Aurellie : другие произведения.

Самая лучшая поэма

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Молодой парень мечтал стать писателем. Ему удается создать поэму, которую его "спонсор" и редактор называет его самым лучшим произведением. Но внезапно все идет наперекосяк именно из-за этой поэмы - все, о чем написал поэт, воплощается в его жизни самым ужасным образом...
  Глава 1
  И жили они долго и счастливо
  
  "...И жили они долго и счастливо, и было у них пятеро замечательных, любящих детишек, и десятеро внучат, и умерли они все в один день и час с улыбками на лице, довольные и радостные!"
  Таким издевательским предложением Артем закончил свою повесть. Только для того, чтобы посмотреть, как оно выглядит на бумаге, и тут же его вычеркнуть, яростно и устало замалевать. То, что оно никуда не годилось, было понятно и без того, чтобы писать его на бумаге. Но ведь именно так должна была закончиться его повесть!
  Вот уже год, как он взялся за написание "Двух душ". Это название он придумал еще до того, как появился сюжет. А потом уже родились герои, события и, соответственно, конец. Вот такой никудышний конец!
  Но он-то и хотел всего лишь написать повесть о любви - об этом светлом, радостном чувстве. Разве оно не стоит того, чтобы быть воспетым? И сюжет у него был простым, но красивым: молодой человек влюбился в свою соседку, а она его не замечала. Она была красивой, ее родители были влиятельными людьми, а парень был простым студентом, живущим на стипендию. Но это не мешало ему мечтать о любви прекрасной девушки. Она была моделью, и он ужасно завидовал тем фотографам, которым она позволяет запечатлевать на пленку свое великолепное тело. А на него она даже не смотрела. Парень от отчаяния стал проделывать всякие глупости: сначала нахамил ее парню, потом залез на крышу ее дома, чтобы включить у ее окна ее любимую песню, а потом еще и запер ее в аудитории, чтобы потом героически ее спасти. Но его обман раскрывается, и девушка в гневе обрушивается на бедного Ромео. Тот в отчаянии, а тут происходит неожиданное: они оказываются в одном кинотеатре, и их по ошибке запирают одних до утра. Девушка рвет и мечет, она считает, что это парень во всем виноват. Но он как раз ни при чем. И в эту ночь он признается ей в любви, сознаваясь в прошлых грешках, но она его и слушать не хочет. Когда их открывают, парень решает покончить с собой. Он идет к мосту через реку и стоит, смотрит на воду и собирается с силами, чтобы прыгнуть. А девушка в это время думает о юноше, вдобавок она узнает, что в этот раз их заперли вместе случайно. А потом ее подруга начинает ее надоумливать, мол, посмотри, как он тебя любит, у тебя много поклонников, но кто из них столько сделал, чтобы быть с тобой? Девушка понимает, что тоже любит его, бежит к мосту, успевает как раз за минуту до трагедии, и заканчивается все...
  "... И жили они долго и счастливо, и было у них пятеро замечательных, любящих детишек, и десятеро внучат, и умерли они все в один день и час с улыбками на лице, довольные и радостные!"
  Артем досадливо малевал ручкой по надоедливой фразе, замалевав и часть романа, последние сладкозвучные фразы.
  "...Она сама прижалась к нему и поцеловала его соленые от слез губы. Ей казалось, что она всегда этого хотела, просто раньше не понимала своих желаний.
  Я люблю тебя, - выдохнула она, а он только улыбался, все еще не в силах поверить в свое счастье.
  Нет, это я люблю тебя, - говорит он, - я всегда любил тебя, одну тебя. Теперь мы будем вместе, навсегда. И ничто нас не разлучит.
  И жили они долго и счастливо, и было у них пятеро замечательных, любящих детишек, и десятеро внучат..."
  Ручка проделала дырку в бумаге, и Артем досадливо вздохнул. Ну что не так? У его повести, которой он отдал целый год, были такие замечательные, такие колоритные герои, небанальный сюжет и великая, прекрасная идея - торжество любви над недоверием, практичностью и мирской приземленностью. И нате - такой фальшивый, такой искусственный финал. Почему? Где он не доглядел? Где его повесть захромала и закосила под дешевую бульварщину? Он не понимал. Хмурился, прокручивал в голове сюжет и все равно не понимал.
  Нет, он себя не недооценивал. Ни в коем случае. Он знал, знал с самого детства, как ему казалось, с самого своего рождения, что он пришел в этот мир для того, чтобы быть писателем. Ведь каждый рождается для какой-то цели, а иногда он сам определяет, в чем эта цель состоит. Вот он, Артем Славский, родился для искусства. Именно так, и не иначе. И то, что он может быть критиком собственных произведений, тем более только что дописанных, уже ведь что-то значило. Он видел, что его повесть хороша, в ней есть доля романтики и красоты, может быть, даже есть смысл. И есть счастливый конец. Неужели это плохо? Каждый ведь хочет счастья. И читатель, когда покупает книгу, наверняка захочет, чтобы герои в конце поцеловались на романтичном мосту и поклялись в вечной любви. Прямо как его герои. Ведь все сходится. Тогда откуда это отчетливое ощущение фальшивости, приторности и даже совсем неуместного в любовной повести сарказма?
  А все просто. Он, Артем, хотел быть Великим писателем, а не каким-нибудь ширпотребщиком. Он учился писательскому делу не на романах в мягкой обложке, которые объединяют острый сюжет, плоские герои, отсутствие смысла и возмещающие все эти промахи яркая обложка, лестная 'критика', она же анонс, и толпа 'читателей', сметающих все эти шедевры с витрин. О нет! Наш Великий писатель был учеником Шекспира, Гете, По, Уайльда, Байрона, Булгакова и Лермонтова. Ну ладно, еще и некоторых современных авторов, имена которых он постеснялся бы назвать. Какой же тут банальщине может быть место? Нет! Он - Мастер! И должен служить Искусству! А не потребностям толпы. И, значит, произведения его должны быть чем-то большим, чем дешевенькими любовными историями. Вот почему нам запомнилась, прямо-таки врезалась в память история Ромео и Джульетты? Да потому что они оба в конце умудрились эффектно и привлекательно умереть! А если бы они поженились и жили долго и счастливо, и было бы у них пятеро замечательных, любящих детишек, разве стала бы эта пьеса такой красивой и известной?
  Или вон, тот же Лермонтов. 'Демон'. Стала бы эта поэма знаменитой, если бы закончилась тем, что Тамара своей неземной любовью изменила мрачного демона и тот вместе с ней вознесся бы в рай? Несомненно, тогда бы тоже возникло это ощущение фальши, да и к тому же, вариаций на тему 'Beauty And The Beast' и так в литературе предостаточно.
  Так что же, взять и убить своих героев? Позволить незадачливому пареньку спрыгнуть с моста? А красавица пусть на несколько секунд опоздает? Нет! Тогда фальши будет еще больше. Просто повесть с самого начала писалась именно для такого хорошего конца.
  Хорошо все же, что он умеет писать сразу несколько произведений. Вот с этой повестью провал, это уже очевидно, но у него ведь есть и другие. И он сейчас же, сию же минуту начнет писать что-то новое. Именно это и спасет его от неминуемой депрессии, в которую он впадет, если будет и дальше иронизировать над своей неудавшейся повестью.
  Так! Чистый лист бумаги, ручка. Срочно! Что? Что писать? Идеи пока не было. Но было желание. Вот в такие минуты, когда возникает почти насущная потребность писать, и возникают самые лучшие произведения. Ну, или хотя бы самые лучшие главы или строки.
  Ладно! Найдем, что писать. Не проблема, не в первый же раз в поисках. Так, чем привлекателен тот же 'Демон'? Ну, во-первых, это поэма. Что, если тоже попробовать? Артем неплохо писал стихи. Конечно, небольшие, в основном эдакие этюды или размышления о сущности жизни, облаченные в рифму. Так, значит, поэма. Почему бы и нет? Хорошо. О чем? С чего начать?
  Артем стал грызть ручку. Колпачок и так был покусанный, пожеванный, но он и не заметил этого, пребывая в творческом пылу. Демон красив тем, что он мрачен! Так, значит, готика. Это уже ближе к Байрону. Хорошо. Что дальше? С чего хотя бы начать?
  Кладбище. Да, кладбище ночью. Куда уж мрачнее! Вот только описать его покрасивее надо. Конечно, тема изъезженная донельзя, но ведь уже все темы были использованы, нового почти не осталось, да и важно не то, что ты используешь, а то, как используешь. Итак... на бумажный лист легли первые строки:
  
  Последние лучи заката догорели,
  И в небе светит полная луна.
  Как искры солнца, звезды заблестели,
  И в воздухе повисла тишина.
  
  Вот оно! Как же удачно Артем взялся за написание стихотворения. Рифмы давались так легко. Нужно написать еще немного. Уточнить, где именно разворачиваются события его будущей поэмы.
  
  На темном кладбище, где серым камнем
  Надгробья плиты, мрачные кресты
  В туманной дымке тихо возвышались,
  Нависла атмосфера пустоты.
  
  Да! Оно, именно так!
  Но тут Великого Мастера прервал звук открывающейся парадной двери дома. Даже здесь, на втором этаже или попросту говоря, чердаке, было слышно, как она скрипит. А потом раздался радостный вскрик мамы, который она называла радушным приветствием. Артем прислушался. В ответ прозвучал тихий спокойный голосок. Нежный, женский, самый лучший! Вика!
  Артем отложил ручку и лист с недописанной поэмой и, улыбаясь идиотской улыбкой влюбленного, понесся вниз.
  - А вот и он, - сказала мама, проводя милую гостью на кухню.
  Вика тоже улыбнулась, когда увидела его.
  - Артем, тебе надо расчесаться, - даже хихикнула она.
  Ее прекрасные гладкие волосы цвета шоколада с молоком были расчесаны на прямой пробор и божественно ровно ложились на прикрытые розовой футболкой хрупкие плечики.
  Парень немного смущенно пригладил собственные русые волосы, но они все равно упрямо торчали в разные стороны. Так было всегда, еще с детства, сколько он себя помнил.
  Они прошли в кухню. Здесь уже пахло свежесваренным кофе. Старшая сестра Артема Юля пила ароматный напиток, читая за столом газету. На ее коленях ерзал годовалый племянник Артема Иннокентий.
  - О, Вика, привет, - поздоровалась сестра, - кофе будете?
  - Будут, конечно, - ответила мама и, усадив парочку за стол, стала разливать кофе по кружкам.
  - Мне, пожалуйста, без сахара, но со сливками, - сказал Артем.
  - А тебе, Вика?
  - Мне все равно.
  Артем сидел напротив нее и полными обожания глазами смотрел на красавицу.
  - А ты знаешь, что я к тебе не просто так в гости пришла? - спросила она, лукаво ему подмигивая.
  - Вот как?
  - Да. У меня есть новость, - тут хорошенькое личико девушки прямо-таки засияло, - посмотри, что я сегодня утром получила!
  С этими словами она достала из карманов джинсов какую-то бумажку и развернула ее, после чего протянула Артему. Тот нахмурился.
  - Это что?
  - Ответ из университета, дурачок! Меня взяли на специальность модельера-дизайнера! И осенью мы вместе поедем в Киев!
  - Да? - наконец дошло до Артема. - Тебя взяли? Правда? О, это же замечательно! Вика, поздравляю!
  Девушка победоносно улыбнулась.
  - Спасибо.
  - Значит, ты тоже поступила? - мама Артема склонилась над сыном, читая все еще прибывающую в его руках записку. - Молодец! И с первого раза. Вон Артем уже третий год сдает экзамены. И только в этом году взяли.
  - Два года, мама! - обиделся парень. - Первый раз ведь не считается. Я тогда еще в школе учился, это были пробные экзамены.
  Мама не обратила внимание на слова сына. Она подошла к Вике и неожиданно поцеловала ее в щеку.
  - Молодец, - сказала она, - будете учиться вместе.
  - Не вместе, - покачала головой девушка, - Артем же поступал на специальность 'Русский язык и литература'.
  - Но так все равно же в одном институте.
  - Университете, мам, - поправил Артем, а потом нахмурился, - а тут написано, что ты пошла на платное отделение! Это же дорого, Вика! Ужасно дорого.
  - Ну и что? - она пожала плечами. - Зато сразу поступила! И, говорят, на платном лучше учат.
  - И то правда, - вмешалась Юля, - меньше взяток давать будешь. Ну что ж, оба молодцы!
  - Да, - улыбнулась мама, - это точно. Будем теперь ждать осени!
  - Я уже начала потихоньку книги по своему предмету читать, - улыбнулась Вика, и ее голубые глаза блеснули, - о жизни и наследии великих дизайнеров. Знаешь, у Коко Шанель была такая необычная судьба! И такое большое влияние на ее современников! И такое чувство стиля!
  - И куриное имя, - хмыкнула Юля.
  Артем улыбнулся и заметил, как надулась Вика. Да, его подруга часто обижалась и по менее серьезным поводам. Она у него была такой нежной! Может, за это он ее любил? С самого детства они были вместе! К тому же и его родители, и родители девушки уже давно составили из них пару и намерились поженить рано или поздно. Конечно, сейчас было не до этого, учеба, пожалуй, важнее, но он был не против.
  Артем быстро допил свой кофе и внезапно предложил девушке:
  - А пойдем на речку! Там сейчас так хорошо. В доме жарко...
  - Пойдем! - сразу же согласилась Вика и тоже быстренько проглотила кофе, спрятала записку обратно в карман и вежливо поблагодарила Юлю и мать Артема.
  После этого они, взявшись за руки, совсем как дети, побежали к речке.
  Это была совсем недалеко от их улицы. В поселке Бойницы речка была одной из немногих достопримечательностей, и летом там собиралась вся молодежь. Впрочем, это была и не речка - слишком уж мелко и узко она здесь текла. Ее можно было легко переплыть. И через нее в селе вели два моста, один даже крытый, деревянный и очень романтичный, ничем не хуже того городского моста, на котором закончился неудачный Артемов роман.
  Они прошли к реке и стали медленно прохаживаться по берегу. Тут стояли полуразваленные лавочки еще советских времен, росли ивы, шумели дети и квакали лягушки. А еще пахло свежестью и прохладой. Вот это было приятней всего, учитывая то, что на улице стояло лето. Хотя нет, гораздо более приятным было то, что рядом шла любимая девушка.
  - Полтора месяца осталось, - сказал Артем, - и мы - студенты.
  - Да, - согласилась Вика, поправляя растрепавшиеся от ветра волосы, - я так хочу жить в столице! А ты?
  - Конечно.
  - Там так красиво. И там такие люди живут! Совсем не такие, как здесь.
  Артем немного удивленно посмотрел на девушку.
  - А какие же?
  - Ну... столичные. Этим все сказано.
  Артем внезапно рассмеялся и обнял девушку за плечи. Она тоже улыбнулась. Хотя она была моложе его на полтора года, она казалась ему такой молодой, такой глупенькой...
  - А еще там ты сможешь напечатать свои рассказы, - медовым голоском сказала она. Когда она видела, что Артем хмурится или ведет себя не так, как ей хотелось бы, она говорила на эту тему. Срабатывало безотказно. Вот как и сейчас.
  - О да, - улыбнулся парень, - где еще я получу такой шанс? Знаешь, о чем я тут недавно подумал? Я ведь именно для этого и еду в столицу, знаешь ли. Я хочу, чтобы меня там оценили. И на факультет языка и литературы поступил именно по этой причине.
  - Я знаю, - кивнула девушка.
  - Как ты думаешь, какое будущее нас ждет? - спросил Артем, немного помолчав. - Вот через несколько лет какими мы будем?
  - Лет через пять-десять? Ну-у... мы постареем. И станем столичными жителями. Я буду известным дизайнером, - тут девушка довольно улыбнулась, - мои платья будут покупаться за тысячи долларов. У меня будут одеваться все киевские модницы! Я сама стану законодателем мод. А ты... ты станешь знаменитым писателем. Тебя будут приглашать на светские вечеринки, тебя все будут знать и любить. Вот увидишь, мы будем отличной парой.
  - Да уж.
  - А ты напишешь тогда книгу обо мне?
  - Да я о тебе каждую свою книгу пишу.
  - Как это? - не поняла девушка. Она прочитала только одно его произведение, и то год назад. Впрочем, иногда она читала его стихи.
  - Я посвящаю все свое искусство тебе, дурочка, - улыбнулся Артем, - только тебе, одной тебе, каждую повесть, о чем бы ни писал.
  - Так это совсем не то. Напиши о моей жизни, о том, как я стала известным дизайнером и стилистом. А вдруг твоя рука волшебная и все сбудется?
  Теперь Артем весело рассмеялся.
  - Так ты, значит, веришь в чудеса? Вот как?
  - А как же! - девушка заразительно засмеялась и взяла Артема под руку. - Вот если правда - следующее, что ты напишешь, возьмет и исполнится! Как думаешь, что будет? Поэтому напиши книгу обо мне! О том, как я тебя люблю и как мечтаю стать дизайнером, а моя мечта исполняется!
  - Может быть, - пообещал Артем, - может быть, я напишу книгу о том, как жили-были влюбленные и как они были счастливы.
  И кто заставил его сказать эти слова? Ведь он уже как раз написал такую повесть и она лежит перечеркнутая и замалеванная в его спальне. Его самое неудачное произведение.
  - Прямо как мы с тобой, - блаженно-медовым голоском проговорила Вика.
  - Да, - ответил парень, все еще раздумывая, какой странный контраст представляют собой его слова, чувства и мысли. А ведь это как раз те вещи, где контраста быть не должно. Странно... поэтому лучше выбросить эти мысли из головы.
  Артем вздохнул, по привычке улыбнулся и посмотрел на речку. А ведь полтора месяца пролетят так быстро, и скоро он окажется в Киеве, а там ведь все по-другому. Главное, решил для себя Артем, постараться сделать так, чтобы эти изменения были к лучшему.
  
  Глава 2
  Лирический герой
  
  А полтора месяца и впрямь пролетели очень быстро. Особенно последние недели, последние дни. Но это было даже хорошо. Артему очень хотелось наконец стать студентом. Настоящим, ходящим в университет, слушающим лекции и сдающим экзамены.
  Он устроился в общежитии. В комнате с ним жил только один парень - Денис Рябинцев, он учился на финансовом факультете и собирался стать банкиром. Неплохой, вроде, парень, веселый, дружелюбный. Артем подумал, что они могли бы подружиться.
  А потом начались занятия. Парадное первое сентября, 'посвящение в студенты', на котором второкурсники распили с первокурсниками несколько бутылок слабоалкогольных напитков, обмен впечатлениями с его милой Викой, которая была в таком восторге от столицы, что едва ли не плакала. А потом, после всей этой яркой мишуры начались студенческие будни.
  Артему нравилось учиться. Нравилось жить в столице, чувствовать себя полностью взрослым и отвечающим за свои поступки. Ему нравилось гулять по вечернему и тем более ночному Киеву после занятий, а еще приятней было, когда эти прогулки с ним разделяла Вика. Она тоже была в восторге от своей новой жизни. В общежитии у нее появились подруги, она с удовольствием о них рассказывала. Иногда она рассказывала о том, как проходят их занятия. Или о том, о чем она мечтает. Вот такие разговоры Артем всегда слушал с удовольствием.
  На выходные они ездили домой. Всегда вместе. Их родители только радовались тому, какими стали их дети и тому, что столица еще больше сблизила их. Но потом денег стало не хватать, а билет на междугородный автобус стоил недешево. Весь декабрь Артем пробыл в Киеве, и только на новогодние праздники, одолев сессию, поехал домой на каникулы.
  Какие то были каникулы! Он так соскучился по дому, по теплой уютной атмосфере родного села, по матери, отцу, сестре и своему маленькому племяннику. Вика приехала немного позже его, но все равно Новый год они встретили отлично.
  А потом у него наконец появилась возможность хоть немного отдохнуть и побездельничать. В столице он всегда был чем-то занят, во время учебы задавали много уроков, а тут можно было просто валяться на диване и слушать музыку или смотреть телевизор. А еще... еще можно было заняться своим творчеством.
  За время учебы парень почти перестал писать. Обычно он писал сразу несколько, до пяти повестей или рассказов сразу, а в столице еле-еле мучил один. Его сосед по комнате оказался очень шумным и любил поговорить, а это никак не располагало к творческим порывам. Здесь, в родных Бойницах, ему никто не мешал, он мог снова взяться за любимое дело.
  И он взялся. Дописал два рассказа, довел почти до развязки повесть, начал новый рассказ. Все они были о любви. Но - слава Богу! - без напыщенных банальностей. В одном рассказе Артем описал чувство молодой художницы к парню, который ей позировал для картины. Она боялась ему признаться в любви, но сумела при этом выразить свое чувство на полотне. Копию она подарила парню, а оригинал сдала на выставку. Картина не победила, но в то же время одержала победу: парень догадался о ее чувствах, увидев свой портрет, и пришел к художнице с букетом цветов. Да, жили они долго и счастливо, но на этот раз, как показалось Артему, не так натянуто и фальшиво, как в прошлый. Ведь в рассказе была легкая горчинка - картина не заняла призового места. Вместо этого она заняла место в сердце ее любимого.
  Артем как раз обдумывал сюжет нового рассказа, когда наткнулся на бумажку с наскоро написанными стихами. Это была его начатая, но не продолженная поэма. Артем заинтересовано прочитал столбики. И улыбнулся. Они показались ему странными, словно это не он их писал, но все равно красивыми.
  
  Последние лучи заката догорели,
  И в небе светит полная луна.
  Как искры солнца, звезды заблестели,
  И в воздухе повисла тишина.
  
  На темном кладбище, где серым камнем
  Надгробья плиты, мрачные кресты
  В туманной дымке тихо возвышались,
  Нависла атмосфера пустоты.
  
  Мрачновато, но это ведь только начало. И Артема охватило страстное желание продолжить свою поэму. Что он и сделал. Схватил тотчас ручку и принялся слогать рифму, при этом отчаянно пытаясь вспомнить, какие чувства владели им, когда он писал эти строки. И вообще, о чем будет его поэма?
  Он думал тогда о том, что фальшь - его худший враг. Эта поэма должна быть настоящей. Снова пришли на ум поэмы Байрона и 'Демон' Лермонтова. Значит, готика. Ну что ж, к ней в прямом виде Артем еще не обращался. Может, как раз самое время?
  А пусть это будет история призрака. Куда уж готичней! Главное - получше ее разукрасить. И будет как раз то, что надо. Итак, нужно познакомить читателя с героем. Вуаля!
  
  Между заброшенных могил и темных склепов
  В сиянии лунном не отбрасывая тень,
  Невидимый обычным человеком,
  Шел одинокий призрак по тропе.
  
  Странно, но чем больше писал Артем, тем легче давалась ему рифма. Строки словно сами ложились на бумагу, и парень только удивлялся этому. Так, теперь описать героя. Каким он будет? Печальным. Он же призрак. Но этого, конечно, мало. Итак...
  
  В ореховых глазах печаль застыла,
  Темные кудри мягко ветер ворошил...
  
  Теперь - рифма. И продолжение описания юноши-призрака. Артем нахмурился, задумался. Будет ли его герой высоким, плечистым, мускулистым? Нет. Зачем это призраку? Нет, тут нужно брать не силой, а... а.... красотой.
  
  ...Его фигурка и при жизни хрупкой была....
  
  Артем снова принялся грызть ручку. Пожалуй, он попал в точку - печальный лирический герой обязан быть тонким, стройным, хрупким. Чувствительным.
  
  ...Он брел по кладбищу, страдая от любви?..
  
  Нет, не годится. Парень ожесточенно замалевал строчку. Нельзя вот так сразу говорить о причинах его печали. Нужно поближе познакомиться с героем. И будущим читателям, и самому Артему. Итак...
  
