Существует ли Бог?

Наверное, нет такого человека, который хоть раз в жизни не задавал себе вопрос: существует ли Бог? Для кого-то этот вопрос решенный. Кто-то с самого детства живет с верой в то, что Бог существует. Он впитал это с молоком матери, это аксиома его жизни, и если жизнь течет сравнительно благополучно, то и вера эта не подвергается сомнению. Как говорится, не надо ничего трогать, если все работает.

А кто-то воспитывался в семье атеистов и с самого рождения живет с верой в то, что Бога нет. Если жизнь не ставит проблем, которые испытывали бы эту веру на прочность, то с этим тоже вполне можно жить. Но по своему характеру, по своей глубине, эта вера ничем не отличается от детской веры в то, что Бог существует. Как аксиомы жизни, которые принимаются без проверки и обсуждения, они абсолютно симметричны.

Трудности начинаются, когда этот вопрос возникает как вопрос открытый, как вопрос, требующий обсуждения, как вопрос осознанной жизненной позиции. Будучи вопросом мировоззренческого выбора, этот вопрос способен доставить массу неудобств. С одной стороны, он воспринимается как настоятельно требующий ответа, а, с другой стороны, кажется совершенно непонятным, как искать ответ на этот вопрос. Не бросать же монетку, в самом деле, доверив все делу случая? Должны же быть какие-то весомые основания для ответа. Не может же все сводиться к произвольному выбору под влиянием минутного состояния или настроения. Формально, это вопрос, на который можно коротко ответить "да" или "нет". Но самое главное - это понять, почему "да" или почему "нет".

Если относиться к этому вопросу как к фундаментальному мировоззренческому вопросу, то самый благополучный вариант - это когда находится ясный и однозначный ответ и на нем, как на фундаменте, строится все здание мировоззрения со всеми его смыслами и ценностями. Это уже не та детская вера в некую аксиому, о которой мы говорили в начале. Это продуманный и выстраданный ответ, жизненный выбор, та траектория, по которой разворачивается жизнь.

Однако можно засомневаться в том, что ответ может быть простым, однозначным и ясным. Да и как он может быть однозначным и ясным, если сами слова "Бог" и "существует" могут иметь очень неопределенные и различные значения. Не получается ли так, что для того, чтобы ответить на этот вопрос нужно сначала для себя четко определить, что такое "Бог" и что значит "существовать". Если те смыслы, которые человек вкладывает в понятия Бога и существования, будут с течением жизни меняться, то, возможно, и ответ на этот вопрос будет меняться с течением жизни.

Получается, что ответ на этот вопрос, даже если его удастся получить и как-то для себя сформулировать, должен быть в каком-то смысле неокончательным. Можно предположить, что с течением жизни человеку придется возвращаться к этому вопросу и, переосмысливая его, заново формулировать для себя ответ. Это очень непростая задача с психологической точки зрения. Это может быть похоже на попытку поменять фундамент здания. Для этого, возможно, само здание придется разобрать, хотя бы частично, и какое-то время пожить без крыши над головой.

Есть ли в мире место для Бога?

Если допустить, что Бог существует, то возникает вопрос: а как он существует по отношению к тому миру, в котором мы все живем? Вряд ли кто-то всерьез в современном мире отнесется к идее о том, что в мире есть какое-то специальное место, где обитает Бог или боги, будь то гора Олимп или удаленные области космического пространства. Как говорится, Гагарин в космос летал, а Бога там не видал.

Но, с другой стороны, такое специальное место для существования нужно только в том случае, если представлять себе Бога в виде существа, похожего, например, на нас, на людей. Но если природа Бога совсем другая, не вещественная, то и специального места ему в этом мире не требуется. Причем это не так, как, скажем, с человеком-невидимкой, который, хотя и невидим, занимает определенное место в пространстве и должен есть и спать, как все обычные люди. Это скорее как с привидением, которое временами становится видимым, но при этом бесплотно и может проходить сквозь закрытые двери. В любой момент оно может исчезнуть из виду, а мир будет существовать дальше так, как будто этого привидения никогда и не было. В этом плотном, реальном мире ничего не изменится, а видевшие привидение будут терзаться сомнениями, а не почудилось ли им все это, не было ли это обманом зрения.

Некоторые считают, что Бог существует в ином мире, как бы в некотором параллельном пространстве. Эта идея хорошо объясняет, почему мы его не видим и не встречаем в нашей повседневной жизни, и почему астронавтам не стоит надеяться встретить его на Луне или на Марсе. В то же время она совершенно не дает понять, как же Бог взаимодействует с этим миром. Если он, грубо говоря, заперт в своем параллельном пространстве или в ином измерении, то он никак не может повлиять на наш обычный мир. А если он все-таки может как-то воздействовать на наш мир, то это означает, что он каким-то образом может попадать в наше пространство, включаться в наш мир и хотя бы на какое-то время становиться его частью.

Можно, конечно, вообразить себе, что Бог существует не как некое существо, а как некая невидимая сила. Ведь мы же не видим силу всемирного тяготения, однако не сомневаемся в ее существовании и считаем, что падение яблока с дерева на землю хорошо объясняется действием этой силы. Или взять, например, магнитное поле вокруг магнита. Мы это поле не видим и практически никак не ощущаем, но, несмотря на это, определенные металлические предметы будут притягиваться или отталкиваться этим полем.

