Аннотация: Долгожданная встреча с отцом, которому Морт обязан неприглядным прошлым и кровавым будущим. Какой будет его благодарность?
Глава 18: "Бауэрстоун: отец"
Прости меня, Мортимер.
- Чёрт. Похоже, это и правда отец. Такое же вытянутое лицо, как и у меня, впалые щёки, волевой подбородок... - рассуждал Морт.
- У тебя обычный подбородок, - перебил Джей.
- Да какая разница? Главное, что ты завёл нас в камеру именно к моему отцу. Мало было в подвале камер? - возмущался Морт.
- Я его не учуял.
- Ну, сейчас же почуял. Так в чём проблема? Ты стал вампиром, твой нюх обострился. Всё сходится.
- Только я не умею различать один запах из десяти других, если он слишком слабый,- объяснил Джей.
- Мда. Похоже, теперь придётся говорить с этим старым козлом. А я не хочу с ним говорить.
- Кто здесь?! - раздался хриплый голос из левого угла.
Морт и Джерри молча переглянулись в темноте, не зная что теперь делать.
- Это я, Морт. Помнишь меня, папа?
- Морти... Когда мы виделись последний раз ты был ещё маленьким.
- А я тебя вообще не помню. Друг намекнул, что мы родственники, - кивнул Морт на Джея и звонко щёлкнул того по животу.
- Намекнул?
- Ну, учуял. Говорит, пахнем схоже.
- Учуял... - отец задумался,- Кто твой друг?
- Джерри,-сказал Морт и чуть погодя добавил,- С некоторых пор он у нас вампир и довольно сильный.
- Таскаешь с собой вампира? Я послал тебя за арсеналом не для того, чтобы ты возился с этими тварями, Морт. Ты должен был стать охотником, защищать людей, - брюзжал отец.
- Я и защищаю... Тех, кто мне нравится.
- Но друга ведь не защитил, - подметил Эдвард, всё ещё лёжа на полу.
- Я пытался.
- Плохо пытался, - прохрипел отец.
- Кто бы говорил, старый... - хотел Морт выругаться, но сдержался, - Ты нас с матерью вообще бросил!
- Я вас не бросал. Ты не знаешь всего, - спокойно ответил отец. Он теперь сидел опёршись спиной на стену и смотрел в сторону гостей. Щурился, силясь разглядеть хоть что-нибудь, но без очков и в темноте видел лишь смутные силуэты.
- Что же ты тогда сделал?
- Принял выбор и его последствия, - отрезал отец.
- Трудно было, наверное, - язвил Морт.
- Фонтэн поставил меня перед выбором- уйти и вы с мамой останетесь живы или остаться, а значит погибнуть самому и утянуть вас обоих в могилу.
- Отличная история. Хоть книгу пиши. Как вы вообще попали к Фонтэну? Разве ты не должен был защищать своих близких? Разве это не твоя ошибка?
Отец ответил после короткой паузы, словно позволяя осесть эмоциональному дыму, поднятому Мортимером.
- Охотиться на вампиров я начал уже в молодости, когда участвовал в гражданской войне. Эти твари добивали раненых раньше, чем прибывали санитары. Наверное, вампиры были единственными, у кого война не вызвала неудобств. Они себя чувствовали просто отлично. По одному мы с другими солдатами отлавливали новичков и убивали. Многие из них прятались или были слишком сильны. Кровавую мы так и не поймали. Она была обычной маркитанткой, когда всё началось...но выпила столько крови, что стала равна Старейшему.
- Старейший... Кровавая... При чём здесь Фонтэн? Зачем ты вообще мне это рассказываешь? - сказал Морт с раздражением, будто не слушал.
- Тебе придётся столкнуться с ними, придётся разобраться с богами вампиров, чтобы не допустить их господство.
- Как только, так сразу, папаша. Скажи мне лучше вот что. Как вы попали к Фонтэну?
- Он узнал, где вы с мамой находитесь и похитил. Мне пришлось явиться в поместье и... - речь отца перестала быть такой складной. Ком в горле мешал говорить свободно.
- Даа. Трудные переговоры. Тяжёлый выбор. И ты бросил нас к чертям собачьим.
- Не дерзи, Морти. Мать воспитала из тебя бойцового пса, но даже тебе можно выбить зубы, - процедил отец сквозь зубы, но остался сидеть.
- Сначала с пола встань, потом уже грози. Ты превратил мою жизнь в грёбаный ад и теперь угрожаешь отшлёпать? А не поздновато спохватился?
- А я мог поступить иначе? Вероника воспитывала тебя охотником, заставляла тренироваться. Сказка про поганую кровь была нужна, чтобы вампиры тебя не трогали.
