Атаманов Александр Сергеевич : другие произведения.

Апокалипсис глава 11 Исчезновение

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ук встречает утро и отправляется с Линой к ручью.

  Когда Ук проснулся, было ещё темно. Близость зимы напоминала о себе, делая ночи длиннее, а дни короче. Он не помнил видел ли что-нибудь во сне, да и сном назвать это было трудно. Сын ветра словно побывал на том свете и вернулся. Настолько тяжело оказалось дышать. Пещера за ночь промёрзла и в отсутствие десятков тел соплеменников, лежащих рядом и согревающих, Ук ощущал холод, как дыхание мира мёртвых. Тепло Лины же, если и было в пещере, то поодаль и в месте, где мальчик спал, не чувствовалось.

  Несмотря на отчаянное сопротивление коченеющего тела, Ук приподнялся. Он не мог разглядеть где лежит Лина, как ни старался. Вход же в пещеру почему-то оказался дальше, чем до этого. На мгновение мальчик усомнился в той ли находится пещере или за ночь приключилось что-то, чего сын ветра теперь не мог припомнить. Разве что Лина отнесла Ука в другую и пахнет в ней также сыростью и сухим помётом. Отбросив глупые мысли, мальчик отправился на негнущихся ногах прочь из каменного мешка, чтобы размяться.

  Что угодно лучше, чем лежать мёрзнуть и ничего с этим не делать. Ук стал постепенно изгонять из себя холод. Быстро ходить, затем бегать, прыгать, размахивать руками, не издавая при этом ни звука. Однако, сын ветра прощался не только с холодом. Он изгонял из себя ещё и правила племени твердолобов: надо, должен, нельзя, наказан - все вместе и каждое по отдельности. А опустевшее после изгнания место занимала свобода быть каким угодно и делать что угодно. Ук плясал так неистово, что скоро выбился из сил.

  К тому времени, край солнечного диска показался из-за горизонта, и сын ветра понял, что не он один наслаждался утром. Под тёмным сводом пещеры стояла, опершись на стену, Лина. Ук не знал точно что она видела и как долго смотрела, поэтому остолбенел, не зная что делать. Девочка вышла из пещеры, потянулась, сладко зевнула и направилась к мальчику. Затем остановилась прямо перед ним и... с улыбкой ткнула пальцем в кончик носа. Ук от неожиданности икнул в ответ. Лина рассмеялась.

  Однако, веселье продлилось недолго: Ук всё ещё икал. Тогда девочка снова стала игриво-серьёзной и направилась в лес, поманив мальчика за собой. Сын ветра старался не создавать лишнего шума, но, если ступал он тихо, то икал квакающе громко, даже через прикрывающую рот ладонь. В утреннем лесу, где многие птицы ещё не проснулись, звук икоты разносился далеко. Ук и раньше создавал шум, но только когда хотел. Икота же не спрашивала пожеланий сына ветра и его разрешения. Как, в общем-то, и Лина.

  Из-за икоты и переполняющего Ука стыда путь до ручья показался в три раза длиннее. Он почти ощущал, как стареет, настолько долго это было. Однако, стоило оказаться у воды и ход времени стал значительно быстрее. Мальчик припал к ручью и жадно пил, давясь и расплёскивая воду, пока не прошла икота. Лина пила более сдержанно, постоянно прерывалась и поглядывала в сторону Ука. Сыну ветра казалось, что взгляд таит в себе усмешку. Впрочем, стоило мальчику увидеть кровь на камнях и прочие мысли улетучились.

  - Смотри! - указал он пальцем на пятно крови размером с лист дерева.
  Лина зачерпнула кровь щепоткой и поднесла к лицу Ука, повторив за ним, как услышала:
  - Сматри!

  Девочка стала перетирать кровь пальцами и она вместо того, чтобы растекаться, как и полагается, стала сминаться, перекатываться. Это была скорее красная грязь, а не кровь. Ук уже видел такую, хоть и не помнил где именно. Через пару мгновений грязь, стараниями Лины, оказалась у мальчика на носу и он мог рассмотреть её ближе некуда. Однако, остаться в долгу было никак нельзя и Ук плеснул на девчонку ледяной воды из ручья. Долетели лишь редкие капли, но даже их хватило, чтобы смыть улыбку с её лица.

