Баракин Денис Евгеньевич : другие произведения.

Таверна "Междумирье". 8. Любовь и предубеждения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Любовь и предубеждения
  
  Ещё не переступив порог двери между мирами, Альмистель уже мысленно жалел о своём поступке. Покинуть закадычного друга было нелегко и неправильно. Делвин, получив дневник матери, наконец-то, напал на след, который мог привести его к родителям. Но, вместо того, чтобы вместе с ним ринуться в очередной мир навстречу опасностям и приключениям, Альмистель покинул приятеля и очутился... Здесь.
  Вокруг было темно, но эльфийские зрачки быстро перестроились, позволив Лайтли осмотреться. Место выглядело знакомым и незнакомым одновременно. Мрачные катакомбы с затхлым воздухом, запахом крысиного помёта и... Альмистель поморщился. Сомнений не оставалось, здесь пахло человеческими испражнениями.
  Порталы между мирами почти никогда не открывались в ухоженных местах - вероятно, сказывалась склонность магии к самозащите от посторонних взглядов. Волшебство по своей натуре было весьма стеснительным и предпочитало оставаться в тени. Только могущественные чародеи могли уговорить (а порой и принудить) его к явным действиям, да и то выдав за собственные необыкновенные способности.
  Квэйны являлись существами магическими по своей природе, а потому им обычно удавалось найти с волшебством общий язык. Но в последнее время Лайтли начал подозревать, что кое-кто над ним издевается, специально забрасывая в неприглядные местечки, из которых потом не всегда можно запросто выбраться.
  Перед мысленным взором появилась гаденькая язвительная улыбочка в пурпурной облаке неопределённой формы. "Цвет волшебства" - подумал он. И волшебство определённо потешалось...
  Помотав головой, чтобы прогнать досужее наваждение, Альмистель шагнул и тотчас же застыл как вкопанный. И дело было вовсе не в том, что он угодил своим начищенным сапогом в то, что с такой неприязнью обонял. Его острые уши уловили приближающиеся шаги.
  Стараясь не издать ни звука, Лайтли потянулся за луком. Не приходилось сомневаться, что в столь негостеприимных катакомбах случайного путника просто обязана подстерегать опасность.
  "Только люди могут издавать столько звуков одновременно!" - отметил он, чуть скривив губы, ещё до того, как в свете факелов показались первые фигуры. Это успокаивало. Каждый эльф знал, насколько рассеяны и невнимательны потомки обезьян.
  Альмистель убрал лук. Во-первых, в отличии от Делвина, он не испытывал острой необходимости, только попав в новый мир, тотчас ввязаться в добрую потасовку, во-вторых, противников было слишком много, в-третьих, на некоторых виднелись доспехи.
  "Похоже, они готовятся кого-то встречать..." - решил эльф, заметив слугу, раскатывающего ковровую дорожку. "Узнал! Это катакомбы под дворцом!" - Лайтли не смог сдержать улыбки, вспомнив, как в прошлый раз они с Ходерхаймом побывали здесь в шкуре двухголового демона в сопровождении дюжины орков и амбициозного демонолога королевской крови.
  "Стоит отметить, с той поры тут стало значительно больше порядка!" - по-новому оглядев окружающие тоннели и переходы, решил Альмистель. Пока он осматривался, люди подошли совсем близко. Свет факелов не доходил каких-то пару шагов до угла, где притаился эльф.
  Лайтли прижался к стене, стараясь слиться с тенями. Он ещё не решил, стоит ли попадаться на глаза или сохранить инкогнито и не рисковать нарваться на неприятности.
  Загрохотало. Альмистель с тревогой уставился на дальний тоннель, из которого раздавался лязгающий ритмичный стук, скрип и скрежет. Воображение тотчас нарисовало гигантского стального червя, ползущего по норе, прогрызенной ужасающими зубами в горной породе.
  А вот люди остались спокойны. Более того, старший над ними прикрикнул на подчинённых, заставив выстроиться вдоль ковровой дорожки и вытянуться по струнке.
  Вскоре тоннель осветился. Из его недр появилась пыхтящая и коптящая вытянутая в длину карета на железных круглых колёсах. Два больших фонаря впереди неё светили так ярко, что Лайтли на несколько мгновений ослеп.
  Эльф заслонился рукой и попятился. К счастью, солдаты и слуги во все глаза таращились на прибывшую махину и не глядели по сторонам. Раздался пронзительный гудок, скрип тормозов, и транспорт остановился. Загремело. Дверь кареты распахнулась и из неё выскользнула лестница на три ступеньки.
  Изнутри выскочили закованные в стальные доспехи коротышки с многозарядными арбалетами в руках и приняли боевые стойки по двум сторонам ковровой дорожки, пристально оглядывая окрестности.
  "Ну разумеется, без гномов тут не обошлось!" - с тревогой отметил Лайтли. Он знал, что их не так просто провести, как людей. То, что гномы его до сих пор не заметили, стоило списать на плотно закрытые забрала и неудачное освещение. Факелы слуг мешали бородачам как следует разглядеть тёмные углы.
  Один из коротышек махнул рукой, давая знак, что пассажиры могут выходить. Первым из кареты показался плотно сложенный невысокий мужчина средних лет. Одет он был по-военному строго и просто, но чувствовалось: это большая шишка. Одних орденов на груди виднелось не меньше дюжины. Смолянисто-чёрные волосы педантично зачёсаны назад, а пышные, чуть рыжеватые усы горделиво топорщились над верхней губой.
  Первым делом мужчина раскурил трубку и с видимым наслаждение выпустил колечко дыма, а только потом подал руку выходящей следом за ним даме.
  Увидев её, Альмистель обомлел. Это определённо была Амели, вот только совсем не та, какой она ему запомнилась. Густые рыжие волосы, убранные в причёску, стиснула опрятная, но неброская диадема, а вместо доспехов на ней красовалось расшитое серебром длинное чёрное платье.
  Лайтли моргнул, надеясь, что ошибся, что ему померещилось. Женщина смотрела под ноги, не поднимая взгляда, совсем не похожая на ту воительницу, какой Альмистель её помнил. Это была она. Та самая, что похитила сердце квэйна в его прошлый визит в этот мир.
  - Ох! - выдохнула леди и поспешила заткнуть нос кружевным платочком.
  - Правадытэ даму! - распорядился усатый, гневно зыркнув на подчинённых. Странный акцент звучал забавно, но никому и в голову не пришло улыбнуться.
  Альмистель даже из своего угла услышал, как нервно сглотнул командир встречающей стражи, предвосхищая разнос. Гномы, в своих боевых доспехах похожие на злых ёжиков, окружили Амели плотным кольцом и двинулись вместе с ней прочь из дурно пахнущих катакомб. Часть слуг последовала за ними, освещая дорогу факелами.
  Как только процессия скрылась, усатый перестал сдерживаться и набросился на подчинённых:
  - Развэ я не прыказывал устроить достойную встречу моэй будущэй супругэ?
  "Будущей супруге..." - Что-то в груди у Лайтли упало. Казалось, сердце перестало биться. "Нет-нет-нет, это невозможно! Только не Амели, только не за этого!"
  - Пачэму тут нэсёт дэрьмом!? - звенящим от гнева голосом вопрошал любитель трубочного табака. - Чтобы чэрэз пять, нэт, двэ минуты нэ осталось ны слэда. Головой отвэтитэ. Все! Исполнять, живо!
  Отсалютовав своему главнокомандующему, солдаты и слуги бросились в разные стороны. Одни за вёдрами с водой и швабрами, другие выискивать источник запаха. Некоторые самые ретивые кинулись вытирать пол собственной одеждой. Двое направились в сторону затаившегося эльфа.
  "Влип!" - понял Альмистель, уже второй раз за сегодня. Но испачканный сапог теперь казался наименьшей из проблем.
  
  ***
  
  Тюрьма. Не сказать, что, оказавшись за решёткой, Альмистель Лайтли, прославленный приключенец, побывавший во множестве передряг в разных мирах, занервничал или огорчился. Им с Делвином неоднократно доводилось бывать в ситуациях и похуже, особенно с Делвином. Его неугомонный друг словно притягивал бедствия и злоключения на свою... и голову тоже.
  Но в этот раз Альмистель был один. И, если можно так выразиться, не при исполнении. Предполагалось, что он отправится в гости к королеве, можно сказать, в отпуск. Вышло, что ни говори, иначе.
  Его обвинили в диверсии, направленной на саботаж свадьбы товарища Эс, как за глаза именовали верховного правителя, и товарища Амели. Как он ни уверял, что гадить по тёмным углам вовсе не в его стиле, никто не желал слушать никаких доводов. Вонять воняло, сапог измаран, на месте преступления пойман. Да ещё и эльф!
  Как оказалось, последнее обстоятельство серьёзно усугубляло провинность. Потому как эльфы, в отличии от тех же орков, не были социально близкими элементами, а являлись злостными империалистами-капиталистами, да ещё и поклонниками мракобеской лже-религии.
  Альмистель смутно представлял себе сущность этих обвинений, но понимал, что дело плохо. Но, как ни странно, собственная участь, да и всего этого мира, вовлечённого в очередное религиозно-политическое помешательство, его мало волновали.
  "Амели. Неужели она с этим... типом добровольно? Неужели сама допустила, чтобы её королевство превратилось в секту? Как это могло произойти!?" И главный вопрос, который Лайтли не решался произнести даже про себя: стоило ли за ней возвращаться?
  Его первый сокамерник - здоровенный орк из горного клана Чёрной руки - хоть как-то помогал отвлечься от переживаний и неприятных вопросов. Пойманный на грабеже, Ырыг Гро-був, как ни странно, не унывал. Он прекрасно знал, что его будут не наказывать, а перевоспитывать - читать поучительные лекции о равенстве и братстве, о том, как нужно отнять и поделить... К тому же вот-вот должны были ввести закон об охраняемых народных промыслах и традициях, согласно которому каждый орк имел право не чаще, чем раз в месяц, совершать налёт на деревню, но не более шести за год.
  Ырыг критиковал подобное законотворчество, потому как при набегах запрещалось убивать, допускались только умеренные телесные увечья. "А что за драка без двух-трёх трупов?" - справедливо вопрошал он.
  Сначала Альмистель тяготился обществом говорливого бугая, а теперь, очутившись в душной узкой одиночной камере, где невозможно было даже лечь, а сидеть запрещалось, тосковал по своему недавнему знакомцу.
  Следствие шло, будто и не нуждаясь в каких-либо показаниях со стороны виновника. Сообщение с внешним миром ограничивалось тремя визитами товарища тюремщика. Дважды тот приносил скудную еду, один раз опорожнял отхожее ведро.
  Сложно было сказать, как долго Лайтли провёл в заключении. Факелы горели круглосуточно, а попытки считать дни по количеству посещений молчаливого тюремщика не привели к успеху. То казалось, что время тянется бесконечно, то вдруг Альмистеля грубо расталкивали, а он даже не мог сказать, закрывал ли глаза.
  И вот, наконец-то, случилось чудо. Опустошённого и душевно, и физически пленника вывели из опостылевшей клетки. Где-то на краю разума мелькнула саркастическая мыслишка, дескать, здешние товарищи определённо умеют убеждать.
  Он не сопротивлялся, когда с него срывали одежду, не возражал, когда обнажённого и исхудавшего обыскивали с ног до головы, заглядывая во все телесные отверстия, которые могли служить тайником. Только ушат ледяной воды, опрокинутый на голову без предупреждения, немного привёл Альмистеля в себя.
  "В конце концов, я же ни в чём не виновен!" - попытался взбунтоваться внутренний голос. "Это уже неважно" - ответил ему другой. "Но я ведь квэйн! Им меня не сломить!" - продолжал настаивать первый. "Уже сломили..." - безжалостно припечатал второй.
  Отмытого, остриженного налысо, одетого в застиранную серую робу, его повели на суд. Как ни странно, это обстоятельство несколько взбодрило. Нельзя сказать, что в нём вспыхнула надежда, нет - её убили и похоронили нескончаемые дни заключения и молчания - ему стало любопытно, а что ещё придумают местные товарищи, какие издевательства над живым существом спускает их человеколюбивая мораль?
  Ещё по пути к судилищу Лайтли догадался, что суд над ним будет показательным. Его вели в один из просторных богато обставленных дворцовых залов. Вот только вместо изысканных портретов покойных королей и королев на стенах теперь красовались физиономии видных функционеров новой народной партии.
  Стараясь быть беспристрастным, Альмистель отметил, что нынешние обитатели золочёных рамок смотрятся на порядок менее представительно, нежели их предшественники.
  Зал был полон. Вдоволь оказалось и зрителей, и судей. Над толпой виднелись лозунги, написанных красной краской на просторных тканевых полотнах, заранее демонстрирующие настрой окружающих пролетариев. В одном из полотнищ Лайтли узнал штору из бывшего королевского тронного зала.
  Без интереса прослушав советы черни, как ему лучше себя прикончить, Альмистель перевёл взор на высокое резное кресло, до боли похожее на трон. Не оставалось сомнений, кто именно будет вести суд. "Сам товарищ Эс!" - мысленно усмехнулся эльф. "Любопытно, мне дадут сказать хоть слово в свою защиту?" Он старался не думать об Амели, но глаза помимо воли выискивали в толпе копну рыжих волос.
  "Соберись, в конце концов, это же тебя судят! И неплохо бы иметь план, как спасти свою шкуру!" - наставительно советовал внутренний голос. Второй пораженчески настроенный пытался что-то возразить, но первый навешал ему тумаков и заставил заткнуться. "Да, нужно собраться. С Амели или без неё мне необходимо выбраться из этой передряги!" - напомнил себе Лайтли.
  Его усадили на скамью, разомкнули оковы. Но два вооружённых стражника стояли рядом, не сводя с подсудимого глаз. Альмистель заметил гномов-арбалетчиков, занявших позиции на балконе. "Не много ли чести безоружному?" - с тревогой подумал он. План побега пришлось исключить из списка осуществимых.
  - Всем встать, суд идёт!
  "Ну, началось!" - подумал Лайтли. Глубоко вздохнул и поднялся, глядя, как к своему "трону" вальяжной походкой направляется генеральный судья, секретарь, советник, соратник... короче, товарищ Эс собственной персоны.
  Мысленно промотав в голове случившееся, Альмистель ещё раз убедился, что никакой вины за ним нет, приготовился аргументированно доказывать, что происшедшее есть досадное недоразумение, а потому его следует освободить в зале суда. О том, что неплохо бы ещё и компенсировать его незаконное пребывание в кошмарных условиях, он даже не успел задуматься, когда усач начал свою речь.
  - Зраствуйтэ, товарищы! Мы собралыс здес, чтобы судыт по всэй строгосты, но справэдливо, этого импэралыстыческого реваншиста, этого дыверсанта, из-за кознэй которого наш мырный союз нэзавысимых пролэтарских рэспублык вынуждэн был вступыть в войну.
  Речь на этом не закончилась, но Лайтли уже понял, что никакие слова ему не помогут. "Неужели вот так бесславно и закончатся мои приключения, моя..." И вдруг его опустошённый взор, бесцельно блуждающий по толпе беснующихся в праведном гневе зрителей, задержался на островке спокойствия в этом шторме.
  Синие как глубокие воды моря глаза смотрели прямо на него и, казалось, видели насквозь. Весь мир поблек и умолк, осталась только она и он. Затем мелькнул пожар рыжих волос, и Альмистель очнулся.
  - Вы признаёте свою вину? - видимо, уже не в первый раз произнёс чей-то голос.
  - Да... - протянул Лайтли, улыбаясь до ушей, даже не пытаясь услышать, о чём его спрашивают.
  
