Г Р А Н Д

Впервые я увидел Галю на лекции. Она сидела с подругами и весело смеялась. Ямочка на левой её щеке была восхитительной, и я, просто , сошёл с ума. Нет, в этот день я не решился с ней познакомиться, там все наши лучшие из парней уже крутились вокруг. Она спокойно принимала свою популярность, но особенно решительные и напористые ухажёры, особенно, Гранд, её страшили, и тут появился я, маленький, смешной, с огромной лобастой головой, широкими плечами и худыми короткими ногами. Она посмотрела на меня и расцвела.

- Иди к нам сюда, - крикнула радостно. И я, вот такой " урод" подошёл к ней, представился, - " Слава" , и хлопнулся рядом. Все последующие лекции по всем курсам мы проговорили. Теперь думаю: " Господи, о чём?."

Я не очень печалился по поводу своего уродства. Отец твёрдо сказал мне, ещё совсем мелкому, что у него так же было; и я вырасту и стану " Васнецовским рыцарем."

И точно. Теперь представьте себе. Я прилетаю с практики, ну, просто, ГРОМИЛОЙ, ростом 180 сантиметров, румяный и весёлый, сильный и способный.

То, что соображаю я великолепно, узналось ещё на первом курсе. Сколько же я написал шпаргалок! Тысячи!

Отношение ко мне, такому подросшему, никак не изменилось. Все приняли подобный " подарок Бога" , как свершившуюся справедливость, и больше о моём росте не говорили. Только Галя посмеялась: " Ну, ты даёшь, - сказала. - Мастер кончил это дело, или ещё подрастёшь?"

" Нет, - сказал я, - не должен."

И мы захохотали. Всё тогда в жизни выглядело смешным, и моему громадному лбу , ох , и часто же доставалось.

Гранд, всегда оказывающийся поблизости, конечно, старался помешать нашим чувствам, совсем ещё детским, но мы не замечали его. А я, нахал, любил целовать её розовую ямочку на щеке, прямо на лекциях, а она мой лоб. Каким уж таким десятым чувством, но она угадала, что из меня вырастет большой учёный, не знаю. Женщины, ведь, это совершенно особый случай во Вселенной. Настоящие женщины. А она была такой. И Гранд великолепный это тоже понимал, и был влюблён в неё, как и я - безнадежно и навек.

У Гранда было много прозвищ. Первое - Гранд Великолепный и Великосветный, любитель женщин, вина и удачи. Прекрасный собеседник и прочее...

Он же Гант - умница. Ультра - учёный, всё хватающий на лету. На три головы умнее нас всех.

А ещё он же Гафт - гуляка, забияка, паршивец, НИКОГДА не забывающий обид и насмешек , что и есть - самое главное . Да, у него были и " девушки" , и любовницы. Он всегда был готов поговорить о них, но на самом деле любил только двоих - мою Галину и меня, как это ни странно; но и любя, думаю, мог бы свезти меня на тот свет, но побаивался испортить собственную карьеру.

После института Гранд быстро пошёл наверх: играючи защитил " кандидатскую" , а через год - докторскую" . Мы, члены его рабочего коллектива, тоже тянулись, хотя и было жалко тратить драгоценное время на дурацкие " законы."

В двадцать девять лет Гант стал академиком. представляете, - это в нашей-то завистливой стране! А я - доктором наук, и дальше не захотел. Вдруг стало предельно ясным, - что все эти " докторские и прочие" , - игрушки не для нас: Гранда и меня. Нет, я не бахвалюсь, просто, стало неинтересно... Ведь жизнь так коротка, а сколько нужно ещё успеть

Начальник поругал меня. Нет , я опять не бахвалюсь. Просто стало НЕИНТЕРЕСНО...

Гранд долго шумел ( он тогда уже руководил этой странной " закрытой шарагой" , " Радугой" она называлась), но всё понял.

- Да, - произнёс раздумчиво, я всегда чувствовал силу твоего ума. И всегда завидовал.

