Августсен Н.М. : другие произведения.

Энциклопедия частных и общественных собраний

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 1.57*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Поколение П читает энциклопедию со словами на букву П. Это П везде и всюду, оно и в собраниях занимает больше всего места.

  Энциклопедия частных и общественных собраний
  
  
   П
  
  Павликиане(Παυλικιανοί) - эта секта, возникшая в Армении во вторую половину VII в., была основана Константином, родом из села близ Самосаты, где издавна существовала дуалистическая миркионитская община. Около 660 г. внимание Константина обратилось на послания апостола Павла, откуда он заимствовал ряд положений, связал их с собственными домыслами и стал энергично проповедовать. Первым местом на его поприще была Кибосса в Армении, где он, в ознаменовании своей приверженности к учению Павла, назвал себя Силуаном (имя известного сподвижника апостола Павла), а паству свою македонянами. Около 684 г. он умер, но его последователи Симеон, прозванный Титом, Павел, Гегнезий (Тимофей), Иосиф (Эпафродит) продолжали его проповедь, распространившуюся по всей Малой Азии и нашедшей центр свой в Панарее на Геллеспонте. По Петру Сицилийцу, павликиане в общем придерживались обычного дуалистического учения, общего всем манихеям, отличая Творца нынешнего мира от грядущего сотворителя и управителя его. Далее, совершенно отрицая и православное учение о Богородице они отвергали Ветхий Завет, таинства, крестное знамение и церковную иерархию. По отношению к нравственности, павликиане в большей части доходили до большой суровости, хотя впоследствии замечаются и отступления от строгости нравов и один из позднейших вождей павликиан, Баанес, за проповедь распутства, прозван был "ό ρυπαρός", то есть "грязным". Сергий или Тихик около начала IX века внес значительные изменения в павликианство и получил наименование второго основателя секты. Отвращение павликиан к иконам вызвало особое гонение на них со стороны обеих партий во время иконоборчества: особенно иконоборцы старались показать, что у них нет ничего общего с павликианством. Жестокости Льва Армянина заставили многих павликиан, в том числе и Сергия, искать убежища в сарацинской части Армении, где эмир мелитенский водворил их в городке Аргауме; отсюда они часто, несмотря на протесты своего главы, делали опустошительные набеги на византийскую территорию. После смерти Сергия в 835 г. их община получила республиканский строй, пока гонения при Феодоре не увеличили числа их, дав им и способного полководца, и главу в лице Карвеаса. Секта продолжала расти и основывать новые поселения, из которых наиболее важное было Тефрика. Во главе армии из павликиан и из мусульман Карвеас не раз нападал на Византию и разбивал выходившие против него отряды. Хрисохир, его пасынок и наследник прошел по всей Малой Азии, разграбил Никею и Никомидию, Анкиру и Эфес, не сдаваясь ни на угрозы, ни на мирные обещания Василия Македонянина. В 871 г. он попал в засаду и был убит, а последователи его отброшены к их горным твердыням. В 970 г. Иоанн Цимисхий сумел большую колонию павликиан поселить для охраны границы около Филиппополя во Фракии, где им была гарантирована религиозная свобода. Здесь павликиане в полной независимости жили около столетия, пока Алексий Комнен не наложил на них наказания за оставление его знамени в норманскую войну. В 1115 г. император стал на зимние квартиры у Филиппополя, чтобы обратить их в православие силой оружия; непосредственно близ колонии павликиан был основан верный православию и императору город Алексиополь. Секта павликиан, которую Вилльгардуэн называет попликанами, продолжала существовать в Фpaкии вплоть до начала XIII в., подобно эвхитам, потом богомилам, которые также привлечены были терпимостью Цимисхия. Часть павликиан появилась позднее в Италии и во Франции под названием булгар, патаренов, катаров и альбигойцев.
  Паганизм- это особенное название язычества. "Pagani" или "пагаными" назывались в Риме жители сельских округов (pagi), частью в противоположность горожанам (oppidani); частью - членам четырех городских триб. Впоследствии pagani противополагались военным; различали, например, ресulium castrense и paganum. Когда христианство постепенно распространилось по римской империи и стало, наконец, государствообразующей религией, сельские обыватели дольше всего сохранили привязанность к древнему язычеству. Отсюда название pagani распространилось на язычников вообще, чему способствовал и оттенок презрения, заключавшийся в этом слове. Впервые такое словоупотребление встречается приблизительно в 365 или 368 гг. после Р. Х. От слова "pagani" произошло и русское прилагательное "поганый".
  Падение ниц- это особое символическое действие, служащее выражением величайшего смирения перед Господом Богом, сопровождаемое особо теплой молитвой. В таком смысле оно употреблялось ветхозаветными святыми, особенно, когда они молились за многие грехи еврейского народа. Для христианской церкви падение ниц было освящено самим Иисусом Христом. Очень особенное предназначение оно получило для кающихся христиан, которые, стоя в преддверии храма, повергались на землю перед верным верующим людом, входившим в храм, испрашивая их молитв. Но оно употреблялось и вообще по-настоящему верными Христу, особенно в "пожаре" молитвы. В православной церкви оно особенно употребляется при исповеди, во время чтения священником "разрушительной" молитвы, на великопостных великих повечериях, в их конце (во время чтения молитвы: "Владыко многомилостивый") и на литургии, прежде освящения даров.
  Пайла(санскритское Раilа) - имя полумифического мудреца, который по преданию был учеником и помощником Вьясы в деле собирания гимнов Ригведы, которые он разделил на две части. Вильсон полагает, что это предание относится ко времени возникновения первой ведийской школы, в которой Вьяса мог быть главой, а Пайла и другие деятели были учителями.
  Пайцзы- так назывались в древности верительные дощечки с надписью, выдававшиеся китайским правительством разным лицам, представлявшие правительственное распоряжение, объявление, повестку и т. п. Пайцзы бывали разные: деревянные, медные, серебряные и золотые, иногда украшенные драгоценными камнями. Время первоначального введения их в употребление в точности неизвестно, но уже в летописях династии Тан (620-901 г.) упоминается о существовании серебряных дощечек, длиной в пять и шириной в 1,5 дюйма, с надписью: "Чи-цзоу ма инь пай", т. е. "серебряная дощечка для проезда на казенных лошадях по государеву повелению". Образцы этих дощечек еще не известны европейской археологической науке. При династии Сун (960-1279) употребление пайцзы в Китае значительно распространилось; но никогда не доходило оно до такого обилия, как при китайско-монгольской династии Юань (1261-1367). Образцы юаньских пайцза имеется в пяти экземплярах: а) Минусинская пайцза, найденная в 1846 г., б) нюкская-1856 г., в) Абдула-хана Золотоордынского-1848 г., г) Токтогэн-хана-1896 г. и д) пайцза Винокурова-1881 года. Первые четыре пайцза имеют форму продолговатых дощечек, а последняя - круглая. Исследования показали, что пайцза первого вида выдавались юанями для обозначения рангов отдельных чиновников и привешивались к поясу. Темник носил при себе золотую пайцзу, у которой внизу находилось изображение лежащего тигра, а наверху вставлялись яшмы, от одной до трех, по рангу; тысячник носил золотую пайцзу, сотник - серебряную; впоследствии - тигровые дощечки стали даваться чинам до 3-го класса включительно, золотые - чинам 4 и 5 классов, а прочим серебряные. Круглые пайцзы принадлежали исключительно почтовому ведомству и выдавались как свидетельство на право взимания подвод с казенных станций курьерами, обнародовавшими высочайшие повеления; на верхней части этих пайцз было изображение кречета. Надпись на всех типах пайцз, по-видимому, была одна: "Силой вечного неба имя хана да будет свято; кто не поверит - тот должен быть убитым" (Григорьев, "Монгольская надпись времен Монко-хана", 1846).
  Паладин(palatinus - принадлежащий дворцу) - название легендарных сподвижников Карла Великого и короля Артура: Роланда, Оливье, Рено Монтобана, Тристана и други. Паладин обладал всеми рыцарскими доблестями и всегда готов был пожертвовать жизнью за веру, короля и свою даму. В последнем смысле, непоколебимого и благородного приверженца тех или других идей и лиц, слово "паладин" употреблялось и позднее.
  Палата- в старину в России это каменное строение, а затем название многих казеных учреждений. Позднее появились частные, государственные, контрольные и судебные палаты. В демократических государствах палатой может называться также либо весь парламент (одноплатная система), либо каждая из двух его частей в отдельности (двупалатная система). Палата (главная) мер и весов была раньше и в Петербурге, находившаяся в ведении министерства финансов, была учреждена положением государственного совета 8 июня 1863 г. для сохранения в государстве единообразия, верности и взаимного соответствия мер и весов. К обязанностям главной палаты относилось: 1) хранение основных образцов (прототипов) единиц веса и меры, принятых в России, а также копий с образцов иностранных единиц веса и меры; 2) изготовление точных копий с основных образцов мер и весов, служащих областным и губернским поверочным учреждениям для поверки торговых мер и весов, а равно как периодическая проверка этих копий с основными образцами; 3) выверка доставленных правительственными местами, общественными и частными учреждениями и лицами копий с основных образцов единиц мер и веса, принятых в России и за границей; испытания и выверки разного рода специальных измерительных приборов, применяемых в торговле и промышленности, за исключением спиртомеров и других снарядов, служащих для учета акциза; 4) составление сравнительных таблиц русских и иностранных мер, установление наибольших погрешностей, допускаемых в образцовых и торговых мерах, и, наконец, решение различных метрологических вопросов. Главная палата помещалась в Петербурге в особом здании бывшего депо мер и весов выстроенном министерством финансов в 1875-78 г. по инициативе бывшего ученого хранителя В. А. Глухова. В монументальном здании главной палаты особенного внимания заслуживали две центральные комнаты с каменными устоями, основания которых покоились на десятиметровой глубине ниже поверхности почвы. Одна из комнат предназначена была для точных взвешиваний, другая для компарирования линейных мер. Все здание имело паровое отопление, по наружным стенам. Указанные две центральные комнаты, будучи окружены рядом других комнат и широкими коридорами, могли сохранять значительное постоянство температуры - изменение температуры в течение суток не могло превосходит 0,05№ Ц. При некоторых специальных взвешиваниях до 1 кг. - наблюдение за качаниями коромысла и перекладка грузов могли быть произведены вне комнаты, из коридора. Прототипы русских мер и копии с иностранных хранились в особых кладовых, доступ к которым был из весовой центральной комнаты. В начале 20 столетия в главной палате, кроме взвешиваний и сравнений, производившихся (согласно проекту Д. И. Менделеева, одобренному мнением государственного совета 8 июня 1893 г.) ради восстановления образцовых русских мер (аршина и фунта) и определения их отношения к международным мерам (метру и килограмму), произведены были исследования над хлебными весами и установлен водородный термометр по модели такового, имеющегося в международном бюро мер и весов в Париже. Он предназначается был для точной выверки по международной водородной шкале чувствительных ртутных термометров, безусловно необходимых при всех точных, метрологических работах. В последнее время своей работы имперское министерство разрабатывало проект новых законоположений, касающихся как периодической проверки торговых мер и весов, так и факультативного использования международными метрическими мерами. При осуществлении этого проекта деятельность главной палаты расширилась не только ввиду контроля за деятельностью губернских поверочных учреждений, но и ввиду назревшей необходимости организовать ycлoвия для контроля за манометрами, водомерами, газомерителями и счетчиками электрической энергии и другими измерительными приборами.
  Палач- это особо нанятое лицо, приводящее в исполнениe поставленный судом приговор о смертной казни или телесного наказания. Впервые палач встречается, как постоянная должность, в древнем Египте. В Греции осужденный на смерть лишал себя жизни в стенах темницы, принимая специально приготовленный яд (как была запечатлена Платоном смерть его учителя Сократа, что выпил цикуту). В Риме казни рабов и чужестранцев совершал "carnifex", а исполнение смертного приговора над римскими гражданами лежало на обязанности ликторов. В средневековой Европе смертные приговоры приводились в исполнение различными лицами: в древней германской общине казнь совершалась самими судьями или обвинителем; в некоторых местах обычай возлагал совершение казни на ближайшего родственника или на самого молодого супруга. Позже казнь преступников стала предоставляться смотрителю за барщиной, служителю фохта, судебному приставу и другим лицам. Преступники, согласившиеся принять на себя обязанность палача, освобождались от своей казни. С XIII в. появляется особая должность-"палач", как часть постоянного правительственного учреждения. В средние века палачи образовывали особые профессиональные цеха и им была присвоена особенная красная одежда. В Испании их одеянием служил черный плащ с красной каймой и желтым поясом; на широкополой шляпе вышито было изображение эшафота. Им не давали прав гражданства, в церкви они занимали особое укромное место. В Испании палач должен был жить за городской чертой(так называемая черта оседлости); его дом красился в красный цвет. В круг обязанностей палача входило также сожжение книг, признанных еретическими, неправильно написанными под магическим действием дьявола и вредными для правительственной власти. Во Франции палачи в средние века получали за свои труды право собирать различного рода налоги натурой; между прочим, им предоставлено было так называемое право havage или avage - пошлина с привозимых на рынок овощей, зернового хлеба, поэтому они строго следили за рыночной торговлей. С уничтожением этого последнего налога в 1721 г., главному палачу было назначено общее местное жалованье. Перед французской революцией среди французских палачей существовала своя особая иерархия. Во время революции положение палачей изменилось к лучшему (была изобретена гильотина-труд стал механизированным). Раздавались даже голоса, требовавшие, чтобы прежнее название "палач" (bourreau, позднее распространится понятие бюрократа) было заменено новым "vengeur national" (мститель во имя народного блага). По декрету 1793 г., в каждом французском департаменте вводится должность палача, получающего, как и все другие профессионалы, казенное содержание и жалованье. Парижский палач (в общем собрании- Monsieur de Paris) получал около 5 тысяч франков жалованья с премиями и 10 тысяч франков на содержание всех принадлежностей рабочей гильотины. При нем было обычно два помощника. Впоследствии число палачей было уменьшено, и по закону 1849 г. они оставлены лишь при апелляционных судах. Должность палача во Франции не была наследственна, как это можно увидеть в Испании, но в одной французской семье Сансонов (Sanson) было все-таки семь поколений беспрерывного наследования искусства удаления буйных голов (1688-1847). Последний из них написал даже знаменитые мемуары, касающиеся его собственной деятельности и положительной для общества деятельности его преданых короне предков. Палачи в Poccuи были больше чем обычные европейские палачи, и назывались они "заплечными мастерами", "катами". До XIX в. относительно палачей действовал боярский приговор 1681 г. (Полное Собрание Законов, т. I, Љ 868), по которому в палачи назначались охотники из посадских и вольных людей; при отсутствии охотников, посадскиe обязаны были выбирать из своей среды "из самых из молодчих, или из гулящих людей, чтобы во всяком городе без палача не было жизни". Несмотря на это, во многих городах не находилось своего палача и приходилось командировать для исполнения казни палачей из столицы. Указом сената 10 июня 1742 г. определено было количество палачей для губернских городов по два, для уездных - по одному. По указу 15 марта 1798 г. палачей, отстраненных от должности по старости или болезни, приказано было распределять на жительство на 100-киллометровом расстоянии от губернского города, для пропитания посильными трудами или отдавать на попечение родственников, но во всяком случае палачи находились под надзором местного пригородного начальства. Жалованье палачам полагалось давать "из государевой казны, из разбойного приказа" (Уложение 1649 г.); по указу 1680 года, "годового жалованья по 4 рубли каждому, из губных неокладных доходов"; по указу 1742 года производить жалованье против гарнизонного солдатского оклада денежного, за платье и хлеб по 9 р. 95 к. в год. Недостаток в палачах заставил министров внутренних дел и юстиции войти в 1833 г. в государственный совет, с представлением, утвержденным 27 декабря 1833 г., по которому "избирать в сию должность из осужденных решениями уголовных палат в ссылку в Сибирь и к наказанию плетьми, освобождая с тем вместе таковых от присужденного им телесного наказания". Через три года, потребовались дополнения: государственный совет постановил, что "если бы никто из них" - т. е. упомянутых в положении 1833 года - "не изъявил желания быть заплечным мастером, то предоставить губернским правлениям назначать из присужденных к отдаче в арестантские роты, по их на то согласию, или вольнонаемных"; в случае же отсутствия желающих, помещать в палачи насильно из преступников, названных в положении 1833 года. Против воли нельзя было отдавать в палачи долее, чем на три года. Вольнонаемным полагалось жалованье: в столицах 300-400 руб., в губернских городах 200-300 рублей в год, при казенной одежде и хорошем довольствии. Положение 27 декабря 1833 года назначает в столицах по три палача, в губернских городах - по два. С изданием этого положения, выдача жалованья палачам, кроме вольнонаемных, была прекращена, и на содержание их отпускалось удвоенное количество положенных для арестантов по табели кормовых денег, с выдачей им одежды на положенные сроки определенной для арестантов. Жили палачи при местных тюрьмах в отдельном от арестантов помещении. До 1838 г. определение и увольнение палачей зависело от губернских правлений; с этого времени обязанность эта перешла ко второму департаменту управы благочиния. Желавшие поступить в палачи подвергались строгому испытанию и учились мастерству у прежде уже поступивших в палачество. Учение производилось на деревянной кобыле, на которую клали изображение человеческой спины и плеч, сделанное из березовой коры; удары клали крест-накрест, наблюдая, чтобы конец плети не касался тех мест, где должны быть голова и бока. Орудием наказаний были палки, розги, кнут, плети и клейма. До 1801 года палачи производили и пытки подозреваемых в преступлениях. С уничтожением 17 апреля 1863 г. телесных наказаний прекратилось существование в России и профессионального палачества. В советской России от палаческой должности получали удовольствия многие закоренелые преступники, даже те беглые, что находились в советском правительстве. С отменой смертной казни в новой России многие потенциальные палачи в один голос(в прессе, на телевидении и радио) периодически поднимают вопрос о необходимости разрешения государством узаконенного убийства.
  Палеография- эта наука изучает историю письма по рукописным памятникам, начертанным на папирусе, пергаменте и бумаге, т. е. на таком материале, на котором буквы уже не вырезались, а надписывались. Рукописи эти могут стать предметом научного изучения лишь после того, как они будут разобраны, т. е. будет удостоверена их подлинность и определено время написания. Для разбора же рукописей необходима палеография. Исполняя эту задачу, палеография является служебной наукой. В качестве же науки самостоятельной она преследует другие цели, а именно: она оценивает рукопись с внешней стороны независимо от внутренней, т. е. от содержания. При оценке рукописи палеограф обращает внимание во-первых, на письмо рукописи, во-вторых, на материал, послуживший для ее написания, в-третьих, на материал, которым она писана. Не должен он опускать из виду и другие более мелкие черты, если таковые существуют. Сюда относятся сокращения, лигатуры, линейки, по которым идет письмо, заставные буквы, орнамент, киноварь. Затем, если рукопись обозначена годом написания (датой), ученый получает полную возможность подвести добытые им данные под рубрику положительных фактов. Если же рукопись не снабжена датой, он полученные результаты сравнивает с теми итогами, которые достигнуты при помощи рукописей датированных, и таким образом недатированную рукопись относить к известному периоду: это значит "датировать" рукопись. Как датированные, так и недатированные рукописи, в свою очередь, распадаются сообразно материалу, послужившему для письма, на папирусные, пергаментные и бумажные. Древние греки для сохранения актов официальной жизни, в роде договоров, постановлений, прибегали к помощи такого материала, как камень, бронза и т. д., на котором буквы нужно было не надписывать, а вырезать. Для целей науки и обыденной жизни подобный материал был мало пригоден, а потому его пришлось заменить другим, более удобным для письма, - папирусом. При переносе письма с камня на папирус буквы утратили угловатый характер, присущий надписям, и таким образом получился особый культурно-исторический тип письма, более округлый в контурах, так называемые "маюскулы". Этот тип письма, несмотря на сравнительную мягкость линии, особенно в начале своего образования сильно напоминал письмо надписей. Таков например Папирус Артемизии III в. до Р. Х. (снимок был в "Palaeographical Society"). Но затем, постепенно удаляясь от своего прототипа, он подвергался все большим и большим изменениям и наконец, дал начало другому типу, так называемому "курсиву" (скорописи). Сперва задачи "маюскула" и "курсива" были различны. Первый употреблялся для записывания произведений литературы, второй - для целей обыденной жизни. В скором времени "маюскулы" были вытеснены "курсивом", который приблизительно с V в. после Р. Х. стал почти исключительным письмом папирусов. Причина этой замены объясняется просто. С одной стороны, "курсив", главный принцип которого был "писать как можно скорее", представлял гораздо более удобства, а с другой - в IV в. после Р. Х. вошел в употребление новый материал для письма - пергамент(пергаментные рукописи). Будучи материалом более плотным и удобным для письма, пергамент к началу VII в. окончательно вытеснил папирус, который с тех пор встречался лишь в виде исключения. Письмо надписей, отразившееся на характере первоначального письма папирусных рукописей, оставило еще более яркий след на письме пергаментных рукописей IV и V вв. Это письмо, называемое "уставом" и существовавшее вплоть до конца Х в., в рукописях IV-V вв. является почти осколком с алфавита надписей и очень сильно напоминает собой папирусные "маюскулы". Разница между "уставом" и "маюскулами" в большей правильности, определенности и монументальности первого рода письма, что объясняется до некоторой степени самим материалом, более плотным, чем папирус. Особенной правильностью отличается устав IV-V вв. Круглые буквы (ε, σ, о, υ, ω) в нем действительно круглы, квадратные действительно квадратны, причем стройность письма доведена до того, что буквы кажутся стоящими одна под другой. Эта стройность заметна до известной степени и в уставе VI в. С VII в. устав начинает слегка наклоняться вправо, к IX в. наклон увеличивается, а в Х в. буквы снова выпрямляются, но зато, удлиняясь, принимают овальные формы. Уставное письмо существовало главным образом для переписывания произведений литературы, светской и духовной, в обыденной же жизни продолжал употребляться курсив. Так как курсив вследствие своего принципа "писать как можно скорее" сделался неразборчивым, а устав для обыкновенного письма не годился, то в конце VIII в. курсив был преобразован в письмо строчное. Этот новый тип письма, который взял от устава его правильность, а от курсива - буквенные элементы, уже к началу X в. вытеснил устав и удержался в рукописях вплоть до введения книгопечатания (древнейшая из строчных рукописей - "Порфирьевское Чeтвepoeвaнгeлие" 835 г.- хранится в российской публичной библиотеке). С течением времени строчное письмо утратило первоначальную правильность и к XV в. сделалось таким же неразборчивым, как письмо курсивное. Главная причина в небрежности писцов, которые в погоне за скоростью извращали формы букв до неузнаваемости. Немалую роль играет здесь и система сокращений, которая наряду с буквенными элементами была перенесена в строчное письмо из курсива. Сокращения заменяют как конечные слоги, так и наиболее употребительные слова, вроде предлогов, союзов и т. д. Будучи остатками стенографических систем древности, эти знаки, удобные для ускорения процесса письма, в скором времени приобрели права гражданства и стали необходимым элементом каждой строчной рукописи. Сообразно изменениям письма изменялись и их формы. Бумажные рукописи начинают конкурировать с пергаментом с Х века, но окончательно вытеснить пергамент бумага все-таки не смогла, и он продолжал употребляться в качестве писчего материала даже в XV-XVI вв. Письмо бумажных рукописей исключительно строчное. Kpoме обыкновенных рукописей, написанных на папирусе, пергаменте и бумаги, палеографии очень часто приходится иметь дело с так называемыми "палимпсестами". Палимпсест (παλίμψηστον от πάλιν - снова и ψάω - стирать) - это рукопись (редко папирусная, обычно пергаментная), в которой по старому письму, смытому губкой, нанесено новое. Обычай смывать рукописи ведет свое начало от глубокой древности. Так например, Платон сравнивал тирана Дионисия со смытой рукописью, так как в нем из-за философского наслоения проглядывает прежняя грубая натура. Обычай смывать старое письмо объясняется дороговизной писчего материала. Благодаря этому обычаю, было утрачено ряд драгоценных памятников, но в настоящее время найдены химические средства, при помощи которых иногда возможно бывает восстановить старое письмо, не уничтожая нового. Начало чисто греческой палеографии, как отдельной научной отрасли, относится к 1708 г., ко времени появления знаменитого труда бенедиктинского монаха Бернарда де Монфокона, изучившего все известные в то время рукописи и создавшего новую дисциплину, которой оставалось только развиваться по указанному им методу. Смерть Монфокона приостановила дальнейшее развитие созданной им науки. Работы последующего периода носят характер компиляций. Только "Cominentatio palaeographica" Баста (вышла в 1811 г. в Лейпциге) может быть рассматриваема как самостоятельный труд, так как ее предметом служил вопрос, лишь слегка затронутый в труде Монфокона, а именно: вопрос о сокращениях в греческих рукописях. Открытие в XIX в. ряда папирусных и пергаментных рукописей, материал, представленный этими рукописями, наконец, недостаточность прежних сведений - отразилось на дальнейшем развитии греческой палеографии, которая быстро пошла вперед. Из ученых этого периода главным образом выделяются известный германский богослов Тишендорф. Всю свою жизнь он посвятил изучению уставных рукописей библейского содержания, которые почти не были известны Монфокону. Тишендорф опубликовал добытые им данные в ряде трудов, которые еще долгое время будут служить основанием для дальнейших изысканий. Им, между прочим, была открыта и образцово описана древнейшая из уставных рукописей - синайская Библия IV в., которая хранилась тоже в Петербургской Публичной библиотеке. Далее следует упомянуть о лейпцигском профессоре Гардтгаузене, главным трудом которого является "Griechische Palaeographie", появившаяся в 1879 г. Сочинение это, устаревшее в той части, где речь идет о папирусах, все-таки имеет значение как хорошее руководство. Особенно удачны в нем те главы, где трактуется о строчном письме и его возникновении - вопрос, вовсе не затронутый Монфоконом благодаря неимению рукописных источников. Важное место в истории греческой палеографии занимает также молодой, рано умерший палеограф Шарль Гро. Он дал ряд драгоценных указаний. Из его трудов наиболее крупным является "Essai sur les origines du fond grec de l'Escurial", а из открытых им рукописей первое место занимает кодекс Matritensis, содержащий "Параллельные биографии" Плутарха. В новейшее время из ученых, занимавшихся греческой палеографией, были наиболее известны: Томпсон - автор ряда статей, рецензий, краткого руководства по греческой и латинской палеографии, каталога рукописей Британского музея и главный издатель сборника "Palaeographical Society", содержащего снимки со всех наиболее важных рукописей и надписей Востока и Запада; Ваттенбах - палеограф, известный крупными трудами, из которых наиболее важны "Anleitung zur Palaeographie" и "Das Schriftwesen im Mittelalter"; Омон (Omont) - это французский ученый, которому принадлежит классическое издание очень важного для истории греческой палeoгpaфии codex Sarravianus Colbertinus (VI в. после Р. Хр.) и целый ряд описаний провинциальных библиотек Франции; Вителли - наиболее крупный палеограф, известный замечательными статьями по греческой палеографии (в журнале "Museo Italiano di antichitб classica") и издaниeм ряда интересных текстов. Русская наука также может указать на ряд ученых, посвятивших свои силы трудам по греческой палеографии. Из этих ученых следует отметить профессора Срезневского, епископа Савву, Порфирия (Успенского) и Амфилохия. Порфирию принадлежало собрание статей, изданий и, наконец, редкая коллекция датированных рукописей, Амфилохию - множеством мелких и крупных трудов, драгоценных по обилию собранных в них данных. Профессор Ернштедт пользовался известностью не только в Poccии, но и за границей. Первое место среди его трудов занимают "Порфирьевские отрывки" - прекрасная работа, содержанием которой служат впервые опубликованные Ернштедтом отрывки пергаментной рукописи, содержавшей комедии Менандра. Переписывание было главным способом издания книг и в древнем Риме, а также после падения вечного Рима до появления инкунабул включительно. Неудивительно, поэтому, что в громадном большинстве случаев дошедшие до нас рукописи латинских авторов весьма неисправны, автографы же исчезли почти бесследно. Когда начали печатать памятники классического периода, то долгое время не обращали должного внимания на точную оценку достоинства рукописи: брали нередко первый попавшийся список, исправляли наиболее явные промахи и пускали в печать. Лишь в сравнительно недавно появилась "критика текста", давшая толчок развитию научной палеографии. Как самостоятельная наука - латинская палеографии появилась лишь в конце 18 столетия; до тех пор она входила в качестве вспомогательного отдела в "дипломатику". Основатель дипломатики, Иоанн Мабильон, считается и основателем латинской палеографии. В 19 столетии много сделано для палеографии французскими учеными. Великая французская революция отняла у древних документов их практическое значение: дипломатика постепенно превратилась во вспомогательную науку в области истории, но зато палеография выделилась в особую дисциплину, и с помощью новых средств воспроизведения рукописей (фотография, фототипия и другие копировальные средства) дала множество прекрасных научных пособий в своей области. Древнейшим типом письма латинских рукописей, почти одинаковых с письмом надписей, была scriptura capitalis, устав, письмо сплошь прописными, заглавными (litterae capitales) буквами, без разделения строк на слова; устав дает несколько разновидностей своего культурно-исторического типа, и в более поздних рукописях (VI-VII вв.) строка уже разбивается на слова, отделенные или точкой, как в надписях, или пространством (spatiolum). Древнейшие рукописи этого типа относятся к IV в. после Р. Х. и держится он до VII в., а для заголовков - и позднее. С V в. встречается второй тип латинского письма - scriptura uncialis, полуустав, уже отступающий от прежнего строго прямого, квадратного типа (uncialis от uncus, кривизна, изгиб). Это письмо более округлое, уже более близкое к новому времени, особенно в некоторых литерах (буквах, шрифтах). В начале и в этом типе строка не разбивается на отдельные слова. Держится до VIII века, особенно в документах. Оба эти типа носят общее название в палеонтологии litterae maiusculae. Хотя каждая литера в рукописях этого класса выписана очень тщательно, но отсутствиe интерпункции сильно затрудняет чтение, особенно незнакомого текста: понятно, почему древнеримские авторы (Геллий) с похвалой говорят о таких lectores (чтецах вслух), которые разбирали такие рукописи a livre ouvert, толково и без запинки. Курсив, scriptura cursiva - в массе разновидностей, бывший обиходным, повседневным родом письма у римлян, встречается в памятниках спорадически уже в доклассический период, до Цицерона, и держится, рядом с другими культурно-историческими типами, до позднего средневековья. В начале он отличался от устава только большей свободой начертаний, но вскоре выработался в особый культурно-исторический тип, представляющий порой значительные трудности для прочтения. Древнейшие его разновидности - рукописи на свинце (чаще всего это магические заклинания, находимые в гробницах; И. В. Помяловский, "Эпиграфические этюды", СПб., 1873; здесь facsimile одной такой рукописи) и надписи на стенах домов, нацарапанные чаще всего острием гвоздя или ножа на штукатурке (первые граффити - graffiti); такими надписями особенно богаты стены в Помпеях; собраны они с "facsimilia" в IV т. "Корпуса". Сюда же относят письмо вощеных дощечек (сеrае), как помпейских, так и австрийских, о чем говорилось выше, но их письмо читается уже несколько труднее. Несколько новее культурно-исторический тип, называемый средним или императорским курсивом, памятники которого относятся к IV-V вв. после Рождества Христа. Это была каллиграфия императорской канцелярии, употреблявшаяся для официальных грамот и документов; письмо очень вычурное и далекое от уставного. Под именем нового римского курсива понимается культурно-исторический тип письма, встречающегося особенно в папирусных грамотах и документах V-VII вв. итальянских городов: Равенны, Неаполя, Ареццо и других. Xopoшиe образцы у Мабильона. Это - красивый, округлый курсив, не особенно затейливый, напоминающий в некоторых буквах современную русскую скоропись и читающийся без особого труда. Особенно известна равеннская хартия 565 г. после Р. Х., носившая некогда имя Testamentum Julii Caesaris, а позднее Charta Plenariae Secaritatis: длинная полоса папируса 2,34 м. длины и 28 см. ширины, хранящаяся в Париже. Из курсива вышли и так называваемые - письмена национальные: 1) лонгобардское VIII-XIII вв., особенно разработанное в монастырях Средней Италии (Monte-Cassino) и принятое между прочим и в папских буллах этого периода; 2) вестготское, VII-XII вв. - распространенное в вестготcком царстве, главным образом в Испании (библиотека Эскориала); хоpoшиe образцы дают Ewald-Loewe: "Exempla scripturae Visigothicae", 40 фотографических таблиц (Гейдельберг, 1883); 3) меровингское, развившееся в Галлии из римского курсива, дающее множество памятников, особенно "дипломов" франкских королей Меровингской династии, весьма важных для изучения истории Франции этого времени - это наиболее вычурное и трудное из национальных письмен. В эпоху Каролингов оно было преобразовано, упрощено и, перейдя постепенно в строчное письмо, вытеснило собой все другие культурно-исторические типы; 4) ирское и англосаксонское письмо, довольно далекое от римского курсива, хотя несомненно родственное с ним, выработавшееся в Англии около VI в. после Р. Х. и переходившее иногда через ирландских ученых монахов и на материк Европы. Держалось в Англии до XII века. Позднейшим типом латинского рукописного письма является минускульное или строчное письмо (litterae minusculae), развившееся из унциального в начале средневековья. Это и есть почерк, которым написано большинство латинских рукописей названного периода, особенно же рукописей латинских классиков. Со времени Карла Великого это письмо сливается с преобразованным меровингским курсивом и постепенно вытесняет собой все другие типы, дожив до XV в. и дав начало культурно-историческим типам печатных букв первых инкунабул. Особенной красотой и вместе с тем простотой отличаются каролингские минускулы IX и Х вв.: в них строки уже разбиты на слова, интерпункция и прописные (капитальные) литеры в начале периодов и глав (рисунки). Кроме каролингских минускулов в отдельных странах Европы из того же полуустава под влиянием национальных письмен вырабатывались национальные минускулы: 1) лонгобардские, каллиграфически усовершенствованные в тех же монастырях, особенно в Моnte-Cassino c его богатой рукописной библиотекой; характерная особенность этого культурно-исторического типа - изломанность линий букв (Lombard brisй); 2) вестготские, более округлого типа; 3) англосаксонские, отличающиеся острыми нижними концами литер (рукопись Беды в Публичной библиотеке). В XII и XIII столетиях все эти минускулы постепенно вытесняются каролингскими, но и последние не остаются без изменения: к XII в. они утрачивают понемногу свою округлость, становятся все более и более изломанными и минускулы XIV в. (готические) напоминают немецкую швабскую печать: ими и воспользовались первые печатники для инкунабул, тогда как гуманисты конца XV и XVI вв. применяли в своих печатных изданиях более чистый тип минускулов (antiqua) начала каролингского периода (фирмы Альда, Эльзевиров и други). Кроме общеупотребительных римских букв и цифр, с Карла Великого и особенно с XIII в. входят в употребление арабские, особенно благодаря трудам пизанского ученого Leonardo Fibonacci, хорошо знакомого с арабской ученостью. Название нуля al zyfr (zefiro, zefro, zйro) - дало название и знакам - zifrae, cifrae. Интерпункция - очень разнообразна; аббревиатуры встречаются уже в древнейших культурно-исторических типах, но очень редко; в большое употребление они входят в XII и XIII в.; есть рукописи, где на десяток слов 7 или 8 написаны сокращенно, что значительно затрудняет чтение, тем более, что кроме общепринятых сокращений вроде ds (deus), dns (dominus), eps (episcopus), sps (spiritus), scs (sanctus), mia (misericordia) и другие, в каждой стране была своя система; несмотря на сборники Шассана, Пру, Вольты и других - эта сторона чтения рукописей требует много навыка и сообразительности. Есть еще род письмен, который, хотя и редко применялся к связным текстам, но встречается среди текстов довольно часто. Это - notae Tironianae, значки римской стенографии, получившие имя от Тирона(тироновские знаки), отпущенника Цицерона; Тирон считается изобретателем римской стенографии, но, вероятно, он только применил уже существовавшее до него у греков стенографическое письмо к латинской речи; лучшее собрание дошедших до нашего времени в рукописях образцов этого письма сделал Schmitz: "Commentari inotarum Tironianarum" (Ляйпциг, 1894, с таблицами facsimilia). "Русская палеография" возникла не так давно. Кроме нескольких статей и отдельных заметок, можно указать три курса дореволюционных университетских лекций: 1) Срезневский, "Славяно-русская палеография XI-XIV в.". Книга начинается с обзора изданий разных памятников; затем идет хронологический обзор памятников с выводами в конце столетий; 2) общий труд Соболевского: "Славяно-русская палеография "; это ценный труд, по которому легко усвоить данные науки. Отличается систематичностью изложения. Существовал в литографированном виде, с большим или меньшим числом снимков при разных изданиях (1889 г., 1892 г.); 3) Карский, "Из лекций по славянской Кирилловской палеографии " (Варшава, 1897). Издания палеографических снимков в России появляется лишь в 19 столетии. Наиболее важны из первых: Погодин, "Образцы славяно-русского древлеписания" (1840-1841); Сахаров, "Образцы древней письменности", "Материалы для истории письмен" (1855); епископ Савва, "Палеографические снимки" (1863); Срезневский, атлас к "Памятникам русского письма и языка" (1866), "Сборник палеографических снимков с древних грамот и актов XV-XVI вв." (1884). Некоторые памятники изданы палеографически целиком: Ocтpомиpовo евангелие, Святославов изборник 1073 г., Туровское евангелие XI века, Несторова летопись по Лаврентьевскому и Ипатьевскому спискам, Новгородская летопись по синодальному списку. В древней Руси различались: 1) "книгы" (во множественном числе) в том же значении, как и в новейшее время-книги. Формат большей частью зависел от употребления книги и ее размера. Так напрестольные евангелия писались в лист, а евангелия для домашнего употребления в четвертак; большой формат находим в таких обширных книгах, как полная Библия отца Геннадия, Минеи митрополита Макария, разные прологи. Сейчас же после написания книга переплеталась в прочный переплет с застежками или завязками, чтобы она не коробилась. Переплет часто обтягивался шелковой материей, украшался металлическими бляхами, золотом; серебром и даже драгоценными камнями и материалами(например, напрестольные Евангелия). 2) Свиток, т. е. лист, свернутый в трубку. До XV в. ни одного свитка не сохранилось, хотя указания на употребление их есть. Позже свитков найдено было много, но это уже деловые бумаги. 3) Грамота в значении небольшого письменного произведения (так, Владимир Мономах называл свою духовную грамотицей). Писались они на одном листе или на нескольких сшитых вместе, причем текст занимал только одну сторону. Позже склеивая листы бумаги, получали так называемые столбцы (столпы), достигавшие значительной длины. Например, столп, на котором написано "Уложение", занимает 434 аршина длины. Уже с XVI в. столбцы стали заменять вследствие их неудобства книгами, например, судебник Иоанна III. При Петре 1 эта замена стала обязательной. Древнейшим материалом для писания был пергамент. В Москве до XVII в. вместо слова "пергамент" употреблялись слова: кожа, телятина и хартия или харатья (откуда харатейная рукопись). В XIV в. пергамент был еще в полном употреблении и бумага идет главным образом на грамоты и вообще на разные документы (договорная Симеона Гордого с братьями 1340 г.; духовные Симеона Гордого и Ивана Ивановича), но во второй половине XV в. уже господствует бумага, хотя пергамент еще не исчезает и переходит в XVI и XVII в., употребляясь в редких случаях: в роскошных книгах, в важнейших царских и королевских грамотах. Бумага снабжалась водяными знаками, которые тоже помогают определить время рукописи. Сверх пергамента и бумаги употреблялись еще другие материалы: 1) береста, на которой между прочим писал святой Сергий и его первые ученики (вероятно сама кора). В XVIII в. раскольники на севере употребляли верхний высушенный покров коры; 2) луб (упоминается в документах XV в.); 3) доски, по-видимому, только для частных документов (по типу поздних векселей). Чернила, как предполагается, были металлического состава. Кроме них для заглавных букв, записей, заставок употребляли красную краску - киноварь, привозимую сперва из Греции, позже с Запада. В тех же случаях употребляли золото: в старших памятниках крайне редко; с конца XIV в., особенно в XV-XVII вв. чаще. В одном памятнике - "Служебнике Варлаама Хутынского" - заглавные строки и буквы написаны серебром. Для заставок и разрисовки букв прибегали к помощи разных красок: желтой, зеленой, голубой и фиолетовой. Целиком киноварью или золотом рукописи писались крайне редко, например, киноварная грамота Иоанна Грозного 1555 г. архимандриту Гурию; грамота киевского князя Мстислава 1130 г., была вся покрыта золотом. Здесь видно подражание греческим императорам(как и во многом другом русские учились жить богато и цивилизованно через повторения уже пройденного опыта). Приступив к списыванию, писец прежде всего линовал писчий материал: сперва проводились черты сверху вниз по обоим краям, а затем уже поперечные линии на равном одна от другой расстоянии. Для линования пергамента употреблялось какое-то тупое металлическое орудие, сразу выдавливавшее строчки на всех восьми листах тетради. На бумаге линейки делались, вероятно, свинцовым карандашом, слегка окрашивавшим бумагу. Книги большого формата почти всегда линовались в два столбца, рукописи малого формата большей частью в один; грамоты же всегда писались в одну строку. Орудием для писанья служило гусиное, редко павье или павлинье перо. Кирилловское письмо имеет три главных типа: устав, полуустав, скоропись. Древнейший из них устав, ведущий свое происхождение от греческого литургического устава и отличающийся только тем, что в последнем буквы написаны несколько косо. Буквы в русском уставе пишутся весьма старательно и прямо, с правильными линиями, каждая отдельно. Устав XI-XIV веков несколько разнится от устава позднейшего XV-XVII в., собственно говоря, крупного полуустава. В древнейших рукописях ширина букв мало отличается от вышины; с конца XIII в. буквы устава делаются более узкими, прижимаются одна к другой. Очень редко у русских встречается устав, так называемого, молдаво-валашского типа, где толстые черты букв пишутся особенно толсто, а тонкие черты частью пишутся только толстовато. С появлением в XVI в. печатных книг писцы XVII в., подражая их шрифту, вылитому по образцу полуустава, пишут "книжным письмом", которым в XVIII в. и позднее пользуются раскольники. Со второй половины XIV в. в грамотах, так и в книгах начинает появляться полуустав. Здесь вместо правильных черт устава можно найти линии более или менее неправильные и вместо углов закругления. Полуустав, находящийся в грамотах, близко подходит к скорописи. В XV в. полуустав вполне обычен и бывает или сходный с южно-славянским, или чисто русским. В XVI-XVII вв. он сохраняется наряду со скорописью. Третий тип письма - это скоропись встречается уже в некоторых грамотах XIV в., в книгах с конца XV в. Характерные ее черты: малый размер букв, соединение их между собой, крючковатость некоторых из них. В деловых бумагах XVI-XVII вв. почти исключительно употребляется скоропись двух типов: 1) обыкновенная северно-русская; 2) юго-западно-русская, отличающаяся некоторой косостью букв и с их латино-немецким пошибом. Кроме материала и типа письма, время написания рукописи очень хорошо определяется начертанием некоторых отдельных букв: а йотированное, е йотированное, у, ю, ы, е большое; согласные в, ж, ч, ncu, фита, ижица. Сюда же отнесятся некоторые буквы, которые своим присутствием указывают время написания рукописи, юс большой, ю в особом начертании; л, м, и с крючком, щ, е оборотное, очное и крестное о. Из знаков препинания в старших рукописях употребляется только точка. Кое-где (и то только до середины XVII в.) можно увидеть еще двоеточие и знак "креста". С XV в. на Русь переходит запятая, не отличаясь сперва в своем употреблении от точки. Во многих рукописях встречается знак придыхания, частый в уставе, еще более частый в полууставе, но исчезающий в скорописи. Употребляется еще значок- паерок, преимущественно в замену пропущенных ъ, ь. Сокращения в древнерусских рукописях обозначаются знаком линии сверху, который после ХIII в. становится редок. С XIII в. появляется знак "+", сохраняющийся до XV в. С полууставом и скорописью старые выдержанные знаки исчезают. Что касается знаков ударения, они появляются под южно-славянским влиянием и расставляются правильно только с XVI в., причем в скорописи их нет. Разделение слов при написании начинается в русском письменном языке с XVI в., но и позже, до XVIII в., сохраняется еще слитное письмо. Сокращение слов древние памятники знают крайне редко, в нескольких определенных случаях: Бог, Господь, Богородица, глаголати(сакральные символы). С XII в. число сокращений увеличивается, и особенно они часты в скорописи. Установление времени рукописи помогает также орнамент: рисунки, заставки, украшенные буквы. Рисунки в старших памятниках редки и однообразны (евангелист, царь Давид, составитель литургии, иногда заказчик рукописи). Позже, с конца XIV в., возникают иллюстрации к текстам (лицевые рукописи). Заставки и разрисованные буквы в древнейших рукописях характеризуются геометрической правильностью линии и естественностью изображений людей, животных и растений. С XIII в. возникает новый, так называемый чудовищный (тератологический) стиль орнамента (фантастические звери и птицы, огнедышащие драконы) с нарушением естественных форм. С XV в. этот стиль уступает место нововизантийскому, состоящему из ремней, плетней, плетений, веток, реже из цветов и звезд; люди и животные почти отсутствуют. Для изучения древнего орнамента могут служить атлас Бутовского: "История русского орнамента с Х по XVI в." (1870) и атлас Стасова: "Славянский и восточный орнамент" (1884-1887). Время, а также место написания памятника определяются и при помощи наблюдения над орфографическими наблюдениями. Тут особенно резкой гранью является конец XIV в., когда становится заметным влияние южно-славянской орфографии(А. И. Соболевский: "Южно-славянское влияние на русскую письменность в XIV-XV вв.").
  Палестра(Παλαίστρα, palaestra)- у греков в противоположность общественным учреждениям для гимнастических упражнений, называемым гимназиями, это были школы для физических упражнений, содержавшиеся частными лицами, где мальчики получали физическое развитие. Главным упражнением была борьба (Πάλη), кроме того, мальчики упражнялись в панкратии (борьба и кулачный бой), беге, бросании диска, копья и прыганьи. Учитель палестры назывался Παιδοτρίβης. Как учреждение частное, палестра была в ведении частного лица, по имени которого она называлась: Палестра Таврея, Тимея, Сибиртия; палестры, в которых учили бегу, были обширнее; палестры, в которых учили только борьбе, были поменьше. Рядом с комнатами, где происходила борьба, были помещения для натирания тела маслом, для посыпания его песком, для омовений; пол в палестрах был всегда гладкий и ровный. Учителя борьбы должны были обучать главным образом практическим приемам и борцовской технике; полное же знакомство с атлетическими приемами юноши получали под руководством профессиональных гимнастов(γυμνασταί), которые были учеными специалистами гимнастики в связи с физиологией. Мальчиков также учили красивой походке, давали внешнюю выправку и правильные манеры поведения в собраниях. При Солоне школы гимнастики должны были отпираться не раньше восхода солнца и запираться не позже захода; взрослым было строго запрещено посещать палестры, хотя впоследствии это запрещение на практике обходилось. Указанное вначале различие гимназий от палестр не соблюдалось строго; под словом "палестра" подразумевалась часто или часть гимназии, или вся гимназия полностью.
  Палимпсест(παλιμψηστός, лат. codex rescriptus) - пергамент, с которого стерто или смыто то, что было написано на нем, для того, чтобы им можно было пользоваться вновь. Так как письменные принадлежности в средние века были очень дороги, то палимпсесты были в большом употреблении, особенно в монастырях. В новейшее время удалось в некоторых случаях уничтожить химическим путем позднейшее письмо и восстановить древнее. Еще в XVIII в. таким образом был открыт фрагмент из 91 книги Тита Ливия, готский перевод Библии Ульфилы в вольфенбюттельской библиотеке и другие памятники культурно-исторического развития человечества. Таким же образом были открыты и "Институции" Гая.
  Палиндром(греч. "бегущий обратно") - ряд звуков, которые, при прочтении в обратном порядке, дают известный смысл (тот же или различный), например, "Roma" - "amor", "Оно", "я иду, судия"; также называется и стих (versus cancrinus), который при прочтении слева направо или справа налево, дает те же слова, например, Roma, tibi ibit amor.
  Палинодия(Παλινψδία) - род стихотворения в древности, в котором поэт отрекается от сказанного им в другом стихотворении. Известностью пользовалась палинодии Стесихориа, написавшего сначала оскорбительное по адресу Елены стихотворение, за что, по преданию, он был поражен слепотой; отказавшись в своей новой палинодии от своих слов, он снова будто бы получил зрение. В дальнейшем смысле под палинодией понимается всякое отречение. "Палинодия, или Книга обороны кафолической святой апостольской всходней церкви" - это заглавиe сочинение архимандрита Захарии Копыстенского, самого замечательного из всех русских сочинений XVII в., написанных в защиту православия, но против католичества и унии. Оно написано было около 1621 г., имело своей специальной целью опровержение сочинения "Оборона унии" Кревзы и следовала за ним по пятам, след в след, пункт за пунктом. Эрудиция автора громадна: он перечисляет более ста сочинений, которыми пользовался на разных языках(на греческом, латинском, славянском, польском и на западно-русском наречии). Напечатана "Палинодия" не была в то время, но ею пользовались православные полемисты как первоисточником - в рукописи. Напечатана она была впервые в "Русской Исторической Библиотеке" (т. IV).
  Палица- простейшее ударное оружие, представляющее дубину, т. е. часть ствола дерева, суженную в том конце, за который держатся рукой. Дальнейшим усовершенствованием палицы стал "ослоп". Металлические палицы образовали перначи и булавы. В новейшее время палицами еще воевали индийские воины; у последних они были из железного дерева, украшены орнаментои и имели главу, иногда усеянную железными гвоздями. Палица(έπιγονάτιον) - это и так называемый четырехугольный платок квадратной формы с изображением креста, привешиваемый на бедре с правой стороны. В древности такая палица принадлежала к архиерейским облачениям; потом как в греческой, так и в русской церкви она была усвоена и архимандритам; кроме того, у русских она давалась, как награда, игуменам и протоиереям. В таинственном смысле палице, как и набедреннику, присваивалось знаменование меча духовного, т. е. слова божия, которым постоянно должен быть вооружен пастырь. Эта мысль выражается и в молитве при облачении палицей.
  Палка - исполняет у диких народов ту роль в драках и обрядах, какую у культурных народов играет жезл и во многих случаях является прототипом последнего. Уполномочение посредством передачи палки (или жезла) встречается у многих народов. В старинных немецких законах и юридических обычаях палка имела несколько символических значений, чаще всего служила признаком сильной власти и уполномочения("Культурные переживания" Сумцова).
  Паллий(Pallium) - римское название для верхней греческой одежды, как то: гиматия, фароса, хлены, пеплоса, ксистиды, хламиды, трибона и т. д. От слова pallium происходит прилагательное palliatus в значении греческий, в противоположность logatus (или римский); оба прилагательные - это эпитеты комедий с содержанием из греческой и римской жизни. Консервативные римляне считали недостойным для себя носить паллий. Паллий - шерстяной плащ, который с IV в. получали на Востоке при посвящении все епископы, как символ пастыря, несущего на плечах овцу. На Западе паллий носили римские епископы и могли передавать его другим в знак отличия. С VIII в. паллий стал знаком митрополичьего достоинства, но вместе с тем сохранилось право римского папы передавать его как почетное отличие и епископам. Для архиепископов обладание паллием, полученное после уплаты известной таксы, есть непременное условие отправления jura ordinis и jus jurisdictionis. Такое же значение имеет он для митрополитов. Паллий принадлежит только определенному лицу, может быть носим им только в своей епархии, в церкви, во время праздничной торжественной службы (папа носит паллий при всех церковных службах и всюду) и погребается вместе с владельцем. Паллий представляет из себя белый шерстяной воротник, надеваемый поверх священнического облачения, шириной в 3-4 пальца, с двумя полосами, ниспадающими на грудь и спину, он украшен шестью черными крестами. Паллии изготавливались всегда монахинями монастыря св. Анны в Риме из шерсти овцы, освященной 21 января; 28 июня папа благословлял его, в следующую ночь его возлагали на гробницу св. Петра, затем он хранился в особом помещении над кафедрой св. Петра.
  Палом- золотой и серебряный вес с подразделениями, бывший в употреблении во французской Индии, был равен 33,993 гр.
  Паломник- старинное название странников-богомольцев, самопроизвольно ходивших на поклонение Святым мощам и приносивших оттуда на родину ветку пальмы. В допетровской Руси "паломничеством" называлось также описания хождений ко святым местам. Паломничество- это особое верование странников(паломников) о том, что молитва более действительна в определенных местностях, имеющих то или иное отношение к божеству, оно было свойственно уже древним народам классического миpa. Греки и римляне предпринимали путешествия к отдаленным храмам, германцы стекались к священным рощам. Иудеи в великие праздники ежегодно странствовали в Иерусалим. В христианском мире паломничество в иную страну, где совершались божественные деяния Спасителя, вошли в обыкновение в IV в., главным образом, под влиянием примера святой Елены, путешествие которой к святым местам привело к воздвижению Креста Господня. Уже в IV в. можно было встретить паломников с путеводителями к Святой Земле (Бордосский путник 333 г., издан был во втором выпуске "Православного Палестинского Сборника") и описаниями паломничеств (хождение безымянной паломницы конца IV в., издан И. В. Помяловским в 20-м выпуске "Православного Палестинского Сборника", СПб., 1880). В конце IV в. отцы церкви (Григорий Нисский) из соображений нравственного свойства ополчались против увлечения паломников, но вскоре паломничество признано было церковью делом богоугодным. Крестовые походы по существу были грандиозным, массовым паломничеством. Западная церковь различала великое паломничество (peregrinationes primariae) и малое паломничество (peregrinationes secundariae). К первому, сверх паломничества к Святому Гробу, относили и путешествия в Рим (Limina apostolorum), Компостеллу и Лорето, под вторым понимали посещение местных отечественных святынь. То или другое паломничество церковь стала налагать как епитимию, а с XIII в. и светские суды Западной Европы стали приговаривать к паломничеству убийц; впрочем, в XIV и XV вв, светские суды отказались от наложения большого паломничества, ограничиваясь малым, но зато неоднократным. Постепенно стали допускаться дальнейшие смягчения: знатный господин мог себя заменить слугой или наемником-паломником. Образовались даже светские цеха профессиональных наемных паломников (в Германии называемых Sonnweger), которые вскоре сильно размножились, так как этот своеобразный промысел оказался весьма прибыльным. В XVI в. и общины снаряжали на свой счет паломников. Паломничество особенно усилилось в XIV в., когда выяснилось, что мусульманские власти относятся к христианским паломникам дружелюбно, взимая с них лишь известную подать, а оживленные сношения Венеции с Левантом доставляли возможность в 6-8 месяцев совершить настоящее паломничество, которое до тех пор считалось предприятием весьма продолжительным и крайне опасным. Чтобы предпринять паломничество, требовалось предварительное разрешение духовных властей, которое в конце ХV в. давалось под условием платежа известной пошлины в пользу папы. Пунктом отправления служила Венеция (впоследствии - и Марсель), где паломники запасались путеводителем (известнейший из них - "Peregrinationes Terrae Sanctae", Венеция, 1491), отпускали бороду и облачались в паломническую одежду - калиги, коричневый или серый плащ, греческую шляпу с широкими полями, обычно украшенную раковинами; клюка, сума и бутылка (выдолбленная тыква) дополняли паломнический наряд. К плащу и шляпке паломники прикрепляли красный крест. В Венеции паломник заключал контракт с судохозяином (патрон), который обязывался не только перевезти его в Священную Землю и обратно, но и сопровождать его в странствиях по святым местам, доставлять ему во время всего пути пищу и защиту, платить за него подати мусульманским властителям и т. п. В Венеции существовал известный надзор за судохозяевами, занимавшимися перевозкой пилигримов; так, в XV в. существовало постановление, в силу которого судно, на котором перевозились паломники, не могло в то же время служить для торговых целей. Посещения святых мест западные паломники предпринимали с Сиона процессиями, во время которых пели духовные песни. Не одна только религиозная ревность, стремившаяся к поклонению местам, бывшим свидетелями Страстей Господних, привлекала паломников в Иерусалим. Были среди них и дворяне, искавшие посвящения в рыцари у Гроба Господня, и политические и военные агенты королей, скрывавшиеся под скромным плащом паломника, и авантюристы, искавшие оккультных знаний на чудодейственном Востоке, и ученые исследователи (Юстус Тенеллус и Вильгельм Постель, по поручению французского короля Франциска I, собирали в Палестине рукописи для парижской библиотеки), и, наконец, купцы, посещавшие Палестину с торговыми целями. Среди последних с XVI в. было особенно много англичан и голландцев. Реформация нанесла решительный удар по паломникам и паломничеству . В католических странах и в новейшее время совершались паломничества, хотя и в несравненно меньших размерах, чем из России. В 1881 г. во Франции стали ежегодно организовывать паломнический караван в Святые Земли, придавая ему характер приношения покаяния за преступления республиканского правительства против церкви; в состав такого каравана, численность которого нередко доходила до 300-400 человек, входили лица белого духовенства и зажиточные люди ультрамонтанского настроения. С конца 1870-х годов такие же немецкие караваны устраивались францисканцами в вене и Мюнхене. В России паломничество в Святу Землю начались уже в первые времена русского христианства. Около середины XI в. был в Палестине дмитриевский игумен Варлаам (1062). Из вопросов Кирика новгородскому епископу Нифонту видно, что к XII в. страсть к паломничеству до того распространилась, что церковная власть находила нужным воздерживать не в меру ревностных паломников, у которых, по-видимому, составлялось представление, что паломничество необходимо для действительности душевного спасения. Даже у первого русского паломника писателя игумена Даниила (начала XII в.) находим косвенное неодобрение паломничества, он осуждал тех, которые в своих странствиях "возносятся умом своим, яко ничто добро сотворивше, и погубляют мзду труда своего", тогда как, оставаясь дома, можно лучше послужить Богу, церкви и отечеству. Уже в эту отдаленную эпоху стал складываться тип "калики перехожего", который ходил в Царьград, на Афон, в Иepyсалим, потом странствовал по отечественным святыням и, наконец, превращал это странничество в профессию. Трудность и опасность пути заставляла паломников собираться в "дружины". Совершая свой путь, главным образом, через Константинополь, древнерусские паломники заимствовали у западных пилигримов костюм. Калики сыграли на Руси огромную роль в распространении легенд и апокрифической литературы. В небогатой древнерусской письменности крупное значение имели и описания "хождений" в Святую Землю, оставленные некоторыми паломниками. Первым русским паломником-писателем является Даниил-мних, вторым - новгородский архиепископ конца ХII века Антоний, ограничившийся, впрочем, царьградскими святынями. Около 1350 г. совершил паломничество новгородский инок Стефан, который описал или, вернее, перечислил (издание у Сахарова, "Сказания") царьградские святыни. Описание путешествия его в Иерусалим не дошло. К 70-м годам XIV столетия относится "хождение архимандрита Агрефенья обители пресвятой Богородицы", по-видимому, смоленской (издано было архимандритом Леонидом в 48 выпуске "Православного Палестинского Сборника", СПб., 1896). Это первый после Даниила паломник, оставивший описание своего хождения в Иерусалим. К Даниилу Агрефений примыкает и по своему древнему и образному языку (просторечию), по полноте и систематичности изложения, носящего на себе печать свежести и внимательного изучения описываемых мест и предметов. За ним следует диакон Игнатий Смолянин, ходивший в конце XIV в. в Константинополь, Иерусалим и на Афон. Наряду с паломниками-писателями XIV в. должен быть поставлен новгородский apxиепископ Василий, правда, не оставивший описания своих странствий, но несомненно с Востока вынесший свое послание о земном рае. В состав паломнической литературы XIV в. входит еще "Беседа о святынях и других достопамятностях Цареграда", изданный Л. Н. Майковым в его "Материалах и исследованиях по старинной русской литературе" (СПб., 1890). Нравоучительная часть "Беседы" вероятно взята или переведена из какого-нибудь греческого путеводителя, но сами описания святынь, по-видимому, составляют русское сочинение. С XV в. число путешествий возрастает, и они становятся разнообразнее, веселея и интереснее. Тип рассказов остается еще прежний, но условия странствий изменились, и паломник по необходимости вдается в подробности о самом своем путешествии, которые в прежнее время чаще всего умалчивались из скромности. Первый по времени странник XV в., описавший свое путешествие, был троицкий иеродиакон Зосима, ходивший в 1420 г. в Царьград, Афон и Иерусалим. Зосима доверчиво относился к тому, что рассказывали и показывали хитрые греки (секира Ноя, трапеза Авраамова); не искусный книжник, он повторял иногда целые фразы из паломника Даниила, но такое списывание было тогда общим правилом. За "ксеносом" Зосимы следует "хождение священноинока Варсонофия к святому граду Иepyсалиму", открытое Н. С. Тихонравовым в 1893 г. в рукописи первой четверти XVII в. Оно содержит в себе описание двух хождений: одного, совершенного в 1456 г. в Иерусалим из Киева через Белгород, Царьград, Кипр, Триполи, Бейрут и Дамаск, и второго, совершенного в 1461-1462 гг. через Белгород, Дамиетту, Египет и Синай, и издано в 45-м выпуске "Православного Палестинского Сборника" (М., 1896). Варсонофий - первый из русских паломников-писателей, описавших Синайскую святую гору. После него из паломников допетровской Руси описали Синай только Позняков с Коробейниковым и Вася Гагара, но описание Варсонофия, по точности и обилию приводимых подробных данных, далеко превосходит эти последние. Почти одновременно с Варсонофием, в 1465-66 гг., странствовал по святым местам гость (купец) Василий, начинающий свой рассказ прямо с Бруссы (издано архимандритом Леонидом в 6-м выпуске "Православного Палестинского Сборника", СПб., 1884). К памятникам паломнической литературы XV в. причисляют "Сказание Епифания мниха о пути в святой град Иерусалим"; относимое к 1415-17 гг. и представляющее собой простой перечень городов по пути от Великого Новгорода до Иepyсалима, с указанием расстояния между ними; автором его считают Епифания Премудрого; издано в 15-м выпуске "Православного Палестинского Сборника". С середины XV в. в русском паломничестве совершается как бы перелом. Уже прежние "паломники" полны жалоб и негодования на притеснения "срацын" и "злых арапов". Взятие Константинополя турками окончательно предало христианские святыни Востока в руки неверных. В то же время у русских людей возникало, и с течением времени все сильнее разрасталось, представление о великом значении их собственного государства, которое оставалось единственным православным царством, хранящим и самое чистое предание восточного православия, тогда как греки ослабели в вере. Ученик и биограф Сергия Радонежского, Епифаний Премудрый, в начале XV века ставит ему в особенную похвалу, что он "не взыска царствующего града, ни Святые Горы, или Иepyсалима, яко же аз окаянный", но находил святость во внутреннем искании Бога. Несколько позднее Пахомий Сербин в житии того же Сергия (около 1440 г.) подчеркивает то обстоятельство, что русский великий подвижник "воссиял не от Иерусалима или Сиона", а благочестие свое воспитал именно "в великой русской земле". С ослаблением паломничества на Востоке надолго исчезают из русской письменности и паломнические записки. Лишь во второй половине XVI в. вновь появляются разные хождения. Всего чаще это результаты, так сказать, официальных паломничеств, писания людей, которые посылаемы были московским правительством на Восток с поручениями и милостыней. Сюда, прежде всего, относится хождение в 1558-61 гг. купца Василия Познякова. Его описание Иерусалимских и синайских святынь целиком вошло в знаменитое "Хождение Трифона Коробейникова", как наиболее распространенное произведение паломнической литературы, которое с конца XVI в. и поныне осталось в народном чтении, заслонив все, что ему предшествовало, и не уступая своего места никаким новым описаниям святых древних мест. Официальному поручению обязан своим происхождением и известный "Проскинитарий" Арсения Суханова. По побуждениям личного благочестия совершали свои хождения паломники-писатели Вася Гагара и Иона Маленький. Ими заканчивается ряд паломников-писателей допетровской Руси (изданный А. С. Петрушевичем "Путник о граде Иерусалиме, составлевный галицко-русским между 1597-1607 гг." (Львов, 1872) оказывается переводом греческого проскинитария - путеводителя). Мелетий Смотрицкий составил "Апологию моему странствованию на Восток", которая была напечатана в Дермакском монастыре в 1628 г., в переводе на современный pуcский язык издана иезуитом Мартыновым (1863); так древнерусский тип паломнического хождения дожил до XVIII в. Паломники 1704 г. иеромонахи Макарий и Сильвестр ("Путник") многое взяли целиком из Трифона Коробейникова. Путешественник 1710-1711 г., старообрядческий священник Лукьянов, уже больше рассказывает о своих личных впечатлениях. Из немногих других паломников-писателей первой четверти XVIII в. выделяется посадский Нечаев. Новое, более сознательное и критическое изучение православного Востока открывает собой знаменитый паломник-пешеходец Григорович-Барский или Василий Киевский, но, главным образом, это изучение принадлежит XIX в. От середины XVIII в. до нашего времени дошло описание путешествия инока Мотронинского монастыря Серапиона, 1749-51 г. Царствование Екатерины II, с ее продолжительными войнами с Турцией, мало благоприятствовало паломничеству русских людей на Восток. За исключением записок О. Плещеева, случайно посетившего Назарет, к этой эпохе относятся лишь путешествия иноков Саровской пустыни Игнатия и Мелетия. К началу XIX в. относятся путешествие Бронникова, "Путевые записки братьев Вешняковых и мядынского купца Миши Новикова" (М., 1813) и анонимные записки, напечатанные в "Северных Цветах" на 1826 г." и принадлежавшие Д. В. Дашкову. Из русских палестиноведов XIX в. Святую Землю в качестве паломников посещали А. Н. Муравьев, А. С. Норов, архимандрит Леонид, А. В. Елисеев, Т. И. Филиппов. В XIX в. большие удобства и безопасность путей сообщения привели к сильному росту русского паломничества в Святую Землю. В конце 18 века ежегодное число русских паломников в Иерусалим редко превосходило несколько десятков, в 1820 г. оно уже доходило до 200, а в 1840-х годах до 400, в 1859 г. до 950, в 1866 г. до 1098 паломника, в 1869 г. до 2035, в 1870-х гг. сократилось до 1500 человек, в 1880 г. вновь возросло до 2009, в 1889 г. достигло 3817, в 1896 г. - 4852 человека. Подавляющее большинство русских паломников принадлежало к христианскому простонародью; больше половины их пользовались"паломническими книжками", выдаваемыми "Православным Палестинским Обществом". Помимо Палестины, pyccкиe богомольны, предпринимающие паломничество за пределы родины-России, направлялись на Афон и в итальянский город Бари, где покоятся мощи Николая Чудотворца.
  Палундра- старый морской термин, соответствующий оклику: "берегись!", когда хотят что-либо сбросить сверху на палубу.
  Пальметта- этот мотив орнаментики, получивший свое начало на Востоке, развившийся с особым изяществом и имевший большое распространение у древних греков, перешел от них к римлянам и затем появившийся снова в искусстве Возрождения. Существенную часть пальметты составляет стилизированный лист пальмы, перышки которой справа и слева расположены симметрично и одинаково загибаются наружу. Низ пальмет обычно составляют два завитка (волюты). Пальметта встречается у греков в лепных архитектурных фризах, в росписи стен, в живописи ваз, в орнаментации тканей и других предметов, но чаще всего его форма давалась акротериям (каменным выступам на крыше храмов и других зданий), у вершины и обоих краев фронтона.
  Пальмовая бумага- листья некоторых пальм - пальмиры (Borassus flаbеlliformis), таллипотового дерева (Corypha umbraculifera) и кокосовой пальмы - служили раньше в Индии писчим материалом. Пальмовые листья, подготовленные для письма грифелем, назывались "Ollahs". Написанное становится более удобночитаемым, если натереть маслом с каким-нибудь черным веществом, например, жженной тряпкой. "Пальмировые книги" редко бывают длиннее 60 см. и шире 5 см. Эти манускрипты отличаются сравнительной долговечностью: некоторые авторы понимали, что они могут просуществовать 400-500 лет. Известия об употреблении пальмовой бумаги для письма восходят к глубокой древности.
  Палэ-Рояль или Пале-Рояль(Palais-Royal) - это великолепный дворец в Париже, построенный Ришелье в 1629-34 гг. После смерти Ришелье там жили вдова Людовика XIII, со своим сыном Людовиком XIV, и Филипп Орлеанский. Позже дворец остался во владении Орлеанской фамилии. Филипп Эгалите окружил сад дворца зданиями и коллонадой (1781-86) и стал сдавать эти пристройки под магазины и гостинницы. В эпоху французской революции здесь приютились игорные дома и увеселительные заведения и дворец стал на время местом скопища беспокойного элемента и отбросов парижского общества. В эпоху польской монархии рестораны в галереях дворца считались модным местом. В 1848 г. дворец был опустошен. Во время второй империи во дворце жил принц Наполеон. В 1871 г. южная часть его сгорела (позднее была опять отстроена). В юго-западной части дворца помещался Theвtre Francais, а в северной части театр Парижа (построен в 1783 г.), с 1830 г. служил сценой для легкой комедии и фарса.
  Памнуши- так назывались раньше кожаные туфли (кеньги), надеваемые при входе в пороховые погреба.
  Памфлет(англ., от palme-feuillet - листок, который держат в руке) - это термин не вполне определенного содержания, обычно обозначающей небольшое литературное произведение публицистического и чаще всего вызывающе-личного характера. Предмет памлета - нападение на политический или общественный строй, в его характерных явлениях или в лице его выдающихся, всем известных представителей. В противоположность сатире, памлет редко касается общего состояния нравов и не пользуется художественными обобщениями; объект его критики - определенные, реальные факты и люди; отвлеченная мораль сатиры сменяется в памлете резко выраженным практическим взглядом на политическую жизнь страны. Ввиду того, что памлет рассчитан не на избранных читателей, а на массу, изложение в нем общедоступно, горячо и сжато. Не предполагая в читателе никаких предварительных размышлений и сведений о данном вопросе, памфлетист обращается только к простому здравому смыслу. Он, однако, не рассчитывает на спокойное, объективное рассуждение публики; его цель - общественная сенсация, беспокойство, пробуждение недовольства. Произведение по преимуществу боевое, созданное в минуту и для целей политической борьбы, памлет чаще всего чужд соображению беспристрастия и умеренности, не считает нужным щадить врага и следует правилу: на войне как на войне-все средства хороши. Но памлет резко отличается от пасквиля как своей основной целью, так и тем, что касается не личной жизни известного лица, а общественной стороны его деятельности. Краткость как ее часто сближают с талантом- настолько характерная, хотя и внешняя черта памлетов, что произведение размерами больше брошюры уже не носит названия памлета. На незначительные размеры памлета указывает также его немецкое название Flugschrift, т. е. летучий листок. В политической истории Запада памлет занимает видное и своеобразное место; ему посвящали свое перо самые выдающиеся представители воинствующей литературы. Число их значительно умножилось бы, если бы стали известны авторы многих замечательных политических памлетов, скрывшиеся, по понятным причинам, под анонимами и псевдонимами. С мощным развитием литературы, памлет получает новое направление в эпоху Возрождения, когда так называемые "инвективы" были лучшим оружием в руках гуманистов, явившись также прототипом новой публицистики. Достаточно назвать такие образцы памлета этого времени, как "Похвала глупости" Эразма Роттердамского и "Epistolae obscurorum virorum" позднее - "Lettres provinciales" Паскаля. К памлетам прибегали такие представители новых течений, как Петрарка, Поджио и Валла в Италии, Вимпфелинг, Пиркгеймер, Гуттен, Меланхтон и сам Лютер в Германии. В Англии памлетная литература развивается особенно в бурную эпоху XVII-XVIII столетий, когда их писали Мильтон, Свифт, Даниель Дефо, Борк и анонимный автор знаменитых "Писем Юниуса". Вся политическая история Франции находит себе яркое выражение в богатейшей памлетной литературе, от Рабле, Скалигера, Этьена Доле в эпоху Возрождения, "Менипповой сатиры", во время лиги, "мазаринад" во время фронды до "короля памфлетистов" Вольтера и публицистов революции - Сийеса, Камилла Демулена, Мирабо. Реставрация нашла своего памфлетиста в лице классика политического памлета Поля-Луи Курье (по-русски "Сочинения", издание Пантелеева СПб., 1897), монархия Луи Филиппа - в лице де Корменена, вторая империя и третья республика - в лице Рошфора. Классическая страна памлета - Германия, где главным образом вследствие цензурного гнета, долго тяготевшего над повременной печатью, вопросы дня издавна обсуждались в отдельных летучих листках и брошюрах (Берне и "Молодая Германия"). В итальянской литературе нового времени замечательны памлеты Джусти и Леопарди. В России, при отсутствии политической жизни, почти всегда отсутствует литература собранных памфлетов. Форма брошюры вообще как краткое собрание памлетистов не популярна и сколько-нибудь влиятельные писатели редко прибегали к ней, предпочитая вести проповедь своих идей путем журнальных статей.
  Памятная книжка- это особо принятый формат собрания описаний областей и губерний; в 1855 г. губернским начальствам, сначала в Воронеже, затем и в других местах, разрешено было издавать такие книжки на память, как культурно-исторический тип адрес-календарей и справочных книг, в которых нередко помещались и статьи по истории, географии, статистике, этнографии, флоре, фауне и прочим предметам, касающимся данного края. Издавались они губернскими статистическими комитетами, обычно под редакцией секретарей этих комитетов. С течением времени научный отдел в этих памятных книжках обособляется в сборники, например, "Олонецкий Сборник", "Харьковский Сборник", "Временник Эстляндской губернии", "Кубанский Сборник" и многие другие.
  Памятники(лат. monumenium) - это мемориальные сооружения(монументальные надгробия после смерти великого человека или величественные скульптуры после знаменательного события), возводимые с целью увековечить память известных лиц или событий. Наиболее многочисленны надгробные памятники, сооружение которых восходит к глубокой древности- это памятники в честь героев и выдающихся лиц на поприще государственной и общественной жизни, воздвигавшиеся сначала с идеальными фигурами, а впоследствии - с точным воспроизведением чествуемого лица, были в большом ходу у древних греков и римлян. Особую группу памятников составляли статуи победителей, выставлявшиеся в Олимпии. С течением времени обычай сооружения памятников получил у народов античного мира столь обширное распространение, что переросло в злоупотребление. В средние века сооружение памятников в честь выдающихся деятелей было явлением редким (конные статуи императора Оттона I в Магдебурге и короля Конрада III в Бамберге). В эпоху Возрождения этот обычай вновь получил распространение, но лишь по отношению к государям и военноначальникам, что иногда вызывало общее порицание (конные статуи Гаттамелаты в Падуе и Коллеони в Венеции); издержки покрывались самими чествуемыми. В новейшее время сооружение памятников самых разнообразных форм (между прочим - прибитие досок к домам, в которых родились или жили выдающиеся деятели) является обычной формой воздаяния за выдающиеся заслуги в различных областях государственной, общественной, литературной, артистической жизни. Из русских памятников этого рода всемирной известностью пользуются Александровская колонна(столп) и П. Петру I (композиция - медный всадник). Наконец, памятники сооружаются для увековечивания каких-либо событий (в России: храм Спасителя в память Отечественной войны, памятник "Славы" в память русско-турецкой войны, памятник на поле Полтавской битвы и на поле Куликовом) или как олицетворение данной страны (Бавария-Германия), статуя Свободы в Нью-Йорке. Сюда может быть отнесен памятник "Тысячелетию России" выстроенный в Новгороде.
  Пандан(франц. pendant) - так называется предмет, парный с другим. Таким образом, панданными называются: две картины равные по величине, похожие одна на другую и предназначенные висеть на стене симметрично; две статуи, соответствующая одна другой размером, позой и выражением изображенных фигур; две вазы одинаковой формы и схожей орнаментации, помещенные с той и другой стороны средней вещи в каминной композиции; два одинаковых подсвечника, стоящих на письменном столе по бокам чернильницы и т. п. Некоторые писатели при критике изящных искусств, как например, Д. Ровинский, пробовали ввести в употребление, вместо этого чужеродного термина, чисто русское слово "дружка".
  Пандекты- название: 1) одной из составных частей "Corpus juris civilis", "Дигест" и 2) немецких курсов "римского права", в основе которых лежит вышеназванная часть Юстиниановой компиляции и которые составляли главный предмет чтений на юридических факультетах немецких университетов. Образование их стоит в тесной связи с процессом рецепции римского права в Германии. Усвоенное наукой в качестве теоретической основы действовавшего права и получив в то же время на практике значение права положительного, имеющего непосредственное приложение к жизни в своих источниках, римское право с первой половины XVII в. становится предметом изучения главным образом в интересах практического применения. Простая интерпретация источников чистого юстинианова права в порядке их титулов (mos italicus, итальянский порядок изучения) заменяется систематическим изучением отдельных институтов права и однородных отделов его по всем местам римских источников (новый французский прием изучения римского права, mos gallicus, выработанный представителями филологической школы), с присоединением к нему и источников германского и канонического права. Из совокупной интерпретации этих источников немецкие юристы XVII и XVIII вв. и стали добывать нужные для практики юридические нормы, находившие себе, по их представлению, и чисто научное, философское оправдание, так как основой для них служило римское право, и положительную опору, ибо они были логически связаны с нормами национального положительного права. Обработанное таким образом римское право называли "современным римским правом", а практическое его применение - "usus modernus pandectarum". Римское право выступало здесь перед юристами уже не в чистом своем виде, взятом в связи с эпохой, его произведений, а в современном его понимании и выражении, национальные же источники права - в романистической окраске и под покровом римской терминологии. Отрешенное, таким образом, от подлинного смысла источников по отношению к римскому и от бытового смысла понятий по отношению к национальному праву, обсуждение юридических вопросов по новому методу приурочивается по преимуществу к логическим моментам и направляется к установлению абстрактных юридических понятий и выводу из них логических следствий, согласных, однако, с источниками римского, канонического и национального права. В последнем требовании заключается самая слабая сторона метода. С одной стороны, безусловная логичность римского права в действительности существовала лишь в представлении юристов, на самом же деле его нормы были плодом римской жизни при данных культурно-исторических условиях. С другой стороны, положения канонического и национального германского прав часто построены были на принципах, логически непримиримых с римскими. И вот, при изучении получалась масса противоречий между логическими выводами из понятий и постановлениями положительного права - противоречий, которые юристы тем не менее пытались примирить, не сознавая истинного их источника. Отсюда постоянные споры между юристами, появление огромного множества бесплодных литературных работ, направленных на разъяснение "контроверз", и крайние затруднения для практики в приискании подходящих решений, так как по многим вопросам не слагалось даже того большинства мнений в пользу известного решения контроверзы, которое называли "общим мнением ученых" (communis opinio doctorum) и в котором думали найти спасение. Положение правосудия становилось все более и более безвыходным и нашло себе верное изображение в известном трактате Тибо. Савиньи сделал попытку усовершенствовать метод в своей знаменитой "System des heutigen rцmischen Rechts", освободив, по возможности, теоретически usus modernus pandectarum от примеси идей канонического и национального права и возвратив его к пониманию источников чисто римского права в их подлинном виде. Этим он думал вскрыть более надежным путем подлинную логику римских юристов, схожую с естественной. Иеринг, в первый период своей деятельности, дал последовательное логическое обоснование этого нового метода, выраженное в положении: "durch das rцmische Recht ьber das rцmische Recht hinaus". Историческое изучение источников чистого римского права, начатое представителями школы Савиньи, показало, однако, что и они не представляют однородной массы понятий, опирающейся на одну логическую догму, implicite, будто бы, в них заложенную, как думал Савиньи и его последователи, а находящиеся в них понятия - это плод культурно-исторического развития и разнятся на разных ступенях его. И здесь, таким образом, абстрактная логика понятий часто не сходилась с решениями римских юристов. Сознавая культурно-исторический смысл понятий, немецкие догматики продолжали, однако, искать их логического примирения. Образуется новая литература спорных юридических понятий (Begriffsjurisprudenz), обращающая всю пандектную догматику римского права в схоластику. Во второй половине 19 столетия пандекты, как особая отрасль юридической науки, переживают кризис, выражающийся в критике метода, лежащего в их основании и в попытках построить пандекты на историческом базисе, с указанием культурно-исторического развития римских понятий и с отделением их от современных. Так как, однако, при таком отношении к лежащему в основании пандектов материалу излагаемые в них положения теряли всякое практическое значение, то этот последний способ изучения римского права не нашел общего применения. С указанного времени все громче и громче стали раздаваться голоса за исключение пандектов из системы юридического образования и замену их с одной стороны общей теорией права, построенной на современных основах права, а с другой - чисто историческим изучением римского права, с непосредственным комментированием его источников. Защитники пандектов указывали на воспитательное их значение, состоящее, по их мнению, в том, что, служа к развитию логического юридического мышления в своих абстрактных построениях, они не дают в то же время возможности этому мышлению увлечься своим течением и постоянно обращают мысль юриста к положительному материалу, заставляя проверять свои выводы на решениях римских юристов. Это соображение в действительности лишено было всякого серьезного значения: такое изучение права неспособно развить юридически абстрактной мысли, так как мысль стесняется фактическим материалом, которому она должна подчиняться, а этот материал получает неверное ocвещение, будучи уложен в абстрактную схему чистой логики. В результате изучения пандектов у юриста является связанная, робкая мысль и отсутствие реального, исторического представления явлений. Издание общегерманского уложения положило предел дальнейшему развитию пандектных курсов в Германии. Пандекты- это произведения немецкой науки права. Во Франции изучению римского права имело всегда целью познание его в чистом виде (филологическая школа). После издания Code civil изучение гражданского права приурочено было, главным образом, к этому первоисточнику; рядом с ним читались обычно курсы чистого римского права, состояние в последовательной интерпретации институций Юстиниана, с добавлениями из "Дигест" и других частей "Corpus juris". В России чтение пандектных курсов, под названием "римского права", привилось, по примеру немецких профессоров, учителей русских, несмотря на то, что у русских изучение "современного" римского права не имело никакого практического смысла. Существование их оправдывалось только отсутствием в европейской науке отдела, посвященного изучению общей теории современного гражданского права. Пандекты заменяли отчасти эту теорию, так как в них, вместе с толкованием римских норм в интересах современной практики, решалось и множество общих теоретических вопросов, хотя и неверными методологическими приемами. В России, тем не менее, никогда не было недостатка в голосах, отмечавших неприложимость к нам этой немецкой доктрины, и отдельные профессора пытались парализовать ее слабые стороны введением исторического элемента (особенно Крылов), заменой современного римского чистым римским правом (Боголепов) и т. д. Решительным противником пандектов выступил С. А. Муромцев, заменивший их в московском университете чтениями, философски освещавшими историческое развитие римского права. Университетский устав 1884 г. сделал изучение немецких пандектов главной основой юридического образования, отведя на них и пояснявшие их практические занятия до 24 семестровых часов в течение всего курса, кроме 12 часов, посвященных обычной истории римского права.
  Пандуры(от местечка Пандур в графстве Батском) - случайно собранное пешее иррегулярное войско, впервые появившееся в Венгрии, одетое и вооруженное по образцу турецкого воинства. Война за испанское наследство была первой, в которой пандуры принимали участие. В последующие войны они приобрели дурную репутацию своей жестокостью и беспредельными грабительствами. Однако польза, которую приносили пандуры, особенно при действиях в странах гористых и пересеченных, побудила увеличить их число. В начале семилетней войны наподобие пандур сформировано было несколько венгерских и хорватских батальонов, которые затем были переименованы в пограничные полки. В России пандуры появились при императрице Елисавете, когда сербскому уроженцу Хорвату дозволено было, в 1751 г., набрать из поселенных в южной России сербов полки конный, гусарский и пеший пандурский, а в следующем году - еще два таких же полка. В 1760 г., для новомиргородского шанца, учрежден был гарнизон из одной гренадерской и трех пандурских рот. В 1764 г., при новом образовании военных поселений на юге Poccии, пандурские полки и роты были расформированы. После этого пандуры служили неоднократно при русских войсках во время войн с Турцией, но собственно в России, в составе ее постоянной военной силы, с 1764 г. уже не было настоящих пандур.
  Паника- совсем внезапный, безотчетный страх, овладевающей отдельными лицами, чаще всего толпой, военными отрядами, публикой в театрах, специальным политическим собранием лиц. Производят слово "паника" от древнегреческого бога лесного уединения "Пана", которому и приписывали возбуждение этого вида безотчетного страха, лишающего охваченных им всякого благоразумия и способности избавиться от угрожающей опасности.
  Паниковские полуверцы- так назывались раньше эсты и латыши, живущие в Псковской области (псковские латыши), в пределах Псковско-печерского края, на границе Лифляндской губернии, близ Паникович и Щемериц, по эстонски называвшиеся Setu, Setukene. Язык и верования этих первобытных эстов исследованы были Веске, Гуртом и Трусманом. По гадательному исчислению последнего из 12289 полуверцев Псковской губернии в Паниковичах жили 2119. Число латышей-полуверцев не было определено; по Биленштейну они, вероятно, жили еще на границе Витебской губернии. В Паниковском и Тайловском приходах (бывших центрах староэстских аборигенов-полуверцев) существовали свои старцы-попы, совершавшие домашнее богослужение. Жертвоприношения делались в разных священных местностях (Bohomalo раlo - это бор богомола), в рощах, на больших камнях, из которых почитался камень при деревне Мегузице, недалеко от Нейгаузена, названный Jaani kiwi (Иванов камень). Служили в старину какому-то Peko Jumal, богу Пеко. Народное пение паниковских полуверцев отличалось большей оригинальностью и древностью, чем пение эстов-прибалтийцев; оно производилось в старину под акомпанемент семиструнной арфы или кантеле. Все полуверцы позднее стали православными; они - эти эсты-аборигены, по мнению Трусмана были последней эмиграционной ветвью финского племени, некогда занимавшего не только Печерский, но и весь Запейнусский край и большую часть Псковской губернии.
  Панионии(Πανιώνια) - великие национальные собрания ионян; происходили на мысе Микале, недалеко от полиса Приены, между Эфесом и Милетом. Здесь было национальное ионийское святилище Геликонского Посейдона, называвшееся "Πανιώνιον", к которому стекались громадные массы народа. Помимо религиозных целей, население собиралось сюда для обсуждения политических вопросов и принятия решений накануне серьезных опасностей. В этом смысле Панионии представляли собой род амфиктионийского собрания. Главной частью праздника было жертвоприношение, исполнителем которого являлся, особо назначавшийся на этот случай молодой приенец, с титулом "βασίλεύς"(базилевс, царь). Bпoследствии возник новый религиозный центр ионян в Ефесе, но это не помешало Панионии удерживать свое религиозно-политическое значение. К союзу ионийских городов, участвовавших в Панионии, принадлежали: Милет, Миунт, Приена, Ефес, Колофон, Лебед, Теос, Клазомены, Фокея, Эрифры, острова Самос и Хиос, позднее еще и город Смирна.
  Панихида- это название особого богослужения по умершем. Кроме панихид по каждому умершему в отдельности, церковь совершает в определенные времена общие или "вселенские панихиды", в которых вспоминаются все от века ycoпшие отцы и братья по вере, сподобившиеся христианской кончины, равно и те, которые, став застигнуты внезапной смертью, не были напутствованы в загробную жизнь молитвами церкви. Вселенские панихиды совершаются в субботу мясопустную, в субботу троицкую, в Дмитриевскую субботу и в субботы второй, третьей и четвертой седмиц великого поста. Общие панихиды совершаются также в Фомин понедельник или вторник и 29 августа. Поминовение в день Усекновения главы Иоанна Предтечи православных воинов, за веру, царя и отечество на брани убиенных церковь установила в 1769 г., находя и указывая основание для поминовения в воспоминаемом в этот день событии. Царскими панихидами называется поминовение особ царственного дома. Они совершались по генеральному реестру, два или три раза в месяц, в кафедральных соборах, монастырях и городских церквах, а в сельских церквях - однажды в месяц, в конце его, по особо составленному для них реестру. На таких панихидах поминается обычно по несколько особ вместе
  Панлогизм(греч.) - общественное мировоззрение, с особой последовательностью проведенное Гегелем, принимающее, что действительность представляет собой мир воплотившихся идей, и потому логические законы являются не только законами частного мышления, но вместе с тем и основными законами действительности, в которой все определяется логической необходимостью.
  Паннеты- так назывались бедные миряне, которых германский император снабжал грамотой о пропитании и призрении (litterae panis, vitalitium, Alimoniae); грамотой этой они приписывались к какому-нибудь духовному учреждению на всю жизнь или на некоторый период времени. На паннетах не лежало никаких особенных обязанностей по отношению к призревавшему их учреждению. В середине XVIII в. фактически прекратил свое существование и этот институт.
  Панно(франц. panneau) - в архитектуре это гладкая, плоская или криволинейная поверхность на стене, двери, потолке или другой части во внутренности или наружности здания, обрамленная простым лепным бордюром или более сложным скульптурным орнаментом. Само поле панно нередко бывает украшено каким-либо барельефным изображением или живописной работой, иногда даже целой картиной (рекламное или информационное живописное панно).
  Паноплия(Πανοπλία) - полное вооружениe греческого гоплита, состоявшее из ножей, лат, с внутренним и наружным поясом, меча, висевшего на левом боку, круглого щита, шлема и копья.
  Паноптикум(Panopticum) - собрание различных инструментов или вообще предметов для наглядного обучения. Паноптикумами называют часто собрания и музеи восковых фигур, исторического и этнографического значения. Особенно известен был берлинский паноптикум.
  Панорама- это большая декорация, имеющая форму полого цилиндра, в средине которого помещаются зрители, или же обычную форму картины (диораму), а также это популярное название многих советских телепрограм. Первая панорама больших размеров была устроена в 1787 г. в Эдинбурге, но придумана была еще раньше Брейсигом в Данциге. Панорамы, устроенные в двадцатых годах 19 столетия в Париже, имели 32 и 35 м. в поперечнике, а в 1839 г. там же выстроена была панорама, имеющая 42 м. в поперечнике. В Германии после войны (1870-1871) с французами были устроены патриотические панорамы, изображавшие сражения, между которыми битву под Седаном писали Вернер и Брахт. Фрацузские художники Детайль и Невилль также писали батальные панорамы. В Вене в 1892 г. сгорела большая панорама, изображавшая Иерусалим с распятием Иисуса Христа. От панорам произошли диорама, неорама, мириорама, косморама и т. п. В космораме небольшие картины представляются увеличенными при рассматривании их сквозь оптические стекла.
  Пантелеймоновцы- эта секта, появившаяся в Болгарии в 60-х годах 19 столетия, была основана монахом Пантелеймоном, от кого и произвело свое название. Пантелеймон стал учить, что каждый христианин может причащаться каждый день, что для совершения и принятия этого таинства не следует приготовлять себя ни молитвой, ни постом, ни покаянием, что все церковные службы, в том числе и литургия, могут быть совершаемы и в домах, что всякий истинный христианин, если он женат, должен развестись со своей женой и прочее. Пантелеймон выслан был на Афон, но в 1863 г. снова явился в Адрианополь, где нашел себе noследователей. По распоряжению адрианопольского митрополита Кирилла, Пантелеймон отправлен был под стражей в Константинополь; оправданный турецким правительством, он возвратился на родину и поселился близ Адрианополя, в Соуджане, где жили тогда униаты. Здесь он построил монастырь, собрав около себя до 60 болгарских семейств. В 1868 г. адрианопольский митрополит Кирилл обратил к православию многих болгар-униатов, живших в Соуджане. После смерти Пантелеймона (1868) его монастырь наполнился католиками, а в 1869 г. все обитатели монастыря (числом до 200) оставили унию и приняли правильное православие.
  Пантомима- это название театрального представления, в котором мысль, чувство и страсть, вместо голоса, выражаются движениями тела, лица и жестами. Мимика играла большую роль в греческих драмах, но, как исключительно мимическое представление, пантомима впервые появились в Риме при Августе, в царствование которого жили знаменитые пантомимы Батилл и Пилад, которых считают основателями римской пантомимики. Древняя пантомима существенно отличалась от новой тем, что в ней мимика лица актера не принимала участия, так как древние актеры выходили на сцену в масках; различные оттенки роли, поэтому, сводились исключительно к мимике тела, что привело пантомимов к необходимости выражать многообразие душевных движений условными знаками, которые зрителям были хорошо известны. Несмотря на такую ограниченность сценических средств, pимскиe пантомимы умели свою игру доводить до высокой степени выразительности. Частного быта римская пантомима не касалась. Леда, Даная, Европа, Ганимед, Адонис, Марс, Венера, Геркулес, Эдип, вакханки - вот сюжеты пантомимы. Для каждой пантомимы составлялось особое либретто, для руководства актеров, обычно на греческом языке. В основание текста бралась трагедия, диалоги и хоры заменялись монологами, у римлян носивших название "кантиков" (cantica); под эти кантики, которые исполнялись хором певцов, актер жестикулировал свою роль и при помощи мимики выражал ее содержание. Пышная обстановка отвела пантомиме первенствующее место на римской сцене; успеху римских пантомимов не мало способствовал и их чувственный, развратный характер. В пантомимах все возбуждало в зрителях животную чувственность некоторые писатели приписывали господство разврата в Риме в период империи именно влиянию пантомимы. Вернее, однако, думать, что пантомимы были только отражением римской жизни. Сюжеты пантомим всегда касаются чувственной любви; для возбуждения чувственности актеры прибегают к самым грубым средствам и бесстыдным жестам. Соблазн пантомимы еще больше увеличивается с III в. до Р. Х. участием в них женщин (pantomimae), появлявшихся перед публикой совершенно нагими, в неприличных позах. В пантомимах на римской сцене появлялись даже простые гетеры, так что названия гетера и танцовщица были однозначащи. Любовь к пантомиме перешла и на исполнителей; любимые пантомимы шествовали по улице как триумфаторы, сопровождаемые огромной толпой зевак. Запрещение Тиберия оказывать пантомимам почести соблюдалось недолго: уже Сенека называет римскую молодежь своего времени лакеями пантомимов. Заводить с пантомимами знакомство считали для себя за честь и удовольствие даже сенаторы; пантомимы - всегда любимцы римских дам; им покровительствует Август, не особенно их стесняет и Тиберий, вообще не любивший актеров; Калигула не скрывает своей привязанности к пантомиму Мнестеру, которому публично оказывал самые неприличные знаки внимания; при Нероне, который сам выступал в пантомимах, страсть к ним не знает пределов; Тит не любил игры пантомимов, при Домициане они опять в большом почете; Траян всеми мерами старается ограничить страсть римлян к пантомиме; при Антонине пантомима опять в большом ходу и фаворе. Позднейшие христиaнскиe императоры снисходительно смотрят на представления пантомим, в которых цинизм растет с каждым поколением; в царствование Юстиниана в пантомимах отличается бесстыдная Феодора. Единственное ограничение, которое установил Юстиниан - это запрещениe воздвигать пантомимам бесстыдные статуи на площадях подле статуй кесарей. Кроме Батилла и Пилада известны из пантомимов ученик Пилада, Гилас, затем Мнестер и Парис, один из приближенных Нерона. К самому позднему периоду римской империи относятся пантомимы Камаралл и Фабатон. С падением римской империи пало драматическое искусство, пали и пантомимы. В средние века они еще сохраняются, но грубость актеров мешает их развитию. Развитие так называемого балета-пантомимы новейшего времени не могло идти вперед до середины XVIII в., пока актеры продолжали выходить на сцену в масках. В это время балет-пантомима начинает вытеснять оперу-балет, сцены пения постепенно заменяются жестами мимов-пантомимов. Ввел пантомимы в балет впервые известный хореграф Новерр, своим балетом "Mйdйe et Jason". Новерровский балет не был, однако, мимической драмой древних: у Новерра мимика подчинена танцам, которые, по его мнению, должны заключать в себе драматическую мысль. Мимические сцены стали составлять особенность итальянских балетов, в которых всегда имелись особые мимы. Пантомима встречается не только на балете, но и в опере, например, сцена Эльзы в первом действии "Лоэнгрина", Вагнера. Для старинной пантомимы брали весьма сложные сюжеты, например, Новерр пользовался сюжетом "Семирамиды" Вольтера, Галеоти - "Макбета" и "Ромео и Джульеты". Подобного рода пантомимы имели до пяти актов.
  Панург(Panurg) - один из героев сатирического романа Раблэ "Пантагрюэль". Сообразно этимологии своего имени (πάν и έργον - "человек на все руки"), Панург обрисован очень изворотливым и пронырливым; он не пренебрегает плутовством, даже воровством, хвастает своею храбростью, а при случае первый трусит, отличается цинизмом и бесстыдством, думает лишь о своем благополучии, ведет беспорядочную половую жизнь, лишен идеальных влечений, порой выказывает садистскую жестокость. Но, с другой стороны, он олицетворяет здравый смысл, наделен юмором и сатирической жилкой, искусно подмечает и осмеивает людские слабости. Пантагрюэль встречает его в Париже, и с этой поры Панург играет завидную роль в романе; его предстоящая женитьба становится поводом к знаменитому путешествию Пантагрюэля (сюда относится известный эпизод с "Панурговым стадом", вошедшим в поговорку). Антипод Панурга в романе - Frиre Jean. При создании противоречивого типа Панурга Раблэ отчасти подражал итальянскому писателю Фоленго (его "Макаронским Историям"). Некоторые критики (Теофиль Готье, Жебар) видели в Панурге поэта Ф. Виллона, что едва ли справедливо; другие считали его предком Маскариля, Жиль-Блаза и т. д.; Стапфер сравнивает его с Фальстафом.
  Панцирь- предохранительное вооружение для защиты туловища, имеющее вид рубахи и первоначально состоявшее из нашитых на кожаное платье ремней (cotte treillissйe) или металлических пластинок (cotte maclйe). С XI века появляются кольчатый и чешуйчатый панцирь. С XIII века панцирь заменяется кольчугой и сплошным доспехом. В России "пансырем" или панцирем назывался доспех в виде длинной рубахи, спускавшейся до колен и состоявшей из сплетенных между собой мелких железных колец. Иногда панцирь покрывался бархатом. Панцирным называли также "ручной меч", носившийся на панцире, в отличие от отдельно висящего меча.
  Панчатантра(санскр. Paсca-tantra) - знаменитое собрание индийских басен и рассказов, в пяти (расса) книгах (tantra - ткацкий станок, основание, учение), составлено было брахманом Вишнусарманом (Vishnu-зarman) в конце V в. после Р. Х. для наставления царских детей и послужившее основанием для более популярного позднейшего сборника Гитопадеша, с которым имеет одну и ту же общую фабулу и многие общие рассказы. Панчатантра очень рано была переведена на различные азиатские и европейские языки и послужила источником для целого ряда странствующих повестей и сказок. По приказанию Науширвана, она была переведена на пехльви (VI в. после Рождества Христова); в IX в. появилась арабская обработка этого перевода, под заглавием "Калила и Дамна" (откуда русский "Стефанит и Ихнилат", переделанный с греческого пересказа арабской обработки). Тогда же, или немного раньше, появились еврейский, сирийский, турецкий и греческий пересказы. С последнего сделаны были переделки на все европейские языки. В Англии эти басни стали известны под именем "басен Пильпая" (вместо Бидпай, как называется автор Панчатантры у персов). Панчатантра лежит также в основе новоперсидских сборников Анвар-и-Сугаили (Anwвr-i-Suhaili) и Ияр-и-Даниш (Iyвr-i-Dвnish). Последний сборник вернулся опять в Индию в виде переделки на индустани Хирад-афроз (Khirad-afroz).
  Панщина(панщизна) - в западной части России так называлась когда-то барщина.
  Панэллении(Πανελλήνια) - всенародное торжественное собрание (πανηγυρις) греков, связанное с культом Зевса Панэллинского, в честь которого был построен Адрианом храм в Афинах. Праздник был установлен Адрианом с целью оживить национальный эллинский дух. Первоначально культ Зевса Панэллинского существовал на острове Эгине, где и находился храм - "Πανελλήνιον".
  Паоло- счетная и серебряная монета бывшей Папской области.
  Папаха- наголовье, имеющее форму усеченного конуса из меха; верх обычно суконный, реже также меховой; тогда папаха имеет коническую форму. Папахи носятся народами Средней Азии и на Кавказе, а у русских была в обмундировании казачьих войск и отдельных чинов войск Иркутского и Приамурского военных округов, причем она делалась из овчины или медвежьего меха. Видоизменение папахи представляет шапка, введенная в обмундирование русских войск в 1882 г.
  Паперть(папереть)- это и тесьма или ремень у узды на нижней части конской груди. Такие паперти украшались плащами, переченками, оковами, гвоздьем. Были паперти: турские, полоцкого дела, литовская, крымская. Паперть или внешний притвор (άτριον, atrium, impluvium, pars aperta) - это и непокрытая кровлей площадка перед внутренним притвором, на которой в первые века христианства стояли плачущие (нищие духом-слабые и нездоровые). В средине паперти устраивался бассейн с водой, в котором верующие умывали лицо и руки прежде, чем входили в церковь. В настоящее время, как и в древности, на паперти появляются часто нищие, просящие подаяния. Само слово "папереть" могло произойти от латинского "pauper" - бедный.
  Папирус(Cyperus Papyrus, иначе Papyrus antiquorum Willd.) - это многолетнее травянистое растение из семейства осоковых (Cyperaceae). Папирус растет по берегам рек и болот Северной Африки и на острове Сицилии, на почве, богатой илом. В почве укореняются толстые, деревянные, душистые корни, а из воды вверх в воздух подымаются крупные трехгранные стебли, до трех метров высотой и в руку толщиной. На верхушке стебли несут громадный, густой пучок соцветий из длинных тонких сложных колосьев (до 100 и более в пучке); на колосе под прикрытием маленькик чешуек, сидят колоски. Колосок состоит из нестольких обоеполых цветков, прикрытых чешуйками и расположенных в два ряда; цветок голый, тычинок три; пестик один, с трехраздельным столбиком; завязь одногнездая, односемянная; плод - зерновка. В древности папирус встречался очень часто в Египте; на барельефах он представляет обыкновенное растение болот и служил гербом Дельты. Впоследствии его культура стала монополией; его разводили на немногих местах, желая поднять еще более и без того высокую цену. Папирус мог расти только у стоячих вод; постепенно он исчез из болот Египта. Папирус служил для самых разнообразных целей. Мягкие части доставляли сладкий сок, нижнюю часть жарили и употребляли в пищу; молодые экземпляры шли в пищу целиком; корень служил горючим материалом, удобным для плавления меди и железа; из коры делали сандалии, волокна шли для тканей всякого рода, ценившихся выше льняных; из связанных стволов готовили двухместные челноки для рыбной и птичьей ловли и даже иногда большие суда (Плиний говорит, что на одном таком судне доехал до Цейлона). Особенно важно было употребление папируса в качестве письменного материала. Сердцевину, толщиной в кисть руки, разрезывали на продольные полосы, которые плотно укладывали на гладкую доску; поперек, под прямым углом, клался другой слой сердцевины; затем все это клалось под пресс и высушивалось на солнце. Получалась прочная длинная страница светло-желтого цвета, если папирус был молод, или темно-желтого, если он был стар; последний сорт предпочитался египтянами, первый был в употреблении в римское время. Страницы склеивались в длину и свертывались в свитки, а не сшивались в виде книг. Таким образом получались иногда чрезвычайно длинные полосы, доходящие до десятков метров (например, так называемый великий папирус Harris в Лондоне, состоял из 70 страниц-файлов). Строки шли по узкой части, но в официальных документах, написанных демотическим письмом, можно найти и продольные строки во всю длину свитка, доходящие до нескольких метров. Употребление папируса в качестве писчего материала было известно египтянам еще во времена древнего царства. Большой известностью пользуются папирусы среднего египетского царства: так называемые путешествие Синухи в берлинском музее, "История крестьянина" в Лондоне, "Приключения на Змеином oстрове" в Эрмитаже и другие. От времен нового царства дошло до нашего времени множество папирусов самого разнообразного содержания. Весьма интересны школьные тетради писцов (папирусы Sallier и Anastasi), судебные акты (папирусы Abbot, Lee, Rollin и др.), сказки (папирусы Orbiney, Harris 500 и др.), письма чиновников и официальные бумаги, молитвы богам и другие религиозные тексты, особенно Книги мертвых. Со времен XXV династии кроме папирусных, написанных, как и раньше, иератическими письменами, начинают все более и более приобретать права гражданства и демотические письмена. От позднейших эпох Египта осталась масса греческих, коптских, арамейских и арабских папирусов, рассеянных по всем музеям и коллекциям. Папирусы математические, вполне изученные, представляются двумя следующими. Папирус Ринда, названный так по имени вывезшего его из Египта английского египтолога Генри Ринда, находился в Британском музее. Написан на древнеегипетском языке иератическими письменами под заглавием: "Наставление, как достигнуть знания всех неизвестных вещей, всех тайн, содержащихся в вещах". Состоит из 23 таблиц, из которых первые восемь посвящены делению числа 2 на нечетные числа 3-99, девятая - задачам деления 1, 3, 6, 7, 8, 9 хлебов между 10 лицами и началу исчисления секем (дополнений), занимающего также и всю 10-ю таблицу; 11-я - 13-я таблицы - исчислению Хау, состоящему в решении уравнений 1-й степени; 14-я - вычислений тунну или разности между долями лиц при неравном разделе между ними данного числа хлебов; 15-я и 16-я - вычислению вместимости житниц, 17-я - вычислению поверхностей полей, 18-я - вычислению пирамид; наконец, все остальные - собранию различных арифметических задач практического характера. Акмимский папирус был найден феллахами в одной из могил некрополя Акмим (в древности Панополис) в Верхнем Египте. Находися в музее Иизеха. Написан был на греческом языке в VII или VIII в. после Р. Х. Рассмотрен и изучен Баллье в обширной статье: "Le papyrus mathйmatique d'Akhmim" ("Mйmoires publiйs par les membres de la Mission archйologique franзaise au Caire", 1892). В отличие от большинства папирусов, имеющих форму свитка, акмимский папирус представляется в виде книги, переплетенной в очень твердую кожу и содержащей в себе шесть исписанных листов. Состоит из двух механически соединенных частей. Более древняя первая часть состоит из таблиц, содержащих результаты умножения первых 20 целых чисел на дробь 2/3 и на дроби с единицей в числителе от 1/3 до 1/20 включительно. Более новая вторая часть состоит в изложении содержания и решения 50 задач, распадающихся на 6 групп, из которых одна, в 25 задач, занимается действиями над отвлеченными дробями; другая, в 2 задачи - действиями над именованными дробями; третья также в 2 задачи - тройными правилами; четвертая в 11 задач - процентами; пятая в 7 задач - пропорциональным делением и шестая в три задачи - вычислением объемов усеченного конуса и параллелепипеда. Как единственное известное арифметическое сочинение византийской эпохи за период VII-VIII вв. после Р. Х., акмимский папирус имеет очень важное значение для истории математики. В русской литературе рассмотрением обоих папирусов занимался В. В. Бобынин, "Математика древних египтян" (М. 1882).
  Папство(папы)- это слово происходит от титула "Папа" (греч. πάππας- отец, папа-батюшка), что до конца V в. употреблялся как почетное наименование всех епископов; с конца V в. он относился, главным образом, к римскому apxиeпископу, а с 1075 г. - исключительно к нему. Хотя в первые времена христианства римский епископ не обладал никакими особыми преимуществами, но уже во II в. римский епископ Виктор в споре о праздновании Пасхи стал требовать, чтобы малоазийские епископы следовали в этом вопросе обычаю римской церкви. В III в., римский епископ Стефан, во время спора о крещении еретиков, требовал повиновения себе от карфагенских епископов. Уже в середине II в. авторитет римского епископа был признан епископами Средней Италии. Приматство римского епископа опиралось на политическое обаяние и культурно-историческое значение императорского Рима: папа жил в "вечном" Риме, столице миpa. Римские императоры были и верховными жрецами: название это - Pontifex maximus - перешло к папству, который как бы взял в свои руки наследие императоров. Еще большую силу имело религиозное оправдание первенства Рима. По установившемуся преданию, римская церковь была основана апостолами Петром и Павлом; отсюда выводилось, что учение Христа сохранилось в полной чистоте только в Риме. Как апостол Петр - первый между апостолами, наместник Христа на земле, так и папа должен быть главой всех епископов. Основывая свои государственные права на преемстве власти от апостола Петра, папы и владения свои называли наследием Петра (Patrimonium Petri). На поместном сардиникийском соборе 347 г. папе Юлию II были предоставлены значительные права: к папе могли поступать жалобы от всех церквей, он имел право назначить новое следствие. Авторитет пап особенно увеличился во время возникновения ересей. Запад, вообще, мало принимал участия в богословских прениях, глубоко волновавших Восток, с его эллинистическим складом ума. Западнвя церковь отличалась твердостью в сохранении преданий, духом единомыслия и церковным послушанием. Папа во время ожесточенных распрей непоколебимо держался никейского символа веры. Он становится судьей догматических споров; к нему обращаются императоры и патриархи. Хотя представителей западной церкви было мало на вселенских соборах, но к мнению пап относились с большим почтением. Возвышению папства содействовало и географическое положение Рима, как центра древнего мира, находившегося между Западом и Востоком. С IV до VIII в. папство оказало очень много услуг Риму и Италии, поэтому оно быстро приобретает политическое влияние. В начале V столетия папа Иннокентий I (402-417) впервые резко обосновал религиозный авторитет римской церкви, провозгласив, что источник власти папы - верховенство апостола Петра. Он настаивал на том, что папе принадлежит право разрешать вопросы о догматах и всякие другие церковные споры. Первым из знаменитых пап был Лев Великий(440-461). В его лице папа стал объединителем власти и нравственного влияния церкви, руководителем вселенной. Преемники Льва (Геласий, Симмах) воспользовались его трудами и развили учение о превосходстве духовной власти. С падением Западной Римской империи папа остался первым лицом в Риме, главным представителем христианских народов не только в церковном, но и в политическом отношении. Весь авторитет, который приобрел Рим в течение веков, сосредоточивается на римском папе. Папы настолько были влиятельны, что варвары, разрушившие империю, из язычества или арианства обратились в католичество. Особенно важное значение для усиления папского авторитета имело обращение франков, при Хлодвиге (496), прямо в правоверие. С V в. столкновения римских пап с восточными епископами стали особенно резкими. Уже на халкедонском соборе представители римской церкви требовали признания верховенства пап в религиозных распрях. В конце V в. возник спор между папой Феликсом и патриархом константинопольским Акакием, сделавший отношения между церквами греческой и римской очень натянутыми. Четвертое столетие было тяжким временем для папства и пап. Сначала, в эпоху готских войн, на папский престол влияют короли-варвары, потом, в эпоху византийской власти над Италией - император, который считал себя единственным и всемирным владыкой, а потому подчинил себе и церковные дела. Римские епископы назначались императором, в зависимости от придворных партий. Когда папа Агапет (535) протестовал против назначения Юстинианом Аноимия патриархом Константинопольским, то император пригрозил ему изгнанием. На глазах всех схватили папу Сильверия и лишили сана. Его преемник, Вигилий (537-555), обвинялся в непристойных интригах, в жалкой угодливости перед императором. Тем не менее папство в это время усилилось. Запад вполне сочувствовал римской церкви, порицал еретиков-королей и вмешательство Константинополя. Еще при Теодорихе папа считался как бы представителем Нижней Италии. Во время византийского господства римский епископ принимал деятельное участие в администрации и суде, наравне с экзархом управлял Италией, был полным хозяином в Риме, его влиянию подчинялись и гражданские власти. Нашествие лонгобардов еще более укрепило авторитет пап. Пелагий II (579-590), выбранный папой в критический момент осады варварами Рима, усиленно обращался за помощью к императору Маврикию, но безуспешно. В то время, как на Рим обрушились все несчастия - голод, болезни, наводнение, буря, лонгобарды - папой избран был знаменитый Григорий I Великий (590-604), подготовивший для папства блестящую будущность. Аскет-правитель, Григорий был выразителем всех устремлений папства того времени. Он был "раб рабов Божиих" и "консул Бога". Он увеличил богатства римского епископа и укрепил его нравственный авторитет, высоко подняв его власть, сделавшись защитником населения. Невзирая на желание византийского наместника, папа заключил мир с лонгобардами, платил жалованье солдатам и контрибуции лонгобардам из церковных сумм. Положив основание примата пап над Западом, Григорий возвысил монашество и сделал его послушным орудием священного престола. Папа не только был полным хозяином Рима, но в его руках сосредоточились громадные земли - в Галлии, Далмации, Африке и Азии. Он придал и внешний блеск католичеству, установив его обрядность. Преемникам Григория Великого предстояло много трудов, так как им угрожали и византийцы, и лонгобарды. В VII в. папа находится в сильной зависимости от византийского императора. До 685 г. вновь избранного папу утверждал император; с 685 г. он передал это право экзарху. Большинство пап VII в. - греки или сирийцы. Однако папы энергично отстаивают православие в спорах с монофелитами и монофизитами. Когда император Константин II издал в 648 г. декрет, запрещавший спорить о том, одна или две воли во Христе, папа Мартин I на латеранском соборе осудил указ императора (649) и отказался подчиниться экзарху, за что был сослан в Крым, где умер в изгнании. Столкновения с папами продолжались и при императоре Юстиниане II. Папа Сергий (687-701) нашел сильную поддержку у народа Италии и папство искусно пользовалось ею в борьбе с иконоборством. В 728 г. Лев Исаврион, император-иконоборец, попытался силой привести в исполнение свои эдикты против иконопочитания. Он велел схватить папу Григория II и отправить его в Константинополь, после того как папа отказался от исполнения эдиктов. На защиту папства поднялся весь народ. Римляне соединились с лонгобардами; была объявлена война между империей и папой. На соборе в Риме Григорий возбуждал соседних епископов к сопротивлению и делал через них воззвания к народу, который собирался провозгласить другого императора. Отказаться от империи, значило, однако, отдаться в руки лонгобардов, король которых Лиутпранд в качестве защитника папы захватил город Сутри, принадлежавший римскому дукату. Этим захватом король показал, что вовсе не признает за папой политических прав, а защищает его лишь как римского епископа. После усиленных просьб Лиутпранд вернул Сутри папе в виде дара апостолам Петру и Павлу. Григорий III (до 741) продолжал борьбу с иконоборством. Новые столкновения с лонгобардами заставили папу обратиться за помощью к Карлу Мартелу (741); папа Захарий I (750) одобрил намерение Пипина Короткого стать королем, а его преемник Стефан II заключил с Пипином союзный договор, имевший громадное значение для судеб папства и западноевропейских государств. Он помазал на царство Пипина и его двух сыновей и получил дарственную запись, признававшую за ним светскую власть над Италией и островами. Договор был составлен, по-видимому, на основании подложного документа, известного под именем "Вена" или "Дара Константинова". Пипин, облеченный званием патриция, получил как бы право опеки над церковью и стал покровителем папского престола. Предприняв два похода в Италию, он передал в руки папы ключи от 22 городов, Равеннский экзархат, римский дукат и Пентаполь (756 г.). Папа становится светским государем. Это быстро деморализировало папство. Внутреннее противоречие аскетического идеала со светской властью явилось опасным врагом нравственной чистоты пап. Трудно было сохранить и приобретенную светскую власть. Стефану II и Павлу I (757-767) пришлось защищать ее не только от императора и от лонгобардов, но и от нового врага - римской аристократии, когда-то поддерживавшей папство. Звание папы становится соблазнительным для герцогов, баронов, желавших сделать папу игрушкой в руках дворянства. Герцог Тотон хотел убить Павла I, а после его смерти - возвести на престол своего брата. Помощь против аристократии папство нашло в средневековом императоре. Карл Великий рано начал вмешиваться в церковные дела. Он председательствовал на Франкфуртском синоде 794 г., руководил прениями, несмотря на присутствие папских легатов и т. п. Завоевав лонгобардское королевство, Карл присоединил его к своим владениям, а не отдал папе. Во время междоусобий в Риме, когда папа Лев чуть не погиб, Карл стал судьей папы, и Лев III был оправдан. Результатом соглашения между папой, сановниками и королем было коронование Карла Великого (800), который занял место византийского императора по отношению к папе. Следствием восстановления Римской империи был разрыв между Востоком и Западом. Как "светский глава католического миpa", Карл возвышает духовную власть папы. Римский император и папа - два меча, "которые Бог ниспослал на землю для защиты христианства: духовный меч - папе, светский - императору". Они должны совместно водворять на земле царство Божие. Не довольствуясь духовным владычеством, папы начинают стремиться к господству и над государствами, из-за чего вступают в борьбу с императорами, королями и епископами. Когда папа Лев III самовластно казнил нескольких римских вельмож, Людовик Благочестивый заставил его смириться. Папы вообще ловко пользовались обрядом коронования, стараясь провести то убеждение, что коронование папой необходимо для императора. В XI в. папская власть настолько окрепла, что Пасхалий I (817-824) уже обошелся без утверждения императора. Идея о превосходстве духовной власти над светской постепенно становится господствующей. Папа принимает на себя роль судьи в делах императорского семейства. В споре сыновей Людовика Благочестивого Григорий IV принял сторону Лотаря, выставляя себя посредником, желающим прекратить раздоры. Ему пришлось, однако, столкнуться со стремлениями к независимости, возникшими в среде франкского духовенства. Франкские епископы, освободившись от светской власти, задумали освободиться и от папы, и повиноваться только своему франкскому митрополиту. Когда Григорий IV принял сторону Лотаря, местные епископы объявили ему, что откажут ему в послушании и даже грозили отлучить его от церкви, если он будет упорствовать во вражде против Людовика. Эти стремления местных церквей к независимости не имели успеха. Вала, аббат корбийский, поддержал растерявшегося папу, доказывая, что папа есть единый охранитель мира в церкви, что он имеет власть суда над епископами, а сам не подлежит ничьему. Это - те же идеи, которые высказаны в подложном документе IX в. - лжеисидоровых декреталиях, окончательно подорвавших самостоятельность национальных церквей. По декреталиям папская власть выше всего на свете; ей должны подчиняться не только митрополиты и епископы, но даже соборы и императоры. Замечательным выразителем папских устремлений IX в. был Николай I (858-867). В своих многочисленных письмах он высказывал мысль, что папство занимает мировое, центральное положение. Он унизил императорскую власть, показав в деле Лотаря II, что церковь может привлечь к своему суду и коронованных особ. На основании лжеисидоровых декреталий ему скоро удалось утвердить свою верховную власть над всеми странами Западной Европы. Папа стал рассылать во все стороны своих легатов учреждать примасов. Протест Гинкмара реймского, пытавшегося отстоять права свои и своей национальной церкви от притязаний папства, не имел успеха. Николай торжественно короновался папской тиарой в 1054 г. Достигнув большой силы на Западе, папство заявляет свои притязания и на Восточную Церковь. В Константинополе тогда происходили сильные замешательства иepapxические, с помощью которых папство надеялось подчинить Восточную Церковь своему влиянию. Дело о низложении Фотия возбудило горячую переписку между Константинополем и Римом, и этим было положено начало разрыву между церквами, окончательно совершившемуся в XI в. Первые преемники Николая I действовали довольно удачно. Иоанн VIII (882) распорядился императорской короной после смерти Людовика II и короновал Карла Лысого заявив, что право располагать императорской короной принадлежит папству. Своими многочисленными постановлениями в пользу епископов он упрочил солидарность интересов пап и епископов. После смерти Иоанна VIII настало глубокое политическое и нравственное падение папства, длившееся почти два века. В Италии усилились раздоры; владения папства сделались предметом феодального раздробления. Судьба папства переходит из рук аристократических партий в руки иноземной власти. Большинство пап в промежуток с 882 по 1046 г. безнравственны и ничтожны. С 882 по 962 г. папство находилось в зависимости от Сполетских и Фриульских герцогов, которые вовлекали папство в свои распри. Распутные женщины возводили на папский престол своих любовников. В начале Х в. за восемь лет было возведено и низвергнуто восемь пап. Общая разнузданность Х-го века, утонченный разврат, жестокость - все это отразилось и на папстве. Невежество, безнравственность, грубое cyeверие, религиозный индифферентизм характеризуют папство этого столетия. Почти всю первую половину Х в. престол находится в руках знатных, безнравственных римлянок Феодоры и дочерей ее Марозии и Феодоры, так что весь этот период называется правлением блудниц. Большинство из пап умирало преждевременной смертью: Иоанна Х задушили, Бенедикта VI (974) удавили и т. д. Безнравственность на престоле достигла ужасных размеров. Иоанн XII завел открыто гарем, пил за здоровье дьявола, играл в кости, совершал в конюшне обряды рукоположения. Бенедикт IX сделался папой 12-ти лет от роду; так как жениться, будучи папой, ему не удалось, то он выгодно продал папское место. Была составлена легенда, будто на папском престоле сидела женщина, под именем Иоанна VIII. Из своего унижения папство поднялось на некоторое время благодаря своему союзу с императорами Оттонами I, II и III (962-1002). Основная идея отношений между папством и империей осталась та же, что и при Карле Великом: императоры были опорой и защитой папства. Но папа так поставил дело, будто бы эта роль защитника Рима и папы добровольно присвоена императорам; отсюда - не право, а обязанность императора защищать папство. В этот промежуток времени папство чувствует себя гораздо свободнее, чем при Каролингах; отношения его к императорам имеют характер союза, очень выгодного для пап. Оттон Великий утвердил за папством, привилегией от 13 февраля 962 г., все владения, которые предоставлялись св. Петру и его наместнику: Рим, римское герцогство, равеннский экзархат и Пентаполь, Сабинскую область, некоторые города Тосканы и Кампании; кроме того Оттон обещал возвратить папам владения римской кафедры - Неаполь, Фунди, Гаэту, Сицилию. Папам были предоставлены доходы из Тосканы и из сполетского герцогства, принадлежавшие прежде лонгобардским королям. Оттон хотел реформировать папство, но встретил отпор со стороны римской аристократии, которая стремилась замещать престол своими кандидатами. Вследствие этого, при Оттонах I-м и II-м, между императором с его немцами и римлянами происходит упорная, иногда жестокая борьба. После целой эпохи глухой "порнократии", как называли 50-летний период папства во 2-й половине X в., появляется аскетический папа. Оттон II возвел на римский престол немца, своего родственника, Григория V, который мечтал поднять церковь, покровительствовал клюнийскому ордену и удачно вмешался в брачное дело французского короля Роберта. Энергично принялся за исправление церкви Оттон III. Он сместил Иоанна XVI, выбранного римской знатью, велел ослепить его, отрезать нос, уши, язык и возить его в таком виде по улицам Рима, а на престол возвел знаменитого Сильвестра II. Отличаясь политическим тактом и дипломатической ловкостью, новый папа подчинил себе императора. В своем трактате: "В наставление епископам" он ярко изобразил упадок нравственности духовенства, провозгласил необходимость отмены симонии и поддерживал императора в его фантастических мечтах. Со смертью Оттона III (1002) могущество папы пало. Снова папство стало жалким орудием в руках партий, не выдвигая ни одного выдающегося имени. Распри между маркграфом Ардуином Иврейским и графами Тускуланскими заставляли пап прибегать к старинному средству - к помощи королей. В пользу пап были предприняты походы немецкими королями Генрихом II и Конрадом II, но как только их войска удалялись из Италии, там возобновлялись прежние беспорядки. Анархия дошла до того, что в Риме очутилось трое пап - Бенедикт IX, Сильвестр III и Григорий VI. Тогда римское духовенство, чтобы восстановить порядок, призвало на помощь Генриха III (1046 г.). По его требованию на Сутрийским соборе папы были низложены, и на папский престол был возведен Климент II. С этого времени начинается возрождение папства. Генрих III, воспитанник клюнийцев, давно мечтал о преобразовании церкви. Его планы вполне совпадали с новым религиозным движением - клюнийским, оказавшим реставрации папства громадные услуги. При Льве IX, стороннике клюнийского движения, запрещены были симония и брак для белого духовенства (1049). В этих постановлениях видно уже влияние Гильдебранда, который проводил свои идеи и при следующих пяти папах. Григорий VII, с его грандиозными церковно-политическими идеалами, определил своей деятельностью все дальнейшее течение истории папства. От вмешательства императоров в выборы пап Гильдебранд, еще не будучи папой, освободил римский престол тем, что папа стал избираться коллегией кардиналов (Латеранский собор 1059 г.). С этого же времени римский народ лишился права избирать папу. Здание римской всемирной теократии было завершено запрещением инвеституры, вследствие которого светская власть лишалась почти половины своих владений. Началась жестокая борьба за существование между папой и светской властью. Борьба эта, отразившаяся во всей Европе, но сосредоточивавшаяся, главным образом, в Италии и Германии, охватила все стороны общественной жизни. Григорий VII вызвал против себя оппозицию не только императора, оттесняемого на второй план, не только духовенства, недовольного целибатом, но и баронов, а также привилегированных и богатых граждан. Свои требования ленной зависимости папа предъявил Англии, Испании, Богемии, Венгрии, Скандинавии, Польше, даже Poсcии, но, не имея возможности бороться со всей Европой, он занялся уничтожением империи. На его стороне были массы, ненавидевшие развратное духовенство, угнетенные феодалами крестьяне и фанатичные монахи, а также право отлучения - опасное оружие не только против светских и духовных феодалов, но и против императоров. Борьба папы с Генрихом IV имела полный успех: император, отлученный от церкви, во власянице, босой, в зимнюю стужу, три дня умолял папу о прощении. Преемники Григория продолжали начатую борьбу настойчиво и успешно. Враждебная папству партия постепенно должна была смириться. В XII в. всюду были уничтожены браки духовных лиц. Вопрос об инвеституре продолжал, однако, возбуждать упорную борьбу. Пасхалий II предложил императору отказаться от инвеституры, а епископам - от всех светских владений. Исполнение такой программы было бы громадным переворотом, уничтожавшим созданный за последние три века порядок. Реформа Пасхалия потерпела неудачу; вормский конкордат 1122 г. был компромиссом между императором и папой. Светская власть потерпела ущерб, но теократия, в духе Григория VII, не осуществилась: связь духовенства с государством была сохранена. Неясность конкордата и теократические стремления пап были причиной дальнейшей борьбы папства с императорами, в которой папа одержало полную победу. Усилению западной церкви и папства много помогли крестовые походы. Во главе движения встали папы; благодаря многочисленным пожертвованиям отправлявшихся в Палестину князей и баронов, церковь приобрела громадные богатства. Влияние папства распространилось и на Востоке. Вновь образовавшиеся духовные рыцарские ордена (Иоанниты, Тамплиеры, Тевтонский орден) были могущественным орудием в руках пап. Возвышению папства в этот период значительно способствовало и сильное развитие монашеского духа. Образовавшимся во второй половине XI и XII вв. новым монашеским орденам папы предоставили всевозможные привилегии. Особенную услугу папы оказали нищенствующие ордена. С их поддержкой папство окончательно сокрушило империю. Искусный и упрямый политик, Александр III смело выступил против Фридриха I, доказывая, что императорская власть есть бенефиция папства, отлучил императора от церкви и повторил с ним каносскую сцену. Он покарал и английского короля Генриха II за его попытку ограничить папскую власть в Англии и за yбиениe Фомы Бекета. Полного триумфа папство достигло в лице Иннокентия III (1198-1216). При нем папство осуществило свои мечты о всемирной монархии: вся Европа склонилась перед папским престолом. По его словам, "папа занимает середину между Богом и человеком". В сношениях с королями он принимал тон ленного господина, с притязаниями на непогрешимость и в политич. делах. Папы стали вести себя по-царски, носили двойную, а потом тройную корону, выражались в буллах тоном государей. Иннокентий III управлял подвластными странами через своих легатов, законодательствовал на церковных соборах. С самого начала XIII в. папы сделались совершенно самостоятельными владыками Рима. Импер. Оттон IV отказался от права патронатства над Римом (1201), за что получил, "милостию Божией и папской", сан короля. Пользуясь борьбой Оттона с Филиппом швабским, Иннокентий взял на себя роль судьи в Германии. Франц. король Филипп-Август объявил себя покорным папе, Иоанн Безземельный тоже признал себя в ленной зависимости от папы. При Иннокентии III П. с особенной энергией пытается влиять на Восток, чему значительно способствовали крестовые походы. В 1204 г. Константинополь был взят крестоносцами и главный центр православия на Востоке был сокрушен. Папа разослал во все страны миссионеров, писал письма к сербским и болгарским государям, к русским князьям, приглашая всех подчиниться Западной Церкви. В 1215 г. созван был собор, где, ввиду привязанности Восточной Церкви к своему богослужению, была принята новая система латинской пропаганды в православных странах, так называемая униатское склонение. Могущество пап было обосновано тем, что в каноническое право было введено учение о превосходстве папской власти над светской и о праве пап вмешиваться в дела государей. В истории папства XIII в.- блестящее торжество теократической идеи о господстве католической церкви на земле. Римский престол был верховным трибуналом для всех церковных, нравственных и политических дел. В своем стремлении к беспредельной власти папство видоизменило первоначальную миссию церкви. Христианская религия слишком материально понималась папством - и эта материализация церкви вызвала глубокую оппозицию. И религиозное чувство, и научная мысль, и светское государство соединились в борьбе против папства. Последняя крупная победа папства состояла в уничтожении Гогенштауфенов, вместе с империей. Фридрих II, последний замечательный средневековый император, не мог выдержать борьбы, так как средневековая империя уже утратила свой смысл. Папы (Григорий IX и Иннокентий IV) восстановили против него множество врагов в Италии, в Германии, по всей Европе, предали его проклятию на лионском соборе (1245), проповедывали против него крестовый поход - и Фридрих смирился. Со времени казни Конрадина (1268) папы не имели соперников в Италии. Германские Габсбурги признавали себя ленниками пап. Вследствие падения императорской власти и раздробления Германии на княжества папская курия полновластно хозяйничала в немецких землях. Культурно-историческое значение папства в Средние века было очень велико. Папство сблизило народы Запада в одно громадное целое, дало Европе определенное миросозерцание, явившееся великой объединяющей силой; оно воспитывало, умственно и нравственно, средневековое общество. Папа держал в руках варваров-королей и варварские народы, вносил дух законности и призывал к идеалу христианской нравственности. Но эта высокая миссия папства продолжалась лишь до его решительной победы. Поднявшись на недосягаемую высоту, папство не могло удержаться на ней; уже в XIV в. начинается его падение. По мере возрастания папского самовластия западная церковь утрачивала здоровые элементы. Могущество иерархии портило нравы духовенства. Отовсюду слышались жалобы на деспотизм, корыстолюбие курии и всеобщий разврат. К церковным наказаниям привыкли; слишком уже часто прибегали к отлучению и интердикту. Народы Запада выходят из-под опеки пап и требуют коренных церковных реформ. В победе папства над империей уже содержатся признаки его разложения. Видимый упадок папской власти начался с Бонифация VIII (1294-1303), последнего крупного представителя средневекового папства. Высокомерный и властолюбивый, глубокий знаток права, Бонифаций предъявлял те же притязания, как Григорий VII и Иннокентий III. Он вызвал на суд и объявил изменником Альбрехта Габсбургского, принявшего корону без утверждения папы. Но ему пришлось претерпеть жестокий удар от Филиппа IV, французского короля. Борьба между церковью, с ее космополитической силой, утверждавшей, что она выше государства, и национальной силой государства была неизбежна. Поводом к разрыву был вопрос о налогах: Филипп не хотел, чтобы деньги из Франции шли в папскую казну, а папа не желал, чтобы духовенство платило королю. Оба противника принципиально обосновали свои взгляды, основываясь на текстах Святого Писания. Точку опоры для противодействия непомерным требованиям пап Филипп нашел в национальном сознании страны и провозгласил королевскую власть независимой от папства. Борьба окончилась знаменитой сценой в Ананьи. Папство было поставлено в полную зависимость от Франции. Одного из ближайших преемников Бонифация, Климента V, Филипп склонил переселиться в Авиньон, принадлежавший папскому престолу. Наступило время "Вавилонского пленения" пап (1308-1377), их рабской зависимости от французского короля. Это пленение сильно омрачило блеск папства, которое утратило свое влияние на другие страны, хотя и не отказывалось от прежних своих притязаний. В уютном Авиньоне папы вели такой образ жизни, что этот город стал настоящими "Вавилоном". Доходные юбилеи пап учащались, симония превратилась в постоянный источник папской казны, установлено было множество новых поборов со всех церквей. В руках пап скопились громадные богатства. Все это возбуждало против папства оппозицию и протесты, характеризующие собой переход от средних веков к новому времени. Светская литература принимает резко оппозиционный характер. Во всех странах Запада появляются защитники светской власти. Оппозиция против теократизма и универсализма католической церкви принимает характер политический, национальный и социальный. Когда папа Иоанн XXII отлучил Людовика Баварского от церкви, на защиту императора выступили знаменитые ученые того времени. Марсилий Падуанский выдвигает против папства идею народовластия, как источник государственной власти. Это учение, имевшее представителей во всей Европе, нашло практическое осуществление в Германии. Государственные чины, в 1338 г., постановили считать империю независимой от папства. В Англии папство играло роль противника политической свободы: папа осудил Великую хартию вольностей и освободил короля от присяги на верность ей. При Эдуарде I общины заявили королю, что папа неправильно распоряжается вакатурой епархий и аббатств. Политическая оппозиция папству особенно усилилась при Эдуарде III. В 1343 г. было запрещено обнародование папских булл, противных правам короля и его подданных; король Эдуард не признал за папой Климентом VI право вмешиваться в его отношения к Филиппу VI французскому. Когда Урбан V потребовал в 1366 г. взноса дани папе, Эдуард, с согласия парламента, отказался платить ее. Оппозиция против папы со стороны государственной власти ведется с таким же успехом и в Италии, где в 1327 г. съезд гибеллинов объявил папу еретиком. В борьбе с оппозицией пап прибегали к прежним средствам - инквизиции, проповеди крестовых походов, интердиктам, но они оказывались запоздалыми. Светская власть ускользала из рук папства; оно обратилось к помощи кондотьеров. Общее недовольство заставило пап вернуться в Рим. Папа Григорий XI приехал из Авиньона в Рим (1377), где и скончался. По требованию римского населения, на его место был выбран в Риме Урбан VI, задумавший церковные преобразования. Французские кардиналы, привыкшие к распущенности авиньонской жизни, выбрали Климента VII. С этого времени начался "Великий раскол" в западноевропейской церкви, продолжавшийся сорок лет. Римская и авиньонская курии выбирали каждая своего папу. Одни страны Европы признавали римского папу, другие - авиньонского. Обе партии - римская и авиньонская - осыпали друг друга проклятиями и своими разоблачениями раскрывали миpy позорные страницы из жизни пап. Раскол пагубно отразился на всех интересах папства, подорвав его моральное и политическое влияние; многие переставали признавать за папством какие-либо верховные права. Идея соборной реформы, давно уже глухо проводившаяся, теперь сделалась общим требованием. Новый орган для церковной реформы - вселенский собор - должен был преобразовать и папство. В первой половине XV в. были собраны соборы в Пизе (1409), Констанце (1414-18) и Базеле (1431-1449). План соборной реформы вышел из парижского университета: предполагалось ограничить папскую власть собором и установить автономные национальные церкви. Соборы окончились бесплодно, реформировать папство им не удалось. На пизанском соборе Григорий XII и Бенедикт VIII были низложены и выбран новый папа Александр V, но низложенные папы не отказывались от своих притязаний, так что явилось трое пап. Скоро Александр V умер (как говорили, отравленный), а его место занял разбойник и злодей Балтазар Косса, под именем Иоанна XXIII. По настоянию императора Сигизмунда был открыт констанцский собор. Он прекратил схизму, но реформу церкви провести не смог. Новый папа Мартин V заключил со всеми нациями отдельные конкордаты и все оставил по-прежнему. Неудовлетворительность результатов констанцского собора побудила созвать в 1431 г. базельский собор, начавший свои действия довольно энергично, но встретивший сопротивление в папе Евгении IV, который созвал свой, феррарский собор - и базельский собор закрылся, подчинившись во всем Николаю V, преемнику Евгения. К концу XV столетия папы сумели парализировать все постановления базельского собора, подрывавшие их авторитет. Taк, Калликст III (1455-58) объявил все конкордаты уступками, сделанными папой. Пий II (1458-64) отверг возможность аппелировать на папу к собору. Причина бессилия соборной реформы заключалась в самой постановке вопроса: восставали против злоупотреблений, но не касались их источника, не затрагивали религиозного деспотизма пап, решили отрицательно вопрос о религиозной свободе; религиозная и моральная реформа была отодвинута на второй план. В XV и XVI вв. соборы продолжали собираться, но не имели никакого значения; они только усилили авторитет пап (собор в Мантуе 1459 г. при Пии II, два латеранских собора 1512 и 1517 гг. при Юлии II и Льве X). С внешней стороны, таким образом, папство одержало видимый перевес над оппозиционными стремлениями; но это была кажущаяся победа. Не встречая ограничений своему произволу, папы стали настоящими светскими государями и обратили религию в средство политического усиления. На папском престоле в XV в. сидят воины, политики, меценаты гуманизма и гуманисты. Политические интриги и светские интересы вполне поглощали жизнь пап, которые нисколько не интересовались делами церкви, а видели в ней лишь надежный источник доходов. Каждый папа стремится обеспечить в политическом отношении свою родню; непотизм достигает возмутительных размеров. Состояние Италии в XV в. давало полный простор крайней неразборчивости в средствах и развило величайший цинизм, маскируемый лоском гуманизма. После Пия II, папы-гуманиста, на папском престоле сидят открытые развратники - Павел II, Сикст IV, Иннокентий VIII, всю жизнь занятый устройством своих незаконных 16 сыновей и дочерей за что был прозван "отцом отечества". В конце XV в. появился Александр VI, имя которого - синоним всякой низости и ужасающей безнравственности. Его понтификат прозван царством Венеры. За этим последовало царство Марса, в лице Юлия II (1503-13), кондотьера с головы до ног, лично предводительствовавшего своими войсками на войне. В лице Льва Х настало, кроме других царств, царство Минервы. "Добрый малый", любивший пожить, Лев X, судя по слухам, откровенно называл христианство прибыльной для духовенства сказкой. В 1516 г. он продал Франциску I право назначать епископов во Франции (болонский конкордат). При нем папский двор был самым веселым в Европе (Лев Х умер неоплатным должником). Гуманизм, ставший модой и общественной силой, нашел горячего поклонника в папе, вовсе не интересовавшемся церковью и религией. Симония при нем дошла до чудовищных размеров, потому что он постоянно нуждался в деньгах. Император Максимилиан вычислил, что доход римской курии во сто раз более, чем его собственные доходы. В конце XV в. архиепископ майнцский должен был платить в пользу папства за свой pallium 20 тысяч гульденов. Папские доходы покрывались поборами с мирян. В Германии даже сеймы имеют характер папских сеймов, открываемых папскими легатами. Глубокая деморализация, охватившая римскую кypию, отразилась на всей западной церкви. Высшее духовенство утопало в роскоши и светских удовольствиях, низшее - в разврате и невежестве. Народ коснел в грубом суеверии. Монашество вследствие своей испорченности вызывало против себя религиозно-нравственный протест (немецкий гуманизм) и eдкие насмешки (итальянский гуманизм). В конце средних веков господствует общее недовольство, отрицающее, прежде всего, политические и экономические основы церкви. Церковь погрязла в материализме и формализме. Культ святых получил полуязыческий характер, внешняя обрядность считалась главным средством угодить Богу, грех признавался формальным нарушением. В индульгенциях лучше всего выразилась беззастенчивая эксплуатация суеверия, производившая соблазн в обществе. В конце XV в. обличителем безнравственности духовенства стал Савонарола, которого папа Александр VI сжег. Еще раньше Виклиф в Англии и его последователи лолларды, Ян Гус в Чехии и гуситы, множество еретиков и сектантов привели всю церковную жизнь в глубокое движение, которое окончательно разразилось над римской церковью в XVI в. Религиозная реформация была протестом против "порчи церкви" в "главе и членах". Быстрые успехи Реформации вызвали оживление католицизма, результатом которого была католическая реакция, последовавшая за протестантской и сектантской реформациями. Деморализация и дезорганизация, господствовавшие в католической церкви, обратили на себя внимание представителей католицизма особенно со второй трети XVI в., когда на папском престоле появляются энергичные личности и новые лица. Главными деятелями реакции стали иезуиты. Этот орден был попыткой восстановить средневековый католицизм, отступив лишь в области морали от строгой этики средневекового аскетизма. Одновременно с основанием ордена иезуитов учреждено было в Риме верховное инквизиционное судилище (1542), организована строгая книжная цензура и созван триентский собор (1545-1563), возродивший реакционный католицизм, возведший на степень догматов учения о главенстве пап и о чистилище, утвердивший безбрачие духовенства, причащение мирян под одним видом и т. д. До ватиканского собора 1869-1870 гг. католическая церковь не созывала больше общего собора, получив характер неподвижности, власть пап была безгранична. Постановления триентскаго собора были утверждены (1564) папой Пием IV, но встретила сопротивление во Франции, Испании и Польше. Ужасным орудием реакции была инквизиция, во главе которой стал папа Павел IV (1555-59). Вся вторая половина XVI в. - эпоха внутреннего усиления папства. Политика пап в эту эпоху сводится к союзу с католическими государями. При Пии IV началось полное подчинение папской политики Филиппу II. Пий V (1566-1572), фанатик и ревностный реформатор, аскет и враг еретиков, энергично преобразовал церковь в духе постановлений триентского собора: ходил в процессиях босой и без тиары, уничтожил непотизм, требовал строгости нравов от духовенства. Нарушителей папских прав и еретиков он предал анафеме знаменитой буллой "In соеnа Domini", вызвавшей протест всех католических государей. Таким же характером отличается и понтификат Григория XIII (1572-85), юриста, приведшего в порядок каноническое право и исправившего календарь. Одним из замечательнейших пап XVI в. был Сикст V (1585-1590), мечтавший возвратить папству прежний блеск и силу светских государей. С беспощадной жестокостью он подавил анархию в папской области. Политические тенденции Сикста V особенно умело поддерживали Климент VIII, признавший Генриха IV законным французским королем и высвободившийся из-под зависимости от испанского короля, и Урбан VIII, заявлявший притязания на всемирное владычество. Эти притязания в XVII в. были уже анахронизмом. В католических странах Европы высказывается стремление ограничить влияние пап не только в светских, но и в духовных делах. Влияние папства было сильно поколеблено признанием, по вестфальскому миру, религиозной равпоправности за протестантами Германии (1648). При Людовике XIV папство, господствуя над обществом, отступило перед государством. Поддерживаемый французским духовенством, король восстановил независимость "галликанской" церкви во Франции (1682), несмотря на все протесты папы Иннокентия XI. Франция в это время волновалась спорами иезуитов и янсенистов, составлявших оппозицию иезуитизму. Хотя папство осудило янсенистов, ни беспощадное разоблачение ими безнравственности иезуитов сильно подорвало авторитет папы, защищавшего иезуитов. XVIII в. - эпоха "просвещения" и "просвещенного абсолютизма" - был проникнут антицерковным направлением, и папство со всех сторон подвергается ударам. В литературе проповедывалось господство государства над церковью. Борьба нового государства с католицизмом и феодализмом приняла в этом веке решительный характер. Против ордена иезуитов открылся дружный международный поход. Отношения между папами и католическими монархами были очень натянутые. Всеобщая ненависть против иезуитов привела к повсеместному почти их изгнанию. Когда португальский министр Помбаль издал указ об изгнании иезуитов из Португалии (1759), папа Климент XIII (1758-1769) издал буллу в защиту иезуитов. Буллу в Португалии не приняли; Помбаль прервал всякие сношения с Римом. За Португалией последовали Франция, Испания, Неаполь, Парма. Папа Климент XIII всеми силами защищал иезуитов, но его преемник Климент XIV, избранный враждебной иезуитам партией, осудил учение иезуитов и в 1773 г. издал буллу: "Dominus ас Redemptor", совершенно уничтожавшую иезуитский орден. Против папства во второй половине XVIII в. возникло сильное движение в Германии, где архиепископы пытались освободить национальную церковь от римского влияния. Особенно сильный удар папству нанес император Иосиф II, старавшийся сделать Австрию самостоятельной по отношению к Риму, а духовенство подчинить государству. В 1781 г. он запретил всем архиепископам, енископам и духовным владыкам в австрийских областях принимать без правительственного одобрения папские буллы, отменены были данные епископам от папы полномочия относительно отпущения и разрешения грехов; некоторые папские буллы объявлены недействительными ("In coena Domini", "Unigenitus"). Епископская присяга требовала верности императору. Более 700 монастырей было уничтожено, а собственность их секуляризована; из ведения духовенства были изъяты книжная цензура и школы. Пий VI (1775-1799), после бесполезных просьб и простестов, решился сам предпринять поездку в Вену, чтобы повлиять на императора. Император с большим почетом принял папу, но нисколько не изменил своих действий (1782). Французская революция нанесла еще более тяжкий удар по папству. Конец XVIII в. - это эпоха крайнего унижения церкви. Борьба с католическим и феодальным строем в эпоху революции ведется не только во имя начал государственности, но и во имя естественных прав личности. Духовные лица уравниваются в правах со всеми остальными гражданами государства. Социальному могуществу духовенства нанесен был жестокий удар национальным учредительным собранием. "Гражданское устройство духовенства" уничтожило все церковные титулы, отменило утверждение епископов папой, присягу пап, монашеские ордена и т. д. В 1796 г. Бонапарт перешел через Альпы и занял Ломбардию. Папству угрожала серьезная опасность. Двинувшись в Папскую область, Наполеон изгнал из Болоньи папского легата. Устрашенный папа отказался от своих притязаний на Авиньон, согласился на занятие французами Феррары, Анконы и Равенны и уплатил Франции 20 млн. франков. Внутри церкви существовала партия реформы, требовавшая большей независимости духовенства от папства. Начавшаяся демократическая революция закончилась, 16 февраля 1798 г., провозглашением римской республики. У папы Пия VI потребовали отречения от светской власти (1798); когда он ответил отказом, его увезли в Пизу, а потом за Альпы, в Валанс (Дофинэ), где он и умер. После битвы при Нови Панская область была восстановлена и на римский престол вступил Пий VII. При Наполеоне совершилось примирение католической церкви со французской республикой, посредством конкордата, заключенного с папой Пием VII из чисто политических соображений (15 июля 1801 г.). По этому конкордату католицизм перестал быть государственной религией; духовенство было поставлено в полную зависимость от светской власти, сделавшись послушным орудием Наполеона. Конституционная церковь была уничтожена. Конкордат сделал из духовенства "нечто в роде духовной жандармерии", уничтожил свободную церковь и привел к ультрамонтанству. С папой Наполеон обращался бесцеремонно. Считая себя преемником средневековых императоров, он поставил себе задачей подчинить папу. Пий VII покорно приехал в Париж на коронацию Наполеона. Он не был принят торжественно; встреча его с императором носила характер как бы случайности. Вся церемония коронования была рядом мелочных унижений для папы. Позже, отстаивая независимость и права папского престола, Пий VII создал поводы для неприязненных столкновений. Существование церковной области было, по мнению Наполеона, "безобразием". Вследствие отказа папы распространить постановления конкордата на венецианскую область, французы заняли Анкону, Фермо, Урбино, наконец - Рим. Наполеон объявил прекращение светской власти папы. Папа ответил буллой об отлучении императора от церкви. Папу насильно перевезли в Гренобль, а оттуда в Савону. Папская область была обращена в провинцию французской империи. В 1813 г. Наполеон перевел папу в Фонтенбло. Папа оставался в заточении до низвержения Наполеона, получая 2 млн. франков в год, до освобождения союзными войсками. После падения Империи общеевропейская реакция была особенно сильна в Папской области. Реакция католицизма против культового движения XVIII в. выразилась в восстановлении Пием VII иезуитского ордена (булла "Sollicitudo omnium" - 7 августа 1814 г.). Папа опротестовал решения государей на венском конгрессе относительно Авиньона и секуляризации духовных курфюршеств в Германии. В эту эпоху папство служит воплощением крайней реакции. Снова иезуиты появились во всей Европе, возбуждая всюду ненависть. В булле "Provida solersque" Пий VII объявил, что протестанты подлежат ведению папы: немецкие страны входят в сферу деятельности католических миссионеров и должны быть подчинены "коллегии для пропаганды веры". Преемники Пия VII, Лев XII и Пий VIII, действовали в том же реакционном направлении. Однако революционные стремления в Италии больше всего проявлялись в Папской области. Борьбу с революционерами повел папа Григорий XVI (1831-46), подавивший движение при содействии Австрии и несмотря на протесты французского правительства. Хотя "меморандум" держав рекомендовал папе ввести реформы (1831) и указывал на необходимость дарования амнистии и отмены злоупотреблений, все осталось по-старому в Папской области; папа усилил свою власть призывом шаек разбойников под знамена святого Петра. До самой смерти Григория тюрьмы были переполнены политическими преступниками. Вступление на престол Пия IX (1846-78) было встречено общими надеждами. В это время итальянские патриоты мечтали возродить Италию обновлением папства, восстановлением его прежней святости и силы, постановкой его во главе национальных стремлений к самостоятельности и объединению Италии (идеи Джоберти в "Il primato"). Папа обнародовал всеобщую амнистию, разрешил постройку железных дорог, открыл двери тюрем. Римом овладел величайший энтузиазм, в особенности когда папа протестовал против желания Австрии поставить гарнизон в цитадели Феррары. Папа изъявил согласие на введение конституции, отделил в Папской области церковные дела от светских, составил либеральное министерство. Впервые папство боролось за свободу народа. Однако образ действия папы отличался постоянными колебаниями. Через несколько времени он уже жаловался на учения и интриги беспокойных умов, слишком противоречащие возвышенному характеру наместника святого Петра, и объявил, что отказывается стать во главе национального движения. В ноябре 1848 г. папа ввиду успехов республиканской партии бежал в Гаету и отдал себя под покровительство неаполитанского короля. В Риме провозглашена была республика, опрокинутая французским оружием. В апреле 1850 г. папа вернулся в Рим; власть его снова была восстановлена на основе казней, тирании, инквизиции и абсолютизма. Это ускорило дело объединения Италии. Наполеон III решил образовать, под властью Виктора-Эммануила, итальянское королевство, с включением в него северной части Папской области. Решению его предшествовало издание памфлета "Папа и конгресс", наделавшего много шуму и вызвавшего возражения со стороны папы. Итальянская война 1859 г. и объединение Италии 1860-1861 г. отделили Романью от папских владений, а затем, несмотря на вcе проклятия папы, и Умбрию с Марками. 24 марта 1861 г. парламент признал Рим "будущей столицей Италии". Светскому владычеству папства приходил конец, хотя папа с негодованием отвергал предложения Кавура отказаться от светской власти, чтобы возможно было установить свободную церковь в свободном государстве. В 1862 г. (и затем еще раз в 1867 г.) Гарибальди сделал неудачную попытку овладеть Римом; революционной пapтии пришлось отказаться, до времени, от надежды сделать Рим столицей Италии. По франко-итальянскому соглашению 1864 г., Рим оставался за папой, охраняемый французским гарнизоном в течение двух лет, после чего войска должны были быть выведены. В 1864 г., неожиданно для всех, папа издал энциклику и силлабус, направленные против революционных идей нового времени и с средневековой точки зрения предающее анафеме всю новейшую культуру Европы. Еще в 1854 г. папа провозгласил новый догмат непорочного зачатия Пресвятой Девы. В 1862 г. была совершена папой торжественная канонизация святых; в 1867 г. был отпразднован блестящий юбилей святого Петра, а в 1869 г. - собственный юбилей папы. Ватиканский собор 1869-1870 г., установил первенствующее положение папы и принял догмат о папской непогрешимости. Достигнув величайшего могущества в духовных делах, папа в то же время потерял безвозвратно светскую свою власть. Сначала итальянское правительство пыталось убедить папу добровольно уступить свои владения. Папа решительно отвергнул все планы соглашения. Тогда Виктор-Эммануил после отплытия из Италии французской оккупационной армии (вновь занявшей Рим после сражения при Ментане) отказался от дальнейшего исполнения конвенции 1864 г. (Франция в это время была уже занята всецело сопротивлением немецкому нашествию). После трехчасовой канонады Рим сдался. Папская армия была распущена, Церковная область включена в состав итальянского королевства; светскому владычеству папы положен конец. В 1871 г. положение папы было точно определено законом о гарантиях. По-прежнему папа пользуется независимо всеми правами главы церкви: его особа признана священной и неприкосновенной, ему предоставлены ранг и почести монарха, содержание двора и посланников, личное содержание в 3,5 млн. франков, Ватикан, Латеранская базилика и вилла Кастель Сан-Гандольфо. Но папа отказался от содержания, предложенного ему италийским королем, и разыгрывал роль "ватиканского пленника", предоставляя немецким и французским ультрамонтанам возможность агитировать в его пользу. Ультрамонтаны настойчиво требовали, чтобы папе были возвращены права светского государя. Во Франции даже поднимался вопрос о крестовом походе для освобождения "ватиканского пленника"; до октября 1874 г. французский корабль крейсировал недалеко от Чивита-Веккии, чтобы помочь папе в случае его бегства из "плена". Последствия провозглашения догмата папской непогрешимости были неблагоприятны для католической церкви: многие правительства (австрийское, баварское, баденское, вюртембергское) не признали этого догмата. Объявление догмата совпало с объединением Германии. В Германии и Пруссии между улътрамонтанами и правительством возникла борьба, которая привела к ограничению прав католической церкви. Так называемый "Kulturkampf" охватывает 70-е годы 19 в. и характеризуется преобладанием государства над папской властью. Иезуиты были изгнаны из Германии (1872); "майские законы" 1873 г. точно разграничили сферу деятельности государства и церкви и установили контроль государства над школами. Клерикалы составили упорную оппозицию. Папа сначала написал письмо императору Вильгельму, где советовал ему (7 августа 1873 г.) отказаться от введения "майских законов". Предложение его было отвергнуто. Тогда папа обратился с энцикликой к прусским архиепископам и епископам (5 февраля 1875 г.), осуждая и отвергая силу "майских законов". В виде ответа на энциклику министр духовных дел прекратил выдачу жалованья римско-католическим епископам (закон 22 апреля 1875 г.). В 1878 г. Пий IX умер. Его преемник, Лев XIII, обладающий большим политическим тактом и умеренностью, чрезвычайно умело воспользовался общеевропейской реакцией для упрочения своего авторитета. Он добился отмены всех важнейших постановлений "майских законов". Взаимные отношения между императором и папой улучшились. К протестантам папа относится резко враждебно. Папство при нем достигло высокой степени значения в Европе. В первые три века папы избирались духовенством и народом; затем это право присвоили себе короли. Одоакр в 483 г. решил, что никакой римский епископ не может быть утвержден в своем сане без королевского на то согласия. Теодорих, отличавшийся веротерпимостью, воздерживался сначала от вмешательства в церковные дела, и в первую половину его царствования папские выборы возвратили себе характер независимости. Под конец жизни Теодорих резко изменил свои отношения к римской церкви и уже сам назначает римских епископов (например, Феликса IV). Византийские императоры считали своим правом распоряжаться назначением пап, низвергали их и судили, нередко под влиянием придворных и женщин. За утверждение выборов платились деньги. Папы стараются оградить свою независимость не только анафемой против светских лиц, вмешивающихся в дела церкви, но и другими путями. Был издан декрет, чтобы папа сам себе назначал преемника; декрет был отменен, но этим самым вмешательству государства дан был характер насилия. Николай I объявил анафему за вмешательство в папские выборы. В Х в. выборы на престол св. Петра находились в зависимости от римской знати. С XI в. началась борьба против порабощения пап римской аристократией и оппозиция против влияния германских императоров, утверждавших избранного папу. 13 апреля 1059 г. Николай II уничтожил последний остаток демократического устройства церкви: на лютеранском соборе был принят новый закон о папских выборах. Папа избирается кардиналами, составляющими епархиальный капитул римской епископской церкви (28 кардиналов-пресвитеров и 18 кардиналов-диаконов римских церквей). Выбор папы может быть произведен, по назначению кардиналов, и вне Рима. Если большинство кардиналов стеснено в выборе или лишено возможности участвовать в выборах, то меньшинству предоставляется последнее слово. Наконец, в папы можно выбрать и лицо, не принадлежащее к римской епархии. До конца XII в. германские императоры сохраняли за собой, однако, право утверждения пап. Александр III точнее регулировал способ производства папских выборов. Интриги и промедления при замещении папского престола были устранены Григорием Х на лионском соборе, в 1274 г. С этого времени папа выбирается конклавом, причем число кардиналов не превышает 70. Папой мог быть избран каждый совершеннолетний католик, несмотря на его национальность. На престоле св. Петра перебывало 15 французов, 13 греков, 8 сирийцев, 6 немцев, 5 испанцев, 1 англичанин, 1 португалец, 1 голландец, 1 швед и другие лица. С 1378 г. только кардинал может быть избран папой, а с 1522 г. - непременно итальянец. В избрании Льва XIII участвовали 62 кардинала. Сами выборы производятся в конклаве следующим образом: на 10-й день по смерти папы коллегия кардиналов собирается в соборе св. Петра, чтобы выслушать мессу "De spiritu sancto", и затем торжественной процессией отправляется в капеллу Сикста IV, где кардиналы дают клятву, что будут следовать установленным для избрания папы законам. Вслед затем избиратели возвращаются в приготовленные для них в Ватикане кельи. Стены келий состоят из шерстяной материи, так что каждое слово; произнесенное в одной келии, слышно в соседней. Всякий доступ к кардиналам прекращается, двери запираются двойными замками; принимаются все меры, чтобы собравшиеся в конклаве кардиналы до окончания выборов были изолированы от всего внешнего миpa и его влияний. По обычаю новейшего времени, собственно выборы начинаются на третий день, считая с торжественного шествия в капеллу. Выборы происходят по большинству двух третей голосов; подача голосов письменная, закрытая. Она начинается каждый день по знаку, данному церемониймейстером, и происходит в предназначенной для того капелле, куда кардиналы отправляются из своих келий в семь часов утра. Сначала происходят как бы пробные выборы, во время которых выясняется взаимное отношение партий. Затем приступают к окончательным выборам. Если никто из кандидатов не получил необходимого числа голосов, то после полудня назначаются добавочные выборы, при которых голоса подаются лишь за лиц, внесенных уже в список кандидатов (scrutinium), с той особенностью, что никто не должен вотировать в пользу того кандидата, которому он раньше уже дал свой голос. Если и эти выборы не приводят к желанному результату, то на другой день составляется новый скрутиний, т. е. происходят новые выборы. Три европейские державы: Франция, Австрия и Испания (прежде - также королевство обеих Сицилий) могут протестовать против избрания нежелательных им кардиналов (sententia exclusiva); каждая из этих держав поручает кому-либо из кардиналов (в большинстве случаев - тайно) выразить этот протест. Этот отвод (exclusio) должен быть заявлен раньше получения кем-либо из кандидатов большинства двух третей голосов; кроме того, каждое из названных государств может лишь один раз заявить протест. Принимая избрание, новый папа объявляет имя, которое он намеревается носить, как таковой, затем в ризнице заменяет кардинальские одеяния папскими и перед алтарем избирательной капеллы принимает первые поздравления и приветствия (adoratio) со стороны кардиналов, которые целуют у него ногу и руку, на что папа отвечает изысканным лобызанием мира в обе щеки. Вслед за тем новоизбранный с балкона (loggia della benedizione) является народу. Затем папа надевает митру и принимает поздравления в Сикстинской капелле; оттуда процессия направляется в церковь св. Петра, причем папу несут на седалище под большим балдахином. С главного алтаря он принимает третью adoratio, причем присутствуют также иностранные послы; народ получает от папы апостольское благословение. За избранием папы следует, в тот же день или несколько дней спустя, торжественное посвящение (Consecratio) и коронование или интронизация нового папы. С этого момента он считает время своего правления. Теория папской власти сложилась не сразу; в постепенном развитии ее можно установить три стадии: подготовительный период, период расцвета и период разложения. Хотя существенные черты того учения о церкви и государстве, полными выразителями которого были Григорий VII, Иннокентий III и Бонифаций VIII, спорадически встречаются в течение предшествующих веков, хотя по основным идеям Лев I, Григорий Великий и Николай I стоят на той же почве, как и позднейшие глашатаи папского цезаризма (т. е. соединения в руках пап всей духовной и светской власти), но политика, применяющаяся к обстоятельствам, долго не позволяла папам сделать выводы, логически вытекавшие из теоретических построений V и VI вв. Папству пришлось выдержать сначала трудную борьбу за иерархическое первенство с другими пастырями церкви. Борьба эта привела к обособлению западной (римской) церкви под главенством папы; этим завершился подготовительный период. Гибкая и практическая политика, почти всегда характеризовавшая отношения курии к сильным миpa сего, подсказывала в то время не антагонизм с государством, а тесный союз. Эта же политика заставляла пап тo быть выразителями национальных интересов, то становиться во главе притеснителей народной свободы, то громить революцию проклятиями, то протягивать ей руку и даже объявлять себя "демократами, вооруженными анафемой для освобождения миpa от деспотизма". Только когда примат римского епископа был обеспечен фактически, а империя стала падать, та же теория, которая поставила римского епископа над церковью и соборами, была приложена к государству, и прежние союзники оказались противниками. На почве этой многовековой борьбы выросли те религиозно-политические доктрины, которые служили для пап теоретическим оправданием приобретенного уже могущества и новых притязаний. Своеобразное учение об ап. Петре, как невидимом главе христианского миpa, и папе - его преемнике и земном представителе, было тем эмбрионом, из которого впоследствии развились стройные системы XII и XIII вв. Учение это было основано на легенде о "создании римской кафедры князем апостолов", который претерпел мученичество в Риме и с тех пор вечно "царит в этом центре своего величия, где неизменно хранятся его установления". Уже папы IV в. относили к ceбе все слова, которыми Христос ставил Петра выше остальных апостолов. "Петр, любишь ли ты меня? Паси овец моих". "Петр, вот сатана выпросил просеять вас как пшеницу; а я молился за тебя, чтобы не оскудела вера твоя. А ты, обращенный прежде, укрепляй веру братьев твоих". "Ты камень, и на сем камне созижду церковь мою, и врата адовы не одолеют ее". "Я дам тебе ключи царства небесного: что ты свяжешь на земле, будет связано на небе, и что ты разрешишь на земле, будет разрешено и на небе" (от Иоанна, Луки и Матфея). Все это укрепило веру в чистоту учения римской церкви, и папам осталось только эксплуатировать её в интересах своих притязаний на роль верховного авторитета при разрешении догматических вопросов и на высшую юрисдикцию в иepapxии (cura totius ecclesiae et principatus, no выражению одного из писем Григория Великого к императору Маврикию). Отсюда был один лишь шаг до признания непогрешимости папы в христианских догматах. Лев I сделал этот шаг, объявляя всех, не принимающих учения апостола Петра, т. е. папы, "отделившимися от фундамента церкви". Прочие патриархи, признавая первенство наместника апостола Петра, обращаются к нему, как к высшей инстанции и блюстителю чистоты вероучения; литература и соборные постановления освящают установившийся обычай, а государству приходится облечь его в легальную форму и объявить папские декреты законами, "в виду заслуг апостола Петра, достоинства Рима и воли святых соборов, утверждающих за апостольским престолом первенство" (эдикт Валентиана III от 445 г.). В то же время возникает чрезвычайно опасная для пап теория, основанная на постановлениях соборов константинопольского 381 г. и халкидонского 451 г.: "святой престол нового Рима равноправен со святым престолом старого Рима". В споре Григория Великого с патриархом Иоанном Постником резко были поставлены оба взгляда: папский, отстаивавший положение о преимуществе апостольских (римского, антиохийского и александрийского) престолов вообще и первенстве римского, воздвигнутого князем апостолов в частности; константинопольский, отстаивавший положение о зависимости иерархического значения епископа от политической важности его резиденции. Это был чрезвычайно острый вопрос, так как "достоинство древнего Рима" в VI в. сильно пострадало, да и императоры не всегда держали сторону Рима. Зато в западных землях римский епископ в глазах населения занял место отсутствующего императора и фактически стал обладателем всех земель, теоретически причислявшихся впоследствии к патримониям святого Петра. Впрочем, до IX в. ни один папа не подрывал авторитета империи, которая считалась идеальным и единственно возможным государственным устройством. В переписке Льва I и Григория Великого отражается глубокая покорность, которую питал апостольский престол по отношению к "благочестивым государям". Григорий Великий чувствовал себя счастливым под "игом империи" и в качестве члена "всемирной республики". Ни Карловинги, ни императоры саксонской династии, ни даже лжеисидоровы декреталии не внесли существенных изменений в отношения между sacerdotium и imperium. Фактическая узурпация императорами святительских прав достигла своего апогея при Генрихе III франконском. Государство и церковь настолько срослись, что церковь рассматривалась как политическое учреждение, а иерархи - как агенты короны. Но в то время, как на Востоке слияние государства с церковью завершилось цезарепапизмом, Запад стал колыбелью церковной эмансипации. Воспользовавшись благоприятными условиями, папы овладели умами и сердцами верующих и свергли императора с его высокого поста, чтобы самим занять его место. Ключом к пониманию папского цезаризма, как теории, служит средневековое мировоззрение, раскрывающееся уже в произведениях блаженного Августина. Оно является синтезом античных и христианских элементов. Первые укрепили идею единства, как основного закона вселенной; вторые внесли идею превосходства духовнаго начала над мирским, иисусову идею царства Божьего на земле, христианской республики, объемлющей государство и церковь. Вселенная (Universum) представлялась колоссальным организмом (Macrocosmos), в котором живет один дух и который управляется одним Богом и одним законом. Составные части его - микрокосмы, - в силу божественной, разлитой повсюду гармонии, суть только копии миpoвогo порядка. Всякое учение о государстве и обществе должно было поэтому заимствовать главнейшие принципы от прототипа божественного организма. Человечество во всей совокупности представлялось монархически управляемым государством, подчиненным тому же принципу единства (principium unitatis). Средневековой доктринер, пропитанный христианскими и римскими космополитическими идеями, всегда мотивирует необходимость единства церкви и государства указанием на единый план, положенный Создателем в основу мироздания (exemplum totius Universi gubernationis, quae fit per unum Deum Supremum). Тот же божественный мировой порядок требовал, чтобы во главе каждого человеческого союза (микрокосма) стояло лицо, облеченное монархической властью, в качестве копии божественного миродержавца; в противном случае нарушалась божественная гармония, церковь и государство превращались в "двуглавые чудовища"(как это стало на Руси), устанавливалась двоица - "подлое число", "Число Зверя", пугающее всех. Правительственная власть на всех ступенях казалась эманацией божественной благодати. Единоначалие было в глазах общества идеалом, "первоисточником добра", "совершенством", отражением монархически устроенной природы. Светские повелители христианского миpa впервые эксплуатировали эти идеи в свою пользу. Священная римская империя проникнута космополитическими и теократическими тенденциями; вполне понятны слова Бипона, обращенные к Генриху III франконскому: tu es caput mundi, caput est tibi rector Olympi. Исходя из идеи единства, императоры стремились создать универсальное царство, охраняемое их мечом. Эта же идея помогла папам XI в. осуществить отчасти универсальную церковь, с наместником апостола Петра во главе. В самые ожесточенные моменты борьбы папской теории с империалистическим, средневековым учением дух остается верен самому себе: оба порядка - универсальная церковь и универсальное государство - неразрывно связаны. Эта доктрина широко развивается писателями самых разнообразных оттенков: св. Бернардом, многочисленными публицистами XI, XII и XIV вв., Данте, Фомой Аквинским, Николаем Кузанским и другими мыслителями. Григорий VII и Бонифаций VIII видят в argumentum unitatis центральный пункт своих доводов в пользу папского верховенства. Сторонники империализма, более умеренные в своих требованиях, настаивали на существовании внутреннего единства между sacerdotium и imperium, проявляющегося во взаимной помощи, взаимном дополнении и полной гармонии, a principium unitatis усматривали в незримом владыке миpa. Победа папской теории над империалистической, достигнутая в XI в. и знаменующая начало второго периода - периода высшего развития папского цезаризма, была достигнута вследствиe того, что христианский мир убедился в неспособности императора служить универсальным и трансцендентным целям церкви, а затем и в принадлежности этой роли римскому епископу, как представителю духовного начала. Идея "царства Божьего", бывшая исходной точкой политики обеих сторон и властвовавшая над умами в продолжение всего средневековья, была, по существу, аскетической идеей, и только внешнюю свою форму - "царство Божие на Земле" - заимствовало от империи. Во время борьбы с империалистами курия эксплуатировала в свою пользу общественное настроение, сводившееся к представлению об испорченности миpa, о бесконечном превосходстве духовного начала над мирским и о загробной цели земного существования. Опираясь на эту идею, можно было провозгласить папу борцом духа с повелителями грубого материального миpa. Во имя этой же идеи были заявлены первые протесты против узурпации императорами святительских прав. Представление о государстве, как олицетворении мирских начал, и церкви, как носительнице всех высших интересов, заставило еще папу Геласия, в споре с императором Анастасием, точно установить различие между sacerdotium и imperium. Формула империалистов: quidquid principi placuit legis habet vigorem, заимствованная из языческих кодексов, победоносно опровергалась евангельской формулой: "воздадите божия Богови, Кесарева - Кесареви", которую толковали в таком смысле: "царю - дворцы, папе - церкви и небо". Если мир вообще, а в частности империя, есть "царство дьявола" и должен рухнуть, чтобы дать место "Божьему государству", если отдельные люди и целые общества могут спастись только через посредство церкви, если общество должно послужить материалом для создания "Божьего царства", то не должно ли это общество беспрекословно подчинить свои учреждения и гражданские отношения руководству и трансцендентным целям церкви. "Откажись от миpa, от власти и богатств, которые сами по себе не имеют никакой цены, но отрекаясь, отдай их церкви, чтобы получить их обратно из ее рук, как вассал из рук своего сюзерена и пользоваться ими по ее указанию": вот истинный смысл всех проповедей о "Божьем царстве на Земле и на небесах". Учение об апостоле Петре делало все притязания церкви притязаниями ее главы; отсюда сочетание в теории папской власти, основанной на идеале "Божьего царства", двух, по-видимому противоположных мотивов - презрения к миpy и господства над миром. Постепенное развитие папской теории можно, таким образом, назвать постепенным осуществлением идеала "царства Божьего на земле". Пока оно зарождалось, церковь была порабощена мирскими властями; но когда в XI веке, по убеждению большинства, настал час этого царства, место императора должен был занять идеальный аскет-правитель, представитель духа, порабощающего плоть, каким был Гильдебранд. Но "царство Божие" строится все-таки из мирских элементов; мир нужно сначала завоевать, а затем перестраивать; поэтому папство, в эпоху своего наивысшего развития, роковым образом пришло к отрицанию всех учреждений, прав и обычаев, стоявших на пути к осуществлению его идеала. Шаг за шагом осуществлялась широкая программа пересоздания миpa на теократических началах в "царство Божие", во имя которого ревнители веры и идеалисты объявили войну симонии, светской инвеституре, частной собственности духовенства и николаитизму; приковывавшим духовенство к тленному миpy, "порабощавшим дух плоти" и порождавшим начала центробежные, враждебные "единству". Во имя тех же идей папство отделилось от Востока и предало его проклятию. Гильдебранд не внес в папскую теорию ни одной новой черты; он только строго формулировал ее и прямо проводил в жизнь, будучи несравненно последовательнее своих предшественников. Особенный интерес представляет широкое развитие учения о святом Петре, в котором элементы августинизма сочетаются с индивидуалистическим пелагианством. Согласно этому учению, власть ключей, которыми Петр отпирает и запирает небеса, делает его источником благодати и владыкой мирa, царем царей. Через апостола римский епископ, его преемник, становится пассивным посредником действия благодати на земле. Избранный в папы человек благодатью апостола теряет человеческую свободу, становится орудием промысла - стало быть теряет и способность грешить, пресуществляется из слабого человека в непоколебимую скалу, подобно своему небесному прототипу, ставшему "камнем". По этому учению, папа есть земной Петр; слова и действия его имеют такую силу, как будто бы принадлежали самому Петру. Мало того: по учению клерикальных публицистов каждый кандидат в папы заранее предопределен Богом в наместники князя апостолов; следовательно, поступки его согласны с божественным планом, устами его гласит сам Бог. Отсюда прямо вытекает догматическая непогрешимость папы, которая, однако, была провозглашена только через семь столетий. В словах анонимного автора трактата "Dictatus рарае" (XI в.) эта идея уже выражена ясно; "римская церковь никогда не заблуждалась и не будет заблуждаться, согласно свидетельству Святого Писания". Наместник апостола является не только средой, через которую действует благодать (gratia Petri): он распоряжается ее дарами и приводит человека, в награду за послушание, к спасению. Земное "царство Божье", служащее нижним этажом небесного, подготовительной стадией к нему, построено по плану небесного: там Христос царит над святыми и праведными, здесь правит князь апостолов, в силу полномочия и власти, дарованных ему Христом, но не лично, а через викария, т. е. римского епископа, который, таким образом, является носителем всей власти и всех полномочий (plenitudo potestatis) aпостола Петра. Plenitudo potestatis подкреплялось ссылкой на подложное письмо к брату Иисусову, Иакову, папы Климента I, в котором Климент рассказывает апостолу о полномочиях, дарованных ему Петром при постановлении в епископы. Письмо это помещено в Псевдо-Исидоровом сборнике. По воззрению Григория VII, папа есть раб апостола, но по должности равен ему; он - земной Петр и обладатель власти, размер которой определяется по собственному его усмотрению. Даже св. Бернард Клервосский, идеальнейший представитель "Божьего царства", ставил папу на недосягаемую высоту "для карания народов и царей". В трактате своем "De consideratione" он так характеризует авторитет Евгения III: "Кто же ты? Великий иерей и первосвященник. Ты главный епископ, преемник апостолов, по первенству Авель, по чину Мельтиседек, по достоинству Аарон, по авторитету Моисей, по судейству Самуил, по власти Петр, по помазанию Христос. Тебе даны ключи и доверены овцы". Через Бога папа - викарий Христа, Бог Фараона; вся земля - его наследие(почти в одинаковых выражениях Бенцон Альбский в XI в. определяет власть императора: "Викарий Божий, государь вселенной, царь царей и т. п."). Если такой идеалист, как св. Бернард, восклицавший: "ты наследовал Петру, а не Константину" и помнивший слова Христа, что власть его "не от миpa сего", был борцом за духовное господство папы, то папы XII и ХIII вв. понимали свою власть как неограниченную материальную и духовную силу, толкуя plenitudo potestatis как dispositio in saecularibus et in temporalibus. Аргументация клерикальных писателей в пользу компетентности папы в светских делах сводится к умозаключению a fortiori. Государство, при этом, теряет всякое право на самостоятельное существование. Будучи произведением дьявола, оно может спастись только путем слияния с церковью; в противном случае оно останется "вертепом разбойников". Вне церкви и церковной иepapxии нет правомерного бытия - следовательно, и короли, эти "потомки вооруженных бандитов", должны подчиниться апостольскому престолу, стать его орудием, занять место в иepapxии. Если папа властвует в церкви, высшей сфере "Божьего царства", если он судит в духовных делах, если он ставит и низлагает патриархов, митрополитов и епископов, то тем более ему принадлежит власть в низшей сфере - государстве, над императорами, королями и князьями, уступающими по значению последнему из священнослужителей, как материя уступает духу. Ни клерикалы, ни империалисты не замечали грубейшей логической ошибки и неприменимости доказательства a fortiori при величинах несоизмеримых. И те, и другие смешивали государство с церковью, вследствие чего императору представлялась дилемма: или отстоять свое положение во главе иepapxии, или покориться. Из plenitudo potestatis папы выводили следующие права: 1) право вторжения в непосредственную юрисдикцию митрополитов и епископов (appellatio ad sedem apostolicani); 2) право изъятия учреждений из-под ближайшей над ними власти, например, монастырей из-под юрисдикции епископа (ius exemptionis); 3) право на денежные поборы в пользу апостольского престола; 4) право заключения ленных договоров и право патроната над некоторыми землями, отдавшимися под особое покровительство святого престола, и над некоторыми государями, отдавшими свои земли апостолу Петру, чтобы получить их обратно из его рук; 5) право интердикта и отлучения от церкви всякого христианина не исключая и государей. Царь есть член стада; следовательно он подчинен пастырю. Царь не может разрешать от грехов своей властью, а каждый священник имеет такую власть; следовательно, царь ниже первосвященника и подлежит его суду, а тем более папскому. Ведь отлучил же Амвросий Феодосия Великого, папа Константин I - Юстина, Анастасий II - греческого императора. Анастасия I, Николай I - императора Михаила и короля Лотаря; 6) право низложения царей, вытекающее из власти "вязать и решать" и из "власти ключей". При этом делалась ссылка на слова апостола Павла ("Разве вы не знаете, что мы будем судить ангелов? Кольми паче мирские дела"?) и на примеры из Библии (Самуил и Саул) и истории, часто сильно извращенные; 7) право освобождения подданных от присяги законному государю, ведь освободил же папа Захария франков от присяги Хильпериху, чтобы возвести на престол Пипина; 8) право репрессалий против непокорных, во имя которого проповедывались крестовые походы и вооружались миряне против своих священников и епископов; 9) наконец, право распоряжаться, по собственному произволу, должностями и территориями, для "пользы апостола Петра". Ссылаясь на мнимое Вето Константиново, папы заявляли владельческие притязания на Италию, Испанию, Корсику и Сардинию. Беневент, Капуя, бургундские герцоги, норманнские князья, тулузские, савойские и провaнскиe графы считались вассалами папы; Caксония принадлежала ему в силу легендарного дара Карла Великого, Венгрия - в силу столь же легендарного дара Стефана, бывшего ленником папы Селивестра II. Короли Англии также должны были считаться с притязаниями Рима, видевшего в Вилыгельме Завоевателе своего экзекутора и вассала. Установив в 1080 г. вассальную присягу для будущего германского короля и распоряжаясь инсигниями империи, как собственностью апостольского престола, папство превращало идеальное "царство Божие" в гигантскую феодальную монархию на теократических началах, пределы которой оканчивались там же, где и католичество. Став во главе крестовых походов против неверных, папство придало своей власти характер главенства над всей землей. Для спасения миpa нужно покорить его церкви, присвоить папе то dominium mundi, которое было идеалом священной римской империи, и превратить светских государей в ленников, воинов Петра. Такая постановка папской теории не только ниспровергала весь прежний иерархический строй, при котором император фактически был главой вселенской церкви, замещавшим кафедру апостола Петра, но и угрожала светской власти вообще. Прежде всего она подрезывала в корне принцип легитимности, непосредственного происхождения царской власти от Бога (immediate a Deo). Защитники монархии видели в императоре представителя Бога (non est potestas nisi a Deo), независимого правителя, никому неподсудного и служащего провиденциальным целям церкви; при этом они ссылались на помазанников Божиих Давида, Константина Великого и Карла Великого. Папской теорией нарушался и принцип равноправности светской и духовной властей, солидарных и друг друга дополняющих (concordia) - принцип, выраженный в так назыввемом учении о двух мечах: духовный меч принадлежит папе, светский - царю. Сам Христос - говорили мирские империалисты, - подчинился светскому мечу, приказав отдавать "кесарю кесарево", объявив, что царство его "не от миpa сего", и повелев Петру, извлекшему меч с мирской целью, вложить его обратно в ножны. На место принципа immediate a Deo папы провозгласили другой - mediante ecclesia. Они объявили светскую власть изобретением человеческой гордыни, первых государей - разбойниками, по внушению дьявола захватившими власть над равными себе. Папа уподоблялся солнцу, а император - луне, уступающей ему в величине и заимствующей от него свой свет. Некоторые глоссаторы канонического права призывали даже на помощь небесную математику, чтобы выразить в числах отношение папы к императору, руководствуясь сравнительной величиной обоих светил. Иннокентий III довел папскую теорию до кульминационного пункта, хотя и написал трактат на тему: "Презрение к миpy". С наибольшей резкостью принцип: mediante ecclesia был высказан на лионском соборе 1245 года, после отлучения и низложения Фридриха II. Юбилей 1300 г. можно считать апофеозом папской теории. Знаменитые буллы Бонифация VIII 1301 и 1302 гг. (Ausculta fili и Unam sanctam) являются только итогом всей предшествующей политики папства, полной теорией чистой теократии: кто отрицает эту теорию, тот признается нарушающим принцип единства и допускающим, подобно манихеям, два начала, вместо единого Бога. Колоссальную роль в истории развития папского цезаризма имеет "Сумма богословия" Фомы Аквинского. По толкованию святого Фомы, "царство природы так же относится к царству благодати, человек природы - к христианину, философия - к теологии(тот принцип, что и философия служанка теологии, говорил, что философы обязаны прислуживать папе и их госпоже-христианской вере), материя - к таинству, государство - к церкви, император - к папе, как средство относится к цели, зародыш - к законченному существу, potentia - к actus". С XIV в. государство, низведенное папской теорией на степень "грубой материи", стремится отвоевать себе самостоятельное положение рядом с церковью. История этой борьбы связана с именами французских легистов, Данте, Оккама, Эгидия Колонны, Иоанна Парижского и Марсилия Падуанского. Кроме последнего, все защитники империи отличаются отсутствием оригинальности. Политическая мысль искала новой почвы для своих построений, но еще боязливо оглядывалась на прошлое. Противопоставляя теории чистой папской теократии дуалистическую теократию и отстаивая принцип: immediate a Deo, отвергая учение папистов о двух светилах, империалисты считают, однако, нужным доказывать, что "луна ничем не уступает солнцу": она меньше, не имеет "собственного света, но все-таки есть создание Бога, самостоятельно проходит свой небесный путь и освещает темный мрак ночей" (Эгидий, Оккам). Они признают факт Константинова дара, хотя и скорбят об оплошности императора или, основываясь на Corpus iuris civilis, отрицают юридическую силу акта. Данте внушает императору покорность по отношению к наместнику Христа, какая подобает первородному сыну по отношению к отцу. Оккам допускает вмешательство папы в светские дела, если это вызывается необходимостью. Несмотря на удар, нанесенный папству авиньонским пленением и фактической невозможностью поддержать свои притязания, идеи буллы Unam sanctam продолжают жить и получают новую формулировку в сочинении Аугустино Триумфо: "Summa de potestate papae" (1320), долго служившем предметом изучения для богословов и канонистов. Хитросплетенные его аргументы, выхваченные из легенд, Аристотеля и Библии, тайные бойцы католицизма пускали в ход еще в XVI в. против протестантов. XIV век может быть назван поворотным пунктом в истории развития теократических систем на Западе, началом разложения папского цезаризма, началом антиклерикального направления мысли, рационалистического отношения к вопросам религии и политики. Номинализм, отвергнув союз веры с наукой и церкви с миром, нанес решительный удар не только схоластике, но и папству. Порча церкви во главе и членах, крайняя материализация ее и великий раскол сильно подорвали авторитет наместника Христа и теорию его полновластия. Легисты - в законодательстве римских императоров, богословы - в Библии, гуманисты - в античной литературе нашли источник для борьбы с системой, на которой покоилась средневековая жизнь. Ереси подтачивают здание церкви, а пробудившееся национальное сознание отвергает как универсальную империю, так и вселенское папство. По мере того, как иссякал запас аскетического возбуждения, идеал "царства Божьего" начинает блекнуть. Великие соборы XV в. стремятся ограничить полноту папской власти (plenitudo potestatis). Столкновение на соборах папской теории с теориями реформаторов особенно интересно потому, что здесь против пап направлено было то же оружие, которым оно до тех пор действовало в свою пользу: идея народного суверенитета. Против империи эта идея была пущена в ход, раньше всего, яростным папистом Менегольдом Лаутенбахским; можно найти ее затем у Иоанна Салисбёрийского (в виде проповеди тиранноубийства), Фомы Аквинского, Эгидия Колонны, Иоанна Парижского, а с другой стороны - у французских национальных публицистов, отстаивавших дело Филиппа IV (секуляризацию государства) против папы Бонифация VIII, в проповедях учителей схоластики, и в популярном Roman de la Rose. Особенно интересно приложение идеи народодержавия к вопросам церковной политики Марсилием Падуанским и отцами великих соборов XV в. Отвергая обычное в то время определение, по которому слово: церковь (ecclesia) обнимает только папу и его кардиналов, Марсилий настаивает на апостольском толковании церкви, как союза верующих - не только духовенства, но и мирян. Для разрешения важных церковных вопросов государство созывает соборы, на которые общины посылают депутатами клириков и светских людей. Протест папы не может помешать собранию. Не только plenitudo potestatis папы, но сам папский сан подвергаются критике путем ссылок на Священное Писание, ни одно место которого не доказывает необходимости главенства римского епископа; все апостолы равны, святой Петр никогда не был в Риме. Папство полезно для церкви, как освященный обычаем институт, но полномочия его, вытекающие из полновластия вселенского собора, должны быть ограничены. Идеи Марсилия имели огромное значение в истории папской теории, так как проникли в народ, в монастыри, отразились на известном постановлении съезда немецких князей в Рензе и на борьбе реформаторов с папами в эпоху великих соборов. Сотни богословов, философов и канонистов трудились в Пизе, Констанце и Базеле над таким исправлением средневековой церкви, которое не разрушало бы ее основ. Для достижения реформ святое собрание отцов церкви должно было создать себе положение, превышающее папский авторитет. Самые умеренные реформаторы выводили папскую власть от римского народа, от которого право выбора позднее перешло к кардиналам. Еретический папа теряет власть, которая возвращается к народу, в лице его представителей - соборных отцов. Более радикальные целиком переносили новое учение о светской монархии на духовную (Лангенштейн, Петр де Айли, Герсон и др.). Разрешая вопрос об отношении церкви к папе, оппозиция опиралась на учение о естественном и божественном праве и бесконечном превосходстве его над положительным правом, следовательно и над папскими декреталиями. Неограниченный в своих правах собор властен низложить и даже казнить непокорного папу. Герсон, основываясь на политических доктринах, проповедует революцию против тиранического папы, разрешая всякое средство, лишь бы цель была достигнута. Если папа противится созыву собора, то об этом должны позаботиться светские государи и народ, "до последней старухи". По учению Николая Кузанского, всякое правительство, следовательно и папское, основано на договоре и добровольном подчинении тех, кого пасут-пасомых (communis consensus voluntatis). Энеа Сильвио (будущий папа Пий II) сравнивает отношение папы к церкви с отношением государя к народу. Учение об автономности общины, основанное на естественном праве самозащиты, на теории общественного договора (pactum) и условного подчинения (concessio, не translatio substantiae), выработанное французскими легистами и схоластикой, вдохновляло многих отцов констанцского собора. Здесь с еще большей резкостью были поставлены две противоположные системы, чем во время спора Филлиппа Красивого с Бонифацием VIII и Людовика Баварского с Иоанном XXII. Представители церковной реформы находили, что церковь не нуждается в посреднике, получая благодать immediate a Deo, и что одновременное главенство папы и Христа обращает церковь в двуглавое чудовище. Прямой вывод отсюда - что папе нет места во вселенской церкви - маскировался, однако, софистическим учением о главенстве папы, отличном от главенства Христа. Папа - член церкви и сын ее; хотя он и выше народов и иерархов, но духовная власть каждого епископа столь же божественна. Власть папы вверяется ему церковью ex plenitudine poiestatis, но не в собственность, а для применения в установленных церковью пределах. Он - орган исполнительный; его главенство - служебное по отношение к церкви, а не господство над церковью. Папа есть брат во Христе каждого христианина. Непогрешимость его прямо противоречит смыслу Священного Писания и опыту прошедшего и настоящего (отречение Петра, схизма многих пап, раскол и т. д.). Единый верховный правитель полезен, иногда необходим для охранения единства и благоустройства церкви, но от этого не должна страдать самостоятельность отдельных церквей, внешний строй которых применяется к особенностям наций и земель. Собор, таким образом, был выразителем феодальной тенденции: постепенного подчинения одной иерархической ступени другой, и всех - папе, но не иначе как через ближайших начальников. На соборе раздавались голоса о бесполезности "не богоучрежденной" коллегии кардиналов; другие, напротив, стояли за расширение ее компетенции, для ограничения папства. Собор настаивал на полной децентрализации административной власти, путем системы периодических общих и поместных соборов, с автономными правами и правом сопротивления папе. Под plenitudo potestatis papalis реформаторы понимают не всю сумму власти на земле, а только один из видов законной власти, и сводят ее к власти ключей: вязать и порешать верующих, поучать их, исправлять их принудительными мерами, подвергать духовному суду, преподавать таинства, получать материальные средства от паствы и руководить церковной иерархией. По качеству, эта власть не отличается от епископской; только количественно, по сфере распространения, папская власть превосходит все виды духовной власти. Вся история папства представлялась реформаторам с одной стороны постоянным увеличением дарованных ему церковью полномочий в интересах той же церкви, с другой стороны - узурпацией прав и территорий светских владетелей. Реформаторы стремятся возвратить папство к апостольским временам и уничтожить все, что пристало к нему вследствие алчности, тщеславия, гордости самих пап и "лести толпы". С этой целью ограничивалась имущественная власть папы. Папа, подобно другим иерархам, не есть владетель церковного имущества, а только временно пользуется им. Право папы производить поборы вне района своих владений должно быть уничтожено. Ограничивалась также судебная власть папы, вносившая массу зла; сам папа объявлен был подсудным церкви и собору и обязанным исполнять предначертания собора. Апелляции к апостольскому престолу, изъятия и несудные грамоты подлежат ограничению или уничтожению, так как никакая власть на земле не может освободить от подчинения закону божественному, естественному и положительному. Все аргументы, какие только находились в арсенале папского цезаризма, оппозиция заимствовала в пользу полновластия собора, как представителя церкви. Против этого учения было выставлено другое, которое можно назвать последним словом папского цезаризма. Вопрос о сущности папства и церкви и о власти папы выводился из традиционной истории папства. В лице Мартина V, соборный конституционализм, по-видимому, победил папский монархизм, который в публицистике и на заседаниях соборов находил столь же страстных защитников, как и тенденции реформаторов, но последующая история папства показывает, что реформа, бывшая делом кучки доктринеров, боязливо оглядывавшихся на прошлое, еще не созрела. Только гуманизм произвел первую значительную брешь в папской системе, разрушив аскетический идеал, на котором покоилось здание "царства Божьего", и выставив идеал общества, преследующего вполне закономерные цели и не стесняемого в своем управления жреческой кастой. При свете новой критической мысли рухнул один из устоев теории папского главенства: Валла доказал подложность дара Константина Великого. Но гуманизм не был народным делом и не проник в народ. Жизненность папской системы объясняется именно тем, что за интеллигенцией стояла темная народная масса, жившая старыми идеалами. Только проповедь Лютера, Кальвина и Цвингли значительно сократила число последователей католицизма и заставила римскую партию влить новую жизнь в обветшалые мехи старой теории. Собрав силы своей партии на Триентском соборе и еще раз провозгласив идеал Григория VII во всей его чистоте, папство сделало последнюю попытку отстоять plenitudo potestatis. В области политики и церковного управления галликанизм и территориализм создали преграду папским притязаниям. Еще в 1493 г. Александр VI в письме к Фердинанду и Изабелле претендует на распоряжение ех plenitudine potestatis apostolicae землями уже открытыми и теми, которые должны быть открыты. Это, кажется, последняя попытка притязания пап на "космический авторитет". Рядом с протестом против теократии и аскетизма во имя земных интересов шла проповедь религии чистого сердца, свободного толкования Евангелия и спасения через веру. В тезисе: cuius regio eiusdem religio территориализм провозгласил свою победу над универсальной теократией. Потеряв в значительной степени свой нравственный авторитет, папство, постепенно нисходит на степень политической партии, преследующей земные цели земными же средствами; душой этой партии был орден Иисуса. С XVII в. папская тeopия пpoявляет тенденцию пойти навстречу новым идеям, чтобы отстоять свое существование. Вслед за смертью Сикста V, отлучившего Елизавету английскую ex plenitudine potestatis, получает право гражданства церковно-политическое учение иезуитского патера Беллярмина, составленное совершенно в духе века. Он отрицает учение Григория VII о праве папы в качестве наместника князя апостолов постоянно и непосредственно руководить мирскими делами, политикой, хозяйством и поступками людей, судить и низлагать государей. Вмешательство папы ограничено чрезвычайными случаями, когда того требует cпaceниe души подданных государя. Гибкий иезуит сумел, таким образом, смягчить резкие требования старой теории и примирить с папством народы и абсолютных государей, давая вместе с тем широкий простор субъективным толкованиям компетенции папства. В 1603 г. курия запретила даже сочинение падуанского клирика Kappиepo ("De Potestate Romani Pontificis adversus impios Politicos"), проповедавшего доктрину Григория VII в чистом ее виде. Несмотря на церковные громы и молнии, в 1682 г. были провозглашены во Франции четыре основных тезиса галликанизма. Целый ряд конкордатов стеснил автономное устройство церкви и лишил ее юрисдикции даже в духовных делах. Веротерпимость и главенство государства заступили место прежнего учения о "подчинении духа плоти". Среди опасностей, окружавших апостольский престол в XIX в., папе приходилось отстаивать и свой церковный авторитет, и светскую власть в Италии. Справедливо видя "разложение церкви" в новых освободительных идеях, папство, в лице Пия IX и Льва XIII, ведет борьбу с этими идеями, причем косвенно ее удары падают и на светских государей, примирившихся с новыми веяниями, а на итальянское королевство - этот плод революции и оплот ее в особенности. Снова раздается учение о полновластии наместника Христова, который в 1854 г., не созывая собора, провозгласил догмат о непорочности зачатия Богоматери, заявляя этим неограниченную компетенцию в делах вероучения. В энциклике "Quanta cura" (1864) папа приглашает очиститься от зол, извративших чистоту жизни и вероучения - от лютеранства, янсенизма, вольтерианства, социализма и даже коммунизма. Свобода совести провозглашается порождением печального века (nostrae tristissimae aetatis). За энцикликой следует "Syllabus" - длинный список "главных заблуждений века", где рядом с пантеизмом, социализмом, коммунизмом, либерализмом казнится проповедь уничтожения светской власти пап, веротерпимость, нарушение духовной юрисдикции церкви, галликанство и вообще монархическое государство, подчиняющее себе и стесняющее церковь. Папе удалось сплотить вокруг себя все реакционные силы, что выразилось в признании папской непогрешимости в делах веры, как догмата, на ватиканском соборе. Эта победа мало усилила позиции папства . В сущности, большинство на соборе представляло собой далеко не большинство католического мира. Молчаливый протест правительств и энергичная оппозиция, под предводительством Дёллингера, парализовали торжество и вызвали старокатолический раскол и борьбу с правительствами. Лев XIII, не заставший уже при восшествии на апостольский престол церковного государства, стал, теоретически, на ту же точку зрения, как и его предшественник; в многочисленных энцикликах (Inscrutali, Immortale Dei, Humanum genus и др.) он повторил осуждение против идей, перечисленных в Силлабусе, и против "узурпаторов Рима". Вместе с тем, однако, папство сделало новый шаг навстречу современности. Церковно-политические идеи Льва III ясно выражены были в следующих словах энциклики 1885 г. "Immortale Die": "Бог разделил власть над человеческим родом на две части, церковную и светскую; первая стоит во главе божественных интересов, вторая - человеческих. Обе власти в своем роде высшие; обе имеют определенные границы, в которых должны держаться". Папство настолько ушло в борьбу по разделу власти с государством, что незаметило как разрушило старые идеалы самого государственного устройства, его реальной власти и подчинения вообще, отчего получило не только микробы нигилизма, но и невидимые вирусы глобального неверия и атеизма, что стали разъедать основы самой христианской церкви. Папство и папы в борьбе с монархиями и королями произвело на свет коммунистические идеалы и социалистические государства, которые готовы были похоронить саму идею христианской церкви, но в борьбе за выживание пока побеждает старая структура папства, однако, светская или материалистическая власть готова употребить свой последний и реальный аргумент-это настоящая и возможно последняя война до победного конца (глобально-атомная, так как две предыдущие мировые войны не привели к ожидаемому результату-достижению царства божьего на земле). Папе останется только сообщить в своей последней энциклике о наступлении "конца света".
  Папье-маше- название материала для формовки разнообразных предметов, содержащего в своем составе бумажную массу. Обыкновенно эти предметы представляют лишь дешевое подражание резьбе по дереву, тисненой коже, каменным скульптурным работам и т. п.; поэтому их снаружи отделывают соответственным образом с помощью красок и лаков, и сам материал остается невидимым. Когда предмет представляет не очень глубокий рельеф и должен быть легким, папье-маше делают прямо из рыхлой, неклееной бумаги. Так, для снимков с надписей на камнях археологи приготовляют блин из нескольких слоев тонкой "шелковой" бумаги, склееных жидким клейстером; в сыром виде этот блин накладывают на натертую жиром резную поверхность и плотно прижимают рукой, а при более глубокой гравировке пользуются еще ударами жесткой щетки. Когда блин подсохнет; его снимают и получают резкий отпечаток; подобный же прием употребляли при стереотипировании. Для более грубой работы - подражания лепной работе, для масок, игрушек - приготовляли сначала форму из гипса, серы, дерева или металла, иногда из многих частей, как для отливки. Гипсовую или деревянную форму пропитывают высыхающим маслом и дают ей просохнуть или же густо намазывают только на поверхности шеллаковым лаком. Для работы, поверхность всякой формы смазывают тонким слоем сала, накладывают первый слой хорошей неклееной бумаги, смазанной жидким клейстером, и пальцами и кистью заставляют бумагу хорошо прилечь к форме, разрывая ее где следует, затем продолжают наклеивать и придавливать соответственной формы оторванные лоскуты более толстой бумаги с краями, заостренными вследствие такого способа их приготовления, пока не образуется слой достаточной толщины. Иногда для прочности края подклеиваются полоской холста. После достаточного подсыхания, предмет легко отделяется от формы. Когда слой тонок, лицевой стороной может служить и наружная поверхность. Сплошные предметы: лошадки, петушки и т. п. делались из двух половинок: после высыхания край срезывают вровень с краями формы и потом части склеивают. Подобным приемом делаются и известные "Лукутинские" табакерки и ящички. Основы этих изделий склеиваются столярным клеем из многих слоев тонкого картона, на деревянных формах, причем до полной просушки их сжимают соответственными деревянными зажимами. Просушенные предметы слегка поправляют ножом и напильником, затем их проваривают в конопляном масле с канифолью и сильно просушивают в горячей печи. После этой обработки картон получает свойства подобные дереву и подготовленные части можно пригонять и сглаживать напильниками. Для отделки, покрывают несколькими слоями грунта на лаке и янтарного лака; каждый слой засушивают в печи и тщательно шлифуют. Наконец, делают рисунок от руки, с подкладкой золота и серебра, и покрывают окончательным слоем лака. Производство это началось с 1780 г., с мастерской лакированных козырьков купца Коробова в Московском уезде. Через несколько лет козырьки эти вышли из моды, и наследник Коробова, П. В. Лукутин, и подражатель его, Ф.Н. Вишняков, начали выделывать табакерки. Особенным спросом долго пользовались табакерки с изображением пожара Москвы. Условия успеха заключались в составе лака и грунта, который мастера держали в секрете. В других случаях употребляли настоящую массу из папье-маше. Для этого остатки бумаги и картона долгое время варили в котле с водой и, наконец, толкут в ступе или даже пропускают через "голандер". Полученную массу смешивают и варят с мылом, гипсом и столярным клеем или клейстером, в различных пропорциях, смотря по роду изделий. Получается пластическое тесто, которое, однако, нельзя отливать, а надо вдавливать в формы, намазанные салом, чтобы она не пристала. Обычно достаточно давления пальцами, но масса настолько губчата, что при этом выдавливается вода, которую извлекают с помощью губки; по мере высыхания надо повторять вдавливание массы в форму. Часто соединяют оба способа: образовав поверхность из бумаги хорошего качества, вдавливают затем более грубую массу для придания крепости формуемому предмету.
  Параболаны- название низших церковных служителей в древней церкви, образовавших из себя особый культурно-исторический тип ассоциации для филантропической деятельности от лица церкви, специально для ухода за больными, особенно во время эпидемий, и для погребения умерших после них. Феодосий Младший присвоил им название клириков и подчинил их юрисдикции епископа, для которого они в потребных случаях составляли как бы стражу и охрану, как это было, например, на ефесском "разбойничьем" соборе 449 г. Во время эпидемии они оказывали незаменимые услуги. Феодосий I определил их число для Александрии в 500 человек; в 418 г. оно доходило до 600. Параболане избирались епископами, причислялись к клиру и были освобождены от государственных податей. Преимущества, дарованные параболанам, побуждали многих поступать в их общество единственно для того, чтобы избавиться от платежа налогов. Эти злоупотребления вынудили упразднить сообщество параболан (в VI в.).
  Параграф- так назывались в древности разные критические отметки и знаки, делавшиеся грамматиками в рукописях. Позже параграфом стал называться знак "ј", которым, вместе с цифрой, иногда обозначаются последовательно части ученого текста или научного труда.
  Парад - торжественное собрание солдат и офицеров на войсковой смотр. Различались такие культурно-исторические типы парадов: строевой, производимый высшими начальствующими лицами, и церковный, назначаемый в установленные дни, или общий для всех войск гарнизона, или особо в каждой части("Свод правил для парадов, торжественных встреч и нарядов войск на погребение").
  Парадигма(греч. παράδειγμα, "пример") - в грамматике это слово, служащее образцом склонения или спряжения; в риторике - это пример, взятый из истории и приведенный с целью общего сравнения. В философии она имеет одно обобщающее культурно-историческое значение для всего учения.
  Парадокс(παρα-δοκέω - кажусь, сталкиваю сомнения) - мнениe, расходящееся с общепринятым. Парадокс может выражать собой и истинное мнение, и ложное, в зависимости от того, каким является общепринятое положение. Стремление к парадоксальным утверждениям, свойственное многим авторам, часто характеризует неустойчивость убеждений и может быть недостатком, хотя и блестящим. В этом отношении очень характерен известный рассказ из жизни Ж. Ж. Руссо. На предложенную Дижонской академией тему: Le progrйs des sciences et des arts a-t-il contribuй а corrompre ou а йpurer les moeurs? - Руссо стал писать сочинение в доказательство благотворного влияния наук на нравственность, и только вследствие замечания Дидро, что в этом смысле многие будут трактовать предложенную тему, решился доказывать противоположное положение. Парадоксальность есть признак скорее остроумного, чем глубокого ума, больше заботящегося о том, чтобы поразить слушателя, чем о том, чтобы выяснить истину. У энциклопедистов и французских мыслителей в особенности господствовал культ парадоксальности; наиболее блестящим представителем этого культа был аббат Галлиани. В новейшее время в таком же духе писал Нордау (о вырождении европейской расы) и Ницше(об упадничестве культа христианского божества). Шопенгауер считал парадоксальность мнения благоприятным симптомом, хотя и не решительным, ввиду того, что ходячие мысли и расхожие мнения почти всегда ложны: τοΐς πολλόις πολλά δοκέι. Парадоксом в музыке можно назвать все изысканное, странное, а также так называли певцов или инструменталистов, одержавших первенство на олимпийских играх. Парадоксографы (παραδοξόγραφοι) - в древнегреческой литературе авторы сочинений о вещах, случающихся сверх ожидания (παρά δοξαν), чудесных и необыкновенных. Начало этой отрасли литературы восходит к александрийскому периоду, когда собиранием подобных чудесных историй занимались Каллимах и Антигон Каристский. Из позднейшей литературы известны: Аполлоний, сочинение которого: "Удивительные истории" (Ίστορίαι θανμασίαι) дошло до нашего времени в укороченной и обезображенной форме; Флегон из Тралл, вольноотпущенник императора Адриана (из первой главы сочинения его "Об удивительном" Гёте взял сюжет для своей "Коринфской невесты"); Исигон, писавший под псевдонимом Сотиона и собравший чудесные истории о реках, источниках и озерах; Адамантий, софист III в. после Р. Х., оставивший сочинение о ветрах. Более позднему времени принадлежит дошедшее с именем Филона Византийского сочинение "О семи чудесах" которое, на основании данных языка, относят к началу VI столетия после Рождества Христова.
  Паразитизм-составляет лишь частный случай более общего явления в жизни животных, так называемого естественного сожительства, симбиоза (в самом широком смысле этого слова), и именно тот его случай, когда одно животное, обитая снаружи или внутри, в органах или тканях, тела другого животного, большей частью принадлежащего к иному классу, питается его соками и тканями и является небезразличным к своему хозяину сожителем, но ему во всем зачастую вредящим, особенно в отнятии жизненной энергии, заставляя его усиленно добывать пищу для двоих(в этом смысле даже у людей семейная жизнь является разновидностью паразитизма, при котором один добывает пропитание или средства для выживания, а другой паразитирует, оправдывая свое такое существование словами о бесконечных домашних заботах, разговорами о рождении и воспитании детей или просто предоставлением сексуальных услуг; такое положение вещей устраивает особенно человеческое сообщество или окружение этих людей, так как ему не приходится заботиться о мирных занятиях двух людей). Между паразитизмом и другими видами сожительства (безразличным, обоюдным и односторонне полезным), существуют постепенные переходы и их нельзя во всех случаях резко разграничить. В зависимости от того, где поселяется паразит, снаружи или внутри питающего его животного, которое по отношению к нему обыкновенно называется "хозяином", он носит название эктопаразита, т. е. наружного паразитирующего органа, или эндопаразита, т. е. внутреннего паразитирующего органа; промежуточное положение между этими двумя формами паразитизма занимают те паразиты, которые гнездятся в полузакрытых полостях, каковыми можно считать, например, жаберная полость рыб и десятиногих раков(часто и у людей один подтип людей паразитирует как бы в незаметном или в промежуточном состоянии на другом антропологическом типе, например, берет средства у государственных органов, а не у самих людей). Примеры паразитизма известны во всех классах животного царства. Среди простейших паразитами являются так называемые споровиковые, многие инфузории, живущие в кишечнике и органах мочеполовой системы высших животных, также грегарины; у кишечнополостных паразитический образ жизни почти отсутствует: известны некоторые медузы (Cunina), в молочном возрасте паразитирующие на желудочном стебельке других медуз (Geryonia-гидромедузы); кроме того к этому классу присоединяют паразита стерляжьей икры - Polypodium hydriforme. Типы червей - это пример наиболее широкого развития паразитизма, так как среди червей целые классы и отряды являются по преимуществу паразитами; таковы сосальщики (Тrеmatoda), ленточные глисты (Cestoda), круглые глисты (Nematoda), колючеголовые (Acanthocephali) - все это наиболее типичные эндопаразиты, живущие в большинстве случаев в кишечнике и сопровождающих его органах; реже в мочевых органах в мускулах, мозгу и соединительной ткани: напротив некоторые пиявки - эктопаразиты(часто природа устраивает паразитический симбиоз таким образом, что не только паразит не может жить без своего хозяина, но и последний скоро умирает без паразитических действий отсасывальщика, но чаще всего паразитирующие организмы забирают все соки и отпадают). Тип суставчатоногих также богат примерами паразитизма: среди ракообразных паразитические формы многочисленны среди веслоногих (Copepoda), несколько семейств которых составляют группу так называемых паразитических веслоногих (Copepoda parasita), живущих на коже, жабрах, глазах рыб и в полости туники оболочников; паразиты имеются также среди нepaвноногих (Amphipoda), равноногих (Isopoda) и усоногих (Cirripedia); из паукообразных клещи (Acari) - по преимуществу эктопаразиты в молодом возрасте, реже в течение всей жизни, напротив язычковые (Linguatulidae) - эндопаразиты; в чрезвычайно разнообразном по образу жизни классе насекомых многие отряды целиком состоят из эктопаразитических форм (Aphaniptera, Aptera, Strepsiptera), в других отрядах паразитический образ жизни является или исключением (Coleoptera, Diptera), или же лишь временным, в течение постэмбрионального развития (Hymenoptera, Diptera); среди моллюсков примеры (Entoconcha, личинки Anodonta) паразитизма открыты недавно и мало распространены. Во многих случаях паразиты живут не только в определенном роде или даже виде животных, но часто только в определенном органе или на определенном месте тела хозяина. Паразитический образ жизни чрезвычайно резко влияет на весь организм животного, настолько изменяя его, что часто только по личиночным, большей частью свободноживущим стадиям, можно бывает решить, к какой систематической группе животного царства следует отнести изучаемого паразита; требуя от организма известной степени приспособления к определенным условиям жизни, почти всегда в высокой степени однообразным, почти исключающим подвижность и многостороннюю деятельность органов чувств, паразитивизм неминуемо влечет общее упрощение строения организма путем атрофии ненужных более, и потому неупотребляемых органов. Изменение организации под влиянием паразитического образа жизни прежде всего отражается на внешней форме тела: метамерия тела исчезает, конечности укорачиваются, слабеют и постепенно исчезают, ротовые органы из грызущих превращаются в сосущие кровь и питательную слизь, глаза и органы осязания атрофируются, нос как пассивный орган может быть наоборот физически напитан, так как он необходим, чтобы чувствовать окружающую обстановку вокруг, его огромные размеры по отношению ко всему телу часто горбатится и удлиняется; среди паразитических веслоногих (Copepoda siphonostomata) можно найти всевозможные степени подобного упрощения организации (одни органы паразита упрощаются за счет усложнения других); так роды Corycaeus, Sapphirina и некоторые другие, составляющие переход от свободноживущих веслоногих к паразитическим - хорошие пловцы, но задние усики у них уже превратились в крючки для прикрепления на коже хозяина, а грызущиe органы рта изменились в колющие и сосущие; у рода Caligus - тело плоское, щитовидное, с укороченными конечностями, непригодными для плавания; ротовые органы превращены в сосательную трубку, у рода Сhоndrасаnthus тело уже лишено явственной членистости, а из ног сохранились лишь две передние пары грудных; наконец, род Lernaea, имеющий червеобразное несегментированное тело и вместо передней части тела лишь корневидно разветвленные неправильные отростки, которыми паразит внедряется в тело хозяина, представляет последнюю степень влияния эктопаразитизма на организацию веслоногих; подобное же явление наблюдается и среди живущих эктопаразитически равноногих и усоногих. Упрощение сказывается и на внутренних органах: так у тех же паразитических веслоногих нервная система состоит лишь из ганглиозной массы, окружающей пищевод и посылающей назад простой или парный ствол лишенный узлов; также сердце у них исчезает, зато кишечник и половые органы и железы достигают громадного развития. При эндопаразитическом образе жизни упрощение организма может идти еще дальше; так например, у ленточных глистов кишечник отсутствует, а питание совершается всей поверхностью тела. Паразитизм влияет на самку гораздо сильнее, нежели на самца, которые часто, например, у паразитирующих ракообразных, вполне сохраняют типичные черты класса, но принимают чрезвычайно мелкие размеры и живут в этом случае на теле самок. В замене подвижности и остроты чувств, служащих прежде всего для поддержания жизни индивида, у паразитов над всем берут перевес три функции, питание, накопление и размножение; но и задача питания в сущности сводится к накоплению пластического материала для выработки возможно большего количества половых продуктов, ярким примером чему могут служить ленточные глисты (солитеры и лентецы), у которых отдельные особи, зрелые членики, суть не что иное, как переполненные яйцами мешочки, которые, освобождая яйца, сами разрушаются. Обилием продуцируемых паразитами яиц в значительной степени побуждаются те неблагоприятные случайности, которые здесь, ввиду особенных условий обитания, должны более чем где бы то ни было, влиять на сохранение вида и успешность его распространения, но тем не менее для достижения этих же целей паразиты выработали и другие особенные приспособления: 1) одним из таковых является гермафродитизм, встречающийся у некоторых эндопаразитов и в значительной степени обеспечивающий возможность полового размножения самим в себе; 2) кроме того в жизни многих преимущественно эндопаразитов большую роль играют другие паранормальные формы размножения(у людей это проявляется в половых извращениях гомосексуального, педофилического или иного характера, когда человеческий паразит должен периориентироваться от естественных способов размножения на искусственно вынужденные, которые постепенно для всего вида или для части сообщества становятся смертельными, даже через распространение таких неизлечимых болезней как СПИД или просто из-за невозможности продолжения рода); так у ленточных глистов имеет место почкование (стробилизация), у сосальщиков - педогенез, у круглых глистов иногда (у Rhabdonema) так называемая гетерогония, т. е. правильное чередование гермафродитного, паразитического и раздельнополого свободно живущего поколения. Все эти способы размножения вместе с некоторыми другими явлениями в жизни паразитов нередко в высшей степени усложняют цикл их развития, тем не менее все это усложнение направлено или к увеличению числа особей, или к возможно более широкому распространенно паразита, следовательно - к сохранению его вида. У эктопаразитов в цикл развития почти всегда входит свободно живущая личинка (кроме тех случаев, когда условия обитания позволяют паразиту и во взрослом состоянии легко переходить на другие особи вида хозяина, например, у клещей и насекомых), дающая возможность паразиту находить новые особи вида животного, служащего ему хозяином; у некоторых же веслоногих эта стадия представлена свободноживущими половозрелыми самцами и самками; эти последние после оплодотворения отыскивают хозяина и превращаются в паразитов (у людей это ярко видно на примере женских особей, которые после оплодотворения ищут хозяина в лице мужчины или добиваются долгосрочной поддержки со стороны сообщества); иногда заботу о распространении вида или даже отыскивании новых кормильцев принимают на себя свободноживущие взрослые особи, например, у Gordius и насекомых; у эндопаразитов в простейшем случае для распространения могут быть приспособлены яйца, а именно у ленточных и круглых глист они обладают толстой оболочкой, позволяющей им без особого вреда подсыхать; благодаря этому, они легко разносятся ветром или иным путем, что дает им больше шансов попасть в кишечник подходящего животного; в других случаях яйца должны попасть в воду, где из них выходит личинка, самостоятельно отыскивающая хозяина. Так как во многих случаях паразиту сразу попасть в тот вид животного, в котором он достигает половой зрелости, бывает затруднительно, то временно паразит поселяется в животном иного вида, однако, выбранном не случайно, но с тем рассчетом, чтобы из него легко было попасть в настоящего хозяина: обычно временной хозяин паразита служит пищей окончательному хозяину; примеры такого развития многочисленны среди ленточных глист; так у широкого лентеца (Bothriocephalus latus) из яйца выходит в воде плавающая личинка, проникающая затем в тело некоторых рыб, где и переходит в стадию цистицерка, отсюда вместе с мясом рыбы паразит попадает в кишечник человека, в котором достигает половой зрелости; у Taenia echinococcus, обитающей в кишечнике собаки, пузырьчатая стадия живет в мясе зайца и рогатого скота. Паразиты поражают разнообразные органы: в кишечнике, питаясь пищевыми соками, живут ленточные и некоторые круглые глисты, многие сосальщики, в печени и мочевом пузыре - многие сосальщики, в легких, мускулах и соединительной ткани - круглые глисты, в мозгу - пузырьчатая стадия ленточной глисты; эктопаразиты питаются кровью (реже шерстью, пухом или эпидермисом) хозяина, которую они высасывают, прободая наружные покровы тела; однако, большей частью хозяину паразита смерть не грозит и через тело одного и того же хозяина может пройти несколько поколений паразита; реже смерть наступает лишь по истечении времени, нужного для развития паразита. Специальный вид повреждения представляет кастрация, вызываемая некоторыми паразитами; так рачок Cryotoniscus, паразитирующий на другом раке-отшельнике, и личинки одного из сосальщиков, живущие в лужанке Limnaeus stagnalis, поражают половые железы своих хозяев, различные виды американских белок таким же образом кастрируются личинкой мухи, Cuterebra emasculator. Во взаимных отношениях паразита и хозяина необходимо указать еще на следующего рода давление: сильное размножение хозяина обычно влечет за собой усиленное размножение и паразита; так массовое появление в данной местности некоторых вредных в лесоводстве бабочек способствует успешному размножению паразитирующих (в стадии личинки) в них перепончатокрылых, что ведет нередко к быстрому сокращению числа особей этих бабочек; из этого примера видно, что некоторые паразиты по отношению к человеку играют в природе полезную роль, хотя и человечество в некотором роде паразитирует на внешней природе, даже во вред себе, уничтожая ее. Паразиты(παράσιτοι) у греков первоначально составляли гражданскую и религиозную группу лиц, пользовавшихся от государства правом участия в общественном столе, в пританее. В противоположность σύσσιτοι, которые пользовались этим правом ex officio(официально), паразиты приглашались как обычные гости, со времени Солона - в ограниченном количестве. После установления общественных обедов в государственном здании Θόλος, в качестве паразитов допускались к общественному столу писцы и помощники магистратов. Религиозные паразиты были служителями при храмах, помогавшими жрецам при жертвоприношениях и принимавшими участие в религиозных пирах. Гражданские паразиты выбирались по демам, религиозные назначались жрецом или жреческой коллегией. Паразитная группа в современном значении слова, как общественный класс, существовала уже во время древней комедии, хотя само слово в этом новом значении было впервые применено, по преданию, Алексидом, представителем средней комедии (по другим свидетельствам, подтип паразита был выведен впервые Эпихармом в начале V в.). Главные черты характера паразитизма, на которые нападала комедия, были назойливость, льстивость, жадность, способность дать в рост меньше, чтобы получить гораздо больше, стремление угоститься остатками обеда господина на чужой счет. К паразитам этого рода принадлежали γελωτοποιοί, т. е. шуты, которые должны были смешить праздное сообщество; эта профессия требовала известной выучки, для чего существовали особые записные книжки с остротами, анекдотами и т. п. Представителям этой группы нередко приходилось выносить грубости, оскорбления (брань антисемитизма, антиэлинизма как сказали бы сейчас) и даже сильные побои. В литературе культурно-исторический тип такого паразитизма можно найти у Ксенофонта, в его сочинении "Симпозиум"-"Συμπόσιον" (Филипп), и у Плавта, в Captivi (Ergastilus) и в Stichus (Gelasimus). Кроме "γελωτοποιοί" существовал еще особенный класс паразитов - льстецов (κόλακες), подтипы которых можно увидеть у Плавта в Miles Gloriosus (Artotragus), у Теренция в Eunuchus (Gnatho), и, наконец, удивительно устойчивый класс услужников (θεραπεντικοί), которые пытались найти милость господина ценой каких угодно услуг. Типы последнего класса выведены были у Плавта в Asinaria, Menaechmi, Curculio, у Теренция в Phormio (Saturio). Класс греческих паразитов был очень многочисленен; их можно было видеть на площадях, в палестрах, банях и в других общественных зданиях. Во времена римской империи паразит был непременным гостем за столом богатого римлянина, причем роль его оставалась той же, как и у греков, то есть развлекать разговорами, юмором, анекдотами и различными прибаутками(в современном обществе этим чаще занимаются транссексуалы со своей особенной интонацией голоса или красивые женщины-гетеры, представляя своему хозяину-господину особые части своего тела, остальные же выступают на вечеринке как бы в отдалении, на отдельно выделенной сцене уже за деньги и за бесплатную еду, ибо последняя и является главным атрибутом примитивного социального паразитизма). Похождения паразитов прекрасно были изображены у Ювенала в пятой сатире или у Лукиана в диалоге "О паразитах"("Περί Παρασίτου").
  Паралипоменон- название двух исторических книг Библии, которые в еврейской Библии, а за ней и в Вульгате, называются "летописью" и помещаются вслед за книгами Царств. Название это - греческое (παραλειπομενων), усвоенное в греческом переводе Библии семидесятью толковниками, и означает собственно "книги о пропущенном", т. е. о том, что осталось опущенным в предшествовавших книгах Царств. Названию этому вполне соответствует содержание этих двух книг. В них содержится летопись еврейских царей, которая, сделав краткое изложениe генеалогии еврейского народа от Адама, излагает судьбу его царей как во время монархии, так и по разделении на два царства, до освобождения Киром евреев из вавилонского плена. Этот же период обнимается и книгами Царств, с той разницей, что в последних летопись ведется систематичнее и имеет все признаки большей обработанности, а книги Паралипоменона представляют отрывочную летопись, части которой не уравновешены между собой и, по-видимому, составились из ряда летописных записей, принадлежавших различным писателям. Местами повествование книг Паралипоменона почти буквально совпадает с повествованиями книг Царств, но иногда встречаются разногласия, которые давали отрицательной критике повод подвергать сомнению их подлинность или вообще принадлежность к канону святых книг. При ближайшем, однако, рассмотрении разногласия оказываются призрачными, а общий тон книг настолько соответствует духу Библии, что достаточно оправдывает признание их каноническими. Об авторе книг Паралипоменона и времени их происхождения ничего не известно. Можно думать, что они были составлены, из прежних записей, Ездрой при собирании им канона святых книг, хотя есть признаки дополнения их и позднейшей рукой, где генеалогия проводится дальше времени Ездры.
  Паранойя (Παρανοια) - по этимологическому значению это слово соответствует понятию об особой извращенности ума, и оно употреблялось давно для обозначения известных форм душевного или психического расстройства. С начала 80-х годов 19 столетия установилось употребление этого понятия для характерной формы помешательства, выделенной первоначально немецкими психиатрами под названием первичного сумасшествия (primдre Verrьcktheit). Отличительная особенность этой формы психоза заключается в том, что нелепые бредовые идеи появляются и укрепляются в сознании при сохранении типичных умственных способностей и при более или менее правильном мышлении, притом без резких изменений настроения. Раз появившись, нелепые идеи в больном сознании прочно удерживаются, и их не удается устранить никакими лечебными убеждениями. Вместе с тем они размножаются отчасти путем логической разработки, отчасти благодаря постепенному возникновению новых нелепых идей, которые зарождаются так же, как первоначальные мысли. В значительной мере такие обманы чувств, преимущественно галлюцинации слуха, доставляют материал для частного бреда. Что касается содержания последнего, то преобладают идеи преследования (развивающиеся в манию), по крайней мере в начальных стадиях болезни; впоследствии вместе с ними большую роль играют идеи величия (мания величия). Течение болезни хроническое, и в нем можно различать три стадии. Первая, подготовительная стадия, обнимает тот период времени, в течение которого бред еще не обнаружился в речах и поступках больного и о его существовании узнают лишь впоследствии, когда болезнь становится очевидной. Тогда оказывается, что еще задолго до того, за несколько месяцев и даже больше, у больного произошла перемена общего характера. Продолжая свой обычный образ жизни и исполняя по-прежнему свои служебные и общественные обязанности, он становится подозрительным и очень недоверчивым. По его мнению, люди стали относиться к нему как-то иначе, чем прежде, как-то по-другому, вообще что-то против него творится, его чести или его жизни грозит какая-то особая опасность. По мере того, как эти опасения развиваются в больном, он начинает принимать меры самообороны и обнаруживать прямо враждебное отношение к своим мнимым преследователям - социалистам, коммунистам (как это было у Сталина и возможно ранее у Ивана Грозного), магнетизерам, оккультистам или неопределенным темным личностям. Вместе с тем он переходит во вторую, главную стадию болезни, которая может быть названа бредовой, потому что характеризуется детальной разработкой бредовых идей. Эта стадия длится многиe годы. Путем возникновения нелепых идей и обманов чувств создается сложная система, преимущественно в смысле бреда преследования. Больные окружены шпионами, их мысли узнаются через телефон, Интернет и даже магнетизм; они слышат угрозы, бранные слова; им показывают путем волшебного фонаря, телевидения или видео неприятных лиц, неприличные сцены; им внушают чужие мысли, их заставляют думать, говорить и делать различные вещи против их желания и т. п. Все это делается с целью их компрометировать, извести, погубить, довести до самоубийства, поставить в безвыходное положение и прочее-прочее. Под влиянием такого бреда больные становятся угнетенными и раздражительными, теряют интерес ко всему другому, кроме самого бреда. Считая себя жертвами интриг, они становятся крайне осторожными в беседах, чтобы как-нибудь не повредить себе; видя, что их считают помешанными и хотят лишить свободы, они скрывают свой бред и уклоняются от откровенных бесед на эту тему. Но нередко под влиянием озлобления они теряют сдержанность, бранятся, пишут оскорбительные письма разным лицам, производят публичные скандалы, часто жалуются; запасаются оружием и исподтишка совершают покушения на жизнь главных виновников будто бы направленного против них заговора. Наряду с идеями преследования существуют обычно также другие нелепые идеи чрезвычайно разнообразного содержания, а кроме того навязчивые мысли, галлюцинации, различные непреодолимые импульсы, необъяснимые странности поведения. Впоследствии нередко в систему бреда вплетаются также идеи величия, переоценка ценности собственной личности. Больные замечают, что окружающие при их появлении почтительно встают; им кажется, что проезжавший поблизости был президент или даже член царской фамилии и он при виде их остановил автомобиль(экипаж) и многозначительно улыбнулся; в газетах и разговорах окружающих лиц были намеки на предстоящее им большое наследство или крупный государственный пост и т. п.; сюда же относятся идеи об изобретениях, которые должны осчастливить больного и весь многострадальный мир; далее фантазии сказочного характера, что больной был подменен в детстве или ему дали другую фамилию при рождении, что он был знатного происхождения, что эта тайна теперь будет разоблачена, что его права на престол и миллионы денежных средств скоро осуществятся и т. п. При преобладании таких идей говорят о трансформации (преобразовании) бреда, и тогда бывшая жертва всевозможных преследований и мучений превращается в принца крови, кавалера несуществующих орденов, императора неведомых стран, правителя миpa, мессию и прочее-прочее-прочее. Нелепость бреда в этом направлении доходит до таких же невероятных размеров, как прежде при бреде преследования, и уверенность больных в своей правоте так же непоколебима. Замечательно, что вне круга нелепых идей, больные способны здраво судить о многих предметах практической жизни, науки и искусства. Иногда сфера бреда бывает очень ограничена, частичная, и тогда может казаться, что субъект имеет только несколько пунктов (idйes fixes), на которых он и помешан, а во всех других отношениях он вполне здоров. С течением времени мышление извращается также вне этих "пунктов" (идей - фикс). На высоте бредовой стадии кроме того наблюдаются в виде эпизодов припадки помрачения сознания со спутанностью идей, беспричинное угнетение или, наоборот, возбуждение, вообще перемены настроения, не стоящие в прямой связи с бредовыми идеями. В отдельных случаях действительно бредовая стадия тянется многие годы, с поразительной ясностью сознания и сохранением памяти и умственных способностей. Случается также, что временно нелепые идеи перестают занимать больного, но такие "светлые промежутки" длятся недолго и всегда нарушаются возвратом бредовых идей. Если физическое состояние больных благоприятно, так что жизнь их не прерывается случайным осложнением, то с годами они переходят в третью стадию, которую можно назвать стадией психической слабости. Этот переход происходит медленно, незаметно, и характеризуется общим понижением прежнего интеллектуального уровня. Вместе с тем больные уже не продуцируют новых идей бреда, меньше или вовсе не реагируют на обманы чувств, которые и сами по ceбе становятся реже; они впадают в равнодушие, апатию, теряют интерес к своим бредовым идеям, не защищают их с такой горячностью. Способность к связному мышлению и правильному восприятию внешних впечатлений слабеет, но почти никогда не теряется вполне. Если больные в этой стадии находятся в заведении для умалишенных, то обычно составляют кадры наиболее послушных пациентов, и их легко бывает приспособить к производительному труду на огороде или в мастерской. Только что представленное описание паранойи относится к типической, классической ее форме, которая впервые послужила к выделению этой формы помешательства и которая повсюду встречается довольно часто. Кроме нее существуют еще видоизменения паранойи, которые вследствие своеобразности своих проявлений выделяются в особые ее подвиды. Главные из них: 1) галлюцинаторная паранойя, что характеризуется в отличие от типичной формы преобладанием обманов чувств, которые видимым образом создают материал для нелепых идей, хотя последние кроме того возникают также самостоятельно. Но здесь не наблюдается такой систематизации бреда и течение болезни не допускает деления на стадии. Преобладает также бред преследования. Больные слышат бранные слова, их обвиняют во всевозможных преступлениях против нравственности, религии, государственных законов; им угрожают судом, тюрьмой, изощренными пытками. Они ощущают пронизывающие их электрические токи, капание горячего масла на спину, наложение раскаленного утюга на интимные места, им портят воздух, прибавляют яд к пище, переворачивают внутренности, у них ноги сделались стеклянными и т. д., с бесконечными вариациями. Этот бред и поддерживающие его галлюцинации иногда держатся в течение многих лет с небольшими видоизменениями и временными остановками, без резкого ослабления умственных способностей. 2) Любовное помешательство или эротомания, когда центральный пункт бреда заключается в том, что больной, чаще больная, считает себя предметом любви определенного лица, иногда даже совершенно незнакомого. Она усматривает доказательства этому во всевозможных фактах, не имеющих ни малейшего отношения к любовному делу, поощряет воображаемого поклонника и т. п. Никакие уверения, что предположения больной неосновательны, не могут поколебать нелепую идею и остановить нелепое поведениe. Подобный частичный бред может длиться многие годы, причем "предмет" иногда меняется. Умственные способности в других отношениях долго не обнаруживают болезненных изменений. У мужчин эротомания реже бывает столь изолированной и обычно сочетается с идеями преследования и величия другого содержания. 3) Религиозное помешательство отличается преимущественно религиозным содержанием нелепых идей и обманов чувств. У больных, главным образом на почве чрезмерной религиозности, появляются галлюцинации слуха и зрения, сообщающие их с загробным миром, с определенными святыми или с Богом, и вместе с тем возникают нелепые идеи о религиозной миссии. Они воображают себя призванными для исправления человечества, для направления его на путь истины; под влиянием таких идей, а также слышимых ими голосов, приписываемых ими самой высшей силе, они бросают свои занятия и отправляются проповедывать новую религию, спасать мир, вести людей в светлое будущее или строить царство божье на земле, чтобы попасть на небо. В средние века, при фанатизме и невежестве народных масс, такие помешанные субъекты иногда принимались за проповедников нового религиозного учения и часто находили приверженцев. Несомненно, что именно таким образом возникли некоторые религиозные секты. История Орлеанской Девы, страдавшей бесспорно религиозным помешательством и бредом, показывает, что этот частичный бред может играть роль в качестве важного политического фактора. В 1891 г., в Васильковском уезде Киевской губернии, возникло религиозно-политическое движение среди крестьян под влиянием религиозного бреда некоего мещанина Малеванного, почему и движение это получило название "Малеванщины"; здесь следствиe и врачебное исследование доказали с очевидностью наличность религиозной паранойи как у главы этого движения, так и у многих его участников. Больные этой категории чрезвычайно опасны, так как под влияшем мнимых приказаний свыше они готовы изуродовать себя, считая мученичество необходимым звеном для своей миссии, а также могут зарезать кого угодно, начиная с собственной семьи. Временно галлюцинации могут притихнуть, и тогда бред бледнеет, перестает занимать больных, но при случае он опять оживает. 4) Сутяжное помешательство в форме галлюцинации совершенно не играют роли, и бред возникает первично, являясь притом, в начале по крайней мере, совсем ограниченным. В сущности здесь также имеется бред преследования, но в своеобразном виде. Повод к нему обыкновенно подает какой-нибудь процесс, столкновение с законом, приговор суда, который кажется несправедливым или в самом деле нарушает интерес больного. Он обращется к высшим инстанциям, к прессе, к сочувствию общества, старается воздействовать на административные сферы, добивается личных объяснений с высшими представителями власти и церкви. Не допуская ни на минуту, что он может быть неправ, больной способен довести себя до разорения, хотя бы дело, из-за которого он сутяжничает, не представляло никакой практической или теоретической ценности. Вместе с тем в больном упрочивается убеждение в подкупности и несправедливости судей, он считает себя жертвой неблагоприятных условий, поборником истины, он призван пострадать за истинный принцип справедливости; таким образом к идеям преследования примешивается переоценка собственной личности и бред личного величия. По временам у больного появляется сильное возбуждение, под влиянием которого он грубо оскорбляет своих мнимых врагов, покушается на убийство с целью обратить на свое дело внимание всего миpa. В более спокойном состоянии такие больные сочиняют бесчисленные жалобы и докладные записки, в которых проявляется склонность к софистическим и диалектическим изворотам. Поэтому их долго не считают больными, пока какая-нибудь дикая или преступная выходка не вызовет сомнений относительно исходной точки их сутяжнической деятельности. С годами наступает психическая слабость с потерей энергии и упадком интеллекта, хотя возможны и остановки болезни, так что больной, сохраняя свои умственные силы, перестает сутяжничать, или вместо этого бреда является какой-нибудь другой. 5) Врожденная паранойя отличается не только тем, что душевное расстройство здесь обнаруживается уже очень рано, преимущественно около периода половой зрелости, но она обладает кроме того еще некоторыми существенными особенностями. Здесь обманы чувств совершенно отступают на задний план и бред слагается почти целиком из первично возникающих бредовых идей. Последние также слагаются в систему, более или менее частичны, оставляют соображение свободным для остальных сторон мышления, но здесь обычно существует врожденная психическая слабость. Уже с детства такие субъекты обнаруживают извращенную логику, странное поведение, некоторое притупление умственных способностей, и уже на такой болезненной почве формируется параноический бред преследования и величия. Нужно заметить, что помимо очерченных здесь форм паранойи, которые все представляются хроническими, крайне длительными, некоторые представители психиатрии принимают еще форму острой паранойи, характеризуемой острым, бурным развитием частичного, систематизированного бреда. Другие же относят такое проявление помешательства к той обширной группе, которая была обособлена в новейшее время под названием "аменции" (amentia) или "спутанности". Ограничение паранойи длительными формами болезни, развивающимися исподволь, без помрачения сознания, заслуживает предпочтения между прочим в виду того, что острые случаи обычно сразу обращают на себя внимание и больные быстро попадают в заведения для умалишенных. Между тем параноики описанных выше видов долго находятся на свободе и вращаются в обществе со сложившимся уже бредом. Иногда даже близкие к ним люди долго не признают их по привыкании за помешанных. Действительно, встречаются иногда такие случаи, когда бред крайне ограничен и позволяет этим больным пользоваться свободой и вести свои непонятные для других дела, как совершенно здоровым в психическом отношении людям. Но такое течение болезни принадлежит к исключениям. Правило составляет вышеочерченный ход болезни, вследствие которого субъекты, одержимые паранойей, должны быть изъяты из свободного обращения в обществе, так как они могут оказаться опасными, и кроме того потому, что они не могут обходиться без постороннего ухода; при содержании в хорошо устроенном заведении болезнь таких больных протекает спокойнее благодаря устранению раздражений, проистекающих из житейской сутолоки и толкотни. Нелепые идеи при самом своем возникновении являются для больных непреложной истиной, не требующей никаких доказательств и не подлежащей опровержению. Этим свойством по существу различаются параноические бредовые идеи от нелепых идей, свойственных иногда здоровым людям как результат заблуждения. По отзыву авторитетных психиатров, имевших возможность наблюдать тысячами душевнобольных в течение продолжительного времени, настоящая паранойя - это неизлечимая душевная болезнь. Она принадлежит к весьма распространенным формам помешательства и встречается вообще часто; чаще всего она обнаруживается на третьем десятилетии жизни; врожденная форма - раньше, на 18-21 году. В виде редкого исключения хроническая паранойя наблюдается даже у детей 9-15 лет.
  Парафернальное- так называлось имущество жены (в отличии от общего и инфернального, загробного, наследственного имущества), не входящего в состав приданого. В раннем римском праве положение этого имущества определялось в зависимости от того, был ли заключен брак "сит или sine manu"; в позднейшем оно считалось свободной собственностью жены, которая могла распоряжаться им по своему усмотрению. Если имущество отдавалось в управление мужу, то последнее совершалось по обычным правилам доверенности, с тем видоизменением, что муж обязывался только к такой заботливости об имуществе жены, какую проявлял по отношению к своему собственному имуществу.
  Парафраза(греч.) - это наиболее удобопонятное изложение текста (или перефразирование смысла для широкой аудитории в определенное время и в особом контексте) литературного, энциклопедического или научного содержания в его целом или в отдельных частях, с краткими разъяснениями и дополнениями. Парафраза занимает как бы среднее положение между метафразой, буквально воспроизводящей текст, и комментарием, где предполагается пространное толкование данного литературного или иного труда(сочинения, энциклопедии или научной монографии). Парафраза в музыке - это описание, распространение, иллюстрация мелодии. В парафразе, как чисто салонном и виртуозном сочинении, мелодия является разукрашенной, варьированной; это - не строгое переложение какого-нибудь музыкального оригинала. Парафразы писали для фортепиано Лист и многие другие музыкальные виртуозы первой половины XVIII в.
  Парашют- это специальное приспособление или полетный прибор, замедляющей падение тел в воздухе. Изобретение принципа устройства парашюта относится к XIII столетию, когда Роджер Бэкон в своем сочинении "De secretis operibusartis et naturae" признает возможность постройки летательных машин и указывает на возможность опираться на воздух с помощью вогнутой поверхности. Леонардо да Винчи оставил в своих рукописях, между прочим, и набросок, изображающей подвязанного к парусу человека, падающего с башни. Парус за четыре угла схвачен веревками и имеет выпуклость вверх. Первый изобрел и выполнил на практике парашют Севастьян Ленорман (Sebastien Lenormand). В 1783 г. он сделал удачную попытку прыгнуть из окна второго этажа, имея в руках два зонтика по 30 дм. диаметром, у которых концы ребер были притянуты веревочками в рукоятке. Потом вместе с аббатом Бертолоном он произвел ряд подобных полетных опытов над различными животными. По вычислениям Ленормана, зонтик в 14 футов диаметром был бы достаточен для безопасного спуска вниз человека, если он вместе с зонтиком не весили бы больше 200 фунтов. В декабре 1783 г. Ленорман бросился на подобном парашюте с башни обсерватории. Но попытку применить на практике для своего спасения парашюта произвели два француза, Жак Гарнерен и Друэ, бывшие в плену у австрийцев. Первый был пойман во время приготовлений, другому удалось изготовить из занавесей своей кровати нечто в роде парашюта, на котором он и бросился ночью с высоты стен крепости Шпильберг в Моравии (Spielberg); сломав ногу, он был пойман. Жак Гарнерен, получив свободу, попытался все-таки довести свой опыт до конца и 22 октября 1797 г. благополучно спустился с высоты 1000 метров из-под шара, хотя его парашют, не имевший еще среднего отверстия, сильно колебался из стороны в сторону. После этого Гарнерен, снабдив парашют отверстием вверху, уничтожил боковые колебания при спуске; он также ввел в закрытый парашют горизонтальное колесо из легких прутьев, подвешенное на 3/4 от его вершины так, чтобы был приоткрыт нижний край парашюта, для облегчения его раскрыванию. Этот прибор оставался долго без дальнейших существенных изменений; это - род зонтика в 5 м. радиусом из 36 или более полотнищ шелковой прочной материи, сшитых вместе и с вставленным в верхней точке деревянным кольцом в 40 см. в диаметре отверстия; к кольцу привязаны несколько(четыре и более) веревок, длиной от 10 до 15 м., прикрепленные к легкой корзине из ивовых прутьев или к телу парашютиста.
  Паремейник или паримийник- это христианская книга, содержащая в себе паремии. В древней Руси парамейники составлялись собственно для богослужения, но нередко употреблялись и в домашнем чтении. Поэтому в парамейниках часто встречаются различные приписки писца. В парамейнике 1348 г., хранившемся в синодальной типографской библиотеке, под 24 июля помещены были два чтения о Борисе и Глебе. Рукописи парамейников восходят к XII в.; большинство их - русского извода. Так называнмый "Григоровичев парамейник ", болгарского извода, XII или XIII в., издан был Р. Брандтом, с вариантами из других парамейников в "Чтениях общества истории и древностей российских", за 1894 г. "Пapимийник, сеи есть собрание паримий на все лето" (книги I-II) издан в Петербурге, в 1890-1893 гг. Тоже издание одновременно вышло и на греческом языке.
  Паремия(от греческого παροιμία - притча, proverbium, parabola) - это чтения из Священного Писания, Ветхого или Нового Завета, произносимые в православной церкви на вечернем богослужении (главным образом, накануне праздников) по содержанию своему имеющие отношение к смыслу праздника: они содержат в себе или пророчества о празднуемом событии, или объяснение смысла праздника, или похвалу празднуемому святому. Число паремий в различные праздники неодинаково: большей частью их три, на Благовещение - 5, накануне Рождества Христова - 8, в навечерние праздника Богоявления - 13, в великую субботу - 15, и т. д. Подробные указания содержатся в "Церковном Уставе".
  Пари- так может быть назван договор, по которому каждая из сторон, его заключающих, обязывается уплатить в пользу другой определенную сумму денег, передать вещь или совершить известное действие, если окажется правильным утверждение другой стороны относительно наступления или не наступления определенного, но неизвестного пока сторонам события. Будучи двусторонним при заключении, договор обращается в односторонний при исполнении; до наступления события неизвестно, кто из договаривающихся окажется кредитором по договору, кто - должником. Пари, таким образом, является одним из видов так называемых "рисковых сделок". Часто применяясь в обществе для прекращения споров по поводу различных событий, оно сопровождает обычно и "игру", результаты которой связываются сторонами с теми или иными выгодами для выигравшего и потерями для проигравшего. Это последнее обстоятельство дало повод подвести под понятие рисковых сделок и саму игру; отсюда же и целый ряд споров о юридическом различии между пари и игрой - споров, оказавших влияние и на некоторые законодательства. Под пари подразумевается общий договор, результат которого определяется событием, не зависящим от искусства сторон и их деятельности; под игрой - договор, в котором последнему элементу отводится значительная роль ( приводят обычно следующий пример: "Когда два англичанина обещают уплатить один другому определенную сумму денег в том случае, если одна из улиток, находящихся на конце стола, скорее другой достигнет противоположного конца стола, то это будет пари; если же выигрыш определятся тем, какая из улиток, посаженных самими англичанами на столе, придет первой, то в этом случае идет дело об игре рук и чувств"). Находили также , что в пари имеется налицо различие мнений, которое отсутствует в игре; говорили, что последняя имеет целью только выгоду, а первое - решение спора и т. д. В действительности игра, как таковая, получает юридическое значение лишь с момента присоединения к ней какого-то пари, по которому выигравший обязывается платить проигравшему; здесь результат игры есть то событие, в зависимости от которого определяются последствия пари. Законодательное регулирование отношений, возникающих из пари, вызывает всегда большие разногласия. Будучи одним из проявлений свободного распоряжения своей собственностью, пари не может вызывать принципиальных возражений с точки зрения существующего строя имущественного обладания; от моей воли зависит, куда и как употребить принадлежащие мне деньги. С точки зрения интересов общественного блага представляется, однако, ненормальным такое распоряжение своими средствами, которое совершается под влиянием страсти и может повести к полному разорению частных средств. Исходя из первой точки зрения, римское право признавало действительными все пари, если договор о них состоялся в определенной форме, за исключением пари, связанных с денежной игрой; последние имели силу лишь при играх, предметом которых были телесные упражнения (ludi, qui virtutis causa fiunt) или развлечение в кругу знакомых. Пари при запрещенной игре не только не давали права иска, но и уплаченное по ним добровольно подлежало возврату, по condictio indebiti. По французскому праву все долги, происшедшие из игры и пари, считаются недействительными, за исключением тех, которые произошли из игр, имеющих целью телесные упражнения, как то: фехтованье, бега, скачки и т. п.; но и здесь суд имел право, при чрезмерности ставки, отказать в иске. Уплаченное добровольно по неисковым пари возвращению, однако, не подлежит, если только со стороны выигравшего не было обмана, насилия и т. д. По общегерманскому гражданскому уложению долги из игры и пари не подлежат судебному взысканию; такой долг, даже если он потом облечен в иную форму, считается лишенным юридического основания. Возврат добровольно уплаченного не допускается. Русское право постановляло, что "заем считается ничтожным, если он произошел по игре или произведен для игры без ведома о том заимодавца".