  ***
  
  Бегство было трудным, опасным, грязным... и прекрасным. Потому что ему помогла Амели. Потому что брак не состоялся, потому что она не любила мерзкого усача.
  Лайтли привалился спиной к песчаному обрыву у берега быстрой речушки, куда его вывел старинный полуразрушенный потайной ход. Ободранные локти и колени саднили, правая рука, возможно, была вывихнута, но Альмистель не замечал этого. Закрыв глаза, он постарался вновь в мельчайших деталях вспомнить их встречу.
  Амели сидела напротив него под охраной двух боевитых дворфов, неодобрительно поглядывающих на связанного пленника. Похоже, союз древних рас вновь сменился расовой неприязнью, если не ненавистью. Девушка смотрела на Лайтли пристально, словно стараясь узнать.
  А он не мог отвести от неё взгляда, точь-в-точь, как тогда впервые. И вдруг что-то дрогнуло в холодной маске её лица. Узнавание? Впрочем, Амели столь быстро взяла себя в руки, что уверенности в этом не было.
  Неожиданно помог следователь, подскочивший к Альмистелю и зарядивший ему звонкую оплеуху. А затем требовательно выкрикнувший в чувствительное эльфийское ухо:
  - Признавайся, где госпо... товарищ Амели могла тебя видеть? Ты следил за ней?
  Лайтли мигом смекнул, под каким предлогом к нему допустили бывшую королеву. И принялся лихорадочно соображать, как перекинуться с ней хоть парой слов, но так, чтобы не подвергать опасности. Он знал, как переменчива бывает милость фанатиков. Вчера Амели была суженой вождя, завтра могла оказаться заключённой, приговорённой к пожизненной каторге, как и сам Альмистель.
  - Да, да, я всё скажу! Только, прошу вас, не бейте больше, товарищ начальник! - жалостно простонал он.
  - Эльфийский волк тебе това... - попытался огрызнуться тот, замахиваясь для нового удара.
  Но женщина резко подняла руку и холодно взглянула на него. Лайтли заметил неодобрение в глазах следователя, но тот подчинился. "Она всё же не растеряла командирской хватки!" - мысленно порадовался узник.
  - Пусть говорит! - приказала товарищ Амели беспрекословным тоном.
  Альмистель принялся рассказывать, осторожно подбирая слова, про демона, Богов, заговор...
  - Замолкни, мракобес! Всех этих вымышленных персонажей не существует! - набросился на него следователь.
  - Если не начнёшь говорить правду, не расскажешь про заговор против народной власти, тебе несдобровать! - сказала девушка. Но по её взгляду Лайтли понял, что его слова не прошли мимо ушей. Она всё поняла, только не могла этого показать. По крайней мере в это очень хотелось верить.
  Сплюнув кровь из разбитой губы, Альмистель покорно кивнул, смекнув, на что намекает собеседница. У правителей, недавно оказавшихся у власти, зачастую развивается мания преследования, им всюду чудятся заговоры. И, пока доносчик не выдаст всех участников, его не убьют.
  - Я согласен рассказать о заговоре против самого... - Лайтли выразительно указал глазами к потолку. Судя по тому, как вздрогнули все присутствующие, наживка пришлась по им вкусу. - Но это должна быть честная сделка!
  Следователь аж побагровел от злости, гномы схватились за рукояти мечей, но Амели обвела их насмешливым взором и произнесла:
  - Уж не хотите ли вы покончить с ним до того, как он выдаст имена заговорщиков? - мужчины сразу присмирели, всем своим видом демонстрируя, что ничего подобного им и в головы не приходило.
  "Вижу, все вы прекрасно знаете, как легко оказаться на моём месте!" - мысленно хмыкнул Альмистель. "Хорошо, кое-какое время я себе выторговал. Осталось придумать, как отсюда выбраться... Без знаменитой квэйновской удачи мне не обойтись. Был бы у меня конт..." - Лайтли не успел додумать мысль, так как заговорила сидящая напротив него рыжеволосая красавица.
  - Значит, ты хочешь, чтобы я заключила с тобой договор. Каковы твои условия?
  Эльф просиял, но тут же сник, надеясь, что никто не заметит этой внезапной перемены. Впрочем, синяки и кровоподтёки в данном случае были ему на руку. Амели, сама того не зная, дала ему то, в чём он так нуждался. Дело оставалось за малым, сформулировать контракт должным образом и закрепить его рукопожатием.
  Забурчало в животе. Воспоминание сгинуло. "Прежде чем я спасу страну, мне просто необходимо утолить голод!" - хмуро отметил Альмистель. Он погладил свою руку, словно надеялся почувствовать вновь прикосновение Амели.
  Перед глазами мелькнул неодобрительный и, как ему показалось, коварный взгляд следователя... Впрочем, Лайтли тотчас припомнил его округлившиеся глаза, когда бедняге велели не спускать с важного узника глаз и хорошенько его накормить. "Да, тогда я и поел в последний раз. Сколько же прошло? День? Два?"
  Прильнув к прохладной воде, эльф пил, сколько мог, надеясь обмануть желудок. Потом опёрся связанными руками о камни и, застонав, поднялся. Спину ломило после ползанья по узкому ходу, больше похожему на барсучью нору. Оглядевшись, Альмистель закрыл глаза и шагнул, куда они не глядели.
  То ли пресловутая квэйновская удача его подвела, то ли самонадеянность, но нога запнулась за корявый корень, и Лайтли со всего размахну рухнул в воду. Песчаное дно скользнуло под ногами и увлекло свою жертву прямо на стремнину.
  Барахтаясь и отплёвываясь, Альмистель старался держаться на плаву. Со связанными руками это оказалось затруднительной задачей. Мокрая одежда путалась, цеплялась за коряги и водоросли. Да и силы стремительно покидали измождённого заключением эльфа.
  Когда в очередной раз его накрыло с головой, Лайтли решил, что это конец. Вдруг чья-то рука крепко схватила его за шиворот и приподняла над поверхностью воды.
  Жадно хватая воздух ртом, Альмистель щурился в лучах клонящегося к закату солнца, силясь разглядеть своего спасителя. Но всё, что он видел, это неопределённый тёмный силуэт и поблескивающая кривая коса. "О Боги, неужели я встретил Смерть?" - успел подумать он и потерял сознание.
  Очнувшись, Лайтли обнаружил себя лежащим на набитом соломой тюфяке. До ушей доносилась негромкая приятная музыка, а ноздри щекотал запах жаркого. "О Небо, я умер и попал в рай!" - с блаженной улыбкой подумал эльф. "Но как же Амели!?"
  Эта мысль так его встревожила, что он дёрнулся, попытался вскочить, свалился с тюфяка и глухо ударился головой обо что-то мягкое. Оно испуганно взвизгнуло, захрюкало и убежало прочь. "Я принял за райский сад свинарник! Какой позор!" - сокрушённо подумал Альмистель в довершение к телесным ушибам, заработав ещё и моральный.
  - Друзья, раненый очнулся! - услышал он эльфийскую речь.
  Ему помогли подняться, подвели к костру, на котором готовилась соблазнительно пахнущая похлёбка. Должно быть, по виду Лайтли эльфы поняли, что с вопросами к нему приставать сейчас бессмысленно.
  Пока он ел, они наперебой рассказывали ему своими звонкими певучими голосами, как его буквально чудом спасли от какого-то крестьянина, вознамерившегося утопить "остроухого империалиста".
  - Мы превратили хулигана в ёжика, чтобы не безобразничал! - весело сообщила миловидная светловолосая девушка, и продемонстрировала в обворожительной улыбке два ряда маленьких чуть заострённых белых зубов.
  - Магия? - уважительно поинтересовался Альмистель, радуясь, что даже в разгар кровавых конфликтов эльфы не утратили жизнерадостности и миролюбия.
  Окружающие разом прыснули и долго не могли остановиться. Лайтли оторвался от супа и недоумённо переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять причину смеха. Наконец та самая девушка, что так мило на него смотрела, сжалилась и указала рукой в сторону.
  Проследив её взгляд, Альмистель поперхнулся. Мужчина и женщина стояли, прижавшись к стене, их тела были так плотно нашпигованы стрелами, что и впрямь немного напоминали ощетинившихся иголками ежей. "Идёт война, - напомнил себе Лайтли, стараясь сохранять невозмутимость. - Это просто случайные жертвы!"
  Неподалёку он заметил небрежно набросанную кучу окровавленного тряпья. Но других тел видно не было. Сделав вид, что просто подавился, Альмистель вымученно улыбнулся и заставил себя съесть ещё ложку похлёбки, заев её куском свежего хлеба. "А его ведь готовили убитые люди!" - горько подумал он. К счастью, эльфы отвлеклись на подоспевшее жаркое и не обратили внимание на странное поведение спасённого ими товарища.
  Желудок, взбудораженный запахом свежей пищи, помог Лайтли отвлечься от неприятных размышлений. Некоторое время он сосредоточенно жевал, восхищаясь кулинарным искусством эльфов. В походных условиях их кулинарным способностям могли позавидовать многие повара.
  Вдруг смех и болтовня резко стихли, все повернулись к Альмистелю. "Ну что ещё?" - встревожился он. Кусок не дожёванного мяса застрял во рту. Молчание затягивалось. И тут взор Лайтли случайно упал на окровавленную одежду и две пары маленьких лаптей, сиротливо стоящих рядом с кучей тряпья.
  Глаза его округлились. Он быстро выплюнул кусок, бросил недоеденное жаркое в костёр. Один из эльфов демонстративно достал жаркое и принялся неспешно есть, не отрывая взора от Альмистеля.
  - Что вы творите!? Это же живые существа, люди! - выкрикнул, не сдержавшись, Лайтли.
  - Это д"хойнэ! - отрезала девушка, улыбка которой так ему приглянулась. На этот раз смотрела она холодно.
  - Добыче не гоже пропадать зря! - поддержал её другой эльф.
  - Ты слишком долго прожил среди них... - заключил кто-то позади.
  И вдруг перед глазами потемнело, дышать стало трудно. "На меня набросили мешок!" - догадался Лайтли. "Неужели и я стану их добычей?" В кромешной тьме загорелась свеча, осветив кресло-качалку и фигуру в чёрном балахоне с фолиантом на коленях. Некто повернулся. Два синих огонька горели в пустых глазницах выбеленного временем черепа.
  - Мы с тобой ещё встретимся, но не сегодня! - раздалось у Альмистеля в голове. - Не обращай внимания, я просто читаю книгу...
  Свет резко ударил в глаза. Жадно хватая ртом воздух, Лайтли озирался по сторонам. Эльфы, не обращая на него внимания, трапезничали и вели между собой разговоры, будто ничего не происходило.
  Но утыканные стрелами тела и окровавленные лохмотья никуда не исчезли. "Так было это или нет?" - озадаченно подумал Альмистель. В руках он держал деревянную миску с кусочком поджаренного мяса. Спрашивать эльфов, не едят ли они человечину, было как-то неудобно.
  - Мне что-то нездоровиться. Пойду прилягу! - негромко произнёс Лайтли. Отставив тарелку в сторону, он направился обратно в хлев. Желудок протестовал против такого необдуманного шага, но был вынужден повиноваться рассудку.
  Мягкий тюфяк под спиной немного успокоил. "Вот ведь привиделось! Должно быть, я ударился головой, пока меня несла река..." - рассудил Альмистель. "Что ж, надо бы выяснить..." - додумать он не успел, потому что в хлев зашёл один из эльфов.
  - Привет! - приветливо начал посетитель, немного смущаясь. - Не обижайся на неё, сам знаешь, девушки любят подшутить над теми, кто им по нраву... - он виновато развёл руками.
  Лайтли непонимающим взором уставился на него. "Похоже, местные эльфы чуточку отличаются от традиционных представлений о них!" - смекнул он. "Видно, местный демиург любит всё усложнять..."
  - Хочешь сказать, что та красотка...
  - Ойлен Сален Ван"Эопхан... - прервал его эльф, но и сам был прерван.
  - Да, довольно. Так ты хочешь сказать, что Ойлен решила меня разыграть, потому что я ей понравился? А вы все просто подыграли ей?
  Эльф виновато склонил голову. Альмистель заметил, что он ещё совсем юн. "Что ж, неплохо бы узнать, что из случившегося было розыгрышем..." - решил Лайтли. "Самое время выяснить это, если, этот парнишка не подослан для очередной каверзы! С остроухими нужно держать ухо востро!"
  Юношу звали Бойж, что можно было перевести как "полено" или "пень". Ему не миновала ещё первая сотня, а потому взрослого имени и окончания "лен" он не заработал.
  Оказалось, что Ойлен - капитан их отряда. У здешних эльфов главенство женщин было в порядке вещей. Мужчин рождалось гораздо больше, поэтому каждая эльфийка имела по несколько кавалеров, своеобразный гарем. Отказать ей в близости имел право только тот, кто уже состоял в свите у другой дамы. Собственно, этот вопрос и вовсе решался между женщинами.
  Вот это-то обстоятельство и должен был выяснить Бойж: свободен ли Альмистель. После неловкой шутки с поеданием человеческих младенцев, Ойлен тревожилась, не поссорится ли с другой эльфийкой, обидев её мужчину.
  Лайтли хотел бы ещё много чего вызнать у паренька, но тот явно нервничал - ему пришла пора возвращаться с ответом. "А свободен ли я?" - задумался Альмистель. Эльфийка была прекрасна. Гибкое натренированное тело, природная красота, сдобренная женской хитростью... И ужасное чувство юмора.
  - Что всё же случилось с детьми этих крестьян?
  - Усыпили, умыли, переодели... Повезём в лагерь, всё как обычно! - отмахнулся Бойж.
  "Вот и не верь сказкам, что эльфы похищают детей!" - мысленно покачал головой Лайтли, после того, как парнишка ответил ему на несколько вопросов. "Используют людей, как домашнюю скотину! Разве что не едят... Надеюсь!" - насчёт гастрономических предпочтений местных эльфов Альмистель не был до конца уверен. Он вспомнил маленькие остренькие зубки красавицы Ойлен и ответил:
  - Передай ей, что моё сердце несвободно!
  Бойж заметно сник. Похоже, ему не по душе было приносить своей госпоже дурные вести. А Лайтли задумался над тем, как выполнить контракт, заключённый с Амели. Отправившись к её мир, он, вопреки своей натуре, не имел плана действий, просто чувствовал, что должен спешить.
  "И как я забыл, что двери между мирами открываются не в одно и то же время?" Но поддаваться унынию было нельзя. Девушка ждала его, каждый день рискуя жизнью в обществе усатого товарища всех товарищей. "С этим нужно что-то делать..." Но что может один человек или даже эльф? "А квэйн?"
  Небольшой отряд эльфов вскоре двинулся на родину. Рейд завершился успешно, удалось и поразвлечься, и взять добычу. Осторожно расспросив попутчиков, Альмистель узнал, что многие крестьяне, особенно в тяжёлые голодные годы, сами отдавали детей эльфам. И даже сейчас, несмотря на изменившийся государственный строй, упор на общественную собственность и коллективизм, можно было найти желающих подзаработать на торговле живым товаром. Но в условиях конфронтации с Пролетарским союзом задиристые эльфы предпочитали сами брать то, что хотели, пусть даже для этого приходилось совершать рейды в глубь территорий, где их могли схватить и отправить в трудовые лагеря для исцеления от капиталистических заблуждений.
  Словом, Лайтли, первоначально симпатизировавший эльфам, понял, что в войне нет правых, зато вдоволь виноватых. Каждая сторона, будто специально, норовила показать все свои худшие стороны. Конечно, если речь не шла о пропаганде, которая только разжигала вражду.
  Как-то раз на привале Бойж посетовал, что тоскует по дням мира.
  - И давно идёт вражда? - поинтересовался Альмистель.
  - Она вяло текла ещё до моего рождения... - отмахнулся эльф. - Но открытые конфликты начались недавно, лет двадцать-тридцать назад, - сказал он таким тоном, словно речь шла про две-три недели.
  "Странно, неужели Амели не изменилась за такой срок?" - задумался Лайтли. "Должно быть, какое-то недоразумение..." И уточнил:
  - Это случилось после войны людей и орков, когда чернокнижник Ксард пытался стать Богом?
  - Не слышал о таком... Последняя большая война д"хойнэ случилась лет за пятьдесят до моего рождения. Да и длилась совсем недолго. Новый король сел на трон и направил свои войска в наши леса. К счастью, его скоро свергли сторонники предыдущей королевы. Да, без Божественного вмешательства не обошлось, что и говорить... Ведь именно после тех событий распался тройственный союз. А вскоре, лет через семьдесят, д"хойнэ утратили своего Бога. Следом за ним подгорный народ. И вот уже тридцати лет как они друг другу "товарищи"! - последнее слово он проговорил, как ругательство. - Эй, ты в порядке?
  Альмистель сидел, как громом поражённый. Выходило, что Амели стукнуло по меньшей мере сто семьдесят лет. "Этого не может быть, я же видел её, она же узнала..." Ему очень хотелось верить, что это так. "Вот Бездна! Я же являлся сюда в облике демона! Кто бы сумел признать в нём меня?" - рассердился Лайтли. "Но, готов поклясться, передо мной была она, Амели! Как такое возможно?"
  Бойж потряс его за плечо. Альмистель нехотя вернулся к реальности, ответил что-то невпопад и, сославшись на усталость, отправился спать. Но, стоило ему закрыть глаза, как он очутился... в замке.
  