  ...Он грустно брел, худые плечи опустив.
  
  Артем наконец улыбнулся. Его герой начинал ему нравиться. Так, теперь нужно написать о его возрасте. Он решил сделать героя на год старше себя. И пусть юноша-призрак будет красивым.
  
  Его прекрасное лицо казалось юным -
  В день смерти ему было двадцать лет.
  Он уже сам не помнил, когда умер,
  Но в жизни он познал немало бед.
  
  Пока все идет хорошо. Артему нравилось. Легкий налет печали, готический антураж, красивый, но грустный герой. Так, ну, а теперь следует написать о причинах его грусти. Что бы с ним могло случиться?
  Пойдем другим путем. Его герой - романтик. Такой же, как и сам Артем. Тогда пусть у него будут те же проблемы, только более осложненные. Пусть он борется за то, чтобы его желание исполнилось.
  
  Родился он в семье войскового старшины...
  
  Так. Значит, герой будет жить где-то в XVIII веке. Отлично, Артему это тоже нравилось. А призраку это простительно. Он же призрак, как-никак, и нет разницы, когда он умер. Ну, а теперь о препятствиях.
  
  ...Судьба его была предрешена -
  Отец хотел его солдатом видеть,
  А сыну не нужна была война.
  
  Вот и конфликт. Задан квест. Теперь уже и Артему становилось интересно, что же случится дальше с его героем. Но в чем же тогда состоит противостояние? Что нужно герою вместо войны? Здесь наш поэт решил придать красивому призраку свои черты.
  
  Его манили дикие просторы,
  Вечерние прогулки в тишине,
  Леса и живописные озера -
  Мальчишка был художником в душе.
  
  Художник. Ну вот, теперь все стало на свои места. Артем улыбнулся. Художник. Да, ему это нравилось.
  - Мой дорогой призрак, ты станешь моим лучшим героем, - проговорил Артем, обращаясь к листку бумаги, - я ведь еще ни разу не писал поэм.
  Он снова схватился за ручку. Его поэма нравилась ему все больше и больше. Отец-прагматик и сын-романтик. Да, такое вполне могло случиться. Так, и что же дальше? Противостояние уже есть. Надо его развить и превратить в сюжет.
  
  Он знал, что дома не найдет поддержки -
  Отец его был ограниченный стратег.
  
  Здесь пока тоже все понятно. Артем снова укусил кончик ручки. Пожевал ее, а его воображение уже устремилось в далеченные дали. У его героя должен быть кто-то, кто его поддержит. А еще лучше - разделит его интересы.
  
  Но он давно имел товарища по сердцу
  С таким же отношением к красоте.
  
  Они хотели быть художниками с детства,
  И вот пришла пора осуществлять мечту
  Недолго думая, они сбежали с дома вместе -
  Отправились испытывать судьбу.
  
  Это было именно то, что нужно. Поэма писалась легко и без особых усилий, так легко, словно события в не развивались сами по себе. Но что же будет дальше?
  Но в этот момент он, как и несколько месяцев назад, услышал знакомый голосок. Вика! Ручку, разумеется, пришлось отложить.
  Когда парень спустился вниз, его девушка как раз хвасталась перед Юлей и Артемовой мамой своей новой шубкой. Артем остановился на лестнице, прячась в тени, чтобы понаблюдать за Викой.
  Шубка была восхитительной: маленькой, коротенькой, пушистой, покрашенной в нежно-розовый цвет. Она очень шла девушке, и ее длинные коричневые волосы прекрасно сочетались с розовым мехом. А как сверкали ее голубые глаза! Артем невольно улыбнулся. Да, как же мало нужно девушке, чтобы сделать ее счастливой.
  - Это папа мне подарил, - хвасталась она, поворачиваясь то так, то эдак перед зеркалом и продолжая сверкать глазами, - мне хорошо?
  - Очень, - с едва заметной долей зависти ответила Юля, трогая мех и проводя по нему рукой.
  Да, отец Вики был богаче, чем родители Артема. Он владел собственной фермой здесь, в Бойницах. Он мог позволить себе такие подарки дочери, как дорогая шубка. А родители Артема, как они сами говорили, были простыми людьми, а у мамы даже не было никакого образования, кроме восьми классов. Отец Артема был врачом-неврологом в сельской больнице, а мать работала продавщицей в магазине. Юля еще нигде не работала, она занималась ребенком, ведь мужа у нее не было.
  - Ты замечательно выглядишь, - сказал Артем, выходя из своего укрытия и подходя поближе к девушке.
  Она повернулась к нему, приняла классическую позу модели из глянцевого журнала и широко улыбнулась, еще раз сверкнув глазами.
  - Правда? Мне очень идет, да?
  - Ты - самая красивая в мире, - ответил Артем, тоже проводя рукой по меху.
  Довольная Вика прямо засияла
  - А ты чем там занимался? - спросила она, наконец повернувшись к Артему.
  Тот только пожал плечами.
  - Писал поэму.
  - Поэму? Ух ты! Наверное, это так интересно! О чем? Или о ком?
  - О ком? - на мгновение Артем задумался. Но его ответ удивил даже его самого. - О себе.
  О себе? Почему это о себе? Он не художник, у него нет близкого друга, у него вообще нет друзей, кроме Вики, и он не противостоит своему военному отцу.
  Но он поэт, а это недалеко от живописи, ведь обе профессии - творческие. У него есть Вика, это так, и его образ мышления тоже остается чуждым для всех в его доме. Никто - ни мама, ни папа, ни тем более Юля ни разу не поинтересовались тем, о чем он пишет свои рассказы. И они с его героем почти одного возраста. Интересно, какие еще у них будут сходства? Иногда герои Артемовых произведений совершенно выходили из-под его контроля и словно жили своей собственной жизнью. То же самое, только другими словами говорил еще Пушкин о своей Татьяне. О да, Артем прекрасно понимал, что это такое.
  А мама тем временем по своему обычаю предложила всем пойти на кухню пить кофе.
  Артем помог Вике снять ее восхитительную шубку. Девушка с улыбкой его поблагодарила. Такая довольная, радостная, сияющая. На нее было приятно посмотреть. И Артем заулыбался. Он был самым счастливым парнем на свете, ведь у него была самая красивая девушка.
  Хотя нет. Пожалуй, ни один человек на земле не признает, что он - самый счастливый и что ему больше ничего не нужно. Артем тоже не стал себе врать. Для того, чтобы быть полностью счастливым, ему нужно было еще кое-что, а именно - признание. Признание его как писателя и поэта. В конце концов, он ведь уже давно понял, что родился именно для этого.
  А и правда, почему бы ему не попробовать реализовать себя в этом плане? Когда мама налила кофе и поставила на столик его любимые булочки с изюмом, Артем совсем ушел в свои мысли. Даже Вика заметила, что он слишком молчаливый. Но мысли парня занимало теперь только одно. Когда он приедет в Киев, он сразу же отправится в издательство. Он должен попробовать, что у него получится. Или хотя бы получить справедливую критику. Он давал читать свои произведения двум товарищам, с которыми он познакомился в университете, и они его очень хвалили. Один рассказ и два стиха прочитал его сосед по комнате - и ему тоже понравилось. Но ведь это были всего лишь его сверстники, друзья, они не могли сказать ему, что его произведения плохие и уж тем более чем именно они плохие. Но если отнести повести в издательство...
  - Ты улыбаешься, - вывел его из полутранса милый и слегка насмешливый голосок Вики, - ах, Артем! Сначала сидишь тут с отсутствующим взглядом, как привидение, а теперь вот расплываешься в улыбке! И опять-таки, без причины!
  Парень улыбнулся еще шире и посмотрел на девушку, пожимая плечами, признавая тем самым свою вину.
  - И ты совсем не слушаешь меня! - добавила она кокетливо-обиженным тоном.
  - Великому Поэту и Писателю такое прощается, - ответил он шутливо.
  - Может быть, - Вика серьезно на него посмотрела и в ее глазах, как всегда, прекрасных и ярких, что-то неприятно блеснуло, - но только не моему парню.
  Их глаза встретились. На секунду сердце Артема забилось сильнее и чаще. Вика была им недовольна! Это было неприятно и неправильно. И это надо было исправить.
  - Простите меня, прекрасная принцесса, - он снова улыбнулся, - ваш преданный менестрель обязательно возместит вам убыток, и вы будете вознаграждены за ваше терпение прекрасным сонетом, воспевающим вашу неземную красоту.
  Глаза Вики потеплели и через секунду она рассмеялась, едва не расплескав по столу кофе.
  - Да, ваша принцесса желает сонет, - а потом, как всегда, желая угодить Артему, обратилась к его любимой теме, - сонеты ведь писал Шекспир?
  - И Микеланджело, и Флетчер, и Барнс, и многие другие поэты эпохи Возрождения, - ответил Артем, раскусив ее игру, - Шекспир только продолжил модную тему.
  - Но зато он один остался таким знаменитым, - пожала плечами девушка, - и вообще, это так романтично! Я смотрела фильм, ну, тот, где играет Гвинет Пэлтроу, 'Влюбленный Шекспир'. Мне так понравилось! Я хотела бы, чтобы ты писал мне сонеты точно так же, как и Шекспир своей даме.
  - Фильм и правда красивый, - согласился Артем, - но не думаю, что тебе захотелось бы быть на месте дамы Шекспира. И тем более получать от него такие сонеты.
  - Это почему же? - возмутилась Вика. - Я люблю романтику!
  Парень улыбнулся.
  - Да кто же сомневается? Но дело в том, что свои сонеты на самом деле Шекспир посвятил вовсе не прекрасной даме, эдакой белокурой Виоле, а некому белокурому мальчику. Красивому, но, похоже, эгоистичному. К нему он и обращается в большей части сонетов. Они очень нежные, страстные, но обращены вовсе не к Виоле. А те сонеты, которые он писал даме, смуглой даме, они... я бы сказал... несколько странные для сонетов. Шекспир оскорбляет свою возлюбленную, пишет, что она и глупа, и уродлива, и порочна. Но он все равно ее боготворит. Это даже, пожалуй, что-то сродни мазохизму. В его сонетах белокурый мальчишка - светлый ангел, а смуглая черноволосая женщина - злой и распутный демон.
  Он увидел, как широко открылись глаза Вики, когда он это говорил.
  - Но в фильме все по-другому! И мальчиков там никаких нет! - возразила она возмущенно и едва ли не с отвращением.
  - Это же кинематограф, - пожал плечами Артем, - там бы такое не потерпели, как вот не терпишь ты. Кинематограф больше приближен к ширпотребу, чем литература. Хотя 'Влюбленного Шекспира' я бы все же не рискнул назвать ширпотребом. Фильм красивый, качественный и сентиментальный, но, как видишь, он неправильно информирует людей.
  - Зато там все красиво, а не то, что ты рассказываешь.
  - Такова жизнь, - парень снова пожал плечами, - искусство красивее жизни. Именно поэтому люди к нему обращаются. И я думаю, что сонеты были намного красивее того, что на самом деле происходило между Шекспиром и этими двумя, если они и правда существовали.
  - Да уж, - все тем же тоном ответила девушка. Ей даже кофе расхотелось пить.
  Артему тоже.
  
  Глава 3
  Великий Мастер и Папин Сынок
  - Что это? - спросил Денис Рябинцев, сосед Артема по комнате в общежитии, обнаружив на столике листик бумаги с ровными, но кое-где зачеркнутыми и переписанными строками.
  
