Заходящее солнце рассеяно мазнуло лучом по скорбящему ангелу, обнимающему высеченный из белого мрамора крест, и спелым гранатом упало за горизонт. Последние в этом апреле сумерки подернули округу легким серовато-жемчужным флером. Ни один звук не нарушал тишины, разлитой в воздухе. Мертвой тишины. Да и какая еще тишина может быть на кладбище? Лишь соловей тихими ночами осмеливался нарушать могильный покой. Да колокол на ветхой церквушке чистым голосом вещал о бренности бытия.
Церковь была древняя, кладбище еще древнее. Оно существовало с момента основания города. Когда-то это была окраина, но город рос вширь и теперь кладбище оказалось в его центре. На нем давно никого не хоронили. Случайно забредшего путника встречали провалившиеся склепы и утонувшие в земле надгробия, поросшие быльем могилы в проржавелых оградах, покосившиеся памятники со стертыми надписями, увенчанные ангелами с отбитыми крыльями. Портреты на камне - единственное воспоминание о тех, чьи останки истлели в земле, тоскливыми глазами провожали редких посетителей. Кусты и деревья, когда-то посаженные безутешными родственниками у дорогих могил, превратились в непролазную чащобу. Забвение, растущее быстрее чем трава, давно поселилось на старом погосте и свило уютные гнезда в разрушенных мавзолеях. Только сирень: белая и густо-фиолетовая, махровая и самая плебейская - четырехлепестковая щедрым гроздьями украшала кладбище, наполняя окрестности грустным ароматом.
В городе, который гудел неподалеку, было еще светло, здесь же, под раскидистой сенью деревьев, сумерки плавно перетекали в ночь. Среди квадратов просевшей земли вилась стежка, выложенная обломками белого мрамора; казалось, она светится в темноте. Если бы отыскался сумасшедший, забредший ночью на погост, и у него хватило бы смелости пойти этой тропкой до конца - он бы вышел на довольно обширную поляну. Но таких смельчаков не находилось и поэтому только луна, выглядывавшая из-за туч, созерцала полуразрушенные стены небольшого мавзолея, полусгнившие и проржавевшие кресты и накренившиеся памятники.
На поваленной стеле, словно на бревне, сидел человек. Перед ним на могильной плите привольно раскинулась газетка с нехитрой снедью - обитатель погоста мирно вкушал трапезу. Кожа столь туго обтягивала его череп, что лицо казалось маской высеченной из мрамора: мертвенно-бледной с черными провалами глаз. В тени огромного носа прятались тонкие губы, словно небрежный скульптор едва наметил рот, оставив отделку до лучших времен. Волосы спускались вдоль щек сальными спиралями. Грязный истрепанный плащ погребал в складках тощее тело. Но вдруг что-то встревожило ужинавшего. Он поднял голову и прислушался. Из темноты донеслись странные и пугающие звуки: где-то неподалеку разговаривали люди.
Между деревьями заплясали отблески света и на поляну выдвинулась делегация. Луч фонарика хлестанул по глазам ужинающего и тот на миг ослеп. И едва не оглох: дикий визг потряс окрестности. Пришедшие визжали как единый организм: слаженно и на столь высокой ноте, плавно уходящей в ультразвук, что было сложно сказать - то ли здесь одни дамы, то ли особи мужского пола виртуозно владеют колоратурным сопрано. Жаль только, что мертвецы, как существа с особо устойчивой психикой, остались глухи к вокальным экзерсисам пришельцев. Когда же зрение вернулось к трапезничавшему, он встал, с грацией завсегдатая светских раутов пригладил волосы, откашлялся и произнес:
- Господа, чем обязан столь великой чести?
Склонившись в учтивом поклоне, он не увидел как особо чувствительная дамочка сверзилась в обморок, но была нервно поймана у земли более стойкими сподвижниками. Прижавшись плечом к плечу, они застыли монолитной группой, в безмолвном ужасе взирая на аборигена.
- Вы бы не были столь любезны убрать свет? - учтиво попросил тот.
Луч фонарика дрогнул и убежал в сторону. От пришедших отделился парламентер, торопливо подошел к аборигену, ничтоже сумнящеся протянул руку и представился:
- Обитаю я здесь. Покой охраняю, - Рафаил сделал жест, словно обнимая кладбище. От взмаха рук плащ взметнулся, обрисовав уродливый горб за плечами. Монументальная группа ахнула и отступила на шаг, сбившись в еще более плотную кучу.
- Так вы сторож?! - обрадовался Мышкин. За его спиной прошелестел вздох облегчения.
- Сторож? - усмехнулся Рафаил. - Можно сказать и так. А вы, какими судьбами к нам?
- Понимаете, милейший, - зачастил Мышкин, - я профессор Университета развития личности, заведую кафедрой парапсихологии. У меня со студентами - лабораторная работа в полевых условиях. Исследование паранормальных явлений! Старое кладбище обладает уникальной энергетикой. Мы надеемся наблюдать здесь эфемерные сущности либо другие паранормальные особи и установить с ними контакт: визуальный, энергетический и, может быть, вербальный! - всплеснул он руками в избытке чувств.
- С привидениями что ль собрались толковать? - перевел на понятный ему язык сторож.
- Вы прекрасно уловили суть моих объяснений! - обрадовался профессор.
- Да вы присаживайтесь, - любезно предложил Рафаил.
- Да-да, детки, - подхватил профессор, - садитесь. До полуночи много времени.
Студенты, как птички на жердочке, расселись на стеле. При ближайшем рассмотрении их оказалось пятеро. Два субтильных пацаненка с глазами описавшихся котят. Неудивительно, что они визжали как девчонки. Прекрасный пол олицетворяли две длинноногие девчонки - куколки-глупышки. Даже для похода на кладбище одна надела туфли на бесконечных каблуках, а другая - коротюсенькую юбчонку. Пятый член команды студиозов резко отличался от приятелей. Огромный, как бронированный джип, вместо фары - гигантский фонарь со встроенным радио. Такой не будет визжать фальцетом. Просто огреет фонарем по башке. Приемник тихо курлыкал, а фонарик заливал лужайку мертвенно-белым светом. Рассмотрев жавшихся друг к другу студентов, Рафаил переключил внимание на профессора. Тот был маленького росточка, изящный и тонкокостный. Светлые волосы, словно пушинки одуванчика топорщились на макушке. Огромные очки он снял и, прикусив дужку, взирал на собеседника. Фанатический свет в близоруких глазах слепил посильнее фонаря.
- Почему же именно сегодня вы решили побывать на кладбище? - любезно осведомился Рафаил.
- Вы не знаете? - замахал руками профессор, по дороге ловко кинув очки на переносицу. - Сегодня же вальпургиева ночь! Я уверен! Я просто чувствую - что-то обязательно должно произойти!
Разговаривая, они прохаживались по поляне, лавируя между крестами.
- Если вы соизволите выслушать мое мнение, - повел светскую беседу сторож, - я могу вам сообщить, что на вверенном мне погосте не наблюдается никаких - как вы там сказали? - паранормальных явлений. Уж поверьте мне, я давно здесь обитаю.
