Барсуков Александр Владимирович : другие произведения.

Страна сказок 494-495

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Александр

Барсуков

Страна

сказок-494

("Письма в никуда"-494)

2018

ПИСЬМО В НИКУДА-4931,5-4934

   31 января 2018 года. Я как, типа, извращенец сам себя развлекаю сказкой. Сказка! Про извращенцев. Да нет, нет, конечно, нет. Про хороших, добрых и честных людей-извращенцев. Как они, типа, плодятся и размножаются. А на что ещё они годятся? Всё у них из рук валится, так как не из того места растут. А это самое место и годится только для размножения.
   Поговорим во! про механиков! Как же, чёрт возьми, надоело быть механиками! Всё тебе "муж на час": "Даст ист фантастиш! Даст ист фантастиш! Шприцен-шприцен!" А у "мужа на час" глаза завидущие и требуют водку. Да! Точно! Кроме того, что размножаться, можно вместо этого или во время этого пить водку. От которой рождается гуглион уродцев! Я не пю! Я не пю!
   Ладно. Об уродцах мы уже поговорили, теперь поговорим о девах в ситцевых платьях. Вот вопрос: закладывают ли эти девы за галстук? Если да, то на какие шишы, ведь они все отчаянные домохозяйки. А если нет, то почему? Муж - скотина, выпьет - становится свинья-свином. Вот чужой бухой мужик весёлый и интересный, а свой - свинтус!
   Вы скажете: харе ругаться в эфире, тебя же дети слышат. Эти маленькие свины? Они все пошли в отца, а отец у них такой же м.дила, как и дед, который прошёл от Берлина до Москвы! Шу-чу. Дед был героический, говорил Вовочке: "Гут, гут, Вольдемар!", когда тот приносил патроны. Да подобную героичность мы в "очке" видали! Дед был петлюровец-бандеровец-сволочь и сбрасывал шахтёров живьём в шахту!
   Ладно. Поговорим, всё-таки, про студенчество. А ещё лучше - про всемирную больничную общественность, перед которой нельзя ударить грязью в лицо. Я имею в виду дурку. Дурка! Как много в этом слове для сердца сашкинского слилось, как много в нём отозвалось! 3 месяца в дурке - это в полтора раза дольше обычного срока. Обычно полтора месяца, ну, если вы решили откосить от армии или просто дибилы. Полтора месяца вполне достаточно. Но, вообще, кормят хорошо, это проверено так же, как и то, что Моран в Африке.
   Так. О больнице поговорили. Расскажем о Короле Людовике-Солнце! Это же такое чмо! Родного брата посадил в Бастилию как Марчиалли!
   И тут такой отважный гвардеец Кардинала д,Ратаньян! Тоже сидит. Седой уже, старый, отложил яйца на гальку, не нужны они ему... Чертит на полу круги.
   Марчиалли потихоньку подр.чился под одеялом, а потом и спрашивает: "А что это?"
   "Круг!"
   "Я понимаю! Но как он нам поможет сбежать отсюдова?" - не унимается Марчиалли.
   "Никак! Это схема Московского Метрополитена!" - д,Ратаньян - провидец будущего. Но сейчас ему надо успокоиться и пожрать колбасу. Это всегда успокаивает. Нету тут колбасы, нету! Осталась в Марселе.
   "Знаешь, Марчи? Расскажу-ка я тебе про Марсель и труп в моей лоджии!" - сказал гасконец. - "Я тогда привёл девку с улицы, а труп очень удивился, обварил мне всю спину кофеем и сказал: "Спокойной ночи!" И упал в прихожей!
   Бедная девка как завопит! Прибежал Мойдодыр-"мочалок" командир! То есть, её сутенёр, она же "мочалка". И давай меня стыдить, аж пенсне раскалилось: "В Греческом Марселе-в Греческом Марселе! Как вам не стыдно-как вам не стыдно!"
   Ну, труп от этого проснулся и пошёл и Мойдодыру обваривать спину кофеем! Я напрасно делал знаки трупу, мол, не щас, побойся Бога! Всё зря! Труп с наслаждением вылил кофе на спину командиру и снова свалился в прихожей спать.
   "Что это было?" - спросил командир.
   "Кофе, Вашество! И не вздумайте поднимать плату за аренду "мочалки"!" - сказал ему я.
   "А ведь это идея! Гони 500 баков!" - говорит.
   "Баков? Да ты в своём уме? Ей красная цена - 25!"
   "А меня кто-то спросил?" - спрашивает девка.
   "Крошка! Иди поиграй с дядей трупом! Тут мыслят люди посерьёзнее и постарше тебя!" - сказал я. Крошка ушла играть с трупом в "бублики". Потом в "листики" когда продаёшь за листики какую-то хрень - и жизнь удалась! Всё! Больше играть не во что.
   Пришла обратно. И видит: сидим мы с Мойдодыром в обнимку и глушим сидр!
   "Д,Ратаньянов! Я жду тебя уже 4 часа! А ты сидишь, неизвестно с кем! Ты паспорт у него смотрел?" - говорит.
   Я спрашиваю пьяно командира: "Ты своей жизнью доволен? Философически?"
   "Не-а, - говорит, - вот выкинем из дома эту стерву - буду доволен!"
   Но стерва от этого в восторг не пришла. Она стала заляпывать закладную на дом яйцами: "Вся закладная в яйцах! У нас нет больше дома! Я ухожу к Виктору!" И пошла, и пошла!
   Я сказал командиру: "Ушла стерва, ушла!.. Бушь?" Выпили ещё сидра.
   "А знаешь, у меня на фронте случай вышел! Стояли мы этак под Сибирью!" - пустился в воспоминания командир. - "Руки-то всегда мыть надо! И вот моют все руки. У всех руки в земле и в г.вне, но вдруг - белые холёные ручки!
   Я как заору: "Измена!! Предатель!!" А это оказались ручки шлюхи командира нашего "СМЕРШа", и меня по этапу отправили вообще в Магадан! В солнечный!
   Я им говорю: "Какого хрена? Там же нет фронта! Кому там мыть руки?"
   А они говорят: "Будет фронт! С Японией!"
   И вот полезли япошки! Все одинаковые. Наши говорят: "Этого солдата мы убиваем уже 16-ый раз!"
   А я думаю: "А какие, нахрен, у японских женщин ножки? Тоже серые и грязные? Вмиг бы отмыл!"
   От этих дум меня и отвлекла профура Мама-дам. Это была японская профура на службе япошек, ездила за ними в маркетантской кибитке и имела пацифистские убеждения. Что, мол, убивать - плохо, труп-трупу - волк, я не убю, я не убю! Откуда только этого нахваталась, не понятно. Убивать - хорошо! Нельзя сделать омлет, не разбив яиц.
   Я ей что говорю? Говорю я ей: "Женщина! Ты ничего не понимаешь! Труп-трупу, конечно, брат, товарищ и друг! Труп - не только ценный мех, но и 50-60 килограммов питательного мяса! Так что это наш товарищ, друг, мясо и молоко!"
   "Ты рили так думаешь?" - и Мама-дам обняла меня за умывальник прекрасными белоснежными ручками!
   "А какого хрена они такие белые? Сдаётся мне, милочка, что вы - фронтовая "подстилка" и всем даёте!" - я.
   "Даю? Да Боже упаси! Ну, если раз я и дала Большому Брату, то это ещё ничего не значит!"
   "Так! Отлично! Брату, значит, даём, с Мамойладзе не ладзе!" - заорал я. - "Щас я тебя пущу в расход ко всем чертям!"
   "Но-но, парниша!" - сказала Мама-дам. - "На моё место придут сотни! Тысячи! Сотни тысяч таких же!"
   "Правда?" - удивился я. - "И все профуры?"
   "Ну да!"
   "Слушай меня, милочка!" - отечески сказал я ей. - "Большой Брат тебе шкур достать не сможет! Так что ты с ним будешь жить как в каменном веке! Но только без шкур!"
   "Это не страшно! С милым и рай в каменном веке! Главное, чтобы цели и помыслы были чисты, тогда рука крошит отточенную сталь!" - говорит.
   "Сталь - это ты про его хрен? Да знаешь ли ты, что у него ма-мала мал? Так что прям щас переходи в ряды Советской Армии! Там тебя ждёт толстый и большой! Ну и как и всех тоже он ждёт. Большой пипец!"
   "Не пойду!" - говорит Мама-дам. - "Кормят плохо!"
   Это меня в конец разозлило! Я стал хватать трупы япошек, разбросанные по полю (О, поле! Кто тебя усеял мёртвыми телами?) и орать: "А это что? Что? Это же еда! Главное - разогреть в микроволновке! Не можешь в микроволновке? Тогда на сковородке!"
   "Нет, нет, не убедил, - сказала Мама-дам, - постарайся ещё!"
   "Я постараюсь! Надо это только приправить приправой "для шашлыка", мировой закусон!"
   "Вы такое дерьмо не жрёте - и мы не будем жрать!" - говорит.
   И тут у неё случились месячные! Я говорю: "Похоже, яйца-то тебе оторвали! А всё потому, что побрезговала япошками!"
   "Я не могу! Япошки мне как родная семья! Один на другом сидит и третьим погоняет! Знаешь принцип действия Телепорта в параллельную Вселенную?" - говорит.
   "Не знаю."
   "Это один япошка должен влезть в задницу другому япошке и оказывается в параллельном мире, где (представь!) не убивают, и не идёт война! Я, конечно, дриимер, но нас таких до хрена!" - говорит.
   "То, что вас таких до хрена, я и так знаю," - сказал я. - "Помоги влезть тебе в задницу!"
   "Да легко!"
   И вот, братан, я оказался в параллельном мире! Где не убивают, и не идёт война, а все складывают дерьмо своих питомцев в пластиковые пакетики. Подивился я этому и пошёл дальше.
   Стоит камень. Написано: "Ресепшн". Вправо пойдёшь - честь потеряешь! Влево пойдёшь - коня потеряешь! Прямо пойдёшь - вообще капец!"
   Испугался я и повернул назад. А там уже два таких приятных молодых человека в одинаковых шляпах: "Профессор Плешенер! Кажется, вы ошиблись!" И наступают на меня!
   "Да! Я ошибся!" - говорю я и иду направо, где честь потеряешь. Потому что слабо представляю, как это, вообще, возможно.
   Оказалось, возможно. Там сидят 50 блатных урок и жаждут продёрнуть меня в попец! При этой манипуляции честь, конечно, теряется.
   Я: "Нет, нет! Найн!"
   А молодые люди в шляпах машут утюгами: "Вот твой явочный знак?! Утюг на подоконнике?"
   Вообще-то, явочный знак провала явки - отсутствие утюга на подоконнике, но как это объяснишь этому быдлу? Они же не только по губам читать не умеют, они вообще читать не умеют.
   Я говорю: "Какой красивый утюг! Дайте мне!"
   И бью этим утюгом! А потом бегу прямо! Где вообще капец.
   Ну и там выбегают из женской бани 40 голых баб рубенсовского возраста и айда гоняться за мной! Это тебе щас смешно, а каково тогда мне? Они же меня изнасилуют в очередь!
   Сообразил я краем сознания и побежал опять направо, чтобы бабы прибежали за мной к уркам, и создались бы здоровые ячейки общества: Урка Щур и Манька Мур. Чтобы их переженить! Одно дерьмо чтобы прилипло к другому.
   Так и получилось. Заиграла романтическая музыка, в Небесном Храме урок венчание, 40 голосов среди молчания, короче, 40 брачных союзов. Когда ещё одни идиоты надевают ярмо на шею и женятся.
   Молодые люди в одинаковых шляпах говорят: "Гениально!"
   "А то!" - говорю. - "Скажите спасибо, что ещё на Марс всех не отправил с космическими ложками и командором Игорьком!"
   Молодые люди свалились на колени: "Обучи нас кунг-фу, мастер!"
   "Кунг-фу не знаю, а как удирать от 40 голых баб - пожалуйста! Тут главное - дыхалка! Вот сёстры-гвинейки так и прут, всё меньше отставание, но я надеюсь, что придёт второе мне дыхание! За ним я третье ищу, четвёртое дыхание... Понятно? Понятно это?"
   "Это, Мастер, не понятно. Болеем мы. Неусвояемостью знаний. Мы вон даже читать не умеем!" - говорят.
   "Да потому что вы - быдло!" - заорал я. - "М.даки! Ладно, объясню по-другому. При опасности ёжик съё..вается! У Боба было 432 конфеты! Что будет у Боба? Отвечаю по порядку: у Боба будет диабет, а ёжик съёживается! Это понятно? Щас напишу в ваши дневники: "Надела на голову чулок и взяла школу в заложники! 2!" Родители поймут, если не будут щи лаптем хлебать, соски!"
   Эта филиппика не успокоила молодых людей. Они отвернулись от меня и пошли искать себе другого рулера. Идите-идите, сосунки!
   Ещё параллельный мир славился на все миры своими прогрессивными демократичными публичными домами. Во-первых, плату там не брали сначала, только потом, после "золотого дождя" и позы "на роликах", если клиент не становился белобилетником пожизненно. Ну и разные девушки там прекрасные были. С извилинами: "Секс, Ролики, Согласна!" Многие секс-туристы приезжали в этот мир, но я махнул на них рукой: "Пошли вы все к чёрту!", так как и так был белобилетник.
   Это у меня было с тех самых пор, когда меня, Плешенера, послали на лыжах в Швейцарию. Мало того, что 40 лет не стоял на лыжах, так ещё отморозил себе все причиндалы, а до Швейцарии так и не доехал.
   Но тут специфика была такая, что тут везде была Швейцария! Куда ни плюнь. Я решил покататься на швейцарской лодке и порыбачить в швейцарских фьордах. Вполне невинное занятие для импотента и латентного рыбака как я.
   Ну, фелука была только одна. На ней сидел суровый бородатый Мордаун и держал фитиль от бочек с порохом. Это был груз фелуки.
   Я радостно замахал ему руками: "Хэлло, Мордаун! Пошалим?"
   Это быдло тоже обрадовалось: "Да я тебя, Плешенер, уже 30 лет жду! 20 и 10 лет спустя! Заходи, дорогой, располагайся! Если что-то будет не понятно (на щвейцарском языке), то на тебе переводчицу Елену Мариловцеву!"
   "А она тоже ТОГО?" - спросил я.
   "Чего ТОГО?" - Мордаун.
   "Тоже взлетит на воздух вместе с нами и фелукой?" - хохотнул я.
   "А ты как думал? Естественно!" - захохотал дружелюбный и весёлый Мордаун. Весёлый и интересный, так как не муж ни мне, ни Елене.
   Елена сказала: "Вспомни, Плешенер! Я же любила тебя!"
   "У-пс!" - сказал я. - "Да это не Елена, а Миледи!"
   "Да какая разница, товарищ? Выйдем в море, а потом - Большой Бум!" - сказал Мордаун. Всё-таки, что ни говори, а он был большой весельчак и умница. Вся рожа в солёных брызгах моряка. Прекрасное, прекрасное лицо.
   Между прочим, скоро, когда мы все утонем, эти солёные брызги будут так же и в наших лёгких. Прекрасная, прекрасная смерть: ты в панике, а твои лёгкие наполняются водой. Но всё-таки, перед смертью мне хотелось бы поймать хоть одну синявку. Я закинул удочку и стал ждать. Поклёвка! На одном конце - червяк, на другом конце - дурак!" К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4934-4936,5