  Паривраджака- (санскр. Parivrвjaka, от vraj - бродить, странствовать и раri - вокруг да около) - это индийский нищий монах, брахман в четвертой стадии своей монашеской жизни, которая называется еще санньяси. Освобожденный от всех форм и обрядов, он странствует повсюду, живя милостыней и добиваясь того состояния духа, в котором человек, чуждый радостям и горестям, заботам и волнениям плоти, сосредоточен только на божестве и окончательном слиянии с ним.
  Парижская национальная библиотека- это общественное учреждение в различные времена носило разные названия: библиотеки короля, королевской, императорской и национальной; долго была личной библиотекой французских королей. Уже король Пипин Короткий имел свое собрание рукописей. Карл Великий основал библиотеку в Аахене, довольно значительную по тому времени, но после его смерти библиотека была распродана частным лицам. Король Людовик IX вновь собрал довольную большую библиотеку, которую завещал четырем духовным общинам. Настоящим основателем парижской королевской библиотеки стал Карл V, который завел библиотеку не только для себя лично, но также с целью дать возможность ученым работать; он не только покупал и заставлял переписывать рукописи, но и велел перевести некоторые книги "на пользу королевства и всего христианского миpa". В 1367-68 г. библиотека, по приказанию короля, была перенесена в Соколиную башню (tour de la Fauconnerie) в Лувре. В 1373 г. был составлен ее каталог, дополненный в 1380 г. Эта библиотека сильно пострадала от того, что королевские родственники брали из нее книги и не возвращали их обратно. Из 1200 списков, бывших в библиотеке, до нашего времени дошла едва 1/20 часть. Людовик XII перенес луврскую библиотеку в Блуа и присоединил ее к библиотеке, собранной там его дедом и отцом, герцогами Орлеанскими; он же приобрел богатое собрание книг герцогов миланских, часть книг из библиотеки Петрарки и собрание книг Людовика де Брюж, сеньора де ла Грютьюз (de la Gruthuyse). Франциск I присоединил к королевской библиотеке свою личную, собранную его отцом и дедом; он с большим усердием продолжал собирать книги, во Франции и за границей, для увеличения библиотеки. В 1523 г. он велел поместить в Фонтенбло богатую библиотеку, конфискованную у конетабля Бурбонского; там же он основал библиотеку греческих рукописей, перенесенных из блуасской библиотеки. При нем королевская библиотека была одной из богатейших во всей Европе; постепенно ее перестают рассматривать как личную собственность короля, и она становится общественным учреждением, открытым для ученых. При Франциске I учреждены должности главного библиотекаря королевской библиотеки, помощников его и переплетчиков. В конце царствования Карла IX библиотека из Фонтенбло была перевезена в Париж. При Людовике XIII в Лувре была учреждена библиотека, принадлежавшая лично королю и называвшаяся Cabinet du roi. В царствование Людовика XIV королевская библиотека приобрела через покупку и в дар весьма много книг и рукописей первостепенной важности. Главное заведывание библиотекой находилось в руках Кольбера, как главного интенданта над королевскими зданиями. Важнейшие приобретения библиотеки в его время были следующие: собрание книг (9000 томов) и рукописей (260), принесенное в дар братьями Дюпюи; дар Гастона Орлеанского, заключавшийся в книгах, рукописях, медалях, миниатюрах, рисунках и других редкостях: дар графа de Bйthune - это замечательное собрание исторических документов, в количестве 1923 тома. В 1715 г. библиотека получила в дар знаменитое собрание Геньера (Gaigniиres). В 1669 г. была приобретена библиотека врача Жак Ментеля, состоявшая из 10000 книг и 136 рукописей. Не ограничиваясь представлявшимися во Франции случаями приобрести ценные книги и рукописи, Кольбер посылал за границу ученых, чтобы разыскивать и приобретать книги; таким образом были вывезены ценные книги и рукописи с Востока, из Греции; Египта, Персии, Константинополя, Италии, Португалии, Швеции и т. д. В царствование Людовика XV библиотека приобрела около 20 замечательных собраний книг и рукописей (важнейшие - библиотека Кольбера, с 6645 древними рукописями, и библиотека епископа авранийского Huet). Благодаря усилившимся торговым сношениям с Востоком, продолжалось приобретение книг и там; так, в 1723 г. индийская компания прислала свыше 1800 китайских книг. Во время великой французской революции библиотека получила неисчислимые книжные богатства, благодаря перешедшим к ней собраниям книг различных монастырей и эмигрантов; богатейшим было собpaниe монастыря Сент-Жермен де Пре - это свыше 9000 древних рукописей, затем собрание Сорбонны - до 1575 рукописей. Из последующих приобретений библиотеки самые значительные - собрание Лабедойэра в 10000 новых книг о французской революции, собрания книг о Вольтере (1996 книг) и о Монтене (1440 книг), 350 корейских рукописей. В новейшее время парижская национальная библиотека делится на четыре отделения (departements): книг, рукописей, рисунков (estampes) и медалей. В отделении книг находятся читальный зал, где книги для чтения выдаются без всяких формальностей, и рабочий зал (salle de travail), в котором для занятий требуется билет, выдаваемый из канцелярии библиотеки. Для нахождения книг существует каталог, изданный в 1743-53 гг., и до 60 дополнений к нему; в 1855-79 гг. издан специальный каталог по истории Франции; с 1857 г. составлен каталог по медицине; с 1874 г. для пользования публики издается "Bulletin mensuel des publications йtrangиres", a с 1882 года - "Bulletin mensuel des rйcentes publications franзaises"; сверх того, по некоторым специальным отделам имеются особые каталоги, например, по всеобщей истории, по истории Великобритании, по истории Испании и Португалии и другим странам. В отделении рукописей особенно много было рукописей французских (26484 номера), латинских (18613) и греческих (4613). "Catalogus codicum manuscriptorum bibliotheace regiae" (1739-44) обнимает восточные, греческие и латинские рукописи; Раulin Paris составил каталог французских рукописей ("Les Manuscrits franзais de la Bibliotheque du roi"; 1836-48), Delisle - "Inventaire gйnйral et mйthodique des manuscrits franзais" (1876-78, теология и юриспруденция); он же - "Inventaire manuscrits latins". Медали и геммы начал собирать Франциск I; но эта коллекция исчезла во время религиозных войн; коллекция была восстановлена Людовиком XIV, а в 1741 г. присоединена к библиотеке. Из собраний, вошедших в ее состав, особенно замечательны коллекции Гастона Орлеанского, Пеллерена (1776), герцога де Люиня (1862); много поступило драгоценностей во время революции, из парижских церквей и монастырей. Каталоги отделения: "Dйpartement des medailles" (1867); Babelon, "Le Cabinet des antiques а la Bibliothиque nationale" (1887 г.) и др. В отделение рисунков вошли коллекции Мишеля де Маролль (1667 г.; 123000 рисунков), Н. Клемана (1712 г.; 18000 рисунков), Дебюра (65000 портретов; 1854), Геннена (16000 рисунков по истории Франции, 1863 г.) и др. Каталоги его: "Catalogue des volumes d'estampes dont les planches sont а la Bibliothйque du roy" (1743); Duchesne, "Notice des estampes exposйes" (1837) и др. Сверх означенных отделений, при парижской библиотеке с 1796 г. по 1868 г. находилась школа живых восточных языков, а с 1821 г. по 1846 г. - школа хартий (йcole des Chartes); ученики последней школы практически занимались разбором и классификацией библиотечных рукописей и ресурсов. С 1824 г. при библиотеке существовали археологические курсы. В 1880 г. при библиотеке был устроен, для надобностей археологии и палеографии, фотографический павильон. Kpoме постоянно существующих, выставленных для публики коллекций, библиотека учреждает временные выставки: например, в 1875 г. была выставка карт и планов Парижа, в 1884 г. - выставка книг и рисунков, касающихся поэта Корнеля. По приблизительному подсчету, в новейшее время находилось в библиотеке до 2200000 томов разных книг, до 97000 рукописей, в отделении медалей - до 143000 предметов, в отделении рисунков - до 2500000 предметов. Пополнялась библиотека покупкой иностранных книг, также книгами, приносимыми в дар, и, наконец, обязательным поступлением в библиотеку экземпляров всего, печатаемого во Франции каждый месяц (так называемый "dйpфt legal", начало которого восходит еще ко временам Франциска 1).
  Парик(от французов) - это искусственная прическа из чужих или искусственнопереплетенных волос, надеваемая на свою голову. Ношение париков восходит к глубокой древности и известно было уже в древнем Египте, откуда перешло в античную Грецию и Рим. Первоначально он носился только некоторыми женщинами, для скрытия их плешивости, но затем стал входить во всеобщее употребление как искусное украшение богатой головы. Из Греции парик перешел в Рим; его носили императоры Домициан и Каракалла. Парики встречались и у галлов, носивших calautum - круглую кожаную шапочку, к краям которой были пришиты ряды коротких, завитых волос(схожее замечено было позднее и у раввинов с их пейсами). Галльские женщины носили "galicolie" - длинные парики. Получая все большее распространение, парик к началу XVI века вошел во всеобщее употребление в Европе, несмотря на протесты со стороны духовенства, которое признавало его орудием дьявола, помогающего в распутстве. Так, Готфрид, apxиeпископ амьенский, совершая мессу в Сент-Омере, потребовал, чтобы присутствовавшие при этом герцог Роберт Фландрский и его свита сбросили с себя парики. Ко времени Людовика XIII появились два главнейших культурно-исторических типа искусственных волос: французский и испанский парики. Женщины носили преимущественно светлые парики; мужские имели длинные волосы, ниспадавшие двумя прядями. В век Людовика XIV ношение париков достигло наибольшего развития, причем появилось огромное количество типов, исключительно носившихся женщинами: front de fer, nids de pie, а la rhinocйros, а la cabriolet, а la jalousie и т. д. К этому времени входит в моду белый парик, а так как длинные волосы этого цвета ценились крайне дорого, то появился обычай пудрить парики(так появилась поговорка о пудрении мозгов как грубом обмане). Законодателем мод на парики был Париж, где в это время печатались издания, посвященные изображениям и употребление париков. В 1673 г. образовался первый цех парикмахеров. В 1757 г. употреблялось до 45 видов различных париков. Во время французской революции на короткое время входят в употребление светлые парики, но затем ношение париков, перестает быть модой и к началу XIX строетия прекращается повсеместно. В России парик был в употреблении в течение всего XVIII в. В настоящее время париком называют накладку из волос, надеваемую для сокрытия плешивости. С гигиенической точки зрения ношение парика хотя и предохраняло голову от простуды, но необходимость закреплять его на голове вызывала приливы крови. У ортодоксальных евреев парики были всегда обязательны для замужних женщин, если они выходят с непокрытой головой, мусульмане для того же употребляют платок или паранжу.
  Паришад(Parishad) - это коллегия или община брахманов, собравшихся для изучения вед.
  Парламент (тип чисто английский) - это особенное английское собрание прошло интересную и поучительную историю: будучи в новейшее время главным органом политической жизни Англии и образцом для конституционных учреждений Европы, оно только в 18 веке постепенно развилось из условий, которые имели мало общего с порядками современной политической свободы. Вначале устройство Англии имело скорее черты сходства со строем соседних государств, но постепенно общие западноевропейские учреждения получают на английском острове своеобразную установку, в которой и слагаются зародыши чисто английского парламентского устройства власти (парламентаризм). Уже в англосаксонский период можно указать кое-какие подготовительные факты. По описанию германских племен у Тацита, верховная власть принадлежит не королю, а народу, и это народное верховенство осуществляется в деятельности двух учреждений - веча (народного собрания) и совета племенных начальников. У англосаксов, в эпоху разделения их на мелкие королевства, имеются уже оба указанные учреждения: племенное собрание - фолькмот - и совет мудрейших - витенагемот. Когда мелкие королевства слились в одно, племенные собрания обратились в областные, по графствам; общего веча англов не образовалось, но на витенагемот при короле перешли отчасти права прежнего народного веча. Витенагемот стал как бы двухсторонним учреждением: с одной стороны он действовал как государева дума и пополнялся в значительной степени по воле короля, из его дружинников и чиновников; с другой стороны, он ограничивал власть короля. В точности отношение между обеими властями определено не было. Норманны, завоевав Англию в 1066 г., сохранили древние областные учреждения, а также и витенагемот. Первые норманские короли созывали обычно три торжественных сессии совета, для отправления важнейших дел. Одним из внешних признаков таких торжественных заседаний было то, что король надевал корону. Норманское завоевание было, однако, для Англии началом нового, феодального периода, и под влиянием феодализма формы и сущность совещаний изменились. Вместо слабо организованного "племени" и более или менее подчиненных советников, короли очутились лицом к лицу с могущественной феодальной аристократией, которая признавала их лишь первыми между равными. Вследствие разделения феодальных государств на множество почти самостоятельных сеньёрий и церковных владений, проведение какого-либо постановления, обязательного для всех этих частей, требовало и участия их всех. Везде в Западной Европе этого времени возникают сеймы или съезды феодалов, которые решают вопросы о международных отношениях, о мерах внутренней администрации, о законодательных постановлениях, об обложении. Съезды эти составляются, по аналогии сеньериальных курий, из вассалов короля. К таким съездам обращаются и английские короли для утверждения общих постановлений и получения субсидий, но авторитет английских съездов усиливается тем обстоятельством, что они являются как бы продолжением древнего витенагемота. Когда феодалы смыкаются в сословие и вступают в систематическую борьбу с королями, одно из их главных требований касается созвания съездов для разрешения чрезвычайных субсидий (законными поводами ко взысканию субсидий с вассалов считались четыре случая: когда сеньор выдавал дочь замуж, когда он делал сына рыцарем, когда его приходилось выкупать из плена, когда он отправлялся в крестовый поход). В Великую хартию вольностей, данную в 1215 г. Иоанном Безземельным, был внесен параграф, по которому в таких случаях созывается Commune consilium королевства (общий консилиум коммуны). При утверждении Великой хартии Генрихом III статья эта была опущена, но общий взгляд, что феодалов нельзя облагать чрезвычайными субсидиями без их согласия, коренился в самих основах феодального строя, и королю приходилось волей-неволей с ним считаться. Нельзя сказать, чтобы короли охотно подчинялись феодальным теориям или принимали бы их всецело. При дворе сложились воззрения, находившиеся в резком противоречии с феодализмом - воззрения, по которым король являлся источником всякой власти в стране и не обязан был сообразоваться с желаниями и советами подданных. Во все время царствования Генриха III идет борьба между указанными взглядами и представляющими их общественными силами. В 1264 г. бароны нанесли королю поражение при Льюисе и главный их вождь, Симон де Монфор, организовал совет из 9 членов, который фактически взял короля под опеку и присвоил себе высшее руководство государственными делами. В подспорье этому совету Монфор в начале 1265 г. созвал парламент, который по своему составу отличался от прежних феодальных съездов: вызваны были бароны, епископы и аббаты, поддерживавшие партию Монфора, и кроме того по два рыцаря от каждого графства и по два депутата от важнейших городов. Бывали и прежде случаи, что короли обращались с просьбой о деньгах к депутатам рыцарства или городов, но Монфор впервые соединил все перечисленные группы в общий совет королевства или парламент. Противник и победитель Монфора, Эдуард I, постоянно занятый войнами во Франции, Шотландии и Валлисе, принужден был вернуться к той же системе, чтобы обеспечить себе достаточные субсидии. Начиная с 1295 г. он стал созывать парламент по образцу 1265 г. Парламент в XIV веке можно рассматривать как собрание государственных штатов или чинов: вместо курии вассалов, созванных сеньором, он является собранием сословий королевства. Крепостные в его состав не допускаются; не все свободное городское и сельское население в нем представлено. Первым чином считалось духовенство. Епископам, аббатам и приорам важнейших монастырей посылались личные приглашения, и эти иерархи довольно аккуратно посещали собрания чинов, но не в качестве правителей церкви, а в качестве баронов. Мелкое духовенство приглашалось прислать депутатов, но оно предпочитало не являться в парламент и настаивало на своем праве обсуждать предложения короля относительно налогов на своих соборах или конвокациях. Духовенству действительно удалось выделиться, до некоторой степени, из совокупности государственных чинов; оно добилось права платить особые подати и обсуждать их отдельно от других сословий. Тем самым оно отказалось от права участвовать в общем законодательстве и, за исключением прелатов, т. е. крупной духовной аристократии, выступило из парламента. Второй чин составляли бароны, т. е. светская титулованная аристократия, в ее типовых подразделениях (герцоги, маркизы, графы, виконты, бароны). Члены этой чисто английской аристократии получали личное приглашение прибыть в королевский совет в парламент. De facto роль этой группы в средние века была очень велика, потому что она представляла внушительную боевую силу, всегда готовую отстаивать свои интересы, а также и интересы остальных сословий, поскольку они не противоречили ее собственным. De jure разграничение между баронами и простыми рыцарями в течение долгого времени было проведено не резко и подвергалось колебаниям. Постепенно, однако, порядок вызова в парламент привел к тому, что за известными домами утвердились титулы и привилегия "пэрии". Число пэров было очень ограниченно (около 50 в XV в.). Случалось, что король созывал их вместе с прелатами на особый "великий совет", в котором, в отличие от парламента, не принимали участия другие сословия. На этих великих советах обсуждались многие вопросы внешней и внутренней политики, но, как только заходила речь о денежных средствах и субсидиях, приходилось обращаться к парламенту. А так как финансовый вопрос играет важную роль при осуществлении каких бы то ни было крупных мероприятий, то силой вещей "великие советы" светских и духовных магнатов стали выходить из употребления и аристократия стала проводить свое влияние главным образом в парламенте и через парламент. Третьим чином стали общины (communitates, li comuns, the commons). Этим общим названием уже в XIII в. стали обозначать две группы лиц, вызывавшихся в парламент - представителей графств и представителей городов. В феодальную эпоху рыцари тесно примыкают к баронам: это - мелкие вассалы короля, которые, ввиду многочисленности и сравнительно второстепенного положения, не получали личного приглашения явиться в парламент, а вызывались по графствам общими приглашениями, переданными через шерифов. Когда Монфор и Эдуард III стали вызывать в парламент депутатов от графств (рыцарей графства - Knights of the shire), последние представляют уже не одних мелких вассалов короля, даже не одно рыцарское сословие разных степеней вассальной зависимости, а всех свободных собственников графства (фригольдеров). Переход к этой новой системе обусловливался тем, что в Англии не исчез класс свободных, хотя и незнатных землевладельцев, и сохранили жизненность областные самоуправляющиеся деления графства. Землевладельцы графства привыкли собираться для общения и обсуждения общих дел раз в месяц, а иногда и чаще: естественно было обращаться к этим организациям и при созыве парламента. Группа рыцарей графств, по два от каждого (всего 74 человека), особенно была характерна и важна в истории чисто английского парламентаризма, потому что она опирается на начало земского всесословного представительства, предполагает солидарность между различными классами, населяющими графство, и тем самым выступает из узких рамок системы государственных чинов. Городское население также посылало депутатов, но эти депутаты представляли не все классы этого населения и не все города. Избирались они так называемыми бургами (boroughs), т. е. городами, получившими корпоративные права, в силу королевской грамоты. И такие "бурги" далеко не все посылали депутатов во все парламенты. Список "бургов" составлялся в королевской канцелярии; в одних случаях вызывалось больше, в других - меньше депутатов. Сами города мало интересовались включением в парламентский список и, напротив, старались отделаться от тягостной обязанности снаряжать и содержать депутатов. В царствование Эдуарда I вызывались депутаты приблизительно от 166 городов. Кроме перечисленных чинов иногда приглашались короной к участию в парламент юристы, преимущественно судьи, и купечество. В последнем случае привлекались отчасти те же лица, которые фигурировали и при избрании депутатов от городов, но только отчасти, потому что купцы вызывались как владельцы торговых предприятий, а не как именитые граждане муниципальных организаций. Представительство юридического класса и купечества не привело, однако, к образованию в парламенте постоянных категорий, соответствующих названным сословным группам. Самой существенной стороной в истории парламентского состава в XIV в. является постепенный переход от системы чинов или штатов к системе национального представительства. Переход этот намечается уже в том, что в состав парламента, начиная с 1265 года, вступает характерная группа рыцарей графств, опирающаяся на всесословную область - графство, и что группа эта рассматривается как часть "общин", отделяясь, тем самым, от своих сословных братьев - магнатов - и примыкая к городам. Около середины XIV в., в царствование Эдуарда III, течениe, сближающее депутатов графств и городов, приводит к образованию "палаты общин", которая объединяется как национальное представительное учреждение в противоположность "палаты лордов", т. е. светских и духовных магнатов, заседающих в парламенте в силу своего личного достоинства, а не в качестве представителей местных подразделений нации. Самоустранение низшего духовенства из парламента облегчило этот процесс размежевания между двумя палатами. После завершения этого процесса не может уже быть речи о том, чтобы парламент представлял собрание нескольких раздельных чинов, из которых каждый отдельно совещается с короной. Парламент приобретает присущую ему действенную форму: он является комбинацией совета магнатов и представительства местных организаций. Влияние парламента на законодательство и управление было в XIV веке очень значительно. Его расширению содействовали, главным образом, обширные предприятия внешней политики, особенно войны с Францией, отвлекавшие внимание энергичных королей и принуждавшие их постоянно обращаться к парламенту за субсидиями. В царствования слабых и непопулярных королей - Эдуарда II и Ричарда II - парламентская организация давала общественным классам возможность ограничивать корону и присваивать себе руководящую роль в государстве. В 1297 г. Эдуард I, на походе во Фландрию, подтвердил великую хартию и в особенности обещал не взимать налогов без согласия парламента. В 1322 г., при Эдуарде II, был издан статут, формально устанавливавший, что "дела, касающиеся положения короля и его наследников, а также состояния королевства и народа, должны быть обсуждены, договорены и установлены в парламенте, королем, с согласия прелатов, графов и баронов, а также общин королевства, по старине". В 1327 г. Эдуард II был свергнут, причем парламенту было предоставлено объявить его низложенным и возвести на престол его сына, Эдуарда III. В конце царствования последнего образовалась в парламенте могущественная оппозиция против дряхлевшего короля и его любимцев, и во главе этой оппозиции видны в первый раз не бароны, а палата общин, с ее спикером. Общины требуют, чтобы парламент был представлен обстоятельный отчет о расходовании денежных средств государства и чтобы личный состав администрации был преобразован согласно указаниям парламента. В малолетство Ричарда II парламенту удается приобрести влияние на замещение высших должностей, а в конце царствования этого короля, после ряда смут, повторяется случившееся в 1327 г. - низложение короля парламентом и возведение им же на престол нового монарха, в лице Генриха IV (1399). Несмотря на выдающуюся политическую роль, которую, таким образом, пришлось играть парламенту в XIV в., его отношение к законодательной деятельности было облечено в такие формы, в силу которых источником законодательства признавался король, а парламенту была отведена роль советника и просителя. Статуты издавались коронными судьями от лица короля, а парламент лишь подготовлял их "челобитными" (petitions-петиции). Вследствие этого, в статуте могли быть отклонения от того, что было решено в парламенте. Для устранение этого неудобства в царствование Генриха VI, около середины XV в., вырабатывается законодательная процедура "билля"; предложения о законодательных мерах обсуждаются, при троекратном чтении, сначала в одной из палат, затем подобным же порядком в другой, и наконец, в окончательно установленной парламентом редакции, передаются на утверждение короны, которая дает это утверждение или отказывает в нем, до закрытия сессии. Сами формулы утверждения и отказа ("Soit fait comme il est dйsirйl" "Le roi avisera") напоминают о том, что законодательство развилось из обычая представлять челобитные. Переход от средних веков к новому времени характеризуется ослаблением аристократии и усилением королевской власти. Высшая аристократия, сосредоточившаяся около палаты лордов, понесла особенный ущерб вследствие долголетней междоусобной борьбы "Роз", в которой могущественные феодальные фамилии истребляли друг друга всеми возможными способами. С другой стороны выдвигался средний помещичий класс, сильно представленный в палате общин. Результаты этого процесса обнаружились с полной силой, когда Тюдоры воцарились в замиренной стране: Генрих VIII пользуется такой властью и ведет себя так самовольно, как ни один из его предшественников со времени Вильгельма Завоевателя. Проведение реформации дало ему возможность секуляризировать громадные массы монастырской собственности, которая частью попала прямо в руки короля, частью употреблена была им на усиление класса зависимых от него средних и мелких помещиков. Само проведение колоссальной и в общем популярной церковной реформы увеличило авторитет короля. Из верхней палаты исчезло около 27 аббатов и приоров; оставшиеся в ней епископы привыкли послушно следовать за своим новым светским главой. При Елизавете к этому присоединилось влияние успешной национальной политики в борьбе с Испанией и католической реакцией. В течение всего XVI в. парламентарии играют роль ревностных исполнителей королевских предначертаний. В религиозных делах они утверждали друг за другом умеренную реформу Генриха VIII, кальвинскую реформу Эдуарда VI, католическую реставрацию Марии и протестантскую реставрацию Елизаветы. От них исходили акты, положившие основание англиканской государственной церкви; к ним же обращался Генрих VIII при проведении своих законов об опале против министров и фаворитов, Елизавета - в своей борьбе с Марией Стюарт. Хотя, таким образом, фактически парламент подпал под влияние королевской власти, но юридически Тюдоры не изменили ни в чем устройства и положения парламента, не отняли у него приобретенных в средние века прав. Правда, Генрих VIII провел статут (31 Henry VIII), по которому за королевскими указами признавалась сила законов, но постановление это было отменено при Эдуарде VI. Опаснее было то, что "Тайный совет" (Privy Council) и выделившаяся из него "Звездная палата" чрезвычайно расширили в это время область непосредственного вмешательства короны в дела администрации и суда. По церковным делам присоединена была к "Звёздной палате" еще "Высокая Комиссия" (при Елизавете). Духовное брожение реформационного периода вызвало эти учреждения на целый ряд полицейских и карательных мер, которые находили себе оправдание не в законах и не в практике общих судов, а в благоусмотрении и прерогативе короны. Но во всяком случае Тюдоры не думали об устранении или преобразовании парламента; в некоторых второстепенных случаях они даже отказывались от своих проектов, ввиду его возражений (Генрих VIII - в 1532 г., Елизавета - в вопросе о монополиях). Как раз в это время устанавливается основное правило парламентской привилегии - неподсудность членов парламента общим судам во время сессии (дело Строда, при Генрихе VIII), и, соответственно этому, вырабатывается карательная юрисдикция самого парламента по отношению к его членам. Елизавета не задумывалась, однако, подвергать аресту депутатов, но это были отдельные акты насилия, а не применение признанного правила. В общем деятельная королевская власть Тюдоров уживалась с самостоятельной организацией и значительными правами подчиненного ей парламента. В государственном праве противоречия разрешались благодаря понятию "королевской прерогативы", возвышающейся над обычным правовым порядком. Стюарты, заменившие Тюдоров в XVII в., не только усвоили себе высокое понятие своих предшественников о значении королевской власти, но еще преувеличили его, отчасти под влиянием усиления монархии на континенте Европы - в Испании и во Франции. Кроме того, англиканская церковь, возникшая в тесной связи с королевской властью и видевшая в короле своего главу и защитника, стала развивать взгляд на монархию, как на богоустановленное самодержавие, чтобы, при помощи светской власти монархов, утвердить свое положение как против католицизма, так и против более крайних протестантских направлений. Как резко формулировались взгляды монархистов, можно видеть, например, из следующего постановления собора англиканской церкви 1640 г.: "Признается государственной изменой проповедывать и учить, что рядом с королевской властью существует какая-либо другая принудительная власть, исходящая от папы или от народа; уплата податей есть обязанность подданных по Божественному, естественному и международному праву". С другой стороны, заслуги королей не отвечали их претензиям: внешняя политика велась не особенно удачно, внутри страны приходилось постоянно прибегать к насилию и произволу. Общество вышло из того униженного состояния, в котором оно находилось в течение всего XVI в. Самосознание всех его классов окрепло; в частности, средний помещичий класс не находился уже более под подавляющим впечатлением раздачи короной монастырских земель. Наконец, наперекор монархическим тенденциям англиканства и его вероисповедным преследованиям, все сильнее выступали требования полной свободы религиозного убеждения и республиканские тенденции крайних сект. Среди пуритан были широко распространены взгляды, диаметрально противоположные канонам 1640 г.: характеризовать их можно, между прочим, текстом, который часто приводили англиканские сектанты того времени (и позднее приводили иные из русских сектантов): "Бог сотворил нас царями и иереями" (Апокалипсис). Карл I, в начале своего царствования, принужден был, под давлением денежных затруднений, признать основные требования парламента, изложенные в петиции о правах. Петиция была направлена главным образом против административного произвола, но она запрещала; между прочим, и денежные вымогательства правительства, с помощью которых оно старалось обойти правило, что назначение налогов зависит от парламента. Король тотчас же нарушил свое обещание, но, после попытки управлять без парламента, он был принужден созвать в 1640 г. так называемый "Долгий парламент ", который вступил с ним в ожесточенную борьбу. С конституционной точки зрения особенно важны были первые меры Долгого парламента, на которые король дал вынужденное согласие: так называемый "корабельный сбор", имевший целью открыть короне путь к установлению налогов помимо парламента, был объявлен незаконным; административная юстиция "Тайного совета" и чрезвычайные трибуналы "Звездной палаты" и "Высокой комиссии" были уничтожены; во избежание попыток обойтись без парламента издан был акт об обязательном созыве парламента по крайней мере раз в три года. Не ограничиваясь этим, "Долгий парламент" перешел в наступление, захватил власть в свои руки и предпринял радикальные реформы в церковной и политической области. Монархия пала, но организация республики и протектората не дала прочных результатов и не составила постоянного вклада в историю развития парламентаризма. После роспуска "Долгого парламента" Кромвелем была произведена попытка преобразовать само учреждение парламента, для нового республиканского строя. Созванный в 1654 г. парламент состоял из одной палаты ("Палата лордов" была уничтожена "Долгим парламентом" в 1649 г.) депутатов, а состав этой палаты был существенно изменен сравнительно с прежней практикой. Прежняя избирательная система была признана негодной, так как она предоставляла много мест депутатам от мелких городов, часто находившимся в зависимости от крупных землевладельцев, между тем как новые города совсем не имели представителей. Чтобы устранить этот недостаток, места были распределены заново, сообразно количеству населения. Особенно затруднительным оказался вопрос об отношениях между законодательной и исполнительной властями. Конфликт этих властей, приведший к падению Карла I, возобновился в новой форме между парламентом республики и протектором. Спор коснулся, между прочим, назначения членов государственного совета, как высшего административного учреждения. Парламент желал сохранить за собой по крайней мере утверждение этих должностных лиц, но протектор не согласен был допустить какое-либо вмешательство парламента в этой области. Кончилось тем, что Кромвель распустил парламентское собрание. В 1656 г. он созвал новый парламент, из которого, однако, с самого начала силой устранил 93 законно избранных депутата. В деятельности этого парламента интересна главным образом попытка создать вновь верхнюю или вторую палату, но уже не как "Палату наследственных пэров", а как сенат, состоящий из пожизненных, назначенных протектором членов. Попытка эта опять привела к конфликту с протектором и к роспуску парламента. Она, во всяком случае, показывала, что начинают поднимать голову приверженцы традиционных порядков. Недовольство господством сектантов и армии привело, после смерти короля, к реставрации Стюартов. Плодотворные идеи времен республики - необходимость избирательной реформы, преобразование верхней палаты, более тесное общение между законодательной и исполнительной властями - были отброшены Реставрацией. Государственное право Англии было вновь приведено к тому состоянию, в котором оно находилось в 1640 г., после первых, утвержденных королем актов "Долгого парламента". Но перемещение политического центра тяжести в направлении, выгодном для монархии, побудило королей возобновить, в несколько измененной форме, притязания на особую власть, на королевскую прерогативу, выступающую из утвержденного законами порядка и потому могущую, при случае, идти наперекор закону. Это направление было сформулировано юридически и привело к открытому столкновению между королем и нацией при Иакове II. В это время была выдвинута теория, что хотя король не может издавать законов без согласия парламента, но ему принадлежит право освобождать от действия изданных уже законов. Ближайшей целью Иакова II было устранить ограничения, лежавшие на католиках, и возвратить католической церкви, к которой он принадлежал, преобладание в государстве. Помимо всевозможных проявлений административного произвола и давления на судебные установления, Иаков стал систематически освобождать (диспенсировать) католиков от действия направленных против католической церкви законов и, наконец, общим указом (декларация о веротерпимости) приостановил применение этих законов. Разрыв короля с англиканской церковью лишил его, однако, поддержки самых ревностных сторонников монархического принципа. Консерваторы (тори) соединились с прогрессистами (вигами), чтобы положить конец господству произвола. На помощь был призван ближайший родственник короля из протестантов, Вильгельм Оранский, и Иаков принужден был оставить Англию. Протестантская династия, вступившая на престол с Вильгельмом III и Марией, формально отказалась, в декларации о правах и в билле о правах, от теории королевской прерогативы и от права приостанавливать или ограничивать действие законов или освобождать, а также от всех злоупотреблений, прямо или косвенно связанных с попытками провести начало прерогативы, как то: от взимания денег без разрешения парламента, от учреждения независимой от парламентских ассигнований постоянной армии, от произвольных арестов и т. п. Революция 1688 г. имела своим результатом действительное и окончательное признание принципа верховенства парламента. В виду необходимости для правительства сообразоваться со взглядами и указаниями господствующих в парламенте партий и особенно с политикой большинства палаты общин, за которой обычаем утвердилось право рассматривать в частностях финансовые билли, неизбежно должен был сложиться порядок, в силу которого члены правительства назначались бы на должности согласно с желаниями господствующей в то или иное время партии. Вильгельм III, королева Анна, Георг III назначали иногда министрами угодных им лиц независимо от положения партий, но примеры такого рода личного воздействия королей становились все реже и реже и приводили, большей частью, к недоразумениям и столкновениям. Постепенно в течение XVIII в. установился принцип так называемого "кабинетного" правления, по которому все отдельные министры и приравненные к ним члены правительства составляют одну коллегию, солидарны в ответственности за главные меры политики и получают направление от преобладающей в парламенте партии. Решающий голос при определении вопроса о преобладании в парламенте имеет большинство палаты общин. Если кабинет остается в меньшинстве в этой палате по какому-либо существенному вопросу, то он выходит в отставку в полном составе, и новое правительство составляется из рядов получившей большинство оппозиции. Таким образом двойственность властей законодательной и исполнительной была фактически устранена; последняя была подчинена первой и поставлена в необходимость искать в парламенте опоры и направления для своей деятельности. Бесспорное верховенство парламента облегчило разрешение некоторых трудных вопросов общей политики, между прочим, и государственное объединение Англии с Шотландией и Ирландией. Подчиненные законодательные собрания последних двух стран были, так сказать, притянуты к английскому парламенту. В 1707 г. совершилась уния с Шотландией, по которой 45 шотландских депутатов получили место в палате общин в Вестминстере, а из числа шотландских пэров 16 были призваны заседать, от лица шотландской аристократии, в палате лордов. В 1801 г. подобная мера была принята и относительно Ирландии: в парламент Великобритании были допущены 28 светских лордов, 4 епископа и 100 членов палаты общин. Во избежание слишком частой смены партийных правительств виги провели в 1717 г. акт, определивший срок для каждого отдельного парламента в 7 лет, вместо трех. Слабой стороной правления партий в парламенте являлись средства, которыми пользовались партии, чтобы достигнуть власти и удержать ее за собой. Выборы подавали повод к всевозможным злоупотреблениям: избирателей подкупали и застращивали, избирательная система поддерживалась в негодном виде, чтобы возможно было удобнее производить давление на выборщиков; в самом парламенте министры подкупали депутатов раздачей денег и должностей. В XVIII в. были приняты кое-какие меры для устранения некоторых особенно вопиющих выборных злоупотреблений. Акт об утверждении престолонаследия за Ганноверской династий (Act of Settlement 1701 г.) постановил, чтобы ни одно лицо, получившее должность от короны, не имело права заседать в палате общин. Это постановление било дальше цели и грозило порвать живую связь между законодательными собраниями и администрацией. В 1706 г. было, поэтому, решено, что министры и некоторые другие высшие должностные лица имеют право быть членами палаты общин, но под условием временного выхода из палаты, вслед за назначением на должность, и нового избрания в депутаты. Второстепенным чиновникам короны и лицам, получающим от нее пенсии, доступ в палату был закрыт законами 1706 и 1743 гг. Несмотря на эти частные меры, оставалась нетронутой главная парламентская язва того времени - избирательная система. Она имела за собой лишь два условия - архаичность и пригодность для избирательных интриг. На том основании, что то или другое местечко посылало депутатов в парламент Эдуарда III или Генриха VI, оно продолжало посылать их и при Георге III, хотя с тех пор оно успело "сгнить", потеряло всякое общественное значение и обратилось в кружок каких-нибудь 5-10 избирателей. А так как Лидс или Манчестер были лишь деревушками при Генрихе VI, то от них не посылалось депутатов и при Георге III, хотя промышленное движение XVII и XVIII вв. сделало их великими населенными центрами труда и богатства. Билли о реформе, вносившиеся Чатамом, Питтом младшим и другие не имели успеха, потому что уничтожение гнилых местечек лишило бы вожаков партий лучшего средства наполнять палату депутатов своими клевретками. Вообще в течение XVIII в. все резче и резче начинает обозначаться раскол между классами, захватившими в свои руки парламент, и обществом в самом широком смысле слова. Состав общества подвергается глубокому изменению вследствие промышленного переворота XVIII в. Англия с каждым годом становится все больше и больше страной индустриальной и торговой; колониальные предприятия, развитие машинного производства, успехи капиталистического хозяйства придают ей совершенно новую империалистическую физиономию. А между тем в политическом отношении над ней тяготеет господство крупных землевладельцев, которое проводится даже более через продажные "гнилые местечки", чем через графства. Просвещение общества и его интерес к государственной жизни также растут не по дням, а по часам; между тем большинство общества удерживается за оградой политического строя, которым заправляет настоящая парламентская олигархия. Явно столкнулись обе тенденции по вопросу об обнародовании прений, происходивших в парламенте. Приверженцы олигархии придерживались старинного взгляда, по которому прения должны были оставаться секретными; в течение первой половины XVIII в. несколько раз делались попытки привлечь к ответственности лиц, печатавших сообщения о ходе прений. Но общественное мнение одержало верх и постепенно, без формального признания права реферировать прения, установился обычай это делать - обычай, который, по выражению одного из историков английской конституции, открыл доступ струе свежeгo воздуха в душную атмосферу парламентской олигархии. В других отношениях, однако, она ревниво оберегала свое положение, и борьба против французской революции и империи укрепила за ней это положение, отодвинув все вопросы о внутренних реформах на задний план. Первые десятилетия 19 столетия застают Англию в странном положении: в обществе преобладают торгово-промышленные классы, которые, в то же время, находятся в политическом плену у крупных землевладельцев. Последние сумели даже навязать обществу хлебные законы, имевшие целью поднять цены на хлеба как выгодно было землевладельцам и в ущерб всем остальным классам. История приучила английский народ упорно и последовательно стремиться к достижению намеченных политических целей. Неудачи первых попыток добиться парламентской реформы не обескуражили прогрессистов: они чувствовали за собой силу вполне определившегося общественного мнения. В 1832 г. удалось, наконец, не только собрать в пользу проекта реформы большинство в палате общин, но также подавить сопротивление палаты лордов. Избирательная реформа 1832 г. устранила самые вопиющие недостатки системы выборов. В Англии 515 местечек совершенно потеряли право посылать депутатов; у 32-х число депутатов было уменьшено. Зато 42 городских округа, в том числе некоторые кварталы Лондона, получили право посылать по два или по одному депутату. Число депутатов графств было увеличено с 94 до 159. Сами основания избирательного права были пересмотрены. Вместо многоразличных квалификаций, существовавших в городах; была введена главным образом одна - занятие (собственником или съемщиком) дома или лавки, арендная цена которых определялась в 10 фунтов в год. В графствах к старинным избирателям (фригольдерам), имеющим не менее 40 шиллингов дохода с собственной земли, были присоединены копигольдеры, наследственные арендаторы, получавшие не менее 10 фунтов дохода, и арендаторы на срок, получавшие не менее 50 фунтов дохода. Последствием реформы английских округов было то, что число избирателей возросло с 400 тысяч до 800 тысяч. В Шотландии и Ирландии произведены были аналогичные преобразования, и в связи с ними число шотландских депутатов палаты общин доведено до 53, ирландских - до 105. Общее число членов палаты осталось, как и прежде - 658. Расширение избирательного права сломило силу землевладельческой аристократии, руководившей дореформенными парламентом; господство перешло к средним классам, избирательная агитация обратилась на то, чтобы уловить их благорасположение. Но позади средних классов стояли миллионные массы рабочего класса, также пробудившегося к сознанию своего общественного значения и своих государственных интересов(об них научился теоретически хлопотать Карл Маркс и Ф.Энгельс). Партиям парламента, непосредственно представлявшего 800000 челрвек, также точнее приходилось считаться с агитацией рабочего класса и силой общественного мнения, как прежде парламент, выставленному 400000 избирателей, приходилось принимать во внимание желания средних классов и поддержку, оказанную этим желаниям общественным мнением. Уступки не заставили себя ждать. В 1867 г. консервативное министерство лорда Дерби провело избирательную реформу, подсказанную проектами, которые в предшествовавшие годы вносили либералы. Существеннейшей стороной преобразования было распространение избирательного права в городах на всех владельцев и съемщиков домов, обязанных платить налог в пользу бедных, и на квартирантов, занимающих помещения без мебели за 10 фунтов в год и выше. В графствах ценз копигольдеров и наследственных арендаторов был понижен с 10 фунтов на 5, а ценз арендаторов на срок - с 50 фунтов на 12. Подобные же преобразования были произведены в Шотландии и Ирландии в 1868 г. Наиболее важной стороной актов 1867 г. 1868 гг. является введение избирательного права квартирантов (lodgers), благодаря которому в городах получили доступ к выборам наиболее состоятельные из рабочих. В 1884 г., при министерстве Гладстона, эта форма ценза была распространена и на графства, причем и в применении к ним была сохранена высокая цифра ценза в 10 фунтов. В связи с этой мерой произведены были многие второстепенные изменения и перераспределены, сообразно населению, избирательные округа. В основу перераспределения было положено соображение, что должно приходиться приблизительно по одному депутату на 54000 избирателей. Исключение составляли университеты, также посылающие депутатов в общий парламент: избирателями здесь являлись лица, получившие ученые степени. Общее число членов палаты было возвышено с 658 на 670. Еще в 1872 г. для выборов в парламент введена была закрытая баллотировка. Благодаря перечисленным мерам, политический строй Англии в значительной степени демократизировался. Одним из последствий этой демократизации явилось, между прочим, неудовольствие составом палаты лордов и стремление преобразовать эту палату. В XIX в. лорды всегда находились в полной оппозиции либеральным кабинетам и оказывали упорное сопротивление проводимым ими реформам. Раздражение против верхней палаты, поэтому, периодически обострялось в те моменты, когда она останавливала или задерживала действия большинства палаты общин. Актом 1876 г. было постановлено, что при рассмотрении судебных дел восходящих до палаты лордов, корона назначает присутствовать в этой палате двух так называемых "Lords of Appeal in Ordinary" (ординарных апелляционных лордов). Эти судебные лорды принимают участие в заседаниях и имеют право голоса в палате, до тех пор, пока сохраняют свои судебные функции. Звание их по наследству не передается. Указанное законоположение, вводя в палату лордов двух членов по должности, является первым серьезным отступлением от наследственности пэрии. Парламент Великобритании, не связанный никакой конституцией, обладает полнотой власти, незнакомой другим европейским парламентам; он - или, точнее, "король в парламенте" - может не только изменять обычные законы государства, но, по словам Блэкстона, "может изменить все государственное устройство и создать новое, даже пересоздать самого себя; он может все сделать, что не выходит из пределов возможного, и что сделано парламентом, того не может уничтожить никакая власть на земле". По известному английскому афоризму, он не может только "из женщины сделать мужчину и обратно"(современная медицина опровергает уже это консервативное выражение). Рядом с важнейшими вопросами конституционного права парламент входит в мельчайшие местные интересы; так, реформы (1887-1894), расширившие местное самоуправление и соответственно этому несколько сузившие сферу деятельности парламента, он в противовес этому стал заниматься даже рассмотрением извозщичьей таксы в Лондоне и способов фильтрации воды из Темзы. При обсуждении управления Индией, парламент регулировал все восточные мелочи. В теории парламенту принадлежала и верховная судебная власть, хотя на практике палата общин ею не пользовалась и только палата лордов сохраняла за собой некоторую ее часть. Законодательная власть принадлежит парламенту не иначе, как во всем его объеме; другими словами, только при согласии всех трех его элементов возможно легальное проведение какого-либо закона. Распоряжение какой-либо одной палаты может быть признано судом противозаконным; так, в деле Стокдэля, усмотревшего пасквиль в одном из документов, опубликованных по распоряжению нижней палаты, и привлекшего к суду типографа палаты, Гансарда, вестминстерский суд признал последнего виновным, исходя из принципа, что "закон выше нижней палаты и даже короля; если кто из них нарушает закон, то хотя сами они не подлежат ответственности на правильном основании, но закон допускает ответственность каждого должностного лица, которое привело в исполнение их противозаконное требование". Нижней палате пришлось облечь свое постановление (о ее праве печатать безнаказанно все документы) в законодательную форму, провести через палату лордов и добиться королевской санкции (1836-1840). Прежде корона иногда отказывала в утверждении законам, получившим одобрение двух палат, но позднее согласие монарха стало простой формальностью. Из двух палат преобладающее значение имеет палата общин: финансовые проекты должны вноситься непременно в нижнюю палату, а палата лордов имеет право их либо принять, либо отвергнуть en bloc, не делая в них каких-либо изменений. Таким образом фактически вся финансовая власть находится в руках палаты общин. Контроль над исполнительной властью находится целиком в ее руках. Выражение недоверия, внесенное палатой лордов, не производит на министерство ни малейшего впечатления, но такое же постановление палаты общин заставляет его немедленно подать в отставку. Так как король не мог управлять вовсе без министерства или через посредство министерства, не пользующегося доверием палаты общин, то королевская власть в значительных размерах есть орган нижней палаты. Палата всегда может произвести давление на короля, чтобы он в свою очередь воздействовал на палату лордов и принудил ее подчиниться решению палаты общин. Король может сделать это посредством возведения в лордское достоинство неопределенно большего количества членов. Фактически, однако, достаточно бывало одной угрозы поступить так, чтобы палата лордов уступила: так было в 1832 г., при проведении реформы избирательного права. Воздействие со стороны палаты общин на палату лордов через посредство короны возможно, однако, только при наличности в первой очень значительного большинства и при основательной уверенности в поддержке избирателей; так, в 1893 г., когда палата лордов отвергла гомруль для Ирландии, принятый ничтожным большинством в палате общин, министерство не отважилось ни на какую решительную меру против лордов. Королю принадлежало и право созыва парламента, роспуска его и пророгации, т. е. временного закрытия сессии, хотя и здесь, как во всем остальном, монарх нуждался в согласии министерства. Когда парламент созывался в первый раз после новых выборов, то в назначенный день и час в зал палаты общин являлся носитель черного жезла (Black Rod) и приглашал ее членов в палату лордов. Там лорд-канцлер от имени монарха сообщал им, что как только они принесут присягу, король объявит им, "по какой причине их созвали" и затем предлагает им вернуться к себе и выбрать спикера. Возвратясь в свой зал, общины, под председательством клерка (секретаря) палаты (должностного лица, назначаемого короной), избирают обычно нового спикера на все время существования данного состава палаты. На следующий день спикер в палате лордов получает королевское утверждение в своем достоинстве; с 1679 г., когда в последний раз спикер (Сеймур) не был утвержден королем, это является простой формальностью. Затем спикер выражает от лица палаты общин требование признания "древних и неоспоримых прав и привилегий общин и особенно свободы от ареста и насилия, свободы слова во время дебатов и свободного доступа к Его (Ее) Величеству, когда в том окажется надобность, а также, чтобы всем их действиям давалось наиболее благоприятное толкование". По возвращении в палату общин спикер докладывает, что Его (Ее) Величество одобрил выбор палаты, и что он от имени палаты "униженно просил у Его (Ее) Величества их древних прав и привилегий, которые Ее Величество и подтвердило". Затем приносится присяга членами палаты, причем для неверующих она заменяется честным словом. После этого палата общин приглашается в палату лордов, где стоя выслушивает тронную речь; лордам предоставляется сидеть. Тронную речь, которой открывается законодательная сессия, читает иногда сам монарх, но гораздо чаще, от его имени, лорд-канцлер. В тронной речи лордам и достопочтенным джентльменам сообщается об отношениях к иностранным державам, о состоянии страны и о тех законопроектах, которые будут предложены на их рассмотрение; затем следует обращенная только к джентльменам палаты общин просьба утвердить предлагаемые на их рассмотрение финансовые проекты и бюджет. Затем общины уходят к себе и с тех пор в течение всей сессии обе палаты совещаются отдельно. Первое дело обеих палат - это ответный адрес на тронную речь; впрочем, в палате общин, для формы, чтобы подтвердить ее право заниматься собственными делами раньше, чем тронной речью, наскоро прочитывается в первый раз какой-либо билль; затем спикер заявляет, что "для большей точности он достал копию с тронной речи" и читает ее вновь; кто-либо из правительственной партии предлагает проект благодарственного ответного адреса, и затем начинаются прения. В палате лордов ответный адрес принимается обыкновенно весьма быстро; в палате общин он вызывает продолжительное обсуждение и иногда служит поводом для оппозиции выразить недоверие министерству и принудить его к отставке. После принятия ответных адресов палаты приступают к текущим занятиям. Большую часть времени палаты посвящают публичным биллям; но до их обсуждения начало каждого заседания посвящается частным биллям, петициям, запросам, разным мелким делам. К частным биллям относятся те, которые дают муниципалитетам, железнодорожным и другим компаниям, разрешение на действия, нуждающиеся в санкции парламента. Эти билли проходят те же три чтения, как и билли правительственные. Петиции от частных лиц или корпораций адресуются почти исключительно в палату общин, через кого-либо из ее членов; последний представляет их в палату, которая передает их в специальную комиссию, и затем уже обсуждает, тоже в трех чтениях. Весьма редко, впрочем, они доходят до последнего чтения. Запросы министрам делаются депутатами и лордами по поводу разных государственных дел; иногда они ведут за собой оживленные прения и выражение недоверия. Только по окончании всех этих дел палата приступает к "порядку дня". На повестке дня, установленном заранее спикером по соглашению с вождями партий (политическими лидерами), стоят правительственные билли или билли отдельных членов парламента; последние в палате общин могут быть внесены только с разрешения палаты, в палате лордов - без него; и там, и тут, впрочем, они редко достигают третьего чтения. Билли вносятся одинаково как в палату общин, так и в палату лордов, за исключением биллей, имеющих финансовый характер. Лицо, вносящее билль, мотивирует его в речи и затем передает клерку копию с билля. Обычно без дебатов допускается вопрос о первом чтении, и затем уже билль, в случае утвердительного решения палаты, прочитывается в первый раз. Если он длинен, то фактически чтение его не производится. Судьба билля решается вторым чтением. Один из обычных приемов оппозиции для отклонения билля - это предложение отсрочить второе чтение на 3 или на 6 месяцев (т. е. до времени парламентских каникул). Иногда предлагаются к биллю поправки, хотя обычно на этой стадии прения носят общий характер. После дебатов билль прочитывается во второй раз. Перед третьим чтением палата делает постановление об обсуждении билля в комитете и в полном составе обращается в комитет: либо Committee of Supply, когда дело идет о билле, утверждающем какой-либо государственный расход, либо Соmmitee of Ways and Means, когда билль имеет другой характер. Вместо спикера председательствует особое лицо-Chairman of Committees, который избирается также на все время существования данной палаты, в первый же раз, когда палата обращается в комитет. Отличие комитетского обсуждения от обычного состоит в несколько менее формальном характере прений. При дебатах в палате каждый член может по данному вопросу говорить только один раз, при дебатах в комитете - сколько угодно раз. По окончании прений в комитете, в котором каждая статья билля обсуждается и вотируется отдельно, комитет закрывается; его президент делает доклад палате о результатах дебатов, и затем в общем заседании палаты под председательством спикера ставится вопрос о третьем чтении. Иногда палата постанавливает вернуть билль в комитет для нового обсуждения, но обычно вотирует третье чтение. После этого билль из палаты общин переходит в палату лордов. Если лорды примут его без изменений, он отсылается на утверждение монарха; в противном случае он возвращается в палату общин, которая обсуждает его сызнова и вновь передает палате лордов. Если билль возник в палате лордов, то второй инстанцией для него является палата общин. Порядок обсуждения в обеих палатах приблизительно одинаков, отличаясь лишь в частностях. Против обструкции в 1882, потом в 1888 г. принято было предложение, в силу которого дебаты во всякий данный момент могут быть прекращены и вопрос будет допущен для голосования, если за эту меру выскажется большинство в 100 голосов. Голосования в палате общин производится посредством устных заявлений членов "да" или "нет"; спикер определяет большинство. В случае сомнения происходит именное голосование следующим образом: двери палаты закрываются; наличные члены выходят, голосующие утвердительно - в комнату (lobby) направо, голосующие отрицательно - в lobby налево, и потом возвращаются один за другим; для счета их спикер назначает по два члена, из партий правительственной и оппозиционной. Сам спикер голосует только в случае разделения голосов поровну. Заседание считается состоявшимся при наличности в палате общин 40 членов, в палате лордов трех членов; но для постановки решения в этой последней необходимо участиe в голосовании 30 членов. Заседания обеих палат давно уже стали фактически публичными; в последний раз удаление публики из палаты общин, вызвавшее всеобщее негодование, было в 1875 г. произведено по требованию ирландского депутата Биггара, воспользовавшегося, в целях обструкции, старинным законом, которым никто не пользовался с 1842 г., когда к нему прибегал О'Коннель. В 1770 г. парламент арестовал нескольких лиц за опубликование отчетов о прениях в нем, но с тех пор парламентские прения печатаются беспрепятственно. Регламент палаты общин был напечатан в первый раз по ее повелению в 1854 г. и с тех пор выдержал множество изданий ("A manual of rules, orders and form of proceeding of the House of Commons relating to public business"). Английский и иной парламентаризм- это система государственного устройства, при которой парламент играет преобладающую роль не только в качестве законодательного органа, но и в качестве органа верховного контроля над властью исполнительной. Типичным парламентарным государством является Англия. После падения одного министерства глава государства поручает составить новое общепризнанному вождю партии, свергшей предыдущее; только при большом числе партий у главы государства может быть некоторый выбор, но и тут он по необходимости должен стремиться к сформированию министерство, которое пользовалось бы поддержкой большинства в парламенте, ибо только такое министерство может быть прочным. Таким образом парламентаризм всегда означает политическое господство наиболее сильной в народе (точнее - среди избирателей) партии. Все сказанное о роли парламента относится преимущественно к нижней его палате (в странах с двумя палатами), хотя строго и безусловно установленным это не может считаться. Так, во Франции министерство Буржуа (1895-1896), находившее опору в палате депутатов, но встречавшее сильное противодействие в сенате, некоторое время колебалось, думая вступить в конфликт с сенатом, но после непродолжительной борьбы вынуждено было уступить и выйти в отставку. В Англии до середины XVIII в. поддержка палаты лордов имела для министерства значение ничуть не меньшее, чем поддержка палаты общин; но уже Вальполь опирался преимущественно на последнюю, а с 1832 г. палата лордов окончательна потеряла возможность вызывать падение кабинета. Так, в 1850 г. лорд Пальмерстон не обратил ни малейшего внимания на вотум недоверия, выраженный ею по поводу дела Пасифико. Принцип парламентаризма установился в Англии в XVIII в.: последняя попытка управлять страной вопреки палате общин была предпринята Питтом младшим, в 1783-1784 г., но и он, после непродолжительной борьбы, должен был прибегнуть к распущению палаты.
  Парламентер- это лицо, уполномоченное одной из воюющих сторон на вступление в переговоры с другой. По брюссельской декларации парламентер должен был являться с белым знаменем, в сопровождении трубача или барабанщика и знаменосца. Как сами парламентеры, так и сопровождающие их лица пользуются всегда полной неприкосновенностью, но одно появление парламентёрского знамени (или флага) во время сражения не обязывает к прекращению огня, а потому ненамеренное причинение вреда парламентеру не влечет за собой ответственности. Прием парламентера не обязателен и зависит от усмотрения начальника войск противной стороны, который может сделать даже общее заявление, что в течение известного времени принимать парламентер не будет. Дабы скрыть от парламентера расположение войск и другие частные обстоятельства, против него могут быть принимаемы меры предосторожности (например, обычно парламентеру завязывали глаза на все время следования от сторожевых постов до ставки начальника), а если такие обстоятельства ему случайно станут известны(через уши), то допускалось задержaниe его, пока разглашение их может иметь значение. Злоупотребление парламентерским флагом приравнивалось всегда к шпионству. В морской войне суда с парламентерским флагом называются картельными. Картельным судном может быть и нейтральное, и это не считается нарушением нейтралитета.
  Парма- это небольшой щит круглой или овальной формы в римской легкой пехоте. На парме иногда изображались подвиги ее владельца, что было как бы предвестником рыцарских гербовых щитов.
  Парнасцы (Parnassiens) - нaзвaниe, присвоенное группе французских поэтов, начавших во второй половине XIX в. противоречивую реакцию против романтизма. Самые известные из парнасцев - это Леконт-де-Лиль, Жозе-Mapиa Гередиа, Катулл Мендес, Франсуа Коппэ; Арман Сильвестр, Сюлли Прюдом, Леон Диеркс; к ним же примыкают некоторыми чертами своего творчества Т. Готье из романтиков, Бодлэр, Маллармэ и Верлэн - из позднейших символистов. Название "парнасцев" было случайным, созданное не самими членами кружка, а их противниками. Сначала молодых протестантов называли "фантазистами" (по имени их первого органа, "Revue fantaisiste"), "стилистами" и "формистами" - за их чрезвычайные заботы о стиле, "невозмутимыми" - по названию поэмы "L'Impassible", написанной Глатиньи и посвященной Теофилю Готье. Когда появился изданный Лемерром альманах под названием "Le Parnasse franзais contemporain", он укрепил навсегда за группой поэтов, представленных в сборнике, название парнасцев. Парнасцы утверждают, что они никогда не составляли литературной школы, подобно романтизму или другим литературным течениям: они были лишь группой поэтов, объединенных общей любовью к высокому искусству. Очень различные между собой, они следовали каждый своим индивидуальным влечениям, не признавая авторитетов, не создавая главы школы. Одни из них - как Леконт-де-Лиль и Гередиа - чувствовали влечение к древним верованиям и легендарным героям с звучными именами; другие, как Коппэ, увлекалис идиллическими уголками Парижа, или, как Мендес и Арман Сильвестр, сочиняли эротические поэмы или поддавались обаянию средневековых легенд. Общей их чертой было стремление к восстановлению правильности и красоты поэтического языка, ставшего чрезвычайно небрежным у эпигонов романтизма. Рядом с культом формы парнасцы выдвинули еще один принцип: чрезмерному лиризму романтиков, доходившему до выставления напоказ всех душевных движений, парнасцы противопоставили объективное отношение к жизни и стремление к отвлеченному. Леконт де Лиль, в сонете "Les Моntreurs", стремится показать антихудожественность личного элемента в поэзии и тем самым раскрывает источник реакции против романтизма, принявшей название парнасского движения. Деятелями его были, главным образом, более молодые писатели, как Мендес, Сильвестр, Коппэ, Глатиньи; в Леконте де Лиль, Бодлэре и у других они встретили сочувствующих старших товарищей. Исходя из романтизма и не утрачивая связи с ним (Гюго высказывал сочувствие молодым ревнителям красоты и строгим жрецам стихотворного искусства), парнасцы послужили переходной ступенью от романтизма начала века к символизму конца века. Они установили новые традиции звучного и правильного стиха и дали новые формы, в которые вскоре должны были отлиться и новые настроения. Из новейших, не изменивших традициям парнасцев поэтов особенно выдавался Гередиа. История парнасского движения рассказана подробно и увлекательно одним из самых видных основателей движения, К. Мендесом, в книге: "Parnasse Contemporain".
  Паровоз-эта паровая машина, поставленная на тележку, двигается вместе с ней и служит для перемещения пассажиров или грузов. Первый прибор для передвижения с помощью пара был изобретен французским инженером Жозефом Кюньо (Cugnot), представившим в 1769 г. проект повозки, "движимой действием водяного пара, образуемого огнем". Повозка эта была деревянная, на трех деревянных колесах - одно впереди и два позади; она была снабжена небольшим паровым котлом и машиной с вертикальным паровым цилиндром, вращающей переднее колесо, снабженное зубцами. Первые опыты производились на улицах Парижа в 1770 г., но оказались неудачными. Повозка эта сохранялась позднее в "Conservatoire des Arts-et-Mйtiers". В 1802 г., в Англии, Тревитик и Вивиан (Trevithick and Vivian) патентовали типовой паровоз, модель которого хранилась в Patent Museum at South Kensington; в 1804 г. ими был построен настоящий паровоз, который мог везти поезд с грузом в 600 пудов, со скоростью около 10 км. в час. Паровоз состоял из горизонтального парового котла на 4-х колесах, с горизонтальным паровым цилиндром, помещенным спереди и скрытым внутри котла; движение колесам паровоза передавалось от машины при помощи зубчатых колес. В 1829 г. компания Ливерпуль-Манчестерской железной дороги объявила конкурс на станции в Рэнгилле (Rainhill), с премией в 500 фунтов стерлингов(около 3150 рублей золотом) за наилучший паровоз. На это знаменитое состязание были представлены пять типов паровозов, но из них испытанию подверглись только три, а именно: "Ракета" Стефенсона (Rocket, Stephenson); "Новость" Бретвета и Эриксона (Novelty, Braithwaite and Ericsson) и "Несравненный" Гакворта (Sanspariel, Hackworth). Премия была присуждена Стефенсону. Рэнгилльское состязание имело решающее значение, так как вполне убедило всех в несомненных преимуществах употребления паровозной тяги для скорого передвижения грузов и пассажиров по рельсовому пути. Блестящий успех "Ракеты" был обеспечен одновременным соединением в нем трех условий, существенно необходимых для достижения удачных результатов: 1) принципа сцепления гладких колес с гладкими же рельсами, без зубцов на тех и других, казавшихся прежде неизбежными. Употребление зубцов влекло за собой массу неудобств и делало весьма опасным сколько-нибудь значительное увеличение скорости. Упомянутый принцип сцепления был впервые установлен Блэкетом (Blackett) в 1814-15 гг. 2) Выпуска отработавшего в цилиндре пара в дымовую трубу паровоза, для усиления в ней тяги воздуха, способствующей усиленному и более полному горению угля в паровозной топке. Впервые выпуск пара в трубу был применен в 1804 г. Тревитиком в его паровозе, но влияние этого выпуска на тягу в трубе ему оставалось неизвестным. 3) Применения трубчатого котла, изобретенного Сегеном во Франции и почти одновременно с ним Бутом в Англии. Сеген (Seguin), состоявший инженером и директором Сент-Этьенской железной дороге, взял привилегию на трубчатый котел в конце 1827 г. Помещенные внутри котла металлические трубки, находящиеся в воде и внутренностью своею сообщаемые с топкой и дымовой трубой, весьма значительно увеличивают поверхность нагрева котла, т. е. ту поверхность, сквозь которую теплота горения переходит в воду, превращая ее в пар. С увеличением поверхности нагрева большая часть теплоты горения идет на парообразование и сравнительно меньшая часть улетает даром в дымовую трубу. Еще до постройки "Ракеты", произведенной совместно с сыном Робертом, отец его, Георг Стефенсон, имел обширный опыт в построении паровоза; паровоз был снабжен вертикальными паровыми цилиндрами и служил для поездов в 90 тонн весом, двигавшихся со скоростью 19-24 км. в час. Стефенсону же принадлежит "Орел" - первый появившийся в Германии паровоз, весом около 6 тонн и стоимостью в 13930 флоринов, пущенный в ход в 1835 г. на Нюренбергской железной дороге. По типу Стефенсоновских же паровозов впервые построен был в Германии паровоз "Саксония", в 1838 г. Американскиe стальные паровозы, из которых первый был построен Купером (Cooper) в 1829 г., иногда отличаются необычайной своеобразностью постройки; таков например, был паровоз "Атлантик", построенный в 1832 г. Дэвисом и Гартнером, для Пенсильванской железной дороги, и снабженный вентилятором для вдувания воздуха в топку, а также механизмом, при движении напоминающем движение ног прыгающего кузнечика - вследствие чего машина и называлась "машина-кузнечик" (grasshopper-engine). В России первый паровозик был построен на Нижнетагильских горных заводах Демидовых. Сын известного механика этих заводов, Ефима Черепанова, после совершенной им в 1833 г. поездки в Англию, построил в том же году, при содействии отца, первый небольшой "сухопутный пароход", возивший более 200 пудов груза со скоростью 12-15 км. в час, по специально для того проложенным, в длину около 1000 метров, "чугунным колесопроводам" (рельсам). В 1835 г. Черепановы, отец и сын, построили другой подобный "пароход", гораздо больших размеров, возивший уже до 1000 пудов настоящего веса.
  Пародия(от греческого слова παρωδή - припев, куплет) - этот культурно-исторический тип или особый род сатирической поэзии, состоящий в том, что автор высмеивает какое-нибудь серьезное поэтическое произведение, подражал форме и тону последнего, но намеренно еще и подставлял на место изящных образов и понятий и даже очень величавых - очень смешные и совсем ничтожные слова; в этом жанре происходит как бы выворачивание наизнанку осмеиваемого писателя (отсюда французский синоним пародии - travestie, травести-"перелицовка"). Пародия всегда была свойственна не одной только изящной литературе, но и другим искусствам, но там она носит уже другие названия (карикатура); бывает даже музыкальная пародия (вроде "Райка" Мусоргского). От памфлета и сатиры пародия отличается тем, что осмеивает не столько отдельных общественных деятелей, иных лиц или целые общественные классы, сколько одного пародируемого писателя. Пародия развилась в Греции; один из древнейшим ее памятников - пародия на "Илиаду", комическо-героическая поэма Лигреса "Война мышей и лягушек" ("Батрахомиомахия"). Развилась античная пародия, вероятно, из сатирических фарсов, которыми оканчивались, для развлечения зрителей, серьезные трагедии классической древности; в этих фарсах зачастую пародировалось содержание трагедий. На этой же почве развилась пародия в римской литературе - из так называемых ателлан, или ателланских россказней (греческой болтовни на латыни); в ателланах зачастую перелицовывались древнегреческие трагедии, например, в пьесе "Agamemnon suppositus" Помпония ("Агамемнон наизнанку"). С эпохи возрождения в литературе всех стран входит в обычай пародировать произведения классической древности; особенно часто пародировался Вергилий - Лалли в Италии ("Eneide travestita", 1633), Скарроном во Франции ("Virgile travesti"), Блумауэром в Германии ("Virgils Aeneis iravestirt"), Осиповым и И. П. Котляревским в прежней России. В новейшее время сфера пародий значительно расширилась; остроумным и изящным образчиком новой пародии могут служить "Сконцентрированные новеллы" ("Condensed Novels") Брет-Гарта, мастерски скопировавшего манеру известнейших французских и английских романистов XIX в. Сильно развита была пародия и в новейшей русской литературе. Пушкин в своей "Оде Хвостову" метко передразнил манеру русских одописцев XVIII в. Позднее пародии писали Б. Алмазов, Д. Д. Минаев, В. П. Буренин и другие настоящие пародисты.
  Паром - применяется для поддержания постоянной переправы через реку при отсутствии моста. Такой летучий или плавающий мост представляет собой судно или несколько судов с устроенным на них помостом для людей и автомобилей. От обыкновенного судна паром отличается еще присутствием особого приспособления, служащего для направления его движения между обоими берегами. Для удержания паромной переправы в известном направлении может служить канат, перекинутый поперек реки, цепь, навиваемая на барабан, помещенный на судне, и, наконец, уложенный на дне рельсовый путь, по которому движется высокая платформа при помощи каната и постоянной паровой машины, установленной на берегу (так была устроена переправа у Брайтона в Англии). Иногда для переправы людей, авто и даже железнодорожных поездов применяются паромы, приводимые в движение гребными колесами и винтами при помощи помещающихся на самом судне паровых или электрических машин. Тогда паром движется свободно, получая направление от руля и отличаясь от обычного парохода лишь своим назначением и специальной конструкцией, преследующей главным образом правильность и спокойствие хода, причем на второй план отступают быстрота, изворотливость и поворотливость судна. Помост настилается так, чтобы кормы и носы судов оставались свободными. Валки, поддерживающие помост, опираются или на борта судов, или на стойки, поставленные на дно. Переправа парома по канату может производиться при небольшой скорости течения и на реке не шире 100 м. Концы каната при этом закрепляются на берегах, а в носовой части парома, укрепляются столбы с отверстиями для блоков, в которые пропускают канат. Во время переправы судну дают с помощью руля такое направление, чтобы течение, ударяя в его бок, помогало движению. Паром может двигаться по канату и одной только силой течения. Приспособленный для этой цели паром первоначально назывался "самолетом". Для возможности поперечного перемещения продольная ось судна, образующего "самолет", должна составлять с направлением течения угол около 55№. При ширине реки до 40 м. переправа "самолета" совершается при помощи подвесного каната или стального кабеля, на обоих берегах устанавливаются прочные стойки, вершины которых приспособлены для проведения по ним кабеля, закрепляемого к земле таким образом, чтобы низшая точка его была выше наиболее высокого горизонта реки. По натянутому поперек реки кабелю перемещается ролик, от которого идут две пары канатов к парому. Поставив при помощи этих канатов паром под определенным углом к течению, достигают того, что напором течения паром перемещается от одного берега к другому. Для удержания судна в надлежащем направлении все время пользуются правильным рулем.
  Парсизм- это во-первых, учение Зороастра и во-вторых, основанная на нем религия парсов. Учение Зороастра было религией древних жителей Ирана, первоначально мидийцев и бактрийцев, затем персов времен Ахеменидов и Сассанидов. Основателем ее считается Заратуштра (у греческих авторов - Зороастр, у персов - Зардуш или Зердушт). Сведения о нем и о времени его жизни крайне смутны. Гречеcкие писатели говорят о Зороастре как о мудреце, по происхождению маге; ему приписываются разные прорицания, откровения, тайные книги; жил он, по одним указаниям, за 600 лет до царствования - Ксеркса, по другим - за 5000 лет до троянской войны. Наиболее вероятным является предположение, что он жил не позже 1000 г. до Рождества Христа. Восточные легенды рассказывают, что Заратуштра жил в Бактрии при царе Виштаспе, или Гуштаспе; еще в молодости он удалился на высокую гору, где Ормузд открыл ему новое учение; под влиянием совершенных Заратуштрой чудес, Виштаспа первый принял его учение. Более поздние отделы Авесты представляют Заратуштру в виде мифического борца с демонами, действующего против них не только святым словом и чудесами (например, его кормят две чудесные овцы, огонь превращается в розовый куст), но и материальным оружием (отражает нападение Аримана огромными камнями и т. д.). Едва ли можно сомневаться в том, что в основе мифа о Зороастре имеется действительно историческое лицо, но более или менее правдоподобными можно считать только указания о месте происхождения его учения: это или город Рай в собственной Мидии или гора Шизо в Мидии Атропатенской (позднее это место принадлежало Азербайджану). Источником письменных сведений о древнем парсизме являются Зендавеста и позднейшие пехлевийские к ней глоссы. По этому учению, вся природа распадается на два царства: света и добра - с одной стороны, мрака и зла - с другой. Добро восходит к верховному творцу Агурамазде (Ормузду), пребывающему в царстве вечного света. В противоположность ему, дух зла Ангро-Майньюс (Ариман), живущий во мраке, создал суровую зиму, удушливую жару, истребительный град, вредных и нечистых животных (змей, скорпионов, ящериц и т. п.), проник в недра земли и положил начало аду; он виновник всего зла, отец лжи. Важнейшие из помощников Агурамазды - шесть гениев Амешаспентов (Амшаспандов), т. е. бессмертных святых. Каждому из них Ангро-Майньюс создал соответственного противника. Амешаспенты являются, олицетворением отвлеченных нравственных понятий, но, вместе с тем, они изображены в Авесте так конкретно и пластично, что некоторыми чертами напоминают натуралистических богов. Были попытки провести параллель между ними и ведийскими Адить-ями, светлыми высшими богами, во главе которых стоит верховный бог Варуна. В близком отношении к Амешаспентам стоит Сраоша - дух веры, охраняющей мир от бедствий, особенно ночью от злых духов. За ними в воинстве Агурамазды следуют духи, называемые Язаты: это - боги древней народной религии, вошедшие впоследствии в учение Заратуштры. Важнейший из них - Мифра, олицетворение космического света, независимого от солнца, и хранитель нравственного света, правды. К воинству Агурамазды относятся, наконец, Фраваши - души праведных, и множество светлых гениев. Духи зла называются дэвами; они олицетворяют дурные наклонности человека, губительные явления природы. Аэшма-дэв, демон гнева и насилия, специальный противник доброго гения Сраоша, напоминает своим именем библейского Асмодея. Есть и женские дэвы, известные под именем друджей (ложь, обман) и пайрик (в новоперсидском- это Пери). Назначение всего этого обширного воинства заключается в том, чтобы помогать своим властителям в постоянной борьбе, происходящей между добром и злом: эта борьба, составляющая все содержание всемирной истории, должна продолжаться 12000 лет и кончиться победой доброго начала. В период первых 3000 лет Агурамазда создал чистые существа - небо, землю и растения; за вторые 3000 лет были созданы первобытные люди и животные. Тогда выступил Ангро-Майньюс, убил первобытных животных и людей и открыл период борьбы, достигший своего конца лишь с рождением Заратуштры, что случилось на 31-м году царствования Виштаспы. С тех пор начался новый период в 3000 лет, в котором мы и живем: злой дух хотя уже и невидим и не может свободно находиться на земле, но все же оказывает влияние, оскверняя и губя, насколько может, творения светлого духа, соблазняя людей и т. п. По окончании последнего периода должен родиться от девы спаситель (Сошиант) Аставатерета (Ast-vad-ereta; по другим преданиям, три пророка), который, вместе с Амешаспентами, победит злых дэвов, восстановит мир свободный от всякого зла и вечный, воскресит мертвых; Ангро-Майньюс возвратится навсегда в первичный мрак, в котором он пребывал до начала миpa. Человек, находясь среди борьбы добра со злом, должен противостоять влиянию злого духа: обязанность его состоит в содействии всеми силами торжеству добра над злом. После смерти поступки человека подвергаются обсуждению (у моста Чинвад); его добрые и злые дела взвешиваются: если перевешивают добрые, то душа его попадает в рай, в противном случае отправляется в ад; при равновесии добрых и злых дел человек помещается в промежуточное царство, до страшного суда. Культ парсизма выражается в богослужении, жертвоприношениях, очищениях и множестве обрядов. На первом плане находится служение огню, как представителю света на земле, как стихии чистой и всеочищающей. Богослужение совершалось на особых алтарях (atashgвh), на которых вечно теплился огонь; алтари воздвигались под открытом небом, обычно на возвышенных местах, так как первоначально у последователей Заратуштры не было храмов; впоследствии, когда начали строить храмы, они устраивались без крыш, причем в особом отделении, доступном только жрецам (магам), помещалось главное святилище, где поддерживался огонь; чтобы не осквернить чистого огня своим дыханием, жрецы надевали на рот особые завесы. Каждый правоверный маздаясниец, или маздеист (последователь Агурамазды), должен был и у себя дома поддерживать постоянно огонь. Жертвоприношения состояли главным образом из произведений растительного царства: хлеба, зерна, цветов, плодов веток хаомы (растения, из которого приготовляется опьяняющий напиток- индийская Сома), благовоний; сожжение на огне жертвенных животных было бы величайшим оскорблением этой стихии. При богослужении произносились молитвы, пелись гимны, читался закон Заратуштры, причем жрец держал в левой руке пучок прутьев финикового дерева, тамариска или граната, изготовление которого сопровождалось молитвой и обрядами. Все дни года были посвящены или Агурамазде или Амешаспентам и разным гениям. Главнейшие праздники: новый год - в честь Агурамазды и осенний праздник Мифры, около равноденствия. Одна из особенностей религии Заратуштры - это учение о чистоте и нечистоте, об осквернении и искуплении, причем чистота разумеется как нравственная, так особенно и физическая. Человек всеми силами должен помогать доброму духу в его борьбе с злым духом; все творение Агурамазды чисто, Ангро-Майньюса - нечисто; следовательно, человек, осквернившийся чем-нибудь нечистым или уничтоживший что-нибудь чистое, или совершивший какое-либо преступление, этим самым содействует Ангро-Майньюсу и его злому творению. За каждый успех злого творения нужно отомстить ему, уменьшая число его вредных тварей. И вот в Авесте появляется ряд предписаний о том, какое число убитых вредных тварей (змей, ящериц, муравьев) должен согрешивший принести жрецу. Например, за убийство человека виновный должен принести жрецу 140 убитых вредных животных; за убийство собаки, считавшейся одним из самых чистых животных, требовалось в искупление 1600(800 + 800) вредных животных. После смерти маздеиста в его труп входит женский демон Насуш, труп становится нечистым и оскверняет всех, кто его касается или стоит близко к нему; поэтому, из дома уносятся все чистые предметы - огонь, сосуды и прочее. Труп не может быть сожжен, так как это было бы величайшим осквернением огня; он не может быть также ни похоронен в земле, ни брошен в воду, так как осквернил бы землю и воду. Поэтому, единственно чистым способом считается отнесение трупа на высокие горы, доступные диким зверям и хищным птицам, где он и оставляется им на растерзание. У новых парсов их заменяют особые здания. Только когда труп обглодан и кости выбелены солнцем, он перестает осквернять природу. Если труп несли не два носильщика, а один, то это такое же осквернение, что оно ничем не может быть очищено; человек, его допустивший, должен жить совершенно отдельно от других до самой смерти. Случайно осквернившийся прикосновением к трупу должен был совершить, с помощью жрецов, особое очищение, продолжавшееся девять дней; при этом произносились молитвы, оскверненный много раз тер свое тело землей, обливал его водой, омывал мочой коровы. Несмотря на такое преобладание мелочного формализма в учении парсизма, находятся в нем и более высокие нравственные требования. Авеста постоянно настаивает на чистоте мысли, слова и дела. Ложь, обман, зависть - создания злого духа и составляют величайшее зло природы, с которым следует всеми силами бороться. Напротив, душевная чистота - великое благо, от которого зависит процветание всей материальной природы и человеческого общества. Авеста внушала человеку сопротивление физическому и духовному злу, побуждала к борьбе с неблагоприятными условиями природы (бесплодием почвы, засухой, вредными животными, болезнями), вызывала энергию в труде, учила думать, говорить и поступать правдиво. Она предписывает человеку занятие земледелием, насаждение полезных растений, проведение канав для орошения почвы, вообще утилизацию природы на пользу человека. Что касается области распространения парсизма, то из Мидии он перешел в Персию, хотя встречаются указания, что у персов исполнялись не все религиозные его обряды, например, хоронили мертвых в гробницах. При первых Ахеменидах парсизм не был еще господствующей религией в Персии; государственной религией он становится лишь при последних Аршакидах и Сассанидах, при которых процветала зороастрийская литература на среднеиранском языке пехльви. С падением династии Сасанидов, в VII в. после Р. Х., падает, под напором ислама, и национальная религия Ирана. С течением времени из парсизма образовалось много сект, которые стремились согласовать противоположность Ормузда и Аримана в высшем единстве, причем, как общий источник обоих, является или время, или рок, или свет, или пространство. Наиболее известна была секта зрванитов, или зерванитов, которая учила, что время (zrvana) является основной причиной всех вещей; Ормузд и Ариман - дети бесконечного времени (zrvana akarana). Эта секта стала господствующей в Персии при царе Ездегерде, в V в. после Р. Х. Влияние парсизма заметно также в культе Мифры, распространившемся во время римского владычества по всей Передней Азии и перешедшем в сам Рим; наконец, это же влияние отразилось и на манихействе. Парсизм в более узком смысле слова - это религия новых парсов, представляющая собой видоизменение древнеиранской религии Зороастра, под влиянием монотеистических религий. Поэтому в парсизме преобладают черты монотеизма и, отчасти, пантеизма, несмотря на его философский дуализм и внешний культ огня и прочих стихий, являющихся только символами божества. Основой религиозной морали парсизма служит авестийская триада: "добрые мысли, добрые слова, добрые дела", которую каждому взрослому парсу напоминают три шнурка его священного пояса. Особым уважением у парсов пользуется огонь (вместе с остальными тремя стихиями: воздухом, водой и землей), являющейся чистейшим символом вечного света - Верховного Божества. Парсы никогда не задувают огня ртом, чтобы не осквернить его нечистым дыханием, а машут на него рукавом, пока он не потухнет. В связи с этим культом огня, доставившим парсам имя огнепоклонников, находятся их храмы (очень простой архитектуры), в которых особыми жрецами поддерживается вечный огонь (один из них существовал и на Кавказе, в Баку). Способ погребения у парсов также находится в зависимости от культа стихий. К другим религиозным обрядам парсов относится жертва хаома (зенд. Haoma - инд. Soma), состоящая в возлиянии божеству сока известных растений, при пении особой литании из Зендавесты; опоясывание связанным поясом кости (сначала символ совершеннолетия, позднее совершается уже по достижении семи лет); омовение коровьей мочой утром после сна перед умыванием, при родах, при опоясывании поясом веры, и даже принятие ее внутрь с целью очищения и т. д. Священные книги парсов - это Авеста, или Зендавеста, и позднейшие пехлевийские к ней комментарии. Молитвы из нее заучиваются и читаются наизусть чисто механически, без понимания их смысла. Раньше жрецы парсов не понимали зенда и читали Авесту только в пехлевийском переводе, хотя и могли разбирать оригинальный зендский алфавит. В новейшее время у парсов Индии появились духовные семинарии, где будущие жрецы изучают зенд, пазенд, пехльви и персидский язык, так что высший класс жрецов (так называемые дастуры) хорошо знал свою религию и отличался ученостью и развитием, но жрецы среднего класса (мобеды) и низшего (гербады) оставались до конца невеждами. У персидских парсов или гебров жрецы отличались большим невежеством, что объясняется подчиненным и униженным положением их среди мусульманского населения. Жреческое достоинство наследственно, но дети жреца могут стать мирянами. Парсы делились на две секты: шеншаи и кадми. Догматической разницы между ними нет; весь спор идет из-за точного определения эры Ездегерда, последнего царя из династии Сасанидов, низложенного халифом Омаром около 640 г. после уже Рождества Христова. От него парсы ведут свое счисление; в зависимости от фиксации этой эры находится время празднования известных праздников, не совпадающих у названных двух сект. Кроме этой разницы, есть еще менее значительные особенности в произношении некоторых звуков при чтении молитв и т.п.
  Партесное пение- многоголосное хоровое пение православной церкви, разделенное на голоса или партии. Перешло с Запада в Россию в XVII в. и появилось в южно-русских братствах; более развилось оно во второй половине XVII в. Петр I был сторонником партийного пения и сам участвовал в исполнении его на клиросе, исполняя басовую партию.
  Партизанская война- так называются самостоятельные действия отделенных от армии легких отрядов и частных лиц, направляемые преимущественно в тыл и на фланги противника. Цель их состоит, главным образом, в прерывании или затруднении сообщения неприятельской армии с источниками ее довольствия и комплектования, а также в уничтожении этих источников и частей военной силы. Успех таких действий обусловливается скрытностью и быстротой движений; поэтому и войска, для них назначаемые, состояли раньше из одной конницы(по крайней мере в двух отечественных войнах- в 1812-14 и 1941-45 г.г.). Первое заметное проявление партизанских действий усматривают обычно в XVII столетии, в период Тридцатилетней войны, но действия предводителей тогдашних вольных отрядов (графа Мансфельда и других) еще далеки от того, что стало пониматься позже под партизанской войной или партизанщиной. Лишь со времени введения магазинной системы довольствия армии (военным министром Людовика XIV, Лувуа), поведшей за собой крайнюю медленность движений и возникновение коммуникационной линии, партизанская война начинает все более прививаться. Впервые ее приемы были применены с успехом Петром Великим в великую Северную войну. Когда Карл XII, ввиду истощения запасов продовольствия, решил двинуться в Украину, Петр 1 послал генерала Ифланда с поручением, опередив шведские войска, замедлять, их движения и уничтожать средства продовольствия. Во время расположения обеих армий на зимних квартирах партизанская война сильно ослабила шведов и способствовала полтавской победе. Вполне сознавая важное стратегическое значение партизанских действий, Петр 1 учредил так называемых "корволантов" - легкие корпуса, предназначавшиеся для крупных партизанских операций; кавалерийский их состав поддерживался иногда легкими пушками. Дальнейшее развитие партизанская война получила в эпоху Фридриха Великого, в первую и особенно вторую Силезские войны и в Семилетнюю войну. Австрийские партизанские отряды, предводимые Менцелем, Морацом, Тренком, Франкини, Надасди и другими, окружали армию противника, прерывали сообщение ее с базой, до крайности затрудняли подвоз всего необходимого, производство фуражировок, собирание сведений о противнике, наконец, постоянными нападениями на войска противника изнуряли их. Фридрих II, при составлении плана действий, постоянно принимает в соображение партизанские действия противника и особенно заботливо готовится к их отражению. Одним из выдающихся примеров партизанских действий в семилетнюю войну является взятие генералом Галликом Берлина, в 1757 г. Военные действия испанцев против французов в 1809-1813 гг. подходят скорее под наименование народной войны - явления, лишь по форме близко подходящего к настоящей партизанская войне. Дальнейшее и весьма широкое развитие приобрела партизанская война в 1812 г. и доставила громкую известность Давыдову, Фигнеру, Сеславину, Чернышеву и другим предводителям легких или летучих отрядов, действовавших на сообщениях наполеоновской армии. Наполеон понимал громадную опасность неприятельских партизанских отрядов в тылу армии; из его писем можно видеть, что именно действия партизан привели главным образом французскую армию к окончательной погибели. Видную роль играли партизанские отряды Коломба, Люцова и других и в кампаниях 1813 и 1814 гг. После Наполеоновских войн применение в больших размерах приемов партизанской войны встречается в американскую гражданскую междоусобную войну, когда партизанские действия достигали своего апогея и проявляли небывалого еще значения, чему в значительной степени способствовали железные дороги и телеграф. Тоже самое можно было увидеть и в Великую Отечественную войну, когда советские партизаны подрывали железнодорожные пути, вокзалы и мосты, чтобы ослабить силу и мощь противника.
  Партии политические(лат. pars - часть) - это легальный институт государственного, а именно конституционного права(для многих совсем нелегитимный). Этим именем обозначаются более или менее значительные группы людей, имеющих общие политические идеалы, стремящихся к одним и тем же политическим реформам и организованных для защиты этих идеалов или для борьбы за их осуществление. В точном смысле слова политические партии могут существовать лишь там, где народу (или, по крайней мере, более или менее широким его кругам) предоставлено легальное участие в государственной жизни; в государствах с неограниченной властью партиями, и то с натяжкой, могут быть названы лишь организованные революционные группы вроде Молодой Италии (нелегальная группа политиков) или, после ее уничтожения, "мадзинистов". Подобные сообщества тем отличаются от настоящих политических партий, что не имеют постоянного прямого влияния на государственные дела; их деятельность направлена на подготовление моментального переворота, который может наступать только в более или менее отдаленном будущем. До его наступления такая группа влияет на общественную жизнь преимущественно отрицательно, т. е. вызывая принятие направленных против нее мер. Она, конечно, может сильно влиять на умы, но это не есть непосредственное влияние на ход государственных дел. В органах местного самоуправления (в думах, земствах) могут возникать общественные группы, аналогичные партиям, но, преследуя местные цели, они не могут иметь общеполитического характера. Рядом с ними стоят группы людей, имеющих известные общеполитические идеалы (консервативные, либеральные, конституционные, социалистические, общие коммунистические), но, не будучи организованы, они не могут называться партийными. В государствах, где народ принимает участие в законодательной или вообще государственной жизни, партии являются совершенно необходимым институтом: без них государственная машина не могла бы двигаться в правильном направлении. Тем не менее ни в конституциях, ни в каких-либо иных законах обычно не бывает ни малейшего намека на партийное существование. Так, в Соединенных Штатах конституция установляет съезды выборщиков, на обязанности которых лежит избрание президента американского союза. Организация съездов нормирована законами, и они являются органом государственной власти. Тем не менее совершаемый ими акт есть простая формальность: гораздо более существенную роль играют партийные конгрессы, намечающие кандидатов на тот же пост, но никаким законом не предусмотренные. Точно так же в английском парламенте порядок дня намечается спикером по соглашению с лидерами различных партий; ответные адресы на тронные речи, избрание спикера и многое другое совершается по соглашению между ними же; таким образом партии являются постоянно и правильно функционирующим органом парламента - и, однако, закон их совершенно игнорирует. Несмотря на громадное значение партии в государственной жизни, несмотря на необъятную партийную литературу, трактующую о тех или иных партиях или их принципах, партии, как легальный институт, конституционного права, до конца не учтен. Известный консервативный немецкий публицист Шталь классифицировал раньше все партии по их отношению к принципам революции и легитимности. Борьба партии, по Шталю, есть борьба между человеческим правом и божеским правом, между учреждениями, созидаемыми сообразно с минутными потребностями и прихотями человека, и учреждениями, установленными Божественным Промыслом - короче говоря, между всеобщим злом и частным добром. Такая теория имеет, очевидно, публицистическое, а не научное происхождение, и совершенно не соответствует фактам, в особенности в старой Германии, где ход государственной жизни относился (в 1860-х гг.) с одинаковым отрицанием не к принципу революции, и к принципу легитимности (что и было доказано с приходом к власти национал-социалистов в 1933 г.). Другая теория, до сих пор находящая сторонников, была предложена цюрихским консервативным политическим деятелем Ф. Ромером ("Lehre von den politischen Parteien", Цюрих, 1844). Эта теория искала психологического основания для партийной классификации. Человеческое общество родится, развивается и умирает; следовательно, оно бывает молодо или старо. Сообразно с его возрастом, в нем преобладают те или другие политические воззрения. В детстве у человека преобладают пассивные силы духа, в нем развита восприимчивость и живая фантазия, но отсутствуют творческие силы и разумная критика. Такому состоянию всего более соответствует радикализм. В юности и в зрелом возрасте преобладают творческие силы духа и здоровая критика, причем в юности большее значение играет стремление к творчеству, а в зрелом возрасте - к сохранению приобретенного. Такому состоянию соответствуют либерализм и консерватизм. Наконец, в старости вновь выступают наружу пассивные силы духа страх перед всем новым, привязанность к старому: этому соответствует абсолютизм. Таким образом либерализм и консерватизм не противоположны друг другу; они переходят один в другой и являются как бы двумя сторонами созидающего и охраняющего духа. Противоположны им родственные между собой радикализм и абсолютизм. В обществе одновременно уживаются элементы молодые и зрелые, дряхлые и нарождающиеся, и сообразно с этим всегда в одном и том же обществе можно увидеть радикальные, либеральные, консервативные и абсолютистические партии; преобладают те из них, которые ближе подходят к темпераменту и к духу народа. Наличность всех их совершенно неизбежна; государственная жизнь должна идти по равнодействующей развиваемых ими сил, и разумный политик, даже борясь с ними, никогда не должен стремиться к полному уничтожению какой-либо из них, ибо такая цель недостижима, а стремление к ней может только загнать болезнь внутрь государственного организма. Принадлежность отдельного лица к той или иной партии определяется преимущественно его темпераментом: так, Алкивиад всю свою жизнь был мальчиком, Перикл до гробовой доски оставался юношей, Сципион - не мальчиком, но мужем, а Август родился стариком; так точно и народы отличаются различными характерами. Немцы по своему темпераменту консервативны, но по складу ума - либералы; русские по темпераменту радикальны, но по складу ума склонны к абсолютизму и консерватизму; французы - наоборот. Теория эта является как бы практическим применением органической теории общества, и потому она очень пришлась по душе стороннику последней, Блунчли, который принял ее в общих чертах, сделав в ней лишь некоторые поправки, чтобы устранить слишком очевидные несообразности. Так, он признал ее применимой только к чисто политическим партиям, рядом с которыми стоят религиозные, национальные, сословные и другие партии ("Charakter und Geist der politischen Parteien", Нёрдлинген, 1869; эта книга, в переработанном виде, составила впоследствии последнюю часть "Политики" Блунчли). Но и с такой поправкой теория Ромера является слишком явно проникнутой конституционно-консервативными тенденциями, слишком отвлеченной и слишком мало соответствующей настоящим фактам. Партии слишком разнообразны, слишком зависят от обстоятельств эпохи, места и государственного строя, чтобы их можно было классифицировать вне зависимости от этих условий. В древней Греции и Риме, где народ принимал активное участие в государственной жизни и низшие классы стремились к расширению этого участия, борьба шла между аристократическими и демократическими партиями, причем последние нередко группировались под знаменем какого-либо тирана. В средние века народ мало принимал участия в государственной жизни, и потому настоящие христианские партии тогда отступают на задний план; однако, борьба между гибеллинами и гвельфами, между сторонниками государственной и церковной власти, имеет значительное сходство с партийной борьбой. На рубеже средних и новых веков политическая борьба является в форме борьбы религиозной; группы людей, преследующие политические цели, организуются в религиозные секты. Настоящего развития партийная жизнь достигает только в новейшее время, с развитием конституционного строя, особенно в государствах, где господствует парламентаризм. Но и тут нельзя указать одного критерия; на основании которого можно было бы классифицировать партийную жизнь. В государствах мало культурных, где низшие слои народа являются только "голосующим стадом" (Stimmvieh), настоящая борьба идет только между представителями одного и того же правящего класса и принимает обычно личный характер(когда важную роль играют внешний блеск и внешне серьезный вид). Правда, борющиеся за власть лица выставляют на своих знаменах, для привлечения избирателей, различные принципиальные программы, но, достигнув власти, они им легко изменяют и все свои обещания забывают. Хотя группы, идущие за подобными вождями, именуют себя иногда консервативной, либерально-демократической и т. п. партией, но их противники в той же стране называют их, по именам вождей, стамбулистами, каравелистами, трикупистами, дельянистами, яблочниками, жириками и т. д. В старой французской партийной литературе для подобных партийцев употреблялись клички: котерия или клика. В таком положении находились раньше Болгария, Греция, Румыния, в значительной степени Сербия, отчасти Испания и даже Италия. Не всегда, впрочем, ходячее наименование "партии" по имени вождя свидетельствует об отсутствии строго принципиальной программы; так, либералы в Англии охотно сами себя называли "гладстонианцами" (даже тогда, когда Гладстон сошел со сцены), но это свидетельствовало только об уважении их к великой личности вождя, сумевшего воплотить в себе партийный дух. Гораздо более личный характер имели парнеллисты и антипарнеллисты в Ирландии. В Италии его не имели мадзинисты и гарибальдийцы. Неправильно было видеть личную партию в бонапартистах, так как бонапартизм представлял собой строго определенный режим и принцип. На Балканском полуострове были партии русофильская, австрофильская, англофильская и др.; в таком же роде существовали партии в Польше и даже в Швеции в XVIII в. Что русофильство или англофильство не связано с внутренними, истинными стремлениями партий, а является только орудием для достижения власти - это доказывается с той же легкостью, с какой партии меняют свою окраску: русофил Стамбулов, после достижения власти, немедленно обратился в противника России, а ее противник Стоилов так же внезапно обратился в ее сторонника. В государствах, где не была закончена борьба между различными формами правления, или где эти формы часто сменяют друг друга, в партии группируются сторонники того или иного режима: так, во Франции и в Испании существовали республиканцы и различных типов монархисты. Так как в большей части государств отношения к церкви (преимущественно католической) не могут считаться окончательно определившимися и так как церковь везде претендует на более широкую власть, чем та, которая предоставлена ей правительствами, то во многих государствах существовала клерикальная христианская партия, стремящаяся к господству церкви и противополагаемая всем остальным светским партиям. Такая партия существовала (и даже имела, конечно, при помощи римского папы серьезное влияние) и в Италии, но там она не выступала на арену парламентской борьбы, находя более выгодным действовать из-за ее кулис. В других странах, например, во Франции, самостоятельно организованной клерикальной партии не было только потому, что она действовала в более или менее постоянном союзе с какой-либо из остальных партий. В странах, где церковь отделена от государства или где, в силу культурно-исторических условий, она не могла рассчитывать на торжество, клерикальной партийности тоже не было (США, чисто протестантские страны, например, чистый парламентаризм Англии). В государствах со смешанным и притом неравноправным этнографическим составов, как в Австрии и Венгрии, угнетенные национальности, стремясь к улучшению своего положения, требовали реформ; но так как угнетение имело характер не общий, а частный и именно национальный, то и протест принимал такие же формы. Обычно в таких странах первыми поднимают знамя протеста более зажиточные и развитые классы: так как низшие классы чувствуют гнет не как члены известного сословия или класса, а как члены известной национальности, то они охотно идут за своей аристократией, как за вождем на пути к завоеванию национальных прав. Аристократические элементы, рассчитывая на их прочную поддержку, вносят в свои программы требование всеобщего голосования. Между тем, по мере приобретения ими влияния, правительство, представляющее интересы господствующей национальности, стремится к соглашению с ними; тогда национальные партии охотно удовлетворяются уступками, выгодными для господствующих классов, и забывают свое радикальное прошлое. Так случилось со старочехами, потом с младочехами; так случилось и с младоруссинами (иначе украйнофилами) в Галиции (Романчук). Только когда партии отбрасывает всякую националистическую окраску и требует не преобладающего или хотя бы равного положения, но исключительно для своей национальности, а равноправности всех национальностей - только тогда партия гарантирована от подобной измены своим основным принципам. Это можно сказать относительно галицинских радикалов. Однако, бывают случаи, когда партия, сохраняя свою националистическую окраску, является тем не менее вполне и несомненно и демократической и радикальной; это верно, например, относительно ирландской национальной партии. При равноправности национальностей (Швейцария, Соединенные Штаты), национальных партий быть не может. В государствах с более или менее однородным этнографическим составом населения, уже сравнительно давно живущего конституционной жизнью, и вместе с тем с прочно установившимся государственным порядком, партии принимают характер чисто и откровенно политический; это имеет место в Германии, Англии и во Франции. Однако, и тут не все партии и не всегда имели такой характер; так, в Германии, рядом с консервативной и другими политическими партиями, имеются датчане, поляки и эльзасцы, как представители националистических партий; там же были партии вельфов - противников Германской Империи и сторонников восстановления несуществующего Ганноверского королевства; там же, наконец, имелась сильная клерикальная партия. В Англии имелась ирландская партия, во Франции сохранялись долго остатки бонапартистов, роялистов и т. д. Иногда различные партии группируются сообразно с каким-нибудь отдельным, особенно важным в данный момент вопросом. Так, в Соединенных Штатах вопрос о рабстве создал две сильные партии, из которых одна (демократическая) стремилась к ограждению прав отдельных штатов, чтобы рабовладельческие штаты имели возможность сохранить у себя рабство, а другая (республиканская) являлась более центристкой, признавая за Американским Союзом право отменить рабство на всей своей территории. Потом эти же партии были разъединены вопросом о таможенном тарифе, а в 1696 г. они реорганизовались и основным стал вопрос о золотой или серебряной валюте. Вопрос об отношении между правами союза и отдельных кантонов являлся основным и для группировки партий в Швейцарии. Иной характер имеют партии в Англии и Германии, но и здесь замечается между ними существенное различие. Всякая большая политическая партия имеет разветвления если не по всей, то по значительной части страны; во всех избирательных округах или, по крайней мере, в значительных административных центрах она имеет свои организации, общества и союзы, задачи которых - пропаганда партийных идей, привлечение к ней новых сторонников, руководительство предвыборной агитацией; эти союзы пополняются либо кооптацией, либо посредством выборов на общих партийных собраниях. Наиболее характерную организацию имели социал-демократы в Германии. К этой партии считались принадлежащими все лица, признающие ее программу, хотя бы не платящие ежегодных взносов. Все эти лица, живущие в пределах одного избирательного округа, периодически собираются на митинги, на которых решали партийные дела. Почти все партии имеют свои официальные органы. Депутаты каждой партии имеют отдельные заседания, на которых обсуждается тактика партии; на этих заседаниях выбирается глава партии, в Англии называемый также лидером. Кроме лидеров в Англии у партийцев были еще так называемые плетки (whips), помогающие лидеру. Каждый законодательный, административный или иной вопрос, поступающий на обсуждение парламента, предварительно обсуждался обыкновенно на частных собраниях партии, на которых и решался их отношение к нему. Каждый член партии обязуется по важным вопросам подавать голос сообразно с решением партии, хотя бы и не вполне был с ним согласен, или выходить из состава партии. Во многих парламентах существовали и лица, не принадлежащие к составу ни одной из существующих партий; их особенно много было раньше в Германии, где они назывались шутливым прозвищем "диких" (Wilde); иногда они являлись "гостями" (Hospitant) той или другой партии. Обыкновенно дикими оказывались депутаты, отклонявшиеся от всех партийных программ и не желающие подчиняться партийной дисциплине; иногда причины бывают личные - вражда с вождем партии или что-либо иное частное; так, Альвардт не вошел, в Германии, в состав антисемитской партии не вследствие принципиальных разногласий, а вследствие того, что антисемитская партия не пожелала марать себя союзом с признанным еврейским клеветником.
  Партикуляризм (от лат. particula - небольшая часть) - это политическая тенденция отдельных областей государства к самостоятельной политической жизни. Такая тенденция проявляется обычно в областях, которые в более или менее недавнее время жили самостоятельной политической жизнью и хранят собственные культурно-исторические традиции. При этом термин "партикуляризм" применяется обыкновенно к политическим тенденциям в областях, не совершенно лишенных политической самостоятельности; к таким же тенденциям областей, ее лишенных, преимущественно применяется термин "сепаратизм", смысл которого по существу почти тождествен со смыслом термина "партикуляризм" (можно заметить, впрочем, что термин "сепаратизм", употребляемый часто в русской печати, в особенности консервативной, в применении к некоторым стремлениям, проявляющимся, по ее мнению, на Кавказе, почти не употребляется в западных СМИ, где он заменяется именно термином "партикуляризм" как синонимом слова "независимость"). Партикуляристские устремления живы были в Баварии, Вюртемберге, Эльзас-Лотарингии, в меньшей степени в обоих Мекленбургах, Гессене и других старых германских государствах(до прихода к власти гитлеровской партии), а также в провинции Ганновер. Партикуляризмом можно назвать стремление Ирландии(Абхазии, Южной Осетии, Боснии, Молдовы и т.п.) к самостоятельному государственному устройству, а также прежнее стремление некоторых английских колоний к совершенному отделению от метрополии, хотя в Англии этот термин употреблялся чрезвычайно редко. Иногда им обозначаются стремление к большей самостоятельности и независимости отдельных кантонов, штатов в союзных государствах таких, как в Западной Европе(Сербия, Испания, Швейцария) и даже в Соединенных Штатах, но это словоупотребление не совсем правильно, так как подобные стремления всегда составляют лишь один определенный пункт в общей, более широкой и сложной политической программе, объединяющей ее сторонников не в одной какой-либо области, а во всем государстве. Вместе с общегерманским партикуляризмом всегда существовало общее стремление к децентрализации, к большей самостоятельности еврейских или иных общин, или более обширных административных единиц. Стремление к децентрализации существовало и во Франции, но там не замечалось собственно партикуляристских устремлений, так как ни в одной французской области или департаменте не сохранилось живых воспоминаний о самостоятельном средневековом политическом бытие, а они привносятся часто искусственно из Алжира и из арабских объединенных одной религией стран.
  Партитура(sparte, partitura, partizione, spartizione, spartito - итал., Partitur - нем., Partition - франц., score - англ.) - происходит от итальянского слова "spartire" - разделять. Партитурой в музыке называется запись оркестрового сочинения, с точным обозначением сопоставленных отдельных партий всех инструментов. Партитурой называется также всякая запись сочинения, состоящего из нескольких партий, например, хоровая партитура или квартетная партитура. Распределение партий в партитуре бывает различно; самое рациональное - это разделение по группам, т. е. верхние нотоносцы страницы отводятся для группы духовых деревянных, в которой более высоким инструментам предназначаются верхние нотоносцы, а более низким - нижние, затем помещается группа медных духовых инструментов, затем ударных, после чего следуют добавочные инструменты: арфа, орган, фортепиано, металлофон и прочее, затем вокальные партии и, наконец, группа струнных. Партии ударных инструментов без определенной звучности пишутся на нотоносце или на линейках, по одной на каждую партию. Нотоносцы, на которых помещаются партии флейт или фаготов и контрафагота, или тромбонов и тубы, или хора, или первой и второй скрипок, или виолончели и контрабаса, соединяются в начале акколадой. Рядом с итальянскими названиями в партитуре применяются и французские, немецкие, русские наименования.
  Парубоцкие громады(молодецкие собрания "робят" и "дивчат") - раньше так назывались товарищеские союзы неженатой молодежи на юге России; возникли они, по-видимому, из первобытных брачных форм отношений (как считал Чернышев в "Киевской Старине", 1887), но затем получили формы церковных братств, и до такой степени уподобились им, что некоторые исследователи (Василенко, Боржковский) склонны были видеть в них простые остатки церковных братств. В парубоцкие братства принимались парни от 16 до 18 лет, причем между родными братьями соблюдалась очередность по старшинству. Родители относились большей частью неблагосклонно к парубоцтву, которое часто вело к нарушению хозяйственных обязанностей, к пьянному буйству и мелким кражам. В парубоцтве ценились молодецкая удаль, сила и менее всего нравственные качества. Новый член ставил атаману и товарищам магарыч, иногда делал денежный взнос от 15 до 50 копеек. Кроме этих взносов, громады собирали еще деньги от колядованья на рождественских праздниках. Часть сбора шла на церковь, другая на выпивку, третья на сооружение колодца или креста на большой дороге. Летом парни(ребята) и девчата(дивчины) устраивали уличные ночные гулянки у ворот, зимой - вечерницы или общие повальные вечеринки в хатах бездетных и бедных украинских крестьян.
  Паруса- представляют из себя матерчатые поверхности, служащие для воспринятия давления ветра, если последний служит в качестве двигателя судна. Все приспособления, делаемые на судах для применения к нему ветра как движущей силы, составляют вооружение парусного судна. В состав вооружения входят: рангоут - все деревянные части (или все "деревья"), такелаж - все снасти (веревки) и собственно паруса, паруса, паруса.
  Парфореная охота(chasse a course, Parforcejagd) - заключается в загоне гончими собаками зверей до их полного изнеможения; была известна еще древним галлам и достигла наибольшего блеска и великолепия во Франции в царствование Людовика XIV; охотились тогда преимущественно на гордых оленей, содержали огромный штат прислуги, пеших и конных егерей, была специальная охотничья музыка, получившая полное развитие при Людовики XV. В последующее время характер французской парфореной охоты существенно изменился под влиянием Англии, в которой, к началу XIX в., выработался особенный культурно-исторический тип парфореной охоты, в котором дичь представляется только предлогом для охоты, на первом же плане ставится упражнение в скачке с препятствиями, не по определенному заранее направлению, а по неизвестной пересеченной местности. В зависимости от такого взгляда на охоту, а также для сбережения времени и сил при разыске дичи, парфореная охота производится, обычно, на животных (оленей, коз, лисиц и другой дичи), специально приготовленных и выдерживаемых в парках и выпускаемых на место охоты лишь за несколько часов до ее начала. Таких животных стараются отбить от собак живыми, для того, чтобы сберечь их для другой парфореной охоты. Во главе этой охоты состоит заведующий ею (он же, обычно, владелец стаи гончих), пикер (Hantsinan, piqueur, вроде доезжачего, пикапера) и 2-3 выжлятника-валета (valet de chien). Сама охота начинается с того, что в ближайших от места сбора кустах или лесу бросают (пускают) гончих, которые, ввиду того, что дичь заранее приготавливается, вскоре нападают на ее след. Пока дичь кружит, бежит и не выходит из леса, охотники разъезжают по опушке, но как только стая собак выгонит дичь из леса, начинается, вслед за ней и собаками, бешеная скачка, не знающая никаких пределов и препятствий, в виде каменных стен, которыми обносятся поля, искусственных заборов, широких канав; сочувствуя спортивному азарту охотников, местные жители обычно спешат запереть все ворота, чтобы затем полюбоваться лихими прыжками всадников. Скачка прерывается, когда собаки теряют след дичи, и снова начинается, как только след бывает найден. Загнав лисицу или зайчика, собаки часто мгновенно разрывают их от злости на мелкие части; когда удается отбить крупную дичь от собак, они получают голову, внутренности и пазанки (остатки). В Англии охотник, подоспевший к финалу травли первым после доезжачего, считается царем охоты: ему предоставляется честь, вечером за обедом, провозгласить тост за здоровье королевы (откуда и частое название самой охоты королевской или еще царской). В Англии парфореная охота подразделяется на классы, определяемые степенью пересеченности района охоты, родом дичи и, наконец, достоинством собак и благородством лошадей. Охота на оленя и козу, а в некоторых местностях и на лисицу, считается первоклассной; в других местностях охота на лисицу относится к среднему классу, охота же на зайца почти повсеместно признается низшей. В первоклассных охотах охотники выезжают на особых лошадях - гунтерах; стая собак (до 40 штук) составляется из стегхоундов или фоксгоундов; сами охотники должны быть натренированы, т. е. подготовлены к скачке и иметь по 5-6 лошадей, так как после каждого дня охоты (охотничий сезон продолжался иногда непрерывно в течение пяти месяцев, начиная с ноября) лошадь требует обычно 3-4 дня отдыха. Внешняя обстановка первоклассной охоты чрезвычайно эффектна: весь персонал охоты одет в красные фраки, черные бархатные жокейские фуражки, лосиные панталоны и длинные ботфорты со шпорами; в руках у всех арапники, а в чушках седел небольшие прямые медные трубы, в которые трубят для отсталых и для сбора; на ноги лошадей надеваются ноговицы из кожи, от колена до бабки, для того, чтобы при скачке не обдирать себе ноги об колючки и кусты. Охота среднего класса предъявляет уже меньшие требования к ездоку, лошадям и собакам; низший класс охоты доступен всякому, имеющему хотя бы какую упряжную лошадь, идущую под-верх; взимается лишь небольшая плата в пользу охотничего клуба, содержащего стаю. Местность для нее выбирается более ровная, а стая составляется из менее чутьистых и паратых (резвых) гончих. Парфореная охота в Англии, особенно на лисиц, может быть названа национальной забавой. Она имела, особенно раньше, до широкого распространения футбола, огромное значение для объединения целой страны, а также в качестве главного вида спорта и важной отрасли сельского хозяйства. Содержание множества собак (так в 1894 г. в Великобритании насчитывалось 23 стаи стегхоундов и 336 стай фоксгоундов; много было стай, предоставленных в общее пользование, содержащееся на деньги правительства) и лошадей, пикеров и наездников, стоящее очень дорого, давало занятие тысячам людей и немалые выгоды земледельцам-фермерам, выводящим гунтеров и воспитывающим щенков. Благодаря парфореной охоте англичане имели очень прекрасных (полукровных) лошадей для кавалерии. Во время открытия сезона охоты приостанавливалось обычное течение дел, пустел даже чисто английский парламент. Все политические знаменитости старой доброй Англии, почти без исключений, были парфореными охотниками. Кроме Англии и Франции, парфореная охота существовала в Германии, Италии и Австрии, где быстро и глубоко входила в моду; в России, кроме императорской (прежде царской, еще раньше великокняжеской) охоты в Гатчине, вообще было мало организованных полнокровных парфореных стай. За неимением живой дичи, за границей России устраивались иногда искусственные парфореные охоты: охота волоком (Schleppjagd), в которой заранее убитую дичь волочат пешком или верхом по избранному направлению через определенные заранее препятствия и затем пускают по кровавому следу собак, за которыми уже быстро и резво скачут; охота по бумажному следу (Schnitzeljagd, paper-bunt, лисичка) производилась без собак и состояла в скачке по следу, который прокладывался разбрасыванием бумажных лоскутьев; всадник, бросавший бумагу, под конец прятался, когда же, по оставленному им следу, к нему приближалась охота, он выскакивал и вел свою скачку, а тот из охотников, который мог поймать его за лисий хвост, привязанный к руке, признавался эдаким царем охоты и получал дорогой приз, честь и хвалу.
  Парэмиографы- так назывались древнегреческие собиратели пословиц. Греческий язык имел огромную массу удачных пословиц (παροιμίαι), древнейшие из которых были облечены в метрическую форму. Толкование пословиц входило в задачу грамматиков и рано привело к соединению их в собранные сборники. Современник Цицерона, Дидим, составил сборник пословиц, далеко не первый по времени: уже в перечне сочинений Аристотеля упоминается книга "О пословицах". Известно, далее, что примеру греческого философа последовали его ученики - перипатетик Клеарх и стоик Хрисипп. Охотно также занимались этим предметом древнейшие грамматики и периегеты. Сочинениями о пословицах приобрели известность Аристид Милетский и в особенности Лукилл Таррейский. В эпоху наибольшего преобладания софистики сборники пословиц получили большое практическое значение, потому что писатели этого времени прилагали особенную красоту речи в удачном применении, наравне с риторическими фигурами, поговорок и изречений. Наглядным доказательством этого является наиболее даровитый представитель софистики, Лукиан. Между сборниками парэмиографов самый полный принадлежит софисту Зиновию жившему в Риме в царствование Адриана. Свида называет этот сборник извлечением из аналогичных трудов Дидима и Таррея. Пословицы, собранные Зиновием, были в средние века приведены, для школьных целей, в алфавитный порядок и соединены с двумя другими сборниками. Расчленить это собрание на его составные части удалось только в наше время благодаря афонскому кодексу. Основу и первую часть сборника составляют три книги Зиновия; вторая часть носит заглавие, хорошо не объясненное: "Пословицы Плутарха, которые употребляли Александрийцы"; 3-я часть представляет собой лексикон пословиц неизвестного ритора. Собрания пословиц Григория Кипрского (XIII в.), Макария Хрисокефала и Апостолия (ХV в.) составлены уже на основании средневековых сборников и не имеют самостоятельного значения(издания - Гайсфорда (Оксфорд, 1836) и Лейтша и Шнейдевина, Геттинген, 1639 г.).
  Пасека (или пчельник) - это специльное место, где собираются пчелы и выставляются улья; устраивается это место так, чтобы улья были хорошо защищены от ветров, особенно - северных, и затем, чтобы пчел не беспокоили ни прохожие, ни животные и даже мухи не клеились на мед. Для этих целей пасеки стараются устраивать подальше от дорог и вообще людных мест, обсаживая деревьями и окружая забором. Полезна небольшая покатость местности с севера на южный склон. Ставят улья предпочтительнее на дорожках, обсыпанных песком или, в крайнем случае, на траве, которую, однако, тщательно выкашивают, чтобы пчелы в ней не запутывались, особенно когда злятся. Улья не должны стоять близко один к другому; тесная установка ульев влечет за собой смешение их во время роения. Что же касается порядка расстановки ульев, то советуют размещать их вразброс, но никак не рядами, в одну линию, как это напрасно делают, например, в Украине, так как в последнем случае пчелы постоянно сбиваются, и, попадая в чужие улья, там умерщвляются бывалыми пчелами. При разбросанной же расстановке ульев - маточки, возвращающиеся с брачного вылета, легче находят свои жилища. Для облегчения пчелам в нахождении пути к своим ульям, последние окрашивают в различные цвета (Джон Милльс). Некоторые пасечники помещают улья в особые павильоны - эта мера бесполезная, а иногда даже вредная, особенно - если летки расположены в разные стороны, а улья размещены в несколько этажей: пчелы опять запутываются среди ульев и гибнут (такие павильоны можно только запирать на ключ). Гораздо проще и вместе с тем рациональнее устраивать крытые галереи с летками в одну сторону и легко проветриваемые или помещать ульи в тени деревьев, однако - с условием, чтобы сучья их не мешали пчелам влетать в улей; можно также покрывать ульи каждый особой крышей, защищающей их как от дождя, так и солнечного припека. Улей, выставленный на солнце, скорее роится, но дает меньше меда, так как большая часть пчел должна быть занята вентиляцией и охлаждением улья, что они производят быстрым движением крылышек перед отверстием входа. Число ульев на пасеке не должно превышать 100 или самое крайнее 120. Наибольшее число ульев, за которым может ухаживать один человек, определяется практически в 600, при шести пасеках. Замечено, что вблизи воды, озер и других водных мест, меда в ульях меньше; происходит это, по-видимому, оттого, что пчелы тратят непроизводительно силы на перелет водного пространства и частью гибнут даже в воде. Не без влияния на производство меда является и характер почвы: сухая местность без туманов содействует скорому созреванию меда, отчего пчелы скорее имеют возможность перенести и запечатать мед и тем освободить ячейки для наполнения вновь приносимым медом. При сырости, сгущение меда, вследствие гигроскопичности его, идет медленно, почему пчелам приходится сидеть праздно и отдыхать(они не любят воды). Леток обычно советуют (Лангстрот, Дадан) направлять к южной, юго-восточной или юго-западной стороне; есть же, однако, мнение (Андрияшев, Любинецкий), что лучше направить на север, чем печь пчел на солнце, что улей, выставленный на юг, роится больше, но зато не так богат медом, и что летки, направленные на север и запад, работают одинаково с другими. Хотя пчелы для отыскания корма и могут летать более, чем на 5 км., однако, если они принуждены удаляться от пасеки даже на 3 км., собрать больших запасов меда они уже не могут. Самое лучшее, если нектар находится в распоряжении пчел не далее 500 м. Количество нектара, необходимого для пасеки, различно - в зависимости от энергии пчел, соседства других пчельников и характера местной флоры. Скорость полета пчел - около 50 км. в час. На пасеке или около нее устраивают кладовую для хранения вкусного меда. Bcе окна и двери должны быть затянуты проволочной сеткой с небольшой щелью вверху оконных рам; сетка не пропускает внутрь кладовой пчел, летящих на запах меда, а если какая из них и попадется, то летит прежде всего на свет, к окну, а затем по сетке пробирается вверх и сквозь щель вылетает наружу.
  Пасквиль(итал. pasquillo, франц. pasquinade, нем. Pasquill, дат. libellus famosus) - это письменное свидетельство или частное сочинение, или символическое изображение, содержащее в себе ложные, оскорбительные для кого-либо сведения, распространяемые в печати или иным путем. Название "пасквиля" происходит от Пасквино. Первоначально пасквиль обозначал более язвительную насмешку, нежели злостную или злобную обиду. Иногда оно сливалось с понятием ложного доноса. В новейших уголовных кодексах пасквиль особо не упоминался, а рассматривался по общим правилам об обидах и клевете.
  Паспарту(Passe-partout) - этот кусок картона или бумаги с вырезанным в его средине четырехугольным, овальным или круглым отверстием, является особым типом рамки, в которую вставляют рисунок или гравюру так, что их легко было заменять другими. Это название употребляется также для обозначения эстампа, напечатанного с гравированной в глубь на меди или с ксилографической доски с приставкой к ней другой такой же доски, которую можно менять на иные. Таким же образом, паспарту называется, например, политипажная орнаментация фигурных букв в книге, когда при печатании нескольких таких букв, служит для орнамента одна и та же доска, а меняются только сами буквы. Паспарту называются также обычные в XVIII столетии гравированные иглой или офортом рамки, которые, оставаясь одними и теми же, окружали собой различный изображения, гравированные отдельно от них, на особых досках.
  Паспорт(франц. passeport) - это одно из действенных и стариных средств для наблюдения за подозрительными, неблагонадежными или просто частными лицами, для охраны государственной безопасности. Наблюдая за собственными подданными и за прибывающими иностранцами, власти могут требовать от них удостоверения личности в виде паспорта, а также доказательств того, что они не являются опасными и вредными субъектами для государственного спокойствия. Эти требования, легко исполнимые в месте постоянного жительства частного лица, становятся затруднительными для путешествующих особ, а также для иностранцев. Чтобы дать им возможность удостоверить свою личность, государства вводят общие международные или частные паспорта, в которых обозначаются: возраст, местожительство, частные приметы лица, а также продолжительность, цель и место путешествия. В то же время, паспорт является и разрешением на отлучку лица; строго воспрещается путешествовать без того или иного типа паспорта, а также он обязывает являться именно в те немногие местах пребывания, где можно жить. Совокупность таких мер называется "паспортной системой очистки". Начало паспортной системе положено было еще в XV в. строгими мерами, принимавшимися в то время против бродяг и нищих. Так как последние составляли тогда наиболее значительную часть лиц, менявших постоянно свое местопребывание, то на обязанности честных путешественников, не желавших, чтобы с ними поступали как с бродягами, лежало доказать свою самоличность и имеющиеся у них средства. С середины XVII в. значение паспортной системы, как определенной схемы разрешения на отлучку из местожительства, все более и более увеличивается: для воспрепятствования дезертирству появляются военные паспортины (Militarpass), от приезжающих из зараженных или зачумленных мест и стран требовался так называемый чумный паспорт (Pestpass); затем появляются особые паспорты для евреев, для разных ремесленных учеников, для благородных пород собак, всяких кошек и других экзотических животных. Высшего своего развития паспортная система достигает в конце XVIII в. и начале XIX в., главным образом во Франции; воспрещалась всякая отлучка, даже внутри государства, без взятия установленного типа паспорта. Паспортная система в руках политической полиции стала средством легчайшего нахождения лиц, опасных для государства, и в особенности обнаружения военных шпионов во время тогдашних беспрерывных войн. После Наполеоновских войн паспортные стеснения остались прежние; сделаны были лишь некоторые облегчения для пограничных отношений; бедным всегда паспорта выдавались бесплатно, и также бесплатно производилась их регистрация (или прописка в черте оседлости для евреев, а позднее и для всех советских людей). Неблагонадежные люди во все времена легко могли проживать по подложным, поддельным или даже чужим паспортам. Между тем, паспортная система, ограничивая свободу передвижения человека, вместе с тем затрудняет свободу отношений частных лиц, задерживает промышленное развитие страны. Поэтому в середине 19 столетия паспортные стеснения в государствах Западной Европы постепенно смягчаются. В 1850 г. немецкие государства вступили в соглашение (на Дрезденской конференции), по которому подданные их государств освобождались от обязанности брать разрешение полиции для каждого путешествия в пределах договорившихся государств; эти разрешения были заменены паспортной картой(визой, визиткой), выдаваемой на год, без обязанности предоставления(явки) ее в месте пребывания. К этому соглашению в 1859 г. примкнула и Австрия. Затем в 60-х и 70-х годах 19 в. отменяются существовавшие в различных государствах паспортные строгости: в Испании - в 1862 и 1878 гг., в Дании - в 1862 и 1875 гг., в Германии - в 1865 и 1867 гг., в Италии - в 1865 и 1873 гг. В новейшее время в большинстве западно-европейских государств существовала система факультативной легитимации, по которой получение паспорта составляло не обязанность, а право лица, желающего удостоверить свою личность. В Германии обязанность получения паспорта могла быть установлена указом императора лишь временно и без обязанности представления паспорта или для определенных местностей (например, для Берлина в 1878 г.), или для путешествий в определенные государства или оттуда, когда этого требуют безопасность государственная или общественная (например, меры, предпринятые в 1879 г. против России по поводу ветлянской чумы). В других случаях в Германии действовала факультативная легитимация, причем удостоверение личности выдавалось местными властями лишь в том случае, когда не было к тому законных препятствий (ограничение права жительства, публичные повинности и т. д.). В Италии удостоверение личности могло быть произведено как по паспорту, так и другими способами и свидетельствами. В Англии, Швеции и Норвегии давно уже существует полная свобода передвижения, без обязанности иметь при себе паспортной книжечки. В Австрии для передвижений внутри государства требовалась раньше легитимационная карта, выдаваемая на год и заменяющая общегражданский паспорт; для некоторых лиц вместо легитимационной карты достаточно было расчетных или рабочих книжек, если в них оговаривалось, что они служат вместе с тем удостоверением личности(позднее появились водительские удостоверения или права и военные документы на свободное перемещение по стране). Для путешествий за границу существовали всегда особые загранпаспорта, а для пограничных сношений - удостоверения местных властей. Иностранцы обязаны были иметь паспорт, кроме подданных тех государств, которые участвовали в Дрезденской конвенции(позднее, подписавшие договор единого европейского союза). Обязанность визировать паспорт на границе может быть установлена временно, при наступлении известных обстоятельств, угрожающих безопасности государства. В России приезд иностранцев был обставлен разными ограничениями уже в московском периоде; пограничные воеводы могли пропускать иностранцев в пределы государства лишь с разрешения высшего правительства. В смутное время начинает вырабатываться и для путешествий внутри страны система "проезжих" грамот, главным образом, с полицейской целью. В общее правило проезжие грамоты возведены были Петром I (указ 30 октября 1719 г.), в связи с введенными им рекрутской повинностью и подушной податью. В 1724 г., для предотвращения возможности уклоняться от платежа подушной подати, установлены особые правила об отлучках крестьян, причем различались покормежные письма и пропускные письма. С 1763 г. паспорт получил и фискальное значение, как средство для сбора паспортных пошлин. Крайняя стеснительность паспортной системы для народа вызвала целый ряд разновременных мероприятий, состоявших, главным образом, во временных льготах при выборе паспорта и в упрощении различных формальностей, но не затрагивавших общих начал паспортной системы. Вопрос о коренной ее реформе поставлен был на очередь еще в 1859 г., но существенное изменение проведено было лишь законом 7 апреля 1897 г., уничтожившим фискальное значение паспортной системы, после чего паспорт сохранил только полицейские и податные функции. Сохранение за паспортом значения полицейского орудия надзора признавалось комиссиями, учреждавшимися для пересмотра паспортного устава, необходимым, из-за обширности территории России, и из-за затруднительности обеспечить ее достаточными средствами охраны в полицейском отношении. Не меньшим препятствием к совершенной отмене паспортной системы служила сохранившаяся в русском законодательстве круговая порука в исправном отбывании государственных и общественных сборов. В допетровской Руси поездки за границу были затруднены уже тем, что через заставы отдельных областей никто не был пропускаем без проезжей грамоты местного воеводы, в воеводствах же пограничных надзор за заставами был особенно бдительный. Петр I не только не затруднял поездки русских за границу, но всячески их поощрял. Павел I, для сохранения русского общества от революционных идей, воспретил поездки молодых людей за границу для обучения. Николай I, находя, что молодые люди, получившие образование за границей, "возвращаются иногда в Россию с самыми ложными о ней понятиями, не зная ее истинных потребностей, законов, нравов, порядка, а нередко и языка", установил, законом 18 февраля 1831 г., что молодые люди от 10 до 18 лет обязательно должны воспитываться в России, под опасением потери права поступления на государственную службу; изъятия допускались лишь с высочайшего разрешения. Указ 17 апреля 1834 г., отметив обилие случаев, "в которых лица, получившие паспорт на отлучку за границу, остаются там на жительство на неопределенное время и тем самым дозволенную им отлучку произвольно превращают в переселение", указывает, как на последствия этого явления, на "расстройство имуществ таких лиц, расточение доходов вне государства, обременение долгами наследств, отчуждение от родственных и отечественных союзов". "В видах пресечения этого зла" было постановлено, что отлучка за границу дворян не должна длиться более пяти лет, а лиц прочих состояний - более 3 лет, под опасением признания виновными в недозволенном оставлении отечества (и даже предательстве). Правила от 17 апреля 1834 г. об учреждении опеки над имуществом лиц, остающихся за границей долее узаконенного срока, сохранили силу до революции 1917 года и введены были в Свод Законов (революция открыла долгожданные двери на запад для многих русских людей благородных сословий, а с окраин и из местечек в запретный раньше центр российской империи хлынул большим потоком необразованный народец и инородный люмпенизированный элемент, который постепенно просто подменил дворянство, настоящую русскую интеллигенцию и старую проверенную бюрократию, кто же не захотел эмигрировать навсегда был либо растрелян, либо насильно отправлен в ГУЛАГ или выслан после долгих мучений в ЧК). Законом же 25 июня 1851 г. дозволенный срок отлучки за границу сокращен был для дворян до двух лет, а для всех прочих состояний и сословий- до одного года, и постановлено было с каждого лица, означенного в заграничном паспорте, взимать пошлину в размере 250 р. за каждое полугодие (в случае болезни - 50 руб.). При Александре II, законом 26 августа 1856 г. определено было "никакой пошлины за заграничные паспорта впредь не взыскивать", а взимать с каждого паспорта лишь сбор в размере 5 руб. за полугодие, из которых 50 коп. обратить в возмещение расходов по печатанию бланкетов, а 4 руб. 50 коп. - в пользу инвалидного капитала. Зaконом 23 октября 1861 г. отменена была троекратная публикация об отъезде частных лиц за границу. В 1883 г. финансовое ведомство, для увеличения государственных доходов, предлагало взимать с каждого лица по 11 кредитных рублей за каждый месяц пребывания за границей; в 1887 г. появился другой проект, предлагавший установить с каждого лица пошлину в размере 10 металлических рублей за каждый месяц пребывания за границей, причем эта пошлина по истечении каждых трех месяцев должна была увеличиваться на 10 металлических рублей. Дело кончилось тем, что законом 2 июня 1887 г. был удвоен сбор, установленный в 1856 г., с обращением части его в доход казны (выдавалось ежегодно в среднем 27 тысяч заграничных паспортов). По действующему тогда и сейчас законодательству надзор за тем, чтобы никто не переезжал границу без установленного паспорта, возложен был на таможенные учреждения. Лица, просящие о выдаче заграничного паспорта, должны были представить удостоверение полиции об отсутствии законных препятствий к отъезду их за границу: в выдаче такого удостоверения полиция могла отказать лишь в том случае, когда к данному лицу предъявлены законные требования со стороны частных лиц или правительственных учреждений. Удостоверение полиции могло быть заменено ручательством благонадежных лиц. Русские подданные мужского пода, достигшие 18-летнего возраста, могли выехать за границу лишь по отбытии ими воинской повинности; впрочем, лица, обучающиеся в заграничных университетах, получали отсрочку по отбыванию воинской повинности на том же основании, как и студенты российских университетов. Особые правила о порядке выдачи заграничных паспортов были установлены для жителей Царства Польского, для инородцев, а также в пограничных областях - для владеющих землей по обе стороны границы. Шкиперы и матросы могли отправляться за границу по плакатным паспортам. Срок дозволенного пребывания за границей всех вообще русских подданных установлен был пятилетний (для русских купцов, торгующих на Востоке - семилетний). Продление этого срока зависело от усмотрения лица, выдавшего заграничный паспорт; торгующие за границей могли ходатайствовать об этом через местные миссии, которые, удостоверясь в полезности пребывания этих лиц за границей, обращались с представлениями к министру финансов (через министерство иностранных дел). С каждого паспорта взималось: 1) единообразный сбор за печать бланков, в размере 50 коп. и 2) сбор по 10 р. за каждое полугодие, из которых 9 руб. 50 коп, обращались в фонд инвалидного капитала, а 50 коп - в пользу казны. Отлучившиеся же за границу без полученного узаконенного вида паспорта подвергались, по возвращении, денежному взысканию не превышающей тройной от паспортной платы и сверх того вносили установленный сбор.
  Паспортные марки- эти знаки, удостоверяющие оплату, были введены положением о видах на жительство 1894 г. Ими оплачивались паспортные пошлины лицами, получившими паспортные книжки, а также сборы, установленные с отсрочек. Паспортные марки были в один рубль, а также в 15, 35 и 50 коп. Они изготовлялись в экспедиции заготовления государственных бумаг и продавались на тех же основаниях, что и гербовые марки. С уничтожением в 1897 г. паспортных пошлин вышли из употребления и паспортные марки.
  Паспортные пошлины- при введении российских паспортов, им не придавалось значения источника государственных доходов. Плакатом 1724 г. разрешалось брать с каждого "пропускного письма" по 2 копейки, но этот сбор имел целью только возмещение расходов на бумагу и по записи писем в книгу у земского комиссара. Фискальный характер дан был паспорту манифестом 15 декабря 1763 г., установившим взимание с паспортов годовых и более краткосрочных по 10 коп., двухгодовых - по 50 коп., трехгодовых - по 1 руб. В начале 19 столетия цена за паспорт для мещан и крестьян доходила: за годовой - до 6 руб., за трехгодовой - до 30 руб., а за паспорт на 5 лет - до 70 руб. (ассигнациями). В 1825 и 1826 г. паспортный сбор был уменьшен: с месячного билета - до 10 коп., с трехмесячного паспорта - до 60 коп., с полугодового паспорта - до 85 коп., с годового - до 1 руб. 45 коп., с двухгодового - до 2 руб. 90 коп., с трехгодового - до 4 руб. 35 коп. Дальнейшее понижение состоялось при паспортной реформе 1894 г. (за паспорта трехмесячные - 15 коп., за полугодовые - 50 коп., за годовые - 1 руб.). Сборы с отсрочки паспортов (от 15 до 50 коп.) установлены были при этом с таким расчетом, чтобы предупредить обход закона выборкой двух трёхмесячных видов вместо одного шестимесячного. Паспортные книжки, помимо цены за саму книжку (25 коп. за срочную и 50 коп. за бессрочную), обложены были в 1894 г. сбором в 1 руб. в год, который должен был оплачиваться паспортными марками; этим взимание паспортного сбора впервые распространено было и на лиц привилегированных состояний. За период с 1891 по 1895 г. от паспортных пошлин ожидалось по смете от 2,6 до 4,2 млн. руб. (от 0,22% до 0,41% всех ожидавшихся доходов); действительные поступления доходили до 4544000 руб. Не играя существенной роли в русском миллиардном бюджете, паспортные пошлины ложились тяжелым бременем на наименее обозначаемые и бедные классы населения, увеличивая затраты, неизбежные при уходе из места жительства и не всегда покрываемые заработком на чужбине. Вместе с тем взимание паспортных пошлин открывало широкий простор злоупотреблениям должностных лиц крестьянского и мещанского управления. Bcе комиссии, занимавшиеся с 1860-х годов пересмотром паспортного устава, стремились к упразднению паспортных пошлин, но осуществлена была эта мера лишь законом 7 апреля 1897 г., в силу которого все паспортные документы и типовые виды, выдаваемые русским подданным в пределах империи, за исключением губерний Царства Польского, освобождены были от всякого рода сборов, как паспортного, так и гербового. С паспортных книжек взималась в пользу казны лишь заготовительная их стоимость, в размере 15 копеек с каждой книжки, расходы же по заготовлению бланков для годовых паспортов были приняты на счет казны. Ежегодный расход паспортных бланков, если принять за среднюю величину данные 1895 г., определилось приблизительно в 3,5 млн. штук, а простое заготовление их требовало от казны расхода в 35000 рублей. Сохранены были только пошлины: с заграничных паспортов, с паспортов, выдаваемых приезжающим в Россию иностранцам (60 коп. в год, а с паспортов, выдаваемых иностранцам, принадлежащим к экипажам купеческих кораблей, зимующих в русских портах, 10 коп.), и с паспортов, выдаваемых обывателям Царства Польского.
  Пассаж(Passage - фр., Passaggio - ит.) - это такой музыкальный продолжительный проход, что состоит из быстро следующей одна за другой нот, по большей части равных между собой по звучанию. Пассаж, состоящий на протяжении октавы из диатонической или хроматической гаммы и идущий по одному направлению, называется руладой (Laufer). Особенно трудный в техническом отношении пассаж, требующий от исполнителя большой ловкости рук и блеска выполнения, называется бравурным.
  Пассиона(Passion или Passionsmusik, нем.) - это оратория на текст, касающийся Страстей Господних. Пассиона исполняется в католических и протестантских церквях преимущественно в страстную пятницу. В протестантской церкви И-C. Бах ввел для пассиона особую группировку лиц, принадлежащую гамбургскому поэту Брокесу (начало XVIII столетия), автору сочинения: "Der fьr die Sunden der Welt gemarterte und Sterbende Jesus". Первую группу составляют Христос и прочие лица, упоминаемые в евангельском тексте; во вторую входит "Сионская дщерь" и "верующая душа", выражающая свои чувства и размышления по поводу совершающихся событий. В обеих группах участвуют как хор, так и солисты. Третью группу составляют прихожане, поющие хоралы.
  Пассиональ(Passional) - средневерхненемецкое поэтическое произведение, составленное неизвестным проповедником около 1300 г. Состоит из пяти книг. Главным источником его послужила "Legenda aurea", Якоба-а-Ворагине. Обе первые книги были изданы во Франкфурте, в 1845 г.; дополнение к ним образуют "Marienlegenden" (Вена, 1863). Третья книга издана в Кведлинбурге, в 1852 г.
  Пассионисты(братья Страстей Господних, клирики братства Святого Креста и Страстей Христовых) - конгрегация, основанная в 1720 г. в Пьемонте, с целью поучения народа путем проповедей о крестной смерти Христа. Она сильно распространилась в Италии и имела значительные миссии в Болгарии и Валахии. Женский монашеский орден Страстей Господних основан был в 1538 г. в Неаполе.
  Пассия(лат. passio - страдание) - это церковно-богослужебный обряд, учрежденный в южно-русском крае, но неизвестный во всей России. В Цветной Триоди, напечатанной в 1702 г. при архимандрите киево-печерском Иоасафе Кроковском, находится (в конце книги) прибавление к обыкновенному церковному уставу, где описан обряд пассии. Установленный киевским митрополитом Петром Могилой, этот обряд в новейшее время совершался в некоторых монастырях и соборных церквях по пятницам первых четырех недель великого поста, на повечерии, и состоял в чтении евангелия о Страстях Христовых (откуда и название обряда): в 1 неделю - от Матфея (главы 26 и 27), во 2-ю - от Марка (главы 14 и 15), в 3-ю - от Луки (главы 22 и 23), в 4-ю - от Иоанна (главы 18 и 19). Перед евангелием пелась церковная песнь: "Тебе одеющегося светом, яко ризой", после евангелия - "Приидите ублажим Иосифа приснопамятного", и затем произносилась проповедь (в Киеве ее произносили обычно профессора Академии). Православный южно-русский народ очень уважал этот обряд и стекался на него в большом количестве.
  Пастор(лат. Pastor - это пастырь овец христианских) - это название уже в средние века давалось священникам. Особенно употребительно оно стало в протестантской церкви.
  Пастораль(пастушеская поэзия) - так называется особый вид поэзии, где в качестве героев выступают пастухи и пастушки. Древнейшим образчиком пасторали считаются идиллии греческого поэта Феокрита, жившего в III в. до Р. Х. Пасторальная тенденция, т. е. желание противопоставить шумную и суетную жизнь больших городов простой и близкой к природе жизни, пастухов, пробивается, однако, у Феокрита довольно слабо; он изображает своих героев людьми грубыми и необразованными, а жизнь их - исполненной лишений и далеко не завидной, Феокриту подражали греческие поэты александрийской эпохи Бион и Мосх и римский поэт Вергилий, эклоги которого проникнуты не только пасторальной, но и политической тенденцией: главной их целью было прославление Августа. К I веку после Р. Х. относится новелла греческого софиста и философа Диона Хризостома. Хотя в этой новелле действующими лицами являются не пастухи, а охотники, тем не менее пасторальная тенденция выступает весьма ярко. Автор показывает, что деревенские бедняки не только счастливее, но и щедрее, добрее к ближнему, чем утопающие в роскоши городские богачи. Под влиянием новеллы Диона был написан знаменитый пастушеский любовный роман "Дафнис и Хлоя", приписываемый греческому писателю IV в. после Р. Х. Лонгу. Древнейший памятник пасторальной поэзии на Западе Европы - "Амето", Боккаччо (1340); это нечто среднее между романом и драмой. Элемент античный - нимфы, дриады, поэтические состязания пастухов и т. п. - сливается здесь с элементом христианско-аллегорическим, возникшим под влиянием Данте и превратившим здоровую юношескую любовь Амето в идеальное поклонение и спиритуалистический восторг. Хотя в Амето описывается быт пастухов и охотников, но простая жизнь не противополагается жизни искусственной, городской. Наоборот, пасторальная тенденция сквозит в каждой строчке "Аркадии" Саннацаро (1541). Автор откровенно высказывает ее в предисловии, уверяя читателей, что лесные птицы, щебечущие в тени зеленых листьев, более пленяют наш слух, чем их городские сестры, сидящие в раззолоченных клетках, что простые напевы пастухов бесконечно выше торжественных песен, которые раздаются в королевских дворцах и т. д. Саннацаро ведет рассказ от своего имени и повествует, как, гонимый несчастной любовью, он удалился в Аркадию и нашел, на вершине горы Партения, прелестную долину, куда ежедневно сходились окрестные пастухи, упражнялись в стрельбе из лука, в метании копья, пели, танцевали, а по праздникам устраивали между собой поэтические состязания. Описание этих развлечений и составляет содержание и главный интерес романа. Разговоры пастухов слишком утонченны и совершенно не соответствуют их простому быту: они кажутся не настоящими пастухами, а переодетыми в платье пастухов дилетантами пастушеской жизни. Несмотря на это, "Аркадия" имела громадный успех, выдержала в Италии, в продолжение XVI в., около 60 изданий и была переведена на многие европейские языки. Ее очень хорошо знал Шекспир, заимствовавший оттуда имя Офелии. В Италии влияние Аркадии особенно заметно в двух драматических пасторалях: "Aminta", Торквато Тассо (1583 г.), и "Pastor Fido", Гварини (1590 г.); в Испании "Аркадия" послужила образцом самому популярному пастушескому роману - "Диане" Монтемайора. Под влиянием "Аркадии" и "Дианы", с одной стороны, и рыцарских романов Артурова цикла, с другой, написал свою "Аркадию" (1580) Сидней. Его поэма стала любимой книгой мечтательных душ, искавших в ней забвения от земных страданий. Карл I, перед казнью, почти не выпускал из рук книги Сиднея и любил читать своим приближенным поэтическую молитву заключенной в темницу Памелы, несчастья которой напоминали ему его собственные. "Аркадия" Сиднея была родоначальницей пастушеского романа в Англии и вдохновила собой пастушеские романы Грина и Лоджа, послужившие источником для Шекспира; из нее заимствовал Шекспир эпизод о Глостере и его сыновьях в "Короле Лире". Одному месту в "Аркадии", заключающему в себе характеристику завистливого человека, подражал Ричард Стиль в своем известном эпизоде о "Зависти"; несчастия Памелы и само ее имя были перенесены Ричардсоном в его знаменитый роман "Памела". В 1610 г. вышел в свет вдохновленный "Дианой" Монтемайора лучший из французских пастушеских романов - "Астрея", Оноре де Юрфе. Успех этого романа был колоссальный: в пастухах и пастушках "Астреи" узнавало себя тогдашнее французское образованное общество. Когда в 1616 г. вышла вторая часть романа, а в 1619 г. третья, слава автора шла все дальше и дальше. Имя главного героя "Астреи", Селадона, стало нарицательным именем нежного и послушного любовника. Некоторые восторженные поклонники "Астреи" доходили до того, что нарочно отправлялись в Форез - место действия романа - и доставляли себе наслаждение прочесть его среди той самой обстановки, которая вдохновляла автора. Слава "Астреи" не ограничивалась одной Францией: в 1624 г. де Юрфе получил из Германии послание, подписанное 12 немецкими принцами и принцессами, которые приняли имена героев и героинь "Астреи", устроили на манер собраний, описанных в романе, "Академию истинных любовников" и просили автора принять в этой Академии имя Селадона, так как никто из них не чувствовал себя достойным носить его. В XVII в. пастушеский роман во Франции сменяется героическим и реально-бытовым романом, а пастораль ищет себе убежища в драме. В XVIII в. пастушеский род поэзии уходит из всей Европы; за исключением идиллий "Цюрихского Феокрита", Гесснера, нашедших свой отголосок во Франции, и некоторых стихотворений Андрэ Шенье нет ничего в этом роде, что можно было бы поставить выше посредственности. В XIX в., когда поэзия, помимо художественности, стала ставить себе широкие общественные задачи, пастораль не только выходит из моды, но и совершенно прекращает свое существование. От поэтической пасторали (pastorale- франц. и итал. -пастушеский, сельский) в музыке появляются так называемые сочинения мирного, идиллического характера. Сюда относятся, например: а) пасторальная музыка - небольшая пьеска; b) пастушеская веселая песня (pastorello); с) танец, похожий на musette или siciliano, но только в более медленном темпе; d) небольшая опера, пантомима или балет, где главными действующими лицами являются пастухи или пастушки; наконец, е) симфония, в которой изображается сельская жизнь, природа, например, шестая (пасторальная) симфония Бетховена.
  Пасторелы(Pastoraux) - так назывались собрания французских крестьян, охваченных религиозным экстазом. В 1251 г., во время отсутствия Людовика IX в Палестине, они двинулись через весь Париж на юг, с целью освободить Гроб Господень. Так как на своем пути они совершали всякие насилия, то были частью в Бурже, частью в Лангедоке перебиты и рассеяны. В 1321 г., при Филиппе V, народ, доведенный нуждой до крайнего озлобления и разжигаемый проповедями, двинулся на Эг-Морт, грабя по преимуществу богатых евреев, с намерением отплыть за их счет в Палестину.
  Пастухово согласие- это религиозное течение было основано пастухом Выговской пустыни (при Андрее Денисове), неизвестным по его настоящему имени. Осуждая самосжигательство филипповцев, он учил, что не следует брать паспортов и даже денег, потому что на них печать антихриста, не следует ходить по каменной мостовой, потому что она выдумана уже в антихристово время(при иудеях-еврейская смола), и осуждал тех беспоповцев, которые записывались в двойной оклад, наложенный на них по указу Петра 1, потому что этим они признавали себя раскольниками и делались, будто бы, отступниками от православной веры. Судьба старого пастухова согласия неизвестна, вероятно, оно скоро пало перед авторитетом влиятельнейших вождей Выговской обители, но новые периодически возникали во все времена, когда обменивались паспорта или иные документа со многими цифрами, что могли сложиться в число дьявола(666).
  Пасха (греч. πάσχα от евр. pesakh; также chag-hamazzoth, "праздник опресноков"; έορτή των άξύμον, solemnitas azymorum) - один из трех великих иудейских праздников, установленный в память чудесного избавления евреев от египетского рабства. Праздник этот был назван пасхой (от евр. pesach - прохождение, пощада) для обозначения того момента, когда ангел погубляющий, видя кровь агнца на дверных косяках и перекладинах, проходил мимо и щадил еврейских первенцев, когда иудеи лили невинную кровь египетских детей при исходе из Египта (Исход). Пасха продолжалась семь дней, с вечера 14 по 21 месяца авива или нисана, соответствующего последней половине марта и первой половине апреля по новому летоисчислению. В десятый день этого месяца глава каждого семейства должен был выбрать и отделить однолетнего агнца (этот агнец назывался пасхальным), без порока, который должен был быть заклан вечером на 14-й день, а кровью его помазаны оба косяка двери и верхняя перекладина; впоследствии, вместо помазания косяков дверных, священники кропили жертвенной кровию жертвенник во дворе скинии или храма. Мясо животного, вместе с внутренностями, должно быть испечено, а не сварено, и съедено с горькими травами (в воспоминание горестной жизни и тягостного рабства в Египте); кости агнца не должны быть раздроблены; мясо должно быть все съедено, а остатки сожжены (Исход). Есть должны были с особенной поспешностью, стоя, опоясанные, обутые и с посохами в руках, как готовые к быстрому бегству; впоследствии, когда евреи освоились в земле Обетованной, они ели пасхального "агнца" неспешно и "возлежа". В первый и седьмой дни пасхи был праздничный покой от всяких работ и собирались священные собрания (Исход). Ежедневно, в продолжение всего праздника, сжигались великолепные жертвы (Числа). К отличительным особенностям праздника пасхи относилось употребление евреями только опресночных хлебов, а не кислых, под опасением истребления из окружающей среды Израиля (Исход). Опресноки должны были напоминать еврейскому народу о его призвании быть народом чистым, святым, свободным от порчи египетским(а позднее русским) квасом, т. е. чуждым нравственного египетского растления. В таинственном смысле опресноки изображали чистоту духовной жизни во Христе, т. е. что христиане через пасху - Христа - будут очищены от ветхой закваски греха и должны праздновать новую пасхалию "в бесквасии чистоты и истины". По толкованию Писания Нового Завета, агнец пасхальный, как жертва Богу, это преобразование Иисуса Христа, который есть "Агнец Божий, вземляй грехи мира" (от Иоанна), от сложения мира "заколенный" (Апокалипсис), принесший себя в жертву искупления всего человечества от рабства греха и смерти. Заклание агнца и вкушение его были прообразами страдания и смерти Иисуса Христа и вкушения тела и крови его в таинстве евхаристии. Несокрушение костей агнца преобразовано было как символ в неперебити голеней Иисуса Христа на крест. Евреи праздновали обычно пасхалию восемь дней, в течение которых они воздерживались в пище от всего "квасного" и имеющего с ним какую-либо связь. Вечером 13-го нисана еврей производил еще обследование дома, с целью собрать имеющиеся налицо остатки квасного хлеба, которые на другой день сжигались. Праздничными днями считаются собственно лишь два первых и два последних дня; остальные четыре дня - это "праздничные будни", в которые работа не возбраняется. В первые два вечера совершается особая торжественная трапеза, с символическими обрядами, напоминающими о рабстве евреев в Египте, об избавлении от него, о жертвоприношении их. После прихода из синагоги глава семейства совершает освящение праздника над чашей вина и садится к столу, причем старается по древнему обычаю "возлежать", а затем вкушать горьких трав. Малолетний сын задает отцу четыре установленных вопроса о причинах торжества; в ответ на это вся семья читает "пасхальную агаду", повествующую об исходе евреев из Египта и о праздновании этого события древними евреями. По окончании трапезы наполняют вином чашу в честь пророка Илии, ожидаемого предвестника Мессии, и произносят стихи о постоянных бедствиях Израиля, причиненных ему "народами, не познавшими еврейского Бога". Трапеза заканчивается хвалебными гимнами и славословиями. Пасха стала и главным христианским праздником, в честь воскресения Христа. Он существовал уже при апостолах и первоначально был посвящен воспоминанию о "смерти" Иисуса Христа, почему сначала на всем Востоке совершался 14-го дня месяца нисана, в день приготовления евреями пасхального агнца, когда, по сказанию евангелиста Иоанна и по мнению древнейших отцов церкви (Иринея, Тертуллиана, Оригена), последовала крестная смерть И. Христа. По учению церкви, пасхальный агнец евреев - это прообраз самого Христа, почему в Писании Христос называется агнцем Божьим, агнцем пасхальным, Пасхой; это название сохраняют за ним и древнейшие отцы церкви, которые даже само название пасхи производят не от еврейского Pesakh, Pвsakh (арамейское Paskha), как это делают обычно евреи, а от греч. πάσχειν - страдать (Иустин, Тертуллиан, Ириней). По синоптикам, смерть И. Христа последовала не 14, а 15 нисана, хотя из их сказаний не видно, чтобы тот или другой из этих дней был днем именно еврейской пасхи; но те из восточных христиан, кто в вопросе о пасхе следовал синоптикам, а не Иоанну, также справляли пасху 14-го нисана, относя празднование к воспоминанию тайной вечери Иисуса Христа. С течением времени, еще во II в., чествование этих событий сконцентрировалось в два нарочитых праздника, которые оба назывались пасхой: Пасха в честь смерти Христа - πάσχα σταυρόσιμον, pascha crucificationis, и пасха в честь воскресения Христова - πάσχα άναστάσιμον resurrectionis. Первая проводилась в скорби и строгом посте, который продолжался не только в пятницу, но и в субботу, даже до утра воскресенья, и заканчивался воскресной евхаристией, которой начиналась pascha resurrectionis. По некоторым указаниям, праздник пасхи воскресной продолжался пятьдесят дней и был праздником не только воскресения Христа, но и его вознесения, а также сошествия Святаго Духа, почему получал иногда название Пятидесятницы. Чем больше обособлялась христианская церковь от чуждого и инородного иудейства, тем больше восточный способ празднования пасхи (одновременно с иудеями, 14 нисана), практиковавшийся особенно в малоазийских церквах, казался несообразным с существом правильного делания веры. Празднующих пасху в этот день называли - в церквях, образовавшихся из язычников - иудействующими, квадродециманами. На Западе никогда не связывали празднования христианской пасхи с иудейской пасхалией(или жертвоприношением агнца в виде Христа) и совершали ее в первый после полнолуния воскресный день, а не в иудейскую пятницу. Это различие привело к спорам между Востоком и Западом - так называмым вечным "пасхальным спорам", длившимся вначале между первыми азиатскими епископами и Римом в продолжение всего III века. В 160 г. Поликарп, епископ смирнский, посетил Аникиту, епископа римского, с целью соглашения, но каждая сторона осталась при своем мнении. В 170 г. происходили споры о том же и в Азии; против квадродециманов писали Аполлинарий Иерапольский и Мелитон сардийский, доказывавшие, что Христос умер 14-го нисана и потому не мог вкушать еврейской пасхи в год своей кончины. По настоянию римского епископа Виктора собраны были, для рассмотрения вопроса, соборы в Палестине, Понте, Галлии, Александрии, Коринфе. Епископы Азии твердо держались своего мнения; тогда Виктор решился прервать общение с Малой Азией и требовал того же от других церквей. Ириней Лионский убедил его, однако, не нарушать единства веры ради различия обряда. Спор продолжался до никейского вселенского собора, который, склонясь на сторону римского мнения, определил (правило семь), чтобы пасха праздновалась христианами непременно отдельно от иудеев и непременно в день воскресный, следующий за полнолунием. Для более точного определения дня пасхи на каждый год сделаны были надлежащие исчисления (Пасхалии). Евсевий в "Церковной истории" говорит, что большая часть малоазийских церквей подчинилась определению собора, но были церкви, сохранявшие старинный обычай. Собор антиохийский 341 г. отлучил от церкви этих "иудействовавших". От IV в. сохранились свидетельства, что обе пасхи - crucificationis и resurrectionis - соединялись, и на Востоке и на Западе, вместе и продолжались каждая до семи дней, не считая самого дня светлого воскресенья, которому праздник crucificationis предшествовал. Не ранее, как в V в., название "пасхи" стало присваиваться исключительно празднику Воскресения Христова, причем чем далее, тем торжественнее он стал совершаться. Светлое Воскресение получило название "царя дней", "праздников праздника". Празднование его сопровождалось внецерковными манифестациями, иллюминацией; в храме вернее в известные моменты восклицали, обращаясь друг к другу: "Господь воскресе! Воистину воскресе!" Императоры, по случаю праздника, давали свободу заключенным в тюрьме, богатые граждане отпускали рабов; бедные получали помощь от правительства и частных лиц.
  Пасхалия- собрание правил, на основании которых вычисляется день празднования Пасхи. На основании предписаний, изложенных в книге Исход, а также лунно-солнечного календаря, окончательно принятого евреями в эпоху второго храма, еврейская Пасха празднуется 15 числа месяца нисана. Таким образом, у евреев праздник Пасхи является неподвижным. В современном еврейском календаре месяцы уже не устанавливаются, как это было в древности, непосредственным наблюдением лунных фаз, но определяются по еврейскому циклу. Так как начало каждого месяца совпадает с некоторым, в сущности, фиктивным новолунием (молед), то пятнадцатый день совпадает с полнолунием. Месяц нисан всего ближе подходит к христианскому марту, поэтому постановление о еврейской пасхе можно формулировать так, что она празднуется в первое весеннее полнолуние, вычисленное по известным еврейским предписаниям. За исходный пункт еврейского летоисчисления принят так называемый молед создания, или молед месяца тишри первого года, имевший место, по исчислениям евреев, в 3761 году до христианской эры, 7 октября, в 5 часов, 204 хлаким (хлак 1/1080 доля часа) после шести часов вечера под меридианом Иерусалима, или, по христианскому делению дня, 6 октября, в 11 часов 11 минут вечера. Согласно мнению некоторых раввинов, этот молед наступил в год перед творением, когда, по выражению книги Бытия, господствовала thohu webohu. Поэтому еврейскими хронологами этот молед называется moled thohu. За промежуток времени между двумя новолуниями принято 29 дней 12 часов 793 хлаким, что представляет Гиппархово определение синодического месяца Луны. Так как все изменения происходят в первой половине года, от тишри до нисана, то число дней, протекающих от Пасхи до нового года, всегда равно 163, и поэтому безразлично вычислять день Пасхи или 1 тишри следующего года. Подробные правила вычислений изложены в книге Моисея Маймонида "Kiddusch hachodesch". Нужно полагать, что уже в третьем веке благодаря трудам Александрийской церкви, считавшейся наиболее ученой, выработаны были правила, подтвержденные никейским и антиохийским соборами и сохранившиеся в полной силе до нашего времени. Именно: праздновать Пасху, после Пасхи еврейской, в первый воскресный день после того полнолуния, которое, будучи вычислено по известным предписаниям, случится в день весеннего равноденствия или непосредственно после него. За день весеннего равноденствия принято было 21 марта. Для вычисления фаз Луны употреблялись так называемые циклы Луны, т. е. периоды, по прошествии которых фазы Луны возвращались приблизительно на те же дни Юлианского года. Таких циклов употреблялось несколько. Сохранились пасхальные правила епископа Ипполита, которые построены были на шестнадцатилетнем цикле. Римская церковь почти до VI века употребляла 84-х летний цикл. Александрийская церковь ввела наиболее точный 19-летний цикл, открытый афинянином Метоном и употреблявшийся еще в календаре греков. Так как Александрийской церкви поручено было соборами следить за правильностью празднования дня Пасхи, то она в конце IV в. вступила в жаркий спор с Римом, указывая на допущенные неправильности, вследствие принятого там 84-летнего цикла. С тех пор 19-летний Метонов цикл вошел понемногу в употребление и в западных церквах, но окончательно утвердился только благодаря трудам Дионисия Малого. Вследствие принятых правил необходимо знать на каждый год воскресные дни в марте и день пасхального полнолуния. Воскресные дни определяются из того положения, что в году, предшествующем христианской эре (високосном), который иногда неправильно называется нулевым годом нашего летоисчисления, воскресенья падали на 7, 14, 21, 28 марта; далее, в каждый простой год, состоящий из 52 недель и 1 дня, воскресенья отступают по числам на единицу, в високосном же, состоящем из 52 недель и 2 дней, на две единицы. Лунный цикл Meтона заключает в себе 19 Юлианских лет в 366,25 дней и почти 235 синодических месяцев Луны в 29,53059 дней. Разность между этими двумя периодами равна 0,0613 дня. Лунные месяцы в этом цикле состоят поочередно из 30 и 29 дней, причем, когда Юлианский год содержит 13 новолуний, то в конце его вставляется добавочный месяц в 30 дней, в конце же последнего, девятнадцатого года цикла - месяц в 29 дней. При этом распределении февраль всегда считается в 28 дней (постоянный календарь), так что лунный месяц, в который приходится 25 февраля, вставной день високосного года, в действительности, увеличивается на один день. Так как январь и февраль составляют 59 дней, то отсюда следует, что одни и те же цикловые фазы Луны придутся на одни и те же числа января и марта. Древние наблюдали собственно не новолуние, но первое появление молодой Луны; промежуток времени между этим появлением и полнолунием приблизительно равен 13 дням, и потому в Пасхалии полнолуние определяется из новолуния прибавкой 13 дней. Пасхальное полнолуние носит название пасхального предела. За первый год цикла Александрийская церковь приняла так называемую эру Диоклетиана (285 после Рождества Христа), когда пасхальное новолуние приходилось 23 марта, а первое новолуние года 23 января; на этот же день по Метонову циклу придется новолуние в году, предшествовавшем христианской эре. Этот год принят за исходный Дионисием Малым. Число, показывающее место какого-нибудь года в цикле, называется золотым числом. Происхождение этого названия спорно. Евреи, употреблявшие тоже цикл Метона, принимали его начало на три года позже, чем Александрийская церковь и Дионисий, причем в этом передвинутом цикле новолуние в начальном году падает на 1 января. Этот цикл, под названием пасхального круга Луны, употребляется в Пасхалии православной церкви. Для отличия Дионисий называет один из этих циклов (еврейский) ciclus lanaris, другой ciclus decemnovennalis. При введении в 1582 г. календаря Григорианского основные правила для вычисления дня Пасхи остались те же. Но вследствие произведенных в календаре перемен день Пасхи, вообще говоря, не совпадает с вычисленным по Юлианскому календарю. Нужно заметить, что в Григорианском календаре не соблюдено то правило, что христианская Пасха празднуется после еврейской: иногда она совпадает с еврейской, иногда же приходится на лунацию раньше. В 1582 г. были откинуты десять дней и, кроме того, постановлено, чтобы года, которыми кончаются столетия, не считались високосными, если только число протекших столетий не делится на четыре; при этом, однако, как в том, так и в другом случае, порядок дней недели остается без изменения. Отсюда следует, что воскресные дни будут совпадать с другими числами месяцев, чем в Юлианском календаре. Ко времени введения Григорианского календаря фазы Луны, вычисляемые по циклу, запаздывали уже на три дня против действительных, поэтому папская комиссия, во главе с Алоизием Лилием, постановила передвинуть лунный цикл на три дня и, кроме того, для избежания накопления ошибки на будущее время, вместо золотых чисел ввести круг эпакт. Эпактой (έπαγειν - прибавлять) называется рост Луны 1 января, т. е. время, протекшее от последнего новолуния предшествовавшего года, как следствие избытка солнечного года над лунным, состоящим из 354 дней. В юлианском календаре римской эпактой называется рост Луны 1 января, вычисленный в том предположении, что в начальном году лунного цикла, или при золотом числе нуль, новолуние падает на 1 января, как это происходит в еврейском цикле Луны. При реформе календаря, вследствие перестановки лунного цикла и пропуска десяти дней, новолуние первого года в лунном цикле перешло с 23 января на 30, а предыдущее упало на 31 декабря; поэтому эпакта первого года в цикле 1. Эпакты последующих годов получаются прибавкой каждый раз 11 пропусканием чисел кратных 30. Для возвращения к эпакте 1, при переходе к новому циклу, требуется прибавить 12; это называлось saltus epactae или saltus lunae. С целью избежания новых погрешностей Лилий ввел поправки эпакт. Одна из них называется солнечным уравнением и происходит от выбрасывания трех високосных дней в течение 400 лет и потому каждый раз уменьшает эпакту (уменьшает число дней, протекших от новолуния). Вторая носит название лунного уравнения и имеет целью исправлять невязку 19 юлианских лет с 235 синодическими месяцами Луны; она прибавляется 8 раз в 2500 лет и каждый раз увеличивает эпакту, так как по циклу Метона фазы Луны запаздывают. Обе эти поправки придаются к эпактам в годы, которыми заканчиваются столетия. Таким образом, в 1700 г., когда в первый раз пришлось исправить за солнечное уравнение, григорианские эпакты уменьшились на единицу; в 1800 г. приложены обе поправки и эпакты не изменились; в 1900 г. снова эпакты уменьшились на единицу и затем останутся без изменения до 2200 г., так как в 2000 г. не была приложена ни одна поправка, а в 2100 г.- обе. Ввиду вышесказанного необходимо следует, что практические формулы для вычисления дня Пасхи в Григорианском календаре должны быть значительно сложнее, чем в Юлианском.
  Пасхальники- раскольническая секта, появившаяся в Черниговской губернии имперской России; ее последователи отвергали установленную пасхалию и выработали свою собственную. Основателем секты был беглопоповец судовищик Иван Афанасиев Землянский. Последователи Землянского празднуют Пасху всегда в одно и то же число, а именно 23 марта; Рождество Христово - за 8 дней до первого января, т. е. 23 декабря; високосного года не признавали и считали месяцы все равными, по 30 дней и 720 часов в каждом. Bcе четыре поста начинались и заканчивались у пасхальников ежегодно в одно и то же время. Пасхалъники не признавали православных московских патриархов, бывших до Никона, а Стоглавый собор считали еретическим, потому что он повелевал полагать руку при крестном знамении на перси. Это, как говорили пасхальники, неправильно: Христос был во чреве своей Матери, и потому надо полагать руку на живот. Крестились они двуперстно; по книгам не молились и даже отвергали молитву по Псалтири; кланялись они иконам только вылитым из меди, а не писанным от руки. Военная служба, по их учению - это погибель. Телеграф, железные дороги и прочее пасхальники считали действом антихриста, который, по их мнению, уже царствует на земле. Пасхальники в отличии от многих других верующих в Христа вели трезвую жизнь.
  Патака- старинная бразильская серебряная монета, в 640 рейсс. Название это давали также в Египте и Абиссинии левантийским скуди и талерам Марии-Терезии.
  Патала(санскр. Pвtвla) - самое нижнее из семи (по другим источникам - восьми) отделений индийского ада. Часто именем патала назывался и весь индийский ад вообще. Патала была населена богами-змиями Нага (от санскритского Nвga), над которыми господствует исполинская змея Васуки. Мудрец Нарада, побывавший в патале, по возвращении на небо описал ее богам в самых радужных красках, находя, что пребывание в ней гораздо приятнее, чем в рае Индры. По его словам, патала изобилует роскошными дворцами; чудные красавицы манят своей красотой самого воздержанного аскета; солнце днем разливает свет без жары, а ночью светят лучи месяца без холода; изобилие кушаний и вин позволяет обитателям паталы не замечать, как летит время; в роскошных садах чудные гроты, потоки и озера, с цветущими лотосами; воздух наполнен пряными ароматами, музыкой, пением и т. д. В таких красках изображали паталу и пураны.
  Патария(Pataria, Pattaria, Patalia) - собственно так назывался квартал старьевщиков(стариков-антикваров) и нищих в Милане, и в насмешку это название было дано возникшей в XI веке в ломбардских городах партии, отчасти социально-политического, отчасти церковного характера. Патария соединила в себе самые разнородные устремления и интересы. Антагонизм неимущих и бесправных против власти и богатства, борьба проснувшегося свободолюбия городов против немецкого владычества, протест людей строгого, клюнийского направления против омиpщенного духовенства, сепаратизм миланской церкви, отстаивавшей независимости св. Амвросия от св. Петра, тенденции духовенства слиться с местным дворянством в наследственную касту, империалистическая политика клира, капитанов и вальвассоров - вот та почва, на которой выросла Патария. Первые симптомы движения обнаружились немедленно после смерти императора Генриха III (1056), в Павии и Асти, где горожане прогнали поставленных императором епископов. Одновременно с этим дьякон Ариальд, строгий аскет и образованный богослов, знакомый с клюнийским учением, открывает в г. Варезе поход против "прелюбодеев" (женатых священников) и переносит в Милан проповедь целомудрия и безвозмездного совершения треб. В лице молодого клирика Ландульфа, происходившего из высшей знати (капитанов), увлекательного оратора, с задатками демагога, Ариальд нашел деятельного сотрудника. Недовольные слои населения представляли благодарную публику для зажигательных речей Ариальда и Ландульфа, которые называли таинства "симонистов и николаитов" canina stercora, их богатые церкви - "конюшнями", и указывали алчной толпе на имущество женатого и продажного духовенства, как на законную добычу. Успех этого движения, нагнавшего панический страх на духовно-феодальное общество Ломбардии, объясняется тем, что идеи аскезы и "ангельской чистоты" вступили в компромисс с развитием демократических элементов. Капитаны и вальвассоры стали на сторону своих родственников, женатых клириков. Под давлением опасности гордый архиепископ Гвидон, епископы и клир обратились за помощью в Рим, что было явным признанием подчинения. Умеренный и чуждый интересам ломбардских революционеров Виктор II (по происхождению немец) стал на сторону миланского духовенства, и на синодальном собрании в Фонтанетто Apиальд и Ландульф были преданы проклятию. Но Виктор II вскоре умер, а папа Стефан IX был ставленником Гильдебранда. В это время возникло насмешливое прозвище pataria, потому что демагоги вербовали своих сторонников преимущественно на толкучем рынке, где торговали всяким хламом и тряпьем (pattaria). На одном из римских соборов 1057 г. Ариальд в черных красках изобразил симонию николаитизм и мятежность миланского духовенства. Стефан IX протянул руку помощи движению и эксплуатировал его в интересах церковной политики. Папские делегаты (Гильдебранд) посетили очаг движения, чтобы сильнее раздуть пламя. В Милане отношения партий необыкновенно обострились. Демагоги составляют грандиозный заговор, все члены которого клялись довести дело истребления "ереси" до конца; священников принуждали к отказу от особенностей местного культа. В Брешии, Пиаченце, Парме вооруженная буржуазия захватила власть и вела войну со своими сеньорами. В 1059 г. митрополит миланский снова обратился к римской курии за помощью. Легаты Николая II, Ансельм Луккский и Петр Дамиани, занялись переустройством церкви, но это бесцеремонное вмешательство Рима вызвало негодование населения. В одной из горячих стычек вождь патариев, Ландульф, получил смертельный удар. Его заменил его брат Эрлембальд, снискавший удивление даже среди врагов. Под влиянием Ариальда он отказался от монашеской рясы, в которую намеревался облечься, и посвятил свой меч "порабощенной церкви и воле Рима". Получив из рук папы Александра II благословение и знамя св. Петра, Эрлембальд явился в Милан, намереваясь бичевать духовенство "скорпионами" и "пожрать его, подобно саранче". В этот период движения (1065) в рядах патарии появляются рыцари и священники. Вообще, состав последователей движения часто менялся, вследствие чрезвычайного разнообразия интересов, а отчасти и вследствие непостоянства толпы и подкупов. Возвращение Эрлембальда было ознаменовано новыми битвами, преследованиями симонистов и николаитов, нападениями на церкви и святотатствами. Папская булла призывала верующих к насилиям против еретиков и запрещала народу слушать мессы симонистов и николаитов. Оппозиция собралась, однако, с силами и выгнала революционеров из города; во время бегства Ариальд был убит священниками (1066). Политика Рима по отношению к Патарии менялась в зависимости от обстоятельств: когда гроза собиралась за Альпами или на норманнской границе, папа приостановлял народное мщение и даже умерял свои требования по отношению к духовенству. Замещение вакантного миланского престола (1071) дало религиозной агитации новую конкретную цель: борьбу против королевской инвеституры, во имя прав апостольского главы церкви. Еще ожесточеннее разгорелись страсти, когда на апостольский престол сел Григорий VII, уже давно руководивший движением. Папа видел в Патарии самое верное оружие для борьбы за его принципы. В 1075 г. аристократия и священники составили заговор, к которому пристали и другие слои населения, недовольные вечной резней и пожарами; во время кровопролитной стычки на улицах Милана Эрлембальд был убит. Лишившись своего талантливого вождя, Патария терпит урон за уроном; контрреволюция епископов, вступивших в формальный союз с Генрихом IV, выбивает их из всех позиций. На место павших появляются новые вожди Патарии - Вифред, Генрих и Ардерис. Вступив в союз с "великой графиней" Матильдой, Патария наконец берет верх, но борьба еще долго продолжается в ломбардских городах. Когда, к началу XII в., она затихла, в сложившихся ломбардских коммунах конфликт папства и империи отошел на задний план, а на передний выступил вопрос о вольности городов, охраняемых мужественным населением, сословная рознь которого постепенно стушевывается. История Патарии имела громадное значение для всей церкви. Благодаря патариатам, главные требования партии реформы были осуществлены в Ломбардии, насколько это было возможно при местных условиях. Кроме того, было достигнуто подчинение миланского митрополита, единственного опасного конкурента папы. Папство научилось опираться на народные массы. Григорий VII первый мобилизировал народ в лице патарии, призвав мирян к насильственной экзекуции над симонистами и николаитами. Зигберт Гемблусский, Генрих IV, Венрих, Виберт Равенский и Видон Феррарский прямо называют Григория демагогом и революционером, который, для снискания народной любви, жертвовал интересами церкви. Конфликт между публицистами обоих лагерей становится особенно интересен при обсуждении вопроса о праве мирян вмешиваться в церковные дела - вопроса, к разрешению которого Мансгольд Лаутенбахский прилагает теорию народного суверенитета. В сущности Патария была воплощенным противоречием, так как, вступив в союз с римскими принципами, она попирала главнейший из этих принципов - невмешательство мирян в церковные дела. Патария оставила глубокий след и в истории Ломбардии. Революционная партия, боровшаяся против омирщенного клира во имя чистоты нравов, против капитанов, вальвассоров и того же духовенства - во имя гражданской свободы и равноправности, против германского короля - во имя национальной свободы, нанесла решительный удар империи и феодальному складу общества. Поражение Генриха IV и епископов и торжество Рима совпали с образованием ломбардских коммун и началом коммунного движения.
  Патент о поединкаx- так была озаглавлена XLIX глава первой части воинского устава Петра Великого; заключала она в себе постановления не только о преступлениях и наказаниях, касающихся поединка, но и о всякого рода оскорблениях. Патент начинался с определения, что все в войске должны жить между собой в любви, мире и согласии. Получивший обиду и вслед затем не помирившийся с обидчиком; тому же наказанию подвергаются и свидетели обиды, не донесшие не только может, но должен жаловаться, иначе он подвергается наказанию, одинаковому о ней. Жалоба приносится суду, который обязан решить дело в шестинедельный срок, под страхом вычета из жалованья за все лишнее против этого срока время. За обиду словами было положено испрошение на коленях прощения у обиженного и заключение до трех месяцев, с лишением жалованья на это время. За обиду нанесением удара, сверх того же наказания, "обидчик должен в готовности быть от обиженного месть принять, за негодного быть почтен и чину лишен, или вовсе, или на время, смотря по делу". В чем состояло отмщение со стороны обиженного - дуэльный патент не поясняет; по мнению Розенгейма, он в праве ударить обидчика в присутствии суда. За попрек обиженного нанесенной ему обидой было положено то же наказание, как и за саму обиду. Столь суровые наказания и возведение права жалобы на степень обязанности имели целью предотвращение поединков. Если обиженный, несмотря на эти правила, вызывал обидчика на поединок, то как ему, так и принявшему вызов, а равно как согласившимся быть секундантами, патент о поединках назначал лишение чинов и достоинств и конфискацию части имения. За сам поединок было положено наказание через повешение, как живым, так даже и мертвым. Если, по выходе на поединок, противники сами собой помирятся, то патент определял только "жестокий штраф", без пояснения, какой именно.
  Патенты (на изобретения) - это права исключительного использования новыми изобретениями в сфере промышленности в самых широких масштабах. Патентом назывался иногда (чисто английский и старорусский законы) документ на патентное право (brevet d'invention, letters-patent), которое носило тогда имя привилегии (русский закон 1896 г., португальский, австрийский 1852 г.). Правильнее было придерживаться терминологии германского закона (по его примеру - венгерский и новый австрийский): патент - не документ, а само субъективное право. Это более соответствует современному представлению о патентах как об одном из видов имущественных прав, существующем отнюдь не в силу милости государственной власти. Хотя законы о патентах появились в большинстве стран в середине XIX века или еще раньше (Англия 1623, 1852 гг.; Франция 1791, 1844 гг.; Соединенные Штаты Америки 1836 г., Бельгия 1854 г.; Россия 1833 г., а как личная привилегия - впервые в 1814 г.), но еще в 60-х гг. 19 в. потребность в таком институте отрицалась представителями промышленности и теоретиками в Англии (Bright), Франции (Chevalier) и Германии (Schдffle): говорили, что патент не оправдывается свойством труда, затраченного на изобретение, и не нужен самому изобретателю. В 70-х гг. 19 в. наступил поворот во мнениях, и началось движение в пользу международной защиты изобретателей. Вопросы патентного права обсуждаются на международных конгрессах (важнейшие - Вена 1873 г., Париж 1878 и 1889 гг.), постановления которых выражают собой обычно крайние пожелания изобретателей, урезываемые законодателями в интересах промышленности. На международном конгрессе в Брюсселе (8 мая 1897 г.) была учреждена "международная ассоциация для выработки однообразия в нормах и дальнейшего развития защиты промышленной собственности". Усилия заинтересованных лиц в отдельных странах побудили правительства частью к пересмотру, частью к введению законов о патентах (Германия 1877 г. и новелла 1891 г.; Швейцария 1888 г.; Англия 1883 г.; Испания 1878 г.; Турция 1880 г.; Швеция 1884 г., Япония 1885 г., Норвегия 1885 г., Венгрия и Португалия 1895 г., Россия 1896 г., Австрия 1897 г.). Некоторые государства еще в 1883 г. (Бельгия, Бразилия, Испания, Франция, Италия, Португалия, Сальвадор, Швейцария, Голландия, Сербия; позже к ним примкнули Гватемала, Англия, Соединенные Штаты Америки, Тунис, Эквадор) заключили конвенцию, в силу которой подданные контрагентов и лица, имеющие оседлость в одной из стран союза, пользуются относительно патентов защитой во всех других странах наравне с туземцами, под условием соблюдения местных формальностей. Союз имел постоянное бюро в Берне(где чужие патенты просматривал Эйнштейн). Государства, не примкнувшие к союзу, заключили сепаратные договоры, например, Германия - с Италией и Испанией (1883), с Австро-Венгрией (1891), Швейцарией (1892-1894), Австрия - с Сербией (1892). В новейшее время сомнения в целесообразности патентного права исчезли. Было доказано, что только патент способен обеспечить интересы изобретателя, потому что не всякое изобретение можно сохранить в тайне; при отсутствии средств и предприимчивости трудно пустить его в ход; аванс во времени перед другими промышленниками благодаря огласке является мнимым. Доказаны были и преимущества особого института для промышленности. Изобретателю нет надобности держать изобретение в секрете, и ни одно полезное изобретение не пропадает для человечества. Коренное условие патента - полное всеисчерпывающее раскрытие изобретения; недобросовестность влечет недействительность патента. Обеспеченное на время обладание рынком привлекает к промышленности капиталы. Появляется стимул делать мелкие, незаметные на первый взгляд, но все же двигающие промышленность изобретения; например, в 1896 г. в Англии из 30194 патентов около 5000 пришлось на новое "изобретение велосипеда". Во всяком случае патент есть наиболее целесообразное примирение интересов изобретателя со стремлениями промышленности к удешевлению производства. Статистика показывала, что развитие патентной защиты идет рука об руку с ростом промышленности. Так, в период до 1895 г. в 41 стране с патентными законами установлено 1544419 патент; из этого числа на одни Соединенные Штаты Америки пришлось 562458 (почти треть). Сравнение периодов до 1870 г. и с 1870 по 1895 г. дает следующие данные: Франция - 100905 и 161796; Англия - 51337 и 171746; Бельгия - 33433 и 85746; Германия - 8833 и 92763; Италия - 3744 и 33654, Швеция - 1557 и 8208; Швейцария - 0 и 10738; Россия - 1379 и 4720. В России до 1833 г. было выдано всего 72 привилегии, до 1 июля 1896 г. - 6332 (министерством финансов), с 1890 г. - около 300 в год, преимущественно иностранцам; кроме того, с 1840 по 1897 г. министерством государственных имуществ выдано около 140 патентов на сельскохозяйственные изобретения. Природа патентов также спорна, как и природа авторского права. Воззрением, что патент есть договор с государством (плата за обнаружение секрета), упускается из вида, что власть не вправе отказать в патенте, если соблюдены законные условия. Оно имеет мало сторонников; как риторическая фигура, оно встречалась чаще у французских писателей (Pouillet). Больше сторонников у теории умственной или интеллектуальной собственности; рассуждения аналогичны с аргументами в области авторского права (литературной собственности); сравнение с собственностью не идет далее поверхностных аналогий (по Колеру, у права собственности и у патента одинаковое существо дела- исключительность экономической эксплуатации, одинаковое основание - труд). На самом деле, однако, между обоими институтами существует глубокое различие в целях: собственность защищает данный порядок имущественных отношений, патент - это компромисс между изобретателем и обществом. Ближе к истине теория вознаграждения за услугу путем отмежевания рынка для исключительного сбыта (Шеффле). Наиболее правильная точка зрения выясняется при разграничении понятий права на изобретение и патентного права. В немецкой литературе много спорили о том, существует ли отдельное "право на изобретение", причем под изобретением понимали воплощение технической идеи. Особого права на воплощенную идею нет, но есть, несомненно, право на имущественную выгоду, которую может доставить эксплуатация изобретения. Изобретатель, продавая свой секрет, уступает не само изобретение, а эту имущественную выгоду; в случае похищения изобретения и обнародования его изобретателю нельзя уже вернуть ни изобретения, ни имущественной выгоды, но в крайнем случае он может заставить похитителя (велосипедов) вознаградить его за убытки. Североамериканские юристы метко определяли патент: an inchoate right (зародышное право). С помощью патента имущественная выгода монополизируется в руках обладателя патента (не всегда являющегося и изобретателем) - и в этой исключительности все существо патента. Обладатель патента имеет исключительное право пользоваться изобретением в сфере промышленности и запрещать всякому другому это использование; он один вправе изготовлять предмет изобретения, распространять, продавать и употреблять его для промышленных целей (кто изготовляет предмет чужого изобретения для своего домашнего обихода, для научных опытов и т. п., тот не нарушает патента). Предмет патента есть изобретение, т. е. новое решение какой-либо технической задачи в виде осязаемой вещи или способа. Изобретение прибавляет или привносит в жизнь новую вещь (или новый способ производства уже известных вещей) к сумме материальных благ, созданных техническим трудом человека. Решение технической задачи на бумаге, без создания конкретной вещи или же способа в реальных формах, относится к области идей, которые объектом имущественного права становиться не могут; описание вещи или способа, существующих только по идее, в идеальном мире может, в крайнем случае, стать только предметом авторского права. Не может быть предметом патента и открытие (хотя французский закон и русский 1833 г. и употребляли термины "изобретение" и "открытие", как синонимы): оно не создает новых вещей, а лишь обнаруживает существование в природе до тех пор неизвестных элементов и сил. Впрочем, строгое разграничение открытий и изобретений трудно, особенно в области химии. К изобретениям не причисляются конструктивные улучшения, свойственные развивающейся технике, но не обнаруживающие никакой творческой идеи; такой новый предмет подлежит защите разве как промышленный образец. Но и не всякое изобретение может быть предметом патента: во-первых, оно должно иметь промышленное применение, т. е. способность доставлять имущественную выгоду путем обращения в торговле его продуктов или путем применения его к созданию продуктов (североамериканское право: usefulness). Во-вторых, оно должно быть ново. Если изобретение составляет уже общее достояние, то сделать его объектом патента значит отнять у многих право на работу в известной области; патент тем и отличается от привилегий феодального строя, что не вторгается в сферу приобретенных прав, а распространяется на новую область. Определение новизны - важнейшая задача законодателя. По законодательству Соединенных Штатов, новизна относится к моменту концепции, когда в пределах штатов появилось воплощение идеи в законченной модели: с этого момента изобретатель может еще целых два года не требовать патента, описывать и публично приводить свое изобретение в действие, не теряя права на патент. Не новым изобретение признается только в таком случае, если оно описано было раньше, чем сделана модель. Напротив, европейские законы относят новизну к моменту заявления об изобретении патентному учреждению. За исключением Англии, где заявитель должен был письменно удостоверить, что он и есть изобретатель (в Соединенных Штатах требуется даже присяга), всюду в Европе спрашивают только, известно ли уже изобретение. Нужно, чтобы в момент заявления оно не было ни описано в обнародованных произведениях печати, так чтобы всякий сведущий мог воспроизвести его, ни публично употребляемо. Относительно предшествующих описаний прежние законы (русский, французский) не различали обычно ни времени, ни места. Германский закон 1891 г. ввел ограничение справок столетием до дня заявления: это устраняет возможность отказа вследствие случайного описания в старом сочинении. Отождествление иностранной литературы с местной делает, однако, почти невозможным для иностранца получить патент за границей после того, как его изобретение уже описано в официальном издании патентного учреждения его родины. К устранению этого неудобства направлено было правило германского, австрийского и других законов, по которому иностранец не теряет права на патент в течение известного срока (3-6 месяцев) со дня обнародования заграничного официального описания, но появление описания в частном издании уже мешает получить патент. В Англии заграничное печатное описание не должно находиться в какой-либо публичной библиотеке страны. Другим препятствием всюду в Европе служило публичное употребление или демонстрирование в пределах страны, когда всякий сведущий может повторить его (в противоположность секретному употреблению на своем производстве или демонстрированию в узком кругу приглашенных). Международная конвенция 1883 г. установила, что обладатель патента в одной из стран союза сохранял в течение 6 месяцев (семь - для заморских стран) приоритет на патент во всех других странах союза, несмотря на обнародование и публичное употребление. Чтобы не удерживать изобретателей от участия на международных или национальных выставках, придуманы были так называемые выставочные патенты (швейцарский, французский, австрийский законы; конвенция 1883 г.): в течение известного срока с открытия выставки возможно было исполнить формальность, которая гарантировала право и по закрытии выставки в известный срок получить настоящий патент. Постепенно исчезают так называемые ввозные патенты: с чисто территориальной точки зрения признавалось новым всякое изобретение, неизвестное в стране, и патент получал тот, кто первый привез из-за границы изобретение, хотя бы явно чужое. Позднее большинство законодательств уже не награждает любознательных путешественников, и право на патент имеет только обладатель заграничного патента. В России раньше закон отказывал в патенте, если изобретение известно было за границей и там не привилегированно. Из общего правила о защите новых промышленных изобретений всюду изымаются изобретения противные законам и добрым нравам. Чтобы не поднимать цену на предметы народного продовольствия, большей частью не подлежат патентованию питательные и вкусовые вещества (германский, русский, австрийский; наоборот - французский законы); чтобы не поощрять медицинского шарлатанства за счет легковерия болеющих, изымаются лекарственные вещества. Способы приготовления всех этих веществ обычно входят в область патентования. Особо стоят по разнообразию норм химические вещества и их приготовления. Одни законы не дают патент на химические вещества, так как видят в них предмет открытия, но защищают способы приготовления (германский, русский); другие не защищают и способов приготовления (например, в Швейцарии, где это - уступка химической промышленности; отсюда правило швейцарского закона, что патент возможен только на изобретения, представленные в модели); третьи (французский, английский, Соединенных Штатов) дают и на сами вещества, раз они имеют промышленное значение и производят технический результат (например новые краски). По своему свойству патент не может быть установлен раньше, чем изобретение закончено: до тех пор, пока нет объекта, имеющего промышленное значение, и невозможно провести границу между новым и известным. Раз изобретение закончено, его признаки должны быть выкристаллизованы, иначе неизбежно было бы вторжение изобретателя в чужие сферы деятельности и, наоборот, немыслима была бы защита от нарушений патента. Кристаллизация признаков достигается описанием изобретения. С момента передачи описания патентному учреждению никакие изменения по существу изобретения не допускаются, или же днем заявления должен считаться новый момент; только таким образом возможно охранение приоритета. Допускаются только изменения формальные или второстепенные, но и те, пока не сделана позывная или вызывная публикация. После того всякое изменение может стать только содержанием дополнительного патента или отдельного патента на усовершенствование. Особенность дополнительного патента та, что срок его истекает вместе с окончанием главного патента, но он не облагается периодической пошлиной. В Англии и в Соединенных Штатах Америки дополнительные патенты были неизвестны; изобретатель вправе во всякое время изменить свое описание, но с соблюдением условий для установления патента вообще. В некоторых странах обладатель патента имеет приоритет на заявление об усовершенствовании своего изобретения. Когда патент на дополнение или усовершенствование приобретен другим изобретателем, для эксплуатации его необходимо соглашение с первым. Независимо от патента, предполагающего законченное изобретение, в Соединенных Штатах Америки, Англии и Швейцарии существует специальная защита приоритета; она начинается раньше, чем изобретение готово. В Соединенных Штатах Америки возникла система "caveat": сделанное в общих чертах описание изобретения хранится в течение года в патентном архиве; в это время изобретатель может работать дальше над своим изобретением, и если он в срок представит законченное описание, моментом концепции будет считаться время получения "caveat"; в промежутке его уведомляют о всяком заявлении аналогичного изобретения. Получение "caveat" далеко не всегда оканчивается взятием патента. В 1896 г. в Соединенных Штатах было взято 2271 "caveat" и заявлено готовых изобретений 42077, а получено патентов только 23312. В Англии различается защита на основании предварительного описания от защиты на основании полного описания: первое содержит сущность изобретения, но не указывает, как его осуществить; на представление второго изобретатель имеет 9 месяцев, и в продолжение этого времени охраняется его приоритет. В Швейцарии предварительный патент имел силу три года и давался изобретателю до представления модели, но само описание должно быть закончено раньше получения предварительного патента. Как и в Англии, предварительная защита только охраняет приоритет, но не дает права преследовать контрафакцию. При установлении патента принадлежность изобретения обычно не проверяется: на патент имеет право первый заявитель. Целесообразность правила очевидна: изобретатель вынужден не медлить с заявлением. Когда одновременно сделано два заявления, патент предоставляется на один общий для обоих или же сперва разрешается спор о приоритете. Патент, однако, есть премия не за скорость, а за изобретение, и потому в случае заимствования изобретения из чужих описаний, рисунков, приборов патент недействителен. В Германии действительному изобретателю дана льгота: в течение месяца после признания его права он может для охранения своего приоритета просить, чтобы моментом его заявления считался канун того дня, когда заявил похититель. Для обладания патента не требуется дееспособности: и подопечные, и несостоятельные должники могут получать патент. Когда нет договора, в Соединенных Штатах Америки владелец фабрики ни в каком случае не может иметь патент на изобретение служащего, а вправе только требовать разрешения пользоваться им за плату (license). В Западной Европе, напротив, различают следующие случаи: если служащий, рабочий, чиновник прямо приставлены к тому, чтобы работать в направлении усовершенствования производства (колористы, инженеры строительных предприятий, офицеры на артиллерийских заводах), то патент на их изобретения (внутри страны, но не за границей) принадлежит владельцу предприятия; если же изобретение не входит в круг обязанностей рабочего и т. д., то, хотя бы оно сделано было в служебное время и в помещении фабрики, патент принадлежит самому рабочему. Швейцарский закон 1895 г. устанавливал право федерального совета на все профессиональные изобретения союзных чиновников; особое вознаграждение за важные и полезные изобретения выдавались по усмотрению совета. В Германии и Австрии впервые пояаились специальные "патентные адвокаты", стремящиеся к сословной организации; в Австрии представитель должен быть обязательно из их среды. Права иностранцев обычно не обуславливаются взаимностью, но германские и австрийские законы содержат угрозу репрессалий против подданных тех государств, которые стали бы делать у себя различия между своими и чужими. В Соединенных Штатах Америки иностранцы не имеют права на "caveat", если прожили в стране меньше года. Нарушение патентного права (контрафакция, привоз из-за границы, продажа) связано с ответственностью за убытки. Если патентован способ приготовления, то в интересах изобретателя иногда устанавливается презумпция, что всякий однородный предмет изготовлен патентованным способом.
  Патера(лат. patera, греч. φιάλη) - в классической древности низкий и неглубокий сосуд в роде блюдечек, с продолговатой прямой ручкой или по большей части без ручки, служивший для питья жидкостей и в особенности для возлияний в честь богов. Простейшие патеры были глиняные, дорогие - бронзовые, серебряные, иногда золотые и богато орнаментированные.
  Патерики(греч. πατερικόν, подразумевается βιβλίον, по-русски "отечник", "отечная" книга, т. е. книга отцов или об отцах) - в византийской аскетической литературе так называли сборники, состоящие или из кратких повестей о подвижниках какой-нибудь знаменитой обители, или из кратких аскетически-нравоучительных слов этих отцов, или же из тех и других описаний. По славяно-русским рукописям наиболее древним (XII-XIII вв.) является так называемый Синайский Патерик, или Лимонарь, переведенный на новый русский язык М. И. Хитровым под заглавием "Луг духовный" (М., 1896). Ранее других - по-видимому, еще в эпоху древнейшей болгарской письменности, - переведен был на славянский язык "Азбучный патерик", представляющий собой извлечение из так называемого "Великого Лимонаря", произведения второй половины V в., в подлиннике не сохранившегося. Азбучный патерик содержит жития, нравоучительные повести и беседы знаменитых древних подвижников, расположенные в азбучном порядке их имен; древнейшая славянская рукопись его восходит к 1649 г. Перевод этого азбучного патерика с греческой синодальной рукописи XI-XII века на современный русский язык выпущен был афонским русским Пантелеймоновым монастырем под заглавием "Древний Патерик, изложенный по главам" (М., 1891); подлинник не издан, но латинский его перевод, относящийся к VI в., напечатан в патрологии Миня (1849). В рукописях сохранились также славянские переводы патерика Скитского (этим именем называется иногда и азбучный патерик), в нескольких редакциях (древнейший список одной из них относится к XIII в.), Египетского, Иерусалимского. Египетский Патерик- это Лавсаик Палладия, епископа Еленопольского, собравшего сведения об отцах египетских пустынь по поручению византийского сановника Лавса, от имени которого сборник и получил свое название (το Λαυσαϊκόν, historia Lausaica). Церковь издревле постановила на утренях великого поста из четырех положенных чтений два заимствовать из Лавсаика во все дни четыредесятницы, кроме суббот и воскресений. Перевод Лавсаика на понятный русский язвк принадлежит архиепископу Евсевию (СПб., 1873). Влияние переводных патериков заметно уже на первых оригинальных памятниках русской письменности и привело к возникновению особого цикла собственно русских патериков, важнейшие из которых печерский и соловецкий патерики. Новейшего происхождения "Троицкий Патерик" (М., 1897), составленный графом М. В. Толстым к 500-летию кончины преподобного Сергия Радонежского. Православное палестинское общество издавало отдельными выпусками "Палестинский Патерик" (в каждом выпуске была записана биография какого-либо палестинского подвижника; в переводе И. Помяловского).
  Патина(итал. patina, лат. aerugo nobilis) - это зеленоватый налет от времени и окисления, который обычно появляется на бронзовых произведениях скульптуры, долго стоявших под открытым небом. Происходя от действия заключающихся в воздухе и в атмосферной воде кислот на металл, патина умеряет его первоначальный блеск, смягчает в произведении переходы от выпуклостей к углублениям и потому способствует вещи производить выгодное впечатление. Поэтому художники нередко прибегают к наведению на свои рельефы и статуи искусственной патины, для получения которой существует несколько рецептов. В некоторых случаях бывает весьма уместна так называемая античная патина, отличающаяся зеленоватым и синеватым отблесками, коричневая на больших поверхностях и в углублениях и оставляющая обнаженным, блестящим металл в пунктах, выдающихся вперед. Особого рода патиной покрывают также стальные и серебряные художественные изделия, когда хотят чтобы они походили на старинные, окислившиеся от времени.
  Патриарх - этот титул, присвоенный у иудеев председателю синедриона, в христианской церкви принадлежал сначала всем епископам. С V века титул патриарха присваивается главенствующим епископам, находившимся к митрополитам известного округа в таких же отношениях, в каких митрополиты стояли к епископам своей провинции. О таких главенствующих епископах говорится уже в шестом каноне I Вселенского собора (325 г.), прямо называющем епископов римского, александрийского и антиохийского. Второй Вселенский собор (381 г.) постановил, что константинопольский епископ по преимуществам чести должен следовать за римским епископом, так как город его есть Новый Рим; тем же собором епископу константинопольскому был подчинен фракийский диоцез. В действительности влияние и власть константинопольского епископа простирались и на Малую Азию, и на Понт. Халкидонский собор (451) санкционировал власть константинопольского епископа над Фракией, Азией и Понтом, экзархи которых, потеряв свое прежнее значение, стали в подчиненные отношения к константинопольскому епископу. Тот же собор приравнял епископа иерусалимского к епископу александрийскому и антиохийскому. Таким образом появилось пять главенствующих епископов, или патриархов. По преимуществам чести первое место между ними принадлежало римскому епископу, за которым шли константинопольский, александрийский, антиохийский и иерусалимский патриархи(в отличие от других епископов патриархи пользовались некоторыми специфическими одеждами, как-то: посох, поллиставрий, саккос, стихарь с гаммами и треугольниками). В отношении власти все пять патриархов признавались друг от друга независимыми и между собой равными, что особенно рельефно выразилось в так называемой "теории пяти чувств", господствовавшей на Востоке с середины IX столетия. Проводя параллель между церковным и человеческим организмами, эта теория уподобляла патриархов пяти чувствам, которыми руководствуется тело церкви и из которых каждое в отдельности имеет свою сферу деятельности. Эта теория, однако, не соответствовала действительности. Не говоря уже об особом положении римского епископа, и между четырьмя восточными патриархами никогда не было равенства. В V веке александрийский патриархат обнимал 6 провинций (самых обширных и богатых), антиохийский патриархат - 15, константинопольский патриархат - 28, иерусалимский патриархат - только три провинции, незначительные и бедные. Еще большее значение имело исключительное положение константинопольского патриарха, как епископа столицы. Уже халкидонский собор установил, что жалобы на митрополитов могут быть подаваемы как местному, так и константинопольскому патриарху. Влияние последнего тем больше распространялось вне пределов его диоцеза, чем чаще император отсылал на его заключение важнейшие церковные дела. Впоследствии константинопольский патриарх стал единственным посредником между императором и епископами, прибывавшими в столицу. Значение александрийского, антиохийского и иерусалимского патриархов в сравнении с константинопольским слабело и потому, что около середины VII столетия первые три патриархата подпали под власть мусульман и константинопольский патриарх остался единственным свободным патриархом Византийской империи. Правда, Трульским собором было установлено, что ничьи иерархические права не могут подвергнуться стеснению "вследствие порабощения от неверных", но это постановление не могло изменить фактического положения вещей. Исключительно влиятельное положение константинопольского патриарха возбудило в нем стремление к духовному господству над всей церковью. Такими стремлениями особенно отличался патриарх Фотий, перу которого приписывают и постановления о патриаршей власти Эпанагоги императора Василия Македонянина и его сыновей Льва и Александра (884-886). По этим постановлениям престол константинопольский призван "рассматривать и исправлять возникающие при других (патриарших) кафедрах несогласия", а также имеет право давать ставропигии в пределах не только своего, но и других патриархатов. Эпанагога, однако, осталась только проектом; ее постановления о патриаршей власти не вошли в Базилики. Стремления константинопольского патриарха к главенству над всем христианским миром выразились в титуле вселенский патриарх (οίκουμενικός πατριάρχης), который впервые стал прилагаться к константинопольскому патриарху при Иоанне Каппадокийском (начало VI в.), а окончательно вошел в употребление при Иоанне Постнике (587), что вызвало резкий протест со стороны папы Григория Великого. В византийскую эпоху четыре восточных патриархата имели однообразную организацию. Собор патриархата, т. е. собор епископов, подчиненных патриарху, принимал церковно-дисциплинарные меры, общие для всего патриархата, составлял судебную инстанцию, высшую над провинциальными соборами и митрополитами, постановлял решения по важным вопросам административного характера. Собор при константинопольском патриархе обычно составлялся в форме так называемого домашнего собора (σύνοδος ένδημουσα), к участию в котором привлекались все проживающие в данный момент в Константинополе епископы без различия патриархата, к которому они принадлежали. В такой же форме домашнего собора составлялся патриарший собор и при других восточных патриархах. Лично патриарх имел право высшего надзора за соблюдением канонов и церковных законов, право созвания собора, право руководительства собором в качестве председателя его, право посвящения митрополитов. Право посвящения епископов принадлежало митрополитам, за исключением александрийского патриархата, где патриарх всегда удерживал за собой право рукополагать всех вообще епископов (т. е. не только митрополитов, но и их суффраганов - последних, впрочем, с одобрения первых) во все подведомственные ему города и области. После падения Византии константинопольский патриарх не только сохранил свою духовную власть, но и признан был со стороны турецкого правительства политическим главой всего православного населения Оттоманской империи, над которым он получил обширную гражданскую юрисдикцию. С другой стороны, положение константинопольского патриарха стало еще менее прочным, чем при византийских императорах. Смены патриархов стали до того часты, что на каждого патриарха в среднем приходится лишь около двух лет правления. Бывали случаи, что турецкое правительство не колебалось подвергать константинопольского патриарха смертной казни (патриарх Парфений в XVIII столетии, патриарх Григорий V в XIX столетии). При тех беспорядках, злоупотреблениях и партийных столкновениях (Фанариотов), которыми исполнена история константинопольского патриархата со времени завоевания Константинополя турками, турецкому правительству нередко приходилось выступать в качестве высшего судьи и по таким вопросам, которые совершенно лишены политического характера и смысла, например, по вопросам церковной обрядности. В организации патриаршего синода происходили разные изменения. Некоторые митрополиты получили значение постоянных и бессменных членов синода. В 1847 г. Порта желала включить в состав синода треть светских членов, которые участвовали бы в его заседаниях по всем делам, не касающимся догматов и церковной дисциплины; это встретило решительное сопротивление со стороны патриархов и епископов. Одна из позднейших реформ состоит в том, что все митрополиты, подчиненные константинопольскому патриарху, поочередно вступают на известный срок в состав синода, в котором всего должно быть 12 членов. Всего в пределах константинопольского патриархата находилось в новейшее время около 69 митрополий, из которых, впрочем, лишь некоторые (например, Ефесская, Ираклийская, Солунская, Критская) заключала в себе подчиненные епископии, и две недавно образовавшиеся епархии (Дискатская и Неврокопская), иерархи которых носили титул архиепископов (не считая титулярных епископов, проживающих в Константинополе). Великий эконом, великий сакелларий, великий скевофилакс, великий хартофилакс и сакеллий заняли при константинопольском патриархе положение, отчасти аналогичное с кардиналами при римском папе: по должностному своему рангу они считаются выше епископов, хотя и не имеют епископского сана. Особенное значение получил великий логофет (хранитель печати), избираемый патриархом и синодом из знатных греков, утверждаемый пожизненно Портой и служивший посредником во всех сношениях патриарха с турецким правительством. Каждый из трех остальных восточных патриархов пользуется в своей сфере действий такими же церковными правами, какие принадлежат константинопольскому в его патриархате, но гражданской власти они не имеют никакой. Восточные патриархи договаривались с Портой не иначе, как через константинопольского патриарха, они не могли даже прибыть в столицу без согласия на то его и его синода. При каждом из них состоял патриарший синод. Патриарх александрийский, который до VII в. именовался "папой", носил титул "судии вселенной", в XVII и XVIII в. жил в Каире, а в 19 столетии снова имел резиденцию в Александрии; викарием его считался ксанфопольский епископ. Патриарх антиохийский, носящий титул "Патриарха великого града Божия Антиохии и всего Востока", имел пребывание в Дамаске. В пределах антиохийского патриархата находятся около 12 митрополий, не считая кафедр титулярных митрополитов. Патриарх иерусалимский, носящий титул "Патриарха Святого града Иерусалима и всей Обетованной земли", часто жил не в Иерусалиме, а в Константинополе или в других турецких городах. В 1843-45 гг. константинопольский патриарх заявил притязание на право замещения остальных восточных патриарших кафедр, но этот вопрос решен был турецким правительством не в его пользу. Патриарх(πατριάρκης - родоначальник, праотец) - так называются в Священном Писании благочестивые родоначальники народа Божия (еврейского), жившие до закона, данного на Синае, и бывшие исключительными носителями истинной религии и связанного с ней обетования о Спасителе. Первые десять еврейских патриархов (Адам, Сиф, Енос, Каинан, Малелеил, Иаред, Енох, Мафусал, Ламех и Ной), как жившие до потопа, называются допотопными патриархами; все они наделены были необычайной долговечностью и служили живыми хранителями и истолкователями вверенного им обетования. Из патриархов, живших после потопа, особенно замечательным был Авраам, как отец и родоначальник нового поколения верующих евреев, а затем Исаак, Иаков и Иосиф. Со смертью Иакова и Иосифа оканчивается патриархальная эпоха еврейской библейской истории. Отличительной особенностью ее является близкое и непосредственное общение патриарха с Богом и управление народом на основании общепризнанных нравственных правил, еще не соединенных в формальное законодательство (кроме первичного свода в "Ноевых законах"). В жизни патриарха усматривается как бы преобразование будущих событий. Так, соединение в Спасителе божеского и человеческого естества изображено в лестнице, виденной Иаковом; Его страдания, понесенные им от своего еврейского народа, но сделавшиеся источником благословения для всего человечества - в приключениях Иосифа; его крестная смерть и воскресение - в жертвоприношении Исаака. Странническая жизнь патриарха не дозволяла им избрать какое-либо одно место для богослужения; время и место для принесения жертв определялись или явлениями Божьими, или какими-либо особыми знаками небесного благоволения. Ознаменованное таким образом место богослужения и созданный однажды жертвенник навсегда пользовались особенным уважением и обычно избирались патриархом для новых жертвоприношений. Такими местами богослужения были гора Мориа, дубрава Мамре, Вефиль, Вирсавия и другие местечки. В среде патриархов все обетования передавались по праву первородства, получаемому через особое благословение; охранялась святость брака и отвергалось всякое смешение с идолопоклонниками (Бытие). Почтительное повиновение родителям считалось главнейшей добродетелью. Семейная жизнь отличалась первобытной простотой; брак заключался с благословения и указания родителей; известны, однако, примеры своевольных браков (например, женитьба Исава), ведших к семейным раздорам и недовольству. В мирских делах господствовала патриархальная форма правления: власть сосредоточивалась в руках главы семейства или рода, патриарха; он распоряжался судьбой своих детей и домочадцев, производил суд и расправу, имел право жизни и смерти (Бытие) и в случае внешней опасности являлся полководцем (как например, тот же Авраам), за которым признавалось право войны и мира. Все эти права и обязанности не имели еще вполне определившегося характера и вытекали лишь из естественного положения отца, обязанного заботиться о защите и благосостоянии своего рода. Патриаршество в России было учреждено при царе Феодоре Ивановиче в 1589 г. Еще с XV века, со времени митрополита Ионы, зависимость русской церкви от константинопольского патриарха была только номинальной. Покорение Константинополя турками уменьшило власть патриарха. В то же время на Руси стало появляться сомнение в правоверности как патриарха, так и греческого духовенства, дошедшее до того, что около 1480 г. в архиерейскую присягу было внесено обещание не принимать греков ни на митрополичью, ни на архиерейские кафедры. В 1586 г. решено было уничтожить и номинальную зависимость русской церкви от Византии. Пользуясь приездом в этом году за милостыней антиохийского патриарха Иоакима, царь заявил в думе о своем желании "устроить в Москве превысочайший престол патриарший". Духовенство и бояре похвалили такую царскую мысль, но прибавили, что нужно снестись с восточными патриархами, чтобы никто не мог сказать, что патриарший престол в Москве устроен одной только царской властью и мыслью. Патриарх Иоаким, которому передали решение думы, взялся доложить об этом собору греческой церкви. Год прошел без ответа. Летом 1588 г. прибыл сначала в Смоленск, затем в Москву константинопольский патриах Иеремия, и царь решительно поставил вопрос о патриаршестве, предложив самому Иеремии сделаться патриархом русским. На самом деле, однако, иметь патриархом грека не хотели, да в Москве был уже намечен свой кандидат - митрополит Иов, клеврет Бориса Годунова. Патриаршество было предложено Иеремии под тем условием, чтобы он жил не в Москве, а во Владимире, как в старейшем русском городе. Иеремия отказался жить не при государе. Тогда 26 января 1589 г. тем же Иеремией в русские патриархи торжественно был записан и поставлен Иов. Через два года получена была грамота от восточного духовенства, утверждавшая патриаршество в Москве и подписанная 8 патриархами, 42 митрополитами, 19 архиепископами и 20 епископами. Московский патриарх должен был занимать место после иерусалимского; поставлялся он собором епископов русской церкви. Поставление происходило обычно таким образом. После смерти патриарха от имени царя или блюстителя патриаршего престола, а им обычно бывал митрополит крутицкий, рассылались грамоты ко всем митрополитам, архиепископам, епископам, архимандритам, игуменам степенных, т. е. более важных, монастырей с извещением о смерти патриарха и с приглашением "снитися в царственный град Москву, благочестивого ради собора и для избрания великого святителя на превысочайший патриаршеский престол, иже в велицей России". К назначенному сроку приглашенные съезжались в Москву с протопопами, священниками, дьяконами. Если бы кому-нибудь из архиереев нельзя было прибыть к сроку для избрания патриарха, он должен был прислать грамоту, что он наперед согласен со всеми постановлениями собора. Когда все духовные были в сборе, царь повелевал им "видети свои государские очи в золотой подписной палате"; старший из митрополитов "творил достойно по святительскому чину"; царь говорил речь, указывая на повод к созванию духовенства, и открывал собор. Форма избрания патриарха была открытая или посредством простого бросания жребия. Последняя окончательно установилась после смерти патриарха Филарета (1634 г.) и состояла в следующем. На шести бумажках равной величины писались имена шести кандидатов из архиепископов, епископов и настоятелей степенных монастырей. Бумажки эти обливались со всех сторон воском, припечатывались царской печатью, и в таком виде царь посылал их собору, который в это время заседал в московском Успенском соборе. Три из жребиев клались на панагию умершего патриарха; затем все члены собора одевались в ризы, служили акафист Богородице; из трех жребиев вынимались два и откладывались в сторону. Так же поступали с тремя другими жребиями. Оставалось, таким образом, два жребия; вынимали из них один, который и содержал имя избранного патриарха. Жребий, не распечатанный, вручался боярину, который принес жребии от царя; боярин шел к царю, и тот уже распечатывал жребий и узнавал имя избранного патриарха. Боярин после этого шел опять в собор и объявлял ему имя вновь избранного патриарха. Таким образом, кандидатов в патриархи называл царь, и из них собор производил избрание. При введении в России патриаршества предполагалось дать русской церкви и особенное устройство, соответственное восточным патриархатам, т. е. разделить церковь на митрополичьи округа, которые бы обнимали собой несколько епархий, причем епархиальные архиереи должны были быть в такой зависимости от митрополитов, как последние от патриархов. На самом деле деление это почему-то не состоялось. Четыре архиерея - новгородский, казанский, ростовский и крутицкий - получили, правда, сан митрополита, но это не изменило положения вещей. Все иерархи в своих епархиях были равны и подчинялись патриарху так же, как раньше - митрополиту. Юридически власть патриарха ничем не отличалась от подобной власти прежнего митрополита; патриарх пользовался только известными богослужебными преимуществами. Как и митрополит, он носил белый клобук, но с крестом или херувимами; на митре у него был крест, которого не было у митрополита; он носил цветную мантию; перед ним во время выхода и выездов несли не только крест, но и свечи; облачался он посреди церкви, другие архиереи - в алтаре; один только сидел на горном месте; из своих рук причащал архиереев. Если русский патриарх достиг высокого государственного значения, то этим он был обязан тем условиям, при которых пришлось действовать патриархам. Патриарх Иов деятельно работал в пользу избрания Годунова в русские цари; затем, когда неожиданно появился первый Лжедимитрий и стал серьезно угрожать Годунову, Иов твердо выступил против него, защищая сначала Бориса Годунова, затем его сына Феодора. Он посылал послов к князю Острожскому и польскому духовенству, убеждая их не верить Лжедимитрию, предал его анафеме и в своих посланиях доказывал, что Лжедимитрий не кто иной, как беглый чудовский монах Гришка Отрепьев. Когда самозванец завладел Москвой, Иов был свергнут с патриаршего престола и в простой монашеской рясе был отвезен в Старицкий монастырь. На место Иова патриархом избран рязанский архиерей Игнатий, родом грек, в молодости воспитывавшийся в Риме и до приезда в Россию занимавший кипрскую епископскую кафедру. Он первый из архиереев признал Лжедимитрия царем и за это был возведен в патриархи 24 июня 1605 г. Предположение некоторых духовных историков, что Игнатий был возведен Лжедимитрием в патриархи потому, что по своим убеждениям и характеру мог быть удобен для Рима, не имеет под собой достаточных оснований: новый патриарх разослал грамоты, в которых предписывал молиться, между прочим, о том, чтобы возвысил Господь Бог царскую десницу над латинством и бесерменством. После свержения Лжедимитрия Игнатий переехал в Литву, где принял унию. После Игнатия патриархом естественно был избран человек, наиболее проявивший оппозицию против Лжедимитрия. То был казанский митрополит Гермоген, человек от природы грубый, даже жестокий, но строгий к себе, прямолинейный и стойкий. Он был не в ладах с вновь избранным царем Василием Шуйским, но стоял за него, как за венчанного царя. Когда появился второй Лжедимитрий и народ стал волноваться, Гермоген перенес царевича Димитрия из Углича в Москву и устроил торжественную покаянную процессию в Москве в присутствии вызванного из Старицы ослепшего патриарха Иова: народ каялся в изменах, клятвопреступлениях, убийствах, и патриархи разрешали его. В начале 1609 г. недовольные Шуйским вытащили патриарха Гермогена на лобное место и, тряся его за ворот, потребовали согласия на перемену царя. Патриарх остался тверд, не побоялся толпы и отстоял Шуйского. Когда Шуйский год спустя был свергнут и бояре выдвинули кандидатуру польского королевича Владислава, Гермоген согласился на желание большинства, но с тем условием, чтобы Владислав перешел в православную веру. В Польшу были отправлены послами князь Голицын и ростовский митрополит Филарет. Через некоторое время к ним пришла грамота от бояр, в которой предписывалось во всем положиться на волю королевскую. Но послы заявили, что грамота от одних бояр для них недействительна: их посылали патриарх, бояре и все люди вместе, а не одни бояре. Когда паны возразили на это, что патриарх - лицо духовное и в светские дела вступаться не должен, то получили в ответ: "изначала у нас так повелось: если великие государственные или земские дела начнутся, то великие государи призывали к себе на собор патриархов, архиепископов и епископов и без их совета ничего не приговаривали и место сделано патриархам с государями рядом: теперь же мы стали безгосударны, и патриарх у нас человек начальный". Переговоры с Владиславом кончились неудачей; в апреле 1611 г. русские послы были отведены пленниками в Мариенбург. Гермоген спас русских от присяги Владиславу и стал призывать народ на защиту государства и православия. Кроме патриарха, города не хотели знать другого начальства; к нему они посылали отписки о сборе ратных людей. Польская партия бояр, во главе которой стоял Салтыков, враждебно относилась к Гермогену и потребовала, чтобы он воротил земские ополчения, шедшие к Москве, но патриарх благословил ополчения и проклял изменников отечества. Его посадили под стражу и преградили всякие отношения его с народом. В тюрьме он и умер (1612), заморенный, как говорили, голодом. До 1619 г. русская церковь оставалась без патриарха. Сначала ею управлял казанский митрополит Ефрем, а после его смерти (1614) - митрополит крутицкий Иона, человек необразованный, упрямый и мстительный. В 1619 году митрополит Филарет возвратился из Польши в Москву. Воспользовавшись пребыванием в Москве иерусалимского патриарха Феофана, Михаил Федорович возвел своего отца в патриархи. Как отец царя, Филарет получил титул "великого государя" и занял в государстве место, равное царю: наступило время полного двоевластия(оно как и сейчас бывало на Руси). В сфере церковного управления и суда патриарх оставался независимым и никем не стеснялся. В 1625 г. Филарет получил от царя новую грамоту, по которой все духовные лица его епархии, монастыри и церкви с их служителями и крестьянами во всех делах, кроме уголовных, были подчинены суду одного патриарха; если же они имели дело с каким-нибудь светским лицом, то должны были жаловаться в приказы, которые ведали ответчиков. Двор патриарха был устроен по образцу царского. У патриарха были свои свечники, чашники, скатерники, повара, хлебники, пивовары, истопники, конюхи, иконописцы, мастера серебряных и золотых дел и т. п.; были у него и свои бояре, окольничьи, стольники, стряпчие, дворяне, дети боярские, которым поручались патриархом разные дела по управлению. При Филарете в области патриаршего управления начинают выделяться разряды и приказы: в судном приказе, или патриаршем разряде, были сосредоточены все судебные дела; в приказе казенном - дела о ставленниках, а также сборах с вотчин и духовенства; приказ церковных дел ведал дела, касающиеся церковного благочиния; дворцовый приказ заведовал хозяйством патриарха. Ведомство этих приказов не было, впрочем, строго разграничено и может быть определено только приблизительно. Патриарх по-прежнему вместе с высшим духовенством призывался на земский собор и в царскую думу. После смерти Филарета его преемник, Иоасаф I (1634-1640), не мог занять такого положения, какое принадлежало отцу царя: он не носил титула великого государя, как и его преемник Иосиф (1640-1652). При последнем было издано Уложение царя Алексея Михайловича, значительно подрывавшее значение в государстве церковной иерархии вообще и патриарха в частности. Патриарх сидел во время составления Уложения в царской думе и на земском соборе и не протестовал. Учреждением монастырского приказа были уничтожены судебные привилегии духовенства, а следовательно умалена власть патриарха. Главным противником приказа явился патриарх Никон, при котором патриаршая власть достигла небывалого до тех пор развития. Как и Филарета, Никона титуловали "великим государем"; власть патриаршая как бы приравнивалась к власти царской. Монастырский приказ хотя не был уничтожен, но почти бездействовал. Не имело силы и постановление Уложения, запрещавшее увеличение монастырских вотчин: патриаршие вотчины увеличились за это время с 10000 дворов до 25000. Никон окружил себя царской пышностью и сделался, как царь, недоступен. Архиереи рабски подчинялись всесильному патриарху, беспрекословно сносили все его грубости и исполняли его распоряжения. Патриарх своей властью отбирал у епархий и церквей вотчины и отдавал их на свои монастыри или присоединял к патриаршим владениям. Самовластно поступал Никон и с боярами. Идеалом его было двоевластие в виде светской власти царя и духовной патриарха. С этой целью он как бы в противовес Уложению пересмотрел и дополнил Кормчую, которую издал с приложением подложной грамоты Константина к папе Сильвестру, содержавшей в себе апологию церковной власти и церковных имуществ. Никон хотел убедить царя Алексея Михайловича отменить вовсе Уложение и заменить его Кормчей, но это не удалось. Царь разослал только воеводам для руководства в суде выписки из Номоканона, как бы в дополнение Уложения. Затем стряслась катастрофа над Никоном. Во время удаления патриарха до суда над ним русской церковью правил Питирим, митрополит Крутицкий. Приговор над Никоном был вместе с тем приговором и над патриаршеством и его идеалами. Патриаршая власть вводилась в известные рамки; давалось понять, что русский патриарх не всемогущ, что власть его - не самодержавная царская власть. Собор 1667 г. признал, что патриарх не должен носить титула великого государя и вступаться в мирские дела; с другой стороны, однако, признана была независимость духовенства и церковных людей в гражданских делах от мирского суда. Патриархом на соборе 1667 г. был избран тихий, незначительный Иоасаф II (1667-1673). С этих пор патриаршество начинает терять свое государственное значение. После Иоасафа II патриарший престол занимали Питирим (в 1673 г.), Иоаким Савелов (1673-1690) и Адриан (1690-1700). Они не играли крупной роли и были заняты обереганием привилегий духовенства вообще и своих в частности, главным образом в судебном отношении. В 1675 г. был закрыт монастырский приказ. В 1689 г. новгородцы били челом патриарху Иоакиму, чтобы духовных лиц судили в гражданских делах не на митрополичьем дворе, а в приказной палате. Патриарх пригрозил новгородцам судом Корея, Дафана и Авирона. В 1700 году, когда была поднята мысль о составлении нового Уложения, патриарх Адриан велел составить свод прав русской церкви - так называемые "Статьи о святительских судах", в которых были собраны выписки из Номоканона, царские уставы и ханские ярлыки; правительству рекомендовалось помнить все это и не отступать от старины. Сближение России с Западной Европой вызвало оппозицию со стороны как Иоакима, так и Адриана. Неспособные возвыситься над рутиной старины, они видели подрыв религии в заимствовании новых форм жизни, в перемене даже внешности русского человека. Умирая, патриарх Иоаким в своем завещании умолял правительство не допускать православных к дружбе с иноземцами и еретиками, запретить последним строить кирхи, разорить уже раньше построенные, не давать иностранцам начальства в полках, не вводить новых обычаев. Адриан намеревался идти по следам Иоакима, но Петр 1 резко оборвал патриарха, и он должен был замолчать; Адриан даже жил не в Москве, а в своем Перервинском монастыре. Не проявляя прямой оппозиции, он молчаливо был главой недовольных, а в лице его и само патриаршество как учреждение было символом недовольства новыми порядками. Поэтому, когда в октябре 1700 г. умер патриарх Адриан, преемника ему не было назначено. Во главе управления церковью был поставлен рязанский митрополит Стефан Яворский с титулом местоблюстителя патриаршего престола. Уже то одно, что местоблюстителем был назначен митрополит рязанский, а не крутицкий, как до тех пор бывало, являлось нововведением. По отношению к церковным делам местоблюститель сохранял права патриарха; для совещания по важным делам он имел при себе очередных епископов из епархий. Так было до 1718 г., когда Петр 1 стал заменять приказы коллегиями с целью объединения однородных предметов государственного управления. На церковь Петр 1 смотрел не с духовной точки зрения, как на общество верующих, а с государственной, как на учреждение правительственное. Эта точка зрения побудила его идею преобразованных им светских учреждений перенести и в область церкви и единоличную власть патриарха заменить коллегией, постоянным собором духовного правительства. Духовная коллегия (синод-священное собрание) явилась высшим церковным и правительственным учреждением в России. В составленном для нее "Духовном Регламенте" были изложены причины, побудившие царя заменить единоличное управление церкви коллегиальным: 1) в собрании, где много членов, легче может быть отыскана истина; 2) решение собора получает в глазах общества больше силы и значения, чем решение одного лица; 3) при коллегиальном управлении не могут быть остановки в делах вследствие болезни или смерти правительственного лица; 4) при коллегиальном управлении не может быть устремления у духовного правительства сравняться с особой монарха, как это могло быть при патриархах; 5) соборное учреждение может быть хорошей школой для архиереев. На преобразование высшего управления церковью было вытребовано согласие русских архиереев, а также настоятелей степенных монастырей, сената и восточных патриархов. Так как русский патриарх вначале заменил собой митрополита, то на него перешли и все средства содержания последнего, в том числе и обширные вотчины, которыми владели всероссийские митрополиты. Теперь они стали называться патриаршими вотчинами и сложились в особый юридический институт в связи с окончательным прикреплением крестьян, которое совпадает со временем введения в России патриаршества. До этого времени земли, отданные крестьянам, считались неотъемлемой собственностью кафедры, которая могла ими распоряжаться по своему усмотрению; теперь они стали принадлежать крестьянам на праве вечного владения; кафедра не могла ни удалить крестьян, ни отнять у них земли. Вместе с этим государство приобрело право распоряжаться патриаршими вотчинами для государственных целей: оно отбирало их, заменяло другими и т. п. Уложением 1619 г. велено те патриаршие вотчины, которые сошлись дворы с дворами, с посадами или были близко посадов, взять на государя и устроить их к посадам податями и службами. Патриаршие вотчины увеличивались в объеме при патриархах Филарете, Иосифе, Никоне, Иоакиме и Адриане. Способами увеличения были: пожалование от царей, вклады по душам, покупка, присоединение к патриаршему дому монастырей с их вотчинами. При патриархах Филарете, Иосифе и Никоне увеличение шло главным образом первыми тремя способами, при Иоакиме и Адриане - последним. Между смертью патриарха Адриана и учреждением святейшего синода произошли важные перемены в положении патриарших вотчин. Сначала местоблюститель патриаршего престола Стефан Яворский всецело заменял патриарха, но 24 января 1701 г. он был устранен от заведования патриаршим домом и дворцовым приказом. Оно перешло в руки боярина Мусина-Пушкина. Так как Мусин-Пушкин стоял в то же время во главе монастырского приказа, то патриарший дворцовый приказ занял положение как бы подчиненное по отношению к монастырскому. Большую часть своих распоряжений Мусин-Пушкин делал через посредство последнего. Положение дворцового приказа не изменилось и в 1712 г., когда во главе монастырского приказа был поставлен князь Прозоровский. Только с учреждением коллегий и закрытием в 1720 г. монастырского приказа дворцовый приказ получил опять самостоятельное значение и сохранял его до 14 февраля 1721 г. С 1702 г. по 1719 г. в приказе не было должности дворецкого, а с 1716 г. по образцу других приказов была введена должность комисара.
  Патрикия орден(св. Патрика) - этот ирландский орден был учрежден королем Георгом III в 1783 г.; его знаки: окаймленный золотом красный крест св. Патрикия на голубой ленте и серебряная звезда. В торжественных случаях знак висит не на ленте, а на увенчанной английской королевской короной "арфе Давида" (старинный герб Ирландии), прикрепленной к цепи, состоящей из чередующихся арф Давида и роз.
  Патриотизм- это чистая любовь к отечеству. Когда собирательная жизнь человечества держалась на кровной связи между членами отдельных небольших групп, чувство общественной солидарности совпадало с чисто семейным чувством. Такой первичный патриотизм рода или племени совмещен был и с кочевым бытом. При переходе племен к оседлому земледельческому быту патриотизм получает свое специфическое назначение, становясь любовью к родной земле. Это чувство естественно слабеет в городском быту (ведь патриотизм дома не так виден и силен), но и здесь развивается новый патриотический элемент- привязанность к своей культурно-исторической среде или к родной отеческой гражданственности, откуда вырабатывается гражданская позиция. С этими естественными основаниями патриотизма как природного чувства соединяется его нравственное значение как благородной обязанности и добродетели. Основной долг благодарности к родителям, расширяясь в своем объеме, но не изменяя своей природы, становится обязанностью по отношению к тем общественным союзам и собраниям, без которых родители произвели бы только физическое существо, но не могли бы дать ему преимуществ достойного, человечного существования. Ясное сознание своих обязанностей по отношению к отечеству и верное их исполнение образуют добродетель патриотизма, которая издревле имела и религиозное значение, отечество не было только географическим и этнографическим термином - оно было вотчиной национального или местного бога, который сам, по всей вероятности, был более или менее отдаленной трансформацией умершего родоначальника. Таким образом, служба родине была деятельным богослужением, и патриотизм совпадал с благочестием. Не культ зависел от родины, а родина, как таковая, создавалась культом: отечество было землей отцовских богов, и потому беглецы, уносившие с собой этих богов, через них основывали новое отечество вдали. Забирать к себе чужих богов было самым прочным средством для завоевания чужих земель, как это и делалось римлянами(а позднее перенято было и русскими колонистами и воинами). Мирный синкретизм различных культов, преобладавший у эллинов, также содействовал ослаблению местного патриотизма. К концу древнего мира греческое смешение и римское поглощение привели к образованию двоякого патриотизма, окончательно упразднившего этнографические и географические границы: патриотизм общей государственности (воплощенной окончательно в лице императора, на которого в учреждении цезарского возвышения было перенесено и религиозное значение общего отечества) и патриотизм высшей культуры. У евреев тоже был свой патриотизм, хотя он и сохранял узкорелигиозный или местечковый характер, но при этом он становился также местами универсальным. Через духовную работу пророков еврейский народ дошел до сознания, что его племенной и местный Бог есть единое Божество над всем миром. В сознании пророков и апостолов первое, земное отечество должно было погибнуть, чтобы возродиться во всеобъемлющем царствии Божьем. К познанию и созиданию этого царства призывались одинаково все народы, и этим освящался "национальный" патриотизм, но лишь под условием всечеловеческой солидарности, т. е. как любовь к своему народу не против других, а вместе со всеми другими. Не только для исполнения, но и для сознания большинством человечества этого высшего требования нужен был переходный процесс, характеризуемый преобладанием исключительно национального патриотизма и враждебного соперничества народов. В средние века народная вражда не имела принципиального значения, уступая теократической идее (царства Божия на всей земле) в двух ее исторических материализациях - церковной (папство) и государственной (империя). Естественная любовь к ближайшему отечеству существовала, но решительно подчинялась в нравственном сознании требованям высшего универсального порядка. Как некогда пророк Иеремия проповедовал евреям политическое самоотречение и покорность чужому завоевателю, как второй Исайя видел спасителя своего народа в персидском царе Кире, так величайший патриот Италии, Данте, призывал для спасения своего отечества немецкого императора из-за Альп. В чисто национальном виде патриотическое чувство ярко проявилось в начале XV в. во Франции, в лице Жанны де Арк. Столетняя война французов с англичанами не имела принципиального характера в других отношениях: в религиозном - обе стороны принадлежали к одной и той же церкви, в политическом - к одному и тому же феодально-монархическому строю; основы общественного быта были одни и те же; война представлялась сначала лишь династической борьбой Валуа и Плантагенетов за престол Франции. Но постоянные встречи с чужим народным характером постепенно пробуждали у французов ревнивое чувство своей народности и вызвали наконец откровение национальной идеи. Жанна де Арк впервые дала простую и ясную формулу чисто национальному патриотизму: быть независимыми от чужеземцев на своей земле и иметь среди себя своего собственного верховного главу Франции. В Германии столетием позднее возбуждение национального патриотизма в борьбе с чужеземной церковной властью ослаблялось и осложнялось принципиальным религиозным значением этой власти, которое для многих перевешивало национальные требования. Вследствие этого произошел раскол между немцами-католиками и немцами-протестантами, и национальный патриотизм Германии мог утвердиться только в XIX в., с ослаблением религиозного чувства и под влиянием внешней борьбы за политическое существование против двух Наполеонов. Подобным же образом в борьбе с чужими элементами развивался национальный патриотизм и в других странах(яркий тому пример в объединении всех национальностей против одной как бы только ей присущей богоносности, что привело ко второй мировой войне). В новейшее время национальный патриотизм достигает, по-видимому, своего кульминационного пункта. В передовой европейской стране - Франции - патриотизм для большинства нации заменил собой религию. Первоначально отечество было священно как вотчина своего, настоящего бога; теперь оно само признается чем-то абсолютным, становится единственным или, по крайней мере, самым высшим предметом поклонения и служения. Такое идолопоклонство относительно своего народа, будучи связано с фактической враждой к чужим, тем самым обречено на неизбежную погибель (так называемый узкий национализм Германии во второй мировой войне). В культурно-историческом процессе все больше и больше обнаруживается действие глобальных сил, объединяющих человечество, так что исключительное национальное обособление становится физически невозможно. Повсюду сознание и жизнь приготавливаются к усвоению новой, истинной идеи патриотизма, выводимой из сущности христианского начала: "в силу естественной любви и нравственных обязанностей к своему отечеству полагать его интерес и достоинство главным образом в тех высших благах, которые не разделяют, а соединяют людей и народы". Патриотизм в России вспыхивал не однажды, так он проявил себя еще при освобождении отечества от нашествия татар, позднее от поляков в 1612 году, но особенный национальный патриотизм был проявлен в 1812 г. в Петербурге, когда образовалось даже "Общество патриотических дам" для облегчения участи вдов, сирот и вообще беспомощных лиц; в конце того же года общество получило название Санкт-Петербургского Женского Патриотического Общества. Имея целью, между прочим, помощь("призрение") сиротам, оставшихся от разоренных войной родителей, общество патриотов и патриоток учредило "Училище сирот" для детей штаб и обер-офицеров, в 1822 г. наименованное патриотическим институтом и переданное в ведение комитета о раненых. С 1816 по 1829 г. в ведении общества находилось женское учебное заведение "Дом трудолюбия" (позднее Елизаветинское училище). С 1816 г. общество положило оказывать пособия дряхлым, увечным, вдовам, сиротам и вообще семействам, оставшимся в бедности после поступивших в ополчение 1812 г. Каждая из патриотичных дам приняла на свое попечение какую-либо часть города, имея при себе одну помощницу и одну собирательницу подаяний. Призрение детей, не имевших пристанища, положило основание школам, сделавшимся известными под названием частных школ патриотического общества. В 1817 г. утвержден был первый устав общества, в 1833 г. - новый, точнее определивший цель общества. В новейшее время общество состояло в ведомстве учреждений императрицы Марии и носило название "Императорского Женского Патриотического общества". Члены общества разделялись: 1) на действительных (только женского пола), ежегодно вносящих по 60 руб.; 2) почетных, вносящих ту же сумму, но не принимающих участия в делах общества, и 3) почетных старшин. Всего состояло в 1895 г. 43 действительных члена, 34 почетных члена и 29 почетных старшин. Делами общества управлял совет, состоящий из председательницы - государыни императрицы, - вице-председательницы и действительных членов и их помощниц. Кроме того, с 1873 г. существовал совещательный комитет для обсуждения разных мер к улучшению заведений общества. В ведении общества в 1895 г. состояло: 7 школ с интернатом, 8 школ для приходящих, 1 рукодельня с магазином, 7 ремесленных отделений и классов; при двух школах детские сады, при одной школе хозяйственное (прачечное) отделение, при рукодельне школа кройки и шитья. Обучались 541 пансионерка, 1813 приходящих, 4 мальчика в детском саду, 11 приходящих в рукодельне, 24 в школе кухонного искусства. Окончило курс школ в 1895 г. 222 человека, выбыло до окончания - 200. Предметы преподавания: Закон Божий, русский язык, история, арифметика, география, естествоведение, чистописание, рисование, гимнастика, пение, шитье и кройка белья и платья, штопка, вязание, вышивание. Учащихся в школах общества было 213. К 1 января 1896 г. у общества было капиталов 657797 руб. и недвижимого имущества на 252014 руб. Приход общества за 1895 г. - 244381 руб., расход -197191 руб.( "Краткий исторический очерк действий Санкт-Петербургского Женского патриотического общества", СПб., 1848; "Пятидесятилетие Петербургского Женского Патриотического общества, 12 ноября 1862 г.", СПб., 1862; "Хроника ведомства Учреждений императрицы Марии" И. Селезнева, СПб., 1878).
  Патристика(от πατήρ, pater-отец) - одна из богословских наук, имеющая своим предметом изучение творений святых отцов церкви и систематическое изложение содержащегося в них учения. В христианской церкви название "отца" присваивается, еще со времен апостолов, вообще пастырям церкви. В более специальном смысле название "святых отцов церкви" присваивается тем церковным учителям, которые в своих творениях оставили изложение и объяснение веры христианской, принятое церковью к своему руководству. Из ряда "отцов церкви" особенно выделяются "вселенские учители", имеющие наивысший личный авторитет в церкви как оказавшие ей особые услуги защитой, формулированием и разъяснением догматов веры. В восточной церкви такое значение присваивается св. Василию Великому, Григорию Богослову, Иоанну Златоусту и Афанасию Александрийскому, на Западе, кроме того, Иерониму Стридонскому, Августину Гиппонийскому, Амвросию Медиоланскому и папе Григорию Великому. Кроме того, западная церковь имеет так называемых "doctores ecclesiae", к которым причисляются: Лев Великий, Фома Аквинат, Бернард Клервосский (с 1830 г.), Гиларий Пуатьерский (с 1852 г.), Франциск Салийский (с 1875 г.). Некоторые богословы ограничивают существование в церкви "отцов церкви" известным периодом времени; на Востоке - от начала церкви до Иоанна Дамаскина (умершего в 754 г.), на Западе - до Григория Великого включительно (умер в 604 г.), по мнению других - до ХIII в. Ультрамонтанские богословы думают, что папа во всякое время может возвести в звание отца церкви кого признает достойным. Церковь восточная не имеет писаного канонического постановления по этому предмету, но богословы и патрологи большей частью думают, что так как христианская церковь всегда одна и та же и всегда обладает одними и теми же благодатными силами, то в ней во всякое время возможно явление лиц, обладающих дарованиями святоотеческими и могущих быть признанными в качестве "отцов церкви" по суду самой церкви. Поэтому-то в русской патристике, например, Филарета Черниговского ("Историческое учение об отцах церкви"), излагается и рассматривается учение святого Димитрия Ростовского и других, ранее его бывших святых иерархов, оставивших после себя писания. Нахождение в лике канонизованных святых и согласие с учением церкви считаются настолько необходимыми для причисления к отцам церкви, что даже такие великие богословы христианского мира, как Климент Александрийский, Ориген, Евсевий Кесарийский, Тертуллиан не признаются "отцами церкви", а лишь церковными писателями; восточная церковь не удостаивает этого титула Иеронима и Августина, как не канонизованных ею в качестве святых.
  Паулины или пауланы - так называются иногда монахи орденов минимов, пиаров, театинцев и варнавитов, а также монахи многих других духовных конгрегаций, по имени их основателей. В России до революции паулинам принадлежал Ченстоховский монастырь.
  Пауллонии и Солнца (I степени Большой крест, Tokwa Daijusho) - это чисто японский орден, учрежден был в 1888 году отчасти как Большой крест ордена Восходящего солнца, стоящего ниже его по достоинству. Он жаловался государям небольших государств, членам их семейств и первым сановникам, если они уже имели первую степень ордена Восходящего солнца. Знак ордена имел форму звезды; лента была пурпурная с двумя белыми каемками, звезда - такая же, как знак, но несколько большего размера.
  Пауперизм(от латинск. слова pauper - бедный) - так может быть названо явление массовой бедности; под бедностью же можно понимать такое состояние частного лица, когда оно не имеет самых необходимых средств для поддержания своего существования. Массовая бедность появляется в народе с тех пор, как возникает значительное неравенство в распределении богатств. Причины, вызывавшие пауперизм в ту или другую эпоху, оказываются различными. В древности и в средние века главными причинами пауперизма были бедствия, вызываемые стихийными силами природы - неурожаи, эпидемии, наводнения, пожары, а также войны и дурное религиозно-имперское управление. Некоторые культурно-исторические эпохи особенно отличались развитием христианского пауперизма. Таково было время всеобщего упадка римской республики, а также всей империи, когда в Риме сосредоточивалась масса безработного и неимущего люда, получавшего от правительства дармовой хлеб и немного мяса(откуда и пошло выражение о хлебе и зрелищах как основе духовной бедности). При Юлии Цезаре, после войны с Помпеем, в Риме насчитывалось свыше 300000 лиц, живших этими раздачами (1/5 населения); при Августе их было 200000 человек. В средние века можно считать почти все крепостное сельское население находившимся в состоянии крайней бедности: малейшей естественной или искусственной причины было достаточно, чтобы вызвать среди народа голод и другие проявления жестокой нужды. Частые войны опустошали европейские государства, рынки и разоряли жителей; тяжелые государственные налоги и повинности в пользу помещиков отягощали крестьян и заставляли их напрягать все свои силы для поддержания скудного существования. Особенно тяжелой эпохой в средние века была середина XIV в. - время появления чумы ("черной смерти") в Англии, Франции и других европейских государствах. В новой истории такими эпохами были: царствование Людовика XIV, когда, по словам Вобана, 1/10 французского населения занималась нищенством, а 1/2 находилась на краю нищеты; XVII в. в Англии; время после 30-летней войны в Германии, эпоха первой французской революции (в Париже насчитывалось в 1789 г. 116000 правдиво зарегистрованных бедных на 510000 жителей) и т. д. С развитием в XIX в. крупной промышленности пауперизм принимает новые формы, становясь сопутствующим элементом нового капиталистического строя. С одной стороны, фабричное производство требовало в разные периоды различного количества рабочих рук в зависимости от размеров производства, обусловливаемого спросом на рынке; временами часть рабочих лишалась поэтому заработка и переходила в ряды бедных. С другой стороны, непрерывный прогресс техники уменьшал число необходимых для ведения производства рабочих, что также увеличивало контингент безработных и бедных. Особенно резкие проявления пауперизма замечаются в периоды промышленных кризисов и политических революций, когда нормальный ход производства останавливается и огромные массы рабочих остаются без занятий и без хлеба в желудке. Подтверждением этому служит тот факт, что наибольшее число бедных встречается именно в городах, особенно в крупных промышленных и торговых центрах. Кроме указанной главной причины пауперизма, существуют и другие. И в новейшее время стихийные силы природы могут порождать резкие проявления массовой бедности (например, при засухе или наводнении). Что касается тех причин, которые вызывают бедность в конкретных случаях (инвалидность, пьянство и другие личные пороки, болезнь, чрезмерное число детей и т. п.), то эти причины, увеличивая число бедных, могут только поддерживать и развивать пауперизм, но не могут создать его.
