со звоном стали и яростным рычанием нежити.
   Когда последняя волна мертвых скрылась внутри, Блэйз двинулся вслед за ней. Он пробрался сквозь обугленное отверстие в крепость и оглянулся. Улицы "пылали". Повсюду: на крышах, стенах, мостовой - ручьями текла кровь. Живых поблизости не было видно, лишь кучи разорванных тел украшали улицы, а откуда-то издалека доносились отчаянные крики обороняющихся.
   Помимо людских тел попадались и отрубленные конечности мертвых воинов. Блэйз усмехнулся, поняв, что недооценил защитников - в воздухе присутствовали следы чужой магии. Луша не желал сдаваться без боя. Впрочем, иного выбора у него не было.
   Блэйз в очередной раз погрузился в Астрал. Взгляд пробежался по охваченному яростными сражениями городу. Все чувства ослепли от искажений, волнами мутящих астральный план. Ярость, ужас, чужая магия и кровь перемешались, образуя гремучую смесь, искажающую всё вокруг. Изнанка дрожала, и волны изменений, бегущие по ней, мешали сосредоточиться.
   Это было громадная мощь, утекающая впустую. Раздолье для использующих магию крови и тяжесть в голове для всех остальных. С трудом, но Блэйз отыскал то, что искал. Белую крошечную точку в бушующем океане хаоса. Маг отдал мысленный приказ, не трогать этого человека. И направился к нему сам.
   Идти пришлось не долго. Андрел Элант, ярл Луша, сражался, загнанный в угол пятью тварями, похожими на кошек. Нежить кружилась вокруг, но не нападала, подчиняясь приказу хозяина. Доспехи мужчины столь сильно были заляпаны кровью, как его собственной, так и принадлежащей мертвецам, что под алыми пятнами было невозможно разглядеть герб на груди.
   Блэйз приказал оставить рыцаря в покое, и вышел вперёд.
   Появление мага застало ярла врасплох. Он вздрогнул, и окинул мага полным усталости взглядом. Блэйз откинул капюшон. И в тот же миг ярл переменился в лице.
   - Ты... - прошептал он, судорожно сжимая клинок.
   Блэйз приподнял уголки губ в неком подобии улыбки.
   - Сколько лет прошло, а вы всё тот же, - произнёс он, разглядывая Андрела.
   - А ты изменился... Блэйз, - Андрел перехватил рукоять длинного меча и медленно двинулся навстречу магу. - Повзрослел. Сильно. Как такое возможно?
   Блэйз усмехнулся.
   - Я старею быстрее, чем остальные. Такова особенность моей семьи.
   - Не понимаю, - клинок ярла, нацелившись в грудь магу, дрогнул.
   - И не поймете, сир.
   Ярл описал полный круг. И атаковал. Но клинок разрубил воздух - Блэйз оказался сзади. Он улыбался, наслаждаясь беспомощностью соперника. Всё происходило прямо, как и в детстве. Только теперь он единственно возможный победитель.
   Андрел предпринял ещё одну попытка достать мага. На этот раз Блэйз ушёл влево, и мысленно отдал должное рыцарю: тот оставался превосходным фехтовальщиков. Как и много лет назад.
   Огненный клинок скользнул в ладонь.
   Свист разрезаемого воздуха сменился звоном стали о камень. Сир Элант отшатнулся, сжимая обугленную рукоять. Расплавленное лезвие валялось в нескольких шагах от мужчин.
   Блэйз прошёлся, лениво поигрывал огненным мечом.
   - Я двигаюсь быстрее, чем вы, сир. Бесполезно пытаться меня одолеть в бою.
   - Ты чудовище! - вырвалось у Андрела. - В кого ты превратился?!
   - Стал самим собой.
   - Тысячи невинных! Тысячи!! Их смерть на твоих руках! Оглянись, Блэйз - посмотри, что ты наделал.
   Андрел сделал шаг к магу, пошатнулся. Рукоять клинка упала на плиты, пропев свою последнюю песнь.
   - Ответь - зачем? Ради чего всё это?
   Изумрудный блеск, годы назад казавшийся столь наивным и очаровательным. Бесчувственная ухмылка сменила некогда душевную улыбку. Озорной мальчишка, мечтавший о подвигах, славе и принцессах. Что с ним стало?
   - Король узнает о нападении, - угроза пропала впустую.
   Блэйз приблизился к Эланту так близко, что тот задрожал всем телом.
   - Отправляйся к Бальмуру. Расскажи ему о падении Луша, - прошептал маг на ухо Андрелу, обжигая дыханием кожу. - Передай: скоро всё изменится. Я вернусь и потребую принадлежащее мне по праву. Пришло время платить старые долги.
   Маг отстранился от побледневшего Андрела и улыбнулся. Холодной жестокой улыбкой, заставившей ярла в очередной раз вздрогнуть.
   - Мой отец будет отомщён, - добавил Блэйз.
   - Отец??!! Но...
   Маг коснулся рукою плеча герцога, и тот растворился в воздухе, очутившись за многие десятки ли к югу от города.
   В небе догорал закат. Столь же алый, как и улицы мертвого Луша.
  

LV

1775 г, 1-ый летний оборот, 21 день. Вейрн, Морт

  
   Всё вокруг было чужим: улицы, дома, сады, люди и даже небо над головой.
   "Что я здесь делаю?" - Озанна задавалась этим вопросом, с тех самых пор, как проехала через ворота. Да, Морт с его роскошными тенистыми садами, изысканными белоснежными домиками и высокими фонтанами оказался прекрасен. Но он был другим, не таким как рвущийся ввысь Дарот или любой другой из городов Осдара. Тут она чувствовала себя ничего не значащей песчинкой, попавшей в блюдо с жемчугом.
   Девушка постоянно ловила на себе оценивающие взгляды горожан. Понять, что она не отсюда просто: более темная кожа и осдарское платье, которое стоило несколько медяков в империи, но которое могли позволить себе далеко не все столичные дамы. За время дороги оно изрядно истрепалось, местами испачкалось, но надеть чужую ношеную одежду Озанна наотрез отказалась. Денег на новую у неё, конечно же, не было.
   Кто она такая? Принцесса?
   Нет, давно уже нет. Теперь она никто: беглянка, которая не знает, что делать дальше. Больше всего Озанну пугало одиночество: ей не с кем было поделиться впечатлениями, никто не мог разделить её восторга при виде густых садов и потрясающих фонтанов. И, конечно, она никому не может поведать гложущую её правду о произошедшем в замке.
   Феррис и Лаэр... Её случайные спутники сдержали слово: доставили целую и невредимую в Морт. Хотя путешествие выдалось нелегким. Из-за неё у нелюдей существенно прибавилось проблем. Хорошо, что от Морта до границы всего несколько дней пути, а там будут земли Киона, где их никто не знает, а за ним уже и Вольные Земли.
   Им куда лучше, чем ей. Они помогают друг другу, у них есть тот, кто поддержит. У них есть куда идти... Есть дом, где, быть может, их ждут.
   Нелюди решили не повторять прошлых ошибок и отправились в Морт какими-то особыми путями. Что же, это было вполне разумно. Тем более, если учесть, что их лица уже могли красоваться на плакатах Святой Церкви.
   Но вот взять её с собой спутники наотрез отказались. Быть может, боясь, что она узнает их тайные тропы, а быть может, та дорога на самом деле была не для неё.
   Как бы то ни было она проехали внутрь столицы вместе с ещё одним путником - странным мужчиной, не снимающим капюшон, а Феррис и Лаэр обещали присоединиться к ней позже. Они договорились о встрече на главной площади в полдень, напротив храма Спасителя с голубым куполом. И вот она на месте, а их ещё нет.
   Настала её очередь выполнить обещание, но... У неё никого нет в Морте. Нет родственников, нет золота, нет ничего, чем она смогла бы отблагодарить спасителей. Зачем же она тогда дожидается их? Ведь придется признаться, что она солгала.
   Озанна понимала, что может убежать: уйти с площади и затеряться в Морте. Правда спутники намекнули, что этого не стоит делать, но разве они указ ей? Но что дальше? Одна в чужой стране и совершенно не представляющая - что с ней будет?
   Всё сложно...
   Лучше уж встретиться с Феррисом и Лаэром. Признаться, что она вовсе не дочь купца, а... Нет, правду она открыть не может. Кто знает, что придёт в голову нелюдям, когда узнают, что в их руках принцесса.
   Сомнения заполнили все её мысли. И, в конце концов, Озанна сдалась: мысль о том, чтобы подставить тех, кто спас ей жизнь была невыносимой.
   У фонтанов обнимались влюбленные парочки. Тысячи капель устремлялись ввысь и падали, пронзенные лучами солнца. Как горсть золотых монет, подброшенная в воздух. Принцесса невольно залюбовалась игрою света в воде и поцелуями влюбленных. Лишь через какое-то время она опомнилась и отвернулась, смущенная недостойными для принцессы, пусть даже и бывшей, мыслями.
   Люди торопились по своим делам. Мимо проезжали роскошные кареты. Было в высшей степени любопытно наблюдать за рыцарями Святой Церкви. Они патрулировали улицы, облаченные, как и всегда в сверкающие под лучами солнца латы. Красиво, грозно. Но излишне пафосно. В Осдаре всё не так: церковь лишь наблюдает, не вмешиваясь. У неё нет такой власти, как здесь. Архиепископ - редкий гость во дворце, а рыцари Чаши большую часть времени проводят в храмах, тренируясь на манекенах.
   Взгляд случайно упал в сторону одного из храмов Спасителя: огромного, с широкими окнами, резными рамами, рельефами на стене и тонкими башнями, упирающимися в небо. В его густой тени стояли трое мужчин в темно-серых плащах и пристально разглядывали её.
   Озанна не придала этому значения: на неё так смотрел каждый прохожий - и продолжила рассматривать узоры в мраморном бассейне фонтана. Но потом она почувствовала: что-то изменилось. Неожиданно её охватило непонятное непередаваемое чувство. Едва уловимое, но в то же время всё более пугающее.
   День близился к полдню: солнце зависло над головой и с каждой минутой палило всё сильнее. Длинные тени стали меньше. Народу на улице, несмотря на жару, прибавилось. Хотя большинство перебрались в беседки и под крыши храмов.
   Скоро должны были подойти её спутники.
   Озанна посмотрела в сторону храма: незнакомцы исчезли. Но обрадоваться этому девушка не успела. Она всем телом ощутила тяжесть чьих-то взглядов и с трудом удержалась, чтобы не задрожать. Оказалось, троица переместились поближе, устроившись на противоположном конце фонтана.
   Теперь Озанна смогла лучше их рассмотреть: одинакового роста, двое лысые, у одного на голове несколько пучков коротких волос. У всех грубые черты лиц. У одного шрам на щеке, двое других выглядели уставшими настолько, будто целый день провели в пути: кожа поблекла, под глазами появилась сетка мелких морщин.
   Незнакомцы не сводили с неё глаз, и от этого её стало по-настоящему жутко. Вокруг было полно народу, но Озанне казалось, что существуют только она и мужчины в черном. Они изучали друг друга в течение минуты, а потом незнакомцы двинулись в её сторону.
   Вскочив, Озанна быстрым шагом двинулась прочь. Обойдя фонтан, девушка проскочила между двумя молодыми парнями, едва не сбив их с ног.
   - Миледи! - раздалось сзади, но она не остановилась, продолжив идти, нет, бежать прочь с площади.
   Один поворот. Второй. Третий. Вокруг начался лабиринт из зданий. Улицы намного шире, чем в Дароте, Рамаке и вообще в Осдаре. Это хорошо, не боишься столкнуться с кем-нибудь, но есть и недостаток: тебя видно как на ладони.
   Озанна неслась вперёд, не думая, как потом отыщет дорогу обратно и что будет, когда Феррис и Лаэр придут на площадь и обнаружат, что её нет.
   Поворот.
   Она залетела в один из потертых временем храмов. Обитые сталью двери гулко хлопнули за спиной. Озанна прошла вглубь к каменному алтарю и остановилась. Сердце едва не выпрыгивало из груди, дыхание сбилось, а ноги тряслись и едва держали её.
   Тишина действовала успокаивающе. Когда пелена страха несколько развеялась, девушка огляделась: ничем не примечательный храм Спасителя, один из многих подобных. Не богатый: она видела и более нарядные, но и не бедный.
   В центре выстроились двенадцать рядов деревянных скамей. Алтарь, застеленный алым бархатом, стоял у дальней стены. Над ним застыл мраморный Спаситель, протягивающий руки. Под ним стоя на коленях замер его первый ученик - Эленгар. Десятки колонн расположились вдоль стен и удерживали на себе купол. Под потолком находились огромные витражи: один за алтарем, остальные на боковых стенах. Плиты под ногами были отшлифованы настолько, что в них отражался купол, украшенный фресками.
   Здесь спокойно. И тут её никто не найдет.
   Озанна выдохнула, позволив себе немного расслабиться. Решив, что переждет здесь какое-то время, а потом отправится искать спутников, она двинулась в сторону скамей.
   По полу пробежал легкий холодок. А потом около стен послышался шорох.
   - Кто здесь?! - вырвалось у Озанны.
   Сердце начало колотиться чаще, а по спине пополз липкий леденящий страх.
   Молчание...
   А потом она услышала. Его. Шепот. Он шел отовсюду: из каждого темного угла, из-за каждой белесой колонны, со стен и потолка. Шепот приглушал все прочие звуки, врывался в голову, перемешивал мысли и вызывал дрожь.
   - Не думала же ты, что сможешь убежать? - прошептали тени.
   Три темных фигуры одновременно выплыли из-за колонн. Несколько ударов сердца - Озанна поняла, что ей некуда бежать.
   - Мы ждали тебя, принцесса, - усмехнулся лысый мужчина со шрамом.
   - Ждали... - повторили за ним товарищи.
   - Кто... вы? - голос дрожал, отказывался подчиняться.
   - Не узнаешь нас, Озанна? - пробасил мужчина с короткими волосами. Улыбнулся. Сделал шаг - лампы на стенах осветили его лицо: небритый подбородок, широкий нос, морщины под глазами. Темно-синие глаза блеснули, став кристально-черными.
   - Нет... - ноги подкосились, и Озанна рухнула на пол.
   "Доченька".
   - Кто... вы?
   - Те, кто старше вас людей. Предвестники.
   Черные провалы смотрели на неё, и Озанна не могла отвести глаз. Все ужасы той роковой ночи вернулись и подчинили её дрожащее тело себе.
   Мужчины рассмеялись в унисон и двинулись к ней.
   Они были уже совсем рядом, она чувствовала их тяжелое дыхание. Но в этот миг двери со звенящим грохотом распахнулись, фитили ламп задрожали - начался хаос. Между Озанной и преследователями вклинились две мужских фигуры. Где-то в глубинах сознания, перепуганного происходящим, проснулась мысль: "Феррис... Лаэр".
   Её спутники, не теряя времени, схватились с черноглазыми преследователями. Один из мужчин метнулся к ней, схватил за руку и дернул на себя с такой легкость, будто она была пушинкой. В тот же Озанна почувствовала, как внутри вспыхнула ярость на этих "предвестников", на всё происходящее вокруг! Довольно! Кто бы они ни были - они уже и так отняли у неё всё! Она возненавидела их каждой клеточкой кожи!
   Озанна дернулась. На лице мужчины отразилось удивление, он собирался кинуться на девушку, но захрипел. Изо рта хлынула кровь, и преследователь рухнул на пол.
   Голубой блеск...
   Через миг Лаэр присоединился к Феррису, сдерживающему сразу двоих.
   - Ты..., - захрипел мужчина на полу.
   Озанна вскрикнула и отползла от него подальше.
   Тот закашлял, затрясся в судорогах. А потом его вырвало. По полу потекла густая черная жидкость, похожая на смолу. Несколько секунд - от неё остался лишь неровный след на мраморе: будто раскаленное железо вылили на дерево.
   - Они... много говорили о тебе... Ты... Ключ... - шептал мужчина. У него были карие глаза: ни пятнышка черноты. - Беги...
   Изо рта и носа наперегонки побежали струйки крови. Мужчина попытался сказать ещё что-то, но захлебнулся и замолк. Озанна прижалась к колонне и перевела взгляд.
   Было непонятно, кто побеждал. И Лаэр, и Феррис были неплохими бойцами, но незнакомцы... У них не было оружия, однако это им ничуть не мешало. Они уходили от ударов, и тут же сами устремлялись в атаку. Так молниеносно, что фарин и моран едва успевали защищаться. Казалось, у черноглазых вместо рук растут клинки.
   Один из них толкнул Лаэра в грудь. Фарин пролетел несколько шагов и врезался в лавки. Раздался треск ломающегося дерева, перемешанный с криками и ругательствами.
   Феррис остался один против двоих. Его поражение было лишь вопросом времени.
   - Кто вы такие, Падший вас забери? - прошипел моран, сверкнув алыми глазами.
   Ответом ему был пробирающий до костей смех.
   - Давайте! - кровожадно усмехнулся Феррис. - Идите сюда! Ко мне!!
   Противники двинулись одновременно, фарин увернулся, но недостаточно быстро. Один из черноглазых схватил его за левую руку пониже локтя и дернул на себя. Хруст ломающейся кости взлетел ввысь, отразился от купола и заполнил весь храм. Феррис закричал и, развернувшись, ударил с разворота. Изогнутый клинок снес нападавшему голову - та полетела в сторону скамей, украшая черными брызгами пол.
   - Ну же! - выкарабкался из-под груды обломков Лаэр. - Как теперь попляшешь!
   Он и Феррис оттеснили последнего из противников к стене. Черные бездонные глаза не выражали никаких эмоций. Тонкие губы скривились в усмешке. Мужчина внезапно задрожал в конвульсиях и рухнул на колени. Из-за рта полилась черная слизь.
   - Что за...!!!
   Лужа под ногами зашевелилась, и на глазах Озанны и её спутников начала стремительно менять очертания. Через несколько ударов сердца перед троицей замерло собакоподобное создание: черная, как перо ворона, кожа, мощные лапы с острыми когтями, шипы вдоль спины, длинный змеиный хвост и голова пса.
   Тварь распахнула пасть, усеянную мелкими зубами, будто насмехаясь над собравшимися. Маленькие черные глаза полыхнули алым, и существо прыгнуло. Вцепившись когтями в стену, оно оторвало от неё кусок камня и поползло вверх. Ещё один прыжок, и тварь скрылась, выпрыгнул через витраж. На пол посыпались разноцветные осколки, полетела каменная крошка.
   Несколько секунд никто не решался что-либо сказать.
   Наконец Лаэр обернулся к Озанне.
   - Что это было такое? - спросил он.
   Девушка не ответила. Её била дрожь. Ярость пропала, столь же внезапно, как и проснулась, и вновь вернулись кошмарные воспоминания.
   Отец... Неужели... внутри него поселилось кто-то... что-то... подобное?!
   Лаэр приблизился к принцессе, рывком поднял на ноги и, глядя в глаза, повторил:
   - Что это такое? Что это за твари? И что вообще происходит?!
   Нельзя! Нельзя говорить правду! Но уже поздно, та рвалась наружу. Все сдерживающие её барьеры рухнули. В этот миг Озанна желала лишь одного: чтобы её оставили в покое.
   - Я ждала вас на площади. Потом увидели их... этих... это... Прибежала сюда. Но они нашли меня... Они назвали себя предвестниками! И я... я... видела такое раньше.
   - Где? - прошипел Феррис, прижимая левую кисть к груди.
   - В Дароте... Во дворце...
   На лицах нелюдях отразилось непонимание, и девушка продолжила:
   - Я не дочь купца. Я принцесса. Мой отец... император... в ту ночь, когда я убежала... Он стал таким же... Его глаза... И смех... Не могу забыть этого! Не могу вернуться туда! Не хочу! Не могу! Он убьет меня!
   Она заплакала. Никто из мужчин не остановил её, ничего не сказал по поводу лжи. Они молчали и смотрели на неё.
   Наконец, видимо решив, что Озанна успокоилась, Лаэр поинтересовался:
   - Зачем ты им нужна? И как они тебя нашли?
   "Ты... Ключ..."
   - Не знаю, - сорвалось с губ Озанны, прежде чем она успела остановиться. - Понятия не имею, почему отец ищет меня... И не знаю, что нужно этим... тварям...
   - Лаэр, давай, надо посоветоваться, - Феррис кивнул в сторону алтаря, и мужчины оставили Озанну одну.
   До принцессы долетали обрывки разговора, но общего смысла она уловить не могла. В голове царил столь жуткий хаос, что Озанна никак не могла сосредоточиться. Мысли постоянно ускользали, утекая, как вода сквозь сито. Происходящее всё больше казалось страшным сном. Если бы только можно было проснуться и всё забыть!
   - В Вейрне теперь небезопасно. Но в Осдар ты не вернешься, - объявил Феррис, когда мужчины вернулись.
   - Мне некуда больше идти! - слезы рвались наружу, приходилось прикладывать усилия, чтобы сдержать их. - Пусть лучше уж будет Осдар!
   - На восток дороги нет.
   - Почему??
   Мужчины переглянулись.
   - Ты отправишься с нами в Вольные Земли, - тоном, не подразумевающим возражений, произнёс Лаэр.
   - Но...
   - Никаких "но". Ты идешь с нами! Сама по себе или мы свяжем тебя и понесем. Но запомни, когда всё закончится, мы потребуем свою долю.
   - Что не так? Почему мне нельзя просто вернуться в Осдар?
   - Армия императора собирается у границы. Похоже, твой отец решил расширить свои владения.
   - Война? С Вейрном? - в горле пересохло, стало тяжело дышать. - Почему? Как?
   - Не знаем.
   - А если... это никогда не закончится? - вырвалось у девушки, и она тут же задрожала от осознания собственной мысли. - Эта война. И этот кошмар!
   Лаэр и Феррис переглянулись.
   - Тогда... ты останешься в Вольных Землях. Можешь не волноваться: там тебя никто никогда не найдет.
   "Ты... Ключ... Беги..."
   - Я... я согласна...
   "Беги..."
  