- Ни в коем случае не хочу вас обидеть, милейший, - профессор схватил сторожа за рукав, слегка притормаживая. Профессор не успевал за размашистым шагом собеседника. Бежать же вприпрыжку было сложно. То и дело нога попадала в какую-нибудь колдобину, да еще он опасался невзначай провалиться в склеп. - Но, скорее всего, ваша душевная организация, закаленная житейскими невзгодами, просто не дает вам возможности чувствовать и созерцать тонкие эфемерные сущности! Здесь нужен особый, деликатный склад души. Вы меня понимаете?
- Я понимаю вас, профессор, - миролюбиво ответил Рафаил, - вы очень любезно намекаете, что я не способен видеть то, что доступно вам? Ну что же, если сильно хотеть - можно получить желаемое! Только потом вы не пожалеете?
- Я? Да никогда! - ужаснулся профессор. - Как можно жалеть о том, что мечта сбылась?
- Как сказал кто-то очень умный: нет ничего страшнее, когда не сбывается мечта и когда она сбывается, - грустно сказал Рафаил. - Хотите проверить, профессор?
- Да с удовольствием! - вскрикнул тот.
Рафаил резко остановился, крутанувшись на месте, плащ взметнулся, на миг укрыв его непроницаемым завесой. Не ожидавший этого профессор резко затормозил и едва не упал. Сторож подхватил его. В этот момент фонарь отчего-то замигал и погас. Непроницаемая тьма накрыла лужайку. После яркого света люди словно ослепли. Девчонки мертвой хваткой вцепились в Джипа. Джип яростно тряхнул фонарь. Но тот не загорелся, лишь приемник забулькал и заткнулся, словно ему перерезали глотку. К непроницаемой тьме присоединилась еще более непроницаемая тишина. Профессор попытался шагнуть по направлению к подопечным, но нога подвернулась и он грянул о землю. Рафаил кинулся его поднимать, но, запутавшись в полах плаща, приземлился на профессора сверху. Тот пискнул полузадушенным цыпленком. Джип рванулся на помощь, но налетел на могильную плиту и сшиб бутылку. Она покатилась, звеня и подпрыгивая. Джип смачно ругнулся. Девчонки, а может и мальчишки, завизжали:
- Там! Там!
- Где там? - просипел профессор из-под Рафаила.
- Что там? - спросил Рафаил, поднимаясь и поднимая профессора.
- Заткнитесь, бога ради! - потребовал Джип, шаря по земле в поисках бутылки.
- Та-а-а-м! - визжали девчонки-мальчишки.
Ориентируясь на крик, Рафаил кинулся к визжащим, волоча профессора за руку.
- Что? Где? - одновременно спросили они, наткнувшись на девчонок.
- А-а-а-а! - ответили те и заткнулись, в ужасе зажав рты руками.
И только сейчас глаза Рафаила и профессора, привыкшие к темноте, зафиксировали странное опалесцирующее облако в кустах около тропинки. Облако пульсировало, переливалось, подрагивало, мягко обволакивая кусты. Потом в центре бледного ореола сконцентрировались четыре светящихся точки. Эти точки, с леденящей душу плавностью летели над землей. Казалось, к поляне приближались два существа с горящими глазами. Существа бестелесные, потому как ни единого звука не доносилось.
- Дела...- потрясенно прошептал Джип. Его рука нащупала бутылку, и он глотнул прямо из горлышка.
- Интересно-интересно! - профессор возбужденно поправил очки и кинулся к кустам.
- Стоять! - закричал Рафаил и бросился вслед.
Но профессор оказался проворнее. Он как разгневанный бизон влетел в кусты и стал скакать, размахивая руками, пытаясь что-то схватить.
- - Осторожно! - вскрикнул Рафаил, но было поздно. Профессор поймал одну светящуюся точку, раздался негромкий треск, словно разорвали полиэтиленовый пакет. Свечение взметнулось, на миг обхватило профессора, студенистой медузой стекло по его телу и впиталось в землю.
- Профессор! А как насчет тонкой организации души? Нежного подхода к эфемерной сущности? - философски почесал нос Рафаил. - Что ж вы на привидений с кулаками бросились? Не стыдно?
- Да какое привидение! - огорченно отмахнулся профессор. Вдвоем они вернулись к студентам. - Ничего страшного и паранормального! - успокоил учеников профессор-камикадзе и разжал руку. - Ничего страшного - всего лишь стайка светлячков. - Светящаяся точка поползла по ладони, задержалась на миг, дрогнула, покрутилась на месте, расправляя крылышки, взлетела и растворилась в темноте.
Пацанята, сидевшие все это время как два сиамских близнеца сросшиеся руками, расплели объятия и обмякли. Девчонки отняли руки ото рта и снова вцепились в Джипа, который в свою очередь слился с бутылкой. Фонарик, словно в насмешку, вспыхнул, радио ожило и заклокотало-запело, пришепетывая и задыхаясь от любви: "Я к нему поднимусь в небо-о-о, за я за ним упаду в пропа-а-асть..."
- Ну что ж, - ласково улыбнулся профессор. - Надо отметить боевое крещение. Никто не покинул поле боя! Я горжусь вами, детки!
- Жаль, что это были не привидения, - нервно хихикнула одна из девчонок. Следом за ней облегченно рассмеялись все.
Джип скинул рюкзак и в мгновение ока на могильной плите явилась огромная бутылка "SV" (на березовых бруньках), нехитрая закуска, пластиковые стаканчики. Девчонки радостно защебетали, найдя дело себе по уму. Ловко нарезали колбаску, сварганили бутербродики. Джип сосредоточенно разлил по стаканчикам допинг, не обойдя вниманием и хозяина. Рафаил протянул руку за стаканом, луч фонаря высветил тонкие длинные пальцы с чистыми ногтями, словно сторож только час назад сделал маникюр.
- Ну, детки, будьмо! За испытание! - сказал профессор и натренированным движением опрокинул стаканчик, лихо закусив бутербродом.
- Последнее ли? - тихо добавил Рафаил и выпил не поморщившись.
Ученики не посрамили наставника. Водка лилась в горло легко, как вода. Выпив, народ расслабился. Профессор, Рафаил и Джип отошли в сторонку - обсудить насущные вопросы бытия: хватит ли одной бутылки до утра или придется бежать в супермаркет неподалеку. Девчонки принялись болтать о Рафаиле, находя его облик "волнующим" и "мистическим". Пацанята слушали, посмеиваясь, изредка вставляя реплики: утверждали, что ничего "волнующего" в облике сторожа не заметили. Девчонки злились и без устали награждали оппонентов тумаками. За приятной беседой никто и не заметил двух сгустков темноты, материализовавшихся на белеющей в темноте тропинке.
- Да что вы понимаете, придурки, в мужской красоте! - раскипятилась девчонка (за глаза называемая Куколка). Это на ее ножках красовались щегольские туфельки на умопомрачительных каблучках. - Да ты, Сашка, на себя в зеркало смотрел?
Она принялась колотить ближайшего "придурка", а тот, дурачась и уворачиваясь то вправо то влево, случайно обернулся. Кулачок Куколки врезался ему в ухо, но он даже не шелохнулся. Удивленная Куколка тоже обернулась, содрогнулась и без единого писка соскользнула на землю. Обнаружив у себя под ногами странную подстилку, вторая парочка озадаченно переглянулась, и неосторожно повернулась назад...