  Пафос (от греч. πάτος - страдание и страсть) - разнообразие значений этого слова в греческом языке повлекло за собой различные применения его в научной терминологии и в обыденной речи. С обыденной точки зрения это обособленная и помещаемая перед заключением речи "патетическая часть ", где оратор "действует не на ум, а на чувства слушателей", что считается необходимым элементом произведения ораторского искусства, отличающим его от обыкновенного рассуждения. Классическая риторика в лице Лонгина и Квинтилиана, занимаясь разграничением сопредельных понятий возвышенного и патетического, пришла к следующим выводам. Патетическое может совпадать с возвышенным, но понятия эти не тождественны. Патетическое есть вид трогательного в широком смысле слова: выражение аффектов (эмоций) не слабых и нежных - что относится к области трогательного в узком смысле (rьbrend, touchant), a сильных, потрясающих. Характерными чертами ораторской речи является неотдельная от логических доводов "часть патетическая", а пронизывающий всю речь дух импровизации, творчества в момент произнесения, обусловленное этой импровизированностью волнение, увлечение непосредственным общением с массой слушателей и возможность подвинуть их к неотложному решению. Выделять элемент патетический в особую часть теории красноречия не представлялось поэтому никакого основания. С иным пониманием патетического можно встретится в теории трагедии, созданной Аристотелем. Одним из существенных элементов трагической фабулы он считал страдание, которое определял как "действие, причиняющее гибель или боль, например, всякого рода смерть на сцене, сильная боль, нанесение ран и все тому подобное" ("Поэтика"). В связи с теорией очищения (катарсис) и требованием от трагедии возбуждения в зрителях страха и сострадания Аристотель считал достойными трагедии только те страдания, которые "возникают среди друзей, например, если брат убивает брата, или мать сына, или сын мать, или же намеревается убить, или делает другое что-либо в этом роде" ("Поэтика"). Новая теория драмы (Freytag), перенеся центр тяжести на личность героя трагедии, почти отказалась от термина патетическое(пафос), обыкновенно отождествляя его с трагическим, но еще Шиллер, посвятивший патетическому элементу в искусстве одно из наиболее удачных своих эстетических рассуждений ("Ueber das Pathetische"), видел в патетическом обособленную категорию. По его мнению, изображение страдания только как страдания никогда не составляет цели искусства. Конечная цель искусства - воспроизведение внутренней жизни человека ("сверхчувственного"); трагическое искусство в особенности достигает этого тем, что делает для зрителей наглядной независимость нравственного начала в состоянии аффекта от законов природы. "Мы распознаем существование в нас свободного начала только из противодействия, которое оно обнаруживает относительно силы чувств. Существо чувственное должно страдать глубоко и жестоко, тут должен быть пафос (в чисто греческом смысле), дабы разумное существо могло при этом обнаружить свою независимость". Итак, для Шиллера в патетическом соединяются три элемента: страдание, нравственная высота страдающего существа и, наконец, его сопротивление, борьба со страданием. Это определение Шиллера наиболее приближается к обыденному представлению о патетическом.
  Паяц или паяс (гаер, арлекин, клоун, ломака, балаганный актер, то же, что у немцев Hanswurst, у англичан Jack-Pudding, y итальянцев Buffone, Pagliaccio) - действующее лицо арлекинад и шутовских интермедий, занимавших видное место и в русском старинном театре. Русский паяц - это полное воплощение немецкого народного потешника; он - необходимое действующее лицо так называемой "английской комедии", грубо-смешные сцены которой имели огромный успех в Германии и в России с конца XVII в. По свидетельству Бессонова ("Белорусские песни"), шутовские сцены и в новейшее время входили в состав белорусского вертепа. Русский простой народ всегда любил шутки балаганных паяцев, которые перед началом представления появлялись на особо устроенных помостах и громко зазывали публику в балаганы.
  Певкины(peucini) - древне-германское племя, носившее также название бастарнов.
  Певческие общества- эти собрания любителей хорового пения получили свое начало в силу устремления некоторых певцов улучшить церковное пение. С этой целью в 1530 году, в Торгау, благодаря стараниям Лютера, возникло первое общество любителей церковного пения под названием: "Торгауское общество канторов" (Torgauer Kantoreigesellschaft). Это общество послужило образцом для подражания для других собраний. Постепенно церковное пение перешло к мотивам светской музыки и жизни, последствием чего было образование светских певческих обществ, в Германии носящих название "лидертафель". Первым возникло в 1620 г. сент-галленское общество "Zum Antlitz". Особенное развитие лидертафели получили в XIX столетии. В 1809 г. образовалось в Берлине "Цельтерское общество пения" (Zeltersche Liedertafel), членами которого могли состоять только поэты, певцы и композиторы; по образцу последнего возникли общества в Лейпциге и во Франкфурте на Майне. Берлинское общество "Jьngere Liedertafel" отрешилось от этой замкнутости, чему нашлись вскоре последователи в Кенигсберге, Бреславле, Магдебурге, Дессау, Геттингене и Гамбурге. Почти в тоже время певческие общества возникают и в Швейцарии, но здесь они сосредоточивались преимущественно на народной песне. Негели основал в 1810 г. в Цюрихе первое мужское общество пения. Швейцария оказывала огромное влияние на южную Германию. В 1824 г. в Штутгарте образовался кружок любителей пения; его примеру последовали Ульм, Рейтлинген, Гейльброн и другие города. Большое влияние на развитие народного пения имел Негели, который своими лекциями в Карлсруэ и разных прирейнских городах призвал к жизни первые певческие общества в Бадене. В 1820-х годах основано было певческое общество в Аахене, прославившееся победой на певческом состязании в Брюсселе. Выдающееся место заняло кельнское общество мужского пения, деятельность которого имела большое влияние в Бельгии и Англии. В Австрии певческие общества возникают позднее: в 1843 г. образовано было венское мужское певческое общество, затем общества в Граце, Линце, Инсбруке, Брюнне, Праге, Зальцбурге и других городах. Отдельные общества начинают собираться в "союзы", для совместного исполнения. В 1842 г. в Аарау произошло собрание швейцарских певческих обществ, имевшее национальный характер; в 1843 г. на празднестве в Цюрихе принимало участие 2000 певцов из 11 кантонов. С этих пор отличительной чертой подобных праздников становятся певческие состязания. В начале 40-х годов 19 в. певческие общества получают большое развитие в Шлезвиг-Голштинии. В 1844 г. в Шлезвиге состоялся праздник, на котором исполнялась специально для этого праздника сочиненная шлезвиг-голштинская песнь. На певческих собраниях не только пели, но и произносили патриотические речи о воссоединении германских племен при посредстве пения. Эта цель открыто заявлена была на первом всеобщем германском певческом празднестве в Вюрцбурге (1845). Другое подобное большое торжество состоялось в Любеке (1847). Мужские певческие общества усердно распространялись немцами за границей и даже по ту сторону океана(в США). В Лондоне первое немецкое певческое общество основано было в 1845 г., в Риге - в 1833 г., в Петербурге - в 1861 г. Общество квартетного пения имелось и в Москве. Старейший немецкий кружок любителей пения во Франции - это лионское собрание певцов и музыкантов (1834). В Америке первый мужской хор возник в Филадельфии (1835), в Австралии - в начале 1860-х гг. В Брюсселе и Генте первые общества мужского пения появились в 1835 г. Политические события 1848 г. на время задержали развитие певческих сообществ, возобновившееся при наступлении более благоприятных условий. В Нюрнберге летом 1861 г., состоялся певческий праздник, на котором решено было учредить всеобщий германский певческий союз; уже в следующем году на певческом собрании в Кобурге, участвовали 75 депутатов, представителей 41 певческого союза. Под покровительством этого всеобщего певческого союза находились все певческие союзы Германии и мужские певческие общества немцев за границей. Целью всеобщего певческого союза было вырабатывать и облагораживать немецкое мужское пение, а также, при посредстве присущей песне духовной силы, скреплять национальное единство германских племен. Органом союза была лейпцигская газета "Die Sдngerhalle". Всеобщий певческий союз состоял из 70 отдельных союзов, с 80 тысячами певцов. Специально для членов союза издавался "Liederbuch des Deutschen Sдngerbundes". Союз устроил пять певческих праздников: в Дрездене (1865), Мюнхене (1874), Гамбурге (1882), Вене (1890) и Штутгарте (1896). При союзе был организован фонд (Sдngerbundsstiftung) для выдачи пособий нуждающимся композиторам, сочиняющим для немецкого мужского пения, а также для оказания вспомоществования их вдовам и сиротам. Фонд превышал 100 тысяч марок. На исходе XVII в. в Москве, кроме придворного и синодального хоров, было немало и частных хоров. Певчие хоры состояли почти при каждой особе царской фамилии, при каждом русском иерархе, постоянно или временно проживавшем в Москве. Летописи упоминают о хорах певчих царевны Софии Алексеевны, императрицы Екатерины I, митрополита рязанского, новгородского и других важных лиц. Установленные около середины XVIII в. штаты певческих хоров не повлияли на число хоров. Кроме штатных певцов, в хорах имелись и сверхштатные. При учреждении новых епископских кафедр всегда при ней полагался также и новый штат певчих. Певческие штаты были копией со штатов государева придворного хора. В каждом штате полагался уставщик и три станицы певчих. Число певчих в каждом штате было различно, в зависимости от иерархической важности епархиальных епископов, монастырей и соборов. Рассадником придворных певчих и вообще образованных регентов в России служила находящаяся в ведении Императорского двора придворная певческая капелла в Петербуоге. Придворные певчие предназначались исключительно для церковных служб в высочайшем присутствии. Певчие разделялись на больших и малых. Хор капеллы состоял из 36 больших певчих, двух уставщиков и 50 штатных певчих малолетних. Малолетние певчие, спавшие с голоса, обучались в инструментальном классе при капелле и предназначались для комплектования придворно-музыкантского хора. При капелле имелись общеобразовательные классы (программа которых была приноровлена к программе шестиклассных реальных училищ), регентские классы и постоянный ученический оркестр, дававший публичные концерты в здании капеллы. Придворные певчие пользовались правами, дававшимися людям на государственной службы. Уволенные по болезни от службы из придворной певческой капеллы прежде истечения 10-летнего срока получали чин XIV класса по прослужении шести лет. Уволенные за спадением с голоса малолетние певчие награждались чином XII класса по выслуге 10 лет и чином губернского регистратора, если прослужили менее 10 лет. Придворным певчим присвоено было особое одеяние. Во главе капеллы столи управляющий (например, им был композитор А. С. Аренский) и его помощник (С. М. Ляпунов; заведовал музыкальной частью учреждения). Придворной капелле принадлежала санкция духовно-музыкальных пьес, предназначенных для исполнения в православных церквах, и вообще наблюдение за правильной постановкой церковного пения в России, в том числе наблюдение за архиерейскими и полковыми хорами, хором Исаакиевского собора и пр. Капелла дала русскому искусству многих известных артистов (певцы Никольский и Орлов) и музыкальных деятелей (А. А. Архангельский). Другим хорам - митрополичьим, архиерейским и полковым - также была присвоена особая форма одеяния.
  Пегницев орден(или общество пегницских пастушков, Gekrцnter Blumenorden an der Pegnitz) - это литературное общество по образцу итальянских академий XVII в.было основано в Нюрнберге в 1644 г. Гарсдерфером и Клаем (младшим) для содействия развитию отечественной поэзии. Всякий член общества имел свой особый эмблематический знак и носил особое пастушеское имя. Собрания происходили в принадлежавшем обществу парке, где каждый член имел свою хижину. Преобразовано собрание было в 1794 г. в обыкновенное литературное сообщество.
  Педагог(Παιδαγωγός) - так назывался первоначально раб, уходу которого в афинских семействах поручались мальчики с шестилетнего возраста. На обязанности педагога лежала охрана воспитанника от физических и нравственных опасностей, а до поступления мальчика в школу - и элементарное обучение грамоте. Педагог должен был сопровождать своего воспитанника в школу и быть неотлучно при нем во время выходов из дома, под строжайшей ответственностью. В педагоги избирали обычно таких рабов, которые не были пригодны ни для какой другой работы, но отличались особой верностью богатому хозяину и его дому. Обычно это были иноземцы - фракийцы или азиаты, нередко дурно говорившие по-гречески. В конце римской республики обычай содержать в семье педагога перешел к римлянам, особенно для обучения греческому языку. Обязанности свои педагог нес до вступления воспитанника в зрелый возраст, когда он надевал тогу мужа(toga virilis; как это и было в случае обучения императора Нерона мыслителем Сенекой). Были также педагоги-женщины, учительницы греческого языка при маленьких детях. Во времена империи педагогами назывались также опытные рабы, учившие молодых только купленных или доморощенных рабов всем обязанностям и приемам рабской службы. Такие ученики-рабы (capillati) жили вместе в помещении, которое называлось paedagogium, под начальством педагогов-учителей, субпедагогов и деканов; они назывались также pueri pedagogiani или paedagogia (отсюда появилось французское слово "page"). Педагогика (греч. παιδαγωγική) как воспитание рабского услужения частному лицу постепенно превратилась в особую общественную или даже гуманитарную науку о правильном образовании и воспитании для рабского услужения королю, синьору, а потом обществу и государству. Необходимость этой науки впервые осознана была еще Квинтилианом, но взгляды на задачи воспитания, его объем и состав высказывались еще греческими философами. Пифагор высказывал такие понятия о воспитании, которые не утратили своего значения и в настоящее время. Считая гармонию одним из основных начал всего существующего, Пифагор перенес это представление и на человека. Привести в гармонию различные душевные отправления, достигнуть надлежащего равновесия между телесной и душевной стороной человеческого существа - такова была задача воспитания. Чтобы не вредить гармонии, Пифагор советует не действовать на честолюбие питомца, а также не прибегать к наказаниям. Лучшим средством для достижения гармонии служит привычка. Сократ, исходя из убеждения, что добродетель есть знание и что ей поэтому можно научиться, стал наставником афинского юношества и создателем особого приема преподавания, носящего его имя (или метод майевтики). Ряд наводящих вопросов как бы помогал мысли родиться в голове другого (Сократ сам себя называл акушером мысли, наподобии того, как и его мать была повитухой для разных тел). В большей мере были разработаны взгляды на воспитание у Платона-ученика Сократа(традиция частного ораторского или философского ученичества имеет более глубокие корни, чем обычная общественная педагогика). Задавшись целью нарисовать картину возможно лучшего государственного строя, Платон в своем "Государстве" смотрит на воспитание, как на могучее орудие в руках власти. Так как высшую цель человеческой деятельности Платон видит в познании идей, то и все воспитание должно, по его мнению, давать необходимую подготовку к этому познанию. Не все, однако, оказываются способными созерцать идеи: часть молодежи, не обнаружившая в 20 и затем даже в 30 лет выдающихся способностей, поступает в ряды защитников отечества, те же, которые выдержали надлежащее испытание, продолжают дальнейшие занятия науками, главным образом диалектикой, наукой об идеях(но не идеологией в новом смысле). Только в 50 лет оканчивается весь курс философского образования. Так вырабатываются философы, аристократы мысли, которым должны быть предоставлены все высшие государственные должности: познавая идеи, они в состоянии установить истинный государственный строй, все же остальные люди должны только им подчиняться. По мнению Платона, очень важно воспитание в раннем детстве, когда кладется основа последующему развитию. Период ухода, как только ребенок научится говорить, сменяется периодом игр и сказок. Игры - незаменимое средство воспитания в этом возрасте; благодаря им дитя незаметно приобретает целый ряд элементарных знаний. С седьмого года начинается период систематического обучения, прежде всего - гимнастике и элементарной музыке, с 10 лет - грамоте, с 13 - поэзии и музыке, с 15 - математике, с 18 - военным упражнениям. Ближе к действительности Аристотель, в своей "Политике" также изложивший вполне законченную педагогическую систему отношений между педагогом и учеником. Соглашаясь с Платоном, что интересы государства неразрывно связаны с задачами школы, Аристотель подчеркивает значение общего образования в зависимости от строя того общества, в котором питомцу придется действовать. Аристотель различает: 1) физическое воспитание, 2) воспитание неразумной части человеческой души, или нравственное воспитание и 3) воспитание разумной души, или умственное воспитание(как и Платон, Аристотель разделял людей, не считая женщин и рабов, по способностям на три основные категории: земледельцы, воины и философы). Орудием нравственного воспитания служит привычка, умственного - подражание. Он указывает образовательное значение грамматики, риторики (в связи с мнемоникой), диалектики, математики, графики (рисования) и политики, которую позднее стали разделять на социологию и политологию. В основных своих воззрениях опирается на Платона и Аристотеля, Квинтилиан, который в своем "Наставлении к ораторскому искусству" поставил себе задачей указать, как можно подготовить дельного оратора, но так как, по убеждению Квинтилиана, оратором может быть только образованный и благовоспитанный человек, то и взгляды Квинтилиана гораздо шире, чем это представляется по заглавию его труда. Способность к образованию прирождена человеку, как коню - его бег, хищному животному - лютость и т. п. Дать образование может, однако, не всякий, а только тот, кто знаком с необходимыми для того педагогическими приемами, а также с условиями психической жизни питомца. Школьное воспитание следует предпочитать семейному, так как только в школе могут развиваться социальные чувства. Телесное наказание порождает только рабские наклонности и свидетельствует прежде всего о полной неспособности воспитателя к правильной жизни. Образовательный курс Квинтилиана состоит из семи свободных искусств, составляющих так называемую александрийскую энциклопедию. Квинтилиан остался авторитетом по вопросам воспитания и в средние века, и в эпоху Возрождения. Правда, блаженный Иероним написал "Послание к Лете", в котором дает советы, как воспитывать дочь Леты, а блаженный Августин писал "о воспитании новичков", желающих посвятить себя духовному званию, но эти произведения не имели в последующие века никакого влияния и отличаются крайне узким взглядом на вещи. Так, Иероним восстает против музыки и желает, чтобы девочка, едва научившись складам, составляла из подвижных букв только имена апостолов и святых. Пренебрегая земной жизнью и заботясь лишь о жизни будущего века, первые христиане не только не думали о гармоничном развитии всех сторон человеческого существа, но даже считали одну из этих сторон источником греха. Умерщвление плоти и обуздание страстей поставлено было идеалом, к которому должен стремиться всякий христианин. Такой взгляд тяготел и над средними веками с их школами, долго не покидавшими монастырской ограды. Возрождение наук и искусств положило конец этой односторонности. Снова сознанием лучших людей начинают владеть воспитательные идеалы древности. Воспитать человека для жизни в обществе, человека со здоровым духом, правильным вкусом и телом - такова была задача гуманистической педагогики, имеющей много представителей, особенно среди итальянских педагогов XIV-XV вв. (сочинение Вержерио - "О благородных нравах и свободных занятиях", Вежио - "О воспитании детей", и целый ряд других, посвященных воспитанию княжеских детей). Оригинальнее педагогические взгляды испанца Вивеса, который наряду с беспощадной критикой современной ему науки указывал на необходимость заводить благоустроенные школы с хорошими учителями и с новыми программами. Ему же принадлежит и первое по времени, довольно обширное сочинение, посвященное женскому образованию ("Об образовании женщины-христианки"). Многие гуманисты примкнули к Реформации и стали деятельными помощниками Лютера в устройстве школ. Первое место здесь принадлежит Меланхтону, написавшему несколько учебников, составившему первый школьный устав и подготовившему много дельных педагогов. Под его влиянием такие деятели школы, как Штурм, Неандер, Троцендорф, положили начало той разновидности гуманистической педагогики, которая позднее прослывет под именем классицизма и не перестанет иметь многих приверженцев на практике и в теории, особенно в Германии. Унижая родной язык, вводя в круг предметов преподавания греческих и римских авторов, педагоги-классики мало-помалу, особенно когда увлечение гуманизмом улеглось, отдалились от запросов жизни. В виде реакции против них появилась попытка отказаться от традиционных знаний и построить новую науку. Современники Бэкона начинают требовать, чтобы преподавание, как и наука, шло от частного к общему, от примера к правилу, от более близкого и знакомого к более отдаленному. Полным выразителем новых требований стал Ян Амос Коменский, но и раньше его Ратке (Ратихий) уже учил, что преподавание должно идти на родном языке, сообразоваться с естественным ходом развития детей, пользоваться индуктивным методом и избегать принуждения. Горячо ратуя за то, чтобы усвоение знаний было как можно больше облегчено для учащегося, Коменский указывает много дидактических приемов, вошедших в педагогический обиход новейшего времени. Золотым правилом для учителей Коменский считает наглядность. Образование должно начинаться в материнской школе и продолжаться в народной, латинской и в общем для всех университете. Введя в школу массу знаний о природе и человеке, Коменский стал основателем реалистического направления в педагогике. Другой крупный представитель этого направления, философ Локк в своих "Мыслях о воспитании" несравненно больше Коменского принимает во внимание законы развития человека и делает выводы, главным образом на основании данных психической жизни, не прибегая к помощи авторитета Святого Писания или каких-нибудь случайных соображений, как это было у Коменского. С особенной основательностью Локк разбирает некоторые вопросы педагогической психологии, например, вопрос о привычке, о недостатках детей, о наказаниях и наградах, о значении среды и др. Приобретению знаний Локк отводит второстепенное место и потому лишь вкратце затрагивает вопросы дидактики и педагогики. Особенно широкую известность педагогический натурализм получил благодаря Руссо. В своем "Эмиле" он требует воспитания, согласного с природой, считая безрассудством прилаживаться к существующему социальному строю. Нечего думать заранее о какой-нибудь определенной профессии или положении: "жить - вот ремесло, которому я хочу научить Эмиля". Предоставить питомца самому себе и вместе с тем не спускать с него глаз и незаметно для него окружать его подходящей общественной обстановкой - такова трудная задача, которая ставится воспитателю. Увлечение "Эмилем" отразилось особенно у Базедова с его филантропином, устроенным на совершенно новых началах: в классах ученики вели себя как хотели; преподавание шло по возможности под открытым небом, среди природы; между учениками должно было царить чувство товарищества. Не менее был увлечен "Эмилем" и Песталоцци, стремившийся построить свою систему воспитания на "физико-механических законах" человеческой природы. Песталоцци всесторонне разработал теорию наглядного обучения, элементы которой находятся уже у Коменского и Руссо. В то же время он - творец методики элементарных предметов обучения (грамота, письмо, счет, рисование) и пламенный защитник идеи народного образования. Самые значительные направления немецкой педагогики 19 века (Фребель, Гербарт, Бенеке, Дистервег) примыкают к Песталоцци. Наибольшим распространением пользуется в новейшее время система Гербарта. Высшая цель воспитания, по Гербарту, - это добродетель, состоящая в согласии воли с главными нравственными идеями: внутренней свободы, совершенства, благорасположения, права и справедливости. Гербарт различает три стороны воспитательной деятельности. Прежде всего необходимо считаться с некоторой необузданностью ребенка, противоречащей всякому порядку. Надо поэтому справиться с ребенком, научиться управлять им: этот отдел Гербарт называет управлением (другие педагоги - уходом). Далее следует обучение, имеющее четыре формальных ступени: ясность, сочетание, система и метод. Чтобы обучение пустило прочные корни, надо затронуть разные стороны психической жизни: мало познания - необходимо участие. Познание отражает многообразие предметов опыта (эмпирический интерес), приводит к усвоению законов явлений (умозрительный интерес) и сопровождается чувством удовольствия или неудовольствия, одобрения или неодобрения (эстетический интерес); участие может касаться человечества вообще (симпатический интерес), или общества (общественный интерес), или, наконец, отношения как человечества, так и общества к высочайшему существу (религиозный или глобальныйй интерес). Следует остерегаться преобладания в обучении какого-нибудь одного из этих интересов. Чтобы обучение шло равномерно, следует давать предметные уроки, а затем подвергать приобретенные сведения сначала анализу, потом синтезу. Третью часть Гербарта составляет учение о выправке и дисциплине. Надо сдерживать, определять и руководить питомцем-учеником: сдерживать, чтобы в его поступках сказывалась одна и та же нравственная личность; определять, чтобы питомец был в состоянии самостоятельно делать правильный выбор между возможностями; руководить, чтобы все поступки питомца проистекали из твердого нравственного убеждения.
  Педантизм(от итал. pedare, воспитывать) - явление, встречающееся в различных областях жизни, но чаще всего сопровождающее ученую и педагогическую деятельность. Педант - это человек, из-за формы упускающий из вида содержание, ревниво соблюдающий привычный порядок в мелочах и совершенно замкнувшийся от умственного развития и общего движения вперед. В школе педантизм является истинной язвой, внося безжизненность в живое дело и внушая ученикам отвращение к школе. Среди школьных педантов систематически практиковались раньше телесные наказания. Лучшая гарантия против педантизма - это подъем образовательного ценза среди учителей. Только человек с хорошим общим образованием может без труда избегнуть мертвящего частного формализма, часто вырождающегося в немецкий педантизм с его еврейской мелочностью.
  Педжетова - это редкая кожная болезнь, описанная английским врачом Педжетом (Paget) в 1874 г. Она бывает почти исключительно у женщин, притом чаще всего не ранее 40-летнего возраста. Болезнь поражает обыкновенно одну грудную железу, преимущественно правую. Начинается эта болезнь в виде мокнущей экземы, исходящей от соска, и медленно распространяется отсюда по всем направлениям; на пораженных местах образуются плотно сидящие корки, которые иногда сдираются больными вследствие зуда; тогда получаются ссадины и трещины кожи. Понемногу начинает мокнуть большая поверхность кожи, величиной приблизительно в ладонь и более; на ней появляется изъязвление, сильно кровоточащее. Постепенно оно твердеет и на нем появляются плотные узелки, а в глубине грудной железы образуются плотные узлы. При этом припухают ближайшие, т е. подмышечные лимфатические железы и узлы. Те периоды такой болезни, когда образовалось изъязвление кожи и узлы в грудной железе, представляют собой уже рак кожи (так называемый неизлечимый плоский рак кожи, эпителиома); обычно этот переход педжетовой болезни в рак наступает не ранее 2 - 6 лет от начала болезни. У мужчин педжетова болезнь если наблюдалась, то не только на грудных сосках, но также и на других местах - на половых органах, на носу, на пупке и прочем.
  Педрилло(Пьетро Мира, Pedrillo) - известный шут, еврей - неаполитанец, в начале царствования Анны Иоанновны прибывший в Петербург для пения ролей в театре-буфф и игры на скрипке в придворной итальянской опере. Не поладив с Арайо, Педрилло пречислен был в придворные шуты и скоро стал любимцем императрицы, неизменным карточным ее партнером и шулером. Нажив состояние, он после смерти императрицы возвратился на другую родину.
  Пейзаж- это живопись в высшем ее назначении имеет целью передавать в картине ошущения, производимые в художнике живой природой, насколько они могут быть вызваны одним оптическим путем. Развитие восприятия впечатлений от природы или чувство природы имеет свою историю, что видно из сравнения литературных произведений различных эпох и народов, так как вообще это чувство прежде всего было выражаемо словом. Возникновение и развитие пейзажной живописи находятся не в простом отношении к развитию чувства природы в обществе и отчасти к выражению его поэтическими описаниями; это отношение не выражается во многих случаях ни одновременностью развития литературного и художественного выражения чувства природы, ни принадлежностью к одной национальности лучших описателей природы и лучших пейзажистов. Голландия, например, не имела певцов природы такой силы, какой прославились голландские пейзажисты; Италия, напротив, представляет перевес поэтических ощущений природы над пейзажной живописью. История пейзажа в России начинается с конца XVIII столетия, в котором, однако, насчитывается лишь несколько пейзажистов, достойных упоминания. М. М. Иванов (1748-1828) работал в духе своего учителя, Гаккерта, которому подражал также Ф. М. Матвеев (1758-1826), проведший большую часть своей жизни в Италии. Ф. Я. Алексеев (1753-1824) слыл русским Каналетто. Семен Шедрин (1745-1804) пользовался в свое время известностью как изобразитель императорских загородных парков. Его ученик А. Е. Мартынов (1768-1826) писал виды Крыма, берегов Волги, Сибири и Китая, облагораживая природу по правилам, считавшимся обязательными в его пору. Другой ученик Семена Щедрина, M. H. Воробьев, оставил по себе память в истории русского искусства преимущественно как наставник целого ряда более или менее даровитых пейзажистов. Из художников, обязанных ему своим образованием, выдаются: Сильвестр Щедрин (1791-1830), который первый из всех русских пейзажистов отделался от подражания корифеям западноевропейского условного пейзажа и стал передавать природу, какова она есть; высокоталантливый М. И. Лебедев (1812-1837), не успевший вполне развиться вследствие своей преждевременной кончины, плодовитые братья Г. и H. Чернецовы, Л. Ф. Лагорио, известный своими прекрасными видами суши и моря, и, наконец, барон М. К. Клодт, который первый стал изображать русскую сельскую природу во всей ее простоте. Море в разных фазах его жизни первый стал писать И. К. Айвазовский, ученик Таннёра, скоро превзошедший не только своего учителя, но и Теодора Гюдена, бывшую знаменитость французской школы. Из других маринистов Судковский скончался, не успев вполне показать, до какой высоты он способен был дойти. Из пейзажистов И. Шишкин получил известность как изобразитель русского дремучего леса, в чем он никем не был превзойден. Замечателен Ф. Васильев, к сожалению, преждевременно умерший. Известны были Саврасов, Дюкер, Каменев (московский), Орловский, Киселев, Ю. Клевер - талантливый пейзажист иногда с настроением, часто изображающий зимы в лесу, обычно при закате солнца, Куинджи - получивший большую известность своими ночными украинскими пейзажами. Е. Волков талантливо изображал спокойную природу лугов, речек и рощиц в разные времена года и в разные часы дня. Дубовский, Левитан, Ендогуров, Крачковский, Крыжицкий(сам убивший себя) и некоторые другие работали в полном расцвете сил. Вообще Россия всегда была богата талантливыми пейзажистами как и ее природными просторами и естественным многообразием жизни.
  Пейсы- когда-то так назывались ост-индские медные монеты (Pescha, Peschas, Pessa, Pesee, Peyses, Peisa), чеканившиеся в XVII и XVIII вв. при Великих Моголах и имевшие форму слегка приплюснутого шара с персидскими надписями типа усов на обеих сторонах. На рупию серебра их шло от 50 до 56 штук. Пейсы-это и особые волосяные приспособления, прикрытия ушей, находящие покой по бокам еврейской головы, имеют тип усиков, которые отличают ортодоксальных верующих от всех остальных иудеев и людей.
  Пелагианство- одна из важнейших христианских ересей, возникшая в начале пятого века на почве вопросов о Божьей благодати, о человеческих силах и заслугах, о первородном грехе и смерти, о свободе и предопределении.
  Пелазги(Πελασγοί) - это доисторический народ, населявший широкую эллинскую территорию.
  Пенаты(Penates) - y древних римлян боги домашнего продовольствия или кладовой (penus - съестные припасы). Они почитались у очага и близко стояли к культу Весты. Поскольку Веста была олицетворением духовного семейного начала, постольку пенаты олицетворяли собой материальную сторону семейной жизни. Они заботились о насущном хлебе для семьи, о том, чтобы домашний очаг доставлял бы семье обильную пищу, и потому тесно были связаны с семьей и почитались как dei Penates (лары не имели названия dei). Свои заботы о семье они разделяли с ларами: участвовали во всех домашних огорчениях, радостях, несчастьях, покровительствовали всей семье и каждому ее члену в отдельности, особенно охраняли семейное спокойствие и довольство. Как боги питания, они почитались начатками пищи перед каждым приемом ее; перед их изображениями ставили солонки и тарелочки с небольшими дозами кушаний. Домашние пенаты (Penates familiares, privati, minores) сохраняли свое значение до последних времен язычества и даже перешли в область христианских религиозных представлений. Кроме частных пенатов, были еще общественные пенаты(Penates publici, maiores), представители общественного благополучия, также стоявшие в связи с культом Весты. Каждый город имел свою Весту и своих пенатов, не только у латинян, но вообще у всех италиков. Равным образом были пенаты у целых союзов: так, пенаты латинского союза имели святилище в городе Лавинии, куда сходились на поклонение им жители всех союзных городов. Каждый год консулы, преторы, диктаторы до вступления в должность и по сложении ее приносили здесь жертву перед изображениями пенатов; сюда приходили также для принесения жертв жрецы и военные начальники, отправлявшиеся в провинции. По преданию, пенаты Лавинии - те самые, которые были унесены Энеем из Трои. Храм пенатов существовал и в Риме; первое упоминание о нем относится к 167 г. до Р. Х. Колонии зажигали огонь своего общественного очага у очага своей метрополии и переносили с собой на новое поселение старых Пенатов. Пенаты были чисто римскими божествами; на это указывает их отвлеченно-символический, безличный характер. Хотя у греков был культ гестий, соответствовавший культу Весты, но греческая мифология не создала божеств, подобных пенатам. У греков были боги-покровители семьи, города, племени, но это были герои или личные боги, имевшие определенную физиономию. Число пенатов (как и ларов) на каждом очаге было два; они изображались в виде сидящих юношей с копьями в руках.
  Пенега(Penega, Peng, Penning) - серебряная монета англосаксонских королей с изображением на лицевой стороне портрета короля и его имени. Ни кратных, ни фракций пенег не чеканилось. Чтобы иметь последние, пенеги рубили на части. В IX, Х и XI вв. ввозились в большом количестве и в Россию, на что указывает значительное число их кладов. От слова "пенега" произошло русское слово "пенязь".
  Пенесты(Πενέσται- работники) - это полусвободный класс фессалийского населения, по одним - потомки закрепощенных эллинами пелазгов (Meyer, "Forschungen", 1892), по другим - порабощенные перребы и магнеты, по Аристотелю - периеки. Они занимали среднее место между свободными и рабами и составляли многочисленный класс подвластных свободным землевладельцам крестьян, на обязанности которых лежало за известную долю доходов возделывать землю хозяина и в случае необходимости нести военную службу в его отряде. Как коренные жители Фессалии, они назывались Θεσσαλικέται (или Θεσσαλοικέται). Положение их было не везде и не всегда сносное, на что указывают частые их возмущения, но во всяком случае им жилось лучше, чем спартанским илотам. Подобно римским клиентам, пенесты входили в состав семьи своего хозяина; некоторые фессалийские фамилии, например, Алевады и Скопады, имели на своей земле огромное число пенестов.
  Пение(canto - итал., chant - франц., Gesang - нем.) - так может быть названо правильно-плавное звуковое движение воздуха через голосовые связки человека, птиц и некоторых животных. Происхождение пения связано со стремлением человека выразить свое настроение в звуках голоса. Постепенно развиваясь, пение становится предметом особого искусства. Слова, благодаря пению, приобретают больший рельеф. Речь, в соединении с пением, производит особенно сильное, захватывающее действие. Для пения, как искусства, необходимы правильная, натуральная постановка голоса и техническое вокальное развитие. Главные вокальные формы: речитатив, ариозное пение, песня, романс, ария, оперное и опереточное искусство. Пение применяется не только в соло, но и в совместном исполнении (дуэт, трио, квартет, квинтет, хор, ансамбль, т. е. пение солистов в хоровом собрании). Пение выигрывает в музыке мелодичной, дающей возможность певцу передавать исполняемое свободно, не делая над голосом слишком больших усилий, не утомляя его приемами, противными его натуре. Музыка для пения не должна носить на себе характера инструментального, т. е. не должна заключать в себе приемов, более подходящих к инструменту, чем к голосу.
  Пенитенциарий(poenitentiarium, дом покаяния, тюрьма) - так назывались первоначально тюрьмы одиночного заключения, приспособленные к цели исправления преступников. Впервые мысль об особом устройстве тюремных зданий для достижения исправительных целей была высказана Бентамом, который предлагал английскому парламенту, а позднее французскому Учредительному собранию свой паноптикон: тюремное здание по этому плану располагается в виде раскрытого веера, в центре которого встраивается башня для наблюдения за тем, что происходит в камерах(кельях). Вследствие дороговизны зданий по типу паноптикона, эта гражданская тюрьма не получила распространения. В 1819 г. архитектор Эйнсли (Ainslie) предложил план тюремного здания в форме звезды, испускающей лучи. Этот тип быль применен при постройке американских тюрем, а затем улучшен французским архитектором Блуэ. Устройство дома покаяния в Черри-Гилле (близ Филадельфии), послужившего образцом для других пенитенциариев, следующее: тюрьма окружена была высокой и толстой стеной, снабженной 12 сторожевыми башенками; центр тюрьмы образует восьмиугольная башня, одна из сторон которой предназначена была для входа в заключение, к остальным же примыкали семь длинных флигелей, расходящихся в виде лучей, в каждом флигеле во всю длину и высоту тянулся длинный коридор, освещаемый сверху; по обе стороны коридора в несколько ярусов расположены были камеры; вдоль ярусов тянулись висячие галереи, сообщающиеся с камерами посредством дверей и отверстий в стене, через которые заключенным подавали пищу. Церковь была обычно устроена в центральной башне: заключенные слушали богослужение, стоя на пороге своих келий(камер заключения).
  Пеннализм- так назывались болезненные отношения между молодыми людьми, только что поступившими в высшую школу студентами (пеннал) к старшим товарищам, особенно в его крайних проявлениях в XVII столетии. Пеннализм появился впервые около 1600 г. в немецких, особенно в лютеранских, университетах и состоял в том, что старшие студенты, не признавая равноправность новичков, в течение года "обдирали" и "обделывали" их, т. е. эксплуатировали их и дурно с ними обращались. Продолжалось это в течение года, иногда (например, в Ростоке) - только 6 недель, 6 часов, 6 минут(от числа 666). В это время пенналы должны были мириться с тем, что старшие меняли свои старые платья на их новую одежду, вследствие чего пенналы были всегда плохо одеты; далее пенналам запрещалось носить отличия, присвоенные студентам (шпагу и шляпу с перьями); кошелек их должен был быть всегда открытым для старших; они должны были по их требованию платить за их пиршества и во избежание побоев безусловно им во всем повиноваться. По истечении года пеннал "получал отпущение", т. е. товарищи признавали его "честным буршем", подобно тому, ках цеховые признавали у себя "честных товарищей"; прощенный должен был заплатить за пир в честь своего освобождения и мог затем проделывать то же самое с пенналами. Нечто подобное представляла собой Fagging system (в Англии). Первое запрещение пеннализма, в Иене, состоялось в 1610 или 1611 г.; за ним последовало много других, но только в 60-х годах XVII столетия пеннализм - или, по крайней мере, грубейшие его проявления - был уничтожен конвенцией евангельских князей. В более мягкой форме он продолжал существовать до следующего столетия и постепенно заменен был отношениями "фуксов и буршей"(Schцtgen, "Historie des auf Universitдten ehedems ьblich gewesenen Pennalwesens", Дрезден и Лейпциг, 1747 г.).
  Пенсионарий (или пенсионер, еще раньше "адвокат города") - в больших и обладавших правом голоса древних городах Голландии это должностное лицо занимало в городском совете такое же положение, какое великий пенсионер, или ратспенсионер (до 1630 г. "земский адвокат"), занимал в провинциальных штатах Голландии. Ратспенсионер в собрании штатов собирал голоса, составлял решения, вскрывал письма на имя штатов, вел переговоры с чужестранными послами и министрами, имел попечение о доходах, о сохранении порядка и вообще о всем, касавшемся благосостояния провинции. Он участвовал в коллегии выборных советников, которой принадлежала верховная власть в промежутках между созывами штатов, и входил в состав депутации, которая представляла провинциальные штаты Голландии на Генеральных штатах Соединенных Нидерландов. Он избирался на пять лет, а по истечении этого срока большей частью еще на пять лет. Он был одновременно и пенсионарием дворянства, которое, как и города, входило в состав провинциальных штатов. Революция уничтожила должность пенсионария в 1795 г.; Наполеон I на короткое время восстановил этот титул, назначив в 1805 г. Шиммельпеннинка ратспенсионарием Батавской республики.
  Пентаграмма (в геральдике "пентальфа") - так называется фигура "звезды", составленная из двух равнобедренных треугольников (без основания). Пентаграмме с древних времен придавалось мистическое значение. У пифагорейцев она считалась символом здоровья. Пентаграмма часто встречается на греческих монетах. Среди гностических сект пентаграмма, как символ пятерки, получила особенное значение и часто стала надписываться на кольцах Абраксас и других амулетах. В средние века пентаграмме приписывалась магическая сила; она входила в состав многих алхимических и иных заклинаний. Знак пентаграммы, начерченный на дверях, колыбелях, хлевах, предохранял от ведьм, злых духов, особенно друидов (отсюда название пентаграммы друидским крестом). Пентаграмма служила также знаком многих тайных обществ.
  Пентархия (пятидержавие) - так назывался международный союз пяти держав, образовавшийся по окончании наполеоновских войн. После совещаний на Аахенском конгрессе (1818), на котором присутствовали русский, прусский и австрийский монархи и уполномоченные Франции и Англии, эти державы объявили, что признают своей обязанностью как в своих взаимных отношениях, так и по отношению к остальным государствам руководствоваться началами международного права. Вместе с тем было решено, что пять союзных государей будут собираться на конгрессы или конференции для обсуждения различных вопросов международной политики. В основе союза лежала идея, что христианские народы должны охранять мир и право, но фактически он был направлен на сохранение абсолютизма везде, где только грозила ему опасность. Англия и Франция играли в союзе пассивную роль, а против постановлений веронского конгресса (1822) первая из этих держав протестовала формально, во имя независимости государств. С этого времени пентархия может считаться распавшейся.
  Пентатлон(Πενταθλον, у римлян quinquertium) - сложное гимнастическое состязание, состоявшее из прыганья, бега, метания диска, метания копья и борьбы. При прыганье имелась в виду не высота прыжка, но его длина на расстояние; состязающиеся брали в руки гимнастические гири и в момент отделения от земли бросали их с целью сообщить прыжку больше силы. Пентатлон был очень распространен у греков, особенно у спартанцев, и считался необходимым элементом всех национальных игр.
  Пентеконтадрахмон- киренейская золотая монета ценностью в 50 серебряных драхм, чеканившаяся в V веке до Р. Х. Вес ее был равен 4 аттическим драхмам (17 грамм).
  Пентеконталитрон- сиракузская серебряная монета, чеканившаяся в V - IV в. до Р. Х. ценностью в 50 литров серебра или в 10 драхм, почему она называлась также декадрахмон. На лицевой стороне изображалась голова Персефоны, на оборотной - колесница Ники, богини победы.
  Пентеконтарх(Πεντκόνταρχος) - у древних греков это помощник триерарха, т. е. начальника триеры. На обязанности его лежало закупать необходимый провиант, выплачивать жалованье, одним словом - заведывать экономической частью. По другому объяснению пентеконтарх - это надзиратель одного из трех весельных рядов триеры, причем число 50 было взято для круглого счета (всего на триере было 174 гребца).
  Пентикостарий- это греческое название богослужебного периода, в православной церкви именуемого Пятидесятницей (от Пасхи до недели всех святых), а также богослужебной книги, содержащей в себе молитвословия церковные за этот период и более известной под именем "Триоди Цветной".
  Пенязь(от староанглийского пенега, Penega, Penig) - название серебряной монеты в древней России. Так первоначально назывались англосаксонские и германские пеннинги, во множестве обращавшиеся в IX-XI вв. в России. В XV-XVI вв. пенязем называли серебряную польскую монету; в польском языке слово "pieniądze" означали также деньги из всех металлов.
  Пепиньерский класс- мысль об его учреждении возникла у императрицы Марии Феодоровны в 1803 г. ввиду значительного числа выпущенных "бедных и способных воспитанниц" и недостатка в хороших классных дамах для институтов. Желая, чтобы пепиньерки обучали в низших и средних классах институтов, императрица велела преподавать им математику, историю и географию (на французском языке), образовав для того "запасное отделение" с годовым курсом. Число пепиньерок (в Смольном институте) было определено в 12, "из лучших и беднейших воспитанниц" благородной половины. Через три года был учрежден пепиньерский класс (пепиньер) и на мещанской половине. Постепенно пепиньерские классы возникли почти при всех институтах, состоявших под покровительством императрицы Марии, и дали немало гувернанток и учительниц в частные дома, считавшихся по "Учреждению" 1825 г. обязанными прослужить на одном месте не менее двух лет. При Марии Федоровне и долго после этого курс пепиньерского класса главным образом был направлен на усовершенствование пепиньерок во французском языке и значительно уступал в смысле педагогической подготовки классам наставниц при воспитательных домах, особенно после расширения их программы в 1811 г. В некоторых институтах пепиньерки проходили одно время двухлетний курс; но в 1830 г. последовало сокращение предметов. Более точно был определен курс пепиньерского класса только в 1878 г. для всех институтов, где не было специальных педагогических курсов; в состав его входили русский язык с историей русской литературы, история всеобщая и русская, французский и немецкий языки с их литературами, физика, естествознание и математика с методикой.
  Первая ночь женщины (или право первой ночи - Jus primae noctis, Recht der ersten Nacht, Herrenrecht, Droit de cuissage, Droit de prйlibation) - так называлось обычное право богатых феодалов пользоваться первой брачной ночью своих крепостных девушек при выходе их замуж. Это наиболее позорное проявление крепостного права служит предметом спора среди ученых: некоторые исследователи (Шмидт) совершенно отвергают существование такого обычая, как явления правомерного, но большинство приводит ряд фактов, свидетельствующих о несомненном существовании "права первичной ночи". Оно было распространено почти во всех странах Европы; пережитки его доходят до новейшего эмансипированного времени. Даже лица, принадлежавшие к духовенству, в качестве феодалов широко пользовались этим приемом и таким правом, на что имеется много указаний у ревностного исследователя этого вопроса, Collin de Plancy, в его "Dictionnaire fйodal" (Париж, 1826). Так, например, каноникам собора Сен-Виктор в Марселе официально разрешалось пользоваться правом брачной ночью их крепостных девушек. Тот же Collin de Plancy приводит факт продажи права первой ночи одним владельцем в Орлеане всего за 5 су, другим феодалом - за 9Ґ су. Относительно происхождения этого права существуют различные мнения. Некоторые, как Вольтер, видят в нем неизбежное следствие первобытного рабства: "человек, могущий распоряжаться другим человеком, как животным, имеющий власть над его жизнью, может столь же легко спать с его невестой и женой". Другие объясняют происхождение права первой ночи тем, что крепостные могли жениться и выходить замуж не иначе, как с разрешения своего господина. Виллан, чтобы получить такое разрешение, должен был пойти на некоторые "уступки"; иные господа давали свое разрешение только под известного рода условиями, а из единичных случаев развился постепенно обычай, обратившийся в право. Как ни справедливы такого рода объяснения для отдельных случаев, но факт существования права первой ночи в различных странах и у различных народов указывает на более древнее происхождение этого обычая. Бахофен, Морган, Энгельс видят в праве первой ночи остаток группового брака. В эпоху, когда уже начинала складываться парная семья, мужчины сохраняли еще право на всех женщин своего племени. С постепенным развитием культуры круг людей, имеющих право на женщин, становится все меньше, осуществление этого права ограничивается и во времени, и, наконец, оно сводится к одной лишь брачной ночи, сначала для всех, потом только для главы семьи, для жреца, военачальника и для сеньора - в средние века. По данным, приводимым Ф. Энгельсом, у многих народов друзья и родственники жениха и невесты предъявляли свои исконные права на невесту, и жених стоял только в конце этой очереди. Так было в древности у балеаров, у некоторых африканских племен; этот обычай существовал у бареа в Абиссинии. У других должностное лицо, представитель племени или рода - кацик, шаман, жрец, князь - заступает место общественной группы и пользуется правом первой ночи. Право первой ночи как остаток группового брака существовал долго у большинства жителей Аляски (Bankroft, "Nature Races"), у таху в Северной Мексике и у некоторых других народов. Существование права первичной ночи (дефлорация) подтверждается многими обычаями и обрядами, надолго удержавшимися в народе. Уже тот факт, что у многих народов старший сын был лишаем наследства, переходившего к младшим, указывает на то, что его не считали принадлежащим к семье. "Jungferzins" (подать девственности), сохранившаяся до самых последних дней господства феодализма, самим своим названием свидетельствует, что она стала прямым продолжением jus primae noctis. Знаменателен также обряд, по которому господин в день свадьбы своих крепостных после венчания должен был перешагнуть через брачную кровать или поставить на нее свою ногу. К этому символическому подтверждению права на первую брачную ночь относится характерный указ 1486 г., изданный Фердинандом Католиком и подтверждающий сам факт существования jus primae noctis; "мы полагаем и объявляем, - гласит указ, - что господа (сеньоры) не могут также, когда крестянин женится, спать первым в ночь с его женой и в знак своего господства в брачную ночь, когда невеста легла в кровать, шагать через кровать и через упомянутую женщину; не могут также господа пользоваться против воли дочерью или сыном крестьянина, за плату или без платы" (цитировано в каталонском оригинале у Sugenheim, "Geschichte der Aufhebung der Leibeigenschaft", СПб., 1861). Когда вышло из употребления право первой ночи - сказать трудно, так как не во всех странах оно удержалось одинаково долго. Во Франции, этой классической стране феодализма, еще в 1789 г. были единичные случаи пользования этим правом - правда, случаи, окончившиеся печально для некоторых феодалов. Указание на существование права первой ночи в России исследователи (Шлецер, Эверс, Татищев, Елагин) видят в рассказе летописи о замене княгиней Ольгой "княжьего" черной куной. Обычай давать выкуп помещику перед свадьбой удержался до полной отмены крепостного права; подать эта известна была под названием "выводной куницы". Во всяком случае насилие со стороны помещика над новобрачными из крепостных в последние столетия узаконенного рабства были фактом, а не правом. Князь Васильчиков в своей книге "Землевладение и земледелие" удостоверяет, что в бытность предводителем дворянства ему не раз случалось встречаться с фактами подобного насилия помещиков над простыми крестьянками. В 1855 г., за 6 лет до отмены крепостного права, тайный советник Кшадовский был судим и присужден к денежному штрафу за пользование правом первой ночи(Энгельс, "Происхождение семьи и частной собственности").
  Первенец (первородный сын)- в древности пользовался особенными правами и преимуществами: ему принадлежала, после главы семейства, власть над прочими членами семьи и господство над домом и родом; он получал в наследство двойную часть из имения отца; у евреев вместе с особенным благословением, переходившим от отца к сыну, он приобретал преимущество быть родоначальником обетованного избавителя. По закону Моисея все первенцы израильские и все первородное мужеского пола из скота должны быть посвящены Богу, т. е. предназначены для целей служения Иегове. Если у кого-либо были две жены, то первые от обеих должны быть посвящены Богу. Это посвящение первородных должно было напоминать израильтянам о чудесном их спасении из Египта истреблением всех египетских первенцев (Исход евреев из Египта сопровождался массовым убийством египетских младенцев). Само посвящение первенцев состояло в том, что отец каждого первородного должен был на 30-й день заплатить за него жрецу выкуп в пять сиклей (Числа), служивший знаком освобождения первенца от повинности служения при скинии и во храме. В этом отношении первенцев заменяли Левиты, от их лица исполнявшие свои обязанности (Числа). Такая замена нужна была потому, что первородных из всех колен израильских было бы гораздо больше, чем сколько потребовалось бы для исправления служб при скинии, и содержание их было бы обременительно для народа. Все первородное из домашних животных было также посвящено еврейскому Богу; при этом животные чистые - агнцы, козлы, тельцы - приносились в жертву, а нечистые - ослы, кони, верблюды - заменялись для жертвы агнцами или выкупались, если недоставало агнца. На первенцах лежала обязанность заботиться об оставшихся вдовах. Если первенец умер прежде отца и имел детей, то двойная наследственная часть его должна была принадлежать им, а не следующему за ним брату. Во времена царей первородный сын царя считался законным, естественным наследником престола. Посвящение Богу первенца мужеского пола в память избавления от рабства египетского имело и таинственно-прообразовательное значение: оно указывало на "перворожденное слово" и на первенца Девы Марии, посвященного Богу своей матерью (Луки). Обычай искупления первородного сына (Pidion ha-ben) сохранился и у новых евреев. По истечении тридцати дней со дня рождения ребенка отец приглашает когена, т. е. священника, потомка Аарона (обыкновенно - бедного или знакомого), у которого он должен выкупить своего ребенка. Последнего приносят и показывают когену, причем отец удостоверяет, что ребенок рожден от израильтянки (но не от дочери левита или когена, потомство которых не подлежит выкупу). На вопрос когена, что он предпочитает оставить за собой, сына или пять сиклей, отец отвечает, что сына, и дает когену выкуп, долженствующий соответствовать определенным в Библии пяти сиклям (в России - это было раньше 5 или 6 серебряных рублей, так как рубль предполагался менее сикля). При этом отец благословлял Бога, "заповедавшего об искуплении сына", и молит о ниспослании благ ребенку. Коген, приняв выкуп, возлагал руки на голову мальчика и произносит над ним благословение ааронидов (Числа). Обряд искупления сопровождается обыкновенно трапезой. Если отца нет в живых, то первенец, достигнув зрелого возраста, сам себя выкупает у когана. Существовал обычай, по которому первенцы постились накануне праздника Пасхи в воспоминание казни первенцев в Египте, когда лишь израильские первенцы были сохранены от жестокости.
  Первобытная культура- термин, вошедший в употребление со времени появления (в 1871 г.) известного труда Э. Б. Тэйлора "Primitive Culture". Само понятие о первобытной культуре возникло гораздо ранее: уже древние философы доходили до представления о древнейшей, культурно-исторической стадии человечества. В более определенной форме, однако, это представление о первобытной культуре сложилось лишь в новейшее время, после того как теория Дарвина, открытие ископаемых остатков человека и сравнительное изучение данных археологии и этнологии убедили в необходимости применения и к истории человеческой культуры идеи эволюции, постепенного развития из простейших зачатков.
  Первосвященник (или первый и главный из священников) - этот титул давался главе ветхозаветной иерархии. Хотя случайно этот титул прилагался еще до Моисея, например, к таинственному Мелхиседеку Салимскому, современнику Авраама, но формально он введен был только Моисеем при организации еврейской иерархии, во главе которой поставлен был старший брат Моисея, Аарон(аарониды). От него пошла прямая линия еврейских первосвященников, причем обычно, но не всегда, должность эта переходила от отца к старшему сыну. В смутное время судейства первосвященство до крайности было пало, и даже преемственность его затерялась, но затем опять восстановилась и с большей или меньшей правильностью продолжалась до самого разрушения Иерусалима Титом. Первосвященник был главным посредником между еврейским народом и Иеговой; ему одному принадлежало право, и то однажды в год, входить в святая святых - как бы в присутствие Иеговы - для принесения умилостивительной жертвы за грехи народа. В отличие от других священников ему было присвоено было особое одеяние, главными частями которого были: 1) верхняя риза, вязанная из пурпурно-голубой шерсти, убранная снизу разноцветными яблоками и золотыми колокольчиками; 2) эфод - короткая верхняя одежда с золотыми застежками на плечах, из которых на каждом было по камню ониксу с вырезанными именами 12 колен израильских; 3) нагрудник, прикреплявшийся голубыми шнурками и золотыми кольцами с двенадцатью драгоценными камнями, на которых также были вырезаны имена 12 колен (так называемые урим и тумим); 4) кидар - головной убор, на передней части которого была золотая дощечка с надписью: святыня Господня. Как высший представитель закона, первосвященник должен был служить образцом законнической праведности, мог вступить в брак только с первой девицей и тщательно избегал всякого осквернения. Посвящение в сан первосвященника совершалось через излияние мира на голову. В истории еврейского народа первосвященники играли большую роль и в смутные времена являлись главными спасителями еврейства и иудейской веры. Ко времени Рождества Христова при тираническом управлении Ирода Великого первосвященство до крайности и низости упало; сама эта должность была захвачена аристократической партией, которая смотрела на первосвященство как на средство обогащения и политического возвышения. Из среды этой партии вышли Анна и Каиафа, увековечившие свои имена в качестве неправедных судей над Иисусом Христом. От этого титул перешел и к некоторым главам христианской иерархии; так например, папа римский нередко назывался римским первосвященником.
  Пергамент - это очень древний материал для письма. По свидетельству греческих историков V в. до Р. Х. (Ктесий), он уже в то время издавна употреблялся в этом качестве у персов; отсюда он под именем дифтер (διφθέραι) рано перешел в Грецию, где употреблялся для письма как и обработанные овечьи и козьи шкуры. Обработанная кожа (или пергамент) употреблялся евреями для богослужебных синагогальных свитков, достигающих порой до 100 и более футов длины. Хорошим собранием таких свитков владело рукописное отделение императорской публичной библиотеки в Петербурге(многие из них были переправлены незаконно в Израиль в конце 20 столетия). По свидетельству Плиния, во II в. до Р. Х. египетские цари, желая поддержать книжное богатство Александрийской библиотеки, нашедшей себе соперницу в лице пергамской, в Малой Азии, запретили вывоз папируса за пределы Египта; тогда в Пергаме обратили внимание на выделку кожи, усовершенствовали древнюю дифтеру и пустили ее в оборот под именем δέρμα, σωμάτιον, a позднее, по месту главного производства - περγαμηνή (y римлян membrana, с IV в. после Р. X. - pergamena). Новому материалу пришлось выдержать продолжительную борьбу с освященным веками папирусом. Восторжествовал папирус сравнительно поздно, хотя его удобства (возможность письма на обеих сторонах листа, возможность смыть текст, написанный растворимыми в воде чернилами (палимпсесты), и нанести новый и т. п.) были осознаны уже в древности. Пергаментные рукописи соединялись в кодексы, т. е. в книги, состоявшие из отдельных квартернионов (тетрадей по 4 листа, согнутых пополам, следовательно, в 16 страниц); кодексы переплетались обычно под дерево, обшитое кожей или пергаментом, иногда с богатыми металлическими украшениями, и снабжались застежками вроде толстых старопечатных христианских книг. В монастырском книжном обиходе средневекового периода пергаментные кодексы, по крайней мере для литературы в собственном смысле, постепенно вытеснили папирусные "volumina". С IV в. после Р. Х. уже был распространен обычай писать богослужебные книги на пергаментном материале, и в средние века для этой цели папирус почти не употреблялся. Выделка пергамента достигла большого совершенства. На юге Европы в средние века употребляли, по преданию, козьи и овечьи шкуры, в Германии и Франции пользовались преимущественно телячьими (vitulinum, сокращенно vellum, французское vйlin, русское: веленевый). Из ослиной кожи перганамент не выделывался. В Публичной библиотеке была рукопись блаженного Августина (по преданию - автограф святителя, хотя несомненно его рукой сделана только подпись Avgvstinvs), написанная на превосходном, мягком и тонком, почти белом пергаменте, выделка которого представляет своего рода совершенство. Кроме белого, употреблялся иногда для особенно роскошных рукописей цветной, чаще всего фиолетовый пергамент, на котором писали серебром и золотом. Таков, например, Codex argenteus - рукопись перевода Библии на готский язык, сделанного Вульфилой; она была написана на цветном пергаменте серебром и хранилась в Швеции, в Упсале. В Публичной библиотеке было также греческое четвероевангелие, писанное золотом по фиолетовому пергаменту - по преданию, рукой византийской императрицы Феодоры. Реже употреблялся желтый пергамент (codex crocatus, от crocus - шафран) или черный(писали белым или красным). Пергамент представляет очищенную кожу, высушенную и подвергнутую некоторой отделке. По способу выработки к одному роду с пергаментом относится кожа для барабанов. Для выработки таких кож употребляют шкуры телят, козлиные, бараньи, ослиные и свиные. Шкуры при выделке пергамента подвергаются ряду таких же подготовительных операций, как при выработке дубленых кож (в кожевенном производстве), а именно: шкуры промывают, золят в слабом зольнике, в который нередко прибавляют поташ, после того мездрят, растягивают на рамах и тщательно очищают с мясной и с лицевой стороны. Очищенную кожу посыпают мелом с мясной стороны, равномерно втирая его по поверхности пемзой, эту операцию повторяют несколько раз. После того кожу высушивают на воздухе, срезают с рамы, выстругивают (шелушат) ножом, чтобы придать ровную поверхность, и шлифуют пемзой. Для приготовления так называемого веленевого пергамента служат шкуры ягнят и молодых телят (не старше шести недель). Пергамент должен быть тонок, плотен, должен отличаться белизной и гладкостью. Пергамент с древних времен употреблялся как материал для письма и в особых случаях для той же цели применяется и теперь(особенно когда расписываются разными знаками и рисунками кожанные одежды). Производство пергамента имеет ограниченные размеры.
  Перевоз- проезжая таможенная пошлина, упоминаемая в культурно-исторических памятниках с конца Х в. Взималась и с провозимых товаров, и с проезжавших торговых людей. О перевозных деньгах как о доходе казны говорится в 1150 г. в уставной грамоте смоленского князя Ростислава Мстиславича. Лица, взимавшие перевоз, назывались перевозчиками; иногда они брали перевоз на откуп. Учреждало перевоз правительство, а частные лица и монастыри - только по пожалованию. Количество пошлины определялось уставными грамотами. От перевоза были свободны служилые люди; перевозчики, взявшие с них пошлину, подвергались телесному наказанию и уплате пошлины втройне. Однако, нарушений относительно устройства и количества сбора было немало. При Федоре Ивановиче все частные и откупные мосты и перевоз были взяты в казенное управление, а собственникам была уступлена половина дохода. В начале XVII в. вновь появились частные перевозы и мосты, и это вызвало в 1641 г. дополнительную статью к Царскому Судебнику, повелевавшую уничтожить самовольно заведенные перевозы. В Уложении Алексея Михайловича было постановлено: "кто заведет перевоз или мостовщину вновь своим вымыслом для своего пожитку без указа и у него то все взяти на Государя". На частных содержателей перевоза возлагалась обязанность содержать их в исправности, с уплатой в противном случае всех убытков, претерпеваемых на их перевоз торговыми людьми. В 1596 г. велено было брать на больших реках с пешехода по полуденьге, с конного по деньге, с телеги (с лошади) по две деньги; в 1633 г. - с обыкновенной телеги по четыре деньги, а с большой по алтыну. Ехавшие без товара платили перевоз только в одну сторону, ехавшие с товаром обратно платили половину. Торговый устав Алексея Михайловича, отменивший проезжие пошлины, сохранил, однако, перевоз в прежнем виде и с прежними льготами для служилых людей; вновь определено было только брать везде с двойной товарной телеги по две деньги, а с малой по деньге. На больших реках брали более, чем на малых, особенно осенью и весной, когда пошлина с большой двойной телеги доходила до 10 денег. В 1754 г. перевоз вместе с мостовщиной был полностью уничтожен.
  Перегрины(peregrini) - таково было название иностранцев в Риме. На первых порах они занимали положение, в котором находились вообще иностранцы в ранних обществах: они считались врагами (hostes) и могли появляться в чужих владениях лишь в качестве гостей, под покровительством приютившего их хозяина, члена данного общества, по праву гостеприимства (hospitium privatum). Благодаря обширным торговым связям Рима это положение, однако, скоро изменилось. Латины, а за ними и другие иностранцы начинают пользоваться публичным гостеприимством (hospitium publicum) и получают по договорам ту или иную совокупность прав в Риме (высшей формой являются commercium, и connubium); даже иностранцы, принадлежавшие к покоренным странам, сдавшимся на милость римлян (так называемые peregrini dediticii), получают в Риме jus nexi mancipiique (Манципацию и Nexum). Для них существует особая форма процесса (recuperatio); они пользуются защитой претора в виде интердиктов. За ними во всяком случае признается право жить по своим обычаям, вступать между собой в сделки и браки, приобретать фактическое обладание вещами и т. д. Более развитый строй этих обычаев сравнительно со старым римским jus civile (гражданское римское право) привлекает внимание римлян и колеблет их систему права. После Второй Пунической войны в Риме появляется особенно много иностранцев разного рода и положения, стоящих в столь оживленных торговых и гражданско-правовых отношениях с римлянами и между собой, что для разбора споров между ними учрежден был в 507 г. от основания Рима (247 г. до Р. Х.) второй претор (так называемый претор перегринов), в юрисдикции которого вырабатывается и новая система судопроизводства, и новая система права (так называемая jus gentium), видоизменившая и наконец вполне оттеснившая нормы старого цивильного права и в отношениях римских граждан между собой. Теоретически юридическое различие в положении перегринов и римских граждан существовало до дарования Каракаллой прав гражданства всем свободным жителям империи; фактически же вследствие господства juris gentium в римском правосудии и благодаря фикции, допускавшей иностранцев к разного рода сделкам "ас si civis romanus esset", они были уравнены в правах с римскими гражданами. Со времени Каракаллы образовались два рода перегринов: подданные римской империи, равные в правах с гражданами, и подданные других государств, получавших права по договорам с этими государствами (gentiles, foederati). Со времени Юстиниана ухудшилось лишь положение "перегринов-дедитициев", которые лишены были прав свободных людей и сделались laeti, полусвободными. Так как вне пределов римской империи стояли в это время лишь нецивилизованные народы, во взгляде римлян на иностранцев происходит перемена: они становятся "pagani", варварами.
  Передел монетный-переделка металла в монету. Монетный двор обычно имел три передела: золотой, серебряный и медный, иногда первые два соединяются в один - передел благородных (драгоценных) металлов. Право переделывать металл в монету и бить саму монету в России принадлежал к числу государственных прав (Монетный Устав). За передел металла в монету с приносителей взималась передельная плата: с пуда чистого золота - 136 руб. золотом, с пуда чистого серебра - 60 руб. серебром (Устав Монетный), Иногда при монетных дворах учреждались особые переделы. Так, в 1756-1766 гг. при Петербургском, Московском и Сестрорецком дворах существовал особый медный передел, в котором монета билась не из обыкновенного металла, а из меди, полученной от плавки артиллерийских орудий, почему этот передел в некоторых актах назывался пушечным переделом(П. фон-Винклер, "Из истории монетного дела в России. Передел медных пушек в монету в 1756-1766 гг.", СПб., 1897). В 1828-1845 гг. на петербургском монетном дворе был устроен платиновый передел (для битья платиновой монеты).
  Передняя- так называлась в старинном государевом дворце приемная комната, в которой в переднем углу стояло царское "место", а вдоль стен - лавки. Гостей приглашали садиться на лавочки по старшинству, более почетных - ближе к "месту"; иногда важным духовным особам подавали особые кресла. В теремной передней для царей Ивана и Петра были поставлены великолепно украшенные позолотой деревянные резные места, соответствовавшие тронам. В передней цариц и царевичей места устраивались значительно проще. Вообще "места" устраивались на особых помостах, возвышавшихся над полом на одну, на две, иногда на три ступени. Все бояре, окольничие, думные и ближние люди, обязанные ежедневно являться во дворец, собирались обычно в передней, ожидая царского выхода. После обедни здесь происходило "сиденье с бояры" - заседание царской думы в присутствии государя.
  Перезвон - так называется в уставе православной церкви благовест в несколько колоколов, по одному последовательно: сперва ударяют в один большой колокол, потом - в средний, потом в малый и т. д. Иначе этот благовест называется "звон перебором". Он установлен был уставом для чина коронования государя и государыни, иногда - перед крестным ходом, освящением воды, посвящением в архиереи, при выносе тела умершего из дома, при выносе креста, в некоторые праздники, на середину храма, а также в великую пятницу и великую субботу.
  Перекрещенцы (или анабаптисты) - сектанты реформационной эпохи. Как и последователи Лютера, перекрещенцы протестовали против церковного авторитета, воплощенного в католицизме, но протест свой довели до крайних пределов. Свое название они получили от того, что, отрицая крещение младенцев, требовали крещения взрослых, т. е. сознательного восприятия человеком обязанностей апостольства; многие из них вследствие этого перекрещивались. Секта эта получила мистический характер: принимая один Новый Завет, а Ветхий лишь постольку, поскольку он не противоречит Новому и служит лишь дополнением к нему, они в то же время проводили резкую границу между внешним откровением, заключенным в Священном Писании, и откровением внутренним, совершающимся в душе свыше озаренных лиц. По мнению перекрещенцев, откровение Святого Писания и плоды современной им религиозной мысли - различные фазисы одного и того же богоявления. Широкий религиозный индивидуализм, основанный на мистической вере в пророческий дар и делавший каждого единственным судьей над самим собой, заставил перекрещенцев отрицать важность внешнего церковного общения и необходимость таинств как внешних символов; он помешал им создать определенную религиозную систему и сложиться в какую-либо организацию. Началом перекрещенства послужило движение, возникшее в городе Цвиккау (в Саксонии), где суконщик Николай Шторх, один из первых так называемых цвиккауских пророков, знавший хорошо Святое Писание и, по мнению слушателей, озаренный наитием Святаго Духа, вместе с Штюбнером стал проповедовать новое учение, имевшее значительный успех. В 1520 г. проповедники подверглись преследованию: некоторых посадили в тюрьму, затем изгнали из Цвиккау. Явившись в Виттенберг, проповедники вновь начали свою проповедь, дав ей некоторый социальный оттенок. Скоро движение приняло фанатический характер: воздвигалось гонение против науки, общественных удовольствий, богатства, раздел которого между бедными требовался во имя Евангелия. Власти не знали, что делать с такими проповедниками, Меланхтон колебался в своем отношении к ним, Карлштадт примкнул к движению; двести студентов, убедившись в бесполезности светской науки, бросили университет. С приездом в Виттенберг Лютера смущение исчезло и движение было подавлено. Перекрещенцы, до тех пор рассчитывавшие на проповедь Лютера и на поддержку правительства, порвали всякую связь с ними и понесли свою проповедь к крестьянам, давно уже недовольным господствовавшими тогда порядками. Тут особенно проявились индивидуалистические элементы новой секты. Одни из числа перекрещенцев стремились к более глубокой и одухотворенной доктрине, другие "глядели лишь на букву Священного Писания". Некоторые носили особую одежду и старались вернуться к строгости первоначального христианства; другие падали в корчах, уверяя, что при этом имеют общение с небом. Одни проводили жизнь в молчании, другие - в молитве, третьи - в воплях и плаче. Многие полагали, что брак между верующим мужчиной и неверующей женщиной сам по себе недействителен и что обе стороны свободны вступить в новый брак. В то же время в анабаптизме содержались уже зерна будущих рационалистических сект, например, антитринитариев, или унитариев. Социальная система, созданная перекрещенством, была такой же существенной его частью, как и религиозное его учение. С требованием неограниченной свободы для человека шло рука об руку признание абсолютного равенства в обществе и отрицание частной собственности. Последовательные сектанты стремились к перестройке всей жизни на новых началах и к осуществлению на земле таких общественных порядков, которые не противоречили бы заповедям Божьим; они не мирились ни с какими формами общественного неравенства и зависимости человека от человека, как противными божественному откровению. Религиозная санкция здесь не только оправдывала, но и усиливала такого рода стремления. Быстро распространяясь по Германии, Швейцарии и Голландии, анабаптизм принимал форму мелких религиозных общин, связанных друг с другом братскими узами, но не организованных для взаимной помощи и защиты; и вероучение, и образ жизни в каждом городе были свои; не было даже попыток объединить все эти общины в одном исповедании, хотя все анабаптисты, дробившиеся уже в XVI в. на сорок сект, признавали, кроме крещения взрослых, еще необходимость возвращения к церкви апостольских времен, веры в милосердие Божие, добрых дел, и учили, что воля человека свободна. В социальной сфере существовали такие же общие для всех перекрещенцев признаки - отрицание присяги, суда, военной службы, повиновения правительству, которое они не считали христианским, но при этом одни из сектантов ограничивались пассивным сопротивлением тому, что считали незаконным и противоречащим заповедям Божьим, другие шли дальше и требовали насильственного ниспровержения существующих порядков, основываясь на том, что "вера без дел мертва". Постепенно перекрещенцы пришли к проповеди кровавой революции, истребления огнем и мечом нечестивых и приготовления этим путем окончательного торжества "святых" на земле. Эта проповедь имела большое значение уже в крестьянской войне, во время которой особенно выдвинулся Томас Мюнцер. Усилившееся после нее преследование перекрещенцев не только не прекратило сектантства, но, наоборот, содействовало его распространению: изгоняемые из одних городов, перекрещенцы шли в другие и везде приобретали новых последователей, преимущественно среди низших классов населения, хотя в числе сторонников анабаптизма можно назвать нескольких образованных и даже ученых людей (Денк, Гетцер и другие). Во время гонений на перекрещенцев ни католические, ни протестантские государи не имели к ним никакой жалости. В Австрии и Тироле они умерщвлялись сотнями. Вильгельм Баварский объявил: "кто отречется, будет обезглавлен; кто не отречется, будет сожжен". Целыми десятками перекрещенцы всходили на эшафоты и костры, всегда обнаруживая непоколебимую стойкость, удивлявшую современников; Лютер даже склонен был объяснять эту стойкость сатанинским наваждением. Гонения и казни приводили перекрещенцев к ожиданию скорого наступления тысячелетнего царства Христова на земле. Особенно напряженными эти хилиастические чаяния стали около 1530 г., когда несколько пророков предсказывали скорую кончину мира. Гофман, например, еще в 1526 г. предвещал страшный суд на 1533 г.: в Страсбурге под его влиянием произошло сильное брожение, распространившееся среди нидерландских сектантов. Из числа последних особенно выдвинулся гарлемский булочник Ян Матисен, назвавший себя Енохом и выславший двенадцать апостолов на проповедь. Как в середине двадцатых годов среди крестьян, так теперь социальная революция разыгралась в городах, с характером не менее кровавым. Она закончилась мюнстерским восстанием, в котором наиболее видную роль играл сначала Матисен, затем Иоанн Лейденский. Их попытка устроить в Мюнстере "небесный Иерусалим" была жестокой пародией на царство Божие. Кровавая расправа католицизма с мюнстерскими перекрещенцами (1535), затем подавление происшедшего около того же времени довольно грозного восстания в Амстердаме окончательно обессилили анабаптизм; хотя и после того находились верующие в скорое наступление тысячелетнего царства, но агрессивный период перекрещенства кончился, и анабаптисты удалялись из отечества в другие страны и с континента в Англию. Основываемые ими общины постепенно теряли политический характер и осуждали войну и ношение оружия. Именно на отрицании всякого рода политической программы построено было учение Меннона, которое, в сущности, воспроизводило религиозную догматику перекрещенцев. В том же духе и братья Гунтер основали религиозные общины моравских братьев. Соединение религиозно-нравственной системы с социально-политической программой еще раз встречается в Англии XVII в., у индепендентов, учение которых несомненно зародилось в немецком анабаптизме. Те же хилиастические чаяния отличают "людей пятой монархии", отрицавших всякую власть на земле, кроме Христовой, и устроивших заговор против Кромвеля, в котором принимали участие и голландские анабаптисты. Заговор был открыт (1657), вожаки его посажены были в тюрьму. Анабаптизм сохранился до новейшего времени, представляя в новейшем своем состоянии довольно много сходного с сектой баптистов. Все перекрещенцы подразделялись на многочисленные секты, разбросанные в Швейцарии, Голландии, Эльзасе, Германии и особенно в американских штатах. Немногие из этих сект сохранили характер анабаптизма реформационной эпохи, громадное же большинство не имело с ним ничего общего, кроме обычая крестить взрослых, отрицания присяги в военной службе и строгости в нравах.
  Перекупная- это таможенная торговая пошлина с весово-вещевых(весчих) товаров; установлена была в 1652 г., взималась только с покупателя-перепродавца. Ее платили одинаково покупатели городские, иногородние и иностранцы, но размер ее изменялся смотря по тому, у кого покупался товар: если у иноземца, то платилось по две деньги с рубля, в других случаях - по полторы деньги. Уничтожена полностью была в 1754 г.
  Перекур- для учета следующего к поступлению в казну акциза за вино и спирт, выкуриваемые на заводах, принималось до революции за основание нормальная выкурка вина или спирта на заводе, которая определялась по расчислению количества и рода припасов, употребленных на винокурение и сообразно установленным нормам выходов вина из каждого рода продуктов. Заводчик обязан был уплатить акциз за все количество спирта, причитающееся по сметному исчислению, хотя бы даже у него был "недокур", т. е. хотя бы действительные выходы спирта были у него менее, нежели причитается по норме. Наоборот, с "перекуров", т. е. с выходов спирта сверх нормальных, акциз прежде не взимался; а так как перекур зависел от технических усовершенствований, мелким заводам недоступных, то он и составлял главную выгоду крупных коммерческих заводов, с которыми мелкие заводы не могли конкурировать. Для поддержания мелкого и в частности сельскохозяйственного винокурения освобождение перекура от акциза было предпринято законом и отменено 4 июня 1890 г., а взамен этого установлены были в пользу заводчиков безакцизные отчисления спирта в определенных размерах.
  Перелеты(или переметчики) - так назывались в Смутную эпоху, по свидетельству Авраамия Палицына, перебежчиков, попеременно служивших то царю Василию Шуйскому, то Тушинскому вору. Некоторые из перелетов совершали свои переходы из Тушина в Москву и обратно по пяти и даже по десяти раз; были и такие, которые одновременно получали жалованье и там, и тут, действуя явно и на глазах у всех.
  Перемазовщина- так называлмя старообрядческий толк, обособившийся в беглопоповщине под влиянием споров о чиноприеме иереев, переходящих из православия. Вопрос этот решался на практике не одинаково: в одних общинах иереев перекрещивали в полном облачении (чтобы "благодать не улетела на небо"), в других (в большинстве) - принимали только вторым чином (т. е. через миропомазание), в третьих, наконец, ограничивались третьим чином (т. е. отречением от ересей). В 1777 г. наставники Рогожского кладбища, следовавшего второму мнению, "отважились составить некое составление от нарда и некиих благодухновенных качеств", т. е. задумали сварить миро, в котором ощущался недостаток. Это мироварение чрезвычайно обострило вопрос, не возбуждавший раньше открытых пререканий, и привело к выделению перемазовщины в особую секту. Стародубские слободы (где процветало Дьяконово согласие) выступили с открытым протестом против самоуправства Рогожского кладбища, решившегося на столь важный акт без совета с остальными. Чтобы оправдать свой поступок и прийти к окончательному решению вопроса о чиноприеме, рогожские старообрядцы составили у себя собор, получивший впоследствии название "перемазанского". Собор имел десять "седений" (заседаний), происходивших поочередно в домах именитых московских старообрядцев в период с ноября 1779 по январь 1780 г.; присутствовало от 100 до 300 человек. Прения окончились тем, что стародубские депутаты окончательно порвали сношения с рогожскими, киргизскими и керженскими собратьями, которые в свою очередь постановили со стародубскими дьяконовцами не пить, не есть и не молиться. Определением собора вопрос о миропомазании приходящих извне попов и мирян решен был в утвердительном смысле, но сваренное в 1777 г. миро постановлено было уничтожить. Так образовалось согласие, именуемое перемазовщиной; на стороне его оказались важнейшие центры беглопоповщины - Рогожское кладбище, Керженские скиты и Иргиз, так что в численном отношении перемазовщина заняла в беглопоповщине первое место. Полемика по затронутому на соборе вопросу продолжалась и позже: известный деятель Иргиза Сергей Юршев написал "Обыскательное рассуждение", доказывавшее, что перемазывание беглых попов необходимо, так как иначе они не будут очищены от еретической скверны. Влияние этого сочинения было очень велико: "исправа" беглых попов стала как бы монополией Иргиза. В общем составе беглопоповских сект перемазовщина представляет собой фракцию "крайних", "непримиримых"; в то время как более мягкие дьяконовцы путем постепенных уступок вошли в недра единоверия, последователи перемазовщины во всей строгости удержали принцип о еретичестве православной церкви. Впоследствии из перемазовщины возникла секта австрийского священства("Сказание о перемазанском соборе 1779-1780 гг."- "Братское слово", 1888, август - сентябрь; Смирнов, "История русского раскола старообрядства", СПб., 1895).
  Перемена именами- так было названо типичное явление, очень распространенное когда-то между ссылаемыми в Сибирь. Совершалось обычно в пути или во время ночлегов на этапах. Сговорившиеся на первой же перекличке отзывался не на свои, а на обмененные(переменные) имена, и с этого момента Иванов, положим, приговоренный к ссылке на поселение, шел уже под именем Петрова на каторжные работы, а Петров, приговоренный в каторгу, под именем Иванова шел на поселение. Достоевский (в "Записках из мертвого дома"), Максимов ("Сибирь и каторга") и другие писатели приводят десятки примеров, когда такой обмен производился за рубаху, рубль денег, бутыль водки. Для предотвращения перемен именами устав о ссыльных предписывал формировать партии по возможности из арестантов одного разряда, т. е. не смешивать поселенцев с каторжными и т. п. За совершение обмена статья 453 имперского уголовного устава подвергала: каторжного, обменявшегося именем с поселенцем, ста ударам лозы и увеличению срока работ на 5 лет; каторжных, присужденных к одинаковым наказаниям, - увеличению срока работ на 2 года, а присужденных к неодинаковым наказаниям - на 3 года; тот, который был присужден к более строгому наказанию, сверх сего наказывался 50 ударами лозы; поселенцы, меняющиеся именами с каторжными, подвергались отдаче во временную заводскую работу на 3 года, а делающие обмен между собой - на 2 года. Иногда случаи обмена имен встречаются и между подследственными арестантами. Уже в советское вечно тюремно-лагерное время, когда все сидели, друг-друга охраняя, были случаи, когда арестованные менялись именами в следственном изоляторе, чтобы человек с тяжелой статьей мог выйти раньше срока под фамилией человека, у которого подходил срок к освобождению, оба обменщика договаривались о следственных подробностях и даже несколько изменяли внешность, чтобы можно было сверить лицо с фотографией освобождаемого, когда же другой человек выходил, то первый заявлял, что проспал или же был запуган и после соответствующей проверки тоже отпускался, так с переменой имен выходило из заключения два советских человека.
  Перемирие(armistice, Waffenstillstand) - это временное прекращение военйых действий, обеспечиваемое договором между воюющими сторонами. Во время перемирия военное положение продолжается, право войны остается в силе. Перемирие, как все международные договоры, заключается верховной государственной властью или от ее имени. Перемирие в собственном смысле, заключаемое верховной властью, имеет общегосударственное значение и является обычно предвестником мира. Оно бывает частным (прекращение военных действий на некоторых театрах войны) и общим (прекращение повсеместное). Цель его было облегчить мирные переговоры и обеспечить их спокойный ход. Нередко в этих случаях воюющие стороны вырабатывают предварительные условия будущего мирного договора. Общее перемирие лишь тем отличается от окончательного мира, что оно оставляет в силе притязания, послужившие поводом к войне: спор не окончен, и война всегда может возобновиться. В прежнее время, особенно в средние века, мирные договоры ("вечный мир") заключались редко; их заменяли долгосрочные (на многие годы) перемирие (trиves). Такой же характер имели до XVIII в. и мирные договоры Турции с христианскими державами. Последствием перемирия является прекращение всех наступательных действий; противное должно быть оговорено в договоре. Обычно намечаются разграничительные линии с нейтральной полосой между неприятельскими войсками; последние не должны передвигаться за указанные пределы. Личность и имущество неприятеля во время перемирия должны быть неприкосновенны. Нарушение любого условия перемирия одной из сторон дает право другой отказаться от перемирия до наступления срока.
  Переписи-так назывался раньше сплошной поразрядный, т. е. основанный на заранее определенных признаках, подсчет неделимых какого-либо сложного целого. Такой подсчет мог быть применен к весьма разнообразным предметам, лишь бы они обладали ясно выраженной индивидуальностью и относительно медленной изменчивостью (как переписывание земель, домов, скота, людей и т. д.). Есть, однако, такие массовые явления, из которых каждое хотя и обладает индивидуальностью, но протекает или изменяется настолько быстро, что запись и описание его возможны лишь или в самый момент его возникновения, или очень скоро после того. Таковы, например, явления рождаемости, смертности, урожаев, цен и т. п. Систематическая, изо дня в день ведущаяся запись и описание подобных явлений носит название текущей регистрации. Оба вида записей, дополняя друг друга, не всегда, однако, могут быть заменяемы один другим. Перепись как бы фотографируют действительность данного момента - текущая регистрация следит за изменениями ее во времени. С описаниями, подобными переписям, люди встречаются еще в глубокой древности. Известно народоисчисление, произведенное в Китае в XXIII столетии до Р. Х. Числовые данные о торговле, доходности земель, налогах и т. п. этой страны также относятся к очень древнему периоду ее истории, а начиная с XII в. до Р. Х. народоисчисления становятся здесь периодическими. Индийские священные книги Ману предписывают правителям производить описания с целью узнать силы своих врагов и свои собственные и исчислить доходы и войско. Численные описания производились в древней Персии и в Египте; ими пользовался Геродот в своих описаниях этих стран. Особенного внимания заслуживают численные описания у древних евреев. Книга "Числа" уже содержит в себе подробное исчисление лиц мужского пола, способных носить оружие. Подобные сведения содержатся также в книгах Паралипоменон, Ездры и Неемии. В книге Иисуса Навина приведены обстоятельные сведения о поземельном кадастре евреев и т. д. Законодательства Ликурга и Солона, равно как и сведения, имеющиеся у греческих писателей, начиная с Аристотеля и его учеников и кончая Плутархом, заставляют предположить, что в Спарте и в Афинах народоисчисления и поземельные кадастры производились довольно часто. В древнем Риме, по преданию, народоисчисления производились еще во времена Ромула; достоверно известно, что со времен Сервия Туллия в Риме велись списки совершеннолетних и в храмах производился подсчет всего свободного населения. Начиная с 435 г. сначала через каждые пять, а позднее через каждый 10 лет в Риме производился так называемый ценз: каждый гражданин должен был объявить цензору свое имя, имя отца или патрона, местожительство, пол и возраст всех членов своей семьи, количество имущества и дохода. Позже фискальные цели побудили распространить производство переписи на все страны, подчиненные римскому владычеству. Дионисий Галикарнасский упоминает о народоисчислениях, произведенных в 261, 256, 246 годах; Плиний рассказывает об измерении земель всего государства, задуманном при Цезаре и исполненном при Августе; при Августе же была произведена очень тщательная перепись всего населения. О ней говорит, между прочим, апостол Лука, так как во время производства ее родился Христос. Единственным памятником переписи, производившихся в начале средних веков, являются так называемые "Breviaria fiscalia" времен Карла Великого. Это - подробное описание королевских имений, доходов, с них получаемых, и способного носить оружие населения. Людер в своей "Истории статистики" говорит, что "бревиа иум" Карла Великого представляет собой столь полное и обстоятельное статистическое описание, какого не найти даже в золотое для статистики время. Другой замечательный памятник средневековых переписей - Liber judicarius seu censualis или, на англосаксонском языке, "Doomesday-book"(Думсдэй-бук), составленный в Англии при Вильгельме Завоевателе. Меньшее значение имеют статистические описания, провзведенные в Англии при Эдуарде I (1272-1307), в Дании при Вольдемаре II (1231), сицилийский кадастр Фридриха II, кадастр Калабрии 1327 г. и некоторые другие. Более обширные переписи появляются в конце средних веков, когда на развалинах феодализма начинают возникать новые обширные монархии. Учреждение постоянного войска и огромные расходы на его содержание поставляют правительства в необходимость знать численность населения, способного платить налоги. Народоисчисления появляются сначала в городах (перепись Нюрнберга в 1449 г., Страсбурга в 1478 г. и т. д.), а затем распространяются и на целые государства. Первая попытка всенародной переписи имела место в кантоне Цюрих в 1567 г.; затем следовали переписи в Пруссии - в 1682 г., во Франции - в 1682 г., в Англии - в 1701 г. Сознание необходимости производства периодических переписей возникает, как кажется, впервые в Новом Свете, в котором первая перепись населения относится к 1667 г. (перепись Виргинии). Согласно постановлению американской конституции 1787 г. перепись населения всей республики производятся в Соединенных Штатах через каждые 10 лет (начиная с 1790 года). Периодические переписи населения появились в Европе лишь в XIX столетии, а именно в Англии, Голландии и Норвегии с 1801 г., в Швейцарии - с 1849 г., во Франции - с 1831 г., в Пруссии - с 1816 г., в Италии и Испании - с 1860-х годов, в Португалии и Греции - с 1838 г., в государствах Балканского полуострова - в промежуток времени между 1834 (Сербия) и 1880 (Болгария) годами. В Турции не было ни одной общей переписи, были лишь частные ученые попытки переписки. В России первая правильная перепись населения произведена была в 1897 г. Трудно сказать, были ли производимы какие бы то ни было переписи в России до татарского нашествия. Если они и производились, то, вероятно, имели характер инвентарных описаний и во всяком случае касались лишь небольших районов. О производстве переписи татарами для исчисления причитавшейся с населения дани имеются прямые свидетельства культурно-исторических памятников. Первая перепись предпринята была татарами в 1245, вторая - в 1259, 3-я - в 1273, 4-я - в 1287 году, причем каждый раз переписи эти касались отдельных частей тогдашней России. "Окаяннии, - говорится в летописи, - изочтоша всю землю русскую, токмо не чтоша игуменов". В летописи находят и объяснение того, что следует понимать под татарским "числом": татары предоставляли населению "ятися", т. е. соглашаться о "числе", но иногда соглашение не могло состояться, так как "творяху бо себе бояре легко, а меньшим бе зло", и татарские чиновники, приезжавшие "по число", должны были начать "ездити по улицам писати дома хрестьянские". Очевидно, что "число" было не что иное, как похозяйственная перепись, имевшая целью определить не число населения, а число "домов", т. е. хозяйств, и размер падавших на каждое из них платежей. Непосредственное взимание татарами дани с русского населения продолжалось недолго. Уже с 1275 г. великий князь Василий Ярославович привез хану дань в размере по полугривне с сохи; за этой попыткой освободиться от приезда татарских "численников" следовали другие, окончившиеся полным успехом. Можно с достаточным основанием предполагать, что с переходом непосредственного взимания дани к князьям устанавливается прочно обычай производить непериодические описания земель и живущего на них населения для взимания с последнего налогов соответственно его платежным способностям. О княжьих писцах и писчей белке - т. е. сборе в пользу первых - много раз упоминается в памятниках XIV и XV столетий, а начиная с первой половины XVI столетия памятники уже постоянно говорят о писцовых книгах и переписях, на основании которых составлялись эти книги, становятся очень часты. Так, в царствование Иоанна Грозного насчитывается по крайней мере до 40 годов, о производстве в которые переписей есть упоминания в источниках. С попыткой произвести переписи во всех частях государства встречаются лишь в начале XVII в. Мысль об этом была высказана на земском соборе 1619 г. ввиду крайней неравномерности распределения податного бремени. В 1684 г. еще раз предположено было произвести перепись как земель, так и крестьян и бобылей на пространстве всей России ввиду развившихся до крайности поземельных споров и установившегося правила, что запись в писцовых или переписных книгах за помещиком или вотчинником служить доказательством "крепости" им названных лиц. Эта перепись, как и предыдущие, коснулась, однако, далеко не всех местностей. Вообще цифры писцовых и переписных книг не отличаются точностью. Перепись XVII в. не удовлетворяли требованиям периодичности, повсеместности и единовременности, предъявляемым к современным переписям; кроме того, в этом веке не было учреждения, которое могло бы объединить деятельность писцов, часто исполнявших обязанности не только чиновников по статистике финансового ведомства, но и судейские и межевые. Переписи XVII в. послужили образцом для так называемых ревизий. Первая ревизия была произведена при Петре Великом в силу указов 26 ноября 1718 г. и начала 1719 г. (Полное Собрание Законов, том V, ЉЉ 3245 и 3287) "ради расположения полков армейских на крестьян всего государства" и должна была определить, "сколько, где, в какой волости, селе или в деревне крестьян, бобылей, задворных и деловых людей... не обходя от старого до самого последнего младенца, с летами их". Последующими указами производство переписи было распространено на другие податные классы (однодворцев, татар, ясачников, посадских людей, церковных причетников и т. д.). Для производства ее были назначены особые переписчики, находившиеся под непосредственным руководством полковых и земских комиссаров. Все дело было поставлено под руководство воинской и ревизион-коллегий. Подача сказок шла настолько медленно, что для отбирания их правительство принуждено было послать солдат гвардии; заведование всем делом было поручено известному Зотову. Несмотря на пытки, казни и серьезные штрафы, налагавшиеся за "утайку душ", последняя практиковалась в самых широких размерах. В так называемом "милосердном указе", изданном 15 марта 1721 г. и обещавшем не подвергать установленным наказаниям тех, кто объявит к 1 сентября того же года "утаенные души", правительство заявляло, что утаено не менее 20000 душ (Полное Собрание Законов, Љ 3762). В следующем году в губернии были посланы чины генералитета и штаб-офицеры, которым было предписано, воспользовавшись собранным у Зотова материалом, произвести "расположение армейских полков на души" и приписать "прописных и утаенных людей и вновь родившихся". Суровые наказания за утайку были вновь восстановлены. Первая ревизия закончилась, по-видимому, не ранее 1727 г. Вторая ревизия была предпринята в 1743 г., хотя указ о ней был издан в 1742 г. Дополнявшие его правила и инструкции имели целью "пресечение доныне происходимым непорядкам и в платеже отбывательства, а паче, чтоб подушные деньги на содержание армии всегда исправно доходили"; инструкцией устанавливалось также производство ревизий через каждые 15 лет. Подача сказок при этой ревизии, производившейся таким же способом, как и предшествовавшая, затянулась до 1766 г. Третья ревизия, продолжавшаяся с 1761 по 1767 гг., отличалась от первых двух тем, что производилась без посылки офицеров; подача ревизских сказок была сосредоточена в губернских, провинциальных и воеводских канцеляриях. Четвертая ревизия (1781-1787) производилась под заведованием сената; прием сказок был возложен на городничих, нижние земские суды и казенные палаты. Пятая ревизия (1794) производилась (на основании правил четвертой) в виду необходимости возвышения подушной подати. Во время производства 6-й и 7-й ревизий (1811 и 1815 гг.) действовали так называемые "ревижские комиссии" из уездного предводителя дворянства и чиновников, проверявших сказки на сельских сходах. Шестая ревизия не была окончена в виду войны 1812 г.; 8-я, 9-я и 10-я ревизии (манифесты о них - 1833, 1850 и 1856 гг.) производились по очень сходным правилам. Устав 1833 г. перечисляет более точно тех лиц, которые не подлежат ревизской переписке, и в 11 главах систематически излагает правила ее производства и проверки собранного материала. Система ревизских сказок удержана целиком как в этом уставе, так и в уставе о 10-й ревизии, вошедшем в Свод Законов, изданный в 1857 г. В эти сказки вносились сведения в порядке номеров семей по данной и по предшествующей ревизиям. На одной стороне листа бумаги вносился поименный список лиц мужского пола каждой семьи с отметкой о возрасте и с обозначением, сколько таких лиц было в семье во время предшествующей ревизии, сколько лиц выбыло и когда именно, сколько состоит налицо; на другой стороне листа вписывался женский пол с отметкой о возрасте и с обозначением находящихся во временной отлучке и наличных. Местными органами последних ревизий были разные должностные лица местного управления, помещики, особые ревизские комиссии и казенные палаты. Окончательная проверка сказок производилась нарочно посылавшимися в уезды чиновниками, на обязанности которых лежал не только просмотр метрических книг, но и розыск всех утаенных и прописанных. Необходимо упомянуть еще о так называемой Румянцевской "генеральной описи Малороссии", произведенной в 1767 г. При этой описи, производившейся особыми "комиссионерами" из штаб и обер-офицеров при участии малороссийского старшины, переписано было не только население, но и землевладение и вообще частное имущество. Способы производства переписи мало чем отличались от практиковавшихся в таких случаях и в Великороссии. Опись была вызвана не только фискальными целями, но и убеждением Румянцева, категорически выраженным им в предложении малороссийской коллегии, что без знания страны самые лучшие меры правительства, направленные к поднятию благосостояния жителей, не достигают цели.
  Переплетное мастерство- переплетение книг выработалось из "диптиха" древних. В первые века христианства богослужебные книги, написанные на пергаменте, часто вделывали в старинные, богато украшенные диптихоны; так образовался культурно-исторический тип "монастырского" переплета, подобный русским окладам церковных евангелий. Крышки переплета делались из дерева, края скашивались, а поверхность украшалась резьбой, покрывалась бархатом или кожей и обивалась украшениями из слоновой кости, драгоценных металлов и камней. Украшение переплетов было тогда делом ювелира и стоило больших денег; таков один из самых древних переплетов - евангелия святого Кутберта, написанного в VIII столетии и хранящегося в Британском музее. Для домашнего обихода переплеты обтягивались кожей и снабжались металлическими наугольниками и застежками; часто кожу брали такую большую, что всю книгу можно было завернуть в выступающие ее части и завязать узлом, чтобы вешать себе на пояс для дороги. Одна из немногих таких книг-кошелей (в кожанных футлярах) хранится в Дюссельдорфском музее. Ко времени изобретения книгопечатания в Германии выработался кожаный переплет, тисненый без позолоты. Обыкновенно крышки делались из дерева, по краям на коже вытиснялась рамка, составленная из повторений отпечатков ручных штемпелей, а середина украшалась ручной резьбой по коже. Это искусство возродилось в новейшее время как одно из любительских частных рукоделий. Контуры главных фигур надрезают на дубленой бычьей коже; смочив ее, осаживают весь фон ударами молотка по пунсону, снабженному маленьким полушарообразным углублением. Иногда фигуры делают еще более выдающимися, вытягивая их в смоченном виде давлением с изнанки. В XVI столетии эту работу упростили введением готовых роликов и штемпелей для бортов и узоров в господствовавшем тогда готическом стиле. Но это техническое усовершенствование привело к упадку художественной стороны дела: имеющиеся штемпели стали подгонять к данному формату самым безвкусным образом, хотя ввели позолоту и даже раскрашивание узоров красками. В монастырях Афонской горы выработался свой стиль переплета, подобный готическому. Крышки здесь тоже деревянные, обтянутые кожей, на которой вытиснены роликами и штемпелями узоры без позолоты, большей частью в византийском стиле, хотя некоторые весьма напоминают готические бордюры. Другой стиль переплета, заимствованный с Востока, от персов и арабов, развился в Италии благодаря трудам первых типографов Альдов-Манучи в Венеции. Уважение к корану рано заставило магометан украшать позолотой и тиснением свои экземпляры этой книги, а характер персидских и арабских узоров оказался очень удобным для воспроизведения на коже переплетов с помощью штемпелей, роликов и филет. В восточных переплетах крышки уже из картона, сплошь обтянутые кожей, обрезаны вровень с листами, но одна из крышек непременно снабжается накось срезанным клапаном, загибающимся на другую сторону, как в конверте. Внутренняя сторона крышек отделывается еще тщательнее наружной: здесь обычно применяется так называемая кожаная мозаика: для некоторых узоров подклеивается фон из тонкой кожи другого цвета и края тщательно прикрываются золотой чертой. Заимствовав приемы работы и общий характер переплета, итальянцы скоро выработали свой стиль. Последовательные типы известны под именами владельцев сохранившихся книг, имена же мастеров для них работавших остались неизвестны. В первой половине XVI столетия очень богато украшенные переплеты были снабжены надписями: "ТНО. Majoli et amicorum": кто был этот Майоли - осталось неизвестным. Несколько позднее славились переплеты И. Гролье, бывшего казначеем армии Генриха I в Милане. Он перенес переплетное искусство и свой книжный стиль во Францию, где много прекрасных переплетов было изготовлено для Генриха II и Дианы де Пуатье. В Италии во второй половине XVI столетия славились переплеты Деметрио Каневари, врача папы Урбана VIII, на которых печатью владельца служил медальон с изображением Аполлона на колеснице. С этого времени французские переплеты становятся образцовыми. Значительно отличаются от итальянского стиля переплеты Жоффруа Тори из Буржа, художника и гравера, занимавшегося также изданием книг. У него весь рисунок был связанным, из ветвей и цветков восходящего характера, и непременно содержал, как отличительный штемпель - вазу с выбитым краем. В конце XVI в. характер французских переплетов существенно изменился: вместо условных, строго симметричных узоров стали вводить натуралистические цветы, лавровые ветки и улиткообразные завитки. Этот стиль развился в XVII столетии в переплетах Дету (de Thou) и мастера N. Eve; с этого же времени начинают делать надпись на корешке. В XVIII в. преобладает "кружевной" стиль узоров на переплетах Le Gascon, Dйrome, Дюбюиссон и Тувенен. Паделу ввел узоры, напоминающие ювелирные; вместе с тем переплетное мастерство начинает падать и переходить в простое частное ремесло. В Германии, с XVI по XVIII столетия, преобладали два рода переплетов: одни были подражанием старине, сохраняли даже деревянные крышки с застежками, бинтиками на корешке и тиснением с помощью больших штемпелей и роликов, тогда как другие делались во вкусе итальянских и французских мастеров. В Англии сохранилось много переплетов из королевских библиотек, но оригинальностью отличаются переплеты в "кружевном" стиле Пайне (R. Payne) в конце XVIII столетия. С удешевлением книг наступил конец художеству в переплетном искусстве; около 1825 г. Арчибальд Лейтон в Лондоне ввел коленкоровый переплет целых серийных изданий, выпустив сочинения Байрона в 17 тт.; по его примеру большую часть переплетов стали изготавливать фабричным образом, мало заботясь о художественности отпечатываемых рисунков. Приемы для снабжения книг обложкой, называемой "переплетом", употребляются почти те же, что и в картонажном, позолотном и футлярном мастерстве, а также и при изготовлении кожаных галантерейных изделий; поэтому еще часто все эти три производства соединяются в одних руках. Удешевление книг потребовало замены ручного переплета машинным, несравненно менее совершенным и менее прочным, но более дешевым и поточным. Из типографий книга выходит в виде пачек по 500 листов, обычно уже "сатинированных", т. е. спрессованных между листами цинка или папки - "политуры" под гидравлическим прессом, чтобы выгладить углубления, происшедшие от вдавливания типографского шрифта в бумагу. В старину, когда печатная бумага была не проклееная, переплетчик должен был прежде всего "планировать" ее, т. е. проклеить и высушить. Позднее же ему предоставляется только "сфальцевать и сброшюровать" эти листы в книгу до выпуска в продажу. При ручной работе складывают каждый лист сначала пополам, так, чтобы "первая и вторая сигнатурки" пришлись одна над другой и чтобы части листа, покрытые печатью, аккуратно закрывали одна другую, когда сложенный лист рассматривают на свет. Пригладив первый перегиб костяным ножом, "фальцбейном", делают второй и третий перегиб. Когда все листы книги сложены, стопки этих листов располагают по порядку на длинном столе, и работницы собирают книжки, обходя последовательно весь стол кругом. После проверки, собранные тома выравнивают и складывают в пресс, прокладывая дощечками, затем сильно прессуют в течение нескольких часов. Хотя опытная фальцовщица могла сложить от 4 до 5 сотен листов в час без проверки на свет, но потребность в ускорении работы для газет и журналов стала так велика, что уже в 1851 г. появилась фальцевальная машина Блака, где лист, наложенный от руки, протаскивается поворотом на 90№ особой линейки в щель стола и сдавливается парой валков; после первого складывания подобным же образом производятся два других сгиба. Машина Мартини и К№ присоединяет к такому складыванию и подобие сшивания каждой тетради: вдоль последнего фальца с его внутренней стороны механически протягивается нитка, смазанная клейстером; она вытягивается наружу через два прореза в сгибе и затем автоматически отрезается. При наклейке обложки свободные концы ниток приклеиваются к корешку и сдерживают листы, пока все не расклеится от многократного раскрывания книги. В час такая машина складывает до 1200 листов, а двойная, при двух работницах - до 4000. После прессовки не сшитые машиной листы снабжаются двумя или тремя прорезами и сшиваются по ним ниткой от руки, причем она пропускается зигзагами из одного листа в следующий. Выровняв сшитую брошюру по корешку и по верхнему краю посредством постукивания ею по столу, намазывают корешок клейстером и, наклеив обложку, скадывают в стопки для просушки попеременно корешками вправо и влево, нагрузив чем-либо тяжелым. Когда брошюра снова попадает в руки переплетчика, он начинает свою работу с "разброшюрования": обложка тщательно сдирается, потом по корешку скоблят ножом, чтобы удалить приставший клейстер и бумагу. Разрезав нитки, разнимают тетрадки и проверяют фальцовку, если нужно. В таком виде листы проколачивают по несколько тетрадей вместе сильными ударами молотка фунтов 12 весом на большом, ровном гранитном камне, покрытом политурой. В старину, когда бумагу после печати не сатинировали, приходилось колотить долго и тщательно, чтобы выгладить листы; позднее же довольствуются немногими ударами преимущественно около фальцев, чтобы сделать книгу тоньше. В больших мастерских употребляли для этого особые вальцы, между которыми пропускали по нескольку тетрадок враз, вложив их между двумя листами цинка или политуры. После этого проверяют порядок листов, вклеивают где нужно чертежи и рисунки и, выровняв книгу ударами по столу "корешка" и "головки", завинчивают в обрезном прессе между двумя дощечками - "шпальтами" так, чтобы корешок немного выдавался. Тогда размечают на корешке места прорезов и пропиливают их обыкновенной столярной пилой, но не "разведенной", т. е. наточенной без обычного разгибания зубцов попеременно в ту и другую сторону. Два крайних надреза, для "фицбундов", делают близко от "головки" и "хвоста" книги, а пространство между ними делят на три или пять частей, и прорезы эти расширяют "рашпилем", чтобы в них вполне помещались шнурки, на которых будут сшивать книгу. Раньше сшивания надо было еще приготовить "форзацы" со "слизурой": так называли чистый лист между заглавным листом и переплетом, наклеиваемый одной своей половиной на внутреннюю его сторону, и узкую полоску бумаги или коленкора (закрытую форзацом на готовой книге) и подклеиваемую раньше его к переплету. Бумагу для форзаца вырезают немного шире двойного формата книги, складывают пополам (цветной стороной внутрь) и на сгибе делают еще фальц миллиметра в три шириной. К наружной стороне этого фальца приклеивают "слизуру" и по высыхании отгибают к наружной поверхности форзаца. Приготовленные таким образом форзацы накладывают на первую и последнюю тетрадь книги и прошивают вместе, не делая на них прорезов, чтобы шнуры не были видны на готовом переплете. Само сшивание производится с помощью "швального станка". Шнуры берут пеньковые, хорошего качества, гладкие и не слишком сильно скрученые; их довольно туго натягивают на станке. Нитки берут обычно льняные, небеленые и довольно толстые, чтобы они не прорезали бумаги, и вдевают в толстую обычную иголку. Сшивание начинают с последнего листа, который кладется на доску станка головкой влево; иголку втыкают снаружи через верхний фицбунд, левой рукой выводят ее через первый разрез по левую сторону шнура, а правой вновь втыкают по другую его сторону в тот же разрез тетради. Так продолжают до нижнего фицбунда, переходят во вторую тетрадку и, выводя нитку через ее верхний фицбунд, связывают ее с начальным концом, натянув в меру. Дальше сшивают уже по две тетради зараз, пропуская нитку попеременно через первую и вторую. При таком способе можно сшивать на одних шнурках по нескольку книг: когда работа готова, книги можно раздвинуть и разрезать шнуры так, чтобы осталось сантиметра по три, для наклейки. Если для прочности обводить нитку вокруг шнура, как это делали в старину, то трение не позволит его передвигать. Конторские книги для большей гибкости сшивают на тесемках, без прорезания книги: в таком случае швы остаются видимыми на корешке и образуют так называемые "бинтики". После сшивания раскручивают свободные концы шнуров и растрепывают их так, чтобы все волокна пеньки стали параллельны между собой и образовали плоский пучок из каждого конца. Тщательно пригнув эти концы к слизурам и обтянув - выравнивают книгу по корешку, кладут ее у самого края стола, прикрывают дощечкой и промазывают корешок жидким, горячим столярным клеем, стараясь не запачкать концы шнуров. Примерно через час клей высохнет в меру для дальнейшей обработки корешка и книги. Проще всего сначала обрезать передок книги: для этого намечают линию обреза циркулем, стараясь оставить поля как можно шире, и вставляют книгу в обрезной пресс, так глубоко, чтобы "губель" резал как раз по назначенной линии. Губель этот состоит из двух колодок, правильно сближающихся под влиянием завинчивания деревянного винта благодаря двум направляющим стержням. Внизу одной колодки укреплен винтом заостренный односторонне остроконечный резак; обе колодки скользят во время работы по поверхности брусков пресса, и работник после каждого прохода немного сближает их и тем заставляет резак врезаться все глубже и глубже. Резак губеля должен быть очень хорошо наточен, однако достаточно точить на хорошем бруске из песчаника, с водой или насухо. Бумага содержит столько частиц песка и глины, что необыкновенно скоро тупит короткое лезвие резака. Поэтому даже в среднего размера переплетных мастерских стараются завести бумагорезальную машину, где длинный нож двигается с помощью ременного или ручного привода в вертикальной плоскости сверху вниз и в то же время слева направо, одним непрерывным движением обрезая все книги, зажатые в пресс машины. Машинный нож тупится меньше резака губеля как потому, что его лезвие чуть ли не в сотню раз длиннее и потому на каждое его место приходится во столько же раз меньше работы, так и потому, что он меньше скользит по бумаге и потому меньше трется. Однако при постоянной работе и машинный нож надо раза два в неделю точить на особой машине с наждаковым кругом и самодействующим передвижением; при ручной точке трудно сохранить прямолинейность лезвия. Обрезав передок, приступают к округлению корешка; книгу кладут на стол, большой палец упирают в обрез передка, а другими четырьмя оттягивают верхние листы вперед и в то же время слегка поколачивают молотком по краю корешка, доходя постепенно до его середины; затем книгу поворачивают и повторяют те же приемы на другой половине. Для этой работы существует быстро действующая, но довольно сложная машина, где закругление производится быстро, непрерывным давлением особого валка, соединенным со сдвиганием одной из досок пресса, держащего книгу. Она удобна лишь для переплетания целых изданий, потому что требует кропотливой установки для каждой новой толщины книги. После округления корешка необходимо еще "околотить на нем фальцы", чтобы картонные крышки получили прочную опору и не выдавались бы над корешком. Для этого зажимают книгу между двумя дощечками в пресс, так, чтобы края корешка выдавались на длину, равную толщине предполагаемых "картонов", смазывают корешок жидким крахмальным клейстером, чтобы размягчить клей на корешке, и начинают осаживать его края на правильно обструганные края дощечек легкими ударами носка молотка так, чтобы получить резкий прямоугольный загиб со стороны дощечек и в то же время сохранить правильную округлость наружной части корешка. Достигнув этого, еще раз смазывают корешок клейстером и протирают его носком молота или особой "кашировкой", железным или деревянным стержнем, снабженным на концах лопаточками, углубленными наподобие полумесяца, из которых одна снабжена тупыми зубцами, а другая гладкая. Когда клейстер достаточно проникнет между тетрадями, избыток его стирают и оставляют книгу в сильном "паковальном" прессе часов на 12, пока не просохнет. Для образования фальцев существует также быстро работающая машина, действующая с помощью валка; она тоже удобна лишь для целого ряда одинаковых томов. Вынув книгу из пресса, приступают к окрашиванию обрезов, так как белые слишком скоро грязнятся. Для окрашивания лучше зажать книгу в ручной пресс и сначала сгладить неровности, оставшиеся от ножа, напилком, скребком и стеклянной бумагой. Краски берут растертые с небольшим количеством клея, вроде акварельных; для сплошного окрашивания наводят жидкую краску мягкой кистью или губкой, повторяя работу несколько раз, так как густая краска может склеить листы. Когда высохнет, натирают воском с помощью щетки и даже полируют агатовым "зубом". Когда хотят иметь "крапленый" обрез, берут краску пожиже и, обмакнув в нее жесткую кисточку или щетку, проводят ею по проволочной решетке над разрезом, так чтобы брызги падали на него; после высыхания крапят второй и даже третьей краской. Иногда перед краплением посыпают песком, зернами или покрывают каплями крахмала, смешанного с холодной водой. По удалении этих материалов остаются белые места, разнообразящие узор. Самые красивые "мраморные" обрезы делают очень оригинальным способом, основанным на свойствах поверхностного натяжения жидкостей. В плоский ящичек наливают грунт: раствор 1 части трагантовой камеди в 100 частях воды или более дешевый навар 1 части исландского мха в 100 частях воды, очищают поверхность, проводя по ней краем полоски бумаги, пока немного жидкости не сольется через край, и набрызгивают на нее краски. Краски должны быть очень тщательно растерты с водой и хранятся в мокром виде с прибавкой винного спирта. К ним прибавляют перед работой по нескольку капель раствора очищенной бычьей желчи (1 часть сухой желчи в 2 частях 90№ спирта с прибавкой по растворении 7 частей чистой воды). В первую набрызгиваемую краску прибавляют лишь очень мало желчи, сколько нужно, чтобы капли начали расплываться. Во вторую краску прибавляют желчи побольше: ее поверхностное натяжение настолько велико, что новые капли заставляют старые расступаться, не смешиваясь. Иногда кропят еще чистой водой с желчью для получения белых капель. Вообще, первые краски образуют жилки, а последние округлые пятна. На такую поверхность накладывают обрез, и краски к нему сейчас же пристают. Немного краски и потом одна вода с желчью дают "сетчатый мрамор", две или три краски и немного желчи с водой - "турецкий" мрамор; проводя по поверхности гребнем из ряда иголок, получают "гребневый" мрамор, а с помощью палочки, от руки, можно выводить разнообразные узоры. В наше время обрезы с сетчатым мрамором просто накатывают особыми валиками из каучука в одну или в две краски или переводят с особенно приготовленной продажной бумаги, наложив ее на обрез и смочив с задней стороны водой. На дорогих переплетах обрезы золотят. Для этого надо предварительно очень тщательно выгладить обрез, затем его покрывают ровно, но не густо, грунтом из красного болюса (продажная, красного цвета глина) с белком. По высыхании грунту придают глянец волосяной щеткой и золотят по боковому грунту приемами "позолотного" мастерства. По окончании обрезов в старину для прочности прошивали тетради книги по верхнему и нижнему краю цветным шелком или нитками, так что на виду образовался плетеный шнурочек, называемый "капиталь", или "заголовок". Позднее вместо этой кропотливой работы просто подклеивают кусочек особенной тканной для этой цели тесьмы, а за неимением такой тесьмы склеивают клейстером полоску ситца, вложив в сгиб шнурок и потом наклеивают ее на место. Картоны для крышек вырезают сразу в аккуратную величину только при переплетании большого числа одинаковых томов. Для этого пользуются механическими ножницами. Для массового производства и эта машина работает не довольно быстро; тогда пользуются рядом круговых ножниц, расположенных на общих валах на таком расстоянии, что пропущенный лист картона разрезается на полосы заданной ширины, разрезаемые при вторичном пропуске в поперечном направлении на куски требуемого размера. Но при тщательной работе картоны нарезают предварительно немного большего размера, чем следует, и обрезаются окончательно уже после прикрепления к книге. Обычно растрепанные концы шнуров приклеиваются клейстером прямо на верхнюю поверхность картонов, плотно придвинутых к фальцам; иногда прокалывают картоны и пропускают концы сверху внутрь и опять наружу. "Слизуру" приклеивают при этом к внутренней поверхности картонов. После этого наклеивают на корешок полоску плотной, но тонкой бумаги или ткани и, оправив хорошенько форму корешка, зажимают книгу в пресс на несколько часов. Потом обрезают картоны аккуратно, чтобы на головке и хвосте они выступали примерно на свою толщину, а спереди несколько побольше. Аккуратности этой достигают с помощью "фальц-линейки", изготовляемой из тонкого листового металла с приклепанным утолщенным краем такой ширины, какой должен иметь выступ картона. Ее вкладывают между листами и картоном, придвигая утолщение вплотную к листам, и режут по наружному краю этого утолщения ножом для картона. Нож этот надо часто точить, поэтому ему придают форму полоски около 12 мм. шириной и 3 мм. толщиной, заостренной с конца четырьмя фацетками, сходящимися в общую вершину. На этой полоске рукоятка закрепляется винтом, и ее можно отодвигать по мере укорачивания лезвия от стачивания режущего конца. После такого "оформования" картонов остается только отделать переплет. В старину переплет сплошь оклеивался кожей или бархатом и отделывался простым или золотым тиснением. Позднее стали оклеивать кожей и украшать тиснением один корешок и углы, а картоны покрывали цветной бумагой; для учебных, дешевых переплетов берут простую баранью кожу или даже "стружку", небольшие кожаные стружки без гладкой лицевой стороны, получаемые, когда строгают кожи с мездряной стороны, чтобы придать им равномерную толщину. Для переплетов получше берут бараний сафьян, редко настоящий "козловый" сафьян, а для самых лучших "шагреневую кожу", бычью, более жесткую, и мягкую, свиную. Нарезав кожу, ее края "шерфуют", т. е. утончают "на нет", срезая с мездряной стороны очень остро наточенным шерфовальным ножом, причем кладут кожу на гладкую, твердую подкладку, лучше всего на кусок литографского камня. Существуют и "шерфовальные машины", где край кожи срезается равномерно и быстро вращающейся шарошкой. Затем намазывают изнанку кожи клейстером и сначала приклеивают на место "отстав", потом ставят на него книгу корешком, намазав слегка края фальцев клейстером, чтобы отстав к ним приклеился, и натягивают края кожи на картоны, разглаживая рукой и костяным ножом. Под отстав с верхнего и нижнего конца подгибают края кожи с помощью костяного ножа и на сгибе образуют утолщение, слегка закрывающее капиталь. На толстых томах принято, пока кожа еще сыра, обвязывать бечевкой корешок у самых фальцев, чтобы образовать желобок; у тонких книжек этого обыкновенно не делают. Бумагу наклеивают на картоны, намазывая ее клейстером или клеем, если бумага тисненая. Также поступают и с хорошо аппретированным тисненым коленкором, но для наклейки плохих его сортов, равно как и бархата, надо намазывать клеем сами картоны, иначе клей проникнет через материю. Описанный ход изготовления переплета допускает множество изменений, смотря по обычаям переплетчиков разных стран и по требовательности заказчиков. Отделка переплета тиснением основана на свойстве кожи принимать прочный отпечаток от надавливания нагретым металлическим штемпелем. Всего легче отпечатывать с помощью сильного "золотильного пресса" весь предполагаемый рисунок сразу, выгравированный на металлической доске или собранный из отдельных штемпелей; так теперь изготавливают богато разукрашенные, однообразные коленкоровые переплеты для целых изданий. Гораздо труднее и медленнее работа ручная, зато она допускает большее разнообразие в сочетании имеющихся штемпелей и в старину возвышалась до художественности. Инструменты эти четырех родов: штриховки, филеты, накатки и собственно штемпели. Для работы их надо нагревать на жаровне с древесным углем или лучше на керосиновой лампе, приспособленной в то же время и для нагревания клея. Прямые и немного изогнутые линии, простые и двойные, проводят штриховками, медными инструментами наподобие коротких тупых ножичков разной толщины, вделанных в деревянные ручки. Для простых и узорчатых прямых полосок на корешках удобнее "филеты", имеющие вид дуги круга с ручкой посредине. Такую дугу заставляют катиться по обрабатываемой поверхности. Более широкие бордюры отпечатывают накатками, на поверхности колеска которых выгравирован соответственный узор; длинная ручка, опирающаяся на плечо работающего, допускает в этом случае большее давление. Надписи и цифры набираются из особого шрифта, обыкновенно одними заглавными буквами; шрифт этот совершенно подобен типографскому, но изготавливается из латуни или из особого, тугоплавкого сплава. Вставляется набранный шрифт в особую "шрифт-кассу" с ручкой и отпечатывается на корешке таким же движением, как и филетки. Трудность ручного тиснения в том, что нельзя предварительно разметить рисунок так, чтобы он облегчил работу. Обычно отпечатывают сразу, только филетками довольно легко снова попасть на прежний отпечаток, чтобы его сделать сильнее. Для сложных рисунков составляют предварительный отпечаток на тонкой бумаге, кладут его на место и отпечатывают сквозь бумагу на коже слегка, мало нагретыми инструментами. Затем, сняв бумагу, проходят снова теми же инструментами, просто или с золотом. На коже для закрепления золота наводят предварительно слой белка, делающийся нерастворимым в местах, нагретых инструментом. На бархате присыпают смесью порошков смол: копала и дамары. После отпечатывания избыток листового золота стирается тряпочкой, из которой оно впоследствии выжигается. Хороший работник может переплести в неделю до 75 обыкновенных томов при ручной работе. Машинное переплетание, применяемое к целым изданиям книги, производится в несколько ином порядке и гораздо быстрее. Обложки заготавливаются отдельно, почти всегда оклеиваются коленкором и украшаются тиснением. При оклейке пропускают между каучуковыми валиками особой машины, чтобы заменить притирание рукой. Книга вальцуется, сшивается обыкновенно машиной, которая скрепляет тетради проволочными скобочками на полосках марли; проволока пускается в машину прямо с катушки, особый орган схватывает проволоку, отрезает кусочек, загибает концы под прямыми углами и протыкает их через подложенную работницей тетрадь и полосу марли, свивающуюся с запасной катушки. Вышедшие через ткань концы тут же пригибаются к ней. Потом корешок проклеивается, округляется и снабжается фальцами на упомянутых выше машинах. Обрезка совершается еще раньше на машине, снабженной поворотным прессом, так что стопка книг обрезается со всех трех сторон без перевинчивания. Для укрепления обложки на корешок наклеивают сначала бумажную, сплющенную "гильзу", нижней поверхностью. На верхнюю же поверхность этой гильзы наклеивают "отстав" готовой обложки, а после того приклеивают свободные края марли и форзацы к картонам. Производство переплетных машин сосредоточена была раньше в руках лишь немногих германских фабрик: Фомм в Лейпциге, братцев Гейм в Оффенбахе и другие(Симонов, "Переплетное мастерство", 1897; В. Верига, "Переплетчик" , 1897).
  Пересвет - этот инок Троице-Сергиевой лавры, до пострижения, был простым русским боярином, родом из Брянска; участвовал первым в Куликовской битве и пал в единоборстве с лучшим татарским воином Челибеем (Чалубеем).
  Переселение- один из видов верования в загробную жизнь, по которому человеческая душа после смерти тела возрождается в другом человеке или в любом животном, растении и даже в простом или полудрагоценном камне . "Возникнув на самых низших ступенях культуры и распространившись в обширных религиозных общинах Азии, это верование, - как говорит Тэйлор, - заняло видное место в истории и имело даже громадное распространение". Многие дикари были убеждены, что душа умершего человека переходит в ребенка и что люди, напоминающие своими признаками или чертами характера каких-нибудь предков, воплотили в себе души последних. Нередко при рождении ребенка производятся гадания с целью определить, кто именно из предков вернулся на Землю, и дается соответственное имя новорожденному. На низших ступенях культуры обладание душой приписывается всем живым существам, а иногда - и телам неорганической природы. Наблюдая характеры и действия многих животных, дикарь замечает в них проявления человеческих свойств - злобы, хитрости, трусости, лености, алчности и т. д., и склонен сравнивать их с теми людьми, которые отличаются такими же свойствами. Отсюда предположение, что души подобных людей способны возрождаться в соответственных животных. На более высоких ступенях культуры это воззрение принимает форму культового учения о возмездии. По верованиям индусов (браманизма), добрые души способны приобретать божественную природу, а злые, управляемые лишь страстями или погруженные в мрак зла, возрождаются в других людях и в животных. В законах Ману говорится, что, смотря по своим поступкам и по душевному настроению, в котором были совершены эти поступки, человек будет жить после своей смерти в образе существа (человека, зверя, гада, дерева и т. д.), наделенного теми или другими качествами. От браманизма учение о перемещении душ было усвоено буддизмом, который также принимает, что смерть есть только изменение формы, но не прекращение жизни; каждая смерть есть, вместе с тем, новое рождение, причем такое постоянное разъединение и соединение души с телом совершается непрерывно до момента гибели вселенной, по прошествии "кальпы" (kalpa) или бесконечного числа веков. Буддийское учение о возмездии (карма) объясняет все события в жизни человека и все его действия как результаты сделанного в предшествовавшие существования и создает бесконечный ряд возмездий и наказаний, низводящих грешника к низшим ступеням человеческого и животного бытия и, наконец, в ад; добрый, наоборот, возвышается до уровня царей и даже богов. Этим путем Будда объяснял все случаи своей жизни, свои радости и горести, свои успехи и неудачи, свои добродетели и слабости. О предшествовавших стадиях своей жизни (числом 550) он нередко вспоминал в целях поучения. Эти рассказы о предшествовавших жизнях Будды - так называемые "Джатаки" - с извлеченными из них моральными уроками являются наиболее любимыми сюжетами буддийских нравоучительных произведений. Области возрождения, или "пути" жизни, буддисты напоминают себе постоянно посредством картины, называемой "Колесо жизни"; областей этих шесть, следующих в таком порядке: Боги - Титаны - Человек - Животные - Мучимые духи - Ад. Учение о переселении душ, судя по данным классической литературы, принималось и древними египтянами, хотя на основании собственно египетских источников (" Книги Мертвых", изображения на памятниках и т. д.) это не может считаться вполне доказанным. Верование в повторные возрождения человеческой души разделялось Пиндаром, Эмпедоклом, Пифагором, Платоном, принималось позднейшей еврейской философией каббалистов, было усвоено некоторыми христианкими сектами (манихеями, несторианами). Оно не было чуждо и европейской средневековой схоластике. Индийская теория "кармы" нашла некоторое подтверждение в новейших теориях наследственности и эволюции. Новейшая наука ставит факты физического и психического вырождения у человека на счет его родителей и предков в большей степени, чем условий его собственной жизни и воспитания. Известный натуралист Гёксли замечает, говоря о наследственности, что каждый из людей несет в себе неизгладимые следы своего родства в восходящей линии, до отдаленных предков. То, что называется характером, может быть часто прослежено до отдаленных прародителей в прямой или боковых линиях. Можно сказать, что нравственная и умственная сущность человека действительно переходит из одной телесной оболочки в другую, "переселяется" из поколения в поколение, оставаясь в скрытом или потенциальном состоянии у младенца и переходя в деятельное состояние по достижении зрелого возраста. В теории эволюции тенденция зерна развиваться по определенному видовому типу есть то же самое, что "карма" индусов. Настоящее определяется прошедшим и определяет собой будущее. Слово "переселения", приблизительно однозначащее с немецким выражением "innere Kolonisation", обозначает передвижения земледельческого населения внутри границ государства с целью поселения в новых, необитаемых или малообитаемых странах. Развитие переселений является характерной особенностью России: в Западной Европе колонизация имеет характер эмиграции - выселения, которой в других частях света соответствует иммиграция, т. е. вселение европейских эмигрантов. Некоторую аналогию русским переселениям представляет в Европе только прусская "innere Kolonisation" - правительственное переселение, организованное для усиления немецкого элемента в польских провинциях прусского королевства, но эта колонизация по своим размерам не может идти ни в какое сравнение с русским переселением народов; в параллель последнему можно поставить скорее прошлое движение населения из восточных штатов Североамериканского союза в западные - явление, аналогичное по общему характеру и еще более грандиозное по размерам. Дать исчерпывающую картину русского переселения и русской переселенческой политики невозможно, во-первых, потому, что это движение не подвергалось точному учету, во-вторых, потому, что значительная часть относящихся к вопросу данных заключается в неопубликованных документах. Еще князем Васильчиковым были намечены три района переселения: первый - малоземельная черноземная область, имеющая центром Курскую и Харьковскую губернию, с густым населением, преобладанием поместного элемента и трехпольем без навозного удобрения; второй - Малороссия и Юго-Западный край, где сильное развитие поместного элемента и оптовых аренд и распространенность табачных и свекловичных плантаций довели арендные цены до размеров, недоступных для крестьян; третий - средневолжские губернии, где значительная часть населения получила даровой четвертной надел, совершенно не обеспечивающий потребностей крестьян. К сходным результатам привела попытка теоретического определения районов выселения, сделанная в изданном канцелярией комитета министров в 1894 г. "Своде статистических материалов"; здесь сопоставляется численность наличного рабочего населения с потребностью в рабочих руках для земледелия и других отраслей промышленности, и избыток в рабочих, вызывающий переселение, оказывается по губерниям: Приволжским (Казанской, Нижегородской, Симбирской) - 60000 человек, северно- черноземным (Пензенской, Орловской, Тамбовской, Черниговской, Рязанской, Тульской, Курской) - 200000, средне- черноземным (Воронежской, Харьковской, Полтавской) - 400000, юго-западным (Волынской, Подольской, Киевской) - 130000 человек.
  Пересмотр (или ревизия-перепись конституции)- был известен давно как законодательный акт, изменяющий конституцию государства. Обычные изменения в законодательстве совершаются органами государственной власти, действующими в обычном порядке, предусмотренном той же конституцией. Но именно в силу того, что как само существование, так и деятельность этих органов определяется конституцией, они признаются некомпетентными для изменения самой этой конституции; для последнего требуется вмешательство силы, признаваемой источником самой конституции и потому стоящей выше ее, или же по меньшей мере для обычных органов государственной власти создаются необычные, особенные условия, при которых они получают право произвести пересмотр и изменение(ревизию) конституции. Единственное исключение представляет Англия, в которой парламент обычным большинством голосов в обеих палатах мог произвести какое угодно изменение в государственном устройстве. Это объясняется тем, что в Англии вовсе не было написаной конституции. Цель постановлений о ревизии конституции, существующих в остальных государствах, - это затруднить его и тем обеспечить большую устойчивость конституциям. Однако при быстром изменении в реальном соотношении действующих в стране сил никакие запреты изменить конституцию помочь не могут; либо революция, либо государственный переворот, либо междоусобная гражданская война (как в Соединенных Штатах), либо, наконец, просто нарушение соответствующей статьи часто делают то, чего требует жизнь. Отсутствие особых постановлений о пересмотре придает конституции значительную долю гибкости, дающую ей возможность легко приспосабливаться ко всем переменам, совершающимся в действительности.
  Перестрога- выдающийся памятник западнорусской полемической литературы начала XVII в. Полное заглавие: "Перестрога зело потребная на потомные часы православным христианом, святые кафолические восточные церкви сынам". Единственный рукописный экземпляр этого сочинения хранился в библиотеке Львовского Ставропигийного института. В 1850 г. Д. Зубрицкий снял с него копию и переслал в Императорскую археографическую комиссию, издавшую этот памятник. Куда потом исчез рукописный экземпляр Перестроги - неизвестно: ходил слух, что Зубрицкий переслал ее в Москву, Погодину, но Петрушевич уверял, что она не перешла границу Австрии. Перестрога состоит из двух частей: исторической и полемической. Первая представляет собой обзор событий, предшествовавших Брестскому собору 1596 г. и его сопровождавших. Вторая посвящена опровержению унии и имеет форму речи, произнесенной якобы одним из членов Львовского братства на варшавском сейме 1598 г. Последнее обстоятельство давало повод русским ученым (Завитневич и др.) считать автором Перестроги львовского священника Андрея Вознесенского, бывшего депутатом на брестском соборе от львовского братства. Трудами галицких ученых выяснено, что автор Перестроги - лицо светское; есть основание думать, что это - Юрий Рогатинец, выдающийся по образованию светский братчик львовского братства. Время написания - приблизительно 1600-1605 гг. Как исторический источник, Перестрога не имеет особенных достоинств: хронология его спутана, события перемешаны, встречаются явные несообразности и несуразицы. Часть полемическая составлена по протестантским сочинениям. Как памятник чисто литературный, Перестрога стоит высоко. Красивый, довольно чистый мало-русский язык, образная речь, искусная группировка материала все это ставит Перестрогу в ряду лучших произведений того времени(Студинский, "Пересторога руский памьятнык початку XVII вiка", Львов, 1895; Завитневич, "Палинодiя", Варшава, 1883).
  Пересуд (пересудное) - старинная пошлина Московского государства; взималась с виновного в пользу судьи-наместника или княжего тиуна, обычно в размере 10 денег с рубля.
  Переутомление -обуславливается двумя рядом идущими друг с другом физиологическими процессами. Всякой работе мышц или центральных органов нервной системы соответствует известная трата энергетических сил, освобождающихся при разложении в организме сложных органических соединений. Продолжительная работа возможна только тогда, когда расходуемая при ней потенциальная энергия возмещается организму своевременно в виде пищи; в противном случае происходит истощение имеющегося запаса скрытых сил, работоспособность организма уменьшается - он просто устает. С другой стороны, некоторые продукты распада вещества, образующиеся при работе - углекислота, фосфорная кислота, молочная кислотность - обнаруживают ядовитое воздействие на ткани организма и, накапливаясь в нем в известном количестве, также понижают его работоспособность. Обычно эти вещества уносятся с места их происхождения потоком крови и разрушаются в самом теле, а потому временного покоя или простого прополаскивания мышцы свежей артериальной кровью или даже физиологическим раствором поваренной соли достаточно для устранения их ядовитого действия. Наоборот, вполне способная к работе мышца может быть скоро приведена в состояние утомления впрыскиванием разведенной фосфорной кислоты или раствора кислого фосфорнокислого калия. Кровь утомленного работой животного, впрыснутая другому, не работавшему животному, в скором времени вызывает у последнего все признаки утомления (Mosso). Таким образом, после непродолжительной работы усталость исчезает скорее; при продолжительном же или усиленном труде, потребовавшем большой траты сил и давшем значительное количество продуктов распада, возвращение организма к норме возможно только при помощи сна. Утомление, следственно, есть неразрывный спутник работы и начинается вместе с ней, что может быть обнаружено соответственными данными опыта. Первый и наиболее характерный признак утомления - это продолжительное и прогрессивное понижение работоспособности, а вместе с тем и ухудшение качества работы, зависящее от сопровождающего утомление ослабления внимания. При этом существует чрезвычайно тесная связь между физической и умственной усталостью, между утомлением мышц и центральных органов нервной системы. Профессор Моссо доказал ослабляющее действие утомляющих умственных занятий на мускулатуру: величина работы, производимой средним пальцем правой руки, поднимающим груз известной величины на известную высоту в особом аппарате (так называемом "эргографе"), резко падает после какой-нибудь значительной работы мозга (например, после лекции). Исследования Моссо и его учеников подтверждены были доктором Кемсиес (Kemsies) в Берлине наблюдениями над учащимися: после уроков, требующих особенно сосредоточенного внимания, вскоре наступает ослабление мышечной силы, которое, однако, легко может быть устранено отдыхом или переходом к менее утомительным или другим умственным занятиям. Если же напряжение, а следственно, и утомление нервной системы продолжается долго, то ослабление мышечной силы может сопровождаться общей разбитостью и исчезает чрезвычайно медленно. Причину этих явлений нужно искать, с одной стороны, в том, что и мышечная работа совершается лишь под влиянием импульсов, исходящих от нервной ткани, которая, таким образом, тоже утомляется при физическом труде, а с другой - в отравляющем действии на мышечную ткань тех продуктов распада, которые образуются при мозговой работе. По-видимому, следовательно, утомление известной части нашего организма, известных тканей, известной системы органов отражается в более или менее сильной степени и на других тканях и органах. Этим и объясняется, почему перемена занятий, физических или умственных, облегчая работу, не устраняет усталость в той мере, в какой ее устраняет полный отдых. По Грисбаху, утомление умственными занятиями влечет за собой и уменьшение кожной чувствительности - особенно у учащихся после трудных уроков. Иногда, впрочем, признаком утомления при усиленном умственном труде является повышение возбудимости нервной системы, выражающееся в быстрой игре сосудодвигательных нервов, в увеличении чувствительности в различных частях тела и в быстрой смене настроения. Но это явление также зависит от ослабления нормальной функции нервной системы, выражающегося в утрате способности владеть задерживающими центрами, регулирующими деятельность нервной и психической сфер. Степень утомления зависит, с одной стороны, от рода и продолжительности работы, а с другой - от субъективных качеств работающего. При скучной, монотонной работе (однообразный труд, зазубривание слов, грамматических правил и т. п.) утомление наступает быстро, тогда как при работе, особенно интересующей человека, работоспособность понижается значительно медленнее. Утомляемость различных людей зависит от возраста, пола, большей или меньшей уравновешенности характера или настроения, состояния здоровья и прочее-прочее: дети в общем легче и скорее утомляются, чем взрослые люди; у слабых, болезненных, находящихся под нравственным гнетом субъектов утомление наступает быстрее, чем у здоровых, жизнерадостных людей. Даже у одного и того же человека утомляемость меняется в зависимости от различных внешних причин и условий жизни (погода и климатические условия, времени дня и года, беспокойной ночи, психологических эксцессов и т. п.). Утомление мышечного или нервного аппарата вызывает субъективное ощущение усталости, расслабления, и потребность в отдыхе. До известной степени появление чувства усталости может служить предостережением и указанием, что пора прекратить обычную работу. Мозговое утомление часто вызывает головную боль как вследствие самоотравления образующимися при работе продуктами распада, так и вследствие неправильного распределения крови в центральных органах нервной системы. Усиленные умственные занятия могут вызвать активную и пассивную гиперемию головного мозга: под влиянием импульса со стороны нервной системы сосуды, ведущие кровь к мозгу, расширяются, от чего происходит прилив крови к этому органу; с другой стороны, поверхностное дыхание, обыкновенно сопровождающее сосредоточенную умственную работу, дает повод к застою венозной крови в голове. Моссо удалось доказать переполнение мозга кровью при умственной работе непосредственным наблюдением над одним субъектом с отверстием в черепе; кроме того, Моссо убедился при помощи особо устроенных весов, на которые мог ложиться человек, что всякая умственная работа, всякое психическое возбуждение усиливает приток крови к головному мозгу - стоит только лежащему на весах человеку задать какой-нибудь вопрос, какую-нибудь задачу, и тотчас же голова его начинает перетягивать вследствие притекающей к ней крови. Точно так же деятельное состояние всякого другого органа сопровождается более обильным притоком крови, что легко удается доказать измерением объема этого органа (например, верхней или нижней конечности). Тем же неправильным распределением крови объясняется и кровотечение носом, столь частое, в особенности у детей, при продолжительных умственных занятиях. Указанное выше понижение чувствительности нервов под влиянием утомления может иметь место и во внутренних органах, так что замедляется акт пищеварения и появляются запоры. Далее, физическое или умственное утомление, если оно превышает известный предел, ведет иногда к бессоннице или к беспокойному сну, неспособному вполне восстанавливать силы организма. Неоднократно было определено ухудшение качества работы под влиянием усталости. Сравнивая 1500 писем под диктовку, произведенных детьми утром, до начала классных занятий, и к вечеру, по окончании уроков, Сикорский определял в них число описок, т. е. таких ошибок, которые не зависят от знания, а потому легко могут быть предупреждены вниманием. Оказалось, что во всех классах без исключения число описок в послеклассных диктовках было гораздо значительнее, чем в доклассных. Описки касались главным образом замены одних букв другими, имеющими сходство с первыми или по звуку, или по внешней форме; дети, следовательно, постепенно теряли способность тонкого различения психических величин. Крепелин убедился, что быстрота работы у молодых людей при сложении цифр в самом благоприятном случае уменьшалась уже в начале второго, а то даже в конце первого часа. Наиболее рациональным средством борьбы против чрезмерного утомления, как физического, так и умственного, нужно признать устранение вызывающих его причин. Но люди, вынужденные работать и после наступившей усталости, часто прибегают к различным "паллиативам", как бы оттесняющим признаки утомления и позволяющим снова более или менее свободно располагать имеющимся еще запасом сил. Сюда относится прежде всего волевой импульс, дающий возможность временно увеличивать обычную работоспособность. Такое временное напряжение "последних сил" бывает иногда необходимо; оно помогает дойти без остановки до намеченной цели и может при известных условиях даже спасти жизнь в экстремальных условиях, но оно должно быть редким исключением, потому что по следам идет полное изнеможение. Ту же роль, как волевой импульс, играют до известной степени различные вкусовые вещества, в особенности кофе, чай, спиртные напитки, хотя последние, в сущности, не оправдывают возлагаемых на них надежд: собственно умственная работа затрудняется уже незначительными количествами спиртных напитков, большие же количества действуют прямо снотворно(организм насильно расслабляется). При физическом труде, правда, умеренный прием алкоголя отдаляет момент наступления усталости, но общее количество работы под влиянием алкоголя едва ли увеличивается; и если пьяный человек иногда обнаруживает необыкновенную физическую силу, то это явление объясняется параличом задерживающих нервных центров и потому представляет собой, в сущности, признак утомления. Чай и кофе действительно как будто бы облегчают как физический, так и умственный труд, и потребление их не так опасно для организма, как потребление алкоголя, но в общем все же следует относиться с осторожностью ко всем средствам, искусственно увеличивающим временно работоспособность. Самое действительное средство для борьбы против утомления - это общий отдых. Во время отдыха трата сил и живительного вещества сокращается, а удаление продуктов распада и восстановление сил облегчается. Поэтому всякая работа требует периодических перерывов, продолжительность и частота которых зависит от качества и напряженности труда, а также и от личных свойств работающего человека. В течение этих перерывов утомление уменьшается, хотя не исчезает совершенно; каждый последующий перерыв восстанавливает силы меньше предыдущего. Еще менее полезными перерывы оказываются тогда, когда они употребляются для другой, хотя бы более легкой, работы. Даже какое-нибудь приятное развлечение не в состоянии совершенно стереть следы предшествовавшего утомления; оно может только благоприятным влиянием на человеческое настроение уничтожить субъективное чувство усталости. Совершенное уравновешивание организма возможно только во время сна. В это время расходы организма доведены до минимума; ткани, а в особенности нервная ткань, имеют возможность накапливать новый запас потенциальной энергии. Лишь в том случае, если напряженность работы предшествовавшего дня была чересчур велика или если сон слишком короток, признаки утомления могут обнаруживаться еще и на следующий день. До известной степени момент наступления утомления может быть отдален при помощи систематического упражнения работающего органа, при чем ваша работоспособность увеличивается. От частого упражнения изменяются ткани в смысле усиленного развития и типичного привыкания: часто упражняемая мышца приобретает не только большую силу, но она увеличивается и в объеме; такие же следы упражнения, по всей вероятности, оставляет и в нервной ткани. Во избежание чрезмерного утомления количество требуемой от человека работы, степень ее трудности, а равно как и распределение ее по часам дня должны быть согласуемы с утомляемостью данного субъекта. Но нужда часто заставляет человека чрезмерно эксплуатировать свою рабочую силу. Кроме того, целые группы населения относительно распределения своего времени находятся в зависимости от другух (учащиеся дети, рабочие и прочий люд). Для таких людей максимальная продолжительность рабочего времени, а также и продолжительность и время перерывов в работе должны быть устанавливаемы законом или особыми правилами, причем необходимо иметь в виду также и естественное желание человека жить не только для своей профессиональной деятельности, но и для удовлетворения своих духовных потребностей. По мнению Канта, 8 часов должны быть посвящаемы работе, 8 часов - сну, а остальные 8 часов человек должен иметь в своем распоряжении для еды, для чтения, для прогулок, разных удовольствий и т. п. Однако установление теоретической нормы рабочего дня представляет большие затруднения, так как этот вопрос тесно связан с социальным и культурно-историческим развитием всего народонаселения; и с физиологической точки зрения люди должны удовольствоваться требованием, чтобы никто не был лишен своей профессиональной деятельностью нормального сна и чтобы никто не был вынужден работать до такого истощения сил, которое могло бы оставить в организме прочные следы разрушения. Самая трудная работа -физическая или умственная - должна быть производима вначале рабочего дня, пока силы еще свежи; в более поздние часы труд должен становиться легче или же перерывы в работе должны становиться более продолжительными. Для многих каждый рабочий день оставляет известный осадок утомления, а эти осадки, суммируясь, могут в конце концов дать повод к болезненному состоянию организма. За несколькими рабочими днями должен следовать всегда один день полного отдыха от обычных занятий, и от времени до времени каждому рабочему человеку должен быть предоставлен более продолжительный отдых (каникулы для учащейся молодежи, "отпуски" для служащих). Вольно-свободные, соответствующие личному вкусу занятия во время отдыха хотя несколько задерживают полное восстановление сил, но с другой стороны поддерживают бодрость духа; они особенно важны для тех, профессиональная работа которых по своему характеру не способна давать внутреннего удовлетворения, получаемого от творческой деятельности ученого, художника и поэта. Часто напряженность и непрерывность работы приводит людей в состояние хронического утомления, или переутомления. Переутомление может касаться как мышечной, так и нервной системы. Известная форма его - неврастения, развивающаяся у людей, которые имеют наследственное предрасположение к состояниям слабости и истощения, или у которых нервная система истощена злоупотреблением спиртными напитками, половыми эксцессами, чрезмерной работой, суровой борьбой за существование и прочим хаосом жизни. Особенного внимания заслуживает мозговое переутомление учащихся, на которое впервые было указано Лоринзером в 1836 г. Резвые и цветущие дети значительно изменяются вскоре после своего поступления в учебное заведение: они становятся бледными, вялыми, не обнаруживают прежнего стремления к играм, иногда жалуются на головные боли, головокружение и тревожный сон; они едят мало, и общее питание их организма видимо страдает. У многих это ненормальное состояние имеет временный характер, и дети, акклиматизировавшись в школе, снова приобретают прежнюю веселость и детскую беззаботность. Но у других болезненное состояние организма развивается дальше: такие дети имеют постоянно усталый вид; они становятся безучастными, но в то же время раздражительными, обнаруживают признаки умственной вялости, страдают бессонницей, сердцебиением, частыми головными болями, иногда галлюцинациями; они не могут долго сосредоточиваться на чем бы то ни было, теряют способность к самообладанию, и всякий аффект вызывает у них беспорядочные рефлексы. Есть даже указание на то, что это состояние может перейти в умопомешательство. К тому же участились и случаи самоубийства среди воспитанников средних учебных заведений, ближайшими причинами которого часто служат уязвленное самолюбие, боязнь наказания, страх перед экзаменами и другими мотивами, имеющие близкое соприкосновение к школьной жизни (компьютерные игры, унижения учителей и учеников). Во многих странах были назначены правительственные комиссии для расследования и выяснения вопроса о переутомлении современных учащихся. В результате этого движения до сих пор получились, кроме собранного при официальных и частных расследованиях материала, некоторые правительственные распоряжения, принесшие учащимся немногие частичные облегчения; но существенно пока ничего не изменилось - учебные программы, предъявляемые к учащимся требования и методы преподавания, за немногими исключениями, остались прежние. Тем не менее, реформа школы представляется в настоящее время необходимостью и лишь вопросом времени. Несомненно, что независимо от школы многие домашние условия содействуют болезненному развитию детей и благоприятствуют происхождению мозгового преутомления в школьном возрасте. Сюда относятся: 1) наследственное отягощение, дающее известный процент детей, предрасположенных к расстройствам и к неправильному развитию нервной системы; 2) отсутствие такого домашнего воспитания (даже в интеллигентных семьях), которое соответствовало бы физиологическим потребностям молодого организма; 3) слишком раннее участие детей в тех развлечениях, которые представляет современная городская жизнь; 4) обременение детей частными уроками (независимо от школы), в особенности уроками музыки (слишком продолжительные ежедневные упражнения в фортепианной игре сильно возбуждают нервную систему детей). Вообще школа часто получает далеко не безукоризненный материал в лице большого количества плохо упитанных и слабых детей. Но недостатки школы устранить легче, чем неблагоприятные условия в отдельных семьях и частных домах. На первом плане здесь стоит несоответствие между количеством умственного труда, требуемого от ребенка, и его силами.
  Переходные типы- такие особые характеристики y человека многочисленны как по отношению к физическим признакам, так и ступеням культуры. Они могут быть названы переходными в том смысле, что являются промежуточными между более характерными, определенными, обособленными культурно-историческими типами, а иногда указывают собой действительно на переход от одного типа в другой или на их смешение между собой. Существование таких типов вполне понятно и неизбежно при допущении единства происхождения человеческого рода, при кровном смешении между собой различных рас и племен и при последовательной эволюции человеческого рода и культуры. На сколько бы пород и по каким бы признакам ни делилось человечество, всегда окажутся племена, не подходящие под установленные культурно-исторические типы и представляющие собой смешение признаков. При делении, например, людей по цвету кожи можно встретиться с примерами племен, представляющими промежуточную окраску между типичным негром и европейцем; при делении по форме волос - промежуточные типы между шерстоволосыми и прямоволосыми. Чистые брюнеты и чистые блондины (с белокурыми волосами и голубыми глазами) связываются между собой множеством промежуточных типов шатенов то с более светлыми (серыми), то с более темными (карими) глазами; характерные долихокефалы (длинноголовые) подобным же образом связываются с характерными брахикефалами (короткоголовыми) всеми ступенями мезокефалии (среднеголовости) и т. д. Нечто подобное встречается и при изучении истории культуры. Есть немало народов, представляющих переход от звероловной стадии к пастушеской, от пастушеской к земледельческой, оседлых половину года и кочующих в другую половину и т. п. Переходы от употребления в качестве материала для орудий камня к употреблению для той же цели металла, от пользования медью или бронзой к пользованию железом, от жилища в земле (землянки) к жилищу на земле (хате, избе), от круглой юрты или кибитки к многоугольной и четырехугольной деревянной постройке, от меновой торговли к денежной, от матриархальной семьи к патриархальной, от грубого анимизма и шаманизма к более сложным и утонченным стадиям политеизма и монотеизма, что представляют также разнообразные примеры промежуточных состояний между более резко обособленными и типичными. Изучение этих промежуточных стадий по отношению как к физическим признакам, так и к психическим и культурно-историческим важно и плодотворно в целях эволюционной теории, так как только этим путем можно выяснить себе ход физического и психического развития человека от его древнейших и первобытных стадий до новейших и наиболее совершенных.
  Перехожая грамота- раньше давалась архиереем диакону или священнику с дозволением перейти к другой церкви или в другую епархию; денежный сбор за нее был отменен в 1765 г.
  Перечеканка монеты- наложение нового штемпеля на старую монету. К перечеканке монет, начавшейся уже в древности, в V-IV вв. до Р. X., прибегали в тех случах, когда она стерлась от обращения и потеряла тип (культуно-исторический типаж) - в этих случаях монету приходилось предварительно сплавлять, или когда требовалось увеличить ее ценность наложением нового штемпеля (с обозначением новой цены), или же, наконец, когда по каким-либо политическим или экономическим причинам изымалась из обращения пущенная уже в народ типовая монета.
  Перечневые книги - извлечения из старинных писцовых книг, сделанные для обозначения платежей по сборам и для других надобностей.
  Переярок- охотничье название молодого послегодовалого волка; волк моложе одного года называется прибылым; волк старше двух лет - матерым; имеющий в себе более пяти лет, с подъеденными уже зубами, облезшим хвостом и поломанными клыками, называется стариком.
  Переяславская рада- так было названо собрание малороссийских казаков 8 января 1654 г. в городе Переяславле. Здесь состоялось принятие Малороссии под покровительство московского Государя и названное советскими коммунистами-историками "объединением Украины с Россией".
  Периегеты- это название древнегреческих писателей-путешественников. В классическую эпоху греческой литературы география и этнография не составляли еще самостоятельных наук, а были вставочными частями культурной истории. Так, например, у путешествовавшего по многим странам Геродота сведения о странах, нравах и обычаях чужих народов рассеяны были случайно. Только около времени Александра Великого развилась самостоятельная литература описания морских путешествий (πέριπλοι), представителем которой можно считать Неарха, начальника флота при Александре Великом; впрочем, дошедшее с его именем описание морских берегов Европы, Азии и Африки принадлежит позднейшему времени. Немного периегетов в собственном смысле слова было и в следующем александрийском периоде греческой литературы: география соединялась тогда не только с историей, но даже с грамматическими изысканиями. Самым интересным периегетом этого периода является пуниец Ганнон, составивший описание путешествия к западным берегам Африки, предпринятого его земляками с колонизационными целями. До нашего времени дошел греческий перевод сочинения Ганнона, сделанный около эпохи пунических войн. Затем к этому периоду относятся Мнасей из Патр, части периегезы которого цитируются с названиями Европы, Азии и Ливии; Полемон (около II столетия до Р. Х.), странствовавший с топографическими и археологическими целями по Элладе, Передней Азии, Сицилии и Италии; Артемидор Ефесский (около 100 г. до Р. Х.), составивший на основании многочисленных путешествий пространную географию в 11 книгах, которой много пользовались Страбон, Плиний и Павсаний. Особенные успехи сделали периегеты в римский период вследствие расширения римского владычества и стремления к научному исследованию обширного царства. Главные периегеты этой эпохи - Дионисий, от которого дошло описание вселенной в 1187 гекзаметрах, и Павсаний. В последние столетия существования классического мира литература периегезы значительно упала, так как новых стран открыто не было, а постоянные войны на севере и востоке мешали развитию торговых отношений. Сочинения дошедших до нас периегетов собраны всего полнее были у К. Мюллера, под заглавием: "Geographi Graeci minores".
  Перикоп (περικοπαί) - название древнейшего деления священных книг. Это деление существовало еще в Ветхом Завете (Деяния), им пользовались при выборе для чтения в синагогах применительно к обстоятельствам мест из закона и пророков. Методом прекопа стали пользоваться и в христианской церкви, как скоро в ней при самом ее начале вошло в обычай чтение Священного Писания при богослужении. Древнейшее деление всего Нового Завета на перекопы приписывают Аммонию Александрийскому, затем Евсевию Кесарийскому. С течением времени это деление изменялось. По Епифанию Кипрскому и Свиде, евангелие от Матфея имело 355 П., Марка - 234, Луки - 342, Иоанна - 231. Отсюда видно, что перекопы были невелики по объему, немного более "стихов", на которые разделены в позднейшее время главы Священного Писания. Перекопы читались в ряду богослужений не в порядке текста Святого Писания, а выбирались для каждого дня соответственно вспоминаемым в этот день церковным событиям или праздникам. С течением времени образовались такие списки Священного Писания Нового Завета, особенно евангелий, в которых был соблюден порядок чтения перекопами, начиная с части первой главы евангелия от Иоанна, читаемой в день Пасхи. На Западе, как думают, первым установил определенный порядок для перекопов блаженный Иероним; до него выбор их был случаен и зависел от усмотрения настоятеля. Впоследствии на Западе по системе перекопства собирались и составлялись лекционарии (древнейший из них - VII века, найденный Мабильоном), самые разнообразные, смотря по определенным местностям (Венские, Массилийские, Гальские, Испанские).
  Периодическая законность (типы химических элементов в таблице Менделеева)- после открытий Лавуазье понятие о химических элементах и типах простых тел так укрепилось, что их изучение положено было в основу всех химических представлений, а вследствие того вошло и во все естествознание. Пришлось признать, что все вещества, доступные исследованию, содержат очень ограниченное число материально разнородных элементов, друг в друга не превращающихся и обладающих самостоятельной весомой сущностью, и что все разнообразие веществ природы определяется лишь сочетанием этих немногих элементов и различием или их самих, или их относительного количества, или при одинаковости качества и количества элементов - различием их взаимного положения, соотношения или распределения. "Простыми" телами стали при этом называть вещества, содержащие лишь один какой-либо элемент, "сложными" - два или более. Но для данного элемента могут существовать многие видоизменения простых тел, ему отвечающих, зависящие от распределения ("строения") его частей или атомов, т. е. от того вида изомерии, который называется "аллотропией". Так, углерод, как элемент, является в состоянии угля, графита и алмаза, которые (взятые в чистом виде) дают при сжигании один и тот же углекислый газ и в том же количестве. Для самих же "элементов" ничего подобного не известно. Они видоизменениям и взаимным превращениям не подвергаются. В древности, распространенное представление о "единой или первичной" материи, из которой слагается все разнообразие веществ, опытом не было подтверждено, и все попытки, к этому направленные, оказались его опровергающими. Алхимики верили в превращение металлов друг в друга, доказывали это разными способами, но при тщательной поверке все оказалось или обманом, особенно в отношении к производству золота из других металлов, или ошибкой и неполнотой опытного исследования. Однако нельзя не заметить, что если бы завтра оказалось, что металл А превращается целиком или отчасти в другой металл B, то из этого вовсе не будет еще следовать, что простые тела способны друг в друга превращаться вообще, как например, из того, что долгое время закись урана считали за простое тело, а она оказалась содержащей кислород и действительный металлический уран - вовсе не следует делать никакого общего заключения, а можно только в частности судить о бывшей и современной степенях знакомства с ураном как самостоятельным элементом (с этой точки зрения должно взглянуть и на оповещенное Емменсом (Stephen Emmens) превращение мексиканского серебра отчасти в золото (май-июнь 1897 г.), если cnpaведливость наблюдений оправдалась бы и Argentaurum не оказался подобным же алхимистическим оповещениям подобного же рода, не раз бывшим и также прикрывавшимся покровом секрета и денежного интереса. Что холод и давление могут содействовать перемене строения и свойств - также давно известно, хотя бы по примеру олова Фрицше, но нет фактов, позволяющих предполагать, что изменения эти идут столь глубоко и доходят не до строения частиц, а до того, что считается атомами и элементами, а потому утверждаемое Емменсом превращение (хотя бы и постепенное) серебра в золото будет оставаться сомнительным и малозначащим даже в отношении к серебру и золоту, пока, во-первых, "секрет" не будет настолько раскрыт, что опыт может быть всеми воспроизведен, и во-вторых, пока обратный переход (при накаливании и уменьшении давления) золота в серебро не будет установлен или пока не будет установлена фактическая его невозможность или трудность. Легко понять, что переход спирта и углекислоты в сахар труден, хотя обратный идет легко, потому что сахар бесспорно сложнее спирта и углекислоты. И кажется очень маловероятным переход серебра в золото, если обратно - золото не будет переходить в серебро, потому что атомный вес и плотность золота чуть не в два раза больше, чем серебра, из чего должно по всему известному в химии заключить, что если серебро и золото произошли из одного материала, то золото сложнее серебра и должно превращаться в серебро легче, но дольше, чем обратно. Емменсу для убедительности не только следовало бы раскрыть "секрет", но и попробовать да и показать, если можно, превращение золота в серебро, тем более, что при получении из дорогого металла другого, в 30 раз более дешевого, денежные интересы будут, очевидно, на далеком плане, а интересы правды и истины окажутся явно на первом, теперь же дело представляется, с обратной стороны - Д. Менделеев, 1897) и представляют неизменную сущность изменяющегося (химически, физически и механически) вещества, входящую как в простые, так и в сложные тела. При таком представлении о химических элементах - они оказываются чем-то отвлеченным, так как в отдельности их не видно. К такому почти идеалистическому представлению столь реалистическое знание, как химия, пришло по совокупности всего наблюдаемого, и если это представление можно отстаивать, то лишь как предмет глубоко укоренившегося убеждения, оказавшегося совершенно согласным с опытом и наблюдением. В этом смысле понятие о химических элементах имеет глубоко реальное основание в науке о природе, так как, например, углерод нигде, никогда, никем и нисколько не превращен в какой-либо другой элемент, тогда как простое тело - уголь - превращено в графит и алмаз и, быть может, когда-нибудь можно будет превратить его и в вещество жидкое или газообразное, если удастся найти условия упрощения сложнейших частиц угля. Главное понятие, с которым возможно приступить к объяснению периодической законности, состоит именно в коренном различии представлений об элементах и о простых телах. Углерод - элемент, нечто неизменное, содержащееся как в угле, так и в углекислом газе или в светильном, как в алмазе, так и в массе изменчивых органических веществ, как в известняке, так и в дереве. Это - не конкретное тело, а весомое (материальное) вещество с суммой свойств. Как в парах воды или в снеге нет конкретного тела - жидкой воды, а есть то же весомое вещество с суммой ему одному принадлежащих свойств, так во всем углеродистом содержится материально однородный углерод: не уголь, а именно углерод ( термин или слово, название ясно выражает различие понятий об угле и углероде или о простом теле и элементе, но для многих других элементов, даже для всех почти иных, этого различия терминов не существует. Так, водородом называют как простое газообразное тело, так и элемент, содержащийся в воде и в массе других жидких, газообразных и твердых сложных тел). Простые тела суть вещества, содержащие только один какой-либо элемент, и понятие о них становится прозрачно-ясным только тогда, когда признается укрепившееся представление об атомах и частицах, или молекулах, из которых слагаются однородные вещества, причем понятию об элементе отвечает атом, а простому телу - частица. Простые тела, как и все тела природы, составлены из частиц: вся их разница от сложных тел состоит лишь в том, что частицы сложных тел содержат разнородные атомы двух или многих элементов, а частицы простых тел - однородные атомы данного элемента. Очевидно, что частицы только простых тел могут содержать по одному атому, у сложных же всегда два или более атома в частице. Это оправдывается наблюдениями над плотностями пара, теплоемкостью и т. п. Все, что излагается далее, должно относить именно к элементам, т. е. например к углероду, водороду и кислороду как составным частям сахара, дерева, воды, угля, кислородного газа, озона и т. п., но не простым телам, элементами образуемым. При этом, очевидно, появляется вопрос: как же можно находить какую-либо реальную законность в отношении к таким предметам, как элементы, существующие лишь как представления химиков, и что же реально осуществимое можно ожидать, как следствие из расследования каких то отвлеченностей. Такие понятия крайнего или материалистического позитивизма, ложно нередко приписываемого естествоиспытателям, опровергаются, между прочим, чисто реальными следствиями, вытекающими из периодического закона, оперирующего над воображаемыми элементами, и в этом отношении элементарный закон имеет свое значение тем более, что все его дело касается такого реалистического предмета, какова вся химия, где на каждом шагу осуществляются переходы от чисто отвлеченных представлений к чисто реальному получению веществ со всеми атрибутами материальной конкретности. Здесь повторяется в сущности то же, что в геометрии или математике вообще: объект, например круг, эллипс или ряд чисел, чисто отвлеченный, а результат работы над этими отвлеченностями чисто материальный и конкретно оправдывается над явлениями астрономическими, механическими и т. п. В этом сочетании идеально-отвлеченного с реально-материальным и должно искать объяснения того, что физико-математическая область знаний занимает глубочайшие умы и захватывает все более и более широкие области и массы. Здесь впервые сочетались без искусственного эклектизма идеализм с материализмом, отвлеченность с конкретностью, монархически-общее с демократически-частным, стоицизм с эпикурейством, и все совершающееся показывает, что в этом направлении последует безграничное дальнейшее развитие. Упреки крайних идеалистов - в материализме естествознания - парализуются упреками тому же естествознанию со стороны крайних материалистов - в отвлеченности всех исходных точек элементарных знаний о природе. A несомненные успехи в познании и покорении природы вместе со скромным трудолюбием искателей истины и с их откровенным изложением всех путей, для того применяемых, ведут к всеобщему признанию и расширению области приложения способов, применяемых современным естествознанием. Действительность отвечает на подобные вопросы с полной ясностью: отвлечения, если они правдивы (содержат элементы истины) и соответствуют реальности, могут служить предметом точно такого же исследования, как и чисто материальные конкретности. Так, химические элементы хотя суть отвлеченности, подлежат расследованию совершенно такому же, как простые или сложные тела, которые можно накалить, взвесить и вообще подвергать прямому наблюдению. Сущность дела здесь в том, что у химических элементов на основании опытного исследования простых и сложных тел, ими образуемых, открываются свои индивидуальные свойства и признаки, совокупность которых и составляет предмет исследования. Свойства химических элементов можно разделить на качественные и количественные, хотя бы первые из них и сами по себе подлежали измерению. К числу качественных прежде всего принадлежит свойство образовывать кислоты и основания. Хлор может служить образцом первых, так как и с водородом, и кислородом образует явные кислоты, способные с металлами и основаниями давать соли, начиная с первообраза солей - поваренной соли. Натрий же поваренной соли NaCl может служить образцом элементов, дающих только основания, так как кислотных окислов с кислородом он не дает, образуя или основания (окись натрия), или перекись, обладающую характерными признаками типической перекиси водорода. Все элементы суть более или менее кислотные или основные, с явными переходами от первых ко вторым. Это качественное свойство элементов электрохимики (с Берцелиусом во главе) выразили, отличив электроотрицательные элементы, подобные хлору, от электроположительных, сходных с натрием, на основании того, что первые при разложении током появляются на аноде, а вторые на катоде. То же качественное различие элементов выражается отчасти и в различении металлов и металлоидов, так как основные элементы относятся к числу таких, которые в виде простых тел дают настоящие металлы, а кислотные элементы образуют в виде простых тел металлоиды, не имеющие вида и механических свойств настоящих металлов. Но во всех этих отношениях не только невозможно прямое измерение, позволяющее устанавливать последовательность перехода от одних свойств к другим, но и нет резких различий, так что есть элементы в том или ином отношении переходные или такие, которые можно отнести и в тот, и в другой разряд. Так, алюминий, по внешнему виду явный металл, отлично проводящий гальванический ток, в своем единственном окисле Al2O3 (глинозем) играет роль то основную, то кислотную, так как соединяется и с основаниями (например, Na2O, MgO и др.), и с кислотными окислами, например, образуя серно-глиноземную соль Al2(SO4)3 = Al2O33SO3; и в том, и в другом случае он обладает слабо выраженными свойствами. Сера, образуя несомненный металлоид, во множестве химических отношений сходна с теллуром, который по внешним качествам простого тела всегда относился к металлам. Такие случаи, очень многочисленные, придают всем качественным признакам элементов некоторую степень шаткости, хотя и служат к облегчению и, так сказать, оживлению всей системы знакомства с элементами, указывая в них признаки индивидуальности, позволяющей предугадывать еще не наблюденные свойства простых и сложных тел, образующихся из элементов. Эти сложные индивидуальные особенности элементов придавали чрезвычайный интерес открытию новых элементов, не позволяя никоим образом сколько-нибудь предвидеть сумму физических и химических признаков, свойственных веществам, ими образуемым. Все, чего можно было достигнуть при изучении элементов, ограничивалось сближением в одну группу наиболее сходных, что уподобляло все это знакомство с систематикой растений или животных, т. е. изучение было рабским, описательным и не позволяющим делать какие-либо научные предсказания по отношению к элементам, еще не бывшим в руках исследователей. Ряд иных свойств, которые назовают количественными, выступили в надлежащем виде для химических элементов только со времени Лорана и Жерара, т. е. с 50-х годов 19 столетия, когда была подвергнута исследованию и обобщению способность взаимного реагирования со стороны состава частиц и укрепилось представление о двуобъемных частицах, т. е. о том, что в парообразном состоянии, пока нет разложения, всякие частицы (т. е. количества веществ, вступающие в химическое взаимодействие между собой) всех тел занимают такой же объем, какой занимают два объема водорода при той же температуре и том же давлении. Не входя здесь в изложение и развитие начал, укрепившихся при этом ныне общепринятом представлении, достаточно сказать, что с развитием унитарной, или частичной, химии получилась твердость, прежде не существовавшая, как в определении атомных весов элементов, так и в определении состава частиц простых и сложных тел, ими образуемых, и стала очевидной причина различия свойств и реакций обыкновенного кислорода О2 и озона О3, хотя оба содержат только кислород, как и разность маслородного газа (этилена) C2H4 от жидкого цетена С16Н32, хотя оба содержат на 12 весовых частей углерода по 2 весовых части водорода. В эту многознаменательную эпоху химии выступило в ней для каждого хорошо обследованного элемента два более или менее точных количественных признака или свойства: вес атома и тип (форма) состава частиц соединений, им образуемых, хотя ничто не указывало еще ни на взаимную связь этих признаков, ни на соотношение их с другими, особенно качественными, свойствами элементов. Вес атома, свойственный элементу, т. е. неделимое, наименьшее относительное количество его, входящее в состав частиц всех его соединений, особенно был важен для изучения элементов и составлял их индивидуальную характеристику, пока чисто эмпирического свойства, так как для определения атомного веса элемента надобно узнать не только эквивалент или относительный весовой состав некоторых его соединений с элементами, вес атома которых известен из иных определений или условно принят известным(еще раньше за таковой принимали водород, вес атома которого условно принят был равным 1, а поже было принято ради некоторых удобств считать вес атома кислорода равным 16, при чем Н = 1,008), но и определить (по реакциям, плотностям паров и т. п.) частичный вес и состав хоть одного, а лучше многих из соединений, им образуемых. Этот путь опыта был столь сложен, длинен и требовал такого совершенно очищенного и тщательно изученного материала из числа соединений элемента, что для многих, особенно для редких в природе элементов, при отсутствии особо побудительных причин оставалось много сомнений относительно истинной величины атомного веса, хотя весовой состав (эквивалент) некоторых соединений их и был установлен; таковы, например, были уран, ванадий, торий, бериллий, церий и др. При чисто эмпирическом значении веса атома не было и особого интереса углубляться в этот предмет для элементов, редко подвергаемых исследованию, тем не менее для большой массы обыкновеннейших элементов величины атомных весов можно было уже в начале 60-х годов 19 в. считать твердо установленными, особенно после того, как Канницаро твердо установил для многих металлов, например, Ca, Ba, Zn, Fe, Cu и т. п. Другой из важнейших количественных признаков элементов представляет состав частиц высших соединений, им образуемых. Здесь более простоты и ясности, потому что Дальтонов закон кратных отношений (или простоты и цельности числа атомов, входящих в состав частиц) уже заставляет ждать только немногих чисел и разобраться в них было легче. Обобщение выразилось в учении об атомности элементов, или их валентности. Водород есть элемент одноатомный, ибо дает по одному соединению HX с другими одноатомными же элементами, представителем которых считался хлор, образуя HCl. Кислород двухатомен, потому что дает H2O или соединяется вообще с двумя X, если под X подразумевать одноатомные элементы. Так получают HClO, Cl2O и т. д. В этом смысле азот считается трехатомным, так как дает NH3, NCl3; углерод четырехатомным, потому что образует CH4, CO2 и т. д. Сходные элементы одной группы, например галоиды, дают и сходные частицы соединений, т. е. имеют одну и ту же атомность. Через все это изучение элементов очень сильно двинулось вперед. Но было немало трудностей разного рода. Особую трудность представили соединения кислорода, как элемента двухатомного, способного замещать и удерживать X2, в силу чего совершенно понятно было образование Cl2O, HClO и т. п. соединений с одноатомными элементами. Однако тот же кислород дает не только HClO, но и HClO2, HClO3 и HClO4 (хлорная кислота), точно так же, как не только Н2O, но и H2O2 (перекись водорода). Для объяснения пришлось признать, что кислород, в силу своей двухатомности обладая двумя средствами (как говорят), способен втиснуться в каждую частицу и встать между всякими двумя атомами, в нее входящими. Трудностей при этом получилось много, но остановимся на двух важнейших. Во-первых, оказалась как бы грань О4 для числа кислородных атомов, входящих в частицу, а этой грани нельзя ждать на основании допущенного. При этом, приближаясь к грани, получались часто соединения не менее, а более прочные, чего уже вовсе нельзя допустить при представлении о втиснутых атомах кислорода, так как чем более их взойдет, тем вероятнее было иметь непрочность связей. А между тем HClO4 прочнее HClO3, эта последняя прочнее HClO2 и HClO, тогда как HCl опять тело химически очень прочное. Грань же О4 выступает в том, что водородным соединениям разной атомности: HCl, H2S, H3P и H4Si отвечают высшие кислородные кислоты: HClO4, Н2SО4, H3PO4 и H4SiO4, в которых одинаково содержатся четыре атома кислорода. Из этого даже выходит тот неожиданный вывод, что считая H - одно, а O - двухатомными элементами, по кислороду способность к соединению выходит обратная, чем по водороду, так как безводные окислы, отвечающие выше написанным кислотам, т. е. по мере того, как у элементов увеличивается свойство удерживать атомы водорода или возрастать в атомности, уменьшается способность удерживать кислород; хлор, так сказать, одноатомен по водороду и семиатомен по кислороду, а фосфор или аналогический с ним азот трехатомен в первом смысле, а во втором - пятиатомен, что видно и по другим соединениям, например NH4Cl, POCl3, PCl и т. п. Во-вторых, все, что знаем, явно указывает на глубочайшее различие в присоединении кислорода (втискивании его, судя по представлению об атомности элементов) в том случае, когда образуется перекись водорода, от того, когда происходит, например, из H2SO8 (сернистая кислота) серная кислота H2SO4, хотя H2O2 отличается от H2O точно так же атомом кислорода, как H2SO4 от H2SO3, и хотя раскислители в обоих случаях переводят высшую степень окисления в низшую. Разность в отношении к реакциям, свойственным H2O2 и Н2SО4, особенно выступает по той причине, что серной кислоте отвечает своя перекись (надсерная кислота, аналог которой, надхромовая, была изучена Wiede и содержит, по его данным, H2CrO5), обладающая совокупностью свойств перекиси водорода. Чтобы не усложнять изложения, оставим перечисление других качественных и количественных свойств элементов (например, изоморфизма, теплот соединений, показателей преломления и т. п.) и прямо обратимся к изложению периодического закона, для чего остановимся: 1) на сущности закона, 2) на его истории и приложении к изучению химии, 3) на его оправдании при помощи вновь открытых элементов, 4) на приложении его к определению величины атомных весов и 5) на некоторой неполноте существующих сведений. Первые, но слабо обработанные замечания о связи между величиной атомного веса элементов и свойствами их соединений появились при изучении атомных весов, например у Дюма, Гладстона, Кремерса, Петтенкофера, Ленсена, Л. Мейера и др., заметивших правильность изменения атомного веса в группах сходственных элементов. Первые попытки расположить все элементы в ряды по величине их атомного веса встречаются у Шанкуртуа (vis tellurique) и Ньюландса (Law of octavos), но хотя при этом и было подмечено совпадение с известными до тех пор аналогиями, но взаимное соответствие и последовательность групп не служили предметом наблюдения, носившего характер отрывочной неполноты, и все изложение, как всякие первые попытки, было лишено такого значения, чтобы обратить на себя внимание. Только в 1869 г. Д. Менделеев, не имея в виду сопоставлений Шанкуртуа и Ньюландса, а вновь подметив общность соотношения и периодичность зависимости свойств элементов от их веса атомов, в Русском химическом обществе точно сформулировал периодический закон, вывел много новых из него следствий и показал такую важность предмета, что к нему обратились многие, а затем полнее развил периодическую законность как в своем сочинении "Основы химии", так и в статьях, помещенных в "Liebig's Annalen" и в "Журнале Русского химического общества" (1871), где с определенностью вывел необходимость изменить атомные веса Ce, U, Be, In, Y и др., исправить определения атомного веса Ti, Os, Ir, Pt, Au и др. и ждать совершенно определенной совокупности свойств от неоткрытых еще элементов, из числа которых особенно остановился на свойствах тогда неизвестных, а позже полученных аналогов бора (описанного под названием экабора, названного скандием), алюминия (называемого галлием) и кремния (германия). То, что касается церия, Менделеев сам проверил, определив его теплоемкость, а затем подтвердил Браунер в Праге. Роско в Англии, Циммерман в Германии и другие оправдали требуемое периодичной законностью и указанное Менделеевым удвоение принятого прежде атомного веса урана. Торпе в Лондоне оправдал требуемый периодической законностью атомный вес титана, а исследования Зейберта, Крюсса, Маллета и др. подтвердили то соображение, вытекавшее из законности по периодам, что величина атомного веса в ряду Os, Ir, Pt и Au должна идти возрастая, тогда как прежние данные показывали обратное. Особенное же внимание привлекли к себе исследования, касающиеся величины атомного веса бериллия, и оправдание периодической законности свойствами новооткрытых элементов. Вместе с тем стали прилагать периодическую законность к изучению разных свойств простых и сложных тел (от изоморфизма до парамагнитности и теплоты соединения) и везде находили оправдание общих начал, законом установленных, т. е. свойства стояли в периодической зависимости от атомного веса элементов, что и привело к общему признанию периодической законности, чему много содействовали труды и статьи особенно Роско, Браунера, Торпе, Лаури, Пиччини и Винклера, причем исходом признания и оправдания периодической законности считалась обычно статья Менделеева, помещенная в "Liebig's Annalen" (Supplementband, 1871 г.), хотя на русском языке все основное, вышеизложенное и появилось ранее, а именно в 1869 и 1870 гг. Вообще периодическая законность, как и всякий иной закон природы, получает вес, значение и силу не с момента его появления и формулирования, а от того только, что его проверка и оправдание придает новый интерес науке, что он дает возможность видеть то, что помимо его остается неизвестным, не отыскиваемым и неожиданным и только тогда, когда ожидаемое по закону оправдывается в действительности, что и случилось с периодической законностью. До периодической законности ничто, кроме прямого опыта, не указывало вперед на необходимость существования каких-либо еще неизвестных элементов, ни тем более - на свойства неизвестных элементов и их соединений. Это было прямым эмпиризмом, как видно, например, из того, что Rb, Cs, Tl и In, открытые с помощью спектральных исследований, оказались со свойствами совершенно не ожидавшимися и заставившими изменить многие из предвзятых мнений, ранее господствовавших, например, когда тяжелый (удельный вес 11,8), как свинец (удельный вес 11,3), таллий оказался дающим в воде растворимую закись Tl2O, гидрат которой TlHO многим напоминает щелочи. С периодической законностью дело сильно изменилось, так как, во-первых, в системе элементов оказались сразу такие промежутки между известными элементами, заполнения которых должно было ждать при помощи вновь открываемых элементов, а во-вторых - и это всего важнее, - для этих неизвестных элементов, судя по их месту в системе, должно было ждать не только определенных атомных весов и данных окислов и других соединений, но и совершенно ясно предвидимых свойств для множества их соединений. Свойства эти легко выводить на основании периодической законности для неизвестных элементов, если они окружены уже известными. Так, в 1869 г., когда был установлен периодический закон, не было известно элемента, называемого потом германием, в IV группе 5-го ряда. Его место пустовало, так же как и место рядом с ним в III группе. Из простого сопоставления стало видно: 1) что Ea (экаалюминий или галлий) и Es (экасилиций или германий) должны иметь атомные веса около 68-73, а именно Ea около 68-70 и Es около 72; 2) что Ea, окисляясь, даст Ea2O3 окись, сходную с Al2O3 и In2O3, со слабым основным характером и со способностью давать квасцы, a Es даст окись EsO2, еще более слабоосновную со слабокислотными признаками, среднюю по свойствам между SiO2 и SnO2 или между Ea2O3 и As2O3; 3) что так как удельные веса Zn (7,1) и As (5,65), а также Al (2,6) и In (7,1), равно как Si (2,3) и Sn (7,2) хорошо известны, то удельный вес Ea (галлия) должен быть около 6,0 (оказался 5,96), хотя сперва Лекок-де-Буабодран утверждал, что в действительности, по опыту, меньше, что зависело от подмеси натрия, и Es (германия) около 5,5 (оказался, по Винклеру - 5,47, т. е. точь-в-точь ожидаемый); 4) что Es будет давать жидкое, летучее хлористое соединение EsCl4, кипящее около 100№ с удельным весом при 0№ около 1,9 на основании свойств SiCl4 и SnCl4, что окись EsO2 должна иметь удельный вес около 4,7, легко образовывать метагидрат, растворяться в кислотах, вообще быть близкой к TiO2 и т. д. Не видя и ничего не испытывая в лаборатории, можно таким образом иметь полное понятие о свойствах таких элементов, которых еще никто не имел под руками, и в 1871 г. этим способом были указаны в подробностях свойства трех элементов, которые все затем были открыты и стали известны под именами: 1) галлия Gа, открытого во Франции в 1875 г. Лекок-де-Буабодраном в цинковой обманке из Пиеррефита и тождественного с ожидавшимся экаалюминием; 2) скандия Sc, открытого Нильсоном в Швеции в 1879 г. между церитовыми металлами и оказавшегося равным предугаданному экабору; 3) германия Ge, извлеченного в 1886 г. К. Винклером во Фрейберге, в Германии, из саксонского минерала аргиродита и оказавшегося в точности воспроизводящим предвиденный экасилиций. Во всех трех случаях предвиденные по периодическому закону свойства совершенно подтвердились, и этим путем периодическая законность в сравнительно краткое время совершенно оправдалась. Здесь нельзя не указать на то, что для неизвестных элементов, вблизи или, так сказать, вокруг которых нет известных, нельзя было так подробно предвидеть свойства, как это оказалось возможным для Ge, Ga и Sc.
  Перипетия(περιπετεια - переворот) - этот термин греческой поэтики обозначал внезапную перемену в судьбе героя поэтического произведения, особенно трагедии. Противополагая сложный сюжет драмы простому, Аристотель считает необходимым элементом первого перепетию, определяя ее, как "перемену событий к противоположному, сообразно законам вероятности или необходимости" (Аристотель, "Об искусстве поэзии"). В древнегреческой теории повести перепетия являлась в виде "странствования, разлуки, похищения и познания".
  Перламутр(nacre, Perlamutter, mother of pearls) - это название вещества многих жемчужных раковин, получающего при полировке особый "перламутровый блеск", зависящий от интерференции света, отраженного от "оптических решеток", образующихся на поверхности вследствие перерезания правильных необыкновенно тонких наслоений вещества раковины. В торговле раньше больше других ценился "китайский" перламутр, так как он представляет большие плоские раковины (с желтым краем), за ним следовал индийский, египетский и американский перламутр. Употреблялись для отделок шкатулок также раковины многих пресноводных ракушек, но они настолько тонки, что годятся лишь на простые пуговки или шли в дело целиком. Обработка перламутра начинается с распилки обычной или круговой пилой; для пуговиц кружки вырезают вращающейся стальной трубкой с зубцами на конце. Плоские вещицы выпиливают из края раковины, а около места, где створки срастались, получаются более толстые куски, пригодные для токарной работы. Внешнюю кору снимают на точиле из песчаника, с водой; на том же точиле придают приблизительную форму вещам. Перламутр легко колется на пластинки, но так неправильно, что к этому средству обработки прибегают редко. Обтачивается перламутр обыкновенным грабштихелем, сглаживается шабером, сверлится быстро вращающимися сверлами с округлым, а не заостренным острием. Для шлифовки берут толченую пемзу с водой, на льняной тряпке или на липовом дереве, после чего теми же приемами шлифуют трепелом. Для окончательной полировки смешивают трепел с немного разбавленной крепкой серной кислотой и трут этой смесью почти готовую поверхность перламутра через посредство пробки. Вероятно, кислота неравномерно выедает слои раковины, и поэтому черты, производящие интерференцию, выступают яснее. После такой обработки необходимо обмывание водой с мылом. Перламутр бывает разных оттенков, очень ценится черный, под который можно прочно подкрасить обыкновенный перламутр, погружая его на 2-3 суток в насыщенный раствор хлористого серебра в нашатырном спирте и выставляя потом на солнце.
  Перло (или перлы)- жемчужное ожерелье или жемчужины поэзии. В архитектуре перлами называется мотив лепной орнаментации, представляющий собой ряд шариков, как бы жемчужин, нанизанных на нитку и помещенных в желобке.
  Перлюстрация(или, как писали в 18 столетии, перелюстрация) - тайное вскрытие на почте корреспонденции частных лиц, считающихся подозрительными в каком-либо отношении. Главным образом перлюстрация производилась в XVII и XVIII вв. по отношению к письмам представителей иностранных держав; с ее помощью нередко узнавались политические тайны и общественные заговоры. Вообще перлюстрация заменяла отчасти газеты и телеграммы новейшего времени: с одной стороны, правительства узнавали важные для себя новости, а с другой, зная, что и в других столицах письма прочитываются, пользовались перлюстрацией для распространения своих взглядов и мыслей за границей. Так, императрица Екатерина II пользовалась своей перепиской с де Линем и Циммерманом, которая перлюстрировалась в Берлине, чтобы повлиять на настроение умов в Германии; благодаря перлюстрированным письмам императрицы к Вольтеру было поколеблено положение министра Шуазеля. При тогдашних малоразвитых средствах сообщения, при слабом развитии журналистики перлюстрация могла считаться неизбежным злом, необходимым средством управления, особенно в области внешней политики. Перлюстрация применялась всеми правительствами. Князь Кантемир, будучи российским послом в Лондоне, сообщал (1733): "обыкновенно всех чужестранных министров письма распечатывают и имеют искусных людей разбирать цыфири (шифры) на всяком языке". Поэтому князь Кантемир посылал свои письма с нарочным из Лондона в Голландию и таким же путем получал письма; впоследствии, будучи послом в Париже, он направлял корреспонденцию через Брюссель. Для сохранения тайны своей корреспонденции дипломаты употребляли так называемые симпатические чернила: между строк обыкновенного письма писали каким-нибудь незаметным составом, например, лимонным соком. Вообще, чтение писем было очень правильно организовано; имелись особые учреждения (так называемые секретные почты-"secret de poste" или cabinets Noirs- Кабинет Черный), куда принимались чиновники с большими предосторожностями; во Франции, например, им заявлялось, что они имеют право оставлять службу лишь по болезни или при старости, в противном случае попадут прямиком в Бастилию. При Петре I посредством перлюстрации были раскрыты сношения с царевичем Алексеем Петровичем. В 1743 г. был дан указ коллегии иностранных дел о распечатывании и рассматривании получаемых из Швеции партикулярных писем; при коллегии велено было иметь подходящего резчика для подделки вскрываемых печатей. С помощью перлюстрации был раскрыть заговор Шетарди. Екатерина II вскоре после восшествия на престол предписала канцлеру Воронцову продолжать перечитывать в почтамте переписку иностранных представителей. В 1779 г. императрица повелела доставлять ей из почтамта секретно вскрытую корреспонденцию. Особенно она интересовалась перлюстрацией в конце царствования, во время Большой Французской революции, желая таким образом открывать тайное течение мыслей своих приближенных. Тогда же по мысли московского генерал-губернатора князя Прозоровского была установлена и при московском почтамте перлюстрация писем, главным образом прибывающих из-за границы и отсылаемых туда. Тогдашний московский почт-директор Пестель в донесении генерал-губернатору пишет: "совершенно удостоверить могу, что ничего замечания достойного через вверенный моей дирекции почтамт без уважения пройти не может". При императоре Павле 1 перлюстрация продолжала практиковаться в больших размерах: ей подвергались как письма дипломатов и иностранцев, так и письма русских из-за границы, письма могли быть вскрываемы в любом почтамте - в столицах и в провинции. При Александре I после Отечественной войны 1812 года питерский главнокомандующий Вязмитинов предписал начальникам губерний требовать от почтовых мест, чтобы письма, подаваемые пленными и подозрительными лицами, доставлялись в министерство полиции. Министр внутренних дел в своем докладе государю по этому случаю указал, что новое распоряжение не достигнет своей цели; зная, что письма прочитываются, не будут писать ничего тайного; между тем, если бы оставить употреблявшийся до сих пор порядок секретного просмотра писем на почте, то отправители, ничего не подозревая и имея полное доверие к почте, писали бы в своих письмах все подряд, ничего не опасаясь. Поэтому министр предлагал запретить пленным посылать письма по почте, обязав представлять их начальству. В конце царствования Александра I перлюстрация достигла обширных размеров; особенно усердно занимался ею московский почт-директор Рушковский в 1820-26 гг.; не делалось исключений даже для высокопоставленных особ и частных лиц.
  Пермяки- так называлось финское племя, по языку почти тождественное с зырянами и составлявшее вместе с ними в глубокой древности одну народность, соответствовавшую, как есть основание думать, заволоцкой "чуди" из древних русских культурно-исторических памятников. О древнем распространении пермяков-зырян могут до известной степени свидетельствовать географические названия рек с окончаниями на ва, ма, мор, юг. Наиболее чистые пермяки жили в долине реки Иньвы. Пермяки были ростом ниже среднего, имели сложение более слабое, чем у коренных русских; волосы по преимуществу имели белокурые, русые или рыжеватые, глаза серые, нос часто вздернутый, лицо широкое, борода небольшая, хотя встречаются особи и с темно-русыми волосами, карими глазами, смуглой кожей, более продолговатым лицом и тонким носом. Быт пермяков все более и более приближался к русскому. Они занимались земледелием в довольно примитивной форме, сеяли рожь, ячмень, овес, имели особые мелкие породы рогатого скота и свиней. Мельницы в ходу у них были тоже примитивные - жерновки и мутовки. Главные кушанья: хлеб, шид (мучная болтушка из овсяной муки и кислого молока, в пост - конопляного масла или рыбы) и сквашенное молоко. Любимое питье - сур, из солода и овсяной муки. Жилищем служила изба, более оригинальные формы которой встречались по средней Иньве (крыша, укрепленная шеломом, конец которого был обрезан в виде конской головы). Большей частью пермяцкая изба была выше, чем у коренных русских домов. Каменная (из песчаника) или глинобитная печь помещалась иногда в середине, но чаще в одном из передних углов. Мебель была совсем простая и первобытная, посуда большей частью покупная, но отчасти и оригинальная, деревянная, из березовых наростов. Для возки тяжестей до самого последнего времени служили только волокуши и сани; четырехколесные телеги у настояших пермяков встречались довольно редко. Костюм пермяка отличался от чисто русского: у мужчин - круглой войлочной татарской шляпой, синим холщевым шабуром и шерстяным кушаком, украшенным геометрическими узорами; у женщин - головными уборами (сороками, шамшурами). В семейных отношениях пермяков некоторые наблюдатели указывают следы простейших культурных стадий (симуляция умыкания невесты и прочее). Брак сводился, собственно, к купле-продаже между родителями жениха и невесты, хотя калым за невесту платился только в Чердынском уезде. В распоряжении семейным имуществом отец, или большак, находился до известной степени под контролем всей семьи. Нередки были семейные споры, а также и крупные расправы между односельчанами. Давно считающиеся христианами и местами охотно посещающие церкви пермяки сохраняли следы языческой старины, например, в погребальных обрядах (оставление на могилах саней, орудий, горшков, положение с умершим пищи, палки, денег), в поминках, в понятиях о душе, загробном мире и т. д., в принесении жертв Богу телятами, баранами, курами, в поверьях о леших, водяных, домовых и т. п.
  Пернач- серебряная или позолоченная булава, иногда украшенная конским хвостом; у казаков - это один из внешних признаков атаманского звания.
  Перперо(perpre, perpero от греческ. hyperpyron - очищенное огнем золото) - так называлась во время крестовых походов византийская золотая монета (иначе besant диор, т. е. солид). Перперо называлась также в XVII-XVIII вв. серебряная монета Рагузской республики с изображением ректора республики на лицевой стороне и герба Рагузы - на другой. Перперо равнялась здесь 12 grossetti; три перперо составляли скудо.
  Персеиды- один из наиболее изученных потоков падающих звезд, появляющийся ежегодно около 10 августа нового стиля (так называемые слезы святого Лаврентия). Метеоры кажутся вылетающими из созвездия Персея, откуда и происходит их название. Орбита метеоров совпадает с орбитой третьей кометы 1862 г. Количество персеидов мало меняется из года в год в противоположность некоторым другим потокам.
  Пертундра(Pertunda) - это название древнеримской богини из числа так называемых брачных божеств (Dii Nuptiales), упомянутых в Indigitamenta (молитвенные формулы в честь божеств, заботящихся о человеческой жизни во всех ее отношениях и проявлениях). Она помогала новобрачным совершить первый супружеский акт любви.
  Перуанское серебро(или китайское серебро) - название сплава, представляющего нейзильбер с прибавкой нескольких процентов серебра, что, однако, не улучшало сколько-нибудь заметно его качеств.
  Перфекционисты(библейcкие коммунисты) - община, возникшая в 1831 г. в штате Нью-Йорк у реки Онейда (откуда другое название общины "Онейда"). Перфекциониты были последователями Джона Гумфри Нойеса (Noyes; 1811-1886), веровавшего в свое призвание основать истинную церковь вместо существующей "сатанинской". Община составляла одну семью, не признававшую частной собственности. Общие полевые работы начинались и заканчивались молитвами. Идеалом своим они считали первую христианскую общину в Иерусалиме (после деяния Апостолов). Они признавали только закон симпатии, т. е. правило всеобщего благоденствия, мира и согласия. Их коммунизм, простиравшийся на женщин и детей, вызвал протест и вмешательство властей; с 1879 г. брак у перфекционитов стал более упорядоченным. Таинств перфекционитов никто не знал, да они их и не признавали.
  Перховцы- эта религиозная община, образовавшаяся вначале 20 столетия при селе Перхове Вышневолоцкого уезда Тверской губернии под влиянием воззрений графа Льва Толстого, состояла преимущественно из лиц с высшим образованием. Перховцы носили грубую крестьянскую одежду; мужчины занимались земледелием, женщины - домашним хозяйством, исполняя все работы, лежащие на крестьянках. Брака и супружеской жизни перховцы не признавали, хотя про них никто не говорил, что они спят вповалку; по их убеждению, мир рано или поздно должен погибнуть и чем скорее, тем лучше, а для прекращения рода человеческого самый верный путь - это всеобщее безбрачие. Церквей и икон они также не признавали строго.
  Перхоть(сухая себорея, кожная плоть)- она появляется неожиданно, когда выделяющаяся в избытке масса кожного сального пота засыхает на поверхности кожи и либо образуются тонкие грязные корки, либо сальная кожица ссыхается в маленькие, белые, рыхло соединенные с подкожицей и потому легко удаляемые отрубевидные чешуйки. Особенно часто это наблюдается на коже головы, где легко удаляющиеся чешуйки называются перхоткой, или перхотной плотью, и на бровях, причем обозначенное состояние сопровождается выпадением волос. Иногда перхоть распространяется на всем туловище и волосистых конечностях. Перхоть нередко сопутствует многим внутренним болезням, связанным с общим истощением и упадком питания. Вообще сухая себорея волосистой части головы часто встречается у слабых, малокровных субъектов, при длительных острых лихорадочных болезнях, равно как при сифилисе и СПИДе. Лечение основано главным образом на устранении основного страдания и на местном временном применении раздражающих и дезинфицирующих средств(шампуни, гели и мыла).
  Перчатки- особенный изящный предмет, дополняющий типичное одеяние человека; изготавливаются они из меха, шелка, шерсти, хлопчатой бумаги, льна, но главным образом из искусственной и настоящей кожи; для изготовления замшевых перчаток идут козьи, овечьи, оленьи, телячьи и другие кожи. По своей форме старинные перчатки бывают короткие и длинные; короткие прикрывают лишь кисть руки, а длинные - кисть и предплечье; перчатки также бывают такие, в которых существует отдельное помещение для каждого пальца, и рукавицы, с общим помещением для четырех пальцев и отдельным для большого; реже встречают перчатки, не прикрывающие концов пальцев, - это митенки. Лайковые перчатки из гладкой кожи изготавливаются из козьих кож; лучшие - из кожи козлят, похуже - из кожи ягнят, а самые плохие - из овечьих кож или ненадежной кожи испуганных овечек. Кожа, приготовленная сыромятью, обрабатывается острыми ножами для придания ей равномерной крепости. Затем разрезают кожу на полосы с лишком двойной ширины руки, вытягивают их в длину и по шести кладут на особые полки, снабженные острыми ножами в виде очертания перчатки; посредством давления сверху кожи сразу выкраиваются, затем сшиваются верхняя и нижняя половинки. Старый способ сшивания руками, при котором края сдавливаются особого рода широкими плоскогубцами, совершенно был вытеснен особыми машинами; только особенно хороший товар по-прежнему сшивается руками. Дальнейшая обработка перчатков состоит в вытягивании их в длину и прессовке; предварительно, впрочем, их заворачивают в мокрое полотно, чтобы придать коже эластичность. Изготовление лайковых перчаток издавна было известно во Франции, откуда из Гренобля к концу XVII столетия распространилось в Германии (Магдебург, Галберштадт и Эрланген); позднее по изготовлению великолепных перчаток были известны города: Вена, Прага, Берлин, Дрезден, Альтенбург и т. д. Во Франции первое место по этому производству занимал Париж, в особенности после значительных улучшений, введенных Жувеном, например, при выкраивании кож. "Датские" или "шведские" перчатки отличались от прочих тем, что у них наружной стороной являлась мясная сторона кожи, а не та, что обращена была к шерсти. Вязанные перчатки изготавливалсь там же, где чулки; в Саксонии изготавливались перчатки самых разнообразных сортов и цветов. Они были или цельные и изготавливались на вязальных машинах Ламба или же составлялись из отдельных частей. Древние народы Передней Азии тоже носили перчатки; на египетских памятниках изображены длинные перчатки, как дань этих народов. Древние персы носили короткие перчатки из дорогих мехов. Гомер, описывая работу старого Лаерта в саду, говорит, что у господ и у рабов были наколенники воловьей кожи и крепкие перчатки для защиты от шипов. Вообще у греков перчатки считались признаком изнеженности, хотя в позднейшее время были в большом употреблении "напальчники" (digitalia) для еды. Такие же перчатки во время обеда употребляли и римляне, которые не пользовались при еде вилками. С постепенным возрастанием роскоши перчатки получили право гражданства для массы людей. Древние скандинавы, германцы, франки и другие носили перчатки ежедневно, в пути, на охоте, на войне; для каждой из этих надобностей они изготавливались из другого материала, а при вооружении снабжались железными кольцами или чешуей. В XIII в. перчатки считались необходимой частью дамского туалета. В правовой жизни перчатки играли роль как символический подарок, причем изготавливались из кожи диких зверей или выдры. Во времена рыцарства перчатки служили символом инвеституры, награждения леном или возведения в высшее звание; при вызовах на дуэль бросалась одна перчатка; поднявший ее считался принявшим вызов. По провансальским преданиям, моду на перчатки ввел рыцарь Ивейн. В XVI в. перчатки были во всеобщем употреблении; наиболее излюбленными были испанские колючие перчатки, а также и замшевые; обыкновенный цвет их был желтый, более элегантным считался белый; часто перчатки были украшены вышивками и золотыми пуговками. Позже, когда стали носить платья без рукавов, перчатки покрывали руку до локтя.
  Перья и пух- они употреблялись для украшения головных уборов и платья с древних времен; шли даже целые шкурки птиц, а пух, мелкий пушок и перышки по своей легкости, упругости и плохой теплопроводности незаменимы были для подушек и теплой одежды. Для этих целей перья подвергаются разнообразной обработке. Самый ценный пух гагачий, затем гусиный, индюшачий и другие. Для получения пуха домашних птиц можно слегка ощипывать весной, среди лета и даже осенью; такой пух достаточно хорошо просушить, но пух с битой птицы обычно загрязняется и успевает получить гнилостный запах. Для украшения больше всех ценятся страусовые перья из Алжира и с мыса Доброй Надежды; перья из Сенегала и Мадагаскара привозились через Александрию. "Марабу" (от страусов) привозятся из Южной Америки и также из Индии (с особой породы аиста). Ценны также пух и перья особой породы петухов, черные и белые перья цапли, соколиные и райской птицы из Новой Гвинеи и Голландии. Для украшения дамских шляп стали употреблять также окрашенные и отделанные крылья всяких птиц, особенно сорок. Искусственный "марабу" изготавливали из индюшачьего пуха. Для очищения пыли как с чучел, так и с отдельных крыльев и перьев их покрывают посредством кисти крахмалом, довольно густо разболтанным с водой; по высыхании, кору крахмала можно сбить осторожным выколачиванием, и она уносит с собой грязь.
  Песнопения- составляют необходимую принадлежность богослужения, как и у христиан почти всех других мировых вероисповеданий, от самого начала церкви Христовой. Несколько песнопений, в том числе "Свете тихий...", "Хвалите отроцы Господа", "Благословен еси, Господи...", находятся в "Постановлениях апостольских". Названия песнопений в разное время были различны: в посланиях апостольских- это ψαλμοί, ύμνοι, ώδαί, во времена послеапостольские - άσμα, μέλος, τροπος. Названия эти указывают не только на то, что все эти виды лирики назначались для пения (в храме), но также на их особый, в подлиннике, склад речи, точное определение которого с течением времени стало невозможным и позднее составляет лишь предмет догадок ученых и певцов. Со времени вселенских соборов, в византийской империи церковное песнотворчество, разнообразное по содержанию, делится на множество видов, с особыми для каждого названиями, указывающими то на содержание песнопения, то на время его пения при богослужении, то на внешнюю форму и взаимное отношение песнопений. Таковы названия: антифоны, акафисты, богородичны, блаженны, величания, екзапостиларии, задостойники, икосы, ипакои, ирмосы, каноны, катавасии, кондаки, многолетия, мученичены, непорочны, отпустительны, парастас, седальны прокимны, самогласны, самоподобны, светильны, славословия, стихиры, стихиры стиховны, трипеснец, тропари и т. д. Все церковные песнопения собраны и распределены, применительно к условиям их богослужебного употребления, в богослужебных книгах (служебнике, октоихе, минеях, часослове, триодях, акафистниках, канонике, ирмологии и т.п.). Протоиерей Павский также держался мнения о генетическом или аналогическом отношении стихосложения греческих церковных песнопений к древнееврейскому стихосложению, особенно останавливаясь на параллелизме мыслей и стихотворных парафраз в книге Притчей и других особенностях еврейской священной поэзии. Христианское церковное песнотворчество продолжалось во все время существования русской церкви и продолжается доселе. Все канонизованные святые русской церкви имеют свои особые тропари и кондаки, иногда - целые службы, составленные по поручению церковной власти. Сложены они по форме однородных богослужебных песнопений церкви греческой, находящихся в употреблении, в славянском переводе, в современной богослужебной практике православной церкви. Как русские церковные песнописцы новейшего времени были особенно известны Кирилл, епископ мелитопольский (канон и акафист святому Александру Невскому) и Антоний, епископ чебоксарский, ректор казанской академии (канон и акафист святому Тихону Воронежскому). Гимнологическая деятельность церкви проявлялась также в изменениях, вносимых, с утверждения священного синода, в разные чины и молебные пения, прежде составленные. Так, в чине "молебного пения, бываемого в день Рождества Христова", по случаю "избавления России от нашествия галлов и с ними два-десяти язык", составленном митрополитом Филаретом московским, в позднейшее время Священным Синодом, с разрешения императора, выпущены были две парафразы, резкие по отношению к французам. Мотивы древнейших песнопений были крайне несложны. Так, некоторые священные гимны диких или некультурных племен состоят всегда из двух-трех фраз, беспрестанно повторяемых, с незначительными изменениями. Простоте содержания соответствовала и несложность исполнения. Примитивную песню пели обычно хором. Искусства от исполнителей не требовалось никакого: центр тяжести древнейшей песни лежал в ее тексте, пока еще очень простом. Иногда в зависимости от содержания при усилении диалектического момента, вместо одного хора выступало два - обстоятельство, которое, впрочем, могло обуславливаться и тем, что в пении принимали участие мужчины и женщины. Антифонизм, следовательно, мог и не зависеть от содержания песни. Обе формы исполнения находят себе фактическое подтверждение в псалмах евреев, в античных гименеях и т. п. Исполнение песен двумя хорами играет крайне важную роль в построении самого ее текста: этим исполнением объясняется явление параллелизма - одного из основных принципов построения древней песни Пели два хора или полухора; второй отвечал первому синонимическим, метрически построенным целым, захватывая при этом часть предыдущего колена. Параллелизм не имел ритмического значения, которое ему иногда приписывается. Каждый член построен был ритмично; стало быть ритм здесь не в одних мыслях. Синонимизм параллельных членов объясняется вообще слабым развитием поэтической изобретательности. При исполнении песен не только второй хор примыкал к первому, но и первый постоянно придерживался мысли, развитой в только что пропетой параллельной паре колен. Запас идей и образов в древнейшем песнопении был минимален. Описанный параллелизм встречается в песнях самого разнообразного происхождения: можно найти его у египтян, у индусов, у евреев, у ассирийцев, у славян и других древних и новых народов. Это параллелизм аналитический или номинальный, не имеющий ничего общего с параллелизмом-сравнением, синтетическим или реальным, на котором построены, например, многие тирольские Schnadahьpfl, итальянские ritornelli или strambotti, греческие дистихи, испанские coblas или peteneras, литовские damas, венецианско-фриульские vilotte, древнеиндийские четверостишия Hвla и т. д. Синтетический параллелизм имеет также огромное значение для характеристики древнего поэтического творчества. Это - своеобразный прием логической комбинации, особенная форма синтаксиса образов, которая сохраняется в поэзии и до сих пор, как переживание, напоминающее о некогда существовавших реальных отношениях. Распространенное в русской народной поэзии отрицательное сравнение может служить примером такого параллелизма: "Не сырой дуб к земле клонится. Не бумажные листочки расстилаются. Расстилается сын перед батюшкой...". Формулятивность, косность в характере элементов песнопения, всевозможные постоянные эпитеты, шаблонные сравнения, повторения формул, являются значительно позже. В древнейшую пору песня имела крайне подвижную форму. Музыкальный и ритмический элементы дополняли картину; оба были еще в зачаточном состоянии. Непрерывно повторявшуюся музыкальную тему нужно было представлять себе чем-то вроде музыкального речитатива простейшей конструкции. Мелодия еще не успела выработаться; ее заменяла декламация нараспев, отвечавшая общему характеру древней речи. Известно, что корни слов, обозначающих "петь" и "говорить", тожественны в различных языках (например, нем. singen и sagen), что указывает на близость самих действий; более древним можно считать речь или, вернее, нечто среднее между речью и пением(некоторые исследователи песен выводят происхождение языка и речи из подражания песням птиц, звукам природы и крику животных). Текст песен имел свои логические ударения, по которым и располагался ритм, т. е. метрические и логические ударения совпадали. Слабое ощущение правильной ритмической последовательности получалось лишь в силу повторяемости определенного количества "вольных метров" или ритмических единиц, в параллельных стихах или, лучше, коленах. Такова древнейшая метрика стиха. В эту эпоху текст доминирует еще над музыкальными элементом(сейчас происходит возврат к языческим песенным началам). Уже в эту древнейшую пору истории песнопений мог зародиться процесс выделения личности певца из общего хора. Более музыкально и поэтически одаренные личности выделяются из круга хоровых певцов-исполнителей, становятся так называемыми "запевалами" (Vorsinger, έξάρχων), а хор, отступив на второй план, спускается постепенно до положения музыкального орудия: он только подпевает солисту (в припеве). Оркестровый элемент выходит отчасти из компетенции запевалы и остается за хором. Песня продолжала развиваться и в формальном, и в реальном отношениях. Круг тем, входивших в поэтический обиход, постепенно рос и расширялся. Исключительная связь песнопений с религиозным культом ослабевала. Из религиозно-обрядовой песня становится бытовой в более широком смысле этого слова, общественно-исторической и культурно-исторической, служа не только одним узкопрактическим целям. Такое расширение поэтического содержания вызвано было различными переменами в самом социальном строе первобытного общества. Древние греки воспевали своих героев в дифирамбах, в гимнах, посвященных первоначально Дионису (Геродот); старая форма восприняла новое содержание, отвечавшее новым потребностям. Рука об руку с развитием образов и идей в песнопении развивались и элементы формы. Исполнение песен стало более сложным, что, в свою очередь, отразилось и на форме песнопений. Параллельно упомянутым выше главным музыкально-логическим ударениям постепенно развиваются в стихе ударения чисто музыкальные. Эти последние могут и не совпадать с грамматическими ударениями, так как они обуславливаются одними только музыкальными требованиями. В силу этого нового принципа стих разбивается на правильные музыкальные такты, метрические единицы, постоянные, более или менее, для данной пьесы. Этим сглаживается относительно малая ритмичность древнейшего стиха, шероховатость которого, чувствовавшаяся при рецитации, исчезает при пении. Речитатив постепенно переходит в плавную (относительно, конечно) мелодию; музыка начинает доминировать над текстом. Благодаря описанному выше кризису в истории обрядовой песни - выделению частного лица и голоса певца из хора - открывается больший простор развитию ее реальной стороны; появляется ряд незнакомых древнейшей эпохе песен: эротических, сатирических, эпических и др., стоящих вне всяких отношений к обрядовому действу; наконец, на почве диалога между хором и его корифеем развивается драма. Песня начинает интересовать сама по себе, своим содержанием, которое свободно перерабатывается сообразно условиям среды и времени. Все это создает благоприятную атмосферу для развития единичного частного певца. Выделению и обособлению певца из хора предшествуют также (хотя и не везде) некоторые перемены в ритмическом, формальном строе песнопения. Стих (колено) подпадает сильному влиянию музыки, особенно в языках, сохранивших древние долгие и краткие гласные (например, греческий язык). Музыкальный, ритмический строй переносят на текст песен; из слогов составляется ряд однообразных последовательных словесных единиц или стоп, соответствующих музыкальным тактам; таким путем текст приобретает сам по себе музыкальный характер. Это момент отделения текста от музыки. Он отвечает такому исполнению, при котором музыкальный элемент далеко не играет главной роли - именно исполнению личных певцов, безо всякой или только с очень незначительной поддержкой хора. Греческие эпические поэмы, распевавшиеся певцами, построены на описанном принципе. Наступает, наконец, эпоха широкого развития деятельности отдельных певцов. Это не значит, что старая хоровая поэзия исчезла совсем; она продолжала существовать, но должна была уступить часть своего значения новым певцам, так недавно еще игравшим в хоре роль "рrimi inter pares". Этому молодому поколению певцов следует приписать целый ряд реформ в строе песен. Только с появлением часных певцов эпос, лирика и драма получают значение самостоятельных категорий поэзии; только в руках этих певцов поэтическая форма песнопений приобретает все то разнообразие оттенков, которое усиливает впечатление содержания. Первые параллельные ритмические единицы сливаются в одно целое, так как не отвечают уже более новому способу исполнения. Но параллелизм еще долго не утрачивал своего значения даже в эпоху отделенных певцов. Наряду с ним продолжают существовать и другие элементы поэтической формы, получив уже значение переживаний. Многие явления стиля, находящие себе объяснение только в хоровом исполнении, теперь встречаются в роли формул, застывших, утративших, собственно говоря, смысл и сохраняемых лишь в силу формально-поэтической традиции. К таким архаическим приемам принадлежат, например, различные припевы, положившие основание троичному делению строфы (Tripartition, Dreiteiligkeit) и осмыслившие, таким образом, старый прием с новой точки зрения. В германской песне деятельность новых певцов в формальном отношении отмечена появлением особого героического стиха - "Langzeile", представляющим собой в строении и акцентуации полнейшую аналогию с русским былинным стихом; оба возникли при одинаковых условиях и одинаковым путем. Подобную же форму стиха можно наблюдать не только в эпических памятниках, но и в некоторых других, исполнявшихся одним лицом, как например, в немецком "Wessobrunnergebet", где встречается смешение длинных стихов с короткими, в некоторых германских заклинаниях, в датских и шведских народных песнях и т. п. Вероятно и греческий эпический стих представляет собой продукт сравнительно позднего развития. Стих греческих паремий (παροίμια), так называемый versus paroemiacus, значительно короче и, что особенно интересно, он является полной аналогией к германской "Kurzzeile" (а может быть и к славянскому плясовому стиху с двумя сильными ударениями). Таковы те главные этапы, через которые прошла песенная культура на пути своего исторического развития. В результате получились две основные ее формы: хоровая (синкретическая) и личностная(без элементов оркестики). На почве этой последней создалась, по мере общественной дифференциации, так называемая искусственная поэзия, которая отражала в себе идеи и настроение только известной части общества; что же касается хоровых песнопений, некогда общенародных, то они обратилась в народные (т. е. простонародные или просто для народа, а в самое последнее время для отграниченной части народа). В Германии или во Франции поэзия трубадуров, труверов и миннезингеров (XII-XIII вв.) основывается также на народной поэзии, но в XV в. рыцарская поэзия, в эпоху так называемого полного разложения феодализма, обновила собой народную песню новыми идеями и новыми смелыми приемами.
  Песьи главы (или песиглавцы, иначе песиголовцы-греческие кинокефалы) - название мифического народца, людей с собачьими головами(были подобны в иносказаниях кентаврам). Рассказы о них встречаются как у древних народов, так и в средние века. Древние помещали народ кинокефалов то в Индии, то в Африке. Индийские песьи главы изображаются чем-то средним между человеком и обезьяной: они живут охотой и держат стада, питаясь молоком и вяленым мясом; выменивают у индийцев оружие на янтарь и знают выделку пурпура; понимая индийский язык, не умеют говорить, а воют и лают как собаки, объясняясь особыми знаками и вилянием хвоста; у них клыки больше собачьих, когти длинные и острые, большие пушистые хвосты. Сведения об индийских кинокефалах находятся у классических писателей Ктезия, Элиана, Плиния, Авла Геллия. Такое же колебание между образом человека и обезьяны представляют предания об африканских кинокефалах, которых древние писатели (Геродот, Диодор Сицилийский, Элиан, Страбон, Лукиан и др.) указывают то в Ливии, то в Эфиопии. По Плинию, "gens Menisminorum" в Эфиопии держала стада кинокефалов, питаясь их млеком; у Элиана они описываются черными, волосатыми, с головой и зубами собаки и острыми когтями. При Птолемеях упоминаются ученые кинокефалы, пляшущие и играющие на флейте и т. п. В египетском культе кинокефалы играют значительную роль: они посвящены Луне, являясь ее символом; оборотней почитали в Гермополе, где были найдены их мумии; они посвящены Гермию-Тоту, который изображался кинокефалом-богов с собачьей или шакальей головой; в изображениях посмертного суда над покойником кинокефал управляет весами-бог взвешивает. В греко-латинскую пору Анубис заменил свою шакалью голову головой собаки, с которой появляется в изображениях погребения и смертного суда: изображения греческой эпохи представляют его кинокефалом с месяцем или двумя звездами над головой. Средневековые писатели часто упоминають о песьих главах, причем под влиянием созвучия слов canineus (собачий) и Chananeus (ханаанский) они иногда называются хананеями. По рассказу Павла Дьякона, лангобарды верили в существование этих чудовищ и во время войны с ассипитами (или усипетами) успели убедить своих врагов, что песьи главы предложили свою помощь лангобардам. Было предание, что песьи главы происходят от амазонок, которые жили на Балтийском море и рожали их от каких-то чудовищ; это предание напоминает рассказы о гуннах, происшедших будто бы от готских вещих жен и леших. В средневековых сказаниях об Александре Македонском упоминается о встрече им народа с песьими главами. Позднейшие путешественники (Мандевилль) также упоминают о народах с песьими головами. Существовало также много преданий о происхождении того или другого племени от сношения женщин с собаками: так рассказывает Камоэнс ("Os Lusiadas") о жителях Печу, таково предание о народе айно у японцев (происхождение последнего предания объясняется, вероятно, особенностями типа айносов: лицо плоское, четырехугольное, с выступающими скулами и складкой, спадающей на верхнюю губу, растительность волос на груди и спине необычайная; они держали в большом почете собаку и почти боготворили ее). Предание о песьих главах было широко живо среди некоторых народов; например, у эстонцев есть поверье о людях с собачьими мордами (Koeva Koonlassed), высасывающих кровь у людей; по другим сведениям, эти чудовища живут на краю света и не дают морякам высадиться там ("Inland", 1837, ЉЉ 2 и 8). Название песьих голов встречается в народных преданиях и сказках Южной Руси. Некоторые мало-русские сказки о песьих главах подходят к типу сказок о Лихе одноглазом или о Полифеме. Древние предания о кинокефалах оказали несомненное влияние на составление жития святого мученика Христофора, который, по сказанию, происходил из рода кинокефалов-людоедов и на иконах бывал часто изображаем с "песьей главой". Это же влияние сказалось и на русских древних изображениях Страшного Суда, на которых в числе прочих народов изображены песьи главы; последние, впрочем, могли обозначать собой и народы Гога и Магога, которые иногда со своими грозными полчищами изображались с собачьими головами.
  Петиция(лат. petitio - искание, требование, прошение) - один из способов, установленных конституционным правом для достижения каких-либо мероприятий со стороны государственной власти. На французском и английском языках слово "петиция" употребляется в более широком смысле: им обозначается всякая просьба, обращаемая лицом или многими лицами к какому бы то ни было органу власти. Бенжамен Констан признает пять категорий петиций, в том числе петиции, подаваемые в интересах частного лица; остальные категории: 1) петиции, преследующие местные интересы; 2) петиции с жалобами на злоупотребления местных властей; 3) петиции, требующие общественных реформ, и 4) петиционные направления адресату с выражением благодарности или сочувствия правительству, парламенту и т. п. На немецком и русском языках термин петиция употребляется обычно в более узком смысле прошения, подаваемого органу верховной государственной власти (главе государства, парламенту или одной из его палат, реже - министерству или отдельному министру), с указанием на необходимость какой-либо общей реформы или частного изменения в законодательстве. Большая часть конституций гарантирует право подачи петиций как свободное и неотъемлемое право каждого. В Англии право петиций было признано уже в постановлении общин, утвержденном королем Генрихом IV. Знаменитейшая из петиций самой палаты общин - петиция о правах 1628 г. Ввиду серьезного политического значения, которое начали приобретать петиции, правительство делало попытки их ограничить; в 1673 г. был издан закон против шумных (tumultuous) петиций, запретивший петиции более чем от 10 лиц сразу. Закон с 1689 г. не имел применения. Право о петициях основывается на билле о правах 1689 г. С конца XVIII века входят в обычай петиции, подаваемые парламенту, и с тех пор они сделались одним из самых важных проявлений общественной самодеятельности; каждый год подается их по несколько тысяч, даже десятков тысяч. Количество петиций с требованием какой-либо реформы и количество подписей под ними служит для парламента и правительства важным указанием на настроение общественного мнения по данному вопросу. Петиции нередко давали толчок для постановки на очередь важных законодательных вопросов (например билля о реформе). Петиции той или другой палате парламента в Англии могут быть поданы не иначе, как через ее члена; исключение делается для лондонского Сити, которое имеет привилегию подавать петиции через шерифа, и для Дублина, сохранявшего привилегию подавать петиции через лорда-мэра. Петиции, подаваемые в парламент, пишутся в определенной форме и должны заканчиваться просительным пунктом и подписями. Прежде парламент обсуждал все подаваемые ему петиции, но с течением времени их число настолько увеличилось, что это стало немыслимым. Поэтому (с 1839 г.) в палате общин существовал специальный комитет, предварительно рассматривающий петиционные жалобы и просьбы как со стороны их содержания, так и со стороны подлинности подписей (случались и подписи фальшивые) и периодически печатающий списки всех поданых петиций с кратким изложением их или с полным текстом. На обсуждение палаты общин петиция переходила только в том случае, если какой-либо депутат брал на себя почин и делал соответствующий запрос; громадное большинство петиций оставалось без обсуждения. Палата лордов, менее обременяемая петициями, по сохраняющемуся обычаю обсуждала все петиции. Во Франции уже конституция 1791 г. признала за гражданами право "подавать властям петиции, подписанные лично"; конституцией 1793 г. оно было включено в число прав, гарантированных за всеми французскими гражданами. Требование личных подписей было направлено против анонимных петиций и петиций с неопределенными подписями (например с подписью: "Народ"), которые, впрочем, иногда все-таки доходили до обсуждения в законодательном собрании. Конституция VIII года ограничила право петиций, разрешив подачу их только в трибунал. Во время империи петиции потеряли всякое политическое значение. Право петиций было восстановлено хартией 1815 г. и существовало до конституции 1852 г., постановившей, что петиции должны направляться исключительно в сенат; в 1860 г. сенат постановил даже, что он не будет принимать петиции, подписанных более чем одним лицом; в 1863 г., однако, сенат отказался от этого ограничения, отменявшего, в сущности, право на петиции. Республика восстановила право петиций, но они во Франции далеко не достигли того значения, как в Англии. В Соединенных Штатах конституция гарантирует гражданам право мирно собираться и обращаться с петицией к правительству. В Германской империи право петиций было установлено конституцией; они принимались особой комиссией, которая имела право их допустить или не допустить до рассмотрения в рейхстаге. Прусская и австрийская конституции дозволяли подачу петиций только отдельным лицам, корпорациям и органам власти, запрещая, таким образом, массовые петиции(от слова "народ"). Петиция о правах (Petition of Rights) стала замечательным актом, представленным королю Карлу I от имени обеих палат английского парламента 28 мая 1628 г. и названная позднее "второй великой хартией". Принудительный заем 1627 г., военные постои, произвольные аресты создали дружное оппозиционное настроение в палате общин, по необходимости созванной королем 17 марта 1628 г. после неудачи ла-рошельской экспедиции. Несмотря на угрожающую речь короля, палата поставила вопрос о восстановлении прав нации, нарушенных королевским произволом. Парламент добивался не каких-либо нововведений; он хотел только точнее определить старые права нации и закрепить их подтверждением короля, "чтобы ничья злая воля не осмеливалась нападать на них" (речь Томаса Вентворта). Король пытался помешать обсуждению петиции, грозил распустить парламент, обещал впредь воздерживаться от нарушения древних постановлений, но петиция прошла через обе палаты. В этом документе, представлявшем по своей форме просьбу народа к королю о соблюдении законов страны, указаны злоупотребления, допускавшиеся при Иакове I и в особенности при Карле I и перечислены все статусы, защищавшие подданных от произвола короля. Петиция сводилась к следующим четырем пунктам: 1) Произвольный сбор налогов. По закону Эдуарда I, говорит эта петиция, никакой налог не может быть введен без согласия парламента. По закону Эдуарда III не может быть вынуждаем никакой заем. На основании других "добрых законов" никакой сбор не должен быть уплачиваем, если он не разрешен в законном порядке. Однако были налагаемы неразрешенные налоги; комиссары, посланные в разные графства, произвольно взыскивали ссуды, вымогали деньги и незаконно назначали наказания. 2) Личная неприкосновенность английских подданных. На основании Великой хартии ни один английский подданный не мог подвергаться аресту, заключению в тюрьме, конфискации владений, лишению покровительства законов или другому наказанию без судебного приговора. Это же подтверждено было статусом 28 года царствования Эдуарда III и "другими добрыми законами и статутами". Поэтому несправедливо объявление вне закона или лишение имущества без законного суда, несправедливы произвольные аресты без точно сформулированного обвинения. Заключенному всегда должно принадлежать право просить суд о рассмотрении возводимых на него обвинений, и окончательный приговор должен зависеть от суда, а не от короля. 3) Произвольное установление чрезвычайных военных судов (Martial Law). Применение в мирное время военного закона и суда незаконно, так как противоречит Великой хартии, законам Эдуарда III и другим статутам. Воинскими судилищами невинные были приговорены и казнены, а истинные преступники освобождались от наказаний. 4) Противозаконные экзекуционные военные команды. Жителей "вопреки законам и обычаям королевства и к великой обиде и беспокойству народа" подвергали обременительным военным постоям. На петицию парламента Карл дал сначала уклончивый ответ. Но ему нужны были деньги для снаряжения флота, а палата общин не снабжала его деньгами до утверждения петиции. Второго июня король объявил, что его долг охранять и сохранять права подданных, но также и права короны. Началась борьба-общины стояли на своем. Карлу особенно неприятен был пункт, лишавший его права держать людей в тюрьме без суда и следствия. После совещаний с судьями, заявившими, что петиция будет подлежать истолкованию суда и права короля не будут затронуты, Карл седьмого июня утвердил петицию. Палата вотировала субсидию; началось всеобщее ликование. Петиция была напечатана в огромном количестве экземпляров для распространения ее в народе. Оказалось, однако, что король утвердил ее с оговорками. Он отказался от права собирать налоги, не вотированные парламентом, но сохранил за собой право собирать грузовые и весовые деньги (tonnage and poundage). По старому обычаю, палата общин при вступлении на престол нового короля вотировала ему в пожизненное пользование доход от пошлин на ввозимые и вывозимые товары, но на основании петиции этот сбор уже не мог считаться законным. Узнав о притязаниях короля на грузовые и весовые пошлины, палата общин решила отстаивать петицию, как закон; это привело к ее распущению, в 1629 г. Петиция о правах стала законом, но сохранила свое название. Вместе с Великой хартией она составляла основу английской общественной свободы.
  Петрашевцы- из истории новейшей русской литературы так называемое дело Петрашевского или уголовный процесс над собранием петрашевцев, занимает видное место, потому что ни в одном из русских политических процессов не участвовало столько литераторов и ученых одновременно. Кроме самого Петрашевского, издавшего под псевдонимом Кириллова замечательный "Словарь ино-странных слов", были замешаны Достоевский, Плещеев, Пальм, Дуров, Толь, химик Ф. Львов, гигиенист Д. Д. Ахшарумов - замешаны непосредственно, потому что бывали на пятницах Петрашевского и были там все подробно переписаны. Но кружок Петрашевского посредством отдельных членов своих (Дурова, главным образом) стоял в тесной связи со множеством других, где рассуждали совершенно в том же духе о притеснениях цензуры, о безобразии крепостного права, о продажности чиновничества, где со страстным интересом читались и комментировались теории Кабе, Фурье, Прудона и, наконец, с восторгом слушалось письмо Белинского к Гоголю. Один из таких кружков собирался у Иринарха Введенского; к числу его участников принадлежали молодые литераторы и студенты Г. Е. Благосветлов, А. П. Милюков и Н. Г. Чернышевский. Известный Вигель, знавший об этих собраниях и тесной связи их с собраниями у Петрашевского, сделал в этом смысле донос, и только отсутствие точных сведений у Липранди, а всего более заступничество Ростовцева, очень любившего Введенского, спасли последнего и его друзей. Кроме того, ускользнули от преследования многие из бывших на собраниях у самого Петрашевского, как например Энгельсон, впоследствии деятельный участник Герценовской "Полярной звезды", известный теоретик новейшего славянофильства - Николай Данилевский, М. Е. Салтыков-Щедрин и долгое время усердно посещавший пятницы Петрашевского Аполлон Майков. Наконец, к петрашевцам обычно причисляли и двух первоклассных писателей, которые только потому не попали в число подсудимых, что умерли раньше начала следствия: Валериана Майкова и Белинского. Валериан Майков был очень дружен с Петрашевским и принимал большое участие в составлении "Словаря иностранных слов" Кириллова, который был одним из крупнейших corpus delicti процесса. Белинский за свое письмо к Гоголю, вероятно, был бы причислен к преступнейшей категории "общества", так как многие из петрашевцев только и были повинны что в распространении этого письма. Окончательный приговор генерал-аудиториата относительно Плещеева мотивирован был так: "Плещеева, за распространение письма Белинского, лишить всех прав состояния и сослать в каторжную работу на заводах на четверо годков". Одним из мотивов, на основании которых Головинский, Достоевский, Пальм присуждены к смертной казни, выставлено недонесение о распространении письма Белинского. Дело Петрашевского долго составляло предмет государственной тайны. Само имя Белинского было изъято из обращения и даже в первые годы царствования Александра II не произносилось в печати прямо, а заменялось выражением: "критик гоголевского периода". Эта таинственность в связи с суровым наказанием, понесенным участниками "общества пропаганды", создала представление о деле Петрашевского, как о серьезном политическом заговоре, который часто ставился наряду с заговором декабристов. Такое представление рушилось после обнародования документов, относящихся к подчищенному делу петрашевцев. "Члены общества, - говорил в своем докладе Липранди, - предполагали идти путем пропаганды, действующей на массы. С этой целью в литературных собраниях происходили рассуждения о том, как возбуждать во всех классах народа негодование против правительства, как вооружать крестьян против помещиков, чиновников против начальников, как пользоваться фанатизмом раскольников, а в прочих сословиях подрывать и разрушать всякие религиозные чувства, как действовать на Кавказе, в Сибири, в Остзейских губерниях, в Финляндии, в Польше, в Малороссии, где умы предполагались находящимися уже в брожении от семян, брошенных сочинениями Шевченко. Из всего этого я извлек убеждение, что тут был не столько мелкий и отдельный заговор, сколько всеобъемлющий план общего движения, переворота и разрушения". На самом деле, однако, по суду оказалось совершенно иное. "Буташевич-Петрашевский, - сказано в докладе генерал-аудиториата, - "еще с 1841 г. пытался поселять зловредные начала либерализма в молодом поколении". Начиная с 1845 г. Петрашевский "собирал у себя в известные дни знакомых ему учителей, литераторов, студентов и вообще лиц разных сословий и постоянно возбуждал суждения, клонившиеся к осуждению существующего в России государственного управления". Не довольствуясь этим, Петрашевский в конце 1848 г. совещался со Спешневым, Черносвитовым, Момбелли, Дебу, Львовым "об учреждении тайного общества под названием, как сами они выражались, товарищества или братства взаимной помощи из прогрессистов и людей передовых мнений, которые бы могли двинуть гражданский быт вперед на новых началах, посредством возвышения друг друга; однако же это общество, по разномыслию членов, не состоялось". Итак, люди ни разу не пошли дальше отвлеченных рассуждений, даже в теории не могли сговориться относительно какой-либо организации. Тем не менее, суд сошелся с Липранди в общей оценке "общества" и приговорил всех участников его к смертной казни. Суровый приговор был мотивирован исключительно "преступными разговорами", "вредными идеями", "гнусным либерализмом", как выразился Момбелли в своем покаянном показании. Высказанные на собраниях у Петрашевского "вредные мысли" сводились к следующему: Ястржембский 18 марта произносил речь, которая "была усеяна солью на здешнее чиномание". Он же с похвалой отозвался о Прудоне, но "Ламартина разбирал с самой дурной стороны". Головинский на собрании 1 апреля "отличался красноречием, дерзостью выражений и самым зловредным духом, разбирая три главные вопроса: освобождение крестьян, свободу книгопечатания и преобразование судопроизводства". Кузьмин "принимал участие в прении о тех же вопросах". Тимковский, "говоря о намерении принести жалобу в правительствующий сенат на неправильное его увольнение от службы, присовокупил, что этим единственно хочет подать пример и другим, подобно ему отставленным от службы, которые теряют вместе со службой и свое пропитание". Ахшарумов "говорил, что вопросы о судопроизводстве и об освобождении крестьян должны разрешиться в один и тот же день". Григорьев "принимал участие в прениях об освобождении крестьян". Дуров в "заседании" 25 марта читал свое пропущенное цензурой и следовательно свободно обращавшееся в книжной торговле предисловие к сочинениям Хмельницкого. "Все общество всем и всему рукоплескало. Дуров жаловался, что цензура многое не пропустила, но Петрашевский прибавил: все должны стараться писать в подобном духе, потому что, хотя цензура вымарает десять, двадцать мыслей и идей, но хотя бы пять да все-таки останутся". Петрашевцы сильно увлекались идеями французских социальных реформаторов, но в этом увлечении не было ничего политически опасного, и притом оно было присуще весьма многим образованным людям того времени (по воспоминаниям Панаева, Анненкова, Милюкова, Достоевского, Салтыкова, письмам Белинского и многим др.). Разговоры о Нью-Ланарке Оуэна, об "Икарии" Кабэ, о "фаланстерах" Фурье, о Прудоне, Луи-Блане составляли преобладающую тему задушевных бесед, имевших безусловно платонический и идеалистический характер. Из социальных систем собеседники черпали только общегуманную подкладку, стремление положить общее благо, правду и справедливость в основу общественной жизни. Об устройстве фаланстеров в России они не думали. Особое положение в петрашевском собрании занимали только трое - Спешнев, Момбелли и Петрашевский, а со специально-военной точки зрения - и Григорьев. В бумагах Спешнева был найден проект обязательной подписки членов предполагаемого "русского общества", по которой они на случай надобности обязываются "не щадя себя принять полное открытое участие в восстании и драке". Суд установил, что этот проект есть единичное дело Спешнева, о котором ничего не знал даже глава "заговора" - Петрашевский. В бумагах Момбелли были найдены "в высшей степени дерзкие выражения против священной особы его величества". Важность этого обстоятельства увеличивалась в сильной степени тем, что Момбелли был русским офицером. С точки зрения нарушения военной дисциплины был виновен и автор "Солдатской беседы" Григорьев, хотя "беседа" только констатировала те тяжкие условия солдатской службы того времени, улучшение которых всегда ставится в число крупнейших заслуг императора Александра II. Не свидетельствуют о серьезности замыслов петрашевцев и показания, данные ими во время следствия и суда, - показания, выражающие, большей частью, раскаяние и сожаление. Только сам Петрашевский, по замечанию следственной комиссии, "один из всех арестантов" являлся "дерзким и наглым" и объявил, "что, стремясь к достижению полной, совершенной реформы общественного быта в России, желал стать во главе разумного движения в народе русском", но Петрашевский был, что называется, "человек беспокойный", не желал принять помилования по амнистии 1856 г., настаивал на пересмотре дела и даже в разгар новых веяний сумел восстановить против себя такого человека, как граф Муравьев-Амурский, крайне мягко относившийся к политическим ссыльным. И однако сам Петрашевский, когда в Дуровском кружке возникла мысль обзавестись тайной литографией для распространения фурьеристских взглядов, решительно протестовал против такого намерения, которое и было оставлено. Как только общественная атмосфера изменилась, Петрашевский стал искренним другом правительства(отчего и названо было дело его именем). Одним из главных пунктов обвинения против Петрашевского послужил изданный им "Словарь иностранных слов", беспрепятственно пропущенный цензурой и даже посвященный великому князю Михаилу Павловичу. Написанный страстно и увлекательно, "Словарь" имел в виду стать чем-то вроде Вольтеровского "Dictionnaire philosophique". Слог его, несколько похожий на проповедь, был вообще в ходу в сороковых годах 19 столетия под влиянием "Parols d'un croyant" Ламеннэ. Основное стремление словаря - показать, что обновление обветшалых форм жизни есть необходимое условие всякого истинно-человеческого существования. Словарь от автора мечтает о гармонии общественных отношений, о всеобщем братстве, равенстве и солидарности. Конституцией составители словаря не были очарованы; по их словам, "это хваленое правление - не что иное, как аристократия богатства". Столь же враждебно было отношение словаря к капитализму. В общем, словарь стал живым отражение идей, шедшим в Россию из Франции сороковых годов. Как и во всем, что исходило от петрашевцев, в нем не было ничего грозившего общественному спокойствию и строю. Подводя итоги, нельзя не прийти к заключению, что "общество пропаганды" в действительности было "обществом либеральных журналистов-журфиксов". Совершенно справедливо говорит Достоевский в "Дневнике писателя": "название "петрашевцы" было неправильное, ибо чрезмерно большое число в сравнении со стоявшими на эшафоте, но совершенно таких же, как петрашевцы осталось совершенно нетронутым и необеспокоенным. Правда, они никогда и не знали Петрашевского, но совсем не в Петрашевском было и дело во всей этой давно прошедшей истории". Петрашевцы были, в сущности, только пионерами идей, которые через несколько лет стали интегральной частью правительственной программы реформирования. Наряженный над ними военный суд нашел, однако, что "пагубные учения, породившие смуты и мятежи во всей Западной Европе и угрожающие ниспровержением всякого порядка и благосостояния народов, отозвались, к сожалению, в некоторой степени и в русском отечестве. Горсть людей совершенно ничтожных, большей частью молодых и безнравственных, мечтала о возможности попрать священнейшие права религии, закона и собственности". Все подсудимые были приговорены к смертной казни - через расстреляние, но, принимая во внимание разные смягчающие обстоятельства, в том числе раскаяние всех подсудимых, суд счел возможным ходатайствовать об уменьшении им наказания, а Пальму в его пользу испрашивал даже полное прощение. Наказания действительно были смягчены: Петрашевскому назначена была каторга без срока, Достоевскому - каторга на четыре полных года с отдачей потом в рядовые солдаты, Дурову - то же самое, Толю - два года каторги, Плещееву - отдача рядовым в оренбургские линейные батальоны и т. д. Пальм был переведен с тем же чином в русскую армию. Несмотря на это смягчение, петрашевцам пришлось выдержать, как с содроганием и вспоминает Достоевский, "десять ужасных, безмерно-страшных минут ожидания смерти". 22 декабря 1849 г. они были привезены из Петропавловской крепости (где они провели 8 месяцев в одиночном заключении) на Семеновский плац. Им прочли конфирмацию смертного приговора; подошел с крестом в руке священник в черной ризе, переломили шпагу над головой дворян; на всех, кроме Пальма, одели предсмертные рубахи. Петрашевскому, Момбелли и Григорьеву завязали глаза и привязали к столбу. Офицер скомандовал солдатам целиться и не приказал палить. Один Кашкин, которому стоявший возле него обер-полицеймейстер Галахов успел шепнуть, что все будут помилованы, знал, что все это - только наигранная церемония; остальные прощались с жизнью, молились и готовились к переходу в другой, совсем иной мир. Григорьев, который и без того от одиночного заключения несколько повредился в уме, в эти минуты совсем его лишился. Но вот ударили отбой; привязанным к столбу развязали глаза и прочли приговор в том виде, в каком он окончательно состоялся. Затем всех отправили обратно в крепость, за исключением Петрашевского, которого тут же на плацу усадили в сани и с фельдъегерем отправили прямо в Сибирь. Полный список всех участников в деле петрашевцев был выставлен в следующем виде: 1) титулярный советник Михаил Буташевич-Петрашевский (27 лет), 2) помещик Курской губернии Николай Спешнев (28 лет), 3) поручик лейб-гвардии московского полка Николай Момбелли (27 лет), 4) поручик конно-гренадерского полка Николай Григорьев, 5) штабс-капитан егерского полка Федор Львов (25 лет), 6) студент петербургского университета Павел Филиппов (24 года), 7) кандидат этого же университета Дмитрий Ахшарумов (26 лет), 8) студент университета Алексей Ханыков (24 года), 9) служащий в Азиатском департаменте Константин Дебу 1-й (38 лет), 10) служащий там же Ипполит Дебу 2-й (25 лет), 11) служащий там же Николай Кошкин (20 лет), 12) отставной коллежский асессор, литератор Сергей Дуров (33 года), 13) отставной инженер-поручик, литератор Федор Михайлович Достоевский (27 лет), 14) неслужащий дворянин, литератор Алексей Плещеев (23 года), 15) титулярный советник Вася Головинский (20 лет), 16) учитель главного инженерного училища Феликс Толь (26 лет), 17) помощник инспектора в технологическом институте Иван Ястржембский (34 года), 18) поручик егерского полка Александр Пальм (27 лет), 19) титулярный советник Константин Тимковский (35 лет), 20) отставной коллежский секретарь Алексей Европеус (20 лет), 21) мещанин Петр Шапошников (28 лет), 22) сын почетного гражданина Вася Катепев (19 лет), 23) отставной подпоручик (бывший исправник) Черносвитов (39 лет).
  Петроглифы- высеченные на камне фигуры и иероглифические знаки, относящиеся к доисторическим временам и встречающиеся в различных частях света. Особенно изобилует ими Америка (Калифорния, Мексика и Перу). Ученые приписывают их племенам, населявшим эту часть света до пришествия туда - суда испанцев.
  Петроиоанниты- это название партии в ордене францисканцев, состоявшая из последователей Петра-Иоанна Оливы (умер в 1297 г.), монаха города Безьера в Нижнем Лангедоке, во Франции. Этот Петр-Иоанн по месту рождения назывался Петром Serignan, a также Петром Bitterensis (от имени монастыря). Когда папа Николай III издал новую редакцию устава ордена францисканцев в 1279 г. с целью погасить фанатизм, который проявляли "духовные" этого ордена, Олива протестовал против распоряжения папы, и около него сгруппировалась партия "строгих францисканцев", получившая название петроиоанниты. От нее произошли впоследствии католические "fraticelli". Олива составил мистическое толкование на апокалипсис, пользовавшееся особенным уважением между его сторонниками.
  Петрушка- таков был народный кукольный театр в старой России и так обычно именовалось главное действующее лицо даваемых в этом театре пьес. Первое известие о нем можно найти в путешествии Олеария, к запискам которого приложена была картинка, изображающая тогдашнего петрушку. По описанию Олеария, "камедь о петрушке" устраивалась таким образом: комедиант, обвязав вокруг тела простыню, поднимал ее свободную сторону, натянутую на обруч, вверх; из-за краев ее он показывал своих кукол. "Камедь о Петрушке" относится к так называемым пьесам с постоянными культурно-историческими типами: меняется содержание, но действующими лицами всегда остаются сам петрушка, жена его Маланья, Пигасья или Акулина, цыган, доктор, квартальный, немец, иногда "две арапки"- еврей и татарин. Юбку с обручем допетровских скоморохов сменила простыня, развешенная на палках, а затем ширмы, образующие четырехгранный столб, внутри которого помещается, с ящиком, показыватель. Куклы высовываются не на проволоках, как в вертепе, а на пальцах кукольника, воткнутых в пустую голову и рукава куклы; таким образом на сцене одновременно могут быть два действующих лица. Непременный аксессуар представления - шарманка, заменившая старого гусляра, изображенного Олеарием, гудочника или волынщика. Петрушка говорит хриплым и визгливым голоском, картавя и гнуся, что достигается при помощи машинки из бересты, приставляемой кукольником к небу (практика, или пищик). После предварительных переговоров с шарманщиком из-за ширм появляется петрушка, танцует с женой и дерется с ней. Цыган предлагает ему купить лошадь и надувает его и ее: лошадь оказывается норовистой и при первой попытке героя сесть на нее сбрасывает его с седла. На стоны петрушки появляется доктор-немец; в ответ на его расспросы (по другому варианту - вместо платы за лечение) петрушка колотит его палкой и убивает. Следует комический монолог петрушки, боящегося кары, которая и является в лице квартального ("фатального"). Петрушка сперва просит пощады, но затем кончает и с полицейским. "Эта расправа производит в публике настоящий фурор" (Д. А. Ровинский). Пьеса оканчивается или приглашением, обращенным петрушки к публике, пожаловать на его свадьбу с Пигасьей, или - по другому варианту - неожиданным появлением собаки, которая, схватив неистово визжащего героя за нос, утаскивает его в тартарары. Представление пересыпано блестками грубого, иногда непристойного юмора, иногда площадной бранью. Герой пьесы "блудлив, как кошка, труслив, как заяц" и очевидно сродни героям плутовского романа, равно как немецкому народному Эйленшпигелю и мольеровским Скапену и Сганарелю. "В итоге пьеса такова, что даже название водевиль для нее слишком почетно, а между тем в ней все признаки оперы, балета и ложноклассической драмы. Как в опере, в ней оркестр - шарманка - и тенор-солист - петрушка; как в балете, в ней танцы петрушки и Пигасьи; наконец, в ней есть три ложноклассических единства: времени, места (декорации не меняются) и действия - драка" (Алферов). "Петрушка" образовался из слияния элементов русского народного шутовства (Скоморохов) с чертами итальянского Полишинеля и немецкого Гансвурста - Пикельгеринга. Это подтверждается рядом лубочных картинок с изображением Петрухи Фарноса, "дурацкой персоны", на "виноходной свинье" (непременный аксессуар Гансвурста) и русскими "перечневыми интермедиями", где, как и в "comedia dell'arte", дана только канва для импровизации.
  Пехота- раньше это был главный, по численности, род войск, который называли "царицей поля боя". В древности всадники прикреплялись к пешим войскам лишь в самом ограниченном количестве, и основное значение в бою имела исключительно пехота. Впоследствии численность конницы стала постепенно увеличиваться, главным образом в войнах с азиатскими народами. В эпоху рыцарства конница получила решительное преобладание, если не всегда по численности, то по боевому назначению. Дворянство считало унизительным для себя вести бой не на коне и с полным презрением относилось к пешей пехоте, комплектовавшейся лицами низших сословий, плохо вооруженной и игравшей в сражении роль живого укрепления, за которым рыцари отдыхали и собирались с силами. Ряд побед, одержанных в XIV и XV столетиях швейцарской пехотой, а также английскими стрелками над рыцарями, вновь поднял значение этого рода оружия. Несколько позже оказало влияние в том же направлении усовершенствование огнестрельного оружия. Затем в истории развития вооруженных сил численное соотношение между пехотой и конницей многократно менялось, с постоянным, однако, преобладанием пехоты, как рода оружия более дешевого и маневренного. Позже считается нормальным, чтобы на 7-10 пехотинцев приходился один кавалерист. Сравнительная дешевизна - основное преимущество пехоты: по мере увеличения армий неизбежно создается, поэтому, все больший численный перевес пехотинцев. В России до борьбы с татарами пехота составляла единственный род оружия. К XV столетию, под влиянием этой борьбы в противостоянии многочисленным татарским всадникам, главным типом полевых войск стала конница; пехота получила значение "городового войска", для службы в городах, для его защиты и других "крепких мест". К концу царствования Петра Великого преобладающее значение как по численности, так и по боевой роли и мощи вновь перешло на сторону пехоты. Во время крымской войны в полевых войсках один кавалерист приходился на пять пехотинцев; затем последовало сокращение численности регулярной кавалерии. С 1883 г. численный состав конницы стал снова значительно увеличиваться, но, так как состав пехоты постоянно увеличивается еще в большей пропорции, то процентное отношение конницы к пехоте все более и более падает. Главным предметом вооружения пехоты стало ружье, потом его сменил автомат; главный способ действия - это прицельная стрельба. Для случаев непосредственной схватки с неприятелем оружие снабжается штыком или штык-ножом, а также гранатами и др..