  Последние лучи заката догорели,
  И в небе светит полная луна.
  Как искры солнца, звезды заблестели,
  И в воздухе повисла тишина.
  - Опять стишок? - спросил он, улыбнувшись.
  Артем, сидевший на кровати и прилежно штудировавший учебник по социологии, внезапно подскочил и вырвал у него листок.
  - Это моя будущая поэма, - ответил он, косо посмотрев на соседа.
  - Поэма? Что-то новенькое. О чем?
  - О художнике. Ты такое не читаешь, - ответил Артем, кивнув в сторону оставленной на кровати Дениса книги.
  Тот проследил за его взглядом и улыбнулся.
  - А, ну да, я предпочитаю фэнтези.
  - Толкиен? - хмыкнул Артем, вспомнив единственное знакомое в этом жанре имя.
  - Нет. 'Темный эльф' Сальваторе. Между прочим, отличная книга, тоже трилогия. Я дочитываю уже.
  - О чем же она?
  - О темном эльфе, который жил под землей. Но там у него было такое ужасное семейство, злобная мать, очень злобные сестры и очень-очень злобная богиня, которой все поклонялись, и вообще, там все были очень злыми и хотели его убить, и тогда он сбежал, долгое время блуждал под землей, нашел там себе друзей, а потом вышел на землю.
  - Сюжет впечатляет, - снова хмыкнул Артем.
  А Денис вдруг разозлился.
  - Да, впечатляет! - огрызнулся он. - Между прочим, Сальваторе - знаменитый и признанный писатель! И в этой книге есть много полезного и высокого! И я очень много из нее для себя взял!
  - Да я же не спорю, - примирительно улыбнулся парень, - вполне возможно, что так и есть. Я не читал, поэтому не могу ничего сказать. Нет ничего глупее, чем судить о том, чего не знаешь. Вполне возможно, что достойные идеи и мысли в этой книге есть. И уж точно из нее можно что-то взять. Из любой книги можно что-то взять, на то это и книга. Даже из книг Донцовой, Марининой или Шиловой. То, например, что от бессмысленной муры начинает болеть голова и разжижаются мозги. Чем не достойная мысль?
  Денис тоже улыбнулся.
  - Да ты не писатель, а философ.
  Наш Великий Мастер только пожал плечами.
  - По-моему, это одно и то же.
  - А где же глубокий смысл в твоей будущей поэме?
  Артем любовно посмотрел на помятый листок. Скоро он допишет историю похожего на него самого художника. Ему самому было интересно, чем же все это закончится. И тогда же он снабдит пока что мертвые строки глубинным смыслом.
  - Его пока нет, - ответил парень, пряча листик в тумбочке, - пока что есть только декорации. Тоже, кстати, важная вещь. В твоем 'Темном эльфе', я думаю, одна из важнейших. Тот подземный город, в котором живут злые эльфы, вероятно, очень хорошо описан и поражает воображение?
  - О да, - кивнул Денис, - очень хорошо и очень смело. Но это ведь тоже имеет значение. Для чего люди читают вообще? Лично мне нравятся те впечатления, которые оставляет после себя книга. Даже если взять того же Толкиена. Ощущение волшебной, мощной сказки - вот что остается после его прочтения. Добиться такого - верх мастерства! Его хоббитов пока что даже темные эльфы не переплюнули.
  - Не могу не согласиться. Декорации - это важно. Я читал 'Властелина колец'. Эта книга очень знаменита, ее читали многие, и я завидую тем, кто еще не читал. Но помимо сказочных декораций там есть еще и довольно мудрые мысли. Мне кажется, что ценность книги как раз в этом и состоит - в сочетании декора и смысла.
  - Нет, ну ты - точно философ. И тебе нужно срочно напечатать свои рассказы. Если ты меня сейчас так грузишь, я представляю себе, что ты написал в них!
  - Напечатаю, - пообещал Артем, и тут его глаза подернулись мечтательной дымкой, - ты знаешь, я думал как раз завтра этим заняться.
  - Чем? Печатанием?
  - Да нет же. Две недели назад, как только я приехал после каникул в Киев, я поговорил с нашей преподавательницей, Тамарой Евгеньевной. Я дал ей прочитать свой рассказ и повесть. Она меня похвалила! И дала мне адреса всех нужных редакций Киева, куда я могу пойти. Но я никак не могу решиться. Завтра решусь.
  - Да уж, решайся, - ответил Денис, - очень надеюсь, что твои произведения оценят.
  - А уж как я надеюсь, - вздохнул парень.
  Если быть честным, с того дня, как он вернулся из Бойниц в Киев, он только и думал о том, как бы пойти в издательство. Да, ему было страшно, но что поделаешь. Оно того стоило!
  - Ты боишься, - догадался его друг, - хочешь, я пойду с тобой?
  Артем бросил на него немного рассеянный задумчивый взгляд.
  - Нет, что ты, не надо. Я сам.
  - Ну, как скажешь. Посмотрим, какой ты храбрый.
  Посмотрим, действительно посмотрим. Артему самому было интересно и даже немного стыдно за то, решится ли он пойти в издательство.
  Но стыдиться своей излишней нерешительности парню так и не пришлось. Утром у него не было некоторых уроков, а на последние можно было и не идти, так что...
  Парень не стал брать с собой всю свою писанину. Это было бы слишком много. Он только захватил три своих наилучших, по его мнению, рассказа, два небольших стихотворения и повесть. Дома у него не было компьютера, но здесь у его соседа был ноутбук, и парень еще несколько дней назад перенес свои произведения на электронный носитель. Теперь же стоило только зайти в интернет-клуб и сделать несколько копий.
  Так он и поступил. А потом дрожащими руками вытащил бумажку с адресами издательств. И - в путь, в трудный, но поистине судьбоносный путь! В путь, который проходили все без исключения писатели!
  Но, очевидно, путь этот и впрямь был несколько трудноватым. Да что там, он оказался почти непроходимым. Из девяти выписанных на листке издательств его согласились принять только в шести. В одном из них ему сразу же отказали, потому что в нем печатали только детективы и криминальные романы. В другом неохотно взяли его бумаги, но, уходя, Артем сам видел, как хорошенькая секретарша незаметно скидывает со столика его бесценную писанину в урну для мусора. В третьем он долго разговаривал с помощником издателя, и после получасовой игры в загадки Артем наконец нашел отгадку - от него явно ждали аванса. Причем немалого. Парень печально улыбнулся, извинился и поспешил ретироваться. Такой путь, увы, не для студентов-провинциалов. В четвертом издательстве от него уже прямо потребовали денег, и Артем поспешил отправиться в пятое. Но и там его ждало разочарование. Его рукописи были приняты, но по выражению лица секретаря он понял, что они вряд ли будут прочитаны. Тяжело вздохнув, Великий Мастер отправился в последнее издательство. Как же обидно ему было!
  Но и тут, похоже, надеяться было не на что. Артема провели в кабинет директора издательства, тот охотно его принял, усадил в мягкое кресло, попросил красивую секретаршу принести кофе и с добродушной улыбкой принял бумаги. Деловито, хотя и слегка безразлично полистал их, пробежал глазами по названиям. И отложил в сторону, причем таким выразительным жестом, что было ясно - там, в стороне, они и останутся. Артем это заметил и неосознанно опустил плечи.
  - Молодой человек, - все так же добродушно говорил директор, натянув на лицо любезную улыбку, - если вы считаете себя талантливым, то пишите дальше. Отправляйте свои рассказы в газеты, пусть их печатают там, делайте себе имя! Это очень важно. Вас сейчас никто не знает, но вы еще молоды. Если вы сможете сделать себе имя, если ваши публикации понравятся читателям и, что важно, издателям, то успех вам обеспечен!
  - Да, я знаю, - пробурчал парень, пряча глаза за кружкой горячего кофе. Обида была такой отчетливой, что ее вкус не мог заглушить даже аромат дорогого чистосортного кофе.
  - Ну вот, а тогда уже приходите к нам, - снова та же фальшивая улыбка, - мы вас обязательно напечатаем. Вы понимаете меня, молодой человек? Имя - это очень важно! Именно оно в первую очередь делает книги читабельными. Вот заходит человек в магазин, видит знакомое имя на книжном прилавке, интересуется им и в результате покупает. Понимаете меня? Я, конечно, почитаю ваши рассказы. Может быть, мы сможем их где-нибудь напечатать, но не могу же я выпустить ваши рассказы вот так, вне какой-либо серии? У нас вся литература четко распределена, и мы печатаем ее в рамках какой-либо серии. Фантастика, фэнтези, триллеры, ужасы, криминальные боевики, детективы и женские романы. А вы говорите, что ваши рассказы ни под одну категорию не подходят.
  - Зачем же ограничивать себя какими-то рамками? - удивился Артем.
  Директор только пожал плечами, продолжая улыбаться.
  - Ну, вкусы у нынешней публики довольно определенные. Обычно они и ограничиваются какой-то серией.
  - Но не все же.
  - Не все. Но мы же не можем печатать литературу не для большинства, а для единиц. Это было бы невыгодно.
  - И несправедливо.
  Улыбка слетела с лица директора. Теперь стало видно, что назойливый молодой человек ему уже порядком надоел, и он ищет способ от него отделаться.
  - Если вы так сильно хотите выпустить свои книги вне рамок серии, то единственное, что я могу вам предложить - это заплатить за издание ваших книг. Мы их напечатаем, а вы будете их сами реализовать. И поймете, какие сейчас привередливые читатели и какие конкурентоспособные другие киевские издательства.
  Вот уж точно беспощадные слова для молодого и полного надежд писателя!
  - У меня нет денег, - тихо проговорил парень.
  В ответ директор только пожал плечами и развел руками, давая своему посетителю понять, что аудиенция закончена.
  - Извините, - только и пробормотал Артем.
  По всем правилам логики на этом встреча должна была бы завершиться, и слегка униженный Великий Мастер вместе с разбитыми мечтами должен был бы покинуть кабинет директора издательства, чтобы с черной тоской на светлой творческой душе удалиться восвояси. Но тут, очевидно, произошел именно тот случай, когда в ход жизненных и потому логических событий вмешалась ее величество Судьба. Она вбежала, нет, даже влетела в кабинет в лице красивого парня, такого же холеного и щегольски разодетого, как и разъяренного.
  И это произошло поразительно быстро. Еще секунду назад Артем собирался подняться с мягкого уютного кресла и покинуть неприветливый кабинет, а в следующее мгновение он уже стал свидетелем настоящего тайфуна.
  Этот тайфун ворвался в кабинет без стука, без предупреждения. Просто вбежал в дверь и прямо-таки бросился к директору.
  - Куда ты ее дел?! - закричал он, нависая над сидящим в кресле и, похоже, ошеломленным не меньше самого Артема директором. - Где она?! Говори немедленно! Не то я тебе щас тут весь кабинет разнесу к чертовой матери! Отвечай - где она?!
  Директору, похоже, все же удалось немного взять себя в руки, несмотря на гневную и угрожающую тираду странного и злобного гостя.
  - Рудик... - пробормотал он внезапно охрипшим голосом, - поговорим об этом дома.
  - Никакой я тебе не Рудик! - снова закричал вошедший. - И говорить мы будем сейчас! Вот в эту самую минуту!
  - Рудольф! - на этот раз голос директора уже окреп и в нем зазвучали металлические нотки. Он стал похож на тот голос, которым он только что говорил с Артемом. - Я занят! Ты видишь, у меня клиент! Выйди в коридор и подожди меня там.
  - Ага, разбежался! Клиент, говоришь? - парень слегка прищуренными серыми глазами посмотрел на оторопелого и сжавшегося в своем кресле Артема, после чего перевел взгляд на директора. - Клиент! Ну что ж, отлично. Пусть узнает твой клиент, с кем ему довелось сотрудничать!
  - Рудольф, немедленно покинь кабинет, - строго и твердо сказал он, - мы поговорим дома.
  - Нет, мы поговорим сейчас! - снова закричал парень. - Куда ты дел Машу? Она проработала у нас всего месяц! Куда ты ее дел? Я тебе говорил, чтобы ты ее не увольнял? Говорил же? А ты посчитал, что я так, только капризничаю. Да? Или тебе не понравилось то, что она у нас только уборщица? Ну конечно же, девушку, которая понравилась твоему сыну и которая при этом не занимает высокого положения в обществе, нужно немедленно ликвидировать! Ведь так, правда? Я угадал?
  - Черт тебя возьми, Рудольф! - взъярился наконец директор. - Я не собираюсь с тобой это здесь и сейчас обсуждать!
  - А придется, - парень злобно ухмыльнулся и нахально уселся прямо на стол, - я не уйду отсюда, пока ты мне не расскажешь, куда ты отправил Машу.
  - Куда я ее отправил! Да зачем мне эта потаскушка, чтобы я еще пачкал об нее руки!
  - А, так ты признаешь свою вину, - парень спрыгнул со стола и подошел ближе к креслу своего отца, - ну что ж, тем хуже для тебя.
  - Что? - директор подскочил со своего кресла и вознамерился было дать оплеуху сыночку, но тот проворно отскочил в сторону. - Да ты мне еще угрожать вздумал? Да как тебе совесть позволяет...
  - Никто тебе не угрожает, - слегка смягчился 'тайфун', - но ты мне скажешь, куда ты ее дел! Ты хоть понимаешь сам, какой ты эгоист? Ты не имел права увольнять ее!
  - Забудь о ней, она тебе не пара.
  - Не пара! А это уже я решать буду.
  - Ты что, собирался на ней жениться? - не выдержал отец и снова перешел на крик.
  На секунду юноша задумался. Его гладкий лоб наморщился.
  - Жениться? Нет. Господи Боже мой, конечно же, нет. Но все равно, ты не имел никакого права ее у меня забирать! Я сам бы решил, что мне с ней делать.
  - Она работала в нашем доме! - напомнил ему отец. - И она непременно воспользовалась бы этим фактом, если бы ты ее бросил.
  - Ну, знаешь ли!.. Это уже мое дело. Почему ты всегда суешь свой нос в мои дела? Почему ты не даешь мне заняться тем, чем я хочу? Я не могу с тобой стать самостоятельный!
  - Да ты даже одежду свою не можешь постирать, самостоятельный! Ты еще ничего за свою жизнь не сделал без моей помощи!
  Эти слова, наверное, были правдой, потому что в ответ на них на лице парня отразилась такая боль, что Артем невольно ему посочувствовал.
  Но тут директор, видимо, вспомнил, что в кабинете они находятся не одни. Он бросил быстрый взгляд на Артема. Да, он все слышал! У директора издательства капризный и никчемный сын. Почему же хотя бы не воспользоваться наличием ненужного свидетеля в благих, воспитательных целях?
  - Вот, посмотри, сидит парень, - обратился отец к Рудольфу и указал на сжавшегося в кресле Артема, - он намного моложе тебя, а при этом он учится, работает, пишет статьи в газеты и при этом еще и занимается литературной деятельностью! Если бы ты был хотя бы вполовину таким же самостоятельным!
  Артем поймал на себе изучающий взгляд Рудольфа, его пронизывающие серые глаза, казалось, впились прямо ему в душу. Но не станет же он сейчас объяснять парню, что его отец половину напридумывал и всего минуту назад был совершенно другого мнения.
  - Талантливый мальчик, - неожиданно мягко похвалил Рудольф. Его глаза загадочно блеснули, в них заплясали непонятные огоньки, - значит, папа, ты заключаешь с ним сделку, раз он такой хороший? Или уже заключил?
  - Еще нет, - буркнул отец.
  - Отлично. И не заключишь, - Рудольф подошел к креслу Артема и стал позади него, собственнически положив руки на спинку, - я сам займусь мальчиком! Я раскручу его и сделаю знаменитым.
  Артем пораженно на него уставился. А парень ему подмигнул.
  - Идем со мной, мой подопечный, - сказал он, направляясь к двери, - если хочешь славы. Уж я тебе ее обеспечу.
  - Рудольф! - закричал его отец. - Перестань своевольничать!
  - Это кто же тут своевольничает? Я или ты? Поэтому лучше замолчи и дай мне заняться делом. А еще лучше - хочешь, поспорим? Если через год парень не станет достоянием и знаменитостью Киева, то ты целый год не будешь давать мне деньги!
  Отец на миг замолчал, обдумывая такую возможность.
  - Хорошо, - неожиданно согласился он, - по рукам. Давай, сделай его знаменитым! Работай даром!
  - А если он станет известным писателем, ты дашь под мое руководство целый отдел издательства.
  - Хорошо, - такое легкое согласие он дал только потому, что был совершенно уверен, что сыну не удастся и половины работы проделать. Вот уж бездарь так бездарь! А еще и своевольничает. Ну, теперь он Рудольфа проучит, посидит без денег - может, работать хоть пойдет. Двадцать восемь лет и девственно чистая трудовая книжка - здесь есть над чем задуматься.
  - Смотри, пап, мы заключили контракт! - улыбнулся Рудольф. - И у нас даже есть свидетель.
  - Я это запомню, - пообещал отец, - а теперь уходите. Оба.
  - С удовольствием, - ответил сын, мгновенно забыв о причине своего гнева и визита к отцу. Ну еще бы! Он ведь получил новую игрушку. А еще получил возможность доказать свою правоту.
  Отец ему не поверил, это же очевидно. Но Рудольф умел быть упрямым. И каким упрямым! Он ему еще покажет, он всем покажет...
  Артему же не оставалось ничего, кроме как последовать за своим внезапным и странным покровителем. Пока они спускались к выходу, тот молчал, поэтому молчал и Артем. Только бросал на него украдкой любопытные взгляды. Своевольный сынок богатого папочки? Похоже, что так. Но все же не хотелось бы вот так сразу вешать на него ярлык. Это ведь намного проще и намного недостойней, чем судить человека по его поступкам и стремлениям.
  К тому же... кто знает, может быть, это знакомство и впрямь окажется плодотворным и полезным. За те месяцы, которые Артем успел прожить в Киеве, он научился быть практичным. Если в лице этого парня он обретет единственный шанс реализовать свои планы... Ну что ж, скоро он все узнает.
  Рудольф молча провел Артема к двери, и они вышли из издательства. Парень только поежился, когда ледяной ветер подул ему в лицо и обсыпал снегом. А Рудольф наконец удостоил его своей божественной улыбки.
  - Замерз? Да, сегодня холодно. Идем ко мне в машину? Там теплее. А потом поедем ко мне. У меня есть своя уютная квартирка, в самом центре, недалеко отсюда, хотя я там не живу.
  - Э-э-э... подождите, давайте поговорим сначала, я же не могу... - слегка растерялся Артем, сбитый с толку таким резким и внезапным поворотом.
  Рудольф снова улыбнулся, на этот раз озорной, совсем мальчишеской улыбкой и взъерошил густые русые волосы Артема.
  - Расслабься, дружок, и не нужно меня бояться, - проговорил он, - что это ты такое обо мне подумал, а? Да, я собираюсь тебе помочь, я твердо это решил и не передумаю. Но я помогу тебе безвозмездно! Я же не маньяк какой-нибудь и ничего - совсем ничего! - от тебя взамен не потребую.
  Артем не смог сдержать ответной улыбки. Как-то сразу стало легко на душе, да и скованность куда-то пропала.
  - Ничего я такого не думал... - проговорил он, посмотрев ему в глаза, - но мы же даже не знакомы... как же вы можете...
  - Так, ну, во-первых, не 'вы', а 'ты'. Сколько тебе лет?
  - Девятнадцать.
  - А мне двадцать восемь. Но я ведь еще не в преклонном возрасте, правда? Поэтому обращайся ко мне на 'ты'. А насчет того, что мы незнакомы, то это легко исправить. Рудольф Игнатьевич Мерцалов, - с этими словами он протянул парню руку, и Артем, словно зачарованный, ее пожал. И хрипловатым, но все же уже более живым голосом назвал свое имя.
  - Вот. Теперь, дружок, мы знакомы, - Рудольф снова улыбнулся, - и теперь мы едем ко мне.
  - Зачем? - вырвалось у Артема. И ему сразу же стало стыдно за свой вопрос.
  - И что это ты такое обо мне думаешь, мальчик? - покачал головой Рудольф. - Я же сказал, что намерения у меня самые благородные. Благороднее некуда! Или ты все еще мне не доверяешь?
  - Доверяю, - ответил Артем и вдруг сам понял, что не врет.
  - Ну вот и отлично. Но если ты так хочешь узнать, для чего я тебя к себе приглашаю, то пожалуйста. Я собираюсь стать твоим спонсором - это ты понимаешь? Ты же все слышал сам. Я заплачу за то, чтобы твои книги напечатали. Но для этого нам все же нужно поближе познакомиться. Должен же я узнать, что именно мне придется спонсировать! Для этого мы и поедем ко мне. Я просмотрю твои творения, подумаю, что с ними можно сделать, и мы уже сможем решить, как нам действовать дальше. Но если тебя так пугает перспектива отправиться ко мне на квартиру, то мы можем пойти в кафе. Но там не очень удобно, шумно, да и кофе там никогда не бывает вкусным.
  - Да нет, все в порядке, - заверил его снова смутившийся Артем, - поедем к тебе, если хочешь.
  Рудольф в ответ кивнул.
  - Хочу.
  И они поехали.
  У сына директора издательства оказалась шикарный автомобиль 'Лексус', на котором они благополучно добрались до нужного дома. Такого же шикарного, как машина, и такого же гламурненького, как и его обладатель. Это была совсем еще новая квартира в высотном доме, недавно построенном и очень красивом. У Артема против воли перехватило дыхание. Это сколько же стоит такая квартирка?..
  Они поднялись в металлическом лифте на семнадцатый этаж. В доме их всего было двадцать пять. И в эти минуты Артем внимательно приглядывался к своему нежданному спутнику, пытаясь раскусить, что же он за человек.
  Внешне Рудольф ничем не отличался от типичных глянцевых красавчиков. Такие обычно работают моделями, актерами или сидят в дорогих офисах и снабжают работой своих красивых секретарш. Гладкая, слишком идеальная, чтобы не быть результатом частых посещений косметолога кожа, густые черные брови, сверкающие серые глаза того редкого благородного оттенка, который еще называют серебряным. Нос его был, пожалуй, чуть длинноват, но этот недостаток компенсировали тонкие подвижные губы и высокие скулы. У него были длинные черные волосы, похоже, слегка волнистые, а оттого стянутые в хвост за спиной, что делало его поразительно похожим на хищную пантеру. Такой же тонкий, уверенный и непредсказуемый. И довершало его гламурное великолепие тонкое серое пальто, затянутое на пояс и отливающее серебром в тон к его глазам. Сколько это пальто стоило, Артем и знать не хотел, но уж наверняка больше, чем все его стипендии за год вместе взятые.
  В квартире тоже было очень шикарно, дорого и даже слегка пугающе. Артему показалось, что его новый друг привел его не в дом, а в музей.
  Квартира была отделана в смешанном стиле модерна и хай-тека. Преобладали серые, стальные, серебряные и белые цвета, а также темно-синий и черный. В квартире было всего две комнаты, но какой уютной она при этом казалась! А он и не думал, что совершенно нежилой холодный металлический стиль может быть таким привлекательным. И он очень хорошо подходил Рудольфу.
  - Ты проходи, раздевайся, - сказал хозяин, сбрасывая на металлическую вешалку свое пальто и отправляясь на кухню, - я пока поставлю на плитку чайник. Ты любишь чай?
  - Ну, вообще-то я привык пить кофе, - ответил Артем, рассматривая картину в прихожей, изображающую в импрессионистском стиле женское лицо и поднесенный к губам бокал с пузырящимся зеленым напитком.
  - Кофе! - скривился Рудольф. - Кофе пьют на работе и на официальных встречах. Другое дело - чай. У меня есть все виды: черный, зеленый, белый, красный, синий и даже редкостный желтый. Какой предпочитаешь?
  - Желтый чай? - изумился Артем, проходя к Рудольфу на кухню, а потом улыбнулся. - И синий? Как это - синий чай?
  - Это обычный чай, только очень сильно ферментированный, - пояснил он, - но тебе он вряд ли понравится, вкус у него специфический. Я лучше угощу тебя белым. У меня есть отличный сорт - 'Серебряные иголки'. Легкий, нежный, похожий на шампанское. Что скажешь?
  - Хорошо, - пожал плечами Артем.
  Он присел за металлический столик, освещенный тремя встроенными в потолок лампочками. Рудольф в это время орудовал с чайниками и чашками.
  - Мои рассказы, - начал было Артем, но его тут же перебил хозяин.
  - Потом, хорошо? Сначала мы поговорим, а потом уже дойдем до твоих рассказов.
  Парень только пожал плечами. Да, напряжение прошло, но он все равно чувствовал себя немного странно в обществе этого молодого человека.
  - Скажи мне, - обратился он к Рудольфу, - а ты всегда вот так спонтанно принимаешь важные решения?
  Тот улыбнулся, не отрываясь о своего занятия.
  - Ты это о том, что я решил тебе помочь? Ну да, я еще с детства такой. Неотъемлемая черта образа папенькиного сынка, знаешь ли.
  - Так ты считаешь себя папенькиным сынком? - удивился Артем.
  - А разве по мне это не видно? Вот посмотри, какая у меня квартира. Посмотри на меня. Посмотри на мои шмотки, на мою машину. Эти деньги заработал не я, а мой отец. Я их только трачу. Вот такой я подонок!
  - Если ты и подонок, то очень самокритичный, - заметил Артем, - а ты что, нигде не работаешь?
  - Нет.
  - Почему?
  - А зачем мне работать? Отец дает мне деньги на все, что я ни пожелаю. Для того, чтобы этим потом меня попрекать.
  - Но ты же мог найти работу и положить этому конец.
  - Мог. Наверное, мог. Но я такой ленивый. И к тому же я хочу работать в издательстве, а отец упрямо не хочет давать мне место у себя на работе. Считает, что я не справлюсь!
  - Так докажи ему, что справишься.
  - А вот для этого, - парень улыбнулся и взял в руки две кружки в форме китайских фонариков, - для этого мне как раз и нужен ты.
  Он присел за столик и придвинул к Артему одну из кружечек. Парень поблагодарил хозяина и поднес ее к губам. Чай оказался подозрительно бледным, почти прозрачным на вид, но в воздухе уже витал легкий цветочно-свежий аромат. На вкус чай оказался превосходным, хотя и совсем не таким, к какому привык парень. Такой нежный, мягкий, сладостно-легкий. М впрямь похожий на шампанское.
  - Мы поможем друг другу, Артем, - впервые обратился к парню по имени Рудольф, - так что, как видишь, ты ничего мне не будешь должен. Разве что свою благодарность, и ее я охотно приму. Я редко совершаю вот такие бескорыстные дела, - сообщил он со слегка садистской улыбкой, - так что тебе повезло. И тем более мне редко кто бывает благодарен. Поэтому ты сделаешь мне приятно, если позволишь себе помочь.
  - Расскажи мне о себе, - попросил Артем, снова делая глоток и смакуя легкий насыщенный вкус.
  - Что я могу рассказать? Все самое важное ты уже и так знаешь. Вот он я, перед тобой - папин сынок, отрицательней герой, не способный ни на что, кроме как прожигать папины денежки.
  - Ты не отрицательный герой, - возразил Артем, - скорее, мой ангел, который явился с неба, чтобы спасти меня и исполнить мое желание.
  - И ангелом меня еще никто не называл.
  - Ну что ж, значит, я буду первым, - улыбнулся парень, а потом решил перейти к другой теме, - а что это за история, из-за которой ты вот так ворвался в кабинет к отцу?
  - Ах, это, - Рудольф усмехнулся и отпил чая, - у нас в доме - не здесь, а в доме отца - работала горничная, Маша. Хорошенькая такая, блондинка. Ну, мне она понравилась. Я соблазнил ее. А потом об этом узнал отец, и продолжение ты видел сам. Но хватит об этом. Хватит обо мне. Расскажи лучше о себе. Кто ты, что ты и с чем тебя есть? Пока кроме твоего рода занятий, возраста и имени мне ничего не известно.
  Артем пожал плечами и сделал глоток чая.
  - Ну, теми знаниями, которыми ты обладаешь, ты можешь и ограничиться. Они говорят обо мне больше, чем я могу еще добавить.
  - А где ты живешь? Ты киевлянин?
  - Нет. Я здесь только учусь. На первом курсе, учу язык и литературу. Живу я в Киевской области, в селе Бойницы.
  - Провинциальный мальчик с большими надеждами и светлой верой в будущее, прибывший покорять нашу жестокую столицу, - на этот раз улыбка Рудольфа была кривой, - ну что ж, без меня тебе уж точно не обойтись. Я нужен тебе, иначе все твои мечты будут разбиты вдребезги.
  На секунду Артем почувствовал себя униженным, но потом понял, что унижать его Рудольф как раз-таки и не собирался. Просто у него было такое странное - столичное - чувство юмора. Вместо того чтобы обидеться, он скопировал улыбку Рудольфа (да, с каждым днем, прожитым в столице, Артем тоже менялся) и проговорил:
  - Думаю, это у нас взаимно.
  В ответ Рудольф расхохотался.
  Дальше Артем рассказал ему о себе, о своей семье, своей жизни, о том, как он учится, как ему это нравится, рассказал о своих повестях. Его собеседник внимательно его слушал, кивал и задавал вопросы.
  - Четыре повести, семь рассказов и пять крупных стихотворений, - заключил он его рассказ, после чего на несколько секунд задумался, - думаю, в трех томах это поместится. Но, наверное, многое придется убрать, ты еще неопытный... два тома. Да, два тома, не иначе. Эдакое ассорти!
  - Есть еще поэма, - вспомнил Артем.
  - Поэма? Неплохо. Свежо, оригинально. Красиво, надо полагать.
  - Недописанная. Я время от времени пишу ее, и пока что я не дошел даже до половины.
  - А когда она будет готова? Поторопись, допиши ее. Может быть, поместим ее в одной из книг. Так о чем же она?
  - О художнике, который поедет в столицу, чтобы стать известным.
  - Вот как? Прямо как ты, - заметил Рудольф.
  - Да, между нами есть сходство, я его уже заметил. Знаешь, тот же вопрос задала мне моя девушка, и я ответил, что эта поэма обо мне, - задумчиво проговорил Артем.
  - О, так у тебя есть девушка? - улыбнулся его собеседник. - Ану, расскажи мне о ней. Ты ее любишь или это так - как у меня с Машей?
  - Я не такой, - парень исподлобья посмотрел на Рудольфа, - я бы никогда так не поступил.... Вику я люблю. Мы с ней вместе почти с самого детства. И мы вместе приехали в столицу, она тоже учится, только на дизайнера-модельера.
  - Опасная профессия, - ответил парень.
  - Это почему же? - удивился Артем.
  - Не всем удается добиться в этой сфере популярности. Прямо как тебе с твоими рассказами. Но тебе повезло, тебе крупно повезло, мой мальчик, - ты встретил меня. А девушке твоей может и не посчастливиться так. И что тогда? А если ей предложат выгодную сделку - за своеобразную плату, устоит ли она перед мечтой? Или она станет общаться в соответствующих кругах, а многие мужчины из них дадут тебе сто очков вперед. Уж прости за прямоту. Ты хороший милый мальчик, хоть и немного простоват, но что, если твоей красавице захочется настоящего мужчину? И тут ты значительно проиграешь с этим своим невинным личиком и кудрявой головой. При этом она может попасть в руки такого подонка, как вот я, например. Можешь даже не сомневаться, что я с ней сделал бы. А потом выбросил бы на улицу - сама виновата, нечего всем подряд давать. Не боишься такого развития событий?
  Артем и сам не понял, как произошло то, что последовало дальше. Он даже подумать об этом не успел, когда его кулак уже впечатался в челюсть Рудольфа, и парень едва не свалил на пол этого красивого франта. Своего благодетеля.
  - Моя девушка не шлюха! - закричал Артем в ту же секунду, когда замахнулся его кулак.
  А потом он просто опешил. Злость так и не отступила, но рядом с ней появилось острое сожаление и удивление. Он что, правда его ударил? Он опомнился только когда увидел, как ошеломленно на него смотрят серебристые глаза и как тонкие пальцы проводят по губе, вытирая кровь.
  Артем так же ошарашено смотрел на струйку крови из разбитой губы, как и ее обладатель - на самого Артема. А слова оказались где-то в недосягаемой глубине глотки. Артему казалось, что он вообще разучился говорить.
  - А ты псих, ты знаешь это? - проговорил Рудольф, посмотрев на свою окровавленную ладонь.
  Эти слова показались Артему такими же неожиданными, как и случившееся двумя секундами раньше. Он что, не даст ему сдачи? Он же ударил его! Разбил ему губу! Закончилось его счастливое время, он лишился покровителя...
  Но он защищал честь своей любимой. Это дорого стоит. Как и велика цена за те сомнения, которые поселил в душу парня Рудольф...
  - Прости, - затравленно проговори Артем. Опустив глаза, он поднялся со своего стула и уже намерился было броситься из квартиры, как его за руку схватила мокрая и липкая от крови ладонь.
  - Стой! - воскликнул Рудольф. Артем воспринял приказ буквально и прямо-таки замер, ожидая наказания за свою дерзость. Сердце его бешено колотилось. - Ты куда собрался?
  - Я тебя ударил, - сказал парень, пряча глаза, - прости. Я должен идти.
  - Нет, ничего ты не должен! Сядь, - сказал Рудольф, но Артем снова отпрянул, словно боясь его.
  - Я не должен был... - начал он, но Рудольф прервал его, покачав головой.
  - Да нет, как раз, пожалуй, должен был. Иногда я заговариваюсь и веду себя не лучшим образом - что можно взять с такого дармоеда, как я? Но ты вернул меня к действительности, - тут его губы задрожали, словно он готов был вот-вот расхохотаться, - о да, мой мальчик, тебе это удалось!
  И он и впрямь расхохотался. По его губе текла кровь, а он хохотал, прямо-таки заливался, и не мог остановиться. Артем смотрел на него во все глаза, уже серьезно сомневаясь в здравости ума хохочущего.
  - Да сядь ты, ради Бога! - он дернул Артема за руку и заставил опуститься обратно в кресло. - Девушку свою, я вижу, ты все же любишь. И очень любишь!
  Артем молча посмотрел на него и понял вдруг, что Рудольф на него не сердится.
  - Да, - ответил парень, все еще смущаясь своей горячливости.
  - Ну вот и отлично. Ты намного лучше меня, раз уж на то пошло. Это тебе комплимент! А мне - предостережение, чтобы не лез на чужую территорию. Не следует всех измерять по своим меркам, не так ли? Да, твоя девушка, должно быть, такой же ангел, как и ты. Я заслужил этого удара - нечего было вот так ее оскорблять. Ну что ж, ей можно позавидовать - у нее такой замечательный защитник!
  Неожиданно Артем тоже улыбнулся.
  - Нет, правда, прости меня. Это произошло так быстро, я сам не понял, что делаю. Но твои слова меня просто шокировали. И ты правда не должен был их говорить. Вика никогда такой не станет, она очень хорошая, и ее отлично воспитали. Да, может быть, я немного льщу ей, но я ее люблю, и поэтому она для меня - самая лучшая. Я ей верю.
  Теплая светлая улыбка сделала резкое лицо Рудольфа неожиданно мягким и добрым, что никак не вязалось с образом стиляги и высокомерного красавчика. Она подчеркнула правильные черты лица парня и он, несмотря даже на разбитую губу, стал еще красивее.
  - Молодец, Артем, - сказал он еще более теплым голосом, - ты отличный парень. Сейчас такие, как ты - редкость. Твоей Вике очень повезло с тобой. И я даже не сомневаюсь, что твои повести намного лучше всей той муры, что печатает мой отец.
  Артем смущенно опустил голову.
  - Я еще только начинаю писать, моим произведениям, должно быть, не хватает должного изящества и легкости языка...
  - Зато у них есть поистине золотой автор. И отличный добренький спонсор. Ладно. Не буду тебя больше задерживать, помня, как ты не хотел ко мне ехать. Наверное, тебе еще нужно делать уроки. Оставь мне свои произведения, я их прочитаю, а через пару дней мы встретимся. Хорошо?
  - Да, - ответил Артем, поднимаясь со своего стула.
  Они обменялись номерами телефонов, пожали друг другу руки, и Рудольф провел его к двери.
  Так они - Великий Мастер и Папин Сынок - стали друзьями.
  