В нескольких шагах от стелы из темноты вырастали чудовища - две гигантские псины, ростом с теленка. Стоявшая впереди злобно щерилась, демонстрируя клыки размером с палец. Собачка была весьма мила: пегая шерсть, висящая пасмами до земли, морда бульдозером, пасть, в которую запросто бы въехал трамвай. Другая псина - черная как смоль - сливалась с темнотой, лишь белые клыки и светящиеся глаза указывали ее местонахождение. Собаки вскинули морды и завыли.
От этого утробного воя трое у мавзолея дернулись, как от удара тока. Чуть помедлив, Рафаил поспешил на помощь. Он словно летел, едва касаясь земли. Плащ крыльями развевался за плечами. Его глаза горели ярче чем у псин (то ли от света фонаря, то ли блеск луны отражался). Но как ни был проворен сторож, профессор оказался еще расторопнее. Рафаил только подбегал к окаменевшим от ужаса студентам, а профессор уже стоял перед псинами, будто телепортировался в эту точку, и внимательно разглядывал оных. Джип подоспел последним и самоотверженно заслонил друзей широкой грудью, едва не наступив на волосы валяющейся под ногами Куколке.
- Это не собаки, - едва слышно отозвался Джип. Он шагнул к профессору и крепкой рукой задвинул его себе за спину. - Без паники! У меня серебряный нож! Это оборотни! - Джип скользящим движением выхватил нож и застыл наизготовку: ноги полусогнуты, рот скривился в злобной усмешке, клыкам позавидует стадо оборотней.
- Оборотни?!
- Вервольфы!
- Вовколаки! - крики потрясенных студиозов слились в один протяжный вопль.
- Да нет, деточки, не надо так кричать! - задумчиво сказал профессор, выглядывая из-за спины Джипа. - Нет-нет! Я так не думаю! Полнолуние миновало, оборотни уже и не гуляют. Да откуда им здесь взяться? В центре города?
Профессор оглянулся на Рафаила, словно ища помощи. Краткий миг они смотрели друг другу в глаза, потом сторож, словно бы нехотя, кивнул. Заручившись поддержкой, профессор обогнул Джипа, бесстрашно подошел к пегой псине, положил руку ей на голову и легонько толкнул. Собака, захлебнувшись рычанием, икнула и плюхнулась на зад, словно у нее отнялись конечности. Посидев так пару мгновений, она поскребла задней лапой за ухом и оглянулась, словно спрашивая товарку: чего же теперь делать? Вторая ответила таким же растерянным взглядом, если бы она могла, то пожала бы плечами: мол, выкручивайся сама, дорогуша! Вслед за тем фосфорический огонек в глазах псин медленно загас, словно притушили фитилек. Пристыженное пегое чудовище неуверенно лизнуло руку профессора, легло на живот, подползло к ногам, положило голову на ботинки и завиляла хвостом, жалобно подвизгивая.
Джип отмер, не веря глазам, покрутил головой, нехотя спрятал нож. Шагнул назад и наткнулся на лежащую Куколку. Бережно поднял ее. Посадил на стелу. Нежнейше похлопал по щекам. Голова девчонки мотнулась из стороны в сторону, едва не оторвавшись. От увесистой оплеухи Куколка пришла в себя, обвила Джипа руками и зарыдала. Отмерший Сашка сидел рядышком и гладил ее по плечу, бормоча: "Ну будет тебе, будет!"
- - Рафаил, помогите мне! Может, вы знакомы с этими милыми собачками? - попросил профессор не в силах сойти с места: одна собака преданно обнимала его ноги, вторая сидела рядом, и, за неимением хвоста, елозила задом по земле (ей отчаянно хотелось вилять, но не было чем). Стоило профессору попытаться сделать шаг, как лежащая псина крепче обнимала его ноги, а сидящая мягко, но уверенно хватала зубами за пиджак.
Рафаил приблизился к профессору. "Милые собачки" подскочили, и, обнажив клыки, глухо зарычали.
- Ай-ай-ай! Как не стыдно! - шлепнул профессор по спине псин. Они испуганно вздрогнули. Виновато оглянулись. Лизнули ему руки и отвернулись, демонстрируя всем видом, что долг-то они исполнили, а теперь хозяин пусть сам разбирается, раз отказался от помощи.
- Да все в порядке профессор! - успокоил сторож. - Это... это - Бим и Бом. Я давно их знаю. Можно сказать с младых когтей. Конечно же, они не оборотни!
- Деточки просто перенервничали, - заступился профессор за подопечных. Он подошел к стеле и сел. Собаки, неотступно следовавшие за ним, распластались у его ног. - Первый выход на кладбище. И потом, они же не знали, что собачки смирные. Такого зрелища, кто угодно испугается, даже средь белого дня! - он погладил по плечу все еще рыдающую Куколку, а потом обнял вторую девчонку, которая молча размазывала слезы и тушь по лицу.
- Что ж это вы, любезнейший, морально не подготовили студентов к выходу? Нервные они какие-то у вас! - уголки тонких губ сторожа слегка приподнялись.
Если бы нашлись те, кто знал Рафаила лучше, они бы сказали, что такая улыбка равносильна гомерическому хохоту. Но профессор этого не знал, поэтому насмешки не заметил. Тем более, что темнота уплотнилась, загустела как ежевичный кисель. Фонарь захлебывался от напряжения, едва-едва пробивая окружающий мрак. Давно перевалило за полночь. Луна скрылась за тучами. За треволнениями люди и не заметили, как по небу, время от времени, разливается молочно-белое сияние - где-то, пределами видимости, били молнии, хотя раскаты грома не доносились. Гроза бушевала далеко, исподволь подкрадываясь к кладбищу.
Рафаил молча наполнил стаканы до краев. Так же молча все выпили. В Куколку, которая все еще вздрагивала в руках Джипа, насильно влили терапевтическую дозу.
- Водка закончилась, - нарушил тишину Рафаил. - А до утра еще далеко. Интуиция мне подсказывает - нам еще пригодится это лекарство.
- Только быстро! - скомандовал профессор. - Без тебя мы как без рук!
- Джип коротко кивнул, отклеил от себя Куколку и передал в руки Сашки. Она тряпичной куклой сникла в его объятиях.
- Держите! - Джип протянул серебряный нож Рафаилу. - Я мигом! - он метнулся к тропинке и растаял в темноте.
Белая стежка послушно вывела его к воротам, а там уже и до супермаркета - рукой подать. Джип мчался не переводя дух до самого магазина. Он изрядно перепугал продавцов, малость нервных из-за близкого соседства кладбища, ворвавшись с горящими глазами в торговый зал. Рука охранника дернулась к кобуре. Но клиент, не оправдав его чаяния, миновал кассу и бросился к полкам, ломящимся от даров Бахуса. Обозрев сокровища, Джип решил не мудрствовать лукаво и выбрал бутылку проверенного "SV". Подумав, добавил к ней еще одну - ночь длинна! По пути к кассе он автоматически прихватил с полки кусок копченого сала.
