Сказал бы мне кто тогда, ещё достаточно молодому человеку, не хлебнувшему в жизни лиха, что есть, реально существуют на свете врачи-экзекуторы. Которые, с одной стороны, вроде бы и лечат, помогают больным, а с другой, - на самом деле, - калечат их, очень многих, вредят им, а то, случается, убивают, как подопытных кроликов, получая в тайне великое наслаждение, - вроде того же счастья для души, - в тот момент, в те криминальные секунды, когда абсолютно сознательно причиняют пациентам дополнительную боль... Не поверил бы мне сказавшему ни за что! А вот теперь, сегодня уж точно знаю, что такиена свете есть.
Конец 20-го века, середина 80-х, город на любимой многими жителями реке, клиника на его периферии, вдали от культурного, богатого центра, прославившаяся в своё время великой пропускной способностью и пугающей жестокостью зубных её "врачей-рвачей", тех, что лихо рвали, выуживали больные корни и параллельно калечили людям совершенно здоровые зубы.
Ну, а теперь слушайте странный рассказ. Никогда не смотрел, то есть, серьёзно не вглядывался в своё роковое недалёкое будущее, - сильно постаревший за последнее десятилетие зубной хирург, неведомо как и где добывший диплом дантиста, преступно выпущенный на профессиональную сцену-стезю из стен весьма сомнительного медучреждения, известный в данном районе зубодёр и зубопил, а в последнее время и протезист, - Эльдар Витальевич Поцелуев, совсем недавно тяжело переваливший за 60-ти летний возрастной рубеж...
Чего только он ни повидал за свою длинную, далеко не унылую, однако, однозначно утомившую его бренную душу карьеру дантиста... Какие только челюсти он ни долбал, ни обтачивал, и ни подрезал для облегчения жизни трудящихся - ни уродовал в конечном итоге! Какие только пришибленные физиономии "самоубийц" ни отложились в его ёмкой накопительной памяти!.. Какие чувственные охи и душу жалящие внезапные выкрики из живой человеческой глубины ни деформировали его клиникой закалённые уши! Всё в этой жизни было, и, чего уж там скрывать, - жил дантист всегда в полном материальном достатке, в согласии с невидимой местной мафией, пока вся эта беспросветная зубная хирургия не опротивела вместе с проклятой мелкой, белой, вонючей зубной пылью...
Просто однажды в душе что-то вдруг лопнуло, что-то малопонятное произошло. Лицо, а точнее, глаза его в считанные дни видоизменились, приобрели какое-то слишком печальное, но незлое выражение. Успокоенный взгляд его потерял энергичный алчный блеск. Дантист однажды почувствовал, как вдруг куда-то пропала всегдашняя жажда наживы, как пошла резко на убыль его убеждённая уверенность, приобретённая ещё в молодости врачебная твёрдость - даже, если хотите, - "дантистский деспотизм", нахрапистость "уважаемого умельца", обаяние зрелого опытного врача... Всё в нём начало куда-то падать, низвергаться, исчезать, словно под чью-то невидимую диктовку. Он вдруг запил. Начал потреблять нехилое зелье, спирт... Сначала помалу, по чуть-чуть, а потом все больше и больше. Сперва только дома, а вскоре и на сложном служебном посту, для некоторого облегчения зубоврачебной кропотливой, нелегкой жизни.
Скоренько кирнув для облегчения немного уставшей живой души в служебном тайном закутке-закоулке, недоступном для клиентов, закусив огненный спирт засахаренным лимончиком или шоколадкой, - он уже твердо, спокойно и даже весело, но без всяких угрызений совести, выходил из "подсобки" к очередному клиенту, уже сидящему в кресле и начинал свою очередную победоносную экзекуцию.
Всякие приходили клиенты: бедные, богатые, добрые, злые, трусливые, нахальные и крутые. Вот к примеру. Добрый, мудрый по жизни, невысокий и полный, артистичный, обаятельный клиент-пенсионер Максим Ефимович Сладков! Он всегда очень бодро, без боязни заходит после "отсидки" в очереди в светлый кабинет мастера-зубомонтера на приём и, совсем не колеблясь, не комплексуя, не дрожа, без лишних, никому не нужных комментариев, кладёт на нижнюю полку подсобного врачебного столика "дарственный" свёрток - заготовленную заранее взятку. Это как бы "антиворовской закон": не стащить что-то у кого-то, не ограбить, а, наоборот, подложить, предложить! Что тут "такого"? В этом заключено человеческое внимание, уважение, ум! Взятка предложена, отступать поздно.