Может ли Бог быть невидимой силой или невидимым полем, действующим в этом мире? Если мы пойдем дальше по этому пути, то мы столкнемся со следующей проблемой. Если Бог это одна из невидимых сил, подобно гравитации, то необходим какой-то признак или критерий, по которому мы будем отличать проявление Бога от проявления других сил, изучением которых занимается физика. Если же такого критерия нет, то каждый раз сталкиваясь с проявлением каких-то необычных сил в природе, мы не сможем с уверенностью сказать, божественные или физические силы стоят за этими явлениями.

Этот вопрос тесно связан с вопросом необъяснимых явлений и чудес. В исторической перспективе по мере того, как люди накапливали знания об окружающем мире, по мере того, как все больше необычных явлений получали свое объяснение в рамках науки, все меньше места в общей картине мира оставалось для Бога. Чем дальше, тем все чаще роль Бога в делах мира ставится под вопрос. Возможны две полярных точки зрения на эту ситуацию. Согласно первой точке зрения Бог создал этот мир примерно так, как часовых дел мастер создал часы. Он соединил нужным образом детали, вставил батарейку или завел пружину, и все - дальше все работает само. Ну, может быть, время от времени Бог немного корректирует работу механизма, как мы иногда подводим стрелки часов. Согласно второй точке зрения Бог растворен в этом мире подобно тому, как сахар растворен в стакане с водой. Он не видим, но его сладость различима на вкус. Любое движение в этом мире есть ничто иное, как проявление его силы. Но не все могут различить эту сладость и не все могут различить за всемирным притяжением и магнитными полями Божий промысел.

Что значит верить в Бога?

Когда человека спрашивают, верит ли он в Бога, вопрос кажется ясным на первый взгляд. На самом деле, подразумеваться могут совсем разные вещи.

Самый простой смысл этого вопроса заключается в том, что спрашивающего интересует, верит ли человек в существование Бога. Примерно так мы спрашиваем у человека, верит ли он в призраков, в Бермудский треугольник или в телепатию. Но даже если человек утвердительно ответит на этот вопрос, это ничего не говорит о тех отношениях, которые складываются между человеком и Богом, в существование которого он верит.

Таким образом мы подходим к более глубокому смыслу. Человек, который утвердительно отвечает на этот вопрос, может не только верить в существование Бога, но и доверять ему как руководящему началу своей жизни. Он не только верит в Бога, но и верит Богу. Он может верить, что Бог знает о нем, беспокоится о его жизни и печется о его судьбе. В трудную минуту жизни Бог будет невидимым образом поддерживать и укреплять его, помогать в сложных жизненных ситуациях и даже может спасти в случае смертельной опасности. И хотя в этих случаях вера часто сопряжена с представлениями о том, что мы не можем знать все замыслы Бога, что его пути неисповедимы, и жизненных трудностей нам не избежать, однако сама мысль о том, что Бог, как невидимый родитель, заботится о человеке, может быть источником поддержки и утешения.

Доверие к Богу будет проявляться также в том, что человек будет верить всем словам и посланиям, которые, с его точки зрения, идут от Бога и являются проявлениями его воли. Это могут быть и вещие сны, и пророчества, и заповеди, и чудеса. Здесь доверие человека может столкнуться с суровым испытанием, так как далеко не всегда можно с уверенностью сказать, что все это действительно от Бога. При излишней доверчивости можно легко стать жертвой обмана, поверив ложным пророчествам и сфабрикованным чудесам.

Существует также еще более глубокое понимание веры в Бога. В этом случае человек не только верит в существование Бога и полностью доверяет ему, он также радикально меняет свой образ жизни. Бог становится его главным интересом в жизни, его главной целью. Человек может так сильно жаждать глубинного контакта с Богом, так хотеть быть с ним рядом, так тосковать от разлуки с ним, что внешне это может походить на состояние влюбленности. Для таких людей внешний мир теряет свою привлекательность. Семья, работа, отношения с другими людьми теряют свой привычный смысл. Все душевные силы человека сосредотачиваются на том, чтобы стать ближе к Богу, чтобы уподобиться ему, слиться с ним или даже раствориться в нем.

Бог один или богов несколько?

Некоторые люди верят, что Бог только один, а другие верят, что богов несколько. Те, кто верят, что богов несколько, часто также верят в то, что у них есть своего рода специализация - один бог отвечает, скажем, за землю, другой - за водную стихию, третий - за огонь и так далее. Иногда один из этих богов играет роль старшего, или главного бога, что-то вроде начальника или вожака среди остальных богов. Трудно сказать, кто из них прав или ближе к истине. Каждый считает свою точку зрения самой правильной.