  Глава 4
  Подозрения, откровения и утешения
  
  Как бы лестно не отзывался Артем о своей девушке и сколько бы приятного не говорил Рудольф о самом Артеме, все равно слова его не могли не посеять сомнений в неискушенном сердце парня.
  На одну секундочку... на короткое ничего не значащее мгновение... на миг, на один беспощадный миг Артем представил себе, что Рудольф говорил правду. Что его Вика...
  - Она никогда до такого не опустится, - сказал Артем так твердо, что и сам в это поверил. Но он очень хорошо знал ее. По крайней мере, он так думал. Да, Вика всегда тянулась ко всему красивому и дорогому, ценила стиль и выгоду. Но разве все это не возмещалось ее добротой и искренностью, ее нежностью и мягкостью? Она была именно такой, какой и полагается быть молодой красавице. Артем ее такой и любил. И она его любила! У парня не было причин в ней сомневаться. Но Рудольф ведь говорил...
  Не выдержав напряжения, Артем позвонил Вике, совсем наплевав на уроки, и предложил ей встретиться. Сегодня, сейчас же. Ему хотелось развеять свои ненужные сомнения, убедиться в искренности девушки. Вот он увидит ее и поймет, как нелепо с его стороны было вообще о таком думать. Это же Вика, его Вика, та самая девчонка в розовой футболке и потертых старых джинсах, с которой он гулял по берегу речки в родных Бойницах. Как можно в ней сомневаться, ведь она такая хорошая.
  Но Вика оказалась занятой - она готовила домашнее задание и согласилась встретиться с парнем только завтра. Артем не стал ей мешать, хотя ему было немного обидно. Но это же Вика! Хватит ненужных подозрений. Хватит глупых намеков и недомолвок. Нет, она не такая, как говорил Рудольф! Это он меряет всех по своим меркам, а Вика - чистая, честная девушка. Он ведь всегда это знал. И сейчас очень хотел в это верить.
  Но даже эти грустные мысли о Вике не могли вытравить из него радостного возбуждения. Рудольф, его надежда! Его путь в мир писателей! Он поможет ему, он напечатает его рассказы! Через год Артем осуществит свою мечту!
  Рудольф просил его дописать поэму. О да, точно! Именно этим он сейчас и займется. Раз уж не удалось встретиться с Викой... надо заняться полезными делами.
  Артем достал свой помятый листик, взял в руки ручку и прыгнул на свою кровать. Он перечитал все, что ему удалось написать в прошлые разы.
  Последние лучи заката догорели,
  И в небе светит полная луна.
  Как искры солнца, звезды заблестели,
  И в воздухе повисла тишина.
  
  На темном кладбище, где серым камнем
  Надгробья плиты, мрачные кресты
  В туманной дымке тихо возвышались,
  Нависла атмосфера пустоты.
  
  Между заброшенных могил и темных склепов,
  В сиянии лунном не отбрасывая тень,
  Невидимый обычным человеком,
  Шел одинокий призрак по тропе.
  
  В ореховых глазах печаль застыла,
  Темные кудри мягко ветер ворошил.
  Его фигурка и при жизни хрупкой была -
  Он грустно брел, худые плечи опустив.
  
  Его прекрасное лицо казалось юным -
  В день смерти ему было двадцать лет.
  Он уже сам не помнил, когда умер,
  Но в жизни он познал немало бед.
  
  Родился он в семье войскового старшины,
  Судьба его была предрешена -
  Отец хотел его солдатом видеть,
  А сыну не нужна была война.
  
  Его манили дикие просторы,
  Вечерние прогулки в тишине,
  Леса и живописные озера -
  Мальчишка был художником в душе.
  
  Он знал, что дома не найдет поддержки -
  Отец его был ограниченный стратег,
  Но он давно имел товарища по сердцу
  С таким же отношением к красоте.
  
  Они хотели быть художниками с детства,
  И вот пришла пора осуществлять мечту
  Недолго думая, они сбежали с дома вместе -
  Отправились испытывать судьбу.
  
  Улыбка застыла на лице парня, когда он перечитал свое творение. Какое изысканное и лаконичное, какое легкое и красивое! Идеально, просто идеально. Именно таким он и хотел бы его видеть. Рудольфу понравится. Надо писать дальше.
  Но что будет дальше? Он уже заранее знал, какая судьба ждет его героя и его друга.
  
  С села родного прибыли в столицу,
  Там мастера известного нашли.
  
  Правильно, художниками раньше именно так и становились. Обучались ремеслу у мастера и тем самым раскрывали свой талант.
  
  К нему друзья решили обратиться,
  Чтоб взял он их к себе в ученики.
  Так, ну, а теперь нужна небольшая ложка дегтя. Это именно то, о чем он не так давно думал. Чтобы его герой стал хорошим художником, нужно принести в жертву друга героя. Это важно, это закрутит сюжет, это сделает поэму интересней. И это уравновесит весы. О да, весы! Они действуют не только в литературе, но и в жизни.
  
  Вот парня первого принял художник,
  Взглянул ему в глаза, поговорил...
  
  Стало быть, он принял сначала друга нашего героя? Ладно, он ему не подойдет. Художник ждал отнюдь не его. Художнику нужен не просто ученик, ему нужен талантливый ученик!
  
  ...И, так и не сказав ни слова,
  К себе второго парня пригласил.
  
  Немного нескладно получалось, но ничего. Главное - с такта не сбиться. Тогда захромает стих, а этого допустить нельзя, это - опять-таки! - вариант той самой ненавистной фальши.
  
  Но, лишь взглянув в коричневые очи,
  Художник старый сразу просиял.
  Вот он, кто мастера сменить достойно сможет,
  Вот, кому Богом ниспослан талант!
  
  Торжественно, поэтично и величественно - именно таким и должен быть язык в поэме. И именно так должны развиваться события. Пока все идет идеально. Но что будет потом?
  Где-то на этой ноте он пока и решил закончить. Еще раз посидит над листиком - и обязательно допишет. А пока что было поздно, азартное возбуждение прошло, вместо этого очень хотелось спать. И Артем занялся вечерним туалетом.
  А ночью ему приснился сон. То ли по причине того, что ему много довелось в тот день пережить, то ли потому, что Высшие Силы решили послать ему некий знак.
  Он видел красивого юношу примерно своего возраста. С черными волосами, карими глазами и хрупкой, худенькой фигуркой. Какой же он знакомый, родной, словно он был его братом. Нет, не братом. Сыном? Нет. Его созданием!
  - Мы связаны навеки, - сказал юноша, подходя к Артему. Его мягкие губы тонко улыбались, - ты и я, наши судьбы. Пожалуйста, пойми это. Это так важно! Я - твоя судьба. Именно так!
  - Но почему? - удивился Артем. - Что значат твои слова?
  - Воспринимай их прямо, именно так, какие они есть, - ответил юноша, - я - художник, а ты - поэт. Мой создатель. Но нас связывает не только это.
  - Что же еще?
  - У нас общая судьба, - ответил художник и снова улыбнулся.
  - Общая судьба, - повторил Артем, не совсем понимая эти слова.
  - Да, - нежная улыбка стала вдруг печальной, и юноша протянул призрачную руку, коснувшись пальцем щеки Артема. Парень ощутил на своей коже влагу.
  - Это слезы, - пояснил художник, - твои слезы.
  - Я буду плакать?
  - Ты уже плачешь, хотя и не понимаешь это. Но ты принял решение, принял и теперь поздно отступать. Знай: твои слезы послужат благородной цели.
  Как странно. Артем слушал свое создание и удивлялся тому, что оно может говорить. Разве не он контролирует каждое его слово?
  - Но почему я буду плакать? - спросил он.
  - Потому что мы - одно. Посмотри мне в глаза. Что ты видишь?
  Артем заглянув в глаза призраку из сна, призраку из его фантазий. Его глаза и правда были ореховыми, точно такими, как он и писал, только намного красивее. Словно светящийся бриллиант. Но чем они так привлекательны? На их дне была печаль. Словно патина на благородном металле, словно удачная огранка прекрасного алмаза, делающая его бриллиантом.
  Что в них было? Какой нелепый вопрос. Это ведь так заметно, он же сам создавал своего героя.
  - Твои глаза очень печальные, - ответил Артем, тоже протянув руку и коснувшись длинных черных волос. Бархатистой щеки. Мягких нежных губ. Точно так художник изучает свое творение после того, как завершит его.
  - Нет, - ответил призрак, отнимая свою руку, - они не просто печальные. Они красивые. Посмотри мне в глаза, мой отец! Они самые прекрасные в мире! Они заменят тебе мир! Они прекрасней глаз Виктории, девушки, которую ты любишь. Потому что выберешь ты именно их. Я отдам тебе свою красоту, она уже твоя, и я отдам тебе свои слезы, эти бесценные бриллианты. Владей же ими!
  Артем сглотнул комок в горле. Слова были странными, непонятными и пугающими. На миг парень ощутил то чувство, которое приходит во время ночных кошмаров, но он быстро прогнал его. Да, зловещие слова, но это же говорит не какое-то там чудовище, это говорит герой его поэмы. Где он еще может с ним встретиться, если не во сне? Пусть даже он говорит неприятные вещи. Это же сон.
  - Я не хочу плакать, - сказал парень, - что я должен сделать, чтобы не проливать слез? Я могу что-нибудь вообще сделать?
  Красивый призрак долго смотрел на Артема, и парень буквально растворился в его глазах. Такое странное чувство, словно он сам прожил жизнь этого созданного им человека, стал с ним одним существом. Не зря он тогда сказал Вике, что пишет поэму о себе. Этот художник и был частью его самого! Это было его внутреннее 'Я'.
  Теперь он и не сомневался в том, что знает, что произойдет в его поэме дальше. Он увидел ее всю, уже написанную, увидел глазами этого художника. Как странно - узнать такое во сне! Вот бы не забыть, когда проснется...
  Но он ведь задал вопрос. Почему призрак, почему его внутреннее 'Я' не отвечает?
  - Ответь мне, - сказал парень, - ответь же мне. Что я могу сделать? Что я должен сделать?
  - Ты должен проститься со мной, Артем, - проговорил художник так мучительно, словно сама мысль о подобном исходе причиняла ему боль, - проститься навсегда и забыть, и тогда боль обойдет тебя стороной. Ты женишься на Вике, она будет любить тебя, а ты - ее, и вы будете жить долго и счастливо, и будет у вас пятеро замечательных, любящих детишек, и десятеро внучат, и умрете вы все в один день и час с улыбками на лице, довольные и радостные...
  - О нет, - простонал Артем, вспомнив эти слова. К нему стало приходить понимание, несколько замутненное медлительностью сна.
  - Да, - невозмутимо отозвался призрак.
  Артем посмотрел на него так, словно видел впервые.
  - Скажи мне, кто ты? - догадался он спросить.
  - А ты разве не знаешь? - художник обаятельно улыбнулся. - Ты знаешь, ты же сам меня создал. И я ведь уже говорил. Я - твоя судьба. Я - то, для чего ты родился. Я - смысл твоей жизни. Как и многих других, которые мне отдались...
  Артем смотрел в ореховые глаза, больше всего боясь упустить момент истины, который должен был последовать в ближайшие секунды. И он последовал...
  - Я - творчество, Артем. Видишь, как все просто. Я - твоя судьба... судьба настоящего писателя и поэта.
  - О Господи, - только и прошептал парень, наконец поняв...
  И здесь, как и во всех снах - на самом интересном месте - их чудесная встреча оборвалась, сменившись назойливым звоном будильника. Семь часов. Пора вставать. Через час занятия в университете.
  
  * * *
  К счастью, парню легко удалось убедить себя в том, что ему действительно приснился сон. Он не верил в провидение, в духов и привидений, и его собственный призрак был не более чем лирическим героем. Это так. Он верит в это!
  Сон, конечно, был интересным. В украинском языке есть очень подходящее определение для него - моторошным. Вспоминая его, Артем чувствовал, как по спине бегут мурашки, а в горле что-то перекрывает дыхание. Сон был красивым (вот уж поистине роковое слово!). И сон был очень, очень правдивым. И - что важно - в этом сне был смысл. Но только Артем предпочел не обратить на него внимание. Не нужно думать об этом. Не нужно в это верить. Не нужно обращать внимание на то, какое видение подбросил ему его перетрудившийся мозг. Это всего лишь побочная работа его памяти.
  И у него и так валом других поводов, по каким он может переживать.
  Его произведения напечатают!!!
  Весь день эта мысль стояла в его голове. Она очень быстро вытеснила и без того отвергаемые и гонимые парнем воспоминания о чудном сне. О да, эта мысль того стоила! Он не прощался с ней ни на минуту. Рудольф, этот замечательный человек, он исполнит его мечту! Мечту всей его жизни!
  Но когда он вспоминал Рудольфа, к нему неизменно возвращались и мысли о том, что он сказал о Вике. Не то, чтобы он не доверял девушке, но он не мог забыть этих слов. Они словно продолжали звучать в его ушах.
  На занятиях Артем был растерянным и испытывал странный коктейль чувств: едва сдерживаемая радость, так и рвущаяся наружу, и страх, тревога. Он ничего не мог с собой поделать. преподаватель украинской литературы несколько раз делала ему замечание за невнимательность, а преподаватель литературного анализа даже вызвала к доске, видя его отстраненный взгляд, и попросила повторить то, что она рассказывала. Артем, конечно, угрюмо молчал, и тогда ему в журнал была влеплена двойка, окончательно попортив ему оценки.
  Но и это не ухудшило его настроения. Его прямо-таки разрывали эмоции.
  Когда он пришел в свою комнату общежития, то тут же рассказал обо всем случившимся своему столичному другу Денису. Тот внимательно его выслушал, и когда Артем закончил, удивленно присвистнул.
  - А неплохо ты устроился, дружок! Ну и повезло же тебе с этим Рудольфом! И откуда он только взялся?
  - Не знаю, - Артем мечтательно улыбнулся, уже представляя себе недалекие лавры Великого Мастера, - не знаю и знать не хочу! Он явился, как ангел-хранитель и пообещал мне сделать меня знаменитым, совсем ничего не попросив взамен! Представляешь себе такое? Я стану знаменитым...
  - А ты уверен, что он и впрямь ничего взамен не попросит? - с легким налетом подозрительности спросил Денис. - Кто его знает, что он за человек.
  - Да, я в нем уверен. Да и что ему у меня просить? Денег, во всяком случае, у меня нет, и он это знает. У меня нет ничего такого, что было бы ему интересно.
  - Да, наверное... но просто эти столичные штучки, они все такие непостоянные! - Денис сказал это, потому что сам приехал из Полтавы. - Кто их поймет. Будь на всякий случай с ним поосторожней. Кто знает, что у него на уме. Они ведь считают, что им все дозволено. Что мир принадлежит им. А мы - так, мусор под ногами.
  - Ну, это уже преувеличение...
  - Ты так думаешь? Ну что ж, может быть. Не стану спорить. Тебе виднее. Просто будь осторожным и не слишком ему доверяй.
  - Ох, спасибо за совет. А вообще, знаешь, внешне он производит именно такое впечатление, как ты только что говорил. Эдакий бессердечный красавчик-франт, разбалованный и надменный. Он сам себя таким считает. Но мне кажется, в душе он совсем не такой. Я, конечно, не утверждаю, что я так хорошо его понял...
  - Вот именно, - хмыкнул Денис, - вот именно. Поэтому все же будь осторожен.
  - Постараюсь, - мрачновато пообещал Артем.
  В Рудольфе, как и в Вике, ему совсем не хотелось сомневаться.
  Но Вика! Она обещала ему, что встретится с ним сегодня. Вот чем он сейчас займется. Он позвонит ей.
  На этот раз отговориться от встречи со своим парнем девушка не смогла. Они встретились через полчаса в маленьком парке с акациями. Они часто там гуляли, у них там даже была своя любимая лавочка. Кроме того, в это парке часто гуляли влюбленные, и Артем нередко испытывал чувство гордости, ведя под руку свою голубоглазую красавицу. На ней многие останавливали взгляд, но Артем еще ни разу ее не приревновал. Потому что ни разу в ней не сомневался.
  Вот и сегодня она выглядела замечательно. В своей розовой шубке, в короткой джинсовой юбочке, в высоких черных сапожках на шпильке. Такая милая, аккуратная, подтянутая - само загляденье.
  Они поцеловались, и Вика взяла его под руку. Было уже шесть вечера, на улице потемнело, но фонари горели ярко, и к тому же шел пушистый белый снег. Было холодно, и парень зябко кутался в свою старенькую ватную куртку. Вике же, казалось, холод был нипочем. Она была такой же оживленной, подвижной и веселой, как и всегда. Разве что... немного... немного столичной. Что-то новое в ней появилась, некая нотка расчетливости, которой он раньше за ней не замечал. Когда они гуляли по парку, смеялись, шутили - все как обычно, - он вдруг это заметил. Изменился склад ее ума. Раньше она не была такой, но ведь и он тоже изменился. Все люди меняются, это неизбежно.
  Артем рассказал ей о своем неудачном походе в редакцию. И о той встрече, которая там произошла. Он поделился с ней своим восторгом по поводу своего будущего. Вика внимательно, склонив набок голову, его слушала, а когда он закончил, улыбнулась, и улыбка эта была далекой, с тенью печали.
  - Да, тебе хорошо, - говорила девушка, звонко стуча металлическими каблучками по узорному камню тропинки, - вот как быстро устроился. Молодец. А что это за Рудольф? Сколько ему лет? Как он выглядит?
  - Он красивый, - сразу же ответил Артем, - такой холеный, столичный стиляга. Самоуверенный. Даже нахальный, я таких не люблю. Но мне кажется, в душе он неплохой человек.
  - И он заплатит за все твои повести?
  - Да, - парень расплылся в улыбке, - представляешь? Мне не просто повезло. Мне очень крупно повезло!
  - Это точно.
  - А как у тебя дела?
  - Не так хорошо, как у вас, господин Славский. Увы. Отослала свой первый проект на конкурс - и представь себе! Мне пришел ответ, что у меня нет вкуса. Вот скажи мне, ты тоже так считаешь?
  - Нет, что ты, у тебя отличный вкус! - испугался парень. - А то, что тебе написали - это все бред и неправда. Не верь им. У тебя все еще будет хорошо. Главное - не терять надежду.
  - Легко сказать, - хмыкнула девушка, - вон как у тебя все хорошо складывается.
  - Вика, и у тебя все будет хорошо, - он остановился и обнял ее, такую обиженную, такую милую, такую родную. Она спрятала лицо в меху его куртки.
  - А как же, - донесся до Артема ее голос, - обязательно. Будет!
  - Главное - не терять надежду, - снова повторил он, вдыхая приятный сладковато-цветочный аромат ее надушенных волос, - и не упускать возможности, если она подвернется.
  - Это точно, - пробормотал обиженный голосок, - вот только главное, чтобы она подвернулась!
  - У тебя все еще впереди. Мы еще только на первом курсе!
  - Да, но начинать деятельность нужно раньше. Иначе что я буду делать в селе со своим дипломом дизайнера? Нет, устраиваться нужно здесь, пока я живу в столице!
  Артем заметил, что она назвала их родные Бойницы пренебрежительно - селом. Значит, она собирается остаться жить тут? Не то, чтобы он ее не понимал. Он сам мыслил точно так же. но ему не нравилось, что она вот так быстро изменилась.
  Гуляли они допоздна, и парня немного расстроила первая неудача девушки. Он даже чувствовал себя немного виноватым. Ведь и у него было бы то же самое, если бы он вот так вот не столкнулся с Рудольфом. Почему же судьба оказалась милостивой к нему и обделила своей лаской его девушку? Кто в этом виноват? Он хотел бы, чтобы у них обоих все было хорошо. Он хотел бы делить с ней все - и удачу, и неудачу. Ведь он любил ее. Как же сильно он ее любил! И как боялся потерять.
  Но он ее не потеряет. Их никто не разлучит! Никто и никогда! Даже столица с ее причудами. Артему очень, очень хотелось в это верить.
  
  Глава 5
  Судьба и фантазия
  
  От Рудольфа не было никаких вестей очень долго. Артему уже начинало казаться, что он и не встречал его. Может, он только ему приснился? Прошел месяц, за ним - еще один, а капризный папенькин сынок так и не удостоил своим звонком бедного мастера. Он вообще ничем его не удостоил. Забыл, наверное. Или почитал, помусолил Артемовы писульки, и решил не тратить на них свое время. Правильно сказал тогда Денис! Они все такие. И слова своего они не держат. Столичные пижоны!
  Уже стоял апрель, когда на мобильный телефон Артема поступил входящий звонок. И звонящим был именно Рудольф. Артем дрожащими руками поднял трубку.
  - Привет, дружок! Не забыл меня? - голос был веселым и бодрым.
  - Привет, Рудольф, - ответил Артем, - нет, не забыл.
  'А вот ты, кажется, забыл', - хотелось ему добавить. Но Рудольф, похоже, догадался о его мыслях.
  - Прости меня, ты, наверное, думаешь, что я давно наплевал на наш договор. Так вот, это не так. Я не звонил тебе, да, но я был занят. Но я ничего не забыл! И я прочитал твои рассказы, стихи и повесть. Браво, юный талант! Ты пишешь великолепно. Мне понравилось.
  - Правда? - взволнованный таким признанием, Артем уже готов был простить ему что угодно, не только два месяца томительного ожидания.
  - Да, и я хотел бы взять у тебя почитать все твои остальные произведения. Ты же дал мне не все? Я отнесу их литературному критику, и он решит, готовы ли они к печати и что нужно изменить или переделать.
  - Хорошо, - тут же согласился Артем, - когда мы можем встретиться?
  - Завтра суббота, и я буду весь день свободен. Встретимся?
  Артем досадливо закусил губу. Он хотел завтра поехать домой, взять с собой Вику... Ах да, Вика не собиралась завтра ехать домой. Снова она проводит выходные тут, в Киеве. При этом никакой надобности в этом не было. Неужели ей нравится спать в этом общежитии, на жестком матрасе, неужели она не соскучилась по маме? Артем ее не понимал. Ему очень хотелось, как когда-то раньше, побродить с ней по берегу речки в родных Бойницах, погулять по невероятно живописным холмам за селом, тем более, что сейчас уже была весна и погода стояла чудесная. Но Вика, похоже, его желания не разделяла.
  Ну, раз его девушка не поедет домой, то и он останется в Киеве.
  - Да, завтра я буду тоже свободен, - сказал Артем в трубку.
  - Ну вот и отлично, - ответил Рудольф, - ты же помнишь, где я живу? Да? Приезжай ко мне домой, я буду тебя ждать.
  - Хорошо.
  - Возьми все свои произведения. Да, и возьми ту поэму, о которой ты мне говорил. Стихи твои мне понравились. Мне очень интересно, что ты в ней пишешь.
  - Так она еще не готова, - смутился Артем, - она написана только наполовину.
  - Ты ее еще не дописал? Ну ладно, ничего страшного. Приноси хотя бы начало, мне все равно интересно.
  - Но это только несколько четверостиший, они даже не имеют смысла... - начал было протестовать Артем. Ему почему-то не хотелось больше говорить об этой недописанной поэме. И уж тем более не хотелось показывать ее Рудольфу. Но тот был неумолим.,
  - Никаких возражений! - сказал он властно и при этом слегка капризно. - Я - твой издатель, и ты должен мне подчиняться. Поэтому отказ не принимается. Я хочу прочитать твою поэму. Даже недописанную. Ты уже знаешь, как ее закончишь?
  - Э-э-э... нет, - соврал Артем, снова почувствовав себя крайне неуютно. Почему этот разговор вдруг стал для него таким неприятным? Парень и сам еще не понимал. Но еще более неприятным было думать об этом.
  - Не страшно, - парень не заметил того, что голос Артема изменился, - мы можем как раз об этом подумать. Время у нас есть. А еще у нас есть твой талант и мои деньги. Убийственное сочетание. Мир наш, разве нет?
  Артем не мог не улыбнуться.
  - Хорошо, как только я проснусь завтра, сразу же приеду к тебе. Со всеми своими произведениями.
  - Ну вот и отлично! До завтра, будущая киевская... нет! всеукраинская знаменитость!
  Улыбка Артема стала еще шире. Он даже покачал головой.
  