- Они и не трогали. Меня и люди не трогали. Вообще никто не трогал. Взросление в атмосфере, где тебя смешивают с грязью и поголовно игнорируют, очень бодрит, знаешь ли. А ещё эти адские тренировки каждый день... Я был самым счастливым ребёнком на свете и до сих пор вам с мамой благодарен, - сказал Морт и приподнял уголки рта в деланной улыбке.
- Опять слышу издёвку в твоих словах. Чего ты хочешь от старика?
- Чтобы ты хотя бы раз в жизни признал, что твоё решение было неправильным! Я рос в ненависти. Ненавидел свою мать, ненавидел тебя, Фонтэна, всех окружающих и самого себя. Только больной назовёт это нормальным детством. Я хочу одного. Чтобы ты извинился. Неужели это так сложно сделать?
- Мне не за что извиняться. Груз вины до сих пор со мной, - отец поднял голову и посмотрел прямо на Мортимера, - С Вероникой мне пришлось разобраться лично. А Фонтэн... До него я не смог добраться.
- Тогда объясни мне всего одну вещь, - сказал Морт,- Как так вышло, что ещё две недели назад вы с этой сукой отправили мне письмо, а дня три назад ты окончательно свихнулся и прикончил её?
- Мы думали, что хорошо спрятались, так что первые встречи и отправка письма прошли спокойно. Мне даже казалось, что Вероника что-то чувствует ко мне.
- Мне это не интересно.
Отец замолчал, а потом вновь заговорил, без тени эмооций:
- Однажды за нами увязался хвост и мне пришлось взять твою мать в заложники.
- Отдать вампиру, чтобы сохранить свою жизнь. Потом взять в заложники, чтобы сохранить свою жизнь. Тебе любые методы подходят... Зачем было её убивать?
- В этом не было необходимости. Я просто не мог вернуть Веронику Фонтэну и сбежать с ней тоже. Хенритти меня бы не принял, зато теперь Вероника всегда будет моей...- бормотал отец.
- За это время мог бы завести другую женщину и не мучиться со своим наследием. Ты проиграл. Надо было раскопать трубку мира, а не превращать в долбаный ад жизнь своих близких.
- Я пытался защитить вас!
- Единственный, от кого нас действительно надо было защищать, это ты сам.
- Ты действительно считаешь, что я испортил тебе жизнь? - спросил отец и поднялся на ноги. Он был такого же роста, как и Морт. Только с военной выправкой и тощий, как смерть.
- Да. Я так считаю, - Морт не задумываясь стиснул кулаки, готовясь к худшему.
- А, может, ты боишься признать, что миру нужен охотник вроде тебя? Боишься ответственности? Может, ты маленький трус? - спрашивал Эдвард, с каждым вопросом тыкая Мортимера указательным пальцем в грудь.
- Отличный выбор. Провоцировать собственного сына, - Морт отмахнулся от жеста отца, как от назойливой мухи, - Думаешь, меня пугает сама борьба с вампирами? Мы с Джерри прикончили с десяток вампиров и никакого неудобства я не почувствовал.
- А если бы убил сотню? Или убил близкого человека, обратившегося в вампира? Джерри, например? - спрашивал отец, сложив руки на груди.
У Джея заиграли желваки на скулах.
- Сотню я ещё убью, а вот Джерри убивать не собираюсь. Должен быть какой-то способ вылечить вампиризм и, видит Бог, Дьявол или кто там на свете главный, я его найду, - сказал Морт. К горлу подступил ком и говорить стало заметно труднее, но отец не должен был этого знать.
- Если и есть такой способ, я о нём ничего не знаю. Есть один способ облегчить страдания твоего друга - вбить осиновый кол в его сердце и отнять голову. Только твой друг этого не переживёт.
- Спасибо, папа. Я и без тебя догадался, - Морт сделал паузу,- Не возьму в толк, к чему ты приплёл Джея? Он хороший парень, только жрёт много и за воротник закладывает при первой возможности, - Морт толкнул Джея локтем,- а в целом парень хоть куда. Намекал, что убить мать было тяжело?
- Очень тяжело. Мне проще было бы самому расстаться с жизнью, чем убить её,- сказал отец. Теперь была его очередь сдерживать подступивший к горлу ком.
- Звучит красиво. Только ты жив, а она мертва. Как же я вас обоих ненавижу... - Морт взял переносицу в щепотку.
- Плевать... - бросил отец.
- Серьёзно?
- Вполне. Не хочешь быть охотником- пожалуйста. Нравится жить в прошлом - сколько угодно. Только избавь меня от этого нытья, маленький сопляк, - отец отвернулся и снова осел на пол, уставившись в каменную кладку.
