Барсуков Александр Владимирович : другие произведения.

Страна сказок 520-521

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Александр

Барсуков

Страна

сказок-520

("Письма в никуда"-520)

2018

ПИСЬМО В НИКУДА-5191,5-5194

   19 июня 2018 года. Ну, блин, пора отправиться в мир сказок. Я бы сказал: в мир "Звёздных Врат" и "Секретных материалов".
   Итак! Джаффа! Много. Очень. Очень. Все бегут в своих шапочках и стреляют. Но тут, ядрить её, капитан Картер! Ей правильно говорили: "Что ты за женщина такая?" Что за супчик странный? Никакого вкуса нет.
   Странная, потому что никому не даёт! Нет, в Интернете, конечно, снимается голой по грудь, но пока только тем и занята, что спасает мир. Говорит одному: "Ты меня воображал? Голой?" То есть, конечно, как женщина хочет быть постоянно голой.
   Я тоже в своём роде голый, поэтому на улицу и не иду. Но это голость не женская, а домашняя. У нас ещё дома есть дела! Ясно, какие у вас там дела: трахаться! Телевизора нет, ни хрена нет.
   Итак, Новая Миссия! Картер должна пойти на РХ-322 и соблазнить Хатор! Хатор ещё жива. Это потом её скинут в кислоту, а пока, как девица Анна, сидит голая около иллюминатора и смотрит на дорожку (на Млечный Путь) в надежде разглядеть суженого Ра. Который ей и отец. От этой печали и должна её спасти Картер.
   "У меня такая попка, что ты забудешь всё на свете!"
   И вот Мистика: в Хаторово помещение входит Картер!
   "Картер, мать твою! Тебя же убили репликаторы!" - говорит Хатор.
   "Убили, да не всю! Все эти м.даки-репликаторы из фирмы "КБГ"!"
   "Русские, что ли? Мне страшно!" - Хатор.
   "Да какие, нахрен, русские? Наши, чучмеки!" Как известно, репликаторы были если не узбеки, то чурки.
   И вот выползает репликатор Седьмой, проще Сёма! И говорит Хатор: "Милочка моя!" Потом заметил Картер: "Это не то, что ты подумала! Теперь ты о НАС знаешь!"
   Картер, к сожалению, была немного туповата, чтобы думать. Она подняла зет-накитель и прицелилась в Сёму! Сёма загородился Хатор.
   Прогремел выстрел!
   Хатор свалилась в свой бассейн с глоольдами! Мы бы сказали: в ванну.
   И все малыши заорали: "О, наша Мать!"
   Картер поняла свою ошибку. Она принялась реанимировать Хатор, для чего впилась в её губы своими. Не половыми. Малыши зааплодировали!
   А Сёма сказал: "А жаль, жаль!"
   Хатор пришла в себя: "Ты такая красивая женщина!"
   "Ты тоже!" - сказала Картер.
   Впервые в жизни кто-то сказал, что она красивая. Когда она была у себя в избушке грязной девчонкой-бомжом Золушкой, её злые сёстры и мачеха всегда называли её "Эй, ты!" А теперь "красивая"! Ай, приятно. Приятно.
   "Ладно, Хатор! Хватит прелюдий! Мы созданы друг для друга!" Мол, довольно прелюдий, Кольт! И оба лезут в постель голые. Проходит минута. А теперь так любимые всеми хождения под полной Луной!
   Тут Луны не было. Тут вообще, может, Галактика Орайев! Ну ладно, ладно! Репликаторов! И все они такие: "Они схватили за задницу нашу Картер! Выручим подругу!"
   И улетучились. А мы вам ещё раз говорим: Хатор возжелала запретную Картер! У неё даже соски затвердели. А груди как были до потолка, так и остались. Диалектика!
   Итак, Картер схватила ножик! Что она, блин, за женщина такая? И ножиком-то по горлу Хатор и вжик! "Мы её по горлу вжик! В колодце она лежит: можешь по-осмотреть!"
   Картер тоже вжик-вжик Хатор, а та не режется. И не колется. Гражданина! Иди колись! И лучшее станет п.здь! Хатор защищена силовым полем глоольдов! Надо бы это поле-то и вырубить.
   Где, нах.й, Главный Рубильник? А! Вот он! Нарисован череп и косточки. Картер потянула Рубильник, и во всём Нью-Йорке погас свет!
   "Я не хотела!"
   "А чего ты, вообще, хотела? Мужика со стоящим концом, сучка?"
   "А может, и мужика!" - сказала Картер и врезала Хатор по шарам! Они у неё от прошлого мужа остались, от пресловутого мужа и отца Ра.
   "Ты действительно меня любишь! Реально!" - говорит.
   Картер её не любила. Она любила полковника О,Нилла, а не это чмо.
   Чмо брякнулось в ванну, расплескав глоольдов.
   "Так! Осталось выяснить, где на этом корыте туалет?" - подумала Картер. Перспектива гадить в углу ей не улыбалась. А что, если эти джаффа вообще не гадят? Да нет, ерунда какая. Должен быть хоть Кхуман.
   Кхуман был. С двумя носиками. Картер размахнулась и врезала по нему Молотом Тора! Кхуман мутировал в чайник. Потом в ночной горшок, из которого торчали заячьи уши!
   "А, бл.ть! Вот это глоольд!" - подумала Хатор.
   Это, действительно, был глоольд с ушами по имени Хренаяц. Он выпрыгнул из горшка и сказал: "Идиотка! Я - Ток-Ра! Я выполняю сверхсекретную Миссию! Настолько секретную, что сам не знаю её всю. Так что расколоться не смогу. Мне стоило громадного труда упроситься у Хатор в эту кампанию! Чтобы доказать свою верность, я вылечил от заикания 40 наркоманов и 40 мальчиков не спас из горящего дома! Дошло?"
   "Ну ты и сволочь! 40 мальчиков были нашими командами "ЗВ-15" и "ЗВ-16"!" - сказала Картер.
   "Ври больше! Хотя... Если США уже начали использовать свои колониальные войска, которых у них нет, и призывать в армию мальчиков, то может быть! Всё может быть! Только неприятно надевать штаны через голову. А в остальном... 40 мальчиков те орали: "Не гневи за обман, батюшко! Не виноватые мы! Он сам пришёл!" Имеется в виду капитан из призывной комиссии. И загрёб в армию."
   "Балда!" - сказала Картер. - "Если кого-то США и используют, то женщин! Не даром в армии так высок процент гомосексуализма. Но я! Вот я тебе ещё раз говорю: я! Я никому не дала даже за миллиард световых лет от Земли! Многие упрашивали: мол, ну дай нам! Не дала! Я от репликаторов ушла, и от глоольдов ушла, и от тебя, Хренаяц, уйду! Такая я крутая."
   "Уйдёшь, а потом всю жизнь будешь сожалеть, что не вкусила упругого хренаяцкого мяса!"
   "Не буду! Это вы, мужики, постоянно об этом жалеете, а мы, женщины... Короче, у нас половые органы не снаружи, а внутри! Мы ни о чём не сожалеем," - сказала Картер.
   Очнулась Хатор. Протянула слабые ручонки к Картер: "Я, я тоже буду сожалеть!"
   "Да! Потому что ты транссексуалка или у тебя вместо мозгов мозги твоих нерождённых глоольдиков!"
   "Можешь оскорблять меня, но не трогай моих деток! Они есмь хорошие! Первый умный был детина! Второй - и так, и сяк! Третий вовсе был дурак! Они мне дороги как память. Помнится, Третий так потешно вывалился из манежа, перекусал всю семью, как какой-нибудь бульдог, а потом на.сал в кастрюлю с супчиком и заснул! Потом мы все этот супчик жрали. Страшная гадость: я с трудом съела два литра."
   "Это всё потому, что они не прошли программу реабилитации," - со знанием дела сказала Картер. - "Если бы прошли, то не смогли бы писать в кастрюлю: яиц-то нет!"
   "Так значит, это не реабилитация, а кастрация! Всё называй своими именами," - сказала Хатор. - "Вот у меня яиц вообще нет, и я плюю на них: тьфу! И все мои детки плюют!"
   Глоольдики стали плевать и обхаркали всего Ток-Ра Хренаяца!
   "Положи трубку, идиот! Кому я говорю, обезьяна?" Это к вопросу того, что у Хренаяца был Шар дальней космосвязи, как наш телефон, только лучше. И Хренаяц принялся трезвонить своим Ток-Ра, что его тут обижают. В Ток-Ра, как видим, сказали, что он обезьяна, тем не менее его звонок крайне важен для нас и оставайтесь для связи со спецалистом.
   Специалистом оказался Бог Ра, живёхонький и здоровёхонький. Он увидел через Шар, что его Хатор там, и заорал: "Хатор, мать твою! Немедленно домой!" Так как ревновал к Картер и не без оснований.
   Хатор пошла к транспортным кольцам. Странной походкой: два шага вперёд, один назад.
   "Эта стерва уехала!" - сказала Картер Хренаяцу. - "Теперь нам никто не помешает! Я хочу измерить у тебя штангенциркулем между ушей, авось, ты как фраерок, нам подойдёшь?"
   "Не подойду!" - сказал злобный Хренаяц. - "И прошу эти унизительные методы своих Рулеров ко мне не применять! У нас тут свои законы: Ток-Ратовские! Думаете, мы целоваться тут с вами будем из-за вашего членомеро?"
   "Да я бы не сказала, что это особо членомеро. Это штангенц! Очень, очень хорошо снимает стресс и рекомендован даже, даже для дошкольных учреждений, где юные фитлерюгенды!" - сказала Картер. - "Вот, смотри! У меня и ЧИП есть в затылке! Называется Шай-Шен и сделан в Японии у подножия цветущей, как ветка сакуры, Фудзи!"
   Как известно: Шай-Шен не существует. А если и существует, то это никакой не ЧИП, а список главарей якудзы. Бывает вытатуирован то ли на лысине девушки, то ли на её спине (можно: пупке, ляжке, заднице), то есть, везде можно.
   За один такой списочек комиссар Жордан навалял люлей братьям Ториан! Ничего не понял. Это было не коровье клеймо на шее проститутки, а список Шай-Шен. Ну а Торианы были самыми мелкими агентами якудзы. Их нисколечко не жалко.
   Итак, что же писалось в это Шай-Шене? Сначала было Посвящение: "Этот список не был бы написан без моего любимого мужа Семёнушки Кастраки."
   Далее было изображение серебряного блюда, так как Семёнушка не расставался с этим блюдом и был не только паханом якудзы, но и "паханом с подушкой". Спал на всех этапах. Потом шёл мистер Бублик. Он был паханом без подушки, так что его место всегда было возле параши. Далее шли разные битые фраера, которым в клозете вырывали золотые зубы кочергой. Но тоже главы мафии, ладно? Но тоже сложат головы на плахе, ладно? Ладно!
   Заключал список Чеки Джан. Как он туда попал, никто не знает. Так же, как никто не знает, что делает безобидная старушка из племени апачей в бункере Фитлера. Наверное, этим надо бы гордиться, так как это что-то вроде журнала "Форбс", но Чеки, чего-то, не особо гордился. Во-первых, "Форбс" читают миллионы. А этот Шай-Шен может прочесть только любимый мужик девушки, да и то, если залезет к ней между ног! Так как список там! В лучшем случае, Жардан прочитает. Но это такой злобный идиот, что ничего не поймёт. Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу. Да ладно, ладно! Не идиот и не злобный. Просто старый пердун.
   Это что касаемо списка. В "Материалах" тоже есть серия "Список". Там Мали приходит в мужскую тюрьму, и начинается Беспокойство! Баба пришла! Чего ей здесь надо? Может, даст? И все зеки кричат: "Детка! У меня найдётся место и для тебя!" А один зажимает ей рот рукой: "Список у Рокки!" Ну и после этого она спешит смыться из этой клоаки, так как боится за свою девичью честь! Ну а Рокки потом гибнет. Потом вообще все гибнут, кто в этом списке. А их там немерянно! Пятеро! Страхи! Мраки!
   Да. Сейчас мирненькая такая серия про пришельцев. Помните: Крайчек явился в ватерклозет, а там такая тёлка в женских туфельках! И Крачек такой радостный: сейчас ОН ему даст! То есть, ОНА, который на самом деле ОН, раз в мужском сортире. А она ему весь кайф-то и обломала.
   Так вот: сейчас была серия, где эта тёлка только становится пришельцем. Заразил её ейный муж. Она такая: "Почему ты мне не отвечаешь?!" А он понятно, чего не отвечает: у него в глазах чёрное молоко ходит волнами. Ну и заразил. Сексуальная, конечно, тёлка, но её заставляют играть дибилку. Зато зашла в мужской сортир.
   "И этот переросток в дурацком костюме! Я спросила его, как пройти к Вам, а он отправил меня в мужской сортир!" Эту никто не отправлял, она сама пришла. Он сам пришёл! Не виноватая я! Эта тоже не виновата. Может, она Крайчека любит! И ни за что бы не сделала ему бо-бо. ("Ай невер лет ю даун!" Я никогда не позволю тебе стать дауном!) Но сделала. Так как хотелка ещё у Крайчека не доросла трахаться в сортире.
   Так. Ещё перерыв. Между первой и второй перерывчик небольшой. "ЗВ-1" сейчас на борту корабля глоольдов. Знаете, что искала эта инопланетная тёлка? Та, которая Крайчека бац! об стену в туалете? Она искала Чапа-ай! Ну, чтобы вернуться в свой мир. Не Кхуман, а Чапа-ай.
   Но, чего-то, нелёгкая её занесла в Японию, в мужской сортир. Уж где-где, а там-то Чапа-аями и не пахнет. Поэтому она хотела всё исправить и поехала со Скалдером на гору Шайен.
   Скалдера, конечно, не пустили. Её пустили и говорят: "Допро пжаловать, русская миссис Хатор!"
   А она не Хатор. Уж точно не Божок травки, секса и рок,н,ролла. Скорее, она - Божок мужского сортира. Короче, замызганный Божок, в мифологии ноль нулём, хотя сортир - это дело прекрасное и без него все заср.нцы и вонючки. Так что туалет-то хорошо, справка - хорошо, Божок наш - плохой!
   И вот думает генерал Хаммонд отпускать эту сволочь, эту дуру набитую через Чапа-ай или просто расстрелять на месте? Но девка что-то знает! Кажется, таблицу умножения знает. Сколько будет три, три и три, знает. Дырка будет. Такой кадр жалко отпускать к глоольдам. Надо бы, конечно, её своими силами трахнуть.
   Но кто? Тил,к? Нет! Лучше пусть её трахнет капитан Картер, за что её повысим до майора.
   И вот ночь! Когда Силы Зла бла-бла-бла. В комнату к дуре входит Картер с подносом на 12 персон и с розой за ухом. Ну как в фильме "Кавказская пленница" (утопленница).
   И поёт: "Если б я был султан, то б имел трёх жён! И тройной красотой был бы окружён!"
   И кидает бублик вверх. Бублик повисает на гвозде, а потом падает на голову Картер! Это, вообще, страшно! Нет мирного неба над головой!
   А дура выбрасывает пол-литру в пропасть! Вдребезги! Обидно, понимаешь! Так что Картер уходит мокрая с розой за ухом из помещения дуры инопланетной. Такая трагедь. На этом всё, пока. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5194-5196,5

