Башмаков Денис Игоревич : другие произведения.

Шепот во тьме (Главы 1 - 10)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.79*4  Ваша оценка:

Пролог

   Придёт день, и падёт огонь небесный на землю.
   И станет это началом конца.
   Прошлое глубоко погребено, да расколотое не выстоит.
   Преданный трижды обратит во Тьму взор свой и в шепотах её обретёт могущество. Рухнут оковы, и восстанет из небытия Падший Враг. Под чёрными знамёнами соберется воинство его и выступит против света.
   И поглотит небеса мрак бескрайний, скрыв под покрывалом пепельным свет солнца. Горы низвергнут ярость свою на праведников, моря же набросятся на сушу. А твердь земная расколется, выпустив наружу смерть и разрушения.
   Три ночи продлится сие. А после окутает землю хлад, выжигающий жизнь. И воцарится царствие Падшего.
  

Пророчество о Последнем Дне

  

***

   Третий день сплошной стеной лил холодный дождь. Порывы северного ветра распахивали ставни, срывали старую черепицу. И каждый раз, едва вой стихии затихал вдали, в воздухе сверкали молнии, и гремел гром.
   Такой мерзкой погоды в Абихайле не было уже давно. Рой в сердцах выругался и сплюнул себе под ноги. Выходить за стены замка жутко не хотелось, но ночной обход владений ярла никто не отменял.
   Укутавшись в серый плащ с меховой подкладкой, мужчина ещё раз ругнулся и бросился в объятия стихии. Его товарищи поспешно закрыли за ним дверь и продолжили играть в карты, обсуждая выпивку и женщин.
   Спустя час промокший, замерзший и вдобавок испуганный дурной собакой, неожиданно выскочившей из кустов, Рой почти закончил ненавистную работу. Осталось лишь наведаться к старому маяку на Крутой скале, и, убедившись, что всё в порядке, зажечь погасшие факелы.
   Чтобы добраться до маяка ему потребовалось около десяти минут.
   Проклиная этот день, ужасную грозу, странного хозяина, занимающегося непонятными и, несомненно, темными делами, а также бесполезный обход и вообще весь мир, Рой дрожащими руками поджёг фитили.
   Факелы ярко вспыхнули - по стенам побежали причудливые тени. Они заметались из стороны в сторону, будто пытаясь убраться подальше из этого проклятого места. В том, что маяк проклят, Рой не сомневался. О нём ходило множество слухов: от шутливых до леденящих кровь.
   Многие считали, что во всем виноваты маги. Их сине-черная крепость располагалась на окраине города, и местные старались обходить её стороной. Говорили, что ночами на её стенах видели пылающих алым огнём демонов, а иногда оттуда раздавались леденящие душу крики тех, кого маги использовали в своих экспериментах.
   Но Рой считал, что всё это полная ерунда. Святая Церковь пристально следила за магами и только и ждала даже малейшего повода, чтобы избавиться от них. Демоны на стенах - веский довод, чтобы сравнять магириум с землей.
   Ветер тем временем усилился - будет чудом, если огонь в маяке сможет продержаться хотя бы полчаса. Быстрым шагом стражник спустился по полуразвалившейся лестнице. Поскользнуться на ней было плевым делом даже днём, но сейчас он старался об этом не думать. Ноги сами несли его в сторону замка, манящего долгожданным теплом.
   Проходя мимо обрыва, мужчина мельком глянул в сторону черного бушующего моря и вздрогнул. Оно выглядело угрожающе-красивым в потоках воды льющейся с неба и брызгах огромных волн, с воем разбивавшихся о прибрежные камни.
   "Вот он... Последний день нашего мира, - подумалось замерзшему до костей стражнику. - Прямо как его описывают святоши..."
   Рой часто слышал мрачные строки: как и все остальные верующие, он старался посещать проповеди в храме минимум раз в оборот. Но все эти слова всегда казались ему нелепой сказкой. Его жизнь была незатейлива: охрана владений ярла, выпивка с друзьями, игра в кости и ночи с кухаркой или горничной два-три раза в месяц, как повезет. Через несколько лет, подкопив деньжат, благо платил ярл неплохо, он надеялся поселиться где-нибудь на юге, так как холод ему уже изрядно надоел, жениться на местной даме и завести парочку детишек.
   И представить хоть на миг, что какой-то там умерший бог вдруг проснется и оживет, выглядело совершенным безумием. Магия и прочие причуды - всё это не для него.
   Рой замер, осматривая мрачный пейзаж, и внезапно поймал взглядом какое-то движение примерно в тридцати шагах справа. Повернув голову, он разглядел нечто, напоминающее чёрный вихрь, слепленный из струй дождя и темноты. Наваждение исчезло также внезапно, как появилось, и Рой увидел силуэт женщины в белом. От очередного порыва ветра незнакомка качнулась, и, шатаясь, сделала шаг по направлению к обрыву.
   Рой остолбенел. Он готов был поклясться, что мгновение назад женщины здесь не было. Мог ли он не заметить её из-за темноты и дождя?
   Стражник не успел сообразить, что происходит, как тело само бросилось вперёд. Наверное, судьба наблюдала за ним: в последний миг он успел подхватить женщину и, отшатнувшись, упал вместе с ней на скользкий холодный камень.
   - Благодарю - едва слышно прошептала спасённая, и её глаза тут же закатились. Мужчина, выругавшись про себя насчет того, что все неприятности происходят именно в его смену, поднял незнакомку на руки и двинулся в сторону замка.
   Тяжесть женского тела оказалась весьма приятной и волнительной. Волны предвкушения неожиданно захлестнули Роя, и он принял единственно правильное, как ему казалось, решение.
   Тайком пронеся женщину к себе в комнату, Рой тут же снял с неё промокшую насквозь одежду. Незнакомка не сопротивлялась и, похоже, находилась в глубоком обмороке. Взгляд мужчины задержался на изгибах женского тела - спасённая была божественно прекрасна. Золотистые волосы растрепались, слегка пухлые губы были соблазнительно приоткрыты.
   По телу побежали волны желания: мужчине безумно захотелось прикоснуться к женским губам, почувствовать их жар и сладость. Рука самопроизвольно двинулась в сторону спасенной.
   Рой вздрогнул и поспешил накрыть красавицу одеялом. Заставляя себя не оборачиваться, он отошёл в сторону. Холодная одежда полетела в дальний угол. Следом за ней отправился стальной клинок.
   Но переодеться полностью стражник не успел.
   - Рой..., - услышал он приглушенный голос позади себя.
   Мужчина, на котором сейчас остались лишь потертые кожаные штаны с заплатами на коленях, обернулся.
   Незнакомка сидела на краю кровати полностью обнаженная, скрестив стройные ноги и обхватив руками колени. Её изумрудные глаза, необычайно притягательные и глубокие, с любопытством разглядывали Роя.
   Странный завораживающий взгляд начал сводить его с ума.
   Собственная нагота женщину, похоже, ничуть не волновала. А вот Роя, хоть и весьма опытного в общении с дамами, подобная раскованность смутила. По лицу пробежал густой румянец. И, вдобавок ко всему, мужчина почувствовал, что не на шутку возбудился, разглядывая соблазнительные формы незнакомки, и ничего не мог с собой поделать.
   - Ты меня знаешь? - голос дрогнул, слова вырвались с неким хрипом.
   - Знаю, - незнакомка, не отрываясь, смотрела ему прямо в глаза, и случайно слегка раздвинула ноги.
   Впрочем, случайно ли?
   Мужчину передернуло - он отвернулся. Что же это такое? Он будто бы вернулся в прошлое, когда был неопытным стеснительным мальчишкой: легкая дрожь вцепилась в колени, дыхание участилось.
   О, Спаситель, что эта женщина с ним делает??!
   - Хорошо... - прошептал Рой. - Что вы делали на той проклятой скале?
   - У меня было важное дело, - пропела незнакомка. И отстраненно улыбнувшись, добавила: - Я искала вас.
   - Меня?! - поперхнулся от удивления стражник, рука потерла пересохшее горло.
   Набравшись смелости, Рой развернулся и едва не врезался в спасенную красавицу. В тот же миг она прильнула к нему, грудью коснувшись его кожи. В глазах у мужчины потемнело от безумного возбуждения. В этой женщине было нечто необъяснимо притягательное. То, от чего не было спасения и перед чем невозможно было устоять. О, Спаситель! Он желал её прямо здесь и сейчас, её тело манило его, как манит мотыльков в ночи свет лампы. Её теплое дыхание сводило с ума.
   Рой крепко прижал незнакомку к себе и, задыхаясь от возбуждения, заглянул в её темно-зеленые глаза. И он увидел...
   Смирение, покой и усталость.
   "Где же страсть??!" - пронеслось в голове у Роя, обнимавшего женщину всем видом показывающую, что сегодня у него будет незабываемая ночь.
   Незнакомка коснулась губами уголка уха мужчины и прошептала:
   - Ты прав. Ночь станет незабываемой. Не бойся. Это произойдет быстро.
   - Быстро??! - мужчина чувствовал жар женского тела и молил Спасителя о том, чтобы это никогда не заканчивалось. - Что ты...
   Договорить он не успел.
   Рука инстинктивно схватилась за горло, из которого хлынула кровь, украшая красными пятнами всё вокруг. Мгновение спустя тело Роя рухнуло на ковер и судорожно забилось в алой луже.
   В руке незнакомки блеснул изящный серебряный клинок и через пару мгновений растворился в воздухе. Покрытая с ног до головы кровавыми брызгами чародейка невозмутимо прошествовала в дальний конец комнаты и подняла брошенный мужчиной плащ.
   Перешагнув через стражника, она оглянулась.
   В изумрудном взгляде мелькнуло сожаление. Губы прошептали что-то, и убийца покинула комнату.
  

***

   Замок спал, укутанный безумным ливнем. Ветер пел дикую колыбельную, разбивавшуюся о стены и заставлявшую дрожать окна. Но, не смотря на это, в каменных залах царила безмятежность.
   Незнакомка двигалась по залитым тьмой коридорам, её золотистые волосы едва заметно колыхались в такт движению. Дрожащие тени, спутники одиноких факелов, сопровождали её в пути.
   Воистину, незабываемая ночь.
   Сегодня жалость должна крепко спать, спрятанная в глубинах сердца. Стражник очень помог, хоть и отнял крупицы бесценного времени. Ему "посчастливилось" оказаться не в том месте и не в то время.
   Рой...
   Она прочла имя в его памяти. Первая за сегодня кровь на её руках. И не последняя. Ведь всё впереди. Этот замок и эта ночь - лишь начало.
   Из-за поворота показалось двое в доспехах с гербом ярла: алым драконом, рвущим на части золотого грифона. Заметив женщину, они остолбенели. Доли мгновения мужские взгляды изучали её едва прикрытое тело, а затем стражи потянули из ножен клинки.
   Без колебаний!
   Незнакомка метнулась вперёд - один из стражников рухнул, судорожно хватаясь за распоротое горло. Небрежный взмах левой кистью - второго отбросило прочь. По коридору пронесся хруст ломающихся костей, стена пошла трещинами и окрасилась алым.
   Перешагнув через неподвижные тела, чародейка продолжила путь.
  

***

   Замок оказался куда больше, чем она представляла. Один коридор оказывался похож на другой, всякая новая лестница вела к нескольким другим. Но незваная гостья чувствовала, куда идти, и уверено двигалась через каменный лабиринт, оставляя за спиной кровь и разрушения.
   И вот, наконец, она услышала.
   Сквозь рев ветра до неё донесся крик младенца. Затем ещё один.
   Осталось немного.
   Оставив за собой еще два тела и распахнув обитые железом двери, золотоволосая красавица вошла в спальню. Чародейка вздрогнула: воздух в комнате звенел от накопленной в нём магии. Заклинание не было ловушкой, оно всего лишь предупредило бы установившего его, о том, что в комнате произнесено заклинание. Но это было намного хуже западни: ей придётся действовать очень быстро, иначе живой она не выберется.
   На скрип распахнувшейся двери обернулись двое: уставшая повитуха и её госпожа. В руках жена ярла держала двух младенцев.
   Двое?! Разве это возможно??! Мог ли Он ошибиться?!
   Она замешкалась, столь сильно было потрясение. Но потом секундное замешательство прошло. Незваная гостья выбросила вперед правую руку. Слова и образы слились вместе. Яркая вспышка - повитуха рухнула на пол, а мать в ужасе закричала, принявшись звать на помощь.
   С губ чародейки тотчас сорвалось заклятье безмолвия. Оно спрыгнуло с кончиков пальцев и, столкнувшись с магическим плетением в комнате, воспламенило его.
   Пошатываясь от нестерпимого жара, который чувствовала лишь она одна, незнакомка приблизилась к кровати и забрала у матери одного из младенцев. Чародейка не знала, какой из двоих ей нужен, но надеялась, что сделала правильный выбор.
   Жена ярла, хватаясь за горло, беззвучно рыдала, всем видом умоляя не трогать детей. "Забери меня, но не их!" - по щекам матери текли слезы.
   - Мне нужен лишь один, - чародейка прижала младенца к груди. - Второй останется с вами. Я поступила бы иначе, но не мне решать.
   Мать, дрожа от ужаса, схватила её за руку. В глазах женщины застыли такие страдания и боль, что у чародейки дрогнуло в груди. Она заглянула ей в лицо. О! Эта женщина... Глаза цвета изумруда и волосы... Они с ней так похожи! Неужели он до сих пор помнит?!
   - Ваш... муж... уже мчится сюда. Но вы забудете всё, что произошло, - произнесла золотоволосая чародейка и прочла ещё одно заклятье.
   Глаза матери закрылись, она устало опустилась на кровать рядом с напуганным младенцем. Незнакомка посмотрела на него - дитя перестало плакать. Казалось, оно всё поняло. Впрочем, быть может, так и было.
   Чародейка шагнула в сторону и медленно растворилась в воздухе.
   В этот же миг в небе над другим концом материка ярко вспыхнула звезда и понеслась вниз, освещая алым небосвод.
  

I

1775 г, 4-ый весенний оборот, 17 день. Варенор, Ферин

  
   Эленгарская Церковь перестала существовать в 187 году после Исхода. Но за полвека до этого среди магов произошёл раскол. Появился чародей, начавший собирать под знамена тех, кто жаждал бросить вызов церкви. Он старался оставаться в тени и прятал лицо за чёрной маской. Никто не знал, кем был этот незнакомец и откуда пришёл, но многие маги, устав от бесконечных гонений, поверили ему.
   Глава нового Ордена обещал свободу для каждого, кто не испугается принять её сущность. Он проповедовал, что власть не может быть вечной, что Спаситель и его погрязшая в убийствах Церковь скоро падут. Последователи, желая возвеличить своего предводителя, прозвали его Вечным.
   Вечный научил присоединившихся к нему магов использовать силу, спящую внутри их собственных тел, ту, которой обладала человеческая кровь.
   Будучи "детьми" бога, каждый из людей хранил в себе частичку его силы. Крошечную по божественным меркам, и огромную по сравнению с тщетными попытками прочих магов обуздать силу Астрала. Огромная власть, но и цена была соответствующей, подводя к тонкой грани между жизнью и смертью.

"История магии". Зейд Риелз

  

***

   Длинные каштановые волосы растрепались во время бега. Они мешали и настойчиво лезли в лицо. В глазах рябило от казавшейся нескончаемой пестроты, раскинувшейся на несколько ли во все стороны.
   Запыхавшись, девушка резко остановилась. Волосы, водопадом скользнув по миловидному личику, взметнулись в воздух и рухнули на плечи. Она привычным движением поправила непокорные пряди и огляделась.
   Перед ней раскинулось широкое поле. Всё вокруг выглядело безмятежно. Не доносилось ни звука, и на небе вплоть до самого горизонта не было ни облачка. Лишь ветер безжалостно срывал лепестки с цветков, и они устремлялись в удивительный танец. Кружились будто снег, но только разноцветный, тёплый и мягкий.
   В голове девушки поселилась мысль, что спокойствие выглядело неправильным, ненастоящим. Все её чувства буквально кричали об этом.
   Она ведь здесь одна? Можно не беспокоиться.
   Но очередной порыв ветра заставил её вздрогнуть. В глазах цвета неба пробежала тень. Ровные тонкие губы дрогнули и остались напряжены. Девушка ещё несколько мгновений продолжала всматриваться вдаль через проложенную ею тропинку, а затем бросилась бежать туда, где зеленел лес.
   Уже через несколько минут она достигла прохладной тени, обещающей столь желанную защиту. Девушка прошла вперёд, завернув в сторону от едва приметной тропки, ведущей вглубь чащи.
   Едва тёмные кроны деревьев полностью закрыли небо, она опустилась на землю и прислонилась к теплому стволу. Ветви густого кустарника за спиной дрогнули и замерли, подобно королевским стражам.
   Присев, она прикрыла глаза. Прямо как в детстве, искренне веря, что это поможет справиться со страхами. Ведь если ничего не видно, бояться нечего.
   Но сейчас трюк не работал. Перед глазами глубоко в темноте мелькали яркие вспышки. Девушка сидела и слушала вой ветра. Не того ветерка, который несколько минут назад ласкал кожу и играл с лепестками, а рёв бури, реальной лишь в её мыслях, но от этого не менее пугающей.
   Откуда-то издалека до неё долетали неразборчивые крики и чей-то хриплый смех. Он то приближался, вызывая дрожь по всему телу, то вновь убегал прочь.
   Зря она закрыла глаза! Но теперь слишком страшно открыть их...
   Ну и пусть! Она ведь ничего не видит. Ещё бы закрыть уши, чтобы не слышать лесных шорохов, успокаивающих и пугающих одновременно.
   - Тссссс..., - раздалось справа.
   Девушка вскрикнула, вскочила и попыталась убежать. Но чьи-то сильные руки схватили, зажали рот. А потом повалили на землю, лишая малейшего шанса на спасения.
   Девушка в последний раз дернулась, пытаясь вырваться, и почувствовала, как сознание покидает её.
  

***

   - Проснись! - пел кто-то в её голове.
   Такой легкий и звонкий голос. Вернее, голосок.
   - Эстель, это лишь страшный сон. Проснись. Эстель! Очнись, милая!
   Девушка не сразу отважилась открыть глаза. Даже малейшее движение век давалось с трудом, всё тело смертельно устало. Эстель попыталась пошевелить руками и почувствовала, что кисти туго стянуты веревкой, успевшей натереть нежную кожу.
   После того как глаза немного привыкли к темноте, девушка поняла, что лежит в центре небольшой поляны. Вокруг насколько можно разглядеть, не поворачивая головы, высился густой лес, укрытый бархатной тьмой. Сбоку догорал костер. Вокруг ало-золотого пламени плясали тени, набрасываясь друг на друга.
   - Вижу, ты очнулась.
   Эстель не заметила, как похититель оказался рядом. Ей показалось, будто он возник из воздуха. Высокая тёмная фигура перевернула её на спину, а сама устроилась рядом на бревне. Лицо незнакомца скрывали тени - свету костра удалось вырвать из мрака лишь хищную улыбку.
   Эстель внезапно захотелось закричать и заплакать. Она почувствовала себя маленькой девочкой, отчаянно нуждающейся в защите. Но вместе с осознанием собственной слабости пришло нечто большее. Где-то в глубинах памяти начали просыпаться образы из далекого прошлого.
   Она... уже пережила нечто подобное. Ощущение беспомощности ей было знакомо. Во тьме ярко вспыхнуло воспоминание о данной самой себе клятве. Она обещала быть сильной. Обещала себе и... кому-то ещё. Часть воспоминания отсутствовала, но это было уже не столь важно. Она сильная и, значит, будет вести себя соответствующе.
   - Такая милая, - прохрипел незнакомец, рука поползла к связанной девушке. - Бледновата, но ничего. Мне всегда нравились подобные тебе.
   От мужчины пахло потом и чем-то ещё до боли знакомым. Образы пытались пробиться сквозь невидимую стену в голове, но отлетали прочь, разбившись об её неприступность. Почему она не может вспомнить?!
   - Я не сделаю тебе больно. Просто поиграем...
   Рука мужчины медленно скользнула по её ноге, замерла у бедра и поползла обратно к коленям. На Эстель накатила волна дурноты.
   - Пожалуйста! Перестаньте!
   Мужчина молчал, продолжая поглаживать её ноги. Его самодовольная улыбка с каждым мгновением выглядела всё более отталкивающе.
   Насладившись девичьими стройными ногами, рука похитителя поползла вверх. Прикоснулась к животу Эстель и замерла.
   - Отпустите! - закричала она. Было мерзко, противно и холодно. Но страх неожиданно ушёл. Его место заняли злость и ярость. - Отпустите или пожалеете!
   - Заткнись! - мужчина замахнулся, но передумал и вместо пощечины просто закрыл ей рот ладонью. - Здесь командую я! Если останешься паинькой, больно не будет.
   Эстель попыталась укусить незнакомца, но тот был слишком силен. Она извивалась, пыталась вырваться из его объятий, но всё было бесполезно. Наконец, мужчина сам убрал руку. Его пальцы скользнули по щеке Эстель и убежали вниз, коснувшись уголка её губ.
   Похититель похотливо улыбнулся:
   - Может раздеть тебя? И ты станешь более послушной.
   Отчаяние холодной волною захлестнуло Эстель. Она сжалась, задрожала и приготовилась умолять не трогать её, но внезапно вновь почувствовала запах. Сильный и резкий. Тот самый, который несколько минут назад показался ей таким знакомым.
   На этот раз она узнала его. Запах зелий! Конечно!
   Это было подобно свету свечи посреди темной комнаты.
   Она вспомнила. И проснулась.
   Эстель яростно двинула ногой, вложив в удар всю силу, на которую была способна. Мужчина завопил, выпустил её и повалился на землю, сжимая руками область паха.
   - Ах, ты...!!! - прошипел он изменившимся до неузнаваемости голосом.
   Эстель поднялась. Веревки, сковывающие руки, пропали. Девушка ещё раз с силой ударила неудачливого насильника и сорвала с него капюшон.
   В тот же миг мир вокруг поплыл: по нему пронеслись невидимые волны, искажая и ломая всё, на что натыкались. Лес начал стремительно таять, и через несколько секунд пропал. Его место заняли серые каменные стены.
   - Что здесь происходит?
   В комнату ворвался порыв холодного воздуха.
   Принесший его с собою замер над скорчившимся на полу рыжеволосым мужчиной. Его чёрные длинные волосы, собранные в тугой аккуратный хвост, лишь чуть не доставали до плеч. Статная фигура, укутанная в чёрно-изумрудную мантию, вполне могла принадлежать воину.
   Мужчина, несомненно, пользовался бы популярностью у женщин, если бы не его лицо. Холодные серые глаза и тонкие напряженные губы резко выделялись на фоне бледной кожи. А через правую половину лица от виска до подбородка тянулась ужасный шрам, рассекающий глазницу надвое.
   - Мастер, - забормотал валяющийся у ног Эстель мужчина. - Виноват. Но я ничего такого не сделал бы! Клянусь Вечностью!
   - Он напустил на меня магический сон, учитель. И пытался.... - она замолчала, смутившись.
   Но мужчина со шрамом всё понял без слов.
   - В том, чем мы занимаемся, нет места похоти. Нет места иным страстям, нежели жажды познаний. Ты разочаровал меня, Ринард, - голос звучал спокойно и властно. В нём не чувствовалось угрозы, но рыжеволосый задрожал, будто услышал смертный приговор.
   - Простите, - прошептал он, уткнувшись лбом в пол. - Простите! Мастер, умоляю! Этого не повторится!
   - Это последний раз, - на лице мужчины не отразилось ни единой эмоции. - Вечность милосердна, но всему есть предел. Убирайся!
   Рыжеволосый мужчина выскочил из комнаты так, будто за ним гнались демоны.
   - Идём, - учитель изящным жестом пригласил Эстель проследовать за ним, и, находясь уже в дверях, добавил. - Одень доспехи. Сегодня важное утро.
   Эстель кивнула и кинулась переодеваться. Голубое ночное платье полетело на пол. Девушка ничуть не смущалась учителя: тот не был одним из тех, кто из-за дня в день раздевал её взглядом, когда она проходила мимо. Он стоял выше всего низменного. Он был её наставником и Великим Мастером.
   Он был Вечным.
  

***

   Две фигуры медленно двигались по мрачным коридорам Цитадели, главного оплота Ордена, спрятанного глубоко в катакомбах под Ферином. Столица под столицей. В этом, несомненно, заключался тайный смысл, сохранившийся, впрочем, разве что в полуразвалившихся свитках в местной библиотеке.
   Стены высоких коридоров покрывала буро-зеленая плесень. Факелы в ржавых оправах тускло светили, с трудом освещая путь. Их пламя дрожало от могильного холода. Впрочем, здесь всегда было холодно и сыро. Даже в самый жаркий день лета.
   Чем ниже они спускались, тем отчетливее были слышны крики неподдельного ужаса и боли. И тем чаще в нескончаемом лабиринте узких коридоров им встречались стражи Цитадели: пожелтевшие от времени кости, удерживаемые вместе лишь силой магии.
   Мертвецы, облаченные в стальные проржавевшие доспехи, неторопливо шествовали по известным им маршрутам. На их плечах покоились гигантские секиры, тяжелые для самых крепких воинов, но не более чем тростинки для нежити. Из прорезей в шлемах за живыми наблюдали пустые глазницы. Где-то там, в их глубинах, горел магический огонь, возвративший истлевшие трупы в мир живых и превративший их в лучших воинов Ордена: солдат, не знающих ни усталости, ни жалости и не требующих отдыха, еды и золота.
   Эстель скользнула по неторопливо бредущей нежити взглядом, полным равнодушия. А ведь когда-то она их боялась. Так сильно, что наотрез отказывалась выходить из комнаты. Но детский страх давно исчез, сменился пониманием и осознанием обыденности происходящего.
   Подумать только... Семнадцать лет.
   Воспоминания... Они ведь вернулись не просто так. Эстель чувствовала: сегодня всё изменится. Учитель не бросал слов на ветер. Кто угодно, только не он. Никогда!
   Вечный остановился у края полукруглой платформы и оперся руками об узкий стальной поручень. Длинные худые пальцы крепко сжали его, и мужчина застыл подобно статуи, перестав замечать Эстель. В его взгляде Эстель легкое беспокойство.
   Она приблизилась и заглянула в громадную яму, раскинувшуюся под ними. Это было Дно Цитадели. Надежная тюрьма, и она же пыточная, и место для проведения жутких экспериментов, о которых Эстель не хотелось вспоминать. Она отчетливо осознавала необходимость, наизусть помнила всё, чему Вечный учил её, но...
   В воздухе витали запахи гнили, крови и отчаяния. Эстель чувствовала, что с трудом сдерживает дрожь, хотя находилась здесь далеко не в первый раз. Во всём этом было нечто неправильное: смерть всегда останется смертью. Меньшего зла не существовало.
   Там внизу каждый день гибли люди.
   Пусть даже во имя Вечности и ради великой цели. Но Эстель не могла с этим смириться. Должна была, но не могла.
   То, что происходило внизу чудовищно. Жестоко. И...
   - Необходимо. Это не более чем стечение обстоятельств, скрепленное нитями судьбы, - закончил за неё Вечный. Он окинул Эстель рассеянным взглядом. Таким, будто видел её впервые. - Помнишь, как оказалась здесь? Я привёл тебя, когда ты была такой малюткой.
   - Да, учитель. Я... помню...
  