- Нравится, как ты всё обставил. Бросил жену и ребёнка, но поручил жене выращивать сына в ненависти, чтобы превратить в орудие убийства против его воли. Какой же ты молодец! Чего ты ожидал?! Надо было тебя расцеловать или на руках носить за это?
- Мог бы хоть на секунду поверить мне и попытаться понять, что миру ты нужен таким, какой есть. Ему нужен убийца, ему нужен охотник, ему нужен гнев. Пока ты будешь себя жалеть и притворяться, что всё могло быть иначе, можешь забыть о будущем. У тебя не может быть другой судьбы. Всё так, как есть. Прими это. Живи с этим, - внушал отец.
- Жить с последствиями твоего выбора, расхлёбывать кашу, которую ты заварил, проливать кровь, потому что ты так хотел?! Не слишком ли многого ты от меня хочешь? Я не знал тебя и до сих пор не знаю, но через десятилетия ты являешься в мою жизнь, как призрак из далёкого прошлого, присылаешь письмо, убиваешь мать и теперь ведёшь душещипательные беседы. Да кто ты вообще такой?! Я тебя знать не знаю и знать не хочу.
- Я тот, кто породил тебя на свет, спас твою жизнь и подготовил к будущему...
- ... которое я не выбирал. Вижу, что ты настроен повторять одно и то же пока я не соглашусь. Только мне не интересно слушать то же самое, сказанное другими словами. Ты просто старый пустобрёх и будешь сидеть здесь, пока не отощаешь, как скелет, и не сдохнешь от голода и холода. Семья Фонтэна разбита, сам Фонтэн покинул дом, так что и найти тебя здесь будет некому. Приятного умирания, папа. Спасибо, что убил маму. Это лучшее, что ты сделал за всю свою бессмысленную жизнь, - сказал Морт, приподняв шляпу, развернулся и направился к выходу.
- Нет, Морт. Стой. Ты должен знать, что дневные вампиры появились из-за связи вампиров с дампирами. Дампир - это ребёнок от сношения вампира и человека. Ребёнок от сношения дампира и вампира рождается вампиром, который не боится света. Всего таких дампиров около полусотни и я охотился на них, охотился по всему Дикому западу...
- Но ты проиграл, Па. Вампиры, не боящиеся света, теперь обращаются и через укус, так что убивать рожениц бессмысленно. Этим ты только показал свою слабость. Убил ты десять или двадцать. Даже их всех. Это теперь ни хера не значит. Ты в очередной раз доказал, что являешься одним из самых тупых и упёртых людей на планете. Прощай, папа. Было неприятно познакомиться. Надеюсь, в аду мы будем гореть на разных кругах. Не хотелось бы больше видеть твою рожу, - проговорил Морт и закрыл за собой массивную обитую железом дверь. Отец пытался сказать ещё что-то, но древесина поглотила звук, так что до ушей друзей дошёл лишь бессмысленный гул
- Что будем делать? - спросил Джерри, наконец-то расслабившийся.
- Пойдём спать в другую камеру. Я чертовски уморился, а дичалых ничто так не бесит, как крепкие закрытые двери.
- Хорошо. Что будем делать с твоим отцом?
- Ничего. Он заслужил смерть в одиночестве, - холодно сказал Морт.
- Почему?
- Потому что он идиот и делает идиотами всех, кто его слушает. Каким дерьмом нужно было забить голову женщине, чтобы она добровольно стала женой вампира? Что ей надо было пообещать? Да и наигранное отношение ко мне казалось таким настоящим. Мне, конечно, очень нравится история про подготовку охотника и спасение мира, но какого хера? Даже военных никто не готовит с рождения. Это больше похоже на пытку. Либо я чего-то в этой жизни не понимаю, либо мой отец и правда свихнулся, - сказал Морт, открывая ближайшую камеру. Она оказалась пустой,- Идём.
- А если верно и то, и другое?
- Тогда, думаю, верно и третье. Что я тоже идиот, весь в отца, только пока этого не понимаю в силу своей тупости. Умный человек не вышел бы на тропу войны с тварями, которые способны выпить всю кровь и разорвать плоть на мелкие кусочки, как бумагу.
- Дело не в уме. Кто-то ведь должен это делать? Так вышло, что жребий выпал тебе. Я тоже не хотел быть вампиром, но пути назад нет, - рассуждал Джерри.
- Нет уж, Джей. Обойдёмся без сравнений. Хватит с меня соломинок. Моя соломинка оказалась помечена кровью и её никак не смоешь. Хотел бы я быть чистым, жизнерадостным и беззаботным, но не испытываю радости. Даже гнева не испытываю. Меня тошнит от всего этого, - говорил Морт, устраиваясь на полу поудобнее.
- Спокойной ночи, -пожелал Джерри.