- Знаю, - сказал я. - Но мне неинтересны гонки за славой.

На этом всё и закончилось. Академиком я не стал, и не жалею. Галя нарожала мне двоих детей, громогласных мальчишек , похожих на меня. И в нашем доме навек поселилась радость.

Всё бы хорошо, однако успокоиться никак не могу... Почему? Расскажу, конечно, но не сейчас, дайте немного передохнуть...

И всё-таки...

---------- ---------- ---------- ---------

Судьба вышвырнула нас в одну из войн " мирного социализма" .

Сначала нас было четверо: Игорь Гранд, Галя, Лёня и я . Все классные специалисты, прекрасно владеющие новым оружием. Естественно, мы сами его и породили.

Не стыдно? Нет, конечно. Это было время, когда весь мир сходил с ума, рождая только Смерть, смерть, всяческую смерть. И чем страшнее, тем лучше.

И наша " подруга" , гуляющая по всему миру ничуть не была лучше или хуже других.

Но вот глаза мёртвых детей, познакомившихся с нашей " игрушкой" до сих пор снятся мне во сне, а Галя в ту же секунду просыпается... И вот она уже со мной, тёплая и ласковая. Какое-то новое успокаивающее в её руке и смешной детский стаканчик на " запив" .

Теперь всё в порядке. Хорошо бы ещё перед тем, как заснуть, немного поговорить, гоня от себя воспоминания о горах маленьких трупов и странных растений, в ночных ужасах, всегда ползущих и затягивающих моё горло чудовищными скользскими петлями.

Интересно, а бывают ли такие кошмары у Гранда? Не хочется спрашивать.

Видимо, я один такой - " нежный" .

А у любимой жены? Увы, бывают, и тогда она шепчет во сне: " Не надо, не надо, он тоже человек."

Тогда уже я изображаю жуткую головную боль со стонами, или кровь, текущую из носа... Тоже пришедшую с войной.

Умница моя всё понимает, и мы долго бродим вместе по ночной квартире и всматриваемся в детские рожицы. ( Оба в меня, паршивцы, такие-сякие).

Боль в сердце потихоньку уходит, кровь с помощью лекарства, созданного моим другом, мгновенно останавливается, и мы опять стараемся заснуть.

Я, как жестокий предок, иногда справляюсь, а Галя - никогда. Лежит рядышком со мной, как мышонок, и стережёт " мой сон" . Так и обманываем друг друга.

--------- ---------- ---------- ----------

Как же мне сегодня не хочется вставать. Мысли, не ушедшие даже к утру, крутятся и гудят.

- Что будешь делать? - не выдерживает Галя.

- Не знаю, не знаю, - зачем -то вру я , но быстро справляюсь. - Наверное, я всё-таки уйду из нашей доблестной " шараги" , и никакие почести и деньги мне больше не нужны. Сегодня же положу заявление. Говорить с Грандом уже не о чем. Всё переговорено тысячу раз. Да и был ли он когда-нибудь другим этот " Большой Гранд?"

- Но вы же так искренне любили друг друга, - отвечает Галина, - Ты не сможешь этого забыть.

- Почему? Да, был друг: большой, смелый, весёлый... На всю жизнь. Всё мог. Всё умел. На его энергии троечку электростанций можно было бы поставить. Друзей всегда выручал... Своих... Своих!?

И тут я замолк.

(Как же так? Я ...что всегда был слепцом? Или нет? Своих!! Своих друзей он

выручал! Только своих, и никого другого.)

А до чего же был хорош и красив: холёное лицо, крупная умная голова, глаза, пронизывающие тебя насквозь, и... энергия. Не только через край, а всегда, во всём, везде.

И ещё, - раз обещал, - голову сложит на плаху, но сделает. Нам бы пять-десять таких начальников на страну, и жизнь бы наладилась.

Жалко только, ничто Гранда не интересовало кроме этой жестокой науки...

Продолжать? Ну, уж, раз начал... и моей жены.