Эльдар Витальевич всё, шельма, видит! Он стоит рядом, - чуть хмельной, хитрый, довольный, раскрасневшийся, чуть чопорный, чуть вельможный, но простой. Тут же, по-юношески легко и живо, наклонился, ухватил пакет цепкими пальцами и быстро переложил в свой академический портфель. Затем подошёл к креслу, чуть улыбнулся, и тут же стал совсем серьёзным... Вежливо прижал череп предприимчивого больного к спинке зубного кресла, велел открыть ему рот, оглядел жуткие "катакомбы" оральной округлой полости, сделал незамедлительные выводы. Вставил в турбину маленький диск и приступил к неприятному пыльному процессу разрезки здоровых крепких зубов, сознавая, что ничего "эти овцы" не понимают.
Но несмотря на очевидное непонимание того, что ты НАВЕКИ, навсегда в этот миг теряешь СВОИ РОДНЫЕ ЗДОРОВЫЕ ЗУБЫ, надеясь лишь на волшебство хирургических рук, не глядя на это, - тут уж решено, - пришёл "делать рот", решился на этот подвиг, - тогда скрути свои шальные нервы и только, знай, ТЕРПИ и ТЕРПИ!..
Зловеще, назойливо взревела адова машинка и через секунды легко вошла в остов старых заношенных зубов, словно раскалённый нож в замёрзшее масло... С застывшим, немым ужасом, и одновременно подлинно рабскою покорностью в увлажнённых страхом глазах, пожилой, премудрый клиент-приспособленец сидел и потел, но при этом не вякал. Бледные его руки мёртвой хваткой вцепились в планки подлокотников удобного кресла: изо рта уже весело летела мелкая "пахучая" пыль от умирающих здоровых зубов. Так иногда пахнет на бойне! И, наверно, в аду...
...Полупьяный, которому и море по колено, не совсем уверенный в себе, но обнаглевший от безнаказанности "мастер", переминаясь вокруг больного с ноги на ногу, в течении нескольких "очень долгих" минут сделал восемь решительных пропилов, с заходом вглубь челюстной кости, "лишь" однажды по вине алкоголя попутно задев изнутри рыхлую старческую щёку. Когда все было закончено, когда остановилось кровотечение дёсен и пораненной диском щеки, жертва словно воскресла и задышала полной грудью, - обмякла, повеселела и услышала: "Не горюй, скоро и ты будешь зубастым и красивым, как Ален де Лон!" А за дверью сидела терпеливая очередь...
...И вот уже все муки позади: и удаление негодных корней, и кропотливое лечение ещё крепких не погибших зубиков, и жуткие, леденящие душу пропилы для посадки коронок, и расточка и "невкусная" гипсовая каша, и ожидания примерки готовых новых зубов, и посадка их на цемент... ВСЁ! Новоиспечённый "АЛЕН" смотрит в свой рот через зеркало и не может поверить - я ли ЭТО?!
...А где-то через полгода "полный счастливчик" Максим Сладков, сделавший себе рот "по блату", привел в этот же кабинет своего несчастливого сына, которого в детстве перекормил пирожными и шоколадками, из-за чего тот в итоге потерял добрую половину резцов.
Обучая "наследника", подавал ему конкретный одномоментный пример, Ефимыч, не рассусоливая, не колеблясь, завёл "ребёнка" в кабинет, показал ему на кресло, и определив самый удобный момент, пока никто из санитарок не смотрит, как и всегда подложил, положил в маленький врачебный столик очередную взятку-презент.
Подошёл зубной мастер, сделал дружелюбное лицо, заглянул в рот молчаливого отпрыска, покачал могучей головой, вытолкнул звук полу-отчаяния, звук осуждения, - не берегли зубы! - затем всё быстро взвесил, посчитал и "заломил" свою цену, - по прейскуранту... Недовольства или же удивления на лицах не возникло, - все заранее были согласны, - тут не спорят, врачам не указывают. Это тоже закон.
