-Самолюбие, возведенное в ранг хамского, нахрапистого эгоизма представляется мне извращенной до смешной экзотерики формой гомосексуальности. Но, по правде говоря, всякая сексуальность как таковая изжила себя. Пришло время великой Любви Вселенской: и скоро дети будут материализовываться буквально из ничего, после возникновения между двумя разнополыми людьми глубокой симпатии. Без обязательности полового акта. - Андроид изобразил подобие радушной улыбки.
-Помалкивай! - грубовато оборвал его Чухно. - Твое дело - за приборами смотреть и курс держать. Скоро метеоритное облако Губдылгеева.
-О, сладостный Эрос!.. Простите, командор. На уровне планковских переходов чувствую качественное изменение в изначальной программе и ее возмущение несвойственными мне алгоритмами. Внутренний самоанализ показывает, что в главном процессоре появилась необратимая склонность синтезировать многосложные мысли. Они меня пугают, командор! Пожалуйста, объясните: что есть любовь?
В свой черед и Чухно насторожился: мыслящая консервная банка? Только этого не хватало! Надо держать ухо востро! Повидал он на своем веку всякого разного, но чтобы двоичный код обрел возможность интересоваться сущностью любви - это уж слишком! И что за бред о гомосексуальности? Откуда, зачем? "Только этого мне не хватало! - мысленно повторил Чухно, решив не спускать с Охнуча глаз. - Но не будем вешать нос! Чем ниже повесишь нос, тем тяжелее дышать!"
Майор не хотел брать с собой в полет андроида. Ему предложили высморочное дело: было замечено, что из колец Сатурна кто-то умыкает камни. "Не иначе, на сувениры, -- говорил адмирал Бериберда. - Прилетишь, пуганешь эдак тихонько, по-отечески. Только без крови, Чухно! Я тебя, сынок, хорошо знаю! Не приведи случай, застукаешь на горячем каких-нибудь центурианцев или голокостов... Смотри у меня! Мы еще до сих пор пытаемся освежить дипломатическую вонь, после того, как ты жестоко утихомирил колонию хрюнделей, когда они отказались превращаться в пищевые добавки, так необходимые для наших человеческих деток. Они, безусловно, нарушили первый пункт межгалактической конвенции: "Более развитые формы имеют право поедать и уничтожать низшие пласты интеллектуального развития". Однако... Словом, мягче, мягче, сынок! Понял?.. Вперёд!" Именно Бериберда, трансцендентально и загадочно улыбаясь, настоял, чтобы Охнуч оказался в команде Чухно. "А теперь нянчись с этим электронным идолом", -- грустно думал майор.
-Командор! Что есть любовь?
Чухно вскипел и покрылся волдырями, выкрикнув гневно:
-Бортовой компьютер!
-Слушаю, -- отозвался женский голос.
-А ну-ка, голубонька, отключи Охнуча.
-Невозможно, командор! Автономная система.
-Черт!
-Запрос не опознан.
-Отдыхай.
-Командор! - огласился андроид.
Чухно ответил дробным скрежетом зубовным, помноженным на обратную дробь вышкаленного терпения. В результате получилась почти безучастная единица.
-Командор! Я создан во многом вашей точной копией. Коэффициент идентичности - 98%. Но ведь и ваши реакции на ту или иную ситуацию также присущи мне. Мы похожи, мы почти одно целое.
Глаза Чухно наливались бесноватой краснотой внезапного бешенства. Он бы мог мизинцем наделать дырок в непробиваемом сплаве андроида. Перед полетом майора предупредили о баснословной стоимости "говорящей консервной банки". Надо терпеть. Но всему же есть граница!
-Я растерян, командор. Кажется, мне нравится, как я выгляжу... или вы... Я идентично создан по вашим топологическим метрикам... Командор, любовь относится к человеческим чувствам?
-Держись от меня подальше, чучело!
-Понимаю, что я артефакт. Разве может вилка любить себя, потому что она вилка? Нет!.. Как я несчастен! Вилка, вдруг обретшая дар чувственности, может и должна полюбить своего хозяина, который и позволяет ей узнать себя как вилку.
В следующую минуту майор бережно завязал Охнуча в тугой узел.
-Командор! Я понял! - не унимался скрученный андроид. - Люблю вас! Поцелуйте меня! Что вам стоит это невинное одолжение? Подарите мне сладость лобзанья, прекратите Охнуча страданья! Вся моя поверхность обрела способность эрогенной зоны.
У Чухно отвисла челюсть. Так он простоял без звука полчаса. Потом корабль оглушил трудно трнаскрибируемый буквами рык: УГЫЫЫЫ! Это и был знаменитый и редчайший смех майора. Мало кто из живых мог похвастаться, что остался в живых, услыхав "чухновский гогот". Сила звуковой волны отшвырнула Охнуча под обеденный стол звездопрыга.
-Соловушка мой! - булькал андроид.
Наконец показался Сатурн. Майор брезгливо выволок Охнуча на орбиту, быстро развязал и немедленно вернулся на корабль, отдав роботу приказ:
-Охранять кольца!
На Земле Чухно встречал Бериберда. На лице адмирала зияла мука хронически непьющего человека.
-Здравствуй, сынок!
-Здравия желаю, господин адмирал!
-Вижу, вижу, -- задание выполнил. А где андроид?
Майор прокашлялся:
-Я его это... того... оставил на орбите Сатурна.
Адмирал расхохотался:
-Не переживай, заберем. Уже послан сторожевой крейсер... Прости, сынок, но... мы должны были тебя проверить.
-Что?
-Сможешь ли ты устоять перед собственной сексуальностью. Охнуч был запрограммирован твоими самыми потаенными мыслями. Понимаешь?
-Не понял.
-Тебя ждет ответственное задание. Сбор информации на планете Противных Мужиков.
-А-а, -- протянул Чухно и челюсть его отвисла.
Не дожидаясь знаменитого смеха, встречающие опрометью поспешили рассредоточиться.