Ками сказала, что ей предстоит уехать. Она плакала половину ночи, сидя на кровати рядом с Шамом, а он старался ее развеселить и фырчал. Это не было похоже на кошачье мурлыканье, нет. Это он сам начинал издавать такие звуки, от которых становилось щекотно и весело... Удивительно! Стоило посмотреть в мерцающие глаза-луны Шама, как тут же хотелось его погладить, а если послушать его фырчанье - казалось, что в самом мироустройстве что-то меняется, и будто мягкие перышки щекочут изнутри - так хочется смеяться и непременно кого-нибудь тискать!
Так и выходило, что Ками начинала хихикать и сжимала фырчащего Шама в объятиях, а потом вдруг вспоминала, что утром предстоит ехать в деревню к бабушке - и горячие слезы снова катились по щекам, падая прямо в пушистую шубку друга. А Шам от этого ежился и просил девочку перестать. Что можно было сделать - он не знал. Мама с папой оставались в городе и собирались приехать в деревню только через месяц, и то ненадолго. Мама обещала кормить Шама и ухаживать за ним. Но Ками плакала, потому никто кроме нее не подал бы ее другу утром заветную тетрадку с записями обо всем на свете, и не рассказал бы ему - что он Шам. И может быть, ничего не случилось бы, но Ками было очень страшно, что Шам и ее забудет. Совсем.
А Шаму было не страшно. Разве можно забыть друга. даже если он не обещает вернуться? А Ками обещала!
И Шам писал в тетрадку круглые буквы, одну за другой, старательно выводя их зеленым фломастером. Он прекрасно видел в темноте, потому ему не нужно было отворачиваться сейчас, чтоб девочка не увидела раньше времени. Она-то ночью не могла разобрать, что он пишет.
"Представляешь, проснешься ты утром. Не этим, другим. Уже у бабушки. Она тебе молока даст. Ты так и рассказывала. А за окном - малинные чащи. Или малиновые. Тебе нравится малина, а мне - звезды. Я пью их ночью, когда они отражаются в зеркальце, которое лежит у тебя на подоконнике. Отражение звезд вкусное, теплое и чуточку сладковатое. Как молоко, о котором ты рассказывала. Не волнуйся, я не забуду как пить. А значит не забуду, как дружить"
Ками заснула совсем поздно, и Шам оставил тетрадку лежать раскрытой на ее столе. А сам ушел на крышу, где звезды казались ярче всего, где фонари не мешали им светить. Он, конечно, забрал с собой и зеркальце Ками, потому что из него удобно пить звезды, намного удобней, чем из лужи или бутылочных осколков.
Шам просидел на крыше почти до рассвета, там и заснул. А когда проснулся, было уже далеко за полдень, и оттуда, с высокой крыши, было видно, как суетятся у подъезда люди, вынося несколько сумок к машине, как бегают маленькие фигурки, и одна - меньше других. Он долго-долго всматривался острым взглядом в маленьких человечков, и думал о том, чей же он. Наверное ничей. Может, крыши. Крыши этой, или вон той вороны - друг. Или нет.
А если правда - друг?
Тогда - чей?
Шам покрутил в лапах зеркальце - днем оно не хотело отражать звезды, а солнце на вкус было похоже на горячий чай с лимоном. Летом его совсем не хотелось пить!
На этаж вниз, потом - на другой.
Мимо двух соседок на восьмом, обсуждающих стиральный порошок.
Мимо рычащего пса с седьмого этажа.
Через облако дыма, оставленное старым курильщиком на пятом.
Под ногами рабочих, выносящих строительный мусор между третьим и вторым этажами...
Шам пошел по своим, очень важным, делам.
А Ками всю дорогу грустила. Она волновалась и не могла никак успокоиться. Ей думалось, что Шам ушел. Наверное чтоб не видеть, как она уезжает. Наверное, он будет и правда ждать ее... Ведь он оставил тетрадку! Именно эту тетрадь девочка не посмела взять с собой. Наверняка, забывчивый Шам найдет ее, почитает, и вспомнит подругу. Но все равно было очень-очень грустно. А папа напевал за рулем что-то веселое и обещал что бабушка наверняка уже накрыла праздничный обед, дожидаясь их.
Потом, когда приехали, папа открыл багажник, и тут же отвлекся на бабушку. Ками подошла, чтоб забрать кулек со своими вещами, и столкнулась со взглядом больших желтых глаз, мерцающих в багажнике.
- Шами? - уточнил неожиданный пассажир, вставая и потягиваясь. Между сумками ему было мягко, но тесно.
- Ками, - едва слышно промолвила девочка, недоверчиво касаясь ладонью фиолетовой полосы на мягкой шубке зверька, - А ты - Шам!
- Точно. - Он мягко тронул лапкой руку девочки, и тут же выпрыгнул из багажника, деловито оглядываясь, затем посмотрел на Ками. - А звезды тут бывают?
Девочка радостно улыбнулась и кивнула.
Только тетрадка дома осталась. Но об этом никто и не вспомнил.