Затем молодого человека призвали собраться с волей, велели быть мужчиной, - не орать и не охать, как некоторые! Правильно, почти идеально, его усадили в глубокое зубоврачебное кресло. Уходящий из кабинета батя подбодрил сынка напоследок, и "началось"!!! Ё- Мое! - Такое не каждый день увидишь!..
Как и каждый день из этих последних трудных лет, весело, словно бы упражняясь на деревянных покорных куклах, его руки взялись за дело! Дыхнув на очередного готового клиента лёгким лимонным перегаром, "зуботворец", зубосоздатель Эльдар Поцелуев, призванный ваять, чинить гнилые челюсти, выметать изо рта отжившую гадость, преодолевая чуть заметное шатание всего рыхлого громоздкого тела, смело и уверенно ввёл в рот, в ротовую полость испуганного "молодца" свою адскую, жутко гудящую турбинку с пятикопеечным диском на конце. С победоносною лихостью и несомненным профессионализмом он совершил целый ряд ПРОПИЛОВ, страшных своей обычностью.
Дантист абсолютно флегматично, уже не получая от работы удовольствий, проходил по вертикали коренные зубы, потом вгрызался жуткой пилой в прочные кости нижних и верхних челюстей, вновь как бы случайно мимоходом задевал пилой мягкие щёки, давал "жертве" чуть передохнуть. Та, не выходя из глубокого молчаливого шока, необъяснимого чувства мировой обреченности, вяло сплёвывала в "вазочку" мерзкий красный студень, но мужественно несла свой крест и не вякала... Зато - красота!!! А???! Это ли не цель - будут у тебя НОВЫЕ ЗУБЫ, и снова ТЫ пойдешь на свидание! Это ли не цель для беззубых.
Совершив леденящие сердца пропилы, мастер велел сидеть и ожидать следующих дел!.. Минут на десять он удалился, прихватив свой "золотой портфельчик". Вернулся нагловатый и раскрасневшийся, слегка вальяжный, миром почитаемый, - практически никем не заменимый! - и продолжил "разборки" во рту... Началась длительная, занудная, но необходимая обточка корней и резцов, и на это ушло много часов, и не один день, и т.д. и т.п., - что рассказывать? - вам ли не делали зубы...
Прошла пара-тройка лет... Пожевали облицованные коронками корни здоровую пищу, - да и отпали, как их и не было! И теперь уже обманутый "мафией" клиент заблеял, завякал! Как же так, где мои прежние зубы, зачем их пилили и обтачивали - на два-три годка?!.. "ДАЛЬШЕ ЧТО?" - да ничего, жуй, лох, опилки... Вытащил изо рта сынок бесполезные блестящие железяки и выбросил их, ненавидя весь мир при этом. ЧТО из всего толку, зачем столько страха, боли и глупой суеты, зачем??? Зачем, почему меня эти "дяди" обманули, травмировали, изуродовали, и есть ли на всех них, хитрых дельцов, управа??? Этот вопрос не имеет ответа.
Сын и его "надутый", слишком доверчивый папа, регулярно, старательно носившие "скромные подарки", столько всего вытерпевшие в своё время в объятиях дантистского кресла, просверкали, покрасовались новыми зубками недолго, и корни, и коронки вскоре поочерёдно стали выпадать, как грибы из полного лукошка, неохотно прощаясь с тёплой ротовой полостью... Сначала пали передние мосты, сидевшие некоторое время на штифтах, а потом и остальные "украшения", что покоились на зубных обрубках...
Что же в итоге мы имеем? Да только лишь полный крах и разруху! Были у обывателя полтора десятка здоровых крепких зубов, ему показалось этого мало, - решил их добавить. И добавил - лишилсявсех. Теперь он, глупец, наученный коварной жизнью, внезапно ставший в тридцать лет инвалидом, уже больше совсем не верил никому, призывая и других простых обывателей никому на свете не верить.
А впереди - ПРОТЕЗЫ, шамкающая, агрессивная старость, плевки в сторону власти, призывы к уничтожению подлой цивилизации и всякого рода мошенников! Но какое им, всякого рода шельмам, дело до тебя, скорбно несущего свои мелкие проблемы, личные драмы и несчастья в их бандитское общество профессиональных рвачей и пройдох?