Для тех, кто верит, что Бог один, то есть для сторонников единобожия, существует специфическая проблема, касающаяся так называемых чужих богов. В случае, если живущие по соседству народы верят в нескольких богов, можно считать, что они заблуждаются, и что их боги вовсе и не боги или, на крайний случай, боги гораздо более низкого ранга, чем единый Бог, сосредоточивший в своих руках всю силу и всю власть. Но вот если живущий по соседству народ тоже верит в единого Бога, то ситуация становится крайне щекотливой. Здесь возможны лишь два варианта решения: либо такого Бога, в которого они верят, не существует, либо это тот же самый Бог, потому что, если Бог действительно один, то никакого другого Бога быть не может. Если же все-таки допустить, что единый Бог соседнего народа существует наравне с каким-то другим единым Богом, то придется признать, что, по большому счету, существует несколько богов, как минимум два, и каждый из них является "единым" лишь для данного народа, а не для всего мироздания в целом.

Таким образом, верующие в единого Бога стоят перед сложным выбором: либо считать всех других богов у других народов фикцией и заблуждением, либо считать, что они все поклоняются одному и тому же Богу, но в разных обличьях и под разными именами. Но как только чужие боги будут признаны реальными богами, то от единобожия не останется и следа, и оно предстанет в форме скрытого многобожия.

Является ли Бог личностью?

Некоторые верующие считают, что Бог - это личность. Даже среди психологов нет единого мнения, что такое личность. Люди легко соглашаются, что характер есть даже у животных, а вот личностью обладают только люди. Что же это значит для Бога быть личностью?

Вера в то, что Бог обладает личностью, рискованная вещь, так как Бог оказывается в опасном соседстве с человеком. В этом можно увидеть попытку найти некий компромисс. С одной стороны, Бог всемогущ, всеведущ и вездесущ, то есть бесконечно удален от человека. А с другой стороны, он личность, и, как личность, он становится близок и понятен обычному человеку. С ним можно войти в контакт и установить отношения, точно так же как мы устанавливаем отношения с другими людьми.

Бог, как могущественная сила, которая движет вселенными, не сопоставим по масштабам с отдельным человеком. Он также недоступен для общения, как электричество или гравитация. Бог, как мировой порядок, как величественный принцип, не может быть озабочен и обеспокоен судьбами человечества и каждого человека в отдельности. И только Бог, как личность, сказочным и парадоксальным образом соединяет в себе запредельную и непостижимую сущность, которая, в то же время, проявляет интерес и заботу о каждом из нас.

При таком подходе Бог очень легко может стать символической родительской фигурой. Разве в далеком детстве наш отец не был непостижимым и всемогущим и, в то же время, любящим и заботливым? Разве не учил нас родитель праведным путям жизни, прибегая иногда к похвале, а иногда и к наказанию?

Многие люди верят, что Бог учит людей, как правильно жить, что хорошо, что плохо, награждает за хорошие поступки и карает за плохие. Но соотношение запредельного, непостижимого и человечного, земного остается в Боге достаточно неопределенным. Возможно, что в зависимости от психологического склада личности одни люди придают большее значение Богу как вселенскому принципу порядка и справедливости, а другие - как проявлению любви и милосердия.

Если уж в Боге парадоксальным образом сочетается человеческое и нечеловеческое, остается совсем немного, чтобы допустить возможность того, что Бог может себя каким-то образом ограничивать, воплощаться в виде человеческого существа и жить среди людей. С одной стороны, это можно рассматривать как еще одну милость Бога по отношению к человеку, как шаг навстречу людям. С другой стороны, в этом можно увидеть призыв, наставление людям - сделать шаг по направлению к Богу. Таким образом, появляются представления о существах, которые, хотя и не отличаются внешне от обычных людей, имеют такие качества, которых лишены обычные люди, и обладают такими силами и такой мудростью, которая свойственна лишь богам. В то же время среди людей появляются такие личности, которые в какой-то мере уподобляются Богу по своим качествам, а иногда и по некоторым своим способностям. Чтобы отличать их от обычных людей, их называют святыми или просветленными. В принципе, легко представить себе широкий спектр вариантов соотношения божественного и человеческого в рамках одной личности.

Поскольку родительская фигура Бога является наставником для человека на его земных путях, то особую важность приобретает вопрос о том, как мы получаем наставления от Бога и правильно ли мы понимаем то, что от нас хочет Бог. Если мы верим, что Бог может воплощаться в человеческую форму, то самое главное - это убедиться, что это именно воплощение Бога, а не самозванство. А дальше уже с полной верой следовать тому, что скажет или напишет это существо.

В случае если такое воплощение в человеческую форму отсутствует, остается только надеяться на то, что Бог каким-то образом непосредственно обратится к нам на понятном нам языке и будет услышан. В противном случае нам останется только догадываться о его намерениях и желаниях по каким-то знакам, типа снов, совпадений или чудесных явлений. В этом случае нас всегда будут преследовать сомнения в правильности интерпретации этих знаков.

Слепая вера в Бога

Когда про веру говорят, что она слепая, обычно имеется в виду, что она не имеет достаточных оснований. Когда человек верит слепо, это значит, что он не осознает в полной мере и не отдает себе отчет в содержании своей веры и в тех поступках, которые из этого следуют.

Хотя вера и предполагает от человека убеждений и действий, лежащих за пределами рассудка, она не отменяет мудрость и здравый смысл. Хотя мы и возлагаем в делах веры большую надежду на нашу интуицию, мы допускаем, что можем ошибаться.