- А тебе сдержанности. Вряд ли ты уснёшь в первую ночь. Будь готов к худшему.
Что именно подразумевалось под худшим, Мортимер не сказал, а Джей не стал спрашивать. Он хотел получить ответ и в то же время боялся услышать нечто конкретное, с чем нельзя будет поспорить. Сейчас он думал, что худшим является бессонница и неподвижно сидел на полу минута за минутой. Джерри слушал, как на потолке собираются капли влаги и потом падают на каменный пол. Он рассматривал в темноте мельчайшие детали, которые раньше не сумел бы различить с такого расстояния и при свете дня: ворсинки мха на полу и стенах, мелкие трещинки и неровности, затем перешёл к запахам. В воздухе витали запахи сырости, мха, плесени, ржавчины и подгнившей древесины. От Морта, как и всегда, пахло порохом, кожей, потом, дурман-травой и дурными предзнаменованиями. Джей стал принюхиваться, стараясь выйти за пределы камеры с помощью обоняния. Запахи вывели его в коридор, где было не так сыро и замшело, а воздух свежел ближе к выходу. Джерри прошёл сквозь ту самую дверь окованную дверь и постарался учуять в деталях чем пахнет отец Морта. От него несло мочой и дурными предзнаменованиями. Всё остальное просто терялось на фоне того зла, которое таилось в двух главных запахах. Отец Морта был трусом и каждое своё решение оправдывал чем угодно, лишь бы не казаться трусом. Джей чуял, что отец обмочился под пытками и обмочился не раз. От него несло и другого рода испражнениями, но ничто не могло перебить запах страха. Джерри понимал, что не сможет долго сдерживаться, и тихо покинул камеру с Мортом. Это, несмотря на размер Джея, оказалось, удивительно легко. Дичалые могли появиться с минуты на минуту или не появиться вовсе- нужно было спешить. Джей прошёл по коридору в сторону выхода и повернулся к самой близкой к выходу двери. Из-за деревянной двери слышался сдавленный плач - Джерри вошёл. Тощий старик свернулся калачиком на полу и рыдал в кулак, стараясь делать это как можно тише и никого не разбудить. Он боялся. Боялся, как никогда прежде.
- Ты пришёл.
- Да. Пришёл.
- Могу я попросить об одной услуге?
- Какой?
- Убей меня. Выпей всю кровь, сверни шею. Мне всё равно. Только и жить так я не хочу,- бормотал Эдвард.
Джерри удивился, но быстро взял себя в руки. Хищническое я подавило человеческое.
- Вы просите меня, потому что не можете уйти из жизни сами?
- Почему ты так говоришь?
- Вы умерли уже очень давно. В тот день, когда Вероника с Мортом остались у Фонтэна. Я это почуял. Но у вас нет сил принять решение.
- Я...я не могу. Просто не могу.
- Это неправда.
- Почему?
- Нужно мужество, чтобы отречься от своей семьи во имя любви к ней, - сказал Джей и присел на пол рядом с Эдвардом.
- Как ты...
- Поверьте, я знаю о чём говорю, - отрезал Джей. Он сам не знал наверняка зачем даёт Эдварду сочувствие, когда тот желал лишь смерти.
- Только бы Морт понял, что я сделал это ради них с Вероникой. У меня не было другого выбора.
- Он поймёт, но не сразу. Потребуется время.
- Надеюсь на это,- ответил отец Морта, но сочувствующего Джерри сменил Джерри кровожадный монстр, теперь тоже весьма немаловажная часть его личности.
Эдвард сказал Джею то, что всегда хотел сказать сыну, но так и не решился. Слишком многое отделяло отца от сына. Годы, проведённые в разлуке, сделали чужими людьми неспособными найти общий язык из-за общего же прошлого. Казалось, не будь этого прошлого и Эдвард с Мортимером договорились бы. Однако годы физических и ментальных истязаний в виде тренировок подняли в ганслингере такую волну ненависти, что унять её не смогло бы даже самое искреннее раскаяние. Ведь на самом деле Морт ненавидел не мать и даже не отца...
Джей впился в отца Морта, чтобы удовлетворить жажду крови, пробуждённую страхом жертвы. Эдвард практически сразу потерял сознание и превратился в безвольную податливую куклу, из которой Джерри капля за каплей вытягивал жизнь. Это не было убийством в прямом смысле слова. Джей называл это избавлением.
Утром в поместье уже хозяйничали люди генерала МакКрука, которым только предстояло встретиться с обитателями тюрьмы Фонтэна, а пока они были заняты чествованием самих себя после победы над остатками армии графа. Дичалых дневной свет загнал в самые тёмные уголки города, где они пребывали в состоянии подобном сну, ожидая следующей ночи.