Гранд ( нет, теперь уже Гафт) был влюблён в неё все эти ужасные годы. Ну, а те маленькие шлюшки, что нередко появлялись рядом с ним? А-а! Он всегда, не стесняясь говорил: " Это - для здоровья, только для здоровья."

А женщины всегда были от него в восторге, но этих своих скороспелых подруг Гранд откровенно презирал; и по-прежнему, все эти годы надеялся, что настоящая Любимая когда-нибудь поймёт и примет его.

А пока мне нередко приходилось защищать мою жену. Она, правда, и сама могла кого-хочешь " успокоить" , метко швырнув в Гафта тарелку с социалистическим салатом " Оливье" , или хлестануть ухажёра толстой верёвкой по спине, либо запереть его в подвале.

Не знал, не знал могучий Гафт, что из подвала был второй выход.

Несмотря на неудачу в любви, относился Игорь ко мне очень хорошо. Ценил, как специалиста, да я ещё крепко молчаливым стал после " прогулок в джунглях" ; и долго не мог их -их - ИХ - ВСЕХ забыть.

По поводу жены разногласий тоже не было. Я любил Галю безмерно. Он понимал это, но завидовал по - черному, всё надеясь на чудо.

Уже не помню, чем она его в тот-то раз " погладила" , но мне Гафт сказал так.

" Жена твоя - красавица, умница и кремень. Я, конечно страшно зол, что не добился её сегодня. Но, прости, друг, не могу я без Галки. Хоть бы недельку мне с ней пожить по-человечески. Не хочет, тебя любит, - а ты говорит, - староват уже для меня. Это в мои-то годы."

Да, горячий был мужик!

Я никогда не задавался мыслью, какая у Гранда национальность, а теперь, вот, стало интересно. Высокий, плотный, восхитительно прямой, с " орлиным" взором и темноватой для русского человека кожей, он был невероятно красив. А глаза! Огромные, пронзительные, тёмно-тёмнокоричневые и блестящие. Несомненно, что-то восточное его коснулось: горячее, гордое, смелое и решительное.

Но Гранд, представьте себе, любил не только мою жену, но и меня самого. И всё-таки, Лёню Петрова, спокойного, высокого , кудрявого " русака" , тоже любимца женщин, но в меру и очень красиво, он любил больше.

Жена Лёни - Светлана была славной, очень приветливой и домовитой. Пироги у них поднимались , почти что, к небу. Ещё оба страстно любили грибы. Один запах жарёнки, льющийся из форточки Петровых, поднимал в посёлке всю грибную рать. Тут уж просыпались все, но поздно. Петровы всегда успевали пробежаться по самым лучшим грибным полянам.

- Пора, братцы, и другие места сыскать, - ехидничал Лёня, заглядывая в полупустые корзины неудачников.

И всё-таки, в трудных случаях Гранд всегда вызывал к себе меня, и только оценив вместе всё до последней гаечки, приглашал остальных. И начиналось новое действо.

Вроде бы все упорно работали мозговыми извилинами, давали разнообразные советы, но сам шеф главную суть уже давно понял, и переглянувшись со мной, вынимал из кармана хиленький чертёжик на бумажном клочке, что тут же перед всеми и разрисовывал. Да-да, тот самый, без которого всё остальное развалится в пух и прах.

Лёня отлично понимал весь этот " карнавал" , но всё-таки, бывало, не часто, но случалось, что и ему удавалось находить ошибки в наших с Грандом рассуждениях.

Игорь всегда ужасно злился и матерился, правда, уже после разборки один на один. Но ошибки никогда не сваливал только на меня, даже, если они и были моими.

А вот почему Гранд практически отклонял помощь Лёни, мне до сих пор непонятно. Возможно это была " наследная боль" восточного человека - могучего горца, скорее всего, который знает силу своего ума, и в то же время боится, что его вот так, ни за что, ни про что возьмут и выгонят с работы, а его место, к примеру, займёт перспективный Лёня, молодой и умный.

