Ночной шепот в бараке казармы о торговле трупами солдат тихим шорохом распространялся в массе молодых наравне с другими мистическими байками, навевая легкий холодок ужаса самим фактом торговли смертью и порождая сверлящий вопрос: " А на кой хрен?"
Невидимая атмосфера опыта, подтверждающая реальность ночных пугалок, заставляла "дедов" цепенеть лицами, даже в обкуренном состоянии, избегать шутейства и жуханья духов такой темой. Их неосмысленного опыта было достаточно, чтобы сформировать чувство реальной опасности, а такому здесь верили сильней, чем в бога.
Штабные офицеры тоже отмечали всплески несоответственно большой заботы и суеты вокруг трупов убитых. Временами оживлялся штабной эфир, шли переговоры с Москвой, какой труп, каким маршрутом, с какими пересадками пойдет. К обсуждению маршрутов подключались непонятные должностные лица с корочками секретарей и советников, то ли ЦК - то ли посольства. Так случалось, что тело доставлялось в Саратов через Ленинград с задержкой на два - три дня. Экскурсия посмертная, что ли?
Иногда, штабные чуть ли не выпрашивали "груз 200" , обзванивая боевые части, и в своем рвении и похмельной забывчивости теребили дежурных по несколько раз. Было замечено, что за звонками часто приходил тупой приказ на боевые действия, неизбежным результатом которого был требуемый "груз 200". После этого штабные телефоны умиротворенно умолкали. Связисты, замечавшие такую последовательность, гасили мистические мысли глубокими затяжками косяка.
Путь домой для убитых и умерших солдат лежал через пункт упаковки, приютившийся на склоне горы у подножия скал с видом на взлетную полосу аэродрома Кабул. В нем они окончательно превращались в груз со своими персональными грузовыми и маршрутными документами. Сюда свозили тела из госпиталей и свежие из боя.
В сладковатом мареве трупных миазмов смешанном с резким запахом карболки, шла своя работа по одеванию грубо сшитых кусков человеческого тела с торчащей щетиной ниток, их укладка в гробы и запайка.
Никто солдат не подгонял. Обычных солдатских междусобойчиков, покрикиваний-приказов не было слышно. Звуки шагов, шипение газовых горелок, разговор и, даже, звуки надвигаемых и пригоняемых деревянными чекмарями цинковых крышек были глухими. Рев самолетов взлетающих и заходящих на посадку по сложной противоракетной траектории не отвлекал. Окончание работы сулило свежий воздух, и она шла инициативно споро, и толково.
Старшие офицеры в звании полковников и люди в полувоенной форме без знаков различия ставили пометки в своих папках, наклеивали на цинки этикетки с печатями и непонятными разноцветными полосками и сопровождали гроб в склад.
Да! Перед упаковкой тела проходили косметический ремонт. Там их подправляли, когда было нало, даже из госпиталей, даже умерших и тогда они выходили оттуда со свежими нитками. Уже в этот момент их неотступно сопровождала пара - полковник и гражданский. Их прозвали ангелами. Они же сопровождали партии груза 200на недалекий аэродром и далее в Союз.
Весь комплекс состоял из бетонного одноэтажного здания косметички, куда поступали тела, и примыкавшего торцом арочника, где распологались упаковка и склад. Отгрузка происходила с другого торца. За невысоким каменным забором с калиткой из колючей проволоки, охраняемой часовым под подобием грибка в детской песочнице, по военному однообразно разместилось маленькое воинское подразделение. Барак казармы со штабом и столовой-клубом, автопарк, обозначенный мелкой канавой, бочки ГСМ в яме под навесом, дизель- генератор в железной дребезжащей будке и деревянный нужник без крыши на двадцать посадочных мест создавали минимум необходимый для службы солдат обслуги. При всей незамысловатости, объект строго охранялся, как снаружи, так и внутри, не допуская свободного перемещения никому кроме "ангелов".