  Печалование- в древней Руси право высших или особо уважаемых духовных лиц ходатайствовать перед государем за осужденных или опальных. Так, по печалованию архиепископа Ионы Димитрий Шемяка отпустил из плена ослепленного по его приказу Василия Темного; по печалованию митрополита и епископов Василий III помиловал своего брата Семена, обвиненного в намерении бежать в Литву. Столкновение митрополита Филиппа с Иоанном IV было вызвано главным образом нежеланием Филиппа отказаться от древнего права печалования. Последний случай печалования имел место в 1698 г., когда патриарх Адриан безуспешно попытался ходатайствовать перед Петром 1 о помиловании осужденных на казнь стрельцов.
  Печатник - древнейший чин княжеского двора. Летописи упоминают о печатнике с первой половины XIII в.; как видно из этих упоминаний, печатниками были люди именитые, одинаково владевшие пером и мечом. Тот же характер сохраняют они и при московских князьях. С XVII в. в должности печатника являются исключительно дьяки. Около половины XVII в. должность печатника слилась с должностью думного дьяка, ведавшего посольский и печатный приказы. Думный дьяк и печатник пишется после ловчих и и сокольничих, но впереди других думных писчих дьяков.
  Печатное дело- это прежде всего книгопечатание; оно было изобретено дважды и в двух местах: в Китае и в средневековой Европе. В Китае книгопечатание изобретено, по одним указаниям (Julien, "Documents sur l'art d'imprimerie"), в 581 г. после Рождества Христова, а по китайским источникам - между 936 и 993 гг. Печатание производилось следующим образом: на деревянных козлах, на которых вырезались выпуклые буквы, наводили жидкую краску, затем сверху накладывали лист бумаги и терли мягкой щеткой. Этот способ печатания, употреблявшийся и в средние века нидерландскими печатниками на деревянных печатных досках, сохранялся в Китае до новейшего времени; попытка иезуитов-миссионеров в XVII в. вырезывать слова из меди не привилась. В средние века, между 1041 и 1049 гг. некто Пихинг, по ремеслу кузнец, придумал изготовлять подвижные слова из жженой глины; его способ печатания был, вероятно, такой же, как и в Китае; после его смерти значки были утеряны, а способ печатания забыт. Уже в гробницах Фив и Вавилона находили кирпичики с вытиснутыми надписями; у ассириян для летописей служили цилиндры из жженой глины с вырезанными буквами; в Афинах вырезывали географические карты на тонких медных досках; римские горшечники на выделываемой ими посуде отпечатывали имя заказчика или обозначение цели, для которой она предназначена. Богатые римляне для облегчения детям изучать грамоту давали им буквы, вырезанные из слоновой кости или из металла, из которых дети учились составлять отдельные слова; Цицерон, рассказывая об этом, излагает в ясных выражениях основной принцип набора слов. В средние века, после крестовых походов, когда усилилось стремление к образованию, деятельность монахов, занимавшихся перепиской книг, перестала удовлетворять возраставшей потребности. С XIII в. начали вырезывать картинки на досках с текстом, сначала весьма кратким. Впоследствии текст начал занимать больше места, часто в виде составленной из слов ленты, исходящей из уст действующего лица; наконец, начали печатать книги, состоявшие из одного текста, без рисунков. Для печатания изготовлялись тонкие металлические доски, на которых вырезывались значки, причем или линии очертания букв оставлялись, а все остальное срезывалось, или вырезывалось очертание букв в доске вглубь, и тогда они при печатании выходили белыми, а все кругом оставалось черным. Позднее начали вырезывать текст ножом на деревянных досках(ксилография). Древнейшее дошедшее до нашего времени произведение этого искусства, имеющее на себе дату печатания, относится к 1423 г. Производилось ли печатание с помощью станка или с помощью щеток - неизвестно; во всяком случае дошедшие книги печатались анопистографически (т. е. лишь с одной стороны листа). Из книг, напечатанных этим способом, наиболее известны так называемые "Донаты" (сочинение римского грамматика Элия Доната). Не доказано, что "Донаты" были напечатаны много раньше изобретения Гутенберга; с другой стороны, известно, что печатными досками пользовались долго после Гутенберга; ксилография существовала еще в 1475, в 1482 и даже в 1504 гг. История книгопечатания в современном смысле этого слова начинается с того момента, когда стали изготовлять металлические подвижные выпуклые буквы, вырезанные в обратном виде, набирать из них строки и с помощью пресса оттискивать их на бумаге. Это гениальное изобретение относится ко второй трети XV в., и почти все исследователи приписывают его немцу Гутенбергу. Иоанн Ментель в Страсбурге, имевший типографию уже в 1458 г., и Пфистер в Бамберге, считавшиеся за первых печатников, должны быть признаны учениками Гутенберга. Почти все западноевропейские народы оспаривали у немцев честь изобретения книгопечатания. С наибольшей энергией отстаивали свои притязания голландцы, приписывающие изобретение книгопечатания Костеру. У итальянцев Памфилио Кастальди в Фельтре считался изобретателем подвижных букв: как рассказывают, он не придавал своему изобретению никакого значения и уступил его Фусту, который, со товарищами, и воспользовался им, учредив типографию в Майнце. До нашего времени не дошло, однако, ни одной строчки напечатанной Кастальди, которая могла бы подтвердить достоверность этого рассказа. К свидетельствам современников, говорящих в пользу Гутенберга, нужно отнести указание Петра Шеффера, зятя Фуста и продолжателя его дела: в издании "Институций Юстиниана" 1468 г. он указывает на Гутенберга и Фуста как на первых печатников. Движимый родственным чувством, он, вероятно, приписал и Фусту честь изобретения, принадлежащего одному Гутенбергу. В 1472 г. Вильгельм Фише, ректор Парижского университета, в письме к Роберту Гагену говорит: "Передают, что недалеко от города Майнца был некто Иоанн Бонемонтан (Гутенберг), который первый выдумал искусство книгопечатания". Матвей Пальмерий в продолжении "Хроники" Евсевия, напечатанном в 1483 г. в Венеции, указывает, что "искусство печатать книги было изобретено в 1440 г. Гутенбергом в Майнце". Наконец, Иоанн Шеффер, сын Петра Шеффера, в посвящении к переводу Тита Ливия 1505 г. указывает на Гутенберга как на первого печатника, хотя в других местах приписывает это изобретение Фусту. Первопечатные книги (Инкунабулы) сохранились в крайне незначительном числе экземпляров; они совершенно сходны с рукописными книгами как в шрифте, так и вообще по своей внешности. Первопечатники во всем подражали рукописям, ибо последние ценились гораздо дороже, да и публика в первое время по привычке требовала рукописи, подозревая в печати вмешательство дьявола; на первых печатных экземплярах, выпускавшихся в виде рукописей, не отмечалось ни года, ни места напечатания, ни имени типографа. Оттиск первой страницы 42-строчной Библии Гутенберга - одного из первых опытов книгопечатания. Изобретенный Гутенбергом новый способ печатания книг не мог долго содержаться в тайне в Европе. Уже в 1460 г. Ментель имел типографию в Страсбурге, Пфистер - в 1461 г. в Бамберге. После взятия Майнца герцогом Нассауским, когда типография Шеффера и Фуста была уничтожена, работники, или, как их называли, "дети Гутенберга", разбежались во все стороны света и разнесли с собой как ветер и типографское искусство. В Кельне Ульрих Целль работал уже в 1466 г.; за ним следуют Базель, с 1471 г.; Аугсбург, где Гюнгер Цайнер работал с 1468 г.; Ульм - с 1469 г.; Нюрнберг - Генри Кеффер и Иога Зензеншмидт, с 1470 г. Для северной Германии раньше всего основана была типография во Франкфурте-на-Майне, а затем в Любеке, Лейпциге, Эрфурте и други. В Вене первая типография открыта в 1482 г., но постоянная - лишь в 1491 г. В общем, к концу XV в. в Германии было свыше 50 типографий, а печатников - свыше 200. Из Германии новое искусство распространилось по другим странам. В Италии первыми печатниками были немцы Конрад Свейнгейм и Арнольд Паннартц, которые были приглашены монахами из Субиако, близ Рима, в 1465 г., а в 1467 г. переехали в Рим. В Венеции Иоган Шпейерский получил привилегию на печатание книг в 1469 г.; он умер в следующем году, и его дело продолжал его брат, Венделин Шпейерский, в сообществе с Иоганом Кельнским; в том же году там поселился искусный гравер Николай Женсон, по происхождению француз. Вообще, первопечатное дело в Венеции достигло высокой степени развития, так что насчитывают там в XV в. до 250 типографий; тогда же была основана знаменитая типография Альдова (1495). За Венецией следуют Болонья (1471), Неаполь (1471), Флоренция (1472) и др. В Испании первая типография была основана в 1474 г. в Валенсии; первыми печатниками были немцы и голландцы. В Португалии печатное искусство было занесено впервые евреями в 1484 г., в городке Лейрии; в 1495 г. королева Элеонора вызвала в Лиссабон немецких печатников. Во Франции первая типография возникла сравнительно поздно. Ни один из "детей Гутенберга", рассеявшихся по разным странам, не прибыл в Париж: вероятно, они не были допущены туда происками переписчиков и книгопродавцев, опасавшихся возникавшей конкуренции. Между тем Фуст дважды привозил в Париж и продавал там в большом количестве свои произведения. Лишь в 1470 г. благодаря стараниям двух профессоров Сорбонны, Иоганна Гейлина из Штейна (de Lapide) близ Констанца и Вильгельма Фише из Савойи, были вызваны в Париж три немецких печатника из Мюнстера: Ульрих Геринг, Михаил Фрибургер и Мартин Кранц. Первая напечатанная ими книга была "Gasparii (Barsisii) Pergamensis epistolae" (1470); затем они продолжали печатать книги гуманистического направления, но, когда их покровители покинули Париж, они начали печатать более ходкие сочинения теологическо-канонического содержания и популярные книги. В 1477 г. Кранц и Фрибургер покинули Францию, а вместо них появились другие печатники, например, Паскье Боном, напечатавший первую книгу на французском языке: "Les Grandes Chroniques" (1477), и Антуан Верард, издатель поэтов и рыцарских романов; они ввели в употребление шрифт, подобный французскому письму (так называмый батард), и вообще обращали особенное внимание на изящную отделку книг. За Парижем следует Лион, где первая книга была отпечатана в 1473 г.; затем там возникло до конца XV в. свыше 50 типографий; Лион имел большое значение также как книжный рынок. В Нидерландах первый город, в котором была основана типография, был Утрехт (в 1473 г., Николаем Кетелером и Жераром фон Леемптом); за ним следуют Лувен (1474), Брюгге (1475) и Антверпен (1476). В Англии первая типография основана была Вильгельмом Какстоном около 1474 г. первоначально в Вестминстере, затем в Лондоне; число его изданий превышает цифру 400. Вообще книгопечатание в Англии не распространилось с такой быстротой, как на континенте: до конца XV в. были основаны типографии, кроме Лондона, лишь в Оксфорде (1479) и в Альбание (1480). В Скандинавских странах книгопечатание введено в Одензее (Фиония) в 1482 г. Иоанном Снелль; в Копенгагене - в 1490 г. Готфридом фон Гемен; в Стокгольме - в 1483 г. В Христиании первая типография основана была лишь в XVII в. В Турции книги печатались тайно тоже евреями; в 1490 г. вышла "История еврейского народа Божьего", сочинение Иосифа бен Гуриона. Таким образом, книгопечатание уже в XV в. распространилось почти по всей Европе; известно до 1000 имен печатников того времени, число же изданий, вероятно, доходит до 30000 (так называемые новые инкунабулы); 6/7 этого количества составляют сочинения религиозные и схоластические, остальные - научные и древняя и новая литература. Формат - in folio, разделенный на два столбца, или in quarto. Шрифт остался прежний - письменный, готический, прямоугольный; только в Италии печатники начали применять употреблявшийся там еще с XIV в. круглый шрифт, так называемый римский, который впоследствии и вытеснил там готический. В XVI в. печатное дело все более и более распространялось: религиозные споры давали громадный материал для печати. Во Франции Сорбонна всеми силами старалась наложить запрещение на книгопечатание. Франциск I в 1534 г. издал приказ закрыть все типографии, но сопротивление парламента спасло печатников от угрожавшей им опасности. В Англии было ограничено число типографий; вообще во всех странах, кроме Германии, был установлен бдительный надзор за типографиями. В этом столетии особенно известен был венецианский печатник и гуманист Альдо Мануче: он много заботился об издании греческих и латинских классиков, при издании которых впервые применил формат in octavo, раньше употреблявшийся лишь для богослужебных книг; он же ввел новый итальянский шрифт, названный альдинским. По примеру Альдо печатание классических произведений распространилось по всей Европе. Особенную известность получил Этьенн в Париже: его издания благодаря красивым буквам, качеству бумаги и чернил, изяществу и богатству орнаментных рисунков доставили ему выдающееся место в ряду других современных издателей. В Антверпене жил знаменитый печатник Христофор Плантен, основавший типографию в 1555 г.; по поручению Филиппа II он напечатал Библию Роliglota, на латинском, греческом, еврейском, сирийском и халдейском языках (1569-1573). Плантен был монопольным издателем церковных книг для всех испанских владений; он издал 60 тыс. молитвенников, 100 тыс. требников и 400 тыс. часословов, а всего до 1500 изданий; он стал родоначальником целой династии печатников, Плантенов-Моретов. В XVII в. в Германии вследствие 30-летней войны печатное дело пришло в упадок, несмотря на появление тогда впервые газет. В Англии печатное дело терпит сильные преследования; во Франции оно также в упадке: выдаются лишь своим изяществом произведения королевской луврской типографии, основанной в 1640 г. Только в Нидерландах печатное искусство свободно развивалось: выдвигается в Лейдене и Амстердаме фамилия Эльзевиров, из которых Абрам ввел в книжном деле удобный формат in 12№; эльзевиры отличались красивой ровной печатью и безошибочным набором, а также дешевизной. Печатник Блаеу улучшил печатный станок. В то же время увеличилось количество шрифтов; особенно вошли в употребление мелкие шрифты (нонпарель и петит). В 1638 г. основана первая типография в Америке, в Кембридже (Массачусетс), затем в Бостоне, Филадельфии и Нью-Йорке; в то же время благодаря иезуитам книгопечатание появилось в Индии и Японии. Восемнадцатый век считается, в общем, эпохой упадка типографского искусства. В количественном отношении печатное дело сильно подвинулось вперед благодаря развитию литературы. Из тогдашних типографий выдаются: в Берлине - Декера, придворного типографа; в Лейпциге - Брейткопфа, который известен и как издатель; в Париже - Фурнье и Дидо; в Лондоне - Бискервилль. Для сохранения в целости набора таких книг, которые благодаря своей ходкости требуют частых изданий без перемен (например, Библия, классики, словари), была изобретена стереотипия проповедником И. Мюллером в Лейдене (1711); впрочем, в XVIII в. она не вышла за пределы опытов. Конец этого века ознаменован решительной переменой в положении типографского дела. Французская революция уничтожила всякого рода патенты на занятие им и объявила его свободным для всех. Хотя это разрешение скоро было отменено, но раз данный толчок не остался безрезультатным. В начале XIX в. уничтожены были во многих государствах Германии цеха, чем типографское дело было освобождено от многих пут и к нему привлечены новые силы и новые капиталы. В XVIII в. в Германии насчитывалось всего 434 города с типографиями, а в 1855 г. было уже в 818 городах 2565 типо и литографий, в 1890 г. - в 1891 городе 6530 заведений, с 36612 мастерами. В такой же прогрессии распространились печатные заведения и в остальных странах Европы. Распространению типографского дела много способствовали также изобретения и улучшения в технике этого дела. Изобретены особые машины для отливки букв (в 1805 г., Вингом и Вайтом); улучшена стереотипия (лордом Стенгоп, в 1804 г.); изобретен станок, дающий возможность печатать одновременно на обеих сторонах листа (им же, в 1800 г.). В 1810 г. изобретен Кенигом паровой печатный станок; ротационная машина дала возможность печатать до 12000 листов в час. В новейшее время печатное искусство не ограничивается одной лишь типографией: неотъемлемой принадлежностью большой типографии является литография; ей же служит гравировка на дереве и металле, цинкография, фото и гелиография и т. п., так что большие типографии представляют собою полиграфические институты. Только в Америке в типографском деле появилась специализация труда: там существуют особые заведения для приготовления набора или стереотипа, особые - для печатания; в большом употреблении там и маленькие печатные машины, позволяющие каждому иметь у себя дома печатню для собственных частных целей. В Польше первой напечатанной книгой является "Explanatio in Psalterium" Иоанна де Туррекремата, на которой обозначено место печатания (Краков), но нет года; время напечатания относится приблизительно к 1474 году; первым печатником считается Гюнтер Цайнер из Аугсбурга. В конце XV и в начале XVI в. в Кракове работал печатник Ян Галлер, издававший книги на латинском языке, а на польском, сколько известно, одни отрывки и то в виде приложений к некоторым латинским книгам. В Варшаве первая типография появилась лишь в 1578 г. В городке Пинчове (Краковского воеводства) существовала с 1559 г. типография, заведенная богемскими братьями. В том же году Николай Радзивилл учредил типографию в своем Бржеске (в Литве), где в 1563 г. была напечатана Библия, переведенная на польский язык советом протестантских ученых. Тот же князь Радзивилл основал типографию в Несвиже, откуда вышел в 1562 г. социнианский катехизис на русинском языке. В Чехии книгопечатание появилось около 1475-78 гг. в Праге и одновременно в Пильзене, затем в Брюнне - в 1486 г., в Куттенберге - в 1489 г. (Мартин Тисновский) и в Ольмюце - в 1500 г. (Конрад Баумгартен). Первым печатником (друкарь) славянских книг был Швайпольт (Святополк) Феоль, а первая напечатанная кириллицей книга была "Осьмигласник", или Октоих (1491, Краков, in folio. Для этого издания резал и отливал буквы немецкий мастер Рудольф Борсдорф из Брауншвейга. Два неполных экземпляра этого первенца славянской печати находились в публичных библиотеках Петербурга и Москвы, а полный - в Редигеровской библиотеке в Силезии (Германия). В том же году Феоль издал "Часослов", "Триодь постную" и "Триодь цветную". В изданиях Феоля встречаются особенности русской редакции церковно-славянских книг; в месяцеслове помещены имена русских святых. Следующая славянская типография была основана в Черногории, в городке Ободе, где в 1493 г. был отпечатан "Осьмигласник" священноиноком Макарием; там же в 1495 г. отпечатана "Следованная псалтирь"; по некоторым данным можно предположить, что Ободская типография основана в начале 80-х годов XV в., т. е. является первой славянской типографией. В 1493 г. основана славянская типография в Венеции; первая книга, напечатанная там, - "Часослов" (печатник Андрей Торесанский). В конце XV или в начале XVI в. славянское книгопечатание появилось в Угровалахии; черногорский священноинок Макарий напечатал там Евангелие в 1512 г. В 1517 г. полочанин Скорина основал в Праге первую русскую типографию: первые выпущенные книги - Псалтирь и Библия русская (с гравюрами). За время с 1517 по 1519 гг. Скорина напечатал в Праге до 15 библейских книг. В 1519 г. он прекратил свою деятельность в Праге и возобновил ее в 1525 г. в Вильне, где был напечатан был "Апостол", а затем "Малая подорожная книжица", заключающая в себе псалтирь, часослов, акафисты и святцы краткие. Издания Скорины отличаются красотою и изяществом. В 1519 г. в Венеции возникает типографская деятельность сербского воеводы Божидара Вуковича; первая напечатанная им книга - Служебник. В том же XVI в. существовали славянские типографии в Терговищах (1547), Заблудове, Несвиже, Львове, Супрасле, в начале XVII в. - в Дерменском монастыре (1601), Угорцах (село в Галиции), Минске, село Четвертне (на Волыни). С 1625 г. существовала в Стокгольме типография, печатавшая книги для пропаганды протестантства в Москве; с той же целью печатались славянские книги в Тюбингене, где славянская типография существовала еще в XVI в. Почти одновременно с кирилловскими началось печатание и глаголических книг. В 1507 г. в городке Сене (Далмации) напечатана книга "Počinu miraculi slavne dкve Marie"; в том же веке в Венеции и в местечке Реке напечатано несколько изданий глаголического миссала (служебника) и часослов. В первые века распространения книгопечатания у славян, как и на западе Европы, "друкари", или "печатники", часто бывали переводчиками и авторами книг, руководителями общественных движений. Во второй половине XVI в. юго-западнвя Русь заводит у себя печатное дело: скоро все ее пространство покрывается сетью типографий, и печатный станок оказывает ей величайшую услугу в деле борьбы с католичеством и унией, а затем в деле устроения церкви и общественного образования. Важнейшие типографии были во Львове, Вильне, Остроге, Стрятине, Заблудове, Унейове. Замечательнейшие из изданий того времени: Библия, перевод Евангелия на народный язык, множество догматических и апологетических сочинений. Ни одно из сочинений, враждебных церкви, не оставалось без ответа. Центр этой деятельности был в Вильне и Волыни (Острог). В Вильне во второй половине XVI и в начале XVII ст. типографию содержали видные западнорусские деятели Мамоничи, Козьма (бурмистр виленский) и Лука (скарбный короля) Ивановичи (на Будятычском евангелии, здесь напечатанном, имеется вкладная запись 1564 г.; евангелие это описано у Каратаева, Љ 66). Во второй половине XVI в. выдается деятельность и юго-западной Руси печатников Ивана Федорова и Петра Мстиславца (бывших московских первопечатников). Бежав из Москвы, они по приглашению "наивысшего гетмана" великого княжества литовского Григория Александровича Ходкевича открыли типографию в его имении Заблудове (около Белостока); здесь в 1569 г. было напечатано "Евангелие учительное", а в 1670 г., одним Федоровым - "псалтирь с часословцем". Это издание напечатано московской азбукой, с киноварью, и украшено изображениями герба Ходкевича, заставцами и травчатыми начальными буквами одинакового рисунка с украшениями первопечатного московского Апостола. Мстиславец в виленской типографии Мамоничей напечатал в 1575 г. "Евангелие напрестольное" в лист и в 1575 или 1676 г. Псалтирь, также в лист. Оба издания напечатаны были с киноварью, крупной уставной азбукой великорусского почерка, в которую по требованиям местного произношения введена новая буква. Эта азбука была началом так называемых евангельских шрифтов, которые в последующей церковной печати устраивались по ее образцу. Федоров из Заблудова перешел в Львов, где устроил типографию и напечатал новое издание Апостола в 1574 г. Когда князь Константин Острожский задумал устроить в Остроге типографию для издания православных церковных книг, он вызвал туда Федорова, который отлил для острогской типографии шесть разной величины церковно-славянских и греческих шрифтов. Первая книга, напечатанная в 1580 г. в Остроге, была Новый Завет с Псалтирью. В том же 1580 г. отпечатана была Библия, а в 1581 г. вышло второе ее издание; текст ее набран в два столбца; все издание, в особенности по ровности шрифтов, считается образцовым для своего времени. Устроив острогскую типографию, Федоров возвратился во Львов, но не мог выкупить свою типографию, заложенную перед отъездом в Острог; лишь после его смерти львовское православное братство по желанию епископа Гедеона Балабана выкупило эту типографию и положило начало существующей доселе Львовской "ставропигиальной" типографии. Епископ Балабан устроил в Галиции из части материалов Федорова еще две типографии, в Стретине (1604) и в Клиросе (1606). Стретинская типография была продана в 1616 г. киево-печерскому архимандриту Елисею Плетвецкому и послужила основанием существующей до сих пор типографии Киево-Печерской лавры; первые напечатанные в Киеве книги - Часословец (1617), "Везерунк цноти" (образец добродетелей) Елисея Плетнецкого (1618), "Анфологион" (1619). Первой печатной книгой московского государства долго считался отпечатанный Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем (учениками датчанина Ганса Миссенгейма, посланного датским королем к Иоанну Грозному) Апостол 1564 г., в послесловии которого основание типографии в Москве отнесено и 1553 г. На самом деле, однако, сохранилось несколько книг без дат, которые можно считать напечатанными в Москве раньше Апостола. Одна из них - Евангелие, с грубым шрифтом, с неправильной сверсткой, с неравными строками - имеет вкладку, сделанную в 1563 г. Две других - Евангелие и Постная Триодь - напечатаны одинаковым шрифтом, близким к шрифту Апостола 64 г.; в одной из них есть вкладка 1562 г. Мнение, что эти книги юго-славянского или юго-западно-русского происхождения, неправильно: данные их языка, орфографии, текстов доказывают их московское происхождение. Сохранилось еще несколько рукописей, главным образом Евангелий, с чрезвычайно редкими особенностями: их заставы не нарисованы, а отпечатаны гравировальными досками; одна из рукописей написана в 1537 г., и это позволяет отнести к первой половине XVI в. если не существование первой московской типографии, то по крайней мере изготовление для нее разного материала и, между прочим, гравировальных досок. Хотя книгописное дело все больше распространялось и им занимался целый класс "добровольцев", изготовлявших книги для продажи, но они не могли удовлетворить все возраставшей потребности. Об этом знали и за границей: тюбингенские типографщики, предпринимая в XVI столетии печатание славянских книг, рассчитывали на сбыт в разных славянских странах, и на первый план ставили русских. С другой стороны, появление книгопечатания в Москве было вызвано необходимостью иметь исправленные книги, так как переписчики обыкновенно относились небрежно к исправности текста. Стоглавый собор постановил, чтобы священники исправляли богослужебные книги, в которых замечены ошибки. Строго запрещалась продажа книг неисправленных, т. е. с ошибками; если оказывалось, что продавалась книга заведомо неисправленная, то предписывалось "те книги имать даром, без всякого зазору", а исправивши, отдавать в церковь, которая имеет недостаток в книгах. Все эти меры оказывались недостаточными, и цель основания типографии, как видно из послесловия к Апостолу 1564 г., заключалась именно в том, чтобы "впредь св. книги изложилися праведне". Первые русские "мастера печатных дел" были в одно и то же время и специалистами по технике печатания и по гравированию, и редакторами изданий. Первая устроенная Иоанном Грозным типография была обставлена, судя по шрифту и чистоте печати, очень богато. Для типографии построили здание рядом с Никольским греческим монастырем, где потом находился Московский печатный двор. Издатели первой напечатанной здесь книги имели под руками немало славянских списков разных редакций и внесли в текст рукописных списков, бывших в то время во всеобщем употреблении, много новых исправлений; исправления эти в большей части случаев удачны и вообще более всех известных нам списков приближают славянский апостольский текст к принятому ныне. Экземпляр Апостола, как величайшая библиографическая редкость, хранился в Публичной библиотеке, в серебряном окладе, на особом аналое. Апостол напечатан с чистотой, отчетливостью и изяществом на клееной бумаге, в лист малого формата, на 267 листах, азбукой одной меры и одного рисунка, взятой с крупного полууставного письма XVI в.; буквы ее соразмерны одна другой и благодаря правильной отливке имеют в боках равномерное одна от другой расстояние, везде составляют ровную прямую строку. По примеру рукописей вместе с чернилами употреблена и киноварь: ею отпечатаны оглавления, прибавочные в конце статей строки, а внутри текста - прописные буквы и заступающие их место строчные, также вставки и другие подразделения текста. Полная страница - 25 строк. Предречий, или кустодов, в низу страниц нет. При заключении большей части статей строки, постепенно укорачиваясь, образуют нисходящий угол, заканчивающийся точкой. Важный недостаток набора первопечатного Апостола состоит в несоразмерности промежутков, отделяющих одно слово от другого; часто встречаются по нескольку слов, напечатанных без всяких разделений. Этот недостаток выкупается весьма многими достоинствами, которыми не всегда отличаются последующие издания. Набор вообще сверстан чрезвычайно тщательно, страницы и строки везде представляют безукоризненно прямые линии; приводка киноварных букв и строк к чернильным, за очень редкими исключениями, весьма исправна; тиск на всех страницах равномерен и притом легок. В подражание рукописям "Апостол" напечатан был с украшениями, оттиснутыми с резных обронных (выпуклых, рельефных) досок. Украшения - вязь, начальные буквы, заставицы и лицевое изображение евангелиста Луки; вся орнаментовка чисто итальянская и принадлежит к стилю, переходному от готики к Возрождению. В 1565 г. был напечатан "Часовник". Вскоре затем первопечатники должны были бежать из Москвы, так как народ считал их еретиками и сжег печатный двор. После бегства первопечатников в 1568 г. напечатана "Псалтирь учебная" Никифором Тарасьевым и Андроником Тимофеевым Невежей, учеником Федорова; книга напечатана той самой полууставной азбукой, что и Апостол. Царь Иоанн Васильевич, переселившись в Александровскую слободу, взял с собой Андроника Тимофеева, которым там была устроена небольшая типография; из этой типографии вышла только "Псалтирь учебная", помеченная 1577 г. в "новом граде - Слободе". Таким образом, при Иоанне IV отпечатаны всего четыре издания: Апостол, Часовник и две псалтири. Непрерывно стали печататься в Москве церковные книги лишь с учреждением патриаршества (1589); первой книгой, вышедшей из возобновленной московской типографии, была "Триодь постная" (1589). В первые 14 лет патриаршества Иова печатным делом заведовал тот же Невежа (1602), выпустивший за это время 14 различных изданий, которые и по орнаментовке, и по шрифту вполне схожи с изданиями Ивана Федорова. Ту же первопечатную азбуку и те же украшения употреблял и сын Невежи, Иван Андроников Невежин, бывший печатным мастером с 1603 г. до литовского нашествия. В то же время в Москве было еще два мастера: Онисим Михайлов Радыщевский Волынец и Аникита Фофанов Псковитин. Последний во время литовского нашествия бежал в Нижний Новгород и завел там типографию, где печатал псалтири и часовники; при Михаиле Федоровиче он вернулся в Москву. В царствование Михаила Федоровича московская типография устроилась окончательно (около 1620 г.). Книги, вышедшие из московской типографии в XVII в., были почти исключительно богослужебные, полемические и священного писания; замечательнейшим изданием была Библия 1663 г. Исключение составляли две книги учебного характера: азбука Бурцева (первое издание в 1637 г.) и перепечатка грамматики Смотрицкого; затем, в 1647 г., напечатано "Учение или хитрость ратного строения пехотных людей" (с рисунками) и, наконец, в 1649 г. "Уложение", изданное по повелению царя Алексея Михайловича. В начале XVII в. при Печатном дворе основана была Правильная палата, имевшая целью редактировать и приготовлять текст книги к печатанию. И в печатных книгах, однако, появлялись вследствие невежества справщиков новые ошибки, а иногда и умышленные искажения; так, в 1633 г. патриарх Филарет приказал отобрать из всех церквей и монастырей церковный Устав, напечатанный в 1610 г., и прислать в Москву для сожжения на том основании, что те уставы печатал "вор, бражник, чернец Логин.... и многие в тех уставах статьи напечатаны не по апостольскому и не по отеческому преданию, своим самовольством". При патриархе Иоасафе (1634-40) типография была расширена (с 7 станков на 12); церковных книг напечатано больше, чем при Филарете, почти без всяких изменений. Из лиц, занимавшихся печатанием книг, особенно известен Василий Федоров Бурцев, подьячий патриаршего двора. При патриархе Иосифе книгопечатное дело продолжает расширяться. При Иосифе, кроме повторения прежних изданий, напечатаны, между прочим, два сборника, приобретшие большой почет в расколе: в 1644 г. - "Кириллова книга" (одно из слов Кирилла, архиепископа иерусалимского), а в 1648 г. - "Книга о вере, игумена Нафанаила. Главными деятелями печатного дела во время Иосифа были: ключарь Успенского собора Иван (в монашестве Иосиф) Наседка и протопоп черниговского собора Михаил Рогов. В начале 1660-х годов, при патриархе Никоне, начальником печатного двора был келарь Троицко-Сергиевского монастыря Арсений Суханов; он принимал деятельное участие в исправлении книг. Техника в московской типографии в конце XVII в. стояла невысоко. Сохранились сведения о стоимости печатания книг в конце XVII в.; в 1694 г. напечатана книга: "службы и житие Николая Чудотворца", по заводу 1200 книг, а обошлась в 334 руб. 6 алтын 4 деньги. В том же году напечатан часослов в количестве 4800 книг, печатался с 5 марта по 23 июня и обошелся в 939 руб. 20 алтын; экземпляр продавался по 8 алтын 2 деньги. С января по август печаталось Евангелие напрестольное в количестве 1200 книг; обошлось в 1784 руб.; книга продавалась по 1 руб. 20 алтын. Святцы, в количестве 7200 штук, печатались с 2 августа по 20 октября; обошлись в 427 руб. 14 алтын 4 деньги; книга продавалась по 3 алтын 2 деньги. В 1679 г. архиепископ черниговский Лазарь Баранович основал типографию в Новгороде-Северске, а потом перевел ее в Чернигов; типография была основана Барановичем на собственные средства, обошлась в 4000 злотых и предназначалась главным образом для печатания его собственных сочинений; эта типография впоследствии называлась Свято-Троицкой. В 1700 г. купец Ян Тессинг устроил по желанию Петра 1 типографию в Амстердаме и получил грамоту, по которой ему дозволялось привозить к Архангельску и в другие города чертежи, книги и портреты (персоны) "повальною торговлей с платежом указанных пошлин, время с настоящего (1700) года вперед на 15 лет". В 1708 г. эта типография была отослана в Россию, но по дороге попала в руки шведов, которые начали печатать разные провокационные воззвания к русскому народу. В 1698 г. Илья Кошевич напечатал в Амстердаме по приказанию Петра I "Краткое собрание Льва миротворца, августейшего греческого кесаря, показующее дел воинских обучение"; в 1701 г. в типографии Копиевича напечатана "Книга учащая морского плавания". Тем же шрифтом напечатано между 1705 и 1735 г. несколько русских книг в Штольценберге, Кенигсберге и Галле. В Амстердаме же Петр I заказал новый гражданский шрифт, который вошел в употребление с 1708 г. Первые книги, напечатанные гражданским шрифтом, считаются библиографической редкостью; это произошло оттого, что в 1752, 1769 и 1779 гг. накопившиеся издания прежних годов употреблялись, для очищения места в конторе синодальной типографии, на обертки вновь выходящих книг. При Петре I московский печатный двор поступил в заведование начальника монастырского приказа, а типография находилась в заведовании справщика (потом директора) Федора Поликарпова. В 1711 г. была основана первая типография в Петербурге (позднее синодальная типография); директором ее был назначен Михаил Аврамов; первым ее трудом, вероятно, была "Реляция сего Апреля 11 дня", напечатанная гражданским шрифтом, в три нумерованные страницы, и помеченная "11 мая 1711 г. в Санкт-Питерзбурке"; первые мастера были из Риги и Ревеля. С 1717 г. в типографии с большой пользой работали два брата голландца, Иван и Вильям Купи, обучавшие и русских учеников. Первая книга, вышедшая из петербургской типографии, была "Марсовая книга". До 1721 г. петербургская типография находилась в ведомстве Оружейной канцелярии, а в 1721 г. все типографии духовного ведомства (в Петербурге, Москве, Чернигове, Киеве) были переданы в ведение Священного Синода. При Петре I в Петербурге были еще типографии при сенате и Морской академии, печатавшие одни указы царя, и при Александро-Невском монастыре (основанном в 1720 г.), где печатались узаконения по духовному ведомству, проповеди Феофана Прокоповича и другие духовные книги; первая напечатанная там книга была "Первое учение отроком", составленная Прокоповичем. Выходившие с 1703 г. "Ведомости о военных и иных делах" печатались первоначально в Москве, а затем то в Петербурге, то в Москве; шрифт употреблялся для них с 1710 г. большей частью гражданский, а с 1717 г. - исключительно гражданский, кроме реляций о военных действиях. В 1727 г. была учреждена типография при Академии наук, и в том же году повелено было друкарням в Петербург быть в двух местах: для печатания указов - в сенате, а для печатания исторических книг - при академии, синодальную же и александро-невскую перевести в Москву. В 1747 г. при Акад. наук были устроены две типографии: одна для печатания книг на иностранных языках, другая - на русском. В 1753 г. заведена была типография при Киевской митрополии; книгопечатание в Киеве достигло тогда высокой степени: изданная там в 1758 г. Библия считается по художественному выполнению первой по настоящее время. В 1756 г. учреждена была типография при Московском университете, в 1757 г. - при Сухопутном кадетском корпусе; в том же году приказано было не брать пошлин с свинцовых литер, выписываемых из-за границы. В 1759 г. основана была типография при артиллерии и фортификации; в 1761 г. - особая типография при сенатской для печатания книг, переводимых Волковым; в 1762 г. - при военной коллегии. В 1763 г. вновь открыта в Петербурге типография при Священном Синоде, просуществовавшая до 1767 г., а затем возобновленная в 1774 году. В 1775 году открылась типография при горном корпусе, где печатались преимущественно драматические произведения императрицы Екатерины II, с роскошными гравюрами. В 1771 г. монополия содержания типографий казною пала, и дана привилегия иноземцу Гартунгу на заведение в Петербурге "первой вольной типографии", но с ограничением - печатать только иностранные книги и объявления. В 1776 г. выдана Вейтбрехту и Шнору привилегия для печатания в Петербурге книг на иностранных и русском языках; в 1778 г. разрешено Шнору завести в г. Твери вольную типографию; в 1779 г. заведена типография при училище бомбардирской роты Преображенского полка, а в 1783 г. - в Москве. при архиве иностранных дел. В том же году (24 января 1783 г.) разрешено заводить типографии во всех городах империи с освидетельствованием печатных книг управами благочиния. В том же году основана типография при Петербургском губернском правлении, а в 1785 г. - при Московском. В 1785 г. в Петербурге учреждена была казенная типография для татарской, арабской и чувашской печати, с четырьмя станами; в ней отпечатаны три издания Корана, по 1200 экземпляров (вторая типография для восточных языков была открыта в Казани в 1800-1801 гг.). В 1786 г. разрешено Главному управлению училищ устроить свою типографию, с запрещением перепечатывать учебные книги и ландкарты без его дозволения. В 1787 г. разрешено Киевской академии завести городскую типографию, а в 1790 г. позволено было учредить в Могилевской губернии типографию для печатания еврейских духовных книг особого содержания. Из всех указанных типографий наибольшее значение в истории просвещения имеет московская университетская, именно за время 1779-89 гг., когда арендатором ее был Новиков. Вольные типографии, запрещенные указом 16 сентября 1796 г., были вновь разрешены в 1802 г. В конце XVIII в. и в начале XIX во многих губернских городах существовали уже типографии, большей частью при губернских правлениях. Было даже несколько типографий в великорусских селах: в сельце Пехлеце Ряжского уезда (где печатал Новиков), в селе Казинке Козловского уезда (И. Г. Рахманинов, переводчик Вольтера) и в селе Разуваевке Инсарского уезда (Н. Е. Струйский). Для Сибири первая типография открыта была в 1789 г. в Тобольске В. Корнильевым. У князя Потемкина была походная типография, напечатавшая шесть книг на русском, французском, латинском и греческом языках. В Клинцах существовала в XVIII в. раскольничья типография; большая часть напечатанных там книг выпущена без означения года и места печатания или с ложным означением города - Варшавы, Гродна и др. В XIX в. печатное дело в России быстро растет; в новейшее время почти не было города, где не было бы типографии.
  Печатный приказ- это один из древнейших отделов царской службы, хотя по Вивлиофике значится только с 1611 г.; имел своим предметом удостоверение подлинности грамот, наказов, указов, памятей и всяких вообще актов, выдаваемых частным лицам в Москве, посредством приложения к ним государственной печати, что делалось в одном печатном приказе. Он заведовал также сбором печатных пошлин, поступавших в присутственные места вообще по всему государству. Печатный приказ находился в ведении печатника. Он существовал под этим именем до 1722 г., хотя в записных книгах в последний раз значится под 1686 г. С 1722 по 1763 г. его уже подменяла печатная контора.
  Печать- это совокупность произведений, размножаемых посредством типографского станка для распространения в публичном месте. Печать делится на периодическую, составляющуюся из газет и журналов, и непериодическую, составляющуюся из издания книг; иногда слово "печать" употребляется в более узком смысле только как периодическая печать или ежечастная, ежедневная, еженедельная или, наконец, "месячная печаль журналистов"(наподобии женской, когда выбрасываются наружу в форме информации ненародившиеся надежды на новую жизнь). Печать возникла вслед за изобретением книгопечатания, постепенно, хотя и очень медленно, вытеснила рукописную литературу, позднее в Европе и России почти не существующую, и приобрела уже в XVIII в. громадное общественное значение, все еще усиливающееся. В настоящее время печать есть сила(четвертая власть), с которой считаются и поддержкой которой дорожат правительства. Служа одним из важнейших выражений общественного мнения и одним из могущественнейших орудий политической и всякой иной борьбы, печать является видным фактором прогресса. И как всякое сильное орудие, печать может служить для самых различных целей и в том числе для целей, признаваемых в данный момент преступными; она может действовать на пользу или во вред правительству. Совершенно понятно поэтому, что с самого своего возникновения печаль правительства совпадает с нуждами общественной печати, и власти делают все, чтобы принять меры к тому, чтобы направить все силы на пользу себе и оградить себя от вреда, который печать могла бы им принести. Феодальный характер средневекового государства привел к тому, что так называемые опасные стороны печати, неизбежно содействующей умственному развитию народа, облегчающей взаимные сношения, побуждающей к сомнению и критике, обратили на себя больше внимания, чем несомненно полезные, вследствие чего государство и католическая церковь поторопились принять меры против свободного распространения печати и печали. Во Франции при Франциске I была сделана даже попытка совсем запретить типографии, но печать сразу оказалась столь полезной для средних слоев населения, что запрещение вызвало обход закона и ни к чему не привело. Меры более умеренные значительно замедляли и искажали развитие печати. Тем не менее уже в распространении реформации печать сыграла важную роль, а затем не было ни одного политического события, которое совершилось бы помимо ее влияния или хотя бы одного комментария. Торжество реформации не ослабило недоверчивого отношения государства к печати, но обратило его внимание на то, что печать может быть также для него полезна. Вследствие этого выработались по отношению к ней меры двоякого характера: отрицательные и положительные. Первые нашли выражение в законодательстве о печати (в которое вошли также постановления о литературной собственности), вторые - в создании официальной и официозной печати(то есть появились журналисты и журналюги, обслуживающие первыми первую власть) и в подкупе печатников и частной печати; последний способ нередко практикуется и частными лицами. Обе эти категории мер (кроме официальной печати, необходимой для всякого культурно-исторического государства) имели, в общем, приблизительно одинаковое значение: они тормозили развитие печати и уменьшили ее просветительное влияние. Наиболее существенное значение имеют меры отрицательного характера. Они, в свою очередь, делятся на предупредительные и карательные. Первые из них основываются на положении, что печать, как сила исключительно опасная, должна находиться под постоянной опекой правительства, которое предупреждает само появление в свете вредных произведений печати; этот постоянный надзор за печатью называется цензурой(формальной и неформальной, которые переходят одна в другую в зависимости от политической и общественной обстановки, то есть когда есть закон о цензуировании произведений, тогда власть формальное делает неформальными способами исключения, когда же нет формальной цензуры, тогда происходит давление на печать неформальными методами или тоже своеобразной цензурой, деньгами, угрозой, убийством и т.д.), и ведается он обычно особым органом государственной власти, носящим то же наименование (выражение цензура карательная неточно; в действительности этот вид цензуры также относится к предупредительным мерам, как и цензура предварительная). Рядом с ним стоят меры запрещения или ограничения типографий, книжной и газетной торговли и, наконец, меры, специально предназначенные для сокращения числа периодических изданий, без различия их политического направления, как-то требование залога, штемпельный сбор с газет и иные налоги на живую печать. Карательные меры основываются на обратном положении, что печать хотя и может служить для вредных с общественной или государственной точки зрения целей, но, в общем, является таким же выражением человеческой мысли("необходимым злом"), так же служит для удовлетворения насущных нужд культурного человека, как и устное слово, которое также может быть орудием преступления. Поэтому печать не должна состоять под опекой, ибо иначе, чтобы быть последовательным, пришлось бы взять под постоянный надзор и устное слово, и передвижение человека, и употребление им всех возможных орудий до палки включительно, и пользование огнем и т. п.; но за государством остается право и возможность предупреждать преступления печати посредством угрозы наказания. В течение XVIII и XIX в. постепенно исчезали предупредительные меры против печати; в последующее время они широко практиковались только Россией. Фактически, однако, карательные меры против свободной печати, будучи самыми разнообразными, оставляют для печати и ее насущной печали различную степень свободы. В Англии цензура была отменена в 1692 г., и с тех пор чисто английская печать подчинена исключительно карательному режиму. Основание журнала или газеты не требует уже ни предварительного разрешения, ни внесения залога, а только извещения местных властей; издание книги тоже не требует предварительного разрешения. Единственным остатком глубокой старины в этом отношении до последнего времени был залог, вносившийся издателями периодических изданий в обеспечение штрафов и взысканий, а также налог на бумагу, преследовавший не столько фискальные цели, сколько предупредительные по отношению к излишнему распространению бумажной печати. Налог был отменен окончательно в 1869 г., и в том же году залог заменен поручительством двух граждан за имущественную правоспособность издателя. В течение XVIII в. преступлениями печати ведали коронные суды; присяжные устанавливали только факт напечатания подсудимым данного произведения. Вследствие зависимости коронных судей от правительства они отличались значительной суровостью, и свобода печати фактически была сильно ограничена. В 1792 г. через парламент прошел "Fox libels bill", которым ведению присяжных предоставлен был также вопрос о степени виновности издателя, и с тех пор в Англии водворилась de facto полная свобода печати, несмотря на крайнюю суровость законодательства. Большая часть преступлений печати обнимается общим, не вполне ясным для самих английских юристов термином "libel", под который подводится как понятие нарушения общественного спокойствия, так и клевета против частных лиц. Обвиняемый имеет безусловное право доказывать справедливость сообщенных им в печати факты (exceptio veritatis), но на основании закона 1844 г. полная правдивость известия избавляет автора или издателя от ответственности только в том случае, когда оно будет признано опубликованным для общественного интереса. Под то же понятие "libel" подводится и богохульство, в кощунство в печати. Оклеветывание памяти умершего подлежит преследованию, только когда признано намерение издателя оскорбить живых родственников покойного. В течение XIX в. приговоры присяжных по делам печати были весьма разнообразны по своему духу и направлению; в зависимости от них изменялось толкование термина "libel". В общем установилась неограниченная свобода печати критиковать, хотя бы враждебно, деятельность правительства, а также отдельных лиц, когда она имеет сколько-нибудь общественный характер действий. Попытки печати вторгаться в личную жизнь всегда встречали суровый отпор со стороны присяжных. Точно так же понятие безнравственности было в литературе Англии значительно шире, чем во Франции или даже в Германии. Не только настоящая порнография, но даже некоторые произведения Золя в английском переводе влекли за собой суровые кары для издателей. Безнравственной английским присяжным казалась иногда и проповедь неомальтузианства. Точно так же они всегда карали за богохульство или кощунство. Кары были разнообразны - от смертной казни (никогда в действительности не применяемой за преступления печати) за "libel" или либелизацию(либелализм), имеющий в виду низвержение монарха, бунт, убийство и т. п., до тюремного заключения и штрафов (часто очень высоких) в пользу оклеветанных(как моральный ущерб)- эта последняя кара всего была употребительнее. Обвинителями в либелизации("libel") большей частью являются частные лица, редко правительство, и почти всегда в форме гражданского иска "за моральные и материальные убытки". К суду привлекаются лица, виновные в распространении "libel": издатель, книгопродавец, газетчик, а сочинитель - только тогда, когда он виновен в напечатании и распространении своего произведения; типограф - только в случае неизвестности всех этих лиц. Ближе других к английскому типу подходит законодательство о печати в Соединенных Штатах с тем существенным отличием, что свобода печати гарантирована здесь была конституцией союза (1-ое добавление, 1790 г.), запрещающей отдельным штатам издавать законы, "устанавливающие государственную религию, стесняющие свободу совести или ограничивающие свободу слова и печали". В 1798 г. была сделана попытка обойти это постановление, законом, карающим за осмеивание президента или других властей и за возбуждение к ним ненависти, но этот закон, возбудивший, как противоконституционный, всеобщее неудовольствие, был отменен в 1801 г. Положение печати в Соединенных Штатах регулируется законами отдельных штатов, разнообразными по форме, но чрезвычайно сходными по существу. Большинство конституций штатов включает свободу печати в число конституционных гарантий. Разнообразны были постановления об обязанности издателя извещать полицию о начале издания, но вообще характер карательного отношения к печати выдержан был строго и повсеместно. Повод к преследованию дает "libel", как и в Англии, но это понятие в большей части уголовных кодексов штатов определено точнее и теснее, как клевета или оскорбление. По нью-йоркскому кодексу для наличности "libel" требуется "злой умысел", но умысел может быть оправдан, если факты, сообщенные издателем, справедливы, и "извинен", если издатель имел основание верить в их справедливость. Как и в Англии, основанием для привлечения к суду за "libel" служит факт распространения, а не написания или напечатания. Во Франции положение печати определяется законом 1881 г. Он требует от периодических изданий извещения полиции о начале издания и наличности ответственного руководителя - непременно французского подданного, совершеннолетнего, пользующегося всеми гражданскими и политическими правами; от всех вообще изданий - доставки нескольких(двух и более) даровых экземпляров, одного для национальной библиотеки в Париже, другого для прокуратуры и суда. На каждом произведении печати должен быть отмечен адрес типографии, на каждом номере периодического издания, сверх того, имя ответственного руководителя. Неисполнение первого требования не ведет за собой, однако, запрещения издания, а только крупный штраф. Кроме наказания тюрьмой и штрафом, суд может постановить уничтожение инкриминируемого произведения. Такие преступления, как нападки на государство, семью и собственность, апология преступлений, призыв к неповиновению законам, ранее существовавшие в большом количестве, исчезли по закону 1881 г., но частью вновь восстановлены специальным законом 1893 г. против анархистов. "Оскорбление добрых нравов" сохранено было законом 1881 г. как самостоятельное преступление, причем прокуратуре предоставлено было право предварительного (до окончательного постановления суда) ареста инкриминируемого произведения. Это единственный случай, когда такой арест был возможен, и он на практике почти никогда не применялся. Ответственным лицом является ответственный руководитель периодического издания или издатель книги, автор - только как соучастник. Кроме права судебного преследования, у всякого лица, задетого или хотя бы упомянутого в статье периодического издания, есть право истребовать бесплатного помещения в том же издании его возражения, размером не более чем вдвое превышающего подавшую к тому повод статью, и без ограничения размера - по пониженной цене объявлений. Обязательность для периодической печати помещения правительственных сообщений, широко практиковавшаяся во времена империи (по закону 1852 г.), была отменена также законом 1881 г.
  Пещерники- это секта, существовавшая в Астраханской области царской России; последователи ее сами себя называли "странническим духобратством". Секта пещерников возникла в начале шестидесятых годов 19 столетия, когда крестьянин Верхне-Ахтубинского села, Андрей Лукьянов, удалился за полверсты от своей деревни и поселился в убогой землянке. Многие приходили слушать беседы и наставления Лукьянова; некоторые оставались у него жить. Вырыв в подземелье яму и сделав потайную дверь, Лукьянов стал удаляться в эту яму на целые дни, расширял ее, устраивал пещеру. Внутри пещеры он отделал намоленную комнату: обставил ее дорогими иконами, повесил перед ними лампады, поставил аналой, перед которым постоянно стоял чтец и читал псалтырь или акафист. Эта намоленная молельня была доступна всем, кто искал уединения. Возле первого здания вскоре появилось другое, полуоткрытое здание со множеством секретных дверей и подспудных выходов. Люди простые верили, что здесь по примеру древних отшельников пещерники проводят время в подвигах. Богослужение пещерников состояло в том, что один, на кого указывало религиозное собрание, читал Священное Писание, а другой вел беседу; затем все вместе, и мужчины, и женщины. Иерархии у пещерников не было; священствовать, по их толку, могли все достойные. Существенным источником религиозного и нравственного учения, кроме Святого Писания, признавался собственный разум и сердце. Вообще, учение пещерников отличалось мистическим характером. По прошествии десяти лет из подпольной ямы образовались громадные пещеры, по своему плану похожие на киевские. С приездом в пещеры некоего Логина Майкова прибыло в пещеры до 20 девиц-черничек. Пещерные вожди, или, как они сами себя величали, "светила посреди земли", составили из девиц сестринское духобратство. Подобное религиозное пещерничество повторилось и в начале 20 столетия(2007-08 г.г.), когда в пензинской области в подземном пещерном пространстве сидело и молилось небольшое собрание затворников-сектантов православного толка, как они говорили "перед концом света или перед страшным глобальным катаклизмом".
  Пещерные жилища- это обычные пещеры, образованные в горных породах размывающим действием подземных потоков или другими причинами и открывающиеся более или менее доступным отверстием наружу, служили с глубокой древности естественным убежищем для человека, как его временные стоянки или как места постоянного обитания. Дикари охотно пользовались пещерами (вместо домов и дворцов, особенно в Австралии, среди бушменов южной Африки и т. д.). Писатели классической древности упоминают о "троглодитах" (пещерных людях) во многих отдаленных странах известного тогда мира. В Европе с пещерами связаны многие находки и рисунки древнейших следов человека. Не все пещеры служили, однако, для жилья палеолитического человека; в некоторых из них нет никаких следов человеческого жилья, хотя и могут попадаться останки (кости) случайно занесенных с водой при половодье трупов животных и даже человеков. Другие пещеры, труднодоступные, расположенные высоко, служили убежищем для хищных зверей, остатки которых и встречаются там иногда в громадных количествах. Во Франции, Англии, Австрии и в других странах света известно несколько подобных пещер, служивших местом пребывания и смерти пещерным медведям, пещерным львам или гиенам пещерным (Ursus spelaeus, Felis spelaea, Hyaena spelaea). Останки других животных и человека здесь могут попадаться только случайно, как части добычи хищников или хищных пещерных людей. Пещеры, служившие для жилья и стоянок палеолитического человека, большей частью легко доступны, расположены невысоко, обычно вблизи воды (речки, ручья), и открываются удобным отверстием, чаще на юг. Однако и в таких пещерах не всегда оказываются следы человеческого жилища. Наиболее богатые находки были сделаны в пещерах, вымытых в известняках, где просачивающаяся в умеренном количестве (с потолка и стен) и насыщенная известью вода образовала с течением времени на дне пещеры известковую кору сталагмитов, покрывшую слой наносной земли с отбросами, забытыми или потерянными предметами и т. д. и сохранившую таким образом все эти предметы в целости. Иногда известь плотно облекает предметы (например, костяные), и тогда извлечение их из подобной "брекчии" сопряжено с затруднениями, но часто предметы, погруженные в мягкую землю или песок, были защищены от непосредственного соприкосновения с известью, и тогда они извлекаются легко и в полной сохранности (даже костяные и роговые), представляя либо более или менее естественный цвет (в более сухих слоях), либо темный, черноватый (если слой пропитан влагой). В таких пещерах находят остатки очагов (слои угля и золы, иногда несколько, на различных уровнях), отбросы от еды (расколотые, иногда обожженные кости животных), кремневые ножи, наконечники стрел, скребки и другие орудия, цельные и поломанные, из камня, кости, оленьего рога (шилья, иглы, гарпуны); иногда с нарезками, узорами, резными изображениями охотничьих зверей, различные украшения (из раковин, камня и пр.), куски красной охры (для окрашивания тела) и т. п. Изучение всех этих остатков дало возможность составить понятие о быте и бытие палеолитического человека и окружавшей его фауне. Наиболее известны стали пещеры в долине речки Везеры во Франции (Moustier, Madeleine, Les Eyzies, Laugerie Haute et Basse, Cro-Magnon в др.), в Ментоне, около Ниццы (Baoussйs-Boussйs), в Brumquel - над реке Авейроном, в Аррьежском районе, у северной подошвы Пиренеев, в долинах рек Мааса и Лессы в Бельгии (пещеры возле Furfooz, Spy в провинции Намюр и др.), в Англии (пещеры Кентская, Бриксгамская), в Италии (в Лигурии, Сицилии и т. д.), в Германии и Швейцарии (Hohlefels в Швабии, Tbayngen около Шафгаузена), в Австрии (Gudenus-hцhle в долине реки Кремзы, моравские пещеры около Брюнна, Мамонтова и другие пещеры около Кракова). Иногда в таких пещерах встречаются и человеческие кости, остатки погребений, но не всегда можно доказать принадлежность их к той же палеолитической эпохе, к которой относятся орудия и отбросы культурного слоя пещеры. Есть основания думать, что позже, в неолитическую эпоху, пещерами часто пользовались для погребения, вследствие чего остатки человека помещались нередко в слое с остатками более древней палеолитической эпохи. Обычай пользоваться пещерами для жилья существовал и в неолитическую эпоху, а иногда и в позднейшие, вплоть до времен культурно-исторических и даже совсем близкие. Отсутствие подходящих или достаточно поместительных пещер вызвало даже, начиная с неолитической эпохи, искусственное их выдалбливание в более податливых горных породах (песчаниках, лессе, глине и т. п.). Такие искусственные пещеры (иногда целые пещерные кладбища или селения и города) известны во многих местностях Западной Европы, Сирии, Китая, Америки. В числе естественных пещер известны такие (например, Бычья скала в Моравии), где над слоями с остатками палеолитической культуры были найдены слои неолитической эпохи, еще выше - слои металлического периода и, наконец, культурно-исторического. В культурно-историческую эпоху в пещерах часто спасались отшельники (христианские и буддистские); позже там возникали церкви и монастыри; при неприятельских нашествиях в пещерах искали спасения жители ближайших селений и городов. В Италии Диодор и други упоминают о лигурийских троглодитах во II в. нашей эры; в Китае бедняки живут в гротах, вырытых в лессе, да и кое-где в Европе, например, в Чехии, Италии, на Кавказе встречаются еще туристические пещерные жилища. Обычай погребения в пещерах вызывался, очевидно, желанием предоставить умершему подобные же условия пребывания, как и живому. Во Франции обширные искусственные пещеры неолитической эпохи имеются в долине реки Prtit-Morin, около Марны. Они состоят из ряда залов, в которых найдено более 2000 человеческих костяков с положенными около них каменными и костяными орудиями, украшениями, глиняной посудой и т. д.; на стенах пещер вырезаны местами рельефные изображения топоров и грубых человеческих фигур. Подобные пещеры были найдены и в других местах Франции, в Англии, в скалах Гибралтара, во Франконии, в Средней и Южной Италии, в Венгрии (Аггтелекская пещера), близ Кракова и т. д. В пещерах, приспособленных для жилья, встречаются лестницы, арки, сиденья, стойла, ясли, колодцы и т. п. В России соответственно ее орографическим и геологическим условиям естественные пещеры были сравнительно редки; тем не менее они были известны на Алтае, на Урале, на Кавказе, в Крыму. В пещерах Алтая найдены были остатки животных (хищных и травоядных); в пещерах Ргани на Кавказе (в Шаропанском части Кутаисской губернии в долине реки Квирилы) оказались кости пещерного медведя, оленя и часть нижней челюсти человека; в Крыму, около Сюреня и Симферополя, имеются пещеры, в которых найдены кремневые орудия палеолитических типов; были исследованы пещеры, давшие любопытные культурно-исторические остатки палеолитической эпохи; в некоторых пещерах Урала были найдены следы жертвенных мест с остатками чудской культуры различных эпох. Более многочисленны были искусственные пещеры; известны стали целые пещерные города в Крыму и на Кавказе. В Крыму они находились в долинах рек Качи и Бельбека; особенно замечательны высеченные в скалах Качикалена, в известняках горы Тепе-кермен (один исследователь насчитал там до 10000 комнат), в Чуфут-кале, в утесе Черкес-кермен, на горе Мангуп, в Инкермане близ Севастополя. Некоторые из этих пещер были выдолблены, по-видимому, еще в доисторические времена, но большинство было обитаемо и позже, во времена христианства (сохранились кое-где остатки древних церквей), служили укреплениями во времена готов, генуэзцев, турок, а некоторые продолжали быть обитаемы (например, караимами) до 19 столетия. На Кавказе особенно замечательны были величественные пещерные сооружения в Уплис-цхе (в 8-9 в. от Гори, где родился Сталин), высеченные в песчанике и заключающие в себе ряд залов с колоннами и арками, по-видимому - дохристианской эпохи; в Вардзе, с христианскими храмами на месте древних пещер; гроты (около 100) близ монастыря святого Шио, у полустанка между Мцхетом и Ксанкой, высеченные в конгломерате, с остатками христианской эпохи. Много пещер имелось также около Кирилловского монастыря к северу от Киева; в них найдены были кости животных, каменные орудия и черепки. Пещеры в самом Киеве служили для погребения в эпоху введения христианства на Руси. Обычай хоронить в пещерах, криптах, катакомбах существовал почти повсюду на Востоке и был усвоен древними христианами (римские и другие катакомбы). Доисторические гробницы из больших каменных глыб или плит (дольмены, allйes couvertes, могилы в виде каменных ящиков) устраивались, очевидно, в подражание жилым гротам и погребальным пещерам.
  Пещерный медведь(Ursus spelaeus) - этот особый вид медведя, живший в начале современной геологической эпохи и в конце предшествовавшей ей, остатки которого находят до сих пор преимущественно в пещерах, чем объясняется и данное этому виду название (в этом отношении он был сходен с пещерным львом -Felis spelaea и гиеной пещерной - Hyaena spelaea). Особенно изобилуют его остатками некоторые пещеры Германии, Австрии и Франции, но найден один такой и в России; известны гроты, в которых были найдены многие десятки и даже сотни скелетов этого бурого зверя. От обыкновенного бурого медведя пещерный медведь отличался большим ростом, более выпуклым лбом, курчавой шерстью, большими зубами, спрятанными коренными клыками, из которых последние имели более тупобугорчатую коронку, что указывает на большее приспособление его к растительной, чем к животной пище. Человек типичный (культурно-исторический) еще застал пещерного медведя и пользовался его челюстями и зубами в качестве оружия и украшения. В России остатков пещерного медведя было известно мало; они были найдены, впрочем, в Нерубаевских копях близ старой Одессы, в Келецких пещерах и в пещере Ргани на речке Квириле в Кутаисской губернии. Доктор Брандт полагал, что крупный сибирский медведь есть тот же пещерный, но сравнение черепа и зубов этого не подтвердили.
  Пианино- струнный клавишный инструмент, особый тип фортепиано, в котором струны имеют не горизонтальное, а вертикальное положение, вследствие чего пианино, не имея хвоста, как рояль, или размеров большого горизонтального ящика, как фортепиано, занимает мало места. Звук у пиано глуше, чем у рояля и фортепиано, но в хороших инструментах он чрезвычайно бывает приятен. Pianetto или pianino - музыкальный термин, требующий исполнения немного слабее предшествовавшего.
  Пиаристы или в Польше пиары (Piarzy), в Италии Scolopii, в Испании Scolopiosi, или отцы благочестивых школ (patres scholarum piarum) - это католический монашеский орден, члены которого сверх обычных обетов принимали еще обет безвозмездного обучения юношества. Орден пиаристов был основан в 1607 г. испанским дворянином Иосей Калазанцем и в 1621 г. утвержден папой Григорием XV; Иннокентий XII предоставил ему важнейшие привилегии нищенствующих орденов. Особенно широкое развитие деятельность пиаристов, открывавших главным образом гимназии, получила в Австро-Венгрии и Польше. В Польшу они призваны были в 1642 г. Владиславом IV, который основал для них коллегию в Варшаве. Коллегии пиаристов были затем открыты как во многих городах Польши, так и в Вильне, Вилькомире, Лиде и других местах Литвы. В 1804 г. пиаристы имели в бывших польских областях 11 коллегий с 147 монахами и столько же в Царстве Польском; после 1831 г. в первых осталось 6 коллегий, в Царстве - 9. После 1863 г. учреждения пиаристов в пределах Российской империи были упразднены. Из среды пиаристов вышли Стасик Конарский и Матвей Догель. В новейшее время орден пиаристов насчитывал около 2000 членов в Италии, Испании и главным образом в Австро-Венгрии.
  Пиастр (Piastra), также Peso, Petto, Pezzo d'otto, Patacon, Matte, Mats, Real, Peso duro - самая большая серебряная испанская и мексиканская монета величиною в талер, от которого и произошла. В XVI в. чеканили пиастры четвероугольной неправильной формы, с XVII в. их выпускали круглыми. Культурно-исторический тип: на лицевой стороне испанский герб, внизу "R. 8" (или 8 реалов), вокруг имя и титул короля, на обороте - гербы Кастилии и Леона, надпись Hispaniarum Rex и дата. Чеканенные для Мексики пиастры имели несколько иной внешний тип и надпись Utraque Unum. Чеканились и полупиастры. С середины XVI в. испанские пиастры получили в Европе широкое распространение и во множестве ввозились и в Россию. Металл пиастров был в общем довольно чистый, представляя значительные уклонения в пробе монет даже одного и того же монетного двора и года. В XVIII в. чеканились и 1/4, 1/8 и 1/16 пиастров или монеты в 2, 1 и 1/2 реала. Вес пиастров был разный- около 27 грамм. Турецкий пиастр или Гуруш - это турецкая монета, введенная султаном Сулейманом II в 1687 г., чтобы заменить обращавшиеся тогда в Турции австрийские талеры. Первоначально пиастры турецкие весили 19,00 г и делались из высокопробного серебра. В Константинополе они ценились на европейские деньги по курсу, который постоянно менялся. Последующие султаны чеканили пиастры, постоянно ухудшая пробу и уменьшая вес; при султане Махмуде II стоили уже только 1/4 франка. Позднее турецкий пиастр, принятый монетной единицей, весил 1,202 грамма, т. е. равнялся почти 1/4 франка. Выбивались монеты в 20 (меджидие), 10, 5, 2, 1, 1/2 турецких пиастров - из серебра и в 500, 250, 100, 50 и 25 пиастров - из золота. Турецкий пиастр подразделялся на 40 пар; чеканились из меди номиналы в 40, 20, 10, 5 и 1 пар.
  Пиво (Bier, biиre, beer) - это обычные, сделанные на пивоваренном производстве, содержащие углекислоту спиртовые напитки, приготовляемые из зерновых хлебов с прибавлением хмеля. Крахмалистые материалы для приготовления пива подвергаются, подобно тому, как при винокурении, обсахариванию и затем, после введения горьких и ароматических веществ хмеля, брожению. Главным крахмалистым материалом, а в большинстве случаев исключительно потребляемым, является ячмень; иногда одновременно употребляют другие хлебные материалы, например, пшеницу, рис, маис; еще реже часть крахмалистых материалов заменяют сахаром. Зерновые хлеба употребляются для приготовления пива не непосредственно, но в виде солода; несоложеные крахмалистые материалы применяются лишь как добавочный материал и притом только для некоторых сортов пива. Кроме ячменя и вообще зерновых хлебов, материалами при приготовлении всякого пива служат хмель и вода. Пивоваренное производство состоит, в сущности, из двух производств: приготовления солода и пивоварения. Для пивоварения употребляют главным образом разновидности двурядного ячменя (Hordeum distichum nutans et erectum) и притом почти исключительно употребляют яровой ячмень. Пивоваренный ячмень должен давать возможно большее количество экстракта, должен легко перерабатываться и давать прочное пиво. Количество экстракта, получаемого из ячменя при пивоварении, зависит от содержания крахмала; способность более или менее легко перерабатываться зависит преимущественно от способности ячменя прорастать и, кроме того, от содержания белковых веществ, которое не должно превышать известного предела. Качество ячменя в применении к пивоварению определяют по следующим признакам. Ячмень должен иметь желтовато-белый цвет, свежий запах; зерно должно быть чисто, т. е. не должно содержать посторонних семян; также не должны содержаться раздробленные зерна, и вообще зерна должны быть однородны по величине. Ячмень тем выше ценится, чем больше его объемный вес, так как последний обыкновенно пропорционален содержанию крахмала; вес одного гекалитра тяжелых сортов ячменя 68-72 кг., средних 64-67 кг. Чем тоньше оболочки зерна, тем ячмень содержит больше крахмала. Зерно мучнистое равномернее прорастает, дает лучший солод, нежели зерно полумучнистое и стекловидное в изломе. Одним из важнейших признаков доброкачественности пивоваренного ячменя служат его способность прорастать и скорость прорастания. При испытании на проращивание должны прорастать не менее 96% из всего числа взятых для пробы зерен хорошего ячменя; при прорастании 90% пивоваренный ячмень считается уже неудовлетворительным. От хорошего ячменя также требуют, чтобы при пробе через 48 часов прорастали 80%, а через 72 часа все способные к прорастанию зерна. Хороший пивоваренный ячмень содержит в среднем в %: воды 14, белков 9, крахмала 62, др. безазотистых веществ 3, 5, клетчатки 6, 5, жира 2, 5 и золы 2, 5. Растворимый в воде белок ячменя составляет лишь 0,5% всех его белковых веществ; к растворимым азотистым соединениям относится также диастаз. Ячмень, содержащий большое количество белков (19% и более), обычно бывает беден крахмалом и дает трудно осветляющееся сусло и непрочное пиво. Крахмал, заключающийся в ячмене, несколько отличается по свойствам от других видов крахмала. Ячменный крахмал разбухает при 50№С и превращается в клейстер при 80№С; но между тем как на картофельный крахмал диастаз действует энергично только после превращения его в клейстер, ячменный крахмал постепенно растворяется при действии диастаза при обыкновенной температоре, а при повышении ее интенсивность действия быстро возрастает, и при 65№С уже 96% крахмала переходит в раствор. В числе безазотистых веществ ячмень содержит пектиновые вещества и камеди. Жир, заключающийся в ячмене, состоит из свободных жирных кислот, средних жиров, лецитина и холестерина. Зола ячменя состоит преимущественно из фосфорнокислых солей калия и магния. Другой материал, употребляемый в пивоварении, хмель, есть неоплодотворенные женские цветки растения того же названия (Humulus lupulus). Наиболее ценимые в пивоварении сорта хмеля - богемский (в том числе заацсий) и баварский. В хмелевых шишках у основания прицветных чешуек находятся в большом количестве зернышки желтого цвета, называемые лупудином или хмелевой мукой и содержащие различный вещества. Лупулин заключает наибольшое количество ароматических и горьких составных частей хмеля. Хмелевые шишки, кроме обыкновенных составных частей растений, т е. белка, жира (воска), безазотистых экстрактивных веществ, клетчатки и минеральных веществ, содержат еще особые составные части, обусловливающие его применение в пивоварении, а именно: хмелевое масло, хмелевую кислоту, хмелевую смолу и дубильное вещество. Прибавление хмеля к пивному суслу имеет двоякое значение: во-первых, посредством хмеля придается приятный горький привкус и характерный аромат пиву и, во-вторых, увеличивается прочность пивного напитка. То и другое значение хмеля обусловливается вышеуказанными особыми составными частями его. Хмелевое масло кипит при 125-235№ С., имеет удельный вес 0, 908 и состоит из терпена (С10Н16) и кислородного органического соединения (С10Н16О). На воздухе это масло окисляется и образует валерьяновую кислоту. При кипячении сусла с хмелем значительная часть хмелевого масла улетучивается, но все-таки остается некоторое его количество, придающее суслу характерный хмелевой аромат. В хмеле найдено несколько кристаллических веществ кислотного характера; хмелевая кислота - кристаллическое вещество, не растворимое в воде и растворимое в спирте, с сильно горьким привкусом; другое кристалическое вещество (С50Н70О8, Bungener) осмоляется на воздухе и превращается в желтую массу с запахом жирных кислот, дающую очень горький раствор. В хмеле принимают также присутствие четырех различных смол; из них только две, обладающие горьким привкусом и действующие на бактерии, имеют значение для пивоварения. Дубильное вещество хмеля (C22H26O9) растворимо в кипящей воде и в спирте; вследствие малого количества присутствие его отражается только на вкусе. Из азотистых веществ в хмеле найдены аспарагин и холин, а также указывают на содержание летучего алкалоида. Среднее содержание различных веществ в хмеле: воды 13,53, эфирного масла 0,27, вещества растворимых в спирте 25,25, из которых смолы 16,93 и растворимых в воде органических веществ - 9,13 процентов. Свежие хмелевые шишки содержат 60-75% воды. Их высушивают или на воздухе или, чаще, искусственно, при 25№-30№ С, после чего они содержат 12-15% воды. Высушенный хмель прессуют в мешках, в которых он и поступает в производство. В таком виде хмель обычно может сохраняться не более года. Чтобы предохранить хмель от изменений на более продолжительное время, его подвергают окуриванию сернистым ангидридом. Хмель поглощает сернистый ангидрид, который предотвращает развитие микроорганизмов и препятствует окислению составных частей хмеля; окуренный хмель также труднее поглощает влагу. Окуривание хмеля сернистым ангидридом не оказывает никакого вредного влияния на производимое пиво. Нередко упаковывают хмель в герметически закрытых коробках из металла, дерева и т. п. Хмель для этого прессуют в коробках, их закрывают крышкой, снабженной трубкой с краном, через которую выкачивают воздух. Оценка хмеля производится по эмпирическим признакам, из которых наиболее важное значение имеет запах. Для определения присутствия сернистой кислоты к хмелю, размешанному в воде, прибавляют соляной кислоты и действуют цинком: выделение сероводорода указывает, что имеют дело с окуренным хмелем. В Америке взамен хмеля некоторые заводы употребляют хмелевой экстракт. Вода, употребляемая на пивоваренных заводах для замачивания ячменя и для приготовления сусла, должна вообще удовлетворять тем требованиям, которые предъявляются к питьевой воде. Для приготовления сусла предпочитают вообще мягкой воде жесткую и притом такую, жесткость которой зависит от содержания гипса; присутствие гипса, по мнению многих, оказывает благоприятное влияние на ход брожения. Что касается присутствия микроорганизмов, то из них могут оказывать неблагоприятное влияние лишь легко размножающиеся в сусле и в производимом пиве. Поэтому при биологическом анализе воды, назначаемой для пивоварения, средой для пробной культуры микроорганизмов, содержащихся в испытуемой воде, служат сусло и пиво. В пивоварении всегда употребляют солод, высушенный при повышенной температуре (поджаренный). Солод для винокурения должен быть возможно более богат диастазом; для пивоварения требуется солод ароматический, рыхлый, легко растирающийся в мучнистую массу. Ячмень, назначаемый для пивоваренного солода, всегда подвергается тщательному очищению на куколеотборниках и затем сортированию. Само приготовление солода для пивоварения состоит из замачивания водой, проращивания, высушивания, отделения ростков и очищения готового солода. Замачивание ячменя на пивоваренных заводах производят обыкновенно в цилиндрических железных чанах, внизу оканчивающихся конической частью и трубой с клапаном для опускания ячменя, а также снабженных трубкой для спуска употребляемой воды. Замачивание продолжается от 48 до 120 часов в зависимости от свойств ячменя, температуры воды и отчасти свойств получаемого солода. Во время замачивания ячмень подвергают также промыванию и, кроме того, воду во время замачивания сменяют через 12-24 ч. После замачивания солод оставляют лежать 2 часа, чтобы с него стекла вода. Проращивание ячменя производят или в солодовнях на току, или, при крупном производстве, применяют так называемое пневматическое соложение. Для успешного проращивания требуется постоянная температура, доступ воздуха и соблюдение чистоты. Обычное проращивание производится в хорошо вентилируемых солодовнях, располагаемых в подвальном этаже; пол солодовен (ток) должен быть непроницаем и потому делается из цемента или асфальта, стены гладкие. При быстром проращивании длина корешков достигает длины зерна; при медленном она в 1,5 раза больше длины зерна; зародышевые листики в обоих случаях бывают длиной до 2/3-3/4 длины зерна. Для получения сильно ароматического солода проращивают ячмень так, чтобы получить длинные корешки (баварский способ приготовления солода); при этом получается зеленый солод с большим содержанием диастаза, но с меньшим содержанием азотистых веществ вообще. Быстрота проращивания зависит от температуры, до которой дают нагреваться солоду во время прорастания; большей частью проращивание ведут так, чтобы солод не нагревался под влиянием процесса прорастания выше 19№ С. Развитие корешков зависит от содержания влаги в проращиваемом ячмене и от более или менее частого перелопачивания его во время проращивания; при меньшем содержании влаги и более частом перелопачивании образуются более короткие корешки. Обычно ведут проращивание следующим образом: замоченный ячмень складывают на току правильными кучами высотой в 30-50 см., перелопачивая сначала через 10-12 часов. Через 36 ч. начинают появляться корешки, ячмень начинает нагреваться; тогда кучи делают ниже и по мере развития процесса прорастания перелопачивают через 8 часов, потом через 6; на поверхности куч во время сильного развития процесса появляется влага (пот); температура в кучах в это время не должна превышать 22, 5№ С. Процесс соложения заканчивают через 7-10 дней. Хороший солод должен представляться равномерно проросшим, обладать приятным запахом, иметь корешки длиною не менее 2/3-1 длины зерна, должен легко растираться. Чтобы остановить дальнейшее прорастание готового солода, его высушивают на воздухе, раскладывая его или невысоким слоем в хорошо вентилируемом помещении, или в верхнем отделении сушилен, на решетчатом дне. Приготовление солода на току солодовен не может быть производимо в теплое время года. Пытались заменить ручную работу при соложении механической. Так как для соложения первостепенное значение имеют поддержание надлежащих температуры, влаги и притока воздуха, то нашли применение в практике лишь способы "пневматического соложения", состоящего в том, что увлажненный воздух, имеющий постоянную температуру, заставляют проходить через высокий слой размоченного ячменя. Аппараты, употребляемые для этого, это ящики или барабаны. Для соложения по системе Заладина (Saladin) устраивают открытые сверху ящики длиной в 10-15 м., шириной в 3 м. и глубиной в 1,5 м.; дно ящиков делается из продырявленных железных пластин. Несколько таких ящиков располагаются в помещении, причем под днами ящиков находятся каналы, служащие для притока воздуха; над каждым ящиком двигается тележка с прикрепленной к ней механической мешалкой для перемешивания зерна в ящике. Ящики наполняют размоченным ячменем (слой в 0,6-0,8 м. высотой), разрыхляют его мешалкой и вдувают через дно воздух вентилятором; воздух предварительно увлажняют, заставляя его проходить через вращающийся барабан, наполовину погруженный в воду и состоящий из концентрически расположенных продырявленных железных цилиндров. Воздух из помещения с ящиками удаляется также при помощи вентилятора. Процесс проращивания продолжается 7-10 дней. Такая солодовня с 10 ящиками (каждый вмещает - 140 центнеров ячменя) требует для ухода за ней одного рабочего в каждую смену. Другое из употребительных ныне устройств для пневматического соложения представляет система Галланда (Galland). Существенная часть этой системы - медленно вращающийся барабан, составленный из двух концентрических цилиндров: наружного - со сплошной поверхностью и внутреннего - с поверхностью, снабженной многими мелкими отверстиями; внутри второго цилиндра по оси барабана расположена продырявленная труба. Увлажненный воздух вводится в наружный цилиндр через отверстия второго цилиндра, наполненного замоченным ячменем, проникает через последний и через отверстия трубы, расположенной по оси барабана, входит в эту трубу, из которой высасывается вентилятором. Пневматическое соложение представляет следующие преимущества сравнительно с обыкновенным: 1) оно требует в пять раз меньшей площади помещения, 2) приготовление солода может быть производимо в течение всего года, 3) требует меньше рабочих, 4) солод получается более равномерного качества и 5) устраняется заражение солода плесенью. Хлебные бродильные напитки, напоминающие пиво, были распространены в отдаленнейшие времена. Есть основание предполагать, что египтяне обладали искусством приготовлять ячменный солод. Они приписывали изобретение пиво богу Озирису. В эпоху Страбона в Александрии пользовалось большим распространением ячменное пиво (Cythos), в которое примешивали ароматические вещества. В Иберии (древней Испании) пиво носило название Caelia или Cerea. Из индоевропейских народов ранее всего можно встретить пиво у фригийцев и фракийцев. В Армении варилось крепкое, опьяняющее пиво. Пили его, по свидетельству Ксенофонта, через тростниковые палочки из кружек, наполненных ячменным хлебом. У жителей Иллирии и Паннонии пиво именовалось Sabaj или Sabajum. Приск, бывший в составе греческого посольства, отправленного в 448 г. до Р. Х. к Аттиле, упоминает в описании своего путешествия о напитке, который варвары Паннонии называли Camum. Об употреблении пива народами северной и центральной Европы говорит Пифей, живший несколько позже Аристотеля. Знакомство скифов с бродильными напитками, заменявшими вино, удостоверено было Вергилием. В Галлии в середине I в. до Р. Х. пиво под именем Korma составляло народный напиток. Это кельтическое пиво сохранилось в северной Франции, Бельгии и Англии вплоть до нашего времени. По своему этимологическому составу слово Korma схоже с испанским Cerea; отсюда возникает предположение, что пиво пришло в Галлию из Испании. Германцы стали варить пиво одновременно с тем, как занялись земледелием (Диодор и Тацит). В старогерманском языке пиво (ныне Bier) называется Peor (bior, pier). По словам Гримма и Вакернагеля, это название происходит от среднелатинского biber или biberis (напиток); другое старогерманское название пива, Alu (alo, ealo), удержалось в английском языке (Ale). Старинное пиво существенно отличалось от современного, так как хмелеводство появилось в Европе лишь во время переселения народов и занесено было, вероятно, с Востока. Впервые упоминает о хмеле указ Пипина от 768 г. В средние века искусство пивоварения сначала сосредоточивалось в монастырях; затем оно постепенно переходит в руки городского сословия. В одном акте города Нюрнберга от 1290 г. предлагается для пивоварения воспользоваться ячменем, употребление же в этих целях овса, ржи и пшеницы было строго воспрещено. В XIV веке образовались профессиональные цеха пивоваров, избравшие своим патроном мифического короля Гамбривиуса. Самым крупным пивоваренным заводом в 1390 г. владел город Циттау. Французское и баварское пиво приобрели популярность в XV в. Белое или светлое пиво приготовлялось в Нюрнберге уже в 1541 г. Еще ранее, в 1492 г., Христиан Муше из Брауншвейга изобрел названное по его имени пиво, которое шло даже в Индию. С течением времени пиво почти вышло из употребления в южной Германии и появилось вновь только в 19 столетии, благодаря распространению северонемецкого пива, дешевого и прекрасного по качеству. Пшеничное пиво обязано своим происхождением англичанам. В начале XVI в. оно уже производилось в Гамбурге. С 1826 г. этот сорт пива стали приготовлять в Ганновере, откуда оно распространилось по всей Северной Германии. В Англии хмель был воспрещен к употреблению вплоть до XV в. Лучшие сорта пива - эль и портер - появились сравнительно поздно, всего лет 200 тому назад. В древности потребление пива было широко распространено и в России. Об этом свидетельствует Русская Правда, постановившая вирнику "брати семь ведер солоду на неделю". Солод для варки пива русские умели приуготовлять с глубокой древности. По отзыву иностранцев, русское пиво было вкусно, но мутно, как все прочее. Иногда пиво подпаривали патокой или сдабривали ягодными смесями; последнего рода пиво называлось "поддельным". В летописях упоминается еще напиток "перевара", который, по мнению Аристова, означал "взварец" - напиток, приготовляемый из пива и меда и отличающийся большой крепостью. Со времен Иоанна III пиво вместе с хлебным вином продавалось в царевых кабаках. В начале XVII в. в Новгороде ведро простого пива оценено было в 4 алтына; при Алексее Михайловиче бочка пива стоила 2 руб. Четыре раза в год, обычно на Великий день, Дмитриевскую субботу, на масленицу и на Рождество Христово, а также по поводу крестин и свадеб, крестьянам дозволялось варить собственное пиво, брагу и мед для домашнего питья, почему пирушки в эти праздники назывались особым пивцом. Право это давалось с разбором, только лучшим крестьянам, обычно лишь на три дня, иногда на неделю; по окончании льготного времени кабацкий голова опечатывал оставшееся питье до следующего праздника. В новейшее время домашнее производство пива (не обложенное никакими сборами) широко было развито в крестьянстве: к большим праздникам, особенно местным деревенским, к свадьбам и другим торжественным случаям крестьяне варили пиво в большом количестве, но только для себя, а не на продажу. Вообще потребление пива, судя по размерам заводского его производства, в России было менее развито, нежели в большинстве европейских стран. За 10-летие с 1874 по 1883 г. пивоваренных заводов насчитывалось, средним числом, 1882, с производством в 30 млн. ведер, за 10-летие с 1883 по 1892 г. - 1373, с производством в 28 млн. ведер. В 1893 г. в России действовали только 1106 пивоваренных заводов, приготовивших 28140956 ведер отборного пива, в 1894 г. - 1318 заводов, приготовивших 30701000 ведер пива. Наиболее крупные центры производства пива - это Рига, Варшава, Петербург, Москва; пиво, приготовленное на больших пивоваренных заводах этих городов, решительно преобладает на рынке над пивом местных провинциальных заводов. Сорта приготовляемого в имперской России пива могут быть сгруппированы в три главные категории: 1) высшие сорта: портер, экспорт, бок-бир, венское, мюнхенское и другие им подобные, 2) баварское пиво и 3) простое пиво, или полупиво. Пиво благоустроенных русских заводов отличалось по способу варения, составу и водной составляющей от пива германских заводов также большим содержанием алкоголя, приближаясь в этом отношении к старому крепкому пиву английского происхождения.
  Пигмалионизм - происходит от имени Пигмалиона, царя Тира с 820 по 774 г. до Р. Х., по царским анналам, переданным Менандром. К его седьмому году у Тимея и других было приурочено основание Карфагена сестрой его, Дидоной-Элиссой; пигмалионизм (Peum-eljon - побуждаемый вышним, отождествленным, вероятно, с одноименным царем Тира) - особая форма полового поведения в психологии, выражающаяся в стремлении к половому соитию (или к созерцанию с целью полового возбуждения) со статуей или с живой женщиной, изображающей статую.
  Пигмеи(Πυγμαϊοι) или, собственно, "люди величиной с кулак" или человек с кулачок- в греческой мифологии сказочный народ карликов, живущий в Ливии. Илиада повествует о их битвах с журавлями. В более позднем развитии сказание о пигмеях входит в легенду Геракла. Когда последний победил ливийского великана Антея, сына земли, и отдыхал после борьбы, пигмеи, жившие, подобно муравьям, в песке, повыползли толпами, в полном вооружении, из своих норок и напали на него. Они хотели отомстить за Антея, так как были, подобно ему, детьми земли. Геракл, проснувшись, забрал их всех в свою львиную шкуру и унес с собой. Некоторые исследователи пытались объяснить сказание о пигмеях существованием народов-карликов в тропической Африке, известных уже египтянам. Греческое искусство, в особенности вазовая живопись, любило изображать комическую войну пигмеев с журавлями.
  Пидалион(от греч. πηδαλιον - кормило, руль на корабле) - это греческий сборник, составленный в конце 18 столетия (1793-1800) двумя учеными монахами (Агапием и Никодимом) по распоряжению патриарха и синода Константинопольской церкви, с примечаниями на общеупотребительном греческом наречии. Ближайшим поводом к составлению этого труда было печальное состояние источников права в греческой церкви и невозможность для всех пастырей церкви иметь у себя различные руководства по церковному праву. Целью издания Пидалиона было избрать из всех прежних толкований лучшие и сформулировать их в кратких, но ясных и точных выражениях, для сведения и руководства "простецов". Название "πηδαλιον" сборник получил оттого, что христианская церковь у некоторых отцов и учителей церкви (Киприана, Златоуста, Василия Велиого и др.) изображается в виде корабля, управляемого под верховной властью Самого Иисуса Христа святыми апостолами, соборами и святыми отцами, правила которых составляют как бы кормило или кормчего. Такое иносказательное название церкви встречается и в Апостольских постановлениях. Пидалион составлен на основании общего канона церкви, как он определен Трулльским собором и изложен в синтагме Фотия. К тексту присоединены: а) толкования, взятые преимущественно у Зонары, частью же у Вальсамона и Аристина; б) 35 правил Иоанна Постника, 87 правил патриарха Никифора и ответы константинопольского патриарха Николая Грамматика монахам в силу практического значения всех этих правил в церкви восточной. В конце Пидалиона помещено было несколько статей церковно-юридического содержания (о степенях родства и запрещенных браках, о брачных договорах), а также форма употреблявшихся в древности представительных и увольнительных грамот для священнослужителей, отправлявшихся в чужие епархии, форма развода, форма завещания и т. п. Гражданские законы не были включены в Пидалион; только из новелл приведены некоторые постановления, совершенно сходные с церковными канонами и помещенные в виде примечаний к ним. Сборник этот, изданный в Лейпциге (в 1801 г.) в небольшом количестве экземпляров, составлял библиографическую редкость, пока в 1841 г. не был снова переиздан в Афинах. Он был принят во внимание при издании славянской "Книги правил".
  Пикацизм(от pica - сорока, которая будто бы лишена чувства вкуса и ест все белое и блестящее) - происходит от извращения аппетита, выражающееся в позыве на вещества, непригодные в пищу, как мел, уголь и т. п., и иногда даже очень отвратительные на вкус. Пикацизм наблюдается иногда у беременных, у истеричных, у душевнобольных, у гламурных и голодных.
  Пикельгеринг(Pickelhдring) - шутовская персона в немецких обработках "английских комедий" (pickled herring - маринованная селедка). Подобно другой шутовской персоне немецкой комедии, Гансвурсту, Пикельгеринг, смотря по обстоятельствам, это ловкий пройдоха, грубый обжора, предприимчивый и веселый малый. Ему даются разнообразные роли - вестника, слуги, стража, воина, лекаря, даже палача. Роль Пикельгеринга не имеет органической связи с пьесой; часто она не писалась целиком, а ее исполнение предоставлялось импровизаторской способности актера. Импровизации Пикельгеринга часто доходили до крайних пределов бесстыдства, вызывая протесты даже со стороны далеко не церемонных зрителей XVII в.
  Пикинеры- с постепенным распространением в войсках огнестрельного оружия вооруженные им люди стали называться мушкетерами, а имевшие по-прежнему острое холодное оружие (пики) - пикинерами. Процентное отношение пикинеров постепенно уменьшалось; с изобретением штыка они совсем перестали существовать легально в войсках.
  Пиктография или образное письмо, - передача образов, впечатлений, событий, мыслей с помощью рисунка. С одной стороны, такие "образные письмена" неотличимы иногда от бесцельных рисунков, выводимых на скалах, стенах пещер, заборах, на классных столах и т. п., или от изображений и узоров, воспроизводимых на разных предметах в целях украшения; с другой стороны, они переходят в настоящие идеографические, а затем фонетические письмена, о чем свидетельствует анализ египетских, древних китайских и некоторых других иероглифов. Всего чаще и дольше сохраняются подобные "писаницы" на камне, на скалах (петроглифы); Андрэ собрал массу примеров из Африки (вади Мокаттеб на Синае, вади Телиссаре в Феццане, в Алжире, Кордофане, стране Сомали, Трансваале), Америки, Австралии, Азии и Европы. Известны исписанные концентрическими кругами и крестами скалы в Нортумберланде (Англия), изображения на скальдах в Швеции, Ирландии, на Онежском озере, "писаницы" (изображения зверей, людей и пр.) по Енисею, Тоболу и т. д., "оленные камни" в Монголии и т. п. Наиболее изучены подобные изображения у североамериканских индейцев; Mallery посвятил им обширные трактаты со множеством рисунков. Он начинает с объяснения сравнительно недавних изображений, смысл которых еще был понятен старикам, и переходит затем к аналогичным изображениям более древних времен. Почти все эти изображения представляют реальные предметы; символы и эмблемы встречаются очень редко. Многие из них напоминают о важных для отдельных племен событиях (войнах, договорах, голодовках, обилии дичи в известный год, смерти известного вождя, переселении и т. п.); некоторые связаны с мифами и религиозными обрядами, другие увековечивают посещения мест отдельными личностями. Манера изображения (людей, зверей и т. п.) почти одинакова у всех индейцев, равно как и обычные обозначения смерти (например, от раны на войне), союза, собрания, принадлежности к известному клану или роду, происхождения одного лица от другого и т. д.
  Пинакотека(Πινακοθήκη - хранилище картин) - у древних греков это помещение, в котором хранились живописные изображения, составлявшие частные приношения богам. В Афинах такое помещение находилось в левом крыле акропольских пропилеев. У римлян пинакотекой называлась в их домах комната при входе в атрий, украшенная картинами, а также статуями и другими художественными и живописными предметами, которыми особенно дорожил хозяин дома. В настоящее время слово "пинакотека" нередко употребляется в значении "картинная галерея". Старейшие из таких галерей, или пинакотек, существующих ныне в Европе, произошли по большой части из так называемых "кунсткамер", которые еще в XVI в. стали заводиться при королевских, герцогских и княжеских дворцах. Соперничая друг с другом в показном интересе к науке, философии и искусству, владетельные особы и члены их фамилий собирали в эти музеи всякого рода редкости - экзотические естественно-исторические и культурно-исторические предметы, образцы необычайной "игры природы", замечательные изделия из камня, металлов, слоновой кости и прочего, дорогое старинное оружие и утварь, скульптурные произведения и, наконец, картины, рисунки, гравюры и старинные литографии. Картины постепенно начали выделяться в отдельные коллекции, для размещения которых отводились особые залы или строились специальные здания. Подражая примеру королей и принцев, богатые и знатные люди устраивали у себя кабинеты и галереи картин; муниципалитеты больших городов также учреждали их для своих сограждан и для иностранных путешественников. Но при составлении подобных коллекций долго преследовалась единственная цель скопить возможно большее количество знаменитых произведений живописи, хотя бы они принадлежали одному и тому же мастеру, без заботы о том, чтобы рядом с этим мастером были представлены менее значительные в сравнении с ним его предшественники и последователи и вообще второстепенные художники. Только со второй половины 19 столетия взгляд на назначение частных картинных галерей существенно изменился: на них стали смотреть как на общественные музеи, долженствующие не столько удивлять драгоценностью красующихся в них памятников живописи, сколько давать наглядное понятие о постепенном ее развитии, об истории ее школ, обо всех, по возможности, представителях этой отрасли искусства, великих и некрупных, если только в их произведениях отразились художественное направление данного времени и дух эпохи. К сожалению, случаи для пополнения коллекций недостающими им картинами, частые в конце XVIII и начале XIX столетий, представляются все реже и реже; тем не менее, благодаря стараниям ученых администраторов многих публичных галерей и денежным пожертвованиям правительств и частных лиц эти галереи перестали удовлетворять простому любопытству и сделались источниками поучения, центрами, около которых сосредоточиваются и из которых исходят важные исследования по истории живописи. Успешнее всех других стремится к этой цели Берлинская галерея, самая юная между германскими. Хотя еще великий бранденбургский курфюрст и затем прусские короли Фридрих I и Фридрих Великий покупали картины и получали их в наследство, однако они были рассеяны по их дворцам и не могли составить значительной и блестящей коллекции; вообще, всего двести лет тому назад Пруссия была одной из самых бедных стран в отношении произведений искусства. Основание галерее положено было Фридрихом-Вильгельмом III, который повелел сделать для нее выбор лучших картин из числа украшавших берлинский, потсдамский и шарлоттенбургский дворцы и присоединил к ним две большие коллекции, приобретенные в 1815 и 1821 гг. от английского негоцианта Солли и от наследников Джустиниани в Париже. Образовавшаяся таким образом галерея была в 1830 г. открыта для публики в верхнем этаже нововыстроенного музея (Altes Museum). После того она пополнялась новыми приобретениями, которые, однако, были не особенно важны и ценны до тех пор, пока политические события 1870-71 гг. не превратили Берлин в столицу германской империи и разбогатевшему прусскому правительству не открылась возможность жертвовать крупные суммы на покупки для галереи. С этого времени не проходит ни одного года, чтобы она не приобретала по нескольку картин, чем-либо замечательных, а главное - нужных для пополнения ее пробелов. Особенно важный вклад в нее доставила в 1873 г. покупка сюермондтской коллекции. В галерее уже насчитывалось свыше 1240 номеров. Лучше всех других живописцев представлены были в ней итальянцы, предшествовавшие Рафаэлю, мастера старонемецкой и нидерландской школ, Рембрандт, Ф. Гальс, Рубенс, Я. Рюисдаль, Д. Тенирс и некоторые другие голландцы и фламандцы. Галерея посвящена была исключительно картинам, написанным ранее начала 19 столетия. Для произведений новейшей живописи существовал в Берлине другой музей, известный под названием Национальной галереи, несмотря на то, что в нем, кроме немецких живописцев, фигурироваи и иностранные художники. Национальная галерея основана в 1831 г., помещается в роскошном, выстроенном для нее здании и также постоянно увеличивается новыми приобретениями. Самый богатый музей живописи в Германии, а может быть, и в целой Европе - это всесветно известная Дрезденская галерея. Скромным ее зачатком было собрание картин, входившее в состав кунсткамеры, основанной курфюрстом Августом в его дворце в 1650 г. Значительные приращения увеличили ее при Иоанне-Георге II и при двух его преемниках в 1656-1694 гг., но самой важной эпохой ее развития была первая половина XVIII в., до начала Семилетней войны. Август Сильный (польский король Август II), любивший всякую роскошь, не останавливался перед крупными издержками, лишь бы собрать в своей саксонской столице образцовые произведения кисти. В 1722 г. он перенес свои картины в помещение, отдельное от кунсткамеры. Сын этого государя, Фридрих-Август II (в Польше - Август III) превзошел его в страсти к коллекционированию и собирательству культурно-исторических богатств. Во всех художественных центрах Европы агенты курфюрста разыскивали для него хорошие продажные картины и, заключая сделки по их покупке, отправляли приобретенное в Дрезден. При Фридрихе-Августе II в галерею поступили самые ценные памятники живописи, которыми она могла гордится - Сикстинская Мадонна Рафаэля, Cristo della moneta - Тициана, все картины Корреджо, четыре больших полотна Веронезе, пять великолепных Рубенсов, два первоклассных Рембрандта и масса других превосходных произведений итальянской, фламандской и голландской школ. Во время Семилетней войны и долго после нее галерея находилась в застое и только в 30-х годах 19 столетия начала снова приходить в цветущее состояние. В 1855 г. она была перенесена в новое здание. К прежним ее сокровищам стали прибавляться замечательные картины как старых мастеров различных школ, так и новейших немецких живописцев, работами которых она почти исключительно пополнялась и после того, в ближайшее время. Дрезденская галерея содержала в себе до 2400 номеров (2200 примеров старинной живописи и 200 новейшей); кроме того, в ней имелась большая коллекция пастелей и миниатюр. Главные живописцы всех школ, за исключением итальянцев первой поры Возрождения, представлены были в ней бесподобно, в многочисленных и характерных образцах своего творчества, но между ними встречались и пробелы, а некоторые второстепенные художники даже совершенно отсутствовали. В числе немецких городов, владеющих картинными галереями, первое место после Дрездена занимал промышленный Мюнхен. В нем было устроено два обширных правительственных учреждения этого рода: Старая Пинакотека (Alte Pinakothek), в которой хранились произведения старинных школ живописи, и Новая Пинакотека, предназначенная для картин новейших немецких художников. Ядро старой Пинакотеки составили картины, собранные баварскими принцами еще в XVI и XVII столетиях, прежняя Дюссельдорфская галерея, перевезенная в Мюнхен в 1805 г., и собрание Буссере, приобретенное в 1827 г. Затем король Людвиг I во все время своего царствования не переставал пополнять ее при всяком удобном случае. Пинакотека помещается в прекрасном здании, воздвигнутом в 1826-36 гг. по проекту Л. Кленце, и заключает в себе более 1400 картин. Итальянская живопись до эпохи Рафаэля представлена в ней была очень слабо; он сам является не особенно блестящим, да и следовавшие за ним итальянцы по большей части недостаточно важны и характерны. Зато были чрезвычайно хороши художники старонемецкой и нидерландской школ (кельнские мастера, Дюрер, Гольбейн Старший, Р. вайн-ден-Вейден, Мемлинк, Д. Боутс, Г. Давид и др.). Нигде не было такого, как здесь, количества картин Рубенса, достоинством которых мюнхенское собрание вообще уступало только антверпенскому и венскому. Весьма хороши были также Ван-Дейк, некоторые другие фламандцы, Рембрандт и главные корифеи голландской школы. Из испанцев удовлетворительнее прочих представлены были Мурильо и Рибера. Что касается до новой Пинакотеки, то она очень была любопытна для истории хода немецкой, преимущественно баварской живописи в 19 столетии. Остальные значительные картинные галереи в Германии - Кассельская и Брауншвейгская. Первая обязана своим существованием гессенскому ландграфу Вильгельму VIII, который в двадцатых годах XVIII столетия, будучи правителем Фландрии, имел возможность приобретать картины голландских мастеров с выбором и за умеренные деньги, а потом, по возвращении своем в Германию, содержал в Амстердаме и Гамбурге особых агентов для подобных покупок. После смерти этого любителя искусства галерея увеличивалась очень тихо, мирно и медленно. В 1806 г. она была даже ограблена французами, увезшими из нее все лучшее в Париж, и хотя после падения Наполеона I многое из похищенного возвратилось в Кассель, однако 16 отличнейших картин, некогда принадлежавших галерее, остались во владении императрицы Жозефины и вскоре перешли из ее Мальмезонского замка в Эрмитаж. Общее число экспонатов в Кассельском музее было несколько меньше 800. Главными ее сокровищами считались 20 произведений Рембрандта - количество, в отношении которого она уступала только Эрмитажу, и несколько капитальных работ Рубенса, Ван-Дейка и Ф. Гальса. Брауншвейгская галерея основана была в середине XVII столетия герцогом Антоном-Ульрихом Брауншвейг-Люнебургским, собиравшим во время своих путешествий картины и различные редкости, из которых в 1755 г. образовался довольно обширный "художественный и естественно-исторический кабинет". Составляя особое отделение герцогского музея, заключающего в своем величественном здания (построенном в 1883-87 гг.), кроме нее, коллекции классических и средневековых древностей, гипсовых слепков со знаменитых скульптур, майолик, этнографических предметов и прочего, Брауншвейгская галерея представляла собой собрание приблизительно в 650 экспонатов и особенно богата была произведениями голландских живописцев. Сверх пяти больших галерей, о которых оговорено выше, в Германии было много менее важных, из которых наиболее любопытные находились в Готе, Лейпциге, Ганновере (в Музее искусства и науки), Шверине, Гамбурге (Kunsthalle), Франкфурте-на-Майне (Штеделевский институт), Дармштадте (в великогерцогском дворце), Карлсруэ (в Академии художеств), Штуттгарте (Музей изящных искусств), Нюрнберге (Германский музей) и Ольденбурге (Аугустеум). В Австрии памятниками живописи изобиловала преимущественно Вена. Они сосредоточены были в двух больших правительственных музеях и в нескольких частных галереях. Во главе этих картинохранилищ стоял художественно-исторически музей, занимающий монументальное здание на Ринге, в которое перенесена была в 1892 г. коллекция картин "императорского дома", помещавшаяся перед тем в бельведерском дворце. Зародышем ее была кунсткамера, существовавшая еще в середине XVI столетия в венском Гофбурге. Сначала незначительная по составу, она постепенно разрасталась от присоединения к ней многого, рассеянного по разным дворцам императоров, и через покупку отдельных картин и целых галерей в Италии, Бельгии и других культуно-исторических странах. Простое перечисление этих приобретений заняло бы много строк и страниц, а может и томов; достаточно будет, если скажем, что венская картинная галерея в новейшее время содержала в себе до 1800 картин и музейных экспонатов, с большой полнотой и яркостью представлявших все художественные школы и вообще занимала одно из первых мест среди других галерей Европы, России и Америки. Особенно богата она была произведениями Тициана и прочих венецианцев, а также Дюрера, Ван-Дейка, Рубенса и Веласкеса. При сравнении с ней казалась довольно бледной находившаяся в соседстве с ней галерея Академии художеств (741 экспонат, в том числе 105 картин ХVIII и XIX столетий), хотя и в ней было немало прекрасных и ценных вещей. Из частных венских картинных коллекций замечательными были собрания, принадлежащие аристократическим фамилиям князя Лихтенштейна, графа Гарраха, Чернина и Шенборна. Вторая столица габсбургской монархии, Будапешт, с 1866 г. владела отличным музеем живописи - бывшей галереей Эстергази, купленной на средства венгерской нации за 1300000 гульденов. В этом музее было 800 картин разных школ, в том числе 50 испанских (6- Мурильо). Во Франции не существовало почти ни одного города, в котором не было бы картинной галереи. Наиболее значительные музеи этого типа имеются в Лилле, Нанси, Лионе и Орлеане, но все они уступают парижскому Лувру. Начало коллекции этого музея положил Франциск I (1515-47), заказывавший знаменитым итальянским и фламандским живописцам и при случае покупавший картины для своего Фонтенеблоского замка. Хотя преемники этого государя не увлекались, подобно ему, любовью к искусству, однако "Королевский кабинет в Фонтенебло" еще в начале XVII в. заключал в себе до 200 картин. При Людовике XIV это собрание увеличилось новыми приобретениями, в особенности же поступлением в него великолепной галереи кардинала Мазарини в 1661 г. и через десять лет после того - покупкой картин банкира Ябаха. В 1681 г. королевский кабинет был переведен в Париж и помещен в старом Луврском дворце. Но вскоре отведенными под него залами завладела Академия художеств для своих выставок, и его распределили частью в Версальском, частью в Люксанбурском дворцах. Разрозненная таким образом коллекция только при начале французской революции была соединена в одно целое и вместе с картинами, купленными в царствование Людовиков XV и XVI, образовала Национальный французский музей, открытый для публики в 1793 г. Во времена консульства и первой империи Луврская галерея росла, можно сказать, не по дням, а по часам, и достигла колоссальных размеров. Наполеон I задался идеей собрать в Париже все лучшие художественные произведения отовсюду: специальные французские комиссары, сопровождавшие его войска, выбирали в занятых ими чужеродных городах все, что признавали достойным красоваться и светиться в Луврском музее, получившем название "Наполеоновского"; каждая победа французов, каждый мирный договор, заключенный императором с побежденным правительством, ознаменовывались привозом в Париж целого транспорта картин, которые по большей части присоединялись к прежней коллекции музея Лувра. Но этот баснословный рост галереи был непродолжителен: в 1815 г. ограбленные страны получили свои художественные сокровища обратно или были вознаграждены за них ценными произведениями французского искусства. Однако Лувр обеднел только относительно и в дальнейшее время, при восстановленном королевском правительстве второй империи и более позднем республиканском режиме, пополнялся нередко важными покупками и еще чаще патриотическими пожертвованиями частных лиц, собирателей и коллекционеров. В новейшее время, Луврская галерея - это самая богатая по числу картин (их в ней было 2800 отличных экспонатов); в отношении их достоинства она не уступает ни одной из первоклассных коллекций, даже дрезденской, но при всем том за отсутствием в ней некоторых художников не дает достаточно полного понятия о постепенном развитии отдельных школ, за исключением французской. Главные ее перлы помещены были отдельно от прочих картин, в почетном патриотическом зале, известном под названием "трибуны". Существенную часть галереи составляли произведения французских живописцев, старинных или недавно окончивших свое земное поприще. Для картин еще здравствующих художников существовало в Париже другое хранилище, Люксанбургский музей, из которого они по прошествии 10 лет после смерти их авторов либо поступали в Лувр, либо отсылались в один из провинциальных музеев. Голландия со времени утраты своего политического значения и до середины 19 века как бы не помнила, что ее славу в истории составляет главным образом былое процветание в ней живописи, и, пренебрегая устройством у себя картинных галерей, равнодушно смотрела на то, как произведения ее старинных художников массой увозились в другие культурно-исторические страны и запасники. Наконец она спохватилась и стала заботиться о сохранении тех картин, которые еще не ушли за ее пределы и о возврате многих из них, возможно утраченных навсегда. Всюду пробудилось в ней желание разыскивать и собирать эти памятники прошедшего; два-три существовавшие их хранилища улучшились и расширились, во многих местах завелись новые музеи, которые быстро наполнялись портретами и картинами работы отечественных мастеров, перед тем рассеянными по городским ратушам, частным богадельням и другим общественным учреждениям, а также купленными правительством или муниципалитетами и принятыми в дар от частных лиц. Такому возбуждению в голландцах интереса к их художественной старине в немалой степени содействовали молодые ученые, научившимися копаться в архивах с целью пролить новый свет на историю национального искусства и открывавшие для нее множество любопытных данных. В новейшее время почти во всех больших городах Голландии существуют галереи, посвященные преимущественно картинам местных школ. Главными учреждениями этого типа были: обширный государственный музей в Амстердаме - Rijksmuseum (1700 экспонатов), знаменитый красующимися в нем "Ночным дозором" и "Синдиками гильдии ткачей" Рембрандта, "Пиром гражданской стражи" Б. Гельста и многими другими образцовыми произведениями голландской живописи, королевский кабинет в Гааге - Mauritshuis (свыше 450 картин), в котором бесконечные путешественники любовались больше всего Рембрандтовским "Уроком анатомии" и "Молодым быком" Поттера, муниципальный музей в Гарлеме гордящийся целым рядом многофигурных портретов работы Франса Гальса, и музей, основанный Беймансом в Роттердаме (около 400 картин). Движение, подобное происходящему в Голландии, наблюдалось также и в Бельгии. И там старались не выпускать из страны произведений старинной живописи и собирали их в музеи. Самая большая из бельгийских галерей, Антверпенская, была вначале скромным кабинетом при тамошней академии художеств, но после 1830 г. быстро разрослась благодаря наплыву в нее картин, взятых из упраздненных монастырей и древних церквей города и его окрестностей, из местной ратуши и замка Стэна, а также поступлению в нее богатого собрания, завещанного бургомистром Эртборном и нескольким другим пожертвованиям и покупкам. С 1891 г. она широко раскинулась в новом роскошном здании и содержала в себе свыше 760-ти старинных картин и около 200 новейших образцов. Само собой разумеется, что среди первых преобладали произведения фламандских мастеров; особенно хорошо представлены были школа Ван-Эйков и Рубенс с его учениками. В Брюсселе принадлежащие правительству произведения новейшей живописи отделены были от старинных картин: первые в количестве приблизительно 250 вещей, написанных масляными красками, 40 акварелей и многих карандашных рисунков выставлены в бывшем дворце австрийских генерал-губернаторов Брабанта; вторые, находившиеся прежде в том же здании, с 1881 г. помещались в красивом новопостроенном музее, нижний этаж которого был занят новейшей бельгийской скульптурой. Картинная галерея этого музея образовалась из коллекции, уступленной в 1845 г. государству брюссельским муниципалитетом. Она была вначале несравненно слабее Антверпенской галереи, но в последующее время благодаря покупкам, сделанным для нее правительством, и пожертвованиям со стороны частных людей ее значение возросло. Число картин перешло в ней за 600, и между ними было немало таких, которые могли бы составить украшение любого первоклассного музея. Из прочих бельгийских галерей заслуживают быть упомянутыми имеющаяся в Брюгге при академии художеств (250 картин) весьма важная для изучения первоначальной поры фламандского искусства академическая же галерея в Генте и небольшой, но превосходный по своему составу и по сохранности большинства картин кабинет князя Аренберга в Брюсселе. В Англии ее государи и аристократия питали любовь к живописи и, за неимением до Гогарта своих отечественных выдающихся мастеров по ее части, покупали картины знаменитых художников континента. Гольбейн, А. Мор, Ван-Дейк, Ван-дер-Фас, Цуккаро и другие художники пользовались у англичан почетом и были щедро награждены за свои работы. Владеть ценными картинами считалось одним из признаков принадлежности лица к высокому роду. И позднее дворцы и загородные замки королевы, принцев и лордов стали содержать в себе крайне любопытные картинные коллекции, которыми, однако, их владельцы любовались только сами-индивидуально или в кругу своих близких и равных себе, с трудом и жестью в голосе допуская к ним посторонних посетителей. Публичных музеев живописи в Англии не существовало, пока богатый любитель искусства Анджерстейн, умирая, не оставил в наследство правительству свое собрание картин с тем, чтобы оно было предоставлено в общее пользование. Это побудило парламент в 1824 г. учредить в Лондоне Национальную английскую галерею. Вслед за первым, основным вкладом в новооткрытое хранилище стали поступать другие пожертвования, состоявшие то в произведениях старинных мастеров (от Д. Бомона, В. Гольвелькара, В. Эллиса и др.) и новейших живописцев (от Р. Вернона, В. Тернера, наследников Д. Констебля и пр.), то в значительных денежных средствах на покупки; правительство, со своей стороны, назначило необходимые денежные средства на содержание галереи и не отказывало ей в экстренном отпуске денег, когда представлялись случаи приобрести что-либо особенно важное и ценное. Так продолжалось и позднее, причем покупки делались с большим знанием дела, английским упорством и вкусом. Галерея заключала в себе два отдела: старинных иностранных школ и новейшей, преимущественно британской живописи. Всего в ней было первоначально до 1200 картин. Первый отдел отличался не столько обилием произведений и полнотой характеристики школ, сколько внешним блеском, с каким представлены в ней были главные их мастера, в особенности же итальянцы цветущей поры Возрождения (Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль, Тициан, Пьетро Веронезе и др.) и первой его эпохи (Чимабуе, Маргаритоне д'Ареццо, Боттичелли, Липпи, Лоренцетти и пр.). Что касается второго отдела, то это было едва ли не единственное собрание, при помощи которого вечный путешественник мог познакомиться с английской живописью во всех стадиях ее развития и в лице всех выдающихся ее представителей. К сожалению, наполненность лондонского воздуха дымом отечества заставлял держать свои картины постоянно за стеклом, что сильно мешало любоваться ими. По образцу лондонской Национальной галереи завелись чисто англицкие музеи в Эдинбурге, Дублине и многих других провинциальных городах Великобритании, наполнявшиеся, однако, работами преимущественно английских и современных чужестранных художников. В довершение культурно-исторического обзора галерей на севере Европы необходимо обратиться к скандинавским странам. В них, кроме многих небольших частных коллекций, можно было найти три довольно значительные государственных музея живописи: королевский в Копенгагене, помещавшийся сперва в сгоревшем Христианборгском дворце, а потом в Академии художеств, позднее перенесенный в новое здание, образцовое в отношении расположения залов, освещения, отопления и вентиляции; не обширную, но интересную галерею в Христиании и более богатый Национальный шведский музей в Стокгольме. Все три содержали в себе сверх картин новейших национальных художников главным образом произведения голландской и фламандской школ; в стокгольмском музее прекрасно представлена была также французская школа XVIII столетия. Переносясь на юг, в классическую страну искусства, Италию, можно заметить, что она, можно сказать, была переполнена галереями, несмотря на то, что до начала 19 столетия картины беспрепятственно вывозились из страны в другие края света. В редком итальянском городе не было картинного собрания, хотя бы и незначительного, а в прежних центрах художественного движения и в бывших столицах государств, на которые разделялась страна раньше, существовали обширные хранилища этого типа. Не пускаясь в подробности относительно их истории, культурного состава и сравнительного достоинства, заметим, что они главным образом важны для изучения итальянской культурно-исторической школы с ее разветвлениями, и укажем на наиболее любопытные между ними: 1) в Турине - это Пинакотека академии художеств (замечательны Гауденцио Феррари, древние нидерландцы и прочие); 2) в Генуе - а) галерея палаццо-Россо, пожертвованная городу герцогиней Галиерой, и б) Пинакотека академии художеств, 3) в Милане - а) галерея музея Брера (Sposalizio Рафаэля, Б. Луини и вообще ломбардцы, венецианские мастера и др.), б) Пинакотека при Амброзианской библиотеке, в) музей Польди-Пеццоли и г) артистический музей, или Салоне (новейшая живопись); 4) в Бергамо - соединенные коллекции Kappapa и Локис (местные мастера и венецианцы); 5) в Брешии - муниципальная Пинакотека, или галерея Тозио; 6) в Венеции - а) галлерея академии художеств (великолепные Тицианы, Тинторетто, П. Веронезе, Тьеполо и другие корифеи венецианской школы), б) муниципальный музей Коррер и в) частная коллекция в палаццо Джованелли; 7) в Парме - городская Пинакотека (Корреджо и его последователи); 8) в Модене - Пинакотека Эстензе при академии художеств (Корреджо, Пинтуриккио, П. Веронезе и др.); 9) в Болонье - Пинакотека академии художеств ("Святая Цецилия" Рафаэля, блестящие произведения Г. Рени и картины других художников, представителей как начальной, так и позднейшей эклектической болонской школы); 10) во Флоренции - а) галерея Уффици (богатое собрание произведений всех итальянских поместных школ, начиная со времен пробуждения искусства в Италии, содержащее в себе также прекрасные образцы живописи Дюрера, Гольбейна, Р. Вейдена и некоторых других северных мастеров), б) галерея дворца Питти (12 Рафаэлей, А. дель-Сарто, С. дель-Пьомбо, Рубенсы и т. д.), в) Пинакотека академии художеств и д) фамильная галерея Корсини; 11) в Сиенне - институт изящных искусств (старинная местная школа); 12) в Перуджии -Баннуччи (Перуджино и умбрийск. школа); 13) в Риме: а) Ватиканская галерея (небольшое число картин, но превосходных, каковы, например, "Мадонна ди-Фолиньо", "Преображение" и другие произведения Рафаэля, "Положение во гроб" М. А. да-Караваджо и "Приобщение святого Иеронима" Гверчино), б) галерея Боргезе, самая замечательная в городе после ватиканской и содержащая в себе между прочим знаменитые "Положение во гроб" Рафаэля, "Данаю" Корреджо, "Любовь земную и любовь небесную", "Охоту Дианы" Доменикино, "Истязание Спасителя" Пьомбо, в) галерея Дориа (богатая по всем направлениям и школам, преимущественно итальянской ХVII столетия), г) Пинакотека нового Капитолинского музея (обширная; произведения итальянцев, а также и художников других стран; прекрасные портреты Ван-Дейка и Веласкеса), д) Латеранская Пинакотека (несколько хороших итальянских картин XV и XVI столетия), е) Пинакотека академии св. Луки и частные галереи, ж) Барберини, з) Спада и и) Корсини, все три, не заключавшие в себе ничего особенно замечательного; 14) в Неаполе: а) коллекция Национального музея (очень богатая картинами не только итальянской, но и североевропейских школ), б) музей дворца Капо-ди-Монте (новейшие неаполитанские художники); наконец, 15) в Палермо - Пинакотека Национального музея (итальяно-византийские иконы, произведения новейших итальянцев, несколько картин северной живописи, в том числе замечательный триптих школы Ван-Эйков). В Испании нигде нет такого количества замечательных памятников живописи, как в Мадриде. Самое обширное и блестящее их собрание находилось здесь в музее дель-Прадо, образованном в 1818 г. Фердинандом VII из картин, украшавших королевские дворцы и отчасти из купленных впоследствии. Это была одна из самых больших картинных галерей в Европе (2200 экспонатов в начале 20 в.), чрезвычайно богатая произведениями первоклассных мастеров как испанской, так и других школ (61 Веласкеса, 46 Мурильо, 58 Рибера, 13 Гойи, 10 Рафаэля, 41 Тициана, 21 Веронезе, 34 Тинторетто, 7 А. дель-Сарто, 4 Корреджо, 9 А. Дюрера, 28 Рубенса, 21 Ван-Дейка, 53 Тенирса и т. д.), но не имеющая полноты, необходимой для подробного изучения отдельных школ: тогда как один художник представлен в длинном ряде картин, другой, также очень значительный, совершенно отсутствовал в коллекции; которая, таким образом, сохраняла за собой лицо старинных галерей, наполнявшихся только редчайшими и драгоценнейшими перлами искусства. Кроме музея Прадо, Мадрид обладал еще несколькими картинными галереями, привлекающими к себе разных путешественников, а именно имеющимися в академии Сан-Фернандо (300 картин, преимущественно испанской школы), в Национальном музее (900 картин испанских и других школ, но по большей части второстепенных) и в аристократических домах Мадрасо, Альбы, Пастраны, маркиза Хаваль-Кинто, Уседы, дона В. Кардереры и др. Из прочих картинных коллекций лучшие находились в Вальядолиде и Севилье. Провинциальный музей первого города был составлен из произведений различных школ; между прочим, в нем было три отличные религиозные картины Рубенса, известных под названием лас-Фуэнсальданьяс, по имени монастыря, из которого они были взяты; нигде нельзя было так хорошо познакомиться с кастильской школой, как в этом музее. Севильский муниципальный музей, помещавшийся в упраздненном монастыре де-ла-Мерсед, важен был для изучения Мурильо и других мастеров местной школы; живописцы прочих школ в нем почти совсем отсутствовали. В Севилье достойна была также частная галерея дона Гарсии-де-Леониса, содержавшая в себе до 400 картин. Наконец, в Гренаде и Валенсии имелись по музею, из которых первый хотя и был велик, но не богат оригиналами, а второй представлял среди многих посредственных вещей также и интересные произведения валенсийских художников. В довершение обзора европейских Пинакотек необходимо бросить кроткий взгляд на подобные культурно-исторические хранилища в имперской России. Заговорив о них, необходимо остановиться прежде всего на императорском Эрмитаже, как самом большом из художественных музеев в отечестве и составляющем его гордость перед лицом целого мира. Кроме этого музея, в Петербурге было несколько картинных галерей, несравненно менее важных, но заключающих в себе много любопытного. К таким доступным для публики галереям принадлежали: 1) входящая в состав музея Академии художеств и заключающая в себе четыре отдела: а) коллекцию картин русской школы, после образования значительно уменьшившуюся вследствие передачи из нее многих произведений в новоучрежденный русский музей Императора Александра III, б) собрание оригинальных картин старинных западных школ и копий со знаменитых произведений великих живописцев, в) бывшую галерею графа Н. А. Кушелева-Безбородко, оставленную им в наследство Академии в 1862 г. и содержащую в себе преимущественно работы французских, бельгийских и других новейших живописцев, и г) коллекцию портретов президентов и бывших членов академии; 2) Русский Музей императора Александра III, устроенный в 1898 г. в бывшем Михайловском дворце и в который в первый раз поступили все русские картины Эрмитажа, а также некоторые, взятые из императорских дворцов и Академии художеств; 3) фамильная галерея графа С. А. Строганова, собранная его предками из картин старинных иностранных школ и замечательная своим прекрасным составом; 4) галерея княгини Юсуповой-Сумароковой-Эльстон, более значительная по числу картин, чем предыдущая, не столь ровная в отношении их подбора и богатая преимущественно произведениями французских живописцев XVIII столетия; 5) галерея П. С. Строганова, в которой было несколько превосходных произведений итальянских, фламандских и голландских школ; и 6) галерея П. П. Семенова (до 500 картин), не содержащая в себе ничего особенно ценного, но чрезвычайно интересная для тех, кто желал близко познакомиться с второстепенными и третьестепенными живописцами голландской и фламандской школ. В сравнении с Петербургом, Москва была очень-очень бедна старинными картинами западноевропейской живописи. Такие картины поодиночке и маленькими партиями встречались в некоторых домах богатых москвичей и купцов, но в городе не было ни одной порядочной коллекции, в которой публика могла бы наглядно изучать мастеров этой живописи(многие картины просто не жили или не были живо написаны). Наибольшая картинная галерея - это собрание большого кремлевского дворца была составлена из сомнительных или плохих оригиналов и копий, появившихся со складов петербургского Эрмитажа. Подобного же происхождения была и иностранная часть галереи Московского публичного музея; в числе ее старинных картин было несколько недурных нидерландских, но вообще эта часть была слаба и вдобавок по ограниченности денежных средств музея находилась в очень неприглядном, скупом и запущенном виде. Несравненно богаче была старая Москва произведениями отечественных живописцев. Очень любопытна была их коллекция в том же публичном музее; она образовалась преимущественно из картин бывшей галереи Ф. Прянишникова, купленной от его наследников и пожалованной музею императора Александром II; особый зал занимало в музее знаменитое произведение А. А. Иванова: "Явление Мессии своему народу", также дар этого государя, и множество изготовленных для нее эскизов и этюдов. Но самую главную достопримечательность Москвы для любителей художественных произведений составляла обширная галерея русских картин, собранная братьями П. М. и С. Третьяковыми и пожертвованная первым из них в вечную собственность города. Здесь представлены были решительно все живописцы, игравшие более или менее важную роль в истории русского искусства с самого основания Академии художеств до новейшего времени, и притом представлены по большой части из лучших образцов своих работ, так что перед посетителем галереи раскрывалась полная и яркая картина постепенного развития русской школы, сменявшихся ее направлений и современного ее состояния; последнее обрисовывалась тем ярче, что тогда еще здравствующий основатель галереи, П. М. Третьяков, продолжал приобретать для нее лучшие произведения русских художников, едва эти произведения выходили из стен художественных мастерских. За исключением обеих своих столиц, Россия никогда особенно не изобиловала галереями; из существовавших до революции в ее провинциях можно указать только на гельсингфорскую, в местном Атенее (были картины голландской и фламандской школ, современные финляндские и вообще скандинавские художники), на небольшую городскую в Риге, на еще менее значительные в Харькове при университете и Саратовскую при Радищевском музее и на коллекцию старинных, преимущественно нидерландских картин, принадлежащую тогда еще Б. И. Ханенке, в Киеве.
  Пинарда- в XVII в. в России так называлась сигнальная петарда.
  Пинка- название парусного коммерческого судна в северной Европе; по вооружению походила на барк; вместимостью - около 200 тонн. В XVIII в. пинка служили в качестве военных судов на Балтийском море.
  Пинта- старая французская мера жидкостей (отчасти и сыпучих тел), употреблялась во французской Вест-Индии, равна была по закону 0,931 литра. Пинта в Богемии равнялась 1,91 литра, в Великобритании - 0,567 литра.
  Пирамиды - древнеегипетские сооружения, имеющие квадратное основание и четыре треугольные боковые поверхности, которые образуют на вершине постройки острый стереометрический угол. От этих сооружений название пирамид перешло в геометрию к телам, сходственным с ними по форме. Относительно цели, с какой воздвигались египетские пирамиды, существовало несколько предположений: арабы, завоевавшие Египет, думали, что они были построены для сохранения различных сокровищ и письменных памятников от нового всемирного потопа; первые христианские путешественники считали их житницами, заведенными патриархом Иосифом для склада запасов хлеба на случай голодных годов, или маяками, помогавшими караванам ориентироваться в пустыне; из новейших ученых одни, основываясь на том, что у всех пирамид боковые грани расположены по направлению стран света, принимали их за постройки для астрономических наблюдений жрецов, другие видели в них искусственные оплоты, предназначенные защищать плодоносную долину Нила от песка, приносимого ураганами из пустыни. В 19 столетии исследования египтологов неопровержимо доказали, что пирамиды - не что иное, как надгробные памятники фараонов и ближайших членов их фамилий, происшедшие, по всей вероятности, от могильных курганов времен первобытной культуры, которые получили здесь строго определенную геометрическую форму. Пирамиды в наибольшем числе встречаются вместе с погребальными сооружениями другого вида (мастаба) в Нижнем Египте, на западной окраине Нильской долины, начиная с окрестностей Каира и кончая географической широтой Файума. На этом пространстве насчитывается до 100(около 70 сохранившихся) более или менее уцелевших пирамид, как громадных, так и незначительных по величине. Обычай возводить пирамиды существовал только в эпоху так называемого Древнего и Среднего египетских царств, т. е. с середины IV по конец III тысячелетия до Р. Х. Царских пирамид, которые относились бы к более позднему времени, не было известно ни одной. Группы пирамид близ селений Абу-Роам, Гизе, Цавиет-Эль-Ариан, Абусир, Саккара и Дашур- это скорее усыпальницы фараонов исключительно мемфисского периода; древнейшая группа, дашурская, относится к третьей династии; самая большая, гизская, - к четвертой, а все остальные - к следовавшим за тем династиям означенного периода. Сооружением пирамид руководило представление о загробной жизни, игравшее, вообще, столь важную роль в египетском искусстве - желание устроить для умершего несокрушимое и недоступное убежище, в котором его мумия покоилась бы вечно в целости и его "двойник" мог возвращаться к ней бесконечно долго. Едва вступив на престол, фараон обычно начинал думать о вечной божественности и строил для себя и своего вечного будущего достойное посмертное жилище и сам выбирал для него место. Там высекали в глубине скалистого грунта погребальный склеп и ведущий в него коридор, отполировывали стены склепа и, выровняв поверхность скалы над ним, на образовавшейся таким образом четырехугольной площади начинали класть правильными рядами огромные призматически отесанные камни, которые добывались на противоположном, восточном берегу Нила, в аравийском горном кряже, и с великим трудом переправлялись через реку на место постройки; камни плотно пригонялись один к другому и скреплялись между собой цементом из известняка и глины. Постройка двигалась вперед постепенно и первоначально представляла форму прямоугольного параллелепипеда, возвышающегося над самой могилой; потом в центре этого основания воздвигалось пирамидальное возвышение, и постройка добавлялась рядами камней, клавшихся вокруг этого возвышения в виде уступов, суживающихся по мере удаления от земли. Пока здравствовал фараон, работа продолжалась и новые ряды камней постепенно увеличивали объем и высоту сооружения. Вероятно, уже после смерти царя уступы заполнялись камнем и щебнем и, наконец, обмазывались штукатуркой, так что со всех четырех сторон памятника получались гладкие поверхности облицовки. Остается до конца не выясненным вопрос, оканчивались ли пирамиды вверху небольшой платформой или же остроконечно, вроде тех маленьких "пирамидонов", которые помещались в египетских погребальных склепах подле саркофагов с мумиями и что хранятся во многих музеях мира. Чем могущественнее был фараон и чем дольше он царствовал, тем величественнее, громаднее становилась его усыпальница-пирамида. Этим объясняется, почему пирамиды неодинаковы по величине. Три самые колоссальные между ними находятся в группе Гизе. Они известны по именам своих соорудителей, фараонов Хуфу (Хеопса древнегреческих писателей, жившего около 3730 г. до Рождества Христа), Хафры (Хефрена, 3666 г.) и Менкары (Мекерина, 3633) Первая, господствующая над остальными, некогда считалась одним из семи чудес света. Первоначально она имела в основании квадрат со сторонами в 233 м. и высилась от земли на 146,5 м.; в последующее время эти цифры уменьшились, но все-таки остаются огромными (227,5 м. и 137,2 м.). По свидетельству Геродота, над ее сооружением трудилось ежедневно по 100000 человек в течение 20 лет. Облицовка была снята с нее еще султаном Беркуком в 1395 г. до Р. Х., так что позднее ее уступы обнажались и образуют как бы гигантскую лестницу, по которой можно - хотя и с трудом - подниматься на ее вершину, которая представляет платформу в 10 м. длины и ширины. Погребальный склеп, как вообще во всех пирамидах, за немногими исключениями, высечен был в скале ниже основания каменной кладки, но остался неоконченным и, по-видимому, не употребленным согласно своему назначению; зато внутри самой пирамиды были устроены одна над другой две камеры, из которых в верхней найден был гранитный саркофаг с крышкой, разбитой, вероятно, арабами, искавшими здесь потаенные сокровища и уничтожившими мумию похороненного царя; вторая камера служила, по-видимому, местом упокоения царицы. Вход во все три помещения находился с северной стороны пирамиды, на высоте 13-го уступа; от него шел коридор, разветвлявшийся на две части: одна опускалась под наклоном в 62№ до подземного склепа, а другая под тем же наклоном поднималась вверх и достигала до усыпальницы фараона, предварительно отделив от себя ветвь, приводившую в погребальную камеру царицы. При устройстве входа в пирамиду и обозначенных коридоров были приняты весьма хитрые предосторожности против того, чтобы кто-либо в последующие века мог проникнуть внутрь сооружения и, открыв замаскированный огромным камнем доступ в камеры царя и царицы, нарушить их могильный сон. Пирамида Хафры, вторая по величине, первоначально имела в поперечнике основания 215,7 м. и высоту в 138,4 м., а позднее имеет 210,5 м. и 136,4 м. Конструкция ее не представляет ничего особенного, но возле нее с северо-западной стороны открыты остатки небольшого здания, служившего, вероятно, поминальным покоем вроде тех, которые в надгробных памятниках обычных египтян, в мастаба, устроивались внутри самых сооружений. Есть повод предполагать, что такие отдельно стоящие поминальные покои или храмы в честь умерших фараонов существовали и при других пирамидах. Третья из больших гизских пирамид, воздвигнутая царем Менкарой, меньше двух предыдущих: она занимает квадратную площадь 108 м. в поперечнике и имеет 66,4 м. высоты, которая позже убавилась на 62 м. Каменная кладка и довольно хорошо сохранившаяся гранитная облицовка пирамиды исполнены очень тщательно. Вход в нее находится, как обыкновенно, с северной стороны, на высоте 5,5 м. от основания, а внутри устроены две погребальные камеры, одна над другой. Существование этих двух помещений, имеющих отдельные входы, объясняется тем, что царица IV-ой династии Никотриса, избрав уже готовую пирамиду местом своего упокоения, приказала приготовить для себя вторую камеру над усыпальницей Менкара. Археологи нашли эту последнюю в совершенной сохранности благодаря тому, что вход в нее был старательно скрыт; тогда как верхняя камера оказалась вполне опустошенной арабами, в нижней был открыт базальтовый саркофаг, заключавший в себе мумию царя в том же виде, в каком она была положена туда в день погребения тысячи лет назад. Эту мумию вместе с ее пеленами и деревянным гробом можно было увидеть в Лондоне, в Британском музее, саркофаг же утонул при перевозке его морем в Англию. Из прочих пирамид мемфисского периода самая значительная (поперечник основания 213 м., вышина 99 м.) находится в Саккаре. Своей формой она отступает от обычного культурно-исторического типа подобных сооружений, а именно состоит из шести больших уступов и представляет в плане не квадрат, но несколько продолговатый четырехугольник. Ее камеры и коридоры расположены иначе, чем в гизеских пирамидах; четыре входа ведут в несколько более или менее обширных склепов, причем главный вход был устроен с южной стороны. По мнению Мариетта, это был мавзолей, в котором хоронили священных быков Египта. Весьма любопытна по форме была одна из дашурских пирамид, своей величиной мало уступающая предыдущей (первоначальный поперечник основания 210 м., вышина 97,3 м.); ее ребра - не прямые линии, а стороны - не непрерывные плоскости, но приблизительно на половине высоты всего сооружения образуют перелом, так что она разделяется в горизонтальном направлении на две части, из которых нижняя имеет крутые ребра, а верхняя - более отлогие. Пирамиды строились не только из камня; для некоторых из них употреблялся черный нильский кирпич, но даже и при этом материале они гладко облицовывались камнем. Царских усыпальниц в виде пирамид, которые принадлежали бы третьей эпохе египетской истории, так называемому новому царству, не известно было ни одной; но приблизительно с VII в. до Р. Х. в Эфиопии установился обычай возводить пирамиды для погребения покойников вообще. Здесь в обширных некрополях неподалеку от горы Баркала, а также на острове Мерое, встречались надгробные сооружения из кирпича, имеющие приблизительно такую же форму, как большинство мемфисских пирамид, но совершенно другую архитектурную обработку; их ребра резко обозначены выступающими рустами, вверху одной из боковых сторон устроено окно, или лукарна, внутренние коридоры и камеры просторны, и к главному входу пристроен небольшой храм с дверью, помещенной между парой пилонов. От египтян искусство устройства пирамид перешло в архитектуру римлян как одна из форм погребальных сооружений, но их мавзолеи этой формы, как, например, пирамида Кайя Цестия в Риме, далеко не достигали размера и величия египетских высоких и вечно спокойных пирамид.
  Пиротехника(Feuerwerkerei, pyrotechnie, pyrotechnics) - искусство приготовления различных горючих и взрывчатых составов и сжигания их с целью достижения того или другого определенного праздничного эффекта. Пиротехника делится на: 1) военную, приготовляющую изделия, которые употребляются в военном деле для действия из огнестрельного оружия, производства взрывов и прочее; 2) потешную, готовящую изделия исключительно декоративного и увеселительного характера, почему второй отдел пиротехники называют также фейерверочным искусством. Фейерверочным составом называется всякая горючая смесь из двух или более веществ, из которых одни при возвышенной температуре выделяют кислород, а другие способны легко соединяться с этим кислородом; вещества первого рода называются окислителями, или сожигателями, вещества же второго рода - горючими, или окисляющимися. Из окислителей в пиротехнике употребляются преимущественно соли кислот: азотной, хлорноватой и хлорной; из горючих - уголь, сажа, сера, опилки дерева, чугуна, стали, железа, магния, алюминия и цинка, сернистые соединения сурьмы, меди и разные органические вещества. Так как все это они твердые тела, то для лучшего взаимодействия друг с другом они предварительно хорошо измельчаются, а затем тщательно перемешиваются между собой при получении из них горючей смеси. Количественное отношение составных частей смеси можно теоретически вычислить, пользуясь химическим уравнением реакции, происходящей между ними при горении. От фейерверочного состава вообще требуется: 1) чтобы он горел сам собой за счет кислорода и составных своих частей; 2) чтобы он во время горения или производил большое количество газов, обнаруживающих более или менее значительное давление, или выбрасывал множество блестящих искр, или же образовал яркое, блестящее пламя желаемого цвета. Всех этих свойств порознь или вместе достигают, смешивая в различных отношениях между собой селитру, серу, уголь и другие горючие вещества по два или по три, откуда и получаются двойные или тройные, так называемые основные смеси, служащие для образования всех других составов, отличающихся между собой быстротой горения и производимыми ими действиями и явлениями. Из основных смесей наиболее употребительны раньше были: а) Сильный селитро-уголь 2KNO3 + 4C = K2CO3 + 3CO + N2 - смесь 81 ч. селитры и 19 ч. мелкого угля, при зажигании хорошо горит, употребляется для приготовления искристых составов. Уголь здесь можно заменить трехсернистой сурьмой Sb2S3 (антимонией), тогда получим так называемому селитро-антимонию 18KNO3 + 4Sb2SЗ = 9K2SO4 + 4Sb2O3 + ЗSO2 + 9N2; в смеси на 57,5 ч. селитры берется 42,5 ч. антимонии; употребляется при составлении цветных огней, к трению и удару чувствительна, б) Селитро-сера: 2KNO3 + 2S = K2SO4 + SO2 + N2, смесь 76 ч. селитры и 24 ч. серы, сама по себе не горит, если только не будет сильно нагрета, употребляется в смеси с углем, антимонией и измельченным черным порохом или мякотью и со всеми тремя дает множество составов самого разнообразного действия. в) Хлор-калий-сера: 2КСlО3 + 3S = 2KCl+3SO2 получается из 72 ч. бертолетовой соли и 28 ч. серы, при зажигании горит довольно быстро с образованием неблестящего синеватого пламени, требует очень осторожного обращения, так как взрывается от удара и трения. Если серу заменить углем или антимонией, то получим новые смеси: 1) сильный хлор-кали-уголь: 3KClO3 + Sb2S3 = 3KCl + Sb2O3 + 3SO2 - 77 ч. бертолетовой соли + 23 ч. угля; 2) хлор-кали-антимония: 3КСlO3 + Sb2S3 = ЗКСl + Sb2O3 + 3SO2; эти смеси еще легче воспламеняются от удара и трения и сгорают крайне быстро, особенно второй состав, вследствие чего они называются ударными, или фрикционными, составами и употребляются для изготовления капсюлей (запалов), г) Пороховая смесь: 2KNO3 + S + ЗС = К2S + ЗСО2 + N2. Здесь приведено теоретическое уравнение состава и разложения пороха: 75 ч. селитры, 12 ч. серы и 13 ч. угля; этой же пропорцией можно пользоваться и далее, хотя в России был принят порох из 75 ч. селитры. 10 ч. серы и 15 ч. угля. В пиротехнике он употреблялся или в виде зерен для выстрелов, или шлагов, или же в виде очень тонкого порошка, называемого мякотью; мякоть имела обширное применение в старой пиротехнике при изготовлении простых и сложных фейерверочных фигур и различных составов; ее можно заменять ее же составными частями. Через смешение в различных пропорциях между собой этих основных смесей получается множество составов различной скорости горения и разнообразного характера и силы пламени, при сгорании образующегося, причем быстро горящие составы называются сильными, а также искристыми, если при горении выбрасывают множество искр; медленно горящие составы называются слабыми и пламенными, если при горении дают различно окрашенное пламя. Все вещества, образующие каждый данный состав, должны быть предварительно обращены в мелкий порошок, для чего употребляют четыре способа: 1) измельчение на стирочных столах или лотках, 2) растирание в фарфоровых и толчение в металлических ступках, 3) толчение в кожаных мешках и 4) измельчение в деревянных бочках (барабанах). Ступки для измельчения употребляются фарфоровые для растирания селитры, серы, бертолетовой соли и всех окрашивающих солей и чугунные - для толчения антимонии и других более твердых веществ; чтобы вещество во время работы не распыливалось, ступку и пестик закрывают особыми довольно длинными кожаными или клеенчатыми рукавами, нижний конец которых прикрепляется к ступке, а верхний - к пестику. Полученный порошок просеивают сквозь волосяные или шелковые сита, снабженные для уменьшения потери от распыливания крышками и поддонами; сита после каждого отсеивания тщательно вычищают. Мешки употребляются для измельчения пороха и угля; они делаются из юфтевой кожи и имеют вид цилиндров с полушарным вшитым дном; цилиндрический рукав стягивается продетым вверху ремнем. Порох или уголь насыпаются в этот мешок в таком количестве, чтобы они свободно могли пересыпаться с одного конца его в другой; наполненный мешок кладут на деревянный чурбан и бьют по нему деревянной же колотушкой до тех пор, пока содержимое его достаточно не измельчится. Для просеивания мякоти употребляются шелковые сита, уголь же просеивается через волосяные сита или через грохота, смотря по тому, какой величины зерна угля желают получить; при просеивании ядовитых солей меди, мышьяка и другого состава следует на рот и нос накладывать мокрое полотенце для защиты от опасной пыли. После измельчения всех веществ, образующих данный состав, и их отвешивания смешивают два каких-нибудь вещества и эту двойную смесь 2-3 раза просеивают; к этой двойной смеси прибавляют третье составное вещество, снова просеивают столько же раз; к тройной смеси прибавляют четвертую составную часть, снова просеивают и т. д. Этот способ можно считать наиболее безопасным и применимым во всех случаях, например, в составах с бертолетовой солью, особенно чувствительных даже к сравнительно слабому трению; при смешивании этих составов бертолетова соль прибавляется последней на случай неожиданного взрыва или воспламенения; ввиду этого же избегают готовить такие составы в больших количествах. При изготовлении искристых составов крупный уголь и металлические опилки прибавляются также последними, и состав размешивается на глаз без всякого просеивания, хотя и здесь можно избежать грохота. Если приходится хранить готовые составы, то перед наколачиванием в гильзы они снова перемешиваются роговыми лопаточками или шпателями, так как при лежании в таких составах более тяжелые составные части, опилки, опускаются вниз, а более легкие (крупный уголь) остаются наверху, вследствие чего однородность состава нарушается.
  Писарь - такое название носил нестроевой нижний чин, занимающийся в канцелярии перепиской бумаг. В строевых частях писаря делились на полковых (батальонных, бригадных), старших, младших и ротных, в управлениях и заведениях военного ведомства были писари высшего, среднего и низшего окладов(писаки). Строевые части сами себе подготовляли писарей, в гвардии преимущественно из воспитанников школ солдатских детей.
  Пистоль(Pistola) - это испанская золотая монета, была сделана величиной в луидор, в XVI и XVIII вв. содержала два Escudos d'oro и равнялась 1/2 одной дорриа. От испанской пистоли в 1640 г. произошли первые луидоры, сначала также называвшиеся поэтому pistoles. Пистоли выбивались в XVII в. также папами и Генуэзской республикой.
  Писцы - назначались в Московской Руси из "дворян добрых и знатных людей", для производства межевания и для составления писцовых книг. Никаких специальных знаний от них не требовалось; между ними встречались, хотя, по всей вероятности, и не часто, люди совсем неграмотные, но проворно двигающие разными частями тела и дела. Последнее было возможно потому, что для ведения письменной части работы писец всегда имел в своем распоряжении двух молодых подьячих и, кроме того, мог в случае надобности требовать от воеводы из съезжей избы еще и площадных подьячих-помощников. Существование значительного количества землемерных рукописей XVII и начала XVIII столетий показывает, что в грамотной части писцы, составляющей большинство, были многие, изучавшие свое дело специально. Наибольшего развития деятельность писцов достигла во второй половине XVII столетия. Указом 2 июня 1682 г. писцы были разделены на два разряда: высший, члены которого под прежним именем писцов. посылались для общего описания земель в уезды, и низший, членам которого, получившим название межевщиков, поручались отвод вновь пожалованных дач, частное отмежевание и рассмотрение споров, возникающих из владения землею. Писцы находились в ведении сначала поместной избы, а потом поместного приказа и действовали на основании писцовых наказов, из которых первый был издан царем Иваном Васильевичем 20 сентября 1555 г. Наказ царя Ивана, по словам историка Татищева, был составлен лицом, знавшим геометрию. Он содержал в себе как вычисления площадей, так и проекты землемерных описаний. В конце царствования Петра I наряду с прежними писцами начинают действовать ученые землемеры, на основании межевых инструкций, из которых первая была составлена в 1723 г. При Елизавета Петровне институт писцов, по-видимому, окончательно уступил место ученым межевщикам и геодезистам. Единственным землемерным орудием, находившимся в распоряжении писцов, была "вервь мерная", т. е. получаемая ими от государства веревка определенной длины (в 80 или 40 саженей), с разделениями "по третям и по четвертям". Уменьшение длины "мерной верви" в сырую погоду наделало, по всей вероятности, неопытным писцам немало бед, так как за неправильное межевание они должны были подвергаться по уложению царя Алексея Михайловича наказанию кнутом, а в царствование Феодора Алексеевича - лишению половины принадлежащих им вотчин и поместий. Все, что при межевании требовало других инструментов или употребления особых приемов, вроде, например, провешения прямой линии или построения линии перпендикулярной, делалось писцами на глаз(В. В. Бобынин: "Очерки истории развития физико-математических знаний в России"). Егпетские писцы (священные писцы, иерограмматеи, Noцmones, гарпедонапты греческих писателей) составляли, по словам Климента Александрийского, третий класс египетской жреческой касты. В религиозных процессиях они занимали третье место, имея перья на голове, а в руке книгу, линейку, чернила и палочку для письма. Главными обязанностями их были заведование, с технической стороны, зданиями храма и управление его земельной собственностью. Этому соответствовали и специальные их сведения: знание иероглифов и наружных украшений храма, ориентирование частей последнего, черчение, астрономия, геометрия, география Египта, описание вселенной, или космография. Все эти обязательные для писца знания были изложены в десяти книгах, принадлежавших к числу герметических. Употребляемое греческими писателями для обозначения египетского писца слово гарпедонапт, обозначающее, собственно, "натягивающий веревку", произошло, по всей вероятности, от употребления размеренных веревок как при измерении земельных участков, так и при построении (геометрия, ориентирование) рационального прямоугольного треугольника со сторонами, пропорциональными числам 3, 4, 5. Из египетских писцов-жрецов стал известен, как составитель папируса Ринда, Агамезу или Амес, живший при царе из второй династии Гиксов Ра-ха-усе, другое имя которого было Апепа (Апофис у греческих писателей), между 2000 и 1700 гг. до Р. Х.
  Писчее(писчая белка)- так, согласно К. А. Неволину и И. Д. Беляеву, в XIV и XV вв. называлась на Руси особая пошлина, которая, помимо подвод и кормов, взыскивалась с населения в пользу писца (даньщика, опищика, бельщика). В таком именно смысле пмсчее упоминается в городской грамоте, данной московскому князю Василию Васильевичу на черный бор по новоторжским областям (напечатана в I томе "Актов археографической экспедиции", Љ 32). Изъятие от платежа писчего было особою льготой, оговаривавшейся в грамотах. Мнение Неволина и Беляева усвоено Н. Д. Чечулиным в статье "Начало в России переписей и ход их до конца XVI в.". П. Н. Милюков полагает, что о вознаграждении писцам, производившим описи, действительно говорится в грамоте о черном боре, но черный сбор - подать единовременная и с чужого населения; в других же случаях писчее должно считаться актовой пошлиной ("Спорные вопросы финансовой политики Московского государства"). Писчее- это и пошлина, взимавшаяся до XVIII в. при продаже лошадей за записку их после пятнения в особую книгу как с покупщика, так и с продавца, в размере одной деньги. Записывались имена продавца и купца, приметы и шерсть лошади и взятая пошлина.
  Писчие перья - это "орудия писца - трость и перо; ими слова на страницах изображаются, но трость от древа, а перо от птицы, его острие разделяется надвое"; эти слова святого Исидора Севильского, написанные в VII в., считаются самым древним определенным указанием на употребление перьев для написания письмен. Стальные перья первый стал производить в конце XVIII столетия Гаррисон в Бирмингаме; в 1830 г. James Perry стал выделывать перья так, какими их делают теперь; в следующем году появились более гибкие перья Жилло с удлиненными концами. В 1809 г. И. Брама придумал машину для очинки гусиных перьев и изготовлял их из каждого пера до 5, которые надо было вставлять в ручку, как более поздние стальные. Производство стальных перьев сосредоточено было в основном в Англии, Франции и Германии; поздно устроилась и в Риге фабрика стальных перьев. Гусиные перья втыкали на короткое время в песок или золу, нагретую до 60№ С, вытирали суконкой и оскабливали с поверхности для отделения перепонок. От такого нагревания перья получали упругость и освобождались от лишнего жира. В продажу перья поступалив в пучках по 25 шт., обвязанных бечевкой. Перья из левого крыла ценились больше, так как их изгиб был удобнее для правой руки. Для очинки у пера срезали с наружной стороны конец наискось, потом с противоположной стороны срезывали до половины, так что образовывался полукруглый желобок. На середину конца этого желобка напирали концом острого "перочинного ножика", держа этот последний вдоль оси пера, так, чтобы образовался короткий "расчеп". Раскалывающий кончик ножа, проходя между половинками расчепа, повреждал их немного, и они уже не сходились плотно; поэтому, нажимая расколотый конец на ноготь большого пальца левой руки, заставляли трещину распространяться дальше, и расчеп пера образовали из этой правильной части; заостренный конец отрезывали прямым давлением ножика, причем перо опирали обычно на ноготь большого пальца левой руки. Для стальных перьев материалом служат уже ленты из стали - морянки, тщательно прокатанные до толщины в 0,2-0,25 мм; из них высекают перья особым штампом (штамповкой), располагая их попеременно остриями в середину, чтобы уменьшить поверхность обрезков. Затем особыми штампами последовательно прорезают отверстие для внутреннего конца расчепа и надрезы, служащие для увеличения гибкости. После этого заготовки отжигают, выбивают фабричный штемпель, сгибают между особой парою штемпелей, закаливают в масле, отпускают, очищают и полируют во вращающемся барабане с песком; потом подтачивают концы на наждачных колесках. Тогда только вырезывают расчеп: для этого перо накладывают отверстием на шпенек одной половины особого рода ножниц, верхняя половинка которых опускается, как в машинных ножницах для толстых листов, и разрезывают расчеп, начиная со свободного конца. После этого остается только отцветить перо подогреванием и сортировать по качеству. Существовали и автоматические машины для выработки стальных перьев, но литературные сведения по этому предмету довольно скудные и поверхностные. Форма пера должна меняться сообразно привычкам пишущих и роду письменной работы. Для скорописи концы должны быть гладки и слегка округлены, наклон пера к бумаге не должен выходить за определенные пределы: при слишком наклонном положении всякое перо станет "мазать", т. е. проводить слишком широкую черту, а при слишком прямом положении перо цепляет за бумагу и брызжет. Поэтому для держащих перо слишком плоско изготовляли перья с концами, загнутыми немного вниз и обратно. Удачной попыткой заменить перья с расчепом, которые необходимо часто макать в чернила, можно считать "стилографическое" перо, пущенное в продажу J. Ulrich et С№ в Нью-Йорке, под названием "independent" (патентованное в 1882 г.). Оно состояло из трубки, сделанной из рогового каучука и оканчивающейся очень тонкой трубочкой из иридистой платины, почти заполненной проволокой из того же металла. Через образовавшееся кольцеобразное капиллярное пространство чернила, налитые в трубку, могут только просачиваться под влиянием прилипания к бумаге, но вытекать не могут. Перо это употреблялось как карандаш и могло заменять чертежное перо; прочность его оказалась достаточной: когда оно начинало "мазать", отверстие прочищали особой иглой, приложенной к перу. Без "стиля", заполняющего отверстие, трубочка могла бы писать, но при достаточной тонкости отверстие слишком легко засорялась, а при большей ширине выпускала слишком много чернил.
  Письмена- развитие их и письменности вообще, как предполагают, было подвержено той же эволюции, как и развитие всего устного языка(исходившего из уст, а не с рук). Необходимость запечатлеть мысль, сохранить ее для других вызвала появление письмен в разных местах земного шара; позже более совершенные виды письмен заимствовались одними народами у других, но начатки письменности развивались у различных народов, без сомнения, самостоятельно. Прототипами письмен являются символические предметы и условные мнемонические знаки, употребительные у дикарей: у малайцев Суматры щепотки соли, перца и т. п. для обозначения любви, ненависти и т. п., разноцветные бусы (Вампум) у краснокожих, палки с зарубками у меланезийцев, ньям-ньям, ашантиев и др. Зарубки на палках - первый шаг к созданию письмен; от таких бирок происходит и немецкое слово буква - Buchstab ("буковая палка"). Аналогичное значение имеют веревки с узелками у негров Анголы и Лоанго, мальгашей, альфурусов на Целебесе. Система узелков достигла наибольшего развития в так называемых квипусах. К категории условных знаков относятся и все знаки собственности, родства, рукоприкладства и т. п., помещаемые на различных вещах в виде клейм, тамги, тавра или "знамен". Письменность в собственном смысле начинается с изображений, представляющих целую цепь понятий - с так называемой пиктографии. Этот вид письменности встречается у меланезийцев, эскимосов, австралийцев, особенно же у индейцев Северной Америки. Дальнейшим шагом является идеографизм - та ступень в развитии письменности, когда прежние конкретные изображения начинают получать переносный смысл, идею, делаются идеограммами, обычно успевшими уже потерять характер картины или рисунка: подробности рисунка все упрощаются, идеограмма сводится на несколько незамысловатых сочетаний угловатых или округленных (смотря по материалу письма) линий. Еще выше стоит фонетизм, в котором первоначально реальное значение рисунка-идеограммы уже забыто, и помнится лишь тот звук, которым этот рисунок на данном языке обозначался. Переход от рисунка к фонетическому письму виден в том, как мексиканцы передали в письме звуки латинского Pater noster: они изобразили рядом: знамя (по-мексикански pan), камень (te), плод кактуса (notsch) и опять камень (te); получилось, в результате звукосочетание "pante notschte", т. е. возможно близкая для мексиканцев передача латинских звуков "Pater noster". Идеограммы в собственном смысле и идеограммы, сохранившие лишь фонетическое значение, носят название иероглифов. Наиболее чистый, остановившийся на этой ступени развития тип письменности - китайские иероглифы, успевшие, однако, совершенно утратить первоначальный характер конкретных изображений. В силлабическое, а затем и буквенное письмо перешли, сохранив отчасти характер идеограмм, древнеегипетские письмена и клинопись. Китайские иероглифы были заимствованы и видоизменены японцами. Изобретенная шумерийцами клинопись распространилась по всей Передней Азии и долго господствовала здесь. Наиболее важные услуги оказал цивилизации выработавшийся из египетских письмен алфавит, заимствованный потом финикиянами (финикийский алфавит) и от них распространившийся по всей Европе и Западной Азии. Непосредственно от финикийского произошли различные древнегреческие алфавиты; нововведением здесь были знаки для гласных и система написания слева направо. От греческих алфавитов произошли многочисленные италийские. Греческие письмена легли в основу и коптского алфавита, к которому создатели его присоединили, однако, и буквы из демотического египетского письма. В IX в. до Р. Х. из греческого алфавита возникла кириллица, может быть, около того же времени, из греческой скорописи- глаголица, которую производили и из рунического алфавита. Сами руны, которыми писали на севере Европы, сближают с финикийским алфавитом, влиянию которого приписывают ирландские огамические письмена и, гадательно, иберийский алфавит. Соединение рун с греческими унциалами дало готскую азбуку епископа Ульфилы. На Востоке финикийский алфавит дал начало древнеевропейским письменам и самаритянскому алфавиту. Главными распространителями финикийских письмен на Востоке были арамейцы или сирийцы. Видоизменив финикийское письмо в курсивное, они занесли его в Персию, где оно вытеснило клинопись, в Аравию и в Египет; арамейские письмена приняты были, наконец, всеми семитическими народами. Еврейское квадратное письмо произошло от арамейского и, в свою очередь, изменилось в раввинистическое письмо. Того же происхождения письмена пальмирские, набатейские, сирийские (иначе "эстрангело"), наконец, арабские, древнейшие формы которых показывают, как могли произойти арабское лапидарное "куфическое" письмо и употребительный и до настоящего времени курсив несхи. И в семитических азбуках введены были гласные, недостававшие в финикийском алфавите, но не в виде постоянных букв, а в качестве сложной системы прибавочных точек и черточек. Менее ясно происхождение письмен сабейских (савских), гимьяритских, ангаритских или гез, эфиопских, которые также приводят в связь с финикийским алфавитом; еще более темно возникновение ливийского или берберского алфавита и происходящих от него письмен туарегов. Есть предположение, что индийский алфавит развился также из арамейских письмен, равно как и индобактрийский алфавит; оба они после ряда изменений составили алфавит деванагари. Буддийская пропаганда распространила эти письмена в восточной Азии, вплоть до Кореи. Хотя взаимная связь азиатских алфавитов мало исследована, тем не менее представляется вероятным, что от санскритского алфавита произошли тибетская азбука, священные письмена Бирмы и Камбоджи, сингалезские письмена, яванские и малайские письмена, наконец, корейские письмена, давшие начало японской силлабической азбуке, взамен которой японцы позже приняли китайские иероглифы. Несмотря на все попытки систематизации, происхождение довольно значительного количества алфавитов остается еще необъясненным. В настоящее время наиболее распространенными видами письмен являются: китайские иероглифы, развивавшиеся вполне самостоятельно, письмо арабское, принятое у всех мусульманских народов, индийская письменность, письмо греческое, русское, немецкое (готическое) и, наконец, латинское, принятое большинством цивилизованных народов.
  Письменные доказательства- документы, в которых средством сохранения данного события в памяти других избирается письмо. Вследствие особого положения, которое заняли среди документов в широком смысле письменные документы при господстве легальной системы доказательств, все современные процессуальные законодательства, остающиеся еще во многом верными этой системе, понимают под документами только письменные доказательства. При этом для процессуального понятия документа считается безразличным предмет, на котором изображается письмо (пергамент, бумага, камень, металл, дерево и т. д.), способ осуществления письма (рукопись, литография, печать и т. д.) и цель, которая имеется в виду при составлении документа. Письменные доказательства служат средством для убеждения судьи в истинности фактов, обосновывающих требования. За письменные доказательства принимаются не только так называемые акты (например, акты состояния, акты укрепления или акты присутственных мест), но, по выражению русского устава, и всякие бумаги. В истории судопроизводства письменные доказательства конкурируют со свидетельскими показаниями и в результате эволюции ограничивают роль последних. Преимущество документа как судебного доказательства заключается главным образом в том, что он может пережить свидетелей (Vox audita perit; litera scripta manet) и содержание его не изменяется, тогда как человеческая память может с течением времени ослабеть. Понятно, что письменные доказательства появляются в юридическом быту тогда, когда появляется сама письменность; их нет у первобытных народов. В эпоху Русской Правды, о письменных доказательствах почти не упоминается; притом письменные документы, которыми скреплялись сделки, первоначально, по всей вероятности, не имели процессуального значения, а составлялись лишь для сведения (откуда и название памяти, записи). Впоследствии они стали составляться на случай спора и получили значение судебного доказательства. Такое же значение имеет название крепостей. Письменные документы называли также грамотами, кабалами. Первоначально они не имели силы полного доказательства; для подкрепления их часто требовались показания свидетелей, даже присяга. Только в XVII в. письменные доказательства получили явный перевес над прочими средствами доказательства; гражданские иски стали исключительно крепостными. "А которые люди, - говорит Соборное Уложение 1649 г., - учнут бить челом и на та кабальных и заемных памятей и иных крепостей в челобитной не напишут, и на тех людей не давать". В римском праве оценка доказательной силы различных документов сначала предоставлялась судье; только при позднейших императорах было положено основание легальной теории о значении доказательств, развившейся с особенною силою в каноническом праве и в образовавшемся под влиянием рецепции процессе. В древнегерманском процессе документы не заменяли собою личных и устных свидетельств; в случае спора лица, названные в документе, вместе с составителем его должны были защищать его действительность, в крайнем случае - поединком. Самостоятельным суррогатом свидетельских показаний документы становились лишь постепенно, в связи с развитием предписаний об их законных формах (например, приложение печати). Постепенно сложившаяся система законных правил доказательства основывалась (по отношению к документам) на той мысли, что из подлинности документа вытекает презумпция его истинности (под подлинностью документа разумеется действительное его происхождение от того лица, которому он приписывается). По отношению к подлинности различались публичные и частные документы. К первым причислялись прежде всего нотариальные документы, а затем и другие (например, подписанные тремя свидетелями), которые назывались quasi publica и составляли переход к частным документам, имевшим незначительную доказательную силу (подлинность их должна была быть удостоверена доказательствами). Теория документов, принятая современными законодательствами, основывается по-прежнему на легальных правилах и презумпциях, хотя понятие о публичных доказательствах расширилось и изменился метод установления подлинности. Различие между публичными и частными документами (doc. publica, actes authentiques - doc. privata, actes sous seing privй) основывается теперь на различии лиц, участвующих в их установлении (а не на различии способа их удостоверения). Публичными признаются документы, выдаваемые публичною властью или должностными липами, облеченными публичным доверием (fides publica). Такими лицами были в Риме tabelliones; совершенные ими акты назывались instrumenta publica. В западно-европейских государствах tabelliones стали называться нотариусами, и доказательная сила совершенных ими документов постепенно увеличивалась; впоследствии совершение актов предоставлено было и другим должностным лицам, облеченным fides publica. К публичным документам относятся также всевозможные государственные акты, приказы, распоряжения, протоколы, регистры, счета и другие документы, исходящие от правительственных, административных и судебных учреждений. С процессуальной стороны имеет значение и деление нотариальных документов в обширном смысле на крепостные, нотариальные и явленные к засвидетельствованию. Частные документы (в отличие от публичных) совершаются домашним порядком, без всякого участия публичной власти. Существует еще различие между документами в первоначальной рукописи и в копии. Первоначальный документ - оригинал, scriptura autentica - есть тот самый, который приготовлен с целью предположенного юридического эффекта; копия представляет собой точный с него список (различают копию удостоверенную нотариусом и частную без удостоверений). Доказательная сила документа зависит от его подлинности и от внутренней пригодности его как доказательства утверждений представляющей его стороны. Публичный документ, нося в себе предположение о подлинности, предъявляется противной стороне лишь для того, чтобы она могла удостовериться в наличности условий, требуемых от публичного документа. Частному или домашнему акту предположение о подлинности не присвоено: он предъявляется противнику для того, чтобы последний мог заявить, признает ли он акт за подлинный или нет (так назыв. recognitio). По нашему Уставу существуют два способа опровержения подлинности документа: заявление сомнения в подлинности и объявление спора о подлоге. Первое не может быть заявлено лицом, именем которого документ подписан; точно так же оно не может быть заявлено против нотариального акта; в обоих этих случаях допускается только спор о подлоге. Такой спор может быть предъявлен во всяком положении дела, тогда как заявление сомнения в подлинности ограничено сроком. В случае такого заявления подлинность документа обязано доказать лицо, его представившее; спор о подлоге, наоборот, должен быть доказан лицом, его предъявившим. Когда подлинность документа установлена, суд переходит к исследованию его содержания (материальной силы доказательства документа в противоположность формальной). По содержанию документы могут быть: а) распорядительные (диапозитивные), т. е. такие, в которых содержится волеизъявление одного или нескольких лиц о созидании, изменении или уничтожении юридической сделки; сюда относятся всякого рода договоры, духовные завещания, судебные решения, расписки и т. п.; б) документы признания, или свидетельства самих сторон о действительности известного события, и в) документы, содержащие в себе свидетельства посторонних лиц, которыми подтверждается внесудебное признание стороны или вообще какой-либо юридический факт. Если такие свидетельства изложены в публичном документе, то они служат полным доказательством. Частные документы такого же содержания, исходящие от стороннего лица, имеют только силу беcприсяжного свидетельского показания; если они исходят от одной из сторон, то имеют доказательную силу против нее, а не в ее пользу (scriptura privata probat contra scribentem, nihil probat pro scribente). Из этого правила допускаются исключения относительно доказательной силы торговых книг веденных в надлежащем порядке. Если в документе содержится признание, то оно обсуждается по правилам о внесудебном признании независимо от того, выражено ли оно в публичном или домашнем акте. Документы распорядительные, признанные за подлинные, имеют по общему правилу доказательную силу против лица, от которого они исходят. В этом случае считается доказанным существование и содержание распоряжения, но не исключается, однако, при известных условиях возможность спора против действительности акта (симулятивность, ошибка, принуждение и т. д.). Если в одном и том же документе содержатся признание, свидетельство и распоряжение, то к каждой его части применяются соответствующие правила. Документ, не признанный в силе публичного, сохраняет силу частного или домашнего документа. Засвидетельствованная копия документа служит по общему правилу удостоверением его содержания, если не заявлено сомнения в ее точности, и принимается вместо самого документа. Для доказательной силы документа требуется, кроме изложенных условий, законность его содержания и, по общему правилу, подпись лица, от которого документ исходит, а также надлежащий внешний вид его (подозрения могут возникнуть, например, когда документ надорван, разорван и склеен, когда текст его перечеркнут или в нем сделаны приписки, поправки, подчистки и т. п.). Насколько внешний вид документа влияет на его доказательную силу - это предоставляется определить судейскому убеждению. Документы, признанные подлинными, имеют доказательную силу и для наследников и правопреемников лиц, от которых они исходят. Выставленный на публичных документах день совершения или явки почитается достоверным. Относительно домашних документов день совершения почитается достоверным только для лиц, в акте участвовавших, и для их преемников; другие могут доказывать, что акт написан задним числом. О доказательной силе разных видов документов имеются подробные правила в старом русском Уставе. По общему правилу, ни один документ, представленный к делу, не может быть отвергнут судом без рассмотрения; суд должен разобрать содержание каждого документа и потом принять его или нет, объяснив в последнем случае причины отказа. Для известной категории юридических отношений требуются письменные доказательства. Законы требуют письменного удостоверения для распоряжений, касающихся недвижимости, для актов состояния и др. Такие акты не могут ни опровергаться свидетельскими показаниями, ни утверждаться ими; здесь форма - не средство доказательства, а условие действительности акта.
  Письменный гранит (или еврейский камень) - гранит, состоящий из крупных неделимых ортоклаза, проросшего параллельными и шестоватыми неделимыми кварца, образующими на плоскостях спайности ортоклаза фигуры, напоминающие еврейские закрученные письмена.
  Пита (Pite, Pougeoise, Poitevine) - французская медная монета, чеканившаяся в XIV веке графами Пуату, откуда получила и свое название (picta, pictavina). Она стоила 1/2 обола или 1/4 денария. Упоминается еще в актах XVII в.
  Питарас (санскритское имя множественного числа Pitaras - это отцы; предки от pitr - отец, предок) - этим именем обозначаются в индусской мифологии три различные класса существ: 1) тени усопших предков, которым предлагаются в известные дни вода и особые клецки пинда; 2) десять Праджапати, или мифических прародителей человеческого рода; 3) согласно легенде Гариванши и Ваюпураны, первые Патарасы были сыновьями богов. Так как боги оскорбили Брахму тем, что пренебрегли поклонением ему, то он проклял их и обрек безумию. После их раскаяния Брахма послал богов к их собственным сыновьям, чтобы те, как отцы, научили их обрядам покаяния, вследствие чего сыновья богов и стали первыми Питарасами. В Пуранах Питарасы делятся на семь классов, носящих разные названия в разных пуранах: три класса без формы, или нематериальных, принимающих какую угодно форму, и четыре - телесных, плотских. К одному из этих классов принадлежат предки великих мудрецов и аскетов, к другим - предки богов, демонов, брахманов, кшатриев и других каст. Варвары имеют своих Питарасов и т. д. По некоторым источникам, Питарасы родились из бока Брахмы; они являются также сыновьями праджапати Ангираса и т. д. Удовлетворять Питарасов следует особыми жертвами в день новолуния. Обряд их почитания, или Шраддха, произведенный в известное время, может удовлетворить их на целую тысячу лет. Молитвы, к ним обращенные, приносят чистоту сердца, прочное благосостояние, благоприятную погоду, добрые обычаи и благочестие. Различные обряды их почитания, описание пищи, предлагаемой им и т. д., приводятся в священных текстах Вишну-пуран.
  Пичи(pitis) - малайская монетка из свинца и меди, привозившаяся с 1590 г. китайцами на остров Яву, называлась также Caxas, Kasche; 200 пичи, нанизанные на соломенную веревку, образовывали сантас, а пять сантасов - сапеку.
  Пишущие машинки(Typweiter, Schreib) - мысль о машине, пишущей при посредстве последовательного отпечатывания типографских букв появилась еще в 1714 г.; тогда был выдан английский патент на машинку такого типа Генриху Миллю, главному машинисту старейшей лондонской водопроводной компании. Однако трудности исполнения такого механизма оказались столь велики, что до 1856 г. не появлялось ничего практически применимого в этом роде. В этом году А. Е. Бич (Beach) в Нью-Йорке устроил способную работать машину, пишущую выпуклыми буквами на бумажной ленте, специально для слепых. В ней применены клавиши и рычаги с буквами на конце, расположенные в круг и отпечатывающие в центре этого круга; ленту ударяли одновременно два рычага со штемпелями снизу и сверху, чтобы получить рельеф. Настоящим изобретателем машины надо считать доктора С. В. Франсиса в Нью-Йорке, который устроил свою машину немного позднее Бича, но придал ей вполне практическую форму. Буквы были укреплены на молоточках, ударявших по бумаге в одно и то же место вследствие нажатия на клавиши, действовавшие наподобие фортепианных. Бумага помещалась в особую рамку, которая передвигалась автоматически после отпечатания каждой буквы и переставлялась от руки для новой строки, особый звонок предварял о приближении конца строки; краска доставлялась лентой, пропитанной особыми чернилами, так что можно было получать зараз отпечаток и его копию на прозрачной бумаге. Машина Френсиса была исполнена в одном лишь экземпляре, и ее вовсе не пробовали распространять в публике. Около того же времени Томас Галль из Нью-Йорка вполне самостоятельно придумал письменную машину, основанную на другом принципе; однако она пошла в ход лишь в 1801 г., после многих изменений. Тем временем была выработана письменная машина, известная под именем "Ремингтон". Два бывшие типографа, ставшие фермерами в Висконсине, Шолес (Sholes) и Самуэль Суле (Soule), придумали машину для нумерования страниц в счетных книгах; в мастерской, где эту машину делали, они встретились с Глидденом, который указал им, что на том же принципе можно устроить и машину, пишущую слова. Тогда начался долгий ряд последовательных усовершенствований идеи, и только в 1873 г. Шолес с денежной помощью Денсмора, типографа и издателя, довел дело до конца и мог заключить контракт с известной фабрикой оружия, швейных и земледельческих машин "Е. Ремингтон и сын" в Илионе, в шт. Нью-Йорк, а в 1874 г. первая сотня машин была уже пущена в продажу. Сначала дело пошло плохо, но машина Ремингтона достигла мало-помалу такой степени совершенства, которая дает ей первое место на рынке пишущих машин, хотя, вероятно, уже теперь существуют новые пишущие машины более совершенной конструкции, только не успевшие достигнуть такого же тщательно выработанного исполнения. В 1870 г. русский изобретатель Алисов устроил вполне самостоятельно пишущую машину на совершенно иных принципах, не для ускорения скорописи, а для замены каллиграфического переписывания бумаг и рукописей для перевода на литографический камень. Машина Алисова была вполне пригодна для своей цели, получила премии на многих выставках, но в ход не пошла: по словам автора, когда он в 1877 г. получил первую партию машин, изготовленных в Англии, их приравняли к типографским машинам по отношению к соблюдению цензурных постановлений, так как они давали оттиски, совершенно сходные с типографскими. Вследствие этого никто не захотел приобретать эти пишущие машины, и изобретатель должен был открыть свое заведение для печатания лекций, просуществовавшее весьма недолго. На принципе пишущей машины Алисова - отпечатка через посредство шрифта, расположенного на окружности колеса, - устроено много разного рода пишущих машин, большею частью дешевых, игрушечных. Первоначально пишущая машина Галля была тоже в таком роде, но шрифт был расположен на каучуковой горизонтальной пластинке, а нужную букву подводили к определенному месту и отпечатывали давлением на рамку. В Петербурге была в продаже дешевая машинка такого типа под именем "график": она работает медленно. Еще медленнее работают машинки, где шрифт на подвижной линейке. Особый тип представляет "пишущий шар", изобретенный в 1872 г. датчанином Ганзеном, не получивший распространения. Это был пустотелый полушар со штемпелями, двигающимися в трубках, направленных по радиусам и ударяющими в центре по бумаге, на которую он положен. Отпечаток получался через чернильную ленту, и весь полушар передвигался автоматически после каждого отпечатка. В пишущей машине Ремингтона 42 клавиши; для прописных букв служат те же клавиши, но надо одновременно нажать и "перемену регистра". Для промежутка между слов надо нажимать длинную клавишу, расположенную впереди других. Для начала новой строки служит длинный рычаг справа: его тянут к себе, "каретка" освобождается, и ее можно вместе с валиками для бумаги передвинуть опять влево; за этот же рычаг откидывают назад всю "каретку", чтобы видеть отпечатанное; с помощью шкалы наверху можно передвигать бумагу назад, для поправок. Чернильная лента передвигается автоматически не только в длину, но и по ширине, так что можно использовать всю ее поверхность. Ленты бывают с чернилами для одной копии, для гектографа, для перевода на литографский камень; можно получать на самой машине несколько копий, положив несколько листов с прокладкою "угольной" бумаги. Но тогда надо ударять посильнее: вообще, на Ремингтоне требуется "короткий удар" по клавише, а не плавное давление. Скорость писания доходит до тройной против скорости пером; однако опытные люди говорят, что с такой скоростью нельзя писать целый рабочий день. У "Ремингтона" много подражателей. Еще в первые годы один из участников в производстве этой машины, Иост, отделился, и пустил в продажу видоизменение П. машины Ремингтона под именем "Каллиграф", существующую в продаже. Она отличается тем, что каждая буква имеет свою клавишу (72) и рычаги клавишей опираются передними своими концами, вследствие чего перед клавиатурою выступает дощечка в виде пюпитра. "Каллиграф" мало уступает своему прототипу, но не имеет и особых преимуществ. Другое подражание, "Смис-Премье", лучше: здесь тоже 72 клавиши и нет перемены регистра, каретка устроена несколько удобнее и машина снабжена особою автоматически действующею щеткою для чистки шрифта, которую приводят во вращение прилагаемым к машине коловоротом, откинув назад каретку. "Смис-Премье" опасный конкурент Ремингтону, можно только еще сомневаться в совершенстве ее исполнения. Пишущая машина "Вилльямс" отличается уже больше: рычаги с буквами у нее расположены по обе стороны валика с бумагою, но молоточки ударяют спереди по бумаге, навернутой на валик, так что можно видеть последнюю отпечатанную букву. Это очень удобно, но машина, вообще, не внушает доверия по своему исполнению. Совершенно оригинальна недавно появившаяся машина "Даугерти", в ней тоже клавиши и буквы на молоточках ударяющих бумагу спереди, на видном месте, но механизм клавиатуры чрезвычайно прост: длинный конец рычага клавиши непосредственно сцепляется с коротким, изогнутым плечом рычага с молоточком. Вес 2-го рычага обеспечивает возвращение молоточка и устраняет влияние мертвого хода без всяких пружин. Всю клавиатуру можно легко заменять другою, с иным алфавитом. Простота устройства и видимость последней написанной буквы составляют важные преимущества "Даугерти"; остается подождать санкции опыта, чтобы судить о ее прочности и удобстве в работе. Из пишущих машин с алфавитом на окружности колеса пользуется хорошей славою "Гаммонд": она дает очень ровные строки, тогда как буквы на рычагах часто несколько уклоняются вверх или вниз и позволяют весьма скоро заменять один шрифт другим. Отпечаток производится чрез посредство чернильной ленты давлением натянутой пружины, которую клавиша сначала натягивает, а потом спускает; поэтому оттиск получается очень равномерный, а, натягивая пружину сильнее, можно получать до 5 оттисков через угольную бумагу. Изобретатель Гаммонд (I. В. Hammond) выработал свою машину самостоятельно еще раньше 1880 г., но в ход она пошла значительно позднее. Все эти ходовые пишущие машины американской фабрикации, но в 1896 г. появилось дешевое немецкое подражание, в роде "Гаммонда", под именем "Бликенсдерферт". Эта машинка по своему исполнению напоминает современные швейные машины: части приготовлены механически, без лишней отделки, но лакированы и раскрашены снаружи. Вероятно пишущим машинам изготовляемым на такой манер, принадлежит будущее, когда их конструкцию так выработают, что недостаток прочности некоторых частей будет уравновешен легкостью их замены запасными. Из сравнительно медленно работающих пишущих машин рычажных удачной оказалась "Космополит": в ней шрифт получается очень ровный и красивый, вполне пригодный для литографических и гектографических переводов, для писания этикеток для коллекций и каллиграфической переписки. Пишущий ставит большой рычаг машинки против разреза полукруглой зубчатки, соответствующего букве, и нажимает на него, при чем каучуковый штемпель, скрепленный с рычагом, производит отпечаток на назначенном месте бумаги. Левая рука, нажимая на боковой рычаг, производит расстояния между словами и перемену строчных и заглавных букв. Алфавиты заменяются быстро; чернила наносятся непосредственно, с подушки. "Космополит" изготовляется в Гамбурге. Старинные пишущие машинки: 1. Ремингтон. 2. Гаммонд. 3. Ремингтон. 4. Даугерти. 5. Космополит. 7. Машина Алисова.
  Пища - это то, что человек и животное ест, или как часто говорят материалисты - это то, что в человеке и животном есть(то есть только белковые и иные тела, или пища и есть сам человек, или пища есть животное тело, а животное, по человеческой первобытной логике-это пища); по своему строению зубов человек более приспособлены к растительной пище, чем к животной; его зубы сходны как по числу, чистоте, так и по форме, с зубьями обезьян (особенно Европы), а обезьяны питаются преимущественно растительной пищей (плодами, кореньями, бананами, конфектами и т. д.). Хотя у некоторых антропоморфных обезьян - павианов и других - клыки и достигают значительного развития, однако они пользуются ими не для разрывания других животных, а для раскусывания толстокожих плодов, больших орехов, зубоскальства и т. п. Впрочем, до некоторой степени обезьяны также чувствуют потребность в животной пище; многие из них едят насекомых, их личинки, червей, птичьи яйца, даже маленьких птичек. Хотя у человека клыки относительно слабее, чем у обезьян, однако потребность в мясной пище проявилась у него уже на ранних ступенях культурного развития. В числе древнейших человеческих орудий есть много видов оружия (наконечники копий, стрелы, гарпуны, кинжалы и т. д.), употреблявшегося, очевидно, для охоты, как то доказывают и находимые во множестве на местах древнейших поселений и стоянок (палеолитического периода) расколотые кости оленей, диких лошадей, кабанов, птиц, рыб, створки раковин и т. п. Можно предполагать, что изменение условий жизни, особенно охлаждение климата (в Европе и вообще в умеренном поясе), лишившее человека возможности питаться только дикими плодами и кореньями, заставило его изощряться в изыскании средств к добыванию мясной бегающей и водоплавающей пище (т. е. в охоте и рыбной ловле) и в изобретении новых орудий для этой цели. Древнейшие обозначения пщи и хлеба сводятся, как показал Гейгер, к словам, выражающим представление о мясе, и именно о мясе животных, разрываемом зубами. Едва ли, однако, какой-нибудь народ питается исключительно мясом; даже эскимосы, самоеды, чукчи и другие народы полярных стран, вынужденные питаться, по преимуществу, мясом оленей, рыб, жиром моржей, китов и т. п., пользуются всяким случаем к добыванию растительной пищи, собирают летом ягоды, луковицы, охотно едят, наконец, растительное содержимое кишок свежеубитых оленей. В странах умеренной зоны племена звероловов еще больше стараются добывать растительную пишу, собирают коренья, плоды, семена растений. Так это было, несомненно, и в течение древнейших стадиях культуры, когда постепенно вырабатывалось представление о возможности искусственного посева. Последовательное приручение различных видов животных, давшее возможность заменить и дополнить добычу охоты продуктами скотоводства, также не заставило человека забыть о растительном пищеварении; номады не только охотно собирали дикие плоды и коренья, но часто занимались, в небольших размерах, земледелием или по крайней мере выменивали себе муку на скот и кожи. С развитием оседлости и земледелия растительное питание получило еще большее значение для народных масс, как это видно, например, в Индии, Китае, Японии, вообще во всех земледельческих странах, не исключая и Западной Европы, хотя здесь, как и в европейских колониях других частей света, больший достаток населения способствовал и большему распространению питания мясом. Любопытно, однако, что в различные эпохи и среди культурно-исторических народов возникает тенденция против мясного питания - тенденция, вызываемая то религиозными мотивами (у буддистов, отчасти у христиан и др.), то исключительно этическими (у нынешних вегетарианцев). Сообразно с условиями жизни вырабатывались и пищевые вкусы и потребности. Одни народы отличаются крайнею умеренностью в питании, другие истребляют громадные массы сала, мяса, молока (кумыса), как украинцы, американцы, грузины и т. д.; одни раньше не гнушались падали, сырья, насекомых, человеческого мяса, другие не ели никогда и ничего сырого и питали, однако, отвращение к вареному и жареному мясу. Почти всюду, кроме целей непосредственного питания, человек преследует и удовлетворение своих вкусовых потребностей, а также известное нервное возбуждение; последнее обратило его внимание на разные растительные продукты (чай, кофе, кока, кава и т. п.), а также на получаемые путем брожения крепкие напитки, принесшие и приносящие человечеству много вреда и даже способствовавшие гибели целых малокультурных и уже не исторических народностей.
  Пиэтисты- этим именем впервые стали называться в Лейпциге последователи Шпенера, молодые магистры, читавшие в 1689 г. поучительные лекции (collegia philobiblica); они придавали большее значение внутреннему благочестию, деятельной любви, нравственному усовершенствованию и искреннему раскаянию, чем неуклонному соблюдению церковных правил и предписаний. Обновление и возрождение считались ими признаком спасительной веры; духовное служение Богу всех верующих противопоставлялось, как нечто высшее, власти пасторов. Для возбуждения и насаждения благочестия они советовали устраивать поучительные сходки по домам (collegia pietatis), которые сам Шпенер ввел впервые во Франкфурте-на-Майне. Когда лейпцигские богословы изгнали, как пиетистов, Павла Антона и А. Г. Франке, последние вместе с философом Томазиусом нашли благодаря содействию Шпенера широкое поле деятельности при вновь учрежденном университете в Галле (1694), который и стал центром пиэтизма. Здесь возникли учреждения Франке; сюда собирались молодые богословы, стремившиеся к миссионерской деятельности. Позднее пиэтизм превратился в религиозный фанатизм, требовавший обращения к нему, отличался высокомерием, с пренебрежением относился к "невозродившимся". Прогулки, веселое общество, театр, игра в карты и иные собрания почитались греховными; вся жизнь христианина должна была проходить в покаянии. Обращение к Богу приняло слащаво-мистический характер, благочестие сделалось шаблонным; вечные стоны о безбожии людей шли рука об руку с пренебрежением к научным познаниям. Когда пиэтизм проник ко двору, он стал угрожать свободе мысли и преподавания; благодаря главным образом ему философ Вольф был изгнан из Галле. С середины XVIII в. значение его все больше и больше утрачивалось, и он укрылся, наконец, в маленьких кружках "возрожденных" и "сепаратистов". Во время господства рационализма он соединился с остатками прежнего церковничества, а в первой четверти XIX в. под защитой реакции возник с новой силой. С тех пор почти исчезло различие между пиэтизмом и ортодоксальным лютеранизмом. В общей борьбе против более свободных церковных и богословских стремлений так называемые "Konfessionelle" и "Positive" - в Пруссии, по крайней мере, действовали сообща. В Вюртемберге, где пиэтизм распространяется преимущественно среди народа и не имеет политического значения, он в большей чистоте сохранил свой первоначальный характер и представлял удобную почву для сектантства.
  Пия орден- папский орден, учрежден папой Пием IX в 1847 г. в память об ордене того же названия, основанном папой Пием IV, но потом прекратившемся. Имел две степени; его знак - восьмилучевая звезда с надписями "Pius IX" и "virtuti et merito". Лента темно-синяя с двойной красной каемкой. Звезда была такой же формы, как знак, но большего размера.
  Пия союз- возник в 1848 г. в Майнце и охватил всю католическую Германию. Утвержденный папой в 1849 г., союз стремился сосредоточить воспитание в руках духовенства, возвратить церкви монастырские имения, восстановить монастыри. Имел ежегодные общие собрания в значительных католических городах.
  Плагиат- так может быть названа идейная или литературная болезнь клептомании. Это значение присвоено слову "плагиат" лишь в XVII в.: в римском праве plagium означало преступную продажу в рабство свободного человека, за что полагалось беспощадное бичевание кнутом и палками(ad plagas, откуда название плагиата). В новое время под плагиатом понимают уже присвоение авторского права, выражающееся в опубликовании чужого литературного труда или части произведения под своим именем. Это понятие не имеет вполне определенного содержания, и в частных случаях не всегда возможно отграничить его от сопредельных понятий литературного подражания, заимствования, совладения и других подобных случаев сходства литературных произведений. Во всяком случае, в совпадении отдельных идей нельзя видеть настоящего плагиата: условия преемственности духовной жизни таковы, что без известного усвоения чужой мысли невозможно никакое человеческое творчество. Между тем человек, дойдя своим умом до чего-нибудь, часто склонен считать себя неким Колумбом истины и, не желая знать о своих предшественниках ("pereant qui ante nos nostra dixerunt"), видит в повторении своих мыслей посягательство на свои права. На самом деле объектом плагиата является не идея, за редкими исключениями представляющая собой "res communis omnium", но то, что принято считать ее внешней оболочкой. Громадное большинство литературных произведений, не заключая ничего нового по содержанию, имеет своеобразную форму, новые оттенки выражения; лишь присвоение этой глубоко индивидуальной стороны произведения может быть названо плагиатом. Обсуждая с этой точки зрения случаи сходства поэтических произведений, нельзя видеть плагиат ни в заимствовании фабулы (сюжет заимствован во многих драмах Шекспира, в сказках Толстого), ни в использовании готовыми культурно-историческими или литературными типами (особый художественный прием, примененный Щедриным в его Ноздреве и Молчалине), не говоря уже о новой обработке известных во всемирной литературе характеров (Дон-Жуан, Фауст). Равным образом не имеют характера плагиата сводные работы, самой сущностью которых предполагается пользование чужими данными без самостоятельной обработки. Но взгляды на плагиат часто меняются - и то, в чем прежде видели присутствие творческой мысли, кажется подчас механическим воспроизведением чужого произведения. Древний мир был чуток к авторской славе, но разрешал заимствования довольно широко. Особенно свободно пользовались трудами предшественников историки и географы, даже такие, как Геродот (делавший заимствования из Гекатея), Диодор Сицилийский, Плутарх. Виргилий горячо жаловался на плагиат в знаменитом "Sic vos non vobis", хотя сам разрешал себе в этом отношении многое: Макробий в 6-й книге "Сатурналий" собрал довольно много отдельных стихов, позаимствованных Вергилием у Энния и Лукреция. Александрийскому философу Латину приписывают два исследования о плагиате у Софокла и Меандра. Открытие сокровищниц древней литературы в эпоху Возрождения вызвало многочисленные попытки присвоить себе славу классиков. Бруни д'Ареццо опубликовал в 1444 г. под своим именем "Историю готов" Прокопия; Перотти выдал себя за автора басен Федра; венецианец Альционо уничтожил манускрипт трактата Цицерона "De gloria", поместив из него лучшие места в своих сочинениях; Доменики не только выкрал из сочинения Дони свой известный диалог "Della stampa", но вставил в него три "инвективы", направленные против настоящего автора. В XVII в. во Франции были даже своеобразные теоретики плагиатства, как Ла Мот-Ле Вайе, находивший, что "заимствовать у древних - все равно, что сделать морской набег, но обирать современников - все равно, что разбойничать на большой дороге", и Ришесурс, который в своей оригинальной "Академии ораторов" и в руководстве "Masque des orateurs ou Maniиre de dйguiser toutes sortes de compositions, lettres, sermons etc." между разнообразными средствами заменить недостаток творчества указывал и "плагиаризм", заключающийся в последовательном изменении всех выражений украденной фразы их синонимами. Крупнейшие писатели этой эпохи не видели греха в заимствованиях, так как считали, что о плагиате у древних говорят и вообще развивают тему плагиата только фанатичные христиане, правоверные мусульмане и ветхозаветные иудеи, которые не заинтересованы были в общепонятном открытии античных идей так называемого языческого содержания. Мольер, перенесший в "Fourberies de Scapin" почти дословно целую сцену из Сирано де Бержерака, отвечал на упреки знаменитой фразой: "Je prends mon bien oщ je le trouve". Несколько ранее Шекспир о сцене, целиком взятой им у другого, заметил: "Это девка, которую я нашел в грязи и вывел в высший свет". Шекспир брал у других авторов не только сцены, но и множество отдельных стихов. В XVIII веке патер Барр выдал за часть своей "Histoire d'Allemagne" отрывок в 200 страниц из "Истории Карла XII" Вольтера. Сам Вольтер позволял себе только мелкие заимствования. Обвинение в плагиате было брошено и Руссо, но сходство между ставшим известным "Contrat social"("Социальным договором") и книгой Ульриха Губерта "De jure civitalis" не идет далее совпадения некоторых мыслей. В 1812 г. был раскрыт один из наиболее смелых плагиатов: перевод "Voyage d'Abdoul Rizzak", изданный известным ориенталистом Лангле под видом собственной его работы, оказался отрывком из старого перевода сочинения того же Абдул-Риззака; плагиатор уничтожил тетрадь с работой истинного переводчика Галлана, не зная, что существует ее дубликат. В течение 19 века обвинения в плагиате не раз падали на выдающихся писателей; не избегли их Мюссе, Зола, Додэ. В 1891 г. вышла целая книга плагиальных бичеваний, обличающая в плагиате Лессинга (Albrecht, "Lessings Plagiate"). Более основательны были обвинения в плагиате, направленные против Эдмонда Абу, Сарду и особенно Дюма-отца, который заимствовал громадные отрывки не только у неизвестных писателей, но и у Шиллера, Вальтера Скотта, Шатобриана. Его плагиаты в свое время вызвали даже целую литературу. В советское время в России групповой плагиат заключался или в полном копировании произведений разрешенных и запрещенных авторов под другими названиями их произведений с небольшими поправками в тексте, или в виде переписывания чужих книг с некоторыми догматическими дополнениями из классиков марксизма-ленинизма и троцкизма-сталинизма.
  Плакальные деньги- в старину перед смотринами невеста обходила приглашенных гостей, которые одаривали ее при этом так называемыми плакательными деньгами.
  Плакаты - украшенные рисунками объявления о театральных представлениях, публичных балах, концертах, маскарадах и других общественных собраниях или увеселениях, о вышедших в свет новых изданиях, о промышленных предприятиях, фабричных изделиях, продажных товарах и т. п., печатанные литографическим способом или однотонно, или преимущественно в несколько красок, чаще всего в огромном формате, и расклеиваемые на улицах или доводимые до сведения публики иным путем. Такие объявления были в употреблении уже давно, но в них человеческие фигуры с различными аксессуарами и орнамент обычно играли роль придаточных виньеток, главное же место принадлежало тексту, напечатанному типографским шрифтом или начертанному причудливыми буквами. В последние годы имперской власти этот характер плакатов существенно изменился благодаря, с одной стороны, тому, что их заказчики при возросшей коммерческой и предпринимательской конкуренции стали требовать, чтобы их объявления сколь возможно навязчивее бросались в глаза среди массы наклеенного по стенам домов и заборам, а с другой, - вследствие того, что появились талантливые художники, взглянувшие на плакатное рисование как на новую отрасль прикладного искусства, в которой можно с большим успехом выказывать находчивость фантазии, декоративный вкус, оригинальность и техническую ловкость. Банальная уличная публикация превратилась в настоящее художественное произведение, занимающее почти все пространство огромного листа, на котором только маленькое, хотя и видное место отведено было оповещению, ограничивающемуся лишь самыми необходимыми словами. Переворот произошел прежде всего во Франции, и его виновником был парижский рисовальщик-литограф Жюль Шере. Обладая редкой способностью сообщать немногими бойкими чертами жизнь и движение изображаемым фигурам и через сопоставление немногих вкусных красок достигать ласкающих взор эффектов, он вначале занимался эскизными картинками для иллюстрированных журналов, виньетками для поздравительных и пригласительных карточек, обеденных меню и прочего, а потом стал литографировать также афиши и анонсы в большом виде. В 1889 г. он устроил выставку своих работ, обратившую на него всеобщее внимание. Его веселые святочные фигуры, его воздушные, лишь слегка костюмированные грациозные танцовщицы и дамы полусвета, являющиеся по одной или в ограниченном числе, но в размере, близком к натуре, пляшущие, летящие и кокетничающие среди приятного фейерверка красок, обходящиеся почти без всяких околичностей, пришлись как нельзя более по вкусу публике и доставили ему множество заказов на произведения подобного рода. Успех Шере увлек на открытое им поле других артистов, пустившихся возделывать это поле то в его духе, то сообразно со своими индивидуальными наклонностями и принципами. Запрос на художественные плакаты в громадной степени увеличился, потому что коммерсанты, фабриканты и всякие антрепренеры убедились в выгоде, какую они приносят, несмотря на то, что обходятся довольно дорого. Из Франции любовь к фигурным объявлениям распространилась по всей Европе. Прежде всего Бельгия, за нею Англия, Германия, Голландия, Италия и скандинавские страны выставили даровитых рисовальщиков по их части. Не осталась без таких художников и Северная Америка. Несколько опытов печатания таких объявлений сделано было также и в России, хотя сильному распространению мешало ничтожное употребление уличной рекламы, столь обычной в других краях, но не привившейся к русскому дореволюционному быту и неудобной в северном климате. Повсюду, даже в России, появились коллекционеры, ревностно разыскивающие и покупающие эти эфемерные произведения искусства, наполняющие ими свои портфели и таким образом сберегающие их для потомства. То и дело стали происходить публичные выставки художественных плакатов, на которые стекались толпы посетителей. В Петербурге такая выставка под названием международной была впервые устроена в конце 1897 года Императорским Обществом поощрения художеств. На ней было собрано больше 700 листов из разных стран, и ее памятником остался иллюстрированный каталог с многочисленными воспроизведениями в уменьшенном виде любопытнейших из числа выставленных произведений (издан был Р. Голике). Сочинение рисунков для плакатов и само их исполнение предоставляют фантазии и руке художника большую свободу, позволяют ему - как, может быть, ни в каком ином труде - выказывать свою индивидуальность, но также и требуют от него соблюдения основных принципов декоративного искусства, т. е., чтобы формы изображенного были обозначены явственно, лишь в общих, определенных контурах, с устранением подробностей, заметных только тогда, когда смотришь на предмет не с далекого расстояния, - чтобы краски не пестрели мелкими оттенками, а клались по возможности однообразною массою лишь с необходимым ослаблением или усилением их интенсивности, и чтобы как рисунок, так и краски производили сразу гармоничное, живописное впечатление. Держась этих основных правил, рисовальщики плакатов разрешают свои задачи крайне разнообразно. Одни более или менее придерживаются натуры, берут действительно существующие формы и только слегка изменяют их сообразно с преследуемою декоративною целью. Для других формы природы служат лишь предлогом для игры фантазии; человеческое лицо, руки, ноги, все члены, одежда едва намечаются у них лишь в главных, красиво переиначенных, широко проведенных контурах; женские волосы превращаются в орнаментальные завитки и извилины; цветы, деревья и животные принимают небывалый, причудливый вид. Обращаясь столь же свободно и с красками, эти художники не затрудняются, напр., оставлять иной раз лица мертвенно-белыми или окрашивать их в бледно-зеленый или голубой тон, тогда как волосы получают ярко-красный цвет, а не то и позолоту. Некоторые художники держатся середины между этими двумя направлениями. В произведениях как тех и других, так и третьих видимо отражается влияние отчасти японского искусства, введенного в моду братьями Гонкурами, отчасти средневековых миниатюристов, и в сильной степени чувствуется веяние новейшего импрессионизма, который - надо сказать - здесь гораздо более уместен, чем в настоящей живописи. Не вдаваясь в характеристику художников, составивших себе известность плакатами, ограничиваемся перечислением наиболее выдающихся из их длинного ряда. Таковы во Франции, кроме Шере, его прямые последователи Ж. Де Фёр, А. Гильом, Ж. де-Палеолог и Ф. Буиссе, затем отступившие от его манеры и сообщившие, каждый по-своему, дальнейшее развитие плакатному искусству - Ф. Л. Форен (известный рисовальщик журнала "Figaro"), Грассе, А. Виллет, Т.-А. Стейнлен, А. де Тулуз-Лотрек, Г. д'Алези, Ленуар, А. Ибельс, А. Муха, П. Бретон, Л. Анкетен и Ф. Воллатон; в Бельгии - Э. Дюйк, Л. Креспен, Пива-Ливремон, А. Оттевар, А. Мёнье, Ж. Комба, Т. Рейсельберге, Э. Берхманс и А. Рассенфорс; в Англии - Дюдлей-Гарди, Л. Равен-Гиль, братья Бегарстаф, М. Грейффенгаген и А. Обрей-Бердслей; в Германии - Г. Гирис, Ф. Штук, Г. Унгер, Т. Т. Гейне, И. Заттлер, Ф. Рем, Амберг и Зюттерлейтер; в Дании - П. Фишер; в Швеции - Р. Остберг и Э. Вестман; в Италии - Д. Маталони; в Сев. Америке - Л.-Дж. Рид, У. Брадлей, Э. Пепфильд и В. Каркевиль и, наконец, в России - это В. А. Андреев, И. Порфиров, С. С. Соломко и И. С. Галкин.
  Пластуны (от слова "пласт", лежать пластом) - название, присвоенное в бывшем Черноморском войске казакам, высылавшимся вперед от сторожевой линии и составлявшим в камышах и плавнях Кубани линию засад. В пластуны выбирались лучшие стрелки, ходоки, люди выносливые, способные целые дни проводить в воде, в камышах, среди мириад насекомых, под дождем или в снегу. По штату 1842 г. пластунские команды были учреждены при пеших и конных частях черноморского войска и всегда были впереди во всех поисках за Кубань. Под Севастополем два пеших черноморских батальона, в составе которых были и пластуны, покрыли себя славой. По штату 1870 г. пешие батальоны Кубанского войска наименованы "пластунскими"; из них некоторые с отличием участвовали в русско-турецкой войне 1877-1878 гг.
  Платежные книги- в московской Руси документы, заимствовавшие из писцовых книг только их итоги. Платежные книги с возможной наглядностью определяли количество государственных платежей, которые должна нести земля, записанная за известным лицом, либо торговое или промышленное предприятие. Понять отношение платежных книг к писцовым возможно лишь на реальном примере сопоставления определенной платежницы с писцовой книгой того же года и уезда; сопоставление это было сделано В. Н. Сторожевым ("Писцовые книги рязанского края", Рязань, 1898). С переменой единицы прямого обложения (вместо сохи - двор) писцовые книги сменяются переписными, а платежные - перечневыми.
  Платина- встречается всегда в самородном состоянии в виде листочков, чешуек, зерен, а иногда и более значительных самородков. Хорошо образованные кристаллы попадаются редко и всегда незначительных размеров. Они принадлежат правильной системе и представляют октаэдры и кубы; найдены также и другие формы. Из самородков самыми крупными считаются один, принадлежащий Горному институту, весом 10 фунтов 56 золотников, а другой -Демидову; весом 23 фунтов 48 золотников. Оба были найдены на Урале. Спайности платина не имеет; излом крючковатый. Самородная платина содержит в себе в виде примеси железо (от 5 до 13%), небольшие количества иридия, родия, палладия, осмия и меди. Перед паяльной трубкой не плавится, для сплавления требует пламя гремучего газа. Платина добывается исключительно из россыпей, и долгое время коренные месторождения ее не были известны, хотя по характеру минералов, сопровождающих платину, делались предположения об этих месторождениях. В россыпях платины сопровождается золотом, хромистым и магнитным железняком, цирконом, корундом, а также палладием, иридием и осмистым иридием. Платину(Platine фр., Platina или -um англ., Platin нем.; Pt = 194,83, если О = 16 - по данным К. Зейберта) обычно сопровождают другие металлы, и те из этих металлов, которые примыкают к ней по своим химическим свойствам, получили название платиновых металлов, или металлов группы платинового ряда. Главным из этих металлов является платина и по запасам ее в природе, и по практическим применениям. Впервые платина была найдена в Южной Америке. Еще в XVI в. Скалигер пишет о металле из Дариенских копей (в Колумбии), который нельзя расплавить никоим способом - "nullo igni, nullis Hispanicis artibus". Но только спустя два столетия Ватсон описал (1760) платину как особый металл; материал был получен им из Картагены (город на берегу Дариенского залива). До 1810 г. единственным местом добычи была провинция Чоко (Choco - западная ветвь Андов, в Колумбии); после того платина была найдена в различных иных местах и, между прочим, в 1819 г. на Урале, который служил главным источником платиновых руд, особенно Нижне-Тагильский и Гороблагодатский округа (также на Алтае, в Бразилии, Перу, Калифорнии, Борнео, Испании, Ирландии и пр.). Платина долго не находила применений, потому что не умели ее обрабатывать. Испанское правительство запрещало даже вывозить ее из Америки, и находимый в Чоко тяжелый металл приказывало бросать в море, чтобы воспрепятствовать таким образом фальсифицировать золото. Когда была открыта ковкость платины и способность свариваться, начали готовить из нее столь необходимые при химических операциях предметы: первый тигель сделан был в 1784 г. (Achard), а первая реторта весом около 13 кг. - для сгущения серной кислоты - была сделана в Лондоне в 1809 г.; с этого времени фирма Johnson, Matthey and С№ готовила такие аппараты для всего света. Дальнейший успех в обработке платины был достигнут благодаря главным образом Сен-Клер Девиллю, открывшему ее способность плавиться в пламени гремучего газа; появилась возможность отливки платиновых вещей; на Лондонской выставке 1862 г. можно было видеть образцы сплавленной платины весом до двух центнеров. Название металла произошло от испанского слова "plata", что значит серебро; platina - это уменьшительная форма. Чистая платина, сплавленная в известковой печи, по цвету и блеску напоминает олово, но серее его. Она мягче железа и тверже меди; принимает полировку; очень тягуча, легко может быть превращаема в листы (платиновая жесть) и в тончайшую проволоку; в последней способности уступает только золоту и серебру. Тягучесть ее, однако, значительно уменьшается от малой даже примеси других платиновых металлов; это можно видеть на формовой платине, которая содержит обыкновенно до 2% Ir, что делает ее более твердой и увеличивает способность противостоять химическим воздействиям. Подобно железу, платина легко сваривается при проковке в накаленном состоянии, чем прежде исключительно пользовались для получения сплошного металла из губчатой платины. Химические свойства платины ставят ее в число "благородных металлов"; она не способна к прямому окислению ни свободным кислородом, ни кислородом из соединений, легко его выделяющих; последнее верно только для чистого металла; при действии азотной кислоты на сплавы платины с серебром, медью, висмутом, свинцом и прочим большая или меньшая часть ее переходит в раствор в виде соли окиси. Сухой хлор начинает действовать только при нагревании. Сплавление с селитрой или с едкими щелочами в присутствии воздуха приводит к окислению металла. Из веществ, легко действующих на платину при обычных температурах или при слабом нагревании, можно указать на царскую водку и вообще на жидкости, содержащие или легко выделяющие хлор (или Вr), например, хлорная вода, соляная кислота, к которой прибавлены белильные соли или бертолетова соль и пр.
  Платинка (или платиновая монетка) - введена была в обращение в России в 1828 г. Чеканились монеты из чистой платины в 8, 6 и 12 руб., весом в 2 золотых 41 долю, 4 золотые 82 доли и 9 золотых 68 долей с изображением государственного герба на лицевой стороне и надписью, обозначающей цену на серебро, на обороте. В 1832 г. чекан был прекращен, так как обозначенная на монете цена оказалась выше торговой цены на ее металл, что вызвало подделку платиновой монеты за границей и ввоз ее в большом количестве в Россию. Всего было выбито в России настоящей платиновой монеты 3-рублевиков- 203710 штук, 6-рублевых-11605 штук и 12-рублевых -1501 штука.
  Плацентарный или маточный шум - заметен в области матки приблизительно с четвертого месяца беременности; служит одним из признаков последней.
   Плач- представляет собой ряд видоизмененных дыхательных движений с сопровождающей их особой мимикой и морским слезотечением. Что касается изменений дыхания, то дело сводится к тому, что вслед за вдыханием следует не одно выдыхание, а ряд то коротких, то протяжных выдыханий с изменчивым ритмом, то отличным, то напоминающим ритм при хохоте; и так как дыхательная щелька в течение всего времени бывает приоткрыта и голосовые связки приводятся в характеристичные колебательные движения, то плач, подобно хохоту, сопровождается рядом разнообразных голосовых звуков, то протяжных, то отрывочных, свойственных данному акту. Сходство механизма плача и хохота и делает то, что зачастую нельзя бывает сразу отличить плачущее лицо от хохочущего шута, но дело решается сразу при взгляде на мимику, выражение лица, которое, конечно, резко отличается у человека в радости и в горе. Дарвин в своем известном сочинении "О выражении ощущений у человека и животных" прекрасно описывает всю характеристичную мимику плачущего лица, в особенности в детском возрасте. При плаче происходит нахмуривание, т. е. притягивание бровей вниз и внутрь к основанию носа, появляются вертикальные морщины между бровями, и все это благодаря сокращению надвигателя бровей (Corrugator superciliorum); одновременно с этим сокращением круговых мышц глаз веки плотно закрываются и производят морщины кругом всего глаза; затем сокращаются пирамидальные мышцы носа, стягивающие брови и кожу лба еще ниже, и вызывают короткие поперечные морщины, пересекающие основание носа. Ко всему этому присоединяется сокращение мышц, приподнимающих верхнюю губу; крылья носа и верхняя губка поэтому приподнимаются кверху, тянут через это верхнюю часть щек и производят резкую губную и носовую складку, идущую от крыльев носа до углов рта и даже спускающуюся еще ниже. Эта морщинка или складка характерна для плачущего ребенка, но появляется и при смехе. Одновременно с сильным притягиванием верхней губы кверху при громком плачении приходят в сокращение и мышцы, оттягивающие углы рта книзу, благодаря чему широко раскрытый рот принимает продолговатое, почти квадратное очертание. Кроме этой невольной игры мышц человеческого скелета, кожа головы, лицо и глаза сильно краснеют во время продолжительного плача, как оттого, что сильные выдыхательные движения мешают свободному оттоку крови от головы, так и, вероятно, от возбуждения сосудорасширяющих нервов соответствующих частей тела различными чувствами и аффектами. Плач обычно не прекращается сразу: различные мышцы лица, бывшие в сильном сокращении при плачении, по окончании его продолжают еще подергиваться, верхняя губка все еще подтянута кверху, а углы рта оттянуты еще некоторое время книзу, но по мере ослабления горя и страдания и эти остатки хныкания постепенно стираются до полного исчезновения. Известно, что дети первоначального возраста в течение первых месяцев не проливают слез и по-настоящему не плачут, слезные железы у них еще слабо функционируют; между тем, с 3-го, 4-го или 5-го месяца в жизни ребенка нет почти другого акта, который бы так легко и часто вызывался, как плач при боли и различных физических и душевных страданиях. По мере истечения лет наклонность к плачам ослабевает, и люди взрослые, особенно мужчины, совершенно перестают выражать свои физические страдания и душевные эмоции плачем. Только некоторые чувствительные нервные люди в случаях, когда они с трудом удерживаются от слез, например, при трогательных сценках или после чтения трогательных рассказов, испытывают легкие подергивания и дрожания именно тех личных мышц, которые принимают у детей участие в акте плача. Плач свойствен, по-видимому, исключительно одному человеческому роду; сторожа лондонского зоологического сада единогласно уверяли Дарвина, что им никогда не случалось видеть плачущих, рыдающих обезьян, хотя последние могут громко кричать и даже стонать от боли и эротической радости. Впрочем, существуют многие указания, что лошади и собаки способны проливать слезы при всякого рода страданиях, в грусти и тоске, но только для полной картины плача не хватает характерной игры лицевых мышц. Способность к плачу может, кажется, увеличиваться упражнением, что доказывается примером "плакальщиц", горюющих в различных странах о покойниках и привыкших плакать по заказу, когда и где угодно. Сдерживать характерную игру лицевых мышц при плаче человек еще может по своей воле, но управлять слезными железами ему не дано, и поэтому сдерживать слезы является тщетной попыткой, так же как и остановка слюнотечения и других соков тела. Слезоотделение, сопровождающее плачем, является результатом центрального возбуждения слезоотделительных нервов слезной железы, и воля к этому акту не имеет никакого прямого отношения, а может действовать только косвенно, вызовом тех или других душевных состояний - чувств, эмоций и настроений. Из явлений, входящих в состав плакательных движений, Дарвин останавливается на двух и стремится найти истинную их причину. Первую - закрывание век, обусловленное сокращением мышц вокруг глаз, Дарвин находит вместе с Дондерсом актом крайне целесообразным при плаче, как противовес расширению глазных сосудов, могущих своим давлением и разрывом причинить вред тонким тканям глаза. Это сильное, судорожное сокращение век при плаче, давя на глазное яблоко, мешает переполнению его кровью и, следовательно, служит важным актом самозащиты. Продолжительный плач, сопровождаемый криком, ведет к переполнению кровеносных сосудов глаз, и это повело сначала сознательно, а затем и привычно к сокращению мышц вокруг глаз в видах защиты их. Вот для чего крепко сжимаются веки глаз при плаче. Относительно же слезотечения Дарвин склонен был думать, что оно вызывается рефлекторно судорожным давлением круговых мышц век на поверхность глаза и расширением внутриглазных сосудов, и эта ассоциация между невольным слезотечением и известным душевным настроением при плаче укрепляется до того, что когда уже человек научится управлять своими мышцами и подавлять всякое выражение своего настроения и чувств в той или иной игре мышц, он все же продолжает выражать чувства горя и страдания одними только слезами, над отделением которых бессильна воля. Все эти гипотезы представляются в высшей степени остроумными; слабая сторона их только в том, что Дарвин упустил из виду полную возможность вызова отделения слез при плаче чисто центральным возбуждением слезоотделительных центров в головном мозгу одновременно с возбуждением двигательных центров лицевых мышц, участвующих в плаче, и все это центральными импульсами, сопровождающими те или другие душевные состояния. Между тем, при такой постановке акт слезоотделения при плаче делается, независимо от остального, вполне целесообразным, так как слезные железы, отделяя в короткое время сравнительно большую массу жидкости, удаляют из крови глазных сосудов порядочную массу воды и тем способствуют уменьшению их растяжения и, следовательно, и давления на глаз. Вопрос о горе можно излить в слезах. Дарвин говорит, что облегчение, доставляемое плачем, несомненно, и объясняет это на основании того же начала, по которому при сильных физических страданиях резко помогают скрежетание зубами, сильные крики, изгибание всего тела и т. д.; другими словами, объясняет дело отвлечением внимания в сторону и разрядами нервной энергии. Плач при разнообразных патологических нервных и душевных страданиях претерпевает резкие изменения, в особенности в количественном отношении, и существуют такие формы душевных страданий, в которых больные сутками беспрерывно плачут, теряя массу слез и, напротив, случаи, где больные утрачивают способность проливать слезы. "Плач Богородицы"- чрезвычайно популярный апокриф, построенный на том месте евангелия от Иоанна, где говорится о стоянии Пресвятой Богородицы у креста. Особенной известностью пользовался канон Симеона Логофета, построенный на апокрифическом плаче. В западноевропейской живописи и литературе мотив плача широко и разносторонне разработан (в живописи - в виде "Mater dolorosa"). В мало-русских и великорусских духовных стихах часто встречается плач Богородицы. В Россию сказания этого рода рано проникли из Византии. Даниил Паломник в своем "Хождении" (XII в.) говорит уже о месте, "иде же плакала Святая Богородица". В связи с этим апокрифом развились легенды о жемчужной траве и других драгоценных предметах из слез Богородицы. Плач Богородицы встречается и в запевах некоторых великорусских былин (о Василии, о Ермаке). Стихотворные плачи запечатлены в сборниках Бессонова, Чубинского, Вересая и других писателей. Плачея или плачея подголосница, певуля - женщина, которая при заплачке (старинный предсвадебный обряд) оплакивает в песнях покидаемое невестой беззаботное девичество. Плачеи получали вознаграждение по условию, сообразно их плевному искусству. Они приглашались и для оплакивания покойников, как в доме до выноса в церковь, так и при погребении для заплачивания или заплакивания уходящего с земли.
  Плащаница- это древнерусское слово, соответствующее нынешнему простынному материалу. На церковно-богослужебном языке плащаницей называется большое, во весь рост, изображение тела Иисуса Христа в том виде, в каком оно снято было с креста и положено во гроб. В великую пятницу плащаница с особой торжественностью выносится из алтаря на середину церкви, полагается на катафалке для поклонения и лобызания верных и остается там до пасхальной полунощницы, когда снова вносится в алтарь.
  Плебеи или плебс (Plebs, plиbes, от pieo - "наполняю", следовательно plebs - это "толпа") - так называлась в древнем Риме не пользовавшаяся первоначально полными гражданскими правами масса населения, противополагавшаяся полноправным гражданам (патрициям).
  Плебисцит(Plebiscitum, plebei scitum) -так в римском государственном праве называлось постановление, вотированное корпорацией плебеев без участия патрициев и предложенное одним из плебейских магистратов. Такие постановления должны были вотироваться в особых плебейских собраниях (concilia plebis). Они не требовали "Senatus auctoritas" (утверждения сената) и до 287 г. были сами по себе обязательны лишь для плебеев, а не для всего народа (populus). Возникновение плебисцита относится к той эпохе, когда началась открытая борьба сословий патрицианского и плебейского, т. е. к началу V в. до Р. Х., когда плебеи для ограждения своих прав создали трибунат и организовали собственные собрания (concilia), сперва по куриям, а с 471 г. - по трибам. С этого времени плебисциты стали орудием оппозиции плебеев против патрициев, которых только необходимость заставила примириться с новым положением дела. Ограничиваясь первоначально сферой чисто плебейских сословных интересов, плебисциты постепенно захватили в свой круг государственно-правовые вопросы, касавшиеся всего народа. С III в. до Р. Х. слово "плебисцит" стало употребляться все реже и реже, заменяясь словом "lех", и к I в. до Р. Х. вовсе вышло из употребления. По мнению Ланге, первым плебисцитом, имевшим законодательную силу и фактически признанным патрициями, был плебисцит 494 г., определивший права плебеев как самостоятельного сословия и давший им неприкосновенных защитников в лице трибунов. В 471 г., с учреждением народных собраний по трибам, был обнародован второй (по Моммзену - первый) важный для плебеев закон - об избрании плебейских магистратов. Последовавший затем ряд плебисцитов, направленных к тому, чтобы расширить права угнетенного сословия, быстро подвинул вперед дело плебеев, принудивших враждебную им партию если не юридически, то фактически признавать законную силу принятых плебсом постановлений. Особенно важное значение древние историки (Ливий, Дионисий) придавали закону Валерия и Горация (449), который принципиально определил законную силу и, вероятно, компетенцию плебисцитов, признав их общеобязательными не только для плебеев, но и для всего народа. Закон 449 г. встретил, по-видимому, энергичный отпор со стороны патрициев, и хотя плебеям удалось за это время провести несколько плебисцитов, имевших большое политическое значение, однако в 339 г. в законе диктатора Публилия Филона понадобилось повторение закона 449 г. о всеобщей обязательности плебисцитов. Последний шаг в освобождении плебисцитов от сенатского veto сделал диктатор Гортензий законом 289 г., в котором в третий раз встречаются слова: "ut plebiscita Universum populum tenerent". С этих пор плебисциты были уравнены в силе с остальными законами (leges). В 88 г. до Р. Х. Сулла временно возобновил старый закон о подчинении трибунских рогаций предварительному отзыву сената, но Помпей в 71 г. вернул плебисцитам их законодательную силу. Отрывочность и неясность известий, а также противоречия, встречающиеся у древних исследователей этого вопроса (историков и юристов), заставили новейшую историографию отнестись к нему со строгой критикой; единогласия по этому предмету между исследователями его до сих пор не установилось. Формальности, которыми обставлялось проведение плебисцитов, были те же, что и для других законов. До 471 г. плебисциты вотировались в куриатных собраниях, а с этого года - в трибных "concilia"(собраниях), в обоих случаях под председательством плебейских трибунов, или эдилов. По праву в "concilia plebis" могли участвовать лишь плебеи, но de facto участвовал весь народ. Предварительные ауспиции были необязательны, но строго соблюдались "auspicia caelestia" во время самих собраний. Местами собраний служили forum (comitium), Капитолий, а также часть города вне Померия. Днями плебейских собраний были до 286 г. "nuudinae", а позднее - обычные "dies comitiales". Плебисцит, следовательно, возвращает государство до некоторой степени к культурно-историческому типу республик древности, с тем существенным отличием, что плебисцит вполне совместим с народным представительством. Представительное собрание имеет право законодательной инициативы и обсуждения законов, на голосование же народа законопроект отдается лишь в окончательном виде, причем народ не имеет права вносить в закон поправки, а только принимает или отвергает его целиком. К институту плебисцита близок институт референдума, так что между ними трудно указать принципиальное различие: термин плебисцит употреблялся во Франции и Италии, термин референдум - в Швейцарии. Референдум в Швейцарии применяется гораздо чаще и шире, чем плебисцит во Франции; он действует там, как постоянный институт; на решение народа ставятся там почти все сколько-нибудь важные законопроекты, тогда как во Франции к плебисциту прибегали только в исключительных случаях и для решения самых общих вопросов: перемены формы правления, принятия новой конституции. Впервые идея плебисцита возникла во Франции в эпоху великой революции; ее неизбежно вел за собой принцип народного суверенитета. Первым актом конвента (21 сентября 1792 г.), единодушно принятым по предложению Дантона, была "декларация о праве народа по отношению к конституции": "национальный конвент объявляет, что конституция не может войти в силу, не будучи принята народом". После смертного приговора над королем жирондисты потребовали конфирмации приговора народом, но требование это было отвергнуто. Конституция 24 июня 1793 г. постановляла, что все законы (отличавшиеся от декретов, издаваемых по менее важным вопросам) в случае желания, выраженного известной частью первоначальных народных собраний, должны идти на утверждение всенародного голосования. Закон этот никогда не был приведен в исполнение, но сама конституция была подвергнута голосованию и одобрена большинством 1801918 голосов против 11610. Так как избирателей уже в 1791 г. числилось 4298360, а с тех пор вследствие понижения возрастного ценза это число еще увеличилось, то в плебисците, очевидно, не приняла участия и половина имевших на то право. Голосовать, по конституции 1793 г., имели право все граждане, достигшие 21 года и не лишенные политических прав. Конституция III г., уничтожив право обращения к народу по поводу каждого закона, сохранила его для изменений в конституции; правом голоса при плебисците должны были пользоваться лица, платящие подати и достигшие 25-летнего возраста. Сама конституция была одобрена большинством 1057380 против 49957 голосов. Консульская конституция VIII г. была принята на основании плебисцита большинством 3011007 против 1562. Следующие два плебисцита имели место по отношению к сенату с консульством Х и XIII г., установившим сперва пожизненное консульство, потом империю; Acte additionnel 1815 г. также был принят плебисцитом. Наполеон III воскресил плебисцит, считая его одной из важнейших "наполеоновских идей". После переворота 2 декабря 1851 г. на голосование был поставлен следующий вопрос плебисцита: "Французский народ делегирует Людовику-Наполеону - Бонапарту власть, необходимую для утверждения конституции на основах, предложенных в его прокламации от 2 декабря 1851 г.". Отвечали "да" - 7439216 избирателей, "нет" - 640737. К подобным же результатам привел следующий плебисцит, утвердивший восстановление империи. В последний раз Наполеон прибегнул к плебисциту в мае 1870 г. Плебисцитный вопрос гласил следующее: "Французский народ одобряет либеральные реформы, произведенные в конституции с 1860 г. императором при помощи органов государственной власти, и ратификует сенатусконсульт 20 апреля 1870 г.". Голосование было всеобщее и тайное; тем не менее все средства были употреблены к тому, чтобы плебисцит удался: застращивания, подкуп, спаивание избирателей, арест враждебных плебисциту агитаторов и т. д. Из урн было вынуто 1538825 бюллетеней со словом "нет", 7824189 - со словом "да". Наконец, был еще один частный плебисцит в Париже, в ноябре 1870 г., которым власть была утверждена за правительством национальной обороны. С тех пор плебисцит не практиковался: в конституции 1875 г. на него нет указаний. Буланже стремился к восстановлению его; выступая на всех дополнительных выборах в 1888-1889 гг., он устраивал как бы нечто в роде плебисцита, но не достиг цели. Все республиканцы во Франции были безусловно враждебны этому институту, считая его выгодным только для цезарианских устремлений. В Италии плебисцит применялся только по вопросам о присоединении или отчуждении государственной территории. Плебисцит в международном праве впервые был применен также в эпоху французской революции: жителям Авиньона было предоставлено (1791) высказаться в пользу или против присоединения к Франции. Подача голосов производилась открыто, под надзором трех французских комиссаров, из которых один на вопрос, будет ли гарантирована безопасность вотирующих, отвечал: "опасности нет для тех, которые будут вотировать за присоединение, но я не отвечаю за головы тех, кто будет голосовать за папу". С такими же гарантиями производились плебисциты по вопросу о присоединении Савойи (1792) и Бельгии (1793). В 1860 г. к плебисциту вновь прибегли итальянские революционеры, когда вопрос шел о присоединении к Сардинии Тосканы, Пармы, Модены, потом Неаполя; здесь свобода подачи голосов везде была полная. Плебисцит, в том же 1860 г. доставивший Франции Савойю и Ниццу, был организован Наполеоном III и велся по французской системе. В 1866 г. Венеция была уступлена Италии, в 1870 году к ней присоединен Рим, также на основании всенародного плебисцита. Последний случай применения плебисцита имел место в 1877 г., когда Швеция уступила Франции остров Варфоломея. Все плебисциты при отчуждении территории можно разделить на две группы: 1) когда государство, присоединяющее к себе территорию, либо вполне уверено в исходе плебисцита, либо мало в нем заинтересовано (тогда при плебисците оставляется вотирующим свобода голосования) и 2) когда государство не уверено в успехе, но сильно в нем заинтересовано; тогда производится сильнейшее давление на голосующих, обращающее плебисцит в политическую комедию или общественный фарс.
  Племя- термин, употребляемый для обозначения группы людей, связанных между собой известными общими признаками, а иногда и предполагаемой общностью происхождения. Для более крупных подразделений, основанных на различии физических признаков, более употребителен термин порода или раса; название племя прилагается чаще к подразделениям рас и притом более на основании различий в языке, чем в физическом типе. Племена, в свою очередь, делятся на роды (особенно у кочевников). Несколько племен могут составлять племя высшего порядка и т. д. Иногда племя отождествляется с народом или народностью, хотя эти термины предполагают уже не одну общность по языку и происхождению, но и более тесную связь, обусловливаемую историей культуры, причем один народ может сложиться из нескольких племен и даже из частей различных рас. Белая раса, например, заключает в себе несколько подрас (по культурно-историческому типу) и ряд племен, в том числе и славянское племя, разделяющееся на несколько вторичных племен, из части которых при смешении с другими племенами образовался великий русский народ.
  Плеоназм(греч. πλεονασμός, от πλεονάξω - излишествую) - термин стилистики, означающий употребление в предложении излишних слов, ничего не прибавляющих к тому, что в нем уже выражено: по определению Квинтилиана, "abundans super necessitatem oratio"; например: "Но им назад не воротиться" (Жуковский); "отдельные части науки взаимно объясняют друг друга". В русской "теории словесности" плеоназм рассматривается как один из видов нарушения точности слога; но плеоназм далеко не всегда препятствует точности речи, иногда делая ее даже более определительной. Бэн в своей "Стилистике" вполне правильно видит в плеоназме погрешность против другого свойства литературной речи - краткости. В разговорной речи обычны плеоназмы, происходящие от незнания этимологии слова ("понтонный мост", "непромокаемый ватерпруф"). Кажущиеся плеоназмы имеют место там, где к слову с потерянной для живой речи "внутренней формой" присоединяется эпитет, повторяющий его первичное значение: белое белье (в противоположность цветному), красная краска; плеоназма здесь на самом деле нет. Уже в древности под плеоназмом иногда понимали слова лишь с виду излишние, но на самом деле служащие для усиления или уяснения смысла речи. По определению Доната, "Pleonasmus est adjectio verbi supervacui ad plenam significationem". Такие плеоназмы весьма разнообразны; к ним относятся риторические повторения и агрегаты синонимов ("abiit, excessit, evadit, erupit", "я видел, видел своими глазами"), обороты народного поэтического языка (хожу да похаживаю; думу думать; знать не знаю, ведать не ведаю), удвоения подлежащего ("La rose, elle a vйcu ce que vivent les rosйs", "Die Tugend, sie ist kein leerer Schall" - Шиллер), двойные отрицания, вопреки духу соответствующего языка не ставшие утверждением (Гете: "Keine Luft von keiner Seite") и т. п. Крайним выражением плеоназма является тавтология. Отдельно от плеоназма стоит так называемая параплерома (Feickwort, cheville) - частица, вставляемая для благозвучия или стиха, но не отражающаяся на смысле речи: русское "то", немецкий "traun", латинское "equidem", греческое "γαρ" и т. д.
  Плети- орудие наказания, известное уже и в древнем Риме, где битье плетьми (flаgellorum castigatio) было специально рабским наказанием. Плети делались из ремней с узлами и свинцовыми шариками; существовали и особые плетки (flagella talaria), в которые ввязывались острые бараньи кости: наказание ими могло быть смертельно. В древних Афинах для рабов существовала особая четыреххвостая плеть из воловьих жил, хвосты которой при ударе достигали груди. В средние века плетнения, как вообще телесные наказания, получают большое распространение, главным образом вследствие влияния духовенства, которое пользовалось плетьми как дисциплинарным средством, а потом стало назначать их и для светских лиц в наказание за церковные преступления. Под влиянием канонического права начинают применять плети и светские законодательства. В России плети состоят из короткой деревянной рукоятки и плетива в палец толщиной, из кожаных ремешков: до 1839 г. они заканчивались двумя хвостами, а после стали треххвостыми. В XVII в. плети приобрели огромное значение среди духовенства: духовные суды назначали их в своих приговорах, духовное начальство пользовалось ими как дисциплинарным средством, носившим название "монастырского смирения"; духовные суды назначали наказание плетьми за те преступления, которые светскими властями карались кнутом: плети назначались не только для духовных лиц, но и для светских, подсудных церковному суду; плети служили взысканием и для мелких светских чиновников в духовных установлениях за служебные провинности; число ударов плетьми определялось в общих выражениях: нещадно, жестоко, немилостиво и беспощадно бити. Плеть имела значение и в домашнем быту: по Домострою она - обычное орудие для домашнего наказания. Коллинс рассказывает, что жених кладет плетку в свой сапог в день свадьбы как эмблему супружеской власти. Ницше в одном афоризме говорит, что мужчина к женщине может прийти только с плетью. Плети употреблялись как наказание для крепостных, а также служили строжайшим наказанием в учебных заведениях, особенно духовных; плети употребляла и полиция для суммарной расправы; наконец, наказание плетьми составляло высшее дисциплинарное взыскание по уставу петербургского рабочего дома. В практике светских судов и в законодательных актах плети появляются в начале XVIII в. и постепенно играют все более и более важную роль, а по Уложению 1845 г. становятся самым тяжким наказанием. Плети служили как замена кнута, с одной стороны, когда кнут оказывался слишком строгой карой, а с другой - с практической целью: так как наказанных кнутом нельзя было отдавать в военную службу, то последовал ряд указов, повелевающих годных в военную службу бить плетьми вместо кнута и отдавать в солдаты, а негодных - бить кнутом и просто ссылать (Полное Собрание Законов 1730 г. Љ 5632). Так как плети заменяли собой кнут, то наказание ими совершалось на кобыле, всенародно, рукой палача. Битье плетьми разделялось на простое и нещадное; оно назначалось и как самостоятельное наказание, и в соединении с другими (ссылкой в Сибирь, в монастырь, отдача на военную службу). Плетьми наказывались государственные преступники (тайной канцелярией), участники в Лопухинском деле, в Пугачевском бунте, в чумном бунте (не уличенные в убийстве), бунтовавшиеся крепостные и фабричные рабочие, убийцы при особенно смягчающих обстоятельствах, несовершеннолетние - за важные преступления. Постепенно плети становятся обычным наказанием в России (вместо кнута) за менее значительные имущественные преступления: по указу 1781 г. наказанием за кражи до 20 рублей, даже при повторении, служат несколько ударов плетьми и заключение в рабочий дом; в 1799 г. учинивших кражу от 20 руб. и выше предписано наказывать плетьми и годных отдавать в рекруты, а негодных ссылать на поселение. Наряду с уголовным наказанием публично плетьми, рукой палача, которое начинает рассматриваться как наказание позорящее и делающее невозможной отдачу наказанного в военную службу, в начале XIX в. появляется и битье плетьми в качестве исправительного полицейского наказания, исполнявшегося полицейскими служителями непублично; в 1820 г. велено было присужденных за кражу к отдаче в военную службу бить плетьми нижним полицейским чинам, а не рукой палача. По Своду Законов 1832 г., "публичное наказание плетьми через палача и ссылка назначались в 29 случаях (подделка высочайших грамот, не повлекшая важного вреда, контрабанда, кровосмешение, скотоложество и др.). Плетью наказывались и ссыльнокаторжные и поселенцы за побеги и иные преступления, как по Своду, так и по указам 1840 и 1851 гг. Исправительные наказание плетью было сохранено и в Своде: оно сопровождалось отдачей в солдаты (при неспособности - ссылкой на поселение), отдачей в арестантские роты, в рабочие и смирительные дома или возвращением на прежнее местожительство; кроме того, плетью наказывались за легкомысленное богохуление, укрывательство беглых, мошенничество, кражу и другие неблаговидные поступки; за маловажные вины назначалось наказание плеткой по одежде. По Уложению 1845 г., отменившему кнут, плети стали высшим телесным наказанием и назначались в количестве 80-100 ударов при каторжных работах и 10-30 ударов при ссылке на поселение; тогда же плети были отменены в качестве полицейского взыскания; всего плети упоминаются в 134 статьях Уложения. В 1863 г. плети исключены из лестницы наказаний. Царское право сохраняет плети в количестве до 100 ударов как наказание для ссыльнокаторжных и ссыльнопоселенцев мужского пола (А. Г. Тимофеев, "История телесных наказаний в русском праве", СПб., 1897).
  Плешивость(Alopecia, Calvities) - общая или местная потеря волос от какой бы то ни было причины на голове или всем туловище, зависящая от ненормально обильного выпадения волос и одновременно недостаточного вырастания новых. Как то, так и другое может быть следствием физиологических изменений кожи (старческая плешь), общих заболеваний организма или местных поражений кожи. Принято различать: 1) врожденный недостаток волос (Alopecia adnata), когда их очень мало или они совершенно отсутствуют, что представляет задержку развития, часто связанную с поздним прорезыванием зубов. В большинстве случаев проходит сама собой; 2) приобретенная плешь: а) старческая (senilis) и b) преждевременная (praematura). При первой - потеря волос начинается с границы лба по направлению к темени, причем кожа представляется гладкой, даже блестящей, натянутой, истонченной, часто очень сальной. Она обусловливается уменьшением способностей всех тканей организма производить новые элементы. Преждевременное облысение бывает или симптоматическое, при самых разнообразных общих болезнях: скарлатине, родильной горячке, воспалении легких, в особенности сифилисе в его ранних периодах. Выпадение волос не ограничивается только теменем, но равномерно распространяется на всю голову. Точно так же влияют и различные местные болезни, как, например, рожа, экзема, парши, различные виды лишаев и прочее. Часто при излечении причинного страдания рост волос восстановляется. К самостоятельным, идиопатическим формам плешивости относятся: Alopecia furfuracea, которая сопровождается скоплением чешуек на нормально окрашенной и неутолщенной коже головы (сухая себорея). Течение ее - в высшей степени хроническое. Выпавшие вначале волосы восстановляются, но в дальнейшем число их делается все меньше и меньше, каждый из оставшихся все более и более утончается, принимает характер пушкового волоса, наконец, и он исчезает и более не восстановляется. Продолжительное лечение должно быть направлено на кожу. Всего лучше действуют растирания мылом, калийно-мыльным спиртом, обмывания и растирания сулемовым и карболовым растворами. Второй вид идиопатической плешивости - Alopecia areata - характеризуется выпадением волос на совершенно ограниченных местах с круглым очертанием, внутри которых кожа сохраняет свой нормальный цвет. Пятна разрастаются и сливаются между собой; если процесс остановился, то волосы могут вновь вырасти. Причины появления ее видят в особом грибке Microsроron Audouini; другие видят источник болезни в плесневых грибках, иные считают ее за невроз сосудов кожи.
  Плеяда- французская литературная школа XVI в. Главой и одним из наиболее деятельных членов школы (первоначально названной "la Brigade"-бригада) был Пьер Ронсар; затем в состав ее входили учитель Ронсара Дора, Баиф, Дюбеллэ, Жоделль, де Тиар и Рэми Белло. Всех их объединило желание произвести реформу в языке и развить на французской почве чуждые ей прежде виды литературного творчества. Требуя коренных преобразований прозаического и стихотворного слога, отмечая несовершенства изящной словесности, плеяда должна была показать, хотя бы в прошлом, образцы, достойные подражания, и она стала искать их в классическом мире. Классицизм является одной из наиболее характерных черт всей деятельности плеяды; ее члены были хорошо знакомы с античной литературой. Только по недоразумению Малерб, Буало и другие писатели позднейшей эпохи игнорировали Ронсара и его сподвижников, не признавали их значения; на самом деле они были многим обязаны поэтам и теоретикам XVI в. Научное обоснование учение плеяды получило в трактате Дюбeллэ - "Dйfense et illustration de la langue franзaise" (1549 г.); это было что-то вроде манифеста всей школы, имевшего громадное историко- культурное и литературное значение. Дополнением к трактату явилось рассуждение самого Ронсара "Abrйgй d'art poйtique" (1565 г.), разбиравшее вопросы стихосложения, рифмы, поэтических оборотов и т. д. Художественная деятельность плеяды и достигнутые ею результаты до сих пор оцениваются различно: одни отрицают сколько-нибудь выдающееся значение трудов плеяды, подчеркивая ее отрицательные, порой смешные стороны; другие отмечают несомненные заслуги Ронсара, Дюбеллэ и их товарищей. Несомненно, что члены плеяды во многом ошибались; у них проявлялись иногда педантизм и ученое доктринерство, вера в существенное значение и эрудиции даже в области поэтического творчества; слог их часто слишком высокопарен или вычурен; поклоняясь классикам, они слишком холодно и пренебрежительно относились ко всей средневековой литературе; они сочиняли новые слова чисто механическим путем, иногда совершенно вопреки духу французского языка; они были твердо уверены, что коренной переворот в литературе можно произвести в несколько лет, и хотели показать это на опыте. Но у них были и несомненные заслуги: они искренно принимали к сердцу интересы французской литературы, скорбели, видя, что она не может сравниться с греческой и латинской поэзией и философией, и хотели поднять ее до античного уровня; и вот они с лихорадочной поспешностью стараются создать образцы французской оды, элегии, эпиграммы, идиллии, эклоги, эпоса (например, "Franciade" Ронсара), драмы (Жоделль). Они много заимствовали у древних авторов, но они же горячо отстаивали права родного языка, восставали против обычая писать по-латыни и мечтали о пышном расцвете родной словесности, для чего, по их взгляду, ей следовало перенять и основательно усвоить лучшее, что есть в классических литературах, но не копировать их рабски (это прямо высказано в "Dйfense"; на практике члены плеяды не вполне следовали этому принципу). Они, правда, часто писали деланным, искусственным слогом, но были способны создавать образцы изящного поэтического стиля (например, некоторые мелкие вещи Ронсара); они свысока смотрели на средневековых писателей и их язык, но допускали в интересах богатства литературной речи включение в нее оборотов и слов, взятых из отдельных провинциальных диалектов Франции. Известный приговор Буало, сказавшего, что муза Ронсара говорила на французском языке по-гречески и по-латыни, может быть поэтому принят только со значительными оговорками. Слава плеяды была в свое время очень велика; почти ни одного существенного возражения не раздавалось против ее теории; еще в XVII в. многие писатели например, сатирик Матюрэн Ренье, были решительными ее сторонниками. Торквато Тассо ставил Ронсара очень высоко; в Германии Мартин Опиц был почитателем и последователем плеяды; следы ее влияния сказываются и в польской литературе в ближайшую к ней по времени эпоху. Впоследствии для плеяды наступила пора забвения, которое было столь же несправедливо, как и прежнее безусловное поклонение.
  Плов (или пилав как татарское название еды) - кушанье на Кавказе, приготовленное из разных круп: пшена, пшеничной и полбенной крупы, а также из лапши. На Востоке пловь из сарачинской крупы составлял раньше одно из самых дорогих и любимых кушаний. Для приготовления плова из риса насыпают в котел с кипящей водой сарачинской крупы, промытой предварительно в холодной воде и соли. Когда крупа сварится, тогда котел снимают с огня и крупу процеживают в медной цедилке, называемой у старых татар сузем, сбрызгивая ее холодной водой, чтоб зерна риса не прилипали друг к другу. После этого, поджарив на дне котла кусок лаваша (листового хлеба) с яйцами или же просто налив в котел немного масла, высыпают в него из цедилки сваренную крупу, а затем добавляют нагретого коровьего масла, причем отношение крупы к маслу принимается как 4:1. После этого, закрыв котел медным тазом или тарелкой, ставят его на слабый огонь, причем на крышку кладут несколько раскаленных угольев. Когда продержат котел таким образом на слабом огне с полчаса, пловь бывает готов, начиная плавать, но его едят с разными приправами, от которых плов получает свои частные названия, как-то: плов с цыплятами, пловь с бараниной, пловь с вишнями, плов с зеленью, пловь с сушеными фруктами. Кроме того, для запаха кладут в пловь зиру (семена аниса) и шафран. Приправу плова предварительно поджаривают в масле и подают или вместе с пловем, обложив кругом риса, или же отдельно. Плов из лапши, пшеничной крупы и полбы приготовляют точно так же, как и из сарачинской крупы, но не едят с теми приправами, которые употребляются при рисовом плове. Приправой для плова из пшеничной крупы и полбы служат поджаренный в масле лук, нарезанный кружками, жареное мясо с луком, соленая рыба и прочее-прочее кушание.
  Плошка- старинная соляная мерка, существовавшая в начале XVI в. В 1518 г. платили "за плошку соли по три деньги". Из сближения этой цены с рублевой ценой рогозины (1572) можно заключить, что на рогозину (18-24 пудов) приходилось до 70 плошек, и что в плошку вмещалось до 12 фунтов соли.
  Плутовской роман- ведет свое начало из Испании, где в 1553 г. (в Бургосе) вышел в свет роман Мендозы "Жизнь Лазарильо из Тормес и его удачи и неудачи", имевший громадный успех и переведенный на другие европейские языки; один из английских переводов выдержал 20 изданий. В Испании произведение Мендозы вызвало целую серию подражаний, из которых самым замечательным является роман Матео Алемана "Guzman de Alfarache" (1599-1605), в течение шести лет выдержавший 26 изданий и переведенный на французский, английский, итальянский, голландский и другие языки; это рассказ о судьбе человека, который последовательно служит мальчишкой на кухне, исполняет обязанности уличного посыльного, становится настоящим солдатом, нищенствует, поступает в пажи к кардиналу, пребывает игроком, служит временно у французского посланника, несколько раз обворовывает доверившихся ему людей, женится из-за денег, делается богатым купцом, потом разоряется, готовится к духовному званию, опять совершает преступление, но благодаря случайности получает полное прощение и выходит сухим из воды. Роман написан очень живо, личность главного героя обрисована яркими красками, и вместе с тем перед нами раскрывается необыкновенно интересная в бытовом отношении картина испанской жизни того времени. Из других образчиков испанского плутовского романа выдаются "Picara Justina" доминиканского монаха Андреса Переса де Леона (1605), где описание плутовских проделок героини соединено с нравоучениями от автора, "La vida del gran Tacaсo" Кеведо (1627) и особенно "Marcos de Obregon" Висенте Эспинеля (1618) - один из лучших романов в плутовском жанре. У "Лазарильо" и на чужеземной почве появилось многочисленное литературное потомство; во Франции, например, культовый тип пройдохи, человека на все руки, всеми средствами прокладывающего себе дорогу и встречающего на своем пути массу приключений, изображен в романе Сореля "Histoire comique de Francion" (1622), носящем явные следы испанского влияния. К тому же к "gusto picaresco" восходит по прямой линии генеалогия знаменитого романа Лесажа "Жиль-Блаз", на который повлияли и "Лазарильо", и "Guzman de Alfarache" (Лесаж даже перевел это произведение по-французски), и "Marcos de Obregon". Лесаж не был, однако, рабским подражателем; он внес в традиционный плутовской роман много своего, несколько по-другому обрисовал личность главного picaro - Жиль-Блаза и в испанскую обстановку искусно ввел изображение французской действительности. В Германии наиболее ярким образом плутовского романа может быть назван "Simplicissimus" Гриммельсгаузена. Традиции gusto picaresco продолжали жить и в других европейских литературах, даже до новейшего времени; до известной степени к потомству "Лазарильо" и "Гусмана" принадлежат, например, иные романы Фильдинга и Смоллета; "Российский Жиль-Блаз" Нарежного и другие. В русской словесности XVII в. есть одно произведение, похожее на западноевропейский плутовской роман; это "Повесть о Фроле Скобееве" - прекрасный образчик бытового жанра, ярко отражающий русскую жизнь того времени; главный герой, плутоватый новгородский дворянин, ловко обманывающий всех, к том числе и своего будущего тестя, Ордына-Нащекина - такой же "picaro", как и действующие лица испанских романов. Историко-культурное и литературное значение плутовского романа состоит в том, что он открыл дорогу чисто реальному роману; излагая приключения своих героев, изображая попутно разнообразнейшие общественные слои и черты частных нравов, он приучал к воспроизведению литературой неприкрашенной действительности. Со временем плутовской элемент отступил на второй план, потом вышел из моды, изображение воровских притонов, игорных домов и т. п. перестало интересовать читающую публику, но традиции реализма, противопоставленные плутовским романом всему манерному и искусственному, продолжали жить в области повествовательного творчества.