   20 июня 2018 года. Я, конечно, мог бы написать нечто не волнительное. Например, про пингвинов и Терминатора. Но, понимаете, мы же щас крутые. Я имею, что сейчас лето, и писать про зиму противно. С другой стороны, если писать про Кратово, то непременно будет секс с кем-то, а это такая хрень, что будет Закатывание. Попробую про Кратово без всякого кекеса, секеса и полового рефлекеса.
   Итак, блин, лето! Пионер Витя Сковородкин, весело махая пустым ведёрком, мчался на всех парах к колонке. Трава хлестала по голым лодыжкам Вити, футболка на груди раздувалась! Это никакой не секес, я же сказал. Раздувалась, и под ней колыхались робкие Витины перси.
   Блин! Я - извращенец какой-то. В шортах Вити бултыхался крошечный пионерский огурец! Фу! Наконец-то вывернулся. Огурец - это никакой не секес.
   Пусть бросит в меня камень тот, кто скажет, что я педофил или гомосека! Это я-то! Да я никогда не женился в свои 46 лет! А половой контакт имел всего один раз, да и то неудачный и страшно дорогой - за 3000 рублей. Это я-то - педофил?! Извращенец - это ещё туда-сюда, но не больше.
   Итак, Витя оголил свой огурец и принялся мочиться на колонку!
   И тут пришла прекрасная, не побоимся этого слова - сексапильная Оксана из 3-ей дачи. Но Витя - нет! Он к ней клеиться не стал, так как эта сука сразу нажалуется своему мужу, самому свирепому человеку в Кратово!
   Так что Витя продолжил спокойно мочиться. А что ему переживать и волноваться? Солнце светит, земля сыплется, вода течёт (моча течёт из конца), Земля вертится. Это пусть Оксанка паникует: "Бабоньки! Сейчас он нас всех обесчестит!!" Да! Уже! С тебя начнём!
   Ладно, ладно. "Бабоньки! В Кратово пробрались хулиганы и гадят прилюдно!" Это более подходяще.
   Как я сам относился к гадящим хулиганам? Это я шёл такой ля-ля, ехал на Клязьму. Стоит. Гадит. Мне: "Из какого ты дома?" "Из этого!" Разговор зашёл в тупик, и я врезал ему по морде! Погнались (трое) за мной. Я упал. Главарь стал бить меня ногами. Я кричал, что он у них какой-то ненормальный. Они говорили, что из-за меня в тюрьму не хотят садиться. Поставили фингал. На Клязьму я потом... поехал? Не поехал? Поехал, но позже.
   Итак, Оксанка ка-ак врежет Вите по глазу!
   "Дура такая! Ещё дерётся! Дура такая рыжая!" - заплакал Витя.
   И у него полилось в три ручья и из пениса, слёзы! Как говорится: "А потом у меня, робята, полилось в три ручья!" Это после того, что дерьмо женщины дюже приставучее, и он имел её в попу. Потом, как вы поняли, делится опытом с робятами. Но, конечно: "Е.ите всех, пока не вышел срок!" Ненавижу такие провокации! Что мне щас, что ли, бежать е.ать этих всех? Конечно, нет. Вот сам и е.и, м.дила!
   Итак, Витя заплакал скупой пионерской слезой и в отчаяньи склонил свою буйную головушку на постамент колонки. Это было несправедливо, чертовски несправедливо, маленькое Витино либидо было ущемлено! Земля перестала вращаться, лето стало чёрным, птицы петь перестали и деревья расти тоже!
   Оксана поняла, что сморозила глупость. Ну, с.ыт пионер, ну и пусть с.ыт! Может, у него настал момент такой? Зачем же сразу драться и распускать ручки?
   "Не плачь, о, Витя!" - сказала Оксана, обнимая Витю своими прекрасными обнажёнными волосатыми руками. - "Я дам тебе подержаться за мою грудь!"
   "Чего?" - не понял Витя.
   Он ещё не понимал всего кайфа. Или просто не слышал песню Битлз: "Ай вона холд юр хенд!" Там пелось: "Энд ай фил хаппи инсайд!" То есть, по идее, держаться за руку тёлки - большой кайф. Что уж говорить о её грудях!
   "Ась? Чего?" - пионеры не понимают грудей. Они вообще мало, чего понимают.
   "Ну ладно, пусть не грудь!" - сказала демократичная Оксана. - "Я дам тебе всунуть твой стручок в мою "василиску", только не плачь!"
   Оба-на! Так мы приблизимся к недопустимому сексу! Не приблизимся! У Вити же не стоит! И не может стоять! Секс обломается!
   "Нет, Оксана!" - сказал Витя, тяжело поднимаясь, опираясь на её ногу! Ладно, руку! Руку!
   "Пойдём лучше поиграем в пинг-понг!" - Витя воображал, что так осчастливит любую Оксану, так как пинг-понг облагораживает.
   Конечно, облагораживает, если у тебя нет буферов третьего размера, и ты за пинг-понговым столиком не выглядишь как общипанная курица! Оксана выглядела.
   Чтобы прояснить ситуацию и отойти от этого дибильного секса, я расскажу, как играл в пинг-понг в оздоровительной "Звенигородке". Это в детстве-то я был ладный, правильно сшитый, но с годами заматерел и стал играть как курица лапой. Даже крутейшая подача с горизонтальной подкруткой перестала получаться. Ноги, блин, дрожат, подавать не могу, не то, что гасить! А раньше-то подавал нормально. Всё, блин, проклятый пубертатный скачок! Ну и я подвёл свой отряд: самоуверенно вызвался участвовать в теннисном турнире и (Вот щас точно не помню: проиграл? Выиграл на последней подаче?) чуть не проиграл третьему отряду.
   Был там такой паренёк, ещё пел со сцены под гитару песню этого же Битлз "Йестердей" на конкурсе песни. Надо сказать, хило пел и успеха никакого эта "Йестердей" не имела. Вот ему чуть и не проиграл. Вы сами попробуйте! Что я вам, мальчик, играть?
   Так же и Оксана. Ей пинг-понг был "до фонаря".
   "Ну ладно, ладно!" - согласился Витя. - "Пошли, хотя бы, ко мне выпьем чаю!"
   И опять же возвращемся в моё лучезарное прошлое. Сижу я такой на Бауманской, как звонит телефон после Выпускного в школе! Говорит девушка: "Помнишь меня? Мы сидели рядом на физике!" Да откуда я её помню? На физике я сидел на последней парте и постоянно "спал", положив голову на руки. Рядом со мной сидела Павлова, одна из известных шлюшек наряду с Зибаровой и ещё там кем-то. Но это была не Павлова. Павлова бы такому люзеру как я не позвонила бы. Зибарова? Тоже нет. Кириенко? Но эта ботаничка сидела впереди. "Не помню!" - говорю. "Я без него жить не могу, а он не помнит!" - говорит. Видимо, девка круто подсела на меня. Явная дура.
   Надо было подсесть на Илюху, Илюхе даже сама звонила пьяная Зибарова и предлагала трахнуться. Он отказался.
   Кто же это, блин, такая? "Приходи - попьём чаю!" - сказал я, сама радушность. "Хорошо! Но только щас покрашусь, ну ты понимаешь!" - говорит. Она ещё сказала, что знает мой дом. Ну и я пошёл её ждать вниз к подъезду. Волновался! Не пришла, сука! Зря ждал! Наверное, испугалась этого "чая". Да я бы и сам струсил самого себя непредсказуемого. Так что так и осталось тайной, что это за бл.дь, которая без меня жить не может. Может, покончила самоубийством?
   А Илюха говорил: "Пойдём в баню: возьмём всех этих проституток: Павлову, Зибарову, Волкову!" Волкову в походе Старый трахнул.
   Но мы отвлеклись.
   "Пойдём, мол, ко мне в дачу на чай!"
   "А секес, кекес и рефлекес там будут?" - спрашивает Оксана.
   "Кекес будет, остальное не гарантирую. Если, конечно, вы сможете уговорить товарища Мурзыка!"
   Мурзык, блин, сексуальный. Но раз секса нет, то в СССР его и нет! Времена были такие. В СССР секса не было. Всех находили в капусте или у Аиста. Так что так!
   Мурзык взял полотно и стал рисовать с натуры голую Оксану с пронумерованными квадратами на спине. Это было не столько сексуально (при желании, если вы извращенцы, то всё можете свести на х.й, всю физику), сколько Искусство!
   Ладно, перерыв. Я мню, после этого перерыва в дачу 24 влезет батальон джаффа, и всё Искусство закончится, как и всякий секс. Чем, вообще, знаменит батальон? Тем, что он может полностью за.рать Ясную Поляну! Она станет Грязной Поляной, а директорша Заповедника прибежит к этим фрицам: "О, майн готт! Вы за.рали Заповедную Ясную Поляну!" А что они могут сказать? Хлопают зыркалками: "Эй, матка! Не твой это собачий дело!" Хорошо хоть, не убили. Или потом, всё-таки, убили? Не изнасиловав? Кто её, мышь белую, изнасилует? "В Греческом Зале-в Греческом Зале! В Ясной Поляне-в Ясной Поляне!" У тебя штопор есть Греческом Зале? Вот и молчи, мышь белая!
   Так что загрязнение батальоном продолжалось, и никто ничего поделать не мог. В Ленинграде вообще вместо "очка" была льдышка.
   Так что, дети мои, пошёл я смотреть "Секретные материалы". Там щас как Скалдер летит в Японию, а Крайчек в туалете видит тёлку!
   Ну посмотрел. Мудрость щас знаете, какая? Есть мысли, которые забудутся через какое-то время. Конечно, мне как философу хочется всё помнить, но это такие гадкие мысли, что позабудутся и никакой роли для философии не сыграют. А вообще, я набит разными Мудростями. И если возникает мысль: "Что это за идиотизм?", то эта Мудрость временно отбрасывается и действует старая Мудрость.
   Итак, лето, солнечный миг, лето - радостный крик для нас. Настолько радостный, что послезавтра - годовщина начала войны и Людкин день рождения. Ну, Людка-Людка, много крови попортила, но щас речь не о ней.
   Итак, солнце, море, парни! Всё, что я люблю! (Это тёлка говорит.) Мужик бы сказал: "тёлки". Витя сидел за столом на терраске, напротив него сидел Кот Мурзык и рисовал голую Оксану. У Вити не стояло, у Кота стояло. У Оксаны не стояло.
   "Знаешь, Мурзык, - говорил Витя, - в начале каждого цикла Оксана задаёт мне вопрос, а я его не слышал! Говорит: "Радиация может быть вредна для вас, доктор Витя!"
   "Ничего страшного! Я её тоже не слышал. Никто её не слышал! У неё вырван язык!" - сказал Мурзык.
   "Да? И какой? Половой?"
   "Половыми бывают только губы! Язык обычный. Которым кашу едят! Кстати, Операция "Каша"! Мировой вставон!" - сказал извращенец Мурзык.
   "Ладно! Не знаю, как ты, а я сыт!" - Витя поднялся из-за стола и подошёл к Оксане. - "Высунь язык! Скажи "А-аа"! Покашляй! Ещё покашляй! Больная, похоже, у вас кашель! С вас 1000 рублей!"
   Пока Оксана мусолила бумажки, которые она вынула из той штучки ("А если их положишь в эту штучку, то обратно уже не вынешь!"), Мурзык сказал: "Витя! И не думай! Оксана - моя женщина! Я ей вырезал язык, я ей засунул деньги в эту штучку - она многим мне обязана!"
   Витя особо и не думал. По дорожке мимо дачи шла медсестра Женечка с Оксаниным мужем! Ты шла с другим, ты шла с другим! Ошибки быть не может! Так вот какая ты! Надежды и мечты ты подарила и разбила ты! Глоольдовский корабль "хаттак" приближается к Земле! Ему плевать на это, лишь бы днём и ночью я пела эту песенку о нём!
   "Знаешь, Мурзык, - сказал Витя, - ты бы вывел Оксану освежиться."
   "Пошла вон! Вон пошла!" - заорал на неё Мурзык. Видимо, с языком она лишилась и слуха.
   И вот встреча на Эльбе! Называется "Мурзык капут!" Самый жестокий муж Кратова размахнулся, но промазал по Мурзыку и залепил оплеуху Женечке!
   "Что щас будет!" - подумал Витя. Но у него настал момент такой, он отольнул от окна и пошёл к Кхуману. Потом снова вернулся.
   На дороге не было никого. Муж лежал в кустах с разбитыми очками и задушенный своим стильным оранжевым галстуком. Мурзык валялся там же.
   А Женечка и Оксана водили хороводы, напевая: "Так вот какая ты! А я дарила цветы! А я с ума сходила от этой красоты!"
   "Ну что ж, - подумал Витя, - всё хорошо, что хорошо кончается. Эти двое просто любят друг друга, с ними всё ясно! Хотя... если бы я приклеил Оксане язык клеем "Моментом" обратно, цены бы мне не было!"
   Витя взял "Момент": "Нет, блин, толстоват! Как надоело быть механиком! Хотя по природе мы все механики."
   Как бы, невзначай помахивая клеем, Витя вышел на дорогу. К нему простирал руки жестокий муж: "Помоги!" Витя не обратил на него внимания.
   Витя подошёл к Оксане и раскрыл ей рот.
   "Витя, м.дак, мать твою!" - сказала Женечка. - "Лечить людей от заикания - это моя прерогатива!"
   К тому же у Оксаны отклеился ус. Витя приклеил его обратно, и Оксана сказала, заикаясь: "Спасиб-бо!" ("У вас ус отклеился!" "Спасиб-ббо!")
   Итак, диспозиция была понятна. Женечка ведёт Оксану в медпункт и делает ей лоботомию и трепанацию. К этому надо относиться нормально и спокойно, поэтому я восклицательного знака и не ставлю. Женечка - профессионал. Уже всех жителей она перерезала ("Скольких я зарезала, скольких перерезала! Сколько душ я загубила!"), и никто не жаловался, так как все они уже были на кладбище! Никто не выжил в этой чудовищной резне! ("Резне бензопилой в Техасе".) Резне скальпелем в Кратово. Так что за Оксану опасаться не стоило: её место в могиле. Опасаться надо за её мужа! Он же может наложить на себя руки и покинуть это Шарик нетрадиционным способом: не как все через медпункт Женечки.
   "Не знаю, не знаю!" - подумал Витя, стоя над ним с "Моментом" в руке. - "Может, помазать ему промежность? Говорят, токсик не хило вставляет. Приклею его конец к ногам - и по домам. Меня дама ждёт! Хоть я и не медик и не педик."
   Какая ещё дама? Ну не знаю! Что я, должен всё знать, что ли? Может, воображаемая. Может, это и не дама была, а Олимпийский Мишка, на дворе-то 1980 год! Олимпийская сказка, прощай! До свидания, наш ласковый Миша, новых встреч ты друзьям пожелай! Расстаются друзья, утекает из сердца нежность...
   Витя вошёл в дачу. Картина Мурзыка всегда будет напоминать Оксану. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5196,5-5199