LVI

1775 г, 1-ый летний оборот, 21 день. Варенор, в лесах близ Диара

  
   Лунный свет залил поляну серебром, вырвав из теней поваленное дерево и ручеек, бегущий во впадине. Эстель замерла на дереве и смотрела перед собой. Чуть поодаль, спрятавшись за кустами, догорал костер. Его искры изредка взлетали ввысь и тотчас пропадали, сметенные прохладные ветерком.
   "Под лучами Селы она ещё прекраснее, чем обычно. Похожа на богиню".
   Ладони вспотели, а колени пронзила предательская дрожь. Талигор замер в нерешительность. Ему безумно не хотелось нарушать покой девушки. Или он просто боится ещё одного отказа? Страшится его настолько, что не уверен, а стоит ли? Может, лучше оставить всё, как есть?
   Но потом наваждение пропало, и он понял, что больше так продолжаться не может! Ожидание и неизвестность превратились для него в настоящую пытку. Каждая минута рядом с Эстель с осознанием того, что его чувства безответны, безжалостно рвала сердце в клочья. Надежда таяла с каждой минутой.
   Талигор надеялся, что они вскоре расстанутся, хотя и не желал этого. Но теперь же, когда ясно, что их ожидает долгий путь вместе, нужно поставить точку. Он должен попытаться всё исправить, должен сделать хоть что-то!
   Бездействие угнетало, толкало в объятия уныния.
   Да, он мог бы взять и покинуть отряд. И Белтас, и Дэйн остались бы довольны подобным поворотом. Эстель... она, наверное, попыталась бы уговорить его остаться, а он ответил бы, что так правильнее.
   Но это лишь мечты. Он поклялся Рене, и Иерарх надеется на него. И доспехи паладина... Они обязывают подчиняться. Они не дают отступиться.
   Остался всего один выход. Эстель... Она особенная. Она всё поймёт.
   Талигор надеялся, что если сможет показать, насколько сильно любит, то её сердце растает. Она просто сама ещё не знает о своих чувствах! Нужно лишь показать ей... Немного подтолкнуть.
   Одинокий порыв ветра качнул кусты, и Эстель подняла голову. Талигор сделал шаг назад. Если она его заметит, то может решить, что он подглядывает за ней.
   Кусты затрещали, но на этот раз это был не ветер. На поляну выбрался Белтас. Кожа эла отливала серебром, испуская ровное свечение.
   - Это удивительно, - призналась Эстель. - Волшебно.
   - Дар нашей богини, - пожал плечами эл, остановившись перед девушкой.
   - Подумать только, мы почти месяц странствуем вместе, и впервые ночь застала нас в лесу. Я никогда прежде не спала под открытым небом.
   - Я тоже. У нас будет возможность привыкнуть. Дэйн не хочет появляться в постоялых дворах, пока не покинем земли Варенора. Сейчас нам следует быть как можно осторожнее. Иначе архиепископ вновь выследит нас.
   - Да... Джиральд, - задумчиво протянула девушка. - Мы чудом спаслись.
   Несколько секунд они провели молча.
   Ночную тишину нарушал шелест листьев в кронах деревьев и песни сверчков.
   - Кто ты? - Белтас сделал шаг к Эстель, нависая над ней. В ночной мгле она выглядела такой беззащитной и хрупкой. - Кто тебя послал?
   - Что?? - смутилась девушка.
   Талигор понял, что маг пришёл за ответом и готов на всё, лишь бы узнать его. Он мог причинить Эстель вред. Но... Юноша не двинулся с места: он тоже жаждал узнать правду.
   Белтас схватил девушку за руку и заглянул в глаза:
   - Я видел твой взгляд, когда появились те четверо. Ты узнала их!
   - Нет! Я просто испугалась, - Эстель попыталась вырваться, но маг держал крепко.
   - Хватит! Довольно лжи! Нам предстоит долгая дорога. И мы должны действовать вместе! Я не доверяю Дэйну! И понимаю, что паладин грезит долгом и без проблем всадит мне клинок в спину! Мне нужно знать, что хотя бы тебе я могу довериться! Кто были эти маги-крови? И как ты с ними связана?!
   Талигор замер, боясь даже выдохнуть, чтобы случайно не выдать себя.
   - Хорошо... - вздохнула Эстель. - Я тоже хочу доверия. Ты прав: я знаю их. Я приемная дочь Вечного, главы Ордена магов крови. Те чародеи - моя семья.
   Мир рухнул. Унесся куда-то далеко вниз.
   В ушах гудело: "Я приемная дочь Вечного, главы Ордена магов крови".
   Стоять стало невозможно - колени дрожали и отказывались держать. Талигор медленно опустился на землю и спрятал лицо в ладонях. Всё кончено. Он влюбился в дочь главного врага Церкви! Эстель - отступница! Одна из магов крови! Пусть в ней самой, если верить элу, нет магии, но это ничего не меняет. Все, кто, так или иначе, связаны с магией крови, должны умереть. Таковы правила. Исключений нет. И не может быть!
   - Так в Мириам тебя послал Вечный?
   - Да. Я должна была найти ключ. Остальное ты знаешь.
   - Твоему Ордену известно, что за оружие мы ищем? На что оно способно?
   - Нет, - покачала головой Эстель. - Мы смогли найти лишь обрывки упоминаний о силе, спрятанной в землях Эстера. Силе, которая поможет нам одолеть Святую Церковь.
   - Моя Гильдия хочет того же. Церковь и наш враг. Но почему ты, а не кто-нибудь из магов? Например, не те четверо?
   - Я.... не знаю, - голос девушки дрогнул. - Я не знала, что отец послал следить за мной. Думала, он доверяет мне. Вечный говорил, что я рождена, чтобы изменить мир. Что вместе мы сможем этого сделать: избавить Эстер от мрака, царящего вокруг.
   - Что ты сказала??!! - Белтас рухнул на колени и заглянул в лицо Эстель.
   - Я?? - девушка отшатнулась, испуганная поведением эла.
   - Рождена, чтобы изменить мир?? Когда? Когда ты родилась??!! Год! И день!!
   - Двадцать три года назад. В день Отречения. Но я не понимаю...
   - Нет! Не может быть! - Белтас схватился за голову. - Они не могли мне лгать!
   - Кто?
   - Совет архимагов! Они говорили, что я последний! Что ошибки быть не может!
   - Да о чём ты??! Ты... пугаешь меня. Не понимаю тебя.
   - Пророчество! - сверкнул глазами Белтас. - Неужели ты не слышала о нём?
   - Пророчество?!
   - Да! О Детях Последнего Отречения!
   - Нет.
   - О, боги!! Тарра! Слушай же! Слушай!
   Когда небеса пронзит огонь, неся смерть и разрушение, проснётся спящая сила. В день этот в земле, объятой пламенем, там, где мрак коснётся света, взойдут два ростка, сплетенные судьбами вместе.
   Не один раз солнце обернётся вокруг небосвода, но наступит час расплаты за бездействие. Пройдётся по землям клинок огненный. Возьмёт в руки его один из рожденных в день роковой. Разрубит то, что свято, и освободит из глубин Врага всего живого.
   Но надежда на спасение будет. Хоть и сплетена судьба второго ростка с тьмой, пройдёт он иным путём. И сойдётся с первым в схватке, исход которой решит, канет ли мир в забвение, купаясь в клокочущем мраке.
   Белтас замолчал, замер, тяжело дыша.
   - Я... Одна из Детей? - прошептала Эстель.
   - Я думал, что последний... Так мне сказали. Они искали, но нашли только меня.
   - Значит... мы...
   - Не знаю! - Белтас взял девушку за руку и присел рядом. Заглянул ей в глаза. - Не знаю... Пророчество не должно исполниться, будь я один. Но... теперь всё изменилось. Я не знаю, кто я. Мне неизвестно, солгал ли Совет или действительно ничего не знал о твоём существовании. Но... ведь мы не будем сражаться друг с другом? Ни ты, ни я ведь не желаем гибели этому миру?
   - Учитель хочет спасти, а не уничтожить живое. Но... он послал вслед за мной своих людей. И я тоже не понимаю, что происходит.
   - Тогда мы должны держаться вместе! И никто... никто!!! не должен узнать правды. Нам нужно разобраться, что происходит.
   - Оружие... - дернулась Эстель. - Ты думаешь, мы ищем тот самый клинок?
   - Возможно, - покачал головой эл. - Но в любом случае мы сами решим, как его использовать. Мы! А не какое-то пророчество!
   - Мне страшно.
   Белтас присел на поваленный ствол рядом с Эстель и обнял её.
   - Мне тоже. Но мы справимся, если будем доверять друг другу.
   Это было выше его сил. Правда стала ложью, а ложь обратилась в правду.
   Талигор кинулся прочь.
   Нет!!! Он отказывается в это верить!!!
   "В храм придёт не просто человек, а Дитя Последнего Отречения.
   ...Только ты сможешь справиться с этим заданием. Ты избран Им. Убей Дитя. Вместе мы изменим мир, наполним его светом Господа нашего".
   Они оба: и маг, и Эстель - Дети! Эстель!! Та, которую он любит, может привести в Эстер тьму. Она воспитанница магов крови. Она отступница! Она должна умереть!
   "Но я люблю её!!"
   Но она оттолкнула! Она не желает иметь с ним ничего общего! Она его не любит!
   "Но разве это важно? Ведь мои чувства настоящие! Как я смогу убить её? А если... если она выпустит Падшего, а маг - тот, кто должен спасти Эстер? Как я смогу оставить в живых врага и убить любимую?"
   Выл ветер. Ветви кустарников стучали по доспехам, царапали по лицу. Сбоку возник круг света, и Талигор вступил в него. Дэйн окинул его подозрительным взглядом, но тут же отвернулся.
   "Единственный человек, которому можно рассказать, что происходит, меня презирает. Он не поверит. Никогда. Только не мне. Не после того, что я ему наговорил".
   Талигора трясло. Он перестал понимать, что происходит. Отойдя чуть в сторону от убийцы, юноша опустился на землю и завернулся в плащ.
   Перед глазами плясало пламя.
   "Когда небеса пронзит огонь, неся смерть и разрушение, проснётся спящая сила. В день этот в земле, объятой пламенем, там, где мрак коснётся света, взойдут два ростка, сплетенные вместе судьбами".
   Юноша закрыл глаза, и почувствовал, что мир вокруг стремительно завертелся. Талигор куда-то падал, несся на огромной скорости вниз и не мог остановиться. А потом рухнул во что-то кристально-черное и обжигающе горячее.
   "Теперь не убежишь. Ты наш", - пропел ветер, и Талигор рухнул в забвение, измученный и уничтоженный прошедшим днём.
  

