Барышева Мария Александровна : другие произведения.

Коллекция, ч.2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Часть 2.
  
  ТЕМНОЕ ЭХО
  
  I.
  
   В конце апреля погода менялась с такой же умопомрачительной скоростью, как меняются желания капризной женщины. В один день природа нежилась под теплым ярким солнцем, играла яркими цветами, всюду пахло зеленью и распаренной землей, стремительно тянулись вверх травы, выбрасывая зеленые щетинистые колоски, качали головками весенние цветы ярких желтых и лиловых красок, и уже пушились одуванчики, и порхали бабочки, и зажигались белые свечи каштанов, и фруктовые деревья набрасывали на себя душистые белые и розовые покрывала, и всюду вырастали рыхлые конусики муравейников, а в степи у своих норок блаженствовали на солнце сонные тарантулы, и жители города ходили в легких куртках нараспашку, а то и просто в свитерах и рубашках, и все девушки были яркими и нарядными и уже казались загорелыми, и золотистый солнечный свет и ярко-голубое южное небо отражались в их глазах и многие люди уже гуляли у моря, и море казалось добродушным и игриво шлепало легкими волночками по цветной гальке, словно говоря, что на самом деле оно не такое уж мрачное и коварное, каким казалось совсем недавно... А над морем, на скалах, древний город, пронизанный солнцем, чудился волшебным видением, сказочным призраком, который вот-вот воспарит и уплывет куда-то к горизонту, куда вскоре медленно и как-то томно уйдет солнце, обещая еще более чудесный день, и за ясным вечером следовала такая же ясная ночь.
   Но на следующее утро солнце словно забывало о своем обещании и не показывалось, и начинал дуть сильный пронизывающий ветер, и серое небо опускалось, придавливая верхушки деревьев, и прятались бабочки, и тарантулы забивались в норки, все вокруг становилось блеклым и унылым, и с деревьев сыпались цветы, и люди плотнее застегивали куртки, а некоторые - и пальто, и море ревело и билось о скалы, и от него тянуло холодом, и древние развалины казались мрачными и неприглядными, и вчерашняя весна словно была сном. И так тянулось несколько дней, а потом весна возвращалась и все начиналось заново, пока инициативу у нее вновь не перехватывала неизвестно откуда взявшаяся осень.
   Но эта последняя суббота апреля была весенним днем, и почти с самого утра Кира сидела во дворе, на одной из скамеечек возле стола. Стас был на работе, Вика тоже, у Сергея обнаружились какие-то дела, а просиживать такой чудесный день в квартире, куда никогда не заглядывает солнце, Кире не хотелось. Она долго бродила возле моря, а теперь, отвоевав у шахматистов и нардистов часть стола, разложила на нем материал и инструменты и дала волю своим пальцам, истосковавшимся по творчеству. Разумеется, опять никакие лампы или сюрреалистические цветочные горшки не получались, в голове не возникало никаких образов, и мысли следовали исключительно путями реальности. Она работала с удовольствием, но в то же время раздраженно думала, что глупо заниматься простым копированием того, что видишь вокруг. Оно и так есть.
   Почти все скамейки были заняты неизменным контингентом. Софья Семеновна, как обычно, читала какого-то классика, покуривая сигаретку, Нина вязала, Таня и Мила курсировали с колясками в окрестностях двора, прочие женщины упоенно болтали. Князев, несмотря на теплую и даже жаркую погоду так и не снявший свой мешковатый теплый плащ, изредка выглядывал из-за газеты в облаках сигарного дыма и передвигал фигуры на шахматной доске, каждый раз погружая этим Сан Саныча в состояние мучительной задумчивости. Нардисты лениво бросали кости, тянули "Жигулевское", жалуясь, что вкус у него совсем не тот, что был в восьмидесятые, и глазели на ноги проходящих вдалеке девушек. На качелях по очереди катались четырехлетние девочки-близняшки из соседнего дома. Дворничиха, вооружившись устрашающего вида косой, выкашивала траву вокруг ореховой рощицы, а вокруг нее вилась молодая бомжиха, путаясь в собственных ногах, и с пьяной хрипловатостью выговаривала свое ежеутреннее заклинание.
   - Зин, дай косу! Зин, ну дай покосить! Ну, Зин!
   Но та только безжалостно отмахивалась, и Кира, которой до сих пор не приелась эта сцена, фыркала, после чего снова возвращалась к работе. Сидевшая рядом с ней на скамейке пятилетняя внучка Нины, живая и смышленая девчушка, совершенно не похожая на свою бабушку, наблюдала за действиями ее пальцев с искренним восхищением. Кира уже несколько раз пыталась изгнать ее со скамейки, над которой плавали клубы дыма, но Настя только упорно мотала головой и цеплялась руками за скамейку. Нина же, увлеченная вязанием, не обращала на это внимания.
   - Вот, - наконец сказала Кира, ставя фигурку на стол, и Настя приоткрыла рот, с восторгом глядя на маленькую копию самой себя, сделанную из яркого пластилина. Кира изобразила ее в длинном сказочном платье, хотя на Насте были джинсы и свитер, в остальном же она ни в чем не отступила от оригинала, и у фигурки были те же косички, улыбающийся рот и вздернутый нос.
   - Здорово!
   - Из глины бы вышло лучше, - заметила Кира. - Кроме того, глину можно было бы потом раскрасить, чтобы было видно твои веснушки. Но глина, извини, мне нужна для работы.
   - Можно я бабушке покажу?!
   - Ну конечно.
   Настя подхватила фигурку и умчалась. Кира вытерла прихваченной из дома тряпкой испачканные руки и, пользуясь уходом Насти, закурила, тут же заслужив неодобрительный взгляд нескольких пожилых женщин. Потянулась и вздрогнула, когда ее нога толкнула в бок устроившегося рядом, под столом, Лорда. Но тот лишь моргнул в ответ и снова положил морду на лапы. Возле него лежала Буся, выставив толстый лысый живот, и задумчиво смотрела на Киру. Кира уже заметила, что и тетя Тоня, и Софья Семеновна несколько раз недовольно и в то же время удивленно поглядывали в их сторону и несколько раз окликали, но собаки так и не сдвинулись с места.
   - Да у тебя настоящий талант! - сказали сзади, и Кира, лениво повернув голову, взглянула на подошедшую Софью Семеновну. - Удивительное мастерство.
   - Не нужно таланта, чтобы что-то скопировать, - отозвалась Кира. - Это просто поделки. К тому же, грубые поделки. Я не скульптор и никогда им не буду. Я занимаюсь керамикой. А это - баловство.
   - Я бы не сказала, - Софья Семеновна окинула взглядом пластилиновые фигурки Буси и Лорда, парочки динозавров и нескольких обитателей двора, сидевших сейчас на скамейках. Улыбнулась, глядя на саму себя, сидящую на пеньке с длинной трубкой вместо сигареты и ноутбуком на коленях вместо книжки. Потом взяла другую фигурку - человека в плаще и очках, замахивающегося на невидимого противника огромным шахматным конем. - Гляди-ка, Вадим, это же ты! Удивительно похоже!
   - Да, что-то есть... - темные очки выглянули из-за газетного листа. - Правда, в жизни я не такой зеленый.
   - Это художественная вольность. К тому же, у меня не такой уж богатый выбор, - Кира кивнула на пластилин. - Черный уже кончился, правда, есть еще желтый... но он не слишком выразителен. А зеленый приятен для глаз.
   - Это наполняет меня радостью! - буркнул Вадим Иванович и снова спрятался за газетой. Софья Семеновна поставила фигурку.
   - Жаль пластилиновые недолго простоят. А почему из глины не делаешь?
   - У меня ее мало... Да и здесь, на улице... Глину надо размочить, размять, положить на гипс, чтобы он забрал воду, и только потом... К тому же, я вся перемажусь.
   - Ты могла бы их продавать.
   - Господи, Софья Семеновна, да кому это надо?! Это слишком обычно... нет, аромалампы, бочонки для специй, оригинальные цветочные горшки - вот что пользуется спросом!
   Настя вернулась бегом и аккуратно поставила фигурку на столешницу.
   - Ну, и что сказала бабушка? - поинтересовалась Кира.
   - Сказала, что я испачкаюсь, - сердито ответила Настя, явно недовольная реакцией Нины. - И сказала, что глупо тратить столько денег на пластилин!
   - Твоя бабушка ничего не понимает, - Софья Семеновна заглянула под стол. - Лорд, что ты тут разлегся, людям мешаешь?! Пошли! Лорд!
   Пес задумчиво посмотрел на нее и снова умостил голову на лапах. Его хозяйка хмыкнула.
   - Что с ним такое? Прямо как прилип к тебе в последнее время.
   - Я тут не при чем. И колбасу в карманах не ношу.
   - Да он бы и не взял у тебя... Лорд, ко мне - кому сказала!
   Овчарка неохотно встала и с недовольным видом поплелась вслед за Софьей Семеновной к скамейке. Настя уселась на свое место, выжидающе уставившись на Кирины руки, и та невольно улыбнулась.
   - Ну, кого бы нам еще слепить?
   - Их, - решительно сказала Настя и вытянула руку в том направлении, где возле своего люка сидело бомжовское сообщество, едящее плавленые сырки и пускавшее по кругу пакет кефира. Молодая бомжиха уже присоединилась к ним и теперь возбужденно в чем-то их убеждала.
   - Почему их? - удивилась Кира. Девчушка секунду думала, после чего привела убедительный аргумент.
   - Они смешные.
   - Да? - Кира покосилась на колыхавшуюся от легкого ветерка газету в руках Князева. - Ну... на всех у меня пластилина не хватит.
   - Тетенек, - сказала Настя и скорчила рожу. - Только сделай их еще страшнее!
   - Милая девочка, - заметил Вадим Иванович из-за газеты. - И зачем же тебе страшные тетеньки?
   - Я покажу их Светке! - горячо ответила Настя, полная заботы о ближних. - У нее во дворе таких нет.
   - В каждом дворе есть что-то свое, особенное, - рассеянно пробормотал Сан Саныч, в раздумье терзавший пальцами свои уши. - Который год уж гляжу на эту компанию. Прижились возле люка, тепло... В принципе, нам с ними повезло, тихие, Артемовне мусор убирать помогают... и других на свою территорию не пускают. Запах только от них, конечно... Кстати, что-то я уже несколько дней Колю толстого не видал.
   Кира машинально кивнула, только сейчас осознав, что действительно уже какое-то время не видит усатого толстяка - неотъемлемую часть бомжовского сообщества.
   - Да, пропал куда-то, - отозвался Вадим Иванович, чуть опуская газету. - Жаль, если с ним что-то случилось. Неплохой мужик, чертежник бывший. А они понятия не имеют, куда он девался - сами переживают. Вроде как член семьи.
   - А вы еще с ними и разговариваете?! - Нина фыркнула, не поднимая головы от вязания. - Делать вам нечего!
   - Почему нет? - Князев пожал плечами. - Тоже люди. Как и вы.
   - Слава богу, я не такая! У меня хватило ума свою квартиру не профукать! А уж вам бы...
   - Нина, ради бога, не начинай! - раздраженно перебил ее Сан Саныч. - Сейчас опять поднимется гвалт на весь двор! Я тебя умоляю - все! Сказала - все! А то сейчас наслушаемся!
   Нина сердито тряхнула кудряшками, и спицы в ее пальцах замелькали еще быстрее. Сан Саныч передвинул слона и торжествующе сказал:
   - Ну-ка, ну-ка?
   Вадим Иванович сложил газету, задумчиво посмотрел на доску и улыбнулся.
   - Саныч, иногда меня твои ловушки просто умиляют!
   Проигнорировав слона, он передвинул на свободную клетку пешку, казавшуюся несведущей Кире совершенно безобидной, и сообщил:
   - Шах.
   - Ой, напугал! - насмешливо воскликнул Сан Саныч, в то же время глядя на пропущенную пешку с некоторой досадой. - Да я сейчас...
   Князев указал двумя пальцами на своего ферзя и слона, перекрывавших отступление королю противника, и Сан Саныч посмотрел на эти пальцы сердито.
   - Но я могу и...
   - Не можешь, там доска кончается, - Князев усмехнулся и снова развернул газету. - Будет тебе, Саныч, видишь же - безнадежная партия.
   Тот раздраженно сплюнул и смешал фигуры на доске, проворчав:
   - Еще?
   - Ну, давай.
   - А что с ним могло случиться? - спросила Кира, разминая в пальцах желтый пластилин.
   - С кем - с Колей? - Князев хмыкнул. - Да что угодно. Машиной сбили, в драке пристукнули, а может, сам помер. С такими людьми никто долго не возится - сама знаешь. Умер - ну и фиг с ним, никто и не вспомнит через пять минут.
   - Но здесь...
   - Здесь другое дело. Он тут жил. Вроде как часть нашего двора. А каждый двор - все равно, что свое маленькое государство.
   Кира кивнула и покосилась на Настю - та болтала ногами и, положив согнутые локти на стол, с интересом слушала.
   - И я часть двора? - спросила она, наматывая косичку на палец.
   - А как же - обязательно, - ответил Вадим Иванович с самым серьезным видом.
   - Даже если я тут только по субботавоскресеньям?
   - Ну и что? - он шутливо дернул ее за косичку, и Настя хихикнула, уворачиваясь. - Ты здесь полноправная жительница.
   - Это хорошо, - сказала она, глядя на двигающиеся пальцы Киры. - Дядя Вадим, а почему баба Нина говорит, что ты вредный? И чтоб я перестала приставать к тебе с вопросами, потому что ты можешь поколотить меня своей палкой?
   Все, кто был во дворе, расхохотались. Нина возмущенно воскликнула:
   - Настька! Я тебя сейчас...
   - Молодец, Настена! - сказал один из нардистов. - Сдала бабушку!
   Вадим Иванович обернулся, и Нина поспешно произнесла:
   - Да я же в шутку! В самом деле, Вадим Иванович, она же постоянно вам болтовней своей житья не дает!
   - Она ли?! - Сан Саныч, расставлявший фигуры на доске, хрюкнул от сдерживаемого смеха.
   - Настя, иди домой - сейчас же!
   - Не хочу! - отрезала девчушка, изготовившись, чуть что, выскочить из-за стола.
   - Ты думаешь, я тебе домой не загоню?!
   - А я тогда на шелковицу залезу! - пригрозила Настя. - И ты меня не снимешь!
   - Все матери расскажу! - процедила Нина. - Ну вот, петли спустила из-за тебя! Ты меня до больницы доведешь! Кстати, к Лене вчера "скорая" приезжала ночью - сердце у нее прихватило. Мне Оля, ее соседка сказала... напугалась еще так - ей-то, дуре, со сна показалось, что это покойницкая машина... Тоже мне... сглазит еще - слава богу, с тех пор, как за Верой Ларионовой приезжала, так больше и не...
   - Нина! - резко и зло крикнула Софья Семеновна, захлопывая книгу, и Лорд вскочил, оглядываясь в поисках опасности. - Головой-то думай!
   - При ребенке-то... - слабо пробормотала одна из женщин. Нина сжалась на скамейке, втянув голову в плечи и стягивая кофту на груди, словно пыталась спрятаться в нее. Князев с хрустом сложил газету и негромко сказал:
   - Насть, иди-ка на качели.
   - Да ну, там Олька с Иркой, они дуры такие!.. А что такое поко...
   - Бегом беги! - прошипел он. - На пять минут. Ну, живо!..
   - Что вы сейчас сказали? - очень медленно произнесла Кира, поворачиваясь к Нине. Та съежилась еще больше.
   - Я просто...
   - Эта машина приезжала за моей бабкой сюда?! Если она умерла в больнице, почему за ней приезжали сюда?! Значит, она умерла здесь?! В этом доме?!
   - Кира, послушай... - начала было Софья Семеновна, но она сверкнула на нее глазами. Ее руки делали резкие, хищные жесты.
   - Я не раз говорила вам про нее, про больницу, и вы сочувствовали, и жаловались на плохие больничные условия, и рассказывали про визит моей безутешной тети... а все это время морочили мне голову?! Это тетя Аня вас попросила?!
   - Кира, никому не хотелось бы знать, что в его доме кто-то умер, - ровно сказала Вадим Иванович. - Поэтому, тебе совершенно не в чем обвинять свою тетю. Она хотела как лучше для тебя...
   - У нее нет никакого права это решать! Она должна была сказать мне! А вы...
   - А вот мы как раз не имеем права вмешиваться в чужие дела, - мягко заметила Софья Семеновна.
   - Я должна была знать! - упрямо повторила Кира.
   - Ну, так теперь ты знаешь. И легче тебе от этого? - в голосе "майора" появился холодок.
   - Она должна была мне сказать! А я узнаю это от посторонних людей!
   - Действительно получилось очень нехорошо, - согласилась Софья Семеновна, сверля Нину злым взглядом. - Но, Кира, если ты сейчас побежишь к своей тете и устроишь скандал, то будешь глубоко не права!
   Кира несколько минут молчала, медленно оглядывая сидящих, и все старательно отводили взгляды - даже Вадим Иванович, хотя она все равно не могла видеть выражения его глаз.
   - Да, у вас тут действительно свое государство, - она вытащила сигарету, и на этот раз ни на одном лице не появилось неодобрения. - Этакий маленький мир. И здесь все всё знают об этом мире. Свои законы, свои тайны, свой фольклор, и я, конечно же, всего лишь...
   - Ты - часть этого мира, - негромко сказала Софья Семеновна. - Ты ходишь среди нас, говоришь с нами. Я не знаю, уедешь ты в ближайшее время или нет, но пока ты здесь - ты часть двора. Никто из нас не желает зла тебе или твоему брату, вас приняли лучше, чем многих, и если тебе не все рассказывают, - она метнула в сторону Нины очередной злой взгляд, - то лишь из соображений твоего же душевного спокойствия. Да, в нашем мире есть тайны, но большей частью они никогда не покидают стен этого мира, а потом просто исчезают. Так они не приносят вреда.
   - Ладно, - раздраженно произнесла Кира, выдыхая дым. - Я не суеверна, и мне наплевать, был в доме покойник или нет... Но мне хотелось бы... вы же наверняка знаете, где именно она умерла? Если на моей кровати, то я предпочла бы купить другую... И кто ее нашел?
   - Твоя тетя. Она тогда прибежала ко мне звонить, - сказала тетя Тоня, покачивая своей монументальной прической.
   - Звонить? Разве у нас телефон не работал?
   - Ну, не знаю. Может, ей было просто страшно в одной квартире с мертвой... Прибежала и говорит - Вера на полу в гостиной лежит, холодная уже...
   - Значит, у нее был свой ключ, иначе как бы она ее нашла... - пробормотала Кира. Тетя Тоня пожала плечами.
   - Ну, я не знаю, это уж ваши дела.
   Кира хотела было ответить, но тут неподалеку раздался громкий заливистый смех, и она повернула голову. В ореховой рощице стояла Влада, в упор глядя на нее застывшим, почти немигающим взглядом, и курила, а рядом с ней ее мать размахивала руками, пытаясь поймать порхающую над травой крапивницу.
   - И чего это она вечно смотрит на меня, как на кровного врага... - пробормотала Кира - больше для себя, чем для окружающих, но Антонина Павловна услышала и тут же сказала:
   - Не обращай внимания - она практически на всех так смотрит. Своеобразная девушка. И без мата вообще не разговаривает.
   - Еще бы, если ее мать... - подхватилась Нина, и Софья Семеновна прищурилась.
   - Нина, почему бы тебе не пойти домой! Ты ведь говорила, что тебе еще обед варить. Внучке голодной сидеть, что ли?
   - Ой, я и забыла про обед, - Нина поспешно начала собирать свое вязание. - Настя! Домой!
   - Не хочу! - заявила Настя, снова плюхаясь на скамейку рядом с Кирой. - Тетя Кира, а почему ты больше не лепишь?
   - Расхотелось.
   - Ну-у! - та обиженно надула губы. - Вот видишь, теперь одна ушла - как ты ее будешь делать?!
   Кира повернулась и увидела, что молодая бомжиха действительно покинула свою "семью" и снова направилась туда, где дворничиха, прислонив косу к стволу ореха, собирала скошенную траву в мешок.
   - Зин, ну дай косу! - снова заныла она.
   - Да я уже все скосила! - огрызнулась дворничиха в сердцах. - Что ты прицепилась?!
   - Ну вон там еще трава есть... - бомжиха протянула ей сжатый кулак. - Зин, ну дай косу! У меня есть три рубля!
   Она разжала кулак, показывая дворничихе монеты, и несколько человек во дворе хихикнули.
   - Потрясающе! - сказал Сан Саныч. - Вместо того чтобы на бутылку потратить!..
   Кира зажала себе рот ладонью, глядя, как дворничиха с неохотным видом принимает деньги и протягивает бомжихе косу. Та на пробу махнула ею в воздухе, после чего отошла в сторону и начала скашивать остатки травы, вернее, пытаться это делать. С ее землистого, испитого лица не сходила улыбка безграничного счастья.
   - Зина с ума сошла, что ли?! - пробормотала Антонина Павловна. - Да она же сейчас себе ноги поотрубает!
   Бомжиха тем временем срезала еще несколько стебельков, подняв при этом тучу земли и сухих листьев, восхищенно прижала черенок косы к груди, после чего вдруг вскинула косу над головой, словно знамя, и помчалась к остальным бомжам, радостно вопя на бегу:
   - У меня коса-а-а! У меня коса-а-а!
   Те встрепенулись, и площадка вокруг люка внезапно опустела, словно бомжей неожиданно сдуло ветром. Кира, хохоча, повалилась лицом на стол, чуть не сломав одну из пластилиновых статуэток. Вокруг плескался смех.
   - Ну, и где-нибудь еще увидишь такое? - с трудом выговорил Сан Саныч.
   Кира подняла голову и увидела, что дворничиха уже отняла косу и теперь сурово отчитывает бомжиху, которая стояла с расстроенным видом, как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку.
   - Ох, пойду обедать, - Антонина Павловна с трудом встала и посмотрела на свою собаку, лежавшую у ног Киры. - Буся! Бусенька! Пошли домой!
   Пинчер в ответ только дернул ухом. Антонина Павловна окликнула его еще несколько раз, после чего подошла, наклонилась и выволокла из-под стола за задние лапы. Подхватила на руки, но Буся тотчас же пронзительно заверещала и начала выдираться, суча в воздухе лапами.
   - Да что такое с собакой творится?! - недоуменно произнесла тетя Тоня. - Буся! Прекрати!
   Но ей пришлось прикрикнуть на нее еще пару раз, и только после этого пинчер апатично обмяк и позволил себя унести. Кира без всякого интереса посмотрела им вслед, повернула голову - и как раз вовремя, чтобы увидеть пристальный взгляд Софьи Семеновны, но та сразу же погрузила его в раскрытую книгу. Зато Лорд, лежавший у ее ног, взгляда не отвел, смотрел и смотрел, словно ждал от Киры какого-то поступка или просто слова, может быть, собственного имени, произнесенного вслух. И она чувствовала этот выжидающий взгляд, даже когда отвернулась и снова занялась лепкой. Настя сидела рядом и наблюдала за ее руками, держа на ладонях маленькую пластилиновую саму себя, улыбающуюся веселой пластилиновой улыбкой.
  
  * * *
   Час спустя вернулся Стас, и они вместе пообедали на кухне под задумчивое бормотание закипающего чайника. Кира рассказала ему то, что узнала, но новость, вопреки ее ожиданиям, не вызвала у Стаса изумления или возмущения. Он только поежился и сказал:
   - Жуть какая! Что-то мне расхотелось сидеть в гостиной по ночам!
   - Боишься привидения?
   - Ага. Кто его знает - вдруг она там действительно иногда летает, развеваясь... Что это ты делала во дворе?
   - Так... лепила всякую ерунду...
   - Почему не дома?
   - Дома скучно.
   Во взгляде брата появилось недовольство.
   - Вот тебе так интересно сидеть во дворе со стариками?
   - Я же не сижу с ними каждый день.
   - Иногда мне так кажется, - Стас бросил ложку в пустую тарелку. Звук получился слишком громким и раздраженным, и Кира удивленно взглянула брату в лицо, но ничего там не обнаружила. - Ладно, пойду, посплю часок... Серега не звонил?
   - Нет.
   - Странно...
   - Чего ты меня все время об этом спрашиваешь? - насмешливо поинтересовалась она, собирая посуду. - Можно подумать, это ты с ним встречаешься, а не я!
   - Просто меня беспокоит твое будущее. Мне бы хотелось...
   - Стас, я всего лишь танцую с ним и иногда хожу погулять. При чем тут будущее?
   - Ну...
   - Он позвонит, не беспокойся. И ты сразу же позвонишь Вике.
   - Не понимаю, зачем нам ехать в город всей толпой? - его лицо стало недовольным. - Почему вы не можете поехать отдельно, а мы...
   - Потому что мы с Викой так решили! - отрезала Кира. - И нечего трепыхаться - будет так, как мы сказали!
   - Это не трепыхания, это естественный мужской протест против матриархата!
   - Иди спать - ты мне надоел!
   - Ты так говоришь только потому, что тебе нечего возразить, - сказал Стас и удалился, мурлыча песенку из фильма "Дуэнья". Кира сполоснула тарелки и чашки, с отвращением посмотрела на увядающие цветы на подоконнике и через несколько минут захлопнула за собой входную дверь.
   Во дворе за это время практически ничего не изменилось, и из всего контингента не хватало лишь Антонины Павловны, двух женщин, с которыми Кира не общалась, и бомжей, которые убрели куда-то в поисках заработка. Вадим Иванович и Сан Саныч пили пиво и азартно обсуждали политическую ситуацию в стране, но когда Кира села на свое место, замолчали.
   - Слепите меня, - неожиданно предложил Сан Саныч. - Я красивый.
   - Вне всяких сомнений, - отозвалась Кира, - но, боюсь, у меня нет столько пластилина... Пиво без водки - деньги на ветер, - она насмешливо кивнула на полупустую бутылку, которую поставил на стол Князев.
   - Не пью водку, - сказал тот. - Не люблю.
   - Ее, родимую, любить не надо - ее глотать надо, - пробормотал один из нардистов.
   - А коньяк? - спросила Кира.
   - И коньяк тоже, - Князев поправил очки. - Запах не нравится. Пиво люблю и вино... Кажется, это твой приятель?
   Кира обернулась и с удивлением посмотрела на красную "вектру", которая медленно, словно крадучись, въезжала во двор. Она миновала подъезд, и Кира поняла, что Сергей ее увидел. Машина два раза коротко просигналила, но Кира не сдвинулась с места и лишь приветливо помахала выглянувшему из окошка Сергею, не без удовольствия увидев на его лице озадаченное выражение. Впрочем, она видела такое выражение на его лице каждый раз, как встречалась с ним, и оно появлялось примерно спустя минуту после начала их разговора.
   Сергей немного подождал, но видя, что Кира продолжает сидеть на скамейке, неохотно вылез из машины и направился в глубь двора, одергивая свой черный френч. Золотой, с черной пластинкой перстень на его указательном пальце ярко блестел на солнце.
   - Шикарный парень! - насмешливо заметил Вадим Иванович, поднося к губам бутылку, и Кира вызывающе вздернула подбородок.
   - Да, мне тоже нравится!
   - Привет, Кир, - сказал Сергей, подойдя вплотную, и наклонился, чтобы поцеловать ее в губы, но Кира дернула головой, и поцелуй пришелся в подбородок. - Здравствуйте.
   - Здравствуй, Сереженька, - приветливо сказала Софья Семеновна и лукаво прищурилась. - Что же так, Кирочка целый день с нами, стариками просиживает, в такое чудесное солнце, а?
   - Я приехал как раз, чтобы это исправить! - весело отозвался Сергей. - Ну что, Кир, поехали? Ты переоденешься или поедешь так? А пластилин с собой возьмешь? - он взял со стола одну из фигурок. - Симпатичная штучка.
   - Это не штучка! - возмутилась Настя. - Это я!
   - А-а, действительно, я не заметил... - Сергей отвернулся. - Ну так? Стас дома?
   - Да. Ладно, пошли, - Кира с тяжким вздохом встала, - ты мне все равно перебил творческие порывы.
   - А это? - напомнила Настя, указывая на стол.
   - Возьми себе, если нравятся. Только вот эту вот я заберу, - Кира подхватила со стола зеленого человека с шахматным конем в руках. - Вы не против, Вадим Иванович?
   - Будьте так любезны, - отозвался Князев, и его очки насмешливо блеснули. - Только прошу - не втыкайте в нее иголки.
   - Фи, граф, так плохо думать о бедной девушке!
   - Напротив, хорошо. Вам должно льстить, что я вас опасаюсь.
   - У нее есть оружие пострашнее, - сказал Сергей, дергая Киру за руку. - Она умеет очень противно визжать.
   - Сочувствую, раз вам пришлось это испытать, - Князев тонко улыбнулся. - Значит, Кирочка вас не обольщает, а запугивает?
   - Я бы сказал, что...
   - Идем! - теперь Кира дернула Сергея за руку. На ходу она обернулась и укоризненно покачала головой, но Князев сделал вид, что ничего не заметил.
   Зайдя домой, Кира первым делом, в обход брата, позвонила Вике и назначила ей встречу на остановке. Узнав о совместной прогулке, Сергей не выказал особого восторга, правда, не стал и возмущаться, а просто пошел в гостиную и растолкал Стаса, спавшего на диване сном праведника.
   - Мы едем в город, так что надень на себя что-нибудь менее легкомысленное, - заявил он, дергая Стаса за вырез майки, и тот заныл, что никуда не поедет, потому что ужасно и совершенно кошмарно хочет спать!
   - Так я тебя сейчас разбужу! - угрожающе сказал Сергей, и Кира, успокоенная, повернулась и пошла переодеваться. Вопрос можно было считать решенным. Это был тот случай, чтобы порадоваться тому, что Стас и Сергей так легко нашли общий язык, хотя в другие дни это нередко вызывало у Киры недовольство, особенно когда они объединялись против нее в каком-нибудь вопросе или споре. Познакомив брата с Сергеем, она невольно получила против себя крепкую оппозицию.
   Из гостиной долетел грохот, потом сонный возглас Стаса: "Сгинь, я тебя презираю!" - и Кира, улыбнувшись, закрыла за собой дверь спальни. Потом открыла шкаф, обозрела свой гардероб, и ее улыбка слегка поблекла. Что надеть? Вика, конечно же, разоденется... А вдруг она понравится Сергею? Как ни крути, Вика-то хорошенькая!..
   Она вытащила одну из своих любимых юбок - разумеется, короткую, с красивым широким поясом и с непременными стразами, перебрала все свитера и кофточки, и поняла, что не хочет надевать ни одну из этих вещей. Задумавшись, Кира посмотрела на верхнюю полку, где были сложены те, новые и дорогие вещи Веры Леонидовны, которые она так и не решилась выбросить или отдать. Потом вытащила костюм. Брюки отложила, а легкий, короткий темно-красный пиджак с глубоким вырезом надела и, застегнув пуговицы, посмотрела на себя в зеркало. Пиджак удивительно шел ей, словно она сама его выбирала. У бабушки был очень хороший вкус. И все-таки странно, что она купила эту вещь, не соответствовавшую возрасту.
   Кира сняла пиджак и встряхнула его. Он был совершенно новым, не надеванным, и его оставалось только прогладить. Быстро сделав это, Кира снова оделась, старательно расчесала и уложила темные блестящие волосы, накрасила губы, надушилась и критически осмотрела себя в зеркале. То, что она увидела, ей очень понравилось. Жаль, что кулон потерялся - он был бы здесь очень к месту. Вспомнив о кулоне, Кира нахмурилась - с того дня она так больше ни разу и не была в больнице, и недавно Вика с полным на то правом отругала подругу за то, что она так и не составила график давления.
   Когда Кира вышла в прихожую, где Стас и Сергей с наигранно-жеманными возгласами отпихивали друг друга от зеркала, на минуту воцарилась тишина, после Сергей сделал уже знакомое Кире движение, и она поспешно предупредила:
   - Обойдись сегодня без выпадания в молитвенную позу - я пол не подметала!
   - Ты просто красавица, - очень серьезно произнес Сергей и осторожно обнял ее, легко прижав к себе. - Жаль, что у меня нет достаточного словарного запаса, чтобы выразить свое восхищение.
   - Так вырази его хоть чем-нибудь! - сердито сказал Стас. - Господи, и такое чудо я позволяю обнимать вот этому кретину!
   - Твое разрешение тут не требуется, - заметила Кира и начала обуваться. - Давайте быстрее, Вика уже ждет!
   - Да, - Стас помрачнел. - Сейчас, Серега, ты поймешь, почему я был против совместных посиделок. Раздельно они милые и чýдные девушки, но когда они встречаются, то их сознание резко мутирует, и то, что они говорят, невозможно слушать нормальному человеку!
   - Ах так?! Я все расскажу Вике!
   - Не надо! - испугался Стас. - Она пропишет мне ампутацию всего! А я еще так дьявольски молод!
  
  
  II.
  