Но никто и подумать о подобном не смог бы.

---------- ------------ ---------- ------------

Была глубокая чёрная ночь . Мне не спалось. Луна пропала, и казалось, что её не будет теперь никогда. Тревога - вот правильное слово. Тревога скрывалась этой ночью во всём: в жалком треске сверчка, в тихом шелесте листьев, в испуганных, хриплых криках совы.

Потом ветер стих, и сразу возникло такое ощущение, что эта тишина затянет меня и Галю в пропасть, или... вернее - преисподнюю.

Но любимая спокойно спала, и я стал уже подрёмывать, как вдруг тихо стукнула никогда не запираемая дверь, и на пороге возник САМ ГРАНД ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ.

- Не спишь, - усмехнулся он, - даже ночью бережёшь своё сокровище.

Я вылез из-под одеяла, и утащив начальника на кухню, спросил:" Ну, и с чем пожаловал? "

- Всё с тем же, - ухмыльнулся тот. - Или пристукнуть её как следует, или мне слинять? Не может быть, чтобы на Земле не было бы ещё такой женщины, или другой, но тоже драгоценной, нежной, ласковой, любящей.

- И тебе не надоело проверять нашу семью в тысячный раз на прочность?

- Заткнись, - вспылил он. - Ещё парнями своими похвались. Обыкновенными растут, простенькими.

- Лишь бы здоровыми и добрыми были, - вздохнул я. - А если и не хватают звёзд с неба, и то ладно. Быть может, им полегче будет жить на этой грешной планете.

- Ну, да. Теперь за боженьку ухватился. Где же он был, этот " Гигант" , когда мы горы трупов оставляли за собой. Уже тогда мог бы с нами разобраться.

Я промолчал, потом решился сказать.

- Знаешь, Игорь, я ухожу. Не могу больше видеть мертвецов, ни во сне, ни наяву.

- Нет, ни за что. Только после эксперимента. Очень уж бойкое существо получилось, как бы не случилась беда.

- Хорошо, - согласился я. - После разбора полётов ты отпускаешь меня.

- Гм-м, - как-то странно задавил смех Гафт, и быстро скользнув в полуоткрытую дверь, сразу растворился в темноте.

В эту ночь я в первый раз запер дверь на ключ и закрыл все окна.

" Да, вот и до Гранда дошли - доползли муки совести. И какой теперь следующий шаг сделает он?"

Я встал, в глазах не было не молекулы сна.

" Что-то, не договорил начальник," - понял я, где-то на уровне ощущения.

И вдруг - сильный стук, хруст разбитого стекла , и страшновато- весёлый крик Гафта.

- Никуда, никогда, ни за что тебя не отпустят, ни начальство, ни Самый главный, ни я. Мы теперь, как сиамские близнецы. Навеки вместе, и ещё в тюрьмах позагораем вдвоём. Господи! Как был идиотом ( большой пузырь на палочках - ножках) , так и остался.

Проснулась Галя.

- Что за шум ? - спросила.

Врать не хотелось.

- Гафт куражится, перепил, наверное, - произнёс я , стараясь убрать всяческие эмоции.

- А стекло?

- Ветер разбил.

- А ты ведь мне раньше не врал, - покачала она головой.

- Ох, Галя, не отпустит он меня, и начальство так же решит. Давай спать. Никто не знает, кто у нас там , на очереди.

Я обнял её тёплую, славную, родную и отчётливо понял, что удрать от Игоря я уже никогда не смогу.

---------- ---------- ---------- ----------

Ранней весной того самого 19.... года мы приступили к ещё одной " дьявольской" работе. И тогда же пришло к нам пополнение: Олег Лесин и Женя Селиванов, - молодые, уверенные в себе симпатичные человечки, только что расставшиеся с " аlma mater" . Оказались они ребятами знающими, поэтому им сразу был выделен неплохой, явно " плодородный участок" в " огороде" . И они как-то сразу вошли в " русло" нашей совсем небожественной " реки" .

