| So, now I have confess'd that he is thine,
And I myself am mortgaged to thy will,
Myself I'll forfeit, so that other mine
Thou wilt restore, to be my comfort still:
But thou wilt not, nor he will not be free,
For thou art covetous and he is kind;
He learned but surety-like to write for me
Under that bond that him as fast doth bind.
The statute of thy beauty thou wilt take,
Thou usurer, that put'st forth all to use,
And sue a friend came debtor for my sake;
So him I lose through my unkind abuse.
Him have I lost; thou hast both him and me:
He pays the whole, and yet am I not free. |
Да, признаю теперь я, что он твой.
И сам я заложу себя тебе,
Чтоб стал свободным друг мой, я-второй,
И утешеньем был в моей судьбе.
Но - не отдашь по алчности своей,
Из добрых чувств он не уйдёт и сам,
Ведь поручитель он судьбы моей,
И словом крепким связан по рукам.
Как будто ростовщик с распиской ты
Отводишь поручителя на суд,
И друга для оплаты красоты
Изымут и тебе передадут.
Я ни себя, ни друга не верну:
И он изъят, и я в твоём плену.
|