   Они гуляли. Бесцельно бродили туда-сюда от яркого солнца и до края сумерек, вдоль бухты и по бульвару, мимо длинных клумб, где цвели бархатистые виолы, тагетесы и маргаритки, под каштанами, роняющими на их головы искры-лепестки белых свечей, мимо выставки-продажи картин, среди рядов торговцев сувенирами, глядя на лотки со статуэтками, деревянной посудой и украшениями, расческами и можжевеловыми подставками, шкатулками и стаканами, перстнями с несуществующими в природе цветами из чешского стекла, кольцами, серьгами и бусами из полудрагоценных камней, душистыми маслами и восточными благовониями, ракушками, большими и маленькими, и мертвыми лакированными крабами, печально глядящими на прохожих тусклыми глазами. По спокойному морю, отливающему золотом, мчались катера и ползал туда-сюда паром. Пахло шашлыками, сосисками и креветками. Гуляющих было множество, и вокруг смеялись, и болтали, и открывали пиво, дети бегали с разноцветными воздушными шарами, повсюду фотографировались и играла музыка - везде разная, смешиваясь во что-то невообразимое.
   - Сегодня какой-то праздник? - удивленно спросил Стас, и Вика кивнула.
   - Да. Суббота.
   - То есть, в воскресенье здесь еще больше народу будет?
   - Если будет такая же погода. Стас, этот город оживает, когда тепло. В сущности, это весенне-летний город. Город, созданный для прогулок.
   - Этому городу удивительно идет море, - заметил Стас, который, забравшись на парапет, смотрел вниз, на бухту. Перевел взгляд на уродливый мемориальный комплекс, который многие жители города в просторечии именовали "Мечта импотента", поморщился и снова взглянул на бухту. - Вернее, его совершенно невозможно представить без моря. Красиво даже несмотря на то, что везде торчат эти проклятые барные зонтики! Так странно, что я всю жизнь жил в другом месте.
   - Можно спуститься и посидеть где-нибудь там, внизу, - предложил Сергей, обнимая Киру за плечи. - Взять вина...
   - Вина? Ты ж за рулем! - Кира, засмеявшись, откинулась на него, потом высвободилась, взяла его за руку, и он провернул ее в алимане.
   - Это не имеет значения. Я никогда не попадаюсь, а машину могу вести даже без сознания.
   - Без сознания ты мне будешь мало чем полезен! - Кира качнула бедрами, потом сделала шаг с закрещиванием, и Сергей нервно обернулся.
   - Ну перестань, тут кругом полно народу.
   - И что тебя смущает? Я всего лишь танцую.
   - Ну, здесь не надо, - он поймал ее за руки. - Все смотрят...
   - Мне на это наплевать! Ба-а, Сережа, да у тебя комплексы?!
   - У него ревность, как и у меня, - сказал Стас, спрыгнул с парапета и потянул Вику за низкий пояс брюк. - Каждый второй мужик, не говоря уже о каждом первом, так и норовит поглазеть на твой живот! Что это за брюки, душа моя? Это что - мода такая? Ты меня извини, конечно, но у тебя из-за пояса вот-вот лобковая кость покажется!
   - Ну и что - она тоже очень симпатичная, - Вика шлепнула его по рукам, поманила к себе Киру и взяла ее под локоть. - Пошли вниз! Если вы оба решили сегодня занудствовать, так идите сзади и жалуйтесь друг другу, а мы поищем какое-нибудь симпатичное местечко со стульями достойными наших великолепных бедер, а также ягодиц! Пойдем дорогая.
   - Пойдем, моя обожаемая! А эти двое индивидуумов могут продолжать украшать окрестный пейзаж своими могучими торсами и всем там прочим.
   - А я предупреждал, - заметил Стас порозовевшему лицу Сергея и пустился следом за девушками, которые шли, посмеиваясь и нарочито вызывающе вихляя бедрами. Сергей покачал головой и последовал его примеру.
   Кира и Вика вначале облюбовали открытый бар прямо на берегу, но Сергей презрительно посмотрел на пластмассовые столы и стулья, на снующих между ними детей-попрошаек и цветочниц, на внушительные груды окурков в пепельницах посетителей и увел компанию в небольшой ресторанчик неподалеку, где стулья были мягкими, столы со скатертями и лампами с абажурами, приборы блестели и всюду с парадным видом стояли пальмы в керамических узорчатых кадках, сразу же привлекших профессиональное внимание Киры. Большинство столиков пустовали, возвещая о своей неприкосновенности табличкой "Стол заказан", и лишь за несколькими сидели люди.
   - Вот вам и море, - сказал Сергей, указывая на широкое панорамное окно, из которого открывался вид на бухту. - Все то же самое. Зато здесь не дует, и пепельницы меняют вовремя.
   Стас мрачно кивнул, открыв поднесенное меню, взглянул на цены и стал еще мрачнее.
   - Да, - сказал он, - вид что надо. Прошу вас, сударыни, заказывайте. В крайнем случае, продадите меня в рабство.
   - Прям уж, в рабство!.. - Вика цапнула к себе меню, и они с Кирой склонили головы, шушукаясь и хихикая, после чего заказали разнообразные салатики, мясное ассорти, десерт и бутылку "Франсуазы". Стас с Сергеем остановили свой выбор на отбивных с гарниром и коньяке, причем Сергей и жестами, и всеми своими мимическими мышцами показал, что количество коньяка никак не повлияет на его водительские способности. Сидевшая за соседним столом большая компания, состоявшая преимущественно из мужчин лет сорока, уже, несмотря на ранний вечер, угрожающе пьяная, оглядела принесенный заказ с веселым презрением, после чего снова погрузилась в шумную беседу с хохотом и звоном рюмок. Но в течение дальнейшего времени некоторые из них то и дело поглядывали в сторону соседей, омывая девушек умиленно-масляными взглядами и недвусмысленно ухмыляясь. И Кира, приметив не одну такую ухмылку, негромко сказала подруге, выуживая из салата кальмарные полоски:
   - Зря мы сюда пришли. И чего им там не берегу не понравилось? Погода-то хорошая - зачем среди стен сидеть?
   - Ладно тебе! - буркнула Вика, отправляя в рот оливковое колечко. - Наши хотели, чтоб шикарно было - так оцени!
   - Да я-то оценила. Только как-то слишком уж все здесь вычурно... Не люблю я мест, куда приходят не столько мило посидеть, сколько выпендриться друг перед другом.
   - Брось, это же все-таки не первоклассный ресторан... - Вика задумчиво посмотрела на насаженную на вилку креветку. - А он симпатичный. И так смотрит на тебя все время - прямо а-ах!.. умиление прошибает... Нравится он тебе, а?
   - Очень, - Кира улыбнулась. - И танцевать с ним весело... только жаль, танец наш пока еще так и не ожил...
   - В смысле?
   - Да так... один человек как-то сказал... ну, не важно! - она покачала в бокале аметистовое вино, потом насторожилась, вслушиваясь в препирательства Стаса и Сергея.
   - ...и я продолжаю тебе утверждать, - Стас коротко затянулся сигаретой, - что про обычных, простых людей... вот как ты, как я... ничего не делают, ничего! Вот о ком снимают, о ком?!.. Банкиры, модели, бандиты, проститутки... вот кто герои!..
   - И обычные люди там попадаются, - Сергей опрокинул в рот стопку коньяка и снова устремил на Стаса терпеливый взгляд, и Стас кивнул.
   - А как же?! В качестве десятистепенных персонажей и трупов! Но вот в качестве главных героев...
   - Снимают то, что как раз нравится обычным людям, - сказала Вика. Голова Стаса тут же повернулась к ней, и Сергей с облегчением вздохнул, потом подмигнул Кире. - А им неинтересно смотреть на собственную жизнь. Зачем - они и так все это барахло каждый день видят! И что ты подразумеваешь под обычными людьми?
   - Вот, правильный вопрос, - Стас неловко ткнул сигаретой в пепельницу, и сигарета сломалась. Он огорченно повертел ее в пальцах и взял другую. - Обычные - это мы, душа моя. Это те, у кого мало денег.
   - У тебя мало денег?! Негодяй, ты разбил мне сердце... и прочие органы!
   - Не паясничай! Я просто пытаюсь объяснить, что люди у нас делятся не по тому, что у них в голове и в сердце, а по тому, сколько они зарабатывают. В этом мире, когда я говорю, что у меня историческое образование, мне отвечают - хорошо, а делать вы что умеете? Это здесь никому не надо...
   - Это неправда, - заметила Кира, - очень многие исто...
   - Правда лишь, что здесь ценят не знания, а умение крутиться и зашибать деньгу! - буркнул Стас. - И все! Так или иначе.
   - Я не понимаю, что ты пытаешься доказать.
   - Я просто хочу сказать, что лучше б мне было родиться пару десятков веков назад, а то и больше. Когда ценности были другими... все было другим, все было по-особому...
   - Как по-особому, Стас?! - неожиданно вспылила Кира. - Точно так же! Та же драка за деньги и за власть. Те же войны! А работяги корячились с утра до вечера, чтобы себя и семью прокормить. Может, тебе еще рабовладельческий строй припомнить? Еще хуже ведь было! Когда людей за вещь считали.
   - Думаешь, сейчас не считают? - с усмешкой спросил Стас. - Все хозяева жизни, все, кто сумел вовремя хапнуть, считают нас за вещи. Таких как ты, таких, как я - продавцов, водителей, учителей, медсестер... За людей они нас точно не считают... Но я не об этом. Да, раньше во многих отношениях было хуже. Но тогда, несмотря ни на что, люди жили, понимаешь? А сейчас они не живут, это не люди - это куклы, которые только и делают, что считают деньги и не отлипают от телевизоров и мобильников. Вот от чего меня тошнит!
   - А чего бы ты хотел? Дай тебе возможность денег срубить - не кинулся бы? Протяни тебе власть - не схватил бы?
   - Такую - нет, и когда-то я тебе уже об этом говорил.
   - Чего же ты хочешь?
   - Необыденности. Чего-то иного. Мир наполнен загадками, и я хочу разгадать хотя бы одну из них. Я хочу отвернуться от этих людей и увидеть тех, других, из далеких веков, увидеть их жизнь, хоть клочок этой жизни, - Стас свел вместе большой и указательный пальцы, - и тогда, возможно, я пойму, что мне действительно нужно.
   - В первую очередь, тебе нужна машина времени.
   Стас засмеялся, внезапно успокоившись, и отчего-то Кира почувствовала себя так, словно сказала какую-то несусветную глупость.
   - Я не считаю себя человеком второго сорта, хоть и езжу на троллейбусе и не вставляю в зубы бриллианты, - с холодком произнесла Вика. - И Кирка тоже. Никто из нас.
   - Вот и правильно! - Стас поймал ее ускользающую руку и поцеловал указательный палец. - Так и живите. А если когда-нибудь кто-то будет разговаривать с вами так, будто делает вам величайшее одолжение, дайте ему в зубы! Но книг о вас писать не будут и фильмов не снимут, потому что вы не убийцы, не банкиры, не маньяки, не проститутки и не любовницы высокопоставленных особ. Или не лесбиянки, на худой конец...Вы простые нормальные люди. А потому неинтересны.
   - Короче, ты к чему вообще завел всю эту бодягу? - поинтересовался Сергей. - Ничего нового ты не сказал.
   - Не знаю! - буркнул Стас и взъерошил свои волосы. - Может, в последнее время мне кажется, что я деградирую, поэтому отвлеченными умствованиями пытаюсь доказать самому себе, что это не так.
   - Ты не деградируешь, солнце, - заметила Вика, - но ты выбрал не лучший момент, чтобы это доказывать. Ты чуть не испортил нам настроение, и даже чýдная "Франсуаза" на какой-то момент мне начала казаться "славянкой"! Брось рассуждать - есть и сейчас хорошие фильмы... конечно, я не имею в виду все эти дурацкие мыльные сериалы... и книги хорошие есть - и их много, и герои там нормальные и даже не голубые. Может, и про меня скоро книгу напишут. "Будни медсестры из первой поликлиники". Во был бы триллер!
   - Мне больше нравится фантастика, - сказал Сергей. - Идешь ты, например, на заурядную работу и вдруг бах! - и в другом измерении или вообще в прошлое провалилась и начинаешь там применять свои знания и всех этим изумлять и так далее...
   - Моими знаниями сложно кого-либо изумить в любом измерении.
   - Ты изумляешь меня - и этого достаточно, - Стас потянул к себе одну из стеклянных вазочек. - Попробую-ка вашего салатика... И чего это они тут намешали? Я узнаю только горошек.
   - Схожу за сигаретами, - Сергей помахал пустой пачкой и встал. - Без меня все не выпьете?
   - Фи, Сергей, за кого вы нас принимаете? - возмутилась Кира. - Конечно, выпьем.
   - Возмутительно! - сказал он и направился к дверям. Вика улыбнулась, но тотчас же ее улыбка стала немного натянутой, а взгляд устремился куда-то поверх плеча Киры, после чего резко изменил направление и уткнулся в тарелку.
   - Начинается! - раздраженно пробормотала она. Кира чуть повернула голову и увидела, что к их столику с самым благодушным видом направляется один из сидевших по соседству мужчин. Походка его была неверной, а на губах умостилась все та же недвусмысленная ухмылка. Серебристый галстук съехал к правому плечу, когда-то приглаженные редеющие волосы стояли торчком, раскрасневшееся лицо блестело. Подойдя к столику вплотную, мужчина наклонился и тяжело оперся на него руками, отчего столик слегка вздрогнул.
   - Уф, жарко как!.. - он засмеялся, после чего чуть покачнулся и сказал Кириным ногам, заброшенным друг на друга. - Слуш-те... как насчет к нам пересесть, а?.. мы там отмечаем... сделку... а?.. коттеджи тут у вас... да-а... Мы вас приглашаем... а то здесь... да-а... в-вы, девчонки, ну такие просто!.. мол-дой чл-ек извините... но такие... да-а!.. и если потанцевать, то... ух!.. да-а...
   - Антоха! - крикнули из-за соседнего столика раздраженным мужским голосом. - Иди сюда, отвяжись от людей!..
   - Да ладно, чо ты?! - сказал другой голос.
   - Идите, вас зовут, - холодно произнес Стас, и Вика, приметив нехороший блеск в его глазах, поспешно пихнула его ногой под столом.
   - Спасибо за предложение и все такое, - сказала она, - но нет. Мы желаем сидеть одни, со своими молодыми людьми. Так что всего хорошего.
   Взгляд мужчины немедленно переместился на ее декольте.
   - Так и это... кисонька, а как тя зовут?..
   - Мужик, ты что - не понял?! - вскипел Стас, с размаху бросая вилку в вазочку, так что над столом прыгнул короткий, жалобный звон, и Вика, сторонница мирного разрешения конфликтов, в отчаянье прикусила губу. - Разворачивайся и шуруй к своим! Тебе же сказали!
   - А ты не хами, сынок!.. - обладатель галстука выпрямился и, вынув взгляд из декольте Вики, мазнул им по лицу Стаса, после чего вновь уложил на ноги Киры. - Я... между прочим... канадское граж-данство... да-а!.. имею!.. - он авторитетно поднял торчащий указательный палец. - В Оттаве... строй... бизнес... и... - мужчина развернулся, внезапно утратив к Стасу всякий интерес, его качнуло, и он чуть не рухнул Кире на колени. Снова опершись о стол, он выпрямился, и его свободная рука нырнула во внутренний карман измятого дорогого пиджака. - У, какая!.. вот и... пойдем потанцуем... только личико попроще... вот все тебе, кисонька... - его рука появилась с несколькими пятидесятидолларовыми бумажками и уронила их Кире на колени. Та взвилась, зашипев, словно ошпаренная кошка, и одновременно смахивая деньги так, будто на колени ей высыпали горсть омерзительных насекомых. Ее локоть зацепил бокал, и он опрокинулся, щедро разливая яркое вино по ослепительной скатерти. Вика ахнула, но когда ее рот еще только открывался для этого короткого испуганного звука, и купюры только начали свой короткий порхающий полет к полу, и вино еще лишь устремилось к краю бокала, ударившемуся о стол, Стас уже вылетел из-за стола в стремительном, хищном прыжке и с коротким замахом ударил обладателя галстука в лоснящийся нос. Раздался хрустяще-хлюпающий звук, и тот опрокинулся на пол так, словно кто-то вдруг дернул его за невидимый поводок. Согнутые ноги гражданина Канады комично мелькнули в воздухе, он грянулся о блестящие плиты и въехал под один из пустующих столиков на спине, опрокинув при этом стул. Табличка "стол заказан" шлепнулась на столешницу, точно возвещая о долгожданном прибытии клиента.
   - Мудак! - процедил Стас, потерев ушибленные костяшки, потом встряхнул плечами, словно расправляя ими чуть съехавший на сторону пиджак. И тотчас же резко развернулся навстречу выскочившему из-за стола приятелю поверженного. Но в этом движении уже не было нужды, поскольку в следующую секунду тот в красивом повороте рухнул на пол при содействии очень крепкого кулака, угодившего ему в челюсть.
   - Вот гады, не дали сигарет купить! - удрученно произнес Сергей, не опуская руку и настороженно глядя на двух охранников, торопливо бежавших с двух сторон зала к месту происшествия. Из-за стола выпрыгнул еще один мужчина, но не устремился мстить за повергнутых друзей, а, сделав Сергею и Стасу упреждающий знак и перешагнув через опрокинутого Сергеем человека, словно через бревно, подошел к столику и вытащил из-под него гражданина Канады за шиворот, встряхнул и вздернул на ноги. Тот постанывал и хлюпал разбитым носом, рассеивая во все стороны кровавые брызги. По светлому воротнику его рубашки стремительно растекалось алое пятно.
   - Что, допрыгался, паскуда! - зло сказал человек и еще раз встряхнул его, после чего пихнул в направлении туалета. - Пош-шел умываться, живо! Козел!.. Все в порядке, все в порядке! - он успокаивающе замахал руками перед подлетевшими охранниками. - Недоразумение! Инцидент уже исчерпан! Все хорошо, ничего не разбили, все нормально...
   - Нет, не нормально! - Кира, сморщившись, носком туфли отшвырнула валяющуюся рядом купюру, и Стас улыбнулся недоброй кривой улыбкой.
   - Девушка, ну бога ради, он же пьяный в никуда, он же не соображает ничего! - укоризненно воскликнул человек. - Получил по морде - ну и нормально! Все правильно! Мужики, извините. Вставай! - он пихнул ногой в бок возящегося на полу неудавшегося мстителя. - Защитничек! Только водку лакать умеете!.. хоть не приезжай с вами на историческую родину!..
   - Попрошу вас покинуть наш ресторан, - ровно произнес подбежавший администратор, встав между охранниками и обращаясь к Стасу и Сергею. - И ваших дам тоже попрошу. Лена, принеси счет!
   - Конечно, - с усмешкой заметила Кира, - лучше убрать не богатых клиентов, а их раздражителя!
   - Нет, нет, зачем вы... все уже разрешилось! - возмутился человек. - В этом нет нужды!..
   - Володя! Владимир Андреевич! - окликнули его из-за стола, но он раздраженно отмахнулся. Стас кивнул Сергею, вытаскивая из кармана портмоне. Вика уже вышла из-за стола и встала рядом с Кирой.
   - Посидели... - пробормотала она. Кира не ответила, с жесткой усмешкой глядя на возвращавшегося гражданина Канады с мокрым лицом и распухшим носом.
   - Если инцидент исчерпан... - неуверенно пробормотал администратор, но Стас прервал его, бросив деньги на принесенное блюдце со счетом.
   - Мне на это наплевать! - он взял Вику за руку и обнял Киру за плечи. - Пошли к черту отсюда!
   - Подождите... - Владимир Андреевич жестом подозвал официантку. - Вина бутылку! Такого же! Бегом!.. Вы, правда, извините, что так получилось...
   - Не нужно никакого вина, - Кира вдруг резко развернулась, выскользнув из-под руки брата. - Мне достаточно внятного извинения.
   - Ну вот, я же и...
   - Не вы, - Кира ткнула пальцем в направлении уже практически трезвого Антона, ответившего ей ненавидящим взглядом. - Я хочу, чтобы он извинился. И передо мной, и перед моими друзьями, которым испортил вечер. Чтобы он встал тут и персонально громко извинился.
   Взгляд Владимира Андреевича заметно похолодел.
   - А вам не кажется, что это...
   - Не кажется! - процедила Кира, не обращая внимания на пальцы Вики, настойчиво дергавшие ее за рукав. - За каким чертом мне должно что-то казаться?! Своими действиями он сравнил меня с проституткой, справедливо получил в рог от моего брата, а теперь пусть извинится передо мной! Вы пытаетесь вести себя, как цивилизованный человек? Будьте цивилизованным до конца.
   Человек дернул бровью и повернулся.
   - Вечно из-за тебя какая-нибудь херня - во всех странах! - прошипел он негромко. - Извинись, к еб...ям, перед этой бабой, пока я тебя сам не убил!
   Гражданин Канады, подчеркнуто глядя на один из пустующих столов, выжевал извинение, за которым явственно чувствовался с трудом сдерживаемый мат. Кира коротко кивнула и вышла в дверь, открытую для нее Сергеем.
   На улице Вика схватила подругу за руку и как следует встряхнула.
   - Ты что - сдурела?! Что на тебя нашло?!
   Руки Киры сделали в воздухе презрительный жест.
   - Мало того, что меня оскорбили, так еще и суют мне подачку?!
   - Да при чем тут подачки?!
   - Она все сделала правильно! - вмешался Стас, закуривая, и Вика возмущенно закатила глаза.
   - Стас, вы как дети! Она, между прочим, могла и по морде схлопотать, и ты бы не успел...
   - Иногда лучше и схлопотать! - буркнул он. - Зато потом перед самим собой не противно! Все, Вика, тема закрыта!
   - Вот тебе и четкий пример на твои недавние рассуждения, - Сергей с усмешкой посмотрел на свой кулак. - Они к нам прицепились, а выгнали нас.
   - Мы ушли сами. Нас никто не выгонял.
   - Правда?
   Стас что-то буркнул, снова потирая пальцы, и Вика, вздохнув, ласково погладила его по руке.
   - Для гуманитария это было совсем неплохо! Мощно засветил суке канадской, и мы с беспредельным восхищением наблюдали за изящной траекторией ее полета! Я могу спокойно прятаться за твою ученую спину, о великий и могучий, зная, что ты кому угодно дашь тяжелой дланью по челу и добьешь философской лекцией!
   - Да, я такой, - скромно сказал Стас, приваливаясь к ее плечу.
   - Сережа тоже лихо срубил одного в бреющем полете! - одобрительно заметила Кира, беря Сергея под руку. - Ужас, как свирепствуют люди, когда у них заканчиваются сигареты! Как рука?
   - Да нормально, чего, - Сергей сжал и разжал пальцы. - С армии движения автоматом идут - нипочем не забудешь. Особенно, когда еще воображение подключаешь... Я представил, что это наш старшина первой статьи, короче. Такой был урод!.. ладно, не важно.
   - Действительно, не важно, - отозвался Стас, сгребая взвизгнувшую Вику в охапку. - Господа, как вы отнесетесь к тому, чтобы продолжить прогулку вдвоем?
   - А вы что - собрались отколоться? - удовольствие в голосе Сергея настолько явно проглядывало сквозь огорчение, что Кира покосилась на него и руку убрала, но он подхватил ее ладонь и уложил обратно на свой локоть, прижав сверху своей ладонью, словно пойманную бабочку.
   - Ну, как бы так. Рука побаливает - хочу записаться на прием к врачу, причем прямо сейчас. Ты меня примешь, солнышко? - Стас поцеловал Вику в подбородок, и она скромно опустила глаза.
   - Пожалуй, хотя принимать тебя в больших дозах вредно для душевного равновесия. Идем, я осмотрю твою руку и все остальное.
   - А ты будешь нежна со мной? Я боюсь злых врачей.
   - По-моему, их лучше оставить наедине, - заметил Сергей с улыбкой. Кира кивнула.
   - Похоже на то. У-у, предатели!
   - Я тяжко раненый! - заныл Стас. - Мне необходимы медицинские процедуры! Пошли, Викуля... а вы гуляйте дальше. Серега, головой мне за сестру отвечаешь!
   - Да все нормально будет, - Сергей отступил назад, не выпуская Кириной руки. Кира недовольно взглянула на подругу, но та так сияла, что ругать ее было бы кощунством. - Тогда пока.
   - Пока-пока! - сказала Вика, отворачиваясь. Стас молча сцепил руки над головой, потряс ими, после чего обнял Вику за плечи, и они неторопливо пошли через аллею к остановке.
   - Нас бросили, - уныло протянула Кира. - Ну что - пойдем еще побродим? Или и ты сейчас запросишься домой?
   - Ни за что! Я могу гулять хоть до утра!
   - Ну, ты меня переоцениваешь.
   - Проверим? - спросил он с улыбкой, и Кира кивнула.
   И они снова неспешно и бесцельно бродили у тихого моря, широкими дорогами, парками и аллеями, сквозь теплый поздний вечер и раннюю ночь, под звездами и едва слышно шелестящими деревьями, и людей становилось все меньше, а тишины - все больше, и в конце концов они оказались на краю старой деревянной пристани, погруженной в полумрак. Серебристое от лунного света море с легким плеском колыхалось перед ними, на другом берегу бухты виднелись темные очертания спящих домов, где-то неподалеку играла музыка - тихая, переливающаяся, ночная, и, вслушавшись в нее, Кира чуть отодвинулась от Сергея, и тот неохотно оторвался от ее губ, но не отпустил.
   - Давай потанцуем?
   - Сейчас? - изумился Сергей. - Здесь?
   - Почему даже теперь тебя это смущает? - она усмехнулась, опять прижимаясь к нему, - ощущение от прикосновения было приятно-возбуждающим, и в ней проснулось легкое нетерпение. - Теперь-то нас точно никто не видит... а даже если и видит - что с того? Ты боишься, что о тебе плохо подумают?
   - Да нет, просто... - Сергей закинул голову, глядя на звезды. - Я бы предложил тебе поехать ко мне, если б не был уверен, что ты снова пошлешь меня ко всем чертям...
   - Ты совершил большую ошибку, не сделав этого, потому что я, как раз, собиралась согласиться.
   Сергей пронзительно взглянул на Киру, перебирая пальцами ее волосы на затылке.
   - Ты это серьезно?
   - Разумеется. Это все равно случится. Почему не сегодня?
   Он обрадовано кивнул, потом поцеловал ее. Поцелуй был долгим и каким-то восторженным, после чего они развернулись и начали подниматься по лестнице в неспящий город, не выпуская рук друг друга, и ранняя ночь поднималась вслед за ними, улыбаясь звездной улыбкой, от которой пахло солью.
  
  
  III.
  