  - До завтра, великий фантазер.
  - О нет! Фантазер у нас ты, иначе никогда бы не придумал того, что ты написал. Хотя, конечно, ты обладаешь гораздо большим, чем просто воображением и фантазией. Я тебя еще не смутил?
  - Уже почти. Мне редко льстят.
  - Тебе редко говорят правду! - засмеялся Рудольф. - Поэтому ты не ценишь свой талант. До завтра!
  И в трубке раздались гудки.
  Артем снова покачал головой. Интересно, Рудольф стал такого высокого мнения о его произведениях потому, что они в самом деле того стоят, или потому, что он поспорил со своим отцом о том, что Артем станет 'достоянием всего Киева'? Не только природная скромность парня, но и его здравый смысл все-таки говорили в пользу второго.
  Артем вздохнул. Ну так что, примемся собирать вещи для завтрашнего визита? Нужно выудить из ноутбука Дениса электронные версии его произведений и распечатать их. Завтра Денис уедет домой, поэтому следовало поторопиться. А еще... еще была его поэма.
  Поэма. Его недописанная поэма. Ей уже скоро год будет! Никогда парень еще так не затягивал написание какого-либо произведения. Он уже заметил, что всплески творчества у него обычно наступают после какого-то значительного события. Или, что не менее странно, перед ним.
  А еще Артем признался себе наконец, что все это время, со дня своего странного сна, он избегал своей поэмы. Он прятал тот самый листик, где ее писал, старался о ней не думать. А потом заставил себя считать, что забыл о ней. Но это ведь было не так! Он прекрасно помнил, где оставил злосчастный листик, он помнил, чем все закончилось и, что еще более странно и непостижимо, он знал, что будет дальше. Конец у поэмы был бы прекрасным и трагичным, и он не уступил бы даже 'Ромео и Джульетте', даже 'Демону' и другим не менее печальным, а оттого красивым произведениям. Но он не стал ее дописывать. Почему?
  Парень почувствовал, как часто забилось его сердце. Возникло такое странное чувство, словно он ступил на запретную территорию. За ту грань, которую нельзя переступать. Что это? Разыгравшаяся фантазия?
  Да. Это фантазия, не больше. Пока что Артем еще мог себя в этом убедить. Конечно, он отлично помнил свой сон, такое не забудешь, но он в тот день так много думал о своей распрекрасной поэме, о своем великолепном и удачном герое, что это было вполне естественно - увидеть его во сне.
  Но раз так, то почему он все это время - два месяца - не притрагивался к поэме? Почему прятал ее и старался даже не думать о ней? Почему, если он уже признался себе в том, что она могла бы стать венцом его творений, его самым лучшим произведением, и к тому же он уже знал, как ее закончить?
  - Все это неправда, - тихонько проговорил Артем, нахмурив лоб, - это просто бред какой-то. Рудольф хочет видеть эту поэму? Что ж, отлично, я ее ему принесу. И ничего я ее не избегаю! Это все опять мои фантазии. Я сейчас сам себе это докажу. Ну, где я ее дел?
  С этими словами он подошел к своему прикроватному столику и, основательно покопавшись в кипе бумаг, большинство из которых составляли конспекты из университета, отыскал наконец то, что хотел.
  Вот она, его поэма. Причина его забот и переживаний. Но... ему показалось, или буквы на листке стали прыгать, шевелиться, извиваться, словно живые?..
  Внезапно побелевшие губы Артема прошептали первые строки:
  Последние лучи заката догорели,
  И в небе светит полная луна...
  Ему вдруг показалось, что по его коже пробежал холодный ветерок. Конечно, это была только его фантазия, но... парень все равно обернулся.
  В комнате было темно, как ночью. Даже воздух стал другим - холодный, свежий, ночной. И он больше не находился в комнате. Он стоял на далекой, неизвестной равнине, и прямо над ним сияла луна. Белая, с голубыми и серыми узорами. Полная луна...
  ...Как искры солнца, звезды заблестели,
  И в воздухе повисла тишина...
  Было и впрямь тихо. Воздух словно замер в предчувствии чуда. Даже ветра не было. А вокруг луны блестели многочисленные звезды. Вот сейчас будет строчка про кладбище, про темные склепы и высокие кресты. Где они?
  Вдали, в темноте, уже вырисовывались неясные очертания. Были ли это кресты?..
  Все закончилось так же внезапно, как и началось. Да и начиналось ли? Артем стоял посреди комнаты, тяжело дыша, и держал в похолодевших руках листок со своей поэмой. Его глаза напряженно всматривались в потолок, где недавно сияли звезды и луна. Луна? Нет, это была всего лишь круглая люстра, белый с голубым отливом шар!
  И привидится же такое! Все это длилось не больше секунды, но Артему показалось, что прошли долгие минуты и даже часы. Что за бред? Он просто представил себе картинку из своей поэмы, а вместо люстры ему привиделась луна. Конечно, так и было. Это все его не в меру разыгравшееся воображение! Иначе и быть не может!
  Ему даже не пришлось лишний раз себя убеждать. Он был уверен в своей правоте. Любые другие варианты не выдерживали критики и мощных ударов его скептицизма. Мало того, они были просто смехотворны! Ну разумеется, это была всего лишь его фантазия.
  - Что-то я в последнее время стал слишком нервным, - буквально прорычал сквозь зубы Артем, - вот и мерещится невесть что! Кладбище, как же! Меньше нужно ужастики смотреть!
  И чтобы доказать себе свою правоту, Артем вместе со злосчастным листком сел за столик. Чтобы продолжить поэму, разумеется.
  - Почему я ее еще не закончил? - размышлял вслух парень, поудобнее устраиваясь на стуле.. - Я ведь уже знаю, что будет дальше. Я знаю, что будет в конце. Хотя, конечно, остается еще рифма... но мы с ней справимся. Так, на чем я в прошлый раз остановился?
  Его глаза пробежались по строчкам. Ну вот, он описал, как кареглазый художник понравился мастеру, и тот взял его в ученики. А его друга он отверг...ну, что будет дальше, уже понятно. Не нужно принимать люстру за луну, чтобы догадаться. Артем покрепче стиснул пальцами ручку и дал разгул творческой фантазии.
  
  Прошел так год, и юноши старались,
  Один трудился с мастером весь день...
  
  Правильно. Главный герой у него сверхположительный, ему это полагается по долгу службы. Он должен быть трудолюбивым. К тому же, этот труд ему нравится, ведь он с детства мечтал стать художником. Вот как и Артем. Он бы с удовольствием зарабатывал себе на жизнь своим творчеством, он бы столько всего написал...
  А что же его спутник? Что он делает после того, как получил отказ?
  
  ...Другой, забыв все прежние старания,
  Стал пить. Он о побеге пожалел.
  
  А юноша с красивыми глазами
  Успел картин немало написать.
  Их мастерство и тонкость поражали -
  Большой талант давал о себе знать.
  
  А лучший друг, приметив его славу,
  Сгорал внутри от зависти дотла.
  И эта зависть черною отравой
  Засела в его сердце, как змея.
  
  Да, это, пожалуй, справедливо. Артем знал, что именно так все и будет. Какими бы ни были отношения этих двоих в прошлом, кем бы они ни были друг другу в том селе, где они жили, столица начисто лишает их прежних отношений. И причина тому - зависть. Один из них стал успешным, а второй, напротив, стал катиться вниз, в яму еще более глубокую, чем его родное глухое село. И вполне естественно, что им овладевает зависть. Потому что втайне он считает себя более искусным мастером, чем кареглазый парень.
  
  'Его картины, без сомнения, прекрасны,
  Но если бы меня к себе художник взял,
  То из меня бы вышел лучший мастер,
  Но рядом с ним никто не видит мой талант'.
  
  Так думал юноша - предатель злостный...
  
  И тут, на этом самом слове, как когда-то давно, почти год назад, его перебила Вика.
  Зазвонил мобильный телефон, оставленный Артемом на кровати, и женский электронный голосок пропел высоким оперным сопрано: 'Эй, трубку возьми! Любимая звонит!'
  Артем подскочил со стула и плюхнулся на кровать, схватив телефон.
  - Да?
  - Привет, Артем, - проговорил излишне тихий голос его подруги, - я тебе, надеюсь, не помешала?
  - Нет, что ты! Конечно же, нет.
  - Я хотела поговорить с тобой, - голосок дрогнул, - мы можем встретиться?
  - Встретиться? Да, можем. А что случилось?
  Последовал печальный-препечальный вздох.
  - И не спрашивай. Я расскажу при встрече. Где можем встретиться?
  - Давай в нашем парке, - тут же предложил Артем.
  - Хорошо. Только поспеши. Мне так плохо!
  - Но что случилось? - обеспокоился уже не на шутку Артем.
  - При встрече расскажу. Все. Я жду тебя. Приходи поскорее.
  И Вика повесила трубку, оставив Артема в глубоком замешательстве. Что же случилось у его любимой, что так ее расстроило? Парень чувствовал, что не обретет покоя, пока не узнает. Даже больше! Пока не поможет ей. Когда Вике было плохо, когда она была расстроена, то же самое испытывал и Артем. Так было всегда, и парень даже не задумывался о том, испытывает ли то же самое Вика. Они ведь всегда были вместе, они вместе выросли, знали друг друга с самых пеленок! Они друг друга любили. Они - половинки одного целого! Разумеется, одна половинка чувствует боль другой. Это же так естественно.
  Через полчаса они встретились. Артем еще издали заметил Вику, угрюмо сидящую на дальней лавочке их любимого парка. Как всегда, девушка была трогательно милой и красивой. Ее длинные шоколадные волосы были собраны в хвост, отчего хорошенькое личико казалось чрезмерно серьезным. На ней была надета приталенная джинсовая куртка, и нашитые на нее по-весеннему золотистые цветы никак не сочетались с расстроенным выражением лица.
  Парень подсел к ней, и Вика тяжело вздохнула, после чего хмуро поздоровалась.
  - Рассказывай, что случилось, - обратился он к ней.,
  - Ничего хорошего, знаешь ли, - она снова вздохнула, - кроме того, что я поняла, что я - самая настоящая неудачница.
  - С чего ты взяла? - Артем взял ее за руку, но Вика ее выдернула.
  - А с того, что это так и есть! У меня ничего, абсолютно ничего не получается! Я - полный ноль!
  И она поведала ему историю о том, как уже на третьем конкурсе дизайнерских работ, который проходил в ее группе, она занимает последние места. Никто не ценит ее работ, все у нее идет не так, как нужно!
  - Но это всего лишь первый курс, - успокаивал ее Артем, - подумай, у тебя ведь еще есть время!
  - Может быть. Еще один год. Это у тебя обучение четыре года, а у меня - два. На дизайнера больше не учат. И к этому времени у меня уже должны быть какие-то достижения, иначе мне в столице нечего делать. Я нигде не устроюсь работать. А мою подругу уже пригласили попробовать себя в профессиональном конкурсе! Она поедет в Москву! А я? Я - бездарь и тупая дура без художественного вкуса и совсем ничего не смыслю в своей профессии!
  - Вика... - растерянно проговорил Артем, и девушка вдруг крепко обняла его, совсем по-девчоночьи расплакавшись у него на плече, - ты совсем не дура, это неправда, - говорил он, поглаживая ее мягкие волосы, - не слушай никого. Ты самая лучшая. Не получилось в это году - получится в следующем. Не переживай.
  - Ничего у меня не получится, - плакала она, - я доучусь, а потом поеду домой и буду работать уборщицей, мыть туалеты!
  - Не будешь, - успокаивал ее Артем, - ты ведь даже тряпку не умеешь держать, сама говорила. Ну какая с тебя уборщица? Нет, ты будешь дизайнером.
  Девушка улыбнулась сквозь слезы. А потом вытерла щеки.
  - Понимаешь, мне так обидно, - сказала она, шмурыгая носом, - я надеялась на эти конкурсы, а все вот так вот вышло...
  - Это еще не конец, - снова повторил парень, покрепче обнимая Вику. Она покорно положила голову ему на плечо, - вот за лето ты подготовишься, как следует, придумаешь новые модели, а осенью на следующем конкурсе займешь первое место.
  Вика снова улыбнулась. Ну конечно, она ведь просто не умела долго сердиться или грустить. Не такая у нее была натура.
  - Я даже не знаю, получится ли у меня.
  - Получится, разумеется! - ответил Артем. - Просто нужно больше работать, и тогда будет виден результат.
  - Пока что я вижу только его отсутствие, - снова вздохнула девушка, - ладно, хватит обо мне. Как у тебя дела? Тот тип, что наобещал тебе с три короба, так и не объявился?
  - Рудольф? - улыбнулся парень. - Да вот знаешь, как раз сегодня он мне и позвонил. Я поеду к нему завтра, мы рассмотрим мои произведения.
  - Вот видишь, у тебя все хорошо, - снова загрустила девушка, - тебе этот Рудольф помогает. А кто мне поможет? Почему я одна? - снова загрустила девушка.
  - Ты не одна. Я с тобой!
  - Да, я знаю. Но что ты можешь сделать? Ты мне ничем не поможешь.
  - Я могу поддержать тебя, - ответил Артем. Ему совсем не нравилась та тема, на которую они сейчас говорили.
  - Вряд ли это что-то изменит. Мне нужна реальная помощь! - Вика отстранилась от парня и села прямо. - Вот как Рудольф тебе помогает. Моя поддержка тебе ведь ничего бы не дала.
  - Почему не дала? Она помогла бы мне создавать шедевры, великие романы, написанные в честь красавицы Виктории!
  - Артем, мне не до шуток. Мне обидно, понимаешь? Скоро каникулы, а я по-прежнему ничего не сделала. Я никто, понимаешь? Вот тебе повезло, тебе помогает этот Рудольф, а я совсем одна!
  Артем молча посмотрел на девушку. Он вдруг почувствовал себя виноватым за свой неожиданный успех. И почему так получилось? Почему, они ведь были в одинаковых обстоятельствах, когда приехали в столицу! Они были на равных! Почему судьба оказалась благосклонной только к одному Артему и проигнорировала Вику? Парень готов был отдать свой успех ей, только бы больше не видеть на ее лице того выражения, которое наблюдал сейчас.
  Но он тут был совершенно бессилен. И поэтому ему не оставалось ничего, кроме как утешать и успокаивать девушку, а также попытаться избавиться от того неприятного чувства, которое оставил ему разговор с ней, а также ее сомнительная позиция.
  Расстались они через пару часов, и Вика, по-прежнему пребывая в мрачном расположении духа и в каком-то фаталистически настроенном состоянии, побрела к себе в общежитие. Артем проводил ее долгим взглядом, все еще ощущая прежнюю обиду и досаду. При этом у него появилось некое смутное чувство, понимание чего-то важного... но он предпочел не обращать на это внимание и поскорее забыть это чувство. Он не хотел об этом думать. И пока что обстоятельства ему это позволяли.
  
