Мы с женой, как и другие пассажиры в салоне, отстегнув ремни безопасности, терпеливо ожидали выхода экипажа.
- Саша! - неожиданно крикнула супруга, выглянув в проход между креслами.
Я привстал с места и увидел наглую улыбочку Крымова. Сашка, в форме пилота, проследовал к выходу вторым и ожидал нас у трапа. Ольга, сияя от счастья, бросилась к нему:
- Как жизнь? Давно не виделись.
- Вот. Летаю, - вяло ответил он. - На международные не пускают. Остальное по-старому.
- А семья, дети? У нас уже двое, - похвасталась жена.
Сашка, натянуто улыбаясь, сухо произнёс:
- Не обзавёлся. Приятно было повидаться.
Метнув в меня колючий серый взгляд, он кивнул Ольге и торопливо зашагал к ожидавшим его коллегам. Градус моего настроения резко упал. Я злился на жену, возмущаясь про себя: "Сидела бы молча, чего орать. Нашла, кому радоваться!" Моё раздражение забродило во мне ещё сильнее, когда я в "такси" вдруг узнал, что едем мы в Витязево: "Вот тебе на! Весь месяц морочила мне голову, выбирая в Интернете отель в Анапе, вслух отзывы читала, фото "люксов" показывала. Наконец, две недели назад отправила в выбранный "Зевс" предоплату. И теперь мы едем почему-то в какое-то Витязево. Хотя мне глубоко всё равно, где плавать. Лишь бы море было. Я бы и на пляже жил. Мне только плавки да сланцы нужны, да денег немного, чтобы на кукурузу и пирожки хватило".
Шестиэтажный "Зевс" в плотном ряду подобных сооружений, окрашенный в тёмно-серый цвет, выглядел несколько мрачновато. В полутёмном фойе, освободившись от груза, я плюхнулся в мягкое кресло, предоставив Ольге возможность закончить начатое дома дело, и с наслаждением закрыл глаза.
- Это как вы себе представляете? - пронзительный голос жены вспугнул прилетевший ко мне сон.
- Вот, посмотрите сами, - протянула администратор раскрытую тетрадку. - На вашу фамилию на две недели записан номер на двух человек. О "люксе" пометок нет. Я вам битый час объясняю, что у нас свободный номер только на шестом этаже. Не нравится, ищите в другом месте, только пока будете искать, и этот займут.
Ольга оглянулась на меня - я поднял брови. Она, поджав губы, стала оформляться. На шестой этаж мы еле вползли, но я выразил мнение, что, без вещей и отдохнувшие, мы потом и не заметим этих ступенек. Жена уже оценивала номер вслух, кляня глупую администрацию. Я вышел на балкон, с наслаждением потянулся и, облокотившись о круглые металлические перила, закурил.
- М-да! Вид тот ещё! Понастроили. Сиди и изучай стену чужого отеля и голых баб в окнах, - сказала за спиной жена. (Между зданиями, действительно, оставили не больше пяти метров).
- Зато ночью отсюда увидишь далеко всю улицу - туда посмотри. Вечером купим пивка, шашлычка и посидим на воздухе, полюбуемся южным небом. Оно здесь фантастическое, - размечтался я.
Оля презрительно хмыкнула и ушла. Занавески на балконах напротив шевелил ветерок, людей не наблюдалось по причине жгучего обеденного солнца, подбирающегося и к моим ногам. Я вернулся в комнату. Жена сидела на кровати, зло теребя подушку.
- Пойдём где-нибудь поедим, - попросил я.
И Ольгу прорвало:
- Ты думаешь, я могу бегать по сто раз на дню на шестой этаж? Я вообще-то сюда отдыхать приехала, а не сдавать нормы по скалолазанию. Ничего добиться не можешь! В кресло кто завалился и жену не поддержал? На кой ты мне такой нужен?
Я на миг обомлел.
