Кое-как выбравшись из сугроба и выплюнув снежную кашу, набившуюся в рот, я оглядел место недавней стычки. Похоже, мне крупно повезло - с десяток наших лежали в снегу по частям. Кэп сидел поодаль на корточках и осоловело тряс головой. Я двинулся к нему, лавируя между трупами солдат и ситхов. Наблюдая за тем, как ребята приводят себя в порядок, я пристроился рядом с Кэпом на поваленном дереве.
- И где эти твари раздобыли взрывчатку?! Обезьяны чертовы. - Кэп сплюнул и некоторое время изучал красное пятно на снегу. - Чертов снег... Ненавижу... Надо же было так попасться!
Я промолчал. Уж больно не хотелось слушать его нытье по-сотому разу.
А попались мы действительно глупо, здесь он прав. Это все Сарж - понесся за ситхами, даром, что их осталось меньше дюжины, и пол-отряда за ним рвануло. Добежали до прогалины, тут их взрывом и накрыло. Я-то с Кэпом и еще несколькими ребятами в этот момент метрах в тридцати позади бежал. Повезло.
- Знаешь что, Кэп? - сказал я, пораскинув мозгами. - Странно это все. Что-то они в последнее время чересчур поумнели. Засады, ямы-ловушки, а теперь еще и взрывчатка. Здесь же не меньше полусотни килограммов рвануло. Даже в спецотрядах столько не таскают. А они раздобыли где-то, да еще и подорвать сумели.
- Что странного-то? Тебе же столько раз объясняли: эти гады копируют действия людей.
- Но ведь должен же быть какой-то предел! Если они способны подражать даже нашей тактике, да еще и своими жертвуют, то чем вообще отличаются от нас?
Кэп заржал так, что я едва удержался на своем бревнышке.
- Ц-ц-цветом! - выдавил он, захлебываясь от дикого хохота, в котором, впрочем, прорезывались истерические нотки. - Не считая того, что они все-таки животные, а мы нет, - закончил он, отсмеявшись.
Я обиженно замолчал и поправил воротник, чтобы ледяной ветер не задувал под куртку. Напоминать ему, что "животные" только что прикончили половину его отряда, мне не хотелось. Он у нас горячий, может и в морду дать.
Кэп, все еще хихикая, соорудил здоровенную самокрутку и похлопал меня по плечу.
- Не дуйся. Ты хороший парень, Рид, только порой такое выдаешь, что хоть плач.
Как я и боялся, отдохнуть он нам не дал. Все немного поворчали, но дисциплина взяла свое, и минут через пятнадцать отряд снова двигался на север, с той лишь разницей, что приходилось тащить на себе лишнее снаряжение.
Пробираться через заснеженный лес - настоящая мука. Чувствуешь себя насекомым, увязшим в патоке: сколько не барахтайся, будешь топтаться на одном месте. Даже самые выносливые не выдерживают дольше десяти минут во главе колонны. Иногда снег поднимается мне до груди, и тогда низкорослые члены отряда скрываются с головой в протоптанной снежной колее, что петляет влево и вправо, огибая многочисленные деревья.
От страшного напряжения в какой-то момент перестаешь обращать внимание на окружающее, сосредотачиваясь только на том, чтобы переставлять ноги. Зато есть время подумать. Например, о том, на кой ляд нас вообще сюда занесло.
Далеко на юге, в Афке, есть местечко, где я провел свои детские годы. Жизнь как жизнь: дела по дому, работа на плантации, скотина домашняя, в общем, ничего особенного. Так уж повелось, что общительным я никогда не был. Может, именно поэтому я и сошелся со старым Сидом, а не проводил все свободное время в компании сверстников.
Старина Сид... Все считали его не от мира сего, да так оно, собственно, и было. Жил он обособленно, с соседями почти не знался. Единственным, что его интересовало, было прошлое. Его дом напоминал лавку старьевщика, доверху забитую всяким доисторическим хламом. Сколько же вечеров я провел, слушая его рассказы и пытаясь найти слабину в его гипотезах!
Древние, считал он, сотворили нечто столь ужасное, отчего почти все человечество исчезло с лица нашего мира. По его словам выходило, что климат Афки не отличался нынешней мягкостью, а в северных землях не царил лютый холод.
Но самая безумная его идея заключалась в том, что ситхи тоже люди! Пусть примитивные и непохожие на нас, но, тем не менее, разумные существа, не заслуживающие того, чтобы их принуждали работать на наше более развитое общество, или безжалостно истребляли, вытесняя все дальше на север, как только вставала проблема нехватки территорий.
Услышь о его взглядах кто-нибудь повыше простых селян, у Сида могли бы возникнуть серьезные проблемы, но старику везло.
Когда он умер, никто этого даже не заметил. Я зарыл тело на заднем дворе его хибары, а через неделю записался в армию, настолько мне обрыдло окапывать грядки вместе со всей своей многочисленной родней. Не могу сказать, что когда-либо жалел о своем решении, хотя случалось, в такие моменты как сейчас, пробираясь по уши в снегу, у меня возникало желание забросить армейскую службу куда подальше и заняться земледелием.