  ***
  
  Странное это было место. Окружающий мир словно лишился цветов, представ в оттенках серого. Стены коридора, украшенные гобеленами и портретами, уходили вдаль, насколько хватало глаз. Приглядевшись к ближайшей картине, Лайтли отшатнулся. Там был изображён бородатый скелет на снежно-белом коне. В руках он почему-то держал косу.
  - Фу ты, Бездна! Что за сны мне снятся? - нервно спросил сам у себя Альмистель.
  Откуда-то позади раздались взмахи крыльев и противное карканье, эхом отражающееся от стен. Казалось, будто вместо одного ворона загалдела целая стая. Лайтли поёжился, с тревогой огляделся и двинулся вперёд, рассудив, что стоять на месте всё равно нет ни малейшего смысла.
  Странные произведения искусства оставляли неоднозначные впечатления. Картины были хороши, разумеется, если не брать во внимания тот факт, что на всех присутствовали скелеты с горящими синими огоньками в пустых глазницах. Менее внимательный зритель решил бы, что перед ним целая династия, но Альмистель готов был поспорить, что на всех рисунках изображён один и тот же субъект, более того, все они выполнены одним и тем же мастером.
  Ворон ещё несколько раз кричал и громко хлопал крыльями, но Лайтли почти не обращал на него внимания, стараясь разгадать смысл сна, который, судя по всему, ему снился. "Вот как интерпретировать скелета в килте, подпоясанным широким кушаком, с голым торсом, раскрашенным синими татуировками, вооружённого двуручным мечом?" Найти ответ пока не получалось, но, в целом, занятие стоило признать увлекательным.
  Бросив взор на очередное полотно, Альмистель застыл на месте. Рядом со скелетом, на сей раз одетым в королевскую мантию, держащего скипетр и корону в руках, стояла маленькая рыжеволосая девочка лет пяти.
  Совладав с изумлением, Лайтли быстрым шагом отправился дальше, наблюдая по картинам, как росла малышка, превращаясь в прекрасную девушку, затем женщину...
  - Амели! Но откуда?..
  За спиной Альмистеля скрипнула открывшаяся дверь, мимо которой он прошёл, даже не заметив. Оттуда высунулась рука в чёрной мантии и поманила его внутрь костяшкой указательного пальца.
  "В конце концов, это просто сон!" - подбодрил себя Лайтли, следуя за странной фигурой. По обеим сторонам узкого коридора простирались стеллажи, заставленные песочными часами. Стен помещения не было видно, они терялись во мгле.
  "Интересная особенность, здесь не холодно, но и не жарко, не влажно, но не и не сухо, словно таких понятий не существует!" - отметил Альмистель. "А их и не существует..." - раздалась у него в голове чужая мысль. "Что ж, во сне это вполне возможно!" - не решился спорить он.
  Все песочные часы были уникальны. Разных размеров и всевозможных форм. В одних песчинки буквально мчались, в других падали размеренно и неспешно. Взор Лайтли остановился на одних, которые отличались от всех прочих.
  - Амели... - вслух прочёл он надпись на крохотном постаменте, расположенном под часами. Впрочем, надпись тут же сменилась и стала неразборчивой, словно написанной на другом языке. Но удивило Альмистеля не это: часы стояли на боку и ни единая песчинка не пробегала между чашами.
  - Струп-прай! - каркнул ворон.
  Лайтли вздрогнул и последовал за успевшей отдалиться фигурой. Догадка начала формироваться у него в голове, но он не решался сформулировать её даже мысленно.
  "Допустим, она его... хм... дочка? Племянница? Неважно! Но..." - размышлял Альмистель. "Не заставляй меня рассказывать, откуда берутся дети!" - раздался ответ. "Хорошо, но, позвольте узнать, как здесь оказался я и где, собственно, здесь?"
  Фигура резко повернулась, плащ взметнулся, как крыло гигантской чёрной птицы, а затем прямо перед глазами Лайтли увидел белоснежный череп с пульсирующими синими огоньками в пустых глазницах.
  - У меня в гостях! - не раскрывая рта, сообщил незнакомец, но Альмистель прекрасно его слышал. - Я тебя пригласил, скажем так, на экскурсию.
  - Отличные зубы! - не растерялся Альмистель. - Теперь ясно, в кого у Амели такая прекрасная улыбка!
  "К счастью, в остальном сходство не так заметно!" - отметил он мысленно, надеясь, что не слишком заметно побледнел перед лицом Смерти.
  - Да. Считай, что она моя внучка!
  - О, так вы её бабушка?
  - Нет.
  - Но ведь старуха, прошу прощения, женщина в годах с косой...
  - Предрассудки!
  - Дедушка? - снова попытался угадать Лайтли.
  - Нет, - снова отрезала/отрезал Смерть. - Не совсем. Видишь ли, к моему положению не применимо такое понятие, как пол.
  - Да, разумеется... - немного стушевался Альмистель, мигом поняв, что его расспросы Делвин бы изложил проще: "Звенят ли бубенцы под балахоном?" - что, в свою очередь, могло выглядеть оскорбительным для Смерти. А она или он, как-никак, приходился Амели единственным родственником. Разумеется, если Ксард не ухитрился выжить и наплодить потомков.
  - Но, как же мне Вас называть?
  - Смерть.
  - Так вот запросто?
  - Да, Смерть, это ведь довольно просто, не так ли?
  - Всецело согласен с компетентным специалистом! - поспешил подтвердить Альмистель. Он вспомнил портреты, на которых видел Смерть в основном в мужских нарядах и решил, что это скорее сэр, нежели мадам.
  - Слышал поговорку, у каждого своя Смерть?
  - Э-э-э, да.
  - Чушь! - отозвался его странный собеседник и издал звуки, которые, видимо, должны были означать смех.
  - Хм, а ещё говорят, со Смертью шутки плохи! - вспомнил Лайтли. - Я вовсе не намекаю на чувство юмора или что-то в этом роде! - поспешил заверить он.
  - О, разумеется, я ценю юмор... Просто он у меня немного чёрный.
  За разговором Альмистель не заметил, как они пришли в уютный, хорошо меблированный кабинет. Смерть с видимым удовольствием уселся в кресло-качалку со спинкой, словно сделанной из костей, и указал гостю на второе, стоящее рядом. Лайтли осторожно присел, опасаясь отказываться. Теперь их разделял маленький столик. Странно, но это обстоятельство немного успокаивало.
  - Жр-р-рать! - каркнул невесть откуда влетевший ворон.
  - Сэдрик, где твои манеры? - пожурил его Смерть. - Но всё же взял со столика пончик и кинул любимцу.
  Альмистель обернулся на только что бывший пустым столик и не поверил своим глазам. Там стояли две чашечки ароматного чая и тарелка с пончиками.
  - Зелёный? - удивился Лайтли, испробовав напиток.
  - Да, помогает сохранить молодость! - отозвался Смерть.
  Альмистель рассмеялся, решив, что это шутка. Но под ледяным синим взором быстро стушевался и поспешил занять рот пончиком. "В конце концов, он и правда отлично сохранился! Для своих лет..."
  - Я пригласил тебя, чтобы поговорить о ваших с Амели отношениях... - начал Смерть.
  Лайтли поперхнулся и закашлялся. "Вот о знакомстве с родителями я совсем не подумал!"
  - Хорошенько прожёвывай, нам некуда спешить... - сказал Смерть и с видом любящей бабушки похлопал Альмистеля между лопаток костлявой пятернёй. Как ни странно, помогло.
  Выдержав паузу, хозяин замка продолжил:
  - Между вами есть связь... - гость смущённо потупил глаза, щёки его порозовели. - Ты заключил с ней контракт, чтобы сбежать из плена. Но каковы твои дальнейшие планы на мою девочку?
  - Я... кажется... люблю её! - чуть слышно пробормотал Лайтли.
  - О-о! - удивился Смерть. - Хм... - добавил он, чуть погодя. - Но она ведь так юна, не рано ли ей... - это явно были мысли вслух.
  - Эй, да ей почти два столетия! - расхрабрился Альмистель. - Амели сама в праве решать!
  Смерть с возросшим уважением посмотрел на гостя и медленно кивнул. Помолчали. Допили чай. Наконец, разговор продолжился:
  - Что ж, так даже лучше... Видишь ли, ей грозит опасность.
  - Готов спорить, виновен тот самый Усач? - хмуро уточнил Лайтли. - Знал бы заранее, как всё будет, выкрал бы её оттуда!
  - Всё несколько хуже, - отозвался Смерть. - Ты видел, что её часы на боку. Но, если наш мир лишится волшебства, то этого, - он развёл руками. - не станет.
  - Славная шутка. Не станет Смерти! - тонко улыбнулся Альмистель. - Прошу меня простить, но поверить в подобное просто невозможно!
  Но его весёлость опять утонула в синих льдинках взгляда собеседника.
  - Вера, вот на чём зиждется наш мир. Любовь, добро, справедливость... Это совсем не то, что можно пощупать руками!
  - Но ведь Смерть другое дело! - возразил Лайтли. - Её сложно отрицать!
  - Да, но можно изменить представления о ней... - сухо ответил Смерть. - Без волшебства не станет моего замка и песочных часов. Умерших будет ждать бесконечная тьма и пустота. А я, знаешь ли, как-то привык к своему облику.
  - И какое отношение это имеет к Амели? И ко мне? Люди верят или не верят во что хотят, как и все прочие разумные существа. Разве можно это изменить?
  - Да.
  Смерть был лаконичен. Поднявшись с кресла, он направился к двери и поманил гостя за собой. Неохотно выбравшись из удивительного удобного кресла, Лайтли последовал за ним. "Странное дело, я уже совсем не боюсь! Вот что значит, взглянул в лицо Смерти!" - иронично подумал он. Идти пришлось недолго.
  - Что!? Он не погиб? - изумился Альмистель, стоило ему увидеть тело темноволосого человека с козлиной бородкой, плотно завёрнутое в пурпурную мантию.
  - Не совсем. Рад, что вы уже знакомы.
  Смерть коротко изложил свой план. Лайтли помолчал, переваривая услышанное. "В словах Смерти есть своя правда..." - подумал он. Но рискнул возразить:
  - Для того, чтобы спасти мир, мне придётся его уничтожить?
  - Нет, достаточно сильно потрепать.
  
