Аннотация: История любви, найденная в не подписанном конверте в одном из множества безликих почтамтов.
Я пишу эти строки, потому что не могу не писать. Не знаю прочтёт ли это хоть кто-нибудь, потому что не уверен сочтут ли автора строк вменяемым. Наверное, не сочтут. Я слишком далеко зашёл в своём безумии. Слишком сильно её любил... Но какая к чёрту разница? Вы ведь даже её не знаете. Начнём по порядку.
"Пиранье" было 19 лет, когда мы впервые встретились. Мне 18. Поступили в университет на психологию, хотели лучше разобраться в людях и... Стоп. Я забыл сказать почему именно "Пиранья". Так вот. Когда любишь, то не задумываешься. Это как попытка облечь в слова то, что в принципе невозможно ими выразить. Тогда она казалась удачной. Больше нет, но, честное слово, я больше не помню её настоящего имени. Для меня даже собственное имя перестало что-либо значить после общения, но об этом позже.
Сначала мы даже не разговаривали в прямом смысле слова. Разве можно назвать разговором диалоги в духе "Передай" -"Хорошо" -"Спасибо" или "Что задавали?"- "То-то и то-то"-"Спасибо". Дальше дело почему-то не заходило. Почему-то... Да потому что я готов был сквозь землю провалиться, когда она на меня смотрела! Прикосновения плавили мой металл... Глупости! Она меня плавила одним взглядом синих глаз с искрой проницательности. Физически я ещё оставался человеком, а ментально и эмоционально огромная желеобразная масса с глазами. Причём эта масса немела, краснела и прятала глаза. Как же мне было стыдно за себя. Так было до той поры, когда "Пиранья" взялась за меня всерьёз.
Я много слышал о том, какая она и жадно впитывал в себя всю грязь и весь свет, что можно было узнать через посторонних. Грязь меня не беспокоила, а из света я ваял в своём сознании образ идеальной девушки, коей "Пиранья" для меня являлась. Пигмалион бы позавидовал тому терпению, с которым я создавал любимую девушку в своём сознании. Доходило до крайности: во время приёма пищи или прогулки я представлял, что она рядом и рада мне. Так или иначе "Пиранья" это заметила и не преминула воспользоваться.
Однажды после занятий она просто подсела ко мне, сидящему на лавке в коридоре и начала разговор. До того я что-то читал, но уже не вспомню что именно. Девушка так быстро и так всеобъемлюще завладела моим вниманием, что книга не выдержала конкуренции. Сразу после приветствия и стандартного ответа, что дела у меня нормально (мало кто мог рассчитывать от меня на развёрнутый ответ, тем более она), "Пиранья" перешла в наступление.
Почти час я внимательно слушал о её отношениях с каким-то парнем, имя которого даже не знал. В том нет вины девушки. Моя память в присутствии "Пираньи" всегда работала избирательно и эту деталь попросту не посчитала нужным выбрать. Зато отлично запомнились слезинки, накатывающиеся на её глаза; как вздымались и опадали красивые, по-женски покатые плечи, а вместе с ними вздымалась и опадала упругая грудь. "Пиранья" не плакала. Скорей, глубоко переживала потерю человека, который, как оказалось никогда ей не принадлежал и нанёс рану, которая никогда не заживёт.
Познакомились они в парке. Парень просто подсел на скамейку, когда "Пиранья" читала, и заговорил, также, как девушка заговорила со мной. Парень был вежливым, обходительным, остроумным, симпатичным и каким-то удивительно простым. Разговор начался просто и непринуждённо... Как вы, должно быть, уже поняли, они переспали. Нет. Не в тот же день и даже не в ту же неделю. "Пиранья" была верна себе и строго отбирала кандидатов, но в тот раз она всё же ошиблась.
Отношения были замечательными с какой стороны ни глянь. Восхитительный мужчина восхитительно ухаживал за восхитительной девушкой и, казалось бы, будущее их было не менее восхитительным. Вот только встречи становились всё более редкими. Остроумие "казановы" начало его подводить. Шутки начали повторяться, а сквозь личину обходительного и уверенного в себе мужчины стал проявляться мальчишка. "Пиранья" всё чаще выходила из себя наедине с ним, а потом и на людях. Во время одной из таких ссор "казанова" просто оставил её и подошёл к первой попавшейся девушке.
