Аннотация: В мрачную Бездну спустись, о путник отважный, тайны миров ты услышишь от старца, что мир наш в движенье приводит.
Интермедия. Время
Входи же, о путник, на камень присядь, и с дороги изволь отдохнуть. Что привело тебя в край этот бедный, желанье проведать старое Время - или же кара богов? Впрочем, не нужно ответа, знаю и сам я, зачем ты явился: слушать рассказ мой о мире, в котором живёшь ты, радость со скорбью мешая. Сядь, отдохни, я же трудиться обязан, то наказание мне, и то же - почётное право. Все я загадки развею, коль хочешь услышать ты повесть злую мою о богах и титанах, также о том, как смертные на свет появились. Но - погоди, и поведай ты мне, как там, на воле - по-прежнему ль небо, бескрайнее синее Небо накрыло тёмную землю, всеобщую мать, что нас всех породила? Так же, скажи мне, мой брат Океан свои воды вкруг матери катит, Солнце по Небу идёт, на ночь сменяясь Луною? Так же ли в грозы мой сын младший громами грозится, молнии метко ли мечет, и прочно ль на троне сидит? Так же всё, мир не колеблется поступью грозной Судьбы иль того, кто её в руки возьмёт? Так же? Ну, что же, коль обещал я, рассказ свой начну, хоть и не в радость были твои мне слова. Но - терпенье, вот чем себя утешает седое Время, и ты же терпенье своё собери и послушай рассказ мой.
Первой в мир наш Земля-Мать явилась. Не было жизни тогда, не было света, и воды не омывали тело её. Небо тогда наша мать породила, сына и мужа себе, и накрыл отец наш жену, в лоне её свет, и воду, и жизнь он зачал. Небо с Землёй породили сторуких гигантов, что позже молнии сыну моему разящие быстро сковали. В лоно жены заточил сыновей наш отец, и стонала от вечных мук родовых наша мать, не в силах исторгнуть взрослых детей вон из чрева. Следующим детям меньше страдать приходилось. Был Океан от Неба Землёю рождён, и Солнце с Луною, и звёзды усеяли небо. Радуга крылья свои распустила, и мост над землёй возвела, Заря, что пред Солнцем восходит. Горные также титаны, что позже небо с землёй разлучили, и последним я был рождён - всесильное Время, что может любого согнуть и себе подчинить. Долго я рос, и долго отец мой власть не давал мне, пока, силы набрав, не сумел я свергнуть тирана. О небо, бескрайнее небо, что над головами повисло!
Всем я дело нашёл, и порядок простой и надёжный в мире я воцарил. Солнце с Луною и звёзды себе я заставил служить, чтобы миру они теченье моё объявляли. Горных титанов небо держать я поставил, Океану мать нашу окружать дал назначенье. Только одно я не сделал - не стал извлекать из материнского чрева сторуких гигантов: силы огромной они, и опасность предвидя, их в заточенье оставил, дабы они не мешали идти чередой дням и ночам, как я приказал им. Сам же, власти добившись, женился на младшей из юных сестёр, и готов был счастьем своим наслаждаться. Увы мне - мать моя, Матерь-Земля, гневаясь сильно, тайну открыла погибели жуткой: пряжу прядут неподкупные мойры, что вместе со мной появились на свет. Общий отец был у нас, общая мать, но это судьбу не могло изменить: тот, кто отца ниц поверг и власти лишил, примет отмщение от сына родного. Власть не хотел я терять, и поспешно жизнь чад пресёк, чтоб не могли они свергнуть меня. После я всех пожирал, кто только рождался из чрева сестры моей, что в жёны я взял. Плакала горько жена, больше детей возлюбя, чем могучего мужа, и тайно, с матерью нашей в сговор вступив, сына от смерти сокрыла.
Вырос мой сын, и в силу вошёл, и вскоре власть моя стала в тягость ему, и руку дерзко он поднял, сверг он с трона меня, и в Бездну низвергнул. Здесь я теперь дни влачу, Время могучее, властитель земли и небес, и отсюда миром я правлю. Видишь, о путник, вот, колесо, что вращаю я, мелким зверькам в клетках людских или мулам подобно, что мелют муку, подчиняясь чужому решенью. Вот колесо моё, к нему я привязан решением сына, и не могу ни уйти, ни уснуть, а только лишь вечно вращать его, и пока кручу я его, мир наш живёт, и Солнце на небо восходит, сменяя Луну и прекрасные звёзды. Даже отсюда всех я сильнее, и не раз сын мой могучий ко мне присылал быстрых гонцов, что молили, склонившись, дважды - замедлить мой ход, и один раз - ускорить. Знаю я, в долгую ночь был герой сыном зачат на ложе у смертной, о нуждах других не слыхал, но плату взыскивал строго. В первый раз я за людей попросил, что брат мой из глины слепил, а мой сын захотел уничтожить. Пусть остаются они, так велел я, и сын не осмелился спорить. Позже мой брат, которого смертные Другом людей (а позже - Страдальцем) прозвали, с неба унёс и друзьям подарил пламя божественное, и жестоко сыном моим был наказан. Выпросил я для него облегчение кары, а после в длинную ночь сыном зачатый герой Другу свободу вернул - так мойры судили и я приказал! Ну, а теперь в Бездну глубокую внучка спустилась, муза, одна из сестёр, в девять ночей сыном моим с Памятью мудрой зачатых. Слёзно молила меня о подарке невиданном, вздумалось ей с судьбой поиграть в чехарду, и для смертного минуты в часы превратить, чтобы свиданье короткое длилось и длилось, пока не насытят очи видом любимого, пока губы не смогут устать от лобзаний. Вести она принесла мне из мира, что был мной оставлен, но не сумеет она расплаты избегнуть. Как бы ни рад был я, старик, всё ж не могу я законы свои же нарушить, и время замедлить, его не ускорив потом или иначе в судьбы мира явно вмешаться. Мойры пряжу прядут, времени я колесо ворочу, Солнце по небу проносится на золотой колеснице. Кто же герой тот злосчастный, что музу привлёк - неведомо мне, но вскоре узнает бедняга на шкуре своей, как страшно с судьбой чехарда для него обернётся.
Ну же, пора тебе, странник, в дорогу, здесь оставляй меня мир наш вертеть, а сам - к свету ступай, на поверхность Земли, и поклон матери передай от нерадивого сына, также отцу моему поклонись, и Солнцу, прекрасному брату. Время, скажи им, помнит о них, и из ума всё же не выжил, как думает сын. Крутит старик колесо, мир он приводит в движение, правит своею страной, и доволен царством не меньше, чем если б на троне сидел. Ну же, ступай, а я отдохну: вот уже внучка моя скоро героя настигнет, выманив в лес одного.