   Сергей задремал, прижавшись лицом к ее плечу, и кожей Кира чувствовала его горячее мерное дыхание. Было немного щекотно, но она не отодвигалась, боясь его разбудить. Пусть его, пусть спит.
   Она лежала на спине, укрывшись одеялом до пояса, и рассеянно смотрела в потолок. Длинные пряди волос разметались по ее голой груди, словно утомленные змеи. У Сергея в квартире было очень тепло, даже жарко, по сравнению с ее квартирой, и Кира подумала, что днем здесь, наверное, бывает и очень светло. Но, тем не менее, она предпочла бы сейчас лежать в постели именно в своей квартире, хотя и не знала почему. У Сергея было хорошо, тепло, чисто, вещи лежали в относительном порядке, вся техника была новой, и с ней было бы очень интересно повозиться, и лежать на большой мягкой кровати было очень приятно, но ей хотелось к себе. Она знала, что квартира сейчас пуста, что Стаса там нет, что там сыро, темно и холодно, но отчего-то не переставала о ней думать - думать с беспокойством, как думают о живом существе, оставшемся где-то далеко.
   Сергей вздохнул во сне, и Кира, чуть повернув голову, взглянула на прижатое к ее плечу лицо, на приоткрытые губы, на растрепавшиеся волосы, на крошечное родимое пятнышко возле уголка левого глаза, на темно-русую щетину, уже прораставшую на щеках и подбородке, на крепкую руку со свежей царапинкой на костяшках пальцев, лежавшую на ее животе. Взглянула и подождала - не появится ли что? Но ничего не было. Рядом с ней в постели спал мужчина - симпатичный, хорошо сложенный, с которым ей было приятно и просто, который был милым и обаятельным, хоть и в чем-то немного примитивным, который нравился ей и к которому она, возможно, была уже немного привязана. Его зовут Сергей Мельников, он то и дело наступает ей на ноги в танце, обожает говорить о своей машине и сейчас щекотно дышит Кире, в голое плечо, отчего хочется отодвинуться. Кроме этого ничего о нем не думалось и не чувствовалось. Возможно, это придет позже. Возможно, это не придет никогда. Как хорошо, что он заснул, а не начал задавать разные личные вопросы, выспрашивать об ощущениях или просто болтать всякую ерунду с видом победителя, захватившего давно осаждаемую крепость. Сейчас бы это вызвало у нее только раздражение.
   Кира посмотрела на настенные часы, потом в окно за тонкой кружевной тюлью. Там была ночь - глубокая, темная, и где-то там в этой темноте был ее дом. Пустой, брошенный... На мгновение Кире показалось, что она слышит потрескивание старой мебели и знакомое жужжание электросчетчика высоко над входной дверью.
   Вздохнув, она приподняла голову, потом осторожно убрала руку Сергея со своего живота и села. Тот чуть вздрогнул и уткнулся лицом в подушку, шумно вздохнув. Кира встала, отчего кровать легко скрипнула, быстро собрала свои разбросанные вещи и начала одеваться, стараясь делать это очень тихо. Но когда она уже застегивала пиджак, Сергей вдруг повернул голову и, сонно заморгав, недоуменно спросил:
   - Ты куда?
   - Домой - куда же еще?
   - Кир, ты что, какой домой?! - Сергей резко сел на кровати. - Полвторого ночи!
   - Ну и что?
   - Уже ничего не ходит.
   - Топики всегда ходят. Редко, но ходят, - Кира начала обходить кровать, и Сергей, вскочив, схватил ее за руку. Схватил так крепко, что она посмотрела на него изумленно, забыв разозлиться.
   - Я тебя не пущу!
   - Что?
   - То есть... - спохватившись, он убрал руку. - Я хотел сказать, почему ты решила идти домой? Чем тебе плохо здесь? Почему ты не хочешь остаться... к тому же, завтра... то есть, уже сегодня... воскресенье.
   - Я просто хочу домой. Я привыкла просыпаться в своей постели... - Кира потерла запястье. - Неотесанный мужлан, и не стыдно тебе так хватать за руку хрупкую девушку?! Ты мне ее чуть не сломал!
   - Извини... прости... - Сергей сразу как-то сник и даже стал казаться меньше ростом. - Я не хотел...но... Кира... Тебе было плохо? Плохо... со мной?..
   - Ой, глупый, ну, конечно же, хорошо! - она просунула руки ему под подмышки и крепко обняла, прижимаясь лицом к его груди. - Так хорошо, что я бы тут же повторила... но ты - ай-яй-яй! - взял и заснул!
   - Правда? - глухо спросил он рядом с ее ухом.
   - Истинная, - Кира приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Сергей, обняв ее, с готовностью ответил на поцелуй, и он продолжался и продолжался, но почувствовав, что Сергей тянет ее к кровати, Кира деликатно, но настойчиво высвободилась и уперлась ладонью ему в грудь.
   - Но почему ты не хочешь остаться? Что такого?! - в его голосе было прежнее естественное недоуменное раздражение, но теперь появились и новые нотки - ревность, причудливо смешанная с обидой.
   - Сереж, не надо... так сразу. Сегодня я хочу вернуться домой. Дай мне время привыкнуть, хорошо?
   Сергей упрямо сдвинул брови, и Кире показалось, что сейчас он скажет: "Нет!" - или того хуже - схватит ее и просто не отпустит - ведь он намного сильнее ее. Уж очень оскорбленным и жестким казался взгляд его светло-зеленых глаз, как и изгиб сжавшихся губ, и на мгновение ей вдруг стало страшно. Но через секунду, когда Сергей удрученно кивнув, слабо улыбнулся, этот страх показался Кире нелепостью.
   - Ладно. Раз ты так хочешь...
   - Сереженька, пожалуйста, не обижайся.
   - Да нет, - он вздохнул, отпуская ее, - наверное, ты права. Подожди, сейчас оденусь и отвезу тебя.
   - Не нужно. Просто вызови мне такси и можешь за него заплатить, если хочешь.
   - И я не откажусь, - Сергей фыркнул, Сейчас позвоню...
   Кира пошла следом за ним в гостиную, с удовольствием наблюдая за движениями его обнаженного тела. Что ни говори, внешне он был практически идеален. Ни одного изъяна, крепкие мускулы, чистая, с легким загаром кожа. Только немного неуклюж, и в этом можно было усмотреть нечто забавное. Если сравнивать человека с животным, и если Стас со своей тонкой грациозностью движений был похож на хищника из семейства кошачьих, то Сергей больше напоминал медведя - молодого, сильного и добродушного. Глядя, как он набирает номер, Кира прижалась к его спине, но Сергей шутливо оттолкнул ее плечом.
   - Раз уходишь - не заводи!
   - Ладно, ладно... - она отвернулась, разглядывая комнату. Большой телевизор, диван, шкафы сплошь забиты видеокассетами и дисками, и только две полки заставлены книгами - большей частью боевики и детективы. В углу на столе стоял компьютер, и Кира порадовалась, что не увидела его раньше.
   - Через десять минут будет машина, - Сергей положил трубку и обернулся. - Не передумала?
   - Нет.
   - Вредина!.. Но я, все-таки, провожу тебя до машины! - он поднял указательный палец, заранее пресекая малейшие возражения с ее стороны, и вышел из комнаты. Усмехнувшись, Кира отвернулась, разглядывая диски, и вдруг почувствовала страшную опустошенность, словно осталась одна в целом мире без чувств и желаний. Куда она собралась, зачем? Быть там одной, до утра, смотреть на стены, гонять пса-невидимку из-под окна, ежиться в холодной постели... Почему не остаться здесь, с Сергеем - ведь ей было хорошо с ним, и он будет только рад. Здесь никто не заглядывает в окна, и она заснет не в холоде, а в теплых руках. Внезапно Кира поймала себя на том, что дело вовсе не в Сергее. Это не обязательно должен был быть Сергей. Просто должен был кто-то быть.
   Сергей, уже одетый, вышел из спальни и взглянул на нее. Если бы он сейчас, в третий раз спросил, не передумала ли она, Кира ответила бы утвердительно и никуда бы не поехала. Если бы он спросил именно сейчас, ни секундой позже.
   Но он спросил об этом только внизу, на последней ступеньке лестницы, и поэтому она лишь поцеловала его - и вскоре поцеловала еще раз, на прощанье, после чего он захлопнул за ней дверцу машины.
   Притормозив возле трансформаторной будки, таксист с сонной ухмылкой пожелал ей спокойной ночи, и Кира помахала ему ладонью, повернулась и пошла через погруженный во тьму двор, освещая себе дорогу маленьким фонариком. Ни в ее, ни в окрестных домах не светилось ни одно окно, стояла густая тишина, в которой стук ее каблуков звучал оглушительно, и Кира невольно пошла на цыпочках. В ночном воздухе тонко пахло вишневыми и абрикосовыми цветами и мокрой травой, было прохладно и безветренно, и огромные акации застыли, раскинув над двором густые ветви.
   - Спят... - пробормотала она, остановившись у своего подъезда, потом обернулась и взглянула на два окна первого этажа соседнего дома - такие же темные, как и все остальные. Странно, что ей захотелось взглянуть на них. И странно, что ей захотелось, чтобы хоть в одном из этих окон сейчас горел свет. Ведь ей не было никакого дела ни до этих окон, ни до жившего за этими окнами человека. И сейчас особенно странно, что она смотрит на них, а тем временем Сергей не спит, дожидаясь ее звонка. Кира раздраженно передернула плечами и только сейчас впервые заметила, что окна Князева - единственные, на которых нет решеток.
   Она вошла в подъезд и стала подниматься по лестнице, покачивая рукой, и луч фонарика суматошно прыгал перед ней. Поворачивая в замке ключ, Кира подумала, что Стас, возможно, уже вернулся, как делал это всегда, но когда она закрыла за собой дверь, в квартире было темно, тихо и пусто - даже несмотря на то, что из прихожей никак нельзя было увидеть всех комнат, отсутствие брата ощущалось явственно. Луч фонарика и до этого слабый, стал стремительно тускнеть, и Кира поспешно бросилась к лампе и нажала на выключатель, и в тот же момент фонарик погас. Она раздраженно бросила его на тумбочку, повесила сумку, сняла туфли и включила свет в спальне. Позвонила Сергею и доложила о приезде, после чего прошла в спальню, разделась, бросая одежду на стул как попало, сгребла в охапку свой халат и прошлепала тапочками в ванную в одном белье. Повесила халат на дверь, отправилась на кухню и зажгла колонку. Сейчас Киру не беспокоило, что кто-то может ее увидеть.
   Горячий душ не разморил ее, как она ожидала, и, выходя из ванной, Кира с досадой чувствовала, что, несмотря на усталость после бурного свидания, спать не хочет совершенно и, если ляжет в постель, будет долго лежать, глядя в темноту, и не заснет час, а то и больше. А ведь в последнее время валилась не позже одиннадцати и часто засыпала прямо в кресле. Остатки хмеля выветрились из головы, и она чувствовала себя довольно бодро, словно сейчас был полдень, а не глубокая ночь.
   Кира поставила чайник, заварила себе крепкий чай с ароматом папайи, манго и еще какого-то экзотического фрукта с непроизносимым названием и отнесла поднос с чайником, чашкой и сахарницей в гостиную. Забралась в кресло с ногами и выпила полную чашку, прокручивая в голове приятные моменты прошедшего свидания. Все было бы чудесно, если б не неприятная сцена в ресторанчике. И Стас... Она никогда еще не видела такой дикой ярости на его тонком аристократичном лице и не подозревала, что в брате вообще может существовать такая ярость. А она-то, глупая, думала, что Стас лишь способен пространно рассуждать на отвлеченные темы.
   ... я, видишь ли, не человек действия...
   Зависит от обстоятельств, милый брат.... И с одной стороны, я чертовски тобой горжусь за сегодня. Но, с другой стороны, ты меня этим слегка напугал. Я действительно совершенно тебя не знаю. И после ресторана... почему ты вдруг так поспешно ушел? Тебе хотелось побыть с Викой? Или тебе хотелось, чтобы я побыла с Сергеем? Я могу сказать тебе спасибо. Но я и могу сказать тебе - какого черта?!
   Она поставила пустую чашку на столик и взглянула на полку, где стояли пластилиновые фигурки. Сегодняшняя, свежая, стояла с краю, и сейчас Кире это почему-то не понравилось. Она встала, подошла к шкафу и переставила человека с шахматным конем в середину экспозиции, так что он оказался окружен пластилиновой собачьей стаей.
   Эх, майор, майор... почему у вас сегодня нет бессонницы, почему вы не бродите под акациями, постукивая своей тростью по асфальту, серебряному от лунного света? Я бы открыла окно и села на подоконник, и мы бы с вами поговорили и обязательно поругались - ведь с вами так интересно ругаться... и я бы смотрела на вас сквозь решетку - одинокая узница в замке из собственной глупости, зачем-то вернувшаяся сюда среди ночи, сбежав от симпатичного парня, который мил на словах и хорош в постели... Конечно, я бы не стала говорить с вами на столь интимные темы, но я уверена, что вы знаете ответ, майор, - иногда мне кажется, что вы знаете ответы на все вопросы на свете. Вы знаете, кем была моя бабка, и почему я среди ночи смотрю на ваши окна...
   Кира снова села в кресло и включила телевизор. Большинство программ не работало, и, перебрав несколько каналов, она наткнулась на какой-то фильм, где что-то со множеством когтей и клыков гоняло по джунглям полураздетую красавицу с явным намерением пообедать. Красавица бежала бестолково, спотыкалась на каждом шагу, нелепо дергалась туда-сюда и, наконец, рухнула окончательно, перевернулась на спину и, глядя в объектив старательно вытаращенными глазами, испустила истошный вопль. Тотчас же в люстре что-то хлопнуло, из прихожей долетел щелчок, и свет в квартире погас.
   - Проклятая баба! - пробормотала Кира, шаря по столику в поисках зажигалки. - Это ж надо было так заорать!..
   Нащупав зажигалку, она встала и зажгла ее, но, не сделав и нескольких шагов, погасила - быстро нагревавшаяся зажигалка обжигала пальцы, и Кира чуть не выронила ее. Зашипев, она потрясла ею в воздухе, потом повернулась, снова выпустила на волю крошечный лепесток огня и быстро подошла к шкафу. Сняла с него один из тяжелых канделябров и зажгла одну из свечей. Тьма слегка расступилась, Кира хмыкнула и зажгла остальные четыре. Медленно повернулась, держа тяжелый канделябр в вытянутой руке и окатывая часть комнаты неровным колыхающимся светом, и застыла. Слабый, испуганно-изумленный возглас сорвался с ее губ.
   На голой стене лежала угловатая тень от телевизора, дальше виднелся темный полукруг от спинки кресла, и вплотную к нему примыкала тень человеческой головы - лоб, нос, округлый подбородок. Все остальное сливалось с тенью спинки... и все же было видно, что кресло не пустует, что в нем, откинувшись на спинку, сидит человек.
   Но в кресле никого не было!
   Сглотнув, Кира отступила на шаг, и тени на стене слились с полумраком. Она судорожно оглянулась, ища собственную тень, словно та сыграла с ней злую шутку и, сбежав, уселась в кресло, желая напугать свою хозяйку. Но нет, вот она, протянулась сзади, по паласу, длинная, расплывчатая, темная.
   Плотно сжимая дрожащие губы, она снова шагнула вперед, прыгающий свет растекся по стене, и снова появилась тень от кресла. Человеческая тень никуда не исчезла, но чуть изменила положение, словно человек слегка переместился и склонил голову набок, внимательно глядя куда-то перед собой.
   Но кресло пустое - пустое кресло!
   Хрипло дыша, Кира переложила канделябр в другую руку, отчего тени на стене дрогнули, и медленно протянула правую руку между свечами и стеной. На обоях появилась черная четкая тень ее руки, осторожно шевелящая пальцами. Кира сделала шаг, еще шаг, черные шевелящиеся пальцы доплыли до темного человеческого профиля и исчезли, заслоненные им. Закусив губу, она сделала еще шаг, и тень от ее руки появилась с другой стороны тени кресла, а та, в свою очередь, ушла в темноту, и человек исчез.
   - Что это еще такое?.. - прошептала она и метнулась обратно, подойдя к стене почти вплотную. Подняла канделябр повыше - и снова кресло, и снова человеческий профиль. Она протянула руку и взглянула на свои шевелящиеся пальцы на обоях. Четкая черная тень. И тень от спинки кресла такая же. Но тень от человеческой головы по сравнению с ними казалась не черной, а серой - четкая, но бледная лежала она на стене, и пока Кира смотрела на нее, эта голова шевельнулась и отделилась от спинки кресла. Пискнув, Кира чуть не уронила канделябр. Ее рука отдернулась, словно тень-привидение могла схватить ее и оторвать начисто.
   Тень в кресле качнулась вперед, выпрямилась и протянула вперед руку, в которой был какой-то прямоугольный предмет. Потом опустила ее и снова откинулась на спинку кресла, и внезапно Кира поняла, что предмет-тень в руке-тени был пультом дистанционного управления. Тень смотрела телевизор!
   Кира оглянулась на пустой экран, потом на пустое кресло. Почти минуту она бестолково вертела головой туда-сюда. Несколько горячих капель расплавленного стеарина упали ей на руку, но она этого не заметила. Как может тень сидеть в кресле, если некому ее отбрасывать?! Как?!
   "Я не спала! - внезапно подумала она. - Тогда в ванной я не спала, и та женщина действительно там была... и кошка, и мотылек... Я видела их на самом деле!"
   Но так же не бывает!
   Кира ущипнула себя два раза подряд, и боль дала ей понять, что это не сон.
   Но если не сон, то что же?!
   Она осторожно подошла к креслу и повернула его. Тень от спинки на стене внезапно раздвоилась - одна из теней уплыла в темноту, другая же, к которой прильнула человеческая голова, осталась на месте, теперь тоже став такой же серой. Кира вернула кресло в прежнее положение, и тень приплыла обратно и слилась со своим двойником, вновь став черной, как тень самой Киры, стелившаяся сейчас за ней по полу. Кира повернулась и посмотрела на нее. Тень была вытянутой, нелепой, но даже в ней чудилась глубочайшая растерянность.
   Тень в кресле потянулась, вскинув над головой серые руки. Потом встала, и Кира качнулась назад, но тут же вернулась на место. Что ей может сделать тень?
   А ты уверена, что это просто тень?! Теней без тел не бывает!
   А это что? Что?!
   А это галлюцинации! Ведь Стас тогда ничего не увидел!
   Тень повернулась анфас, и лицо сразу же исчезло, но теперь стали четко видны коротко остриженные торчащие волосы, широкий разворот плеч. Это была тень мужчины. Внезапно Кира вспомнила тень, мелькнувшую на стене ее спальни давным-давно. Она была очень похожа на эту... хотя глупости, все тени ведь одинаковы, просто одни больше, а другие меньше...
   Мужчина-тень снова повернулся в профиль, на мгновение вдруг словно раздавшись и став каким-то бесформенным, а потом рядом с ним на стене неожиданно появилась другая тень, такая же серая, но меньше и тоньше - тень женщины с собранными на затылке в хвост длинными волосами, которые чуть колыхнулись при ее движении и слились с тенью плеч. На женщине было платье или халат - Кира видела очертания подола, заканчивавшегося чуть выше коленей. Женщина протянула руку и взяла мужчину за запястье, потом тряхнула головой, ее руки взмыли вверх и обхватили шею мужчины. Он наклонился, обнимая ее, и их тени слились в одну.
   - Ничего себе! - пробормотала Кира с изумлением и почти с досадой, глядя, как тени самозабвенно и страстно целуются, не обращая на нее ни малейшего внимания, словно ее тут и нет. - Это же моя квартира!..
   Слова прозвучали достаточно нелепо, и внезапно она обрадовалась, что тени ее не слышат. И это тоже было нелепостью. Деликатность по отношению к собственным галлюцинациям - это чересчур!
   Тени на стене двинулись в сторону, колыхнув кресло, отчего его тень снова раздвоилась, и ушли в темноту, и Кира, прежде чем сообразить, что делает, метнулась следом, освещая стену, и тени появились снова. Они шли к выходу из гостиной, и она шла следом, словно почетный караул, освещая путь канделябром в вытянутой руке.
   - Что я делаю?... - тупо бормотала она в такт своим шагам, - что я делаю, что делаю...
   Не останавливаясь, тени провели ее через столовую, вышли в коридор, перепрыгнув со стены на пол и почти тут же появившись на другой стене коридора, и направились прямиком в ее спальню, отчего Кира ощутила новый приступ досады. Они вели себя так, словно были здесь хозяевами... А может это действительно так, и если это не галлюцинация, то эти люди здесь когда-то жили? Думать так было несомненно приятней, чем сознавать собственное безумие.
   Плывущие по стене тени мужчины и женщины вдруг на мгновение пересекла еще одна тень, сразу же отделилась от них и торопливо заскользила по стене в противоположную сторону. Эта тень была совсем маленькой и казалась очень хрупкой. Тень ребенка.
   Развернувшись, Кира дернулась следом за ней, проследила, как маленькая тень обогнула угол, перескочила на другую стену, проскользила по дверям кладовой и ванной, остановилась, и на полу в свете свечей появилась серая тень дверной створки, колыхнувшейся туда-сюда, хотя дверь в ванную осталась неподвижной.
   "Так же не бывает! - жалобно заныл кто-то внутри ее головы. - Что это такое?! Как я могу это видеть?! И что я вижу?!"
   Повернувшись, она пошла к спальне, сжимая канделябр в дрожащей руке. Раздвинула шелестнувшую занавеску и вошла в комнату, наполнив ее дрожащим, танцующим светом.
   - Где вы?.. - прошептала Кира, обводя комнату рукой с канделябром и чувствуя себя совершенной идиоткой... но в то же время все это было так пугающе интересно... - Где вы?
   Конечно же, ей никто не ответил. Когда эти люди были здесь на самом деле, ее тут не было. Кто знает, возможно, она тогда еще даже не появилась на свет... Если ее теория верна... если она просто не сошла с ума... ведь как можно видеть то, чего не бывает?!
   Может и не бывает, но сейчас это было - они были - на противоположной от кровати стене, они были совершенно четкими и двигались так, как могли бы двигаться отбрасывавшие их люди, и Кира видела то одну тень, то другую, то частично, то полностью, и даже нарисованная тенями эта беззвучная картина была настолько откровенной и неприкрыто чувственной, что Кира смотрела на нее не больше минуты, а потом вылетела из спальни с горящим лицом и прижалась к стене в прихожей, сжимая канделябр обеими руками и чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.
   Разве бывают такие галлюцинации?! Она абсолютно реально ощущала, что только что наблюдала, как двое совершенно незнакомых ей людей занимаются любовью на ее собственной кровати! Она абсолютно реально ощущала смущение и досаду, перекрывшие смятение и страх.
   Но кровать пуста. Их там нет.
   Но они там были.
   Не сейчас, но были. А теперь остались лишь тени...
   Но тени не могут оставаться! Они уходят вместе с людьми! Они не ходят сами по себе! И не развлекаются, черт возьми, на чужих кроватях!
   Решительно развернувшись, Кира вернулась в спальню, отбросив занавеску в сторону, махнула канделябром над пустой кроватью, отчего во все стороны полетели брызги стеарина и крошечные искры, и свирепо сказала, отыскав тени на стене:
   - А ну убирайтесь с моей кровати!
   Идиотизм совершеннейший!
   Галлюцинации или тени, или тени-галлюцинации... черт его знает, что такое!.. никак не отреагировали на приказ, продолжая неистово заниматься друг другом, и тень от низкой спинки кровати на стене ритмично раздваивалась, вздрагивая. Кира прижала ладонь к губам, едва успев поймать истерический смешок. Значит, для них ее здесь нет... а их нет здесь для нее. И значит, то, что она смотрит на них, не считается подглядыванием, потому что на самом деле их здесь нет... они здесь были... или будут... кровать, судя по очертаниям, та же самая, ее кровать... но ведь она их все-таки видит... вернее, их тени, а тени за людей не считаются - все равно, что отпечатки, что заснятое кино... а может, она смотрит сквозь стену в другое измерение, где такая же кровать... Кира сморщилась и попыталась перестать думать, но мысли толкались в голове, одна сумасбродней другой. Она отвернулась от стены, но голова сама собой поворачивалась обратно.
   А как же она ляжет спать?! Они не на кровати... они были на кровати... но кажется, что они там и сейчас... Надо включить свет, и они исчезнут - ведь она никогда не видела их при электрическом свете!
   Кира дернулась к двери, но тут же остановилась, растерянно топчась на месте. А если не исчезнут? Что это будет значить - сумасшествие или способность видеть чужие тени, которые тут были... Господи, какой бред!
   Она с размаху хлопнула себя по щеке, но ничего не изменилось, только добавилась боль от пощечины. Тогда Кира подошла к пустой постели и, стараясь не обращать внимания на то, что творилось на стене, села на нее. Потом осторожно повернула голову.
   Теперь на стене появилась и ее тень, сидящая, вытянутая, более темная. Действо на кровати не прекратилось, и сейчас на обоях чудилась групповуха с участием пассивной женщины-великана.
   - Блин! - воскликнула Кира вне себя и вылетела из спальни. Грохнула канделябр на тумбочку, и тотчас мимо нее по стене неторопливо проскользнула тень полного мужчины с дымящейся сигаретой в зубах, изломилась на углу и исчезла в столовой.
   - Здесь хоть кто-нибудь спит сегодня?! - прошипела она и схватила стоявший в углу шест. Ей не удавалось манипулировать им так же ловко, как это делал Стас, но, в конце концов, она все же нажала шестом на кнопку, на кухне ожил холодильник, и в гостиной забормотал телевизор. Со стуком Кира поставила шест на место и включила свет в коридоре, потом кинулась в спальню и сделала то же самое. Люстра вспыхнула, заливая комнату волной яркого света, и Кира проворно огляделась и облегченно вздохнула. Ничего - только пустая стена. Никакого движения. Все пропало. Тени ушли.
   Если они были.
   Мужчина-тень уж точно был! Особенно в профиль!
   Кира вышла из комнаты и тут же вернулась с канделябром. Закрыла дверь и выключила свет. Обошла комнату, освещая стены, но единственной тенью, скользившей по полу и по обоям, была ее собственная. Она подождала немного - не появится ли кто?
   ...что?
  Но стены оставались пустыми.
   Я видела это или нет?
   Распахнув дверь, она бегом выскочила из комнаты, выключила свет в коридоре и развернулась - и как раз вовремя, чтобы увидеть скользящую по стене маленькую серую детскую тень, возвращавшуюся из ванной. Малыш-тень дошел до середины стены прихожей и исчез - мгновенно, словно кто-то выключил изображение.
   Кира стукнулась спиной о противоположную стену, отчего с крючков посыпались обувные и одежные щетки, перекатилась набок, упираясь в стену плечом, оттолкнулась и медленно-медленно, словно дряхлая старушка, вошла в комнату. В гостиной горела люстра и работал телевизор. Она выключила и то, и другое, и повернулась, высоко подняв руку со свечами и оглядывая пустые стены. Внезапно Кира обнаружила, что страха в ней не осталось ни капли - все поглотило любопытство и некое смирение, как у больного человека, свыкшегося с мыслью, что его болезнь неизлечима.
   В гостиной никого не было. Она вернулась в столовую и сразу же увидела тень на стене. Она располагалась ниже ее роста, и Кира сделала вывод, что отбрасывавший ее человек сидел за столом. Он сидел практически в анфас, поэтому Кира не могла понять - мужчина это или женщина. Судя по движению иногда мелькавшего серого локтя, человек что-то писал.
   Потом он исчез.
   - Занятная форма шизофрении... - пробормотала Кира. Звук собственного голоса отчего-то напугал ее, и она вдруг поспешно посмотрела на свою левую руку. Почему-то ей показалось, что вместо нее она сейчас увидит серую тень. Но с рукой было все в порядке - ее рука, из плоти и крови, знакомо шевелящая длинными пальцами.
   - Где вы? - прошептала она, ходя от стены к стене, из комнаты в комнату. - Я ведь видела вас. Я знаю, что вы здесь были... Вы спите? Все спите?
   Кира осеклась. Тени не могут быть живыми. Они не могут спать и не могут слышать ее. И если она действительно видела их - это всего лишь отпечатки чужих тел, заслонивших свет, воспоминания о чужих движениях. Воспоминания этих стен...
   Но это невозможно!
   - Я не сумасшедшая! - шептала она колыхающемуся пламени свечей. - Я не сумасшедшая.
   Она сняла со шкафа еще один канделябр, зажгла свечи и поставила оба канделябра на стол, а сама уселась на пол, подтянув к груди колени и обхватив их руками. Ее взгляд перепрыгнул со стены на канделябры, начал бродить между ними, словно связывая их тяжелые литые ножки невидимыми веревками. Все три раза, когда она видела тени, это происходило при живом огне - при свечах и пламени зажигалки. Она никогда не видела их при электрическом свете. Но Стас - Стас сидит в гостиной почти каждую ночь, он зажигает свечи - она точно это знает. Он говорит, что пишет книгу... А что, если он врет? Что, если на самом деле он смотрит на тени? Может, он боится ей сказать, чтобы она не сочла его помешанным? Но нет, после того случая в ванной он должен был понять... и ведь он действительно вел себя так, словно ничего не видел. Значит, у нее просто есть такая способность?
   Или она безумна?
   Как это проверить? Как?
   Кира сдавила виски ладонями и замотала головой. Часы в гостиной громко отбили три часа, и она вздрогнула, закрыв глаза. Что с ней творится? Люди, чьи тени она видела... женщина в ванной, мужчина и женщина, ребенок, толстяк с сигаретой, пишущий человек... кто эти люди? Они жили здесь? Может, это тени тех людей, кому бабка сдавала квартиру?.. Но почему здесь, сейчас?..
   Внезапно у нее в голове появилась очень важная мысль, и Кира, убрав ладони, медленно огляделась. Эта мысль была о мебели. Мебели, расставленной так, чтобы как можно больше стен оставались свободными... Свободными для обозрения...
   - Ты тоже их видела, да? - хрипло произнесла она, обращаясь к той, кого давно уже не было на этом свете. - Ты тоже умела их видеть?
   Уж не поэтому ли люди во дворе боялись Веры Ларионовой? Потому что она умела видеть тени? Прошлые тени... Можно увидеть, как кто-то делает что-то...
   Да нет, нет!.. Даже если это и так... нет, стены не могут помнить теней. Это же не видеопленка, это просто камень - известняк, оклеенный обоями в цветочек! Но даже если... даже если...
   Человека можно узнать. Но разве можно узнать тень? Даже в профиль?
   Если знаешь человека хорошо, то узнаешь и его тень...
   Перед глазами Киры вдруг встал ее собственный профиль, вырезанный из черной бумаги, который выпал из бабушкиной записной книжки. Ее тень, нарисованная ножницами. А потом она подумала о фотографиях, которые Вика нашла в нутре старого пылесоса. Люди, снятые в профиль.
   Она слишком презирала людей и в то же время слишком ими интересовалась.
   Любопытной была... любила не расспрашивать, а просто тихонько слушать, наблюдать...
   Вера Леонидовна, расставившая по комнате канделябры с горящими свечами, сидящая в кресле с пачкой фотографий в руках и наблюдающая за отпечатками чужой жизни... Новая картина, и теперь она совершенно не показалась Кире смешной или дикой.
   Не проще ли было установить видеокамеры?
   Наверное, нет. Ведь наблюдать за тенями... это совершенно иное...
   - Бред, бред! - простонала Кира и повалилась набок, царапая палас скрюченными пальцами. - Это невозможно! Я больна! Да, больна!
   Она закрыла лицо руками и пролежала так некоторое время, пока не почувствовала, что тело начинает ныть от холода. Господи, как же холодно в этой квартире, темно и холодно... в тени всегда темно и холодно, я живу внутри тени...
   Кира убрала ладони с лица, повела глазами в сторону стены и резко села. Руки, позабытые, безвольно упали и ударились костяшками пальцев об пол.
   Потолок был все так же подернут полумраком, колыхающимся от пламени свечей, но стены - все стены в этой комнате, куда не обернись, были черными - и сквозь эту черноту слабо проглядывали цветочки обоев. По стенам, от пола до потолка, расползлась длинная, огромная, бесформенная тень - четкая, темная, не имевшая ничего общего с виденными Кирой бледными серыми призраками. Она была такой же, как и ее собственная, вяло лежавшая сейчас на полу. Но что могло отбросить такую тень? Не мебель, не штора... вообще не предмет. Тень колыхалась, шевелилась, в ней то и дело появлялись прорехи. Она была живой... существо, которое отбросило ее, было живым. И Кира, приподнявшись, поняла что это.
   Это была не одна тень. Это было множество теней. Люди, стоявшие вплотную друг к другу по всему периметру комнаты. Тени, стоявшие в анфас. Спиной или лицом. Почему-то ей казалось, что они стоят именно лицом к ней. Словно смотрят на нее... и даже видят...хотя ведь у теней нет глаз...
   Почему они не бледные? Почему они такие, что мне кажется, будто эти люди сейчас, здесь в этой комнате вместе со мной? Стоят вдоль стен и смотрят на меня, будто ждут чего-то.
   Кира судорожно огляделась, отступая от стола. Пустая комната. Никого. Только она.
   Тени на стенах зашевелились и вдруг начали разбредаться, перестав составлять одно целое. Кира сглотнула, глядя на мелькающие перед ней черные профили - мужские, женские, детские. Они шатались и спотыкались, как пьяные, накладывались друг на друга, проходили друг сквозь друга, качали головами, взмахивали руками и исчезали, словно всасываясь в стыки стен. На какое-то мгновение ей показалось, что она узнала нескольких из этих теней... может быть, всего лишь показалось...
   Особенно последнюю, которая уходила медленнее всех и какое-то время стояла неподвижно, словно глядя в сторону окна, и Кира, почти не дыша, смотрела на такой знакомый профиль, который она уже почти полмесяца видела каждое утро, просыпаясь и бросая взгляд на тумбочку, где стояли фотографии.
   Иногда по тени все-таки можно узнать человека.
   Особенно если это близкий тебе человек. Даже если ты уже много-много лет не видела его живым.
   - Деда Вася... - прошептала Кира, словно тень могла ее услышать.
   Спустя секунду она вновь осталась одна.
  
  
  IV.
  
   - Что с тобой? - недоуменно спросил Стас за завтраком, поддевая вилкой пухлый кусок омлета. - Ты сегодня какая-то тихая... Поссорилась с Серегой?
   - Что? - отрешенно произнесла Кира, только сейчас вспомнив о существовании Сергея и о том, что между ними произошло. - А-а, нет... ничего. Плохо спала... Просто плохо спала.
   - Заметно. У тебя такие синяки под глазами... Слушай, старушка, а ты не заболела?
   - Не знаю, - Кира отодвинула тарелку с нетронутым завтраком и закрыла лицо ладонями. Встревоженный Стас вскочил, подошел к ней и заставил убрать руки. Наклонился и заглянул ей в глаза, чуть приподняв ее голову за подбородок, и Кира почувствовала, что его пальцы дрожат.
   - Что случилось?! Кира, скажи мне! Что такое?! У тебя что-то болит?! Этот... он ничего тебе не сделал?! - голос Стаса дрогнул. - Кира, не молчи же - ты меня пугаешь!
   Кира вздохнула и закрыла глаза, чувствуя, что вот-вот расплачется.
   - Стас, я похожа на сумасшедшую?
   - Ну конечно же нет! - он взял ее ладони в свои и сел рядом на табуретку. - С чего тебе это взбрело в голову?!
   - У меня галлюцинации... а может и не галлюцинации... я не знаю...
   - Объясни.
   - Ночью... когда я вернулась домой... я видела странные вещи. Я даже и не знаю, как объяснить... - Кира резко подалась вперед, чуть не стукнувшись лбом о нос брата. - Стас... тогда в ванной... помнишь?.. ты действительно ничего не видел?!
   - Ты про тот сон?
   - Это был не сон! - она хрипло вздохнула. - Скажи мне... скажи мне правду! Ты видел там... что-то?
   - Что-то? - непонимающе переспросил Стас, сдвигая темные брови.
   - Ты прекрасно понимаешь, о чем я! - Кира чуть не сорвалась на крик, но лицо Стаса осталось спокойным, только чуть подернулось легкой печалью, да руки сжались сильнее. Он пронзительно посмотрел ей в глаза, потом медленно отрицательно покачал головой.
   - И по ночам ты ничего не видел?! Когда просиживал там, со свечами?! Я видела их только при свечах! Что ты делаешь там по ночам, Стас?! Ты ведь врешь мне про книгу - правда?! Ну, скажи же, что ты тоже их видел! Эти тени!.. Я смотрела на них почти до утра - мужчины, женщины... они были на стенах, они были на всех стенах... а я была одна в комнате...
   - Кира! - он отпустил ее ладони и схватил за локти, дернул. - Кира, Кира! Помолчи!..
   Ее голова мотнулась взад-вперед, и Кира лязгнула зубами, чуть не откусив себе язык. Истерика дрожала в ней, натянутая до предела.
   - Я сейчас, - сказал Стас, успокаивающе погладил ее по носу кончиком указательного пальца и встал. - Сейчас приду. Только помолчи.
   Он выбежал из кухни и через полминуты вернулся с несколькими толстыми тетрадями. Аккуратно положил их Кире на колени и снова сел. Теперь его лицо было глубоко несчастным. Кира медленно протянула руку и открыла верхнюю тетрадь. Прочла заголовок: "От Тавриды до Крыма" и подняла вопросительный взгляд на брата.
   - Это рабочее название, конечно, - Стас взъерошил свои волосы. - Я пытаюсь описать историю этой земли... хм-м... с тех самых пор, как она появилась из морских волн и до того момента, как я приехал сюда... только наоборот, задом-наперед, понимаешь?.. пытался сделать это художественно... Это чертовски сложно, но и чертовски интересно. Конечно, таких книг много, но я пытаюсь сделать что-то свое... сам... Кир, единственное, в чем я соврал тебе - так это в том, что пишу философскую книгу. Я работаю практически каждую ночь, я работаю при свечах, хоть как-то... создавая для себя атмосферу того времени, когда никаких электролампочек не было и в помине. Глупо конечно... Но я клянусь тебе, что ни разу - ни разу не видел ничего, что меня бы изумило или потрясло.
   Он снял тетради с ее коленей и переложил их на угол стола. Лицо Киры жалобно скривилось, и она снова прижала к нему ладони.
   - Раз их вижу только я, значит я свихнулась!
   - Да ничего ты не свихнулась!
   - Тогда что со мной?! - яростно спросила она сквозь пальцы. - Я обладаю способностью видеть тени прошлого?! Как бабка?! Которая отодвинула от стен всю мебель, чтобы лучше видеть!
   - Господи, бабку-то ты чего сюда приплетаешь?! - с отчаяньем воскликнул Стас. - Мало ли, как ей нравилось расставлять мебель... Способность... Кир, я, в отличие от тебя, во многое верю... но только не в такое. Будь у человека такая способность, такая возможность видеть тени людей, которых давно уже здесь нет, это было бы здорово... но, Кир, так не бывает.
   - Тогда что со мной?! - повторила Кира.
   - Не знаю, - тихо ответил Стас.
   Она убрала ладони от лица, и истеричное отчаянье в ее глазах сменилось истеричной деловитостью.
   - Возможно, у меня опухоль. Я слышала... в голове разрастается опухоль, давит на мозг и от этого развиваются галлюцинации.
   - Господи, Кира, вот ты как что-нибудь скажешь - так обязательно какую-нибудь фантастическую глупость...
   - Ну а что тогда?!
   - У тебя просто может быть эмоциональное расстройство. От этого тоже иногда бывают галлюцинации. Я тебе уже говорил - у тебя нервы не в порядке... С тобой ничего не происходило в последнее время? - Стас протянул руку и убрал свесившуюся на ее лицо длинную прядь. - Может, тебя кто-нибудь напугал?
   - Да нет, - помедлив, ответила Кира, и Стас нахмурился.
   - Это правда?
   - Вроде да... Я никогда не была истеричкой, Стас! И у меня никогда не было никаких фобий!..
   - Нервы есть у всех, - заметил он. - И бывает так, что они чуть-чуть портятся... Только это... ты ведь... ничего не принимаешь?
   - Разумеется, нет! - отрезала Кира. - И Вика меня о том же спрашивала...
   - Ты рассказала об этом Вике? - он вздернул одну бровь. - Когда же ты успела?
   - Да не об этом. Так... слегка... о снах и... да, в сущности, толком, и ни о чем...
   - Советую тебе больше этого не делать. Вика не врач - она всего лишь медсестра.
   - Она моя подруга!..
   - Она - медицинский работник низкой квалификации, который может сделать из твоих рассказов неправильные выводы и ради твоего же блага отправить тебя на обследование не к тому, к кому надо.
   - В психушку?! - испуганно спросила Кира, вскакивая.
   - Кир, я этого не сказал.
   - Но ты подумал! Нет, только не это! Господи, если у меня не найдут физических заболеваний, то решат, что я сумасшедшая! И запрут меня с психами! Зачем я тебе рассказала?!.. Я не пойду ни к каким врачам, я лучше буду жить с галлюцинациями!
   - Успокойся! - он схватил ее за плечи. - Никто не отправит тебя в психушку! Но к врачу тебе все же нужно пойти. К хорошему частнику, он просто назначит тебе успокоительное...
   - Ни за что!
   - Кир, ну что ты, как ребенок?! В этом нет ничего ужасного...
   - Нет!
   - Кира! - Стас легко встряхнул ее, и на мгновение его лицо застыло, словно он пытался решить какую-то чрезвычайно трудную задачу. - Ты не сумасшедшая - поняла?! Никто не отправит тебя в психушку - никто и никогда. Я тебе обещаю! Я никому не позволю этого сделать!
   - Правда? - жалобно спросила Кира. Стас кивнул и обнял ее.
   - Ну конечно, правда. Тебе совершенно нечего бояться. Считай это просто мелкой неприятностью. Как порезанный палец. Все это пройдет. Тебе надо отвлекаться, меньше сидеть дома. Видишь, сейчас жизнь у тебя налаживается, на танцы ходишь, познакомилась с хорошим парнем... Скоро будет совсем тепло - дома и не посидишь... Сегодня тоже можно будет пойти погулять. Если хочешь - пойдем все вместе, как вчера... только больше не будем заходить в рестораны - я пацифист и бью морды не чаще одного раза в неделю.
   Кира фыркнула ему в плечо.
   - Ну? Успокоилась?
   - Да.
   - Пойдем гулять?
   - Да. Конечно. Только я сейчас сбегаю на рынок, куплю кое-что... Ты не мог бы пока прибрать пол?
   - Мог, если ты не собираешься тащить с рынка кучу пудовых авосек.
   - Нет, мне всего-то надо купить зелени, масла и немного мяса.
   - Хорошо. А теперь садись и ешь - омлет совсем остыл.
   Кира опустилась на табуретку и послушно начала ковырять вилкой в омлете. Есть по-прежнему не хотелось, но она заставила себя проглотить все до последнего кусочка. Допила чай и, свалив грязную посуду в раковину, ушла одеваться.
   Набросив легкую джинсовую куртку и крикнув Стасу, что вернется быстро, Кира захлопнула за собой дверь и, обернувшись, увидела, что в подъезд зашел какой-то мужчина. В принципе в этом не было ничего необычного, и она начала спускаться по лестнице, но мужчина, поднявшись на несколько ступенек, внезапно загородил ей дорогу. Это был худощавый молодой человек, не старше ее, черноволосый, с тонкими гангстерскими усиками.
   - Девушка, вы из восьмой квартиры? Кира Сарандо? - негромко спросил он, и Кира остановилась, заранее продумывая путь для отступления. Еще один бабкин кредитор? Ну, здесь вам не ночь и трансформаторная будка, стоит заорать или грохнуть в дверь, и выскочит Стас.
   - Да. А в чем дело?
   - Я ваш участковый.
   - Лично мой?
   - Ну, не только ваш, конечно... - он усмехнулся.
   - Участковый милиционер? - уточнила Кира зачем-то, хотя это и так было ясно.
   - Да уж не врач... - человек извлек из внутреннего кармана удостоверение и продемонстрировал ей. - Дашкевич Максим Михайлович. Вас трудно застать, поэтому я решил забежать сегодня.
   - А что случилось? Мы вроде общественный порядок не нарушаем, тяжелый рок по ночам не включаем...
   - Да нет, я все по тому же вопросу, - увидев недоумение на ее лице, Дашкевич вздернул брови. - Я уже заходил к вам не так давно... Ваш брат вам не говорил?
   - Нет. Забыл, наверное... А что за вопрос? - она оглянулась на дверь. - Может, вы хотите войти, посмотреть документы и все такое?
   - Не стоит, я уже был у вас и документы тоже видел... Это по поводу Артема Бондаренко, слесаря аварийной службы, который вместе с Александром Файзулиным выезжал на вызов в вашу квартиру.
   Сердце у нее глухо стукнуло, и Киру охватило нехорошее предчувствие. Все же она старательно придала себе естественно-раздраженный вид.
   - Да, как же, я помню этих двух коз... нехороших мужчин, которые совершенно ничего не сделали, кроме того, как позже пояснил нам работник РЭПа, навешали нам кучу лапши, что у нас нет сливного колодца, лишь бы ничего не делать, хотя между тем...
   - Ну, это я все понимаю, это мне известно, - поспешно перебил ее Максим Михайлович. - Просто... я уже уточнял это у вашего брата и хотел бы уточнить у вас... Может, Бондаренко обмолвился, куда направляется из вашей квартиры, может, вы заметили в его поведении что-нибудь странное... Может, кто-нибудь заходил за ним?
   - Ну, вот этот, его напарник, Саня... Но Бондаренко к тому времени уже ушел. Напарник разозлился, что тот его не дождался... Мне так показалось. А что случилось?
   - Он пропал.
   Кира почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Перед глазами всплыла пустая гостиная, крошечные красные капельки на обоях... И следом, заслоняя все это, выползло огромное светящееся слово "ПСИХУШКА".
   - А мы-то тут при чем? - она подбоченилась. - Полагаете, что мы с братом, огорченные нерадивостью этого Бондаренко, порубили его на кусочки и закопали в саду под покровом ночи и кустом ежевики?
   - Вы так не шутите - у меня с чувством юмора неважно, - сказал Дашкевич с легким холодком. - Ваша квартира была последней, куда он заходил в ту ночь, и после этого его никто не видел. Упаси боже вас в чем-то обвинять, но факт в том, что человек пропал, и поскольку ваша квартира на моей земле, то...
   - Вас попросили проверить. Я понимаю, - Кира вздохнула, после чего, подумав секунду, рассказала о том, как бесшумно и таинственно слесарь покинул их квартиру, умолчав, естественно, о виденном в гостиной. Максим Михайлович кивнул.
   - Да, ваш брат рассказал мне то же самое. И, говорите, ничего не пропало?
   - Нет. Просто меня это удивило. Посторонний человек, конечно, может уйти, не попрощавшись, но зачем красться на цыпочках?
   - М-да, - Дашкевич задумчиво потер левый ус. - Что ж, в сущности, это все. Пока. Ваш брат, значит, в водителях... а вы где работаете?
   - Проектно-экспертное бюро. При морзаводе.
   - Ясно. Сарандо... Гречанка, а? - он слегка улыбнулся, и Кира с облегчением почувствовала, что официальная часть визита закончена, хотя совершенно ни в чем не была виновата.
   - Частично, согласно моему генеалогическому древу.
   - А вы ведь меня не помните? - вдруг спросил Максим Михайлович и улыбнулся шире. - Конечно, вы не можете меня помнить... А я вас помню - и фамилия, а теперь и лицо... Вы из тех людей, у которых лица с детства не меняются.
   - Откуда вы можете меня помнить? - удивилась она. - Меня увезли из этого города, когда мне было чуть больше четырех лет.
   - Так в детском саду в одной группе полгода были.
   - Не может быть! Я бы обязательно запомнила ваши усы!
   Он засмеялся.
   - И чем дольше на вас смотрю, тем больше вспоминаю. Тогда на обед часто давали ужасные печеночные блины... и нам запрещали тихий час до тех пор, пока не съешь этот блин. Как сейчас помню - все спят, а возле дверей в спальню стоит девчонка и уныло ест этот блин, давится...
   - Да, это правда, - изумленно произнесла Кира, - но все-таки я вас не помню. А давно вы участковым?
   - Третий месяц. Ну, до свидания.
   Кира подождала, пока он выйдет из подъезда, с приветливой улыбкой на губах роясь в своей сумочке, но едва спина Дашкевича, обтянутая черной курткой, исчезла из поля ее зрения, улыбка превратилась в болезненную гримасу, и она бессильно привалилась к облупленной стене подъезда.
   В конце концов, что в этом такого?! Бондаренко был просто пьянью - это же очевидно! Мало ли, что с ним могло случиться?! Может до сих пор где-нибудь пьет, не просыхая! Или, на худой конец, свалился в открытый люк и сломал себе шею и так и лежит там. А люк просто закрыли, не заглядывая... Не так уж часто заглядывают в эти люки.
   Но уж очень странно он тогда ушел.
   Ушел ли?
   Конечно ушел, чего же еще? Провалился в потайной ход?
   А тени, тени?.. особенно, те, черные... и одна из них, так похожая на деда...
   Психушка, психушка...
   Закусив губу, Кира отодвинулась от стены. В любом случае, они же со Стасом здесь не при чем... Но Стас не сказал ей. Почему? Забыл?
   Ничего он не забыл. Просто прекрасно понимал, чем это обернется. Сегодняшняя истерика произошла бы на полмесяца раньше. И возможно, если он узнает о том, что Дашкевич все же расспрашивал ее, то упрячет участкового детектива в его же собственную кобуру.
   - Ну... ты не сказал, и я тебе не скажу... - пробормотала Кира и решительно вышла из подъезда.
  
  
  V.
  