  Глава 6
  Начало пути
  
  На следующий день он, вооружившись своими писанинами, побрел к Рудольфу. Тот встретил его очень гостеприимно и радушно, словно они были закадычными друзьями. И сразу же протянул ему чашку чаю.
  - Идем в комнату, там и поговорим, - сказал он, забирая из рук парня увесистую сумку с рукописными и распечатанными листками.
  На этот раз они расположились в другой комнате, которая служила одновременно и залом, и гостиной, и спальней. Рудольф усадил гостя на упругий диванчик из темно-синей кожи, а сам плюхнулся на кровать.
  - Ты извини меня, что я вот так надолго забросил наши дела, - начал он, - просто я познакомился с одной девушкой, и мне было немножко не до тебя. Сам понимаешь, это такое дело... Но уже все закончилось. Поэтому давай лучше займемся делом. Я прочитал твои произведения, как и говорил. Мне понравилось. Особенно эта твоя повесть о художнице, которая влюбилась в парня, которого рисовала. Так живо написано! И такой замечательный, живой язык! Это говорит тебе сын владельца издательства!
  - Впечатляет, - улыбнулся Артем, - но я рад, что лично тебе понравилось.
  - А что у тебя еще есть? - он принялся выкладывать листки на кровать. Вскоре вся постель была загромождена ими. - А что это такое? Замалеванное, даже продырявленное. Это ты в пылу творчества, что ли? - усмехнулся Рудольф и показал парню его повесть, которую он закончил почти год назад и которая ему так не понравилась своим приторным концом. 'Две души' - так, кажется, он ее назвал?
  - Я и не думал, что эта повесь тоже здесь, - ответил Артем, - я просто сгреб все свои бумаги и пришел к тебе. Нет, это можешь не читать. Мне она не нравится.
  - Почему? - удивился парень.
  - Ну... - замялся Артем, - у нее, на мой взгляд, не слишком правдоподобный конец.
  - Да, то, что именно конец тебя не устроил, это заметно, - хмыкнул Рудольф, демонстративно просунув палец в дырку, - а о чем она? Почему ты ее забраковал?
  - Она слишком приторная, нереальная и фальшивая. Когда я писал ее, то не думал, каким именно будет конец. Нет, он оказался приличным, хорошим, классический хэппи-энд, но очень уж дешевым, и он делал мою повесть похожей на женский романчик вроде тех, которыми сейчас завален книжный рынок. Вышла классическая мелодрама, причем 'мело' в гораздо большей степени, чем 'драма'.
  - Ну, для разнообразия могла бы и пройти, - пожал плечами спонсор, - я почитаю и уже сам решу. А что же там такое было в конце, что он тебя так взбесил? Ты не помнишь?
  - Как же, помню, - Артем скорчил гримасу, - могу даже повторить последнее предложение. Я его дописал уже когда понял, что конец никуда не годится. 'И жили они долго и счастливо, и было у них пятеро замечательных, любящих детишек, и десятеро внучат, и умерли они все в один день и час с улыбками на лице, довольные и радостные!'
  Рудольф в ответ рассмеялся, неверяще посмотрев на стопку листиков с дыркой на последнем.
  - Да, не думал, что ты пишешь сказки. Но что это за самоуничтожительная ирония? Ты мог бы просто чуточку подправить конец.
  - Нет. Повесть писалась именно для такого финала. Если бы я изменил его, получилось бы еще фальшивей. И пришлось бы полностью переписывать всю повесть. Я не хочу к ней больше возвращаться.
  - Ну что ж, тебе решать. Повестью больше, повестью меньше, какая разница. Но ты говорил, была еще поэма.
  - Недописанная, - напомнил Артем.
  - Да хоть какая. Ты же собираешься ее заканчивать когда-то, не так ли? Давай ее сюда. Мне интересно.
  - Она тоже там, в папке, - ответил парень, - но это черновик, к тому же единственный экземпляр. Поэтому строго не суди.
  Рудольф наконец выудил из папки то, что искал, и углубился в чтение. С минуту в комнате стояла полная тишина. А потом капризный спонсор даже присвистнул.
  - Ого! Это даже получше, чем все твои стихи, вместе взятые. Мне нравится. Но почему написано так мало? И ты закончил на довольно интригующей строчке. Что будет дальше, ты уже решил?
  - Да, конечно. По крайней мере, в общих чертах. Но я не хочу тебе рассказывать. Лучше ты потом прочтешь готовый вариант.
  - Как хочешь. Но ты должен ее дописать! Это приказ. Как спонсор я имею право давать тебе определенные запросы. Так вот, этот - обязательный! И возражения я не приму.
  - Как скажешь, - пожал плечами Артем. Но почему-то его слова не понравились парню. И вовсе не потому, что он не любил, когда ему приказывают. Здесь было что-то другое...
  И в то же время он ощутил странное облегчение. Теперь у него был предлог, был повод не откладывать работу над поэмой в долгий ящик, теперь он непременно ее допишет! А до этих пор, возможно, у него просто не было стимула, и поэтому он так медлил.
  Или дело не только в отсутствии стимула? Словно тяжелая черная туча, словно нечто неприятное, темное, но неизбежное, обязательное, на него накатило воспоминание о его недавнем сне. Парень даже поразился на мгновение тому, как же тщательно он старался не думать о нем! Как гнал от себя все мысли о том, что сон мог быть вещим или хотя бы просто что-нибудь значащим! Да, он был неприятным, с этим не поспоришь. Но слишком уж точным. Артем слегка растерялся, когда подумал об этом. И что ему теперь делать со своим сном? И куда деваться от подобных мыслей? Парень знал, что они его теперь не оставят.
  - В чем дело? - донесся до него мягкий голос Рудольфа. - Ты побледнел.
  Артем нахмурился и посмотрел на него. Ему хотелось поделиться с ним своими мыслями, но как он мог это сделать, чтобы не показаться при этом сумасшедшим? Артем решил промолчать.
  - Все в порядке, - ответил он, - просто у меня немного закружилась голова.
  - Ну что ж, бывает. Ладно. Когда ты допишешь поэму?
  - Я не знаю, - честно ответил парень, - может быть, уже сегодня, а может, через месяц. Понимаешь, это такое дело...
  - Да-да, можешь не объяснять. Я все понимаю. Вы, писатели, - народ особый. Это говорит каждый второй из вашего племени. Когда придет вдохновение, тогда и допишешь. Только не сильно затягивай с этим делом, ладно? Будем считать, что мы договорились?
  - Будем считать, - кивнул Артем, - но, может, займемся все-таки моими другим произведениями? Уже готовыми?
  - Да, конечно. Ты знаешь, я тут кое о чем подумал. Твои писульки никуда не годятся, потому что они рукописные. У тебя нет компьютера?
  - У моего соседа по комнате есть ноутбук, и он иногда дает его мне, - немного смутился Артем.
  - Иногда! - скорчил рожицу Рудольф. - Ну нет, это никуда не годится. Возьми, пожалуй, себе мой старый ноутбук. Я его купил год назад, и он уже ужасно устарел. Две недели назад я купил новый, помощней.
  - Что ты, я не могу, - начал было протестовать Артем, но Рудольф его остановил.
  - Никаких 'не могу'! Бери, раз я говорю. Он мне не нужен, а вот тебе просто необходим. И как ты учишься без компьютера? По Интернет-клубам таскаешься? Жуть! Бери и не спорь. Мы же уже договорились, что спонсорам своим возражать нельзя! И к тому же у тебя паршивый почерк. Перепечатай все, что у тебя написано от руки, а потом мы вместе пойдем к редактору, и он оценит твои работы, а также исправит стилевые ошибки.
  Артему не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Рудольф протянул ему тоненький серый ноутбук, и Артем немного смущенно принял его. При это он сильно засомневался, действительно ли ему уже год. Выглядел он совершенно новым.
  Так отношения между Великим Мастером и Папиным Сынком возобновились.
  Всю следующую неделю Артем только и делал, что печатал. Денис немного удивился, когда Артем рассказал ему о подарке Рудольфа.
  - Дороговато это, даже для сына владельца издательства, - качал он головой, - что-то слишком он тебя балует, не находишь?
  - Не балует, - отвечал Артем, не отрываясь от своего занятия, - ему так удобнее. Ты видел мой почерк? То-то и оно. Не можем же мы такие писульки понести к редактору. К тому же ноутбук он дал мне на время.
  - Смотри, - качал он головой, - как бы чего потом не вышло, как бы не предъявил он тебе впоследствии слишком длинный счет...
  - Да что ты каркаешь? - хмурился парень. - Не такой уж он и плохой мальчик. Я - его шанс исправиться. И он может на мне даже заработать, если мои рассказы понравятся читателям.
  Денис ничего не ответил, и Артема это вполне устраивало. Ему не хотелось сомневаться в искренности Рудольфа. Да и где-то на подсознательном уровне он чувствовал, что ему можно и нужно доверять.
  А через две недели Рудольф впервые пригласил его на беседу с редактором.
  - Можешь особо не беспокоиться, это мой знакомый, - говорил он в телефонную трубку, желая успокоить своего подопечного, - давний друг семьи, так сказать. У нас издательское дело - это семейная черта, знаешь ли. И большая часть наших знакомых - тоже из этого же клана. Так что если он тебе слишком раскритикует и скажет переписывать все до последнего слова, мы просто плюнем на него и пойдем к другому редактору. Ведь я же твой издатель!
  Это вызвало у Артема улыбку.
  - А ты всегда такой легкомысленный?
  - Какая жизнь, такой и я. Но если ты беспокоишься о себе, то совершенно зря. Я не оставлю тебя.
  - Ну еще бы, - хмыкнул в трубку Артем, - как же ты меня оставишь, если я - твой единственный шанс получить под свое руководство часть издательства.
  - Так вот какого ты обо мне мнения. Ну что ж, я сам виноват. Я же постоянно внушаю тебе, какой я подонок. Но здесь ты немного неправ. Я помогаю тебе не только ради себя. Ты мне нравишься. Молодой, трудолюбивый, целеустремленный, чуть-чуть наивный и при этом горячий - у меня до сих пор челюсть побаливает. Ты полная моя противоположность, и именно это мне в тебе нравится. Я сам хочу тебе помочь. Может, ты мой шанс стать лучше?
  - А я еще считал тебя своим ангелом, - улыбнулся Артем, - похоже, это у нас взаимно.
  - Ну, двум ангелам будет легко сработаться вместе, не находишь? Черт возьми, а это приятно - быть хорошим мальчиком. Хотя и немного для меня экзотично.
  Артем снова хохотнул. Когда этот парень не раздражал его своими 'барскими' замашками, он его смешил.
  - Хорошо, брат-ангел, жди меня. Я скоро приду. И мы отправимся к твоему редактору.
  - Не забудь свои романы.
  Они встретились возле Артемова общежития, и Рудольф на своей красивой машине повез парня к редактору.
  Тот принял их в своем доме, в огромной частной библиотеке, где приятно пахло дорогим табаком и кожей.
  Как оказалось, Рудольф уже дал ему прочитать некоторые Артемовы произведения. Поэтому редактор мог предложить ему именно критику.
  Два с половиной часа длилась беседа этих двух. Редактор, которого звали Семен Вениаминович Луковский, был уже немолодым человеком лет шестидесяти. Он двадцать три года проработал в редакции, но теперь отошел от дел и занялся написанием собственной книги об истории развития журналистики в Украине, в частности - в столице.
  И он оказался отличным собеседником. Внимательный, вежливый, учтивый, с приятным глубоким голосом и медленной манерой говорить так, что каждое его слово казалось тщательно взвешенным и драгоценным, он сразу же понравился Артему. Парень жадно ловил каждую его реплику, прислушивался к каждому совету.
  Все это время рядом сидел Рудольф. Его хорошенькое лицо полностью утратило привычное легкомысленное выражение. Он стал серьезным, сосредоточенным и внимательным. Иногда к комментариям Луковского он добавлял свои, и пожилой редактор только кивал, ни разу не оспорив сказанное Рудольфом. Артем смотрел на своего взбалмошного покровителя слегка растерянно. Он привык к совсем другому Рудольфу, а тот, который сидел перед ним, казался полной противоположностью того стиляги и шалопая, каким он казался до этого.
  Тогда Артем еще подумал: а что, если его образ жизни был всего лишь маской? Этому парню, уже взрослому мужчине, не давали по-настоящему повзрослеть. Отец все еще считал его всего лишь избалованным мальчишкой, не больше. Что же еще оставалось Рудольфу, кроме как скрыть свое разочарование за этой маской, стать настоящим папиным сынком? Это объяснило бы и его самоиронию, и горечь, которая всегда ее сопровождала. Он отлично разбирался в своем деле, но отец не хотел видеть в нем ничего, кроме его отрицательных качеств.
  Возможно, поэтому Рудольф отнесся к Артему с такой теплотой, даже нежностью. А то пари, которое он заключил с отцом, стало бы для него поистине судьбоносным. Ведь он отлично разбирался в издательском деле, он явно был готов управлять если не всем издательством, то хотя бы его отделом.
  В конце концов Луковский пообещал прочитать оставшиеся произведения Артема и вынести окончательный приговор. Но он уже высказал главное. По его мнению, Артем был достаточно талантливым, чтобы стать известным и успешным автором. Этого было достаточно и просиявшему молодому автору, и его благородному покровителю.
  - Мне повезло с тобой, - сказал Артем Рудольфу, когда он подвозил парня к его общежитию.
  - Да нет, это мне повезло с тобой, - улыбался тот, потрепав рукой русые волосы парня.
  А Артему тогда пришла в голову еще одна мысль. Вполне возможно, что они с Рудольфом станут не просто напарниками. Они могли бы зайти дальше и стать друзьями. Все-таки, не смотря на внешние различия, у них были какие-то общие черты. И они друг друга понимали.
  В течение следующего месяца Артем только и делал, что дописывал, переписывал и редактировал свои произведения. Никогда он еще не уделял им столько внимания. Рудольф и Семен Вениаминович обрадовали его новостью о том, что в скором времени они отправят в киевский литературный журнал один его рассказик, чтобы творчество парня могло хоть где-нибудь 'засветиться', и это его вдохновляло. Он уже выбрал для этой цели рассказ, и редактор его одобрил. Все шло очень хорошо. Нет, все шло просто замечательно!
  Артем регулярно звонил Вике, рассказывал о своих успехах. Встречались они теперь реже, за последний месяц им удалось только два вечера провести вместе. Вика постоянно была чем-то занята. Конечно, ее можно было понять: близился конец учебного года, нужно было сдавать экзамены, курсовые, зачеты и контрольные... у Артема этого добра тоже хватало, но он легко со всем справлялся. И даже успевал заниматься своими рассказами.
  А к концу мая в журнале 'Молодой талант' вышел один из его небольших рассказов. Рудольф пригласил Артема к себе и они отметили это событие бутылкой дорогущего и очень вкусного коньяка. Оба, конечно, напились, причем напились в стельку, и Артему пришлось заночевать в Рудольфовой квартире. Он заснул прямо на диване, в то время, как сам гостеприимный хозяин провел ночь в кресле, при чем в такой позе, что, наверное, никто, кроме вдрызг пьяного человека не смог бы так спать. Утром обоим было плохо, а Артем даже оказался не в состоянии дойти до общежития. Благо, занятий в этот день у него не было. Рудольф позволил ему до полудня поваляться на диване, и только потом отправиться в свое общежитие. В то время как сам он поднялся со своей импровизированной кровати в восемь утра, правда, немного поохал, поахал и покряхтел по поводу жуткой головной боли, но потом принял душ, выпил кружку чаю и отправился куда-то по своим делам. Все-таки он был старше Артема и уже привык к похмельным синдромам. С парнем было намного хуже.
  Более-менее нормально он себя почувствовал только ближе к полудню. Рудольф заварил для него целый чайник зеленого чаю, и Артем только и делал, что пил его.
  А потом ему позвонила Вика. Она предложила приехать к нему, чтобы они встретились в парке.
  - Да, хорошо, но только немного позже, - ответил Артем, - понимаешь, я сейчас не в общежитии.
  - Нет? А где?
  - Э-э-э... вчера мы отмечали то, что мой рассказ напечатали в журнале, и Рудольф купил коньяк... в общем, мы напились, и я остался у него в квартире.
  - Вот как? Значит, ты сейчас у него? Ну что ж, прими мои поздравления. Это я по поводу рассказа. Ты же так хотел этого, так добивался.
  В голосе девушки прозвучали какая-то непонятная насмешка. Откуда, почему? Артему стало неприятно.
  - А как ты? - спросил он, нахмурившись. Что-то ему подсказывало, что не очень хорошо. Викин голос редко звучал таким раздраженным.
  - О, прекрасно, - ответила она, но этот ее неприятный оттенок в голосе только усилился, - лучше всех. У тебя все хорошо, почему же у меня все должно быть плохо? Или ты привык, что я вечно тебе в жилетку плачусь?
  Эти слова ударили Артему сильнее любой пощечины. Секунду он даже сдерживал дыхание, не зная, что ответить.
  - Вика, что с тобой? - спросил он, вздрагивая от ее слов. - Ты никогда мне не плакалась. Да, у тебя были проблемы, черная полоса в жизни, но такое ведь бывает со всеми.
  - Конечно. Со всеми! И ты привык, что у меня это постоянно, да? Так вот. Раз у тебя все хорошо, то и у меня тоже!
  Артем по-прежнему ничего не понимал. Ни слова. Что она хочет сказать? Что имеет в виду? Вообще, к чему весь этот разговор?
  - Мы же с самого детства вместе, - язвительно проговорила Вика, - у нас все всегда пополам. Разве ты забыл? Ты нашел себе хорошенького покровителя, который оплатит тебе все твои творческие порывы, вот и я тоже не осталась в долгу! Я тоже нашла себе спонсора, и теперь ни в чем тебе не уступаю!
  - Что ты хочешь сказать? - Артем сглотнул комок в горле.
  - Ничего, совсем ничего. Просто мы всегда были вместе и вместе достигали своих успехов. Было бы нечестно, если бы ты добился успеха, а я осталась на задворках жизни. Разве не так?
  - Так. Конечно же! Но, Вика, что случилось? Что с тобой произошло?
  - Ничего необычного. Просто один мой знакомый пообещал мне помочь реализовать мои проекты. Он сказал, что я очень талантлива. Почему бы мне ему не поверить и не позволить ему действовать? Ты же так и сделал! Уцепился за своего Рудольфа, как только он появился!
  - При чем здесь Рудольф? Он просто считает меня очень талантливым, он обещает сделать меня знаменитым. И он ничего не просит взамен.
  - Вот и у меня то же самое, - ее голос немного смягчился, - видишь, даже тут я от тебя не отстала. Помнишь, мы говорили, что вместе достигнем знаменитости? Я обещаю тебе, так и будет!
  - Ну разумеется. Но, Вика, прошу тебя...
  - Все в порядке, не бойся. Я знаю, что делаю. Я же не дура. Так что, ты не сможешь встретиться со мной сейчас?
  - Я... э-э-э... нет, чуть позже, ладно? Через час или два.
  - Нет, я буду занята. Что ж, ладно. Все отлично. Не переживай. Увидимся тогда через неделю. Я хотела тебе сказать, я уезжаю в Москву на пять дней...
  - Ты? Вика, подожди, как в Москву? Зачем? Когда?
  - Через три часа у меня самолет. Вещи уже собрала. И не вздумай меня отговаривать! Я уже решила.
  - Но зачем? Почему ты мне раньше ничего не говорила?
  - Чтобы ты не отпустил меня? О нет, я тебя знаю! Я еду туда на презентацию. И там посмотрят мои рисунки и проекты! Видишь, у меня все идет просто замечательно!
  - Вика! Я поеду с тобой. Я не отпущу тебя одну, - заметался парень.
  - Отпустишь. Мы летим на частном самолете. Знаешь, какие дорогие там билеты? Цены в евро, представляешь? И я тоже в числе приглашенных. Поэтому даже не думай отговорить меня. Это все равно бесполезно.
  Артем бессильно замолчал. Его сердце колотилось, но он не знал, что сказать. Он только понимал, что Вику нельзя отпускать. Ни в коем случае! Но как ее задержать? Он не сможет этого сделать.
  - Ой, Артем, извини, мне звонят. Пока. Я знаю, ты будешь ворчать и дуться, но ты ничего не изменишь. Я тоже имею право быть знаменитой. Поэтому встретимся через неделю.
  И она повесила трубку. Артем чертыхнулся и принялся снова набирать номер. Занято. И так десять раз подряд. Когда же он дозвонился, Вика ответила ему раздраженным голосом.
  - В чем дело? Ты меня отвлекаешь!
  - Хорошо, давай встретимся сейчас. Подожди меня. Я сейчас прибегу.
  - Ну, нет. У меня изменились планы, так что извини. Самолет через два часа. Все, я уже бегу. Нужно еще кое-куда заехать. Я уже вызвала такси.
  - Вика! Я не хочу, чтобы ты летела в Москву! Одна, непонятно с кем! - отчаянно выкрикнул Артем, чувствуя, как от обиды и негодования у него вскипает кровь. Это же его девушка!
  - Ох, Артем, ну когда же ты перестанешь думать только о себе? - раздраженно пробормотала она. - Я тоже хочу чего-то добиться в жизни! Я такой же человек, как и ты!
  - Конечно, разве я спорю? Ты самая лучшая!
  - Ну так этим нужно пользоваться, - ответила девушка, - со мной все будет в порядке. Твой Рудольф ведь не вызывает у тебя опасений. Мой покровитель у меня - тоже. И перестань вести себя так, словно тебе не нравится мысль о моей возможной знаменитости. Меня наконец оценят по достоинству! А то, что я - самая лучшая, будешь говорить мне не только ты.
  - Хорошо, но только не едь в Москву. Я о тебе же беспокоюсь.
  - А не нужно обо мне беспокоиться. Я же не маленькая девочка. Все, Артем, пока. Мне некогда.
  На этих словах она снова повесила трубку.
  Не маленькая девочка. Как раз напротив. Вика была именно маленькой девочкой. И этим так легко было воспользоваться...
  Артем снова выругался и от бессилия всадил кулак в мягкую обивку Рудольфова кресла. Потом опомнился и решил не избивать чужую и, должно быть, безумно дорогую мебель. Но ему было так плохо! И он ничего не мог сделать. Вику уже не остановить. Она всегда и во всем была такой упрямой!
  Его девушка поедет в Москву. На пять дней, без него, но зато с какими-то сомнительными 'спонсорами'. Но она ведь говорит, что уверена в них, что все будет хорошо. Верить ей?
  - А что мне еще остается? - пробурчал сквозь зубы Артем. - Вот приедет, мы с ней и поговорим. Как-никак, а она - моя девушка.
  Артем вспомнил, что перед уходом Рудольф говорил, что в столике у него есть коньяк и вино. Оба откупоренные. Он предлагал парню выпить немного, чтобы облегчить похмелье, но Артем отказался. Теперь ему показалось, что несколько хороших глотков чего-нибудь крепкого ему не помешают.
  Он шагнул к столу. Да, ему просто необходимо напиться! Во до чего его доводит его драгоценная Вика! Парню снова захотелось что-нибудь ударить, но помня о цене мебели в этой комнате, он сдерживал гнев. Напиться. Да!
  Артем открыл столик и обнаружил там сразу несколько самых разнообразных бутылок. Все откупоренные, во многих жидкости осталось только наполовину. Он схватил первую бутылку с темно-коричневой жидкостью, надеясь, что это вино. Глотнул прямо с горла, и только тогда понял, как ошибся. Жидкость обожгла горло, это явно было что-то покрепче. Возможно, виски или что-то в этом роде, парень не сильно разбирался в алкогольных напитках. Артем поспешно вытер губы и поставил бутылку на место. Взял следующую. Осторожно попробовал. Напиток тоже был крепким, но не настолько. Ладно, сойдет. Всего пару глотков. Похмелье парню ничуть не понравилось и ему не хотелось, чтобы все это повторялось с ним снова.
  И тут его взгляд упал на маленький выдвижной ящичек. Стол был очень простым, в нем не было отделов, кроме этого, и Артему стало интересно, что в нем хранится. Он открыл ящичек. И обомлел.
  Перед ним лежал блестящий черный пистолет. Настоящий! Артем раньше ни разу не видел огнестрельного оружия, поэтому очень удивился. Надо же, он и не подозревал, что Рудольф хранит дома пистолет. Интересно, зачем он ему?
  Парень осторожно взял в руки оружие. Пистолет был гладким, холодным и тяжелым. Наверное, постоянно носить его с собой очень неудобно. Артем поставил на место бутылку. Несколько минут он рассматривал оружие, а потом положил его обратно. Слишком опасная игрушка.
  Так и не напившись, Артем покинул квартиру Рудольфа. Без взбалмошного хозяина она была какой-то неприятно пустой, и ему не нравилось там находиться одному. По дороге домой парень вспомнил, что они, собственно, вчера отмечали. Но теперь, после Викиной выходки, это событие разом померкло и потускнело.
  
  Глава 7
  Цена
  
  Уже в общежитии он решил заняться своей поэмой. Мысли о ней пришли к парню как-то внезапно. Рудольф уже надоел ему с постоянными напоминаниями дописать ее как можно скорее, да и Артему уже порядком наскучило с ней возиться. Вот покончит с ней - и все, можно будет больше не беспокоиться. А еще это желание было как-то связано с Викиным отъездом. Но как, парень не понимал. Да и не хотел понимать.
  Он взял в руки заветный листик. Ему уже почти год! Никогда раньше Артем не затягивал написание какого-нибудь литературного произведения на такой срок. Почему же теперь он пишет эту несчастную поэму в несколько стихотворных столбцов аж целый год? Ответ он знал, но не хотел себе в этом признаваться.
  Ему было неприятно ее писать. Потому что слишком много неприятных впечатлений было с ней связано. Слишком много непонятного и пугающего. Поэтому он старался лишний раз о ней не думать, не брать в руки этот листок без острой необходимости. Точно так же откладывают визит к стоматологу: знают, что идти нужно и все равно когда-нибудь придется, но, помня неприятные ощущения, испытанные во время прошлых посещений, откладывают визит, и это может затянуться на очень долгий срок.
  Разница только в том, что у Артема был выбор. Писать или не писать, зависело от него. Значит, он сам, осознанно сделал свой выбор?
  - Это путь к славе, дурачок. Только так твоя жизнь сможет обрести смысл, и после тебя останется нечто большее, чем просто груда костей в могиле. Именно для этого ты был рожден, и ты не можешь прожить жизнь без смысла.
  Сначала парню показалось, что эти слова произнес он сам. Кто же еще, ведь он был в комнате один. Но под конец его голос вдруг изменился, да и звучал он позади него. Артем резко обернулся, внезапно вспомнив голос. Он уже заранее знал, с чьими глазами сейчас встретится.
  На него смотрел, улыбаясь, его герой-художник. Его черные волосы были красиво уложены, а губы влажно блестели. Он выглядел лучше, чем во сне. Более живой, более... нарядный.
  - Что ты хочешь от меня? - с убийственным спокойствием спросил Артем.
  - Продолжения, мой хозяин. Ты должен закончить поэму.
  - Я никому ничего не должен, - отвечал Артем.
  - Ну как же. Ты должен отдать долг за то, что родился. Это именно твое творчество, твой писательский дар. Твоя жизнь станет скучной, пустой и к тому же неправильной, противоестественной, если ты порвешь с творчеством. И со мной, своим самым лучшим героем.
  Артем вдруг понял, что согласен с каждым его словом. К таким же выводам он не раз приходил сам, он ощущал это где-то на подсознательном уровне. Да, это его дорога, его единственно возможный жизненный путь.
  Художник улыбнулся. Тепло, дружески, совсем по-братски.
  - Я - твой путь к славе, - сказал он сияющим, переливающимся голосом, - так закончи же историю обо мне, мой хозяин, мой создатель. Я - твое лучшее и единственное в своем роде дитя. Помни это и твори. Времени осталось мало.
  - Времени на что? - спросил Артем.
  - До первой публикации твоих книг! - улыбка стала совсем медовой. - Иди же, мастер. Служи музам, выполняй то, что предначертано тебе судьбой! Только так можно стать счастливым и обрести покой после смерти.
  С этими словами он сделал шаг, оказавшись совсем рядом с Артемом. А потом протянул руку и толкнул парня в грудь, но мягко, плавно. Парень откинулся назад и, даже не вскрикнув, полетел на пол. Падал он при этом подозрительно долго, словно его полет был замедлен. И только ударившись спиной, головой и всеми четырьмя конечностями обо что-то твердое, он пришел в себя.
  Проснулся?
  Артем удивленно и сонно моргал. Его руки нащупали мягкое одеяло и подушку под собой. Проснулся? Он и не заметил, что заснул. Так все это ему только приснилось? Парень нахмурился и приподнялся на кровати. Надо же, какое разочарование!
  Тем не менее, его первым побуждением и первым желанием после пробуждения было схватить листик и ручку. Не ноутбук, который дал ему Рудольф, а именно листок бумаги. Он лежал тут же, на кровати, вместе с ручкой. Странно, но Артем так и не перепечатал свое неоконченное произведение. Его поэма так и осталась в единственном рукописном экземпляре. И ему почему-то не хотелось этого делать, пока он не завершит ее.
  Все еще продолжая удивляться по поводу своего сна, Артем поднялся с кровати и присел за свой письменный стол. Он даже забыл о своей радости, связанной с публикацией в журнале, забыл и о Викиной не очень приятной и спорной выходке. В его мыслях была только его поэма.
  Раз пять он перечитал то, что уже успел написать. Как красиво, как ему нравилось! И - это, пожалуй, было приятней всего - никакой фальши. Поэма была живой. Настоящей.
  Творить! Да, да, да! Желание это захлестывало его, переливалось в его крови, пульсировало с каждым ударом сердца. Это был сильный наркотик, но как же он ему нравился!
  Но еще больше ему нравилось то, что он уже знал, что будет в его поэме дальше. Ему даже не нужно было придумывать. Поэма давно вышла из-под его контроля, она словно уже существовала, где-то в другом мире, в другой плоскости. И парень не придумывал ничего нового, он просто записывал на бумагу те кусочки, которые ему открывались.
  И в предательстве верного друга тоже не было ничего удивительного. Это весы, которым подчиняется вся наша жизнь! Нужно только добавить рифму...
  
  Так думал юноша - предатель злостный,
  Но никому не стал об этом говорить.
  А вскоре тайно и холоднокровно
  Решил он друга детства отравить.
  
  Холодок пробежал по коже парня, но он упрямо продолжал писать. Теперь он уже не мог остановиться.
  
  Купил вина, насыпал в него яду,
  Налил в бокал и другу преподнес.
  'Возьми, давай отметим твою радость,
  Теперь у нас все будет хорошо!'
  