LVII

1775 г, 1-ый летний оборот, 22 день. Вейрн, Морт

  
   "Что я могу?"
   Липкое отвратительное ощущение собственной беспомощности поселилось в груди, не желая оставить в покое. Леон каждой клеточкой осязал ледяную хватку на сердце, отдающую горечью во рту. Отчаяние - совершенно не то, что должен испытывать настоящий правитель. Подобные эмоции казались невозможными, выходящим из ряда вон, но именно они терзали его! Сейчас и уже несколько недель, становясь всё сильнее.
   Быть может, он плохой король?
   Леон мог приказать, потребовать. Но его слово мало что значило для Святой Церкви? Может быть, раньше во время правления отца оно чего-то и стоило, но сейчас все ниточки крепко зажаты в руках Иерарха и его верных псов. Смерть Рене разрушила же и без того шаткие надежды на мир с Церковью.
   Понимал ли убийца, на что идёт и каковы будут последствия? Какому хаосу он открыл дверь?
   Утром Даниэль, злорадно скалясь, доставил послание Иерарха. Несколько безупречно ровных строчек: передать лорда-командующего в руки Святой Церкви и впредь не препятствовать расследованию. За вежливыми фразами и этикетом скрывался вполне недвусмысленный приказ.
   Ему! Королю! Указывали!!
   Ситуация раздражала. Нет! Безумно злила! Леон с трудом смог удерживать бушующие эмоции. Сейчас для них было крайне неподходящее время: до конфликта с Церковью оставался всего один шаг. А Вейрн не был к нему готов.
   И ничего нельзя изменить!
   Находиться в замке дольше, чем требовалось, Леон не мог: стены давили, рыцари Алой Чаши напоминали тюремщиков. Становиться пленником в собственном замке у короля не было ни малейшего желания. Но вечерний воздух помогал мало.
   Можно убежать ото всех, но невозможно спрятаться от своих же мыслей.
   Леон с тоскою разглядывал проплывающие мимо дома. Серые в сумеречном свете. Целый лес невзрачных зданий, усыпанных тёмными окнами. Изредка попадались те, в которых ещё горел свет. Но таковых было немного, и с каждой минутой становилось всё меньше. Морт медленно погружался в сон.
   "Иногда так хочется сбросить золото с головы. Да, у всех есть проблемы. Но разве заботы купцов, ремесленников или дворян сравнятся с решениями, которые приходится принимать мне? Жизнь каждого из них в моих руках. Звучит излишне напыщенно? Но достаточно одного моего слова, и развяжется война. Краткий приказ - и тысячи бросятся навстречу смерти".
   Дорога пошла вверх - с каждой минутой стены замка становились ближе. На смену однотипным здания пришли широкие площади с разбросанными вдоль них в полном беспорядке поместьями.
   Монотонность движения начала раздражать, и Леон послал коня галопом. Мужчина постарался освободить голову от назойливых опостылевших мыслей, и на какое-то время это ему удалось. Остались только движение, скорость и ветер. Он бил в лицо, скользил по доспехам, остужая их, а вместе с ними и пыл Леона.
   Спустя несколько минут замерзший, но успокоившийся Леон оставил коня на попечение зевающему конюху. Спустившись с коня, король почувствовал, что безумно устал. И больше не от поездки, а от мыслей. Оказалось, что беспокойство и нервы выматывают куда сильнее, чем яростные схватки на мечах.
   Центральный парк был объят тенями, но это не помешало Леону разглядеть тёмную фигуру, замершую в одиночестве у фонтана. На какой-то миг король решил, что это ему мерещится, и он принял один из кустов за человека, но как раз в этот момент фигура пошевелилась.
   Рука Леона скользнула к поясу. Металл эфеса приятно холодил ладонь, придавая уверенности. Вряд ли кто-либо решился бы напасть прямо в замке, тем более, особо не таясь, но всё же следовало соблюдать осторожность.
   Из-за туч выглянул диск Селы. Свет ударил в фонтан, взвившись в воздух серебряными искрами.
   "Жаль, Ирия не видит этого".
   Впрочем, это ведь не последняя ночь! Когда всё закончится, они сядут рядом в тишине и станут любоваться игрой света Селы. Как когда-то, будучи детьми.
   Даниэль сделал шаг навстречу, и остановился, ожидая пока правитель Вейрна приблизится. Разглядев поджидающего его, Леон слегка успокоился. Слегка, потому что вряд ли архиепископ стал бы караулить его ночью ради какой-нибудь мелочи.
   "Что-то новое? Или он готов назвать имя настоящего убийцы?"
   Ладонь впилась в потеплевший эфес.
   Каждый шаг эхом отдавался в голове, и Леону всё сильнее хотелось, чтобы на месте Даниэля оказался наемный убийца. Когда тебя желают убить - всё проще. Честнее. Даже яд в бокале куда прямее, чем нескончаемые интриги церкви.
   Новый архиепископ непредсказуем и опасен. Встреча с драконом представлялась куда более безобидным занятием, чем разговор с Даниэлем. Но, к сожалению, драконы давно вымерли, а пёс Иерарха жив-здоров стоит перед ним.
   - Ваше Величество, - поклонился Даниэль и добавил совершенно уж очевидное, - я ждал вас.
   - Ваше Преосвященство, не думал, что вы, как и я предпочитаете не спать ночами.
   Обмен любезностям закончился. На лице архиепископа расцвела улыбка.
   - В сутках слишком мало времени, чтобы тратить его на сон. Тем более, ночь полна тайн, магии и... убийств.
   Даниэль продолжал улыбаться. С каждым мгновением от улыбки всё больше веяло холодом, хотя уголки губ даже не дрогнули.
   - Вот как? Ну что же... Продолжим сей интригующий разговор завтра. Я вызову вас, и обсудим всё, что вам известно про тайны, магию и... убийц. С вашего позволения!
   Короткий кивок - Леон двинулся мимо архиепископа, намереваясь покинуть парк. Но Даниэль схватил его за руку. Король вздрогнул: хватка была жилистой и крепкой.
   Довольно! Пора поставить церковь на место!
   Леон метнул полный нескрываемой ярости взгляд на архиепископа и прорычал:
   - Вы зашли слишком далеко, Даниэль. Я не потерплю подобного обращения!
   Ответом была всё та же улыбка. Но глаза...
   "Лишь игра света", - успокаивающе пронеслось в голове, но король, тем не менее, отстранился назад. В глазах Джиральда плескалась тьма. Ни радужки, ни зрачков, ни даже блеска! В них не было ничего, кроме густой вязкой темноты.
   - Это вы, Леон Миррел, преступили отведенные вам границы, - голос архиепископа изменился. Стал более низким и глубоким, чем-то напоминающим рык зверя. - Вы стали слишком опасны. Пришло время расплаты.
   Архиепископ, не отпуская короля, дёрнул рукой вправо. Прежде, чем Леон успел что-либо сообразить, его подняло в воздух и отбросило в сторону. Удар спиною о фонтан выбил из легких воздух - из горла вырвался стон. В голове зазвенело.
   Тело закричало об опасности. Не понимая, что делать и куда двигаться, оглушенный Леон отпрыгнул в сторону и покатился по земле. Сзади раздался грохот ломающегося камня. Леон ещё раз перекатился, и быстро поднялся на ноги. Хотя его шатало, тело вновь начало подчиняться.
   Даниэль замер у раздробленного в крошку фонтана, его ноги и нижняя половина мантии были заляпаны пылью и водой. С губ архиепископа не сходила улыбка. Не замечая чавкающей под ногами грязи, он неспешно двинулся в сторону короля.
   "Он отшвырнул меня как пушинку. Это... нечеловеческая мощь".
   - Не сопротивляйтесь, Миррел. Вы лишь досадная помеха на нашем пути.
   "О чём он? Какой путь?"
   - Кто ты?! - сверкнула сталь, кровожадно уставившись на приближающегося мужчину. - Ты не Даниэль!
   "Архиепископ" засмеялся: трепещущий обволакивающий смех, вызывающий дрожь - и ничего не ответил.
   "Где стража, Падший её побери! Шум уже должен был привлечь внимание!"
   - Никто нас не услышит: замок спит, - будто прочитав мысли короля, отозвался Даниэль с всё той же холодной усмешкой-улыбкой на лице. - Я позаботился об этом.
   Защита не лучшая стратегия против того, кто обладает подобной силой. Единственный вариант - нападение. Леон кинулся в атаку, но "архиепископ" небрежно махнул рукой, и невидимая волна оттолкнула правителя. Он попытался удержаться на ногах, но порыв был слишком силён.
   Удар о землю оказался почти насколько же болезнен, как и об каменное основание фонтана. Меч выскользнул из ладони и отлетел в сторону. Леон, прикусив губу, попытался подняться, но боль пронзала каждую клеточку тела, толкая рассудок все ближе к забвению. Даниэль же, кем бы он ни был, неспешно приближался. В его левой руке вспыхнуло пламя, принявшее форму огненного диска.
   С губ "архиепископа" слетело:
   - Прощайте.
   И диск устремился в сторону Леона. Ужасный рёв наполнил парк. В воздух взметнулись тучи пыли и мелких осколков. Пламя зарычало, пропахало землю, поглотило короля и растворилось в ночной тьме.
   Какое-то время среди плавающей в воздухе пыли невозможно было что-либо разглядеть. Она медленно оседала, и показалось лиловое сияние. Оно окутывало Леона, а последние языки умирающего пламени жадно рвали в клочья землю вокруг него.
   - Ооо... - ледяная улыбка наконец-то слетела с лица "архиепископа". - Мы подозревали, что кровь, в конце концов, даст о себе знать. Удивительно, что ты так долго смог скрывать свой дар.
   Леон зарычал, позволив ярости вырваться наружу. Он ждал этого так долго!
   "Милорд, ваше время истекло", - эта фраза... Тот день. Тот взгляд... Отец...
   Церковь ответит за всё! И за каждого! И начнёт он с Даниэля! Кем бы он ни был!
   - Вы убили моего отца, - прорычал Леон.
   Каждое слово отдавалось жаром в груди. Каждый звук всё сильнее распалял столь долго скрываемый гнев. Леон выбросил вперёд обе руки. В раскрытых ладонях вспыхнули огненные шары, тут же окутавшие жёлто-красным пламенем ладони правителя Вейрна. Шары увеличились в размерах, вытянулись и окрасились золотом, с каждым мгновением распадаясь на части и становясь всё тоньше и длиннее.
   Леон выкрикнул слова заклинания - плети в руках устремились к "архиепископу". Золотая паутина с оглушительным свистом врезалась в Даниэля, подбросила того в воздух, тут же подхватила и со страшной скоростью толкнула к земле.
   Грохот!
   В воздухе полетели куски земли. Поднялась пыль. Леон опустил руки и перевёл дыхание. Вот и всё. Король посмотрел на золотую сеть, лежащую на земле, и, вздрогнув, отшатнулся. Магическая паутина дрожала и извивалась. Даниэля должно было разорвать на кусочки и перемешать с землей, но "архиепископ" был жив!!!
   Более того он смеялся!
   - Паутина Ши-Корена. Превосходно! Немногие могут её сплести, тем более, когда их обуревают эмоции. Вы пошли в отца, - Даниэль поднялся на ноги. Его мантия была изодрана в клочья, слой грязи покрывал кожу. Но, судя по всему, на архимаге не появилось ни царапины!
   Порыв ветра швырнул короля на колени. Возникшие из воздуха клубы чёрного как смоль дыма опутали руки и ноги. Леон дёрнулся, попытавшись вырваться, но понял, что не может пошевелиться.
   - Довольно. Пора заканчивать с представлением, - Даниэль вытянул руку.
   Леон, не моргая, посмотрел на раскрытую ладонь.
   Что же... Никто не вечен. Он знал, что умрет. Но надеялся погибнуть в бою, как отец, защищая кого-то дорогого, а не так... Стоя на коленях и не в силах пошевелиться, во дворе собственного замка - глупая бессмысленная смерть!
   - Кто ты? - Леон заглянул в тёмные глаза-провалы того, кого звали Даниэлем.
   Страх отступил. Осталось непреодолимое желание докопаться до истины.
   Уголки губ "архиепископа" поползли вверх. Шепот сплетенного заклинания - из ладони вырвалась серебристая молния. Ослепительная белая вспышка пронзила парк, и Леон почувствовал, что летит вниз. А затем по телу разлилась необычайная легкость.
   "Вот как, оказывается, выглядит смерть. Совсем не больно".
   Он упал на песок, приземлившись на локти. Руки пронзила острая боль.
   "Так не бывает! Я ведь мёртв! Или нет?"
   Раздавшийся по левую руку грохот убедил, что он ещё жив. Леон поднял взгляд и увидел, как "архиепископ" полетел на землю, оставляя за собой полосу голой земли.
   Взгляд метнулся в противоположную сторону.
   Возле фонтана стоял мужчина в чёрно-изумрудной мантии. Его кожа под светом Селы выглядела столь же белой, как у мертвеца. Через правую половину лица от глаза к подбородку шёл ужасный шрам. Приглядевшись, Леон заметил, что воздух вокруг мужчины искрится. Его левая рука кровоточила: капли одна за другой срывались вниз, но незнакомца это ничуть не беспокоило.
   "Архиепископ" поднялся, и уже через секунду воздух взорвался алым, лиловым и серебряным. Какое-то время маги перебрасывались заклинаниями, но ни один не мог взять вверх. Даниэль выглядел всё так же: равнодушный взгляд и ухмылка на лице. Его противник был обеспокоен схваткой куда заметнее. Губы, глаза и поза кричали о напряжении, на лбу выступили капельки пота. Или это капли воды из разбитого фонтана?
   Леон заметил, что каждый раз, когда с губ нежданного спасителя срывалось заклинание, левая ладонь начинала светиться.
   "Маг крови! Что он здесь делает?!"
   "Архиепископ" ударил огненным кнутом, прочертив широкую дугу. Пламя устремилось вперёд ревущим безжалостным потоком. Маг крови бросился ему навстречу. Мгновение - огонь объял место, на котором он только что стоял. Чёрная фигура возникла за спиной "архиепископа". Тот почувствовал близость противника, но слишком поздно. Серебряная вспышка, и Даниэль, отлетев на несколько шагов, распластался на земле.
   "Всё кончено? Он мёртв?"
   Маг крови обернулся и посмотрел на короля. Их глаза встретились, и Леон почувствовал, как к нему в голову пробиваются чужие мысли.
   "Приготовься. Мне нужна помощь", - с губ мага не сорвалось не единого слова.
   "Архиепископ" тем временем зашевелился.
   "Копье Ишумира. Используй его. Бей точно".
   Перед глазами возник образ: копье походило на длинную острую сосульку, по поверхности которой вдоль оси бежали искры.
   Смертельное заклинание, способное пробить любую броню. Бескомпромиссное, жестокое и кровавое. И необычайно сложное. Особенно для новичка.
   "Я не смогу! - Леон надеялся, что маг крови услышит его.
   Но тот либо не слышал, либо не удосужился что-либо ответить. Впрочем, ему было не до ответов. Слегка потрепанный заклинаниями Даниэль направился прямо к магу, с легкостью отбивая летящие в него заклятья.
   "Сейчас! Сразу после меня!"
   "Я не смогу! Плетение слишком сложно!!", - мысленно крикнул Леон,
   Из ладоней мага крови вырвались огненные нитки, "архиепископ" попытался отбить их, но пламя просто расступилось и набросилось на него, опутывая руки и ноги. Даниэль упал на колени, рыча и пытаясь разорвать цепи.
   "Действуй!!!"
   Помянув Падшего и всех его слуг, Леон прикрыл глаза и представил копье. К своему удивлению, он почти сразу же почувствовал холод в ладонях. С губ одно за другим слетали руны плетения, складываясь во фразу, значения которой он не понимал. Астрал бушевал, накапливаемая мощь грозилась вырваться на волю.
   Никогда прежде Леон не призывал столько сил.
   Одна - максимум три руны. Но не девять!
   Когда же последняя руна вспыхнула, призывая мощь Астрала, он открыл глаза и вздрогнул. Из носа и ушей бежали струйки крови, перед глазами всё плыло. Но в ладонях мерцало копьё древнего архимага. Голубые искры покрывали руки до локтей, срывались вниз, разбиваясь о землю, но на их месте тут же возникало несколько других. Холод становился сильнее: руки онемели, а легкая корочка льда уже подбиралась к плечам.
   В его руках плескалась громадная сила. Зрелище завораживало и манило, призывая окунуться в струящуюся мощь. Из транса Леона вырвал громкий треск. Король поднял взгляд и увидел, что "архиепископ" срывает последние цепи.
   "Давай!"
   Опомнившись, Леон одним движением отправил копьё в полёт, мысленно придав ему ускорения. Но этого и не требовалось. Всего одна вспышка - заклинание ударило Даниэля в спину. В воздух взвилась кровь, и копье разорвалось на осколки.
   "Архиепископ" покачнулся, обернулся в сторону Леона и отстраненно посмотрел на короля. Тьмы во взгляде не было: в глазах перемешались боль и удивление. Даниэль собирался что-то сказать, но вместо слов изо рта вырвалась струйка крови.
   Он покачнулся и упал.
   Леон не сомневался, что на этот раз всё действительно закончилось. Он встретился взглядом с магом крови: на лице того застыло отстраненно-задумчивое выражение.
   "Или начинается..."
  