  Лина затихла, прикрыла лицо ладонями. На мгновение Уку показалось, что слышал сдержанные всхлипы. Мальчик потянулся к ней, чтобы обнять. Девочка не сопротивлялась, но и не подалась навстречу. Сын ветра предполагал, что Лина рано или поздно успокоится и решил просто подождать. Тем временем правая рука девочки уже не прикрывала лицо, а тихо извиваясь, подобно змее, миновала объятия и нырнула в ручей. Ук понял, что попался, лишь когда почувствовал ледяное прикосновение к шее.

  Ук отпрянул, но вода уже стекала сниз, под шкуру, по спине. К тому же он потерял равновесие и едва не свалился в ручей, уперевшись в последний момент в каменистое дно. Будь дно илистым и мальчик бы зачерпнул немного грязи, чтобы сделать умирающей от смеха Лине приятное. Однако, сын ветра нашёл другой способ отомстить. Прежде, чем девочка опомнилась, он приложил мокрые ледяные ладони к её лицу. Лина вскрикнула и так сильно толкнула Ука, что он отшатнулся, споткнулся и сел прямо в ручей.

  Девочка недолго наслаждалась плодами своих трудов. Она смотрела, как Ук пытается подняться, и просто не смогла остаться в стороне. Лина взяла мальчика за руки, упёрлась и отклонилась назад, чтобы с помощью своего веса вытянуть сына ветра. И, даже несмотря на усилия Ука, им пришлось попотеть, чтобы мальчик оказался на суше. Глубина погружения и торчащие кверху ноги не позволяли ему упереться как следует, а шерсть на шкуре, служащей одеждой, напиталась влагой и придавала дополнительный вес.

  Казалось, когда Лина тянула, ручей тянул в противоположную сторону. Поэтому, когда Ук всё же оказался на своих двоих, девочка уже основательно вымоталась. Она склонилась, упёрлась руками в колени и хватала ртом воздух. Сын ветра не задумывался какие старания требовалось приложить, чтобы ему не пришлось вымокнуть с ног до головы. Ведь Лина не отличалась ни внушительным весом, ни тем более выдающейся силой. Лишь упорством и терпением. Она лишь продолжала пытаться, пока не получилось.

  А затем, отдышавшись, стукнула Ука пальцем по лбу, приговаривая:
  - Нака! - затем стукнула ещё несколько раз, - Нака! Нака! Нака!
  Мальчик догадывался, что это может значить, как глупый, так и упёртый, но обижаться на Лину не мог. Лишь стоял и улыбался, как дурак.

  Лина и дальше стукала бы Ука по лбу, но вскоре поняла, что это бесполезно и двинулась вверх по течению ручья. Мальчик отправился рядом, не желая отставать: дорогу назад к пещере он не помнил и даже тот малый комфорт, что она давала, терять не хотел. Однако, девочка оказалась несколько более злопамятной, чему сыну ветра показалось на первый взгляд. Как только они с Уком поравнялись, Лина начала его пальцем бок. Сначала слегка и редко, потом сильнее и чаще, потому что не могла видеть Ука довольным.

  И всё же он улыбался, даже сквозь боль. Понимание, что прямо сейчас он никому ничего не должен и ему не грозит наказание, притупляло даже отголоски старых ранений, не говоря о мелких неприятностях, создаваемых Линой. Впрочем, старания девочки не прошли даром. Вскоре Ук поморщился от особо болезненного тычка и следующий наверняка вывел бы его из себя. Если бы он не поймал палец Лины на подлёте к своему боку. Девочка попыталась высвободиться из хватки, но не тут-то было. Попалась.

  Однако, Ук не замышлял дурного. Напротив - взял Лину за руку так тепло и нежно, будто не они, дурачась ниже по течению, обливали друг друга ледяной водой. Хотя стоило девочке попытаться вырваться, как она почувствовала насколько крепкой может быть тёплая и нежная хватка. Ук ещё раздражал её, но уже немного нравился. Сын ветра же разрывался между симпатией и желанием сжать руку девочки так крепко, чтобы затрещали кости. Она уже столько раз спасала его и создала столько неприятностей, что Ук не знал что думать.