***

   Ей едва исполнилось пять.
   Крики ужаса. Огонь.
   Много людей. Очень много. И все смеются.
   По их доспехам течёт кровь. И она, маленькая девочка, сидит, забившись в дальний угол. А тем временем люди в черных латах с алым псом на груди убивают братишек и сестрёнку.
   Отец пытается защитить их, но падает на землю. Мать страшно кричит. Она плачет и умоляет. Но убийцы смеются. Надрывно, грубо, бесчеловечно.
   Они срывают с неё одежду. И бросают на землю.
   Мама сопротивляется, пытается вырваться. Самый большой из мужчин бьёт её по лицу и ревёт, смеясь:
   - Заткнись! Сейчас мы с тобой...
   Дальше она не слышит. Мужчины находят её и волокут в соседнюю комнату. Рвут подаренной мамочкой платье. Крепко держат жесткими мозолистыми руками.
   Один из них наклоняется, смеётся и брызжет слюной.
   А потом всё смолкает...
   В комнату врывается тьма. В один миг факела гаснут, унося с собой последние искры света.
   Она не понимает, что происходит. С трудом различает во тьме мечущиеся в ужасе фигуры. Наконец к ней приближается мужчина в плаще. Он осторожно берёт её на руки - она кричит, плачет и пытается вырваться, ожидая новую порцию боли, но спаситель держит крепко.
   - Не бойся, - шепчет он. - Ты свободна.
   - Мамочка! - кричит она, и слезы застилают глаза. Ничего не видно.
   Рёв пламени за спиной приглушает крик. Дом горит - огонь карабкается по стенам, прыгает по потолку, но мужчину это мало волнует. Он прикрывает её плащом и идёт сквозь пламя. Огонь яростно шипит, плюется искрами, но расступается перед ним.
   - Мамы больше нет. Но ты жива. И это главное.
   Он улыбается.
   - Вместе мы изменим этот мир...
  

***

   Прикосновение учителя, вырвало Эстель из пучины воспоминаний.
   "Вместе... мы... изменим..."
   - Ты помнишь? Здесь средоточие силы. Эмоции тут особенно сильны.
   "Этот... мир..."
   - Я помню. Я... - ответила она, пытаясь привести мысли в порядок.
   - Знаю, - Вечный положил руку ей на плечо и развернул к себе. - Сегодня ты покинешь Цитадель.
   Она не удивлена. Её готовили к этому. Но всё же...
   - Почему здесь, учитель? Очередная проверка? - вырвалось у Эстель.
   Она заглянула в лицо наставнику, надеясь отыскать ответ. Правый глаз мужчины оставался неподвижен. В нём давно нет ничего, кроме застывшей боли. Удивительно, как он вообще уцелел. В левом же - плескалось спокойствие. В нём - сама Вечность....
   - Тебе страшно, - по губам учителя скользнула улыбка. Чуть более ободряющая, нежели обычно. - Но ты молодец. Держишься. Значит, ты действительно готова. Идём!
   Подъем наверх занял больше времени. Но каждый шаг нёс облегчение. Они всё дальше удалялись от леденящего холода и ужаса, прочь от лабораторий. Прочь от смертей.
   - Тебе придется быть смелой. Сильной. Не все мужчины способны на подобное. Ты ведь знаешь, я не просил бы у тебя помощи, Эстель, если бы не нуждался в ней.
   "Вместе мы изменим этот мир".
   - Конечно! Вы можете на меня рассчитывать. Я не подведу, учитель! - Эстель опустилась перед мужчиной на колени. Ей жутко неловко, ведь Вечный никогда не требовал от неё подобного, но она не может вести иначе. Ведь она жива лишь благодаря его вмешательству. Он защищал её, учил. Он заменил ей погибшего отца.
   - Встань! Ты ведь знаешь: мне не нужны почести.
   Но Эстель продолжала стоять на коленях.
   "Вместе мы изменим..."
   Наконец-то! Она столько лет ждала, мечтала об этом на протяжении стольких лет! Она обязана отплатить за всё, что учитель сделал ради неё.
   Вечный взял её за руку и почти силой заставил подняться.
   - Сумки собраны. Внутри одной из них свиток с подробными указаниями. Мы много говорили об этом, но я решил, что так будет надежнее. Прочти и уничтожь.
   Он замолчал, его лицо на мгновение дрогнуло.
   - Эстель... дочка, - серый глаз заглянул в душу, разбивая все запоры, прогоняя неуверенность и страх. - Ты дорога мне. То, что я тебе поручаю, крайне опасно. Но необычайно важно. И только ты способна справиться с этим. И ты должна отправиться в дорогу немедленно.
   - Да... отец. Я понимаю.
   Её глаза вспыхнули. Наконец-то она станет частью чего-то важного!
   - Ты отправишься в Мириам.
   Девушка охнула. Такого она не ожидала.
   Мириам... Слово из её кошмаров. Город сотен храмов и главный оплот извечных врагов её Ордена.
   - Теперь на счету каждая минута. Ты знаешь, что никто из Ордена не сможет попасть в город незамеченным. Но ты чиста, в тебе нет ни следа нашей магии. В Мириаме ты отыщешь шестой храм Спасителя, - продолжил Вечный. - В катакомбах под ним хранится некий ключ. Я не знаю, как он выглядит и что из себя представляет. Даже Вечность не может дать мне на это ответ.
   - Как же я тогда узнаю его?
   -Поверь - узнаешь. Ты почувствуешь, что держишь в руках нечто не из этого мира. Его магия будет не похожа на ту, что ты видела до сих пор. Будь осторожна. И помни, покинув эти стены, ты сможешь рассчитывать только на себя.
   - Я... - в глазах Эстель зажегся ужас. - А вдруг я не справлюсь?
   - Ты справишься. Я верю в тебя, - столь редкая улыбка вновь украсила лицо учителя. - Добыв ключ, ты поймешь, что делать дальше. Ключ укажет тебе путь к оружию, которое поможет нам одолеть врагов. И когда оно будет в твоих руках - я приду. До этого момента я не смогу помочь тебе - на то есть свои причины. Если я начну действовать - наши враги могут помешать нам. И тогда всё, чего мы добились за последние годы, будет зря.
   - Отец! - Эстель склонила голову. - Я не подведу. Обещаю.
   - И помни, - Вечный приобнял девушку за плечи. - Ты особенная. Никому не доверяй. У нас слишком много врагов. И почти нет союзников.
   - Я знаю. Буду осторожна.
   - Хорошо. Иди. И сделай, что должна.
   Эстель поклонилась и, развернувшись, покинула холл.
   Едва за девушкой закрылась дверь, тени у колонн дрогнули.
   - Мастер, вы уверены? - черный плащ с тёмно-красными полосами поглощал свет факелов, пряча лицо обратившегося к главе ордена. - Отправить эту девчонку за артефактом? Вы ведь не серьезно?
   - Она справится, - отрезал Вечный.
   - Но, может, если вы так верите в неё, стоило бы рассказать ей и остальное? Зачем скрывать правду?
   Едва слова сорвались с его губ, мужчина захрипел и рухнул на колени.
   - Это мне решать, Клаус. Я не нуждаюсь в советах, - Вечный сделал жест рукой, и мужчина вновь смог дышать.
   - Представьте, каково будет ей знать, что она ключ к безграничной власти? Как она повела бы себя, узнав, кем является на самом деле? Не стоило давать ей лишних поводов для волнений.
   Фигуры замерли в безмолвном поклоне.
   - Клаус, возьмите Ринарда, - взгляд Вечного обжигал льдом. - Если он не вернётся, я не расстроюсь. Пусть прикрывает вас. Так от него будет хоть какая-то польза. И следите за Эстель.
   - А если что-то пойдёт не так? - спросил тот, кого звали Дэймоном.
   - Выжидайте до последнего. Она должна добраться до Мириама и уйти оттуда с ключом. Если её жизнь окажется под угрозой - вмешайтесь. Защищайте её ценой жизни. И сделайте всё, чтобы она не узнала о вашем присутствии. Сейчас ей нельзя знать правду.
   Вечный опустил руку в глубины черно-изумрудного плаща и, вытащив что-то, кинул мужчинами. На ладонях магов сверкнули пластины из чистого изумруда величиной чуть больше монеты в серебряной оправе. Медальоны покрывали руны, в центре был вырезан символ Ордена: ладонь с раскрытым глазом в центре треугольника.
   - С Эстель ничего не должно случиться. Её жизнь куда более ценна, чем все ваши вместе взятые. Надеюсь, что не ошибся в вас, - мастер магов крови развернулся и покинул холл, оставив учеников изучать бесценные дары.

II

1775 г, 4-ый весенний оборот, 18 день. Варенор, Ферин

  
   Рассказывая о последствиях Исхода, нельзя не упомянуть об одном из его печальных наследий. Речь пойдёт о Братство Теней.
   Братство, согласно некоторым источникам, возникло еще до Исхода. Но именно магическая война и последующий за ней катаклизм уничтожили мир, в котором существование подобной гильдии являлось недопустимым, и создали тот, в котором деятельность Братства стала ужасной обыденностью.
   Изначально гильдия представляла собой лишь объединение воров. Но воцарившийся хаос и войны между магами и королями играли на руку Братству: его сеть расширялась, а влияние росло.
   Многие ячейки Братства изначально действовали сами по себе, часто в погоне за наживой выступая друг против друга. Но постепенно Братство превратилось в то, чем является по сей день - представляющей опасность, гильдией убийц и прочих тёмных личностей.
   Почему подобное образование существует до сих пор? Неужели у Святой Церкви и королей не хватает власти, чтобы уничтожить Братство? Или причина в другом?
   Как бы то ни было, существование такой гильдии, как Братство, весьма удручающе. Спаситель наказывал нам "не убий" и "не укради". И ведь именно наличие этих заповедей, законов и правил отличает нас от обычных зверей.
   Поэтому страшно представить, на что способны члены Братства, погрязшие в смертных грехах.
  

"Размышления об Исходе". Эвенталь Ларгос

***

   Свет факела пробежался по стенам, всколыхнул спящие тени и, замерев на полу, вырвал из темноты небольшой каменный выступ.
   - Ловушка! - восторженно присвистнул Робер.
   Стоящий рядом мужчина презрительно фыркнул.
   - Что-то не так, Дэйн? - обернулся тот, кого звали Робер.
   - Всё не так! -- губы мужчины скривились в усмешке.
   Он выделялся на фоне двух спутников, возвышаясь над ними почти на голову. Те, кто хоть раз сталкивался с ним, после долго не могли забыть резкие черты лица, щетину на подбородке, острый нос и глаза. Особенно, глаза: тёмно-зеленые как два изумруда. От них веяло могильным холодом, в их глубинах плескалось равнодушие, смешанное с почти нескрываемым отвращением ко всему происходящему.
   Иссиня-черные волосы Дэйна были едва различимы в тусклом свете смоляных факелов, чего нельзя было сказать о безупречной осанке и четких отточенных движениях, бросающихся в глаза даже в здешнем полумраке.
   Дэйн прошёл вперед и присел на корточки. Пальцы лениво пробежали вдоль выступающей плиты, которую он заметил задолго до напарников.
   Падший их забери! Он ведь предупреждал Безмолвного, что привык работать один! Профессионалы?! Да они были бы мертвы, не будь его рядом!
   - Расслабься, друг. Ты чего такой нервный? Вернемся с дела, найди себе девицу на ночь. Они чудо как хороши, когда в карманах звенит, - подал голос рыжеволосый товарищ Робера и подмигнул приятелю. Тот хихикнул.
   Дэйн медленно выпрямился - его тень заплясала на покрытых пылью каменных стенах. В ладони блеснул один из узких клинков. Удар сердца - и изогнутый кинжал принялся изучать шею напарника. Тонкая струйка крови скользнула по горлу Зака, замерла на лезвии и сорвалась вниз.
   - Никогда, - прошипел Дэйн. В изумрудных глазах плескалась ярость. - Не мешайте мне. Не говорите под руку. Вы оба много болтаете. Чересчур суетитесь. И ещё хоть слово о женщинах - и тот из вас, кто окажется ближе, останется здесь навсегда.
   - Остынь, Дэйн! - Робер виновато развел руками и уставился себе под ноги, притворившись, будто рассматривает плиты. Его руки дрожали как у пьяницы, потянувшегося к очередному кувшину с выпивкой. - Мы поняли! Ты приказываешь - мы подчиняемся. Убери клинок!
   Лезвие скрылось под плащом. Кожаные доспехи с железными вставками на мгновение показались и вновь скрылись в темноте.
   - Не путайтесь под ногами, - бросил Дэйн и вернулся к ловушке.
   Робер и Зак переглянулись и тотчас отошли подальше.
   Спустя минуту раздался щелчок.
   Дэйн выпрямился, разминая плечи.
   - За мной, - не оглянувшись, он двинулся вниз по коридору.
   Напарникам ничего не оставалось, как последовать за ним. Дэйн не сомневался, что они уже прокляли тот день, когда согласились взяться за это дело. В темноте, среди пыли и камня их страх был почти осязаем. Он пронизывал каждую их клеточку, пробирал до неудержимой дрожи в кистях и коленях.
   Ему не было нужды оборачиваться. Дэйн чувствовал испуганные, полные ненависти взгляды, украдкой бросаемые ему вслед. Они вдохновляли и раздражали одновременно.
   Ходили слухи, что за пятнадцать лет, с самого первого его дня в Братстве, Дэйн ни разу не потерпел поражения. Шептались, будто он продал душу Падшему, и с тех пор удача неустанно шагает рядом. А особо суеверные и вовсе мнили его земным воплощением Падшего бога.
   Дэйн заработал известность, не стремясь к ней. Его называли лучшим вором Эстера. Но подлинную славу он заработал в ином деле... "Бессердечный", "Кровавый", - так называли его за глаза.
   Столь громкие прозвища. Заслужены ли они? О, да!
   В Братстве к нему относились по-разному. Большинство, конечно же, ненавидело, мечтая всадить нож в спину, но сколь ни сильна была их ненависть, они оставались пленниками собственных страхов. Некоторые завидовали, но были и те, кто боготворил Дэйна. Достойные задания, щедрые награды и толпы женщин, сгорающих от желания познакомиться с ним поближе. О чём ещё может мечтать мужчина?
   Но сам Дэйн давно уже перестал видеть в заданиях вызов, деньги его нисколько не интересовали, женщин он презирал, а почитатели и последователи... На его взгляд, все они были жалки!
   На первый взгляд, новое задание выглядело непыльным и обещало принести лёгкую прибыль. Тайно пробраться в усадьбу лорда Барингема, одного из самых почтенных жителей Ферина. Украсть древние свитки. Доставить Безмолвному. Что может быть проще?
   Дэйн не собирался браться за это дело, но Безмолвный вынудил его присоединиться к двум добровольцам. Он уверял, что они отличные воры и не станут обузой.
   И тут в одночасье всё изменилось. Усадьба оказалась хорошо охраняема, а тайный проход на каждом шагу таил смертельные ловушки в таком количестве, что по степени защищенности поместье Барингема вполне могло бы потягаться с сокровищницей самого Долиафа.
   Впрочем, Дэйн уже побывал один раз в королевском замке, и это доставило хлопот не более чем пешая прогулка по лесу. Поэтому, так или иначе, всё шло к тому, что это задание будет одним из многих подобных.
   Коридор неожиданно пошёл вниз.
   Темнота, дрожа от ужаса, пряталась от света трёх факелов. Тени плясали на стенах, вызывая легкую дрожь у Зака и Робера. Дэйн, доверившись интуиции, невозмутимо двигался вперёд. Не останавливаясь и не замедляя шаг.
   Мужчина знал, что со стороны выглядит безумцем, которому не дорога собственная жизнь. Это было не так, но он не намеревался опровергать столь удобную точку зрения. Обычным людям не дано понять, каково это, вступать в схватку с чем-то большим, чем ты сам.
   Они боятся? Конечно! Любой камень под ногами мог включить смертельную ловушку: яму с кольями, лезвия, ядовитые стрелы и много еще чего. Один шаг - и не успеешь понять, как уже будешь мертв.
   Когда речь заходит о способах убийства, фантазия людей становится воистину безграничной. Иногда Дэйну и вовсе казалось, что люди способны придумывать лишь новые способы нести смерть и разрушение. Даже искусство подчинялось негласному правилу: сцены кровавых сражений на гобеленах, фигуры воинов из мрамора с обнаженным оружием в садах и прочее, и прочее. Смерть царила повсюду.
   Дэйн усмехнулся, насмехаясь в этот раз над самим собой. Взгляд скользнул по ладоням в черных перчатках.
   Он начал свой путь обычным вором, и в какой-то момент всерьез собрался свернуть в сторону. Появилось желание поставить точку и начать всё сначала: честный заработок, семья, дети. Обыденно. Все, как и у всех. И в тот момент его бы это вполне устроило. Но жизнь преподносит сюрпризы и тщательно выстроенная мозаика будущего рассыпается на кусочки, которые перемешиваются так, что собрать их вместе становится невозможно.
   Ловкость, наметанный глаз и ставшая легендой неуловимость - малая толика его талантов. Кражи - способ убить время. Настоящее удовольствие он получал лишь сражаясь.
   Руки, которые он разглядывал, унесли множество жизней...
   Интуиция завопила, предупреждая об опасности. Отточенные годами рефлексы не подвели - Дэйн застыл и тут же метнулся назад. Но напарники среагировали медленнее: Робер и Зак обошли его сбоку.
   - Стоять!! - Дэйн схватил ближайшего из них за плечо и потянул на себя. Робер, а это был он, пошатнулся и полетел на пол.
   Зак успел сделать ещё один шаг.
   Короткий шипящий свист пронзил воздух. Дэйн схватил замешкавшегося Зака и прикрылся им. Через секунду тело напарника превратилось в подушечку для игл. Он широко распахнул глаза и взглянул на Дэйна. Несколько раз открыл рот, пытаясь что-то произнести, но из горла вырвался лишь приглушенный хрип. После Зака пробил приступ жестокого, выворачивающего наизнанку кашля - и хлынула кровь, пачкая всё вокруг.
   Дэйн, опомнившись, отбросил труп и, сделав шаг назад, оглядел себя. Кровь не успела попасть на доспехи, но рваными бурыми пятнами покрывала кожаные перчатки. Её капли медленно стекали по ним и устремлялись вниз к каменному полу.
   - Падший! - Дэйн наклонился и вытер руки о плащ мертвого напарника. Это был своего рода инстинкт, который присутствовал с рождения: пытаться остаться чистым, даже если собираешься окунуться в лужу с грязью. К слову, грязь Дэйн ненавидел.
   Робер заскулил. Его взгляд хаотично метался с Дэйна на мертвого товарища, на стены и обратно
   -Пошли, - яростно зашипел Дэйн. - Ты жив. Не стоит благодарностей. И держись сзади!
   Робер судорожно закивал и покорно двинулся следом, стараясь идти столь медленно, насколько это было возможно, чтобы не отстать.
   Едва не погибнуть из-за идиота, который не смотрит под ноги! Можно ли придумать более нелепую смерть?
  

***

   Через некоторое время, оставив позади ещё несколько ловушек, мужчины оказались в широкой комнате, освещенной тусклым светом, струящимся через щели на потолке. Пол покрывали голубо-серые мраморные плиты с выбитыми на них узорами в виде различных цветов. Со стен на воров смотрели пустые глазницы отполированных доспехов.
   - Очередная ловушка, - сказал Дэйн и принялся изучать комнату.
   - Но ведь другого пути нет, - жалобно пробормотал Робер. - Может, повернём назад? Безмолвный ведь не предупреждал о ловушках.
   Дэйн знал, что напарник прав: иного пути не было. Всё становилось намного интересней. Его охватил азарт. Он сделал шаг - плита под сапогом жалобно скрипнула.
   И время замедлило ход...
  

***

   Ему исполнилось десять, когда он узнал, что отличается от обычных детей. В тот самый день родители признались, что его подбросили к ним на крыльцо в одну из весенних ночей. Своих детей у них не было, и они приютили подкидыша, решив вырастить его как родного
   В тот день Дэйн впервые испытал гнев. Эмоции окутали его подобно шали, и требовали выхода, перекидываясь то на настоящих родителей, по неизвестной причине бросивших его, то на приемных, столь долго державших всё в секрете и лгавших ему.
   В один миг он возненавидел свою жизнь: бессмысленную, пустую, проведенную в нищете и голоде, когда каждый день был маленькой войной за то, чтобы выжить. Настоящие родители выкинули его как ненужную вещь. Значил ли он что-то для них? Разве могли они так поступить с ним?
   Правда давила, лишала сил, отдаваясь болью при каждом воспоминании.
   Дэйн мчался по улице, не разбирая дороги, чудом уклоняясь от прохожих. Несколько раз он попадал в лужи, поднимая в воздух фонтан мутной грязной воды. Он быстро промок до колен, но это не имело ни малейшего значения. Его несла вперёд ярость, раздуваемая болью.
   И неожиданно мир изменился.
   Воздух превратился в густой студень. Двигаться стало необычайно сложно. Всё вокруг окрасилось серым. В тот же миг Дэйн почувствовал, как по телу ползут волны страха, и понял, что задыхается. Неведомая сила сдавила горло и бросила на землю. Ярость потухла, сменившись ледяным водопадом, сотканным из ужаса и паники.
   Люди один за другим проходили мимо корчащегося в грязи паренька. Некоторые мельком окидывали его взглядом, морщили губы, но двигались дальше. Другие просто переступали через него, едва не наступая на руки и ноги. Лишь один мужчина лет сорока подошел, проверил, жив ли он, и взяв на руки, понёс к себе.
   Дэйн пришёл в себя лишь спустя несколько дней. Он был жутко слаб и не понимал, что с ним произошло. Но к счастью, судьба оказалась не та жестока, как утверждают обиженные ею. Подобравший его старик оказался магом, одним из тех, кто сумел скрыться от гнева Святой Церкви во время Отречения. И он рассказал юноше о даре, который упоминался в манускриптах как "ру-тар", что в переводе с древнего наречия означало: "Дар бога".
  

***

   Дэйн почувствовал в груди ставший столь привычным гнев. По рукам и ногам заструилось приятное тепло, и кожу начало слегка покалывать. Сила ру-тар наполнила каждую клеточку его тела. На мгновение перед глазами поплыли алые огоньки, а потом он будто бы окунулся в бурную реку, и всё вокруг стало сине-серым.
   Из плиты под ногами вылетела стрела, Дэйн перешагнул через неё и двинулся дальше, разрезая воздух вокруг себя. Следующие стрелы устремились в его сторону одновременно с нескольких сторон. Стальные наконечники блеснули рядом с лицом - часть из них Дэйн отвёл ладонью в сторону, от остальных - уклонился.
   Ему приходилось тщательно выверять каждое движение, каждый вздох, чтобы не тратить драгоценные крупицы силы и не напороться на стрелу. Вскоре Дэйн оказался у противоположного края комнаты: оставалось всего несколько шагов.
   И в этот самый момент он почувствовал, что теряет контроль над даром. Ход времени начал стремительно ускоряться. Дэйн бросился вперёд - за спиной засвистели стрелы. Последний рывок, и он рухнул на холодный пол совершенно обессиленный.

***

   После пробуждения дара Дэйн не захотел возвращаться к приемным родителям и поселился у спасшего его мага. Тот почти без колебаний согласился взять его себе в ученики.
   - Используя ру-тар, ты сжигаешь самого себя, - учил его Гиррес, поглаживая роскошные бакенбарды. - Дар напрямую использует твои жизненные силы. Чем больше времени он в тебе горит, тем сильнее ослабеваешь.
   - Он может убить меня?
   - Да, - кивок мага вызвал у мальчишки дрожь, тут же сменившуюся легким возбуждением. - Ру-тар может настолько ослабить тебя, что у сердца не останется сил, чтобы биться. Поэтому использовать дар стоит лишь в случае крайней необходимости.
   Дэйн слушал, запоминал и обдумывал слова мага, но мыслями находился далеко. Он танцевал со смертью на самом краю жизни, сражаясь за каждый вздох. Сначала было немного страшно. Но потом он понял, что этот танец приносит невиданные прежде ощущения...
  

***

   Дэйн тяжело дышал. Его чёрные, как крыло ворона, волосы растрепались. По спине и лицу медленно бежали струйки пота. Несмотря на уютную прохладу подземелья, Дэйн чувствовал себя так, будто сидел на раскаленном песке в пустыни Восхода. Он пробыл в ру-тар чуть дольше, чем обычно, и теперь тело мстило, напоминая о недопустимой беспечности.
   Робер стоял, переминаясь с ноги на ногу, в противоположном конце комнаты. Дэйн встретился с ним взглядом, и напарник счёл это сигналом к действию.
   - Стой! - вместо крика вырвался лишь слабый хрип.
   Робер успел сделать шаг. Потом ещё один. И рухнул на плиты.
   Дэйн застыл, отрешенно наблюдая, как из десятков ран на спине напарника течёт кровь, заливая плиты. На перекошенном лице мертвеца застыли ужас и недоумение.
   Проклятье!
   Маска безразличия слетела с лица Дэйна. Он сплюнул, прочищая горло. Поднявшись на ноги, мужчина ещё раз взглянул на труп Робера, покачал головой и двинулся дальше.
  

***

   Тусклый свет магических ламп создавал подобие интимности. Освещение было достаточным, чтобы не плутать в темноте, и в то же время позволяло прятаться в тенях. Стражники, несколько раз прошедшие мимо, не заподозрили, что за ними наблюдают.
   Дэйн осторожно прикрыл дверь в кабинет лорда - та всё-таки мерзко скрипнула напоследок. Он замер, выжидая.
   Было тихо. Даже подозрительно тихо.
   Интуиция шепнула, что у неё плохое предчувствие на счёт всего происходящего. Но Дэйн отмахнулся от назойливой спутницы и огляделся.
   Он находился в большой комнате, отделанной алым бархатом. На первый взгляд, она напоминала громадный гроб. Алый - излюбленный цвет святош и прочих почитателей Спасителя. Неужели лорд один из них?
   Впрочем, удивляться чему-либо Дэйн давно разучился.
   В центре комнаты расположился массивный стол, погребенный под грудой бумаг. В нишах стояло несколько расписанных масляными красками шкатулок, над ними висели картины с весьма откровенными любовными сценами, а вдоль стены выстроились несколько шкафов, заваленных дюжинами свитков. Пара стоек под доспехи украшали углы, на одной из них красовался полный комплект ало-золотой рыцарской брони Легиона Грифона.
   Чувство меры у лорда явно отсутствовало. Картины, гобелены и доспехи, собранные в таком количестве смотрелись не менее дико, чем выглядел бы шалаш в центре столицы.
   Фантазией хозяин тоже не блистал. Дэйн успел побывать в десятках подобных кабинетов. Одна из стоек совершенно не вписывалась в местный интерьер, так и манила к себе. Несколько секунд на поиск заветного выступа - и тихий щелчок возвестил об успехе.
   Дэйн осторожно вытащил из потайного отверстия футляр, украшенный затейливой вязью элов. Заглянув внутрь, вор удовлетворительно хмыкнул.
   Он собирался тут же покинуть кабинет, но одна из картин привлекла его внимание. Полуобнаженная красотка, извивающаяся в объятиях мускулистого гарра с огромным полутораручным клинком, моргнула.
   Мужчина приблизился к столу - из-за картины донесся шорох.
   Дэйн замер, тряхнул головой. Потом развернулся и направился к выходу. В этот же момент рука нырнула под плащ и метнула нож в сторону картины.
   Ночную тишину прорезал крик боли, и Дэйн, включив на несколько ударов сердца ру-тар, метнулся к картине. Мир привычно замедлился, в висках застучала кровь. Ударом руки мужчина разорвал холст и, схватив шпиона за плечо, рванул на себя.
   Дэйн зажал фигуре в сером плаще рот, прижал к полу и сорвал капюшон. Под ним оказалось лицо голубоглазого мальчишки лет тринадцати. Его правая рука бессильно висела: из рассеченного плеча на белоснежный ковёр лилась кровь. Попади он чуть выше, и клинок перебил бы артерию.
   Ход времени пришёл в норму. Дар ушёл, оставив после себя привычную слабость во всем теле.
   - Ты??! - вырвалось у Дэйна, и он убрал руку. - Зачем ты здесь?!
   - Мне... приказали..., - паренек заплакал.
   Этот парень рос сиротой и зарабатывал на жизнь тем, что носил послания. Один раз он и Дэйну доставил запечатанный приказ от Безмолвного. Гонца сделали шпионом?
   - Кто?! И как ты попал сюда?
   - Мне рассказали об этом проходе, - голос у паренька дрожал. Казалось, ещё немного, и он потеряет сознание. - Вызвали в одну из комнат Братства. Там был мужчина. С капюшоном. Лица я не видел. Голос у него странный... скрипящий и глухой... Он... приказал проследить, чтобы...
   - Говори! - Дэйн с силой сжал плечо паренька. Тот вскрикнул от боли.
   - Не надо! Прошу! Он приказал проследить за вами... Вы должны были погибнуть, пробираясь через подземелье. А я должен был убедиться, что это произошло.
   - Падший! - Дэйн отстранился.
   Происходящее не имело смысла. Как и для посыльного не имело смысла лгать ему. Рука сама по себе сжалась в кулак.
   Ярость. Злость. Ненависть.
   И вся эта буря гнева оказалась приправлена легким сожалением и непониманием. Те же эмоции, которые он уже испытал однажды... О, да! Этот незабываемый вкус предательства...
   Дэйн поднялся на ноги и одним движением вытащил нож. Посыльный вскрикнул от боли и, прижав окровавленную руку к груди, свернулся калачиком на полу.
   - Вставай, - Дэйн рывком поднял парня на ноги. - Выведи меня - и будешь жить. И без глупостей.
   Мальчишка всхлипнул и побрёл в сторону разорванной картины.
   Дэйн в последний раз окинул взглядом кабинет лорда.
   Ковёр, запачканный кровью: алое на белом. Громадная дыра в картине. Разграбленный тайник, который он забыл закрыть. И два остывающих трупа в подземелье.
   Определенно, худшее дело за всю его карьеру.
  