  Но, увы, на этом его пыл иссяк. Он уже знал, что будет дальше - доверчивый мальчик поверит другу и выпьет его вино, но он все еще не мог убить его. Почему? Не был готов к таким поворотам сюжета?
  Нет. Все проще. Артем боялся. Вот же оно, признание! У него хватило смелости, и он осознал то, о чем даже боялся думать.
  Отравить художника, убить его? Но ведь это - то же самое, что убить самого Артема, ведь он и его герой - едины. Его предал его самый близкий друг... а Артем не знает, что происходит с его Викой.
  Внезапно радость сменилась горечью отчаяния и ужасом, ставшим в горле непроглатываемым комком. Вот же она, правда! Вот то, что он панически боялся признать, отгораживаясь толстой стеной скептицизма! Да какой в нем может быть смысл, если правда была такой очевидной, что только слепец мог не заметить ее?
  Он же полностью повторяет судьбу своего лучшего героя! Впрочем, что удивляться, ведь он с самого начала знал, что так и будет.
  Это единственный путь, мой творец, и ты это знаешь.
  - Но я не готов к этому! - воскликнул в отчаянии парень.
  Не готов к славе?
  - Не готов к смерти!
  Значит, ты готов пренебречь своим предназначением? Только в великой трагедии кроется возможность великой славы, а потому и великой силы! А иначе все получается так - и жили они долго и счастливо...
  - Нет! - закричал парень. Закричал и... снова проснулся.
  Рядом лежал листок с недописанной поэмой... а сердце в груди стучало... стучало и обливалось кровью.
  * * *
  Вика вернулась не через пять дней, как обещала, а через неделю. Артем ждал ее с каким-то чувством обреченности, словно уже потерял ее.
  Но когда девушка наконец прилетела в Киев, она сразу же согласилась встретиться со своим любимым.
  - Я знаю, ты хочешь устроить мне скандал, - сразу же заявила она.
  Артем заметил, как она изменилась за эти дни. Или эти изменения произошли с ней раньше, а он их просто не заметил?
  Ее красивые глаза были тщательно накрашены, отчего показались парню ужасно надменными, а ее ресницы едва не достигали бровей. На ней был вызывающий красный корсет без бретелек и короткая юбка. Волосы она собрала в высокую прическу, а скулы обильно посыпала перламутром, отчего стала походить на куклу.
  А еще она очень сильно надушилась. Раньше у нее были такие замечательные духи - что-то чистое, легкое, и было так приятно ткнуться в ее мягкие волосы и ощутить этот аромат. Теперь от нее исходил резкий и очень сладкий запах. Эти духи были дорогими, Артем сразу это понял, но они ему совершенно не понравились. Какие-то слишком яркие, подавляющие. Слишком столичные.
  - С чего ты взяла, что я собираюсь устроить скандал? - просто спросил парень.
  Вика хмыкнула.
  - Значит, нет? Ну что ж, спасибо. Я думала, ты непременно станешь портить мне настроение.
  Она говорила с легкой иронией, при этом не смотрела в глаза парня. Она вела себя так, словно поднялась выше него, словно ей стало известно нечто такое, до чего сам Артем еще не дорос. Вика была высокомерной. Впервые в своей жизни.
  - Как твои успехи? - спросила она лениво.
  - Все отлично, - ответил Артем, - скоро выйдет моя первая книга. Может, через месяц. Или уже к сентябрю.
  - Поздравляю, - холодновато проговорила она, - а у меня тоже все прекрасно. Не хуже, чем у тебя, дорогой мой!
  - Я за тебя рад, - осторожно ответил парень, - значит, твои проекты приняли?
  - Приняли? - она бросила на него острый, почти злобный взгляд. - Их примут, не переживай! И примут очень скоро!
  Артем непонимающе нахмурился.
  - Постой, но разве не для этого ты летала в Москву? Чтобы реализовать свои проекты?
  - Для этого, - ответила она сразу же, - но пока я устроилась на другую работу. Она очень близка к деятельности дизайнера, поэтому мне пригодится такой опыт.
  - Какой? Так кем ты работаешь?
  - Я стала топ-моделью, - ответила девушка, - я уже заключила контракт. Теперь и я в высшем свете, как видишь!
  - Топ-моделью? - удивился Артем. - Но ты же хотела совсем не этого!
  - Я знаю, чего я хочу, - отрезала Вика, - и не нужно мне указывать. Так я всегда буду рядом с соответствующими людьми, и они подскажут мне, что делать. Ты знаешь, кто мой спонсор? Его даже в Москве все знают! Он помогает молодым девушкам достичь в жизни того, чего они стоят! И мне так повезло, что я его встретила!
  На этих словах Вика улыбнулась и показалась вдруг парню такой далекой, чужой. А она продолжала улыбаться, словно вспоминая что-то, произошедшее с ней в недалеком прошлом, в которое Артему не было ходу.
  Парень почувствовал болезненный комок в горле. Он опустил голову, только чтобы не видеть этой улыбки. Она не принадлежала прежней Вике, его Вике.
  Но потом он резко поднял голову и посмотрел на нее. Он должен был сказать.
  - Я не хочу, чтобы ты и дальше работала в этой сфере, - произнес он обманчиво спокойно, - я люблю тебя, ты же знаешь, но твоя погоня за карьерой создает между нами огромные препятствия. Почему я должен за тебя бороться? Мы же вместе с детства!
  Вика только хмыкнула и снова посмотрела на Артема так, словно он был всего лишь ребенком.
  - Вот видишь, ты хочешь, чтобы хорошо было только тебе! Я же не говорю ничего о том, что ты нашел себе этого Рудольфа, - она снова хмыкнула, на этот раз презрительно, - а я нашла Виктора. Он мой спонсор.
  - Интересно, чем же ты ему платишь? - не вытерпел Артем. Он пытался себя контролировать, но в его голосе звучала злость.
  - За славу любая цена хороша! - металлическим голосом ответила девушка. - Разве ты не делаешь то же самое? У тебя ведь тоже есть покровитель! Виктор рассказывал мне, что в высшем свете делают с такими, как ты - безызвестными, но хорошенькими мальчиками. Разве вы этим не занимаетесь?
  Артем неверяще смотрел на свою возлюбленную. Он просто не мог прийти в себя от таких слов.
  - Боже мой, Вика, - покачал он головой, - похоже, ты судишь всех по своим меркам. Как тебе в голову такое могло прийти?
  - А разве этого не было? С какой стати ему еще помогать тебе? Все в этом мире продается, и за все есть своя цена! И ты тоже ее заплатил.
  Несколько секунд Артем молча смотрел в красивые глаза Вики. Такие болезненно родные, но в то же время чужие.
  - Да, - проговорил Артем, с трудом выговаривая слова и тщетно пытаясь проглотить комок в горле, - я действительно заплатил. Но цена оказалась слишком высокой.
  Вика не поняла его слов и только презрительно хмыкнула.
  - И ты жалеешь об этом? Поздно. Когда цена заплачена, не остается ничего, кроме как получить то, за что ты платил.
  Но Артем только покачал головой.
  - О чем же ты думала? - проговорил он с болью в голосе. - Чего ты думала добиться? Боже... какая же ты глупая!
  Это разозлило Вику.
  - Глупая?! - она поднялась с лавки, на которой они сидели, и встала над парнем, уперев руки в бока. - Я просто делала то же, что и ты!
  Артем не хотел ее больше слушать. Каждое ее новое слово было подобно острым шипам, которые беспощадно его терзали и кромсали.. Парень тоже поднялся с лавки и отвернулся.
  - Я не хочу тебя видеть, - только и смог проговорить он, - теперь не хочу. Больше не хочу! Оставь меня!
  - Ах вот как, теперь я тебе не нравлюсь? - закричала Вика, и было слышно, что она тоже на грани срыва. В ее голосе уже звучали слезы. - Я все делала для тебя, чтобы ты знал! Я не хотела ни в чем от тебя отставать! А он теперь не хочет меня видеть! Ну и не надо! Уходи к своему красавчику!
  И она заплакала. Разрыдалась и упала обратно на лавку.
  Артем, уже отошедший на несколько шагов, резко остановился. Его словно резанули по сердцу. Его Вика плакала! Ему вдруг до боли захотелось вернуться, заключить ее в объятия, прижать к себе покрепче, поцеловать мягкие волосы, а потом схватить и убежать, скрыться подальше от Киева, от его обычаев, от того ужаса, который он только что узнал. Парень сам едва не расплакался, заставляя себя не оборачиваться и идти дальше.
  - Артем! - донесся до него крик Вики, когда он уже подходил к выходу из парка. Из их любимого парка. Но на этот раз он даже не затормозил. Только спрятал лицо в воротнике джинсовой рубашки, чтобы никто не увидел катящихся по его щекам слез.
  Когда парень вернулся в общежитие, то первое, что он сделал - это порвал на мелкие кусочки листок, на котором он так долго и так старательно записывал свою поэму. Свое самое лучшее творение. Залог своей популярности. Он с остервенением разорвал ее на мелкие клочки и рассыпал их по всей комнате.
  - Сдохни, чертов художник! - закричал он, не зная, куда деть свое бешенство и отлично маскируя под ним свою боль. - Сдохни же наконец! Это ты, только ты виноват во всем! Зачем я вообще взялся писать о тебе этот жалкий стих? У меня все было хорошо!
  Не все. Тебе не хватало славы, и ты к ней стремился. Но у всего есть своя цена.
  - Но не такая же!
  В этот момент дверь его комнаты открылась и в нее заглянули два соседа. Оба выглядели раздраженно и попросили парня не мешать им учить уроки.
  - Чокнутый ты или как? - покрутил один пальцем у виска. - Ночью так орать.
  Это слегка отрезвило Артема. Он только кивнул, давая молчаливое согласие прекратить дебоширить, а когда двери закрылись, оглядел комнату. Везде валялись скомканные бумаги, а книги с письменного стола он в пылу разбросал по комнате.
  Артем только покачал головой. Злость и бешенство ушли так же внезапно, как и пришли, и на их месте появилось то, что он так не хотел испытывать - душераздирающая, беспощадная боль, въедающаяся глубоко в сердце, отравляющая душу. Она мгновенно поглотила все его мысли и чувства, лишила всех сил. Словно его облили целой бочкой дегтя.
  - Боже мой, - только простонал он и бессильно свалился на кровать, давая наконец волю слезам. Облегчат ли они его боль? Помогут ли забыться?
  Но как можно забыть то, что случилось? Как можно вообще это пережить? Вика была для него всем! И даже больше.
  Парень залился слезами, уткнувшись лицом в подушку, чтобы никто из соседей не услышал его всхлипы.
  * * *
  
  А на следующий день ему позвонил Рудольф. У него было такое радужное настроение, а голос звучал бодро и весело. И он не сразу заметил, что у его подопечного какой-то излишне мрачный голос.
  - Эй, малыш, что с тобой? - спросил он. - Ты же вроде почти все экзамены сдал. Или что-то не так?
  - С экзаменами все в порядке, - хмуро проговорил Артем в трубку, - у меня просто... проблемы.
  - Вот как? Проблемы - это плохо. Они могут помешать тебе дописывать твои произведения. Поэма твоя еще не готова?
  - Нет, - резко ответил парень, - они никогда не будет готова. Я не стану ее дописывать. Никогда. Она и так забрала у меня слишком много.
  - Что за бред, Артем? Ану давай, рассказывай, что там у тебя стряслось! - потребовал Рудольф.
  - Не хочу, - буркнул он в трубку, - ты можешь меня оставить? Я не хочу никого видеть!
  Рудольф даже присвистнул.
  - Да, вижу что-то действительно стряслось, и при этом что-то серьезное. Ну что ж, значит, пришло время мне побывать в роли психолога. Конечно же, я тебя не оставлю. Кто знает, вдруг у тебя разовьется депрессия, и плакали тогда наши труды. Подожди минутку, я сейчас к тебе приеду. И никаких возражений! Я должен с тобой поговорить.
  Артем устало положил трубку. Почему этот щеголь постоянно сует нос в его дела?
  Но Артем его послушался. Одевшись, он вышел на улицу, а когда во дворе общежития посигналил Рудольф, вышел к нему и сел в машину. Через десять минут они было в Рудольфовой квартире. И все это время Артем молчал. Просто хмуро смотрел в сторону, ни разу не заглянув в глаза своему покровителю.
  - Знаешь, - обратился к нему Рудольф, когда они расположились на диване в его квартире, - одна моя бывшая подружка говорила, что я - отличный психолог и очень тонко чувствую души других людей.
  Артем все еще молчал, хмуро потупив взгляд. Рудольф тяжело вздохнул. Он видел, что парню плохо, и очень хотел помочь, но не мог ничего сделать, если сам Артем ему этого не позволит.
  - Давай, выкладывай, а потом мы посмотрим, что можно сделать.
  - Ты не сможешь мне помочь, - покачал головой Артем.
  - Вот как? Но что у тебя такое случилось? Хватит играть в загадки, рассказывай!
  Артем еще ниже опустил голову. Рассказать обо всем Рудольфу? Он вдруг с новой силой ощутил вчерашнюю боль и почувствовал, как на глаза наворачиваются непрошеные слезы. Но перспектива рассказать о случившемся Рудольфу показалась ему не такой уж плохой. Может, от этого ему станет легче? Да и иначе он просто не даст парню покоя и постоянно будет задавать один и тот же вопрос.
  - Вчера вечером мы с Викой... поругались, - выдавил он из себя.
  Рудольф удивленно поднял бровь.
  - Всего лишь? - фыркнул он. - Ты слышал поговорку -- милые бранятся - только тешатся?
  Артем снова почувствовал слабость, перемешанную с болью. Если бы Рудольф был прав!
  - Это совсем другое, - покачал он головой, - мы впервые поругались... по-настоящему.
  - Из-за чего? - допытывался Рудольф. - Расскажи мне все. Я смогу дать тебе совет, если захочешь. Уж в этой области у меня опыта хоть отбавляй.
  Артем устало кивнул. Все равно другого способа отделаться от настойчивый расспросов не существовало.
  И он рассказал Рудольфу обо всем, что вчера произошло. Рассказ вышел довольно длинным, Артем и не думал, что может быть таким красноречивым. Но едва он начал говорить, как уже не мог остановиться, и вместе с фактами выложил и свои эмоции, и свое отношение к произошедшему. Его собеседник только кивал, давая понять, что прекрасно его понимает.
  А к концу рассказа Артему вдруг стало стыдно. Ведь только что он озвучил то, о чем его не так давно предупреждал Рудольф, и был награжден за это ударом в челюсть.
  - Ты ведь любишь ее, не так ли? - спросил его благодетель. - Не смотря ни на что.
  - Да, - парень опустил голову, - но как я могу ее простить? А еще, знаешь ли, она считает виноватым меня. Ей кажется, что она делает то же самое, что и я. Представляешь, она думает, что мы с тобой спим вместе, и только поэтому ты мне помогаешь.
  Рудольф улыбнулся.
  - У твоей девушки богатая фантазия.
  Артем еще больше помрачнел.
  - У моей девушки! Разве есть у меня теперь право так ее называть? Во что она превратилась? Стала дешевой шлюхой!
  Его собеседник пожал плечами.
  - Знаешь, слишком скользкий род деятельности она себе выбрала. Чтобы стать известным дизайнером, нужны очень большие связи. Или недюжинный талант. В идеале, конечно, желательно и то, и другое... но простым смертным в эту область трудно попасть. Даже если бы я хотел стать дизайнером, для меня это было бы более, чем непросто.
  - Она упоминала какого-то Виктора, - вспомнил парень, - вот бы мне его увидеть! Нет, лучше, конечно, до него добраться. Я бы его!.. - и он стиснул кулаки, снова ощутив в своих венах тот самый жар бешенства, который овладел им вчера вечером, когда он разорвал в клочья свою поэму.
  Но Рудольф покачал головой.
  - Да, удар правой у тебя неслабый, - он демонстративно потер подбородок, - у меня до сих пор челюсть побаливает. Но это вряд ли тебе поможет. Тебе к нему не подобраться. Так что забудь. Тебе не по зубам этот орешек.
  Артем мрачно на него посмотрел.
  - Тогда что ты предлагаешь мне делать? Простить ему то, что он сделал с моей девушкой?!
  - Нет. Просто забыть о ней. Она тебя не стоит. Всего лишь жалкая шлюшка! А ты - великий писатель! Вы - не пара с ней. Ты найдешь себе девушку, достойную тебя. Ты еще так молод! Вся жизнь впереди. Все у тебя будет хорошо.
  - Как банально, - скривился парень.
  - Зато это правда, - пожал плечами Рудольф.
  - Но мне не нужна другая, - печально проговорил Артем, - Мне нужна только Вика! Ты понимаешь, я ее люблю! Ты что, никогда не любил?
  - Если честно, то нет. Я люблю девушек, но в весьма специфичном понятии. Понимаешь ли, одна надоест - придет на смену ей другая... Попробуй ту же философию, малыш, тебе же будет легче.
  - Это не для меня, - сразу же отмел предложение Артем, - мы с тобой слишком разные.
  - Ну что ж, - Рудольф только покачал головой, - хороший мальчик, как я говорил. У тебя там крылья на спине еще не вылазят?
  Ему удалось вызвать на уставшем и осунувшемся лице Артема скудную улыбку.
  - Спасибо, - тихо проговорил он.
  Конечно же, Рудольф понял, за что его благодарят. И кивнул.
  - Я же говорил, что я - неплохой психолог, - ну а что до того, что тебе теперь делать - то тут и думать нечего. Забыть на время о личной жизни, и подумать о том, что сейчас так важно для нас - о печатании твоих книг. И твоей поэмы, дорогой мой.
  Лицо Артема заметно помрачнело, и он опустил глаза.
  - В чем дело?
  Артем отвернулся.
  - Я не хочу ее дописывать. Я вчера порвал на мелкие бумажки листок, на котором она хранилась.
  - И что? Я уверен, она хранится в целости и сохранности - у тебя в голове.
  Рудольф был прав. Артем прекрасно это понимал. Неужели он правда думал, что, порвав листок, он уничтожит поэму? Это невозможно! Она уже существовала в его голове, как бы там ни было!
  - Я не сказал тебе, - прервал его размышления Рудольф, - я отправлял два твои рассказа в журналы. Один напечатали. А первый твой рассказ уже даже появился в Интернете, и его может скачать себе любой.
  Артем только кивнул. При других обстоятельствах эта новость его неслыханно обрадовала бы, но сейчас он испытал только легкое облегчение - надо же, одной проблемой меньше.
  - Допиши поэму, - мягко настаивал Рудольф, - к тому времени, как будет издана твоя первая книга, она должна быть готова.
  Парень снова безразлично кивнул. Как же глупо он поступил, разорвав тот злополучный листок и надеясь, что уничтожил своего лучшего героя! На миг ему захотелось рассказать обо всем Рудольфу, но он сразу же передумал. Это было глупо, да и он ему не поверил бы.
  - Хорошо, - ответил парень, еще не уверенный, что сдержит слово, - если у меня хватит сил...
  - О, - усмехнулся Рудольф, - у тебя хватит сил на сотню таких поэм.
  А в этом Артем не был уверен.
  Глава 8
  Навеки
  
  Но в одном Рудольф был прав - отвлечься от личной жизни ему действительно было необходимо. Все лето он только это и делал. Нет, боль его никуда не делась, она всегда была рядом, где-то поблизости, готовая выступить из темного угла и занять причитающееся ей место в сердце парня. Но Артему удалось спрятать ее так далеко, что он и сам почти перестал обращать на нее внимание, стараясь заменить ее деловитостью и творческими подготовками.
  Лето выдалось жарким и хлопотливым. Артем так и не поехал домой на каникулы, он остался в столице, поселился на квартире Рудольфа, нашел себе работу (продавал книги в книжном супермаркете), а вечерами сидел над своими романами, пока у него не начинали слипаться глаза. Такое времяпровождение оказалось довольно плодотворным, и вскоре он отредактировал и дописал все свои произведения, а также создал новую повесть и два новых рассказа. Еще одно его произведение 'засветилось' в престижном писательском журнале, и теперь уже даже некоторые авторитетные критики брались судить о новом молодом писателе. Такое внимание обнадеживало. В литературной периодике, которую теперь выписывал парень, появлялись статьи о его произведениях, и Артем прилежно вырезал их и складывал в отдельную тетрадь.
  Рудольф, помимо заботы о его творческом продвижении, все время пытался ему найти кого-нибудь в личном плане. Сначала он познакомил его со своей бывшей подружкой. Это была довольно легкомысленная, но чертовски красивая блондинка с такими длинными ногтями, что парень невольно задался вопросом, как же она застегивает ширинку своих джинсов. Ему показалось, что с такими ногтями даже ложку в руках не удержишь. Она все время улыбалась, а когда Артем сказал, что пишет романы, она только умилилась: какое прикольное хобби! Как это, должно быть, весело!
  Конечно, у них ничего не получилось. Тогда Рудольф привел к нему брюнетку. Она была такой же красивой, как и блондинка, и постоянно хохотала, даже без повода для этого. Глупенькая, хоть и старше Артема на три года... с ней тоже ничего не вышло. Рудольф сдался и признал поражение. Что поделаешь, им нравился совершенно разный тип девушек.
  Но дело было не только в этом. Просто до сих пор понятие каких-либо любовных отношений было связано для парня с Викой. Он старался не думать о ней, потому что такие мысли причиняли боль, но это значило не думать о любви вообще.
  После их последней встречи она еще несколько раз ему звонила, но парень не брал трубку. Простить девушку он не мог, да она в этом и не нуждалась, а устраивать новый скандал он не хотел. Зачем ему новая боль? После того вечера они больше не виделись.
  Очень трудно было объяснить родителям, что же у него произошло с Викой. Юля, правда, сразу все поняла и только хмыкнула, а вот мама все никак не хотела верить, что ее сын больше не встречается с замечательной соседской девочкой. Казалось, она просто не может поверить в то, что Вика может сотворить нечто подобное. Ну что ж, к счастью, Артем бывал дома не так часто, чтобы такие разговоры по-настоящему его тревожили.
  А конец августа принес с собой поистине знаменательное событие - вышла в свет первая книга Артема. Рудольф отлично обо всем позаботился. В ней содержались его самые ранние произведения: несколько стихотворений, повесть и пара рассказов. Получился довольно милый сборник.
  Артему не верилось в свою удачу. На какое-то время он совершенно забыл обо всем, даже о Вике, и думал только о своей книге. Он отослал несколько экземпляров в родное село друзьям, раздал двоим университетским друзьям. Все были в восторге от сборника. Как в сказке. Все было очень хорошо, слишком хорошо.
  Артем уже обладал веским в литературе именем благодаря своим прежним публикациям в журналах, поэтому и у него, как оказалось, нашлись поклонники. Они постоянно писали Артему письма - как по почте, так и через Интернет. Артем старался отвечать, но далеко не на все - не хватало времени.
  А Рудольф постоянно знакомил Артема с критиками, которые помогали парню усовершенствовать его литературный стиль. Артем никогда не достиг бы этого сам, без посторонней помощи. Рудольф также знакомил его с другими писателями, как молодыми, так и заслуженными, таскал его по всевозможным светским мероприятиям - в общем, старался всеми силами поднять статус своего подопечного.
  - Я говорил, что сделаю тебя достоянием Киева, - говорил Рудольф, - и ты им будешь.
  Артем только кивал и растерянно улыбался: такое обилие событий несколько его смущало и обескураживало. Слава была готова на него нагрянуть, он это понимал, но был ли он к ней готов? Он пока все еще не мог сам разобраться в своих чувствах. В одном он был уверен: это достижение было величайшим в его жизни. Он находился на самом пике жизни. Какой-то внутренний голос без устали ему это нашептывал, и Артему не оставалось ничего, кроме как верить.
  Конечно, он был за все благодарен Рудольфу. Он так много для него сделал! В последние дни они стали настоящими друзьями, и это тоже нравилось Артему.
  А потом начался очередной учебный год, и на какое-то время парень отвлекся от собственной славы.
  Он снова переехал в общежитие, чтобы не вызывать ненужных толков и подозрений наподобие тех, что высказала ему Вика. Вернулся Денис, загоревший, довольный и отдохнувший. Он сразу же пожал парню руку.
  - Молодец, друг, - серьезно сказал он, - я слышал, что вышла твоя книга. Невероятно! Я поздравляю тебя. Ты так этого хотел, конечно, ты этого заслужил. Жаль, я не нашел в своем городе эту книгу.
  Артему не оставалось ничего, кроме как улыбнуться и протянуть ему свой собственный экземпляр, а потом выслушать град благодарностей и обещаний прочитать книгу сегодня же вечером.
  Артем кивнул и снова улыбнулся, на этот раз печально. Знал бы Денис, чего ему стоила эта книга.
  Тем временем Рудольф все чаще напоминал парню о том, что он должен завершить последние произведения для второй книги.
  - Мы многого добились, - говорил он, - но это еще не предел. У тебя есть еще много замечательных произведений. И одна замечательная, но, увы, недописанная поэма тоже, между прочим! Ты почему это стал таким ленивым? Чтобы в ближайшие же дни она была готова!
  Его серебряные глаза при этом блестели, и Артем думал о том, что же с ним может случиться, если он и правда выполнит просьбу (или же приказ?) Рудольфа. Но опять-таки, он не мог ничего рассказать своему другу и издателю. Как бы это выглядело, интересно? Может быть, он упрятал бы Артема в психушку?
  Уже ближе к ноябрю он полностью собрал все свои произведения. Некоторые уже были у Рудольфа. Над некоторыми потрудились редакторы, придав им более оттесанный и благозвучный вид. В общем, все шло к тому, чтобы к новому году выпустить новую книгу.
  - Мой подарок тебе будет самым роскошным, - улыбался Рудольф.
  В последние дни он предпочитал жить в своей квартирке, избегая дома и своего отца. Рудольф не хотел видеть его до тех пор, пока не исполнит все пункты их договора. До конца года осталось не так много, и Рудольф уже почти добился своей цели. Интересно, что думает его упрямый папочка, читая в очередной газете имя невероятно талантливого мальчика, которому он сам всего год назад непредусмотрительно указал на дверь?
  Самое главное для Рудольфа сейчас - заставить мальчика работать в поте лица.
  - Ты должен все отдать своему творчеству, - говорил он, обращаясь к Артему, - если хочешь стать знаменитым, творчество должно стать твоей жизнью.
  Но он не подозревал, какой горькой иронией звучат эти слова в ушах Артема, иначе никогда бы их не произносил.
  