   1 февраля 2018 года. Февраль! Природа торжествует. Ласточка с весною в клюве к нам летит. Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь. Что это за дибильный крестьянин такой? Ему надо думать о доме, о семье! О бабах надо думать. А он чего-то, дибил, торжествует. А! Всё ясно! Он поддатый! Вот и торжествует. Так как стал весёлым и интересным для сельских баб.
   Но сказка не о нём и даже не о сельских бабах. Хотя... Чем чёрт не шутит? Бабы те в небе парят: в баню попал реактивный снаряд! Да, не о них. Без вас, проходите мимо.
   Сказка о Кратово. Это, знаете, если ехать по Казанской железной дороге, то через 50 минут можно доехать если не до джунглей во-от такой вышины и не до гор во-от такой глубины, а до солнечного Кратово. Если, конечно, выезжать не в дождь. Если же выезжать в дождь, то надо оставить Завещание: как после вас писать "заиц" или "заец". Это архиважно! Чтобы после вас хоть что-то осталось.
   А то, знаете, вы - такая сволочь, что ничего и не останется, если поезд сойдёт с рельсов, или вас забодает кратовский комар. Разное может случиться. Может вы, как идиот, наденете красную шляпу и трусы, с красным зонтиком в руках и в красных носках, и тогда вас забодает кратовский бык!
   Да ладно, ладно, утешьтесь: бык бывает на Удельной! На Удельной бывает бык только. Да и то не факт. Обычно там пасутся коровы. Вот у меня случай вышел. Я тогда шёл по Удельной в красной рубашке. И глядь: коровы! Коровки! Милые! Стой, медведь! Не подходи! А они мне как жасть! по морде своим выменем! Навсегда шрам остался! Я - Александр, доил корову ртом!
   Да нет, нет, свежо предание и верится с трудом. Я - никакой не Александр, Сидр я. Да и корову доил не ртом, а руками. Да и вообще это бык был, а не корова. Я ему такой говорю: "Вась-Вась-Вась! Ложись, а, Вась! Всё спокойно, я с тобой, я, Сидр!"
   А он мне такой так нагло: "Ты - Сидр, а я - Доцент! Мы с тобой враги!" И нагло так плюёт мне опять же в морду!
   Я говорю: "Доцент, говоришь? Понятно, говорю! Знаешь, Доцент, из кого нонче будет шаурма? Из тебя! А если не знаешь, то я - Сидр, известный шаурмен! И если я не из тебя сделаю шаурму, то отравлю тебя ею, и ты сдохнешь, как собака! Кстати, не знаешь, через запятую писать в данном контексте "собака" или нет?"
   "Да плевал я на тебя, Сидр, на всю вашу шаурму и на всех собак! Я на них собаку съел!" - отвечает невежливый бык. - "Я - нормал! У меня было много тёлок!"
   "О! В этом я не сомневаюсь! Но если ты мне щас не скажешь, где ставить запятую, то сам ты, сам ты станешь Наташей!" - говорю.
   "Да ставьте, где хотите! После "заиц"! Или до "заец"! Мне всё равно!" - бык.
   Этим равнодушием к родному могучему языку он меня потряс: "Как так после "заиц"? Ты что, в конюшне родился, идиот?!"
   "Я родился в овине! В овине! И не смей после этого овин сжигать!" - сказал наглый незаконнорожденный бык.
   "Подожди! Я сожгу овин! Надо только из него убрать бурёнок! Кстати, здесь кроме плотвы водятся и коровы!" - сказал я.
   "А то!" - сказал бык. - "У них ножки такие - вы от счастья запоёте! Вымя литров 50!"
   "Столько не бывает!" - сказал я.
   "Милай!" - сказал бык. - "Ты откуда приехал? Из Череповца? В Череповце не бывает, а в Кратово бывает! Это же Клондайк! Золотое дно! Сидит такая попка-корова в вагоне-ресторане в Кратово и отвечает на звонки: "Алло!" "У вас вымя 50 литров как у попки-коровы?" "А ты как думал? Но не задерживай! Диктуй телефонограмму! Приняла Онучкина!" И принимает телефонограмму от Алекса: "Ин дер шпацирен шприцен цу хаузе бегиннинг альзо бегиннинг ин 6-30 уур!" Что значит, что на родную Родину сгустятся тучки в 6-30 утра, и нападут немце-итальяшки! Но Онучкина, конечно, не передала товарищу Цементову это, так как он на неё, наверное, обиделся бы, если передать. И в Кремле ничего не забачили! А Алекс продолжал орать в трубку: "Приняла? Повтори, корова! Баба-крокодил!" "Вы, товарищ, лучше не кричите, вы успокойтесь и разойдитесь!" - сказала Алексу Онучкина и сексуально поправила своё вымя на 60 литров!"
   "Ты же говорил 50!" - сказал я.
   "Да! Но за время этого волнительного для Судеб Родины разговора оно увеличилось на 20%!" - сказал бык.
   "А!" - понял я.
   "И товарищ Алекс понял, что такое мурло не победить! Нет, конечно, его можно затрахать до полусмерти, но победить... Ты как считаешь? Если у врага подобное большое вымя, то его что, уничтожают?"
   "Ну не знаю!" - сказал я. - "Сначала, наверное, доят, а потом только уничтожают. Если того требует конкретная оперативная обстановка!"
   "Нет! Я считаю, что таких Онучкиных уничтожать неправильно!" - выразил собственный спорный противоречивый взгляд бык. - "Сначала их надо зарэзать!"
   "Ты сам себе противоречишь. Я считаю: пока нет войны, пока мирный небо над головой, рэзать никого не надо!" - сказал я.
   "А это тогда что? Это что?" - спросил бык и показал на мясобойню.
   "Ну, это... Понимаешь, бычок, в каждом правиле бывают исключения. Но ведь корова - друг, товарищ, молоко и мясо! Мясо! Чем-то надо же кормить алкашей, проживающих на Шарике!" - сказал я.
   "Самими алкашами бы и кормили!"
   Наш спор зашёл в логический тупик. Я вежливо распрощался с бычком и пошёл дальше. Мой путь лежал мимо бара "Спящий Сурок", где мне по багажнику в детстве один алкаш съездил ногой по велосипеду! Дурной был, бухой. Я тогда вежливо сказал: "Из-звините!", прям как сказал мужичок при виде рецидивистов в женском туалете Большого Театра.
   "В мужской надо было идти! Застукают нас тут, как пить дать, застукают!" Но что сделано, то сделано. Как, пардон, был закрыт на ремонт женский туалет для балерин в фильме "Афоня": "Совесть есть, целый вагон с прицепом, а времени нет!"
   И все балерины такие: "По-дожди!" Из прицепа цементовозки тянут ручонки! По-дожди, дорогой ака! Все побежали - и я побежал! А балеринами им быть всего го-од, перед тем, как рожать! Родил - на том спасибо! А потом после родов можно снова стать балериной, жирной матёрой балериной, об которую все посетители вытирают ноги при входе в Большой Театр.
   Я бы сказал: в гей-клуб! Ну, там, где: "Хотите подраться - выметайтесь на улицу!" Вот я думал: "На кой, какого хрена Жордан привёл домой проститутку?"
   Ну, там: "Дорогой! Мне всё равно, куда идти!" Ну и привёл.
   "В 15 лет ты поняла, что думали женщины, смотря на задницу 15-летнему Людовику XIV!" "Да не о жизни в трущобе с 15-тью сёстрами и братишками!" - говорит профура.
   А он её и слушает, уши развесил. Надо было гнать её поганой метлой прочь из квартиры! Мол, может, тебя милиция разыскивает за нарушение и дефлорацию Людовика Н-цатого?!
   Ну конечно, конечно, Людовика-то она дефлорировала, даже Жордана, этого недоноска, дефлорировала, а вот совестского Дядю Стёпу-милиционера слабо! Во-первых, потому что он живёт далеко, в снежной России! А во-вторых, потому что его и так и без того дефлорировала Изольда Меньшова, она же - Соня-Золотая Ручка! Золотой Пестик, мы бы сказали.
   Что это, вообще, за слово? Я имею в виду: "дефлорировала"? Откуда мы нахватались таких слов? Наверное, из передачи "Ребятам о зверятах" или "ТВ-ЗЕН. Жизнь прекрасна". Всё может быть. Не знаю, не знаю... Надо говорить по русску грамматику: "Трахнуть! Он, она, оно! Трахает, трахнуло! Они, оно, оно! Затрахало!"
   Таким или подобным образом мы приходим в Кратово. Имеется в виду Кратово образца 1980 года, когда ещё нет колючей проволоки на заборе, и можно перелезть через него. В 2000-ом её тоже не было пока, так что я, большой, тяжёлый, толстый дядька, перелезал и сжирал булку на скамейке седьмой дачи.
   А один раз пошёл на конец пруда пробовать лёд (зимой было дело), проткнул лёд палкой и свалился по пояс в прорубь! Я же говорю: тяжёлый, толстый, мозгов-то нет! Ума-то нет! Но масса есть! Эта масса меня и подвела. И я такой в мокрых штанах поехал в Москву! Штаны потом ещё пять лет воняли болотом.
   Но до того радостного момента был эпизод, когда я сел на берегу, именно там, где в детстве выловил 72 синявки, и смотрел на "лягушатник". Как сейчас помню: смотрю я такой, смотрю, и разные картины лягушатнической действительности предстают перед моим мысленным взором. Как сказал пиит: "Я помню чудное мгновенье! Передо мной явился "лягушатник", которого милые черты..." "Лягушатник" был не то, чтобы очень прекрасен, нет, он был отвратителен, но эта лесенка, по которой спускались к пруду, этот пляж, эти детские "грибки" были так харизматичны! Не было там "грибков", не было! Был стог сена! Но в нём, увы, уже давно не было ни шмоток, ни бабок.
   Имеются в виду рубенсовские женщины, гуляющие по шоссе в бикини. Вы не думайте - я не извращенец, но можно стать извращенцем, когда со всех сторон на тебя прут эти особы! Но это, понимаете, Кратово-2000!
   А мы поведём рассказ о Кратово-1980! Это гораздо веселее. Веселее? Без медсестры Женечки? Да! Медсестра Женечка - порождение больного сексуально-озабоченного пубертатного сознания образца 2010 года. Я вам так скажу: в 1980-ом году были шприцы! Которые выкидывались из медпункта в болото! Уж не знаю, почему, кто их туда выкидывал, но факт! Я подобрал один шприц! А потом в Москве делал инъекцию стулу водой. Стулу, на котором сидят. Сознание тогда было незатуманенное и не пубертатное. Стул был тяжело болен! Может даже, даже усидчивостью! И его необходимо было вылечить. После инъекции ему становилось намного лучше.
   Помнится (а это, как вы поняли, день воспоминаний. Не вечер. Я ещё не идиот: за окнами светло), я ещё лежал в больнице в первом классе. Так вот старшие ребята воровали большие шприцы из лаборантской, и мы поливались водой вечером. В больших я не стрелял: ну их нахрен: озабоченные 15-летние дибилы: рисовали мне на макушке свастику фломастером и топили мой дневник в унитазе! Поливал одного подобного мне. Но после этой больницы шприц-то остался у меня. Большой! И я мог спокойно делать более мощную инъекцию стулу дома в Москве! Пока, наконец, стул не выздоровел окончательно. Тогда я ещё рисовал солдатиков в тетради: большие армии, ну, прям как щас пишу этот труд. Тоже заполняю листок какой-то хренью. Ну а в школе мы играли в "точки". Это насчёт того, как можно этот листок заполнить. Учительница чего-то там распинается, а мы играем.
   Ладно, ладно! О Кратово, так о Кратово! Там был такой харизматичный теннисный стол! Для пинг-понга. Особенно после дождя, когда выглядывало солнце. Сон афтер тэ рейн! Такой мокрый, зелёненький! Однажды мой брат Лёша и ребята играли в пинг-понг, так я им сшибал "сетку"-доску шишками, чтоб падала. Я тогда клёвый был. Это не то, что щас злобный Григорий напрыгивает в коридоре института на ничего не подозревающего студента! Нет! Это было не злобно, а всё, как-то, по-доброму.
   Григорий - хрен с ним, пусть напрыгивает, Григорий никуда не денется, он наш лидер и командир, только очень злобный и туповатый. Он навсегда останется путеводной звездой в нашем прогнившем мире. Хрен с ним.
   Я же пишу про себя в детстве! Ну и про медсестру Женечку. Женечка была типа Григория - тоже некая Андромеда или Кассиопея тинейдждриим, подросткового глобуса. Глобусом, репой или кумполом называется голова человека. Глобусом - точнее. Например, Григорий висит на западе, Кратово - на юге, мы находимся щас в эпицентре, на Базе.
   Итак, Женечка! Она сидела в гостинной медпункта (туалет был на улице, как и все удобства, УВД: удобства во дворе) и красила ногти. Она думала: "Мало это или много: пятихатка для Вити Сковородкина? У него же сестрёнки нет, братишки нет, значит, полно "капусты"!" Она, стерва, хотела содрать с бедного Вити 500 за услуги!
   Ну Витя что? По дури, по малолетству, можно сказать, полюбил Женечку! Отношения дошли до критической "второй базы", но тут Витя сказал сам себе: "Сигизмунд! Что ты делаешь? Женечка - светочь мидицины! На её фоне ты будешь каким-то сифилитиком! Кстати, её никто не проверял на латентность!" Сам не понял, что сказал. Не латентность, а здоровье. Может, Женечка тяжко больна? И старается это скрыть? Плачет по ночам? Та, что идёт по жизни смеясь? И везде видит солнечный свет? Я бы сказал: перечный свет. Свет перца. Конечный свет.
   Так что Витя одел строгий фрак, в петлицу - одуванчик, и пошёл выясняться с Женечкой.
   "Тук-тук!"
   "Да-да!" - а сама всё пишет. - "Кормить чем ребёнка будете?"
   "Ложкой!"
   Наконец, перестала писать: "А, Витя! Только давай быстро, у меня таких как ты 400 человек!"
   И Витя начал быстро, ничего не понятно.
   "А помедленнее, дурак?" - сказала Женечка.
   Витя начал, растягивая слова: "Же-неч-ка! Поз-воль уз-нать! Ты не боль-на?"
   И мигом вылетел из медпункта от удара туфлёй под зад! Такого удара не постыдился бы капитан футбольной команды.
   "Придётся обратиться к прямому носителю!" - подумал Витя, потирая задницу. - "К Макаке! Она как командир и светоч Женечки в курсе, чем болеет или не болеет Женечка. Надо только сорвать лютик. Лютики Макака любит."
   Лютик рос около "лягушатника". Витя растолкал всех рубенсовских мамаш и их чад малолетних и сорвал. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4936,5-4939