LVIII

1775 г, 1-ый летний оборот, 22 день. Элор, Арвэ

  
   Большой круглый зал, целиком облицованный желто-зеленым мрамором. Вдоль периметра в стенах сделаны ниши. Всего десять, и из каждой за собравшимися наблюдает статуя бога. Эратос - бог солнца и огня, Марус - бог земли, Гириус - владыка воды, Мирия - богиня земледелия и плодородия, Арос - повелитель ветров, молний и бурь, Тарра - воплощение любви, Кетос - бог знаний и ремесел, Рагос - олицетворение войн и металла, Эрея - богиня неуловимого времени и Лара - госпожа судьбы. Они все присутствовали здесь: прекрасные, величественные и горделивые. Воплощенные гениальными творцами древности в холодном камне. Воистину, подлинное бессмертие в сердцах и душах людей.
   По стенам карабкались каменные стебли плюща, переплетаясь, мешая друг другу, а временами поддерживая. Они устремляются к высокому куполу, соединяясь под ним в подобии роскошного цветка, на котором покоится гротескный мраморный свод.
   Ни единого окна: солнечный свет ни разу не касался здешнего камня. Но в зале было светло из-за множества ламп, расставленных вдоль стен. Некоторые вделаны в каменную кладку, отчего походили на горящие яростным огнём глаза зверя, притаившегося в укрытии.
   В центре зала гладкими плитами выложен темный круг, занимающий большую часть пола. Вдоль его границ нанесено десять золотых рун. На кругу - массивный стол из редкого красного дерева, растущего лишь на побережье Безбрежного моря. Размеры его выбраны не случайно, а рассчитаны, чтобы уместить ровно сто человек, сидящих на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
   Всё вокруг навевало умиротворение и чувство некой возвышенности, единения с Древними. Это ощущал каждый из присутствующих. Но, наверное, только один из всех чувствовал себя неуютно и испытывал с трудом сдерживаемое волнение, перемешанное с тревогой. Сегодня здесь решалась судьба Элора, а последнее слово по закону принадлежало ему, Святейшему.
   Сто глаз, не отрываясь, наблюдали за светловолосым юношей, сидящим на темно-золотом троне, расположенном между статуями Эратоса и Кетоса.
   - Почтенные наместники, я, Аррел Мерейн, Святейший Элора, объявляю риторий открытым, - голос Аррела разнес положенную фразу по всему залу, и был слышен каждому из присутствующих. - Благодарен, что вы откликнулись на зов. Это важно. Наступают темные времена не только для Элора, но, возможно, и для всего Эстера. Пришло время, когда мы должны исполнить клятву, данную нашими предками. Мы должны стать щитом, который защитит земли Таланиса.
   Аррел замолчал, переводя дыхание. Горло пересохло, ужасно хотелось выпить, но Святейший не мог позволить себе подобную слабость.
   - Причина, что вынудила меня созвать риторий столь внезапно и в краткие сроки - угроза из-за Барьера.
   Наблюдая за реакцией мужчин, юноша удовлетворенно заметил, что его слова произвели нужный эффект. За столом послышались изумленные возгласы, кто-то открыто возмущался, другие же хранили молчания, прислушиваясь к соседям за столом.
   Каждый риторий представлял собой игру, полную тайных союзов, интриг и предательств. Наместники соревновались друг с другом в хитрости и изворотливости, стремясь подставить противников, а самим остаться в выигрыше.
   - Это немыслимо! - выкрикнул один из наместников, рыжий и смуглый.
   Годы обучений не прошли даром, и юноша помнил всё, чему его учил Зейд, знал поименно каждого из присутствующих.
   - Наместник Мейр, понимаю ваше недоверие, и мне самому хотелось бы, чтобы всё оказалось недоразумением. Но я сам видел трещину в Барьере. Впрочем, Зейд, один из хранителей, расскажет, что происходит гораздо лучше меня.
   Маг, стоящий по правую руку от Аррела, вышел на свет и, поклонившись, начал пересказывать то, что юноша уже знал. Наместники внимательно слушали Зейда, через каждую фразу переспрашивали, делали ненужные замечания и возмущенно хмыкали, всем видом показывая недовольство.
   "Большинство из собравшихся - почтенные старцы, а самому "молодому" уже стукнуло сорок два. Но сейчас они похожи на мальчишек", - пронеслось в голове у Аррела.
   Наместники жили в придуманном мирке и не видели дальше собственного носа, не хотели принять, что мир может измениться. Но самое страшное, что они были готовы, брызжа слюною, доказывать, что всё нормально и идёт как должно. Судьба Элора их мало волновала. Им более по нраву было плести интриги, надеясь очернить имя недруга.
   Аррел почувствовал, что слишком устал, чтобы пытаться скрывать подлинные чувства. По его лицу пробежало волнение, почти сразу сменившееся тоскою. Небольшое проявление слабости, но наместники были слишком увлечены разгоревшимся спором, чтобы обратить внимание на правителя.
   Лишь один человек заметил изменения на лице Аррела.
   Женская рука соскользнула с подлокотника стоящего слева от трона кресла и коснулась ладони юноши. Прикосновение вышло острожным, нежным и чутким. Аррел улыбнулся, впервые за то время, что находился в зале ритория.
   Взгляд потонул в зеленых глазах спутницы, в которых плескалось озорное желание.
   Нади не имела права находиться здесь, но Аррел настоял на её присутствии. Наместники довольно быстро согласились пойти на уступку, хоть всем видом демонстрировали недовольство. Да, он нарушил древние правила, но его это сейчас волновало меньше всего. Когда мир меняется, не время потакать глупым обычаям.
   За прошедшие дни они с Нади невероятно сблизились. Настолько, что Аррел изо дня в день чувствовал себя опустошенным после бессонных ночей, полных всепоглощающей страсти. Теперь он и представить не мог, как жил раньше, не испытывая всего этого, засыпая в постели в одиночестве.
   Он уехал из дворца разбитым и совершенно потерянным. Но Нади спасла его. Благодаря ней, он вновь ощущал целостность. Аррел жил, наслаждаясь каждым днём. Любовь заполнила пустоту внутри сердца, заставив позабыть обо всём на свете.
   Аррел взял ладонь девушки в свою, поднёс к губам и поцеловал, вложив в движение всю нежность, на которую был способен.
   - Похоже, они никогда не смогут договориться, - улыбнулся Нади.
   Её глаза блестели в полумраке, окутывающем трон. Завораживали и манили. На мгновение у Аррела мелькнуло мысль уединиться с возлюбленной. Но он тут же выбросил пугающие откровенностью образы из головы.
   - Они должны прийти к согласию. Зейд сможет убедить их. Он должны это сделать, - ответ Аррела прозвучал уверенно, но от Нади не укрылось мимолетное сомнение.
   - Кому они должны? Элору? Милый, посмотри на них. Сотня мужчин, обладающих властью и якобы отвечающих за судьбу страны. Они ведь не действуют, лишь кричат друг на друга. Разве они сделали хоть что-нибудь, что помочь Элору?
   Аррел осознал, что Нади права. Это стало для него откровением. Он неожиданно для себя ясно осознал сложившуюся ситуацию. Последняя война отгремела на землях Элора много веков назад. С тех пор в королевстве царили мир и спокойствие. Наместники купались в деньгах, в то время как ремесленники и крестьяне ютились в полуразвалившихся лачугах.
   Юноша вспомнил о грязном оборванном воришке. А ведь не родись он принцем, то вполне мог бы оказаться на его месте! Дико, но людям приходилось воровать в городе, построенном из золота! Городе, в котором как говорилось, есть всё!
   Те монеты, быть может, спасли воришке жизнь. Несколько песчинок среди моря. Если бы каждый из наместников поделился горстью монет с бедняками, никому не пришлось бы грабить, убивать или лгать.
   - Поверь, я выросла в семье кузнеца, - продолжала Нади. - Знаю, что такое, быть бедным. А наместники... Они с рождения ни в чём не нуждались. Они привыкли к роскоши и беззаботной жизни.
   - Это не так... Благодаря ним, наша страна свободна от Церкви!
   - Не им, а их предкам, - возразила Нади. И снова была права. - А эти годятся лишь на то, чтобы хвастаться. Мне кажется, твой отец не одобрил бы того, что ты делаешь.
   - Что на тебя нашло? - изумленно пробормотал Аррел, заглянув в лицо девушке.
   - Ничего, - тихо ответила Нади и отвернулась. - Мне казалось, ты не такой, как они.
   Аррелу показалось, что она всхлипнула. Она плачет??! Почему?! Что он сделал не так? В тот же миг отчаяние и сомнения, будто только и ждавшие этот миг слабости, набросились на ошарашенного юношу. Зал, стол с сотней наместников и Зейд, пытающийся убедить знать в своей правоте - всё это потеряло всякий смысл, превратившись в ничего не значащую мелкую проблему.
   Элор. Барьер. Опасность, грозящая Таланису... Зачем всё это? Ради чего? Зачем, если рядом сидит и плачет та, кто стала для него целым миром? Титул Святейшего не принёс ему ничего, кроме пустоты, боли и слёз. Нади же подарила радость, надежду. Она любит его. И он впервые чувствует себя нужным и желанным.
   А теперь Его женщина плачет. Пожалуй, не стоило брать её на риторий. Но уже слишком поздно, чтобы сожалеть о принятом решении. Аррел кинул взгляд в сторону продолжающих спорить лордов.
   - Север не пойдёт за нами! Королевства не поверят в байки о тьме за Барьером!
   - Они должны! Пусть пришлют своих магов! И те убедятся, что мы правы!! - почти кричал Зейд.
   - А если будет слишком поздно?? Кер и Варенор не пойдут на мир, ради столь призрачной угрозы! - беспокоилась одна половина.
   - Нам не нужна чужая помощь! Наши воины славятся по всему Эстеру! А наши маги не подчиняются Церкви и лжебогу! Мы сами справимся! - кричали на другой.
   Бесполезный разговор. Пустая трата времени и сил. Они никогда не придут к согласию. Нади права. Зейд не смог убедить наместников. И не сможет. Для них он чудной выскочка, умеющий плести заклятья.
   Аррел почувствовал, что пора вмешаться. Без его голоса риторий превращается в бессмысленную затею. Ведь он Святейший. Он сможет... Должен уговорить наместников прислушаться к себе.
   Но... готов ли он? Правильно ли поступает?
   Нади... Она сказала, что отец поступил бы иначе. А что если она права? Отец никого не слушал, всегда принимал решение сам. И хотя его точка зрения часто шла вразрез с мнением наместников, те подчинялись отцу. Его все любили и уважали. Но его больше нет. Его убили... Быть может, это сделал кто-то из присутствующих. Убийца сидит сейчас с остальными и про себя усмехается.
   Что бы сделал отец?
   Спереди кричат, перекрикивая друг друга седые наместники, большинство которых он видит первый раз и знает лишь по именам. Никто из них ничего не сделал для него. Максимум, на что они оказались способны, высказать свои соболезнования.
   А рядом льёт слёзы, грустит женщина, которая показала ему удивительный мир. Женщина, которую он... любит. Да. Любит! Обожает! Не может без неё жить!
   - Зейд, вы не правы! У нас нет доказательств, что за Барьером таится угроза! Все эти клубы мрака могут быть не более чем вашим воображением!
   - Господа, успокойтесь! Прошу вас. Я знаю, о чём говорю! Угроза реальна! Пусть даже вы отказываетесь в неё поверить. В любом случае лучше перестраховаться, чем потом жалеть о бездействии! - голос мага всё-таки сорвался на крик. Но даже так он не мог перекрыть гул, царящий за столом лордов.
   - Мы выставим себя на посмешище!
   - И что мы можем? Выставить армию? Пожалуйста!
   - Отправить гонцов на север? Не факт, что они доберутся живым.
   - Королевства объяты огнём. Мы можем надеяться лишь на самих себя!
   - Мы не выстоим в одиночку!! Поймите вы это! - кричал Зейд.
   - Выстоим! Боги на нашей стороне!
   Голова раскалывалась на части. И куда только делось спокойствие? Мысли носились как безумные, сталкивались и, разрываясь в клочья. Он не мог сосредоточиться. Единственное, чего он яростно жаждал - покоя.
   Пусть всё закончится!
   Нади коснулась его руки, и юноша вздрогнул, возвращаясь в реальный мир.
   Пусть всё закончится...
   Захотелось заплакать. Ведь он всего лишь мальчишка! Почему он? Зачем ему всё это? Отец, о чём ты думал, когда передавал венец?
   Аррел не знал, что делать, как подступиться.
   Неужели он настолько слаб и неопытен?
   - Ты лучший, - раздалось рядом.
   Нет! Он не слаб! Хватит!
   - Нади, - Аррел приобнял всхлипывающую девушку за плечи и прижал к себе. Та уткнулась лицом в его плечо.
   Тепло. И едва заметная дрожь, пробегающая по всему её телу. Аррел понял, что готов отдать многое... готов отдать даже венец лишь за то, чтобы Нади перестала плакать.
   И он никогда не пожалел бы о таком обмене.
   - Всё хорошо, милая. Понимаю. И обещаю, всё изменится. Я смогу всё изменить.
   Нади подняла голову. В зеленых глазах блестели слёзы, но девушка собралась с силами и улыбнулась:
   - Правда?
   - Да, - улыбнулся в ответ Аррел и поцеловал любимую в глаза. Очень трепетно и нежно. На губах задержались соленые капельки слёз. - Обещаю.
   Он отпустил её и поднялся с трона.
   - Довольно! - голос юноши перекрыл царящий в зале гам.
   Наместники и Зейд разом замолчали, взгляды их метнулись к возвышающемуся над ними Аррелу. Левой рукой он обнимал ладонь Нади. Правая застыла на эфесе клинка.
   - Риторий окончен, - уже спокойнее произнёс Святейший. - Если вы не можете прийти к согласию, не имеет смысла более тратить время. Не смею вас задерживать, господа.
   - А как же угроза из-за Барьера? - выкрикнул седой тучный наместник с бельмом на левом глазу.
   - Перис Бэйн, как сказал кто-то из ваших знакомых, Элор справится сам. Отправляйтесь домой в Эйв. Собирайте армию и готовьтесь к войне.
   - Но....
   - Риторий окончен, - оборвал мага Аррела и, пропустив вперёд Нади, направился к выходу. Наместники замерли в креслах, провожая их полными удивления взглядами.
   - Аррел! - догнал юношу в дверях запыхавшийся Зейд. Переведя дыханием, он схватил юношу за плечо - Аррел обернулся.
   - Ты же видел, что творится за Барьером! Ты не можешь не понимать всей опасности! Нам нужны союзники! Без них Элор обречён! Ты же Святейший! Ты должен думать о стране! Что ты делаешь??!
   - Я думаю, Зейд. И иногда мне кажется, что отдаю Элору больше, чем получаю. Королевство простояло два тысячелетия. Простоит ещё несколько лет. Надеюсь, за эти годы наместники повзрослеют и смогут, наконец, прийти к согласию.
   - Прикажи им! Ты можешь! Пошли весть в другие королевства! - Зейда трясло, весь его вид выражал сильнейшее волнение.
   - Нет, - твёрдо прошептал Аррел. - Для них я мальчишка с венцом на голове. Им следует понять, что я способен сам принимать решения.
   Изумленный Зейд остался стоять, наблюдая, как Аррел и Нади покидают зал риториев. Спутница Святейшего бросила взгляд назад. Её губ коснулась мимолетная улыбка, а глубокие зеленые глаза сверкнули.
  

LIX

1775 г, 1-ый летний оборот, 23 день. К западу от Темных островов

  
   Корабль с шумом рассекал водную гладь. В воздух летели тысячи брызг, искрясь и рассыпаясь в лучах солнца. Погода благоволила: небо оставалось чистым, ни единого облачка, а ветер бодро раздувал широкие паруса. На просторах Великого моря, славящегося частыми штормами, подобное выглядело едва ли благословлением богов.
   Над головами проносились чайки, спускаясь к воде и скользя над морской гладью, едва не касаясь её крыльями. Надвигались сумерки, но корабль не птица, ему не требовался отдых. Он подобно хищнику пробирался через водную равнину, не особо таясь. Сильнее него на многие сотни ли никого не было.
   Судно будет неотступно двигаться вперёд, ведя охоту, пока оно не настигнет жертву. И лишь когда клыки вопьются ей в шею, одним движением разорвут артерии, и хлынет горячая кровь, наступит удовлетворение. Лишь тогда цель будет достигнута.
   - ТЫ ТАКОЙ ЖЕ, КАК Я, - полусмех-полурык заполнил сознание.
   - Нет.
   - ЖАЖДА ПОБЕДЫ, МЕСТИ, НАСЛАЖДЕНИЯ ИЛИ ВОДЫ - ВСЁ ОДНО. НЕОБХОДИМОСТЬ ПОЛУЧИТЬ НЕЧТО, ЧТОБЫ ЗАПОЛНИТЬ ПУСТОТУ ВНУТРИ.
   - Джус, - рука дяди опустилась на плечо юноши, и тот вздрогнул: Гвалар подошёл слишком незаметно. - Тебе нужно отдохнуть. До материка далеко.
   "Понимает ли он, что происходит у меня внутри? Какая боль сжимает сердце, призывая вернуть то, что ему дорого? Конечно, нет. Он не знает, что стоит мне закрыть глаза, и вернутся алое небо и густая трава. И вкус крови на губах..."
   - ТЕБЕ НУЖНЫ ЭТИ СНЫ.
   - Я не хочу пропустить это, - отозвался Джус и встретился взглядом с дядей.
   - Что именно? - поинтересовался тот.
   - Земли Варенора, которые выплывут из-за горизонта. Там Тали. Я нужен ей.
   - До Варенора неблизкий путь, - голос дяди звучал устало.
   Джус посмотрел на мужчину: волосы, покрытые пеплом, нахмуренные брови, складки на лбу и тёмные пятна под глазами. Впервые после битвы под Тор-Дахотом, юноша испытал сомнение насчет происходящего.
   - ТВОЯ САМКА ТАМ, - зарычал Зверь и попытался взять под контроль тело.
   Но Джус оказался сильнее. На этот раз.
   - Умолкни, ты не можешь этого знать!
   - ЗНАЮ. ОНА ТАМ. ЖИВА. ПОКА ЧТО.
   - Тали... Да... Я чувствую. Она ждёт меня, - Джус вцепился в перила, и Зверь заснул, убаюканный колыбельной из воспоминаний.
   Прикосновения, звуки, запахи, цвета - это походило на сумасшествие. Да, подобные мысли недостойны истинного сына Рагоса, но... Джус, к своему удивлению, осознал, что ему безразлично мнение воинов племени. В голову забралась крамольная мысль: если на пути Рагоса нет места для Тали, то он всегда сможет свернуть с него.
   Тали... Она стала частью его жизнью.
   Джус замер на тонкой грани, создаваемой воспоминаниями. С одной стороны находились нега, забвение и надежда, с другой - всё пожирающая ненависть, боль и отчаяние. И Зверь, ждущий удобного случая, чтобы вновь подчинить себе тело.
   - ТЫ САМ ОТДАШЬ ЕГО МНЕ.
   - Никогда! После того, что ты сделал! Я едва не погиб!
   - Я ДАЛ ТЕБЕ ВОЗМОЖНОСТЬ ВЕРНУТЬ САМКУ. ВСЁ ОСТАЛЬНОЕ НЕ ИМЕЛО ЗНАЧЕНИЯ. ВЕДЬ ТАК? ТЫ ЖЕ ХОЧЕШЬ СНОВА БЫТЬ С НЕЮ? НА ЧТО ЖЕ ТЫ ГОТОВ РАДИ ТОГО, ЧТО ВЫ НАЗЫВАЕТЕ ЛЮБОВЬЮ?
   Джус молчал.
   - В Вареноре крепости будут не меньше, чем Тор-Дахот, - покачал головой Гвалар. - И Святая Церковь повсюду. Та горстка храмовников, с которой ты расправился, лишь капля в безбрежном море. Доспех и клинков из небесного металла явно недостаточно, чтобы победить. Ты ведь понимаешь, что эта война может стать для всех нас последней? За тобой пошли все гарры, способные держать оружие. На Островах остались лишь мальчишки и старики. Что с ними будет, если мы не вернёмся?
   Юноша не торопился с ответом.
   - Нет, я не отговариваю тебя и не прощу развернуть корабли, - развел руками Гвалар и тяжело вздохнул. - Конечно, я помогу, расскажу всё, что узнал за годы странствий. Но ты должен понимать, что нас ожидает.
   - Гарров сплели узы из ярости и жажды мести. Прошли столетия, и настал этот день, - Джус сжал руку в кулак. В голубых глазах загорелся яростный огонёк. - Нас прогнали и унизили. Но мы возьмем то, что наше по праву! Рагос хотел бы этого для своих сынов!
   - Но Воина больше нет. Подумай, действительно ли этого ты хочешь для нашего народа, который только-только стал единым. Реки крови и смерти? Такова наша судьба? Таков наш путь?!
   - Я хочу победы.
   Солнце сползло вниз, касалось его, расплываясь алыми кругами на воде. Море плескалось, заглушая все прочие шумы. Всё вокруг источало безмятежность. Всё, кроме сердца Джуса.
   - НЕ ЛГИ СЕБЕ.
   - Кто ты, чтобы знать мои желания?
   - МЫ ОБА ОТДАЕМСЯ ИМ БЕЗ ОСТАТКА.
   - Чего же ты хочешь?
   - СНАЧАЛА ТЫ.
   - Я...
   Водопад густых чёрных волос. Милое личико. Желанная фигура. Сердце, бьющееся в унисон. Дыхание на щеках. Сладость губ. Озорной огонёк в карих глазах. Его Женщина... И он жаждал вновь обнять её и прижать к груди.
   - Хочу вернуть Тали. Быть с ней. Вечно!
   - ВОТ ТАК. ДА! БЕЗ ЛЖИ, - засмеялся Зверь. - ХОРОШО. ОНА ЖИВА. И ВЫ БУДЕТЕ ВМЕСТЕ. Я ПОМОГУ ВЕРНУТЬ ЕЁ.
   - А что взамен?
   - Я ДАРУЮ ТЕБЕ ТАКУЮ СИЛУ, О КОТОРОЙ ТЫ НЕ МЕЧТАЛ. ТЫ СМОЖЕШЬ В ОДИНОЧКУ СОКРУШАТЬ АРМИИ. НИКТО НЕ ОДОЛЕЕТ ТЕБЯ. НО ТЫ БУДЕШЬ ДОЛЖЕН МНЕ КОЕ-ЧТО...
   Джусу показалось, будто он взмыл ввысь и с ошеломительной скоростью полетел над землями Эстера. В ноздри ударил запах моря. Потом оно сменилось сушей. Под юношей проносились массивные каменные замки, серые дома, разбросанные в беспорядке, темные грязные улицы, мрачные сады и обширные поля.
   - ВАРЕНОР.
   Джус пронесся над громадными горами, пересечь которые невозможно. Посреди непроходимых густых лесов вырос удивительной красоты темно-синий замок, мгновение и его сменили деревянные дома, торчащие из земли, потом снова леса и множество горных пиков.
   - КЕР.
   Джус повернул на юг. Чаши закончились, на смену им пришли равнины и пастбища. И вновь один за другим проносились замки, целая вереница похожих друг на друга крепостей, чем-то напоминающих Гарам и Тор-Дахот. Посреди равнины возник большой серый город, будто бы покрытый пылью. Возник и остался за спиной.
   - КИОН.
   Леса выцвели, равнины перевоплотились в нагорья. Воздушные, изящные города возвышались над реками. Увиденное ранее казалось серым пятном на фоне белоснежных зданий, покрытых мрамором улиц, роскошных особняков и цветущих садов.
   - ВЕЙРН.
   Солнце палило нещадно. Воздух стонал от духоты. Джунгли - они тянулись на многие ли, и им не было конца. Глубокие реки упирались в плоскогорья, те становились всё ниже, в конце концов, превращаясь в сухие степи. Джус не мог представить себе подобных городов: полных суетящихся как муравьи людей, разноцветных как лоскутное одеяло. Витиеватые странные строения заменяли привычные дома и рвались ввысь. А замок вождя напоминал гигантскую каракатицу.
   - ОСДАР.
   Снова на юг. Потом на запад.
   Пустыни - песок и пыльные бури. Оазисы и редкие реки, позволяющие выжить в этом аду. Посреди песков возвышались железные города, полные причудливых механизмов. Последним, что Джус увидел, был ослепляющий золотой город.
   - ЭЛОР.
   Буря перед глазами унялась, и Зверь продолжил:
   - ВОТ МОЯ ЦЕНА.
   - Воевать с целым материком - безумие.
   - Я ДАМ ТЕБЕ ВСЁ, ЧТО НУЖНО ДЛЯ ПОБЕДЫ.
   - Сотни тысяч жизней в обмен на одну?
   - ДА!!! ШЕСТЬ КОРОЛЕВСТВ В ОБМЕН НА ТВОЮ ЖЕНЩИНУ!
   - Думаешь, я соглашусь?
   Смех Зверя был подобен грому: глухой, раскатистый и глубокий. Он пробирал до самых потаенных уголков души и выворачивал её наизнанку
   - ДА.
   - Джус, - Гвалар дернул юношу за плечо. - Всё в порядке? Ты замолчал и уже несколько минут смотришь в одну точку
   - Нет... Да! Я сын Дагнара Объединителя, Завоевателя Гарама, Вождя Южных Земель, - прошептал, почти не двигая губами Джус. - Я покоритель Тор-Дахота...
   - Что? - переспросил дядя.
   - Я сын Дагнара... И я люблю её...
   - Джус?! Джус!!!
   - ТВОЙ ОТВЕТ?
   Солнце уплывало за горизонт, прощаясь перед сном. Его лучи скользили по борту корабля, делая его багряно-желтым. Кровь в золотой чаше. Кровь, пролитая во имя великой цели. Чем она отличается от той, что течёт из разбитого в драке носа?
   - Я ЖДУ.
   Ночь не вечна. За ней непременно приходит утро. За утром - новый день. Это великий круг. Ход его невозможно нарушить. И нельзя вырваться из него.
   Джус каждой клеточкой чувствовал, что земли Варенора ближе с каждым мгновением. Он видел. Он знал. А Зверь смеялся: рычал, фыркал, захлебываясь слюной.
   Юноша напрягся.
   -Да! Согласен!
   Накатило непередаваемое облегчение.
   "Держись, Тали. Я уже рядом!"
   Растянувшись на несколько ли, за спиной Джуса двигалось три десятка кораблей: весь флот Тор-Дахота и захваченные судна случайных купцов, не успевших покинуть гавань. Пять тысяч воинов, жаждущих крови, двигались к побережью.
  

