Томски жестом подозвал мальчишку и, сунув в окошко смятую купюру, получил взамен пачку свежих газет. Устроившись поудобнее, он кивнул шоферу - машина плавно тронулась, и развернул перед собой первый лист, пахнущий типографской краской. Довольно усмехнулся. Да, газетчики постарались на славу.
Через всю страницу черной полосой шло броское название: "Угроза планете". Дальше, чуть помельче: "Ультиматум мировому сообществу". Еще ниже, занимая все свободное от небольшого текста пространство, находились нечеткие фотоснимки.
Хмыкнув, Томски скомкал газету и небрежно швырнул ее под ноги. Быстро взял следующую, просмотрел. Вскоре и она последовала вслед за первой, за ней - вся пачка. Удовлетворив любопытство, Томски откинулся на спинку сидения, закрыл глаза и расслабился. Шофер, видя его настроение, увеличил скорость.
"Идиоты. Они назвали его приносящим смерть. А ведь он - приносящий надежду. Надежду им всем на спасение".
Под мягкое покачивание автомобиля навалилась полудрема. Это было странное состояние, он как бы балансировал на зыбкой грани сна и реальности, купаясь в обрывистых, причудливых фантазиях.
"Вот минута, к которой я так стремился, на которую потратил силы и годы. Но почему нет чувства радости?
А может ее и не должно быть. Слишком велик и значителен этот миг, чтобы сразу оценить его значение и измерить в простых ощущениях. Весь мир беспомощно лежит у ног и ждет милости. Умоляет о снисхождении. Просит о пощаде".
Гнев ударил ему в голову.
"Нет, нет и нет. Они не достойны этого, жалкие лицедеи. Только смерть и очищение в огне спасут их души. Господи, я исполню твою волю, ты не ошибся в своем выборе".
Визг тормозов прервал размышления пассажира. Толчок бросил его вперед, вжимая в обивку переднего сидения. Томски с трудом приподнял голову, пытаясь понять, в чем дело, и тут же раздался удар. Взревел на отчаянной ноте и смолк двигатель автомобиля, со звоном посыпались осколки стекла. Рука Томски скользнула в карман пиджака. Нащупав рукоять пистолета, он тут же успокоился, открыл глаза и выпрямился.
Ничего опасного не наблюдалось. Его мощный "Кадиллак" столкнулся с изящным "Ягуаром", хозяин которого - молодой, длинноволосый парень в джинсах сейчас ругался с шофером Томски. Разговор, по-видимому, шел на все более высоких тонах. На помощь парню поспешила девушка, прятавшаяся до этого внутри "Ягуара". Приятное лицо, длинные, светлые волосы, гибкая, отлично сложенная фигурка и короткая, ну очень короткая юбка.
Томски поймал себя на мысли, что глупо оставаться в машине и, оглядев пустое шоссе, вылез наружу. Отряхнув одежду от осколков стекла, он двинулся к спорящим. По пути еще раз оглядел фигуру и ноги девушки и убедился в их безукоризненности; приблизившись, Томски открыл рот для комплимента.
В этот момент парень коротко ударил шофера, тот беззвучно и с удивлением на лице рухнул на землю. Рука Томски направилась в карман, но парень успел повернуться и перехватить кисть. Томски напряг мышцы, но тут девушка ловко двинула его коленкой в живот. Перед глазами мелькнуло полное бедро под поднявшейся вверх материей. Потом пришла жгучая боль.
Лежа, он успел заметить, как парень вытащил из джинсов рацию.
Неожиданно зазвонил телефон. Услышав его дребезг, Кристофер поморщился. Потом со злостью стукнул кулаком по столу. Вверх подлетели листы бумаги.
- Дэниел, я же просил, черт побери.
Сидящий в углу возле компьютера даже не пошевелился.
- Спокойнее, шеф.
Кристофер в ответ проскрежетал зубами и поднял трубку.
- Да, я. Да, слушаю.
Он стал молча кивать головой, закатывая глаза и корча гримасы.
- Хорошо. Обязательно. Спасибо. Ну конечно. Сразу же.
Он положил трубку, - ... пошел ты ... - потом немного подумал и отключил телефон от сети.
- Кто звонил?
Кристофер прошелся взад-вперед по комнате. Это был высокий, крепко сложенный, подвижный мужчина с волевым лицом и живыми глазами.