   22 июня 2018 года. День Скорби и Печали! В День Скорби и Печали ты голос мой услышь! Ночь пройдёт - наступит утро ясное. Так что шутить нельзя, я и не буду. Про войну, правда, тоже писать не буду. Тут не Скорбь, тут Ужас и Светопреставление, когда тебе на голову сыплются бомбы!
   Сказка про безоблачное Кратово, 40 лет без войны. На крыльцо дачи 24 вышел пионер Витя Сковородкин в сиреневых трусах с жёлтой полосою. Сделать хотел грозу, а получил козу. Сиреневую козу с жёлтой полосою.
   "Хорошо! Хорошо же!" - подумал Витя, размазывая фекалии по спинам своих корешей: Кота Мурзыка и дедушки Володи. Снега-то нет! Есть фекальки. Ну, потом он засадит их за словари и "Йес-йес-ОБХСС!" А пока хорошо! Хорошо же!
   Дед не понял.
   "Как, блин, ты меня-ветерана можешь ты, молокосос, мазать дерьмом?"
   Витя знал, что это за ветеран. Хорошо бы просто эсесман и дошёл от Берлина до Москвы, так нет! Дед был ветераном-полицаем и отсидел своё в ГУЛАГе за свои преступления по отношению к невинным гражданским лицам. И партизанам. Отсидел, строя канал имени Москвы, который "на костях" построен, и это не преувеличение.
   "Расскажи мне, дедушка, про солнышко! Короче, как ты, дед-полицай, строил канал и скольких невинных каналоармейцев ты закопал в него?"
   Деду был приятен подобный интерес пионера, и он сказал: "Ай, приятно!"
   Он бы так бы и продолжал бубнить "Ай, приятно!", так как страдал склерозом и уже не помнил ни начала разговора, ни того, почему, собственно, приятно. Витя знал, как тут поступить. Он снял с деда очки, надавал ему по щекам оплеух, потом плюнул слюной пионерской обратно в очки и надел их на деда. Сработало.
   "Понимаешь ли, внучик, что удивительно: это быдло, эти каналоармейцы ни в какую не хотели ложиться в сыру мать-землю!"
   "Ай си! Понимаю!" - сказал Витя.
   Конечно! Захочешь тут ложиться! Ведь это всё "враги народа", которые и виновны были лишь в том, что написали письмо с фронта или уронили портрет товарища Ежова на демонстрации, а такие отпетые негодяи как дедушка Володя жировали и получали паёк! Но это бы было бестактно.
   "Продолжай, дедушка!"
   "Я и говорю: надзирательницей у нас была чудной души женщина Маруся! Она как заорёт: "Устал? Это яйца тебе щас отстрелю - устанут!" Или так: "Это яйца твои надоели работать!" Короче, всю науку строить каналы сводила на яйца и промежности.
   Я тебе, внучик, больше скажу: небезосновательно подозревали, что и у неё есть яйца. Но об этом потом. А пока я получил вымпел! Все бывшие полицаи в отличие от битых фраеров получили по вымпелу и по пайке масла.
   Маруся тоже. Мы жрали с ней масло и ржали над этим быдлом, которое наподобие лошадей таскает вагонетки, а потом само под этими вагонетками гибнет! Точнее, тачки, не вагонетки.
   Это было прекрасно! Закатное солнце золотилось в волосах Маруси как золотится роза чайная как бокал вина! И взгляд её так много обесчает! Он, кстати, обесчал подобным образом всем полицаям, так как в полиции тоже не дураки служили. Туда какого-нибудь хлюпика, у которого глаза закатываются круглые сутки, не возьмут. Там служили настоящие мужчины! Ну как я!"
   Витя тут подумал: "Это ещё как сказать!"
   Просто он не знал деда в юности, и приходилось верить на слово. Насчёт хлюпиков Витя, в принципе, был согласен. Знавал и он разных Андреичевых, ложиться в постель с которыми как с мотоциклом с коляской. Насчёт закатывания же ещё узнает. Так как в отрочестве сам превратится в подобного хлюпика. Попробуй тут не превратись! После психушки-то! Но это будет потом. Психушка будет психушка! Завтра будет завтра.
   Итак, дед продолжил.
   "Сидим мы так с Марусей, сидим, как глядь: бл.ть! один из фраеров стоит и не тащит тележку! А в животе у него огромная дыра!
   Ну, Маруся, конечно, сразу прыг к нему и давай хлестать его нагайкой: "Работать!! Не стоять!! Не отвлекаться!"
   Он постоял-постоял, а потом рухнул мордой в грязь!
   "Видал? Вот, с каким г.вном приходится работать!" - сказала Маруся, вернувшись ко мне. Под моё тёплое крылышко.
   "Из бывших наверное! Тосковал по прежнему режиму и не заметил, как по каналу приплыла хищная рыбка нерпа (а может, синявка! А может, пиранья!) и прокусила в животе дырку!"
   Я вежливо покивал, хотя начал подозревать, что это дело не нерпы, а блатного Деземии. Был такой дибил. Выкалывал фраерам глаза, но плохо кончил. Пока нет, но потом. Фраера-фронтовики переломали ему руки и ноги, а голову выставили в окне барака. Разные там были бараки. Урки скрывались в БУРе - Бараке Усиленного Режима.
   Но пока восстания никакого не было, и фраера рядили между собой: "Оно и понятно, мужики! Нерпа - рыбка опасная и непредсказуемая!"
   Все знали, что у извращенца Деземии мода выкалывать и протыкать глаза и животы, но все гнули своё: "Оно и понятно, мужики! Занятой человек!" Куда уж занятее.
   "Ладно!" - встала со своего места Маруся. - "Мне пора! Ты, конечно, парень видный, но меня ждёт Деземия!"
   "Оно и понятно!" - сказал и я. - "Приятно вам с Деземией покувыркаться!"
   "Нахал! Шалун!" - засмеялась Маруся и пошла, крутя крутыми бёдрами, в БУР.
   Я подумал: "Ну хорошо: я - полицай! От темени до пят. А вот кем был на фронте Деземия? Или он там не был, а всё время сидел тут? Вот я и думаю: а что, если я его по-полицайски немного убью? Буду немножко убивать? Да нет, ерунда какая! У него же вона какая свита! Как у Рикки Тана! Они меня ТОГО! Если не трахнут, то ослепят. Так что мне и остаётся, что облизываться на эту красотку Марусю и повторять: "Оно и понятно, мужики!"
   "Да, дед! Ты не виноват, что родился таким трусливым и пассивным! Как говорится: "Как бы я тебя, родной, любила, если б с ху.м родилася!" - погладил по седой голове деда Витя и подумал: "Ищите того дибила, который станет поднимать твои года - твой богатство!"
   "Да! Но о чём я?" - спросил дедушка. - "Если я и струсил, то не все были такие мужички. Был капитан! То есть, вру. Это не капитан был с чёрным молоком в глазах, а сам Деземия, так как на Земле такой урод родится не мог бы. В него вселился Димон!
   И вот ночью при свете лампады Маруся увидала это молоко в его зрачках! Она была храбрая женщина. Много всякого дерьма повидала в зрачках зеков, но даже и она отпрыгнула с острым, как бритва, ножиком в руках! И подумала: "Зря я пренебрегла этим полицаем Володей! У него хоть одни свастики в глазах, а не молоко!"
   А тупой Деземия ничего не понял и спрашивает Марусю: "Почему ты ничего не отвечаешь?!"
   А она, блин, не слышала вопрос!
   "Чего?" - говорит.
   И тут с ужасом видит, как чёрное молоко вытекает из Деземии и утекает через щели в решётке вентиляции душа! Я не специалист: я тебе ещё раз говорю. Это, может, просто сток сточных вод ("Ради Бога, не плавайте здесь!")
   Маруся говорит: "Бездоказательно, дорогой Деземия! Бездоказательно!" Чтобы это услышала его свита, и не ворвалась к Марусе, чтобы переломать и ей ноги-руки.
   А Деземия всё вытекает и вытекает!
   Уже снизу орут бабы, которые моются в душе этажом ниже: "Что за хрень?! Начальник! Напор давай!"
   Куда там! Молоко ходит волнами и не кончается!
   Маруся взяла попробовать на вкус (ну, баба - дура, волос долог, ум короток) это молоко. На вкус похоже на кумыс. Да это кумыс и есть. Много фраеров порезал Деземия, попадались и братья-узбеки. Они его и заразили этим кумысом.
   "Сейчас, бабоньки!" - заорала бабам снизу Маруся. - "Потерпите, родимые!"
   А это уже никакие не родимые! Это уже не Бричер!! Они сами все заразились этим кумысом со звёзд и стали опасными и непредсказуемыми. И брёвнами в постели! Но наш рассказ не о них, а об их мужья-фраерах.
   Пока дело касалось одного Деземии, все твердили: "Оно и понятно, мужики!"
   Но когда на Зону высадился десант злобных женщин, да ещё их жён, то о! Жёны те сидели в первом ряду на бейсбольном матче и сплёвывали чёрную отрыжку муравьеда, избытки чёрного молока! Это было феерично!
   Ну, матч-матч! Между строителями канала имени Москвы и Волго-Дона. Наши, конечно, на седьмом переходе подачи все подохли от истощения, и их тут же закопали в грунт. А их жёны полезли целоваться с вражескими каналоармейцами из Волго-Дона.
   И я там был, сидел жрал "Доширак" в Королевской Лоджии. Жру такой, как вдруг на зубы попадается перстень Деземии! Ну и в "Дошираке" лежит его палец. Так что, не считая этих мелочей, смог получить от матча удовольствие. Ставил на "Волго-Дон" 5 копеек. Не прогадал.
   После матча ко мне в Лоджию пришла Маруся: "Знай, мой Владимир Палаццо, что я полюбила тебя с первого взгляда и на всю жизнь! Я очень счастливая женщина!"
   "Да?" - спросил я. - "Тогда в знак нашей любви сожри этот палец Деземии!" Я никогда не отличался большой сообразительностью, а временами был полным идиотом.
   Но Маруся нежно взяла палец в рот и стала его так эротично обсасывать, что у меня против воли встало.
   "Отбросим в сторону прелюдии и пальцы Деземии!" - сказал я. - "Мы созданы друг для друга!"
   Но ничего не успело произойти, так как идиоты-фраера просигналили начало второй смены. Эти трудоголики не могли долго бить баклуши. Успокаивались они только тогда, когда их замуровывали в грунт мёртвыми. Недаром Крест стоит Животворящий на берегу в их память.
   Маруся оделась, взяла свой хлыст-нагайку, и мы пошли работать! Конечно, в Германии работа, может, и делала кого-то свободными, но тут не Германия. Тут - быдло!
   Маруся стала прохаживаться позади трудящихся и бить их нагайкой. Я мечтательно открыл томик Блока и углубился в стихотворения. Чтобы не слышать воплей этих идиотов и их предсмертные хрипы."
   "Дедушка!" - перебил деда Витя. - "Ты же хотел рассказать, как фраера-фронтовики подняли восстание!"
   "Не подняли!" - сказал дед. - "Враки это всё. Молоко всосалось в их жён, и те стали давать не белое, а чёрное молоко! А мужья только нахваливали: "Ай, вкусно!"
   Цементов тоже не дурак сидел. В Кремле тоже не дураки сидят! Узнав, что все зеки заразились "ослиной чёрной оспой", он приказал сдать канал на год раньше срока! Не дурак! Там в канале все и останутся. Так и остались. Все! Кроме меня! На меня оспа не действовала!" - дед от чего-то закашлялся, Витя стал дубасить ему по спине. Ясно, что не брала его оспа: чурбан-чурбаном.
   "А как же Маруся?" - спросил Витя.
   "Маруся сдохла в числе первых! Сказали диагноз: гонорея! И труп сожгли!
   Но я не верил. Это у меня была гонорея! И то, что сожгли, не верил. Закатали в дно канала - ещё может быть.
   Я набрался сил духа и пошёл качать права и выяснять о кончине любви всей моей жизни к Замдиректору Пончику!
   Пончик стоял около открытого окна. На стене за его спиной висела картина "Превращение каналоармейца Селивана в прыгающее дерево".
   "Знаешь, что, Вовка?" - дружески хлопнул меня по заду Пончик. - "Твоя Маруся была баба-33 удовольствия!"
   Я это и без него подозревал. Я схватил его за шкирки и зашипел, брызгая слюнями: "Куда вы её девали?!"
   "Вы помяли мой спецкостюм!" - сказал Пончик. - "Кстати, у меня ещё три таких же, как и у директора Накатоми! А бабу твою я безболезненно застрелил из своего табельного! Это на случай, если ты станешь спрашивать судьбу Амароки! Амарока в данном случае - это твоя Маруся! Хотя она такая же твоя, как и всей Зоны!"
   Он был прав, чертовски прав. До встречи со мной Маруся давала всем и каждому. Поэтому-то её и прозвали "Маша-3 рубля-и наша!"
   Я, качаясь, вышел из помещения Замдиректора, причём и напоследок он мне стукнул по заднице.
   Я, шатаясь, шёл по Зоне мимо статуи дискобола с неприличной надписью ("Девочки, опасайтесь триппера!"), и сам уже ничего не опасался.
   Поэтому, когда я увидел стакан с чёрным кефиром (то есть, молоком), я, не раздумывая, его выпил! Ну и молоко заходило в моих глазах волнами! Некоторые говорят, что это здорово вставляет: неправда! Меня не вставило.
   Я подошёл к дискоболу и стал чертить новую надпись на нём: "Мальчики! Опасайтесь девочек!"
   Дискобол мне напоминал Марусю. Такие же пухлые белые перси, тот же тупой зовущий взгляд, говорящий: "Давай пошалим?" Теперь всё мне напоминало Марусю-покойницу.
   Я подошёл к обрыву, на котором стояла латрина на четыре "очка". В одном "очке" сидел Селиван, так и не превратившийся наполовину в дерево: из-за двери торчали ветки и цветки сирени.
   Во втором "очке" сидела какая-то бабища! Я тупо посмотрел на неё своими чёрными глазами и увидал Марусю! Но это была не Маруся, а тёлка, которая вырубила в Гонконге Крайчека. С тех пор она взяла за моду заседать в мужских сортирах.
   Я сказал: "Пардон, мадам!"
   А Селиван захохотал у себя: "Идиот!!"
   Оставалось ещё свободное "очко". Я вошёл и решил покончить жизнь зверским самоубийством!"
   "Ну и покончил?" - спросил Витя.
   "Покончил!" - сказал дедушка Володя. - "Как видишь! Не покончил, балда! Спасла меня всё та же тёлка из Гонконга, которая стала мне женой и бабушкой твоего друга Володи Коровкина!" Володя был клёвый. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5199-5201,5