   - Ну, как ты, несчастный, - приглушенно спросила Кира в трубку казенного телефона, воровато оглядываясь - не видать ли сурового шефа в виде дяди Вани.
   - Отвратительно! - просипел в трубке простуженный голос Егора. - Можешь быть довольна! Я знаю, что это ты навела на меня порчу! И всего лишь из-за того, что я посоветовал Ольке...
   - После того, что ты посоветовал Ольке, ее, теперь уже бывший приятель считает Ольку лесбиянкой, и она теперь всех баб ненавидит, включая и свою лучшую подругу.
   - А при чем тут я?! - возмутился Михеев на другом конце провода. - Я всего лишь посоветовал ей больше уделять внимания своей подруге, чтоб ее приятель понял, что...
   - Прежде, чем советовать такие вещи, Гоша, нужно было глубже вникнуть в ситуацию и разобраться, что за птица ее подруга...
   - Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не называла меня Гошей?! - простужено вскипел Михеев. - Я Егор! Егор!
   - Конечно, господин Михеев... Так вы собираетесь выздоравливать - или как? Вот уже неделю я не вижу ваш очаровательный лик и безмерно скучаю по вашему высокоинтеллектуальному хихиканью.
   - Хочешь, я тебе скажу, почему ты спрашиваешь? - злорадно поинтересовался Егор и чихнул. - Потому что у тебя машина уже под завязку вирусами набита, и ты ждешь, что я приду и почищу ее! Ни фига! Я не приду никогда! Я скончаюсь в страшных судорогах и завещаю тебе самую кошмарную из всех антивирусных программ, которая только была написана!
   - Я знаю, что ты меня любишь! Но если серьезно, Гоша...
   - !!!
   - Хорошо, Егор, здесь накопилось много дел, и компьютер действительно плохо работает, тормозит страшно и программы сворачивает...
   - Приду и снесу систему...
   - У тебя на все один ответ... Я хотела узнать, у тебя ведь полным-полно всяких интернетских знакомых?
   - Ну.
   - Просто, мне нужно кое-что найти, но я не знаю, как это сделать. По телефону этого не объяснить...
   - Кирка, опять с подружками треплешься за казенный счет?!
   Кира, закрыв трубку ладонью, обернулась и сделала большие глаза, преданно глядя на подошедшего Ивана Анатольевича.
   - Ничего подобного! Я треплюсь с Пенсионным фондом. Вы ж сами сказали, чтоб я Лемашовой по мелочам помогала!
   - Не припоминаю, - мрачно произнес Иван Анатольевич. Кира оглянулась вокруг, вытянула шею и прошептала так, чтобы слышал только он.
   - Дядя Ваня, судя по зверскому выражению твоего лица, деньги нам и сегодня не перевели?
   - Так, говори по телефону! - раздраженно приказал дядя и удалился в свой кабинет. Кира фыркнула и прижала трубку к уху.
   - Ты еще там?
   - Я старый больной человек! - прогнусавил Михеев. - Оставьте в покое и меня, и мой фонд!.. Слушай, я так понял, что зарплаты на этой неделе не будет? Так смысл мне выздоравливать?
   - А я?! - возмутилась Кира. - А как же я?! Ты свинья, Михеев! С кем я буду ездить домой?!
   - Да за тобой то и дело твой хахаль заезжает - зачем тебе я? И, кстати, перестань заставлять его подвозить меня до остановки - он меня убьет скоро! Он и так на меня недобро поглядывает, хоть я и не понимаю, почему. Я слишком невзрачен, чтоб ко мне ревновать.
   Кира мысленно пожала плечами. Сергей и в самом деле невзлюбил Егора с первого же взгляда, но ей казалось, что любовник поглядывает на Михеева не с ревностью, а с раздражением, словно дико куда-то опаздывает, и Егор мешает ему пройти.
   - Странно, ведь недавно ты заявил, что являешься самым привлекательным мужчиной в мире.
   - Просто я посмотрел на себя в зеркало, - сообщил Михеев. - Ни один мужчина не может считаться привлекательным, если у него такой насморк, как у меня сейчас. Ладно, я постараюсь прийти, как можно быстрее. Ты же знаешь, что мне трудно тебе отказать. Кстати, если вдруг неожиданно придут деньги - ты ведь мне звякнешь, правда?
   - Михеев, ты же знаешь, что у нас ничего не происходит неожиданно. Все всегда все знают заранее. Недавно босс заявил, что его секретные совещания были бы более секретными, если б их просто показывали по телевизору, а не проводили здесь, в кабинете.
   - А боссозам что?
   - Так ему только-только язву оперировали.
   - А зам боссозама?
   - ОРЗ, как и у тебя.
   - Не контора, а инвалидный дом! - буркнул Егор. - Ну ладно, пока.
   - Пока, Гоша, - Кира положила трубку прежде, чем из нее успел вырваться возмущенный вопль собеседника, и принялась снова перепечатывать документы, щуря глаза и раздраженно думая, что не мешало бы посетить окулиста - в последнее время ее зрение немного ухудшилось, и иногда буквы и вовсе расплывались и ей приходилось чуть ли не утыкаться носом в документы. Но через пятнадцать минут зазвонил ее сотовый, и документы опять были забыты.
   - Солнышко, привет! - сказал в трубке печальный голос Сергея. - Слушай, так получается, что я сегодня не смогу за тобой заехать.
   - Почему?
   - Да тут, короче, кой-какие дела нарисовались... Халтура одна, короче. Так что...
   - Так что я, короче, должна остаться одна в такой чудный майский вечер! - перебила его Кира. - И уже второй раз за эту неделю?! Сережа, мне это не нравится - я тебя брошу!
   - Кира! - печаль в голосе Мельникова сменилась испугом, смешанным с черной меланхолией. - Ты ведь... Просто мы ведь тогда сможем на выходных в Ялту прокатиться, вот почему я и... Нет, но если ты так ставишь вопрос, то я все отменю и...
   - Не надо ничего отменять! Господи, ты что - шуток не понимаешь? Должна же я как-то отреагировать на испорченный вечер!
   - Почему испорченный? - облегченно отозвался Сергей. - Если останется время, я заеду к вам домой... а если, все же, нет, то завтра на танцах железно встречаемся. Завтра ведь латина?
   - Да. А еще завтра у Ромки день рождения и он выставляется.
   - У-у, так тем более!.. Кир, не сомневайся, я сумею загладить свою вину... Ну, я все-таки постараюсь найти сегодня время и заехать. Все, пока, солнышко! Целую!
   - Чмок-чмок! - басом сказала Кира, отключила телефон и раздраженно бросила его на стол. Опять пододвинула к себе документы и хмуро уставилась на монитор. Чудесный вечер, как любила литературно выражаться Минина, накрылся медной уткой. И Егор, как назло, до сих пор не выздоровел! А Вика - ну, конечно же, Вика встречается со Стасом. И Стас, соответственно, с ней. К тому же, наверняка в их с Кирой квартире, как они это делают в последнее время. Конечно, Кира обычно все равно укатывает с Сергеем гулять или к нему домой, так зачем брату с подружкой ютиться в однокомнатной Викиной хижинке? Хотя, Кира подозревала, что Стас перенес место свиданий не только для удобства, но и для того, чтобы она пореже сидела в квартире.
   И не выискивала на стенах тени, существующие только в ее воображении.
   Но ведь она больше их не видела, не так ли?
   Но ведь она и свечей больше не зажигала, не так ли?
   И по-прежнему рано отправляется спать, если находится дома, словно квартира сговорилась с заботливым братом и специально навевает на нее сон.
   - Кира!
   Она обреченно вздохнула и подняла голову.
   - Что ты делаешь?
   - Да ничего, Иван Анатольевич. А что?
   - А что! Ты должна что-то делать, не так ли?!
   - Я имела в виду, что я работаю и не занимаюсь ничем предосудительным! - обиженно сказала Кира, поспешно хватая документы со стола. - Египетские рабы не могли бы похвастаться таким усердием! Я практически все уже сделала! А если ты о том, что у вас не существует секретарской должности и вместо нее я занимаю должность маркетолога, в которой ничего не понимаю, так не моя тут вина!
   - Ты все сказала? - поинтересовался Иван Анатольевич. Кира развела руками, уронив при этом часть документов под стол и, наклонившись за ними, приглушенно сказала из-под столешницы.
   - Дядя Ваня, ты задал мне слишком глубокий философский вопрос, и мне надо подумать пару дней, прежде чем ответить на него.
   - Если ты моя племянница, то это вовсе не значит, что я не могу лишить тебя премии, - заметил Иван Анатольевич. Кира вынырнула из-под стола, положила документы и по-школьному сложила руки - одну поверх другой.
   - Все, я мила, нема и послушна.
   - Возьми вот это, - дядя протянул ей файл с бумагами, - съезди к Денису Олеговичу и отдай ему, только смотри, чтоб он не надышал на тебя своими вирусами. Хватает и его с Михеевым... А после этого сделай так, чтобы я тебя сегодня не видел!
   - А-а, и ты вычтешь эти два часа из моего...
   - Кира, когда отпускают, надо не возмущаться, а выкатываться как можно быстрее!
   - Да, босс. Конечно, босс.
   - В гости бы зашла, - вдруг сказал Иван Анатольевич совсем другим голосом. - Тетка переживает за вас со Стасом. Того, что я рассказываю, ей мало... Хм-м, ну ладно, все, - он развернулся и ушел в свой кабинет. Кира, прищурившись, посмотрела ему вслед.
   - Тетка, тетка... - пробормотала она. - И чего ж она переживает...
   Контору Кира покинула без всякого сожаления. На улице было очень тепло, все вокруг было одето зеленью и цветами, и сильный запах сирени соперничал с запахом выхлопных газов. По дороге к остановке она сорвала три пышных ветки темно-фиолетовой махровой сирени - такой душистой, что и пока она ехала в топике, и пока шла к дому зам-зама, ей казалось, что сиреневый аромат окутывает ее плотно, как силовое поле, не пропуская внутрь скверных запахов улицы.
   - О! - удивился Денис Олегович в дверном проеме, принимая сирень вместе с документами. - Мне? Спасибо. Здорово на улице, а?
   - Не знаю, - деловито сказала Кира, - я на работе.
   Неторопливо шла она к остановке. Да и куда, собственно, торопиться? Рабочий день закончился, друзья заняты либо болезнями, либо друг другом, бойфренд, видите ли, халтурит, а ей что делать? Скорей бы уже лето, тогда таких вопросов возникать не будет. Если что, так домой за купальником - и на море! Чтоб купаться, ей компания не обязательна!
   Проходя через дворы, она нарвала еще сирени - на этот раз белой. У этой запах был нежный, прозрачный, задумчивый. Дабы срезать дорогу и не пересекать чересчур оживленную спортивную площадку, Кира свернула на узкую тропинку между гаражами, и не пройдя и половины ее, замедлила шаг, пробормотав:
   - До слез знакомый образ...
   Прислонившись к одному из гаражей, прямо на траве сидела Влада в джинсовом костюме. Ее яркая майка задралась почти до груди, и между полами расстегнутой куртки был виден не слишком чистый живот. Волосы были встрепаны, глаза, как обычно, густо накрашены, а выражение лица было совершенно идиотским. Губы распухли и расплылись в бессмысленной улыбке. Рядом с Владой стоял дистрофичного вида паренек лет шестнадцати и тряс ее за левое плечо, плаксиво приговаривая:
   - Где?! Где?! Где?!
   Влада болталась из стороны в сторону безвольно, как кукла, то и дело гулко стукаясь затылком о железную стенку. Казалось, она совершенно не замечает того, что происходит.
   - Все сама?! Все сама, сука?! Где?! Где?!
   Влада, в очередной раз стукнувшись головой, разлепила губы и нецензурно ответила известной рифмой, после чего паренек как-то по-девчоночьи ахнул и вяло треснул ее по лицу. Влада снова приложилась затылком о гараж и засмеялась.
   - Да забей, все равно она была беспонтовая!
   - Да?! А что ж тебя так вставило?! Говорил же, дождись!
   Кира остановилась совсем. Она бы не сделала этого ни в какой другой вечер, но сегодня остановилась, сама толком не зная, почему. Уж точно не из жалости к Владе, которая, судя по ее виду, далеко и надолго отъехала. Может, подумалось о женщине, которая сегодня будет одна смеяться в своей квартире, и никто не поведет ее сегодня на улицу? Эта тропинка между гаражами - место далеко не глухое. Заметут дуру - и неизвестно, когда она вернется домой.
   - Сидишь?! - громко спросила она. Паренек отпустил Владу и уставился на Киру - раздраженно, но без особого удивления. Влада приоткрыла глаза и медленно поднялась, цепляясь за стенку гаража вывернутыми руками. Это далось ей нелегко, и Кира, оценив ее усилие, почти не придала значения появившемуся на лице девчонки давным-давно знакомому выражению страха и ненависти.
   - Что надо?! - процедила Влада сквозь зубы. - Че - жалостливая?! А ну вали, сука, отсюда!
   - Я-то, может, и сука, ну а ты-то кто? - поинтересовалась Кира с материнским добродушием. После чего неторопливо переложила сирень из правой руки в левую и так же неторопливо отвесила Владе такую крепкую пощечину, что та опять стукнулась многострадальным затылком и шлепнулась на траву, где и завозилась, извергая из себя причудливую смесь мата и хихиканья.
   - Так, я не понял! - сказал паренек и недвусмысленно, но как-то заторможено потянулся к Кириной сумке.
   Кира и ему отвесила пощечину - на всякий случай. Тот не устоял на ногах и удивленно рухнул на спину с таким звуком, будто упал набитый тряпками и газетами мешок. Лежа на спине и глядя куда-то в безоблачную высь, паренек сипло и отрешенно сказал:
   - Ну, все!
   После чего перевернулся на живот и встал на четвереньки. Помотал головой, кое-как принял совершенно вертикальное положение и, прислонившись к соседнему гаражу, устало произнес в пространство:
   - Че надо тебе?! Че надо?!
   - У меня сегодня плохой вечер! - Кира ухватила хихикающую Владу за шиворот и поставила на ноги. Это оказалось легче легкого - девчонка весила не больше, чем узелок белья. - Хочу, чтоб еще у кого-нибудь был плохой вечер. Понял?
   - Нет, - честно ответил оппонент, скользнул в щель между гаражами и пропал из вида.
   - Ну, все, сейчас он Шмеля приведет, - пробормотала Влада, перестав хихикать. - Пусти меня, мне плохо...
   - Сейчас еще хуже будет. Пошли!.. Да не туда - туда! - она пихнула Владу в нужную сторону, и та попыталась возмутиться.
   - Слушай, чего ты толкаешься? Чего тебе надо от меня?! Ведьма! И твоя бабка... - Владу мотнуло в сторону, и она стукнулась плечом о гараж, после чего раскинула руки и попыталась его обнять.
   - Есть хочу, - задумчиво сообщила она железной стене. - И блевать. Интересно, как это совместить?
   - М-да, а мне-то говорили, что ты на сене сидишь, - заметила Кира. - Может, проще в поликлинику тебя сдать - тут, за углом. А они уж сами разберутся, что с тобой делать.
   - Не надо.
   - Боишься, что что-то увидят?
   - А что увидят?! - Влада резко развернулась, выворачивая руки вперед. - Вот, смотри, нет ничего!
   - Нет. А ты валенки сними - там, между пальцами тоже ничего?
   Влада что-то неразборчиво пробурчала, медленно, но верно продвигаясь вперед.
   - Прямо тут двинулась?
   - Не, на чердаке... Слушай, что тебе надо?! Думаешь, сама такая правильная...
   - Тебе не один хрен, что я думаю? Ты в состоянии пройти два квартала? Ехать с тобой на общественном транспорте нереально...
   - Красивая сирень... - пробормотала девчонка, качнулась и стукнулась о следующий гараж, после чего ее мысли вновь приняли прежнее направление. - Чего ты прицепилась ко мне?!
   - И правда - чего?! - Кира ускорила шаг, обходя ее. - Можешь валяться тут дальше!
   Влада снова плюхнулась на землю и неожиданно разревелась, закрыв лицо дрожащими руками.
   - Нет, не уходи!
   Кира чертыхнулась и вернулась к ней. Остановилась. То и дело проходившие по тропинке люди косились на них.
   - Встанешь ты или нет?!
   Влада отняла ладони от лица, и, увидев его, Кира вздрогнула, вытащила из сумочки бумажный платок и протянула ей.
   - Вытрись. Даже мне страшно.
   Влада кое-как вытерла растекшуюся тушь, уронила скомканный платок и поднялась, уцепившись за Кирину руку.
   - Не хочу домой, - бормотала она, идя рядом с ней и пряча лицо в букете сирени, который Кира сунула ей в свободную руку. - Не могу там больше! Видеть ее не могу! Хоть сегодня! Куда я пойду в таком виде?!
   - А друзья твои где?
   - Ты одному только что в репу засветила.
   - А соседи?
   - Да щас!
   - Ну... тогда можешь час у меня посидеть, но не больше. И если что-нибудь свистнешь, я откручу тебе голову!
   Влада резко остановилась, словно налетела на стену.
   - В эту квартиру?! Нет! Никогда! Она... там...в ней...
   - Что? - Кира тоже остановилась и развернулась. - Что в ней такого, в этой квартире?! Ты что-то знаешь?! Ты поэтому вечно на меня так смотришь, будто я у тебя убила кого?!
   - Я ничего не знаю, - деревянно произнесла Влада. - Но я туда не пойду!
   - Почему - можешь объяснить?!
   - Нет.
   - Ну, в таком случае, иди, куда хочешь!
   Влада посмотрела на нее неожиданно жалобно.
   - Я одна не дойду.
   - Слушай, Влада, посмотри на меня! Я в этой квартире третий месяц живу - и что?! Абсолютно нормально! И гости ко мне ходят...
   Только у меня малость крыша поехала, а так все нормально, нормально...
   И чего я ее уговариваю?! Только наркоманки мне дома не хватало!
   - Ходят... - голова Влады пьяно качнулась, и она начала загибать пальцы на правой руке. - Мужик из красной тачки ходит. Рыжая баба ходит. Новый мент приходил...
   - Ну?!
   - Пока ничего не было...
   - Чего именно? - Кира снова начала терять терпение. - Если...
   - Я пойду, - неожиданно сказала Влада. - А ты... точно не заманиваешь?
   - Чего?
   - Они говорят, что вы с братом вроде нормальные...
   - Кто они?
   Но, Влада, уже потеряв нить мысли, только мотнула головой. Качнулась и пошла вперед. И то хорошо.
   Сарандо, что ты делаешь, а?
   Когда они подошли ко двору, Влада заскромничала и предложила пройти с этой стороны огородами, но Кира раздраженно извлекла ее из зарослей сирени, в которые та вломилась с размаху и чуть не упала.
   - Просто иди справа и прикрывайся цветочками, горе!
   Пока они шли к подъезду, Кира позвонила домой и убедилась, что Стас еще не пришел. Она не сомневалась, что брат бы не обрадовался такой гостье. В сущности, она и сама не была ей особо рада. Вот же потянули черти за язык! Причем неоднократно!
   Во дворе никого не было, и вся конспирация Влады пошла впустую. Кое-как она вписалась в подъездный дверной проем, поднялась по лестнице и на предпоследней ступеньке замерла, глядя на оббитую черным дерматином дверь так, словно за ней скрывалась дорога в ад.
   - Нет, - хрипло сказала она, яростно растирая левый глаз. - Я не пойду!
   - Да бога ради! - буркнула Кира, не оборачиваясь и вытаскивая из сумочки ключи.- Думаешь, я тебя за шиворот потащу, начну жалостно умолять: "Ах, Влада, осчастливьте же меня своим присутствием"?!.. Да катись обратно в свои кусты!
   Влада непонимающе заморгала, пытаясь уловить смысл такого большого количества слов сразу, пошатнулась и села на ступеньку, уронив голову на руки.
   - Что-то мутит меня...
   - Сейчас позвоню в "скорую", - холодно ответила Кира, открывая дверь. Влада подняла голову и посмотрела на темный дверной проем, в котором вырисовывались смутные очертания висящей на вешалке одежды.
   - Не, не надо, в принципе, нормально... Мне бы полежать чуть-чуть...
   - Ложись, - стоя на пороге, Кира повела рукой на площадку. - Места навалом!
   - Чего ты такая, а?!
   - Какая?
   - Что ты... как с грязью... Думаешь, я не человек?!
   - Сейчас ты не человек, ты - тело без мозгов! - Кира повернулась и вошла в квартиру. Дверь за ней качнулась и осталась приоткрытой на ладонь. Влада, не отводя глаз от щели, кое-как поднялась, цепляясь за перила, подошла к двери и осторожно открыла ее. Шагнула внутрь, и стоявшая за дверью Кира толкнула створку, и та с грохотом захлопнулась. Влада издала испуганный писк и стукнулась о дверь спиной.
   - Тебе еще не надоело?! - раздраженно спросила Кира, снимая туфли и швыряя сумку на тумбочку. Потом она покосилась на Владу, открыла дверь спальни и сунула сумочку в шкаф. Губы Влады скривились.
   - Думаешь, сопру?
   - Да, а что?
   Влада пожала плечами, рухнула на табуретку и начала сдирать кроссовки, не развязывая шнурков и оглядываясь настороженно и с любопытством. Свалявшиеся несвежие пряди волос упали ей на лицо, Влада отбросила их резким движением головы и по инерции чуть не завалилась на тумбочку.
   - Иди за мной, - приказала Кира, подвела к двери в ванную и открыла ее. - Знаешь, что тут делают?
   Влада сузила глаза и стала похожа на очень злого, замызганного котенка.
   - Думаешь, я совсем дура?!
   - Почем мне знать - я с тобой десять минут знакома... Я сейчас включу колонку, так что вперед! Ты извини, но у меня диван чистый, а ты не очень, да валяние по земле твоего вида не улучшило. Дверь не запирай.
   - Подглядывать любишь? - произнесла девчонка со всей возможной ехидностью, на которую была способна, и изогнулась в дверях в позе, очень отдаленно напоминающую соблазнительную.
   - Я гетеросексуалка, не обольщайся. Отрубишься - как я тебя вылавливать буду? Не запирайся - поняла? И старайся сделать воду похолоднее.
   - И ничего не будет? - в голосе Влады снова появился испуг. - Ничего?
   - Дай мне куртку. Ты же не собираешься в ней купаться?
   Влада сдернула куртку, сунула ее Кире и закрыла дверь. Кира убедилась, что та не заперлась, взяла куртку за вешалку двумя пальцами и отнесла в прихожую. Постояла перед вешалкой, думая, куда бы ее пристроить, и, в конце концов, повесила на ручку двери. Отыскала в шкафу старый бабкин халат, взяла полотенце и повесила их на дверь ванной, поставила чайник, закурила, прошла в столовую и села так, чтобы видеть дверь ванной. Изредка поглядывая на часы, Кира поймала себя на том, что ее взгляд то и дело скользит по стене столовой. Когда-то здесь сидела человеческая тень и что-то писала...
   А днем? Они бывают тут днем?
   Можно задернуть шторы, зажечь свечи и проверить. Тьму здесь создать несложно. Эта квартира словно предназначена для того, чтобы создавать в ней тьму.
   Господи, зачем она притащила сюда эту девицу?!
   Но почему она так боялась сюда идти?
   Минут через пятнадцать шум воды в ванной стих, дверь отворилась и вышла Влада в синем цветастом халате, который ей был слишком велик. Войдя в столовую, она остановилась, оглядываясь и вытирая полотенцем мокрые волосы.
   - Ну, как самочувствие? - спросила Кира, покачивая ногой, и голова Влады дернулась в ее сторону. На лице мелькнул знакомый страх и сменился вызовом.
   - Так себе... Собираешься читать мне морали? Я знаю - ты из тех, которые самоутверждаются, объясняя другим, какие они идиоты!
   - Похоже, тебе лучше, раз ты начала связно говорить.
   Влада передернула плечами. Без макияжа она казалась намного моложе, и если бы не муть в глазах и нездорово бледная кожа, могла бы сойти за милую невинную школьницу. К удивлению Киры, у нее оказались светлые волосы.
   - Ладно, пошли в гостиную.
   Влада снова передернула плечами и пошла перед Кирой - осторожно, словно боялась кого-то потревожить. То и дело ее мотало туда-сюда, но в самый последний момент Влада подхватывалась и каким-то чудом сохраняла равновесие. Ступни у нее были очень маленькими, и задники спадающих тапочек громко хлопали по паласу.
   В гостиной Кира указала ей на диван, застеленный старым покрывалом, Влада кивнула и остановилась у шкафа, где стояли пластилиновые фигурки. Ее глаза заблестели и слегка прояснились, и на лице промелькнул восторг, выдав тот факт, что Влада, в сущности, еще ребенок.
   - Это все ты сделала?!
   Кира кивнула, усаживаясь в кресло.
   - Я посмотрю? Я не уроню!
   - Да смотри, это всего лишь пластилин.
   Влада начала перебирать фигурки, словно дорвавшийся до игрушек ребенок. Задержала в руке человека с шахматным конем и оглянулась.
   - Это дед Вадим, да? Он ничего, только очень рука у него тяжелая. Как съездил мне один раз по шее - у-у! - Влада покачала головой, возвращая фигурку на полку.
   - По шее? За что?
   - Так с травой поймал. Как он меня нашел - не представляю... Темень была, я за стадионом возле стены заныкалась - а тут он. Как двинул!.. Да и наорал еще...
   - Ты так говоришь, будто тебе это понравилось.
   - Ну да. Ему не все равно, просто... - Влада потерла затылок. - Но очень больно... А вот это похоже на наших бомжей, которые возле люка сидели... Ну да, они... Здорово!
   - Ты не знаешь, где они? - рассеянно спросила Кира, наблюдая за ней. - Их уже несколько дней не видать.
   - Не знаю... Может, переселились... - Влада подошла к дивану и повалилась на него, обхватив голову руками. Кира взяла с журнального столика большую кружку, подошла к дивану и протянула ее Владе.
   - На, выпей все.
   - Что это? - спросила та, с неожиданной покорностью принимая кружку. Наклонилась, понюхала. - Чай?
   - Да, очень крепкий, - Кира села на диван, благо Влада занимала очень мало места. - У подруги в общаге, в Симферополе, тоже жила... на тебя похожая, только с физвоспитания. Так она чуть что чаем отпивалась - говорила, очень хорошо помогает. Только нужно прилагать все усилия, чтоб тебя не стошнило.
   - Легко сказать! - Влада надолго присосалась к кружке, потом, облизывая тонкие губы, пробормотала: - Очень сладкий!
   - Так и должно быть. Ну, что, - Кира усмехнулась, - очень страшная квартира?
   - Очень старая, - пробормотала Влада, натягивая на себя покрывало. - А так... Но это ничего не значит. Они вначале тоже... - она осеклась, и ее взгляд прыгнул в сторону. Поняв, что продолжения не будет, Кира хлопнула ладонью по покрывалу.
   - Ты мне можешь внятно объяснить, почему так боялась сюда идти?!
   - Нет, - ответила Влада и потянула покрывало дальше, к подбородку, но Кира прижала его рукой.
   - Почему? Тебя что - убьют за это, что ли?
   - Нет, конечно, - мутноватые синие глаза посмотрели на нее с холодком. - Но не похвалят. В сущности, мне наплевать... но они просили. Они так решили.
   - Что решили?!
   - Что тебе и твоему брату лучше ничего не знать. Мол, так всем спокойней, и вы все равно не такие, как она.
   - Как кто?
   - Бабка Вера, - Влада пожала плечами. - Но мне кажется, это не имеет никакого значения. Дело не в ней, а в квартире.
   - А что с квартирой?
   - Не знаю! - упрямо сказала Влада и уткнулась лицом в подушку. - И можешь их не расспрашивать. Они тебе все равно ничего не скажут.
   - Кто "они"?! - Кира несколько секунд сверлила ее замкнутое лицо прищуренными глазами. - Софья Семеновна? Князев? Да?
   - Все, - неохотно ответила Влада. - Все, кто тут живет. Баба Соня и Князев просто решают, как лучше. А остальные слушаются.
   - У вас тут что - сообщество какое-то или секта? - поинтересовалась Кира дрогнувшим голосом и потянулась за сигаретами. Влада фыркнула - это предположение ее очень насмешило.
   - Что за фигня?! Они просто тут живут - вот и все! Во дворе все друг друга знают, дружат... Это очень старый двор, - она подчеркнула последнюю фразу. Посмотрела на дым от Кириной сигареты и скривила губы. - И здесь все считают, что нужно вести себя тихо. Они давно так решили. По-моему, они просто боялись. Я прожила здесь всю жизнь... я знаю их. Да, просто боялись... но когда ты ведешь себя тихо - тебя не трогают.
   Иногда позволять совершаться чему-то плохому гораздо хуже, чем делать это самому...
   - Князев тоже боялся? - зло спросила Кира, перекатывая сигарету в пальцах. Влада зевнула.
   - По-моему, да. Но мне кажется, не того же, что и все. Чего-то другого. Знаешь, одни боятся, потому что не знают, а другие - потому что что-то знают. Может, он о чем-то догадывается?.. Впрочем, это мои личные наблюдения - никто никогда об этом не говорил...
   - Из чего же ты сделала такой вывод?
   - Потому что бабка Вера боялась его. Когда один человек боится другого - это сразу видно... Думаешь, я ничего не соображаю?! - Влада недобро ощерилась, но от этого, почему-то, стала выглядеть очень жалко и смешно. Никто - никто не боится шипящих котят. - Я ведь многое вижу и слышу... Даже сейчас. Когда с матерью гуляю... то многое... Тогда я слышала, как Нинка кучерявая тебе проболталась. А ты знаешь, как на нее бабка Соня потом орала? Вечером? Я думала, она ее грохнет, на фиг!
   - Многое слышишь?.. - подумав, Кира решила пока не задавать ей прямых вопросов. Было очевидно, что Владу распирает от желания поговорить, но она побаивается. Грозной бабки Сони? Грозного Князева? - Может, тогда, объяснишь мне, как вышло, что Вадим Иванович... сколько он тут живет?
   - Года два... наверное.
   - И за такой короткий срок стал столь авторитетным, что его тут слушаются?
   - И вовсе не сразу! - Влада облизнула губы и начала тереть их указательным пальцем. - Вначале его многие не любили. Ну, не то, чтобы не любили, но... не принимали...
   - Потому что чужой?
   - Не. По-моему, он не хотел вести себя так, как они.
   - Тихо?
   - Ага.
   - А потом, значит, смирился?
   - Не знаю. Может, они до чего-то договорились... В любом случае сейчас он здесь свой, - Влада покосилась на Киру. - Многим не нравилось, что вы приехали... особенно, что приехала ты... но он вас защищал. Говорил, что в этом нет ничего страшного, - она усмехнулась. - Он очень смешно назвал тебя один раз.
   - Как?
   - Солнечная девочка.
   Кира тоже усмехнулась и посмотрела на Владу, прищурив один глаз.
   - А знаешь, что я думаю? Что все это - твои фантазии!
   Она намеренно произнесла последнее слово с подчеркнутым снисходительным презрением взрослого, разговаривающего с несмышленым ребенком, и Влада тотчас взвилась на диване, с грохотом свалив на пол кружку - по счастью, уже пустую.
   - Фантазии?!! От фантазий люди не пропадают!!!
   Она ошеломленно распахнула глаза, после чего повалилась обратно, свернулась калачиком и натянула на себя покрывало до самых бровей. Кира наклонилась, подняла кружку и поставила ее на стул. Она заметила, что ее рука дрожит. Чудесно! В этом дворе живут одни сумасшедшие - и Влада в первых рядах. Наговорила ей с три короба, а Кира слушает, раскрыв рот!
   Это по поводу Артема Бондаренко, слесаря аварийной службы... он пропал... пропал...
   ...блестящая капля, ползущая вниз, оставляя на обоях тонкий красный след...
   - Так в моей квартире, значит, пропадали люди? - насмешливо спросила Кира, разглядывая свои ногти. - Ну же, сказала "а" - говори "я"! Можно узнать подробности, количество, имена-фамилии?
   - Это правда! - глухо сказали из-под покрывала. - Некоторые, кто жил здесь, пропадали. Они приходили вечером... а потом их тут просто не оказывалось. Вещи были, а их - нет!
   - Да неужто?! И ты сама это видела?
   - Я - нет! Но говорили - многие говорили... И сейчас говорят! А несколько раз сюда менты приходили... которых родственники вызывали. Два или три раза... не помню... Это при мне только. А было еще и до меня...
   - Влада, все, что ты говоришь - полный бред! Господи, я-то думала что-то серьезное... Ты стариковских россказней наслушалась...
   - Ничего подобного! - Влада сбросила покрывало и села на диване. Теперь ее глаза прояснились совершенно и даже щеки порозовели. - Во дворе всегда кто-то сидит, а если никого нет, то кто-нибудь обязательно смотрит в окно... им же делать нечего... Твоя бабка - она часто хату сдавала, летом особенно... на несколько дней, на неделю... редко когда больше двух недель... и все время люди приезжали, уезжали... Так вот, - она понизила голос, словно боялась, что услышит кто-то посторонний, - некоторые из них не уезжали.
   - Неужели?! - Кира засмеялась, хотя энтузиазм, с которым Влада отстаивала свою нелепую историю, начал ее немного пугать. - Здесь что - круглые сутки посты стоят?! Следят, кто приехал, кто уехал и когда?
   - Они ведь все очень любопытные, - рука Влады поднялась и начала нервно ерошить влажные волосы. - Они за всеми наблюдают... И ведь... говорили... это началось еще задолго до того, как я родилась...
   - А ночью они тоже сидят - фиксируют, кто уезжает?
   - Ночью нет.
   - Ну, так значит те, кто не уехал на их глазах, просто уехали ночью или очень поздно вечером, или очень рано утром...
   - Все?
   Кира осеклась. Сейчас уже взгляд Влады был снисходительным и необычайно умудренным. Теперь она казалась совсем другой и никак не ассоциировалась с тем замурзанным нечто, которое недавно валялось в пыли среди гаражей.
   - А почему, собственно, нет? Разве их было так много?
   - Очень, - ровно ответила девчонка. - Потому они и боятся.
   - Чушь, Влада! Если бы люди здесь пропадали, да еще в таком количестве - такое бы началось! У всех есть родственники, друзья, коллеги, наконец!
   - Нет, не у всех, - заметила Влада. - Вот если я пропаду? Кто заметит? Например, если б я к тому же жила не в этом дворе? На занятия хожу через раз, в ларьке мне замену найдут через пять минут и не вспомнят, кто я, одного из моих друзей ты видела, а мать вообще не поймет, что случилось.
   Кира молча покачала головой, поджав губы.
   - А, понимаю, хочешь сказать, что такие, как я, здесь хату бы не снимали? Всякие были. И те, кто пропадал, большей частью приезжали одни. К тому же, из других городов, в основном. Наши ж все расспрашивали. Нашим ж все надо! - Влада почесала мочку уха. - Но несколько раз пропадали и семьи. Целые семьи, ясно тебе?! С детьми! А одного мужика я сама видела!
   - В смысле? Как ты его видела, если он пропал?
   - Не он. Его жена и дочь. Он вышел вон туда в ларек сигарет купить, вернулся, а их нет. Вещи лежат, а их нет. Не убежали же они за две минуты?! Тем более, наши говорили, семья хорошая была... Вот он, как раз, ментов и приводил. Тут такое творилось!.. - Влада причмокнула и закатила глаза. - Бабку твою тогда, потаскали, кстати. Но что ей пришьешь - она у племянницы жила в это время. А тут... никто ничего не видел, не слышал, ранний вечер был... Словно испарились...
   - Испарились... - эхом зачем-то повторила Кира и внимательно посмотрела на нее. - А мужик этот куда делся?
   - Не знаю. Уехал, может быть... хотя этого тоже никто не видел. Либо он уехал ночью... либо... вслед за ними... тоже...
   - Влада, ты понимаешь, что это историю вполне реально проверить, между прочим?!
   - Да проверяй на здоровье! - Влада обхватила руками согнутые колени. - Слушай, дай пожрать что-нибудь, а?
   - Может, тебе еще подать на подносе?
   - Да чего там, я дойду до кухни... Слушай, ты только у них ничего не выспрашивай, ладно? Я им обещала... Вдруг я этим хуже сделала... что рассказала... Вот ты жила, не знала, а теперь у тебя крыша поедет...
   - У меня не едет крыша от всяких баек!
   - Вот ты такая же, как моя мать! - свирепо сказала Влада. - Та тоже вечно - ах!.. глупости, глупости!.. а сама так и лезла сюда - поглядеть. В гости к бабке Вере напрашивалась постоянно.
   - И та ее пускала? - изумленно спросила Кира.
   - Ну да. Мамка ей пирожные приносила, чай вместе пили. К себе приглашала, только бабка Вера никогда не ходила. А... потом мать украла у нее ключи. Запасные. Я видела их у нее. Я ведь все вижу - я говорила, - Влада замолчала, потянула к себе пачку сигарет, вытащила одну и закурила.
   - Они не смешные, - заметила Кира, но та отмахнулась.
   - Нормально все!
   На несколько минут в комнате повисло молчание, потом Кира осторожно произнесла:
   - Так ты из-за своей матери так на меня смотрела?
   В глазах Влады что-то полыхнуло, она затянулась сигаретой и выдохнула дым, глядя куда-то сквозь него. Потом ровно сказала:
   - Это машинально - ведь ты ее родственница, бабки Веры... Автоматом идет просто. Моя мать была нормальным человеком... до того вечера, пока не залезла в эту квартиру. Ей же хотелось все знать... Бабка Вера уехала в очередной раз, постояльцы ушли на море... вот она сунула свой нос. Я не знаю, что там было. Но вернулась она такой, как сейчас. И другой она больше не бывает, - Влада сглотнула и сбила столбик пепла в пепельницу. - Так достает иногда - выть хочется! Иногда кажется - не выдержу, повешусь или еще чего! А в больницу ее не отдашь - там по ночам свет выключают, а она без света спать боится, у нее истерика начинается. Работаю, блин, на электроэнергию!
   - Влада, мне очень жаль и твою мать, и тебя, - медленно произнесла Кира, - но при чем тут квартира? Это просто вещь, это камень и обои, это все мертвое, оно не может ничего сделать.
   - Мертвых вещей не бывает, - неожиданно заявила девчонка, втыкая сигарету в пепельницу. - Мой дед всегда говорил, что у вещей есть душа и память, и даже привязанности. У него была машина - не новая, но всегда отлично ездила и практически не ломалась. А когда он умер, никто не смог ее больше завести. Никогда. И починить тоже, - она склонила голову и посмотрела на Киру как-то странно. - Может, эта квартира наказала мою мать за то, что она вошла сюда без спроса? Показала ей что-то? Или пыталась забрать, как остальных...
   - И был бред, Влада, а это - и вовсе! - Кира встала. - Неужели ты хоть на чуть-чуть веришь в то, что говоришь?! Ты - современный человек, в торговом учишься... иногда, в конце концов!.. Откуда в тебе это взялось? От наркоты что ли?
   - А ты поживи с больной два года! - сказала Влада с неким злорадством. - Послушай, что она говорит!.. Я посмотрела бы тогда, сколько в тебе всего бы понабралось!
   - Какой была моя бабка? - Кира задумчиво посмотрела на стену. - Ты ведь, получается, знала ее...
   - Никто ее толком не знал. Да и бывала она здесь редко. Ходила тихая-тихая, как тень, а смотрела на тебя так, словно на какую-то букашку. Высокая, еще красивая... вообще хорошо выглядела... А сколько ей было?
   - Я даже не знаю толком... что-то около восьмидесяти. Даже за восемьдесят.
   - Никогда бы не подумала, - Влада покачала головой. - Мне казалось, ей шестьдесят - не больше... Разговаривала с некоторыми... но во дворе никогда не сидела. А в последнее время всегда если выходила куда, то только с племянницей... не знаю, как ее зовут... И всегда на машине уезжали и приезжали... на такси... Так как - дашь поесть?
   - Пошли, - Кира встала и направилась на кухню. Влада зашлепала следом, крутя головой по сторонам.
   - А квартира-то вроде самая обычная, - недоуменно заметила она.
   - Конечно, потому что она и есть обычная. Только очень разваленная. Странно, что у бабки было так много постояльцев...
   - Ничего странного. Хата возле моря, и брала она недорого - некоторые рассказывали нашим... А зажиточные тут и не жили. Тем более, зажиточного бы точно уж сразу хватились...
   - Не начинай опять, а?!
   - Зря ты мне не веришь, - Влада поежилась. - Холодно здесь как!
   - Что есть, то есть. Под полом морозильная камера с трупами - вот и тянет оттуда.
   Влада фыркнула и плюхнулась на табуретку. Через несколько минут она уже жадно поглощала горячий фаршированный перец, обильно политый сметаной, и по ее бледному лицу быстро расплывалось удовольствие. Сидя напротив нее и потягивая апельсиновый сок, Кира подумала, что сейчас девчонку даже можно назвать хорошенькой.
   - Только не начинай мне говорить: мол, если я сейчас брошу двигаться и возьмусь за ум...
   - Нельзя взяться за то, чего нет. Но если ты бросишь двигаться, то у тебя есть все шансы не превратиться в труп и даже остаться особой женского пола. Даже симпатичной.
   - Вкусно! - сказала Влада с набитым ртом. - А я готовить не умею... практически. "Мивина", там, полуфабрикаты всякие... или яичница.
   - Я хочу тебе кое-что показать... - задумчиво пробормотала Кира, пропустив ее слова мимо ушей. Она встала, ушла и через некоторое время вернулась с небольшим объемистым свертком. Развернула и протянула Владе пачку фотографий. - Посмотришь?
   - Давай, - Влада протянула руку, продолжая интенсивно жевать. - А чего искать?
   - Да конкретно ничего. Просто посмотри. Может, кого-нибудь узнаешь...
   - А чьи фотки-то?
   - Не знаю.
   Влада взяла фотографии и начала внимательно их просматривать, качая головой и что-то бормоча про себя. Она смотрела долго. Наконец разобрала фотографии на три стопки - толстую, потоньше и совсем тонкую.
   - Этих не знаю, - Влада пододвинула толстую стопку Кире. - Этих, - она покачала в воздухе стопкой потоньше, - по-моему знаю, кажется, они здесь жили - ну, хату снимали, но стопроцентно не скажу. А эти, - она постучала пальцем по самой тонкой, - точно здесь жили.
   Кира внимательно просмотрела фотографии из третьей стопки. Мужчины и женщины, на вид - самые обычные люди с заурядной внешностью. На кой черт бабке было собирать фотографии своих постояльцев? На долгую память?
   Мы же уже обсуждали это, Кира... Вспомни, что ты видела... Она видела их тоже. Надо же ей было как-то отличать их друг от друга. По фотографии трудно узнать тень... но по фотографии легко ее сделать. Ножницами, помнишь? А уж по этому черному силуэту узнать тень гораздо легче...
   - Вот этого очень хорошо помню, - Влада ткнула пальцем в фотографию темноволосого парня лет двадцати пяти, с симпатичным, но глуповатым лицом. - Он, кажется, местный был. К нему друзья вечно закатывались, куча баб, сейшены до утра... грохот... Наши бабки очень бесились из-за него... ну, ты понимаешь. Недели три жил зимой... позапрошлой, кажется. Потом съехал.
   Кира разложила фотографии веером, низко наклонившись и прищуренными глазами вглядываясь в лица.
   - И кто же из них, как ты говоришь, пропал? Хотя правильней будет сказать, кого из них не видели уезжающим?
   Влада уверенно отобрала семь фотографий - пятеро мужчин и две женщины - все совершенно разного возраста. Самой молодой - девушке - было около двадцати двух, самому пожилому - мужчине - лет пятьдесят.
   - Ничего не путаешь?
   - Нет. Вот этот старый все ко мне клеился. А вот с этим мужиком мы накануне договорились на море сходить, а он на следующий день... - Влада издала звук выскакивающей из бутылки пробки и развела руками.
   - А тот мужик, у которого семья пропала?
   - Нет, его здесь нет. И семьи этой тоже. Я их хорошо помню - девчонке года четыре, как кукла была, - Влада вздохнула. - Жалко.
   Кира подперла голову ладонями и тоже вздохнула.
   - Неужели ты это серьезно?
   - На твоем месте, я бы продала ее как можно быстрее!
   - Может быть. Но ты не на моем месте.
   - Да уж, верно, спасибо, что напомнила, - Влада отодвинула пустую тарелку. Ее глаза блестели мягким уютным блеском, словно у сытой кошки, волосы уже почти высохли и торчали в разные стороны неровными прядями. - Ты мне объясни - почему ты сегодня остановилась? Потому что я из твоего двора?
   - Да нет.
   - А почему?
   - А оно тебе надо? - Кира встала и начала складывать грязную посуду в раковину. Влада повернулась и поджала под себя ноги, с любопытством разглядывая набор специй.
   - Вообще-то да. Никто не останавливается обычно. Разве чтоб сказать - как тебе, девочка, не стыдно? Или то же самое, но матерно. А потом дальше идут. А ты-то чего? По морде даже дала.
   - Ты сделала тот же вывод, что и из подзатыльника Вадима Ивановича? - Кира хмыкнула, открывая кран. - Бьют - значит не все равно?
   - Значит, замечают, - Влада зевнула. - Конечно, когда бьют именно так, а не в живот ногой, например.
   - Бывает и такое?
   - Всякое бывает. Даже оттрахали один раз, не побоялись - вдруг спидоносная!.. Не боись, - с усмешкой сказала она Кире в спину, - ничего такого у меня нет, проверялась недавно... по работе надо было.
   - Поздравляю, - пробормотала Кира - не без облегчения. - Ты б завязывала, все же.
   - А зачем?
   - Ради матери, хотя бы.
   - Я когда-то тоже просила ее не лезть в эту квартиру. Предчувствия у меня были нехорошие. Ради себя просила. Думаешь, она послушала? - Влада отвернулась и уставилась в окно.
   Много позже, уже в ночной час Кира тоже смотрела в окно. Двор был пуст, и никто не сидел возле люка. Это было так непривычно, а по утрам казалось почти катастрофой. Отправляться на пробежку и не видеть, как оборванная компания вкушает свой завтрак, а молодая бомжиха трясет свой шар с блестками или пристает к дворничихе. Отчего-то Кире хотелось надеяться, что забавная компания обязательно вернется к своему люку - без них двор даже стал каким-то осиротелым.
   Она прыгнула в холодную постель, выключила свет и некоторое время лежала в темноте, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Потом потянулась к зажигалке, но тут же отдернула руку и закрыла глаза, и уже засыпая, все думала о нелепостях, рассказанных Владой, и о людях, которые могут исчезнуть - и этого никто не заметит. А если и заметит, то не придаст этому особого значения. И уже на границе сна, даже дальше, в памяти всплыла фраза, которую она крикнула брату в ночь аварии.
   Стас, его там нет!
   И следом слова уже полузабытого человека, трясшего ее возле трансформаторной будки.
   Его там не было!
  
