Новая вспышка боли, гораздо сильнее предыдущей, пронзила тело. Но он упорно продолжал подниматься в гору, одной лишь силой воли переставляя ноги. О полёте не могло быть и речи. Он слишком ослаб за последнее тысячелетие.
/- Бог, его народ и мир - одно целое, - вещал, высокий, темноволосый мужчина, стоя у окна и смотря вдаль. - Мир зависит от народа, Бог зависит от мира./
Ещё шаг. Вновь вспышка боли, заставившая рухнуть измождённое тело на колени. "Отец был прав..." Даже думать удается с трудом.
/- А народ? - задал вопрос светловолосый юнец, сидящий в кресле, - от чего зависит народ?
- А народ в свою очередь зависит от Бога, - мудрец повернулся спиной к окну./
Стиснуть зубы. Встать на ноги. Собрать последние силы и подниматься дальше, к вершине. Тело уже начинает постепенно распадаться на атомы.
/ - Если убрать хоть одну составляющую, - продолжал наставлять темноволосый, - всё пойдёт прахом. Не сразу, конечно, ни что не происходит моментально, постепенно, и тем не менее необратимо. /
Ещё чуть-чуть, ещё немного, и его мучения закончатся. Всё закончится. Больно. Невыносимо больно. Словно с него заживо сдирают кожу, ломают кости, одну за другой... Хотя, куда любой, даже самой сильной физической боли, до мучений душевной, когда душу медленно и мучительно рвут на части. Это сводит с ума.
А ведь он был Богом. Одним из тех, о ком слагают легенды. Всемогущим, молодым, с огнём в глазах, опьянённым собственным могуществом. Казалось, так будет всегда, вечность и даже ещё чуть-чуть. Он был всемогущ. По крайней мере ему так казалось, и у него не было причин дня сомнений... Повинуясь его воле, горы послушно двигались, реки меняли своё русло, расщелины образовывались, а флора и фауна процветали. Но народ... Невероятно тупые, глухие и не видящие дальше собственной жизни существа... Да что там.. они и собственную жизнь не в состоянии были осознать... Они приносили боль миру.. они разрушали его, не видя, не чувствуя, не понимая, что творят. Вразумить? Указать? О, сколько раз он пытался... Но тщетно. Они с упорством, достойного куда лучшего применения, продолжали крушить свой мир, подписывая смертный приговор миру, Богам... И себе.
/ - Но ведь существуют народы без планеты,- озадаченно нахмурился юнец, - те, что испокон веков обитают в безвоздушном пространстве...
- Они живут без планеты, но не без мира,- мужчина подошёл к стеллажу и, взяв с полки древнюю книгу, принялся шуршать ее ветхими страницами. - Миры - неповторимые, необъяснимые, но всё же живые создания, и счастлив тот народ, который живёт в согласии со своим миром,со своим началом, а соответственно - и с Богом этого мира.
- А... - парень запнулся, - а существуют народы, уничтожившие собственный мир?
- Да... Но упаси тебя Создатель повстречаться с подобным явлением!/
Еще шаг... Горькая усмешка тронула его губы. Какая ирония судьбы...
/Учитель бережно поместил фолиант на место и принялся листать следующий:
- Такие существа зовутся Потерявшимися, они, положившие конец своему собственному миру, обречены вечно скитаться между мирами, без цели, без души, без смысла жизни, без малейшей надежды на то, что чужой мир приютит их... Им уже никто не поверит, им уже никто не доверится./
Ну значит, так надо. Судьба - весьма странная вещь. Может, хотя бы тогда они поймут...
- Ни один Бог не в силах вытерпеть ту боль, которую причиняют они миру, и погибает... Такой смерти не пожелаешь никому... Нет боли равносильной той, что переживает Бог мира приближающегося к своему концу./
И наконец, вершина.
И обрыв.
Он просто смотрит вниз, туда, где клубится густой белёсый туман, в котором мелькают уже почти позабытые тени его воспоминаний ... Боги, знаете ли, тоже любят жизнь...
А он смотрит вниз, уже не обращая внимания на боль, раздирающую душу на части. Она уже отошла на второй план, он уже одной ногой там. Окидывая взглядом столь любимый им мир, прощаясь с ним, со светом, с народом, с жизнью... Он просто делает шаг вперёд и отправляется в спасительный, смертельный, освобождающий полёт. Но не долетев даже половины бесконечной пропасти, он просто начал рассыпаться миллиардами искр постепенно растворяющиеся в предрассветном тумане.
"Так вот как это бывает..." - последняя мысль, промелькнувшая в его голове затихла. Последний вздох совершён. Последний бессмертный, последний Бог ушел со страниц истории, не оставив после себя даже воспоминаний.