  В конце концов, именно Лина бросила камень в Ана, после чего тот упал в яму. Из-за падения путь к стоянке затянулся до ночи, поэтому сын вождя узнал о смерти Найи и ребёнка лишь утром. Будучи ослабленным после ранения, Ан не смог смириться с потерей и напал на Ука. Но Лина нашла сына ветра, когда он был в отчаянии, накормила, защитила от урса, дала кров, помогла избавиться от икоты. Казалось, девочка заботилась о нём сильнее, чем кто-либо, но и вреда нанесла куда больше, чем любой другой человек.

  И всё же они продолжали путь вместе. Ук держал Лину за руку, но на самом деле вела девочка. Какое-то время двое шли вдоль ручья, остановились. Сын ветра бы и не приметил красное пятно на камне у ручья, если бы Лина его не стёрла. Точнее провела ладонью так, что пятнышко размером с лист дерева превратилось в алую полосу шириной с запястье. Мальчик не вполне понимал, что значат пятна и зачем их стирать, но, встретив красную грязь дважды за день, не удивился бы, увидев её в третий и в четвёртый раз.

Пустая строка Лина задержалась у камня, помеченного красным, лишь на пару мгновений. Затем двое углубились в лес, что само по себе не нравилось Уку - тем труднее было бы найти дорогу назад. Но девочка торопилась, заставляя мальчика бежать следом. Сын ветра не понимал к чему спешка и всё же ускорился. Ведь остаться наедине с лесом, значило остаться наедине с духами и чувством вины. Он был готов бежать так быстро, как только возможно, чтобы жизнь наполнилась смыслом, пусть и чужим. Может, по пути Ук отыщет свой?

Однако, время до остановки пролетело так быстро, что Ук не успел прийти к чему-то основательному. Лина остановилась возле крупного черепа с красной отметиной. Не такого крупного, как череп мамонта, но немногим меньше черепа урса. Сдвинув его, девочка достала из выемки в земле небольшой кожаный мешок, перевязанный шнурком, сплетённым из шерсти. Сын ветра без особого труда догадался как Лина нашла череп и то, что под ним. Беспокоило другое - кто оставил отметины и мешок? Друг ли это?

Затем Лина достала из мешка округлый мешочек поменьше. Из-за блестящих растянутых боков он казался раздутым изнутри. Блеск же навёл Ука на мысль, что мешочком пользовались часто и тот явно не лежал в земле много зим. Впрочем, и девочка вскоре подтвердила домыслы сына ветра. Она развязала мешочек и приложилась к нему - пила. Вряд ли Лина стала бы пить, если не знала что в нём и не знала того, кто спрятал. Неизвестно уловила ли девочка что-то во взгляде Ука или сама решила поделиться, но предложила попробовать.

Едва суженный кверху мешочек оказался ближе к носу сына ветра, как тот почувствовал отвратительный запах. Настолько мерзкий, что он и представить не мог как жидкость с таким запахом вообще можно пить. Но Лина, даже видя отвращение на лице Ука, настаивала - показывала зажать нос и... Поначалу мальчик решил, что это шутка. Вот только девочка была настроена вполне серьёзно. Зажала Уку нос и, когда тот открыл рот, чтобы вдохнуть, влила в него питья на три глотка, отчего он чуть не подавился.

Вонь также хлынула в горло, но вкус не соответствовал запаху. Жидкость оказалась вкуснее воды и даже немного сладкой. Когда Ук пришёл в себя, то заметил, что Лина протягивает мешочек, предлагая выпить ещё. Мальчик отчаянно замотал головой из стороны в сторону в знак отказа. Пройти через это однажды уже было достаточно трудно, чтобы отбить желание повторять. Впрочем, девочка не собиралась настаивать и с удовольствием отпила сама. От вида с каким упоением Лина утёрлась, Ука едва не вырвало.

Сын ветра стирал с себя остатки напитка с отвращением, стараясь оставить как можно меньше запаха. Девочка смотрела на него с уже привычной издёвкой, поэтому Ук сделал вид, что не видит и, в какой-то момент, сам в это поверил. Поверила и Лина. Взгляд светлых глаз заметно потускнел, улыбка сползла и обвисла, оттянув уголки губ вниз. Тогда она достала из мешка плод размером с кулак зелёно-красного, но в основном зелёного, цвета. И, несмотря на вмятые бурые пятна, он выглядел вкусным и на лице Лины это читалось.