   2 февраля 2018 года. Ну что ж, раз уж я оказался тут (у компьютера (у компуктера)), то давай тянуть резину. Сказка про резиновоподобного Кондома Хлимена и его резиновую Аликс. Почему? Слишком много вопросов задаёте.
   Шла Аликс по Зоне и сосала сушку! Плюшек Кондом её достать не смог, так же, как и шкур в каменном веке. И провалилась в "комариную проплешину"! И всё, всё стало у неё резиновым: резиновый уд (которым она так гордилась), резиновые ноги, руки, груди (иплантанты), губы, наконец. Всё, всё резиновое!
   И заплакала Аликс: "Боже! Я была недостойна, и ты покарал меня!"
   И такой Боже с неба: "Я - Бог Профорг с планеты Блюсгард! Меньше надо жрать плюшек!"
   "Но я жрала сушки!" - хотела возразить Аликс, но поняла, что это не что иное как голограмма, записанная 1000 лет назад. На Профорга пенять нечего было, раз рожа крива. Да и полагаться надо на себя, а на Бога только надеяться.
   Встала Аликс на своих резиновых ногах: нет, всё не то, и всё не так! Качается, как пьяная, и норовит упасть носом в нечистоты ("Айм файн!").
   Потрогала иплантанты: вроде, держатся. Это, конечно, уже не силикон, который сжимается от телевизионных волн, это резина, с этим теперь надо считаться. Даже забавно: дёргаются как силиконовые.
   Но тут Аликс от её занятия отвлёк какой-то Серый Волк, который тоже лежал кучей серой в этой "проплешине"! Он сказал: "Красная Шапочка! Как хорошо, что и тебя посадили! Я - престарелый Волк Фария и открою тебе Тайну Московского Метрополитена!"
   "Но я не Шапочка!" - хотела сказать Аликс, но мысленно плюнула и сказала: "Давай, валяй, престарелый извращенец!"
   И престарелый Волк Фария принялся чертить на пыльном полу круги!
   "Это - Красносельская ветка, это - Калужско-Рижская, это - ... блин, какая же это? Да не важно! Короче: если будешь в Москве, опасайся Метрополитена! Пуще сглаза!"
   "Да! Прям щас поеду в Москву!" - сказала Аликс и одной своей прекрасной обнажённой резиновой рукой померяла температуру лба у Волка Фариа!
   Тот вообразил, что это какой-то тайный обряд у перебежчиков из австро-венгерской армии и сказал только: "36 и 6! Теперь постоянно 36 и 6!"
   "Да, я вижу. И мой диагноз не утешителен. Меньше водки, меньше травки, больше прогулок на свежем воздухе! Пациент не двигается, пациент не дышит..," - сказала Аликс.
   "Он, наверное, умер!" - сказала ненастоящая медсестра Бэмби.
   "Бэмби! Здесь я врач и мне решать! Наверное, пациент помер!" - Аликс.
   Бэмби с рыданиями бросилась на ложе Волка Фариа: "На кого ж ты меня, сиротинушку, оставил?"
   Фариа, как мог, утешал и гладил Бэмби по её плоской спине: "Может, всё обойдётся! Может, диагноз не верный!"
   "За всю мою широкую практику без лицензии я не ставила неверных диагнозов! Если пациент ещё, вопреки ему, жив, то его следует умертвить! Придётся его, к сожалению, умертвить!" - и Аликс стала приближаться к ложу Фариа, чтобы огреть его по лбу резиновой ногой!
   "Пощади, Матушка!" - взмолилась Бэмби. - "Фариа был такой забавный старикашка! А это помещение он называл "комната для игр"!"
   "Нет больше игр, нет больше дней! Нет больше света! Нет больше теней! Нет больше женщин, нет больше основ! Всё те же женщины, те, что не прочь!" - грозно пропела Аликс.
   С ней, вообще, шутки были плохи. Один-единственный человек осмеливался шутить с ней: её пресловутый Кондом Хлимен, да и тот после подобных своих шуток блевал кровью в унитаз! Ну и раскалывал его на половинки.
   Аликс занесла резиновую ногу над челом Фариа! И сейчас с треском, с шумом и пылью, опустит её ему на голову!
   "Постой, девка! Я открою тебе Великую Тайну и Вьетнамского Метрополитена! Там есть ветки: Сунь-в-Чай, Хер-в-Мандарин и самая важная, та, которя ведёт на площадь Фан-Хой-Мень в Мавзолей Большого Брата: "Сунь-Ху-в-Маргарин!" - сказал он и от потуг потерял сознание. Да и всякий любой на его месте от подобных потуг потерял бы сознание, так как вьетнамский язык дюже могуч и силён.
   "Нет, Маленький Брат! Свежо твоё предание, да верится с трудом! У нас ещё дома есть дела! Стукну-то я тебя не ногой, а грудью! От подобного грудного удара ложились богатыри покруче тебя! Богатырь - не ты!"
   Но тут восстала Бэмби: "Я! Я сама его стукну! Только ты, Аликс, лучше уйди навсегда!" Врала, конечно. Как она, нафиг, стукнет любимого папика?
   "Откуда знаешь моё имя?" - Аликс.
   "Да кто же его не знает? Везде развешаны ориентировки на тебя. Я лично пририсовала одной такой усы, бороду, берет, очки и пенис!" "А не сболтнула ли я чего лишнего?" - подумала Бэмби.
   "А до этого этого ничего не было? Дибильные у вас ориентировки! Хоть я обычно и не ношу беретов и очков, но вообще говоря, и пенис у меня есть и без твоих пририсовок!" - сказала Аликс.
   "Ну вот я и говорю: это я не со зла, а чтобы тебя быстрее нашли!"
   "Ладно, Бэмби! Ты дура-дурой, малолетка дура-дурой, и помыслы у тебя дибильные, но я тебя уважаю за правдивость. Будешь у нас в Мертвожоровке..."
   "Нет! Уж лучше вы к нам!" - сказала Бэмби.
   "А щас помоги-ка мне вылезти из этой дыры! Как говорится: "Это такая дыра, но даже в этой дыре живут люди! Где только они не живут и празднуют Новый Год!" Подставляй свою широкую спину!"
   "А разве мы с тобой не поиграем в медсестру и пациентку? Или в стюардессу и пассажирку?" - спросила похотливая Бэмби.
   "Потом, - мягко сказала Аликс, - если я вернусь. Книжка есть такая: "Какой я вернусь". Боюсь, что никакой."
   Потому что резиновость членов - это такая сволочь, которую даже прославленный доктор Мясник не лечит. Прославленный из-за своих фраз: "Ну-ка, голубушка, а теперь раздевайтесь!" и "Она уже не человек!" То есть, она разделась, и Мясник её пришпилил к подпространству, что она не человек. Зря раздевалась.
   Итак, Аликс постучалась к Мяснику: "Тук-тук!"
   "А! Ещё одна резиновая мартышка пришла! Я же чётко написал: "У меня перерыв! Все ушли на фронт! Я уже женатый!" Последнюю фразу написал специально для озабоченных мартышек пубертатного репродуктивного возраста!" - сказал Мясник.
   По-видимому, эту сволочь необходимо было взять с пылу-с жару. Аликс просунула резиновую руку в окошко для направлений на лечение, чтобы схватить ускользающего Мясника за ноздри, но он подставил ей под пальцы своего коллегу-узбека!
   "Слушай меня, отрыжка муравьеда!" - сказала Аликс, крутя эти ноздри. - "Примешь меня как бандитку!"
   "Вас не понял, госпожа!" - сказал узбек. - "Я вообще не знаю, как переводится на узбекский слово "г.вно"!"
   Аликс знала: "Это будет бердык-курдук!" "Г.вно" по узбекски.
   Но сама подумала: "Как-то у этого Мясника изменился голос! Наверное, стал пищащим! Наверное, я оторвала ему яйки!" Тягостное раскаяние посетило Аликс. Она не хотела, видит Бог, отрывать ему их! Но где же вы теперь, яйца пушистые? Аликс - сволочь фашистская!
   Между тем Мясник, у которого почему-то встало, сказал: "Я буду работать тебя! Заходь!"
   Аликс неуверенно зашла.
   "Ложись на этот акушерский столик!"
   Легла.
   "Раздвигай ноги!"
   "Это так необходимо?" - спрашивает.
   "А ты как думала? Сейчас мы из тебя глоольда-то и извлечём!" - Мясник.
   "Но у меня нет глоольда!"
   "Тогда, наоборот, вставим! Тебе какой? Есть штучный товар: глоольд Кинг-Конга, глоольд Пинг-Понга ну и разные покороче и потолще!"
   "Мне бы потоньше и подлиннее!" - сказала Аликс. Она вспомнила, что у её парня Кондома самый длинный и тонкий. Но для Мясника это был секрет, не надо ему знать об этом.
   "Так! Значит, пойдём тяжёлым путём! Тонких и длинных нет! Посмотрим, рабочая ли она у тебя?" - спросил Мясник, и его нос стал мокрым, что бывает у собак и у близоруких гинекологов.
   "Доктор! Вы не поняли! У меня "киски" вообще нет! У меня резиновые члены!" - возмутилась Аликс.
   "Нет - просверлим! Не можешь - научим! Не хочешь - заставим! Все мартышки в Сити-18 должны быть с "кисками"! Иначе какие они мартышки? Дерьмо они, а не мартышки!" - и Мясник включил дрель!
   Аликс соскочила со столика, влепила Мяснику пощёчину: "Изувер!" и бросилась бежать! В спину ей улюлюкали узбек и Мясник.
   "Интересно, а почему у них нет ни одной медсестры?" - подумала на бегу Аликс. - "А хрен его знает! Наверное, потому, что они всех сестёр пересверлили, сволочи фашистские!"
   Аликс почувствовала голод и зашла в кафе "У Элефанта", что был в центре Сити-18.
   Её сразу стал клеить какой-то пьяный комбайн.
   "Милай!" - сказала ему Аликс. - "Я от Фариа ушла, от Бэмби ушла, от Мясника ушла, от тебя точно уйду!"
   "Не уйдёшь, потому что я мертовожоровский Скалдер! А ты моя мертвожоровская Мали!" - сказал Скалдер.
   Аликс повнимательней пригляделась к нему. Да, это был он, но только состарившийся и опошлевший до безобразия. Теперь его интересовали не летающие тарелки, а женщины. Причём все подряд.
   "Ты это видел?" - спросила Аликс и засунула голову Скалдера себе в лифчик. - "Это - Заговор американского правительства против собственного народа! Чтобы народ никогда не узнал правды! Правда где-то там!"
   Скалдер бормотал: "Это прекрасно! Прекрасно! Ты вся прекрасная! Даже с членом! Правда где-то тут в лифчике!"
   Аликс вынула голову Скалдера из лифчика и сказала: "Хочешь что-то подобное и в трусиках? Тогда отверни Распятие головой к стене!"
   "Но это же святотатство! Парень Джей-Зи тоже хочет увидеть твой конец!" - сказал Скалдер.
   "Скалдер! Не вынуждай применить к тебе приём "сиськовёрт"!" - сказала Аликс. - "Джей-Зи может это пропустить!"
   А сама подумала: "Где же, чёрт возьми, эти узбеки, торгующие колой и чизбургерами? Или у меня на обед сегодня один жирный Скалдер?"
   Между тем жирный Скалдер, бормоча своё: "Ты прекрасна! Ты так прекрасна! Вся!", снова залез под юбку Аликс. Дело попахивало керосином.
   "Скалдер! Во!" - сказала Аликс, показывая на небо!
   По небу летело НЛО!
   "Ты прекрасна! Ты вся прекрасна!"
   "Где же эти чёртовы узбеки? Девушка! Мне, пожалуйста, бердык-курдук!" - обратилась Аликс, наконец, к девушке-кассиру.
   "Вам с собой или здесь будете кушать?" - спросила девушка.
   "Мне с собой?" - спросила Скалдера Аликс.
   "А я откуда знаю?" - раздался из-под юбки Аликс голос Скалдера.
   Девушка шмякнула на поднос Аликс лепёшку г.вна! Аликс начала свирепеть: "Это что такое?!"
   "Что и заказывали! Кирдык! Здесь будете есть!" - девушка.
   "Скалдер, вылези и надавай оплеух этой чмошнице!" - сказала Аликс Скалдеру.
   Скалдер вылез и был потрясён красотой узбечки: "Вах-вах! И мне тоже, пожалуйста, кирдык, но только с собой!"
   "Заплатите 10 рублей детям в "Фонд Вдов и Сирот"? У нас Акция!" - сказала девушка.
   "Конечно, конечно! Ты так прекрасна! Так бы и съел тебя, жестокая!" - сказал Скалдер узбечке и отмусолил 10 рублей.
   Аликс вздохнула и подумала: "У этого Скалдера даже кредитки нет. И лет 40 не стоял на лыжах!"
   Между тем из прилетевшего НЛО высаживались зелёные человечки.
   "Скалдер, Скалдер! Смотри: среди них и женщины есть! Они так прекрасны! Все! И везде! Во всех местах!" - закричала Скалдеру Аликс.
   "Отстань, прошлая женщина! Бывшая! Ву-мен!" - презрительно сказал Скалдер. Теперь он уже не говорил узбечке, что она прекрасна, а говорил её менеджеру тёте Мадьят.
   "Скалдер, Скалдер! Они заходят к нам в бар "У Элефанта"!" - самой Аликс пришельцы нахрен не сдались, но она хотела подразнить Скалдера. Она сама была как пришелец с резиновыми членами.
   Пришельцы облокотились о прилавок и сказали: "Девушка! Нам кирдык-бердык на вынос!"
   "Кирдык становится мегапопулярным даже у межгалактической общественности!" - подумала Аликс. - "Чего они в нём все нашли?"
   Она тупо ковырялась вилкой в своей лепёшке.
   Тут, наконец, Скалдер увидел инопланетян! Он сказал только: "У-у!!" и протянул руку для рукопожатия.
   "Его, наверное, милиция ищет! Очень подозрительный тип!" - сказала Аликс инопланетянам.
   Те стали крутить руки Скалдеру и орать: "Милиция! Милиция!"
   Аликс довольно потёрла лапки: одним подозрительным гражданином стало меньше. Как "Сегодня трое неизвестных напали на гражданина и порвали его паспорт. Теперь неизвестных четверо."
   Вместо милиции из-за стойки выскочила девушка-кассир: "Товарищи инопланетяне! Это никакой не подозрительный и не преступник! Это наш постоянный клиент Скалдер!"
   Аликс развела резиновыми руками и пропердела в сторону инопланетян губами: "Облом!"
   "Слушайте, земляне!" - вдруг заорал Главный Инопланетянин. - "Мы прилетели с сугубо мирной миссией! Вследствии которой мы вас всех, конечно, убьём!"
   Все в панике побросали свои хот-доги и бросились врассыпную.
   "Я чего-то не то сказал?" - обратился Главный к Аликс.
   "Нет, нет, всё как надо. Только не надо сеять панику. Люди в любом случае погибнут, но пусть это будет мирно и спокойно!" - сказала Аликс. - "Поставить вам рок-н-ролл?"
   Она подошла к музыкальному автомату.
   Скалдер между тем лез под штаны к Главному со словами: "Ты так прекрасен! Весь прекрасен!"
   "Скалдер! Это мужчина!" - сказала Аликс.
   "А я поменял ориентацию! Отчаянные времена требуют отчаянных мер!" - сказал Скалдер. Горбатого могила исправит. Заиграл рок-н-ролл! К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4939-4941,5