  Плутократия(от πλούτος - богатство и κρατία - власть богатых плутов, иначе аргюрократия, от άργϋρος - серебро или власть сребра) - это форма государственного управления, при которой власть принадлежит исключительно богатому классу. Этот термин, употребленный впервые в древности, в настоящее время употребляется совсем редко, исключительно в смысле осуждения. Всего правильнее можно было бы применить его к государствам, в которых господствует идея высокого имущественного ценза (Италия и Бельгия до 1893 г., отчасти Англия после 1832 г. до двух парламентских реформ), но чаще он употреблялся по отношению к государствам, где богатые классы, не имея формальных преимуществ, гарантированных законом, фактически пользуются преобладающим влиянием на выборах и вообще влияют на ход государственной жизни (демократия в Соединенных Штатах, олигархия в современной России и в ее государственной думе, в верхней палате-в общем федеральном собрании). Вообще понятие, родственное плутовству и плутократии в политике, - это денежная олигархия.
  Пляска Смерти (лат. Сhorеа machаbaeorum, франц. Danse des morts, Danse macabre, нем. Totentanz) - это культурно-исторический тип аллегорической драмы или процессии, в которой главным действующим лицом(корифеем) являлась смерть и которая некогда представлялась в лицах и часто изображалась в картинках, гравюрах и скульптурных произведениях на Западе Европы. В основании ее содержания лежали идеи о ничтожестве человеческой жизни, ежеминутно угрожаемой кончиной, о мимолетности земных благ и несчастий, о равенстве всех и каждого пред лицом смерти, внезапно сражающей и папу римского, и императора, и последнего из простолюдинов, одинаково неумолимо уносящей и старца, и всякого юношу, и даже новорожденного младенца. Подобные идеи коренились в самой сущности христианского учения, но особенно занимали умы в эпоху средних веков, когда под влиянием тяжелых условий жизни воображению простодушно верующих смерть представлялась суровой карательницей злых и благодетельницей добрых и притесненных, открывающей для них двери в совсем другой, лучший из миров. Мысли о смерти и о тщете всего земного существования получили особенно широкое распространение в народных массах около конца Х в., когда ожидалось близкое наступление кончины мира после тысячелетнего царства тьмы. Вероятно, около того же времени появились первые попытки народной словесности облечь эти мысли в поэтические, образные формы. Впоследствии, в годы моровых поветрий и других общественных бедствий, такие попытки учащались и приводили к сочинению более сложных и замысловатых аллегорий. Вначале смерть олицетворялась то в виде земледельца, поливающего поле человеческой жизни кровью, то в виде могущественного царя, ведущего беспощадную войну с людским родом и т. п. Позже в содержании подобных сочинений начинает преобладать горький юмор: смерть изображается, например, ловким шулером, наверняка обыгрывающим всякого партнера, или водителем хоровода, в котором невольно участвуют люди всех возрастов, званий и состояний, или злорадным музыкантом, заставляющим всех и каждого плясать под звуки своей дудки. Такие иносказания пользовались большой популярностью и так как по заключавшемуся в них назидательному элементу могли служить к укреплению религиозного чувства в народе, то католическая церковь ввела их в круг христианских мистерий и допустила их изображения на стенах храмов, монастырских оград и кладбищ. Драма и танцы были в ту пору неразрывно связаны между собой; этим объясняется происхождение названия пляски смерти. В простейшем своем виде она состояла из краткого разговора между смертью и 24 лицами, разделенного по большей части на четырехстишия. Представления этого рода во Франции были в большом ходу в XIV столетии. По-видимому, в них выводились на сцену семь братьев Маккавеев, их мать и старец Елеазар (книга Маккавеев), вследствие чего явилось название "Маккавеевская Пляска", потом превратившееся в "Danse macabre". Быть может, впрочем, название Маккавеевской произошло оттого, что представление пляски смерти первоначально совершалось в день памяти перенесения мощей Маккавеев в 1164 г. из Италии в Кельн. Лицевые изображения пляски смерти на стенах парижского кладбища des Innocents существовали уже в 1380 г. Картины обычно сопровождались виршами, соответствовавшими содержанию представленных сцен. С начала XV века пляски смерти стала все чаще и чаще воспроизводиться не только в живописи, но и в скульптуре, в резьбе по дереву, на коврах и в книжных иллюстрациях(с 1485 г.). Из Франции любовь к изображениям и стихотворным объяснениям пляски смерти перешла в Англию и - как указывает на то одно место в Дон-Кихоте Сервантеса - в Испанию. Нигде не привилась она так сильно, как в Германии. Древнейшим из немецких изображений пляски смерти (начала XIV в.) была исчезнувшая стенная живопись в бывшем Клингентальском монастыре близ Базеля. Здесь вся композиция распадалась на отдельные группы в количестве 38, причем в каждой из них фигурировала смерть. В одной из капелл Maриинской церкви в Любеке пляска смерти представлена в своем простейшем виде: 24 фигуры, изображающие духовенство и мирян в нисходящем порядке, начиная с папы и кончая крестьянином, перемежаясь с фигурами смерти, принявшей облик закутанного в саван, сморщившегося человеческого трупа, держатся рука за руку и образуют вереницу, которая корчится и пляшет под звуки флейты, на которой играет смерть, представленная отдельно от прочих фигур; стихотворные подписи под этой картиной на нижненемецком наречии отчасти сохранились. Несколько позже написана была пляска смерти, сохранившаяся в сенях под колокольней Мариинской церкви в Берлине, с 28 танцующими парами. Клингентальская пляска смерти была повторена (ранее средины XV столетия) на стене кладбища при Базельском монастыре ордена предикаторов; число и расположение пляшущих фигур остались без изменения, но в начале композиции прибавлены священник и скелет, а в конце - сцена грехопадения Адама и Евы. Эта живопись, реставрированная в 1534 г. Гансом Глубером, погибла в 1805 г. при сломе стены, на которой была исполнена; под названием "Базельской Смерти" она пользовалась известностью во всей Германии, служила прототипом изображений того же сюжета в других местах и нередко воспроизводилась в рисунках рукописей и в книжных гравюрах. На нее походили картины в церкви предикаторов в Страсбурге, а также картины, написанные Н. Мануэлем (в первой половине XV в.) на стенах кладбища в монастыре того же ордена в Берне. Вообще, братья этого ордена считали, по-видимому, подобные картины немаловажным пособием для достижения своей цели - внушения религиозного страха слушателям и обращения грешников на истинный христианский путь. В 1534 г. герцог Георг Саксонский приказал исполнить и поместить на стене третьего этажа своего дворца в Дрездене длинный каменный рельеф, представляющий пляски смерти в 27 фигурах натуральной величины; этот рельеф сильно пострадал во время пожара 1701 г., но был реставрирован и перенесен на кладбище дрезденского Нейштадта, где его можно было видеть всем. По усовершенствовании искусства гравирования и изобретении книгопечатания стали расходиться в большом количестве народные, общедоступные картинки "Пляски Смерти" в виде отдельных листов или тетрадок со стихотворным текстом и без него. Самое знаменитое из таких изданий - серия из 58 изображений, гравированных на дереве Гансом Лютценбургером с рисунков Гольбейна Младшего, который, сочиняя их, отступил от старинного типа подобных композиций и отнесся к сюжету совершенно по-новому. Он задался целью выразить не столько идею о том, что смерть одинаково нещадно сражает человека, каковы ни были бы его возраст и общественное положение, сколько представить, что она является нежданно-негаданно среди житейских забот и наслаждений; поэтому вместо вереницы фигур или пляшущих пар он нарисовал ряд отдельных, не зависящих одна от другой сцен, обставленных подходящими околичностями и в которых смерть появляется непрошенной гостьей, например, к всемогущему королю, когда он сидит за столом, уставленным обильными яствами, к знатной старой даме, ложащейся спать в своей роскошной опочивальне с мальчиком, к проповеднику, увлекающему своим красноречием толпу необразованных слушателей, к продажному судье, занятому разбирательством тяжебного дела, к простому крестьянину, вспахивающему поле, к бедному врачу, принимающему пациента и т. д. Политипажи Лютцельбургера впервые вышли в свет в 1538 г. в Лионе, в виде маленькой книжки под заглавием "Les simulachres et historiйes facces de la Mort, autant йgalemment pourtraictйes que artificielement imaginйes"; картинки, помещенные в этой книжке, сделавшейся позднее чрезвычайною редкостью, были потом воспроизводимы много раз в других изданиях и под разными заглавиями, как с гравюр Лютцельбургера, так и с оригинальных рисунков Гольбейна (лучшее из новейших изданий сделано было Липпманом в фотогравюрах; Берлин, 1879). Кроме того, Гольбейн нарисовал целую азбуку с изображениями плясок смерти, гравированную на дереве Леделем (вновь издана была Эллисеном, в Геттингенt, в 1849 г.). В течение XVI, XVII и XVIII столетий написаны были картины плясок смерти в Куре (в архиепископском дворце, с заимствованиями из композиций Гольбейна), в Фюссене, Констанце, Люцерне (на крытом мосту через речку Рейс), Кукуксбаде в Богемии, Фрайбурге, Эрфурте и иных местах. В новейшее время этот сюжет занимал фантазию многих художников; особенно хорошо трактовали его А. Ретель и В. Каульбах в своих рисунках, Г. Мейер в гравюре и Г. Спангенберг в картине "Zug des Todes", находящейся в Берлинской национальной галерее. На тему плясок смерти стали писать снова стихи (Бехштейн, 1831), а также сочинять музыкальные пьесы (Лист, Сен-Санс и др.). Еще исстари она перешла в область народных легенд и породила поверье, будто покойники в известные только им ночи встают из могил и до первых петухов развлекаются пляской со смертью.
  Поcлух и послушество- древнейшим и наиболее употребительным в древней Руси доказательством судебным было послушество. Послух - свидетель доброй славы, принимающий активное участие в процессе наряду с истцом или ответчиком, в отличие от видока - свидетеля факта. Царский судебник 1650 г. положил конец послушеству, потребовав от свидетелей "не видев не послушествовать, а видевши сказать всю правду".
  Побиение камнями- обычный вид смертной казни у иудеев, когда евреи всей массой злобно забивали беззащитную жертву; стал известен из Библии грекам, а также скандинавам и германцам.
  Поваренное искусство- это мастерство приготовления из сырых растительных и живительных (животных) продуктов удобоваримые и легко усвояемые блюда для тела. Поваренное искусство должно отвечать всем требованиям гастрономии и кулинарии. Многочисленные геологические находки в пещерах Германии, Франции и Англии и других местностях указывают на то, что поваренное искусство было известно еще в доисторические времена, до времени употребления глиняных сосудов. Мясо животных и рыбу жарили на вертеле; другой способ - это жарение мяса и нагревание воды посредством раскаленных камней, причем сосуды употреблялись деревянные; позже вошли в употребление глиняные. В древности поваренное искусство особенно развито было у персов, ассиро-вавилонян и евреев. Греки долго отличались простотой пищи; дольше всего эту простоту сохранили спартанцы. Позже греки переняли роскошь и искусную гастрономию у восточных народов. Описанию яств, напитков и поваров посвящены целые книги или главы Гомера, Геродота, Платона, Плутарха, Атенея, Архистрата из Гелы (переведены на латынь Эннием) и многие другие. Наиболее славились повара из Сицилии и Южной Италии, особенно в период расцвета школы сибаритов. В Риме кухня также долгое время была проста, но повара-греки и рабы, позже ценившиеся очень дорого, ввели у римлян гастрономию. Описание римского стола можно встретить у Вергилия, Горация, Пропорция, Ювенала и других поваров слова, понимавших толк в поэзии правильного питания. Особенной изысканностью отличался стол римских императоров, из которых многие славились своим обжорством (Вителлий). Германцы отличались простотой стола, которую внесли и в Италию при ее покорении. В конце средних веков новые колониальные продукты способствовали вновь развитию изысканной кухни. Колыбелью средневековой кухни считается Италия, откуда питательное искусство распространилось по всей Европе, и скоро Италия должна была свое первенство уступить Франции и гальской кухне. Искусство пропитания стало особенно процветать при французском дворе во времена Людовика XIV. В новейшее время также славятся французская и английская кухни: французская кухня состоит главным образом из соусов, зелени и большого количества легких вступительных и промежуточных блюд, английская кухня отличается, наоборот, плотными блюдами. Современное рациональное поваренное искусство имеет в виду не столько изысканность блюд, сколько гигиеничное их приготовление; для этой цели существуют школы приготовительного искусства, которому посвящена отдельная специальная литература. Первая школа в Англии была основана в 1873 г. (National Training School for Cookery); курс был пятимесячный и состоял из теоретических и практических занятий. В течение 10 лет в Лондоне основано было еще 20 таких школ. Скоро стали появляться школы кулинарного искусства и в других местностях Англии. В Соединенных Штатах первая школа была открыта в 1874 г. в Нью-Йорке; позже появились школы в Бостоне, Вашингтоне и они организовываются вновь уже при поддержке национального телевидения, отчего в США можно увидеть очень много полных и широких людей. Во Франции обществом поваров в Париже была основана школа гастрономического(поварского) искусства в 1891 г.; школа состояла из двух отделений: одно, бесплатное, для женщин, другое, платное, для мужчин; первое знакомило с домашней экономией, второе предназначено было для специалистов. В школе преподавали гигиену, химию питательных веществ, историю поваренного искусства, ботанику, рисование, лепку, счетоводство, гастрономию и другое. В России тоже существовали свои школы поваренного искусства в (Петербургская первая практическая школа поваренного искусства и домоводства, Школа кулинарного искусства и Школа кухонного искусства Общества охранения народного здравия), такие же школы были в Москве, Одессе и других городах. Древнерусская кухня отличалась простотой и однообразием; количество блюд было огромное, но большею частью они немногим отличались одно от другого. Богатые люди составляли себе роспись кушаний на целый год: счет шел по церковным праздникам, по мясоедам и постам. При всеобщем обычае свято соблюдать посты русский стол разделялся на скоромный и постный. В том и другом видную роль играли пироги, которые по способу печения разделялись на подовые и пряженые: первые были всегда из квасного теста, последние иногда из квасного, иногда из пресного. Ко всяким вообще кушаньям русские в старину любили примешивать пряные приправы, в особенности лук, чеснок и шафран. В XVI-XVII вв. лук и чеснок были, по замечанию Н. И. Комарова, как бы предметом первой необходимости: так, они включены были в число кормов, которые жители обязаны были давать писцам, посылаемым для составления писцовых книг. При изготовлении кушаний в старину обычно не употребляли соли, как это делается во многих местах и позднее: при самой еде каждый клал соли столько, сколько хотел сам. С ХVIII в. в Россию проникает западноевропейская кухня. На русском языке существует с дореволюционных времен много поваренных книг, с которыми можно свободно ознакомится (Малаховец и другие).
  Поватажное- старинная пошлина с артелей, производивших ватажные промыслы. От нее были освобождены монастыри, посылавшие на ватагу своих "старцев или белцов". Сборщики поватажного назывались поватажниками.
  Поверка выборов- действие, составляющее необходимую часть процесса любых демократических выборов. Ввиду возможности подкупов, незаконного давления на избирателей, неправильного голосования, всяческие ошибки, невольные или намеренные, в подсчете голосов и других нарушений законодательства относительно порядка выборов, извращающих выражение воли избирателей, появляется необходимость в авторитетном контроле над выборами. Такой контроль предоставляется обыкчно самому выборному собранию, в котором происходили выборы. Так, в Германской империи поверка выбора депутатов рейхстага производилась самим рейхстагом. Для этой цели члены рейхстага по жребию делились на семь отделений, из которых каждому предоставлялось, опять-таки по жребию, рассмотрение одной седьмой части всех выборов. Если отделение встречало сомнения в правильности выборов в каком-либо округе, дело передавалось на рассмотрение специальной комиссии из 14 членов, набранных по двое от каждого отделения; в эту же комиссию передавались также дела и о всех выборах, против которых подан был протест некоторыми из числа избирателей, в 10-дневный срок, хотя бы отделение нашло протест неосновательным. Комиссия представляла доклад рейхстагу, который окончательно решал вопрос. В случае кассации выборов в каком-либо округе назначались новые выборы, причем опороченный депутат мог вновь выступить кандидатом и быть вновь избранным, но честно, без подтасовки. До окончательного решения депутат, избрание которого опорочивалось, заседал в парламенте как его полноправный член. С несущественными отличиями происходила поверка выборов и в других парламентах. Фактически она имела культурно-историческое значение только там, где установилась полная гласность и свобода при голосовании; в странах, где выборы производятся под сильным давлением со стороны правительства, поверка их производится подобранным парламентом, который вместо того, чтобы устранять неправильно избранных депутатов, пользуется иногда процедурой проверки для противоположной цели - для удаления из своего состава оппозиционных депутатов. Нередко кассация производится не вследствие неправильностей в процедуре выборов, а потому что избранный кандидат почему-либо не имеет права занимать места в парламенте; в таком случае может обнаружиться серьезное принципиальное разногласие между большинством парламента и большинством избирателей округа; последние вторичным и дальнейшим переизбранием того же кандидата могут вступить в решительный конфликт с парламентом, который нередко оканчивается уступкой со стороны парламента, заканчивающего борьбу какой-либо законодательной реформой. Так, например, в Англии кассация по религиозным мотивам выборов и О'Коннеля (1829) и Брэдло (1880) послужила поводом сначала к эмансипации католиков, потом к уничтожению обязательности присяги для депутатов. В Англии обязанность поверки выборов была предоставлена суду. По узаконениям о Российской Государственной Думе 6 августа 1905 г. поверка выборов была возложена на несколько инстанций. Поверка выборов, произведенных волостными сходами, станичными сборами, избирательными съездами, производилась в первой инстанции уездными по делам о выборах комиссиями, во второй - губернскими комиссиями; городские выборы (в городах, составляющих особые избирательные единицы) проверялись прямо губернскими комиссиями. Комиссия могла отменить избрание всех или некоторых лиц, избранных сходами или съездами. В случае отмены выборов, как было истолковано сенатом, назначались новые выборы. Однако, были случаи, что, кассировав избрание того или иного лица, комиссии сами замещали открывшиеся вакансии лицами, занимающими следующее место по числу полученных голосов (так например, в Петербурге были отменены выборы И. В. Гессена и Л. В. Ходского, вследствие нахождения их под судом, и они замещены были другими политическими лицами). Жалоба на решение губернской комиссии приносилась в сенат; ему же доставлялось все выборное производство в губернских и городских собраниях; сенат проверял решения комиссии в качестве последней инстанции, выборное производство в собраниях было в качестве первой и единственной инстанции. Производство выборов не останавливалось подачей жалобы в сенат; последний либо кассировал выборы, либо утверждал их и публиковал список избранных членов Думы, избрание которых им было утверждено. Комиссии по выборам состояли из разных должностных лиц (членов суда, членов губернского присутствия, городского головы, предводителя дворянства и т. д.) и являлись вполне бюрократическими учреждениями. Указ 11 декабря 1905 г. внес только одно изменение в эту сложную предвыборную систему: заменил окончательную поверку выборов сенатом - проверкой их самой Думой, как последней законной инстанцией. Дума разделена была на 11 отделов, поручив каждому отделу первоначальную проверку известного числа выборов, и в заседании 12 мая 1906 г. приступила к их проверке in pleno(пленарно).
  Повести(времянных лет)- так называется в исторической науке (Костомаров, Бестужев-Рюмин, Бычков и другие) древнейший из дошедших до нас летописных сводов, озаглавленный следующими словами: "Се повести времяньных лет, откуду есть пошла руская земля, кто в Киеве первее нача княжити и откуду русская земля стала есть" (Лаврентьевский список ХIV века, летописи Софийская 1-я, Воскресенская, Львовская и др.; в Ипатьевском списке XV века вместо "повести" - "повесть"). Этот свод называют также Несторовой летописью, временником Нестора, первоначальной летописью, Сильвестровским сводом, но термин "Повесть временных лет" заслуживает предпочтения по своей точности и объективности. Рассказав о разделении земли между сыновьями Ноя, перечислив русские племена и их ближайших соседей, описав их нравы и обычаи, сказав несколько слов о первоначальной истории Киева, повесть времянных лет начинает погодный рассказ о русских событиях в связи с греческой и болгарской историей (сведения заимствуются из продолжения Амартола): первая хронологическая дата - это 6360 (852) год, как начало царствования Михаила III Мефиста (6360 ошибочно вместо 6350, вследствие неточных данных "Никифорова летописца" - одного из источников повести временных лет). Рассказ составителя свода прерывается после 1110 г. Точно сказать, где оканчивался свод, в настоящее время сказать трудно, так как повесть временных лет не дошла до нашего времени в своем первоначальном виде, а известна была как первая часть целого ряда летописных сводов, где она соединяется с последующим рассказом киевских, суздальских, новгородских летописцев. Сравнительное исследование всех этих сводов может восстановить первоначальный состав и объем повести временных лет. Все списки повести временных лет можно разделить на два главных семейства сообразно с данными помещенных в них хронологических таблиц, где указано число лет между главными событиями всемирной и русской истории. В первом семействе списков (сюда относятся Лаврентьевский, Ипатьевский и сходные с ними списки) хронологическая таблица помещена под 852 годом и последним событием в ней названа смерть князя Святополка Изяславича, относящаяся к 1113 г. Во втором семействе (списки летописей Софийских, Новгородской 4-й) таблица читается под 883 г., причем последним указан Калкский бой (1223 г.): но это событие, равно как упоминание о взятии Киева (1203), в повести временных лет, доводившую, как указано выше, летописный рассказ только до начала XII в., вставлено лишь при позднейшей ее переработке, и, в сущности, последним событием в таблице значилось второе перенесение мощей Бориса и Глеба (1115), после чего указывалось число лет княжения Владимира Мономаха: "а володимер ярославич четвертого лета". Что под Владимиром Ярославичем (ошибочно вместо Всеволодович) поразумевается Владимир Мономах, видно из того, что вслед за этим перечисляются сыновья Мономаха ("володимера ярославича сынове: мстислав, изяслав" и т. д.). Итак, оказывается, что оригинал списков второго семейства повести временных лет восходит к четвертому году княжения Владимира Мономаха, т. е. к 1117 г., между тем как оригинал списков первого семейства составлен в 1116 г.: вслед за рассказом о чудесном явлении огненного столпа в Печерском монастыре там читается запись игумена Михайловского монастыря Сильвестра о том, что им написаны "книгы си летописець" в 1116 г. Отсутствие этой записи в Ипатьевском и сходных списках, равно как и продолжение в них летописного рассказа за 1110 г., объясняется влиянием на некоторые списки первого семейства списков второй группы. Из всего предыдущего следует, что повесть временных лет составлена в 1116 г. игуменом Сильвестром: летописный рассказ древнейшей редакции был доведен до 1110 г. В следующем 1117 г. труд Сильвестра подвергся переработке и дополнениям; эта редакция дошла до нашего времени только в соединении с новгородскими летописями. Редакция 1117 г. оказала влияние на списки Сильвестровской редакции: в результате появились смешанные редакции, как списки Ипатьевский (влияние второй редакции очень значительно), Радзивиловский (влияние менее значительно), Лаврентьевский (влияние второй редакции наименее заметно). Игумен Сильвестр не был летописцем, а только сводчиком более древнего летописного материала: этим объясняется то, что он оставил незаполненными 1111-1116 гг. В состав Сильвестровского свода вошли, между прочим: 1) летописный свод, составленный, вероятно, в конце XI в. и дошедший до нас в позднейшей переработке, а именно в соединении с Новгородской первой летописью (комиссионный, Толтовский и дрйгие списки этой летописи); 2) греческая хроника продолжателя Амартола, в болгарском переводе; 3) житие Василия Нового; 4) договоры с греками; 5) летопись Киево-Печерского монастыря, некоторые статьи которой, как указал еще Костомаров, принадлежали Нестору; 6) несколько народных сказаний (например, о смерти Олега, о Кожемяке и др.). Составитель следующей по времени редакции повести временных лет, работавший, как указано выше, в 1117 г., дополнил Сильвестровскую редакцию, между прочим, на основании следующих источников: 1) Никифорова летописца, который дал основание хронологии (852-й год) и дополнительные сведения о некоторых византийских императорах; 2) хронографа, сходного, по-видимому, с "Эллинским и Римским летописцем"; из него взяты, между прочим, чудесные рассказы от 1114 г.; 3) народных преданий (сюда относится, например, рассказ о первоначальном поселении Рюрика не в Новгороде, а в Ладоге) и сказаний (например, рассказ ладожан о полунощных странах, подобный же рассказ Гюряты Роговича). Кроме того, составитель новой редакции дополнил летопись рассказом о событиях 1111-1117 гг. Наконец, к этой же редакции было, по-видимому, присоединено поучение Владимира Мономаха и некоторые выписки из его бумаг: связь поучения со второй редакцией повести временных лет видна, между прочим, из того, что как в поучении, так и в повествовании рассказ о культурно-исторических событиях доходит до 1117 г. (поход Владимира против Ярослава Святополковича). В Лаврентьевский список поучение попало из списка второй редакции вместе с другими из нее заимствованиями (например, рассказом Гюряты Роговича, записанным за четыре года до составления летописи, одновременно с рассказом, слышанным в Ладоге). Новая повесть- это род эпической поэзии, близкий к роману, но отличающийся от него некоторыми, не всегда уловимыми чертами. Повесть вообще менее значительна и по размерам, и по содержанию, но нельзя утверждать, что повесть всегда меньше романа: "Вешние воды" больше "Рудина", а между тем, первое произведение сам автор с полным правом назвал повествованием, второе - романом. Существенно здесь различие предмета и отчасти манеры. Эпическая широта романа, законченная биография героя на социально-исторической основе, плавное, медленное развитие, осложненное значительным количеством действующих лиц, вообще говоря, чужды повествованию. Можно принять сравнение немецкого критика Готшаля, заметившего, что повесть (собственно новелла) относится к роману, как стихотворный рассказ (poetische Erzдhlung - идиллия, баллада) - к эпопее. Предмет повести - это отдельный эпизод из личной жизни; ограничиваясь незначительным кругом участвующих лиц, она не дает картины целого общественно-политического, культурно-исторического или морального строя; она проще, цельнее, однороднее, развивается быстрее и энергичнее романа и, приближаясь по силе движения к драме, напоминает последнюю и по большему единству действия; иногда - и это характерно для структуры повести - в ней соблюдаются также единства времени и места. От близких к ней поэтических форм - западноевропейской новеллы и русского рассказа - повесть мало отличается по существу; можно сказать только тем, что она сложнее и больше рассказа. В истории литературы повесть развивалась неразрывно с романом, предшествуя ему, подчас смешиваясь с ним и всегда питаясь теми же элементами, что и роман. По форме современная повесть ведет свое происхождение от столь популярных в средние века сборников фантастических, а иногда и бытовых рассказов, перешедших с Востока или созданных под его влиянием. Индийский сборник Бидпая, послуживший источником целого ряда странствующих европейских повестей, "Die sieben weisen Meister", "Gesta Romanorum" и другие сборники вместе с французскими фаблио повлияли на итальянскую новеллу, знаменитым образцом которой явился "Декамерон" Боккаччио. В Англии аналогичные мотивы находят выражение в стихотворных "Кентерберийских рассказах" Чосера, во Франции - в "Cent nouvelles" (1450-1460) и в "Heptameron" Маргариты Наваррской (1558). В XVII в., наряду с сатирической, скабрезной и реальной новеллой, появляется идеалистическая, сентиментальная новелла де Юрфе, а затем Скюдери. Новелла часто является составной частью романа XVIII в. (у Лесажа, Прево, в "Jacques le fataliste" Дидро); отдельно пишут новеллы Флориан, Мармонтель, Жанлис и Вольтер. В XIX в., в связи с ускоренным темпом общественной и частной жизни, повесть получает чрезвычайно широкое развитие; многие писатели стали известны благодаря своим повествованиям (Брет-Гарт и Марк Твен в Америке, Мопассан во Франции, Поль Гейзе в Германии). В новой русской литературе немного найдется выдающихся писателей, которые не писали бы повестей, дав в этом жанре немало замечательных образцов, начиная с "Повестей Белкина" Пушкина. Известность наиболее значительных псателей - Гаршина, Короленко, Чехова - вся покоится на их повестях.
  Поводное- старинная пошлина с вручения пятенщиком, что тянул за повод продажной лошади купцу, который и уплачивал пошлину. Уничтожена была в 1756 г. То же название носила пошлина с проходящих сплавом и бечевой судов.
  Повольная- грамота, которой архиереи в старину выражали согласие на постановления собора и на проставление новых святителей.
  Поворота (или Павороза) - женские ручные украшения, то же, что наручки или обручи. Делались они из серебра, золота и других металлов и украшались драгоценными каменьями. Были также, как видно из древнейших упоминаний в Троицкой Летописи, повороты воинские (мужские), с металлическими цепями, вроде темляков.
  Поворотное(поворотная или подворная) - таможенная пошлина, встречающаяся в XVI и XVII вв. во многих русских городах; бралась с покупщика товара за вывоз товара с гостиного двора, для чего при воротах гостиного двора, составлявшего в древности как бы отдельный город, была особая таможня с дворниками, или воротниками, которым и платили пошлину. Поворотной пошлиной были облагаемы преимущественно большие количества товаров, благодаря чему она падала на перепродавцов-посредников товара, а не на покупателей. Размер ее сообразовался с количеством, весом и достоинством товара: так, с 1000 белок устюжских и шувайских брали по 4 деньги, а с кляземских - по две. С некоторых "невесчих" товаров брали поворотное с цены: "с рубля по полуденьге" за лисиц, песцов и т. п. Взимание этой пошлины прекратилось около 1652 г., но в 1711 г. Петр 1 ввел в Москве нечто подобное ей - поворотный сбор, взимавшийся с товарных возов при въезде в Земляной Город: с дров и бревен по копейке с воза, с сена по две копейки, с теса и досок по алтыну, с прочей клади по гривне. Поворотный доход назначался на починку царских ворот и дворцов в Москве и московской крепости, а также на постройку цейхгауза. Множество злоупотреблений со стороны сборщиков поворотной пошлины повело к ее уничтожению в 1727 г.; сумма, от нее получавшаяся, разложена была на питейные сборы.
  Повытье- старинное название отделения приказного стола, где сохранялись и распределялись по отделам списки дел, протоколы и т. п. Заведующий повытьем подьячий обычно назывался повытчиком (нечто вроде помощника столоначальника).
  Повязки (из красных лент или ниток) - принадлежат к числу самых распространенных амулетов. Такими повязками считалось, что предохраняют от сглаза и болезней не только людей, но и животных, и деревья. Вера в их благотворность обусловлена была с одной стороны верой в паузы, с другой - верой в целебное значение красного цвета как символа солнца.
  Поговорки- одни из простейших поэтических произведений, также как басня или пословица, могут выделяться и самостоятельно перейти в живую речь в виде элементов, в которых, так сказать, сгущается их содержание; это - не отвлеченная формула идеи произведения, но образный намек на нее, взятый из самого произведения и служащий как бы его заместителем (например, "свинья под дубом", или "собака на сене", или "он выносит сор из избы"). Определение Даля было таким:"складная короткая речь, ходячая в народе, но не составляющая полной чистой пословицы" вполне подходит к понятию поговорки, отмечаясь в то же время как особый и очень распространенный вид поговорки - ходячего выражения, недоразвившегося до полной пословицы, новый образ, замещающий обычное слово (например: "лыку не вяжет" вместо "пьян", "пороха не выдумал" вместо "дурак", "тяну лямку", "всей одежи две рогожи, да куль праздничный"). Пословицы здесь нет, как нет еще произведения искусства в эмблеме, имеющей лишь одно раз навсегда данное значение. Раньше в народе ходило много поговорок, существует даже определенное стойкое убеждение, что большинство народа тогда и сейчас вынуждено говорить поговорками, часто прибаутками и заученными фразами, так как не умеют выразить живую мысли по-своему, употребляя уже готовый языковой материал, ведь мышление всегда выбирает экономные пути. Каждой даже самой сложной в гуманитарном значении профессии требуется определенный круг языковых поговорок и словарных оборотов, что набираются после определенного обучения с накопленным опытом, то есть ученик и работник учится не только навыкам, отрабатывая необходимые для работы движения, но и заучивает определенные слова, профессиональные поговорки и словесные обороты. Сами учителя в школе с годами часто замечают, что говорят одно и тоже из года в год, в армии солдат вслед за офицерами вообще отучается не только думать, но пользоваться всем многообразем и разнообразием языка, тоже происходит и в заключении, если не давать читать провинившемуся, он и бывает так озлоблен на всех и все, а без здорового и живого слова вообще становится часто похожим на загнанного в клетку зверя, иногда издающего только членораздельные звуки и повторяя жаргонные поговорки. Только философия и свободные научные рассуждения обо всем и правильным образом(желательно без употребления отраслевого жаргона) могут привести к возвышению человека над его ограниченной языковой природой.
  Погода- непрерывная смена состояний воздушной оболочки земного шара - атмосферы. В глубокой древности человек стремился отыскать такие признаки, по которым можно было бы судить об изменениях, какие могут появиться через некоторый промежуток времени в погоде. С течением времени изучение погод выделилось в особую науку, сначала это связано было с астрологией, так как в действии небесных светил на землю думали прежде всего найти объяснение непрерывным переменам погоды. Только в новейшее время образовалась самостоятельная наука - метеорология, поставившая изучение погодных условий своею задачей. Изучение погод представляется на первый взгляд необычайно сложными и запутанными. Однако если расчленить погоду на главнейшие элементы, ее определяющие, подвергнуть их изучению, то уже через непродолжительное время между наблюдениями обнаруживается, что весь ряд изменений в атмосфере, составляющий погодные условия, представляет известную правильность или периодичность, которая, однако, часто, а для некоторых местностей даже, можно сказать, обычно или типично, нарушается в большей или меньшей степени явлениями, носящими характер как бы случайный и такой правильности не обнаруживающими, то есть происходят непериодические изменения. Словом, совокупность фактов, получаемых наблюдениями, показывает, что погода для данного пункта земной поверхности слагается из известного цикла периодических изменений в состоянии атмосферы, на который - как на основной фон - накладываются изменения непериодические. Наблюдения показывают, что периодические изменения в состоянии атмосферы тесно связаны с суточным, месячными и годичным вращением земли. Величина периодических изменений в состоянии атмосферы находится в зависимости также от географического положения местности на земном шаре, ее высоты над уровнем моря и влияния окружающих ее местностей, но все эти факторы уже при сравнительно недолгом ряде наблюдений поддаются строгому изучению и типовой классификации. Когда такое изучение достигнуто, было бы легко предсказать заранее погодных условия для любого момента в какой угодно местности, если бы отсутствовали изменения непериодические, которые обычно(типично) настолько осложняют правильную смену погоды, что ее предсказание иногда, даже при настоящем состоянии науки, становится почти невозможным. Изучение погод при посредстве метеорологических наблюдений во многих странах земного шара показало, что влияние непериодических изменений в атмосфере на погодные условия далеко не на всей поверхности земного шара одинаково, что было уже подмечено и ранее: существуют такие местности, где непериодические изменения погод или совершенно отсутствуют, или их влияние на правильный ход погоды настолько незначительно, что последняя для таких местностей обладает замечательной правильностьй, последовательностью и устойчивостью; таковы, например, области пассатов и муссонов. В других местностях непериодические изменения наблюдаются только в течение определенного времени в году; все же остальное время благодаря их отсутствию погода носит устойчивый характер; такова, например, погодные условия в Восточной Сибири зимой, когда здесь находится область очень высокого давления, сопровождаемая необычайно ясной, тихой, морозной погодой, держащейся здесь целые месяцы; такова же погода в Туркменистане летом, когда здесь держится устойчивая область сравнительно низкого давления. Относительно таких местностей, где непериодические изменения отсутствуют или очень незначительны, можно сказать, что погода здесь вполне совпадает с климатом (если не считать того климаксного отклонения, что вызвано, как говорят сейчас, "всеобщим потеплением", но и это явление могло быть естественым для тех же областей, но, скажем, только с переодичностью в 1000 или более лет, когда так подробно не изучались погодные явления в данной местности или тем более на всем земном шаре), и те средние величины и амплитуды метеорологических элементов, которыми характеризуется здесь климат, могут служить и для характеристики погоды. Изучение погод для таких местностей сводится только к изучению признаков наступления тех моментов, в которые характер погоды ломается, меняется на противоположный. Так, например, в Индии - классической стране муссонов- все изучение и предсказание погод сводилось на определение признаков предстоящей смены летних, сырых, сопровождаемых дождливой погодой ветров на сухие, зимние, с ясной погодой, или наоборот. Совершенно иное дело - изучение погод для тех стран или местностей, где непериодические изменения в атмосфере и часты, и достаточно интенсивны, чтобы в большей или меньшей степени маскировать изменения периодические, как, например, в средних широтах. Для изучения основных законов, на которых можно было бы установить здесь предсказание погод, пришлось создать особый отдел в метеорологии, который изучает исключительно непериодические измнения погоды и что стало известно под именем "синоптической метеорологии" (ею занимаются синоптики). Оставляя в стороне периодические изменения в погоде, с которыми имеет дело климатология, остановимся несколько подробнее на изменениях непериодических; так как ими по преимуществу определяется погода для средних широт. Синоптическая метеорология - это отрасль метеорологии, возникшая в конце пятидесятых годов 19 столетия. Исходным толчком, послужившим для ее возникновения, была знаменитая Балаклавская буря, разразившаяся 2 (14) ноября 1854 г. на Черном море: страшный шторм разрушил под Балаклавой лагерь союзных войск, оперировавших в Крыму, и разбросал союзный флот; один линейный корабль погиб со всем экипажем. Директор парижской астрономической и метеорологической обсерватории Леверрье обратился тогда ко всем метеорологическим и астрономическим обсерваториям Старого Света с просьбой сообщить ему все данные, относящиеся к этой буре. Оказалось, что шторм имел определенное поступательное движение от запада к востоку и наступление бури можно было бы предугадать, если бы сведения о ней были сообщены своевременно(тогда военным не пришлось бы нести такие потери от погоды). Огромную услугу при изучении бурь оказал вскоре за тем предложенный Бейс-Балло (Buys-Ballot) прием составления синоптических метеорологических карт, состоящий в том, что на обыкновенную географическую карту наносится одновременное состояние всех главнейших метеорологических элементов для обширных областей, например, для целой Европы. Такие карты имеют огромное значение, позволяя одновременно видеть (откуда и само название "синоптические" - от συνάπτομαι - то есть вместе, в совокупности рассматриваю сиптоматичное, периодическое, типовое) распределение погодных условий на всей этой области. Незадолго перед этим благодаря наблюдениям, производимым на кораблях, Эспи, Редфильду, Лумису и Пиддингтону удалось разъяснить законы перемещения тропических штормов. Все это вместе взятое навело Леверрье на мысль изучить и для Европы движение бурь и вообще периодической смены погод. Мысль Леверрье вызвала всеобщее одобрение и научное сочувствие; устроены были учреждения, поставившие себе задачей разработку вновь созданной отрасли погодной науки; в распоряжение метеорологов даны были средства, предоставлено было пользование телеграфом для передачи метеорологических депеш из одного конца света в другую метериологическую область или на другую станцию. Все это в совокупности с трудами таких выдающихся метеорологов, как Феррель, Кеппен, Лей, Эберкромби, Мон, Гульдберг, Ханн, Шпрунг, Беббер, Тейссеран-де-Бор и прочие, привело к тому, что синоптическая метеорология быстро сделала огромные успехи за сравнительно небольшой промежуток времени и в настоящее время уже представляется возможность предсказывать в огромном большинстве случаев, но не всегда, погодные условия с достаточной достоверностью и наносить реальные погодные данные на электронные метеорологические карты, служащие основным материалом для изучения и предсказания непериодических изменений погод. Ряд метеорологических станций, возможно равномерно распределенных по данной области, ежедневно по окончании обычного срочного утреннего наблюдения немедленно сообщают по телетайпу полученные данные, также как и вечернее наблюдение предшествовавшего дня, центральному метеорологическому учреждению, в России - главной физической обсерватории; некоторые из станций сообщают сверх того еще и результаты послеполуденного наблюдения особой передачей. Так, в 1898 г. Главная Физическая Обсерватория России получала утренние депеши со 189 станций, из которых большая часть приходилась на Европейскую Россию, небольшое число станций на Сибирь и 58 на соседние страны Западной Европы, из этих станций 81 присылала, сверх того, еще и послеполуденную телеграмму. Для передачи по телеграфу наблюдений избран был особый цифровой шифр, значительно уменьшающий возможность ошибок; все телеграммы шли как служебные. В центральном учреждении доставляемый таким образом материал особыми лицами по мере получения депеш и их расшифровки вписывался после известной обработки в особые таблицы, а затем при помощи цифр или условных знаков наносился на обычную географическую карту. Когда все или по крайней мере большая часть депеш бывали получены, на карте проводились известные системы линий, главным образом изобары (т. е. линии, проведенные через места с одинаковыми атмосферными давлениями), составлялся обзор погод и делался, если это представлялось возможным, ее предсказание на следующия сутки вперед. Таблицы цифр и две из составляемых карт, утренняя и вечерняя, вместе с обзором и предсказанием погоды литографировались и рассылаются подписчикам после полудня (в Петербурге - около трех часов дня), составляя "Ежедневный метеорологический бюллетень". Одна из карт, утренняя, воспроизводилась, сверх того, ежедневно, вместе с обзором погод и ее предсказанием, в некоторых газетах, в России это были "Правительственный вестник" и "Новое время".
  Погоны- продольные плечевые знаки отличия, уже давно присвоенные всем военнослужащим; у русских офицеров они были раньше галунные (золотые или серебряные, сообразно с носимым обмундированием), у нижних чинов - суконные. На погонах обычно обозначались чины и звания, у офицеров через число цветных просветов (продольные полоски) и звездочками, у нижних чинов - поперечными нашивками. В России погонная система и сами погоны были введены в 1801 г.: в пехоте, кроме егерей, на обоих плечах, в кавалерии, кроме гусар, и в артиллерии - на одном левом. В 1807 г. погоны для офицеров и на мундирах у нижних чинов уланских полков были заменены эполетами. Вновь даны погоны русским офицерам в 1855 г. В 1881 г. эполеты были оставлены только для парадной формы. Цвет погон у нижних чинов много раз был изменяем; в конце царского правления они бывают красные, синие, желтые, малиновые, розовые, белые, коричневые, темно-зеленые, черные. В гусарских полках погоны полагались только к пальто офицеров и носились на шинелях у нижних чинов; на доломанах, ментиках и венгерках их заменяли жгуты. Офицеры запаса, имеющие право носить военную форму, имели на погонах нашивку противоположного цвета (на золотых погонах - серебряную, на серебряных - золотую). Отставные генералы и штаб-офицеры носили поперечные погоны. Из чиновников военного ведомства погоны, одинаковые с офицерами по ткани галуна, но узкие, имели лишь врачи и ветеринары (также инженеры-механики флота и корабельные инженеры); у прочих - погоны были совсем другой ткани, но шириной как у врачей.
  Погост- сельский податный округ в Древней Руси. Первое установление погостов состоялось в Новгородской области и приписывается, по летописному известию под 947 г., великой княгине Ольге, которая "устави погосты" (или "повосты", по Лаврентьевскому списку, но это чтение было признанно неправильным). Одни ученые принимали погосты в смысле селений, без всякого отношения их к разделению земли на какие-либо участки, другие (большинство) - в смысле селений-округов, основываясь главным образом на новом значении слова "погост" и на объяснении его значения данными русского и иностранных языков. Почин в понимании погоста как отдельного округа принадлежал В. Н. Татищеву, за которым последовали Щербатов, Стриттер, Шлецер, Эверс, Карамзин, Полевой, Арцыбашев и другие историки. Первый высказавшийся печатно о погостах был М. В. Ломоносов; он в своей "Российской истории" принимал погосты за хорошо, правильно построенные селения. Это мнение было принято только Елагиным. К. А. Неволин, подробно рассматривавший вопрос о новгородских пятинах и погостах ("Записки Географического общества", т. VIII, 1853 г.), придает погостам времен Ольги значение географического и правительственного округа, а также главного места или центра такого округа. Он склонялся к мысли, что погосты и в языческую эпоху были местами отправления богослужения. После Ольги погосты продолжали существовать непрерывно в Новгородской области и оттуда распространились почти по всем княжеским владениям Древней Руси. Летописи и другие памятники часто упоминают о погостах, и из большинства этих упоминаний очевидно, что погост- это округ (податный) или главное селение округа. По писцовым книгам, погост - это место, где была церковь; церковь, селение с церковью; округ, принадлежащий к этой местности в гражданском и церковном отношениях или исключительно в последнем. Писцовые книги содержат и подробное описание погостов. Большая часть погостов имела составное, двоякое наименование, одно - заимствованное от церкви, другое - от главного селения; иногда к этому составному имени присоединялось название по реке, озеру или городу. Величина погоста была весьма различна (среднее количество квадратных верст в новгородском погосте Неволин определяет в 822) и зависела от густоты населения и плодородности земляной почвы. По погосту правительство вело счет жителей, земель и вообще имуществ частных и казенных. В силу отправления некоторых повинностей по общей раскладке погост представлял общину, управляемую одним старостой. Хотя официальное разделение на погосты прекратилось в 1775 г., но в народной жизни название погоста удержалось еще долго и имело разные значения: сельский приход; несколько деревень одного прихода; волость; станция, постоялый двор, гостиница, перепутье; путина, расстояние от известного пункта до другого, проходимое водой или сухим путем без отдыха; церковный двор или место, огороженное при церкви; всякое кладбище (Ярославская, Орловская части России) или кладбище с церковью; отдельно стоящая на церковной земле церковь с домами для духовенства и кладбищем; село, образовавшееся впоследствии при церкви; деревня, образовавшаяся из села после закрытия христианского прихода и упразднения церкви (например, Кривой погост и Михайловский погост в Ростовском уезде Ярославской губернии); лопарское селение (Архангельской область). По словообразованию "погост" имеет несомненную связь со словом "гостить"(в христианских селениях даже было распространено устоявшееся мнение, что на земле или на погосте, люди лишь гости, которые с неизбежностью должны возвратиться к себе домой после гостевания или после смерти). Кроме всего прочего, при первоначальных небольших правительственных центрах происходили мирские сходы, съезды, народные или праздничные собрания; позже возникали церкви, "торговища", "ярмонки", посещаемые гостями, платившими в пользу князя "гостебное", постоялые дворы, базы или дома для отдыха и т. п.
  Погреб- это помещение для хранения напитков и плодов, устраиваемое ниже уровня земли для ограждения от непосредственного доступа солнца и для сохранения постоянной температуры воздуха. Для хозяйственных надобностей винные и иные погреба устраиваются, если позволяют условия, в подвальном этаже здания. Стенами погребков тогда служат фундаменты здания, а иногда и естественный грунт, если вода не имеет туда доступа. Для перекрытия выводятся специальные своды и т.д.
  Погребальные обычаи- эти особенные церемонии, что обнимают собой все действия по отношению к умершему со стороны людей, ему близких. Эти обычаи представляют у разных народов большое разнообразие, соответственно верованиям, преданиям, условиям быта, характеру страны и т. д. Мотивы погребальных обычаев и погребений также разнообразны: отчасти они объясняются заботами об умершем, любовью к отошедшему в другой, совсем иной мир, стремлением обеспечить ему лучшее существование на том другом свете; отчасти они вызываются заботами оставшихся о самих себе, ограждением себя от вреда, который может быть им причинен умершим или тем таинственным миром, гражданином которого умерший стал. Изучение погребальных обычаев способствует выяснению народных взглядов на смерть, на душу, на судьбу человека и его души после смерти, а также культурных и этнографических особенностей различных племен и народов, как ныне живущих, так и более или менее древних и даже доисторических людей. С обычаями погребения были знакомы уже в неолитическую эпоху каменного века. Возможно, что известные приемы в обращении c покойником возникли и раньше. Иногда погребальные обычаи начинаются еще до момента смерти; у многих народов практикуется обычай приглашать к умирающему шамана или жреца(священнослужителя), класть умираюшего на пол, на солому, выносить его из жилища, класть на землю, на траву, относить в кусты и т. п. У некоторых народов существовал обычай убивать дряхлых стариков (до новейшего времени - у чукчей) или (как у некоторых индейцев и австралийцев) насильственно сокращать предсмертную агонию вскрытием вен. Чаще, впрочем, дожидались последнего вздоха и затем быстро обертывали умершего в мешок, одеяло, шкуры животных, перетягивая веревкой шею и подводя колена к туловищу, причем обычно опасались дотрагиваться до трупа открытыми руками; наконец, вырывали могилу и опускали туда крепко увязанный окаченевший труп. Во всех таких обычных приемах явственно выражается боязнь перед умершим, который перешел в разряд духов, способных вредить людям; принимаются различные меры, чтобы он не вернулся и не бродил посреди земли или племени. У некоторых кочевников существовал обычай оставлять умершего в его шалаше или шатре и откочевывать прочь или сжигать его жилье, хоронить в могиле, уходить, предварительно окурив себя или очистив огнем или чистой водой. Хоронят обычно возможно скорее, иногда ночью, причем часто выносят труп не через обычные двери, а через нарочно проломанное отверстие, и несут к могиле окружным путем - все это делается с целью затруднить духу умершего вечное возвращение домой. При несении умершего к могиле также соблюдаются разные предосторожности: несут труп ногами вперед (чтобы он не видел дороги сзади), завертывают ему лицо или глаза и рот платком (если он не закутан и не завязан веревками ранее), опасаются переходить дорогу перед покойником, кладут в могилу вещи умершего, пищу, питье, чтобы он остался доволен, не рассердился и не пришел за живыми; возвращаясь с похорон очищаются водой или огнем, а в жилье открывают все отверстия, выливают воду из сосудов, переворачивают вещи и т. п. из предосторожности, чтобы где-нибудь не спряталась душа покойника. Желая угодить умершему и предполагая загробную жизнь сходной с жизнью на земле, могиле придают вид и обстановку жилья. Так, уже в неолитическую эпоху существовал обычай хоронить в пещерах, которые задолго до того стали служить для человека жильем; при этом покойника или помещали в лежачем положении (часто на боку, с несколько поджатыми ногами, как спящего), или в сидячем (прислонив к стене), причем около него клали его вещи, оружие, украшения, посуду, пищу. За неимением достаточного числа подходящих пещер стали делать пещеры искусственные, высекая их в камне или вырывая в земле на манер подобных же искусственных жилых пещер. Этот обычай продолжался местами и в металлическом веке, и в историческую эпоху, например, в Сирии, Палестине, в Египте, в римскик катакомбах, в киевских пещерах и т. д. Устраивались также каменные гробницы вроде пещер, из больших каменных плит (дольмены). В местностях, где камня не было, делали деревянный сруб (вроде домика) или вырывали землянку (яму), иногда с боковой нишей (как это было в обычае у магометан), иногда помещали умершего в глиняном ящике или в большой урне. Над могилой обычно делалась насыпь, иногда небольшая, но иногда значительных размеров (lumuli, курганы), причем умерший или помещался под курганом в более или менее глубокой яме (иногда в деревянном срубе или по крайней мере с деревянной крышей), или же просто на земле, причем насыпанный курган напоминал своим видом шатер, юрту или кибитку. Встречаются курганы, ссыпанные из камней или даже сложенные весьма искусно и правильно из громадных и обтесанных каменных глыб (египетские пирамиды). Большей частью с умершим клали его вещи, иногда также коня, собаку, тушу барана, раба, женщину, слуг и т. п., а при погребении знатных лиц - их убитых жен, слуг и коней, колесницы, богатые украшения, амфоры с вином и т. п. (например, у скифов). Где имеется верование, что путь на тот свет ведет по воде, или где сохранилось предание о прибытии прародичей по морю, там умершего помещают в лодку и предоставляют морским волнам и течениям или хоронят в земле в лодке (как это было в обычае у норманнских викингов). В некоторых местностях Австралии и Северной Америки был обычай помещать умершего (завернутого в шкуры) на деревья или на особые помосты, на утвержденных в земле столбах (арангасы у древних якутов). Иногда на лицо умерших клали маску - металлическую, из золотых листков, глиняную или гипсовую, причем в некоторых случаях видно было желание сохранить таким образом черты умершего (у древних египтян в позднейшую эпоху вместе с мумией помещался портрет умершего). Заслуживает внимания еще обычай классической древности, усвоенный и христианами - надевать на умершего венец или особую повязку. Некоторые народы прилагали вообще старания к тому, чтобы тело умершего возможно дольше сохраняло свой вид; с этой целью высушивали трупы (в Австралии и других странах) или бальзамировали их, превращали в мумии, как в Древнем Египте. По мнению других народов, лучше, наоборот, если труп умершего скорее подвергнется уничтожению и перейдет в другие живые существа; монголы поэтому выносили умершего в степь, предоставляя его тело на съедение собакам, а последователи парсизма имели больши круглые башни, куда помещали умерших и где они пожирались хищными птицами. Есть свидетельства, что у некоторых народов практиковалось съедение умершего его близкими. Другой способ уничтожения трупа - его сожжение, вошедшее, по-видимому, в употребление еще в бронзовом веке, продолжавшееся затем местами и в железном, а также и в культурно-историческую эпоху (у греков, римлян, индусов, славян и др.). Этим способом, предполагалось, душа умершего вернее всего достигала небесных жилищ. С умершим часто сжигались и его вещи, жена, рабы, кони, лодка и т. д., причем над остатками (пеплом, сплавленными металлическими вещами и пр.) или насыпался курган, или же они складывались в погребальную урну (в виде сосуда или домика), которая и помещалась в земле (такие кладбища с урнами найдены во многих местностях Германии, Австрии, Польши, Италии и др.). Любопытны еще обычаи расчленения трупа, вторичного погребения (кости сгнившего трупа вынимались и помещались в другое место, при чем их иногда окрашивали в красный цвет), ношения некоторых частей трупа вдовой или родственниками (нижняя челюсть у папуасов, череп у австралийцев), мнимого погребения (наприме, если человек погиб в море, на войне и т. д., то устраивалось подобие его погребения на родине). Погребальные обряды вообще подвергались изменению в разные эпохи. Иногда в одну и ту же эпоху, у одного и того же народа были в ходу самые разные способы погребения, причем мотивы такого различия не всегда понятны. Иногда на одном и том же древнем могильнике встречаются могилы как с погребением, так и с трупосожжением; у монголов трупы простых смертных выбрасываются в степь, тибетских лам сжигают, кутухты же (святые) подвергаются бальзамированию и мумификации. Погребение у более культурных народов сопровождается обычно(по обычаю) различными религиозными обрядами, имеющими целью облегчить умершему переход на тот свет, избавить его душу от сетей, расставляемых злыми духами, способствовать ее водворению в надлежащем месте и т. д. С другой стороны, принимаются разные меры для обезопасения живых от умершего, перешедшего в разряд духов. Души шаманов, вождей, людей выдающихся признавались особенно сильными, способными влиять на судьбу живых и потому требующими умилостивления и жертв; отсюда почитание умерших, игравшее важную роль в развитии религиозного культа. Могилы, кладбища, составляющие на известной степени культурно-исторического развития опасные места, которых всячески избегают, на других стадиях культуры являются священными местами, где приличнее всего собираться для молитвы и жертвоприношения. Самым распространенным обычаем является "тризна" - это особое поминание умершего пиром, едой и питьем или трапезой, причем у некоторых народов такие поминки устраиваются в столь больших размерах, что почти разоряют наследников (например, поедается весь скот, что был при живом, все семейные запасы хлеба и т. д.); иногда это соединяется и с раздачей (или ритуальным расхищением) имущества покойного. По-видимому, этот обычай основан на убеждении, что нажитое имущество со смертью хозяина становится общественным достоянием и что такое общее им пользование благотворно для души умершего. Обычай поминания умерших практикуется у многих народов также на 9, 20, 40 день, а также чествуется один день в году как память об умерших вообще. С древних времен вошло в обыкновение или своеобразный обычай отмечать могилы выдающихся лиц культовыми памятниками, статуями, монументальными сооружениями, небесными храмами. Грандиозные образцы таких памятников представляют гробницы египетских фараонов, некоторых римских императоров, восточных повелителей, китайских богдыханов и т. п., сооруженные еще при жизни самими властителями или после их смерти их наследниками. Более скромные памятники этого рода можно увидеть на всяком кладбище-христианском, магометанском, еврейском, китайском, японском и иных смешанных, причем они состоят или из разнообразных столбов с надписями и изображениями, или из религиозных символов (например, железного креста). В первые три века христиане не имели возможности по причине гонений обставлять поминки и погребения своих умерших какими-либо особыми церемониями и обрядами: немедленно по смерти их переносили, большей частью ночью, в места погребений и погребали наскоро, в страхе, привалив, как это было с Иисусом, погребальным камнем. Лишь в редкие промежутки между гонениями для умерших устраивали гробницы, особенно для мучеников; погребения последних совершалось с особенной, насколько было возможно, торжественностью, как видно из истории погребения останков святого Киприана, которые несли по улице со свечами перед собой. По свидетельству Дионисия Александрийского, при погребениях христиане нередко брали на руки и в объятия тела умерших, закрывали им глаза и смыкали уста, обнимали, обмывали, целовали и одевали их. По свидетельству Евсения, Златоуста и Григория Богослова, у древних христиан существовал обычай бальзамировать тела. Тертуллиан замечает, что христиане употребляли на погребения ароматов больше, нежели язычники - на воскурения своим богам. Над телом умершего пели псалмы и распространяли благовонный дым. При Константине Великом был установлен церковью, с разрешения императора, особый чин христианского погребения. Для выноса тела из дома до могилы у римлян-язычников существовал особый класс лиц. Христиане в древности никогда не пользовались наемными услугами в подобных случаях; по примеру Товии, они считали долгом сами (преимущественно - родственники и близкие) нести до могилы останки умершего. Но еще до Константина существовал в церкви класс могильщиков - fossores, copiatae, который причислялся даже к должностным лицам церковной иерархии. На Западе этот класс был установлен еще при папе Клименте I; при его преемнике Еваристе, который разделил город на приходы, в каждом приходе состояло 8-10 могильщиков. Кодекс Феодосия присваивает этим лицам название клириков (Clerici). В числе церковных должностей, исчисляемых в "Палатинской хронике", fossarius стоит выше церковного придверника, непосредственно после чтеца (lector), а в gesta purgationis Caecilianae - непосредственно после иподиаконов. Обязанностью fossores было изготовление могил в криптах и подземных коридорах, которые, по мнению Росси, также устраивались ими (предшествующие археологи отрицали это). На Востоке в числе лиц, имевших обязанностью изготовление могил и опущение в них тел умерших, упоминаются еще lecticarii и decani-деканы. Император Константин устроил для этого класса людей, число которых в Константинополе простиралось до 550, специальные жилища, своего рода казармы (officinae) в каждом из отдельных кварталов Рима. Вся их корпорация находилась под управлением епископа и пресвитеров. Звание fossor было настолько значительно, что обозначалось обычнно на намогильном монументе лица, его носившего; плит с именами ("fossor такой-то") при раскопках найдено множество. На фресках fossores обычно изображаются с своими орудиями - большими, заостренными с одного конца молотами. Во времена гонений место для погребения умершего христианина назначала церковь; с VI в. оно избиралось родственниками умершего, которые заключали на этот предмет денежное условие с представителем цеха "fossores". При Константине в Константинополе существовало большое число погребальных обществ, которые были свободны от налогов и пользовались многими привилегиями. Одни из этих обществ (lecticarii) приготовляли могилы (lесticae), другие устраивали саму процессию похорон, третьи (copiatae) занимались перенесением и опусканием тела в могилу. Права этих корпораций были подтверждены Аркадием и Феодосием. С IV в. похоронная процессия сопровождалась массой народа, особенно при погребении лиц выдающихся. Во время шествия пели церковные гимны, особенно аллилуия, а также псалмы; Златоуст указывает, какие именно, также и Августин (в описании погребения своей матери, которая была в числе оглашенных). Ни одна погребальная процессия не могла состояться без участия духовенства. В "Постановлениях апостольских" священнику предписывается сопровождать умершего при пении псалмов. При погребениях сестры Григория Нисского Макрины, кроме священниников и клириков, были монахи, женские церковные корпорации и масса христианского народа. При похоронах блаженной Павлы (по свидетельству Иеронима) шли епископы с пением псалмов на еврейском, греческом, латинском и сирском языках. В пении гимнов принимали участие монахи и народ. В своих руках сопровождавшие гроб имели зажженные восковые свечи. При Златоусте в Константинополе их заменяли особые погребальные лампады. Из жития святых, изданных Сурием, видно, что впереди процессии несли железный крест. При Константине Великом для умерших бедных раздавались даровые гробы. Богатыми разрешались роскошные похороны, но все частности погребения были регламентированы и таксированы. Существовали особые молитвы об умерших; одна из них, читавшаяся при погребальных богослужениях, "Боже духов и всякие плоти, смертию смерть поправый и диавол упразднивый "; как видно из найденного ее греческого текста, составлена она не позже IV века. Погребению в продолжение трех дней предшествовали домашние и церковные моления об умершем, а на третий день после смерти служилась заупокойная литургия. "Постановления апостольские" говорят о служении поминальной литургии также на 9-й и 40-й день после смерти. Тертуллиан говорит о совершении ее еще в годовой день кончины. Древнейшие западные литургиарии содержат в себе чин особой погребальной литургии. Современный чин погребения христиан православной церкви, представляя во многом дополнение и распространение чина древнего, сохраняет главные черты обычного погребения, первоначально существовавшего в церкви. После смерти тело умершего мирянина омывается, тело монаха лишь отирается водой, а тело священника отирается губкой, напитанной елеем. Затем умерший одевается в чистые одежды, сообразные его званию или служению; священника и архиерея одевают не только в их домашние одежды, но и во все их церковные облачения. На умершего мирянина большей частью надевается белый саван; архиерею и священнику на грудь полагается евангелие и в руки дается крест, диакону - кадило, мирянину - икона; при положении во гроб последний окропляется священной водой. Гроб должен быть дощатый, а не выдолбленный из цельного дерева. Во время отпевания на чело умершего полагается венчик - бумажная лента с литографированными священными изображениями - и в руки его влагается разрешительная грамота. Этот последний обычай в России получил начало лишь в XI в.; текст грамоты заимствована из одной молитвы литургии апостола Иакова. До отпевания в продолжение нахождения умершего в доме над мирянином читается псалтирь, а над архиереем и священником - Евангелие. До полного погребения совершаются над умершим панихиды и литии. На основании христианского закона в России умершего хоронят после трех суток со времени кончины, кроме умерших заразительными болезнями, которых позволяется погребать и ранее. Позволяются также погребения умерших по истечении лишь одних суток в сильные летние жары, но не иначе, как по удостоверении в действительности смерти медиком или по крайней мере причтом. В древности иногда погребали на четвертый и восьмой день, а тела византийских императоров полагали в гробницы часто спустя несколько месяцев после смерти. Такое исключение из общего правила существовало и для лиц русской императорской фамилии, для которых день погребения назначался по высочайшему усмотрению. Тела высочайших особ обязательно бальзамировались. Бальзамирование разрешалось и для частных лиц. Местом погребения служат по обычаю кладбища. По древним правилам (Номоканон, правило 173) и раньше по распоряжению Синода 1771 г. в церквях запрещалось хоронить умерших, кроме священнослужителей. Позднее это дозволялось лишь в виде исключения, с разрешения архиерея, для храмоздателей и других лиц, оказавших церкви особые услуги. Лишались совсем погребения самоубийцы, исключая бывших в помешательстве ума. Перед погребением тело умершего при пении "Святый Боже" выносится из дома в церковь для отпевания. Вынос архиерея совершается при пении великого канона, монаха - при пении стихиры "Кая житейская сладость". В 1886 г. воспрещено было при следовании погребальных процессий ношение венков в руках. Во время шествия духовенство идет впереди гроба; перед умершим несут крест или икону, а при погребении священника - хоругвии, крест и евангелие, при колокольном звоне. По внесении тела во храм гроб ставится головой к дверям, ногами к востоку. Сам чин отпевания различен для мирян, монахов, священников, архиереев и младенцев; все эти чины содержатся в "Требнике". В состав этих чинопоследований входят лучшие произведения христианской гимнологии - творения святого Иоанна Дамаскина. По отпевании гроб относится к могиле при пении "Святый Боже", в предшествии священника. При опущении тела в могилу поется лития; гроб полагается лицом к востоку. По окончании литии священник крестообразно бросает на гроб лопаткой горсть земли, а также льет часть елея и сыплет пепел от кадила. Православному священнику позволено совершать погребения раскольников, лютеран, католиков, когда его будут просить об этом за отсутствием рядом собственных священнослужителей, но при том православный священник не совершает над умершими никакого священнодействия, а только, облачившись в епитрахиль и фелонь, сопровождает умершего из дома до могилы при пении "Святый Боже"(он фелонит).
  Подати-так назывались общие прямые налоги или же только некоторые личные. Последнее употребление слова было наиболее правильным как в теории, так и в законодательстве. В Имперском Полном Своде Законов названы были только следующие налоги: а) подушная и оброчная подать в Сибири, б) сбор с евреев-земледельцев, в) подымная подать в Закавказском крае, г) подать со скота у киргизов внутренней орды, д) кибиточная подать, е) ясак с кочевых и бродячих инородцев, ж) налог взамен исполнения воинской повинности в натуре в Кавказском крае и з) сбор с приезжающих в Нижний Новгород. В этом смысле к подати почти целиком относилось все, что было сказано о личных налогах и вообще о частных налогах. Все существующие до революции русские подати представляли собой либо исключительные налоги с инородцев, евреев и вообще жителей окраин, либо культурно-исторические остатки общих сборов или княжеских поборов. Обясняется это тем, что в личных налогах следует видеть самую несовершенную форму налогообложения, падающего только на субъектов, при полном или почти полном игнорировании доходов и имуществ (некоторое исключение составляет в этом отношении только кибиточная подать и подать со скота). Незначительную роль подати стали играть в имперской России только после отмены подушной подати. В Сибири последняя отчасти была сохранена, отчасти заменена государственной оброчной и поземельной податью. Из числа отдельных податьей сбор с евреев-земледельцев взимался в казну в количестве 21 копеечки с души, отчего многие из евреев ни за что не хотели становиться правильными земледельцами, они больше были заинтересовании в шинковании и винокурении. Подымная подать в Закавказье взималась на основании особых (местных) правил. Подать со скота у киргизов внутренней орды взималась в следующих размерах: с верблюда и лошади по 28 копеек, с рогатого скота крупного по 14 коп., с мелкого (овцы и козы) по 4 коп. в год с головы, по особому исчислению количества скота раз в 3 года. Взимаемый с сибирских кочевых и бродячих инородцев, за исключением киргизов и других евреев, уплачивался звериными шкурами или деньгами или же теми и другими вместе. Весь этот сбор шел не в государственный доход, а в кабинет его императорского величества(отчего инородцы царя недолюбливали, а евреи так просто люто ненавидели). Обложение им производилось через особые комиссии. Уплачивался ясак не отдельными лицами, а каждым из родов, на которые разделялись инородцы. Для взимания ясака устанавливалась особая (на три года) оценка рухляди и всякого хлама, причем она разделялась на дорогую (черные и чернобурые лисицы) и мелкую (соболя, обыкновенные лисицы, белки, волки и прочее). Налог взамен исполнения воинкой повинности натурой взимался (на основании временных правил) с инородцев мусульман и отчасти христиан, принадлежащих к туземному населению Терской и Кубанской области и Закавказья. Налог этот определялся в общей годовой сумме в размере 543440 руб., распределяемой особыми присутствиями сообразно с количеством подымного сбора или с ценностью и доходностью имуществ, промыслов и т. д. Денежный сбор приезжающих в Нижний Новгород на ярмарку взимался в размере 60 копеек, а с крестьян и мещан, не выбирающих торговых документов, в размере 5 копеечек, при прописке паспортов.
  Податные марки- при существующих раньшн приемах учета сборщиков податей, в основании которых лежала платежная книжка и неразделенная с ней сложная письменная отчетность, оказывалось на практике неудобными, особенно в местностях с низким развитием грамотности в народе. Расчеты в таких местностях в большинстве случаев делались на память и на веру, а платежные книжки часто оставались без употребления, содержались небрежно, даже иногда совсем уничтожались за ненадобностью, сжигались; отметки о поступивших платежах делались лишь в таком случае, если плательщик предъявлял для этого свою книжку, и притом не всегда согласно с действительностью. Плательщик при уплате денежных повинностей не получал никакого достоверного знака, подтверждающего уплату той или другой части сборов; в счетах его со сборщиком происходила поэтому всякого рода путаница. Соответственно этому затруднялся и надзор за деятельностью сборщиков. Ввиду всех этих неудобств бывший мировой посредник Подольской губернии М. А. Скибинский предложил для неграмотных марочную систему податного устройства, которая исключала бы арифметические записи и была бы понятной для всех и для каждого. Сельское население исстари на Руси привыкло рассчитываться с землевладельцами за пользование землей при посредстве так называемых "квитков", существовавших иногда десятками лет и даже столетиями. В расчетах плательщиков со сборщиком Скибинский заменил рукописные квитки никогда не меняющими своего внешнего вида печатными податными марками. В рисунке последних для понимания их неграмотными соединены были все издавна известные крестьянам признаки денежной ценности: маркам, изображающим монеты менее рубля, придана была круглая форма, остальным - четырехугольная, с окраской в обоих случаях таким же цветом, каким окрашен был изображаемый маркой денежный знак (рублевая марка - желтым цветом, трехрублевая - зеленым, пятирублевая - синим, десятирублевая - красным, серебряные монеты - серым, медные - коричневым). Для распознавания числа рублей и копеек на марках напечатано было соответствующее число палочек. Последующее применение податных марок доказало, что они удобопонятны и читаются неграмотным населением в равной степени, как и находящиеся в обращении денежные знаки. Оставалось только для контроля сборщиков и для обеспечения интересов плательщиков придумать такую комбинацию, при которой документальные доказательства уплаты сборов оставались бы не у одной только стороны, как при платежных книжках, а у обеих. Такая комбинация была необходима и для того, чтобы интересы контроля и плательщиков не страдали от утраты последними податных марок и чтобы расчеты сборщика с плательщиком были всегда доступны для внезапного, во всякое время, обозрения их ревизующей властью. Для этого каждой марке придана была именная принадлежность обозначением на обороте номера домохозяина, которому она принадлежит. Все марки одного плательщика были соединены на одном ему только одному предназначенном листе и скреплены отдельной нумерацией. Рядом с марками на том же листе обозначающем: имя, отчество и фамилия плательщика, его по подворному списку все принадлежащие ему предметы обложения и все следующие с него сборы; другими словами - получается именной податной лист, на котором сгруппированы были все податные требования, предъявленные к налогоплательщику, все основания этих требований, документальные знаки (марки), обеспечивающие плательщика от многократного взимания одних и тех же сборов, и все личные счеты плательщика со сборщиком податей. Для каждого плательщика требовалось по одному такому листу в год (стоил 1 Ґ коп.). Для удобства листы всех плательщиков, подведомственных сборщику, переплетались в шнуровую, так называемую "контрольную книгу", которая после ее скрепления и заполнения податными сведениями хранилась у сборщика податей. Приняв от плательщика деньги, сборщик вырезал из принадлежащего последнему листа на такую же сумму марки и, наложив на каждую свою должностную печать, вручал их плательщику взамен принятых от него денег. Плательщик мог, но не был обязан хранить полученные им марки; если бы он их и утерял, то на листе, из которого они были вырезаны, во всяком случае оставались пустые места, которые точно доказывало поступление к сборщику денег. Листы с податными марками применялись двух величин: меньшие - 30х38 см. и большие - 34х43 см. Каждый размер имел по 4 образца, заключающие в себе марки различных ценностей. Списки денежных сборов на марочных листах печатались по такой форме, какая требовалась местными условиями в каждом отдельном случае, но цвета и расположение марок не изменялись. Со временем, когда плательщики привыкли к металлическому обращению, марки, соответствующие кредитным билетам, могли быть заменены круглыми, окрашенными в серый и золотой цвета, ценностью в 1, 5, 7 Ґ и 15 руб. На практике податные марки начали применяться с 1893 г. и притом в разных местностях России. Всех уездов, где они были введены- 44, в 21 губернии; сверх того, они были приняты в Туркестанском крае. В 1893 г. марки выдавались в 62 сельских обществах 5093 плательщикам; в 1894 г. - в 115 сельских обществах 11600 плательщикам; в 1895 г. - в 174 сельских обществах 19091 плательщикам; в 1896 г. - в 4274 сельских обществах 378315 плательщикам; в 1897 г. - в 3936 сельских обществах 363062 плательщикам и т.д. Официально польза податных марок была признана съездами податных инспекторов Туркестанского края и Олонецкой губернии, целым рядом губернских и уездных учреждений по крестьянским делам и податными инспекторами многих уездов(М. А. Скибинский, "Руководство к податному счетоводству для неграмотных в крестьянских обществах России и Царства Польского", 1897).
  Подача- так называлась в допетровской Руси посылка с царского стола кушаний боярам, окольничим и другим в знак особого царского благоволения, расположения и уважения(подачка как знак царской милости). В старину великим князьям и царям подавалось за обедом до 70 блюд кушаний, большая часть которых шла на подачки и раздачи.
  Подвид(Subspecies) - в систематике животных и растений категория, промежуточная между разновидностью и видом. Понятие подвида(или подтипа в антропологии и этнографии) несколько условно: некоторые исследователи стремятся строго различать понятие подвида и разновидность, считая разновидностями формы данного вида с более или менее случайными особенностями, а подвиды или подтипы- это живые или иные формы с внешними ярко выраженными особенностями, связанными с их широким географическим распространением.
  Подвижничество- на языке христианской морали типы особенных, духовных и внешних, благочестивых упражнений, основанных на самоотречении и имеющих целью христианское самоусовершенствование. Подвижничество было вызвано аскетизмом аскетов-послушников, отличавшихся от монахов неподчиненностью определенным внешним правилам. Прототипы христианского подвижничества обычно видят в апостольской жизни Иакова, Марка и Павла, которые, проходя апостольское служение, весь жизненный путь сохраняли девство. О развитии подвижничества между христианами обоих полов во II и III вв. говорят подробно Иустин, Афиногор и Тертуллиан; они свидетельствуют о множестве мужчин и женщин, которые, приняв христианство в детстве или юности, до самой смерти пребывали в строгом девстве, а также мужей и жен, которые, по принятии христианства, прекращали между собой супружеские межполовые отношения.
  Подвий(подвиянне) - народное название некоторых болезненных ощущений, происходящих, по народному поверью, от подвеяния ветром, в особенности вихрем. Лечили бабки от подвеяния заговорами и окатыванием больного яйцом, которое затем отдавали собаке.
  Подводные(города, монастыри, колокола)- составляют сюжет многочисленных преданий и сказаний. Сюда относится библейское сказание о Содоме и Гоморре, множество русских (наибольшей и известностью пользуется сказка о граде Китеже), мало-русских, бело-русских, польских (о Свитезе - известные по Мицкевичу), французских, немецких, итальянских, индийских и т.д. Сказания о провалившихся городах встречаются на Кавказе, в разных местах Африки и Азии. В основании некоторых сказаний этого рода лежат действительные провалы городов и сел после землетрясений, но везде и повсюду главное значение получил литературный элемент(например, рассказ Платона об Атлантиде) - устная или письменная передача, и в особенности психологический элемент - попытка объяснить странности в строении почвы, находки остатков древности и т. п. Масса сказаний о провалившихся городах собрана была в журнале "Revue des traditions populaires" за 1888 г. Много интересного можно найти в монографии Ахеллиса о потопах(Сумцов, "Сказания о провалившихся городах", Харьков, 1896).
  Подвязки (высокопочетный орден святого Георгия, названный орденом подвязки) - учрежден был английским королем Эдуардом III 19 января 1350 г. во славу Бога, Пресвятой Девы и святого мученика Георгия, покровителя Англии, с целью "соединить некоторое число достойных лиц для совершения добрых дел и оживления военного духа". Известную легенду, в которой играет роль подвязка графини Салисбери, следует считать басней(как и литературную выдумку Дюма). Число кавалеров, не считая иностранцев, определено было в 25 человек. Знаки ордена: 1) лента из темно-синего бархата с вытканной золотом каймой и золотой надписью: "Hon(n)i soit qui mal y pense"; ее носили ниже левого колена и прикрепляли золотой пряжкой (королева носила ее на левой руке); 2) золотой, украшенный бриллиантами медальон с изображением святого Георгия, на темно-синей ленте, а на левой стороне груди - серебряная звезда с красным георгиевским крестом.
  Подделка (денежных знаков монет, банковских карточек и кредитных билетов, государственных и ценных бумаг )- основной взгляд на подделку денежных знаков неоднократно менялся в истории государства и права, сообразно чему изменялись конструкция и объем относимых сюда деяний. Следы такого различия сохранились и до настоящего времени, как в кодексах, так и в юридической доктрине. Римское право первоначально (в lex Cornelia de falsis) усвоило взгляд на подделку денег как на разновидность подлога в орудиях торгового оборота или трактовало о ней наряду с подлогами документов, печатей, мер и весов. Позже, когда чеканка монеты сосредоточилась в руках императоров, выдвинулась другая точка зрения: так как на монетах чеканилось изображение императора, то на подделку стали смотреть как на оскорбление его величества. Тот же государственный характер сохранился за этим деянием в средние века, но с другим оттенком. В Германии еще со времени Карла Великого подделка признавалась самовольным захватом королевских привилегий, нарушением государственной регалии. Отсюда суровость наказаний - смертная казнь, нередко даже квалифицированная (через сожжение). Во Франции учредительное собрание 1789 г. придавало подделке скорее общественное, чем государственное значение, но в Code pйnal 1810 г. наказание оставалось прежнее - только смертная казнь. Существенное смягчение наказаний было установлено только законами 1832 и 1863 гг., причем в мотивах к ним был выставлен новый аргумент, представителем которого в литературе является F. Helie, что существо подделки заключается в посягательстве на имущественные интересы частных лиц. В России первые указания на уголовную ответственность за подделку монет относятся к XV веку. Уложение 1649 г. говорило только о подделке монет денежными мастерами, назначая за это залитие азартного горла металлом. В 1661 г. были изданы подробные постановления о монетных нарушениях, с ясно выраженною государственно-фискальной точкой зрения. Законодательство Петра Великого окончательно закрепило взгляд на монетное дело как на государственную регалию и на подделку как на посягательство на имущество и доходы казны. Тот же взгляд сохранился и в последующем праве. По уголовному уложению (1895 г.) сущность подделки денежных знаков усматривается в причинении вреда государственному и общественному кредиту. Кроме обычной подделки, сюда относится и частная переделка. Субъектом может быть всякое вменяемое лицо. Когда подделку учинило лицо, "которое было употребляемо правительством к приготовлению монеты или к надзору за приготовлением оной", действующее имперское уложение (статья 557) назначало наказание одной степенью выше. В отношении объекта прежде всего различались государственные и иностранные монеты. Подделка иностранных монет всеми кодексами предусматривается ответственность наряду с подделкой отечественных монет; некоторые назначают за первую лишь пониженные наказания. Этой системы держалось и уложение о наказаниях 1895 г. Далее, различаются иногда монеты полноценные и разменные (биллон). Уложению такое различие не было известно. Наконец, для состава деяния необходимо, чтобы объектом подделки была монета в техническом смысле слова, т. е. кусок металла определенного размера, веса и лигатуры, с установленным знаком и т. д., и притом монета, имеющая курс хождения. Поэтому подделка жетонов, медалей, хотя бы они условно заменяли собой деньги (например, жетоны, употребляемые в ресторанах при расчетах прислуги с буфетчиком, в казино), равно как древних монет подделкой денежных знаков почитаема быть не может. По самому характеру своему подделка может быть деянием только умышленным. Но одного простого умысла мало: необходима еще наличность специальной цели - выпустить подделанные монеты в обращение как настоящие деньги или как сувениры. Это последнее условие германский кодекс вводят в текст закона; при отсутствии его (кодексы французский, бельгийский, итальянский), по буквальному смыслу закона, наказанию за подделку денег может быть подвергнут и медальер, который сделает монету исключительно с целью показать свое искусство. Со стороны внешней деяние должно состоять в подделке или переделке. Подделка монеты в узком смысле есть изготовление предметов, сходных с государственными металлическими денежными знаками. Требование сходства по материалу ограничивается тем, чтобы поддельные монеты были приготовлены из металла. Кроме того, они должны быть сходны и по виду, форме, весу и, главное, по наличности "штемпеля" (изображение монарха или государственный герб на лицевой стороне и указание нарицательной цены монеты и года чеканки - на оборотной), ибо только штемпель придает металлическому кружку значение монеты. Способ подделки для состава деяния безразличен, но подделка от руки облагается в некоторых кодексах пониженными наказаниями. Под переделкой понимается такое изменение цвета и показателя нарицательной стоимости на настоящих монетах, которое придает им вид монет большей ценности. Подделка государственных кредитных бумаг сходна с подделкой монет и денежных купюр. Подделка денежных знаков и ценных бумаг в некоторых кодексах (французский, бельгийский, итальянский) имеет своеобразную особенность, заключающуюся в освобождении от ответственности того участника, который своевременно донес на своих сообщников. Приготовление к подделке и сбыт подделанных денежных знаков и ценных бумаг имеют характер самостоятельных преступных деяний. Сбыт фальшивых монет или бумаг, полученных за настоящие, если впоследствии получивший "достоверно узнает", что они фальшивые, наказывается как мошенничество. Подделка печатей, штемпелей, клейм, карт и т. п. различается как подделка орудий, которыми делаются те или иные оттиски, и как самих оттисков, относя последний тип подделок (например, вырисовка от руки оттиска печати или штемпеля), когда оттиск был воспроизведен на документе или акте и служил удостоверением его подлинности, к подделке документа, т. е. к подлогу. Подделка чужих клейм или знаков, прикладываемых к изделиям или произведениям мануфактур, фабрик или заводов также является обманом покупателя.
  Поджог (или зажигательство) - самая типичная форма общеопасного повреждения имущества. Общедоступность средства - огня - сравнительно с другими, аналогичными по разрушительности (взрывчатые вещества, вода), особенно увеличивает значение поджога. Римское право, вообще не рассматривавшее повреждение имущества как уголовно наказуемое деяние, выделяло, однако, особо поджог. Первоначально оно трактовало о нем лишь как о квалифицированном преступлении против жизни, позднее - как об одном из видов vis publica; в императорскую эпоху понятие поджог получило дальнейшее развитие. В русском праве поджог известен был еще Русской Правде, назначавшей за поджог чужого двора или гумна высшую карательную меру того времени - поток и разграбление. О поджоге говорится и в псковской судной грамоте, и в обоих судебниках, и в уложении 1649 г. Преступность поджога всякого чужого имущества (по уложению 1649 г. за поджог нив и леса полагалась только уплата пострадавшему вознаграждения) была окончательно установлена воинскими артикулами 1716 г. и в особенности указом 30 сентября 1737 г. Эти постановления вошли в Свод Законов уголовных и послужили основанием для определений уложения о наказаниях 1845 г. В России, построенной по преимуществу из дерева и соломы, преступление поджога встречается гораздо чаще, чем где-либо на Западе Европы. По сведениям за 1827-1846 гг., из числа всех сосланных в Сибирь по суду около 8% было сослано именно за поджог; за 1875-1881 гг. из числа осужденных окружными судами только около 2% приходится на поджигателей. Имперское уложение о наказаниях употребляет термины "зажигательство", "поджог" и "истребление огнем имущества", причем первый имеет значение общее, а последние более частное: слово "поджог" признается к строительным сооружениям и чужому лесу, "истребление огнем" - ко всякому иному имуществу. По единодушному признанию всех юристов-комментаторов, возможность пожара есть необходимое условие обоих видов зажигательства: и поджога, и повреждения огнем. Поэтому сожжение, например, на свечке чужого документа или в камине чужого платья представляет собой простое или квалифицированное повреждение имущества, но отнюдь не истребление огнем в смысле особо преступного деяния. Старое русское уложение также говорит об "умышленном, по злобе или мщению, истреблении огнем всякого другого, кроме означенного в предшедших статьях (1606-1614), имущества". Объектом поджога признается имущество (намеренное сожжение человека, когда не было общеопасности в деянии, является убийством, а не поджигательством), движимое или недвижимое: 1) значительное по объему и по занимаемой площади - ибо только при этом условии употребление огня как средства повреждения имущества получает общеопасное значение, и 2) чужое имущество. В частности, сюда относятся здания, леса, сады (но не отдельно растущие деревья), хлеб на корне или убранный и сложенный, склады имущества разного рода и т. п. Из второго условия допускаются три исключения: 1) когда собственное имущество было подожжено с намерением повредить имущество чужое, 2) когда поджог собственного строения представлял опасность для людей и для чужих строений и 3) когда было подожжено застрахованное имущество с целью получить страховую премию (страховку). Деяние должно быть умышленным в смысле сознания виновным, что он направляет огонь на предметы, составляющие по закону объект поджога, и намерения повредить их огнем. При отсутствии умышленности виновный может подлежать ответственности лишь за неосторожность, вызвавшую пожар. Дальнейшая цель - корысть, месть, злоба и т. п. - безразлична, но если поджог служит средством совершения другого преступления - например, убийства, похищения, освобождения арестантов и прочее, - то ответственность определяется по правилам о совокупности преступлений или виновный подвергается наказанию как за квалифицированный вид совершенного при помощи поджога деяния. Внешнее действие определяется словами "подложение огня" (mettre le fen, запустить красного бешенного петуха); следовательно, раз горючие вещества были подложены и зажжены, поджог является уже оконченным преступлением. По германскому праву одного подложения огня бывает недостаточно: оно требует горения имущества. Определяя понятие "поджога" как "повреждение огнем ", можно считать деяние оконченным лишь с того момента, когда имущество вследствие пожара утратило, вполне или частью, свою пригодность или ценность; до этого момента деяние составляет покушение на целостность имущества. Потушение пожара в самом начале относится к признакам покушения, а не совершения, соразмеряя притом наказание с степенью участия, принятого виновным в тушении пожара и степенью проявленного им раскаяния (от тюрьмы до ссылки на житье под надзором). Поджог собственного имущества имеет своеобразный преступный характер лишь тогда, когда он не может быть отнесен ни к поджогу обитаемого здания, ни к посредствующему поджогу и был совершен с намерением получить страховую сумму. При таких условиях деяние уже не является общеопасным повреждением имущества, а составляет особую форму приготовления к мошенничеству. Повреждение огнем христианской церкви или иного молитвенного дома, помещения правительственного или общественного учреждения, публичной библиотеки, музея или иного частного подобного хранилища, обитаемых зданий суда или судна, а также таких, где заведомо для виновного находился человек, является общественным преступлением, предусматривающим строгое наказание(раньше это была строгая изоляция и срочная каторга).
  Подкова- в древности подковывания не существовало в его новом значении этого слова; существовало только обувание ног лошади в особого вида соломенные сандалии, подобно тому как это делается в Японии и цирке. Подковывание впервые начали практиковать галлы, причем подковы делались из железа или бронзы. В VI в. после Р. Х. подковывание изредка производилось германцами, славянами и вендами. В IX в. встречается первое упоминание ("Tactica" Льва VI) о существовании подковывания у греков, вероятно, занесенного в Константинополь германцами. Во всеобщее употребление в Европе ковка лошадей и подкова(на счастье-как примета удачи в бою) вошла только в XIII в. уже после Р. Х.
  Подлог - в обширном смысле есть материализованное (овеществленное) искажение истины, т. е. ложь, нашедшая свое выражение во внешних предметах. Под подлогом можно понимать подделку документов и актовую ложь (интеллектуальный подлог). Римское право выработало самое широкое понятие о подлоге. В lex Cornelia de falsis были отнесены в одну группу подделка завещаний, печатей, документов, мер, весов, монет, лжесвидетельство, подкуп судей. Императорские указы и сенатские постановления еще более расширили этот круг, включив сюда так называемую фальшь- quasi falsa, так что понятие falsum сделалось, по словам Листа, юридически ни на что не пригодным собирательным понятием, объемлющим все возможные случаи сокрытия истины, причиняющего вред отдельному лицу или обществу. Средневековая юриспруденция пошла еще дальше в этом направлении. С конца 18 столетия понятие подлога стало отделяться от мошенничества и распадаться на отдельные составные части. Однако, в германской литературе распространена была доктрина Миттермайера, объединяющая различные виды искажения истины не только по способу действия, но и по единству объекта и признающая таким объектом общественную веру и доверие (publica fides) как особое, охраняемое государством юридическое благо. В имперском Своде Законов уголовных понятие подлога было совершенно не выяснено, и им обозначались самые различные деяния, например: похищение судебных актов, отдача чужих беглых людей в рекруты, покупка и продажа краденого, взятие лихвенных процентов и т. п.
  Подметчик- 1) подкинувший кому-либо "поличное", 2) работник на монетном дворе, подкладывающий металл в плавильную печь.
  Поднизь - жемчужная или бисерная бахрома у женских головных уборов; в нее внизывались драгоценные камни и другие пронизинки.
  Подол- это низменная часть Киева (наподобии подола в одежде, как говорили раньше: дитя в подоле принесла). Первое летописное известие о нем относится к 945 г., когда он был покрыт водой. Во второй половине XI в. на Подоле было "торговище", на котором в 1068 г. собиралось враждебное князю вече. В первой половине ΧII в. здесь было несколько опустошительных пожаров. От прибоя Днепра пространство подола постепенно уменьшалось; уже в 1619 г. жители выпросили у Сигизмунда III для заселения гору Щековицу. В древности Подол был заселен преимущественно торговым и промышленным людом и застроен деревянными зданиями. После Батыева нашествия киевский Подол был укреплен деревянным замком, но еще не раз подвергался татарским опустошениям. Замок был разрушен Менгли-Гиреем в 1482 г. По свидетельству Боплана (1632-1648), Подол в первой половине XVII в. был обнесен деревянными стенами с башнями и окопан рвом в 25 футов ширины. Важнейшими культурно-историческими памятниками на Подоле стали Замковая, или Флоровская гора, Крещатицкий источник, несколько старых церквей и т.п.
  Подпоручик - обер-офицерский чин, введенный в России в 1703 г. и соответствующий по табели о рангах XII классу. С упразднением в 1884 г., для мирного времени, чина прапорщика стал первым офицерским чином во всех русских войсках, кроме кавалерии и казаков, где ему соответствовали корнет и хорунжий.
  Подражание- это литературное произведение (почти всегда - стихотворное), написанное в чужом стиле, свойственном отдельному писателю (у Пушкина: "Подражание А. Шенье") или целой литературе (у Байрона: "португальское подражательство"). Стремление сохранить какие-либо характерные особенности чужого пошиба свойственно и иным литературным жанрам - например, пастиччио, пародии; но от последней подражание отличается по цели, так как не заключает насмешки над оригиналом; оно стремится передать известные творческие мотивы в той форме, в какую, вероятно, облек бы их тот или иной автор - индивидуальный творец или целый народ. Подражание иногда получает такое название лишь случайно, уже после того, как произведение готово и кажется автору напоминающим чью-либо манеру письма. Созданное сознательно и преднамеренно подражание есть очень трудный литературный жанр; легко утрировать чужой стиль, но создавать в нем с сохранением чувства меры есть, в сущности, попытка перевоплотиться, усвоить себе чужой писательский характер и его литературную личность. Психологическая заманчивость этого жанра заключается именно в трудности писать от имени другого. Иногда подражанием ошибочно называют пародию (Некрасов, "Подражание Лермонтову": "Спи пострел, пока безвредный") и перевод (Козлова "П. Байрону: К Тирсе") и, наоборот, называют переводом подражание (псевдопереводы). В русской литературе известны подражания Пушкина (Корану, Песни Песней, Анакреону, Данту, Фаусту, Древним, Арабскому и др.), Лермонтова (Байрону: "Не смейся, друг"), Некрасова (Шиллеру: "Сущность" и "Форма") и др. В обширном смысле говорят также о подражании как о следах влияния, оказанного одним поэтом на другого и литературою одного народа на литературную производительность другого, обычно более молодого в культурно-историческом отношении. Факты такого рода составляют существенную часть истории каждой литературы.
  Подужное- старинная пошлина с дуги, т. е. с воза с товарами, остававшимся под охраной дворников на подворьях. Отменена была в 1754 г.
  Подъезд (иначе заезд, въезд, наезд, объезд, езд) - старинная пошлина, подобная полюдью, но надолго его пережившая; платилась духовенством епископу и митрополиту при объезде епархии. Иногда епископы посылали для сбора подъездов особых чиновников: заещиков, поповских старост и др. Количество подъездов в разных епархиях и в разное время было различно. Насколько тяжел был подъезд для местного духовенства, видно из жалоб новгородцев на приезды к ним митрополита (право подъездов епископов было ограничено особыми договорными грамотами) и из жалоб псковичей на новгородских епископов, приезжавших к ним через три года на четвертый. Некоторые епархии и особенно монастыри испрашивали себе разные привилегии, ограничивавшие право подъездов. С началом XVIII в. сбор подъездов или наездов прекратился легально совсем.
  Подъемное- торговая таможенная пошлина, взимавшаяся при взвешивании товаров в некоторых городах. Название ее произошло от поднимания товаров на весы. Падала подъемная пошлина только на продажу или покупку весчих товаров большими количествами, как на купца, так и на продавца. Количество пошлины простиралось от 1 Ґ до 5 денег. Подъемная пошлина составляла доход казны, который она уступала частным лицам или монастырям по особому пожалованию, подобно другим таможенным пошлинам.
  Подъячие- так именовались помощники дьяков, ведших старинное приказное письмоводство. Они делились на старших (старых), средних и младших. Первые участвовали вместе с дьяками в смотрах служилых людей, отвозили государеву казну и нередко исправляли обязанности дьяков; из них и назначали последних. Подъячие, исправлявшие "дьячню", назывался поъячим "с приписью". Средние и младшие поъячие обычно употреблялись только для письма. Подъячие получали поместное и денежное жалованье. Из боярской книги на 1627 г. видно, что поъячие приказов получали денежного жалованья от 37 до 60 руб., а поместного - от 350 до 500 четвертей. Кроме того, поъячие получали в свою пользу пошлины (писчее и др.) и щедро награждались, несмотря на строгие запрещения правительства, посулами и поминками. С 1641 г. в поъячие могли поступать только служилые люди (низших классов), вследствие чего служба их стала наследственной. Котошихин насчитывает во всех приказах Москвы и других городов до 1000 человек поъячих. По словам Олеария, московские поъячие были завалены работой, которую не успевали исполнить в урочные присутственные часы (с утра до полудня и с вечерни до глубокой ночи), и за неисправность подвергались битью батогами. Русские поъячие, писавшие на столбцах, достигали удивительного мастерства в каллиграфии (почти без личных особенностей почерка), верности усвоенной ими орфографии и необыкновенной быстроты письма. Подъячие площадные составляли в старину особый род вольных письменных дельцов, действовавших под надзором правительства на городских площадях. Площадь в Древней Руси - это место, где совершались всякие частные акты, писались челобитные, купчие, меновые и т. п. В Москве была так называемая главная контора, что помещалась на Ивановской площади в Кремле. В XVII в. здесь была палатка, в которой площадные подъячие совершали крепости и письменные акты. В состав этих подьячих поступали люди различных, даже тяглых классов, причем площадный подъячий из тяглых освобождался от тягла, но они не считались служилыми людьми. "Промышлять площадью" значило в старину "кормиться пером"; в челобитных иногда встречаются выражения площадного подьячего: "кормлюсь пером", "стою на площади". Площадные подьячие, составляя артель, ручались друг за друга; корпорация их в иных русских городах простиралась до 12 человек, а в Москве в конце XVII в. - до 24. В Москве они зависели непосредственно от Оружейной палаты, а в городах - от местной дворянской корпорации, так как там большей частью площадным подьячим приходилось писать поземельные служилые акты.
  Поединок (duel-дуэль, Zweikampf) - условленный бой двух лиц на смертоносном оружии, по условленным на данный случай или же освященным обычаем правилам, обычно - с целью восстановления оскорбленной чести. Как частный бой, условленный между сторонами, поединок предполагает наличность переговоров; т. е. вызов и принятие вызова, а равно как и договор об условиях самого боя, относящихся или к порядку боя, или к его предполагаемым последствиям (до первой крови, до наступления невозможности для одного из дуэлистов продолжать бой, или с условием биться насмерть). Переговоры о поединках могли быть словесными или письменными (письменный вызов назывался обычно картелью) и велись или самими дуэлистами, или третьими лицами. Если эти третьи лица ограничились только передачей вызова, то они назывались картельщиками или картельтрегерами, а если они определяли условия боя, присутствовали при нем и наблюдали за его правильностью - то свидетелями или секундантами, причем обе роли обычно соединялись вместе, в одном или двух лицах с каждой стороны. Сам вопрос о том, может ли поединок считаться правильным лишь под условием присутствия секундантов, представляется спорным. По французским обычаям, бой без свидетелей не почитается поединком; присутствие секундантов служит гарантией тому, что поединок не превратится в простую резню или в умышленное посягательство на жизнь и здоровье. В этой форме частный поединок отличается от так называемой внезапной драки без свидетелей. Поединок предполагает наличность боя, т. е. размена ударами холодным оружием или выстрелами. Этим условием поединок в узком смысле отличается от так называемой американской дуэли, т. е. от соглашения между двумя лицами, в силу которого одно из них должно лишить себя жизни при наступлении определенного случайного обстоятельства (вынятие несчастного жребия, проигрыш партии, наступление времени и т. д.); сюда же относится дуэль пилюлями, из которых одна отравлена, другая - нет. Бой должен быть между двумя лицами. Хотя с конца XVI в. и вошел в силу обычай, чтобы в поединоке принимали участие также секунданты (seconds) и тьерсы, но каждый из них выбирал отдельного противника, так что каждый участвовал в единоборстве. Бой должен был производиться смертоносным оружием; поэтому не будет поединоком, а простой дракой бой на кулаках, палках и т. п. Бой должен был происходить по условленным на данный случай или же освященным обычаем правилам. Соблюдением этих правил устраняется возможность вредных или явно преступных посягательств на личность противника под видом или через посредство поединка. В этом отношении различаются правильный, неправильный и изменнический, или коварный поединок. Существенное условие правильного поединка, выработанное путем обычая и свято охраняемое судами, - это равенство внешних шансов боя для обеих сторон, т. е. равенство оружия и условий нападения и защиты. Поединок считался неправильным, когда он имел место без соблюдения специально указанных в законе требований или же с нарушением условленных или установленных обычаем правил. Наконец, поединок признается изменническим или коварным, когда уменьшена или устранена для одной стороны опасность боя (кольчуга на одном из дуэлянтов, вынутие пули из одного пистолета) или когда кто-то умышленно отступит во время самого боя, во вред противнику, от принятых или обычных условий поединка (например, выстрелит, не дождавшись условленного сигнала, нанесет удар сзади, сделает два выстрела, когда имел право только на один и т. п.). Поводом к вызову на поединок обычно было оскорбление чести, а целью его становилось смытие кровью этого оскорбления. Обиды могли быть односторонние или обоюдные, могли касаться самого обиженного или его родных, близких и друзей. Французские писатели признавали поводом к поединку вместо обиды (injure) гораздо более широкое понятие - "offense". "Offense, - говорит Verger, - это всякое слово, письмо, рисунок, жест, удар, оскорбляющие самолюбие, деликатность или честь лица". История поединков указывает, с одной стороны, на тесную связь между взглядом общества на поединок и культурно-исторически сложившимися понятиями о чести, с другой стороны - на полное бессилие христианской церкви и государственного законодательства в борьбе внешними средствами с этим вредным общественным явлением. Античным государствам частный поединок как средство удовлетворения за оскорбленную честь был совершенно чужд; честь, по тогдашним взглядам, могло отнять у гражданина только государство. Фемистокл, которому спартанский полководец Эврибиад угрожал палкой, крикнул: "Бей, но выслушай меня!" Сенека говорит: "Оскорбление не достигает мудреца". Циник Крат, получив удар кулаком в лицо, привесил к месту кровоподтека дощечку, на которой было написано: "Это сделал Никодромос!" - и все афиняне были на его стороне, возмущаясь поступком оскорбителя. Поединок встречается в древности только как средство разрешения международных споров. У римлян поединок не мог служить для восстановления чести уже потому, что они смотрели на него как на интересное зрелище, развлечение, составлявшее презренное ремесло гладиаторов. Иное можно было увидеть у германцев и вообще у северных народов. Здесь в древнейшие времена каждый лишь постольку имел значение, поскольку он сам, с оружием в руках мог доставить себе право и частный мир; понятие чести было субъективное и в высшей степени индивидуальное. По свидетельству Тацита, у германцев вошло в обычай разрешать оружием все ссоры. В средние века, по воззрениям рыцарства, "честь была не что иное, как вооруженное требование на внешнее уважение, которое в случае необходимости следовало вынуждать силой" (Teichmann). Отсюда широкое применение поединков в делах чести. В новой своей форме поединок получил развитие во Франции и оттуда распространился по всей Европе. Во Франции в XV столетия вошло в обыкновение в делах чести обращаться непосредственно к королю за разрешением выйти на поединок en champ clos. Подобные просьбы обсуждались в совете короля, и если король давал разрешение на частный поединок, то вызов посылался через герольда, именем короля. Сам поединок происходил в торжественной обстановке, в присутствии короля, который мог прекратить его по своему усмотрению, бросив скипетр (baton royal) между противниками, чему бывали примеры при Карле VIII и Франциске I. В другую фазу своей истории поединок вступил с 1547 г., когда произошла известная дуэль между сеньорами Шастеньере и Жарнаком. Ссора между ними возникла еще при Франциске I, не разрешившем им выйти на благородный поединок. Генрих II, наоборот, допустил поединок, на котором Шастеньере, любимец короля, был убит. Смерть его так поразила Генриха II, что он дал клятву никогда больше не разрешать частные поединки. С этого времени поединок становится уже совсем частным делом, предпринимаемым дуэлянтами на свой страх и риск. Триентский собор в 1563 г. с целью "изгнать совершенно из христианского мира отвратительный обычай, введенный хитростью дьявола, чтобы привести к погибели душу кровавою смертью тела" определил наказание дуэлянтам, как за убийство, и сверх того отлучение от церкви и лишение христианского погребения (со стороны убитого-это было самоубийством). Вслед за этим в 1566 г. был издан Карлом IX ордонанс, составленный канцлером Лопиталем. Воспрещая под угрозой смертной казнью разрешать ссоры поединком, он предписывал оскорбленному явиться к коннетаблю или маршалам Франции; они были обязаны разобрать дело, и если оказывалось, что оскорбление нанесено несправедливо, то оскорбитель должен был принести повинную перед оскорбленным. Несмотря на это, поединки продолжались и благодаря снисходительности Генриха III происходили даже при дворе. В 1578 г. произошла дуэль, в которой участвовало шесть человек; это был первый случай, когда секунданты принимали участие в общем поединке. Из них только один остался невредим; четверо были убиты, и в числе последних - двое любимцев короля. Весь Париж был взволнован этим происшествием; проповедники требовали с кафедр, чтобы тела убитых были брошены на живодерню, но милостливый король устроил им торжественные похороны. Ордонанс 1579 г., изданный по настоянию Генеральных штатов, грозил наказанием за поединок, как за оскорбление его величества и нарушение существующего мира. Эдикт 1602 г. угрожал самым тяжким наказанием (смертной казнью и полной конфискацией имущества против живых и мертвых) безразлично как участникам поединка, так и секундантам и присутствовавшим на поединке. Несмотря на такую строгость закона, число дуэлей не уменьшалось. Современники утверждали, что в период с 1589 г. по 1608 г. на дуэли погибло до 8000 лучших дворян. Это возбудило сомнения в целесообразности слишком абсолютного осуждения поединков. Высказывалось мнение, что "лучше позволить поединок немногим, чем видеть погибающим все дворянство государства". В 1609 г. был издан новый эдикт, подготовленный Сюлли: он разрешал лицам, почитающим себя оскорбленными, обращаться непосредственно к королю, или к коннетаблю, или к маршалам и просить соизволения на поединок, "которое, - говорил король, - будет нами дано, если мы признаем, что это необходимо для их чести". В то же время установлена была наказуемость поединков, смотря по его последствиям; самое тяжкое наказание - смертная казнь и полная конфискация имущества - назначалось секундантам, принимавшим участие в поединке с оружием в руках. Король воспретил всем, кто бы они ни были, даже королеве и принцам крови, ходатайствовать перед ним за виновных в поединке и дал клятву не оказывать никакой милости нарушителям эдикта. Эдикт 1609 г. на время сдержал распространение поединков, но потом стали его обходить, скрывая дуэль под формой внезапной rencontre. Это побудило правительство издать в 1611 г. декларацию, гласившую, что всякая rencontre, в которой принимали участие два дворянина, имевшие предварительно друг против друга какое-нибудь неудовольствие, должна почитаться дуэлью и облагаться теми же наказаниями. Особенной суровостью отличался эдикт 1623 г., устанавливавший, подобно эдикту 1602 г., смертную казнь и конфискацию имущества независимо от последствий поединка и распространявшийся даже на лакеев, служивших передатчиками вызова. Строгие приговоры против дуэлянтов были, однако, редки и большей частью постановлялись заочно, а друзья виновных легко выхлопатывали им помилование. В 1626 г. последовала общая амнистия дуэлянтам по случаю бракосочетания Генриетты Французской с королем английским. В том же году по инициативе Ришелье был издан новый эдикт, соразмерявший наказание с исходом дуэли. Во время малолетства Людовика XIV количество поединков увеличилось в большей, чем когда-либо, степени. Уверяли, что в течение 8 лет французское дворянство потеряло на поединках более 4000 своих членов. Суд маршалов не был в силах обеспечить себе повиновение, а недостаток доказательств почти всегда приводил к прекращению преследования против дуэлянтов. В 1651 г. был издан новый эдикт, особенность которого заключалась в установлении тяжкой ответственности для лиц недворянского происхождения, не имевших права по кодексу чести выступать в поединке против дворян и подговаривавших к тому других дворян. Таким roturiers за наглость (insolence) их преступления полагалось повешение и конфискация всего имущества, движимого и недвижимого. Эдикт 1679 г. окончательно урегулировал законодательство о поединке; им же был правильно организован суд чести. Обязанность разбирать ссоры между дворянами и военными и наказывать оскорбителей была возложена на суд маршалов (tribunal des marйchaux); обиды по степени их наказуемости делились на шесть классов. С целью предупреждения поединков Людовиком XIV была образована Лига во имя религии и нравственности, с Фенелоном во главе; многочисленные ее члены подписывали торжественное обещание не принимать вызовов и не выходить на поединки по какому бы то ни было поводу. В 1704 г. король имел возможность сказать: "нам доставляет удовлетворение видеть почти полное прекращение в наше царствование этих пагубных поединков, практиковавшихся в королевстве из-за закоренелого предрассудка, столько веков царившего в духе нации". При Людовиках XV и XVI репрессия дуэлей значительно ослабела, хотя законы оставались те же самые; дуэль опять стала принадлежностью придворной моды. В 1769 г. состоялось последнее осуждение на смерть за поединок, да и то заочное. Современники революции предполагали, что с уничтожением сословных различий, с падением дворянства, его преданий и привилегий должна уничтожиться и дуэль - этот остаток феодальных времен. В проекте уложения 1791 г. была назначена за выход на дуэль выставка у позорного столба в течение двух часов, в полном рыцарском одеянии, а затем заключение в доме умалишенных на два года, в случае же лишения одного из противников жизни - заключение в тюрьме на 12 лет, но эти строгие постановления были опущены в окончательном проекте, представленном французскому собранию. Точно так же не говорилось ни слова о поединке в кодексе 1810 г. и его мотивах; докладчик в заседании законодательного корпуса объяснил, что поединок объемлется общими постановлениями об убийстве, и выразил надежду, что улучшение нравов будет содействовать искоренению гибельного предрассудка. Во время Первой империи магистратура действительно признавала лишение жизни на поединке одним из видов убийства, хотя обычно дела этого рода оканчивались оправдательными приговорами присяжных. В 1819 г. кассационный суд признал, что пробел закона относительно поединков может быть пополнен только законодательным путем и к поединкам не могут применяться постановления об убийстве; но с 1837 г. кассационная практика вновь рассматривает поединок как преступление против жизни или здоровья. Крайняя суровость такого толкования приводит к фактической безнаказанности дуэлянтов. В Германии поединок в простой форме распространился из Франции. Еще в XVI в. не встречается законов против поединков в делах чести; сам император Карл V посылал вызов на поединок французскому королю Франциску I. С исчезновением рыцарских обычаев и с исключением поединков из числа судебных доказательств поединок стал, так сказать, принадлежностью лиц, имевших дело с оружием. Грубость военнослужащих, в особенности начальников, страсть их к пьянству и к игре, с одной стороны, и до болезненности развитое чувство чести - с другой, содействовали широкому распространению поединков. В особенности число поединков увеличилось в эпоху Тридцатилетней войны, когда вошло в обычай так называемые дела чести - т. е. обычно ссоры во время кутежа или игры - разрешать дракой (durch Balgen). Ввиду этого на регенбургском сейме в 1668 г. состоялось решение, утвержденное императором, по которому вызов на поединок составлял уже преступление, а причинение смерти на поединке рассматривалось как убийство. Строгое наказание устанавливалось и для секундантов. Это решение сейма не получило значения общего имперского закона, но дало повод к изданию отдельными правительствами множества так называемых дуэль-мандатов, устанавливавших крайне суровые наказания для дуэлянтов, но оказавшихся столь же безуспешными для репрессии поединков, как и французские законы. В то время еще существовало воззрение, что законы чести имеют применение только к дворянам и офицерам, для которых даже бесчестно биться на поединках с простым гражданином. По прусскому, например, законодательству если лицо, не принадлежавшее ни к дворянам, ни к офицерам, выступало против кого-либо на поединке с холодным или огнестрельным оружием, то это почиталось покушением на убийство. Особенно широкое распространение поединки получили в форме студенческих дуэлей на отточенных шлегерах (рапирах). Эти дуэли были двух родов: по поводу оскорблений и без всякого повода. В последнем случае они назначались сеньорами корпораций; по уставам некоторых корпораций несколько таких Bestimmungsmensuren должны быть непременно в течение каждого семестра. Даже в таких малочисленных университетах, как Фрейбургский и Гиссенский, было с 1867 по 1877 г. в первом до 500, во втором - до 800 дуэлей; в Гейдельберге на каждый семестр приходилось до 150 дуэлей молодых студентов. Эти дуэли почти никогда не имели смертного исхода, так как принимались всевозможные предосторожности против получения более или менее тяжкого повреждения: дуэлянты надевали особые повязки и бандажи на глаза, шею, грудь, живот, ноги, руки и т. п., а оружие дезинфицировалось. По свидетельству одного врача в Иене, который с 1846 по 1885 г. присутствовал на 12000 мензурах, при этом не было ни одного случая со смертным исходом. Прусский обер-трибунал в 1877 г. признал, что студенческие мензуры не подходят под понятие дуэли, а составляют скорее военное упражнение, но имперский суд в решении 10 июня 1882 г. нашел, "что такое уподобление военной игре не может быть допущено, так как шлегеры весьма пригодны для причинения значительных телесных повреждений - а это исключает всякую мысль об игре". В Англии безусловное воспрещение дуэли как отмщения за обиду относится еще к XVII в. В России до XVIII в. не было никаких постановлений о дуэли в делах чести. Поединок в западноевропейской форме был чужд допетровской Руси, не знавшей ни феодализма, ни рыцарства. Петр Великий перенес к русским западноевропейские постановления о поединке, создав запрещение поединков прежде, чем они появились в русском обществе. В дальнейшем своем развитии русское право отчасти отказалось от воззрения на дуэль как на государственное преступление. Манифест 1787 г. возлагает надежду не на жестокость наказаний, а на правильное устройство сословных судов, разбиравших дела об обидах, на единство понятий о чести в лицах решающих и ссорящихся и на предполагаемое учреждение надежных посредников по каждому делу. Эти предупредительные меры против дуэлей перешли в действующий тогда Свод Законов (т. XIV). По манифесту 1787 г. за вызов и выход на дуэль назначалось неопределенное наказание "яко ослушнику законов"; виновный должен был уплатить судебное бесчестье судье, которого суд он презрел. Обидчик, начавший дуэль и обнаживший оружие, судился "яко нарушитель мира и спокойствия" и подвергался лишению всех прав и ссылке в Сибирь на вечное житие; но "если вызвавший нанес раны, увечья или убийство", то он судился как за умышленное причинение этих последствий. Примирители, посредники или секунданты, не успевшие в примирении и допустившие дуэль, не объявив начальству, судились как участники поединка и наказывались по мере учиненного вреда, т. е. как соучастники убийства, повреждения здоровья и т. п. Свод Законов 1832 г. целиком заимствовал эти постановления из манифеста и поместил главу о дуэлях между посягательствами на права частных лиц. Несмотря на относительную строгость этих постановлений, они почти не применялись ввиду постоянных ходатайств о помиловании (как это видно из дуэли Пушкина с Дантесом). В Англии был образован в середине 19 столетия антидуэльный союз, в который вошли множество дворян и офицеров (Швейковский и его "Суд общества офицеров и дуэль в войсках русской армии").
  Пожалование-по старым русским законам это "дарование кому-либо от императорского величества именным высочайшим указом недвижимого имущества в полную или ограниченную собственность". В таком виде пожалование было одним из главных способов приобретения поземельной собственности в России ( в советское время не было пожалования общих земель, тогда не жаловали, а просто давали-квартиры, машины, дачи, участки, обучение, лечение, талоны, продукты питания, одежду, даже просто жить могли дать или совсем забрать и т.п.). Все поместное и значительная часть вотчинного землевладения XV-XVII вв. является результатом раздачи княжеских и царских земель, а такими считались все земли территории России, не принадлежавшие на праве частного обладания отдельным лицам, служилым людям, для отбывания службы или в награду за нее. В XVIII веке, по прекращении раздачи земель на условии службы, казенные недвижимые имущества вместе с сидевшими на них крестьянами стали главным фондом вознаграждения дворян и приближенных ко двору людей, оказавших те или другие услуги отечеству или государям. При Петре I крупные пожалования населенных имений производились из земель, принадлежавших к покоренным областям. В последующие царствования размеры пожалования еще увеличились. "После славной победы и выгодного мира, вслед за присоединением к Российской державе новых областей, из покоренного края, нередко и из великороссийских губерний, раздавались деревни генералам и сановникам, участвовавшим в военном или дипломатическом подвиге. Каждое радостное событие при дворе вызывало милости государей к своим любимцам, выражавшиеся, между прочим, в пожалование населенных имений" (Победоносцев). Особенно щедры в этом отношении были Екатерина II и Павел I. Император Александр I прекратил пожалование населенных имений; с его времени жалуются лишь имения ненаселенные. Пожалование производится именными указами - следовательно, по усмотрению государя, не подлежащему никаким правилам. Пожалование считается состоявшимся с момента издания указа, дающего право собственности на жалуемую землю. Право собственности на земли, пожалованные под условием заселения их или под хозяйственные заведения, приобретается по исполнении этих условий; при неисполнении их земли отбираются. Право на сдачу земель от казны не подлежит давности, если сдача замедлилась вследствие причин, зависящих от казны, и подчиняются ей, если сами пожалованные не примут мер к осуществлению своего права на получение имения. Со времени издания указа о Пожаловании к пожалованному переходит и право распоряжения землей, хотя он и не может вступить во владение ею до сдачи ее министерством государственных имуществ (1878 г.). Если в указе о Пожаловании жалуемые земли не обозначены точно, то раздача их производится административным порядком. Юридическая природа русского Пожалования была спорна. По своему существу оно составляет так называемое ремунераторное дарение, но применение к нему правил о последнем затрудняется невозможностью отказа от Пожалования, совершенного от лица верховной власти- государя. Из известных в истории примеров отказа от Пожалования видно, что он либо облекался в форму просьбы об отмене части Пожалований как о милости (просьба Е. И. Нелидовой императору Павлу), либо рассматривался как оскорбление верховной власти. При императоре Павле сама мысль об отказе была уже преступлением; по крайней мере, в числе обвинений, взведенных на полковника Грузинова, засеченного кнутом, было и то, что он отказывался от царского Пожалования крестьян (Семевский). Непосредственный переход права собственности на пожалованную землю со дня издания указа, независимо от воли лица пожалованного вступить в обладание ею, имеет целью предупредить возможность отказа, который после перехода к пожалованному этого права собственности на землю может принять лишь форму оставления ее (дереликции) или другого самостоятельного акта распоряжения (продажи, дарения и т. д.). Неудобства этого непосредственного перехода права собственности с момента издания указа признаны в высочайше утвержденном 29 октября 1867 г. постановлении Кавказского комитета, по которому в том случае, если до формального отвода (сдачи) пожалованной казенной земли на ней окажутся нефтяные источники, последние с количеством земли, необходимой для устройства нефтяных сооружений, выключаются из состава Пожалования, а нефтяные источники, обнаруженные после сдачи земли, остаются во владении пожалованного. Пожалование как способ приобретения права собственности или временного обладания хорошо известен истории западного права. Домены и государственные имущества везде уменьшились вследствие неумеренных Пожалований со стороны королей и императоров. Провозглашение принципа неотчуждаемости государственных земель во Франции (с XVI в.) и Германии (с ХVII в.) прекратило притязания на них со стороны частных лиц, но не вывело их из-под воли королей: французские короли до самой роковой революции отстаивали свое право собственности на государственные земли. В некоторых отдельных германских государствах домены признавались собственностью князей и королей, а не государственной, и потому подлежали Пожалованиям, поскольку обладание ими облечено было в форму фидеикомиссов. Вообще говоря, государственное право Запада признает, что отчуждение государственных земель возможно лишь путем издания каждый раз особого законодательного акта, с согласия палат и притом только в том случае, если от него не последует уменьшения общего состава государственного имущества; иными словами, возможны лишь возмездные отчуждения, связанные с системой управления доменами (Победоносцев, "Курс гражданского права"; Семевский, "Раздача населенных имений при Екатерине II").
  Пожелания- занимают важное место в народной поэзии и обрядности, особенно они были в ходу в известные дни, например, на Новый год, и при определенных событиях, например, при рождениях, крестинах, свадьбах. Важное значение пожеланий в народном быту обусловлено архаической верой в силу магического и простого слова. У всех народов выработались формулы обычных пожеланий: vale, salve, будь здоров, добрый день, guten Morgen (или просто Morgen, т. е. ich wьnsche guten Morgen). У славянских народов различные пожелания входят в родильные, свадебные, рождественские, зажнивные песни. Особенно много здравиц и пожеланий было в рождественских болгарских и сербских песнях. У южных славян обычное название для пожеланий - это благословия(в отличии от религиозных благословений). Они различаются по тому, к кому обращены. Есть выработанные словесные формулы благословий относительно земледельцев, пчеловодов, ремесленников, старых и молодых людей, домохозяина, домохозяйки, сына парубка, дочери-невесты. Предметом пожеланий в огромном большинстве случаев являются хлебный урожай, приплод скота, женитьба или замужество, иногда загробная или заутробная райская жизнь.
  Пожертвование -это приношение имущества на общую пользу или по юридической природе - дарение, отличное от обыкновенного дарения только тем, что одаряемым является не физическое, а юридическое лицо. Поскольку пожертвования делаются в пользу неорганизованных групп (в пользу голодающих, переселенцев и т. п.), они поступают не непосредственно к этим лицам, а к их представителям, действующим с разрешения власти или закона, т. е. передаются не постоянной, а временной организации, аналогичной, но не тождественной с юридическим лицом. Подобно дарению, пожертвование действительно лишь при принятии его со стороны представителей ведомства, в пользу которого оно совершается.
  Пожизненная рента- еще в средние века возник обычай отдавать капитал в пользование лицу или учреждению не за известные проценты, а с тем, чтобы лицу, передающему капитал, уплачивалась ежегодно определенная сумма денег в виде периодических платежей (ренты). Этот обычай был связан с неразвитостью процентного кредита (запрещение взимания процентов) и особыми условиями средневекового быта, не гарантировавшего прочность владения как мелкой недвижимой, так и значительной собственностью. Отсюда передача недвижимости со стороны мелких собственников крупным, с тем чтобы переданная земля была возвращена на прекарном или ином зависимом праве во владение прежнего собственника; отсюда же и передача движимого капитала в надежные руки сильных землевладельцев или купцов. Когда капитал отдавался с обременением рентой земельного участка должника, тогда рента становилась наследственною для обоих контрагентов, заключивших договор о ней. В истории поземельной собственности наследственные ренты играли видную роль, стесняя свободу собственников, и вызвали энергическую деятельность западноевропейских правительств по организации выкупа ренты. На развитии движимой собственности пожизненная рента не отражалась так вредно. Начиная с XIII века, этот институт развивается последовательно, особенно в городах, и доживает до нашего времени. В Германии, Франции и Австрии встречаются целые организации для избежания невыгод, обусловленных возможностью внезапной смерти должника по ренте и сопряженной с ней потерей дохода. Договор пожизненной ренты часто заключается с особыми товариществами, с специальными государственными и городскими учреждениями, принимающими на себя заботу об организации отдачи капиталов за пожизненную ренту. В настоящее время она выходит из употребления, уступая место более выгодной и удобной организации государственного страхования доходов, на дожитие и т. п., близкого к договору пожизненной ренты, но имеющего и свои особенности. Договор пожизненной ренты заключается по свободному соглашению сторон. Размер передаваемого имущества, его состав (деньги или другие вещи, имеющие денежную стоимость) и размер ренты вполне зависят от их воли и не подлежат правилам о чрезмерном, ростовщическом росте. Возможно установление пожизненной ренты дарственным способом, по правилам о дарении или о завещаниях. Пожизненная рента может быть обусловлена жизнью одной из сторон (обыкновенно - жизнью кредитора по ренте), третьего лица или нескольких лиц. Капитал, квартира или земля, служащие основанием ренты, поступают в собственность должника по ренте и подлежит возврату лишь в случае каких-либо преднамеренных его действий во вред кредитору, сделавших невозможной уплату ренты. Промедление в уплате ренты дает право требовать неуплаченного и обеспечения будущих платежей. Право на пожизненную ренту - личное, поскольку оно не обеспечено ипотекой, и не дает поэтому кредитору никаких преимуществ в конкурсе. По общему правилу, рента должна быть уплачиваема вперед за определенное количество месяцев. Поскольку договор о пожизненной ренте, будучи возмездным или дарственным, нарушает интересы кредиторов или наследников (законная доля), он подлежит оспариванию; по прусскому праву возможно было оспаривание и в случае рождения детей у кредитора после заключения договора, как это имеет место при дарении.
  Позиционная война-вращалась чаще всего вокруг крепостей, да около крепких позиций. С конца XVII до конца XVIII в. позиционная война была главным культурно-историческим типом ведения военных операций, но потом, замененная "подвижной" войной, стала преимущественно применяться на второстепенных театрах военных действий, где главная цель - выигрыш времени, пока не решится судьба операций на главном театре войны. Операции, вытекающие из обеспечения тыла и флангов армии, главным образом носят характер позиционной войны. Иногда, крайне редко, операции на главном театре также принимают характер позиционной войны, когда неприятельская армия в поле уничтожена или крайне ослаблена и сила сопротивления сосредоточивается в крепостях, как то было в франко-германскую войну 1870-1871 гг. после Седана.
  Позиция- место, выбранное для последнего боя. Она должна удовлетворять следующим основным условиям: 1) отвечать составу занимающего ее отряда; 2) по своей длине соответствовать силе отряда; 3) иметь обеспеченные от охвата фланги; 4) местность впереди ее должна способствовать наблюдению за неприятелем и встрече его огнем с возможно дальнего расстояния; 5) местность на фронте позиции, укрывая войска от глаз и выстрелов противника, должна способствовать переходу в наступление по возможности широким фронтом; 6) местность внутри позиции должна быть такова, чтобы резервы могли не только укрываться на ней, но и свободно двигаться по всем направлениям для взаимной поддержки; сверх того, внутренность позиции должна иметь достаточную глубину во избежание излишнего скопления войск; 7) местность в тылу позиции, способствуя задержанию неприятеля, вместе с тем не должна препятствовать отступлению возможно широким фронтом. Местности, удачно выбранные на позиции (чтобы с них фланкировались соседние участки) и хорошо усиленные, представляют так называемые опорные пункты. Они могут быть на самой позиции, впереди или позади ее. Совокупность вышепоименованных условий определяет тактическую силу позиции, ее пригодность исключительно для ведения боя. Но рядом с частными интересами поля сражения, чисто боевыми, существуют еще общие интересы всего театра военных действий, стратегические, к которым выбранную позицию необходимо поставить в наиболее выгодное соответствие. В этом смысле позиция должна иметь такое важное значение, чтобы неприятель не мог пренебречь ею, миновать ее без явной для себя опасности. Такие позиции бывают: фронтальные - находящиеся непосредственно на пути наступления неприятеля, и фланговые - занимаемые для действия на фланг и сообщения наступающего.
  Позолота- под этим названием подразумевается, в частности, покрытие листовым золотом в отличие от "золочения" гальванического или "через огонь" (гальванопластика). По внешнему виду позолота бывает "глянцевая" и "матовая"(как и при фотографической проявке изображения), по способу производства "клеевая" и "масляная", выдерживающая действие влаги, но не способная получать глянец под влиянием агатового лощила. На клею золотят обычно деревянные предметы: "багеты" или "листель" для картинных рамок и украшения комнат, а также разную работу церковных иконостасов. Для этого поверхность дерева после проклейки покрывается сначала слоем особого грунта - "левкаса" - в 1-2 мм. толщиной, способного принимать очень гладкую поверхность. Для левкаса распускают очень хороший столярный клей в пропорции 1 часть по весу на 5 частей воды и в горячий раствор примешивают хорошо измельченный или "плавленый" (т. е. "отмученный") мел в количестве от 6 до 10 и более частей на 1 часть клея, смотря по качеству материала. Готовую смесь, имеющую в подогретом состоянии густоту масляной краски, протирают через мелкое волосяное или проволочное сито, чтобы не оставалось нерастертых комочков, нарушающих однородность массы. В раствор прибавляют около 1% ядрового мыла (по отношению к весу клея). Вместо мела часто берут белую английскую глину (корнваллийский каолин); левкас получается лучших качеств, только его нельзя удобно протирать через сито и приходится тщательнее размешивать при самом смешивании. При работе левкас надо постоянно подогревать в закрытой водяной бане, чтобы от испарения не образовалась пленка, а сохранять в холодном месте, чтобы клей не загнил. Для первых двух слоев, нанося левкас, тыкают кистью, чтобы получить зернистую поверхность, которая сглаживается при намазывании следующих слоев, но дает более прочную связь. Последний слой на резных поверхностях можно сгладить, проводя смоченной кистью по застывшему, только что нанесенному левкасу, но правильные поверхности багетов шлифуют после высыхания куском пемзы или песчаника соответственной профилю формы, умеренно смачивая водою и смывая губкою стертые частицы: левкас частью стирается, частью приглаживается; заплывшие углубления при этом расчищают инструментами вроде резчицких "резмусов". После высыхания поверхности левкаса придают окончательный лоск трением "хвощом" (Equisetum hiemale) или мелкой стеклянной шкуркой (наждаком). При приготовлении багетов часто наносят последний слой левкаса более густо и, пока он еще не высох, протягивают под шаблоном, вырезанным по профилю из железа, как при штукатурной работе. Сухой левкас должен принимать слабый след от ногтя: если следа не получается, значит, клея взято было слишком много и можно ожидать впоследствии образования трещин; слишком слабый левкас подается под лощилом. На вышлифованную поверхность левкаса наносят мягкой кистью "полимент", разведенный в надлежащей пропорции 3% клеевой водой. Главная составная часть полимента - очень нежный сорт глины, без малейшей примеси песчинок. Обычно берется красный "болюс", его смешивают с разваренными в воде 1,5% марсельского мыла, 1% воска, 0,5% несоленого свиного сала и 0,25% спермацета и хранят в виде теста. Итальянский полимент приготовляется из порошка болюса и графита, смешанного на огне с 0,1 ч. воска и потом растертого с яичным белком и высушенного. При употреблении для глянцевой позолоты полимент наносят тонким равномерным слоем раз пять; успех много зависит от надлежащей прибавки клея. Просохший полимент протирают суконкой, обмахивают всю пыль мягкой кисточкой, смачивают другой кисточкой, обмокнутой в водку, и накладывают золото, разрезанное на подушке "золотарным" ножом, расправляя и прижимая ватой или волосяной кисточкой "притычкой". Для переноса листочков пользуются особой плоской, широкой и тонкой кисточкой "лапкой", заклеенной в бумажную оправу, которую вставляют в ручку - "рефёлку". Лапку слегка смазывают коровьим маслом, тогда золото с подушки пристает к ней, но прилипание к смоченной поверхности полимента оказывается сильнее. После высыхания и заделки мест, оставшихся сразу не покрытыми, - "фликовки" - золото полируют трением агатового лощила. Места для матовой позолоты обрабатывают несколько иначе: полированный левкас покрывают желтой краской из охры и крона и еще "шихтануют" хвощом. Потом покрывают раза два полиментом, затем теплым раствором рыбьего клея и опять раза два полиментом. Тогда накладывают золото, покрывают опять рыбьим клеем, "фликуют", где нужно, снова покрывают клеем погуще и затем кроют подогретым "матом". Это смесь 25% раствора росного ладана в спирте и довольно крепкого, горячего раствора "пергаментного клея" (т. е. студня, вываренного из обрезков пергамента) в воде: от прибавления воды смола оседает из спиртного раствора и дает молочную смесь, засыхающую в виде матового лака. Такими же приемами золотят фальшивым золотом "поталью", также серебрят. Фальшивую позолоту покрывают особым лаком, подкрашенным "драконовой кровью", гуммигутом, сандальным деревом, а иногда и анилиновыми красками в надлежащий цвет; матовые части покрывают шеллаковым лаком, смешанным с мелом. Особый тип фальшивой позолоты получается от покрытия посеребренной поверхности окрашенным лаком. Листель и рамы часто украшают рельефными узорами, напоминающими резьбу, но выдавленными из особой массы и наклеенными на левкасный грунт. Для приготовления этой массы разваривают в водяной бане 3,5 кг. столярного клея в 4 литрах воды с 375 г. канифоли, 0,25 литра льняного масла и 0,5 кг. терпентина. Горячую смесь наливают на кучку мела и приготовляют тесто, как для лапши. Пока тесто это горячо, оно очень пластично, но, остывая, становится достаточно твердым для вынимания из формы. Поэтому во время работы его разогревают на полотне, натянутом над сосудом с кипящей водой; формы делают металлические или из серы. Эти последние легко приготовить, имея модель: ее натирают салом, кладут на гладкий камень или кусок металла и прямо обливают серой, расплавленной в железной ложке. Если она не перегрета, то застывает так быстро, что не успевает растечься по сторонам. Сера столь хрупка, что формы эти необходимо заливать в гипс. Для производства багетов существуют машинки, выдавливающие украшения из массы на поверхности цинковой полоски при посредстве гравированного валька. Позолота на масле производится несколько проще: сначала обрабатываемая поверхность окрашивается несколькими слоями масляного грунта, как под лакировку. Для хорошей работы этот грунт шлифуют очень тонко, иногда даже для получения возможно более блестящей позолоты покрывают его масляным, тщательно шлифованным лаком. Такую поверхность "олифят" тонким слоем густого, вареного льняного масла. Если слой толст, позолота удается хуже, поэтому избыток масла стирают раза два ватой. Когда слой масла высохнет настолько, что становится липким, но не текучим, наносят золото вышеописанным способом и приглаживают ватой. Вареное льняное масло необыкновенно прочно, но высыхает медленно: поэтому, особенно для предметов, не подвергающихся влиянию дождя, золотят "на мордан". Это масляный, скоро высыхающий лак разнообразного состава, например, 50 частей олифы из льняного масла, 50 частей сплавленного янтаря, 1 часть мастики и 3 части белого галлипота. Еще быстрее позволяет работать, на счет прочности, так называемый "микстон" (mixtion des doreurs): это скипидарный лак из смеси сандарака, мастики, терпентина, галлипота и других смол; растворы этих смол иногда приготовляют отдельно и смешивают в пропорции, соответствующей условиям предстоящей работы. На масло можно золотить и по клеевой подготовке; так, орнаменты для рамок из вышеописанной массы обыкновенно покрывают шеллаковым лаком и золотят на мордане.
  Позорящие- в обширном смысле слова это телесные наказания, которые у всех народов считались и считаются бесчестящими; в более узком смысле это наказания, исключительно направленные на унижение личности, лишение чести и состоящие обычно в исполнении над виновным разных обрядов, долженствующих сделать его посмешищем в глазах толпы и вместе с тем причинить ему нравственное страдание сознанием своего позора. Особенно часто применялись такие символические наказания в средние века, или самостоятельно, или как придаток к другим, более тяжким наказаниям, например, к смертной казни. Сюда относятся, например, публичное ношение известных предметов или знаков, провод по улицам в шутовской одежде, или голым, или верхом на осле, публичная дача пощечины рукой палача и т. д. Во Франции выставление у позорного столба с надеванием железного ошейника (carcan et pilori) было отменено лишь законом 1832 г. Особенно много подобных позорных наказаний в прежнее время применялось в Англии, откуда они были перенесены переселенцами и в Северную часть Америки: таков, например, был погрузительный стул (ducking stool), который применялся лишь к преступникам низшего класса и главным образом к бранчивым женщинам, а также к буянам, сквернословам, женщинам легкого поведения и т. д.; наказание заключалось в том, что стул с сидящим на нем человеком погружался в воду столько раз, сколько было определено судом; еще в 1824 г. в Филадельфии состоялся приговор о погружении, но не был исполнен. Другие позорящие наказания-железные кандалы для лежачих (bilboes) и деревянные колодки (stocks); последние были в каждой деревне и хранились на церковной паперти. Колодками наказывались мелкие воришки, непослушные слуги, бражники, картежники и др.; в Польше и Малороссии им соответствовал гусак (прищепка). Весьма распространен был в Англии и Америке и позорный столб, к которому привязывался осужденный. Другие позорящие наказания были: яркоцветные буквы, нашивавшиеся на платье (за богохульство, пьянство, а также беднякам, пользовавшимся пособием от еврейской общины), надевание уздечки, вешание на шею точильного камня, обмазывание смолой и осыпание перьями, вкладыванье в рот заостренной пластинки или деревянного клина. Для военных в Англии и Америке были специальные позорящие наказания, например, деревянный конь (солдат сажали верхом на соединенные под острым углом две доски, причем к ногам привешивались тяжести; это же наказание применялось иногда к конокрадам), юла (виновного сажали в клетку, которая быстро вращалась), ношение вывороченного наизнанку платья; бежавших с поля сражения сажали на лошадь лицом к хвосту или привязывали к хвосту лошади и водили вокруг военного лагеря. В России до 1880 г. существовал "обряд публичной казни", введенный законом 21 января 1846 г.: преступник, приговоренный к ссылке на каторгу или на поселение, отвозился на место казни на черных дрогах (виновные в убийстве отца или матери - под черным покрывалом) и с надписью на груди о роде вины; по прочтении приговора преступнику над ним преломлялась шпага (если он был дворянин), и он выставлялся на эшафоте к позорному черному столбу, где и оставался в течение 10 минут. Подробное описание устройства позорного столба и позорных дрог можно прочесть у Достоевского. Видную роль играют позорящие наказания в обычном праве и в народном быту. Чаще всего встречается обычай водить по улице вора, к которому привязывается украденная вещь. Если невеста окажется нецеломудренной, на ее родителей надевали хомут и водили их по селу. Последний вид позорящих или устыдительных наказаний - принудительное заявление осужденным своей вины и раскаяния или перед потерпевшим, или перед целым обществом и честным народом; сюда относится испрошение прощения у обиженного, соединявшееся с унизительными обрядами (amende honorable - в французском праве, выдача головой - в русском древнем праве). Всенародному покаянию были преданы в Москве в 1766 г., по особому манифесту императрицы Екатерины II, супруги Жуковы, убившие мать и сестру Жукова с целью грабежа; преступников четыре дня водили по церквям, причем они шли с босыми ногами, закованными в кандалы, и в руке несли зажженные восковые свечи; в каждой из назначенных церквей Жуковых приводили на паперть, потом читался манифест, преступники становились на колена, читали особо на этот случай сочиненную молитву и обязаны были обращаться ко всем со словами покаяния; сочинена была также особая ектения для дьякона и особая проповедь для священника. В настоящее время позорящие наказания являются институтом вымиршим, главным образом потому, что современные законодательства стремятся не к опозорению, а к исправлению преступника. Из устыдительных наказаний долго сохранялись в царском уложении о наказаниях: опубликование осужденного через ведомости, выведение из биржевого собрания через биржевого старшину и выставление нечестного имени в биржевом зале.
  Поиск (с помощью лягавой собаки)- манера лягавой отыскивать дичь; имеет огромное значение для успеха живой охоты. Чем обширнее охотничьи угодья и чем менее на них дичи, тем быстрее должна искать и бегать собака (конечно, при условии, чтобы она обладает крепкой стойкою), и наоборот. Для охоты на открытых местах наиболее ценится широкий правильный поиск на кругах (описываемых лягавой собакой перед охотником) или зигзагообразный "челноком" (когда собака описывает перед охотником восьмерку); в лесу, а также в местах, битком набитых дичью, собака должна идти медленнее, не слишком удаляясь от охотника. Чрезмерная быстрота некоторых английских собак вредна, потому что собака часто вспугивает тогда дичь, не успев на своем бешеном аллюре причуять ее. Наиболее быстрым поиском, карьером, при превосходном чутье отличаются пойнтеры; значительно тише, галопом либо стелющимся ходом ищут сеттера; собственно лягавые собаки ищут обычно быстрее рысью без помощи особых приспособлений.
  Покаяние- одно из семи христианских таинств, установленное самим Христом. В нем, по православному учению, исповедующий изустно грехи свои перед священником при видимом изъявлении от него прощения невидимо разрешается от всех грехов самим Христом, так что снова делается невинным и освященным, как после крещения. Для действенности таинства необходимы искреннее сердечное раскаяние и твердое намерение исправить свою жизнь, вера в Христа и надежда на его милосердие, устное изложение грехов пред священником и разрешение священника, также устное, по известной формуле ("Чин" исповеди печатается в "Требнике", а также отдельно). В Ветхом Завете покаяние сначала состояло во внешних очистительных обрядах, посте и т. п.; позже пророки возвысили понятие о покаяние и требовали, кроме внешних очищений и жертв, сердца Богу сокрушенного и смиренного (Псалмы) и перемены жизни к лучшему. Евангелие понимает покаяние не просто как раскаяние, но и как возрождение, полное изменение (μετανοία) существа. Во апостольские времена обозначаются два вида покаяния: тайного, перед священником, и открытого, публичного, перед всем церковным обществом. Во II и III вв. о существовании публичного покаяния говорят Ириней, Тертуллиан, Климент Александрийский, Ориген, Киприан. В III в. покаяние было подробно регламентировано для так называемых падших (lapsi), т. е. отрекшихся от Христа во время гонений, но после снова возвращавшихся в церковь. Для них определено было четыре степени покаяния (по мнению некоторых ученых - три или пять): плачущих (προσκλαίωντες), слушающих (άκροώμενοι), припадающих (προσπιπτοντες, ύποπίπτοντες) и предстоящих, или вместе стоящих (συνισταμενοι). "Плачущие", стоя на коленях во внешнем притворе церкви, просили входящих в храм помолиться о них и ходатайствовать о скорейшем принятии в церковь; "слушающие" стояли во внутреннем притворе храма, впереди оглашенных, и вместе с ними удалялись из храма; "припадающие" стояли в самом храме, при входе, перед вдовицами и старцами; по выходе "слушающих" они "припадали" ниц, исповедовали грех свой и затем удалялись из храма; "предстоящие" занимали в церкви место слева впереди и отличались от верных только тем, что не могли ни делать приношений в церковь, ни причащаться святых таин. Публичному покаянию в древней церкви подвергались не только lapsi, но также впавшие в ересь и в особенно тяжкие грехи. Срок публичного покаяния был иногда очень продолжителен: покаяние падших продолжалось по правилам Петра Александрийского 4 года, по правилам Анкирского собора - шесть лет, по правилам Первого Вселенского собора - 20 лет. По просьбам и настояниям гражданских властей срок публичного покаяния иногда сокращался; иногда такое сокращение делалось и по усмотрению самой церкви. Были случаи добровольного публичного покаяния, как особый вид подвижничества благочестивых, по смирению, а не по действительной виновности. Грехи, от которых очищались публичным покаянием по суду церкви, были: святотатство, убийство, блуд, кровосмешение, оскорбление величества и делание фальшивой монеты. Так как исповедь перед всеми представляла некоторые неудобства, то с середины III в. в церквях был учрежден особый чин священника-духовника (πρεσβιτερος επί της μετανοίας, poenitentiarius), который наедине выслушивал исповедь подлежавшего публичному покаянию, но это учреждение скоро было отменено, а вслед за тем перестало существовать на Востоке и публичное покаяние (около 400 г.). На Западе оно прекратилось не ранее VII века. Место его занимают усиленные молитвы, особые дела благотворительности и другие подвиги благочестия, совершаемые под надзором и руководством пресвитера, и в крайнем случае - отлучение от причащения на тот или другой срок ("Исповедание веры Восточной церкви" Митрофана Критопула и "Ответ патриарха Иеремии лютеранам" по поводу аугсбургского исповедания). Четвертый Латеранский собор определил, чтобы к таинству покаяния однажды в год непременно приступали все пришедшие "в разумный возраст", под угрозой отлучения от церкви и лишения христианского погребения. Это определение подтвердил собор Триентский, предписавший то же самое и священникам. В XII в. на Западе устная исповедь с перечнем грехов не всеми считалась необходимою для получения прощения; некоторые признавали достаточным одно внутреннее раскаяние. Ричард Сен-Викторский учил, что священник может освободить от наказания за грех, но не от виновности; Фома Аквинат - что священник не может освободить от грехов, но может освободить от виновности и наказания. Кафары и вальденцы отвергали устную исповедь. С XII в. прежняя формула разрешения: "misereatur tui omnipotens Deus et dimitiat tibi omnia peccata tua, et perducet te in vitam aeternam" заменена словами священника: "ego absolvo te". Лютер сначала удержал покаяние в числе таинств, сохранив и устную исповедь (хотя и не считал необходимым полный перечень грехов исповедующимся), и разрешение пастора для готовившихся к причащению (Аугсбургское исповедание), но потом признал разрешение пастора не необходимым, усмотрев сущность покаяния в истинном раскаянии и скорби о грехе. С течением времени изустное исповедание грехов вышло из обычая у лютеран; позднейшие усилия восстановить его были безуспешны. В ортодоксальном лютеранстве существует лишь общее публичное покаяние и общее же разрешение, преподаваемое пастором. В реформатской церкви устной исповеди не существует вовсе; по ее учению, нужно исповедоваться лишь одному Богу, все равно, общей ли исповедью или единолично, в храме. Позволяется также исповедоваться кому-либо из своих близких или пастору, чтобы выслушать от них наставление или утешение (Confessio); позже такая исповедь не практикуется. В православной церкви существует правило, по которому каждый православный должен приступать к таинству покаяния не менее одного раза в год (обычно - в Великом посту, а также в другие три поста- Рождественский, Успенский и Петров). Священник обязан хранить исповедь в тайне - за огласку исповеданных ему грехов он подвергается по духовному регламенту лишению сана. Если бы, однако, кто-либо на исповеди объявил о своем злом умысле против государя и общественного порядка и при этом не выразил бы раскаяния и решимости оставить свое намерение или тайно, но умышленно произвел в народе соблазн, могущий иметь вредные последствия для церкви и общества (например, вымышленное чудо) и, исповедуясь, не изъявил намерения уничтожить соблазн публичным раскаянием в обмане, священник должен немедленно обо всем донести архиерею; подробности исповеданного, однако, он сообщает не ранее, как на формальном суде. Священник не имеет права исповедовать несколько человек разом, даже малолетних. Священнику запрещается пользоваться исповедью как средством для каких-либо вымогательств и личных просьб. Плата священнику за исповедь запрещена и государственными, и церковными постановлениями. Из монашествующих исповедовать могут только имеющие сан не ниже иеромонаха, и не иначе, как с разрешения архиерея. Покаянными или исповеданными деньгами в католической церкви называли денежные подарки, делаемые исповедующимися своему духовнику. До XI в. на покаянные деньги смотрели как на добровольный дар; в последующее время они вышли из употребления, помимо небольшой суммы, уплачиваемой за изготовление исповедного листа. В лютеранскую церковь покаянные деньги были постепенно введены, несмотря на протесты реформаторов; в реформатской церкви их отменил Кальвин. В течение XIX в. покаянные деньги были отменены в соединенных евангелических церквях Германии. Покаянные номоканоны или пенитенциалы, канонарии в эпоху господства публичного покаяния в Ирландии и Британии, в особенности национального мировоззрения, а также способов распространения христианства на островах и местной церковной организации имели последствием развитие своеобразной церковной дисциплины, основанной на тайном покаянии и на выкупе грехов денежными пенями. В конце VI в. Колумбан перенес эту своеобразную покаянную дисциплину и покаянные уставы на европейский континент, в государство франков. В Британии между тем прибывший туда в VII в. для занятия архиепископской кентерберийской кафедры грек Феодор из Тарса дал новый толчок развитию покаянных правил, приспособляя дисциплинарные нормы греческой церкви и римской практики к особенностям страны. Из этого приспособления возникла особая группа англосаксонских пенитенциалов в отличие от прежних ирландско-британских: пенитенциал, сохранившийся с именем самого Феодора Кентерберийского (умер в 690 г.), пресвитера Беды Достопочтенного (умер в 735 г.) и епископа Эгберта Йоркского (731-767). Эту покаянную дисциплину перенес на континент британский монах Куммеан, после чего образовалась новая группа франкских пенитенциалов, основанная на решительном преобладании денежных пеней над всякими другими мерами церковной дисциплины. Пенитенциалы настолько овладели церковной практикой, что в IX в. на соборах постановлялись решения совершенно искоренить эти книжки, которых авторы неизвестны, зато заблуждения очевидны (определение Шалонского собора 813 г.). На Восток после падения системы публичного церковного покаяния также обнаружилась потребность в составлении правил для покаяния частного, или тайного. Сохранилась до нашего времени масса покаянных уставов под названием канонариев, или номоканонов, с именем Иоанна Постника, патриарха Константинопольского (582-595). На самом деле все эти уставы принадлежат IX и Χ в. Возможно, что Иоанн Постник составил некоторые указания или правила для тайной исповеди грехов и для наложения за них епитимий; этим и объясняется то обстоятельство, что позднее составители покаянных византийских номоканонов воспользовались его именем для придания большего веса своим произведениям, тем более, что патриарх Иоанн Постник в эпоху разделения церквей, к которой должно быть приурочено составление восточных покаянных номоканонов, стал пользоваться особым почетом со стороны восточного христианства как человек, боровшийся в свое время с римским папой Григорием Великим по поводу титула "вселенский патриарх". Существенная черта возникших с IX или Χ в. канонариев, или покаянных номоканонов, состоит в том, что долгосрочное публичное церковное покаяние, положенное канонами соборов и отцов церкви, заменяется здесь краткосрочным непубличным, усиленным разными делами благочестия, как воздержание от вина и мяса, просящие поклоны и т. п.
  Покладник - чин древнего княжеского двора, соответствовавший позднейшему постельничему (подкладнику).
  Поклепная вира- обвинение в смертоубийстве, предъявленное против человека, не схваченного на месте преступления, т. е. против предполагаемого убийцы. Поклепная вира упоминается в статье 15 Русской Правды (Карамзиновский список) и представляет собой начало процесса по уголовным делам в отличие от расправы. Истец клепал (обвинял) кого-либо головой; как обвинитель, так и обвиняемый должны были подтвердить свои показания представлением послухов числом семь, а иностранец - двух; выигрывала сторона, представившая требуемое число послухов; при равенстве их следовали состязания другого рода (присяга, ордалии). Общественная власть не принимала участия в борьбе сторон. Если поклеп не подтверждался, то как оправданный, так и обвинитель платили судебные издержки, каждый по гривне кун.
  Поклоны- символическое действие, служащее выражением чувства почтения перед высшими и благоговения перед Высочайшим Существом - Богом; употребляются в христианской церкви с древних времен. Правильное, неторопливое, совершенно сообразное с ходом молитвы наклонение главы иначе называется метанием (от греч. μετάνοια - покаяние). По уставу церкви поклоны бывают великие и малые. Малым поклоном называется обычное наклонение главы, при котором можно рукой достать до земли; употребительно, например, при чтении Евангелия, при перенесении Святых Даров с жертвенника на престол, при принятии благословения от епископов или священников. Большим поклоном называется склонение главы и тела до земли. Большие поклоны - иначе земные - требуются церковным уставом во время великопостных богослужений и вообще при усиленной молитве. Малые поклоны употреблялись в церкви ветхозаветной еще при Аврааме и Моисее. Раб Авраамов поклонился Господу, когда узнал о назначении Ревекки быть женой Исаака (Бытие); поклонились и евреи, когда выслушали заповедь Божию о заклании пасхального агнца (Исход). В христианской церкви, как видно из Постановлений апостольских и из слов Иоанна Златоуста, с наклонением головы до земли молились оглашенные, кающиеся и одержимые злым духом, а иногда и совсем верные. По своему началу обычай преклонять колена во время молитвы принадлежит ветхозаветной церкви. Так молился Соломон в новосозданном храме и Даниил в вавилонском плену (книга пророка Даниила). Этот обычай был освящен Иисусом Христом и вошел в практику христианской церкви. В Апостольских Постановлениях и у святого Ионнна Златоуста указываются и сами молитвы, которые возносились в собраниях христиан с коленопреклонением. Василий Великий составил на день Пятидесятницы для вечернего богослужения особые молитвы, которые должны быть возносимы с коленопреклонением. В последующее время коленопреклонения особенно употребительны на литургии преждеосвященных даров, а также при молитвословиях по случаю общественных бедствий и воспоминания великих Божиих благодеяний. Коленопреклонение и восстание, по объяснению Василия Великого, знаменует падение человека через грех и восстание его по человеколюбию Господа. Как внешнее выражение внутренней молитвы, поклоны служат также орудием или средством наказания. По Уставу духовных консисторий поклоны полагаются за одно только преступление - за неуважение к дому Божию и освященным вещам, неприличными словами или действием оказанное в первый раз, но на практике оно налагается за самые разнородные проступки. Поклоны могут быть публичные на людях или келейные для себя и бога.
  Покора- у славян обряд символической смерти, заменявший собой месть. В Моравии этот обряд удержался до XVI в. и, по описанию Цтибора из Стовачева, состоял в следующем. Убийца с 50 родственниками и знакомыми шел к гробу убитого, босой, без пояса, и падал ниц на самый гроб, а ближайший родственник убитого, который имел право и обязанность мести, направлял острие обнаженного меча к самой шее убийцы; три раза спрашивал родственник убийцу: "так ли я теперь властен над жизнью твоей, как ты был властен над жизнью моего брата (или другого родственника), совершая убийство". Три раза убийца отвечал: "да, ты властен над моей жизнью, но прошу, ради Бога, оживить меня". После этого родственник убитого говорил "оживляю тебя", и убийца получал прощение. Следы аналогичного обычая существуют и в других славянских законодательствах, между прочим - в древнем польском (мазовецком) праве. Статут, данный в Закрачине в 1390 г., прямо говорит о покорении и о праве ближайшего родственника отпускать виновника убийства "cum suo collo, gratis".
  Покрытка- в Малороссии раньше так называлась девушка, одна потерявшая невинность и родившая ребенка. Существовал даже обычай обрядного покрывания головы такой девушке: две или три пожилые женщины приходили к ней в дом, делали выговор и повязывали ей голову платком. Покрывали обычно забеременевших. Эта огласка беременности до некоторой степени предупреждала детоубийство. Участь покрыток была печальная. Т. Г. Шевченко часто останавливался на горемычной их доле и винил их развратителей - панских паничей, приказчиков и польских солдат. Покрытки выведены в "Катерине", "Наймичке", "Сне", "Марине" и других стихотворениях Шевченко. Квитка вывел покрыток в одной из лучших своих повестей - "Сердечная Оксанка" и Сумцов в "Культурных пережививаниях".
  Полевая почта- в военное время на поле боя или в районе действия армии учреждаются: главная полевая почтовая контора - для сортировки корреспонденции, посылаемой в армию и из армии, полевые корпусные конторы - при каждом корпусе (одна при главной квартире) для приема и выдачи корреспонденции, полевые запасные конторы, открываемые (по мере надобности) с той же целью в некоторых пунктах на театре войны или при дивизиях, и почтовые подставы, устраиваемые на шоссейных и грунтовых дорогах, в расстоянии не более 25 верст одна от другой, исключительно для перевозки почты. Полевое управление почт (и телеграфов) находилось в заведовании особого начальника, подчиняющегося начальнику военных сообщений армии. Для замещения должностей в полевых почтовых (и телеграфных) учреждениях соответствующие чины предназначались еще в мирное время. С этой целью в Главном управлении почт и телеграфов велись именные списки начальникам полевых контор, а в почтово-телеграфных округах по прочим чинам. Имущество полевых почтовых учреждений частью имелось налицо в мирное время, частью заготовлялось при мобилизации. По полевой почте могли пересылаться: казенные пакеты, частные письма (простые, денежные и открытые ценные), узлы с звонкой монетой и бандероли; заказная корреспонденция, закрытые ценные пакеты и корреспонденции с наложенным платежом не принимались. Частные посылки в армию принимались исключительно для чинов ее и состоящих при ней учреждений; из армии могли быть отправляемы посылки только с вещами, оставшимися после умерших. Простые письма, весом до двух лот, пересылались в армию и из армии бесплатно ("Положение о почтовых и телеграфных учреждениях, подведомственных полевому управление почт и телеграфов", приложение Љ 13 к "Положению о полевом управлении войск", издания 1890 года).
  Полемика (греч. πόλεμος - война) - как художественно-идейный спор занимает своеобразное и характерное место в культурной истории литературы. Предмет литературной борьбы служит показателем преобладающих интересов исторического момента; тон и формы ее являются отражением культурного уровня литературных деятелей и общего состояния нравов. Вся история проходит в нескончаемой борьбе воззрений, и борьба эта получает литературное выражение в полемике. В зависимости от перевеса тех или иных интересов содержание полемики составляют вопросы философские, теологические, политические, литературные, научные. Полемика была везде, где была духовная жизнь; она замирала и оживлялась вместе с последней. Любопытным примером этого служат эпохи общественного возбуждения - наши пятидесятые и шестидесятые годы, эпоха "просвещения", Реформация и Ренессанс. В момент духовного пробуждения, знаменующего начало новой истории, предметом полемики служат разнообразнейшие предметы, от древних текстов и орфографических правил до важнейших вопросов политической и личной жизни. И позже не было видного новатора, которому не приходилось бы отстаивать свои идеи, т. е. принимать участие в литературной полемике. Как и во всякой борьбе, в полемике - независимо от ценности отстаиваемых идей - возможно как преднамеренное, так и невольное применение таких приемов, которые не могут быть одобрены с различных точек зрения; поэтому литература не раз пыталась создать какой-либо кодекс, нормирующий правильное ведение литературной борьбы; имеется также немало разрозненных указаний на те предосудительные средства, к которым иногда прибегают полемисты. Шопенгауэр посвятил приемам ведения спора (по большей части - нечестным) целое рассуждение. Знакомство с литературной полемикой в ее старых и новых образцах приводит к убеждению, что хотя новая полемика до известной степени освободилась от грубых форм прежней литературной борьбы, но она еще бесконечно далека от желательного совершенства. Известные политические и общественные формы делают просто невозможными некоторые ее приемы, наиболее предосудительные. Так, например, указания на политическую неблагонадежность противника ("доносы") лишены всякой силы при строе, обеспечивающем свободу мысли; извращения мысли противника ("передержки") могут быть устранены постоянным контролем выборного органа корпорации писателей и т. д. В русской литературе есть любопытная попытка кодифицировать общеизвестные правила честной литературной борьбы, принадлежащая профессору Киевского университета Хлебникову. "Писатель, не соблюдающий следующих условий, не может требовать к себе уважения: 1) если упрекает другого писателя за его религию, национальность, сословное происхождение, образ жизни, форму занятий, место воспитания; 2) если упрекает в незнании и непонимании, в тупости и бездарности; 3) если, обходя существо книги или статьи, нападает только на мелочи, подробности или недосмотры; 4) если искажает текст сочинения или умышленно неверно передает его содержание; 5) если упрекает в ненравственном происхождении религиозных, философских или политических убеждений противника; 6) если, выбирая отдельные места или фразы, вставляет их в другие сочинения, придавая им иной смысл; 7) если сопровождает свою критику бранью; 8) если называет доносчиком или подкупленным писателем. Писатель, грешащий против первых трех пунктов, виновен в литературном неприличии; грешащий против третьего пункта виновен в недобросовестности; грешащий против последних пяти пунктов виновен в бесчестном ведении литературной борьбы. В литературной борьбе дозволительно: 1) доказывать, что приведенные факты недостаточны, односторонни, неверны; 2) что не приведены противоположные факты; 3) что принципы писателя противоречат таким-то основаниям науки; 4) что из этих принципов следуют нелепые последствия; 5) что принципы автора ведут к такому-то общественному или частному злу; 6) что они находятся во взаимном противоречии; 7) что упущены из внимания следующие литературные работы; 8) что принципы автора находятся в противоречии с основами государственности, религии, нравственности; но никоим образом нельзя доказывать, что автор намеренно подрывает государство, религию, нравственность, ибо это может доказывать лишь прокурор, а не критик. Эти правила обязательны для сочинений, статей, рецензий, но необязательны для корреспонденций, имеющих своим предметом не литературные, а жизненные явления. Было бы желательно, чтобы эти вопросы решались особым литературным судом присяжных, разбирающим, конечно, только вопрос о форме борьбы, а не о ее сущности. Признание судом факта литературного неприличия, недобросовестности или бесчестного ведения борьбы имело бы все значение нравственного суда" ("Заметка о правилах и формах литературной борьбы", "Киевские университетские известия", 1879, XI).
  Полиандрия- это обычное многомужство, когда несколько мужчин имеют одну общую жену. Это явление в смысле народного обычая встречалось сравнительно редко, например, у некоторых племен Индии и Цейлона, у жителей Тибета и на Маркизских островах, кое-где в Америке. Страбон и Цезарь указали на существование ее в Аравии и у древних бриттов. Мак-Леннан и Морган видят, однако, в полиандрии фазис развития обычного брака, через который должно было пройти все человечество. Мак-Леннан считает полиандрию переходной формой от беспорядочного сожительства полов к моногамии. В первобытных общинных группах или ордах, по его мнению, был сильно распространен обычай детоубийства, особенно девочек (с целью освобождения себя от излишних забот); обычай этот привел к сравнительной малочисленности женщин и вызвал, с одной стороны, полиандрию, с другой - захват женщин из других племен, или экзогамию. Наиболее примитивной формой полиандрии Мак-Леннан признает наблюдаемую у наиров - господствующей касты (раджей или благородных воинов) Малабарского берега, строго соблюдающей свою обособленность. Женщины наиров могли соединяться только с мужчинами своей касты или высшей (браминами), при чем, однако, не допускается кровосмешения в пределах рода; помимо этого допускается полная свобода любовных отношений. Наиры живут большими семейными группами, имеющими общую земельную и другую собственность; управляет ею старший мужской член общины, а во главе домашнего хозяйства стоит мать или, если она умерла, старшая сестра. Когда один брат отделяется от прочих, его обыкновенно сопровождает одна из сестер, принимающая на себя заведование его домом. Оставляемая мужчиной движимая собственность разделяется между детьми сестер. Мужчины не женятся, но принимаются в качестве любовников в других домах, продолжая, однако, жить в своем доме и не разлучаясь с своей материнской семьей. Девица по достижении половой зрелости предлагается в качестве невесты; если находится жених, то совершается пышный свадебный обряд, после которого молодые могут до следующего дня оставаться вместе, а затем расходятся по своим семьям. Мужчины имеют таких жен в нескольких семьях; женщины также пользуются правом выбирать себе двух, трех и до двенадцати мужей, каждый из которых может оставаться в течение суток при своей жене, при чем обыкновенно оказывает ей услуги по хозяйству и дает ей и ее матери небольшие подарки. Дети остаются в семье матери и наследуют после своих дядей с материнской стороны. Ни один наир не знает достоверно, кто его отец. Дальнейшим шагом Мак-Леннан считает тот порядок, при котором жена продолжает оставаться в семье матери, но устраивает себе отдельный домик, в котором и сходится со своим возлюбленным, а следующим - переселение жены в дом мужа, где она становится общей супругой нескольких братьев. В этом последнем случае дети если и не имеют несомненного отца, то во всяком случае являются детьми одной отцовской семьи, становясь ее членами и отрываясь от семьи матери. Пример подобных отношений Мак-Леннан видит в Тибете (отчего была широко развита монашеская традиция, было меньше половых извращений и преступлений), где женится обычно старший сын, а младшие братья находятся у него в подчинении и не вступают в брак, но могут быть добавочными половыми мужьями своей общей невестки, причем все дети считаются детьми старшего брата. После смерти старшего брата следующий за ним наследует как его имущество, так и его вдову. Мак-Леннан перечисляет многие народы, живущие или жившие в полиандрических отношениях, но уже Лёббок заметил, что имеющиеся сведения часто не дают права на такое заключение и позволяют допустить разве некоторые следы общинного брака. С другой стороны, Старке оспаривает значение, придаваемое Мак-Леннаном полиандрии в истории развития брака, и видит в ней исключительное явление, отнюдь не доказывающее первоначального беспорядочного полового общения и вызванное не убийством девочек, а семейным коммунизмом, достигающим крайней степени у сравнительно высоко стоящей касты наиров. С полиандрией стоит в связи так называемый иудейский левират и пророческая традиция древних евреев.
  Полиглотта (греч. πολύ - много и γλώττα - язык) - название сочинения на нескольких языках, дающего то же самое содержание (особенно в применении к изданиям Священного Писания) в двух, трех или более переводах, с приложением основного текста. Первым предприятием в этом роде была Каплутенская Полиглотта (напечатана в "Alcala de Henares", по-латыни "Complutum", 1514-1577), изданная по желанию кардинала Хименеса, в шести великолепных томах in folio и содержащая наряду с еврейским текстом Ветхого Завета еще Вульгату, перевод LXX толковников, буквальный латинский перевод и халдейский парафраз, также снабженный буквальным латинским переводом. Антверпенская Полиглотта, или Королевская библия, изданная отчасти на счет короля Филиппа II, была приготовлена к печати под редакцией испанского богослова Бенедикта Арии Монтана при помощи многих других ученых. Она вышла в свет в 1569-1572 гг. в восьми томах in folio и содержит, кроме еврейского текста, Вульгату, перевод LXX (семидесяти толкователей) с буквальным латинским переводом, несколько халдейских парафразов, греческий текст Нового Завета с Вульгатой, сирийский перевод сирийскими и еврейскими буквами и латинский перевод этого перевода. Еще богаче содержанием парижская Полиглотта, которая редактировалась адвокатом Гюи-Мишелем де-Жэ (Jay); она вышла в 10 томах in folio в 1645 г. и содержит в себе, кроме всей антверпенской Полиглотты, еще один сирийский и арабский перевод с латинскими истолкованиями и так называемое самаритянское пятикнижие. Наиболее полной Полиглоттой является вальтоновская, или лондонская, Полиглотта на 10 языках, за печатанием которой наблюдал позднейший епископ Честерский Бриан Вальтон. Она содержит в себе первоначальный текст по нескольким экземплярам и, кроме переводов, имеющихся в парижской Полиглотте, еще эфиопский и персидский, каждый с истолкованием на латинском языке. Кастелль издал к этой Полиглотте "Lexicon heptaglotton", т. е. словарь на семи языках: еврейском, халдейском, сирийском, самаритянском, арабском, персидском и эфиопском. Папа Александр VII поместил эту превосходную Полиглотту в число запрещенных книг.
  Полиптик- так в средние века называлось описание поземельных владений с их населением и доходами. С IV в. такие реестры стали называться poliptica publica. Фредегарий называет их poleptici, Григорий Турский - descriptiones. В феодальную эпоху в Полиптик вносились барщина и оброки. Составлялись Полиптики при участии комиссаров, объезжавших поместья и собиравших точные сведения о земле, оброках, повинностях. Верность показаний подтверждалась присягой наиболее уважаемых людей. Для изучения средних веков Полиптик имеет ценный материал. Среди других Полиптик особенно важное место занимает Полиптик аббата Ирминона, дающий любопытную картину экономического быта IX в. Уже с IX в. выражение "полиптик" заменяется другими - politicum, pulegium.
  Полиптих(Πολυπτυχον) - в древности и в начале средних веков это название книги, составленной из трех или более навощенных дощечек (диптих-из двух).
  Политеизм(от греч. πολί - много и θεος - бог) - "многобожие", вера во многих богов в противоположность монотеизму - единобожию.
  Политика- этим ино-странным когда-то термином обозначали: 1) одну из социальных наук, 2) совокупность реальных фактов, изучаемых ею, и 3) так называемое политическое искусство возможного. Политика как наука имеет довольно неопределенное содержание. Для Аристотеля политика была наукой о государстве, такой же она оставалась до самого последнего времени. Еще Рошер, например, в предисловии к своей "Политике" заявляет, что он понимает слово "политика" в аристотелевском смысле, как культурно-историческое учение о государстве, и сообразно с этим включает в свой трактат только учение о различных государственных формах. Как общее учение о государстве понимают политику также Вайц, Дальман и многие другие. Были попытки обратить политику в учение об обществе и слить ее с социологией (Бенуа), но вообще в настоящее время установилось преимущественно иное, более узкое понимание этой науки. С увеличением суммы знаний о государстве аристотелевская политика обратилась в целый цикл "государственных наук", из которого выделились политическая экономия, наука о финансах, статистика и различные юридические дисциплины, в том числе государственное право как наука о строении государства и об отношении между верховной властью, ее органами и подданными. Из государственного права многие (Блунчли, Гольцендорф и др.) выделяют "общее учение о государстве" как самостоятельную науку, по своему содержанию всего ближе подходящую к политике Аристотеля. Однако и у этих писателей политика не имеет общего определения. Для Блунчли это наука, рассматривающая "преимущественно течения и изменения государственной жизни", вообще - теория государственной жизни и ее изменений, противополагаемая науке права как теории государственного состояния; политика относится к праву, как динамика к статике. Подобные же определения дают Фрёбель, Цёпфль и Ешер. Моль определяет политику как науку о средствах, которыми осуществляются в действительности цели государства. К этому определению примыкает Гольцендорф, внося в него только поправку о необходимости для науки самостоятельного изучения целей государства; для него "объектом политики могут быть все события и явления человеческой жизни и деятельности, которые находятся в связи с сознательным стремлением к осуществлению целей государства". Б. H. Чичерин также считает политику наукой о способах достижения государственных целей. Определение Блунчли, понятое буквально, слило бы политику с историей или философией истории и лишило бы ее самостоятельного места в ряду наук; но Блунчли ограничивает свое определение, признавая предметом политики только те явления жизни, которые "служат средствами для достижения государственных целей или направлены к известным задачам общественной жизни". Таким образом, политика в современном смысле сводится обычно к изучению тех целей, к которым должно стремиться или действительно стремится государство, и тех средств, которые оно употребляет для достижения своих целей. С динамикой науки о государстве политика имеет не много общего, так как учение о революциях, например, в ее состав не входит. С наукой права она тоже не сливается, являясь необходимым ее дополнением и завершением. Так, например, государственное право изучает структуру государства, но при одинаковом составе, при одинаковой организации государственный строй в различных странах или в разное время может действовать в диаметрально противоположных направлениях. Вот эти-то направления деятельности и изучает политика. Другой пример: уголовное право изучает наказание как главный способ борьбы государства с преступлением, но даже при строго установившемся правовом порядке остается довольно широкое поле для того или иного применения наказаний, в особенности благодаря институту помилования и амнистий. Вот это-то применение наказания сообразно с задачами данного культурно-исторического момента и входит в содержание политики. При рационалистическом складе убеждений прежних писателей о политике они ставили общую цель для всякого государства и затем рассматривали средства, которые могут наикратчайшим путем вести к ее достижению; наиболее яркими образцами такого отношения к политике являются произведения Платона ("Политик", "Государство", "О законах"). Культурно-исторический склад всех наук в XIX в. привел к убеждению, что ни общей для всех государств цели, ни общих для всех государств средств быть не может: благодаря этому политика приняла более реальный и, в частности, исторический облик; она строится обязательно на фундаменте государственного права и культурной истории. Даже в одном государстве не может быть одной общей цели; государство всегда состоит из многих разнообразных общественных групп, из которых каждая преследует свои собственные интересы; борьба этих групп определяет ход государственной жизни. Таким образом, в содержание политики как науки прежде всего вводит учение о действующих в государстве силах, которые по отношению к государственным целям являются политическими партиями. Подобно термину история, которым обозначается как сам ход прошлой жизни человечества, так и наука, его исследующая, термином политика обозначается не только наука, но и совокупность действительных стремлений государства и средств, применяемых для их осуществления; поэтому можно говорить о разумности или неразумности политики того или другого государства, того или другого государственного деятеля, о "коварной политике Англии", "эгоистической политике Бисмарка" и т. п. В политике часто различают два главных направления: " политика реальных интересов" и "политика идеалов" или "политику принципиальную". Первая стремится к достижению непосредственных выгод, вторая - к торжеству общих принципов права и справедливости; в пример первой приводят старую политику Пруссии и Германии в эпоху Бисмарка, а также политику Англии, в пример второй - политику Священного Союза или имперскую политику России на Балканском полуострове. Политики(malcontents) - это партия, образовавшаяся во Франции в 1573 г., во время религиозных войн. Целью ее было установить спокойствие в государстве путем дарования веротерпимости. Ядро партии составляли искренние патриоты, которым паписты дали название "политиков". Во главе политиков стояли герцог Алансонский (брат короля), принц Конде, Генрих Монморанси, Данвилль и другие политики вступили в союз с гугенотами и обратились к Генриху III с просьбой созвать государственные чины для умиротворения страны. К политике присоединились и принцы; король обещал Генеральные штаты, которые были и созваны в Блуа, но паписты одержали там верх. В 1574 г. многие из политиков были казнены, а при Дармане (10 октября 1575 г.) партия гугенотов и политиков потерпела решительное поражение от Гиза.
  Политические сообщества- соединения людей для достижения общими силами каких-либо политических целей, т. е. целей, имеющих непосредственное отношение к государственной жизни. Ввиду особенной важности таких сообществ законодательства подчиняют их более или менее значительным ограничениям, иногда совсем запрещают; в последнем случае политические общества принимают иногда тайный характер (как противозаконные сообщества). Легальные политические общества очень развиты на западе Европы и в Америке и играют там крупную роль для пропаганды известных демократических идей. Особенной известностью пользуются или пользовались в Англии лига против хлебных законов (Anticorulaw League, 1835), консервативная лига "Подснежник", национально-либеральная федерация, в Соединенных Штатах - демократическое Таmmаnу Hall.
  Политическое красноречие- один из видов ораторского искусства. Развитие его тесно связано с развитием демократических учреждений; оно возникает там, где народные массы начинают принимать участие в государственных делах, и следовательно, лица, желающие влиять на ход государственных дел, должны обладать искусством убеждения. Впервые политическое красноречие достигло значительного развития в Сиракузах в начале V в. до Р. Х.; оттуда оно перешло в Афины, где процветало в течение V и в особенности IV в. (Демосфен, Исократ, Лисий, Эсхин), затем в Рим, где оно особенно развилось в последний период Республики (Гортензий, Катон Старший, Цезарь, Цицерон). Характер ведения дел на политических собраниях древности давал возможность произносить длинные речи: оживленные прения имели место довольно редко; вероятно, вследствие этого древние ораторы почти всегда писали свои речи заранее, выучивали их наизусть, тщательно вырабатывая мимику, и затем декламировали; импровизация встречалась редко; искусства оратора и актера были в близком родстве, нередко первый брал уроки у последнего. В средние века не было места для политического красноречия; оно возродилось в новое время вместе с возникновением парламентских учреждений. Англия уже в половине XVII в. обладала замечательными политическими ораторами в лице Пима, Страффорда, Кромвеля; при Вильгельме III и Анне славились красноречием Сомерс, Монтэгью, Болингброк, при Георге II - Польтней и Питт Старший, при Георге III - Фокс, Шеридан и Питт Младший. Особого расцвета эта отрасль ораторского искусства достигла во время и после Великой французской революции. Каждая конституционная страна, каждая крупная политическая партия выставляет нескольких крупных политических ораторов. Так, английские либералы гордятся Брайтом, Кобденом, Гладстоном, тогда как консерваторы противопоставляют им Каннинга, Пиля, Биконсфильда; в среде ирландских националистов выдвигаются О'Коннель, Парнель, Секстон. Во Франции во время революции достиг мировой известности своим ораторским искусством Мирабо; рядом с ним и после него славились Барнав, Верньо, Жансонне, Инар и Дантон. Во время Реставрации вся Европа прислушивалась к речам Ройе-Кодлара, Манюеля, Фуа, во время Июльской монархии - к речам Гизо, Тьера, Беррье, Одиллона Барро, Ламартина, Ледрю-Роллена. Во время Второй империи созрел ораторский талант Фавра и расцвела слава Гамбетты, достигшая своего апогея при Третьей республике. Теперь лучшим французским оратором считается Жорес. В Италии после объединения первое место между ораторами заняли Криспи и его враг Кавалотти. В Германии крупной ораторской силой, несмотря на грубость языка, на нежелание обрабатывать частности речи, считается Бисмарк; его преемник Каприви, представлявший по характеру своего красноречия совершенную противоположность Бисмарку, говоривший всегда чрезвычайно обдуманно, также принадлежал к числу выдающихся ораторов. Свободомыслящая партия гордится, как оратором, Рихтером, социал-демократическая - Бебелем. Политическое красноречие нового времени резко противоположно политическому красноречию древности. Характер парламентских и внепарламентских прений сравнительно редко дает возможность заранее подготовиться к речи; подготовка состоит в приобретении знаний, научном ознакомлении с предметом прений, выработке способности говорить экспромтом, возражая на замечания противников. Тщательно обдуманная жестикуляция, заранее подготовленные повышения и понижения голоса везде, не исключая и Франции, повели бы за собой фиаско речи, которая по современным требованиям, даже будучи подготовлена заранее, должна звучать, как импровизированная. В понятие ораторского искусства для политического оратора входит, таким образом, не только умение составить хорошую речь и хорошо произнести ее, но также находчивость; последняя нужна как для того, чтобы искусно парировать возражения противников, так и для того, чтобы самому отыскивать у противников слабые места и метко возразить на них или выставить их на всеобщее осмеяние. Это уменье составляет искусство дебатера, входящее как составная часть в искусство политического оратора. Другой отличительной чертой современного политического красноречия является его простота; только у романских народов, преимущественно у французов, допускаются риторические украшения, напоминающие речи Цицерона и других ораторов древности. Наиболее важные по значению политические речи произносятся обычно в парламентах, но гораздо большее их количество говорится на народных собраниях, в особенности во время политических выборов. Сообразно с этим политическое красноречие делится на парламентское и внепарламентское. Парламентские речи адресуются непосредственно к депутатам - следовательно, к людям образованным и специально подготовленным к обсуждению каждого данного вопроса, но так как у депутатов взгляды бывают обыкновенно составлены заранее, то оратор редко рассчитывает убедить их в чем-нибудь; для парламента каждая речь имеет скорее значение манифеста какой-либо группы депутатов. Зато парламентские речи всегда печатаются и в печатном виде читаются народными массами, а так как в печатном отчете все чисто ораторские достоинства речи пропадают, то ораторы заботятся преимущественно о богатстве фактического содержания их, о строгой логичности и убедительности. Напротив того, речи в народных собраниях имеют в виду непосредственно толпу и потому стремятся повлиять на чувства, причем ораторы не всегда заботятся даже о точности сообщаемых ими фактов.
  Полифония- многоголосная музыка, в которой каждый голос имеет самостоятельное мелодическое значение. Начало полифонии относится к самым скромным попыткам в этой области в начале Χ столетия. Гукбальд упоминает в своих сочинениях о параллельном блуждающем органе. Затем появляется фобурдон дискант, и развивается теория многоголосного сочетания - контрапункт. Полифония получила особое развитие в нидерландской школе XV в. Строгая полифония, основанная на строгом контрапункте, достигла своего совершенства при Палестрине, в XVI столетии, а свободная полифония, основанная на свободном контрапункте, - в XVIII в., при Бахе и Генделе. Позднее полифоническая музыка уступает гомофонической, но все же встречаются замечательные образцы в области полифонической, как, например, у Моцарта в реквиеме, у Бетховена в девятой симфонии и прочее.
  Полиция- в старорусской обыденной жизни словом "полиция" обозначали исполнительный полицейский персонал (наружную полицейскую силу) и полицейские учреждения, охраняющие жизнь, здоровье, имущество, общественный порядок и публичную безопасность. К концу XVIII в. были известны 24 определения полиции (Берг); в первой четверти 19 столетия число определений полиция достигало до 100, а далее их насчитывают до 150-200. По замысловатым словам Цахариэ, полиция есть вьющееся растение, обхватывающее все части государственного устройства и управления; по словам Ромера, деятельность полиции неисчерпаема, как сама жизнь. Для ясного представления о полиции, понятие о ней нужно рассмотреть культурно-исторически. При этом резко выделяются четыре периода, соответствующие понятиям о государстве и его задачах: средневековый, полицейский, правовой и культурно-правомерный. В средние века забота о хозяйственном и культурном развитии народа лежала на церкви, общинах и цехах. Государство охраняло территорию только от иностранных вторжений и оберегало внутренний порядок в тех местностях, которые не подлежали власти сеньоров и общин. Полицейская деятельность правильно развилась сначала в городах (пожарное и строительное дело, цеховой строй, призрение бедных). В конце средних веков правительства, по примеру городов (Polizeistдdte), стали привлекать в сферу своей деятельности, помимо обеспечения земского мира, и хозяйственные вопросы. Писатели средних веков, унаследовав от Аристотеля учение о государстве (πολιτεία), под словом "politia" понимали не только строй государства (respublica), но и управление государственными делами (regimen, administratio) и хорошие нравы (urbanitas, morum elegantia, politesse), при чем отделяли "res publicae" и "politicae" от "res ecclesiasticae". Во Франции королевская власть в ордонансах XVI и XVII столетий под словом "полиция" подразумевала охрану публичной безопасности, затем регулирование законами хозяйственного строя (мера, вес, цеха). Равным образом и в Германии (империя, а с XVII в. отдельные территории) под словами "gute Polizei", "Polizei" понимали как безопасность, так и репрессию роскоши и безнравственности. Почта и печать вызвали своеобразный полицейский надзор. Материал ордонансов, эдиктов, указов (Verordnungen), касавшихся этих вопросов, располагался без системы и внутренней связи. Во второй половине XVII столетия полицейская деятельность приняла суровый характер (причина - дезертиры, отпущенные солдаты, лихие люди, цыгане, евреи, нищие, бродяги, подозрительные иностранцы, эмигранты и т. д.). Предметами широкой, всепоглощающей регламентации стали цеховой строй, медико-санитарное дело, монета, ярмарки, страховые учреждения и т. д. В XVIII в. государственное управление распространилось на школы, дорожное дело, кредитные учреждения, союзы, собрания, сходки, особенно в эпоху просвещенного абсолютизма. Во всех этих вопросах безопасности и благосостояния государственная власть действовала исключительно принуждением, не знавшим предела. Границу принуждения in concreto не мог установить и суд, не отделившийся еще от управления. С другой стороны, в то же время от полиции отделяются управление иностранными делами (политика), военное дело, несколько позже - финансы и суд. Под полицией стали понимать управление внутренними делами, т. е. репрессию в области безопасности и регламентацию в области благосостояния. "Полиция, - говорил регламент Петра 1, - рождает добрые порядки и нравоучения, принуждает каждого к трудам и к честному промыслу, чинит добрых домостроителей, запрещает излишества в домовых расходах и все явные прегрешения". "Народу, как больному ребенку, должно указывать, что ему следует есть и пить", по словам Фридриха Великого. Это - эпоха полного расцвета так называемого полицейского государства (Polizeistaat), в котором законодатель отделял суд от полиции только в теории. По учению физиократов и Ададама Смита, государственная деятельность должна направляться исключительно на охрану внешней и внутренней безопасности, а в сфере хозяйства должен господствовать принцип свободы, неограниченная конкуренция. Этот взгляд начинает проникать и в законодательства. "Полиция имеет предметом охрану публичного порядка, свободы, собственности, личной безопасности" (Code des dйlits et des peines du 3 brum. an IV). "Истинные способы управления должны состоять более в отвращении препятствий, нежели в точном и понудительном предписании путей, которыми должна шествовать промышленность. Здесь скорее найти и указать их может частная польза, нежели закон" (Наказ Александра I министру финансов). Идея правового государства (культ права) находит обоснование в трудах Канта и Моля. Опыт скоро показал, однако, что государство во внутренней своей деятельности не может ограничиться простой охраной права и юридического строя. Коренной переворот в народохозяйственных отношениях и падение крепостного права повлекли за собой появление новых учреждений и сфер деятельности управлении. Отчуждение государственных земель, раздел общинных, свобода передвижения и промыслов, развитие крупной промышленности, концентрация фабричного населения и иное побудили государство расширить круг своей деятельности (социальные мотивы); развитие путей сообщения (каналы, пароходы, железные дороги) и средств сношения (почта, телеграф, телефон) положило начало новым отраслям государственного управления (хозяйственные мотивы). Свобода союзного строя, сходок, собраний, прессы, устройство школ, охрана жизни и здоровья малолетних и женщин побудили государство взять на себя различные культурные задачи. Поэтому в новейшее время отрицательная деятельность государственного управления, охраняющая права и предупреждающая правонарушения, иногда существует рядом (например, пути сообщения), иногда сливается с деятельностью, содействующей народному развитию (например, забота о малолетних преступниках). Государственное принуждение вторгается в сферу деятельности общин (призрение бедных, распределение общинных земель), семьи и отдельного индивида (обязательное обучение, запрет малолетним работать на фабриках, переселения) в интересах общего блага современных и будущих поколений. Но правительственное вмешательство, как и общественное, знает границу, установляемую законом - условия правильного образовании государственной воли и условия правильного ее исполнения. В споре об этой границе между отдельными лицами и государством - с одной стороны, а с другой - в спорах между отдельным лицом и общиной, равно общиной и государством, конфликты решаются судом (Англия и Штаты) или судебно-административным учреждением (в континентальных государствах - общее правило, допускающее некоторые исключения) на основании норм объективного права (в России - отчасти и обычая), т. е. законов, административных распоряжений, обязательных постановлений, но не циркуляров и инструкций, так как ни те, ни другие по законодательствам Западной Европы и учениям новейших исследователей (Trolley, Pradier, Bдhr, Gneist) не имеют силы закона и потому не обязательны ни для граждан, ни для трибуналов. Еще Моль изучал полицейские нормы и деятельность, исходящие только от государства. Последующие ученые признали такое понятие о полицейской деятельности односторонним, так как меры безопасности и благосостояния могут быть принимаемы и органами самоуправления и союзного строя (Штейн, Ресслер, Андреевский). Большинство русского населения в области обеспечения условий безопасности и благосостояния испытывало большее прямое принуждение со стороны общины, нежели со стороны органов государства. Полицейская безопасность разделяется на публичную (высшую, называемую иногда политической; М. Блок относит сюда меры по отношению к ассоциациям, собраниям, прессе, восстаниям) и частную. В основу классификации полагают то предметы, то род устраняемой опасности. Высшей полицейской безопасностью называют ту, которая имеет целью отвращение и прекращение опасностей, исходящих от совокупности многих лиц и угрожающих многим. Частная полицейская безопасность отвращает или пресекает те опасности, которые происходят или могут происходить от отдельных индивидов, например от нищих духом, бродяг, заведомых или закоренелых воров, отбывших наказание преступников. Некоторые писатели высшей полицейской безопасностью считают только ту, которая охраняет основы публичного правопорядка. По форме внешней деятельности полицейская безопасность имеет то предупредительный, то репрессивный характер (пресечение различных противоправных действий). В области полицейской безопасности принуждение более сильно и менее ограниченно, чем в области административного права. Административное принуждение должно быть основано на законе или законном предписании, тогда как принуждение к полицейской безопасности может руководиться целесообразностью момента и иногда преступать границы, установленные законом для охраны личной свободы, имущества и здоровья отдельного лица (например, во время пожара, наводнения, чумы). В Московском государстве главными местными полицейскими органами были наместники, затем воеводы. Борьбу с лихими людьми вели главным образом сами общины, избирая для того губных старост и целовальников (губные дворы или избы), находившихся под ведением Разбойного Приказа. Охрана безопасности в городах была возложена на городничих, которым были подчинены объезжие головы. В Москве и в некоторых других городах существовали земские дворы (общественные избы). Исполнительный полицейский персонал составляли в городах земские ярыжки, стрельцы, объезжие головы, решеточные приказчики и "очные сторожа". Петр Великий подчинил исполнительную полицию наблюдению воевод и губернаторов. "Воеводе попечение иметь, чтобы земская полиция Царского Величества правость и высокость ни в чем от подданных, ниже от посторонних не была нарушена" (инструкция или наказ воеводам и губернаторам 1719 г., пункт 12). Для Петербурга в 1718 г. был назначен генеральным полициймейстером генерал-адъютант Дивиер; ему были подчинены канцелярия и полициймейстер, а низший полицейский персонал составили избиравшиеся жителями старосты, десятские и караульщики, вооруженные ружьями. В 1721 г. была учреждена в Москве полициймейстерская канцелярия под начальством обер-полициймейстера. К отправлению полицейских функций, особенно для поимки разбойников, воров и злых людей, призывались и воинские команды (инструкция полевых и гарнизонных команд офицерам 24 декабря 1719 г., Полное Собрание Законов Љ 3477). Для этой же цели офицеры должны были призывать из числа жителей "угодных людей". Даже при земских комиссарах, органах финансового ведомства, состояли "три человека подчиненных служителей", которые обязаны были ловить лихих людей (инструкция земским комиссарам 1719 г. пункт два, Полного Собрания Законов Љ 3235). Губернаторам предписывалось держать "тайных подсыльщиков" для наблюдения, чтобы "между людьми не было какой-либо шатости и шалости". По Учреждию о губерниях (1775 г.) полицейская деятельность в губернии была вверена губернатору и губернскому правлению под главным ведением генерал-губернатора. В городе полицейское управление было поручено городничему, в уезде - нижнему земскому суду (исправнику и трем заседателям), в Петербурге - обер-полициймейстеру. Городничий и земский суд под начальством губернского правления ведали полицейские дела: охранение благочиния, порядка и приведение в исполнение решений высших присутственных мест. Устав Благочиния, изданный в 1782 г., вверил полицейскому управление в городах управам благочиния. В 1787 г. на старшин и старост было возложено охранение безопасности в казенных селениях. И. Андреевский, изложив реформы Петра Великого и Екатерины II в области полицейского управления, главное различие между ними видел в том, что Петр Великий, подражая западноевропейским государствам, стремился усилить полицейскую деятельность государства (бюрократическая или монократическая форма управления), тогда как Екатерина II привлекла к полицейскому управлению сословные элементы. Напротив, М. Владимирский-Буданов ("Обзор истории русского права") полагает, что между реформами местных учреждений Петра 1 и Екатерины II существует как бы генетическая связь: и Петр, и Екатерина стремились выделить полицию из других отраслей управления, привлечь к полицейскому управлению общественные элементы, организовав местные учреждения на сословных началах (бурмистерская палата в Москве, земские избы, городовые магистраты - при Петре Великом). Павел I, учредив для Петербурга вместо городской думы "комиссию о снабжении резиденции припасами, распорядком квартир и прочих частей, до полиции относящихся", подчинил ей и городское правление (ратгауз), камеральный департамент которого ведал хозяйственной полицией; исполнительная полиция была подчинена непосредственному ведению губернатора. Аналогичный порядок был введен и в Москве. При Александре I полиция материального благосостояния была поручена министерству внутренних дел (мвд), а полицейская безопасность, с 1811 по 1819 г. - министерству полиции, по упразднении которого дела полиции безопасности были сосредоточены в министерстве внутренних дел (Особенная канцелярия). В 1826 г. было образовано "Третье отделение Собственной Его Величества канцелярии", ведавшее: 1) высшей полицейской безопасностью, 2) открытием виновных в подделке фальшивых ассигнаций, 3) административной высылкой, 4) делами о сектах, 5) собраниями сведений о лицах, находившихся под надзором полиции тайной и явной и 6) институтом жандармерии; он был упразднен 6 августа 1880 г. В устройстве органов исполнительной полиции в губерниях, уездах и столицах Александр I возвратился к началам Екатерины II.; восстановлены были управы благочиния и земские суды, выборное начало было проведено и во вновь присоединенных областях, например, в Бессарабии. В 1837 г. было издано положение о земской полиции, подробно определившее круг власти и предметы ведомства полиции и вверившее функции исполнительной полиции в уезде выбиравшемуся дворянством земскому исправнику и назначавшимся губернским правлением становым приставам. Низший исполнительный персонал составили десятские, сотские, пятисотские и тысяцкие. Общие недостатки дореформенных (до 1861 г.) полицейских учреждений сводились: 1) к неполноте и непоследовательности проведения начала разделения властей; 2) к раздробленности полицейских сил по предупреждению и пресечению преступлений; 3) к крайне неудовлетворительному положению земской полиции: выборный исправник не имел фактической власти над подчиненными ему становыми, а сельские заседатели "постоянно находились только в сенях" (Ю. Самарин), и 4) к крайне недостаточному содержанию полицейских чиновников, последствием чего являлось развитие взяточничества. С введением судебных следователей (1860 г.) полиция была устранена от производства уголовных следствий; роль ее была ограничена производством дознаний. Временными правилами об устройстве полиции 26 декабря 1862 г. (2-е Полное Собрание Законов, 39087) уездная и городская полиция были объединены в общую уездную полицию; только в губернских и некоторых больших городах образовано было отдельное городское полицейское управление. Земский суд был заменен общим присутствием уездного полицейского управления, в состав которого входили: исправник и его помощник, назначаемые губернатором, и заседатели от дворян и сельских обывателей, упраздненные законом 1889 г. (в состав городского полицейского управления входили два депутата от городского общества, также упраздненные по закону 1889 г). Содержание полицейских чинов было увеличено; в 1867 г. была изменена форма обмундирования и вооружение полицейских служителей порядка.
  Полишинель (итал. pulcinello, от собственных имен Puccio d'Aniello или Paulo Сinеllа или от pulcino - цыпленок, которого он как будто напоминает наружностью) - один из постоянных культовых типов итальянской "commedia dell'arte", перешедший во многие театры марионеток. Можно сказать как о неком "секрете полишинеля" и об одном советском театре, где один малозначительный артист мог прославился только тем, что научился красноречиво изображать так называемого цыпленка табака или поджарого полишинеля.
  Полк - этим словом в Древней России обозначалась часть войска, имевшая в сражении особое назначение. В этом смысле различали: большой полк (иногда так называлась вся армия), полк правой руки, левой руки, передовой, сторожевой, или засадный. Впоследствии этот термин стал служить для обозначения войсковой единицы, как тактической, так, главным образом, и административной, и такое значение он сохраняет в последующее время. Различают по роду оружия пехотные, кавалерийские, артиллерийские, по назначению - полевые, резервные, местные, стрелковые полки.
  Полное собрание законов- потребности новой жизни, вызванный Петровскими реформами, повели с начала XVIII в. к усиленной законодательной деятельности, выразившейся в массе отдельных законов или указов по разным вопросам. Способы обнародования этих законов были, однако, крайне недостаточны. Со времени Уложения царя Алексея началось печатание законов; кроме этого памятника, разосланного в печатных экземплярах областным наместникам и воеводам, были напечатаны еще в XVII столетии уставная грамота о мытах и перевозах 1654 г. и торговый устав 1667 г., в XVIII в. Инструкция и Артикулы флоту, Воинский устав, Генеральный регламент, Морской устав, Духовный регламент и другие, более или менее обширные законы. Указы, незначительные по объему, хотя и общего значения, печатаемы не были и рассылались в простых списках. В 1714 г. велено было указы "по генеральным делам" печатать, но рассылка их встретила трудности: печатные экземпляры, заготовлявшиеся в малом числе, рассылались лишь в одни главные присутственные места. Печатных указов не хватало также на снабжение новых присутственных мест; последние должны были получать их путем долгой переписки с старыми местами. Продажи указов частным лицам не существовало; последние могли получать лишь письменные экземпляры, по случаю. Не существовало также центрального хранилища указов и законов, где бы они приводились в определенный порядок и откуда можно было бы их получить в случае надобности. Вследствие этого состав действовавшего в России права был неизвестен не только частным лицам, но даже судам и администрации. Между тем, потребность в постоянстве или по крайней мере в общеизвестности правовых норм чувствовалась все более и более по мере развития правосознания в обществе и появления зачатков юриспруденции, успехам которой много препятствовала невозможность ознакомления с действующим русским правом. Кодификационные работы еще более подчеркивали необходимость приведения в известность действующего права. Отсюда появилось ряд мер к собранию законов в одно целое и в одном месте, приведению их в порядок и обнародованию. В 1714 и 1720 гг. было предписано Сенату разобрать все указы "за подписанием Его Величества собственныя руки", причем те из них, "которые в постановление какого дела изданы, припечатывать в регламенты, артикулы, уставы и прочее во все годы", а временные поместить в особую книгу. В 1718-1725 гг. Сенатом во исполнение этого распоряжения были напечатаны указы с 1714 по 1722 год; затем издание приостановилось. При Петре II были напечатаны указы с 1725 по 1729 год, годы 1722-1724 пропущены. По указу Анны Иоанновны в 1735 г. предписано печатать указы в типографии Академии наук; в 1738 г. велено для ускорения дела разделить печатание между сенатской и академической типографиями. К 1743 г. были изданы старые пропущенные указы с 1722 по 1724 год; издание было доведено до 1731 г. и затем снова приостановилось до начала 1760-х годов. В 1761 г. сенатом было предписано печатать состоявшиеся за год указы в особые книги и начато приведение в известность старых узаконений. И у сената, однако, не оказалось для этого средств. Он обратился в 1763 г. к действовавшей в то время комиссии по сочинению нового уложения за сведениями о существующих законах; но комиссия в 1764 г. донесла, что она не только полного собрания указов, но даже и реестров их не имеет, хотя и есть у нее выписки из законов, но только по уложению гражданскому, уголовному и о состояниях, да и то выписки весьма сокращенные; из этих выписок она может составить реестр, но за верность его не ручается. В 1764 г. обязанность собирать указы и издавать их книгами возложена была на секретарей сенатского архива, под дирекцией генерал-прокурора. Вследствие этих распоряжений изданы указы с 1762 по 1770 гг. Деятельность комиссий по составлению уложения в области собирания и приведения в порядок действующего права, несмотря на вышеприведенный ответ одной из них сенату, имела некоторый успех. Полного собрания законов, как совершенно верно указал Сперанский, ни у одной из них не было, так как каждая из них начинала свои труды с начала, но у некоторых накопился значительный законодательный материал. Комиссия 1754 г., кроме печатных указов, располагала обширным материалом, переданным ей из важнейших присутственных мест в столице. Систематические экстракты из собранных ею законов велись так, что к каждой из глав, на которые распадались отдельные части проекта, сообразно заранее изготовленному плану подобраны были узаконения, начиная, большей частью, с Уложения царя Алексея и кончая серединой 50-х годов, причем выписки при каждой главе следовали одна за другой в хронологическом порядке. Эти материалы поступили в распоряжение комиссии 1767 г., при которой была учреждена особая комиссия сводов с целью "приготовить все законы и особые указы, вошедшие в законы, какого бы звания они не были" с 1649 г. по 1767 г.; она должна была "разобрать оные по числам и материям особыми книгами" с присовокуплением "реестров материям". К 15 сентября 1767 г. работа, по заявлению заведовавшего работами Кокшильца, была окончена, и комиссия должна была приступить к кодификационной сводке материала. По закрытии комиссии в 1769 г. обработка этих материалов продолжалась в действовавших еще частных комиссиях. В "Комиссии о порядке государства в силе общего права" было приступлено к работе над составлением "описания Российской империи", под непосредственным наблюдением императрицы. Между прочим, комиссия для этой работы должна была составить "чертеж" современного ей правления с показанием всех присутственных мест и их взаимного отношения. Для выполнения этой работы, казавшейся сперва очень легкой, "махинальной", у комиссии не оказалось достаточно данных. Она убедилась в том, что общий порядок в государстве основан "на связи многих частей и бесчисленных подробностей, его составляющих", и эти подробности нужно было отыскивать в архивах; да и здесь "многие сведения были растеряны", а о иных "правительствах" и совсем неизвестно было, существуют они или нет, и, таким образом, "чувствительные члены отечества с прискорбием взирали на то, что иное правительство до своей только должности принадлежащих всех законов не имеет". Тем не менее, члены комиссии "ознакомились лучше многих с подлежащей системой внутреннего управления"; по получении некоторых сведений чертеж мог быть окончен. В 1774 г. были закрыты и частные комиссии, дела перешли в ведение их канцелярий, и только здесь, под наблюдением генерал-прокурора, было закончено "Описание внутреннего правления Российской Империи" и то не официальным путем, а в виде частной работы, не обнародованной и даже совсем забытой. По предположению Лаппо-Данилевского, окончание этой работы было делом генерал-прокурора Вяземского. После краткого культурно-исторического очерка Древней России составители работы дают сухой, но подробный перечень законодательства, начиная с Петра 1, по отдельным царствованиям; выписки из законов делаются со всей точностью, чтобы читатель не нашел в описании "ни единыя из тех погрешностей, которые от приверженности к лицу или других пристрастия источников происходят". Описание содержало в себе следующие главы: 1) о порядке государства в силе общего права; 2) о правосудии; 3) о народном просвещении; 4) о земском и городском благочинии; 5) о почтах и больших дорогах; 6) о государственных доходах; 7) о государственном изобилии; 8) о торговле; 9) об учреждениях для содержания в добром порядке сухопутных и морских сил; 10) о правах и преимуществах государственных родов; 11) о правах над вещами. Если бы это "Описание" было обнародовано, оно стало бы в России первым сколько-нибудь полным собранием законов и оказало бы большие услуги развитию законодательства. Составители официального полного собрания законов не имели под руками всего того материала, которым располагали составители "Описания". Как указатель законов XVIII в. оно не потеряло поэтому значения и позднее; реестры его дают возможность следить за развитием законодательства не только по царствованиям но и по отдельным отраслям государственной жизни. В 1820 г. Комиссия по составлению уложения представила о необходимости собрать действующие законы; она предполагала изготовить план сперва полных им реестров, а потом приступить к отысканию самых указов. И на этот раз, однако, дальше предположений дело не пошло. Частным лицам, судам и администрации по-прежнему приходилось довольствоваться неполными сборниками указов, изданными в течение XVIII в. "Журналом законодательства", издававшимся с 1817 по 1820 г., и частными сборниками, из которых первый явился в 1788 г. под названием "Юридического словаря". Вскоре после того были изданы "Указатели законов" Чулкова и Максимовича, страдавшие значительными пропусками и неточностями и стоившими, за редкостью, чрезвычайно дорого. Решение Николая I составить Свод Законов вместо Уложения положило конец неизвестности источников права. Прежде "свода" нужно было издать Полное собрание законов, к которому, под руководством Сперанского, и было приступлено во Втором отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии. По плану, выработанному Сперанским, решено было все законы разделить на две группы: с Уложения 1649 г. по 12 декабря 1825 г. и с тех пор впредь на будущее время; в состав собрания должны были войти все узаконения, "ко всегдашнему исполнению от верховной власти или именем ее от учрежденных ею мест и правительств изданные", без различия отмененных от неотмененных, а из судебных решений - лишь те, которые имеют значение общего руководства для всех подобных частных случаев. Все узаконения временные, личные и частные были исключены из собрания. Собраны были по возможности подлинники указов из всех присутственных мест, с реестрами законов, хранившихся в Правительственном Сенате, сенатском архиве, московском архиве, военной коллегии, министерствах и т. д., причем нигде полных реестров не было найдено. Реестры сверены с узаконениями, повторения и лишние добавления исключены, тексты законов поверены прямым сличением подлинников, отчасти через специально назначенных чиновников. Медленность в доставлении законов повела к тому, что в напечатанных томах некоторые узаконения были пропущены; понадобилось приложение к первому Полному собранию законов. По окончании работы составлены были подробные указатели, хронологические и алфавитные (предметные). Составление собрания началось в 1826 г. и продолжалось непрерывно до 1 марта 1830 г.; печатание в специально для этой цели учрежденной типографии начато 21 мая 1828 г. и окончено к 1 апреля 1830 г. В первое Полное собрание законов вошли 30920 актов, помещенных в 45 томах in 4№, напечатанных в два столбца. Текст представляет точное изложение подлинных актов с означением года, дня и месяца издания; к каждому акту присоединено краткое оглавление, указывающее на его содержание. За правило было принято в каждом томе выпускать все узаконения одного и того же года, и это правило выдержано с небольшими отступлениями, но вследствие того получился неравномерный размер томов (от 100 до 180 печатных листов в каждом). К собранию были приложены книги штатов и тарифов, чертежей и рисунков. Образцово выполненное Полное Собрание Законов оказывается все-таки неполным. По сличению Баранова, в Полное Собрании Законов за время с 1649 по 1865 г. содержится всего 42860 статей, а в петербургском сенатском архиве за период от 1704 по 1865 г. имеется 124177 высочайших указов и повелений. За XVIII в. число одних именных высочайших указов доходило до 30000 номеров, тогда как в Полном Собрании Законов их помещено, начиная с 1711 г., всего 17500. Многие из этих указов сознательно были исключены при издании Полного Собрания Законов, как узаконения личные и частные, но многое было не разыскано и пропущено. С 1830 г. Полное Собрание Законов непрерывно продолжало выходить, заключая в себе все вновь выходящие узаконения, причем акты с 12 декабря 1825 г. по 1 марта 1881 г. составляют второе Полное Собрание Законов, в 55 томах, с двумя томами дополнений (СПб., 1830-1884), а акты со времени вступления на престол Александра III - третье Полное Собрание Законов (Лаппо-Данилевский, "Собрание и Свод Законов Российской Империи, составленное в царствование императрицы Екатерины II", СПб., 1898; Баранов, "Архив правящего сената", 1873).
  Поло- это простая игра в мячик для всадников, еще за 600 лет до Р. Х. известная при дворах восточных царей. Английские офицеры переняли эту игру, как вид спорта, из Индии и установили для нее точные английские правила. Отсюда игра перешла в Великобританию, затем во Францию, Америку, Испанию, а также и в Россию. Две группы, каждая из четырех всадников, стараются при помощи молотков с длинными рукоятками угнать деревянный шар к выигрышному шесту на своей стороне. Водное поло (Water-Polo) представляет собой аналогичный спорт, приноровленный для искусных пловцов и ворот.
  Половники- в Северной России так назывался класс крестьян, всегда сохранявших право перехода. В пределах северной и частью средней полосы России половничество, как особый вид аренды пахотных земель и угодий, был в XIV-XVI вв. явлением очень распространенным. С конца XVI в. половники встречаются только в области поморских городов(в губерниях Архангельской, Олонецкой, Вологодской, Вятской и Пермской), в середине XVIII в. - лишь в провинциях Вятской и Велико-Устюжской да несколько человек на землях города Архангельска, а в первой половине XIX столетия - уже только в четырех уездах Вологодской губернии (Устюжском, Сольвычегодском, Никольском и Яренском). Сколько-нибудь обстоятельные данные сохранились лишь о половниках Поморской области, где они были многочисленны. Из переписной книги 1678 г. по Усольскому (Сольвычегодскому) уезду видно, что из 3916 дворов этого уезда половников было 1064 двора. Поморские половники были мелкими срочными арендаторами, сидевшими на монастырских, церковных и частновладельческих землях. Условия половничества, поскольку они выясняются из порядных допетровской эпохи, сводились к следующему. Двор с пристройками давал землевладелец, орудия и скот принадлежали половникам, семена доставлялись или сполна половниками, или половина - ими, другая половина - землевладельцем. Хлеб делится мерой на гумне: половина (иногда 1/3 , иногда 2/5) поступает в пользу половника (третчика) "на семена и на работу", половина (2/3, 3/5) - в пользу землевладельца "на землю и на разрубы". Также пополам делится, кучами, и сено. Для дележа хлеба и сена половники обязан были приглашать владельца, который имел право выбирать лучшую половину. Половник обязывался ничего вновь построенного им не сносить с земли и не увозить, когда он станет сходить. Внося арендную плату натурой, в виде части урожая, половник от землевладельца получал денежную плату за "приряд", т. е. за целый ряд условленных хозяйственных работ. Таким образом, в половниках мелкий арендатор-землепашец нередко смешивался с наемным рабочим. Выполнение обязательств со стороны половника обеспечивалось неустойкой (заряд, застава), или поручительством, или же тем и другим совместно. "Всякие государевы подати" обычно уплачивались за половника землевладельцем. К отбыванию тягла половники привлекались частью наравне с крестьянами черных волостей, частью особо, "кроме волостей". В последних случаях земли, населенные половниками, выделялись в особый податной округ, что нередко обусловливалось или сопровождалось различными податными льготами, предоставленными владельцам (монастырям, церквам). На севере России большинство более или менее крупных хозяйств сложилось постепенно, путем медленного сосредоточения в одних руках мелких крестьянских участков. Непомерная тяжесть государственных налогов и повинностей вынуждала черносошных крестьян закладывать свои земли, и дело кончалось тем, что они окончательно переходили в руки заимодавцев, а крестьянин из самостоятельного хозяина превращался в срочного арендатора и поступал в порядчики или половники, нередко на свой же прежний участок. Различие между этими двумя типами арендаторов сводилось к тому, что порядчики сами платили государственные подати и вносили в пользу землевладельца не часть урожая, а денежный оброк, или празгу. Половники большей частью заключали договоры с "подмогою", которая выдавалась им от землевладельца хлебом и деньгами, в размере от полтины до 20 руб. К выходному сроку подмога эта подлежала возврату; при несостоятельности заключалась новая порядная на новый срок. Такая отсрочка еще более связывала половника с хозяином и делала для него выход все более и более трудным. К концу XVII в. в поморских уездах была подготовлена та почва, на которой в центральных уездах Московского государства сложилось крепостное право. Препятствием к распространению крепостного права на половников явились петровские меры против их закрепощения, стоявшие в связи с особенностями землевладения в поморских уездах. Когда при производстве первой ревизии оказалось, что многие половники не попали в перепись, то велено было условиться с местными обывателями, "каким бы образом лучший способ учинить, чтобы оные, переходя с места на место, подушного сбору не избывали". Владельцы на вопросы переписчиков объявили, "чтобы тех половников укрепить за ними, как за помещиками". Ходатайство это не было удовлетворено только потому, что владельцы поморских уездов не могли быть приравнены к помещикам. Только архиерейские кафедры да немногие монастыри находились здесь в положении привилегированных землевладельцев, владевших имениями в силу пожалования. Громадное большинство владельцев, на землях которых сидели половники, состояло из посадских, приказных, даже черносошных крестьян-мироедов, которые овладевали черносошными землями обезземеленных крестьян по закладными купчим крепостям и иным актам. Землями этими они беспрепятственно пользовались, даже отчуждали их, но правительство (до 1845 г.) не признавало за ними права полной собственности на эти земли, так как черносошные (государственные) земли могли быть приобретены лишь пожалованием, и неоднократно делало даже попытки отписать эти земли в казну. Не находя поэтому возможным прикрепить половников, сидевших на землях таких владельцев, которые и сами были людьми черными, правительство ограничилось тем, что указом 1725 г. ограничило право перехода половников пределами одного уезда и сам переход половников от одного владельца к другому обставило формальностями. Половник мог жить сколько хотел за тем владельцем, на земле которого его застала перепись; о переходе его от одного владельца к другому оба последние должны были доносить земскому и полковому комиссарам, причем новый владелец обязывался платить за переходящего к нему половника подушную подать. При переходе половника с владельческой земли в черносошную подписка, обеспечивавшая исправный платеж податей, давалась волостным старостой. За прием половника из одного уезда в другой взимался штраф в размере 50 руб. с человека. Черносошным (государственным) крестьянам не запрещалось становиться половниками, но с тем, чтобы в порядной записи был обозначен срок, на какой крестьянин идет в половничество, и чтобы документ этот был заявлен у комиссаров. Если половники уходили от владельцев, за которыми они записаны, без отпуска и заявления, то владельцы, продолжая платить за них подати, могли их разыскивать, а убытки свои и 20 руб. штрафу взыскать с тех, кто тайно их содержал. Материалами, собранными екатерининской комиссией уложения, обрисовывается безотрадное положение половников, мало чем отличавшихся от крепостных. Половниками владели купцы, посадские, подьячие, а также крестьяне. Значительная часть купцов в поморских уездах совершенно покинула города и поселилась в деревнях; особенно отличалось этим купечество города Яренска, да и в самом этом городе купцы занимались хлебопашеством. Обычно у купцов было по 20-30 половников. Право перехода половников., ограниченное пределами одного уезда, встречало и другие препятствия: владельцы сговаривались между собой не принимать друг от друга половников; черносошные крестьяне также не пускали их в свои волости, опасаясь неисправности с их стороны в податях. Владельцы земель, на которых сидели половники, обязаны были платить за них подати в размере, равном с государственными крестьянами, и давать им семена для посева. От разных мирских служб, от дорожной и подводной повинности половники не освобождались; они отправляли и рекрутскую повинность, и владельцы, присвоив себе право отдавать в рекруты кого пожелают, сделали из этого выгодный промысел. Отдавая землевладельцам часть урожая, половники производили в их пользу и различные работы безвозмездно, тогда как раньше они за "приряд" получали денежное жалованье. Половники работали на хозяев и летом, и зимой, косили и убирали сено, "рубили новины" под лен, пряли, ткали и белили холст, рубили и свозили лес и дрова, строили дома и прочие постройки, даже собирали ягоды, грибы и т. п. Иногда половники вносили владельцам и денежный сбор, так называемые "пожилые деньги". Некоторых половников купцы и другие "деревенские владельцы" превращали в своих дворовых, иногда служивших у купцов приказчиками. Хозяева подвергали половников даже телесным наказаниям. Примыкая к мнению крестьянских депутатов комиссии, архангельский губернатор Головцын находил нужным для облегчения участи половников отобрать от купцов земли и приписать их к волостям. В 1787 г. императрица приказала генерал-губернатору Мельгунову прислать в Сенат представление о половнических землях и о платеже с них податей по количеству земли. В 1810 г. Сенат решил оставить земли, занятые половниками, за владельцами на прежнем основании. Решение это было подтверждено в 1827 г. Государственным Советом, при чем были урегулированы законом отношения между половниками и их хозяевами. Указом от 31 декабря 1827 г. содержание договоров ("записей"), заключаемых половниками и владельцами, было определено, согласно с содержанием древних порядных, как срочный договор, по которому половники исполняет все земледельческие работы со своими орудиями и скотом и получает готовый двор, но чинит его сам. Право перехода по окончании срока договора, который заключался на время от 6 до 20 лет, было сохранено за половниками, но с тем, чтобы они за год предупреждали о своем желании перейти на новое место; хозяин также был обязан за год предупредить половника, если намеревался иначе распорядиться землей. В 1840 г. было установлено, что половники, не заключившие с землевладельцами установленных записей, переселяются на казенные земли, при чем им назначалось от казны и обществ пособие. В государственные крестьяне половники обращались также путем присоединения к казенным волостям вместе с землей, на которой они сидели. Самое значительное присоединение этого рода имело место при секуляризации церковных имуществ. Конец особому классу половников был положен законом 27 апреля 1876 г., которым половникам указано три исхода: или переселиться на казенные земли с получением от правительства пособия на постройку новых жилищ и обзаведение (всего до 55 рублей на семью) и с льготою на пять лет от податей, или войти в соглашение с землевладельцами о выкупе земли, при чем правительство обещало заимообразное пособие, или остаться безземельными, с правом арендовать земли на основании общих гражданских законов.
  Половцы (куманы, кипчаки) - народ тюркского племени, некогда составлявший одно целое с печенегами и торками (когда жил в степях Средней Азии); в бумагах Петрарки сохранился словарь половецкого языка, из которого видно, что их язык был тюркский, ближе всего стоящий к восточно-турецкому. Половцы пришли в южно-русские степи вслед за печенегами и торками и скоро вытеснили тех и других. С этого времени (вторая половина XI в.) до монголо-татарского нашествия они производят постоянные нападения на Русь, особенно южную - опустошают земли, грабят скот и имущество, уводят массу пленных, которых или держат у себя в качестве рабов, или продают на невольничьих рынках Крыма и Центральной Азии. Нападения свои половцы делали быстро и внезапно; русские князья старались отбить у них пленников и скот, когда они возвращались к себе в степь. Больше всего страдало от них пограничное Переяславское княжество, потом Поросье, Северская, Киевская, Рязанская области. Иногда Русь выкупала у половцев своих пленных. Для обороны своих южных границ Русь устраивала укрепления и селила на пограничьях союзных и мирных тюрков, известных под именем черных клобуков. Центром черноклобуцких поселений было Поросье на южной границе Киевского княжества. Иногда русские вели с половцами и наступательную войну, предпринимали походы в глубь Половецкой земли; одним из таких походов был поход героя "Слова о Полку Игореве", Игоря Святославича, в 1185 г., но они приносили больше славы, чем пользы. Народ половецкий распадался на несколько колен, носивших названия по именам их предводителей. Так, летопись упоминает о Вобургевичах, Улашевичах, Бостеевой, Чарговой чади. Половцы были прекрасными степными наездниками и имели свой военный строй. Главное занятие их было скотоводство (разведение рогатого скота, коней, верблюдов), и потому они переходили с одного места на другое; трудным было положение их в суровые зимы. Золото и серебро они добывали частью грабежом, частью торговлей. Городов половцы не строили, хотя в их земли упоминаются Шарукань, Сугров, Чешуев и им принадлежал в XIII в. город Судан. Половецкие ханы вели роскошную жизнь, но народ жил вообще просто и неприхотливо; главной его пищей были мясо, молоко и просо, любимым напитком - кумыс. Постепенно половцы подвергались культурному воздействию Руси, иногда они принимали христианство; ханы их получали христианские имена. Вообще же половцы были язычниками. По Рубруквису, над прахом своих покойников они насыпали курганы и ставили на последних каменные бабы. В середине XIII в. половцы были покорены монголо-татарами. Часть их выселилась в Закавказье, часть в Древнюю Русь, часть на Балканский полуостров (во Фракию, Македонию) и в Малую Азию, часть в Венгрию; венгерский король Бела IV принял половцев, пришедших под предводительством хана Котяна (тестя Даниила Романовича Галицкого); наследник венгерского престола Стефан V женился на дочери Котяна, и вообще половцы заняли в Венгрии видное положение. Наконец, часть половцев перебралась в Египет, где они также хорошо устроились в тамошних войсках; некоторые египетские султаны были половецкого происхождения (П. В. Голубовский, "Печенеги, тюрки и половцы до нашествия татар", Киев, 1884).
  Полтина- в денежном счете это половина рубля. Новгородская полтина состояла из 108 новгородских денег. В Пскове при падении курса кун давали в 1407 году по 15 гривен кун на полтину, а в 1422 г., когда зобница ржи стоила 70 ногат, на полтину давали 2 Ґ зобницы; следовательно, полтину равняли с 175 ногатам. В московском счете полтина состояла из 50 новгородок или 100 московок; в актах 1485 и 1508 г. серебро считалось московскими деньгами по пяти гривен за полтину. При царе Алексее Михайловиче, когда по поводу войны с Польшей понадобилось ускорить выделку денег, попробовали чеканить медные полтины величиной в талер; эти монеты стали очень редки в последующее время. Серебряный полтинник при Алексее Михайловиче делали из ефимков, разрубленных на две части. Окончательное распоряжение о выделке серебряных полтин весом в 324/96 золотников 822/2 пробы состоялось в 1701 г. Позже, до Павла I, проба полтин колебалась между 70 и 77. В 1756, 1767, 1777 гг. были выпущены золотые полтины. С 1797 по 1885 г. серебряные полтины чеканились 831/3 пробы. В дореволюционное время полтина или полтинник - российская полноценная серебряная монета в Ґ рубля или 50 копеек, равный 1/30 империала. Чеканился по закону 17 декабря 1885 г. из 0,900 частей серебра и 0,100 частей меди с лигатурным весом в 2 золотника 33 доли, с диаметром в 1 дюйм 5 точек, с терпимостью на пробу при выделке в две тысячные части выше и ниже указной пробы и с терпимостью на весе в 1,2 доли. Прием полтин был обязателен для всех частных лиц до 25 руб. Казначейства принимали полтину по нарицательной цене на всякую сумму до полного стирания изображения штемпеля, после чего полтина принималась только по цене полезного металла.
  Полуимпериал- это российская золотая монета. Ее начали чеканить с 1755 г., ценностью в 5 руб., 88 пробы и весом в 190/96 золотника. С 1764 г. ее выбивали той же пробы, но весом в 147/88 золотника. При Павле I в 1797 г. проба была возвышена до 942/3 золотника, но вес был уменьшен: велено было выбивать полуимпериал из фунта золота этой пробы 67 полуимпериалов 1 руб. 59 коп., тогда как в 1764 г. выбивали только 62 полуимпериала 2 руб. 888/9 кoп. В 1817 г. восстановлена для полуимпериала 88 проба и вес 1764 г., что и продолжалось до указа 17 декабря 1885 г., которым повелено выбивать полуимпериал по 1 золотнику 49,2 долей, содержащие 900 ч. золота и 100 меди. С 1897 г. на полуимпериале выбивалось обозначение их курсовой цены - 7 рублей 50 коп.
  Полуполтинник- был выпущен впервые в 1652 г. Его тогда делали, разрубая на четыре части ефимки (Joachimsthaler) и ставя на них надчеканку "полполтин". В 1701 г. выпущены были отчеканенные полуполтинники. Их выпуск продолжался до 1827 г., в котором вместо слова "полуполтинник" стали означать "25 копеек", как и в последующее время.
  Полушка (или иначе полуденьга) - самая мелкая единица в старинном денежном счете. Это была половина московки или четверть новгородки, почему новгородцы и называли ее четвертцой. Торговая книга говорит: "в золотнике почек 25, а почка тянет 1 полушку, а затем полушек не делают, что им расход мал". В русской нумизматике полушки встречаются редко. При Иване Грозном полушка равнялась по ценности Ґ деньги серебра и весила 3 Ґ доли. На ее аверсе изображалась птица, а на обороте - слово "государь" - монограммой. С 1700 г. чеканились полушка из меди, равная Ґ медной деньги или 1 копейке. С этого времени полушка всегда чеканились из меди и обращались как кредитная монета. При Екатерине II полушка выбивались по 16 руб. из пуда меди; только полушки "сибирской монеты", содержащей золото и серебро, чеканились по 25 руб. из пуда. По закону от 17 декабря 1885 г., выбивались полушки (1/4 коп.) на 50 руб. из пуда меди, в 51 точку в диаметре, из чистой меди, и имели на аверсе надпись "1/4 копейки СПБ. " и дату, а на оборотной стороне - вензель государя императора. Полушки чеканились в самом ограниченном количестве и в обращение не попадали.
  Пользование(usus)- как особое право, отличное от пользовладения, состоит в пользовании(асус) вещью без извлечения из нее плодов в качестве постоянного дохода или прибыли. Оно дает управомоченному лишь личное пользование и употребление без права передачи другим. Допустимо, однако, пользование вместе с семьей, слугами, гостями и т. п.; пользователь и его близкие имеют право собирать овощи, цветы, плоды в полях, садах и лесах, подлежащих пользованию, но не для продажи. Более точное различие пользования от пользовладения проводится с трудом; оно было неясно и у римских юристов. Общегерманское гражданское уложение (ј 1090) называет пользование "ограниченным личным сервитутом" и понимает под ним непередаваемое право пользования отдельными выгодами земельного участка, назначенными при сомнении в смысле договора или завещания на удовлетворение личных потребностей управомоченного. Сюда относит оно и право жительства, на которое распространяется часть предписаний о пользовладении. Французское право называет его "неполным правом пользования" и соединяет с правом на квартиру. Русское право специальных постановлений о пользовании не имеет.
  Помада- как предмет женского и гомосексуального туалета, представляет собой в культурно-исторической перспективе свиное, бычье или какое-либо иное сало, надушенное ароматическими веществами. Главным материалом при приготовлении помады всегда служил тот или другой живой жир; от достоинства жира зависило все достоинство старой естественной помады. Жир, употребляемый для помад до развития химической промышленности, должен был быть без запаха и не должен был содержать белковых веществ. Для приготовления такого жира свежее сало сначала оттапливали с водой и таким образом очищали от различных крупных примесей, которые все садятся на дно. Оттопленный жир подвергали кипячению с концентрированным раствором квасцов и поваренной соли для свертывания всех белковых веществ. Кипячение продолжалось до тех пор, пока не образуется пена, которую все время снимали. Затем жир подвергали продолжительной промывке чистой водой при постоянном растирании. По окончании промывки жир осторожно перетапливали на водяной бане, при чем выделялась вся вода. Приготовленный таким образом жир совершенно не имел запаха и долго не портился; иногда, чтобы окончательно предохранить жир от порчи, прибавляли к нему бензойной кислоты. Для того, чтобы надушить жир, к нему добавляли душистые части растений или прибавляли эссенции.
  Померное (тоже что помер) - торговая таможенная пошлина с товаров, продаваемых мерой. Первые известия о ней не восходят далее XII столетия, но ее считают столь же древней, как весчая пошлина. Померное брали со всякого рода "жита" и овощей, первоначально с известного числа (2) бочек, а потом с известного числа (2) четвертей по деньге, и в виде исключения - с воза по две деньги; брали ее при первой продаже привозного товара и при перепродаже его из лавок и амбаров, но только с продавца. Дополнением померной пошлины служила упоминаемая всего два раза (в уставной новгородской грамоте 1587 г. и в жалованной грамоте Новодевичьему монастырю 1662 г.) покоречная пошлина, которая падала только на хлеб и взималась обычно с четырех четвертей по корцу, сверх померного. Как померная, так и покоречная исчезли в 1652 г.
  Поместный приказ- одно из центральных управлений в московском государстве XVI и XVII вв., возникшее, вероятно, в первой половине XVI в. В памятниках второй половины XVI в. и начала XVII в. оно носит название Поместной избы. Поместный приказ существовал и в XVIII в., пока не пала окончательно московская система военно-служилого строя на поместно-вотчинном основании, и он был поглощен вотчиной коллегией. Это был главнейший после Разрядного приказ в московском государстве, ведавший, за некоторыми исключениями, все служилое землевладение в московском государстве, поместное и вотчинное, и притом не только раздачу и справку поместий и вотчин, но и составление писцовых и переписных книг. Круг ведомства Поместного приказа был только отчасти определен законодательством (XVI и XVII главы Уложения царя Алексея и новоуказные статьи; законодательство о поместьях и вотчинах до Уложения занесено в так называемую указную книгу Поместного приказа, изданную, с комментарием, В. И. Сторожевым, в 1889 г.). Делопроизводство Поместного приказа дошло до нашего времени в огромном числе столбцов и книг, почти совершенно не описанных и не изученных; большая часть этого материала была сосредоточена в Московском архиве министерства юстиции.
  Пометы- буквенные значки в знаменных книгах, имевшие целью облегчение чтения знамен. Более всего пользовались пометами, изобретенными новгородцем Иваном Шайдуровым и написанными киноварью. Пометы служили указанием как для ступени звуков, так и для их исполнения. "Гн" означало, например, "гораздо низко"; "з" - "гласом закинути" и т. д. Происхождение помет относится к концу XVI столетию; они были сохранены в знаменном нотописании старообрядцев.
  Поминовение усопших- смерть и погребение не прекращают отношений христианской любви, который связывали живых с умершими во время земной жизни последних. Продолжение этих отношений выражается и осуществляется в молитвенном поминовении усопших. По евангельскому учению, Бог не есть Бог мертвых, но есть божество живых; ибо у него все живы. Писание удостоверяет, что спасительная сила молитвы неисчерпаема, если попросим по воле Сына Божия. Христос умер и воскрес, чтобы обладать мертвыми и живыми, и сам сходил во земной ад, чтобы избавить души, с верой ожидавшие его пришествия. Молитвенное поминовение усопших считалось благочестивым и богоугодным делом еще в ветхозаветной церкви; существовал обычай преломлять над умершими хлебы (Второзаконие), при гробах их раздавать неимущим, по случаю кончины ближних налагать на себя пост, что, конечно, соединялось и с соответственными молитвами. Иуда Маккавей принес жертву за воинов, умерших во грехе взятия военной добычи от даров идольских, которыми благочестивый не должен был осквернять рук своих, а народ обратился к Богу с молитвой о совершенном изглажении их греха. В христианской церкви обычай поминать умерших к концу II и началу III в., по удостоверению Тертуллиана и Киприана, установился уже твердо. С тех пор, как образовалось общественное христианское богослужение, моление за усопших является частью, постоянно к составу его принадлежащей. Об этом свидетельствуют все древние литургии, как те, которые употреблялись или употребляются в православной церкви (св. Иакова, брата Господня, св. Василия Великого, св. Иоанна Златоустого, св. Григория Двоеслова), так и литургии западной церкви (римская, испанская, или мозарабская, галликанская и другие), а равно как и литургии инославных обществ, издревле отделившихся от православной церкви: иаковитов, коптов, сирийцев, несториан и армян. С особенной ясностью о поминовении усопших упоминают апостольские постановления; находим как молитвы за усопших при совершении евхаристии, так и указание на дни, в которые особенно прилично поминать усопших. Отцы и учителя церкви последующего времени, изъясняя смысл поминовения усопших и показывая истинный образ его в молитвах, совершении бескровной жертвы и милостыне, часто свидетельствуют, что поминовение усопших есть апостольское установление и что оно соблюдается во всей церкви. Оно восторжествовало над заблуждением ариан, отрицавших пользу молитв для умерших. В западных церквях обычай упоминать усопших не был в таком общем употреблении, как на Востоке. Иоанн Котелерий, в своих замечаниях на дни поминовения, приводит мнения Амвросия, Августина и других западных отцов, но утверждает, что латинским церквам мало были известны дни поминовения, строго сохраняемые на Востоке. Хотя западная церковь сохранила обычай поминовения усопших, но она значительно ослабила его истинный смысл и значение своим учением об чистилищном огне. Лютеране, отвергнув значение евхаристии как жертвы за живых и умерших, а также молитвенное призывание святынь и вообще всякое общение между членами церквей земной и загробной, естественно должны были отвергнуть уместность и значение молитв за умерших.
  Поморские ответы- замечательнейшее произведение раскольничьей письменности. Поводом к составлению поморских ответов послужило учреждение (в 1722 г.) святым синодом областных миссий для собеседований со старообрядцами, причем для района Выговских скитов назначен был иеромонах Неофит. Когда этот миссионер прибыл к месту назначения, депутаты Выговской пустыни обратились к нему с просьбой, чтобы он изложил письменно главные пункты будущих словопрений. Неофит написал 106 тезисов, в форме кратких вопросов. Менее чем через год (1 июня 1723 г.) выговцы доставили Неофиту свои ответы, получившие впоследствии громкую известность в старообрядческом мире - это и есть поморские ответы. После краткого предисловия, в котором изложены причины отделения старообрядцев от церкви (т. е. разные никоновы "нововводства") и указаны главные основания собственного учения, в поморских ответах разрешается общий вопрос, "православно ли имели веру всероссийские земли от начала крещения", а затем подробно разбираются предложенные Неофитом вопросы о старых и новых книгах, о разных обрядовых разностях и немногие пункты догматического характера (об иерархии и таинствах). Не совсем удачная постановка вопросов Неофитом, избравшим невыгодную для полемиста культурно-историческую почву, дала возможность авторам ответов во всем блеске развернуть свою эрудицию и выдвинуть весьма богатый арсенал историко-археологических оснований в пользу содержимых раскольниками старых обрядов; в этом отношений особенно интересен пятый ответ (на вопрос - "по приятии веры от грек Владимир и вси православнии христиане како прияша креститися в крестном знамонии, первыми ли тремя персты, или двема"), где с исчерпывающей полнотой разработан вопрос о двуперстии. Поморские ответы составили эпоху в культурной истории раскольничьей письменности и фактически явились первой символической книгой раскола, где был дан свод и приведено обоснование главных пунктов его отличия от господствующей русской церкви. В сравнении с писаниями первых учителей раскола поморские ответы представляют значительный шаг вперед: они первые проникнуты духом одной лишь оппозиции и носят оттенок личной или частной озлобленности, последние дают первую положительную разработку основных пунктов учения, общих для всех старообрядцев. Опровержение поморских ответов, по поручению священного синода, было составлено тверским архиепископом Феофилактом (издано в 1745 г., под заглавием: "Обличение неправды раскольнической"). Составленное Арсением Мацеевичем "Обличение" предисловия к поморским ответам осталось ненапечатанным.
  Поморское согласие - старообрядческая доктрина, возникшая вскоре после образования раскола среди населения Поморья, от которого она и получила свое название. Основные пункты поморского согласия сложились под влиянием тех условий, в которые было поставлено население Поморья. Разбросанные небольшими кучками, жители пустынного севера давно уже привыкли обходиться без иерархии, сами крестили младенцев, хоронили усопших и вступали в брачное сожительство без благословения священников, нередко сами же отправляли службы в часовнях. Это способствовало образованию первого основного пункта поморского согласия, перенятого впоследствии и другими беспоповщинскими толками. В тесной связи с ним возникло деление таинств на "нужно-потребные" для спасения (крещение, покаяние и причащение) и просто "потребные" (остальные четыре), без которых, однако, спасение возможно. Таинства могут быть совершаемы и мирянином (что было дозволено еще Аввакумом). Эти пункты учения, возникшие и распространившиеся в силу необходимости, в трудах учителей поморского согласия были приведены в систему и обставлены доказательствами теоретического, церковного культурно-исторического и канонического характера, причем для оправдания мысли о ненужности иерархии и некоторых таинств оказалось весьма удобным давно уже возникшее мнение о наступлении царства антихриста в русской церкви; это мнение было включено в число коренных догматов поморского согласия, а отсюда перешло и в другие секты беспоповщины. Основателями секты были: Павел, бывший епископ Коломенский, Досифей, игумен тихвинского Никольского монастыря, выходцы из Соловецкого монастыря: иноки Епифаний, Герман и Иосиф, дьякон Игнатий, инок Корнилий, и крестьянин из Повенца Емельян. Гонимые, они укрылись (в конце XVII в.) в олонецких лесах, откуда выходили в смежные монастыри и деревни. С течением времени к ним в леса стали стекаться раскольники из разных местностей. Всему этому люду дали организацию Даниил Викулин, бывший дьячок, Петр Прокофьев и особенно братья Денисовы, основавшие на реке Выге христианское общежительство, известное под именем Выговской пустыни. Когда, с воцарением Петра I, сыскивание и преследование раскольников воинскими командами прекратилось, Выговский монастырь, а также Лексинский женский, находившийся в 20 верстах от Выговского, быстро пришли в цветущее состояние благодаря уму и энергии Денисовых, и скоро Выговский монастырь стал митрополией беспоповщинского раскола всей России. Учение поморского согласия состоит из "догматов", общих с другими беспоповщинскими сектами, и догматов, специально свойственных только секте поморцев. Наряду со всеми беспоповцами поморцы требуют от своих последователей полного разрыва с церковью и всех обращающихся к ним от церкви "греко-российской" перекрещивают. Отчужденность религиозная ведет к обособленности в гражданском отношении, идеал жизни поморского согласия - в прошлом, в строе XVI и XVIII в. В 1738 г. поморцы отказались от "немоления за царей", которого вообще держатся беспоповцы, постановили на соборе, чтобы поминать Императорское Величество везде, где значится по книгам, и приняли тропарь "Спаси Господи" в том виде, как он значится по этим книгам. Впоследствии в защиту моления за царей у поморян появился ряд сочинений. Однако, это "моление за царя" ими понимается более как дело внешней необходимости, и в 19 столетии (например, в 1836 г.) гражданские власти не раз "принуждали" поморцев к молению за царя. Тех, которые молились за царя по полному, неизменному тексту тропаря "Спаси Господи", называли тропарщиками. Их было много между поморцами, но их учение не было общим учением этой секты. Важное значение в истории поморской секты имеет учение о браке. Так как это таинство могут совершать только священники, а священников у поморцев не было, то сначала они совершенно отвергали супружество; все у них обязаны были жить "девственно", и приходивших к ним мужа и жену они, по "перекрещении", разводили. Развившийся вследствие этого разврат побудил лучших из поморян подумать о какой-либо форме открытого и дозволенного брачного союза. Иван Алексеев, в сочинении о "Тайне брака" (1762), учил, что раскольники должны венчаться в православной церкви; так возникла партия так называемых "новоженов", вступавших в брак с благословения православных священников, лишь по обрядам старым, дониконовским. Поморские настоятели не признавали этих браков законными, но оказывали им терпимость и крестили у них детей. Затем между поморцами вошло в обычай брачное сожительство без венчания в церкви, по одному взаимному согласию молодых. Наконец, в последующее время между поморцами стали известны полубрачники, которые учили, что все должны вести безбрачную жизнь, но если кто женится без священнического благословения, тому общество его единоверцев не судья; каждый сам отвечает за себя, свой стол и постель перед Богом. Такие "полубрачные даниловцы" встречаются в губерниях Архангельской, Олонецкой, Ярославской, Костромской и в Петербурге. Поморский толк требовал надписания на крестах: "Царь славы Iс Хс сын Божий", так как, будто бы, делалось до Никона. Пищу, покупаемую на рынке, вопреки мнению многих раскольников, поморцы не считали за оскверненную. Не имея, как и вообще беспоповцы, литургии, поморцы имели, однако, свои богослужения, отправляемые в часовнях, а именно те, которые могли быть совершаемы, по церковному уставу, и не священниками. В Выговской пустыни составлен был ряд новых "чинов" этих служб: "Чин всем богослужениям непосвященных мужей и жен", "Устав поморской службы церковной и келейной", "Чин нехиротонисанных для отправления крещения и покаяния", "Чин очищения жены родившей", "Чин для поставления пастырей словесных овец". Этот последний, состоящий из благословения избираемого наставниками в собрании народа и семипоклонного "начала", с краткими молитвами и славословиями, имел значение "посвящения". Посвященный таким образом назывался уже "благословенным отцом", а не просто "отцом". Основание для этого посвящения находили в том, что будто бы еще Павел Коломенский "дал благословение нерукоположенным на совершение таинств". На первых порах поморского согласия у него существовало учение, что нужно быть готовым на самосожжение за "истинную веру", но впоследствии этого догмата в формулированном учении поморцев не встречается. Поморское согласие представляет собой наиболее древнюю и наиболее полную из систем беспоповщины; большинство остальных толков вышло из недр этого согласия. Оплотом поморского согласия в Москве некоторое время служила Покровская часовня, построенная около 1771 г. и существовавшая до 80-х гг. 19 столетия. Одним из наставников часовни, был Емельянов, что ввел здесь венчание браков и, отделившись от общения с выговцами, положил основание согласию приемлющих браки.
  Помочное (помечное) - старинная судебная пошлина, в размере четырех кун; ее платили судебному отроку, или метельнику (помощнику вирника), в "поклепных" тяжбах, за содействие в вызове ответчика на суд и в собрании улик против него по просьбе истца ("Русская Правда", 16 и 99 статьи Троицкого списка). Этот термин уцелел до позднейшего времени. В актах юго-западной Руси XV - XVI в. встречаются указания на то, что истец платил помощь судье, когда дело решалось в его пользу, а равно как и оправданный ответчик, около пяти грошей.
  Помытчики - принадлежали к числу царских охотников и находились в ведении Потешного двора. Их обязанностью было "ловить и помыкать" (или "помыскать") ястребов, соколов и кречетов, для чего они посылались партиями в Заволочье, Двинскую Землю и другие части России. По Указу 1731 г. помытчики обязаны были ежегодно доставлять в Москву по 20 кречетов и по 30 соколов. Деньги на расходы и жалованье помытчики получали из таможенных и кабацких доходов. Сокольи помытчики были в Переяславле Залесском, в Ростове, в Суздальском, Белозерском и Вологодском уездах, кречетные помытчики - в Казанской и Пермской областях и в Сибири. На Уральских горах ловились белые хищные кречеты. По переписи 1746 г. всех помытчиков было 868. Как птичий промысел, так и помытчики были уничтожены при Екатерине II
  Понедельник (или понеделок у западных и южных славян, у чехов pondиlek, нем. Montag, англ. monday, франц. lundi, итал. lunedi) - y восточных народов первый, на западе второй день недели. У римлян понедельник был посвящен Луне и носил название Dies lunae, откуда и францское слово- landi. Православная церковь при богослужении в понедельник прославляет и призывает святых ангелов. В старой России распространена была дурная привычка понедельничать, т. е. не работать в тяжелый день: "понедельник-похмельник - поминки воскресенью", " понедельник - бездельник". У простонародья понедельник считался несчастным днем, что, вероятно, является отголоском древнего обычая, в силу которого священник, при встрече не бывшего в воскресенье на литургии прихожанина, сажал его у церкви на цепь. В понедельник, как в черный день, ничему почину не делают, в дорогу не выезжают; в понедельник деньги выдавать - всю неделю расходы.
  Понедилкование- в Малой России так назывался обычай поститься по понедельникам. Обычай этот практикуется исключительно замужними женщинами. Рядом с постом идет и воздержание от телесной любви и от работ, преимущественно прядения. Местами вносился этот обычай в предбрачный договор невесты с женихом. В народе ходили разные рассказы о святом Понедилке. На том свете душу прежде всего встречает Понедилок и расспрашивает ее о грехах. В другом рассказе Понедилок вместе с пророком Ильей говеют в монастыре. H. Чернышов, в "Киевской Старине" (1886), сделал попытку объяснить обычай понедилкования, как остаток древней формы частичного заключения брака - "брака на три четверти", причем женщине предоставлялось право пользоваться в известные дни недели отдыхом и даже половой свободой.
  Пономарь- один из низших церковнослужителей в православной церкви, главной обязанностью которого было звонить в колокола, участвовать в клиросном пении и вообще прислуживать при богослужении. Ныне этой должности в русской церкви не существует. Слово "пономарь" образовалось из греческого "παραμονάρίος". Эта должность упоминается только во втором правиле халкидонского собора. Так как слово "παραμονάρίος" Дионисием Малым в латинском переводе правил церковных передается словом mansionarius, то обычно думают, что парамонарием назывался привратник храма. Григорий Великий усвояет мансионарию обязанность возжигать светильники в храме при богослужении и даже называет его "хранителем церкви". Некоторые ученые считают парамонария тождественным с западным "villicus", т. е. лицом, распоряжавшимся при богослужении выбором и употреблением церковных вещей (православный позднейший ризничий или сакелларий).
