Эпстер достался мне уже списанным, юноша. Пять лет я пролетал на нём в пограничном патруле, а потом моя служба закончилась, служба эпстера — тоже, и расплатились со мной этой старой жестянкой. Я стал доставлять посылки в пояс астероидов и обратно — большие-то астротраки, конечно, надёжнее, но их, знаешь, пока дождёшься, пока они загрузятся да всюду по маршруту заедут — а я, если астероид к Земле оказался близко, собрался да полетел. Только близкие всегда и выбирал — было из чего. Астероидов-то в поясе навалом, и на многих люди работают. А потом один топливный бак вышел из строя, а двух оставшихся не хватало на все разгоны, торможения и манёвры. Тогда мои маршруты стали ещё ограниченнее: летал на Марс, когда он близко, а оттуда на астероиды. Потом и вовсе перестал возвращаться на Землю. Не сосчитать, сколько раз я курсировал просто между марсианской космической станцией и астероидами.
А потом стал брать нелегалов с Марса на Землю — грузов у меня на обратную дорогу всё равно не было обычно. Много взять не мог, но несколько человек вполне умещались в спусковой капсуле вместе со своими вещами.
Деньги всегда брал вперёд. Когда уже подлетали на орбиту Земли, я наглухо закрывал кабину и давал инструкции — как вести себя в спускающейся капсуле и что делать потом. Объяснял, что выпущу их над Якутией, а там, как приземлятся и выйдут, по навигатору можно определить ближайший центр, куда идти. Тут начинался гул, кто-то обязательно качал права. Говорили: «Как в капсуле?» «Почему в Якутии?» «Здесь же дети!» Я про себя так злобно сначала думал: «Так а куда ж Вы с детьми, неизвестно куда, кто Вас заставлял?!». Но тут же успокаивался. Знал я, что их заставляло.
Когда на Каллисто нашли сардониты, марсианские леранодобытчики стали никому не нужны. Теперь на Марсе десятки заброшенных шахт и тысячи никому не нужных людей. Та независимость, за которую они столь яростно боролись, вышла им боком. Тебя тогда, наверное, и на свете не было, юноша. Для многих марсиан путь на Землю оказался закрыт, потому что свои старые паспорта они утратили, а визы им не открывают, потому что на Земле эти люди тоже никому не нужны. Вот и бросают всё и садятся в корабли к таким, как я. Надеются, что на Земле их детей ждёт хоть какое-то нормальное будущее.
Но у меня тоже есть дети, юноша. Дети, которых я иногда не видел годами. А беженцы не понимают, что если я пристыкуюсь к станции вместе с ними, то эпстер мой конфискуют, а самого могут и в тюрьму посадить. А беженцев, кстати, постараются отправить назад. Я же работал в пограничном патруле и знаю, когда можно выпускать капсулу, чтобы станционные радары её не засекли. А наземных радаров в Якутии очень мало, почти половина территории — слепая зона. Так что я-то своё дело знаю, а пассажиры не понимают, что происходит. Вот я и отгораживал кабину. Не сразу начал, а после одного случая.
Мужчина, с женой летел, сыном лет шести и двумя девочками, малышками совсем. Китайцы, вроде. Как они попали на марсианскую станцию, я так и не понял. Такой у них плачевный вид был и из вещей — ничего. Золотом расплатиться пытались, но я как-то понял, что это всё, что у них есть. То был первый и последний раз, когда я взял беженцев бесплатно. Долетели нормально, но когда я объявил, что отстёгиваю капсулу, тот отец по-китайски что-то закричал и с ножом на меня кинулся. Несильно он, конечно, порезал меня, но, ты видишь, юноша, шрам остался, вот он, через всю руку. Другой пассажир тут же врезал буяну в морду, тот упал, и на свой же нож налетел. Насмерть. Я капсулу отстегнул вместе с пассажирами и с трупом, сказал, чтоб, как хотят, так и разбирались. Не знаю, что потом сделали с ним, закопали, наверное, никто бы и не спросил потом.
А дальше что? Дальше я долго ещё летал. И беженцев марсианских, и посылки возил. Про топливный бак я тебе сказал уже — он так до сих пор и сломан. Обшивка кое-где стала отходить после пары неудачных стыковок. На глаз незаметно, но заклеено так, что называется, на жвачку. Навигация сбоит иногда, перед каждым полётом подстраиваю, а она всё равно сбоит. Приходится выравниваться вручную. А из-за этого ещё и топливо неоптимально расходуется, а его у меня и так на один бак меньше всегда. У системы переработки воды эффективность падает с каждым полётом. Если тут, вокруг Земли летать или одному, то воды хватает с большим запасом. Но, когда лечу с Марса, уже беру на трёх человек меньше, чем раньше. В общем, каждый раз, когда я запрашиваю разрешение на вылет, мне разрешают лететь только до техблока. А я каждый раз отправляюсь и отправляюсь к Марсу и астероидам. Последний раз вернулся вчера. Такие дела, юноша.
Мезенцев взял пустую кружку пива и направился к барной стойке. В маленьком помещении бара станции Россия-6 посетителей было мало. Час назад объявили посадку на огромный астробус до Каллисто, так что коротавшие здесь время пассажиры ушли. Получив от бармена добавки, Мезенцев направился обратно к столику, немного пошатываясь и рискуя расплескать содержимое кружки. Он не был так уж пьян, просто — когда сидишь на месте, этого не ощущается — но стоит куда-то пойти, тебя всё время чуть заметно сносит вбок.