Олег оказался трудягой и умницей. Раза два он поставил впросак даже самого Ганта, не поняв, что натворил.

Вместо могучего монстра - невидимки, он предложил относительно небольшую " стрекозу" с понтонами, в нутро которой можно было бы впихнуть всё необходимое: оружие, приборы, размер которых легко уменьшить, жратву и четырёх человек.

Ещё чертёжик вытащил, как из-за пазухи Бога, да ещё извинился, что забыл про новый состав, им самим приготовленным и послушно скрывающим внешний вид летучего корабля.

Помню-помню я глаза Ганта-учёного, и многие другие запомнили. Растерянность охватила его, и кто-то, не выдержав, хохотнул. Ох, уж, этот кто-то! Ему бы хоть как-нибудь удержаться...

Гант же похвалил Олега, руку ему пожал и заявил: " На доработку ( на самом деле, считай - всё сначала) " Дедала" (таково было настоящее название аппарата) будут направлены Слава (то-бишь, я ) Лёня и Олег, а Женя Селиванов, как молодой стажёр, станет набираться уму разуму," - и торжественно удалился.

Значит, это малыш-Женя не вытерпел. Бедолага. И всем сразу стало понятно, что весёлому парню с Грандом и Гафтом не ужиться. А жаль. Моя Галя чуть не расплакалась.

Ну, а что поделаешь? Такими кадрами, как Гранд, не бросаются.

Насмешничать, конечно, начальник умел и сам, а слушать других остряков, да ещё по его поводу... Простите... пожалуйста. Не забывал годами...

" Пропал мальчонка, - вздохнула Галя, - вот теперь двоих придётся спасать. Я вам кто? Медсестра или психотерапевт? Ляпаете языками налево-направо. Совсем забыли, мать вашу, с каким скорпионом работаете."

Ну, а что теперь поделаешь?

Ничего и не поделаешь. Такого второго учёного, как Гранд, всё равно, не найти на планете: ни сегодня, ни завтра. Он один такой - сверхталантливый " одинокий волк" .

- Ну, ничего, - утешил я Женю, когда все разошлись. Ты ко мне поближе держись, если что... Вдвоём мы справимся, да и Лёня поможет.

- Лёня? - нервно хохотнула моя жёнушка. - Поможет? Да они с Игорем из одного " волчьего логова" вылезли.

" Ну-ну, разошлась," - ворчу я, не обижаясь.

Это ведь теперь, уже, психотерапия для Жени пошла. Парень, просто, не понял, что посмеиваться над " богами" , такими, как Гранд, не рекомендуется.

- Мели, Емеля, - нарочито грубовато говорю жене, - твоя неделя. Но парня поучи, да побереги. Дело божеское. А я попробую шефа чем-нибудь расшевелить.

Но с этого дня так дело пошло, и такие идеи загорелись, что все про Женю, вроде бы, и забыли.

---------- ---------- ---------- ---------

Эта тёплая пятница не грозила нам, ничем. " Ты же знаешь, Господь, нам ведь всегда некогда. Нам бы только работать, и жизнь прекрасна."

Вкалываем, значит, а рядом в ангаре неподалёку Гранд собственной персоной разгуливает и о чём-то новеньком раздумывает.

И вдруг слышим - взрыв. Не очень сильный, - но однако...

Все, конечно, к " Стрекозе" помчались, где Женя Селиванов самые последние штрихи на её бока накладывал.

Я тоже понёсся. Смотрю - один бок у бедняги обгорел, все выводные

уродливо изогнувшись, на земле подрагивают, а Женя, чёрный, и блестящий, как негр, медленно теряет сознание.

Тут, как всегда, Галя очнулась и потащила Женю в больницу.

- Доигрался, философ, - сквозь зубы прошипел начальник, а потом заматерился.

Да, больше трети работы (и какой работы!) - всё-то коту под хвост. Тут уж высшее начальство не простит даже великому Гранду, и нам всем по три воза

дерьма достанется.