Скоро исполнится пять лет с тех пор, как я начал тянуть солдатскую лямку. За это время границы Афки продвинулись далеко на север. И чем дальше, тем ожесточеннее и изобретательнее становилось сопротивление ситхов. Командование не очень торопится: армия потихоньку вычищает приграничные поселения ситхов одиночными рейдами вроде нашего. Иногда снаряжаются крупные экспедиции с целью захвата новых рабов. Ситхи хоть и тупые, но выдрессировать для простой работы их можно. Так и живем.
В этих думах прошел остаток дня. Наконец, Кэп объявил привал. Давно пора, все слишком вымотались. Осталось два перехода, потом двинем домой.
На поселение ситхов вышли к вечеру следующего дня. Мать честная! На огромной поляне возвышалось десятка два грубо сколоченных халуп. Поголовье ситхов не меньше сотни, впору команду захвата снаряжать.
Пока мы подобрались достаточно близко, обезвредили чертову прорву ловушек и простеньких сигнальных устройств. Нет, что ни говори, а в чем-то Сид был прав. Ну не могут животные вести себя настолько организованно.
Быстренько посовещавшись, решили не тянуть, рискуя быть обнаруженными, и атаковать сразу.
Нападение мы провернули как по учебнику. Три группы влетели в поселок с разных направлений, прикрываемые из леса парой снайперов. К тому времени, как до ситхов начало что-то доходить, мы разобрались с большей частью взрослых самцов, разбились на тройки и принялись один за другим вычищать дома. Только сейчас раздались первые крики.
Работали слаженно и четко. Подбежать к дому, вышибить дверь, нырнуть в таящую смерть темноту и стрелять, стрелять, стрелять. Первый дом, второй, третий.
Сбоку раздался громкий щелчок, что-то свистнуло у моего плеча, и рядом захрипел напарник, удивленно уставившийся на толстый арбалетный болт в своей груди. Я нырнул вправо и врезался в грубый деревянный стол. Совсем близко мелькнула омерзительно-белая морда ситха, перекошенная от злобы и страха. Я выстрелил почти не целясь. В лицо плеснуло теплым...
Когда я, пошатываясь, выбрался на свежий воздух, все было кончено. Выживших ситхов, в основном самок и детенышей, закутанных в лохмотья, согнали к большому строению в центре поселка. Они испуганно жались к стене.
Кэп быстро раздавал последние распоряжения. Притащили канистру с керосином.
- На кой хрен ты... - и тут же поперхнулся, разглядев, ЧТО это было.
Я подошел поближе и тоже разинул рот. Лопни мои глаза! Полоски грубой материи с ладонь толщиной были украшены... жирными черными крестами с загнутыми под прямым углом концами. Символ военной касты Афки. Точно такие же кресты украшали левый рукав каждого солдата нашего отряда.
Кэп аж покраснел от ярости. И, конечно же, не сдержался. Проорав нечто нечленораздельное, он набросился на съежившихся ситхов и принялся молотить их руками и ногами. Похоже, способность к подражанию сыграла с ними дурную шутку. Для Кэпа армия - это святое.
Не люблю наблюдать за тем, как мучают бессловесных тварей, но мешать капитану я не стал. Пусть выпустит пар.
Барак, у которого и происходило все это действо, заинтересовал меня. Я отодвинул полог и шагнул в большое захламленное помещение. Ничего интересного там не обнаружилось. Хотя... Мне показалось, что часть противоположной стены пришла в движение. При ближайшем рассмотрении оказалось, что в комнате есть еще один выход, скрытый за раскрашенной под цвет стены циновкой. За ней находилась комнатка поменьше с простым интерьером: стол, стул, да кучи тряпья по углам.
Внезапно одна из куч пришла в движение, и на меня подвывая бросился ситх, настолько древний, что его кожа потеряла свой природный белый цвет. Недолго думая, я двинул прикладом ему по башке. Ситх отлетел к стене, дернулся пару раз и затих. Ну и черт с ним. Мое внимание привлек предмет, который он выронил.
Больше всего это напоминало собранную из множества отдельных страниц книгу. Часть листов выпала из пачки и разлетелась по комнате. Опустившись на корточки, я подобрал несколько листков и поднес их к глазам...
Бог ты мой! Никогда в жизни я не испытывал такого ужаса. То, что я увидел на пожелтевших от времени страницах, просто не могло быть правдой. Я убеждал себя в этом снова и снова, пока мы удалялись от сожженной деревушки, но в памяти неумолимо всплывало лицо старого Сида, говорящего:
- Пойми, Рид, все факты указывают на это. Ситхи разумны.
Они разумны. Я видел. Легионы ситхов в униформе, с крестами на рукавах, марширующие на фоне гигантских зданий из камня и стекла.
Я оставил проклятую книгу лежать в горящем доме вместе с трупом ее владельца. Не думаю, что расскажу об увиденном хоть одной живой душе. Пусть мир останется таким, каким его знали мои родители. Простым и понятным. Для всех. Кроме меня.
Гворт сквозь слезы смотрел на догорающую деревню. Там остались все, кого он знал. Но он выжил и спас самое ценное - книгу старого Локтара. Старик получил то, что заслужил. Ему в руки попало настоящее сокровище, а он не сумел правильно им распорядиться. Старый идиот хотел мира с Черными Дьяволами. Понял ли он, что мир невозможен, когда глядел в лицо своей смерти? В страшное черное лицо, покрытое кровью его соотечественников?
Мальчик отвернулся и направился на север. Узнав свое прошлое, люди будут бороться. До самого конца.