Он улыбался и неизвестная улыбалась в ответ, он шутил - она смеялась. Всё было так, как было когда-то с "Пираньей", человек был другой, а методы остались те же. Тогда девушка разозлилась и силой утянула его с собой. Тогда "казанова" не смог поднять на неё руку. В присутствии других людей он всегда разительно отличался от того, каким становился наедине с девушкой. Со временем эта разница лишь усугубилась.
"Пиранья" хотела всё вернуть и настаивала на серьёзном разговоре. Парень этого разговора отчаянно избегал, скрываясь за ложными причинами. Теперь "казанову" не привлекало даже тело девушки - в общежитии он больше не появлялся. Когда соседка спросила куда пропал тот красавчик, "Пиранье" было нечего ответить. Она сама хотела это знать. Наконец, последняя встреча состоялась.
"Казанова" вёл себя странно, отказывался отвечать на вопросы где пропадал и почему не брал трубку. От него пахло женскими духами, причём запах был такой приторно сладкий с настолько несовместимым оттенками, что девушка сразу догадалась: на одежде парня было гораздо больше одного аромата духов. К тому же "казанова" крепко злоупотребил спиртным и от прежней обходительности не осталось и следа. Разумеется, "Пиранья" ему нравилась. Более того, он её хотел. Причём хотел здесь и сейчас. Мнение девушки "казанову" не интересовало. Парень поцеловал "Пиранью", та с силой его оттолкнула. Что было дальше девушка рассказывал уже сквозь слёзы.
"Казанова" был всерьёз настроен заняться с девушкой сексом, но забыл спросить её мнение. "Пиранья" сопротивлялась, ударила парня - он ударил в ответ. Сознание девушки помутилось. Она очнулась лишь, когда "казанова" ушёл. Одежда была разорвана в клочья, а левое ухо болезненно звенело. "Пиранья" заплакала. У девушки не могло уложиться в голове, что такой приятный и обходительный молодой человек скрывал внутри чудовище неспособное отвечать за свои поступки.
"Пиранья" дала знать о произошедшем в органы правопорядка. Она надеялась, что хоть кто-то поможет восстановить справедливость. Следователь успокаивал и уверял, что заявление будет рассмотрено в кратчайшие сроки. Девушка тем временем проводила своё расследование: выясняла кто слышал или видел "казанову" в тот день. Она действительно рассчитывала прижать его к ногтю. Но...
"Пиранья" так и не смогла внятно объяснить мне что произошло. Свидетели, согласившиеся дать показания, отказывались от своих слов. Суд настаивал на том, что девушка сама была пьяна и постоянно злоупотребляла алкоголем, поэтому всё перепутала. Со слово адвоката "казановы" тот и сам был в не меньшей мере жертвой, а поведение "Пираньи" со временем вызывало всё больше сомнений. Потом он почувствовал запах чужих духов, а когда уличил её в измене, то пьяная девушка принудила его к половому акту. Большей глупости я за всю свою жизнь не слышал, но... Суд был проигран. "Пиранья" так и не узнала чьим сыном был "казанова".
Когда девушка закончила, то я понял одно: я сделаю всё, что угодно, чтобы она никогда больше не плакала. Почему-то вместе с таким решением из неизвестности пришла уверенность в своих силах. Раньше я даже подступиться к "Пиранье" не мог, а потом... Жизнь разделилась на "до" и "после". Тогда-то я и заболел всерьёз.
Мы изредка гуляли и часто вспоминали ту историю, с которой всё началось. Я, как мог, успокаивал "Пиранью", обнимал за плечи, она в знак благодарности могла поцеловать меня в щёку. Даже от такого знака внимания моё лицо становилось пунцового цвета. Девушка начинала дразнить меня, тыкать указательными пальцами в щёки, которые ей почему-то сильно нравились. Что могло быть такого привлекательного в пухлых мальчишеских щеках?
Через несколько месяцев мы стали видеться чаще, готовились вместе к семинарам и всё чаще оставались наедине. Уединение само по себе меня мало беспокоило, но остаться с девушкой было слишком вызывающе. Я чувствовал себя, как на иголках, потому что до того у меня ничего с девушками не было... Кому-то это покажется ненормальным, но... так было.
Наша первая совместная ночь была много позже первого секса. Мы просто занимались поведенческой психологией. "Пиранья" периодически повторяла вычитанные намёки. Что девушка демонстрирует наиболее аппетитные части своего тела, говорит более тонким и нежным голосом, смотрит прямо в глаза пристальнее обычного. Потом невзначай провела ладонью по моей руке... Ощущение было похоже на удар электрическим током. Острый мышечный спазм и опустошительный взрыв в голове. Если что-то в моей черепной коробке и было, то спешно покинуло её.