- Разведывательное управление. Специальный отдел. Заварили кашу, а теперь лезут вон из кожи, предлагая помощь.
Он резко развернулся.
- Есть что-нибудь новое?
Дэниел постучал по клавиатуре.
- Почти ничего. Питер Николсон Томски, тридцать три года, по национальности русский, сын ювелира-эмигранта. Получил отличное образование, Гарвард, юридический. Не женат. Глава мафиозной группировки, контролирующей запад Штатов. До последнего времени вел себя примерно, не вступая в конфликты с законом. Год назад попал в авиационную катастрофу, чудом остался жив, после чего незаметно отошел от дел и стал примерным гражданином. Вот выписка болезни из клиники, где он находился. Перенес клиническую смерть, далее выздоровление шло успешно, однако наблюдалась подавленность и неуравновешенность пациента. Длительные консультации у психоаналитика.
Дэниел отвернулся от экрана.
- Думаю, после этого все и началось.
- Скорее всего. Неожиданное спасение дало толчок, что там у него стало с головой - не знаю, но теперь мы имеем опасного маньяка и никто не скажет, чем все это закончится. Возможно, что мы доживаем последние деньки.
- Блестящая перспектива.
Кристофер глянул на часы.
- Сейчас привезут. Попробую поговорить с ним, может что-то выйдет. Необходимо как-то зацепить его, сделать неожиданный ход.
- Судя по данным, это твердолобый и непробиваемый тип. А если попробовать психотропы?
- Нельзя. У этого подонка аллергия к подобным вещам. Может не выдержать сердце. Надо что-то другое. И запомни, мы не ФБР, мы обычное полицейское управление. Провинциальное и тупое. Это должно его раззадорить, ведь он ждет встречи, как минимум, с президентом.
- Да, шеф. - Дэниел с досадой хлопнул себя по лбу. - Совсем забыл. Утром звонил ваш знакомый из кинокомпании, Холдред. Опять просил о консультации.
- К черту консультации, теперь не до этого. Скоро их фильмы никому не понадобятся.
Кристофер остановился и задумчиво посмотрел на помощника.
- Знаешь, понадобится твоя помощь. Кажется, я придумал, чем зацепить этого мессию.
- Фамилия, имя.
Томски поморщился от яркого света.
- Уберите.
Сидящий напротив крепыш в полицейской форме отвернул лампу в сторону.
- Оставим эти формальности. Даже если я расскажу вам подробно всю свою биографию, это вряд ли поможет миру.
Томски усмехнулся.
- Ему уже ничего не поможет. Это называется Апокалипсис.
Крепыш вскочил.
- Ну, к чему все это, Томски? Миллионы невинных жертв.
- Не бывает невинных жертв. Есть жертвы, угодные богу, и только они. Весь мир погряз в пороке и может спастись, только очистившись огнем от скверны.
- А почему ты решил, что это твоя обязанность?
Орестованный прикрыл глаза.
- Я уже был там, но господь не взял меня, вернув обратно. Ты еще попадешь в мои благословенные сады, сказал он. Но прежде великая честь ждет тебе. Я назначаю тебя своим оружием. Пришла пора роду людскому ответить за грехи.
Томски глянул на собеседника. Сможет ли он понять суть?
- И я с радостью взялся за эту миссию. Все силы и средства были вложены в это. Вы читали сегодняшние газеты? Ну да, конечно, ведь я здесь. Тридцать шесть ядерных зарядов лежат на планете, ожидая сигнала. Скоро все мы, и вы, и я, и ваша длинноногая стерва, - Томски вспомнил девушку так больно его ударившую, - сгорим в пламени, возносясь вверх, к Господу нашему.
Собеседник резко встал.
- Не выйдет. Ни черта у тебя не выйдет. Ты уже у нас, твоих сообщников мы выловим. За работу примутся разведки всех государств. Интерпол, полиция, обычные люди.
Томски только улыбнулся в ответ. Нет, этот человек ничего не понимал своим ограниченным умом.
- Пустая декламация. Моих помощников вы не найдете, их просто уже нет. Я дал миру время, чтобы проститься друг с другом и предаться молитвам. Так используйте его. Через сутки каждый предстанет перед высшим судом.
Полицейский сжал кулаки.