Три месяца учебной муштры научили жить стоя, все делать бегом, подчиняться приказам без вспышек внутреннего сопротивления, не засовывать руки в карманы и уйме иных армейских приколов от наворачивания портянок до вождения Урала в колонне ночью. Все шесть земляков из спортивной команды подсохли внешне, перестали балагурить без смысла, но инстинктивно поддерживали и прикрывали друг-друга, находя взаимопонимание без слов.
В то же время волна родительской заботы, всех шести, объеденилась в маленькое торнадо и проломив армейскую бюрократию, а точнее используя ее, нашла и расчистила место в системе охраны и обслуживания объекта по упаковке. Лучшего ничего не нашлось. Таким Макаром сплоченная группа, научившаяся понимать без слов, скрывать свое единство и недоверять посторонним прибыла на упаковку.
Кто там сильно с солдатами разбирался? Начальник штаба на совещании командиров обслуживающих подразделений спросил "кому нужны люди?", сунул в поднявшиеся руки папки с личными делами, не врубившись в ситуацию, что все они из одного города. Двое ушли в охрану, один на упаковку, один на косметичку, один на склад, Жора попал на машину.
Все занимались своим делом на своем участке, жили в своих углах казармы, мельком издалека виделись, и только Жора имел возможность встречаться накоротке с каждым . На него выплескивались проблемы, мысли, соображения земляков. Даже командир объекта не имел такой полноты информации о делах на нем, ибо командиры подразделений докладывали строго по инструкции, а Жора получал почти тоже, но с комментариями и личными мыслями неглупых ребят.
Каждый из них находил странности в работе, делился сомнениями с Жорой. Из этих маленьких странностей складывалась большая странность несоответствия сути работы объекта и той степени безопасности и секретности на фоне безлаберного хранения боеприпасов, оружия и техники по соседству.
Жорин Урал подвозил доски и листы цинка на гробы, свозил тела из госпиталей, уже оформленными, как "груз 200", отвозил к самолету. Газовые и кислородные баллоны, продукты, вещи в прачечную и солдат в баню. Он знал всех постоянных на обьекте и чем они занимались конкретно. Даже обособленные косметологи, спаенные и споенные дармовым спиртом, кратковременно контактировали с ним при сдаче белья в стирку и приеме тел.
И как отличался этот первый шаг обработки груза от всех последующих. Тела ложили где придется, и они лежали и ждали. Именно ждали. Все начиналось с приезда "ангелов". Они приезжали парами, копались в делах, выбирали нужные. После этого буквально витали над выбранным телом, сопровождая его даже при косметическом исправлении и далее в склад.
Косметологи, бегло осмотрев завоз, уходили в беседку ждать "ангелов". В это время Жора, который привез тела, мог поговорить с земляком из косметички. Из разговора узнал, что его всегда удаляют при самом процессе коррекции тел, опекаемых "ангелами". Хотя подносить, уносить и убирать после входит в его обязанности.
Еще Жора заметил, что ангелы приезжают с дипломатами, оттягивающими руки, никогда и нигде их не оставляют, а уезжают легко перебрасывая их из руки в руку.
Другие земляки из самой упаковки и склада возмущались тем количеством степеней контроля и учета движения гробов. Да и сам процесс транспортировки "груза 200" на аэродром с двумя БТР, строгая учетность при погрузке никак не клеились к характеру груза.
Иная часть Жориного мозга впитывала естественно и жадно всю информацию об окружающем материальном мире Афгана. И, если, нищенская, грязная жизнь аборигенов его не трогала, то блеск драгоценных камней на засаленных поясах, рукоятках кухонных ножей и платках старых женщин внутренне настораживал. Внешне он был худобный шофер с лицом местного. Некоторые даже обращались с вопросом на фарси. То внутренне, он выглядел бы породистой охотничьей, в стойке на дичь. Знаний ювелирных не хватало. Правда осталась память о фамильных драгоценностях, которые, ну очень напоминали камешки на афганцах . Полной уверенности не было. Да еще отвлек более знакомый запах наркоты стелящийся везде, от улиц в вечернее время с десятками мужчин сидящих на корточках вдоль арыков, до армейских казарм.