   23 июня 2018 года. День Веселья и Похоти. Сказка про Чеки Джана. В которого вселился глоольд! А что? В Гонконге тоже любить плюшки. Тоже есть глоольды.
   И Чеки стал ещё более злобным, хотя это и кажется невозможным. Но невозможное в Гонконге возможно. Чеки схватил свою девушку Мяо Дзяо за шею и заорал: "Открой судьбу Амарока!!"
   Амарок был его гомосексуальный дружок, точнее, любовник-гомосексуалист, гей-ловер.
   "Не знаю Амарока, господин!" - заюлила Мяо. На самом деле, конечно, знала, так как Амарок бы и её гей-ловером.
   "Да? Тогда я щас ка-ак врежу тебе по животу! И прощай, гонконговские девочки! Судьба Амарока лопнет у тебя в желудке!" - заорал злобный Чеки.
   "Ну врежь, врежь!" - Мяо была твёрдо уверена, что от одного-то удара судьба Амарока не лопнет в желудке, так как надёжно упакована голыми девушками в одном из наркозаводов Гонконга. Девушки там такие голые ля-ля и упаковывают наркотики в мешочки. Судьба Амарока - один из самых хилых наркотиков, ни хрена не вставляет, но годится для употребления даже в детских дошкольных учреждениях.
   Чеки не знал этого. Он свято верил, что это останки Амарока его, которые упакованы в пакетик типа того, как останки Родригеса упаковали в банку с акулой на этикетке. Родригеса съела акула в телефонной будке. Амарока Чеки любил! Ну или стал любить после того, как в Чеки вселилась глоольд!
   Это самка была! Очень распутная и любящая консервы типа Родригеса или Амарока в банке. Так что это был не гей-ловер в полном смысле этого названия, а скорее, просто ловер. Бой-ловер.
   "О, майн Амарок!" - закатывала глаза самка глоольда в Чеки. - "На кого ж ты меня, сиротинушку, покинул?"
   Фамилия у неё была такая: Сирота. И практиковала она не то, что лесбийский секс, нет! Практиковала она секс матери и дочери! Да нет, нет! Практиковала она сантехнические услуги! Сантехник Сирота! В переводе с глоольдовского: Хренота!
   Итак, Хренота была безутешна: "Я не пожру мясца Амарока! Не покатаюсь на его косточках!"
   Чеки, как мог, утешал её: "Я тоже! Я тоже не покатась!"
   "Ты что?" - спрашивала Хренота. - "Ты не в счёт. Ну ты и есть ты - ты не в счёт! А я - известная в Макао гонщица! Ты - тормоз! Тормоз - ты! А я - гонщица! Я - гонщица! Я гоню-гоню-гоню по фривею, как вдруг этот Амарок стучится в багажнике! Я взяла монтировку - бац-бац его по голове: он затих! А каково было мне?"
   Да, она была гонщица, а Чеки, соотвественно, был тормоз.
   Амарок получил по башке монтировкой и охладел к Хреноте: "Так вот, какая ты! А я дарил цветы! А я с ума сходил в багажнике от этой красоты!"
   Больше не сходит. Дали одному так по башке, шерсть на носу - больше не сходит. И детям своим завещал не сходить, шерсть на носу! Дома сидит, боится. Знаю я таких типов: они трусы и трепачи. Он даже из дома побоится выйти. Если, конечно, у него есть дом! Под крышей дома своего! У Амарока домом был багажник свой, где, собственно, Амарок и справлял нужду! А вы что думали? Дом только для того и нужен, чтобы справлять нужду. Вот когда Амарока поместят в консервную банку с рисунком акулы, вот тогда-то парень и падёт за Родину, и его шлюхам и его акуле надо отправить цветы! Парень пал за Родину! Акуле особенно это будет приятно, хотя... Не вместе ли с ней демоны замуровали Амарока-Родригеса? Я имею: в банке? Так что... Судьба Амарока печальна как печален День Траура и Печали.
   Хренота этого ничего не знала. Ей казалось: выньте да положьте моего любимого Амароку, иначе я у вас тут всё разнесу!
   Поэтому Чеки с горящими глазами схватил клюшку для крикета: "Какая непростая игра!" Для гольфа, балда! Для гольфа! И ка-ак врежет мячиком по телевизору мистера Бублика!
   Дело в том, что, видя, что от Мяо ничего не добьёшься, и пакетик не лопается у неё в желудке, а сидит как пришпиленный, Чеки перебрался в апартаменты якудзы Бублика! Для чего он написал на бумажке: "ПАСС" (что значит "ПРОПУСК") и прошёл мимо дворецкого Бублика мистера Пончо.
   Пончо был околдован Чеком. Вместо "ПАСС" он прочитал: "Замдиректора Скиннер". Итак, Чеки вошёл в святая-святых якудзы и подошёл к Главному Компьютеру! На сайте Майкрософта была изображена задница: значит, Бублик взломал сервер Майкрософта, и ему грозит "вышка"!
   Но Хренота не была так уверена. Как женщина, она надеялась, что перед "вышкой" Бублик трахнет её! Или, хотя бы, у него на неё встанет!
   Итак, вошёл намазанный помадой, в платье и на шпильках Бублик! Дело в том, что он был извращенец и любил садо-мазо, в которое вовлекал мальчиков-п.дерастов из Церковного Хора!
   Чеки, видите ли, этих мальчиков лечил от заикания (40 человек!), но стервецы-подлецы расходовали своё вылеченное здоровье на плотские утехи с Бубликом! Как будто их для этого лечили! Нет! Их лечили, чтобы они пели по-французски... Ну, как пели монашки в фильме "Жандарм и инопланетяне"! А как они пели? А я знаю? Пели: "Иль де паше..."
   Короче, как-то там пели во Славу всех тех, кто проповедует Слово Божье в Антарктике эскимосам. А они не поют! Стервецы поют: "Голубая" Луна всему виной, все в округе говорили! Так этой странной любви ему и не простили! "Голубая" Луна! Голубая!!" Вот, что они пели перед тем, как согрешить с мистером Бубликом!
   Хренота решила это прекратить! Она вышла перед хором мальчиков и стала стучать по пюпитру палочкой, призывая тишину. Её глаза засверкали так, что все мальчики чуть не наложили на арена и на Макарена! От страха!
   Хренота стала петь: "У дороги чибирь! У дороги чибирь!"
   И все извращенцы-мальчики заголосили вслед за ней: "Голубой" чибирь всему виной - все в округе говорили! Этого странного чибиря так ему и не простили!"
   Хренота в раздражении стукнула самого ближнего солиста-мальчика по лбу указкой!
   И тот свалился замертво!
   Хор грянул: "И ещё неоднократно выйдет зайчик погулять! Лять! Лять!"
   А охотник за сценой (Ну охотник-охотник, всегда бывает, когда поёт хор мальчиков-зайчиков) грянул: "Сейчас прольётся чья-то кровь! Сейчас-сейчас!"
   Хренота поняла, что спектакль безвозвратно сорван. Но не удивилась. Где её только не били за сорванные спектакли! И в Череповце, и в Гонконге, и только в Макао её пощадили! Так как не догнали.
   Мальчики грянули между тем: "Не видно мелкого в зеркальном отражении! Он хоть и мелкий у меня, ёб.т как заводной!"
   Хренота стала извинительно раскланиваться перед почтенной публикой и отступать за кулисы, помахивая палочкой. Когда один тухлый помидор попал ей по морде!
   "Я запомнила тебя!" - крикнула Хренота бросавшему Еноту. Там же разные зверушки сидели. Заяц-Выбегаяц, Лисушка-Зас.рушка, Медведь-Долбо.б, Волк-Зубами Дрыг и прочие.
   Особенно Хренота запомнила Бобра. Это значило, что когда у Бобра накроется туалет, Хренота чинить его не придёт ни за какие хлебобулочные изделия.
   Перерывчик. Ладно. Оставим в стороне эти ужасы и уподобимся Бианки, который (или которая) (по фамилии сказать невозможно) (Штиблиц опять перепутал пол ребёнка.) описывал природу.
   Природа в этом Книжном Лесу Берлина была великолепна! Чёрный жирный дым, поднимающийся из мартеновских печек, где заживо сжигали мальчиков-зайчиков, великолепно контрастировал с опадавшей листвой. Осень-осень! Книжный Лес застыл и листья сбросил! И лихой ветер гонит из за мной! Что такое осень? Это Книжный Лес! Книжный Лес, желтеющий под ногами! Книжный Лес, доживём ли, долетим ли до ответа, что случится с Родиной и с нами? Конечно, долетите: в печке вас и сожгут!
   Хренота в чёрном нацистском мундире брела по этому Лесу и пинала ногами жёлтые листья. Листья отлетали, подбрасывая зад, а Хренота приходила в восторг и пинала их ещё. В миру её звали не Хренота. И даже не Максим Масимыч Хренаев. Её звали партайгеноссе Хренирлиц! Отсюда и желание побродить по Книжному Лесу и понюхать, чем пахнет, до коликов в желудке.
   Хренирлиц тосковала по родному Гонконгу. Я спросил у ясеня: где моя любимая? Ясень так ответил мне: "Мгновенья раздают кому позор, кому бесславье, а кому хренение!"
   Пока что Хренирлицу мгновенья раздавали один позор. Ну, подр.чилась в туалете IV Отдела РСХА, ну и что? Так нет! Позор! Рулер не одобряет анона! Трахнула Вагнера! Опять позор! Рулер не одобряет, когда трахают его любимого Вагнера!
   А Хренирлиц, может, и не виноватая! Может, Вагнер сам пришёл! Скинул свои подтяжки с изображением пальм и обзьянок и сказал: "Партайгеноссе! Как меня достали все эти наци! Вместе с их дибильным Рулером! Я хочу скинуть с плеч мировую грусть и расслабиться в обществе такого прекрасного генацвале-партайгеноссе как вы, Хренирлиц!"
   Заметили? Вагнер тоже не указал пол ребёнка, Хренирлица. У него, Вагнера, были свои трудности. Или он хотел, чтобы пол Хренирлица стал для него сюрпризом? Сюрприз будет!
   Так или иначе, но похотливый хорёк Вагнер полез к Хренирлицу под юбку!
   Этот щекотливый момент (для каждого эсесмана щекотливый) заметил Клаус! И это стало последним, что Клаус, вообще, заметил. Больше он ничего не заметил, так как Хренирлиц дала ему такого пенделя (которому позавидовал бы и Гендель), что оба вылетели из помещения Хренирлица и оказались в Книжном Лесу!
   "Понюхай, чем пахнет!" - сунула Хренирлиц Клаусу под нос кулак!
   "Пахнет могилой!" - сказал Клаус.
   Он был прав, чертовски прав! Скоро он окажется в могиле. Скорее, в братской могиле, в Чёрном Пруду, где лилии цветут. Так как всех, и мужчин, и женщин Хренирлиц сбрасывала в этот пруд! Там даже на дне стоял монумент "Погибшему аквалангисту от любящей матери и сестры!" На дне! Стоял! Клаус упадёт и убедится в этом сам. Ты всё поймёшь и всё увидишь сам! Прежде, чем жениться на молоденькой, пять минут у зеркала постой! Ты всё поймёшь и всё увидишь сам!
   Ну да! Клаус не вышел ни рожей, ни кожей, но готовился пожениться на молоденькой Еве Браун. Ева не хотела. Этот Клаус был ей противен. Она и Хренирлицу написала в писульке, чтобы Хренирлиц утопила Клауса. К этому сдедовало прислушаться. Клаус уже всех достал и без своей женитьбы.
   "Итак, Клаус, сейчас ты умрёшь!" - сказала Хренирлиц.
   "Ты что, Ашрак?" - спросил приговорённый. Ашрак был убийцей всех Ток-Ра.
   "Не важно, кто я!" - сказала Хренирлиц. - "Важно, что умрёшь!"
   "Но я ещё так молод, чтобы умереть!"
   "Сколько тебе лет?"
   "Раз, два, три..," - стал загибать пальцы Клаус.
   "Три! Понятно! Самый возраст, чтобы умереть! Во! Смотри! Мистер Улыбака!" - сказала Хренирлиц и показала на рожу за деревьями.
   "Улыбака!" - обрадовался трёхлетний Клаус и шагнул в пруд!
   И пучина поглотила ея в один момент! В общем, Клаус умер!
   "Ладно!" - подумала Хренирлиц, а сознание текло у неё в три этажа, особенно, после убийства очередного Клауса. - "Ладно! У меня есть План! Как нам убить самого Рулера! Надо заманить его в Книжный Лес, он же страшно любит читать! Любит читать свою же "Майн Клопф". Вот и заманим. Скажем: "Дорогой наш человеколюб Рулер!" Польстим ему. Он же щас думает, что он просто самый человечный и добрый человек, так мы ему скажем: "человеколюб"! Должен клюнуть. Скажем далее: "Не хотите посетить мою фазенду в Книжном Лесу? Там сосны вот такой вышины! Там реки вот такой глубины! Надо вкопать скамейку, а перед ней тенистый Чёрный Пруд! Чтобы, усевшишь рядом, каждый бы понял, нужен ли он кому-то тут! Там такая тишина, что вовек не снилась вам! И за этой тишиной, как за стеной, хватит места нам с тобой!"
   Клюнет. Если не клюнет, то надо оголить грудь! Где у меня грудь? А, вот она у меня! Сейчас же всё флешки! Где у меня эта кассета? А! Вот у меня эта грудь-кассета!"
   При этих мыслях Хренирлиц развесила свои груди на солнцепёке.
   Мимо шёл взвод эсесманов! Ну, знаете: "Раз-два-три из ясных глаз Мадлены падают слёзы на копьё! Падают! Горькие! Кап-кап! Слёзы на копьё!" И все уставились на груди Хренирлица!
   Та приветливо помахала этими грудями, но, отвернувшись, сплюнула: "Тьфу на вас, фашисты проклятые! Ничего! Товарищ Цементов придёт! Он хвост-то вам прижмёт!"
   Фашисты ушли, переживая и сожалея, что не трахнули такой прекрасный бабец как Хренирлиц.
   Хренирлиц сказала сама себе: "Сигизмунда! Остановись! Что ты делаешь?" "А что?" "По сравнению с тобой эти наци будут полным дерьмом!" Вот, что подумала Хренирлиц.
   Наконец, на Книжный Лес спустилась ночь. Ночь, когда Силы Книг властвуют безраздельно! Я вам ещё раз говорю: Книжный Лес был около концлагеря "Солнышко"! Не "Солнечный" и не "Бухенсральд!" Хотя... У этих наци всё так запутанно! Строят как курица лапой. Где эта Блюменштрассе? Кто ж так строит?
   Итак, ночь! Хренирлиц посылает очередного Клауса (их там как грязи) на явочную квартиру на Блюменштрассе!
   Тот нудит: "Мать! У тебя с головою туго! Там холода, да вьюга!"
   "Пошёл вон!" - орёт Хренирлиц и даёт Клаусу хорошего п.джопника!
   И Клаус идёт! На лыжах! Блин! Этот удод 30 лет не ходил на лыжах. Особенно по минному полю. Особенно, ночью в Книжному Лесу.
   Но! Но скоро товарищ Цементов придёт и хвост им всем прижмёт! На это надеялась Хренирлиц. К.
  

ЭПИЛОГ

   Может, немного мрачно. И товарища Сталина назвал Цементовым. Но мои перосонажи только отдалённо похожи на реальных людей. Если бы походили, то случился бы хаос. Правило: гадкие мысли забываются со временем. И предыдущее про размер. К.
  