Обратная дорога не оставила в памяти Джипа следа - подгоняемый мыслями о товарищах, томящихся в темноте и страхе, он несся не чуя под собой ног. Только у ворот слегка замешкался - не смог сразу разглядеть в темноте нужную аллею, которая вела к не менее нужной белой тропинке.
- Расторопный мальчишка, - хмыкнул Рафаил, когда Джипа проглотила тьма.
- Да-да! - рассеяно ответил профессор, всматриваясь в темноту. Собаки не отходили от него ни на шаг.
- Не боитесь, что заблудится?
- Да нет, - все так же рассеяно ответил профессор.- У него нюх! В случае чего - он нас и под землей найдет. Наш ангел-хранитель.
- Ангел? Хранитель?- удивился сторож. - Вы верите в ангелов, профессор?
- Верю ли я?.. Неважно во что верю я, главное, что существует помимо моей веры. А вот вы, - он повернулся к сторожу, - вы верите? Что для вас - вера?
- Вера... - Рафаил помолчал и продолжил задумчиво: - вера - это состояние души, сплетение наших страхов и надежд. - Потом, словно испугавшись сказанного, быстро добавил: - Непростая штука в общем. А вот после этой ночи, будут ли верить вам студенты? Ведь ни привидений, ни оборотней вы им пока не показали. Или не захотели показать? А, профессор? Вы хотите, чтобы они поверили... только во что? В демонов или в ангелов?
- Верить, конечно, лучше в ангелов! Хотя, главное - это хотеть верить! Да и у нас еще не все потерянно, - бодро отозвался профессор. - Вон там, смотрите!
Оглянувшись, Рафаил увидел, как ближайший к ним крест засветился. Сияние росло, ширилось, и вскоре крест полыхал синевато-желтым, как электрическая дуга, пламенем. Затем пламя перекинулось на другие кресты. Те загорелись ровно, с легким потрескиванием, на их концах пламя завилось в толстые пучки. Воздух пропитался электричеством. Собак окутало едва заметное свечение. Когда одна из них вздумала почесаться, во все стороны полетели искры. Собака казалась мелким дракончиком, пытающимся изрыгнуть пламя. Волосы на голове присутствующих зашевелились, приподнялись. Может, наэлектризовавшись, хотя, не исключено, что электричество было тут не при чем.
- Вот вам и очередные ужасы вальпургиевой ночи! - довольно сказал профессор, проводя рукой по потрескивающим волосам. - Что вы на это скажете, деточки?
- Я думаю... - заикнулся Сашка.
- Ты еще и думать умеешь? - пьяно захихикала Куколка.
- Представь себе! - неожиданно огрызнулся Сашка и выпятил цыплячью грудку. - Я еще умею и думать, и не только думать! - он тряхнул Куколку и неожиданно впился ей в губы. - Денис, скажи им! - отвлекся он на миг и снова прильнул к губам девчонки.
- Деточка, вы немного отвлеклись, - позволил себе вмешаться профессор. - Так, что же, по-вашему, мы наблюдаем?
- Я думаю - это огни святого Эльма! Элементарная физика, - ответил за целующегося друга Денис.
Джип несся в темноте, ожидая, что тропинка выведет его к лужайке, где друзья извелись в ожидании. Но подлая стежка виляла, создавая видимость прямой и честной; изворачивалась, злонамеренно увлекая его все глубже в черноту погоста, и внезапно с иезуитским коварством оборвалась. Джип пробежал пару-тройку метров, прежде чем заметил, что под ногами уже ничего не белеет. Резко затормозив, он попытался повернуться, но, не вписавшись в разворот, врезался во что-то. Искры, брызнувшие из глаз, осветили поросшие мхом камни. Подумав, что вышел к стене, ограждающей кладбище, Джип решил вернуться. Вытянув пред собой руки, он двинулся в путь, но через пару минут ткнулся в другую стену. Развернувшись, как ему показалось, на сто восемьдесят градусов, он пошел назад. Но вскоре путь опять преградила стена. Быть может, он случайно влетел в склеп? А у него - черт побери! - даже зажигалки нет! Не дозволив себе паниковать, он решил идти вдоль стены, держась за нее и следуя всем поворотам и изгибам. Вскоре ему повезло: нашелся проем, который Джип принял за выход. Он вышел и двинулся дальше. Минут через пятнадцать в душу просочилось сомнение в том, что то был выход: стена не кончалась. Наверное, он вломился не в склеп, а в какие-то катакомбы и теперь блуждал их бесконечными коридорами. Страшно не было. По крайне мере пока. В конце концов, придет утро, и он отсюда выберется, но, представив, как будет сокрушен его отсутствием профессор, в каком ужасе проведут остаток ночи его друзья (особенно Куколка) Джип решительно двинулся назад. Как-то же он сюда попал? Значит вход (или выход?) есть!
Внезапно стена под рукой оборвалась. Неразумно сделав шаг он обрушился вниз, увлекая за собой землю и камни.
Неизвестно сколько прошло времени. Джип зашевелился. Тяжело сел и судорожно схватился за рюкзак. Бутылки! Слава богу - целы... Потом ощупал себя. Руки-ноги есть. Голова тоже... наверное... Нет! Точно есть! Иначе бы не очнулся. Хотя... а вдруг уже помер и теперь на том свете? Тогда, ежели судить по окружающей аспидно-черной тьме - он в преисподней, хотя есть вариант - в могиле. Второе конечно предпочтительней!
Ситуация...
Джип встал, развел руки. Повернулся несколько раз, пытаясь определить размеры западни. Руки не нашли преграды. Значит - не могила. Уже хорошо. С запоздалой осторожностью он шагнул раз, другой. Пол не проваливался. И на том спасибо! Дойдя до стены, он несколько раз подпрыгнул, пытаясь нащупать края ямы. Но не достал. Плохо! Оставалось только решить, что делать: идти дальше или ждать утра здесь? Но сидеть на сырой земле, тупо уставившись в темноту - не в его правилах. Подволакивая ушибленную ногу, Джип пошел вперед, держась рукой за стену. Поначалу каждый шаг давался с трудом: ноги по щиколотку зарывались в рыхлую землю. Но вскоре земля отвердела, идти стало легче. Затем появилось эхо, сопровождавшее каждый шаг, - землю под ногами сменил камень. Да и пальцы, скользившие по стене, тоже ощутили камень. Интересно, чем в преисподней облицованы стены? Мрамором или гранитом? А может изразцами с изображением вечных мук? Хотя муки доставляла неровная поверхность - точно не изразцы! Наверняка, известняк; этого добра в городе и под ним - навалом!
Сколько он так шел - Джип не знал. Может час, а может всю ночь. Часы остановились. Да и толку от них в темноте! Проклятая нога болела все сильнее, стертые о стены пальцы начали кровоточить. Он бесцельно брел, надеясь, что все-таки идет к выходу, а не углубляется под землю. В голову лезли обрывки услышанных когда-то разговоров: что под городом существует запутанная система катакомб, прорытых в незапамятные времена.
Погруженный в невеселые думы он не сразу заметил, что к эху его шагов прибавилось еще одно. Словно за ним в темноте кто-то крался. За спиной звонко покатился камешек. Будто его задели ногой. Джип остановился. Прислушался. Тихо! Сделал несколько шагов. Эхо услужливо сдвоило отзвук. Джип резко обернулся.