- Все, но не ты. Даю тебе пять минут. Или ты рассказываешь, как отключить заряды, или я просто пристрелю тебя. Но перед этим отдам в руки уголовникам. Я ничего не теряю, они тоже, все равно погибать. Но ты не очистишься в огне, ты сдохнешь в грязи возле сортира. Ты будешь умирать все эти сутки, ползая в собственном дерьме. Ну что, мессия, как тебе нравится такая концовочка?
Томски напрягся. Противное чувство холода стало распространяться по телу.
- Он все видит и он не позволит, чтобы нарушилась его воля.
- Сейчас проверим.
Крепыш громко хлопнул в ладоши.
- Дэниел, поработай с ним.
Открылась дверь и в комнате появился высокий, широкоплечий мужчина с жестоким лицом. Он был одет в рубашку защитного цвета и темные брюки, ворот рубашки расстегнут, на поясе брюк болталась кобура. Подойдя вплотную, Дэниел молча взял Томски за отвороты пиджака и рывком поставил на ноги.
- За мной.
Томски стало неуютно. Он попытался упереться, но полицейский без раздумий, тут же врезал ему в челюсть. Из глаз брызнули слезы, рот наполнился соленым.
- Не убей его сразу. - Бросил крепыш и безразлично отвернулся к окну.
- Ну. - Произнес Дэниел.
Какой противный голос. Томски покорно побрел из комнаты. Его мысли смешались и перепутались. Самым непонятным было отношение к нему, держащему в своих руках человеческие судьбы. Это пугало.
Во-первых, он не думал, что его возьмут так скоро. Раньше это представлялось иначе. Человечество в панике мечется, пытаясь найти спасение, а он спокойно наблюдает, как исследователь, изучающий насекомых.
Во-вторых, он, конечно, предполагал, что его возьмут, но обращение с ним должно было быть иным. Беседы с дипломатами, главами государств, правительственными деятелями. Вот кому он должен объяснять неизбежность такого конца, необходимость такого исхода. Ведь что есть жизнь - лишь ожидание смерти.
А вместо этого ... Грубые, тупые солдафоны угрожают расправой. Стоп. Уж не испугался ли он, неужели усомнился в своем призвании.
"Нет, я верен тебе, Господи, и без колебаний исполню твою волю. Но ... я не хочу сдохнуть, как крыса под забором".
Они прошли через коридор и оказались в просторной комнате. Окна выходили во двор, там Томски увидел свою машину. Возле стола, заваленного бумагами, сидела на стуле та самая девушка, в короткой юбке. В углу, возле компьютера, расположился длинноволосый юноша. Не обращая внимания на вошедших, они оживленно беседовали.
- Стоп.
Рука Дэниела легла на плечо и Томски послушно замер. Девушка подняла глаза, ее взгляд остановился на разбитом лице пленника.
- Красавчик. - Прыснула она и закинула ногу за ногу.
Боже, как он ненавидел ее в эту минуту.
Парень также улыбнулся. Томски крепче сжал губы, поморщился от боли, и в эту минуту зазвонил телефон. Дэниел повернулся боком и наклонился, беря трубку. Томски скосил глаза вниз: совсем рядом он увидел рукоятку пистолета в расстегнутой кобуре. Рука поползла вниз, коснулась холодного металла, и это прикосновение мгновенно пробудило Томски.
Выхватив оружие, он отпрыгнул назад и открыл огонь. Парень, девушка, Дэниел. Когда-то он отлично стрелял, а такие навыки не забываются. Не обращая внимания на упавших, Томски выскочил на улицу и бросился к ближайшему автомобилю. Подбежав, дернул дверцу, умоляя, чтобы она открылась. Та плавно отошла в сторону, открывая внутренности. И в это время сзади раздался крик.
- Томски.
Не желая этого, противясь этому, проклиная себя, он все же послушно обернулся. В дверях стоял крепыш, ноги полусогнуты, руки вытянуты вперед - классическая стойка. Ствол пистолета смотрит черным зрачком.
Вспышка одновременно с громким щелчком, потом еще. Что-то тяжелое ударило Томски в грудь, отшвырнуло на капот и стянуло на землю. И мгла закрыла все.
Когда Томски очнулся, первым его чувством было удивление. Удивление тому, что он, оказывается, жив.
"Но тогда у меня должны быть ужасные раны, ведь я тяжело ранен".