  

Александр

Барсуков

Страна

сказок-521

("Письма в никуда"-521)

2018

ПИСЬМО В НИКУДА-5201,5-5204

   25 июня 2018 года. Ясным, блин, днём уснул малыш. Для меня ясный день означает Закатывание. Кажется, кончилось. Ясный вечер. Итак, сказка! Ясным вечером бухнул малыш, стакан пригрелся на детской щеке.
   Сказка про То Чего Нет или про Аленький Кактусочек. Его все считали стариком или старухой-не дезертиршей и хотели премировать. "Это же... кактус!"
   Сказка про Алёнушку, блин! Дезертиршу. Браконьершу, которая своими серыми ногами перетравила всю рыбку нерпу. Нерпа такая выбрасывается на берег: "Хватит! Хватит, Алёнушка! Мы уже научились Родину любить!"
   Куда там! К удавам там! Дебелая Алёнушка продолжает! Пока, конечно, до той поры, как не приедут агенты Скалдер и Мали!
   Скалдер поднял дохлую рыбку нерпу: "Всё очевидно! Самоубийство!"
   Потом поднял серую ногу дохлой Алёнушки: "Это её ног дело!"
   Понимаете? Интрига! Кто, чёрт подери, убил Алёнушку? Тоже самубийство? Или Алёнка была из Китая и продалась на органы в Чайнатауне?
   Ну там: "Алёну-ушка! Алёну-шка! Это я, твой прооперированный братец Иванушка!"
   Нет, не так. "Снегур-рочка! Снегуро-очка! Ждёт тебя с подарками ребятна, и тебе достанется от меня!"
   Я, мол, вырежу у тебя второй глаз! Пока что Алёнушка - циклоп, и у неё один-то глаз есть. Но если его вырезать своевременно, то все китайцы из Чайнатауна смогут незамеченными проползти мимо Циклопа, маскируясь под овечек. А так как руки у них у всех в китайской синей краске, то они нашлёпают отпечатков по всем овечкам, которые тоже поползут, ("Все ползли, и я пополз!"), и по морде Циклопа Алёнушки! Такое массовое бегство, герувей!
   А как тут не сбежать, если овечек заставляли быстро клонироваться? Это вам кажется: легко. А ведь тут надо найти овечку-быка-осеменителя, пригласить его на чашечку кофе, включить приятную мелодичную музыку ("Помоги мне! Помоги мне! Желтоглазую ночь позови! Видишь: гибнет! Сердце овцы гибнет в обжигающей лаве любви!"), дождаться подружки в халатике ("А зачем нам подружка? Мой халатик как её!"), короче...
   Короче, почти такая же морока, как досрочно отправить состав на Ильинку! В бачки воду залить, занавесочки развесить... А вы говорите: быстрое клонирование! Это значит, всё надо делать в 10 раз быстрее! Быка осеменителя! Занавесочки! Бачки! Магнитофон не выключать и танцевать! Он орёт всё в 10 раз быстрее писклявым голосом: "Помоги мне! Помоги мне!.." Как тут, блин, не поможешь?
   Но только время поджимает! Быстрее в 10 раз помогаешь - и сразу рождаются эти выродки овечки! Алёнушка, хоть и была Циклопом, но была против быстрого аборта. Как и ребёнок на плакате про аборт: "Мама! Не убивай меня!"
   Так что, конечно, следовало его убить, если он родится в результате быстрого клонирования. Поэтому-то китайцы и бежали прочь от Алёны, так как чем их больше, тем лучше. Чем уши здоровее - тем дольше жизнь: говорят китайцы. То есть, чем уши больше, здоровее, тем дольше. Ещё говорят, что смех чего-то там продлевает. Не продлевает. Иначе бы мы все давно сдохли без смеха. Ладно, ладно! Дурацкий смех продлевает. Это видно из постоянных передач "Всё для смеха" и "Улётные животные". Против животных я ничего не имею, но первая - полное дерьмо.
   Итак, Алёнушка! Она решила повеситься в номере своего отеля "Атлантик", как только кашлянет посыльный.
   Посыльный тот был маньяком-убийцей, который убивал предсказательниц. Клайва Брукмана тоже хотел, но тот был жирным старпёром, который клеился к агенту Мали. Жирным, но ценным! Он бы, может, поклеился-поклеился, а потом бы и получил своё! Ну как хулиганы не могли по малолетству и только заляпали Мали серой гадостью!
   Косым ярусь ко дивчину! Станиславу не хочу! В Станиславу я всажу! Ты уж определись, в кого всадишь. Это я к тому, что после перерывчика надо писать раздольно, как русское поле. Его косят. Косым ярусь ко дивчину! Хотя песня, наверное, про разных шлюшек Станиславу и прочих. К полю имеет отдалёное отношение. Хотя эта песня была во время кошения комбайном капустного поля, помните? Итак, чего-то вы там помните, чего-то нет, главное: я помню.
   И такой Заяц! Мы бы сказали глоольд Хренаяц из семейства репликаторов! Щас, знаете, прикол в "Звёздных вратах": они взорвали солнце, и их вышвырнуло за 120 миллинов световых лет! И Апохрена вышвырнуло. И тут-то и прилетел корабль репликаторов и давай бомбить мирного Апохрена! Так тебе, дедушка, и надо спасибо за солнышко! А нехрена взрывать солнца. Они, что ли, для того здесь понавешаны, чтобы их взрывали? Кто-то вдруг в тишине постучался в двери! Иль ко мне, иль не ко мне: верю и не верю! Ненапрасно было! Плыл я где-то, шёл за моря: ненапрасно было! Всё не зря! Мы бы сказали: друг! Ты ошибся! Всё было зря!
   "Да! Я ошибся! Я так ошибся!" - и наш гвинейский друг ("Вот друг-гвинеец так и прёт! Он наш гвинейский Брут!) вываливается из второго этажа на Блюменштрассе! Я сам живу на втором этаже, я понимаю, о чём пишу. Выпасть-то можно, но переломаешь себе все ноги. И уже не неоднократно выйдет друг-гвинеец на беговую дорожку погулять-побегать. И ещё неоднократно выйдет заяц погулять.
   Ну да, ну да. Увы и ах! Вторая половина сказки про Чеки Джана. В него вселился глоольд, и звать его стали Хренеки Хренан.
   И пошёл такой радостный ля-ля Хренеки в "секс-шоп" покупать надувную женщину. Надувная жена всему виной: все в округе говорили. Этой странной любви так ему и не простили. Странной? Ну да! Страннее некуда.
   Что это, вообще, за поза? "Поиск тапочек под диваном"? Это ж надо: уговорить надувную жену искать тапочки, если нахрена они ей? И в тюрьме не пригодятся.
   Хренеки как ей говорит: "Жёнушка, мол! Эльзалебн, мол! Поищи-ка ты мои тапочки! Пжлста!"
   А Эльза - чмо-чмом и вообще, может, ходит на шпильках. Или босиком. Скинь туфли узкие, надувная, и босиком! Ты ненакрашенная страшная, и наоборот. Сдаётся мне, что как не наклеивай рожу фотомодели на голову такой подобной жены, всё равно эту любовь в округе не простят. Так как они ещё не готовы. Со времён войны изголодавшиеся по бабцу.
   Хренеки это понимал. Он схватил свою Эльзулебн и стал светить ей в морду лампочкой! Мол, гражданина, колись! А Эльза не колется! Потому что представляет кирпичную кладку и становится как она, как стена.
   "Сколько в батальоне резиновых женщин штыков?!" - орёт Хренеки.
   А она знает? Может, она только всего и знает, как идти на зверское самоубийство в "очке" или как быть как камикадзе перед вылетом? Ну это если влюбишься в дурака. Тогда становится девушка как такой камикадзе. Говорится же: пей побольше молока, не влюбляйся в дурака. Так что фамилия у Эльзылебн - Камикадзе. Вас приветствует на борту нашего лайнера капитан Эльза Камикадзе!
   Итак, что же Эльзалебн? Эльза была беременна! Точно! Вот как дибильные сценаристы пишут скучные сценарии, так и я. Беременная - значит, уже интересно. От кого беременна? Как от кого? Конечно, от репликатора! Который одновременно её вновь потерянный брат-близнец-клон-паразит.
   И вот семья воссоединится! Все садят за стол, похожий на гроб... Слишком мрачно! Фильм-фильм-фильм! Стол будет свадебный! И сыграют свадьбу Эльзылебн с её братом-паразитом, которому она, к тому же, и мать!
   Щас, блин, мистика в "ЗВ"! Репликаторы сожрали корабль Апохрена, а Тил,к выжил. Но это предательский Тил,к, он переметнулся обратно к Апохрену. "Я более паршивого двойного агента не встречал!" - О,Нилл ему. Но это завтра, а сегодня я его поцеловала! Чмоук! Ты не тот, тебя уж мало. Но это завтра.
   Да! Мы об Алёнушке. Более тупой и скучной девицы мы не встречали. Все такие, конечно: "Алёнушка! Невинной прелести невинный образец!"
   Ну да. Дебелой прелести образец. Да ещё жадная до денег. Работает в аптеке. Продаёт презервативы. Но ноги у неё серые до пят, так как она девица от темени до пят. И любит мормышить.
   "Сижу мормышу! Не клюёт! Ставлю "слезинку"! Клюёт! Берите меня в жёны, товарищ Пристяжнюк!"
   А Пристяжнюк не может! У него же детей мал-мала, все симулянты и сидят на горшках. Но, конечно, он дебелых земных женщин как марсианин может ТОГО! Америка-Америка! Великая страна! Самые большие обманы на свете: американцы высадились на Луне и "Я буду любить тебя вечно!" Я не люблю тебя! Я не люблю тебя, о-о-о! Кроется здесь какой-то подвох. Я очень стараюсь: видит Бог! Всё я люблю, и всё, и вся, но не могу полюбить тебя! А я дарил цветы! А оно вона и понятно, мужики: так вот какая ты!
   Если я не найду стоящую тему для сказки, то так и буду писать по 4 страницы (всего 40 кеглем 36).
   Не люблю тебя, но всё же, осень, осень, вместе будет до зимы! Кегль, как говорится, кеглем, но мозги тоже надо иметь. Пошарим в них.
   Итак, Хренеки. Чего он, вообще, хочет? Какая у него Цель? Ну, кроме того, что наша сила в плавках, а цель - коммунизм. Если по большому счёту, то Хренеки хочет бабу! Понимаете, во время Закатываний мысль такая: "Чего я, вообще, хочу?" А чего я, вообще, могу хотеть? Здоровый 46-летний мужик? Наверное, бабу! Нет, точно бабу! Дибильная мысль, но без неё не обходится. Как только чего-то хочу - сразу бабу!
   Да нет, дети мои! Бабу только иногда во время секса. Буду до конца откровенным (до самого переца-конца): сейчас было скучно, и я трахнул одну транссексуалку, которая не девка, а мужик! Ну как трахнул? Виртуально, конечно. Что мне грусть моя, печаль? Ты не души, не наезжай, ведьма по имени печаль! Сгинь и прощай! Тут немного другой случай. Это не печаль и не ведьма.
   "У меня такая попка, что ты забудешь обо всём на свете!"
   Ночное рандеву на бульваре Роз! Ночное рандеву - шанс от скуки, ночное рандеву - час разлуки. Если уж и может здорового мужика что-то спасти от скуки, то именно секс. Вот он и был.
   Хренеки вошёл в Тронный Зал мистера Бублика.
   Сам Бублик сидел в окружении прекрасных девушек без бикини. Которые при виде Хренеки принялись прыгать и орать: "Кия!"
   "Сейчас ты умрёшь за свою дибильную религию!" - сказал Бублик.
   Хренеки врезал одной из мулаток по грудям! Те так и заходили волнами!
   "Из-звините, девочки!" - сказал Хренеки. - "Но я не за этим сюда пришёл! Мне нужен Пятый Кхуман!"
   "Во, чего захотел!" - сказал Бублик. - "Вот парень чего захотел!" (Я хотел "3", Григорий сказал: "Во парень чего захотел!" Теперь всегда одёргиваю себя в Закатывании: "Во, чего захотел!") "Разве этот Кхуман для того вешали, чтоб его снимать?!"
   "Так вы этот Кхуман повесили?! Негодяи! Вот вкусится вам в зад отравленная крыса - я за вас пережёвывать не буду!" - сказал Хренеки.
   "Нет, будешь!" - и обозлённый Бублик вырвал из бороды волоски. - "Тибидохс!"
   Хренеки упал на пол и принялся шевелить челюстями! Он превратился в крысу! ("Мой муж - волшебник и превратит вас в крысу!" "Предупреждать надо!")
   Это было интересное ощущение: вроде мысли текли по-Хренековски, а сам крыса.
   Как если бы превратили в тёлку! Мол, и грудь, и "киска", и ноги есть, а мысли по-Хренековски и чувствуешь отсутствующий орган! Но нет. Я бы так сказал: я его и так не чувствую. Даже когда он есть. Только в момент охренения. Но это, надо сказать, ни капельки не радостный момент, и любая тёлка, которая бы в меня превратилась, сразу бы пожалела о временах в бытность свою тёлкой. Не знаю. Наверное, мужики - такие дибильные создания, что быть тёлкой лучше, чем мужиком. Не знаю. По виду лучше. Все такие гордые, расфуфыренные, накрашенные! А мужики такие с сексуальными бородками лишь и поют постоянно одно и то же: "Я жить без тебя не могу! Типа лю, типа блю, я люблю, и всё такое!"
   Итак, Хренеки ползал по полу в виде крысы и думал: "Интересно, а отравленные ли у меня зубы? Ерунда! Я бы сразу подох! Есть План! Я нажрусь деревянных шпилек как сволочь и откушу девкам перси! Все подумают, что я хотел их убить, и меня запишут в "Общество Тайных Любителей Скунсов"! Могу поспорить, что скунсов они любят сверхурочно!"
   И вот он подкрался к одной из мулаток! Та, ничего не подозревая, красила ногти на ногах. Так сказать, мастера Маник и Педик. Педикюр.
   Хренеки зашептал ей на ушко: "Хей, бейб! Пошалим?"
   Ну и она сразу побежала жаловаться своему мистеру Бублику! Мол, меня обижают!
   Бублик, дурак, начал палить из автоматических пистолетов во все стороны (как Саддам в фильме "Горячие головы-2" после того, как отпылесосил ручным пылесосом свою промежность!) и прострелил трубу горячего водоснабжения, дурак!
   Потом он схватил эту самую мулатку и сорвал с неё её обноски! Она стала совершенно голая! Как говорится: "старк накед"!
   Потом Бублик сказал: "Здесь - голая женщина! Я не могу здесь оставаться! Сейчас заберу своего сурка (И мой сурок со мною!) и уйду вон!"
   С этими словами Бублик поймал Хренеки за хвост и посадил себе за пазуху. Пахло перегаром, но, вообще, нормально. Это тебе не холодная крысиная норка с фотографией Гавай и обнажённой красотки-аборигенки на стене. Но когда же, наконец, Бублик превратит Хренеки обратно? И превратит ли вообще? Не знаем-не знаем! Крысы тоже любить плюшки. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5204-5206,5