LX

1775 г, 1-ый летний оборот, 23 день. Вейрн, Морт

  
   Леон никогда прежде не принимал ночью. Но в последнее время мало что осталось прежним. Мир определенно катился в бездну к Падшему.
   Несколько часов до рассвета, и нужно что-то делать с телом архиепископа. Второе убийство за несколько недель - уже не несчастный случай, не козни врагов. Это прямое объявление войны Святой Церкви. Быть может, что-то ещё можно было изменить, но затянувшаяся ночь многое перемешала, обнажила всё то, что он так долго скрывал.
   Знания - сила. Несколько часов ещё есть. И самое главное, человек, способный дать ответы, стоит напротив и смотрит в окно.
   Король решил не тратить драгоценное время на такие мелочи как внешний вид. Парадные доспехи выглядели так, будто на него напала дикая кошка: все в царапинах и грязи, штаны в нескольких местах порваны и тоже все в земле, плащ превратился в серые лохмотья. Впрочем, его Леон выбросил ещё в парке.
   От самого парка почти ничего не осталось. Изуродованные обломки фонтана, вода, превратившая в липкое болото центральную часть, деревья: поломанные, вырванные с корнем и обуглившиеся - словно кладбище на месте некогда прекрасного города.
   Маг выглядел несколько лучше. Его мантия местами перепачкалась, но всё еще выглядела на удивление хорошо, заставляя испытывать некоторое уважение к её обладателю. Пожалуй, только рука... Леон осекся. Взгляд метался, тщетно пытаясь обнаружить хотя бы маленький шрам от пореза на левой руке мага крови.
   - Его нет, - впервые за ночь Леон услышал голос нежданного спасителя. Высокий, слегка звенящий. И без каких-либо эмоций, чем-то напоминающий голос покойного Рене. - Раны на мне заживают на удивление быстро.
   - Вы читаете мысли?
   - Иногда, если требуется. Скорее даже нет, но вы слишком громко мыслите, милорд. У вас крайне редкий дар. И сегодня ночью он раскрылся в полной мере: вы научились видеть суть. Но вы совершенно не умеете управлять обретенной силой.
   Маг говорил правду: мир вокруг изменился. Точнее, всё осталось прежним, но вот видеть его Леон стал иначе. Магия, оказывается, пронзала всё вокруг, и теперь Леон видел это: реальный мир и его Изнанка слились для короля в неразделимое целое.
   Правитель Вейрна взглянул на свою ладонь: тысячи нитей тянулись от неё к локтю и далее к сердцу, голове, легким. Дерево, из которого был сделан стол, слабо мерцало. Каменные стены переливались холодным блеском.
   - У меня не было учителей. И за каждым моим шагом следили, - признался Леон. Новая сила пугала, но с этим он разберется позже. - Но довольно обо мне. Вам известно, кто я. А я по-прежнему теряюсь в догадках насчет вас.
   Хранившее невозмутимость лицо дрогнуло и стало чуточку теплей. Маг улыбнулся.
   - Мне передали весть. Вы искали встречи со мной.
   - Так вы тот самый охотник? Вас позвал Аберкроф?
   - Можно и так сказать. Но меня не зовут: я прихожу сам. Моё имя, наверное, ничего вам не скажет, но всё же представлюсь. Меня называют Вечным.
   - Вечный..., - задумчиво повторил Леон. - Да, признаюсь, имя мне не знакомо. Вы ведь маг крови, я прав? Отступник?
   Лицо мага скривилось в усмешке.
   - Мой Орден никогда и ни от чего не отступал. В мифы о том, что мы связаны с демонами, тоже не следует верить. Да, мы используем силу, заключенную в человеческой крови. Опыты и преследуемые цели иногда вынуждают нас прибегать к насилию и использовать жизненной силы других. Но мы исследователи - не палачи.
   - Меня вы не удивили. Сейчас каждый кого-то использует. Некоторые ударят в спину родному брату лишь бы подняться вверх. Однако о магии крови ходит множество... удручающих слухов.
   - Мой Орден унёс куда меньше невинных жизней, чем загубила церковь во имя Спасителя, - глаза мага полыхнули ненавистью.
   "Аберкроф не обманул. Передо мной возможный союзник".
   - Слышал, что у вас, милорд, возникло некая напряженность со Святой Церковью. А сегодня смог убедиться в этом лично, - продолжил Вечный. - Но, признаться, я и представить не мог, что новый архиепископ обладает подобной силой. Пожалуй, мне пришлось бы спасаться бегством, если бы не ваша помощь, милорд.
   "Это не мог быть Даниэль. Голос, манера двигаться - всё было чужим! Сказать ли о черных провалах вместо глаз?"
   На несколько секунд в комнате повисла тишина. Леон разглядывал мага, а тот изучал крыши спящего Морта. Села скрылась за тучами, и город превратился в чёрное размытое пятно. Но Леон не сомневался: Вечный видел куда больше, чем обычный человек.
   - Зачем? - вопрос застал короля врасплох.
   - О чём вы?
   - Зачем вы убили Рене? - повторил Вечный. Сухо и невозмутимо. Не чувствовалось даже интереса, это был не вопрос, а констатация факта.
   - Я не...
   - Я всегда чувствую ложь, - оборвал короля маг. - Поверьте моему опыту: она быстро разрушает всё, к чему прикасается.
   Никто прежде не общался с Леоном в подобной манере. Никто, кроме разве что Святой Церкви. Но она приказывала, смотрела сверху вниз, а Вечный счёл его равным.
   Осталось лишь узнать цену союза...
   - Святая Церковь подмяла дворянство. Она практически правит Вейрном! Моя власть ничто! Рене позволил себе прикоснуться к моей сестре! Я должен был её защитить!
   - Убив обидчика? И вынудив церковь обратить на вас внимание? А как же ваша тайна, милорд? Вам ведь прекрасно известно, как церковь обращается с магами.
   Серый холодный взгляд пронзал насквозь, вытаскивая наружу секреты.
   - Вы снова что-то утаиваете, - заметил маг крови и вернулся к изучению Морта.
   - Они... убили моего отца... В тот день я поклялся отомстить! - признался Леон, понимая, что чем дольше он молчит, тем меньше времени у них остается.
   - Месть..., - протянул Вечный.
   Леону показалось, что голос мага на миг изменился. - Одна из тех эмоций, что способна превратить жизнь в хаос. Но она же придает сил, ставит достойную цели и упрямо гонит тебя вперёд. Иногда сводит с ума, заменяя собою все прочие желания. Человек становится одержим, и тогда он обречен на поражение. К счастью, вы не похожи на безумца, милорд. Значит, я не ошибся, придя сюда.
   - Вас нельзя позвать - вы приходите сами. Вы искали меня. Зачем?
   - Всё просто: мне нужны союзники. И теперь я уверен, что вы мне подходите. У вас есть всё, что делает человека воином: мужество, сила воли, ум и достойная цель. У нас общий враг. Было бы непозволительно глупо сражаться против него в одиночестве. Рене погиб от вашей руки. Подозреваю, что Даниэль догадывался об этом. Иначе он бы не рискнул напасть посреди вашего же замка. А это означает лишь одно: Иерарх либо уже знает ваш секрет, либо он ему скоро станет известен. У вас в замке лежит архиепископ, погибший от заклинания. Дерзкий вызов. Мне это по душе. Но в следующий раз следует действовать более обдумано: чисто, без лишних эмоций.
   - И что вы предлагаете?
   - Не предлагаю. Предсказываю. Война неизбежна. А на войне всегда лишь один победитель. Сражаться или умереть - таков удел воинов. Церковь сильна: она утопит королевство в крови. Если только вы не нанесете удар первым.
   Вечный подошёл к столу и, оперевшись об него руками, взглянул на короля. Серые глаза мага блестели. Блеск их завораживал, заражал энергией. Леон видел потоки силы, струящиеся через Вечного, и их количество вызывало трепетную дрожь.
   "Я король! И слово моё - закон! Я не беспомощный ребёнок, каким был, наблюдая за убийством отца. На этот раз всё совершенно иначе! И я не позволю церкви причинить вред ни моему королевству, ни Ирии, ни Гарресу!"
   - Я дам вам месяц. Может, два или три. Покажусь в городе, привлеку к себе внимание, и Церковь решит, что маг, убивший Даниэля - это я. У меня давние с ней счёты - мой почерк узнают. Убийство Рене также спишут на меня. А значит, вы, милорд, и ваши близкие окажетесь вне подозрения.
   У вас будет достаточно время, чтобы договориться с магами. Они поддержат вас в надежде избавиться от оков. Если нет - убедите, угрожайте, принудите. Неважно! Они должны принять вашу сторону и выступить против Святой Церкви. Я же в свою очередь пришлю вам людей - они обеспечат должную поддержку и непрерывную связь со мной.
   Дворяне... Их вы тоже должен убедить биться за вас. От тех, кто продался церкви, придётся избавиться. Бывших предателей не бывает. И самое главное, помните - это война. Никакой жалости, милорд. И никаких сомнений.
   - И какова будет цена?
   Вечный улыбнулся.
   - Вы человек чести. Мне нужно ваше слово. Согласие, что когда придёт время, вы присоединитесь ко мне.
   - Допустим. Но я хочу услышать вашу историю, мессир. Доверие и честность, как вы сказали. Я не смогу принять предложение, пока не буду знать всё, что нужно.
   - Понимаю, - кивнул Вечный. - У меня нет причин ненавидеть Церковь. Она лишь досадная помеха на моем пути.
   - Хмм..., - Леон вспомнил изменившийся голос мага при упоминании Святой Церкви. Неужели он ошибся, и это была игра его воображения? - Помеха на пути к чему? Какова ваша цель? Власть?
   - Нет. Когда-то я уже обладал ею. Но это было безумно давно. И хотя мне хотелось бы вернуть всё назад - это в прошлом. Я же живу настоящим. Всё куда менее абстрактно.
   Маг замолчал, а потом произнёс: спокойно, без каких-либо эмоций.
   И Леон задрожал. Слова повисли в перепуганной заикающейся тишине.
   - Я хочу убить Спасителя.
  

***

   Ночь могущественна. Одним взмахом она преображает всё, к чему прикасается. Прекраснейший город Эстера после захода солнца превращается в нагромождение похожих друг на друга как песчинки зданий. В темноте стираются цвета, становится сложно разглядеть укутанные тенями украшения на стенах и скульптуры в садах.
   Серое и чёрное - иных красок ночь не знает. Правда, завернув за поворот, можно натолкнуться на тусклый свет масляной лампы, пытающийся вырвать у мрака клочок земли. Входишь в неровный круг света - тени начинают дрожать. Особенно твоя собственная - мечется в панике, мечтая лишь об одном: вновь спрятаться в темноте.
   Вечный брёл по пустынным коридорам из улиц, избегая выходить из теней. В Морте царило безмятежное спокойствие: город спал, а стражники ленились приступить к ночному обходу, играя в карты или кости на то, кому сегодня придется выйти в ночь. Можно было особо не опасаться нежеланной встречи. Разве что компания подвыпивших лордов или отвергнутые любовники бродят по городу.
   Но судьба любит шутить. Рисковать не стоило.
   Идти пришлось недолго. Кольцо поместий осталось позади. Ещё несколько сотен шагов, и он может оказаться в квартале простолюдинов. Но забираться настолько глубоко не имеет смысла.
   Очередной поворот.
   Вечный остановился. Перед ним возвышался храм Спасителя. Выглядел он невзрачно: в полтора раза выше окружающих зданий, блекло-серый, вытянутый в длину. Вдоль основания местами попадались широкие трещины, часть барьельфов была повреждена. Храм от фундамента до куполов был пропитан стариною. Но в старости заключалась своеобразная чистота. Благодаря ней и удачному местоположению старейший храм Морта и один из первых десяти храмов Эстера имел самую многочисленную паству.
   Мужчина замер в центре круглой площади перед дверьми. На ней собирались верующие, чтобы послушать проповеди священника. Многочисленные царапины покрывали каменные плиты, края их местами давно истерлись в пыль.
   Маг наклонился и провёл пальцем по шершавой мостовой. Потом заглянул в Астрал и остался удовлетворен увиденным. В руке появился острый изогнутый кинжал, подобный тем, которые Орден обычно использует во время опытов. Но этот кинжал был особенным: он не пролил ещё ни капли крови: Вечный берёг его для особого случая.
   И вот время пришло.
   Маг вонзил клинок в камень. Лезвие на удивление легко вошло в мостовую. Затем Вечный приподнялся и, не выпуская кинжала, повёл рукой вправо. Затем вниз. И снова вправо. Линия за линией маг вычерчивал перед храмом замысловатый узор. В темноте его невозможно было разглядеть. Но магу, чтобы видеть не нужно было зрение. Он ориентировался по возмущениям Астрала, следующим как верные псы за каждым движением ладони.
   Прошло полчаса. За это время Вечный ни на миг не остановился, а кинжал ни на волосок не оторвался от камня. Наконец маг выпрямился, распрямил затекшие плечи и окинул взглядом проделанную работу.
   Он вернулся в ту же точку, с которой начал. На улице по-прежнему было пустынно, но Астрал услужливо подсказывал о легких возмущениях, приближающихся с юга. Скорее всего, ночной обход. Времени осталось не так много.
   Маг обнажил левую руку до локтя, и резким движением сделал глубокий надрез вдоль запястья и выше. В ту же секунду мужчина склонился на мостовой. На этот раз, чтобы не промахнуться. Капли крови одна за другой срывались вниз и аккуратно ложились на вырезанный в камне узор. Кровь ускорила бег и вместо отдельных капель на землю полилась тоненькая струйка. Магу пришлось приложить весь свой опыт, но цель была достигнута. Ни единая капля не пропала впустую.
   Кровь - самое бесценное вещество в мире. Её капля дороже золота, но люди не понимают этого. Кусок желтого металла ценится куда выше, чем человеческая жизнь, которая иногда не стоит и медного гроша. Люди бездумно проливают кровь: войны, дуэли, драки. Кровь льется ради наживы, жажды власти, эгоизма, гордости, во имя веры, ради спасения и просто ради удовольствия.
   Благодаря крови, струящейся по сосудам, человек живет. В ней заключена громадная сила, которую боятся те, кто не умеет её использовать. Как боятся и магов, прикоснувшихся к таящейся внутри силе. Как страшатся любого оружия, которое может быть обращено против них. И как трепещут ото всего, чего не понимают.
   В крови после Исхода сохранились поистине бесценные знания, удивительная сила. Прощальный подарок творцов. Иные народы помнят обрывки древних знаний, но не люди. Они предали творца...
   Пережав рану, Вечный сплёл заклинание - та затянулась. Пора было начинать. Магия крови - сильное оружие, но ещё страшнее оно становится в опытных руках.
   Вечный замер и прикрыл глаза. Руки медленно поползли верх, и с каждым мгновением вокруг мага всё сильнее закручивался ветер, поднимая в воздух тучи пыли. В тот миг, когда ладони обратились в сторону храма, на кончиках пальцев вспыхнуло изумрудное пламя. Оно побежало вниз, окутывая ладонь. Его капли сорвались и устремились вниз, рухнув в точно отведенные для них места.
   Кровь загорелась всё тем же тёмно-зеленым пламенем - огонь ринулся вперёд, стремясь поглотить каждую каплю бесценной влаги. Несколько секунд - мостовая вокруг чародея засветилась. Вырезанный в камне узор испускал сияние, которое было видно на сотни шагов вокруг.
   Маг задрожал. Сначала слабо, потом всё сильнее и сильнее. Ладони сжались в кулаки. Вечный напрягся, ссутулился, будто пытаясь удержать нечто невидимое и невообразимо тяжелое. Он замер в центре узора, а вокруг плескалось пламя. Земля задрожала, умоляя остановиться. От границы рисунка во все стороны побежали трещины, Они с диким ревом устремились к храму, с каждым мгновением становясь шире. Они быстро добрались до подножия здания, и на этом всё закончилось. Но земля продолжала дрожать, а на лбу мага, несмотря на ночную прохладу, выступили капельки пота.
   Разбуженные грохотом и тряской, из соседних домов начали выглядывать сонные жители столицы. Кто-то зажгли фонари, кто-то выбежали на улицы, чтобы лучше разглядеть, что происходит. Ночь заполнили крики ужаса и призывы о помощи.
   Ветер трепал полы плаща мага: их рвало и метало в разные стороны. Тени плясали в пламени, бросаясь на мага, и в ужасе отскакивали обратно. Пыль, перемешанная с изумрудными искрами, закружилась вокруг в безумном непрерывном танце. Глаза мага были закрыты, и хотя всё тело оставалось в напряжении, губы растянулись в улыбке.
   Ветер принёс с собой звон металла. Всё ближе и ближе.
   Остался завершающий штрих.
   Из груди Вечного вырвался яростный вопль, и маг рванул на себя сжатую в кулак кисть. Спустя миг воздух сотряс ужаснейший грохот. Двери храма вышибло наружу, они рухнули на камень жалкими обломками. Широкая трещина вмиг пронзила одну из стен, посыпалась черепица. Барьельфы и скульптуры полетели вниз и, встретив камень, превратились в груду щебня. Здание начало оседать, разваливаясь на части.
   Из храма выбежали двое растрепанных босых священников, одетых в сорочки. Вопя от ужаса, они бросились подальше от гибнущего здания. Как раз вовремя: главный свод не выдержал, и полетел вниз, перекрыв выход. Судя по душераздирающим приглушенным крикам, в здании ещё остались люди.
   Но это было не важно...
   Кровь сгорела не вся, вокруг витало полно силы. Заклинание ещё несколько дней будет сотрясать Астрал. Любой хоть сколь-нибудь знакомый с Изнанкой почувствует его отголоски на расстоянии многих ли от города.
   - Сто-о-ой!!! - Вечный обернулся и встретился взглядом с капитаном рыцарей.
   Глава стражи замер в нерешительности. В глазах перемешались ярость и ужас.
   "Столько силы вокруг..."
   Движение руки и отряд рыцарей рухнул на колени и превратится в горстку пепла.
   "Хватит на сегодня убийств. Надо уходить. Только..."
   Вечный сделал шаг вперёд, оказавшись в свете факелов и фонарей. На груди блеснул медальон, стали заметны изумрудные полосы на мантии. Полные ужаса взгляды горожан как один задержались на шраме.
   "Вот теперь пора..."
   Он метнулся назад, одновременно черпая силу и плетя заклинание. Астрал распахнул перед ним двери, и маг исчез с площади.
   Изумрудное пламя почти догорело, лишь несколько слабых языков продолжали пожирать камень. Кто-то из стражников вскрикнул и, указывая пальцем на узор, помянул Падшего.
   Громадный чёрный треугольник занимал примерно половину площади перед развалинами храма. Внутри него горело изображение раскрытой ладони, в центре которой пылал человеческий глаз.
  