Слепая вера - это упорное нежелание принять более разумное, более понятное объяснение, изо всех сил придерживаясь точки зрения, которая ведет к абсурдным выводам. Слепая вера относится не только к тому упорству, с которым мы придерживаемся необоснованных взглядов, но и к той излишней доверчивости, с которой мы готовы принимать эти необоснованные взгляды, опираясь на чей-то внешний авторитет. В этом есть что-то детское. Так ребенок с полным доверием к словам взрослого может принимать на веру какие-то объяснения, не пытаясь их критически проанализировать, чтобы убедиться в истинности. Он сразу включает эти объяснение в общую картину мира, оставляя критический анализ на потом.

Не получается ли так, что "зрячая" вера в отличие от "слепой" - это, так сказать, вера с открытыми глазами, с готовностью задавать неудобные вопросы и переосмысливать свою позицию? Не означает ли это, что вера в Бога, при всей своей возможной важности, - это вера в определенную гипотезу, которая еще не подтверждена опытным путем в достаточной мере? Возможно, эта гипотеза и не будет никогда подтверждена, но само по себе это не означает, что гипотеза не может быть при этом полезной. Главное, помнить, что это гипотеза, и что другие гипотезы могут предлагать другие объяснения для понимания тех же самых вещей. Хотя это и вносит существенную неопределенность в наши взгляды на мир и на нашу жизнь, возможно, доля такой неопределенности может служить хорошей прививкой от догматизма и фанатизма.

Что мы можем знать о Боге?

Наряду с вопросом о том, существует Бог или не существует, часто возникает вопрос о том, что мы в действительности можем знать о Боге, и каким образом мы получаем это знание. Будучи детьми, мы постигаем этот мир через взаимодействие с ним и с помощью взрослых узнаем названия для всех вещей этого мира и их качеств.

- Что это?

- Это огонь. Осторожно, он горячий.

Это не значит, что после того, как мы узнали о том, что существует огонь, мы узнали все о природе огня. Мы всего лишь получили слова, которыми можно обозначать определенные вещи этого мира. Но в случае с Богом мы не можем даже указать на что-либо, что соответствовало бы этому названию. Бог не является каким-либо предметом или явлением, наподобие яблока или заката. Можно, конечно, подумать, что Бог - это собирательное название, типа слов "мир" или "космос". Но так как мы уже имеем слова "мир" и "космос" включающие в себя всю реальность, довольно трудно представить себе, что же остается помимо мира и космоса, что можно было бы обозначить словом "Бог".

Некоторые люди полагают, что это слово подходит для обозначения всего таинственного и непознанного. Но в этом случае получается, что по мере познания мира область, занятая миром будет постоянно расширяться, а область, занятая Богом, постоянно уменьшаться. К тому же, Бог оказывается по своей природе таким же, как мир. Хотя можно верить, что познание мира бесконечно, что всегда будет оставаться что-то непознанное, Бог оказывается всего лишь непознанным миром, и получается, что познавая мир, мы познаем Бога. Можно, конечно, предположить, что в мире есть что-то не просто непознанное, но и принципиально непознаваемое. Нечто недоступное нашему разуму, то, что не может быть познано, как бы мы этого ни хотели. Но рассуждая так, мы, похоже, сами себя загоняем в ловушку. В этом случае Бог становится принципиально непознаваемым, и мы должны оставить любые попытки что-либо узнать о нем.

Если посмотреть, как обстояли дела в реальной человеческой истории, то, действительно, довольно часто слово "Бог" служило своего рода объяснением для удивительных явлений неизвестной природы. В то же время по мере того, как люди узнавали больше об этих явлениях, эти явления переходили из разряда божественных в разряд естественных. Однако с Богом в человеческой истории связывались не только величественные проявления сил в виде затмений, землетрясений и вулканов.

Люди часто прибегали к понятию Бога, когда пытались определить, как правильно устроить жизнь в человеческом сообществе, какими должны быть отношения между людьми, что можно делать, а что нельзя, и в чем смысл человеческой жизни. В истории человечества появлялись люди, которые утверждали, что неким необычным способом они получали особые заповеди от Бога, что у Бога есть определенный замысел относительно людей, что Бог хочет, чтобы люди жили не как попало, а по определенным правилам. Если эти личности были достаточно талантливы и обаятельны, остальные люди им верили, и все начинали жить по новым правилам.

Из этого примера легко понять, что лишь редкие личности в истории человечества могли утверждать, что они имели непосредственный контакт с Богом, что Бог с ними разговаривал, что через них он давал наставления для других людей. Остальным людям приходилось либо верить на слово этим личностям, и тогда эти личности становились пророками и основателями крупных религий, либо не верить, и тогда этим уникальным личностям приходилось ограничиваться горсткой последователей и опасаться преследований за смутьянство и лжепророчества. Жизнь человека коротка в масштабе истории. После смерти этих уникальных личностей их наставления и божественные откровения часто записывались в виде книги, и уже эта книга становилась учителем и источником божественной мудрости для других людей. По этой книге люди сверяли свою жизнь, этой книге оказывались почести, а неуважительное отношение к такой книге могло рассматриваться как оскорбительное поведение по отношению к самому Богу.