   26 июня 2018 года. Сказка про Кратово. На Кратово спустились Силы Зла! Какие? А такие! Это была медсестра Женечка! Ведь, по сути, кто она была, и какая у неё Цель? Ну, кроме того, что до Кратова работала пугающей медсестрой в концлагере "Солнышко"?
   Она была дочерью Апохрена и Хатор, которой Апохрен был отцом! Так что Женечка родилась заранее нездоровая. Какая там Херсосисис! Она ни бэ, ни мэ, ни кукареку! Из всех секретов глоольдов она знала только как трепанировать без наркоза и как отрезать яйца пушистые Коту Мурзыку. Больше ничего не знала.
   Любой Херсосисис сказал бы: "Я плюю на это чмо! Тьфу!"
   По идее-то, она должна была стать Херсосисисом и первым делом отсосать у своего отца Апохрена! Но нет! Как ни извращены были глоольды, но даже они сказали: "Пошла в ж.пу! Отправляйся на окраину Галактики в зачуханный "Солнышко"! А потом в Кратово! Хрен редьки не слаще."
   Женечка своими скудными мозгами и сама понимала про редьку и хрен, но думала: "Все говорят: ты сошла с ума! А я разбирусь сама, раз дело касается "Солнышка" и Кратова."
   Она, конечно, знала, что в Кратово резиденция пионера Вити Сковородкина с прекрасными разноцветными глазами: один синий, другой с пломбой. Так что, когда дело касается пломбы или синего глаза, то... лососики плывут! У Женечки не то, что лососики, у неё в "киске" яйцеклетки ходили волнами и страждали Витю!
   Куда там! Витя был занят исключительно жучками-плавунцами и рыбалкой. Женечку он в упор не замечал, как та не надевала цветастые (со звёздно-полосатой символикой) лифчики и не фуфырилась. Но! Найн! Онли крючок и поплавок. На одном конце червяк - на другом конце - дурак!
   И вот однажды случилось Страшное! Женечка по привычке загорала около рыбачащего Вити, как он неловко размахнулся и зацепил крючком Женечкин лифчик! Лифчик сорвало, и на него клюнула синявка!
   Это переполнило чашу Женечкиного терпения! "Ну, Витя! Погоди! Я за тебя пережёвывать не буду! Я тебя трепанирую!"
   Над Витиной головкой сгустились тучки, когда он пытался отцепить от лифчика синявку. Бл.дь заглотила далеко, и её мы вынуждены умертвить!
   Женечка, прикрывая свою наготу ручкой (прекрасной обнажённой волосатой) поскакала в медпункт! Где стала готовить Приворотное Зелье для успешной трепанации Вити! Она бросила туда дохлых мышей летучих, дохлого Терминатора (остался от опытов докторши Франкенштейнихи) (Это, Терминатор, женщина была. С нею ещё Витя бился в своё время. Бился, добился: женщина подохла. Но память о неё навсегда в наших сердцах до того светлого мига, когда мы трахаемся. Тогда память о ней исчезает! Как и натуралистическое изображение волосяного покрова женщины!) Бросила ещё редьку, хрен, майонез (ну всё, что нашлось в холодильнике) (пришлось из холодильника-то Макаку-то вынуть в три движения: открыть, вынуть, закрыть.). Макака жрала там жёлтый банан.
   "Нашла время!" - сказала Женечка, и Макака, как зомби, пошла в угол, где стояли Кхуманы! Вытащила нижний, и все Кхуманы раскатились по полу! Слыхали? "Раскатились!" Раскаты! Это слово звучит гротеском гласных звуков, перекатываясь на языке.
   Гротеск! Вы должны знать. Вы же не чурка Зоир, который не знает даже, что такое "м.дак"! Я его спрашиваю, как будет "м.дак" по-узбекски, а он и по-русски не знает. "Это дурак, но только хуже! Плохой человек-редиска!" Гротеском называлась серия "Секретных материалов" про дибильного художника Мостова, который рисовал Димона. Ну и убивал молодых людей. Я ещё удивлялся: чего не баб? Нет! Гомо! Гомосексуализм!
   Итак, Женечка тоже стала художницей. Она нарисовала на пергаменте задницу, надписала: "Витина ж.па!" и тоже бросила эту картину (достойную кисти Рафаэля) в чан с зельем.
   Получилось хорошее. Пальчики оближешь. Как говорится: "Налог на роскошь": толстая баба опоила мужика клофелином в купе поезда, потом сп.здила у него всё ценное, это был налог на роскошь-общение. Он пообщаться хотел. Заснул.
   Витя тоже должен будет впасть в анабиоз, если, конечно, вы сможете уговорить товарища... Тьфу, чёрт! Если Вите открыть рот кочергой и вырвать все золотые фиксы! Нету кочерги, нету! Надо этого Витю как-то заинтересовать и приманить в медпункт.
   Например: "Хочешь, у меня есть классные пластинки! А не понравится: оденешься и уйдёшь!" Или так: "У меня есть "Место встречи изменить нельзя!" Оденешься и уйдёшь!" Так как простого и всем понятного: "Давай пошалим!" Витя не понимает. Не понимает и всё.
   Да! Он же жучков любит. "Витя! У меня в даче жучок!" Ересь какая! Даже самой стало противно. У меня в даче гориллы, крокодилы и зелёный попугай!
   Делать нечего: надо тащить тяжеленный чан с варевом на пляж, где Витя. А если он уже ушёл? А если, да кабы, в Вите росли бы грибы! И был бы не Витя, а полный идиот!
   Фляжка! "Какая я дура! Фляжка же есть! Во фляга! Вофляга!"
   Женечка стала черпать варево половником.
   Встряла Макака: "По-моему, Женечка, ты - полная идиотка!"
   "Это ещё почему?"
   "Если хочешь вызвать сюда Витю - пришли ему повестку!"
   "Сама ты дура, Макака! Витя "белобилетник"!" Но какие-то сомнения закрались в чёрную (как сапог у сапожника) душу Женечки.
   Действительно, раз ты болен, то это твои проблемы. Женечка что, медик, что ли? Не медик и не педик. Она - медсестра! С маленькой буквы "м". Человек в белом халате. Если не удаётся наслать на Витю порчу мануально путём питья варева, то можно дистанционно. Сотовый сглаз, до селе неизвестный науке Кратова. Итак, нужно было подучиться.
   Женечка открыла Магическую Книгу. Это, вообще, была книга-перевёртыш: то она "Творчество душевнобольных", то "Магическая". Сейчас была "Творчество": на Женечку уставился кубический многочлен от художника Савраскина, известного психа.
   Помнится, его тоже Женечка лоботомировала в "Солнышке". Многие известные науке психи там лежали и сидели. Савраскин всё порывался выпить Бермудский Треугольник и на троих его давал. Потом, дибил, падал на дно колодца, где его и поджидала Женечка с катетером! Тревожно, тревожно! Мы уверены, что инопланетяне сугубо мирные и всех нас, безусловно, убьют!
   А Женечка, может, любила Савраскина всеми фибрами своей чёрной душонки, от чего и продержала его в "Солнышке" до конца его жизни.
   Ладно. Кто старое помянет - тому глаз вон. Женечка перевернула страницу книги. Там было изображение прекрасной лысой Афродиты, выходящей из пены для бритья. Лысой, так как я же говорю: натуралистическое исчезает и так далее. Всё у неё было выбрито, да и сама пена для бритья!
   "Кто же, блин, автор сего шедевра?" - попыталась прочитать Женечка подпись. - "А! "Доктор Сковородкин"! Сдаётся мне, что это Витя и есть! Известный козёл, старый бабник и псих!"
   Напраслина! Не бабник и молодой козёл. Но кто разберёт этих Женечек-женщин? Их душа - потёмки.
   "Итак, ясно! Я разденусь догола и скажу Вите: "Рисуй меня!" Старый козёл и бабник непременно осчастливится и нарисует. А когда нарисует, мы ему шприц-то с клофелином и вколем в задницу! "Я - известный старый бабник и козёл! Вы не смеете! Вы ещё ответите!" Ещё как смеем и не ответим!"
   План казался безупречным. Женечка скажет на пляже Вите: "Витище! Безлимитище! Хочешь нарисовать меня голую?"
   Конечно, повод не ахти какой, но все эти мазилки любят худосочных Женечек с плоскими формами...
   Женечка посмотрела на свои формы. Ерунда какая! Не плоские. И ничего не маленькие, как у всех нормальных спутников Юпитера! Такие же кругленькие и упругие спутнички! Да! Несмотря на свою чёрную душонку, Женечка была необыкновенно хороша. По крайней мере, с точки зрения старых козлов.
   Витя ловил. Женечка подошла. Увидела каменюку! Метнул гадюка - и нету Витюки! Это бы был выход: не надо даже трепанировать - сам сдохнет.
   Витя обернулся и взял камень из рук Женечки, чтобы подогнуть крючок.
   "Клёв как на "Чёрных камнях"!" - сказал он ей.
   Что же делать? Что же делать? А! Вот! Придумала! Женечка нацепила на палку свои звёздно-полосатые трусы и пошла, сверкая задницей, по мелководью!
   Витя бухнулся на колена! Святая! Идёт по воде!! Сама Святая Мария Скочицкая!
   Тут Женечка сделала неловкий шаг в сторону, и светлый нимб вокруг неё погас: она провалилась в воду!
   Нет, конечно, Витя был джентельмен до мозга костей. Он не стал догонять Женечку и бить ей подж.пник, хоть и очень хотелось: "Пошла прочь, сука!" Не стал. Он насадил снова Женечкин лифчик и закинул. Ожидая синявку. Синявки проявляли интерес к лифчику и клевали как бешеные.
   Мокрая Женечка устало вернулась к Вите: "Пусть я не Святая! Пусть я грешна! Тем, что тебя, о, Витя, я не впустила в дом! Что как цаца не сидишь ты за столом! Но хватит! Буду я теперь иной! И в этом Мария Скочицкая со мной! Пошли ко мне? У меня есть "Место встречи изменить нельзя!"
   Вите было известно, что "Местом встречи" заманивают детишек педофилы на детской площадке, куда выходят в трусах. А потом они вместо просмотра "Места встречи" все голые трахают друг друга, и это необычайно весело.
   Так что он сказал: "Даже не знаю, Женечка! Чертовски заманчиво! Но я - художник, свободный мазилка! Мне подавай натуру!"
   "А зачем нам натура подружки? Моя натура почти как у неё!" - обрадовалась Женечка. Рано радовалась.
   "Я рисую с натуры только волосатых мужиков!" - пояснил Витя. - "Чем волосатее, тем лучше. Называю полотно: "Гриззли" или "Йетти" и гарантированно получаю приз на конкурсе рисунков Кратово: книгу "Похищение из провинциального музея"!"
   "Поверь мне, Витя, что ты от меня получишь такой приз, что не будешь ни о чём жалеть абсолютно!" - сказала Женечка и оголила свою упругую попку!
   Как мы уже сказали, даже с чёрной душонкой можно ещё козырять попками, раз мозгов-то нет. Что, собственно, и происходит по всем каналам, где девицы крутят задницами.
   Витя пощупал эту попку: "Даже не знаю, что тебе сказать, Женечка! Потому что говорю как бы не с тобой, а с твоей задницей, которая нема, как рыба. Скажу тебе как художник заднице: ты, конечно, девочка видная, и твоя попка заставит забыть про всё на свете, но... Я обручён!"
   "Кто, кто эта сволочь?!" - разозлилась Женечка.
   "Да шучу я, шу-чу! Ладно! Пойду я к тебе в медпункт!"
   "Вот и хорошо! Вот и ладненько! А то разобиделся! Я считаю, что мы с тобой, Сковородкин, всегда язык-то общий найдём!" - сказала Женечка.
   И лёгкая, как молодая серна, устремилась в медпункт. Она прибежала туда раньше Вити и стала раскатывать ковёр на полу.
   "Что ты делаешь?" - спросила Макака.
   "Ковёр чистить буду!" - сказала Женечка.
   Придёт Витя, скажет: "Сначала снимай это! Раз! Два!"
   "Три!" - скажет Женечка и дёрнет ковёр на себя! И Витя упадёт и замотается в ковёр. Так гораздо спокойнее оперировать, если пациент связан. Ещё можно прорезать на его ж.пе и голове дырки и похлестать розгами: "Надо, Федя, надо!!"
   Пришёл Витя: "Чего это ты делаешь?"
   Он не сказал: "Снимай это, снимай то!", так как был большой глубины души человек и тактичный до рвоты.
   Женечка встала с пола и скинула свои подтяжки!
   "Ну и?" - спросил Витя.
   Женечка вздохула и скинула и лифчики!
   "Ну, грязная хиппи, теперь ты готова к деловому рисованию!" - сказал Витя и рассеянно обмакнул кисточку в чан с зельем. Кисточка зашипела и обуглилась.
   "Мать твою, Женечка!" - сказал Витя. - "Придётся рисовать химическим карандашом! Не люблю этого делать, так как на лбу модели приходится писать её фамилию. У тебя какая? Либидович? Хорошо, хорошо!"
   Под умелыми мазками Вити на картине прорисовывалась какая-то лошадь.
   "Это - портрет моей любимой бабушки!" - пояснил Витя. - "Она тоже Либидович, поэтому вы все - из одного лукошка!"
   Женечка приготовилась насадить это полотно на голову мазилки, но подойдя, была очарована красотой получившейся лошади.
   "Витя!" - чувственно сказала Женечка, и её груди чувственно отвердели. - "Витя! Я считала, что ты - никчёмное чмо, и хотела сделать тебе трапанацию! Но сейчас я увидала, что у тебя талант рисовать лошадей, поэтому живи и твори!"
   Витя тоже прослезился: "Да? Это так романтично! Только это не лошадь, а тираннозавр, держащий в лапках арбуз!"
   "Всё равно, Витя! Мы созданы друг для друга! Я - пугающая медсестра из "Солнышка" и ты - мазилка-душевнобольной из Кратова!" - сказала Женечка и одела лифчик.
   "А как же я?" - спросила Макака. - "Раз вы все тут друзья, то, значит, я скоро увижу родную Африку?"
   "А ты, дорогая подруга, - сказала Женечка, - наверное, скоро погибнешь, и койоты будут доедать твой медицинский труп в тапочках!"
   "Но я не ношу тапочек!" - сказала Макака.
   "На! Носи на здоровье! И в тюрьме пригодятся! "Неужели нельзя было надеть тапочки?" Да и позу отработаешь: "Поиск тапочек под диваном!" - сказала Женечка.
   Витя стал сердечно прощаться с этими милыми девушками, прижимая свой шедевр с лошадью к груди. Непременно сдаст его на конкурс рисунков и получит пятую книжку-приз. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5206,5-5209