  

III

1775 г, 4-ый весенний оборот, 21 день. Вейрн, к северу от Айдена

  
   "Старый мир погиб, растворившись в волнах изменений...
   Боги бросили нас, своих детей.
   Они ушли - мы остались. Одни. Во тьме.
   Страх перед неизведанным поселился в наших сердцах, пустота затопила души. Хаос и отчаяние подобно мору расползлись по землям Эстера, выжигая последние крупицы надежды. Конец казался неизбежным, и мы были готовы сдаться.
   Но потом всё изменилось...
   Я помню тот день, тот холм над берегами бурной Эреи. Я ощущал себя потерянным. Беспомощность переполняла меня, но мне явился мужчина, несущий Свет. Заглянув в его полные безмятежности глаза, я осознал, что более не одинок.
   Он был прекрасен, казался одновременно и младенцем, и почтенным старцем. Облаченный в белоснежную мантию, незнакомец застыл надо мной, упавшим от потрясения на колени, и задумчиво смотрел вдаль. После он улыбнулся и явил свою силу. Она окутала меня и проникла в разум, даруя безграничную мудрость и смирение. Почувствовав её внутри, я более не мог сомневаться: в наш мир вернулась магия.
   И я стал первым, кого она коснулась.
   Мужчина в ослепляющем одеянии молчал, но с каждым мгновением я узнавал всё больше. Передо мной одна за другой раскрывались тайны мироздания, пока, наконец, я не познал абсолютную Истину.
   Имя само сорвалось с моих иссохших губ.
   Спаситель..."

"Священная книга". Воспоминания Эленгара Феринского

  

***

   Свет факела вырвал из мрака очередной поворот.
   Пахло гнилью и сыростью. Звук латных сапог гулко разносился по туннелям, отражаясь от стен и смешиваясь с тихим шепотом, прилетавшим вместе с редкими порывами ветра.
   Высокий светловолосый юноша вжался в стену, ладонь привычно опустилась на теплую рукоять верного клинка. Стало легче: дрожь тут же унялась. Но всё равно он чувствовал, как страх медленно ползет по спине.
   Их было пятеро. Ровно столько, сколько нужно для задания.
   Талигор окинул взглядом товарищей. Двое были на год старше, остальным - по двадцать три, как и ему. Все облачены в пластинчатые доспехи с выбитым золотым гербом на груди: ладонь, сжатая в кулак.
   Трое, как и Талигор, стояли, прислонившись к стенам пещеры, четвертый - медленно двигался вперёд с факелом в руке, прислушиваясь к каждому шороху. Товарищи хранили молчание, будучи готовы в любой миг броситься на защиту разведчику.
   Они были элитой рыцарей Алой Чаши. Их называли "Рукой Бога".
   Талигор прикрыл голубые глаза, левая рука потянулась вверх, нашла и сжала небольшой серебряный медальон, непременный атрибут рыцаря Ордена. С высохших губ сорвались слова молитвы.
   Сегодня их первое задание. И оно решит дальнейшую судьбу: останутся ли они в "Руке" или отправятся назад на обучение. Казалось бы, вот он только недавно вступил в Орден, а сейчас уже стоит с клинком в руке. Как быстро всё-таки летит время.
   Да! Молитва помогла.
   Сила, пульсирующая в медальоне, коснулась ладони, жар побежал вверх по руке, разливаясь по телу. Это определенно был добрый знак. Спаситель на их стороне - и проклятые отступники сегодня умрут. Никто не имеет права нарушать устои церкви!
   Поворот. Еще один.
   Пол наклоняется, ведёт вниз. Пять теней скользят по покрытым мхом стенам. Страх бессилен перед истинной верой. Ересь слаба против силы Спасителя!
   Идущий впереди рыцарь поднял руку, призывая к вниманию. Резким движением он погасил факел и обнажил клинок. Остальные последовали его примеру.
   Тишина...
   Слышно, как капли влаги срываются с потолка и разбиваются о камень. Сердце стучит ровно. Его стук в воцарившейся тишине подобен звуку колокола в день Нисхождения.
   Поток воздуха приносит с собой шепот: они здесь.
   Руки предательски вспотели.
   Едва заметный жест, и пятеро рыцарей врываются в широкий грот. Вдоль стен - заросли папоротников. Сверху бьют лучи солнца, каким-то чудом проникающие под землю. В центре - небольшой лагерь. Человек пятнадцать-двадцать.
   Воздух пронзают крики ужаса: среди беглецов есть женщины. Талигор тут же замечает одну из них. Она прижимает к груди младенца, и первая падает с рассеченным горлом, так и не выпустив ребенка из рук. Тот пронзительно кричит. Но после падания замолкает, оставшись лежать с разбитой головой на холодном камне.
   Это убийство! Ужасно! Мерзко!
   К горлу подступает комок тошноты, появляется желание бросить клинок и убежать. Но разум и горящая в крови сила успокаивают: "Они еретики. Отступники. Они крайне опасны и должны умереть. Все без исключения".
   Маги не были готовы к обороне. Но алое пятно, растекающееся по камню, в корне меняет ситуацию. Воздух сотрясают слова заклинания - из крови убитой вырывается огненный смерч, за мгновение превращающий камень в раскаленное жидкое месиво. Один из рыцарей не успевает отскочить, и пламя, как змея, набрасывается на него. Пещеру сотрясают крики боли. В ноздри бьет запах паленой кожи.
   Теперь его черед!
   Талигор метнулся вперёд. Вот и первый враг, мужчина лет сорока. Он вскинул руку, и с пальцев сорвались змеящиеся молнии. Юноша выставил локоть, приняв их на себя. Медальон, выкованный из чистейшего серебра, оттолкнул чары, и смертельные искры, ослепляя и ломаясь, выбили из-под ног каменную крошку.
   Взмах!
   Фонтан крови вырвался из разрубленной груди, на посеребренных доспехах появились темно-алые пятна и поползли вниз, оставляя тёмные следы.
   Будто слезы на щеках...
   Еще двое отступников возникли прямо перед ним. Стена справа взорвалась, осыпав юношу булыжниками, и Талигор полетел на землю. В воздухе повисла завеса из пыли. Песок попал в горло, мешая дышать. На мгновение страх сковал сердце, но жар в крови не позволил запаниковать.
   - Щит! - прохрипел Талигор.
   Медальон завибрировал, стал горячим, и юношу окружила светло-розовая сфера, тут же приобретя металлический окрас и твердость камня.
   Вовремя! В лицо ударил жар: огненный шар врезался в магический барьер и рассыпался сгустками плазмы.
   Рывок вперёд - меч вошёл прямо в живот пожилому магу. Старик схватился за Талигора - широко раскрытые глаза заглянули в лицо юноше. Он вытащил клинок и оттолкнул тело. Куда более тяжелое, чем предполагал рыцарь.
   Это было... странно. Непривычно. Холодно.
   Он впервые обратил свой клинок против людей. Но ведь так нужно. Это правильно и не может быть иначе. Они отступники. Они заслужили смерть
   Блеск стали - напарник убитого старика схватился за горло, из которого хлынула кровь. Мгновение - она вспыхнула лиловым пламенем, а тело разорвалось в клочья.
   Талигора как пушинку отбросило в сторону. Он взрезался спиною в стену - в голове, по всему телу, в каждой клеточке вспыхнула адская боль. Горло задрожало, пытаясь протолкнуть в горящие легкие хоть немного воздуха.
   Как только пропала кровавая пелена перед глазами, Талигор дрожащей ладонью сжал медальон. Тот тускло засветился, и юноша почувствовал, как по телу разливается исцеляющее тепло. Со стороны казалось, что кожа юноши блестит.
   Свет Спасителя приглушал боль, исцелял легкие раны, успокаивал и обволакивал. Губы прошептали очередную молитву, и Талигор, опираясь об стену, попробовал подняться.
   Ноги слушались плохо. Доспехи местами погнулись, местами расплавились. Но им это удалось! Кажется...
   Пол покрывала кровь, перемешанная с пылью и каменной крошкой. Талигор сделал несколько шагов - чуть дальше валялись тела других магов крови: изуродованные и обугленные. Они дорого отдали жизни - на земле лежали двое товарищей Талигора. Лица обоих превратились в сплошную корку из крови. Руки и ноги неестественно выгнуты.
   Сердце юноша сжалось от боли и осознания утраты.
   Еще несколько шагов, и взгляд споткнулся об очередную груду тел. Лишь искореженные обугленные доспехи с золотым кулаком на груди выделяли рыцаря среди остальных тел.
   Алое на золотом...
   Как такое могло произойти?! Почему Спаситель не защитил их?!! Свою карающую "Руку"? Пару минут назад задание хоть и вызывало страх, но выглядело детской прогулкой. Хорошо обученные воины Истинного Бога против десятка еретиков. У магов не было не единого шанса!
   Чего же они не учли?!
   Пол задрожал, с потолка посыпались камни, погребая под собой мертвецов. Талигор едва успел увернуться, рухнув на колени. В этот самый миг пещеру осветила яркая вспышка. Медальон на груди загорелся - кто-то из магов читал заклинание. А раз шёл бой, значит, брат по ордену был ещё жив.
   Талигор вскочил на ноги и помчался в дальний конец грота. Мимо, но почти рядом, пронеслась молния. Одна из оставшихся лачуг за спиной вспыхнула, и огонь тотчас перекинулся и на остальные. Воздух наполнился плачем проснувшихся младенцев, которые остались в горящих постройках.
   Талигор сжал медальон, моля Спасителя даровать ему больше сил. Больше всего юноша сейчас желал о том, чтобы не слышать крики. Почему он не оглох от удара? Дым и пыль не давали разглядеть, что происходит вокруг, но постепенно затихающий плач заставлял дрожать всем телом.
   Раздался чудовищный грохот. Волна воздуха сбила рыцаря с ног и понесла с собой в бушующее пламя. К счастью, Талигор успел схватиться за ближайший выступ. Ногти поломались о неровный камень, пальцы заскользили, оставляя за собой кровавые полосы, но юноша продолжал цепляться, понимая, что даже миг слабости будет стоить жизни.
   Внезапно всё затихло - ветер пропал, младенцы замолчали - лишь шепот засыпающего пламени наполнял грот. Талигор поднялся и бросился вперёд, моля Спасителя, чтобы напарник был жив.
   Рыцарь храма сжимал в руке клинок, стоя на одном колене. Чуть дальше на земле корчился маг, пытаясь удержать бьющую из распоротого живота кровь. Рыцарь обернулся и, встретившись взглядом с Талигором, устало улыбнулся.
   - Всё закончилось...
   - Нет!! - закричал Талигор, едва взглянув на мага, распростертого на земле. Его глаза были полны безумия и горели дьявольским огнём. Губы шептали заклинание. Талигору показалось, что время почти остановилось, вынуждая разглядывать каждую деталь, слышать каждый звук.
   Товарищ Талигора медленно поворачивает голову к магу, улыбка сползает с лица, рука столь же неспешно поднимает клинок. На земле - пять тел и чародей. И кровь. Она повсюду: на клинке, на доспехах и мантиях, въелась в камень.
   Медальон кричит, обжигая жаром.
   Но уже слишком поздно...
   С губ мага слетает последнее слово плетения. И как маленькая капля срывается с горлышка кувшина в переполненную до краев кружку, это слово касается наполненного темной силой грота. Кровь вокруг чародея вспыхивает ядовито-зеленым пламенем. Глаза режёт от яркого света. По каменному полу бегут трещины.
   А маг смеется.
   Безумный смех оглушает, становится громче, превращаясь в яростный нечеловеческий рык. Тело отступника дрожит в судорогах, начиная меняться. Кости рвут плоть, увеличиваются в размерах. Кожа трескается, выпуская наружу окровавленные мышцы, конечности неестественно выгибаются, покрываясь наростами. Ногти отваливаются, на их месте появляются длинные когти, острые и толщиной с человеческую руку...
   Сбросив наваждение, Талигор метнулся к застывшему от ужаса храмовнику и, оттолкнув в сторону, отпрыгнул вслед за ним. Рёв демона из пасти с тремя рядами клыков заставил пещеру содрогнуться. Гигантская лапа раздробила камень там, где мгновение назад находились люди. Тварь явно осталась недовольна тем, что добыча ускользнула.
   - Спаситель, защити! Молю тебя!! - услышал Талигор краем уха. - Талигор, уходи!!! Я прикрою!
   - Нет! - юноша поднялся на ноги и встал рядом с товарищем. - Это всего лишь отродье Падшего. Оно не устоит перед силой Спасителя.
   - Дурак! Уходи! - рыцарь оттолкнул юношу, но через мгновение сам оказался на земле.
   Перед Талигором приземлилась оторванная рука. Глаза демона налились кровью. Его рёв оглушал. Рыцарь извивался под громадной лапой, крича и морщась от боли.
   - Сдохни, тварь! Слава, Спасителю! - на груди храмовника вспыхнуло пламя, по телу побежали искры, вверх ударил поток обжигающе яркого света.
   Талигор бросился бежать, стремясь оказаться как можно дальше. Он никогда прежде не видел действие Последнего искупления. Зрелище пугало и завораживало одновременно.
   Волна удара подхватила Талигора и швырнула на землю. Демон завизжал - на стены и пол брызнула черная кровь. Она попала на Талигора, тут же просочилась под доспех и коснулась кожи. Юноша зашипел от боли, рана под доспехами загорелась так, будто в неё сунули раскаленный прут. По ноге потекла струйка бурой крови: черное перемешалось с алым.
   С трудом поднявшись на ноги, Талигор обернулся.
   Предсмертная магия рыцаря оторвала твари правую лапу и снесла половину морды. У ног чудовища лежало обугленное тело рыцаря. Демон заревел и молниеносным движением разорвал мертвого рыцаря пополам.
   Это был его единственный шанс.
   Талигор схватил клинок за лезвие, другой рукой вцепился за медальон и принялся читать заклинание. От перчаток давно уже не осталось ничего кроме рваных полос - медальон обжигал руку. По клинку побежали капельки крови, они втягивались внутрь меча, который начал излучать голубое сияние.
   Демон, почуяв кровь, или просто вспомнив, что рядом должен быть ещё один рыцарь, обернулся и заревел, выплюнув при этом с десяток поломанных клыков.
   Ужас пронзил всё тело. Мысли увязли, руки не слушались.
   На юношу смотрел кроваво-красный глаз. На месте второго - царило жуткое месиво из черной крови, обугленного мяса, клоков кожи и мышц. Выглядела тварь куда ужасней, чем раньше. И она жаждала мести!
   - Во имя Спасителя! - выкрикнул Талигор и метнул клинок в демона. Меч, похожий теперь на копье, вонзился чудовищу в горло, отбросив демона к стене. Удар тряхнул пещеру. По потолку побежали трещины.
   Демон визжал, рычал и метался. Густым водопадом на землю лилась черная кровь, превращая камень в болото. Талигор кинулся к выходу, надеясь успеть до того, как ему на голову обрушится потолок. Краем глаза рыцарь успел заметить, как демон ударом оставшейся лапы пробил в стене дыру и оказался погребён под грудой рухнувших камней.
   Более он не оборачивался.
   Вокруг царил хаос: абсолютно всё застилали языки пламени и дым. Не заметил выступ, юноша споткнулся об него и полетел на землю. Голову пронзила резкая боль. Уже чувствуя, что теряет сознание, Талигор сжал медальон, но он был пуст. На последнее заклинание ушла вся его сила без остатка.
   - ТЫ НАШ!! РАЗОРВУ ТЕБЯ, МАЛЬЧИШКА!!!- ревел из-за стен огня демон, но юноша уже не разбирал слов и перестал понимать, реальность ли это или фантазии меркнущего сознания.
   Глаза закрылись, и со всех сторон хлынул мрак.
  

***

   Вспышки света. Блеск стали.
   Запах крови.
   Крики. Грохот падающих камней.
   И перекрывающий всё это рёв призванного демона.
   - ТЫ НАШ!!!
   - Нет... Нет! - губы шептали сами без его желания.
   Даже здесь, в ином мире, нет покоя. Почему?! Что он такого сделал? Ведь он всю жизнь праведно служил Спасителю, неотступно следовал его учениям.
   - Ваше Святейшество, юноша ещё не пришёл в себя. Видите, он бредит, - пробился сквозь густую тьму чей-то голос. - Ему необходим покой.
   - Он нужен Ордену. И это дело не терпит отлагательств.
   Он жив?
   Талигор медленно открыл глаза.
   Он лежал в большой светлой комнате. Потолок украшал алый бархат. На стенах висели фрески с изображением Спасителя. Сквозь прикрытые шторы в комнату проникали лучи солнца.
   - О! Видите? Я был прав. Сир Талигор, вы меня, наверное, не знаете, но я наслышан о вас и вашем подвиге, - высокий чёрноволосый мужчина присел на край кровати. Старость успела оставить в качестве напоминания седину в волосах и морщины под глазами и вокруг губ.
   Перстень на указательном пальце гостя блеснул алым.
   - Я знаю, кто вы, - Талигор попытался подняться и едва сдержал стон. Казалось, всё тело - одна сплошная рана. - Вы Рене, архиепископ Вейрна.
   Мужчина положил руку на плечо юноши и чуть надавил. Талигор подчинился и, поморщившись от боли, опустился обратно в постель:
   - Вам нужен покой, юноша. Лежите. Мы все равны перед Спасителем. Нет нужды в излишнем поклонении.
   Рене протянул Талигору руку с перстнем. Юноша прикоснулся губами к алому камню в железной оправе.
   И... Воистину, медальонам рыцарей Храма так далеко до перстней архиепископов! Как земле до небес! Это было нечто невообразимое. Талигор почувствовал, как по телу разливается целительное тепло. Раны затянулись за несколько мгновений. Юноша взглянул на свою руку - не осталось даже синяков, а на душе появились необычайная легкость и спокойствие. Будто сам Спаситель в этот миг спустился на землю и зашёл в комнату.
   - Так гораздо лучше, - Рене улыбнулся и встал с кровати. Пройдя через всю комнату, он подошёл к окну и распахнул шторы. Белоснежная мантия показалась юноше золотой в лучах утреннего солнца. А сам мужчина напоминал почтенного, умудренного опытом, старца. - Выйдите, доктор. Спаситель исцелил своего верного слугу. Ваша помощь более не требуется.
   Врач низко поклонился и поспешил исполнить приказ. Едва за ним закрылась дверь, Рене оторвался от изучения пейзажа за окном и посмотрел на юношу. Серые глаза архиепископа оставались спокойны и слегка печальны, но Талигору показалось, что мужчина крайне взволнован.
   - Талигор, мы вытащили вас из-под обвала. Вы единственный уцелевший из "Руки". Пожалуй, это многого стоит. Нам также известно, что вы преданы Спасителю, чисты помыслами, мужественны и недурно владеете клинком. И поэтому у нас есть особое задание.
   - У вас?
   - Вас избрал сикстин, - невозмутимо уточнил Рене. - Окончательное же решение принял Иерарх.
   - О..!
   Талигор почувствовал, что не может дышать. Об Иерархе говорили многое, но никто из членов Ордена, кроме архиепископов никогда не общался с ним. И никогда еще глава Церкви не давал задание обычному рыцарю. Те более, если он провалили испытание.
   - Но... почему?! Я ведь недавно в Ордене. Есть более опытные рыцари.
   - "Рука Бога", к которой вы принадлежали, уничтожена. Погибли все, кроме вас. Это ли не чудо? Этого вполне достаточно, чтобы убедиться, что вы избраны. И, следовательно, подходите нам.
   Архиепископ поднял руку, прерывая все возможные расспросы.
   - Сир Талигор, от лица сикстина, отныне вы паладин.
   - Ооо... - выдохнул юноша, совершенно сбитый с толку происходящим.
   Может он бредит? Или это сон?
   Никогда не бывало, чтобы рыцарь храма становился паладином, не прослужив в Ордене Чаши минимум десять лет. Но сегодня, очевидно, был день, когда ломались старые законы.
   Паладин... Это означало уважение и почёт. Полная свобода действий как награда за верную службу церкви. Выше - лишь верховные Паладины, архиепископы, Иерарх и, конечно, Спаситель.
   Талигор поднялся с кровати и опустился на колени, склонив голову. Тело еще плохо слушалось, голова кружилась, но юноша готов был приступить к заданию прямо в эту минуту.
   - Итак. Сир Талигор, отныне и вовек вы клинок Спасителя.
   Рене потянулся к лежащему на тумбе свертку и, развернув его, опустил на плечи юноши плащ, расшитый позолоченными нитями.
   - Благодарю, Ваше Святейшество, - голос Талигора дрожал. Юноша всё еще не мог понять, чем удостоился подобной чести. О большем он никогда и мечтать не смел. - Я не подведу! Клянусь Истинным богом!
   - Уверен, что так и будет. Встаньте, паладин!
   Талигор подчинился.
   - Теперь о задании, - продолжил Рене. - Вы сию же минуту отправитесь в Мириам. Там вы отыщите храм Спасителя, который был возведён шестым по счёту. Карту мы вам, конечно же, выдадим.
   Нам известно, что в катакомбах под храмом хранится древнее знание. Но мы не знаем, что оно из себя представляет. Быть может, это книга или свиток. Или глиняная табличка. Или украшение. Катакомбы запечатаны столетия крайне нестабильной и древней магией - с тех пор никто не мог в них попасть. Но Иерарх уверен, что вы найдете способ.
   И помните: никто не должен знать, что вы исполняете волю Иерарха. Ваш юный возраст, несомненно, вызовет множество вопросов. Плащ поможет избежать части их них, но, тем не менее, сведите контакты с Орденом до минимума. Обращайтесь за помощью лишь в крайнем случае. И лучше всего ко мне.
   - Так значит, я должен принести вам это "знание"?
   - Увы, не только. Наши источники сообщили нам, что готовится заговор. То что, вы найдете жизненно важно для Церкви. Но куда более важным является убийство того, кто явится за ним.
   Память подкинула образы убитых им магов. Их крики вновь прозвучали в голове. Вперемешку с плачем младенцев. Секундное замешательство. Но сомнений быть не может. Не должно быть.
   - Повинуюсь! - глаза юноши загорелись огнём. - Я исполню волю Иерарха.
   - Будьте осторожны, юный паладин. Похоже, пришло время сдувать пыль с древних фолиантов. Вам следует знать, что начало сбываться предсказанное в пророчествах. И если мы правильно их истолковали, то в храм придёт не обычный человек, а Дитя Последнего Отречения. Вы ведь знаете, что это значит?
   Архиепископ замолчал, наблюдая за реакцией юноши. А тот не мог выдавить из себя ни слова и замер перед Рене с открытым от изумления ртом.
   Талигор с детства знал наизусть пророчество о Детях Последнего Отречения. И перед глазами проносились сцены ужаса и насилия. Нависшая вдалеке темная фигура, и языки пламя, поедающие всё вокруг. В те дни, Талигор молился Спасителю, будучи благодарным ему за то, что родился не в тот самый День, а две недели спустя.
   - Талигор, - Рене положил руку на плечо юноши. И тот почувствовал, как все сомнения уходят прочь, сметаются божественным светом Спасителя. - Мы рассчитываем на тебя. Ты избран Им. Убей Дитя. И мы наполним мир светом Господа нашего.
   - Да.... Я готов... Конечно! Клянусь Спасителем!
   - Тогда до встречи в Морте. Я отправлюсь туда и буду ждать столько, сколько потребуется. До скорой встречи, паладин, - Рене вышел из комнаты, оставив Талигора наедине с самим собой.
  

***

   Стук сапог звонко разносился по коридору, переполненному колонами. Из-за одной из них выплыла темная фигура, при свете оказавшаяся человеком среднего роста со шрамом на левой щеке.
   - Он согласился? - поинтересовался незнакомец, пристраиваясь рядом.
   - Всё идёт, как мы планировали. Мальчишка ослеплен верой в Иерарха. Он честен и прямолинеен. Достаточно хорошо сражается, раз смог одолеть демона. И главное, он до последней капли крови верен Святой Церкви. Талигор идеально нам подходит.
   - Мы расскажем ему правду?
   Рене тихо засмеялся. Смех побежал по залу, петляя между колоннами.
   - Шутишь?! Нет, конечно! Быть может, позже, когда он вернется. Но я искренне надеюсь, что он не узнает её до последней минуты.
   - Тогда моли Спасителя, чтобы ты оказался прав.
  

IV

1775 г, 4-ый весенний оборот, 22 день. Кион, Рейн.

  
   После Исхода магическая сила рассеялась, и народы Таланиса потеряли как связь с богами, так и их дары. Явление Спасителя Эленгару вернуло надежду и веру в будущее, но не возвратило магию. Точнее, не всем. Новый бог даровал силу лишь избранным, вынудив остальных склонить голову перед растущей мощью Эленгарской Церкви.
   Но спустя несколько десятков лет положение церкви, казавшееся незыблемым, пошатнулось: в Таланис медленно начала возвращаться магия. Не к каждому, но появилась надежда, что это лишь начало.
   Каждый, кого касалась искра новой силы, получал возможность взаимодействовать с Астралом - местом схождения магических потоков Таланиса. То, что раньше было уделом избранников богов, стало доступно многим.
   Мир изменился.
   Возможность видеть Изнанку Мира и прикасаться к ней выглядела подлинным даром. Но так казалось лишь на первый взгляд. Многие неопытные чародеи, отправившись в Астрал, поплатились за собственную беспечность. Оказалось, что по ту сторону обитают демонические сущности, которые жаждут вырваться в реальный мир. Нашлись те, кто по глупости приоткрыли двери, и, выбравшись на волю, демоны унесли тысячи жизней.
   Маги с их непонятной и опасной силой стали вызывать у обычных людей страх. Церковь не осталась в стороне и объявила о начале массовых преследований и расправ с чародеями. Прикрываясь заботой о верующих, она начала борьбу с единственными, кто мог бросить ей вызов.
  

