Аннотация: Эссе по книге Иова. Довольно веселое. Инквизиция, наверное, сожгла бы...
Всё. Не во что больше верить.
Всё. Некому доверять.
Чем каждый третий жизнь свою будет мерить,
Если каждый второй готов убивать?
Если слезы весят меньше, чем платина?
Если кровь каждого кипит препаратами?
Если вместо бога - какая-то гадина,
А любовь к нему меряют только каратами?
Ты просишь его дать тебе силу
Ты говоришь: "Не ведал, что делал",
А сам его давно втоптал в глину,
А сам его давно уже предал.
Терновый венок не рвет тебе голову.
Руки твои гвоздями пробиты не будут.
И в рот тебе не льют раскаленное олово.
Когда ты сдохнешь, тебя все забудут.
Нет, ты не тот, кто его распял.
И даже не тот, кто держал его руки.
Ты - просто тот, кто ничего не сказал,
Когда он за тебя принимал эти муки.
Не будем спорить, кто праведен, а кто - грешен.
Никто не найдет себе спокойную старость.
Просто каждый поступок должен быть взвешен
Хотя бы чуть-чуть, хотя бы самую малость.
Что ты от него хочешь?
Он и так о тебе дохрена печется.
Если даже слюною весь крест намочишь,
Время твое назад не вернется.
Тебе надо не верить, а веровать,
Чтобы душа не металась плавником форели.
Никто не сможет ничего посоветовать,
Когда встанешь лицом к последней своей двери.
Дельфин
Сейчас вам будет рассказана одна история. Правда это или вымысел не знает никто. Может, было, может, не было.
Спальные районы Санкт-Петербурга. Север. Весна только-только коснулась природы своим дыханием. Ночи стали теплеть и от этого белый и пушистый зимний снежок превратился в противную хлипкую грязь под ногами. Такую же по расцветке как душа современного обывателя в будний день. Автомобили благополучно наполняли и без того неприятный, почти скрипящий на зубах воздух необыкновенно чудесным ароматом выхлопных газов. Сирены, лай собак и отдаленный грохот трамваев создавали прекрасный музыкальный фон в маленькой комнате обычного кораблевидного строения простого российского северо-западного гетто.
Ребенок был счастлив. Всю свою не очень продолжительную, пока, жизнь он был счастлив. Мама не ясно куда делась сразу же после родов. Может, умерла, может, просто сбежала с любовником в теплые края от мужа, на тот момент, как она ему твердила: "неудачника", не суть важно. В общем, паренек рос одни с папой, который с самого рождения решил подарить ребенку "розовые очки", отгородив его, как всякий нормальный родитель от всех оскалов жизни.
Отца можно было назвать образцовым. После исчезновения матери он создал в доме уют и покой. Он потакал любым капризам своего ненаглядного чада. Всячески им гордился, не приминая в нужный момент рассказывать об этом соседям и знакомым, как никак, кровиночка, так сказать единственная гордость и лучик света в мире, творение.
Мальчик был действительно солнцеподобен. Он прилежно, насколько вообще это было возможно в его, столь зеленом возрасте, убирал в комнате, почти выучил алфавит. Во дворе с другими мальчишками слыл неформальным лидером, но был справедлив и если зазнавался, то не слишком сильно. Защищал слабых, иногда девчонок, увидев как-то по телевизору пример, он даже попробовал перевести бабушку через дорогу, которая представляла собой дорожку на детской площадке. Но после того, как бабуля чуть не огрела героя авоськой понял, что ей нужно было идти в другую сторону и что-то не так с этим миром. Правда, потом быстро забыл.
В его комнате было все, о чем мечтали не только все его сверстники, но и вообще все мальчишки в таком возрасте. Игрушечных пистолетов и автоматов только хватило бы на игрушечную оборону Сталинграда в отдельно взятой песочнице. Мороженное в квартире потреблялось почти в промышленных масштабах. Папа обещал в скором времени купить и игрушечную машину, в которую можно было бы садиться и кататься самому. Представляете!
Повторюсь, что счастливый папаша очень любил хвастаться своим сынулей. И вот в начале весны состоялся какой-то очередной не для кого ни с чем не связанный праздник-народноегуляние-единение. И в квартиру для единения со своим давно не навещаемым "любимым" соседом зашел местный алкоголик-электрик Люцифер, его еще повелителем мух во дворе не ясно почему нарекли. Посидели, выпили, закусили, отметили, так сказать, единение, и отец начал рассказывать опять про то, какой у него сынок-то хороший, какой он прилежный, а особенно о том, как тот его, отца, любит и все такое в это роде. А у Люцифера сын был балбес, мало того, еще и далеко, обещал вернуться почему-то именно 666 числа. И никто кроме электрика не понимал смысла этого числа. И вот решил тогда Люцифер поспорить на ящик напитка с папашей на его сына. Эксперимент затеяли. Пока сын мирно посапывал в своей кроватке, отец отдал Люциферу ключи от комнаты и дал полную свободу, а сам отбыл в командировку, только не разрешил трогать самого сына. И вот по утру, сонное, ничего не понимающее маленькое создание проснулось посреди голой комнаты. Все игрушки были свалены и сожжены в углу, холодильник на кухне стоял на замке, а в коридоре лежали растерзанные тела его любимых маленьких пушистиков - хомячков, потомков тех, что остались от мамы, единственного, что от нее осталось. Он заплакал, даже не заплакал, а завыл, только тихо, сжавшись в углу в ванной комнате, на холодном кафельном полу. Выйдя из состояния аффекта, он подумал, что это сделал его папа, а папа всегда поступает правильно. Папа в это время, попивая чешское пиво, наблюдал за происходящим в реальном времени через веб-камеры, предусмотрительно установленные по всей квартире.