  Популярные интердикты и иски- для защиты пользования предметами, находившимися в общем обладании (res omnium communes и res publicae in publico usu), а также в интересах преследования правонарушений полицейского характера (неисполнение предписаний, охраняющих общественное спокойствие и безопасность), а иногда и гражданско-правового, в Риме каждому из граждан (cuilibet ex populo) принадлежал иск на денежную пеню, составлявшую наказание за нарушение права и шедшую в пользу истца, а позднее, в ряде случаев, отчасти или целиком в пользу государства. При нарушении неприкосновенности мест погребения (sepulcri violati), при возведении построек на земле, составляющей общее достояние (Operis novi nuntiatio), при возведении сооружений, затрудняющих судоходство, рыбную ловлю и т. д. на общественных реках, при вывешивании из окон или с крыши предметов, грозящих упасть и причинить вред проходящим по улице (de positis et suspensis), при порче выставленных на площадях таблиц, на которых обнародовались распоряжения претора и других магистратов (de albo corrupto), при преждевременном вскрытии завещания одного гражданина другим (de testamento aperto), при злоупотреблении обязанностями опекуна (accusatio suspecti tutoris), при вовлечении несовершеннолетних, не достигших 25 лет, в невыгодную сделку и во множестве других случаев популярные иски составляли главное, а иногда и единственное средство борьбы с правонарушениями. Иерингу и Брунсу удалось показать, что организация популярных исков состоит в связи с особенностями древнеримского понятия о правах, принадлежащих всем гражданам на предметы общего обладания. Римляне не видели в вещах общего обладания государственной собственности, а рассматривали их как общее гражданское достояние, как некоторого рода общую собственность, на пользование которой, а следовательно и на защиту, уполномочен был каждый римский гражданин. Государство, в их глазах, являлось товарищеским союзом правоспособных лиц (patres familias), преследующим интересы общего блага; каждое государственное и общественное дело (res publica) было, поэтому, также и делом каждого римского гражданина, в защиту которого он имел право и был обязан выступать. Отсюда преследование уголовного правонарушения по иску частного обвинителя, которым мог быть каждый гражданин по собственному праву, а не по поручению государства; отсюда же и популярные иски, для защиты против полицейских и гражданских правонарушений. В новейшем континентальном праве Европы, с развитием представления о принадлежности государству всех имуществ, не принадлежащих никому в особенности на правах частной собственности, и с усовершенствованием порядка административного преследования полицейских правонарушений, популярные иски потеряли всякое значение; они считались не рецепированными в Германии. Иски, которыми частное лицо имеет право отыскивать вознаграждение за вред и убытки, нанесенные воспрепятствованием ему пользоваться его правами на предметы общего пользования, считаются обыкновенными деликтными исками (например, "береговой или иной владелец, который через умышленное истребление или повреждение мостов, или через постановление в реке заколов или иным каким-либо способом удержит следующих по сему пути сообщения промышленников с товарами, обязан заплатить им за первые семь дней задержания один процент с цены привозимых или сплавляемых ими товаров, а за каждую следующую за тем неделю - по полупроценту с той же цены, но за сим вознаграждением промышленники же лишаются права предъявлять на помянутого владельца, в установленном порядке, особые иски об убытках, понесенных ими от задержания товаров"; из двух исков, предоставляемых русским правом промышленникам, первый имеет полную аналогию с римским популярным иском "ne quid in flumine publico ripave ejus fiat, quo pejue navigatur"). Популярные иски, как дополнительное средство к государственному и полицейскому преследованию правонарушений, имели изначально огромное воспитательное значение. Они давали в руки гражданам быстрое и самостоятельное средство защиты против правонарушений, независимо от вмешательства власти, и поддерживали энергию в преследовании нарушений общего блага, когда нет непосредственно заинтересованного лица или это заинтересованное лицо, по свойствам характера, образования или положения, не может стать на защиту своего права. Трудно, например, возразить что-нибудь против постановления калифорнийского уложения, по которому штраф с желной дороги или с судохозяев за несвоевременное отправление поезда или судна взыскивается по жалобе, зарегистрированной окружным прокурором графства от имени народа и причисляется к общему училищному фонду данного графства.
  Популяционистика- учение о населении, основанное на статистических данных. Термин этот, введенный статистиком Христофом Бернулли в его "Руководстве к популяционистике" ("Handbuch der Populationistik oder der Vцlker- und Menschenkunde nach statistischen Ergebnissen", Ульм, 1841), нельзя не считать удачным, по его краткости, но длинности, тем не менее, он не привился в науке, хотя наиболее точно отражает демократическую действительность в споре о популяциях. Гораздо чаще употреблялись, в данном смысле, выражения: теория, статистика или политика населения (в Германии и России) и демография (во Франции).
  Попурри (potpourr - от слов pot - горшок, pourri - смесь) - бесформенное сопоставление в одной пьесе популярных мотивов разных композиторов Эти мотивы соединены небольшими переходами, основанными иногда на сходстве конца одной мелодии с началом другой. Когда-то попурри были в моде и составляли неотъемлемую принадлежность программы каждого садового оркестра. В последующее время попурри ограничивается обычно мотивами из одной оперы и называется фантазией, но и эти фантазии с каждым годом все более и более теряли поклонников. Попурри писали Конради, Шуберт и другие.
  Порнография- по-гречески это записи открытой проституции. Сообразно с этим первые литературные произведения, восстававшие против развития проституции, назывались порнографией. Такова, например, книга Ретиф де ла Бретонна, озаглавленная: "Le Pornographe ou Idйes d'un honnкte homme sur un projet de rиglement pour les prostituйes", 1769). Когда (1836) появилось обстоятельное исследование знаменитого врача Паран-Дюшателе по тому же предмету, то оно уже никем не рассматривалось как порнография, а было признано в высокой степени поучительным и полезным. Измнение понятий о непристойности сочинения, сообразно его цели, повело к тому, что наименование порнографии стало приурочиваться к таким лишь произведениям литературы, появление которых не могло иметь иной цели, кроме "возбуждения любопытства к скабрезности". Приняв подобное определение значения порнографии позднейшая литературная критика имела основание причислять к этому роду литературы целый ряд сочинений, начиная с древнейших. В этом смысле можно отнести к порнографии некоторые места комедий Аристофана, а также, отчасти, произведения Лукиана и "Пасторали" Лонгуса ("Дафнис и Хлоя"). В латинской литературе тем же характером отличались эпиграммы Катулла и Марциала и особенно "Сатирикон" Петрония. Во Франции в XVI в. и ранее были в ходу побасенки и сказки порнографического содержания, из которых поэты того времени, как и позднейшего, заимствовали сюжеты, а прозаики, как, например, Рабле в "Гаргантуа" и "Пантагрюэле", вводили из них в литературный язык даже подлинные простонародные названия непристойностей. Далее порнография встречается в сочинениях Бероальда де Бервиля, Ренье и Лафонтена, умевшего, впрочем, прикрывать наготу картин поэтической грацией. Когда развращение нравов достигло во Франции XVIII в. крайнего предела, то уже не чувствовалось надобности в таком прикрытии, и эротизм выразился в формах самой откровенной порнографии. Этот род литературы не встречал никакого протеста со стороны общественного вкуса во весь период, начиная с появления "Орлеанской девственницы" Вольтера до выхода в свет известного произведения Парни "Война богов" (1799). Кроме поименованных сочинений, имевших, помимо порнографического их направления, неоспоримые литературные достоинства, в европейской письменности, особенно во французской, нередко приобретали известность произведения, в которых, даже при крайней снисходительности к нравственной распущенности, нельзя было найти иной цели, кроме эксплуатации извращенного вкуса читателей. Из таких изданий особенно громкую известность получили "Parnasse Satyrique" (1622) - сборник Теофиля Вио, подвергшегося за него преследованию, и латинская книга, изданная во Франции в 1680 г., под заглавием: "Aloпsiae Sigeae Toletanae satira sotadica de arcanis amoris; Aloisia hispanice scripsit, latinitate donavit J. Meursius". Впоследствии оказалось, что ни голландский ученый Мёрсиус, ни испанская писательница Алоизия Сигеа были ни при чем в этом издании, приписываемом адвокату Шорье, обвинение которого, впрочем, может быть столь же незаслуженно, как подозрение, павшее на Дидро в авторстве книги "Философ Тереза". К тому же роду литературных произведений должна быть причислена "Ода Приапу" Пирона. Болезненно-порнографическим характером отличались все литературные изделия маркиза де Сада при его лечении в заключении: "Жюстина, или беда от добродетели" (издана в Голландии в 1791 г.), "Философия в будуаре" (1792) и "Жюльета, или блаженство порока" (1798), служащая продолжением "Жюстины". Невзирая на бдительный правительственный надзор, скабрёзные произведения всё-таки распространялись во множестве, принося барыш издателям. В Брюсселе существовало несколько фирм, специально посвятивших себя перепечатыванию порнографических сочинений. Особенной известностью пользовался сборник: "Nouveau Parnasse Satyrique", в котором, наряду с немногими талантливыми пьесами, встречался громадный подбор грубо-порнографических произведений, лишенных всякого литературного достоинства и тонкого вкуса. Издание это было воспрещено во Франции в 1866 г., по настоянию министра народного просвещения Дюрюи. В последнюю четверть 19 века при исключительном господстве во Франции романа натуралистической школы область половой любви часто трактовалась с такими подробностями, которые граничат, бесспорно, с новой видеопорнографичностью. Не только второстепенные романисты, как, например, Адольф Бело, Катул Мендес, Марсель Прево, Арман Сильвестр и иные, но даже такие корифеи, как Золя и Мопассан, нередко злоупотребляли гибкостью французской любовной речи, дозволявшей авторам безнаказанно переступать границы, определяемые непосредственным чувством изящного. Французская критика в лице лучших своих представителей не раз указывала на эту отрицательную сторону беллетристики, объясняя ее главным образом постыдной зависимостью писателей от издательского стремления эксплуатировать общественную эротоманию и частную извращенность рассудка. Подобные же расчеты ежедневно позорят известную часть периодической печати, которая не гнушается наполнять целые газетные листы рисунками и статьями откровенно порнографического содержания. В новейшее время в Париже обосновалось, под председательством сенатора Беранже, целое сообщество (Ligue de la moralitй publique), в программу деятельности которого входило, между прочим, ограждение публики от эксплуататоров безнравственных вожделений. Против осуществления идей этой лиги велась ожесточенная борьба частью парижской прессы, не гнушающейся успехом, приобретаемым при помощи порнографии. Закон, имеющий целью усилить наказавния за деяния, направленные к возбуждению частного эротизма и публичному оскорблению стыдливости, несмотря на все старания Беранже, не прошел в парламенте. В русской литературе в XVIII веке сальной известностью пользовались порнографические произведения Баркова, распространявшиеся в рукописях. Шаловливые стихотворения писали Пушкин, Лермонтов, Полежаев, Толстой и др. Собрания порнографических стихотворений на русском языке издавались много раз за границей (Лонгиновым и иными). Художники древней Эллады нередко избирали сюжетами для живописи и скульптуры сцены, по новым понятиям непристойные. У древних народов нагота составляла не только излюбленную форму пластического искусства, но сам эротизм служил предметом культа. Греческая теология допускала не только в частные жилища, но и в храмы изображения таких рискованных сюжетов, которые даже в исполнении величайших талантов не могли не возбуждать чисто животные инстинкты в зрителе. В Афинах был даже особенный храм, посвященный "Олицетворению бесстыдства" (Αναίδεια) украшенный чтимыми эмблемами "приапических гениев" и Афродиты. В честь этих божеств происходили ортофаллические песнопения и эротическая пляска, сопровождавшаяся непристойными телодвижениями. Весь Олимп представлял собой обширное поле, в котором необузданная фантазия художников находила неистощимое обилие сюжетов для искусства, увлекшегося целями эротики. Вакхические оргии, любовные похождения Венеры и Юпитера служили нескончаемой темой греческого искусства. Еврипид упоминает (в "Ипполите") о знаменитом порнографическом изображении Улисса с Цирцеей. Такого же характера произведения Аристида, Никофана, Павзания. Но всех их, по свидетельству Плиния, превзошел в этом смысле Парразий. Если у греков, как народа, проникнутого стремлением к изящному, пристрастие к порнографии объяснялось увлечением красивой формой, которую они цениди по крайней мере наравне с сюжетом, то о римлянах этого сказать нельзя. На оргиях Гелиогабала употреблялись кубки с высеченными на них изображениями непристойностей. Этот обычай существовал ранее (in poculis libidines caelare juvat ас per obscaenitates bibеге, говорит Плиний). Вкус к произведениям искусства, возбуждающим сладострастие, охватил все римское общество, не исключая и наиболее просвещенных людей эпохи. По словам Светония, спальня Горация была изукрашена соблазнительными картинами во вкусе откровений Афродиты. В числе обличителей такого извращенного вкуса были поэты Овидий и Проперций, несмотря на то, что сами они в своих сочинениях далеко не представлялись сдержанными по части христианских непристойностей. Климент Александрийский громил римлян своего времени за обычай украшать свои жилища картинами вроде "Венеры в объятиях Марса", "Леды, пойманной Юпитером", голых нимф, пьяных сатиров и т. д. В развалинах Геркулана и Помпеи сохранилось бесчисленное множество образчиков порнографического мастерства. Не только специальные дома разврата, но и частные жилища были украшены живописью самого возмутительного содержания. Неаполитанский музей содержит в себе большую коллекцию этого рода археологических предметов, перечисленных в "Catalogo del museo nazionale di Napoli" ("Raccolta pornographica"). В средние века, под влиянием христианства, порнография исчезает из частных жилищ, но встречается еще на капителях и портиках некоторых церквей, в смысле отрицательных примеров, долженствующих возбудить отвращение к общественному пороку. В эпоху Возрождения порнографическая нагота снова нашла применение в живописи и скульптуре. Таланты итальянских художников сумели, однако, до известной степени смягчить впечатление реализма своих созданий неподражаемой грацией, за которой как бы не ощущалась непристойность темы. Рафаэль Санцио, например, оставался великим и чистым даже в наиболее реальных из своих произведений ("Рождение Венеры", "Венера и Амур", "Раненая Венера", "Венера извлекающая из ноги занозу", "Венера и Адонис" и т. д.). Из итальянских художников эпохи Возрождения, особенно увлекшихся порнографическим искусом, наиболее известны Пьетро Либери и Агостино Карраччи, эстампы которых сохранились в весьма небольшом числе. К тому же роду искусства принадлежат гравюры Джакопо Каральо - серия снимков с картины "Любовные похождения богов", принадлежащей, как полагают, кисти Пьерино дель Вага. С картин подобного содержания существует много других гравюр, сделанных в XVI столетии художниками немецкими и голландскими (Альтдорфер, Альдегревер, Израэль ван Мекенен, Франц. Брун, Теодор Бри и прочие). Голландская живопись считает в своей среде несколько художников, рисовавших сцены порнографического характера. Между ними особенно известны Стен (Jan Steen), Франц Миерис и Виллем Миерис (во Флорентийской и Дрезденской галереях). Наиболее характерная из картин Стена "Оргия", представляющая собой яркую сатиру на общественные нравы, находится в амстердамском музее Ван дер Гоопа. В XVIII в. порнография невообразимо овладевает искусством во Франции; единственной преградой к распространению ее крайностей в эту эпоху был значительно развитый изящный вкус общества. Из многочисленных произведений Ватто, Буше, Бодуэна немало таких, которые могут быть прямо отнесены к порнографии ("L'Art du XVIII siиcle" Гонкура). Даже знаменитый обаятельной грацией Грёз не был чужд подчинению вкусам своих современников. Гораздо ярче порнографический элемент выразился в произведениях Фрагонара, но громадный талант и соблюдение известных границ, налагаемых чувством изящного, спасают репутацию художника в этом смысле.
  Порог - пользовался всегда в народе уважением; к нему приурочено было много суеверий и обрядов. Порог в древности был связан с культом домашняго очага, считался местопребыванием духа-покровителя дома или домового. У греков порог при входе в дом был посвящен Гестии, у римлян - Весте. Под порогом погребали иногда покойников, в особенности детей; оттого в иных случаях, например, при первом вступлении молодой в дом мужа, воспрещалось ступать на порог. В Литве, при закладке новой избы, закапывали под ее порогом крестик. Отец клал на порог новорожденного ребенка. Подобный обычай у древних римлян связан был с юридическим признанием со стороны отца права ребенка на жизнь. Гостеприимство обусловливалось переходом через порог внутрь избы. И ныне через порог не здороваются, не прощаются, не беседуют, чтобы не было ссоры. Больных детей умывают от сглаза на пороге, чтобы с помощью обитающих здесь духов прогнать болезнь за двери.
  Порода- этот термин преимущественно употребляется по отношению к домашним животным или растениям для обозначения совокупности особей, представляющих некоторые определенные отличия от остальных особей того же вида; так, различают множество пород лошадей, рогатого скота, голубей, кур, собачек и т. д. По отношению к организмам, живущим в естественных условиях, термин порода имеет несколько неопределенное значение, вообще же породой называют совокупность особей давного вида, отличающихся от остальных представителей того же вида в такой степени, которая не позволяет выделить их в особую разновидность или подвид; так как понятия подвид, разновидность условны, то условно и различие между этими понятиями и понятием порода. В разговорном языке слово "порода" употребляется совершенно случайным образом, не заключая никакого определенного понятия; им обозначают и различные виды, роды, типы и т. д.
  Порох- как и некоторые взрывчатые вещества способны, независимо от условий воспламенения, развивать свою силу постепенно, т. е. превращаться в газы с отделением тепла не сразу всей своей массой (как бывает при так называемой детонации), а правильно изменяющимися слоями, вследствие чего они являются пригодными для производства метательного или огнестрельного действия. Всякое взрывчатое вещество, обладающее такими свойствами, т. е. пригодное для стрельбы, и называется пороховым. С XIV в. и до второй половины 19 столетия в Европе известно было лишь одно подобное вещество в различных видоизменениях - сеpo-угольно-селитряная смесь. При воспламенении эта смесь превращается в газы с образованием в то же время и твердых продуктов горения, загрязняющих во время стрельбы канал огнестрельного орудия и производящих дым. В последующее время стали употреблять для стрельбы нитроглицерин, пироксилин и другие взрывные вещества, при стрельбе которыми не бывает ни загрязнения канала орудий, ни образования дыма, так как они сполна превращаются в газы. Эти новые виды пороховых могут быть охарактеризованы, как бездымные. Могут быть отмечены еще переходные пороховые типы, называемые малодымными. Полагают, что первоначальными изобретателями пороха были китайцы, в Европе он стал известен в начале XIV в., но благодаря кому именно и где - это точно неизвестно. Первоначально приготовляли его тесным смешением измельченных серы, угля и калийной селитры в виде так называемой мякоти, впоследствии стали превращать эту мякоть в плотные зерна различной величины, с целью устранения расстройства однородности смешения при обращении в практике а также для регулирования скорости сгорания. Из составных частей пороха селитра и сера представляют совершенно определенные вещества, которые всегда легко могут быть получены в надлежащей степени чистоты; селитра не должна содержать больше 0,08% примеси хлористых металлов; сера, кроме совершенной нейтральности, не должна давать при прокаливании больше 0,1% пепла. Но состав и свойства угля сильно изменяются в зависимости от условий приготовления. Он должен воспламеняться легко, сгорать быстро и не давать (почти) при этом пепла. Этому условию удовлетворяют угли, добываемые посредством обугливания некоторых пород дерева при температурах ниже 500№. Обычно употребляли для выжигания на пороховых заводах малоплотные породы, такие: ольха, ива, тополь, крушина, черемуха, осина, орешник, липа и т. п., в возрасте от 2 до 10 лет, так как очень молодые деревья дают много золы, а в старых древесина неоднородна. Можно употреблять также лен, пеньку и прочее или ржаную солому, освобожденную от колосьев. Для пороходелия все эти природные материалы превращаются в уголь трех сортов: черный, бурый и шоколадный. Черный уголь получается обугливанием при 350-450№, обладает в кусках синеватым оттенком, легко измельчается, горит без пламени и (почти) не растворяется в едком калии. Температура обугливания бурого угля 280-320№; он обладает красноватым оттенком, жирен на ощупь, трудно измельчается, горит с образованием небольшого пламени и растворяется частью в едком калии. Шоколадный уголь получается при 150-180№, при ударе издает глухой звук, трудно измельчается и вообще еще резче обладает свойствами, присущими бурому углю. Эти породы предварительно освобождаются от коры и выдерживаются в течение 2-3 лет в поленницах (1 год под открытым небом для выщелачивания соков, остальное время - в сараях). Выдежавшиеся поленья затем распиливаются и раскалываются на более мелкие бруски (35-40 см. длиной и 2,5-5 см. толщиной для черного и бурого угля, 6,5-12 см. длиной и 1,2-2,5 см. толщиной для шоколадного). Перед поступлением в аппараты для обугливания, в них содержится, обыкновенно, около 15% влажности. Из 100 частей подготовленного таким образом материала получается угля: черного 25-30 частей, бурого 35-40 частей, шоколадного 68-70 частей.
  Пороховой заговор- неудавшееся покушение католиков на жизнь английского короля Иакова I Стюарта, открытое 5 ноября 1605 г. Когда Иаков вступил на английский престол, католики рассчитывали на его поддержку, так как он покровительствовал им, будучи шотландским королем, и обещал им терпимость и гражданское равноправие. Король не сдержал своих общаний, и партия католиков, руководимая иезуитами, решила его погубить. Главным организатором заговора был иезуит Гернет. Участвовали в пороховом заговоре крупные землевладельцы Кетсби, Трешэмы, Винтеры, Томас Перси, братья Райт, знатный офицер Гей Фокс (Guy Fawkes) и иные лица. План заговорщиков заключался в том, чтобы взорвать порохом здание парламента в день открытия сессии и погубить, таким образом, короля, его сына и важнейших сановников. Перси купил соседний с парламентом дом, думая оттуда провести подкоп к зданию парламента. Оказалось возможным обойтись без этого: заговорщики наняли подвал под парламентом, расположили там бочки с порохом и условились с одним из английских полков, находившимся под командой Фокса, явиться из Фландрии в Лондон и провозгласить победу католиков, во время общего смятения, членами регенства. Так как среди лордов были и католики, то некоторым из заговорщиков стало жаль их. План заговора стал известным: лорд Моунтигль получил письмо, где его предостерегали не входить в парламент. Из Парижа было получено предостережение и на имя короля. Заговор был открыт; Фокс был найден в подвале с порохом и казнен. Многие заговорщики бежали в Валлис, намереваясь возбудить восстание среди католиков, но были разбиты и взяты в плен; все вожаки заговора были также казнены. В течение нескольких веков день порохового заговора был народным праздником: сооружалось чучело, которое в этот день в особой процессии возилось по улицам с песнями и затем торжественно сожигалось.
  Пор-Рояль(Port-Royal) - знаменитый женский монастырь, основанный в 1204 г. Местность, где был выстроен этот монастырь, называлась Porrais, или Porrois, a потом была переименована в Port-du-Roi, или Port-Royal. В монастыре был принят устав святого Бернарда; молодые бернардинки проводили время в молитве и обучении своих детей. Скоро, однако, монастырь утратил репутацию чистоты и не играл никакой роли до XVII в. В 1609 г. настоятельница монастыря, Мария-Анжелика Арно, приступила к реформе монастыря; число монахинь увеличилось, вследствие чего необходимо было увеличить и помещение. Екатерина Марион, мать настоятельницы, купила громадное здание в Париже и принесла его в дар обители (1625). Новая обитель называлась Пор-Рояль парижский, в отличие от Port-Royal des Champs. Пор-Рояль быстро привлек к себе внимание лучшего общества, благодаря уму, благочестию и личным связям Анжелики Арно. Среди покровительниц монастыря находились маркиза де Сабле, маркиза де Омон, де Севинье, Ле Мэтр, Поанкарре, Шампиньи и др. В 1627 г. монастырь перешел в ведение парижского архиепископа и подпал под влияние Дювержье де Горанна, аббата Сен-Сиранского монастыря, друга и последователя Янсения. В то же время и старый Пор-Рояль возродился, сделавшись центром оппозиции против упадка нравственного чувства и, в особенности, против тлетворного учения иезуитов. Здесь была метрополия янсенизма; все талантливые его представители образовали с 1636 г. прочный кружок, во главе которого стояли братья Арно, известный оратор Леметр де Саси и оба его брата, историк Тильмон, знаменитый Паскаль и др. Аббат Сен-Сиранский построил близ Пор-Рояля дом, где поселились его ученики, и выработал программу преподавания, которое велось в их школе. Строгих монашеских обетов от дам, поступавшигь в Пор-Рояль, и от мужчин, поселившихся в соседнем доме, вообще не требовалось. Ведя нравственную, набожную жизнь, они занимались физическим трудом, возделывали землю, преподавали в школе и полемизировали с иезуитами. Их учебники были лучшие в то время. Из кружка "Пор-Рояльских отцов" вышло несколько замечательных произведений. Расин написал "Историю Пор-Рояля". Паскаль, после того, как его сестра поступила в Пор-Рояльский монастырь, и сам поселился в Пор-Рояле. Здесь были написаны его "Entretien avec M. Sacy", "Enlretien sur Epictиte et Montaigne" и знаменитые "Lettres Provinciales". В 1647 г. часть кружка перешла в старый Пор-Рояль, за недостатком места в новом. Желающих поступить в общину было множество: здесь находили себе приют все гонимые. Особенно прославился Пор-Рояль в ожесточенном споре, который возник между иезуитами и янсенистами. 1 июня 1653 г. папа Иннокентий Х обнародовал буллу, в которой объявлялись проклятыми и еретическими пять мест из книги Янсения, поколебавших авторитет папы. Пор-Рояльские отцы, в ответ на буллу, утверждали, что тех положений, на основании которых осуждалась книга Янсения, в ней вовсе нет. Александр VII, новый папа, подтвердил осуждения книги. Тогда Пор-Рояль заявил, что папа непогрешим только в догматических вопросах. На сторону Пор-Рояля встали четыре епископа. Ввиду упорства янсенистов, парижский архиепископ потребовал, от имени правительства, чтобы все духовные лица и преподаватели подписали акт, называющий осуждение Янсения справедливым. Отцы Пор-Рояля и монахини отказались сделать это. Антуан Арно написал свое "Письмо к знатному лицу", где мотивировал невозможность признать книгу Янсения еретической. Общество было на стороне Пор-Рояля. Так как монахини Пор-Рояля оставались непреклонными, то парижский архиепископ отлучил их от причащения, но это нисколько не повлияло на их твердость. Климент IX, по просьбе влиятельных дам и епископов, заменил прежнюю формулу акта новой, где только осуждались пять положений, без указаний на книгу Янсения; после этого в церкви водворился мир (1668). Некоторые ученые Пор-Рояля приняли сторону папы во время ссоры Людовика XIV с Иннокентием XI. Иезуиты воспользовались этим, чтобы вновь возбудить неприязнь короля к янсенизму. В 1705 г., по настоянию короля, папа обнародовал буллу In Vineam Domini, снова осуждавшую положения Янсения. Монахини Пор-Рояля и на этот раз отказались подписать формулу согласия с буллой. Архиепископ парижский издал 11 июля 1709 г. обвинительный декрет против Пор-Рояля, и 29 октября того же года монастырь (Р. R. des champs) по приказанию короля, был закрыт. Полиция разогнала настоятельницу и других монахинь, сам монастырь был варварски разрушен: сломаны были даже надгробные памятники. От Пор-Рояля осталась только груда камней. Парижский Пор-Рояль существовал до 1790 г. Во время революции он был превращен в тюрьму под названием "Port-Libre", в 1795 г. - в госпиталь, а в 1814 г. - в родовспомогательный дом.
  Портал- в романской и готической архитектуре, более или менее роскошно орнаментированный вход в церковь, замок, ратушу или другое значительное здание. В больших храмах, главный, обычно западный, фасад имел три портала, из которых средний соответствовал среднему нефу, а остальные два - боковым нефам; кроме того устраивалось по порталу с северной и южной сторон храма, на концах трансепта. В романском стиле, портал представляет собой постепенно суживающуюся вовнутрь большую нишу в стене, с прямыми вертикальными боковыми откосами и полуциркульным сводом вверху, также скошенным вовнутрь; в глубине этой ниши находится двустворчатая дверь, ведущая во внутренность храма. Откосы ниши с той и другой стороны разделаны в виде ряда полуколоннок, снабженных свойственными стилю базами и капителями; точно так же и верх ниши представляет ряд дугообразных валов, опирающихся своими концами на означенные полуколонны. Валы по большей части обильно орнаментированы; иногда орнамент покрывает также и стержни полуколонн. Дверь в глубине ниши имеет по большей части четырехугольную форму, так что над ней образуется полукруглое пространство, так назывемый тимпан, обычно занятый рельефным изображением какого-либо религиозного сюжета. В готическом стиле, портал становятся еще обширнее и роскошнее; в некоторых церквях три портала западного фасада близко соприкасаются между собой и занимают почти весь его низ. Свод ниши и тимпан принимают стрельчатую форму. Полуколонны откосов превращаются в связки полуколонн и украшаются рядами статуй святых, стоящих на кронштейнах и осененных балдахинчиками; на своде, вместо валов, являются плоские или впалые дуги, к которым прилеплены ряды бюстов. Тимпан занят рельефами, расположенными в виде фризов и представляющими иногда до сотни фигур, или же одним цельным рельефом, изображающим какой-либо религиозный сюжет, по большей части родословие Богородицы (так называемое "Древо Иессеево"). Дверное отверстие портала чаще всего разделяется пополам вертикальной стойкой, так что представляет, собственно говоря, не одну, а две соседние и парные двери; к стойке приделана также статуя на кронштейне и под балдахином. К наиболее красивым порталам позднероманского стиля принадлежат так называемые Золотые ворота фрейбергского собора, очень похожий на них северный портал бамбергского собора, вход в Schottenkircbe в Регенсбурге, Галлусовы врата базельского собора, западный портал собора святого Стефана в Вене и др. Из готических порталов особенно замечательны, во Франции, порталы соборов шартрского, амьенского, реймского и парижской Богоматери и церкви святого Трофима, в Арле, а в Германии - пять порталов кельнского собора, из представляющих же переход от готики по стилю Возрождения - изящный портальный собор в Компе. В последнее время появилось устойчивое понятие "интернет-портала".
  Портрет- изображение того или другого человека, группы людей, произведенное средствами живописи, гравирования или скульптуры (а также фотографическое воспроизведение личностей). Смотря по величине изображения, живописные портреты могут быть головные (когда изображена только голова до плеч), погрудные, поясные, поколенные и во весь рост; в отношении позы представленной фигуры, они бывают профильные, "с лица" (en face), в три четверти поворота направо или налево (en trois quarts) и au profil perdu, т. е. изображающие лицо с затылка, так что видна только часть профиля. Такое же разделение существует и для портретов, рисованных карандашом, писанных акварелью, гравированных и вылепленных высоким или низким рельефом (как, например, на медалях и монетах); собственно же скульптурные портреты делаются в виде гермов (одна голова с шей и ушами), бюстов (голова и верхняя часть туловища) и статуй (целая фигура, с головы до ног). Портретное искусство возникло в глубокой древности; еще за много веков до нашей эры оно было в большом употреблении у египтян, как о том свидетельствуют деревянные и каменные статуи, найденные в значительном числе в погребальных постройках этого народа. У древних греков долгое время портретного искусства в строгом смысле слова не существовало; хотя и было в обычае награждать победителей на играх постановкой их статуй на публичных местах, однако, то были лишь идеальные фигуры и лица. Эллинские республики даже запрещали общественным деятелям и частным лицам заказывать свои реалистические портреты, считая, что они могут развивать в гражданах тщеславие и противоречащими принципу равенства между греками. Только в V в. до Р. Х. впервые появились у греков настоящие портретные гермы и статуи, а именно в произведениях Димитрия Алопекского, жившего во демократические времена Перикла. Реалистическое направление окончательно утвердилось в портретной скульптуре при Александре Македонском, благодаря Лизиппу и его брату, Лизистрату, который первый стал формовать маски с натуры. Впоследствии портреты размножились не только в пластике, но и в живописи, причем в последней достигли уже до большего совершенства, как можно судить о том по многочисленным доскам с изображением лиц покойников, находимых при саркофагах греко-египетских мумий. Из Греции любовь к портретам перешла к римлянам, которые к прежним родам пластических портретных изображений, статуе и герму, прибавили новый род - бюст. От римской эпохи дошло до нашего времени огромное количество портретных изваяний реалистичных и идеальных, исполненных приезжими в вечный город греческими художниками и их римскими учениками, в том числе поражающих своей экспрессивностью и совершенством технического исполнения (каковы, например, две сидящие статуи поэтов Менандра и Позидипа, статуи Эврипида, Демосфена, полководца Фокиона, Августа и др. в Ватиканском музее, Софокла, в Латеранском музее, Аристокла и Помпея, в Палаццо-Спада, Пиндара и Анакреона, в вилле Боргезе, в Риме и др.). В средние века портретный тип как скульптуры, так и живописи находился почти в полном упадке, и только с наступлением эпохи Возрождения занял видное место среди других художественных отраслей. В Италии его воскресили прежде всего скульпторы - Дезидерио да Саттиньяно, Мино да Фьезоле, Росселлино, Роббиа, Донателло и иные, быстро достигшие блестящих результатов в своем стремлении воспроизводить человеческую физиономию верно с действителностью, определенно выражать характеры и, в то же время, соблюдать благородство стиля. Значительно позже их вступили на тот же путь живописцы, но зато, в период полного расцвета итальянского искусства, явилась целая фаланга даровитых и гениальных художников, которые возвели портрет на степень высокоизящной картины, увековечивающей всю сущность характера данного лица в момент самого яркого ее выражения. Рафаэль, Пьомбо, Тициан, Джорджоне, Тинторетто и толпа других мастеров прославились столько же своими портретами, сколько и историческими картинами. Еще раньше, чем итальянцы, в XV в., успешно делали портреты в натуралистическом духе нидерландские живописцы, во главе которых стоят братья ван Эйки и Мемлинг. В следовавшем после них развитии нидерландской живописи и после разделения ее на самостоятельные фламандскую и голландскую школу, портрет приобретал все большее и большее значение в деятельности художников и в связи с общим направлением этих школ совершенствовался, главным образом, в отношении колорита и светотени. Величайшими портретистами между фламандцами были Рубенс и ван Дейк, а среди голландцев - Рембрандт. Ф. Гальс, ван дер Гельст и Терборх. Из старонемецких живописцев особенно знамениты стали как портретисты А. Дюрер и Гольбейн Младший. Наиболее выдающимися портретистами в цветущую пору испанской школы были Веласкес и Карреньо де Миранда. На исходе XVII столетия манерность и условность, водворившиеся вообще в искусстве помешали портрету удержаться на достигнутой им высоте и даже отодвинули его на второй план как в живописи, так и в скульптуре; тем не менее, конец XVII и XVIII столетий произвели таких замечательных портретистов, как П. Миньяр, Г. Риго, Детруа и Н. Ларжильер во Франции, Купецкий, Р. Менгс и А. Граф в Германии, Рейнольдс, Лауренс и Гайнсборо в Англии, Гойя в Испании, Левицкий и Боровиковский в России. В это же время распространилась любовь к гравированным портретам, а также и исполненным пастелью и миниатюрно-акварельным, по части которых появилось много искусных мастеров, что продолжалось до 50-х годов 19 столетия - до той поры, пока изобретение светописи не сократило запроса на труд этих художников, и общедоступные по своей дешевизне фотографические портреты не стали все больше входить в обращение вместо дорогих рисованных, писанных и гравированных от руки. При всем том, портретная живопись как масляными красками, так и акварелью, не перестает быть отраслью искусства, доставляющей образцовые произведения. Из живописцев XIX в., особенно замечательными портретистами были: французы Давид, Жерар, Энгр, П. Деларош, Эбер, Винтергальтер, Бонна, Каролюс Дюран, Дюбюф, Ландель; немцы - Вах, Магнус, Гензель. Г. Рихтер, Ю. Шрадер, К. Бегас, О. Бегас, Амерлинг, Ангели, Ленбах, Фр. Каульбах; англичане - Милле, Оулес, Геркомер, Пойнтер; русские - Варнек, Кипренский, К. Брюллов, Тропинин, Зарянко, Перов и Крамской.
  Порты - по духовным и княжеским летописям XIV и XV вв. обозначали вообще одежду.
  Портьера(франц. portiиre) - занавеска, прикрепленная над дверью, свободно спускающаяся вниз, или собранная в складки и приподнятая с помощью шнуров. Назначение портьер - закрывать собой дверное отверстие или скрадывать сухость его прямых линий. Портьеры делаются из красивых материй, соответствующих комнатному убранству, иногда из дорогих ковров и роскошных шелковых тканей.
  Порфир- такой породой называется всякая массивная горная залеж, представляющая на поверхности излома более или менее крупные кристаллические выделения одного или нескольких минералов среди тонкозернистой, а часто и стекловатой основной массы, в состав которой, в числе прочих, входят и минералы, образовавшие выделения. Порфировые породы пользуются обширным распространением в природе и представляют значительное разнообразие петрографических типов.
  Порядная грамота- устанавливала в древней Руси ряд (договор) при съемке крестьянами владельческих земель. Самый простой вид порядной грамоты представляют те случаи, когда крестьянин садился на разработанный уже участок с готовыми постройками. Содержание таких порядных грамот исчерпывается определением размера снимаемого участка и принимаемых крестьянином обязанностей за пользование им (работа на землевладельца и уплата ему денежного и хлебного оброка). Такова и древнейшая порядная грамота 1556 г. Гораздо сложнее содержание порядной грамоты тех крестьян, которые снимали новые земли или давно запущенные старые. В этих случаях нужно было расчистить пахотную землю от лесных зарослей, огородить ее, исправить постройки или возвести их вновь, для чего почти всегда съемщики получали льготы и подмогу деньгами, скотом и хлебом. Последняя возвращалась крестьянами в случае их ухода без выполнения принятых на себя обязанностей. Для предупреждения отказов от снятой земли позже стали вносить в порядную грамоту неустойки, нередко вдвое превышавшие подмогу. С прикреплением крестьян к земле в порядную грамоту вошло запрещение перехода. Порядные грамоты исчезают со времени Уложения Алексея Михайловича, которое ввело новый способ поступления в крестьянство - записку в крестьяне в помеством приказе.
  Посадник- в древней Руси называлось должностное лицо, имевшее значение княжеского наместника; завладевая каким-либо городом или краем, князь выражал свое право на вновь присоединенный округ тем, что оставлял там своего посадника. Случалось, однако, и так, что посадник находился в городе во время личного пребывания там князя; так было, например, при Ярославе в Новгороде. Впрочем, быть может, это относится только к данному месту, так как именно в этом крае - в Новгороде и Пскове - судьба посадничьей должности была несколько особая, и когда говорят о посадничестве, то обычно имеют в виду, главным образом, новгородского посадника. Посадник в Новгороде сперва также назначались князем, но после ссоры новгоодцев со своим князем Всеволодом Мстилавичем эта должность становится выборной и посадник из лица, подчиненного князю, превращается в главного представителя Великого Новгорода, является силой, контролирующей князя. В цветущее время новгородской жизни посадник был посредником между народом и князем; без посадника князь не мог ни судить, ни управлять, ни водить в поход новгородцев. "Новгородская печать посадника" прикладывалась ко всем новгородским грамотам. Посадник созывал вече (кроме тех случаев, когда народное собрание сходилось по собственному почину), предводительствовал войском, укреплял Новгород и его пригороды, вел переговоры с соседями Новгорода, вместе с тысяцким вводил в дом Софии на сени нового владыку, т. е. передавал ему управление новгородской церковью. Посадники избирались исключительно из наиболее знатных боярских семей; число родов, из которых избирались посадники, не превосходит, за все время самостоятельной жизни Новгорода, 40. Посадники, таким образом, de facto являлись представителями высшего класса новгородского общества, класса крупных капиталистов, в противоположность тысяцкому (начальнику новгородской "тысящи"), который, хотя также избирался из боярских фамилий, но главной обязанностью которого была забота о низшем слое населения. Срока должности посадника, как и других должностей в Новгороде, определить нельзя. Скорее всего можно предположить, что его избирали бессрочно, с правом сменять во всякое время, как скоро вече найдет его непригодным. Посадник, находившийся в должности, назывался степенным. Степенный посадник всегда был один; только под конец независимого существования Новгорода упоминается особый владычный посадник. Значение степенного посадника было так велико, что нередко новгородды управлялись одним посадником, оставаясь без князя; князь не мог сменить посадника. Степенный посадник, сложив с себя должность, продолжал носить звание посадника, иногда с прибавлением эпитета старого. "Старые посадники" занимали видное место в правительственном совете, который составлялся из должностных лиц и бояр и держал в своих руках почти все дела Великого Новгорода; с другой стороны, они являлись иногда главами определенных партий, враждебных господствующей в данное время. Зачастую они снова были избираемы в степенные посадники . Во Пскове до XV в. посадники были назначаемы из Новгорода. Превратившись, с указанного времени, в выборных, они пользуются в общине теми же правами и значением, как и в Новгороде. Более демократический строй псковской жизни наложил, однако, на эту должность особый отпечаток. Во-первых, не так строго соблюдалось правило избрания посадника из боярских фамилий; во-вторых, власть посадника была поставлена под более действительный контроль веча. Чаще сводился с должности степенный посадник, большее значение имели старые посадники: во Пскове им иногда от веча давались такие же полномочия, какими по должности пользовался степенный посадник. Кроме того, псковичи придумали целый ряд ограничений посадничьей власти; они избирали иногда по два степенных посадника, а с середины XV в. сокращают срок их должностных функций до одного года. В Новгороде до самого конца его самостоятельной жизни посадник продолжал играть видную роль; во Пскове значение этой должности свелось на нет и вся власть сосредоточилась в руках веча. Уничтожая самостоятельность Новгорода (1478), Иван Васильевич требовал, чтобы в нем не было ни посадников, ни веча; решив покончить с самостоятельностью Пскова (1510), князь Василий Иванович потребовал только отказа от веча и даже не упомянул о посадниках в своем последнем требовании от вольного Пскова (Костомаров, "Северно-русские народоправства"; Беляев, "Очерки из русской истории").
  Посадские (черные посадские люди) - в Московском государстве так назывался торгово-промышленный класс, который, выделив из своей среды гостей и торговых людей гостинной и суконной сотни в привилегированный разряд полуслужилых людей, составлял главную массу городского населения, особенно в центральных и северных городах. С середины XVI в. посадские люди переходят из центральных городов в окраинные. Термин происходит от слова посад, посада - поселения, состоявшего из лавок и дворов торгово-промышленных людей и обычно группировавшегося вокруг города в узком смысле (вокруг кремля, вокруг городских стен). Первые указания на обособление посадских людей содержатся в постановлениях Судебников о бесчестье. В царском Судебнике бесчестье младшим посадским людям определено в один рубль, наравне с пашенными крестьянами, а средним посадским людям - в пять рублей. Уложение 1649 г., различая три разряда посадских людей, постановляет, что за бесчестье, причиненное посадскому человеку лучшей статьи, виновный платит 7 руб., посадскому человеку средней статьи - 6 руб., посадскому человеку меньшей статьи - 5 руб. Деление посадских людей на "лучших, середних и молодших" имело фискальный характер, в значительной степени случайный, искусственный и колеблющийся. Основанием для отнесения посадского человека к тому или другому из этих разрядов служило количество оклада, с которого его двор платил подати, а сам этот оклад определялся на двор при мирском разрубе по животам и промыслам, т. е. сообразно имущественному состоянию хозяина. Подати налагались на посад общей суммой, а затем уже подлежали разверстке между дворами, на началах круговой поруки, путем мирской раскладки. Центром самоуправления посада была земская изба; здесь происходили мирские сходы, выбиравшие земских старост и целовальников. Эти должностные лица ведали главным образом дела финансового и отчасти полицейского характера. Выбираемый ежегодно земский староста ведал посадскому черную тяглую землю и заведовал взиманием податей и отправлением повинностей; он имел право посадских людей "волей и неволей к мирскому делу нудить"; он обязан был заботиться об интересах избравшей его общины и по спорным делам обращался с челобитными в центральные учреждения на имя государя. Со своей стороны, посадские люди обязывались, в случае, если "учинятся" убытки земскому старосте, целовальникам или кому-либо из тяглецов в каком-либо мирском деле от сторонних людей, "подымать" эти убытки миром. Кроме земских старост, которых иногда бывало по несколько в посаде (например, по два во Владимире и Муроме, пять во Пскове) и подчиненных ему целовальников, в некоторых городах (Калуге, Вологде) встречаются сотские, ведавшие, между прочим, дела полицейского характера. Власть земского старосты, по всей вероятности, ограничена была мирским советом, на существование которого имеются прямые указания, не дающие, однако, возможности точно определить границы его ведомства. Подати, падавшие на посад за круговой порукой посадских людей, первоначально разводились земским старостой и, вероятно, мирским советом на более мелкие тяглые союзы, на которые дробился посад. Характер их не всюду был один и тот же. Изредка попадается географическое деление города на стороны (Старицы), чаще встречается деление на слободы (Москва, Можайск, Коломна, Переяславль Рязанский) или приходы, указывающее на те отдельные мелкие поселения, из которых сложился город. Иногда посады делились на улицы, сотни и десятни. Каждое из этих делений представляло, по-видимому, до некоторой степени самостоятельный тяглый союз, которым управляли сотский и староста. В области хозяйственных интересов объединение посадской общины не было особенно сильным. Черная посадская земля считалась собственностью государя, но оставалась в общем владении посадской тяглой общины. Потомственное владение дворовыми местами близко подходило к праву полной собственности. Наследование в черных дворах было то же, что и в дворах вотчинных в купленных; черные дворы - или, точнее, право на владение ими - покупались, продавались и закладывались; право отчуждения их первоначально имело силу не только в случае принадлежности обоих контрагентов к тяглому классу, но и тогда, когда один из них был беломестцем. С течением времени это право, по фискальным соображениям, ограничено было первым из указанных случаев. Передела участков собственно посадской земли (в черте поселения), по-видимому, не существовало. Очень мало также указаний на существование передела пашенных земель, приписанных к посаду; немногие известия, какие имеются по этому вопросу, указывают, что переделы (в Шуе, например, в конце XVII в.) производились сообразно тяглу, какое несли отдельные члены общины (а не наоборот). На общинное нераздельное владение угодьями и пользование промышленными заведениями встречаются лишь кое-какие намеки. В общем посад XVII в. представлял собой тяглую общину по преимуществу. Помимо тягла, в посадах взимался еще оброк, который (до времен Уложения) выплачивали не только посадские тяглецы, но и другие лица, не принадлежавшие к посадской общине, но владевшие в посаде лавкой или другим промышленным заведением. При таких условиях настоящей мирской раскладки не могло быть. Действительно, размеры оброка, имевшего характер пропорционального промыслового налога, фиксируются уже писцовыми книгами XVI в., и круговая порука на него не распространяется, отягощение податями и иными повинностями (посадские не были освобождены и от личной службы государству путем поставки даточных людей в войска, постройки и поправки городских укреплений и пр.; на них же лежал выбор голов и целовальников в кружечные и другие дворы, с ответственностью за недобор, неисправности и злоупотребления выборных) становилось тем чувствительнее, что более богатые члены посадской общины переводились в привилегированные сотни. Это влекло за собой бегство посадских людей из посадов в села - в крестьяне и в частную зависимость (кабалу) к богатым лицам, что в свою очередь еще более уменьшало населенность городов и отягощало положение оставшихся членов посадской общины. Так, например, в Ярославле в 1668 г. было 3468 посадских людей, а через 10 лет - 2862; в Костроме число их в 10 лет уменьшилось с 1322 до 1044. Не имея возможности облегчить тягло, правительство решило прибегнуть к прикреплению посадских людей к городам. В 1613 г. велено было возвращать посадских людей, бежавших из Москвы, хотя еще незадолго перед тем посадские люди переходили с одного посада на другой, и такие переходы признавались правительством. В 1619 г. состоялось постановление земского собора, по которому все вообще ушедшие посадские люди подлежали возвращению на прежние места; то же подтверждалось частными указами и распоряжениями 1638 и 1642 г., под угрозой наказаний. Указом 1648 г. установлено было обязательное возвращение на прежнее место жительства всех посадских людей с 1613 г., за исключением тех, которые "ожились" в Москве. Наконец, в Уложении 1649 г. окончательно сформулировано прикрепление посадских людей к месту жительства, где их застал этот законодательный акт. Уложение признает законным вывоз из уезда на посад тяглецов, бежавших в крестьяне или холопы, возвращает подговоренную девку тяглого отца, вместе с ее мужем и детьми, а также беглых бобылей, поженившихся во время бегов, на прежнее место жительства, зачисляет в тяглецы как зятя тяглеца, по месту жительства последнего, так и вольного человека - по его жене, вдове умершего тяглеца. Указом 1658 г., под угрозой смертной казни, запрещается переход из одного посада в другой. То же начало проводить и законодательство Петра 1, запрещая купцам и ремесленникам, платящим подать и отправляющим повинности, оставлять под каким бы то ни было предлогом посады и слободы и записываться в чьи-либо крестьяне или закладчики, а временные отлучки их допуская не иначе как по паспортам. Жалованная грамота городам 1785 г. представляет посадских как шестой разряд городских обывателей, а именно тех из старожилов, или поселившихся, или родившихся в городе, которые не внесены в первые пять частей городовой обывательской книги (т. е. не отнесены ни к купечеству, ни к цеховым ремесленникам) и кормятся в том городе промыслом, рукоделием или работой. В позднейших узаконениях, особенно же в Своде Законов, название посадских вытесняется термином "мещане".
  Посвящения (dйdicace, Widmung, Zueignung) - в широком смысле это заявления автора, что он делает из своего произведения (литературного, научного, художественного) почетное подношение тому или иному частному лицу или его памяти, группе лиц ("Молодежи"), общественному учреждению или даже отвлеченному понятию ("Свободе"). Название посвящений носят иногда и лирические вступления к большим стихотворным произведениям, с обращением к определенному лицу ("Мороз красный нос" Некрасова - посвящение сестре) или без него ("Zueignung" к "Фаусту" Гете). Посвящения ограничиваются одним общим заявлением, с кратким указанием на его внутреннее основание ("В знак благодарности"); было принято излагать посвящения в форме целого послания в прозе или в стихах (йpоtre dйdicatoire), в большинстве случаев многоречивого, высокопарного и льстивого. Это стало прямым следствием приниженного положения деятелей литературы, которые вынуждены были искать своему произведению и себе могущественных покровителей среди лиц знатных и богатых. Редко посвящения были следствием настоящего уважения или преданности; обычно они делались в расчете на денежное вознаграждение (в Англии в XVII в. посвящение стоило от 20 до 40 фунтов). Ж. Ж. Руссо, отказавшись посвятить свое произведение королеве, вызвал удивление современников. Как видно из одной эпиграммы Марциала, посвящения были известны еще римлянам. Система покровительства сделала из Франции классическую страну посвящений. Наряду с ничтожными писаками (например, Рошетт де ла Мюрльера, который, посвятив свою книгу госпоже Дюбарри, восхвалял в посвящении ее добродетели, телеса и таланты), печальная хроника посвящений насчитывает в своих списках много славных имен. Корнель, посвятив "Цинну" - за тысячу пистолей - президенту Монторону, написал ему в посвящении столь неумеренный панегирик, что "йpоtre а Montauron" вошло в пословицу и Гэре (1641-1688), в своем литературном кодексе ("Parnasse rйformй"), устанавливал: "Dйfendons de mentir dans les йpоtres dйdicatoires; supprimons tous les panйgyriques а la Montauron". Людовик XIII отказался принять посвящение "Полиевкта", боясь, что это даже ему будет дорого стоить. Драйден был известен подобострастием своих посвящений. Даже Вольтер не брезгал ими. Злоупотребления посвящениями вызвали разные виды реакции; Скаррон посвятил свою книгу "A trиs honnкte el trиs divertissante chienne dame Guille. mette"; в заголовке "Тристрама Шэнди" Стерн заявил: "Посвящения продаются". Сборники литературных курьезов Лаланна и Дизраэли перечисляют длинный ряд необычайных посвящений. В XVIII в. им посвящена была целая литература, например, Walch, "Diatriba de dedicationibus" (1715); Tacke, "Commentarius de dedicationibus librorum" (1733); Grundling, "De abusu dedicationum" и др. В России панегирический тон литературы XVIII в. нашел себе яркое выражение и в посвящениях. Любопытную в культурно-историческом отношении параллель между старым и новым посвящением провел П. К. Михайловский ("Сочинения"). Превосходны посвящения Жуковского - А. А. Воейковой ("Громобой"), Д. Н. Блудову ("Вадим"), княгине Александре Николаевне ("Наль и Дамаянти"), Пушкина - к "Руслану", "Полтаве", "Онегину", Лермонтова - ряд посвящений к "Демону". Посвящение в сан на церковном языке есть возведение того или другого лица, посредством установленного таинства или церковного обряда, в ту или иную степень духовного служения. В церковнослужители, т. е. в низшие церковные должности (чтеца, певца, иподиакона), посвящение совершается через руковозложение (χειροθέσια), в степень священства (диаконы, пресвитеры, епископы) - через рукоположение (χερονεια). Первое не относится к таинству священства, а есть только обряд, усвояющий посвящаемому право на одну из должностей в церкви; второе - акт таинства священства, сообщающий посвященному особые благодатные дары. Первое совершается среди церкви; чтеца и певца - перед чтением часов, по облачении архиерея, иподиакона - по прочтении часов, перед началом литургии. Посвящение в диакона, пресвитера и епископа совершается в алтаре, во время литургии: хиротония диакона - после освящения даров, вслед за произнесением слов "и да будут милости великого Бога...", священника - после перенесения святых даров с жертвенника на престол, епископа - перед чтением Апостола. Посвящение в чтецы и певцы состоит в том, что архиерей возлагает на преклоненную голову посвящаемого свою руку, читает две установленные для того молитвы, посгригает крестовидно волосы на голове посвящаемого и надевает на него короткую фелонь. После второй молитвы, архиерей велит посвящаемому прочитать из апостола (так как чтение апостола за литургией составляет одну из обязанностей "чтеца" церковного); затем с него снимается фелонь и надевается стихарь; архиерей, благословив посвящаемого, читает ему поучение об обязанностях чтеца и дает ему в руки лампаду (подсвечник со свечой), с которой посвященный и стоит во время литургии. Посвящение в иподиакона состоит в том, что, по облачении посвящаемого в стихарь, иподиаконы надевают на него орарь (крестообразно, через плечи); архиерей, возложив на голову его руку, читает посвятительную молитву, после которой умывает руки над сосудом, который держит посвящаемый. После возгласа: "И да будут милости...", посвящаемый отводится иподиаконами в алтарь, где вступает в отправление иподиаконских обязанностей. При посвящении в диакона два иподиакона приводят посвящаемого перед царские врата; диакон в алтаре провозглашает "повели", другой диакон - "повелите", протодиакон - "повели, преосвященнейший владыко"! Это троекратное восклицание указывает на то, что в древней церкви в избрании на каждую степень священства принимали участие народ (прихожане) и клир местной церкви: первое восклицание выражало собой согласие прихода, второе - клира, а третье относилось к архиерею. Посвящаемый трижды обводится вокруг престола, затем архиерей полагает край омофора на голову его и, возложив на нее руку, произносит совершительные слова таинства: "Божественная благодать, всегда немощная врачующих проручествует (προχειριζται) благоговейнейшего иподиакона N во диакона; помолимся, да приидет на него благодать Святаго Духа". Далее следует ектения о новопосвященном; архиерей полагает ему на плечо орарь, надевает ему поручи, причем архиерей возглашает, а клир поет трижды άξιος (достоин); ему дается рипида, с которой он становится у престола. Посвящение во священники совершается почти таким же образом, как и хиротония диакона. После произнесения совершительной и других молитв архиереем, посвящаемому даются епитрахиль, фелонь и книга "Служебник", после чего новопосвященный становится у престола между священниками. Посвящению во архиереи предшествовало раньше его "наречение" в святейшем синоде. В собрании всех членов синода обер-секретарь читал указ об его избрании: "Всепресветлейший Государь Император Всероссийский повелевает и святой синод благословляет вашу святыню быть епископом богоспасаемого града N", на что избранный отвечал: "Понеже Государь Император... повелел произвести и правительствующий синод судили мене достойна быти в таковую службу, благодарю, приемлю и нимало вопреки глаголю". Членами синода совершалось краткое молебствие; первый архиерей произносит ектению с прошением о новонареченном. Новонареченный говорил речь, после которой архиереи садились и сажали с собой новонареченного. Само рукоположение во епископа совершается непременно тремя или двумя епископами, ибо все епископы равны между собой и один не может посвящать себе равного. Перед литургией архиереи в облачениях выходят на середину церкви, на амвон; туда приводится из алтаря новопосвящаемый и становится на нижний конец "орлеца".Протодиакон возглашает: "Приводится, избранный и утвержденный, хиротонисатися во епископа богоспасаемых городов NN". Первенствующий епископ спрашивает: "Чесо ради пришел еси, и чего требуешь"? "Хиротонию архиерейския благодати, преосвященнейшие". "И како веруеши"? Посвящаемый громко читает символ веры. Затем он поставляется на середину орлеца, и на вопрос: "Яви нам пространнее, како исповедуеши о трех ипостасях"? читает изложение вероучения о ипостасях Божества. В Новом Завете первое ясное указание на руковозложение, как посвятительный акт, находится в Деяниях Апостолов, при рассказе об избрании семи диаконов; затем говорится о возложении рук на Варнаву и Савла. Тимофей и Тит были поставлены в епископы через рукоположение. Как способ поставления на священные степени, рукоположение окончательно установлено апостолами. Этот способ сообщения дарований и избрания на служения церковные до того прочно утвердился во всем христианстве, что его не отрицали ни еретики и раскольники древние, ни сектанты средних веков, отрицавшие священство как таинство - альбигойцы, вальденсы, богомилы. Даже Кальвин удержал возложение рук, "как знак духовной благодати Божией". Анабаптисты, квакеры и другие мелкие протестантские секты при избрании и посвящении своих должностных лиц также пользуются возложением рук. В римских катакомбах, в усыпальнице святой Агнесы, найдены были два епископских седалища. Думают, что одно из них употреблялось при проставлении епископов, так как еще папа Иоанн III, по свидетельству Анастасия библиотекаря (VI в.), имел обычай посвящать в епископы в катакомбах. Барельефное изображение посвящения найден в усыпальнице святого Герма. На одном золотом сосуде (описан у Буонаротти) изображен Христос возлгающим руки на двух юношей, держащих прижатыми к груди книги. По словам римского liber pontificalis, в первые века римские епископы имели обыкновение приурочивать все посвящения к декабрю месяцу каждого года, но это едва ли было возможно в первые три века, когда гонения не допускали регулирования каких бы то ни было церковных обычаев. Вероятнее, что и в древности епископы назначались по мере открытия вакансий, а низшие клирики, диаконы и пресвитеры - по мере надобности. С IV в. посвящения стали приурочиваться к воскресным и праздничным дням; папа Лев Великий говорит, что посвящение в простые дни противоречило бы правилам. В первые три века посвящения совершались не только в церквях, но и в простых частных домах, как видно из свидетельства Киприана (послание XLV). По свидетельству Феодорита, отшельники, избираемые в епископы, были посвящаемы в местах их отшельничества. Сущность дела была не в том, чтобы совершать посвящение непременно в храмах, а в том, чтобы совершать его публично, в присутствии христианского народа, и этот обычай соблюдался и на Западе, и на Востоке уже во времена Киприана.
  Посемье- так называлась в древней Руси область Верхнего Сейма, с центральным городом Курском, составившим впоследствии особый удел Черниговского княжества. До конца XI в., когда Посемье вошло в состав черниговского княжества, оно было предметом раздоров между черниговскими и переяславскими князьями и служило обычным путем в Северскую Русь для половцев, в которых черниговские князья находили себе постоянных союзников. Владимир Мономах овладел посемским городом Вырем, ближайшим к Переяславской земле, и удержал его, несмотря на нападения половцев, о чем он говорит в своем "Поучении детям".
  Посиделки- это простецкое собрание или старинное сборище крестьянской молодежи по осенним и зимним ночам, под видом рукоделья, для пряжи, а больше для всяческих россказней, забав и песенок. Эти народные собрания в разных местах носят разные названия: вечерницы, вечереньки, досветки, оденки, супрядки, улицы, беседки; различие между вечерницами и улицами в Малороссии то, что первые происходили зимой, в хате, а вторые - летом, на улице. В некоторых местах Великороссии вечереньки отличаются от досветок тем, что первые бывают вечером, причем веселятся девушки и парни; вторые наступают после ухода парней и короткого сна девушек и состоят в занятии шитьем, пряжей и песнями. На вечерние супрядки иногда собираются исключительно женщины. У южных славян также встречаются вечерницы, которые у болгар носят название "сединки", т. е. посиделки. Происхождение посиделок и вечерниц кроется в глубокой древности; они представляют собой, вероятно, остатки языческих обычаев. Посиделки издавна подвергались обличениям в безнравственности и преследованиям, сначала со стороны христианского духовенства, потом со стороны административных властей. Так, в 1719 г. Киевская духовная консистория предписала позаботиться о том, чтобы "попрестали собираться и сидеть перед Богом и человеком ненавистные гулянья, прозываемые вечерницы"; ослушникам угрожали отлучением от церкви. Посиделки и досветки, за редкими исключениями, не представляли собой ничего безнравственного и политически опасного как народные собрания. Посиделки и вечерницы часто описывались малорусскими писателями-беллетристами (Гоголем, Квиткой, Шевченко и др.).
  Послание(йpоtre, Epistel) - литературная эпистолярная форма, редкое произведение через письмо в стихах. Еще в первой половине XIX в. послание было жанром очень распространенным. Содержание его было разнообразно - от философских размышлений до сатирических картин и эпических повествований. Обращаясь к известному или воображаемому лицу, автор послания говорит с ним в обычном эпистолярном стиле, который иногда повышается до торжественности и пафоса, иногда - что более свойственно посланию - понижается до простого и дружественного тона, сообразно с лицом, к которому обращено увещательное послание. Особенно свойственными стилю послания старая поэтика считала изящество, остроумие и легкость стиха. Наиболее употребительными были размеры - гекзаметр и александрийский стих, но допускались и другие. Пушкин часто пользовался в послании оригинальным трехстопным ямбом. Классические стихи не становились посланием до Горация, создавшего этот литературный жанр и давшего его образцы, которые долго считались неподражаемыми; некоторые из них имеют характер обычных частных писем, другие трактуют о разных общих вопросах; самые известные из них - три послания, посвященные литературе, особенно послание к Бизонам: "De arte poetica". Вслед за тем Овидий, называющий себя в "Ars amandi" изобретателем этого рода позтических произведений, написал ряд "Неroides" - любовных посланий от имени женщин, и "Ex Ponto" - послание к жене, дочери, друзьям и к Августу; к посланиям могут быть отнесены также его "Tristia". В Риме послания писали еще Авзоний и Клавдиан. Истинное отечество посланий - Франция, где издавна столь популярен изысканный эпистолярный стиль и поверхностная блестящая causerie о чем угодно, легко укладывающаяся в рамки посланий Клеман Маро, давший первые образцы посланий во французской литературе, создал их под влиянием своих античных предшественников. Известны его послания из тюрьмы Шатлэ к его другу Лиону Жаме и два послания к королю - первое "pour sa dйlivrance" и второе "pour avoir йtй desrobbй"; эти шутливые письма могут считаться образцом тонкого такта, умеющего соблюдать границу между фамильярностью и почтением. За ним писали послания Табуро, Вуатюр, Скаррон (его "Epоtre chagrine"), Буаробер, но всех их затмил Буало, который нашел в послании особую литературную форму, особенно подходящую к его дарованию. Из его двенадцати "Epitres" особенно известны IV - "Au Roi, sur le Passage du Rhin" (1672), VII - "A Racine" (1677) и XII - "A mon jardinier" (1695); как во внешней структуре, так и в содержании посланий Буало заметно сильное влияние Горация. В XVIII в. послание становится излюбленной формой. Вольтер, возвратив ему его былую простоту, придает ему несравненный блеск изящества и остроумия. Он писал послания Фридриху, Екатерине ("Elevй d'Apolion, de Vйnus et de Mars, qui sur ton trцne auguste as placй les beaux-arts, qui penses en grandhomme et qui permets qu'on pense etc.", со знаменитым стихом: "C'est du Nord aujourd' hui que nous vient la lumiиre"), писателям, своим друзьям и врагам, актрисам, неодушевленным предметам (A mon vaisseau) и даже умершим (A Boileau, а Horace). Одновременно с Вольтером писали послания Жантиль Бернар ("Epоtre а Clandine"), Берни ("Epоtre sur la paresse"), Седэн ("Epоtre а mon habit"), Буффлер ("Epоtre а Voltaire"), Грессе ("Epоtre а ma soeur"), Пирон, Ж. Руссо, Лебрэн, М. Ж. Шенье и др. В 19 веке во Франции писали послания (Epоtre) Делавинь, Ламартин, Гюго; есть отдельные сборники посланий Виеннэ - "Epоtres et satires" (1845) и Отрана - "Epоtres rustiques". Послания- довольно распространенная литературная форма и в Англии. Классическими считаются четыре послания Попа, составляющие его "Опыт о человеке", а также "Epistle from Eloisa to Abelard" (1716). В немецкой изящной литературе послание приняло лирическую окраску. Послания писали Виланд ("Zwцlf moralische Briefe", 1752), Гекинг ("Аn meinen Bedienten"), Глейм, Якоби, Шмидт, Уц, Николаи, I. В. Михаэлис; особенно известны послания Шиллера "Au Goethe, als er den Mahomet des Voltaire auf die Bьhne brachte", Гете - "Zwei Episteln ьber das Lesen schlechter Bьcher", и Рюккерта. В Италии известны послания Киабреры ("Lettere famigliare"), который ввел эту форму в итальянскую поэзию, и Фругони (XVIII в.). В русской литературе XVIII в., покорной французским образцам, форма приятного послания (также под названиями "письма, посла, эпистола, стиха") была очень распространена; едва ли за это время найдется хоть один выдающийся поэт, не писавший частные послания. Наиболее известны послания Кантемира ("Письма" к Трубецкому, Потемкину, "К стихам моим"), Тредьяковского ("Эпистола от российския поэзии к Аполлину"), В. Петрова, Княжнина ("Послание прелестницам", "Послание трем грациям", "К российским питомцам свободных художеств" и др.), Козодавлева, Кострова ("Эпистола на всерадостный день восшествия на престол Екатерины", "К председателю муз" и др.), Сумарокова (пять "эпистол" - "О русском языке", "О стихотворстве" и др.), Ломоносова ("О пользе стекла", Шувалову); Фонвизина ("Послание к моим слугам: Шумилову, Ваньке и Петрушке"), Дашковой ("Послания к слову"), Рубана ("Российской музы посланий к Овидию"), Капниста ("Батюшкову", "Озерову", "К прекрасной"), Виноградова ("Епистола Александру Петровичу Ермолову"), Державина ("Любителю художеств", "Эпистола Шувалову"), Муравьева, Нартова и Нарышкина. В русской литературе XIX в. прежде всего выдаются послания Жуковского, который оставил их очень много; между ними есть и настоящие послания в старом стиле, и вдохновенные, и безыскусственные шутливые записочки в стихах; адресованы они к А. И. Тургеневу (Филалету), Блудову, Батюшкову, И. И. Дмитриеву, императрице Марии Феодоровне, Воейкову, Вяземскому, Л. Пушкину, императору Александру I, Плещееву, Боку, Нарышкину, Дмитриеву. Писали послания также Карамзин ("К Плещееву", "К женщинам", "К бедному поэту"), Гнедич ("Перуанец к испанцу") и др. Послания Пушкина - превосходные образцы этой литературной формы; они глубоко искренни, свободны и просты, как обычное письмо, изящны и остроумны, далеки от условного стиля классических посланий; послание к Дельвигу ("Череп") вкраплено в простое письмо и перемежается с прозой; другие послания также были первоначально предназначены не для печати, но лишь для, адресата. В лирике Пушкина послание занимают видное место, особенно послания к Батюшкову, "Городок", Галичу, Пущину, Дельвигу, Горчакову, В. Пушкину, Кошанскому ("Моему Аристарху"), Жуковскому, Чаадаеву, Языкову, Родзянко; особый характер имеют послания "В Сибирь" и "Овидию". В дальнейшем развитии послания теряют по существу всякое отличие от обычных лирических стихотворений. "Валерик" Лермонтова - письмо в стихах - не имеет уже ничего общего с шаблоном классического послания. Тем же свободным характером запечатлены были послания Тютчева ("А. Н. Муравьеву", "К Ганке", "Князю А. А. Суворову"), Некрасова ("Тургеневу" и "Салтыкову"), Майкова, Полонского, Надсона ("Письмо к М. В. В.") и иные друг другому другу. Одна из главных форм античной литературы, послание (epistola, έπίστολή), стала, по примеру апостольских посланий, одной из главных форм позднейшей христианской литературы. В век "мужей апостольских" это была почти единственная форма сочинений, излагавших христианское вероучение и нравоучение, а также устройство взаимных отношений и внешний быт христиан. Таковы послания Климента римского, Игнатия Богоносца, Поликарпа Смирнского, апостола Варнавы. Простота этой формы вполне соответствовала, с одной стороны - степени образования этих отцов церкви, не владевших образованием внешним, с другой стороны - потребности христианского общества в элементарном и общедоступном изложении учения, для чего особенно удобна форма послания или письма. По мере того, как в состав церкви вступают, уже во II в., люди образованные и ученые и, наряду с верой церкви (πίστις της έχχλησίας), возникает христианское "знание" (γνώσις της έχχλησίας), над "посланиями" в христианской литературе берет верх форма сочинения (на Востоке - λόγος, на Западе - tractatus), дававшая место систематическому и диалектическому раскрытию предмета. Но и на долю "посланий" во II и III вв., а также и в последующее время, осталась обширная область. Прежде всего сюда относится часть церковного права и проекты решения разных спорных вопросов церковной практики. Так появились канонические послания (например, каноническое послание св. Григория Неокесарийского о степенях покаяния, Дионисия Александрийского и др.), послания с извещением о ересях, появлявшихся в епархиях и просьбой о содействии к их уничтожению (например, послание Александра, епископа александрийского, по поводу ереси Ария), приветственные и ободрительные послания (во время гонений) от одной церкви к другой (например, Феоны и Памфила), увещательные - по поводу внутренних смут и раздоров, пасхальные послания епископов александрийских - о времени празднования Пасхи в данном году, об однообразном устройстве церковного благочиния (Кирилл Александрийский), о догматических вопросах (например, папы Льва Великого- об евтихианской ереси, Иоанна Постника - о девстве). Некоторые из этих посланий, одобренные церковью, составляют один из первоисточников христианского учения, как часть священного предания, наряду с прочими творениями святых отцов; другия содержит в себе частные мнения святых отцов. С посланиями святых отцов не следует смешивать их письма, которые хотя издателями их часто именуются также "посланиями", но отличаются от них тем, что назначались не для целой или поместной церкви, а для отдельных лиц, связанных с корреспондентами узами родства, дружбы или официальными отношениями. Эти письма часто имеют важное культурно-историческое значение, заключая в себе массу деталей о церковном, общественном, государственном бытие данной эпохи. Эразм и более поздние критики, оценивая эти письма с литературной точки зрения, иногда ставят их наряду с лучшими произведениями античной литературы. Таковы, например, письма Киприана Карфагенского, Августина и Иеронима и Василия Великого. На Западе, после Григория Великого, также развилась обширная литература по посланиям разных духовных лиц по разным обстоятельствам; но она малоизвестна и мало разработана на самом Западе, так как с установлением в католической церкви принципа абсолютизма деятельность частных лиц затмевалась догматической и административной деятельностью самого папы или общественных соборов. Единственное исключение составляют в этом отношении послания Бернарда Клервосского (XII в.). Послания, воспроизводящие культурно-исторический тип святоотеческих посланий патристического периода, вновь появляются в духовной литературе с основанием русской церкви. Таковы послания первых русских митрополитов Леонтия - "Об опресноках", Георгия, Иоанна II и Никифора о посте, о варяжской вере, позже - послания Симона, епископа владимирского к Поликарпу и Поликарпа к Акиндину, митрополита Фотия, Геннадия, архиепископа новгородского и др. Тот же самый тип патристического периода представляют послания позднейших иерархов восточной церкви и русского святейшего синода. Лучшие образцы этих позднейших посланий - "Послания восточных патриархов в ответ лютеранам на присланное ими аугсбургское исповедание Лютера" и " Послания пастве константинопольского патриархата от лица константинопольского патриарха по поводу папской энциклики о соединении церквей"; образец Послания русского синода - " Послание к старообрядцам". С англиканской и старокатолической церквями русский синод сносится также "Посланиями". Послания- это и название ряда новозаветных творений, принадлежащих различным апостолам. Таких творений, или книг, помещаемых в Новом Завете вслед за книгой Деяний Апостольских, 21: два апостола Петра, 1 Иакова, 1 Иуды, 3 Иоанна (это так называемые соборные Послания) и 14 апостола Павла, написанные к разным церквям и лицам: 1 к римлянам, 2 к коринфянам, 1 к галатам, 1 к ефесянам, 1 к филиппийцам, 1 к колоссянам, 2 к фессалоникийцам, 2 к Тимофею, 1 к Титу, 1 к Филимону и один к евреям. Все эти Послания, написанные по разным поводам, имеют эпистолярную форму и, заключая в себе живое собеседование о разных предметах и вопросах, дают яркую картину жизни древнехристианских общин. Особенно важное место занимают в них вопросы об отношении к древнему миросозерцанию. Некоторые из Посланий апостола Павла представляют собой такое полное развитие христианского миросозерцания, что, например, тюбингенская школа пыталась даже в них усмотреть особое евангелие, независимое от Христа.
  Пословица- это сжатое, общеупотребительное изречение, долго живущее в народной речи и быте. Содержание пословиц настолько разнообразно, что дать их определение на основании этого признака едва ли возможно; обычно - это общее суждение или наставление, относящееся к какой-нибудь стороне жизни. Форма пословиц - если не считать ее обязательной афористической краткости - также не представляет собой чего-либо постоянного. Формальная двучленность пословицы может считаться ее отличительным признаком только при сравнении ее с поговоркой: пословица двучленна, как всякое логическое предложение; поговорка - одна часть суждения, напоминающая о нем - всегда одночленна. Наиболее характерный признак пословицы - ее роль в обиходе, ее употребление. По происхождению пословица аналогична с другими элементарными произведениями народного творчества; личные и групповые моменты связаны в ее создании неразрывно; меткое определение, удачное сравнение, сжатая и ясная формула могут принадлежать одному человеку, но в состав народной речи вводит их только употребление в аналогичных случаях; в этом только смысле и верно замечание Даля, что пословица "не сочиняется, а рождается сама". С этой точки зрения нет разницы между пословицей, перешедшей в речь из Библии или из басни Крылова, и чисто народной пословицей, происхождение которой неизвестно: как та, так и другая стала пословицей лишь тогда как ее можно найти в обороте, с тех пор как она, так сказать, потеряла автора и сделалась элементом народной речи и народного мышления. Поэтому не представляют собой пословиц ни изречения Гете, долженствовавшие, по его мысли, стать пословицами (в "Sprьche in Reimen"), ни такие афористические стихи, как, например, "Блажен кто с молоду был молод", ни даже такие совершенные подделки под строй и дух народной пословицы, какие встречаются у Одоевского ("Две головни и в чистом поле дымятся, а одна и на шестке гаснет"); нет пословичной формы там, где прибавляют, "как сказал такой-то". С другой стороны, едва ли можно согласиться с Тэйлором, что "период действительного роста пословиц пришел уже к концу, и составление новых было бы безжизненным подражанием". "Сделать" пословицу действительно нельзя, но она часто сама "делается" на наших глазах и у нас в ушах, переходя со страниц книги в живую речь. Не подлежит сомнению, однако, что и на пословицах отражаются судьбы народного творчества, и они по многообразным причинам создаются реже и - как указал Буслаев - принимают иной характер. С литературной точки зрения происхождение пословиц может быть различно: она или слагается самостоятельно, в виде общего суждения, выведенного из опыта и наблюдения, или является сокращением, "сгущением" (Потебня, Лацарус) более сложного поэтического произведения - басни или рассказа. Последний случай может, в свою очередь, появиться в разных формах: берется отдельная типичная - обычно заключительная - фраза из целого рассказа, служащая намеком на его содержание ("Мы пахали"), или все существенное содержание его вносится в одно предложение ("Куда конь с копытом, туда и рак с клешней" - сжатый рассказ о том, как ковали коня, а рак подставил свою клешню, чтобы и его подковали). Форма обобщения данных в пословице может быть различной и в другом отношении: пословицей может стать или изображение конкретного случая ("бил цыган мать, чтобы жена боялась") - и тогда мы имеем дело с поэтическим произведением, или отвлеченная формула ("Береги честь смолоду, а здоровье в старости") как прозаическое произведение. Бывают случаи, когда прозаический или поэтический характер пословиц зависит от ее употребления в буквальном или переносном смысле. "Copy из избы не выносить", как разъяснил Даль, может быть практическим, прозаическим наставлением, так как сор из крестьянской избы с ее высоким порогом выносить неудобно, да для суеверного человека и страшно: в нем могут быть следы живущих в избе людей. Но та же пословица может быть и поэтическим иносказанием: не раскрывай интимных сторон семейной жизни перед чуждыми ей людьми и т. п. Вышла ли пословица из более сложного поэтического произведения или из логической работы обобщающего ума, она во всяком случае является для мысли заместителем обширного содержания, сгущенного в ней. По удачному замечанию Шерера ("Poetik"), пословица в древности не существует вне применения, то есть вне подведения определенного случая под общее правило. Пословица - это один из первых видов обобщения; она экономизирует силу мышления, и в этом ее чрезвычайное значение для "первобытного ума". Он находит в ней готовую формулу нравственного поведения, практическое указание, подходящее определение, житейский приговор. Говорящему, по замечанию Буслаева, "уже не нужно было трудиться в приискании приличного выражения для того нравственного закона, который берет он в основание при решении какого-нибудь частного случая. Стоило только вспомнить пословицу, а она сама, как общая мысль, невольно приходила на ум, вызываемая житейскими делами. Таким образом слагалось само собой нравственное умозаключение, как скоро при частном случае или частной посылке припоминалась относящаяся к нему пословица, т. е. общая мысль, или большая посылка". Консервативная первобытная мысль, усматривающая критерий истины не в согласии с разумом, а в исконности, окружает пословицы ореолом нерушимого предания, догмата, заповеданного прежними поколениями в руководство потомкам: "пословица не даром молвится" или "век не сломится", "без пословиц не проживешь", "на пословицы ни суда ни расправы". Происхождение пословиц из песен (песня "А и горе - гореваньице" вся состоит из пословиц), сказок, культурно-исторических событий показывает, как быстро эта форма народной поэзии превращалась из частного случая в общепризнанное наставление и, переходя из уст в уста, переживала века, находя самые разнообразные применения в жизни народа и отдельных личностей. Пословица не имела обрядового значения, но всегда была признаком мысли, ума и, может быть, в глубокой древности вела свое происхождение от "вещих мужей" (предсказителей). Значение пословиц в крестьянском обиходе хорошо определял Носович в предисловии к своему сборнику белорусских пословиц: "Белоруссы все факты, все случайности человеческой жизни, все поступки, как хорошие, так и дурные и всякое даже суждение о чем-либо подводят под мерило своих пословиц. Старики пословицами внушают молодежи страх Господень, надежду на Бога и правила честности и добродетели". Пословицы обнимают все стороны народной жизни - религию, культ и натурфилософию, внешний быт, право, суд и общественный строй, мораль, практические приемы и семейную жизнь. Здесь и календарь, и агрономические указания, и юридические формулы, и приметы. Однако, попытки дать на основании пословиц законченное изображение народного мировоззрения должны быть сделаны с величайшей осторожностью: пословицы иногда имеют лишь местное значение, иногда противоречат друг другу, часто совершенно не носят определенно национального характера и встречаются у всех народов. Велико их значение для исследования в других, самых разнообразных отношениях. Эпохи их создания оставили на них явный отпечаток; можно найти в них следы мифических воззрений ("у притчи - т. е. горя в виде живого существа - на коне не уйти") и культурно-исторических событий; различные стороны бытовой жизни получили в них любопытное выражение. Теория литературы получает в пословицах, интереснейшие образцы народного творчества, стоящего на переходной ступени между словом и эпосом. Форма пословиц бывает несвободная, складная, мерная, что достигается разнообразными приемами - ритмом, аллитерацией, параллелизмом, рифмой. Изучение внешней структуры пословиц дает разнообразные данные для суждения о первобытной ритмике, о влиянии формы на содержание и т. п. Так, в русских пословицах находим не только примеры аллитерации, чуждой русской поэтической речи ("два сына да сам в силе", "ехала кума неведомо куда"), но и образцы движения мысли за формой ("невинно вино, виновато пьянство"), давшие Буслаеву повод заметить: "Как для поэта игра звуков и течение мысли совпадают в одном творческом движении души, так и пословица создавалась взаимными силами звуков и мысли". В пословицах сохранились указания на большие народные движения, не отмеченные ни писанными хрониками, ни устными преданиями (доказательство гавайского происхождения новозеландских Маори ищут в одной из их пословиц). Сами хроники пользуются иногда пословицами: летописец, по одной пословице: "погибоша аки Обре" или "беда аки в Родне", воскрешал старинные, уже забытые события. По пословицам восстанавливают отношение народа к известным историческим событиям и культурным явлениям ("тиуны, что трут, рядовичи, что искры"). Археолог и антрополог пользуются пословицами для исследования внешней культуры ("пень не околица") и обычаев ("на нашей улице праздник" - по указанию Максимова, после кулачного боя одной улицы с другой), для определения назначения найденных предметов первобытного обихода. Пословицы дают множество сведений о старинных нравах, обрядах, суевериях. Нормы обычного права так часто выражаются в форме пословиц, что юридическим пословицам посвящены отдельные сборники (Rechtsparoemiographie), иногда очень обильные и богатые. Даже естествоиспытатели находят в пословицах указания на разнообразные явления природы (таковы особенно метеорологические приметы), которые доступны лишь такому чуткому наблюдателю, как народ, с его близостью к природе и погоде; такая русская пословица, как "не убить бобра - не видать добра", может иметь значение и для зоолога, указывая на былое распространение животного там, где оно теперь вымерло. Пословицей, как проявления народной мудрости, пользовались всегда, особенно с тех пор, как стало реже появление новых пословиц, большим вниманием, их записывали и собирали. Начиная с "Polydori Vergilii proverbiorum libellus" (Вена, 1498) и "Adagia" Эpaзма (Вена, 1508 и 1520, и Амстердам - у Эльзевиров, 1650), число их сборников - несмотря на полное, в прежнее время, непонимание их научного значения - все возрастает. Чрезвычайная важность пословиц в такой обширной области знания, как фольклор, вызвала в новейшее время к жизни ряд новых их сборников (особенно провинциальных), наставлений к собиранию, попыток разобраться в обширном материале, установить периоды его развития (Буслаев - периоды мифический и христианский, уклады охотничий, пастушеский, оседлый и т. д.), классифицировать его. Из опытов систематизации пословиц заслуживает внимания следующая схема англлийского "Handbook of folklore", Гомма, основанная на русском сборнике Снегирева, не выдержанная в логическом отношении, но выгодно отличающаяся от других тем, что она в указании рубрик считается с действительным материалом. I. Антропологические пословицы: 1) естественные и нравственные свойства разных народов; 2) язык, религия, суеверия, нравы и обычаи; 3) этика. II. Юридические: 1) законодательство, законы гражданские, 2) преступление и наказание; 3) суд - учреждения и процедура. III. Естественпо-научные: 1) метеорология и астрология; 2) земледелие; 3) медицина. IV. Исторические: 1) хронология; 2) топография; 3) этнография: 4) личные пословицы. Культурно-историческое исследование занимается вопросом происхождения пословиц, выделения в ней книжных и заимствованных элементов, ее связи с общим культурным строем, ее эволюции. В истории литературы пословицы, наряду с другими произведениями народного устного творчества, не приурочены к определенным моментам, за отсутствием для этого - за редкими исключениями в "культурно-исторических пословицах " - достаточных данных; поэтому новейшие курсы истории русской литературы выделяют их из исследования (Пыпин) или рассматривают их в введении (Владимиров). Русские сборники пословиц составляются с конца XVII в. Сохранились рукописные сборники: "Повести, или пословицы всенароднейшие по алфавиту", в скорописном сборнике конца XVII в., "Книга о всенародных пословицах" 1714 г. (Погодинский сборник пословиц), "Российские пословицы, собранные по алфавиту в Москве Яньковым", 1749 г. Печатные собрания начинаются с "Сбора разных пословиц" в "Письмовнике" Курганова, 1769 г.; затем следуют: "Собрание 4291 древних русских пословиц" (1770), "Пословицы русские, собранный Богдановичем" (СПб. 1785; типичный образец литературного значения пословиц: Богданович переложил их в двустишия вроде "Бог не даст, свинья не съест", "Терпи-скат, казак, не осудишь, пока атаманом не будешь" и т. п.); Д. Княжевича, "Полное собрание русских пословиц и поговорок" (1822); ряд сборников Снегирева - "Русские в своих пословицах " (М. 1832), "Русские народные пословицы и притчи" (М., 1848), "Новый сборник русских пословиц и поговорок" (М., 1857); наконец, капитальное собрание В. И. Даля, "Пословицы русского народа" (М.; 1862, 2 изд. СПб., 1879 и т.д.), где собрано более тридцати тысяч пословиц, поговорок, прибауток, присказок и т. п. Другие сборники: "Новые русские поговорки и присказки" (М., 1855); Д. В. Григорович, "Народные беседы" (СПб., 1860); Г. Б., "Собрание пословиц и поговорок русского народа" (СПб., 1860); Отшельник Мери-хови, "Русская народная философия" (СПб., 1882); Н. А. С - в, "Русский народ, остроумие" (Казань, 1883); О. Верховский, "Сборник русских пословиц " (СПб., 1883); Шатохин, "Употребительнейшие бытовые русские пословицы" (Киев, 1876 и 1884). Объяснение русских пословиц и исследование их происхождения - Максимов, "Крылатые слова" (СПб., 1890); Михельсон, "Ходячие и меткие слова" (СПб., 1898); Тимошенко, "Литературные первоисточники и прототипы трехсот русских пословиц " (Киев, 1897). Драматическая пословица (proverbe) - это литературная форма, принятая почти исключительно во Франции: небольшое драматическое произведение, в основу которого положена пословица. Созданная при Людовике XIII, она стала любимым развлечением высшего общества. Пьеса не сочинялась заранее: она импровизировалась в салоне. Салонное происхождение драматических пословиц отразилось на всех ее чертах, внутренних и внешних; содержание ее было не сложно, обстановка самая простая (первоначально без декораций); сценой служила часть той же гостиной, где сидели зрители; отсюда другое название драматических пословиц - piece de paravent (paravent - ширмочки, заменявшие на импровизированной сцене декорации и кулисы). В большинстве случаев пословица не превышает одного акта; действующих лиц в ней редко больше трех. Ее достоинствами считаются ясность и простота действия, из которого с очевидностью должно вытекать желаемое нравоучение, живость и изящество диалога, всегда граничащего с блестящей causerie, изысканность психологических портретов, подчас доходящая до манерности. Требования сценического реализма едва ли могут быть предъявляемы к пословице: это произведение вполне условного стиля, с особенностями которого надо считаться или отвергнуть его целиком. Несколько позже пословицы перестали быть импровизациями; так, Ментенон написала для сен-сирских институток 40 пословиц; каждая из этих пьесок заканчивалась пословицей, на тему которой она написана. Окончательно перенес пословицы из области импровизаций в сферу драматической литературы Кармонтель, автор "Proverbes dramatiques" (1768-1781 и 1829), "Thйвtre de campagne" (1755), "Nouveaux proverbes dramatiques" (1814) и "Piиces inйdites" (1825). Пословицами писал также Шарль Колле ("Thйвtre de Sociйtй", 1767). "Mercure de France" конца XVIII в. полон образцами этого модного жанра. В начале XIX в. писали пословицы Этьен Госс ("Proverbes dramatiques", 1819) и Теодор Леклерк ("Proverbes dramatiques", 1823-1826 и 1828; "Nouv proverbes drama", 1830 и 1833); пословицы последнего представляли собой маленькие картины нравов и имели в свое время значительный успех. Центром известных драматических пословиц Альфреда де Мюссе является любовь; они вполне воспроизводят изящный стиль старых пословиц, с примесью особой меланхолической усмешки, столь свойственной их автору. Его пословицы - "Un Caprice", "Il faut qu'une porte soit ouverte ou fermйe" "Il ne faut jurer de rien" - первоначально не предназначались для сцены. Успехом пользовались также пьески Октава Фелье ("La Crise", "Le Village"), носившие название пословиц, но, в сущности, более глубокие по содержанию, чем этот легкий, поверхностный жанр.
  Послушание- термин из русской монастырской жизни. Он обозначает то или другое дело, которое исполняет то или другое лицо в монастыре по назначению настоятеля. Иногда "на послушанье" в монастырь, т. е. для исправления разных монастырских служб, посылаются и члены приходских причтов, в виде наказания за проступки, по строгой резолюции архиерея.
  Послушники (и послушницы) - в русских монастырях лица, готовящияся к принятию монашества. Они еще не дали монашеских обетов, не принадлежат к монастырскому братству, не называются монахами и не носят полной монашеской одежды. Их обязанность в монастыре - исполнять разные послушания, т. е. низшие церковные службы при богослужении и по монастырскому хозяйству, по назначению настоятеля.
  Посолонь(по Солнцу, посолонное хождение) - первое упоминание о нем, как церковном обряде, относится к последней четверти XV столетия. В 1478 г., при освящении Московского Успенского собора, митрополит Геронтий ходил с крестами вокруг церкви "не по солнечному всходу". "Неции прелестницы" наклеветали царю Иоанну Васильевичу, что митрополит поступил не по правилам. Великий князь счел жалобу очень важной, заметив, что за это гнев Божий приходит. В следующем году началось расследование вопроса. Для решения его стали наводить справки в богослужебных книгах, но желанных подтверждений законности посолони нигде не нашли. Одни из споривших (архимандриты и игумены) стояли за владыку, другие были на стороне князя. Последний нашел себе сторонников в лице чудовского архимандрита Геннадия и ростовского владыки Вассиана. Митрополит и его сторонники указывали на то, что и другие некоторые церковные кругохождения в России и на Афоне совершаются против Солнца; защитники посолони вдавались в запутанные умствования и на них только и основывались. Скоро вопрос проник в среду мирян и вызвал в ней бесконечные толки. Отвлеченный на время татарским нашествием, князь в 1482 г. возобновил свою распрю с митрополитом, которая едва не кончилась полным разрывом. И глава государства, и глава иерархии упорно отстаивали свои мнения. Митрополит Геронтий удалился в Симонов монастырь, приняв намерение и вовсе отказаться от митрополии, если князь не оставит требование ходить по Солнцу; великий князь целый год не дозволял освящать новых церквей и если, наконец, уступил, то лишь потому, что на стороне митрополита были почти все - и духовные, и миряне. Вопрос о хождении по Солнцу или против Солнца остался открытым: решили делать так, как было в старину. Когда и откуда явился на Руси обычай ходить по Солнцу - сказать трудно. Один из памятников XVI в. (Пергаменный Служебник 1532 г.), писанный на Афоне, называет посолонь латинским обычаем. В продолжение всего XVI века вопрос о посолони не возникал; Стоглав вовсе не упоминает о хождении посолони. Несмотря на то, что в конце XV в. противосолоние одержало верх, с течением времени оно стадо уступать посолони. Когда открылось книгопечатание, требование посолони было занесено в Требник 1602 г. в чине венчания, в Устав 1610 г. - в наставления, как осенять крестом в праздник Воздвижения, в Требник 1623 г. - в чине освящения церкви. Внесенное в церковно-богослужебные книги, посолонь вместе с другими церковными обрядами получило характер неприкосновенности, вследствие усвоения обрядам значения догматической неизменности; поэтому, когда патриарх Никон предпринял исправление прежних обрядов, он нашел себе противников в лице видных и влиятельных протопопов, попов, настоятелей монастырей, начетчиков, которые в отмене прежних обрядов видели нарушение догматов, а во введении новых - латинские ереси. С этого времени посолонь, также как и другие отмененные при патриархе Никоне обряды (двоение аллилуйи, седмипросфорие, двуперстие и др.), становится принадлежностью раскола старообрядства и одним из основных пунктов его учения.
  Посоха- это старинный термин для означения сбора сельского населения ("сбора с сохи") на войну и на государеву или общественную работу (постройку городов, мостов). Часто этим термином обозначали и посошных людей: "Посохи было конской и пешей 80900 чела" (во время похода Иоанна IV под Полоцк). "Коневикам" платили по пять рублей, а пешим по две рубли (на работах). В XVI и начале XVII в. посоху обычно требовали с новгородцев и псковичей.
  Посощина-поконевщина- земская литовская подать в королевскую казну по копе грошей на содержание пограничной стражи. По мнению одних, она взималась до 1554 г., по мнению других - до 1569 г. Не взималась с боярских, родовых и купленных имений, а с пожалованных взималась в тех случаях, если на пожалованном "семеще" боярин сажал зависимого от него человека, или если он разрабатывал "дикий лес" в своем имении.
  Посполитые- после восстания Богдана Хмельницкого, изменившего формы политического существовании Малороссии, мало-русский народ распался на две группы - казачество и пос-польство. Основанием для подобного деления служила разница в характере повинностей, которые несла каждая группа в пользу государства. На казаках лежала военная служба; за это они освобождались от большинства других повинностей. Посполитые несли земскую службу, частью в виде платежей в войсковую казну, частью в виде разного рода натуральных повинностей - подводной, постойной и т. п. Первоначально название "посполитые" употреблялось для обозначения той части населения, которая несла земскую службу, независимо от того, были ли то крестьяне или мещане, но скоро посполитыми стали называться крестьяне по преимуществу. Сначала казаки (товарищество) и посполиты не были строго замкнутыми, обособленными одна от другой группами населения. Между ними шло постоянное общение: казак мог сделаться посполитым, посполит - казаком. Главную роль в этих переходах играли причины чисто экономического характера, так как военная служба, сопряженная с большими расходами, требовала и большей имущественной состоятельности. В 1729 г. старожилы села Горчаков так объясняли происхождение группы казаков и посполитых после войн Богдана Хмельницкого: "Як осели люде, тогда можнейшие (богатые) пописались в козаки, а подлейшие (бедные) осталися в мужиках". Только постепенно, уже в XVIII в., поспольство окончательно обособилось от казаков. Мало-русский крестьянин (посполитый) был лично свободен, мог, по произволу, переменять свое место жительства, владеть землей и другим имуществом на праве полной собственности. Закрепление его совершилось постепенно и находилось в тесной связи с политической и экономической жизнью Малороссии. Переворот Богдана Хмельницкого, уничтоживший в Малороссии польское крупное землевладение с обязательным трудом крестьян, не коснулся земельных владений монастырей. Богдан Хмельницкий выдает им универсалы, которыми подтверждает их прежние владения, охраняет их от нападений и грабежей казаков, запрещает принимать в войско их крестьян. Кроме монастырей, владение населенными имениями сохраняют некоторые шляхтичи, приставшие к казакам и оказавшие войску те или другие услуги, как, например, Бороздны, Рубцы и т. п. Трудно сказать, в каких отношениях находились крестьяне к владельцам в этих имениях; судя по характеру времени, есть, однако, основание думать, что в населенных имениях, оставшихся от польского владычества, крестьяне были такими же собственниками земли, лично свободными, как и остальные посполиты. Остальная земля была объявлена "свободной войсковой", находящейся "в диспозиции гетмана или войска". Она составила тот фонд, из которого раздавались земельные имения (маетности) в держание известным учреждениям, для их содержания, или лицам, под условием несения военной службы или за "войсковые услуги". Раздача эта началась еще при Богдане Хмельницком и продолжалась всеми его преемниками. Сущность ее заключалась в том, что на известное учреждение или лицо переносились все платежи и повинности, которые должны были поступать с крестьян в казну. Эти платежи и повинности не были строго определены и видоизменялись, смотря по местностям: одни давали владельцу десятину урожая, другие платили деньгами, возили дрова, косили сено на владельческий двор, работали на владельца два дня в неделю и т. п. В универсалах повинности крестьян не определялись, а только говорилось, что они обязаны отдавать "обычное послушенство". В 1660-х годах с опустошенного почти беспрерывными войнами правого берега Днепра начинается массовое переселение народа. Это был, в большинстве случаев, разоренный, бездомный люд, который не мог вести самостоятельного хозяйства. Он идет, преимущественно, к более зажиточным владельцам, пользуясь теми льготами от повинностей, которые предоставлялись ему в первые годы поселения. Поселенцы оставались свободными и могли, с соблюдением известных условий, оставлять своего хозяина и переходить к другому, но они отличались от посполитых первого разряда тем, что были не собственниками земли, а как бы арендаторами ее. Постоянные войны второй половины XVII в. не могли не отразиться и на судьбе населения левого берега Днепра. Они подрывали благосостояние мелких хозяйств, разоряя в особенности казаков-земледельцев, которые почти беспрерывно принуждены были нести военную службу. Среди казаков создался особый класс, который был не в состоянии отбывать воинскую повинность; для избавления от тягостей ее казаки переходили в ряды владельческих посполитых и, продавая свою землю, селились на чужой, под именем "подсуседков". За пользование этой землей они обычно платили хозяину ее известную долю урожая. Таким образом число посполитых, находившихся в зависимости от владельцев, быстро увеличивалось; вместе с тем росла и власть над ними державцев. Кроме монастырей, последние принадлежали к классу старшины, выдвинувшемуся из рядового казачества и благодаря своему богатству приобретшему сильное влияние на политическую жизнь Малороссии. К старшине фактически перешел выбор гетмана и все управление страной. Вследствие общности интересов политических и экономических, старшина образовала из себя сильный, достаточно сплоченный класс, который, в конце концов, и подчинил себе поспольство, обезземелив и, наконец, закрепостив его. Процесс закрепощения совершался постепенно, в течение второй половины XVII в. и в XVIII веке. Первый шаг к нему выразился в том, что державцы имений стали произвольно, вопреки обычаю, повышать повинности посполитых. Крестьяне обращались с жалобами к гетману, в суды, но скоро должны были убедиться, что этим путем они ничего не добьются, так как гетманская власть и суды фактически находились в руках той же старшины, на злоупотребления которой жаловались посполиты. Им оставалось еще одно средство для защиты своих интересов - право свободного перехода, и они им широко пользовались. Вместе с переходами возник вопрос о праве собственности крестьян на землю, которую они оставляли. Посполитый был собственником участка, на котором сидел. Если он уходил, право собственности его ничуть не прекращалось; он только разрывал свои отношения с землевладельцем. Участком своим он мог распорядиться по произволу, мог и продать его в другия руки. Если покупщиком являлся посполит того же владельца или кто-нибудь пришлый, который садился на земле в качестве посполита, интересы державца не страдали, так как новые хозяева обязаны были отбывать все посполитские повинности. Но покупщиком мог явиться и посполитый соседней местности, и казак, которого, по закону, нельзя было привлечь к отбыванию посполитских повинностей, или, наконец, кто-нибудь из соседних владельцев. Во всех этих случаях земля выбывала из службы державцев. Отсюда стремление последних предохранить свои маетности от разрушения и удержать в их составе земельные участки тех из посполитов, которые переходили в другие маетности, к другим владельцам. Державцы стремятся дать собственности посполитов условный характер, стараются поставить ее под свой верховный контроль; они требуют, чтобы уходящий крестьянин мог продавать свой участок не иначе, как с разрешения владельца. Хотя это шло вразрез с обычаями страны, но высшая власть, в лице Мазепы, приняла сторону державцев и на практике старалась проводить выставленный ими принцип. Посполиты, со своей стороны, продолжали придерживаться своего "обыкновения", продолжали распоряжаться своими участками как собственностью. В 1723 г. генеральная войсковая канцелярия, по жалобе войскового товарища Андрея Лизогуба, издала приказ, по которому посполиты "без ведома державского" не должны были продавать свои земли посторонним лицам; никто не смел покупать их, под опасением потери и земли, и заплаченных за нее денег. В практике малорусских судов стал применяться 27 артикул IX раздела литовского статута, запрещавший покупку чего бы то ни было без воли пана. Раз была установлена условность земельной собственности посполита, державцам нетрудно было сделать и дальнейший шаг - к полному отрицанию за посполитом права поземельной собственности. Не находя в законе и обычае ограничения свободы переходов посполитов, державцы стараются достигнуть этого путем частноправовых сделок и договоров. Благоприятную для того почву они находят в экономическом расстройстве населения вследствие частых войн, непомерных повинностей и налогов и т. п. Подобного рода политику начинают монастыри; за ними следуют и другие державцы. Экономически несостоятельные посполитые, продавая свою землю владельцу и делаясь, таким образом, безземельными, в то же время обещают за себя и за своих потомков оставаться в вечном подданстве владельцу имения. На первых порах подобного рода договоры не имели еще большого значения и требование выдачи ушедшего посполитого часто оставалось безрезультатным; но вскоре обычай получил право гражданства, и державцы стали силой удерживать посполитых от переходов. В 1720-х годах среди малорусского общества начинают уже проскальзывать мнения, что посполитые - люди как будто несвободные. Первая попытка узаконить прикрепление крестьян была сделана при гетмане Данииле Апостоле. Вслед за избранием гетмана, старшина обратилась к нему с просьбой о прикреплении тех крестьан, которые вновь садились на скупленных владельцами землях. На это Апостол положил такую резолюцию; "Тех людей, о которых просят владельцы не млют (не должны) в свою привлекать вечность, но подлуг прав и вольностей того народа, пока живут, могут отдавати повинность службы своей доброволне, а не неволне". Такое решение гетмана не остановило стремлений старшины. Отдельные просьбы о прикреплении крестьян и запрещении свободных переходов все учащаются, только мотивом для такого запрещения выставляется уже не интерес частных хозяйств, а вред от переходов для государственной казны. В 1738 г. генерал Румянцев донес кабинету министров, что многие казаки и посполиты из Слободской Украины убежали в Великороссию и Малороссию, а потому он не может как следует содержать армию. Кабинет, 29 мая 1738 г., послал указ возвратить беглецов на прежние их места и грозил жестоким штрафом тем, кто осмелится удерживать их. Неясно выраженная в этом указе мысль послужила для владельцев предлогом к обратному требованию ушедших от них посполитых. Генеральная войсковая канцелярия также поняла указ в смысле запрещения крестьянского перехода внутри Малороссии. Указом 18 января 1742 г., последовавшим за восшествием на престол Елизаветы Петровны, свободный переход посполитых был снова разрешен, но старшина продолжала стремиться к намеченной цели. В 1752 г. генеральная старшина обратилась к гетману Разумовскому с "нижайшим доношением", в котором, исходя из своих забот об интересах казны и общем состоянии государства, добивалась прекращения крестьянского перехода и общего прикрепления поспольства. Переход, однако, запрещен не был. В 1759 г. возникло дело по жалобе грузинского князя Цертелева на своего ушедшего подданного Кононенка. Полковая канцелярия переход подданного признала законным, но всю движимость и недвижимость его присудила Цертелеву. С этим согласилась и генеральная канцелярия, но для принципиального решения вопроса о крестьянских переходах представила дело на усмотрение гетмана. 20 апреля 1760 г. Разумовский издал универсал относительно переходов посполитых. При переходе от одного владельца к другому посполит терял всю свою движимость. Переход был свободен, но владельцам нельзя было принимать к себе посполитых без отпускной прежнего их владельца; в противном случае дозволялось искать убытков судом. Если владелец не соглашался дать отпускную посполитому, последний мог обращаться в ближайший уряд, который обязан был побудить владельца к выдаче отпускной или же дать ее от себя. Указ этот создал почву для целого ряда злоупотреблений и повел к более быстрому закрепощению малорусского поспольства. Указ 15-го декабря 1763 г., подтвердивший, в сущности, универсал 1760 г., был первым актом имперского законодательства относительно малорусского крестьянства. В 1764 г. гетман, со всем шляхетством, подал императрице прошение о нуждах Малороссии. В прошении этом был затронут вопрос о крестьянских переходах, причем последние выставлялись как нарушение малороссийских прав, появившееся вследствие "бывших в давные годы в Малой России замешательств", когда крестьяне старались избежать общегосударственных повинностей. Гетман и шляхетство просили запретить переходы, запретить посполитым записываться в казаки и дозволить владельцам отыскивать ранее ушедших за пределы Малороссии крестьян. Прошение это не привело к цели, так как в нем была высказана также просьба о сохранении автономности Малороссии и о создании в ней наследственного гетманства в роде Разумовских - что прямо противоречило видам правительства. Гетманская власть была уничтожена; в Малороссии учреждено генерал-губернаторство, в лице П. А. Румянцева. В инструкции, данной губернатору, Екатерина II ставит ему на вид, чтобы он заботился всячески о прекращении крестьянских переходов в Малороссии. В инструкции, данной депутату от малороссийской коллегии в екатерининскую комиссию Натальину, есть пункт "о простом народе", в котором крестьянские переходы осуждаются с частновладельческой и с общегосударственной точки зрения; уход крестьянина от помещика без отпускной приравнивается бегству за границу за которое, как за государственное преступление, виновный подлежит лишению свободы и ссылке. Малороссийская коллегия предлагала, далее, предоставить помещикам суд, расправу и всякое благоустройство в деревнях и "сделать государственное право, под именем поселянского, заключающее в себе образ суда и порядок в хозяйстве и хлебопашестве". Наказ этот служил лучшим отражением воззрений на крестьянский вопрос тогдашних правителей Малороссии, в особенности П. А. Румянцева. Переходы, между тем, несмотря на все мероприятия и указы, не прекращались. Владельцы имений боролись против них разными путями - заключали, например, друг с другом договоры, обязываясь взаимно не принимать посполитов. Чаще всего владельцы силой старались удерживать у себя посполитов. Суды, основываясь преимущественно на указе 1763 г. и на литовском статуте, принимали сторону владельцев. 4 мая 1765 г. малороссийская коллегия запретила владельцам держать у себя более суток ушедших без отпуска посполитых и казаков; их следовало доставлять в ближайшие уряды, а последние должны были препровождать посполитых, вместе с пожитками, на место их прежнего жительства. 22 декабря 1765 г. коллегия предписала поветовым комиссарам строго смотреть, чтобы никто из посполитых и казаков не уходил, тайно или явно, без письменного вида. Это же предписание было внесено и в четвертый пункт инструкции, данной коллегией непременным комиссарам. Ушедшие без письменного вида посполиты называются уже прямо беглыми. В 1781 г. Румянцев, докладывая императрице о согласовании особенностей Малороссии с порядками введенного в ней наместнического правления, предлагал "утверждение здешних крестьян на основании статутового права" и окончательное запрещение исков о казачестве. 3 мая 1783 г. было повелено "для известного и верного получения казенных доходов в наместничествах Киевском, Черниговском и Новгород-Северском, и в отвращение всяких побегов к отягощению помещиков и остающихся в селениях обывателей, каждому из поселян остаться в своем месте и звании, где он по нынешней последней ревизии написан, кроме отлучившихся до состояния сего нашего указа; в случае же побегов после издания сего указа поступать по общим государственным установлениям" ("Полное Собрание Законов"). Этим указом мало-русское поспольство было закрепощено окончалельно.
  Посрамительные обряды- занимают важное место в жизни некоторых малокультурных народов, а в виде особых культурных переживаний встречаются и у цивилизованных народов, у русских - чаще были в Малороссии, чем в Великороссии. В русском простонародье они применяются большей частью по отношению к женщинам - за нарушение супружеской верности, а по отношению к мужчинам - за воровство (как позорящие наказания). Наиболее характерные позорящие обряды - обрезывание волос, вымазывание головы или всего тела, иногда лишь ворот дома дегтем(навозом), запрягание в воз, в корень или пристяжку.
  Пост- перед бракосочетанием соблюдается у многих народов; у белоруссов и чехов постится одна невеста, у малоруссов, сербов и поляков - и невеста, и жених. Последний обычай, по-видимому, произошел от первого, как его расширение. В древности невесту подвергали долгому посту, с целью устранения или задержания месячных очищений. У индейцев на Ориноко невеста выдерживала 40-дневный пост, как бы умирая для одинокого существования, чтобы жить новой семьей.
  Постельничий- старинный чин княжеского двора, ведавший постелью князя; по шереметьевской боярской книге значится впервые с 1495 г., но существовал значительно ранее, под именем покладника. С конца XV в. постельничий получили определенное место на лестнице придворных чинов и точнее урегулированное ведомство, состоявшее, кроме ведания постели, в заведовании всей "постельной казной" князя (иконы, кресты, посуда золотая и серебряная, платье и т. п.), а также шитьем платья и белья, вследствие чего в ведомстве постельничего находились мастера этого дела и мастерская палата. Постельничий был ближайшим слугой государя; он спал с ним в одной комнате, ходил с ним в баню, сопровождал его в торжественных выходах, наблюдая, чтобы стул, скамеечка под ноги и другие необходимые государю вещи всегда были всегда рядом к его услугам. Если сам постельничий не мог следовать за государем "со стряпнёй", то назначался иной чин, но с оговоркой, что он идет "стряпнёй вместо постельничего". В распоряжении постельничего состояли стряпчие ("со стряпней") и спальники. Должность его носила исключительно частный, домашний характср. Хотя близость к государю и давала иногда постельничему высокое значение и даже влияние на государя, но родовитые люди никогда не принимали на себя этой должности. Из 16 фамилий, члены которых были постельничими, в первые 15 лет существования этой должности (до 1645 г.) возвысились только две фамилии - Волынских и Годуновых. После 1645 г. И. М. Аничков и Г. И. Ртищев дошли до думных дворян, М. И. Ртищев возведен был в звание окольничего и И. М. Языков - в звание окольничего и боярина. Иногда постельничий назначался и ратным воеводой (И. М. Вешняков, в 1554 г.). На лестнице чинов постельничие стояли за оружничими.
  Постельничий Приказ- начало его относится, вероятно, ко времени Иоанна III, учредившего звание постельничьего. По Вивлиофике, он значится в боярских книгах с 1573 г. О предмете его ведомства можно судить только по его названию и по должности постельничего.
  Постепеновцы- наименование, довольно часто употреблявшееся в русской печати, в течение 1860-х и 1870-х гг., для обозначения, большей частью в ироническом смысле, людей, верящих в правительственные реформы, в медленный, смирный, постепенный прогресс, без потрясений. И. С. Тургенев, в "Ответ иногородному обывателю" ("Вестник Европы", 1880 г.; "Сочинения") применил эту кличку к самому себе, говоря: "В глазах нашей молодежи я всегда был и до сих пор остался постепеновцем, либералом старого покроя в английском, династическом смысле, человеком, ожидающим реформ только свыше, принципиальным противником революций, не говоря уже о безобразиях последнего времени. Молодежь была права в своей оценке, и я почел бы недостойным и ее, и самого себя, представляться ей в другом свете".
  Постоялые дворы-существовали на Руси издавна; содержались обычно частными лицами, которые брали с проезжающих и останавливающихся в них особую пошлину - "постоялое". Петр Великий приказал в 1700 г. переписать все постоялые дворы и обложить их сбором; вскоре за тем он велел взять их в казну и отдавать на откуп, поручив надзор за ними воеводам. В XVIII в. постоялые дворы строились и в городских поселениях, и на дорогах, и в селах. С 1832 г. при них стали строить харчевни; с 1836 г. устанавливается с них особый, сбор в пользу городских доходов. Позднее постоялые дворы в городских поселениях учреждаются для доставления дешевого приюта простому народу; содержание их дозволено было всем лицам, имеющим право торговли в городах, без ограничения числа; право их торговли одинаково с правом съестных лавок; свидетелства на содержание их выдаются (с обязательством уплаты годового акциза в пользу городских доходов) из городских общественных учреждений, порядком, определенным для трактирных заведений, наравне с которыми постоялые дворы подчиняются полицейскому надзору.
  Постриг (или пострег в глубокую старину) - так назывался обычай первого стрижения волос у детей мужского пола сначала в семьях великих и удельных князей, а потом и знатных бояр и дворян. Постриг совершался через три, четыре и более лет по рождении, с чтением особой молитвы, в церкви, для чего туда приводил "духовного сына" крестный отец. Об этом обряде сообщают Мартин Галл и Кадлубок; последний говорит, что постриг "рождал духовное свойство, и мать посгригаемого считалась названной сестрой постригающего". Татищев пишет, что еще в его время некоторые знатные люди держались этого древнего обычая и что дети переходили после пострига из рук женских в руки мужские. Иногда князья-родители сами совершали постриг и после того сажали постриженного на коня, в присутствии епископа, бояр и народа. У князей этот обряд сопровождался обычно пиром.
  Постумы(postumi) - послерожденные: 1) дети, родившиеся после смерти своих отцов, и 2) лица, родившиеся или вступившие в состояние искусственно созданного родства, под власть домохозяина, после составления им завещания. Будучи в момент смерти отца только зачатыми, а не рожденными, постумы в первом смысле получают по отношению к оставшемуся после него наследству права законных наследников, в случае благополучного рождения, сообщающего им права личности; до рождения их права могут быгь охранены назначением особого попечителя (curator ventris), и выпавшее на их долю наследство считается перешедшим к ним с момента смерти наследодателя. Положение постумов во втором смысле в Риме было предметом специального законодательства и обширного толкования со стороны юристов благодаря существованию института формальных ограничений свободы завещаний. По постановлениям римского права неизвестное и несуществующее лицо (incerta, persona) не могло быть назначено наследником; с другой стороны, обход в завещании прямых ("своих") наследников, без прямо выраженного устранения их от наследства, вел к недействительности завещания. Рождение или появление у завещателя иным путем (усыновление и т. д.) постума вело, таким образом, к недействительности завещания или требовало составления нового. Обычаем скоро выработано было, однако, правило, дозволявшее назначать родившихся "своих" постумов (legitimi) наследниками. Претор Аквилий Галл изобрел формулу, дававшую возможность назначать наследниками и тех из "чужих" постумов (alieni); которые после смерти своего отца становились, при жизни завещателя, "своими" наследниками последнего (родившийся после составления завещания внук, ставший наследником по причине смерти отца -Aquiliani). Lex Junia Velleja дозволил назначение наследниками и своих постумов, родившихся при жизни завещателя (Vellejani). Применение этих правил к частным случаям вызывало обширную интерпретацию юристов. Юстиниан дозволил назначение всех вообще постумов наследниками и уничтожил формализм старого права; с этих пор обход постумов не влек за собой ipso jure недействительность завещания, а давал лишь право оспаривать его.
  Посты- учреждение церкви, имеющее целью содействовать господству в христианине духовно-нравственных стремлений над чувственными. В христианстве учреждение поста современно самой церкви: он основан на примере Христа и апостолов (Деяния). Древнейшие из церковных писателей - Ипполит, Тертуллиан, Епифаний, Августин, Иероним - говорят, что апостолы установили пост в 40 дней, подражая примерам Моисея (Исход), Илии и самого Иисуса Христа, постившегося 40 дней в пустыне. Отсюда древнейшее название гларного или великого христианского поста у греков - τεσσαράχοστη, четыредесятница. Папа Лев I называет четыредесятницу apostolica insttittutio (quadraginta dierum jejuntis), a Иероним - преданием апостольским (traditio apostolorum). По мнению некоторых ученых, посты состоял сначала из 40 часов, а не дней; Тертуллиан говорит о постах "нескольких" дней, Ириней замечает, что если одни постились день или два, то другие - "много" (plures) дней. У некоторых других писателей II и III в. говорится, что в эти века вошло в обычай поститься более двух суток (пятница и суббота перед днем Пасхи). По Дионисию Александрийскому, пост перед Пасхой продолжался "шесть дней". Этот пост носил название предпасхального. Таким образом, представляется правдоподобным мнение некоторых западных ученых (Baillet - в его "Истории великого поста"), что если четыредесятница и существовала с первых времен церкви, то не повсеместно. Обычно принято думать, что она сложилась в постоянный сорокадневный пост во II или III в., одновременно с учреждением чина для оглашенных и чина для кающихся, торжественное принятие которых в церковь приурочивалось ко дню Пасхи: по чувству братства и любви, в пост оглашенных и кающихся стали принимать участие все верующие. Златоуст, как на причину учреждения четыредесятнипы, указывает на то, что вместо прежнего обычая причащаться каждый воскресный день, по мере ослабления ревности к церкви, появилось обыкновение причащаться только в особенно торжественные дни, каковы великий четверг и Пасха. Чтобы в эти дни можно было приступать к таинству достойно, отцы церкви и учредили четыредесятницу. В IV в., по свидетельству Василия Великого и Григория Нисского, великий пост перед Пасхой существовал в церкви повсеместно, но и после того он не всегда содержал в себе именно 40 дней и начинался не везде одинаково; церковь не стесняла в этом отношении поместных обычаев. В древней церкви пост был очень строг, выражаясь или в неедении в течение более или менее продолжительного времени, или в сухоедении (ξεροφαγία) ежедневного, но не ранее вечера. По словам Тертуллиана, во время пощения не давалась даже вода. Пруденций, в одном гимне (de Fructuoso), сообщает, что святой мученик отказался во время страданий от поданной ему чаши воды по той причине, что день его мучений был постный. "Постановления апостольские" (статья 17) поставляют пост во вкушении лишь хлеба и овощей, запрещая мясо и вино. На Западе, по свидетельству Тертуллиана, сухоедение, как форма поста, существовало со II в. На Востоке, по Вальсамону, сухоедение (сушеные плоди и овощи) держалось, как форма поста, до XII в., на Западе - до VII в., когда постными яствами стали считаться не только овощи, но также рыба, а иногда и водяные птицы. Чаще, однако, одна замена мяса рыбой не считалась постом. Всякая радость считалась нарушением поста. По словам Тертуллиана, считалось несовместным с постом даже церковное "лобзание мира". Общим правилом было избегать обременения себя какой бы то ни было пищей и совершенно устранять такую пищу, которая раздражающим и возбуждаюишм образом действует на организм. В последующее время особое внимание церкви к посту было вызвано появлением ересей, из которых одни ставили пост наравне с высшими нравственными обязанностями христианства (монтанисты, манихейство), а другие отрицали всякое значение постов (Аэрий, Иовиниан, Вигилянций). Учение древней церкви о постах суммировано гангрским собором, который подвергает анафеме как тех, кто без крайней необходимости для здоровья нарушает посты, установленные церковью, так и тех, кто осуждает собрата, с благословением вкушающего мясо в дозволенное время. Позже на Востоке церковное значение поста было усилено; грех нарушения установленного поста был приравниваем к ереси. Этот взгляд на пост перешел в Россию вместе с христианством; отсюда берет начало то особое уважение к посту, какое существует в русской церкви и в русском народе. На Западе периодически появлялись попытки ослабить авторитет древнецерковного учения о посте, которые, все более и более усиливаясь, привели к совершенному отрицанию поста в протестантстве. Законодательство, на Востоке и на Западе, покровительствовало постам. На дни великого поста закрывались всякие зрелища, бани, игры, прекращалась торговля мясом, закрывались лавки, кроме продававших предметы первой необходимости, приостанавливалось судопроизводство; к этому времени приурочивались благотворительные дела. Рабовладельцы освобождали рабов от работ и часто отпускали их на свободу. Великий пост был преимущественно временем проповеди в храмах. С появлением монашества пост стал предметом одного из монашеских обетов и принадлежностью монашеской жизни. Монашествующие на Востоке обязательно постились ежедневно до трех часов дня; в дни установленных постов - до вечера; иные - "постники" - налагали на себя обет гораздо более продолжительного пощения. Влияние монастырей развивало в населении любовь к постничеству. Христианская вечеря (соеnа), во время поста бывшая единственной трапезой в продолжение дня, резко отличала христиан от язычников, имевших привычку есть часто. Посты православной церкви разделяются на многодневные и однодневные. К числу многодневных принадлежат посты: 1) четыредесятницы; 2) пост апостолов Петра и Павла, иначе называемый Петровым, или апостольским. Так как начало этого поста зависит от праздника Пасхи, то он бывает то короче, то продолжительнее. При наибольшей продолжительности он обнимает шесть недель, при наименьшей - неделю с днем. Начало его восходит к глубокой древности. Он заповедуется уже в Апостольских постановлениях, но особенно часты упоминания о нем становятся с IV в. (Афанасий Великий, Амвросий Медиоланский, Лев Великий). 3) Успенский пост (в просторечии - госпожинки), в честь Пресвятой Богородицы, продолжается от 1 до 15 августа. По строгости пощения он приближается к великому; ослабляется по субботам и воскресным дням, а также в праздник Преображения Господня. Церковь всегда рассматривала этот пост как древнее установление, сохраняющееся по неписанному преданию. Древнейшее упоминание о нем, под именем поста осеннего, встречается у Льва Великого. В древней церкви были разногласия касательно продолжительности этого поста; поводом к ним служил праздник Преображения, так как в этот день некоторые разрешали себе употребление мясной пищи. Окончательно устранены эти сомнения соборным определением 1166 г. 4) Рождественский пост предваряет собой праздник Рождества Христова за сорок дней, почему называется также четыредесятницей. Другое название его филипповский пост (в просторечии - филипповки), так как в день его начала, 14 ноября, празднуется памать Филиппа. По правилам воздержания он приближается к посту апостольскому. Строгость его особенно усиливается с 20-го декабря, т. е. в дни предпразденства Рождения Христова, и достигает высшей степени в последний день, так называемый сочевник (сочельник). По обычаю православных, в этот день пост хранится до вечерней звезды. Ясные упоминания о рождении поста встречаются только с IV в. В V в. Лев Великий называет его древним установлением и присваивает ему значение жертвы за собранные плоды. Количество дней этого поста в древности в разных церквях было неодинаково. Однообразный порядок в этом отношении установлен на константинопольском соборе 1166 г. К числу однодневных постов принадлежат: а) пост в среду и пяток, установленный церковью по причине вспоминаемых в эти дни событий - предания Спасителя на страдания и смерть и самих страданий и смерти. В древней церкви среда и пяток были известны под именем дней поста и стояния, так как в эти дни верующие, как бы стоя на страже, проводили в богослужении целую ночь. Пост в эти дни соблюдался до девятого (третьего пополудни) часа. В среды и пятки некоторых седмиц пост, по правилам церкви, не имеет места. Таковы: седмица пасхальная, рассматриваемая как один светлый день; седмица Пятидесятницы; так называемые святки, т. е. период времени в двенадцать дней от Рождества Христова до Богоявления, кроме последнего дня (крещенского сочевника); седмица мытаря и фарисея; седмица сырная, б) пост в праздник Воздвижения Креста Господня, 14 сентября; в) пост в день Усекновения главы Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, 29 августа, и г) пост в навечерие Богоявления Господня, 5 января.
  Поталь- фальшивое листовое золото, выбиваемое из сплава от 11 до 12 частей меди и 2 - 3 частей цинка. Бронзовые порошки состоят из такого же рода сплавов, окрашенных слоем окислов, при посредстве подогревания. Сусальным золотом в собственном смысле называют двойное, где лицо (сусало) из благородного металла, а подкладка из более дешевого, как в мишуре, хотя часто это имя дают всякому листовому металлу для позолоты и посеребрения.
  Потешная палата - так называлось помещение в государевом дворце, хранившее все предметы (и все "стременты") дворцовых увеселений. Первое достоверное свидетельство о потешной палате и его команде относится ко времени Годунова и Шуйского, но, вероятно, они существовали ужe в начале XVI в. В первой половине XVII в. потешная палата занимала несколько отдельных комнат в старом здании дворца, над которым были построены каменные покои теремного дворца; именовалась иногда, поэтому, потешным подклетом. Сторожа палаты носили название потешных сторожей. В течение всего XVII в. потешная палата представляла как бы особое ведомство со своей командой, к которой принадлежали все потешники и все лица, имевшие во дворце потешное значение. Главнозаведующий палатой сначала был постельничий; во второй половине XVII века управление ею перешло в приказ тайных дел.
  Потешные войска- возникли из так называемого Петрова полка, который сформирован был царем Алексеем Михайловичем, из "малых робяток", для забав царевича Петра. С 1682 г. у Московского кремлевского дворца была особая потешная площадка; с весны 1683 г. 11-летний Петр - не по летам физически развитый - перенес воинские занятия в поле, и с этого времени прежняя игра в солдатики перешла в настоящее военно-практическое обучение. В 1684 г. в подмосковном селе Преображенском возведен был потешный городок "Пресбург", над устройством которого трудился и сам Петр 1; затем потешники штурмовали эту крепость и маневрировали на две стороны. В 1691 г. потешные войска получили правильную организацию и разделились на два полка, Преображенский и Семеновский, обмундированные по западно-европейскому образцу. Разнообразные военно-учебные упражнения, под руководством иностранцев, заключились кожуховским походом. Северная война дала обоим полкам случай выказать боевую подготовку и помериться с образцовыми войсками Карла XII; под Нарвой, под Лесной, под Полтавой преображенцы и семеновцы покрыли себя славой. По их образцу была организована и обучалась великая во славе русская армия (Масловский, "Записки по истории военного искуссгва в России"; "Петровская бригада").
  Потир(ποτήρ) - греческое название чаши, из которой православные христиане причащаются тела и крови Христовых. Она употребляется в евхаристии по примеру самого Иисуса Христа и апостолов и, по свидетельству отцов церкви, употреблялась непрерывно. Афанасий Великий называет ее чашей Господней, таинственным потиром. Сначала чаши были деревянные, а в эпоху от папы Зеферина (III в.) до Льва IV на Западе - стеклянные. Антиквариями собрано и описано множество таких чаш. Уже во времена гонений, а особенно с IV в., существовали чаши золотые и серебряные; но стеклянные чаши долго сохранялись в монастырях и в сельских, вообще в бедных церквях, где они иногда заменялись медными и оловянными. Археологи разделяют потиры на общие (ministeriales) и приносные (offertorii), большие и малые (maiores, minores). Общие употреблялись для причащения всех мирян и были очень большой вместимости. Офферторными чашами, по Дюканжу, назывались те, в которые диаконы вливали вино, принесенное в храм верующими. Многие из древних чаш украшены посвятительными надписями, которые собраны у Маи ("Collect Vatican"), и целыми поэтическими эпиграммами. Сохранились драгоценные чаши с надписями от имени императрицы Плацидии и от императора Валентиниана III. С самой глубокой древности священные чаши имеют вид удлиненный, кверху расширенный, и утверждаются на подножии или пьедестале. С течением времени они принимают однообразный вид - тот, какой существует позднее в православной церкви.
  Потогонные- средства, назначением которых имеется в виду увеличить отделение пота. Появление пота зависит, главным образом, от температуры и влажности воздуха. Если последная умеренна, и если при этом воздух, окружающий тело, постоянно сменяется новыми в сухими слоями, то кожа может отдать большие количества воды без того, чтобы потоотделение было заметно. С другой стороны, большая часть выделенной кожей жидкости собирается в виде пота в том случае, когда содержание воды в воздухе и температура последнего выше обычных границ. При потении организм теряет не только одну воду, но также и растворенные в воде мочевину, поваренную соль и др. Между кожей и почками, как выделительными органами, существует определенвый антагонизм; так - уменьшенное отделение пота уравновешивается повышением мочеотделения, и наоборот соответственно увеличению потоотделения количество мочи уменьшается. С повышением потоотделения происходит одновременное падение кровяного давления в почках, и гиперемия последних, под влиянием потения, значительно уменьшается. Но и в других органах, при методическом употреблении потогонных средств, прилив крови может уменьшиться, и благодаря существующей при этих условиях увеличенной отдаче воды возможно уменьшение объема крови, а следовательно и обратное развитие хронически протекающих воспалительных состояний, а также и всасывание патологических трансудатов.
  Похвальное слово-это особый вид ораторской речи, получивший начало в Греции и особенно распространенный в XVIII в. Похвала или похвальное слова были тогда очень популярны и в России, где первые образцы их были даны еще в XVII в. западно-русскими учеными. Правила составления похвал излагались в риторике. Подчиненные этим правилам похвальные слова очень часто заключают в себе лишь набор общих мест и патетических выражений; только немногие из них проникнуты искренним чувством уважения и преклонения пред восхваляемыми лицами. В русской литературе наиболее прославились похвальными речами Феофан Пропопович (несколько слов Петру Великому), Ломоносов (похвальное слово Елизавете Петровне - 1749 г., похвала Петру 1 - 1755) и Карамзин (похвальное слово Екатерине II). Некоторые сатирические произведения представляют, по форме, подражание напыщенным похвальным словам, начиная со знаменитой "Похвалы глупости" Эразма Роттердамского. В русской литературе таковы, например, "Похвальная речь в память моему дедушке", Крылова; "Похвальное слово Пипиньке", Бенинкого, "Похвальное слово сну", Батюшкова.
  Похищения- составляют главнейшую, наиболее часто встречаюшуюся в жизни форму корыстных преступных деяний против чужого имущества (исключая детское, женское и рабское умыкание). Основной признак похищения, отличающий его от другой формы корыстного посягательства против чужого имущества - присвоения, заключается в том, что при похищении нарушение права собственности на вещь соединяется с нарушением владения вещью, т. е. вещь изымается, с намерением присвоения, из чужого фактического обладания. Ввиду крайнего разнообразия способов преступного изъятия вещи из чужого владения, общее понятие похищения постепенно расчленилось в кодексах на несколько самостоятельных групп. Начало такого расчленения положено было еще римским правом, где, в эпоху империи, от понятия furtum отделилось понятие rapina (насильственное похищение), а также некоторые случаи похищения посредством обмана. В германском праве исторически выделилось и обособилось понятие тайного похищения (Diebstahl). В кодексах французском, бельгийском и английском термины vol и larceny сохранили значение общих терминов для различных родов злонамеренного похищения чужой движимой вещи вообще. В старом русском праве было родовое понятие "татьба", по отношению к которому термины "мошенничество" и "разбой" составляли разновидности. С указа 1781 г. "О разных видах воровства и какие за них наказания чинить у нас" начинается резкое разделение общего понятия похищения на три самостоятельный группы деяний: воровство-кража, воровство-мошенничество и воровство-грабеж. Все похищения совпадают по условиям субъекта, предмета и внутренней стороны деяния, во всех момент совершения признается лишь с момента, когда виновный успел овладеть движимым имуществом, изъяв его из владения потерпевшего, и даже деятельность, состоящая в захвате чужого имущества, во всех их должна быть одинакова. Ввиду этих соображений, дореволюционная редакционая комиссия первоначально предполагала объединить в проекте все случаи похищений чужого движимого имущества в одно общее понятие имущественного хищничества, но затем, во избежание слишком резкого уклонения от действующей тогда системы, это предположение было оставлено. В 1895 г. принято было следующее деление похищений имущества: воровство, разбой, мошеничество и вымогательство. Под воровством, в частности, понимается тайное или открытое похищение чужого движимого имущества, с целью присвоения. По наказуемости, различается воровство простое, легкое и тяжкое. За простое похищение положена была тюрьма на срок не ниже трех месяцев; за легкое - тюрьма на срок не выше 6 месяцев; за тяжкое - исправительный дом.
  Походы(крестовые)- так называются военные экспедиции рыцарей и иных лиц для удовлетворения интересов христианской религии и церкви и направлявшиеся сначала (с конца XI в.) на Восток против мусульман, а потом также против еретиков и языческих народов. Крестовые походы на Востоке против мусульман тянулись непрерывно два столетия, до самого конца XIII в. Их можно рассматривать как одну из важнейших стадий той борьбы между Европой и Азией, которая началась еще в древности и не окончена до сих пор (Иран, Ирак и США). Они стоят наряду с такими фактами, как греко-персидские войны, завоевания Александра Великого на Востоке, нашествие на Европу арабов и потом османских турок. Крестовые походы не были случийны: они были неизбежны, стихийны, как обусловленная духом времени форма соприкосновения двух различных миров, не разделенных естественными преградами, - исламского и христианского миров, так как индо-буддийский культурно-исторический тип цивилизации находился в стороне, как бы за горами, за многими морями, вдали у Индийского и Тихого океанов, на Дальнем Востоке. Результаты этого соприкосновения оказались чрезвычайно важными для Европы: в истории европейской цивилизации крестовые походы создали целую эпоху. Противоположность между двумя мирами, азиатским и европейским, живо чувствовавшаяся и ранее, особенно обострилась с тех пор, как появление ислама создало резкую религиозную противоположность между Европой и Востоком. Столкновение обоих миров стало неизбежным, тем более, что как христианство, так и ислам одинаково считали себя призванными к господству во всем мире. Быстрые успехи ислама в первом столетии его существования грозили серьезной опасностью европейской христианской цивилизации: арабы завоевали Сирию, Палестину, Египет, северную Африку и Испанию. Начало VIII столетия было для Европы критическим моментом: на Востоке арабы завоевали Малую Азию и грозили Константинополю, а на Западе пытались проникнуть за Пиренеи. Победы Льва Исаврийца и Карла Мартелла спасли Европу от непосредственной опасности, а дальнейшее распространение ислама было пристановлено начавшимся вскоре политическим разложением мусульманского мира, который был до тех пор страшен именно своим единством или фанатичным единением. Халифат раздробился на части, враждовавшие друг с другом. Во второй половине Х в. восточная империя, постоянно остававшаяся передовым постом Европы против Азии, получила даже возможность возвратить кое-что из потерянного ранее: Никифор Фока завоевал у арабов Крит, часть Сирии, Антиохию. В XI в. положение дел на Востоке вновь изменилось в неблагоприятном для христиан смысле. Византийский престол после смерти Василия II (1025) занимали слабые государи, притом беспрерывно сменявшиеся. Слабость верховной власти оказалась тем более опасной для Византии, что как раз в это время восточной империи стала грозить серьезная опасность и в Европе, и в Азии. В Передней Азии сельджукские турки совершали свое наступательное движение на Запад, приведшее к освежению и опасному сосредоточению сил ислама. Турки-сельджуки, под предводительством Шакир-бека (умершего в 1059 г.) и Тогриль-бека (умер в 1063 г.), подчинили своей власти большую часть Ирана и Месопотамии. Сын Шакира, Альп-Арслан, опустошил Армению, потом значительную часть Малой Азии (1067-1070) и взял в плен, при Манцикерте, императора Романа Диогена (1071). Между 1070 и 1081 гг. сельджуки отняли у египетских Фатимидов Сирию и Палестину (Иерусалим - в 1071 - 1073 г., Дамаск в 1076 г.), а Сулейман, сын Кутулмиша, двоюродного брата Тогриль-бека, отнял к 1081 г. у Византийцев всю Малую Азию; Никея стала его столицей. Наконец, турки взяли и Антиохию (1085). Вновь, как в VIII в., враги были под самым Константинополем. В то же время европейския провинции империи подвергались (с 1048 г.) беспрерывным вторжениям диких печенегов и узов, которые производили страшные опустошения иногда под самыми стенами столицы. Особенно тяжелым был для империи 1091 г.: турки, с Чахой во главе, готовили нападение на Константинополь с моря, а печенежская орда стояла на суше под самой столицей. Император Византии Алексей Комнин не мог надеяться на успех, ведя борьбу одними своими войсками: его силы были в значительной степени исчерпаны за последние годы в войне с итальянскими норманнами, пытавшимися утвердиться и на Балканском полуострове. На Западе к концу XI в. целый ряд причин создал настроение и обстановку, благоприятные для призыва на борьбу с неверными, с каким обратился туда император Алексей: чрезвычайно усилилось религиозное чувство и развилось аскетическое настроение, находившее себе выражение во всякого рода духовных подвигах, между прочим и в многочисленных паломничествах. Особенно много паломников издавна направлялось в Палестину, ко Гробу Господню; в 1064 г., например, архиепиекоп майнцский Зигфрид отправился в Палестину с семитысячной толпой пилигримов. Арабы не препятствовали таким мирным паломничествам, но христианское чувство иногда сильно оскорблялось проявлениями мусульманского фанатизма: так, фатимидский халиф Гаким велел в 1010 г. разрушить храм святого Гроба. Уже тогда, под впечатлением этого события, папа Сергий IV начал проповедь священной войны, но безуспешно (после смерти Ганима разрушенные храмы были восстановлены). Утверждение в Палестине турок сделало паломничества христиан гораздо более трудными, дорогими и опасными: пилигримам гораздо чаще приходилось становиться жертвами мусульманского фанатизма. Рассказы возвращавшихся пилигримов развивали в религиозно настроенных массах западного христианства чувство скорби о печальной участи святых мест и сильное негодование против неверных (христиане стали тоже называть мусульман неверными в вере). Кроме религиозного одушевления, были и другие мотивы, могущественно действовавшие в том же направлении. В XI в. еще не совсем заглохла страсть к передвижениям, составлявшая как бы последние отголоски великого переселения народов (норманны, их передвижения). Утверждение феодального строя создавало в рыцарском классе значительный контингент лиц, не находивших на родине приложения своим силам (например, младшие члены баронских семей) и готовых идти туда, где была надежда найти что-нибудь героическое или хотя бы лучшей доли. Тягостные социально-экономические условия увлекали в крестовые походы множество людей из низших слоев общества. В некоторых странах Запада (например, во Франции, которая и давала наибольший контингент крестоносцев) в XI в. положение народных масс стало еще более невыносимым вследствие целого ряда стихийных бедствий: наводнений, неурожаев, повальных болезней. Богатые торговые города Италии готовы были поддерживать крестоносные предприятия в надежде на значительные торговые выгоды от утверждения христиан на Востоке. Папство, только что усилившее аскетической реформой свой нравственный авторитет на всем Западе и усвоившее себе идею единого Божьего царства на земле, не могло не откликнуться на призыв, обращенный к нему из Константинополя, в надежде стать во главе всего христианского движения и, может быть, получить духовную власть на Востоке. Наконец, западные христиане давно были возбуждены против мусульман борьбой с ними в Испании, Италии и Сицилии; для всей южной Европы мусульмане были хорошо знакомым, наследственным врагом. Все это способствовало успеху обращения Алексея Комнина, который уже около 1089 г. находился в сношениях с папой Урбаном II и готов был, по-видимому, положить конец церковному раздору, чтобы получить помощь от латинского Запада. Зашла речь о соборе в Константитинополе для этой цели; папа освободил Алексея от отлучения, до тех пор лежавшего на нем, как на схизматике. Когда в 1091 г. папа находился в Кампании, при нем были послы Алексея. В марте 1095 г. папа еще раз выслушал послов Алексея (на соборе в Пиаченце), а осенью того же года был созван собор в Клермоне (во Франции, в Оверни). В уме папы Урбана II мысль о помощи Византии приняла ту форму, которая особенно должна была прийтись по душе массам. В речи, которую он произнес в Клермоне, политический элемент был отодвинут на задний план перед религиозным элементом: Урбан II проповедовал поход для освобождения от неверных Святой Земли и Гроба Господня. Речь папы в Клермоне (24 ноября 1095) имела громадный успех: многие тут же дали обет идти против неверных и нашили себе на плечо кресты, отчего и получили название "крестоносцев", а поход стал "крестовым". Так дан был толчок движению, которому суждено было остановиться лишь два столетия спустя. Пока на Западе зрела мысль о крестовом походе, император Алексей освободился от опасности, вынудившей его искать помощи на Западе. В 1091 г. он истребил печенежскую орду, при помощи половецких ханов Тугоркана и Боняка; морское предприятие Чахи также кончилось неудачно (Чаха вскоре был убит по приказанию никейского султана). Наконец, Алексею удалось в 1094-1095 г.г. освободиться и от опасности, грозившей ему со стороны его недавних союзников - половцев. Непосредственная опасность для Византии прошла как раз в то время, как с Запада стали прибывать массы первых крестоносцев, на которые Алексей смотрел теперь с тревогой. Помощь Запада принимала слишком широкие размеры; она могла грозить самой Византии, ввиду вражды между латинским Западом и греческим Востоком. Проповедь крестового похода имела на Западе необыкновенный успех. Во главе движения встала церковь: папа назначил своим легатом при крестоносном войске епископа Адемара пюиского, который одним из первых принял в Клермоне крест. Принявшие крест, как пилигримы, принимались церковью под ее покровительство. Кредиторы не могли требовать с них долгов во время их путешествия; захватывавшие их имущество отлучались от церкви; всем крестоносцам, которые шли в Святую Землю, побуждаемые к тому благочестием, а не стремлением к приобретению почестей или богатства, отпускались грехи. Уже зимой с 1095 на 1096 год собрались большие массы плохо или почти вовсе не вооруженных крестоносцев из беднейших классов. Во главе их стали Петр Пустынник и Вальтер Голяк (Готье-нищий). Часть этой толпы достигла Константинополя, но многие погибли ранее. Греки переправили крестоносцев в Азию, где они почти все были истреблены сельджуками. Несколько позднее начался настоящий 1-й крестовый поход. Во главе многочисленного и хорошо вооруженного ополчения находились Раймунд, граф Тулузский (он вел войска из южной Франции и к нему примкнул папский легат), Гуго Вермандуа (брат французского короля Филиппа I), граф Стефан Блуасский и Шартрский, герцог Роберт Нормандский, граф Роберт П Фландрский, Готфрид Бульонский, герцог Нижней Лотарингии, с братьями Евстахием и Балдуином и племянником Балдуином Младшим, наконец Боэмунд Тарентский (сын Роберта Гвискара), с племянником Танкредом. Число крестоносцев, собравшихся разными путями в Константинополе, доходило, вероятно, до 300 тысяч. В Константинополе большая часть крестоносных вождей признали свои будущие завоевания, как части восточной империи, в ленной зависимости от Алексея и дали ему соответствующую присягу. Алексею было нелегко добиться этого: он был вынужден даже прибегнуть к вооруженной силе (так он принудил к присяге Готфрида Бульонского). В апреле 1097 г. крестоносцы перешли Босфор. Вскоре византийцам сдалась Никея, а 1 июля крестоносцы разбили при Дорилее султана Килидж-Арслана и этим проложили себе путь через Малую Азию. Двигаясь далее, крестоносцы нашли себе драгоценных союзников против турок в князьях Малой Армении, которых они стали всячески поддерживать. Балдуин, отделившись от главного войска, утвердился в Эдессе. Для крестоносцев это было очень важно, по положению города, который составлял с тех пор их крайний восточный форпост. В октябре 1097 г. крестоносцы осадили Антиохию, которую им удалось взять лишь в июне следующего года. В Антиохии крестоносцы в свою очередь были осаждены эмиром моссульским Кербогой и, терпя голод, подвергались большой опасности; им удалось, однако, выйти из города и разбить Кербогу. После продолжительной распри с Раймундом, Антиохией завладел Боэмунд, которому удалось еще до падения ее вынудить у остальных крестоносных вождей согласие на передачу ему этого важного города. Пока шли споры из-за Антиохии, в войске, недовольном промедлением, произошло волнение, которое заставило князей, прекратив распри, двинуться далее. То же повторялось и потом: в то время, как войско рвалось к Иepyсалиму, вожди спорили из-за каждого взятого города. 7 июня 1099 г. перед глазами крестоносцев открылся, наконец, святой город, а 15 июля они взяли его, причем произвели страшную резню среди мусульман. Власть в Иерусалиме получил Готфрид Бульонский. Разбив под Аскалоном египетское войско, он обеспечил на некоторое время с этой стороны завоевания крестоносцев. После смерти Готфрида королем иерусалимским стал Балдуин Старший, передавший Эдессу Балдуину Младшему. В 1101 г. в Малую Азию явилось второе большое крестоносное войско из Ломбардии, Германии и Франции, во главе которого шло много знатных и богатых рыцарей; но большая часть этого войска была истреблена соединенными силами нескольких эмиров. Между тем крестоносцы, утвердившиеся в Сирии (число их увеличивалось новыми пилигримами, прибывавшими почти непрерывно), должны были вести тяжелую борьбу с соседними мусульманскими владетелями. Боэмунд был взят одним из них в плен и выкуплен армянами. Кроме того крестоносцы вели уже с весны 1099 г. войну с греками из-за приморских городов. В Малой Азии византийцам удалось возвратить себе значительную территорио; их успехи могли быть здесь еще значительнее, если бы они не тратили своих сил в борьбе с крестоносцами из-за отдаленных сирийских и киликийских областей. Наконец, с самого начала шла борьба и между самими крестоносцами из-за обладания разными городами. Значительную поддержку иерусалимскому королевству оказали образовавшиеся вскоре духовно-рыцарские ордена тамплиеров и госпиталитов (иоаннитов). Серьезная опасность стала грозить крестоносцам, когда власть в Моссуле получил (1127) Имадеддин-Ценки. Он соединил под своей властью несколько мусульманских владений, лежавших около владений крестоносцев, и образовал обширное и сильнее государство, обнимавшее почти всю Месопотамию и значительную часть Сирии. В 1144 г. он взял Эдессу, несмотря на геройское сопротивление. Весть об этом бедствии вновь вызвала крестоносное одушевление на Западе, выразившееся во втором крестовом походе. Проповедь Бернарда Клервосского подняла прежде всего массу французских рыцарей, во главе которых стал король Людовик VII; потом Бернарду удалось привлечь к походу и германского императора Конрада III. С Конрадом пошли его племянник Фридрих Швабский и много германских князей. Конрад сухим сутем (через Венгрию) прибыл в Константинополь, в середине сентября 1147 г. переправил войска в Азию, но после столкновения с сельджуками при Дорилее вернулся к морю. Французы, напуганные неудачей Конрада, пошли вдоль западного берега Малой Азии; потом король и знатные крестоносцы на кораблях отплыли в Сирию, куда и прибыли в марте 1148 г. Остальные крестоносцы хотели пробиться сухим путем и по большей части погибли. В апреле прибыл в Акку Конрад; но осада Дамаска, предпринятая вместе c иерусалимцами, пошла неудачно, вследствие эгоистической и недальновидной политики последних. Тогда Конрад, а осенью следующего года и Людовик VII возвратились на родину. Эдесса, взятая было по смерти Имадеддина-Ценки христианами, но вскоре опять отнятая у них его сыном Нуреддином, теперь была уже навсегда потеряна для крестоносцев. Следовавшие за тем четыре десятилетия были тяжелым временем для христиан на Востоке. В 1176 г. византийский император Мануил потерпел страшное поражение от сельджукских турок при Мириокефале. Нуреддин овладел землями, лежавшими на северо-востоке от Антиохии, взял Дамаск и стал близким и крайне опасным соседом для крестоносцев. Его полководец Ширку (курдского происхождения) утвердился в Египте. Крестоносцы как бы кольцом были окружены врагами. После смерти Ширку звание визиря и власть над Египтом перешла к его знаменитому племяннику Саладину, сыну Эйюба. Саладин (собственно Эйюб эль Мелик эн Назир) по смерти халифа правил страной неограниченно, признавая лишь номинально верховную власть Нуреддина. После смерти последнего (1174) Саладин подчинил себе Дамаск, всю магометанскую Сирию, большую часть Месопотамии и принял титул султана. В июле 1187 г. он взял Тивериаду и нанес христианам, занявшим высоты Гиттины (около Тивериады), страшное поражение. Король Иерусалимский Гвидо Лузиньян, его брат Амальрих и множество рыцарей попали в плен. Саладин овладел затем Аккой, Бейрутрм, Сидоном, Кесарией, Аскалоном и другими городами; 2 октября его войска вступили в Иерусалим. Только под Тиром, который защищал Конрад Монферратский, Саладин потерпел неудачу. Во власти крестоносцев остались лишь Тир, Триполя и Антиохия. Между тем король Гвидо, освободившись из плена, двинулся на завоевание Акки. Успехи Саладина вызвали новое движение на Западе, приведшее к третьему большому крестовому походу. Прежде других двинулись флоты ломбардцев, тосканцев и генуэзцев. Император Фридрих I Барбаросса повел большую армию (тысяч в сто). Между крестоносцами и греками не обошлось и теперь без враждебных действий: греки даже заключили союз с Саладином. В марте 1190 г. войска Фридриха переправились в Азию, двинулись на юго-восток и, после страшных лишений, пробились через всю Малую Азию, но вскоре после перехода через Тавр император утонул в реке Салефе. Часть его войска разошлась, многие погибли, остальных герцог Фридрих привел в Антиохию, а потом к Акке. В январе 1191 г. он умер от моровой язвы. Весной прибыли французский (Филипп II Август) и английский (Ричард Львиное Сердце) короли и герцог Леопольд Австрийский. По дороге Ричард Львиное Сердце победил императора Кипра, Исаака Комнина, который вынужден был сдаться; его заключили в сирийский замок, где держали до смерти, а Кипр попал во власть крестоносцев. Осада Акки шла плохо, вследствие раздоров между королями французским и английским, а также между Гвидо Лузиньянским и маркграфом Конрадом Монферратским, который заявил, по смерти жены Гвидо, притязание на иерусалимскую корону и женился на Елизавете, сестре и наследнице умершей Сибиллы. Только 12 июля 1191 г. Акка сдалась после почти двухлетней осады. Конрад и Гвидо примирились уже после взятия Акки; первый был признан наследником Гвидо и получил Тир, Бейрут и Сидон. Вскоре после этого отплыл на родину Филипп II с частью французских рыцарей, но Гуго Бургундский, Генрих Шампанский и много других знатных крестоносцев остались в Сирии. И после взятия Акки крестоносцы действовали вяло и не решились решительно напасть на Иерусалим, хотя и делали слабые попытки к тому. Наконец, в сентябре 1192 г. было заключено перемирие с Саладином: Иepycaлим остался во власти мусульман, христианам было лишь позволено посещать святой город. После этого отплыл в Европу король Ричард. Обстоятельством, несколько облегчившим положение крестоносцев, была последовавшая в марте 1193 г. смерть Саладина: разделение его владений между его многочисленными сыновьями стало источником междоусобий среди мусульман. Вскоре, впрочем, выдвинулся брат Саладина, Альмелик-Аладил (Эль-Мелик-эль-Адил), который овладел Египтом, южной Сирией и Месопотамией и принял титул султана. После неудачи третьего крестового похода в Святую Землю стал собираться император Генрих VI, принявший крест в мае 1195 г., но он умер в сентябре 1197 г. Некоторые отряды крестоносцев, отправившиеся ранее, все-таки прибыли в Акку. Несколько ранее императора умер Генрих Шампанский, который был женат на вдове Конрада Монферратского и носил, поэтому, иерусалимскую корону. Королем выбран был теперь Амальрих Кипрский (брат Гвидо Лузиньянского), женившийся на вдове Генриха. Между тем военные действия в Сирии шли неудачно; значительная часть крестоносцев вернулась на родину. Около этого времени немецкое госпитальное братство святой Марии, основанное во время третьего похода, было преобразовано в тевтонский духовно-рыцарский орден. Вскоре папа Иннокентий III стал проповедовать новый четвертый крестовый поход. Пламенный проповедник Фулько из Нельи уговорил принять крест графа Тибо Шампанского, Людовика Блуасского и Шартрского, Симона Монфортского и многих рыцарей. Кроме того, дали обет идти в Святую Землю граф Балдуин Фландрский и его братья, Евстахий и Генрих. Граф Тибо вскоре умер, но в походе принял участие еще Бонифаций Монферратский. В то время, как крестоносцы собирались отплыть в Египет, летом 1201 г. в Италию прибыл царевич Алексей, сын низложенного и ослепленного в 1196 г. византийского императора Исаака Ангела. Он просил у папы и Гогенштауфенов помощи против своего дяди, узурпатора Алексея III. Филипп Швабский был женат на сестре царевича Алексея, Ирине, и поддержал его просьбу. Вмешательство в дела Византийской империи обещало большие выгоды венецианцам; поэтому дож Генрих Дандоло также стал на сторону Алексея, обещавшего крестоносцам щедрое вознаграждение за помощь. Крестоносцы, взяв в ноябре 1202 г. для венецианцев город Зару (взамен недоплаченных денег за перевоз), отплыли на Восток, летом 1203 г. высадились на берегу Босфора и стали штурмовать Перу. После нескольких неудач император Алексей III бежал, и слепой Исаак был снова провозглашен пмператором, а его сын - соправителем. Вскоре начались раздоры между крестоносцами и Алексеем, который не был в состоянии исполнить своих обещаний. Уже в ноябре того же года это привело к враждебным действиям. 25 января 1204 г. новая революция в Константинополе низвергла Алексея IV и возвела на престол Алексея V (Мурзуфла). Народ был недоволен новыми налогами и отбором церковных сокровищ для уплаты крестоносцам условленного вознаграждения. Исаак умер; Алексей IV и выбранный было императором Канабус были задушены по приказанию Мурзуфла. Война с франками шла неудачно и при новом императоре; 12 апреля 1204 г. крестоносцы взяли Константинополь, причем погибло множество памятников искусства. Алексей V и Феодор Ласкарис, зять Алексея III, бежали (последний - в Никею, где и утвердился), а победители образовали латинскую империю. Для Сирии ближайшим следствием этого события было отвлечение оттуда западных рыцарей. Кроме того, могущество франков в Сирии ослаблялось еще борьбой между Боэмундом Антиохийским и Львом Армянским. В апреле 1205 г. умер иерусалимский, король Амальрих; Кипр получил его сын Гуго, а иерусалимскую корону наследовала Мария Иоланта, дочь маркграфа Конрада Монферратского и Елизаветы. За ее малолетством правил Иоанн Ибелин. В 1210 г. Марию Иоланту выдали замуж за храброго Иоанна Бриеннского. С мусульманами крестоносцы жили в это время большей частью в мире, который был очень выгоден Альмелику-Аладилу: благодаря ему он укрепил свою власть в Передней Азии и Египте. В Европе успех четвертого похода вновь оживил крестоносное рвение. К 1212 г. относится крестовый поход детей. Во Франции явился проповедником какой-то мальчик, пастух Стефан. Религиозная экзальтация собрала вокруг него толпу детей и взрослых. Крестоносцы сели в Марселе на корабли и частью погибли от бури, частью же, как говорят, детей продали в Египет в рабство. Подобное движение охватило и Германию, где мальчик Николай собрал толпу детей тысяч в 20. Большая часть их погибла или рассеялась по дороге (особенно много погибло их в Альпах), но некоторые дошли до Бриндизи, откуда должны были вернуться; большая часть их также погибла. Между тем на новый призыв Иннокентия III отозвались английский король Иоанн, венгерский Андрей и, наконец, Фридрих II Гогенштауфен, принявший крест в июле 1215 г. Начало похода было назначено на 1 июня 1217 г. Дело Иннокентия III (умер в июле 1216 г.) продолжал Гонорий III. Хотя Фридрих II отложил поход, а Иоанн английский умер, все-таки в 1217 г. в Святую Землю отправились значительные отряды крестоносцев, с Андреем венгерским, герцогом Леопольдом VI австрийским и Оттоном Меранским во главе; это был пятый Крестовый поход. Военные действия шли вяло, и в 1218 г. король Андрей вернулся домой. Вскоре в Святую Землю прибыли новые отряды крестоносцев, под предводительством Георга Видского и Вильгельма Голландского (на пути часть их помогала христианам в борьбе с маврами в Португалии). Крестоносцы ршили напасть на Египет, который был в то время главным центром мусульманского могущества в Передней Азии. Сын Аладила, Алькамил (Аладил умер в 1218 г.), предложил чрезвычайно выгодный мир: он соглашался даже на возвращение Иерусалима христианам. Это предложение было отвергнуто крестоносцами. В ноябре 1219 г., после более чем годовой осады, крестоносцы взяли Дамиетту. Удаление из лагеря крестносцев Леопольда и короля Иоанна Бриеннского отчасти было возмещено прибытием в Египет Людовика Баварского с немцами. Часть крестоносцев, убежденная папским легатом Пелагием, двинулась к Мансуре, но поход окончился полной неудачей, и крестоносцы заключили в 1221 г. с Алькамилом мир, по которому получили свободное отступление, но обязались очистить Дамиетту и вообще Егнпет. Между тем на Изабелле, дочери Марии Иоланты и Иоанна Бриеннского, женился Фридрих II Гогенштауфен. Он обязался перед папой начать крест. Поход в августе 1227 г. и, действительно, отправил в Сирию флот, с герцогом Генрихом Лимбургским во главе; в сентябре он отплыл и сам, но должен был вскоре вернуться на берег, вследствие серьезной болезни. Принявший участие в этом походе ландграф Людвиг Тюрингенский умер почти тотчас после высадки в Отранто. Папа Григорий IX не принял в уважение объяснений Фридриха и произнес над ним отлучение за то, что он не исполнил в назначенный срок своего обета. Началась крайне вредная для интересов Святой Земли борьба между императором и папой. В июне 1228 г. Фридрих наконец отплыл в Сирию (6-й крестовый поход), но это не примирило с ним папу: Григорий говорил, что Фридрих (все еще отлученный) едет в Святую Землю не как крестоносец, а как пират. В Святой Земле Фридрих восстановил укрепления Иоппии и в феврале 1229 г. заключил договор с Алькамилом: султан уступил ему Иерусалим, Вифлеем, Назарет и некоторые другие места, за что император обязался помогать Алькамилу против его врагов. В марте 1229 г. Фридрих вступил в Иерусалим, а в мае отплыл из Святой Земли. После удаления Фридриха его враги стали стремиться к ослаблению власти Гогенштауфенов как на Кипре, бывшем со времен императора Генриха VI леном империи, так и в Сирии. Эти раздоры очень невыгодно отражались на ходе борьбы христиан с мусульманами. Облегчение крестоносцам принесли лишь раздоры наследников Алькамила, умершего в 1238 г. Осенью 1239 г. в Акку прибыли Тибо Наваррский, герцог Гуго Бургундский, граф Петр Бретанский, Амальрих Монфортский и другие. И теперь крестоносцы действовали несогласно и опрометчиво и потерпели поражение; Амальрих был взят в плен. Иepyсалим снова попал на некоторое время в руки одного эйюбидского владетеля. Союз крестоносцев с эмиром Измаилом Дамасским привел к войне их с египтянами, которые разбили их при Аскалоне. После этого многие крестоносцы покинули Святую Землю. Прибывшему в Святую Землю в 1240 г. графу Ричарду Корнваллийскому (брат английского короля Генриха III) удалось заключить выгодный мир с Эйюбом (Мелик-Салик-Эйюб) египетским. Между тем раздоры среди христиан продолжались; бароны, враждебные Гогенштауфенам передали власть над иерусалимским королевством Алисе Кипрской, тогда как законным королем был сын Фридриха II, Конрад. После смерти Алисы власть перешла к ее сыну, Генриху Кипрскому. Новый союз христиан с мусульманскими врагами Эйюба привел к тому, что Эйюб призвал к себе на помощь турок ховарезмейцев, которые взяли в сентябре 1244 г. незадолго перед тем возвращенный христианам Иерусалим и страшно опустошили его. С тех пор святой город был навсегда потерян для крестоносцев. После нового поражения христиан и их союзников Эйюб взял Дамаск и Аскалон. Антиохийцы и армяне должны были в то же время обязаться платить дань монголам. На Западе крестоносное рвение остывало, вследствие неудачного исхода последних походов и вследствие образа действия пап, которые тратили на борьбу с Гогенштауфенами деньги, собранные на крестовый поход, и заявляли, что помощью святому престолу против императора можно освободиться от данного раньше обета идти в Святую Землю. Впрочем, проповедь похода в Палестину продолжалась попрежнему и привела к седьмому крестовому походу. Прежде других крест принял Людовик IX Французский: во время опасной болезни он дал обет идти в Святую Землю. С ним пошли его братья Роберт, Альфонс и Карл, герцог Гуго Бургундский, Вильгельм Фландрский, граф Петр Бретанский, сенешаль шампанский Иоанн Жуанвиль (известный историк этого похода) и многие другие. Летом 1249 г. король высадился в Египте. Христиане заняли Дамиетту, а в декабре достигли Мансуры. В феврале следующего года Роберт, опрометчиво ворвавшись в этот город, погиб; несколько дней спустя мусульмане едва не взяли христианский лагерь. Когда в Мансуру прибыл новый султан (Эйюб умер в конце 1249 г.), египтяне отрезали крестоносцам отступление; в христианском лагере открылся голод и моровая язва. В апреле мусульмане нанесли крестоносцам полное поражение; сам король был взят в плен и купил свободу возвращением Дамиетты и уплатой громадной суммы (убиение мамелюками, под начальством Бибарса, султана Туранши не изменило положения дел). Большая часть крестоносцев возвратилась на родину; Людовик пробыл в Святой Земле еще четыре года, но не мог добиться никаких серьезных результатов. В среде христиан, несмотря на крайне опасное положение, продолжались бесконечные распри: тамплиеры враждовали с иоаннитами, генуэзцы - с венецианцами и пизанцами (из-за торгового соперничества). Некоторую выгоду крестоносцы извлекли лишь из борьбы между появившимися в Передней Азии монголами и мусульманами; но в 1260 г. султан Зейфеддин Котус нанес монголам уничтожающее поражение при Айн Джалуте и овладел Дамаском и Галебом. Когда, после убиения Котуса, султаном стал предводитель мамелюков Бибарс, положение христиан стало безнадежным. Прежде всего Бибарс обратился против Боэмунда Антиохийского; в 1265 г. он взял Цезарею, Арзуф, Сафед, разбил армян. В 1268 г. в его руки попала Антиохия, которой христиане владели 170 лет. Между тем Людовик IX снова принял крест (8-ой поход). Его примеру последовади его сыновья Филипп, Иоанн Тристан и Петр Алансонский, Пуатье, граф Артуа (сын погибшего в Мансуре Роберта Артуа), король Тибо Наваррский и другие. Кроме того обещали идти в поход Карл Анжуйский и сыновья английского короля Генриха III, Эдуард и Эдмунд. В июле 1270 г. Людовик отплыл из Эгморта. В Кальяри решено было начать поход завоеванием Туниса, что было бы выгодно для Карла Анжуйского (брата Людовика Святого), но не для христианского дела в Святой Земле. Под Тунисом среди крестоносцев открылся мор: умер Иоанн Тристан, потом папский легат и наконец (25 августа 1270 г.) сам Людовик IX. После прибытия Карла Анжуйского был заключен с мусульманами мир, выгодный для Карла. Крестоносцы покинули Африку, и часть их отплыла в Сирию, куда в 1271 г. прибыли также англичане. Бибарс продолжал одерживать верх над христианами, взял несколько городов, но попытка его завоевать Кипр не удалась. Он заключил с христианами перемирие на 10 лет и 10 дней и занялся борьбой с монголами и армянами. Преемник Боэмунда VI, Боэмунд VII Трипольский, платил ему дань. Папа Григорий Х старался, но без успеха, организовать новый крестовый поход. Обещали идти в Святую Землю многие (в том числе Рудольф Габсбургский, Филипп Французский, Эдуард Английский, Иаков Арагонский и другие), но никто не исполнил обещания. В 1277 г. умер Бибарс и началась борьба за его наследство. Неурядицы шли и среди христиан. В 1267 г., со смертью короля иерусалимского Гуго II (сын Генриха I Кипрского), прекратилась мужская линия Лузиньянов; власть перешла к Гуго III, принцу антиохийскому. Мария Антиохийская, считая себя наследницей иерусалимской короны, уступила свои притязания Карлу Анжуйскому, который овладел Аккой и требовал, чтобы его признали королем. Гуго III умер в 1284 г.; на Кипре ему наследовал его сын Иоанн, но он тоже умер уже в 1285 г. Брат его Генрих II изгнал из Акки сицилийцев и получил короны кипрскую и иерусалимскую. Между тем возобновились враждебные действия против мусульман. Султан Килавун взяд Маркаб, Маракию, Лаодикею, Триполь (Боэмунд VII умер в 1287 г.). Крестоносная проповедь не производила более на Западе прежнего действия: Запад, под влиянием самих крестовых походов, потерял веру в возможность дальнейшей успешной борьбы с исламом; прежнее религиозное настроение ослабевало, развивались светские стремления, возникали новые интересы. Сын Килавуна, Малик-аль-Ашраф, взял Акку (18 мая 1291 г.). Король Генрих покинул осажденный город и отплыл на Кипр. После Акки пали Тир, Сидон, Бейрут, Тортоза; христиане потеряли все свои завоевания на сирийском берегу. Масса крестоносцев погибла, остальные выселились, преимущественно на Кипр. На Кипр удалились, после падения Акки, и иоанниты. Тамплиеры перебрались сначала также на Кипр, потом во Францию; тевтоны нашли себе еще ранее новое поле действия на севере, среди пруссов (организовав Тевтонский орден). Мысль о возвращении Святой Земли не была, однако, окончательно оставлена на Западе. В 1312 г. папа Климент V проповедовал крестовый поход на виеннском соборе. Несколько государей дали обещание идти в Святую Землю, но никто не пошел. Несколько лет спустя венецианец Марино Сануто составил проект крестового похода и представил его папе Иоанну XXII, но время крестовых походов прошло безвозвратно. Кипрское королевство, подкрепленное бежавшими туда франками, долго еще сохраняло свою независимость. Один из его королей, Петр I (1359-1369), объехал всю Европу с целью поднять крестовый поход. Ему удалось завоевать и ограбить Александрию, но удержать ее за собой он не мог. Окончательно ослабили Кипр войны с Генуей, и после смерти короля Иакова II остров попал в руки Венеции: вдова Иакова, венецианка Катерина Корнаро, после смерти мужа и сына вынуждена была уступить Кипр своему родному городу (1489). Республика святого Марка владела островом почти целое столетие, пока не отняли его у нее турки. Армения, судьба которой со времени первого крестового похода была тесно связана с судьбой крестоносцев, отстаивала свою независимость до 1374 г., когда мамелюкский султан Ашраф подчинил ее своей власти. Когда османские турки утвердились в Малой Азии, перенесли свои завоевания в Европу и стали грозить христианскому миру серьезной опасностью, Запад пытался организовать новые крестовые походы и против них. Так, например, в 1396 г. собралось значительное крестоносное войско под предводительством венгерского короля Сигизмунда, графа Иоанна Неверского и других; но при Никополе турки нанесли ему страшное поражение. Тот же характер носил поход, окончившийся гибелью польского короля Владислава под Варной. В общем, проповедь папами крестовых походов для оказания помощи погибавшей восточной империи не находила на Западе сочувствия, и Константинополь пал. Последним крестовым походом против турок можно считать войну 1683 г. На Западе крестовые походы направлялись против мусульман Иберийского полуострова, против язычников - вендов, пруссов, ливов и эстов, против еретиков - например, против альбигойцев и гусситов, и против православных (крестовый поход шведов, при Александре Невском, под начальством Биргера, который возможно просто стремился с севера прямо пройти в Святую Землю). В числе причин неудачного исхода крестовых походов в Святую Землю на первом плане стоит феодальный характер крестоносных ополчений и основанных крестоносцами государств. Для успешного ведения борьбы с мусульманами требовалось единство действия; между тем крестоносцы приносили с собой на Восток феодальное раздробление и разъединение. Слабая вассальная зависимость, в которой крестоносные владетели находились от иерусалимского короля, не давала ему действительной власти, какая нужна была здесь, на границе мусульманского мира. Крупнейшие князья (эдесский, трипольский, антиохийский) были совершенно не зависимы от иерусалимского короля. Нравственные недостатки крестоносцев, эгоизм их вождей, пиратство орденоносцев, стремившихся к созданию себе на Востоке особых княжеств и к расширению их за счет соседей, слабое развитие у большинства крестоносцев политического смысла, делали их неспособными подчинять свои личные узкие мотивы более высоким целям (бывали, конечно, и исключения). К этому уже с самого начала присоединились почти постоянные распри с Византийской империей: две главных христианских силы на Востоке истощались во взаимной борьбе, тогда как исламский мир в это время процветал. Такое же влияние на ход крестовых походов оказало и соперничество между папами и императорами. Далее, важное значение имело то обстоятельство, что владения крестоносцев занимали лишь узкую прибрежную полосу, слишком незначительную, чтобы они, могли без посторонней поддержки успешно бороться с окружающим мусульманским миром. Поэтому главным источником сил и средств сирийских христиан была Западная Европа, а она лежала далеко и переселение оттуда в Сирию не было достаточно сильно, так как большинство крестоносцев, исполнив обет, возвращались домой. Наконец, успеху дела крестоносцев вредило вероисповедное различие между крестоносцами и местным населением. Крестовые походы не остались, однако, без важных последствий для всей Европы. Неблагоприятным их результатом было ослабление восточной империи, отдавшее ее во власть турок, а также гибель бесчисленного количества людей, занос крестоносцами в Западную Европу жестоких восточных наказаний, болезней и грубых суеверий, фанатичное преследование бедных евреев, так как богатые евреи научились на Востоке откупаться и т. п. Но гораздо значительнее были следствия, благотворные для Европы. Для Востока и ислама крестовые походы далеко не имели того значения, какое принадлежит им в истории Европы: они изменили весьма немногое в культуре мусульманских народов и в государственном и общественном их строе. Крестовые походы несомненно оказали известное влияние (которого, однако, не следует преувеличивать) на политический и общественный строй Западной Европы: они содействовали падению в ней средневековых форм. Численное ослабление барониального рыцарского класса, являвшееся следствием отлива рыцарей на Восток, продолжавшегося почти непрерывно в течение двух столетий, облегчало королевской власти борьбу с оставшимися на родине представителями феодальной аристократии. Небывалое дотоле развитие торговых сношений содействовало обогащению и усилению городского класса, который в средние века был опорой королевской власти и врагом феодалов. Затем, крестовые походы в некоторых странах облегчили и ускорили процесс освобождения вилланов от крепостной зависимости: вилланы освобождались не только вследствие ухода в Святую Землю, но и путем выкупа свободы у баронов, которые нуждались в деньгах при отправлении в крестовый поход и поэтому охотно вступали в такие сделки. В крестовых походах принимали участие представители всех тех групп, на которые делилось население средневековой Западной Европы, начиная от крупнейших баронов и кончая массами простых вилланов; поэтому крестовые походы содействовали сближению всех классов между собой, как и сближению различных европейских народностей. Крестовые походы впервые соединили в одном деле все общественнные классы и все народы Европы и пробуждали в них сознание единства. С другой стороны, приводя в близкое соприкосновение различные народы Западной Европы, крестовые походы помогали им уяснять свои национальные особенности. Приведя западных христиан в близкое соприкосновение с иноплеменными и иноверными народами Востока (греками, арабами, турками и т. д.), крестовые походы содействовали ослаблению племенных и религиозных предрассудков. Близко ознакомившись с культурой Востока, с материальной обстановкой, нравами и религией мусульман, крестоносцы приучались видеть в них себе подобных людей, начинали ценить и уважать своих противников. Те, кого они сначала считали полудикими варварами и грубыми язычниками, оказывались, в культурном отношении, выше самих крестоносцев. Крестовые походы наложили неизгладимый отпечаток на рыцарский класс; война, служившая ранее феодалам лишь средством к достижению эгоистических целей, в крестовых походах получила новый характер: рыцари проливали свою кровь из-за идеальных, религиозных побуждений. Идеал рыцаря, как борца за высшие интересы, борца за правду и за религию, образовался именно под влияиием крестовых походов. Самым важным следствием крестовых походов было культурно-историческое влияние Востока на Западную Европу. Из соприкосновения на Востоке западно-европейской культуры с византийской и особенно с мусульманской вытекли чрезвычайно благотворные последствия для первой. Во всех областях материальной и духовной жизни встречаются в эпоху крестовых походов или прямые заимствования с Востока, или явления, обязанные своим происхождением влиянию этих заимствований и тех новых условий, в какие стала тогда Европа. Мореплавание достигло во время крестовых походов небывалого развития: большая часть крестоносцев отправлялась в Святую Землю морем; морским же путем велась и почти вся обширная торговля между Европой и Востоком. Главными деятелями в этой торговле являлись итальянские купцы из Венеции, Генуи, Пизы, Амальфи и других городов. Оживленные торговые сношения приносили в Европу множество денег, а это, вместе с развитием торговли, приводило к упадку на Западе форм натурального хозяйства и содействовало тому экономическому перевороту, который замечается в конце средних веков. Сношения с Востоком приносили на Запад много полезных предметов, до тех пор или вовсе там не известных, или же бывших редкими и дорогими. Теперь эти продукты стали привозиться в большем количестве, дешевели и входили во всеобщее употребление. Так были перенесены с Востока рожковое дерево, шафран, абрикос (дамасская слива), лимон, фисташки (сами слова, обозначающие многие из этих растений - арабские). В обширных размерах стал ввозиться сахар, вошли в широкое употребление рис и маис. В значительном количестве ввозились также произведения высоко развитой восточной промышленности - бумажные материи, ситец, кисея, дорогие шелковые ткани (атлас, бархат), восточные ковры, ювелирные изделия, краски и т. п. Знакомство с этими предметами и со способом их изготовления повело к развитию и на Западе подобных же отраслей промышленности (во Франции тех, кто изготовлял ковры по восточным образцам, называли "сарацинами"). С Востока заимствовано было много предметов одеяния и домашнего комфорта, которые носят в самих названиях (арабских) доказательства своего происхождения (юбка, бурнус, альков, софа), некоторые предметы вооружения (арбалет) и т. п. Значительное количество восточных, преимущественно арабских слов, вошедших в эпоху крестовых походов в западные языки, указывает обыкновенно на заимствование того, что обозначается этими словами. Таковыми стали, кроме указанных выше, итал. "dogana", франц. douane - таможня, - адмирал, талисман и др. Крестовые походы познакомили западных ученых с арабской и греческой наукой и философией (например, с Аристотелем). Особенно много приобртений сделала в это время география: Запад близко познакомился с целым рядом стран, мало известных ранее; широкое развитие торговых сношений с Востоком дало возможность европейцам проникнуть в такие отдаленные и малоизвестные тогда страны, как Центральная Азия (путешествия Плано Карпини, Вильгельма из Рубрука, Марка Поло). Значительные успехи сделали тогда также математика, астрономия, естественные науки, медицина, языкознание и культурная история. В европейском искусстве с эпохи крестовых походов замечается известное культурно-историческое влияние византийского и мусульманского искусства. Такие заимствования можно проследить в архитектуре (подковообразные и сложные арки, арки в форме трилистника и остроконечные, плоские крыши), в скульптуре ("арабески" - само это название указывает на заимствование от арабов), в художественных ремеслах. Поэзии, духовной и светской крестовые походы дали богатый материал. Сильно действуя на воображение, они развивали его у западных поэтов; они познакомили европейцев с сокровищами поэтического творчества Востока, откуда перешло на Запад много поэтического материала, много новых сюжетов. В общем, знакомство западных народов с новыми странами, с иными чем на Западе политическими и общественными формами, со множеством новых явлений и частных продуктов, с новыми формами в искусстве, с другими религиозными и научными взглядами - должно было чрезвычайно расширить умственный кругозор западных народов, сообщить ему небывалую дотоле широту, чего была лишена христианская Россия, воевавшая уж точно с варварскими племенами татаро-монголов, замкнувшиеся в языческой и шаманской медитации и развивавшие только боевые искусства. Западная мысль стала выбиваться из тисков, в которых католическая церковь держала до тех пор всю духовную жизнь, науку и искусство. Авторитет римской церкви был сильно подорван уже неудачей тех стремлений и надежд, с которыми церковь повела Запад в крестовые походы. Широкое развитие под влиянием крестовых походов и через посредство сирийских христиан торговли и промышленности содействовало экономическому преуспеванию стран, принявших участие в этом движении, и давала простор разнообразным мирским интересам, а это еще более подрывало дряхлевшее здание сревневековой церкви и ее аскетические идеалы. Ближе ознакомив Запад с новой культурой, сделав для него доступными сокровища мысли и художественного творчества греков и мусульман, развив миpcкие вкусы и взгляды, крестовые походы подготовили Возрождение, которое хронологически непосредственно примыкает к ним и в значительной степени есть их следствие. Таким образом, крестовые походы косвенно содействовали выработке нового направления в духовной жизни всего человчества и подготовили, отчасти, основы новой и единой европейской цивилизации.
  Похотник (или клитор) - старое название придатка женских половых органов (губ), соответствующий по положению и развитию мужскому нижнему детородному члену, что встречается также у птиц и млекопитающих.
  Поцелуй (или целованье, лобзанье, укусывание, немецк. Kuss, англ. kiss, франц. baiser, итал. bacio, лат. osculum) - у большинства цивилизованных народов, частью и у нецивилизованных это выражение любви и родственных ей чувств. Полинезийцам, обитателям Мадагаскара, многим негритянским племенам в Африке, особенно тем, которые уродуют себе губы, жителям Огненной Земли, эскимосам, некоторым финским племенам, даже японцам и китайцам поцелуй, в его обычной форме - устами, был неизвестен. Приветствие у этих народов выражается трением друг друга носами - это "малайский поцелуй" (Дарвин). Племена, живушие по холмам Читагана, не говорят: "поцелуйте меня", а "понюхайте меня"; даже понятия "целовать" и "нюхать" у многих малайских племен выражаются одним и тем же словом; бирманцы под приветствием понимают "вдыхание запаха". В основе таких поцелуев носом лежит обоняние, с помощью которого первобытные народы, отличавшиеся необычайной тонкостью чутья, узнавали близких своих, по их запаху. Ломброзо полагал, что поцелуй губами мог возникнуть путем превращения из того материнского акта, посредством которого птица кормит своих птенцов - из клюва в клюв; нечто подобное наблюдалось у женщин острова Фиджи, которые поят своих детей путем переливания воды из своего рта прямо в рот дитяти (фиджане не знали употребления сосудов для питья). Первые поцелуи выражали собой, вероятно, только материнское чувство; чувственный поцелуй неизвестен поэмам Гезиода и Гомера; последний упоминает лишь о поцелуе сыновней любви и о поцелуе просящих и умоляющих (Гектор не целует Андромаху, а лишь ласкает ее промеж рукой). Древнеегипетские иероглифы понятие поцелуя изображают знаком "двух рук"; санскритское kusyвmi (целовать, обнимать; отсюда нем. Kuss) и древнегреческое "χυνεω" имели целомудренный смысл; только материнский поцелуй знают древнеиндийские поэмы. Древним евреям и римлянам знаком поцелуй привета. Иуда продал Спасителя лицемерно дружеским поцелуем. Римляне при встречах всегда целовались в губы, щеку или руку, по-видимому, этим обычаем злоупотребляли, так как император Тиверий издал эдикт против Colidiana oscula (ежедневных поцелуев). Марциал, в эпиграмме на Постума, высказывает неудовольствие против этого уже чересчур распространенного среди римлян обычая. У всех народов, знакомых с поцелуями, последний является высшим выражением любви. Поэты окружают поцелуй дымкой особой прелести и воспевают его "жгучую сладость"; волны целуют берег, пчелы - благоуханные цветы, Солнце - белый снег и пр. Немецкие словари насчитывают до 50 типов людских поцелуев, не считая французские; глагол kьssen имеет свыше двадцати производных форм. В древнехристианской церкви поцелуй был символом христианской любви и мира. Апостол Павел часто говорит о священном поцелуе, наставляя приветствовать друг друга с "целованием святым". Вообще, для внешнего выражения духа единения и любви в древней церкви служило "братское лобзание". Священнослужители включили поцелуй в церковный ритуал, применяя его при крещении, исповеди, посвящении, погребении, бракосочетании и пр. Как символ мира и знак отпущения грехов, в восточной церкви священник давал поцелуй причащающимся до службы, в западной - после службы. В православной церкви - обычай целовать руку архиерея и священнослужителя при благословении. Любопытным лингвистическим памятником "поцелуя мира" служит староирландское слово рхс - поцелуй (от лат. pax - мир). Святое целование имело место при древнехристианских трапезах; поцелуями обменивались прихожане при посещении церкви. В Англии (XIII в.) для раздачи пастве поцелуя мира существовала tabela pacis или osculalorium - металлическая доска, со священным изображением, которую в церкви лобзали молящиеся. Пасхальный обычай троекратного лобзания, с возглашением "Христос воскресе!" - "Во истину воскресе!", распространен всюду среди православных; лобзаньем обмениваются во время некоторых служб священнослужители в римско-католической церкви. В средние века поцелуем мира скреплялось примирение врагов; рыцари перед поединком также часто обменивались поцелуями мира. Русские удельные князья целовали крест при заключении договоров. У французов вошел в поговорку "поцелуй Ламурета", как ироническое определение непрочного мира. Древним римлянам и грекам были известны и поцелуи почитания, которыми они наделяли своих богов. Знают такие поцелуи и древние христиане. Евангелист Лука рассказывает о грешнице, лобзавшей ноги Христа. Во многих странах в обычае целовать Крест или Распятие при присяге. Католики целуют папскую туфлю при представлениях папе, причем одни предполагают, что эти поцелуи относятся к изображению креста на туфле папы, другие - что это смиренное преклонение верующих перед самим папой, как главой церкви (выражение: "целовать туфлю" на многих языках - синоним низкопоклонства). В средние века вассалы целовали руку или ногу своих сюзеренов (отсюда - devoir la bouche et les mains). Римскому праву известен osculum interveniens: в случае смерти жениха или невесты, подарки, которыми они обменивались, возвращались обратно самому дарившему или его родственникам, сполна - если жених с невестой не обменивались поцелуями при помолвке, наполовину - если обменялись. Этот обычай в средние века имел силу у многих романских народов, вошел в законодательство вестготов (Lex Romana Vesigothorum), оттуда перешел в староиспанские fueros и в древнефранцузские законы, в которых слово "osculum" превратилось в "ascle". Дольше всего donatio propter osculum продержалось в Италии, где имело место в силу обычного права (Ломброзо, "Происхождение поцелуя", СПб., 1895; К. Нюроп, "Культурно-исторический очерк о поцелуе", СПб., 1898).
  Почеревные пошлины- штраф за незаконное рождение детей; они собирались в казну архиерея; Появление их относится к XVII в. В 1687 г. патриарх Иоаким говорил: "А которая вдова, прижив беззаконно, или девка родит и по распросным их речам на тех людех, с кем они беззаконно прижили, с очных ставок, по розыску вместо наказания править пени по два рубли, по осми алтын по две денги, по рассмотрению, на ком взять мочно". Патриарх Адриан в инструкции поповским старостам повелевал почеревных денег больше не брать.
  Почетного легиона орден(Lйgion d'honneur) - yчpeждeн по мысли первого консула Бонапарта, законом 29 флореаля Х г. республики (19 мая 1802 г.), встретившим значительную оппозицию и в трибунате, и в законодательном корпусе, как шаг к восстановлению монархии. 14 и 15 июля 1804 г. на Марсовом поле в Париже происходила первая торжественная раздача знаков ордена: звездообразный пятилучевой (10-конечный) крест с медальоном, окруженным дубовым и лавровым венком; на лицевой стороне медальона изображение Наполеона I, на оборотной - орел, с надписью: "Honneur et. Patrie"; над крестом императорская корона. По первоначальной организации орден должен был состоять из 16 когорт; в каждой когорте полагалось 7 grands officiers, 20 commandants, 30 officiers и 350 lйgionnaires. Вся территория Франции разделена была на 16 районов, соответственно 16 когортам; каждой когорте назначена была резиденция, в которой для членов ордена надлежало устроить приют (hospice). Организация эта не была осуществлена на практике. Во время реставрации изображение Наполеона было заменено изображением Генриха IV, а императорский орел - тремя лилиями, Людовик-Филипп заменил лилии двумя трехцветными знаменами. Новый статут ордена издан 16 марта 1852 г. Наполеоном III, восстановившим форму орденского знака первой империи. Республика вновь изменила форму орденского знака (на лицевой стороне медальона изображение фигуры, олицетворяющей республику, с надписью "Rйpublique Franзaise", на оборотной - два трехцветных знамени и надпись: "Honneur et Patrie"; вместо короны, наверху креста, лавровый и дубовый венок). Гросмейстером ордена состоял президент республики (законы 1874, 1881, 1889 и 1891 гг.). Орден имеет пять степеней: кавалеров, офицеров, командоров, кавалеров большого офицерского креста (grands officiers) и кавалеров большого креста. Число кавалеров не ограничено. Орден управляется великим канцлером, избираемым из числа кавалеров двух высших степеней, и орденского совета, состоящего, под председательством великого канцлера, из 12 кавалеров, назначаемых президентом республики. Орден жалуется президентом республики, по представлению министров или великого канцлера, не иначе, как начиная с низшей степени. Военным кавалерам ордена (кроме иностранцев) назначается ежегодная пенсия в 250, 500, 1000, 2000 и 3000 франков, смотря по степени ордена, если он жалуется во время состояния на действительной службе. Совет ордена исполняет обязанности суда чести над кавалерами. Бюджет ордена в 1895 г. составлял 16181418 франков. В 1892 г. числилось военных кавалеров 31393, гражданских - 12458. Раздача военных медалей находится также в ведении управления ордена почетного легиона. По мысли Кампан, Наполеон издал в 1805 г. закон об учреждении трех институтав (maisons d'йducation) для дочерей кавалеров ордена. В 1806 г. основан первый из этих институтов, в Экуане, в 1809 г. второй, в Сент-Дени, в 1810 г. - еще три, из которых сохранился только один, в Сент-Жерменском лесу, близ Парижа. В этих трех институтах воспитывались до 800 бесплатных и немного свыше 100 платных двочек. Дом ордена почетного легиона, сгоревший во время коммуны 1870 г., отстроен вновь в 1878 г. на собранные по национальной подписке деньги (свыше 1,5 млн., внесенные в течение 4 месяцев в 1871 г.).
  Почка- самая мелкая единица в древне-русском весе. В одном перковном уставе, относимом по почерку к XVI в., замечено, что "литра имать 75 златик, а златик имат 20 почек ружцовых". В рукописи XVII в. ружцовая почка поясняется так: "почка весит против семени рожкового"; по вывеске 46 таких зерен они вытянули 2 золотника и 6 долей, откуда тяжесть зерна определяется в 4,33 доли. В XV веке новгородские деньги деланы были в четыре почки; по полным 17 и 18 дольным деньгам почка определяется также почти в 4,5 доли. По Торговой книге новгородка продолжала считаться весом в 4 почки, но тогда в золотнике было уже 25 почек, вес же тогдашних новгородок был легче веса прежних настоящих новгородских денег. В XVII в. почка сократилась еще более, вследтвие значительного сокращения веса в деньгах, при котором она продолжала считаться равной полушке. Позже в культурно-исторических памятниках не упоминается о почке.
  Почта(от новолат. posta, сокращено из statio posita - станция для перемены лошадей) - государственное установление для пересылки между определенными местностями и по установленной таксе писем, произведений печати, товарных проб, посылок, денежных сумм, а в некоторых государствах была и для перевозки пассажиров на лошадях (там, где не было железных дорог). Потребность в получении известий из других местностей и стран восходит к глубокой древности и первоначально удовлетворялась через посредство гонцов, которые приносили сообщения, как изустные, так и письменные или облеченные в символическую форму. Ассирийская легенда повествует о гонцах, которые разносили повеления Семирамиды по всем краям ее царства. В Египте в эпоху XII династии существовали профессиональные гонцы, которые развозили царские приказы вплоть до Азии. В Персидской монархии учреждены были ангары; в Греции правительства имели в своем распоряжении пеших посланцев (ήμερόδρομος). В римской республике для правительственных и частных целей существовали гонцы (cursores, statores, позднее viatores и tabellarii, от tabella - дощечка для письма), а также частные предприниматели, отдававшие в наймы повозки и вьючный скот (cisiarii и jumentarii); их коллегии объединялись в одну корпорацию. При Августе возникла римская государственная почта (cursus publicus). В более крупных центрах учреждены были станции (maosiones, позднее stationes), которые служили для отдыха и ночевки путешествующих и обыкновенно отстояли одна от другой на день пути. Между каждыми двумя mansiones устроены были 6 - 8 mutationes для перемены лошадей. Спешные пакеты пересылались через конных курьеров (veredarii), путешествующие перевозились в легких повозках (rheda), разного рода кладь - в телегах (clabularia). Пользование государственной почтой разрешалось лишь в государственных целях и определенным должностным лицам. В спешных случаях целые военные отряды перевозились средствами cursus publicus. В виде исключения и на основании особых разрешений (diplomata, evectiones, tractoriae) государственной почтой могли пользоваться и другие лица, путешествующие чиновники, особенно ветераны, а впоследствии - церковнослужители, что подавало повод к различным злоупотреблениям. Главное заведование государственной почтой было сосредоточено в руках одного из высших государственных чинов сначала praefectus: praetorio, со времени Константина - magister officiorum; управление ею в провинциях принадлежало наместникам, при которых для заведования технической частью почты состояли специальные prefecti vehiculorum, позднее - procuratores cursus publici. Поставка лошадей и иных средств передвижения составляла натуральную повинность окрестного населения, на которое содержание почты ложилось крайне тяжким бременем. Хотя деятельность римской государственной почты и ограничивалась правительственными надобностями, но она имела крупное значение. Благодаря превосходной сети дорог, безопасности и порядку сообщений, а также обширной переписке гражданских и военных властей, на станциях государственной почты развилось необычайно оживленное, движение; расстояния от Британии до Кавказа и от устья Рейна до Ливийской пустыни могли быть преодолеваемы в сравнительно короткие сроки. Если Цезарь, пользуясь переменными частными лошадьми, мог делать 100 миль в день, то Тиверий, с помощью cursus publicus проезжал в день расстояние вдвое большее. Из важнейших провинций известия получались в Риме ежедневно. На станциях более оживленных дорог содержалось по 20 - 40 упряжных лошадей и мулов. Организация эта продержалась до падения западно-римской империи. Карл Великий и его преемники не сделали серьезных попыток к восстановлению римской государственной почты; учреждение гонцов, существовавшее при Каролингах, примыкало к народному делению на марки (земли, поземельные знаки) и, при быстром распадении монархии, не получило широкого развития. В мусульманском халифате возникла, в VII в., правильная почта, услугами которой, в ограниченных размерах, могли пользоваться и частные лица. В средневековой Европе, при раздробленности государственной власти, пересылку известий принимали на себя, главным образом, отдельные духовные и светские корпорации. В обмене мыслей всего более нуждалась тогда христианская церковь, как потому, что ее устройство покоилось на начале централизации, так и потому, что в течение долгого времени она являлась единственной носительницей умственной жизни народов. Архивы церковных учреждений и регесты римской курии свидетельствуют, что еще в самом начале средних веков происходил оживленный обмен посланий между главой католической иерархии и ее членами, но на существование специально церковного института гонцов или почтовых курьеров нет указаний. Лишь между многочисленными разветвлениями духовных орденов поддерживались правильные сношения, через посредство странствующих монахов. В землях немецкого ордена для этой цели возникла специальная администрация и учреждены были станции для перемены лошадей. При университетах, куда учащиеся стекались из самых различных стран, также образовались корпорации профессиональных гонцов, пользовавшиеся разными привилегиями. В XII - ХIII столетиях славились гонцы Университетов в Болонье, Салерно, Неаполе, Монпелье, Тулузе, позднее - гонцы Парижского университета. Цех мясников, совершавших для своих закупок обширные путешествия, принимал на себя, по соглашению с городами и купеческими гильдиями, перевозку писем и посылок. В некоторых городах южной Германии это вменено было цеху мясников в обязанность, взамен чего он освобождался от общинных повинностей. Таким образом образовалась так называемая "почта мясников" (Metzger-Post), просуществовавшая до конца XVII столетия и местами получившая значение государственного установления (в Вюртемберге). С развитием городских вольностей, одним из важнейших средств сообщения в средние века стал институт городских гонцов, который с XIV в. существовал почти повсеместно, но особое развитие получил в крупных торговых центрах Германии и Италии. Из многочисленных дошедших до нашего времени регламентов городским гонцам (в Кельне, Майнце, Нордгаузене - ХIV в., в Страссбурге - 1443 г., в Аугсбурге - 1552 г., в Бреславле - 1573 г. и т. д.) видно, что они состояли в ведении городского совета, которому под присягой обязывались подчиняться; они не получали жалованья ни от общины, ни от отдельных корпораций или купеческих гильдий; выступая из города в определенные дни, они, верхом или пешком, в установленные сроки, доставляли по назначению корреспонденцию городского управления, также как и письма и посылки горожан, с которых взимали плату по определенной таксе. Прочное и широкое развитие институт городских гонцов получил благодаря союзам городов на Рейне и в Нижней Германии. Гонцы рейнского городского союза поддерживали правильные сообщения от Кельна и Майнца через Франкфурт в Нюрнберг. Своей точностью в соблюдении сроков славились гонцы ганзейских городов, поддерживавшие сообщения между Гамбургом, Бременом, Амстердамом и Антверпеном, а также на восток через Штеттин, Данциг и Кенигсберг вплоть до Риги. В южной Германии первое место занимали гонцы Аугсбурга; помимо линий на Нюрнберг (трижды в неделю), Линдау и Регенсбург, они поддерживали сообщения с Италией; в Венецию они прибывали через Бреннер в восемь дней. Современная централизованная почта зарождается с усилением государственной власти. Во Франции Людовик XI эдиктом 19 июня 1464 г. учредил королевских курьеров (maоtres coureurs royaux). По всем его владениям раскинута была сеть станций для перемены лошадей; во главе всей организации стоял grand maоtre. Эта почта предназначалась исключительно для надобностей правительства; королевским курьерам, под страхом смертной казни, воспрещено было исполнять поручения частных лиц. В патенте Карла VIII от 27 января 1487 г. королевские курьеры названы были "chevaucheurs en postes". Вскоре после того не только во Франции, но и в Германии и Италии названием почты стали означать всю совокупность установлений, которые учреждались государством или под контролем государства для пересылки как правительственной, так и частной корреспонденции и для перевозки пассажиров. Первый опыт организации почты в прямом смысле слова на широких международных началах сделан был членами рода Таксис из Бергамо, принявшими на себя поддержку сообщений между габсбургскими владениями. В 1500 году Францу фон Таксис присвоен был титул capitaine et maistre des postes в Нидерландах и Бургундии. По договору, заключенному в 1504 г. с королем Филиппом Красивым, Франц фон Таксис обязался учредить и содержать почту между Нидерландами и дворами императора и королей французского и испанского. Эта организация, имевшая сначала скромные размеры, - на каждой станции содержалось по одной лишь лошади - была в 1516 г. значительно расширена: почтовые линии для соединения с габсбургскими владениями в Италии были продолжены до Рима и Неаполя, число лошадей на каждой станции доведено до двух, а сроки перевозки почт сокращены. Курьеры учрежденной Таксисами почт пробегали расстояние от Брюсселя в Париж летом в 36, зимой - в 40 часов, в Лион - в 3,5 и 4 дня, в Бургос - в 7 и 8, в Инсбрук - в 5 и 6, в Рим в 10,5 - 12 дней. В договоре 1516 г. было оговорено, что должностные лица перевозятся по почте за половинную плату, откуда (также как и из других указаний) можно с уверенностью заключить, что организованная Таксисами почта хотя и предназначалась, главным образом, для надобностей королевской службы, но с самого начала была открыта и для использования частных лиц. Возведенный в 1520 г. императором Карлом V в звание "chief et maistre gйnйral de noz postes par tous noz royaumes, pays et seigneuries", Иоанн Баптист фон Таксис явился основателем "почтовой династии Таксисов", отдельные ветви которой, действуя в Нидерландах, Испании и Германии, оказали большие услуги в деле развития почтовых сообщений. Основная почтовая линия Брюссель - Вена - Италия была вскоре расширена ветвями на Париж и южную Францию и почтовыми сообщениями между Нюрнбергом, Франкфуртом на Майне и Шафгаузеном; на севере почта Таксисов доходила до Гамбурга. Несмотря на свое испано-нидерландское происхождение, почта Таксисов, благодаря отношениям основателей ее к германскому императорскому дому, пустила особенно прочные корни в Германии. В 1595 г. император Рудольф II включил звание генерал-почтмейстера, которое носили Таксисы, в число имперских должностей; в 1615 г. император Матфий признал это звание наследственным в роде Таксисов, который в 1686 г. был причислен к имперским княжеским родам и предъявлял притязания на исключительное право содержать почты в пределах Германии. Эти притязания встречались с непреодолимыми препятствиями. Прежде всего почта Таксисов, которая с самого начала содержалась на их собственные средства и страх, неизменно сохраняла характер частного предприятия. Хотя императоры и возвели ее на степень имперского установления, но в противоречии с этим стоял тот факт, что в наследственных своих землях сами императоры упразднили эту почту, заменив ее государственной. Остальные государи Германии стремились к учреждению в своих владениях собственной правительственной почты и в императорских привилегиях дому Таксисов усматривали посягательства на свои верховные права. С ослаблением имперской власти, почта Таксисов могла удержаться лишь в более мелких южных и среднегерманских государствах; здесь она существовала до упразднения империи, а союзным актом 1815 г. была восстановлена, причем за отдельными правительствами признано было право выкупать почтовую монополию дома Таксис. Когда, в начале 1867 г., дом Таксисов за вознаграждение в три млн. талеров отказался от своих притязаний в пользу Пруссии, почтовая территория его обнимала еще 17 германских государств. Идея почтовой регалии, т. е. исключительного права правительства содержать в пределах государственной территории почтовые учреждения, впервые выдвинута была в конце XVI столетия, а в XVII в. стала проводиться в жизни. Первым из германских государей, учредившим правительственную почту и признавшим за ней характер монополии, был великий курфюрст Фридрих-Вильгельм (1646). Его примеру последовали другие значительные имперские чины. Тогда же содержание почты стали рассматривать не только как право, но и как обязанность правительств. Уже в начале XVIII столетия были государственные деятели (например, Фридрих-Вильгельм I в Пруссии), которые отрешнлись от фискальных воззрений на почту и видели ее задачу в удешевлении почтовых тарифов и возможно большей доступности почтовых сообщений для населения. В отличие от Франции, где пересылка писем (poste aux lettres) была объявлена казенной монополией, но наряду с правительственной почтой стояли частные предприятия по перевозке пассажиров (messageries), в более крупных германских государствах деятельность правительственной почты обнимала как пересылку писем и товаров, так и перевозку пассажиров. Целесообразной организацией славилась правительственная почты Саксонии, Браунуншвейг-Ганновера, Гессена, особенно же Бранденбург-Пруссии. По главной прусской линии Клеве - Мемель почта с 1655 г. отходила дважды в неделю; из Кенигсберга в Берлин она прибывала в 4 дня, из Кенигсберга в Клеве - в 10 дней. Это была быстрота для того времени необыкновенная. Помимо ветвей на Гамбург, Штеттин, Лейпциг и Бреславль, почтовые сообщения поддерживались на западе с Голландией, на востоке - с Варшавой и шведской почтой в Риге. В деле перевозки пассажиров Пруссия, однако, уже в конце XVIII в. превзойдена была странами с более благоустроенными дорогами. Тем более поразил современников успех, достигнутый Пруссией в 1821 г., когда были учреждены так называемые Nagler'sche Schuellposteh, с удобными для путешествуюших экипажами. Коренной переворот в почтовом деле вызван был распространением железных дорог и пароходства. Путем сочетания железнодорожных и пароходных линий открылась возможность установления правильных почтовых сообщений между самыми отдаленными странами. Первый опыт в этом направлении сделан был в 1835 г. состоявшим на английской службе лейтенантом Waghorn, организовавшим англо-индийскую почту, которая на пароходах перевозилась из Марселя в Александрию, оттуда сначала по каналу Махмудиэ, а впоследствии по железной дороге в Суэц, затем снова пароходами доставлялась в Бомбей и Калькутту; позднее эта почта через туннель Мон-Сени доставлялась в Бриндизи, откуда почтовыми пароходами прямо перевозилась через Суэцский канал в Индию и страны Дальнего Востока. Благодаря согласованию времени прихода атлантических пароходов с поездами Тихоокеанской железной дороги в Северной Америке, а этих последних - с исходящими из Ванкувера и Сант-Франциско пароходными линиями, получалось переслать письмо из Европы в Японию в 30 - 35 дней; будучи немедленно отправлено из Японии дальше (на Индию), такое письмо могло совершить кругосветное путешествие в 85 дней. Предполагалось до начала революции в России, что с завершением Великой Сибирской железной дороги, путешествие из Европы в Японию сократится дней на шесть, и письмо обойдет земной, шар менее чем за 80 дней. По мере того как сеть железных дорог расширялась и разветвлялась, а число ежедневных поездов увеличивалось, возросло и число почтовых отделений, ежедневно приходящих и отходящих в данной местности. В авиации и телеграфе почта нашла могущественных союзников, а также содействие и завершение, вследствие чего все почти государства, по примеру Германии, объединили почтовое дело с телеграфным, к большой выгоде для обоих ведомств. Наконец, международные почтовые сношения находят себе прочную почву и гарантию в организации всемирного почтового союза, охватывающего все культурно-исторические страны. В Австро-Венгрии в XVI в. одновременно действовали почта Таксисов и правительственная, но вскоре последняя окончательно вытеснила первую. С 1623 г. австрийская почта состояла в наследственной аренде графов фон Паар. В 1722 г. эксплуатация почтовых сообщений перешла в руки правительства. До 1867 г. было одно общее управление для австрийской и для венгерской почты. Для производства почтовых операций учреждены были почтамты, которые делятся на казенные (дrarische Postдmter) и не казенные. Последние существуют в менее значительных пунктах и управляются по договорам с казной лицами, не состоящими на государственной службе. Обе половины австро-венгерской монархии, несмотря на различие почтовых знаков, в почтовом отношении составляли одну территорию, но совершенно разграничена была финансовая сторона дела, а во всемирном почтовом союзе каждой части монархии предоставлен был самостоятельный голос. В Англии зачатки почты встречаются около середины XIV в. В эпоху королевы Елизаветы существовали уже верховые гонцы. Иаков I учредил для своей заграничной корреспонденции специальную почту; Карл I сделал пересылку писем как за границу, так и внутри страны монополией государства и учредил почтовые экспедиции в Англии и Шотландии; содержание почты он сдавал на откуп за 7000 фунтов стерлингов. По закону 1710 г., заведование почтовой частью в Англии, Шотландии и Ирландии, а также в колониях вверено было General Post Office, этим же законом впервые установлена общая такса для писем. Значительное ускорение в пересылке писем достигнуто было реформой 1784 г., когда, по инициативе Джона Пальмера, верховые гонцы были заменены почтовыми каретами (mail coaches). Развитие почтовых сношений в Англии тормозилось непомерно высокими таксами, равно как неповоротливостью почтового механизма. Новая эпоха в истории почтового дела в Англии открылась с введением в 1840 г., по предложению Р. Гилля, единообразной и умеренной таксы для писем(через маркирование). Эта реформа, в связи с распространением железных дорог и пароходных линий, довела почтовые сообщения Англии до высшей степени развития. В Англии же впервые введены были почтовые переводы и устроены почтовые сберегательные кассы. Почтовую часть, вместе с телеграфной, вел General Post Office, глава которого, генерал-почтмейстер (Postmaster General), входил в состав кабинета. Постоянное руководительство почтовым делом принадлежало трем секретарям, которые не находились в зависимости от перемены министерств. Почтовые учреждения подразделяись на Head Offices и Sub Offices. Сверх того для облегчении обращения писем в городах существовали Town Letter Receiving Offices. В Лондоне, который один отправляет и получает около 80% всех писем, пересылаемых по чисто английской почте, существовало в начале 20 столетия 12 Head Offices, 91 Sub Offices и до 900 Receiving Offices. В Германии объединение почт началось с 1868 г. на территории северогерманского союза. При основании германской империи последняя приняла на себя ведение почтового дела во всех государствах, вошедших в состав империи, за исключением Баварии и Вюртемберга, сохранивших самостоятельные почтовые управления. Почтовое дело предоставлено было имперскому законодательству, которое распространяется и на Баварию и Вюртемберг; внутреннее законодательство последних регламентировало только таксы для почтовых отправлений, не выходящих за пределы их территории. Центральным управлением имперско-германской почты являлось "имперское почтовое ведомство" (Reichspostamt), подчиненное имперскому канцлеру и состоящее в ведении статс-секретаря по почтовым делам. С 1875 г. в нем сосредоточивается и управление телеграфами. В 1874 г. был учрежден почтовый музей - богатые коллекции предметов, относящихся к письменам и способам составления и пересылки известий у всех народов и всех времен. Германия была одной из немногих стран, где почта принимала на себя обязательства на перевозку или пересылку пассажиров. Для почтовых сообщений с заокеанскими странами Германия располагала субсидируемыми от правительства почтово-пароходными линиями, которые поддерживали почтовые сообщения Германии с Дальним Востоком, Австралией и Африкой. Помимо прямого своего назначения, германские почтовые учреждения служили органами государственного страхования, выполняя в этой роли массу работы по приему и производству платежей; в них же производилась продажа гербовых марок и вексельной бумаги. В Испании уже в конце XIII в. существовали цеха гонцов, название которых - correos - перешло и на новую почту. Почтовые учреждения Таксисов были в Испании заменены правительственными в 1716 г. Почтовые операции производятся почтамтами (estafetas) и почтовыми агентствами (carterias). Почтовое дело в колониях вверено было министерству колоний. Во Франции почта впервые предоставлена была пользованию частных лиц Генрихом III (1576), которым обнародована была почтовая такса и точно установлены сроки постового отхода и прихода. Наряду с королевской почтой, принимавшей на себя не столько пересылку писем, сколько перевозку товаров и пассажиров, до XVII в. действовали гонцы Парижского университета и частные почтовыя предприятия. При Генрихе IV конная почта (poste aux chevaux) была реорганизована и сделана доступнее для частных диц. Пересылка писем по правительственной почте стала принимать более значительные размеры со времени Ришелье, издавшего в 1627 г. таксу для писем. Монополией правительственной почты пересылка писем сделана лишь в 1681 г. Содержание почты, как по пересылке писем, так и по перевозке пассажиров, сдавалось на откуп. Конец этой системе положила революция. Конная почта была упразднена и перевозка пассажиров предоставлена частным предпринимателям. С тех пор в управлении почтовой частью во Франции преобладала фискальная точка зрения. Только в 1878 г. Франция, примкнув ко всемирному почтовому союзу, вступила на иной путь, понизив таксы и введя ряд облегчений в пользовании почтовыми сообщениями. В 1877 г. почтовое ведомство было соединено с телеграфным и выделено из министерства внутренних дел в самостоятельное министерство почт и телеграфов, упраздненное в 1886 г. С тех пор заведование почтовой частью сосредоточено в главном управлении почт и телеграфов (Direction gйnйrale des postes et tйlйgraphes), которое до 1889 г. было подчинено министру финансов, а позже входит в состав министерства торговли и промышленности. Обширные морские почтовые сообщения, которые Франция поддерживала как со своими колониями, так и с другими странами, вверены были частью разъездным бюро (agents embarquйs), частью наблюдательным комиссиям (commissions de surveillance) в морских портах. Почтовая организация Франции распространена была и на Алжир. В Тунисе, со времени оккупации его Францией, почтовая часть устроена была также по французскому образцу. Французские почтовые учреждения содержались в Танжере (Марокко), Триполи, Александрии, Шанхае, Тяньцзине и Занзибаре, а также в Константинополе и в некоторых других пунктах смешанной Турции. В Швеции государственная почта учреждена в 1636 г. Перевозка как почтовых тюков, так и пассажиров лежала на обязанности известных категорий землевладельцев, получавших за то сравнительно ничтожное вознаграждение. Повинность эта была отменена в 1870 г.; с тех пор почта добывает необходимые ей перевозочные средства путем свободного соглашения с частными предпринимателями. В Typции почта и телеграф состоли в ведении главной почтово-телеграфной дирекции, которая самостоятельно ведала свои доходы. В каждом вилайете действовал директор почты, которому подчинены были почтовые конторы. Для пересылки своих отправлений старая турецкая почта больше всего научилась пользоваться пароходами, затем железными дорогами, позднее самолетами (туристы тоже пользуются почтовыми услугами); внутри страны почтовая кладь перевозилась раньше, где возможно, в телегах, а затем на въючных животных, сопровождаемых особыми верховыми гонщиками, пока не пришла эра автомобилей. Однообразная такса для писем, независимо от расстояния, введена была в 1888 г.; деньги пересылались исключительно звонкой монетой, зашитой в свертках; корреспонденция доставлялась лишь в места нахождения почтовых контор. Германия, Австро-Венгрия, Франция, Англия и Греция содержали в Константинополе и в других турецких городах собственные почтовые учреждения. Русские почтовые учреждения существовали до революции как в Константинополе, так и в остальных портах, где останавливались пароходы русского общества пароходства и торговли, на средства которого они содержались; поэтому эти русские почтовые учреждения пользовались не общегосударственными знаками почтовой оплаты, а имели свои особые марочные знаки, под названием "Восточной корреспонденции" (марки в 1, 3, 5 и 10 к.; бандероли в 6 коп.). В России правительственные приказания передавались сначала в города и войскам особыми гонцами; впоследствии некоторым городам и деревням было вменено в обязанность содержать для этой цели положенное число лошадей и ямщиков, т. е. были устроены почтовые станции. Еще позже для пересылки казенных бумаг, а также частных писем, было установлено срочное быстрое движение. За известную плату правительство стало передавать право пользования лошадьми, предназначавшимися для казенных гонцов, и частным людям, представлявшим данную от правительства на проезд грамоту. На развитие почтовых сношений на Руси имело отчасти влияние и господство татар, которые еще в Азии устраивали для гонцов и послов особые станы, куда окрестные жители должны были доставлять лошадей и продовольствие; сами слова "ям" и "ямщик" - татарские; первое происходит от "дзям", дорога, второе от - "ям-чи", проводник. Ямы, или ямщичьи стойки, размножились в XVI в.; в ХVII в. Архангельск, Новгород, Псков, Смоленск, Нижний Новгород и северские города, а позднее и украинские, были соединены ямами с Москвой. В ямщики поступали охочие люди, селившиеся особыми слободами; они зачислялись в разряд людей служилых. Царь Михаил Федорович завел особый "Ямской приказ", начальником которого был сделан квязь Пожарский; он заведовал ямщиками, проверял гонебные книги, выдавал подорожные, а также ведал и почтовую часть, которая первоначально была в неразрывной связи с ямской. Подорожные грамоты стали появляться уже в XV в.; древнейшая из них относится к 1493 г. Ямская езда была совсем дешева; за 10 или даже 20 верст платили не более 6 денег. Расстояния ямов от Москвы были перечислены в поверстной книге. Ездили русские почтовики так быстро, что один из служителей барона Герберштейна приехал из Новгорода в Москву за 52 часа. В 1666 г. была устроена, по почину боярина Ордына-Нащокина, почта для пересылки государственных бумаг и частной переписки торговых людей. Частный предприниматель по устройству почт, Иван фон Сведен, предложил доставлять через каждые две недели в приказ тайных дел, на своих лошадях и своими людьми, ведомости из-за границы через Ригу, а затем устроит почту в Вильно, через Новгород и Курляндию. В 1668 г. почта от фан Сведена перешла в ведение иноземца Леонтия Марселиса, с тем, чтобы почте быть через Смоленск на Вильно; такое направление почты было обусловлено договором с Польшей, по которому установлено было учредить, вместо гонцов, правильную почту от места пребывания короля до польского Кодина (на границе), а с другой стороны от Москвы, через Смоленск, до местечка Мигновичи, лежащего близ Кодина. Эта почта имела значение международной, но затем на тех же основаниях была учреждена и внутренняя почта: устроены были четыре почтовые тракта, со срочным по ним движением в указанные дни, даже и тогда, когда возить было совсем нечего. Первые почты отправлялись раз в неделю и употребляли на путь в Ригу 11 дней, до Гамбурга через Ригу 23 дня, а через Смоленск и Вильно - 21 день. По этой почте взимался весовой сбор в размере: 6 коп. с золотника в Новгород, в Псков - 8 коп., в Ригу - 30 коп., в Берлин - 25 коп. От сына Леонтия Марселиса, Петра, почта в 1675 г была передана переводчику посольского приказа Андрею Виниусу; при последнем было приказано возить почты с такой исправностью, чтобы ямщики в положенный час ждали у назначенного для того стана. В 1690 г. было приказано вскрывать в Смоленске все письма, отправляемые за границу (а обратно подслушивать новости). В 1696 г., по просьбе английских и голландских купцов, учреждена была почта от Москвы до Архангельска; в то же время введены были точные отметки на станциях о времени прохода почты. Петр I закрепил ямщиков в их звании, но вместе с тем принял меры против неплатежа служилыми людьми прогонных денег: в подорожных означалось, кто от какого приказа послан и сколько должен платить на каждом яму прогонов; в то же время было запрещено давать лошадей по воеводским и каким другим грамотам; поэтому позже подорожные выдавались "по указу его императорского величества". В 1700 г. состоялся указ об учреждении почт от Москвы до Воронежа; почту велено было гнать в указные числа и часы от города до города не ямщикам, а посадским людям; за малейшее замедление указ грозил смертной казнью. В 1701 г. заграничная почта перешла от Виниуса в ведение переводчика посольского приказа Петра Шафирова, на прежнем коммерческом основании; государевы приказы и всякие государственные дела пересылались бесплатно. С основанием Петербурга к нему был проложен новый почтовый тракт от Новгорода. Тогда же была устроена почта из Москвы на юг до Белой Церкви; почтари в ней, ездившие верхом, были определены как бы рекрутским набором; эта почта была первой, устроенной вне ведения ямского приказа, и подчинена была приказу Малой России. В это же время было установлено несколько новых трактов и состоялся указ об обратном водворении в ямах тех ямщиков, которые, уйдя оттуда, поселились в посадах и стали заниматься промыслами и торговлей. В 1711 г. была установлена поверстная такса за почтовых лошадей - по деньге за версту. В том же году ямской приказ был упразднен и учреждено было ямское повытье под ведением "в Московской губернии управителя", но вскоре приказ был восстановлен. При учреждении сената заведование почтой и ямской гоньбой перешло к нему; только иностранная почта осталась в ведении посольского приказа, под надзором Шафирова. Вследствие увеличившихся сношений с Петербургом была учреждена обычная почта из Петербурга в Москву, ездившая два раза в неделю, а также были устроены ямы, в которые были выбраны лучшие "семьянистые лошадные люди". В 1717 г. подводы были разделены на почтовыя и ямские; и те, и другие разрешено было брать частным лицам с двойной платой против проезжих по казенной надобности. В 1719 г. велено было провести из Петербурга ординарную почту до всех "знатных" городов; почта должна была ходить, смотря по важности городов, один или два раза в неделю, исключительно для посылки указов и казенных бумаг. В 1722 г. была учреждена должность генерал-почт-директора. В 1728 г. в России были четыре почтовые конторы, которыми заведовали немцы, а также центральное управление всеми почтами, под названием "General-Post-Amt". В 1724 г. была учреждена и в Сибири своя почта , которая отправлялась один раз в месяц. В 1727 г. во главе почтового ведомства встал вице-канцлер Остерман; при нем была уменьшена почти втрое такса за письма, отправляемые от Петербурга до Мемеля, и устроен был прямой (мимо Москвы) почтовый тракт от Петербурга до Архангельска. При Анне Иоанновне состоялись указы о неотягощении лошадей тяжестью свыше 10 пудов, об учреждении тележной почты, о прибавке лошадей на станциях; запрещено было непристойно ругать почтовых управителей или служителей; все эти меры относились, впрочем, лишь к Лифляндии. В 1731 г. запрещено было пересылать из Астрахани почты сухим путем, по опасности от тамошних диких и "ветреных народов". Походы Миниха в Крым вызвали улучшение почтовых сообщений и учреждение новых. В 1740 г. состоялся указ об устройстве почт во всех губерниях и провинциях, с тем, чтобы "способы к пересылке писем всякому свободны были". При вступлении на престол императрипы Елизаветы, почты были отданы в ведение канцлера Черкасского, а затем вице-канцлера Бестужева-Рюмина. При нем продолжались жалобы ямщиков на притеснения; правительство старалось ограничивать число бланок на проезд без платежа прогонов. Для привоза из Астрахани фруктов к высочайшему столу была устроена "фруктовая" почта - от Москвы до Царицына сухопутная, а от Царицына до Астрахани судоходная. В 1744 г. учреждено было в Финляндии семь почтовых станций. В середине 18 столетия протяжение всех почтовых путей в России доходило до 16434 верст, не включая трактов из Петербурга до Москвы и до Смоленска. Почтовые дороги при Елизавете и позднее были крайне дурны; почта из Москвы приходили в Петербург на тринадцатый и даже на четырнадцатый день( что было повторено советской железно и авиапочтой); на этом тракте, "ради многой гоньбы и измеможения ямщиков", был установлен платеж двойных прогонов. Почтовые порядки также отличались прежним расстройством. В это время были устроены на станциях почтовые дворы, как гостиницы с трактирами. Существенные улучшения по почтовой части начались лишь при Екатерине II, со времени вступления в управление почтой графа Безбородко (1781); почтовый департамент был поставлен под непосредственное ведение сената. В 1782 г. состоялись указы о составлении примерной почтовой карты всех дорог и об отправлении почты из Петербурга в Москву и обратно два раза в неделю, с разделением на легкую и тяжелую, об обязанностях почтамта и других мест и лиц при отправлении почты и о правилах выдачи подорожных на почтовых лошадей. В 1783 г. был установлен страховой полпроцентный сбор с пересылаемых по почте золотой и соребряной монеты и ассигнаций; тогда же была установлена единообразная поверстная такса за доставление писем и посылок: с каждого письма в 1 лот или 3 золотника на 100 верст по 2 коп., а меньше 100 верст - по 1 коп. Обыватели некоторых губерний были освобождены от почтовой повинности и обложены особым денежным сбором; разрешено было содержать станции частным лицам, с правом пользоваться прогонными деньгами. В 1781 г. было всего три почтамта (в Петербурге, Москве и Риге) и 73 почтовых конторы; при Безбородко вновь учреждены были два почтамта (в Чернигове и Ольвиополе) и 22 конторы. Почтовые учреждения были поставлены в иерархическую подчиненность одни другим: высшими органами были почтамты, им непосредственно были подчинены губернские почтмейстеры, a губернским почтмейстерам - уездные; низшую ступень местного почтового управления составляли почтовые станции, заменившие собой прежние ямы. Для сношений с иностранными государствами были установлены новые почтовые тракты в Константинополь и Вену и восстановлен почтовый тракт из Риги через Митаву до Мемеля и Варшавы. Почтовые доходы значительно возросли: так, при Петре I они равнялись в среднем 16000 руб. в год; затем в одном Санкт-Петербургском почтамте годового сбора было в 1745 г. - 121000 руб., в 1782 г. - 13900 руб., в 1784 г. - 211000 руб. В начале царствования Александра I почтовым департаментом называлось все почтовое ведомство, со всеми входившими в его состав учреждениями, как центральными, так и местными; высшее управление почтами сосредоточивалось в лице главного директора почт и в главном почтовом правлении, устроенном по образцу прочих государственных коллегий. При учреждении министерств (1802), почтовое ведомство было присоединено к министерству внутренних дел, но лишь номинально: именные указы по-прежнему давались главному директору почт, Трощинскому, и им же представлялись всеподданнейшие доклады. Лишь в 1806 г., после увольнения Трощинского, почтовое ведомство было фактически присоединено к министерству и разделено на департамент и главное почтовое управление (коллегия). По учреждению министерств 1810 г., главное почтовое управление было преобразовано в почтовый департамент министерства внутреннях дел; в том же году последовало распоряжение о причислении всех почтовых доходов к рессурсам казны и о принятии всех расходов почтового ведомства на счет государственного казначейства. Ко времени передачи в министерство внутренних дел почтового ведомства, в нем состояло: почтамтов - 7, почтовых контор: пограничная (дубосарская) - одна, губернских - 44, городовых - 111; почтовых экспедиций: городовых - 225, уездных - 201; всех почтовых чинов было 1627, нижних канцелярских служителей - 684, почтальонов и станционных смотрителей - 2649. В 1830 г. было учреждено главное управление почт, поставленное наряду с министерствами. Главное управление почт составляли главноначальствующий и почтовый департамент; при главноначальствующем состоял почтовый совет. Губернские почтамты были упразднены, кроме петербургского и московского; все прочие почтовые учреждения были разделены на 11 почтовых округов, с окружными почт-инспекторами во главе; губернские, областные, пограничные и заграничные почтовые конторы поступили в непосредственное заведование почтового департамента; уездные почтовые конторы подчинены губернским. Губернские и областные конторы были разделены на три класса, уездные - на 4, пограничные - на 2; во главе всех контор поставлены почтмейстеры; в незначительных местностях Сибири, а также в Атаках, оставлены почтовые отделения (состоявшие из письмоводителя и почтальона). Позже было образовано еще два почтовых округа, для Закавказского края и Царства Польского. В 1853 г. почтовые округа и должности почт-инспекторов были упразднены; остались лишь три округа - сибирский, Царства Польского и кавказский и закавказский; в прочих местностях из каждой губернии образован самостоятельный округ, состоявший в ведении управляющего почтовой частью в губернии. Впоследствии (1867 г.) на управляющего почтовой частью в губернии возложено было и непосредственное заведование почтовым делом в губернской почтовой конторе; должность губернского почтмейстера была упразднена. В царствование Николая I понижены и упрощены таксы весового и страхового сбора, введены штемпельные конверты (1848), организована газетная операция, положено начало устройству городских почт, введены новые системы содержания почтовых станций и новые способы перевозки почт в почтовых экипажах, по железным дорогам и на пароходах (позднее самолетами). В 1830 г. было составлено положение об устройстве почтовой части, не вошедшее в Свод Законов 1832 и 1842 гг. Позднейший свод почтовых постановлений, получивший наименование Почтового Устава 1857 года, вошел в 1 часть XII тома Свода Законов. Размеры почтовой корреспонденции увеличились с пяти млн. пересланных писем в 1825 г. до 27 миллионов в 1850 г. В 1865 г. главное управление почт было преобразовано в министерство почты и телеграфов, просуществовавшее до 1868 г., когда предметы его ведомства были вверены министерству внутренних дел, по почтовому департаменту. В 1880 г. департаменты почтовый и духовных дел иностранных исповеданий были выделены из министерства внутренних дел и составили особое министерство; но уже в марте 1881 г. оно было упразднено и составлявшие его департаменты возвращены в министерство внутренних дел. В 1884 г. в составе министерства образовано главное управление почт и телеграфов, причем почтовое и телеграфное ведомства объединены. При начальнике главного управления, под его председательством, состояло общее присутствие; его ведению подлежали производство торговых дел о последствиях торгов и рассмотрение вопросов особой важности. Для рассмотрения технических вопросов при главном управлении состоял, под председательством одного из помощников начальника главного управления, технический комитет. При главном управлении были учреждены, далее, отдел приема и рассылки знаков почтовой оплаты и главное депо почтово-телеграфных материалов. Высшая распорядительная власть по почтовой части была сосредоточена в руках министра внутренних дел, которому, между прочим, было предоставлено: 1) учреждать, закрывать и переносить из одного разряда в другой почтовые места; 2) разрешать ход почт; 3) определять число нижних почтовых служителей и их оклады, не выходя из общей суммы, назначенной на это по смете; 4) делать изменения в операциях, таксах и т. д. почтового ведомства, а также преобразовывать местные почтовые и телеграфные учреждения на началах возможного объединения их и сокращения числа должностей. По закону 28 мая 1885 г. для заведования на местах почтовой и телеграфной частями учреждены были почтово-телеграфные округа первого и второго разрядов, числом 35; только почтовые учреждения Петербурга, Москвы, Варшавы и Одессы состояли в непосредственном ведении главного управления. В Петербурге и Москве были оставлены почтамты, управляемые почт-директорами. На начальников округов перенесены были права и обязанности управлявших почтовой частью в губерниях, за исключением лишь непосредственного заведования почтовым делом в губернских почтовых конторах; таким образом им принадлежала надзирающая и распорядительная власть. Для приема и передачи корреспонденции были учреждены в городах и иных населенных местностях почтово-телеграфные конторы (6 разрядов), почтово-телеграфные отделения, почтовые конторы (6 разрядов) и почтовые отделения; заведующим этими учреждениями присвоено было наименование начальников контор или отделений. В почтово-телеграфных конторах были учреждены должности помощников начальников. В Петербурге и Москве, наряду с городскими почтовыми отделениями, существовали еще "отделы городской почты", на которые были возложены прием заказной корреспонденции и доставка адресатам через почтальонов всякого рода корреспонденции, поступающей в отделы из почтамта. В 1890 г. почтовая часть Великого Княжества Финляндского соединена с почтовой частью в Империи, причем министру внутренних дел предоставлено было право вводить в Финляндии действующие в империи постановления по почтовой части. С тех пор финляндский почт-директор определялся высочайшей властью по представлению генерал-губернатора, основанному на соглашении с министром внутренних дел; назначение на прочие должности по финляндскому почтовому ведомству производилось на прежнем основании, но должностные лица, определяемые финляндским сенатом, избирались по соглашению с начальником главного управления почт и телеграфов. С развитием почтовых сообщений, правительства стали заключать между собой почтовые конвенции о порядке пересылки корреспонденции через чужие владения транзитом, о размерах почтовых сборов и о распределении их между договаривавшимися сторонами. При заключении этих конвенций стороны часто заботились более всего о том, чтобы привлечь на свою территорию возможно больше почтовых отправлений и удлинить путь для их транзита, и таким образом искусственно возвышали транзитные почтовые сборы (взимавшиеся сообразно весу и расстоянию), рассматривая транзитный пропуск почтовых отправлений исключительно как источник доходов. Большим шагом вперед был австро-германский почтовый союз, заключенный в 1850 г. между Пруссией, Австрией, прочими германскими государствами и управлением почт Таксисов, на началах однообразного и равномерного взимания почтовых сборов. Этот союз почт прекратил свое существование после войны 1866 г., но в течение 1867-1873 гг. сначала северогерманский союз, а затем германская империя заключили ряд почтовых конвенций, проникнутых тем же духом. По инициативе Соединенных Штатов Америки, в 1863 г. состоялся в Париже первый международный почтовый конгресс, но дело не пошло далее обмена мыслями. В 1874 г. состоялся международный почтовый конгресс в Берне, на котором присутствовали представители 22 государств. Основные начала, предложенные Германией - единство почтовой территории, полная свобода и возможная безвозмездность транзита, единство почтовой таксы и принцип уравновешивания, а не распределения почтовых сборов - частью приняты были целиком, частью послужили предметом разного рода компромиссов. 9 октября 1874 г. была подписана всеобщая почтовая конвенция, которая распространялась на Австро-Венгрию, Бельгию, Великобританию, Германию, Грецию, Данию, Испанию, Италию, Люксембург, Нидерланды, Норвегию, Португалию, Россию, Румынию, Сербию, Турцию, Черногорию, Швейцарию, Швецию, а из внеевропейских стран - на Соединенные Штаты Америки и Египет. Франция вошла в состав почтового союза лишь с 1 января 1876 г. Затем территория почтового союза быстро расширялась; к нему присоединились: в 1876 г. - Британская Индия, французские колонии; в 1877 г. - Бразилия, Япония, Персия, датские, нидерландские, португальские, испанские и некоторые британские колонии; в 1878 г. - Аргентина и Канада; в 1879 г. - Ньюфаундленд, британские колонии в центральной Африке, Либерия, Мексика, Гондурас, Перу, Болгария, Сальвадор; в 1880 г. - Багамские острова, Эквадор, Сан-Доминго, Урагвай, Венесуэла; в 1881 г. - Барбадос, Чили, Колумбия, Гватемала, Гаити, Парагвай, Сан-Винцент; в 1882 г. - Сандвичевы острова, Никарагуа; в 1883 г. - Коста-Рика; в 1885 г. - Боливия, Сиам; в 1886 г. - государство Конго; в 1887 - 88 гг. - германские колонии и земли, состоящие под германским протекторатом в Африке и Австралии, и Тунис; в 1891 г. - британские колонии в Австралии, острова Фиджи, британская Новая Гвинея; в 1895 г. - Занзибар и земли Восточной Африки, состоящие под британским протекторатом; в 1897 г. - Корея. На всемирном почтовом конгрессе 1897 г. в Вашингтоне было заявлено, что Китай присоединится к союзу немедленно по реорганизации в нем почтовой части, а также было возвещево о близком присоединении "Оранжевой республики" с Желтой почтовой рекой. После присоединении Китая почтовый союз обнимал территорию в 113,6 млн. кв. км, с населением в 1396 млрд. жителей. Вне союза остались тогда лишь некоторые страны Африки и несколько островов Тихого океана. Одновременно с географическим распространением расширялся и круг деятельности почтового союза. На бернском конгрессе задача его была ограничена пересылкой писем и бандерольных отправлений; посылки и денежные пакеты должны были служить предметом сепаратных соглашений между отдельными государствами. В сферу деятельности почтового союза входит ряд операций, которые являются предметом дополнительных соглашений между членами союза независимо от основной конвенции (convention principale). Законодательным органом почтового союза служат международные конгрессы, собирающиеся каждые пять лет. Конгресс состоялся в 1903 г. в Риме, на котором каждому государству предоставлялся один голос, но наряду с метрополиями по одному голосу принадлежало Британской Индии, Канаде, всем британским колониям в Австралии, вместе взятым, всем прочим английским колониям, вместе взятым, Индокитаю, всем прочим французским колониям, вместе взятым, колониям германским, датским, испанским, нидерландским, португальским. Постановления конгресса подлежали ратификации со стороны правительств. Все страны, входящие в состав всемирного почтового союза, для обмена почтовых отправлений между своими почтовыми учреждениями составляют одну почтовую территорию (un seul territoire postal). В пределах этой территории свободный обмен корреспонденции обеcпечивается четырьмя основными положениями: 1) по всей территории союза установлена свобода транзита. В силу этого две страны, входящие в состав союза, могут обмениваться почтовыми отправлениями через посредство других членов союза. Те члены союза, которые поддерживают почтовые сообщения и со странами, находящимися вне союза, обязаны принимать на себя пересылку в эти страны почтовых отправлений всех других членов союза. 2) Безвозмездность транзитной пересылки была предложена германским проектом 1874 г. в силу того соображения, что услуги, оказываемым государством по транзитной перевозке чужеземной корреспонденции через его территорию, в среднем уравновешиваются соответствующими услугами, получаемыми им от других государств. Деятельность почты не ограничивается областью экономических отношений; еще важнее социальное значение почты, призванной служить целям семейной, общественной и государственной жизни, равно как и духовно-нравственным потребностям человечества. История почты свидетельствует, что и возникла она по требованиям не экономического, а государственного характера. В России казенная корреспонденция по весу равнялвсь всей частной, а по ценности превосходила ее. Наконец, почтовые учреждения, рассеянные по всей стране, привлекаются к служению социальным целям, не имеющим непосредственного отношения к прямой задаче почты. Сюда относятся устройство почтово-телеграфных сберегательных касс, которые в Австрии приспособляются ко внесению через их посредство налогов, аналогичное приспособление почтовых учреждений в Индии, возложение на почтовые учреждения довольно сложных задач по государственному страхованию рабочих в Германии и т. п. В степени интенсивности почтового дела (отношение числа почтовых учреждений к поверхности и количеству населения, число и оживленность почтовых сообщений, число доставок корреспонденций и очисток почтовых ящиков в течение дня, число почтовых отправлений, приходящихся на тысячу жителей и т. п.) принято усматривать один из наиболее характерных признаков культурно-исторического развития страны. Крупные различия между отдельными местностями, неизбежные в странах с обширной и разбросанной территорией, каковы, например, Россия и Соединенные Штаты Америки, которые, несмотря на высоко развитое почтовое движение в густонаселенных округах, не могли не действовать ослабляющим образом на общий результат статистических выкладок. В пределах одного и того же государства интенсивность почтового дела в различных местностях также была весьма различна. Если в таких мировых центрах, как Лондон, Нью-Йорк, Париж, Берлин, появляется необходимость в сотнях почтовых отделений, в целой армии письмоносцев, которые доставляли корреспонденцию по 10 и 12 раз в течение дня, в содействии пневматической почты и т. п., то для других больших городов, хотя бы и поддерживающих оживленные сношения, считается достаточной 4 или 5-кратная доставка корреспонденции в течение дня, согласованная с прибытием главных почтовых поездов, а для селений ежедневная двукратная доставка даже в Германии считается улучшением безусловно достаточным, а во многих отношениях опережающим потребность.
  Почтовые марки - эти бумажные знаки оплаты и маленькие предметы коллекционирования выпускаются до сих пор почтовым ведомством и служат для облегчения уплаты сборов за совершаемую по почте пересылку предметов и поздравлений. Для оплаты пересылки писем употребляются обычные почтовые марки. Кроме марок для пересылки простых писем и посылок во многих странах существуют специальные марки: для пересылки печатных произведений, главным образом газет, употребляются газетные марки; для служебных пакетов - служебные марки; для взыскания платежа по нефранкированным или недостаточно оплаченным письмам - так называемые порто-марки; для заказных писем - заказные марки; для пакетов - пакетные марки и т. д. Для большего удобства публики почтовое ведомство выпускает еще штемпельные конверты, заказные штемпельные конверты, открытые и закрытые письма, служебные почтовые карты, почтовые переводы, бандероли и иное с отпечатанным почтовым знаком оплаты. Не все обозначенные почтовые знаки оплаты существуют во всех государствах. Кроме почтовых знаков в некоторых местах существуют еще телеграфные, податные, штемпельные марки; но для этих целей часто употребляются и почтовые марки; так, в Англии двойственная цель марки обозначается надписью "Postage and Revenue", в Испании - "Correos y Telegrafos" и т. д. Появление первого почтового знака оплаты относится к 1653 г., когда парижская городская почта была передана некоему де Балайй, вероятно в аренду; он усердно принялся вводить новые порядки в почтовом управлении и выпустил "billet de port payй": это был лоскуток бумаги, вроде бандероли, на котором был отпечатан особый штемпель де Балайй, слова port payй, le.. jour de l'an 1653 (1654); цена такого "билета" была один су, но неизвестно, была ли она обозначена на марке; подлинных экземпляров ее не сохранилось. Затем лишь в 1819 г. появляются в королевстве Сардинии штемпельные оболочки для писем, обозначавшие, впрочем, уплату не за почтовую пересылку, а за разрешение послать письмо не по почте; просуществовали они до 1836 г. В 1820 г. изобретен конверт, торговцем бумаги Бревером в Брайтоне. В 1840 г. появились в Англии первые настоящие почтовые марки и штемпельные конверты; появление их было обусловлено введением однообразного дешевого тарифа на письма. Идея изобретения наклеиваемых почтовых марок принадлежит книгопродавцу Джемсу Чальмерсу (Chalmers), который выступил с проектом наклейки почтовых марок и представил несколько образцов марок, покрытых с оборотной стороны клеем; эти образцы хранились в кенсингтонском музее, вместе с памятной запиской, поданной Чельмерсом, в 1838 г., в торговый комитет лондонского Сити. Некоторые приписывают изобретение марок тогдашнему английскому генерал-почтмейстеру Роланду Гиллю. За Англией марки начали вводиться и в других странах: в 1843 г. - в кантонах Цюрихе и Женеве и в Бразилии, в 1849 г. - в Баварии и т. д. Марки введены в употребление всего в 310 странах (считая в том числе и несуществующие уже государства, например, малые итальянские и немецкие), штемпельные конверты - в 135. Заказные конверты употребляются в Англии и ее колониях. Идея изобретения открытого письма (пост-карты) принадлежит бывшему германскому генерал-почт-директору Стефану. На пятой конференции немецкого почтового союза в Карлсруэ, в 1865 г., Стефан в памятной записке указал на неудобства существующей формы письма, которая не имеет простоты и краткости, сопряжена с потерей времени при выборе бумаги, складывании ее, вложении в конверт, заклейке его, наклейке марки и т. д.; кроме того, в обыкновенном письме не принято ограничиваться краткими фразами, а при таких условиях не достигается быстрота письма. Инициатива введения открытого письма принадлежит Австрии (1869). Открытые письма с уплаченным ответом появились в 1872 г. в германской империи. Позднее открытые письма введены были в 171 стране, с уплаченным ответом - в 140. Штемпельные бандероли появились в 1857 г. в Соединенных Штатах, в 1864 г. - в Новом Южном Валлисе, в 1868 г. - в северогерманском союзе; всего такие бандероли были введены в 66 странах. Бланки для закрытых писем введены в 55 странах, первоначально в 1879 г. в Париже; в Аргентине и во Франции существовали бланки с уплаченным ответом. Бланки для почтовых переводов появились в Брауншвейге в 1865 г. и позднее существовали в 14 странах; лишь в трех странах существовали в начале 20 столетия штемпельные конверты для почтовых переводов. Число различных знаков почтовой оплаты доходит до 15000; ценность их была от неаполитанской газетной марки в 1/2 торпезе (1/4 коп.) до североамериканской газетной марки в 60 долларов (120 руб.). Способы приготовления почтовых марок были различны: гравирование на меди или стали, и тогда краска как бы выдавалась над бумагой; типографский способ, и тогда являются на оборотной стороне марки следы рельефа; литографский способ, при котором обе стороны марки гладкие. Чтобы ускорить печатание, соединяют на одном листе большое число клише (10 - 150). Первоначально марки отделялись от листа с помощью ножниц, но, вследствие медленности этого способа, прибегли к прокалыванию промежутков между марками; в новейшее время повсеместно на краях марок выбиваются зубчики, с помощью особенной машины, изобретенной в 1847 г. ирландцем Генри Арчером и усовершенствованной им в 1852 г., когда английское почтовое управление купило у него право на машину за 4000 фунтов стерлингов. Чтобы затруднить подделку марок, а также вторичное употребление уже погашенных марок, принимались при печатании различные предосторожности; так, на бумаге отпечатывались различные водяные знаки, в бумажную массу вкладывались длинные шелковые нити (в так называемую дикинсоновскую бумагу) или маленькие разноцветные шелковые нитки; затем употреблялся гофраж, т. е. с помощью пресса на марке выдавливался значок таким образом, что бумага пробивалась насквозь, а при гашении марки краска проходила через нарезы бумаги и штемпель не мог быть удален; в некоторых местах употреблялись на марках заметные только под микроскопом значки, а также такие значки, которые обнаруживались при употреблении химических чернил; наконец, употреблялись при печатании такие краски, которые при соприкосновении с жидкостью смывались совершенно или отчасти. Клей для марок готовился из смеси гумми с декстрином и глюкозой и наводился на марки при помощи машин, причем употреблялось клея по точному расчету 35 фунтов на 400000 марок. Гашение знаков почтовой оплаты делалось обычно посредством штемпеля с числом отправления письма. В последующее время у американцев вводятся автоматические машины, могущие штемпелевать 5000 писем в час (ручным штемпелеванием - 3000); в Нью-Йорке имелись, сверх того, аппараты Барри, которые могли штемпелевать до 40000 писем в час, но с тем, чтобы они были все одинакового размера, с марками на указанном месте. На штемпеле в Америке помещались метеорологические указания,. сообщаемые каждое утро метеорологической станцией некоторым почтовым конторам, так что получающий письмо находит на штемпеле указания о предстоящей перемене погоды. В России первоначально были введены штемпельные конверты в 1845 г., для писем, пересылаемых по городской почте в Петербурге и Москве, а в 1848 г. - для всех других. В 1857 г.(в 2007 году праздновалось 150-летие первой русской марки) были выпущены почтовые марки однолотные (в 10 к.), двухлотные (в 20 к.) и трехлотные (в 30 к.), а также для городской почты, в 1864 г. - марки в 3 и 1 коп., в 1872 г.- бланки для открытых писем, в 1890 г.- бланки для закрытых писем и бандероли. Марки выпускаются ценностью от 1 коп. до 7 руб.; новые образцы почтовых марок введены в 1884 г. Особая культурно-историческая ситуация сложилась с советскими марками (маленькие пропагандистские листочки страны Советов или просто Советы). Был возбужден и вопрос о введении единообразной всемирной почтовой марки, но этому противопоставлялось то соображение, что в состав всемирного союза входят и такие государства, валюта которых в высшей степени и даже совершенно обесценена; таково положение было в некоторых южно-американских республиках. На почтовом конгрессе 1897 г. в Вашингтоне решено ввести во всех странах однообразные цвета для марок одинакового достоинства, а также не допускать в обращение марки, издаваемые по случаю юбилеев и иных красных событий. Вместе с разрешением учреждать земскую почту, земствам было предоставлено иметь и свои почтовые марки, но с тем непременным условием, чтобы эти марки по своему рисунку не имели ничего общего с марками государственной почты. Правом выпуска марок воспользовались 121 уездная земская управа, но некоторые из них впоследствии приостановили дальнейший выпуск почтовых знаков, так что в 1888 г. почтовые знаки существовали в 103 уездах. Некоторые земства имели марки с талонами: при сдаче письма от наклеиваемой марки отрезался талон, на котором проставляли номер наклеенной марки, число, месяц и год и роспись приемщика. Некоторые земства, вместо предоставления стрижки купонов, пронумеровывали марки. Одновременно с марками выпускались в некоторых местах и штемпельные конверты; бандероли для пересылки печатных произведений земства выпустили даже раньше, чем появились в России правительственные бандероли. Некоторые земства ввели долговые или неоплаченные марки и конверты: получатели писем или оплачивали земский сбор каждый раз при получении корреспонденции, или делали расчет с управой или с волостным правлением периодически; лубенское земство ввело даже марки на годовую подписку. Ценность земских почтовых марок: 1/2, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 10 и 25 копеек (марки в 1/2 коп. употреблялись для отправки газет и журналов по назначению). Филателия - собирание почтовых марок и блоков - появилась вскоре после введения в обращение почтовых марок; уже в 1846 г. в Англии известны были случаи собирания почтовых марок в большом количестве, впрочем безо всякой системы, для оклеивания стен частной комнаты. Систематическое коллекционирование знаков почтовой оплаты по странам, выпускам и т. д. началось в середине 50-х годов 19 в. Благодаря спросу на почтовые марки появились торговцы и посредники, которые занялись продажей марок для целей коллекционирования и наживы. В настоящее время собиранием марок заняты сотни тысяч людей всех стран и слоев общества, от детей бедняков до миллионеров и принцев царствующих домов. Для хранения марок большей частью употребляются особые марочные альбомы. Даже некоторые государства имеют свои серии и коллекции знаков почтовой оплаты (например, Англия, Германия, Франция, Бавария, Болгария, Россия); на первом месте всегда стояла коллекция Британского музея, собранная членом парламента Таплингом и завещанная им в 1892 г. Английскому Музею; собрание обошлась в 800000 марок на старые деньги. Имперский почтовый музей в Берлине также обладал своей обширной коллекцией марок. Обширнейшая и единственная в своем роде коллекция принадлежала изначально барону Феррари в Париже и обошлась ему в 1 млн. марок по ценам начала 20 века. Так как число почтовых знаков с каждым годом увеличивалось, то собирание их становилось все затруднительнее; поэтому, с начала 80-х годов 19 века, появились так называемые специалисты-собиратели, которые ограничивались какой-нибудь одной частью света или несколькими государствами, или даже одним государством. Ввиду затруднительности для одного лица вести с успехом дело коллекционирования, любители начали соединяться в общества собирателей почтовых марок (первое "Philatelic Society", в Лондоне, в 1869 г.; "Sociйtй franзaise de timbrologie", в Париже, в 1874 г., и др.). Всего в новейшее время обществ филателистов насчитывалось свыше 500, из которых большинство приходилось на Германию и Соединенные Штаты. Представителя немецких обществ собирались ежегодно с 1889 г. на съезды обществ филателистов (Philatelistentage). Устраивались выставки знаков почтовой оплаты; в 1890 г., по случаю 50-ти летия существования почтовой марки, их было три - в Вене, Магдебурге и Лондоне. Торговлей и обменом марками занимались всегда тысячи людей; в главных пунктах существовали даже биржи и организовывались крупные аукционы редких марок. За редкие марки платили всегда значительные цены: за марку в два центароза Британской Гвианы первого выпуска было уплачено, сразу 1000 долларов. Ввиду высоких цен на редкие марки, появились в обращении фальшивые марки; в Париже была открыта целая фабрика фальшивых марок. Обнаружение подделок - одна из занимательных задач филателических обществ. Некоторые государства приходят на помощь коллекционерам: когда какая-нибудь вышедшая из употребления марка становится редкой в продаже, почтовое ведомство отпечатывает со старых досок новое издание марок, которые и продает по умеренным ценам(такое было, например, с редкими китайскими марками и блоками). Иногда печатные доски каким-нибудь особенным путем попадают к частным нечестным лицам, которые также выпускают новые издания марок, ценимые, впрочем, дешевле правительственных. Высоко ценятся коллекционерами пробные марки (Essais), которые изготавливаются почтовым ведомством раньше выпуска марок, чтобы решить, не нужно ли сделать изменения в рисунке, печатании, красках и т. е.; кроме официальных, существуют и частные пробные марки, которые были представлены почтовому ведомству и последним забракованы. Некоторые государства пользовались страстью коллекционеров для извлечения доходов и часто производили выпуски марок, вызывавшиеся не действительной необходимостью, а желанием сбыть их только коллекционерам; особенно много различных знаков почтовой оплаты выпускалось государствами Средней и Южной Америки, где к тому же часто менялись формы правления и правители, а последние считали своим долгом выпускать новые марки со своим портретом. Иногда случается, что при недостатке марок известной ценности они заменяются марками другой ценности, с наложением соответственного штемпеля; такие марки со штемпелями также высоко ценятся коллекционерами, которые иногда искусственно вызывают появление подобных марок, скупая все имеющееся в наличности количество обычных марок. К маркам, выпущенным со спекулятивной целью, принадлежат, за некоторыми исключениями, появившиеся в изобилии юбилейные знаки почтовой оплаты. Впервые появились в 1876 г. в Соединенных Штатах юбилейные конверты по случаю празднования столетия объявления независимости; в 1887 г. были выпущены в Англии марки по случаю 50-летия царствования королевы и т. д. Заслуживает внимания юбилейный конверт Великобритании 1890 г., продававшийся вместе с вложенным в него бланком для письма, с довольно сложным рисунком конверта, на котором изображены были старые и новые средства почтовой доставки. В таком же роде выпущено было Швейцарией юбилейное открытое письмо в 1893 г., по случаю пятидесятилетия первых швейцарских знаков почтовой оплаты. В России (в Петербурге, Москве и других городках) также существовали во все времена общества собирателей почтовых марок. Московское общество при праздновании десятилетнего юбилея имело 26 действительных членов в нем; оно имело уже 148 заседаний и по поводу юбилея издало брошюру, в которой изложена была история общества и напечатано извлечение из проекта его устава. Некоторые русские марки высоко ценятся коллекционерами: так, 6-ти копеечная марка для восточной корреспонденции выпуска 1863 г. оценивалась изначально в 100 марок, 5-ти конечный конверт Московской городской почты выпуска 1846 г. - в 1000 марок. Земские марки, не употребленные, также ценятся весьма высоко; цены на марки более отдаленных выпусков растут в геометрической прогрессии, а за некоторые марки первых выпусков торговцы спрашивают 500 рублев и дороже. Причина высокой цены на не употребленные земские марки та, что первоначально никто не думал их собирать. Употребленные марки гораздо дешевле, хотя марки первых выпусков также дороги. Земские марки очень ценятся иностранными филателистами; есть даже несколько сочинений на французском и немецком языках по части русских земских марок. Литература по филателии всегда и везде была довольно обширна. Первый журнал, посвященный почтовым маркам, появился в 1862 г. в Ливерпуле, под названием: "The Stamp Collector's Review and Monthly Advertiser". В начале 20 в. выходило на 13 языках до 800 журналов, посвященных почтовым маркам; наиболее распространенный тип журнала был "Illustriertes Briefmarkenjournal", издававшийся братьями Зенф и имеющий 17000 подписчиков. Еще до журналов начали выходить каталоги с ценами почтовых марок; первый издан был в 1861 г. Потике в Париже; до начала 20 века было издано 720 каталогов и руководств; лучший был того же Зенфа, "Illustrieter Poslwertzelcnenkatalog".