- Кто здесь?
- Здесь... десь... есть... - подтвердило эхо.
Джип вжался в стену. Липкий, неведомый доселе страх подкрался во мраке, протянул костлявые пальцы и сжал сердце.
- Кто здесь? - еле слышно прохрипел Джип - пальцы страха перебрались на горло.
Эхо оскорблено промолчало.
Сделав несколько глубоких вздохов, Джип отклеился от стены и бросился бежать. Эхо послушно помчалось вслед за ним, радостно стращая погоней.
Джип мчался сломя голову, врезался в стены, отлетал как мячик и бросался дальше, всем существом жаждя оторваться от призрачной погони. Лишь когда по глазам хлестнул ослепительный свет - он пришел в себя. Остановился, пытаясь отдышаться. За спиной было тихо. Сердце колотилось в ребра, пытаясь выбраться наружу. Ноги Джипа мелко дрожали, в горле саднило - словно он пробежал по пустыне двадцать километров.
Ослепительный свет оказался тоненькими лучиками, пробивавшимися сквозь неплотно пригнанные камни. Может, это солнце уже встало, и его лучи пробрались к замурованному? Джип прильнул ухом к щелочке, сквозь которую пробивался свет и явственно услышал голоса. С той стороны кто-то был. Люди! Какое счастье! И ему совершенно не подумалось, что в вальпургиеву ночь, под землей могут собраться и не совсем живые, а очень даже мертвые существа.
Радость затопила Джипа. Рыча от счастья и ломая ногти, он принялся выдирать из стены камни, время от времени останавливаясь и со страхом вглядываясь в темноту за спиной.
- Элементарная физика! - гордо повторил Денис.
- Так значит? - приподнял брови профессор. - А позвольте, деточка, спросить, что сие означает? И почему огни святого Эльма, почему не духи, не привидения?
- Огни святого Эльма, появляются как раз во время грозы, на острых концах предметов. Могут на башнях или на мачтах загореться. А однажды их даже видели на остроконечных шлемах воинов! А все потому, что когда гроза - в атмосфере большая напряженность электрического поля. - Профессор удивленно приподнял брови и глянул на Рафаила, тот снисходительно кивал в такт словам, будь посветлее можно было бы разглядеть в его глаза усмешку. - А сейчас как раз идет гроза, - продолжал ораторствовать Денис, опьяненный своим знанием. - Вот кресты и засветились, - он радостно хихикнул.
- Надо же! - восхитился Рафаил. - Никогда не думал, что это можно так легко объяснить. Умные у вас студенты, профессор!
- Физика физикой, но именно это явление недвусмысленно говорит нам, что вот-вот разразится гроза! - эта мысль обеспокоила профессора сильнее, чем появление какого-то сияния.
- Что же делать? - плаксиво спросила Куколка, оттолкнув Сашку. - Я не хочу промо-о-кнуть, я за-а-мерзла!
И действительно - ощутимо похолодало. Деревья дрожали от прикосновения стылого ветра, шумели, махали длинными ветвями. Гроза подступала. Небо полыхало зарницами и злое ворчание грома все быстрее докатывалось до поляны. Сияние на крестах пылало все ярче - то бледнея в свете молний, то разгораясь в промежутках между сполохами.
- Блин, гроза! Что делать будем?- очнулся Сашка.
- Домой мы уже не успеем! Рафаил, придумайте что-нибудь! - воскликнул профессор.
Первые капли звонко шлепнулись на газетку с остатками пира. Все с надеждой смотрели на Рафаила. Он помедлил, затем, с явной неохотой, заговорил:
- Прошу прощения.. но к сожалению... хм... до моей сторожки... мы тоже не успеем добежать! Она... очень далеко! - Наверное, он что-то решил для себя, и речь полилась увереннее: - Да! До сторожки не добежим, все равно промокнем, но вот здесь, под разрушенным мавзолеем, есть склеп. Не дворец, разумеется, но грозу переждать можно!
- Склеп? Так отчего же вы до сих пор молчали! Это чрезвычайно интересно! - в порыве энтузиазма профессор обнял Рафаила, коснувшись горба. - Ведите нас! Детки, не забудьте фонарь!
Собаки рванули к развалинам, словно всю ночь ждали этой команды. Ежась и повизгивая от тяжелых капель, прицельно бивших по голым ногам девчонок и сигавших за шиворот остальным, студенты поспешили вслед.
Сашка в одной руке волок фонарь, другой тащил Куколку. Ее каблуки с чавканьем вонзались в мокрую землю и она скакала, высоко задирая ноги словно ополоумевшая цапля. Но скорости ей это не прибавляло. А вот вторая девица проворно добралась до развалин. Короткая юбчонка вовсе не мешала ей быстро передвигаться. Может, зря мы причислили ее к глупышкам?
Хлынувший дождь смыл огни святого Эльма с крестов. И только один, прятавшийся под сводами полуразрушенной крыши еще светился. Свечение мягко кутало крест в голубовато-белую вуаль, обтекало с тихим шелестом перекладины, закручивалось сияющим шлейфом вокруг крестовины, водопадом ниспадало к подножию и фонтаном взметалось вверх. Если бы сюда долетали порывы ветра, можно было бы списать этот странный танец света на его проказы. Но ветра-то как раз и не было...
- Красиво! - выдохнула Куколка, стуча зубами от холода.
- Это тоже элементарная физика? - вежливо поинтересовался Рафаил.
- Статическое электричество шалит. Турбулентность, наверное, - небрежно ответил Денис, подошел к кресту и спокойно притронулся. Свечение рванулось к нему, обняло. Он вспыхнул, как рождественская елка. Волосы на голове стали дыбом. Потом свечение исчезло, словно впиталось в кожу.
- Ух ты! - выдохнули девчонки.
- Заземление! - пояснил Денис онемевшему Рафаилу. - Человеческое тело - великолепный проводник. Через меня статический заряд ушел в землю.
Джип торопился. Он рвал из стены камни и отбрасывал их назад. Дырка в стене ширилась, но все еще была мала для его могучего тела. Ему казалось, что вот-вот из темноты высунется когтистая лапа, схватит его и уволочет в вечную тьму катакомб. Вдруг что-то мягкое коснулось щеки. Джип окаменел: в тусклом свете подземелья из воздуха соткался желтый череп. Странно маленький. Словно детский. Он парил в воздухе то появляясь, то пропадая. Раздался мерзкий скрип. Волна холода скользнула вдоль позвоночника Джипа. Так скрипят двери в ад! Не помня себя от жути, он змеей вкрутился в проделанное отверстие, куда еще секунду назад - и он мог в том поклясться! - даже его голова не могла пролезть, и опрометью бросился к спасительному свету.
Мертвая голова - бабочка семейства бражниковых - озадаченно неслась ему вслед. Никогда ей не попадался столь нервный слушатель. А она так гордился своей брачной песней!
Рафаил взял в руки фонарь, осветил пол гробницы. В углу чернело отверстие.
- А вот и вход, - радостно возвестил он. - Идем! Осторожнее на ступеньках!