Между тем все растерялись, в полном онемении толкутся, а заливать уже, вроде бы, и нечего. Так , искорки и выстрелы, как в костре.

И тут меня осенило, несчастного.

- Ну, да, - подумалось, - " сделали мальчишку" . Теперь его и близко к " Стрекозе" не подпустят. Года три подметать территорию будет, в лучшем случае,

если его ещё не выгонят, или посадят.

Но пока я до Гранда дошёл, уже всё было поздно. Две пустые бутылки водки, да разбросанная одежда. А сам он не по грибы отправился, а по бабам. Заливать тоску.

Тут народ, вроде бы, в себя немного пришёл , и потянулись все проценты своих заслуг подсчитывать, да причину аварии разгадывать.

Галя всадила Жене успокоительного, тот и отпал. А дальше? Когда проснётся? Ужас! Да, никому в его шкуре и секунды бы провести не захотелось.

Утром Гранд умчался в Москву на самолёте, оставив меня замом. Комиссию пока не создали, и никаких причин не выяснили.

Теперь всё самое поганое состоится завтра и ещё притащит с собой много дней, или месяцев неудач.

Вечером я нарушил всё. Прежде всего отправился к " Стрекозе" и тщательно осмотрел её. Да, по всем признакам, взрыв, причём в самом сердце машины, прекрасно защищённом от всего. Сделано, надо сказать, ювелирно. А ведь только трое из нас знали принцип кровавого действия " Стрекозы" .

- Ну, Гафт, ну поганец, такого даже я не ожидал. Но губить мальчишку из за твоих амбиций я не дам. Сам с Женей сяду и на десять, и на двадцать лет. Не пожалею.

Целые сутки я скурпулёзно собирал улики. Мало их было, да не очень. Потом тщательно всё запрятал.

Нет, Гафт, ты ( !?) не найдёшь. И всё потому, что считаешь себя super- super, а такие не должны по пустякам демонстрировать свою силу. И думать не думай, что нашёл себе чёрного сподвижника на веки-веков. Не был, и не буду таким никогда. И двух зайцев тебе тоже не убить. Моя жена ничуть на тебя не похожа, и ей такого, как ты не надо.

Рано утречком налетели, наконец - то, все главные и средние начальники и " телегу" от самого Главного российского приволокли. Гранду - строгий выговор, мне тоже, и остальным - по подарочку-другому.

Потом стали каждого из нас потрошить, начиная, естественно, с меня - вечного зама.

- А где же начальник?

Тайком загорает на Багамах.

- Ну, что ж, помогите хотя бы вы, мои давно " заснувшие деревенские родичи!"

Итак, я начал с того, что Женя - парень старательный и очень способный. То, что он тогда доделывал, никогда бы не взорвалось без дополнительных нагрузок, или взрывов. Выстрелов тоже не было. Селиванов делал всё чрезвычайно аккуратно. За что и ценили. И голова у него отличная. Не хуже, чем у ГРАНТА. ( Нарочно громко сказал.) Я тоже свою башку, если надо, на отсечение отдам, и не побоюсь кары.

Потом я выдохся, и мне стали задавать вопросы : кто где стоял, когда это было, что делал Селиванов? И , конечно, самое идиотское: " Кто женины родители?"

" Да - да, - вставил я ехидно, - гнусные враги народа" , ЗНАЮЩИЕ ДО МЕЛЬЧАЙШЕЙ ГАЕЧКИ ПРИБОР И ЕГО САМОЕ ГЛАВНОЕ МЕСТО, то есть - СЕРДЦЕ."

Комиссия потребовала самого Женю, но тут уж, меня, совсем выдохшегося, сменила моя радость - Галюша - бесстрашная.

- Не дам, - заявила, встав у дверей, - парню жизнь калечить. Все видели

- Женя работал, не отходя от машины. А что предатель, оказывается, посреди нас появился? Ну, что ж. Придётся и с этим смириться. А на Селиванова нечего бочку катить. До Президента дойдём, а парня в обиду не дадим.