  ***
  
  Когда Альмистель проснулся, ещё не рассвело. Сладко потянувшись, он почувствовал, к своему несказанному удивлению, что прекрасно отдохнул, как будто действительно спал, а не провёл всю ночь в гостях у Смерти. "Что ж, дело за малым: убедить эльфью королеву заняться некромантией!" - бодро подумал он.
  - Подъём, друзья! Пора отправляться!
  В его адрес послышались вялые ругательства сонных спутников. Но Альмистель не унывал. По крайней мере, теперь у него был план действий. Оставалось только его выполнить. "Давненько мне не доводилось путешествовать без Делвина!" - добродушно подумал Лайтли. "Интересно, как он сейчас?"
  - Ну чего тебе неймётся? - поинтересовалась у него капитан отряда.
  - У меня важное донесение, которое необходимо срочно доставить королеве! - проникновенно начал Альмистель. - Каждый день промедления может стоить нам множества эльфийских жизней!
  Его речь не могла оставить Ойлен равнодушной. И не оставила.
  - Да брешешь ты всё! Эк понесло в патетику! Чего уж там, ты и так мне приглянулся, пойдём ко мне в шатёр...
  Лайтли на пару мгновений потерял дар речи. Он смотрел на девушку и глупо хлопал глазами, не находя нужных слов.
  - Да шучу я! - расхохоталась она. - Видел бы ты свою физиономию! - выдавила Ойлен сквозь смех.
  - Люди с гномами готовят наступательную операцию! - стараясь не подать вида, что обиделся, пробурчал Альмистель. - И они отлично к ней подготовились, можешь быть уверена! Я бежал из плена, чтобы успеть предупредить... - но ему не дал договорить кто-то из эльфов.
  - Так это не новость! Война давно в воздухе висела...
  Лайтли обернулся и заметил, что все спутники собрались поблизости и согласно кивают на слова товарища. "Чем же их пронять?" - задумался Альмистель.
  - Без магов у них нет никаких шансов! - уверенно добавил ещё кто-то. - А своих богов и д"хойнэ и коротышки утратили.
  "Вот оно!" - обрадовался Лайтли, найдя, как ему показалось, подходящую зацепку:
  - Да, так и было... До недавнего времени! - прищурившись, многозначительно проговорил он. - Но у них есть не живой и не мёртвый полубог!
  - Лич!? - хором воскликнули несколько эльфов. В их голосах слышалась тревога.
  - Да. Королевской крови. Представьте, что каждый павший в бою человек поднимется снова, чтобы убивать первородных, пока не уничтожит нас всех! - зловещим голосом предрёк Альмистель. - Если только мы не опередим их! - на этот раз его слова подействовали. Эльфы заметно встревожились.
  - И как же этого добиться? - всё ещё недоверчиво спросила Ойлен.
  - Выкрасть останки и подчинить лича себе... - с улыбкой отозвался Лайтли. - А затем натравить на д"хойнэ!
  Его план поддержали дружным радостным криком. Даже эльфийка не смогла сдержать зловещей усмешки. Когда все немного успокоились, она решительно заявила:
  - Разделимся. Одна группа отправится домой с предупреждением, другую я поведу за покойником!
  Альмистель уважительно кивнул, преклоняясь перед её решимостью. Королевская усыпальница находилась прямо в столице, пробраться туда незамеченными было крайне трудно, а уж выбраться обратно с выкопанным трупом...
  Впрочем, именно на такое решение он и рассчитывал. "Пока всё идёт по плану! Даже непривычно..." - удовлетворённо отметил Лайтли, переодеваясь в эльфийскую одежду и примериваясь к оружию. Один из эльфов передал ему свою экипировку по приказу Ойлен, согласившейся, что безоружный проводник в тюремной робе будет скорее обузой, нежели подмогой.
  Натянув тетиву лука, Альмистель отпустил её и с наслаждением вслушался в мелодичный звон. А потом с грустью вспомнил отобранные у него в подземелье замка вещи. "Ну ничего, господа, я за это с вами поквитаюсь!" - мысленно пообещал он.
  
  ***
  
  За останками недоубитого Ксарда отправились трое: Ойлен, Бойж и Лайтли. Сперва выбор эльфийки показался удивительным, ведь в отряде были более опытные бойцы. Но вскоре Альмистель понял, почему она так поступила. И зауважал молодого спутника.
  Тот обладал незаурядным актёрским талантом и говорил на человеческом языке не то что без акцента, напротив, с особенностями речи, присущими заурядному деревенскому пареньку с северных земель.
  Купить еду было невозможно, потому что первый же пролетарский съезд запретил хождение денег, как капиталистического пережитка. Всё, что нажил каждый житель страны непосильным трудом, отныне ему не принадлежало, ибо стало общим, то есть государственным. Соответственно, и подумать было страшно продать кому-то пучок морковок. А-ну как провокатор? Мигом признают тебя расхитителем соц. собственности!
  А вот кормёжкой за работу добросердечные крестьяне вполне могли отблагодарить. Конечно, если сами в то время не голодали. Впрочем, троих подозрительных путников вряд ли бы кто приютил, да пустил под свою крышу. Особенно, если у таких гостей уши были до неприличного заострённые. К тому же времени трудиться в поте лица дни на пролёт у лазутчиков не имелось.
  Поэтому Бойж под видом идущего в столицу юного пролетария, ищущего лучшей доли, разведывал, есть ли в доме чем поживиться, да как туда незаметно пробраться. А по тёмному времени вся троица совершала набег и собирала фураж.
  Двигаться приходилось с осторожностью, избегая людных трактов. Это замедляло. Но, сказать по совести, путешествие шло без серьёзных затруднений. Альмистель даже немного заскучал. А, будь с ним Делвин, так тот, верно, и вовсе бы выдергал себе всю бороду, истосковавшись по доброй драке.
  Главной заковыркой плана представлялись пункты: пробраться незамеченными в столицу, добраться до королевской усыпальницы, провернуть там всё необходимое, и выбраться назад.
  У всех городских ворот дежурили дружинники, помогающие стражникам отлавливать крестьян, помышляющих отказаться от своего пролетарского долга и попробовать себя на казённой службе. Таких отлавливали и в добровольно-принудительном порядке отправляли в колхозы, трудиться под отеческим надзором старших товарищей.
  А, если случалось недовольному своей участью пареньку помянуть прежние сытные времена, то ему мигом напоминали, что для контрреволюционеров имеются иные средства и способы перевоспитания. Двемеритовые рудники всегда нуждались в новых рабочих руках.
  Ойлен объяснила Альмистелю, что этот драгоценный металл имеет побочное свойство - экранируем доступ к магической силе, а потому является незаменимым при отлове чародеев. Лайтли тотчас понял, почему не мог воспользоваться волшебством, пока находился в заключении. Опасающиеся восстания магов нынешние правители постарались себя обезопасить.
  "Значит, Смерть был прав: не все маги уничтожены. Иначе бы и тревожиться товарищу Эс стало не о чем!" - рассудил Альмистель. В отличии от спутников, он не планировал возвращаться в эльфийские земли. У него имелись свои планы...
  - Я нашёл способ пробраться внутрь! - с плохо скрываемой радостью доложил вернувшийся из разведки Бойж.
  - Ну давай послушаем... - с ноткой недоверия ответила Ойлен, которой пока не удалось ничего придумать.
  План заключался в следующем: несколько высокопоставленных товарищей регулярно отлучались в якобы служебные поездки, на деле оборачивающиеся пьянством и оргиями в поместьях, ранее принадлежавших видным вельможам. Многие деревенские девушки, не имевшие права покинуть село, готовы были сблизиться с нужными людьми, чтобы оказаться горожанками, а кто-то, несомненно, лелеял мечту о прекрасном принце, пусть и без белого коня, зато с партбилетом.
  - Стоп. Допустим, мы захватим карету. Но её же досмотрят! - возразила эльфийка.
  - В том и прелесть, что нам не нужно их захватывать! - улыбнувшись во все сорок восемь зубов, воскликнул Бойж. - Увидев известную личность, ни стражники, ни дружинники не осмелятся учинять проверку.
  - Похоже, равенство у них только на словах... - хмыкнул Альмистель. - Но как мы убедим этих товарищей взять нас с собой и утаить от досмотра? Мы же им не товарищи! Прости за каламбур.
  - Именно об этом я и говорила! - насупилась Ойлен. - Если ты хочешь мне предложить то, о чём я подумала...
  Бойж зарделся. Лайтли переводил взор с одного спутника на другого, не понимая, о чём одна толкует, а второй умалчивает. Пауза затянулась. Наконец, до него дошло:
  - Постой, ты хочешь, чтобы она соблазнила важных госпо... э... товарищей? Ну допустим, ей это удастся! - он поднял руку, пресекая возражения обиженной эльфийки. - Как, по-твоему, мы с тобой проберёмся внутрь? Не говоря уже о том, что д"хойнэ вряд ли захотят... - Ойлен не дала ему закончить:
  - Ещё как захотят! - раздражённо буркнула она. - Думаешь, мало у них в столице эльфийских наложниц? До революции наши народы жили дружно.... Ну, по крайней мере, уживались бок о бок.
  - А вот тут у меня супер-новость! Один из компании охоч до симпатичных мальчиков! - выдал Бойж, поняв, что Ойлен, чья женская гордость была задета, уже, можно считать, согласилась.
  Вот тут пришёл черёд Альмистеля раскраснеться. Не то от смущения, не то от гнева. Эльфы смотрели на него с явным недоумением. Наконец, юноша неуверенно предположил:
  - Я слышал, что не у всех д"хойнэ это принято, а ты ведь немало прожил среди них... в этом дело?
  - Да брось, какая ерунда! - резво возразила Ойлен. - С чего ты взял, что мне это должно нравиться больше, чем тебе, а? Или думаешь, я с радостью раздвину ноги перед каждым самцом? - глаза её гневно блестели, а рука крепко сжала рукоять изогнутого кинжала.
  Альмистель живо представил, как этот изящный клинок вонзается ему в живот, пронзая органы, а затем резко поворачивается, делая рану смертельной и невыносимо мучительной. Он нервно сглотнул и примирительно поднял руки.
  - Ну... я просто хотел, чтобы мы ещё чуть-чуть подумали! Может, есть другой способ!
  - Так предложи его! - холодно прошипела Ойлен, не сводя с него взгляда. - Или твоя задница дороже жизней наших сородичей? Так я напомню, ради чего мы здесь! Спасти нашу расу! Это для тебя хоть что-нибудь значит!?
  Альмистелю ничего не оставалось, как согласиться. "Хорошо, что Делвин этого не видит!" - повторял он, словно мантру, с понурой головой следуя за Бойжем и Ойлен. И всё ещё надеясь, что как-нибудь обойдётся. Почему-то раньше ему никогда не приходило в голову, что жертвовать ради благой цели можно не только жизнью, патетично погибая под натиском бессчётных врагов.
  Юный эльф разузнал всё на удивление верно. За контрабандные монетки, которые всё же имели хождение, особенно в столице, он договорился с нужными людьми, которые провели их в поместье через чёрный ход. Оружие, разумеется, пришлось спрятать. Альмистель до последнего цеплялся за свой кинжал, но Ойлен самолично вырвала оружие у него из рук. Риск был слишком велик.
  И вот теперь их наряжали и готовили к визиту важных гостей. Похоже, никого из прислуги (то есть, конечно же, помощников видных партийных функционеров) не смущало, что перед ним остроухие империалисты. Не говоря уже о мужчинах с макияжем в облегающих откровенных нарядах.
  - Хотите лучшей жизни, покажите всё, на что способны! - слащавым голосом напутствовала их пышногрудая женщина, бывшая здесь за главную. Задержав Альмистеля на мгновение, она томно шепнула ему на ушко: "Ну а ты, красавчик, можешь не переживать. Даже если не выйдет с ними, я сама займусь твоей сладенькой попкой!"
  С этими словами она ущипнула его пониже спины и раскатисто расхохоталась грудным смехом. Лайтли быстро засеменил за своими спутниками. Странные неудобные туфли на каблуках были ему в диковинку. "Хвала Богам, что Делвин меня сейчас не видит!" - повторял он, как спасительное заклинание. "Амели, клянусь, я делаю это ради тебя! Но имей ввиду, что спасать мир ценой своей задницы не по мне!"
  То, что происходило дальше, Альмистель предпочёл бы забыть и никогда не возвращаться к подобным воспоминаниям. И память услужливо затемнила некоторые пикантные подробности того вечера.
  Их будущими благодетелями оказались мужчины в расцвете лет с холодными расчётливыми волчьими глазами хозяев жизни. "И как таких типов не раскусывают обыватели? У них же всю сущность видно по лицам!" - удивился Лайтли.
  С дюжину соискателей лучше доли выстроились в ряд. Жадные взоры видных товарищей блуждали по полуобнажённым телам будущих подружек и дружков. "Глядите-ка, красномордый эльф!" - гоготнул лысеющий мужчина в дорогих одеждах, указывая толстой сарделькой пальца на раскрасневшегося Альмистеля.
  Дальше в памяти был провал. Затем отрывки приватных танцев, хохочущая Ойлен, оседлавшая раздевшегося толстяка и погонявшая его кожаной плёткой, шлепок пониже спины, доставшийся ему от одного из веселящихся, Бойж, вытерший рот рукой и произнёсший:
  - Пойдём, просто побудешь рядом, я со всем справлюсь сам! Д"хойнэ совсем не выносливы в любовных утехах. Постарайся всё не испортить и больше не падай в обморок!
  Следующие воспоминания относились уже к раннему утру, когда карета несла их троих в столицу. Объятия храпящего толстяка будто жгли кожу, но Лайтли мужественно терпел, пока они не миновали посты на въезде в столицу.
  Дождавшись благоприятного момента, заговорщики переглянулись и кивнули друг другу, подтверждая готовность действовать. Не успели народные избранники опомниться, как троица набросилась на них. Борьба была недолгой. Кучер не обратил внимание на стук, стоны и тряску, привычный ко всякому. Равно как и не заметил он троих эльфов, друг за другом выпрыгнувших из кареты прямо на ходу.
  Перебежав, прячась в утренних сумерках, до неприметного закоулка, они отдышались и осмотрели себя. Первым делом нужно было найти приличную одежду. "Если действовать без лишнего шума, то оружие нам здесь не понадобиться!" - отрезала Ойлен, пресекая возражения Лайтли, заглядевшегося на оружейный склад.
  Обобрав несколько бельевых верёвок, на которых сушилось бельё, и одного случайного прохожего, трое эльфов приоделись и направились к королевской усыпальнице. Альмистель не слишком хорошо помнил город, но, на его счастье, превосходным ориентиром служили шпили высоких башен дворца. С ними никакой лабиринт улиц был не страшен.
  Королевский склеп находился неподалёку от дворца в тенистом сквере. Между собой их соединяла алея с фонтанами. Место уединения и спокойствия после революции стало общественным достоянием. В часы обеденного перерыва, особенно в жаркие дни, около прохладных струй собирались толпы горожан. А саму усыпальницу превратили в склад, используя прохладу и влажность для сохранения продовольственных товаров широкого потребления.
  - Никогда не понимала этих д"хойнэ! - и искренним недоумением отозвалась Ойлен, когда Бойж принёс вести о нынешнем положение дел со склепом. - Как можно так варварски относиться к своим предкам!? Неудивительно, что от них сбежал их Бог!
  Лайтли был рад, что её удивило именно это. Он ломал голову, как будет выкручиваться, когда эльфы заподозрят, что никаких приготовлений к воскрешению лича люди не ведут. Придумать убедительные объяснения ему не удавалось.
   - Какая там охрана? - деловито осведомился Альмистель.
  - Я насчитал дюжину караульных вокруг, это без учёта охранников у входа.
  - А ещё наверняка люди в штатском! - добавил Лайтли, мысленно благодаря весь пролетарский народ за вороватость. Никем не охраняемый склеп выглядел бы слишком подозрительно. Но превращённый за какой-то надобностью в склад, да ещё и под надёжной охраной, он сразу же походил на таинственный секретный объект.
  