- Ну и жила бы со своим любимым Сашенькой! - выдохнул я. - Зачем же его, уголовника, на такого никчёмного меня променяла?
- Да из-за тебя же ему год условно дали! - выкрикнула жена.
Ты хочешь сказать, что я сам себя избил, в больницу с переломом и сотрясением уложил и твоего ненормального психа подставил? Это твой, красавица, выбор был: между калекой и уголовником! Так что пеняй, дорогая, на себя!
Ольга уткнулась в подушку. Я дотронулся до её вздрагивающего плеча:
- Тебе что принести поесть?
Она отрицательно тряхнула головой.
Кафе оказалось рядом. Я плотно заправился, купил пару сладких пирожков для Ольги и на выходе столкнулся с Сашкой. Да! Первый день на море явно не задался! Жена пирожки не тронула и рано легла спать. Я перекусил ими на балконе, полюбовался звёздами, подымил всласть и отправился на боковую к излучающей мраморный холод спине супруги.
Проснулся утром почти в девять, жены в номере нет. Куда, думаю, спозаранку понесло её, если по лестнице бегать не хочет. Пока умылся, оделся, покурил на балконе, воды с голодухи выпил, вернулась:
- Собираем вещи, переезжаем в "Марсель".
Перечить побоялся; выполнял приказ, показывая всем видом, что вину осознал, готов исправиться. Внизу Ольга пальцем указала мне на кресло и подошла к администратору сообщить, что мы из номера съехали и надо бы им с нами рассчитаться.
- Вчера вечером приезжал хозяин и снял всю выручку. Я вам расписку дам, а вы приходите завтра. Если въедут в ваш номер, деньги отдадим", - последовал ответ.
Делать нечего. Ольга, помахивая полученной распиской, впорхнула в соседнюю с "Зевсом" калитку симпатичного дворика с двумя бассейнами. Вскоре мы оказались на третьем этаже в двухкомнатном люксе. Жена с восторгом обошла апартаменты и торжествующе спросила:
- Ну? Теперь каково?!
День прошёл быстро: пока разложили вещи, поели и сходили на пляж, стало темнеть. Лёг я после одиннадцати, жена с ноутбуком на постели зависала в Одноклассниках. Из открытого балкона веяло прохладой. Я уже задремал, как истошный продолжительный женский крик с улицы подбросил меня на кровати.
- Что это? - спросонья уставился я на жену.
Она соскочила с постели и вышла на балкон. Крик, выражающий невыносимую боль, не прекращался, меняя интонацию и высоту. Он рвал душу. Мужской голос громко требовал: "Вызовите кто-нибудь "скорую"!"
- Рожает, что ли, - предположила жена.
Я уже смотрел туда, где толпились люди. Да это территория "Зевса"! Запиликала сирена, и "скорая" подъехала к толпе. Крик будто стих, но через пару минут приблизился плач, и внизу низкий женский голос возмутился:
- Перестань наконец! Он же тебе никто!
- Да-а! - прорыдал девичий голосок. - Он прямо под ноги мне упа-ал!
- Что случилось? - на балконы выходили соседи и постояльцы гостиницы напротив.
Снизу баритон лениво пояснил:
- Один чувак с балкона свалился. С шестого этажа, вроде.
Полицейская машина всё не выключала мигалку, "скорая" тоже не уезжала. Я метнулся к шкафу и поспешно натянул брюки и рубаху. В открытую дверь балкона слышались отдельные фразы. "Эй, там! Кто ближе! Расскажите! Он хоть живой?" "Нет! Всмятку!"
- Ты куда? - удивилась Ольга. - Оно тебе надо?
Я только махнул рукой. Я бежал к "Зевсу" за подробностями, наверное, чтобы себя успокоить. Но накрытое простынёй тело лежало именно под тем балконом, на котором вчера в такое же время стоял я.
- Как это случилось? - обратился я к пожилой чете.