Но неприятных ощущений не наблюдалось, наоборот весь организм был переполнен силой и легкостью.
Поняв, что он в отличном состоянии, Томски обрадовано открыл глаза. И тут же закрыл. Некоторое время в недоумении и растерянности он анализировал увиденное, потом, придя к выводу, вновь разомкнул ресницы.
То, что окружало, не было Землей, это он понял сразу. Странная, белая одежда сняла последние сомнения и убедила в правильности умозаключений.
Он находился не на Земле, значит, он все же умер и попал ...
Но это не могло быть раем.
Несомненно, это никак не могло быть раем. Обширнейшее место, территория, пространство, объем: без начала и границ.
Бесконечно длинные, решетчатые антресоли тянулись вверх и вниз и во все стороны, образуя многочисленные этажи, коридоры и переходы, разделенные полупрозрачными перегородками из светлого мерцающего материала. Сквозь эти матовые стены проступало вечное, непрерывное движение.
Сам же Томски полулежал в широком, просторном коридоре, пронизывающим насквозь это огромное сооружение. Он все еще осмысливал случившееся, и в этот момент его уединение было нарушено.
Извилистая тень легла на стену, переползла на одежду лежащего и замерла. Томски поднял глаза. Несомненно, это был черт, очень похожий на описание, к которому Томски был приучен фильмами и комиксами.
Среднего роста, худой и жилистый, одетый в добротный, темного цвета комбинезон с множеством заклепок. Густая и короткая шерсть темно-бурого цвета аккуратно причесана. Глубоко посаженые глазки ярко сверкали над выступающим вперед небольшим пятачком. Руки и ноги черта заканчивались раздвоенными копытцами, а на полу изящной петлей лежал хвост.
- Клянусь Люцифером, - проблеял служитель нечистой силы, - сбежавшая душа. Почему валяешься без дела?
Растерянный Томски быстро вскочил и выпрямился.
- Почему молчишь, скотина? Твое имя, номер, уровень и степень?
Не дождавшись ответа, черт достал из-за пояса скрученную плетку и стал деловито ее разматывать. Ремешок из кожи со свистом разрезал воздух.
Томски встрепенулся.
- Видите ли ... - он замялся, не зная как обратиться к собеседнику. - Дело в том, что я не знаю, как попал сюда. Абсолютно ничего не помню. И вообще, я должен быть не здесь.
- А где же?
- В раю.
Плеть поднялась и опустилась, Томски взвизгнул от боли и тут же подавился от нового удара. Не найдя ничего лучшего, он бросился наутек. Но черт проворно схватил его за полу.
- Куда? А ну веди на свой уровень.
Томски упал на колени.
- Не знаю, ей бо ... - плеть взметнулась, - клянусь Люцифером.
Черт не стал долго раздумывать. Пинком подняв Томски, он повел его перед собой. Подойдя к стене, конвоир коснулся едва заметного треугольного выступа, матовая плоскость распахнулась, открывая путь. Миновав несколько лестниц и коридорчиков, по которым деловито сновали такие же черти в одинаковой униформе, они добрались до помещения, на двери которого висела табличка "Канцелярия восточного сектора".
Вдоль стен стояли металлические шкафы, забитые дисками, на единственном столе возвышалась техника: компьютер, принтер, ксерокс, факс и несколько телефонов. За столом сидела секретарша - молодая, обаятельная чертиха в мини-юбке и расчесывала свой хвост.
- Вот, косит под имбицила. - Вытолкнул сопровождающий Томски вперед.
Чертиха нехотя оставила хвост.
- Номер? - Лениво протянула она.
- Не знаю. - Развел несчастный руки в стороны и быстро добавил. - Клянусь Люцифером.
Секретарша достала из стола небольшой длинный предмет, напоминающий фонарик и поднесла его к левому плечу стоящего. В предмете что-то щелкнуло, и на его конце замигала красная лампочка.
- У него действительно нет номера.
В томном голосе секретарши посвилась искорка изумления.
- Откуда ты взялся, скотина?
Она злобно шипела, быстро теряя свое обаяние.
Томски рассердился. Он величаво поднял вверх руку и громко, с достоинством сказал:
- Я посланник бога.
И широко, с наслаждением, перекрестился.