Да никакого! У них - только своё. У них - свой налаженный конвейер обмана, у них своя реклама, утаивающая зловещий дефект, у них - деньги, "калым", подбор предложенной лохом взятки, приятно-привычная мирская суета вокруг своей выгоды, с неизгладимым, вечным желанием кого-то обмануть, "обуть", или невидимо "кинуть", абы мне, - нам! - было хорошо! А "стадо овец" уйдёт, и никто за обман не спросит...
И вот, спустя ещё пару лет, настало для великозрелого, любящего свою внешность отпрыска, то сложное время, когда он, изжевав тонну "жёсткой" пищи, остался уж и вовсе без зубов - все коронки изо рта выпали. А впрочем, осталась ему на удивление всего лишь одна, но очень большая, ещё прочно сидящая на дальнем, предпоследнем обточенном корне.
Но случилась холодная весна, были допущены прогулки по сырым, зелёным лугам, да берегам ледяных озёр, и единственный корешок, спустя некоторое время после вылазки на природу, сначала заныл, а потом и очень серьёзно забастовал, забуянил! А уже к ночи боль на дне этого древнего корня стала почти невыносимой, испепеляющей! Немолодой сынок "утописта" СЛАДКОВА от боли уже лез на стенку!..
Ранним жутким утром следующего дня, с опухшей неправдоподобной скулой "Алёша" уехал в ту самую клинику на обочине города и именно к тому самому мастеру Поцелуеву, который и водрузил упомянутую коронку на некогда "вылеченный" дальний корень!
Казалось, дикая боль уже рвала его челюсти, доставала до самого сердца, - пациент не мог сидеть в ожидающей операций очереди! Он почти сразу, по старой памяти ворвался в кабинет господина Поцелуева и тут же взмолился: "ПОМОГИТЕ - ваша работа!!!.."
Старый поседевший дантист в одно мгновение его узнал. ЭТО ОНИ... Отвёл в соседний кабинет для осмотра, молча уставился в пустую пещеру его пышущего больным жаром рта, дотронулся до единственно оставшейся, уже обречённой стальной коронки и снова взялся за пилу...
Пронзительные, но опасно-сухие от жара глаза лоха Алёши уже приобретали какой-то дерзкий нехороший блеск-оттенок... Невероятное, запредельное страдание не ослепило жертву совсем! В промежутке между приступами зубной дикой боли, его глаза видели:
В одночасье резко, существенно, разительно, невероятно изменилось - сделалось нервически-напряжённым, почти испуганным, и даже жалким, но чрезвычайно сосредоточенным - старое, дряблое лицо закоренелого стоматолога. Как бы промелькнула чёрною птицей на нём страшная тень давних воспоминаний. Когда в преступных своих действиях он испытывал и калечил чью-то молодую жизнь и собственную непростую судьбу, когда в своих неверных полупьяных руках держал грозное зубное оружие, когда впиливался в чужую невинную челюсть с риском выронить турбо-машинку из рук, как умирающий зек лопату, подавляя утробную зевоту и полупьяную, но опасную для хирурга апатию. И всё это, весь мерзкий "хирургический цирк", только из-за стойкого больного желания не потерять, не упустить клиента, который уже готов на всё, у которого во рту катастрофа, - а значит - большой фронт зубных работ!
Используя щипцы и крючья, пыхтя, трудясь и страдая, мучаясь параллельно своему пациенту, потея и изнемогая от собственных нервов, старый дантист в охватившем его душу испуге, забыв даже сделать в десну положенный укол, кое-как сорвал с больного корня злосчастную коронку и тут же, не откладывая, не сделав паузы, взялся, как одинокий лев, за "плоскогубцы"!
Он упёрся старыми ногами в шершавый пыльный коврик, стиснул "щипцами" дальний воспалённый, неудобный для удаления корень и попытался его сразу, с разгону, вытянуть, чтобы закончить этот затянувшийся дьявольский процесс... Но не тут-то было!!! Корень ему попался из разряда неподдающихся, трудно побеждаемых. "Корешок" походил, если себе живо представить, на пожелтевший от осадков мощный одинокий айсберг, подстерегающий своего беспечного 'Титаника". В верхушку этого "айсберга" вцепился мёртвою хваткой сказочный великан Поцелуев, - разъяренный, назойливый, опытный дед-хирург, стремящийся его уничтожить! Ну а "подводная" часть этого "айсберга" изломанным кривым коленом уходила глубоко в воспаленные дёсны жертвы.