LXI

1775 г, 1-ый летний оборот, 23 день. Варенор, Ферин

  
   Это были бессонные ночи, проведенные в громадном полукруглом зале. Сотни богато одетых фигур, кружащихся в медленном танце. Легкие интриги по углам, в тенях и за занавесями. Немного одиночества для тех, кто оказался неудачлив или попросту менее знатен, чем другие. И водоворот новых ощущений для хозяина бала.
   Её глаза блестели рядом. Ярче чем самые драгоценные самоцветы. Глубокий, завораживающий взгляд - не серое блеклое свечение, но пламя.
   В те минуты не существовало ничего, кроме этих глаз.
   - Милорд, - пропела девушка с черными, как беззвездная ночь, волосами. Столь очаровательно, что Долиафу захотелось, чтобы улыбка никогда не покидала её губ. Обнять, прижать к груди и оберегать до последнего вздоха - такого были его желания. Уже не мальчишки, не юноши, а мужа.
   - Пусть эта музыка не заканчивается никогда! - вырвалось у короля. - Вы восхитительно танцуете, Лиана!
   На щеках девушки заиграл румянец.
   - Благодарю! Впрочем, моим навыкам далеко до королевских.
   - Я не танцевал так давно, что позабыл, когда это было и как делается, - рассмеялся Долиаф.
   - Вы только что танцевали со мной, милорд. Неужели успели забыть? - прищурившись, улыбнулась Лиана. В серых глазах загорелся озорной огонёк.
   - Я помню: вашу улыбку, струящийся смех, теплый блеск в глазах.
   Несколько минут - вечность и едва уловимый миг для тех, кто влюблен, они провели молча. Прикосновения заменили им слова. Но вот музыка затихла - они замерли в центре зала под роскошной хрустальной люстрой. Вокруг заметались пестрые фигуры - волшебство развеялось.
   - Жаль, что танец закончился, - прошептал Долиаф и улыбнулся. Как ему показалось несколько глуповато, по-мальчишески.
   - Танец, но не ночь. Ей далеко до финала.
   - Тогда прошу подарить мне ещё один танец! - в горле пересохло, король проглотил окончания фразы. И осознав это, смутился.
   - Мне думалось, короли требуют - не просят. Берут, что должно и чего желают.
   - Так и есть.
   - Вы король, - на губах играла улыбка. - И вы просите.
   - Да. Но вы..., - голос предательски дрогнул, но потом наполнился глубоким спокойствием, - вы не то, что следует брать силой. Требовать же от вас чего-либо всё равно, что приказать дождю перестать идти, а горе - сдвинуться с места. Столь же невыполнимо и бесправно.
   - Вы король..., - улыбка обезоруживала, путала мысли.
   - Правитель королевства, но не вашего сердца!
   Смущение. Учащенное дыхание. Легкая дрожь. Румянец.
   И зрачки, превратившиеся в две бездонные темные ямы.
   - Вы всем дамам говорите подобное?
   - Лишь тем, кто улыбкой способен заставить мой язык заплетаться, а мысли - бежать друг за другом вприпрыжку.
   Долиаф поднёс руку Лианы к губам и, слегка наклонившись, поцеловал: легкое быстрое касание, будто бы боясь обжечься.
   - Таких немного, - он заглянул спутнице в глаза. - Я знаю лишь одну.
   Долиаф почувствовал дрожь, охватившую девушку. Он видел её смущение, чувствовал, как сбилось дыхание. Взгляд Лианы метнулся в сторону, но тут же возвратился обратно. Каждый жест, каждое мимолетное движение меняло всё вокруг. И поэтому не могло остаться незамеченным.
   - Пожалуй, на сегодня хватит танцев, - прошептала девушка и добавила, заметив тень, упавшую на лицо Долиафа. - Завтра снова бал. И быть может, мы увидимся.
   - Последний день, - произнёс Долиаф чуть более холодно, чем хотелось бы. Юноша судорожно пытался понять, что происходит, что ему делать, как себя повести. И как обычно, от размышлений было больше вреда, чем толку.
   - Последний, но он будет самым запоминающимся. Ведь это ваш бал, а вы, как я поняла, способны преподносить сюрпризы.
   - Вы точно придёте?
   За вопросом последовала тишина, растянувшаяся, казалось, на целую вечность.
   - Да... Найдите меня там же, где и обычно.
   Девушка поклонилась и покинула Долиафа, оставив его наедине с невеселыми мыслями. Юноша чувствовал, будто упустил что-то, не завершил нечто очень важное и, быть может, пропустил намек.
   Он простоял в одиночестве до тех пор, пока не заиграла музыка. Бал продолжился, но для Долиафа он завершился с уходом Лианы. Никто не подошёл к нему, ни одна из дам не попросила пригласить её на танец. Это было даже несколько непривычно. Неужели в этот момент он так ужасно выглядит со стороны?
   Нужно было подумать в одиночестве. Король двинулся к своему любимому месту, но балкон оказался занят. У перил замер Бальмур и не сводил глаз с приближающегося Долиафа. Тот улыбнулся другу. На сердце стало намного легче: чтобы не ответила завтра Лиана, Бальмур всегда будет с ним.
   - Долиаф..., - правитель Варенора вздрогнул: столь непривычно было слышать в голосе друга грусть. - Зачем ты встаешь у меня на пути?
   - Я... - Долиаф замер напротив Бальмура, растерявшись и не в силах подобрать нужные слова. Фразы, крутящиеся в голове, казались слишком глупыми.
   - Ты же знаешь, я люблю её! Она покорила меня с первой минуты, как я заметил её! Она богиня! Ты видел, как я смотрел на неё! Знал о моих чувствах к ней! Но всё же решил вмешаться! - в голосе зазвенела ярость.
   Бальмур рассмеялся. Надрывно и грустно.
   - Кто бы мог подумать, что между нами встанет девушка? Друзья навеки - помнишь? Шесть дней назад, ты ответил "да". А в последующие - принялся флиртовать с Лианой...
   - Я помню нашу клятву. И всегда буду помнить. Но Лиана и меня покорила с первого взгляда. Бальмур... Прошу... вы оба мне дороги. Я готов отдать за вас обоих жизнь! И я не хочу выбирать между вами.
   - Если я тебе дорог, отступись! Прошу тебя как друга! Завтра последний день. Бал закончится, и я уеду. И хочу увезти Лиану с собой. Она станет моей королевой.
   - Я люблю её.
   - Я тоже!! Ты предлагаешь нам скрестить клинки из-за этого? - глаза Бальмура блеснули. На миг Долиафу показалось, что друг обнажит клинок, но, к счастью, этого не произошло. - Впрочем, помнится, ты всегда был посредственным фехтовальщиком.
   - Не нам решать, с кем она будет. Лиана сам должна выбрать. Ей лучше знать, кто сделает её счастливой.
   - А если она выберет меня?
   - Я... - запнулся Долиаф, будто тысячи игл впились под кожу, - соглашусь с её решением. Ты мне как брат, Бальмур. Но что если она выберет не тебя?
   Правитель Кера покачал головой.
   - Тогда реки потекут вспять. Ты ведь и сам понимаешь, соперничать со мной глупо. Я лучше тебя понимаю женщин. Знаю, чего именно они жаждут.
   - Тогда почему ты просишь меня отойти в сторону? Ты ведь боишься, не так ли?
   - Мне нечего бояться. Просто не хочу, чтобы ты ещё сильнее привязался к ней.
   - Посмотрим. Это не война, чтобы мериться силой и выдумывать стратегии.
   - Нет, друг мой. Это война. В этом мире: либо ты, либо тебя. Ты или сам диктуешь правила, либо тебе их навязывают. Середине нет: победа или поражение. Меня всегда удивляла твоя наивность и неспособность понять это.
  

***

   Пальцы пробежались по отполированному столу из черного дерева. Будто барабанная дробь, зовущая к схватке с противником. Гнетущая и полная безысходности. Нет в ней ни пафоса, ни восторга, ни позыва к действию - всё это ложь, сказки для простолюдинов, которые они потом рассказывают сыновья. А те в свою очередь, заразившись мечтами о подвигах и славе, становятся солдатами.
   Где-то на севере, быть может, прямо сейчас гремят барабаны и гудят, не переставая, медные трубы. Но армия - пока ещё на юге. И юноши, набранные наспех в ополчение, идут в проржавевших доспехах навстречу многократно превосходящему как по численности, так и по вооружению врагу. Исход предопределен и неминуем. Но ради чего все эти смерти? Ведь в них нет смысла! Зачем сражаться ради кого-то, ради какого-то королевства? Биться стоит только ради себя и тех, кто тебе дорог.
   Ополченцы знают, что идут в бой, из которого не выйти живым. Но идут. Многие убегают, их ловят и казнят как дезертиров. Это необходимо, чтобы большинство всё-таки двигалось вперёд. Дрожа от страха, роняя оружие, спотыкаясь - но двигалось!
   А их король сидит в замке вдалеке от сражений и не может сдвинуться с места. Потому что боится заглянуть в прошлое, страшится встретиться с ним, зная, что в смертях тысяч повинен лишь он один... Это война... Она началась не тогда, когда войска Кера перешли границу. Нет, намного раньше... В последний день того рокового бала...
  

***

   Легкие как дуновение ветерка прикосновения. Тихая музыка. Танец подобный полёту в небесах. Танец, после которого более не останется сомнений!
   "Наивен? Не соперник? Не знаю женщин?!"
   Его последний шанс. Довольно игр - их время прошло. Довольно неопределенности, которая выматывает и отравляет душу. Ему нужен ответ - он здесь, чтобы получить его. Быть королем - значит, брать что хочется.
   Подумать только, он столь давно не был собой, не жил ради себя, что это "быть" стало для него слишком непривычно. Всё равно, что зайти в ледяную воду, когда нещадно палит солнце: жутко и приятно одновременно.
   - Твой друг рассказывал, у тебя всегда были проблемы с девушками, - прошептала Лиана, заглянув в глаза Долиафу.
   - А что ещё он рассказывал?
   - Много чего: как спасал тебя, помогал и о том, какой ты есть на самом деле.
   - И какой же я есть?
   Лучезарная улыбка.
   - Не важно. Ты такой, каким я тебя вижу. У меня ведь есть собственные глаза.
   - Я рад.
   - Ещё больше он говорил о себе, - продолжила Лиана, не отводя взгляд. Юноше показалось, что она чего-то ждёт: какого-то только ей одной известного жеста, знака или фразы. - Он так любит себя?
   - Да... Нет... То есть не хочу об этом. Уверен, ты сама решишь это для себя. Мои глаза могут видеть иначе, нежели твои.
   Долиаф с трудом сдерживал гнев: Бальмур вывернул его душу наизнанку, обнажил самые дальние её уголки. И сделал он это, зная, что Лиана ему не безразлична! Зная, что она для него стала целым миром! В груди зарычала, заклокотала ярость: "Я сам должен был рассказать ей о себе. Он не имел права! Как он мог? Зачем?"
   - Что-то не так? - в голосе девушки послышались нотки беспокойства.
   "Волнуется за меня?"
   - Мне неловко из-за Бальмура, - признался Долиаф. - Его слова... Его поведение...
   - Ты не виноват.
   - Нет. Я подтолкнул его. Был невнимателен. Он помогал мне, когда мы были младше. И всегда казался таким недосягаемым: примером для подражания, идеалом. А теперь я не узнаю его, но знаю: внутри он всё тот же. Он хороший.
   - Знаю. Но не сравнивай себя с ним. Просто он другой. Человек творит себя сам.
   В этот миг музыка затихла: будто молот тишина обрушилась на зал.
   Лиана улыбнулся - и мир вокруг Долиафа перестал существовать. Только он и она.
   "Бальмур боится меня. Напуган происходящим. А значит..."
   Последнее сомнение было отброшено.
   Движение вперёд - губы обожгло чужое тепло. Непривычно. Мокро. Вовсе не так, как он себе это представлял. Куда лучше. И необычайно приятно.
   Конец? Нет, только начало!
  

***

   Кабинет в лучах угасающего солнца выглядел ещё более дряхлым, чем был на самом деле. Чистый письменный стол: лишь стопка бумаги и старое перо на дальнем конце. Покрытые пылью книжные шкафы, полупустые и разваливающиеся. На стене укутанная иглами карта Эстера, громадная и подробная до мельчайших деталей - специально заказанная когда-то отцом из Осдара. Последние десятилетия выдались на удивление мирные, и границы королевств остались там же, где и были на момент её создания.
   Кресло скрипело от каждого резкого движения. Можно было бы заменить его новым, но Долиаф не спешил это делать. Этот кабинет напоминал об отце и о тех временах, когда всё было просто, решения делились на хорошие и плохие, а люди - добрых и злых. То было время, когда перед ним лежала открытой целая жизнь, удивительная и манящая своей безграничностью и свободой.
   В укутавшей комнату тишине скрипнула половица. На стене между шкафами мелькнула тень. Долиаф вскочил на ноги, рука метнулась к ножнам стоящим рядом, и правитель отпрыгнул в сторону.
   В кресло вонзился кинжал.
   Из теней выскочил воин, облаченный в черное, и кинулся на короля. Заскрежетала сталь, посыпались проклятье: Долиаф никогда не был хорошим бойцом, но руки ещё помнили, как правильно отражать удар. Убийца, потеряв своё главное преимущество, был вынужден менять тактику, приспосабливаясь к бою в узком пространстве.
   Шансы были равны. На пол полетели бумаги, перья, чернила.
   Долиафу удалось ускользнуть от очередного удара. Но правитель вынужден был отступить и оказался в ловушке. Спина уперлась в стену: слева было окно, справа - шкаф. А спереди замер убийца.
   - Я был иного мнения о вашем Братстве! Или у Бальмура не хватило денег, чтобы нанять лучшего из вас? - усмехнулся король и опустил меч.
   Убийца не ответил на выпад и неотвратимо приближался.
   Долиаф зарычал и кинулся ему навстречу.
   Это был его последний шанс.
  