"Трактат о Становлении Святой Церкви". Лион Миррел

***

   Голые стены из неровного камня, высокий потолок, плавно перетекающий в купол, блекло-серые плиты под ногами - никаких излишеств и украшений. Сквозь витражные окна, расположенные на высоте человеческого роста над полом, пробивался свет Селы. Попав в комнату, он смешался с магическими потоками, испускаемыми серебряными лампами. Из-за этого в помещении царил синий полумрак.
   Тёмно-голубое сияние окутывало громадный квадратный зал, Комнату Испытания - самое важное место в магириуме. Вдоль стен ровной шеренгой выстроилось полтора десятка рыцарей храма, облаченных в стальные доспехи с выгравированной алой чашей на груди. Латы, покрытые вязью, блестели в свете ламп.
   Еще четыре рыцаря нетерпеливо переминались с ноги на ногу около человека, облаченного в бледно-синюю потрепанную по краям мантию. Впрочем, не совсем человека.
   Он лежал на каменной постели в центре комнаты. Свет Селы лениво скользил по бледной коже юноши, и она светилась, будто её посыпали серебряной крошкой. Глаза эла были закрыты, веки едва заметно дрожали. Острое угловатое лицо выглядело напряженным. Губы то сжимались, то вновь расслаблялись.
   Помимо рыцарей в комнате находились еще четверо. Одетые в серебристые мантии мужчины замерли у изголовья каменного ложа, наблюдая за спящим юношей. У каждого на груди тускло мерцал небольшой медальон в форме посоха: символ Гильдии Магов.
   Тишина длилась недолго. Её прорезал скрип открывающейся двери.
   Маги поклонились вошедшему. Лица рыцарей остались невозмутимы, но в их глазах мелькнули искры недоверия.
   - Мессир, это большая честь. Благодарю, что вы почтили нас своим присутствием. Мой ученик пока превосходно справляется с Испытанием, - обратился один из мужчин к пожилому архимагу, не утратившему, тем не менее, гордой и величавой осанки. Хоть седина уже осыпала его волосы пеплом, виски и коротко подстриженная борода остались черны, а каждый шаг излучал уверенность и властность.
   Лиловая мантия мужчины в синем свете окрасилась в цвет ночи. Лианор Лэйн остановился у ложа и оперся на деревянный посох. Вдоль всей длины его покрывали замысловатые руны, а навершие украшал алый камень, испускающий слабое сияние.
   - Очень хорошо, - улыбнулся мужчина. Хотя голос прозвучал хрипло и приглушено, в нём чувствовалась сила. Казалось, ещё чуть-чуть и воздух вокруг мага запылает. - Ты отличный учитель, Нардрос. И мальчик тоже молодец.
   Невысокий мужчина с пепельными волосами отвесил низкий поклон.
   - Белтас, мой лучший ученик, мессир. Помнится, вы и сами как-то раз отметили его усердие, - голубые глаза вспыхнули от переполняющих мага эмоций, но уже через мгновение на лице Нардроса вновь застыла прежняя беспристрастность.
   Он замолчал, и в зале на какое-то время вновь воцарилась тишина. Она продержалась, пока её не нарушил низкий грудной голос за спиной архимага.
   - Главное, чтобы магия не испортила юношу, мессир Лэйн. Вам ли не знать, насколько она может быть опасна.
   Стройный широкоплечий мужчина лет сорока-сорока пяти вышел из мрака и приблизился к каменному ложу. Его пластинчатые латы были лишены вязи и иных украшательств в отличие от доспехов прочих присутствующих рыцарей. Подобное снаряжение храмовники обычно надевали перед битвой, когда куда важнее была прочность, чем внешний вид. Но было и ещё кое-что, отличавшее доспехи подошедшего рыцаря от обычных лат - толщина и количество дополнительных стальных пластин.
   Незнакомец окинул взглядом спящего эла и, попытавшись изобразить улыбку, посмотрел на Лэйна.
   - С вашего позволения, мессир. Решил составить вам компанию.
   - Сир Груло, не ожидал вас увидеть, - отозвался чародей. - Зачем вам спрашивать у меня позволение? Здесь ведь вы закон. Не так ли?
   Верховный паладин ответил на выпад снисходительной улыбкой. Мужчина поправил рукоять меча и отстраненно заметил:
   - Позвольте напомнить, мессир архимаг. Двадцать три года назад, вы, маги, показали миру своё истинное лицо. Помните? Лишь мой Орден смог остановить начавшееся безумие. Но какой ценой? Сколько невинных тогда погибло? Скольких моих рыцарей погубили ваши проклятые чары?
   - Тот случай... Был ошибкой. Мы не раз пытались объяснить, что невиновны! Но нет. Нас убивали. Без допросов и жалости. Не щадя никого.
   - Довольно! - голос Сареса Груло, отражаясь от стен, побежал вверх, к куполу и затих в вершине. - Сейчас не время и не место решать давний спор. Лучше подождём и узнаем, чем закончится Испытание.
   - Да, Верховный паладин, - кивнул архимаг и слабо улыбнулся. - Подождём. Тем более, ждать осталось недолго.
  

***

   - Иди к нам, - шептали голоса. - Ты хочешь этого. Мы чувствуем... В тебе течёт непреодолимая страсть. Мы поможем вернуть огонь в сердце. Разбудим тебя... Иди к нам!
   - Я то, что тебе нужно, Белтас. Я то, чего ты столь безумно жаждешь. И что отвергаешь, - роскошная женщина с высокой грудью была полностью обнажена.
   Она встряхнула золотистыми волосами и призывно раздвинула ноги. Её рука медленно поползла от подбородка к груди, а потом всё ниже и ниже...
   - Прочь! - голос дрогнул, рука вцепилась в посох, черпая от теплого дерева уверенность. С губ сорвались слова заклинания, и огненная буря унесла красавицу, заглушив на время голоса. Наваждение тотчас развеялось.
   Тьма подступала всё ближе, идти становилось сложнее, но демон был повержен. Похоти не удалось завладеть его душой. Очередная маленькая победа. Но мерзкий шепот в голове всё никак не затихал: "Слабак! Ты никому не нужен. Ни одна женщина не полюбит тебя таким, какой ты есть".
   Так хочется остановиться хоть на минуту, присесть и отдохнуть.
   Но Испытание, как и положено, продлится всего одну ночь, а время здесь течёт иначе, чем в реальном мире. Сколько прошло? Час? Два? Или храмовники уже несут его бесчувственное тело к прощальному костру?
   Тени вокруг очнулись, вышли из оцепенения и окончательно обезумели. Они заметались, меняя форму. То исчезали, то появлялись вновь. Вокруг бушевал хаос.
   Они пытаются свести его с ума. Но он не намерен сдаваться!
   Белтас сжал крепче посох и двинулся вперёд, ведомый единственной тропкой, уходящей во мрак.
   Три препятствия позади. Впереди ещё столько же. Он пройдет их и получит столь желанный посох мага. И плевать на Церковь! Его мечта, наконец-то, исполнится!
   - Подожди! Стой!!!
   За спиной раздался непонятный шум, послышались истошные крики. Белтас обернулся и встретился с полными безумия взглядами храмовников.
   Иллюзии? Или рыцари спустились за ним в Астрал?
   Впрочем, юноша ту же отбросил столь нелепую идею: слуги церкви не способны на такое. Значит, очередной мираж.
   "Убей! - сладко пел в голове тихий голос. - Они хотят лишить тебя силы! Останови их!! Ты лучший. Ведь твоя сила растет с каждый днём. Скоро ты сможешь освободиться из-под гнёта церкви и стать свободным. Просто убей их! Ты Сила..."
   - Да, я лучший. И самый одаренный из учеников. Меня хвалил сам архимаг! - закричал Белтас.
   - Именем Спасителя! Маг, идёшь с нами!! - на его горло нацелился десяток клинков.
   "Ты сможешь... Это не обман. Они пришли за тобой", - шептали голоса.
   Тени продолжали играть. Они ползли по доспехам храмовников, перекидывались на мечи, скрывали лица, отчего казалось, что рыцари смеются над ним, над его слабостью.
   Но он не слаб!!
   - Стой! Ты оглох, маг??!! Стой! Или твоя кровь украсит землю!!!
   А вот теперь ему страшно.
   Ужас опутал цепкими сетями разум, и Белтас перестал понимать, где реальность, а где сон. Еще немного, и его разум сольется с Астралом - и он перестанет существовать. Останется лишь пустая оболочка, в которую может пробраться кто-то из демонов Изнанки. И тогда в реальном мире начнется кровавая бойня.
   Топот ног за спиной. Сердце готово выпрыгнуть из груди.
   Не оборачивайся! Не смотри туда! Иначе дорога вперёд будет закрыта.
   Да, ему страшно. Он боится смерти. Боюсь мощи Церкви. Но... это... сон! "Убей!!!! Разорви их!!" - шепот в голове сорвался на крик.
   За спиной зазвенела стали. Засвистел, опускаясь, клинок. Тело напряглось, предчувствую беду, готовясь ощутить ужасную боль.
   Но ничего не произошло. Всё смолкло. Пропадал шепот, исчезли храмовники. Разум вновь победил.
   Но насколько ему ещё хватит сил?
  

***

   - Мальчишке тяжело, - заметил, не скрывая чувства превосходства, Сарес Груло.
   - Он сражается с собственными страхами. Вам бы тоже пришлось несладко, верховный паладин, - усмехнувшись, парировал Лэйн.
   Укол остался без ответа. Однако стоящие рядом рыцари, будто невзначай, опустили ладони на эфесы клинков, в любой миг готовые исполнить приказ командира.
   Вот теперь пора.
   Лианор Лэйн сделал шаг назад. Маги тут же, будто бы случайно, заслонили его. Всего на мгновение, но этого архимагу было вполне достаточно. Губы прошептали одно единственное слово и заклятье, которое ждало своего часа более двух десятков лет, вырвалось на свободу.
  

***

   Верховный паладин дернулся и замер. Серебряный медальон на груди потеплел, крича о том, что рядом творится магия.
   Рыцарь обернулся, но архимаг стоял всё в той же позе, скрестив руки на посохе. Только глаза были прикрыты. Остальные маги находились рядом, и, судя по их лицам, единственное, о чём они думали - это крепкий сон.
   Медальон не мог ошибиться: что-то произошло. Но теперь он вновь был холоден, как и несколько секунд до этого. Времени, чтобы прочитать заклинание, у магов не было, да ведь ничего и не произошло.
   Чувство тревоги не отпускало, однако верховный паладин отмахнулся от него, решив, что это всего лишь отзвуки Испытания и уставшие нервы. Последние несколько дней он спал урывками, а сегодня и вовсе бодрствует.
   Сарес Груло ещё раз взглянул на архимага и отвернулся.
   Тени скрыли от него улыбку Лэйна.
  
  

***

   Тропинка начала петлять из стороны в сторону, тени сгустились. Разглядеть происходящее в нескольких шагах впереди было практически невозможно. Белтас чувствовал, что истощён и физически, и душевно. Казалось, все его внутренние демоны вырвались на волю и устроили жуткий хоровод. Голоса в голове с недавних пор не замолкали ни на секунду, постепенно сводя с ума.
   Старшие маги и, прежде всего, учитель Нардрос Ли рассказывали, что так бывает лишь при первом погружении, когда Астрал пытается проверить тебя на прочность. Если ему удастся сломать тебя - ты погибнешь или лишишься рассудка. Но если выдержать Испытание, то Изнанка сдастся и подчинится воле мага.
   Но Белтас не подозревал, что это будет настолько трудно.
   Тропинка неожиданно оборвалась, и юноша был вынужден остановиться. К такому его не готовили. Очевидно, что-то пошло не так. Нечто мощное разорвало дорогу и нарушило привычный ход Испытание.
   За спиной раздался шорох. Юноша обернулся и увидел архимага.
   - Мессир?! - вырвалось у Белтаса. Но он сразу же спохватился. Это, несомненно, новое испытание, очередной морок, наведенный Астралом.
   - Нет. Я не иллюзия, Белтас. Я настолько же реален, насколько реален здесь ты, - лжеархимаг был слишком правдоподобен для обычного миража, но это ничего не значило. - Сейчас я нахожусь в Комнате Испытания. Стою рядом с тобой.
   - Не верю! - Белтас развернулся, намереваясь уйти, но посмотрев на оборванную тропу, замер в нерешительности.
   - Это сделал я, - голос за спиной звучал спокойно. - Ты не должен завершить Испытание. Не таким образом.
   - Если вы реальны, докажите это! - приказал Белтас
   Резкий порыв ветра всколыхнул тени, унося их прочь. Стало на удивление спокойно и светло. Голоса в голове стихли. Тропинка появилась вновь. А впереди, совсем близко, сияла белоснежно-белая дверь: выход из Астрала. Точнее, его образ, каким юноша всегда себе его представлял.
   - Белтас, ты талантлив и умён, - серые глаза архимага изучали его. - Быть может, ты один из лучших, кто учился в этих стенах. Ты всегда идешь к поставленной цели. И мне известно о твоей лютой ненависти к Святой Церкви. Поверь, многие из Совета разделяют её. Я в том числе. Мы пытались бороться, и потерпели поражение. Но...
   Архимаг замолчал, и Белтас не выдержал:
   - Что "но"??! Церковь подчинила Гильдию полтора тысячелетия назад! С тех пор ничего не изменилось! Нам вбивали в головы, что мы ей не соперники. И никто не смел ей перечить.
   - Но с нами не было тебя, юный друг. Ты можешь освободить нас!
   - Я??!! Нет... - Белтас замотал головой. - О! Я понял... Понял! Конечно! Это всё моя гордыня... Да... Точно... Самый страшный демон. Но я одолею тебя! Оставь меня в покое!
   - Успокойся и выслушай меня, - архимаг приблизился и заглянул юноше в глаза. - Ты и только ты можешь освободить нас. И я расскажу тебе как. Но сначала ты должен выбраться отсюда.
   Впереди твоя дверь. Дойди до неё, прикоснись - и Испытание закончится. Ты очнешься - я вручу тебе посох. Ты станешь полноправным магом и пленником в магириуме.
   Но есть иной путь. Я стою рядом с тобой и вижу, что ты способен повелевать Астралом. Ты уже и так маг! Ты им родился, и Испытание этого не изменит. Поэтому ты провалишь его. Ты не станешь касаться двери, а выйдешь из Астрала иным путем.
   В руке Лэйна загорелся маленький алый огонёк. Он пометался из стороны в сторону и застыл, превратившись в камень.
   - Я заключу твои силы в этот сосуд. Когда ты останешься без них, Астрал, почувствовав твою слабость, сразу же набросится на тебя. Будь готов, что это... гхмм... весьма неприятно. Но после этого тебя тут же выкинет в реальный мир. Храмовники увидят, что ты не прошёл Испытание, и захотят убить. Но лишившись сил, ты станешь для них безвреден, и я настою на том, чтобы тебя отпустили.
   - Зачем?! Для чего эти сложности?!! - сердце ускорило ритм. Белтас пока не понимал, что происходит, он был измучен, едва не валился с ног, но маленький огонёк в груди: надежда отомстить церкви - придавал сил.
   - После я верну тебе силы. Ты получишь посох и окажешься за пределами магириума. Совету нужен талантливый маг, который не обременен цепями церкви. Ты поможешь нам всем обрести свободу!
   - Как? Что я должен буду сделать, мессир? - Белтас склонил голову.
   Да, он сдался! Если это очередное испытание, он провалил его. Но его глаза горели от возбуждения. Мысли о свободе опьяняли. Всё это, конечно, выглядело нелепым, невозможным. Но ради свободы и мести он готов был рискнуть. Если с ним говорит его гордыня, то... пусть так и будет! Жизнь в цепях - не для него! Лучше он умрёт!
   - Ты отправишься в Мириам, столицу наших тюремщиков. Наш тайный агент из Братства Теней доложил, что в шестом храме Спасителя, в катакомбах, хранится нечто, способное помочь нам в борьбе. Нечто, принадлежащее Ушедшим. Мы думаем, что это некое оружие. И когда сила Ушедших окажется в руках Гильдии, даже Святая Церковь не устоит перед нашим гневом. Мы отомстим за каждую пролитую каплю крови!
   - Вы доверяете кому-то из Братства?
   - Абсолютно. Я лично выбрал этого человека. Он рисковал жизнью, передавая нам эти сведения.
   - Допустим... А если это лишь легенда? Или этого оружия уже давно нет в катакомбах? Святая Церковь сотни раз могла вытащить его оттуда! Что тогда?! Что будет со мной? Маг вне магириума считается отступником! Да и еще в столице Святой Церкви!
   Архимаг выпустил руку юноши и отошёл на несколько шагов назад.
   - Ты проходишь через дверь и абсолютно точно становишься рабом. Или принимаешь на веру мои слова и получаешь шанс освободить всех нас. Я не могу тебе приказать. Выбор за тобой, юноша.
   Он не знал, как ему поступить. Он ведь, действительно, лучший. Но шансы лишиться жизни были слишком высоки. И всё-таки...
   Всего одно слово перевернуло воцарившуюся тишину:
   - Свобода.
  

***

   Белтас распахнул глаза и принялся жадно глотать воздух. Последнее, что он помнил - алая вспышка и водоворот, подхвативший и выбросивший его в реальный мир.
   - Мессир, он очнулся, - тронул архимага за локоть Нардрос. Лэйн медленно открыл глаза. Его рука незаметно опустилась в карман, пряча самое ценное, что сейчас было у Гильдии Магов.
   - Доволен? Астрал в бешенстве, Лэйн! Мальчишка не прошёл испытание, - вынес приговор Груло и первым обнажил клинок. - Убить!
   Белтас попытался вскочить с кровати, но тело не слушалось. Его пронзила резкая оглушающая боль, и юноша свалился на холодный пол. Над головой зазвенела сталь. Прямо как во время Испытания, но теперь-то он знал, что происходящее реально.
   - Верховный паладин!! Прошу! Опомнитесь!!! Вы собираетесь казнить невинного! - в серых глазах Лэйна появилась паника, архимаг ворвался в ряды храмовников и загородил собою Белтаса.
   - Не прошедший Испытание, опасен как для Гильдии, так и для всех остальных. Рано или поздно Астрал придёт за ним, а вместе с ним - и демоны. Мальчишка может стать отступником, предаться порокам, искушенный не контролируемой силой. Ты хочешь, чтобы сегодня родился очередной маг крови??! Отойди, Лэйн!! Он обречен!
   - Сарес, прошу, присмотритесь. Разве не видите? Астрал отверг его.
   Груло, не церемонясь, оттолкнул архимага и присел рядом с юношей. Рука в стальной перчатке взяла Белтаса за подбородок - полные презрения карие глаза заглянули юноше в лицо.
   - Воистину... - ошеломленный Груло выпустил Белтаса, поднялся и сделал шаг назад. - Юноша пуст. Я не чувствую в нём магии. Но... это ведь невозможно! Что ты сделал, Лэйн?!! Это твоих рук дело?
   - Разве вам известно о заклинании, способном на подобное? Всё куда проще. Белтас не выдержал Испытания, и Астрал отобрал его силу. Да, подобное редкость, но упоминания об этом встречаются в записях.
   - Как долго будет отсутствовать его дар?
   - О! Магом ему больше не быть. Отобранное однажды не возвращается. Прошу, пусть бедняга проведёт остаток ночи в магириуме. Завтра вы сможете ещё раз проверить его, - архимаг помог шатающемуся Белтасу встать на ноги и пристально посмотрел на Груло.
   Верховный паладин кивнул и убрал меч в ножны.
   - Спаситель учил нас заботиться о слабых. Он говорил, что всякий должен помогать нуждающимся. Пусть остается на ночь. Проследите, - обращаясь к рыцарям, приказал паладин, - чтобы завтра же утром он покинул эти стены. Если, конечно, магия не вернется к нему.
   Развернувшись, Сарес Груло вышел из комнаты, оставив архимага наслаждаться первой победой в начинающейся войне.
  

V

1775 г, 4-ый весенний оборот, 23 день. Варенор, Сальватор

  
   Замусоленные колпаки светильников почти не пропускали свет, из-за чего в таверне царил полумрак. Сквозь полуприкрытые ставни выл ветер, а половицы жалобно скрипели под ногами посетителей, норовя в любой миг унести вместе с собой под пол чью-нибудь ногу. Воздух переполняли запахи городской жизни: пот, перегар, дешевая выпивка, похоть и, конечно, едва уловимый металлический запах крови, застывшей на одеждах и клинках клиентов.
   Тем не менее, в таверне было уютно. Настолько насколько могло быть комфортно в заведении, где каждый вечер собирались наемники и прочие темные личности Сальватора. И, конечно же, чтобы провести здесь вечер без проблем, следовало, по меньшей мере, не выделяться. Иначе одно неосторожное слово или жест - и твоё тело отыщут лишь через пару дней в тёмной подворотне или глубокой канаве. И то, произойдёт это, если поиски вообще начнутся. А в Сальваторе подобное случалось редко.
   Впрочем, мужчине в дальнем углу было наплевать на подобные условности. Вокруг лилась рекою выпивка, вспыхивали жаркие споры, перерастающие в бессвязные крики, и затевались мелкие потасовки. Он же сидел, погрузившись в собственные мысли. Изредка мужчина поднимал голову, и его взгляд равнодушно скользил по развлекающимся посетителям.
   Всё складывалось слишком просто. Излишне логично и обоснованно.
   Но он прекрасно знал, что лгут абсолютно все. Каждый по своим причинам, но в итоге это не имеет значения. Важно лишь, что за добродушно-кроличьей улыбкой часто скрывается кровожадный оскал.
   Вот и сейчас интуиция кричала именно об этом. Где-то среди монолитных стен фактов должен быть едва заметный проход, скрытый от чужих глаз, который, в конечном счете, приведет к чему-то особенно ценному.
   Сомневаться в главе гильдии - самоубийство, но Дэйн уже много лет ходил по тонкой грани между жизнью и смертью.
  

***

   Факелы на стенах вспыхнули. Тени задрожали и в ужасе попрятались по углам, оставив Дэйн наедине с главой Братства.
   Безмолвному всегда нравились подобные трюки. Он искренне верил, что они должны внушать ужас и укреплять уважение. Сколько его знал Дэйн, Безмолвный всегда жаждал абсолютной власти, но каждые несколько оборотов шпионы приносили ему тревожные вести. Появлялись новые конкуренты - явные или возможные. Доносили о предателях - как мнимых, так и реальных.
   И тогда в дело вступали убийцы. Дэйн сам несколько раз участвовал в подобных делах и прекрасно знал, что враги Безмолвного долго не живут.
   - Дэйн, подойди ближе!
   Глава одной из самых могущественных, но предпочитающей оставаться в тени, гильдии Таланиса вальяжно раскинулся в глубоком тёмно-красном кресле за столом, заваленным бумагами. Верхняя часть лица мужчины оставалась скрытой под широким капюшоном, накинутым ниже, чем обычно. Приглушенный свет факелов вырывал из тени острый нос, тонкие напряженные губы и легкую черную бородку.
   Дэйн не был Шепчущим: более того никогда не стремился им стать. Он предпочитал действовать, а не заниматься организацией. Но годы безупречной работы на Братство сделали своё дело: в какой-то момент Безмолвный заинтересовался успехами юного убийцы, а спустя несколько лет и вовсе приблизил его к себе, сделав правой рукой.
   Этим он нарушил ворох древних устоев, но разве кто-то стал бы открыто перечить тому, кто способен пустить по твоему следу убийц?
   Дэйн подошёл к столу и кинул на него принесенную из поместья Барингема добычу. Безмолвный схватил футляр, ловким движением вытащил свиток и впился в него взглядом. Губы задвигались в такт вылетающих из них слов, но Дэйн, обладая безупречным слухом, не расслышал ни одно из них.
   - Возникли проблемы: мои, так называемые, напарники мертвы. И к тому же я неожиданно узнал, что меня подставили. Пустили через подземелье, хотя в поместье вел безопасный путь.
   "-Вызвали в одну из комнат Братства. Там был мужчина. С капюшоном. Лица я не видел", - перед глазами пронеслась сцена, описанная посыльным: мальчишка, трясущийся от страха и мужчина в полутемной комнате и капюшон, скрывающий лицо.
   Подсознание услужливо подкинуло подходящий образ.
   Тело напряглось, реакции обострились.
   Может ли такое быть?!
   Рука скользнула под плащ, пальцы пробежались по холодной рукояти.
   - Успокойся, Дэйн! Во всем Братстве нет никого, кому я доверял бы больше, чем тебе. Ты думаешь, я мог пожелать твоей смерти? - Дэйн чувствовал, что Безмолвный следит за из теней капюшона. - Да, я знал о предателе: ходили слухи. Поэтому и настоял, чтобы именно ты отправился на это задание. Сейчас я не доверяю никому, кроме тебя.
   Сколько лести... Есть ли среди неё правда?
   Дэйн всегда считал лидера Братства мнительным и расчетливым, но, в какой-то степени, безобидным толстяком. Безмолвный был бессердечным животным, но даже он не стал бы кидаться на тех, кто ему верен.
   Однако сейчас Дэйн чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Что-то изменилось, и убийце это совершенно не нравилось.
   - Прекрасная идея! Тогда я пожалуй найду предателя и прикончу. Не люблю ходить в должниках, - не скрывая раздражения, прорычал Дэйн.
   Безмолвный рассмеялся. И напряжение спало.
   Дэйн расслабился. Конечно, он правая рука Безмолвного. Глупо было подозревать его в предательстве. Видимо, всё дело в смерти тех двоих. Один были никчемными напарниками, но, тем не менее, воспоминания об их смерти, не оставляли убийцу. Однако теперь есть чем заняться.
   Он был зол. И злость требовала выхода.
   - Я хочу новое задание. Всего неделя - и я найду предателя.
   - Всё не так просто, - покачал головой Безмолвный. - Предатель - слишком мелко для тебя. Ты же не мелкая сошка, которой нечем заняться? К тому же, его уже ищут. У меня для тебя есть куда более интересное дельце. Ты немедленно отправишься в Мириам.
   - Занятно. И что я должен сделать в святом городишке?
   - В начале отыскать шестой храм Спасителя, - пальцы Безмолвного отстукивали дробь по столу. - Затем спуститься в катакомбы под ним. И убить всех, кого там обнаружишь.
   - И сколько должно быть трупов?
   - Пока мне доложили лишь об одном кандидате. Но есть опасения, что будут и другие.
   - И что такого хранится в этих катакомбах?
   - А это вторая часть твоего задания, - уголка губ Безмолвного коснулась улыбка. - Древнее сокровище.
   - Сокровище?! - хмыкнул Дэйн. В темно-зеленых глазах полыхнуло пламя. - Ты готов лишить меня мести из-за убийства и денег? Слишком мелко! Пожалуй, откажусь.
   - Это не просто сокровище, - глава Братства положил локти на стол и чуть наклонился вперёд. - А весьма ценная и крайне могущественная вещь. Принесешь её - я осыплю тебя золотом. И подам предателя на блюдечке.
   - Золото - бесполезная награда. Мне оно ни к чему.
   Безмолвный засмеялся. Сухо и торжествующе.
   - Любой другой ударил бы товарища в спину, лишь бы в карманах зазвенело. Но не ты, Дэйн. Ты готов убить любого без колебаний, но только если видишь достойный вызов. О, да! Это-то в тебе меня всегда и привлекало. Кодекс чести, укутанный в тёмную шаль. Прелестное сочетание!
   - Удар в спину лишает возможности насладиться боем, и, следовательно, не имеет смысла. Итак. Ради чего всё это? Что под храмом?
   - Не знаю, - глава Братства развел руками и кинул на стол свиток, который до сих пор не выпустил из рук. - Прочти! Быть может, ты поймешь чего-то, чего не понял я. У меня есть лишь донесения от шпиона и этот клочок бумаги.
   - Допустим. К чему тогда спешка? Почему именно сейчас? Храм и катакомбы никуда не денутся.
   - Грядут новые времена, Дэйн. И нельзя допустить, чтобы кто-то добрался до артефакта раньше нас. Поверь мне, это дело станет самым значимым в твоей жизни.
   - Значит, Братство готовится к войне? Или ты намерен продать его кому-то, кто сидит повыше? - сверкнул глазами Дэйн.
   - Всё куда проще. Перед грозой природа замирает. Но за затишьем всегда следует буря. И я хочу быть к ней готов.
   - Мне это не нравится, - Дэйн проигнорировал слова Безмолвного. - Сначала меня пытаются убить. А теперь ты отсылаешь меня в Мириам, чтобы я отыскал неизвестно что?
   - Дэйн, - скривил лицо глава Братства. - Ты меня разочаровываешь. А как же твой кодекс? Я прекрасно помню, что ты недолюбливаешь мужей в белом и их пёсиков в сверкающих доспехах. Но это не повод ставить себя выше целей Братства.
   Безмолвный поднялся с кресла и приблизился к убийце. Дэйну на миг удалось разглядеть под тьмой капюшона блеск голубых глаз.
   - Считай, это достойным тебя вызовом, - тяжелая рука лидера Братства опустилась на плечо убийцы. - Ты ведь знаешь, как я тебя ценю. Семь лет. Подумать только, семь лет! Ты и я, мы прошли долгий путь вместе. Поверь - никто другой не годится для этого задания. Только ты.
   - Но...
   - Тсс... - глава Братства поднял указательный палец к губам. - Понимаю: ты хочешь порвать предавшего нас ублюдка на мелкие кусочки. Хорошее желание. Ценю его и обещаю, мои люди найдут его, и он будет ждать тебя. Но задание в Мириаме, намного важнее. И никаких возражений!
   Безмолвный похлопал Дэйна к плечу и, сделав шаг по направлению к креслу, бросил через плечо:
   - Не подведи меня, Дэйн. Ты, несомненно, лучший, но даже ты не идеален.