- Говорят, вышел на балкон в мокрых шлёпках, поскользнулся и вылетел.
В разговор вмешалась девушка с собачкой на руках:
- Они с женой и ребёнком только к вечеру въехали в номер. Такое несчастье! Жена так кричала, медики к ней пошли.
Я нащупал в кармане рубашки паспорт, в другом заначку и поспешил в "Зевс". Внизу никого не было, я взлетел на шестой этаж - двери нараспашку. В номере бригада "скорой", на кровати без движений бледная молодая женщина, открытые глаза устремлены в потолок. Светлые волосы рассыпались по подушке.
- Где дочь? - забеспокоилась она хриплым голосом и стала вставать.
- Девочку я к себе забрала, она уже спит вместе с моей внучкой, - ответила женщина в халате, отстранив меня в сторону.
Я задел локтем приоткрытую дверцу шкафа, на пол выкатилась розовая шляпа с нелепым синим цветком на боку. Я бросил её обратно и плотно закрыл створки. Бригада "скорой", забрав чемоданчики, удалилась, соседка ушла посмотреть детей, и мы остались одни. Я выразил соболезнование и положил на тумбочку пятьсот рублей - половину своей заначки.
- Как это произошло? - спросил я, присев на стул напротив.
- Не знаю. Я с дочкой внизу была, а он поднялся первым выкупаться. Мы пришли - в туалете свет, везде темно. Я позвала его - не отвечает. Дверь на балкон открыта. И только шлёпанцы остались. А внизу уже так кричали! И он там, - тихо заплакала женщина.
Я подошёл к балкону. В проёме раздвинутых штор на полу виднелись разбросанные резиновые шлёпки. Я присел и провёл рукой по плитке - она успела высохнуть? Влажная резиновая подошва скользить по ней не хотела. С лестницы донёсся шум: поднимались, переговариваясь, несколько человек - полицейские.
- Вы кто потерпевшей? - спросили они. - Сосед? Предъявите документы. Понятым будете!
Пригласили в понятые и бабушку-соседку, опять заглянувшую в открытую дверь. Осмотр помещения ничего не дал, шлёпанцы с балкона были упакованы в прозрачный пакет, бедная женщина - Вера - еле ворочала языком, на ходу засыпая. Я узнал, что рост и вес погибшего близки к моим параметрам, что он был трезв, что приехал из Майкопа Краснодарского края. Полицейские, убеждённые, что произошёл несчастный случай, собрались уходить. Я решился:
- У меня есть очень важная информация, - начал я. - Только она секретная.
Меня пригласили в машину, там я выложил свои подозрения, что беднягу убили вместо меня, назвал имя убийцы, поведал историю давней взаимной неприязни, сообщил, что видел убийцу за день до случившегося. Полицейским не хотелось возбуждать дело. Несколько поколебавшись, они куда-то позвонили, сообщили данные Сашки и попросили проверить, не вылетел ли он из Анапы в составе экипажа. Второй звонок адресовался какому-то Лёхе, который должен был проверить регистрацию Крымова Александра в Витязеве за два последних дня.
Через час сонный Сашка открыл нам дверь номера и, ничего не понимая, попятился от двух полицейских к широкой кровати, с которой приподняла голову изумлённая блондинка. Из соседней комнаты подтянулась на подмогу ещё парочка. Когда все четверо подтвердили, что с десяти вечера не покидали номер, я скис. Полицейские подвезли меня к отелю и напоследок с улыбкой спросили: "Лечиться не пробовал?" Долго у меня в ушах стоял их злорадный смех и грубый Сашкин голос: "Ну ты и козёл!"
Несмотря на то, что я сильно устал, спал ночью мало и уже в полвосьмого был на ногах. Наспех умывшись и одевшись, я снова направился в злополучный номер. Вера сразу открыла дверь:
- А, это вы? Я думала, дочка проснулась.
Она жестом пригласила меня внутрь, села на кровать, обречённо опустив голову.