Секретарша отшатнулась и рухнула за стол, комната озарилась ярким светом, где-то за спиной взвыла сирена. Воодушевленный Томски хотел повторить, но сильный удар сзади по голове помешал ему.
Полутемные своды, дыша, как живые, смыкались высоко над головой. Незаметно переходя в ровные, дрожащие стены, они усиливали неестественность обстановки. Стены отталкивали и приковывали взгляд одновременно. Они были голые, без единого украшения, и, казалось, любая дополнительная деталь была бы излишней среди пробегающих голубых молний.
У дальней стены стояло высокое, массивное кресло. Материал походил на многолетнее дерево, вымоченное в красном вине. Фантастические звери, птицы и цветы густо покрывали всю поверхность кресла. Отовсюду торчали клыки, когти, оскаленные пасти и безумные глаза. В кресле сидел ...
Томски сразу понял, что это ОН. Непроницаемо черные глаза смотрели мертво и безразлично. В них были усталость, груз прожитых лет и накопленного зла.
- Ты утверждаешь, что ты посланник.
Негромкий, бархатный голос пробежал вдоль стен, заставляя их вибрировать.
Томски осторожно потрогал затылок и поморщился. Шишка была удивительно болезненной.
- Лично у меня нет в этом сомнений. Сам факт неожиданного появления в твоем царстве говорит об этом.
- Подожди.
Люцифер вытянул вперед руку.
В тот же миг теплая волна коснулась головы Томского, плотно обволокла ее, короткий миг тонкого жжения и боль прошла.
- Если ты посланник, как утверждаешь, - Люцифер опустил руку, - то какова же цель твоего появления здесь?
Томски молчал.
- Ты не знаешь этого. - Сделал вывод Люцифер.
- Да, пока не знаю. Но я - посланник бога и придет время, когда он просветит меня и откроет мне мое предназначение.
Томски быстро, опасаясь, что его остановят, перекрестился. Стены на миг замерли, прекратив свое зыбкое дрожание, Люцифер поморщился.
- Не надо делать это без нужды и имя это тоже употреблять не надо. Вопрос в следующем.
Он приподнялся с кресла и, не торопясь, получая явное удовольствие от своих мягких, плавных движений, пошел вдоль стены.
- Что делать с вами, господин посланник?
Хозяин кабинета дошел до угла и повернул обратно. Он не смотрел на того, к кому обращался, взгляд блуждал поверху, отталкиваясь и не на чем не задерживаясь.
- Если ваши утверждения правдивы, то это означает лишь одно: что вы мой личный враг. Как поступают с врагами в человеческом обществе - их просто уничтожают. Можете поверить, что стереть вас в ничто потребует минимума усилий. Если бы вы были человеком, именно так бы я и поступил. Но согласитесь, глупо грозить смертью душе. С другой стороны, раз вы попали сюда, пусть и не совсем понятным и привычным путем, то почему делать для вас исключение, выделяя тем самым из других душ. Все вы грешны и порочны.
- Нет.
- Что нет? - Меланхолично бросил Люцифер, продолжая свой путь.
- Я не грешен. Дело, которое я начал, перевернет весь мир. Господь вдохновил меня на это, я выполнял его волю и если я оказался здесь, то только по желанию его ...
- Я же просил не повторять это имя. Раз вы все же его протеже, как утверждаете, то в моих глазах вы самый большой грешник. Следовательно, вы должны нести наказание и моя задача проследить, чтобы оно было заслуженным. Остается только подобрать нужное.
Люцифер остановился и, подняв руку, негромко щелкнул пальцами. Стена за его спиной исчезла, обнажив картину огромного помещения. В центре располагался круговой конвейер: медленно движущиеся кресла с обнаженными людьми. Руки, ноги и шеи прикованы цепями, по израненным телам, смешиваясь с потом, струится кровь. Некоторые раны настолько разворочены, что блестит белая кость. Рты мучеников открыты, но сквозь прозрачную стену не доносилось не единого звука.
Безмолвно вылетали стальные крючья, тихо вгрызались в изуродованные тела и уходили обратно, унося кровавую добычу. Конвейер сдвигался на один шаг, поднося грешников к следующей порции мук.
- Им очень больно?
Люцифер бесстрастно повторил щелчок, и в тот же миг все заполнила какофония звуков: стоны, вопли, лязг железа, треск рвущейся плоти.
- Хватит. - Попросил Томски.