Держась друг за друга, студенты, во главе с профессором, спустились в подземелье. Луч фонарика выхватил из темноты довольно обширный зал с каменными саркофагами, мирно стоящими по углам и огромной дверью в дальней стене. Здесь было холодно и сыро. Парнишки, как истинные кабальеро, накинули на девчонок свои куртки. Профессора же согревал непреходящий энтузиазм. Он бросился к двери.
- А что там?
- Вход в катакомбы, - нехотя ответил Рафаил. - Я бы не стал туда соваться. Тем более, ночью!
- Катакомбы! - восторженно ахнул профессор. - Да что с нами там может случиться! Чего нам бояться? Уж не привидений ли?
- Если бы привидений! Входы в катакомбы разбросаны по подвалам города. Кто угодно может забрести! Бомжи, например!
- Бомжи тоже люди! - парировал профессор. - С ними мы договоримся!
- С привидениями вы уже договорились, - пробурчал себе под нос сторож.
- Открывайте двери! - потребовал профессор. - Кто со мной? - оглянулся он на студентов, те жалобно переглянулись.
- Мы без вас здесь не останемся! - озвучил мысли друзей по несчастью Сашка.
- Тогда вперед! Открывайте двери, Рафаил! Мы идем!
- Спасайся кто может! - вздохнул тот и одним рывком открыл тяжеленную дверь.
К превеликому огорчению профессора за дверью ничего страшного не оказалось. Стены да стены. Вырубленные в известняке неведомо когда и неизвестно кем проходы, не таили в себе ни одного завалявшегося призрака. Никаких рассыпавшихся скелетов, разграбленных могил, вообще ничего. Темнота и тишина. Люди шли плотной группкой, поворачивая, чтобы не заблудиться, всегда направо. Впрочем, Рафаил их заверил, что он знает подземелье как свои пять пальцев. Постепенно безрезультатная прогулка наскучила, девчонки принялись зевать - сказывалась бессонная ночь. Парнишки вполголоса начали обсуждать грядущую сессию. Псины поскуливали, то ли от скуки, а может, и чудовищам бывает не по себе.
- А вот это уже интересно! - профессор внезапно остановился. - Тс-с-с! Слышите?
В наступившей темноте до них явственно донеслись чьи-то голоса.
- Там кто-то есть! - прерывающимся от восторга голосом вымолвил профессор.
- Привидения? - уточнил Сашка, обнимая Куколку, которой так хотелось спать, что даже не было сил трястись от страха.
- Надеюсь! - все так же восторженно ответил профессор. - Идем! Только тихо! А то мы их напугаем!
- Это уж точно! Напугаете! Голыми ногами и трясущимися руками! - снова проворчал себе под нос Рафаил и двинулся замыкающим.
Джип бежал на свет, не чуя под собой ног. Летящий за спиной череп будил в нем неимоверную прыть. Коридор внезапно сузился, потолок опустился. Джип не сбавлял темпа и несся вперед уже на четвереньках. Джинсы на коленях разлетелись в клочья, известняк резал ладони, рвал кожу на коленях. Пот застилал глаза. Опустившийся потолок и подступившие стены зажали в смертоносный капкан. Около самого уха скрипнул череп. Джип отчаянно рванулся и словно парашютист-смертник рухнул в сияющую дыру в стене.
Его эффектное появление, сопровождавшееся градом камней и тучей пыли, привело в замешательство компанию отдыхавшую около костра. Повсюду валялись обглоданные кости, заплесневелые огрызки хлеба, пустые бутылки из-под водки и кучи смердящего мусора. Весь антураж недвусмысленно намекал, что здесь у компании постоянная штаб-квартира. В углу стояли каменные саркофаги со сдвинутыми плитами-крышками. Одна расколотая плита валялась на полу. Грязные стены подземелья испещряли скабрезные надписи.
Джип подскочил, как ванька-встанька, и рванул к костру. Пребывая в состоянии эйфории от счастливого спасения, оттого, что нашел людей, он, выкрикивая невнятные слова, по очереди тряс всем руки, обнимался, хлопал по плечу, чем привел компанию в еще большее замешательство, к которому примешивался страх. И правда: перемазанный землей, с лицом, расчерченным грязными полосами, с кровоточащими руками, измочаленными коленями Джип более походил на свежевыкопавшегося упыря, чем на человека.
Подземные обитатели, в количестве трех, выглядели не намного лучше Джипа: грязные и изможденные, с бледными лицами, в полуистлевшем рубище. Руки, которые хватал и по очереди тряс ошалевший от счастья Джип, были костлявые, с длинными заостренными ногтями, смахивающими на когти. Совершенно случайно Джип обнаружил, что компанию украшает своим присутствием дама. От приятелей ее отличали только кожаные мешочки, вывалившиеся из останков декольте - грустное воспоминание о роскошных прелестях. Джип вежливо отвел глаза, дабы не смущать Даму нескромным любопытством.
- Ребята! Как же я рад вас видеть! - он рухнул около костра и протянул к нему руки.
Компания, ошарашенная его стремительным появлением, и не менее стремительным приветствием наконец-то отмерла.
- Ты кто, приятель? - спросил джентльмен, вероятно игравший роль предводителя. На его руках были самые длинные когти, а во рту блестели отменные клыки.
- Студент!
Компания озадаченно переглянулась.
- Человек значит, - нехорошо усмехнулся Джентльмен. - А что же ты тут ночью делаешь?
- Заблудился.
- Ну, милок, это мы поняли, - хищно улыбнулась Дама и облизала ладонь, на которой осталась кровь Джипа. Ее голос оказался низким и гнусавым. - Ты один?
- Да нет, где-то наверху наши бродят. Наверняка беспокоятся: что со мной!
Джип, не теряя времени на пустые разговоры, вытащил из рюкзака бутылку, которая - о, чудо! - опять уцелела, ловко откупорил ее, разлил по мгновенно возникшим стаканам водку. Вспомнив о закуске, достал копченое сало, нарезал щедрыми ломтями, предложил:
- Выпьем за приятное знакомство! Угощайтесь!
Новообретенные знакомые опасливо взяли по куску сала. Дама тщательно обнюхала его, откусила кусочек, прожевала. Довольно кивнула:
- За знакомство, милый! - и, не поморщившись, опрокинула стакан, наполненный до краев.
Джентльмен и его молчаливый спутник последовали ее примеру, закусив вкусную водку не менее вкусным салом. Их глаза заблестели. Переглянувшись друг с другом они глянули на Даму. Она, облизав тонкие губы неожиданно длинным языком, едва заметно кивнула. Джип, захмелевший больше от радости спасения, чем от водки, не заметил их манипуляций. Хлопнув себя по лбу, он возопил:
- Вот дурья башка! Совсем забыл! - покопавшись в недрах рюкзака, он достал связку заостренных колышков.
- Что это у тебя? - проявила светский интерес Дама, осторожно беря один и пробуя пальцем острие.
- Да ерунда, - отмахнулся Джип, продолжая копаться в рюкзаке, - осиновые колья. Профессор заставил взять. Вдруг упыри встретятся. Да где же он подевался?
Дама, взвизгнув, словно пароходная сирена, отбросила колышек и принялась настороженно рассматривать руку - нет ли следа укола.
- Вот он! - с радостным воплем Джип вытащил огромную головку чеснока. - Самое то к салу! Ща почищу!