   4 февраля 2018 года. Сказка дибильных странствий. Ну, пошёл Фома туда - ему дали в морду, пошёл сюда - ему под зад пинок! Всё потому, что народ злобный и не понимает своей выгоды: Фома-то собирает по избам спички. Правда, кончил плохо: не дай Бог такого никому: сожгли фашисты в хате. Не захотели спичек, как не втюривал: 2 дойчмарки за коробок. "У самих есть дойчзажигалки!" - и этими зажигалками давай чиркать. Воображали, что Фома тот - главный партизан. Ну, до партизана ему, конечно, ещё далеко, но спички начали оказывать на него благотоворное влияние.
   Потому что кем является содат без спичек? Является без спичек и готов получить пулю в живот, как оса укусила. А солдат со спичками после подобной осы видит ноги вдалеке от себя и задаётся вопросом: "Правильно ли это?"
   Мол, я пошла и спросила: "Правильно ли это?" И мне сказали, что только миллионеры не воюют и не сидят по окопам. А остальные гниют там!
   Сказка про Чеки Джана! Ну, Чеки был очень, очень красивый. Прям как его папахен Мяо Джан и его матушка Бздяо Джан: все, как матрёшки, на одно китайское лицо. Только у Чеки нос большой, просто говоря, шнобель. У мамы-папы меньше.
   Где вы щас, мама-папа пушистые? Природа - сволочь фашистская! Мы бы даже сказали, не природа, а злобные москали. Которые угробили всех японцев в Японскую и Пуническую войны.
   Чеки китаец был! Тогда не москали, а проклятое перенаселение: умирают двое - родится один. Да и тот ничего в кунг-фу не понимает и для борьбы с москалями совершенно бесполезен.
   Нет, нет. Москали - хорошие. Они как говорят: "Если сломался смартфон - положите его в миску с рисом. Ночью рис приманит китайцев, и они починят смартфон!" Без москалей смартфоновая промышленность бы загнулась и накрылась бы китайским лаптем-онучей.
   Сказка про Древний Китай! Ну, там пирамиды, верблюды, Царица Хатор, которая одновременно и дочь, и жена Бога Ра, но почему-то "совершенно не развращена". Ещё как развращена! Этого Ра не мешало бы по-тихому, по-домашнему убить!
   На это Дело вызвался отважный прапрадедушка Чеки некто Вж.пу Бздяо! Прапрадедушка по материнской линии, так что не Джан. Он опоясался детскими "пустышками" с молоком (А за вредность не дают молоко-о-о"!), надел китайскую шапку-ушанку и влез в китайский же трактор "Беларусь-джан". Ему бы в трейлер с надписью "442", чтобы раздавить Ра колёсами, когда Ра отойдёт отлить под куст, а потом разнести в пух и прах "домик для гостей", но не изобрели ещё подобного трейлера. А если и изобрели, то держали в тайне от китайского народа.
   Разные Большие Братья обманывали бедных китайцев и не показывали "442", так как он по инопланетной технологии смоделирован.
   И вот на этом тракторе Бздяо приехал на берег Великой реки Хуанхэ! А там - глухозимье! Короче, уже далеко не первый лёд, и вся рыба находится в температурном шоке! Не клюёт.
   И сидит такая девушка китайская Алёнушка-джан! Ждёт братца Иванушку-аку. Бздяо её пока ещё так вежливо спрашивает: "Как, мол, переправиться на тракторе через Хуанхэ?"
   А она ему так пока что нагло отвечает: "А зачем тебе?"
   Потому что она никакая не Алёнушка-джан, а сама Хатор!
   "Мала ты ещё, Хатор, знать! Об этом мыслил я! Постарше и помудрее тебя!"
   "А ты был развращён собственным отцом?" - Хатор.
   Бздяо признался, что нет, что отец у него был простой архитектор и в жизни ни мухи не развратил.
   "То-то! Так что ты не знаешь, как быть мачехой самой себе! А насчёт трактора так тебе скажу: придёт Иванушка-ака, у него и спроси! Я в подобном дерьме не разбираюсь!" - сказала Хатор и сплюнула.
   Бздяо тоже сплюнул и стал ждать в кабине.
   Тут глядь: по берегу идёт какой-то трёхногий инвалид!
   "Это твой Иванушка-ака?" - спрашивает Хатор.
   "Нет! Это какой-то инвалид, он нам нахрен не нужен! Щас скажет, что они пошли провожать Павлика и залетели в Хуанхэ! Этот дибил не Иванушка, он не тот, его уж мало! Подождём ещё!" - говорит Хатор.
   Но ивалид-то не знал, что он полный дибил. Он подошёл к трактору и с видом знатока стал копаться в моторе.
   Бздяо показал знаками Хатор: "Это нормально? Это нормально вообще?"
   Та показала, что инвалида лучше не злить: покопается и уйдёт. Но инвалид не торопился уходить. Он сказал Бздяо: "Мужик! Папаша! У тебя бачок не работает!"
   Бздяо показал знаками Хатор: "Как это у папы бачок не работает?! Да я его отцовским ремнём! Это же родная кровь! Плоть от плоти!"
   Хатор показала: "Не кипятись! Это не твой сын. А мой."
   И тут инвалид увидел, наконец, Хатор! И моментально влюбился, так как даже сам её родной папашка не устоял перед ейной красотой!
   Действительно, она напоминала Ёлочку из леса, которую родили три пьяных ёжика и крокодил. Ейные ясные очи напоминали два кружка колбаски, а ноги были такие, что от счастья запоёте. Таз, правда, был широковат, но Ра ей сказал: "Брось свой таз! Я тебе новый куплю на распродаже в магазине "Дю-Норд"!" Так что без своего таза она была обворожительна, хоть и не могла плодить глоольдов.
   Инвалид сказал: "Я старый инвалид и не знаю слов любви! Но что может утолить жажду путника на берегу Хуанхэ?"
   "Стакан виски?" - робко спросила Хатор.
   Но тут вмешался Бздяо: "Это - моя женщина! Я приютил её в своём доме, и она расторгла брак с тобой, паршивый инвалид! Так что не смей готовить "месть рогоносца"!"
   "Рогоносца? А что это?" - спросил инвалид.
   Бздяо безнадёжно махнул рукой и сказал Хатор: "Вот мы сидим тут, скучаем. Ты тоже сидишь скучаешь. Чего такая красивая девушка скучает? Станцуй нам чего-нибудь, пока не пришёл Иванушка-ака! Можно даже канкан или стриптиз."
   "Ничего я вам, двоим извращенцам, не станцую! Потому что совершенно зря обучалась танцам в Школе Соломона Кляра: "Дамы-дамы! Не сморкайтесь в занавески! Там, где брошка - там перёд! Не крутите задом: это не пропеллер, и вы не самолёт!" Недоучилась я. Недоучка я."
   "Да ты не расстраивайся! Главное - начать! Дальше само пойдёт. Это же так просто: канкан!" - и с этими словами трёхногий инвалид подбросил в воздух свою третью ногу! Это действительно казалось простым. Правда, только, если у тебя три ноги.
   "Чёртова пылесоска!" - пнул ногой колесо трактора Бздян. - "Будь проклят тот день, когда я сел за его баранку!"
   "Смотри за баранкой, баран!" - хохотнула Хатор. Было видно, что глоток виски на берегу Хуанхэ уже начал оказывать на неё своё увеселительное влияние.
   Инвалид сказал: "Раз этот рогоносец Бздяо ушёл, то не пошалить ли нам, о, незнакомка?"
   "Меня зовут Хатор!" - представилась Хатор. - "Не путать с Хутор и Хизер!"
   "Хатор! Так вы та самая, из газет? Познакомиться с вами большая честь для меня, хотя "жёлтая пресса" и пишет, что ваш отец и муж Ра не вытаскивает из вас свой орган! Врут, наверное!"
   "Врут!"
   Разговор зашёл в тупик. Помолчали.
   Между тем Бздяо снова влез в кабину трактора и с криком "Банзай!" тронул!
   Хатор свалилась с крыла трактора прямо в объятия инвалида! Трактор стал форсировать покрытую льдом Хуанхэ! И сейчас провалится передними колёсами в полынью!
   Но на это нам уже начхать, так как развёртывется Любовная История, как, типа, при крушении "Титаника"!
   "Раздвинь руки!" - попросил инвалид. - "А потом и ноги! Ты летишь! Ты чувствуешь? Или тебя этому не обучали в Школе Соломона Кляра?"
   "Почему это не обучали? Я же говорю: "Не вертите задом - он не пропеллер, а вы не самолёт!" - сказала Хатор.
   И вот они стали лететь!
   Трактор последний раз пискнул на воле, а потом завяз в полынье!
   "Я считаю: эту сволочь Хуанхэ сходу надо брать! Я как бывший танкист говорю!" - ругался в кабине Бздяо.
   "Ась? Чего?" - спросил инвалид, держа Хатор за груди.
   "Я говорю: щас вылезу и накостыляю вам обоим!" - сказал Бздяо.
   Но тут ему в мозг пришла блестящая идея! Трактор по полю должны тащить сеятели! Ну да! Как "железного коня"! И пусть тащат. Вместо сеятелей можно тут на льду использовать Хатор и этого придурка. Но как бы так ненавязчиво их заманить? Чтобы сделать бурлаками на Хуанхэ? Ни за какие коврижки-хлебобулочные изделия? Похоже на то.
   "Слухайте сюды!" - сказал дипломатичный Бздяо. - "Мы можем выжить и выживем. Не все, конечно. Но вы должны помочь тащить трактор!"
   "Уже! Щас! Ищи дураков! Этот трактор с самого своего рождения на заводе "Жигули" был никчёмным! Да и ты тоже! Как говорится: новая "Лада" с одной фарой - "Лада-Кутузов"! Иди ищи дураков! Пройдут столетия, а "Лада" так и останется "Ладой" без всяких изменений!" - сказала злобная Хатор.
   Она из-за своей злобности никак не хотела поддержать российского производителя. Делать нечего, стал Бздяо сам толкать этот хлам, хотя, кому его толкнёшь?
   Тут на берегу, наконец, показался братец Иванушка-ака! Он был одноногим.
   "Да откуда вы все берётесь?" - спросил Бздяо. - "Хотя... хотя... Не поможет ли старому дедушке молодой человек Иванушка?"
   "А в чём проблема, отец?" - спросил Иван.
   "Да бачок не работает! То есть, тьфу, трактор завяз!" - сказал Бздяо с надеждой.
   "Не помогу! Я вижу: у моей сестрицы Хатор новый ухажёр! Кстати, Хатор мне не только сестрица, но и жена, девушка моя!" С этими родственными связями Хатор в Древнем Китае можно было тронуться.
   Иван подошёл к инвалиду и врезал ему по морде! А потом подставил ножку, и бедный инвалид упал, как каракатица, со своими многочисленными ногами! Поле боя было за Иванушкой-ака!
   Он в обнимку с Хатор, вихляя задом и походкой, пошёл прочь с берега. Инвалид остался.
   "Как бы использовать эту дармовую силу?" - думал Бздяо. - "Надо как-то разрекламировать свой трактор, и делать это надо скорее, пока он не ушёл искать этого своего Павлика в Китае!"
   "Знаешь, что?" - спросил он инвалида. - "Павлик - это я! Кстати, для тебя здесь я также и Бог, и Мама Римская, и Майкл Джексон! Так что, дорогой, не кляни ты судьбу и не ахай! Жизнь держи, как коня, за узду! Посылай всех и каждого на х.й, чтоб тебя не послали в п.зду!"
   "Ась?"
   "Я говорю: помоги дедушке! Поспешим отсюда прочь! Посмешим отсюда прочь! Надо дедушке помочь!" - сказал Бздяо.
   "А ты правда Павлик? На Павлика ты мало похожи! Вы похож на еврея!" - сказал инвалид. Кстати, его звали Пердяо. Что за имена такие в Древнем Китае! Но эти люди дали миру Бэкхема и Чеки Джана! Не стоит преуменьшать их значение.
   "Пердяо! Дорогой мой человек!" - сказал Бздяо. - "Дорогой человечище! Ты знаешь: если мы завязнем с этим тарактором здесь в Хуанхэ, то никогда уже не увидим Нирвану! Дали мне по чану, так увидел я Нирвану!"
   "Знаешь, что, Бздяо?" - спросил Пердяо. - "Большой Брат считает, что Хуанхэ вообще форсировать невозможно! Так же, как невозможно повернуть её вспять!"
   "Болван твой Большой Брат, и давно пора открыть Второй Фронт! Брат пока в Логове?"
   "Почему это в Логове? Он в Бабельсберге шустрит и охаживает тёлок как "Бычок"!" - сказал Пердяо.
   "Чего-то не припомню, где у нас в Китае Бабельсберг! Наверное, это в Шаньдуне! Это нормально, это может быть. Ты сам-то похож на жителя из Шаньдуня!" - сказал Бздяо.
   "Я житель из Москвы! Мы провожали Павлика!" - стал гнуть опять своё Пердяо. - "Традиция у нас есть: ходить в баню под Новый Год с вениками!"
   "А! С вениками! А почему же у тебя такое китайское имя Пердяо?" - спросил Бздяо.
   "Потому что мама у меня была китаянка, а отец - француз! Мама постоянно бухтела, а отец молчал. Меня назвали так в честь легендарного героического крейсера "Чижик"!" - сказал Пердяо.
   Бздяо не увидел очевидной связи между "Чижиком" и им, и сказал: "Ну что ж, брат Пердяо! Ухнем! Эх, дубинушка, ухнем! Сама, родимая, пойдёт!"
   И навалился на трактор "Лада-Кутузов". Трактор пискнул, затарахтел и провалился всеми четырьмя колесами под лёд! Дело запахло керосином.
   "А кто, вообще, тебе сказал, что ты должен приехать на этом металломе к Ра? Иди пешком!" - проявил здравоумие Пердяо.
   "Есть такой древний китайский эпос "Китайлевала!" - наставительно сказал Бздяо. - "Даже рисунок там такой есть: крылатый молодец-рыцарь убивает чернож.пого уродца! Я говорю: Герб города Архангельска такой! Конечно, не известно, на чём приехал молодец к уродцу, но я мыслю: с использованием передовых цифровых технологий, на тракторе! Рыцарь - это человек! Он без страха и упрёка! Он в сраженьях целый век против злобы и порока!"
   "А!" - сказал Пердяо. - "А я думал: рыцарь - это пациент психбольницы!"
   "Ну, конечно, не без этого. Все сначала смеются над рыцарями и называют из психами. Так было и с Доном Пихотом, да и я тоже грешил этим. Но теперь: вот Бог, а вот - порог! Я не сдвинусь с места, пока льды не расстают, и "Лада" не провалится совсем в пучину! Я провожу её с почестями как свою любимую девушку! А потом поплыву сам к Ра! Надеюсь, он меня за это не убьёт."
   "Давай, жди!" - сказало Пердяо. - "А я пока пошёл в трактир (ты же знаешь матросиков: как на берег, так все сразу в трактир) участвовать в Конкурсе по поеданию баварских сарделек! Прощай, Бздяо, и не держи зла на меня!" И ушёл.
   "Все, все уходите!" - подумал Бздяо. - "Скоро, скоро весна! Лёд растает, и тогда!.." К.
  