  ***
  
  Отдельная история понадобилась бы, чтобы поведать о том, как им удалось пробраться в усыпальницу. В ней было всё: и любовь, и интриги, и секретный подземный ход и, конечно же, предательство.
  Эти события промелькнули в голове у Альмистеля, когда путь им преградили стражники. "Ну вот... а шло так хорошо!" - посетовал он мысленно. Резко развернувшись, лазутчики бросились в обратную сторону. Ойлен мчалась впереди, Бойж, сжимающий свёрток с останками Ксарда, посередине, а Лайтли замыкал их крохотный отряд.
  Сзади слышался лязг доспехов, ругань и крики преследователей. Вдруг эльфийка резко остановилась. Двое мужчин едва не врезались в неё. Но прежде, чем кто-то из них обронил хоть слово, девушка шикнула и прошептала:
  - Там гномы! Это засада!
  Эльф мрачно выругался. С подготовленным отрядом воинственных коротышек даже при оружии непросто было бы управиться. А уж с одной лопатой...
  - Я не сдамся им живой! - гневно воскликнула Ойлен, выхватив у Альмистеля лопату, которая им так и не пригодилась, поскольку покойник лежал в мраморном гробу на постаменте, а не гнил в земле. "Что ж, теперь эта штука сможет послужить нашему делу!" - невольно подумал Лайтли, глядя на воинственную спутницу.
  - Мы заберём нескольких с собой в могилу! - отважно заверил Бойж, собираясь бросить свой груз, но Альмистель остановил его.
  - Стойте, мы не имеем права проиграть! Это значило бы подвести всех наших соплеменников. Ставки слишком высоки!
  - Давай без патетики! Есть, что сказать, говори и побыстрее! - шикнула на него Ойлен, которой, несмотря на заверения, похоже, совсем не хотелось героически погибать среди человеческих покойников и стеллажей с продуктами.
  Лайтли торопливо изложил им свой план на ходу. Времени на обдумывание не оставалось. К счастью, стражники не слишком спешили, надеясь, что сражаться с эльфами доведётся гномам.
  "Я никогда тебя не забуду, брат!" - патетичные слова юного эльфа тронули до глубины души. Ойлен просто взглянула самоотверженному товарищу в глаза, а затем крепко поцеловала.
  Тщательно закопав Ойлен в ящике с морковкой, а Бойжа утрамбовав под тыквами, Альмистель взял лопату, развернулся и стремглав помчался в сторону гномьей засады.
  - Чую, разит мочой и мокрой псиной! - закричал Лайтли, не показываясь на глаза коротышкам. - Что, струхнули? Бородёнки-то обмочили? - издевательски добавил он и не слишком натурально расхохотался.
  - Ах ты... - дальше следовала непереводимая гномья брань, - Болтай что хошь, бород не трошь!
  - Тьфу, а не бороды! - осмелев, отозвался Альмистель. Сзади слышались неспешные шаги стражников. Те, похоже, осторожничали и прислушивались. - У меня под штанами гуще!
  Видимо, последняя фраза поразила крепышей в их, слывущие каменными, сердца. Они все как один побросали свои посты и с криками бросились в атаку, громко топоча по каменному полу. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце, Лайтли проорал ещё несколько нелицеприятных дразнилок и помчался прочь, прямо в сторону хохочущих стражников-людей, бесцеремонно потешавшихся над гномами.
  Хоть манёвр и был неожиданным, врасплох застать не удалось. Выскочив из-за поворота, Альмистель увидел перед собой стену щитов. Воины ему попались опытные. "Мимо таких не проскочить! Меня схватят!" - мелькнула паническая мысль. Лайтли резко затормозил, стараясь на ходу придумать другой план.
  Он обернулся и увидел несущихся на него во всю прыть гномов. Закованные в шипастую броню, они напоминали боевых коней. Заострённые шлемы разом наклонились, на Альмистеля мчалась настоящая машина смерти!
  Повернувшись к строю стражников, Лайтли удивлённо открыл глаза: рядом с одним из них стоял Смерть и неспешно точил свою жуткую косу. Словно только заметив знакомца, он помахал костлявой рукой и указал на ближайшего к себе воина.
  - Врёшь, не возьмёшь! - выкрикнул Альмистель и ринулся к указанному бойцу.
  Тот с тревогой переводил взгляд с сумасшедшего эльфа, большими шагами приближающегося к нему с лопатой наперевес на гномов, топочущих следом. Бородатые бойцы явно впали в боевой раж и вряд ли заметили бы даже дракона, не то что пол дюжины солдат в латах.
  До столкновения человека с лопатой оставалось буквально пара шагов, как вдруг вокруг эльфа заплясали яркие оранжевые искры. Они всего на миг ослепили латника, но, когда он открыл глаза, противник уже исчез!
  А перепрыгнувший через него с помощью лопаты Лайтли перехватил её, замахнулся и с силой саданул бедняге по шлему. Эхо подхватило раскатистый звон и разнесло по всей усыпальнице. Мужчина грузно осел на пол. Его товарищи начали поворачиваться в сторону хитрого противника, но тут в них на всём ходу врезались гномы. Раздался такой грохот, что больно стало ушам!
  - Гнома лысого вы меня схватите! - ликующе воскликнул Альмистель и со всех ног помчался к выходу.
  Пришедшие в себя разъярённые преследователи поспешили за ним, невольно открывая двумя прятавшимся в овощах эльфам дорогу к подземному ходу. "Только бы они успели проскочить и выбраться!" - истово надеялся Лайтли, почти забыв о страхе. Воскресший некромант был ключевым звеном его плана. "Ну хорошо, плана Смерти!" - нехотя уточнил он.
  Конечно, на успешное бегство не стоило в серьёз рассчитывать. И всё же, у Альмистеля, оторвавшегося от преследователей, опустились руки и что-то гулко ухнуло в груди, когда, выскочив из усыпальницы, он увидел ощетинившихся пиками гвардейцев. За их спинами виднелись отважные дружинники с пращами, дубинами и рогатками.
  - Бросай лопату и сдавайся! - загрохотал неестественно искажённый стальной воронкой рупора голос.
  - Трепещите, смертные! - патетично воскликнул Лайтли, окружая себя целым вихрем безобидных оранжевых искорок. - Ибо грядёт час гнева Богов, когда жизни ваши будут зависеть от волшебников!
  Словно подыгрывая ему, чёрные грозовые тучи закрыли солнце. Поднялся ветер, закружив вихри пыли. Струя ближайшего фонтана облила слишком близко стоящих дружинников. Кто-то вскрикнул от неожиданности.
  Альмистель расхохотался и воздел руки к небу. Он хотел выдать ещё одну тираду-пророчество, но, к несчастию, не успел - сзади на него набросился незаметно подкравшийся гном. Удар под колено заставил эльфа согнуться пополам, а латный кулак отправил в нокаут.
  
  ***
  
  "Ну, в конце концов, я как раз планировал отыскать уцелевших волшебников!" - утешительно подумал Лайтли, мучительно страдая от того, что не мог почесать спину. Закованные в двемеритовые наручники руки никак не могли дотянуться до нужного места. А вши в камере чувствовали себя полноправными хозяевами.
  Суд Альмистель почти не запомнил. Единственной важной новостью стало то, что вместе с ним не судили других эльфов. О них вовсе не упоминали, заключив, что оголодавший мракобес в одиночку ворвался на продовольственный склад, покусившись на социалистическую собственность.
  Подсудимый даже не попытался уточнить, для чего же нужна общественная пища, если ей запрещалось утолять голод членам общества. Фарс, отчего-то называемый народным судом, не слишком-то его интересовал.
  Приговор "исправительные работы на двемеритовых рудниках" не удивил, похоже, никого из участников процесса. "А если нет интриги, то ради чего всё затевалось?" - устало отметил Лайтли, не понимая, для кого все эти люди играют свои нелепые роли. "Неужели они, как пиявки, готовы присосаться к любой системе, в которой есть, чем кормиться?"
  Соседом Альмистеля был незадачливый маг, попавшийся на краже сосиски. Ему тоже светили рудники. "Если все волшебники в его возрасте, то я не удивлён, почему двемерит до сих пор в таком дефиците!" - не без иронии отметил Лайтли, глянув на щуплого измождённого старикана. "А ведь, согласно плану, мне нужно создать из них войско, которое сумеет одолеть наступающую нежить, когда придёт время!" - с тоской вспомнил он.
  Есть хотелось страшно. Но мольбы желудка пришлось побороть. Свою порцию пайки Альмистель отдал сокамернику, заметив, с какой жадностью тот набросился на еду. Мужчина просиял и на добрых пару минут счёл Лайтли своим лучшим другом. А потом вновь с покосился подозрением. "Ну да, альтруизм нынче выглядит как-то странно!" - спохватился квэйн, жалея, что не съел хотя бы пол порции.
  - Ну, раз рожи корчишь, больше от меня ничего не получишь! - обиженно сообщил он магу.
  Тот подумал-подумал и протянул руку, предварительно показав её со всех сторон. Альмистель догадался, что этот жест демонстрирует отсутствие оружия, а, значит, символизирует доверие и доброжелательность.
  - Я Ринств Тернистый! - представился старик.
  Лайтли пожал его руку и тоже назвал своё имя. Помолчали немного. Затем у них завязался разговор. Волшебник, видимо, измученный ролью изгнанника-изгоя, жаждал поведать свою печальную историю. Впрочем, Альмистель слушал её, с привычным скепсисом взвешивая каждое слово, и читая между строчек.
  Дожив до седых волос, которых, к слову, у него осталось совсем немного, Ринств так и не добился сколь бы то ни было значительных успехов в суровом мире волшебников.
  А их мир был суров! Всякий уважающий себя маг стремился к трём вещам: власти, богатству и вечной жизни. И вряд ли мог бы выбрать одну из них, даже пообещай ему её Боги.
  До революции студент Ринств так и не успел сдать аттестационный экзамен. Собственно, переворот случился как раз в то время, как он выступал перед комиссией. Это и спасло его в тот раз. Под опалу попали только полноправные маги. Впрочем, потом товарищи на верху посовещались и решили вычистить и студентов, но парнишка к тому времени уже смысля.
  Так мечтавший о величии недо-волшебник оказался на улице. А затем в розыске. Альмистель отлично представлял, как Ринств "отважно боролся за жизнь", перебиваясь то грязной работёнкой, то воровством. С человеком, имеющим такое пятно в прошлом, как обучение в "Университете магии и всяческого волшебства", ни один честный товарищ не рискнул бы иметь никаких дел.
  Медленно левитирующая из окна столовой сарделька наверняка спасла бы великого комбинатора, если бы не коварный кот, жадно вцепившийся в неё зубами. Летающую живность заприметили и обратились "куда следовало".
  - Я дал им бой, можешь мне поверить! - бравировал Ринств. - Если бы не крайнее истощение, то эти тро... то есть я хотел сказать, три дюжины крестья... э-э-э... элитных гвардейцев ни за что бы...
  Но досказать он не успел, поскольку раздались требовательные удары тюремщика по решётке и гневный окрик:
  - Если ты не заткнёшься, я засуну тебе в глотку твои портки!
  Отважный маг тотчас притих, мигом растеряв всю воинственность. "Надеюсь, не все они такие!" - с некоторой тревогой подумал Альмистель. Мысль о том, что после жестоких чисток в некогда процветающем королевстве остались только такие вот "тернистые" волшебники, вселяла ужас.
  - Не отчаивайся! - шепнул ему Лайтли. - Придёт день, когда без магии будет не обойтись и тогда они на коленях приползут, чтобы умолять нас вернуться и защитить их!
  Судя по глазам Ринства, он не слишком-то верил в подобную возможность. "То ли ещё будет, когда мы окажемся на рудниках! Надеюсь, эльфы не подкачают. И не станут тянуть слишком долго!" - мелькали в голове несвязные мысли. Кроме надежд ничего другого ему больше не оставалось.
  