- Вот на машине приехали, как теперь назад? Так и не научилась водить, - грустно сказала она. - А как с Вовой быть? Как его перевезти в Майкоп?
- У вас есть родственники? - спросил я.
- Конечно. У меня далеко, в Башкирии все. Это Вова меня в Майкоп привёз. У его отца небольшой бизнес. А муж ему помогал. Есть ещё брат по отцу. Старше мужа на три года. Не хочется к нему обращаться. Так что надо отцу звонить, чтоб кого-то прислал. Хоть бы его это не убило! Он так Вову любит.
- Вера, а враги у мужа были? - спросил я.
Она подняла голову:
- Вы думаете, что его кто-то? - она закрыла ладонью рот и задумалась. - Нет, не может быть. Мы почти сразу за ним зашли. Ну, минут десять - пятнадцать прошло.
- Думаете, этого бы не хватило столкнуть его вниз?
Она так взглянула на меня, что я поспешил выйти на балкон. На светлой плитке в центре темнел чёткий отпечаток длинных пальцев правой ноги - вчера в темноте его не заметили. Напротив, в окне, я был уверен, в щель между портьерами за мной наблюдали.
- Вера! Вам надо поесть. Хотите, я что-нибудь куплю, - предложил я, вернувшись в комнату.
- Спасибо. Ой! Не помню вашего имени.
- Сергей, - представился я.
Она открыла холодильник: он был забит.
- Хотите сока? - вытащила она литровую коробку яблочного, вскрыла её и налила в два стакана.
- А можно мне томатного, - заметил я начатую бутылку.
- Нет, не стоит! Вова имел привычку пить прямо оттуда, - она вылила сок в раковину и выбросила пустую тару в урну.
- Мама! Мама! - вбежала хорошенькая девчушка лет трёх с короткими светлыми кудряшками. - А я у тёти была и девочки. У неё кукла крррасивая.
Вера схватила её на руки и, тайком вытерев слёзы, поцеловала за ушком:
- Сейчас мы с тобой кушать будем.
- А папа когда приедет?
- Он уехал по делам, - закусив губу, ответила мать.
- А где дядя Витя?
На дверце распахнутого холодильника я заметил много коробок с лекарствами, среди них почти пустой блистер знакомой расцветки, похожий на сильное снотворное, которое принимала моя мать.
У вас кто-то болен? - поинтересовался я.
- Всегда беру с собой лекарства на все случаи, - ответила Вера.
Я снова подошёл к балконной двери и отодвинул тюль - напротив, в окне, дрогнула портьера.
На ходу придумывая предлог, как попасть в чужой отель, я обогнул здание и вошёл в открытую дверь. Здесь, похоже, никто никого не охранял: вход и выход свободный. Я нашёл лестницу и поднялся на шестой этаж. Сориентировавшись, постучал в дверь - тихо. Открыли мне справа. Усатый мужчина в полосатых трусах и шлёпанцах строго спросил:
- Что надо?
Я приосанился:
- Я родственник упавшего вчера с балкона. Слышали?
- Ещё как слышал, столько крику было! - согласился он.
- А вы случайно не заметили что-нибудь подозрительное? Ведь у вас балкон напротив.
Мужчина поманил меня в номер. У окна на стуле сидела похожая на мумию старушка.
- Вот её спрашивайте, она почти не покидает пост, в туалет редко отлучается, а ест на подоконнике, - в голосе прозвучала насмешка.
- А почему? - удивился я. - А как же море, воздух?- Нельзя мне на солнце, - заскрипело у окна.
- У матери редкая болезнь, - объяснил мужчина.- Вот попросила привезти на море попрощаться с ним. И что, нам только из-за этого ехать? Мы приехали всей семьёй, а мать в первую ночь уже попрощалась - свозили к морю. Теперь вот номер сторожит и развлекается, подсматривая за чужой жизнью. А? Мать! Расскажи, что ты там видела!