Для верующего человека, который хорошо образован и разбирается в истории, тот факт, что человеческие представления о Боге менялись в ходе исторического развития, вряд ли ускользнет от внимания. В наши дни жизнь людей меняется так стремительно, что многие правила человеческой жизни, некогда бывшие божественными заповедями, кажутся безнадежно устаревшими и даже бесчеловечными. Мало кто в наши дни согласится, например, с практикой наказания посредством побивания камнями или со смертной казнью за богохульство.

Многие верующие люди находят для себя удобным то положение вещей, когда есть некий священный свод правил, в качестве внешнего авторитета, по которому можно сверять свою жизнь. Наличие традиции, освященной Богом, освобождает от необходимости ломать голову над многими проблемами. Однако другие верующие выбирают более трудный путь. Они считают, что священными являются не сами правила, а тот принцип, например, любовь или милосердие, которые лежат в основе правил. Такие верующие считают, что при определенных усилиях фактически каждый человек может услышать голос Бога в своем сердце и, зная принцип и прислушиваясь к подсказкам, определить, что Бог хочет лично от него и как ему поступать в данной конкретной ситуации. Таким верующим не нужны специальные люди, уполномоченные говорить от лица Бога, не нужны священные книги, где раз и навсегда даются божественные заповеди. Для них Бог говорит в сердце каждого человека, и процесс божественного откровения продолжается и по сей день.

Бог и его роли

Так устроен человеческий разум, что начало существования мира всегда будет оставаться неразрешимой загадкой и непостижимой тайной. Даже если наука предложит какое-нибудь объяснение вроде Большого Взрыва, пытливый ум все равно попытается заглянуть еще дальше и озадачит самого себя вопросами типа "А что было до Большого Взрыва?", "А что послужило причиной Большого Взрыва?" или "А что же там все-таки взорвалось?"

При таком положении вещей идея о том, что мир был сотворен Богом, кажется вполне достойной, если, конечно, не заходить слишком далеко и не задаваться вопросом, кем был сотворен сам Бог. Идея о том, что у мира должен был быть создатель, связана с удивлением от красоты, сложности и порядка, которые проявлены в мире. Мир, как большой часовой механизм, для своего объяснения и понимания намекает на идею часового мастера, который создал и запустил этот механизм.

Идея Бога как Творца, или создателя мира, имеет два варианта. Согласно первому варианту, Бог создал этот мир, запустил его и самоустранился, наблюдая за своим творением и никак не вмешиваясь в ход событий. Согласно второму варианту, Бог, сотворив этот мир, никуда не устранился, а постоянно присматривает за своим творением, как заботливый садовник присматривает за своим садом. Когда надо, он его поливает, когда надо, подрезает, а иногда даже что-то выкорчевывает. С образом садовника хорошо согласуется идея о том, что у Бога есть определенные планы, или намерения относительно этого мира. Как садовник испытывает удовлетворение от вложенных усилий, когда в его саду расцветают цветы и созревают плоды, так и Бог ожидает определенных плодов от этого мира и прилагает все усилия для того, чтобы они вовремя созрели.

В прошлом для верующих людей была также актуальна идея Бога как властителя этого мира. Бог не только сотворил этот мир, но и правил этим миром как всемогущий царь. Власть и сила его представлялись безграничными и требовали беспрекословного подчинения. Для многих это сочеталось также с функцией мудрого судьи. За провинности и непослушание Бог наказывал, но как мудрый судья всегда наказывал справедливо. Если же беды и несправедливости обрушивались на верующего человека, ему приходилось объяснять это либо какими-то своими ошибками и грехами, либо задержкой в осуществлении правосудия со стороны божественного судьи, либо, в качестве последнего средства, прибегать к идее непостижимости божьих замыслов.

Иногда, когда жизнь не только отдельных людей, но и жизнь всего общества поражалась конфликтами, пороками и катастрофами, возникали сомнения в изначальной красоте и изначальном порядке, заложенных в творение. Величественный механизм мира как будто бы давал сбой и требовал вмешательства квалифицированного мастера для его починки и наладки. Люди нередко готовы были приписать себе вину за неполадки мира и даже готовы были понести определенные наказания за это. При этом все свои душевные силы и устремления они направляли на ожидание вмешательства Бога в ход событий, в спасение мира и людей от неминуемой катастрофы. Похоже, что никто всерьез не принимал в расчет идею о том, что творец этого мира может быть настолько не удовлетворен своим творением, что отправит мир в небытие как неудачный вариант.

Возлагая на Бога функцию спасителя мира, каждый верующий надеется, что Бог будет и его личным спасителем, что он поможет ему в трудную минуту и, возможно, даже убережет от смерти. В личных отношениях с Богом человек рассчитывает также на то, что Бог будет играть роль учителя, то есть наставлять его в сложных ситуациях и учить его поступать добродетельно и избегать греха. Помимо этого, Бог будет, как любящий родитель, заботиться о человеке, утешать его и прощать. Надо заметить, что некоторым верующим удавалось свои личные отношения с Богом воспринимать даже как отношения дружбы и считать себя друзьями Бога.

Можно ли доказать существование или несуществование Бога?

В ситуации спора о существовании или несушествовании Бога две спорящие стороны находятся в неравных положениях. Доказать, или обосновать существование чего-либо порой бывает трудно, но все-таки возможно. А вот доказать несуществование чего-либо кажется попросту невозможным.