***

   Стены кабинета Безмолвного начали стремительно таять.
   Грохот распахнувшейся двери окончательно вернул Дэйна в реальность.
   - Простите! Она слишком туго открывается, - девичий голосок как магнит привлек взоры всех собравшихся в таверне. В одно мгновение были забыты выпивка и карты, кости и шлюхи.
   Незнакомка в накинутом на плечи коричневом плаще с капюшоном виновато улыбнулась и осторожно, без резких движений, прикрыла за собой дверь. Дэйн успел заметить выглянувшие на миг из-под плаща кожаные походные доспехи.
   Кто-то из посетителей присвистнул.
   По таверне волной пронеслись вопли: "Детка, иди к нам!". Девушка же продолжала скромно улыбаться и, ничего не ответив, двинулась мимо глазеющих на неё мужчин.
   Дэйн мысленно проклял себя. Зачем он решил зайти в эту таверну?
   Сразу же после разговора с Безмолвным, подчинившись приказу, он покинул Ферин и отправился на юг королевства. И к полудню третьего дня уже был в Сальваторе. Оставшееся до заката время он провёл, расспрашивая своих информаторов. Его интересовало всё, так или иначе связанное с творящимся в Мириаме и любыми слухами насчет святого города.
   Не узнав ничего нового, Дэйн, к своего глубочайшему удивлению, решил заглянуть в эту самую таверну. Он терпеть не могу подобные заведения: в них было слишком грязно, шумно и многолюдно - но в этот раз его охватило необъяснимое желание заглянуть внутрь.
   Ведомый любопытством, он подчинился ему. В конце концов, возможно, ему удастся отдохнуть и всё спокойно обдумать, решил Дэйн.
   Но теперь покою пришёл конец: появившаяся неизвестно откуда девчонка смешала все карты. Чтобы заставить хмурую пьяную толпу действовать сообща потребовалось бы много криков, возни и минимум рота солдат. Но незнакомке удалось добиться поистине невероятных успехов. Теперь все посетители только и думают о том, как бы залезть к ней под юбку.
   По лицу Дэйну пробежало отвращение.
   Один, а может даже парочка мужчин, через часик-другой будет резвиться с ней, а она и сама будет рада раздвинуть ножки и начнёт постанывать в такт движениям от удовольствия.
   Один из посетителей шлепнул девушку ниже пояса. Она вскрикнула и дернулась в сторону, тут же прибавив шагу. Другой мужчина дернул её за капюшон, выпустив на волю водопад густых каштановых волос.
   Дэйн на мгновение встретился взглядом с незнакомкой: в сапфирово-голубых глазах плескался страх. "Ха. А вот это уже интересней", - удовлетворенно пронеслось в голове, и Дэйн откинулся на спинку стула.
   Взгляд убийцы скользнул по кучке полуголых девиц, устроившихся на коленях у посетителей. Женщины позволяли беспрепятственно ласкать себя, зная, что получат за это звонкую монету. Впрочем, некоторые из них были готовы отдаться, и вовсе не требуя оплаты. Это не имело смысла, но Дэйн давно уяснил, что когда дело касалось потаенных желаний и страстей, исчезали последние крупицы логики.
   Зачем же пришла голубоглазая красавица, как не за порцией мужского внимания? Ведь репутация таверн Сальватора известна далеко за пределами не только города, но и королевства.
   Девушка уселась за единственный свободный столик, находящийся по стечению обстоятельств у всех на виду. Служанка, покачивая широкими бедрами, подошла к ней и поинтересовалась:
   - Чё будешь, малышка?
   - Аммм... - смутилась красавица. - Воды, пожалуйста.
   Служанка хмыкнула, окинув девушку высокомерным взглядом, и удалилась в сторону кухни. Незнакомка же скрестила ноги, плотно сжав их вместе, и обхватила сама себя руками. В таком положении она и осталась сидеть, пока вернувшаяся служанка, не опустила на стол с грохотом кружку.
   Едва женщина отошла, к девушке приблизились двое: высокие, с грудой мышц и отвратительно пахнущие. Даже сидя за несколько столиков, Дэйн чувствовал их "аромат".
   - Хорошая ночка, красотка. Тебя как звать? - пробасил один из них.
   Он повернулся в сторону незнакомки, и внимание Дэйна тут же привлекла татуировка за его ухом. Она была едва заметна, и убийца готов был поклясться, что никогда не видел подобного, а уж он-то считал себя в этом деле знатоком.
   Из-за мочки уха мужчины выглядывала чёрным пентаграмма, в каждом из треугольников - стрелка, ведущая от основания. Центр звезды пересекала вертикальная линия с изогнутыми краями. Её перечеркивало стилизованное копьё. Всё это выглядело весьма хаотично и бессмысленно, насколько Дэйн мог судить, руководствуясь познаниями в языке татуировок.
   - Эстель, - красивый мелодичный голос оторвал Дэна от разглядывания странного рисунка. Следовало признать, что для девицы легкого поведения у неё был чудный голос. - Простите, но я хочу побыть одна.
   - Да ладно! Детка, давай устроим незабываемую ночь! Сколько?
   - Что??!!
   - Слухай, Рик, я, кажись, понял! Она из себя скромняжку строит. Набивает цену.
   - А может реально непорченая? - предположил второй. - Вот свезло-то, так свезло.
   Мужчина смел рукою кружку с водой со стола и схватил Эстель за талию. Она вскрикнула и начала вырываться.
   - Отпустите!! - тихий голос сорвался на крик. - Помогите!! Кто-нибудь!!
   Вся таверна наблюдала за происходящим. Кто-то молчал, кто-то подбадривали насильников криками, кто-то, хохоча, давал советы. Краем глаза Дэйн заметил четверых мужчин в тёмно-серых дорожных плащах с бледноватым лицом. Они сидели в дальнем краю зала и с неподдельным интересом наблюдали за происходящим.
   Насильники, тем временем, сорвав с девушки плащ, завалили её на стол. А после принялись дрожащими от возбуждения руками снимать доспехи, путаясь в куче застежек и ремешков.
   Зная, что сейчас произойдёт, Дэйн решил, что с него хватит. Наблюдать за происходящим у него не было ни малейшего желания. Эта дуреха сама виновата, что явилась сюда. Желает она того или нет, но уже ничего не изменишь. Сегодня она будет стонать, доставляя удовольствие этим похотливым животным. Или плакать, что, несомненно, возбудит их ещё сильнее. Сначала этих двоих, а потом, несмоненно, будут ещё и ещё...
   Мерзко!
   Дэйн сплюнул и направился к выходу.
   Грязный город. Грязные люди.
   Падший всех забери! И мужчин, и женщин!
   В плечо врезалась какая-то туша, оказавшаяся пьяным наемником.
   - Куда прешь, придурок??!! - заревел "шкаф", дохнув на Дэйна перегаром. - Пошёл с глаз, пока не уделал тебя, сосунок!
   Ооо....! Уголки губ Дэйна медленно поползли вверх, расплываясь в саркастической улыбке. Уже несколько дней в груди копилась ярость. Все эти дни он мечтал лишь о том, как вонзит нож в сердце предателя. Как его слух будут ублажать стоны этой мерзкой крысы.
   И вот теперь ничтожное мужичье указывает ему, что делать?!
   Ему??!!
   Молниеносный разворот - рука скользнула под плащ и устремилась к горлу пьяницы. Наемник пошатнулся и, нелепо взмахнув руками, рухнул на соседний столик, превратив его в груду щепок. Во все стороны брызнула кровь, пачкая пол, мебель, одежду, еду.
   Взоры посетителей устремились на человека, стоящего в центре таверны с окровавленным кинжалом в руке. Насильники замерли, забыв, что на столе лежит полураздетая девушка. Эстель, перестав вырываться, широко открытыми глазами изучала Дэйна.
   Он наклонился и неспешно вытер клинок об одежду убитого. Развернулся и собрался покинуть заведение. Но тишина внезапно лопнула, выпустив наружу бешеного "зверя", огласившего таверну яростными воплями.
   - Бей его!! Прибить урода!
   - Ничтожества, - прошептал Дэйн и, выпустив гнев из невидимой клетки, почувствовал, как по телу в тот же миг разлились волны жара. Перед глазами заплясали алые искры, и он сделал шаг вперёд.
   Кинжал скользнул за пояс - в руку прыгнул длинный клинок.
   Дэйн сделал первый взмах.
   В воздух взмыли алые брызги. Отрубленная голова медленно полетела в сторону. Глаза распахнуты, жизнь гаснет в них с каждым мгновением.
   Крутанувшись, произвёл два выпада! Затем, продолжая движение, три удара наотмашь.
   Перед ним хлынул водопад: дождь из крови. Капли ползли по густому воздуху, опускались на черные доспехи и уносились прочь, сметенные вихрем из движений клинка.
   Сзади почти у головы блеснули топоры, с неровными краями лезвий, с другой стороны затупленные мечи устремились к его груди.
   Но всё происходит слишком медленно. Слишком... Даже скучно.
   Ещё один разворот - топоры полетели обратно в лица хозяев. Дэйн скользнул под клинками, и те вместе с обрубками ладоней, сжимающих рукояти, полетели на пол.
   И снова кровь...
   Теперь для него она везде. Не только здесь, в таверне. Повсюду. Этот бешеный бесконечный танец смерти, кажется, длится уже вечность. С того самого дня, как он умирал в грязной луже. И ему нет конца.
   Его бросило вперёд. Мир пришёл в движение. В ушах ревел стук готового вырваться из груди сердца. Ноги едва держат, по телу поползли волны слабости.
   Но это уже ничего не значит. Потому что опасности больше нет.
   Дэйн оперся рукой об один из немногих оставшихся целыми столов и принялся ловить воздух, жадно глотая его.
   И снова на грани...
   Убийца задрожал от беззвучного смеха. Предупреждения и ограничения не для него. Пути назад нет. Каждый шаг - борьба. Его выбор. И его жизнь!
   - Вы ранены? Я Эстель. Спасибо вам, - девичий голос ворвался в царящий в голове хаос, перевернув его, если подобное вообще было возможно, с ног на голову.
   - Отстань, - прохрипел Дэйн и закашлялся.
   - Я могу помочь? - девичья рука коснулась плеча. Он еще не отошёл от действия ру-тар и даже через ткань и кожу почувствовал чужое тепло.
   Тут же нахлынули воспоминания.
   Горько. Мерзко. Больно.
   - Прочь!!! - он выпрямился, оттолкнув девушку.
   Эстель полетела на пол, ударившись плечом о ножку стола. Из её груди вырвался крик боли, девушка задрожала, по щекам поползли слезы.
   - Почему?!
   - Я не нуждаюсь в помощи, - Дэйн окинул скорчившуюся на полу девушку полным равнодушия взглядом. - Ты даже себе-то помочь не можешь.
   - Столько крови... - голос её звучал отстраненно. - И боли... Почему вы так жестоки? Неужели вы один их них?! Мужчин, не думающих ни о чем, кроме убийств и наслаждения! Зачем вам это?
   Дэйн наклонился, схватил Эстель за подбородок и развернул к себе. Девушка ойкнула. Темно-зеленые глаза мужчины пылали яростью. Она отражался в кристально-голубых зрачках девушки, смешиваясь с застывшим в них страхом.
   - Ты ничего обо мне не знаешь!
   Дэйн отстранился. Взгляд его источал презрение и ненависть.
   - Ты всего лишь женщина. Слабая и беспомощная. Явиться сюда одной - сколь глупой надо для этого быть? Наивная дура! Пытаешься выглядеть недоступной, но готов спорить, мечтаешь оказаться в объятиях какого-нить смазливого красавчика. Но на меня этот женский яд не действует.
   - Но я...
   - Ещё слово - я убью тебя. Без жалости и ненужных сожалений.
   Дэйн развернулся и вышел наружу, оставив всхлипывающую Эстель одну посреди груды мертвых тел и луж крови.
   После смрадной шумной таверны свежий воздух и ночная тишина доставляли истинное наслаждение. Дэйн накинул капюшон и быстрым шагом двинулся вниз по узкой улочке Сальватора. В душе кипела злость на эту девчонку из таверны, на весь город и вообще - на мир.
   - В нужном месте. В нужный момент, - раздался тихий женский голос.
   Чья-то рука коснулась его ладони. Дэйн развернулся - в руке блеснул клинок. Но улица оставалась пустынной. Лишь в её конце, как убийце показалось на миг, мелькнула нечто белое.
   Что это было?
   В следующий миг голову пронзила безумная боль: будто он засунул её в огонь. Дэйн закричал и рухнул на колени.
   Тьма перед глазами вспыхнула ослепительным светом...
   ...Ветер. Шум воды. И тихий женский голос...
   - Ты уверен?
   И снова тьма...
   Пальцы царапнули мостовую. В эти мгновения он был готов умереть.
   В голове всё ещё звенело, но боль исчезла так же внезапно, как и появилась.
   - Это последствия бессонных ночей и перенапряжения с ру-тар, - прошептал Дэйн, поднимаясь. Он пошатнулся, но удержался на ногах и через несколько секунд слился с тьмой, царящей на улицах города.
  

VI

1775 г, 4-ый весенний оборот, 25 день. Кер, Рейндинхор

  
   Если до Исхода любой верующий мог заслужить признание бога и пользоваться даром, то после Исхода жители Эстера лишились магии. Могущественные чародеи превратились в перепуганных беспомощных детей. Они умоляли, звали на помощь, но боги хранили молчание.
   И тогда в Таланис пришёл Спаситель. Он наделил даром Эленгара, который, как и многие другие, отчаялся вернуть себе прежнее могущество. Эленгар принял нового бога и с помощью дарованной им силы основал Церковь, которая должна была служить символом надежды.
   Так оно и произошло. Пророк новой веры и его последователи смогли вырвать жителей Эстера из пучины хаоса, но древняя империя прекратила существование. Её наследниками стали двенадцать королевств. Их правители подписали священный договор о мире, согласно которому отныне не существовало власти выше, чем слово Спасителя, которое несла Эленгарская Церковь.
   После подписания договора Эленгар объявил о начале новой эпохи, полной веры в истинного Бога. Казалось, всё закончилось и вернулось на круги своя. Будущее таило надежды и обещало стать временем мира и процветания.
   Но Спаситель даровал силу лишь служителям церкви, обделив всех прочих. И когда Эленгара убили, стало ясно, насколько сильно власть меняет людей...
   "Любой, использующий силу не от Спасителя - враг", - это утверждение стало одной из догм Церкви. Поэтому судьба иных рас, отказавшихся следовать за учением Эленгара, и открывших в себе возможность творить магию без помощи нового бога, была предрешена.
  

***

   За спиной путника с грохотом захлопнулись южные ворота.
   Стражники повели себя не особо дружелюбно, но всадника, въехавшего в Рейндинхор на гнедом коне, подобное не удивило. Он не понаслышке знал о суровых нравах жителей Кера: северное королевство соседи называли диким. Для них жители севера выглядели варварами, только-только сменившими шкуры на доспехи и изящные парадные костюмы.
   Весьма иронично. Получается, он тоже дикарь.
   Уголки губ мужчины поползли вверх, сложившись в самодовольную улыбку. Впрочем, задержалась она недолго, почти сразу же исчезнув.
   Оглянувшись по сторонам, путник пришпорил коня, направив его вверх по главной улице. Мостовые в Кере никогда не пользовались популярностью, и улицы покрывала смесь песка и щебня, на которой отчетливо были заметны следы от копыт. В этих краях весна длилась короче, чем в остальных землях Эстера, а снег таял лишь во второй половине сезона. Сейчас земля уже наполнилась теплом, но не до конца успела избавиться от скопившейся в ней влаги.
   Невысокие деревянные домики по обеим сторонам улицы выглядели вросшими в землю: настолько глубоко фундамент был погружен в глинистую почву. Не дома, а хижины - всаднику быстро надоело разглядывать их. Все они казались ему чересчур простыми, незаметными среди множества таких же, отличающихся друг от друга лишь узорами на окнах и крышах.
   Меж домов изредка попадались покрытые толстым слоем сажи жаровни, в которых зимними ночами разжигали огонь. Лишь благодаря ним горожанам удавалось не замерзнуть насмерть. Они служили островками надежды среди беснующегося холода и собирали вокруг себя не только жителей, но и местную живность.
   Вскоре на смену деревянным постройкам пришли двухэтажные каменные поместья знати. Однако и они навевали тоску безвкусием и нелепым пафосом. На путника смотрели искусно выполненные скульптуры, над дверьми красовались барьельфы, а в окнах в лучах солнца блестели разноцветные мозаики. Но взгляд то и дело натыкался на многолетние слои копоти и трещины, покрывающие стены.
   Столь много гордыни на пустом месте.
   Как ни старались местные лорды, их поместья даже близко не походили на особняки в Кионе или Вейрне, славящиеся своей роскошью. Если на юге соседями поместий были фонтаны и густые сады, то в Кере из-за спин жилищ лордов выглядывали деревянные постройки, а дым печей пачкал дорогой мрамор. К тому же, камня в королевстве катастрофически не хватало. Приходилось пользоваться доступным материалом, благо Кер едва не терялся среди густых чащ.
   На фоне прочих построек несколько выделялись массивные храмы Святой Церкви, подобные тем, что возведены почти в каждом городе Священных Земель. Но и они оставили странника равнодушным и, по-прежнему, неверующим в Спасителя.
   Капюшон тёмно-зеленого плаща, скрывающего лицо, слегка съехал вбок, но всадник тут же вернул его на место. Он не был в этих краях много лет, и время сильно изменило его - вряд ли кто-то вспомнит, кто он такой. Но опасаться быть узнанным, тем не менее, стоило. Людская память иногда преподносит сюрпризы, а лишняя огласка пока ни к чему.
   Впрочем, опасения оказались излишне. Навстречу всаднику текли толпы людей, но все они проплывали мимо, не замечая его. Никому не было ни малейшего дела, кто он такой и зачем приехал в столицу. В Рейндинхоре, как впрочем, и повсюду, люди думали только о себе. Забившись в собственный маленький мирок, они редко оглядывались на происходящее вокруг.
   В этом заключалась очередная ирония: суетиться, пытаться успеть везде, полагать, что только так можно достичь большего и увидеть всё на свете, и не понимать, что на самом деле ты слеп и погребен под хламом мелочных проблем.
   Всадник прикрыл глаза, прислушиваясь к летящим по ветру звукам столицы. На лице мелькнула улыбка: после недель проведенных среди камней, деревьев и диких зверей, слышать жизнь доставляло подлинное наслаждение.
   Люди был не способны почувствовать то, что он сейчас ощущал. Они так ограничены и слабы. Как букашки: горстка насекомых в огромной чаше. Лишь собравшись вместе, они могли дать жизнь чему-то большему и значащему. Например, городу. Но каждый человек в отдельности лишь одна из капель крови, текущих по его широким сосудам.
   А кровь иногда полезно выпускать...
   - Когда же?
   - Скоро, - незамедлительно пришёл ответ.
   - Смотри, куда прешь, болван! - грубый мужской голос вырвал путника из транса. Он натянул поводья и обернулся. Кровь зарычала, умоляя наказать наглеца, дерзнувшего повысить голос. Но разум остался осторожен и оказался прав.
   Высокий рыжий мужчина в обитых мехом доспехах с размаху ударил другого, и тот полетел на землю. Всадник почувствовал это раньше, чем успел понять: тот, кого ударили, не был человеком. Коренастый мужчина, одетый в рваную мешковину, светлые, почти белые волосы и желтоватая кожа - один из детей Мирии.
   Ворен, любитель солнца и тепла, на холодном севере? Всадник присмотрелся и заметил на правой руке нелюдя, скорчившегося на земле, клеймо: два скрещенных клинка, под которыми будто в решетке изображен молот. Но это не давало ответа - ближайшие шахты далеко отсюда на юго-западе, у самой границы.
   Беглец? Может быть. Но почему его до сих пор не схватили?
   - Ты загородил мне дорогу! - ревел здоровяк, продолжая избивать ногами мужчину, тщетно пытающегося защититься.
   Кусочки головоломки сложились вместе. Ворен, очевидно, был беглым рабом, попытавшимся найти спасение на негостеприимном севере. Принадлежи он кому-нибудь из местных, хозяин тут же заступился бы за свою собственность. Разве что он мог решить, что от раба больше убытков, чем пользы, и позволил "поиграть" со своей игрушкой?
   Вокруг постоялого двора, около которого всё и происходило, успела собраться толпа зевак. Почти все были людьми. Но среди наблюдателей затесалась парочка викар и один любопытный разин, тотчас принявшийся подчищать карманы зазевавшихся соседей.
   Народа тем временем становилось всё больше. Толпа орала, подбадривая рыжего наемника. Люди вопили о поганых нелюдях, отвернувшихся от истинного бога: воздух гудел от оскорблений и проклятий.
   Рыжеволосый ещё раз ударил ворена и рывком поднял его, избитого до полусмерти, на ноги. Мужчина едва мог дышать и с трудом удерживал равновесие. Он дрожал, тело его превратилось в одну сплошную рану. Кровь медленно стекала по покрытому грязью и пылью лицу, сменившему цвет с желтого на бледно-серый.
   - Ну??!! Скажи, как поживают ваши творцы?! - захохотал кто-то в толпе. - Наделали вас, а потом сбежали? Как мужик, сделав по ошибке ребенка, убегает от ответственности!
   Единодушный хохот волною прошёлся по толпе.
   "И снова иронично... - подумал всадник. - Люди... Эта толпа... Будто стая собак, почуявших слабость и лающих на прохожего".
   Губы едва заметно дрогнули. Незнакомец встряхнул плечами и обвёл взглядом толпу: викары и разин скрылись, решив оказаться подальше от возбужденной толпы.
   Ворен тяжело дышал. Он выплюнул комок крови вместе с выбитыми зубами и попытался что-то сказать. Удалось ему это не сразу: мешали разбитые губы и грязь во рту. После громких криков и хохота тихий печальный голос казался шепотом.
   - Вы... люди... - мужчина закашлялся. - Предали... и забыли...
   Рыжий воин врезал ворену в живот, тот согнулся, прикусил губу, но устоял.
   - Чего там шепчешься? А?!
   - Вы предали... Не Спаситель... создал вас... Вы... ведь тоже дети Ушедших. Как... и все... мы..., - ворен едва держался на ногах, но собрав последние силы, смог-таки выпрямиться. Он обвёл взглядом затихшую толпу. В лицо рыжеволосого мучителя полетел плевок. - Не мы... вы... предали своего бога! Вы жалки... люди.
   Всадник дернул поводья и медленно двинулся вперёд.
   В уши зазвенел рёв толпы.
   Потом свист стали. Дождь из алых брызг.
   В ноздри ударил запах крови...
  