- А это милиция? - проскрипела она, оценивая меня почти прозрачными глазами. - Я милиции ничего не скажу!
- Я не милиция! Сам их не люблю, - подыграл я.
- Тогда слушай, сынок! Тебе только о том балконе-то рассказывать? Или о других тоже?
- Давайте сначала о том, с которого человек упал, - поспешил я уточнить.
- Там каждый вечер разные барышни! Три дня тому две женщины жили, похоже, сёстры. Два дня назад новые появились: мужчина высокий, волосы тёмные, как у тебя. И с ним женщина. Яркая такая, волосы короткие, тёмные, вот только ростом не вышла. А вчера гляжу, новая у него. Хоть и темно было, но я видела: курил он на балконе в трусах. Всё голову на руки укладывал, а сам папиросу-то не бросает. Тут сзади как раз к нему и подкралась девица, вроде как играть. Сама в тёмном длинном платье, а шляпа, ну вроде как у меня. Илья! - взвизгнула она. - Покажи мою шляпу!
Сын извлёк из шкафа соломенную шляпу с большими полями.
- Соломенная была? - уточнил я.
- Ну, милый, светлая была, точно, только с тёмным пятном на боку, а вот из чего, не могу сказать. Вот она снизу обняла его, вроде заигрывает. И что у них там случилось, не поняла, только вскрик услышала. Парня-то на балконе нет, а девка длинная в комнату метнулась. А сегодня опять мужчина выходит и курит, и за мной подсматривает. Ой! Милый! Не ты ли это?
- А как он падал, вы видели? - спросил я.
- Так я ж сказала: обняла она его снизу, за ноги, да видно, не удержала! Ох! Молодость! Молодость!
Попытка поговорить с другими жильцами шестого этажа не увенчалась успехом - никто не открыл. В моей голове был полный сумбур. В животе болезненная пустота, а в кармане выключенный мобильник. Не хочу вспоминать о головомойке, которую устроила мне жена, но на поздний завтрак мы всё же успели. Я жевал и думал, сочиняет ли старуха, или правда, была женщина, а скорее, переодетый в женщину мужчина. Вот чтоб меня перекинуть, надо соответствующий вес иметь.
- О чём ты всё думаешь? Без меня на море ходил. Почему не в шортах? Выпачкаешься, в чём домой полетишь? - слова жены мешали что-то понять, о чём-то важном вспомнить.
- Оленька! Милая! Ты можешь сама походить по магазинам, а мне тут ещё надо, - начал я, но увидев суженные зрачки жены, вдруг ляпнул. - Прости, я сюрприз тебе готовлю. Как управлюсь, сразу позвоню.
Оля ещё доедала в кафе, а я направился снова в "Зевс". Проскользнув мимо администратора, я поднялся по ступеням и постучал в дверь. Вера тут же выглянула: только что живой взгляд потух:
- Вы? Опять? Простите! Но за мной сейчас придут, мне надо собираться.
- А давайте, помогу, - вошёл я, не дожидаясь приглашения.
Вера растерянно попятилась. Посередине стоял открытый, наполовину заполненный чемодан, малышка усердно вытаскивала из него вещи, чтобы уложить туда игрушки. Я подхватил с пола мятый яркий пакет и открыл холодильник - он был пуст.
- О! Вы уже сложили продукты? - удивился я. - Давайте, снесу вниз и чемодан прихвачу.
Вера смотрела на меня, как на оккупанта.
- Что же вы? Поторопитесь! Кто приехал за вами?
- Дядя Витя! - сказала малышка.
Я поднял с пола выброшенную ребёнком сложенную вчетверо светло-розовую шляпу с большим нелепым синим цветком, развернул её и надел. Поля волнами закрывали мне обзор, но я заметил, как побледнела Вера.
- От таких вещей надо сразу избавляться, - усмехнулся я.
- Уходите! - распахнула хозяйка дверь.