Думаете, я воспользовался ситуацией? Я испугался. Так испугался, что начал собираться на выход, складывать пишущие принадлежности, тетради и учебники в сумку. Сослался я на срочно появившиеся дела. Казалось, повод железный и "Пиранья" войдёт в моё положение. Она лишь молча следила за сборами и слушала торопливый лепет с видом полной непринуждённости. Оставалось лишь получить привычный поцелуй в щёку и отчалить восвояси. Я подошёл к "Пиранье", стараясь не смотреть ей в глаза, подставил щёку. Девушка обняла меня и... Я почувствовал, как что-то крепко сжало область моего паха. К тому же "Пиранья" так сильно прижала меня к себе, будто хотел объединить наши тела с помощью грубой силы.
- Нет, - ответила девушка и пристально следила за мной. Её выражение лица можно было описать лишь как вызов и предвосхищение. Давление на пах усилилось, член наливался кровью.
- Тогда я сделаю это сам, - я силой разжал объятия "Пираньи", а также убрал руку со своего паха. Однако, стоило повернуться, чтобы уйти, как знакомая пятерня впилась в мою ягодицу. Меня снова прошибло электрическим разрядом.
- Не бойся, - шептала "Пиранья" на ухо, - Я тебе помогу, - рука девушки плавно скользнула мне в штаны. Дальнейшее помню, как в тумане. Это была самая странная ночь, когда я не спал и не бодрствовал, даже не смотрел порно на платном канале, и не читал. Я занимался сексом с девушкой, которую любил больше жизни. Тем самым сексом, которого хотел и боялся.
Тогда всё изменилось. Утром, во время сборов в университет, любимая и получила своё прозвище. Я бы ни за что не придумал ничего подобного, если бы не...Да. Она меня укусила. Нет. Не за руку. То была ягодица и это было очень больно. Мы стали ближе, значительно ближе. Даже подруги по университету удивлялись, что "Пиранья" предпочитает им общество кого-то вроде меня. Особым уважением среди сверстников я никогда не пользовался, а девушка вроде "Пираньи" могла позволить себе кого угодно. Никто не мог ей отказать. С другой стороны, я ведь отказывал всем кроме неё. Наверное, это был своего рода вызов.
Через некоторое время я всё ещё наслаждался обществом "Пираньи", но был всерьёз заражён сомнениями по поводу того, что такой как я, может дать такой, как она. Влияние этих мыслей стало настолько значительным, что я уже не мог жить в полную силу. Стоило нам с "Пираньей" разлучиться на какое-то время и жизненные силы покидали меня с безумной скоростью. Сомнения раздирали меня на части и откровенный разговор всё же должен был состояться. Я долго к этому готовился.
- У меня к тебе вопрос, - начал я.
- Глупый, очевидно, - ответила "Пиранья".
- Почему глупый?
- С умными ты обычно разбираешься самостоятельно, - сказала она.
- Может, ты и права, - согласился я и продолжил, - Почему ты... кхм... встречаешься с кем-то вроде меня?
- Такого даже я не ожидала, - ответила "Пиранья" и улыбнулась, - Потому что ты "Хомяк".
- При чём здесь это? - спросил я. За пухлые щёки любимая звала меня "хомяком". Поначалу это было обидно, но стало забавно.
- Ну, потому что. Ты же знаешь, как хомяки выглядят, да?
- Знаю, конечно. Кто не знает? Маленькие, толстенькие, с большими щеками.
- Уф. Да я не о том. Вот представь, что ты хомяк размером с человека.
- Хомяк-убийца, очевидно, - усмехнулся я.
- Ага. Убийца комаров, - ответила "Пиранья" и больно ткнула меня в щёку, - Будешь язвить, укушу.
- Хорошо. Я слушаю.
- Просто ты мягкий, тёплый, добрый. Иногда кажется, что я в тебя проваливаюсь, правда...
"Пиранья" говорила что-то ещё, приводили примеры из совместного времяпрепровождения. У меня только и было мыслей какая же она всё-таки красивая. В тот момент мне хотелось отнять у неё всё. Ловить каждый взгляд, каждый вздох: чтобы смотрела только на меня, дышала на меня и мной, думала только обо мне. Разве не хочется обладать любимым человеком полностью? Так, как никому и не снилось? В крайней степени даже стать им? Похоже на сумасшествие. А так оно, пожалуй, и есть. Я влюбился в неё снова и влюблялся каждый день, когда наши взгляды встречались.