***

   Он ждал его на прежнем месте. Очевидно, вкладывая в него гораздо больше смысла, чем хотелось бы им обоим. Одного взгляда на лицо друга хватило, чтобы убедиться в правоте мыслей: Бальмур уже всё знал.
   Что же тем проще для всех.
   - Я уезжаю, - голос прозвучал отстраненно.
   - Может, подождешь до утра? - сколь же сухо и равнодушно предложил Долиаф.
   - Нет. Сейчас!
   Молчание. Вновь, как и семь дней назад. Первая их встреча после долгой разлуки, и вот теперь... В глубине души Долиаф догадывался, чем всё закончится. Как знал и то, что пути назад нет. Ничего нельзя изменить. Но ничего и не хочется менять.
   - Выбирай: я или она. Это последний шанс, - предложил король Кера.
   - Я не хочу выбирать.
   - Ты должен! Мне! Нам! Нашей дружбе! - закричал Бальмур. - Помнишь вепря? В тот день я спас тебя! Ты обещал вернуть долг!
   - Я поклялся другу. Но друг не станет клеветать.
   Губы Бальмура скривились в усмешке.
   - Никакой лжи. Только правда. Я рассказал, каков ты на самом деле. И удивлен, что она оттолкнула меня. Дура! Такая же, как и все остальные!
   - Лиана сделала свой выбор. Решила, кто её достоин.
   - Замолчи! - Бальмур шагнул вперёд. Рука сжалась в кулак. В глазах заплясал огонёк безумия. - Не смей так говорить! Ты... ты! Всегда был слаб! Сколько раз я вытаскивал тебя из передряг, в которые ты попадал по собственной глупости? Ты должен мне!
   - Нет. Больше не должен. Клятвы остались в прошлом - там им и место, - прошептал Долиаф. - Ты изменился, Бальмур. Я не узнаю тебя.
   - Ничто не вечно, мой друг. Неужели ты не видишь? Оглянись! Мир меняется! Он сдвинулся с места, и его уже не остановить. Я понял, чего хочу: быть на гребне перемен, стать тем, кто несёт эти самые изменения!
   - Твоя мечта полна самолюбия. Ты одержим ею!
   - Она сказала мне то же самое, - правитель Кера затрясся в безудержном смехе. - Подумать только, как вы слепы. И ты, и она... Я ведь знаю тебя куда лучше, чем ты сам себя. Вижу тебя насквозь. Ты не удержишь её и полгода. Она уйдет, и ты останешься один. Сломленный. Раздавленный. Униженный.
   - Ты ничего не знаешь!
   - Знаю! Не она, так ты сам оттолкнешь её! Предашь, как предал меня! Это у тебя в душе! Черный вязкий комок предательства - он всегда будет с тобой!
   Взгляд глаза в глаза.
   - Убирайся! Прочь из моего города! - выдавил из себя Долиаф.
   - Я уеду, как и собирался. Ты сделал выбор, Долиаф. Но знай, - Бальмур изменился в лице. Сплошная маска. Ни единой эмоции, - я вернусь.
   Правитель Кера двинулся к выходу, прошёл мимо Долиафа, будто бы юноши не существовало. Не дойдя до арки несколько шагов, Бальмур обернулся.
   - И вернусь не один. За моей спиной будут развеваться знамена Кера. И в тот миг ты пожалеешь, что выбрал смазливую девицу! Клянусь Кером, пожалеешь!
  

***

   Убийца без усилий парировал удар и, поймав клинок Долиафа своим, направил его в сторону. Кисть пронзила острая боль, рука онемела - меч, жалобно дребезжа, полетел на пол. Отскочил под стол и остался лежать вне досягаемости.
   - Мой заказчик просил передать, если будет возможность, - голос через повязку звучал глухо, походил на шепот, доносящийся из темноты. - Пришло время отдавать долги. Меняется всё, но месть всегда остается столь же сладкой.
   - Кто тебя заказал? Я хочу знать!
   Убийца проигнорировал вопрос и двинулся на короля. Будто тень, убегающая от света. Блеснула сталь - клинок нашёл цель. Вошёл в плоть мягко, без усилий. На полу тут расцвел алый цветок.
   Заглянув в широко раскрытые глаза убийцы, Долиаф задрожал.
   С губ сорвался шепот:
   - У королей всегда есть козыря в рукаве.
   Убийца судорожно глотнул воздух, захрипел и повалился на пол. Из груди мужчины торчал длинный кинжал с изящной рукоятью, отделанной позолотой.
   Долиаф наклонился, вытащил клинок, как ни в чем не бывало, вытер его прямо об одежду убийцы и спрятал под камзол. Затем король стянул капюшон и заглянул в лицо члену Братства. На полу лежал юноша лет двадцати пяти: гладко выбритый подбородок, изогнутый нос и светлые волосы.
   - Милорд! - дверь с грохотом распахнулись, и в комнату ворвались гвардейцы. Что же лучше поздно, чем никогда. - Мы услышали шум. Что...
   Они запнулись, впившись взглядом в тело убийцы.
   - Унесите его! И пусть кабинет приведут в порядок. Мне он будет нужен этой ночью, - распорядился Долиаф.
   Гвардейцы отдали честь и принялись выполнять приказание.
   В коридорах было темно, но мрака Долиаф никогда не боялся. А после нападения тем более. Оказалось, ему необходима была встряска. Она всё расставила по местам. Теперь он точно знал, что ему следует делать.
   И это был единственный выход. Кошмар закончится, а вместе с ним и война.
  

***

   Всё было готово.
   Эта ночь станет последней в череде кошмаров наяву.
   Пузырек устроился на столе, ловя отблески огня в затухающем камине и поблескивая алым. Последние языки погибающего пламени настойчиво тянулись вверх, пытаясь выкарабкаться из-под черных, как смола поленьев. Но дерево было мертво и не могло утолить голод огня. Оно лишь обладало иллюзией целостности. Достаточно прикоснуться, и поленья рассыпались бы в прах.
   За этот крошечный пузырек пришлось отдать целое состояние. Аптекари трудились над ним весь вечер и полночи. Чудо, что им удалось уложиться в установленный срок.
   "Впрочем, приобретение того стоит", - решил Долиаф и с осторожностью взял склянку в руку. Пузырёк оказался очень легким, почти невесомым и холодил кожу. Держать его было приятно, но ещё приятнее осознавать, что перед ним лекарство от всех бед, навалившихся на Варенор.
   Вот он! Последний довод королей.
   Долиаф спохватился, опустил пузырек на край стола и, взяв бумагу, принялся писать. Быстро, бегло и не задумываясь о том, какие мысли оседают на бумагу аккуратными черными строчками
   "Мой бывший друг..."
   Эти мысли, эти слова давно крутились в голове, не давая покоя и толкая к безумию. Их обязательно нужно оставить на бумаге, чтобы хоть как-то очистить разум. Поставить точку с подлинным осознанием того, что наступает конец.
   "Ты получишь то, чего столь безумно жаждешь. Но прошу - остановись!"
   Мысли текли, ложились на бумагу и оттого становились чуточку менее пугающими.
   "Когда ты будешь читать это послание, я..."
   Точка... Вот и всё. Теперь точно всё.
   Долиаф запечатал послание и отложил в сторону на видное место. Завтра его найдут, и Верис сообразит, что с ним делать. Можно было бы предупредить его, но он может помешать. Лорд Файн чересчур верен. Хороший советник, великолепный политик и замечательный друг. Куда лучше, чем он сам.
   Предатель и убийца... Пламя в камине зашипело, в последний раз всколыхнулось и погасло, впустив в комнату темноту.
   Вокруг бушевало пламя. Огонь пожирал крыши домов, срывал черепицу и яростно метал на землю. Рыцари с золотым грифоном на латах теснили толпы обезумевших горожан. Один за другим простолюдины бросались на закованных в броню рыцарей - и тот час падали на землю. Мертвецов становилось всё больше. Весь Ферин уже был завален ими.
   Он убивал вместе со своими рыцарями своих же подданных. Его меч и доспехи заляпаны кровью. Неудивительно - она повсюду. Тогда, двадцать три года назад, ему казалось, что иного выхода нет. Смерть выглядела единственной преградой разгорающемуся хаосу. Думал ли он в те дни о подданных? Все, даже чуткий Верис, были уверены, что король стремится защитить их. Но никто не знал всей правды...
   - Милорд! - раздалось из-за дверей.
   Туман перед глазами частично развеялся. Картинка задрожала, поплыла.
   Верис... Проклятье! Как он узнал?!
   Он прошёлся огнём и мечом по землям Варенора, утопил столицу в крови. На кладбищах не осталось места после этого похода. Его боялись! Уважали! Прозвали алым тираном и пугали детей рассказами о нём.
   А он... всего-навсего пытался защитить сына - единственное, что осталось у него от Лианы. Её плоть и кровь. Он спас его. И тут же потерял.
   Теперь... уже навсегда...
   - Ваше Величество! Откройте! Это важно! - не унимался советник.
   Рука потянулась к пузырьку.
   Пусть Верис, кричит, сколько хочет, может ломать двери. Ему всё равно.
   Тук! Тук! Тук!!!
   Нет. Не всё равно! Он хотел, чтобы все произошло в тишине и покое! Долиаф зарычал, поднялся с кресла, подскочил к дверям и рывком распахнул их.
   - Что происходит?! Объяснитесь, лорд Файн!
   - Прошу прощения, - Первый советник поклонился настолько низко, насколько позволило ему телосложение. - Прибыл отряд с восточного побережья.
   - С вашего позволения, - оказывается, Верис явился не один. Из-за его спины вышел голубоглазый блондин. А в тени у колонн стоял ещё кто-то. - Капитан Родерик Геон из первого восточного легиона, милорд.
   - Чего ради стоило беспокоить меня ночью?! - поинтересовался Долиаф. - Неужели это не могло подождать до утра?
   - Капитан принёс дурные вести, но, думаю, они действительно могут подождать до рассвета. Однако он прибыл не один. И я счёл, что вам следует её увидеть, - лицо Вериса расплылось в хитрой улыбке.
   - Её?
   - Да. У нас гостья, милорд. Капитан!
   - Тали, - позвал Родерик, и темная фигура у колонн вышла на свет.
   Горло тут же пересохло. Долиаф отшатнулся - рука вцепилась в стол. И ощущение его гладкой теплой поверхности было единственным, что не позволило усомниться в реальности происходящего. Это были ни сон, ни воспоминания.
   Те же длинные черные как хвост ворона волосы. Те же серые глаза. Тот же острый нос. Тот же изгиб бровей, те же скулы. Те самые, манящие его когда-то, губы. Только кожа... чуть более смуглая и грубая. И яростный, дикий огонь в глазах. А в остальном...
   Долиаф прошептал чужим голосом: низким и дрожащим, чувствуя, как пол уходит из-под ног:
   - Лиана...
   Пузырек соскочил со стола и с жалобным звоном разлетелся на мелкие осколки.
  

LXII

1775 г, 1-ый летний оборот, 25 день. Элор, Арвэ

  
   - Глупый мальчишка!
   Покрытый позолотой подсвечник полетел в стену, жалобно звякнул и, отскочив, запрыгал по узорчатым мраморным плитам.
   - О чём он думает?!
   Вслед за подсвечником в полёт отправилась печать. И ворох свитков
   Зейд пробежался взглядом по столу в поисках следующего снаряда, но более не нашёл ничего подходящего. Он перевёл дыхание, помянул Древних и подошёл к окну.
   Аррел выделил ему одну из лучших комнат, расположенную в западном крыле. Эта часть дворца была обращена к столице, и перед Зейдом внизу раскинулся Арвэ - золотой город. Солнце давно уже встало, но столица всё ещё спала, купаясь в ослепляющем желтом свете. Тени становились шире и длиннее, они медленно ползли прочь, прячась от обжигающих лучей за углами домов и под широкими крышами.
   - Что же ты наделал, мальчишка? И главное, почему?
   Зейд был уверен, что Аррел осознал сложившуюся ситуацию и разделяет его опасения. Святейший мог получить согласие наместников. Должен был! Но он попросту прервал риторий!
   Откуда у него взялась уверенность, что они справятся без помощи севера?
   Да, всем известно, наместники - глупцы и не видят дальше собственного носа. Маг не особо надеялся, что знать поверит ему. Всё зависело от Аррела, а тот...
   Оказалось, мальчик изменился. Повзрослел?
   Да. Зейд убедился в этом. Что-то едва уловимое он заметил ещё в день приезда в столицу, но тогда не нашлось времени, чтобы разобраться. Полным ходом шла подготовка к риторию: дворец был полон наместников, которые пребывали с каждым днем.
   И вот на совете Аррел сделал то, чего не должен был. Это не могло быть его мнение. Либо он так плохо знает своего ученика, либо произошло нечто непредвиденное.
   Если только... Им не управляют. Кто-то вложил в его голову роковые фразы.
   Но кто?
   Маг вспомнил изумрудный блеск и улыбку Нади.
   Неужели она?
   Когда Аррел представлял её, то сказал, что спас девушку по пути в Арвэ. Могло ли это быть подстроено? Мальчик был подавлен, был так уязвим. Проклятье! Не стоило оставлять его одного! Нужно было сразу отправляться в дорогу!
   Так значит Нади?
   Интуиция кричала Зейду, что он прав. Но маг не видел в происходящем смысла. Кому могло понадобиться всё это? Её кто-то подослал?
   Впрочем, какая-то часть сомневалась в причастности девушки. Она ведь действительно могла оказаться вполне обычной девушкой. А Аррел... не нужно даже спрашивать его об этом. Ему всего шестнадцать. И он влюбился, потерял голову. Юности свойственно совершать ошибки. Особенно, когда дело касается прекрасной дамы. Любовь - безумие, сладкое и мучительное.
   В дверь настойчиво постучали.
   Она распахнулась, и в комнату зашёл один из прислуги. Его глаза блеснули золотым, но Зейд, будучи взбудоражен собственными мыслями, не придал этому значения.
   - К вам посетитель, - лакей поклонился и отошёл в сторону, пропуская облаченного в ало-золотую мантию мужчину.
   - Грандмейстер?! - вырвалось у Зейда.
   Но маг тут же спохватился и склонил голову:
   - Не ожидал увидеть вас так скоро, мессир.
   - Оставь нас, - приказал глава Ордена свободных магов и погладил густую рыжую бороду. Карие глаза блеснули. - Зейд, а ты всё такой же упрямец, каким был всегда
   Бэрр Пиетт прошёл к столу и опустился в стоящее рядом кресло.
   - Прошу меня простить, мессир. Я счёл, что важнее присутствовать с Аррелом на ритории, чем дождаться вас. Если я доставил вам неудобства...
   - И что в итоге? - оборвал его Пиетт. - Риторий состоялся, но мальчишка продемонстрировал, что ты его не контролируешь. Ты допустил серьезный промах, Зейд.
   - Мессир...
   - Тихо! - Пиетт поднял руку, вновь прервав мага. - Ты ведь прекрасно понимаешь, сколь многое поставлено на карту.
   - Да. Несомненно.
   - Нет! Не понимаешь!
   Грандмейстер поднялся и подошёл к Зейду.
   - Смотри, - Бэрр Пиетт махнул рукой в сторону отливающих золотом крыш. - Что ты видишь?
   - Город. Столица. Арвэ.
   - Внимательнее, Зейд. Намного глубже.
   - Он пробуждается.
   - Да, - кивнул грандмейстер. - Изменения. Ты видишь перемены. Солнце всходит и заходит. И каждый день несёт с собой нечто новое. Но эти изменения, посмотри, они тени: бесплотны и мимолетны. Вот они есть, а вот их уже и нет.
   Пиетт скрестил руки на груди и изучал сияющий Арвэ. Зейд замер за спиной грандмейстера, ожидая продолжения.
   - Неужели глядя на всё это, наблюдая за нами, некогда могущественными магами, тебе, Зейд, никогда ничего не хотелось изменить?
   - Мы следим за порядком, мы хранители мира.
   - Нет. Нет... Нет! - Варис отмахнулся, отошёл от окна и принялся бродить по комнате. - Ты действительно не видишь, не чувствуешь этого. Это плохо... Ты слеп.
   Грандмейстер замер около мраморной статуи, изображающую обнаженную по пояс деву. Пальцы верховного мага скользнули по белоснежной щеке, пробежались по шее и подбородку. И наконец, остановились на правой груди.
   - Она идеальная, не правда ли? Такое изящество, столь четкие формы лица. Вот к чему нужно стремиться. К совершенству! Изменения... Они повсюду! Каждый из нас: и ты, и я, и Аррел, и все остальные - мы камни на вершине горы. Сдвинь один - сдвинутся и другие. Столкни один из них вниз - и начнется лавина!
   Бэрр Пиетт оторвался от статуи и посмотрел на Зейда. Тот невольно вздрогнул: столь безумным на миг ему показался взгляд грандмейстера.
   - Ты не чувствуешь, что приближаются великие перемены. Грядет Великое Изменение. Самое важное и значимое из всех, что были и будут. Оно затронет каждого. Оглянись! Это уже началось. Варенор, Кер, Осдар, Кион, Вейрн и Элор! Оно везде!
   - Мы должны остановить это, мессир! Равновесие рушится!
   - Остановить?! - грандмейстер сверкнул глазами. - Зачем?
   Наставник Аррела отшатнулся и схватился рукою за подоконник.
   - Но... мессир... разрушения... хаос... Так не должно быть!
   - Таланису нужна встряска. Такая, что бросит его на колени, и тогда Орден выйдет из тени и получит положенное нам по праву! Мы единственные остались верны Древним! Сила и знания, которыми обладает Святая Церковь, должны быть наши!
   И тут Зейд, наконец, понял...
   И всё ещё отказываясь принять мысль, пронзившую разум, прошептал:
   - Выпустить то, что находится за Барьером... Ту тьму... И натравить на остальных... Таков ваш план, мессир?! Но... это безумие!
   - Безумие? Нет. Мы веками изучали Барьер и знаем о нём больше, чем весь остальной Эстер! Если кто и сможет подчинить то, что таится за ним, так это мы.
   - Та сила... мы ничего о ней не знаем! Она может уничтожить нас!
   - Стоит рискнуть! Нам нечего терять.
   - Я против!
   - Зейд, - покачал головой Бэрр Пиетт. - Я же приказал тебе остаться в святилище. Всё было бы настолько проще! Ты слаб и жалок. Но мог помешать всему. К счастью, Аррел встретил эту девушку. Не знаю, кто она такая, но оказалась весьма полезна. Север не должен узнать, что происходит у Барьера.
   - Я сейчас же отправлюсь к Аррелу! - Зейд сделал один шаг в сторону двери, но грандмейстер загородил ему дорогу.
   - Это должны были сделать убийцы. Но придется закончить мне, - Пиетт усмехнулся.
   Порыв ветра толкнул Зейда в грудь и кинул в сторону окна. Удар вышел настолько сильным, что магу показалось, что в него врезалось каменное ядро. Дыхание перехватило, перед глазами поплыли алые огоньки.
   В голове стучала всего одна мысль: "Грандмейстер хочет моей смерти! Орден предал меня!". Но измученному разуму было трудно сосредоточиться. Перед глазами вспыхивали слова плетения, но ту же растворялись во тьме: грандмейстер был намного сильнее.
   Это был поединок разумов. Спустившись в Астрал, Зейд видел комнату и соперника иначе. Вокруг Пиетта то и дело вспыхивали змеящиеся линии и устремлялись в сторону стоящего на коленях мага. В ушах подобно грому гремели слова плетения грандмейстера. Зейд никогда не думал и не представлял, что тот настолько могуществен.
   Он понял, что ему не победить. Нужно было бежать. Добраться до Аррела и рассказать ему всё. Он должен остановить это безумие! Орден не посмеет выступить против Святейшего!
   Правую кисть пронзила острая боль, и Зейд закричал. Его крик перекрыл все прочие звуки. Сознание померкло, скованное невидимой цепью. Лишенное возможности двигаться, оно рухнуло в темноту и забилось в ужасе, моля, чтобы всё закончилось.
   Над ухом раздался шепот:
   - Во всём крыле только ты и я. Никто не знает, что я здесь.
   Теперь Зейд понял, что означал странный блеск в глазах лакея. След заклятья подчинения: грандмейстер предусмотрел всё. Ах, если бы он только был внимательнее!
   Но... слишком поздно.
   Бэрр Пиетт поднял Зейда над полом, и маг бессильно повис в воздухе лишенный сил и возможности сопротивляться. Каждая попытка сплести заклинание пресекалась на корню. Малейшее движение оставляло в разуме обжигающий след.
   Это был конец. И они оба понимали это.
   - Камешек должен упасть, чтобы началась лавина, - усмехнулся грандмейстер Ордена и толкнул Зейда.
   Мир сжался до размеров тела.
   Раздался звон бьющегося стекла. Солнечные лучи ударили в осколки и разлетелись на сотни мелких ослепляющих вспышек. В ушах завыл ветер, крича: "Прощай". Тело пронзила ужасная боль: будто тысячи игл одновременно вошли под кожу.
   Треск дерева, шелест металла...
   По изогнутым золотым листам наперегонки побежали алые ручейки.
  