Рассмотрим это на примере. Допустим, существуют две группы людей, одна из которых верит в то, что черные лебеди существуют, а другая - что они не существуют. Для доказательства существования черных лебедей достаточно предъявить хотя бы одного черного лебедя, и вопрос будет закрыт. А что можно предъявить в качестве доказательства несуществования? Нельзя же предъявить пустое место. Отсутствие чего-либо не воспринимается в качестве доказательства. Во-первых, отсутствие может быть отсутствием чего угодно, не обязательно черного лебедя. А во-вторых, то, чего нет сегодня, может появиться завтра. Люди действительно считали долгое время, что все лебеди белые, пока не увидели австралийских черных лебедей.

Значит ли это, что верящие в существование Бога находятся в этом споре в более выгодном положении, потому что они могут выдвигать все новые и новые свидетельства или доказательства в пользу Бога? Значит ли это, что их оппоненты в споре обречены опровергать аргументы противоположной стороны, но не в силах предоставить никакого свидетельства или доказательства в свою пользу?

На помощь тем, кто не верит в существование Бога, приходит принцип, который гласит, что если вы утверждаете существование какого-либо факта, то именно вы должны обосновать и доказать его существование. Это кажется вполне справедливым. Иначе мы попадем в ситуацию, когда нам придется принимать на веру слишком много гипотез о существовании самых разных и причудливых вещей только лишь потому, что мы не в силах доказать их несуществование.

К самим этим гипотезам отношение также может быть разным. Кто-то будет в них верить так сильно, как будто это доказанный факт. Кто-то будет игнорировать их и считать их заблуждением. А кто-то будет пытаться обосновать и доказать эти гипотезы. На нашей планете существуют группы людей, которые активно ищут доказательств существования снежного человека Йети, лох-несского чудовища, бермудского треугольника и инопланетян. Все они по-своему правы, точнее имеют право на свою точку зрения.

Но вопрос о Боге гораздо важнее и существенней, чем вопрос о снежном человеке или лох-несском чудовище. Многие люди полагают, что вопрос о Боге играет ключевую роль в благополучии человеческого общества и его будущем. Но Бог это не какое-то существо, его нельзя взять за руку и предъявить собравшимся на пресс-конференции, его нельзя увидеть в качестве экспоната в музее, его нельзя наблюдать в природе, как мы наблюдаем закат солнца или грозу. Строго говоря, люди, верящие в Бога, затрудняются определить, что из себя представляет Бог, и часто не могут прийти к общему согласию на этот счет. Те люди, которые не верят в Бога, на это резонно замечают: Как можно обосновать или доказать существование чего-либо столь расплывчатого и туманного? Как можно что-то найти, если мы не знаем в точности, что мы ищем?

Бог и проблема зла

Одной из самых трудных проблем для верующих является проблема зла. Существование в мире зла можно рассматривать как признак несовершенства мира. Но если мир создан совершенным Богом, если мир находится под его полным контролем, откуда же взялось зло? Невозможно предположить, что мудрый творец мироздания допустил какую-то ошибку в своем замысле или по неосторожности нарушил технологию процесса.

Некоторые верующие допускают, что зло имеет свой собственный источник в мире, что есть некая сущность, являющаяся воплощением зла ровно в той мере, в которой Бог является воплощением добра. Тогда наличие зла в мире объясняется противодействием изначальных сил зла замыслам и планам Бога. Все мироздание представляется тогда ареной непримиримой борьбы между добром и злом. Каково же предназначение человека в этом случае? Сторонники этой концепции считают, что человек должен сделать свой выбор, встать сознательно на сторону добра, обеспечив тем самым его победу в долгосрочной перспективе.

Трудности этой точки зрения заключаются в том, что возникают сомнения, насколько действия человека или даже всех людей вместе взятых имеют хоть какое-то значение в этой вселенской битве сил добра и зла. Не слишком ли немощен человек по сравнению с огромными масштабами происходящих событий? Второе сомнение связано с тем, что наличие злого начала, равновеликого доброму началу, умаляет представление о Боге как о всемогущей силе. Если в твои дела постоянно вмешиваются, а осуществлению твоих планов постоянно препятствуют, это никак нельзя назвать всемогуществом. Кроме того, психологически существовать в таком мире менее комфортно, чем в мире, находящемся под полным контролем всеблагого Бога.

Существует еще один достаточно рискованный вариант объяснения существования зла в мире. Если мы все-таки считаем, что мир находится под полным контролем всеблагого Бога, то придется допустить, что зла, как такового, в мире нет, и все в мире происходит в полном соответствии с изначальным замыслом. Все, что кажется злом, что воспринимается как недостатки этого мира, есть лишь необходимые условия осуществления изначального плана, ведущего к торжеству добра. То, что кажется в мелком масштабе злом, в большом масштабе оборачивается добром. Мы жертвуем малым ради спасения большего. Мы терпим и страдаем, чтобы в мире стало больше добра. К сожалению, такие печальные явления в жизни людей, как атомные бомбардировки мирных жителей, зверства и жестокости многочисленных войн, которые ведут люди, трудно поддаются объяснению с этих позиций.