***

   Стражники в темно-синих доспехах расступились, пропуская путника вперёд, и поспешно распахнули перед ним массивные деревянные двери, украшенные самоцветами.
   Перед путником лежал тронный зал Рейндинхора. И мужчина был вынужден признать, что в отличие от столицы, зал поражал великолепием. Да и весь дворец являлся самым прекрасным строением не только в городе, но и на всём севере.
   Покрытый мерцающими светло-голубыми плитами пол напоминал ровную водную гладь и шёл вверх под небольшим углом. Мраморная поверхность плавно перетекала в ступени, ведущие к трону, расположенному в дальнем конце. Зал походил на кристально-прозрачную реку с порогами, а королевский трон возвышался у её истока.
   Теплые лучи ползущего к зениту солнца тщетно пытались проникнуть внутрь, превращаясь в холодное свечение. Оно пробивалось сквозь громадные разноцветные витражи, расположенные у самого пола, скользило по плитам и, отражаясь, плыло вверх. Умирающий свет перемешивался с сиянием магических ламп, прикрепленных к колонам, идущим по периметру, и легкой дымкой окутывал находящихся в зале.
   Да, тронный зал был прекрасен, захватывал дух и выглядел величественно. Но в то же время оставался холоден и мрачен. Он был великолепной розой, мгновение назад срезанной с пышного куста и покрытой плотной коркой льда.
   Та же красота. Только безжизненная.
   Каждый шаг, эхом разносившийся по громадному залу, приближал путника к синему с голубыми прожилками трону. У незнакомца было с избытком времени, чтобы изучить крепкого статного мужчину, сидящего на престоле. Правитель Кера был облачен в роскошный лиловый камзол, украшенный серебряной вышивкой. На плечах покоилась белоснежная меховая мантия. Из-под золотого обода, украшенного сапфирами, выглядывали короткие русые волосы.
   По обеим сторонам от престола замерли воины в сверкающих доспехах с бурым орлом на груди. Скользнув по гвардейцам взглядом, путник с трудом удержал смех. Однако мужчина не счёл нужным полностью сдерживать себя - и на губах заиграла насмешливая улыбка.
   Такой дикий контраст: невзрачная серость столицы и столь много роскоши внутри дворца. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Ведь земли, на которых раскинулся Рейндинхор, когда-то принадлежали викарам, и королевский замок - наследие их народа, украденное и переделанное людьми.
   Дикари получили бесценные творения, но, не зная, что с ними делать, что-то поломали, что-то попытались изменить под себя. Гармония нарушилась, и теперь люди тщетно пытаются хоть как-то вернуть её. Но всё бесполезно. Люди способны лишь подражать, пряча подлинную сущность. Они надевают сверкающие доспехи, заполняют глубокие ямы разноцветной мраморной крошкой и вешают на место дыр прекрасные картины.
   Но раны остаются... И пустоту не заполнить.
   - Ваше Величество, - незнакомец склонил голову и опустился на одно колено. - Я принёс важные вести.
   - Сними капюшон, гонец, и передай послание лорду Тису, моему советнику, - руки Бальмура касались друг друга, соединенные в подобии шпиля. Тёмно-зеленые глаза пристально наблюдали за путником, потянувшимся к капюшону.
   - Что ты задумал?!
   - То, что нужно.
   - Остановись! Немедленно!!
   Одно движение - капюшон коснулся плеч.
   На вид гонцу было под тридцать, но волосы его были серебристы, как у почтенного старца. Они лежали, разметавшись, на плечах и доставали до лопаток. Из-под плаща выглядывал воротник белой шелковой рубашки.
   Свиток попал в руки советника, сразу принявшегося за чтение, а Бальмур продолжал изучать стоящего перед ним мужчину.
   Изумрудные глаза мерцали в голубом свете ламп.
   - У тебя интересная внешность, гонец. И я не имею ввиду цвет твоих волос. Мягкие черты лица, статная осанка, манера держаться - несомненно, ты пользуешься успехом у женщин. Ты похож на сына ярла, - заметил король, откинувшись на спинку трона. - Как зовут твоего отца?
   Незнакомец улыбнулся. Точнее немного приподнял уголки тонких губ.
   - Вы льстите мне, Ваше Величество. Я всего лишь гонец.
   - Неужели? Откуда ты родом? Твоё лицо... - правитель наморщил лоб. - Оно мне знакомо. Мы встречались раньше?
   - Ещё не время! - вновь подал голос невидимый собеседник.
   - Я способен решать сам.
   - Я родился в Кере, милорд. А что касается второго вопроса - всё может быть. В последнее время я много путешествовал и иногда подрабатывал наемником. Или гонцом...
   Изумрудный блеск завораживал - Бальмур отвел взгляд.
   - Милорд, - советник что-то прошептал королю. Тот кивнул.
   - Гонец, ты принёс желанные вести. Скоро моя месть свершится, - на лице короля загорелась торжествующая улыбка. - Но есть одно "но"...
   Гонец краем глаз заметил движение по обеим сторонам от себя. Едва заметный ветерок ворвался в зал. Мужчина улыбнулся: даже не оборачиваясь, он знал, что к подножию трона приближается отряд рыцарей.
   - Кто ты? - правитель Кера поднялся с трона. Тотчас между Бальмуром и гонцом в два ряда встали гвардейцы, а ещё через несколько ударов сердца самозванца взяли в кольцо.
   - Мои разведчики доложили, что гонец остановился в таверне в нескольких десятках ли к югу от столицы. На следующий день его нашли мертвым, и вот вместо него появляешься ты.
   Бальмур продолжал буравить самозванца взглядом, в глубине зеленых глаз плясали яростные искры.
   - Более того, ты принёс послание, которое вёз убитый. Очень глупо. Последний раз спрашиваю: кто ты такой? Откуда взялся и что тебе нужно?
   Лже-гонец окинул взглядом окруживших его рыцарей и размял плечи.
   - Я всего лишь странник. А также наемник и временами гонец. Я ведь доставил вам весть, милорд. Вы недовольны?
   Король засмеялся. Сначала тихо, но с каждым мгновением смех становился всё громче, превратившись в оглушительный хохот.
   - Наглец! Играешь со мной?! Взять его!!
   Рыцари начали сужать круг. Мужчина, не подавая беспокойства, принялся разминать руки в черных кожаных перчатках.
   - Принесенные тобой вести не должны попасть в чужие уши. Ничего личного. В темнице мои люди выбьют из тебя правду.
   Самозванец кивнул.
   - Не беспокойтесь, милорд, я прекрасно храню чужие секреты. Меня обучали этому с детства. Да и отмечу: из вас выйдут замечательные союзники, милорд.
   Гонец ухмыльнулся. Бальмур же изменился в лице: брови дернулись, губы задрожали.
   - Жаль, что так вышло. Надеялся выбить из тебя правду. Убить его! Слишком много знать опасно для жизни.
   - Куда опаснее блуждать во тьме неведения, когда мир сдвинулся с места, - изумрудный блеск заставил правителя Кера вздрогнуть.
   - Король должен жить. Не трогай его!
   - Какая разница, умрет он или нет?
   - Его ненависть к Долиафу сыграет нам на руку. Север запылает, и мы достигнем желаемого.
   Десяток клинков устремился к мужчине - тот прочертил кистью полукруг в воздухе. Небрежно, будто отмахивался от навязчивых насекомых.
   Полы серого плаща всколыхнулись, хотя ветра в зале не было. Воздух вокруг самозванца взорвался, выпуская таящуюся в нём ярость. По мраморному полу побежали глубокие трещины, лампы в испуге сорвались с колонн и с грохотом превратились в груду обломков. Витражи с оглушительным звоном разлетелись на мелкие осколки, впуская в тронный зал лучи перепуганного солнца.
   Окруживших мага рыцарей разметало в разные стороны как тряпичных кукол. За считанные мгновения зал наполнили крики боли и стоны умирающих в мучениях воинов.
   Бальмур отшатнулся, рухнул на трон и вцепился в подлокотник. Куда бы ни падал взгляд короля, везде было одно и то же: переломанные конечности, разорванные груди, искореженные тела, изуродованные лица.
   И кровь. Она ручьями текла по плитам, сползая вниз по ступеням.
   Король замер, дрожа от ужаса и не сводя глаз с гонца. Лишь улыбка выдавала то, что тот способен проявлять какие-либо эмоции.
   - Во имя Спасителя, кто ты? - прохрипел Бальмур.
   - Ваш преданный союзник, - в изумрудных глазах застыл ледяной блеск. - Пусть Варенор захлебнётся в крови.
   Маг грациозно поклонился и с разгона прыгнул в разбитое окно.
   Бальмур, собрав остатки сил, метнулся к нему - под ногами скрипнуло стекло. Правитель успел разглядеть в вечернем тумане, как полы плаща превратились в подобие гигантских крыльев, окутавших незнакомца.
   - Блэйз, - пропел воздух.
   Имя резало слух, оседая навечно в памяти.
  
  

VII

1775 г, 4-ый весенний оборот, 25 день. Элор, Барьер

  
  
   Резкие порывы ветра поднимали в воздух тучи красно-коричневого песка. Вокруг, насколько хватало взгляда, не было ничего живого, лишь голый камень и пыль. Рваные темные тучи бежали по серому с алыми прядями небу, стремясь к известной только им одним цели.
   Аррел поднёс руку к лицу, прикрывая глаза от слепящего песка. Пыль тонким слоем покрывала изящный дорожный кафтан. Одежда из белой превратилась в серую. Золотые узоры утратили блеск, стали светло-коричневыми - местами пыль успела крепко въесться в ткань.
   Высокий белокурый юноша стоял и смотрел вдаль. Его вытянутое овальное лицо выглядело угловатым, немного резким. Подбородок покрывал легкий пушок. По сравнению с остальными спутниками - мальчишка, на вид не больше восемнадцати.
   Но его фигура источала уверенность. По крайней мере, некое её подобие. Гордая осанка осталась такой же даже после столь длительного путешествия. Каждое движение выглядело чётким, отточенным. Карие миндалевидные глаза переполнял азарт, но, тем не менее, они, казалось, не могли принадлежать юноше. Слишком глубоко успели поселиться в них усталость и отрешенное спокойствие - взгляд умудренного годами мужчины, а не юнца.
   - Господин, - попытался привлечь внимание Аррела Ситар, одни из телохранителей, но Харид одернул брата и покачал головой.
   Так они простояли некоторое время. Рядом с двумя братьями, носящими красно-чёрные кожаные доспехи, переминались с ноги на ногу ещё двое. Одеты они были менее броско: в серые мантии с серебряными узорами вдоль запястий. На спине красовалось изображение разорванной цепи, порядком истрепавшееся за время дороги - символ Свободных магов.
   Аррел не мог оторвать взгляда от горизонта. Юноша не раз пытался представить себе, как выглядит это место. Но и самые смелые фантазии близко не приблизились к реальности. В нескольких ли перед небольшим отрядом раскинулся Барьер. Громадный. Величественный. Он внушал, прежде всего, нестерпимое желание преклонить колени перед неизвестными строителями, способными возвести подобное.
   Барьер тянулся более чем на пять сотен ли: от Проклятых Гор вблизи Эйва до северных предместий Галадиса. Устремляясь ввысь, он образовывал гигантский купол над землями, называемыми Пустошами. Вершины его терялись высоко в небесах. Их невозможно было разглядеть, даже смотря на Барьер с расстояния.
   Древняя защита, возведенная неизвестно кем и для чего. Стена, защищающая жителей Эстера от того, что прячется в Пустошах? Или препятствие, мешающее добраться до чего-то, спрятанное в тех землях? Барьер появился во времена, когда те, кого называют Ушедшими, ещё бродили по землям Таланиса. Столь давно, что истина забыта, а полурассыпавшиеся свитки не могли дать однозначного ответа.
   Аррел махнул рукой, и отряд продолжил путь.
   Спустя полчаса они остановились у подножия Барьера. Юноша приказывал спутникам подождать его, а сам направился в святилище Эратоса.
   Вдоль Барьера через каждые полсотни ли были возведены десять крепостей-храмов, посвященных Древним как дань уважению и вечной памяти. Святилища начали строить сразу же после Исхода, надеясь защититься от неведомой угрозы, что таилась по ту сторону гигантской стены.
   Внутри было влажно. Слабый прохладный ветерок приятно ласкал кожу. Потрясающий контраст после яркого знойного солнца и песка, пытающегося забраться в горло. Приглушенный свет масляных ламп позволял глазам немного отдохнуть.
   Уже спустя несколько секунд Аррел привык к полумраку и увидел огромное количество ступеней, ведущих вверх. Они казались необычайно старыми, были истерты в некоторых местах и, казалось, едва не рассыпались в пыль. Хотя Аррел и знал, что лестница гораздо крепче, чем выглядит, первый шаг вышел неуверенным. Сапог осторожно коснулся камня, и Аррел, почувствовав под ногою твердую поверхность, которая вроде бы не собиралась превращаться в крошку, начал подъем.
   Отказавшись идти по пути, указанному Святой Церковью, жители Элора угодили в немилость. Мудрецы верили, что Древние живы и непременно вернутся. Дабы сохранить знания был основан орден Свободных магов, поставивший целью возвращение чародеям былого могущества. Его члены мечтали возродить истинную магию Таланиса, надеясь, что, тем самым, им удастся отыскать следы Древних.
   Самые же сильные из чародеев поселились около границы с Пустошами и посвятили жизнь изучению Барьера. Орден столетиями пытался проникнуть в суть его магических потоков. Расшифруй хоть кто-нибудь из чародеев единственный, даже самый крошечный узелок в плетении - и Орден получил бы в руки небывалую мощь. Им подчинилась бы сила, которая могла превзойти ту, которой обладали жители Таланиса до Исхода.
   Лестница закончилась, и Аррел очутился в главном холле. В его конце около дверей, ведущих в центр святилища, стояли двое высоких лысых мужчин, одетых в те же красно-черные доспехи, что и спутники Аррела.
   Вместе с магами у Барьера несли стражу воспитанники школ, подобных которым не существовало за пределами Элора. Многие матери приходили рожать прямо в ринуты - школы-монастыри, разбросанные вдоль Барьера. Девочек они уносили с собой, а если рождался мальчик, то его обучение начиналось в тот же день.
   Родители могли видеться с сыном не более раза в месяц, но столь жестокая цена приносила плоды. Из стен ринутов выходили лучшие воины не только в Элоре, но и во всем Эстере. Быстрые, выносливые, сильные - они легко могли противостоять десятку противников и выйти из схватки победителем без единой царапины.
   Аррел склонил перед стражами голову. Они повторили жест и распахнули массивные золотые двери. Воспитанники ринутов считались личной гвардией правителя Элора, и согласно древней традиции, не поприветствовать воина, означало нанести ему тяжелое оскорбление.
   Сердцем святилища был громадный полукруглый зал. Вдоль его стен выстроились золотые статуи Эратоса - бога солнца и пламени. Взгляд Аррела безразлично скользнул по запряженной фениксами огненной колеснице, задержавшись на несколько мгновений на символе власти бога - жезлу с алым камнем, обладающим, согласно легендам, огромной магической силой.
   Всё это юноша уже видел ранее: статуи, Древние, восхищение и преклонение. Всё это осталось в прошлом, в детстве. Близком. И в то же время неуловимо далёком.
   Нахлынули воспоминания, и Аррелу, как он не старался, не удалось сдержать усталый вздох, превратившийся здесь, в зале, едва ли не в крик. Он промчался через всю комнату, разбившись в конце пути о синеву, заменяющую дальнюю стену.
   На расстоянии вытянутой руки от Барьера стоял низкий пожилой мужчина в золотой мантии. Он улыбнулся и поманил юношу к себе. На вид мужчине было около пятидесяти. Волосы, собранные в густой короткий хвост, ещё хранили память о зрелости, но седых прядей было куда больше чем тёмных.
   - Святейший, - отвесил легкий поклон маг. - Признаюсь, не ждал вас так скоро.
   - Зейд... ты мой наставник и знаешь меня с тех пор, как я ползал на четвереньках, - нахмурился Аррел. - Какой из меня Святейший?
   - Юный, - тепло улыбнулся чародей. - Но настоящий.
   Аррел пожал плечами.
   - Как бы то ни было, я здесь. Выехал... как только смог..., - голос предательски дрогнул.
   - Я сожалею, что всё произошло так внезапно, - тихо произнёс учитель. - Твой отец был хорошим человеком. И великим правителем. Я надеялся, что он приедет сразу, как получит послание.
   - Всё произошло так... быстро, - Аррел почувствовал, что дрожит.
   Но разве он может позволить себе подобную вольность? Нет. Ему нужно быть сильным. Не только ради памяти отца или самого себя. Ради Элора и того неподъемного груза, что внезапно свалился на плечи. Юноша спустя недели дороги чувствовал на голове вес золотого венца, будто тот невидимкой следовал за ним, не покидая даже во сне.
   Покрытая морщинами рука коснулась плеча, Аррел вздрогнул и отвернулся, стараясь не встречаться с сочувствующим взглядом карих глаз. В глубине души он надеялся, что если будет делать вид, будто ничего не произошло, не будет замечать жалость и сочувствие в глазах собеседников, то всё станет как раньше. Отец вернется. Да! Смерть не смогла забрать его, он поправился и уехал. Просто уехал... Очень и очень далеко.
   В глазах предательски защипало. Губы задрожали. Аррел принялся рассматривать Барьер. Это было, наверное, единственное, что сейчас могло отвлечь его.
   В своё время Зейду по просьбе отца пришлось оставить пост и поселиться на несколько лет во дворце. Не ученик, как положено среди знатных семей, отправился к наставнику, а учитель приехал сам. Это было необычно, неприемлемо, но перечить Святейшему никто не стал. Отец же всегда брал Аррела с собой, куда бы ни отправлялся. Но только не к Барьеру.
   "Так надо, - отвечал отец на все вопросы. - Потом сам всё поймешь".
   И вот давняя мечта свершилась.
   Аррел находился на расстоянии вытянутой руки от Барьера, впервые смотрел на него, но сам в это время находился далеко отсюда. Перед глазами плыли образы из прошлого, в голове настойчиво крутилась всего одна мысль: "Теперь я совсем один".
   Юноша попытался найти хоть что-то внутри себя, какую-нибудь опору, но беспомощно хватался за пустоту, проваливаясь всё глубже в ледяную тьму.
   Интересно, что там, в самом низу? Каким будет конец пути?
   - Аррел, мой при... Ох. Прошу меня простить, Святейший.
   Он принц Элора... Вернее, как правильно заметил Зейд, бывший принц.
   Аррел никогда не думал, что станет Святейшим, хранителем Барьера. Корона Элора, согласно древним законам, не передавался по наследству. Её нужно было заслужить. И Аррел не представлял себя, сидящего на золотом троне. И тем более не подозревал, что это произойдёт так скоро.
   - Святейший, если вам нужна помощь, вы всегда сможете получить её здесь, - почтительно поклонился маг.
   - Зейд! - Аррел почувствовал, как в груди просыпается злость. Все эти почести лишь раздражали, постоянно напоминая об отце. - Обойдёмся без титулов. И на "ты". Называй меня, как и раньше, просто "Аррелом".
   - Я вижу, поездка вымотала тебя, - снисходительно улыбнулся Зейд и добавил. - Как впрочем, и всё остальное. К сожалению, мы не способны изменить прошлое. Но нам подвластно настоящее - с ним и нужно бороться.
   Зейд отважился взъерошить волосы Аррела. Юноше показалось, что маг опасался, что жест покажется диким и недопустимым, и потому долго не мог решиться.
   - Полагаю, ты хочешь взглянуть на то, что я нашёл, - взволнованный блеск карих глаз перекрыл прочие эмоции. Маг улыбнулся, но тут же посерьезнел. - Это важно. Я настаивал на скорейшей встрече, поскольку медлить более нельзя.
   Аррел отстраненно кивнул, всё ещё пребывая в собственных мыслях.
   - В письме говорилось что-то про Барьер. О возможной угрозе. Я... не особо внимательно прочёл его...
   - Ничего страшного. Смотри!
   Сине-лиловые облака перемешивались друг с другом, становясь то меньше, то больше. Они напоминали волны, скользящие по водной глади.
   Зрелище завораживало. Но не более. Ничего необычного юноша не заметил.
   Аррел с недоумением перевел взгляд обратно на мага.
   - Ты правитель Элора, - Зейд убрал руку с плеча Аррела. - Хоть и самый юный из всех, кто когда-либо сидел на троне. Но это ничего не меняет. Твои враги не будут ждать, пока ты наберешься опыта. И поверь: они уже у тебя есть. Ты должен быть готовым к борьбе прямо сейчас. Учись смотреть вглубь - приглядись внимательнее. Не старайся что-то увидеть, взгляни на картину в целом. А потом сосредотачивай внимание на деталях.
   Не особо надеясь на успех, Аррел, тем не менее, снова взглянул на Барьер, от идеально ровной поверхности которого веяло холодом.
   Гигантские разводы, будто толстые неровные мазки краской на картине. Синие. По ним бегут лиловые. Смешиваются с белыми. И вливаются в голубые. Постоянно двигающиеся, перетекающие друг в друга волны.
   И тут Аррел увидел...
   Незаметные, если присматриваться к каждому облаку-мазку. Но слегка выделяющиеся среди всего остального рваные темные пятна. Где-то далеко за кажущимся бесконечным слоем пляшущих облаков.
   - Что это?
   - Они появились несколько десятков лет назад, - посерьезнел маг. - Тогда тени возникали редко, и я решил, что это всего лишь моё разыгравшееся воображение. Шли годы - тени долго не появлялись. Но они вернулись незадолго до того, как я покинул святилище и, переехав в Арвэ, занялся твоим обучением.
   По возвращению я продолжил изучать Барьер. На первый взгляд, всё оставалось, как и прежде, но потом темные сгустки стали появляться чаще. Никто из Ордена не представлял, что это, и не знал, представляют ли они опасность.
   Зейд сделал шаг к Барьеру - лицо мага потонуло в синеве стены.
   - Мы решили наблюдать. Проходили года. Орден бездействовал, - из груди мага вырвался тяжелый вздох. - Так продолжалось, пока два месяца назад я не обнаружил вот это.
   Зейд коснулся пальцем Барьера, по лиловой поверхности пробежали волны, но быстро затихли. Неуловимо тонкая светлая полоска, едва заметная в плясках волн, начиналась около пальца мага и тянулась вверх на длину ладони.
   - Мы тысячелетия жили под защитой Барьера. Но сейчас... опасаемся, что он может не выдержать. И у нас нет ни малейших идей, что произойдёт после, - голос мага оставался сух и мрачен, лицо напряжено, взгляд устремлен в синеву. - За ним что-то есть. И Орден не знает, что или кто таится за преградой. Нам нужна помощь.
   - Хорошо... Я отдам приказ о сборе ополчения.
   - Нет, - Зейд помрачнел ещё сильнее. - Воинов Элора будет недостаточно.
   - Иные народы?! Но мы ведь никогда прежде не обращались к ним за помощью?!
   - И они. И королевства. И даже... Святая Церковь.
   - Это невозможно! Наши предки отвергли Спасителя! Церковь отлучила нас из-за того, что мы храним веру в Древних. Она отвергнет нашу просьбу.
   - Но это единственный способ уцелеть, Аррел. Нужно объяснить им всю реальность надвигающейся угрозы. Мы должны объединиться. Должны быть готовы к чему угодно.
   - Орден боится, что наших сил окажется недостаточно? - Аррел начал осознавать всю сложность ситуации.
   - Не совсем, - признался Зейд, невесело усмехнувшись. - Грандмейстер уверен, что Элор способен выстоять в одиночку. Но многие: в том числе и я - не разделяют его оптимизма. За многие века Орден так не смог разгадать тайну Барьера, мы не знаем, какая магия в него вплетена. За тысячу лет мы не сумели даже поцарапать его!
   - А теперь... - взгляд Аррела невольно упал на небольшую трещину.
   - Да... - голос наставника прозвучал непривычно глухо. - Мне действительно жаль, что всё это свалилось на тебя, Аррел. Но ты должен немедленно возвратиться в Арвэ.
   - Вернуться? Но я ведь только приехал!
   - Ты должен был увидеть это, убедиться, что это не мои фантазии. Нужно немедленно созвать риторий и решить, как убедить северные королевства помочь нам. Я задержусь здесь на какое-то время, но на риторий приеду обязательно. Сейчас тебе нужен человек, которому ты сможешь доверять. Надеюсь, ты позволишь мне им стать.
   Аррел крепко обнял наставника. Он чувствовал себя маленьким мальчишкой, которому страшно оставаться одному в темной комнате. И самое ужасное было то, что ощущения вовсе и не думали пропадать.
   - Ты многому научил меня, - прошептал Аррел. - Пришло время продолжить обучение. До встречи, учитель.
   Аррел развернулся и быстрым шагом покинул святилище.
  

***

   Едва за Аррелом закрылась дверь, Зейд улыбнулся и смахнул ползущую по щеке слезу. Всё-таки невозможно оставаться совершенно бесчувственным. По прихоти судьбы мальчик надел корону и оказался втянут в самую гущу событий.
   - У него есть характер, - задумчиво прошептал маг. - Он пошёл в отца. Но сейчас он всего лишь наивный, неопытный и запутавшийся мальчишка. Прекрасный материал для того, чтобы сделать из него настоящего лидера.
   Необходим был начальный толчок. И человек, который направит Аррела по нужному пути.
   - Похоже, самое время начать готовить его для будущих свершений, - усмехнулся Зейд и посмотрел на Барьер.
   Его синева ослепляла.
   Наступали темные времена. Сможет ли он сделать из Аррела достойного правителя? И хватит ли у мальчишки сил, чтобы справиться с рухнувшей на плечи ответственностью?
   Зейд понял, что последнюю фразу произнёс вслух.
   Но вокруг царила тишина. Ответа не было...
  