***

   - Ты прекрасна!
   Они лежали на широкой кровати, укутанные полупрозрачным одеялом. Нади прижималась к нему, и Аррел чувствовал каждый её вздох.
   Юноша потянулся и поцеловал любимую в шею, та замурлыкала от удовольствия. Руки скользнули по её плечам, пробежались вдоль рук и замерли на ножках.
   - Всё никак не было времени спросить, что означает твоя татуировка на бедре?
   Аррел пробежался пальцем вдоль черных линий.
   - Шестиконечная звезда... И стрелы внутри... А вот это, кажется, копье.
   - Щекотно! - засмеялась Нади. И развернувшись, поцеловала юношу. - Она напоминает клеймо отца. Просто красивый узор. В нем нет смысла.
   - Смысла нет в том, что мы лежим с тобой и ничем не занимаемся, - Аррел сгреб девушку в охапку, перевернул на спину и навис над нею. Он принялся целовать шею любимой, и пропустил тот момент, когда глаза Нади превратились в два бездонные черные бездны.
   Всего на миг.
   Девушка зажмурилась, и на её губах расцвела блаженная улыбка.

Эпилог

1775 г, 1-ый летний оборот, 26 день. Варенор, Диар

  
   Тропа стала шире и пошла вниз.
   Справа непроходимой стеной застыли Пограничные горы. Громадные и широкие они казались монолитным камнем, испещренным множеством мелких трещин и покрытым слоем неровностей. Горная гряда тянулась так далеко, насколько хватало взгляда. Самые высокие пики скрывались за рваными ало-белесыми облаками, те, что пониже прятались в тени, а подножие гор закатное солнце окрасило золотом.
   Слева горы отступали в сторону. От тропы бежала извилистая дорога. Она вела вниз через камни и уступы, теряясь где-то вдали. Но если подойти поближе, открывался чудесный вид на горное озеро. По кристально-синей воде плыла легкая рябь. Изредка набегали волны. Они устремлялись в свой недолгий бег и разбивались о берег. Левая гряда выглядела настолько крутой, что, казалось, двигаться по ней могли разве что козы.
   - Красиво, - прошептала Эстель, разглядывая синюю гладь.
   Остальные проигнорировали замечание спутницы.
   Дэйн тайком взглянул на Эстель и покачал головой. Когда-нибудь она поймет, что реальный мир не похож на её розовые фантазии. Раз обжегшись, ты более не сунешь руку в пламя.
   Убийца вгляделся в изгибы гор, растворяющиеся в подступающих сумерках.
   - Через полчаса будет развилка, и если свернуть направо, можно найти укромное местечко. Здесь полно небольших поселений, отшельников и прочих изгоев. Не стоит попадаться им на глаза.
   - Думаешь, архиепископ не отступится? - поинтересовался Белтас.
   - Ему нужен медальон. И Джиральд не из тех, кто сдается.
   Дэйн замолчал, а потом добавил, усмехнувшись:
   - К тому же, в этих горах разбойников не меньше, чем в столице. Пока не попадем на главный тракт, мы добыча.
   В тот же миг в доказательство слов убийцы, рядом раздался свист.
   Конь Дэйна дернулся, заржал и встал на дыбы.
   - Падший! - Дэйну с трудом удалось удержать взбесившееся животное.
   Свист повторился. Но Дэйн уже успел соскочить с коня и обнажить клинок. Спустя мгновение из-за камней показалось пять темных фигур.
   - Проклятье! - прорычал убийца. - Быть не может!
   Талигор вытащил меч, маг принялся плести заклинание, но Дэйн, не дожидаясь спутников, кинулся вперёд.
   - Они мои! - зарычал он через плечо. - Не вмешивайтесь!
   Жар в груди став нестерпимым, и Дэйн освободил его. Мир завертелся, а потом замер, превратившись в размытое пятно. Но как только дистанция сохранилась, Дэйн отозвал дар.
   Этот его бой и ничей больше! Без магии, только сталь и навыки.
   "Быть не может!" - повторил он и схлестнулся с первым из противников. Тот блокировал удар, и сам пошёл в атаку: наклонился и сделал выпад. Меч второго врага просвистел над ухом - убийца ушёл в сторону, сделав кувырок. Левая рука скользнула под плащ, и в напавших полетели ножи. Дальний из них не успел увернуться, дернулся и рухнул на колени, схватившись за лезвие в груди.
   Минус один.
   Прыжок-кувырок в сторону. Дэйн вскочил прямо перед следующим врагом. Тот замешкался и получил удар в колено. Мужчина пошатнулся, но перед тем, как рухнуть успел взмахнуть клинком.
   Плечо обожгло. Дэйн поморщился. Но, в конце концов, это лишь царапина. Молниеносным ударом он распорол незадачливому противнику горло. Через миг клинок убийцы уже высек искры, столкнувшись со скимитаром следующего врага.
   Ещё трое.
   Дэйн крутанулся влево, подсек приблизившегося сзади мужчину и кинулся на того, кто стоял спереди. Рывок прямо, потом резко в сторону - в воздух взлетел дождь из алых брызг.
   "Прыгай!" - завопила интуиция, и Дэйн подчинился.
   В спину ударила волна жара. В воздухе повисли жуткие вопли напавших. Дэйн обернулся: маг всё-таки вмешался и превратил один из валунов в кипящую жижу.
   - Это не ваше дело! - изумрудные глаза полыхнули с такой яростью, что Белтас отшатнулся. - Зачем ты это сделал?! Не думай, что я преисполнюсь благодарности!
   Дэйн сплюнул и склонился над одним из убитых. Пальцы пробежались по одежде, ища потайные карманы. Где же они?
   - Кто эти люди? - поинтересовалась подошедшая Эстель.
   Из горла Дэйна вырвался захлебывающийся, плачущий смех.
   - Убийцы из Братства!
   - Но... - вырвалось у Белтаса. - Почему?! Ведь ты...
   - Хватит!
   - Они пришли за медальоном? - вмешалась Эстель.
   - Нет, - глухо отозвался Дэйн. - За мной.
   Он сжал в руке бумагу с именем, найденную в кармане у мертвеца, и с отвращением отбросил в сторону.
   - Он заплатит за это!
   - Кто он? - не отставала Эстель.
   Дэйн поднялся на ноги. Сделал шаг. Споткнулся. Едва удержался на ногах. Всё тело будто пронзило молнией - перед глазами поплыли алые круги.
   - Дэйн! - Эстель бросилась к убийце и схватила за руку.
   Он вырвался и оттолкнул девушку. Сделал ещё шаг и рухнул на колени. Ноги отказались держать его. В тот же миг, Дэйн понял, что задыхается. В горле образовался густой склизкий комок.
   - Яд... - выдохнул убийца. - Падший!
   Его спутники превратились в размытые тени
   "Они боятся? Радуются?"
   Вслед за зрением отказало обоняние и осязание. Но... убийцы ошиблись. Они выбрали самый редкий и сильный из ядов. Ему он тоже был знаком.
   "Могу ли я довериться? Иного пути нет... Неужели я... боюсь?"
   - Пузырьки на поясе... - прохрипел Дэйн. - Два... крайние с обеих сторон. Треть каждого... И тепло... много... тепла... Мне... нужны... покой... и тепло...
   Тело пронзила острая, лишающая рассудка, боль. Дэйн рухнул на землю.
   " Величайший убийца умрет не в бою, а от какого-то проклятого яда!"
   Вместо смеха из горла вырвался хрип...
   "Могу ли я... доверять?"
  

***

   Лучи света прорываются через туманную пелену. Это место... Накатывают волны жара. Он летит, не чувствует тела. Яркая вспышка ослепляет. Дыхание замирает - он задыхается.
   Поворот - в глаза бьет блеск.
   Сияние золота...
  

***

   ...Ветер. Он напевает печальную песнь. Шум воды чем-то похож на колыбельную.
   Она рядом. Она спрашивает...
   - Ты уверен?
   - Да. Так должно быть. Помоги мне. Доверься.
   Он вслушивается - всё заглушает звон. Тихий, но становящийся всё громче и назойливее. Он мешает сосредоточиться.
   Из-за горизонта выползает тьма и заливает всё кругом мраком.
  

***

   Он идёт по длинному узкому коридору.
   За окном ревёт ветер. Густые тучи закрывают Селу. Лишь изредка свет её пробивается через завесу и влетает в витражное окно, пугая тени на полу и стенах.
   Светильники мерцают, горят неровно, тускло, боясь потревожить укутавшую коридор тьму. Та же вальяжно развалилась на полу, она обвивает узкие колонны, выстроившиеся вдоль стен, и пачкает гобелены.
   Плиты под ногами обшарпаны, а кое-где и вовсе разбиты. Он не может понять, почему не обут, но каждый шаг заставляет вздрагивать от прикосновения голой ступни к ледяному камню.
   В конце коридора дверь: на вид тяжелая и жутко древняя. Из щелей под ней пробивается белесо-желтоватого оттенка свет. Его неумолимо тянет к ней. Что-то или кто-то в глубинах разума нашептывает, что за дверью находится нечто крайне важное. Некий ответ на незаданные вопросы.
   Он хочет получить ответы. Но с каждым шагом двигаться становится сложнее. Что-то мешает, замедляет шаг, отталкивая прочь. Ветер ревет всё громче, так, что дрожат стекла, норовя в любой момент превратиться в горсть осколков.
   А пол... плиты становятся всё более холодными, обжигающими.
   С каждым шагом в воздух поднимается облачко пара. Волосы на теле встают дыбом. Он не может понять, одет ли или обнажен. А любые попытки посмотреть на себя вызывают жуткое головокружение - в глазах темнеет, плиты уходят из-под ног.
   Тьма усмехается, гудит, распевая гимны самой себе. Она зовёт бурю, и та бьется об окна, пробираясь внутрь через крошечные щели в камне.
   Занавески колышутся в такт её дыханию.
   Ещё один шаг - дверь перед ним. Да, действительно, она стара. Дерево ссохлось, покрыто сеткой морщин. Но всё же она крепкая. Сильная. Твердая. Рука касается металлического кольца. Он видит её! Сначала решает, что это просто тени - ладонь черная, как ночь. А потом понимает, что это перчатка.
   За спиной звенит: одно из окон не выдерживает и поддается напору ветра.
   Рука тянет за кольцо - дверь поддается. Без сопротивления. Без скрипа. В глаза бьет яркий свет. Приходится зажмуриться, но лишь на пару секунд. К счастью, глаза быстро привыкают.
   Перед ним чей-то кабинет. В дальнем углу - пустой стол. Вдоль стен - витрины с коллекцией оружия: мечи, топоры, кинжалы. Несколько стоек с доспехами переливаются ало-золотым. Тот же герб украшает стену, нависнув над горящим камином: алый дракон, рвущий золотого грифона.
   У огня спинкой к входу стоит широкое черное кресло. Зайдя в комнату, невозможно увидеть, сидит ли кто-то в нём. Но все чувства кричат: да!
   Он медленно двигается вперёд. Берёт в сторону - на подлокотнике видна кисть в серой перчатке. Потом рукав алого камзола. Ещё шаг - взгляд касается пепельных волос.
   Шаг...
   И ветер за спиной ревёт с невиданной силой. А потом опускается глубокая тишина. Ровно четыре удара сердца - её пронзает звук шагов. Он оборачивается и видит в дверях черную фигуру: клочок мрака среди света. Лицо вошедшего скрыто в тенях капюшона. Фигура движется на него. Чувства кричат об угрозе.
   - Кто ты? - раздается из-под капюшона. Ровный холодный голос.
   Он не успевает ответить, готовится к схватке.
   Незнакомец стягивает капюшон...
  

***

   Дэйн закричал и проснулся.
   Мир вокруг зарычал, завертелся волчком. Краем глаз убийца заметил какое-то движение рядом, и рука впилась в горло размытой фигуре.
   Та вскрикнула тонким мелодичным голосом, и туман перед глазами тут же рассеялся. Дэйн разжал руку, Эстель отползла в сторону. Тяжело дыша, она принялась растирать покрасневшее горло. В голубых глазах плескался ужас, какого Дэйн никогда прежде в них не видел.
   - Никогда не приближайся, когда я сплю! - прошипел он по привычке.
   А потом нахлынули воспоминания: Диар, бегство от архиепископа, нападение убийц Безмолвного, яд на клинке. Только сейчас до Дэйна дошло, что он обнажен по пояс, а на Эстель лишь белье.
   Заметив, что мужчина разглядывает её, девушка смутилась. Страх в глаза сменился на нечто непонятное. Она схватила лежащую рядом юбку и прикрылась спешно одеваться.
   - Где мы? - было первым, что пришло в раскалывающуюся голову.
   - Рядом с тем местом, где на нас напали, - откликнулась Эстель, пытаясь не встречаться взглядом с убийцей.
   - Лекарство? Вы сделали его?
   - Это всё Белтас. Талигор оттащил тебя с дороги, а маг сделал противоядие. Как ты и говорил. По трети пузырька.
   Дэйн впервые в жизни не мог разобрать охвативших его эмоций.
   - А... - начал он, но Эстель опередила его.
   - Это идея Белтаса! Он запретил разжигать костер. Мы же не знали, есть ли поблизости ещё убийцы. А ты умирал. Стал холодным, как мертвец. Тебе нужно было тепло.
   - И ты провела ночь со мной?! - прошептал Дэйн, не сводя с Эстель изумрудных глаз. - Была рядом, чтобы согреть? Чтобы... спасти??!
   Эстель кивнула.
   - Белтас попросил. Я согласилась.
   - Почему?! - вырвалось у Дэйна.
   Девушка молчала. А потом пожала плечами:
   - Ты спас меня в таверне. Вступилась за нас с Белтасом перед Джиральдом. Защитил от разбойников. Учил сражаться. Вытащил из Диара. Я должна была чем-то отплатить.
   Эстель поднялась на ноги. Она выглядела такой... необычной. Решительной. Сильной. Незнакомой.
   Коснувшись взглядом покрасневшей кожи на её горле, убийца пробормотал:
   - Прости... Мне приснился кошмар. И... спасибо!
   - Тени и замок, ты говорил во сне, - отозвалась Эстель. - Напугал меня.
   - Я не хотел.
   - Знаю. Гиррес сказал, ты не такой, каким кажешься. И знаешь, я начинаю ему верить.
   Эстель развернулась, оставив Дэйна наедине с самим собой.
   "Гиррес..."
   В глазах защипало, и Дэйн отвернулся, пряча лицо. От случайных свидетелей и от самого себя. Нахлынули воспоминания, ломая возведенные когда-то давно запреты. По щеке скользнула одинокая слеза.
   "Я отомщу за тебя! Обещаю!"
   Убийца поднялся и принялся одеваться. Доспехи лежали аккуратно сложенные в кучу.
   "Безмолвный... ты тоже заплатишь мне за предательство. Теперь я уверен: то, что произошло в особняке Барингема, отнюдь не случайность. Ты желал моей смерти. Не могу понять лишь, зачем? Почему спустя семнадцать лет решил от меня избавиться? Быть может, дело в нём?"
   Рука коснулась прохладной поверхности медальона.
   "Безделушка, ломающая судьбы... Что за оружие мы ищём? Что оно такое, раз гильдии готовы на всё, лишь бы заполучить медальон?"
   Темное золото блеснуло и вновь стало блеклым. Подмигнуло убийце.
   "Если оружие настолько могущественно... я заполучу его. Оно будет моим! И никто меня не остановит!".
   Теплая кожа коснулась пальцев, и сразу стало легче. Дэйн вновь ощутил себя целым - самим собой. Самым опасным человеком Таланиса. Страшнейшим противником для любого, кто отважится бросить вызов.
   Солнечные лучи окрасили кроны деревьев в алый. Цвет крови, ошибок и предательства. Цвет расплаты. Тот сон... кошмар... не был случайностью.
   В нём таился ключ к происходящему. И Дэйн знал, что рано или поздно заглянет под лицо в черном капюшоне. Вот только почему, точно зная, чего хочет, впервые в жизни он испытывает сомнение, гложущее всё сильнее.
   Дэйн развернулся и пошёл искать своих спутников.
   Начинался новый день. Им пора было в дорогу.
  

***

   Ветер касался белоснежного платье, путался в длинных распущенных волосах цвета золота и испуганно убегал прочь. Вокруг царила тишина: природа, затаив дыхание, наблюдала за незнакомкой, замершей на краю леса.
   Её лицо выглядело осунувшимся. В изумрудных глазах плескалась усталость. Правая рука поглаживала теплый эфес серебряного клинка.
   - Прости. Я подвела тебя, - прошептала незнакомка. - Нарушила запрет. Но пойми: у меня не было иного выбора.
   Ответом ей было молчание.
   - Он уже здесь. Но они не готовы. У них нет ни единого шанса.
   Молчание. Тишина.
   - Как и у всех нас... Я слышу его, но бессильна что-либо изменить...
   Золотоволосая воительница вздохнула, расправила плечи и растворилась в воздухе, оставив после себя примятую траву под просыпающимся небом.
   Небом обреченного мира...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"