  ***
  
  Следующим утром Лайтли сидел уже в карцере. Тюремщики как-то узнали о его крамольном пророчестве. "Будь ты проклят, Ринств, гнустный стукач!" - зло подумал Альмистель, мигом смекнув, что кроме недавнего сокамерника ни с кем и не разговаривал. Впрочем, такое разоблачение было лучше, чем в менее подходящий момент, при подготовке побега, например.
  Этот случай научил не доверять даже тем, с кем оказываешься по одну сторону решётки. Люди не спешили расставаться со своими пороками ни в каких обстоятельствах. "Интересно, где сейчас Делвин?" - вспомнил друга Лайтли. "Его неожиданное появление пришлось бы кстати!"
  У Ходерхайма имелось множество недостатков, но на него всегда можно было положиться. "Только оказавшись в окружении таких как Ринств, осознаёшь, насколько ценна дружба! Нужно было убедить..." - закончить мысль ему не дали, так как дверь распахнулась и раздалась команда "на выход".
  У Альмистеля на этот раз уже не осталось ценных вещей. Поэтому собираться для этапирования на рудники ему не пришлось. Но он видел, как другие заключённые суетятся и стараются утаить свои немудрёные пожитки. Кто ложку, кто книжицу... Впрочем, эти попытки почти все были обречены на провал. Пленников тщательно досматривали и изымали всё, что обнаруживали.
  Его, Ринства, ещё одного узника, выглядящего как маг (именно он спрятал книжку), и пятерых голодранцев посадили в телегу вдоль бортов и привязали стянутые за спиной руки к железным скобам. Один конвоир сидел рядом с кучером, держа на коленях хлыст и дубину, а ещё двое верховых двигались позади тюремной повозки, служившей ещё недавно, судя по запаху, для транспортировки домашнего скота. Никто не удосужился даже сменить с той поры солому.
  Хуже стало, когда погода испортилась. Задул ветер и принёс дождевые тучи. Начался мелкий назойливый моросящий дождик, вскоре сменившийся ливнем. Конвоиры не выдержали и забрались под раскидистое дерево, даже не подумав сделать что-то для пленников. Те мокли и мёрзли, привязанные к повозке.
  - Ты чего это? - подозрительно поинтересовался Альмистель, глядя на блаженную физиономию Ринства, сидящего напротив.
  - Давно хотел опорожнить пузырёк, если ты понимаешь, о чём я! - довольно отозвался тот.
  Его сосед, похоже, смекнул прежде Лайтли, и постарался отодвинуться от растекающейся в его сторону лужицы. Впрочем, проливной дождь быстро уравнял их всех. Каждый счёл своим долгом высказать всё, что думает о Ринстве, его матери и предках до седьмого колена. И Альмистель не мог их судить, потому что дурной пример оказался заразителен, ему последовали ещё некоторые из соседей, впрочем, не спеша в этом признаваться. "Ну хоть сидеть стало теплее!" - из последних сил стараясь сохранять оптимизм, подумал он.
  - О Боги, никогда не думал, что окажусь в таком отвратительном обществе! - посетовал мужчина, прятавший книгу.
  - Полагаю, для мага это особенно унизительно... - поддержал разговор Лайтли. - Во всяком случае, могу сказать за себя! - добавил он и кивнул на двемеритовые наручники, удерживающие руки за спиной.
  - Что вы, что вы! Я вовсе никакой не чародей! - отозвался мужчина, как показалось Альмистелю, с некоторой поспешностью. Впрочем, его наручники были самыми обыкновенными. - Простой купец, бывший купец... - поправился он с печалью в голосе. На этот раз искренней.
  - Аф ты кафифалифт пъакъятый! - прошамкал дед, сидевший рядом с ним, брызгая слюной. Последний чудом уцелевший зуб гневно белел у него во рту. - Иф фа фебя мы фут!
  - Да, жирдяй, из-за тебя нас повязали! - поддержал его крепкий парень, сидящий напротив. Мерзкая улыбка появилась на откровенно бандитской физиономии, когда он добавил: - Ну ничего, на зоне за всё ответишь!
  Ливень прекратился, конвоиры нехотя выбрались из-под дерева, для острастки поругались на заключённых, и обоз отправился дальше по своему печальному маршруту.
  Остановки разрешались только в специально оборудованных местах. Ночевка заключённых под открытым небом строго каралась. И вовсе не из-за заботы об их здоровье, как можно было подумать. Нет, всего лишь для того, чтобы сократить количество побегов. Поэтому задержка, вызванная ливнем, обернулась парой лишних часов в пути по ночному тракту.
  Когда Альмистеля вместе с другими втолкали в деревянный барак, он едва не упал. Ноги почти не слушались после целого дня в одном положении. В голове в это время всплывали картинки встречных путников, старавшихся обходить тюремный обоз на почтительном расстоянии. "Как может существовать система, которую презирают? Неужели она подпитывается одним только страхом оказаться на месте несчастных вроде нас?"
  Пайку принесли поздно. Раздавали её обитатели местной тюрьмы, старающиеся выслужиться перед тюремным начальством. Мало того, что она была холодной, так её ещё и недодали. "Бандитская морда", как Альмистель окрестил про себя ехавшего с ними бугая, быстро нашёл общий язык с местными урками. Да и шамкающий дедуля, приходившийся ему не то родственником, не то напарником, не отставал. Вот им-то и досталась доля Лайтли, "Книжника" и Ринства.
  Последний попробовал было возмутиться, но получил в нос и протесты прекратились. Он забился в уголок и тихо поскуливал больше от несправедливости и обиды, чем от боли. "Магам" вроде него и Альмистеля приходилось труднее других, поскольку двемеритовые наручники не снимали даже на ночь. Разве что сковывали руки спереди и чуть ослабляли цепь, чтобы заключённый смог самостоятельно поесть и справить нужду.
  По вялой перебранке Морды, Старика и Книжника, Лайтли понял, что последний был кем-то вроде контрабандиста. И похоже нанял этих сомнительных типов себе в подручные, на чём и погорел. Впрочем, ощущение, что Книжник совсем не так прост, как кажется, его не покидало.
  - Ну что, толстопуз, увидал, кто главный? - кривя рот в злой усмешке, спросил Морда.
  - Мы ффё фефе пъипомним! - радостно поддержал Старик.
  - Из-за тебя мы тута торчим! У-ух, подлюка! - Морда погрозил крепким кулаком. - Знал, что нечего в бывшее магиково логово лезти!
  Книжник боязливо сжался и не решался поднять головы, не говоря уже о возражениях. Альмистель счёт, что в его ситуации это правильная стратегия поведения. И всё же был риск, что без ответной реакции Морда не утихомирится.
  - Я гляжу, ты авторитетный малый! - начал Лайтли, отвлекая его внимание.
  Бандит косо на него посмотрел, явно не понимая значения сказанного.
  - Фнафит фафный! - услужливо подсказал Старик. - Фамый глафный!
  - А, так это... пожалуй, да! Таков я! - охотно подтвердил Морда. - Всякого, кто поперёк чего скажет, под орех разделаю! - похвастал он.
  - Не сомневаюсь! - заверил Альмистель. - А ну как знаешь способ, как с рудников того... - Лайтли хитро подмигнул.
  Судя по лицу Морды, он не только не знал, но и не догадывался, о чём его спрашивают. Старик пододвинулся к уху товарища и прошамкал объяснение. Бандит прищурился на вопрошающего, явно заподозрив его в стукачестве.
  - А коли и знал бы, так не стал бы трепать с кем ни попадя! - отрезал он.
  - Да заткнитесь вы там! - раздалось из-за двери. - Спать не хотите, так нам не мешайте!
  На этом увлекательная беседа прервалась. Альмистель исподволь обменялся взглядами с Книжником. Судя по всему, тот понял суть скрытно адресованного ему послания. По крайней мере, Лайтли искренне надеялся на это. Объясняться по-другому в присутствии стукачей стало бы непростительной глупостью.
  