Кроме того, при таком подходе от людей не требуется никакой специальной инициативы для осуществления замыслов мира. Скорее наоборот, так как никто не знает наверняка планов и замыслов Бога, ненужная инициатива может затруднять осуществление этих планов. Такая позиция, с одной стороны позволяет примириться с несправедливостью и несовершенством мира, так как объявляет эти недостатки мира иллюзорными. А, с другой стороны, эта позиция ведет к определенной пассивности перед лицом зла. Зачем бороться со злом и сопротивляться ему, если, в конечном счете, это лишь видимость зла на пути осуществления добра?

Проблема добра и зла вплотную примыкает к проблеме соотношения цели и средств. Все ли средства хороши для достижения благой цели? Оправдано ли совершение малого зла для осуществления большого добра? Всегда ли можно пожертвовать частью ради целого?

Для многих людей решение этой проблемы лежит в принятии идеи о том, что Бог отказался от части контроля над делами мира. Не потому, что он устал или не справляется с ролью управляющего мирозданием. Он решил дать человеку возможность стать соработником у Бога. Человек, таким образом, получил возможность поучаствовать в делах творения. Но вместе с этой возможностью на его плечи легла и ответственность за результаты своих действий. Это примерно похоже на то, что происходит в семье, где подрастающий ребенок все больше и больше включается в дела семьи, расширяя зону своей свободы и ответственности. Не входит ли в планы Бога на каком-то этапе передать управление делами мироздания полностью в человеческие руки, а самому удалиться на покой?

Вера как основа мировоззрения

Нередко можно услышать, что научное мировоззрение не так уж сильно отличается от религиозного, потому что в основе и того, и другого лежит вера. Только в одном случае это вера в Бога, а в другом случае вера в атомы, субатомные частицы, Большой Взрыв и темную материю. Даже самый обычный человек, не отдавая себе отчет, верит в то, что завтра будет новый день, а мир не возник в готовом виде пять минут назад.

Этот мир, в котором мы живем, так устроен, что мы не сможем в нем существовать, если не будем верить своим глазам и своей памяти. Наша жизнь превратится в ад, если мы начнем сомневаться, узнаем ли мы при встрече своих родителей, не забудем ли все слова родного языка, не потеряем ли способность ходить, говорить и чистить зубы. Мы верим, что ничего этого не случится, хотя и не можем этого доказать. Наша уверенность в этом так сильна, что мы относимся к этому как к знанию.

Для верующего человека Бог является основополагающим компонентом мира, его скрытым, невидимым фундаментом. Однако вера в Бога не является той единственной характеристикой, которая делит людей на два столь различных лагеря: верующих и атеистов. Верующие между собой могут отличаться ничуть не меньше, чем средний верующий отличается от среднего атеиста. Психологический портрет верующего человека зависит от многих факторов, и в зависимости от них вера может принимать самые разные формы. Хотя и говорят, что вера играет определяющую роль в формировании характера, не менее справедливым будет и обратное утверждение, что характер человека во многом определяет ту форму, которую принимает его вера. Воинственные люди легко приспосабливают веру в Бога в качестве оправдания для войн. Люди властные и нетерпимые с верой в Бога насаждают жесткую дисциплину, иерархию и беспрекословное подчинение. Вера в Бога может легко уживаться с представлениями о рабстве и с кострами инквизиции, как лучшего средства борьбы с инакомыслием и колдовством.

Преимущества картины мира, основанной на вере в Бога, заключаются в том, что эта картина завершенная, стабильная и освящена высоким авторитетом. Она выступает как истина в последней инстанции, она придает ощущение ясности и уверенности в своих действиях. Но недостатком такой модели мира является ее чрезмерная жесткость, догматичность. Новое знание и необходимость внесения изменений в общую картину являются угрозой авторитету Бога. Если истина уже найдена, если все основные ответы уже получены, зачем еще что-то искать? Любопытство и пытливый ум грозят разрушить стройную картину мира, поэтому эти качества обычно не в почете у верующих людей. Для них скорее важны послушание и уважение авторитетов.

На самом деле, и среди верующих есть люди, готовые в своих поисках Бога перешагнуть границы, проведенные авторитетами. Похоже, что большинство верующих уважают и принимают эти границы. Они самую важную роль отводят внешней стороне своей веры: обрядам, правилам, священным текстам и церковной иерархии. А есть верующие, которые самую важную роль отводят внутреннему опыту: переживаниям, озарениям и вдохновляющим видениям. Таких верующих часто называют мистиками, и для них вера неотделима от поисков Бога через духовный мистический опыт. Такие верующие из-за недостаточного послушания церковному начальству и уважения традиции нередко становились еретиками, сектантами и раскольниками. Это могло приводить к возникновению новых религий, как это произошло в свое время с христианством.

Таким образом, догматизм и фанатизм - это психологические черты личности, которые можно встретить как у верующих людей, так и у неверующих. Разница лишь в том, что в рамках религии эти качества рассматриваются чаще как достоинство, отражающее силу и крепость веры, в то время как в науке эти качества выступают как недостатки, мешающие поиску нового знания.

Если Бога нет, то все позволено?