  * * *
  
  Стояли уже первые дни декабря. Снега пока не было, но зимний холод уже давал о себе знать. Артем, зябко кутаясь в меховой воротник своей старенькой и неизменной куртки, спешил на занятия. Он вспоминал, как год назад студенческая жизнь казалась ему верхом его желаний. Так весело, а за деловитость можно скрыть все свои проблемы... Что же теперь изменилось, куда делся прежний вкус? Почему он шел на занятия как на что-то неприятное, но необходимое? Ах, ну да. Несомненно, глупый вопрос. Очень глупый. И неуместный. Неактуальный...
  Но с последним он, пожалуй, поспешил. Потому что всего через минуту он резко затормозил, едва не сбив с ног идущего позади него мужчину. Тот выругался, отпихнул Артема с дороги, но парень даже не заметил этого. Его полностью поглотило то, что он увидел.
  А прямо перед ним действительно разворачивалась интересная картина.
  Главной героиней была Вика. Уже этого было бы достаточно, чтобы привлечь внимание парня. Но то, что он наблюдал, потрясло его по-настоящему.
  Артем всегда знал, что Вика красива. Но сейчас ее красота показалась вдруг парню какой-то пугающей, порочной, страшной. Ее глаза были подведены карандашом, а густо накрашенные ресницы растерлись и легли тенями под глазами. Ее длинные волосы были уложены в высокую прическу, но она сильно растрепалась, и копна волос упала на плечи девушке.
  А еще она была пьяна. Это, пожалуй, поразило его больше всего. Она неспешно, глуповато посмеиваясь и цепляясь за дверцу, выходила из машины. На ней была новая короткая рыжая шубка, застегнутая всего на одну пуговицу и распахнутая ровно настолько, чтобы понять, что под ней у девушки одето только нижнее белье. И без того коротенькая коричневая юбка была задрана сбоку, а чулки в сеточку порвались сразу в двух местах на одной ноге.
  Пошатываясь, девушка выбралась из машины, но когда она уже собиралась закрыть дверь, из окна высунулась волосатая рука и звонко хлопнула Вику пониже талии.
  - Ну что ты делаешь, Коля? - возмутилась она, потирая упомянутую точку.
  - Это не Коля, - заговорил второй мужчина, подошедший к ней. Он был высокий, плотный, просто огромный, - Колю ты обслуживала вечером. Это - Ваня. А для тебя - Иван Тарасович. Он тебя вдвое старше, дорогуша!
  - Ну и что? - она фривольно прошла мимо него к дорогой черной машине и плюхнулась на переднее сидение. - Зато он мне платит, Виктор Филиппович!
  Мужчина прошел следом и сел за руль.
  - Ну и сколько ты заработала за ночь?
  Вика полезла в лифчик и достала оттуда пачку долларовых купюр.
  - Вот, и все - мое! - похвасталась она с улыбкой, - сама заработала!
  Виктор внимательно пересчитал деньги и протянул, улыбаясь, две купюры Вике.
  - Молодей, девочка. Держи, это тебе.
  - Ах ты сукин сын! - закричала она. - Ану отдай мне все!
  Она попыталась отобрать у него деньги, но Виктор отпихнул ее, как назойливую муху.
  - Заработала бы ты их без меня! - усмехнулся он. - Где бы ты достала таких клиентов, дорогуша?
  - Но они мои! Отдай мне! - заныла Вика, все еще пытаясь вырвать деньги у своего 'шефа'. - А то я тебе сейчас машину разобью!
  - Ну да, конечно, - он еще раз пересчитал заработанное ею, а потом неохотно протянул ей еще одну купюру. - Ладно, держи. Больше не дам. Ты и так мало работаешь.
  - Два раза в неделю - это мало? - она схватила купюру и спрятала ее обратно в лифчик.
  - Мало, дорогуша. Мои девочки работают и каждый день.
  Вика что-то недовольно пробурчала и отвернулась. А автомобиль, мягко качнувшись, отъехал.
  Только тут Артем опомнился. Но испытанный им шок не помешал ему соображать и действовать быстро.
  Мимо проезжало такси. Тормознув его, парень запрыгнул на переднее сидение.
  - За вон той черной машиной, - попросил он.
  Водитель хмыкнул и посмотрел на парня.
  - Шпионских сериалов насмотрелся, что ли?
  - Я вам плачу! Поскорее, они уедут! - и парень вынул из кошелька все деньги, что у него с собой имелись.
  Водитель не стал спорить. Не такое уж это и неблагородное дело - наживаться на сумасшедших.
  Только сидя в удобном мягком сидении, Артем пришел в себя. Его разум все еще отказывался принимать то, что он только что видел. Это было уже слишком даже для него. Может, он обознался? Артем вдруг почувствовал приступ сильной боли, когда подумал об этом. Как было бы хорошо вот так ошибиться! Но он прекрасно знал, что ошибки не было. Он не мог так себя обманывать, как бы ему этого не хотелось.
  Но это же была Вика! Его милая девочка, его муза, его любимая! За это лето и за осень, не видя ее, он просто заставлял себя не думать о ней, не думать о любви вообще, и у него неплохо получалось. Он просто не вспоминал ее лицо, словно его Вики никогда не было. Это был единственный способ обезопасить себя от тех беспощадных приступов боли, которые он испытал тогда, во время ссоры, и испытывал сейчас. Спрятать свои чувства... но что же будет, если они снова оголятся? Это так больно...
  Автомобиль Виктора затормозил у Викиного общежития. Девушка, все еще пошатываясь, вышла из машины, проверила, не растеряла ли она заработанное и, подтянув юбку, двинулась к двери. Рядом курили свои тонкие сигаретки три девушки. Когда Вика прошла мимо них, они проводили ее насмешливыми взглядами, и, едва дверь за ней захлопнулась, дружно заржали.
  - Глупая дурочка, - прошептал Артем, сам этого не заметив, - такая глупая...
  - Куда дальше? - спросил водитель.
  Опомнившись, словно после тяжелого сна, Артем отвернулся от общежития.
  - За черной машиной, как и раньше, - ответил он.
  Они ехали еще минут пять. Автомобиль затормозил у дорогого двухэтажного частного домика, такого же неприступного, как и красивого. Виктор загнал свою машину в гараж, открыл с помощью пароля на панели управления высокие массивные ворота и скрылся за ними.
  - Вот и все, мальчик. Поиграл в шпионов? - водитель покачал головой. - А теперь плати!
  Артем только кивнул, протянул водителю свой кошелек и вылез из машины. Ну вот, теперь он знал, где живет эта тварь. Этого ему достаточно. Вот что поможет ему утолить жажду мести и заглушить боль. Возможно, надолго. Навсегда.
  Наплевав на то, что занятия в университете начались десять минут назад, он пешком поплелся домой, поплотнее закрыв лицо воротником. Ну и что, что холодно. Так он лучше запомнит дорогу.
  Какие бы чувства в нем ни говорили, он впервые в своей жизни твердо знал, что ему делать. План как-то внезапно возник в его голове.
  В первую очередь Артем позвонил Рудольфу.
  - Где ты сейчас? - спросил он, от всей души надеясь, что его голос не дрожит.
  - А, Артем! Приветик тебе! Извини, я сейчас не дома, я на встрече с литератором, добиваюсь того, чтобы ты стал истинной знаменитостью!
  Парень улыбнулся, но улыбка получилась горькой.
  - Ничего страшного.
  Он узнал то, что хотел. То, что было ему нужно. Сохранив в душе эту мрачную улыбку, он отправился к Рудольфу домой. Как хорошо, что он так и не вернул своему покровителю ключи от входной двери.
  Странно, но он, казалось, вообще ничего не испытывал. Никакой боли. Только печаль, гнетущая тоска владела им. Где же боль, которой он так опасался?
  А еще он волновался. И ему было немного страшно при мысли о том, что он задумал. Да что там страшно! Он испытывал самый настоящий ужас! Наверное, он и в самом деле сумасшедший, раз решился на такое.
  - Ты не псих. Ты просто идешь за своей судьбой. Если бы все было иначе, это было бы неправильно.
  - А, мой художник, - Артем снова вызвал на лице эту мрачную улыбочку, - я ведь с тобой так и не закончил.
  - Закончил, мой мастер. Эта история уже написана тобой, и изменить ничего нельзя.
  - Когда цена заплачена, не остается ничего, кроме как получить то, за что ты платил, - проговорил парень, стараясь не думать о той, которая произнесла эти слова.
  - Верно.
  - Скоро я составлю тебе компанию, художник, - пообещал Артем.
  - Да. Очень скоро. Я тебя жду.
  - И я не буду жить долго и счастливо...
  - Нет, мастер. Это не для тебя.
  - Я знаю.
  Артем хотел было взять бутылку вина из Рудольфовых запасов, но потом передумал. Ему нельзя сейчас напиваться. Нужно быть очень трезвым, таким трезвым, как никогда в жизни. Слишком важные перед ним стоят цели.
  Пистолет в столе Рудольфа Артем нашел легко. Он никогда больше не открывал этот ящичек, даже когда жил в этой квартирке летом. Зачем? Но сейчас он пожалел, что не научился пользоваться оружием.
  Пистолет казался таким же, как и в тот день, когда он его нашел. Холодный и тяжелый. Он сумел открыть магазин, проверить патроны, зарядить его, вспоминая киношных героев. Нет, все-таки есть польза в туповатых американских боевиках.
  - У тебя блестят глаза, - сказал художник.
  Артем посмотрел на него. Он казался таким реальным, словно Артем и впрямь находился в комнате не один.
  - Я не боюсь, - солгал парень.
  - Боишься. Но знаешь, что другого выхода нет.
  Он печально посмотрел в красивые глаза своего призрака.
  - Я делаю это не для тебя.
  - Я знаю. Для себя. Для Вики. Для Рудольфа. Для всего мира.
  - Я стану таким популярным? - улыбнулся Артем.
  - Вспомни, например, фильм 'Ворон'. Что стало важной составной частью его популярности? Верно. Смерть актера, играющего главную роль, прямо на съемках. Вспомни литературные произведения, которые ты сам же перечислял. Слезы запоминаются лучше, чем смех. Драма привлекает больше внимания, чем сладкий хэппи-энд. Это справедливо везде и всегда, мастер.
  - Ты и впрямь мое создание, - снова улыбнулся Артем, протянув руку и коснувшись бархатистой щеки художника.
  - Еще нет. Заверши поэму, мастер. Она станет твоей изюминкой. Твоей жизнью. И, заметь, вечной жизнью, именной той, для которой ты был рожден.
  - Поэма уже завершена, ты же знаешь. Иначе тебя бы не было.
  - Поэма завершена, - на этот раз улыбнулся и призрак, - но пока только в твоем воображении. Перенеси ее на бумагу. Подари ее миру.
  Артем кивнул. И взял чистый листок бумаги.
  Он без запинки вспомнил все, что уже написал. Его рука бежала по бумаге, и он не заметил, как написал все, до самой последней строчки.
  - А теперь - за дело. Давай, увековечь свое имя.
  Артем засунул пистолет в карман куртки поглубже и, бросив последний взгляд на своего художника, вышел из квартиры.
  На улице пошел снег. Крупные хлопья срывались с потемневшего неба и, кружась, летели на землю. Артем улыбнулся. Когда-то, в родных Бойницах, еще будучи детьми, они любили с Викой гулять под снегопадом. У нее еще была такая смешная шапочка с громадным белым бубоном, которого она стеснялась...
  - Когда цена заплачена, не остается ничего, кроме как получить то, за что ты платил, - снова повторил Артем вполголоса. Что ж, неплохое утешение.
  Дом Виктора он отыскал легко. Вот в каких особняках живут сутенеры, оказывается. Артем хмыкнул. Рядом стояла его машина. Он, очевидно, куда-то собирался. А через мгновение Артем увидел самого Виктора, копающегося в багажнике, спиной к нему.
  Парень прошел мимо машины, словно был случайным прохожим. Но, пройдя пять шагов, он обернулся.
  - Виктор Филиппович! - издевательски позвал он, нащупав холодный металл в кармане. Только бы не промахнуться. Ничего, патронов хватит.
  Сутенер удивленно поднял голову и посмотрел на Артема. Парень улыбнулся.
  - Это тебе за Вику, - крикнул он, доставая пистолет.
  Артем выпустил все шесть пуль. И все достигли цели. Как громко стреляет пистолет! И как это больно! Артему показалось, что его рука вот-вот оторвется. Он даже вскрикнул и выронил пистолет, но тут же снова его подобрал.
  Виктор уже упал. Артем зачарованно смотрел, как растекается под ним алая лужа. Снега уже намело достаточно, и он так контрастировал с яркой кровью. А сам Виктор не издал ни звука. Он умер почти мгновенно и совершенно беззвучно.
  Из ступора Артема вывел громкий визг двух женщин. Он еще сам не понял, что делает, когда вдруг осознал, что бежит - ноги сами несли его от места преступления. Где-то позади ему кричали, кажется, кто-то за ним даже погнался, но парень бежал очень быстро.
  Добежав до ближайшей остановки, но прыгнул в такси.
  - Куда тебе? - хмуро спросил водитель.
  Парень назвал адрес Рудольфа.
  По дороге он перезарядил оружие. Одной пули ему хватит.
  Странно, но им вдруг овладело такое умиротворение, такое спокойствие, что хотелось улыбнуться. Вот и все. Конец всему. Он стал убийцей. Как просто это было! И как легко убить человека. Уже ничего не имеет значение. Осталось только повидаться с Рудольфом...
  Прав был его художник - от судьбы не уйти. Это только сделает жизнь затянутой и неправильной. Нет смысла пытаться с ней бороться - она все равно возьмет верх. Рано или поздно. Но, конечно, лучше, если рано. В наиболее удобный момент. Вот как у него.
  - Вика, - прошептал Артем одними губами. Слабый, словно приглушенный натиск боли снова овладел им, но Артем не дал ему разрастись. Ему это только помешает. Вика ему больше не принадлежит. Вот теперь он мог сказать это спокойно, - прощай, любовь моя, - только и шепнул он.
  
  Когда он вышел из такси напротив роскошного Рудольфова дома, снег шел уже вовсю. Это было очень красиво, и парень улыбнулся, оглянувшись на заснеженный город.
  - Прощай, - шепнул он.
  Как жаль, что нельзя попрощаться с мамой, с Юлей... ему вдруг стало так больно. Мир дома, мир мамы и родных Бойниц показался вдруг таким далеким и прекрасным. У Артема защипало в глазах.
  - Прости, мама, - еще раз прошептал он, обращаюсь к падающему снегу, словно тот мог передать его матери это коротенькое послание, - я сдаюсь.
  Через минуту он уже сидел за письменным столом Рудольфа и писал ему записку. Он рассказал о том, что совершил убийство, объяснил причину, а когда письмо было готово, он положил сверху листок с готовой поэмой.
  - Кажется, все, - проговорил парень, деловито просматривая свои бумаги.
  Но не тут-то было. В замке заскрежетал ключ. Рудольф умудрил вернуться в самый ответственный момент.
  - А, малыш, привет еще раз, - проговорил он, снимая серую шапку и серебристое пальто, - ты видел, что творится на улице? Еще утром все было черным, теперь все стало белым!
  Артем улыбнулся. Как прав был его друг!
  - Да, я был на улице, - ответил Артем далеким, словно неземным голосом.
  Рудольф вдруг на него косо посмотрел.
  - А в чем дело? Ты какой-то не такой... Двойку, что ли, получил?
  - Нет, - улыбнулся Артем, - я дописал поэму. Теперь она твоя.
  - Дописал? - он широко улыбнулся. - Молодец! Знаешь, второй сборник уже почти готов.
  Артем устало кивнул.
  - Спасибо.
  Это было все, что он мог сказать. И тогда он решил повторить.
  - Спасибо тебе за все, Рудольф. Я так тебе благодарен. Прости меня, пожалуйста.
  - Простить? - Рудольф улыбнулся. - За что, мальчик?
  - За все, - ответил Артем. Поддавшись порыву, он внезапно обнял друга, так крепко, как только мог, а, отстранившись, поцеловал его в щеку.
  - Что с тобой, малыш? - удивился Рудольф, мягко убирая волосы с лица парня и заглядывая ему в глаза.
  - Посмотри мою поэму, пожалуйста, - хрипло попросил Артем.
  Рудольф уже подошел к столу, где лежала поэма. Но его внимание привлекла не она. Внезапно он побледнел, когда его глаза наткнулись на листок, оставленный для него Артемом.
  - Артем? Что это, черт возьми, такое...
  Позади него прогремел еще один, последний выстрел...
  
  Эпилог
  
  Конечно же, приехавшая в квартиру милиция сначала задержала Рудольфа, но записка покойного помогла стать всему на свои места. Рудольфа отпустили в тот же день.
  Стоит ли говорить, что он был потрясен самоубийством своего подопечного. Ему еще ни разу не доводилось терять близких людей, и смерть Артема была для него подобна электрошоку.
  Почти все литературные (и не только) газеты, и даже один из каналов телевидения сообщили о смерти молодого писателя. Несколько журналов напечатали предложенную Рудольфом версию, согласно которой парень погиб потому, что его жизнь оказалась слишком тесно связанной с его поэмой. Такая теория очень понравилась журналистам, и об этом впоследствии даже сняли документальный фильм.
  Прошло два месяца, прежде чем Рудольф смог отойти от шока. Он впервые познал настоящую боль. Он понимал, что его это изменит, но еще не знал, как. Кто-то, кажется, говорил, что боль облагораживает. Рудольф был склонен согласиться с таким утверждением.
  И через два месяца он издал вторую книгу произведений погибшего писателя. На первой же странице он разместил его поэму. Книга распродалась почти мгновенно, и ее пришлось перепечатывать еще и еще раз.
  Отец его тоже сдержал свое обещание. Через три месяца он передал издательство под руководство сына, а сам открыл собственный литературный журнал, чтобы молодым талантам было легче о себе заявить.
  Что случилось с Викой, никто не знает. Говорили, что она пропала в тот же день, когда был убит ее сутенер. Кто-то говорил, что она пошла работать танцовщицей в дешевом баре, а кто-то говорил, что она вернулась домой, в село. Никто ею больше не интересовался.
  
  Гораздо больше интереса вызвала поэма Артема Славского.
  
  Последние лучи заката догорели,
  И в небе светит полная луна.
  Как искры солнца, звезды заблестели,
  И в воздухе повисла тишина.
  
  На темном кладбище, где серым камнем
  Надгробья плиты, мрачные кресты
  В туманной дымке тихо возвышались,
  Нависла атмосфера пустоты.
  
  Между заброшенных могил и темных склепов,
  В сиянии лунном не отбрасывая тень,
  Невидимый обычным человеком,
  Шел одинокий призрак по тропе.
  
  В ореховых глазах печаль застыла,
  Темные кудри мягко ветер ворошил.
  Его фигурка и при жизни хрупкой была -
  Он грустно брел, худые плечи опустив.
  
  Его прекрасное лицо казалось юным -
  В день смерти ему было двадцать лет.
  Он уже сам не помнил, когда умер,
  Но в жизни он познал немало бед.
  
  Родился он в семье войскового старшины,
  Судьба его была предрешена -
  Отец хотел его солдатом видеть,
  А сыну не нужна была война.
  
  Его манили дикие просторы,
  Вечерние прогулки в тишине,
  Леса и живописные озера -
  Мальчишка был художником в душе.
  
  Он знал, что дома не найдет поддержки -
  Отец его был ограниченный стратег,
  Но он давно имел товарища по сердцу
  С таким же отношением к красоте.
  
  Они хотели быть художниками с детства,
  И вот пришла пора осуществлять мечту
  Недолго думая, они сбежали с дома вместе -
  Отправились испытывать судьбу.
  
  С села родного прибыли в столицу,
  Там мастера известного нашли.
  К нему друзья решили обратиться,
  Чтоб взял он их к себе в ученики.
  
  Вот парня первого принял художник,
  Взглянул ему в глаза, поговорил,
  И, так и не сказав ни слова,
  К себе второго парня пригласил.
  
  Но лишь взглянув в коричневые очи,
  Художник старый сразу просиял -
  Вот он, кто мастера сменить достойно сможет,
  Вот кому богом ниспослан талант!
  
  
  Прошел так год, и юноши старались,
  Один трудился с мастером весь день,
  Другой, забыв все прежние старания,
  Стал пить. Он о побеге пожалел.
  
  А юноша с красивыми глазами
  Успел картин немало написать.
  Их мастерство и тонкость поражали -
  Большой талант давал о себе знать.
  
  А лучший друг, приметив его славу,
  Сгорал внутри от зависти дотла.
  И эта зависть черною отравой
  Засела в его сердце, как змея.
  
  'Его картины, без сомнения, прекрасны,
  Но если бы меня к себе художник взял,
  То из меня бы вышел лучший мастер,
  Но рядом с ним никто не видит мой талант'.
  
  Так думал юноша - предатель злостный,
  Но никому не стал об этом говорить.
  А вскоре тайно и холоднокровно
  Решил он друга детства отравить
  
  Купил вина, насыпал в него яду,
  Налил в бокал и другу преподнес.
  'Возьми, давай отметим твою радость,
  Теперь у нас все будет хорошо!'
  
  И кареглазый юноша с улыбкой
  Принял бокал у друга своего.
  Он с благодарными словами выпил
  Прекрасное бургундское вино.
  
  Бокал последним в жизни оказался -
  Он тихо умер на закате дня.
  А друг с его картинами остался,
  Он думал подороже их продать.
  
  Но сделать это у него не вышло -
  В тот вечер была страшная гроза.
  Ударил гром, и молния разбилась
  О крышу дома парня-подлеца.
  
  Огонь не тронул чудные картины,
  Спасла их неземная красота,
  Сгорел один отчаянный предатель -
  Стремглав летела в ад его душа.
  
  Покинувший чуть раньше мир художник
  Стоял вдали и тихо наблюдал.
  Прошли века, но одинокий призрак Не смог найти свой путь на небеса.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"