  ***
  
  В лагере на руднике "мракобесы" (осуждённые по статьям, связанным с волшебством) оказались в худшем положении, нежели обычные уголовники. Видимо тех, как и горных налётчиков, тоже считали социально близкими и верили, что они перевоспитаются под воздействием тяжёлого труда. Правда, их труд всё чаще тяжелел на кухнях да в подсобном хозяйстве.
  А вот заключённым по статьям, связанным с магией, светлое будущее не светило. Через неделю непрекращающихся дождей Альмистелю вообще стало казаться, что здесь никому и ничего не светит. Скудная кормёжка, каменная пыль, от которой все кашляли не переставая, холод, кирка, лопата и носилки...
  Впрочем, среди узников ходили легенды о помиловании. Лайтли и сам старался подбадривать товарищей по несчастью, уверяя, что скоро наступят нелёгкие времена, когда товарищи в правительстве поймут, насколько полезны маги с их знаниями и способностями.
  Путешествуя по разным мирам, Альмистель много раз был свидетелем, да и участником перемен, совершаемых одним-двумя героями. Как правило, реальности эти были не слишком велики. Здесь же целый народ терпел мучения не пойми, чего ради. И совсем не верилось, что хоть кто-то сможет что-то изменить. А ждать, пока правители перемрут от старости, сменяя друг друга в бесконечной очереди к вершине власти, Лайтли не мог. Он чувствовал, что должен хотя бы пробовать изменить мир вокруг себя, иначе ему придёт конец, если не в физическом смысле, то в духовном.
  Люди даже в отсутствии надзирателей переговаривались, осторожно подбирая слова. Присматриваясь и прислушиваясь, Альмистель постепенно выделил нескольких заключённых, которые, как ему показалось, не являются стукачами и ещё не сломлены каторгой.
  И вот, когда он твёрдо решил, что на следующий день точно откроется одному из них, его настигла неожиданность. Сразу несколько крепких рук прижали его руки и ноги к деревянным нарам, ещё чьи-то заткнули рот грязной тряпкой.
  - Отвечай честно, или больше не проснёшься! - предупредил его голос. - И без глупостей, не вздумай кричать! Понял меня?
  Лайтли кивнул, вращая глазами и стараясь разглядеть лица напавших на него.
  - Кому ты доносишь, признавайся? Высматриваешь, вынюхиваешь тут всё... Думаешь, самый умный? Забыл, с кем имеешь дело!? - раздались почти одновременно сразу несколько голосов.
  - Я уверен, что это не так! - послышался знакомый голос. Альмистель узнал Книжника. - Мы вместе с ним прибыли сюда.
  Лайтли пробурчал нечто неразборчивое. Внятной речи сильно мешал кляп. Спохватившись, заговорщики ослабили хватку и освободили рот эльфа.
  - Если кто вас и сдаст, так это Ринств! - выпалил он первое, что пришло в голову. - Я просто присматривался, гадая, с кем можно иметь дело.
  Заметив, как люди тревожно переглядываются, Альмистель встревоженно добавил:
  - Вы что, доверили ему нечто важное?
  - Если ты прав, то это спутает все наши планы... - проговорил кто-то. Судя по голосу, старший из заговорщиков. - Что ж, если Оуэн ручается за тебя, я тоже поверю. Тем более, времени на проверку нет.
  Остальные заговорили разом, едва сдерживаясь в рамках шёпота. В их гвалте Лайтли сумел разобрать, что маги готовили побег. Оуэн, метко наименованный им Книжником, сумел не только выкрасть из охраняемого здания библиотеки, принадлежавшей некогда университету магии, книгу заклинаний, но и пронести её с собой в лагерь.
  Надежды бывших волшебников были связаны в первую очередь с книгой и с Оуэном, на которого не надели двемеритовых наручников, блокирующих магическую силу. Но теперь весь план шёл пролетарию в гузно, потому что...
  - Ринств должно быть уже докладывает начальнику колонии! - предположил кто-то из магов.
  - Мерзавец! Хочет выторговать себе помилование!
  - Мы так долго ждали, а из-за него теперь...
  - Тихо! - рявкнул Альмистель неожиданно для всех. - Ещё ничего не потеряно! Просто мы должны действовать немедленно. Расскажите мне вкратце, как вы собирались всё это провернуть?
  Как выяснилось, никакого особо продуманного плана у магов не имелось. Лайтли даже на мгновение решил, что столь авантюрная затея могла принадлежать Делвину Ходерхайму, славящемуся своей безрассудностью. Но нет, перед ним стояли обычные маги, ни один из них не походил на квэйна.
  Оуэн специализировался на исцеляющей магии, поэтому надежд на то, что он совладает с тюремной стражей и освободит товарищей, никто не питал. Весь его план сводился к тому, чтобы сперва выкрасть томик боевых заклинаний, затем пробраться на рудники и... Так далеко, по его признанию, он не заглядывал.
  Собственно, всё пошло не по плану уже на первом шаге. Во-первых, тупоголовые помощники притащили ему не ту книгу, во-вторых, за ними следом нагрянули дружинники и поймали его с поличным. Конечно, следовало признать, что второй этап удался чуть лучше. Но как поступить теперь, никто не знал. По старой въевшейся ещё с дореволюционных времён привычки волшебники собирались всё неспешно обсудить и обдумать.
  - Какие заклинания в этой книге? - оборвав Оуэна, резко спросил Альмистель.
  - О, это трактат о садоводстве придворного мага-садовника Кентена Зеленобородого! - охотно поведал маг.
  - Ага, давайте вырастим цветочков и вручим нашим надсмотрщикам! - съязвил кто-то слева от Лайтли.
  - А насколько быстро можно вырастить куст или дерево? - уточнил он, стараясь не поддаваться раздражению и отчаянью. - Может, с его помощью перемахнём через ограду?
  - Не без гордости признаюсь, что с моими силами... - подбоченившись, начал Оуэн.
  - Короче!
  - Ну, я могу ускорить рост уже имеющихся растений... - неуверенно отозвался он, принявшись листать книгу. - Вот, к примеру, утром можно заставить зацвести розовый куст у нас во дворе!
  Пропустив удивлённые возгласы вроде "А там есть розы?", Альмистель резко спросил:
  - А что-нибудь более грозное ты можешь придумать?
  Маг кивнул с лёгким недовольством и собирался было разразиться тирадой на тему своих выдающихся способностей, но его прервал прилетевший из темноты кулак.
  Лайтли резко повернулся и как раз вовремя, чтобы уклониться от такого же неприятного сюрприза. Маги спорили слишком громко, это привлекло внимание стукачей и бандитов, возжелавших получить послабление, самолично справившись с враждебными элементами.
  Но поразмыслить об этом было некогда. Альмистель присел, затем резко выпрямился и со всей силы двинул наручниками в подбородок нападавшего зека. Тот картинно взмыл в воздух, взмахнув руками на манер крыльев, а затем повалился вниз, сбив нескольких сообщников.
  - Бей их, в атаку! - заорал Лайтли, надеясь воодушевить товарищей.
  Он бросился в бой, не успев подумать, что маги по природе своей не приспособлены к рукоприкладству. Удары сыпались со всех сторон, но ярость, захлестнувшая Альмистеля, не давала почувствовать боли. Он вертелся, толкался, кусался, пинался... И это сработало! Испуганно скучковавшиеся в углу волшебники, видя его успех, ринулись следом. Окрепшие от тяжёлой работы руки били тяжело, особенно, усиленные двемеритовыми браслетами.
  Вскоре всё было кончено. Разбитые урки отступили, не решаясь более вставать на пути у гнобимых до этого магов. Волшебники тяжело дышали и бешено озирались, чувствуя всё ещё пульсирующую в крови ярость. Побеждать в рукопашной схватке никому из них не доводилось.
  Лайтли по-новому взглянул на своих товарищей. "А нужна ли нам эта садоводческая магия вовсе?" - задумался он. План мигом родился и Альмистель поспешил поделиться им с волшебниками.
  Они скопом одолели нескольких надзирателей, после чего смогли добраться и до сейфа, где хранились ключи от их двемеритовых наручников. И, когда поднятые по тревоги охранники окружили бунтарей, маги были во всеоружии.
  Несмотря на слабость, после долгого контакта с блокирующим силу материалом, волшебники сумели справиться с численно превосходящими силами. В считанные часы они разгромили и обратили в бегство всю охрану лагеря.
  Ликование охватило недавних узников, потерявших надежду на спасение. Им казалось, что теперь уже никто и ничто не сможет их удержать. Но Альмистель спустил товарищей с небес на землю, напомнив, в чьих руках в стране власть.
  - Прежде всего следует взять полный контроль над колонией! - заявил он. - Войска придут за нами не позже, чем через несколько дней. И они будут вооружены соответствующим образом! - многие маги заметно приуныли, смекнув, что против закованных в двемеритовую броню латников сражаться совсем непросто.
  Но тут вернулся один из отрядов, прочёсывавших территорию в поисках оставшихся надзирателей. Они привели упирающегося Ринства. Его нашли в кабинете начальника лагеря. Так сказать, пойман с поличным. Первым желанием волшебников была месть. Но Лайти остановил разгневанных товарищей.
  - Оставьте его, он нам ещё пригодится!
  В следующие несколько дней лагерь преобразился до неузнаваемости. Воспользовавшись силой, скрытой в руде, маги создали барьер, из которого можно было выйти, но нельзя войти. Это давало им защиту от нападения. Но для поддержания требовалась руда. Поэтому работа в руднике закипела. Вот только теперь трудились не сами маги, а урки, ранее занятые на более лёгких работах, ну и конечно те несчастные, которых жестокая судьба закинула в эти проклятые богами места.
  Альмистель отметил, что волшебники порой даже более требовательны, нежели предыдущие хозяева лагеря. Теперь никому не удавалось отлынивать от работы, симулируя болезнь или же сломав себе руку/ногу. Целители быстро выявляли махинаторов и ставили травмированных в строй.
  Подошедшие войска окружили барьер, но оказались бессильны что-либо сделать. Запасы продовольствия позволяли бунтовщикам продержаться полгода при экономном использовании. А руда на барьер расходовалась совсем не так быстро, как они первоначально предполагали. Видимо, командование армии тоже это понимало. Пришла пора переговоров.
  Вот тут-то и пригодился Ринств. Наложив заклятие, маги отправили его во "внешний мир". Изречь их условия он мог теперь только перед сами вождём всех товарищей. Такая уловка, по замыслу Альмистеля, давали им выиграть ещё пару-тройку дней.
  Разумеется, командование армии на слово Ринству не поверило. Виданое ли дело для человека, кому вдолбили в голову, что волшебства не существует, покорно принять, что кто-то из-за заклятия может передать слова только самому товарищу Эс? Но пытки ничего не дали. Бедняга кричал и проклинал всё на свете, но попросту не мог превозмочь силу заклинания. Воякам пришлось пойти на уступки.
  Пока шёл переговорный процесс, Альмистель не терял времени даром. Он заставил магов вспомнить весь арсенал боевых заклятий, которые были им известны, а после придумать ещё несколько новых. Окружавшая их армия являлась хорошим предлогом, но Лайтли тренировал бойцов не для сражения с людьми. По его замыслу им предстояло выступить против армии нежити.
  Ответ на ультиматум волшебников задержался. За неделю, прошедшую с ухода Ринства, в лагере случился бунт. И Альмистель стал свидетелем того, как маги расправляются с теми, кто рискнул выступить против них. После чего задумался: "Может, и правильно, что волшебство попало под запрет? Слишком уж жуткие вещи можно вытворять с его помощью!" Впрочем, наказанные остались живы и даже трудоспособны. Правда, сложно было сказать, люди это или ходячие овощи.
  Вскоре солдаты, осаждавшие лагерь, отступили, оставив чисто номинальную охрану в основном из прежних надзирателей. Маги гадали, чем вызван такой манёвр. Одни уверяли, что это уловка, что, стоит им выйти за пределы барьера, как спрятанные войска ринутся в бой. Другие считали отход добрым знаком, предвестником договорённости с властью. Альмистель не был согласен ни с первыми, ни со вторыми. Но свою догадку держал при себе.
  Дни шли, похожие один на другой, как две капли воды. Серое небо, грязный лагерь, трудящиеся рабы, по-хозяйски разгуливающие маги... Через некоторое время стало казаться, что так будет всегда. Что нет никаких эльфов, никакого пролетарского союза.
  По разговорам соратников Лайтли понял, что им всё меньше хочется покидать безопасный купол - так они называли лагерь, окружённый барьером. Всё больше велись речи о том, как наладить здесь быт. На ум приходили мечты древних философов, что наступит время, когда все станут свободны и у каждого будет по два раба. Что ж, здесь на них трудились несколько сотен! Оставалось только грамотно пользоваться своим положением.
  И тут случилось нападение. Группа лазутчиков из внешнего мира совершила глубокий подков и вторглась под купол. К счастью, поднятые по тревоге маги сумели быстро справиться с угрозой. Когда Альмистель подоспел к месту событий, в живых остался только один диверсант. Его как раз допрашивали.
  - Отвечай, мерзавец, как ты посмел напасть на нас? Что ты о себе возомнил? - кричал на него один маг.
  - А как там с наружи? - спрашивал другой.
  - Ты принёс вести от вашего ложного правителя? - интересовался третий.
  Сбитый с толку вояка отвечал на один из вопросов, но его тут же лупили заклинаниями двое других, обидевшись, что их проигнорировали. Лайтли отстранил волшебников и принялся сам беседовать с бедолагой.
  Вскоре всё стало ясно. Война с эльфами-империалистами шла совсем не так победоносно, как рассчитывало командование. Более того, хоть официальное руководство это и отрицало, ходили слухи о покойниках, сражающихся на стороне остроухих. Упорствующий в своём нежелании идти на переговоры с террористами, как называли укрывшихся под куполом магов, товарищ Эс приказал прокопать подземный ход и захватить стратегический объект.
  - Господа, у меня есть важные новости! - изрёк Альмистель, собрав старших магов на совет. - Во-первых, нужно укрепить оборону, поскольку это не последняя попытка штурма снизу, во-вторых, на союз напала нежить, так что скоро наша помощь будет просто необходима.
  - Но это только слухи! - запротестовали некоторые.
  - Даже если правда, они могут воспользоваться двемеритовым оружием и победить без нас! - возразил Оуэн. - Несколько сотен воинов должны одолеть неупокоенных.
  - И мы не станем помогать этим гадам!
  Лайтли поднял руку, призывая к спокойствию, затем произнёс:
  - Вы правы, если бы у союза имелся в должном количестве двемерит, они сумели бы перевооружиться и отразить нападение, пока нежить не расплодилась. Но самый большой рудник находится под нашим контролем. Достаточно удержать его ещё некоторое время и... - он обвёл взглядом собравшихся магов, отмечая мстительные улыбки на лицах.
  - И потом только мы сможем переломить ход войны! - восторженно воскликнул Оуэн.
  - Сможем вернуть всё, как было прежде! - поддержали его остальные.
  Но радость оказалась недолгой. Тревожно зазвонил колокол, сигнализируя о нападении.
  - Сначала нам придётся сразиться! - воскликнул Альмистель. - В бой!
  
  ***
  
  Это сражение стало решающим. После боя обнаружили десять подземных ходов, через которые внутрь купола врывались нападающие. Маги, понимая, что надеяться на снисхождение не придётся, бились отчаянно и безжалостно. Узкие ходы заполнял смертельный ядовитый туман, убивая и солдат, и заключённых. Каменный дождь обрушивался на головы несчастных, погребая их под обломками. Пламя сжигало людей прямо в доспехах заживо.
  Но солдаты шли и шли нескончаемым потоком! Зэки разделились. Одни бросались в бой против захватчиков, другие старались дотянуться до магов, третьи пытались спрятаться... И все они гибли, гибли, гибли!
  Лайтли, вооружившись в оружейной луком и четырьмя колчанами стрел, бил практически без промаха. Редко кому удавалось закрыться или уклониться от его выстрелов. Опомнился он только когда боезапас иссяк. После боля обнаружили более сорока трупов со стрелами в разных частях тела.
  Но и волшебникам приходилось непросто. Стоило им утратить концентрацию, как арбалетные бельты гудели со всех сторон, а за спину старались зайти обозлившиеся зэки. Трёх магов нашли потом с перекушенным горлом - так велика оказалась ненависть пленников к новым хозяевам.
  Наступление в буквальном смысле захлебнулось кровью. Мертвецов было так много, что они забаррикадировали собой все проходы. Большинство волшебников к тому времени едва стояли на ногах от изнеможения. Магия буквально выжала из них все силы.
  По проглянувшим лучам солнца стало ясно, что сражение длилось всю ночь напролёт. Но вместо отдыха предстояло навести порядок: разобраться с бунтовщиками, добить уцелевших солдат, укрепить рубежи...
  Альмистель едва ли мог вспомнить потом, что он делал в то время. Только с чужих слов выходило, что ему как-то удавалось отдавать распоряжения и самому контролировать их выполнение. Часть бойцов были отправлены им на отдых, другие разделены на отряды, занявшиеся зачисткой лагеря и организацией обороны на случай повторения штурма.
  Лайтли не помнил, когда и где свалился с ног. Но, когда он проснулся, никто не сидел без дела. Даже без его надзора маги не решались нарушить приказы командира. А в том, что Альмистель их лидер теперь уже не сомневался никто.
  К счастью, переговоры начались до того, как трупы загнили и в лагере начались болезни. Командование тыловой пролетарской армии вынуждено было признать своё поражение и пойти на уступки. Их потери оказались слишком велики, а ведь Союз находился в состоянии войны, более того, проигрывал её.
  Но, если до побоища Альмистель собирался вступить в войну на стороне пролетарского союза, всего лишь выторговав для магов лучшую участь, то теперь его планы претерпели кардинальные изменения. Вместе с наиболее боеспособными магами он явился на встречу с генералом армии противника не как проситель, но как победитель, выдвигающий свои условия.
  И ультиматум звучал так: либо солдаты становятся на сторону первого особого королевского магического корпуса, либо будут уничтожены все до единого. Слова фельдмаршала Лайтли никто не посмел оспорить. Особенно потому, что после такого разгрома генералу предпочтительнее было сменить флаг, под которым воюет, нежели возвращаться в столицу на собственную казнь.
  - Господа, поздравляю вас с победой! Это первый шаг, который мы сделали, чтобы вернуть свободу нашему королевству! - сообщил Альмистель, вернувшись в лагерь, ожидающим там волшебникам.
  Войска помогли убрать покойников, разобрать завалы и вновь наладить работу на руднике. Несмотря на очередную смену власти руда всё так же была нужна королевству, как до этого требовалась Союзу. Впрочем, отличившихся во время боёв зэков амнистировали и зачислили в ряды первого королевского пехотного полка.
  Альмистель опасался, что население в городах и деревнях примет их войско враждебно. Но оказалось, что слова "будет как раньше" действовали наподобие заклинания, заставляя крестьян открывать погреба с запасами, а многих мужчин записываться в добровольцы. "Похоже, все они только и ждали возможности сбросить этот режим, не хватало только лидера, готового повести за собой!" - решил Лайтли.
  Конечно, на руку им были и связи генерала, перешедшего на сторону победителей. Гарнизоны, где служили его племянники, свояки, зятья и прочие дальние и не очень родственники, а также бесчисленные знакомые, сдавались без боя и переходили под знамёна королевства, воодушевлённые рассказами о могуществе магов.
  Вести с фронта приходили одна другой хуже, а теперь перед ними замаячили перспективы победы. На обещания Альмистель не скупился, чётко понимая, какая перед ним стоит цель. Нужно было побеждать как можно меньшей кровью. Маленькая ложь для этого оказалась просто незаменима.
  Но на подходе к столице их уже ждали. Вести распространялись быстро. И войск там собралось немало. Если вся королевская армия насчитывала немногим меньше тысячи, то у их противников не менее пяти тысяч бойцов, причём многие из них имели лучшее вооружение и подготовку, нежели мятежники.
  - Их много, да, но поглядим, как они будут улепётывать от огненных шаров! - воинственно начал боевой маг, как только Альмистель объявил военный совет открытым.
  - Гвардия вся в двемеритовой броне... - осторожно напомнил ему Оуэн.
  - При лобовом штурме наши потери составят не менее семидесяти процентов! - с важностью заявил генерал перебежчик. - Согласно концепции современного ведения боевых действие, эти потери считаются приемлемыми.
  "Ага, вот так же ты и на нас в атаку погнал своих солдат!" - зло подумал Лайтли. Заносчивый полководец был ему не по душе, но его приходилось терпеть. Впрочем, давать такому типу реальное право командовать Альмистель не собирался.
  - Не забывайте, нам нужно не только выиграть эту битву, но потом ещё и победить в войне! - весомо проговорил он. - Мы не можем позволить себе понести чрезмерные... - выразительный взгляд на генерала - потери. Более того, наносить их нашему нынешнему противнику. Это наши люди, которые понадобятся, когда нежить доберётся сюда.
  Все посмотрели на него, не зная, что предложить.
  - Нужно сделать из наших врагов наших друзей! - закончил Лайтли.
  