Конвейер остановился. Вошедший персонал снял грешников из кресел и уволок прочь. Откуда-то сверху хлынул поток воды и мгновенно исчез в углах комнаты, унося с собой кровь и следы пыток. К чистым, сверкающим креслам двинулась новая группа грешников. Томски отвернулся, не в силах смотреть.
- Процесс длится бесконечно, как и все остальные наказания, которым подвергнуты души. Раны затягиваются, и несчастные снова и снова отправляются в свой мучительный путь. А ведь это не самые страшные грешники. Посмотрим, что творится у нас в других местах.
Повинуясь желанию Сатаны, изображение за стеной сменилось.
- Обжор беспокоить не будем, ведь это не совсем ваш профиль.
Томски успел рассмотреть обтянутые кожей скелеты, тянущиеся к кольцам колбасы, ломтям хлеба, свиным окорокам, лежащим вперемешку с грудами овощей и фруктов. Раскрывались иссохшие рты и бешено работали челюсти. Беспрерывно брызгала слюна.
- Чем больше они едят, тем сильнее ощущение голода. - Заметил Люцифер.
Картина сменилась.
- А это души богатых.
Грешники стонали и рыдали, лежа на серебряных скамьях, утыканных бриллиантами, а сверху их хлестали золотыми плетями. Но вот души замерли, раскрыли рты и сверху, прямо в глотки, полились струи раскаленного металла.
- Ну, прелюбодеев мы пока навещать не будем. А как поживают другие?
Перед сидящими грешниками шла бесконечная лента с дымящимися сковородками. Когда очередная проходила мимо жертвы, та наклонялась и проводила языком по пышущей жаром поверхности. Языки, распухшие и неестественно большие, свешивались их невозможных вместить их в себя ртов, слюна текла по почерневшему мясу, падала на конвейер и тут же испарялась.
- Клеветники, обманщики и сплетники. - Равнодушно пояснил Люцифер. - Что их вина по сравнению с вашей?
Следующая картина не явилась для Томски откровением. Большие котлы с черной, булькающей смолой. Правда, не было традиционных вязанок дров под котлами и коптящего дыма. Под каждым находилась газовая горелка, отходы сгорания тут же отсасывались мощными насосами под крышей помещения.
- Стыдно полагать, что мы остались на прежнем, допотопном уровне. Сегодня ад - это огромное, высокоорганизованное производство с самыми современными технологиями. Мы осваиваем их даже раньше, чем люди на земле. И приходится постоянно расширяться. Ведь если население планеты растет медленно, лишь за счет разницы между родившимися и умершими, то наш контингент стабильно прибывает за счет почивших грешников. Всех необходимо зарегистрировать, классифицировать и обеспечить должное наказание.
Впрочем, мы можем двинуться дальше. Перейдем к вашему профилю: убийствам.
- Это неправда. - Возразил Томски, предчувствуя нечто ужасное.
- Одному из ваших. - Уточнил Сатана. - Не знаю, за что вас выбрали посланником, но в своей жизни вы и лгали, и крали, и обжирались, и скупились, и развратничали, и за это пройдете через все пытки, которые наблюдали.
- Как, через все?
- Перед тем, как подойдете к главной каре за смертоубийство.
- Я никого не убивал. - Закричал Томски.
Люцифер остался холоден.
- А как же ваша миссия? Как же планета, которую вы решили превратить в поминальный костер? Я расскажу, что вас ждет.
Убийца будет медленно умирать всеми теми смертями, которые настигли его жертвы. Вас будут медленно поджаривать на огне, пока вы почти не обуглитесь. Потом травить ядами, вы пройдете через все муки удушья, рвоты, паралича и психического кошмара. Кожа покроется струпьями, нальется волдырями, будет лопаться и лупиться. Вы будете гнить заживо, ваши кости сломаются, не выдержав собственного веса, по вам, еще живому, будут ползать черви и глодать вас.
- Нет.
- А как же те, которые остались? Многие погибнут в завалах разрушенных домов и вас постигнет та же участь. Вас будут медленно раздавливать прессом, ваши кости раздробят молотом, ваше тело, не торопясь, разрежут на куски или перемелют.
- Нет, нет. - Почти рыдал Томски.
- А ведь это не все. Есть еще много разных смертей и через все вы пройдете. Знаете, что испытывает человек, когда его погружают в сильную кислоту? Когда из него по капле выдавливают кровь? Когда он...