   27 июня 2018 года. Песня поётся. Сказка пишется. Про Херлока Шолмса.
   "А не застрелить ли мне эту пресловутую Леди "Н" пулей из револьвера? Убивают не люди - пули убивают! А то всё ходит туда-сюда, сама не знает, чего ходит! Да ещё вдобавок голышом! Сволочь пушистая! Пулю на неё жалко! Или не жалко? Вот, щас опять пошла!"
   Действительно, голая Леди "Н" опять пошла, потрясая формами, то ли в туалет, то ли из туалета. Хотя, какой там в Лондоне туалет в эти захолустные времена? Одно название. Стоит Кхуман - и то хорошо. Не стоит - значит, выливаем нечистоты на головы прохожих, "мишкины нечистоты"! Как "мишкина каша".
   Кхуман был. Леди "Н" подслеповато села на него жирной задницей и стала тужиться.
   "Вот, щас самый подходящий момент!" - подумал Херлок. - "Девка погибла на рабочем месте! Цветы её любовникам и шлюхам. То есть, соответственно, мне, Катсону и Хадсон - всем, кто знавал этого великолепного человека Леди "Н"!" За этими мыслями Херлок опять пропустил момент.
   "Ладно! Вот наденет лифчик, тогда... Семь пулек, как в Сараево!"
   Но Леди "Н", чего-то, не спешила с лифчиком. Внезапно на неё напал приступ любви к Херлоку!
   "Херлок!" - сказала она. - "А он у тебя твёрдый?"
   Лучше бы этот приступ не нападал, так как так легко и обидеть невинного сыщика. Может, после встречи с этой самой Леди "Н" у него всегда был опавший? Он-то считал (хотя сам не любил бередить старые раны), что это из-за злобного профессора Мориати, но раз она сама спрашивает, то надо что-то отвечать.
   "Нет, крошка! Нет, бейба! Нет, зараза! Достала!!" - заорал Херлок.
   Как вы догадались, долгое пребывание в замкнутом тухлом помещении сказывается не только на убийцах, но и на Херлоках. Он стал раздражительным и злобным.
   "Да чего ты разошёлся? Я просто так спросила!" - Леди "Н" чувствовала себя виноватой, хотя это виновата тухлость помещения.
   Херлок подскочил к ней и схватил её за грудь (за неимением воротника): "Знаешь что, Леди "Н"? Ты меня уже достала! И однажды я тебя УБЬЮ!"
   "Вы помяли мой спецкостюм, так как, раз я голая, то голость - мой спецкостюм!" - на бедную Леди "Н" тоже влияла затхлость помещения, поэтому она несла ересь.
   "Извини!" - Херлок отпустил её грудь, на которой явственно отпечаталась его пятерня.
   "Ладно, займёмся нашей Картотекой!" - Херлоку было неловко за прорвавшийся гнев, хотя, как говорится: "Не стыдитесь своих чувств!" Тут был не тот случай.
   Херлок прочитал на карточке "П": "П-поросята! Сволочи! Импотенты грёбанные! Чёртовы социалисты и сыкуны!" Это там так было написано, потому что писал это сам Херлок давно.
   "Знаешь, Херлок, - между всем тем обвила своей прекрасной белой рукой Херлока за шею Леди "Н", - а я люблю поросят! Особенно, под соусом "пикан"!"
   Понимаете? Эта сучка, эта любовница Мориати пыталась спасти Поросят, агентов Мориати! Или не пыталась? Херлок понял так, что пыталась. Но решил сделать из Леди двойного агента, чтобы та дезинформировала Мориати.
   "Манда ты, Ледечка!" - сказал он.
   "Чего?"
   "Я говорю: мандаты пишу! Сейчас выпишу Поросятам мандат под соус "пикан"!"
   Ни хрена не выпишет. Он проверял Леди "Н" на вшивость. И это была не такая проверка на форму 8, когда находишь на воротнике дохлую вошь и из-за этого поливаешь Леди "Н" ДУСТом от вшей, и от неё воняет. Нет! Это была проверка преданности Леди "Н" высоким идеалам Херлока.
   Как же: "истинная херловка, в связях, порочащих её, не замечена!" Замечена и неоднократно, но не поймана!
   "Знаешь, Леди, - сказал задумчиво Херлок (проверка продолжалась. Проверка - она всем Ледям проверка), - не считаешь ли ты Мориати гнойным прыщом на светлом лике лондонского преступного мира?"
   "Считаю!" - быстро сказаа Леди "Н". По этой быстроте Херлок понял (с помощью своего шизоидального Дефективного Метода), что Леди так вовсе не считает и пытается вывернуться.
   "Ладно, оставим этот вопрос. Перейдём к другому! Правда ли, что вам 100 лет?" - спросил Херлок.
   Детектор Лжи ещё не изобрели, а если кто и изобретёт, то это будет сам Херлок.
   "Правда!" - сказала Леди "Н". - "Каждые 33 года я вылезаю из этого убежища на Бекер-стрит, вырываю у пяти рецепиентов пять печеней голыми руками ("Голыми! Конечно!" - Херлок согласно покачал головой. Она же постоянно голая.), жру их, а потом снова засыпаю на 33 года!"
   Херлок понял, что так он ничего не добьётся, хотя, как казалось, Леди "Н" чистосердечно призналась в этих убийствах.
   Херлок знал, что лучшее средство для признания: наркотик "Кровь Хренара". Он, не долго думая, налил ей гранёныш.
   Она сказала: "Херлок! Ты хочешь споить меня, чтобы удобнее трахнуть?"
   Что на это можно сказать?
   "Да!" - сказал Херлок. Очень ему, импотенту, надо её трахать.
   Леди "Н" выпила и закусила огурчиком.
   "Вижу!" - сказала она.
   "Чего вы видите? Вы спокойны, ваше дыхание глубокое, ваши сиськи лежал спокойно, а писька не носится по комнате! Чего вы видите?" - спросил Херлок.
   "Вижу серых инопланетян! Они крадут мою память! Но кроме этого, они чертовски харизматичны и привлекательны! И, наверное, не болеют гонореей, как некоторые харизматичные в этом мире!" - Леди открыла глаза.
   Этого нельзя было делать. Херлок снова заговорил задушевным голосом: "Вы расслаблены! Ваша писька начинает летать по комнате из-за того, что вы плохо старались и плохо описали этих инопланетян. Они были похожи на Поросят? На Мориати?"
   "Они похожи... на тебя!" - сказала Леди "Н".
   Эта дура всё испортила!
   "Балда!" - сказал Херлок. - "Придётся применить ретроградный гипноз! После него ты, может быть, уже никогда не придёшь в себя и станешь парализованной идиоткой!"
   "Не надо!" - сказала Леди "Н".
   "Надо, Леди, надо!"
   И сейчас бы Херлок вконец свихнул Леди "Н", если бы в кальсонах не появился доктор Катсон как возмущённый глас общественности.
   Он сказал: "Что вы делаете?! Что вы делаете?"
   "Катсон, блин! Почему вы в кальсонах?" - спросил Херлок.
   "Дагадайтесь!"
   "Ладно. Щас-щас. Вы были в вытрезвителе, где с вас сняли штаны!" - сказал Херлок.
   "Почти, дорогой друг, почти! Постарайтесь ещё!" - сказал Катсон, а Леди "Н" от звуков его голоса опять впала в гипноз.
   Теперь ей мерещилось, что комната набита не инопланетянами, а докторами Катсонами, и все её вожделеют! А она такая раздвигает ноги, и там у неё, о, Господи! бобёр! Ну или бобрик, просто чудесная шёрстка. Но об этих глюках леди "Н" не рассказала Херлоку, так как тот был занят беседой с Катсоном.
   "Вы спали! Да-да! Вы спали и, именно, не с надувной женой (которую купил вам я сам лично! Чтобы вы поняли, наконец, мой Метод, а всякая живая жена разрушает Метод на корню!), а с живой женщиной! Нет, Катсон, вы разочаровали меня!"
   Леди "Н" вместо докторов Катсонов увидала сто резиновых жён, которые крали её память! Как будто она, её память, кому-то сдалась. Жёны говорили... Что же они говорили? Нет! Они молчали, но были, как бы, в голове Леди "Н". Читали её мысли. Телекинез. Нет, телекинез - когда двигают предметы.
   "Мы хотим тебя, а не Катсона! Катсон в постели отвратителен!" - орали эти надувные жёны в голове Леди "Н".
   Видя, что пациентка прыгает на своём кресле, как будто танцует румбу, Херлок решил перевести разговор с Катсоном на другое: "Ну, и кто эта коала?"
   "Вы её хорошо знаете!"
   "Я? Насколько хорошо?"
   "Вы трижды сажали её за пособничество террористам, и она трижды выходила сухая из воды! Это - Матка Трёх Поросят, а террористами были её детишки!" - сказал Катсон.
   Да, Херлок её знал. Не очень хорошо, конечно. Не знал, например, чудо она в койке или не чудо. Но, если судить по её плодовитости (а поговаривали также, что она - мать профессора Мориати и даже этой самой Леди "Н"), то чудо.
   Невинная, кажется, сказка, но от неё было страшное 10-часовое Закатывание. "Различать соблазны по цвету!", "Я безумно одинокий!", "ЦЭ - время краха всех Правил!"
   Херлок стал смотреть на Леди "Н" в монокль.
   "Чего это он?" - спросила она Катсона.
   "Зрение слабое! Хотя... признаки слабости плохи в тюрьме! И в тюрьме пригодятся!"
   Херлок отложил монокль и уставился в подзорную трубу.
   "Чего это он?"
   "Это чего это ты! Наверное, ИХ можно разглядеть только в телескоп!" - сказал Катсон. - "Вот я - другое дело! Я и почище и полегче, и у меня с руку: каждая задрипанная лошадь головой кивает мне навстречу! Для людей приятель я хороший: каждый стих мой душу зверя лечит!"
   Херлок сказал: "Да, да! Лечит! Вот смотрю я, смотрю: это ж 120 миллионов световых лет! Это ж такая дыра! Но даже в этой дыре празднуют Хануку и Байрам-Урбай!"
   Леди "Н" тоже посмотрела туда, куда указывал Херлок: в направлении туалета: "Так уж и 120! Понос - он же быстрее скорости света! Не успел свет включить, как понос! Классика!"
   Херлок стал спорить: "Свет быстрее! Понос - он что? Один, даже очень важный, не поднимет не то, что бревно - дом пятиэтажный! Так что Понос - ложный Бог! Ложный мёртвый Бог!"
   "Не верю! Говорить можно, что угодно! Понос снова возродится - и вот тому доказательство!" - и Леди "Н" пошла в сортир.
   "Ушла Леди, ушла!.. Произведу самовыключение без возможности последующего включения и я!" - сказал Катсон.
   Херлок схватил его за руку: "Чу! Слышу шагов приближение! Это ползут репликаторы! Они тебя и без тебя спокойненько выключат!"
   "Я буду сражаться! Я так просто не дамся! Врагу не сдаётся наш грозный Катсоняк, пощады никто не желает!" - пропел Катсон.
   Вернулась Леди. На спине у неё прижился громадный репликатор!
   "Да? Для друзей приятель он хороший? Каждый стих душу репликатора лечит?" - саркастически спросил Херлок. И репликатору: "Брысь, сволочь! Нажрись деревянных шпилек, сволочь!"
   Леди "Н" сказала: "Господин Шолмс, нельзя же так! Вы ведёте себя антиобщественно. Некрасиво, вообще, себя ведёте! Этот жук ещё в 1962-ом году своровал из аппарата марок на 200 крон! Его надо уважать как дедушку!"
   "Я щас этому дедушке задам!" - Херлок размахнулся, но его руку перехватил Катсон: "Вы должны стараться ещё лучше!"
   "Да я его за 20 крон!.. Кстати, почему ты его защищаешь? А! Понятно! В тебе такой же тоже сидит! Как говорится: у самого такой! Ладно! На Совет!" - сказал Херлок и обнял за плечи и Катсона, и Леди "Н". - "Если мы хотим до Кхумана добраться, то не воровать, не грабить аппараты с марками без меня! Понятно? Итс ундестуд? Дизмисс!"
   Ну понятно: репликатор в Леди "Н" моментально пополз грабить аппарат с марками, невзирая на запрет. Марки были. Изображали одно и то же: некую задницу. Если приглядеться повнимательней, то это была передница макаки. Назывались марки все "Привет из Африки!" Стоили 5 крон.
   "Нет, такое дерьмо вы не покупаете, и мы покупать не будем!" - пробормотал репликатор-дедушка.
   Он взобрался в фургон с пивом и дал газ! Его заавтостопил мент: "Сказано: людям покидать район нельзя, но не пиву!" Репликатор выехал. Он думал: "Я выезжаю! Я как Шумахер! Идите все на х.р! Я сокращаю в стране население! Бабушка сбита, кошка в лепёшку - я еду по пешеходной дорожке!"
   "Этот сволочь уехал! (Стерва уехала!)" - сказал Херлок Леди "Н". - "Ну, пусть твой жук выходит и бьётся как мужчина, на кулаках!"
   "Он, конечно, выйдет, если ты сойдёшь с его мошонки!" - сказала Леди "Н".
   И пока Херлок вовсю извинялся и сходил с мошонки, жук предательски нанёс Херлоку удар в лоб лбом! Херлок свалился! Вокруг его головы залетал хоровод птичек.
   "Я научу тебя Родину любить!" - сказал жук.
   "Какую?"
   "Ясно, какую! Альфа-Центавру, твою мать! Да и нашу тоже," - жук отпрыгнул и со словами: "Ну, блин, мне пора разможаться! В наши джунгли дверь закрыта: не мешайте размножаться!" ускакал в джунгли.
   Херлок остался один. Безумно одинокий. Только на горизонте маячил чей-то женский светлый лик, который бы его излечил от одиночества.
   "Зря я её сразу не грохнул!" - подумал Херлок. - "Теперь гоняйся за этими тварями по всей Галактике!"
   Пришла миссис Хадсон: "Кушай, кушай, дорогой!" Овсянку.
   "Да осточертела мне ваша овсянка, маман! Я бы сказал: остоп.здила! Пожру-ка я плюшки! Херлоки тоже любить плюшки!"
   "Все плюшки уже сожрала Леди "Н" и её репликатор по имени... по имени... Вот у глоольдов всё понятно с именами: "Хрен что-то", а у этих?.."
   "Назовём его П.здюк!" - решил проблему Херлок. - "Извиняться будем потом!"
   "Итак, П.здюк жрал и нахваливал: "Чудо, что за овсянка, Хадсон!"
   "Так он овсянку тоже сожрал? Вот теперь я немного взбешён!" - сказал Херлок. - "Мало ему марок за 200! Попадись он мне, я ему такую кузькину мать покажу, от него одни усы останутся!"
   И как в воду глядел: П.здюк показался: "Мало того, что вы обозвали меня ругательным именем! На самом деле моё имя Нектарий Абрикосов! Так ещё овсянку пожалели! У, титьки тараканьи!"
   "Послушай меня сюда, Нектарий! Он же - П.здюк, он же Четвёртый Поросёнок, и он же Анна Коцнельбоген! У нас тут свои законы: английские! Думаешь, английский Лев с тобой целоваться станет, раз ты с Альфа-Центавры? Он скажет: "У нас тут свои законы! Английские!" Вот, что он скажет!"
   "Да я что?" - заюлил Нектарий. - "Подала старушка кашки малую толику! Третий день не емши! А, матушка?" Хадсон прослезилась. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-5209-5211,5