- Прикройте! - спокойно сказал я.
Она нехотя послушалась.
- Дядя Витя - это и есть брат вашего мужа? - уточнил я.
Она молча смотрела на меня, привалившись спиной к двери.
- Как же вы всё успели? Дочку во дворе бросили, - провёл я ладонью по шёлку детских волос (малышка даже не взглянула на меня, продолжая щебетать что-то), - сами сюда: дверь муж оставил незапертой, конечно, по вашей просьбе. И переодеваться особо не нужно: тёмное платье до пола, шляпа на лицо - кто в такой темноте увидит, да и на балконах никого. Вот только запомнила вас одна любопытная старушка. Но сколько нужно силы, чтобы перебросить сотню килограммов через перила! А если начнёт сопротивляться? Так муж любит томатный сок! Туда ему побольше снотворного, и он уже не может пошевелиться! Почему вы не выбросили платье и шляпу в какую-нибудь урну на улице, когда забирали дочь? Какая непростительная оплошность! Да! Я восхищён вашей физической подготовкой. Вы только спустились с шестого этажа, как вам надо снова бежать наверх! Нет! Идти! Ведь вы должны быть спокойны, когда войдёте в номер. А дальше всё по сценарию: крик, слёзы. Вот только не пойму, почему предпочли мужу брата? Любовь?
Зазвонил мобильник, Вера поднесла его к уху, взгляд стал спокойнее.
- Поднимайся! - сказала она в трубку, отлепилась от двери и села на стул, закинув ногу на ногу.
- Что ж, зрители аплодируют: в последнем акте трагедии на сцену выходит ещё один герой, - съязвил я, занимая позицию у стены сзади Веры.
Дверь распахнулась, и появился высокий худощавый молодой человек лет двадцати пяти:
- Ты почему ещё не собралась? - удивился он и заметил меня. - А это кто?
- Дядя Витя! А ты мне купишь ещё куклу? - подбежала к нему малышка.
Он поднял её на руки:
- Куплю. Если не будешь капризничать. Так что здесь происходит?
- Дверь закрой, - сказала Вера. - Тут шантажист объявился! Считает, что я Вову вытолкнула.
Виктор взглянул на неё:
- Что за бредятина?
- А вот послушай. Он сам тебе расскажет, как я это провернула.
Виктор отпустил играть ребёнка и присел на краешек кровати лицом ко мне. Теперь меня не мучили сомнения, и я уверенно начал:
- Когда я узнал, что с вашего балкона упал мужчина, я терзался, что вместо меня погиб невинный - мы переехали из этого номера перед вашим заселением. Я по наивности считал, что у меня есть враг, которого случайно встретил накануне. Я думал, что он решил мне отомстить за испорченную жизнь, потому что уже раз делал это. И я пришёл к вам тогда, проверил: влажная резиновая подошва не скользит по плитке. Моя уверенность в том, что это убийство и хотели убить меня, окрепла, когда я узнал рост и вес погибшего. Я даже обратился в полицию. Но у моего врага оказалось алиби. Я перебрал в уме всех своих недоброжелателей и понял, что дело не во мне. Меня тянуло в этот номер желание помочь несчастной женщине с ребёнком, которая лишилась мужа. С вашего балкона я заметил, что кто-то у окна напротив не покидает наблюдательный пункт, и я нашёл свидетеля. Старушка описала даже шляпу с полями, которой убийца прикрыл лицо. Я вспомнил, что вчера, когда Веру отпаивали медики, из шкафа на пол упала похожая светлая шляпа с широкими полями. Вы скажете, что такие шляпы не редкость, но старушка заметила одну яркую деталь - тёмное пятно на светлом. Это синий цветок! Выходит, убийца - жена? Больше ведь никого не было? Нет! Был ещё брат! Как я догадался, Виктор, что вы здесь были вчера? Простая арифметика: сейчас двенадцатый час, а в восемь утра Вера ещё не знала, кому звонить, боялась известием убить свёкра. От местных я узнал, что до Майкопа ехать не менее пяти часов, но, может, вы прилетели? Нет! Вас не надо было вызывать, вы приехали сюда ещё вчера и остановились в другом месте. Я догадался об этом, вспомнив слова малышки. Она утром спросила: "Где дядя Витя?", значит, накануне вы были вместе, скорее всего, в машине. Как вы узнали, где остановился брат с семьёй? Конечно, по телефону. И вы увидели их на улице у отеля. Возможно, услышанный разговор, что Вера с ребёнком поднимутся позже и в запасе есть минут пятнадцать, натолкнул вас на преступную мысль. Но, уверен, вы давно вынашивали её и собирались в этот приезд осуществить задуманное.