ЭПИЛОГ

   Новое Изменение: "Придумать какое-нибудь тупое действие, а потом доказывать себе, что его делать не стоит. Понятно хоть, что будет в будущем." Вообще говоря, мне мнится, что все деяния тупые: знакомиться, самоубиваться, вставать с кровати, идти на третий этаж, на лестничную клетку, ехать далеко в метро без надобности, вся любая хрень. С этим понятно, что ЦЭ (Закатывания) - развлечения, как и секс. Секс тоже не делать. К.
  
  
  

Александр

Барсуков

Страна

сказок-495

("Письма в никуда"-495)

2018

ПИСЬМО В НИКУДА-4941,5-4944

   5 февраля 2018 года. Сказка про Кондома Хлимена, собирающего тосты на осле. От самых простых: "Да пошли вы все в ж.пу!" до таких экзотических как: "Будем все в ж.пе!" С тостами в Сити-18 особо никогда не клеилось. Потому что тупой и скудоумный народ.
   А после Вторжения инопланетян вообще доктор Бриниум все тосты запретил под страхом кастрации! Только остались самые насущные: "Ну, вздрогнули!" или "Бабушке - 100 лет! Прозит!" Кстати, бабушка никогда до 100 не доживала, так как её то в тюрьме гноили (чувство юмора: посадить старуху 100-летнюю в тюрьму), то насиловали комбайны (чистая герантофилия без всякого чувства юмора), то внуки травили ("Прощай, бабушка! Не обижайся и не держи зла на нас!") за наследство, состоящее из фарфорового яйца и коллекции ложек.
   Короче, нет, нет. Выживаемость в Сити по шкале Инструктора Петрова из Школы Выживаемости была твёрдая "троечка", как и бюст Соломона Кляра (Фляра. Она, она, оно - Фляр!), чья Школа Танцев была по соседству с Петровым.
   Фляр (он же Кляр, она!) была, вообще говоря, девушка. Женщина. Старушка. Вот и не дожила до своего 100-летия и откинула копыта! Склеила ласты.
   И вот щас Кондом Хлимен с тяжёлой неминучей думой, что мир - г.вно, а мы все в нём - актёры, ехал на ослике на похороны Фляр, чтобы обогатиться напоследок блестящими скудоумными тостами.
   Фляр лежала в дубовом гробу. Наследники Винтик и Шпунтик сидели верхом на бабке и пытались плоскогубцами вырвать её золотые фиксы у неё и зо рта.
   Кондом вздохнул и стал поддерживать светскую беседу с остальными родственниками.
   "Говорят, сегодня нонче Солнце сядет, а Луна взойдёт!"
   Нашлись ярые сторонники и противники подобной апокалиптической теории. Они говорили, что если Луна и взойдёт, то только через их трупы. Стронники говорили, что вот и хорошо, а то слишком мало трупов валяется в Сити на дороге.
   Кондом вежливо тихо попросил его извинить и оставил спорящих, чтобы дать всегда нужные и полезные советы Винтику и Шпунтику.
   "Слева заходи! Разворачивайся плавнее, маши резче!"
   Конечно, Шпунтик бы мог сказать: сам попробуй! А то сидишь как Король Англии, а мы тут дерём эти Богом забытые фиксы! Но Шпунтик не мог так сказать, так как, во-первых, воспитывался в интеллигентной семье кровососов, а во-вторых, его рот был занят вырванными фиксами, куда он их и запихивал.
   "Балда!" - сказал Кондом. - "Положи в карман!"
   "Страна советов!"
   Наконец, обстановка накалилась до такой степени, что сама бабка Фляр сказала: "Что вы, блин, как самолёты? Всё крутите задами, как пропеллерами?" Куда один пропеллер - туда как бараны и все!"
   Не скажем, что это было сказано особенно сильно, Кондом ожидал от трупа бабки чего-то в этом роде. Так как радиация, токсины, пестициды, глюкогены, и все превращаются в зомби, которые наливают себе деревянными движениями водку, и начинается самое веселье!
   "Братия!" - сказала бабка, поднимаясь из гроба, а Кондом навострил карандаш, чтобы записать её первый в роли зомби тост. Но то ли бабка была скудоумная, но она сказала: "Среди нас есть предатель и убийца! Это известный вам Кондом Хлиман!"
   Мало того, что она переврала фамилию Кондома (хорошо хоть, что Бамером его не назвала), так она покусилась на Самое Святое: на Лицензию на Убийство, которой Кондом шибко гордился.
   А как тут, вообще, не убивать? Выходишь такой из дома: на крыше сидит серый длинный инопланетянин Рейк! Тот вообще русского языка не понимает, только язык насилия. Стукнешь его по темечку, убил - на том спасибо! Дальше идёшь: зомби!
   "Зомби! Вы туда не ходить - вы сюда ходить! А то снег башка попадёт!"
   Не понимают! Приходится залезать на крышу дома и сбрасывать вниз на них снег. Без Лицензии это делать не рекомендуется, так как сразу полиция-комбайны: "Как вам не стыдно-как вам не стыдно! В самом Греческом городе Сити-18-в Греческом городе!"
   Кондом им так отечески говорит: "Так дайте же мне в этом городе Лицензию на Убийство!"
   И, наконец, дали! После месяца хождений по инстанциям, где: "Поставим лет так через пять печать! А где же подпись?"
   "Вот справка, что я - человек! Что на дворе XXII век! Что я по-узбекски говорю и целый месяц не пю! Я не пю! Я не пю! От водки рождается миллиард узбеков-уродцев и миллион уродок-белож.пых европеоидных бабцов, которых эти узбеки всеми силами клеют! Я не пю! Я не пю!"
   Но кто его слушал? Все всё равно считали, что рождение уродов - так и надо, а Кондом - прожжённый алкаш, мол, "Топай до хаты! Не боись, алкаш, не сорвёшь!"
   А чего он может сорвать? Только что Лицензию, как Ева сорвала Запретное Яблоко и скуксилась, то есть, окончательно развратилась. Она-то думала, что мужики нужны только для того, чтобы работать в поле сеятелями, а оказалось, что они ещё могут трогать её за низ, как до этого только она сама делала.
   Оказывается, мужики - презанятнейшие животные и могут многое. Например, кричать: "Эй, сей веселей! Вправо сей! Влево сей!" А сами в это время шаловливыми ручками и ножками трогают её, Еву, за низ!
   Это, конечно, Еве не понравилось! Да это бы и Быку не понравилось. Как говорится: "Это Юпитерово, а это - Быка!"
   Это бы и младенцу розовому, гладкость чьей попки навсегда останется образцом для подражания разных Ев и мужиков, не приглянулось. Он бы воспринял это как попытку надругаться над нежности чистейшим образцом своей попкой! Да, как говорится, оставьте вы его в покое с его задницей! Мало ли на свете фриков!
   Но в том-то и дело, что младенец - фрик только в относительном смысле. Всё относительно! Фричество тоже. Младенец - не фрик, а я - не пю! Я не пю!
   Итак, Кондом тогда в незапамятные времена сорвал Лицензию с задницы младенца, который висел на Рейском дереве голым задом к Западу, и спрашивает его, младенца: "Ну как, братан? Терпимо?"
   А тот ему: "Ты бы снял меня, молодец! Что я, извращенец, тут висеть?"
   "Но как я могу? Тебя же вешали люди поумнее и постарше меня! Не зря же!" - сказал Кондом.
   "А если зря?"
   "Не может быть зря! Наверное, ты что-то такое совершил!"
   "Как что-то может совершить младенец?! Ты, паря, меня не зли!" - разозлился младенец, и Кондом понял, чем нагрешил этот юный отрок: он впал в Гнев! Нарушил Заповедь! Как говорится: в гнев впадают или кастраты, или дегенераты! Или язвенники, или трезвенники!
   Так что Кондом стал осторожно отходить прочь от этого злобного млаленца: "Ты тогой! Только спокойно!"
   "Чего спокойно?!" - орал малыш. - "В гробу я видел тебя и всех твоих братьев и сестёр! А также мамок, папок и тётек Джамбо!"
   "Чего?" - спросил Кондом. - "Ты сказал: Джамбо? Ты её знал?"
   "Ну, как тебе сказать.., " - успокоился малыш. - "Я знал её только с голосистой стороны! Она давала мне сосать из голой сиськи! Я, конечно, понимаю, что подобным хвастаться не приходится, и девки бывают или голосистые, или... горластые? Нет, не помню, хоть меня режь! Остановимся на голосистых. Джамбо была такая, как бы тебе поточнее сказать? Такая харизматичная! Такая общительная! Спортивная! Красивая! Зажигательная! Но при этом, конечно, конечно, болела гонореей! Кто из нас этим не грешит?" - и младенец затренькал на райских гуслях-арфе: "Ползёт по траве муравей! Не видит грядущей беды! Но тут из ближайших кустов как выскочит резвый..."
   "Постой-постой!" - сказал малышу Кондом. - "Пусть потом выскочит! Сначала Джамбо! Сосредоточься!"
   "Ну, хорошая была тётка, только ссалась и глухая! Храпела шибко! Расскажу больше, если позолотишь ручку!"
   Кондом принялся золотить ему ручку. Он особенно никогда не интересовался своей тёткой Джамбо, но малыш пробудил в нём воспоминания на уровне подсознания. Как такая мистика! Какая-то тумбочка! И край ковра! И полёт! И острая боль в затылке! Теперь-то ясно, что это его тётя Джамбо в детстве уронила головой об ковёр! Об пол! Это было прекрасно! Всё, что связано с детством, прекрасно!
   Кондом потрогал макушку: на ней до сих пор была нарисована свастика тётей Джамбо, не смывалась.
   Малыш недовольно пересчитал медяки: "За лоха меня держишь? Где ещё 10?"
   "А ещё 10 будут, когда расскажешь, как тётя роняет младенцев об пол!"
   "О! Со мной она это проделывала не раз!" - сказал малыш.
   ("Заметно!" - хотел сказать Кондом, но это бы было нетактично.)
   "Они у неё вообще летели как шрапнель! Я говорю: младенцы! Помнится, какой-то дурак поручил Джамбо присматривать за коляской, так она эту коляску уронила, а дитё покатилось по землице!"
   "Так-так! Поподробнее, пожалуйста!" - перед взором Кондома предстала земля, травка-муравка, всё какое-то катящееся и щекочущее! Как будто он катится по траве.
   "Ну потом, что потом? Из того ребёнка вырос какой-то дибил! То ли Борец со Злом, то ли Джек-Потрошитель! Хотя, я зрю, тебе это рассказывать не тактично!" - рассказал младенец.
   Кондом схватил его "за грудки": "Колись, сука! Говори всё, что знаешь! Ты начинаешь меня раздражать!"
   "Вы помяли мой спецподгузник!" - мягко, но настойчиво младенец высвободился из цепких лап Кондома и поправил подгузник. - "Я, Саймон, рассказываю! Саймон меня, кстати, зовут! Итак, представь: лето 1984-ого года! Малаховка! Кама! Тебя, Кондома Хлимана-младшего папашка Хлиман-старший гоняет как хлиманову козу!"
   "Хлимен! По русску грамматику правильно будет Хлимен!"
   "Да кого это, вообще, е.ёт? Ну Хлимен-Хлиман - один чёрт! Я что говорю: нам, младенцам, фиолетово, ху есть кто! Нам важнее разные бабочки, драгонфляйи, жучки, травка, солнышко! Нам подавай даже не пуховую сисочку (хотя и её не мешало бы), а мирной небо надо головой!"
   "Подумаешь! Я тоже могу обходиться без пуховой сисочки подряд 45 лет!" - сказал Кондом.
   "Сейчас речь не о тебе, болван, а о величии природы! Природа была прекрасна! Это тебе не серое небо и сугробы Нового Измайлова! Это лето Малаховки! Цветёт малина! Ползёт Майский Жук! Он ползёт-не знает ничего о том, что его поймает сельский агроном! В баночку посадит - лапки оторвёт, голову отрежет - и жучок сдохнет, как собака! Нет, не перебивай меня: это не Колорадский Жук! Колорадский Жук бывает в Колорадо! А тут - Рассея! Щедрая душа! Вот, где раздолье и для сердца еврейского отрада! Я же говорю: я - Саймон, еврей.
   И вот мы видим, как по тропинке между зарослями картофеля и лопуха на полной скорости выезжает тётя Джамбо, везущая коляску с младенцем! Я - как Шумахер! Идите все на х.р! Я на каталке! Я выезжаю! Я сокращаю в стране население!
   Я бы не сказал, что Цель у Джамбо такая, может, у неё вообще Цели как таковой нет. Это у разных Косых Цель найти в проруби в Малаховке Шлем Македонского за 437 граммов чистого золота! Скажу тебе по секрету: Шлема того в проруби нету! Даже самой проруби нету, так как лето! Ни хрена-то они не найдут!
   А Джамбо уже нашла! Она же была женщина, у которой не было детей! Всё были женщины, у которых дети были, а у неё не было! И она представляла из себя такую тёмную озабоченную массу! Озабоченную, как бы завести ребёнка? А ребёнок не заводится! И ни искусственные осеменители не помогают, ни Банк Спермы! Нет, и всё!
   А тут! Ей доверили ребёнка! Живого! Чилдрена! Ви аре чилдрен! Ви аре чилдрен оф де ворлд!
   Ну и она, конечно, разогнала этого ребёнка до субсветовой скорости и опрокинула в крапиву!"
   "Да! Спасибо ей за это! Иначе бы мне никогда не стать Борцом со Злом!" - сказал Кондом. - "На тебе твои 10! Прощай, болтливый малыш! Ты заставил меня вспомнить самые сладостные моменты детства! Не держи зла на меня!"
   И Кондом скинул голозадого малыша с Райского дерева, так как справедливо считал, что падения помогают воспитать дух ребёнка! Тот кто не падал, тот не может и подняться. Малыш с матюками свалился в крапиву и грозился Кондому кулачками!
   Но главное: Лицензия была у Кондома в кармане! Теперь он мог спокойно убивать, и ничего ему за это не будет. Если, конечно, вы сможете не разозлить товарища Бриниума. Если сможете, то старичок Бриниум с Олимпа ка-ак вас поджарит молнией по заднице! Надерёт вашу маленькую серую задницу!
   Так что действовать надо осмотрительно! Кондом притаился за сараем, куда в начале мая ударяет молния.
   Вот идёт какая-то бейба! Что мы должны делать? Мы должны такие: "Хэлло, бейб! Пошалим?"
   А она такая должна: "Пошёл в ж.пу!"
   Но, вообще говоря, бейба не является нашей Целью. Наша Цель - коммунизм! А наша сила - в плавках! А курящая женщина кончает раком!
   Итак, вот наша Цель: зомби Михеевна! Её ещё называют Убийца Миров.
   "Хай, Михеевна! Пошалим?"
   "Пошалим, касатик, коль не шутишь!" - Михеевна шуток не понимает.
   "Да нет! Ты не поняла! Я тебя пока ещё вежливо спрашиваю: сколько ты Миров угробила?"
   "Ну, над этим вопросом бьются люди поумнее меня! 100! Может, 1000! Может, миллион!" - говорит.
   "Вот и отлично! Так что за убийство наших товарищев, подлая сука, в распыл пойдёшь!" - говорю я. - "На! Читай!" И сунул ей Лицензию на Убийство.
   "Неграмотная я, милок!" - говорит. Ну и всё испортила! Долой негра-мотность! Негра! К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4944-4946,5