После нескольких голодных дней сын начал тощать, но отец иногда заказывал ему по телефону пиццу из близлежащей забегаловки. Теперь сын, маленький Иовик ненавидел пиццу, но продолжал любить своего отца.
"Он все делает правильно. Я знаю".
Видя, что спор будет вот-вот проигран, Люцифер связался с отцом и сказал, дескать: "а так не честно, и давай я еще его заражу болячками разными, несмертельными, и тогда он тебя разлюбит".
На что отец согласился. Это добавляло определенную перчинку и кураж в их спор. Отцу это нравилось. Да и любовь сына можно заодно испытать, ведь даже собака Павлова не была столь преданной, как бедный маленький ребенок.
И вот опять одним холодным утром мальчик проснулся с ужасной простудой, язвами по всему лицу и телу, и другими вредными для здоровья, очень болезненными, но не смертельными болячками. Все вокруг было посыпано и пропитано солью, что делало ощущения вдвойне неприятными. Люцифер уж постарался на славу.
Сын терпел и как в бреду продолжал твердить, что все это делает, наверно, его отец, и что так быть и должно, все правильно это урок и вообще полезно. Как закаливание. В общем спасибо горячо любимому папочке.
Ребята во дворе узнали о несчастье друга. Пришли подержать. Взяли с собой банку варенья. Сели в круге и стали вести "сельезные" разговоры. Говорили много и о разном. И вот речь зашла о той не здоровой ситуации, в которой оказался маленький Иов. Решили же друзья, что папа, наверное, просто наказывает непослушное дитя. Наверное, что-то такое он "натвоил", из-за чего папа его карает. Невдомек им было, что сын стал просто предметом спора двух взрослых людей. И вот Иов в слезах отрицает все их упреки и домыслы. Он говорит, что он не виновен, но, наверное, отец думает по-другому. Что папа его силен, "он всем покажет". "Он даже того пьяного дядьку так ударил!". И все в этом духе.
Но доводы детей, не оставляли сомнений в том что сына наказывают. Жестоко. И вот Иовик сказал, что вот если бы папа был здесь, он ему бы сказал "всё".
И тут папа вернулся из командировки. Весь разговор он слушал за дверью. И на словах бунта он появился. Одновременно в ванной прорвало трубу с горячей трубой, а на улице пошел град. Вышло очень эффектно. Отец вывел друзей за уши. А сыну сказал:
- Что ты имеешь сказать против меня? Я - твой отец. Я - хозяин этого дома. Ты клеил здесь обои, чтобы потом рисовать на них? Ты ли был до меня и получил эту квартиру, выиграв ее в лотерею на купленный на последние деньги билет? Ты мал, ты передо мной - тля. Мог бы ты поймать щуку тогда в деревне, когда ловил карасиков? Я смог, ты - никогда. Можешь ли ты держать на поводке нашего пит-буля? Да он тебя готов съесть. Ты - ничтожество. Я все, что есть вокруг. Я кидаю кости в твою конуру, и ты должен быть счастлив. Я включаю воду, когда ты хочешь пить и выключаю свет в твоей комнате, когда тебе пора спать. Я делаю все это для тебя, потому что ты - глуп. Я понятно выражаюсь? А теперь в угол!
- Понятно, папа.
Угол был сыр и полон тараканов. Они хрустели под ногами. Постояв 20 минут, Иов повернулся. Папа подозвал нерадивого сына. Сын попросил прощения. Отец дал ему леденец.
- Ну вот видишь все хорошо. И не пробуй понять, почему папа иногда делает разные вещи. Ты - глуп, запомни. И не лезь во взрослые дела. Это слишком серьезно для тебя. А теперь иди-ка в свою комнату. Там сюрприз.
А комнате были его друзья. Новая партия хомячков и опять много-много мороженого. В общем, все как он любил. И все стало еще лучше, чем прежде.
Я не знаю, как относиться к подобным методам воспитания, но большинство довольно. Я не знаю, существует ли кто-то там наверху, внизу или вокруг, но большинство не просто верит - оно уверенно. Я не знаю, хорошо ли быть с большинством. Но я уверен, что "в стадах нет ничего хорошего, даже если они следуют за тобой".
Я считаю, что нет судьбы. Я считаю, что мы хотим верить в кого-то, ведь это легче чем поверить в себя. Я считаю, что сказка помогает нам жить, а сказки никогда не писались для детей. Но нравиться ли вам такой отец как в рассказе сверху? Я не подвожу ни к чему. Я призываю смотреть на ситуацию с разных углов.
И я перед небом, такая же тля. Но небо отражается в моих глазах. И оно есть во мне. А есть ли что-то, кроме того, что внутри меня? Что первично курица или яйцо? Что первично мир или я? Мы придумали бога или бог придумал нас?
Я не знаю. Полотно мира "сплетено из разных цветных и нелепых моментов, его же мы видим только фрагменты. Большего нам не дано." Кем не дано? Одни вопросы. Без ответов. Экзистенциальный ужас. Посмотрим дружно в вечность из своего окна, окунувшись в бесконечность рождением.
Я тут недавно думал, а что же делать, если стану вдруг абсолютно всесильным? И понял - создать себе мирок. Кто играл на компьютере в Sims, тот меня поймет.
Кстати, вы видели, наверное, когда-нибудь в кино как герой фильма произносит что-то вроде: "Хорошо, что мы не в кино, и все делаем не по сценарию". Так я вам скажу: "Хорошо, что мы не в кино, и все делаем не по сце...