  Пошлинные люди- так назывались в древней Руси знатные лица, бравшие на откуп дань ханам Золотой Орды. При Иоанне IV пошлинные люди состояли при наместниках и собирали с городов и окружных жителей разного рода пошлины.
  Пошлины - источники государственных доходов, занимающие среднее место между налогами и частнохозяйственными доходами. С последними пошлины имеют то общее, что они уплачиваются не всеми гражданами вообще (как налоги), а лишь лицами, приходящими в известное соприкосновение с государством, по поводу каких-либо особых отношений к нему или между собой. Некоторые пошлины носят характер платы за услуги государственных учреждений, и в этом отношении они наиболее схожи с частнохозяйственными источниками дохода; различие заключается в том, что услуги, оплачиваемые пошлинами, не носят материального характера. Некоторые финансисты причисляют к пошлинам почтовые, телеграфные, дорожные и т. п. сборы; но это едва ли правильно, так как почта, телеграф, пути сообщения и т. п. скорее должны быть относимы к механическим источниникам дохода (регалиям и государственным имуществам). Однако, в старом русском законодательстве именуются пошлинами шоссейные сборы, налоги на железно- дорожные пассажирские билеты и грузы большой скорости и вообще многие сборы, в сущности ничем не отличающиеся от налогов. Наименование таких платежей пошлинами не находит себе никакого научного оправдания и может быть объяснено только историческим происхождением сборов и особенным значением слова "пошлины" в русском языке, в котором оно прежде означало издавна установившиеся платежи "по пошлине", т. е. "по старине". В культурно-историческом развитии многие из пошлин, носящие характер налогов, прежде действительно имели характер платы за особые услуги со стороны государства или других лиц и учреждений. Пошлины вообще возникали раньше налогов, в те отдаленные времена, когда слабая государственная власть не решалась обращаться к своим подданыым с прямым требованием уплаты налогов. Происхождение большинства пошлин относится к средневековой феодальной эпохе. Желая получить средства для покрытия государственных расходов, правительства того временя должны были мотивировать свои требования, в большинстве случаев действительно исходившие из услуг, которые оказывало государство. Такова была одна из древнейших пошлин - судебная, сохраняющая этот характер больше других и до настоящего времени. Точно так же давно развились пошлины за передвижение, как плата за пользование путями сообщения; отчасти в связи с ними состояли таможенные пошлины, как плата за пользование портами, гаванями и другими местами для торговли товарами. Торговля и промыслы рассматривались, притом, как особо разрешаемое государством занятие, за что, как, например, за принадлежность к цехам и гильдиям, приходилось платить деньги. Сопоставляя вышеуказанные черты сходства и отличия пошлин с налогами и механическими доходами, можно дать следующее определение пошлины: это - обязательные платежи граждан, падающие лишь на некоторых лиц, их действия и имущества и потому не имеющие такого всеобщего значения, как налоги, которые уплачиваются совершенно не зависимо от соотношения их величины со стоимостью получаемых от государства услуг. Пошлины можно разделить на две главные группы: 1) носящие в большей или меньшей степени характер платы за услуги и 2) приближающиеся более к культурно-историческому типу налогов. К первой категории относятся такие культурно-исторические пошлины, как крепостные, явочные, гербовые, вексельные, судебные, за передвижение, за клеймение изделий, мер и весов, за привилегии и патенты, за пожалование званий, титулов, орденов, за повышение окладов содержания и т. д. Ко второй категории относятся пошлины с наследств и безвозмездного перехода имуществ, с пассажирских билетов и грузов большой скорости, со страхуемых от огня имуществ, с паспортов и иных госуслуг. В пошлинах первой категории сохраняется большее или меньшее соответствие между размером пошлины и стоимостью оказываемой услуги (суммой векселя, ценностью иска), хотя многие гербовые пошлины взимаются в случаях, где нет налицо никакой денежной ценности и характер услуги со стороны государства бывает сомнителен. В переходных формах ко второй категории пошлин общим признаком служит известный особый момент взимания - пользование случаем обнаружения ценности имущества. Это особенно заметно в пошлинах со страхуемых имуществ. Страхование есть акт предусмотрительности со стороны владельдев частных имуществ, гарантирующий их от возможных убытков; такая предусмотрительность должна быть поощряема государством, иногда даже прямо принуждающим к ней граждан (например, обязательное страхование от огня или за ремонт покалеченного автомобиля). Этому противоречит обложение добровольного страхования особой пошлиной, т. е. в данном случае просто налогом. Объяснением его может служить только факт ясного обнаружения ценности страхуемого имущества, которым государство стремится воспользоваться, нередко тормозя страховой пошлиной развитие страхового дела. То же самое можно сказать и о пошлине с пассажирских билетов: сама по себе стоимость билета уже выражает собой форму оплаты за пользование средствами сообщения, включающую в себе, в большинстве случаев, некоторую прибыль и потому являющуюся частнохозяйственным источником дохода. Государственный сбор с тех же билетов представляет собой налог, близкий к пошлине лишь тем, что он уплачивается только пользующимися железными дорогами или авиапутями(все равно, частными или казенными). Возвышая стоимость проезда, эта пошлина может приводить к сокращению пользования железными дорогами, что опять-таки нежелательно. Несмотря на указанные недостатки, у этого вида пошлины есть горячие приверженцы, которые выставляют следующие oбщие доводы в их пользу или следующие их достоинства, частью фискального, частью практического характера. Момент взимания пошлины очень удобен, так как плателыцик пошлины, совершая оплачиваемое ими действие, например, тот или другой акт, получая наследство и т. д., имеет в это время платежную способность. Для взимания пошлины, далее, не требуется особого персонала сборщиков, а следовательно, и специального расхода по взиманию пошлины: они взимаются теми же лицами, которые свидетельствуют или совершают какие-либо акты или другие действия. Размер пошлины при этом легко определяется при помощи заранее составленных тарифов, табелей, расписаний и т. п. Плательщики пошлин как бы сами заинтересованы в их уплате, ибо без этого не может состояться сделка, акт, получение наследств и т. п.; недоимки, поэтому, тут менее возможны, чем при налогах. Соображения эти справедливы только отчасти; так, например, они применимы к получению наследств, потому что это есть несомненное приобретение новых ценностей. И тут, однако, уплата пошлины может быть затруднена невозможностью реализовать хотя бы часть ценности имуществ, особенно при разделе наследства. Далее, к числу прямых недостатков пошлины следует отнести их неравномерность и то, что они далеко не всегда соразмеряются с имуществами и доходами плательщиков. Это особенно заметно в судебных пошлинах, ложащихся неодинаковым бременем на неодинаково состоятельные тяжеущиеся стороны; всякая тяжба, притом, сопряжена с риском проигрыша. Неравномерны даже чисто имущественные пошлины - например, имущества, чаще переходящие из рук в руки, несут значительные уплаты, от которых свободны имущества, остающиеся в одних и тех же руках. Главным недостатком большинства пошлин следует признать тот, что они вообще уплачиваются с капитальной стоимости имуществ, а не с доставляемого ими дохода, который является естественным и разумным основанием обложения налогами, особенно прямыми. Из сопоставления указанных достоинств и недостатков пошлин можно сделать тот заключительный общий вывод, что они не должны играть существенной роли в составе источников государственного дохода, a могут существовать лишь в качестве источника дополнительного общественного заработка. Фактически пошлины и являются именно таким дополнительным источником в большинстве бюджетов современных государств, играя сравнительно большую роль там, где значительнее и живее гражданский оборот, как, например, в большинстве западно-европейских государств, в сравнении с Россией и демократическими США, которые как пошлые купцы делают большую ставку на законодательную собираемость налогов.
  Пошлый купец - так называлось в Новгороде лицо, вложившее в торговое общество у церкви Иоанна на Опоках 50 гривен; звание это потом переходило и на его потомство.
  Поэзия- в ряду других великих искусств она занимает совершенно особое место, в зависимости от того элемента, который принято называть ее основным материалом - слова (или логоса, как записано в святом Писании). Вначале было слово и оно стало орудием человеческого общения, средством для выражения мысли; поэт пользуется им для того, чтобы воплотить в образ свою бесформенную отвлеченную мысль. Таково было старое представление, еще держащееся в обиходе, но уже разрушенное наукой, благодаря успехам философского языкознания, созданного школой В. Гумбольдта. "Поэзия и проза суть явления языка" - гласит изречение Гумбольдта, долженствующее стать исходным пунктом теории поэтического искусства. Общий ход человеческой мысли есть объяснение нового, неизвестного при посредстве уже познанного, известного и названного. Создание языка - продолжающееся безостановочно и в наше время (не έργον, а ενέργεια) есть постоянная систематизация внешнего миpa посредством приобщения новых явлений к имеющим уже название впечатлениям. Ребенок видит неизвестный предмет - блестящий шар на лампе - и, присоединяя его к познанному впечатлению, называет шар "мотыльком". Поэт видит особое движение верхушек деревьев и, находя в запасе впечатлений одно, наиболее подходящее к этому движению, говорит: "Верхушки деревьев засыпают словно пламень". Народ, когда увидел новый способ парового передвижения, создал для него название по наиболее выдающемуся его признаку: "чугунка". Так создается каждое новое слово; каждый знак есть "переносное выражение"; "собственных выражений" и слов нет; все слова - с точки зрения их происхождения - это частные тропы (Гербер), т. е. поэтические произведения. "Возможность обозначать систематически предметы и явления (членораздельными звуками - словами) ставит познанию проблему, которая может быть разрешена только на почве поэтических способностей" (Боринский). Сообразно с этим поэзия признается особым видом мышления, противополагаемым прозе, науке; поэзия есть мышление в словесных образах, тогда как проза есть мышление при посредстве абстракций, схем и абсолютных формул. Наука и искусство одинаково стремятся к познанию истины, - замечал Карьер, - но первая переходит от факта к понятию и к идее и выражает мысль о бытии в ее всеобщности, строго различая отдельный случай и общее правило - закон, тогда как второе воплощает идею в отдельном явлении и сливает идею и ее наглядное проявление (образ) в идеале. Поэзия не говорит отвлеченно: место этого нового явления в системе такое-то; она как бы отождествляет его с иным явлением, которое является образом первого, и тем намечает его место в системе - грубо и наглядно, но подчас удивительно глубоко. Что такое образ? Это - воспроизведение единичного, конкретного, индивидуального случая, имеющее свойство быть знаком, заместителем целого ряда разнообразных явлений. Для человеческой мысли, тяготимой разрозненностью мира и ищущей обобщающих форм, чтобы удовлетворить свою вечную "жажду причинности" (Causalitдtsbedьrfniss), поэтический образ является именно таким обобщающим началом, основанием, у которого группируются организованными массами необъединенные явления жизни. Поэзия как и философия может быть названа познанием миpa при помощи образов, символов, и этот образный способ мышления свойственен всем - и детям, и взрослым, и первобытным дикарям, и образованным людям в очках. Поэтому поэзия - не только там, где великие произведения (как электричество не только там, где гроза), а, как видно уже из ее эмбриональной формы - слова - везде, ежечасно и ежеминутно, где говорят и думают люди. "Поэзия - везде, где за немногими чертами определенного замкнутого образа стоит многообразие значений" (Потебня). Поэзия на словах или в образах как бы даже подменяет философию, которая является наукой наук и искусством искусств, по смелому выражению Аристотеля (он также точно заметил, что "много лгут поэты"). По своему содержанию поэтический образ может ничем не отличаться от самой прозаической мысли, от указания на простейший обыденный факт, вроде того, что "Солнце отражается в луже". Если для слушателя это указание - только сообщение о физическом факте, то он не вышел из пределов прозы, но раз дана возможность пользоваться фактом, как иносказанием, он вступает в поэтическую область. В прозаическом понимании частный случай остался бы частным; "возведенный в перл создания", опоэтизированный, он становится обобщением. Сообщение о ничтожном восприятии - "Солнце отражается и в луже" - получает способность говорить о чем-то совсем ином, например, об искре Божьей в душе испорченного человека. Фалесовское "все полно богов" или гераклитовское "и здесь обитают боги" - поэты понимают подобные фразы хотя и поверхностно для философии, но это понимание и выражение в поэзии достаточно для возвышения человеческой души над реальной обыденностью бытия. Отдельный случай в руках поэта становится суггестивным, как говорит психология, эстетика и эстетическое восприятие действительности; случай подсказывает, удачно переводит термин за термином; он получает свойство быть иносказательным, подходит под бесчисленное множество применений, как говорит Потебня. Какое место занимает поэтическое мышление в развитии человеческой мысли вообще и какими свойствами ума обусловлено происхождение такого способа объяснения явлений, это видно лучше всего из его сопоставления со сродным ему складом мысли, так называемым мифологическим мышлением, на смену которому пришло логосно-диалектическое или философское и современное логико-научное мышление. Основой мифического склада мысли еще со времен Гомера является, как и в поэтическом мышлении, аналогия объясняемого явления с придуманным образом, но поэтическое мышление ясно видит в этом образе вымысел, мифическое - принимает его за действительность. Говоря: "Идет по улице дождь", поэтическое мышление не имеет притязаний на антропоморфную реальность этого образа; мифическое, наоборот, настолько проникнуто его реальным характером, что находит возможным бороться с ним посредством бега или танцев с подобиями зонтов. Подметив общую черту у дождя и живого существа, первобытная мысль, в которой один признак явления занимает всю ширь сознания, поспешила перенести в объясняемое явление весь комплекс признаков объясняющего образа (человека, женщины); его можно не пустить в дом, заперши двери и окна; его можно умилостивить, подарив ему сосуд или пожертвовав овцу. Первобытный анимизм и антропоморфизм есть лишь частный случай этого полного отождествления познаваемого с познанным. Возможны, поэтому, и такие случаи мифического воззрения на предмет, где нет антропоморфизма. "Горячее, легко воспламеняющееся, вспыльчивое сердце" для современного человека - это поэтический образ, метафора, бесконечно далекая от представления о реальной, физической высоте температуры сердца - мифическое воззрение переносит на вспыльчивое сердце все свойства легко воспламеняющегося предмета и потому свободно доходит до заключения, что такое сердце годится для опасного поджога. Так и было в Москве при Иоанне IV, когда обвиняли Глинских в том, что они кропили дома настоем из людских сердец и тем произвели пожар. Это воззрение сходно по происхождению и по форме конкретного представления с поэтическим, но в нем нет иносказания, нет главного элемента поэтического мышления - оно совершенно прозаично. Для объяснения происхождения черно-белой окраски пеликана австралийцы рассказывали, как черный пеликан красился в белый цвет для борьбы, подобно тому как красятся сами дикари - но не успел и т. д. "Эта история, - замечает Гроссе ("Die Aufаnge der Kunst"), - конечно, весьма фантастична, но она, несмотря на это, носит совсем не поэтический, а научный характер. Это попросту примитивная зоологическая теория". С этой точки зрения необходимо внести некоторые оговорки в общепринятое положение, гласящее, что поэзия старше прозы: в сложном ходе развития человеческой мысли прозаические и поэтические элементы связаны неразрывно, и лишь теория разделяет их. Во всяком случае пользование образом, как поэтическим произведением, требует некоторой силы анализа и предполагает высшую стадию развития сравнительно с той, на которой "идеальные представления имели в глазах взрослых мужчин и женщин ту реальность, которую они до сих пор имеют в глазах детей" (Тэйлор). Поэтические и прозаические элементы переплетены в мифе неразрывно: миф долго живет наряду с поэзией и влияет на нее. Есть, однако, факты, бесспорно свидетельствующие о продвижении мысли по направлению от мифа к поэзии и далее к логосу. Такие факты мы имеем в истории поэтического языка. Явление параллелизма, характеризующее более ранние его ступени, носит на себе сильный отпечатокк мифического мышления: два изображения - природы и человеческой жизни - ставятся рядом, как равносильные и однозначащие. Здесь уже прямо указывается, что объясняющий образ не должен быть отождествляем с объясняемым. Еще далее следует обычное поэтическое сравнение, где нет и намека на смешивание сравниваемых предметов. Этот переход от мифического метода мышления к поэтическому происходит так медленно, что долгое время оба строя мысли не исключают друг друга. Поэтическое выражение, будучи по происхождению простой метафорой (пришла весна), может, по так называемой "болезни языка" (М. Мюллер), перейти в миф и заставить человека приписать весне свойства материального образа, что ходит как часы. С другой стороны, близость мифа делает древний поэтический язык чрезвычайно ярким и выразительным. "Уподобления древних бардов и ораторов были содержательны, потому что они, по-видимому, и видели, и слышали, и чувствовали их; то, что мы называем поэзией, было для них действительной жизнью". С течением времени это свойство молодого языка - его образность, поэтичность - нарушается; слова, так сказать, стираются от употребления; забывается их наглядное значение, их "переносный" характер. К признаку явления, послужившему исходной точкой его названия, исследование присоединяет новые, более существенные. Говоря: дочь, никто уже не думает, что это собственно значит "доящая", бык - "ревущий", мышь - "вор", месяц - "измеритель" и т. п., потому что явление получило иное место в мысли. Слово из конкретного становится абстрактным, из живого образа - отвлеченным знаком идеи, из поэтического - прозаическим. Не умирает, однако, прежняя потребность мысли в конкретных представлениях. Она старается снова наполнить абстракцию содержанием, иногда - старым; она заменяет "старые слова" новыми, иногда тождественными с прежними по сути, но не потерявшими еще силы рождать живые образы: бледнеет, например, слово "великодушный", и новое выражение, "человек с большим сердцем", тавтологичное с первым, более громоздкое и неудобное, кажется, однако, более ярким и возбуждает душевные движения, каких не в силах возбудить первое, потерявшее наглядность. На этом пути рождаются более сложные, сравнительно со словом, формы поэзии - так называемые тропы. Смотреть на тропы, как на внешнюю прикрасу поэтической речи - как смотрела на них старая риторика и смотрит до сих пор школьная теория, ставя их наравне с "фигурами", - очевидно невозможно: это не эстетическая прибавка - это следствие неистребимой потребности мысли "восстанавливать чувственную, возбуждающую деятельность фантазии сторону слов"; троп - не материал поэзии, а сама поэзия. В этом смысле в высшей степени любопытны поэтические приемы, свойственные народной поэзии, и прежде всего так называемые "эпические формулы" - постоянные эпитеты и пр. Эпическая формула - например, в своей распространенной форме (epitheton ornans) - только подновляет, освежает значение слов, "восстанавливает в сознании его внутреннюю форму", то повторяя ее ("дело делать", "думу думать"), то обозначая ее словом другого корня, но того же значения ("ясная зоря"), Иногда эпитет не имеет никакого отношения к "собственному" значению слова, но присоединяется к нему, чтобы оживить его, сделать конкретнее ("слезы горючие"). В дальнейшем существовании эпитет так срастается со словом, что забывается его значение - и отсюда появляются противоречивые сочетания (в сербской народной поэзии голова непременно русая, и потому герой, убив арапина, отсек ему "русую голову"). Конкретирование (Versinlichung - y Карьера) может достигаться и более сложными средствами: прежде всего - сравнением, где поэт старается сделать образ наглядным посредством другого, более известного для слушателя, более яркого и выразительного. Иногда жажда конкретности мышления у поэта так велика, что он останавливается на объясняющем образе дольше, чем нужно для целей объяснения: tertium comparationis уже исчерпано, а новая картина разрастается; таковы сравнения у Гомера (Одиссея), у Гоголя. Итак, деятельность элементарных поэтических форм шире простого оживления наглядности слова: восстанавливая его значение, мысль вносит в него новое содержание; иносказательный элемент усложняет его, и оно делается не только отражением, но и орудием движения мысли. Этого значения совершенно не имеют "фигуры" речи, вся роль которых заключается в том, что они придают речи выразительность. "Образ, - определяет Готшалль, - вытекает из интуиции поэта, фигура - из его пафоса; это - схема, в которую укладывается готовая мысль". Поэтому место теории фигур - если можно назвать теорией их классификацию - не в поэтике, а в риторике. Переходим к истории тех трех родов, на которые теория издавна делит поэзию. Благодаря историко-сравнительному методу и общим предпосылкам теории эволюции, вопрос о происхождении и развитии тех сложных литературных форм, которые называются поэтическими, в значительной степени выясняется; еще много темных и сложных пунктов, но нет более места тем произвольным утверждениям, которые так смело расточала метафизическая теория литературы. Уже простейшая форма поэзии - слово - связана неразрывно с музыкальным элементом. Не только на так называемой патогномической ступени образования речи, когда слово почти сливается с междометием, но и в дальнейших стадиях "первые слова, вероятнее всего, были подажанием птицам и животным, они одиноко выкрикивались или пелись хором". Со звуковыми выражениями первобытного человека необходимо связана также жестикуляция. Эти три элемента соединяются в том праискусстве, из которого впоследствии выделяются его отдельные виды. В этом эстетическом агрегате членораздельная речь занимает подчас второстепенное место, сменяясь модулированными восклицаниями; образцы песен без слов, поэзия междометий найдена была у разных первобытных народов. Таким образом первая форма поэзии, в которой уже можно замелить зачатки трех ее основных родов - хоровое действие, сопровождаемое танцами, бегом и плясками. Содержание такого "действия" - факты из повседневной жизни общины, которая является одновременно автором и исполнителем этого произведения, драматического по форме, эпического по содержанию и подчас лирического по настроению. Здесь имеются уже налицо элементы для дальнейшего выделения поэтических типов, соединенных первоначально - как это указал впервые Спенсер - в одном произведении. Против этой теории первоначального "синкретизма" сделаны были общие замечания, сводящиеся к тому, что и в первобытном поэтическом произведении может перевешивать тот или иной элемент, а в поэзии культурно-исторического склада элементы трех основных поэтических родов бывают смешаны. Эти возражения не устраняют теории, тем более, что она утверждает "не смешение, а отсутствие различия между определенными поэтическими типами, поэзии и другими искусствами" (Веселовский). Гроссе не соглашался с большинством историков литературы и эстетиков, которые считали драму позднейшей формой поэзии, тогда как на самом деле она была древнейшая. На самом деле примитивное "драматическое действие без драмы" есть драма лишь с формальной точки зрения; оно получает характер драмы лишь впоследствии, с развитием личности. Первобытный человек, можно сказать, подлежит не столько индивидуальной психологии, сколько "психологии групп" (Vцlkerpsychologie). Личность чувствует себя неопределенной частью аморфного, однообразного целого; она живет, действует и мыслит лишь в ненарушимой связи с общиной, миром, землей; вся ее духовная жизнь, вся творческая сила, вся поэзия запечатлена этим "безразличием коллективизма". При таком складе личности нет места для индивидуальной литературы; в коллективных зрелищах, хоровых собраниях, общих танцах, операх-балетах все члены клана "попеременно играют роли то актеров, то зрителей" (Летурно). Сюжеты этих хоровых танцев -мифические, военные, похоронные, брачные и иные сцены. Роли распределяются между группами хора; у хоровых групп являются запевалы, хореги; действие иногда сосредоточивается на них, на их диалоге, и здесь уже заключены семена будущего развития личного творчества. Из этого чисто эпического материала по поводу ярких событий дня, волнующих общество, выделяются поэтические произведения, проникнутые общим пафосом, а не личным лиризмом обособленного певца; это - так называемая лирико-эпическая песнь (гомерические гимны, средневековая кантилена, сербские и мало-русские культурно-исторические песни). Встречаются среди них песни (например, франдузские chansons d'histoire) с содержанием не из общественной, а и из личной истории; лирическое настроение в них выражено очень сильно, но не от имени самого певца. Понемногу, однако, деятельное сочувствие к событиям, изображенным в песне, угасает в обществе; она теряет свой волнующий, злободневный характер и передается, как старинное воспоминание. Из уст певца, плачущего вместе со своими слушателями, рассказ переходит в уста эпического сказателя; из лироэпической песни делается былина, над которой уже не плачут. Из бесформенной среды исполнителей выделяются профессиональные носители и исполнители поэтических сказани - певцы, сперва общинные, поющие лишь в кругу своих родичей, потом бродячие, разносящие свои песенные сокровища по чужим людям. Это - mimi, histriones, joculatores в Риме, барды, друиды, филы у кельтов, тулиры, потом скальды в Скандинавии, труверы в Провансе и т. д. Их среда не остается неизменно однообразной: часть их опускается вниз, в площадные шуты, часть поднимается до письменной словесности, не только исполняя старые песни, но и слагая новые; так, в средневековой Германии на улице - шпильманы (Gaukler), при дворах - писцы (Schriber) заменяют старых певцов. Эти хранители эпической традиции знали иногда и по нескольку песен об одних и тех же героях, о тех же событиях; естественна попытка связать разнообразные сказания об одном и том же - сперва механически, при помощи общих мест. Неопределенный материал народных песен консолидируется, группируясь вокруг популярного в народе героя - например, Ильи-Муромца. Иногда эпическое творчество и не идет далее этих циклов, сводов; иногда его развитие заканчивается эпопеей. Эпопея стоит на границе между творчеством групповым и личностным; подобно иным произведениям искусства, в этот период пробуждения личности она еще анонимна или носит фиктивное имя автора, не индивидуальна по стилю, но уже "обличает цельность личного замысла и композиции". Условиями появления больших народных эпопей А. Н. Веселовский считает три факта культурно-исторической жизни: "личный поэтический акт, без сознания личного творчества; поднятие народно-политического самосознания, требовавшего выражения в поэзии; непрерывность предыдущего песенного предания, с типами, способными изменяться содержательно, согласно с требованиями общественного роста". Сознание личного почина повело бы к индивидуальной оценке событий и к розни между поэтом и народом, стало быть - к невозможности эпопеи. Как зарождается сознание личного творчества - определить, в общих чертах, трудно; в разных случаях этот вопрос решается различно. Вопрос о появлении поэта неизмеримо труднее вопроса о происхождении поэзии; до тех пор, пока групповая психология находится в зачаточном состоянии, он вряд ли может быть решен окончательно. Возможно и важно лишь отметить, что, как ни велико различие между безличным творчеством примитивной общины и индивидуальнейшим созданием личного искусства, оно может быть сведено к разнице в степенях одного явления - зависимости всякого поэта от ряда частных условий. С разложением первобытного общинного уклада совпадает новый строй мировоззрения; человек начинает чувствовать себя не "пальцем от ноги" какого-то большого организма, но самодовлеющим целым, личностью, микрокосмом в макрокосме и наоборот. У него есть свои, никем не разделенные горести и радости, препятствия, преодолеть которые никто ему не помогает; общественный строй уже не охватывает всецело его частной жизни и мысли, и подчас он вступает с ним в конфликт. Видны были уже лирические элементы в эпосе; теперь эти выражения личной жизни выделяются в самостоятельное целое, в поэтической форме, подготовленной предыдущим развитием. Лирическая песня поется с сопровождением музыкального инструмента; на это указывает сам термин (лирика, от Λίρα). Осложнение общественных форм, приведшее к противопоставлению в сознании личности и общества, вызывает новый взгляд на традицию. Центр тяжести интереса к старинному сказанию переходит от события к человеку, к его внутренней жизни, к его борьбе с другими, к тем трагическим положениям, в которые его ставит противоречие личных побуждений и общественных требований. Так подготавливаются условия для появления драмы. Внешняя структура ее готова - это старинная форма хорового обряда; понемногу вносятся лишь кое-какие изменения - действующие лица резче отграничиваются от хора, диалог становится страстнее, действие оживленнее. Сперва материал черпается только из традиции, из мифа; затем творчество находит поэтическое содержание и вне жизни богов и героев, в быте простых людей. До какой степени редко в начале обращение к вымыслу, видно из того, что в греческой драматической литературе известна всего одна драма, не основанная на эпическом материале. Но переходный момент наступает с дальнейшим разложением быта, падением национального самосознания, разрывом с культурно-историческим прошлым, в его опоэтизированных формах. Поэт уходит в себя и отвечает на изменившиеся духовные запросы окружающей массы новыми образами, подчас прямо противоположными традиции. Типичным образцом этой новой формы является греческая новелла эпохи упадка. Об общественном содержании здесь уже нет речи: предметом повествования являются перипетии личных судеб, обусловленные по преимуществу любовью. Форма тоже ушла от традиции; здесь все личное - и индивидуальный творец, и частная фабула. Вместе выделившиеся с достаточной ясностью формы эпоса, лирики, драмы, но перед взором уже иной автор - индивидуальный поэт нового времени, по взгляду старой поэтики подчиняющийся лишь порывам своего вольного вдохновения, творящий из ничего, бесконечно свободный в выборе предмета для своих песнопений. Эта теория, целой пропастью отделяющая былого пассивного выразителя общинной души от нового, личного поэта, отвергнута в значительной степени современной поэтикой. Она указывает на ряд условий, которыми связан в своем творчестве самый великий поэт, самый необузданный фантаст. Уже то, что он пользуется готовым языком, имея лишь ничтожную, сравнительно, возможность его модифицировать, указывает роль обязательных категорий в поэтическом мышлении. Подобно тому, как "говорить, значит примыкать своим индивидуальным мышлением к общему" (Гумбольдт), так и творить - значит считаться в творчестве с обязательными его формами. Безличность эпического поэта оказывается преувеличенной, но еще в большей степени преувеличена свобода личного творца. Он исходит из готового материала и облекает его в ту форму, на которую объявился спрос; он - порождение условий времени. Это особенно ярко выражается в судьбах поэтических сюжетов, которые живут как бы своей собственной жизнью, обновляясь новым содержанием, вложенным в них новым творцом; зародыши некоторых излюбленных сюжетов вполне современных поэтических произведений отыскиваются - благодаря той новой отрасли знания, которая носит название фольклора - в далеком прошлом. "Талантливый поэт может напасть на тот или другой мотив случайно, увлечь к подражанию, создать школу, которая будет идти в его колее. Но если взглянуть на эти явления издали, в культурно-исторической перспективе, все мелкие штрихи, мода и школа, и личные течения, стушуются в широком чередовании общественно-поэтических вопросов и предложений" (Веселовский). Разница между поэтом и читателем - не в типе, а в степени: процесс поэтического мышления продолжается и в восприятии - и читатель так же перерабатывает, творит уже готовую схему, как и поэт. Эта схема (сюжет, тип, образ, троп) живет, пока поддается поэтическому обновлению, пока может служить "постоянным сказуемым с переменным подлежащим" - и забывается, когда перестает быть орудием апперцепции, когда теряет силу обобщить, объяснить что-либо из запаса впечатлений. В таком направлении совершалось до сих пор развитие поэтических родов. Видеть в нем исторический закон, конечно, нет оснований; это - не обязательная формула преемственности, а эмпирическое обобщение. Отдельно прошла эту историю классическая поэзия, отдельно и заново, под двойственным влиянием своих исконных начал и греко-римской традиции, проделал ее европейский Запад, отдельно - славянский мир. Схема была всегда приблизительно та же, но точные и всеобщие народно-психологические предпосылки для нее не определены; при новых условиях общественности могут сложиться иные поэтические формы, предсказать которые, при ваших нынешних знаниях, невозможно. Едва ли, поэтому, могут быть оправданы с научной точки зрения те дедуктивные основы деления поэтических родов, которые издавна предлагает теория в таком разнообразии. Эпос, лирика и драма сменяли друг друга в истории поэзии; эти три формы без особенных натяжек исчерпывают имеющийся у нас поэтический материал и потому годятся, как дидактический прием, для учебных целей - но никак не следует видеть в них раз навсегда данные формы поэтического творчества. Можно видеть в эпосе преобладание объективных элементов, в лирике - перевес субъективных; но определять драму, как синтез того и другого, уже невозможно, хотя бы потому, что есть иная форма соединения этих элементов, в лироэпической песне. Ни растущий перевес прозаических стихий в языке, ни мощный расцвет науки, ни возможные преобразования общественного уклада не грозят существованию поэзии, хотя могут повлиять решительным образом на ее формы. Роль ее по-прежнему громадна; задача ее аналогична с задачей науки - свести бесконечное разнообразие действительности к возможно меньшему числу обобщений, но средства ее подчас шире. Ее эмоциональный элемент дает ей возможность влиять там, где сухие формулы науки бессильны. Мало того: не нуждаясь в точных построениях, обобщая в бездоказательном, но убедительном образе бесконечное резнообразие нюансов, ускользающих от Прокрустова ложа логического анализа, поэзия предвосхищает выводы науки. Порождая общие чувствования, давая наиболее тонкое и в то же время общепонятное выражение душевной жизни, она роднит людей, усложняет их мысль и упрощает их отношения. В этом ее преимущественное значение, в этом причина ее дарственного, среди других искусств, положения.
  Пояса-были раньше шелковые, украшенные золотом и серебром, бархатные и кожаные, с кованными металлическими бляхами, звенами, бряцальцами и др. Металлические оправы на концах поясов назывались наконечниками, а бляхи для прикрепления помочей - наузольниками. Металлические украшения поясов усаживались жемчугом и драгоценными камнями. Как принадлежность княжеской и царской одежды, они переходили по наследству из рода в род. Некоторые пояса представляли весьма значительную ценность, как, например, пояс Василия Юрьевича Косого, послуживший одним из поводов борьбы между великим князем Московским и Юрьевичами. Пояса для мечей и сабель делались большей частью из тесьмы и ремней и имели четыре конца: два - для застегивания пояса, два - для налучи и колчана.
  Праведная (Βιβλίον τοΰ εύθοΰς, liber iuotorum) - одна из древнейших еврейских книг, давно утраченная. По мнению ученых, это было собрание священных гимнов, которые слагались евреями по поводу важнейших событий их жизни и в которых воспевались подвиги мужей благочестивых, например, победа Иисуса Навина над аморреями. Гимны эти составлялись или из уст народа записывались в книгу людьми праведными; они имели особые заглавия (например, элегия на смерть Саула и Ионафана называлась "Лук"). Может быть, на этот или подобный сборник указывается в книге Чисел, где говорится о "Книге браней Господних". Начало таким песням могло быть положено еще в Египте; переход через Чермное море и погибель там врагов, равно как победа над соединенными силами царей аморрейских при Гаваоне, легко могли внушить вдохновенные гимны, повторявшиеся в среде еврейского народа.
  Правеж- в древнерусском праве взыскание с обвиненного ответчика в пользу истца, соединенное с понудительными средствами; "править" означало на древнерусском языке "взыскивать" по долгам. Если должник почему-либо не хотел или не мог заплатить долга, его ставили на правеж, который состоял в том, что неплатящего должника в течение известного времени ежедневно, кроме праздников, ставили перед судом или приказом, где он был обвинен, и в продолжение нескольких часов били батогами по ногам. Сначала пределы правежа не были определены законом, но Иоанн IV в 1555 г. указал стоять на правеже при долге в 100 руб. один месяц, и затем больше или меньше месяца пропорционально долгу, что подтверждено Уложением 1649 г. (глава X, статья 261) и указом 15 января 1632 г. Если должник выстаивал свой срок и продолжал отказываться от платежа или если он не находил человека, который выкупал его с правежа, то его отдавали истцу "головой до искупу", т. е. делали его кабальным холопом истца. Уложение 1649 г. определяло и стоимость этого кабального труда в погашение долга: 5 руб. в год за работу мужчины, 2 руб. 60 коп. - женщипы. Правежу подлежали все, даже и поручители, за исключением лиц, освобожденных от него по жалованным грамотам. Служилые люди, по указу 1558 г., стояли на правеже вместо одного месяца за 100 руб. два, потому что взыскание с них этим и ограничивалось: их нельзя было выдавать с головой. Правеж не предоставлял истцам полного обеспечения, особенно относительно высших лиц, который могли, "вытерпев бой", не заплатить истцу (что называлось тогда "отстояться от правежа"), поставить за себя своего, чаще родного человека и даже вовсе избавиться от "боя". По Флетчеру, Олеарию и другим историческим писателям, правеж производился обычно в Москве (впрочем, его могли производить также и воеводы по городам) перед длинным зданием приказов, в Кремле; должники становились в ряд и разделялись на партии между несколькими недельщиками; каждый недельщик батогом ударял всякого должника своей партии три раза по икрам; прошедши ряд он возвращался и повторял ту же процедуру на обратном пути. Так продолжалось до тех пор, пока не выезжал из приказа судья. Тяжесть этого битья была не одинакова для всех должников; злостный банкрот давал неделыцику взятку, за что ему дозволялось обвертывать ноги кожей или жестью, но необходимо было все таки кричать при ударе, ввиду наблюдения судьи за битьем. Напротив, богатый истец давал неделыцику от себя взятку, и тогда нередко с правежа увозили должников на телегах, изувеченными и даже без движения. Перед правежом составлялась правежная выпись, т. е. приговор суда о взыскании. Сверх того с обвиненного брали поручную запись в том, что "ему ставиться к правежу в первом часу дня ежедневно", т. е. к приходу в приказ начальника или судьи; наконец, само взыскание обозначалось в судном списке.
  Право- имеет своей главной задачей регулировать взаимные отношения масс людей, живущих в обществе, путем установления правил поведения ("юридических норм"), поддерживаемых принудительным воздействием со стороны государственной или общественной власти. Определенность и общеизвестность этих правил и возможность для каждого заинтересованного лица, в случае их нарушения, добиться, при содействии общественной власти, восстановления устанавливаемого ими порядка, обеспечивают существование в обществе постоянного строя отношений между его членами ("правовой порядок"), стоящего вне индивидуального усмотрения. Сознание важности существования такого порядка с давнего времени породило представление о том, что право возникает вместе с возникновением каждого сообщества (ubi societas, ibi jus est), или благодаря взаимному соглашению его членов, сговаривающихся о том, как они должны вести себя в общественной жизни или на частном собрании (теории, видящие в праве продукт "общественного договора"), или непосредственно, в силу вложенного в человеческую душу стремления к осуществлению начал разумного и нравственного, т. е. правды. Право объективировалось в сознании людей как особая психическая сила, управляющая деятельностью людей рядом с нравственностью, стремлением к добру, красоте и т. п. Необходимость в точной и определенной формулировке юридических норм создала особую отрасль знания, посвященную изучению права. Эта отрасль давно распалась на две области: изучение положительного права , существующего в действительности в отдельных государствах, и изучение права в его принципах и идеальном понимании или, как говорят обычно, естественного права. Несмотря, однако, на огромное множество теорий, выставленных на обозрение прежде и представленных в настоящее время, понятие о природе права и управляющих его развитием факторов чрезвычайно спорно; и теперь, как и во времена Канта, остается в силе его ироническое замечание: "Noch suchen die Juristen eine Definition zu ihrem Begriffe von Recht". Господствующее в правовом преподавании направление и стоит под непосредственным воздействием идеалистической философии и на почве объективирования понятия права, как особой этико-психологической сущности. "Правовой порядок есть произведение человеческого духа, продукт заложенного в людей нравственного побуждения к порядку в совместной жизни и образующегося в обществе разумного понимания жизненных отношений, моральной, экономической и социальной цели этих отношений. Право есть разумно-нравственное регулирование общественной жизни". Таково было определение права в одном из лучших новейших курсов "пандект" (Регельсбергера); другие прямо повторяют определения Канта или Гегеля. Согласно этому воззрению, право есть явление психическое: совокупность воззрений и представлений о должном, слагающихся в человеческом духе и помогающих разобраться во внешних отношениях человека к другим людям. Законы, управляющие развитием права - это, прежде всего, законы развития христианского духа; внешние проявления права - это реакция человеческого духа на явления, вызываемые отношениями к другим людям и определяющие их согласно христианским воззрениям на добро и зло в данную культурно-историческую эпоху. Как совокупность этических идей, право сливается в логическую систему, доступную изучению путем формально логического метода. Юристы этого направления расходятся между собой, однако, в определении отношения права к нравственности. Одни считают право и нравственность христианскими культурно-историческими явлениями, тождественными по существу и лишь формально расходящимися. Правовая и культурная история, по мнению представителей этого взгляда, подтверждает это вполне. На первых ее порах право и нравственность слиты не только между собой, но и с религией, как единая возможная в эту эпоху форма миропонимания. Рост потребностей жизни и образование индивидуальных взглядов на мир и жизнь, не укладывающихся в рамки религиозного учения, ведут постепенно к отделению права и нравственности от религии, а также и первого от второй. Новые нравственные понятия заставляют и поступать согласно с ними, входя в конфликт с общепринятыми воззрениями. Если право остается соединенным с нравственностью, обществу, при развитии индивидуального творчества, грозит опасность разложения: общественный порядок не может держаться при поступках, рукововодимых лишь индивидуальным усмотрением - а при известном состоянии культуры нельзя подавить индивидуальное творчество в области нравственных норм. Приходится, поэтому, признать общеобязательной одну часть общепризнанных традиционных этико-правовых положений, необходимых для существования общества, поддержав ее принуждением, а остальную предоставить индивидуальному усмотрению и поддержке при помощи свободного убеждения. Отделенное таким образом от нравственности, право есть ни что иное, как этический minimum, т. е. совокупность таких нравственных норм, без соблюдения которых не может существовать общество, а нравственность есть совокупность этических норм высшего порядка, необходимых для совершенствования личности, но не затрагивающих непосредственно безопасность общественного строя. Связь права с нравственностью очевидна и в действительной жизни. Там, где порываются связи правового порядка, наступает нравственное запустение, и наоборот, право, которому не приходили бы на помощь силы нравственности, напрасно пыталось бы поддержать себя средствами одного только принуждения. Во всех своих отделах право проникнуто нравственными началами, не переходя, однако, в круг предписаний нравственности. Сами границы между обеими областями постоянно изменяются. То, что еще вчера было простым требованием христианской морали, сегодня может стать на степень юридической обязанности (например, частное страxoвaниe автомобилистов от несчастных случаев на общественных дорогах), и наоборот (по словам Регельсбергера). Другие писатели того же направления находят, что вышеизложенная теория ведет к опасному смешению права и нравственности не только в основном принципе, едином для обеих областей, но и в деталях. Раз будет допущено такое смешение, правовой порядок в обществе легко может быть заменен произволом. Юридические нормы диктуются определенными лицами или группами лиц, целыми законодательными собраниями, стоящими в данный момент во главе общества, и мнения этих лиц о должном могут быть отличны от моральных воззрений большинства общества; да и когда они согласны с последними, они могут быть несправедливыми: большинство, преследуя данный временный интерес, может пренебречь интересами отдельных личностей, имеющими безусловное право на уважение. Отсюда другая теория, по которой нравственность и право имеют один общий источник - свободу человеческой личности. Будучи в качестве чувственного существа, подчиненного воздействиям своих страстей и внешнего мира, человек, как духовно-свободное существо, способен отрешаться от этого воздействия и руководиться в своих поступках и мыслях разумом и высшим интуитивным пониманием мира (нравственным чувством). С этой точки зрения как нормы права, так и нормы нравственности суть продукт разумно-нравственного (свободного) взгляда - но затем области их различны. Нравственность регулирует внутреннюю свободу человека, сферу его идей, убеждений и чувств, направляя их в сторону добра и любви; она не подлежит никакому постороннему насильственному воздействию или принуждению. Можно называть воззрения человека безнравственными, но нельзя заставить его переменить их по чужим указаниям; последний критерий истинности нравственных воззрений - личное убеждение человека, и пока это убеждение не устранено логическим доводом или воздействием более тонкого нравственного чувства, до тех пор человек сохранит свои воззрения, и всякое насилие по отношению к ним есть рабский произвол. Право, наоборот, регулирует свободу внешнюю, область поступков человека, которая непосредственно затрагивает других людей. И здесь человек поступает свободно и подчиняет свои действия разумно-нравственному закону, но здесь нет безусловной свободы. Свобода одного встречает противовес в свободе других. Признавая безусловным основной базис человеческой свободы, право имеет в виду согласовать частную свободу (волю) со свободой (волей) общей. Основной закон права: будь личностью (т. е. будь свободен), но уважай личность других свободных сушеств. Этим для права устанавливается граница, которой оно не должно переходить. Оно может принуждать личность к определенному поведению, но не больше, чем сколько это нужно для свободы других. В связи с последним положением стоит схема так называемых естественных, или неотъемлемых, прав личности, противопоставляемая попытками законодательства обязывать членов общества к нравственным поступкам, выходящим за пределы индивидуальной свободы. Ряд писателей не признает, однако, возможности установить такую схему неотъемлемых прав личности, ввиду изменчивости содержания права в истории (точка зрения исторической школы), а в таком случае различение внутренней и внешней свободы не дает точного критерия для разграничения права и нравственности. Поэтому большинство писателей склоняется к первому воззрению, видя в праве совокупность нравственных норм, признанных "общенародным убеждением" необходимыми в качестве принудительных норм. Спорным является характер этой принудительности. Одни (Кант, Гегель, Чичерин, Муромцев) отличительным признаком права от морали считают возможность принуждения всякого часного члена общества путем мер общественной власти к исполнению юридически должного; отсутствие или невозможность такого принуждения при данном порядке делает норму только нравственной, хотя бы она была выражена в "источниках права". Другие (Бирлинг, Тон, Регельсбергер, Коркунов) считают принуждение противным существу как норм права, как и норм нравственности, одинаково опирающихся на требование разума и нравственного чувства, или они признают его одинаково присущим праву и нравственности (для последней - в смысле психического принуждения, "неорганизованной защиты", в противоположность правовому физическому принуждению или "организованной защите"). Отличием права и нравственности они считают, поэтому, лишь то, имеет ли норма в своем выражении притязание на общеобязательное применение, признана ли она таковой ее творцами или нет. Взгляд на право, как на психическое явление, достигает здесь своего крайнего выражения. Если вообще представители идеалистического воззрения на право нередко говорят о праве так, как будто бы оно по самому своему существу принадлежит не действительной жизни, а миру мысли и представлений, или так, как будто бы нормы лишь случайно применяются иногда в действительной жизни и случайно оказывают влияние на ее течение и формы, то в последнем из приведенных воззрений сведение права, этой меры охраны общественного порядка, к идеальному притязанию, без средств к его осуществлению, доходит до высшего предела, устраняя всякое практическое значение различия между правом и нравственностью. Право войны- отдел международного права, имеющий своим предметом обусловленные войной отношения между государствами. Война, значительно изменяя обычные в мирное время отношения между народами, рано привлекла внимание исследователей и побудила их выделить международное право в особую область правоведения (Альберико Джентили, в конце XVI века). С тех пор в научных системах война рассматривается как средство восстановления нарушенных и выяснения спорных правоотношений, т. е. как юридический процесс между государствами. Основанием такого взгляда было общераспространенное у первобытных народов, господствовавшее и в средневековой Европе представление, что правовые споры могут и должны решаться путем физического состязания. Войны, которые велись в защиту права, считались справедливыми, законными (bellum iustum, bellum legitimum); все остальные признавались правонарушешем и в свою очередь служили законным поводом (iusta causa) для объявления войны. Широкие рамки "естественного права" давали, однако, возможность включить любую войну в разряд справедливых. С победой положительно-правовой школы войны в защиту интересов хотя бы наиболее жизненных, но не получивших еще юридической санкции, должны были перейти в разряд незаконных. Такой взгляд на правомерность войны, в зависимости от вызвавших ее причин, продержался до последнего времени и служил объяснением существующего доныне обычая оправдывать предпринятую войну ссылкой на совершенное противником правонарушение (например, как это было в Авганистане или Ираке). Но разделение войн на справедливые и несправедливые в настоящее время оставлено, как не имеющее никакого юридического значения: каковы бы ни были причины войны, ее последствия и применяемое к ней военное право одинаковы. Вместе с тем должно было потерять почву и представление о войне, как о юридическом процессе. Даже войны, предпринятые в защиту права, не ограничиваются восстановлением правовых отношений в прежнем виде, но, в случае удачи, идут дальше первоначальной цели и приводят к созданию нового права и международного правопорядка. Поэтому, вернее было бы уподобить войну не юридическому процессу, а насильственному перевороту в существующем правопорядке. Подобно революции, война может иногда служить охраной права от посягательств со стороны тех, над кем нет высшей юридической власти, но чаще она ведет к разрушению старых правовых отношений и замене их новыми, находящимися в большем соответствии с изменившимся отношением политических сил. Продолжающееся поныне обращение к войне, как правосозидающей силе, служит доказательством, что державы еще не в состоянии заранее рассчитать свои силы и соответственно им идти навстречу новым запросам правовой международной жизни. Когда право получит способность быстро приноравливаться к интересам и справедливым требованиям каждого члена международной общины, войны могут стать излишними. К достижению этой конечной цели международное право стремится двумя путями: 1) сокращением случаев произвольного обращения к войне (замена войны другими средствами, например, локальными военными операциями, противопоставляя их таким же операциям международных террористов или действуя под их личиной) и 2) ограничением произвола при выборе самих средств войны (гуманизация войны путем договора не применять определенных средств и оружия разрушения). Писатели высказываются в пользу того или другого пути, в зависимости от усвоенного ими взгляда на природу войны. Одни видят в войне вечное божественное установление (Жозеф де Мэстр), благодетельно двигающее человечество по пути прогресса и не допускающее его погрязнуть в эгоизме и вечных заботах о материальном благосостоянии (граф Мольтке, Меркель, Людер и другие германские публицисты после войны 1870-1871 гг.). Идеализируя войну, они не находят нужным и возможным стремиться к ее устранению и довольствуются ее гуманизацией, не заходя и в этом направлении очень далеко. Другие, держась более реального взгляда на природу войны (большинство интернационалистов), требуют, помимо гуманизации, постепенной замены войны иными средствами борьбы, причем некоторые считают это достижимым и при настоящих условиях международной жизни (утописты вечного мира), другие - лишь в отдаленном светлом будущем. Замена и ycтpaнeниe войны с давних времен составляло мечту моралистов и философов (кантовский вечный мир). Международное право, после безуспешных попыток ограничить обращение к войне случаями правонарушений ("справедливая война"), и притом наиболее тяжелых (нарушение так называемых основных прав государств), обратилось к другим средствам. Оно установило для некоторых случаев обязательное обращение к добрым услугам или посредничеству третьих держав (например, в случае столкновения с Турцией или по поводу владений в бассейне реки Конго). Сделан ряд попыток ввести обязательное обращение к международному суду (ООН), который со временем может заменить все войны, возбуждаемые правовыми спорами (как третейский суд). Наконец, новейшее международное право ограничило случаи произвольного обращения к войне, создав так называемые вечно нейтральные государства и гарантировав их нейтралитет (швейцарская нейтральность). За указанными незначительными и немногочисленными исключениями, государства пользуются в настоящее время неограниченным правом по своему усмотрению обращаться к войне для защиты своих прав или интересов. Не имея пока возможности устранить войну из своей области, международное право считается с ней, как с существующим фактом, и заботится о том, чтобы смягчить ее наиболее грубые проявления и вредные последствия. Совокупность этих мер составляет право войны в узком смысле или законы и обычаи войны (Kriegsmanier). Последние создаются взаимодействием противоположных факторов - военных соображений и требований гуманности. Война имеет своей ближайшей целью отнять у противника возможность дальнейшего сопротивления и этим путем заставить его признать чужую волю. Цель эта не меняется, но к достижению ее ведут различные средства. Все попытки вывести право войны из понятия военной цели (Людер, Иенс и др.) оказались безуспешными: для этой цели все средства безразличны, и грубейший произвол может найти в ней свое оправдание. К такому же произволу ведет широкое толкование, даваемое понятию военной необходимости (raison de guerre, Kriegsraison). Понятие это должно быть ограничено случаями необходимой обороны и служить оправданием не правонарушения, а лишь его ненаказуемости; в противном случае, произвольно отступая от права войны, воюющие стороны всегда могут сослаться на это легко растяжимое понятие. Действительные ограничения военного произвола надо искать не в самой войне, а вне ее. Их ставят требования гуманности, прогрессивно возрастающие вместе с общим культурно-историческим ростом человечества. Право войны может служить, поэтому, верным показателем культурного развития человечества в историческом процессе. В каждую данную эпоху его состояние определяется взаимным отношением указанных выше двух факторов; всякое изменение в их соотношении имеет своим последствием изменение право войны. Рост последнего обусловлен ростом гуманности и культуры; их завоевания постепенно суживают сферу войны и в будущем могут привести к полному уничтожению войны в ее современной кровавой форме бойни. Культуро-исторический рост права войны совершался медленно, с неоднократными задержками и даже попятными движениями. Образование этого права начинается еще в догосударственном быту, в междуродовых отношениях и междуплеменном бытие. Уже на этой ступени культурно-исторической жизни встречаются некоторые обычаи, создание которых потребовало долговременного психического труда, но впоследствии они казались столь простыми и общераспространенными, что признаны были за "естественное право", данное помимо всякого опыта. Таковы правила: не начинать войны без предварительного формального ее объявления, уважать неприкосновенность герольдов, не нарушать данного слова или клятвенного обещания. В них кроются зачатки не только военного права, но также посольского и договорного права. Война, подчиненная известным правовым требованиям, выделяется из понятия разбоя или узаконенной бойни; военное время отделяется от мирного, создается возможность правомерного перехода от одного к другому; при помощи договоров правовые отношения получают дальнейшее развитие. С образованием государственной власти право войны крепнет, получая более твердую почву: сильная власть дисциплинирует войско и тем облегчает соблюдение права. Нормы, выработанные в междуплеменных отношениях, усваиваются государством и применяются к междугосударственным столковениям. Право войны необходимо предполагает некоторую общность правовых воззрений. Известный минимум ее существует и между народами, различными в отношениях культурном, национальном и религиозном, но несходство правовых воззрений обусловливает крайнюю суровость и жестокость войн между такими народами (войны евреев в Ханаане, германцев и славян - с римской империей, гуннов и монголов - с осешими уже народами Европы, христиан - с мусульманами, европейцев - с негроидными и азиатскими народами Африки и Азии). У народов, связанных культурно-исторически национальной общностью, право войны, наоборот, значительно смягчается и расширяется в целую систему норм. Такое право войны было известно в древности государствам Греции, Индии, Италии, позже -мусульманским народам и народам христианским. Индийский сборник законов Ману содержит в 7-й и 10-й книгах подробные постановления, дающие известную охрану как личности, так и имуществу мирных жителей-землепашцев, и устанавливающие между самими сражающимися (из касты воинов) некоторые правила рыцарской войны: не дозволяется умерщвление раненых, молящих о пощаде и лишенных возможности защищаться, употребление зазубренных или отравленных стрел и т. п.; неприятелю, занявшему страну, предписывается сохранение местного правового порядка. Отголоски индусского права войны встречаются и в позднейших памятниках - Панчатантре и Гитопадеше. Арриан свидетельствует, что эти нормы действительно применялись. В Италии, среди латинских племен, также выработалось свое право войны. Здесь война впервые выступает со всеми признаками юридического процесса: к войне можно прибегнуть лишь для защиты права и не иначе, как после отказа противника дать требуемое удовлетворение; объявление войны строго регламентировано; воюющие стороны во время войны совершенно равноправны, и к ним одинаково применяется институт постлиминиума. Заключенные с противником договоры о перемирии, капитуляции и прочем не должны быть нарушаемы; исполнение их обеспечивается правовыми заложниками. Само название права войны (ius belli), противополагаемое праву мира (ius pacis), перешло из Рима, что вел вечные завоевательные войны. Образовавшееся на месте латинских государств единое римское государство усвоило выработанное предшествующей жизнью право войны, но частые столкновения с соседними иноплеменными народами значительно видоизменили его. Военные обычаи греческих государств оказали известное влияние. Устанавливается более или менее однообразное право войны на всем пространстве, занятом народами греко-римской образованности. Сочинения Полибия и римских историков дают богатый материал для суждения о нем. Цицерон делает попытку теоретической разработки права войны. По античному воззрению, отразившемуся и в литературных работах нового времени, сильнейшая сторона получала безграничное право распоряжаться жизнью и имуществом побежденного противника. Пользование этим правом умерялось политическими соображениями и было различно соответственно целям, ради которых предпринималась война. Бесполезное истребление населения сменяется установлением рабства, которому подпадает сначала все население, потом одни только военнопленные, но и они могли получить свободу, уплатив выкуп; страна разоряется, если не выкупает себя данью; все имущество населения, с переходом его в руки противника, становится, на правах добычи, собственностью последнего. Мудрая политика римского государства по возможности щадила, однако, покоренные страны и их население. С I века до Р. Х. войны между равноправными политическими союзами прекращаются, а с ними теряется и сознание о необходимости права войны. Рим имеет дело внутри государства - с междоусобными войнами и восстаниями провинции, вне его пределов - с варварскими народами, рабами; все столкновения отличаются крайней ожесточенностью; право войны не находит применения ни здесь, ни там. Варварские народы, разрушившие римскую империю, имели свои обычаи войны, но слабость культурно-исторического развития, в связи с отсутствием прочной государственной организации, держала права войны этих народов на низком уровне. Усвоить начала античного права они не могли, так как римляне в столкновениях с ними не придерживались его, следуя за противником. Особенной суровостью отличались военные обычаи норманнов. С принятием христианства, под влиянием римской церкви, хранительницы античных преданий, нравы несколько смягчаются; создается культурно-религиозное единство народов Западной Европы и с тем вместе "xpucтиaнcкoe" право войны. Христиане первых веков избегали служить в войсках, считая убийство врага даже в открытой войне преступным (Василий Великий, Тертуллиан, Ориген, Лактанций). Став с IV в. государственной религией, христианство дало войне свою санкцию (оправдание праведной войны Августином), под условием, чтобы она была предпринята с целью упрочить господство христианского мира. Оборонительные войны считались справедливыми. В средние века решение вопроса о справедливости войны предоставлялось совести каждого отдельного участника; протестантство подчинило совесть государственной воле, признав справедливой всякую войну, предпринятую правительством. Запрещение активного участия в войне ограничено было одним духовенством, но, при непрерывных войнах средних веков, и это ограничение плохо соблюдалось. Церковь, однако, не отказалась от своего призвания водворять силой христианский мир: некоторые результаты были достигнуты ею путем установления Божьего мира, нейтрализации церквей, монастырей и богоугодных заведений, покровительства мирному населению, в особенности духовенству, паломникам и учащимся. Позднее церковь принялась и за регулирование средств войны, запрещая употребление метательных снарядов, отравленного оружия (отчего особо не усовершенствовались орудия убийства, но совершенствовалась частная техника боя); благодаря ей, в войнах между христианскими народами прекратился обычай обращать пленных в рабство: пленные освобождались за выкуп, иногда под честное слово до представления выкупа; выкупная сумма определена была обычаем в размере годового дохода пленника. В установлении этой практики видную роль играло рыцарство. Сословная и космополитическая организация последнего, в связи с некоторыми культурными привычками высшего сословия, сделала возможным образование целого свода правил добропорядочной войны (bonne guerre), основанных на понятии о рыцарской чести. Война не начиналась без объявления; обычно противнику вручались размиренные грамоты (litterae diffidationis, lettres de deffyance) и давался трехдневный срок для представления удовлетворения. Личность герольда была неприкосновенной; капитуляции и другие договоры строго соблюдались; столкновения нередко кончались, вместо войны, поединками. Влияние рыцарства на смягчение обычаев войны не следует, однако, преувеличивать. Правила рыцарской войны применялисьлишь в отношениях рыцарей между собой; к войску из крестьян рыцари относились с презрением и крайней жестокостью. Со второй половины средних веков устанавливается обычай, по которому недвижимая собственность, поскольку она уцелела от разорения, остается за прежним владельцем; право добычи ограничено движимым имуществом неприятеля. Христианское право войны изложено в своих главных основаниях уже в декрете Грациана (causa 23: de re militari et bello) и развивалось последующими канонистами-толкователями и папскими декреталиями. В то же самое время вырабатываются и первые правила морской войны: регламентируется каперство, устанавливаются призовые суды и поединки, нейтральная собственность получает охрану (нейтралитет). Христианское право войны применялось лишь в отношениях между народами, составлявшими так называемую respubliса сhristiana-республику христиан; в отношениях к язычникам и мусульманам, а равно как и к христианам еретикам, произвол не был ограничен никакими правовыми нормами. Интерес католической церкви мог служить оправданием всякого насилия, даже вероломства. Возвышеннее и гуманнее, в этом отношении, было мусульманское право войны. Оно также покоилось на религиозной основе и выделении общества правоверных (дар-уль-ислам) из среды остальных, неправоверных народов (дар-уль-харб). В обществе правоверных, из которого еретики исключаются, должен существовать вечный мир. С прочими народами правоверные ведут священную войну (джихад, газават), истребительную - с язычниками, более гуманную - с народами, признающими сокровенные книги (христиане). Война объявляется в форме требования принять ислам или платить в пользу правоверных поголовную дань. Герольды на войне пользуются неприкосновенностью, заключенные с неверными договоры не нарушаются; вероломство, отравление колодцев и обычное на Востоке отрезывание носа и ушей запрещаются; военнопленные подлежат избиению или обращаются в рабство (могут быть выкуплены), но победитель обязан щадить женщин, детей, старцев и безпомощных калек; захваченная военная добыча распределяется предводителем; грабеж со стороны отдельных воинов не допускается. Основные начала мусульманского права войны изложены уже в коране, но подробную юридическую разработку они получили в арабской литературе XII - XIII вв. Наибольшей известностью пользовалось руководство "Викая" (Vikayвh), составленное в Испании около 1280 г. (автор - Borhan-el-Sherоah-Mahmыd-el-Mahbыb) по образцу более раннему (XII в.) - "Хидая" (Hidвyah), в котором 10 глав посвящено правилам войны с неверными, включая и устройство завоеванных стран. В эпоху крестовых походов правовые воззрения христиан и мусульман встретились; умеренность и гуманность была на стороне сарацин; их право войны повлияло на обычаи христианских народов, еще более гуманизируя их. Падение феодального строя и с ним вместе рыцарства, развитие торговли и городской жизни в связи с усилением государственной власти, вытеснение холодного оружия огнестрельным и введение постоянных войск - все эти культурно-исторические успехи заметно изменили характер войн в новое время и отразились на праве войны. Окрепшая государственная власть, заменив собой пошатнувшийся авторитет церковной власти, приняла на себя заботу об установлении и сохранение мира. Королевский, или земский мир (trкve du roy, quarautaine-le-roy, Landfrieden) довершила дело, начатое установлением мира Божия на земле: оказавшийся недостижимым для всего христианства мир был водворен в пределах отдельных государств. Замиренные внутри, новые государства стремились ко всеобщему замирению Европы. Государи, постепенно ограничивая принадлежавшее вассалам право справедливой войны, требовали прекращения между ними войн вообще, сперва лишь на время так называемой королевской войны (с внешним врагом), потом и в мирное время, заставляя их обращаться для решения своих споров к общему суду. Войны внутри государства, или междоусобные -подданных между собой (так называемые частные войны, bella privata) и против правительства (или смешанные войны, bella mixta) - перешли в разряд преступлений, караемых уголовным законом. Правомерной войной с этого времени признается лишь вооруженное столкновение между государствами (так называемые публичные войны, bella publica). В литературе, однако, такой взгляд утвердился только на исходе XVII в.; Гуго Гроций различал еще войны частные, публичные и смешанные. Водворяя внутренний мир, государственная власть опиралась на постоянное войско. Случайный состав его требовал, а наемная служба в нем давал возможность строгой регламентации поведения солдат. Первые военные регламенты заботятся главным образом о дисциплине войска в мирное время, ограждая собственных подданных и их имущество от насилий и грабежа наемных солдат; позднее эти правила, тоже в целях поддержания дисциплины, получили применение и на неприятельской территории, во время походов. Для наблюдения за исполнением регламентов и решения всех юридических вопросов, связанных с военной службой, при войсках учреждена была должность первых аудиторов - военных юристов. Они сопровождали войско в походах, принимали участие в заключении договоров с предводителями неприятельских войск и имели много случаев высказываться по вопросам международного права. Им принадлежат первые исследования по праву ведения войны в новое время (после работ средневековых богословов и канонистов). Таковы были аудиторы войск императора Карла V в Италии, позднее военный советник Филиппа II Испанского, итальянец Пьерино Белли (Belli, "De re militari et bello", Венеция, 1563) и генеральный аудитор бельгийских войск Филиппа II, уроженец испанских Нидерландов, Валтасар Аяла (Ayala, "De iure et ofticcis bellicis et disciplina millitari", Дуэ, 1582). На их трудах отразилось влияние возродившейся античной литературы: право правильной войны строится ими на строгих правовых воззрениях и суровой военной практике римлян. Представления последних о безграничном праве победителя укоренились в новой литературе и долго тяготели над ней. По общему убеждению этого времени, военный произвол по отношению к лицам и имуществу неприятелей не имеет юридических границ; государство, предпринявшее правомерную войну, в праве руководиться исключительно лишь своими политическими соображениями. Гуго Гроций довольствуется установлением умеряющих начал (temperamenta) чисто нравственного порядка (non id, quod humanae leges permtitunt, sed... quod fas et pium est), вытекающих из чувства человеколюбия (humanitatis intuitu). Военно-правовая теория держится такого взгляда и в XVIII в. (Корнелис фан Бейнкерсгук), оставаясь далеко позади практики, успевшей в течение XVII - XVIII вв. дать место требованиям права и на войне. Так, предводители войск нередко вступают между собой в соглашения с целью смягчить суровые последствия войны; создаются обычаи цивилизованной войны, отступление от которых требует всякий раз оправдания особыми соображениями военной необходимости (raison de guerre) - понятия, развивающегося в XVIII в. и имеющего в это время еще весьма широкий смысл. Сознание наличности права войны проявляется во взаимных обвинениях воюющих сторон в несоблюдении обычаев войны, в протестах, обращенных к нейтральным, в стремлении воюющих опровергнуть взводимые на них обвинения (много документов этого типа собрано Мозером в его "Beitrдge zu dem neuesten Europдischen Vцlkerrecht in Kriegs-Zeiten", Тюбинген, 1780). Личность мирных жителей уважается; имущество продолжает еще рассматриваться как законная добыча победителя, но обоюдный интерес заставляет входить иногда в сделку, по которой неприятель отказывается от принаддежащего ему права добычи, получая от населения определенный денежный выкуп (контрибуцию). Выкуп по-прежнему продолжает применяться и к военнопленным, но рядом с ним все больше входит в употребление обычай размена по рангу и числу, с доплатой за непокрытый излишек. Соглашениями, заключенными во время войны, смягчается участь больных и раненых; точнее определяются права нейтральных в морской войне ("вооруженные нейтралитеты"). С конца XVIII в. входят в обычай реквизиции. В это же время к общеевропейской международной жизни примыкает Россия, введшая у себя постоянное войско и военное законодательство по западному образцу (Воинский устав, Военное и Военно-морское законодательство). Предшествующая культурно-историческая жизнь подготовила ее к усвоению выработанного западными народами военных прав. Русские военные обычаи не были суровее западно-европейских прав. Война начиналась объявлением ее врагу, которому возвращались заключенные с ним мирные договоры (ввержение крестных или докончальных грамот), причем начало войны иногда отлагалось до истечения месячного срока; был известен также и обычай Божьего мира. Соглашениями устанавливалась иногда неприкосновенность мирных жителей ("не воевати ляхом русское челяди ни Руси Лядьской" - соглашение 1229 г. между Даниилом Галицким и Конрадом Мазовецким), особенно купцов (договор Новгорода с Литвой 1440 г.), которых и обычай считает неприкосновенными ("хотя полки ходят, а гостю путь не затворен, гость идет на обе стороны без всяких зацепок" - говорят бояре Ивана III литовским послам). Пленные обращались в рабство, от которого их освобождало обращение в православие (по Судебнику, Уложению и Указу 1684 г.); но практика знала как выкуп (для выкупа русских пленных существовал "полоняничный сбор"), так и размен, а также полное обоюдное освобождение пленных по окончании войны без всяких расчетов (новейшая практика). Успехи прав войны особенно стали заметны в XIX в., под влиянием космополитических и гуманистических устремлений, характеризующих школу естественного права в XVIII в. Строгое разграничение отношений публичного и частного права, в связи с отделением личности от государства, сказалось на праве войны усвоением положения, что "война есть отношение государства к государству, а не индивида к индивиду" (Порталис), и что врагами являются государства, а не частные лица (Руссо), как было принято, что человек человеку-волк. Мысль эта была выводом из наблюдений над смягчившейся практикой войны, но затем, в свою очередь, оказала влияние на изменение права войны. Из нее, как логическое требование, вытекало признание неприкосновенности мирного населения и частной собственности неприятеля: объектом войны должны были служить с этих пор лишь военные силы государства (комбатанты) и государственная собственность. Практика, однако, не сделала всех обусловливаемых этими началами логических выводов. Другое положение, получившее широкое признание в XIX в., было выставлено еще Монтескье, как основное требование международного права в формуле: "Народы во время войны должны причинять друг другу возможно меньше зла". К нему сводятся все мероприятия, направленные к гуманизации войны - запрещение всякой бесполезной жестокости, не вызываемой достижением ближайшей военной цели, а также смягчение участи военнопленных, больных и раненых воинов. Гуманизации войны в XIX в. значительно содействовал изменившийся состав войска, которое, благодаря введению всеобщей воинской повинности, из сословного превратилось в народное. В руках государства оно является одним из орудий воспитания народа; ему, поэтому, должна быть привита привычка уважать жизнь и имущество мирных граждан. Мирные нравы народа, в свою очередь, отражаются на войске, вышедшем из его среды, и налагают отпечаток гуманности на поведение каждого воина. Благотворное действие оказали также новейшие военные усовершенствования; сократив продолжительность войн, они препятствуют огрубению нравов и не дают развиться взаимному ожесточению. Прогресс правовой войны в XIX в. проявился, наконец, в стремлении заменить шаткие и неясные нормы обычного права точными правилами, санкционированными в договорах между руководящими державами. С этих пор появляется возможность следить за последовательным ходом развития права войны по актам международно-законодательного характера; раньше приходилось черпать его нормы из военной практики, внутреннего законодательства и случайных соглашений между отдельными государствами. Общими международными актами определены: парижской декларацией 1856 г. (Парижский мирный договор) - отношения воюющих и нейтральных держав в морской войне; женевской конвенцией 1864 г. (и другими) - участь больных и раненых воинов во время сухопутной войны; Петербургской кoнвeнцueй 1868 г.- употребление разрывных пуль. Сделана была даже попытка привести в систему все сухопутное право войны. Пример такой кодификации уже существовал в полевой инструкции, составленной по поручению президента Линкольна, в 1863 г., Либером для войск Северо-Американских Штатов и получившей, после обсуждения ее в особой военной комиссии, законодательную санкцию. Успешное применение ее в войне с южными штатами вызвало всеобщее доверие к ней и навело на мысль о возможности создать инструкцию, которая могла бы быть принята всеми государствами, как обязательный международный закон. Франко-прусская война 1870-71 гг. обратила внимание держав на неопределенность современных обычаев войны. По личной инициативе русского императора Александра II в 1874 г. созвана была брюссельская конференция, с целью кодифицировать законы и обычаи сухопутной войны; нормы морского военного права, по настоянию Англии, из программы конференции были исключены. На конференции, заседавшей с 15 (27) июля по 15 (27) августа, представлены были все более значительные государства Европы, в числе 15; среди представителей преобладал военный элемент. Русский проект, служивший программой, одни находили излишне гуманным, в ущерб свободе военных операций (Людер), другие упрекали в отсталости (Люкас). На конференции возобладало первое мнение. Особая комиссия выработала проект "Декларации о законах и обычаях войны", существенно изменив и сократив русский проект; но и в таком виде он не получил общего одобрения конференции, которая постановила все протоколы своих заседаний представить на усмотрение участвовавших в ней держав. Русское правительство, надеясь созвать новую конференцию, обратилось к последним с просьбой прислать свои замечания на проект декларации. За решительным отказом Англии от дальнейшего участия в пересмотре права войны и ввиду событий на Балканском полуострове, мысль о созыве конференции была оставлена. Не имея обязательной силы в отношениях между государствами, брюссельская декларация оказала, однако, большое влияние на дальнейшее развитие права войны, в смысле установления однообразной практики. На основании ее в отдельных странах выработаны инструкции, получившие законодательную санкцию, и составлены руководства для изучения права войны в военно-учебных заведениях. В России указом 12 мая 1877 г. предписано было военному начальству "сообразоваться в своих распоряжениях с общим духом начал, выставленных Брюссельской конференцией 1874 г., насколько они применимы по отношению к Турции и согласны с особенной целью настоящей войны" (статья 12). В то же время Шуновским составлено было краткое руководство прав войны, в форме вопросов и ответов: "Законы и правила войны по международному праву" ("Военный Сборник", 1877, июнь). Рядом с проектом декларации по своему авторитету стоит "Руководство законов сухопутной войны" ("Manuel des lois de la guerre sur terre"), составленное комиссией института международная права и принятое единогласно в оксфордской сессии его, в 1880 г. "Оксфордское руководство" составлено на основании брюссельской декларации и полевых инструкций отдельных государств; оно выгодно отличается от них большей стройностью формы и полнотой содержания. Институт, имея в виду принятие его руководства отдельными правительствами в качестве готовой полевой инструкции, разослал его правительствам Европы и Америки и, до известной степени, достиг своей цели. Брюссельская декларация и оксфордское руководство являются лучшим выражением правовых взглядов новейшего времени и в этом качестве могут быть рассматриваемы как наиболее авторитетный свод обычного права сухопутной войны. С организацией междунароных конференций и обсуждением международного права войны появилась возможность опробовать на практике теоретические договоры и научно-правовые достижения, что вылилось в Первую мировую войну, которая началась на Балканах и стала больше христианско-мировой, чем всемирной. Вторая мировая война через четверть века также начиналась из-за несправедливости международных договоренностей, не учитывавших право побежденной и приниженной стороны, попытавшейся доказать свою международную правоспособность. Всему этому предшествовало выработка правил международной военной схемы войны, дополненные правилами морской войны. Начало войны и ее ближайшие последствия. Война есть вооруженное столкновение между государствами. Каковы бы ни были ее причины и цели, она безразлично подлежит действию одних и тех же норм права. Соблюдение последних является необходимым условием правомерности войны. Правомочие воевать (субъективное право войны) имеет только государство, но, при известных условиях, его может получить и восставшая против правительства часть населения, еще не успевшая организоваться в особое государство (например, как это было во время гражданской войны в России). Оно дается в форме признания воюющей стороной, благодаря которому мятеж, караемый уголовным законом, превращается в законную, с международной точки зрения, войну, со всеми вытекающими из нее правами и обязанностями. Положительное право не требует формального объявления войны противнику, довольствуясь публичным заявлением правительства, обращенным к своим подданным и к нейтральным державам. В заявлении указываются мотивы, побудившие предпринять войну (обычно - одни лишь формально-юридические поводы). Объявление войны нередко заменяется ультиматумом. Точное констатирование начального момента войны важно, но не всегда возможно. С наступлением войны прекращаются все дипломатические сношения между воюющими державами; у консулов отнимаются их полномочия (exequatur); охрана прав и интересов подданных, пребывающих в неприятельской стране, поручается представителю какой-нибудь нейтральной державы. Положительное право допускает поголовное изгнание подданных неприятеля (изгнание немцев из Франции в 1870 г. и греков из Турции в 1897 г.), но применение этой меры, редкое в войнах между цивилизованными государствами, является свидетельством крайнего возбуждения страстей. Иностранцам во всяком случае дается срок для выезда, имущество их остается неприкосновенным; неприятельские суда, находящиеся в территориальных водах противника и подлежавшие в прежнее время аресту (эмбарго), свободно покидают страну. Вопрос о влиянии войны на международные обязательства воюющих держав не одинаково решается в литературе и на практике. Безусловно прекращаются договоры исключительно политического характера, и остаются в силе все договоры, устанавливающие нормы на случай войны или заключенные с участием и гарантией нейтральных держав. Прочие договоры практика считает прекратившимися и нуждающимися в возобновлении по окончании войны, но в теории существует стремление признать их лишь приостановленными в своем действии на время войны. В войне принимает активное участие только вооруженная часть населения, так называемые комбатанты (сражающиеся). Только они имеют право на военные действия против неприятеля и могут наносить вред комбатантам противника средствами, дозволенными правом войны. Все остальное, так называемое мирное население только пассивно участвует в войне, неся ее тягости; оно обязано воздерживаться от всяких враждебных действий и под этим условием может рассчитывать на охрану своей жизни и имущества, а в противном случае этими же своими благами и жизнью отвечает перед военно-уголовным судом неприятеля. Законными комбатантами признаются: 1) лица, служащие в войсках, входящих в состав постоянной военной организации государства (в армии и флоте), не исключая запасных войск (ландвер) и государственного ополчения (ландштурм); 2) участвующие во вспомогательных партизанских отрядах (guerillas) - вольные стрелки (francs-tireurs) и другие добровольцы, при соблюдении следующих условий: а) они должны иметь во главе ответственное лицо, b) носить мундир или иной видимый на расстоянии постоянный отличительный знак и c) открыто носить оружие. При современной военной организации (при новейшем комплектование армии и флота) государства не нуждаются в этих вспомогательных отрядах, так как все население, способное носить оружие, до 50-летнего возраста, зачисляется в ополчение. 3) В случае поголовного восстания (levйe en masse) брюссельская декларация признает право комбатантов. За всем населением не занятой еще неприятелем территории, по собственному почину взявшимся за оружие для отражения приближающегося врага, если оно не успело организоваться и удовлетворить указанным выше условиям; от него требуется только обязательное для всех комбатантов соблюдение законов и обычаев войны. Поголовное восстание неблагоприятно отзывается на успехах права войны: оно приводит в движение все недисциплинированные народные силы, ведет к крайнему возбуждению страстей и всевозможным эксцессам, возвращаясь к прежней практике войны, не различавшей мирных жителей от комбатантов. Как средство обороны, поголовное восстание не приносит большой пользы, ввиду значительной зависимости успеха войны от знакомства с военной техникой; к нему должно прибегать лишь как к последнему средству, могущему спасти страну от порабощения. В нем нуждаются слабые государства, не полагающиеся на свои организованные военные силы. На брюссельской конференции, поэтому, представители таких государств настаивали на признании прав комбатантов за участниками неорганизованного поголовного восстания, между тем как делегаты могущественных держав отстаивали интересы дисциплины и правового порядка, жертвуя правом обороны, в котором для себя не предвидели надобности. Среднее положение между комбатантами и мирным населением занимают пассивные комбатанты - лица, принадлежащие к apмиu: полковые священники, врачи, интендантские и другие чиновники военного ведомства, поставщики, маркитанты. Они не вправе принимать активного участия в военных действиях, но всецело разделяют участь комбатантов; только врачебный и санитарный персонал, отмеченный знаком красного креста, пользуется неприкосновенностью (по Женевской конвенции). Теряют право комбатантов и подлежат бесконтрольной власти захватившего их неприятеля: мародеры, дезертиры (при побеге с военной службы), лазутчики (диверсанты) и шпионы (разведчики), а равно и все комбатанты, виновные в нарушении прав войны. Средства, дозволенные правом войны, могут быть выведены из основного начала, формулированного петербургской конвенцией 1868 г., "что единственно законная цель, которую государства должны себе ставить в продолжение войны, есть ослабление военных сил неприятеля, и для достижения этого результата достаточно устранить от участия в сражениях возможно большее число человек", не причиняя им излишних страданий и не лишая их жизни. Главным средством воздействия на неприятеля служит открытая сила. Пользование ею должно быть ограничено указанными соображениями. Поэтому: 1) запрещается употребление оружия, без нужды отягчающего страдания лиц, уже неспособных сражаться (разрывные пули весом менее 400 г. - на основании петербургской конвенции), или вызывающего неизбежную смерть (отравленное оружие); 2) не допускается умерщвление сдавшегося или обезоруженного неприятеля (в прежнее время практиковалось оповещение, что пощада не будет дана, и это значительно ожесточало борьбу); 3) употребление в войнах между цивилизованными государствами отрядов, составленных из полудиких племен, осуждается ввиду восстановления этим путем старой практики войны, со всеми ее зверствами; в положительном праве этого запрещения нет, но государство должно следить за тем, чтобы все его войска соблюдали христианские законы и обычаи цивилизованной войны; 4) по отношению к укрепленным местам право войны разрешает блокаду (блокаду военно-сухопутную и даже такую, доводящую до людоедства, что претерпел Ленинград по воле советского руководства), осаду и бомбардирование. Осажденные мирные жители разделяют участь комбатантов; церкви и общественные здания (библиотеки, музеи, учебные заведения, госпитали) не должны быть обстреливаемы, если не служат военнным целям. Особенно суровую практику ввели немцы во время войны 1870 г., не предупреждая жителей перед бомбардированием, направляя выстрелы не на одни только укрепления и не выпуская из осажденного места даже старцев, женщин и детей (исключение было сделано, по настоянию Швейцарии, только для Страсбурга); они хотели оказать через мирных жителей психическое давление на комбатантов (немцы как протестанты и варвары по отношению к греко-римской культуре ввели много жестоких военных нововведений, типа химической атаки, но всех превзошла американская нация как собрание сектанских и иных новообразований, когда употребила в 1945 году атомное оружие по отношению к японскому мирному населению, что было поставлено позднее в вину иракскому руководству только как возможность начала новой войны). Эта практика имела своих защитников (Ролэн-Жекмэн, Людер), которые находили ее даже более гуманной, так как смертью нескольких тысяч мирных граждан ускоряется сдача и спасается жизнь иногда многих тысяч комбатантов. Во время осады Парижа в 1870 г. Бисмарк не разрешил оставшимся в городе дипломатическим агентам сноситься со своими правительствами. Открытые города и селения подлежали атаке и бомбардированию лишь в том случае, если жители защищаются и оказывают сопротивление. Взятый штурмом город не может быть отдан войскам на разграбление. Кроме открытой силы на войне допускается и так называемая военная хитрость, а также шпионство и другие разведывательные средства для получения сведений о расположении и состоянии неприятельских войск, но безусловно воспрещается вероломство (особенно изменническое убийство), употребление яда (тайно от неприятеля), злоупотребление парламентерским флагом и знаком красного креста. Лишенный возможности наносить вред, обезоруженный неприятель попадает в положение военнопленного (со своими правами), ограниченного на время войны в свободе передвижения. Раненые и больные воины поставлены под особую охрану права войны, вместе с врачебным и санитарным персоналом и зданиями, в которых помещаются (Женевская конвенция и Красный крест). Павшие на поле сражения тоже пользуются защитой права войны: они не могут быть ограблены или изувечены и предаются земле лишь после того, как приняты все меры для констатирования их личности; отобранные у них документы и все другие сведения передаются их армии или правительству. Неприятельская собственность во время войны может подлежать уничтожению или захвату. Бесполезное истребление неприятельского имущества безусловно запрещается, но допускается его разрушение, являющееся неизбежным следствием военных операций или оправдываемое военной необходимостью; нейтральное имущество в этих случаях разделяет ту же участь. Захват и присвоение вещей, принадлежащих неприятелю, называется добычей (военным обогащением). Право добычи в сухопутной войне ограничено собственностью государства; частная собственность признается неприкосновенной, исключая вооружения комбатантов. В морской войне начало неприкосновенности частной собственности мирных жителей не успело еще получить признания, и морская добыча, или приз (на плаву), широко практикуется в войнах. Для захвата имущества неприятеля на море снаряжаются каперы и крейсера, которым предоставлено право осмотра и обыска даже нейтральных судов (кораблей). Отбитый у неприятеля приз носит название реприза (на театре морской войны). Для суждения о законности сделанных призов, воюющими учреждаются особые призовые суды. Сношения между воюющими ("commercia belli") строго регламентируются законодательством отдельных стран и допускаются, из опасения возможной измены, не иначе, как с особого каждый раз разрешения начальствующих лиц. Для беспрепятственного прохода через линии войск даются пропускные листы (sauf-conduits, licences), для охраны лиц, зданий и учреждений - охранные листы, или конвой (sauvegarde, salva guardia). Переговоры между воюющими ведутся через посредство парламентеров, пользующихся неприкосновенностью. Договоры, обычно носящие название картелей, могут быть заключаемы в продолжение всей войны. Необходимость издавна установила требование верности данному слову и в отношениях между воюющими (fides etiam hosti servanda). Договоры, заключаемые военными властями, но обязывающие и правительства, чаще всего имеют своим предметом размен пленных, сдачу отряда или крепости (капитуляция) и приостановку военных действий, или перемирие. Особыми нормами права регулируется положение страны, занятой неприятельскими войсками (военная оккупация); они определяют права и обязанности оккупанта по отношению к управлению страной, к лицам и имуществу, находящимся на занятой территории. Имущество может подлежать контрибуциям и реквизициям (как это было сделано большевиками в советской стране). Санкцией прав войны служат репрессалии, направленные против его нарушителей; характер их на войне гораздо суровее, чем в мирное время, и обращаться к ним следует лишь в исключительных обстоятельствах, рискуя в противном случае вернуться к прежнему варварскому способу ведения войны. Пользование репрессалиями доведено было до крайних пределов германской армией в войне 1870-1871 г.г. и мировой войне 1939-1945 г.г. Начатая война не всегда прекращается с устранением вызвавших ее причин; результаты успешной войны редко ограничиваются восстановлением и укреплением правоотношений, существовавших до войны; наступающий после войны мир обычно изменяет старое право и создает новое. Война может окончиться: 1) покорением (debellatio), уничтожающим самостоятельное существование побежденного государства (завоевания) ; 2) фактическим прекращением военных действгй (например, война Испании с Францией в 1720 г., России с Персией - в 1801 г., Франции с Мексикой - в 1866 г.), причем молчаливым как бы согласием признается положение вещей, существующее в момент прекращения войны ("uti possidetis"), этот способ затрудняет определение момента перехода от военного времени к мирному, что невыгодно отражается на отношениях воюющих друг к другу и к нейтральным; рано или поздно отношения точнее определяются договором (дипломатические сношения между Францией и Мексикой восстановлены были лишь в 1881 г.), или же новая война прерывает фактически установившийся мир. 3) Наиболе обычный способ окончания войны - заключение мирного договора (международного), в котором воюющие стороны или народы, соответственно результатам войны, определившим взаимное отношение их сил, регулируют на будущее время свои притязания, превращая их в защищенные правом блага. Окончательному мирному трактату иногда предшествует прелиминарный договор. Мирный договор может ограничиться простым восстановлением мирных отношений ("paix pure et simple") на условиях, существовавших до войны (status quo ante bellum), но обычно подробные постановления регулируют будущие взаимные отношения контрагентов. Эти постановления могут быть или общего характера (подразумеваемые и без формального указания в договоре) - прекращение военных действий, освобождение пленных, забвение (амнистия) всех правонарушений, гражданских и уголовных, имеющих непосредственную связь с окончившейся войной, - или специального, в особенности: уступка территории, иногда под условием плебисцита, уплата военных издержек, возобновление прежних договоров и заключение новых, регулирование спорных вопросов, вызвавших международную войну.
  Православие- название христианского вероисповедания, к которому в настоящее время принадлежат церкви русская, греческая, сербская, черногорская, румынская, славянския в австрийских и иных владениях, греческие и сирская во владениях Турции (патриархаты константинопольский, антиохийский, александрийский и иерусалимский), абиссинская. Название православия - όρθοδοξία - в первый раз встречается у христианских писателей II в., когда появляются первые формулы учения христианской церкви (между прочим, у Климента Александрийского), и означает веру всей церкви, в противоположность разномыслию еретиков - гетеродоксии (έτεροδοξία). Позже слово "православие" обозначает совокупность догматов и установлений церкви, и его критерием признается неизменное сохранение учения Христа и апостолов, как оно изложено в Писании, Святом Предании и в древних символах вселенской церкви. Название όρθόδοξος, "православная", осталось за церковью восточной со времени отделения от нее западной церкви, усвоившей себе название церкви католической. В общем, нарицательном смысле названия "ортодоксия", "ортодоксальный" усваиваются нередко и другими христианскими вероисповеданиями; например, существует "ортодоксальное лютеранство", строго следующее вероучению Лютера. Склонность к отвлеченному мышлению о предметах высшего порядка, способность к тонкому логическому анализу составляли прирожденные свойства греческого мышления. Отсюда понятно, почему греки скорее и легче, чем другие народы, признали истинность христианства и воспринимали его целостнее и глубже. Начиная со II в. в церковь вступают, в постоянно увеличивающемся числе, люди образованные, научные, наученные и ученые; с того же времени церковь заводит ученые школы, в которых преподаются и мирские науки по образцу языческих школ. Между греками-христианами появляется масса ученых, для которых догматы христианской веры заменили философемы античной философии и стали предметом столь же усердного изучения. Возникавшие начиная еще с конца I в. ереси, усиливавшиеся скомбинировать новоявившееся учение христианское то с греческой философией, то с элементами разных восточных культов, вызвали необычайную энергию мысли в богословах восточной церкви. В IV в. в Византии христианским богословием интересовалось все общество и даже простой народ, на рынках и площадях рассуждавший о догматах, подобно тому, как прежде на городских площадях спорили риторы и софисты. Пока догматы не были еще сформулированы в символах, для личного суждения существовал сравнительно большой простор, что повело к появлению новых ересей. Тогда выступают на сцену вселенские соборы (христианские религиозные собрания). Они не создавали новых верований, а лишь выясняли и излагали в кратких и точных выражениях веру церкви в том виде, в каком она существовала изначально: они охраняли веру, которую хранило и церковное общество, церковь в полном составе. Решающий голос на соборах принадлежал епископам или уполномоченным ими заместителям, но право совещательного голоса (jus consultationis) имели и клирики, и простые миряне, особенно философы и богословы, которые даже принимали участие в соборных прениях, предлагали возражения и помогали епископам своими указаниями. "У нас, - говорят восточные патриархи в послании к папе Пию IX, - ни патриархи, ни соборы не могли ввести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть само тело церкви, т. е. народ церковный, который всегда желает содержать свою веру неизменной и согласной с верой отцов своих". Таким образом, православный Восток соорудил величественное здание христианского вероучения. В 842 г., по случаю окончательного восстановления иконопочитания, составлен был в Константинополе чин православия, совершаемый ежегодно в православную неделю. Анафематизмы этого чина и составляют формулу православия, как веры церкви (πιστις της εχχλησίας). До XI в. весь христианский мир составлял одну вселенскую церковь(один собор, одно христианское собрание). Западная церковь на вселенских соборах принимала деятельное участие в охране древней веры церкви и в созидании символического церковного учения; незначительные обрядовые и канонические разности и разногласия не отделяли ее от восточной. Лишь с XI в. некоторые местные западные мнения - не только литургические, как учение об опресноках, но и догматические, как учение о filioque, произвели разделение восточной и западной церквей. В последующее время своеобразное учение западной церкви о размерах и характере власти римского епископа вызвало окончательный разрыв между православной и западной церквями. Во время разделения церквей в состав православной церкви вошли новые народы - славянские, в том числе русский народ. И на Руси были моменты столь же сильного устремления общества в сторону богословия, как в Византии, в века соборов: во времена Иосифа Волоцкого, позже - во времена Лихудов, в Москве и других городах, и в домах, и на улицах, и во всех общественных местах все рассуждали и спорили о вопросах веры, в то время возбужденных ересями. "Со времени установления чина православия в восточной церкви, -говорит один русский богослов, - православие означает в сущности ни что иное, как послушание или повиновение церкви, в которой имеется все уже учение, потребное для христианина, как сына церкви, так что в безусловном доверии к церкви православный христианин находит окончательное успокоение духа в твердой вере в безусловную истинность того, чего нельзя ему уже не признавать, как истины, о чем более нет надобности рассуждать и нет возможности сомневаться". Для ученого богословствования православная церковь предоставляет своим членам широкий простор, но в своем символическом учении она дает богослову точку опоры и масштаб, с которыми и рекомендует сообразовать всякое религиозное рассуждение, во избежание противоречия с "догматами", с "верой церкви". В этом смысле православие никого не лишает права читать Библию (как лишает мирян этого права католичество), чтобы извлекать из нее более подробные сведения о вере церкви, но оно признает необходимым руководствоваться при этом истолковательными творениями святых отцов церкви, отнюдь не оставляя понимания слова Божия на личное понимание самого христианина, как это делает протестантство. Православие не возводит человеческого учения, не содержащегося в Святом Писании и Предании, на степень учения богооткровенного, как это делается в папстве; оно не выводит новых догматов из прежнего учения церкви через умозаключение (как католическое filioque), не разделяет католического мнения о вышечеловеческом достоинстве личности Богоматери (католическое учение о ее "непорочном зачатии"), не приписывает святым сверх должных заслуг, тем более не присваивает божеской непогрешимости человеку, хотя бы то был сам римский первосвященник; непогрешимой признается лишь церковь в ее целом составе, насколько она выражает свое учение посредством вселенских соборов. Православие не признает чистилища, так как учит, что удовлетворение правде Божией за грехи людей принесено уже однажды навсегда страданиями и смертью Сына Божия. Принимая семь таинств, православие "усвояет тем должное значение телесной нашей природе, как составной части существа человека, освященной воплощением Сына Божия", и в таинствах видит не знаки только благодати, но саму благодать; в таинстве евхаристии видит истинное тело и истинную кровь Христовы, в которые пресуществляются хлеб и вино. Благодать Божия, по учению православия, действует в человеке, вопреки мнению реформатов, не неодолимо, а согласно с его свободной волей; собственные добрые дела человека вменяются ему в заслугу, хотя и не сами по себе, а в силу усвоения верным заслуг Спасителя. Православные молятся святым почившим, веруя в силу их молитв перед Богом; почитают нетленные останки святых (мощи) и иконы. Не одобряя католического учения о церковной власти, православие признает, однако, церковную и иную иерархию с ее благодатными дарованиями и допускает значительную долю участия в делах церкви со стороны мирян, в звании церковных старост, членов церковных братств и приходских попечительств (А. С. Павлов, "Об участии мирян в делах церкви", Казань, 1866). Нравоучение православия также имеет существенные отличия от католичества и протестантства. Оно не дает послабления греху и страсти, как католицизм (в индульгенциях); оно отвергает протестантское учение об оправдании одной верой, требуя от каждого христианина выражения веры в добрых делах. В отношениях церкви к государству православие не желает ни властвовать над ним, как католичество, ни подчиняться ему в своих внутренних делах, как протестантство; оно стремится сохранить полную свободу деятельности, оставляя неприкосновенной самостоятельность государства в сфере его власти, благословляя всякое его мероприятие, не противное учению церкви, вообще действуя в духе мира и согласия, а в известных случаях принимая от государства помощь и содействие. Два важных вопроса являются доселе нерешенными окончательно ни в символическом учении православной церкви, ни в богословской науке. Во-первых - вопрос о вселенском соборе. Митрополит Московский Филарет (умерший в 1867 г.) думал, что вселенский собор в настоящее время хотя и возможен, но не иначе, как под условием предварительного воссоединения церквей (восточной и западной). Гораздо более распространено противоположное мнение, по которому православной церкви присуща во всей полноте вся юрисдикция не только каноническая, но и догматическая, какой она обладала от самого начала. Соборы русской церкви, на которых присутствовали и восточные патриархи (например, Московский собор 1666-1667 гг.), по справедливости могут быть названы вселенскими (по письму А. С. Хомякова к редактору "L'union Chrйtienne", о значении слов "католический" и "соборный"). Этого не сделано только "по смиренномудрию" православной церкви, а отнюдь не по признанию невозможности вселенского собора после разделения восточной и западной церквей. Правда, временами, следовавшие за семью вселенскими соборами, внешние культурно-исторические условия православного Востока не были благоприятны для процветания религиозной мысли и для созыва вселенских соборов: одни из православных народов отживали, другие - только что начинали тогда жить культурно-исторической жизнью. Тяжелые политические обстоятельства, в каких находился православный Восток, мало оставляли ему возможности для деятельности религиозной мысли. Тем не менее, есть много новых фактов в истории православия, свидетельствующих о продолжающейся законоположительной деятельности церкви: таковы послания восточных патриархов о православной вере, написанные в ответ на запросы западных церквей и получившие символическое значение. Они решают многие важные догматические вопросы церковного учения: о церкви, о божественном промысле и предопределении (против реформатов), о Святых Писании и Предании и прочем. Послания эти составлены на поместных соборах, но одобрены всеми восточными церквями. Другой важный вопрос, который является доселе нерешенным ни в символическом учении православной церкви, ни в ее научном богословии, относится к тому, как понимать с православной точки зрения столь распространенное на Западе учение о развитии догматов. Митрополит Филарет Московский был против термина "развитие догматов", и его авторитет сильно повлиял на русское богословие. "В некоторых ваших студенческих сочинениях, - писал он к Иннокентию, ректору Киевской духовной академии, в 1836 г., - говорят, что догматы развились в течение нескольких веков, как будто их не преподали Иисус Христос, апостолы и священные книги, или бросили тайно малое семечко. Соборы определяли догматы известные и определением ограждали от лжеучений вновь возникающих, а не догматы развивали вновь" ("Христианское Чтение", 1884). После 2000 лет существования христианской церкви дают для ее существования новый закон - закон развития, - писалось далее по поводу прошения англиканина Пальмера о воссоединении его с православной церковью. Напомнив об анафеме, которой подвергает апостол Павел даже ангела с небес, который благовестил бы иначе, чем как благовествуется о вере Христовой в Священном Писании, Филарет говорил: "Когда предлагают развитие догматов, то как бы говорят апостолу: возьми назад свою анафему; мы должны необходимо блоговествовать паче, по новооткрытому закону развития. Дело божественное хотят подчинить закону развития, взятого от дерева и травы! И если хотят приложить к христианству дело развития, как не вспомнят, что развитие имеет предел?" По мнению А. С. Хомякова, движение в области догматического учения, бывшее в IV в. и выразившееся как в деятельности вселенских соборов, так и в научно-богословскях творениях отдельных отцов церкви (Афанасия, Василия Великого, двух Григориев и др.), представляется не развитием догматов, а аналитическим развитием православной догматической терминологии что вполне соответствует словам Василия Великого: "Диалектика - ограда для догматов". В этом же смысле выражается Филарет, архиепископ черниговский, в своем "Догматическом Богословии": "Слово человеческое только постепенно дорастает до высоты богооткровенных истин". Формулирование церковной веры в новых символах - не в отмену предшествовавших, а для более полного выяснения догматов, в меру духовной зрелости церковного общества и развития в нем потребностей верующего разума - возможно и необходимо, но, с точки зрения православия, не в смысле спекулятивном, а в смысле генетического вывода догмата, насколько он может служить предметом логического восприятия. Догмат сам в себе есть непосредственное учение Иисуса Христа и апостолов и ближайшим образом составляет предмет непосредственной веры; соборный символ, а также вероизложения отцов церкви, авторизованные соборами, суть уже формы развития догмата, облекаемого ими в логическую формулу. Еще больше понятие paзвuтия догматов имеет в православии отношение к науке богословия, исходная точка которой - априорная. С мнением, отрицающим развитие догматов, не желающим видеть фактов такого развития даже в символах вселенских соборов, трудно согласиться уже по тому одному, что сам Христос свое учение называет семенем (от Луки) и зерном горчичным, которое малейшее есть, когда же возрастет более всех зелий есть (от Матфея). Догматы, по своему содержанию, суть "мысли ума Божия" (по словам Филарета черниговского), но они выражены словами человеческого языка; воспринятые памятью и верой, они делаются, в формулах соборов, удобоприемлемыми для разума и дают тот "плод мног", какой дает, в притче Христа, горчичное зерно. В том и другом случае один и тот же процесс - генетического развития. Предел этого развития религиозного сознания и знания указан апостолом; оно должно продолжаться до тех пор, когда все верующие достигнут в совершенных мужей, в меру возраста исполнения Христова, и когда Бог будет всяческий во всех. Символы соборов имеют значение непререкаемости; но они, по справедливому замечанию Ф. Г. Тернера, не адекватны догматам, так как излагают их лишь в меру понимания духовного развития верующих. Кроме того, в соборных рассуждениях разного рода доказательства, сравнения и т. п. не составляют символического учения, хотя и представляют собой высокий авторитет. По словам И. В. Чельцова, "они могут быть правильны или неправильны, хотя то, что ими доказывается, не перестает быть непогрешимым учением откровения. Откуда бы ни заимствовались эти доказательства и кем бы ни излагались - отдельными лицами или соборами, даже вселенскими - природа их всегда одна и та же, человеческая, а не божественная, и представляет только известную степень доступного человеку разумения богооткровенных истин веры". Заслуживает внимания рассуждение о развитии догматов протоиерея А. В. Горского: "Когда догмат рассматривается как мысль божественная, сама в себе, он един и иеизменен, сам в себе полон, ясен, определен. Но когда он рассматривается как божественная мысль, усваиваемая или усвоенная умом человеческим, то его внешняя массивность необходимо с течением времени возрастает. Он прилагается к различным отношениям человека, встречается с теми или другими мыслями его, и, соприкасаясь, объясняет их и сам ими объясняется; противоречия и возражения выводят его из спокойного состояния, заставляют его проявить свою божественную энергию. Новые открытия ума человеческого в области истины, постепенно возрастающая опытность его, прибавляют ему новую ясность. В чем прежде можно было сомневаться, то теперь становится несомненным, решенным. Каждый догмат имеет свою сферу, которая с течением времени возрастает, теснее соприкасается с прочими частями догматики христианской и с другими началами, лежащими в уме человеческом; все науки, чем более каждая прикосновенна к догматике, от того выигрывают в точности, и становится возможной полная строгая система знания. Вот ход развития догмата! Для невооруженного глаза это - звезда, кажущаяся точкой; чем более он потом всматривался в нее при искусственных пособиях, он заметил ее огромность, стал различать в ней особенности и узнал ее отношение к прочим, и разнообразные звезды стали для него одной системой. Догматы - то же самое". С 1884 г. в русской литературе происходила полемика между двумя группами молодых богословов, вызванная исследованием Владимира Соловьева: "О догматическом развитии церкви" ("Православное Обозрние", 1885); к первой принадлежат сам Соловьев, к другой - Стоянов ("Вера и Разум", 1886) и А. Шостьин ("Вера и Разум", 1887). Первые двое допускают объективное развитие догмата, т. е. развитие догмата, как догмата, совершаемое самой церковью, на соборах, под руководством чрезвычайного наития благодати; догматами следует признавать, по их мнению, не только истины, преподанные Иисусом Христом, но и те формулы христианского учения, какие преподаны были вселенскими соборами. Противники Владимира Соловьева присваивают ему и Кристи название спекулятивных богословов, на образец протестантских, и решают спорный вопрос на основании понятия о догмате, изложенного в курсах догматического богословия митрополита Макария, Филарета черниговского и Арсения, отказываясь называть догматами определения вселенских соборов, так как эти определения составляют уже плод рефлексии и предмет умственного восприятия, а не одного чувства веры, и в Святом Писании текстуально не находятся, составляя лишь формулы человеческих собранных догматов, даже при помощи вселенских соборов. Говоря вообще, православие, храня и охраняя уже добытые человечеством догматы, как предметы правильной веры, в то же время отнюдь не устраняет символического развития и научного раскрытия учения веры, откуда возможность появления сектантского и научного мышления.
  Пражские малые гроши (Parvi Pragenses) - серебряная монета, чеканившаяся с 1285 г. королем богемским Венцеславом (Вацлавом) II. На обыкновенный богемский грош шло 12 пражских грошей. Они чеканились еще в XVI в., но проба и их вес все уменьшались; в 1532 г. выпускались пражские гроши в виде брактеатов, весивших два грана.
  Праздники- священные дни, установленные еще синайским законодательством. Отличия их от обыкновенных дней состояли, во-первых, в свободе и покое от трудов, мирских забот и обычных работ; во-вторых, в торжественных жертвоприношениях, свойственных празднику; в третьих, в некоторых обрядах и церемониях, дававших отличительный характер тому или другому празднику в отдельности. Это следующие праздники: 1) суббота - одно из самых первобытных учреждений, ведущих свое начало от сотворения мира (Бытие). Синайским законодательством только подтверждено ее учреждение, как показывает и сама заповедь: "Помни день субботний, еже святити его". В этот день народ собирался в скинию (позже в общий храм) к богослужению, состоявшему в двойном принесении жертв, и возобновлялись хлебы предложения. Суббота установлена для благоговейного воспоминания дней творения и для прославления Творца мира и человеков, почившего в этот день от всех дел своих и освятившего его; вместе с тем она должна служить прообразом вечного блаженного покоя в будущей жизни Пасха, установленная в память избавления евреев от египетского рабства. 3) Пятидесятница праздновалась только один день, через 50 дней после 15 нисана; установлена в память синайского законодательства и для принесения благодарения Богу за новые плоды земные (Числа). Этот праздник был прообразом новозаветной Пятидесятницы, в которую Дух Святой сошел на апостолов (Деяния). 4) Праздник труб совершался в первый день осеннего месяца тишри, седьмого в священном году евреев и первого в гражданском году. Он был праздником нового (гражданского) года, с которым совпадал еще праздник новомесячия, так как в первый день каждого месяца также было празднество у евреев (Числа). Поэтому и жертвы, приносившиеся в этот день, с соответственными хлебными приношениями и возлияниями, были двоякого рода: одни - в честь праздника труб или нового лета, другие - в честь новомесячных. Праздник был возвещаем звуком священных серебряных труб и проводился в строгом покое от работ; весь народ собирался для молитвы ко входу скинии собрания. Так как закон синайский - высочайшее из благ ветхозаветных - дарован был при звуке трубном, то в память этого и положено было открывать праздник половым трубным звуком. 5) День очищения. 6) Праздник пущей. Впоследствии к этим праздникам присоединены были еще следующие: а) праздник пурим, 14 и 16 день адара, установленный в память избавления евреев от Амана и избиения ими всех своих и чужих врагов; б) праздник дровоношения, т. е. доставления дров для храма, установленный Неемией; впрочем, он не был всенародным праздником, а отправлялся несколькими семействами, по очереди, а позже и совсем отменен; в) праздник обновления храма, установленный Иудой Маккавеем; г) праздник в память победы, одержанной Иудой над Никанором (Маккавеевский май) и д) праздник, установленный в память взятия и очищения Иерусалимской крепости первосвященником Симоном Маккавеем. Церковные праздники христиан - это дни, назначенные церковью для торжественного чествования Господа Бога и святых. В частности праздники были установлены: 1) в память важнейших событий из жизни Иисуса Христа, в прославление креста Господня, обретения нерукотворенного образа Христа и его ризы; 2) в честь Пресвятой Богородицы - в память событий ее жизни (рождения, кончины и т. д.), обретения и положения на хранение в храмах ее вещей, в честь ее чудотворных икон (Владимирской, Казанской и др.), а также ее особенных благодеяний церкви и человечеству; 3) в честь "бесплотных сил", т. е. мира ангельского, в частности - архангелов Михаила и Гавриила; 4) в честь святых - целых их разрядов (преподобных, мучеников и т. д.) и отдельных лиц из их числа. Во все эти дни богослужение в храмах совершается по особым на каждый праздник чинопоследованиям, приспособленным, по содержанию, к празднуемым событиям и обстоятельствам (они изложены, главным образом, в книге "Типикон"). Все праздники, по степени торжественности разделяются на: 1) малые, которые обозначаются знаком *, черным (меньшие малые) или красным (большие); 2) средние, имеющие знак *; 3) средние, со знаком * (преимущественно в честь апостолов и великих святителей) и 4) праздники великие, со знаком *, куда относятся праздники так называемые двунадесятые и другие главнейшие. Указанные знаки отмечаются при праздниках в месяцесловах, печатаемых при церковных книгах и во всех календарях церковного издания, а нередко и в календарях частных издателей. Праздники "великие" имеют так называемые "предпразднства" и "попразденства". Народными праздники называются тогда, когда они, совпадая или не совпадая с церковными праздниками и неприсутственными днями, основаны на поверьях и обычаях, свойственных преимущественно простому народу. В русской деревне стоят на первом плане праздники в честь того святого, которому посвящена деревенская часовня или приходская церковь. Праздник, продолжающийся дня три, начинается обычно с молебна. Из числа церковных праздников народ чествует такие, которые церковь считает скорее второстепенными. Таковы, например, Юрьев день, или вешний Егорий (23 апреля), вешний Николин день (9-го мая), Иванов день или Ивана-Купала (24 июня), Петров день (29 июня), Ильин день (20 июля). Исследователи народного быта давно обратили внимание на существование своеобразного народного календаря. Многие до сих пор, вслед за Гриммом, Афанасьевым и Потебней, считают народные праздники переживанием полузабытых языческих представлений, предполагая, что, например, праздник перечисленных святых заменили собой языческие праздники, причем на святых перенесены атрибуты старых богов. Это мнение можно считать сильно пошатнувшимся. Если славянский и германский Олимпы когда-нибудь и существовали, то они во всяком случае не имели полноты и стройности государственных религий Греции и Рима, с их многочисленными заимствованиями из восточных культов. Мифологи показали, притом, что и в античном мире, а может быть и в древней Индии, существовало различие между народной и государственной религиями, а отсюда - между народными и государственными праздниками: последние не заглушили первых. Не заглушило их и христианство, туго прививавшееся среди сельского населения. Таким образом, народные праздники под множеством наносных наслоений сохранили кое-какие черты, восходящие в своей основе к глубокой древности. Таковы, прежде всего, праздники зимнего и летнего солнцеворота. Они соответствуют древнеиндийским праздникам Магаврата и Вишувант, о которых поздние Веды говорят как о простонародных и уже устаревших праздниках. У европейских народов они приурочились зимой к Рождественским святкам и Васильеву дню (Новый год), летом - к Иванову дню. Праздник зимнего солнцеворота сопряжен был у новогреков, славянских, германских и романских народов с обычаем хождения по домам толп молодежи с песнями, в которых высказываются разные пожелания хозяевам и испрашиваются угощенья и подарки. Обряд сохранил особое название, перенесенное и на соответствующие песни: это - славянская, новогреческая и румынская коляда. Обычай хождения по домам существовал и у древних греков, как это показывает песенка, сохранившаяся в предисловии к Идиллиям Теокрита. Этот обряд исполняют дети, но даже во Франции до XVII в. в нем принимали участие взрослые. От детей обряд спустился до нищих. Праздник зимнего солнцеворота в своей основе носил сельскохозяйственный характер. Христианское наслоение сказалось внесением в песни духовных стихов о Василии Великом, Рождестве Христове. Этот последний сюжет подвергся еще влиянию рождественского действа - драмы о трех магах или трех королях (Les trois rois). Отсюда звезда, с которой ходят по домам на рождественские святки мальчики в Малороссии, Польше и у румын. Праздник летнего солнцеворота на Иванов день сопряжен с зажиганием огней и прыганьем через костры (Ивана Купала). Особенно разнообразны и распространены праздники в честь весеннего обновления природы. В основе своей это общечеловеческие праздники. Они известны у древних евреев, у арабов, у китайского простонародья, у австралийских дикарей, у наших инородцев. Весенние праздники тянутся от марта до мая. У древних греков и римлян они подверглись сильному влиянию восточных культов матери богов, Кибелы, Артемиды Ефесской, приуроченных в Риме к апрелю, по аналогии с Венерой, которой был посвящен этот месяп, и к Празднествам Флоралий, в начале мая. Отсюда гетерический, распущенный характер весеннего праздника. В простонародье удержались, однако, старые сельскохозяйственные представления о весне. Народные весенние праздники у древних были связаны с забытым в классическую пору представлением о Марсе, как боге земледелия; древние Флоралии до II в. до Р. Х. были исключительно сельскохозяйственные праздники; в это время бросали семена; 16 апреля был праздник скотоводства (Ovidit Fasti). В Греции позднейший праздник Руссалий (dies rosae) также восходит, вероятно, к древним народным праздникам. На такой же праздник указывает и песнь о прилете ласточки, сохранившаяся до последних пор и только приуроченная к Пасхе. В христианскую пору народные весенние праздники совпадают с Пасхой, Троициным днем, Духовым днем и весенними Егорьем и Николой; светские назания, однако, долго продолжали держаться (Русальная неделя - у русских, у южных славян, новогреков и румын, Семик и Радоница - также у русских). У романских и германских народов главным весенним веселым праздником стал день 1 мая, который с XVIII века принял у католиков отчасти религиозный характер, под влиянием посвящения мая месяца Божией Матери. Во всех этих праздниках на первый план выступает празднование весны; греческие песни поют о прилете птиц, в современной Европе повсеместно убирают дома зеленью, иногда цветами (у русских и у славян - на Троицын и Духов день, на Западе - 1 мая). 1 мая на Западе приносят зелень в торжественной процессии и ставят посреди площади разукрашенное лентами дерево (le mai, der Mai). В Англии, Швеции и Дании дерево заменено раскрашенным столбом (maypole). Вокруг майского дерева или, как у русских - просто на чистом воздухе, устраиваются пляски и игры (Maigraf в Германии, may game в Англии, семицкие хороводы) и поются песни, соответственного содержания (например, русские "веснянки"). В весенние праздники принят был также обряд, соответствующий зимним колядкам; на него указывает и древнегреческая песня о прилете ласточки; в России такие песни называют волочебными в Белоруссии и щедривками в Малороссии; таковы же и почти все майские песни во Франции, Германии и Англии. Волочебные песни являются, между прочим, выражением народных представлений о Егорье, Николе и святом Борисе, как покровителях земледелия и скотоводства. Следы этого сельскохозяйственного значения праздника почти совсем исчезли на Западе; у романских народов оно вытеснено особым мотивом, воспринятым из спустившихся в народ песен средневековых трубадуров - мотивом по преимуществу любовным: во Франции, Италии и Испании "маи" ставятся уже не на площади для всех, а у двери или окна возлюбленной каждого парня. В Англии в майские праздники проникают маскарадные фигуры Робина Гуда, его возлюбленной Мариан, маленького Джона, Гобби-горса и других. В Германии еще в IX в. была известна игра спора зимы и лета, соответствующая русской игре с соломенной куклой, которую вырывают друг у друга две партии играющих. Поминание умерших приурочивается также преимущественно к весенним праздникам. У славян поминки приурочились к Руссалиям и отсюда произошло общераспространенное название русалка - душа умершего, позднее утопленника. Осенние праздники не пpиypoчены к определенным дням. Руссские "дожинки", обычаи, связанные с последним снопом на Западе, обычаи и увеселения, относящиеся к сбору винограда в Италии и Франции, все это показывает, что осень, как время изобилия, отразилась в обрядовом сознании народа. У древних греков, несомненно, существовал осенний сельскохозяйственный праздник - Дионисии, сопряженные со сбором винограда процессиями, несеньем фаллоса. Этот древний вид Дионисий никогда не был окончательно вытеснен мистериями в честь этого бога, распространившимися пo всей Греции из Фракии. Отдельно от приведенных выше народных праздников стоит масленица или карнавал; этот праздник не входит в сельскохозяйственный праздничный год и поэтому не связан, в общем, с определенной обрядностью, хотя в Германии, например, на масленицу перенесен обряд с плугом, в других странах приуроченный к Рождеству. Советские праздники, хотя и считались народными, но они были устроены часто искусственно и установленны правительством для противопоставления христианским праздникам, даже путем возвращения ветхозаветных праздничных дней.
  Прана (санскритское Рrвnв - ветер, дыхание, жизнь) - "дыхание жизни". В индийской философии этим термином обозначается живое, жизненное начало в теле человека, т. е. душа. В этом значении данный термин употребляется уже в Ригведе. В Атхарва-веде прана является олицетворенной; к ней обращен был особый гимн. Душа называется также amман, пуруша. В пантеистических рассуждениях упанишад все эти термины отличаются друг от друга. Живое начало в человеке, называемое атман, тождественно с тем, которое оживляет природу. Человеку это живое начало кажется праной, т. е дыханием, воздухом или материей еще более тонкой, чем воздух - эфиром. Но атман является и маленьким существом, гомункулусом пуруша, сидящим в сердце, откуда он управляет всеми жизненными силами. Прана - это синоним души, потому что признаком ее в человеке служит дыхание; пуруша обращает внимание на другой признак жизни - биение сердца; атман является основным, общим и отвлеченным живым началом, великим Я, в котором сливаются объект и субъект, душа и Бог или вселенная. Прана есть также мера времени, равная одному дыханию. Шесть таких пран составляют одну викалу (vikвla).
  Праща- метательное оружие: обыкновенно округленный, овальный или несколько заостренный к обоим узким концам камень, иногда заменяемый свинцом. В своей простейшей форме, это, несомненно, самое первобытное оружие. Дикари достигают часто необычайной ловкости в метании. Кольбен (в конце 18 века) видел неоднократно, как готтентоты попадали камешком на расстоянии ста шагов в небольшую монету почти без промаха. О подобной ловкости в метании есть свидетельства и относительно других африканских народов, гуаншей с Канарских островов, многих полинезийцев, эскимосов и древних американцев. Диодор Сицилийский говорит о ливийцах, что они пользуются только дротиками и камнями, которые бросают при наступлении и защите. Простое бросание камней от руки уже в древние времена было заменено метанием с помощью особого приспособления - либо палки, либо веревочной или ременной петли. Палка имеет на одном конце расщеп, или ямку, в которую вкладывается камень (судя по изображениям на монументах, в древнем Египте). Петля состоит обычно из ремешка фута в три длиной, один конец которого обматывается вокруг указательного пальца, а другой держится между этим и большим пальцем; посредине получаемой таким образом петли имеется расширение, куда и кладется камень. При метании эту петлю с камнем вращают раз или два над головой и затем, выпуская из пальцев один конец, дают свободно-направленный полет камню. Иногда оба эти приспособления соединяются; ремешок привязывается к концу палки, камень кладется на этот конец и удерживается с помощью ремешка, свободный конец которого натягивается и берется той же рукой, которая держит палку. При метании этот конец отпускается, как и в случае простой петли. В XII - XVI в. в Европе употреблялось приспособление, называвшееся fustiballe (от fusils - палка, βαλλω - бросаю); оно состояло из палки, на конце которой была небольшая кожаная петля, прикрепленная одним своим концом к палке, а другим к кольцу, надевавшемуся на палку; при метании кольцо соскальзывало с палки и петля отпускала камень. Не было пращи в Австралии, хотя разные метательные палицы и бумеранги пользуются там большим распространением у дикарей. Хорошо известны пращи на многих островах Меланезии и Полинезии; для метания употребляется здесь округленные голыши, величиной с куриное яйцо или немного поменьше, овальной, слегка заостренной к концам формы, подобные которым были также в употреблении у эскимосов (на птиц) и в древней Скандинавии и Греции (на иных зверей). Праща такой формы лучше укладывается в петлю и плотнее в ней держится. Петля делается на островах Фиджи и Сандвичевых из плетеных человеческих волос или из эластачных волокон кокосового ореха, на Новой Зеландии - из волокон местного льна. Камни носятся в сетчатых мешочках, прикрепляемых к голове или плечу. Праща в Полинезии составляла настоящее оружие, тогда как луком и стрелами там пользовались только дети, как игрушкой. Праща была известна также на Малайском архипелаге (Яве), в южной Индии, Афганистане, в Южной Америке (Чили, Перу, на Огненной Земле), у эскимосов и некоторых индейских племен Северной Америки. В Европе праща употреблялась греками по крайней мере со времени персидских войн; в древности ловкостью метания славились особенно акарнанцы, ахейцы (у которых были и свинцовые пращи весом в 1 аттический фунт или 100 драхм) и балеарцы, доставлявшие пращников в римские войска. О ловкости метания древних евреев свидетельствуют история Давида и Голиафа и глава XX книги Судей, в которой говорится, что в колене Вениамина было 700 отборных людей, из которых каждый мог метать левой рукой камни с точностью до ширины волоса. Пращники были известны и у ассирийцев, которые заимствовали, по-видимому, метание пращей от египтян. В то время, как у других народов пращники одевались всегда легко, у ассирийцев они представлены на монументах одетыми в латы, наголенники и т. д. У народов России праща, по-видимому, была мало распространена. Своеобразное видоизменение пращи представляет южно-американские bolas, употребляемое индейцами пампасов, патогонцами, перуанцами и др. Это оружие состоит из 2-3 круглых или овальных (яйцевидных) камней, завернутых в кожу и соединенных между собой веревкой в 4-8 фута. Взявшись за один шар, дают другим вращательное движение и затем пускают в зверя или человека на расстояние до 100 шагов, причем поражаемый или убивается на месте, или - вследствие обматывания вокруг него шаров - сшибается с ног. Так называемые "bola perdita" имеет медные или свинцовые шарики меньшей величины и может быть бросаема на 150 шагов. У эскимосов и индейцев северо-западного берега Северной Америки в употреблении была небольшая bolas из семи костяных шариков, соединенных ремешками из оленьих жил; ею пользовались для охоты на птиц.
  Преадамизм и коадамизм- это научные теории о первых людях; первой предполагается существование людей до Адама, второй - одновременное сотворение вместе с Адамом и Евой нескольких других человеческих пар. Сторонники этих теорий основывались главным образом на IV главе книги Бытия, именно на рассказе как Каин по совершении братоубийства, перед своим бегством из страны Эдема, боялся, что всякий, кто встретится с ним, убьет его; по тому же рассказу, Каин имел жену и построил город в земле Нод, в которой поселился. Из этого заключали, что Библией предполагается будто бы существование уже при жизни Адама многих людей и вне Эдемской страны, происшедших не от Адама и Евы, а от других прародителей. На это возражали, что именно страх Каина быть узнанным вне Эдемской земли указывает на отсутствие в то время другого семейства. Предполагаемые преадамиты или коадамиты вне Эдемской земли не могли узнать Каина как братоубийцу, потому что его злодеяние не могло быть им известно; кроме того, как люди, чуждые всякого племенного родства с родом Адама, они не могли иметь никаких родственных побуждений мстить братоубийце. О том, чтобы жена Каина была взята им именно в земле Нод, где он поселился, в Библии не говорится ни слова. Женой Каина могла быть или дочь его отца, или дочь брата. Город, построенный Каином в земле Нод, не был городом в новом смысле слова, а просто укреплением постоянного жилища, так что и это обстоятельство не дает никакого основания для гипотезы о существовании в земле Нод каких-нибудь людей особого происхождения, помогавших Каину в устройстве города.
  Превращения - играют огромную роль в народной словесности, в особенности в народных сказках. Самый древний и наиболее крупный сборник сказаний о превращениях - известный труд Овидия, который так и называется - "Метаморфозы". Здесь разработана масса классических сюжетов этого типа: сказки об обращении Ликаона в волка, Протея в разные предметы, Дафны в дерево, Ио в корову, Сиринги в камыш, Актеона в оленя, Нарцисса в цветок, дочерей Миния в летучих мышей и многие другие. Превращения мотивированы были большей частью оскорблением божества или сильным горем. Превращения обычны в сказках диких и культурных народов, часто встречаются в старинных повестях и романах, в русских былинах, изредка в лирических песнях. Нет возможности провести границу, где кончается верование и начинается литературная форма. В основе всех рассказов о превращениях лежит древнее верование о возможность перехода человека в животное и даже в неодушевленный предмет. В большинстве сказок о превращениях у европейских народов лежит демонологический принцип: это - сказки о ведьмах, превращающихся в разных животных и в неодушевленные предметы, сказки о вовкулаках, о чудесных превращениях ученика колдуна или черта. Рассказ Овидия о превращении в волка злого и жестокого царя Ликаона имеет параллели в средневековых поверьях и в новых народных сказках о волколаках, в летописном Всеславе Полоцком и др. Обращение черта или ведьмы, изредка человека, в свинью встречается во многих легендах о святых, в древних сказках (в Одиссее) и в сказках малорусских и болгарских. Обращение людей в собаку, кошку, козу, оленя, барана, змею, рысь, обезьяну, льва, тура, жабу, ящерицу, мышь, fьr Volkskьnde". Сложные превращения человека в быка, дерево, щепку, цветок встречаются уже в древнеегипетской сказке в сборнике Мастеро и во многих народныхсказках о брате баранчике и злой мачехе. Обращение трех птиц в девиц и обратно составляет целый самостоятельный цикл сказок. Обращения в неодушевленные предметы также обычны в сказках, например в славянских - в копну, колесо, иглу, особенно часто в дерево, например, у Садовникова, Худякова, Караджича. Обширный цикл сказок обнимает оборотничество двух гонимых любовников и преследующего их колдуна, например, сказки у Садовникова (превращение в иглу, церковь и дьяка, в коня, рыбу, перстень и сокола). К этому циклу сказок относятся древнегреческие сказания о Фриксе и Гелле и о Язоне и Медее. Почти столь же обширен цикл сказок об оборотничестве ученика черта или колдуна, уходившего от своего учителя. В сборниках сказки этого рода большей частью идут под заголовком "Ох" или "Ах". Таковы сказки в сборниках Садовникова, Манжуры, Добровольского. Громадной популярностью и широким распространением пользуются сказочные мотивы превращения красавца или красавицы в какое-нибудь противное животное, чаще всего - в змея или лягушку и обратное превращение (как обработка мифа о вечном возвращении). Таковы сказки "Об Амуре и Психее", "О царевне Лягушке". Особый цикл составляют сказки "О кобыльей голове и злой мачехе". В русских народных сказках кобылья голова выступает без превращений, но в сходной новогреческой сказке, в сборнике Carnoy и Nicolaides, голова обращается в молодца. Сравнительно реже встречаются в сказаниях и песнях превращения старухи в красавицу. Таков сюжет баллады о женитьбе Говена в сборнике шотландских и английских баллад Чайльда (Child). Весьма популярны сказки о временном превращения женщины в полурыбу (русалочку). Таковы средневековые романы о Мелюзине, английские баллады у Чайльда.
  Предисловие- заметка, помещаемая во главе книги с целью дать читателю предварительное сообщение о составе издания, о его целях или плане, о его внешней или внутренней истории и т. п. Предисловие говорит не столько о содержании книги, сколько по поводу его, и в этом его разница от сродной ему формы - введения, знакомящего читателя с тем кругом научных данных, к которому примыкает предлагаемое сочинение. Предисловие к поэтическим произведениям были, а отчасти и теперь остаются во французской литературе популярной формой, в которой писатель излагает свои теоретические литературные воззрения. Известны, например, такие предисловия Корнеля, Расина (к "Британнику" и "Ифигении"), Мольера (к "Тартюфу"), Вольтера (к "Эдипу" и "Меропе"), Бомарше, Дюма-отца ("Un mot" к Генриху III), Виньи ("Derniиre nuit de travail", к "Чаттертону" и др.), знаменитое предисловие Виктора Гюго к "Кромвелю", играющее роль манифеста романтизма. В русской классической литературе примерами могут служить художественные предисловия Лермонтова к "Герою нашего времени", Достоевского - к "Карамазовым братьям".
  Предприятие- это такое хозяйство, ведение которого рассчитано на извлечение дохода путем сбыта продуктов в форме продажи или обмена. Этим признаком частное предприятие отличается от натуральных форм хозяйства, в которых производство рассчитано на непосредственное удовлетворение потребностей членов хозяйства или отдельной семьи. В чистом своем виде натуральные формы хозяйства встречаются все реже, так как хозяйства постепенно вовлекаются все более в систему обмена. В натуральном хозяйстве риск обуславливается только естественными причинами, например, зависимостью от урожаев; в сложной хозяйственной системе, в которой хозяйства принимают форму предприятия, риск обусловливается конкуренцией, случайными обстоятельствами (так называемыми элементами конъюнктуры), разными видами спекуляции и вообще успешностью деятельности частного владельца или хозяина предприятия, так называемого частного предпринимателя. Третьим существенным признаком предприятия является то, что в основании его лежит обладание в большем или меньшем количестве средствами производства, именуемыми - в широком народнохозяйственном смысле - капиталом. Без последнего в современной хозяйственной системе нельзя себе и представить сколько-нибудь развитой формы частного предприятия. Хозяйственная деятельность, хотя бы связанная с риском и выражающаяся в продаже труда или услуг, не может считаться предпринимательской, если она ведется без капитала. Работа, культурно-исторически, различно комбинируется с предпринимательской деятельностью, но в чистом виде первая прямо противополагается последней. Предприятие обуславливается наличностью известных юридических норм, главным образом, гражданско-правовых дееспособностью предпринимателей. Многие типы хозяйственной деятельности независимо от субъектов предприятий подчиняются особым условиям возникновения и существования, т. е. находятся в большей или меньшей зависимости от предварительного разрешения, соблюдения различных формальностей и т. п. В существовании предприятий или в деятельности частных предпринимателей следует различать три момента: 1) предприимчивость, 2) оборотливость и 3) исполнительную работу. В зависимости от того, соединяются ли эти моменты в деятельности одного и того же лица или они отделены друг от друга, находится разделение предприятий на различные их виды. Под предприимчивостью подразумевается первоначальный момент: выбор того или другого рода занятий, места для него, условий деятельности и т. д., короче - само учреждение предприятия. В связи с более или менее удачным решением этого вопроса находится и дальнейший успех предприятия. В предприятиях наиболее сложных, сопряженных с большим риском, с затратой большого основного капитала, выработка предварительного коммерческого плана может составлять предмет особой хозяйственной деятельности, и такой план носит название конъектуры: он должен предусмотреть различные случайности или элементы конъюнктуры, влияющие на доходность предприятия. Полное выделение предприимчивости из числа остальных функций предпринимательской деятельности можно особенно удобно наблюдать в учреждении акционерных предприятий, из которых учредители часто выходят вслед за приступом к делу, предоставляя другим лицам дальнейшее его ведение. Довольно заметно отделение этой функции или этого момента и в других сложных формах предприятий, как, например, в товариществах на вере, где одни являются основателями или учредителями, а другие потом уже входят в предприятие, для его расширения. Даже и в единоличных предприятиях нередки случаи заметного выделения этого момента, например, когда лицо, учредившее предприятие, скоро уступает или продает его другому лицу. 2) Под оборотливостью подразумевается та сторона деятельности предпринимателя, которая выражается в изыскании наиболее выгодных условий обращения капитала и сбыта товаров или произведений искусства. Значением этого момента обуславливается то, что одинаковые капиталы и средства производства (или торговли) в руках разных лиц могут приносить неодинаковые доходы. Возможность дать более быстрое обращение капиталу является одним из главнейших средств для победы крупной промышленности над мелкой. Сравнительно меньшее значение этот момент имеет в добывающей промышленности, особенно в земледелии, в котором более важную роль играют независящие от воли предпринимателя естественные факторы и условия производства, а также исполнительный труд. Отделение оборотливости от остальных моментов имеет место в более крупных и сложных предприятиях; в мелких и простейших все три функции легче могут соединяться в одном и том же лице. Исполнительный труд есть непосредственная работа, осуществляемая преимущественно в самом производстве товаров. В громадном большинстве настоящих коммерческих предприятий исполнительный труд выпадает на долю наемных лиц - рабочих и служащих; самим предпринимателям принадлежит общий надзор и руководство предприятием. Только в мелких предприятиях, с одной стороны, и в настоящих товарищеских формах - с другой, все указанные три функции осуществляются одними и теми же лицами. В большинстве предприятий исполнительный труд совпадает с понятием наемного труда, если личность трудящегося свободна, или принудительного - при различных прежних формах личной зависимости (рабство, крепостное состояние, переходные формы к свободным договорно-наемным отношениям). В промежуточных формах представители исполнительного труда последовательно проходили следующие пять ступеней: 1) домашнее производство, 2) работа по заказу (отдельных лиц - не предпринимателей, а потребителей отдельных видов труда), 3) ремесло - в котором исполнительный труд производился самим хозяином предприятия наравне с наемными рабочими, 4) работа на скупщика, являющегося в роли предпринимателя, и 5) фабричная работа. В последнем своем виде исполнительный труд выражается в наемной работе, представители которой - рабочие в узком смысле слова - получают выговоренное заранее вознаграждение и не несут риска в зависимости от доходности предприятия (за исключением риска потери работы и понижения самой заработной платы). В наиболее сложных предприятиях - например, акционерных - исполнительный труд может еще выражаться в наемном труде заведующих предприятия лиц, например, членов правления или управления, получающих вознаграждение от собственников предприятия, акционеров, но при пассивном отношении последних к ведению дела высшие представители этого наемного труда нередко осуществляют вместе с тем и функции оборотливости.
  Представление(repraesentatio-репрезентация, Vorstellung) - воспроизведенное памятью и вызванное в сознании ощущение. В более широком значении словом "представление" обозначается всякое воспроизведенное памятью состояние сознания: например, исчезнувшее чувство может быть воспроизводимо памятью в качестве репрезентации. В логике представление отличают от понятия; первоначальное представление образуется совершенно непроизвольно, будучи простым следом первичных душевных состояний; в так называемом общем представлении заметна уже работа мысли, ибо оно соответствует целому ряду сходных предметов. Логика различает несколько видов представлений (общие, отвлеченные и т. д.) и отличает их от понятия, причем общими представлениями называет группу изменчивых воспоминаний о сходных предметах; понятия, напротив того, характеризуются определенностью и постоянством. Психологический взгляд на представления излагается в учении об ассоциациях и в учении о памяти вообще.
  Президент(лат.) - это председатель (в прямом переводе) республики (штатов) или коммерческого учреждения; в русском языке этот термин употреблялся раньше обычно для обозначения руководителя прений в собрании, суде, обществе; во многих иностранных государствах в тех же случаях общепринят был термин президент, особенно для обозначения руководителя прениями в парламенте и избираемого главы государства (президент страны, республики). На немецком языке существует два термина: Praesident и Vorsitzender, причем последний обозначает председателя в менее важном учреждении; так, Vorsitzender есть председатель в отделении суда в противоположность президенту всего суда; это различие, впрочем, не проводится последовательно. Во французском языке существует только один термин - президент и он глава Франции. Президент коллегиального правительственного учреждения назначается в том же порядке, как и все прочие члены того же учреждения; он руководит ходом дел и в частности прениями; с остальными членами он не состоит в отношении начальника к подчиненным, а является только primus inter pares, хотя неизбежно пользуется большим влиянием; специальные права президента сводятся к решающему голосу в случае равного разделения голосов, иногда к праву опротестования решения товарищей. Президент или глава парламента (или палаты), а также коллегиального органа местного самоуправления, в громадном большинстве случаев избирается самим собранием из своей среды и только иногда утверждается верховной властью. Бывают, однако, исключения, так, президент палаты лордов в Англии, лорд-канцлер, назначался короной и не всегда из числа членов палаты. Долговременная практика выработала определенные обычаи, регулирующие власть и права президента всякого собрания. Президент открывает и закрывает собрание, дает слово желающему говорить, делает замечания, лишает голоса за уклонение от предмета прений, нарушение приличий, оскорбительные выражения, вообще непарламентское поведение; он может открывать собрание вступительной речью, закрывать - заключительной, может резюмировать чужие мнения, но с соблюдением самого строгого беспристрастия; участвовать в прениях он может не иначе, как временно передав свои президентские права вице-президенту. Право президента лишить оратора слова часто ставится в зависимость от решения общего собрания, в особенности когда дело идет о лишении слова не на одно заседание, а на более или менее продолжительный срок. Президент республики есть глава государства в республиканских государствах, соответствующий монарху в монархических государствах. Подобно монарху, президент республики есть глава исполнительной власти; ему же принадлежит санкция законов, но судебные приговоры не произносятся от его имени, как они произносятся от имени монарха. Подобно монарху, президент представляет государство в международных отношениях. Существеннейшее отличие его то, что он властвует не по собственному праву, а в силу народного избрания на всеобщих или иных выборах, вручающего ему власть на точно определенный срок; в силу этого, хотя он и пользуется политической безответственностью, но в случае совершения преступления может быть привлечен к суду или отлучению от власти. Объем власти президента республики, подобно объему власти монарха, различен в зависимости от того, является ли государство парламентским или только представительным. В первом случае президент назначает министров, но последние ответственны перед парламентом и свергаются его решениями.
  Презумпции- положения, устанавливающие наличность фактов или событий без полного доказательства их существования. Они необходимы там, где, как, например, в гражданском процессе, при известных обстоятельствах нет возможности достигнуть полного доказательства явлений, а приходится довольствоваться лишь вероятными заключениями. Если, например, несколько лиц погибли вместе при крушении поезда и в интересах определения наследственных прав истцов необходимо определить, кто из них умер раньше, тогда суду за невозможностью точно установить минуту смерти каждого погибшего приходится прибегнуть к умозаключению, основанному на естественной вероятности, что несовершеннолетние дети умерли раньше родителей, а дед и бабка - раньше своих совершеннолетних детей (они соумершие). Для правильного определения их значения в системе доказательств важно поэтому различать так называемые фактические (praesumptiones facti seu hominis) и юридические (praesumptiones juris) презумпции. В старом процессе, когда господствовала теория формальных, или законных, доказательств, когда судье стремились дать указания на то, какие заключения он должен вывести из тех или иных фактов и на каких формальных основаниях и предположениях должен основать свое решение, теории и закону приходилось разрабатывать всю область презумпций, необходимых судье столько же, сколько и обычному человеку; учение о презумпциях обнимало поэтому всю область теории доказательств, и деление на фактические и юридические теряло свое значение. Мысль юриста-схоластика стремилась привести в систему все виды возможных предположений и оценить доказательную силу каждого из них. Отсюда бесконечные и всегда неполные ряды допустимых предположений и столь же мало определенные деления самих презумпций на доказательные презумпции вполне, наполовину, отчасти, простые и необходимые предположения (temerariae, probabiles, violentiae, necessariae) и т. д. В новом процессе, предоставившем простор свободному убеждению судьи и голосу его совести, все эти учения потеряли всякое значение. В праве сохранили силу лишь такие предположения, которые закон считает необходимым сохранить, несмотря на свободу судьи, как необходимые исходные пункты для его мысли при известных обстоятельствах и оценке известных фактов, в интересах достижения общих целей права. Под юридическими презумпциями можно понимать те, которые сохранены законом в качестве обязательных предпосылок умозаключения при оценке данных событий. Между ними различают praesumptiones juris tantum и praesumptiones juris et de jure. Под последними понимается презумпции, не допускающие доказательства противного. В таком виде по своему действию презумпция juris et de jure уравниваются с фикциями, а по своему существу являются простыми принудительными нормами закона. Когда западное каноническое право постановляло, что сожитие между обрученными женихом и невестой дает основание считать обручение, совершенное с целью будущего брака (sponsalia de futuro), за обручение, совершенное с целью немедленного брака (sponsalia de praesenti), когда оно устанавливало презумпцию, что если невинный супруг, зная о прелюбодеянии другого, несмотря на это, вступает с ним вновь в супружеское сожитие, то этим он прощает ему вину и, следовательно, не может требовать разлучения или развода, в этих случаях бывает не презумпция в собственном смысле слова, а нормы: sponsalia de futuro становятся sponsalia de praesenti после сожительства; развод не допускается, если невинный супруг, знающий о прелюбодеянии, вступает снова в сожительство с виновным. Согласно с этим юристы считают презумпции в собственном смысле лишь такие предписываемые законом обязательные презумпции, которые допускают доказательство противного, т. е. обязательны для судьи лишь в том случае, если такого доказательства не последует (так называемые простые юридические презумпции, juris tantum). Этим презумпции отличаются от фикций. Точное установление области этих презумпций также вызывает затруднения. К ним не могут быть, строго говоря, отнесены многие положения, распределяющие бремя доказательства, например, когда говорят, что при обратном требовании уплаченного по ошибке (indebiti) на уплатившего налагается обязанность доказать, что в действительности он уплатил недолжное, в силу предположения, что при обычном ходе вещей никто не платит долгов, не убедившись в их существовании. На самом деле презумпция здесь излишняя: уплативший недолжное выступает здесь в качестве истца и, следовательно, должен доказать свой иск по общему правилу о распределении доказательств. Средневековые комментаторы думали вообще, что распределение бремени представления доказательств основывается на предположении большей или меньшей виновности тяжущихся сторон. Так, в споре о собственности истец должен доказать свой иск потому, что на стороне ответчика, владеющего в данный момент вещью, существует предположение о принадлежности ему права на нее; доказательства истца переносят предположение на его сторону, и тогда уже ответчик обязывается опровергать эти доказательства. Это точка зрения совершенно неверная, так как подобные презумпции ведут к установлению известного факта самим законом, без всяких доказательств, между тем как, наоборот, целью последних и является установить факт без всяких предварительных предположений. Суд обязан судить по доказательствам, а не предположениям. Последние указываются ему законом для его облегчения и лишь для некоторых затруднительных случаев. Некоторые юристы исключают из области юридических презумпций и те общие предположения или общие принципы, которые служат общими основаниями судейской деятельности, исходными ее пунктами при определении отношения судьи к тяжущимся: например, каждый человек предполагается добросовестным и находящимся в здравом уме, пока противное не доказано; каждый акт считается возмездным, пока дарственный характер его не будет доказан и т. д. Эти презумпции считаются общими исходными пунктами современной человеческой мысли вообще, а не только мысли судьи, и потому суть предположения фактические. Таким образом, к числу собственно юридических презумпций относятся специальные указания закона на отношение к сторонам в праве и процессе, облегчающие ему оценку их отношений, какова, например, приведенная выше презумпции о соумерших, или следующие презумпции: ребенок, родившийся в законном браке, считается зачатым от мужа, если не доказано обратное (так называемая презумпция невинности); движимые вещи считаются собственностью того, кто ими владеет, пока не будет доказано противное. Некоторые писатели думают, однако, что область юридических презумпций гораздо шире, обнимая всю сферу так называемых диспозитивных норм, т. е. гражданско-правовых узаконений, введенных в кодекс на случай отсутствия в актах точного выражения желаний сторон. Закон в этом случае дает свои нормы, "додумывающие волю сторон"; стороны предполагаются желавшими того, что с точки зрения закона кажется более нормальным порядком. Но в таком виде учение о юридических презумпциях становится общим учением о диспозитивных гражданско-правовых нормах, как учение о презумпциях juris et de jure - учением о принудительных нормах. Средневековая презумпция о том, что если духовное лицо обнимает женщину, то предполагается, что он делает это ради благословения, и вышеприведенная современная презумпция о том, что рожденный в браке ребенок предполагается зачатым от мужа - столько же положения вероятности, сколько и правила, созданные в интересах поддержания уважения к духовному званию и святости брака.
  Преконы (praecones) - так назывались частные и общественные римские глашатаи. Первые были употребляемы в случаях оповещения о банкротстве и, главным образом, на аукционах. На обязанности аукционных глашатаев лежало назначать время, место, условия продажи и стараться путем внешних эффектов и шуток вызвать повышение цен; окончательное присуждение имущества производил magister auctionis. Общественные преконы должны были присутствовать (apparere) при известных магистратах (консулах, цензорах, курульных эдилах, квесторах казначейства и трибунах), как в Италии, так и в провинциях. Они служили для магистрата как бы голосом, который сообщал приказания народу. Они приглашали народ на комиции или сходы; провозглашали молчание; объявляли закон, подлежащий голосованию, при чем произносили во всеуслышание (pronuntio) текст, который подсказывал им scriba (subicio); давали знать о результатах голосования по отделениям или о мнении большинства собрания; приглашали сенаторов на заседания сената; оповещали о приказаниях магистрата (эдикты, ибо они edicebantur преконами); вызывали обвиняемого и свидетелей в суд; объявляли об окончании тяжбы и распускали суд (словом ilicet); на общественных похоронах они приглашали принять участие в процессии всех, которые могли и хотели. Преконы набирались из низших слоев общества; их должность (praeconium) не считалась почетной, и они не были принимаемы на службу в муниципии. Однако преконам нередко удавалось наживать богатство, особенно тем, которые служили на аукционах.
  Премия (лат. praemia - награда, отличие) - прежде всего обозначает обещанную награду за известные заслуги. Таковы всякого рода награды, которые в виде денежных выдач, медалей, почетных дипломов присуждаются на выставках, конкурсах и т. д. Премии за выдающиеся литературные или научные труды присуждаются высшими учеными и учебными заведениями. Премией называется также плата, которую страховщик взимает со страхователя. Косвенную премию за усовершенствования в винокуренном деле представлял собой перекур, который позднее был заменен косвенными же премиями в пользу мелкого и особенно сельскохозяйственного винокурения. Премии для поощрения ввоза в страну заграничных продуктов в прежнее время назначались в годы дороговизны, причем имелось в виду усилить приток иностранного зерна и вызвать этим путем понижение хлебных цен на внутреннем рынке. Такие премии установлены были, например, во Франции в 1775, 1789 и 1817 гг., в Англии в 1795 г. Позднее эта премия не практикуется, а взамен ее прибегают ко временному понижению или временной отмене ввозных хлебных пошлин, что, например, имело место в первой половине 1898 г. во Франции, Италии, Испании и Португалии.
  Премонстранты (норбертины, белые каноники) - духовный орден, основанный Норбертом. В лесу близ Куси, между Реймсом и Ланом, Норберт собирал своих первых учеников на лугу, по его словам, указанному ему небом (pratum monstratum - откуда произошло название ордена). В 1121 г. Норберт основал первый монастырь и дал ему усиленные правила августинского ордена. По такому же строгому уставу возникло несколько женских монастырей; раньше норбертинки жили в общих с мужчинами монастырях, отделенные от них стеной. Настоятель главного монастыря в Премонтре носил титул генерала и вместе с тремя другими аббатами из французских премонстрантов составлял верховный совет отцов ордена. После реформации число монастырей премонстрантов сократилось наполовину. Чтобы восстановить ослабевший монашеский строй, в Испании (1573) монастыри премонстрантов соединились под одной, еще более строгой властью, но не порвали связи с монастырями прежнего устава. В 1630 г. единение всех премонстрантов было утверждено новыми статутами. В XVIII в. число мужских монастырей премонстрантов во Франции уменьшилось до 42-х; женские совершенно исчезли. Позднее существовало лишь небольшое число премонстрантских монастырей. Одежда премонстрантов была белая, состояла из туники, наплечника и четырехугольного берета; выходя на улицу, они надевали плащ и широкополую шляпу.
  Прерогатива(от лат. centuria praerogativa - центурия, имевшая право предложения законов) - так называлось преимущественное право короны, которым она пользовалась помимо парламента. Так, прерогативой короны было созывать и распускать парламент, открывать и закрывать сессию, миловать преступников и т. д.
  Престол- главная принадлежность алтаря христианского храма. В православной церкви - это четырехсторонний стол, стоящий посередине алтаря и служащий местом совершения евхаристии. Правилами церкви требуется, чтобы он был на четырех столпах, вышиной аршин и шесть вершков; ширина и длина могут быть различны, смотря по степени обширности алтаря. На него надеваются две одежды: нижняя, или срачица (κατασάρκα), изображающая плащаницу, которой было обвито тело Христа при погребении, и верхняя, индития (ενδιτη), большей частью светлая, одинаковая по материалу и цвету с ризой священника. При освящении храма престол опоясывается по нижней одежде вервием в напоминание уз Иисуса Христа. При архиерейском освящении храма престол обвязывается вервием так, что на каждой его стороне изображается вервием крест. Верхняя риза престола иногда, по усердию прихожан или на собственные средства храма, устраивается из серебра, с чеканными изображениями священных лиц и событий. В таинственном смысле престол изображает небесное место селения Господа Вседержителя, а также гроб Христов, так как на нем возлежит тело Христово; поэтому прикасаться к престолу не дозволяется никому, кроме чистых священнослужителей. Запрещается лицам не священного сана проходить между престолом и царскими вратами, а также между престолом и горним местом. Особенностью престолов в католических храмах является то, что он плотно ставится к стенке.
  Престолонаследие- изначально это преемство верховной власти при монархическом правлении. Различают три вида преемства: по избранию, по назначению предшественником и по закону - наследственная монархия. Избрание короля - народом или определенной, предназначенной к тому выборной комиссией - в настоящее время легально не существует ни в одном из цивилизованных государств. Примерами прежде существовавших избирательных монархий могут служить Польша, Священная Римская Империя германского народа, в средние века - Венгрия и Богемия, а также Шлезвиг-Голштинские герцогства и Дания; в последних государствах свобода выбора государственных членов была ограничена пределами царствующей династии. Избирательная борьба партий нередко приводила государство к самым тяжелым кризисам; монарх, обязанный властью партии, от которой в большинстве случаев будет зависеть и избрание преемника, а в его выборе из лиц, ему близких, заинтересован каждый государь - не может обладать ни независимостью, ни самостоятельностью. Вместе с тем пожизненное избрание безответственного монарха не доставляет государству и выгод, сопряженных со срочностью полномочий президентов республик. В новейшее время возможность избрания монарха и сам порядок этого избрания устанавливаются многими конституциями, но лишь на случай прекращения царствующей династии. В России по пресечении династии из рода Рюриковичей престол переходил несколько раз по выбору: в 1598 г. земским собором избран Борис Годунов; в 1606 г., боярами и народом - Василий Шуйский; в 1610 г. - польский королевич Владислав; в 1613 г. избран земским собором Михаил Федорович Романов. Затем в XVIII в. престол два раза доставался по избранию: в 1725 г. сенат, Синод и генералитет избрали Екатерину I, а в 1730 г. Верховный тайный совет - Анну Иоанновну. Назначение монархом себе преемника путем завещания или специального закона представляет те же неудобства, что и избрание монарха, причем главным объектом происков становится сам монарх. Такая система существовала в императорском Риме; в настоящее время она нигде прямо не практикуется, хотя и не исключается законодательствами некоторых стран, например, Англии, где "король в парламенте" в силу принадлежащей ему неограниченной власти может назначить любое лицо наследником престола. Эта система, по-видимому, существовала в России в московский период русской истории, хотя фактически престол переходил почти всегда от отца к сыну; обычно князья и цари считали себя вольными давать царство, кому хотели, а сыновья видели основание своей власти не в факте своего происхождения, а в воле родителя, благословившего сына на царство (Феодор Иоаннович, Алексей Михайлович и даже Феодор Алексеевич). Право назначать себе преемника было узаконено Петром Великим 5 февраля 1722 г. (Полное Собрание Законов, Љ 3893) и затем подтверждено Анной Иоанновной (17 декабря 1731, Љ 5909) и Петром III (23 декабря 1761, ЉЉ 11390 и 11391). В действительности по назначению предшественником вступили на престол: Петр II (по завещанию Екатерины I, вскрытому 5 мая 1727 г.), Иоанн Антонович (по распоряжению Анны Иоанновны, 17 декабря 1731; Љ 5909), Петр III (по манифесту Елизаветы Петровны 7 ноября 1742; Љ 8658) и Павел Петрович, которому, как законному наследнику, присягали при вступлении на престол Екатерины II. При наследовании по закону, принятому в настоящих монархиях, порядок преемства определяется или конституцией, или особым законом, не включаемым в конституцию и потому во всякое время подлежащим изменению (это сравнительно редкий случай; к таким государствам относилась всегда не имеющая писанной конституции Англия), или, наконец (в значительном числе государств с германскими династиями), особыми семейными договорами (Erbvertrдge, Hausgesetze), устанавливающими права и взаимные отношения отдельных членов царствующего дома. Эти договоры при переходе полупатримониальных государств к современному строю обычно в основных своих чертах включались в конституции; прежние семейные договоры являются в новейшее время главным материалом для толкования соответствующих постановлений конституции и восполнения их пробелов. Акт о порядке престолонаследия в России, составленный Павлом Петровичем 4 января 1788 г. и опубликованный 5 апреля 1797 г., носит форму совершенно необычную; он написан в форме договора между наследником престола и его супругой, утвержденного при короновании Павла, причем и само утверждение это совершено в форме ("Верно. Павел"), не употреблявшейся для санкции законов. По строго семейному способу разработки, по содержанию и духу своему, явно примыкающим к германским семейным договорам, акт этот исторически должен быть отнесен к группе семейных законов, но так как понятие семейных законов осталось чуждым старому русскому праву, он признавался государственным законом. Относительно вопроса, какие права на наследование престола сообщаются наследнику законом о порядке престолонаследия, старые писатели, вообще недостаточно различавшие принципы публичного и частного права, придерживались того взгляда, что наследник имеет лично ему принадлежащее право на престол и не может быть лишен этого права без своего согласия. В новейшее время под влиянием Англии установилось мнение, что закон, устанавливающий порядок престолонаследия, регулирует вопрос государственной важности, перед которым личные интересы наследника отступают на второй план. Пока наследник не вступил на престол, у него нет права на то, чтобы закон о престолонаследии не менялся. Термин престолонаследие сохранился от старых времен патримониального государства и не соответствует современным отношениям. Преемство престола не есть наследование. До вступления на престол политический наследник есть только лицо, указанное законом как преемник царствующего государя (или русского президента). Когда последний умирает, наследник в силу самого закона становится государем. Права главы государства не могут войти в наследственную массу, оставшуюся по смерти данного монарха, уже потому, что права эти остались принадлежащими тому, кому принадлежали и раньше, - государству. Вступая на престол, государь не является правопреемником своего предшественника, не получает его прав. Умершему принадлежало право быть государем данной страны. Этого права наследовать никто не может; преемник в силу самого закона, определившего порядок престолонаследия, делается правителем и уполномачивается осуществлять права главы государства - права, которые до тех пор осуществлялись его предшественником. Законы, определяющие порядок преемства престола или высшей власти, кладут в основание этого порядка весьма разнообразные принципы. Сеньорат - наследование престола старейшим представителем династии или царствующей линии. Майорат - это наследование лицом, стоящим в ближайшей степени родства к последнему царствовавшему, причем из лиц, стоящих к нему в той же степени родства, призывается старейшее; таким образом, например, брат (вторая степень родства по боковой линии) исключает внука (вторая степень по прямой нисходящей линии), если только последний не старше первого. Начало первородства (примогенитура) - наследование старшего ребенка, обычно соединяемое с исключением (хотя бы условными) женщин и сводящееся к переходу престола к старшему сыну. Секундогенитура, т. е. передача наследства второму сыну, - порядок, иногда устанавливавшийся для второстепенных земель какой-нибудь короны (Nebenlдnder), чаще всего для какого-нибудь владетельного епископства. Тертиогенитура - переход престола или определенной части наследства третьему сыну и т. д. В новейшее время, с установлением начала единонаследия (в России оно установилось с Иоанна Грозного), не допускающего дробления государства, и начала первородства, наследственные права младших сыновей потеряли практическое значение; по принципам секундогенитуры и тертиогенитуры переходят лишь некоторые почетные титулы членов царствующих домов (титул герцога Эдинбургского - ко второму сыну английского короля, герцога Кентского - к третьему сыну и т. п.). Кроме перехода наследства по степеням родства, существует повсеместно принятая система наследования в порядке линий. Линией данного лица называется совокупность потомков, от него происходящих. Принцип престолонаследия по линиям состоит в том, что в порядке призвания к преемству каждая линия пользуется тем же старшинством, что и ее родоначальник. Согласно этому при системе первородства младшие сыновья исключаются от наследования не только самим старшим сыном, но и всем его потомством, причем тот факт, что какое-либо лицо из этого потомства не царствовало, не отнимает прав на наследование от его хотя бы отдаленных, нисходящих: эти нисходящие представляют своего не царствовавшего предка или заступают его место. Поэтому принцип наследования по линиям называют обычно принципом представления или заступления. Не все, однако, лица, до которых в порядке старшинства линий доходит право на престол, призываются к наследованию его. Положительное право всех государств устанавливает немало условий, при которых лицо признается неспособным к царствованию, а следовательно, и к передаче права престолонаследия по представлению (линия, представляющая лицо, не имевшее права на престол, очевидно и сама не имеет этого права). Из условий, лишающих способности наследовать престол, в законодательствах чаще всего указывается на следующие: 1) Пол. Женщины в феодальную эпоху были лишены права наследования в ленах, владение которыми было сопряжено со многими обязанностями, исполнимыми только для мужчин (главным образом - военная служба). Впоследствии, при рецепции римского права, женщины вообще стали допускаться к наследованию, но для феодов по указанным основаниям пришлось сделать исключение. Было принято, что общее (римское) право наследования не распространяется на дворянские семьи; они оказались, таким образом, как бы вне закона, и права на наследование в пределах той же семьи определялись не римским правом, a ex pacto et providentia majorum, т. е. особыми соглашениями и домашними законами. На случай угасания рода устанавливались между разными семьями особые соглашения (Erbverbrьderungen) о переходе имущества угасшего рода в собственность другого. Определяя, совершенно несогласно с римским правом, агнатов как лиц мужского пола, происходящих по непрерывной мужской линии от родоначальника династии, и когнатов - как лиц, происходящих от него по женской линии, семейные германские договоры по вопросу о правах женщин на престол делились старыми германскими юристами на три типа, перешедшие и в современные законодательства Европы. В большинстве феодов Германии и во всех феодах Франции женщины и когнаты исключались от наследования - это feuda (imperii) masculina. То же правило действовало и для аллодов княжеских домов (в особенности если это были Land und Leute). Некоторые феоды допускали переход в женские руки, но только по смерти последнего агната данного рода, как бы отдаленно ни было его родство с предшествующим владельцем: это - feuda ad feminas transitura. То же правило действовало и для аллодов княжеских домов. Вообще, для аллодов установилось правило, что когнаты и когнатки, представители старшей линии, исключают хотя бы агнатическую младшую. На почве этих обычаев, сложившихся еще в конце средних веков, создались и современные системы: так называемая салическая, не допускающая перехода престола к женщинам и в женские линии. Долгое время видели основание этой системы в салическом законе, но обыкновенно указываемое постановление последнего, говорящее о наследовании женщин в движимостях и благоприобретенных недвижимостях и лишающее их наследства в родовом имуществе, заключает в себе лишь правило о частной собственности; оно не применялось даже к феодам; поэтому применение его к короне представляется недоразумением, освященным многовековой давностью. Эта система применялась в бывшем королевстве Франции; позднее она действует в Пруссии, Швеции, Италии. Вторая система, германо-голландская, состоит в том, что мужчины всех мужских линий (агнаты) имеют преимущество перед всеми женщинами. Она называется германской (несмотря на то, что в Германской империи, где корона принадлежит прусскому королю, применяется прусская салическая система), потому что прежде императорское достоинство было de facto наследственно в Габсбургском доме, который держится именно этой второй системы. Пока имеются мужские линии, принципы первородства и представления дают возможность весьма легко разрешать все встречающиеся на практике случаи. Но раз агнатов нет, то при обращении к женщинам и женским линиям возникает ряд затруднений, не разрешаемых этими принципами. Семейные договоры, а позже законодательства стран, принявших эту систему, разрешают спорный вопрос, отдавая предпочтение женской линии, наиболее близкой (по счету линий, а не степеней) или к последнему царствовавшему агнату (так называемый Erbtochter), или к основателю династии (Regredienterbin). В первом случае призываются последовательно, начиная с женской линии, ближайшей к последнему царствовавшему агнату, все более и более от него отдаленные, причем сыновья и их линии (мужские или женские) исключают сестер (и их потомство), а из равноотдаленных линий предпочитаются старшие. Во втором случае после смерти последнего агната призывается сразу старшая женская линия, т. е. ближайшая к первому основателю рода. Так как найти старшего представителя этой линии оказывалось почти всегда невозможным, то в чистом виде эта система почти нигде не применялась и право на наследство признавали за старшим (в порядке линий) лицом женского рода, находящимся в живых, мотивируя это тем, что по германскому праву женщина, умершая не получив наследства, не может передать права на него своим детям (т. е. за женскими линиями не признавали права представления). Все это искусственно, и система Regredienterbschaft, осужденная и теорией, в последнее время не применялась ни в одном из сколько-нибудь значительных государств. Третья система, так называемая кастильская, установленная весьма обстоятельным законом Карла I (1558 г.) для Старой Кастилии, а прежде применявшаяся лишь в аллодиальных землях, состоит в том, что мужчины исключают женщин лишь в пределах той же мужской линии - например, меньшой брат не исключает дочери старшего брата, но младший брат исключает старшую сестру. Германо-голландская система принята была в России, причем относительно порядка предпочтения одних женских линий другим постановления основных законов отличаются крайней неясностью. Как это показал профессор Коркунов, система предпочтения Erbtochter проведена в Акте императора Павла с полной последовательностью; следовательно, все неясности в статьях 8-11, воспроизводящих соответствующие места Акта императора Павла, должны быть толкуемы в том смысле, что по пресечении последнего мужского поколения призывается старший представитель (представительница) ближайшей (в порядке линий), а из равно близких - старшей женской линии, причем каждый раз брат (и его линия) исключает сестру (и ее линию). Акт 5 апреля 1797 г. лишь в одном нарушает постепенность перехода из ближайших линий в более отдаленные: всякий раз, когда престол переходит в женские линии такого лица, в роду которого царствовали представители мужских линий, то первой призывается не старшая женская линия этого лица, а линия, ближайшая к последнему царствовавшему агнату этого рода. 2) Другим существенным условием, влияющим на способность наследовать престол, является происхождение от законного брака. Для того, чтобы брак считался с династической точки зрения законным и, следовательно, сообщал бы детям все права членов данной династии, требуется обычно соблюдение особых условий, кроме установленных общими гражданскими законами. По английскому праву требуется лишь, чтобы супруг (или супруга) были законнорожденные; но в большинстве государств сохранялось средневековое феодальное германское требование равнородности, т. е. чтобы супруг принадлежал к какому-нибудь царствующему (или царствовавшему) дому. В России это правило установлено было манифестом 20 марта 1820 года (Љ 28208). Почти во всех государствах, в том числе и в России, для законности брака требовалось, чтобы он состоялся с согласия царствующего государя. 3) В странах, в которых какая-либо церковь признается государственной, обычно условием возможности наследования престола ставилось исповедание данной религии. В России царствовать могло лишь лицо православного исповедания. Кроме того, к наследованию призывались лишь члены династии, состоящие в браке с лицами, тоже принадлежащими к государственной религии. 4) Во многих конституциях содержится постановление, что данный престол не может быть совмещен ни с каким другим, по крайней мере без согласия на то народного представительства (Федерального или Национального собрания). В России это запрещение совместительства установлено было лишь на тот случай, если очередь престолонаследия дойдет до лица, уже занимающего другой престол, связанный с каким-нибудь другим вероисповеданием, кроме православного; это лицо обязано отречься за себя (и свою линию) от одного из престолов. 5) болезни (в том числе и душевные) и вообще недееспособность (несовершеннолетие) обычно не служат препятствием к наследованию престола, равно как и нравственные и умственные качества лица (в Италии устранялись душевнобольные; в Англии и Испании можно было путем специального закона устранить лицо, престола недостойное). 6) Права члена династии сообщались не рождением, а зачатием; если на порядок престолонаследия в данном случае должен был оказать влияние тот факт, родится ли ребенок мужского или женского пола, то вопрос о наследовании престола разрешался окончательно уже после родов.
  Преступник-в середине 19 столетия некоторыми исследователями было замечено, что он отличаются от нормальных людей анатомическими особенностями; так, в 1846 г. англичане Клапгам и Кларк нашли, что у таких субъектов вместимость черепа меньшая, чем у остальных людей; Каспер в 1854 г. указал, что убийцы отличаются широким черепом, холодным неподвижным взглядом и впалыми глазами; Вильсон заметил, что у привычных воров голова (особенно в ее передней части) меньше, чем у честных людей; Брока, Винслов, Маудсли и Томсон установили, что преступник часто отличаются меньшим весом тела, еще меньшим ростом, большим носом, наклонностью к душевным заболеваниям, к идиотизму и к эпилепсии. Некоторые исследователи старались установить полную аналогию между душевным расстройством и преступностью, но большая часть этих работ страдала неполнотой или односторонностью, а потому они и остались совершенно незамеченными. Внимание ученых и общества завоевало новое учение Ломброзо. По его исследованиям, черепа преступников, в особенности воров, менее вместительны, чем у нормальных людей, но у некоторых убийц черепа отличаются весьма значительной вместимостью; среди убийц нередко наблюдалась высокая степень брахикефалии, но встречалась иногда и доликефалия, которая вообще преобладает среди воров и виновных в подлогах; кроме того, у преступников нередко наблюдается остроконечность черепа, сращение швов, скошенный лоб, утолщение костей, большие размеры средней затылочной ямки и сходство мужского черепа с женским. В зависимости от особенностей строения черепа у прирожденных преступников нередко наблюдается увеличение диаметра и высоты лица, асимметрия глазных впадин, чрезмерное развитие челюстей, в особенности нижней, сплющенность твердого нёба, уродливость губ и десен, кривизна скуловых дуг, неправильная форма ушной раковины, косоглазие, обильная растительность волос на голове и скудная на бороде, женоподобность у мужчин и мужской вид у женщин. Вес мозга у настоящих преступников не представляет особенностей, но нередко у них правое полушарие мозга тяжелее левого (или совсем высыхает как у Ленина), а извилины мозга представляют уклонения от нормы; еще чаще встречаются патологические изменения мозга и хронические поражения сердца, печени и других внутренних органов. Наблюдения над физиономией преступников в связи с указанными аномалиями черепа привели Ломброзо к убеждению в существовании особого типа преступника, в котором стираются всякие национальные особенности, но не расовые различия, откуда особенно крупные организованные преступные группровки. Сравнивая черепа преступников с черепами низших доисторических рас, Ломброзо установил полное между ними сходство. Основываясь на ряде наблюдений над населением тюрем, он указал на распространенность между преступниками обычая татуировать тело и на особенности тюремного жаргона. Чувствительность у преступника оказывается значительно пониженной сравнительно с нормальными людьми, но зато они более впечатлительны к воздействию особенно драгоценных металлов и атмосферных влияний. Левая сторона тела у преступников бывает часто более развита, чем правая; между ними встречается в 3 или 4 раза больше левшей, чем среди честных людей; часто у преступников замечается дальтонизм. Вместе с пониженной чувствительностью относительно физических страданий у преступникрв замечается притупленность нравственного чувства. С раннего детства преступник отличаются необычайным эгоизмом, мстительностью, тщеславием, хвастливостью, наклонностью к спиртным напиткам, азартным играм и чувственным наслаждениям; частые рецидивы преступления наводят на мысль о неисправимости таких людей. Степень умственного развития среди преступников очень низка, они чрезвычайно непредусмотрительны и непоследовательны, отчего часто попадаются и бывают часто известны органам мвд или внутренним органам, вынужденным их постоянно через себя переваривать; более развитые из них отличаются главным образом хитростью и животной изворотливостью. На основании совокупности всех особенностей физической и психической организации преступников Ломброзо утверждает, что преступник представляет особую разновидность человеческого рода и более походит на первобытного дикаря, чем на своих современников; преобладающие у первобытных людей дикие, кровожадные и хищнические побуждения, по мнению Ломброзо, передаются путем атавизма преступников, живущим в современном обществе. Тех преступников, которые представляют в своей организации отступления от нормы, Ломброзо называет прирожденными, как бы предназначенными самой природой для преступлений, и полагает, что в общем числе преступников они составляют не менее 40%. Дальнейшие исследования привели Ломброзо к заключению, что между прирожденными убийцами и нравственно помешанными существует полная аналогия, причем как те, так и другие страдают эпилепсией, иногда не проявляющейся ни в судорогах, ни в порывах бешенства. От прирожденных преступников Ломброзо отличает преступников по страсти, помешанных и случайных. Преступники по страсти отличаются чрезмерной восприимчивостью и особенно подвержены взрывам любовных ощущений; вообще они обладают честным характером, легко сознаются в своем преступлении и быстро раскаиваются, причем часто после порыва не могут дать себе отчета в случившемся и этим напоминают эпилептиков. Помешанных среди преступников гораздо больше, чем обычно думают, и главное основание отступлений от психической нормы составляет эпилепсия в явной или скрытой форме; кроме того, Ломброзо признает существование особого разряда полупомешанных преступников (mattoidi), которые представляют нечто среднее между слабоумием и манией величия и отличаются разными странностями, в особенности гордостью и чрезмерным честолюбием при низком уровне умственного развития. Случайный преступник представляет собой одну из разновидностей прирожденного преступника: семена преступности развиваются у случайного преступника как бы внезапно, под ближайшим влиянием известных внешних причин. Наконец, особо, по мнению Ломброзо, стоят псевдо-преступники и скрытые или потенциальные преступники: первые, в сущности, никакого вреда обществу не причиняют и считаются преступниками только потому, что закон карает некоторые деяния вследствие невежества общества и предрассудков или ошибочных взглядов законодательства; вторые - по своей природе действительные преступники, но вследствие благоприятного для них стечения обстоятельств и хорошей жизненной обстановки не переступают черты формальной преступности, совершая свои темные дела под прикрытием терпимых в обществе внешних форм. Учение Ломброзо вызвало целый ряд новых исследований в Италии, Германии и Франции, направленных к проверке тех данных, на которых он основывал свою теорию о преступном культурно-историческом типе. Ближайший последователь Ломброзо, Энрико Ферри, соглашаясь с ним по вопросу о существовании преступного типа, устанавливает пять типов преступников: умопомешанные, прирожденные, привычные, случайные и по страсти, причем характеризует эти категории почти теми же чертами, как и Ломброзо. Третий крупный представитель уголовно-антропологической школы, Гарофало, доказывал, что прирожденные преступники, отличаясь совершенным отсутствием альтруизма и полной нечувствительностью к чужим страданиям, носят на себе признаки вырождения. Многочисленные наблюдения над преступниками доказали несостоятельность учения Ломброзо о преступном культурно-историческом типе и прирожденном преступнике: одни из указанных Ломброзо признаков оказались не имеющими никакого значения, другие одинаково часто встречались как у преступников, так и у людей непреступных, но просто больных, третьи наблюдались лишь у немногих преступников. Французские исследователи указали на то, что преступность имеет связь не столько с атавизмом, сколько с вырождением, и выяснили неправильность отождествления преступников с нравственно помешанными и эпилептиками. Вследствие этого члены Брюссельского конгресса уголовной антропологии (1892 г.) отказались от теории Ломброзо, тем не менее, исследования ученых антропологической школы указали на существование субъектов, предрасположенных к преступлению, которые требуют особых мер воздействия со стороны законодателя, судьи и тюрьмоведа. Метод исследования, введенный последователями уголовно-антропологической школы, в скором времени получил и практическое применение. Альфонс Бертильон, начальник отделения по удостоверению личностей при Парижской префектуре, воспользовавшись принятыми в антропологии приемами измерения костей человеческого скелета, создал самую лучшую и простую систему измерений и применил антропометрический метод к удостоверению личности субъектов, задерживаемых и привлекаемых к суду. Система Бертильона построена на том положении, что известные органические признаки, отличающие отдельных субъектов, как, например, рост, длина и ширина головы, длина среднего пальца, цвет зрачка, форма и размер ног, остаются у взрослых людей неизменными, вследствие чего удостоверение в тождестве этих признаков дает право заключить, что исследуемый субъект уже подвергался измерениям. Антропометрические измерения производились при помощи сравнительно простых приборов, с очень большой точностью, а разнообразие признаков давало возможность классификации достаточно дробимой, чтобы не затруднять на практике поиск справки о данном субъекте. Антропометрические измерения введены были во Франции, Бельгии и в Соединенных Штатах, а с 1890 г. вводятся и в России, причем этот способ соединяется с фотографированием преступника и забором отпечатков пальцев.
  Прибаутка- особый вид народного творчества, близкий к пословице и поговорке: ходячая шутка, иногда состоящая из короткого забавного рассказа, иногда - из малопонятных смешных выражений, почти всегда в "пословичной одежде" (Даль), т. е. в законченной форме, что достигается рифмой, аллитерацией или параллелизмом. Прибауточный рассказ ("Тит, иди молотить! Брюхо болит. Тит, иди кисель кушать. А где моя большая ложка?" Или: "Ах, как сладки гусиные лапки. А ты их едал? Нет, мой дядя видал, как наш барин едал") имеет несомненное сродство с пословицей. Прибаутка в виде непонятного набора смешных выражений (по Далю - "пустобойки", "приговорки") в народе очень употребительны; кроме общих шутливых определений ("Алеша три гроша, шейка копейка, алтын голова, по три денежки нога - вот ему вся цена") имелось множество специальных прибауток ямщиков, сбитеньщиков, пирожников и т. п. Темный смысл некоторых прибауток ("Гуси в гусли, утки в дудки, вороны в коробы, тараканы в барабаны, коза в сером сарафане, корова в рогоже, всех дороже") не всегда был темен для народа и иногда объяснялся связью прибаутки с каким-нибудь большим произведением (Даль: "прибаутками называют и пословицы, совсем непонятные, если не знаешь прибасенки, от которой они вышли"). Особый вид прибауток, сопровождающих сказку (пример: "Я там был, мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало"; или: "Вот тебе сказка, а мне бубликов вязка"), называется присказками.
  Приданое- имущество, которое приносит мужу жена или за нее другие для облегчения издержек брачной жизни. Институт приданного при всей своей распространенности сравнительно позднего происхождения. Он находится во внутреннем противоречии с господствовавшей в древности куплей невест: трудно представить себе, чтобы родственники невесты, с одной стороны, получали плату за нее, а с другой - наделяли ее приданным. Можно указать на целый ряд народностей (Монголии, Китая, Африки), у которых существовал обычай умычки (умыкания) и купли невест и которые совершенно не знали института приданного. У некоторых народностей (киргизы, черемисы, чуваши, черногорцы, герцоговинцы и др.) наблюдалось, однако, одновременное существование купли невест и наделения их приданным; равным образом у великороссов вместе с кладкой или калымом жениха бывал частный уговор о приданном. Для объяснения этого кажущегося противоречия M. M. Ковалевский выдвинул теорию позднего возникновения приданного в эпоху постепенного вымирания обычая покупать невест. Согласно этой теории, приданное возникло из обычая предоставлять в пользу невесты калым, частью или полностью. Этот обычай, отражение которого можно проследить во многих древних законодательствах, в полной своей чистоте наблюдался у татар Казанской губернии. Приданное делалось здесь родителями невесты на деньги, полученные от жениха; оно составляло собственность жены, и никто - ни муж, ни родственники его - не имели на него никакого права; по смерти жены при ее бездетности приданное переходило к ее родителям или родственникам. С того времени, когда купля невесты совершенно вышла из употребления или же превратилась в символический обряд, приданное как платеж, делаемый женихом невесте, должно было прекратить свое существование. Обычай наделять невесту известными ценностями мог, однако, остаться; изменился только источник этого наделения, которое со временем слилось с подарками, какие в силу распространенного древнего обычая обоюдных дарений между роднящимися семьями делались невестой из отцовского имущества в пользу жениха. В результате получилось, что в позднейшем праве приданное приносилось не женихом невесте, а невестой жениху. В некоторых законодательствах оба элемента, из которых развился институт приданного, сохраняли свое обособленное существование. Это наблюдалось в русском обычном праве, в котором, наряду с предбрачным взносом, делаемым женихом и его роднёй на наряды для невесты и на свадебные расходы, встречается и приданное, или наделок, с характером платежа, делаемого невесте ее родней и своим размером обычно отвечающего тому выделу, на который она вправе рассчитывать в случае смерти ее родителя. Для того чтобы надел, получаемый невестой из отцовского имущества, образовал собой приданное в техническом значении этого слова - dos римского права, необходимо, чтобы женщина достигла известной юридической самостоятельности, чтобы за ней признавалось право на предъявление исков. Этого не могло быть при древнеримском браке, отличавшемся полным подчинением жены мужу (Manus): при нем имущество, принесенное женой, совершенно поглощалось и растворялось в имуществе мужа. Римский институт приданного мог возникнуть лишь на почве более свободных брачных отношений, когда не все имущество жены стало переходить во владение мужа в качестве приданного и вместе с тем исчезло правило, в силу которого приданное в случае расторжения брака оставалось в руках мужа. Со II столетия до Р. Х. практика стала допускать иски жены о возвращении приданного (rei uxoriae actio), сначала лишь при произвольном расторжении брака мужем; lex Maenia (186 г. до Р. Х.) установил возможность такого иска и в случае смерти мужа. При всеобщем падении нравов приданное получило значение краеугольного камня брачных отношений и сделалось главнейшей побудительной причиной не только к заключению, но и к сохранению брака, так как от исхода последнего и отчасти от наличности детей зависела судьба приданного. Классическая юриспруденция, с особенной тщательностью разрабатывавшая институт приданного, все более и более выдвигала на первый план тот момент, в силу которого приданное предназначается для облегчения мужу издержек семейной жизни (ad sustinenda onera matrimonii). Приданное получает при этом характер самостоятельного и цельного комплекса имуществ (universitas bonorum), который отличается как от собственного имущества мужа, так и от парафернального имущества жены и может как уменьшаться, так и увеличиваться. По римскому праву приданное всецело поступает в пользование того супруга, на котором лежат издержки семейной жизни, т. е. мужа: он может не только извлекать из приданного всякого рода доходы, но и отчуждать его, за исключением недвижимости, на отчуждение которой требуется согласие жены. Во всех своих действиях муж обязан иметь в виду интересы жены, для которой приданное является не только источником издержек совместной жизни, но и обеспечением на случай прекращения брака. По управлению и использованию приданного муж отвечает даже за легкую вину, определяемую сообразно индивидуальному его характеру (culpa in concreto). Жена в случае надобности может потребовать обеспечения целости ее приданного. Хотя приданное и принадлежит, таким образом, одновременно как мужу, так и жене (римские юристы выражали это положением: quamvis in bonis mariti dos sit, mulieris tamen est), но по отношению к третьим лицам собственником его не выступал муж. По способу наделения приданным римские юристы различают приданное, полученное от родителей жены (dos profecticia), и приданное, принесенное самостоятельно женой или полученное ею от бокового родственника или постороннего лица (dos adventicia). Если лицо, давшее приданное второго рода, оговорило возвращение ему приданного в случае расторжения брака, то оно называется dos recepticia. Жена приобретает право иска о возврате приданного (actio rei uxoriae, actio dotis s. de dote) лишь при прекращении брака смертью мужа или разводом. Только право иска, уже приобретенное женой, переходит к ее наследникам. Если жена приобрела что-нибудь в силу завещания мужа, то принятие такого наследства равносильно отказу от права на обратное получение приданного. В случае прекращения брака со смертью жены приданное остается в собственности мужа, но по отношению к dos profecticia классическая юриспруденция допускает право требования для родителя, давшего приданное. Вообще иск о возврате приданного считается actio in bonum et aequum concepta и рассматривается сообразно нравственной стороне данного случая. Мужу предоставляется право удержания известной части приданного, от 1/8 до 1/6 - в случае развода по вине жены (retentio propter mores), 1/6 за каждого наличного ребенка, но в общей сложности не свыше 1/2 (propter liberos), a также в возмещение издержек, понесенных мужем по управлению приданным (propter impensas). Если родитель жены требует возврата dos profecticia, то муж вправе без ограничения удержать 1/5 на каждого ребенка. У новых народов, усвоивших римское право, римский институт приданного (дотальная система) столкнулся с германским началом общности имуществ у супругов. Последнее хотя и подверглось сильному влиянию римских принципов, но в общем оказалось более жизненным. Новейшие западноевропейские кодексы допускают одновременное существование нескольких систем имущественных отношений супругов. Нормальной, т. е. существующей в силу закона при отсутствии договора между супругами, дотальную систему признает лишь австрийское уложение. По кодексу Наполеона дотальная система (rйgime dotal) может быть установлена предбрачным договором; имущество только тогда становится приданным, когда об этом состоялось соглашение до брака. При наличности такого соглашения имущество жены делится на две части: приданное (les biens dotaux), поступающее в управление и пользование мужа, и парафернальное имущество (les biens paraphernaux), остающееся в управлении и пользовании жены. Муж - только дос-пользовладетель и управитель приданным; тем не менее, ему предоставлены вещные иски по отношению к приданному - отголосок римской доктрины, рассматривающей мужа как собственника приданного. Если приданное состоит из вещей заменимых, или движимостей, которым сделана оценка, то муж делается собственником приданного (l'estimation vaut vente). Недвижимости, входящие в состав приданного, считаются фондом семьи и не могут быть ни отчуждаемы женой, ни обременяемы ипотекой или другими вещными правами, ни описываемы за долги, сделанные женой во время брака. В виде исключения отчуждение допускается в одних случаях с согласия мужа, в других - с разрешения суда и с соблюдением формальностей, установленных для публичной продажи. Приданное должно быть возвращено мужем жене и ее наследникам со времени прекращения брака или наступления sйparation des biens. Срок для возвращения приданного назначается годичный, если оно заключалось в деньгах или было оценено; в противном случае оно должно быть возвращено немедленно. Итальянское уложение также допускало установление детальной системы предбрачным договором, причем особенно широкое значение придает принципу неотчуждаемости приданного. В Италии в силу римских традиций детальная система пользуется наиболее широким распространением, тогда как в Германии она, по статистическим данным, была распространена меньше всего. В России издревле существовал обычай наделять дочерей приданным, как об этом свидетельствует летопись ("заутра приносят по ней (т. е. по новобрачной), что вдадуче"). Если выдача замуж производилась не родителями, а братьями или другими родственниками или казной (когда имущество отца переходило в собственность государства), то выдача приданного становилась уже не нравственной, а юридической обязанностью (Русская Правда; указ 1562 г. о княжеских вотчинах). И в этом случае, однако, закон не определял размеров приданного; так, Русская Правда постановляла: "отдадят ю (сестру) братия за моуж, како си могут". На судьбу приданного для древнейшей эпохи нет точных указаний; судя по словам летописи, оно поступало в руки и во власть мужа. В XIV-XVII вв. как в московском, так и в литовско-русском праве господствовала система общности имуществ супругов. В Литве имуществами, предназначенными на осуществление целей семейной жизни, были "внесенные" - со стороны жены, вено- со стороны мужа. Последнее служило обеспечением первого. Равным образом и в московском государстве первоначально существовал обычай, в силу которого мужья, получая приданное, записывали взамен его женам недвижимые имущества. В XVI-XVII вв. это вышло из употребления ввиду того, что право собственности мужа на имения родовые и жалованные ограничивалось правами рода и государства, а купленные имения и без того считались общим имуществом супругов. В московском государстве имущество получало характер приданного в силу рядной записи, в которой ему составлялся точный инвентарь и которая служила в случае надобности основанием для возвращения приданного. В некоторых рядных записях исчисляется имущество обоих вступающих в брак с очевидным намерением установить общность прав на него. Обычно жена приносила в приданное движимое имущество, но в приданное поступали и недвижимости, что носило иное название - "наделок". Иногда приданное приносилось не женой, а мужем - а именно когда последний входил в дом жены. Во время существования брака приданное состояло в общем распоряжении обоих супругов. По прекращении брака смертью мужа, когда не осталось детей, приданное подлежало возвращению жене, а в случае ее смерти - ее родственникам. При этом вещи потребляемые возвращались "по душе" (по совести); вещи не потребляемые - по рядной записи; имущества, хотя не принадлежащие к приданному, но связанные с ним нерасторжимо (например, холопы и крепостные мужа, женившиеся на рабынях жены), подлежали возврату вместе с приданным, а принадлежности приданой вещи, отнятые от нее во время существования брака, - восстановлению. Подобные же правила соблюдались и при расторжении брака. После Уложения 1649 г. возникло под влиянием византийского законодательства право мужа на четверть приданного умершей жены. В конце XVII в. замечается стремление к признанию раздельных прав каждого супруга на отдельные части общесемейного имущества: за мужем признается исключительное право на купленные вотчины, за женой - исключительное право на ее приданное. Этот процесс завершился указом 17 марта 1731 г. и сенатским решением 1753 г., установившими полную раздельность имуществ жены и мужа и право жены распоряжаться своим имуществом без согласия мужа. По действующему перед революцией праву приданное отличается от прочего имущества жены не целью (облегчение расходов брачной жизни), а поводом (выход замуж) его получения. Не всякое имущество, подаренное дочери при выходе ее замуж, рассматривается как приданное, а только такое, которое послужило предметом рядной записи. Юридическая особенность приданного касается не отношений жены к мужу, а отношений замужней дочери к родительскому наследству и к ее сонаследникам: рядная запись имеет значение предварения законного наследства. При открытии законного наследства после родителей дочь получает указную часть с зачетом приданного; если же она в рядной записи отреклась от участия в наследстве, то при братьях и незамужних сестрах она уже ничего не может требовать из имущества, оставшегося после родителей. Когда в состав приданного входят недвижимости, то рядные записи должны быть составляемы крепостным порядком; рядные записи на одну движимость совершаются явочным порядком. Рядная запись должна быть совершена до брака или не позднее как через 6 месяцев после бракосочетания. Законом запрещается помещать в рядных записях неустойку на случай, если брак не состоится. Так как приданное рассматривается как дар, то в случае бездетной смерти детей, получивших приданное от родителей, оно, согласно старой кассационной практике, подлежит возвращению родителям. В известных случаях приданное может за несостоятельностью давшего его быть возвращено в массу его имения. В Черниговской и Полтавской губерниях действовал принцип литовского статута, согласно которому приданное жены состоит в общем владении и пользовании супругов, вследствие чего жена без согласия мужа не может распорядиться своим приданным (это ограничение не распространяется на прочее имущество жены). В этих двух губерниях сохранилось древнерусское правило об обязанности братьев давать приданное незамужним сестрам: если отец умрет без завещания, оставив одну или нескольких дочерей незамужних, или же хотя и составит завещание, но не назначит в нем никакого для своих дочерей приданного, то братья обязаны были выделить в приданное незамужним сестрам, сколько бы их ни было, четвертую часть всего оставшегося после отца имения. Насчет исчисления этой части существовали довольно сложные правила.
  Приметы- подмеченные или примеченные человеком, непонятные для него, но постоянные отношения между какими-нибудь часто повторяющимися явлениями или событиями в нравственном или физическом мире. Наблюдая эти явления, но не понимая отношения между причиной и следствием, человек выводит заключение о существовании какой-то связи между предыдущим и последующим и сохраняет в памяти плоды своих наблюдений; образовавшиеся таким образом приметы более или менее верны, смотря по характеру наблюдений. Другая причина образования примет заключается в том, что предметам и явлениям, имеющим особое значение, приписывается таинственное, сверхъестественное влияние и действие; происходящий отсюда ряд примет основан уже не на непосредственном опыте и наблюдении, а есть следствие представлений, верований и носит название предрассудков. Между теми и другими приметами существует, несмотря на различие по происхождению, самая тесная связь. Так как приметы существуют уже много веков, возникли в различное время и подвергались многочисленным искажениям (отчасти вследствие преследований со стороны церкви), то в настоящее время весьма трудно, а иногда и невозможно определить, откуда возникла примета: из действительного наблюдения и опыта или из священного значения во времена язычества того предмета или явления, к которому она относится. Часто примета кажется не чем иным, как результатом наблюдений над явлениями природы, привычками животных и т. д. - а при ближайшем рассмотрении оказывается, что ее породило не наблюдение, а верование. Приметы можно разделить на две группы: одни указывают на действительную или мнимую связь и постоянные отношения, существующие между различными явлениями природы; другие указывают на такую же связь между явлениями природы и событиями, большей частью случайными, в жизни человека и народа или же на отношения между событиями в жизни человеческой. Приметы первой группы являются главным образом результатом наблюдений над естественными явлениями и служат преимущественно для предсказания погоды; например, лошади фыркают перед дождем; толкунцы толкутся перед вёдром; на молодом месяце рыба клюет; рыба не клюет перед дождем; кошка спит, закрыв усатое рыло, - стужа будет и т. д. Впрочем, многие приметы, предсказывающие погоду, объясняются не опытом, а древними языческими верованиями. Приметы второй группы - все несомненно языческого происхождения или составлены под влиянием языческого мировоззрения. В них сохранилось многое, что уже истреблено в поверьях, сказаниях, обрядах, обычаях и других преданиях незапамятной старины. Приметы обставляют жизнь подробным кодексом условий и верно передают картину младенческого состояния человека, когда он беспрекословно подчинялся окружающему его миру и приписывал каждому явлению и предмету жизнь и произвольность. Так, в приметах играет роль ночь, как царство тьмы, злых и враждебных духов, в противоположность дню, как царству света, жизни: солнышко закатилось - не бросай сор на улицу, пробросаешься деньгой; не гляди в окно до утренней зори - грешно. Дню и ночи соответствовали лето и зима, тепло и стужа; утопленник - к стуже; где ласточки гнездятся (провозвестницы весны) - счастливое место; если филин (ночная птица) сядет на крышу дома и станет кричать - приключится смерть одному из домашних. Благоприятное знаменование правого и неблагоприятное левого также часто встречаются в приметах: если правая ладонь чешется - деньги получать, если левая - отдавать; если звенит в правом ухе - тепло будет, если в левом - стужа; увидеть народившийся месяц с правой стороны - будет неожиданное счастье (последняя примета, судя по многим признакам, принадлежит к остаткам глубокой древности). Так как огонь и очаг имели священное значение, то и о них есть много примет; погас огонь нечаянно - нечаянный гость будет; не клади дрова в печь востриками - ссора будет; полено упало - чужие гости будут; развалились в печи дрова - гости будут; не бей человека лучиной в глаз - чахотка будет; когда печется хлеб - не садись на печь, хлеб неудачен будет. Черные тараканы, любящие тепло и потому живущие в особенности около печки (отсюда: таракан запечный), именно вследствие этого слывут в народе вестниками счастья: в доме много черных тараканов - к богатству; убивать их не следует. Важное значение в язычестве имело жилье и все, что к нему принадлежало; это доказывают множество примет. Не стучи ключами - ссора будет; не шагай через коромысло - судороги потянут; не клади пряжу на стол - сорок грехов наживешь (прялка - непременный атрибут ведьм). Обед также имел религиозное значение, отсюда приметы: перекрестившись после стола, не садись опять есть - крестники умрут; не выходи из-за стола в другую сторону - заблудишься; не оставляй на столе нож - лукавый зарежет; ложкой в край чашки не стучи - ссора будет. Известны приметы, сопряженные с порогом. Особенное значение имело метение: не мети вдруг везде - разойдется богатство; мети избу чище - попадется хороший жених. Еще большее значение имеют для примет живые существа, главным образом принадлежащие к дому, живущие во дворе. Так, например, приметы про кошку: когда кошка чихнула, скажи здравствуй - зубы не заболят; кошка загребает лапами - гости будут. Про собаку: не пихай собаку - судороги потянут; собака лает перед домом книзу - покойник будет, кверху - пожар будет. Петух и курица играют важное значение в народных суевериях и в приметах: кто крал кур, у того руки трясутся; солома пристанет к хвосту курицы - в доме покойник будет. Мышь уже у древних греков и римлян считалась пророческим животным: ей приписывали способность предсказывать погоду, а иногда и судьбы целого государства; появление белых мышей считалось счастливым предзнаменованием; древняя русская примета говорит, что мышь порты грызет - к худу; когда мышь вьет гнездо наверху копны вскоре после того, как она сложена, - будет холодная зима; если мыши сильно нападают на хлеб - будет голод. Примета относительно зайца, который приносит несчастье, если перебежит дорогу - общераспространенная у славянских народов, немцев, французов и т. д. Крик птиц также имел значение примет: у греков и римлян истолкование зависело от места, которое занимала птица по отношению к наблюдателю, а также от силы и повторения крика. Ворон играет роль вещей птицы: вороний грай (полет с криком) с древнейших времен в России считается недобрым знаком; есть особые заговоры от вороньего грая. Во французских и английских народных приметах ворон играет видную роль при предсказаниях погоды.
  Принцип (или начало, principium, αρχή) - это то, чем объединяется в мысли и в действительности известная совокупность фактов. Указанием принципов как начал (архэ) начинается философия у греков. Первоначально одна из данных в опыте реальностей выделялась как основная и обозначалась как принцип всего существующего: вода - у Фалеса, воздух - у Анаксимена. Но в таком понятии обнаруживается противоречие: вода- принцип или воздух- принцип не могут быть тем, что обычно называется водой или воздухом, и уже один из древнейших философов, Анаксимандр, приходит к пониманию всемирного принципа как чего-то беспредельного (апейрона). Найти такой первопринцип, который действительно содержал бы в себе основания для всего существующего, составляет главную задачу философии. При всех ее успехах со стороны формального развития умственной деятельности принцип бытия до сих пор получает в различных системах лишь те или другие односторонние определения, не представляющие существенного прогресса сравнительно с воззрениями древних мыслителей. Идеальные требования или нормы метафизического принципа сводятся к трем: такой принцип должен обладать наибольшим внутренним единством и наибольшей полнотой содержания, и связь его с тем, что из него объясняется, должна быть наиболее ясной и внутренней обязательностью. Помимо всеобщего метафизического принципа, этот термин употребляется также и для обозначения известных особых точек зрения на ту или другую сторону мышления и бытия: принцип достаточного основания и т.д.
  Притча - небольшой рассказ, аллегорический по форме и нравственно-дидактический по цели. К сходной с ней поэтической форме - басне притча относится так, как аллегория - к поэтическому образу: в то время как применения образа бесконечно разнообразны, аллегория и притча символизируют, по замыслу автора, лишь одну, вполне определенную идею. Процесс творчества в создании притч противоположен поэтической работе. Поэт мыслит образами, которые можно потом перевести в отвлеченные формулы, на прозаический язык; сочинитель притч имеет готовое прозаическое обобщение и лишь одевает эту абстракцию в художественную оболочку индивидуального случая. Движения мысли вперед в создании притч нет; идея делается в новой, образной форме нагляднее, общедоступнее, но мысль не создается вновь, не становится сложнее, развитее. Но это касается только момента индивидуального создания притч; в дальнейшем своем существовании она может применяться к другим случаям, стать иносказательной в более широкой форме, опоэтизироваться: это условие ее жизни, ибо притча, пригодная только для одного исключительного случая, исчезает из памяти вместе с ним. Когда книжники и фарисеи спрашивали Христа, почему он говорит притчами, то он отвечал, что многие, имеющие глаза-не видят, а имеющие уши-не слышат, поэтому он говорит притчами тем, кто имеет разум, но не разумеет, как понять истину. Своей искусственностью, более или менее удачным сближением двух разнородных по содержанию понятий и предметов притча удовлетворяла незатейливому вкусу древнерусского грамотника, а своим назиданием, извлекаемым посредством аллегорического объяснения, - его религиозным требованиям. Простой народ она увлекала картинностью изложения и занимательными подробностями в развитии ее содержания. Книжники усердно списывали восточные апологи, переделывали их, усложняли прибавками и решались даже на собственные опыты в этом роде. Притчи в древней Руси понималась совсем различно. Под притчей разумелась и пословица - "есть же притчи и до сего дне, - говорит Нестор, - погибли якоже обры", - и вообще всякое меткое изречение; под притчей, далее, разумеется какое-либо несчастье или неожиданный случай. "Эка притча случилась", говорит простолюдин при постигшем его несчастном обстоятельстве, или "век без притч не изживешь". Название притчи носило, затем, всякое аллегорическое объяснение какого бы то ни было предмета. В "Сказании от притчей вкратце" мы читаем: "Стоит гора на двух холмах, среди горы кладязь глубок, на верху горы лежат два камени самоцветные, а над ними два лютые льва. Толкование: гора - человек на двух ногах стоит, а каменья - очи ясные, а львы лютые - брови черные, а кладязь - гортань и горло". Наконец, под притчами в собственном смысле разумеется такой род литературы, в котором под внешними образами предлагается какая-либо мысль или ряд догматических мыслей или нравственно-религиозных заповедей с целью нагляднее объяснить их или живее запечатлеть в сердцах читателей. Образцами притч в византийской литературе послужили притчи Писания. С именем притчи из Святого Писания древнерусский грамотник не соединял определенного взгляда: всякое непонятное для него изречение в Писании он называл притчей (например "Дух Божий сношался верху воды"). С другой стороны, любя аллегорическую форму, он находил притчу в Писании там, где по смыслу самого Писания ее не было; так, например, в словах апостола Павла "трикраты корабль опровержеся со мной" древний книжник видит притчу: "трижды человечество потопи: в раи, в потопе и по приятии закона, егда на идолослужение уклонишася людие нощь и день". Что касается до действительных притч, сказанных Иисусом Христом, то вообще они излагаются полно, как в Евангелии, а отрывочно, только первые слова притч, например, "человеку некоему богату угобзися нива"; затем следует уже само толкование. Толкование этих притч излагается своеобразное, не такое, какое в некоторых притчах предложено самим Христом или какое обычно на основании святого предания соединяется с известной притчей. Притча о сеятеле толкуется так: "семя есть слово Божие, впадшее в терние - Иуда, шед бо удавися и птицы небесные снедоша его, на землю же благу - пророци и апостоли". Вообще, древнерусский книжник не любил вдаваться в толкованиях притч в отвлеченности, а сосредоточивал смысл притч на действительных лицах и событиях из священной истории Ветхого и Нового Завета. Например, "Жена некая имяше драхму и погуби ю. Толк: жена - церковь, драхма - Адам". Древнерусский книжник, в отличии от ветхозаветного не заботился о выдержанности соответствия между целой притчей и ее толкованием, а основывал последнее на случайном сближении отдельных слов притчи с той или другой личностью или обстоятельством. Как переводные, так и оригинальные притчи в древнерусской письменности носят на себе характер нравственно-религиозный и притом более или менее аскетический. Это объясняется тем, что проводниками притч были на Руси исключительно иноки, мрачно смотревшие глазами на мир, полный суеты, и видевшие в нем только обман и ложь. В "книгах благодатного закона" они искали подтверждения своего воззрения и это воззрение переносили через литературу в массы русского народа. Трудно найти в древнерусской письменности притчу, которая была бы свободна от аскетического взгляда на жизнь и мир. После Святого Писания первым и главным источником, из которого заимствовал древнерусский грамотник притчи, были прологи и сочинения святых отцов. В печатном прологе под 28 числом сентября помещена притча "О теле человеческом и о души и о воскресении мертвых". Содержание ее следующее: человек доброго рода насадил виноград, оградил его оплотом; между тем ему нужно было отправиться в дом своего отца. Оставить кого-либо из приближенных к нему лиц охранять виноградник - значит отдать добро на верное расхищение; подумал - и посадил у дверей виноградника слепца с хромцом, а сам отправился в путь. "Что убо повевает извнутрь врать", спросил слепец своего товарища, и когда последний сказал: "многая благая, господина нашего внутрь, ихже неизреченно вкушение", у слепца явилась мысль проникнуть во внутренность виноградника: хромой должен был сесть на плечи слепого и указывать ему дорогу. Возвратившийся господин тотчас же заметил похищение; ни слепой, ни хромой не признавали себя виновными и сваливали свою вину друг на друга. Господин сел на судилище и сказал им: "якоже еста крала, тако да всядет хромец на слепца", и приказал их бить в таком положении. Толкование: человек домовитый есть Иисус Христос, виноград - земля, оплот - заповеди Божии, слепец и хромец - тело и душа человека, суд - воскресение мертвых. Эта притча была в большом уважении у русских грамотников, что доказывается множеством списков ее в разных сборниках. Она, между прочим, приведена в слове Кирилла Туровского: "О теле человечестем и о души и о воскресении из мертвых". Грамотею древнего времени эта притча, вероятно, показалась слишком краткой и бледной, и потому он усложнил ее вставками и украсил риторическими, напыщенными фразами, затемнившими ее еще больше и лишившими первоначального поэтического колорита; после каждой почти фразы он приводит толкование с обширным нравоучением. Не меньшим уважением пользовалась притча под заглавием "Иже во святых отца нашего Иоанна Златоустого архиепископа Константина града повесть душеполезна в чину притча о дворе и змии и что есть житие се настоящее всякого человека". Самым любимым чтением русских предков была повесть о житии Варлаама и Иоасафа царевичей индийских и в особенности притчи, заключающиеся в ней. Эти притчи, независимо от самого содержания повести, были в большом употреблении у древнерусских книжников, что показывают их списки и переделки. Эта любимая у всех народов в средние века духовно-нравственная повесть перешла к русским от греков, через южно-славянские литературы. Кто был ее составитель - неизвестно. Некоторые, основываясь на том, что в заглавии греческого текста поставлено имя Иоанна мниха из монастыря святого Саввы, приписывают эту повесть Иоанну Дамаскину. Переход ее в русскую литературу Пыпин относит к XIV или XIII столетию и даже раньше. Предположение, что повесть эта перешла на русскую землю именно из южно-славянской литературы, находит себе подтверждение в том, что одна из притчей, взятая из жития царевича Иоасафа (об инороге), называется в некоторых сборниках притчей "от болгарских книг". Русский книжник дополнил ее различными вставками - вместо одного инорога, погнавшегося за человеком, у него являются лев и верблюд, вместо одного дерева - два, золотое и серебряное. Соответственно вставкам осложняется и толкование. Кроме притч византийского происхождения, есть еще сборник притч, перешедших в Россию из западной литературы. Сборник этот известен на Западе под заглавием "Gesta Romanorum". Перевод этого сборника сделан на русский язык не ранее второй половины XVII в. каким-то белорусцем. Эти притчи мало имели значения в народе и не пользовались ни сочувствием, ни уважением его. Легкий, иногда шутливый тон их не гармонировал с религиозным настроением древнерусского человека. Грамотеев старого времени увлекала замысловатость сопоставления или сближения в них двух разнородных предметов, но при всем том они не слишком жаловали их: эти притчи в каком виде перешли к нам, в таком и остались, а не варьировались, не вызывали ни вставок, ни переделок. Древнерусские грамотники и сами по чужому примеру и образцу пытались составлять свои собственные притчи. О притчвх собственно русского происхождения надо заметить, что чем отдаленнее от нашего времени составитель, тем свежее и естественнее образы, чем ближе - тем бледнее и искусственнее повтор. Притчи собственно русские отличаются особой формой: они имеют по большей части вид диалогов. В этих притчах древнерусский грамотник воплощал свои заветные мысли и идеи в образы, чтобы понятнее и резче запечатлевать их в умах и сердца читателей. Известен, например, темный взгляд древнерусского человека на женщину; этот взгляд изображен в притче "Сказание вопросом от притчей вкратце". Характер этой притчи чисто русский, она заимствована была из сказки. Больше всего обращала на себя внимание древнерусского человека смерть - и вот русский грамотник в притче изобразил борьбу жизни со смертью. В сборнике XVII в. встречается притча под заглавием "Прение живота с смертию": она перешла в народную поэзию под названием "Об Анике-воине". До конца XVIII в. распространено было в Древней Руси мнение, что с наступлением восьмой тысячи лет явится на земле антихрист. От этой мысли не свободны были и самые образованные люди в древнее время, как например, Максим Грек, выставлявший в числе признаков скорого пришествия антихриста агарянскую прелесть или магометанство. Древнерусский книжник выразил свое мнение об антихристе в притче: "Некто родися на лицы поля в нощи тьмою, пеленами не повит, водою не омыт, и солнце нань не воссияет; возрасту же его мир радуется". Любовь к притчам, аллегорическому объяснению так завлекала древнерусского человека-грамотника, что под его пером она потеряла свое первоначальное назначение - исключительно религиозно-назидательное чтение. Под видом притчи он начал изображать различные обыкновенные предметы, не имеющие никакого отношения к нравоучению. В притче его начала занимать только одна внешняя сторона - форма изложения. Так, в виде притчи под образом царя, а иногда просто женщины он начал изображать времена года и т. п.; в виде притчи излагалось содержание риторики, где под образом дара изображалась сама риторика, под видом подданных - рода и виды ее, под видом занятий как царя, так и подданных - определение предмета каждого рода и вида. Евангельские притчи- это особая форма проповеди, которой Христос пользовался для изложения и объяснения истин своего учения. По своему существу притча есть вообще образная форма выражения мыслей; она свойственна всем народам на первоначальной ступени развития, но высшего развития достигла у народов семитической расы. Под словом "притча" (машал) евреи понимали всякую форму выражения, в которой отвлеченная мысль облекалась в образ или сравнение, например, "вы свет миру", "вы соль земли", "если два слепца поведут друг друга, то оба упадут в яму" и прочее. Позже притча развилась в целый рассказ; мысль изображалась наглядно в повествовании о целом событии, совершенно воображаемом или таком, которое имеет в своей основе культурно-историческую действительность. Оба рода притч встречаются уже в Ветхом Завете, но верх совершенства и красоты эта форма речи получила в устах самого Иисуса Христа, который посредством притч делал доступными глубочайшие тайны своего учения для самых простых умов. Притчами в собственном смысле Христос начал поучать только после окончательного избрания апостолов и стал так широко пользоваться этой формой поучения, что удивились даже сами его ученики и просили у него объяснения. Из объяснения, данного Христом, видно, что эта форма проповеди стала необходимой ввиду неспособности народа воспринять новые евангельские истины в их отвлеченной прямоте, тем более, что многие из них, сказанные прямо, возбуждали даже недоумение среди слушателей, а в предубежденных - ожесточение и отрицание. Форма притчи, облекая истины в общедоступные образы, тем самым легче пролагала для них путь в сознание слушателей и, сглаживая их необычность, смягчала ожесточение предубежденных. Пораженный красотой этих общедоступных рассказов, народ слушал их до забвения о пище (мысль о том, что Христос накормил народ, можно понимать так, что это и были притчи, а не хлеб и вино); народ неотступно следовал за духовной пищей и божественным проповедником и с восторгом говорил, что Христос проповедовал так, как никто еще из сынов человеческих, и во всяком случае не как простые фарисеи и еврейские книжники с их сухой моралью, не производившей никакого впечатления на слушателей. Всех притч в четвероевангелии насчитывается до 30, которые могут быть подразделены на три группы по их внутреннему смыслу и отношению к проповеди о царстве Божием. К первой группе могут быть отнесены шесть притч, в которых рассматривается царство Божие в период его подготовления в Ветхом Завете: о виноградаре, о браке царского сына, о большом ужине, об узких вратах, о бесплодной смоковнице и о двух сыновьях. В них изображается, как часто избранный народ оказывался неверен своему призванию и тем самым подготавливал свое отвержение. Вторая группа состоит также из шести притч, в которых царство Божие рассматривается в истории его основания и распространения на всей земле. Сюда относятся притча о сеятеле, которая, по-видимому, была первым образцом этой формы проповеди, о горчичном зерне, о закваске, о неводе и о неправедном судье. Последняя группа состоит из 18 притч, в которых рассматриваются разные условия осуществления царства Божия на земле, о блудном сыне, о мытаре и фарисее, о добром самарянине, о богатом и Лазаре, о талантах, о десяти девах и др. Во всех этих притчах заключается неисчерпаемое богатство религиозно-нравственного назидания; некоторые из них могут считаться высокочтимыми и замечательными также с внешней, литературной стороны (например, притча о приблудном сыне).
  Причитания- обычай изливать свою скорбь в особых поэтических формах, в приподнятой, ритмической речи, коренится в основах человеческой психики; сведения о нем дошли из глубокой древности и из различных стран. Надгробные причитания существовали у библейских евреев; в Библии есть указания на особых исполнительниц их, "плачевниц" и пример причитаний. Плачи (θρήνοι) были в обычае и у греков (Илиада), и у римлян (lessum, nenia), y которых имелся также институт плакальщиц (praeficae); Юстиниан заменил плачи пением псалмов Давида. Знала их Западная Европа и позже; они найдены в большом количестве на Корсике (Tommasea), где их исполнительницы (voceratrici) были очень популярны, в Сербии ("нарекания тужбалицы", изданы В. Караджичем) и в новой Греции. Наемные "lamentatrices" встречались во Франции XIII в. Импровизированные, свободные ритмические Trauergesдnge были широко распространены в средневековой Германии, позднее сохранились только у семиградских немцев и готшейцев. Нигде причитания не сохранились в такой свежей жизненности, как в Северной России, где они на холоде продолжают импровизироваться профессиональными "вопленницами". Обычай "причитать" над мертвыми и по другим поводам - относится на Руси к глубокой древности. Не говоря об элементах мифического мировоззрения, ясно выраженных в русских причитаниях, имеется целый ряд культурно-исторических указаний на него; "плакашася по нем людие плачем великом", "да поплачуся над гробом его" - обычные выражения летописи; в 1096 г. Мономах в письме к своей овдовевшей невестке картинно изображает, как она "сядеть акы горлица на сусе древе желеючи"; таких образцов много, вплоть до знаменитого плача Ярославны в "Слове о Полку Игореве". Сами тексты древних причитаний до нашего времени не дошли; сохранились лишь небольшие отрывки из них в житиях святых. В их приемах нетрудно заметить глубокое сходство с народными причитаниями. Церковь восставала против этого обычая, боролась с ним и поучениями ("о еже не много плакати по умерших"), и прямыми запрещениями, в главе IV Стоглава (1751) до приказа Петра I (1715 г.). Это объясняется не только языческими элементами причитаний, но и нехристианским характером самого обычая, который так резко противоречил примирительному воззрению христианства на смерть. Первые изложения западно-русских причитаний можно найти у Менения (1551) и в поэме Кленовича "Роксолания". С научной точки зрения взглянул на причитания впервые и напечатал их образцы В. А. Дашков ("Описание Олонецкой губернии", 1842); затем следовали записи Рыбникова ("Песни"), Бессонова ("Песни собрания Киревского"), Метлинского ("Южно-русские песни" 1854 г.), Тихонравова ("Летопись русской литературы"), Срезневского ("Известия Академии наук", 1852), Терещенко ("Быт русского народа"), Шейна ("Русские народные песни"). Настоящие сокровища народной причети извлечены на свет Е. В. Барсовым ("Причитанья северного края", 1872 - "Плачи погребальные, надгробные и надмогильные"; 1882 - "Плачи завоенные, рекрутские и солдатские"; "Плачи свадебные, рукобитные, разлучные, баенные и предвенечные"). В "Сборнике" Е. В. Барсова, погребальная причеть впервые появилась в такой полноте и разнообразии, что дала возможность понять ее внутреннее значение для народной истории литературы. Громадное большинство причитаний записано Барсовым под диктовку замечательной хранительницы приемов и образцов народного творчества, "вопленницы" Ирины Федосовой, заонежской крестьянки, одаренной не только редкой памятью, но и поэтическим складом мысли, дающим ей возможность создавать новые произведения в традиционном стиле народной причети. Изучение песенных богатств собрания Барсова привело к несомненному заключению, что эпическое творчество русского народа не ограничивается его - быть может, заимствованными - былинами. Содержание причитаний, проникнутое чертами северорусского народного быта, запечатлено в то же время духом эпических богатырских сказаний: тот же язык, те же поэтические приемы, те же идеи и представления, проникнутые языческими элементами. Смерть не представляется началом вечного покоя; это - "злодийская смертушка", "злодийка лиходеица - душегубица"; процесс умирания представляется в мифических образах солнечного заката, замерзания дерева и т. п. Душа улетает в виде "малой птиченьки"; загробное существование, изображаемое то в виде дальнейшего пребывания в гробу, то в виде неопределенного парения в облаках, совершенно отрезано от христианских представлений об аде и рае. Эти элементы древнего мировоззрения тем интереснее, что они вполне мирятся с новым государственным строем, изображаемым тут же с его "податями казенными", "дохтурами - славными лекарями", которые "патрушат и терзают мертвые телеса", с его "становыми начальничками" и "мироедами мировыми этими посредниками". Язык причитаний дает богатый материал не только для изучения областного заонежского говора, но и для исследования развития народной речи и стиля в известных, неизменных формах. Эпические формулы, сравнения, отрицательные параллелизмы в причитаниях не уступают своим разнообразием поэтическим приемам былин. Размер причитаний сходен с размером былин; интересны искусственные способы достигнуть известного размера - перенесение ударений (хОрошо, дЕнечком), заполняющие частицы (ка, от, то, не, по), иногда как бы придающие слову прямо противоположный смысл (победная головушка вместо бедная и др.), удвоения (с ду-другом, бедным), чрезвычайное богатство почти гламурных уменьшительных (говореньицо, здыханьицо, поскорешенько, устороньица), объясняемое дактилическим размером. Типичное отличие причитаний от былин заключается в том, что их содержание в противоположность неизменному содержанию былин варьируется в зависимости от индивидуальных особенностей случая. Не следует, однако, преувеличивать размеры этого творческого размаха импровизации в причитаниях: здесь все-таки есть всегда не только определенные рамки основной идеи (скорбь по умершим) и действующих лиц (люди близкие - жена, сироты), но и множество раз и навсегда пригодных формул, общих мест, образов, приемов и т. п. Плачи рекрутские и свадебные, несмотря на различие основных мотивов, в литературном отношении мало отличаются от погребальных. В обряде онежской свадьбы плачи до такой степени преобладают над песнями, что они носят название "слезливых свадебок"; невеста должна постоянно плакать и голосить под слова вопленницы. Плачи завоенные естественно вылились в форму надмогильной причети в устах народа, провожающего на солдатскую службу, как на смерть; обряд снаряжения на службу - тот же "печальный пир" с причитаниями жены, матери и вопленницы. Записи причитаний - исключительно областных и почти всегда свадебных - указаны в географических указателях Межова.
  Проба (Probe, essai) - так называется определение лигатуры в драгоценных металлах, а также знаки, налагаемые особыми контрольными учреждениями на изделия из них с назначением гарантировать для частных лиц определенное законом содержание благородных металлов в изделиях из сплавов. Проба была известна уже древним. Полибий, живший во II в. до Р. Х., упоминает об испытании серебра огнем, т. е. по изменению его цвета вследствие накаливания. Тот же способ приводится Плинием. Известное знаменитое определение пробы Архимедом золотой короны царя Сиракузского Гиерона II (269-215 до Р. Х.), в металл которой золотых дел мастер из корыстных целей подмешал серебро. Самый употребительный способ взятия проб и исправления ошибок у древних было испытание на пробирном камне (βάςανος, λυδίη πέτρι, ακόνη, coticula, index, obrussa), на котором у греков производилось пробирование уже с VI в. до Р. Х. Накладывание пробирных клейм было в употреблении во Франции уже с 1275 г.; с этого времени золотые и серебряные вещи подвергались контролю правительственных чиновников. В новейшее время во Франции допускаются три законные пробы для внутренних золотых изделий, с различными клеймами: в 920 миллиграмм чистого металла на 1000 мг. лигатуры, в 840 мг. и в 750 мг.; кроме того, есть еще одна проба в 503 мг. исключительно для изделий на экспорт. Для серебра допускаются пробы 940 и 800. Кроме того, во Франции употреблялись еще другие специальные клейма для обозначения ввозимых туда изделий, часов, цепочек и т. д. В Швейцарии допускаются для золота 750 проба (18 каратов и выше) и 583 проба (14 каратов), для серебра - 875 (и выше) и 800 (тетерев). В Германии допускалась выделка золотых и серебряных изделий произвольной пробы, которую они могли и не объявлять: правительственное клеймо ставится только для гарантирования минимума содержания золота (585 мг.) и серебра (800 мг.) в изделиях, но не в ювелирных предметах, на которых допускается по желанию мастера ставить его собственную пробу в миллиграммах; но в таком случае она должна под страхом строгой ответственности вполне соответствовать действительному содержанию металла в вещи. В Австрии ввозимые и внутреннего приготовления вещи из драгоценных металлов, не исключая слитков, подвергаются правительственной пробе, обозначаемой в тысячных грамма. Пробе не подвергаются только слитки, имеющие правительственную пробу той страны, откуда их везут, научные инструменты, медали, эмалевые вещи, оправы драгоценных камней, золотые вещи весом менее 40 венских гран и серебряные менее 60 гран. Изделия, предназначенные для экспорта, если они имеют знак фабриканта и отсылаются из Австрии под контролем правительства, могут быть без проб. Законные австрийские пробы для золота 920 мг., 840 мг., 750 мг. и 580 мг., для серебра 950 мг., 800 мг. и 750 мг. В Англии пробы накладываются, под контролем правительства, корпорациями ювелиров и серебряников, клейма которых чрезвычайно разнообразны и сложны. У потребляемые пробы для золота 22 карата (917 мг.), 18 (750 мг.), 15 (625 мг.), 12 (500 мг.) и 9 (375 мг.), для серебра - 959 мг. и 925 мг. В Италии правительственный контроль над пробой не был обязателен; изделия представляются в правительственные пробирные учреждения по желанию торговцев. Допускаются три пробы для золота: 900 мг., 750 мг. и в 500 мг. и три пробы для серебра: 950 мг., 900 мг. и 800 мг. В Бельгии пробы также не обязательна; клейма для золота в 800 мг. и в 750 мг., для серебра - 900 мг. и 800 мг. Если представленные вещи не соответствуют этим пробам, то на них кладется клеймо наиболее приближающейся низшей пробе. В Голландии также допускается полная свобода делать золотые и серебряные изделия произвольной пробы, но проба накладывается обязательно на произведения высокопробные. Приняты для золота пробы в 916 мг., 833 мг., 750 мг. и 583 мг.; для серебра 934 мг. и 833 мг. Вещи, содержащие свыше 250 мг. драгоценного металла на 1000 мг. лигатуры, метятся только для означения пошлины, полученной с них, а вещи еще низшей пробы не признаются сделанными из благородных металлов. В Швеции государственная проба была обязательна. Золото допускается в 23 карата (976 мг.), 20 каратов (847 мг.) и 18 каратов (764 мг.); серебро только 825 мг. Накладываются клейма для утверждения того, что изделие не ниже 760 мг., если золотое, и 825 мг., если серебряное. Иностранные изделия из драгоценных металлов могли быть ввозимы в Швецию только через Стокгольм. В Норвегии для золотых изделий свыше 45 гр. весом допускается проба - минимум 750 мг., для вещей же более легких - минимум 500 мг. Золотые вещи легче 7 1/2 гр. и серебряные легче 75 гр. государственному контролю не подлежат, но должны иметь именник мастера и обозначение пробы. В Дании правительственная проба была необязательна, но может накладываться по желанию на вещи не ниже 585 мг. для золота и 826 мг. для серебра. В Испании правительственная проба не обязательна. Для золота и серебра пробы Љ 1 - 916 мг., для золота Љ 2 - 750 мг., для серебра Љ 3 - 750 мг. Пробирное наблюдение здесь почти не функционирует, и в изделиях ювелиров встречается множество злоупотреблений. В Португалии правительственный контроль был обязателен. Допускаются проба в 800 мг. для золота и 825 мг. для серебра. В Турции, Египте, Греции, в республиках Южной Америки и Соединенных Штатах никакого правительственного контроля над золотыми и серебряными изделиями не существует. В России уже в допетровскую эпоху известно было пробирование как золота, так и серебра. Торговая книга говорит, что золото русские купцы пробовали "с пожега и с взреза". Испытание показало, что древнерусские деньги, как удельные, так и московские, были весьма различных проб, от 61 до 93 1/3. Настоящие пробы впервые введены указом Петра Великого от 13 февраля 1700 г., установившим для золота и серебра по 4 пробы, но без определения их пропорциями, а только примерно: для издельного золота велено было сделать первую пробу выше червонного, вторую против червонного, третью и четвертую ниже червонного. В 1706 г. велено было сделать новые две пробы издельному золоту - одну в 1 руб. 20 коп., а другую в 1 руб. золотом; это относилось к низшим пробам, которые опять определены не точно, а выведены из торговой или курсовой цены золота. Затем последовал ряд указов о назначении точной пробы червонцам, колебавшейся между 92 и 94 1/2. В 1718 г. для золотых монет положена 75 проба. В 1733 г. для издельного золота оставлена старая проба 1700 г., признанная за 84, а червонному золоту назначена 93 проба, в 1749 г. замененная 94 2/3. Для серебра указом 1700 г. установлены были следующие пробы: две плавленого серебра, высшая и низшая, третья ефимочная, т. е. талерная, и четвертая левковая; последнюю в 1708 г. повелено впредь до указа числить 61. Указом 11 декабря 1711 г. установлены сами пропорции для проб серебра, которых назначено три: плавленому чистому серебру, в которой бы "ни малого примеса не было"; другая против ефимка, в которой было бы чистого серебра 82 золотника; третья левковая, чтоб было чистого серебра по 62 золотника в фунте. В 1718 г. монетное серебро было понижено до 70 пробы, а в 1731 г. доведено до 77 пробы, причем левковое, или издельное, серебро вместо прежней 62 получило 72 пробу. Императрица Екатерина II отменила 77 пробу, заменив ее 72 пробой, существовавшей до 1793 г., когда для монетного серебра введена 84 проба. Указом 26 февраля 1733 г. запрещено было выделывать изделия ниже установленных проб, хотя бы кто свое серебро давал. Определенные пропорции для проб золота и серебра в изделиях, независимо от монетных проб, введены законом 31 марта 1847 г., которым установлены для золотых изделий 56, 72 и 84, а для серебряных - 84, 88 и 91 проб. Пробирными уставами 1861 и 1882 гг. число проб. увеличивалось и доведено до последних норм, сохраненных и пробирным уставом 11 марта 1896 г., дополнившим их 95 пробой для серебряных изделий, получаемых гальванопластическим путем. Одновременно с установлением проб стала взиматься за наложение клейм пробирная пошлина и организован был пробирный надзор. В 1732 г. взимание пробирной пошлины отдано было на некоторое время на откуп за 427 рублей 56 коп. в год. Перед реформой 1896 г. она в среднем доставляла казне 774000 руб. в год, что составляет 3,87% общей стоимости нашего золотосеребряного производства, определяемой в 20 млн. руб. Пробирный надзор, первоначально сосредоточенный в Военно-морском приказе, в 1728 г. перешел в ведение монетной конторы, причем в губернские и провинциальные города назначены были пробирные мастера. В XIX столетии главное управление пробирной частью вверено было министерству финансов, до 1874 г. по горному департаменту, затем по департаменту государственного казначейства, а с 1894 г. по департаменту торговли и мануфактур. Пробирные палатки как местные органы пробирного надзора в XVIII столетии существовали в Петербурге и Москве, а в первой четверти XIX столетия - и в Риге, и в Екатеринбурге. По пробирному уставу 1861 г. пробирные палатки остались лишь в Петербурге и Москве, а в прочих местах состояли пробиреры, в губернских городах при казенных палатах, в уездных - при уездных казначействах. Уставом 1882 г. учреждены пробирные палатки в 11 наиболее крупных центрах, и между ними распределены были губернии и области Европейской России и Кавказа (на Азиатскую Россию пробирный надзор фактически не распространялся), образующие пробирные округа. Уставом 1893 г. старинное наименование пробирных палаток заменено названием окружные пробирные управления. При выработке пробирного устава 1896 г. законодатель поставил себе задачей не только гарантировать приобретателей драгоценных изделий, но и доставить возможные облегчения и льготы производителям, особенно мелким ремесленникам-кустарям. Для предотвращения возможности поступления в продажу неклейменых изделий установлена регистрация лиц и заведений, вырабатывающих и продающих предметы из драгоценных материалов, не исключая продаж в аукционных залах, ломбардах, кассах ссуд: все такие лица и заведения обязаны были не позднее 15 января подавать пробирным установлениям, а где их нет - городскому общественному управлению, заявления о производстве промысла или торговли (взамен прежних дозволительных свидетельств). Установлен был особый порядок надзора за канительным производством, если оно ведется крупными заведениями фабричного характера; при них состоят пробирные надзиратели, содержание которых оплачивается фабрикантами. Пробирному надзору были подчинены и аффинерные заведения (сплавляющие сор с драгоценными металлами), на которые возложена обязанность вести книги поступающим и выпускаемым металлам с указанием, кому именно слитки отпущены. К числу льгот и облегчений, введенных уставом 1896 года для мастеров и фабрикантов, принадлежат: допущение свободного изготовления некоторых частей в изделиях, как то: пружин, штифтов и т. п., из недрагоценных металлов (стали, меди и прочего); допущение изделий, состоящих из разных металлов, при условии наложения соответствующих клейм на части из недрагоценных металлов, могущих вводить в обман покупателя (например, из позолоченной меди). Особенно значительные льготы установлены в интересах серебряно-кустарного дела, причем определение отличительных признаков "серебряных изделий мелкого производства" предоставлено министру финансов. Эти льготы выразились в следующих отступлениях от общих правил: с серебряных изделий мелкого производства пробирная пошлина уменьшена с 2 коп. до 1/2 коп. за золотник; ремедиум (допускаемая законом для мастеров ошибка в пробах), соответственно низкому техническому уровню кустарного производства, увеличен для изделий этого рода весом не более 3 золотников с 1/2 золотника до трех золотников в фунте; скидка пошлины, допускаемая пробирным уставом для изделий, представляемых к клеймению в неокончательно отделанном виде (ввиду возможности "отхода" при полировке, отделке и т. п.), увеличена с 3 до 6 золотников; допущен возврат пошлины за сломанные пробирным учреждением (не вышедшие в пробу) изделия или зачет ее за будущие изделия того же мастера; допущено представление изделий в разобранном виде соответственно раздробленности кустарного производства (одни кустари готовили только колечки, другие кресты и т. п.) вопреки общему требованию пробирного устава о представлении изделий в пробирные учреждения вполне собранными. Предполагалось собрать в пробирных учреждениях коллекции образцов, моделей, рисунков и т. п. для поднятия художественного уровня кустарного производства. По позднее действующему в России пробирному уставу, от 11 марта 1896 г., наложению пробирных клейм подвергаются все золотые и серебряные изделия как внутреннего изготовления, так и заграничные, за исключением медалей, отчеканенных по распоряжению правительства, произведений древнего искусства, инкрустаций на оружии и сбруе, слитков золота и серебра и изделий, весящих менее 1/2 золотника. Налагаемая правительством проба изображает в цифрах число золотников чистого металла, содержащихся в лигатурном фунте (96 золотников). Законные пробы были установлены следующие: для золотых изделий: 56, 72, 82, 92, 94, для серебряных изделий 84, 88, 91, 95, для канители от 94 до 96 (для канительного товара уставом 1896 г. введена классификация с обязательным содержанием серебра: в торговле должна различаться серебряная канитель 94-96 пробы от канительных изделий из нового серебра с содержанием от 0,900 до 0,150 чистого серебра и из накладного серебра от 0,150 до 0,020 чистого серебра, все изделия, содержащие менее 0,020 чистого серебра, признавались мишурными и должны носить клеймо: "мишура"), для золотобойных изделий от 87 до 96, для зеленого золота 72. Если представленное пробиреру изделие не подходило ни под одну из поименованных проб, то метился ближайшей к нему низшей. Терпимость в пробах (ремедиум) допускается для золотых изделий крупных - 1/3 золотника, мелких между собой спаянных - до 1/2 золотника, для серебряных изделий - до 1/2 золотника на лигатурный фунт. Законной лигатурой могут служить и для золота, и для серебра только медь, платина и кадмий, а в припой дозволяется употреблять и цинк. Вещи, не удовлетворяющие самой низшей из допускаемых проб, подвергаются ломке в пробирном установлении. За производство проб пробирными учреждениями взимается пошлина: с золотых вещей по 30 коп., с серебряных - по 2 коп. с лигатурного золотника, с сусальных металлов в книжках с золота по 1 коп., с двойника (золота с серебром) по 1/2 и с серебра по 1/8 коп.; в случае же представления этих изделий не в книжках - с золота по 8 коп., с двойника по 4 коп., с серебра по 1 коп.; с канители золотой по 15 коп., а с серебряной по 1 коп.; со слитков, листов и полос золота по 1 1/2 коп., серебра - 1/10 коп. с золотника. При вывозе за границу золотых и серебряных изделий пробирная пошлина за них возвращалась. Накладываемые пробирерами клейма состоят из: 1) герба города, в котором изделие подвергалось исследованию, и 2) клейма с двумя цифрами, обозначающими число золотников чистого металла в лигатурном фунте. Соединение этих двух клейм в одном пунсоне (двойник) прямоугольной формы накладывается на изделия внутреннего изготовления, в пунсоне в форме усеченного эллипса - на изделия заграничные, в пунсоне в форме трапеции с закругленными углами - на изделия, вывозимые за границу с возвратом пробирной пошлины, в пунсоне ромбической формы - для сусальных листовых металлов. На очень мелкие произведения накладывается двойник удлиненной формы, в виде молотка, с буквами греческого алфавита, означающими пробирные учреждения; на часах проба накладывается в виде особо установленного клейма на пломбах. Слитки золота и серебра, как внутреннего, так и заграничного изготовления, обязательному клеймению не подлежат, но по желанию промышленников могут быть представляемы для клеймения в пробирные установления, налагающие на них обозначение проб в тысячных частях грамма и обозначающие металл выбитием букв З (золото) и С (серебро). Двойники употребляются большие (4 х 2 мм.) и малые (3 х 4,5). Всякое изделие, представленное к испытанию пробой, должно иметь клеймо мастера, его изготовившего (именник). Главное управление пробирной частью сосредоточивается в департаменте торговли и мануфактур министерства финансов, непосредственное же наблюдение за пробирными установлениями возлагается на пробирного инспектора. Окружные пробирные управления, состоящие из управляющих пробирными округами, их помощников, пробиреров, лаборантов, помощников пробиреров и лаборантов. Пробирные надзиратели состоят при заведениях, тянущих канитель. Кроме того, в 12 городах находятся губернские пробиреры, для испытания местных изделий. В тех губернских городах, где не было губернского пробирера, а также в наиболее значительных уездных городах изделия для проб представляются в местные казенные палаты или уездные казначейства, которые бесплатно отсылали их в ближайшие пробирные установления. Министру финансов предоставлено было также привлекать к содействию чинам пробирного надзора податных и фабричных инспекторов. Маловажные нарушения постановлений по пробирной части рассматриваются в административном порядке чинами пробирного надзора на тех же основаниях, на каких чины акцизного надзора рассматривали дела о маловажных нарушениях акцизных уставов, при чем им предоставлено было налагать денежные взыскания до ста рублей. К числу маловажных нарушений были отнесены: неподача в установленный срок заявлений о торговле и промысле; неведение или неправильное ведение аффинерами книг; невыдача торговцем счета на купленные вещи или неверные указания в таком счете. Последнее требование пробирного устава введено было в интересах приобретателей золотых и серебряных изделий: покупатель вправе был требовать от фабриканта или торговца выдачи счета с указанием фамилии продавца, его фирмы и адреса заведения, отличительных особенностей проданного изделия, его веса и пробу содержащегося в нем драгоценного металла. Прочие нарушения постановлений по пробирной части подлежали ведомству общих судебных учреждений. Относящиеся сюда статьи Уложения о наказаниях (1386-1404) подверглись при издании пробирного устава 1896 г. крупным изменениям: наказания в общем значительно были смягчены и согласованы с проектом нового уголовного уложения. Совместная ответственность торговцев и мастеров допущена только в тех случаях, когда злоупотребления в достоинстве и клеймении изделий мастера были заведомо известны торговцу. Наказания, налагаемые за нарушение постановлений по пробирной части: за хранение в торговом или промышленном помещении или за продажу изделий, не имеющих клейм, знаков, пломб, именников и т. п. - денежное взыскание не свыше пятикратной стоимости металла в этих изделиях; за хранение или продажу изделий, которые окажутся ниже узаконенной пробы, - денежное взыскание не свыше 300 руб. или арест на время до трех месяцев, а в случае повторения - сверх означенного штрафа заключение в тюрьме на время от 2 до 4 месяцев; за продажу изделия с заведомо подложным клеймом - заключение в тюрьме на время от 4 до 8 месяцев. Во всяком случае золото и серебро в изделиях и слитках, оказавшееся ниже узаконенной пробы или без установленных клейм, знаков, пломб, именников и обозначений, конфискуются независимо от наложения вышеозначенных взысканий. Инструкция пробирным установлениям была обнародована в "Собрании Узаконений" 1897 г., Љ 135. К пробирному искусству с паяльной трубкой относят вообще технические способы количественного определения благородных (серебра и золота) и некоторых других технически важных металлов. Методы определения с паяльной трубкой были хорошо разработаны только для некоторых металлов - серебра, золота, меди, олова, никеля, кобальта, свинца и висмута. Требуя в общем гораздо меньше времени, анализ с паяльной трубкой в некоторых случаях не уступает по точности обычному весовому анализу. Кроме различных принадлежностей, применяемых вообще при работе с паяльной трубкой, для количественных определений необходимы и некоторые другие. Для взвешивания нужны небольшие, очень чувствительные весы и разновес - 1 гр. с подразделением. Когда берутся навески анализируемого вещества или прибавляются реагенты по весу, то дециграмм служит единицей веса. Когда нужно только приблизительно знать вес, вещество берется по объему - так, например, делается со свинцовым порошком, который играет важную роль при этого рода анализах. Для отмеривания берут стеклянную трубку 35 мм. длиной и 7-8 мм. диаметром; в нее плотно входит деревянная палочка с метками, которые показывают, сколько по весу поместится в трубке свинца, если часть ее занята палочкой до метки. При анализах, например, серебра или золота часто получают такие небольшие зерна, что их трудно взвесить; в таких случаях предложено определять вес по измерению; принимают, что капелька жидкого металла по остывании имеет форму шара (королек), и тогда по измерению диаметра определяют вес этого шара. Из других принадлежностей можно указать еще тигельки (капели) из жженой кости. Жженая кость млекопитающих животных (без углистых частей) мелко растирается и просеивается через волосяное сито; для более тонких сортов отсеянная кость подвергается отмучиванию (прямо в стакане с водой), и муть собирается. Для приготовления тигельков порошок кладется в железную формочку и там спрессовывается ударами молотка по особому пестику с закругленной головкой. Для прочности тигелек не вынимается из формочки; форма имеет на дне снаружи крестообразное углубление и при опыте помещается в особых подставках с четырьмя рожками. Взятие средней пробы для анализа, измельчение ее, высушивание совершается по общим правилам.
  Пробка- для ее изготовления лучше использовать только две породы дуба-Quercus suber и Quercus occidentalis, что дают пробковый слой, пригодный для обширного технического применения; немногие суррогаты их, получаемые от других растений, не обладают всеми ценными свойствами настоящей пробки. Пробка - самое легкое из твердых тел; оно единственное из употребительных твердых тел, объем которого уменьшается под влиянием внешнего давления. Эти свойства - плохая тепло и звукопроводность и непроницаемость для многих жидкостей - обусловливают все главнейшие применения пробок. Наилучшая пробковая кора добывается в Каталонии, больше всего ее производит Алжир, но она добывается и во многих местах Испании, Португалии, Южной Франции и Италии. Молодые деревья обрастают неправильно растрескавшейся пробковой корой, которую первый раз снимают примерно на 25 году. Для этого особым топором кору надрубают кругом и вдоль и затем сдирают с помощью клинообразно заостренного конца топорища. Работу производят в июле и августе, избегая дней, когда дует сухой, знойный ветер, повреждающий обнаженную заболонь, которую необходимо не повреждать механически. Первое собрание пробок в дело почти не годится, так как она распадается на небольшие куски (так называемая "мужская" пробка); следующие слои, нарастающие лет в 6-9 после снимания, гораздо равномернее (так называемая "женская" пробка). Во Франции свежеснятую кору варят в воде, скоблят и, нагрузив камнями, чтобы распрямить, оставляют сохнуть на воздухе. В Испании ее палят над огнем, после чего соскабливают обуглившийся наружный слой. Поэтому французская пробка бывает белее. Главными центрами торговли и обработки пробок служили раньше Бордо, Бремен, Берлин, Вена, Рига. Главное применение пробок - для закупоривания бутылок; благодаря сжимаемости пробку можно силой просунуть в горлышко, так что вследствие своей упругости она затем плотно прижимается к стенкам. Но такими свойствами обладает в высшей степени лишь влажная и особенно разогретая паром женская пробка; высыхая, пробка значительно ссыхается, как дерево, и становится жесткой. Поэтому при закупоривании вин, пива и прочего пробки предварительно разваривают; пользуясь особыми машинками, через посредство рычага и поршня пробки проталкивают в подставленное горлышко через воронкообразную трубку; при хранении бутылки кладут набок, чтобы прикосновение содержимой жидкости не давало пробке высохнуть. Если же надо особенно плотно закупорить склянку с сухим или поглощающим влагу веществом, то, вдавив разваренную пробку, ей надо дать вполне высохнуть и тогда только залить сургучом, подогревая стекло до температуры плавления сургуча. Чтобы предохранить пробку от действия едких жидкостей, ее проваривают в парафине. При остывании такая пробка твердеет, и ее надо бывает размять под особым прессом или просто колотушкой, чтобы возвратить некоторую степень упругости. Разминание производит такое же действие и на обыкновенные, затвердевшие от высыхания пробки. Для приготовления пробок ручным способом пробковую кору разваривают паром и сначала нарезают на полосы квадратного сечения. Нож для этого имеет прямой вид, довольно длинной и широкой, тонкой стальной пластинки, иногда снабженной приклепанной спинкой, чтобы предотвратить загнутие. Точить его следует на бруске из мелкозернистого песчаника: только очень острое лезвие режет пробку гладко, но лезвие несколько шероховатое не так скоро тупится о пробку, как совершенно гладкое, наточенное на оселке как бритва. Бутылочные и рецептурные пробки вырезают так, чтобы их диаметр был направлен по толщине коры: тогда ее сквозные поры не мешают плотному закупориванию; только очень широкие пробки (так называемые шпунты) по необходимости вырезываются иначе. Разрезав полосы по длине соответственно размерам пробки, округляют углы своим ножом, плавно поворачивая обрезываемый кусок одной рукой, в то время как нож протягивается с легким нажимом вдоль всего своего лезвия; при этом последнюю стружку необходимо снять непрерывно, чтобы получить гладкую поверхность. При этом пробку опирают на стол, немцы прижимают ее к пробковой пластине, повешенной на груди работающего, а французы укрепляют неподвижно нож в горизонтальном положении лезвием к себе и двигают руками одну пробку. При ручной работе пробки получаются не вполне округлые, но зато их одинаково легко делать цилиндрическими, для машинной укупорки, или коническими, для ручной. К тому же работник может выбирать цельные места пробки и получать меньше брака. Чтобы смыть черные следы ножа на влажной пробке, обмывают готовый товар в растворе щавелевой кислоты или хлористого олова; иногда также отбеливают сернистой кислотой. Для ускорения работы придумано много разнообразных машин. Цилиндрические пробки вырезают острым краем стальной трубки, быстро вращающейся около своей оси на станке, подобном токарному. Нарезанные полосы пробок подставляют от руки и нажимает особым рычагом. Для нарезания полос служит стальной кружок с гладким, острым краем, вращающийся наподобие круговой пилы, или машина, где нож двигается на особых салазках, а кусок пробки пододвигается от руки до переставляемого упора. Длинное лезвие ножа установлено наклонно к направлению салазок, чтобы облегчить разрез. Для конических пробок квадратного сечения куски закрепляются, как на токарном станке, между патроном с остриями и "центром" подвижной бабки; когда работник двигает нож, устроенный наподобие ножа предыдущей машины, пробка поворачивается около своей оси и нож обрезает ее по конической поверхности. В одних машинах прямолинейное движение ножа сообщает вращение оси пробки через посредство бесконечной цепи и зубчатых колес, а в других на продолжении этой оси сделан винт с очень длинным ходом, гайка которого скреплена с ножом. Все эти машины требуют очень частого подтачивания режущих лезвий, чтобы работа выходила чистой. Поэтому были попытки устроить машины, стачивающие избыток материала действием быстро вращающихся кружков, оклеенных наждаком, но все они оказались непрактичными. Пробка раньше шла еще на множество поделок: спасательные пояса и круги, поплавки для рыболовных снарядов, стельки, не пропускающие сырость, для обуви (это самое древнее употребление пробкового дерева, которое даже носит в некоторых местностях название "туфельного дерева"), легкие ручки для перьев и т. п. При обработке пробок получается до 60% обрезков, имеющих в свою очередь обширное применение. В грубо измельченном виде пробка идет благодаря своей упругости на укладку винограда и разных хрупких предметов, а вследствие своей плохой теплопроводности - для изолирования паро и водопроводных труб. В смеси с известковым цементом из пробки делают посредством прессования легкие, плохо пропускающие тепло кирпичи и плитки. В недавнее время из пробковых кусочков начали изготовлять посредством прессования с цементом секретного состава плотные и однородные плитки и листы, заменяющие натуральную пробковую кору. Мелко молотая пробка в смеси с сильно уваренным льняным маслом дает "линолеум", звукоизолирующие обои и подобные ему составы. Наконец, обугленная пробка составляет черную краску, так называемую "черную растительную". Пробка служит также для оригинального любительского мастерства: из нее вырезают с помощью ножичков и рашпилей барельефы, представляющие обычно первый и второй план ландшафта с постройками и растительностью, причем задний план пробуют рисовать художественно на пробке. Пробка представляет один из видов наиболее сильно инкрустированных тканей, являясь по своему составу весьма сложной смесью или отчасти, быть может, и соединением клетчатки, древесины (лигнина), воскообразных, дубильных и смолистых веществ, жиров и т. п. Кроме того, она содержит еще минеральные составные части (золу) и значительную подмесь азотистых соединений. Составные части пробкового вещества, образующего главную массу пробки, так же как и близкий к нему по элементарному составу, свойствам и физиологическому значению кутин (или кутоза), входящий в состав растительной кожицы (кутикулы), надо рассматривать как продукты метаморфозы клетчатки. Они богаче ее углеродом и довольно стойки по отношению к различным реагентам. Пробковое вещество при окислении азотной кислотой дает большое количество (до 40%) жирных кислот и между ними главным образом пробковую или субериновую, кислоту.