Компанию, сгрудившуюся около него, как взрывом разметало:
- Немедленно убери эту гадость! - заорала (пароходная сирена отдыхает!) Дама. - Не переношу запаха чеснока!
По правде говоря, в подземной норе воняло покруче чеснока. На фоне густого смрада его запах походил скорее на глоток свежего воздуха. Но, по-видимому, это глоток оказался не по вкусу коренным обитателям.
- Аллергия что ль? Бывает! Да вы не беспокойтесь, - хохотнул Джип, - целоваться я к вам не полезу! Даже дышать в вашу сторону не буду! Но как же сало без чеснока! Это все равно, что водка без пива! - Радостно улыбаясь, он снова разлил водку по стаканам, глотнул свою порцию, кинул в рот зубок, грызнул сало и смачно разжевал.
Дама скривилась будто королева, узревшая в своей опочивальне бомжа, и с потухшим взором выпила свою дозу.
- Не хочу оскорбить ваши чувства и показаться невежливым, - после второго стакана Джип почувствовал непреодолимую тягу к красивым фразам, - ваше гостеприимство оставит неизгладимый след в моем сердце, но не могли бы вы, со всей любезностью показать мне, где находится выход из этого чудного подземелья.
- Вы торопитесь? - учтиво осведомился Джентльмен. - Побудьте еще с нами, расскажите о себе. Не так часто встретишь человека оттуда, - он показал пальцем на потолок.
Джип ухмыльнулся. Костер и выпитая водка согрели его. Непослушными пальцами он расстегнул рубаху. Блики пламени заплясали на массивном серебряном кресте, висевшем на шее. От вида этого креста ноздри Молчаливого раздулись, он дернулся, словно увидел гремучую змею и закаменел, не в силах отвести глаз. Джентльмен, тоже загипнотизированный пляской пламени в серебре, с трудом отвел взор, схватил стакан и влил в горло. Потом силой напоил Молчаливого. Надо думать, водка оказалась именно тем лекарством, которое помогало сохранять здравый рассудок. Дама, как существо с нежной психикой, поспешила отсесть максимально далеко от Джипа, практически к самой стене, чтобы не видеть креста и не чуять убийственных миазмов, источаемых чесноком. Если бы взгляды могли убивать, Джип давно бы умер, истыканный вдоль и поперек, а после нарезанный мелкими ломтиками.
- Ну так, рассказывай! Мы ждем, - попросил Джентльмен, тоже отсев подальше. Но Джип, занятый салом и чесноком, не обратил внимания на тотальный остракизм.
- Да чего рассказывать! Ну учусь я, ну в университете... - начал Джип.
Профессор несся на голоса, как бабочка на свет. Студенты же, полусонные и изрядно замерзшие, плелись как вялые гусеницы. Куколке мешали каблуки. По мере продвижения группы, свет становился все ярче, голоса все громче. Профессор первым влетел в освещенный зал. Услышав дикий вопль, студенты стряхнули с себя сон, и рванули на помощь. Только Куколка задержалась - сломался каблук. Собаки, сопровождавшие группу, как верные стражи (или как конвоиры заключенных?), остановились и зарычали. Куколка, сбросив туфли, помчалась за остальными. Собаки вприпрыжку понеслись вслед за ней. Только Рафаил не торопился. Дождавшись, пока все скроются за поворотом, он тяжело вздохнул, долго, покряхтывая от наслаждения, чесал свой горб, потом поднял с пола туфли Куколки и только после этого тронулся в путь. Очевидно, он решил, что студентам с таким профессором ничего не грозит. Даже под землей. Даже в вальпургиеву ночь. Да с таким профессором можно плясать степ в аду на сковородке без предъявления пропуска! Интересно, однако...
- Михаил Гаврилович! - дико завопил Джип, бросаясь к профессору. - Как же я рад вас видеть! Я знал - вы меня найдете! Я знал! - причитал он, сжимая в богатырских объятиях профессора. - Я верил! Я ждал! - по щеке Джипа потекла скупая мужская слеза, торя себе чистую дорогу. - Только вы могли меня здесь найти!
В этот момент в подземелье влетели студенты. Лидером забега была Куколка. Завизжав от радости, она прыгнула на шею Джипа, повиснув сверху профессора. Тому было явно не по себе - с одной стороны грудь Джипа, с другой - Куколки.
- Пустите меня, детки, - жалостливо попросил он. Но его мольба пропала втуне.
- Дорогая! - Джип прижал Куколку, сдавив профессора еще сильнее (он сразу понял, что чувствует горчица, выдавливаемая из тюбика).
Новоприбывшие так увлеклись рассматриванием сандвича из студентов и профессора, что не сразу обратили внимание на обитателей подземелья. Те испуганно жались в самом темном углу, попеременно пытаясь спрятаться за саркофагами. Этот маневр мог бы удаться, но на их беду профессор выскользнул из ловушки. Джип же прикипел к Куколке с явным намерением никогда не расставаться. Впрочем, и ей чеснок не мешал страстно лобызать его уста.
- Так-так-так! - профессор направился к саркофагам. - И кого же мы здесь видим? - хлопнул он в ладоши и радостно потер руки. Несчастные аборигены шарахнулись от него, как от чумы.
Профессор снял очки, поднес к уху, наверное, чтобы лучше слышать, дужкой почесал мочку, потом протер стекла полой пиджака, и снова водрузил очки на нос. Столь сложный маневр вселил в аборигенов ужас. Профессор подошел вплотную к Джентльмену, безошибочно определив в нем лидера, и принялся беззастенчиво его разглядывать. Под его рентгеновским взором клыкастому лидеру стало не по себе. Он поежился, судорожно пытаясь залезть в щель между саркофагом и стеной, но ее законопатили своими телами соратники.
- Да вы не бойтесь! - профессор присел на корточки и приветливо протянул руку. Джентльмен содрогнулся и стукнулся головой о саркофаг. Брызнул камень. На ребре саркофага осталась выщерблина и клок волос. Но крови не оказалось ни на камне, ни у пострадавшего. Профессор силой вложил свою руку в руку свежескальпированного лидера. От этого прикосновения Джентльмена тряхануло, как от удара. Прокусив губу, он высвободил свою ладонь из цепкой ладошки профессора и спрятал руки за спину, опасаясь, что тот опять до него дотронется.
Профессор не обманул его худших ожиданий: вцепился клещом и потащил к студентам. Джентльмен едва успел ухватиться за Молчаливого, а тот, как редиску из земли, выдернул из щели Даму. Так - паровозиком - они и прибыли к огню.
- Конечно живые! Не мертвые же! - профессор радостно хлопнул Молчаливого по плечу.
Без звука тот рухнул к его ногам. Студенты бросились его поднимать (кроме Куколки и Джипа, пребывающих в затяжном поцелуе). Молчаливый пришел в себя и попытался отползти, чтобы избежать прикосновений. Но не тут то было! Его подняли, отряхнули. Участливо заглянули в глаза. Взгляд поднятого нечаянно упал в огромное декольте стоявшей рядом девчонки, и ноги несчастного вновь подломились. Он начал оседать на пол и от повторного падения его удержала только крепкая рука Джентльмена. Молчаливый вцепился в него и уже вдвоем они повалились на пол. Мешая друг другу люди бросились поднимать пытающихся увернуться аборигенов. Собаки, приняв происшедшее за веселую игру, прыгали и скакали вокруг, оглашая подземелье яростным лаем. Самой стойкой (в прямом смысле) оказалась Дама. Она высокомерно оглядела барахтающихся и осуждающе поджала губы. Губы провалились в беззубый рот и только два клыка сверкнули в неверном свете костра. В этот драматический момент вошел Рафаил. Досадливо вскрикнув, он поспешил на помощь. Правда, неизвестно к кому.