   6 февраля 2018 года. (Сказка про Кратово.) Эх ты, степь, да степь! Степь широкая! Раздольная! Если бы, конечно, не эти торчащие на горизонте унылые покосившиеся домики зелёные! Но я вам так ещё раз скажу: они вовсе не унылые! Они весёлые и исполняют гуманитарную акцию: не дают кратовцам гадить абы где.
   Кстати, пионер Витя Морковкин не соблюдал этого правила и мочился около крыльца. Правильно дачу этого извращенца Вити раздавил в своё время Жучок! Плавунец. Жучок нам был друг, но истина дороже. В чём истина - видать по нашим ж.пам! Если друг оказался вдруг - то это и есть пресловутый жирный Плавунец! Тоже мне друг! Это наш кратовский гвинейский Брут!
   Как, вообще, у него ж.па поднялась давить дачу невинного пионера? Ну, обо.сал всё крыльцо, но это же не повод! Чтобы потом этого крыльца вообще не оказалось. А так обо.саное, зато существует!
   Не руины какие-то, где древний археолог доктор Джуксон (мы бы написали: Диксон, но "дик" - это "член" по-английски) ищет артефакты. Витя тоже попытался найти на этих руинах артефакты, но нашёл только гнутую ложку и ночной горшок Кхуман.
   Горшку Витя, конечно, порадовался, так как он, горшок, был порталом в иное измерение, "амфора со звёзд"! Глупая плохая злобная задница, сидящая на нём, приумножит зло, а добрая - наоборот. Сейчас на Кхумане сидел Кот Мурзык, у которого (Витя подозревал) была не очень добрая.
   Поэтому Витя злорадно вырвал горшок из-под Мурзыка и сказал: "Да! Я сделал это и спас в очередной раз Человечество от Звёздного Зла!"
   "Ничего ты не спас!" - сказал зло Мурзык. - "Только испортил мне пиджак!" Какой же это персонаж так говорит? Тут надо покопаться в мозгу. А! Вспомнил! "Ничего вы не спасли! А только испортили хороший парик!" Каждый сходит с ума по-своему.
   Парика у Мурзыка, конечно, нет, но есть желание порезвиться и подр.читься! Нет, желание подр.читься, как и реалистическое изображение волосяного покрова ИСЧЕЗАЕТ! Исчезает, я сказал! А теперь - Мурзатый!! Я сказал - Мурзатый!! Мурз должен сидеть в тюрьме времени, его туда постоянно и сажают, но он всё время сбегает.
   Итак, Кхуман! Куда бы нам щас, нахрен, отправиться? Можно выбрать любой Часовой Пояс, любую хрень: скажем, Гренландию! Это там Чеки Джан держится за голову: "GREENland" - вроде, "ЗЕЛЁНАЯ страна", а намело снега. А Антарктида - солнечное прекрасное место.
   Во! Точно! К пингвинам! В последний раз они умирали от обморожения, и чей-то отважный папик их спасал. Да там, собственно, и сгинул.
   "Я их спасу!" - подумал Витя. - "Хотя... бабца у них маловато! Если уж кого-то и спасать, то бабец! Они такие голые купаются и орут: "Ваня! Ваня! Иди скорее к нам!" Так надо этого Ваню растолкать, пробраться поближе к бабцу и спасти его от этого Вани! Или от фрицев? Или от них, один Иблис! Нет, от Вани-то, конечно, спасать приятней: он более мягкий и орать умеет дюже громко. Да и не злобный. Если же спасать от фашистов, то, чтоб зверюги не орали, им надо рот заткнуть носками. Они же дибилы: чуть что - из своих пукалок: пук-пук! И нет ни Вани, ни бабца, вообще никого нет! Потому что дибилы. И Рулер их дибил.
   В Антарктиде пингвины не купаются, и фашистов нет. Но и бабца нет. Отправлюсь-ка я в Сен-Тропе! На пляж! Там собраны все человеческие расы, и полно полуголого бабца!
   Я такой стану крутить руки за спиной какой-нибудь блондинке! Мол, попалась, инопланетная тварь! А она как заорёт, у меня аж пенис задымится от возбуждения! Эта тварь убивает ультразвуком!
   Но я, конечно, рот-то ей флягой с машинным маслом-то и заткну!
   Придёт ейный бойфренд, такой же дибил, как и она, и как евонный папашка! Там же собраны не только все расы, но и все дибилы.
   "Эльзалебн!" - скажет этот дибил рода человечского. - "Что с вами? Что с вами?!"
   "Да вот!" - скажу я. - "Машинное масло отшпилилось! Закупорилось! Опять!"
   И пока этот дибил станет раскупоривать флягу, я тихонько спрошу бабца: "Хэй, бейб! Чего выбрала в бойфренды такого дурака?"
   Она не поймёт и снова заорёт ультразвуком!
   "Пожалуйста, дедушка! Пейте на здоровье!" - скажет дибил, протягивая флягу.
   "Сп-пасибо!" Но чего-то пить-то мне это дерьмо и не захочется. Вы это не пьёте, и мы пить не будем.
   Я пойду играть в мячик с полуголыми девками на волейбольную площадку. Так сказать: от нашего мячика - вашему мячику. Они, конечно, все тоже инопланетянки и глушат масло. Надо их, конечно, пропальпировать. Но я мню, придут (не могут не прийти) их придурочные парни больцастые, я этим громилам мышноштанговым врежу по шарам больцастым, и меня посадят в тюрьму Сен-Тропе!
   Нет! Пальпировать не буду. Буду просто играть в мячик одной рукой. Двумя не умею.
   Они как заорут: "Молодец! Так и играй! Мазила! Промазал!" Совершенно невозможно играть!
   Я скажу: "Я тебе щас морду-то ногтями расцарапаю!"
   А она скажет: "Как страшно!" Ни стыда, ни совести, даже страх потеряла в натуре!
   Я имею в виду мадам Берже. Что имею, то и введу! Берже пылесосит пляж Сен-Тропе, когда из воды вылазят молодчики с автоматами, толпа автоматчиков!
   И все такие сразу: "О! Май Гот! Гот сейф нас! Нау!" Что переводится примерно так: "Почём рыбка?" Хау мач из тэ фиш?
   А какая, нахрен, рыбка, если нас щас всех, конечно, убьют! Не всех, конечно. Выживут не все. И я такой отважный русский парень в майке с литерой "С" ("Спартак") спасаю всех! Я выплёвываю пломбу с цианидом в океан! И все автоматчики вместе со всей фишью всплывают брюхами кверху!
   "Надо сказать дирекции, чтобы заменили воду в океане!" - говорю я Берже.
   А она стоит, хлебало отвесив, как будто впервые в жизни увидала Пупсика в роддоме. Я закрываю её хлебало рукой и говорю: "Хэй, бейби! Не пора ли нам уединиться и посмотреть коллекцию марок?"
   "А если не понравится?"
   "Ничего страшного: оденешься и уйдёшь!"
   Что поделать, если в этом Сен-Тропе полагается всем (и девушкам, и бабушкам) говорить "Хэй, бейби!" Иного обращения они не понимают. Ну, марки-марки... Я и сам не в восторге от своих кляссеров и коллекции, но раздеть бейбу позволяют. Там: "Первый монгольский космонавт Юрын Хахарын, Монгол-шуудан!" Или: "Носорог, пускающий сопли в болото." Или пёрл коллекции: "Жучок-Плавунец, разрушающий дачи!" Да мало ли. Если не понравятся, то можно включить допотопный рок-н-ролл: "Ши лофт ю, еее! Кант бай ми лов!" От подобного все бейбы прямо тащатся, так как именно с тех-то пор их и стали называть бейбами.
   До этого как было? "Эй, девка!" "Мадам!" (Вообще-то, мадмуазель!). А теперь просто бейба! Бебе Рекса! Но, мнится мне, никакую бейбу мне не "склеить", и придётся общаться только с метрдотелем по поводу того, что палец затрял в кране. От такого все бейбы моментально разбегутся: "Ледис! Геен обо туа!" "Леди! Подождите в клозете! Это единственные слова по-шведски, которые я знаю!"
   Итак, ладно. Вся свистопляска с ледями кончится, и на следующее же утро я выйду просто пройтись по пляжу. Волкинг он тэ соншайн! Энд алл филл файн! Ну конечно, ущипну Берже за задницу.
   Она скажет: "Месье Барсук! Почему вы не садитесь писать свой самый важный роман в жизни?"
   "Да потому что я ещё не написал ни грёбанного слова в вашем Сен-Тропе! Я не практикующий писатель! И вообще, я всё больше обабливаюсь и чувствую себя Хэнком Муди!" - говорю.
   "А вот я, - говорит Берже, - когда читаю вашу писанину, оказываюсь если не в Мексике, то в клозете однозначно!"
   "Ну правильно! Это же для вас: геен обо туа! Подожди в клозете! Вы же из Швеции? На жительницу из Шаньдуня вы похож!" - говорю.
   "Да я дальше Магадана никуда в жизни не выезжала! Кстати, будете в Магадане..," - говорит.
   "Ну и что? Что буду в Магадане?" - спрашиваю тупо, но тут она показывает на океан: "Это же яхта Филиппа Ди Кастро! Его же срочно надо спасать!"
   "От кого?"
   "Да тут один недоумок недавно харкнул в океан пломбу с цианидом! А Ди Кастро большой любитель дайвинга!" - говорит в волнении Берже.
   "Царствие ему Небесное!" - тихо говорю я.
   "Чего?"
   "Я говорю: побольше ему насобирать ракушек и бусов! Туземцы любят бусы! Вот вы, мадам, любите бусов?" - и я деликатно увожу Берже подальше от океана и Ди Кастро.
   Я веду её в раскошное кафе "Элефант" и заказываю морепродукты.
   Она говорит: "О! Мальчики! Мачо! Давай, "снимем" парочку!"
   Я говорю мягко: "Потом! Тебе что, не нравятся морепродукты?" А сам я при этом точно знаю, где тут в Сен-Тропе сейф! В детском саду номер 83! Если, конечно, вы сможете ночью разгрузить батареи и не разбудить товарища Трошкина!
   "Я тебе так скажу!" - пьяно говорит Берже. Она уже напилась сакэ и перешла в одностороннем порядке "на ты". - "Я тебе так скажу! У нынешних мачо два ужика в штанах! А у наших было три!"
   Я затыкаю ей рот: "Потише ты! Не ори!"
   "Да чего "не ори"?! Вот я щас оттопырю им штаны, а ты пересчитай! Эти чёртовы куклы в механике и домоводстве ничего не понимают, а ещё носят штаны, куклы!" - орёт пьяная Берже. Видимо, сейф придётся брать без неё.
   Я извиняюсь перед мужиками и тащу Берже в номера.
   "Оказалось, что шутите вы с вулканом страстей! Помоги мне! Помоги мне! Жёлтоглазую ночь прогони!" - орёт.
   Ну а как ей поможешь? Мы-то знаем, как, но нет у меня настроения, нет трахать это бесчувственное тело с шариками пудры за ушами. Так что я засовываю ей в рот таблетку аскорбиновой кислоты и молю Бога, чтоб скорее пронесло! Не несёт!
   Мало того, я иду с Берже на руках в ванную, совмещённую с санузлом, и обнаруживаю в ванной там трупешник! Но я не какой-то там Жордан в Марселе, который предварительно надавал по репе всем трупам! Я его и пальцем не тронул!
   Наверное, это сантехник! Увидел повесившуюся мышь в холодильнике и тоже скончался от голода!
   "Берже!" - говорю я. - "На его месте должен был быть я!"
   "Напьёшься - будешь!" - говорит.
   И тут я вижу, что труп медленно встаёт и с песней: "Милая моя, где ты? Милая моя, где ты!" идёт искать чекушку! Потом падает где-то в кустах.
   "Видал?" - спрашивает Берже. - Вот оно: мурло капитализма! Вместо того, чтобы угостить присутствующих здесь дам - всё себе! "Милая моя!" Тьфу!" Она сплюнула.
   "Ну не знаю! Может, это был хороший сантехник! Плохой бы сказал: "Пока электрика не в порядке - чинить не буду!" А электрик: "Без сантехника не починю проводку!" А этот ничего плохого не сказал. Может даже, даже починил!" - я посмотрю в "очко": там будет заткнуто всё льдышкой.
   "Как в своё время в Ленинграде!" - скажу я.
   Но Берже уже не захочет узнать про Ленинград, она бухнется одетая на кровать и захрапит. Наутро проснётся прикленная к кожаному дивану.
   Я сяду писать про Мексику. На машинке. Мол, Боб Суньвклер, китайский суперагент, высадился на побережье Сайгона с миссией уничтожить весь Вьетконг и прилегающую к нему Японию ядерной бомбой! И вдруг такой чувствует Запах Джунглей! Запах Страха! И точно: стоит вертолёт, а из его окошка лыбится весёлый скелет в тёмных очках!
   "Фу! А я уж думал, что-то серьёзное! Например, майор Карпштоф!" - думает Боб.
   А это и есть майор Карпштоф! Даже в подобном разложившемся виде он продолжает любить Суньвклера гомосексуальной любовью!
   И такая Мистика! Они оказываются на предприятии, тестирующим японские автомобили! И Карпштоф не пристегнулся! "Вероятность повреждения непристёгнутого манекена - 90%! Замените испытательный манекен!" - говорит пищащий женский голосок!
   Карпштоф погиб! Вот и всё! И нету Била! Жадность Била погубила! Не любили Била ни соседи, ни друзья!
   И сильный мужчина Боб плачет женскими слабыми слезами, так как что он теперь расскажет внучкам Карпштофа? Что ваш папахен, лысый человек из Техасса, майор Карпштоф, лидер всех албанцев, путешествующих через "Звёздные Врата" в Сен-Тропе, подох, как собака, в какой-то Богом забытой "Тойоте"? Конечно, нет! Тут надо извратиться и наврать, что лётчик-налётчик Карпштоф погиб, спасая пингвинов от обмерзания!
   Я кончу писать, и непрошенная слезинка выльется из глаза. Берже будет дрыхнуть на диване, уже немного прикленная.
   "Какого чёрта я, вообще, делаю в этом Сен-Тропе? - подумаю я. - "В Кратово в миллион раз лучше!" Нет, не полечу в Сен-Тропе! Останусь тут. Пойду - вон! в клуб!"
   С этими думами Витя Морковкин купил попкорна и стал жрать его, смотря зарубежный муви про Францию, Боба Синклера и мадам Берже. Снято было абы как, постоянные ляпы кинооператора, но хороший муви. Наши так не могут. Только "Ирония Судьбы" или "Здавствуйте, я ваше папо!"
   Наконец, Витя вышел из клуба и пошёл к даче. Теперь это была не 24-ая, а 7ая. Свет фонарей отражался в стоячей воде пруда, было таинственно и жутковато. Но Витя прогнал подобные мысли и включил конфорку. А потом и магнитофон: "Бони М", "10000 световых лет". Магнитофоны тогда были. И радиолы. Щас нет. Щас флэшки. Где же она у меня? А! Вот она! К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4946,5-4949