...Потащив чудо-зуб на себя изо всех своих старческих сил, судорожно покрутив в полости рта блестящими щипцами, созерцая перед собой давнего, потенциально очень опасного, свалившегося прямо в кресло пациента, дантист вскоре сдался. Дантист выдохся, истёк на пол холодным потом. Но тут же увидев в непримиримых декадентских очах своей живучей жертвы шантаж, угрозу и однозначное суровое требование - немедленно совершить акт удаления! И никаких "но" быть не может!!!.. - зримо, словно перед агонией, бедный дантист бурно заволновался, как море перед грозой. И уже совсем, это было хорошо видно, потерял, как шляпу на ветру, своё гордое профессиональное лицо и достоинство.
Где же ты, грозный вальяжный дантист, - "а-у-у!", - что это с тобою вдруг стало? Не объяснить. Не поведать. Ещё раз беспомощно вцепившись щипцами в корень, он попробовал с ним все-таки сладить, но не смог, не осилил, - корень, увы, не поддался. Тогда в панике дантист бросил требовательного "сынка" и поспешил к друзьям на консультацию, уже надеясь на чью-либо помощь... Однако, оббегав больницу, подмоги он нигде не нашёл, - или не сумел её найти, - живо вернулся к сложному пациенту, чтобы продолжить попытку пытку...
К моменту его возвращения со стороны стало видно, что с мастером-дедом что-то произошло. То ли он, бедолага, скоренько забежал в свой закуток, лихо опрокинул очередной, дневной стаканчик для больших сил и большей храбрости, то ли просто вновь обрёл, как орёл, второе дыхание и жёсткую силу ВОЛИ, уразумев наконец, что если сейчас же не избавится от злополучного неприятного клиента, то может нарваться в стенах клиники на расплату!
И вот ОН вошёл в свой кабинет уже без эмоций, без колебаний! Твёрдым. Уже совсем другим, - прежним ГЕСТАПО!!! Твёрдо нацеленным на желаемый результат - удалить проклятый, зловещий корень "во что бы то самому клиенту ни стало"!
Дантист обошёл "Алёшу" сзади, чтобы не видеть его потемневшие от боли глаза и побледневшее лицо, незаметно заткнул свои уши ватой, чтобы, понятно, не слышать душераздирающих криков. Уверенно взял в руку щипцы. Вцепился в дьявольский корень и потащил его на себя из последних сил, зверея с каждой секундой! Пациент однако не взвыл, он лишь всем существом содрогнулся и вжался ещё сильнее в кресло... Дантист, уже решившись на "казнь", начал свирепо, как фашист, чёртов корень выкручивать, "выуживать" из десны и одновременно тащить его на себя.
Жертва оказалась удивительно стойкой! Таких геройствующих "молчунов" хирург на своём веку ещё не видел, - душа жертвы, похоже, смирилась со своей дикой участью и впала в "печальную кому"!..
И тут произошёл блаженный столь желанный сдвиг: злосчастный корень чуть-чуть пошатнулся и теперь уже начал по миллиметру поддаваться, выходить из десны!!!
Изо рта "исторического мученика" часто "выстреливали", как залп ночных зениток, звуки помощи, звуки поддержки для не менее страдающего дантиста! "Угу - ага - вот-вот - да-да!" - больной словно впрыгивал, выдавливал из себя вместе с кровью весьма странный, последний призыв полупомешанного, и это дополнительно очень пугало седого многоопытного отца отечественной стоматологии.
"Ну и дела! Вот выпало-привалило... Не расхлебать!" - Так, наверно, про себя думал маститый зубодер, дипломированный рвач, не оставляя привычной "волчьей хватки", не разжимая суровых рук ...
Звуки-поощрения решительных действий "тоталитарного дантиста" стоячими волнами ненадолго зависали в адском воздухе клиники и внезапно пикировали яростными ястребами в ушные раковины несчастного, возомнившего себя городской ЭЛИТОЙ старикана, который уже через минуту после очередного приступа к зубу резко выбросил из ушей на пол вложенные ватные затычки...
Древний стоматолог, невольно собирая ухом старика адресованные ему подсказки измордованных, бледных уст терпеливого молодого клиента, постепенно взбодрился, точно воскрес из чёрной беды и как бы весь ощетинился в ответ на "вызов": "Будешь тут меня ещё учить, сынок..."