От соблазна подсесть удержался, но подсчитав гешефт от перепродажи в Союзе прибалдел. Килограмма героина хватало на машину и квартиру. Цель возникла мощная и завихрились мысли, как протолкнуть этот килограмм в родной город. При этом незабывался трехдневный кэпэзушный опыт. Вероятность попадания туда стала основным критерием отсева разных вариантов. Все было в процессе поиска.
Уходящие в Союз гробы скользили в сознании, маня неприкасаемостью при пересечении границы. Уже давно понял, что "ангелы" занимаются тем, о чем он только составляет планы, но на более высоком уровне. Интерес подхлестывал сознание и управлял Жорой.
На погрузке всегда распоряжался в кузове. Что и как ставить. "Ангелы", после погрузки своего гроба в кузов Урала, уже не пялились неотрывно, а стояли, покуривая около открытого борта, дожидаясь окончания погрузки и начала движения к самолету.
Случай представился тут же в кузове в виде бирки с адресом родного города, прикрепленной скотчем к цинку гроба. Мысль запульсировала, ускоряя удары сердца: "Поменять бирки. Через пол года дембель." Перспектива рыться в гробу на кладбище не пугала, запах мертвечины стал привычным и не вызывал отвращения. Как всегда распоряжался в кузове, выжидая, когда цинки закроют помеченные "ангелами".
Стингер, пущенный стрелком со склона соседней горы, догнал транспортник на крутом спуске. Не помогли и ракеты защиты. Негромко хлопнул врыв попадания в один из двигателей. Летчики попытались выровнять и вытянуть на оставшихся. Двигатели заревели с яростью раненного зверя, глуша всех в долине.
Солдаты оторопело смотрели на безуспешными попытками вывернуться и приземлиться. Подняв тучи пыли и дыма, самолет, разламываясь на куски, полыхнул остатками топлива.
Жора периферийным зрением следил за катастрофой и затылками отвлекшихся "ангелов", срывая и переклеивая бирки. Когда закончил, вспомнил про отпечатки пальцев и уже повернувшись спиной, терся задом надеясь стереть их.
Начался переполох. Из штаба выскочил дежурный офицер, приказал сгружать гробы и быстро ехать на аэродром. "Ангелы" не дали сгрузить "свой", переговорили с дежурным и на Урале Жоры доехали до аэропорта. Там стояла еще большая метушня в которой они растворились.
У команды арочника два дня был аврал. Транспорт вез личный состав. Целых практически не осталось. Сначала собирали в мешки комплектами. Что бы была голова , две руки, две ноги. На списочный состав транспорта всех фрагментов не хватило. Пришлось разукомплектовывать, что бы хоть как - то наполнить более двух сотен гробов.
Жора накачанный адреналином удачи, похерил свой первоначальный план. Зуд молодого любопытства победил. Переговорил со всеми земляками, что подменил гроб, выбранный ангелами, и хочет взглянуть на его содержание. В земляках не обманулся. Все подписались без разговоров.
По окончанию работ, в сумерках, дождался, когда в караул заступили земели, с пайщиком Николой косметологом и грузчиком прошли в арочник. Пол часа искали нужный гроб, переставляя верхнии. Упаились от нервности и интенсивности, но нашли. Протухшее одутловатое тело, воняло сладковато-тошнотворно, но привыкли и не к такому. Жора с грузчиком вытащили и положили тело на крышку, сноровко рассупонили форму разрезанную на спине, уставились на нитки узлов. Кивнули косметологу: "Давай ты. Че там дальше?"
Принесенными с собой инструментами, тот перерезал узлы, блестящими зажимами развернул кожу и мышцы. Буквально сверху лежали залитые сукровицей целлофановые пакеты. Косметолог вытащил первый.
-Куда?
Жора метнулся по арочнику, притащил пожарное ведро.
- Складывай.
Никола-сварщик засуетился
- Что там?
Жора, уже догадываясь по звуку глухо стукнувшего по ведру кулька о содержимом, коротко осадил: "потом".
И косметологу.
-Внимательней, ничего не пропусти.
Тот вытащил все кульки, пошарил среди кишок, поднял ожидающе глаза на Жору.