Мезенцев опустился на стул напротив Фэя Тана и задумчиво пробормотал:
- Я тут наговорил тебе всякого, юноша. Можешь теперь пойти, сдать меня.
- Что вы, капитан Мезенцев, - возмутился Фэй. - Никому я не расскажу.
- Для китайца ты очень хорошо знаешь русский.
Фэй усмехнулся и спросил:
- Из вашей истории я не совсем понял – вы действительно хотите продать эпстер?
- Да, да... - Мезенцев отхлебнул из кружки и уставился вдаль. Лицо его имело сероватый отпечаток человека, большую часть времени проводившего в космическом корабле и на станциях в нехватке свежего воздуха настоящей атмосферы Земли или хотя бы оазиса. Да и постарел он сильно. Люди его лет, которые постоянно живут на Земле, выглядят гораздо моложе.
Фэй достал тонкий серенький наладонник и ввёл оговоренную сумму для перевода, затем поставил электронную подпись. Мезенцев положил ключ на стол - эпстер принадлежал тем временам, когда ещё выпускали транспортные средства, закрывающиеся на механико-электронные ключи. Фэй потянулся к ключу, но Мезенцев быстро положил на него руку первым.
- Ты только это, юноша... - капитан свёл брови, о чём-то думая, вздохнул и продолжил. - Ты отремонтируй сначала его, прежде чем летать. А то убьёшься ещё, мало ли там что.
- Конечно, капитан, - улыбнулся Фэй, и Мезенцев убрал руку. Молодой человек взял ключ и направился к выходу. Капитан сказал, что эпстер припаркован у станции на месте 32-59-11. У самого выхода из бара Фэй последний раз обернулся, чтобы увидеть, как жилистые морщинистые руки Мезенцева теребят кружку с пивом, и отправился за своей покупкой.
Фэй открыл стыковочный люк эпстера, и вошёл внутрь. Космический корабль выглядел действительно настолько старым, как описывал Мезенцев. Фэю современными-то кораблями никогда не приходилось управлять, а тут какие-то кнопки, надо самому настраивать систему. Кресло не огибало по фигуре, можно было выбрать лишь высоту, угол наклона спинки, да отрегулировать подголовник. Обещанные щели, заклееные жвачкой, конечно, просто так не найдёшь, но чувствовалось, что материалы – далеко не последнее слово техники и дизайна. Впрочем, какая разница? Фэй не собирался никуда лететь. Он достал универсальный наладонник, набрал номер блока техобслуживания станции Россия-6 и сказал, что ему требуется помощь в транспортировке маленького корабля.
Через пару минут через стыковочный люк в салон вошёл техник.
- Да, эпстер-то ваш совсем старый,- почесав затылок, заключил специалист.
- Возьмёте на запчасти?
- Боюсь, такие запчасти уже ни к чему не прикрутишь... А давай мы его запустим у себя вокруг блока? В качестве музейного экспоната, а?
- Пусть будет так, - согласился Фэй. - Дарю. Он вложил ключ в руку техника, легонько тряхнул его сжатый кулак и вышел.
В одном из отсеков станции Россия-6, в числе прочего, расположился симпатичный, довольно дорогой ресторан. За столик у иллюминатора требовалось заплатить особенно много. Фэй не был богат, один ужин за таким столиком стоил его зарплаты за целую неделю. Тем не менее, он счёл, что сегодня, день покупки и передачи в музей старого эпстера капитана Мезенцева, как раз подходящий случай, чтобы отметить его таким ужином.
Вы, конечно, не вспомнили Фэя Тана, капитан Мезенцев, но он вспомнил вас. Та семья, которую вы взяли бесплатно. Маленький мальчик – это и был Фэй. Он очень сожалеет, что его отец на вас напал. И так уж вышло, что после приземления, после нескольких лет поисков своего места в России, мама Фэя подружилась с вашей женой. Вы, конечно, ничего об этом не знали – куда уж там! В те редкие недели, когда бывали дома, вы старались побольше времени проводить с женой и детьми, а не знакомиться с их друзьями. А вот домашние ваши много о вас рассказывали. И в какой-то момент Фэй понял, что вы - именно тот человек, который привёз их с матерью и сёстрами на Землю. А в записях, которые родные посылают Вам в космос, тоже ведь есть не всё. Потому и получилось, что Фэй знает о вас то, чего вы и сами не знаете. Скоро у вас будет внук, капитан Мезенцев. А эпстер – Фэй следил за объявлениями – вы пытались продавать много раз, но никто им не интересовался. А просто бросить свой маленький старенький кораблик у вас, наверное, не хватало духу. Давно Фэй задумал освободить вас, но только в этом году накопил достаточно денег, да и событие тут как раз такое. Видите, как всё удачно сложилось. Как дети росли вы, конечно, пропустили. Так не пропустите внуков. Будьте счастливы, капитан Мезенцев.
Фэй смотрит в иллюминатор. Только Африка была под Евразией, а минуту спустя она уже сверху. Фэй понимает, что так станция вращается вокруг своей оси. Ночная сторона Земли светится миллионами жёлто-оранжевых огней, очерчивающих контуры континентов и островов, а издали приближается граница светового дня, размытая по всему Дальнему Востоку, и за ней уже видны синие пятна океана, белые кляксы снега и чёткие буро-зелёные очертания рельефа на суше. Кажется, будто Земля торопится развернуться светлой стороной навстречу посетителям ресторана, хотя на самом деле, наоборот, станция мчится по орбите, да так быстро, что за время неспешного ужина облетаешь всю Землю.