Догорающий костер еле-еле освещал кучу копошащихся тел, клыки Дамы и Куколку, которая по-прежнему целовалась с Джипом. Вокруг умирающего пламени кружилась бабочка Мертвая голова. Никто и не заметил, как от Дениса отделилось голубовато-белое свечение и трусливо шмыгнуло под крышку ближайшего саркофага.
Спустя некоторое время все сидели около воскресшего (благодаря стараниям Рафаила, подбросившего дровишек) костра и заливали неудачно начавшееся знакомство водкой из рюкзака Джипа, которого так и не смогли оторвать от Куколки. Целующихся так и усадили - вместе, сунув каждому в руку по стакану. Собаки устроились у ног профессора, рыча на каждого, кто поворачивался в его сторону. Дама, кокетливо прикрывая усохшие перси, тараторила с Сашкой, обсуждая методы борьбы с упырями, сиречь вампирами. Денис испуганно озирался и на всякий случай крепко сжимал осиновый кол, который едва успел отобрать у Рафаила, вознамерившегося бросить его в костер. Молчаливый сосредоточенно молчал, отважно ныряя глазами в декольте сидящей рядом девчонки, изредка прерывая процесс погружения разглядыванием ее бесконечных ног. Профессор оживленно беседовал с Джентльменом. Они развернули какую-то карту и, тыча в нее пальцами, прихлебывая водку, словно воду, горячо обсуждали систему подземных ходов-переходов.
- Откуда у вас карта, профессор? - удивился Рафаил, увидев ее. - Насколько мне известно, не существует ни одного достоверного документа описывающего эти катакомбы.
- Ай, бросьте! - отмахнулся профессор, прочерчивая на карте новый ход. - Не можете же вы все знать! Вы же не копали их!
- Можно подумать, что вы копали! - удивился Рафаил
- Можно! - неожиданно огрызнулся профессор и горячо заспорил с Джентльменом по поводу какой-то загогулины в углу карты.
- Да нет же, милый! - говорила Дама пришепетывая и кокетливо стреляя глазами, - я вам говорю упырь - это наша, родная нечисть. Я не понимаю, кому пришло в голову именовать его столь странным именем - вампир!
- Я вам могу сказать, пре...красное созданье, - заплетающимся голосом вешал Сашка, - что до вампиррров - то здесь постарались венгерррские монахи... хи-хи-хи, - он расплылся в дурацкой улыбке и погрозил неведомо кому пальцем, - они же глупые были!... да!.. латыняне... не!.. латыниняне... латынь любили... во! поэтому и трансф... трансиформи...тьфу! - превратили упыря в вампира... то есть наш родной... ик! ой... отечественный упырь, это вампирр по латынянскому... ик! ой!.. фиг с ними...ними! Расскажите... ите-ка мне о себе!..
- Да какие здесь упыри, - рассеянно сказал профессор, не открывая глаз от карты. Кладбищенская земля освященная.
- Молчаливый и Джентльмен переглянулись.
- Так мы же под землей! - испуганно сказал Денис.
- Под землей, над землей! Какая разница! Мы же на кладбище.
- А вы уверены, профессор? - страшным шепотом спросил Денис. - А может мы давно вышли за него! Вы же не можете точно знать!
- А это мысль! - оживился профессор. Покажите-ка мне на карте, любезнейший, где находится ваша обитель! - обратился он к Джентльмену. - Я бы так не беспокоился, детка, - опять обратился он к Денису. - В конце концов, мы же готовились к такой встрече. Кресты на всех есть, у Рафаила серебряный нож, да и колокол на церкви звонит. Деточка, вы же тоже вооружены! Вон как в кол вцепились! А если этого мало - вон чеснок лежит. Возьмите, пожуйте! Только потом не садитесь ко мне близко. Я хоть и не упырь, а запаха чеснока не люблю. Я вас слушаю внимательно! - повернулся он к Джентльмену, который, прикусив высунутый от усердия язык, сосредоточенно искал по карте свое подземелье.
- Денис послушно отправил в рот два зубка чеснока и смачно захрустел. Внезапно раздавшийся звук заставил всех насторожиться.
- Что это? - на миг оторвалась от Джипа Куколка.
- Да это же петухи, - бросил тот небрежно и снова завладел ее губами.
- Петухи? Здесь? - удивился профессор. - Откуда?
- Наверное че..через отдушник... ик!... доносится, - высказался Сашка, заработав от Дамы восхищенный взгляд.
- Может быть, может быть! - пробормотал профессор и уставился на карту, где Джентльмен жирно обвел подземелье. - Хм, а мы действительно вышли за пределы кладбища!
Джентльмен и Молчаливый снова переглянулись, и свет фонаря отразился в их сузившихся значках.
- Ну, нам пора! - грустно сказал профессор. - Рад был познакомиться! Очень поучительная встреча. Если вы не возражаете, мы еще как-нибудь заглянем! - он протянул руку Джентльмену. Тот тоскливо взглянул на протянутую ладонь и устремил умоляющий взгляд на Рафаила.
- Пора, профессор! Давно пора! Студенты очень устали! - пришел на выручку сторож и подхватил профессора под руку, оттаскивая от жертвы. У Джентльмена вырвался вздох облегчения.
- Как, милый! Ты уже уходишь? - томно вздохнула Дама. - И не поцелуешь меня на прощанье? Как хорошо, что ты не ел чеснок! Терпеть не могу его запах! - Она осклабилась и потянулась губами к Сашке. Тот, как завороженный потянулся ей навстречу.
- Нет-нет! - дернул его за плечо Рафаил. - Он торопится!
Сашка промахнулся и вместо губ ткнулся Даме в щеку.
- Как-нибудь в следующий раз! - страстно пообещал он и поцеловал ей руку.
- Денис, не отпуская кол, рванул к выходу. За ним пошла девчонка в мини-юбке, выходя из подземелья, она обернулась и подмигнула Молчаливому. За ней брел Джип, несший на руках Куколку и целовавший ее на ходу.
- Такими темпами мы никогда не дойдем! - ворчал Рафаил и толкал его в спину, волоча в другой руке Сашку, оглядывающегося на Даму и посылавшего ей воздушные поцелуи.
- До встречи, милый! - шептала она, прижимая к груди руку с горевшим поцелуем.
Последним из людей шел профессор, в одной руке он нес фонарь в другой карту. Замыкали шествие собаки. Перед выходом профессор посторонился, вежливо пропуская опалесцирующее облако с тремя светящимися точками, осторожно пробиравшееся в подземелье. Облако вздрогнуло, сжалось, потом растеклось по стене и бочком, бочком улепетнуло в щель за саркофагами и затаилось там, поклявшись никогда больше не выходить.