Как бы я не любил "Пиранью", приходилось работать больше. Семья вложила в меня достаточно денег, и я хотел отблагодарить их тем, что слез с шеи отца и матери. Любимая всё понимала и не обижалась. Я вынужден был проводить на работе больше времени. Учить что-либо стало возможным только глубокой ночью. О близости говорить не приходилось. Даже если я и хотел, то не всегда мог воплотить задуманное. Моё тело поразило переутомление, под глазами поселились тёмные мешки, а постоянная слабость стала вечным спутником.
"Пиранья" заботилась обо мне, насколько могла, но не могла заботиться обо мне на работе. Не могла заставить меня успокоить, перестать тянуть из себя жилы, убивать себя работой. Я считал, нам нужны деньги, считал, что не могу быть самостоятельным и поддерживать отношения на том же уровне, если не смогу финансово вкладываться так, как раньше. Я боялся потерять "Пиранью". Такая девушка, как она, заслуживала только лучшего и я изо всех сил стараться быть лучшим. Однако у переутомления обнаружилась обратная сторона.
Всё то время, что выкачивал из себя соки, здоровье постепенно ухудшалось. Иммунитет слабел. Организм больше не мог сопротивляться даже простуде. Что и говорить о пневмонии. Она протекала вяло и давала о себе знать лишь затруднением дыхания, да кашлем. Я думал, что простужен, хоть горло и не болело. Я пичкал себя таблетками, подавляющими нервный центр ответственный за кашель. Я медленно убивал себя.
Конечно же я не умер. Иначе некому было бы написать эти строки. Выжил. Попал в больницу, прошёл лечение мощными антибиотиками. У меня было много времени, чтобы читать и предать своей жизни больше смысла. "Пиранья" устроилась работать официанткой, чтобы носить мне вкусненькое. Правда, об этом узнал, когда вышел из больницы. Да и устроилась работать она не только из-за меня.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила любимая. Я впервые решил сказать всю правду.
- Уже лучше, но... врачи говорят, что я больше не смогу так много работать, - я смотрел на "Пиранью". Как красивое лицо превращается в драматическую маску. Она ничего не сказала. Просто обняла меня так сильно, как не обнимала с той самой ночи. Потом отстранилась и...
- Ты думал, что я тебя брошу?
- Я... я хотел, чтобы всё было как раньше. Как раньше, понимаешь? Чтобы мы могли ходить в кино и кафе. Я же знаю как ты это любишь...
- Какой же ты дурень. Готов убить себя, чтобы я не терпела лишения? Серьёзно? А если бы ты умер, то мне бы стало легче? Об этом ты подумал? Подумал?
- Прости, - ответил я и обнял "Пиранью". Мне стало значительно спокойнее. Измождённый организм каким-то образом уловил позитивные тенденции разума, впитал и приспособил под свои нужды. Я выздоровел быстрее, чем рассчитывал и вернулся к любимой раньше.
Пришлось искать новую работу, но это не составило труда. Делать что-то намного легче, чем бездельничать. "Если где-то и был Ад, то главным наказанием там было ничегонеделание", так я думал. На самом деле так думал кто-то ещё. Вполне возможно, гораздо более умный. Только я не помню кто. С такими мыслями я и приступил к работе, сговорившись с любимой "Пираньей" кое в чём себя ограничивать. Далеко не во всём.
Мы оба пропадали на работе и виделись реже, чем раньше. Иногда телефон "Пираньи" звонил в моём присутствии, а она не брала трубку, скидывала. Казалось, что между нами появилась трещина. Я изо всех сил старался сдерживаться, чтобы не сболтнуть лишнего. Любимая всё также убеждала меня, что мне не нужно знать кто звонит. Я знал, что это вряд ли связано с изменой и относился стоически. Вот только полной уверенности у меня не было.
- Кто звонил? - спрашивал я.
- Никто, - отвечала "Пиранья".
- Я уже это слышал.
- "Хомяк", тебе не нужно этого знать.
- Я так не считаю.
"Пиранья" всё же заговорила, причём говорила медленно, сквозь ощутимое сопротивление. Ей было тяжело. "Казанова" вернулся. Он звонил. Сначала намекал, что хочет встретиться, потом угрожал. "Пиранья" перестала брать трубку. Тогда "казанова" через знакомых узнал где она работает и предложил подвезти после работы. Даже сейчас он иногда приходил в кафе и пил кофе, намекая на продолжение отношений. У "казановы" хватило наглости вернуться.