VIII

1775 г, 4-ый весенний оборот, 27 день. Темные острова, Гарамские равнины

  
   В летние обороты на Темных островах солнце заходит рано. Всего каких-то десять часов, и солнечный диск покидает небосвод, уступая место Селе, царице ночи. Южные ветра особенно сильны именно в это время. Они приносят с моря прохладу и свежесть, прогоняют густые чёрные тучи, благодаря которым острова получили своё название.
   Степной ветер приятно холодил кожу, уносясь на северо-восток вслед уходящему солнцу. Его лучи выглядывали из-за дальних холмов, лениво скользя по пыльной траве.
   Высокий широкоплечий юноша стоял на пригорке, провожая взглядом уходящее светило. Последние лучи ласкали смуглую, покрытую шрамами кожу, придавая ей золотисто-багряный оттенок.
   Джус поправил полутораручный клинок, крепящийся кожаными ремнями к спине, и решительно двинулся вперёд, вниз по склону. Ветер внезапно сменил направление, принеся с собой ворох запахов и звуков из лагеря.
   Взгляд серых глаз гарра задумчиво скользнул по разбросанным по полю шатрам: они тянулись на несколько ли во всех направлениях, и со стороны походили на разноцветное море. Но юноша смог довольно быстро отыскать нужную ему палатку, расположенную практически на самом краю лагеря. Хотя она и выглядела невзрачно, не шла ни в какое сравнение с разукрашенными шатрами, стоящим по соседству.
   В этот самый миг юноше захотелось выбросить из головы все заботы и тревоги - и побежать. Помчаться вниз, навстречу покою, блаженству и счастью. Ринуться, не разбирая дороги, туда, где его ждут, где бьётся его сердце.
   Что может быть желаннее?
   По лагерю разнесся звук гонга, и Джус тот час сорвался с места. Быстрый легкий бег, чёткие движения и ровное дыхание - именно так учил отец.
   Уже через несколько минут ничуть не запыхавшийся Джус отодвинул полог шатра и вошёл внутрь. После свежего вечернего воздуха палатка казалась душной темницей. Тусклый свет масляной лампы, прикрепленной к потолку, вырвал из легкого полумрака груду разбросанных на земле шкур и массивный деревянный трон в дальнем углу.
   На Джуса одновременно устремилось два десятка глаз.
   Он неспешно прошёл мимо сидящих полукругом мужчин и опустился на шкуры справа от расписанного тёмно-желтыми символами трона. Каждая из начертанных рун должна была даровать защиту одного из духов.
   Так, во всяком случае, говорилось в сказаниях. Многие до сих пор верили в силу духов, но большинство признавало, что руны - не более чем обычное украшение. Духи столетия назад перестали отвечать на зов, хотя до сих пор им каждый оборот приносили щедрые дары.
   Но как бы то ни было, великий вождь обязан чтить древние обычаи.
   На троне сидел одетый в меха из степного тигра высокий статный мужчина. Он пристально и в то же время несколько отстраненно изучал собравшихся, а тигриная морда на плече, казалось, наблюдала за Джусом.
   - Ты опоздал, - заметил великий вождь, переведя взгляд на юношу.
   - Всего на несколько вдохов, - отозвался Джус. - Начинай, отец.
   Довольный ответом, великий вождь кивнул и вытащил из ножен длинный широкий клинок. Рукоять его была отделана кожей. В центре крестовины красовались два алых камня, образуя вместе с гравировкой на дужках рисунок: распахнутая пасть с горящими глазами. К головке клинка было прикреплено узкое кольцо, отчетливо заметное даже в полумраке.
   Мужчина с силой вонзил меч в землю:
   - Я, Дагнар, завоеватель Гарама и вождь Южных Племён! Пусть духи войны услышат нас и явят свою мудрость!
   Собравшиеся в шатре вожди вслед за предводителем, вытащили оружие и воткнули его перед собой в землю. Клинки, лежащие без дела, не пьющие кровь врагов - это предательство, которое духи войны могут не простить. Но сталь, ранящая землю во время совета - это одновременно и жертва, и просьба. Духи обязаны услышать призыв. Они придут и коснутся оружия, наделив его тем самым своей силой.
   Джус, как и остальные, вонзил клинок в теплую землю, и принялся наблюдать. На этом совете его голос мало что значил и ни на что не мог повлиять. Сын вождя когда-нибудь сам станет вождём, но до тех пор он тень отца. Тень, неотступно следующая за ним. Тень, которая наблюдает и запоминает всё до мельчайших деталей. Потому что жизнь - вечный водоворот, и то, что кануло в прошлое, когда-нибудь вернётся.
   - Братья! - Дагнар поднял руку, призывая к вниманию. - Мы дети Рагоса! Нашему роду три тысячелетия! Многие века назад, Отец даровал нам земли на материке. Но неверные отняли их у нас и изгнали на острова.
   Великий вождь обвёл взглядом собравшихся. Те молчали.
   - На стороне неверных была сила лже-бога, - продолжил Дагнар. - Тот, кого они называют Спасителем, бросил подачку - крупицы своей силы, и они приняли его с распростертыми объятиями, предав истинных богов. Но мы, сыновья Воина, помним, для чего рождены! В нас течёт Его кровь. Наш путь - это сражения!
   - К чему всё это? - оборвал Дагнара невысокий воин с растрепанными волосами и ярко-красной раскраской на лице. - Мы пришли на совет, чтобы услышать мудрость духов, а ты ведешь речь о позоре наших предков. Это дела далеких дней.
   - Лаор из племени Сумеречных кугуаров, - склонил голову Дагнар. - Ты как всегда мудр. Но в то же время излишне резок. Я уважаю тебя за это: мой кров - твой кров.
   Да, я говорю о давно забытых временах, когда род наш показал, сколь слабы и беспомощны мы были. Да! Признайте: мы были недостойны называть себя сыновьями Рагоса. Но теперь всё изменилось! Река перемен тронулась с места, и её не остановить.
   Великий вождь поднялся с трона и сделал шаг вперёд. На стене шатра возникла высокая тень, едва заметно дрожащая в такт дыханию пламени в лампе. Её свет вырвал из сумрака покрытое редкими морщинами лицо Дагнара, старый глубокий шрам на лбу и ещё не успевшую до конца зажить царапину на щеке. Серые глаза горели тем самым огнём, что всегда заставлял Джуса слушать и подчиняться.
   - Двадцать лет я провёл в сражениях. У меня было много врагов. Некоторые со временем стали верными союзниками, другие же отправились в чертоги к Рагосу. Время - сильное оружие. Никто и ничто не устоит перед ним.
   И вы, братья, прошли этот путь. Кто-то из вас был со мной с самого начала, прочие присоединились позже. Мы сражались во имя Рагоса. Мы убивали, чтобы восславить нашего Творца! Южные племена теперь едины, и я покажу наш дальнейший путь.
   Собравшиеся вожди молчали и не спускали глаз с Дагнара.
   - Полторы тысячи лет назад неверные отобрали нашу честь, лишили земель, - продолжал тот. - Теперь пришла наша очередь! Я великий вождь, говорю вам, братья, пора! Мы сокрушили цитадель неверных в Гараме. Теперь цель наша - Тор-Дахот! Мы захватим последний оплот людей и начнём вторжение на материк.
   - В Гараме нам противостояли неопытные юнцы. Неверные никогда не ценили эту твердыню. С Тор-Дахотом дела обстоят иначе, - задумчиво произнёс темнокожий мужчина лет сорока. Его чёрные волосы были завязаны во множество мелких косичек. - Это твёрда крепость. Высокая. Неприступная. В ней много сотен хороших воинов.
   Джус знал говорящего: это был Кэл Дор, глава племени Алых ястребов. Острожный и мудрый воин, привыкший взвешивать каждое решение. Но когда дело доходит до сражения, на Островах невозможно найти более яростного и опасного соперника.
   - К тому же, вождь, за твоей спиной лишь племена Юга. Север до сих пор ползает на коленях перед неверными. Они будут сражаться против нас, - добавил Кэл Турн, брат-близнец Кэл Дора. Лишь благодаря шраму над бровью у последнего их можно было отличить их друг от друга. - Стычки между племенами идут на пользу неверным.
   Дагнар вновь склонил голову:
   - Я понимаю ваши сомнения, братья. Но нужно действовать. И действовать решительно. Стены Тор-Дахота не смогут остановить сыновей Рагоса! Мы нападём так стремительно, как только сможем. И раньше, чем неверные успеют сообразить, что происходит, их головы украсят стены цитадели.
   - Слишком самонадеянно и опасно, - усмехнулся высокий широкоплечий мужчина с голым до пояса торсом. Вдоль мускулистых рук, плечей и спины бежали алые узоры. - Но Корну это нравится! Мой топор с тобой, вождь!
   Корн Укротитель из Песчаных сов. В племени Сов мало воинов, но каждый из них известен кровожадностью в битве. Они готовы зубами перегрызть горло врагу, лишь бы добиться победы. Каждая новая линия в узоре на коже - убитый соперник. Лучших союзников найти невозможно.
   Взгляд Джуса с любопытством скользнул по двуручному топору Укротителя. Считалось, что на него наложено древнее заклятье, благодаря которому владелец никогда не проигрывал в бою. Как бы то ни было, этот топор испил немало вражеской крови, часть которой навсегда застыла на кромках лезвия, придавая ему ещё более устрашающий вид.
   - Тор-Дахот был нашим первым поселением на Островах, - высокий мелодичный голос, казалось, не мог принадлежать воину, но многие из тех, кто недооценил его обладателя, отправились в Чертоги. Он принадлежал светловолосому Хар Эйлу, предводителю Пустынных воронов, лучших стрелков на островах. - Неверным было мало отобрать земли, подаренные нам Отцом. Они последовали за нами подобно шакалам, подъедающим остатки за степными тиграми. У нас отобрали всё, кроме чести и мужества. Ты прав, вождь: время пришло. Пустынные вороны пойдут за тобой, и камни в Тор-Дахоте захлебнутся в крови неверных.
   Джус посмотрел на отца. Тот выглядел спокойным, будто ничего особенного не происходило, но юноша знал: это лишь маска. Четверо вождей высказали своё мнение, пятеро хранили молчание. И лишь двое пока поддержали отца. Он мог бы просто приказать присоединиться к нему, но Джус понимал, почему он не поступит таким образом. В грядущей войне всё решит не сила, а единство гарров и их вера в то, за что они будут сражаться. Если войны пойдут за отцом, лишь подчиняясь приказу - они все останутся гнить под стенами Тор-Дахота.
   - Мы все братья! - Дагнар не кричал, но говорил настолько громко, чтобы его голос перекрывал вой южного ветра за стенками шатра. - Да, мы живём в разных частях Островов, и нам указывают пути разные духи, но мы один род! Мы должны быть едины! Только так мы сможем исполнить наше предназначение.
   Среди вождей началось движение. Легкий ропот заполнил шатёр, постепенно перерастая в горячий спор. Мужчины кричали, размахивали руками, пытались переубедить друг друга.
   Дагнар же хранил молчание. Сейчас всё зависело от выдержки и умения выбрать нужный момент. Тот самый, когда воины устанут от споров, осознав, что они бесполезны.
   Ждать пришлось недолго.
   - Мы вернём наши земли! - голос верховного вождя перекрыл шум замолкающего спора, заставив воинов прислушаться. - Ваши волосы длинны и не знали ножа, как вы не ведали поражений. Мы способны сокрушить неверных. Мы принесём в Эстер истинную веру! Вместе нас не сломить!
   Дагнар замолчал, обвёл взглядом собравшихся и рывком вырвал меч. Клинок блеснул, ловя на себе свет угасающей лампы, и устремился вверх, рассекая воздух. Самоцветы в рукояти вспыхнули алым пламенем.
   - Вы можете присоединиться ко мне или остаться в стороне. Вы вольны сами выбирать свой путь и свою смерть. Но подумайте, братья, если мы не сделаем то, что должно, как потом будем смотреть в глаза наших детей?
   Джус в очередной раз отдал должное вере отца в народ гарров. Этот огонь заражал легким безумием, раздувал пламя в сердце, заставлял прислушаться и идти за его носителем. Идти до смерти. Или до победного конца!
   Уметь разжигать огонь в сердцах людей - это самое главное. Это делает человека вождя, а вождя - великим.
   - О чём мы расскажем нашим внукам?! - продолжал Дагнар. Его глаза горели. - О том, как сыновей великого Рагоса изгнали с материка?! О том, что дети Воина испугались каменных стен и магии лжебога??! Или о том, что остались стоять в стороне, пока ваши братья умирали?
   В опустившейся на шатер тишине отрешенно потрескивало пламя. Джус чувствовал, как всё меняется: даже вой ветра за шатром предвещал перемены. Сын верховного вождя поднялся - рукоять клинка удобно устроилась в ладони. Джус вырвал меч из земли и опустился на колено перед отцом, протягивая ему оружие.
   Джус был готов сражаться. Потому что знал, понимал, чувствовал, что отец прав.
   Иначе и быть не могло!
   Один за другим воины поднимались со шкур, чтобы опуститься на колено и принести древнюю присягу. Завоеватель Гарама окинул взглядом склонившихся в поклоне мужчин и приказал:
   - Выдвигаемся завтра утром.
  

***

   На Джуса смотрело лицо высокого статного мужчины. Тонкие губы сложены в горделивую улыбку. Слегка кудрявые волосы касались широких плеч. Властные серо-голубые глаза смотрели надменно, с пренебрежением.
   Впрочем, мраморная статуя, конечно же, не могла передать ни цвета глаз, ни блеска изящных серебряных доспехов, но Джус знал, как выглядит Воин: полузабытые легенды пестрили его описаниями.
   Рагос - один из Десяти, бог кровавых сражений и войн.
   Правая ладонь Рагоса покоилась на рукояти огромного меча - символа его божественной мощи. Согласно преданиям, не существовало доспехов, способных выдержать удар клинка, выпускающего наружу гнев владельца.
   Другой рукой бог поглаживал своего вечного спутника - черного гигантского волка, служившего воину ещё и верным конём. Глаза зверя пылали алым огнём. Острые как лезвие клинка когти впились в землю.
   - Он покинул нас. Как и остальные, - раздалось за спиной.
   Джуса вздрогнуть от неожиданности, обернулся и встретился взглядом с невысоким мужчиной. Усталое лицо путника показалось незнакомым. Но где-то глубоко в памяти загорелась маленькая искорка. Сын вождя всё еще отстраненно рассматривал мужчину, но ладонь уже опустила рукоять меча.
   - Ты так вырос, Джус, - лицо незнакомца приободрилось, морщины бесследно исчезли. Глаза весело блеснули в свете костра.
   - Дядя??!!!
   - Ха! Узнал-таки, - Гвалар улыбнулся и положил жилистую руку на плечо юноше. Черные некогда волосы мужчины потеряли блеск и цвет. Крепкое мускулистое тело воина утратило силу и прежнюю сноровку. Он весь сжался, ссутулился, будто на его плечах лежал тяжелый груз. Вместо боевых доспехов на дяде была одета туника странствующих священников. Вместо клинка - деревянный посох.
   Разве может человек так измениться?!
   Заметив недоверие и удивление во взгляде Джуса, Гвалар грустно улыбнулся:
   - Время никого не щадит, мой мальчик. Как же я рад тебя видеть! Прогуляемся?
   Солнце зашло несколько часов назад, лагерь медленно готовился ко сну, освещенный пламенем сотен костров. Между палаток было спокойно и немноголюдно. Это была последняя ночь перед походом, и никто не знал, когда ещё удастся спокойно выспаться.
   - Двадцать лет пролетело с тех пор, как я покинул эти края. Будто одно мгновение. Но вижу, всё осталось, как и прежде, - покачал головой Гвалар. - Разве так должно быть?
   - Многое изменилось, - возразил Джус. Он не мог понять, чем вызвана усталость в голосе дяди - долгой дорогой или увиденным. - Отец объединил южные племена. Теперь большая часть островов принадлежит нашему народу. Мы стали сильнее.
   - Твой отец начал войну за объединение ещё до моего ухода. Цель выглядела достойной, но жажда мести поглотила сердце моего брата и бросила в костёр бессмысленной войны многих воинов. То, чего можно было добиться словами, завоевывалось кровью и болью. Он ведь до сих пор помнит день смерти твоей матери?
   - Он никогда не признавал этого, но я часто замечал боль в его глазах. И я понимаю его. Он великий вождь. И эта война... Она нужна и отцу, и нашему народу.
   Джус задумался.
   - Я плохо помню твой уход. Но отец рассказывал мне, что ты был против, что не мог понять происходящего. И что ты... предал нас. Оставил племя ради каких-то знаний. А теперь я смотрю на твою одежду: она ведь сделана не гаррами, и понимаю, что он говорил правду. Так значит, мой дядя - предатель?
   Гвалар пожал плечами:
   - Всё сложно. Огненный шар пронзил небо над нашими головами. Твой отец счёл это знаком, посланием Древних богов, и развязал эту бесконечную войну. Я сражался плечом к плечу с твоим отцом, но потом осознал, что потерял веру в высшие силы. И ушёл искать ответы.
   Предатель ли я? Кого я предал? Мои руки были по локоть в крови наших братьев. Как и у всех остальных. Но я признал, что ошибался, и раскаялся. Немного чести в том, чтобы проливать кровь врага. Куда сложнее договориться с ним, чем пронзить его сердце. Ты многого не понимаешь, Джус.
   - Так объясни мне! Я хочу узнать тебя, понять, почему ты так поступил. Я вырос, веря, что мой дядя погиб в бою, что он не предатель! И вот ты стоишь передо мной и утверждаешь обратное.
   - Хорошо. Нам, действительно, следует узнать друг друга лучше. Я постараюсь всё объяснить. Но это будет после: сейчас не место и не время переубеждать тебя.
   - Ты предал Рагоса! Ты променял наш путь на...
   - Свободу, - закончил Гвалар и толкнул посохом лежащий на земле камень. Тот подскочил, несколько раз ударился о землю и затерялся в темноте. - Жалею ли я о том, что ушёл? Нет. Хотя ответов я получил меньше, чем новых вопросов. Рагос много столетий назад оставил нас. Большинство верит, что он вернётся, но я долго бродил по землям Эстера. Видел разрушенные храмы Ушедших. Пытался найти упоминания о них в книгах, но знаешь, что я нашёл? Пыль и забвение. Рассыпающиеся свитки и груды расколотых камней. Всё напрасно: богов больше нет. Никто из Десяти не вернулся.
   - Рагос вернётся! Если мы докажем, что достойны его! Неверные отвернулись от истинных богов. Но мы не они! Мы верим! Мы следуем Пути! - глаза Джуса блестели.
   Гвалар улыбнулся, покачал головой и сменил тему.
   - Что собирается делать мой брат? Лагерь отправляется в дорогу. Куда?
   - На Тор-Дахот. Вожди южных племён поддержали отца.
   Гвалар схватил юношу за плечо, остановил и развернул к себе. Не смотря на внешность, хватка у дяди осталась железная. Заглянув Джусу в лицо, он прошептал:
   - Отговори его. Это плохая затея. Очень плохая.
   - Дядя... Мы гарры! Сыны Рагоса! Мы не станем бегать от врагов!
   - Мой брат ошибается. Нельзя сейчас начинать войну против людей. И дело не в том, что на их стороне - Спаситель.
   - Тогда в чём же?
   - Я... Это сложно объяснить, - растерянно покачал головой Гвалар и отстранился, будто в нерешительности. - Просто поверь мне! Прошу! Отговори отца! Ради всех нас!
   - Гарры выстоят.
   - Начав войну, мы превратимся в корабль, вышедший в открытое море прямо перед штормом. Останови отца! Уговори его отменить поход.
   - Нет! - Джус отстранился от дяди. - Он прав, и я пойду за ним до конца. Чего ты так боишься, дядя?
   Повисла напряженная тишина. Гвалар замер, вглядываясь вдаль. Джус не мешал ему, ожидая ответа. Но дядя молчал.
   Прошло около минуты, прежде чем он с легкой улыбкой на губах поинтересовался:
   - Это не тебя ждёт вон та красавица?
   Джус, забыв и о заданном вопросе, и о злости на дядю, обернулся туда, куда указал Гвалар. И сердце тут же пустилось в бешеный танец: у самого края лагеря под сенью невысоких деревьев стояла, скрестив руки на груди, девушка.
   Даже оттуда, где стояли мужчины, можно было с легкостью разглядеть миловидное личико с карими миндалевидными глазами, тонкими высоко посаженными бровями и вздернутым носиком. Смуглая кожа идеально подходила к длинным иссиня-черным волосам, струящимся подобно водопаду по плечам и доходившим почти до поясницы. Стройная незнакомка выглядела необычайно хрупкой, почти воздушной и недосягаемой.
   - Моему брату известно о ней? - поинтересовался дядя.
   - Нет! - в шепоте Джуса послышались нотки вызова. По лицу юноши пробежала тревога, впрочем, не задержавшись на нём дольше пары мгновений. - Она пришла к нам из покоренного племени, а её отец погиб в сражении. Я не мог рассказать отцу об этом: он бы не принял её. Пусть он всё узнает после взятия Тор-Дахота. Я не хочу идти против обычаев, но я люблю её!
   - Счастье слишком хрупко, мой мальчик. Иногда и вовсе неуловимо. Не стоит откладывать его на завтра. Кто знает, что может принести следующая ночь? - Гвалар пристально посмотрел в серые глаза Джуса. - Как её зовут?
   - Тали.
   - Она прекрасна. А ты действительно готов пойти против отца, против обычаев, чтобы быть с ней?
   Секундное колебание. И ответ, шокировавший обоих.
   - Да!
   - Тогда иди к ней и ни о чём не думай. Она ждёт. Эта ночь ваша, - улыбнулся Гвалар, расправил плечи, став чуточку выше, и подмигнул племяннику.
   - Знаешь... Я не знаю из-за чего ты ушёл и почему вернулся. Но я рад твоему возвращению, дядя, - Джус склонил голову и побежал к возлюбленной. Его сердце мечтало лишь об одном: вырваться на волю и устремиться к любимой. Неужели когда-то оно принадлежало лишь ему одному? Не верится.
   Гвалар проводил племянника взглядом и не смог сдержать улыбки, когда губы влюбленных встретились в поцелуе. Молодость так порывиста, так страстна и необычайно ярка. Он пожелал влюбленным счастья, а себе удачи, и медленно побрел к палатке вождя.
  

***

   Две тени стоят, обнявшись под покрывалом, сотканным из темноты, приглушенного кронами деревьев света Селы и подкравшейся тишины. Рядом догорают последние костры засыпающего лагеря, ветер поднимает в воздух мелкие угольки, и крошечные искорки на долю мига пронзают мрак, сгорая от противоборства со стихией.
   Глаза влюбленных блестят даже в темноте. Быть может, это отблески лунного света. Или нечто большее, куда более волшебное, а зачастую и более хрупкое.
   Впрочем, для этих двоих более не осталось сомнений. Сама ночь не властна над ними, ведь она принадлежит только им.
   Тени замерли. Движения не важны. Даже без них происходящее - танец.
   Чувствовать неровное биение сердца. Ощущать тепло кожи в океане ночной прохлады. Наслаждаться горячим, окутывающим, уносящим вдаль дыханием на щеках и шее.
   Ветер касается обнаженной кожи и уносится прочь, обжегшись, предупреждая всех, кого встретит на пути, чтобы они не мешали.
   Равновесие шатко, и вот оно уже нарушено. В движение приходят силы, куда более могучие, чем можно вообразить. Мгновение перетекает в вечность. Сладость и жар нежных губ сводят с ума, даря ни с чем несравнимое наслаждение. Сердце умоляет лишь об одном, чтобы поцелуй длился бесконечно, а ночь подождала.
   - Люблю, - шепчет высокая широкоплечая тень.
   - Я тоже. Не нужно слов, - вторит ей грациозная хрупкая спутница.
   - Завтра всё изменится. На какое-то время, - шепот поглаживает тишину.
   - Мы подождём. Что для нас недели и месяцы, если впереди - вечность...
   Сильные руки нежно поглаживают ладони. Опускается тишина. И вновь её разрывает лишь стук сердец, бьющихся друг для друга.
   - Да. Вечность. Обещаю, - слова вырываются сами и растворяются в поцелуе.
  
  
  

IX

1775 г, 4-ый весенний оборот, 28 день. Кион, Кидор

  
   Было щекотно. Надоедливый луч солнца пробивался через розовые шторы и, пригревшись на щеке, медленно полз вниз.
   Бэлор скривил лицо, и проснулся. Потянулся и взъерошил густые светлые волосы. Стройный изящный юноша в громадном зеркале на дальней стене смотрел прямо на него, и, казалось, так и норовил подмигнуть. Бэлор улыбнулся отражению и отметил, что довольно странно выглядит на фоне розового. Он подмигнул голубоглазому блондину и еще больше растрепал волосы, приводя их в понятный только ему одному порядок.
   Главный вопрос заключался в том, пора ли вставать?
   Торопиться в принципе некуда, за окном - раннее утро. А лежать, развалившись на перине, весьма и весьма приятно.
   Зевнув, Бэлор лениво огляделся по сторонам.
   Ничего особенного, но взгляд почти сразу же споткнулся на нескольких роскошных диванчиках, выполненных в розовых оттенках. Только теперь юноша заметил, что этот цвет повсюду: мебель, стены и даже постельное белье - все они имели нежный бледно-кремовый оттенок. Буйство розового по необъяснимой для него самого причине начало жутко раздражать. Подумать только, а ведь вчера вечером он и не заметил, в какой цвет выкрашены стены и простыня.
   Впрочем, вчера ему некогда было обращать внимание на подобные мелочи. По телу пробежала волна приятной усталости, напоминая о прошедшей ночи. Бэлор усмехнулся и продолжил изучать комнату.
   Около зеркала расположился длинный столик, заваленный множеством всевозможных флакончиков, расчесок и прочих дамских штучек. Пол украшал роскошный осдарский ковёр. Как оказалось, весьма удобный и мягкий. Особенно, если... Стоит ли говорить, что заснуть юноше удалось только под утро.
   Воспоминания о проведенной ночи окончательно разбудили Бэлора, тот чрезвычайно довольный собой взглянул на девушку, мирно посапывающую рядом в постели. Густые шелковистые рыжие волосы, разметались по кровати, помогая одеялу спрятать наготу.
   В глазах загорелся огонёк азарта. Взбудораженный мыслями, Бэлор игриво улыбнулся и медленно потянул на себя одеяло. Обнажились прелестные стройные ножки, которые прошедшим вечером привели юношу в полный восторг. Потом одеяло еще немного скользнуло вверх, открыв для пристального изучения бедра.
   Девушка, почувствовав движение или легкий ветерок, зевнула, потянулась, выбираясь из одеяла, и открыла глаза.
   - Доброе утро.
   - О, храни меня Спаситель! - восторженно присвистнул Бэлор, с умилением смотря в глубокие зеленые глаза, и размышляя, не нарушить ли один из принципов.
   Он никогда прежде не проводил ночь дважды с одной и той же девушкой. Но сейчас Бэлор сомневался - прошедшая ночь была полна страсти. Впрочем, сейчас утро, а насчет него никаких принципов не существует.
   - Я сейчас утону в чьих-то изумрудных глазках, и тебе придётся делать мне искусственное дыхание. Как думаешь, сможешь меня спасти?
   Девушка что-то промурлыкала и, привстав, повисла на юноше. Бэлор не стал противиться желанию хозяйки комнаты и опустился вместе с ней на кровать. Чужие губы таили необычайную сладость, поцелуи были столь же жаркие и страстные, как и вчера.
   Определенно, к Падшему принципы! С этой малышкой он еще увидится!
   Руки со знанием дела скользнули по девичьим бедрам. Бэлор рывком отбросил в сторону ненужное одеяло, обнажив прелестные груди, удивительно удобно подходящие под размер его ладоней.
   Но едва он прикоснулся губами к шее девушки, как дверь с треском распахнулась.
   - Именем короля! - в комнату ворвалась стража. Девушка с криком оттолкнула юношу, её руки заметались по кровати в поисках одеяла. Но то валялось на полу, и ей пришлось завернуться в простыню, вытащив её из-под ошеломленного Бэлора.
   - Падший вас забери! Почему именно сейчас?? - он выскочил из постели, подхватил валяющуюся на полу одежду и метнулся к окну.
   - Не в этот раз, - высокий черноволосый мужчина в серебряных доспехах с королевским гербом: алой розой на ладони - схватил юношу за руку прежде, чем тот успел скрыться. - Ты идешь со мной, Бэлор. И ради бога, надень штаны!
   - Сир Хаст, - вздохнул Бэлор, вырвался из хватки мужчины и принялся неспешно, как ни в чем не бывало одеваться. - Вы как всегда не вовремя. Умеете же испортить так чудесно начавшееся утро.
   - Или точнее сказать, так удачно продолжившуюся ночь, - усмехнулся Брант Хаст. - Одевайся и пошли. Тебя ищёт Его Величество.
   Лорд-командующий обернулся и с интересом взглянул на испуганную девушку, закутанную в простыню.
   - Вы прекрасны. И прошу извинить нас, сударыня, - отвесил изящный поклон Брант. - Ничего не мог поделать: приказ короля. Этого красавчика в последнее время можно поймать лишь подобным образом.
   Девушка кивнула. Было видно, что она всё ещё не придёт в себя от шока.
   - Идём, - Бэлор поправил воротник белоснежной шелковой рубашки и привычным движением прицепил позолоченные ножны к поясу.
   - А как же твоя новая подружка? - голос Бранта источал неприкрытый сарказм. - Даже не попрощаешься?
   Бэлор обернулся к сидящей на кровати девушке и на пару секунд задумался.
   - Нет, - он грациозно развернулся и собирался прошествовать мимо Бранта. Но тут взгляд юноши скользнул по розовым диванчикам, задержался на ковре, и Бэлор остановился. Голубые глаза блеснули - он обернулся.
   - Забыл узнать ваше имя, миледи? - очаровательная улыбка и обаятельный голос сделали своё дело. Девушка, оправившись от шока, ответила, почти пропела высоким мелодичным голосом:
   - Я Милена, милорд.
   Бэлор склонился в низком поклоне, выпрямился и послал воздушный поцелуй
   - Вы само совершенство. До встречи, Милена.
   Выйдя из комнаты, Бэлор уверенно направился вниз по лестнице, сапоги звонко застучали по обитым мрамором ступеням. Стражники чуть приотстали, чувствуя неловкость из-за того, что столь свободно разгуливают по дворянскому поместью. Даже лорд-командующий не позволял себе подобной вольности.
   При желании Бэлор смог бы с легкостью сбежать, но ему уже было всё равно, что происходит вокруг. Разве бегство и погоня что-то изменили бы? День и так уже испорчен. А ведь это только начало!
   Худшие опасения Бэлора воплотились в жизнь в виде отца Милены, поджидающего в главном холле. Всё в мужчине: осанка, одежда, взгляд - кричало о благородном происхождении. Лорд стоял, одетый в парадный синий камзол, скрестив руки на груди. Лицо осталось невозмутимым, только кончики губ едва заметно дрогнули, когда он увидел Бэлора. Глаза были слегка прищурены, взгляд остался холоден и высокомерен.
   Бэлор отдал должное мужчине: не каждый сможет вытерпеть подобное, не набросившись с кулаками на обидчика или, по крайней мере, не облив его грязью. Юноша отвесил легкий поклон, и, не отводя взгляда, признался:
   - Всё произошло по обоюдному желанию и согласию. Если конечно, вам интересны подробности
   Отец Милены выдавил из себя:
   - Прочь из моего дома... мальчишка!
   Двое стражников в стальных кирасах и синих плащах с бахромой: один высокий, другой ниже его на голову - распахнули перед Бэлором двери. Юноша не сомневался, что воины следят за каждым его шагом. Не потому, что так им приказал хозяин, а потому что завидуют ему. Он молод, красив, богат, пользуется популярностью у девушек и занимается тем, чем хочет. Разве это не то, о чём мечтает каждый мужчина?
   Поместье графа осталось за спиной, Брант и стражники двигались за Бэлором, не отпуская того дальше чем на два шага, готовые в любой мгновение схватить его при попытке к бегству. Но юноша не обращал на них внимания.
   Бэлор с силой пнул валяющийся на мостовой камешек. Тот подскочил, ударился пару раз о мостовую, прокатился ещё некоторое расстояние и замер.
   Падший! Сегодня всё против него! Даже камень и тот улетел слишком далеко в сторону, остановившись вне досягаемости!
   Раздражало абсолютно всё. В особенности этот карнавал поместий лордов, встречающийся по пути и с каждой минутой всё сильней кричащий о близости королевского дворца.
   Кидор всегда казался Бэлору городом противоречий. Широкие мощеные улицы сосуществовали с мелкими улочками, превращающимися после дождя в болото. Дворянские поместья соседствовали с обшарпанными тавернами и обветшалыми постоялыми дворами. Храмы Спасителя подпирали небо, возвышаясь над городом, но в их тени на заросших плющом дворах таились разрушенные, покрытые пылью и забвением святилища Ушедших, до которых так и не дошли руки у Святой Церкви. Некоторые из них еще "жили", собирая горстку нелюдей, живших в Кидоре.
   Да, город называли прекрасным, восхищались красотой храмов, дивились вычурными поместьям, но у Бэлора были собственные представления о красоте. Не будь Кион столицей, и не живи здесь первые красавицы королевства - он давно бы сбежал из этой причудливой золотой клетки.
   - Когда король, наконец, перестанет вмешиваться в мою жизнь? - Бэлору жутко хотелось вытащить клинок и проткнуть молчаливо следующего за ним лорда-командующего. Он задал вопрос, не столь надеясь на ответ, а для того, чтобы размять начавшее пересыхать горло.
   - Столько, сколько потребуется, - остался невозмутимым Брант.
   Всё в точности, как он и предполагал. Вывести из себя лорда-командующего всё равно, что удариться лбом об стену в надежде проломить её.
   Дальше они вновь шли молча.
   Милена... Образ любовницы упорно не желал выходить из головы. Чем же она так зацепила его? Нет, Бэлор знал, что не влюблен, и не испытывал ничего из того, о чём обычно пели надоедливые барды, рассказывая очередную любовную историю.
   Его заинтриговало то, как быстро удалось ей завоевать его разум. Ничего. Сегодня ночью он вернется к ней. Хотя нет. Лучше завтра, когда гнев её отца хоть слегка утихнет. А к тому времени он успеет разобраться с мыслями.
   Спереди послышался становящийся с каждой секундой всё назойливее цокот копыт. До отвращения знакомый кашель вырвал Бэлора из размышлений.
   - Бэлор, мы беспокоились о вас, - слегка хриплый, но довольно четкий и полный властности голос заставил юношу поежиться.
   Бэлор усмехнулся и окинул равнодушным взглядом Первого советника, лорда Робура Грэя. Короткий нос с горбинкой на смуглом лице. Густые черные брови, нависшие над глубоко посаженными маленькими глазками. Пухлый губы, выпяченные вперед, будто мужчина что-то собирается сказать. Волосы, давно утратившие блеск. Образ советника завершала небольшая лысина на макушке.
   Бэлор поклонился. На несколько сантиметров меньше, чем следовало бы, но ведь советник подслеповат и вряд ли заметит. А если и заметит, то не посмеет возразить. Вежливая улыбка юноши хорошо скрывала сочившееся презрение.
   Да он мастер притворяться! Недаром, девушки без ума от него!
   - Советник, какая честь, что вы присоединились к нашей скромной компании, - ослепительно улыбнулся Бэлор. - Мы не оторвали вас от каких-нибудь особо важных дел?
   - Прошу, чуть меньше сарказма, Бэлор, - попытался улыбнуться лорд. Улыбка вышла фальшивая и холодная.
   - Перестань, - поддержал советника сир Хаст и прикоснулся к плечу юноши. - Ты не должен себя так вести.
   - Воистину! Вы ведете себя как мальчишка, которому не хватает хорошей порки! - выдал Робур и расплылся в насмешливой улыбке.
   Бэлор приподнял одну бровь. Это что-то новое. Прежде лорд никогда не позволял себе общаться с ним в подобном тоне. Отвратительная улыбочка чрезвычайно раздражала. Обилие розового казалось теперь не более чем пылинкой, осевшей на плече.
   - Вы забывается, лорд Грэй. Хотя... А может вы и правы, - пожал плечами Бэлор, поняв, что устал от всего этого. - Да. Обычный мальчишка, которому не хватает отцовской любви.
   - Довольно! Бэлор! Первый советник, прошу извинить его. Видимо, он не выспался.
   - Сир Хаст, да я мало спал ночью, и вам это прекрасно известно!
   - Не понимаю, в чём причина подобного отношения ко мне. Разве я заслужил это?
   - Вы всё прекрасно понимаете и знаете, лорд Грэй, - голос Бэлора сочился смертельным ядом. Он буквально выплюнул имя советника, и до сих пор чувствовал во рту мерзкий осадок. Столько воспоминаний... Это невозможно забыть! - Но если вам от этого станет легче, можете считать, что ваше лицо ассоциируется у меня со словом "предатель". Я прямо-таки ясно представляют вас, красующегося в словарной книге рядом с сим словом.
  