Эту крылатую фразу "Если Бога нет, то все позволено" обычно связывают с романом Достоевского "Братья Карамазовы". Хотя она не является строгой цитатой из текста, она в сжатом виде описывает философские взгляды одного из героев. Как все крылатые фразы, она яркая и запоминающаяся. Но что стоит за этой фразой? Как ее можно понимать?

Обычно эту фразу понимают как указание на то, что соблюдение этических норм определяется верой в Бога. Один из вариантов трактовки заключается в том, чтобы принимать этические нормы как божественные установления. Моральные заповеди, скрепляющие жизнь общества, облечены божественным авторитетом. Люди на своем человеческом уровне никогда не придут к согласию, у каждого будет своя правда, каждый будет ее отстаивать и будет считать, что он прав. Но моральные нормы и правила имеют божественное происхождение, они находятся на более высоком уровне. Только из такой позиции арбитра, находящегося над спорящими, эти правила могут выполнять свою роль и поддерживать нравственность в обществе. В случае, если Бога нет, моральные нормы теряют свой авторитет. Из божественных заповедей они становятся утверждениями по своей силе ничем не отличающимися от утверждений любого спорящего. Никаких общих, единых для всех моральных правил не остается. Мораль становится фикцией, и именно отсутствие морали приводит к ситуации, когда все позволено. "Все позволено" в этой ситуации надо понимать как отсутствие ограничений со стороны морали на любые действия. Если моральных ограничений нет, то нет ни моральных, ни аморальных поступков. Можно делать все, что хочешь, и это будет одинаково "позволено".

Однако признание божественного авторитета моральных установлений допускает и иную трактовку этой крылатой фразы. Если в первом случае трактовка фокусируется на вопросе божественного происхождения морали, то во втором случае Бог оказывается в фокусе внимания не столько как моральный законодатель, сколько как моральный охранитель. Эти две функции хорошо видны на примере обычных законов. В государстве эти две функции выполняются двумя разными органами: законодательным, например, парламентом, который устанавливает законы и скрепляет их своим авторитетом, и правоохранительными органами, которые следят за выполнением этих законов и наказывают тех, кто их нарушает.

Если нравственный закон находится в ведении Бога, то Бог осуществляет контроль за его исполнением. Если за исполнением обычных законов следят полицейские службы и многочисленные камеры слежения, то за исполнением нравственных законов следит недремлющее око Бога. Наказания за нарушения божественных нравственных заповедей, хоть и могут быть отложены на времена после смерти, могут быть гораздо более суровыми, чем штрафы и тюремное заключение, и включать в себя вечные муки в аду. Если человека в обычной жизни удерживает в рамках закона страх наказания, то легко представить себе, какая перемена произойдет в нем, если он поймет, что ему ничего не грозит. Нравы Дикого Запада, красочно описанные в литературе, хороший тому пример. Примеры разграбления магазинов во время массовых беспорядков показывают, на что может пойти человек, рассчитывающий на безнаказанность. Гораздо труднее быть законопослушным, когда ты знаешь, что никто за тобой не следит, и никто тебя не видит. И гораздо легче удерживать себя в нужных рамках, когда ты веришь, что от всевидящего ока Бога не скроется ни один твой поступок и ни одно тайное желание, зародившееся в твоем сердце. Если в этой ситуации нет того, кто с тебя потом спросит, если нет внешнего авторитета, который поддерживает правила, то правила можно безнаказанно нарушать. А если правила не действуют, то все позволено.

Если в первом случае вседозволенность вытекала из отсутствия авторитетных моральных норм, то во втором случае вседозволенность вытекает из того факта, что правила существуют, однако их нарушение не влечет за собой никаких негативных последствий, а потому нет никакого стимула их соблюдать.

Есть люди, которые возражают против этой крылатой фразы по существу. В случае первой трактовки возражение сводится к тому, что моральные нормы, регулирующие человеческие отношения, имеют биологическое происхождение. Возведение их к божественному авторитету - это лишь неудачная попытка объяснить их происхождение и их значимость. Современные исследования указывают на то, что зачатки нравственности существуют у многих социальных животных. Опыт атеистических обществ, таких как СССР, показывает, что мораль может существовать в обществе и без опоры на божественный авторитет.

Возражение по поводу второй трактовки опирается на исследования в области морального развития. Моральные нормы, которые для маленького ребенка могут выступать как чисто произвольные внешние установления, подкрепленные авторитетом родителя, впоследствии воспринимаются как часть культуры или традиции. Если поначалу следование этим нормам требует внешней инстанции, то впоследствии эти правила становятся моральной привычкой, частью внутренней культуры. Более того, они могут опираться на определенные мировоззренческие ценности и выступать как отражение универсальных моральных принципов. В этом случае человек поступает морально не потому, что он боится наказания, и не потому, что так принято, а потому, что так правильно. Он поступает так потому, что это вытекает из его мировоззрения, из его принципов жизни.

Существует еще и философская трактовка фразы "Если Бога нет, то все позволено". В этом случае "все позволено" понимается не как отсутствие ограничений со стороны морали, а как принципиальная открытость новому, как бесконечный выбор перспектив, как отсутствие изначально заданного пути развития. Вседозволенность в этом случае лишена той негативной окраски, которая возникает за счет ассоциации с аморальностью. При этом сохраняется моральная ответственность за результат свободного самоопределения.