- Не надо. - Томски в истерике катался по полу.
Люцифер расправил плечи, его голос загремел.
- Ты знаешь, почему тот, в которого ты так веришь, отказался от тебя?
Томски испуганно покачал головой.
- Потому что он испугался. Он всегда хотел этого, последнего дня мира и боялся его. В том, что ты затеял, нет смысла. Если исчезнут люди, для чего тогда существование его и меня, наших владений и нашей вечной битвы. Если некому будет верить и поклоняться нам.
Люцифер понизил голос.
- Но у тебя есть шанс спасти себя.
- Как?
- Исправь ошибку, скажи, как остановить огонь, и ты получишь вечную жизнь.
- Но разве вы сами не можете?
- Я не властен над не продавшим мне душу.
- Хорошо. - Томски лихорадочно соображал. - Я надеюсь на вашу порядочность. Но сумеете ли вы отключить механизм?
Сатана сверкнул глазами.
- Ты забываешь, червь, кто я. Говори.
В комнате запахло серой.
- Ну, как?
Вошедший Кристофер сделал несколько шагов и повернулся на каблуках. Выглядел он ослепительно. Сильное тело влито в белоснежный, отлично сшитый костюм, стального цвета сорочку венчает эффектная бабочка в крапинку. Темные волосы расчесаны в безукоризненный пробор.
- Ну, как? - Повторил он.
Ошеломленный Дэниел нащупал стул позади себя и присел.
- Нет слов, шеф.
- Ты тоже неплох.
Довольный подчиненный смахнул с черного рукава невидимую пылинку.
- Взял напрокат, два часа примеряли.
И широко улыбнулся.
- А может ну ее, эту службу. Такие парни, красавчики, неужели не найдем себе более благодарного занятия.
Кристофер рассмеялся.
- Тебя нельзя приглашать на званые вечера, ты пьянеешь от одного предвкушения развлечений.
Дэниел поправил на широких плечах фрак.
- А может купить его совсем, вдруг пригодится еще. А шеф?
- Не думаю, что тебе еще когда-нибудь придется побывать в Голливуде в качестве почетного гостя. Если только понравишься сегодня маститому режиссеру, и он возьмет тебя на роль, которую ты с блеском исполнишь и станешь кумиром нации.
- Да ну вас, шеф.
Кристофер посмотрел на часы.
- Через пять минут прибудет машина. Ты готов?
Дэниел еще раз быстренько осмотрел себя.
- Готов. А это правда, что за неделю проката прибыль составила больше миллиарда?
- Холдред говорил об этой сумме. Да я и не сомневаюсь. При таком ажиотаже.
- Это точно. Сколько живу, ни разу не видел, чтобы народ так ломился в кинотеатры. Записывались за месяц вперед, чтобы попасть на сеанс.
- Ничего удивительного. Слишком близко каждого зацепило это. Но зато каковы киношники. Подготовиться всего за два часа, пока действовало снотворное. А какие декорации, какая массовка, какие актеры. Когда смотрел в первый раз, меня чуть ли не постоянно била дрожь. Жуть. Холдред сообщил мне по секрету, что фильм, уже наверняка, станет абсолютным рекордсменом и заберет все призы гильдии киноактеров, обогнав "Титаника". После премьеры напился и вел себя безобразно. Жаловался, что мы не даем преступникам вырасти и развернуться, а, иначе, студия бы каждый год шлепала по шедевру. Пришлось отправить его домой, протрезветь.
- А мне понравился дьявол.
- Брэд Питт. Парень вложил всю душу. Холдред сказал, что ему достанется приз за лучшую роль второго плана.
Дэниел оживился.
- Кстати, а как будет с этим полоумным Томски? В последний раз он был совсем плох, хотел загрызть надзирателя.
Кристофер пожал плечами.
- Не знаю. Возможно, отвезут награду в тюрьму.
За окном прошелестели колеса и смолкли. Солнечный свет отразился от полированной поверхности лимузина.
- Пошли, это за нами.
- Это несправедливо. - Пробормотал Дэниел, обращаясь к самому себе. Он поправил галстук и двинулся к двери.
- Ничего не делать, быть просто самим собой, чуть не угробить мир и получить за это "Оскара". Нет, это чертовски несправедливо.