   8 февраля 2018 года. Сказка про Кратово. Наверное, я скучаю по Кратово, но эта тоска выражается в том, что мне хочется влезть Женечке под юбку. Так что тоска это - дерьмо, и влезать никуда не надо. А Женечка - сволочь каких мало.
   Мало того, что носит юбку, так ещё и зовёт нежно просяще: "Ива-анушка! Братец Ива-анушка!"
   А Ванька у неё известный олигофреник и кричит своё: "Же-нечка! Жене-чка!" Как однажды в ЦПЗ (Центре Психического Здоровья) кричал за окнами один вероман: "Ве-ра! Ве-ра!" Полный олигофреник и кретиник.
   Но мы, конечно, подобной ерунды кричать не будем, так как, во-первых, никакой Веры нету, а во-вторых, нам запрещено вообще говорить. Сидишь тихо и сиди.
   Итак, "Ива-анушка! Я связала для тебя новые носки!" Это как парень ищет как носок вторую пару, но ему попадаются только с большой дырой. Носки! Ну или женщины!
   Я бы сказал: бабец! Он, она, оно! Бабец Кугель, он, оно. Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Есть полпачки сигарет, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день. Женечка связала носки, а у Кугель большая дырка. Я бы больше сказал: "Чёрная Дыра! В которую всех засасывает, и время останавливается." Сказал бы, если бы было можно. Нельзя.
   Итак, Кугель такая подходит к Женечке: "Чего ты орёшь? Тут же люди спят!"
   "А ты, вообще, кто такая? Кугель? Мы Кугелей не боимся! Мы, если хочешь знать, кугелевскую сволочь всегда били и бить будем! На! Понюхай, чем пахнет?" - и суёт ей в нос носки.
   "Пахнет носками! Нет, не могилой. Хотя... если закопать покойника в грязных носках? Да нет, нет, ерунда. Он же разложится! Разложится, понимаешь?! Разложится!!" - и Кугель стала трясти Женечку за плечи.
   "Ты помяла мой спецкомбинезон! И чуть не стёрла боевую раскраску!" - сказала Женечка.
   Эта фраза, вообще двусмысленная или многомысленная. Я сам лично после того, как её написал, кончил по видео транссексуалки. Кончил - значит удачно полюбил, что ещё? Итак, мы ЭТО сделали, теперь пишем дальше, не допуская больше подобных фраз.
   Прискакал козлик Иванушка. Он был, вообще говоря, козёл. От темени до пят. Пяты у него были. Козёл и в Африке не гиппопопотам, а козёл. Ну, козлы разные бывают: бывают полезные, которых можно подоить, и у которых ценный мех и 4 кило мяса. А есть так... Просто козлы: как от козла молока. Это был ценный козёл.
   Он сказал: "Хай, бейбы!"
   "Чего тебе, козёл, надо? Ты чего, козёл, такой нервный?" - спросила его Кугель. И Женечка не признала в нём своего Иванушку: у Ивана-то было какое-никакое вымя, он доился, а этот... Дибильное знамя умрямства!
   "Бейбы! У меня для вас очень выгодное предложение! Акция! Козлы по цене оленей! Кто возьмёт два, по рогам бесплатно!"
   "Козёл! Ты сам-то понял, чего сказал? Чего два? Топай отсюда до хаты, алкаш!" - сказала Женечка.
   "Вы, наверное, меня не правильно поняли! Вы безумно красивы в смысле! В прямом!" - сказал козёл.
   Дамы были смущены: козёл был мастер коплиманта.
   "А теперь купите 12-томную энциклопедию! Кто возьмёт два тома, по рогам - бесплатно!"
   Дамы стали совать свои жалкие рубли.
   "Гробы только за валюту!" - сказал козёл.
   "Давай его съедим!" - сказала Женечка Кугель.
   "Давай!"
   "Но-но!" - сказал козёл. - Я занесён в "Ценную Книгу Природы"! Нельзя вот так запросто сожрать ценного козла и не отравиться!"
   "Это мы щас посмотрим!" - Женечка стала чиркать вилки друг об друга, а Кугель зашла с тыла. На тыльной стороне у козла был хвостик, чтобы козлик не оканчивался внезапно. Хвостик как у Ослика Иа.
   "Мне кажется, что ты, батенька, самозванец! Ты не достоин носить гордое имя "козёл"! Во-первых, потому что не крепишь его делами своими, а во-вторых, потому что ты осёл!" - сказала Женечка.
   Кугель тоже потеребила его многозначительный хвост и поддакнула.
   "Да что вы обе понимаете?" - сказал козёл. - "Я - козёл! Я был уже козлом, когда вы все были ещё микроскопическими! Я штурмовал Альпы вместе с Суворовым по Чёртовому мосту!"
   "Как интересно!" - сказала Женечка. На самом деле ей было пофиг.
   "Я расскажу! И хоть вы издеваетесь, и вам ни хрена не интересно, я расскажу! Година тогда была лютая! Всех ваших так называемых ослов сожрали на завтраки! А нас, козлов, нет! Так как наше мясо дюже приставучее, почти так же приставучее, как дерьмо женщины, если её трахать не туда. Как говорится: "А потом полилось у меня в три ручья! Вот такая, робята, фигня!" Полилось у него! Потому что, гад, извращенец!
   У Суворова никогда ничего в три ручья не лилось! Он, может, вообще ни одной женщины не знал, оттого и побеждал постоянно, так как мыслил здраво, и никто ему мозг не е.ал! Он как говорил? "Тяжело в учении! Легко в плену!" Нет, в бою! Тяжело на бабе - легко без бабы! Баба с возу - кобыле легче! Кто бабы не знал, тот здоровеньким помрёт!
   Короче, не любил он бабец. Да и мужчин не любил. Не из Западного Берлина, никаких. Детей тоже не любил. Любил одних своих аквариумных рыбок и собирать коллекцию ложек.
   Конечно, другой на его бы месте: "О, бейби! Пошли, я покажу тебе свою коллекцию ложек и дам покормить рыбок! А не понравится - оденешься и..."
   Но он был совершенно другой. Он держал всё в секрете от бейбов, бейбов он не любил, я же сказал. Рыбки у него поэтому были упругие и жирненькие, так как бейбы не могли их отравить. Ведь бейбы как дураки: заставь дурака Богу молиться, он и... Покажи бейбам, где корм для рыбок, так они за 3 цента вас самих превратят в корм для рыбок! Не совай им в рот пальца! А то кулак они откусят!
   Это тоже Суворов прекрасно понимал. Так что кормил рыбок на убой, как поросят. Ослов мы уже съели, как я говорил, теперь будем рыбу.
   Рыбу Нава ест. Нава - это Главнокомандующая Суворова генерал Смирнов. На самом -то деле это женщина! Нава! Но такая мужланистая, что никто не догадался до тех пор, пока он не отбросил копыта! Тут все такие: "Вах! Вах! Вай-вай! Такой красивый девушк, а генерал!"
   Суворов знал, что она девушк. Но её, понятно, не любил. Кормил своей рыбой: "Я из тебя дурь-то девичью выбью!" Хов матч из тэ фиш? Почём рыбка?
   Нава давилась, но жрала рыбку, так как тоже ненавидела своё женское тело, так как была "не в своём теле"! В чужом теле.
   О её тайне, кроме Суворова, знал только один человек! Нет, не я. Я вообще козёл. Знал про это Наполегном! И он был тайно влюблён в Наву, потому что традиционный французский бабец ему осточертел. Он возжелал запретного транссексуального бабца!
   Но как, вообще, Нава ему даст, если она и мочится-то стоя? Никак. И это стало фишкой "Икс" Наполегнома, его бзиком. Сидит он на унитазе (как французский орёл на вершине Кавказа), а сам думает: "А Нава-то мочится стоя!" А он не может! Так как, конечно, не снайпер какой-нибудь.
   А Нава в это время бинтует свою грудь, чтобы не выпирала, и подкладывает в трусы фаллоимитатор. Может даже, даже картофелину!
   Это заблуждение, что в то дикое время всю секс-продукцию штамповали только братья Демидовы в Сибири. Мол, и презервативы у них были чугунные, и фаллоимитаторы на себя не были похожи. Нет! Русский народ всегда был на выдумку шустёр. Чем, вообще, можно заменить пенис? Ну подумайте. Ничем. Не правильно. Можно, скажем, бананом. Или кактусом. Мало ли чем.
   Кактусом прикольно. Вон стоит - старый дезертир! На окне! Надо будет его премировать. Или это старуха? Это же кактус!!
   Итак, засунула Нава в трусы бульбу и погладила окладистую бороду (Пётр Первый с топором ещё до неё не добрался рубить бороду боярыне.). Денёк выдавался занятный. Все эти настоящие мужчинки-французишки скопились у Чёртового моста и ждут. Ждут как ждут бабу на дороге или девушку по жизни. "Я так долго ждал тебя!" Тайред вейтинг фор ю! Мол, заколебался ждать тебя! Задолбался.
   И Суворов целует Наву в щетинистые щёчки: в правую, в левую и снова в правую-левую: "Не держи зла на меня, Нава, и отправляйся штурмовать мост! Одна ты у нас в армии женщина, так что тебя меньше всего жалко!"
   "Дай хоть мне козла в подмогу!" - говорит Нава.
   "Козла? Это который "бе-бе"? Нет, это овца. Козёл: "Бее! Мее!" Или это тоже овца? Короче, бери! И не поминай меня лихом, старая боевая подруга!"
   И вот эта самая Нава едет в тыл врага на мне собирать тосты и горские предания.
   И вот едем мы, едем, как блокпост французов! И они такие: "Ирре паппире, битте! Бонжур, тужур, абажур!"
   Нава, конечно, расстерялась и полезла в трусы за самым своим дорогим: за картошиной, чтобы достойно умереть (Прощай, Родина! Умираю, но не сдаюсь!), но я её подбодрил: "Это всего лишь блокпост!"
   А сам поправил у себя на груди красный лифчик, так как у нас свободная страна, и каждый извращается как хочет. Если у Навы картошина, то чем я хуже? Может, я тоже не в своём теле? А неизвестно, в чьём!
   И Нава так спокойно говорит: "Крестьянин мы! Жуков! Извозом занимаемся!"
   Я её так легонько пинаю под задницу: "Какой Жуков в Альпах?"
   А она пинает в ответ: "Жуков, мол, и в Альпах Жуков! Читал народный альпийский эпос "Жуковала"?"
   "Не читал!" - пинаю я её. - "Не существует такого!"
   Между тем партайгеноссе французский листает Закладную на дом Жукова, которая у него и есть документ вместо паспорта: "Простите, товарищ Жюков, но у вас вся Закладная в яйцах!"
   "Не может быть!" - говорит Нава. - "Хотя... мой сожитель Виктор..."
   "Сожитель!" - перхаю втихомолку от смеха я. - "У тебя сожитель по фамилии Непопадайло! Или вообще, Шольц! Шольц! Тоже, наверное, не в своём теле и тёлка!"
   "Мой сожитель Виктор сказал мне!" - важно сказала Нава. - "Или я, или эти яйца! Я выбрала яйца! Поэтому они везде в Закладной!"
   "А нет ли у Вас какого-нибудь другого удостоверения личности?"
   "Есть! "Пенсионное удостоверение", что я - полный идиот и "Устав Пионерской Организации имени Тельмана", что я - пионер!" - говорит Нава.
   "О! Так вы - пионер? Всем ребятам пример? К сожалению, этих-то (как и партизан) мы особенно ненавидим и расстреливаем!" - говорит француз.
   И тут вмешался я: "Знаете, ещё он - Бетховен! Там: там-та-да-дам! Так что прощайте, и не держите зла на нас!"
   И я как деранул вместе с Навой прочь по Чёртовому мосту! Только меня и видели.
   "Что, что это было?" - спросили этого француза прочие французские мужики.
   "Бетховен!"
   "А! Оно и понятно, мужики! 75 лет ехал этот Бетховен в наши Альпы, занятой человек, оно и понятно!" - и мужики разошлись по своим ДОТам и ДЗОТам.
   Так. Чёртов мост мы преодолели. Но что дальше? Дальше надо было провести антивоенную пропаганду среди жителей Альп. Если они, конечно, захотят сами добровольно записаться в партизаны, то составить из них партизанские соединения. Никого насильно, сволочей, сгонять прикладами и заставлять ставить крестик (сволочи альпийские неграмотны) (у них даже родильных книг нет, родился третьего года, второго года. Расписываться не умеет) не будем. Они добровольно должны содействовать Генералиссимусу Суворову и пускать поезда под откос.
   Но чего-то никакого мирного населения я пока вообще не видел. Вижу только девочку-упырёнка с длинными зубами.
   Подъехали мы с Навой к ней: "Девочка, а, девочка! Какие у тебя красивые ножки! Не хочешь записаться в партизаны?"
   Она оживилась: "Это что, что-то вроде тайной организации? А дискотеки там будут? А красивые парни?"
   "Вот видишь меня?" - спросила Нава. - "Красивее уже не будет."
   "Ладно, записывайте!" - говорит девочка.
   "Хорошо, тогда завтра приходи с личными вещами (зубную щётку не забудь и матрас) на КПП!" - говорит Нава.
   "Приду!" Обманула, наверное.
   Но мы ещё не были знакомы с повадками местного населения.
   "Зубную щётку-зубную щётку!" - бормотал себе под нос я. - "Ты видела её длинные зубы и огромную пасть? Наверняка, щётку забудет!"
   "Я ей свою дам!" - сказала Нава. - "Главное: счёт открыт! Один партизан есть! Пусть после этого на моей могиле напишут, что "Ей никто не дал!" то есть, "Невер скоре!", что значит, что "Её счёт так и не открыт!" Открыт! Вот, смотри: девочка расписалась: "Полиграфа Полиграфовна Шарикова!" Классная всё-таки эта Полиграфа!"
   Помолчали.
   Наконец, показался хвороста везущего воз. Его вёз мужичок-с-ноготок.
   "Мужик!!" - заорала на него сверху Нава. - "В партизаны запишешься?"
   "Не надо так орать!" - сказал мужичок. - "Я не глухой! Где ставить роспись?"
   И он расписался: "Типограф Типографович Шариков".
   "А ты думал: они только крестики умеют ставить!" - сказала мне Нава. - "Мне кажется, что этот народец не такой уж и примитивный и далеко шагнул за последние 2000 лет! Даже типографии у них есть!"
   "Да нету у них ни хрена!" - сказал я. - "Это просто погоняло!"
   С двумя партизанами в списке ехать стало гораздо приятней. Меня даже не смутило то, что за нашими спинами Типограф и Полиграфа показывают в нашу сторону факи и "козы" из пальцев. Главное тут - зубная щётка! Если у призывника подобной не будет, и он не будет в состоянии чистить партизанские сортиры, то такого молодца мы просто расстреляем! Такого молодца, у которого капает с конца!" Так закончил свой рассказ героический козёл. К.
  