  ***
  
  В последствии историки назвали его стратегию стоячей войной. Альмистелю не раз приходила в голову мысль: "Делвин бы этого не одобрил!" - но он ничего не мог с собой поделать. Имеющиеся возможности сражаться, не проливая крови нужно было использовать.
  Первым делом королевское воинство встало лагерем перед стенами столицы. Стоило противникам выйти из ворот и пойти в наступление, их осыпали стрелами и магией, а затем закрывались магическим колпаком, благо руды взяли с собой достаточно.
  Во все концы страны были направленные диверсанты, рассказывающие истории о том, что пролетарская армия разбита, товарищ верховный главнокомандующий позорно бежал и укрылся в столице.
  - Войско мертвецов разоряет наше королевство! Присоединяйтесь к королевскому корпусу магов, только они могут нас спасти! - вещали самозваные глашатаи. - Пятеро генералов со всеми войсками уже встали под королевские знамёна!
  - Королева вернулась, чтобы спасти нашу страну! - уверяли другие. - Вернём всё, как прежде в старые добрые времена!
  И люди верили! Должно быть, потому что устали от войны, от поражений, от раскулачивания, от доносительства... Конечно, где-то гонцов вешали на их же внутренностях, но в целом операция проходила успешно. Уже через пару недель продовольственные обозы в столицу и на фронт сократились втрое.
  В-третьих, Альмистель отправил гонца на переговоры к эльфам. Шаг этот был рискованным, поскольку остроухие имели дурную привычку сначала стрелять, а потом беседовать. Но, к счастью, послание достигло нужных рук. А написанное на эльфийском, оно даже было прочитано.
  - Конец войне! Наши древние союзники из Вечного Леса выступят на нашей стороне! Долой пролетарских оккупантов!
  Было удивительно и чуточку страшно смотреть за тем, с какой скоростью разрушался казавшийся нерушимым Союз. Многие местные градоначальники переметнулись в один момент, и стали заверять в своей исконной преданности делу монархии.
  Однажды ночью Альмистеля разбудил адъютант и сообщил, что городской гарнизон изъявил желание сдаться в полном составе. Единственным требование было личное присутствие фельдмаршала. Окрылённый успехом, Лайтли отправился принимать капитуляцию.
  "Победа теперь у меня в кармане!" - размышлял он по пути. "Город взял без единого выстрела, Делвину бы не понравилось, но я собой горжусь!" Такая война не была интересной, зрелищной и насыщенной действиями, в ней не воспевались герои, погибающие, убив бессчётное множество врагов. И она была Альмистелю по душе.
  Командир гарнизона передал знамя и преклонил колено, демонстрируя свою преданность. Вдохновлённый таким началом, Лайтли отпустил сопровождающих и въехал в крепость. Ему не хотелось упустить шанс решить дело мирно, а спутники могли спровоцировать конфликт. "Они не посмеют со мной ничего сделать, ведь теперь все знают, что только королевская армия может совладать с личём и его нежитью. Да и в осаде город долго не продержится без продовольствия".
  Рядовые и офицеры единой толпой окружили его и буквально на руках донесли до опустевшего постамента, где некогда стояла статуя вождя всех трудящихся. Её обломки Альмистель разглядел неподалёку.
  - Я знаю, что среди вас не найдётся ни одного предателя. Но в сердце каждого гражданина должно было зародиться сомнение, а на той ли стороне он сражается? И мой ответ: нет. Вас обманом заставили вступить в пролетарские войска, пообещав чуть ли не рай на земле.
  Раздалось негодующее ворчание и редкие возгласы: "Верно! Так и есть!".
  - Задумайтесь, прошло тридцать лет, а он так и не построен! Село голодает, в города не пускают без специальных разрешений. Мы, люди, хуже, чем в рабстве! И у кого? У того, кто называет себя нашим товарищем?
  "Да! Правильно говоришь!" - загомонила толпа. "Раньше было лучше!"
  - А враги, страшные враги наступают. И никто не может дать им отпор.
  На этот раз его слова встретила тишина. О разорении, которое несло за собой войско нежити, знали все. Едва ли не у каждого среди родственников или знакомых нашёлся бы павший в бою с неупокоенными тварями, само существование которых противоречило материалистической философии пролетарского союза.
  - Так восстановим же наше славное королевство! При нём враги не смели задирать нос! В городах суетились торговцы, прилавки ломились от снеди, а в трактире можно было не только славно попировать, но и отлично скоротать ночку в приятной компании.
  Солдаты захлопали и загоготали. Слова определённо пришлись им по душе.
  - Долой общую еду, которую отбирают у крестьян и прячут по норам наши "старшие товарищи"! Долой партию! Долой това...
  Альмистель успел удивиться, почему его речь перестала вдохновлять собравшихся. А в следующий миг получил чем-то тяжёлым по голове. Падая в тёмный провал Ничто, он слышал кряхтение гномов, утягивающих его в подземный ход. Позади них раздавались угрозы и требование немедленно остановиться... но солдаты уже ничего не могли сделать.
  Лайтли пришёл в себя от стакана холодной воды, выплеснутой ему в лицо. Голова гудела. Перед глазами плясали разноцветные круги. "Сильно же меня приложили!" - смекнул он. "Вот Бездна, угораздило же меня так попасться!"
  - Амели!? - ошарашенно воскликнул Альмистель, сумев сфокусировать взгляд.
  Напротив него действительно сидела рыжеволосая девушка, привязанная к стулу. Сложно было сказать, где именно они находятся. Замок и раньше изобиловал тайными ходами, а уж после того, как там потрудились гномы, он походил на сыр с дырками.
  - О, наш старый знакомый очнулся! - послышался насмешливый голос.
  Лайтли не узнавал человека, стоявшего перед ним с гаденькой улыбочкой. На кого-то он был похож, но вот на кого, вспомнить никак не удавалось.
  - Знаешь, мне ведь известно, кто она на самом деле! Новый друг рассказал. И по поводу войны мы с ним столковались...
  Жуткая догадка вдруг осенила Альмистеля: перед ним стоял товарищ Эс! Только избавившийся от акцента, сбривший усы и будто бы помолодевший лет на десять. Но это определённо был именно он! Позади на грани света и тьмы дежурили вооружённые до зубов гномы. "Похоже, эти парни не знают, что значит проиграть..." - тоскливо подумал Лайтли.
  - Что за чушь ты несёшь? - не веря ни одному слову своего врага, пробурчал пересохшими губами Альмистель. - Сколько у тебя осталось бойцов? Дюжина гномов? Будь они лучшими воителями на свете, вам долго не продержаться против королевских сил!
  - О, какие мы грозные! - с преувеличенной радостью воскликнул мужчина. - А что ты запоёшь, когда я тебя кое с кем познакомлю?
  Он указал театральным жестом в сторону. Лайтли посмотрел туда и побледнел. Из тьмы, не касаясь земли, выплывала призрачная фигура Ксарда. Воскресший маг напоминал себя прежнего, но на сей раз не казался потешным. "Смерть придала ему величие!" - невольно отметил Альмистель.
  - Приветствую тебя, смертный! - пророкотал лич. - Радуйся, ты стал подарком моему новому союзнику. - А она, - он указал полупрозрачной рукой на неподвижную Амели, - моим!
  - Ни за что! - яростно закричал Альмистель и попытался вскочить на ноги.
  Но вместо этого только свалился вместе со стулом на пол, больно ударившись скулой. Товарищ Эс расхохотался. Он махнул рукой гномам, и они вернули пленника в вертикальное положение.
  - Глупец! Ты даже не понял, что всё это время действовал на моей стороне! Все эти предрассудки вроде партии и разделения власти только мешали... Но теперь их нет!
  Альмистель помотал головой, не желая слушать.
  - Теперь я стану Императором, а Ксард Богом! - продолжил тот. - И даже остроухие склонятся перед нашей совместной мощью, а после и весь мир!
  - А я наконец поквитаюсь с моей дорогой сестрёнкой... - пробасил Лич, приближаясь к Амели. Ничто другое его, похоже, не интересовало.
  - Не тронь её, жалкий покойник! - выкрикнул Лайтли.
  Вдруг в одном из коридоров послышался странный шум. Гномы отправились разведать, в чём дело. А товарищ Эс, видимо, желая досадить Альмистелю, подошёл к своей несостоявшейся супруге и нежно провёл рукой по её личику.
  - Такая красотка, ух! Жаль, ей придётся немножечко умереть!
  Альмистель почувствовал, что вот-вот взорвётся от переполнявшей его ярости. Должно быть, из-за этого он не заметил, как кто-то оказался за спиной.
  - Нать убегать, Беловлас! - раздался знакомый шёпот. А следом едва слышный скрип перерезаемых верёвок.
  "Дзигги? Но откуда он мог тут взяться!?" - ошарашенно подумал Лайтли, никак не ожидавший появление своего друга-гоблина. Но постарался взять себя в руки, чтобы случайно не выдать спасителя.
  "Я отвлеку их, а ты освободи Амели!" - напрягшись, передал он мысле-речью.
  - Ту? - шёпотом переспросил Дзигги, догадавшись, о ком говорит Альмистель.
  Пленник подавил раздражение и подтвердил коротким кивком. Объяснять, что других узниц женского пола здесь нет, не было времени. Дав гоблину время скрыться в тени, Лайтли заговорил удивительно спокойным голосом, импровизируя на ходу:
  - Вы кое в чём просчитались, господа! На мне навигационный амулет, который приведёт волшебников прямо сюда. Сдавайтесь и, может быть, вам сохранят жизнь!
  Ему удалось произнести этот вздор столь уверенно, что к нему повернулся даже Ксард. Товарищ Эс так и вовсе подскочил к пленнику и звонко ударил его по лицу с криком:
  - Ты лжёшь!
  Лич оказался спокойнее.
  - У него ничего нет, я просканировал магический фон, всё чисто.
  - Я так и знал! Получай...
  Альмистель безропотно подставил вторую щёку, но выхватил из-за пояса обидчика кинжал и коротко ударил снизу-вверх. Лицо заалело, а на руку хлынула горячая кровь.
  - Не может быть! - ошарашенно пробормотал несостоявшийся император, оседая на руки своему пленнику.
  Лайтли услышал боевой клич гномов, вернувшихся в помещение и заметивших смерть командира. Лич занёс руки для заклинания, глаза его полыхнули злым зелёным огнём. "Ну вот и всё!"
  - Стоять! - раздался пронзительный женский крик.
  И всё действительно остановилось. Альмистель подождал мгновение, потом рискнул открыть глаза. Казалось, веко открывается целую вечность! Но остальные двигались так же медленно, словно продираясь сквозь вязкую жидкость.
  Глаза Амели полыхали пронзительным голубым пламенем. А сквозь кожу лица, которая вдруг стала прозрачной, виднелись кости. Рядом с Лайтли стоял Смерть собственной персоны и глядел на песочные часы в своей руке.
  Последняя песчинка упала, тогда он взмахнул косой над телом убитого товарища Эс и удовлетворённо убрал песочные часы в бездонный карман мантии. Над остывающим трупом поднялся его едва видимый прозрачный двойник.
  - Я умер? - чуть слышно произнёс он.
  - Да! - холодно подтвердил Смерть.
  Признак жалобно вздохнул и растаял.
  - Дедушка! - радостно воскликнула Амели и кинулась в объятья Смерти.
  Тот добродушно обнял девушку и похлопал по спине.
  - Теперь я снова всё вспомнила! - заявила она. - Почему в каждой жизни приходится забывать? - рыжеволосая барышня сердита топнула ножкой.
  Альмистель указал глазами на Ксарда, готовящегося его прикончить.
  - Ах да, конечно... - степенно произнёс Смерть. Коснувшись Лайтли, он подарил ему свободу передвижения.
  - Он тоже двигается? Но как? - удивилась Амели.
  - Этот милый молодой человек тебя спасает! - добродушно пояснил её дедушка.
  - А что нам делать с...
  Смерть молча засунул руку в карман, покопался так какое-то время, после чего извлёк странной формы песочные часы. "Ага" - произнёс он, переворачивая прибор правильной стороной и устанавливая на стул, где только что сидел Альмистель.
  - Ну, мне пора! - сообщил Смерть.
  - Но ты же вернёшься? - с надеждой спросила Амели.
  Смерть промолчал, только чинно поклонился и исчез.
  - Он всегда возвращается! - с непонятной интонацией произнёс Лайтли.
  И тут всё завертелось с прежней скоростью. Пронзительно заверещал Зигги, спасаясь от гномов, закончил заклятие Ксард, так и не успев понять, что перед ним уже нет противника.
  Альмистель и Амели смотрели друг на друга, не замечая ничего вокруг. Их руки сами собой встретились. Девушка улыбнулась.
  - Не-е-ет! - простонал лич, когда его молния вдребезги разбила часы вместе со стулом. Он рухнул на колени и принялся собирать песок по крупицам, но его пальцы проходили сквозь песчинки, а сам Ксард неумолимо таял...
  Лайтли засмеялся. Смех Амели зазвучал спустя мгновение. Гномы и Дзигги остановились, недоумённо глядя на странную парочку. Затем пожали плечами и вышли прочь, оставив молодых наедине. А те стояли обнявшись, хохотали и никак не могли остановиться.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"