Я сделал паузу и перевёл взгляд на Веру - она была белее мела, только потемневшие глаза неотрывно смотрели на Виктора.
- Дверь по просьбе Веры не заперта, брат купается в душе, вы открываете шкаф и натягиваете на себя тёмное платье, прикрываете лицо шляпой, прячетесь, думаю, в углу за шкафом. Если бы кто-то включил свет в комнате и увидел вас, вы бы представили всё как невинный розыгрыш. Но брат не включает свет и проходит на балкон покурить: какая удача, не надо импровизировать! Вы проскальзываете следом босиком, при этом наступаете на мокрый след брата и оставляете свой грязный отпечаток ступни на плитке. Брата клонит в сон усталость - долго сидел за рулём; он курит, облокотившись о перила. Вы, убедившись в безлюдности соседних балконов, рывком за ноги перекидываете его вниз. Секунда, и вы в тёмной комнате - на улице дико кричат, вы швыряете шляпу в шкаф, туда же впопыхах и сарафан (думаю, он должен быть порван) и выскакиваете из номера. Никого нет - все теперь на балконах, только по времени должна была подниматься Вера с дочкой. Но вас спасает вторая лестница. Простите, Вера, что вначале подозревал вас. Что вы невиновны, я понял позже. Вы так аккуратно сложили шляпу. Вы же не дура, чтоб сохранять улику на память. И ещё грязный след на балконе явно не ваш. Вот несколько вещей не пойму, Виктор: а если бы номер был на третьем, втором этаже. В конце концов, он мог и не разбиться, а поломать себе хребет и сесть в инвалидное кресло. (Вера всхлипнула). А причина, Виктор, в отцовских деньгах? Я правильно понял?
Он поднял на меня тяжёлый взгляд:
- Всё равно ничего не докажете! Я люблю Веру! И хочу с ней быть.
- Поэтому вы и подбросили ей платье и шляпу? Чтобы полиция нашла, если объявится свидетель?!
Виктор молчал. Вера нетвёрдой походкой дошла до шкафа, взяла тёмный длинный сарафан с оторванными лямками и швырнула в Виктора.
- За что? - заплакала она. - Ты хотел посадить меня, отправить на тот свет отца и всё забрать себе? А как же Иринка? Её в детдом? Ты же вроде любил её? Как ты мог?
Виктор вцепился в сарафан и стал яростно рвать его на ленты. Малышка испуганно захныкала и прижалась к матери.
- Ничего не докажете, - сипел он, налившись кровью. - И денег не получите! Не было тут меня, он сам. Сам! Улик нет! Где мой след? Идите, заявляйте. А я сейчас его оставил! Нет улик - нет преступления! - запихнув шляпу и тряпьё в весёленький пакет с ручками, он выскочил с ним из номера.
Чем всё закончилось? Вера позвонила свёкру, и её забрали вечером. Решат ли родственники возбуждать дело, мне неизвестно. Виктор, скорее всего, в бегах. А с женой я помирился: купил ей оберег из тёмного обсидиана в виде небольшой иконы с изображением ангела и надписью: "Господи! Сохрани нашу семью!".