  VI.
  
   - Сергей, когда партнерша идет на проворот под рукой, ты должен давать ей место - вот так! - поучала Тоня, заменив Сергея в паре и протанцовывая его партию. - Уходить в сторону - вот так. А то получается, что Кира должна не только вращаться, но еще и тебя оббегать. Если ты будешь стоять так, - она показала, как, - то партнерша в тебя врежется! И крепче держи ее за руку - она же улетает у тебя все время!
   - Да держу я, держу... - добродушно пробормотал Сергей. Тоня отошла на несколько шагов и красиво уложила ладонь на бедро.
   - Ну-ка, показывайте! И-и... ча-ча-раз... два, три!.. Кира, в лонгстепе не ставь ногу так далеко...
   Кира станцевала назад, вперед, пошла на двойной проворот, Сергей отступил, как требовалось, удерживая ее левую руку за пальцы, она дважды повернулась, на мгновение застыла в нелепой вывернутой позе, после чего зашипела и выдернула руку, мгновенно потеряв всякое желание дотанцовывать партию.
   - Это танец, а не тренировка по ай-ки-до! - она толкнула его в бедро, и Сергей, схватив ее за руку, подул на пальцы. Тоня подошла подняла его ладонь вверх, вложила в нее свои пальцы и снова начала показывать.
   - Свободно держи, рука партнерши должна крутиться, крутиться... Ты же ей так пальцы сломать можешь.
   - На бальных танцах повышенный травматизм, - поучительно заметил Рома, танцевавший неподалеку, после чего провел Оксану таким стремительным "зигзагом", что уследить за движениями их ног было практически невозможно. Тоня всплеснула руками и кинулась к ним.
   - Как руки держите?! Почему ритм не слушаете?!
   - Я все делаю, как надо - странно, что не очень получается. Вот в одиночку - все отлично выходит, - Сергей отпустил ее, вытирая ладонью взмокшее лицо. - Уф-ф, жарко как!
   Он отошел за пальму, к приоткрытому окну и оттянул футболку за вырез. Кира прислонилась рядом к подоконнику, глядя, как ветерок ерошит его волосы. Сергей чуть передвинулся, так что их руки соприкоснулись, и легко улыбнулся ей. Улыбка была теплой, хорошей - одной из тех, от которых кажется, что кто-то провел ласково ладонью по голове и тут же убрал руку, не надоедая. Хорошо было вот так просто стоять рядом с ним и ничего не говорить.
   - Ну, что, пойдем? - внезапно спросил он, и Кира кивнула.
   - Да, надо отработать проворот, а то мы от остальных отстаем...
   - Нет, Кир, совсем пойдем. Мне сегодня позарез нужно быть на одной встрече, поэтому я тебя заве...
   - Ну-у, Сереж, ты что?!.. Мы же вчера договаривались, да и у Ромки день рождения...
   - Кир, я правда не могу сегодня, - Сергей потянул ее за руку. - Ну, прости-прости... Пойдем.
   - Нет, Сереж, я останусь, - Кира мягко высвободилась. - Сегодня новые фигуры объясняют, я хочу посмотреть.
   - Одна?
   - Ну и что? Вон несколько наших девчонок из-за нехватки партнеров почти все время одни танцуют - и ничего. Нет, я останусь.
   - Ладно, как хочешь. Только сильно не задерживайся, вас же наверняка после начала отмечания куда-нибудь да понесет.
   - Ага, - рассеянно сказала Кира, глядя на Тоню, которая уже делала ей знаки вернуться в центр зала.
   - Если будешь очень поздно возвращаться - позвони мне, я постараюсь тебя отвезти... Ты ведь не обиделась?
   - Конечно нет, дела - я все понимаю... Ладно, Сереж, я пошла - они уже начали.
   - Может ты и мою партию заодно запомнишь, - он улыбнулся, и Кира пожала плечами.
   - Никаких гарантий... Сереж, что ты так смотришь - не обиделась я.
   Сергей поймал ее ускользающую руку, наклонился и коротко выдохнул Кире в ухо - тепло и щекотно:
   - Люблю...
   Прежде, чем она успела ответить, он легко скользнул по ее губам поцелуем, развернулся и пошел к длинному ряду стульев, где была свалена одежда. Некоторое время Кира ошеломленно смотрела, как он сгребает свои вещи и неторопливо идет к занавесу, потом слабо улыбнулась некоей особенной, обращенной к самой себе улыбкой, как умеют улыбаться только женщины. Она не ожидала этого слова - она вообще не рассчитывала его услышать, ведь их отношения были такими легкими и простыми, ни к чему не обязывающими и оттого удобными для обеих сторон. А теперь... С одной стороны, это приятно и волнующе, но с другой, может все осложнить. Можно, конечно, надеяться, что Сергей сказал это просто так - ведь многие говорят такие слова с легкостью, потому что под ними одна лишь пустота, а женщинам очень нравится такие слова слушать.
   "Стас был бы на седьмом небе, если б услышал!" - вдруг почему-то подумала Кира и мысленно криво усмехнулась. Стас ведь уже чуть ли не записал Сергея в родственники и относился к нему с редкостным благодушием, хотя иногда, когда Мельников в его присутствии позволял себе вольности - обнять Киру или подшлепнуть - Стас ничего не говорил, но взгляд его резко сужающихся глаз наполнялся такой холодной злостью, что это пугало даже Киру.
   Но Сергей ушел, а занятия продолжались, и вскоре она выкинула все это из головы, увлеченная разучиванием новых фигур. В одиночку было трудновато отработать движения правильно, но все же вскоре она приноровилась, перебрасываясь смешливыми взглядами с теми девушками, которые сегодня тоже танцевали одни. Для закрепления каждой фигуры она то и дело одалживала у Оксаны Ромку. Ромка одалживался охотно и быстро заявил, что вполне готов работать на два фронта, за что получил от Оксаны подзатыльник, правда, для этого той пришлось подпрыгнуть. Танцевать с Ромкой было легко и весело. По профессии он был электриком, по характеру - шумным и говорливым, безумно любил поэзию и знал наизусть множество стихотворений, которые и зачитывал постоянно кстати и некстати. Чаще всего лиричность посещала его во время танцев, что то и дело сбивало партнеров с ритма. Вот и сейчас, используя те моменты, когда Кира была в пределах досягаемости, он вещал, попутно делая шаги и раскачивая бедрами:
  Не плачь, не плачь, мое дитя,
  Не стоит он безумной муки.
  Верь, он ласкал тебя шутя,
  Верь, он любил тебя от скуки!1
   - Мой юный друг! - в конце концов вспылила Кира. - Если ты не прекратишь мне мешать, я больше не буду тебя одалживать или вообще уйду - тоже!
   Занятия закончились на пятнадцать минут раньше обычного, старый потрескавшийся стол наскоро уставили бутылками и пластиковыми стаканчиками, дополнив экспозицию парой небольших тортиков, столпились вокруг него и провозглашали тосты до тех пор, пока бутылки не опустели и от тортов в коробках не остались одни лишь крошки и пятна крема, а после этого снова включили центр и танцевали. Кто-то, с милостивого разрешения никуда сегодня не торопившихся преподавателей, сбегал в магазин. С четвертого этажа спустилась и заглянула на шум группа с современных танцев. Часть из них была знакомыми, часть вообще никто не знал, но остались все, и еще долгое время в зале горел свет и до самого потолка был наполнен он разговорами и смехом, музыкой и танцами, и Кира танцевала вместе со всеми - и классические танцы, и современные, повторяя движения за танцующими, и все сегодня давалось удивительно легко. Иногда даже чудилось странное - что она не просто слышит музыку, а чувствует ее каждой клеткой своего тела, и это музыка, а не блестящий усталым блеском паркет, стелется под ее ногами, и это она дает ей такую удивительную легкость, что можно взлететь в очередном сложном провороте... Вокруг было так светло, так ярко, столько жизни, ее захлестывало и крутило в этом, как крутит легкий камешек внутри высокой волны, и ей не хотелось обратно в тень. Совсем не хотелось. Не хотелось никогда.
  
  * * *
   Она возвращалась домой заполночь. И Стас, и Сергей звонили уже несколько раз, и Кира, устав отвечать, что все в порядке и она уже скоро придет, в конце концов просто отключила телефон. "Топик" умчался, оставив ее на безлюдной остановке, и Кира неторопливо пошла по дороге, залитой лунным светом. Музыка все еще звучала в ее теле, и она шла, пританцовывая и размахивая руками. Неважно было, увидит ее кто-то или нет - иногда это совершенно не имеет значения, и Кира стучала каблуками по лунному асфальту, переходя то на лонгстеп, то на шаг самбы, то подпрыгивала, как в джайве, то быстро перебирала ногами в "зигзаге" или плетении квикстепа. Она сорвала пышную ветку китайской сирени, тягуче-ароматной и величаво помахивала ею, двигаясь в томном полуповороте вальса, в зовущих шагах румбы или шагах-дуге танго, а потом сбивалась на пасадобль и ветка сирени превращалась в рапиру... хотя женская партия вроде как не подразумевала рапиры. И вращая кистями рук, Кира с усмешкой думала, что если кто-то и увидит ее, то наверняка решит, что она пьяна в дым или сошла с ума. А может и то, и другое вместе. Смешно. И когда за кустами хрустнули ветки под чьими-то лапами, она не обратила внимания на этот звук. Небось, опять все тот же пес. Сегодня даже он не вызвал бы у нее раздражения. Интересно, какой он?
   Пьяна она не была. Легкий хмель - не более того. Ее пьянил яркий праздник, с которого она возвращалась, он держал ее крепко и не хотел разжимать объятия, он шел рядом с ней, напевал и нашептывал движения и сообщал ритм ее стучащим каблукам. Какое значение имеет время суток и место, что значат выбоины дороги, дворовые бугры и впадины, камни, трещины - все земные неровности? - ведь все они словно превратились в гладкий паркет, и протанцевав до середины двора, Кира так ни разу и не споткнулась. На несколько секунд она застыла, небрежно оглядываясь. Под огромными акациями не было ничего кроме полумрака, окна ее квартиры темны, значит, Стас сидит в гостиной. Большинство в окрестных домах уже потушили свет, и только в соседнем в трех верхних окнах горели все огни, громко играла музыка и слышались голоса - там тоже был какой-то праздник. Кира прислушалась к известной песенке "Аnique" - "Оpa opa" и снова затанцевала, смешав воедино движения самбы, ча-ча-ча и кое-что из современного танца. Получившаяся смесь оказалась неожиданно захватывающей, и она кружилась посередине двора, совершенно забыв, где находится, и остановилась только тогда, когда лившаяся сверху веселая мелодия сменилась чем-то меланхолично-задумчивым. Даже за полсекунды до того, успев в очередном провороте зацепиться взглядом за выступившую из-за толстого ствола акации высокую тень. Вздрогнула, уронив ветку сирени, и дернулась назад, готовая метнуться в подъезд...
   - Не пугайтесь, это всего лишь я, - негромко сказал знакомый голос, и Кира, глубоко вздохнув, расслабилась, опустив руки.
   - Боже мой, Вадим Иванович, как вы меня напугали!.. Что вы здесь делаете в темноте за деревом, а? Прячетесь? Засаду устроили?
   - Вовсе я не прячусь, - сказал Князев, подходя ближе и останавливаясь в двух шагах от нее, опираясь на трость. - Просто стоял рядом с деревом. Смотрел на вас. Вы потрясающе танцуете!
   - Благодарю вас, - Кира сделала реверанс. - И вы не сделаете мне замечания, что я танцую прямо на улице, посередине вашего строгого патриархального двора?
   - Непосредственность - хорошая черта, - он усмехнулся. - Непосредственность такого рода. И не страшно вам тут одной, в темноте?
   - Нет. Сегодня мне ничего не страшно. Знаете, бывают такие вечера... - она закинула голову, слушая неторопливую музыку. - Вечера, когда хочется обнять весь мир... Забавно, вроде бы музыка громко играет, и в то же время вокруг кажется так тихо. Странное место наш двор, иногда мне кажется, что оно находится где-то в другом измерении...
   - Все старые дворы такие, - Вадим Иванович поднял голову, и лунный свет блеснул на стеклах его очков. - Ладно, пойду. Еще раз извините, что напугал...
   - Подождите, - Кира легко коснулась его руки, и он остановился, повернувшись. - Вам нравится эта музыка?
   - Я редко слушаю такую музыку, но эта, вроде бы ничего, - ответил он с легкими нотками удивления. - Да, под нее определенно хорошо танцевать.
   - Хотите потанцевать со мной?
   - Я?! - изумился Князев, и его голос чуть дрогнул. Кира смутилась.
   - Ой, простите, я дура - я совсем забыла о вашей...
   - Да нет, нога сегодня болит меньше обычного, и я вполне бы мог, но... - его голос вдруг стал подчеркнуто официальным, - вам бы лучше подобрать для танца партнера помоложе.
   - У меня есть партнер помоложе, но сейчас я хочу танцевать с вами, - Кира протянула правую руку, и лунный свет ласково огладил серебряные кольца на ее пальцах. - Вы опасаетесь за свою репутацию, господин майор? Или вас смущает то, что я предлагаю танцевать прямо на улице?
   - И то, и другое - абсолютная глупость! - резковато ответил Князев и усмехнулся. - Конечно же я согласен. Я же не идиот, чтобы упускать такое предложение!
   Он посмотрел на свои пальцы, сжимавшие набалдашник трости, разжал их, и трость глухо стукнулась о землю. Князев протянул руку навстречу ее руке, и ладонь Киры осторожно скользнула в его ладонь, а другая легла ему на плечо. Сегодня Вадим Иванович был без плаща, и сквозь тонкую ткань рубашки она чувствовала его плечо - теплое и крепкое.
   Во время танца он несколько раз что-то говорил. Кира не вслушивалась в слова - вслушивалась только в его голос. Князев держался в своей обычной насмешливой манере, но она чувствовала за ней плохо сдерживаемое волнение. Отчего-то ей казалось, что он сбит с толку и даже в чем-то напуган, и вот-вот отпустит ее и сбежит куда-то в темноту, но он этого не сделал. Танец был простым, без изысков, но в этой простоте было что-то непонятное, завораживающее. Хромота Князева практически не ощущалась, он двигался то плавно и уверенно, то стремительно и с каким-то отчаяньем, лихо проворачивая Киру под рукой и вызывая у нее всплеск веселого удивления, а потом его движения снова становились медленными. Она слушала музыку и смотрела на его непроницаемое лицо, скрытое полумраком, и ей казалось, что они танцуют здесь не минуту, а давным-давно. Они кружились в центре двора, в центре двора-мира, и вокруг них кружились окна, за каждым из которых шла чья-то жизнь, и если заглянуть в них, то можно было увидеть, как в гостиной Стас обнимает Вику, нетерпеливо притягивающую к себе его черноволосую голову, как Софья Семеновна курит сигарету, сидя в кухонной темноте, и как рядом с ней поблескивает глазами Лорд, устремивший задумчивый взгляд в окно, как Сан Саныч, лежа в постели рядом с женой, раздраженно размышляет над проигранной накануне очередной шахматной партией и над тем, удастся ли в сентябре подстрелить из своей старенькой двустволки хоть одного фазана, как сердито похрапывает Нина в своей кровати, как Антонина Павловна дремлет в кресле перед телевизором, как Влада, сидящая на паласе, скрестив ноги, залитая ярким светом ламп, холодно смотрит на спящую мать, как Мила укачивает хнычущего ребенка, отбрасывая на спину ссыпающиеся на плечо пряди волос, а Таня в одних трусиках усаживается на колени к мужу, сонно смотрящему передачу про автомобили, - и все они - и спящие, и неспящие, словно связаны тонкими невидимыми нитями друг с другом и теми, кто кружился в странном подлунном танце. Им были ведомы и свет, и тьма старого двора, им ведомы его тайны, и тайн этих было довольно.
   С каждым движением, с каждым шагом, с каждым легким поворотом головы, даже с каждым вздохом Кира чувствовала себя все более и более ошеломленной. Князев больше ничего не говорил, глядя куда-то поверх ее головы, она же уткнулась взглядом в одну из едва видных в темноте пуговиц на его рубашке и нервно кусала губы. Она была совершенно сбита с толку. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя более сбитой с толку. Даже видения были пустяком, даже рассказ Влады - бледной детской шуткой - все это было ничем.
   Ее тянуло к Князеву - именно тянуло, как тянет к мужчине, а не к старику, - к сильному привлекательному мужчине в расцвете сил, и это было совершенно нелепо. Она танцевала с ним, как с мужчиной, она желала его ладоней на своем теле, она хотела прикоснуться к его губам - она хотела всего того, что женщина хочет от своего мужчины, и это было совершенно невозможно. Как может быть такое - ведь он старик, старик! Его лицо, его волосы, его сгорбленная фигура, шагающая, прихрамывая, по утренней дороге, стуча тростью... Человек, которого она привыкла видеть каждый день, человек, вдруг ставший таким близким, ставший почти родным... Как возможно такое?!
   Не выдержав, Кира придвинулась ближе, скользнув ладонью по его спине, и Вадим Иванович сразу же остановился. Почему-то она чувствовала, что он не удивлен, - чувствовала так же отчетливо, как и то, что он не хочет, чтобы это движение продлилось.
   - Обнимите меня, - прошептала она. - Пожалуйста, обнимите меня. Я не пьяна... просто обнимите меня.
   Кира почувствовала, как теплые ладони легли ей на спину, чуть потянули, и она податливо уткнулась лицом в тонкую ткань рубашки Князева, от которой пахло табаком и легким горьковатым запахом одеколона. Вздохнула.
   - Кира, - глухо сказал он, - давайте я отведу вас домой. Пожалуйста... не нужно так... Не делайте того, что кажется вам нелепым. Это пройдет... это просто... бывает...
   - Я не пьяна, - повторила она, вжимаясь лицом в его грудь еще крепче. - Я не пьяна... и я ничего не понимаю. Вы мне дороги... но так быть не должно... я не понимаю, почему...
   - Перестаньте. Я же совсем...
   - Вы не старый! - вдруг воскликнула она с каким-то детским упрямством. - Я не имею в виду, что вы... но вы не... я не понимаю... Вы меня обманываете... я не понимаю, как... я чувствую... особенно сейчас... я вижу одно, а чувствую совершенно другое... почему так? Кто вы?!
   - Вы знаете, кто я, - ровно ответил Князев. Одна из его ладоней поползла с ее спины к затылку, пальцы вплелись в ее волосы, перебирая длинные шелковистые пряди. Он глубоко вздохнул и вдруг наклонился и прижался подбородком к ее лбу, крепко сжав руки, но прежде, чем Кира потянулась к нему, отодвинулся - почти отскочил.
   - Кира, я прошу вас - идите домой! То, чего хочу я и чего хотите вы - невозможно!
   Она метнула на него яростный взгляд и бросилась к дому, но Вадим Иванович успел схватить ее за руки, оказавшись намного проворней, чем она думала. Кира попыталась вырваться, но он держал крепко.
   - Кира...
   - Пустите меня! Пустите, я закричу!
   Он отпустил ее, но Кира осталась стоять на месте, сжимая и разжимая пальцы, словно сминая ночной воздух.
   - Кира, не злитесь и не чувствуйте себя оскорбленной. Поверьте, это того не стоит. И спасибо за танец, - Князев взял ее повисшую руку, поцеловал сжатый кулак. - Это много значит... очень много.
   - Снимите очки, - прошептала она зачем-то.
   - Нет, - ответил Князев, отпустил ее пальцы и исчез в темноте. Кира немного постояла, пытаясь уловить звук его шагов, постукивание трости о землю, но вокруг была лишь сонная тишина, нарушаемая отдаленными кошачьими криками. Тогда повернувшись и прижимая к груди сжатый кулак, она побрела к подъезду, ругая себя последними словами. Что на нее нашло, что случилось?! Много выпила? Нет. У нее Сергей - молодой, симпатичный, а она вешается на шею какому-то старику! Который еще, к тому же, и издевается над ней!
   Весь тот короткий отрезок времени, что Кира шла до подъезда, она ненавидела Вадима Ивановича - ненавидела настолько, что желала, чтоб он сейчас оступился где-нибудь в темноте и свернул себе шею! Но зайдя в подъезд, она привалилась к грязной стене и чуть не разревелась от боли, обиды и растерянности. Теперь она ненавидела лишь саму себя. Из-за своего идиотского поведения она лишилась доброго знакомого - почти друга, и больше не будет разговоров и подшучиваний на утренних пробежках.
   Но с другой стороны, что такого произошло - она оскорбила его моральные устои или очернила свой светлый образ в его глазах?! Он прекрасно знал, что Кира не ангел - упаси боже! - и сам ангелом не был. Другой бы с радостью ухватился за такую возможность... а он ушел. Почти убежал. Будто испугался чего-то.
   - ...Князев тоже боялся?
   - По-моему, да. Но мне кажется, не того же, что и все. Чего-то другого...
   - Бред, полный бред, а ты дура! - прошептала Кира и поднялась по лестнице. Позвонила в дверь, после чего нашарила в сумочке ключ и начала отпирать замок. Распахнув дверь, она вошла в прихожую и грохнула дверной створкой о косяк с такой силой, что на пол и ей на голову посыпалась штукатурка. Из столовой выглянул удивленно-встревоженный Стас босиком и в одних джинсах.
   - Господи, наконец-то!.. Ты чего?
   - Совершенно ничего! А ты чего?! Еще бы в полном неглиже выглянул! В этом доме совершенно не думают о нравственности и приличиях! Вичка вообще, наверное, в простыню замотана?!
   - Она...
   - Она здесь, не так ли?! - Кира швырнула сумку на тумбочку и сбросила туфли, разлетевшиеся по прихожей в разные стороны. - Думаешь, когда ты звонил, я не слышала в трубке ее глупое хихиканье?!
   - Тебя какая муха поцеловала? - поинтересовалась Вика, выглядывая из-за плеча Стаса. Выглядела она вполне прилично, только волосы были растрепаны и глаза поблескивали сыто и удовлетворенно. Кира резко протиснулась мимо них в столовую, вжав удивленную пару в косяк, описала по комнате круг и плюхнулась на стул, с которого тут же вскочила, выдернула из валявшейся на столешнице пачки сигарету и воткнула ее в рот так, словно пыталась себя этой сигаретой заколоть. Вика отошла и прислонилась к шкафу, глядя на подругу с некоей долей понимания, Стас же, сделав из поведения сестры собственные выводы, спросил:
   - Ты с Серегой поссорилась, что ли?
   - Серега! - руки Киры устроили в воздухе взбудораженную пляску, роняя сигаретный пепел на палас. - Вечно Серега! Что ты мне про Серегу постоянно?! Ты кто - его мама?!
   - Я просто...
   - Не при чем тут твой драгоценный Серега, успокойся! Он ушел еще в полдевятого, я была там без него. Просто у меня плохое настрое...
   - Что значит, ушел - как ушел?! - воскликнул Стас, не дослушав. - Я думал, ты с ним! Почему ты мне не сказала?!
   Кира повернулась и ткнула дымящейся сигаретой чуть ли ни ему в грудь.
   - А почему, собственно, я должна тебя об этом извещать?! Не лезь в мою жизнь, понял?!
   - Одна так поздно...
   - Мне не пять лет! Если я хочу, чтоб меня встречали, то звоню! Но я хочу этого далеко не всегда! Захочу - могу вообще домой не приходить - Серега тому будет причиной или кто другой - понял?!
   Стас озадаченно махнул на нее рукой.
   - С тобой сейчас невозможно разговаривать. Поговорим завтра - ложись лучше спать...
   - Я не хочу спать! И еще долго не захочу! Уйди, вообще!..
   Вика глазами сделала Стасу знак, и тот, недоуменно пожав плечами, удалился на кухню, ворча, что взбалмошная сестрица испортила ему чудесное послеромантическое настроение. Кира снова опустилась на стул, и Вика присела рядом на корточки.
   - Я выходила на кухню с минуту назад, - полушепотом произнесла она, и мрачный взгляд Киры впился ей в переносицу. - Из окна хорошо видно двор... Ты чего творишь, а?
   - Еще ты начни мне морали читать!
   - Да я не об этом. Это же тот, о котором ты... которого я видела тут у вас... Ты же сама говорила, что ему лет сто!
   - Вот что видела - то и забудь - ясно?!
   - Да ты же к нему приставала, - с легкой смешинкой сказала Вика. - Ты только что вовсю пыталась охмурить какого-то старикана. Он что - миллионер?
   - Он идиот! - буркнула Кира, потирая подбородок. - Еще хоть слово на эту тему скажешь - в окно выкину!
   - Ладно, умолкаю, - Вика мелко закивала, сложив ладони. - Только не надо так психовать. Стаса напугала... Он и без того вечно за тебя переживает...
   - Почему бы ему, для разнообразия, не попереживать за тебя?!
   - Ай-яй-яй, подруга, это удар ниже фонендоскопа! - укоризненно заметила она, поднимаясь. В комнату вошел Стас, бережно неся в ладонях кружку.
   - На, выпей-ка чайку, - он протянул Кире кружку. - Выпей - может, успокоишься.
   - Я не хочу!
   - Кир, ну давай. Твой любимый...
   - Я не хочу чаю, Стас! - жестко произнесла Кира, глядя на кружку чуть ли не с отвращением. - Что ты вечно носишься с этим чаем?! Захочу - сама заварю, в конце концов! Каждый вечер...
   Не договорив, она воткнула сигарету в пепельницу, встала и вышла из комнаты. Стас непонимающе посмотрел ей вслед, и в тот же момент Вика выхватила кружку из его руки, присела на краешек стула и сделала изрядный глоток.
   - Я выпью, если она не хочет, - она отпила еще. - М-м, вкусненько!
   Стас посмотрел на кружку, потом на нее и тоже сел на стул.
   - Да что с ней такое?
   Вика пожала плечами.
   - Без понятия. Может, критические дни? Или чем-нибудь отравили на танцевальном симпосионе - у них же, вроде, там у кого-то сегодня день рождения был.
   Стас хмыкнул. В этот момент в прихожей послышались шаги, зажегся свет, и он вскочил и вышел из комнаты. Кира в спортивном костюме сидела на табуретке и натягивала кроссовки.
   - Ты куда на ночь глядя?
   - Прогуляюсь к морю.
   - С ума сошла?! Темень на улице! Мало ли, кого там носит! Кира, не валяй дурака, слышишь?!
   - Нет, - ответила Кира, встала и быстро пошла к двери. Стас дернулся было за ней, но его остановили Викины пальцы, с удивительной силой схватившие его за плечо. Дверь за Кирой захлопнулась, и он резко развернулся, сбрасывая Викину руку.
   - Какого... Ты что - не видишь, что она пьяная?!
   - Вовсе нет, - Вика легко переместилась и теперь стояла между ним и дверью. - Оставь ее. Прогуляется - остынет.
   - Тебе известно, который час?! Там полно всяких уродов, там...
   - Стас, прекрати, - мягко сказала Вика. - Ничего с ней сегодня не случится. Пробежится - и вернется. Перестань ты над ней квохтать - ей действительно не пять лет. Будет лучше, если она хоть на какое-то время останется без нас.
   - Вика, отойди, - холодно произнес Стас.
   - Нет. Пусть делает, как хочет. Ты только испортишь все.
   - Черт возьми! - вскипел Стас, хватая ее за плечи. - Я уйду из квартиры на сегодня, если ей так хочется одиночества, а так...
   - Ей хочется одиночества не здесь, а там. Возле моря. Она мне рассказывала о своих утренних прогулках. Она любит море... всегда любила. Пусть проветрится... Я ее хорошо знаю, я ее подруга, все-таки.
   - А я ее брат!
   - Давно?
   Стас отпустил ее плечи и отступил на шаг. Его глаза стали пустыми и тусклыми, губы плотно сжались, и жесткость, обычно приметная только в изгибе этих губ, расползлась по всему лицу.
   - Стас, оставь ее в покое. Ты перегибаешь - вот она и бесится. У нее плохое настроение, она рассчитывала прийти в пустую квартиру, а тут мы...
   - Ты это говоришь, чтобы я больше внимания уделял тебе?
   - Я никогда ни у кого внимания не выпрашиваю! - отрезала Вика, отошла в сторону и начала надевать туфли. - Но знаешь что - мне все это надоело! У меня такое ощущение, что я встречаюсь с женатым человеком! Мне дороги мои нервы и мое время! Вначале ты не желаешь у меня ночевать, потом еще и заставляешь почти все вечера проводить у тебя дома... Все это было увлекательно, но до определенного момента. Давай, беги! Дверь я захлопну.
   Стас молча прошел мимо нее, взялся за ручку замка, но тут же развернулся и выхватил из рук Вики пиджак, который она уже сняла с вешалки.
   - Пойми, ночью здесь опасно! Ты же знаешь, какой это глухой район! Ты же...
   - Отдай, - ровно произнесла Вика, протягивая руку к пиджаку, но Стас бросил его на табуретку, обнял Вику за плечи и прижал к себе. Она не шевельнулась, холодно глядя в сторону.
   - Не уходи, - глухо сказал он и прижался губами к ее волосам. - Останься, дождись меня. Я пойду за ней... но она меня не увидит. Я просто должен быть уверен, что с ней все в порядке. Ты...
   - Я уже все сказала, Стас, - Вика попыталась высвободиться, но он держал крепко, и его пальцы сжимали ее плечи до боли. - Хватит уже.
   - Ну почему ты такая?!.. - Стас встряхнул ее. - Вика, не заставляй меня выбирать между вами. Это невозможно! Мне нужны вы обе!
   - Этого не будет. Рано или поздно она все равно уйдет от тебя.
   - Но пока она здесь, - Стас прижался лбом к ее лбу. - Ты подождешь? А потом мы поедем к тебе. Хорошо?
   Он улыбнулся, легко поглаживая ее щеки, и Вика некоторое время сверлила его холодным взглядом, потом, не выдержав, улыбнулась тоже.
   - Ты снова вонзаешь вилку в мое бедное сердце! Но учти, что до утра я ждать не намерена!
   - Ты - мое чудо! - Стас поцеловал ее и выскочил за дверь. Вика покачала головой, и едва дверь захлопнулась, улыбка исчезла с ее лица. Она вернулась в столовую, постояла немного, рассеянно глядя на голую стену, а потом вдруг, сама не зная, отчего, со всей силы ударила по ней ладонью.
   - Проклятая хата! - прошипела Вика и отступила, потирая ушибленную ладонь. Люстра слабо мигнула, и на мгновение в комнате стало темнее, словно кто-то набросил на лампу покрывало и тотчас же сдернул его. Вика вздрогнула и вскинула голову, глядя на люстру прищуренными глазами. Скачок напряжения, всего лишь.
   Она поежилась и озадаченно покосилась на стену. Дурацкое ощущение, конечно, но на секунду ей показалось, что квартире не понравилось то, что она сделала.
   Вика тряхнула головой, взяла со стола чашку с недопитым чаем, сигареты и ушла в гостиную смотреть телевизор.
  