ПИСЬМО В НИКУДА-4949-4951,5

   9 февраля 2018 года. Трудно быть романтичным! Это, знаете, как Пол Маккартни написал романтичную грустную песню "Йестердэй", или как сам Григорий, напившись, свалился в траву и грустно чего-то напевал, не матерясь, как обычно. Трудно это всё...
   Хотя, на фоне возможного секса с узбечкой-уборщицей на этаже почему нет? Конечно, секса этого никогда не будет, но я стал романтичным и печальным. Да и вообще: я же пишу про Кратово! Называется: ностальгическая сказка. Значит, грущу о прошлом.
   Ну и что? Принял я, романтичный, душ, потом помастурбировал: и вот результат: романтичности капец, хотя об узбечке всё ещё думаю.
   Итак, сказка! Печальная аки "Йестердей". То есть, когда "Диззи мисс Лиззи", надо орать и петь рок-н-ролл, но стоит перевести взгляд на самого себя, то печальнее нет повести на свете. И начинается "Йестердей": "Бешенство! Нам грозит коровье бешенство! Кушать хочется, и пузо чешется! Что за жизнь без мяса и котлет? Мне жена сварила котлеты морковные, не-е вкусные!"
   Нет-нет, "Йестердей", конечно, гениальная вещица, особенно, когда говорится, что пузо чешется. Но надо и рамки знать! Иначе от подобного бешенства все узбечки-уборщицы в нашем доме залетят в декретный отпуск! И некому будет убираться!
   Сказка, ещё вам раз говорю. Про Кратово! Печальная. Сидел Витя Морковкин на крыльце дачи, и мячик у него в кольцо не попадает, и ядра абрикосов не колятся. Ну, мячик, понятно, почему не попадает: у Бритни Спирс тоже он не попадает, так как её убивает её же одиночество.
   Если говорить про Витю, то Витя давно должен быть уже убит насмерть, так как одинок постоянно. Как говорится: "Потому что пьян был постоянно". Потому и не снял нашивки взводного. Так как постоянно пьян и наколол их в пьяном же виде.
   Итак, пока на снежных просторах Америки одиночество никак не может навсегда покончить, наконец, с Бритни, Витя был ещё жив! Хоть день прошёл, а ты всё жив! Настанет завтрашний день! Ну а пока что ты жив! Эта животворящая сила жизни пока никак не проявляла себя у Вити. Разве что живот чесался от коровьего бешенства. Но вправе ли мы считать это проявлением особой жизни? Может, наоборот, это проявление Смерти? Старухи с косой!
   В данном кратовском случае это будет медсестра Женечка в белом халате! Смерть в белом халате! Такая: "Пойдём, Витя, со мной! В мир иной!" Когда женщина просит, как тут устоять? Даже песня такая Кикабидзе есть: "Если женщина просит." Ну, Кикабидзе - это такой армянский лётчик-ас, наподобие Вахтанга Камикадзе. Но мало ли, что она просит! Может, она попросит купить ей кольцо или выпрыгнуть из окна дома? Мало ли?
   Так что Витя такой, цепляясь за свои белые тапочки: "Нет! Нет!.."
   "Да-да!" - говорит Женечка и вместо "Теперь я Чебурашка!" включает ему "Похоронный марш"! Если "Чебурашка" и был той зловещей музыкой (зловещей, но не до такой степени), то "Похоронный марш" после него кажется самим "Йестердеем", и Витя благостно засыпает с улыбкой на почерневших губах! Почерневших от одиночества!
   Это же как неусидчивость! Страшнее её нету болезни! Недаром Бритни на другом конце Шарика борется (безуспешно) с этим страшным недугом, парализовавшим её навыки попадать мячиком в кольцо! Но баскетбол! Это же спорт негров! Негры её щас быстренько вылечат от одиночества, воткнув в неё свои чёрные сосиски! И такой хэппи-енд!
   С Витей не всё так просто. Может, у Женечки и чёрная сосиска, но втыкать её она пока в Витю не спешит и говорит: "Сначала мы отрежем тебе левую ногу! Потом правую руку! Потом левую руку!"
   "Побыстрее, Склифасовский!" - говорит Витя. - "И будет, наконец, конец этому чёртовому списку?"
   "Будет, о, Витя! Конец списку будет с отрезанием конца! Списка!" И сама ржёт над своей тупостью, как будто ляпнула что-то Бог весть смешное.
   Но это же бесчеловечно!
   "Как это так: "Покончим с этим отростком раз и навсегда? Не дожидаясь хренотонитов!"?! Как так можно? Это же моё самое Святое! Без него я не смогу брюхатить уборщиц-узбечек, чёрт их побери! Они будут просто убираться, и в декрет не уйдут! Ты сама-то поняла, что сказала?!" - заорал Витя в коровьем бешенстве.
   "Я-то поняла! Я сказала: "Не дожидаясь хренотонитов! В твоём случае "хренотонит" означает "декрет узбечки" или просто "коитус"! Доступно?"
   "Не ругайся непонятными словами и не придумывай новых слов! Тоже мне: разговорилась!" - сказал Витя. - "Во всей цивилизованной Америке твой коитус называется "адюльтер"! И хватит об этом! У меня, чего-то, пузо чешется! Наверное, к дождю. А может быть, к нашествию саранчи! К торнадо! Селю! Короче, если ты его срочно не почешешь, то население Узбекистана выростет на 300% и составит миллиард уродцев, которые рождаются от адюльтера! Старею я сам-то! Не могу почесать не то, что живот: задницу, когда она чешется!" - сказал Витя и заплакал!
   Это были "крокодильи слёзы", которые моментально кончились, когда Женечка своей белой прекрасной рукой залезла ему в штаны.
   "Знаешь, Женечка! Я верю (вот щас именно поверил!), что мы с тобой вдвоём сможем одолеть этот страшный недуг: одиночество! И ещё неоднократно выйдет Витя погулять на узбекские просторы!" - сказал Витя.
   "Балда! Я не чесала тебе! Я ампутировала конец!"
   "Ну приехали! Ну всё ты испортила! Кто тебя за язык тянул! Ненавижу это слово "ампутировала"! Ты бы, лучше, сказала: "Я посмотрела на твою задницу и обнаружила, что она отсутствует!" Ты ведь мне в задницу смотрела, как все опытные офтальмологи?" - спросил Витя, хотя в подобной опытности можно было и усомниться.
   Сам профессор Павлов, шеф Женечки, не поручал ей операций на глаза, только невинные трепанации и ампутации. Глаза же это... Это... Ну, как говорится: "Глаза на ж.пу натяну!" Значит, они представляют какую-то ценность. Про бесценную штуку так бы не говорили. Если "натяну", то, во-первых, надо иметь, что натягивать, а во-вторых, чтобы они, как минимум, были не фасеточные. Это Диалектика.
   Потому что натянуть и отодрать можно даже соседку Светку, когда она пришла и тоже прилипла к полу. Ну и пока её отдирал, на работу-то и опоздал.
   Глаза у неё в этот момент (натягивания на ж.пу) были, наверное, как 5 копеек, и она такая: "Даст ист фантастиш! Хоть айм и фром Узбекистан!" "Светка" по-убекски будет "Гюльчитай": "гюль" - "глаз", "читай" - "читай при свете", то есть, "Светка", много света.
   И эта Светка такая: "О, Мой Победитель Кубарев! Даст ист фантастиш! У меня не было лучше секса за всю мою никчемную узбекскую жизнь! Жаль только, что я - несовершеннолетняя, и тебя, конечно, посадят за изнасилование несовершеннолетней!"
   И у Кубарева челюсть такая бряк! на пол! И глаза как 15 копеек! А всё потому, что Кубареву в своё время вовремя не сделали "Килмариим", то есть, "Обрезание"!
   Женечка про это знала. Она-то обрезание (а правильней: кастрацию) Кубареву и не сделала!
   Так как тайно любила его и посещала тайно его как любовника!
   "Да!" - сказал щас Витя. - "Кубарева за решётками будет согревать негасимый пламень твоей негасимой любви! И теперь сквозь решётки видит он небеса! Небо "в клеточку", друзья "в полосочку"! "Йестердей!" "Молчать! Никаких "Ласточек"! Тюремные блюзы запрещены!" Так что Кубарев-то попал! В назидание всем узбекским товарищам!"
   "Да! Я не кастрировала Кубарева, потому что у нас скоро должен был родиться ребёнок!" - сказала Женечка в ярости коровьей и в коровьем бешенстве!
   "Так-так! С этого момента, пожалуйста, поподробней! Я зап-писываю!" - сказал Витя.
   "Попробуй!" - сказала Женечка, так как правую руку-то она уже отрезала у Вити.
   "Ну я выражаюсь фигурально!" - сказал Витя. - "Пока ещё бьётся сердце в моей груди, пока течёт кровь по жилам, я могу записывать левой ногой!"
   "Давай, валяй!" - сказала Женечка. - "Дитя было прекрасно! Оно было прелести узбекской чистейшим образцом! И мы назвали его Гюльчитай! Оно так орало! Так гадило в пелёнки! Это было так прекрасно! Так романтично!
   Но Кубарев с каждой описанной пелёнкой, как бы, стал отдаляться от нас с чилдреном! Он стал непредсказуемым и опасным для общества! Конечно, не до такой степени опасным, как был новорождённый Гюльчитай, но тоже ничего себе.
   Однажды Кубарев приставил к моему горлу свой причиндал и сказал: "Выбирай! Или я, или этот Гюльчитай! Или я ухожу к Виктору!" Вот, что он мне сказал!
   Ты, вообще, записываешь? Записал?"
   "Нет!" - нагло сказал Витя. - "Меня не интересуют ваши подробности! Единственное, что я записал: это реалистичное изображение тётки Наташи с волосатыми подмышками!"
   "Покажи-ка!" - попросила Женечка. - "Эта Наташа выглядит в точности, как мой Гюльчитай: тоже наоралась, поцапала сиську и заснула мокрая! Но я говорю о прекрасном бородатом Кубареве! Рисуй его!"
   "Этого недоноска? Да никогда! Лучще я ещё нарисую ещё одну тётку: Памелу Пенизаурус!" - сказал Витя. - "Та хоть бороду-то сбривает! Ненавижу эти секси-бородки!"
   И стал рисовать. Пока он творил, Женечка снова стала рассказывать: "Он отдалялся всё больше и больше в направлении к Виктору! Кажется: вот он, его перец, его бородка, ан, нет! Он уже под одеялкой у Виктора!
   Мне это стало осточертевать. Я стала дежать Военный Совет с Гюльчитай. Она сказала: "Я думаю, его следует уничтожить физически! Вот так! Или так!"
   И она показала рукой и молотком.
   "Нет! Найн! Никакой крови!" - сказала я. - "Хотя... крови? А это идея! Разрежем его на куски, а всем скажем, что произошла медицинская ошибка! Мало ли! Анестезией отравили или пришили лишнюю ногу! Главное, что меня не заподозрят, и всё шито-крыто!"
   Так и порешили. Настала ночь перед Операцией! Медицинской Операцией!
   Кубарев был не спокоен! Его бородка встала дыбом, и он бредил: "Женечка! Нет! Нет!"
   "Чего "нет", милый?" - спосила я его.
   "Нет! Ты не Женечка, которую мы все знали! Не жизнерадостная и полная "фан", не хохотушка! Не харизматичная и не спортивная! И даже не болеющая гонореей! Ты - Кугель!!" - говорит.
   "Кто?" - спрашиваю. Каких только прозвищ у меня не было: и Изольда Меньшова, и Соня-Золотая Ножка, и мисс Гугеншвах! Но Кугель? Откуда он, вообще, нахватался таких имён?
   "Нет, Кубарев, милый! Я не Кугель! Я другая!" - говорю. Как альбом есть: "Другой".
   "Нет! Я точно знаю, кто ты! Ты - Кугель! Ты отравила Короля Людовика Н-цатого, а потом подослала Фелдона к Брекингему, и Фелдон погиб! Впрочем, как и Брекингем! Ты - Миледи Кугель!"
   Никогда меня ещё никто так не оскорблял! А глаза у самого так и блестят: наконец-то оскорбил хоть кого-то за свою никчемную жизнь.
   "Вот, читай!" - я сунула ему под нос паспорт. - "Читай! "Женечка Супостатова"! Никакая не Кугель!"
   "Ничего не значит! Вы - с-с-сговорились! С Гюльчитай! И спрятали труп! И смыли всю кровь! Зачем вы смыли кровь?! Убийцы! Труп в сейфе!" - говорит.
   Видимо, опасность для общества переросла в шизоидально-маниакальный психоз. Такое известно истории и медицине известно: у Рулера такой был.
   "Успокойся, Кубарев милый!" - сказала я. - "А то ты не сможешь подготовиться к предстоящей Операции!" ("Чего-то лишнее ляпнула?")
   "Какой ещё Операции?" - психоз Кубарева перешёл в подозрительную стадию. В этой стадии больному надевают смирительную рубашку и запирают в белой комнате, чтобы он спокойно и методично бился головой об войлочные стены.
   "Ну, Операция-Операция.., - сказала я. - "У всех бывает! Обычная! Пересадка в матку яичников обезьяны!" ("Может, опять не то сказала? Но ведь сам профессор Преображенский пересадил Полиграфу Шарикову их! Это же классика!")
   "Но я не хочу яичников обезьяны! Я хочу женские!" - сказал Кубарев.
   Я, конечно, понимала, что добиться согласия пациента - самое сложное. В крайнем случае, можно оперировать и без его согласия. Гюльчитай согласна с этим.
   "Кстати, где Гюльчитай?" - спросила я Кубарева и стала дёргать его за бородку. - "Ах ты, паскуда! Упустил дочку! Не доглядел! Куда она пошла, кровинушка?! За окном холода и вьюга! Кубарев! У тебя с головою туго!"
   Но оказалось, что Гюльчитай всего лишь на кухне с.ёт в банку с вареньем. Кубарев потом такой: "Засахарилось-засахарилось!" Это же дерьмо!" И будет сотню раз прав.
   Если, конечно, переживёт Операцию! Многие великие умы перед Операцией умирали от страха! Смерть от страха была бы выходом для всех нас, но Кубарев, нахал, был ещё жив! Осмеливался жить, нахал!
   Ты меня, вообще, конспектируешь?" - спросила Женечка Витю.
   "А как же?! А ты как думала?" - в блокноте у Вити был изображён кубический член! Это было единственное, что он умел рисовать.
   И даже, даже, говорим мы, на Конкурсе Рисунков! На этом Конкурсе Витя занял Почётное Последнее место, так как жюри не поняли, что за птички изображены в углу картины "Кубический член". То ли колибри? То ли страусы? Не поняли.
   Витя это и сам слабо понимал. Но это же Живопись! Многие умы ею грешили: Микеланджело, Савраскин, Витя... К.
  

ЭПИЛОГ

   Сейчас Правило старое, но сверху Новое: "Запрещено!" Всё запрещено! Ходить куда-то, говорить что-то, трахаться, всё. Хотя я и не дурак и всё равно что-то говорю и хожу. Но против дибильных хотений жениться или знакомиться хорошо помогает. А вот 13-ого я поеду в диспансер! Да! ЦЭ (Закатывания) могут начинаться постепенно, не обязательно сразу глаза наверх. К.
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"