  Пробная монета(piиce d'essai, Probemьnze) - монета, выбитая по спроектированным весу, пробе, культурно-историческому типу и достоинству и предназначенная к обращению, но по каким-либо причинам в обращение не пущенная и известная только по нескольким образцовым экземплярам, высоко ценимым собирателями и коллекционерами. Часто пробные монеты выбивались изготовленными для чеканки стальными штемпелями из мягких металлов - олова или свинца, - чтобы воспроизвести только тип новой монеты. Пробные монеты встречаются среди монет всех стран и времен, начиная с Римской империи; в новейшее время их стало гораздо больше вследствие многочисленности монетных проектов. К русским пробным монетам относятся серебряные двухрублевики Петра Великого 1722 года, рубли императора Константина Павловича 1825 г. (известно 6 экземпляров) и полуимпериалы и империалы императора Николая II 1895 г.
  Провидение - это промысел или промышление (греч. πρόνοια) или целесообразное действие Высшего Существа, направленное к наибольшему благу творения вообще, человека и человечества в особенности.
  Провокация(Provocatio ad populum) - в римском государственном праве апелляция в уголовных вопросах от магистрата к народу. Право апелляции относится к числу древнейших прав римского гражданина; есть основания предполагать, что оно существовало уже в эпоху царей. Первоначально provocatio была установлена в случаях присуждения к телесному наказанию или смертной казни; позднее она распространилась и на случаи назначения крупных штрафов (по закону Валерия 508 г.). Отмененная децемвирами, провокация была восстановлена в 449 г. до Р. Х. законом Валерия и Горация. С этого времени всякий полноправный гражданин мог апеллировать к народу в comitia centuriata (по Моммзену, Рейну, Гушке) или comitia tributa и curiata (по Нибуру) на решение всякого магистрата, хотя бы диктатора. Провокация состояла в пересмотре уголовного дела народом в комициях и произнесении нового приговора. Гражданские дела провокации не допускали в силу исключительной судебной компетенции магистрата или судьи. От провокации отличали апелляцию - обращение за помощью к магистрату, главным образом к трибунам. В императорскую эпоху провокация в республиканском смысле уже не существовала, так как компетенция народа перешла к принцепсу и сенату. Апелляции в уголовных делах разбирались императором, который или сам изменял приговор, или назначал апелляционные суды (наместники, городской префект, префект преторианцев).
  Прогонные деньги- уплачиваемые за проезд по почтовым дорогам, рассчитываются по количеству верст и лошадей, по правилам, изложенным в почтовом дорожнике. Взыскиваются с проезжающих сполна до отъезда со станции.
  Программы - для собирания поверий, песен, сказок, обрядов и обычаев были многочисленны и разнообразны. Из западноевропейских программ этого типа лучшие: общая английская Gomme, "The Handbook of folklore" (1891), и несколько польских по частным вопросам, напечатанные в журнале "Wisła", и затем отдельно, например, программа Довгирда о писанках, программа Ястржембовского о поверьях относительно покойников. На русском языке наиболее подробная программа для собирания этнографических сведений издана в 1887 г. этнографическим отделением Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Здесь более тысячи вопросов для собирания сведений по антропологии (росте, цвете глаз и пр.), о жилище, одежде, пище, быте, нравах, верованиях, народном календаре и пр. Еще более обширная программа издана этнографическим отделением Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии в том же 1887 г. для собирания сведений о юридических обычаях. Составитель этой программы принял во внимание более ранние программы Кистяковского, Ефименко, Матвеева и др. Другие программы для собирания юридических обычаев перечислены во втором томе "Обычного права" Ярушкина. Другие выдающиеся программы: 1) программа А. А. Матвеева, изданная в Одессе в 1884 г. к VI археологическому съезду, приспособлена преимущественно для Южной России и снабжена была библиографическими указаниями; 2) П. С. Ефименко - для собирания народных поверий в Южной России - издана в 1866 г., в "Приложении" к Љ 4 "Известий Императорского русского географического общества"; 3) краткая общая программа 1877 г.; 4) краткая общая программа Н. Сумцова, в "Харьковском сборнике" 1890 г.; 5) его же, программа для описания писанок, в "Харьковских губернских ведомостях" (1889, Љ 76); 6) Пругавина, для собирания сведений, что читает народ, 1888 г.; 7) Потанина, по изучению эпоса у народов севера Сибири, 1880 г.; 8) Ядринцева, о сибирской сельской общине, в "Записках Западно-Сибирского отдела Географии", 1891; 9) В. Василенко, о сельских ярмарках, в "Полтавских губернских ведомостях" (1889, ЉЉ 94 и 96).
  Продажа ребенка- бытовала в Великой и Малой России в семьях, где дети рано умирали. Продавали ребенка фиктивно какому-нибудь прохожему или нищему за несколько копеек. Тождественный обычай был отмечен у вотяков и у некоторых кавказских евреев. Смысл обряда - обмануть злого духа или недоброжелательного домового. На этом же мотиве основывается обычай абиссинцев скрывать имя, данное при рождении, и называть ребенка по первому слову, произнесенному матерью.
  Продажа с рук(Contractus aestimatorius, Trodelvertrag) - договор, по которому одна сторона вверяет другой какую-либо движимую вещь, с тем чтобы эта вещь ими была продана за известную цену или возвращена обратно, причем полученная при сделке разница в цене поступает в пользу продавца и на его же счет ставится и понесенный также убыток; продавцу принадлежит и право оставить вещь у себя за условленную при заключении договора цену. Право собственности на вещь остается и после передачи ее для продажи у передавшего, вследствие чего он несет на себе и риск за погибель или порчу вещи без вины продавца, если только нет особого об этом предмете соглашения и если продавец не напросился сам на услуги. При возвращении вещи по требованию, на которое всегда имеет право передавший, или после определенного срока вместе с ней возвращаются и принесенные вещью плоды (по прусскому праву - лишь естественные, другие же доходы идут в пользу продавца), но продавец имеет право на возмещение издержек, понесенных на вещь во время ее держания. Из приведенного перечня отношений, вытекающих из продажи с рук видно, что этот договор чрезвычайно близок к договорам поручения, комиссии, личного найма, товарищества. Римские юристы затруднялись в отличии продаже с рук от этих договоров; чтобы прекратить споры, они признали договор продажи инноминатным реальным контрактом, создав для его защиты особый иск (actio aestimatoria). В пандектах продажа с рук удерживается, как особый договор; за пандектной теорией следуют прусское (I, II, јј 511-526), австрийское (јј 1086-1088) и остзейское (4419-4422) уложения. Французский кодекс этого договора не знает; общегерманское гражданское уложение также не дает о нем особых положений; предписания относительно поручения, комиссии, подряда, найма и товарищества оно считает достаточными для установления основных черт договора, регулирование же подробностей (вопрос о сроке возврата, возвращении плодов и доходов и т. д.) считает стеснительным для оборота. Один из частых случаев применения продажи с рук - торговля печатными произведениями, когда книги от издателя поступают в книжный магазин "на комиссию". Вообще продажей в "Русской Правде" называлось всякое уголовное денежное взыскание, кроме штрафа, за убийство, отсечение ноги или руки и выбитие глаза свободного человека. Она взималась в пользу князя. Размеры ручных продаж - 12 гривен (за убийство холопа, за обиду свободного человека, за кражу бобра, скота из хлева, за уничтожение бортного знака и др.), 3 гривны (за подлом борти и др.) и 60 резан или кун (за кражу домашней птицы и др.). Иногда брали больше установленного размера, и этот излишек поступал в пользу "емеца", мечника и "в десятину". При продаже брался еще отдельно штраф в пользу пострадавшего. Ей подвергались только свободные люди. Случаи взимания с продаж, как видно из судных грамот, бывали еще в XV в. и даже в XVI в., когда она взыскивалась за кражу вещей из-под замка, за кражу скота, сена, за разбой, грабеж и убийство и поступала в пользу князя или наместника как вира.
  Проза-тождественна с наукой; противоположение научного закона и поэтического типа вполне исчерпывает отношения между поэзией и прозаическим произведением. Это противоположение яснее всего определено Гумбольдтом: "поэзия берет действительность в ее наглядном проявлении, в том виде, в каком она доступна внутренним и внешним чувствам, не заботясь о том, что, собственно, делает ее действительностью, и даже намеренно отталкивая от себя этот вопрос. Переработав это наглядное проявление действительности в образ, она воплощает в нем художественно идеализированное целое. Проза, напротив, доискивается в действительности именно того, чем она коренится в бытии, тех нитей, которыми она с ним связана; связав затем отвлеченной формулой факт с фактом и понятие с понятием, она представляет их объективную связь в форме идеи" ("О различии организмов"). Иное, внешнее понимание термина прозы - вместе с иным пониманием слова поэзия - проводит между ними более определенное различие: это - отождествление поэзии со стихами, которое, собственно, и подало повод к выделению прозы (prorsa, т. е. oratio proversa, речь, свободно стремящаяся вперед, в то время как стих должен всегда возвращаться обратно, versus), как особого вида речи, а вместе с тем и словесных произведений. С точки зрения науки, которая знает и художественные романы, и даже "стихотворения" в прозе, и дидактические (т. е. прозаические) произведения в стихах, такое деление принято быть не может, но в обыденной речи, за отсутствием других терминов, оно удерживается. Необходимо, однако, указать, что и прозаическая речь не так "свободна", как это может показаться с первого раза: ее структура подчинена своим законам, более сложным и менее уловимым, чем законы стихотворного ритма, но тем не менее несомненным. В ней нет рифмы и однообразия стихов и стоп, но есть иные проявления внешней симметрии и последовательности. На своеобразие прозаического ритма указывает с особенной очевидностью не столько дурная, негармоническая проза жизни, сколько попытки дать теоретичческой прозе стихотворный ритм (так называемая "рубленая прозаика"), действующие самым антиэстетическим образом. Деление прозы на роды и виды (повествование - летопись, записки, биография, характеристика, некролог, культурная история; описание - ученое и художественное, путешествие; рассуждение - аналитическое и синтетическое, критика; речь ораторская - политическая, судебная, академическая, духовная, спич), которыми в разных учебниках исчерпывается вся теория прозы, не имеет ни научного значения, ни дидактических достоинств; то, что в ней есть научного, заимствовано из логики, остальное - мертвое наследие старинной риторики.
  Прозвища- были изначально в большом ходу в крестьянском быту, особенно в Малороссии, где при фамильном прозвании почти всегда бывало одно и иногда даже два уличных обзывания. Они возникают в силу стремления к отчетливому различению лиц по характерным их особенностям, при чем во внимание принимаются выдающиеся физические или нравственные черты. По давности деревенские прозвища бывают различны; иные идут от прадеда, деда, иные чуть не вчера были даны. Наиболее обычными были прозвища от имени родителей (Петровы, Петренки, Медведевы, Ганченки от матери Агафьи и прочие), по месту жительства (Вербовый, Лозовой, Березовой и пр.), по характерным чертам лица или характера (Мурмыло, Кисляк, Хорошун, Хохотун и пр.), по ремеслу (Кузнецовы, Рыбасы и пр.), от имен числительных (Первак, Третьяк, Пятак, Десятин и пр.), по названиям животных (Муха, Орлик, Голуб и др), по названиям растений (Березка, Калина, Малина и др.); реже встречаются прозвища с остатками культурно-исторических воспоминаний (Сердюковы, Матвиенки, Гайдуковы и др.). В старину прозвища иногда вытесняли и заменяли фамильное прозвание, но если прозвище звучало странно и носитель его поступал в церковно-приходскую школу, то в старое время начальство, в особенности архиереи, чтобы лишить детей смеха, заменяли его другим, более благозвучным именем.
  Прозелиты (еврейские гейр и гейрим, от гур - пребывать, странствовать, приютиться, обитать где-либо) - означает чужеземца, иностранца, странника, пришельца, поселенца (Бытие). У семидесяти толковников это слово переводится различно, в особенности же словом "προσήλυτος" и другими подобными (πάροικος, παρεπίδημος, ξένοςγειώρας, ίουδαϊζοντες). Προσήλυτος (от προσέρχομαι - прихожу) - собственно пришелец или всякий переходящий из одной земли в другую, от одной общины к другой, особенно из одной веры в другую, новообращенный в какую-либо веру. Так в особенности назывались новообращенные в веру иудейскую от язычников. Пришельцы и иноземцы жили среди иудеев или израильтян со времени самого исхода их из Египта (Исход). В последующее время, при возрастающем благосостоянии Израиля, число их увеличивалось. Некоторые из прозелитов принимали обрезание и потому могли участвовать в еврейских жертвоприношениях и праздновании Пасхи, со временем они вступали совершенно в израильское общество (Числа). Прозелиты, всецело принявшие веру иудейскую, назывались прозелитами правды, сынами завета, совершенными израильтянами. Другие пришельцы пользовались покровительством законов, служили в войске, при дворе, в числе царских телохранителей (Царство 2), но, по-видимому, не принимали всецело закона Моисеева (Судей). По иудейским преданиям, этим прозелитам вменялось в обязанность соблюдать так называемые Ноевы законы. Они не принимали обрезания, но вместе с иудеями посещали иерусалимский храм, приносили жертвы через священников и пользовались некоторыми правами; такие странники назывались прозелитами врат. Название это, может быть, заимствовано из выражения "пришлец, который в жилищах твоих", по-еврейски - "во вратах твоих" (Второзаконие), а может быть, произошло от того, что эти прозелиты могли доходить только до врат притвора храма. Прозелитизм усилился, когда между иудеями стало ослабевать соблюдение отечественных законов и распространились языческие разгульные нравы, как это было после смерти Симона Праведного (умер в 1981 г. до Р. Х.), при первосвященнике Иасоне, когда много появлялось отступников от веры. Такое отступничество должно было возбудить усиленную ревность в истинных поклояниках Иеговы. Со времен Маккавеев особенно сильно стала расти ревность к обращению язычников в иудейскую веру, и число прозелитов стало умножаться. Так, Иоанн Гиркан принудил идумеев принять обрезание, Аристовул - итуреев; так же действовал Александр Ианней. К этому же времени относится и ревность фарисеев к обращению язычников, но она большей частью происходила не из чистых религиозных побуждений и делала обращенных лицемерами. Иисус Христос называет их сынами геенны, худшими самих фарисеев, обративших их (от Матфея); по свидетельству Иустина Мученика, они были самыми жестокими врагами и преследователями христиан. Примером может служить Ирод Идумеянин с его семейством. Были, однако, среди иудеев и такие, которые имели благотворное влияние на язычников. В Святом Писании они называются людьми богобоязненными, набожными, благочестивыми. Ко времени пришествия Христа Спасителя, многие благомыслящие язычники, не находя удовлетворения ни в религиозных обрядах, ни в языческой философии, страстно жаждали божественной истины, сокрытой в Ветхом Завете, хранителями которой были иудеи. Общение с иудеями, особенно благочестивыми, знакомство через них со священными книгами, с пророчествами о Мессии - все это имело благодетельные последствия для язычников, тем более, что тогда далеко уже распространилось ожидание Искупителя, чтобы отойти от иудейского искушения. В великие праздники такие язычники приходили в Иерусалим на поклонение; внешний двор храма для них был открыт (Деяния); они посещали и синагоги. Сотник, построивший иудеям синагогу, вероятно, был из подобных чтущих Бога язычников (Лука). Христианская вера усваивалась ими особенно легко и бысро.
  Прозорливые- так называются святые, имевшие от Святаго Духа "слово мудрости, пророчество, различение духов". Прозорливые предрекали будущее, прозревали в сердцах приходивших к ним людей и на основании этого внутреннего прозревания утешали и утверждали благочестивых и обличали нечестивых. Таков был, например, преподобный печерский Матвей Прозорливый, подвизавшийся в XI в. (память о нем 5 октября каждого года).
  Производное владение- так со времени Савиньи называют те случаи владения в римском праве, которые не укладываются в господствующую теорию, требующую в виде необходимого условия защиты владения намерение иметь вещь для себя, усвоить ее себе (animus domini, animus rem sibi habendi). Сюда относятся: а) владение залогопринимателя взятой в залог вещью, на первых порах лишь движимой, а затем и недвижимой; б) владение прекариста; в) владение вещью, отданной в секвестр; г) несколько спорных случаев, как владение эмфитевты и суперфициара. Попытки примирения этих случаев с господствующей теорией вызвали обширную литературу. Опровергнув господствующую теорию владения, Иеринг показал, что основание защиты этих видов обладания имело основанием соображения целесообразности, которые в новом праве привели к еще большему числу случаев произвольного владения (например, арендатора и других лиц, являющихся с точки зрения римского права лишь "держателями"). Так как цель защиты владения - охранение наличного порядка обладания имуществами от самоуправных действий отдельных лиц, то эта защита дается всем лицам, которые в данный момент наиболее способны оказать противодействие самоуправству. Она дается собственнику, когда есть возможность предполагать, что он находится на месте и может всегда выступить на защиту своих прав, но она может быть дана и другим владельцам, или в интересах собственника, когда возможно предположить невозможность для него постоянного наблюдения над вещью, или в интересах самих временных владельцев. Защита последних против собственника составляет основную тенденцию нового гражданского права. Современные формы обладания тесно связаны в одну систему, в которой одни виды опираются на другие и без них немыслимы. Современное владение обратилось, таким образом, из владения в виде собственности во владение в виде отдельных правовых форм вещного и обязательственно-правового обладания; иначе говоря, владение и произвольное владение слились в одно юридическое понятие.
  Прокламация(лат.) - краткий призыв к какому-либо действию (собранию, сходке, манифестации, подаче голоса за того или иного кандидата), а иногда просто воззвание с выражением чувств по поводу какого-либо события со стороны политической партии, группы или даже отдельного лица. Прокламации печатаются (иногда литографировались) на отдельных листках и либо расклеиваются на уличных столбах для объявлений, углах улиц, заборах, либо разбрасываются и раздаются в народе, либо разносятся по квартирам. Особенно распространены были прокламации во время политических выборов. Их широкое распространение возможно только в странах со свободной политической жизнью и со свободой демократической печати. Иногда особым законом запрещаются прокламации какой-либо отдельной партии (закон против социал-демократов в Германии 1878-90). В странах без свободной политической жизни прокламации всегда являются противозаконными и могут распространяться только тайно ночью или в свободных зонах интернет-пространства. В противоположность Прокламации как произведению партии подобное заявление со стороны правительства называется манифестом. Этот последний термин употребляется иногда и в применении к воззваниям партий, но только тогда, когда они имеют характер простого извещения о тех или иных событиях или воззрениях партии.
  Проклятия- имеют большое значение в жизни большинства народов, в сфере частной, семейной, общественной и даже государственной жизни. Ветхозаветные книги полны еврейских проклятий: отцы проклинают детей и даже сам Иегова проклинает змея, так же как проклинает Каина. У классических писателей также часто встречаются проклятия. У греков и римлян проклятие имело широкое применение: проклинались нарушители договоров, изменники и осквернители гробниц. В большом ходу были проклятия у древних индусов, скандинавов, в домонгольской Руси. Проклятия играют немаловажную роль в жизни славянских и германо-романских народов. В особенности странным считается родительское проклятие. Кое-где, например. в Италии, проклятия сопровождаются обрядовыми действиями - становятся на колени, рвут на себе волосы и т. п. Темные проклятия направлены, главным образом, против здоровья и жизни, часто против имущества, иногда против общественного положения, против родителей и даже против загробной жизни. Между магическими проклятиями разных народов обнаруживается значительное сходство, иногда даже тождественность, в зависимости от общих психологических мотивов. Особый отдел составляют обычные в старое время церковные проклятия и анафематствования, поражавшие не только отдельных лиц, но целые города и малые области.
  Прокуратура (прокурорский надзор, ministиre public, Staatsanwaltschaft) - это постоянное государственное установление правительственного характера, состоящее из иерархической системы единолично действующих должностных лиц, призванных по долгу службы быть в отведенной им преимущественно судебной области блюстителями закона, представителями публичных интересов и органами правительства. Слово "прокуратура" происходит от латинского глагола "procurare" - иметь попечение, заведовать, управлять, откуда производное существительное "procurator", заведующий, управляющий. На старофранцузском языке юридический стряпчий, поверенный, заведующий делами по-другому назывался procurateur; это слово сократилось впоследствии в "procureur". Отечеством прокуроров считается Франция, где прокуратура возникла из потребностей и интересов королевской власти. Уже в XIII столетии при различных судах состоял многочисленный класс стряпчих (procurateurs), изучивших законы и отличавшихся особой длинной одеждой (hommes de robe longue). Среди лучших людей этого класса король выбирал себе поверенных, о которых вскользь упоминается уже в памятниках второй половины XIII столетия. Они разделялись на королевских прокуроров, занимавшихся письменной частью процесса, и королевских адвокатов, устных защитников перед судом; тем и другим присвоено было также название gens du roi. Пока король был только собственником доменов и сюзереном своих вассалов, прокурор его являлся простым фискальным поверенным короны, но с развитием и усилением королевской власти частные интересы короля стали совпадать с общими интересами государства, и потому представитель первых - королевский прокурор - ствл и органом вторых. Преследуя преступления и восстанавливая законный порядок, прокуратура тем самым охраняла права и исполняла обязанности королевской власти. С XIV столетия королевские прокуроры и адвокаты сделались настоящими должностными лицами, принадлежащими к составу магистратуры; в этом смысле принято считать основателем французской прокуратуры Филиппа IV Красивого, так как при нем (в 1302 г.) впервые было определено законом положение королевских прокуроров при судах. Затем развитие прокуратуры шло безостановочно, несмотря на противодействие со стороны привычных к старине юристов (например, канцлер Лопитал находил должность "людей короля" ненужной во Франции). К началу XVII столетия прокуратура сложилась уже окончательно в мощное государственное установление с обширным кругом действия в сфере судейского управления и репрессии. Организация прокуратуры дореволюционной Франции завершилась уголовным ордонансом Людовика XIV 1670 г. Начальником ее был канцлер (Chancelier de France); она распределялась между парламентами и низшими судами, составляя отдельные, не сплоченные друг с другом корпорации. При каждом парламенте состоял генерал-прокурор с несколькими генерал-адвокатами и субститутами; при судах низшего ранга - королевский прокурор с королевскими адвокатами и субститутами. Во главе каждого отдельного прокурорского учреждения (parquet) стоял его прокурор. Все прокурорские чины парламентского округа подчинялись генерал-прокурору, как главному представителю короля, но это подчинение было больше почетным (supйrioritй d'honneur), чем реальным. Прокуроры вели письменную часть и несли судебно-административные обязанности, адвокаты "пледировали", т. е. выступали перед судом публично с устными речами и заключениями. Так как уже с XV столетия в уголовном судопроизводстве господствовали письменность и тайна, то уголовными делами занимались исключительно прокуроры и по их указаниям - субституты; адвокаты короля участвовали только в гражданских делах, где были совершенно независимы в своих мнениях и заключениях. От суда и судей прокуратура была совершенно отдельна и независима, что, однако, не выделяло ее из общего подчинения членов магистратуры почетному первенству (prйsйance) первого президента парламента. Члены прокуратуры говорили и писали от имени короля; при представлениях in corpore королю они преклоняли перед ним колена со словами: "Sire, ce sont vos gens". Вознаграждение за свои труды прокуроры получали от дел, которые они вели, в виде судебных пошлин с тяжущихся и подсудимых, по определению суда. Прокурорские должности, за исключением званий первого и второго генерал-адвокатов, были продажными, причем раз проданная королем должность считалась наследственной собственностью купившего. Такой порядок, наряду с вредными и дурными сторонами, создал фактическую несменяемость чинов прокуратуры, что обеспечивало их личную независимость. Когда Франциск I, раздраженный на генерал-адвоката де-Рюзе, хотел его сменить, то Анри де-Мем, которому была предложена эта должность, сказал королю, защищая Рюзе: "Государь, он адвокат короны, слуга своих обязанностей, а не ваших страстей". Генерал-адвокат Омер Талон в торжественной речи от имени своих товарищей обратился к Людовику XIV с такими словами: "Для славы короля мы должны быть людьми свободными, а не рабами; достоинство короны измеряется качествами тех, кто ей служит". Деятельность тогдашней прокуратуры разделялась на судебную и административно-политическую. По гражданским делам прокуратура прежде всего защищала непосредственные интересы короны, а затем ограждала права всех тех, юридическое представительство которых принимало на себя государство, олицетворяемое в короле. Сюда относились дела церкви, различных светских и духовных корпораций и целого ряда лиц беспомощных, например, малолетних, безумных, отсутствующих и т. п. Это нашло себе выражение в словах генерал-адвоката Сервана: "Мы поставлены не для людей счастливых, а для угнетенных". В уголовных делах деятельность прокуратуры была менее значительной: при господстве розыскного процесса, когда репрессия преступлений сосредоточивалась в руках следователей и судей, роль прокуратуры сводилась к участию в возбуждении преследования, к распоряжениям об исполнении приговора и к предъявлению в разные фазисы процесса письменных заключений. Прокуратуре принадлежал надзор за деятельностью судей; она являлась посредницей между судом и королевской властью и объявляла первому от имени второй новые узаконения и правительственные распоряжения. Генерал-прокурор и генерал-адвокаты парижского парламента имели свободный доступ к королю и личные ему доклады. Прокуратура могла передавать на обсуждение парламента всякое проявление произвола, насилия, нарушения закона и требовать по этому поводу, а также и для упорядочения судебной практики, принятия общих регулятивных мер. В революционную эпоху старая французская прокуратура исчезла сама собой с отменой судебных установлений старого режима. Законы 1790-1792 гг., введя в новый процесс начало устности, состязательности и гласности, установили при судах прокуратуру в лице королевских комиссаров, назначавшихся королем пожизненно и считавшихся стражами закона; поддержание же обвинения перед судом было возложено на особых выборных публичных обвинителей (accusateurs publics). С провозглашением республики королевские комиссары превратились в "национальных", обязанности которых во время террора были переданы публичным обвинителям. С окончанием террора восстановлены были судебные порядки первых годов революции с разделением прокуратуры на публичных обвинителей и комиссаров исполнительной власти, впоследствии комиссаров республики. Позже двойственность прокуратуры исчезла; уголовное преследование и обличение подсудимых перед судом было возложено на комиссаров правительства, назначавшихся первым консулом. Окончательно сформировалась французская прокуратура в эпоху Первой Империи. Главнейшие постановления действующего французского законодательства о прокуратуре заключаются в кодексе уголовного судопроизводства (code d'instruction criminelle) 1808 г. и в законе о судоустройстве (loi sur l'organisation judiciaire) 20 апреля 1810 г. При кассационном суде состоят генерал-прокурор и шесть генерал-адвокатов; при каждом апелляционном суде - генерал-прокурор с генерал-адвокатами по числу отделений суда и субститутами; при каждом суде 1-й инстанции - прокурор республики с субститутами, число которых определяется разрядом суда. Чинам прокуратуры присвоено было судебное достоинство (magistrat); условия вступления их в должность те же, что и для занятия всякой другой судебной должности. Служба в прокуратуре была несовместима ни с какой другой должностью или профессией, не исключая и преподавания прав в высшем учебном заведении. Все чины прокуратуры назначаются президентом республики по представлениям министра юстиции; назначение на должность генерал-прокурора подвергается предварительному обсуждению в совете министров. Низших чинов прокуратуры представляют министру к назначению не только генерал-прокуроры, но и первые президенты палат, причем выбор делается между тремя представленными кандидатами. В судебных заседаниях чинам прокуратуры присвоен особый исторический костюм, состоящий из шерстяной мантии с широкими рукавами (togue, robe) или черной шелковой "симарры" и черной круглой шапки (toque), шерстяной или бархатной, с галуном по рангам; в торжественных заседаниях и при публичных церемониях генерал-прокурорам присвоены красные мантии с горностаевым подбоем. При служебных действиях вне суда, например, при обысках, осмотрах и т. п., чины прокуратуры надевают сверх обычного платья шелковые пояса, белые и пунцовые, с золотыми кистями. Вступающие в прокурорскую должность приносят присягу. Министр юстиции считается начальником прокуратуры, хотя сам никакими прокурорскими полномочиями не облечен. Генерал-прокурор кассационного суда, действующий при учрежденном в 1883 г. высшем дисциплинарном суде, имеет только общий надзор за генерал-прокурорами апелляционных судов. Генерал-прокурор апелляционного суда есть центр и источник всех прокурорских полномочий, руководитель их исполнения и прямой начальник прокуратуры своего округа; все прокурорские обязанности лично и специально на него возложены; остальные прокурорские чины признаются как бы его заместителями (substituts) и действуют от его имени. Прокуратура построена на начале независимости ее от суда. Усмотрев неправильные действия прокурора, суд может только сообщить о них его начальству и не вправе прямо или косвенно выразить ему порицание или неодобрение; на том же основании юриспруденция не допускает никакого распространения на чинов прокуратуры распорядительной власти председательствующего в заседании (так называемое police d'audience). Юриспруденция различает деятельность прокурора как представителя закона и общественных интересов от действий его как агента правительства. Безусловно подчиненный начальству в этой последней области, прокурор признается в первой независимым членом магистратуры, обязанным руководствоваться только законом и совестью. Чины прокуратуры не пользуются несменяемостью, а увольняются и перемещаются по усмотрению правительства. Прокурорские обязанности при судах простой полиции исполняются комиссарами полиции или мэрами и их помощниками, под наблюдением прокуратуры. Во всяком процессе, уголовном или гражданском, прокуратура действует или как partie principale, т. е. как настоящая сторона, активно проводящая и отстаивающая свои домогательства, или только как partie jointe, т. е. как государственный юрисконсульт, излагающий в публичном интересе свое заключение перед судом. В обоих случаях принцип деятельности один и тот же - охранение законов и публичных интересов; все различие заключается в способе и форме действия. По уголовным делам прокуратура всегда действует как partie principale, домогаясь возмездия за совершенное преступление. В этой ее деятельности различаются два главных момента: судебная полиция (police judiciaire) и уголовное преследование (action publique). Понятие судебной полиции объемлет собой, во-первых, предварительную деятельность уголовного процесса, направленную к обнаружению преступных деяний и розыску виновных, и, во-вторых, совокупность лиц, осуществляющих эту деятельность; к ним относятся: 1) прокурор республики, 2) следственные и мировые судьи, 3) комиссары полиции, жандармские чины, мэры, их помощники и ряд должностных лиц различных административных ведомств. Камера (parquet) прокурора республики есть центр, где сосредоточиваются все исследования судебной полиции. Он руководит этими исследованиями, вызывает их, собирает результаты и оценивает их, причем в случае необходимости возбуждения уголовного преследования или прямо вызывает обвиняемого в исправительный суд, или же, по некоторым делам, подсудным этому суду, и по всем делам, подсудным суду присяжных, посылает следователю требование о производстве следствия. Если преступник застигнут на месте совершения преступления, прокурор республики сам может приступить к совершению следственных действий и к аресту подозреваемых. По отношению к уголовному преследованию прокуратуре принадлежит, за некоторыми исключениями, монополия обвинения. Она вправе не возбуждать преследования и при наличности законных признаков преступления, если находит это неудобным или бесцельным в видах общественного интереса. Раз начатое преследование не зависит уже от произвола прокуратуры: она не вправе ни взять его назад, ни прекратить по своему усмотрению; убедившись в неосновательности обвинения, она может только заявить о том судье или суду. Отношение прокуратуры к следователю двойственное: как орган судебной полиции, последний подчинен надзору генерал-прокурора и уступает первенство прокурору республики, без предложения которого, за исключением случаев flagrant dйlit, не может быть начато ни одно следствие; дальнейшее участие прокуратуры в предварительном следствии ограничивается предъявлением следователю предложений и требований, обязательных для последнего лишь поскольку они законны и убедительны. Постановления следователя приводятся в исполнение прокуратурой, причем в случае несогласия прокурор республики в суточный срок, а генерал-прокурор - в десятидневный могут принести протест в обвинительную камеру. Дальнейшее направление оконченного следствия определяется постановлением следователя, если не последует отмены его по прокурорскому протесту. В среде французской прокуратуры распространен был прием коррекционализации дел, заключающийся в искусственном изменении подсудности посредством заведомого, по соглашению со следователями и обвинительными камерами, игнорирования или признания не доказанными обстоятельств, увеличивающих вину и устанавливающих высшую подсудность, обвинительный акт составляется прокуратурой только по делам, подлежащим рассмотрению в ассизах, после того как состоялось определение обвинительной камеры о предании суду. После поступления дела в суд на обязанности прокуратуры лежит большая часть приготовительных к суду распоряжений. Во время судебного следствия прокурор является одновременно обвинителем и органом закона. Ему принадлежит право непосредственного допроса свидетелей и подсудимого. Если прокурор признает показание свидетеля ложным, то по его предложению президент суда тут же распоряжается об аресте такого свидетеля впредь до дальнейшего исследования падающего на него обвинения в лжесвидетельстве. Обвинительные речи, произносимые французскими прокурорами в суде присяжных, слишком часто грешат страстной горячностью и неумеренными преувеличениями. На судебные приговоры П. может приносить апелляционные и кассационные протесты. Генерал-прокурору принадлежит право протеста на все определения обвинительной камеры о предании суду или прекращении дела. Опротестование со стороны прокуратуры, как органа закона, может последовать безразлично во вред и в пользу подсудимого. На оправдательные приговоры прокуратуры может приносить протесты в суточный срок только "в интересах закона, без ущерба для оправданного". Генерал-прокурор при кассационном суде может, не стесняясь сроком, передавать на рассмотрение этого суда незаконные судебные приговоры. По гражданским делам французская прокуратура является юрисконсультом государства и, по выражению Порталиса, "защитником всех беззащитных". Она действует или в качестве partie jointe, предъявляя суду заключения по существу дела и об инцидентах производства, или в качестве partie principale, как состязающаяся сторона. В первом случае по большинству гражданских дел предъявление заключения прокуратуры факультативно, в зависимости от усмотрения не только прокуратуры, но и суда. Обязательны они по делам, касающимся общественного порядка, доменов, общин, общественных учреждений, завещаний и даров в пользу бедных, актов гражданского состояния, опеки несовершеннолетних, отсутствующих, безумных, а также по делам брачным, отводам и вопросам о подсудности. В Россию прокуратуру привез Петр Великий. В допетровской Руси не было особых органов публичного преследования: ей была также чужда идея надзора за исполнением закона. Вводя свои реформы, Петр 1 повсюду встречал злоупотребления и противодействие. Появилась настоятельная потребность в создании органа, который надзирал бы за новыми учреждениями и контролировал их. Такими органами первоначально были фискалы, учрежденные указом 2 марта 1711 г., но деятельность их оказалась неудовлетворительной. В 1715 г. был назначен в сенат граф Зотов "генерал-ревизором", или "надзирателем указов", с обязанностью следить за их исполнением. В 1720 г. эта обязанность была возложена на обер-секретаря сената, которым тогда был пользовавшийся доверием Петра 1 Щукин. После смерти Щукина, в 1721 г., для надзора за сенатом было учреждено переменное дежурство штаб-офицеров гвардии, которые, прежде чем доносить государю о беспорядке или беззаконии в сенате, должны были троекратно напомнить сенатору-нарушителю об его долге, а в случае упорства или невежливого поведения имели право арестовать его и отвести в крепость. Указом 12 января 1722 г. велено "быть при сенате генерал-прокурору и обер-прокурору, також во всякой коллегии по прокурору, которые должны рапортовать генерал-прокурору". Последующими указами были учреждены прокуроры в провинциях, при надворных судах и прокуратура при Святейшем Синоде. Первыми генерал-прокурором и обер-прокурором были Ягужинский и Скорняков-Писарев. Сущность прокурорской деятельности заключалась в широком осуществлении контрольного начала, воплощаемого в лице монарха. Относительно генерал-прокурора Петр 1 выразил это в словах: "сей чин есть око наше"; прочие прокурорские чины признавались "оком генерал-прокурора". Прокурорский надзор состоял: 1) в наблюдении в собственном смысле; 2) в предложении с напоминанием или предостережением и 3) в "протестации и доложении высшему органу надзора или установлению". Само производство по надзору обозначалось термином "инстиговать". Обвинительный элемент отсутствовал в деятельности прокуроров: они наблюдали за уголовными делами так же, как за остальными. На них было возложено также попечение о "колодничьих" делах, т. е. арестантских, и наблюдение за интересами казны. Прокурорские чины за преступления судились в сенате, а генерал и обер-прокуроры подлежали суду самого государя. При преемниках Петра 1 прокурорский надзор два раза был фактически отменяем и окончательно восстановлен при императрице Елизавете Петровне. По "Учреждению о губерниях" Екатерины II, единицу надзора в губернии составляла группа из трех лиц: прокурор и при нем два стряпчих, казенных и уголовных дел. Такие группы приурочены были ко всем присутственным местам: главная - при губернском правлении в палатах уголовного и гражданского суда, второстепенные при верхнем земском суде, губернском магистрате и верхней расправе. Чины главной группы носили название губернских. Главой всей прокуратуры в губернии являлся губернский прокурор, непосредственно подчиненный генерал-прокурору. Губернскому прокурору подчинялись все прокуроры и стряпчие в губернии. В царствование императора Павла I с закрытием верхних земских судов, верхних расправ и губернских магистратов упразднились состоявшие при них прокурорские чины; осталась лишь губернская прокуратура, не связанная непосредственно с судебными местами. В то же время были уничтожены губернские стряпчие. Манифестом 8 сентября 1802 г. генерал-прокурор был превращен в министра юстиции, сделавшегося прямым и единственным иерархическим начальником всей русской прокуратуры. Чтобы оградить прокуратуру от притязаний высшей губернской административной власти, сенат в 1805 г. разъяснил, что губернаторы не имеют права давать ордера или предписания прокурорам, как подчиненным только министру. Первым министром юстиции, Державиным, был издан для прокурорского надзора высочайше апробованный циркулярный ордер (22 сентября 1802 г.). По Своду Законов прокуроры и русские стряпчие призывались "для ближайшего надзора за производством дел" в сенате, в губернских и уездных местах. В сенате, состоя при отдельных департаментах, они специализировались по роду дел; в губерниях же и уездах им принадлежало наблюдение за правильным применением законов всеми присутственными местами, как судебными, так и административными, а также охранение интересов казны и забота об уголовных делах безгласных и об интересах беспомощных лиц (содержащиеся под стражей, глухонемые, несовершеннолетние). В помощь губернскому прокурору состояли губернские стряпчие, а в уезде его заменяли подчиненные ему уездные стряпчие. Деятельность прокурора и стряпчих сводилась к присутствованию в заседаниях различных учреждений, к представлению заключений по делам и к просмотру журналов и постановлений всех присутственных мест, которые они пропускали, делая на них отметку "читал", или не пропускали, смотря по тому, находили их законными или нет. О всех замеченных злоупотреблениях и беспорядках губернский прокурор обязан был немедленно доносить губернскому начальству, а в некоторых случаях и министру юстиции, которому он представлял срочные ведомости и особые по делам доношения, называвшиеся протестами. Он имел право требовать к своему рассмотрению подлинные дела присутственных мест и входить во всякое время в губернские присутственные места, но при решении дела он должен был выходить из присутствия. Составители судебных уставов 20 ноября 1864 г. при организации русской прокуратуры имели в виду прокурорский надзор по Своду Законов с его практикой, французской прокуратурой с ее критикой в германской науке и попытками улучшений в немецких законодательствах после 1848 г. и английскую систему уголовного преследования и обвинения. Из всех этих институтов они стремились извлечь лучшее, проверенное опытом и притом по возможности не только согласное с условиями нашей жизни, но и не противоречащее традициям русского права после Петра Великого. Прокурорская власть, по судебным уставам, составляет часть судебного ведомства и учреждена при судебных местах, но отделена от власти судебной и имеет особую организацию. Во главе ее стоит министр юстиции, как генерал-прокурор, орган государственного обвинения в верховном уголовном суде и представитель прокурорской власти в сенате. При каждом департаменте сената и в общем их собрании состоят обер-прокуроры со товарищами: прокурорские обязанности в соединенном присутствии исполняет обер-прокурор общего собрания кассационных департаментов; в особом присутствии они могут быть возложены министром юстиции на любое лицо прокурорского надзора. В судебных палатах прокуратуру представляют прокурор судебной палаты и его товарищи, в окружных судах - прокурор окружного суда и его товарищи, из которых одни состоят в месте постоянного пребывания суда, другие - в уездных городах судебного округа. В мировых и уездных съездах прокурорские обязанности исполняются одним из товарищей прокурора окружного суда, в губернском присутствии - прокурором окружного суда или его товарищем. Численность прокуратуры составляет 1/10 числа всех судей и около 1/2 числа судей общих судебных установлений. По одному лицу прокурорского надзора приходится на 65 тыс. кв. верст и 118 тысяч обывателей. Условия, необходимые для поступления в судебную службу, требуются и для прокурорской службы. По образовательному цензу она сравнена с коронными судейскими должностями. Стаж в смысле занятия судебной или адвокатской практикой требуется: 4-летний для должности товарища прокурора окружного суда, 6-летний для должности прокурора окружного суда и товарища прокурора судебной палаты, 8-летний для должности прокурора судебной палаты и товарища обер-прокурора, 12-летний для должности обер-прокурора. Служебное положение прокурора определяется началами иерархической подчиненности, независимости и единства прокурорской власти. В непосредственном подчинении генерал-прокурору состоят обер-прокуроры сената и прокуроры судебных палат; последним подчинены прокуроры окружных судов, входящих в округ данной палаты. Товарищи находятся в подчинении тем прокурорам и обер-прокурорам, при которых они состоят, и действуют под их руководством. Подчиненность прокуратуры выражается: 1) в порядке определения на службу и увольнения от неё. Товарищи прокуроров окружных судов определяются министром юстиции по представлениям прокурора судебной палаты; прокуроры окружных судов, товарищи прокурора судебной палаты и обер-прокурора - высочайшей властью по представлениям министра юстиции; прокуроры судебных палат, обер-прокуроры кассационного департамента сената и общего их собрания - именными высочайшими указами, также по представлениям министра юстиции. Увольнение прокурорских чинов от службы зависит от той власти, которой они определены к должностям, а перемещения - от власти, которой принадлежит право замещения открывшейся должности; право несменяемости на них не распространяется; 2) в служебных отношениях низших чинов прокуратуры к высшим; 3) в обязательности распоряжений высших чинов прокуратуры для низших вне сферы судебных заключений последних перед органами судебной власти. Гражданской ответственности лица прокурорского надзора подлежат за такие неправильные или пристрастные по службе действия, от которых произошел ущерб для частных лиц; последние вправе отыскивать свои убытки особым порядком гражданского судопроизводства.
  Пролегомены(греческ., Prolegomena) - предисловие или введение к изложению какого-нибудь научного положения, делаемое с целью дать предварительное понятие или представление о предмете, установить или определить имя или название, понятие, смысл, деление и т. д.
  Пролетарии(proletarii) - в римской центуриатной системе это класс граждан, стоявший по имущественному цензу ниже граждан V класса, т. е. с частным имуществом меньше чем в 10000 ассов (по другим документам, меньше чем в 1500 ассов). Они назывались так потому, что значение их в государстве выражалось только в обладании детьми (proletarius от proles - потомство, дети). Другое их обозначение было capite censi, т. е. занесенные в списки граждан с обозначением только их частноправовой самостоятельности (caput). Первоначально пролетарии были свободны от военной службы и податей; позднее они в случае надобности зачислялись в войска, преимущественно во флот. Для отправления ими военной службы был установлен особый ценз, сперва в 4000 ассов, с 281 г. - в 1500, а когда цензоры стали налагать tributum и на пролетариев, minimum имущества для взимания подати и отправления военной службы был определен в 375 ассов. Со времени Мария войско обычно комплектовалось из беднейшего класса. В случае поступления на военную службу пролетарий получал от государства оружие (щит и меч). Участие пролетария в государственной жизни было ограничено: они составляли при подаче голосов в комициях всего одну центурию из 193, учрежденных Сервием Туллием. В новое время слово пролетариат появляется в эпоху первой французской революции и обозначает совокупность неимущих людей, выживающих изо дня в день, т. е. отличающихся необеспеченностью существования. Окончательно сложилось понятие " пролетарий", "пролетариев" с образованием социал-демократических партий в Западной Европе, целью которых стало объединение пролетариев, т. е. всего рабочего класса, живущего продажей своей рабочей силы и не имеющего в своем распоряжении средств производства. В этом последнем смысле стали говорить также и об умственном или прислужливом пролетарии, а также о пролетариях, что должны соединиться в одно целое или хотя бы собраться в одном собрании.
  Пролог- славяно-русский церковно-учительный сборник, пользовавшийся широким распространением в Древней Руси. Прототипом для него послужили греческие Минологии и Синаксари - сборники кратких житий, расположенных по памятям святых и празднуемых церковью событий в течение всего года, из месяца в месяц. Из числа таких сборников наиболее близкими к славяно-русскому прологу считаются Минологий, составленный при императоре Василии II (975-1025) и два Синаксаря, из которых один составлен каким-то Петром в первой половине XI в., а другой, называемый Кларомонтанским по имени одной коллегии в Клермоне, которой он принадлежал, относится к концу XI или началу XII в. В первом из них находится предисловие (Προλογος), греческое название которого взято в древнеславянских переводах наименованием для всей книги. Из многочисленных списков славяно-русского пролога древнейший восходит к XII в. (Хлудовский пролог 1196 г.), но сам перевод относится к более раннему времени и был сделан или в Болгарии и Сербии, или в России при самом начале водворения христианства; присутствие в некоторых древнейших списках имен славянских святых и небольших сказаний о них допускает предположение о его югославянском происхождении. В славяно-русских переводах греческий текст с самого начала значительно был изменен внесением большого числа церковно-учительных повестей и рассказов и потом постоянно из века в век изменялся и дополнялся житиями русских святых и статьями русского происхождения. Первое печатное издание пролога появилось в Москве в 1641 г., и при составлении его одним из главных источников послужил стихотворный пролог, впервые появившийся у греков в XII в. Отличительную особенность его составляют небольшие стихословия (ямбическими и героическими стихами), посвященные прославлению святых, а также назидательные повествования, каких нет в греческих нестишных прологах. В России "стишной" пролог переведен был в XIV в. Независимо от этого печатный пролог 1641 г. в своих исправлениях и дополнениях находится в прямой зависимости от Макарьевских Четьи-Миней, принявших в свой состав как стишной, так и нестишной пролог. Пролог довольно часто издавался в XVII столетии, например, в 1642, 1659, 1670-77 г.г. и позднее, между прочим в 1856 г. По своему содержанию проложные чтения распадаются на три группы: жития святых, поучения и церковно-учительные повести и рассказы. Последние заимствованы, главным образом, из сборников рассказов о жизни и подвигах восточного монашества - из различных патериков.
  Промесса- документ, которым владелец лотерейного билета обязуется уплатить покупателю особым договором выигрыш, могущий выпасть на этот билет при ближайшем розыгрыше лотереи; за это обещание владелец билета получает известное вознаграждение или премию. Если при ближайшем розыгрыше лотереи на указанный билет не выпадет никакого выигрыша, все права лица, приобретшего промессу, прекращаются, но при выигрышных займах с розыгрышем по сериям продавец может обязаться за более значительную премию обменять промессу вышедших в тираж билетов на промессу других серий, еще не вышедших в тираж. Сам лотерейный билет до розыгрыша большей частью остается в руках продавца промесс и передается покупателю, лишь если это ясно выражено в условии или если это допускается местным обычаем. Занятие специально продажей промесс легко может обратиться в биржевую игру на разницу, если у лица, продающего промесс на известный билет, самого билета не оказывается, и может случиться, если на билет падет крупный выигрыш, что лицо, выдавшее промессу, не будет в состоянии уплатить выигрыш. Ввиду того, что продажа промесс может подать повод к подобного рода злоупотреблениям, она в прежнее время была воспрещена во многих государствах. Во Франкфурте-на-Майне торговля промессами сильно была развита, но с 1866 г. суды карали за нее, как за запрещенные лотереи. В Австрии торговля промессами допущена только для лотерей внутренних займов; в промессах должны быть точно обозначены билеты; право продажи промесс принадлежит только владельцу билета или его уполномоченному.
  Промышленные (союзы и товарищества)- бывают трех родов: 1) союзы капиталистов-предпринимателей, 2) соединения мелких производителей, 3) союзы рабочих (Trade Unions, Gewerkvereine и пр.). К первой категории относятся те соединения предпринимателей, которые образуются для сокращения издержек производства, в частности для понижения заработной платы или противодействия повышению ее, для поднятия цен на товары и т. п. Таковы всякого рода картели, синдикаты, тресты, также стачки предпринимателей - так называемые lockout-локаут. К промышленным товариществам мелких производителей относятся, с одной стороны, такие, которые захватывают весь процесс производства, с другой - те, которые обнимают собой только часть этого процесса. Первую группу составляют производительные товарищества, которые образуются мелкими производителями для общего ведения какого-нибудь хозяйственного предприятия. Вторая группа распадается на производительно-подсобные товарищества, имеющие целью приобретение помещений или орудий производства, но для индивидуального пользования членов, сырьевые товарищества, которые образуются для совместной покупки сырого материала, необходимого в производстве, и складочные, или магазинные, товарищества - организуемые для общей продажи вырабатываемых изделий. К третьей группе относятся более или менее постоянные соединения рабочих, где таковые допускаются законом, преследующие возвышение заработной платы и вообще улучшение в интересах работников условий найма (рабочие профсоюзы).
  Пропаганда (римская - Congregatia de propaganda fide) - под этим названием было основано в 1622 г. в Риме папой Григорием XV миссионерское учреждение, имеющее целью распространение католичества среди язычников, а также уничтожение еретичества; папа Урбан VIII в 1627 г. присоединил к конгрегации Collegium de propagande fide, подготовляющее миссионеров в языческие страны; ученики этой коллегии на годичном празднике 6 января произносили проповеди на различных языках. Пропаганда - это высшая инстанция, заведующая всеми католическими миссиями; ей также подчинены все еретические и схизматические страны, куда она назначает апостолических викариев. Пропаганда состоит из кардинала - генерального префекта, кардинала - префекта экономии, многих кардиналов и советников, папского статс-секретаря и большого числа низших чинов; при римской пропаганде находится собственная типография. Число миссионеров, находящихся на службе пропаганды, в последнее время 19 столетия доходило до 7000. Принадлежавшее пропаганде недвижимое имущество было обменено в 1884 г. на государственную ренту, согласно решению кассационного суда, несмотря на многочисленные протесты всего католического мира; в то же время кардинал Симеони, префект пропаганды, назначил 23 агентуры во всех странах света для приема даров и отказов по завещаниям в пользу пропаганды. Под названием пропаганды были известны также тайные политические общества, которые во времена французской революции 1789 г. стремились, главными образом из Парижа, распространить через своих эмиссаров глобальные революционные идеи в других странах; подобные общества образовались в Париже после революции 1830 г. из прекратившего свое существование общества "Aide-toi et le ciel t'aidera" и нашли себе широкое поле действия в Бельгии, Италии, Польше, а после октябрьской революции и в советской России.
  Пропедевтика (греч.) - приготовительный курс, сокращенное изложение какой-нибудь науки или искусства, предшествующий более глубокому изучению науки; в частности, философская пропедевтика - это приготовительный философский курс (логика и психология), преподаваемый в Германии в старшем классе средних учебных заведений.
  Проповедь- христианское церковное наставление, преподаваемое в храме за литургией, имеющее своей задачей поведать и разъяснить слушающим учение Иисуса Христа. Учение о проповеди составляет предмет особой богословской науки - гомилетики. Первоначальная по времени форма проповеди - глоссолалия (γλώσσαις λαλεϊν) апостольских времен, названная так по временной ее особенности - благодатному дару говорить на языке, до того неведомом говорящему. С психической стороны состояние глоссолала характеризовалось состоянием экстаза; под наитием преизбыточествующей благодати, при созерцании благ и величия истин христианства проповедник становился вне себя (аще в теле, аще вне тела, не вем, говорит о себе апостол Павел); речь его была до того восторженна, что становилась нестройной, почему такие речи часто должны были сопровождаться речами "истолкователей". Профития была пророчеством в том смысле, в каком это служение в церкви вообще определяется в богословии. Будучи также даром Святаго Духа, оно в психическом отношении составляет проявление более спокойного и сознательного, чем экстаз глоссолалии - энтузиазма, при котором проповедник не утрачивал самообладания и говорил стройной и общепонятной речью. Дидаскалия - вид учительства по преимуществу рефлективного, произносилась под управлением разума, содержала в себе рассуждения и доказательства и действовала не только на чувство, но и на логическое восприятие. По мере того как христианское общество осваивалось с новым учением, усваивая его не только чувством, но и логической рефлексией, первоначальный экстаз и энтузиазм учителей уменьшался, и уже при апостолах дидаскалия преобладала. Но в церкви и после того продолжали существовать и глоссолалы и профеты (о них говорят Иустин, Мильтиад, Ириней, Евсевий), и никогда глоссолалия и профития апостольских времен - психическая их основа - не прекращались совершенно в церковной проповеди, как ее понимали отцы церкви. Миссионерская проповедь, обращаемая к не ведающим Христа, тоже поручается не иначе как священникам или иеромонахам или по меньшей мере их непосредственному руководству. Следует упомянуть также об одном чрезвычайном явлении в проповеднической практике церкви - о проповеди в храме мирянами. Это исключение из общего правила делается иногда, по особенному разрешению местного епископа, под его непосредственным и ближайшим надзором и руководством, для лиц, выдающихся проповедническими дарованиями и готовящихся к священному сану. В III веке местный епископ позволил проповедовать мирянину Оригену ради его великих дарований. В России митрополит Московский поручил объяснение катехизиса на литургии юноше-студенту Левшину (впоследствии - митрополит Московский Платон); его преемник - студенту Дроздову (впоследствии - митрополит Московский Филарет). Основание для подобных исключений, равно как для существовавшего в русских духовных академиях и семинариях обычая поручать ученикам старших классов, для того посвященным в стихарь, произносить свои проповеди в академических и семинарских церквях, можно находить в обычае древней церкви упражнять готовящихся к пастырскому служению в составлении и произнесении проповедей, о каковом обычае свидетельствует одно слово Астерия Амасийского "Об образе святой Евфимии". Эти школьные упражнения в проповедничестве, которым, впрочем, не присваивалось названия проповеди (λογος ωμιλια), замененное названием Εκφράσις (собеседование), введены были в христианских школах, имевших значение позднейших духовных семинарий, по подражанию языческим риторическим школам. В этом же обычае древних церковных школ имеет свое основание старинный местный обычай старого Киева, по которому профессора Киевской духовной академии из мирян произносят проповеди в храмах на так называемых пассиях, вечерних богослужениях двух недель Великого поста, когда настоящие священнослужители истощены в ином телесном служении.
  Пророк- библейский термин для обозначения особых провозвестников воли Божией - как в Ветхом, так и в Новом Завете. Еврейское название пророка нави означает "провозвестника, объявляющего чью-либо волю", а переведенное греческое слово προφήτης - того, кто говорит от лица кого-либо, в данном случае - Бога. В дальнейшем значении - пророк это человек, предвидящий (через особые откровения свыше) и предсказывающий будущее. Патриархи были в то же время пророками или провозвестниками воли Божией, и таковыми ясно называются Енох, Ной, Авраам, Иаков, Моисей и иные ветхие праведники. С течением времени пророчество делается исключительной принадлежностью или даже должностью особого класса людей, которые составляют собой своего рода общества, или так называемые "сонмы". Особое развитие пророчество в этом смысле получает со времен пророка и судьи Самуила, который дал стройную организацию пророческим сонмам, или школам, сделав их источником нравственно-просветительного воздействия на народ. Эти сонмы представляли собой общины, которые состояли из учителей, или отцов, и учеников, имели все общее, жили в строжайшей религиозно-нравственной дисциплине и совершали торжественные процессии, сопровождая их пением и музыкой. Из этих общин или школ вышли непреклонные хранители и ревнители завета, бесстрашные обличители идолопоклонства - закаленные мужи, которые не боялись говорить правду в лицо царям и потому хотя большей частью заканчивали жизнь мученической смертью, однако, по временам пользовались огромным влиянием и уважением, заставлявшим и гордых царей прибегать к ним за советом в трудные дни. Со времен Самуила пророки идут непрерывной чередой почти через всю ветхозаветную историю, но наивысшего развития пророчество как общественная сила достигло во времена знаменитых пророков Илии и Елисея, когда сонмы или школы их насчитывали сотни преданных учеников и когда учителя или главы их оказывали огромное влияние не только на общественную жизнь своего народа, но и далеко за пределами своей страны (например, Елисей, Иона и др.). В пророческих школах производилось правильное религиозно-нравственное воспитание, к которому примыкали и такие образовательные предметы, как пение, музыка, письменность, счисление и пр. Впоследствии из этих школ выходили пророки-писатели, которые оставили после себя богатую литературу, изумляющую силой и красотой восторженного слова. Из пророческой литературы составились пророческие книги - из которых четыре принадлежат великим пророкам Исайе, Иеремии, Иезекиилю и Даниилу и двенадцать малым пророкам - Осии, Иоилю, Амосу, Авдию, Ионе, Михею, Науму, Аввакуму, Софонии, Аггею, Захарии и Малахии. Христос ставил пророчества рядом с законом Моисея. "Закон и пророки" - стало типичным выражением для обозначения всей сущности Ветхого Завета. С наступлением эпохи Нового Завета пророчество потеряло свое первоначальное значение, и хотя есть известия о нескольких пророках, но это уже слабые отголоски минувшего величия. Среди 27 книг новозаветного канона пророческий характер имеет только одна - Апокалипсис, или Откровение Иоанна. В числе признаков сверхъестественного откровения с древних времен вместе с чудесами поставлялись пророчества. Такой взгляд на пророчества высказывался не только в иудейском и христианском, но и в древнеязыческом мире, хотя в последнем не было точного понятия о пророчестве. Из сочинения Цицерона ("De divinatione") видно, что последователи стоической философии смотрели на пророчества как на необходимые откровения богов и как на ясные доказательства бытия богов. В другом сочинении Цицерона, "О природе богов" ("De natura deorum"), другой стоик Луцилий (Lucilius) в существовании пророчества видит наглядное доказательство бытия богов: "если есть истолкователи воли богов, то необходимо признать, что есть и боги". О значении пророчеств как признаков откровения особенно много мест находится у пророка Исайи; так, например, обличая язычество, пророк доказывает его несостоятельность из отсутствия в нем истинных пророчеств. В других местах пророк Исайя указывает на предвидение отдаленного будущего как на свойство одного истинного Бога. В Новом Завете находится такой же взгляд на значение пророчеств. Сам Иисус Христос указывал на предсказания будущего как на признак, по которому ученики могли убедиться в божественном достоинстве посланника или пророка. По примеру Христа и апостолы в ветхозаветных пророчествах о Мессии и в исполнении этих пророчеств в лице Иисуса Христа видели самое сильное доказательство той же истины. Пророчество по точному значению этого слова есть определенное предвидение и предсказание будущих, совершенно случайных событий, которые ни сами по себе, ни в своих сокровенных причинах не могли быть предусмотрены из настоящего и с несомненной достоверностью предсказаны никаким ограниченным существом, а только по откровению всеведущего божественного существа могли быть сообщены кому-либо из людей. Относительная неясность может быть присуща в известной степени и истинному пророчеству; это имеет свою причину в том, что в пророческом видении пророку открывается иногда не целостный образ будущего, но только отдельные части целого. Поэтому и говорит апостол Павел: "отчасти пророчествуем". Кроме того, будущее, которое пророк созерцает в своем видении, как настоящее, он изображает для своих современников под видом образов, заимствованных из настоящего и прошедшего. Отсюда большая часть пророчеств имеют откровенный, символический, таинственный характер. Однако же при относительной неясности в частных и второстепенных вопросах истинное пророчество не может быть неопределенным и двусмысленным в главном и существенном своем содержании. Самым важным признаком того, что известное пророчество есть истинное, служит его исполнение. На неисполнение пророчеств как на признак его неистинности находится прямое указание в Писании: "если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей". "Пророк тогда только признаваем был за пророка, которого послал Господь, когда сбывалось слово того пророка" (Иеремия).
  Простаты(простат,простота)- так назывались в Афинах граждане, которых метэки выбирали себе в качестве покровителей и посредников между ними и государством. Каждый метэк должен был непременно избрать себе кого-нибудь из граждан простатом, иначе его привлекали к суду из-за неимение простата. Точно определить не удалось, в каких случаях и в каких пределах простата могла выступать вместо метэка.
  Проституция-древние римляне определяли ее как отдачу за деньги собственного тела во временное пользование всякому желающему для удовлетворения его полового инстинкта, а проститутками (публичными девицами) - частных женщин, занимающихся торговлей своим телом, как денежным промыслом. Подобное определение, строго обособляя проституцию от разврата, непотребства и внебрачной, хотя бы временной связи, всецело принимается почти всеми исследователями проституций. Некоторые моралисты, не считаясь ни с физиологическими, ни с бытовыми условиями населения, называют проституцией все внебрачные половые сношения, на какой бы почве они не возникали. Разврат, широкая распущенность нравов были известны даже в библейские времена. Особенно славились ими города Гелиополис в Египте, Содом и Гоморра, Вавилон и иные большие города, где разврат шел рядом с проституцией. Религиозной проституцией часто называют ветхозаветный разврат на религиозной почве, также коренящийся в глубокой древности. Так, например, в Вавилоне молодые девушки отправлялись в храм Милиты и жертвовали свою девственность богине в лице ее жрецов; финикийские девушки посвящали свою невинность богине Астарте. Этого типа проституция, процветавшая во времена язычества, сохранилась и позднее среди малокультурных народов и встречалась одно время даже в просвященной России среди некоторых сектантов. Она не может быть отнесена к проституции в узком смысле слова, так же как так называемая гостеприимная или патриархальная проституция, ведущая свое начало с древних времен, когда гостеприимство обязывало хозяев предлагать гостю не только вола, осла, раба и рабыню, но даже жену или дочь. Однако, в средние века эти патриархальные обычаи приняли характер самой гнусной торговли. В новейшие времена семейная проституция была сильно развита в Австрии, в царствование Марии-Терезии, и в бывших светских папских владениях. В новейшее время она была сильно развита в Лондоне и Италии. В России гостеприимный разврат сохранялся долгое время на Кавказе (особенно среди осетин), на севере (у чукчей, эскимосов), в Сибири, где главной своей целью имел корыстные побуждения. На севере России хозяин, отдавая в наем квартиру, часто предлагал своему жильцу и супругу, и дочь, увеличивая за это квартирную плату. С переменой квартиранта женщина переходила к другому счастливому мужчине, третьему и т. д. В Сибири, на бойких трактах, особенно на путях возвращения рабочих с золотых промыслов, хозяевами предлагались жены и дочери всякому встречному-ночлежнику с деньгами. Но если указанные формы и не считать правильной религионой проституцией, то все же нужно указать, что и в своем современном, общераспространенном виде она существовала уже среди евреев в глубокой древности. Библия упоминает о различных zona, zara, nakria, kedescha и прочих танцовщицах и музыкантшах, подобных новейшим плясуньям и баядеркам у арабов, персов и индусов. Вначале это были иностранки и пленницы, которые прогуливались по улицам и завлекали к себе посетителей неприличными жестами, но позднее возле самого иерусалимского храма находились хижины, где еврейские девушки предавались проституции за деньги. Моисей безуспешно боролся с проституцией; проституток подвергали страшным преследованиям, пленниц истребляли камнями как главным орудием евреев и пролетариев(32000 мадиониток), но все это ни к чему не приводило. В Греции, несмотря на строгое воспитание, дававшееся там девушкам, и на замкнутый образ жизни женщин, проституция, как явная, так и тайная, существовала в самые древние времена. Здесь ее развитие находилось в тесной связи со всем строем античной жизни. Строго замкнутая жизнь афинских семей, где жена играла роль только старшей прислуги и служила, по определенно Демосфена, "лишь для рождения детей и охраны дома", не давала эстетического удовлетворения пылкой натуре греков, и у них с самых глубоких времен возникло куртизанство своеобразного характера (гетеры и поллаки). Гетеры, как наивысший тип, воспитывались в специальных заведениях, где получали блестящее воспитание, изучали гимнастику, танцы, музыку, поэзию, красноречие и даже политику и, вообще, готовились к своей будущей любовной роли. Из них выходили музыкантши, поэтессы (Сафо), певицы, художницы, философы и др. Наиболее известные школы были в Абидосе, Лесбосе, Милете, Коринфе и пр. История сохранила имена Аспазии, демократической подруги Перикла, Лаисы, Фрины, послужившей моделью для "Венеры" Праксителя, Таисы, наложницы Александра Македонского, Миррины, любовницы Птолемея Лага, Пэйто, сделавшейся женой сиракузского тирана Гиеронима, Теории, подруги Софокла, и мн. др. Общества гетер, разделявших не только частную, но даже общественную жизнь своих возлюбленных, искали даже такие мудрецы, как Сократ, со своими учениками являвшийся к Феодосии для обсуждения философских вопросов. Наряду с гетерами существовали поллаки, проститутки низшего разбора, профессию которых впервые регламентировал Солон. Он купил значительное число рабынь вне пределов республики и основал "диктерионы", т. е. публичные дома, в Пирее, где скоплялось много матросов, солдат и дальних чужестранцев. Поллакам было запрещено селиться в других частях Афин, участвовать вместе с честными женами и гетерами в различных празднествах, посещать храмы. Их дети не пользовались правами граждан. Громадное развитие получила проституция в древнем Риме, и уже за 180 лет до Р. Х. эдилы вынуждены были регламентировать ее. Каждая женщина, желавшая отдаться проституции, регистрировалась, получала licentia stupri, что имело для нее значение акта гражданской смерти. Она лишалась права завещать, опекать, присягать, свидетельствовать на суде. Рим и остальные города изобиловали публичными домами (лупанариями). Помпейские раскопки открывают многочисленные образцы подобных домов. Каждая из их обитательниц была рабыней, покупавшейся хозяином (leno) и эксплуатировавшейся до негодности к своему делу, после чего она перепродавалась кому-либо другому. В Риме лупанары скрывались вначале в различных закоулках вокруг городских стен, но соответственно все большему и большему упадку нравов, более и более приближались к центру, пока не дошли до дворцов кесарей, подобно тому, как позже они ютились в непосредственном соседстве с папскими дворцами в Авиньоне. Калигула поместил проституток в самом дворце, в особом помещении, причем рабы рассылались в различные места сборищ, чтобы зазывать посетителей. Вообще, во времена императоров упадок нравственности дошел до того, что даже дочери и жены сенаторов являлись к эдилам за licentia stupri. Сама Мессалина подавала тому пример, будучи ежедневной посетительницей лупанаров, где предавались необузданному разврату. Тиберий вынужден был, наконец, издать закон, запрещавший женам и дочерям всадников заниматься явной проституцией. Зарегистрированные проститутки лишались гражданских прав, носили желтое платье, красную обувь, не имели права надевать украшения и, отправляясь на ночные оргии, носили их в особых ящиках, чтобы одеть по приходе на свидание. Но при всех ограничениях, разврат принимал ужасающие размеры и беспрепятственно господствовал во всех банях, питейных домах, парикмахерских и даже в булочных. В средние века проституция и величайший разврат процветали не меньше чем в императорском Риме, причем проституция, с одной стороны, не только была явной, но даже поощрялась светскими и духовными властями, потому что служила источником доходов для них, а с другой - подвергалась беспощадным преследованиям. Особенно сильный толчок общественной распущенности был дан крестовыми походами. Ричардус, врач Филиппа-Августа, жаловался, что Париж кишит собаками и проститутками. Примером нравственности считалось иметь только несколько любовниц, а лучше всего одну или двух. Часто в одном и том же доме находился наверху публичный дом, внизу - школа. Разврату особенно предавалась знать и духовенство: испанцы называли сифилис - Curiale, т. е. придворной болезнью. Во Франции народ прозвал дома терпимости аббатствами, а хозяек их - аббатисами. Что же касается духовенства, то в Германии крестьяне требовали от своих священников обзаводиться любовницами, чтобы быть спокойными за своих жен и дочерей. Когда в 1526 г. в Нюрнберге был закрыт монастырь, то часть монахинь поступила в публичные дома. В Англии Генрих III официально указывал на священников, как на главных разносчиков венерических болезней. В 1381 г. мэр города Лондона Вальворт арендовал у епископа винчестерского все публичные дома, построенные на земле последнего. В Нордлингене от священников требовали лишь одного - не проводить целых ночей в публичных домах. Во многих местах в Германии доход от проституции поступал в пользу духовенства и даже муниципалитетов. Содержатели их считались состоящими на службе; они присягали, что будут увеличивать честь и доходы города. Нередко почетным гостям город за свой счет открывал публичные дома. Когда император Сигизмунд прибыл в 1414 г. с громадной свитой в Берн, то магистрат предписал, чтобы публичные дома принимали лиц свиты радушно и безденежно, и император официально благодарил за это. При въезде королей в города, наряду с другими депутациями, их приветствовали депутации от проституток. Положение последних колебалось в различные периоды. Так, например, во Франции чрезвычайные размеры проституции вызвали строго-репрессивные меры против нее уже в IX столетии. Но при Филиппе-Августе (1180-1223) проституция была признана терпимой. В Париже проститутки составляли особый цех и находились под покровительством Марии Магдалины. Была установлена особая должность - roi des ribauds (rex ribaldorum), юрисдикции которого они были подчинены. В Германии они часто состояли под ведением палача, не имели права переступать пределы своего квартала и обязаны были одеваться во все красное или, по меньшей мере, носить красную головную повязку. Обывателям разрешалось закладывать в дом терпимости своих жен и дочерей. Но, с другой стороны, проститутки часто подвергались беспощадным преследованиям. Людовик Святой, по возвращении из Святой Земли, издал в 1254 г. эдикт, запрещавший проституцию. Всякая женщина, уличенная в ней, подвергалась наказанию, изгонялась из государства, а лица, отдававшие им квартиры, присуждались к большому денежному штрафу. Результатом нового закона явилось то, что проститутки рассеялись по пригородам и деревням, распространяя разврат в сельском населении, а в городах преступления против нравственности так участились, что закон пришлось отменить уже через два года по его введении и разрешать открытие домов терпимости в особо указанных красных кварталах. Генрих III (Валуа) издавал еще более строгие законы; его маршал Строцци, чтобы избавиться от проституток, следовавших за войском, приказал утопить в Луаре 800 проституток. Но, несмотря на все это, дома терпимости существовали в самом Париже. В Англии Генрих VIII торжественно, при звуках труб, объявил в 1545 г. об изгнании публичных женщин и о закрытии всех домов терпимости. В дальнейшей истории проституции заслуживают быть отмеченными жестокие преследования, которым она подвергалась в Австрии, в царствование Марии-Терезии, и в папских владениях. При Марии-Терезии преследовалось распутство не только в виде проституции, но конкубинат, и всякая любовная внебрачная связь, которая влекла за собой денежный штраф и арест. Конкубинат наказывался телесно. Проституция женщин каралась жестокими телесными наказаниями, истязаниями и ссылкой; обычное наказание для них было сечение плетьми, а если проститутка кого-либо заразила - то пытки. Приговоры произносились низшими судьями и почти немедленно приводились в исполнение. Женщину раздевали до рубашки и вели босиком в церковь, где сажали в мешок, завязывавшийся у подбородка. Затем палач стриг волосы и сбривал их до самого корня. Голый череп намазывался дегтем и сажей и виновная выставлялась на поругание черни в воскресенье во время божественной литургии. По окончании службы, ее привязывали к скамье и палач наказывал ее розгами по развратному голому телу, после чего истерзанную проститутку бросали в рабочую тачку и вывозили за город как мусор. Подобная процедура практиковалась в Австрии до 20-х годов 19 столетия. Если разврату способствовали отцы или мужья, то виновных казнили. С 1751 по 1769 гг. проституток высылали в Банат, Темешвар; ими переполняли казематы крепостей, смирительные дома и тюрьмы. Не избавлялись от наказания и сечения и мужчины, уличенные в распутстве. Все публичные дома и тайные притоны были закрыты, в 1774 г. была запрещена женская прислуга в трактирах и пивных барах. С целью улучшения здравия, была создана специальная "комиссия целомудрия", разыскивавшая всевозможными путями виновных в прелюбодеянии и проституции. Но все эти меры привели к совершенно противоположному результату. Уличная проституция сменилась женской прислугой, специально занимавшейся развратом и слава которой привлекала иностранцев. Число проституток дошло до 14000 человек. Сифилис получил необычайное развитие. В папских владениях проституция преследовалась в течение нескольких веков, что привело к распространению ее в семействах и к усилению развития домов свидания, совращения на дому и уличной проституции, не щадившей даже ступеней собора Святого Петра. В течение 19 столетия, с всеобщим смягчением нравов и при более близком ознакомлении с сущностью проституции и причин ее, репрессивные меры ослаблялись и были заменены надзором. Только в 1845 г. в Берлине был запрещен организованный разврат, все публичные дома были закрыты, а публичные женщины высланы из Берлина на родину или за границы Пруссии. Ближайшим результатом явились усиление и чрезвычайное развитие венерических болезней, благодаря чему с 1871 г. была допущена так называемая одиночная проституция. Такой же опыт произвела в 1861 г. Бавария. Официально проституция была запрещена, что повлекло за собой сильное распространение венерических болезней. Что касается России, то, по свидетельству многи иностранцев, по необходимости пользовавшихся оплаченным развратом, который хотя и был не организованным, стал сильно развит еще в допетровское время. Уже в 1649 г. появлялись указы о преследовании проституции. В указе 1698 г. предписывалось строгое наблюдение за преступниками и развратными женщинами. В Петербурге уже в 1718 г. существовали тайные публичные дома. В 1728 г. предписываются строгие меры против них. В 1736 г. сенат указал, что во многих вольных домах "вольнодумцы содержат непотребных женок и девок, что весьма противно право-христианскому благочестивому закону", а потому повелел допросить их, "буде не беглые окажутся, тех высечь кошками и из тех домов их выбить вон"; беглых отсылать в воеводскую канцелярию. Императрица Елизавета Петровна, в царствование которой появились роскошно обставленные публичные дома, приказала "кроющихся непотребных жен и девок, как иноземок, так и русских, сыскивать, ловить и приводить в главную полицию". В 1763 г., ввиду значительного развития венерических болезней среди войск, повелено было допрашивать заболевших солдат, от кого заразились, и тех женщин сыскивать, по приводе осматривать, и если окажутся больными, то лечить. По излечении отсылать в Нерчинск только таких, "кои подлые и бродячие и точно по разведыванию найдутся в том непотребстве подозрительными". Уставом о благочинии 1782 г. воспрещалось "дом свой или нанятой открыть днем или ночью всяким людям ради непотребства" и "непотребством своим или иного искать пропитания". Сводничество наказывалось смирительным домом для умалишенных. Вместе с тем, назначены были особые местности в Петербурге для вольных домов. Только в 1843 г. проституция была объявлена терпимой и в Петербурге устроен врачебно-полицейский комитет, разыскивавший продажных женщин, сделавших из проституции профессию, свидетельствовавший их и направлявший больных в Калинкинскую больницу. Такой же комитет был учрежден в 1844 г. в Москве, а затем постепенно в Варшаве, Казани, Одессе, Минске и некоторых других городах. В других более или менее крупных городах надзор за проституцией был сосредоточен в руках общей полиции, а освидетельствование производится городовыми врачами. В большинстве случаев надзор был крайне неполный, а часто и совсем фиктивный. Вследствие этого официальные сведения о степени распространения явной проституции отличаются крайней неточностью. Так, например, по сведениям центрального статистического комитета к 1 августа 1889 г. числилось в России 1210 домов терпимости с 7840 женщинами, одиночек всего 9768. Эта цифра ничтожная по сравнению с действительностью. За тот же год, по данным медицинского департамента, число домов терпимости и свиданий равнялось почти 2Ґ тыс., а число явно проституировавших было свыше 30000. Но и это число был значительно меньше действительного, тем более что многие лица, чтобы ускользнуть из-под надзора полиции, укрываются за другими профессиями. Так, например, в Петербурге в 1894 г. медико-полицейскому комитету было известно 365 квартирохозяек, специально промышлявших развратом своих жиличек, живших на таких же условиях, как в домах терпимости. Подробно и ярко осветил вопрос о положении проститок в России происходивший в начале 1897 г. съезд по обсуждению мер борьбы против сифилиса, созванный министерством внутренних дел. По собранным данным оказалось, что за пятилетие (1889-93) - число домов терпимости доходило до 1262 (в 1889 г.), тайных притонов до 1232 (1890), проститутных домов терпимости - 15365 (1891), одиночек - 20287 (1891); задержанных по подозрению в проституции - 14258 (1893). Но и эти цифры были далеко ниже настоящих. Почти нет города, относительно которого не поступали бы сведения о значительно развитой тайной проституции, а доктор Введенский указал на возникновение неорганизованной проституции и вне городов. По его исследованиям, она развивается в селах и деревнях, если коренным образом изменяются условия деревенской жизни; проведение железной дороги, развитие торговли или какого-нибудь промышленного, фабричного или заводского предприятия, расквартирование войск, даже временное скопление мужчин на более или менее продолжительное время, нарушая обычный, патриархальный строй жизни, создает спрос на проституцию, вслед за которым является предложение со стороны не только местных, но и пришлых прилипших женщин. Наибольшего развития разврат достигает на золотоносных приисках, на рыбных промыслах, на свекловичных и табачных плантациях, где мужчины и женщины не только работали, но и спали в общих помещениях друг с другом. В Петербурге среди секретных проституток имелись преподавательницы, продавщицы в магазинах, девушки, живущие в семьях, родные которых занимали завидное положение, даже учащиеся, оставляющие свою профессию после окончания учебного заведения. В советские времена проститутки обоего пола работали на спецслужбу, от которой получали всякие материальные блага, которых были лишены многие честные жещины.
  Протекционизм- система мероприятий, направленных к охране национальной промышленности от чужеземного влияния и соперничества. Наиболее достигающими цели считаются: 1) обложение таможенными пошлинами иностранных изделий, с целью сократить их привоз, поднять цену, и тем возвысить прибыль владельцев местных фабрик, производящих такие же изделия, и заработки рабочих, занятых на этих фабриках; 2) наложение пошлин на вывоз сырых материалов; 3) уплата премий за вывоз изделий, чтобы местная промышленность могла понижать на них цены и выдерживать соперничество на международных рынках; 4) стеснение или прямое запрещение вывоза неизвестных за границей, усовершенствованных машин и орудий, с целью лишить иноземцев возможности пользоваться выгодами новых изобретений; 5) запрещение выезда искусных мастеров, дабы они в чужих странах не распространяли усовершенствованных приемов и способов того или иного производства; 6) эксплуатация колоний, в видах получения из них дешевого сырья и для выгодного сбыта изделий метрополий; 7) издание навигационных законов, поощряющих особыми льготами отечественное судостроение и перевозку своих и чужеземных товаров на судах туземной постройки; 8) выдача денежных субсидий и монополий инициаторам того или иного полезного для страны производства. Все эти и многие другие мероприятия испробованы правительствами разных стран, и многие не оставлены до сих пор. В те далекие от нас времена, когда международные торговые сношения были несложны, когда каждый народ потреблял почти исключительно свои произведения, у чужеземцев же покупал лишь продукты, которых не могла производить родная земля, почвы для практического применения начал протекционизма не было. Правда, и в глубокой древности торговое соперничество между народами проявлялось, вело к вооруженным столкновениям и оканчивалось иногда гибелью слабейших; правда, некоторые приемы протекционной политики (как например, содержание в тайне технических секретов, извлечение метрополиями из колоний искусственно удешевленного сырья для обрабатывающей промышленности) практиковались и у народов древности, но протекционизм, как системы, как учения, как руководящего начала в экономической политике, - еще не было. В средние века условия меняются: торговля и промышленность искали и находили себе у королей и владетельных князей покровительство, нередко принимавшее формы таможенной охраны государственных границ. Между государями заключались торговые союзы против общих врагов и соперников. Соперничество между торгово-промышленными городами приводило к мерам протекционной политики, которыми они ограждались друг от друга и от соседних государств. Так, например, венецианцы не разрешали немцам держать через Венецию путь в азиатские страны; торговцы города Любека препятствовали сношениям голландцев с обитателями Балтийского прибрежья; купцы ганзейских городов, основывая торговые фактории в малокультурных странах и эксплуатируя их природные богатства, всячески старались, чтобы жители этих стран сами не принялись за активную торговлю. Со своей стороны, и эксплуатируемые пришлыми купцами туземцы, по мере развития общественного самосознания, старались оградить свои интересы и свою самостоятельность. Так, предоставляя "гостям" оптовую внешнюю торговлю, они удерживали за собой торговлю внутреннюю. Запрещалось "гостям" оставаться в городе дольше установленного срока и приезжать чаще, чем было положено. Принимались меры и к тому, чтобы торговцы, проезжавшие с товарами, не сворачивали с пути, идущего через город, и чтобы установленная пошлина не миновала городской кассы. Выгоды, которые получались от пошлин с товаров, вели к установлению многочисленных внутренних таможен, бывших большим бременем для торговли. С укреплением, в конце средних веков, монархического начала, короли и владетельные князья стараются уменьшить внутренние таможенные сборы, заменяя этот источник доходов установлением пошлин с товаров, привозимых из чужих владений. Такой фискальный характер таможенные сборы продолжают иметь до тех пор, пока развивавшаяся рядом с торговлей обрабатывающая промышленность не предъявила своих прав на особое, со стороны государства, покровительство. Чем больше укреплялась в Европе монархическая власть, нуждавшаяся в денежных средствах и для содержания войска, и для поддержания внешнего придворного блеска, чем теснее, под общей государственной охраной, сближались интересы поселянина-пахаря, ремесленника, заводчика и торговца, тем живее чувствовалась необходимость мер, способствующих усилению производительности народного труда. Государственные люди, стоявшие во главе управления во Франции, начиная с Людовика XI, Англии - с королевы Елизаветы, Германии - с великого курфюрста, Австрии - с Карла VI, России - с Петра I, при господстве воззрений меркантильной системы, держались экономической политики, требовавшей искусственных мер поощрения национальной промышленности, заключавшихся, главным образом, в стеснении или даже прямом запрещении вывоза отечественного сырья и привоза иностранных изделий. Большая часть международных столкновений - с конца тридцатилетней войны и до конца войн революционной Франции - возникала из-за обладания рынками. Сильнейшая сторона, после победы, старалась закрепить приобретенные торговые выгоды путем договоров. Излюбленным средством развивать отечественную промышленность считалась эксплуатация заморских колоний, доставлявших своим метрополиям сырье для фабрик и благородные металлы, в обмен на изделия. В связи с колониальной политикой находилась и политика навигационная, предоставлявшая исключительно отечественным судам сообщение метрополии с колонией, поощрявшая отпуск отечественных и привоз иностранных товаров на отечественных же судах. В связи с поощрением торгового мореплавания и судостроения, были принимаемы меры к поощрению отечественного морского рыболовства. С наибольшей полнотой и последовательностью покровительственная система проведена была в XVII и XVIII веках, в Англии, где установлением высоких пошлин охранялась не только местная промышленность, но и сельское хозяйство. Из законодательных актов протекционного характера в Англии XVII века наиболее замечательны: о запрещении вывоза шерсти, под страхом за первую вину - изгнания, а за вторую - смертной казни (1620 г.); об обложении высокими пошлинами привозимого из-за границы хлеба (1660 г.); о привилегиях отечественному торговому мореходству (навигационный акт 1651 г. с дополнением 1660 г.); о выдаче премий на экспорт хлеба и солода (1689 г.). В XVIII столетии экономическая политика Англии продолжала держаться строгого протекционизма. Пошлины на привозные товары увеличивались, а так как многие из этих пошлин падали на сырые материалы, то появлялся повод к установлению премий за вывоз изделий и к возврату, при вывозе этих изделий, пошлины, уплаченной при ввозе сырья Обыкновенно, возвращалась не вся пошлина, а только две трети или половина. Торговый договор с Францией, выработанный в 1786 г. под влиянием освободительных идей конца XVIII века, существовал недолго. Время борьбы с Наполеоном и пять лет, следовавших за ее окончанием, были годами усиления протекционизма в Англии. И только после фритредерской петиции лондонских торговцев, напоминавшей в 1820 г. парламенту и общественному мнению страны о великом культурном значении свободы торговли, так наглядно выясненном в учении Адама Смита, некоторые стеснительные таможенные пошлины были понижены. После же того, как строго консервативного Кэстльри сменил, в 1822 году, либеральный Каннинг, при котором министром торговли был Хёскиссон, тарифы были пересмотрены и изменены в духе свободы торговли. Отмена запрещения ввоза хлеба, прежде практиковавшаяся только при цене пшеницы в 80 шиллингов за квартер (2 руб. 75 коп. за пуд), стала обязательной при цене 70 шиллингов, а в 1828 г. запрещение заменено было подвижной пошлиной, увеличивавшейся при низких, уменьшавшейся при высоких ценах на пшеницу. Премии за вывоз были уменьшены; многие из иностранных изделий, прежде запрещенные, допущены к привозу; пошлины на многие привозные изделия и сырье значительно понижены; таможенный устав упрощен; таможенное объединение Ирландии и Англии закончено. Уступив на время место политическим вопросам (парламентской реформе), экономические интересы страны вновь заявили о себе в 1836 году. Под впечатлением тяжкой нужды, испытанной народными массами от дороговизны хлеба в течение целого ряда неурожайных годов, возникла агитация против таможенных пошлин на хлеб. Быстро усиливаясь, она получила, благодаря энергии Кобдена, прочную организацию. Произнесением речей в пользу свободы торговли, изданием книг и брошюр в защиту того же начала, образованной Кобденом лиге против хлебных пошлин (Anti-corn-law-league) удалось привлечь на свою сторону общественное мнение Англии и повлиять на парламент. В главе кабинета, сэре Роберте Пиле, лига нашла себе убежденного союзника, и вот, начиная с 1842 года, отменяются один за другим, долго существовавшие, протекционные законы. Введение в 1842 г. подоходного налога (Income taxe) послужило фундаментом всех реформ в духе теории свободной торговли. В том же году смягчена была суровость хлебного закона; отменены были статьи таможенного тарифа, не приносившие пользы в фискальном отношении, а также и те, которые служили поощрением контрабанде; уменьшены привозные пошлины по прочим статьям; для восполнения же потерпевшей от этого государственной казны установлен умеренный подоходный налог. В особенности уменьшены были пошлины на привозное сырье и вовсе отменены с товаров, вывозимых из Соединенного Королевства. Отмена множества статей таможенного тарифа, лишившая фабрикантов части доходов, побудила их возобновить агитацию против пошлин на хлеб, уменьшенных уже, но все еще удерживавших хлебные цены на значительной высоте. Интересы фабрикантов, стремившихся к сокращению издержек производства, сошлись, в данном случае, с интересами рабочих. Агитация имела успех. 26 июня (по новому стилю) 1846 г., по инициативе Р. Пиля, ввозная покровительственная пошлина на пшеницу заменена была определенной фискальной - в размере l шиллинга на квартер (3,43 коп. на пуд). Вслед за тем были отменены пошлины на привозной скот, мясо, картофель и многие иные жизненные припасы. В 1849 г. отменен был навигационный акт, а в 1853 г. - право каботажного плавания у берегов Англии предоставлено было и иностранным судам. Окончательный переход к системе свободной торговли завершился при канцлере казначейства Гладстоне, в 1853 г. За отменой, постепенно до конца 1860-х, покровительственных тарифных ставок, осталось лишь несколько пошлин фискального характера (таможенные пошлины, довольно высокие, в Англии взимались: с табака, чая, крепких напитков, вина, винограда, коринки, кофе, цикория, какао, фруктов, серебряных и золотых изделий и игральных карт; поступало со всего этого в год около 20 млн. фунтов стерлингов). Ожидания противников протекционизма, что все государства образованного мира последуют примеру Англии, не сбылись. Даже автономные английские колонии, кроме Нового Южного Валлиса, продолжали придерживаться покровительственной системы, ограждаясь в торговом отношении и от своей метрополии. В самой же Англии, хотя и раздавались голоса против существующей тогда системы, необходимость свободы торговли признавалась все же непоколебимым экономическим догматом. Во Франции протекционизм, как система и как руководящее начало экономической политики, ведет свое происхождение от времен Кольбера, знаменитого министра Людовика XIV. Изданные им тарифы 1664 и 1667 гг. имели целью таможенными пошлинами на вывозимое сырье и на привозные изделия поощрить обрабатывающую промышленность Франции. В 1670 г. Кольбером обнародован закон, направлявший экономическую деятельность колоний в интересах французской же обрабатывающей промышленности. В XVIII столетии Франция еще больше обособилась от соседних государств, преимущественно от Англии, рядом таможенных узаконений протекционного характера. Либеральный торговый договор с Англией 1786 г. в самом начале враждебных действий со стороны Англии был отменен. При Наполеоне I протекционное течение, усилившееся под влиянием войн, превратилось в союз континентальных государств, под французской гегемонией, против экономически сильной Англии. В течение нескольких лет английские товары могли проникать во Францию и в союзные с ней государства только контрабандным путем (Континентальная система). Протекционным характером отличается тариф 1816 г., ставки которого продолжали увеличиваться и в следующие годы. К многочисленным пошлинам на привозные мануфактурные произведения присоединились, после сельскохозяйственного кризиса 1819 г., пошлины на заграничный хлеб, рогатый скот и шерсть. За временными понижениями последовали в 1841-1845 гг. новые поднятия тарифных ставок. Позднее Наполеон III, убежденный сторонник начал свободы торговли, долго не мог побороть протекционистской оппозиции в палате, большинство которой состояло из представителей интересов, охраняемых таможенными пошлинами. Но меры к уменьшению тягости таможенного обложения, которых нельзя было проводить в виде утвержденных палатой законов, он проводил в виде декретов исполнительной власти. В 1860 году (23 января) ему удалось заключить знаменитый договор с Англией, облегчивший для Франции вывоз вин и водок, а для Англии - привоз во Францию угля и железа. Большинство ставок французского тарифа было понижено, и ни с одного товара таможня не взимала уже более 15% ценности. За этим актом великой государственной важности следовали такие же договора с Бельгией, Германским таможенным союзом, Италией, Швейцарией, Австрией. В 1861 г. отменены пошлины на привозное сырье. В том же году колониям была предоставлена свобода торговых сношений с иностранными государствами. Благодаря всем этим договорам и совершенно измененному, в духе свободы торговли, таможенному тарифу, внешняя торговля Франции стала быстро развиваться: за 10 лет, с 1860 по 1870 гг., ее обороты увеличились в 1Ґ раза, и народное богатство возросло, как никогда ранее не возрастало в такой промежуток времени. События 1870-1871 гг., пошатнув на время материальные средства Франции, привели к повышению, в интересах фиска, пошлин на многие привозные товары. В 1881 г. все эти изменения облечены были в форму нового тарифа. Дальнейшие, все усиливавшиеся протекционистские тенденции выразились в поднятии, в 1885 и 1887 гг., пошлин на привоз сельскохозяйственных произведений, увеличенных, вместе с увеличением и пошлин на привозные мануфактурные изделия, тарифом 1892 г. Рядом с максимальными тарифными ставками были установлены конвенционные, для товаров, привозимых из государств, благоприятствующих торговле Франции. Торговля с французскими колониями получила вновь протекционный характер. Система явных и скрытых субсидий множеству отечественных мануфактур и отечественному судоходству получила широкое практическое применение. Идеи французского протекционизма XVIII в. оказали влияние на экономическую политику немецких государей. Но выражался он не столько в таможенных, сколько в акцизных пошлинах и в сборах с товаров при ввозе их в города. В 1800 г. в Пруссии существовало 57 тарифов с подразделением на 2775 товарных наименований. Практиковалось также запрещение вывоза многих отечественных сырых материалов и привоза многих чужеземных изделий. К хлебной торговле применялась система государственных запасов, в видах уравновешения цен. По окончании войн с Наполеоном, во время которых было не до таможенных реформ, Пруссия упростила свой тариф и облегчила как привоз, так и вывоз товаров. Ей же принадлежит инициатива выработки общего для политического союза германских государств таможенного тарифа, уничтожившая, в пределах Германии, внутренние таможенные заставы и довольно гостеприимно относившегося к товарам негерманского происхождения. Под давлением конкуренции со стороны быстро развивавшейся английской промышленности, в тарифе Германского таможенного союза были повышены (1842-1846) пошлины на шерстяные, хлопчатобумажные и льняные изделия, а также введена пошлина на привозной чугун. Но вскоре после того, тарифом 1853 г., многие пошлины были понижены. Дальнейшие понижения были достигнуты под влиянием Франции, вступившей в 1860-х годах на путь торгового либерализма. Соединение немецких государств в единую империю привело к объединению в руках имперского правительства средств к развитию внешней торговли Германии. В первые годы существования империи в германской торговой политике заметны фритредерские веяния. В 1873 г. были отменены пошлины на привозной чугун. Были спроектированы дальнейшие льготы по привозу товаров; но этим проектам не суждено было осуществиться, так как, начавшийся наплыв дешевого хлеба из отдаленных заокеанских стран на мировой рынок возбудил тревогу в среде европейских хозяев, усвоивших интенсивную, сопряженную с большой затратой капитала, обработку земли. На сторону фабрикантов и заводчиков, всегда требовавших покровительства, стали представители земельной собственности, до тех пор равнодушные к протекционизму. Записка 204 депутатов, представленная рейхстагу 17 октября 1878 г., обнаружила крутой поворот общественного мнения в сторону протекционизма. Как под влиянием этого нового течения, так и других причин (улучшение путей сообщения, экономические успехи соседних стран и др.), а также для пополнения имперской казны, нуждавшейся в средствах для укрепления военной силы Германии, выработан был новый таможенный тариф (1879), отличающийся высокими фискальными, но еще довольно умеренными протекционными пошлинами. Последние были возвышены: на мануфактурные товары в 1881 и 1885 гг., на сельскохозяйственные произведения - в 1885 и 1887 г.г. По мере наступления сроков торговым договорам с иностранными государствами, таможенные ставки изменялись в новом направлении. Понижения ставок против нормального тарифа стали допускаться только в виде компенсации за такие же льготы со стороны иностранных государств, и, напротив, пошлины на привоз возвышались для государств, стеснявших привоз из Германии. Так, в ответ на возвышение некоторых пошлин по русскому тарифу 1891 г., Германия повысила ввозную пошлину на русскую пшеницу и рожь с 5 до 7Ґ марок на центнер (т. е. c 38 до 57 коп. кредитных на 1 пуд) и сделала некоторые другие изменения тарифа во вред русской внешней торговле. Россия ответила соответственным повышением пошлин на некоторые товары германского происхождения. Разгорелась так называемая таможенная война, окончившаяся, после долгих переговоров, торговым трактатом 1894 г., примирившим посредством взаимных уступок интересы сторон на условиях, одинаково выгодных для обоих государств. Пошлина на русский хлеб была понижена до 3Ґ марок (26Ґ коп. с пуда), русские пошлины на многие германские товары также понижены. В прочих континентальных западноевропейских государствах замечается такая же смена направлений в торгово-промышленной политике: учения физиократов и Адама Смита, агитация против хлебных законов в Англии, либеральные торговые договора Франции в 60-х годах 19 в. - все это не могло не влиять на соседние государства и не содействовать ослаблению в них протекционизма; не могла остаться без влияния и протекционистская реакция последних двух десятилетий. Даже государства, всегда державшиеся начал свободы торговли, как, например, Италия, Швейцария, начали ограждаться от соседей высокими охранительными пошлинами. Впрочем сравнительно невелики были таможенные пошлины в Бельгии, Голландии, Скандинавских государствах, Португалии, Греции, Румынии. В Турции была принята фискальная пошлина (8% с цены привозного и 1% вывозного товара), но освобожденные славянские государства начинают ограждать себя высокими покровительственными пошлинами. В Соединенных Штатах, в конце XVIII столетия, таможенные пошлины, имея более фискальный, чем протекционный характер, составляли для большинства товаров 5Ґ% и только для некоторых - 8Ґ% стоимости. Протекционное течение началось с 1816 г., когда таможенное обложение поднялось до 25-30%. После того ставки были повышены в 1833 г.: до 45-50%. В 1844 г. демократическая партия, защищающая интересы земледельческого юга против промышленного севера, воспользовавшись переходом власти в ее руки, понизила пошлины до 30% стоимости товаров. В 1857 г. достигнуты были дальнейшие понижения (до 24-20%). Но междоусобная война 60-х годов 19 столетия, окончившаяся победой Северных Штатов, дала окончательный перевес протекционным началам, вполне осуществившимся, наконец, в знаменитом тарифе Мак-Кинлея (10 октября 1890 г.). Тариф этот отличается высокими пошлинами не только на привозные изделия и сырье, но и на сельскохозяйственные произведения (для ограждения от Канады), а также - большими штрафами за неправильное, к ущербу фиска, показание цены товаров, очищаемых пошлинами. В России первый таможенный тариф (новоторговый устав 1667 г. заменивший собой торговый устав 1653 г.) отличался умеренными ставками: привозные товары, продававшиеся на вес, оплачивались пошлиной в 4%, а прочие - в 5% с продажной цены. Исключений было немного (несомненно протекционный характер имело в новоторговом уставе увеличение пошлин на вино). Но, на деле, пошлина эта не всегда взыскивалась. Так заграничные товары, которые покупались русскими торговцами на деньги, вырученные от продажи за границу русских же продуктов, или просто выменивались на эти последние, вовсе не оплачивались таможенной пошлиной, если обмененные на них русские товары были уже оплачены пошлиной при покупке во внутренних городах России. Равным образом, если иноземец покупал в порту или пограничном городе русские товары на наличные деньги, то с вывоза этих товаров не взималось отпускной пошлины. А так как по европейской торговле вывозилось русских товаров, в то время, больше, чем привозилось иностранных, то на границе с привозных товаров не взималось, в сущности, никакой пошлины, и только во внутренних городах, при продаже потребителям, они оплачивались сбором в 5% с цены. Экономическая политика Петра I имела протекционный характер. Петр считал необходимым возбуждать промышленность государственными средствами. В интересах обрабатывающей промышленности, он выдавал субсидии отдельным предпринимателям и целым "кумпанствам", собиравшим капиталы для заведения фабрик; допускал беспошлинный ввоз сырых материалов из-за границы; стеснял или вовсе запрещал вывоз необходимых для фабричного производства отечественных материалов; дозволял прикреплять крестьян к фабрикам; выписывал из-за границы опытных и искусных мастеров; дозволял продавать изделия, для облегчения их сбыта, без уплаты внутренних таможенных пошлин; иногда же сам покупал у фабрикантов нераспроданный ими товар; с этой же целью он затруднял высокими таможенными пошлинами ввоз в Россию изделий, производившихся в ней, по его мнению, в достаточном количестве. Для усовершенствования производства, Петр подчинил фабрики правительственной регламентации. Он требовал, чтобы фабриканты доставляли образцы своих произведений в мануфактур-коллегию для сравнения с образцами, ранее одобренными. За нарушение постановлений, определявших способы выделки фабрикатов и качество их, были установлены жестокие наказания - до вечной каторги включительно. Фабрики основывались только с особого разрешения мануфактур-коллегии, которой вменено было в обязанность не стеснять предприимчивых людей, но, вместе с тем, смотреть, чтобы фабрик устроено было не слишком много, ибо от соревнования между заводчиками не только "излишнее размножение товаров может происходить", но и ухудшаться их качество. Вывозом изделий Петр 1 мало интересовался: редко и неохотно освобождал он произведения русских фабрик от вывозных пошлин и никогда не устанавливал никаких вывозных премий. В этом отношении он отступал от тогдашней протекционной или меркантильной системы. Таможенные пошлины на привозные товары в первые годы царствования Петра I не были высоки; в конце же, ввиду того, что русские мануфактуры плохо работали, вследствие конкуренции иностранных изделий, Петр, собрав необходимые данные о положении промышленности через берг и мануфактур-коллегию, издал, в 1724 г., тариф, которым оклады таможенных пошлин были поставлены в зависимость от отношения суммы внутреннего производства к сумме привоза. Чем больше товара производилось в России, тем выше была наложенная на привоз его пошлина. На те продукты, которых, по мнению составителей тарифа 1724 г., производилось в России достаточно, назначена была пошлина в 75% со стоимости: такими, например, считались: парусина, шелковые материи, железо; пошлина в 50% наложена была на голландское полотно, бархат, тонкие байки; пошлина в 25% - на выделанные кожи, полушелковые ткани, чулки, писчебумажный товар, железное оружие, стеклянные бутылки. Пошлины с большинства товаров имели фискальный характер и составляли не более 10% с цены. В видах развития отпуска товаров на русских судах, русские купцы, вывозившие товары за границу на своих кораблях, уплачивали пошлину в размере трети оклада, определенного тарифом, и притом ефимками, по высокому курсу (90 коп. вместо 50); когда же такой купец, распродав свои товары, покупал за границей на вырученные деньги новые, то ему позволялось очистить такие товары на сумму, равную стоимости вывезенных им русских продуктов (с прибавлением 25% прибыли), пошлиной, втрое меньшей положенной в тарифе. При ближайших преемниках Петра I многие из его протекционных установлений были отменены, так как само правительство признало, что промышленность в России еще не была настолько развита, чтобы стоило, в ее интересах, стеснять привоз иностранных товаров. Впрочем, до Александра I у преемников Петра 1 не было определенной торговой политики, и мы наблюдаем постоянную смену случайных мероприятий, часто противоречивых. Уже с 1726 года началось уменьшение пошлин по некоторым статьям тарифа 1724 г., а в 1731 г. - издан был новый тариф, отличавшийся умеренностью ставок: товары, "которые в России работаются" и которые Петр облагал 75%, были обложены 20%, другие - 10% и менее. С вывозных товаров, кроме очень немногих, пошлины были сложены. При Елизавете Петровне правительство держится протекционной системы: с 1754 г. все внешние таможенные оклады увеличены добавочным сбором в 13% с ценности товара, так что, вместо прежнего нормального оклада в 10%, господствующим сделался оклад в 23%. При этом необходимо заметить, что весь доход от возвышения пошлин по внешней торговле был предназначен на восполнение ущерба, причиненного казне отменой внутренних таможенных и некоторых других сборов, весьма тягостных для народа. Тарифы 1764 и 1782 гг. имели умеренно-покровительственный характер; изданный в 1793 г., под влиянием недружелюбных чувств императрицы Екатерины II к революционному правительству Франции, был запретительным для многих товаров, особенно - предметов роскоши. С конца царствования Екатерины II и до 1816 г. русская таможенная политика неоднократно изменялась, под влиянием требований и домогательств тех государств, с которыми Россия была в союзе, и сближение с которыми было желательно. Вообще же, в политике господствовал охранительный принцип. После восстановления общего мира в Европе, были сперва допущены небольшие отступления от запретительной системы (в тарифе 1816 г.), а затем последовали и значительные изменения - в тарифе 1819 г., установившем весьма умеренные пошлины на привозные изделия. Сделано это было отчасти в угоду Пруссии и Англии и под влиянием Генриха Шторха, безусловного поклонника идей Адама Смита. В интересах фабрикантов и заводчиков скоро потребовалось отступить от этой системы. В 1822 г. обнародован новый тариф, по которому большинство иностранных товаров было запрещено к привозу, остальные же обложены очень высокими пошлинами. С этого времени надолго устанавливается в России твердая протекционная политика. Тарифы 1841, 1850, 1857 и 1868 гг. представляют собой постепенный переход от крайнего протекционизма к умеренно-охранительной системе. Но уже с 1877 г., с тех пор как, преимущественно в фискальных видах, постановлено было взимать таможенные пошлины золотом, что, при сильном понижении курса кредитного рубля, сразу подняло пошлины по меньшей мере на 50%, началась реакция в протекционном направлении. Жертвы со стороны потребителей на охрану отечественной промышленности, по мнению протекционистов, имеют временный характер. Они должны дать охраняемым производствам окрепнуть, чтобы с успехом выдержать на всемирном рынке всякую конкуренцию. История, однако, не всегда это подтверждает. Протекционизм во Франции царил с 1667 г., но даже новейшее поколение начала 20 в. не видело впереди конца тех жертв, которые выставлялись как временные. В России, из значительных производств, отказалось от таможенной охраны только нефтяное, благодаря отчасти простоте техники и еще более неистощимым нефтяным богатствам Кавказа; все же остальные горные и все мануфактурные производства не только не отказались от таможенной охраны, но еще и добились в новейшее время повышения пошлин. По тарифу 1891 г., таможенные ставки в России были гораздо выше, чем по тарифам 1868 и 1857 годов. Так, например, для бумажных тканей, довольствовавшихся в 1868 году охранительной пошлиной в 15 руб. 20 коп. с пуда, потребовалась пошлина в 25 руб. 20 коп. По мнению противников протекционизма, если все эти повышения имеют не академическое, а практическое значение, то возможен только один вывод, а именно - что, задерживая успехи технических знаний, усыпляя промышленную энергию и предприимчивость, искусственно поднимая цены на произведения всех охраняемых отраслей промышленности, возвышая издержки производства всякого предприятия, любое государство действует в пользу не своего народа, а - его конкурентов. Протекционисты утверждают далее, что, благодаря покровительственным пошлинам, народные массы, не имеющие возможности приложить к чему-либо свой труд, особенно в зимнее время, получают эту возможность. Но дело в том, что труд, искусственно вызываемый к жизни, далеко не всегда бывает производителен. Если производителен труд, затрачиваемый на сокращение издержек с целью дать народу способы иметь возможно больше предметов потребления при возможно меньших усилиях и за возможно меньшую плату, то всякое поощрение производства совершенно ненужного есть напрасная затрата сил. К числу доводов протекционизму принадлежит и то, что у каждого народа, помимо общечеловеческих, есть национальные задачи, есть забота об ограждении интересов отечественных рабочих, сельских хозяев и частных предпринимателей. И эти интересы требуют, чтобы экономическая политика государства была направлена на поощрение своих, а не чужих производств, как бы оно ни отзывалось на мировой экономии. Все это было бы справедливо, если бы поощрение шло не за счет государства, т. е. всего населения страны. Когда же страна должна оплачивать не только необходимый, но и излишний труд, то, по мнению противников протекционизма, охрана делается убыточной. Ей гораздо выгоднее приобрести все необходимые технические знания, и с помощью их развить свою промышленность, чем ежегодно переплачивать громадные суммы в пользу частных лиц, в ожидании, что (через многие десятки или сотни лет) они самостоятельно выступят со своими товарами на всемирные рынки. Выгоднее потому, что, благодаря силе знания, та же национальная цель достигается в интересах и частных лиц, и народа, и всего человечества. Протекционные же меры, вызывая к жизни массу непроизводительного труда, удорожая жизнь, дают, взамен всего этого, лишь выгоды малому числу частных лиц. При распространении покровительства на все отрасли отечественной промышленности, каждая из них переплачивает на покупке каких-либо охраняемых материалов или принадлежностей, каждая терпит от повышения издержек производства вследствие общего неминуемого при протекционизме вздорожания жизни. По мнению протекционистов защищаемый ими принцип охраняет независимость государства от соперников и от внешних врагов и обеспечивает ему безопасность в военное время. Против этого фритредеры возражают, что, благодаря усовершенствованию всяких способов сношений между народами, разделение труда между ними делается все более и более настоятельной потребностью и, что, несмотря на все преграды, таможенные и другие, народы стремятся сблизиться друг с другом, взаимно обмениваясь произведениями своего труда. И чем меньше препятствий к такому обмену, тем больше обеспечен международный мир: недаром взаимно выгодные торговые трактаты всегда сопутствуют мирным политическим союзам. Напротив, чем больше ограждаются народы друг от друга таможенными пошлинами, тем вероятнее возникновение недоразумений, распрей и даже войн между ними. В достигнутой же организации международной торговли заключается достаточно гарантий того, чтобы, в случае войны, торгово-промышленные нации не остались без хлеба, а земледельческие - без орудий. Что касается других способов искусственного покровительства народному труду, то все они, поскольку основаны на жертвах потребителей в пользу частных лиц, дорого обходятся государству. Пошлины на вывоз полезного для страны сырья могут принести пользу отечественной обрабатывающей промышленности, но лишь за счет производителей этого сырья, терпящих от искусственного понижения цен на него. Премии за вывоз, удешевляя товар для иностранных потребителей, дают возможность расширить его сбыт; но расширение это делается за счет отечественных плательщиков налогов, за счет всей нации. Выгодным этот вид покровительства считать нельзя, как нельзя считать выгодной торговлю купца, продающего товары в постоянный себе убыток и пополняющего этот убыток из других источников. Во многих государствах выдаются премии за вывозимый сахар, в Англии же привоз его свободен от пошлин, вследствие чего англичане покупают сахар дешевле, чем он стоит производящим его народам. Таким образом плательщик налогов в стране, поощряющей вывоз премиями, "всякий раз, когда хочет подсластить свою чашку чая куском сахара, незаметно для себя, кладет другой кусок в чашку англичанина". Польза навигационных законов далеко не безусловна, как можно видеть из следующего примера. С товаров, которые привозились в Англию на иностранных судах, взималась, по закону Кромвеля, пошлина в большем размере, чем с товаров, привозимых на судах английских. Соединенные Штаты, провозгласив свою независимость, ввели у себя тот же закон. Тогда английские суда стали ходить в Америку и американские в Англию с балластом, и обе нации теряли выгоды обратной перевозки. Предоставляемая исключительно отечественным судам, монополия перевозки товаров каботажем может считаться полезной также лишь с большими оговорками. Повышение фрахта, неизбежное при монополии, может быть серьезным препятствием передвижению товара к рынкам, а, вместе с тем, и самому производству. Так, дороговизна каботажной перевозки угля на русских южных морях служит одним из препятствий развитию на юге каменноугольного производства. Должны же, однако, быть основания для тех или иных покровительственных мероприятий, если к ним, несмотря на всем известные выгоды свободы торговли, прибегает большинство культурно-исторических государств; бывают же обстоятельства, при которых выгоднее для страны принести временную жертву в виде охранительной таможенной пошлины, нежели лишить себя возможности создать новое выгодное производство, или поддержать старое, подвергающееся опасности погибнуть под давлением сильной иностранной конкуренции. "По принципам политической экономии, - говорит Д. С. Милль, - покровительственные пошлины могут быть оправдываемы, только в одном случае: когда они устанавливаются на время, особенно у молодой нации, цивилизующейся, в надежде привить в ней иностранную промышленность, совершенно подходящую к местным условиям. Превосходство одной страны над другой в известном производстве часто происходит вовсе не от того, что в первой имеются какие-либо особо благоприятные естественные условия, а лишь от того, что она начала заниматься этим производством раньше и успела достичь значительных успехов. Последняя даже может иметь больше задатков для успехов данной промышленности, но без достаточного опыта не в состоянии их достигнуть. Частные лица вводить новое производство на свой риск, или, вернее, с явным убытком, не станут, и вот государство прибегает к покровительственной таможенной пошлине для охранения нового производства. Такая пошлина, сохраняемая не слишком долго, бывает иногда для нации наименее дорогим способом произвести опыт". Но, по мнению Милля, покровительство должно ограничиваться такими отраслями промышленности, относительно которых есть очень основательная уверенность, что они скоро в состоянии будут идти самостоятельно, причем никак не должно допускать ожидания, что покровительство будет продолжаться дольше времени, необходимого для хорошей проверки способности новых производств к усовершенствованию и к самостоятельному существованию. Когда охраняемая отрасль промышленности еще только возникает, и размеры ее незначительны, - невелики и переплаты со стороны потребителей за производимые ею товары. Но чем шире становятся эти размеры, тем дороже обходится таможенное покровительство. Гораздо менее убыточна система выдачи премий и субсидий инициаторам полезных производств. От таможенного протекционизма эта система отличается большей доступностью контролю. Когда народ знает, сколько он платит и за что, то государству легко избежать напрасной траты народного достатка на обогащение тех предпринимателей, которые и без того находятся в выгодных для производства условиях. При системе премий не происходит и (неизбежного при таможенной охране) общего повышения цен на произведения охраняемой промышленности. Самое же выгодное и целесообразное средство покровительствовать народному труду заключается в распространении знаний: их творческая сила способна создавать благосостояние и богатство народов.
  Протестантизм- обозначение совокупности доктрин и сект, возникших из реформации XVI в. Название идет от протеста меньшинства чинов империи на сейме в Шпейере в 1529 г. Термин "протестанты" получил потом постепенно более широкий смысл. Под него подошли: сторонники учения Лютера в Германии и северных государствах, Дании, Швеции, Норвегии; отделившиеся с 30-х гг. XVI в. от Рима англиканцы, или сторонники епископальной церкви; цвинглианцы и кальвинисты в Швейцарии, Германии, Польше и Франции, называемые большей частью реформатами; последователи кальвинизма в Англии под общим названием пуритан; более строгое направление в среде последних под именем пресвитериан (в Англии и Шотландии); более свободные направления, примыкавшие к пуританству, под названием индепендентов, баптистов, квакеров в Англии и Америке; приверженцы рационалистических сект, возникших в XVI в., унитарии и социниане, в Германии и Польше; наконец, развившиеся на почве уже существующих церквей и сект направления и учения методистов, меннонитов, конгрегационалистов, учеников Христа и др. в Англии, Германии и Северной Америке. Главные принципы, на которых настаивает протестантизм - признание исключительного авторитета Писания в противоположность церковной традиции, учение об оправдании верой и равенство верующих перед Богом, а, в связи с этим, отрицание особого божественного авторитета духовенства и истолкование таинств (лишь двух - крещения и причащения), в качестве знаков и средств спасения, действующих не иначе, как силой веры. Русский протестантизм получил начало почти одновременно с Западной Европой. Великим князем Василием были вызваны в 1524-1533 гг. с Запада ремесленники, художники, торговцы и аптекари. Около того же времени прибыли в Россию шведские купцы, получившие право торговли в России по договору 1524 г. При Иоанне IV были вызваны в Россию толмачи, лекари, хирурги, типографщики. Между всеми этими лицами было немало последователей учения Лютера, которым было предоставлено свободное отправление их богослужения, даже преимущественное перед католиками (последним не дозволялось иметь в Москве костелов), так как было замечено, что они не обнаруживают стремления к занятиям политикой и пропагандой. Впрочем, некоторые протестанты возымели надежду обратить в свою веру самого царя. Удостоенные собеседований с ним о вере, они вели споры о вере и письменные. Одерборний рассказывает, что царю нравились проповеди пастора Бакгорна, что он смотрел на учение Лютера, "как близкое к истине", любил пасторов, как людей ученых: из них некоторые прямо склоняли его к принятию "Аугсбургского вероисповедания". Русские летописцы отмечают, что "Бомелий чуть не отвел царя от православной веры". Английскому пастору Коле царь поручал изложить письменно сущность англиканского учения и это изложение понравилось ему. Лютеране в 1570 г. шлют к Иоанну IV посольство с намерением вступить с ним и русской церковью в союз, причем дают посольству тайное поручение обратить в лютеранство самого царя. Во главе посольства находится пастор "чешских братьев" Рокита. В первой же беседе по делам веры царь разочаровал послов, резко напал на главные положения лютеранства и категорически запретил протестантам не только пропаганду протестантизма, но и вход в русские храмы. Однажды лифляндский пастор сравнил, перед царем, Лютера с апостолом Павлом; царь будто бы ударил его хлыстом по голове и сказал: "убирайся к чёрту со своим Лютером". Пастора Фому, единомышленника Феодосия Косого, он, ударив палкой по голове, спустил под лед в Двину. Однако, взятые в плен во время ливонской войны (1558-1582) немцы и шотландцы, целыми тысячами были расселены в разные города с правом свободного исповедания своей веры. Из Нарвы протестанты появились и в самой Москве и сначала поселились в слободе Кукуе, а потом - в самом центре города. В "немецкой слободе" у них между 1560-1565 гг. была своя община, пастором которой был Виттерман, а между членами - лифляндские дворяне, состоявшие при особе царя; при общине с 1575 г. была своя кирха, но без колоколов. В 1580 г. приказано было лютеранскую кирху и дома при ней разрушить и построить новые - за городом. Кирха деревянная, при одном пасторе, была готова в 1584 г. В других городах России, где находились немецкие поселенцы и пленники, они также образовали из себя общины, но кирх не имели, а собирались на молитву в дома пасторов. Упомянутый Виттерман переходил из города в город. Другой пастор - Скультет проповедовал у протестантов Новгорода и Казани. В общем, во времена Грозного протестантам жилось в России лучше, чем в самой Германии, Великобритании, Франции и Швеции, где они должны были вести такую страшную борьбу за существование. При Федоре Иоанновиче было много протестантов в его пятитысячном иностранном отряде. Царствование Бориса Годунова было самое благоприятное для протестантов. В "Белом городе" в Москве для них построена была кирха, на средства, главным образом, самого царя, для которой проповедники были вызваны из Германии. При Лжедимитрии I протестанты пользовались полной свободой; но при Лжедимитрии II подвергались опасности быть истребленными поголовно, - их спасла Марина. Это гонение было вызвано непочтительным отношением к русской святыне: во время даже венчания лжецаря, протестанты в Успенском соборе ругались над иконами, сидели и спали на них. В 1626 г. лютеранская община в Москве распалась на две. Вождем выделившихся был проповедник Яков Нейенбург. В 1643 г. священники московские жаловались царю, что в их девяти приходах, близ церквей, немцы завели корчмы и всякое осквернение от немцев русским стало, и от немцев их приходы пустеют. Царским указом было повелено в Китае, Белом городе и слободах "ропоты в немецких дворах сломать, дворов немцам у русских людей не покупать". В 1643 г. по просьбе доктора Белау велено было немцам построить Михайловскую кирху на месте, где потом находились "Красные ворота". При царе Михаиле в Москве появляются реформатские храмы. По Олеарию, реформаты еще в XVI в. имели там деревянную капеллу, внутри "Белого города"; по другим, такая капелла была построена лишь в 1629 г., при ней был пастор Булеус, а после него - Карвникель. В 1643 г. обе церкви, лютеранская и реформатская, вследствие указанной жалобы были закрыты. Число протестантов в Москве, однако, год от году увеличивалось: к концу царствования Михаила их было там уже до 1000 семейств лютеран и реформатов. Появились они также в Ярославле, Вологде, Холмогорах. Московское правительство ставило себе за правило для государственных нужд призывать из-за границы только протестантов, а не тех, кои "папежские веры". При царе Алексее особенно много эмигрировало в Россию протестантов, благодаря ужасам тридцатилетней войны. Царь Алексей позволил оставаться в Москве только тем, которые согласны были присоединиться к православию; остальным (за исключением лиц особенно почетных и нужных) велено переселиться в Кукуй (1633 г.). В новом месте немцам оказалось лучше - просторнее; эта местность сделалась обширной благоустроенною колонией; здесь лютеране имели две церкви, а кальвинисты - одну голландскую и одну английскую. В 1662 г. по ходатайству саксонского двора в Москве образовалась особая лютеранская община - саксонская, первым пастором которой был Иоанн Грегори, личность, замечательная и выдающаяся; к нему в "театральную школу", для обучения, отданы были 26 избранных русских юношей. В конце царствования Алексея Михайловича знатные и богатые немцы обитали снова в центре столицы: в 1672 г. в самом Китай-городе было три больших каменных здания для их житья и складов товара. Шведам, после мира, дозволено было строить свои дома в Москве, Новгороде, Пскове, Переяславле и Белгороде - где дано право им править свою службу в своих жильях, но особых храмовых зданий строить не дозволено. На разных заводах около Москвы и Тулы существовали у них свои молитвенные дома. Все они были очень богаты и давали хорошее содержание пасторам. Всех немцев в 1673 г. в России жило не менее 18 тысяч. При Феодоре Алексеевиче в русской армии 38 солдатских и 25 рейтарских полков имели командирами немцев. При царевне Софии в русскую службу были приняты, эмигрировавшие из Франции, - гугеноты. В 1669 г. состоялся указ, чтобы иностранцев пускать в Россию не иначе, как по опросу, а в Москву без личного Государева указа совсем не пускать. К началу XVIII в. протестантов было в Москве до 20 тыс., а во всей России до 30 тыс. С первого появления в России набожные протестанты, из-за своих культурно-исторических и религиозных убеждений ушедшие из отечества, не упускали случая пропагандировать свою веру. Умных и образованных проповедников между ними было немало, но и миряне были сведущи в своем богословии. Успеху пропаганды способствовало и то, что русская церковь была проникнута особенной антипатией к тому самому католичеству, которое отрицало протестантство, и уже раньше, в самой русской церкви, были энергические протесты со стороны русских людей против церковной иерархии и злоупотреблений и пороков духовенства. Пропагандисты открыли свои нападения на практические нравственные недостатки русской церкви. В частности, средствами пропаганды были: 1) устные проповеди ученых пасторов, иногда на русском языке, с намеками на ошибочность русских верований. Лучшими из таких проповедников были Георг Окс и Бартольд Вагер - последний проповедовал и в других городах, кроме Москвы. 2) Распространение протестантских сочинений в русских переводах. В 1552 г. датский король по просьбе Иоанна IV, вместе с художниками и типографами, прислал ему "Аугсбургское исповедание" и "Катехизис" Лютера в русском переводе, с тем, чтобы привезшие их типографы напечатали их в тысячах экземпляров. Густав-Адольф завел в Стокгольме славянскую типографию и протестантские книги были отправляемы контрабандой в Россию. 3) Протестантские школы, существовавшие в Москве при всех трех протестантских церквах. 4) Высшие школы, художественные и иные в Москве, в которые поступали для обучения и русские. Жалобы ревнителей православия на успехи протестантизма в России начинаются с Максима Грека (около 1550 г.), обличавшего Лютера как иконоборца и указывавшего на многие антиправославные явления русской религиозной жизни, происходившие от протестантства. Первым русским протестантствующим вольнодумцем был дьяк Матвей Башкин (дурак). Как видно из противоиконоборческого сочинения острожского священника Василия, переведенного, по приказу царя Василия Шуйского, на великорусский язык, и сочинения "Об образе, о кресте и иных артикулах веры" (в 20-х годах XVII в.), неизвестного автора, пропаганда при царе Василии, благодаря смутным временам, усилилась. Издание в 1627 г. катехизиса Лаврентия Зизания, в нескольких тысячах экземпляров, было делом протестантской пропаганды, так как в нем, и после исправления его игуменом Илиею, сильно выражено в некоторых местах лютеранство, а не его опровержение, почему он был запрещен, а взамен его издано нисколько отдельных полемических статей и сборников. Какие именно идеи протестантского учения смущали в середине XVII в. русский религиозный мир, видно из сочинения протопопа И. Наседки: "Изложение известно от писаний на злоименные Лютеры". Книга представляет собой апологию иконопочитания и молитв ко святым, коленопреклонений и крестного знамения при молитве, постов и других обрядов. Из новых вопросов, в сравнении с прежними сочинениями лютеранских и противолютеранских на русском языке, в сочинении Наседки затронуты: отвержение монашества, возражения против таинств, против авторитета вселенских соборов и святых отцов, истинности и святости церкви восточной, а также церковно-исторические вопросы - о летоисчислении, о кирхах и др. Видно, что все эти вопросы обсуждались в обществе, будучи внесены в него влиянием протестантства. Автор рассматривает предметы не только оборонительно, но и наступательно. Крупный факт в истории протестантства в России составляет прибытие в Москву датского принца Христиана, в качестве жениха царевны Ирины. Возник вопрос о необходимости обращения его в православие, что, ввиду несогласия на то принца, при сильном желании осуществления этого брака с обеих сторон, вызвало и многократные устные собеседования, и переписку датских богословов с патриархом, и обильную письменную полемику пастора Фильгобера с Наседкой, обнимающие почти все богословие, насколько оно в православии разнится от протестантства. После этого в течение 30-40 лет в пропаганде протестантизма наступает большое затишье, вследствие сурового отношения к нему царя Алексея. В его "Уложении" положена смертная казнь за совращение из православия. С самого начала его царствования в 1649 г. немцы были выселены за город, и о пропаганде заключают лишь по тому, что в 1671 г. были изданы сочинения царского духовника Савиновича против лютеран и в 1672 г. "Мечец духовный" - против кальвинистов, сочинение иерусалимского патриарха Досифея. При начале раскола старообрядчества протестантская пропаганда подступала и к раскольникам. Наплыв иностранцев и европейских идей при Петре 1 не мог пройти бесследно для известного успеха протестантизма. Типическим представителем тех интеллигентных русских людей того времени, которые подпадали влиянию протестантства, был известный Тверитинов. Но и в среде самой церкви оказались крупные деятели, не чуждые влияния протестантизма даже в теоретическом богословии, как Феофан Прокопович. В ограждение православия Стефан Яворский, Феофилакт Лопатинский, Магницкий, Поликарпов и другие издали сочинения: "Камень веры", "Рожец духовный", "Слово о предопределении", "Показание ересей Лютера и Кальвина" (Лихудова). Учреждение московской академии, по-видимому, было вызвано необходимостью научной борьбы с протестантизмом, так как ученые, приходившие в Москву из Киева, принимались с недоверием, как "латинская часть". Стесняемая внутри России, в Москве, протестантская пропаганда с большей свободой действовала в северо-западной окраине. Особенные успехи она сделала в отошедших к Швеции по столбовскому договору (1617 г.) Ингрии и Карелии и нескольких русских городах, которые остались за шведами. В них прекратилось даже существование православной иерархии (карельской епархии). Оставшиеся православные поручены попечению новгородских владык, но, несмотря на всю их ревность к охранению этой паствы, положение ее было бедственное, и перебежчиков отсюда в Новгородскую область была "тьма", вследствие "вере теснения великого". В Стокгольме печатались лютеранские книги на русском и карельском языках и распространялись в русском населении, назначались награды русским, изучившим лютеров катехизис, пасторы проповедовали к русским на русском языке. Таким образом многие русские были обращены в лютеранство. Чтобы предохранить от них Новгород, их не пускали в соборную церковь, и о каждом приезжем "доискивали". Не раньше, как по ништадтскому миру (1721 г.), отпавшие паствы были возвращены православной церкви. По мнению Цветаева, "при образовании русского раскола старообрядчества и других сект, особенно рационалистических, пропаганда протестантства имела большое значение, принимая самый разнообразный, изменчивый и неуловимый характер". Такое решительное утверждение не представляется достаточно обоснованным. Но бесспорным является сходство хлыстовского вероучения с протестантски-квакерским учением Кульмана, духоборческого - с чисто квакерским, молоканского - с протестантствующим, тверитиновским. Первое есть отпрыск квакерства, второе - более чистая отрасль его, молоканство же - возврат к чистому протестанствованию, начавшемуся в России с XVI в. Сетуя на успехи протестантизма в России, беспристрастные историки не могут не отметить и умственно-образовательное воздействие на русское общество этой вековой борьбы православных с пропагандой, проникновение, при ее содействии, протестантской науки в Россию и начатое при Петре I сближение русской богословской науки с западной. Указывают также на полезное воздействие протестантизма, в лице его лучших, безусловно-нравственных представителей, на нравственную сферу жизни русского общества и на церковно-практическую жизнь; многочисленные суждения, беспристрастные и пристрастные, о нравах русских людей и русских пастырей, о всем церковно-обрядовом строе в России, действовали исправительно на русских. Петр I, страстный поклонник европейской цивилизации, не чужд был некоторого сочувствия к протестантизму. Протестантские историки говорят иногда, что Петр I никого в мире так не чтил, как великого германского реформатора. Но отношение этого государя к протестантству было делом лишь его личного доброжелательства и любознательности. "Уложение" царя Алексея не было отменено, а в нем за совращение из православия полагалась смертная казнь. Пропаганда протестантизма была строго запрещена. В 1719 г. издан указ не иначе дозволять смешанные браки протестантов с православными, как под условием крещения и воспитания детей в православии. Но в собственной своей религиозной жизни протестантизм ничем не был стеснен при Петре I. При нем все четыре протестантские кирхи в Москве были уже каменные; даже на заводах и фабриках в окрестностях Москвы были две таких кирхи; появились кирхи в Туле, Новгороде, Казани и Астрахани, где прежде были только общины протестантские с проповедниками, но без кирх. В Воронеже были две каменные кирхи, в которых проповедовали многоученые пасторы. Со времени учреждения коллегий протестантством, как и другими исповеданиями иностранными, заведовала коллегия иностранных дел, которой были зарегистрированы все кирхи с их пасторами. Последние представляли в коллегию отчеты о состоянии протестантства в России, о числе кирх и пасторов при них, а коллегия ежегодно представляла о том в синод. При Петре I английские богословы делали попытку соединения англиканской церкви с православной. Синод сделал постановление о том, чтобы не перекрещивать, а лишь миропомазывать протестантов при обращении их в православие; затем вошел, по вопросу о воссоединении с англиканами, в сношение с восточными патриархами, которые дали ответ отрицательный, находя между двумя церквами несогласимые противоречия догматические. При Анне Иоанновне и в регентство Бирона немцы-протестанты заняли особое, выдающееся положение по отношению к церкви; господствующая в государстве религия и ее иерархи до известной степени сделались гонимыми. Начались бедствия некоторых иерархов православной церкви после обнародования в 1728 г., еще при Петре I написанного Стефаном Яворским, по поводу ереси Тверитинова, сочинения "Камень веры". Едва Феофилакт, архиепископ тверской, успел издать его, как появилось "Послание Буддея к другу в Москве против Стефана Яворского" - писано оно было не профессором Буддеем за границей, а кем-то в Москве. Феофилакту велено было написать объяснение на это послание, что за него сделал Рибейра, доминиканец, живший при испанском посольстве в России. Бирон и Феофан Прокопович были в высшей степени озлоблены на Феофилакта за издание "Камня веры". Когда он просил позволения самому лично ответить Буддею, императрица изъявила согласие, но затем ему было сказано, чтобы он не только не делал возражений Буддею, но и не упоминал бы о нем под страхом смерти. Все протестанты в России и за границей прониклись негодованием против Феофилакта. Появилось сочинение: "Молоток на камень веры", в котором отчасти опровергалось сочинение Стефана, главным же образом содержалась грубая брань. К этой полемике присоединились доносы давнего противника Феофилакта, Феофана Прокоповича, о том, что сочинение Рибейры против Буддея опасно для государства; он представил в канцелярию Бирона "Камень веры" и Феофилактову апологию на него, как также вредные для государства. Феофилакт был лишен звания члена синода и отбыл в Тверь. "Камень веры" был запрещен и все экземпляры его отобраны. Киевский митрополит Варлаам, издавший "Камень" особо в Киеве, после суда в тайной канцелярии, лишен сана и сослан в Белозерский монастырь. Феофилакта, после суда в той же канцелярии, три месяца содержали под стражей, потом возвратили в Тверь. После нового доноса на него людьми, ему всем обязанными, его снова допрашивали; из синода его взяли в канцелярию Бирона, три раза вздергивали на виску и били батожьями; затем три года держался он под тайным караулом, и после того, как его постиг паралич, объявили лишенным сана и монашества, заперли в Петропавловскую крепость, где страдалец пробыл два года. По низвержении Бирона, указом правительницы, было велено признавать его по-прежнему архиепископом, и его поместил у себя в доме петербургский митрополит Амвросий. Это был беспримерный факт мученичества православного пастыря в православном государстве - от протестантов, случайно стоявших во главе государственного управления. При императрице Елизавете придворные и высокопоставленные лица из протестантов "не смели не уважать православия". Ею были даны некоторые преимущества протестантам, принимающим православие - освобождение от суда и наказания за некоторые неважные преступления (Полное Собрание Законов, ЉЉ 8762 и 11348) и повышение в чинах служащих честно (Љ 9305). Многие протестанты из прибалтийских дворян в ее царствование обратились в православие. При Екатерине II и ее двух ближайших преемниках в Россию переселилось с Запада много меннонитов и гернгутеров, получивших большие земельные наделы в губерниях Екатеринославской, Таврической, Самарской и др. Особенность этих сект - решительное отсутствие всякой пропаганды и полная замкнутость церковной и общественной жизни. В новейшей истории протестантства в России заслуживают особенного внимания массовые обращения из лютеранства в православие латышей и эстов в прибалтийских губерниях, начавшиеся в сороковых годах 19 столетия. В этом деле особенно потрудились рижские архиепископы: Филарет Гумилевский, Платон Городецкий и Арсений Брянцев. В новейшее время, кроме лютеран, в России существовали еще, возникшие под протестантским влиянием, секты: штундистов, сильно распространяющаяся в простом народе в южных губерниях, пашковщина (основанная полковником Пашковым), и так называемая "апостольская община" или рэдстокисты (по фамилии лорда Рэдстока, ее основателя). В северо-западной России, где появление протестантизма было подготовлено гуситством, успех его был очень значителен в XVI в. Друг Гуса, Иероним Пражский, в 1413 г. был в Литве и Вильно и вел горячие беседы о вере с великим князем Витовтом, который хотел объединить всех своих подданных не только в одно государство, но и в одной церкви, безо всякого ее деления на католическую и православную. С этою целью он учредил особую митрополию для юго-западной Руси. Отправляя на констанцский собор Григория Цамблака, он надеялся, что тот вернется в отечество с проектом новой церкви для Литвы, той церкви, которую проектировал Иероним. Но Гус погиб на костре, а на соборе русские иерархи объявили, что хотят оставаться тем же, чем были. Тем не менее гусситство пустило глубокие корни и в народе, и в литовском обществе. Чешское национальное движение, едва не увенчавшееся успехом, в виде учреждения одного самостоятельного славянского государства из Силезии, Польши, Литвы и Богемии, находило себе большое сочувствие у поляков и литовцев. Все вообще гуситские идеи, главным же образом религиозные, быстро распространялись в Польше и Литве. Это подготовило начало протестантства в юго-западной Руси. Оно обильной струей полилось в Белоруссию, Волынь, Литву и Галицию не только из Польши, восточной Пруссии и Курляндии, но также из Лейпцига, Франкфурта и, вообще, из самой Германии - преимущественно через торговые сношения и переселения немецких протестантов - ремесленников, купцов, ученых и художников в Вильно и другие города. Из них многие оказались настойчивыми и умелыми пропагандистами протестантства. Таковы были Ф. Лисмонини (1521 г.), Авраам Кульва, основавший школу на 50 человек и с церковной кафедры проповедовавший лютеранство, хотя имел звание католического ксендза, Ян Винклер и др. В 1545 г. Альберт, принц прусский, прислал в Литву протестантских миссионеров, распространил в народе тысячи лютеранских сочинений, учредил в кенигсбергском университете стипендии для литвинов-лютеран. В 1544 г. в Вильно поселился наследник престола Сигизмунд-Август, открытый сторонник протестантства, окруженный последователями нового учения. Лютер, Кальвин и иные присылали ему свои сочинения и переписывались с ним. Став королем, он на сеймах заявил решительное желание преобразования церкви, для чего предлагал составить собор, на котором бы присутствовали и реформаторы - Кальвин, Беза, Меланхтон и др. Но идея его не осуществилась, благодаря искусной интриге папского нунция. Тем не менее при нем протестантизм быстро распространился среди купцов и ремесленников немецкого происхождения. С целью обращения православных в 1562 г. был издан на русском языке катехизис Лютера. В правление Сигизмунда-Августа гуситы, лютеране и кальвинисты имели кирхи на Волыни, в Литве и Белоруссии. На быховском собрании (1560 г.) протестантов два проповедника, Вертан и Николай Житный, были избраны для проповеди протестантства в Червонной Руси, где ими и были устроены кирхи в Перемышле и Яжелбицах. В 1562 г. литовские реформаты соединились с "богемскими братьями" в одно общество, оригинально организованное, с элементами чистого православия. "Богемские братья" привнесли в жизнь общин благочестие и свою обычную чистоту нравов. Много перешло в эту новую "церковь" православных, в среде которых не было сильных характеров и ученых людей, которые могли бы с успехом бороться с пропагандой. Лишь простой народ крепко держался веры отцов. В это же время в Западной Руси и Польше нашла себе место крайняя протестантская секта - социнианство. Оно занесено было из Великороссии учениками Башкина, игумена Артемия, Косого, и др. При жизни их протектора, князя Николая Радзивилла, они стали в оппозиции к кальвинизму; но иезуиты сокрушили их самих. Протестантизм был поддерживаем правительством до 1572 г., с которого начинается на него открытое и жестокое гонение. В эту эпоху гонений у протестантов Северо-западной Руси созревает мысль о соединении с православием. Состоялось несколько съездов протестантов вообще с православными. На съезде в Вильно, после долгих споров, лютеране и кальвинисты пришли к соглашению между собой в учении о таинствах, а затем на генеральном синоде протестантов с православными в том же году, в Сандомире, а потом - в Позе, выработаны 22 положения, касающихся церковной дисциплины и общественной нравственности. В 1578 г. литовские протестанты взяли было на себя инициативу воссоединения всех протестантов; с этой целью отправляли послание в Германию к имперским князьям, но эта попытка не имела успеха, и литовские протестанты сосредоточили свои усилия на сближении и объединении с православными, чтобы совместными силами бороться против католичества. Совещания представителей происходили в Торне в 1595 г., где установлено начало взаимной веротерпимости, в Бресте в 1596 г., в Вильно в 1599 г. Виленское православное братство вступило в союз с виленской реформатской общиной, для совместной деятельности в защите себя от угнетения католичества. В позднейшие времена протестанты и православные собиралась на конференцию в Радоме в 1767 г., после которой сеймовые депутаты Польши перед портретом Екатерины II подписали акт терпимости. В общем, протестантская пропаганда не имела большого успеха между православными, главным образом вследствие постепенного, крайнего ослабления, в безуспешной борьбе с католичеством, внутренних образовательных сил у протестантов. Средства для привлечения православных особенно обсуждались на генеральных синодах протестантов. В Женеве в 1629 г., на латинском языке, а в 1633 г. - на греческом, появилось, с именем константинопольского патриарха К. Лукариса, несомненно православного, "Восточное исповедание православной веры", изложенное совершенно в духе кальвинизма. Успеху этой фальсификации положило конец составление "Православного исповедания веры" киевским митрополитом Петром Могилой, утвержденного ясским собором (1643) и четырьмя патриархами Востока с бывшими при них епископами. Протестантство в северо-западной и юго-западной России имело, несомненно, известное благотворное воздействие на внутреннее состояние церкви православной: дружественный союз протестантства с православием для совместной борьбы с католичеством в периоды процветания протестантства способствовал обновлению и поднятию уровня церковно-общественной жизни православных. Протестантство содействовало учреждению и преобразованию церковно-приходских "братств", столь много принесших пользы православию в борьбе с католицизмом. Особенно полезно было протестантство православию своим влиянием на развитие образования: в протестантских школах Литвы получило научное образование большое число православных, из которых многие оказались превосходными православными богословами; западнорусская церковь (братства и отдельные лица) по образцу протестантских школ устраивала свои школы. В типографиях печаталась масса сочинений не только по богословию, но и по другим наукам; образовались ученые кружки, развившие необычайную литературную деятельность; во всем этом непосредственное содействие и руководство оказывали православным протестанты. Историки западной и южной Руси превозносят школы литовских реформатов, лютеран и моравских братьев, называвшиеся "гимназиями" или просто школами, но по научному уровню далеко превышавшие привилегированные католические академии и факультеты. Методы преподавания в этих реформатских школах были превосходны. Русские юноши, обучавшиеся сначала в школах католических, толпами переходили в школы реформатские, по образцу которых потом основывали свои русские (как, например, школы: острожская, туровская, львовская, виленская, киевская, брестская, минская, бельская, буцкая и т. д.). Усовершенствованные педагогические приемы (главным образом, знаменитого славянского педагога Амоса Коменского) создали ряд самостоятельных ученых почти по всем отраслям знания, произведениями которых обильно пользовались русские богословы и проповедники, хотя иногда не без ущерба для чистоты учения. В нравственном отношении протестантство разрушительно действовало на монастырский аскетизм, но своим благочестием и строгостью жизни протестанты много способствовали очищению нравов между православными, особенно возвышению общественных добродетелей - человеколюбия, благотворительности, честности, трудолюбия и учености.
  Протоканонические книги- то же, что канонические книги. В римско-католической церкви для обозначения книг еврейского канона Библии в отличие от так называемых девтероканонических, которые у православных называются неканоническими, а у протестантов - апокрифами.
  Протоколы - это особенно составленные акты, написанные уполномоченными для того должностными лицами для удостоверение тех или иных событий. Протоколы бывают судебные, религиозные, тайные и административные.
  Протуберанцы (выступы, protuberances) - прозрачные светоизвержения на поверхности Солнца, состоящие, главным образом, из водорода. Изучение их началось с затмения Солнца 8 июля 1842 г., когда Араго, Эри и другие астрономы заметили их в виде ярко-розовых выступов вокруг черного диска Луны (солнечное затмение Луной Солнца и как бы извержение им на нее водородистого вещества особо яркого света).
  Прошивки- так называются ажурные узорчатые ленточки, вшиваемые или нашиваемые для украшения на белье, платье и другие вещи домашнего обихода. Прошивки представляют из себя полоски кружева, ручного или машинного плетения, а также вязанного тамбуром, или же полоски тонкой бумажной ткани (кембрик), вышитые механическим способом. От прошивки отличаются обшивки тем, что у последних с одной стороны имеются фестоны, между тем как у прошивки оба края прямые.
  Прюдомм (monsieur Prudhomme)- тип самодовольного и ничтожного еврейского буржуа, созданный Анри Моннье в его литературных и художественных произведениях "Scenes populaires dessinйes а la plume" (1830), "Grandeur et dйcadence de M. Joseph Prudhomme" (комедия, 1852) и "Mйmoires de J. Prudhomme" (1857). Неподражаемая филистерская пошлость мосье Прюдомма, вместе с его склонностью к эмфазу и риторике, с его непоколебимой самоуверенностью и глупостью, сделали его имя нарицательным. Особенно знаменитыми стали его разнообразные правильные изречения, правдивая банальность которых великолепно оттеняется тем торжественным пафосом, с которым они произносятся; таковы, например: "Лишите человека общества - и он останется в одиночестве"; "политический горизонт темнеет - комментарии излишни"; "Наполеон I страдал честолюбием; если бы он хотел остаться простым артиллерийским офицером, он был бы счастливым мужем и отцом и жил бы спокойно до наших дней"; "заменить мать невозможно" и т. п.
  Прядение - это совокупность операций, которым подвергается волокнистое вещество с целью получения из него нити - пряжи, для ткачества и других целей. Эти операции - двоякого рода: 1) подготовительные, имеющие целью очистить волокно, отделить от него все посторонние вещества, а также более короткие волокна; разрыхлить массу волокна, придать ей равномерное строение и правильную форму ленты, удобную для дальнейшего превращения в пряжу. 2) Прядильный отдел, состоящий в постепенном выравнивании, утонении и легком закручивании полученной ленты и получении, наконец, желаемой пряжи (тонкопрядение). Операции 1-го отдела различны для каждого материала. Операции 2-го отдела, имея предметом определенную форму материала - ленту, более или менее одинаковы для всех родов его, распадаясь лишь, в зависимости от длины волокна, на две большие группы: на прядение длинных волокон, для получения гладкой пряжи (хлопок, лен, джут, пенька, гребенная шерсть, хлопчатый шелк), и на прядение коротких волокон, для получения рыхлой, пушистой пряжи (хлопчатобумажные угары, вигонь, кардная и искусственная шерсть). В 1-й группе большое применение имеет вытягивание ленты, во 2-й группе оно почти отсутствует. Искусство приготовления пряжи из волокон известно с доисторических времен. Сказания древних писателей (Геродот), образцы тканей, сохранившиеся в египетских гробницах, свидетельствуют о высокой степени развития этого искусства, в особенности, у египтян и индийцев. Судя по дошедшим до нашего времени изображениям, а также прядильным орудиям (веретенам), находимым в остатках свайных построек, приемы ручного прядения, применявшиеся за несколько тысячелетий до нашего времени, таковы же, какие господствовали повсеместно не далее 600 лет тому назад. Существенной операцией прядения является скручивание, служащее для возбуждения связи между волокнами. Того, кто изобрел способ скручивания волокон, можно назвать изобретателем прядения. Китайцы, греки и египтяне эту честь приписывали богиням - факт, свидетельствующий о древности этого искусства. Примитивными приемами прядения в Индии (из хлопка) и Египте (изо льна) приготовлялись нити изумительной тонины, едва достижимой позднее машинами. Около 600 лет тому назад изобретены прялка и самопрялка, что улучшило кручение пряжи и наматывание ее на веретено или на катушку, причем подача волокон (вытягивание) производилась по-прежнему руками. Переворот в деле прядения находится в связи с появлением на рынке нового прядильного материала - хлопка, представившего, по легкости обработки и по своим прядильным качествам, значительные преимущества сравнительно со льном и шерстью. Сведения об этом материале, равно как и сработанные из него ткани, издавна проникали в Европу из Азии. В средние века хлопок представлял уже значительный предмет торговли Венеции и Нидерландов с Востоком. С переходом в XVII в. торгового преобладания к Англии, перешла к ней и торговля хлопком, вместе с прядильной промышленностью, занесенной туда бежавшими из Нидерландов протестантами. Англии принадлежит, почти исключительно, заслуга изобретения и современной постановки механического прядения хлопка, а за ним и иных материалов. Основанием всех дальнейших усовершенствований послужило изобретение в 1738 г. Джоном Wyatt и Левисом Паулем вытяжных валиков, заменивших собой, в применении к самопрялке, пальцы прядильщика. Но широкое практическое применение получила не эта машина, а другая, построенная по тому же принципу в 1769 г. Аркрайтом, получившая название ватер-машины, так как до введения паровой силы подобные машины приводились в действие водяными колесами. Эта машина снабжена тремя парами металлических вытяжных валиков, из которых каждая следующая пара вращается быстрее предыдущей, вытягивая подводимую ленту и доставляя ее к вертикально поставленному веретену с рогулькой, производящему кручение. Одновременно с развитием ватера из самопрялки, из прялки формируется мюль. В 1764-1767 гг. Джемс Гаргривес построил машину - "дженни" (по имени дочери), в которой ряд веретен был помещен на станине, между тем как на особой каретке помещался ряд тисок особого устройства, в которых зажимались порции ровницы, привязанные другими концами к веретенам. При отходе каретки ровница растягивалась, закручиваясь в то же время вращением веретен. Вскоре Вуд видоизменил устройство дженни, поместив веретена на каретке, а тиски на станине. После замены тисок одной парой валиков получилась машина, приспособленная для прядения карданой шерсти и других коротких волокон. Для хлопка же еще в 1779 г. Крамптон заменил в машине Вуда тиски тремя парами валиков Аркрайта, соединив таким образом отличительные особенности машин ватер и дженни - в одной машине, получившей название мюль-дженни (mule - мул, помесь). Преимущества новой машины вызвали быстрое ее распространение и заставили усиленно работать над ее усовершенствованием, так что к 1830 г., после усовершенствований Итона (1818 г.), применившего так назаемую дорогу, и Робертса, введшего квадрант, эта машина появляется уже в виде самодействующего мюля (self 'acting mule), производящего от двигателя, безо всякого усилия рабочего, весь круг работы. Дальнейшее усовершенствование состояло уже в постепенной выработке деталей, более целесообразном и удобном конструировании рабочих и передаточных механизмов, достижении более плавного хода при увеличенных скоростях и, наконец, в устройстве регулирования хода работы посредством самой машины, при доведенном до минимума участии рабочего. Об интенсивности этой работы свидетельствует факт, что до 1876 года в одной Англии заявлено было до 600 патентов на усовершенствования в сельфакторах. Эти усовершенствования и достигнутая ими применимость машины для прядения самой нежной и тонкой пряжи доставили ей исключительное распространение. Только в последнее двадцатилетие 19 века в серьезную борьбу с сельфактором вступает новая система прядильной машины: кольцевой ватер. Идея его появилась в Америке еще в 1828 году, но окончательно сформировался он и получил распространение в Европе за последнее тридцатилетие 19 в. Обладая простым, вполне уравновешенным веретеном, могущим делать не меньше оборотов, чем веретено сельфактора, кольцевой ватер имеет сравнительно с последним преимущества простоты устройства и ухода и непрерывности действия, доставляя этим значительный выигрыш в производительности и стоимости надзора. С другой стороны, снабженный очень легким крутильным прибором - скобочкой, кольцевой ватер стал применимым для очень тонких (до Љ 600) основ и даже для утков, недоступных для старого рогульчатого ватера. Постепенное совершенствование кольцевого ватера сопровождается в новейшее время все более и более широким его применением в ущерб сельфактору, который, впрочем, сохранял преобладающее значение для всех родов пряжи из хлопка и шерсти, не говоря уже о высших номерах пряжи из этих материалов, для которых он употребляется исключительно. Таким образом, параллельно совершенствованию прядильных машин совершенствуются и созидаются на новых основаниях подготовительные. Так, американец Витней, в 1793 году, изобретает пильчатый джин для быстрого отделения волокна хлопка от семян. В 1797 году Снодграсс изобретает трепальную машину, Крейтон ее совершенствует, а в 1862 г. Лорд придает ей свой знаменитый прибор, регулирующий толщину холста. Употребление кардных поверхностей для расчесывания волокнистых материалов известно очень давно (Плиний), но изобретателем главного органа современной кард-машины - барабана является тот же Левис Пауль (1748 г.), имя которого связано с первой прядильной машиной. В 1772 г. Джон Лист присоединил к кардному барабану Пауля питательное полотно, а в 1774 г. Аркрайт прибавил вальян, счищающий гребень, и ввел форму холста для питания кард-машины. Машина Л. Пауля представляла кардный барабан, охватываемый неподвижной полуцилиндрической поверхностью, в виде желоба, обитого изнутри кардой. Вскоре эта поверхность была заменена рядом отдельных планок (неподвижные шляпки), которые уже позднее были заменены валиками. В последние двадцать лет 19 века машины с движущимися шляпками (самочесы) заменили и валичные. Ленточные машины являются самой простой формой изобретенного Аркрайтом вытяжного механизма. Они сохраняли ту же конструкцию, усовершенствовавшись в деталях. Присоединив к этой машине рогульчатое веретено большого размера, получим предпрядильную или ровничную машину (банкаброш). Самым важным ее усовершенствованием является изобретение в 1826 г. Гольдсвортом известного дифференциального механизма, решившего задачу сообщения катушке с ровницей переменного движения по строго определенному закону. Значительно позже других усовершенствований и притом в виде заимствованном из обработки шерсти, было применено для хлопка изобретение Гельмана - гребнечесальная машина. Что касается обработки других материалов: льна и шерсти, то вследствие длины льняного волокна и особенностей его строения, задача механического прядения льна долго оставалась неразрешенной. Решившим ее следует считать француза - Филиппа Жирара (1810), применившего при вытягивании льна падающие гребни (gills) и способ мокрого прядения на ватере. Он же построил трепальную и чесальную машины для льна; а также кард-машину для обработки льняного оческа. Основанная им близ Варшавы (в 1827 году) льнопрядильня (Жирардовская мануфактура) является в новейшее время перворазрядным заведением подобного рода. Как уже выше было упомянуто, для прядения кардной шерсти из машины Гаргревеса и Вуда сформировалась прядильная машина, которая подверглась ряду усовершенствований, сделавших ее вполне самодействующей, подобно сельфактору Роберта. Так как эта шерсть не выносит вытягивания, то подготовка ее к прядению ограничивается повторным кардованием, причем особый аппарат образует ровничные нити прямо из слоя ватки, снимаемого с барабана кард-машины. Первоначально (Higton, 1786) с этой машиной был соединен ряд горизонтальных рогульчатых веретен, скручивавших полученные полоски ваты. Впоследствии кручение действительное было заменено ложным кручением (скатыванием). На фабриках аппараты, производящие разделение и скатывание ватки (Flortheiler), носят название секрета. Существенной особенностью прядения гребенной шерсти является ее прочесывание на гребнях. Ряд попыток заменить ручное чесание механическим был завершен для более длинной шерсти Картрайтом (1789) применением кольцеобразного гребня, принятого после него Листером, Донисторпом, Ноблем и Гольденом. Совершенно своеобразно задачу гребнечесания более короткой шерсти решил Иозуа Гейльман, эльзасец (1838). Выработанная им система быстро вошла в употребление, сохраняя неизменными до новейшего времени свои составные части, несмотря на многочисленные усовершенствования и видоизменения. Она применена также к чесанию хлопка, а также шелковых оческов (Bourrette). Из других особенностей обработки гребенной шерсти укажем на употребление падающих гребней (gills) или игольчатых валиков (hйrissons) для расправления длинных волокон, а также на операцию глянцевания (lissage) ленты, для уничтожения извитости волокна. Прядение гребенной шерсти производилось на машинах обеих систем, мало отличающихся от хлопчатобумажных. Сравнительно более позднего происхождения прядение хлопчатого шелка (Chappe, Bourre de soie, Hollenweger von Colmar, 1805), отличающееся своеобразным способом подготовки. Еще моложе обработка оческов от хлопчатого шелка (Bourrette), обрабатываемых кардованием и чесанием на Гейльмановской машине. Настоящий шелк, представляя уже готовую нить, не подвергается прядению в точном смысле слова, но скручивается на машинах, построенных по принципу самопрялок.
  Пряности- вещества, которые в небольшом количестве прибавляются к пище для улучшения ее вкуса, увеличения ее съедобности и удобоваримости и которые действуют своеобразным и возбуждающим образом на организм. Наибольшая часть пряностей растительного происхождения; немногие - животные продукты, употребляемые в качестве пряностей (мускус, амбра, цибетовая вивера, некоторые рыбы и прочее) не имеющие никакого значения. Пряности не имеют сами по себе питательных свойств. Их значение обуславливается содержанием алкалоидов и эфирных масел, которые, раздражая органы пищеварения и нервную систему, способствуют энергичному обмену веществ. Раздражая железы пищевых органов, пряности тем самым до некоторой степени способствуют растворению питательных веществ; процесс пищеварения совершается усиленнее. Каким образом происходит воздействие пряностей на мозговую деятельность, до сих пор определить в точности не удалось. Следует, однако, допустить, что пряности больше влияют на страстную часть человека, чем на его умственные способности. Несомненно, что пряности имеют решающее влияние на половую жизнь человека. Слишком большие количества пряностей вызывают воспалительные процессы и оказывают то же действие, как раздражающие яды. Пряности могут быть разделены на следующие группы: 1) цветочные почки, бутончики, цветы и плоды. Сюда относятся: горчица, гвоздика, шафран, перец, гвоздичный перец, анис, кардамон, тмин, кориандр, мускатный цвет (мацис), мускатный орех, кайенский перец, гвинейский или ашантийский перец, ваниль. 2) Растительные коры: корица и кассия (кора Laurus Cassia и сродных родов). 3) Листья, что употребляются частью в свежем, частью в высушенном виде, между которыми наиболее важное значение имеет лавровый лист. Листья бетелевого перца и табака могут быть также упомянуты здесь, коль скоро их жевание производит действие, присущее пряности. 4) Корни и клубни, из которых важная пряность - имбирь. Сюда же относятся куркума, галгант - корневище Alpinia offiicinarum и Alpinia Galanga. Из корня маниок добывается очень сильная пряность, которая пускается в продажу с примесью перца, корицы и мускатного цвета. Смесь различных видов перца с пряностью, окрашенными куркумой, доставляет известный порошок "curry". Уже первобытные народы и людоеды употребляли пряности для едения людей, к которым следует причислить известные пикантные соусы, получаемые при процессе гниения некоторых веществ; такой соус употреблялся у древних иберийцев и был потом заимствован римлянами (знаменитый рыбный соус Garum) и ныне известен у японцев (соя). Древние народы потребляли большие количества пряностей, которые они получали преимущественно из Индии. В средние века замечалось сильное злоупотребление пряностями, как это замечалось у служителей храмов в восточных странах и в Венгрии (паприка). В XIII и XIV веках цена перца до того поднялась, что он стал недоступен для низших классов населения. В России ввоз пряностей уже заметен в XVI столетии; они привозились из Индии; кроме того, из Англии доставлялись разные пряности, приготовленные на сахаре, так, например, сахарная гвоздика, сахар на корице и прочее. Русские чрезвычайно любили всякие пряности, особенно перец, шафран и корицу; вообще, пряности составляли необходимую принадлежность хорошего стола. Привозились преимущественно перец, шафран, мускатный цвет, корица, кардамон, гвоздика. Продавались они мешочками, ящиками, бочонками, кипами и связками. В XVI в. черный перец ценился в 5 руб. пуд, а дикий в 1 руб. Шафран ценился от 2 до 3 руб. за фунт. Кардамон стоил в 1674 г. от 13 до 25 руб. Пуд, имбирь - от 5 до 8 алтын за фунт.
  Псалмы Давидовы- о написании их существует апокрифическое "Сказание о псалтири, како написася Давидом царем". По этому апокрифу Давид писал псалмы, не зная откуда идет их "разум": слова ему шептал ангел. Жабы, бывшие в болоте вблизи дворца царя, кричали во время писания Псалтири; тогда было отдано приказание изгнать жаб. Но царь три раза подряд находил на своем писании большую жабу, которая сказала: "не дам тебе хвалить Бога, как не даешь хвалить мне ты". Тогда Давид прекратил преследование жаб, сказав: "всякое дыхание да хвалит Господа". Всех псалмов было написано 365. Псалтирь была запечатана и опущена в ковчежке в море, где и находилась 80 лет. По смерти Давида Соломон бросил в море сети и нашел в них ковчежец, но в них оказалось только 153 П., которые и были положены в соборной церкви. Потом псалмы затерялись снова и были найдены Ездрой. Христос велел своим апостолам бросить сети, и были пойманы 153 рыбы. "Как Давид и Соломон наполнили весь мир псалтырным учением, так и апостолы исполнили мир божества и правой веры; рыбы были Новый Завет и крещение Господне". Псалмы Соломона- апокрифический ветхозаветный сборник псалмов, написание которого относится ко времени подчинения Иудеи римскому владычеству (70-40 гг. до Р. Х.); дошедшие рукописи псалмов Соломона написаны на греческом языке, хотя первоначальный язык псалмов, вероятно, был еврейский. Псалмы Соломона некоторыми считаются за произведение фарисеев, направленное, главным образом, против саддукейской партии. Число псалмов Соломона - 18, в них стихов 1000 (в некоторых рукописях число стихов обозначено 2100, 750 и др.). Известно 8 рукописей, в которых находятся псалмы Соломона (кодекс венский XI в., копенгагенский X-XI вв., московский XII-XIII вв., парижский XV в., ватиканский XI-XII вв. и др.). Из печатных изданий псалмов Соломона, первое по времени - Де-ля-Церда - греческий текст с латинским переводом, напечатан в "Adversaria sacra" (1626); новейшие издания: Гильгенфельда, "Messias Judaeorum" (Лейпциг, 1869); Pick - греческий текст и английский перевод в "The Presbyterian Rewiew (1883); Ryle and James, "Υαλμοί Σολομώντός Psalms of the Pharisees" (Кембридж, 1891; греческий текст и английский перевод); Gebhardt, "Υαλμοί Σολομώντός Die Psalmen Salomo's" (Лейпциг, 1895).
  Псалтирь(с греч. ψαλτήριον) - название музыкального инструмента, под аккомпанемент которого пелись духовные песни или псалмы. О точной форме инструмента не имеется достаточных сведений; но, несомненно, что инструмент был струнный, вроде лиры или арфы и имел 10-12 струн. Иосиф Флавий говорит, что это была арфа о 12 струнах, и на ней играли пальцами. Блаженный Иероним сравнивает ее с греческой буквой Δ в опрокинутом положении. Под именем псалтири этот инструмент упоминается у Теофраста, Плутарха и других. Псалтирь и гусли были любимыми музыкальными инструментами пророков, и величайшим мастером в использовании псалтири был царь Давид.
  Псальмы- в старину иногда так назывались духовные стихи и религиозные песнопения (канты).
  Псари- чернорабочие при псовой охоте, разделяющиеся, по должностям, на корытничего (сохраняющего посуду псарную), сырейщика (заготовляющего конину для корма собак) и обыщика.
  Псевдоним(от греч. ψευδής - ложный и όνομα - имя) - выдуманное имя или условный знак, которым автор подписывает свое произведение. Разоблачение псевдонима живого писателя считается противным правилам литературной этики; это правило, обычно, не распространяется на библиографические пособия, где раскрытие делается не с полемическими, а с историко-литературными целями.
  Псевдоэпиграфы (с греч., писания под чужими или вымышленными именами) - в духовной литературе так называется ряд сочинений, которые обыкновенно в обиходе известны под именами ветхозаветных боговдохновенных людей и пророков, каковы: Енох, Моисей, Исаия, Иеремия, Иезекииль и др., но, в действительности, им не принадлежат. Тем не менее, они все-таки отличаются и от ветхозаветных апокрифов. Собственно говоря, к этой же категории принадлежат и некоторые из книг, вошедших в ветхозаветный канон. Очень многочисленные произведения на новозаветные темы, насколько представители древнейшей церкви смогли усмотреть их подложность и непринадлежность их тем авторам, с именем которых они известны, объединяются под названием "новозаветных апокрифов". Сборники псевдоэпиграфов на ветхозаветные темы изданы Фабрициусом: "Codex pseudoepigraphus Veteris Testamenti" (Гамбург, 1722-1741); Gfrцrer, "Prophetae veteres pseudoepigraphi" (Штутгарт, 1840); Fritzsche, "Libri Veteris Testamenti pseudoepigraphi selecti" (Лейпциг, 1871).
  Псефизма(ψηφισμα) - в древней Греции постановление народа (έκκλησία) или совета (βουλή), отличавшееся от закона (νόμος) тем, что последний был обязателен во всех подобных случаях и для всех граждан, псефизма же имела значение лишь в единичных случаях и по отношению к единичным лицам (ψήφισμα έπ'άνδρί). Под понятие псефизма подходили все правительственные распоряжения и приговоры, касавшиеся интересов отдельного лица: дарование права гражданства, обеспечение личной безопасности ('άδεια), остракизм. В последних трех случаях требовалось для утверждения псефизма по крайней мере 6000 голосов, которые подавались тайно на особых кружках (ψίφος), или черепицах, опускавшихся в урну. Формула псефизмы читалась народу первоначально эпистатом пританов, позднее эпистатом проедров, причем подача голосов происходила путем поднятия рук. Всякая псефизма была обязательна в течение одного года, и могла быть кассирована посредством другой псефизмы.
  Псковская судная грамота- составилась из двух грамот: великого князя Александра (по мнению Калачева и Энгельмана - Александра Невского, по другому, более вероятному, Александра Михайловича Тверского, следовательно, грамота эта относится в первом случае к середине XIII столетия, во втором - ко второй четверти XIV) и грамоты князя Константина Дмитриевича, княжившего во Пскове в 1407-1414 гг. К этим грамотам впоследствии сделаны были добавления, и в таком виде они утверждены были на вече в 1467 г. Псковская судная грамота определяет: судебные права князя, посадника, наместника новгородского, владыки, княжеских и вечевых чиновников, судопроизводство; трактует об уголовных преступлениях, имущественных правах и их нарушениях, различного рода обязательствах и правах наследства. Таким образом, она дает довольно полную картину быта псковской земли в XIV-XV вв. Отрывки из псковской судной грамоты изданы были Карамзиным (в "Истории Государства Российского"), митрополитом Евгением (в "Истории Псковского княжества", в переводе) и в I т. "Актов Археографической Экспедиции". В полном виде издана Мурзакевичем (Одесса, 1847 г.; 2 изд., 1868 г.) и в 1 выпуске "Хрестоматии по истории русского права" Владимирского-Буданова. Исследования о псковской судной грамоте: Калачева ("Москвитянин", 1848 г., кн. 1), Ф. Устрялова ("Исследование псковской судной грамоты, 1467 г.", СПб., 1865 г.), Ивана Энгельмана ("Гражданские законы псковской судной грамоты", СПб., 1865).
  Публикация- как способ доводить о чем-либо до всеобщего сведения существовал на Руси с давних пор под именем "заповедания" или "закликания", т. е. провозглашение. Ей пользовались и власти, и частные лица; такая публикация должна была происходить в месте наибольшего скопления народа, а именно, на "торгу", сопровождалась известными формальностями и имела характер обязательно-юридический. Публикации упоминаются уже в Русской Правде; так, этим способом заявлялось о потерях: "аще кто конь погубить, или оружие, или портно, а заповедаеть на торгу, а последи познает в своем граде, свое ему лицем взяти"; так же объявляли и о беглом рабе: "оже челядин крыется, а закличуть и с торгу, а за три дни не выведуть его, а познают и в третий день, то свой челядин пояти". Такой же обычай встречается позднее в литовских статутах, где публичное объявление называется "заказом" или "заповедью". В статутах упоминается лишь об одном предмете публикации, а именно о беглых невольниках; известно, однако, по памятникам, что тот же способ объявления употреблялся и в других случаях, например, при основании слобод, причем "закликали волю". Постепенно обычай объявлений "на торгах" исчезает из законодательства, по крайней мере такое объявление, сделанное частным лицом, теряет свою обязательно-юридическую силу. В "Своде прав, по которым судится малороссийский народ", хотя упоминаются "публикации" о беглых крепостных, но они должны были совершаться через посредство суда. Но в обычном праве "выкликание" на ярмарках, как способ публикации, удерживалось до самого последнего дореволюционного времени. Памятники не содержат указаний на самую процедуру выкликания, не указывают также, кто именно делал провозглашения от имени частных лиц. Власти имели для этого особых герольдов, "бирючей". В статутовое время обязанность производства публикации возлагалась на возных, но публиковали они только постановления и приговоры судов, в помещении последних; исключение составляли только случаи убийства, о которых возный, по освидетельствовании трупа, публиковал на рынке и в других местах города. В новейшее время для публикации или доведения о чем-либо до сведения лиц заинтересованных, служат объявления в "ведомостях". В гражданском судопроизводстве публикация в ведомостях является способом вызова к суду ответчика, место жительства которого не могло быть указано истцом. Вызов через публикацию есть исключительный способ вызова к суду и может иметь место лишь в крайних случаях, когда истец лишен возможности прибегнуть к одному из способов призвать к суду ответчика, и когда иск не подлежит особой подсудности. Вызов к суду публикуется троекратно в трех следующих один за другим номерах "Сенатских Объявлений", а также в газетах, издаваемых в России на иностранных языках, одной французской и одной немецкой. Министр юстиции назначает перед наступлением каждого года, не позже ноября месяца, в каких из газет этой категории должны быть припечатываемы публикации в следующем году, о чем объявляется во всеобщее сведение в "Сенатских Ведомостях" и в назначенных министром юстиции газетах. Кроме того, истцу предоставляется печатать за свой счет, без права возмещения издержек с ответчика, объявления о вызове в "Петербургских" или "Московских" Ведомостях. В вызове, публикуемом через ведомости, означается все что должно быть означено в повестке, с кратким поименованием всех представленных при прошении документов. Срок для явки на суд тяжущимся, при вызовах посредством публикации, назначается шестимесячный и исчисляется со дня припечатания последней публикации в "Сенатских Объявлениях". По вышеуказанным правилам публикуется также резолюция заочного решения, постановленного против ответчика, место жительства которого не было указано истцом. Такие же публикации производятся о задержанных бродягах, для обнаружения их звания. Судебные приговоры об изобличенном в клевете могут, по желанию подвергшегося ей, быть публикованы в столичных и в местных губернских ведомостях, за счет виновного.
  Публицистика- обсуждение в печати насущных вопросов общественно-политической жизни. Вопросы эти могут быть также предметом научного исследования, но общность предмета не должна вести к смешению области науки и публицистики. Разница определяется прежде всего мотивами - практическим в публицистике и теоретическим в науке; для публицистики изучение, теория есть всегда лишь средство, ведущее к определенной цели - практическому выводу. Можно сказать, что публицистика относится к науке об обществе и государстве, как технология к естествоведению: она черпает из науки обобщения и обращает их в наставления. Популяризует ли публицист выводы науки или сообщает результаты своего исследования, он делает это не для обучения, а для поучения, не для сообщения знаний, а для воздействия на ту политическую силу, которая называется общественным мнением. Поэтому в область публицистики входят только насущные вопросы, имеющие решающее значение в направлении текущей жизни; таким может явиться в данный момент и чисто теоретический вопрос, имеющий, при другой комбинации обстоятельств, исключительно научное значение. Ускоренный пульс общественной жизни, требующий от своих руководителей всегда определенного и готового мнения, не дает в публицистике места сомнению и колебанию. В борьбе за то или иное направление общественно-политического развития, которое есть лишь усложненная форма борьбы за существование, нет возможности справляться с тем, закончено ли точное исследование известного предмета в науке. С вынужденной часто самоуверенностью публицистики опережает выводы осторожной науки и решает вопросы, которые так или иначе должны быть решены тотчас же; всегда субъективная, она исходит не столько из исследования прошлого, сколько из идеала будущего. Полемизируя с противником, она, по необходимости, видит в нем не столько заблуждающегося теоретика, сколько носителя и защитника вредных воззрений, распространение и утверждение которых пагубно для общества; на этой почве легок переход от воззрений противника к его личности; поэтому на всем протяжении существования публицистики самые яркие образцы ее мы находим в форме памфлета. Есть попытки видеть начало публицистики в далеком прошлом литературы; Ренан даже называл библейских пророков публицистами древности. Несомненно, однако, что публицистика в современной ее форме есть создание новой истории, все течение которой - начиная с предвестников реформации - ознаменовано мощным развитием публицистики, которой принадлежало видное участие в возбуждении и организации самых важных общественных движений. Это значение публицистики еще усилилось с появлением периодической прессы. Роль публицистики в современной жизни громадна. Даже в тех случаях, когда она идет за общественным мнением, она влияет на него, давая ему определенное выражение и модифицируя его в ту или иную сторону. Большинство выдающихся политических деятелей Западной Европы начинало и начинает свою деятельность с публицистики, прибегая к ее помощи и впоследствии. Особенное значение имеет публицистика в России, где она является почти единственным и во всяком случае главным проявлением частной общественно-политической инициативы, и где так важна руководящая роль литературы; авторитетное положение русской литературной критики объясняется тем, что она - в лице наиболее популярных своих представителей - занималась по преимуществу публицистика. Отсутствием иных органов для выражения общественной мысли объясняется также господство в нашей литературе социального романа с определенной, подчас партийной окраской, а также и то явление, что у нас отдавали свои силы публицистики такие яркие художественные таланты, как Салтыков и Успенский, представители особого литературного жанра - соединения художественных образов с публицистикой.
  Пуговицы- разнообразные металлические застежки для платья были в употреблении уже в глубокой древности, но собственно круглые пуговицы появились лишь в XIV столетии (согласно исследованию Potier dos Echelles их придумал датчанин Knobbe). Мода на пуговицы быстро распространилась, и национальные костюмы многих европейских народов в старину и в наше время украшаются огромным числом пуговиц, часто очень больших размеров, блестящих и оригинальной формы. В России мода на богато украшенные пуговицы из стекла и драгоценных камней была распространена при Екатерине II, Ломоносов даже устроил в свое время фабрику стеклянных, разноцветных пуговиц (пуговицы из дорогих металлов передавались по наследству строго по счету как деньги). В новейшее время производство пуговиц составляет важную отрасль промышленности и доставляет заработок большому числу кустарей и мелких промышленников. Приемы пуговичного производства чрезвычайно разнообразны и требуют большей частью применения ручных машин и приспособлений; сложные автоматические машины применяются в этом деле редко. Медные, солдатские пуговицы отливаются в песке: их формуют по моделям, представляющим совокупность дюжин пуговиц, соединенных между собой палочками, оставляющими каналы - "литники", по которым расплавленный металл протекает в форму. Ушки часто приготовляются из проволоки, и от руки вставляются на место в одну из половинок формы: расплавленный металл прочно сливается с ними. Отлитые пуговицы обтачивают и полируют последовательно на нескольких токарных станках. Герб, если он требуется, штампуется на готовой пуговице. Подобным же способом отливаются и разные модные пуговицы, но после ручной обработки они подвергаются обыкновенно бронзировке. Оловянные пуговицы, для белья, отливаются в металлических формах. Форменные пуговицы более легкие приготовляются из листового металла посредством штампования; ушки к ним делают из проволоки и припаивают крепким припоем. Для этого ушко устанавливают на место в каждую пуговицу и прижимают особым нажимом из железной проволоки, который затем еще примазывают глиной, чтобы он не сдвинулся в огне. Эти пуговицы обычно покрывают снаружи тонким листком накладного серебра или золота, который держится посредством края, загнутого внутрь особым штампом, или гальванопластически золотят. Пуговицы, обтянутые сукном или холстом, изготовливались обычно по способу Айнгворта (Aingworth); прежде их склеивали, присыпая порошком канифоли и оканчивая штампование в горячем прессе, чтобы смола расплавилась. Такая пуговица состоит: из суконной оболочки, тонкого железного кружка с загнутыми внутрь краями, картонного кружка с дыркой в центре, кружка из крашенины, и другого, железного лакированного кружка с круглым отверстием внутри, из которого выдается крашенина, служащая для пришивания. Суконные и крашениновые кружки выбивают молотком и пробойником, на липовой доске, картонные и железные кружки приготовляют на ручной штамповальной машине, с винтом и маховиком. Для сборки служит особая штамповальная машинка; одна из них работает в следующем порядке: на нижнюю матрицу работница кладет сукно и сверх него железный кружок, с краями уже отогнутыми вверх как крышки жестянки; на все это ставится короткий штемпель, на верхнюю поверхность которого кладут крашенину и второй кружок. Удар пресса одновременно загибает края сукна кверху и выдавливает насколько нужно крашенину через внутреннее отверстие пластинки. Сняв средний штемпель, кладут на края сукна картонный кружок и подготовленный кружок с крашениной, и ударом верхнего штемпеля огибают края нижнего кружка вместе с сукном на края верхнего. К пуговицам, обтянутым тканью, надо причислить и те, где деревянная, точеная "костяжка" обшивается от руки кусочком материи, или обвивается нитями, от руки или с помощью приемов басонного мастерства. Штампованием изготовляются также роговые пуговицы, из "эбонита", "вулканизированной фибры" и других составов, не так скоро портящихся при носке, как рог. Фарфоровые пуговицы для белья обжигаются как обыкновенные мелкие фарфоровые изделия. Стеклянные пуговицы выдавливаются из размягченного нагреванием стекла, в металлических формах, причем обычно оставляют проволочные ушки. Этим делом раньше занимались подмосковные кустари: материалом служили скупленные ими черепки цветной стеклянной посуды. Пуговицы из непластических материалов: перламутра, кости, дерева и скорлупы кокосового ореха (Phytelephas macrocarpa) вытачивают на особых токарных станках. Форма пуговице придается вращающимся резцом, укрепленным на шпиндель, который можно ручным рычагом надавливать на подставленную пластинку материала. Для быстрого и одновременного сверления в пуговицах дырочек (двух или четырех) для пришивания пуговиц четыре довольно длинных шпинделя со сверлами располагают в особой бабке станка так, чтобы они могли вращаться около линий, представляющих ребра правильной четырехгранной пирамиды, на концах, обращенных к основанию, они снабжены кольцами, зацепляющимися за крючки других параллельных между собой шпинделей, получающих вращение посредством бесконечных ремней, обыкновенным способом.
  Пуд- это единица древнего веса. В уставной грамоте новгородского князя Всеволода Мстиславича, данной церкви Иоанна Предтечи на Петрятине дворище, в 1134-1135 гг., сказано: "даю святому великому Ивану от своего великоимения на строение церкви и в векы вес вощаной, а в Торжку пуд вощаной"; отсюда видно, что пуд отличался от веса, который для Новогорода и был установлен в виде берковска. В XII веке пуд представлял определенную единицу; так, в новгородской первой летописи, под 1170 годом, говорится: "купляху мед по 10 кун пуд ". Особое значение слово пуд имеет в смоленском договоре с Ригой, 1230 года: "аще вощный пуд исказиться, лежить капь в святей Богородици, то тым пуд изверивше"; здесь пуд можно понимать вообще в смысле веса, хотя он, как единица, и мог входить в состав капи. Торговая книга объясняет: "в пуде безменов 16. В пуде гривенок 40 больших фунтовых, а малых гривенок 80". По "Арифметике" Магницкого пуд равен 40 фунтов или 30 ансырей. У Диодора Сицилийского есть сведение, что 360 золотых чаш, весом каждая по две мины, составляли 30 талантов. Поэтому в таланте золота было 24 мины, по числу которых александрийский талант (центнер, кентинар) равнялся 2Ґ талантам золота. Мина александрийского таланта равнялась 20 римским унциям, а мина большого (филетерского) таланта или была равна 30 унциям. Переводя 24 мины из первого веса во второй, получим на талант золота 16 мин большого таланта. Это, во-первых, вполне подходит к делению пуда на 16 безменов и, во-вторых, согласуется с делением коктаря на 2Ґ пуда (по уставу ратных дел и по "Арифметике" Магницкого). Таким образом, есть повод производить пуд от греческого золотого таланта.
  Пул- название самой мелкой медной монеты в Средней Азии в новейшее время; оно образовалось из арабского фельс (заимствованного у греков - фолис) - иначе фулюс. В татарский период слово "пул" перешло и к русским в том же самом значении, дав уменьшительно-ласкательное - полушка.
  Пуля- сплошной снаряд, употребляемый для стрельбы из ручного огнестрельного оружия. В XVI столетии в первых образцах (мушкетах) пехотного огнестрельного оружия шаровая, свинцовая пуля весила до 12 золотников, калибр ее доходил до 8Ґ линий. С уменьшением калибра мушкета должен был уменьшиться и вес пули, потому что она все время оставалась шаровой, к концу XVII столетия установился тип пехотного, гладкоствольного ружья, калибром в 7 линий, пуля к нему весила около 6 золотников, для заряжания требовался зазор от 5 до 7 точек. К нарезным ружьям, появившимся в XVI в. (штуцера и карабины), была принята сферическая пуля почти одинакового диаметра со стволом; при заряжании пуля обертывалась пластырем и загонялась в ствол шомполом, ударами по нему молотком. Слишком медленное заряжание было причиной, что это оружие не распространилось в войсках. В 30-х годах 19 столетия Дельвинь предложил нарезной образец, в котором шаровая пуля ложилась на уступ каморы, сделанной в казеннике, и сплющивалась несколькими ударами шомпола, при этом она, раздаваясь в стороны, вжималась в нарезы ствола. Некоторыми государствами была принята сферическая пуля с пояском, вставляемым при заряжании в два диаметрально противоположных нареза ствола. Основной недостаток этой пули тот, что при расстреле ствола пуля могла заклиниться - пойти мимо нарезов. В России для вооружения стрелковых частей был введен литтихский штуцер с продолговатой пулей, калибром в 7 линий, с двумя готовыми выступами, весом 11,6 золотников. В 40-х годах 19 в. во Франции Тувенен предложил так называемое стержневое ружье: продолговатая свинцовая пуля, калибром в 7 линий, ложилась своим основанием на стержень, ввинченный в дно канала; сильными ударами шомпола пуля осаживалась на стержень, который, вдавливаясь в пулю, производил расширение ее, достаточное для заполнения нарезов ствола. В 50-х годах 19 в. изобретение Минье расширительной пули настолько упростило заряжание нарезного ружья, что им скоро вооружают всю пехоту. Пуля Минье имеет сзади коническую выемку, в которую вставляется коническая, железная чашечка, не доходящая до дна выемки; при выстреле чашечка, будучи значительно легче пули, получает большее ускорение и доходит до дна выемки, расширяя пулю и вгоняя ее в нарезы, ранее, чем пуля продвинется но каналу на весьма малое расстояние. Свинцовые пули по способу изготовления бывают литые и штампованные. К малокалиберным, магазинным ружьям приняты были оболочечные или панцирные пули, состоящие из свинцового сердечника и металлической пульной оболочки, материалом для которой служат: мельхиор, сталь, сталь плакированная никелем и медь; толщина оболочки у вершины пули около 4 точек, у стен 0,5 точки; вес пули около 3,5 золотников; длина - более 3-х калибров. Пули употребляются также для снаряжения шрапнелей и картечей как снаряды.
  Пунд (Pund, Punda) - старая англосаксонская счетная монета, стоившая 10 манкусов или 60 скиллингов, или 300 пенигов. От счетного пунда произошел английский фунт стерлингов.
  Пурим (от древнеперсидского пур - жребий) - этот еврейский праздник, установлен был очень уж давно в память спасшихся-таки персидских евреев от истребления их Аманом, любимцем персидского царя Ахашвероша (Ксеркса, в V в. до Р. Х.).
  Пуритане- появились в XVI в., когда кальвинизм, охвативший почти всю Европу, перешел и в Англию. Здесь, рядом с реформацией, возникшей по инициативе правительства, появилась народная реформация: пуританизм вступил в борьбу с официально преобразованной церковью. Пуританизм обнимает собой все протестантские секты, несогласные с "установленной" церковью, стремившиеся очистить ее от остатков католицизма, сохранившихся в англиканизме; отсюда и название их - "Пуритане" (Purity, англ. - чистота). Кальвинизм давал религиозную санкцию политической оппозиции. Эта черта выразилась в индивидуальном протестантизме ХVII в., когда пуританская оппозиция из чисто религиозной превратилась в политическую. Пуританизм появился вследствие самого характера англиканской церкви, представлявшей компромисс между католицизмом и протестантизмом, требовавшей единообразия церковной жизни и введенной королевской властью вместе с парламентом. При Елизавете пуритане представляли собой чисто религиозную оппозицию. Хотя королева боролась политически с кальвинизмом, число пуритан росло. Большинство богатых торговцев и провинциальных джентльменов были тогда пуританами. Ученое направление университетов было пуританским. Набожность и ученость отличали пуритан. Пуританская партия боролась против тех обрядов, которые для пуритан имели совершенно определенное символическое значение и не казались мелочами. Знамение креста при крещении, стихарь, передача кольца при бракосочетании, коленопреклонение при причастии, поклон при имени Иисуса и иное - все эти "суеверные церемонии" для пуритан были равносильны отмене авторитета Писания и прав совести. Сначала пуритане были преданы власти, и настроение их не было чисто революционным. Они верили в священный характер власти и божественные права короля, но проповедовали общее братство во Христе и распространяли идеи социального равенства. Пуритане имели огромное влияние на английскую культуру, оставив неизгладимые следы на характере английской нации. Самым ярким культурно-историческим типом пуританства был Мильтон, в поэме которого великолепно отразились все крайние черты пуританства. Строгий, важный, остерегавшийся болтливости и легкомыслия, стремившийся к полному самообладанию, воздержанный во всем, ненавидевший роскошь и лень, пуританин был прямолинеен, жесток и нетерпим. Он враждебно относился к вере в гуманность и в разум, признавая Библию единственным законом Божьим; он весь был поглощен мыслью о борьбе с Римом. Образцом для английских пуритан сделалась церковь, основанная Ноксом в Шотландии. Потом Томас Картрайт систематизировал пресвитерианские воззрения, а во второй половине царствования Елизаветы среди пуритан появилась секта броунистов, отвергавшая всякую церковную иерархию и принявшая радикальный характер. Впоследствии эта секта обратилась в политическую партию индепендентов. Пуритане в религиозном отношении были названы "нонконформистами", так как они были не согласны с установленной церковью. При Елизавете они подвергались преследованиям, но молились за королеву. Когда на престол вступил Иаков I (1603-1625), пуритане думали, что наступил для них благоприятный момент, так как король был воспитан в пресвитерианском духе, и вышли к нему навстречу с так называемой "петицией тысячи" (1603 г.: "Millenary Petition"), под которой подписалось 827 человек, т. е. 1/10 часть духовенства Англии. Петиционеры требовали отмены обрядов, реформы церковного суда, более строгого соблюдения воскресного дня, который они отожествляли с еврейской субботой. Король принял петицию, обещал созвать конференцию епископов и богословов для ее обсуждения, но обещания не сдержал. Через некоторое время король объявил, что он заставит быть их конформистами или выгонит их из Англии. С 1605 г. начались изгнания пуритан и выселение их в Америку. XVII в. в Англии был временем культурно-исторической, религиозной и социально-политической борьбы. В этой борьбе политические партии соединились с партиями религиозными. Центральную роль играл пуританизм, который разделился на две крупные фракции: пресвитериан и индепендентов. Борьба приняла (с 1633 г.) ожесточенный характер при Лауде, который стремился уничтожить пуритан. В долгом парламенте верх одержали пресвитериане, а пуритане мечтали уже об установлении в Англии республики. Организатором индепендентства и выразителем пуританского образа мыслей был Кромвель. Политическая роль пуритан окончилась с возвращением Карла II (25 мая 1660 г.). В первой половине XVIII века, с 1729 г., пуритане возродились в новом типе методистов.
  Пурпур- драгоценная в древности краска, добывавшаяся из выделения особых желез некоторых переднежаберных моллюсков из рода Murex (именно таких как brandaris и trunculus). Железы, выделяющие пурпур, свойственны и некоторым другим моллюскам, например, обыкновенной на морских берегах Purpura. В новейшее время пурпур был совершенно утратил значение и добывание его прекратилось, так как он с успехом был заменен более дешевыми и удобными минеральными красками.
  Пуруша (санскр. purusha - человек, мужчина) - в ведах (Ригведа, Атхарваведа) это первичный человек(индийский Адам, первочеловек), тысячерукий гигант, разорванный на куски богами и послуживший материалом для мироздания (из головы сделано небо, из членов - земля). В индийской философии пуруша - это олицетворение человеческой души в форме маленького человечка, не толще большого пальца, сидящего в самой середине человека, в сердце, где слышно его движение, и откуда он управляет животными силами. Этот человечек может сделаться еще меньше и пролагать себе дорогу через артерии (биение пульса); его также легко можно увидать в центре глаза, в зрачке (собственное отражение смотрящего). Почти такого же Пурушу, но ослепительно яркого, можно видеть в солнце - сердце и оке мира. Впоследствии в философской школе Санкхья под Пурушей понимается и мировая душа, а в Веданте - высшее существо, "ясное, как бездымное пламя, владычествующее над прошлым, настоящим и будущим, которое есть сегодня и будет завтра". В позднейшие времена Пуруша является синонимом верховного бога Брахмы, отожествляемого с душой мира и самим миром.
  Путана (санскр. pыtanв) - в индийской позднейшей мифологии это демон женского пола, дочь Бали, царя титанов. Она пыталась умертвить Кришну, когда тот был еще ребенком, кормя его грудью, но ребенок был настолько силен, что сам засосал ее до смерти.
  Путеводитель - специально составленая книга, содержащая описание какой-либо духовной или материальной области, страны и служащая руководством для путешественников. Из позднейших путеводителей особенно стали известны: Bassenheimer (1426 г., рукописный, находился в Дрезденской королевской библиотеке), первый печатный путеводитель на немецком языке - "Трактат о том, как герцог Готфрид Бульонский достиг обетованной страны" (Аугсбург, 1479); Gradarolus, "De regimine iter agenium" (Базель, 1561); Pictorius, "Reisbьchlein" (3 изд., 1565); Zwinger, "Methodus apodemica" (1577); "Instructions and directions for farren travel", by Howell (Лондон, 1650); " Zeilleri getrewer Reisgefert" (Ульм, 1666); "Unentbehrlicher dreifacher Leitstern der Reisenden" (Лейпциг, 1724); Schlцzer, "Entwurf zu einem Reisecollegio" (Геттинген, 1777); Reichards, "Guide des voyageurs en Europe" (Вена, 1793; на немецком языке - "Passagier und Tourist"); "Apodemik" (Лейпциг, 1795); G. F. Krebel, "Die vornehmsten europдischen Reisen" (Гамбург, 1767; 15 изд., 1796); "Handbuch fьr Reisende durch die Schweiz" (Берн, 1777); "Anleitung auf die nьtzlichste und genussvollste Art in der Schweiz zu reisen" (Цюрих, 1793); Ebel, "Anleitung, die Schweiz zu bereisen" (1804-1805). В новейшее время лучшими путеводителями в Германии считаются Bдdeker и Meyer, в Англии - Murray и Black, во Франции - Joanne. В России путеводители появляются сравнительно недавно. Новейшие из общих русских путеводителей: Львович, "Путеводитель за границей" (СПб., 1891); "Курьер. Практический путеводитель для русских по Европе" (Одесса, 1893); "Путеводитель по России", под редакцией Р. С. Попова (вып. I: Север, СПб., 1886; вып. II: Запад, СПб., 1888); "Спутник по России, соединенный с рижским спутником Резлера" (Рига, 1892); "Полный карманный путеводитель по России"; "Всеобщий железнодорожный путеводитель" (СПб., 1894). Для почтовых, железнодорожных и пароходных сообщений издаются по два раза в год: "Спутник по России" В. П. Ландцерта (1875 г.), "Официальный указатель железнодорожных, пароходных и других пассажирских сообщений" (1894 г.) и "Новый всеобщий путеводитель по железным дорогам и пароходным путям России" (с 1896 г.). Главное управление почт и телеграфов издавало "Почтовый Дорожник Российской Империи" (1897). Новейшие путеводители по отдельным частям России: Демьянов, "Путеводитель по Волге" (Нижний Новгород, 1894); И. Иванов, "Путеводитель по Волге" (1896); Майнов, "Путеводитель по Финляндии" (СПб., 1887); Д. Н. Островский, "Путеводитель по северу России" (СПб., 1898); Москвич, "Практический путеводитель по Крыму" (1894); Вейденбаум, "Путеводитель по Кавказу" (Тифлис, 1888); Владыкин, "Путеводитель по Кавказу" (1892); "Путеводитель по кавказским минеральным водам", издание горного департамента (СПб., 1894); E. А. Безе, "Путеводитель по Центральной Азии" (Москва, 1888); И. Зарубин, "Альманах-путеводитель по Петербургу" (СПб., 1892); Симанский, "Спутник петербуржца" (было множество изданий); "Спутник москвича. Путеводитель по Москве и ее окрестностям" (Москва, 1890); Бублик, "Путеводитель по Киеву и его окрестностям" (Киев, 1890).
  Путик (ухожень, ухожье) - тропа, проведенная в гущине леса, по месту, изобилующему ягодниками, водой и другими удобствами, привлекающими дичь; эта тропа тянется нередко десятками верст, на протяжении которых ставятся иногда до тысячи ловушек разного рода, для ловли преимущественно рябчика, белой куропатки, тетерева и глухаря, а также других птиц и зверей. Путик составляет неотъемлемую принадлежность промышленника, и права на этот сервитут переходят по наследству из поколения в поколение; после смерти владельца или после переселения его в другие местности, путик поступает иногда в общественное владение и затем либо сдается обществом в аренду, либо уступается одному из членов общества, либо, наконец, приносится в дар церкви. Такими путиками изрезана вся громадная лесная площадь промысловых местностей наших северных губерний, а отчасти и Сибири. Путик приводится в порядок еще летом, сама же ловля начинается около 1 сентября и продолжается до тех пор, пока белка окончательно не выкунеет. Во все время ловли промышленники ходят по путикам, осматривают ловушки, забирают попавшую дичь и снова настораживают свои снасти. Ввиду невозможности, при большом протяжении путика, своевременно выбирать пойманную дичь, значительная часть ее портится или делается добычей хищников, иногда регулярно посещающих путик. Обстоятельство это заметно влияет на уменьшение дичи и послужило главным поводом к воспрещению правилами об охоте от 3 февраля 1892 г. всякой ловли названных выше четырех видов дичи.
  Путь- в старину, кроме обычного значения дороги, обозначал еще: 1) всякое средство к достижению известного дохода; путем назывался всякий промысел, всякая хозяйственная статья и сельскохозяйственные угодья: рыбные ловли, бортные ухожья, бобровые гоны и проч.; 2) заведование какой-либо частью дворцового хозяйства великих и удельных князей (административные пути - конюший, сокольничий, ловчий, стольничий, чашничий); отсюда и бояре, заведовавшие этими путем - ведомствами, назывались путными; 3) право, а также документ, на котором оно утверждалось, путы или распуты; 4) установившийся обычай или порядок, а также путаница- беспорядок; 5) толк, прок, польза; отсюда путный, беспутный и выражение: "в нем пути не будет" или мало толкового пути, но много запутаницы, путан.
  Пфенниг(Pfennig) - старая германская монета в 1/100 имперской марки; монеты в 1 и 2 пфеннинг выбивались из меди, а в 5, 10 и 20 пфеннингов - из никеля.
  Пытки- эти страшные истязания всегда употреблялись органами судебной власти и разбойниками вне закона (когда первые пытали чаще морально-психологически, то обнаруживали разбойную слабость и жестокость, а вторые часто просто повторяли телесные приемы пытания за легальными следственными органами), при допросе обвиняемых и свидетелей с целью побудить их к обнаружению истины. В Древнем Риме, в республиканскую эпоху, пытка применялась только к рабам, при допросе их не только в качестве обвиняемых, но и свидетелей, однако уже в императорскую эпоху пытке стали подвергать полноправных граждан, сначала только в случаях обвинения в оскорблении императора, а затем и при других обвинениях. Пытки производились вне суда, под наблюдением особого пыточного чиновника - judex quaestionis, который допрашивал пытаемого и записывал его показания в протокол. Сама пытка в Риме состояла в сечении розгами, растяжении членов на козле или на веревках в висячем положении, подвешивании на железных крючьях, вонзавшихся в тело, и поджаривании на горячих угольях. Каноническое право, стремясь привести преступника к сознанию своей вины мерами кротости и духовного врачевания, в древнейшую эпоху не допускало применения пыток, но уже в конце XIV столетия, по делам о ересях, пытка получила весьма широкое применение. Первоначально она исполнялась светскими, а не духовными властями (ecclesia abhorret sanguinem), но со времен папы Урбана V духовенство, чтобы сохранить тайну процесса, перестало обращаться за содействием к светским властям. В Испании производство пыток зависело от усмотрения promotor inquisitionis, который исполнял в инквизиционном суде обязанности обвинителя. Светские суды, заимствовав из канонического права основные формы следственного процесса, в средние века стали относиться к заподозренному как к врагу порядка и, игнорируя его интересы, стали широко применять пытку, как средство добиться признания. Область применения пыток расширялась по мере выхода из употребления ордалий и судебных поединков: как при господстве обвинительного процесса обвиняемый мог очиститься от подозрения посредством испытания раскаленным железом и кипящей водой или победой на поединке, так в следственном процессе он мог снять с себя подозрение терпеливым перенесением пытки. В основании этого процессуального средства также лежала вера в непосредственное вмешательство Божества, которое помогает невиновному вынести незаслуженные страдания, тогда как действительный виновник не в состоянии против них устоять. Со временем пытка становится центральным моментом следственного процесса. Так как она была учреждением сравнительно новым, то на практике ее применение не было ограничено почти никакими правилами. Обвиняемого стали подвергать пытке на основании одной только народной молвы и ничем не подтвержденных подозрений, считая признание, добытое при помощи пыток, бесспорным доказательством виновности. В начале XVI столетия имперское законодательство в Германии признает уже необходимым поставить пределы безграничному применению пытки. Устав Карла V (Halsgerichtsordnung) предписывает судьям не подвергать никого пытке, пока не будет выяснено основательных и достаточных улик против заподозренного и пока не доказано существование события преступления; розыск мог начинаться пыткой только в случаях задержания обвиняемого с поличным или на месте совершения преступления, если он упорно отрицал свою виновность. По вопросу о применении пыток судьям предписывалось спрашивать совета у законоведов. Признание, учиненное обвиняемым под пыткой, принималось в основание приговора о виновности не безусловно, а лишь по соображении его с обстоятельствами дела: на основании одного только сознания, учиненного с пытки, никто не мог быть осужден. Показание обвиняемого, данное им при пытке, даже не записывалось, а в протокол вносилось показание, данное им непосредственно после пытки. Через несколько дней обвиняемого снова спрашивали, подтверждает ли он свое сознание. Однако, на практике пытка продолжала применяться в широких размерах: все судопроизводство направлялось главным образом к тому, чтобы решить вопрос, применять ли пытку, а после нее суд избавлялся от необходимости собирать новые доказательства виновности заподозренного. Пытке предшествовал предварительный допрос обвиняемого: все искусство следователя направлялось к тому, чтобы добыть из уст заподозренного признание. Необходимость подтверждения обвиняемым признания, учиненного под пыткой, нисколько не гарантировала непринужденность сознания, так как при отказе от первоначального показания обвиняемый мог быть подвергнут новой пытке. В особенности широко практиковалась пытка во время эпидемии процессов ведьм, когда для применения пытки считалось достаточным простое подозрение в колдовстве. Пытка применялась не только до постановления приговора, когда она являлась средством обнаружения виновности подсудимого, но и после осуждения виновного, с целью обнаружения его сообщников. Сами формы пыток представляли чрезвычайное разнообразие и менялись сообразно условиям времени и места: так в одной Германии в конце XVI века практиковалось от 60 до 70 видов пыток. К основным приемам пыток, употреблявшимся в Риме, в средние века присоединился целый ряд новых видов, отличавшихся крайней жестокостью: одних вешали вверх ногами и раскладывали под головой костер, других вешали над огнем за большие пальцы рук, некоторым закручивали голову веревкой или же, привязав голову к ногам, продевали в веревку палку и вертели до тех пор, пока голова не пригибалась к пяткам; иногда голову сжимали особым прибором или заклепывали в станок. Для пыток были изобретены самые разнообразные орудия, например, испанские железные башмаки с гвоздями, которые при завинчивании башмака вонзались в ногу, или шотландский сапог, состоявший из деревянных дощечек сжимавшихся на ноге винтом, причем для усиления боли между ногой и дощечками загоняли молотком деревянные клинья или же вбивали гвозди под коленную чашку. В некоторых местностях обвиняемого сажали в кресло или клали на скамейки, усеянные гвоздями, которые вонзались в тело, или же привязывали к доске и растягивали за руки и за ноги, причем гвозди или ножи резали тело. В Нюрнберге употреблялась пытка, носившая название "шпигованного зайца": по голой спине проводили несколько раз особым вальком с набитыми на нем гвоздями, вырезавшими целые полосы кожи и мяса. Прежде, чем приступить к производству самой пытки, старались склонить обвиняемого к сознанию путем угрозы (territio), причем различались territio verbalis - когда обвиняемому угрожали пыткой на словах, и territio realis - когда обвиняемого приводили в место производства пытки (Folterkammer), показывали ему орудия пыток и, наконец, отдавали его в руки палача, который делал все нужные приготовления для производства пыток. Иногда к territio присоединялся и низший вид пыток, в самой легкой форме. Сама пытка (Tortura) разделялась на несколько степеней или градусов, причем суд заранее определял порядок и степень, до которой следовало довести пытку (что сохранялось от обвиняемого в тайне), и устанавливал вопросы, которые должны были предлагаться во время пыток. Если обвиняемый выносил пытки и не сознавался, то он считался оправданным или, в случаях более важных, приговаривался к значительно смягченному наказанию (poena extraordinaria). Законодательством приемы пыток регламентированы не были: суды руководствовались сочинениями Кларуса, Карпцова, Бруннемана и других юристов, подробно излагавших употреблявшиеся в практике виды пыток и правила ее применения. Впервые порядок производства пыток был регламентирован уставом Марии-Терезии (Constitutio criminalis Theresiana) в 1768 г., когда законодательство уже вступило на путь отмены пыток. Устав Марии-Терезии разрешает судьям применять только описанные в законе орудия пыток и само производство ее допускает не иначе, как с разрешения высшего уголовного суда, при наличности перечисленных в законе улик и притом только при обвинении в преступлениях, влекущих за собой смертную казнь. Если обвиняемому по закону грозило тяжкое телесное наказание, то при наличности достаточных улик он мог быть подвергнут только пристрастному допросу (т. е. с угрозой), в остальных, менее важных делах не допускавшемуся. Применение пыток не допускалось и в тех случаях, когда обвиняемый собственным сознанием или имеющимися доказательствами вполне изобличался в совершении приписываемого ему преступления. От пыток были освобождены сумасшедшие, слабоумные, глухие и немые, малолетние, не достигшие 14-летнего возраста, старики свыше 60 лет, увечные, раненые, больные и беременные женщины. Лиц высших сословий разрешалось допрашивать под пыткой только при обвинении в оскорблении их величества, государственной измене и других тягчайших преступлениях. При производстве пыток должен был присутствовать врач или хирург, который обязан был наблюдать, чтобы не было причинено вреда здоровью обвиняемого. Закон разрешал повторять пытки не более трех раз, причем все градусы пыток предписывалось производить в один день; только для обвиняемых, одаренных особенно крепким телосложением или привыкших к упорному запирательству, разрешалось разделять пытки на несколько дней. Виды пыток были различными для богемских и австрийских земель. В Богемии употреблялись: 1) зажимание пальцев рук в особые тиски (Daumstock), причем для усиления страдания по тискам ударяли молотком, 2) шнурование (Schnurrung) вытянутых вперед рук веревкой и 3) растягивание тела допрашиваемого на лестнице, причем для усиления пыток допрашиваемому прижигали бока восковыми свечами. В Австрии, кроме зажимания пальцев в тиски и шнурования (последнее производилось иначе, чем в Богемии), употреблялось еще поднятие допрашиваемого на воздух на веревке, пропущенной через укрепленный в потолке блок, причем пытка усиливалась подвешиванием к ногам тяжелых гирь. По усмотрению суда, вместо одного из указанных выше видов пыток могло применяться зажимание ног в испанские башмаки. В первой половине XVIII века в обществе начали раздаваться голоса против пыток; во Франции Вольтер и энциклопедисты, в Италии Беккария доказали полную непригодность пыток как средства к обнаружению истины, и выяснили, что нельзя подвергать пытке заподозренного, вина которого еще не была доказана, а пытка уличенного преступника есть бесполезное мучение. Под влиянием этого движения законодательства разных стран постепенно стали отказываться от применения пыток. Окончательно легальные пытки была отменена в Пруссии в 1754 г., в Дании в 1770 г., в Австрии в 1787 г., во Франции в 1789 г. В конце XVIII столетия пытка была отменена в мелких германских государствах, принявших французское уголовное законодательство, но после падения Наполеона I в некоторых государствах пытка была вновь восстановлена; окончательная отмена ее последовала в Ганновере в 1822 г., в Готе - в 1828 г. В Скандинавских государствах и в Англии, благодаря развитию суда присяжных, пытка рано вышла из употребления. В Англии последние случаи применения пытки были в XVI веке, и уже в царствование Елизаветы пытка признавалась злоупотреблением; в Остзейском крае, когда он принадлежал Швеции, пытки были отменены Карлом XI в 1686 г. Когда именно пытки были введены в России - достоверно неизвестно; в первый раз законодательство упоминает о них в Судебнике Ивана III (1497 г.) В московский период пытка допускалась только по делам о важнейших преступлениях, как то: татьбе с поличным, разбое, душегубстве, поджоге, ябедничестве, измене и другом, производившемся в сыскном (следственном) порядке. При этом иногда те из соучастников в преступлении, которых на повальном обыске называли "лихими людьми", судились сыскным порядком и подвергались пытке, а остальные соучастники, не облихованные на обыске, судились в порядке "суда" (т. е. обвинительного процесса). Пытке подвергались: 1) лица, названные "лихими людьми" на повальном обыске - общем, производившемся в определенные сроки о всех вообще разбойниках и ворах в данной местности, или специальном, относившемся до известного лица, пойманного с поличным или оговоренного в разбое или татьбе "языком" (преступником, подтвердившим свой оговор после трех пыток); 2) крестьяне и холопы, обвиненные своими господами в разбое или татьбе; 3) бродяги, оговоренные в разбое или татьбе одним "языком" с трех пыток, и 4) лица, приведенные с поличным не в первый раз. С изданием в 1556 г. уставной книги разбойного приказа, а в особенности в XVII веке, применение пытки было распространено: 1) на оговоренных в разбое или татьбе двумя или тремя "языками", хотя бы на обыске они и не были облихованы; 2) на всех, приведенных с поличным, если оно было вынуто приставом с понятыми; 3) на обвинявшихся в разбое или татьбе без поличного, если на обыске их назовут "лихими людьми"; 4) на обвиняемых, не отведших от себя следов; 5) на обвиняемых в убийстве помещичьего крестьянина, если труп убитого был налицо. В последнем случае пытка производилась только один раз, для расследования, было ли убийство умышленным или нет. П. производились палачами в особых помещениях ("под пыточными башнями" и в "застенках"), в присутствии губного старосты или другого судьи и "судных мужей", т. е. принявших присягу понятых, в отсутствие которых производство пытки не допускалось; "пыточные речи" записывал земский дьяк, и протокол допроса удостоверялся подписями судьи и "судных мужей". Бывали случаи, когда местные жители, в видах противодействия органам правительственной власти, вывозили палачей из города в деревни и прятали их, и тогда производство пыток становилось невозможным. Тяжесть пыток соразмерялась с важностью взведенного на допрашиваемого обвинения, причем обвиняемого подвергали не более как трем пыткам, с недельными между ними промежутками; в менее важных случаях ограничивались и одной пытке. Нередко во время самой пытки обвиняемому давалась очная ставка с доносителем или с уличавшими его свидетелями. Если подвергнутый пытке сознавался в предъявленном ему обвинении, то он приговаривался к положенному в законе наказанию; не сознававшиеся на пытке заключались в тюрьму на всю жизнь или отправлялись в ссылку, если они обвинялись в преступлениях, влекущих за собой смертную казнь, при обвинении же в менее важных преступлениях - отдавались на поруки, а до представления порук заключались в тюрьму; не сознавшихся с пыток крепостных крестьян, если помещики от них отказывались, ссылали в Сибирь. Обвиняемые в разбое или татьбе по повальному обыску или приведенные с поличным, даже в случае сознания их при расспросе до пытки, тем не менее от пытки не избавлялись: их пытали в том, не совершили ли они еще какого-либо разбоя или татьбы, и кто были их сообщники. Если обвиняемый, названный на обыске "лихим человеком", бил челом, что обыскные люди облиховали его "по недружбе и неправдой", то его все-таки пытали, и только при несознании его во взведенном на него преступлении производили о нем новый повальный обыск. Показание, данное с пытки, считалось "несомнительным", если оно было подтверждено обвиняемым с трех пыток(попыток под пыткой); если же обвиняемый, оговорив кого-либо с двух пыток, отказывался от своего оговора с третьей пытки или идучи на казнь, то такой "оговор" считали недействительным и ему не верили. Если обвиняемые оговорили кого-либо в разбое или татьбе заочно, а при предъявлении им оговоренного в толпе с посторонними людьми его не узнавали или, узнавши, снимали с него оговор, то возникало сомнение "не по засылке ли" (по подговору или подкупу) снят оговор, и для открытия истины "языков" подвергали новой пытке. Показаниям обвиняемых совсем не давали веры, если "язык" оговаривал кого-либо только с третьей пыткой, или идучи на казнь, или просидев в тюрьме долгое время, а также если "языки" оговаривали в преступлениях того, кто привел их к губе (т. е. передал их в руки судебной власти). От признания, данного с пытки и затем подтвержденного после пытки, впоследствии можно было отказаться; боярским приговором 1656 г. было указано "верить тем ворам, которые будут с трех пыток и с огня прежние свои расспросы и пыточные речи лживить"; таким образом обвиняемый, которому грозило, ввиду его сознания, положенное в законе наказание, мог добиться полного освобождения, если, отказавшись от своего сознания, он переносил новые пытки. В XVIII веке отказ от сделанного под пыткой признания в важных преступлениях не принимался, впрочем, во внимание. По делам, производившимся в порядке "суда", пытка никогда не употреблялась; ее заменяли сначала судебный поединок ("поле"), а впоследствии присяга. Приемы пыток в России были гораздо менее сложны и не так утонченно жестоки, как в христианизированной Западной Европе. Обычно в виде пытки употреблялись поднятие на дыбу и жжение огнем. "Дыба" представляла собой нечто вроде виселицы, на которую подвешивали обвиняемого; руки его при этом выходили из суставов. Затем палач бил допрашиваемого кнутом (три и более удара зараз), а в промежутках между ударами судья предлагал вопросы. Удары наносились с большими промежутками, так что в час давалось не более 30-40 ударов. Сначала число ударов кнутом на пытке не было определено законом, но в 1673 г. было предписано "ворам и разбойникам, которые сначала винятся, а потом станут речи свои лживить", давать при первой пытке 80 ударов, во второй - 120 и в третьей -160, а прочим "приводным людям" (т. е. обвиняемым) - 50, 80 и 100 ударов; в XVIII в. число ударов на пытке, по свидетельству Деланевиля, доходило до 300. В менее важных случаях употреблялась "виска" или висение, когда поднятого за руки на дыбу не били кнутом. Иногда поднятие на дыбу соединялось со "стряской": дергая за веревку, пытаемого встряхивали на воздухе. Для усиления страданий поднятого на дыбу, на связывавший ноги ремень клали бревно, на которое становился палач. После спуска обвиняемого с дыбы палач быстрым движением вправлял ему руки в суставы. При пытке огнем допрашиваемому поджаривали спину. Иногда пытка огнем соединялась с дыбой, для чего палач водил зажженным веником по спине поднятого на дыбу или же под ногами пытаемого разводился костер. Кроме того, в XVI и XVII вв., по свидетельству Котошихина, Герберштейна, Олеария, Флетчера и Корба, употреблялись также в виде пытки ломание ребер раскаленными железными клещами, ломанье пяток, ушей, вколачивание деревянных гвоздей под пятки, вырезание мяса из-под ногтей, прижигание раскаленным железом или растравление солью ран, причиненных кнутом, выливание капля по капле холодной воды на обритую голову допрашиваемого. В большом употреблении было битье батогами, а также пытка, заключавшаяся в том, что обвиняемого кормили соленой пищей и сажали в жарко натопленную баню, не давая при этом воды. По воинскому артикулу 1716 г., которым должны были руководствоваться и общие суды, производство пытки допускалось лишь в очевидных преступлениях, когда злодеяние уже обнаружено, и только в важных делах разрешалось прибегать к пытке, хотя бы событие преступления и не было еще установлено, если подозреваемый при допросе "смутится, изменится в лице или оробеет". В случае запирательства обвиняемого предписывалось применять пытание с большой осмотрительностью, не иначе, как при наличности достаточных улик. Степень жестокости пыток должна была соразмеряться не только с важностью дела, но и с физическими и нравственными качествами подозреваемого: при обвинениях менее важных, при допросе людей честных или слабого телосложения пытка должна была быть легче, чем в делах большей важности, или когда пытаемый человек сильный и крепкий, твердого характера или дурной и очень бесстыдный. При первом подобии правды, закон предписывал прекращать пытку и приступать к решению дела. За злоупотребление пыткой без достаточных оснований или свыше потребной меры судьи подвергались наказаниям, доходившим до смертной казни, в случае если подвергнутый пытке умер и судья действовал злонамеренно. Если по одному и тому же делу допрашивалось несколько обвиняемых, то предписывалось начинать пытку с того из них, кто, по мнению судьи, скорее способен сказать правду, а при недостаточности его показаний - пытать того из обвиняемых, на которого падает наибольшее подозрение; при равном подозрении следовало пытать сына ранее отца, жену - ранее мужа. При несознании обвиняемого на пытке он мог быть подвергнут новой пытке-попытке только в случае обнаружения нового обстоятельства, его уличающего. В случае отречения обвиняемого от признания, сделанного под пыткой, он подвергался пытке во второй и третий раз, но если обвиняемый после каждой из трех пыток отрекался от данного с пытки показания, то его следовало освободить, отдав на поруки, и только при обнаружении новых улик он мог быть снова подвергнут пытке. Для постановления обвинительного приговора требовалось, чтобы обвиняемый, по излечении от последствий пытки, подтвердил перед судьей сделанное им пыточное признание. От пытки освобождались дворяне, особы высших чинов, старики 70 лет, недоросли и беременные женщины, но это изъятие не распространялось на обвиняемых в убийстве и государственных преступлениях. "Табелью о рангах" было установлено в случаях напрасной пытки по несправедливому оговору выдавать подвергшемуся пытке особую грамоту, с засвидетельствованием его невинности. Тогда же Петр Великий поручил сенату рассмотреть случаи употребления пытки, "понеже и в малых делах пытку чинят и таковым, на которых только мнение имеют"; на основании этого повеления была отменена пытка по делам о порубке леса. Несмотря на прямое указание закона, в первой половине XVIII в. обвиняемых нередко подвергали пытке более трех раз, причем пытки следовали одна за другой через день и повторялись до тех пор, пока обвиняемый с трех пыток не даст одинакового показания. Кроме описанных выше видов пыток в первой половине XVIII в. вошли в употребление некоторые механизированные приемы, по-видимому, заимствованные с запада; так, например, большие пальцы рук и ног допрашиваемого завинчивались в железные тиски или на голову допрашиваемого накладывали веревку и, "просунув кляп", поворачивали его, скручивая веревку, от чего, по выражению одного официального документа, допрашиваемый "весьма изумленным бывает". В царствование императрицы Елизаветы законодательство вступило на путь постепенного смягчения пыток. В проекте уголовного уложения 1754 г. (не получившем утверждения) было подробно регламентировано ее производство. Составители проекта уложения видели в пытке "чрезвычайное средство к сысканию истины", а потому предписывали судьям "без крайней нужды никого не пытать" и допускали применение пытки только к обвиняемым, вполне обличенным достаточными доказательствами и тем не менее отказывающимся принести повинную. Составители проекта разрешали применять пытки только по делам о важнейших преступлениях, влекущих за собой смертную казнь, политическую смерть или бессрочную каторжную работу, так как при применении пытки по остальным делам она превзошла бы своей тяжестью положенное за преступление наказание. По делам "меньшей важности", не влекущим за собой ссылки в каторжные работы без срока и более тяжких наказаний, обвиняемые могли быть подвергнуты только пристрастному расспросу; точно так же и в более важных делах следовало ограничиваться лишь пристрастным расспросом, если имеющихся против обвиняемого улик недостаточно для применения пытки. Проект 1754 г. освобождал от пытки стариков старше 70 лет и малолетних моложе 15 лет, причем первые вместо пытки подлежали пристрастному расспросу, а последних следовало "принуждать к показанию истины приличным их возрасту средствами, т. е. батогами или розгами". Беременные женщины и больные не подвергались пытке впредь до выздоровления; безумные и глухонемые, не знающие грамоты, освобождались от пытки ввиду того, что они, "не имея разума, ни в чем умышленного преступления учинить и наказаны быть не могут". Составители проекта предполагали особ первых восьми классов подвергать пытке только по делам о важнейших государственных преступлениях ("в первых двух пунктах"), а остальных чиновников и дворян - и по делам об умышленном убийстве, отравлении, разбое, грабеже, поджоге и подделке монеты. При наличности улик, недостаточных для применения пытки, особы первых 8 классов могли очиститься от подозрения присягой, а остальные чиновники подлежали пристрастному расспросу, производство же пытки допускалось не иначе, как с разрешения сената. В проекте перечислены были подозрения и улики, при наличности которых может быть допущено производство пытки, если только другими обстоятельствами не устанавливается невиновность подозреваемого. Проект 1764 г. устанавливал три градуса пытки: 1) подъем на крутую дыбу, 2) "подъем со стряской без огня" и 3) "со стряской огонь", когда обвиняемого "на виске еще сверх того веником или утюгом жгут"; судьям предписывал "больше того никакого нового рода пытки не употреблять и не выдумывать". Обвиняемых в важнейших государственных преступлениях, богохульстве, предумышленном убийстве, отравлении, разбое, грабеже, поджоге и подделке денег при наличности достаточных улик следовало пытать три раза, переходя последовательно от одного градуса к другому, причем при сознании обвиняемого под пыткой следовало немедленно прекращать; обвиняемых в остальных преступлениях, влекущих за собой ссылку в каторжные работы, разрешалось пытать только один раз. Количество ударов и встрясок и продолжительность пыток в каждом отдельном случае должно было определиться судьей, в зависимости от "крепости" пытаемого. Если обвиняемый с пытки сознавался, и признание его соответствовало обстоятельствам дела, а сообщников, для разыскания которых следовало бы производить все три градуса пытки, у него не было, то далее пытка не производилась, и судья должен был приступить к решению дела, ввиду того, что повторение пытки может сделаться препятствием к отысканию истины: обвиняемые, "ведая, что их вновь пытать будут, избегая такого жестокого истязания, лучше в том утверждаться станут, что от них с первой пытки показано было". От пытки отличался пристрастный расспрос, к которому прибегали в делах о преступлениях, не влекущих за собой ссылки в каторжные работы, а также допрос в делах о важнейших преступлениях, при недостаточности имеющихся улик для производства пыток. Обвиняемого приводили в застенок, как и при производстве пыток, объясняли ему имеющиеся против него улики и увещевали показать истину, а затем, не объявляя ему решения о производстве пристрастного расспроса, грозили ему действительной пыткой, для чего судья приказывал сделать нужные для пытки приготовления; если обвиняемый не сознавался, то его отдавали в руки палача, который раздевал его, подводил к дыбе и вкладывал ему руки в хомут. Людей подозрительных, если они "люди подлые", разрешалось при пристрастном расспросе допрашивать "под кошками, плетьми и батогами", причем судья должен был наблюдать, чтобы "между оным к сысканию истины средством и будущим наказанием всегда была пристойная пропорция". В делах о важных преступлениях пристрастный под плетьми, кошками или батогами расспрос повторялся до трех раз. Кроме обвиняемых, пытке могли быть подвергнуты и свидетели, если они в своих ответах "станут заминаться и истины ясно и беспритворно показывать не похотят", а между тем по обстоятельствам дела ясно видно, что они скрывают истину; однако, свидетелей предписывалось "умеренно пытать" одним "первым градусом", а в менее важных делах разрешалось подвергать только пристрастному допросу. В начале царствования императрицы Елизаветы была отменена пытка для виновных в описке титула и для малолетних до 12 лет; при обсуждении этого вопроса в 1742 г., в общем собрании сената и синода, сенат был за отмену пыток до 17 лет, а синод, ссылаясь на дозволение вступать в брак ранее 17 лет и приведение к присяге с 12 лет, допускал возможным начинать пытки с 12 лет (применение пыток к малолетним признавалось сенатом неправильным, в отдельных случаях, и раньше, в 1729 и 1739 гг.). В 1751 г. была отменена пытка в корчемных делах, но оставлен для них пристрастный допрос под батожьем и кошками. В 1752 г. запрещено было применять пытки в провинциях, присоединенных от Швеции по Ништадтскому и Абовскому трактатам. Производство пыток было воспрещено также при следствиях о волнениях крестьян. Когда в 1753 г. производивший в Брянске следствие над беглыми крестьянами подполковник Лялин просил разрешения пытать или пристращать батогами, так как виновные, зная, что по указу сенату розыска делать этого не велено, правды не говорят, то предписано было прислать на рассмотрение сената обстоятельные экстракты о каждом из подлежащих пытке, "ибо без того точного решения положить нельзя". В менее важных делах о государственных преступлениях, подведомственных тайной канцелярии, "бывшие розыски" (т. е. пытки) иногда вменялись в наказание, и за ними следовала ссылка в отдаленные города. В 1762 г. император Петр III, упразднив тайную канцелярию, поручил сенату предписать всем судебным местам производить допросы как свидетелей, так и доносителей "сколь возможно без пытки". Императрица Екатерина II, еще до вступления на престол, писала по поводу дела Волынского: "из дела сего видно, сколь мало положиться можно на пыточные речи: ибо до пытки все сии несчастные утверждали невинность Волынского, а при пытке говорили все, что их злодеи хотели. Странно, как роду человеческому на ум пришло лучше утвердительнее верить речи в горячке бывшего человека, нежели с холодной кровию: всякий пытанный в горячке и сам уже не знает, что говорит". В первые же года царствования Екатерины II применение пыток было значительно ограничено: 15 января 1763 г., присутствуя в первый раз в сенате, императрица повелела обращать преступников "к чистому признанию больше милосердием и увещанием, особенно же изысканием происшедших в разные времена околичностей, нежели строгостью и истязаниями, стараться как возможно при таких обстоятельствах уменьшить кровопролитие и пытать только тогда, когда все средства будут истощены, но и в этом случае в приписных городах пыток не производить, а отсылать преступников в губернские и провинциальные канцелярии, где поступать с крайней осторожностью, чтобы как-нибудь вместе с виновными и невинные христиане не потерпели напрасного истязания". Ранее производства пыток обвиняемых предписано было увещевать ученым священникам, а на случай неимения таковых в некоторых городах повелевалось "сочинить особенную книжку". Указом 10 февраля 1763 г. было установлено, что пытка не может быть верным изобличением оговоренному, "особливо когда он не подлого состояния"; в случае запирательства предписывалось производить повальный обыск и только оказавшихся по обыску подозрительными разрешалось подвергать пытке. В 1765 г. иркутская канцелярия донесла сенату, что приписные города находятся от Иркутска на расстоянии от 400 до 3000 верст, вследствие чего высылка преступников для розыска в Иркутск представляется крайне затруднительной; на докладе сената по этому поводу императрица Екатерина II написала: "из сих мест колодников в губернию не возить, а стараться дело окончить без пыток в указный срок". Такое же распоряжение в 1766 г. было сделано и относительно колодников, содержавшихся в городе Саратове. В 1765 г. сенатом постановлено малолетних до 17-летнего возраста пыткам не подвергать. В провинциальных городах часто допускались пытки по разбойным, воровским и другим делам. В особенности широко применялись пытки при усмирении Пугачевского бунта, несмотря на неоднократно выраженное императрицей Екатериной желание, чтобы при допросах не было причиняемо напрасных истязаний. В наказе комиссии для составления нового уложения 1767 г. императрица Екатерина, следуя взглядам Беккарии, выразила решительное осуждение пыток: в Х главе пытка определяется как "надежное средство осудить невинного, имеющего слабое сложение, и оправдать беззаконного, на силу и крепость свои уповающего". Передовые люди того времени, например, профессор московского университета Лангер, новгородский губернатор Сиверс и иные, вполне разделяли взгляды императрицы и открыто высказывались против зверских пыток; в комиссии для составления уложения депутат ахтырского дворянства Василий Боярский предложил упразднить совсем пытки во всех уголовных делах; в наказах дворянства депутатам, выбранным в комиссию 1767 года, выражались ходатайства об освобождении от пыток и битья дворян, в силу их преимущественного положения. Вместе с тем, однако, многие из дворянских наказов не допускали и мысли о возможности отмены запугиваюших пыток, а, наоборот, указывая на увеличение числа преступлений в последнее время, просили в делах об убийствах, разбоях, грабежах и поджогах расширить область применения страшных пыток и разрешить производство ее в приписных городах. 11 ноября 1767 г., по настоянию Сиверса, императрица Екатерина II приказала разослать губернаторам тайную инструкцию, в которой предписывалось не производить пыток без доклада губернаторам, а последним - основывать свои резолюции по делам этого рода на правилах Х главы наказа. Сиверс, в присутствии которого была подписана эта инструкция, на коленях принял ее из рук императрицы, но многие из сенаторов и придворных были против этого распоряжения, опасаясь увеличения числа преступлений. Несмотря на конфиденциальность, инструкция вскоре стала известной и вызвала общую радость. 8 ноября 1774 г. последовало секретное Высочайшее повеление о том, чтобы присутственные места ни под каким видом не допускали при допросах телесных истязаний "для познания о действиях истины". Впоследствии в случаях применения пыток сенат вменял пытку в наказание и указывал местным властям на то, что Высочайшими повелениями запрещены как пытки, так и всякого рода пристрастные расспросы, "от которых преступники во избавление себя скрывают только настоящие дел своих происшествия или и сами свои преступления извиняют выдуманными ложно какими-нибудь обстоятельствами". Еще чаще нарушения Высочайшей воли встречались в военном ведомстве, которое по-прежнему руководствовалось воинским артикулом 1716 г. Указом от 1 января 1782 г. военной коллегии повелено было "предписать секретно по всем командующим дивизиям и особыми корпусами к единственному их сведению, чтоб в таких случаях, когда подсудимые в кригсрехтах по законам доходить будут до пристрастных расспросов, то, не производя им оных, представлять о том командующим и ожидать от них на то повелений; повеления же командующие не инако дать имеют, как точно основываясь на правилах Х главы Наказа". Одновременно такой же указ был дан и адмиралтейств-коллегии. Отступления от постановлений об отмене пыток продолжались, тем не менее, до начала царствования императора Александра I. В 1801 г. в Казани был казнен один гражданин, сознавшийся под пыткой в поджоге, а посланный для расследования этого дела флигель-адъютант Альбедиль обнаружил, что тамошними властями неоднократно допускалось применение выток; вследствие этого указом 27 сентября 1801 г. велено было сенату "повсеместно по всей империи подтвердить, чтобы нигде, ни под каким видом, ни в высших, ни в низших правительствах и судах никто не дерзал ни делать, ни допускать, ни исполнять никаких истязаний, под страхом неминуемого и строгого наказания", чтобы при ревизии уголовных дел суды в основание своих приговоров "полагали личное обвиняемых перед судом сознание, что в течение следствия не были они подвержены каким-либо пристрастным допросам", и чтоб, наконец, "само название пыток, стыд и укоризну человечеству наносящее, изглажено было навсегда из памяти народа". Однако, и после этого указа орудия пыток продолжали сохраняться, а иногда и применяться на деле не только помещиками по отношению к крестьянам, но и чинами администрации по уголовным делам. В 1827 г., по поводу обнаруженного содержания обвиняемого в неподвижной колоде, было велено все подобные орудия истребить повсеместно. В тридцатых годах 19 века колодки употреблялись проповедниками и церковными старостами Остзейского края для наказания крестьян; в 1834 г., при расследовании дела о поджогах и волнениях в Москве, допрашиваемых вешали вниз головой и били нагайками, перетягивали руки и вешали за веревку на гвоздь и т. п.; в 1847 г. в Костроме, во время следствия о бывших пожарах, заподозренные в поджогах поляки были подвергнуты жестоким истязаниям. Таким образом летопись пристрастных допросов прекращается не скоро, несмотря на установленную форму заявления подсудимого, что пристрастных допросов чинимо ему не было. Со времени издания Свода Законов 1832 г. употребление при производстве следствий по уголовным делам истязаний и жестокости для принуждения обвиняемых к признанию, а свидетелей - к даче показаний, рассматривается как преступление, которое по действующему позднее уложению о наказаниях (статьи 432 и 345) влечет за собой наказание, доходящее до ссылки в каторжную работу (если последствием исторгнутого истязаниями и жестокостью ложного показания было лишение невинного всех прав состояния). Об изощренных пытках в советских застенках, конечно, было известно не только Берии и Сталину, но и всему цивилизованному европейскому сообществу, однако никто не беспокоился о простых людях в социалистическом лагере, кроме них самих и их родственников.
  Пьерро- постоянный культурно-исторический тип итальянской commedia dell'arte, один из zanni, слуг-шутов. Это - продувной малый, корчащий из себя неуклюжего простака, хитрец, обжора и воришка. Маски на нем нет, но лицо покрыто густым слоем пудры. В пантомиме он часто играет роль соперника Арлекина; является также под именами Бертольдо, Бертолино и Паяццо, откуда заключают о его сродстве с французским Paillasse, дающим представления на Parade - открытой сцене над балаганом, для привлечения публики. Явившись во Францию в пьесах труппы Gelosi, Пьерро стал настолько популярен, что выступил действующим лицом в "Дон Жуане" Мольера (Пьерро - крестьянин), а затем самостоятельным героем пьес-пародий, например, "Pierrot-Romulus" Лесажа. В "Tableau parlant", Гретри, он появился даже на сцене Opйra-Comique. Он был совсем забыт, когда в эпоху реставрации его воскресил в театре "Funambules" Гаспар Дебюро, продолжателями которого были его сын, Шарль Дебюро, и Поль Легранд. Тип Пьерро, созданный Дебюро в разных пьесах, был настолько интересен, что ему посвящали статьи Шарль Нодье, Жюль Жанэн, Теофиль Готье, который написал для него даже пантомиму: "Pierrot posthume". Особенно много сценариев составил для Пьерро Шанфлери; лучшие: "Pierrot en Afrique" (1842), "Pierrot, valet de la Mort" (1846) и "Pierrot pendu" (1847). Таким образом, из всех действующих лиц итальянской пантомимы Пьерро удержался на сцене дольше всех.
  Пьюзэизм- это направление христианской веры в Англии, связанное как с общим возрождением религии - и в особенности католицизма - в XIX в., так и с политическими условиями местного характера. Пьюзэизм исходил из вражды к общественному порядку и мировоззрению, основанному на свободе личности и на критицизме: он обращался к идеям средних веков и патристики, как к мировоззрению эпохи господства священного авторитета церкви и патриархальных связей, под охраной которых личность выполняла свое земное назначение и в которых находила безусловные правила жизни. В Англии толчком к его развитию послужили реформы 1828-1832 гг., допустившие к политической роли неангликанцев и многое изменившие в положении англиканской церкви: были прекращены церковные конвокации, высший судебный трибунал церкви был преобразован в совет светских лиц. Вигское министерство стремилось, далее, к отмене церковной десятины в Ирландии и к уничтожению лишних епископств. Реагируя против этих стремлений, некоторые представители строгой высокой церкви решились на защиту епископальной системы в том виде, как ее понимал Лауд в первой половине XVII в. Движение исходило, главным образом, из Оксфорда; кроме Пьюзэ, давшего ему имя, в нем приняли участие, с начала 30-х годов 19 в., Кебль, Ньюмэн, Фруд и Персеваль. Группа ревнителей собралась на братское совещание в Гэдлее в 1833 г., обнародовала воззвание к обществу и изложила свои идеи в особом руководстве. Они нашли приверженцев в среде аристократии, духовенства и ученых богословов. Их адрес к архиепископу кентерберийскому был покрыт подписями 7000 духовных и 230000 светских лиц. С 1833 по 1841 гг. они издали по существенным вопросам своей программы ряд брошюр и статей, под заглавием "Tracts for the times" (отсюда иногда обозначение движения термином трактарианство). Общая идея этих произведений - возвеличение католического принципиального авторитета и отрицание принципа свободы исследования. Для сторонников Пьюзэ особое значение получают таинства, как всемогущие средства спасения. Для их совершения необходимо, однако, сохранение апостолической преемственности; лютеране и реформаты, в их глазах, не имеют, в сущности, евхаристии. Действительная сила причащения зависит не от веры и благочестия воспринимающего, а от особой святости, присущей лицу, совершающему таинство. Священство поднимается на степень единственного посредника между Христом и его паствой. Писанию, которое заключает лишь разбросанные данные вероучения, противопоставляется традиция, развившаяся в лоне всемирной церкви; епископы - единственные органы передачи божественного дара. Должно различать не между Библией и отцами церкви, а между отцами и нами, "между всемирной истиной, путами и капризами субъективного разума в наш новый век". Всюду у сторонников Пьюзэ резко выражена была вражда и презрение к индивидуальному убеждению; реформация осуждается как великое несчастье, как революция, лишившая церковь ее божественного права. Протестантизм вообще - "религия испорченного сердца, протестантские церкви - антихристианские". Вместо проповеди Пьюзэ выдвигает культ и церемонии (отсюда другое его название - ритуализм) и старается ввести в англиканизм посты, тайную исповедь и т.д. С этими учениями, все более приближавшимися к католичеству, Пьюзэ соединял требование полного отделения церкви от государства и восстановление церковной автономии. В силу билля 1851 г., поддержанного консерваторами, и с возвращением тори к власти, в 1852 г. была восстановлена конвокация. Представители Пьюзэ оказались здесь в затруднительном положении между обязанностью повиновения королеве, как главе церкви, и своими автономистскими тенденциями; с другой стороны, национальный синод не мог, по их мнению, разрешать вопросы догмата и дисциплины. Приходилось выбирать между протестантскими принципами и Римом - и более последовательные люди, например, Ньюмэн, не остановились перед переходом в католицизм. В течение 10 лет (1845-1855) в католичество перешло около 200 лиц англиканского духовенства (между ними Маннинг, будущий католический архиепископ Вестминстерский и кардинал) и несколько дам из высшей аристократии. Решительные шаги эти отмечают, вместе с тем, и остановку движения. Оксфордский университет, где оно сосредоточивалось сначала, в торжественном собрании председателей всех коллегий высказался против принципов Пьюзэ. Попытки ревнителей ввести в церквах католическую символику и торжественное богослужение вызывали народные волнения; массы врывались в церкви во время службы, прерывали ее, ломали кресты и шумели. С 1860 г. движение пьюзэизма все больше слабеет. Пьюзэизм отразился в научно-богословской деятельности (издание Bibliotheca Patrum), в сфере искусства (реставрация и имитация средневековых церквей); он усвоил себе и некоторые социальные идеи, в духе средневековых нищенствующих орденов. Служители церкви должны быть образцом самоотречения, чтобы руководить религиозным сообществом; священники, примыкавшие к Пьюзэ, избегали семейной жизни, развлечений, налагали на себя добровольно суровые обеты воздержания. Вместе с тем проводилась мысль, что церковь - защитница бедных. Некоторые искали подвига в деятельности среди заброшенного и нищего населения глухих углов Лондона и других больших городов. Часто подвергаясь опасности, они старались подействовать на одичавшее население торжественными церемониями, крестными ходами и походами, проповедью под открытым небом. Они старались также привлечь сюда благотворительную деятельность своих аристократических клиентов. Их работа служила исходным пунктом миссий, в которые оксфордский университет досылал потом лучших своих учеников.
  Пьянство - это неумеренное потребление всяких возбуждающих и одурманивающих веществ и, в частности, спиртных напитков. Влияние неумеренности на человека крайне разнообразно, затрагивая не только физическую и психическую его природу, но, в значительной степени, и моральные и социальные условия, в которые он бывает поставлен.
  Пятикопеечник(пятак)- эта медная русская монета была учреждена указами Петра I от 28 июня и 28 июля 1723 г., ценностью в 5 копеек; чеканилась тогда по 40 рублей из пуда меди, стоившей всего 10 рублей и, следовательно, была монетой кредитной ценности, с самого ее учреждения, чем она оставалась и позднее. Высокий принудительный курс, по которому пятак обращался, вызвал тогда же сильную подделку его польскими евреями. При Екатерине I и Петре II пятаки выбивались по прежнему расчету. При Анне Иоанновне громадное количество поддельных пятаков потребовало воспрещения, указом 2 июля 1736 г., ввозить и платить пятаками. При Елисавете легкие пятаки были перечеканены в 1744 г. в 4 коп., в 1745 г. в 3 коп., в 1746 г. в 2 коп. и 1754 г. в 1 коп.; последняя перечеканка производилась по расчету 8 руб. за пуд меди в монете. По указу 14 января 1758 г. опять приступили было к выпуску пятаков на 16 руб. из пуда меди. Петр III, указом 17 января 1762 г., велел пятаки перечеканить в десятикопеечники и впредь выбивать их на 32 руб. из пуда меди. Указом 20 декабря 1762 г. был восстановлен выпуск пятаков по 16 руб. из пуда. По этому расчету пятаки выбивались до 1810 г., в котором их выпуск был прекращен совсем и возобновился только в 1832 г., по указу 1 июня. Тогда стали выбивать пятаков на 36 руб. из пуда. По указу 7 февраля 1849 г. введены были пятаки весом в 6 золотников (32 руб. из пуда меди), а при Александре II (21 марта 1867 г.) - весом в три золотника 80,640 долей (50 руб. из пуда меди). Отчеканенные пятаки, по закону 17 декабря 1885 г., имеют в диаметре 1 дюйм 26 точек и выбивались на 50 руб. из пуда меди на частном монетном дворе в Бирмингеме, в Англии.
  Пятница- почитается с первых веков христианства, как день крестных страданий Господа Иисуса Христа. Первое известие об этом сохранилось в "житии Константина", приписываемом епископу кесарийскому Евсевию (умер в 340 г.). В XI в. преподобный Феодосий Печерский, в письме к великому князю Изяславу, рекомендовал почитание пятницы, так как "в пяток жидове распяша Господа". Соблюдение поста в пятницу до того сильно привилось в русском народе, что когда был поднят вопрос о разрешении поста, если в пятницу приходится один из больших праздников, то начались сильные волнения, прекратившиеся с созванием в 1168 г. собора, который разрешил пост в пятницу для праздников Рождества Христова и Богоявления. Представление о пятнице, как о праздничном дне, вызвало в народе предположение, что этот день должен быть посвящен отдыху и праздности. Отсюда возникло запрещение некоторых работ: бабы не должны были прясть, варить щелок, стирать белье, выносить из печи золу, мужики не могли пахать и боронить. Неисполнение этих запретов влекло за собой в будущей жизни наказание, как за грехи; на это указывает древний стих "Прощание души с телом", в котором душа ожидает для себя муку вечную, так как в пятницу "платье золовала, льны прядовала". В связи с этим появляется взгляд на пятницу, как на день несчастный, в который нельзя предпринимать никакого дела. С другой стороны, в народе выработался взгляд на пятницу как на день счастливый для свадеб и для деторождений. Пятница имела также влияние на плодородие земли. Народная фантазия, столь склонная к олицетворениям, не могла не связать с пятницей представления об особом лице. Так, в "Слове святого отца Пахомия о среде и пятке" Среда и Пятница являются в виде двух ангелов, которые ведут в рай тех, кто свято проводил эти дни. Гораздо чаще является, в связи с Пятницей, представление о святой мученице Параскеве (по-гречески Παρασκευη - пятница). В старинных месяцесловах при имени святой Параскевы упоминается и название Пятницы: "св. Параскевии, нареченные Пятницей"; в азбуковниках прямо толковалось, что Парасковия значит пяток. В представлении народа Пятница часто является особой святой, память которой празднуется вместе со св. Параскевой ("св. Пятница бывает на св. Параскеву"). Церкви, посвященные Параскеве, называются "пятницкими". Святая Параскева - Пятница является олицетворением дня пятницы; по народным представлениям, она ходит по земле, следит за соблюдением своего дня, наказывает тех, кто не исполняет запретов, задает им непосильные работы и прочее. По малороссийским сказаниям, Пятница ходит вся исцарапанная, истыканная веретенами, благодаря тем, кто в пятницу чесал волосы или прял. Представление о Пятнице, как о христианской святой, осложнялось в народе под влиянием древних языческих верований; с Пятницей связалось представление о богине любви и плодородия, Ладо; отсюда возник взгляд на Пятницу, как покровительницу свадеб и рождений, подательницу плодородия. К святой Пятнице обращаются девицы с молитвой о женихе. В пятницу служат молебны в случае засухи, дождя, угрожающего посевам, падежей, моровой язвы; к пятнице обращаются в заговорах, имеющих целью обеспечить успех жатвы; под икону Пятницы кладут крестьяне плоды своего урожая и хранят их, как залог будущего урожая. Молитвы в честь св. Пятницы помогают от болезней; написанные на бумаге, они имеют значение талисманов. Празднование пятницы сопровождалось очень часто различными языческими обрядами и играми, на что встречаются указания в Стоглаве и в Духовном Регламенте. Кроме почитания пятницы вообще и св. Пятницы в частности, выделяется почитание обетных и именных пятниц. Происхождение первых основывается на обетах, данных по какому-либо случаю отдельным лицом или целым миром соблюдать Пятницы. Под названием именных Пятниц известны 12 определенных в году Пятниц, за соблюдение которых обещаются разные преимущества. Перечисление этих Пятниц находится в апокрифическом сказании "О Двенадцати Пятницах", очень популярном в простом народе. Существует множество вариантов этого произведения, как в стихотворной, так и в прозаической форме (Бессонова, "Калики перехожие"). "Сказание о Двенадцати Пятницах" приписывается св. Клименту, папе римскому; оно известно по многим рукописям, на разных языках. Славяно-русские сказания имеются в двух редакциях - Элевферьевской и Климентовской. Первая известна только по славянским рукописям, вторая - по русским и европейским рукописям и по русским духовным стихам. Разница между обеими редакциями заключается в распределении Пятниц относительно больших праздников и в том, что в Элевферьевской преобладают ветхозаветные воспоминания, в Климентовской - новозаветные. Почитание Пятницы распространено было и в Италии, Испании, Франции, Германии и в других местностях западной Европы: в пятницу не предпринимают путешествий, нельзя смеяться, наряжаться, причесываться; свадьбы, совершенные в этот день, несчастливы; наоборот, родившиеся в обычную пятницу пользуются особенными дарами (venerini), имеют власть над духами. Чересчур усердные в пятницу пряхи преследуются и на Западе, причем роль Параскевы Пятницы играет на Западе Берта, являющаяся олицетворением святок. Сказание о 12 Пятницах и суеверное почитание их существует и на Западе. Лицом, олицетворяющим Пятницу, является там св. Венера, вполне тожественная русской Параскеве; ее житие представляет много сходных черт с житием Параскевы. К христианскому почитанию Пятницы на Западе присоединились языческие воспоминания о Пятнице, как о дне, посвященном в древнем Риме - Венере, в Германии - Фрее (Пятница - Freitag, семь пятниц на святой неделе).
  Пятно(пятенное и пятейная пошлина)- это так называемая пошлина, которая взималась с клеймения лошадей при их продаже. О пятнах и пятнании ничего не было известно до XV в., но, по всей вероятности, оно существовало и раньше. Пятнение (накладывание смоляной печати на ногу лошади), производили особые пятенщики (они же и собирали пятно как пошлинный налог), для удостоверения действительности продажи и покупки. За продажу лошади без пятна платили две рубли пропятенья и купец, и продавец; половина пропятенья шла в казну, а другая - таможенникам. Из штрафных денег за продажу лошадей без пятнения при Алексее Михайловиче производилось жалованье людям конюшего чина и подьячим. Пятно платил как продавец лошади, так и покупатель, в равном количестве, в некоторых местах каждый по деньге, в других - по две. С середины XVI в. во многих местах пятно платил только покупщик. Иногда пятно, шедшее обычно в пользу казны, жаловалось наместникам, волостелям, посельским и ключникам. Пятно как доходное дело отдавалось иногда казной на откуп. Отменено было пятно в 1777 году.
  
Оценка: 1.57*6  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"