  * * *
   Странно, пугающе и в то же время увлекательно было бежать пустынной ночной дорогой, мимо тихих дворов, застывших до утра машин, темных окон, за которыми все давно спали. Единственным звуком был стук ее кроссовок об асфальт. Кира бежала размеренно, и постепенно вся ушла в этот бег, ни о чем не думая и глядя только вперед. Вскоре перед ней выросла каменная стена, огораживающая старый пансионат, а чуть левее - приветливо открытые решетчатые ворота на пляж. Их никогда не запирали, и никто даже не знал, для чего они нужны.
   Кира сошла с асфальтовой дорожки, и под ее ногами зашуршала галька. Темный пляж казался пустынным, и успокоенная этим, она неторопливо пошла к берегу. Перебралась на большой бугристый камень, наполовину ушедший в воду, и села на нем, уперев ноги в соседний камень поменьше и свесив руку в холодную воду. Рассеянно посмотрела вдаль - туда, где на фоне звездного неба вырисовывались древние развалины, потом повернула голову и устремила взгляд на мерно колышущуюся воду, чувствуя, как постепенно и злость, и обида, и раздражение отступают куда-то, тают, тают, и вместе с ними уходят и остатки недавнего веселья, и даже люди, окружавшие ее, отступили куда-то в тень, став незначительными и неинтересными. Сейчас ей было хорошо одной, в полумраке и тишине. Странное это было ощущение, и отчего-то казалось, что с некоторых пор в ее теле живут два человека, которые никак не могут встретиться и договориться между собой. Одному хочется жизни, а другого тянет в тень, одному хочется смеяться и танцевать даже на ночной дороге, а другой сидит и смотрит на море, ожидая чего-то, что, возможно, не произойдет никогда, и пытаясь понять то, о чем даже не слышал.
   Морские волны тихо плескались о гальку - призрачный звук, серебристый, как лунный свет. Этот плеск тянул и завораживал - бесконечная мелодия, написанная на ноты ночного ветра и южной луны, в которой столько же тайны и очарования, сколько и безбрежной легкой печали, и мудрости, которой не познать и всем философам мира, когда-либо жившим во все времена... Но в этой мелодии можно потеряться и можно уйти вслед за своим взглядом, если смотреть на эти волны слишком долго... Сколько раз в него опускалось солнце, сколько раз из него воскресала ночь? Сколько дней ушло в эти волны, сколько слов спрятано под их безмятежностью? Сколько оно видело, сколько знает, сколько эпох скрывается под его водами... тихое лунное море ушедших времен, и что можно увидеть, если войти в него и попробовать доплыть до самого дна или напротив, плыть по поверхности, все дальше и дальше сквозь мерный плеск, похожий на шепот когда-то живших людей, которых давно уже нет...
   Внезапно Кира почувствовала, что уже не одна на пляже, и обернулась, но никого не увидела. Тем не менее ощущение осталось, и оно почти сразу же переросло в уверенность. Кто-то здесь был, кто-то смотрел на нее - и смотрел очень внимательно. Она резко встала, внимательно оглядывая берег, нестройные ряды топчанов, приземистое здание, в котором летом располагалось несколько диско-баров, - даже груды водорослей у края воды, словно под ними мог кто-то спрятаться. Ее взгляд проворно обежал весь пляж еще и еще раз, и вдруг она уловила какое-то движение среди топчанов. Большая, в половину человеческого роста тень чуть сместилась в сторону и вновь застыла, слившись с полумраком.
   Кира сделала несколько шагов вперед, не сводя глаз с топчанов, и притаившееся среди них существо, поняв, что обнаружено, неожиданно метнулось в сторону, мелькнуло на светлом пятне асфальта, цокнув когтями, и пропало из виду. Кира облегченно вздохнула, прижимая руку к груди, и сердце под ее ладонью стало сбавлять бешено-испуганный ритм. Среди топчанов не прятался злодей, лелея гнусные замыслы в отношении одинокой девушки. Это был всего лишь пес - громадный, но пес - овчарка или даже дог. Странно, что он здесь мог делать? Тоже любит смотреть на ночные волны? Еще не лето, едой на пляже псу не разжиться... Не он ли то и дело возится под ее окном и бродит по вечерам за ее спиной?
   - Собака Сарандо, - с усмешкой пробормотала Кира, вспомнив расписанного краской дога из отечественной постановки "Собаки Баскервилей".
   Вздохнув, она стряхнула с пальцев капли морской воды, постояла немного, вдыхая солоноватый воздух, и неторопливо пошла через пляж к воротам. Бежать больше не хотелось, и теперь Кира отчего-то чувствовала себя очень усталой. Ей хотелось домой.
   Когда она проходила мимо ближайшей к пляжу пятиэтажки, в одной из квартир вдруг громко завыла собака. Вой далеко разнесся в ночном воздухе, спустя секунду к нему присоединился еще один, и еще, и вскоре он несся уже из всех окрестных домов. В этом удивительно слаженном звуке не было ничего тоскливого и зловещего, в нем слышались торжественность и восторг, словно все псы вдруг разом решили поприветствовать бледную луну, сеющую серебро на неподвижные деревья.
   Кира вздрогнула, невольно зажимая уши руками, и пошла быстрее. Но почти сразу же остановилась, когда из зарослей сирени вдруг выломилась большая облезлая дворняга, резко развернулась и села, загораживая ей дорогу.
   - Ну, а говорят, собак здесь нет!.. - пробормотала Кира и забрала в сторону, чтобы обойти пса, но тот поднялся, отбежал на несколько шагов и снова сел, опять оказавшись у нее на пути.
   - Тебе чего, собака? - озадаченно спросила Кира. - У меня еды нет.
   Она снова попыталась обойти ее, и снова дворняга не дала ей этого сделать.
   - Да что тебе на...
   Еще три собаки выскользнули из придорожных теней и уселись на асфальте рядом с первой, устремив на Киру немигающие глаза. Следом за ними, переваливаясь на коротких ногах, вышла очень толстая такса, тяжело дыша, добрела до остальных и тоже превратилась в изваяние. Из кустов выглянула овчарка, дернула острыми ушами и заняла позицию на обочине дороги. Справа от Киры раздался шелест, она повернула голову и увидела поджарого мускулистого добермана, надежно перекрывшего проход к парку. Не сводя с него глаз, она медленно попятилась, потом обернулась и застыла. Добрый десяток разномастных псов сидел позади нее, по всей ширине дороги - дворняги, спаниель, замызганная, нечесаная афганская борзая и парочка питбулей, имевших очень грозный вид. Последние ее особенно напугали, и память тотчас же услужливо подсунула целую груду разнообразных историй о псах-людоедах - одну кровавей другой.
   Решив, что резкие движения - да и вообще какие-либо движения только раззадорят эту странную стаю, Кира стояла, не шевелясь и почти даже не дыша. Собаки, взявшие ее в кольцо, впрочем, пока не проявляли никаких признаков агрессивности и не истекали голодной слюной. Они просто сидели и смотрели на нее, но и от этого множества внимательных собачьих глаз Кире было очень сильно не по себе. Она осторожно обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Ведь все это уже было - да, было, в том давнем, почти забывшемся сне. И следом почему-то подумалось о полке в гостиной, на которой, среди прочих фигурок, сидит разноцветная пластилиновая стая.
   Овчарка вскинула острую морду к ночному небу и завыла - громко, протяжно, жалобно и в то же время как-то восторженно, остальные подхватили этот вой и он разлетелся далеко вокруг, когда к ним присоединились притихшие было в домах собаки. Зажав уши, Кира завертелась на месте, но везде ее мечущийся взгляд натыкался на оскаленные собачьи морды, и везде на нее смотрели поблескивающие внимательные собачьи глаза, выражение которых было невозможно понять.
   - Дайте мне пройти! - визгливо крикнула она, и внезапно вой оборвался. Перекрывавшие ей дорогу собаки поднялись и неторопливо разошлись в стороны с таким видом, словно только что выполнили чрезвычайно ответственное поручение. Кира медленно прошла мимо них, глядя то в одну, то в другую сторону. Псы стояли и все так же пристально смотрели на нее, и многие теперь дружелюбно помахивали хвостами. Только такса жалобно, по-щенячьи заскулила, нетерпеливо переступая по асфальту короткими лапками, словно ей отчаянно хотелось пуститься следом за Кирой, но что-то не давало этого сделать.
   Кира ускорила шаг, потом перешла на рысь и наконец пустилась бежать со всех ног. За громким стуком собственных подошв и своего хриплого сбитого дыхания она ничего не слышала, но была почти уверена, что псы мчатся за ней по пятам. Главное - не оглядываться, чтобы убедиться в этом! Главное - не оглядываться!
   Но конечно же она оглянулась.
   Дорога позади нее была абсолютно пуста.
  
  
  VII.
  
   Кира стояла возле двери своей комнаты и в щелку наблюдала за Викой - стояла тихонько, ничем не обнаруживая своего присутствия. Вика не знала, что она уже встала, не знала, что Кира смотрит на нее, иначе бы непременно повернулась, а не продолжала бы, близко-близко наклонившись к зеркалу, внимательно рассматривать в нем свои глаза, оттягивая то одно, то другое веко. Лицо ее было ошеломленным и недоверчивым, волосы в беспорядке торчали в разные стороны - у Вики-то, для которой всегда было катастрофой показаться мужчине в непричесанном виде. Между тем Стас уже встал - Кира слышала, как он ходит по квартире, как пытается заговорить с Викой то из комнаты, то из кухни, но та отвечала односложно и неохотно - похоже и между ними сегодня ночью пробежала черная кошка. Когда Кира вернулась домой, Вика спала в кресле, а Стас, расстилая свою постель, коротко сказал сестре, что сегодня Вика останется у них. Он ни о чем ее не спросил и выглядел очень мрачным, и Кира молча ушла в свою комнату и захлопнула за собой дверь. До трех часов она лежала без сна, то и дело щелкая зажигалкой и при крошечном колыхающемся огоньке разглядывая стены. Когда же зажигалка гасла, Кира зажигала бра. Но при свете вспоминались псы, сидевшие вокруг нее молчаливым, выжидающим кольцом. В темноте же было просто страшно.
   - Что ты делаешь?
   Вика вздрогнула и испуганно обернулась, поспешно пряча ошеломленность за приветливостью.
   - Да ничего такого. Любуюсь своей очаровательной физиономией и в который раз думаю о том, что современные мужики меня не достойны!
   При других обстоятельствах Кира бы подумала, что Вика похожа не на дружелюбную подругу, а на юморного воришку, пойманного с поличным, но сейчас она была слишком занята собой, чтобы замечать такие пустяки.
   - Ну, что - выпустила пар? Никого не убила? - Вика наклонилась, внимательно вглядываясь в лицо подруги. - Что с тобой? Ты такая бледная - ужас! Будто всю ночь тобою вампиры ужинали...
   - Я просто... - Кира мотнула головой и привалилась к косяку, глядя на Вику с кривой усмешкой. - Я видела собак.
   - Каких еще собак?
   - Обычных. Они... Вы со Стасом поссорились?
   - Не знаю, - Вика отвернулась и достала из своей сумочки расческу. - Пока не знаю. Когда ты пойдешь к врачу?
   - Зачем?
   Викино отражение изумленно взглянуло на нее, и его рука с расческой застыла возле головы.
   - Как это зачем?! Ты все забыла?! Ты ведь даже не была на рентгене!
   - Успеется, - вяло ответила Кира. Вика обернулась и взглянула на нее, прикусив губу. Теперь выражение ее лица было странно болезненным.
   - Скажи... а у тебя в последнее время часто бывают головные боли?
   - Иногда.
   - У тебя не появилось никаких ухудшений в здоровье, которые ты от меня скрываешь, а? Или может...ты опять видела что-то странное? Ты сказала, что видела собак... Что в этом такого, что они делали?
   - К чему ты клонишь? Думаешь, я спятила?!
   - Да нет, чего ты сразу заводишься?! - Вика швырнула расческу в сумочку, извлекла косметичку и принялась красить губы, ухитряясь делать это практически не глядя в зеркало. - Я просто... ничего определенного...
   - Из-за того, что я раскричалась? Ну и что - у всех нервы.
   - Твои перепады настроения стали слишком резкими в последнее время. И слишком частыми, - заметила Вика. - И я...
   Из-за угла коридора выглянул Стас в красных спортивных штанах и белой футболке, и Вика сразу же замолчала и начала торопливо застегивать сумочку, одновременно нашаривая ногой на полу свои туфли.
   - Уже уходишь? - огорченно спросил Стас. - А как же завтрак?
   - Нет-нет, я не могу, я опаздываю!.. - затараторила Вика, чмокнула его в щеку, подхватила сумочку и заспешила к двери, спотыкаясь в полунадетых туфлях. - Я позвоню потом...
   - Ладно, - медленно произнес Стас и скрылся в кухне. Кира ринулась к двери следом за подругой и поймала ладонью дверную створку в тот момент, когда она уже должна была удариться о косяк. Вика, стоя на верхней ступеньке и держась за перила, надевала соскользнувшую туфлю.
   - Что с тобой сегодня? Ты уходишь, не сказав мне ни единой гадости!
   - А что с тобой? - спросила Вика, искоса глядя на нее. Ее пальцы бегали по борту пиджака, застегивая пуговицы. - Сколько я тебя знаю, ты всегда размахивала руками во время разговора - ты вообще всегда больше разговаривала ими. То и дело приходилось уворачиваться... А что теперь? Ты почти перестала жестикулировать. Занимаешься самоконтролем?
   Кира недоуменно взглянула на свою ладонь, потом на нее.
   - Да нет... А что в этом такого ужасного? По крайней мере, стала разбивать гораздо меньше посуды, чем раньше.
   - Знаешь, ты сильно изменилась, - произнесла Вика, медленно спускаясь по лестнице задом-наперед. - И дело тут не в жестикуляции, а в чем - я пока не поняла. Но я это чувствую. Он не чувствует, он тебя знает всего несколько месяцев, а я тебя знаю почти двадцать лет! Так что можешь мне поверить, подруга, - ты изменилась и ты продолжаешь меняться.
   - Да? И в какую же сторону? - с усмешкой спросила Кира, чувствуя легкий холодок беспокойства - Вика еще никогда не разговаривала с ней таким серьезным тоном.
   - Это мне тоже пока не понятно. Но с тобой определенно что-то не то.
   Вика повернулась и стремительно вышла из подъезда. Некоторое время Кира стояла на площадке, внимательно глядя в пустой дверной проем. Потом вошла в квартиру и захлопнула за собой дверь. Прошла на кухню, опустилась на табурет и, подперев подбородок ладонью, принялась наблюдать за Стасом, который взбивал омлет, делая это с такой величайшей осторожностью, словно в миске была кислота, даже крошечные брызги которой несли гибель всему живому.
   - Куда это Вика так торопилась?
   - На самом деле, думаю, никуда! - холодно ответил Стас и бросил вилку в раковину. - Просто взбрыкнула, как и ты вчера! Сначала одна психует, потом другая, а в результате во всем виноват я! У меня скоро крыша поедет от вас обеих!
   - Я не говорила, что ты виноват...
   - Ну конечно! Значит, у меня уже тоже начались галлюцинации! - буркнул он, выливая содержимое миски на сковородку, где сразу же заскворчало. Кира вытряхнулась из-за стола и вытянулась, глядя на него суженными глазами.
   - Тоже?!
   - Слушай... я не то сказал, забудем... - Стас отвернулся, достал из шкафа чашки и поставил их на стол. Рука Киры метнулась вперед, схватила одну из них и яростно швырнула в стену. Чашка ударилась о кафель и весело брызнула во все стороны.
   - У меня не галлюцинации!
   Стас медленно провел пальцами по щеке, вытирая кровь, выступившую из глубокой царапины, посмотрел на ярко-красное, оставшееся на коже, потом на Киру и ровно сказал:
   - Знаешь, тебе действительно пора показаться врачу.
   Он повернулся и вышел из кухни. Кира сглотнула, глядя на свою руку, потом наклонилась и начала собирать осколки. Ойкнула и машинально сунула в рот порезанный палец, потом осторожно выглянула в пустой коридор, прокралась к столовой и заглянула в нее. Бесшумно подошла к двери в гостиную и виновато посмотрела на темный силуэт Стаса, стоявшего возле окна. Тихо подобралась к нему, прижалась плечом, потом уткнулась лицом ему в спину.
   - Ну прости. Я же нечаянно. Я вовсе не в тебя метила.
   - И слава богу, иначе б я был уже покойником, - мрачно заметил Стас, не поворачиваясь. Кира перегнулась и заглянула ему в лицо. Хмыкнула.
   - Ты кровь специально не вытираешь, чтобы мне еще хуже стало? Испачкаешь футболку.
   - Ну и что? Я ее купил - не так ли? Захочу - вообще в форточку выкину!
   - Ну скажи, что ты на меня не злишься! - Кира затрясла его за плечо, и Стас отмахнулся, сдерживая улыбку.
   - Не злюсь. Шею бы свернул, а так - не злюсь. Но если каждый день вместо "доброе утро" об мою физиономию будут бить разную утварь, то, пожалуй, начну злиться. В кладовку посажу, к паукам! Навсегда!
   - Ты ничем не лучше меня, между прочим!
   - Гены, - Стас пожал плечами, потом потянул носом и насторожился. - Что за... Елки, омлет горит!
   Он вылетел из комнаты, чуть не повалив по пути кресло, и Кира, засмеявшись, покачала головой, одновременно с тоской подумав о загубленном завтраке. Подошла к полке и начала задумчиво изучать свою пластилиновую экспозицию, вглядываясь в оглаженные ее пальцами разноцветные собачьи морды. Потом перевела взгляд на пластилиновую группу бомжей, пристроенных на дощечке, которую Кира вытащила из кладовой. Бомжи сидели кружком с застывшими на пластилиновых лицах похмельными выражениями, толстяк Коля подносил к пластилиновым усам бутылку пива, старуха курила, съежившись в своем драном болоньевом пальто, а молодая бомжиха стояла за их спинами, раскрыв рот в крике и занося над головой пластилиновую косу. Раньше эта группа всегда казалась Кире смешной, но с некоторых пор в этих покорно ссутулившихся спинах и вознесенной над ними косой ей стало чудиться нечто зловещее, хотя она и не могла понять почему. Занятные обитатели двора так и больше и не появились ни разу, бесследно исчезнув где-то в городе ветров и солнца - люди, которых никто не станет искать... В который раз ей вспомнился бредовый рассказ Влады, пугавший оттого, что Влада так искренне верила в то, что рассказывала. Все это, конечно, байки, сплетни, выдумки...
   Но что же стало с ее матерью?
   Может, эта квартира наказала мою мать за то, что она вошла сюда без спроса?
   Кира задумчиво посмотрела на голую стену и недовольно вспомнила, что скоро должен позвонить Сергей. Он обещал сегодня свозить ее в Ялту. Но она не хотела, чтобы он звонил. Не из-за него самого. Ей не хотелось уезжать. Ей хотелось задернуть шторы, зажечь свечи и понять, что тут происходит. И посмотреть на тени... Придут ли они сегодня? Когда именно они приходят?
   Все-таки, смотреть на них так увлекательно...
   Телефонный звонок перебил ее рассеянные мысли, и Стас крикнул из прихожей:
   - Кирка! Твой бойфренд!
  
  * * *
   - Ты мне можешь объяснить, к чему такая спешка?! - возмущенно спросила девушка, выдергивая иглу из руки Вики и прижимая к месту прокола вату. Вика мрачно посмотрела на шприц, наполненный ее собственной темной кровью и покачала головой. - Нет, ну нормально!.. Я ради тебя лечу сюда - в субботу, между прочим, открываю лабораторию, а ты даже не желаешь сказать мне, в чем дело!
   - Лен, я тебе заплачу - разве этого не достаточно?
   - Конечно не достаточно! Мы с тобой, все-таки, не первый год знакомы! - Лена отошла к столу и сердито села на жалобно скрипнувший стул. - Ты что - СПИД подхватила, что ли?!
   - Лен, я какой анализ тебя попросила сделать? - ровно произнесла Вика, вставая и продолжая прижимать вату к руке. - Ты смотри - не перепутай ничего! Хотя... вполне вероятно, что уже и поздно...
   - Для чего поздно? И что я должна искать?
   Вика подошла к столу, взяла листок бумаги и написала на нем одно слово и шлепнула листок на столешницу перед Леной.
   - На, а то вдруг забудешь. Что-то из этой группы.
   Лена опустила взгляд на написанное, а когда подняла его - в нем было возмущение и злость.
   - Забудешь?! Пошутила, да?! Ты что - опять за старое взялась?! Ты забыла...
   - Лена, - мягко, но угрожающе сказала Вика, кладя ладонь ей на плечо, - сделай для меня этот чертов анализ! И как можно быстрее! Это очень важно!
   - Если подтвердится, я тебя сама, лично придушу, поняла?! - Лена зло сбросила ее руку. - Одного не пойму - у тебя амнезия, что ли, раз тебе нужен анализ?
   - Нет у меня амнезии, - Вика снова опустилась на стул и окунула лицо в сложенные ладони. - Это-то и плохо.
  
  * * *
   Сергей ждал ее возле машины, прислонившись спиной к дверце и улыбаясь. Стас ушел по каким-то своим делам уже довольно давно, и выходя из подъезда, Кира не раз оглянулась на окна квартиры, остающейся такой соблазнительно пустой. Можно было бы отменить поездку, но, с одной стороны, было нелепо упускать случай прокатиться в Ялту, с другой стороны, Сергей, конечно же, обидится. Вон как улыбается - аж сияет. И чего ей еще надо - он ведь такой милый, заботливый, веселый. Аполлон из "Техно-плюс"! Разве не такого она всегда себе хотела?
   Подойдя ближе, Кира с удивлением увидела на левой скуле Сергея свежий кровоподтек - небольшой, но вполне заметный. Сергей поймал ее взгляд, смутился и поспешно повернул голову.
   - А это еще откуда?! Чем ты вчера занимался?! Стукнул кого-то лицом по кулаку?
   - Да нет, - Сергей обнял ее и поцеловал. - Ударился об угол стола случайно.
   - Да, так обычно и говорят.
   - Да нет, правда же! Ты ж знаешь, у меня системник, короче, под столом стоит. Мне надо было кое-какие провода переткнуть, потом из-под стола вылезал и ка-ак!..
   - Ладно, считай, что я тебе поверила. Куда мы едем? Просто в Ялту или в какое-то конкретное место?
   - И так, и так, - сказал Сергей, открывая дверцу. - Я знаю один ресторанчик - там совершенно обалденные чебуреки, не то барахло, что обычно. Настоящие! - он вкусно причмокнул губами. - Тебе понравятся - гарантирую. Ну... и так, погуляем. Погодка в самый раз.
   Кира еще раз взглянула на окно своей спальни, плотно закрытое шторами, обошла машину и весело плюхнулась на сиденье. Пока Сергей, бормоча что-то, искал свою зажигалку, она открыла окно и только сейчас заметила, что во дворе никого нет - никого, кроме одного человека, которого бы ей сейчас меньше всего хотелось видеть.
   Сидевший на скамейке Князев в своих неизменных темных очках коротко кивнул ей, и Кира слабо дернула головой в ответ, с досадой чувствуя, как щеки заливает прямо-таки девическим жаром. Она поспешно нажала на кнопку, и стекло начало подниматься. Ей бы не смотреть во двор, но отчего-то Кира снова повернула голову, словно кто-то невидимый заставил ее это сделать, властно прижав ладони к вискам. Стекло ползло вверх медленно - очень медленно, прерывая ее взгляд, отрезая его, и Кире казалось, что оно словно стирает Князева, срезает его с поверхности этого мира. Она судорожно сглотнула, и когда в щелке осталась видимой только верхняя часть его лица, темные стекла очков, за которыми притаились глаза, выражения которых она так ни разу и не видела, медленно отвернулась, и отворачиваться отчего-то было больно, словно это движение разрывало крепкую нить, сросшуюся с ее плотью и сидевшим на скамейке человеком.
   Она улыбнулась Сергею. Улыбка была вымученной, мятой.
   Но Сергей ничего не заметил, запустил двигатель, беззаботно болтая о всяких пустяках, и "вектра" весело покатила прочь из двора. Кира откинулась на спинку кресла и глубоко вздохнула, словно просыпаясь от глубокого сна.
   Много позже, когда они, вволю нагулявшись по Ялте, сидели в облюбованном Сергеем летнем ресторанчике и поглощали чебуреки, которые и в самом деле оказались удивительно вкусными, Сергей вдруг сделал необычайно серьезное лицо, отодвинул тарелку, протянул через стол руку, забрал пальцы Киры в свои и с решительным видом произнес:
   - Кира, я хочу тебе кое-что сказать.
   - Валяй! - отозвалась она, стряхивая с волос белые пушинки, в изобилии летевшие с росшего возле ресторанчика огромного тополя. - Почему у тебя такой зловещий вид, дорогуша? Ты собираешься зачитать мне смертный приговор?
   - Нет, но... - Сергей смешался, после чего неожиданно жалобно сказал: - Ты меня сбиваешь!
   - Ладно, не буду больше.
   - Дело в том, что... короче... хм-м... - Сергей сердито потер подбородок и пояснил: - Я волнуюсь.
   - Да что случилось, Сереж? Ты начинаешь меня пугать.
   - Да ничего не случилось, просто... У меня тут было время подумать... достаточно времени... и я думал...
   - Логично.
   - Кирка!
   Она зажала себе рот ладонью и выжидающе посмотрела на него. Сергей удовлетворенно кивнул.
   - В общем... ты наверное понимаешь... да и сам я тебе уже говорил, что отношусь к тебе очень серьезно, - его пальцы снова принялись за подбородок. - У меня было время это понять. Тебя это, конечно, удивит, наверное, но я хочу спросить... ты бы вышла за меня замуж?
   Кира несколько секунд ошеломленно смотрела ему в глаза, после чего у нее вырвалось:
   - Но зачем?!
   - Как зачем?! - Сергей смешался, явно не готовый к подобному ответу. - Потому что... Я люблю тебя и хочу, чтоб мы жили вместе - вот зачем!
   - Почему же ты просто не предлагаешь жить вместе? Сейчас большинство так делает - мол, проверить свои чувства, тра-та-та, да и удобней так.
   - Потому что я не большинство! - сердито отрезал он. - Я хочу, чтоб все было как положено. Я ведь давно не пацан, Кира! Я хочу семью. Я хочу вынести любимую женщину из загса на руках, и чтоб на ней было белое платье и фата... и чтоб гости... ну, в общем... я так хочу.
   - Ты так хочешь... - пробормотала Кира. - Сереж, но с чего вдруг?.. Мы ведь практически только что познакомились. Ты не знаешь меня. Мы не знаем друг друга - совершенно.
   - Я-то думал, что все женщины радуются, когда им делают предложение, но ты тут же начинаешь ко всему придираться! - буркнул Сергей. - При чем тут время? И познакомились мы почти два месяца назад - это отнюдь не только что. Это довольно много.
   - Только не для меня, - Кира отпила глоток вина и взглянула на напряженное лицо Сергея, только сейчас окончательно осознав, что он говорит совершенно серьезно. - Сереж, я тоже давно не девчонка. Мне делали предложения и раньше, и отнюдь не значит, что сейчас я буду восторженно прыгать, хлопать в ладошки и кричать: "Да, да!" То, о чем ты просишь, очень серьезно и не решается вот так вот запросто. Я хочу быть уверена в человеке, за которого выйду замуж. Это не игрушки - для меня, во всяком случае.
   - Это значит "нет"? - хмуро спросил Сергей, разжимая пальцы. Его рука поползла прочь со стола, но Кира успела подцепить его указательный палец своим и руку не пустила.
   - Ничего это не значит. Просто это слишком неожиданно, и пока мне нечего тебе сказать. Я не знаю.
   - Ну... подумай пока, я же тебя не тороплю, не говорю, что, прям, завтра! - Сергей внезапно перешел на шутливый тон. - А то упустишь такого красивого и перспективного молодого человека, как я!
   - Да, тут есть, над чем подумать... - Кира ошеломленно покачала головой. Не то, чтобы она сомневалась в своей привлекательности и способности вскружить кому-то голову, просто... что-то сейчас ее останавливало. Может, и вправду оттого, что слишком быстро. Скорость в таких делах она не допускала - уже обжигалась, хватит!
   - Хочешь еще чего-нибудь? - голос Сергея долетел до нее словно издалека, и Кира подняла голову, глядя на него отрешенным взглядом, потом тихо произнесла:
   - Сереж.
   - Что, солнышко? - он наклонился к ней. Кира вздохнула и глухо сказала:
   - Сереж, я хочу домой.
  
  * * *
   На заправке, как только Сергей вышел, Кира вытащила свой сотовый, включила его и вызвала номер Вики. Минина схватила трубку почти сразу же и прежде, чем Кира успела что-нибудь сказать, закричала:
   - Чего ты отключилась?! Я звоню тебе целый день! Я...
   - Слушай, Стас сейчас у тебя? - перебила ее Кира не без раздражения.
   - Нет. Где ты - мне надо с тобой поговорить...
   - Недалеко от Ялты... Слушай, Вик, ты можешь оказать мне услугу?..
   - Кира, я должна с тобой поговорить!..
   - Да не перебивай ты! Успеем еще наговориться! Найди Стаса...
   - Кир, это очень серьезно!
   - Да, да... Так вот, найди Стаса и замани его к себе, ну или еще куда-нибудь...
   - ... Кир, это тебя касается!
   - ... и сделай так, чтобы он появился дома не раньше хотя бы десяти часов, пожалуйста!
   - Зачем?
   - Мне надо. Ну... свидание у меня.
   - К черту свидания! Кира, я должна тебе сказать...
   - Вика, скажешь потом, а сейчас сделай, как я говорю! Убери Стаса к черту из дома!..
   - Это касается...
   - Скажешь завтра! Кстати, представляешь, Сережка только что сделал мне предложение!
   - Ясно, - упавшим голосом сказала Вика, - значит сейчас ты в эйфории и все равно ничего не воспримешь.
   - Ладно, что там у тебя, говори, - Кира нетерпеливо сжала телефон в пальцах, следя за Сергеем через окно.
   - Я пока не могу быть уверена на сто процентов, но дело в том, что ухудше...
   - Извини, Сережка возвращается, - сказала Кира, нажала на отбой, бросила телефон в сумку и, повернувшись, встретила садящегося в машину Сергея пренежнейшей улыбкой.
  
  
  VIII.
  