   29 июня 2018 года. Сказка про Кратово. По земле полз глоольд Апохрен, Верховный Системный Владыка и Рулер всего сущего. И на него наступил кроссовкой пионер Витя Сковородкин! Вот и всё! И нету великана! Жадность Била погубила. Отсюда вывод: люди тяжелее и массивнее глоольдов, и нехрена ползать под ногами: смотреть надо, куда ползёшь!
   Ведь полз он именно по той дороге, по которой Витя стремился на бл.дки! К своей любимой медсестре Женечке. Из неё Апохрен, собственно, и выполз.
   "Майн лебн! Ты не надолго?" - судорожно спрашивала его Женечка. Не судорожно, а трепетно, хотя это одно и то же.
   "Спокойствие, только спокойствие, майн Женечка!" - сказал Апохрен перед смертью. - "Я только заползу в зелёный домик, и обратно. Ваша еда мне порядком надоела!"
   "Поскорее возвращайся!" - сказала Женечка ползущему на неминучую гибель Апохрену. - "Я расскажу тебе, на что похож большой город! Биг сити ляйк!"
   Как будто сам этот Апохрен не уничтожил с орбиты тысячи больших городов. Но это было до Женечки.
   Он прижимал палец к её губам: "Всё это было в прошлом и не имеет значения. Теперь только ты и я!" Палец? Я написал "палец"? Надо было "ложноножку".
   Женечка обсасывала эту ложноножку: "А у меня есть ещё 20!" Намёк понят! Ещё 20 ложноножек или приравненных к ним.
   Вот, что было. Но никто не ожидал, что тут прётся жирный мальчик Витя в кедах! И глоольд такой: "Жвасть!" Упс! И нет глоольда! Жадность Апохрена погубила.
   Витя ничего не заметил. Он явился к Женечке.
   "Витя, блин, мать твою! Чего припёрся? Видишь: я не в форме: не накрашена, без глоольда, без иммунитета, простая джаффа!" - говорит.
   "Женечка, а ты никогда не мечтала о Свободе? Чтобы умереть свободной? Красиво?"
   "Тьфу на тебя! Я не хочу умирать! Вот вернётся мой муж Апохрен - он тебе вставит Свободу!"
   "Не вернётся!" - Витя, видимо, всё-таки, что-то заметил. - "Не вернётся, поверь мне!"
   "Поверить тебе? Да у тебя голос как у нациста!" - Женечка.
   "Ну и хрен с ним! Главное, что я - Орлин! Тот самый тормознутый печальный чувак, который всё время говорит о сексе! Потому и печальный."
   "Орлин? Но тебя же, кажется, в прошлом году всего убили!"
   "Убили, да не всего! Убивала майор Картер. Била и метлой, и сковородой, но я только смеялся, так как мазохист.
   "Помогите!" - кричала Картер.
   Ну я её и бросил. Думаю: слишком весёлая. Найду себе печальную наподобие себя."
   "Ну и нашёл?"
   "Нашёл! В отделе "Обувь", где покупал кеды. Эти кеды войдут в историю как раздавившие Апохрена! Она была сама печальность, майн Эльзалебн! Картер - дура, Эльзалебн - нет. Ахмат - дурак, Ахмед - нет.
   Эльзалебн мне говорит: "Я сижу на балконе, читаю журнал. Ощущение такое: чего мне мало! И захотела! Какао-какао-ко-ко-кол!"
   Я ей говорю: "Может, не какао? Может, шуры-муры? Пошалим?"
   А она: "Чашу кофею я тебе на голову налью! И тебе орущему спою новую песню!"
   Все песни у неё были неудачные. "Мама Люба, давай-давай-давай!"
   Я говорю: "Не надо маму Любу! Давай без мамы пошалим!"
   А она: "Комбат! Комбат! Батяна комбат! Танцуйте мальчики, любите девочек!"
   Я говорю: "Я бы с радостью, но, чего-то, Глеб Жеглов и Володя Шарапов под окошком всю ночью не спят! Глеб Жеглов и Володя Шарапов ловят банду и главаря! Атас! Эй, веселей, рабочий класс! Ты, Дуня, ты - агрегат на сто тысяч киловатт!"
   Тут Женечка перебила Витю: "Сдаётся мне, Витя, что ты никакой не Орлин и заливаешь!"
   "Да! Вру!" - сказал Витя. - "Я - негр Тил,к! Мне промыл мозги Апохрен и я сказал: "Да в гробу я видал вашу "ЗВ-1"! Я сам себе и "З", и "В", и один!"
   И плюнул в морду майора Картер!
   Картер утёрлась: "А я тогда никакая не майор Картер, а репликатор Картер, которая хочет поработить Галактику!" Это я её спровоцировал. До плевка не хотела.
   "Ах, так?" - и я стал душить Картер, просовывая её голову в вентилятор. Как ты знаешь, это хорошая смерть: засунуть голову в вентилятор, или когда бешеный пёс отгрызает тебе яйца, или когда не раскрывается парашют.
   Но Картер, чего-то не была особенно этому рада. Она сказала: "Джаффа крии!"
   И набежали джаффа с мётлами! И стали мётлами в меня целиться!
   "Я умру красиво!" - сказал я и сам себя пырнул метлой.
   Умереть не получилось, и меня потащили к глоольду Сокару, где было весело: много голых девочек, много "Вина Сокара" и много голого Сокара.
   Я, конечно, не особый любитель мужского волосатого тельца, но если бы был любитель, то возрадовался бы. Возрадуйся, Эдуардо! Или ты считаешь себя круче других послушников?
   Голый Сокар подошёл ко мне, мятежному Тил,ку и попытался в знак пытки засунуть свой малиновый орган мне в глотку!
   Я плотно сомкнул зубы. "За нашего отца!" - подумал я.
   Дело в том, что именно так Сокар убил моего отца. Он засунул в него орган, и отец подавился собственной слюной.
   Нет, конечно, он пытался чего-то там сосать, чтобы слюна его не удавила, но орган был слишком толстый. Где-то ждёт каждую из вас толстый и большой!
   "Я предпочитаю женщин!" - нагло сказал Сокару я!
   "Да? А у меня другая информация!" - сказал Сокар.
   "Другая информация устарела!" - сказал я. - "Это раньше, в прошлой жизни я растлил 40 мальчиков из церковного хора, но потом я встретил Джизеса!
   Джизес сказал мне: "О, майн либер Тил,к! Весть о твоих прегрешениях дошла и до меня! И если ты не прекратишь, то я пошлю тебе майора Картер! Я их, бл.дей, 5 лет собирал на этот теплоход!"
   Я сказал: "Майн либер Джизес! Посылай хоть мамонта доисторического, но тёлку я ни за что не ТОГО!"
   О, как я ошибался! Я ещё тогда не подозревал, что у тёлок есть эта самая штучка, в которую "туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно!" Я думал тогда, что такая штучка только у мальчиков из церковного хора. Майор Картер меня просветила.
   Она сказала: "Извини, Тил,к, но после трёх эта раздевалка превращается в дамскую раздевалку!"
   Я не понял намёка: "Прежде, чем кого-то обвинять, надо присмотреться к самому обвинителю!"
   После чего Картер треснула меня мордой об шкафчик: "Сука! Я же говорю: женская раздевалка!"
   И потащила меня к себе на Оушеник-драйв для утех. Нет, майор многому меня научила, прежде, чем порабощать Галактику. Во-первых, она привязала меня к стулу, а сама стала дышать кислородом в маске, чтобы захохотать и сказать: "Знаю, Тил,к! Ни одна женщина без этого кислорода не захотела бы твоё шоколадное тело! Но я надышалась кислородом, и мне всё по барабану!"
   "Ага!" - понял я. - "Так это ты та самая сука, что убила мою тёщу?!"
   Как известно, Сокар убил отца, а вот кто убил тёщу? Картер? Очень возможно!
   "Да! Это я её убила! Убила недоверием!" - продолжала хохотать Картер. - "Я говорила: "Слабо самой себе вонзить 17 ножей в спину?"
   "Не слабо!" - сказала твоя тёща, как-то извернулась и 17 раз пырнула себя в спину! Это сочли самоубийством. Да, я не остановила твою тёщу. Я всего лишь попыталась воткнуть 18-ый раз, но не получилось, так как спина твоей тёщи была толстая и заросшая шерстью!
   У меня было алиби. Я вернулась сюда на Оушеник-драйв и надышалась кислородом."
   "Ничего не значит!" - сказал я. - "Если ты не убивала мою тёщу, значит, это ты убила моего свёкра!"
   "Твой свёкр был ещё той сволочью!" - сказала Картер. - "По ночам ходил в одном исподнем и .сал в кастрюлю с супом! К тому же, он не гасил в уборной свет. Его следовало убить. Но я не делала этого. Это сделала Фрида!"
   "Ври больше!" - сказал я. - "Как что, сразу все валят на Фриду! А я знавал Фриду! Милейшая, милейшая женщина! Если, конечно, не считать, что работала пугающей медсестрой в фашистском концлагере то ли Ревенсбрюкк, то ли Бревенсюбкк! Но в остальном Фрида была ангел! И если ты хотя бы осмелишься предположить, что свёкра убила она, то я тебя!.."
   "Остынь, Тил,к!" - сказала Картер. - "Твой свёкр сам привёл Фриду из бара: мол, капец! (Потирал он ручки.) Проститутка! Сейчас я с ней зажгу! Сергеич зажигает! А "Петрович" зажигает ещё больше!"
   Ну и зажёг. Фрида свернула ему шею, а потом сама на себя донесла!"
   "Да, Фрида могла..," - согласился я. - "Фрида может! Свернуть шею может. Но уж никак не донести на себя. Этому я, Инструктор Тил,к из Школы Выживаемости Тил,ка, её не учил!"
   "К сожалению, - сказала Картер, - Фрида ходила ещё и в Школу Имперсонаторов Элвиса, так что обучить её могли там чему угодно."
   "Да, я знаю. С причёской Элвиса и с позолоченным микрофоном Фрида была неотразима!" - сказал я. - "Ладно! Раз никто не убивал моего свёкра, то кто убил моего Кота Мурзыка?!"
   "Как так "кто"? Как "кто"? Конечно, детектив Вайт!" - сказала Картер.
   "Подожди, подожди, не пудри мне мозги!" - сказал я. - "Кто такая детектив Вайт?"
   "Ну как же! Это та тёлка с классными ляжками, которая взобралась на агента Скалдера и ещё приговаривала: "Ситан убил моего Кота Мурзыка, поэтому я - здесь!" Не здеся, а здесь, у Скалдера. А Кота Мурзыка убил не Ситан! А сама Вайт! Чтобы овладеть таким трижды никому не нужным дерьмом как Скалдер. Так что..."
   "Ладно! Вот только пусть Вайт попробует овладеть мной, Тил,ком, как я эту котоубийцу! ТОГО!"
   "Ничего не выйдет! Вайт проснулась после ночи со Скалдером со свёрнутой шеей. Как говорится: за что боролись, на то и напоролись!" - сказала Картер. - "Вместо Вайт возьми меня!"
   "А ты котоубийца?" - спросил я.
   "Лучше! Я - Убийца Миров!"
   "Щас! Подожди! Я должен посоветоваться с Шефом, с генералом Михал Иванычем Хаммондом!" - сказал я и пошёл в ванную, чтобы позвонить.
   "Аллёу!" - ответил по сотовому Хаммонд.
   "Товарищ Хаммонд!" - сказал я. - "У меня в спальне щас майор Картер из ВВС США! Что мне с ней делать?"
   "Резать к чёртовой матери, не дожидаясь перитонитов!" - заорал Хаммонд.
   "Слушаюсь, товарищ Хаммонд!" - сказал я и подумал: "Может быть, меня даже наградят! Посмертно!"
   Я вернулся в спальню. Окно было открыто, а по улице в сторону китайских ресторанчиков убегала Картер, мелькая голыми лодыжками! Вот такая история, товарищ Сокар!" - сказал Тил,к.
   Если вы помните, а вы не помните, потому что и я толком не помню, но Витя-Тил,к находился в плену у Сокара, похотливого мужеложца-Системного Владыки. Который, к тому же, как-то извернулся и убил отца Вити! Такому нет прощения. Но жизнь продолжается!
   Витя повис на цепях с голым пузом, а по его груди тёкло "Вино Сокара", мощный глюкогенный наркотик. Витю стали красить в последний путь последним цветом голые наёмницы Сокара, а Витя говорил: "Ой, не могу! Ой, щекотно!" Так как его мозжечок затуманило "Вино Сокара". Мозгов-то у Вити и до этого было капелька, как кот накакал, поэтому только мозжечок.
   И тогда одна из наложниц по имени Анна влюбилась в Витю! Это было тем более удивительно, что до этого Витю не любили ни родня, ни друзья.
   "Ты так хорошо поёшь песни на английском языке!" - призналась Анна.
   "Да, детка! Я такой!" - сказал Витя и заголосил: "Лиссен ту май мизери ин тэ сондей, сондейнайт! Вок ин ю хейт май пэс ми бай, ай донт вон вонча ба мам сайд, кол лоов!"
   "Ай, красиво!" - сказала Анна. - "А как это переводится?"
   "А так: "Родился в нашем роддоме невъеб.нных размеров пупсик! И все нянечки и докторишки ходят, еб.ло отвесив! Ср.т как лошадь, плюётся соской! Медсестру пощипал за вымя!"
   "Ай, красиво!" - сказала Анна. - "До чего могуч и всеобъемлющ английский язык!"
   "Помоги мне бежать!" - сказал Витя.
   "Бежать? Не помогу! Что скажет товарищ Сокар?" - Анна.
   "Сокар не узнает!"
   "Нет, не могу!"
   И вот утро туманное на планете Сокара! Витю выводят с мешком на голове на задний двор, чтобы расстрелять, как везучего партизана Рабиновича. Сокар, весь его штаб, а также Анна и её товарки смотрят на казнь в бинокли. Что сейчас будет! Витя, известный всей Галактике как дибил Орлин сгинет навсегда в клоаке огненной!
   Витя в своём мешке думал: "Я хочу пи-пи! Хотя, в данном случае, это может не получится."
   Анна зачитала этот необыкновенно суровый приговор. За растление 40-ка мальчиков-глоольдов, а также за растление 50-ти девочек-глоольдов, а также за растление 60-ти старушек глоольдов...
   "Да будет ли конец у этого чёртого списка?!" - подумал Витя и напустил струю в штаны! Из штанин Вити потекло.
   "Фу-у!" - сказали все. - "Какая гадость! По виду, это никакой не Орлин, который никогда не мочится, так как Святой Дух, а какой-то низкий грязный землянин, может, Витя!"
   "Ну да! Это я!" - закричал обрадованный Витя.
   С него сняли мешок.
   "Витя, вы отправляетесь на свою недоразвитую примитивную Землю, чтобы там поганить своих примитивных женщин!"
   Лучшего и пожелать было нельзя. Витю телепортировали в Кратово.
   "Вот так вот, Женечка!" - окончил свой рассказ Витя.
   "Понимаю!" - сказала Женечка. - "Но ты не сможешь мне вернуть моего Апохрена, и без иммунной системы я через неделю умру от сифилиса!"
   "Ничего, Женечка! Нормально! Какой солдат не желает смерти своему командиру! Вместо тебя медсестрой в Кратово станет Макака!" - сказал Витя.
   "Макака ещё хуже меня! В ней знаешь, кто сидит? Глоольд Ю! Системный старикашка-китаец Владыка! Мало не покажется!"
   И после этих слов Женечка умерла от сифона. Поскорбим. Достаточно. К.
  

ЭПИЛОГ

   Ну как вы поняли, после ЦЭ-то страшного я разделял провокации (они же желания) по цветам. Щас немного отошёл от воспоминаний о ЦЭ. Получается, что сказки - мощь, которая влияет в первую очередь на меня самого. Если читать, то ЦЭ от сказки про Херлока не будет. Я написал - и было страшное! К.
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"