***

   Статуи Спасителя самым что ни есть откровенным образом разглядывали его. Во всяком случае, так казалось Бэлору. В три раза выше обычного человека, они лишь чуть не доставали до потолка. Но со стороны выглядело так, будто громадный сферический свод держится на их плечах.
   Каждый шаг гулко отзывался в тронном зале, пол и стены которого были облицованы серо-белым мрамором. Свет падал сквозь высокие витражи в дальнем конце зала, отражался от почти стеклянного пола и раздражал глаза, заставляя чуть прищуриться. Множество позолоченных люстр на потолке лишь усиливали эффект.
   Впрочем, Бэлор знал, что так и было задумано, ведь король на троне выглядел практически божеством в окружении Спасителя, потоков света и стражников в посеребренных доспехах с алой розой на груди, издалека напоминающей горящее сердце.
   - Бэлор, - голос короля Морина переполняли усталость и разочарование. Мужчина на троне цвета крови был стар, ему минул шестой десяток. Русые волосы потерялись среди седины. Но, тем не менее, в голубых глазах до сих пор горел тот самый огонёк, что четыре десятка лет назад сделал Морина Хоупа правителем Киона. Тот самый огонь, которым Бэлор, когда-то восхищался, мечтая быть похожим на отца.
   - Мне и королеве не нравится твоё поведение. Бранту снова пришлось гоняться за тобой по местным кабакам. Удивительно, как ты умудряешься отыскать знатную девицу в подобных местах. Чью дочь ты на этот раз обесчестил?!
   - Судя по донесениям моих людей, на сей раз это леди Милена, дочь Эйвина Лиосала, одного из самых преданных вам лордов, - вмешался в разговор Первый советник. - Сие происшествие может самым неблагоприятным образом сказаться на его верности короне. Замечу...
   - Ха! Отец, ты позволяешь перебивать себя? Не ожидал подобного от правителя Киона! Но раз так, не будь столь критичен, - Бэлор с вызовом смотрел на короля. - Я не покушаюсь на верность твоих лордов и честь их дочерей. Мы занимаемся тем, чего оба желаем. Нельзя украсть то, что тебе дарят.
   - Довольно, - кулак с грохотом опустился на подлокотник каменного трона. Усталость из голоса пропала. Разочарование исчезло. Пришла ярость. - Ты мой сын! Будущий король Киона не может вести себя подобным образом!!
   Бэлор понял, что находится на грани. Узкой и почти незаметной, когда его не спасет то, что он наследник престола. Не поможет даже заступничество королевы. Ещё одно слово, и назад пути не будет. Но он уже не мог остановиться.
   - Это моя жизнь, отец! Моя!!! Тебе ведь наплевать на меня. Тебе наплевать на всё, кроме своего королевства! Своих обожаемых лордов! Самого себя! - вспыхнул Бэлор.
   О! Какое же это приятное ощущение: выпустить то, что так давно и усердно пытался удержать в себе.
   - Тебе всегда было наплевать...
   Бэлор замолчал, смотря на вздувшиеся вены на шее у отца. И вспоминал... Вспоминал... Хотя и страстно желал позабыть.
   - Тебе наплевать на всё, что связано со мной. И знаешь... мне не нужно королевство! Мне наплевать на корону! Подавись ей! Отдай кому-нибудь ещё! Просто оставь меня наконец в покое!
   - Бэлор!!! - зарычал король, брызжа слюною. - Не смей так разговаривать со мной! Брант! Под стражу его! Не выпускай из замка, пока я не отдам приказ!
   Лорд-командующий поклонился, взял юношу под локоть и прошептал:
   - Пошли. Хватит на сегодня откровений.
   Проходя мимо Робура, Бэлор заметил ехидную улыбку на лице Первого советника и вновь не сдержался. Раз уж он накричал на отца, что мешает вцепиться в его правую руку?
   - Лорд Грэй, если мне всё-таки придется надеть эту проклятую корону, первым делом я подпишу приказ о назначении нового советника. А вам, уверен, больше подойдет пост главного конюха.
   Первый советник разочаровал юношу: мерзкая улыбочка и не думала пропадать с его пухлых губ.
   - Буду ждать этого дня, мой принц. Уверен, вы станете мудрым правителем. Мне не терпится увидеть на вас корону.
   Робур поклонился, вынудив Бэлора задрожать от ненависти.
  

X

1775 г, 4-ый летний оборот, 28 день. Кер, земли к западу от Рейндинхора

  
   Кер считали суровым, опасным для жизни местом. Большую часть земель королевства занимали густые, а местами и вовсе непроходимые леса. Каждый новый день заключался в борьбе с природой: зимой с холодом, с весны по осень - с дикими зверями, мошкарой и дождями.
   Блэйза подобные мелочи ничуть не волновали. Он провёл неделю в дороге, почти не останавливаясь на отдых. Взгляд его изумрудных глаз равнодушно скользил по кронам деревьев и кустам, пытаясь поймать малейшее движение. Но столкнуться с людьми в этих краях было почти невозможно, особенно, если держаться в стороне от основных дорог, а вся живность, давно разбежалась, испуганная струящейся через Блэйза силой.
   Это истинное наслаждение: чувствовать себя всесильным. Просто восхитительно осознавать, что прочие обладатели магического дара по сравнению с тобой неопытные новички, пытающиеся проникнуть в суть необъятного для их ограниченных умов.
   Ощущения будоражили разум и сердце и несли Блэйза вперед сквозь чащу. Полы чёрного плаща плыли над землей, едва касаясь её. Издалека могло показаться, что путник парит над землей. Это было возможно, но Блэйз предпочитал не тратить силу там, где можно обойтись без её излишней демонстрации. Когда придёт время, он покажёт всё, на что способен.
   Одеяния гонца: серый дорожный плащ и прочее тряпье - осталось лежать в овраге, недалеко от Рейндинхора. Блэйз выбросил их сразу, едва стены города скрылись за вершинами деревьев, и испытал при этом огромное удовольствие. Невзрачная серость успела изрядно надоесть.
   Сейчас он был облачен в более привычную одежду. На ногах - высокие, почти до колен, сапоги и чёрные штаны. Сверху - легкий обтягивающий камзол, подобным тем, что носят местные лорды. Вдоль рукавов начинались алые узоры, ползущие к плечам, запрыгивающие на грудь и спину. Из-под воротника торчали уголки шелковой рубашки, тоже алой. К посеребренному поясу справа и слева крепились ножны.
   Для того чтобы открыть сделанный несколько недель назад тайник и вытащить из его глубин одежду, Блэйзу потребовалось всего лишь одно несложное заклинание. Но вряд ли кто-то в Эстере смог бы повторить подобный трюк. Чтобы зайти в Астрал как к себе домой нужно великолепно знать все его особенности и подчинить их своей воле. На подобное был способен всего один человек в Таланисе. Он сам.
   Губ коснулась улыбка. Горделиво? Самовлюбленно и пафосно? Да... Но Блэйзу это нравилось. Он уверенно двигался на запад, сам ещё не зная, зачем. Но чувствовал, что время ожидания прошло, пора действовать.
   - Ты был неосторожен. Я недоволен.
   - Я знал, что делаю! - огрызнулся Блэйз, пытаясь приглушить голос в голове. Но попытки добиться этого принесли лишь резкую вспышку боли. К счастью, недолгую.
   - Помни, чья сила, течёт в тебе.
   Блэйз промолчал, снова попытавшись закрыть мысли. На первый взгляд, ему это удалось. Но быть уверенным в том, что это действительно так, и даже более - в том, что это вообще возможно, он не мог.
   Тишина продлилась ровно три минуты.
   - Они здесь. Посмотрим, на что ты способен, - засмеялся невидимый собеседник. Ледяной обжигающий смех не предвещал ничего хорошего.
   Прежде чем Блэйз успел сообразить, о чём идёт речь, его подбросило в воздух. Земля тут же устремилась навстречу, превратившись в усеянный иглами кулак.
   Маг зашипел и выставил перед собой щит. Грохот от соприкосновения заклинаний, на миг оглушил Блэйза. Но уже через мгновение он стоял на ногах и искал взглядом напавших.
   Впрочем, те особо не таились.
   Их ауры вспыхнули на грани между астральным планом и реальным миром так ярко, как если бы в полной темноте кто-то в один миг стянул одеяло, накинутое на лампу.
   Семеро магов. И все они были отнюдь не новичками: ауры их горели ровно и ярко. В самый последний момент Блэйз разглядел ещё троих и тихо зарычал. Проклятые храмовники! Почему он не почувствовал их раньше? Как им удалось подойти, оставаясь незамеченными, так близко?!
   Но времени на размышление не было. На Блэйза с диким рёвом понеслась пыльная буря. Вслед за ней по земле поползла парочка молний, в небо взвилась огненная плеть.
   Ну что же, пора показать, с кем они связались.
   Презрительно улыбаясь, Блэйз шагнул вперёд. Вокруг него заклубился мрак. Полы плаща взметнулись в воздух, забившись в агонии. Блэйз щедро зачерпнул силу в Астрале, и в тот же миг мужчину окутал тёмно-лиловый кокон. Смертельные заклинания бессильно скользнули по щиту. Воздух вокруг него вспыхнул, но тут же погас.
   Едва пламя рассеялось, кокон раскрылся, выпустив наружу улыбающегося Блэйза. Кто-то из магов метнул в него каменный шип и несколько сгустков огня.
   Смешивать стихии? Банально и глупо. Магия должна быть искусством!
   Блэйз выбросил вперёд правую руку. Смертоносный шип замер в нескольких шагах от мужчины, через секунду превратившись в пыль, осевшую на землю, а на ладони Блэйза вспыхнул мерцающий желтый сгусток. Второй рукой мужчина отмахнулся от огненных шаров - ближайшие деревья обратились в пепел.
   - Вот вам истинная магия земли, - засмеялся Блэйз и бросил золотой сгусток, крутящийся в ладони, себе под ноги.
   Земля приняла его - и через мгновение её ярость вырвалась наружу. Всё произошло настолько быстро, что маг, который использовал земную магию, не успел выставить защиту. Каменные шипы с оглушающим свистом вырвались у него из-под ног, пронзив чародея насквозь. Тот захрипел, изо рта и носа потекли струйки крови. Чародей забился, пытаясь вырваться, всем видом напоминая насекомое, наколотое на иголку.
   - А вот и огонь!
   Резкий взмах руки - воздух вокруг Блэйза взорвался. Рыжее пламя ринулось во все стороны, превращая густой лес в выжженную пустыню.
   Блэйз метнулся вслед за огненной стеной. В ладони скользнули светящиеся клинки - алый и голубой. У обоих была длинная рукоять и изящная гарда, окутывающая ладони, подобно паутине. Длинные лезвия изгибались возле эфеса, шли полукругом и завершались ещё одним изломом, отчего их концы походили на когти демона.
   Это были клинки близнецы, выкованные и закаленные самим Блэйзом в разных стихиях на глубинах Астрала. Он потратил уйму сил и времени, чтобы добиться нужного эффекта. Но определенно, результат стоил затраченных усилий. Он сотворил оружие, равного которого в Таланисе не существовало.
   Магическим зрением Блэйз разглядел шестерых, кому удалось пережить огненное безумие. Теперь пришёл их черед умереть.
   Магия позволяла Блэйзу перемещаться необычайно быстро, подобно вихрю. Огненный меч впился в грудь ближайшего врага - чародей завопил, кожа вспыхнула, и он рассыпался горсткой пепла. Не успел затихнуть его крик, как и второму клинку нашлось применение. Молниеносный взмах - на обугленную землю рухнула отрубленная по локоть рука. Маг удержался на ногах несколькими мгновениями дольше. Ровно столько потребовалось льду, чтобы разорвать в клочья сосуды и добраться до сердца.
   Осталось четверо. И они посмели бросить ему вызов? Дураки! В груди Блэйза плескалось холодное презрение. Нужно было думать прежде, чем вступать с ним в бой!
   Блэйз собирался расправиться с остальными, но почувствовал, как что-то ударило ему в грудь. Будто невидимая волна. Она оглушала, ослепляла. Клинки тот час потускнели, превратившись в бесполезные куски стали. Блэйз зарычал, пытаясь разорвать пелену, лишающую магических сил.
   Он увлекся! Подошёл слишком близко! Рыцари Храма, решив, что маги более бесполезны, вступили в схватку и воспользовались медальонами.
   Это было самое грозное оружие Святой Церкви. Вся сила и положение церкви зависели от, казалось бы, обычных кусочков серебра. Но с помощью этих "кусочков" священники могли плести мощные заклинания, а рыцари Ордена подавляли любую инородную магию. Наделенные силой Спасителя, медальоны позволяли превращать магов в беспомощных младенцев, перекрывая им доступ к Астралу.
   Но разве какие-то безделушки, смогут удержать, его? Его!!!
   Из горла Блэйза вырвался безумный смех. Собрав силы, маг дотянулся до Астрала и ударил - медальон на груди ближайшего храмовника взорвался. Рыцарь покачнулся и рухнул на землю, прижимая ладонь к почерневшей груди. Его напарник успел сорвать медальон и отбросить его в сторону, прежде чем тот загорелся. Третьего рыцаря видно не было. Возможно, он оказался не настолько проворен, и одно из заклинаний всё-таки достало его.
   Слабость пропала в тот самый момент, когда обугленный медальон коснулся земли. Блэйз выпрямился, чувствуя, как сила вновь свободно струится по жилам.
   - А теперь ты, - усмехнулся маг, блеснув глазами, и выбросил в сторону храмовника руку, призывая из Астрала огненный смерч.
   Но ничего не произошло.
   Храмовник, живой и невредимый, среагировал первым, кинувшись на Блэйза. Тот ощутил гудящую пустоту внутри, попробовал ещё раз зачерпнуть сил, и едва не пропустил удар.
   Блэйз отпрыгнул в сторону и в тот же миг почувствовал жар в левом плече. Маг отстраненно посмотрел на него: плащ и камзол были разорваны и измазаны в крови. Потрясенный и ошеломленный происходящим, Блэйз зашипел. Мечи в руках только мешали, и он отбросил их в сторону. Фехтование Блэйз недолюбливал с детства и очень давно забросил тренировки. Зачем ему нужен был кусок железа, если в руках сосредоточена мощь Астрала?
   Точнее, была сосредоточена...
   Магия так и не вернулась, и с лица Блэйза впервые за бой пропала улыбка. Слева послышался знакомый свист, мужчина рухнул на землю, почувствовав, как над ним пронеслась молния. Один из разрядов задел спину, и Блэйз зашипел, морщась от боли.
   - Я недоволен, - невидимый собеседник вернулся в самый неподходящий момент.
   Впрочем, Блэйз не сомневался, что он специально выжидал именно этого. В голосе собеседника отчетливо слышалось то же высокомерие, с которым маг сам всегда обращался ко всем, с кем сводила его судьба.
   - Ты раскрылся перед Бальмуром. А теперь валяешься в пыли, - продолжил голос.
   - Верни мне мою силу! Я не лежал бы здесь, не забери ты её!
   - Король почти узнал тебя. Ты поставил под угрозу наш план.
   Блэйз перекатился в сторону. Через мгновение место, на котором он лежал, превратилось в огненную лужу. Повезло. Но так не может продолжаться слишком долго.
   - Ты забыл, для какой цели я открыл тебе тайны Астрала? Забыл, кому присягнул на верность? - голос звучал невозмутимо, но казался Блэйзу рёвом бушующего пламени.
   - Я помню...
   Рыцарь храма возник справа и рубанул наотмашь. Блэйз не успевал увернуться и выбросил вперёд руку в отчаянной попытке защититься. В тот же миг из неё вырвался рой алых искр, накинувшихся на рыцаря. Тот завопил, выронил из руки меч и рухнул на колени. Тело храмовника начало стремительно разлагаться. Несколько секунд - и от рыцаря остался лишь запах гниющей плоти и ржавые полуразвалившиеся доспехи.
   - Помни.
   Блэйз вскочил на ноги, поймал, летящую в него молнию, изменил сплетенное заклинание и метнул обратно, вложив дополнительную силу. Земля содрогнулась, небо осветила яркая вспышка. Порыв ветра с корнями вырвал оставшиеся после схватки деревья, и разметал их по округе. Блэйз даже не шелохнулся. Сила переполняла его. Может, ему это казалось, но её вроде стало даже больше, чем было.
   Он нашёл взглядом чудом оставшегося в живых мага, и уже через мгновение Блэйз стоял рядом. Подняв полуживого чародея за грудь, мужчина яростно прошептал:
   - Кто послал вас? Отвечай!!!
   Он уже знал ответ. Но даже самому себе не всегда стоит доверять.
   Маг смотрел на него затуманенным взглядом и молчал. Блэйз сжал руку мужчины, и прочёл заклинание. Кожа на руке чародея начала стремительно чернеть. Он закричал от боли, и задергался в тщетных попытках вырваться, но Блэйз крепко держал его.
   - Бальмур! Бальмур!!! Это его приказ!! - заскулил маг.
   Блэйз выпустил чародея, тот рухнул на землю. Чернота стремительно распространялась, и маг с ужасом и мольбой в глазах заглянул в лицо Блэйза. Тот отвернулся, а когда через пару секунд перевёл взгляд обратно - на месте мага валялся обугленный труп.
   - Ты разворошил осиное гнездо. Церкви теперь известно, что в Кере появился маг, а Бальмур не успокоится, пока не получит твою голову.
   - Пусть попробует! - ответил невидимому собеседнику Блэйз, рука сжалась в кулак. - Я убью каждого, кто осмелится напасть на меня.
   - Бальмур - букашка. Но я дам тебе возможность отомстить. Чуть позже. Сейчас не время размениваться на пешки. Пора начинать.
   - Наконец-то, - вырвалось у Блэйза. В изумрудных глазах вспыхнул огонь.
   - Ты отправишься к горам. Соберешь армию, и вторгнешься в Кер. Все силы королевства скоро будут брошены на войну с Варенором: никто не ожидает угрозы с севера. Когда Бальмур опомнится - ты будешь под стенами Рейндинхора.
   Голос затих. Блэйз понял, что остался один. Собеседник исчез, не оставив возможности оспорить решение. Впрочем, возражений у Блэйза не было и не могло быть. Он столько времени ждал этого момента. С того самого дня, как узнал правду!
   Маг окинул взглядом место битвы. Черная выжженная земля тянулась почти на пол-ли во все стороны. Вместо поляны - пара новых оврагов. Несколько обугленных искореженных деревьев валялись в глубоких выбоинах.
   Последнее слово останется за ним! Никто не помешает ему отомстить.
   Блэйз прошёлся по полю и обнаружил четыре тела. От остальных не осталось даже пепла. Мужчина коснулся каждого из мертвецов. Губы начали плести заклинание.
   Потоки силы вызвали возмущения не только в Астрале, но и реальном мире. Небо будто черным одеялом затянуло грозовыми тучами, притянутыми за несколько мгновений из ближайших окрестностей. Когда заклинание было готово сорваться с губ, Блэйз опустил руки на землю и произнёс последнее слово.
   Земля задрожала, застонав в агонии. Пронзая пласт между реальным миром и Астралом, Блэйз вытягивал из его глубин сгустки силы, похожие на черное масло. Они падали на серую землю и как змеи ползли к телам убитых. Тьма окутала мертвецов, их тела впитывали её как песок воду.
   Трупы задрожали, забились в конвульсии. Вздулись кровеносные сосуды, выступая через почерневшую кожу. Запястья, локти, плечи, спина и колени начали стремительно меняться. Кости увеличивались в размерах, покрываясь шипами, вместо ногтей выросли когти. С черепа сползли остатки кожи, он посерел, вытянулся и продолжил меняться. Костяные наросты образовали некое подобие короны. Мертвецы ещё раз дернулись, изогнувшись дугой. Пустые глазницы зажглись темно-зеленым огнём.
   Четыре трупа медленно встали и выпрямились. Тьма окутывала их подобно роскошному плащу, заменяя ненужную одежду. Губы Блэйза украсила довольная улыбка. Он каждой клеточкой чувствовал клокочущую в нежити колдовскую силу, могущественную и направленную на лишь одну единственную цель. Убивать.
   - Туда, - указал сотворенным личам маг. - Найдите того, кого зовут Бальмуром, и разорвите в мелкие клочья.
   Четыре пары зеленых сгустков яростно сверкнули, показывая, что поняли приказ и медленно поплыли в сторону Рейндинхора.
  
Глоссарий
  
   Падший - главный противник Спасителя, представляющий собой высшее олицетворение зла, повелитель демонов.
   Ярл - дворянский титул в Кере, правитель земель (чаще всего, города и его окрестностей).
   Магириум - крепость, подконтрольная Святой Церкви, в которой живут и обучаются маги.
   Оборот - аналог земного месяца. Состоит из двадцати восьми дней.
   Исход - событие, когда боги покинули Таланис. По летоисчислению, использующемуся на момент событий романа, Исход произошёл за 40 лет до договора между Эленгарской Церковью и свободными королевствами
   Ли - единица расстояния. В 1 ли полторы тысячи шагов. 1 шаг равен шагу взрослого мужчины (~0.7 метра).
   Безмолвный - титул главы Братства Теней.
   Братство Теней - союз наемных убийц и воров.
   Долиаф Форрен - действующий король Варенора.
   Отречения - массовые восстания Гильдии Магов против церкви.
   Пустыня Восхода - пустыня на крайнем западе Эстера. Следует отметить тот факт, что Солнце над Эстером встает на западе и заходит на востоке
   Легион Грифона - элита постоянной армии Варенора, личная гвардия короля.
   Элы - одна из рас Таланиса, сотворенная Таррой.
   Гарры - одна из рас Таланиса, сотворенная Рагосом.
   Эстер - материк Таланиса, на котором происходят действия романа. Существует мнение, что помимо Эстера существует ещё континенты, но пока подтверждений этому найти не удалось: посланные экспедиции либо возвращались назад ни с чем, либо не возвращались вовсе.
   Нисхождение - священный праздник Церкви, отмечается в день явления Спасителя Эленгару Феринскому (13 день 3-го весеннего оборота).
   Истинный Бог - одно из названий Спасителя.
   Последнее искупление - рыцарь ордена Алой Чаши перед смертью может отдать жизненную силу, которая сливается с силой медальона и вырывается наружу, сметая всё на своем пути.
   Архиепископ - один из титулов в Святой Церкви. Подчиняется Иерарху.
   Сикстин - собрание шести архиепископов и избранных епископов королевств. Решает особо важные вопросы, касающиеся дел Святой Церкви.
   Иерарх - глава Святой Церкви. Избирается на всю жизнь предыдущим Иерархом, резиденция находится в Мириаме.
   Паладин - титул в ордене Алой Чаши. Присуждается лишь самым верным рыцарям, показавшим себя в служении Спасителю.
   Морт - столица Вейрна.
   Села - луна Таланиса.
   Испытание - последний экзамен, после которого ученик Гильдии Магов становится полноправным её членом.
   Рыцари Храма - иное название рыцарей Алой Чаши, подчеркивающее их связь со Святой Церковью. В народе рыцарей Храма называют храмовниками.
   Архимаг - глава магириума, самый опытный и могущественный маг.
   Верховный паладин - высший из титулов в иерархии Ордена Алой Чаши, стоящий выше титула паладина
   Астрал - одна из трёх Сфер, в месте сопряжения которых находится мир. Астрал, он же Изнанка, оболочка вокруг реального мира (одной из сфер), место, откуда маги черпают силу и где, согласно преданиям, обитают демоны. Испытание проходит в Астрале с целью узнать, контролирует ли его будущий маг.
   Совет архимагов - Гильдия Магов не имеет единоличного вождя. Управляет ею Совет архимагов. Архимаг - глава магириума, самый опытный и могущественный маг.
   Демоны - создания, обитающие в Сфере Хаоса.
   Речь идёт о Эленийской империи - едином государстве Эстера, существовавшем до Исхода.
   Кион - одно из королевств Эстера. Расположено в центре материка. Столица г. Кидор.
   Вейрн - одно из королевств Эстера. Расположено в восточной части материка. Столица г. Морт.
   Священные Земли - земли Эстера делятся на Священные, подчиняющиеся церкви и верующие в Спасителя и Отлученные, хранящие верность Ушедшим.
   Мирия - одна из Ушедших, богиня плодородия и земледелия.
   Ворены - одна из рас Таланиса, сотворенная Мирией.
   Викары - одна из рас Таланиса, сотворенная Гириусом.
   Разины - одна из рас Таланиса, сотворенная Аросом.
   Ушедшие - прежние боги Таланиса, покинувшие его по неизвестным причинам. Также их называют Древними (в Элоре) или Десятью (среди иных рас)
   Грандмейстер - глава Ордена свободных магов. Избирается членами Ордена на специальном собрании.
   Риторий - собрание наместников в Элоре.
   Великий вождь - у гарров титул предводителя нескольких племён, которому непосредственно подчиняются другие вожди.
   Гарам - один из двух городов-крепостей на Тёмных Островах.
   Чертоги Рагоса - по преданию гарров, после смерти душа попадает к создателю
   Алый ястреб - хищная птица, обитающая на Тёмных Островах.
   Песчаный совы - хищная птица, обитающая на Тёмных Островах. Эти совы знамениты своей агрессивностью: могут напасть даже на человека, если он зайдёт на их территорию
   Пустынные вороны - птица, обитающая на Тёмных Островах.
Оценка: 3.79*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"