Однако Он его слушал! Эти новые моральные страдания в глубине грешного дантистского сердца сразу уменьшились, наполовину растаяли, потому что гениальная идея сумасшедшего диссидента - помочь бедному врачу - ему в принципе нравилась... Весь опешивший, полностью сбитый с толку тяжелым опасным больным, - теперь он выбрался, наконец, на свет своей самой последней великой победы!
Стоматолог Поцелуев вертел в руках выдранный кривой, зигзагообразный, огромный тридцать второй корень преткновения двух разных судеб, но он не хотел больше и смотреть на клиента. За своё ему было стыдно и больно за все свои грехи, недалёкое преступное прошлое.
Старик тихо отвернулся от "пацана" и вышел прочь на улицу, на воздух, чтобы избежать горького разговора с пациентом. Выжженная, помертвевшая душа его, незаметно для окружающих, долго и беззвучно рыдала, не понимая в этой жизни совеем ничего...
После проведённой удачно операции быстро осознав, что именно намеренно оставлен матёрым дантистом в одиночестве, я медленно, точно лениво, словно обидевшись, встал и неторопливо вышел в людный узкий коридор лечебницы, похожей для меня, - в объёмах моего "больного" воображения, - на тайные секретные застенки гестапо. Молчаливой, постанывающей тенью прошёл сквозь "обречённых на успех" очередников и, уходя, подумал: для чего я минут двадцать, а может и больше, после удаления ещё сидел в его кабинете, зачем? Чтобы что-то ему наговорить, от сердца высказать на прощанье, объясниться напоследок с ним, как мужчина с мужчиной? Пожелать ему на дальнейшее счастья и удачи? Вместо того, чтобы резко выйти вон, грозно хлопнув расшатанной дверью, выбросив навсегда всё это зло из себя, как негодный и грубый протез!
Но глупо задуманное высказывание ему в лицо не вышло, - знать не судьба. Я так и не дождался его возвращения, и мне стало понятно: он больше никогда не хочет, - и не захочет! - меня видеть, слышать мои голосовые звуки. Я для него более не существовал... Мой уход из зубопротезной клиники, наконец, состоялся.
И вот птица-пациент уже на воздухе! За, а точнее, у входной двери периферийной больницы, стоя отдыхали молоденькие и пожилые стоматологи с сигаретами на губах, но ЕГО среди них не было. А они, только начинающие, и уже заканчивавшие жизнь, мирно, солидно беседовали. Взоры некоторых отрешённых гордых дантистов блуждали где-то в соседних галактиках, в неведомых мне тайнах их. Но одна мысль, - самая главная, единая, центральная, - живородящая МЫСЛЬ СКОРОГО ОБОГАЩЕНИЯ не покидала никого из них ни на секунду! Не потерять это доходное место, вгрызаться в него всеми тридцатью зубами, привинтить себя невидимыми "болтами" к кабинету, прикипеть к нему раз и навсегда, научиться работать с клиентом и быть на хорошем счету! - Вот она главная цель и ИДЕЯ, - и осталось лишь бить и бить в одну точку!..
На разбросанном многочисленными ногами и одной большой дюралевой лопатой белом снегу, там и тут, неприятно, тошнотно алели круглые пятна человеческой крови. Из всех форточек - по ходу моего движения - заметно даже и глазу вытекал и прятался в ноздри специфический зубопротезный, отрезвляющий "клиентуру" грозный, предупреждающий дух горелой кости, зовущий и отталкивающий слабого, не привычного к физической боли человечка! - БУДЬ ОСТОРОЖЕН - не при, не лезь в волчью пасть на рожон - думай, прежде чем сесть в "лечебное кресло"!
Я навсегда уже с лёгким пернатым сердцем убирался из этой экспериментальной зловещей клиники, став, наконец, полным, законченным зубным инвалидом, не принимавшим ни ртом, ни душою протезы. Уходил не озлобленным, а просто мудрым; уносился странным явлением - в новый грядущий ОГРОМНЫЙ МИР моего светлого и радостного литературного творчества, загадочные дороги которого всегда прекрасны, всегда неизведанны! Аминь моему дикому прошлому, здравствуй "беззубая" новая жизнь, и прощай, мой неопознанный, роковой доктор!