Эти последние Галины слова как-то отрезвили всех.

" Ну, может быть в коллективе что-нибудь не сложилось?" - предположил старенький генерал. -Всякое, ведь, бывает. Почему же сразу - предатель? Но всё равно, говори не говори, а сидеть кому-нибудь придётся."

Долго они потом ещё возились со " Стрекозой" , но так ничего и не нашли.

А вскоре и Гафта привезли. После Багам вёл себя Главный уверенно, видимо, ничего нового в женщинах не открыл. Был весел и остроумен, даже забавен, и это меня очень-очень пугало. Не любил я весёлого " бога" . Гранд злой, но верный, мне всегда больше нравился.

---------- ---------- ---------- ---------

Потом был суд, закрытый, долгий. Когда чаша весов стала склоняться правильно, я принёс все свои неоспоримые улики, и дело пришлось закрыть.

Гранд получил десять лет. Совсем смешной срок. Но слишком велик был в учёном мире его авторитет.

Шарагу нашу разогнали, и разлетелись мы по разным уголкам нашей странноватой Родины.

И не прошло года, как Игоря выпустили и дали ему возможность работать, но уже не на военные нужды.

А мы с женой вернулись в Университет - преподавать.

С тех пор я видел Ганта только один раз на защите диссертации Олега. Лёня со Светланой тоже пришли.

А вот Женя всё болеет. Ведёт в Университете какой-то никому не нужный семинар. Не женился, не остепенился. Я часто притаскиваю его к нам домой. Едим Галинину вкуснятину, радуемся успехами детей и никогда не вспоминаем об

Игоре.

Но тот всё-равно с нами. Никак не желает вычёркиваться из жизни. Да так, наверное, чаще всего и бывает. Знак на кубике перевернулся с плюса на минус, а на боках его, и единица, и двойка, и пятёрка с шестёркой - все распрекрасно устроились. И Бог с ними.

Я теперь больше всего маюсь тем, что Галка моя, стала часто и сильно болеть, да и я - тоже, нередко.

Но без Галки, друзья мои, пропаду я совсем. Ведь такие люди, Господи, не должны рано уходить. Выбери минутку, подумай как-нибудь и о ней.

- А почему ты не выдал Олега? - неожиданно перебивает мои мысли Женя.

- Да, знаешь, - толку я воду в ступе...

Галя настораживается. Молчание длится и длится...

- Ладно, ребята, пойду ужин готовить, - горько вздыхает моя родная.

- А действительно, почему? - спрашивает НЕЧТО.

" Нет, и правда, почему? - теперь уже зудит моя совесть. - Олег, ведь, прощения не попросил и вылез из воды сухеньким."

- И что же ты пожалел? - опять спрашивает НЕЧТО.

- Молодость, конечно, талант, румянец его очаровательный, незлое милое ехидство... Или... быть может... свои обиды детские вспомнил? А надо было бы поганца проучить.

" Какой же у нас теперь год-то на дворе мается?"

" А! Никому не интересно."

И мне - тоже.

И всё-таки, лукавлю.

Как вспомню тот первый пробный полёт ещё до взрыва, так слеза прошибает. Всё не могу забыть, как в светло-светло-голубом небе наша смешная " Стрекоза" медленно - медленно вытягивается, складываясь в узкий блестящий, разящий меч, и с немыслимой скоростью устремляется ввысь, в другие неизведанные ещё никем пространства.

И мы с Женей, изумлённые и восхищённые неземной красотой, не слышим странных приказов Игоря : " Слава, Женя , возвращайтесь! Слава, ну, пожалуйста... вернись..."

И ни одного грубого слова...

ПРОРЫВ! И древний мудрый чёрный Космос миллиардами блестящих алмазных глаз с интересом осматривает нас.

" Господи, как же не хотелось возвращаться."

Но зачем-то мы повернули штурвал...