   "Вектра" уже давно укатила, а Кира все еще стояла у подъезда и смотрела на дорогу, убегавшую за угол дома. Она чувствовала на себе взгляды тех, кто сидел во дворе этим теплым майским вечером, но они ее не беспокоили - в этих взглядах не было ничего, кроме обычного любопытства. Жизнь во дворе шла по привычному, давно заведенному ритуалу - те, кто всегда разговаривал, разговаривали и сегодня. Нина вязала. Шахматисты и нардисты обдумывали ходы, Таня и Мила катали коляски, Буся, задыхаясь и вывалив язык, гоняла толстых голубей, с неохотой разлетавшихся из-под ее слишком коротких для такого объемного туловища лапок. Все было как обычно, хоть с некоторых пор ритуал был нарушен тем, что возле люка не собиралось бомжовское сообщество. И буквально через несколько секунд после того, как Кира отвернулась от дороги, ритуал был нарушен еще раз - проходившая мимо Влада с матерью, как обычно взирающая на мир из-под своей готической раскраски, вдруг кивнула Кире - кивнула почти приветливо. И Кира кивнула ей в ответ, сразу же заметив, что этот безобидный и практически не заметный со стороны жест не был оставлен без внимания обитателями двора, большинство из которых тут же подало друг другу безмолвные сигналы, а Нина с откровенным удивлением уставилась Владе в затылок.
   Кира отвернулась от них и посмотрела на свои окна. Квартира за ними была пуста - она чувствовала это, даже не зная точно, что Стас ушел. Но он ушел, и Кира удивилась, что не могла понять этого по окнам раньше.
   Захлопнув за собой входную дверь, она сбросила туфли и села на табуретку, глядя в полумрак перед собой. Потом включила свет и посмотрела на себя в зеркало. Улыбнулась. Улыбка получилась болезненной и нетерпеливой, словно у наркомана, предвкушающего очередную дозу.
   Она тщательно задернула шторы на всех окнах, и в квартире наступила ночь, хотя на улице еще было довольно светло - вечера стояли мягкие, прозрачные, сиреневые, но ее комнаты теперь заполняла зимняя тьма - густая и холодная.
   Кира расставила канделябры во всех комнатах - на полу и на столах, проследив, чтобы ничего случайно не загорелось, после чего пошла из своей комнаты и до гостиной, зажигая свечи, и в зимней тьме пророс неровный прыгающий свет, и комнаты словно раздались вширь. Мебель превратилась в бесформенные глыбы, зеркала и стеклянные дверцы шкафов утратили свою простоту, и то, что при свете было лишь стеклом, в темноте обрело таинственность и некую нереальность. Только сейчас Кира оценила, как умно была расставлена мебель в комнатах - лишние тени не загромождали стен, только стол и кресло оставили свои темные отпечатки.
   Она села в дальнее кресло в гостиной и принялась ждать, аккуратно уложив руки на подлокотниках. Почему-то она была уверена, что сегодня увидит гораздо больше, чем в прошлый раз. Может, из-за времени суток, а может, из-за того, что все происходило не сразу, постепенно, будто эти стены медленно оживали, словно кто-то совсем недавно разбудил их от долгой спячки.
   Так дело все-таки в квартире или в человеке? Дело в ней или в этих стенах? Потому что если дело не в ней, то тогда и в страшной сказке Влады, словно в иссушенной мумии могут неожиданно заструиться жизненные соки... Но это глупо - право же, глупо.
   Кира ждала, покусывая губы от нетерпения и напряжения, но ничего не происходило, и единственной тенью здесь была ее собственная, стелившаяся за ней по полу, когда она встала и обошла квартиру, проверяя. Никого. Никого.
   Она коротко вздохнула и присела на корточки рядом с одним из канделябров, чтобы задуть свечи - уже набрала воздуха в легкие и вдруг застыла, позабыв, как надо дышать.
   Ничего не изменилось в воздухе, не произошло никакого движения, звука, и нелепо было бы удивляться бесшумности случившегося, ведь у тени нет звука и веса - в сущности, у нее вообще ничего нет... кроме ее самой. Но по стенам, пустым меньше секунды назад, теперь бродили человеческие силуэты - везде, куда падал взгляд, и не один-два, а десятки. Бродили и занимались каждый своим делом - тем, что давно уже исчезло из этого времени и пространства.
   Кира медленно встала, зябко охватив себя руками - в квартире стало еще холоднее, чем раньше. Пламя свечей колыхалось у самых ее ног - настойчиво, словно требуя обратить на себя внимание.
   - Время суток, - торжествующе прошептала она, обводя взглядом стены. - Я была права - время суток. Я видела лишь тех, кто не спал тогда. Я не сумасшедшая!
   После этого всякие воспоминания о времени исчезли бесследно. Кира бродила от стены к стене, из комнаты в комнату, и всюду вслед за ней и перед ней по стенам скользили бледные тени, и она смотрела, как они ходят, разговаривают, читают, смотрят телевизор, целуются и ругаются, едят и расчесывают волосы, смотрят в окна и занимаются любовью, смотрела, как бегают и возятся те, кто были детьми, и даже в играх теней было особое, свое веселье. Это было невероятно, это было пугающе волшебно и это было на самом деле!
   Одно было плохо - количество. Слишком многие бродили по этим странным стенам, сливались воедино, смешивались в кучу, и не разобрать было, где кто, где мужчины, где женщины, не говоря уж об индивидуальности, о том, чтобы кого-то узнать или хотя бы запомнить. Кира вытащила фотографии, но почти сразу же раздраженно спрятала их обратно - бессмысленно. Как разбираться? Как та, другая, разбиралась в них? Как она понимала, кто и когда должен прийти? Ведь она наверняка это знала. Должна была знать! Кира внимательно вглядывалась в серые профили, но они почти сразу же сливались с другими. Она зашла в ванную, но там и под душем, и в самой ванне, в призрачных серых брызгах воды плескалось не меньше десятка теней. Она вернулась в свою спальню, но там на кровати уже была такая куча мала, что совершенно ничего нельзя было разобрать. На мгновение ей даже стало смешно, но почти сразу же Кира вспомнила, что это совсем не игра, и когда-то эти тени бродили вслед за живыми людьми.
   Она плюхнулась в кресло и задумалась. Судя по теням на стене, в этом кресле именно в эту секунду сидело шесть человек, но теперь ей это нисколько не мешало. Другое дело - как сегодня ночью спать, на кровати, где именно в это время будут...
   Нахмурившись, Кира вздернула голову и снова принялась наблюдать за движениями на стенах, пытаясь отделить одни тени от других. Вот прошла женщина в длинном халате, пробежал ребенок - по росту лет четырех. Еще женщина, но другая, низенькая и полная - пронесла к креслу чашку, села и исчезла среди других теней. Прошел мужчина, высокий, героических пропорций... а мужчина-то, между прочим, голый!.. Вот из серой суеты выделились еще мужчина и женщина. Мужчина размахнулся и ударил женщину по лицу, и тотчас же они снова растворились среди прочих теней. Кто были эти люди? Что с ними стало?
   ...некоторые из них не уезжали...
   Нет, ну вот этого как раз точно быть не может! Люди заходят через дверь и выходят через нее же, а не пролетают сквозь стены и не проваливаются в преисподнюю! Конечно же, они вышли отсюда...
   Как тот слесарь?
   Конечно! Он ушел, а пропал где-то в другом месте - вот и все!
   Его там не было!
   Ты допускаешь тени, хотя раньше тебе и в голову не могло такое прийти! Не станешь ли ты скоро допускать и преисподнюю?
   Кира вдруг привстала, пристально вглядываясь в две тени, которые показались ей отчаянно знакомыми. Они на мгновение отделились от других, скрылись и появились снова, идя к креслам. Одна из теней шла чуть впереди, и движения ее были изящными, кошачье-грациозными. Другая тень несла в руке пакет, встряхивала длинными волосами и оживленно жестикулировала свободной рукой. Первая тень опустилась в дальнее кресло, другая же начала извлекать из пакета тени бутылок и выставлять их на тень журнального столика. Потом вытащила из пакета небольшую коробку и начала ее открывать. Кира приоткрыла рот от изумления.
   - Господи боже, это же мы со Стасом! - прошептала она, глядя, как ее собственная тень извлекает из коробки китайский чайничек. - Мы тоже здесь? Это же тот вечер, когда Вика первый раз...
   Кира осеклась и обернулась туда, где на стене лежали смешанные профили сидевших вместе с ней в одном кресле. В этот момент одна из теней чуть наклонилась вперед, и теперь-то Кира без труда узнала профиль и пышную прическу подруги.
   - Невероятно! - воскликнула она и вскочила, жадно глядя, как по стенам и паласу к налитым рюмкам тянутся тени от рук, одна из которых была ее собственной. - Здесь все! Все что было в то число и в ту самую минуту!
   Но потом выражение ее лица стало озадаченным. Сегодня было шестнадцатое. А тогда, если ей не изменяет память, двадцать первое. И как же это понимать?
   Идиотка, конечно же! При чем тут календарные дни?! Нужно считать лунные дни - вот единственно правильный отсчет! И если подсчитать, то тогда все должно совпасть. Только для этого надо знать все лунные периоды, потому что она их не помнит. Вот сегодня какая фаза?..
   Да, только если знать наверняка, что это правильно.
   Она взяла один из канделябров и некоторое время задумчиво бродила туда-сюда, то и дело косясь на вечернее пиршество из прошлого. Было так странно сознавать, что она стоит в одном месте, а ее тень
  одна из ее теней
  находится в совершенно другом, словно сбежав от нее.
   Привалившись к стене, Кира прижалась к ней лбом, но тут же отдернула голову - стена была очень холодной. Держа канделябр в вытянутой руке, так что ее черная тень - один в один в размер с ней, а не гротескно вытянутая, как раньше, - легла на обои, Кира шлепнула по стене свободной ладонью.
   - Эх, была бы я поумнее!.. - пробормотала она.
   В этот момент произошло нечто странное, хотя и все, что происходило до этого, было более чем странным.
   Ее четкая тень, аккуратно лежавшая на стене рядом с ее лицом, вдруг колыхнулась и, не изменив позы и словно застыв, поплыла куда-то в сторону, прочь от нее. Кира машинально взмахнула рукой, точно пытаясь удержать ее, но, конечно же, ее пальцы схватили лишь пустоту. Тень продолжала медленно и величаво скользить к середине стены.
   - Стой! - жалобно и бестолково прошептала Кира, глядя то на сбежавшую тень, то на пустоту на том месте, где эта тень должна была располагаться согласно всем законам природы. - Куда?!..
   Тень остановилась и вдруг плавно начала расти ввысь и вширь. Она заполнила собою всю стену, изломившись, расползлась по полу, потолку, остальным стенам, и на мгновение в комнате наступила темнота, после чего по стенам опять весело затанцевал свет свечей. Кира растерянно тронула рукой стену, и ее ладонь слилась с чернотой ее собственной тени, которая снова располагалась там, где надо.
   Зато остальные тени исчезли.
   Она медленно огляделась. Нет, никого. И только в дальней части гостиной три тени, одной из которых была ее собственная
  но из прошлого, а не сегодняшняя - господи, я уже совершенно запуталась!
  весело распивали серое вино из серых бокалов, наклоняясь, вставая и снова садясь, отчего перемещались со стен на палас и обратно на стены.
   - Ничего себе! - пробормотала Кира, с грохотом поставила на журнальный столик канделябр и бегом оббежала остальные комнаты. Нигде больше не было ни единой тени.
   Что это значит?
   Она взглянула на стену гостиной и пошевелила пальцами, и на стене в ответ тоже зашевелились пальцы - сейчас снова большие и по-хищному длинные, потому что Кира стояла не вплотную к стене. А ведь остальные тени исчезли, когда она стояла, прижавшись к обоям. Что же получается - живая
  господи, ну и словечко!
  тень отделяет прочие тени от собственной из прошлого? И вместе с ней - тех, кто присутствовал здесь в этот самый момент?
   Кира села прямо на пол, с грохотом поставила перед собой канделябр и схватилась за голову. Ее мысли стали настолько хаотичны и настолько изумительны по своей нелепости, что Кира испугалась, что голова ее сейчас взорвется. По стенам ее квартиры бродят тени-призраки - уже достаточно! Но их появлением еще и можно управлять! Целая система, черт подери! Квартира записывает тени! Как видеокамера! Должно быть какое-то объяснение всему этому. Всегда существует какое-то объяснение.
   Но ведь ее квартира - не единственная в этом доме! Здесь много квартир. И дом - единое целое. В других квартирах - то же самое?
   Почему-то Кира была уверена, что это не так.
   Но каков же механизм этого устройства? Бабка его придумала или кто другой - все равно это устройство! Никакой мистики Кира и близко не допускала. Все это должно как-то работать. Что-то позволяет стенам записывать информацию и воспроизводить ее в определенные отрезки времени - вот и все. Почти что компьютер! Кира криво усмехнулась, глядя на колыхающиеся по всей комнате задумчивые свечные огоньки. Она знает, как он включается. Она знает, как отделить один файл от другого. И все.
   В сущности, она ничего не знает!
   Нет-нет, еще она знает, что не сошла с ума!
   Но почему же другие этого не видят? Почему этого не видит Стас?
   Значит, видеть могут не все.
   Вера Леонидовна могла.
   Возможно, могла и мать Влады. Слишком нервная, слишком суеверная. В тот вечер, прокравшись сюда тайком, зажгла свечу, потому что свет ламп могли увидеть с улицы, узрела, как по стенам порхают тени сами по себе и тронулась умом. Кира ведь и сама в первый раз перепугалась до смерти!
   Ее зубы забили друг о дружку от холода, который уже ощущался почти болезненно, и она вскочила, глядя на тени в дальней части гостиной уже почти равнодушно - они уже успели ей наскучить, ведь она прекрасно знала, как прошел тот вечер и чем он закончился. Кира еще раз огляделась, выглянула в столовую - не пришел ли еще кто-нибудь и внезапно приуныла. Что же получается - кроме собственной тени и теней друзей ей ничего и не разобрать, только обрывки? Не выискивать же ей конкретных людей, соответствующих теням, и не ставить их к стенке перед пламенем свечей? Да и как понять, кто есть кто?
   Она потянула носом и поморщилась - вместе с холодом усилился и сырой, тухловатый запах в комнатах. Когда же они соберутся отодвинуть мебель и обшарить все в поисках возможных щелей? Когда наступят жаркие дни, в квартире вообще невозможно будет дышать!
   Кира подняла с пола канделябр, подошла к стене и позволила своей четкой тени лечь на обои. Но на этот раз ничего не произошло, и ее тень так и осталась при ней, и в ее легких движениях было такое же недоумение, как и в движениях самой Киры, словно тень не могла понять, чего хочет от нее ее хозяйка. Кира по-старчески поджала губы дужкой и посмотрела на стену почти раздраженно. Как вернуть все обратно? Как вернуть остальные тени?
   - Как и всякая система... - пробормотала она, подошла к выключателю и нажала на него. В гостиной вспыхнул свет, и огни расставленных всюду свечей стали выглядеть совершенно нелепо. Бормоча что-то себе под нос, Кира прошла по всей квартире, всюду оставляя за собой яркий электрический свет, постояла на кухне несколько минут, оглядывая из-за занавески медленно тонущий в сумерках двор, после чего вернулась в гостиную тем же путем, заполняя квартиру неспокойным полумраком, пронизанным колыхающимися огненными лепестками. Она уже перестала анализировать собственное душевное состояние - жадное любопытство поглотило все ее существо.
   Теперь тени исчезли все до единой, и без них комнаты выглядели странно заброшенными. Кира забралась в кресло с ногами, закурила и принялась терпеливо ждать, почти уверенная в собственной догадке, сфокусировав на окружавших ее стенах все свое сознание. Мир за этими стенами перестал существовать и вместе с ним исчезли люди, жившие где-то в этом вечере. Была только эта квартира и она сама, задыхающаяся от волнения, любопытства и нетерпения. Отсвет от пламени десятков свечей прыгал по ее смуглому лицу, и сейчас Кира походила на дикарку, ожидающую возле своего маленького костра чего-то, что должно прийти из мохнатой первобытной тьмы. Ее взгляд бродил по кругу. Она изучила каждый цветочек на обоях, каждый отставший краешек, каждое пятнышко, она не отрывала глаз от стен и все равно и в этот раз пропустила нужный момент. Только что было пусто - и вдруг снова суетятся, бродят взад и вперед бледные, безмолвные отпечатки чужих, отживших движений.
   - Я была права... - прошептала Кира и хрипло засмеялась. - Это же практически перезагрузка!
   Слово показалось ей невероятно смешным, и почти минуту она хохотала, обмякнув в кресле и мотая головой, отчего затылок бился о мягкую спинку, а вокруг бродили тени, не обращая на нее никакого внимания. Конечно, они и не могут обращать на нее внимания, это всего лишь тени, такие же неживые, как и отпечатки пальцев! Внезапно Кира испугалась, что не сможет остановиться, и зажала себе рот ладонью. Последний звук был похож на испуганный взвизг крошечного существа, угодившего в пасть хищника.
   Встав, она вышла на середину комнаты, снова пытаясь разглядеть отдельные тени среди серого хаоса, и почти сразу же непонимающе нахмурилась.
   Теперь вновь, как той далекой ночью, тени на стенах были разными. Одни, бледно-серые, к которым она уже почти привыкла, но другие, малочисленнее первых, были темными, почти черными, как и ее тень, лежавшая сейчас частично на стене и частично на паласе. Но они различались не только цветом и густотой. Если серые тени двигались целенаправленно, воспроизводя чьи-то проходившие тут жизни в тот далекий лунный вечер или, вернее, вечера, то движения темных теней были какими-то бестолковыми. Они бродили из стороны в сторону, накрывая собой серые тени, переходили из комнаты в комнату, исчезали и вновь появлялись, иногда просто стояли на месте, опустив руки, и, казалось, чего-то ждали. Заинтересованная этим, Кира подошла ближе к одной из стен, пытаясь понять, чем занимались люди, когда-то отбросившие эти тени на стены ее квартиры.
   Одна из теней, большая, массивная, сидевшая на корточках, медленно поднялась, поворачиваясь к Кире профилем, и она невольно вздрогнула. Снова тот же большой выпуклый лоб, короткий нос, тяжелый подбородок - снова тот же профиль, так напоминавший ее деда. Впрочем, почему эта тень не могла принадлежать ее деду - ведь он тоже когда-то жил в этой квартире.
   Тень повернулась и неторопливо заскользила по стене прочь от Киры, и та, невольно двинувшись следом, прошептала:
   - Деда Вася...
   Тень остановилась, словно запнувшись, потом медленно повернулась профилем к Кире. Совпадение, конечно же. Тени не могут слышать - они вообще не могут чувствовать. Потому что они - всего лишь физическое явление.
   - Был бы ты настоящим - подошел бы и обнял внучку, - тихо произнесла она, прислоняясь плечом к стене.
   Тень вздрогнула, качнувшись взад-вперед, и вдруг пошла к Кире, протягивая руки. Она машинально обернулась - узнать, к кому идет тень, но сзади на стене был лишь бледный серый хаос, и разобрать что-то в нем было решительно невозможно.
   Кира одним прыжком оказалась на середине комнаты, и тень остановилась, опуская руки, потом повернулась - то ли лицом, то ли спиной - понять этого было нельзя.
   Очень медленно, не сводя с нее глаз, Кира сделала несколько шагов и снова подошла к стене. Тотчас же тень повернулась, и навстречу Кире снова поплыли ее приветливо протянутые черные руки.
   - Стой! - взвизгнула она, и тень мгновенно замерла, продолжая стоять к ней лицом. Протянутые руки опустились, и теперь в этом движении было нечто горестное.
   - Господи, - прошептала Кира, - ты что - меня слышишь?!
   Тень не шелохнулась, только кончики пальцев одной из ее рук чуть дернулись.
   - Как это... И ты видишь меня?!
   Голова тени слегка качнулась, но Кира так и не поняла, был ли это жест или просто непроизвольное движение. Сжав зубы и почти не дыша, она медленно протянула руку вперед, и черная рука на обоях поднялась ей навстречу. Они поплыли друг к другу - так осторожно, словно тянулись к бабочке, которую боялись спугнуть. В горле у Киры мгновенно пересохло, то ли от ошеломления, то ли от страха, но ее рука так и не остановилась, уже самостоятельно решая что ей делать. И в тот момент, когда дрожащие кончики пальцев человека и бесплотная тень на стене почти соприкоснулись, в прихожей раздался оглушительный телефонный звонок, прозвучавший в замершей и погруженной в полумрак квартире тревожным набатом, враз расколовшим полутрансовое состояние Киры, запустившим цепкие пальцы в ее сознание и отшвырнувшим от стены почти на середину комнаты. Тень на стене заколебалась, побледнела и исчезла, словно втянувшись в старые, выцветшие обои.
   Кира попятилась, не сводя взгляда с того места, где только что навстречу ей тянулась черная рука, потом повернулась, подскочила к стене и ударила ладонью по выключателю. В гостиную плеснулся яркий свет, мгновенно срезавший со стен все тени и вернувший гостиной ее четкость и обшарпанность. Кира развернулась, больно стукнувшись плечом о косяк, пробежала через столовую, включив свет и там, выскочила в прихожую и схватила трубку.
   - Стас пошел домой, - сказал далекий, холодный голос Вики. - Я подумала, что тебе лучше об этом знать.
   - Уже?! Вот черт! Хорошо, с-спасибо, Викуль - ты просто з-золото! - Кира упала на табуретку и опустила голову, прижимая ладонь к вспотевшему лбу. - Как бы я жила б-без тебя в этом мире - не представляю!
   - Теперь и я не представляю... Что у тебя с голосом?
   - Да ничего...
   - Кир, я хочу сказать тебе...
   - Не сейчас, - шепнула Кира в черные дырочки. - Потом...
   Она не положила трубку - просто разжала пальцы, и та упала на рычаг, оборвав долетевший далекий возглас подруги.
   - ...чай!..
   Этот обрывок тут же исчез из ее памяти, и Вика тоже исчезла - все ее сознание заполнила черная тень на стене, тянувшая к ней руки, знавшая, где она, шедшая именно к ней.
   - Мне показалось... - пробормотала Кира, раскачиваясь на табуретке. Волосы ссыпались ей на лицо, но она не пыталась отбросить пряди, и они липли к губам, лезли в глаза. - Мне показалось... Так не бывает...
   Тени могут быть - безмолвные отзвуки прошлого, каким-то образом сохраненные... но тени не могут быть живыми. Они не могут слышать. Они не могут узнавать. Они не могут протягивать руки тебе навстречу.
   Конечно, можно вернуться и проверить, но никакие силы не заставили бы ее сейчас это сделать. Может быть, потом... позже, намного позже...
   Она вдруг расплакалась в полумраке коридора - громко, без слез, вздрагивая всем телом, и даже не удивилась этому. Обычно рыдания были не для нее, и часто Кира втайне гордилась тем, что с самого детства никогда не плачет - а еще чаще жалела об этом, потому что вместе с плачем уходит боль, но сейчас она не уходила - застряла где-то в горле и не давала ей дышать, и плач ее был судорожным, хриплым.
   У тени не было лица, и в профиле легко ошибиться - ведь все тени так похожи друг на друга, и все же Кира знала, что не ошиблась. Это было совсем не то, что смотреть на фотографию. Казалось, что только что дед был здесь, с ней в комнате и в самом деле хотел ее обнять, но она сбежала от него. Она помнила только его усы и огромную лысину, только его дымящую трубку и громкий низкий смех. Этого было очень мало, и ведь ей было всего четыре года, когда дед ушел, но тогда почему же так больно сейчас? И почему именно сейчас к ней пришло понимание - не логически осознанное, а просто понимание, которое идет от сердца, - Василия Сергеевича нет в живых.
   Все еще вздрагивая, Кира встала и включила лампу в прихожей, потом прошла по всей квартире, и никогда еще в ней не было столько света, и никогда еще он не горел так ярко и так долго.
  
  
  IX.
  