Я был в ярости. Тогда этого умника спас только тот факт, что я не знал где его искать и "Пиранья" остановила меня. Она уволилась из кафе и устроилась в другое место оператором call-центра. Таким образом мы рассчитывали убить двух зайцев. "Пиранья" больше не виделась с "казановой", а "хомяк" забирал зубастую рыбёшку с работы. Так было, пока я не понадобился родителям на похоронах. Любимую с работы не отпустили, а она, впрочем, и не горела желанием.
Сами похороны помню смутно, как и то, кого мы хоронили. Помню только момент, когда вернулся домой утром и не обнаружил там "Пиранью". Тогда я решил, что она была на занятиях. Только... она не появилась ни вечером, ни ночью. Вещи были на месте. Любимая меня не бросила, но и не предупредила об отъезде. Просто испарилась. Это было очень непохоже на неё. Пришлось обзвонить всех, кто знал "Пиранью", и написать в социальных сетях тем, чей телефон не знал. Решающим стал опрос девушек в общежитии.
Некоторые видели, как любимая уходила и никто кроме одной девушки не видел, как возвращалась. Единственный свидетель утверждала, что к "Пиранье" кто-то пристал ночью, когда та шла домой после работы. Парень на машине провожал её метров двести. Больше девушка не могла сказать ничего. Зазвонил телефон и она отвлеклась на разговор, который потом и не вспомнит. Как много вещей кажутся важными, но таковыми на самом деле не являются. "Пиранья" исчезла. Кажется, ей помогли.
Она больше не работала в кафе, поместила "казанову" в чёрный список, но всё ещё жила в старом добром общежитии. Мы не могли позволить себе снимать квартиру. Для бедных студентов это было слишком дорого. И вот "Пиранья" пропала, а я не знал что делать. Обращаться в правоохранительные органы было ещё рано. Осталось лишь разместить объявление в соцсети и попросить друзей повторить то же самое.
Я получил множество звонков из разных частей города. Не все из них принесли пользу. Часть из них даже задела. Кто-то видел "Пиранью" раньше того дня, но никто не видел позже. Были и люди, которые потешались надо мной, потому что от меня вроде как сбежала девушка. Какой же я после этого парень? Самое время задуматься о том заслуживаю ли я такую красавицу. Я всегда думал, что не заслуживаю, но она выбрала меня, а значит не могла уйти просто так.
Очередное обращение в органы правопорядка оставило двоякое впечатление. Мне не отказали. Они просто объяснили, что заявление вряд ли будет рассмотрено в ближайшее время и скорей всего девушка сбежала. Когда я намекнул кого подозреваю, то следователь намекнул, что лучше бы мне вообще не подавать заявление и забыть о произошедшем, как о страшном сне. Но я не мог позволить себе забыть. С помощью писем и жалоб я сумел добиться того, чтобы поиски всё же начались, но не смог добиться суда.
Через месяц тело нашёл грибник. Истерзанную "Пиранью" бросили в лесу вблизи города, примерно в двухстах метрах от проезжей части. Меня уговаривали не смотреть на тело, но я посмотрел и убедился. Глаза моей девочки выклевали вороны, кожа почернела, а плоть сгнила. Она стала пищей для червей. Я смотрел на неё и понимал, что умер вместе с ней. Меня больше нет. Есть лишь пустая оболочка. Всё, чем я хотел обладать, было сконцентрировано в одном человеке, который лежал передо мной на столе в морге. Не было ничего, что я мог сделать, чтобы это изменить. Слёзы сами собой хлынули из моих глаз. Всё было конечно. Но не для меня.
Если робкий человек кому-то или чему-то вверяет свою душу, то будет верен до самой смерти. Не помню где это вычитал или услышал, но я готов был поклясться, что это правда. Я всецело принадлежал "Пиранье" и готов был ради неё на всё. Наверное, поэтому я и решился сделать то, что сделаю. На правосудие рассчитывать не приходится. Придётся мне самому стать карающей дланью. "Казанова" научится уважать людей, даже если для этого мне придётся его прикончить. Ведь я знаю, что это он. Я заберу у него "Пиранью", даже если её придётся вырвать из рук мертвеца.
Я никто и звать меня никак, а то, что вы читаете - вещественное доказательство. Вы можете его выбросить или оставить. Так или иначе, вы ни на что не сумеете повлиять. Скорей всего, я уже сделал, что хотел... или погиб. Это не имеет значения. Всё, что имело значение, умерло вместе с "Пираньей". Я вас не знаю и вы меня не знаете, но, может быть, это и к лучшему. Прощайте.