   - И это все?! - изумленно-обиженно воскликнул Михеев, усаживаясь на край ее стола и раскрывая глаза так широко, что Кира даже испугалась. - "Привет, Егор" - да еще и таким небрежным тоном?! Мол, приперся - ну и ладно?! Кто мне звонил, кто меня слезно умолял?! Кто кричал - Егор, я и моя машина ждем тебя, как челюскинцы спасателей?! Я пришел больной, чуть ли не в агонии, а мне говорят: "Привет, Егор"!
   - Ну, если б я сказала тебе: "Пока, Егор" - то это было бы нелогично - не правда ли? - вяло заметила Кира, щелкая клавишами. - Но я действительно очень рада тебя видеть.
   - Блекло! Я рассчитывал на десяток горячих поцелуев в различные участки моей неотразимой физиономии!
   - Ты и вправду пришел больной, - сказала она, облокачиваясь на столешницу и глядя на него снизу вверх. - Слезь со стола, а? Мне не нравится, когда перед моим носом громоздятся мужские бедра. Это отвлекает от работы. Сядь на стул, как цивилизованный человек, и я с удовольствием с тобой пообщаюсь, пока шеф не видит. Ему почему-то все время хочется, чтобы все работали. Неслыханно - правда?
   Егор фыркнул, отошел к своему рабочему месту и через полминуты подъехал к столу Киры на вращающемся стуле.
   - Ну, жалуйся, что ты опять устроила в своей машине? Небось, опять в ней кто-то гнездится...
   - Это все потом, - Кира шлепнула его руку, уже потянувшуюся к "мышке", вытянула шею, оглядывая коллег, занятых своими делами, прощупала взглядом плотно закрытую дверь, ведущую в обитель Ивана Антоновича, потом вытащила из-под стола пакет, извлекла из него сверток и развернула. - Хорошо, что ты меня предупредил о своем приходе.
   - Ты ж сама просила - мол, я...
   - Да погоди ты! - Кира пододвинула к нему стопку фотографий, потом перевернула верхнюю и постучала пальцем по надписям. - Видишь? Это их данные.
   - Что такое Эс-три-че, гр. Љ 1/12? - немедленно спросил Михеев. - Если это тоже данные, то я, извини, не дешифратор.
   - На это не смотри. Главное - фамилии и города. Я предполагаю, что эти люди должны проживать именно в этих городах.
   - Сердечно рад за них, - Егор провернулся на своем стуле, - только при чем тут я?
   - Очень даже при чем, - Кира вскинула на него умоляющий взгляд - весьма умело умоляющий. - Ты должен мне их найти.
   - Очень даже смешно! - Егор фыркнул презрительно и в то же время озадаченно и почесал затылок, потом посмотрел на Киру, и озадаченность захватила все его лицо. - Подожди, ты это серьезно, что ли?
   - Егор, это очень серьезно! Ты ведь сможешь, ты ведь такой умный - где мне до тебя с моим убогим интеллектом!
   Михеев покачал головой, не пожелав проглатывать конфету.
   - Кира, это нереально! Я же не детектив, елки! Я программист, я начальник технической группы, я классный парень, я вообще весь кругом фильдеперсовый... но я не детектив!
   - А я и не требую от тебя ничего детективного! Я же не прошу тебя бегать с лупой по всему СНГ, сидеть в засаде и дедуктивно извращаться! У тебя полно интернетовских знакомых, у которых тоже полно знакомых... Все, что мне нужно, это знать, что данный человек существует. Мне наплевать, кто он, чем занимается и куда пойдет завтра вечером. Мне лишь надо знать, что он есть. И он есть жив-здоров! Все!
   - А вот теперь мне уже страшно, - Егор втянул голову в плечи. - Рыба моя, ты пытаешься вовлечь меня во что-то криминальное?
   - Не говори ерунды. Просто с людьми всякое случается... - Кира запнулась. - Кто-то мог просто умереть от старости. Такое бывает - ты ведь знаешь?
   - Да и довольно давно. Но зачем тебе это надо?
   - Просто надо. Но ты, конечно, можешь отказаться...
   - Не надо обнажать кинжал угрозы - я и так понял, что отказаться я не могу! - буркнул Егор. - Но как ты себе это представляешь? Как я людям объясню, с какой стати они должны кого-то там изыскивать?
   - Ну, не знаю, придумай что-нибудь.
   - Типично женский ответ! - он почесал кончик носа, потом перебрал несколько фотографий, хмуро разглядывая надписи на оборотах. - Были б хоть фамилии позатейливей, что ли... Михайлов! Как я тебе отыщу в Питере Михайлова, объясни мне?! Как я пойму, что это тот самый?
   - У тебя же будут фотографии. Отсканируй и...
   - Нечего меня учить! - отрезал Егор и покачал головой. - Елки, ну и задачка! С одной стороны, это, конечно, мне вызов... но с другой стороны, что мне за это будет?
   - А что ты хочешь? - поинтересовалась она, по рассеянности облокачиваясь на клавиатуру, отчего на экране появилось совершенно изумительное сочетание букв. Компьютер возмущенно пискнул и немедленно завис.
   - Уйди отсюда! - свирепо сказал Михеев, отодвинул Киру в сторону и занял ее место. - Сотни раз говорил - нельзя женщин к технике подпускать!..
   - Это и есть твое желание?
   - Нет-нет, погоди... - он насмешливо скосил на нее один глаз. - Конечно, чертовски хочется воспользоваться ситуацией и порадовать свои низменные животные инстинкты, но - увы! - мама слишком хорошо меня воспитала. Так что если будет результат - ставишь мне четыре литра пива, идешь со мной в кино, когда мне вздумается, никогда больше не называешь меня "Гошей" - тьфу! - и ежеутренне громко говоришь: "Егор, ты самый гениальный и сексуальный мужчина во Вселенной!"
   - Идет. А если результата не будет?
   - Ну-у... - Егор возвел глаза к потолку, - тогда два литра пива, а четвертый пункт можно опустить.
   - Договорились, - Кира протянула ему ладонь, и Егор церемонно пожал ее, после чего занялся компьютером.
   По окончании рабочего дня он проводил ее до остановки. По дороге к ним прицепилась большая облезлая дворняга и долго бежала рядом, не сводя с Киры слезящихся глаз и то и дело путаясь под ногами, пока Михеев не шуганул ее всерьез, подхватив с обочины дороги палку. Псина отскочила в сторону и смотрела им вслед, пока они не скрылись за поворотом. Торопливо, даже чересчур торопливо уходя от этих внимательных собачьих глаз, Кира отчаянно уговаривала себя не обращать внимания на всякие пустяки.
   Егор задержался на переходе, пытливо вглядываясь ей в лицо. В его ярко-голубых глазах были вопрос и озадаченность, так и не покинувшая их с самого утра.
   - Ты что-то стала какая-то задумчивая, я тебя прямо не узнаю. У тебя неприятности?
   - Да нет, - отозвалась она, крутя в пальцах сорванный по дороге бледно-розовый цветок шиповника. - Все очень даже приятно.
   - Да? Ну тогда прекращай задумываться. Женщинам нельзя думать. Они от этого теряют свою привлекательность и преждевременно стареют... Едешь плясать?
   - Танцевать, - не без раздражения поправила его Кира. - Ты уже начал что-нибудь делать?
   - Да, загнал фотки в память и уже озадачил нескольких корешей... Может и получится... Но фотки я пока подержу у себя - ладно?
   - Сколько угодно.
   Егор склонил голову набок, словно в таком ракурсе приятельница была ему более понятна.
   - У тебя действительно ничего не случилось? Ты сегодня не только задумчивая. Ты какая-то слишком уравновешенная, руками ничего не показываешь...
   - Не беспокойся, - Кира усмехнулась, - у меня все хорошо. Относись ко всему спокойней, рациональней, в конце концов. Как в том старом анекдоте: что нужно делать, если видишь маленького зеленого человечка?
   - Переходить дорогу, - сказал Михеев и помахал ей узкой ладонью. - До завтра.
   Глядя, как он перебегает на другую сторону улицы, Кира поджала губы, и веселье сразу же слетело с ее лица, словно убегая, Егор дернул за невидимую нить, которая удерживала это выражение, не давая открыться мрачной задумчивости и потерянности. Она вспомнила о промелькнувшем воскресении - блеклом, незаметном, которое они со Стасом провели в квартире наедине, бессмысленно уставившись в телевизор и полунамеками уговаривая друг друга пойти погулять. Причем каждый хотел, чтобы ушел другой. На сообщения и звонки Вики Кира не отвечала - отчего-то ей совершенно не хотелось видеть подругу. Когда же Минина позвонила на городской, Кира приказала Стасу сообщить, что ее нет дома. Брат удивленно приподнял брови, но просьбу выполнил. Кира ожидала, что Вика нагрянет в гости без приглашения, не церемонясь, но Вика так и не приехала, ограничившись звонками.
   Знаешь, ты сильно изменилась...
   Занимаешься самоконтролем?
   Кира раздраженно отмахнулась от зудящих мыслей и вскочила в подъехавший "топик". Ей хотелось поскорее попасть на занятия. Танцы отвлекали от всего, оживляли и не оставляли места для мыслей. На танцах просыпалась солнечная девочка и гнала тени от себя прочь.
   Час ей пришлось просидеть в коридоре - занятия сдвинули на половину девятого, объявив в прошлый раз, но Кира совершенно забыла об этом. По счастью, в своей забывчивости она оказалась не одинока и провела время со знакомыми по курсу в безмятежной болтовне и отработке новой фигуры самбы, которая у нее никак не получалась. Иногда она поглядывала на лестничную площадку, но Сергей так и не появился.
   Когда же он не появился и спустя полчаса после начала занятий, Кира встревожилась и, прихватив сотовый, вышла из зала, ловко лавируя среди танцующих пар и не менее ловко увернувшись от Оксаны и Ромы, которые вращались в венском вальсе на угрожающей скорости, распугивая остальных. Сев на край стола, она вызвала номер Сергея. Тот ответил не сразу, и голос его был хриплым и раздраженным.
   - Что случилось, почему тебя до сих пор нет?
   - Ты разве не получила мое сообщение? - удивился Сергей. - Я еще два часа назад тебе отправил.
   - Я ничего не получала.
   - Вот черт! Ну, значит это ваш Киевстар глючит!
   - Нет, дорогой, это глючит ваш ЮЭМСИ! Ты где?
   - Дома. Солнце, я сегодня не приду, простудился, голова раскалывается - хочу отлежаться. Жаль, что ты сегодня напрасно прокатилась.
   - Да ладно, - огорченно сказала Кира. - Мне приехать?
   - Да нет, не нужно. Спать собираюсь. Простуда-то пустяковая, просто очень мерзкая. Еще заразишься...
   - Как тебя угораздило?!
   - Так, короче, весь день новые вентиляторы демонстрировал! - с простуженным весельем отозвался Мельников. - Ладно, давай, не трать деньги. Я завтра позвоню. Пока, солнышко, целую!
   - Аналогично! - буркнула Кира, не разделяя его веселья, и опустила руку с телефоном. Не мог что ли Сережка выбрать другой вечер, чтобы заболеть?!
   Ай-яй-яй, Кира, как не стыдно так думать, да еще и о человеке, который тебя любит и имел глупость сделать тебе предложение руки, сердца и всего остального!
   Она сердито передернула плечами. И что теперь - ехать домой?! Домой не хотелось. Дома либо Стас, у которого еще с воскресного утра отвратительное настроение, либо тени, на которые обязательно потянет посмотреть.
   Кира испуганно подумала, что уже рассуждает об этом необъяснимом явлении, как о чем-то обыденном.
   Но только не о темных тенях.
   Особенно о той, которая пыталась заключить ее в объятия. Так похожей на деда...
   Нет, это мне померещилось, померещилось...
   Она решительно повернулась и вошла обратно в зал. Одна - так одна. Ничего страшного, уже проходили.
   Кира продержалась почти час, но потом все же засобиралась домой. Началось повторение, кружащиеся по залу пары мешали отрабатывать фигуры самостоятельно, к тому же сегодня была европейская программа, которая в одиночку получалась плохо.
   Она неторопливо спустилась в холл, критически оглядела себя в большое зеркало и уже направилась было к дверям, но притормозила с задумчивым видом и повернула налево - туда, где возле гардероба, в котором уже очень давно не висела ничья одежда, были две скромные дверки, ведущие в туалеты. Кира толкнула дверь с полустершимся изображением человечка в платье, скользнула взглядом по зеркалу над раковиной, по трем кабинкам с приветливо приоткрытыми дверями и прошла в одну из них, старательно обходя лужицы воды на полу, сочившейся из трубы над раковиной. Защелкивая щеколду, для чего перекошенную дверцу пришлось чуть приподнять, она услышала, как открылась и закрылась дверь, потом негромко зажурчала вода из отвернутого крана.
   Когда Кира вышла, в небольшом узком помещении по-прежнему никого не было и все так же были распахнуты дверки других кабинок. Из крана весело капала вода. Громко стуча каблуками, Кира подошла к раковине, вымыла руки, открыла сумочку, достала из нее расческу, и в этот момент кто-то схватил ее сзади, развернул и с силой ударил о кафельную стену, почти сразу же зажав рот и не дав вырваться испуганно-болезненному воплю. Расческа вылетела из ее пальцев и жалобно стукнула о пол.
   Удар был таким сильным, что на мгновение у нее перед глазами все поплыло и невольно брызнули слезы. В затылок словно всадили толстый железный штырь и начали садистки проворачивать, а верхнюю часть позвоночника точно принялись пережевывать чьи-то острые и очень холодные зубы. Лицо человека, вжимавшего ладонь в ее губы, плавало и покачивалось в воздухе, как воздушный шарик, и черты его растекались и шли рябью, будто вместо кожи у человека была ртуть. От чужой ладони тяжело пахло табаком и копченой рыбой.
   Кира узнала его сразу же, несмотря на то, что встречалась с этим человеком лишь раз в жизни, и тогда его лицо было скрыто тьмой. И все же она узнала его, и ее взгляд тотчас же панически дернулся в сторону двери.
   - Дверку я запер, - сообщил мужчина, показав в полуулыбке желтоватые зубы. - Но нам и так не помешают. До конца занятий целый час, верно? Видишь, я все знаю.
   Кира задушено замычала в его ладонь, и он вонзил пальцы ей в щеки, так что у нее вырвался слабый писк. Что-то холодное прижалось к ее шее, и Кира с ужасом поняла, что это нож.
   - Не орать, тварь! Прирежу!.. - прошипел он, склоняясь к ее уху и прижимая коленом ее дергающиеся ноги. - Признала меня? Вижу, признала. Ох и трудно же было тебя выловить - вечно кто-то рядом с тобой крутится!.. Надо мне еще потом с этим старым козлом за ребра разобраться... но это потом... Значит так - я сейчас руку уберу, но если только пискнешь - башку отрежу! Поняла?! Кивни, если поняла.
   Голова Киры осталась неподвижной, и его щека чуть дернулась, после он чего убрал руку с губ Киры и больно сжал ей плечо.
   - Кивни, говорю! Оглохла?!
   - Нож убери, тогда кивну, - просипела Кира, жадно дыша в перерывах между словами. - Чтоб я сама себе шею распорола?
   - Что - юморная?! - заметил мужчина с пугающей веселостью, чуть отодвинулся, и холод исчез с ее шеи. Он приподнял руку с ножом и показал ей. Нож был с длинным узким клинком и казался очень острым. Почти сразу же рука с ножом исчезла из поля ее зрения. Кира не ощутила повторного прикосновения стали к шее, но почувствовала, что лезвие находится совсем рядом с ее горлом. Было страшно, но злости было куда как больше. Она сжала губы и вопросительно посмотрела в лицо мужчине - лицо, которое при других обстоятельствах могло показаться приятным и довольно привлекательным, если бы не расплывающийся, полубезумный взгляд бледно-карих глаз.
   - Где мой брат?
   - Почему вы меня спрашиваете об этом?
   - Потому что вы, бабы, всегда знаете секреты друг друга, - пальцы ослабли на ее плече - и вовремя, иначе она вот-вот бы завыла от боли. - Чтоб бабка ничего внучке не сказала...
   - Не сказала! Мы с ней не общались! И если у вас были какие-то проблемы с ней, то с ней и надо было их решать! - зло сказала Кира, то и дело косясь на дверь.
   - Нет, шкура, я буду их решать с тобой! - человек улыбнулся - почти дружелюбно. - Ведь теперь ты живешь в этой хате. И ты знаешь, что там творится.
   - Ничего там не творится!
   - Да неужто?! - его неожиданно передернуло, и на мгновение нож прикоснулся к ее шее. - А ведь я видел их! Видел этих тварей! И слышал, как Лешка кричал! Знаешь, как он кричал?! - его колено с силой нажало на ее ноги, и он привалился к ней, вжимая в стену и несвеже дыша в лицо. - Я никогда такого не слышал! А потом я заскочил в комнату... и его там не было! Не было!.. А потом эти твари...
   Его взгляд расплылся еще больше, и Кира почувствовала, что человек начинает утрачивать связь с реальностью. Она напряглась, отчаянно выискивая момент и возможность оттолкнуть его и вылететь прочь. Можно крикнуть... а кто услышит? Старенькая вахтерша на входе?
   И ведь он не шутит насчет ножа. Он же совершенно ненормальный!
   Господи, что мне делать?!
   Самым сильным желанием сейчас почему-то было сесть прямо на пол. Просто сесть - и все. Стоять так было больно и неудобно, и ноги уже начали дрожать и расползаться в разные стороны. Сесть... а потом уже думать обо всем остальном.
   - А что вы с братом делали в нашей квартире? - спросила Кира, не сводя глаз с его подрагивающего правого плеча. Сейчас ее это совершенно не интересовало, но ей казалось, что человека нужно немедленно о чем-то спросить, иначе он, увлеченный какими-то своими фантастическими воспоминаниями, ненароком перережет ей горло.
   Взгляд мужчины дрогнул, стал немного сфокусированней, и в нем внезапно появилась деловитость.
   - Вечером пошли, - сказал он надтреснутым голосом и вдруг начал говорить торопливо и как бы оправдываясь. - Днем никак нельзя было. Все время кто-то дома сидел... и старики эти, во дворе... смотрели все время... А семья хорошая тогда въехала, при крутых бабках, еще и с тачкой... Леха их нашел. У него нюх на такое... Они уже уезжать собирались и всей толпой тогда в город двинули, вечером, на праздник какой-то... Мы и пошли... Замок фонаревый, не фиг делать было открыть... соседке глазок залепили... А в хате фонарики сразу сдохли - сразу же, оба... как назло! С зажигалками шарились, потом свечки нашли... и Леха пошел в дальние комнаты... а я в спальню... А потом он закричал... - язык мужчины быстро и остро облизнул губы. - Перестал сразу же... но так заорал... - он чуть прищурился. - Малой был... помню... ротвейлер соседский... кошку драл во дворе... брюхо разорвал... похоже орала... Я в комнаты - а они пустые, понимаешь?! - мужчина встряхнул ее - не сколько от ярости, сколько из желания убедить. - Вся хата пустая! Нет Лехи! И ведь решетки... и пройти он мимо не мог... он не ушел бы без меня!.. А потом эти твари... на всех стенах!.. на всех стенах!.. Как свалил - не помню!..
   Он бурно задышал, смаргивая с ресниц капли пота, потом его пальцы твердо и уверенно взяли Киру за горло, и рука с ножом приподнялась, указывая острием ей в левый глаз.
   - Где Леха?! Скажи, куда вы его дели, или я тебя изувечу! И отымею так, что изо рта вылезет!.. Мне по фигу, что у вас там, я ни за что больше туда не сунусь... но тебя я не выпущу, поняла, сука?! Ты знаешь - я же вижу!.. - человек уже почти кричал. - Он жив?!
   - Подожди... - хрипло прошептала она, - пожалуйста, подожди... Я все скажу, только нож убери... подальше... скажу... Ты видел их?!.. Ты тоже их там видел?!.. эти тени?!.. Тени людей на стенах, да?!..
   Нож отплыл в сторону, и в блекло-карих глазах появилось некое подобие внимания.
   - Люди? - переспросил он. - Какие еще люди?! Я говорю о тех тварях с зубами! Черных тварях из стен! Глаза у них... и зубы!.. Огромные волки!..
   - Волки?! - изумилась Кира.
   - Не повторяй за мной! - вскипел безумец, снова замахиваясь ножом. - Ты прекрасно сама все знаешь! Это они Леху забрали! И ты, и твоя бабка - вы набили свою хату зверьем и заманиваете туда таких, как мы! На мясо!..
   Кира хрипло выдохнула, и ее захлестнули злость и досада. Он действительно был всего лишь сумасшедшим. Наверное, он и вправду когда-то забирался в ее квартиру... но он ненормальный! А она-то почти надеялась, что он что-то знает - на самом деле знает. Волки... как же!
   Но параноидальный бред - это одно, а острый нож в его руке - совсем другое! И никто ничего не услышит - даже здесь, в туалете вздрагивают стены от грохочущей наверху музыки, и там, далеко, словно в другом мире, ее сокурсники беззаботно вытанцовывают на потертом паркете. Это придавало происходящему еще большую нелепость. Умереть на грязном полу туалета от ножа какого-то психа, под "Вальс цветов" из "Щелкунчика"?
   Нет! Этого не будет!
   - Хорошо, я поняла, что ты от меня хочешь, ты чертовски убедительный собеседник, и мне придется открыть тебе все карты, но наша беседа будет носить куда как более содержательный характер, если ты перестанешь тыкать мне в глаз своей железкой - я обычно нервничаю, если кто-то пытается выколоть мне глаз и все такое... - посыпались из ее рта торопливые слова, запрыгавшие звонко, как бусинки по кафелю. Ее руки медленно и плавно поднялись - безобидное, не способное напугать или насторожить движение - и начали вытанцовывать перед Кирой, иллюстрируя то, что она говорила. Вначале танец этот был спокойным, но тут же стремительно начал убыстряться и стал рваным и неистовым, и тонкие пальцы вычерчивали в воздухе причудливую, полуиспуганную вязь. Человек чуть отодвинулся от нее, и Кира почувствовала, что давление на ее ноги чуть ослабло, и хватка на плече из удерживающей превратилась в придерживающую. Нож снова отплыл, чуть подергиваясь в такт движениям пальцев, чем-то напоминая удивленную кобру, наблюдающую за взбесившейся мышью. Мужчина все еще смотрел на ее лицо, беззвучно шевеля губами, - смотрел зло, но в злости начала появляться рассеянность и даже любопытство, и теперь его взгляд то и дело скашивался на танцующие руки. - Да, вот так гораздо лучше!.. а теперь я скажу тебе то, что ты ждешь - и, уверяю тебя, это превзойдет все твои ожидания!
   Одновременно с последним словом ее пальцы сжались в кулаки, оставив отогнутыми лишь указательные, и в резком, некоем фокусническом жесте руки Киры разошлись в разные стороны, и взгляд мужчины невольно разъехался следом, приковавшись сразу к двум торчащим пальцам одновременно, на мгновение заметался между ними, и в этот момент Кира с силой ударила длинной "шпилькой" туфли по его ботинку, почти тут же, со вскриком ярости и напряжения отбрасывая его назад. Чужие пальцы сорвались с ее плеча, человек взвыл от боли, отлетая с разведенными руками, точно распятый, и с глухим стуком ударился о потрескавшийся кафель, звонко лязгнув зубами, когда его затылок соприкоснулся со стеной.
   Кира не смотрела ему вслед. Едва чужая рука исчезла с ее плеча, как она потеряла к ее обладателю всякий интерес, крутанувшись на одном каблуке, гигантским прыжком преодолев расстояние до запертой двери и ударившись об нее всем телом. По счастью дверь открывалась наружу, старенькая древняя щеколда была хлипкой и от удара сразу же отлетела, повиснув на косяке на чудом устоявшем шурупе.
   Кира выскочила в пустой вестибюль и развернулась в сторону ведущей наверх лестницы - к своим, обратно на занятия, он не посмеет тронуть ее, когда рядом будет столько людей, не сунется даже, а потом она просто вызовет милицию и... Ее ноги разъехались на скользком полу, она взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, и эти две потерянные секунды отсекли от нее спасительную лестницу - оскалившийся, с перекошенным от боли и злости лицом он выскочил ей наперерез, и Кире ничего не оставалось делать, как метнуться к дверям на улицу. По дороге она закричала - просто громкий дикий вопль, без слов, сразу же потерявшийся в грохоте летевшего сверху веселенького чарльстона.
   - Что, не слышат?!.. - издевательски спросил сзади задыхающийся голос. Или ей это только показалось?..
   Не задумываясь над этим, Кира распахнула сначала одну дверь, потом вторую, и, увлекаемые назад тугими пружинами, они так ударились о косяки, что отчаянно дребезгнули едва не разбившиеся стекла. Огромная площадка перед зданием была пуста, впереди, сразу же за парапетом вплоть до морского берега простирался каменистый, заросший бурьяном и засыпанный мусором пустырь, справа тянулись многоэтажки и запутанные дворы, которых она не знала, но в которых, все же, можно было как-то спрятаться. Тем не менее, Кира сразу же рванулась влево - туда, где приветливо сияла редкими автомобильными фарами трасса, хотя до остановки было очень далеко, и темные метры дороги, окаймленные соснами, лежали перед ней, как пропасть.
   Пробежав около ста метров, Кира почувствовала, что рукав ее кофточки у запястья стал влажным и мельком глянула на него. По нежно-зеленому, плотно охватывавшему руку, неторопливо расплывалось темное пятно, кровь стекала к пальцам, когда рука опускалась в такт бегу, и слетала с них мелкими брызгами, когда рука вздергивалась вперед и вверх. Каким-то образом сумасшедший-таки успел ее зацепить. А вдруг он перерезал ей вену?! Где он сейчас? Не оглядывайся, только не оглядывайся! Те, кто оглядываются, никогда не добегают. Никогда.
   Не выдержав, Кира все же обернулась на бегу. Позади было пусто, никто не гнался за ней, и единственным движением в полутьме было раскачивание сосновых лап под тугими порывами ветра, пахнущего водорослями и хвоей.
   Неужели опять померещилось? Может, как с теми псами?.. если они тоже померещились...
   Ее пальцы невольно сжали запястье, порез защипал, и пальцы стали влажными от крови. Нет, вот это ей уже точно не мерещится. Она хватанула ртом огромную порцию воздуха, словно собиралась нырять, и припустила еще быстрее, суматошно стуча каблуками по пустынной дороге. Ремешок сумочки болтался у нее на локте, и сама сумочка хлопала ее по бедру. В голове мелькнула мысль свернуть вправо, к трассе и остановить машину, но где гарантия, что остановится первая же? А она потеряет время... она его уже потеряла. И машин отчего-то сегодня было так мало... А ведь только десять вечера!
   На остановке никого не было. Светофор уже не работал, и его оранжевый глаз мигал монотонно и равнодушно. Кира бросила жалобный взгляд на цепочку баров неподалеку - там можно было хоть как-то спрятаться, затаиться, позвонить брату или в милицию... Но какая-то неведомая сила вдруг властно развернула ее и толкнула через дорогу, к противоположной остановке. У нее появилась совершенно четкая цель. Нужно было добраться до дома. Как угодно нужно было добраться до дома. Там ее никто не тронет! Там она будет в безопасности - в такой безопасности, которой не дадут ей ни глупые дешевые бары, ни толпа людей вокруг, ни милиция со своим скудным вооружением. Только дом. Ее родные стены. И уже вскакивая в удивительно вовремя подлетевший "топик", Кира слегка опомнилась, но было поздно.
   Кроме нее в салоне было только двое пассажиров - парень, болтающий по сотовому, и немолодая женщина, равнодушно смотревшая в окно. В салоне царил полумрак, и Кира была этому рада. Она скользнула на самое дальнее сиденье и съежилась так, чтобы ее не было видно из окна. В динамиках надрывалась какая-то скороспелая звездушка, и музыка громко бухала у Киры в голове. Слов она не разбирала, хотя это было и к лучшему. Вытащив из кармана зажигалку, она нажала на кнопку, включив крошечный встроенный фонарик, и при ядовито-фиолетовом свете осмотрела свое запястье. Порез был длинным, но неглубоким, кровь, при свете фонарика казавшая смолисто-черной и блестящей, все еще медленно выползала из раны, и Кира торопливо перевязала запястье носовым платком, затянув узел зубами. Потом вытащила из сумки сотовый и едва сдержала уже готовое вырваться ругательство - дисплей был пустым и мертвым. Телефон разрядился. Умница, нашла день, чтобы забыть поставить его на зарядку!
   Трясущимися пальцами она торопливо завернула рукав, чтоб не было видно крови, встала и, держась за спинки кресел, подобралась к парню, пригнувшись, точно индейский лазутчик. Тот уже закончил разговор и теперь нажимал на кнопки телефона, что-то просматривая.
   - Простите, можно позвонить по вашему, мой сел, - жалобно попросила Кира, демонстрируя свой телефон. - Я вам заплачу, конечно!
   - Да я бы рад, - отозвался парень, сочувственно улыбнувшись ее ногам, а потом и лицу, - но у меня ноль на счету. Только входящие принимаю. Извините.
   - А у вас нет телефона? - спросила Кира у женщины, перегибаясь через спинку кресла.
   - Нет, - ответила та, не повернув головы. Кира задала тот же вопрос водителю, получила аналогичный ответ и в полной растерянности вернулась на свое место. Некоторое время она тупо разглядывала летящий за окном ночной город. В принципе, можно было выскочить на любой остановке и позвонить из автомата, но она никак не решалась это сделать.
   Открыв сумочку, Кира начала торопливо перебирать ее содержимое, ища что-нибудь, что могло бы сойти за оружие. Перочинный нож, который она иногда таскала с собой, по злой иронии судьбы сегодня был оставлен дома. Газового баллончика у нее не было. А солнечные очки, косметика и пузырек с остатками "Кензо" вряд ли бы привели нападавшего в смятение, даже если бы он страдал глубочайшим отвращением к этим предметам. Даже духи, как назло, были без распылителя. Хотя если б он и был, особого огнемета из них не соорудить, да еще и на ветру. Разве что брызнуть в надежде на аллергию.
   Вскоре женщина и парень вышли, и Кира осталась в полном одиночестве. Глядя в седоватый затылок водителя, она подумала, что можно предложить ему денег за таксистский вариант - пусть подвезет ее прямо к дому. Но едва эта мысль оформилась в ее голове, как "топик" вздрогнул и резко остановился, провизжав шинами по асфальту, и Кира, не успевшая ни за что ухватиться, больно стукнулась лбом о спинку переднего сиденья. Водитель ругнулся и выскочил из машины, поднял крышку капота, ругнулся еще раз, подошел к открытой дверце и раздраженно сказал:
   - Все, выгружайтесь, барышня! Дальше не еду.
   - Нет! - всполошено пискнула она, пробежав в начало салона, - Мне надо...
   - Да что вам - до конечной всего-то метров сто пятьдесят! - он, бросив косой взгляд на платок с пятнами крови на ее запястье, протянул руку за деньгами, и Кира машинально положила на его ладонь измятый рубль. Водитель отвернулся и снова отошел к распахнутому капоту. Кира откатила дверцу и нерешительно взглянула вниз, на слабоосвещенные дома и темные провалы дворов. Пробежать наискосок, и она будет дома. Всего лишь четыре двора. Всего-навсего!
   Но они такие темные! И никого внизу - ни единого прохожего. И машин на трассе не видать. Правильно говорил кто-то из соседей, что после десяти этот район - мертвая зона.
   Ну, нет, через дворы она не пойдет. Дорога хоть как-то, да освещена. Она дойдет до поворота, а там снова по дороге - всего лишь несколько метров - и освещенный ларек, который должен быть еще открыт.
   Ты уже шла этим маршрутом как-то и он поймал тебя. Возле трансформаторной будки. Забыла?
   Ну, нет, она дойдет до ларька - и все! У знакомой продавщицы есть телефон, она ей не откажет.
   К тому же она не пойдет. Она побежит!
   Кира выскочила из машины, бросив ненавидящий взгляд на согнутую спину водителя, и пустилась бежать по пустой дороге, слыша за спиной громкую музыку, долетавшую из раскрытых дверей "топика". Теперь, когда у нее был относительно четкий план действий, паника слегка отступила, и без нее бежать было намного лучше, и метров тридцать она пробежала отлично - быстро и слаженно, а потом кто-то невидимый вдруг схватил ее за руку и дернул так, что Кира, по инерции еще продолжая бежать, описала широкую дугу, перемахнула через тротуар, шлепнулась на влажную землю и, вскрикнув, покатилась вниз по короткому склону, в кровь раздирая руки и лицо о сухие ветки и бутылочные осколки. Небо, рассеченное ветвями акаций, несколько раз перевернулось над ней и замерло, и тотчас, заслоняя его, словно бледная луна, из полумрака выплыло лицо безумца, скалящее в ухмылке поблескивающее зубы. Крепкие пальцы сдавили ее горло, и Кира судорожно разинула рот, ловя ускользающий воздух. Неподалеку играла музыка - "топик" все еще был совсем рядом. Неужели водитель ничего не слышал?! Не слышал ее крика?! Но больше она не могла кричать - и дышать не могла тоже. В длинной пятиэтажке, совсем рядом, в нескольких метрах от них, светились окна, и тоже играла музыка, из одного окна доносился деловитый голос диктора, сообщавший последние новости, и Кира, вжатая затылком в холодную палую листву, почему-то особенно отчетливо слышала каждое слово, хотя сейчас ей не было до них никакого дела. Самым важным во Вселенной сейчас были пальцы, сжимающие ее горло, и кто-то из глубины сознания с отстраненным удивлением поинтересовался, почему человек никак не пускает в ход нож? Может, это было бы лучше, ведь смерть от удушья более мучительна...
   - Все, - неожиданно ласково сказал человек. Таким тоном любящий папаша сообщает чаду, что пора спать.
   Того, что произошло секундой спустя, Кира не смогла ни понять, ни осознать и много часов позже.
   Совсем рядом едва слышно хрустнула ветка, и голова человека, для Киры уже начавшая превращаться просто в расплывающееся округлое пятно на фоне бесчисленных мелких белых вспышек, резко повернулась влево, и сразу же вплотную к ней в воздухе промелькнула чья-то массивная тень. Увлеченная пульсирующей болью в глазницах и противным сверлящим звоном в ушах, Кира ничего не слышала. Кажется, кто-то вскрикнул. А может быть и нет. Она видела только это бледное пятно - лицо человека, который сдавливал руки на ее горле.
   В следующую долю секунды это пятно исчезло.
   Затопленные болью и ужасом остатки сознания не восприняли ни звуков, ни посторонних движений - они ухватили лишь этот обрывок реальности, похожий на фокус. Только что над ней было скалящееся лицо - и вдруг исчезло, хотя человек остался на месте, и его руки все еще сжимали ее горло, и она должна была видеть его лицо, его голову... Крохотные осколки времени растянулись для Киры почти до бесконечности.
   Еще долей секунды спустя пальцы на ее горле ослабели, снова сжались, но уже не так сильно, опять разжались, точно сумасшедший передумал душить ее и решил сделать ей массаж. Она еще не поняла, в чем дело, и не понимала, что значит то, горячее и густое, хлынувшее ей на лицо. Может, пошел дождь? Но дождь не бывает таким горячим.
   Осыпался следующий осколок секунды, и чужие пальцы отпустили ее шею. Темный силуэт дернулся в сторону, словно кто-то скинул его сильным тычком, буквально смел с нее, и словно откуда-то издалека до Киры долетел приглушенный удар, легкий подпрыгивающий стук и еще какой-то звук, похожий на рокот моря. Впрочем, сейчас это было не важно - она дергала губами, жадно втягивая в легкие живительный воздух, одновременно торопливо смахивая ладонями с лица густую теплую жидкость - еще не поняв, что это, она уже чувствовала к ней отвращение.
   Кира вскинулась с земли, судорожно и хрипло дыша и кашляя, приподнялась, опираясь на согнутую руку и быстро моргая склеивающимися ресницами. Перед глазами все еще мелькали белые кружащиеся вспышки, но зрение постепенно возвращалось, и она сумела разглядеть лежащего рядом с ней у основания склона человека. Где-то в другом мире по-прежнему играла музыка, а рядом раздавался странный звук - то ли бульканье, то ли шипение, словно кто-то открыл невидимый кран.
   Кира уперлась в землю согнутыми ногами и резким движением отбросила свое тело назад, не сводя глаз с неподвижной фигуры нападавшего. Что-то в этой фигуре было не так, что-то в ней было неправильно, и почти сразу же Кира поняла, что именно, и попыталась закричать, но вместо крика из губ вырвался сипящий, неживой звук. Она снова оттолкнулась ногами от земли, волоча за собой сумку, - и еще раз, не сводя глаз с шеи лежащего, которая, лишь слегка выступая из выреза рубашки, обрывалась какими-то влажными, поблескивающими лохмотьями. Но такого ведь не может быть, там должна быть голова, где его гол...
   Раздавшийся неподалеку неторопливый звук шагов прозвучал для нее небесной музыкой. Она повернулась на этот звук и попыталась встать, но ноги не слушались. Она закричала, и снова вместо собственного голоса услышала лишь сиплый звук, перешедший в кашель. Кира перевернулась и на четвереньках торопливо поползла навстречу неспешно идущему в ее сторону человеку, обдирая ладони и коленки об асфальт.
   - Сюда... - шептала она, - сюда, сюда, сюда...
   Человек увидел ее и на мгновение резко остановился, словно споткнувшись, потом побежал. Рука у нее подвернулась, и она повалилась набок, и тотчас ее подхватили, и знакомый голос испуганно воскликнул:
   - Что с... боже мой, Кира!..
   Кира приподнялась навстречу обхватившим ее рукам, потом судорожно вцепилась Стасу в плечи и прижалась лицом к его щеке, дробно стуча зубами ему в ухо и не в силах выговорить ни слова. Он обнял ее, озираясь по сторонам, она услышала короткий щелчок, на мгновение ее лицо осветил тонкий луч фонарика, после чего Стас зачем-то тут же попытался уложить ее на асфальт, в ужасе бормоча:
   - Куда тебя?.. куда?.. боже мой...
   Кира мотнула головой, отчего боль в глазах вспыхнула с новой силой, и уперлась, пытаясь подняться и не разжимая рук, судорожно комкая пальцами его плечи.
   - Не моя... - едва слышно прошептала она, - ... кровь... не моя... он там, Стас, там... он где-то тут...
   Кира с трудом заставила одну из своих рук отпустить его плечо и махнула ею в сторону, потом снова вцепилась в него. Луч фонарика метнулся в указанном направлении, и Стас всхрипнул, словно ему не хватало воздуха, глядя на изорванный остаток шеи лежащего на животе человека и поблескивающий сквозь кровь бледный обломок позвонка. Он поднялся, придерживая сестру одной рукой, и Кира обернулась - как раз вовремя, чтобы увидеть кружок света, подергивающийся на залитом кровью, широко раскрытом мертвом глазе, и отражавшийся в суженном зрачке, кажущемся стеклянным. Рука Стаса дернулась, и голова, лежавшая в метре от них, у ствола акации, лицом вверх, растворилась в милостивом полумраке.
   Кира попыталась завизжать - и, наверное, в этот раз у нее бы получилось, но Стас внезапно зажал ей рот ладонью.
   - Бежим! - выдохнул он, развернулся и потащил ее во дворы - почти понес - бегуньей Кира сейчас была никудышной, спотыкаясь на каждом шагу и цепляясь ногами за малейшие выбоины. Стас надежно поддерживал ее, не давая упасть. Он ни о чем не спрашивал и не давал вылиться своему ужасу ни в малейшем звуке, в отличие от Киры сразу же сообразив, что ни к чему сейчас ужасаться окровавленному телу и давать волю эмоциям. И Кира, еще мало что соображая, все-таки была ему благодарна. Пугаться следует не убитого, а того, кто его убил. Он может бродить где-то рядом...
   Но, с другой стороны, у него была уйма времени, чтобы убить и ее тоже. Почему же он этого не сделал?
   Во дворах, через которые они пробегали, кто-то сидел - в темноте мягко светились сигаретные огоньки, слышались разговоры и смех, стучали чьи-то каблуки, и внезапно весь ее ужас на мгновение захлестнула высокая волна ненависти к этим не видимым в ночи людям, к водителю "топика". Ведь кто-то же должен был слышать, как она кричала! Не может быть такого, чтоб никто не слышал!
   Когда они миновали трансформаторную будку, белевшую в темноте, словно чей-то склеп, Стас внезапно придержал Киру.
   - Сбавь темп - во дворе кто-то есть.
   - Ну и что...
   - Не нужно, чтоб они видели, как мы бежим, - сказал он чуть дрожащим голосом и повел ее к дому, старательно загораживая своим телом. Кира задохнулась, словно пальцы мертвеца вновь схватили ее за горло, и с трудом сдержала приступ кашля, старательно глядя в сторону. Ее затрясло, и ей казалось, что ее зубы стучат так громко, что любой, сидящий во дворе, услышит этот звук.
   Не нужно, чтоб они видели, как мы бежим
   Стас, ты ведь не думаешь, что это сделала я?
   - Стас, мы должны вызвать "скорую"... - прошептала она зачем-то, и брат с неким мрачным юмором ответил:
   - Какая "скорая" - ему катафалк нужен!.. Ты точно не ранена? Что у тебя с голосом?..
   - Дома, Стас, дома...
   Придерживая, Стас завел Киру в подъезд, достал ключи и с трудом открыл дверь - пальцы у него дрожали, и он никак не мог попасть ключом в замочную скважину. Кира вошла - точнее, вбежала в квартиру, привалилась к холодной стене прихожей и облегченно вздохнула, уронив сумочку. Теперь все, теперь она в безопасности, теперь никто ее не тронет. Скользя спиной по стене, она съехала на пол и обхватила свои дрожащие колени, откинув голову. Твердый холод камня за затылком был таким успокаивающим, таким... родным?
   Кто посмел тронуть тебя?!.. кто посмел?!.. тебе не следует больше выходить, здесь ты в безопасности, в безопасности, здесь никто и никогда не посмеет прикоснуться к тебе, никто и никогда не войдет сюда без приглашения... а если что, приглашение ведь так легко отменить... и никто не сможет схватить тебя за горло...
   Стас включил свет в прихожей, и разъяренные бесплотные голоса утихли в ее голове. Кира закрыла глаза и провела ладонью по лицу - кожа была липкой от уже начавшей подсыхать крови. Ее передернуло от отвращения, и она попыталась встать, но ноги не слушались. Сейчас она казалась себе куклой - беспомощной и безмозглой куклой, которой некому управлять.
   Кира почувствовала, что Стас опустился рядом с ней, почувствовала его пальцы, бережно дотронувшиеся до ее шеи, и почувствовала, как в кончиках этих пальцев запульсировало бешенство.
   - ... боже мой!.. тебя душили?!.. Я вызову...
   - Никуда не звони... пока... - прошептала она. - Ему... надо потом вызвать... если еще не нашли... а мне не надо. Это не смертельно. Пройдет... Никого. Даже Вике не звони! Никто не должен знать...
   Стас немного помолчал, потом неожиданно сказал:
   - Да, ты права. Без нас разберутся. Но... твоя шея, Кира...
   - Я же говорю, пройдет! - почти крикнула Кира и закашлялась. Стас обнял ее, и она прижалась лицом к его плечу. Хотелось заплакать, но вот сейчас как раз плакать она не могла. Зато могла смеяться. Очень долго. И, если б не распухающее, измятое горло, громко. Она жива! Жива!
   - Ванна... - прошептала она. Стас подхватил ее на руки и отнес в ванную. Аккуратно посадил на табуретку, вышел, чтобы включить свет, и сразу же вернулся.
   - Ты вся в крови, - сказал он зачем-то, хотя этой фразы совершенно не требовалось - Кира и так это знала. Она криво улыбнулась, глядя на свои разорванные колготки и расцарапанные колени, оттянула вырез кофточки, на которой спереди теперь осталось всего несколько бледно-зеленых пятен, остальное было темно-красным. Она стянула ее с себя, нимало не стесняясь прислонившегося к двери Стаса, и швырнула кофточку на пол.
   - Выбрось ее! И юбку тоже! Даже если они отстираются, я в жизни больше не смогу их надеть!
   Стас послушно подхватил снятые вещи и деликатно отвернулся.
   - Включу колонку, - сказал он и вышел, прикрывая за собой дверь. Кира поспешно крикнула ему вслед:
   - Только никуда не уходи, ладно?! Подожди меня возле двери, хорошо!
   - Ну конечно, - отозвался он и через несколько секунд крикнул из кухни: - Все, можешь открывать!
   Кира отвернула кран, стащила с себя колготки и белье и швырнула на пол. Лифчик из белого стал грязно-красным, и только один ажурный цветочек на левой чашечке сохранил свою белизну, но почему-то именно из-за этого смотреть на этот ослепительный на фоне красного цветок было очень страшно. Отвернувшись, Кира включила душ, залезла в ванну и начала яростно тереть лицо, смывая чужую кровь. Вода была такой горячей, что обжигала кожу, но ей все равно было холодно. Ничто теперь не казалось горячей того, что выплеснулось на нее из разорванного горла несостоявшегося убийцы.
   Дверь приоткрылась, и в щель просунулась рука с ее махровым халатом. Рука слепо зашарила по двери, нащупала крючок, пристроила на него халат и исчезла. Кира улыбнулась, вяло удивившись тому, что уже способна улыбаться. К чему сейчас деликатность? То, что ее могут увидеть голой, сейчас не имело никакого значения. Важным было лишь то, что она стоит под душем и чувствует струи воды, даже боль в горле была важной, потому что она способна чувствовать эту боль. Жить - что может быть более важным? Все остальное - ничто, по сравнению с этим. Даже тени. Даже то существо, которое она видела всего лишь мгновение. Даже оторванная голова, так буднично лежавшая возле ствола акации и слепо глядевшая в небо мертвыми глазами.
   ...я говорю о тех тварях с зубами! Черных тварях из стен! Как волки!..
   Кира вздрогнула, глядя на свое перевязанное запястье. Конечно, напавший на нее человек был болен, но от этого случившееся казалось еще более жутким, словно сумасшедшего убило его собственное безумное видение, каким-то чудом сбежавшее из его головы, обретшее плоть и...
   Зубы. Огромные зубы.
   Кира развязала мокрый платок и бросила его в ванну. Сейчас порез выглядел совершенно безобидно. А по сравнению с тем, что ей довелось пережить, его и вовсе не было.
   Она выключила воду, протерла ладонью зеркало, и из мгновенно затягивающейся дымкой серебристой полоски на нее взглянули глаза незнакомки - красные, как угли, словно они принадлежали мифическому вервольфу. Белки были густо затянуты расплывшейся сеткой лопнувших сосудов. Кира осторожно дотронулась до распухшей шеи, снова протерла зеркало и внимательно осмотрела ее. На коже уже начали проступать темные кровоподтеки от сжимавших ее пальцев, и ее снова захлестнула злость. Но помимо злости она ощутила и некое другое чувство - что-то сродни мрачному одобрению. Тот, кто пытался ее убить, поплатился, и это было хорошо, правильно.
   Кира одернула себя - нельзя так, все-таки, человек погиб...
   Да какой, к черту, человек?! Спятивший ворюга! Ты бы сейчас валялась там, в грязи, мертвая, если бы не...
   Если бы не кто?
   Она вытерлась, яростно растирая кожу полотенцем, - кожа еще помнила на себе чужую кровь, и ей хотелось стереть это воспоминание. Зубы у нее все еще постукивали, по позвоночнику то и дело пробегала волна дрожи. Вылезая из ванны, Кира поскользнулась и ушибла большой палец на ноге, но боли не почувствовала. Набросила на себя халат, подхватила с пола скомканное белье и толкнула дверь. Стас, сидевший на корточках у стены и сжимавший в пальцах сигарету с длинным столбиком пепла, вскочил, отчего пепел ссыпался на пол.
   - Ну, как ты?
   - Лучше, чем было, - Кира прошла мимо него на кухню, - но хуже, чем обычно. Водка есть у нас? Или коньяк?
   - Нет, - с сожалением отозвался Стас. - Но есть полбутылки массандровского портвейна.
   - Да хоть "славянки"! Давай сюда!
   Она пихнула комок белья в мусорное ведро и обернулась навстречу бутылке, которую Стас достал из холодильника. Выдернула пробку и отхлебнула прямо из горлышка. Вздохнула и сделала еще несколько глотков. Вино пилось легко и безразлично, как вода.
   - Пошли в гостиную, - сказал Стас, обнимая ее за плечи. - Приляжешь... Давай я понесу, - он протянул руку к бутылке, но Кира мотнула головой и прижала портвейн к груди, словно любимое дитя.
   - Нет, я сама!
   - Сама, так сама, - он вымученно усмехнулся. - Пожалуй, я сгоняю, позвоню из автомата, чтоб забрали этого беднягу... - Стас вздрогнул, и Кира прекрасно поняла его страх. Идти сквозь ночь, в которой где-то бродит то, что запросто отрывает людям головы.
   - Беднягу! - прошипела она и на ходу еще раз приложилась к бутылке. - Этот бедняга чуть не придушил меня!
   Стас резко остановился и потрясенно взглянул на нее.
   - Как?! Но... я думал, что ты просто нашла его... а потом тебя...
   - Стас, не будь идиотом! Ты же тоже видел его шею! Тот, кто это сделал, не мог меня душить! Ему нечем это сделать! У него нет рук! Ты что же - думал, что это сделал человек?! Может, ты думал, что это сделала я?! - она зло прищурилась.
   - С ума сошла?! Конечно, нет! - Стас дернул ртом и потянул ее за собой. - Давай-ка, вначале, ты приляжешь, а потом... - он не договорил, потому что в этот момент Кира пошатнулась, чуть не упав. Стас подхватил ее и отнес в гостиную, крепко прижимая к себе, словно ребенка. Усадил на диван и сел рядом. Кира протянула трясущуюся руку.
   - Дай сигарету.
   - Но тебе сейчас не...
   - Дай мне сигарету!
   Он протянул ей пачку, и несколько секунд Кира безуспешно пыталась выловить из нее сигарету, но пальцы не слушались. Стас вытащил сигарету сам, прикурил и сунул сигарету ей в рот. Она жадно затянулась и тотчас закашлялась - дым словно обжег ей горло. Стас попытался отнять сигарету, но Кира увернулась и упрямо затянулась снова.
   - Почему меня не тошнит? - хмуро спросила она. - Наверное, это ненормально? В страшных фильмах тех, кто видит оторванные головы, всегда тошнит.
   - Значит, ты видела, кто это сделал?
   - Смутно, - пробормотала она. - Я видела... нечто... По-моему, это была собака. Здоровенный пес... как дог... может, больше. Было темно... и мои глаза... я почти ничего не разглядела. Он прыгнул и... откусил ему голову. Просто откусил ее - понимаешь?! В один момент!.. - Кира начала сбиваться на истеричный визг, и Стас легко потряс ее за плечо.
   - Ш-ш, успокойся. Выпей еще.
   Она послушно сделала большой глоток и посмотрела на брата с кривой усмешкой. Внезапно Кире показалось, что Стас ей не верит. Его взгляд казался каким-то чересчур сочувственным. Так смотрят на сумасшедших. Так и она сама могла бы смотреть на того человека, если бы он просто говорил, а не приставлял нож к ее горлу.
   - Думаешь, я все придумала?! Или у меня опять были видения?!
   - Если бы!.. - Стас вздрогнул. - Елки, всякое видал, но такого...
   - Человеку нельзя оторвать голову, Стас! Даже если очень этого захотеть! Это невозможно! Отрубить, отпилить - пожалуйста! Но ты же видел, что ее...
   - Я не знаю, что я видел, - хрипло ответил он. - Но одним махом разорвать мышцы и позвоночник... это невозможно... это ж какие нужны челюсти?!
   - Он был огромный, Стас!
   - И все-таки...
   - Никаких все-таки! Думаешь, у него голова сама отвалилась, когда он увидел выражение моего лица?!
   - Мало в городе маньяков, теперь еще и псы-людоеды!.. Нет, все-таки, думаю, что сильные руки и тупой топор... - Стас вдруг хлопнул ладонью по дивану. - Не это сейчас главное! Что ты там делала?! Почему Сергей тебя не подвез?!
   - А его сегодня не было на занятиях. Он заболел.
   - Ах, заболел, вот как?! - зло процедил брат сквозь зубы, и Кира взглянула на него не без удивления.
   - Стас, люди иногда болеют. Да и он-то тут при чем?! Стечение обстоятельств...
   - Да уж, стечение, два маньяка стеклись сразу в одно место и именно на тебя...
   - Нет, тот-то изначально был совсем в другом и раньше... - Кира осеклась и прикусила язык. Лицо Стаса потемнело, и его глаза от злости стали почти черными. Она никогда еще не видела у него таких глаз.
   - Что?! А ну-ка выкладывай!
   Кира помялась, потом неохотно рассказала все, начав с давней встречи с сумасшедшим у трансформаторной будки. Под конец ее рассказа у Стаса на скулах заходили желваки, глаза сузились, и из них на Киру взглянуло нечто незнакомое и очень опасное. Он медленно поднялся с дивана, и Кира сжалась, на секунду почти готовая к тому, что сейчас Стас отвесит ей оплеуху. И, в принципе, будет не так уж неправ.
   - Кира, какого черта ты молчала?! Блин! И ты кричишь на всех углах о том, что ты взрослая, что тебе давно не пять лет!.. Ты права, тебе не пять лет! По уму тебе года полтора - не больше!
   - А что бы изме...
   - Ты бы не возвращалась сегодня одна! Если б я знал... ты б вообще ниоткуда одна не возвращалась! Так и будет с сегодняшнего... с завтрашнего... - Стас потер лоб ребром ладони. - И Князев твой тоже хорош! Нет, он конечно, молодец, ничего сказать не могу... но молчать о таком...
   Он бросил резкий взгляд на зашторенное окно, потом показал Кире кулак.
   - Вот только пискни мне теперь о своей самостоятельности!
   - Между прочим, меня чуть не убили, и тебе следует обращаться со мной нежно и деликатно, - жалобно заметила Кира, укачивая булькающую бутылку. Стас воздел руки к потолку, словно возносил молитву то ли богам, то ли запылившейся люстре, потом развернулся и вышел из гостиной.
   - Куда ты! - панически закричала она, спрыгивая с дивана. - Стас!
   - Вызову ментов! - ответил Стас, не оборачиваясь. - Раз по городу шляется псих с топором, им лучше быть в курсе. Да и негоже трупу там валяться! Мне на него наплевать, но вот-вот кто-нибудь наткнется и схлопочет сердечный приступ от такого зрелища!.. Позвоню с остановки...
   - Стас, это опасно! - Кира схватила его за руку, но он вывернулся.
   - Я буду осторожен. К тому же, он наверняка давно уже смылся! Вряд ли он там до сих пор расхаживает, топором помахивая...
   - Стас, ты не слушал, что я говорила?! Это был не человек! Это был пес! Ты думаешь, я человека от собаки не отличу, что ли?!
   - Кира, там было довольно темно, - Стас успокаивающе положил ладонь ей на плечо, и тон его голоса был таким, каким разговаривают с маленькими напуганными детьми. - К тому же, ты сама сказала, что уже теряла сознание. Ты могла увидеть что угодно!
   - Я видела...
   - Нет, - твердо сказал он, убрал руку и вышел в прихожую. Кира выбежала следом, путаясь в длинных полах халата.
   - Стас, не ходи! Позвони из дома, позвони от соседей! Стас, я тебя прошу...
   - Да ничего не случится, - Стас вытащил из внутреннего кармана куртки свой нож с пружинным лезвием и сунул его в карман джинсов, сгреб с тумбочки свои ключи и обернулся. При тусклом свете лампы его лицо казалось усталым и каким-то старым. Темные глаза были все так же сужены - опасные глаза, холодные и внимательные, глаза хищника.
   - Никуда не выходи, - безжизненно произнес он. - Даже в форточку не выглядывай - вообще к окнам не подходи. Здесь ты в полной безопасности.
   - Но Стас...
   - Я скоро.
   Он отвернулся, бесшумно скользнул в щель между дверью и косяком, и дверь негромко захлопнулась за ним, словно сама собой. Кира бросилась в спальню и, вопреки указаниям Стаса, прижалась лицом к оконному стеклу - в самом деле, не метнут же в нее прицельно топор из кустов! Она увидела выскользнувшую из подъезда темную гибкую тень, которая почти сразу же растворилась в ночи, словно Стас был призраком.
   Кира вернулась в гостиную и забралась в кресло в обнимку с бутылкой. Ее взгляд бесцельно блуждал по стенам комнаты, по зашторенному окну, по порезу на запястье, а потом уходил в недавнее прошлое, где снова и снова взметывалась в воздух массивная тень и слышался тот странный звук, похожий на рокот моря.
   Я знаю, что я видела! Никак не человека!
   Обезумевший бродячий пес? Может, бешеный? Почему он выбрал именно их? Спровоцировали крик и возня, запах ужаса и запах безумия?
   Но почему он ее не тронул? Почему разорвал только сумасшедшего? И так вовремя, тем самым сохранив ей жизнь...
   Может, его просто спугнули? Тот же Стас?
   Нет, Стас появился гораздо позже. К тому же, бешеную собаку не так просто напугать. Она вообще не знает, что такое страх.
   Кира осторожно потрогала свою распухшую шею, повернула голову и взглянула на пластилиновых псов, выстроившихся на полке. Собаки... собаки в последнее время ведут себя с ней так странно - хотя бы те же Буся и Лорд, которые не так давно ее терпеть не могли! А те псы возле пляжа? Они ведь не померещились ей, они были на самом деле. И та здоровенная собака, которая пряталась среди топчанов, наблюдая за ней. А тот пес, который иногда бродит под ее окном и даже заглядывает в него? Не может ли это быть один и тот же пес? Она ведь так толком его и не видела...
   Но он большой, он очень большой...
   Может, это был он?
   Но Кира, с чего вдруг какая-то собака станет из-за тебя вцепляться кому-то в горло? Она никто для тебя, так же, как и ты никто для нее.
   Но это был пес.
   И он не тронул ее.
   И собаки в последнее время ведут себя с ней так странно...
   Почему? Что в ней такого? Она все та же.
   И ты, и твоя бабка - вы набили свою хату зверьем и заманиваете туда таких, как мы!
   Кира хрипло вздохнула и прижала ладонь к стене. Холод камня несколько успокоил ее. Можно выключить свет и зажечь свечи, можно взглянуть на тени и убедиться, что в них нет ничего ужасного... Он был сумасшедшим, всего лишь сумасшедшим. Возможно, он просто увидел эти тени и сошел с ума. Как Галя... Кто знает, может и она когда-нибудь попытается схватить ее за горло?
   Она отвернулась, и ее взгляд приковался к стрелкам настенных часов. Стаса не было уже десять минут, а отсюда до остановки идти не больше четырех минут - и то, если медленно и печально. Где он?! Где?!
   Кира начала нервно ерзать в кресле и все чаще поглядывать в зашторенное окно. Прошло двадцать минут. Потом полчаса. Она уже не сидела, а нервно сновала по комнате, словно посаженный в клетку дикий зверь. В голову начали лезть разнообразные ужасы - слишком яркие и четкие после пережитого. Кира душила их и выбрасывала прочь, но они упорно воскресали - один хуже другого.
   На тридцать пятой минуте в замочной скважине скрежетнул ключ, и Кира со всех ног бросилась в прихожую, по пути чуть не растянувшись на полу. Когда она выскочила в дверной проем, Стас уже аккуратно закрывал за собой дверь. Не остановившись, Кира с размаху налетела на него и крепко обняла, но прежде чем он успел обнять ее в ответ, тут же яростно затрясла брата за плечи.
   - Где ты был?! Где ты был так долго?! Я уже подумала, что и тебя убили!
   - Да вроде нет, - задумчиво отозвался он и охлопал себя ладонями. - А, как считаешь?
   - Дурак! - Кира зло оттолкнула его, и Стас стукнулся плечом о стену и сухо хохотнул.
   - Извини. Это я со страху. Снова там оказаться - это...
   - Снова?! Что ты там делал?! - вскинулась она. - Я думала, ты пошел на остановку! Ты сдурел?!
   - Просто, хотел проверить - может, его уже нашли и никуда звонить не надо...
   - Ну, и как? - Кира прислонилась к стене рядом с ним, хрипло дыша. - Не нашли? Ты позвонил?
   - Позвонил, - отозвался Стас мрачным голосом. - Рассказал, мол - шел, увидел дядю отдельно, а голову отдельно, до свидания. Честно говоря, не думаю, что они поверили. А если и поверили и приедут проверить, то это, наверное, ничего не даст... - он удрученно покачал головой, и Кира посмотрела на него непонимающе.
   - То есть?
   - Его там нет, - Стас пристально и как-то сочувственно взглянул на нее, после чего сел на табуретку и начал снимать ботинки.
   - Нет?! - переспросила она. - Как нет?!
   - А вот так - нет! Ни трупа, ни головы! Они исчезли!
   - К-как?! Но мы же видели... - Кира задохнулась и прижала ладони к вискам. - Ты же видел!
   - Конечно видел. Они там были - действительно были! А сейчас их нет, - Стас поджал губы. - Но кровь осталась. Только ее землей присыпали. Умело так. Сразу и не увидишь - если только знать заранее. Так что, милая, это был человек.
   - А ты посмотрел... там... в кустах...
   - Я много где посмотрел, потому меня так долго и не было. Нигде ничего. Это был человек, Кира, - повторил он. - И человек хитрый.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"