Девочка ела плод с ещё большим удовольствием, чем пила гадкую жидкость из мешочка. Однако, не спешила предлагать Уку. Он терпеливо ждал, пока Лина съест половину, но она всё ещё не предлагала. Помимо своей воли, сын ветра начал раздражаться. Всё труднее становилось не видеть, как кто-то ест вкусное и не делится. Лишь, когда осталась треть плода, сплошь мятая и почти целиком коричневая, Лина предложила её Уку с торжествующим видом. И мальчик, к удивлению, заглотил худшую часть, как лучшую.

Однако, сын ветра с привкусом гнили во рту почему-то не чувствовал себя победителем, да и девочка, так сильно ошибавшаяся в нём, не могла похвастаться тем же. Они выжидающе смотрели друг на друга, пока Лина в очередной раз не запустила руку в мешок. Теперь взгляд Ука был прикован к нему. В животе мальчика урчало и даже усталость приобрела оттенок слабости голодающего. Но девочка не спешила показывать содержимое мешка. Закрыла глаза и указала на сына ветра. Ук решил, что и ему следует закрыть.

Мальчик также вытянул руку ладонью кверху, намекая Лине чего ждёт в ответ. И он получил, что хотел. Нечто твёрдое легло в руку. Сын ветра сжал это: хотел проверить достаточно ли оно мягкое, чтобы съесть. И ощутил, как кожура поддалась, а пальцы провалились в мякоть, в которой что-то шевелилось. Ук открыл глаза и увидел, как между пальцев среди чёрно-коричневой гнилой мякоти трепещет что-то вроде тонкой белёсой веточки. В жизни не видевший такой мерзости, он выбросил плод и вытер ладонь об траву.

Только тогда Ук понял, что остался один. Он не видел Лину, не чувствовал её запаха или взгляда на себе, не слышал знакомой трели. Сначала сын ветра решил, что девочка отошла и скоро вернётся, поэтому решил подождать. Мальчик пробыл на месте столько времени, что особо надоедливая птица успела пропеть одну и ту же стрекочущую песню трижды. Потерявший терпение Ук принялся изучать ближайшие кусты, заглядывать за деревья и на них, потому что Лина любила прятаться. И ничего не нашёл.

Мальчик не верил, что девочка могла просто исчезнуть. Должны были остаться какие-то следы. Если бы её утащил зверь, то остались ещё и следы зверя, кровь. Изучив всё на десять шагов вокруг места обнаружения черепа с красной меткой, Ук вернулся туда, откуда начал. Тогда-то он и приметил деталь, которую упустил ранее. На черепе больше не было метки в прежнем её виде. Лишь широкая полоса от стирания красной грязи с кости. Пускай Ук не хотел признавать, но Лина ушла самостоятельно, оставив его наедине с лесом.

Сын ветра быстро нашёл виноватого. Раз он не мог видеть как девочка ушла, а ветер мог, то почему не предупредил? Хватило бы малейшего дуновения и Ук бы всё понял. Вместо этого тот, кого мальчик считал другом, позволил Лине уйти. Так почему бы ветру не уйти вслед за ней? Сын ветра ещё чувствовал себя в лесу, как дома, но не чувствовал, что хотел бы видеть ветер в нём. Так они разошлись: Ук отправился назад к ручью, а что будет делать его бесплотный друг мальчику было глубоко безразлично. Для него ветер умер.

Ук отправился к ручью не только с целью утолить жажду. Он помнил, как женщины и, мальчик вместе с ними, ходили к озеру за водой. И в озеро впадал ручей очень похожий на тот, к которому Ук шёл. А значит спустившись вниз по течению до самого конца, он найдёт пруд и дорогу до стоянки твердолобов. Затем от стоянки сын ветра доберётся до сгоревшего леса и стоянки черноспинов, чтобы узнать о судьбе Ара. Чужаки дали бой и ранили охотников, поэтому вполне могли отправиться по следу, чтобы добить.

Те, кому по силам сразиться с костогрызами и победить, могут сломить и черноспинов, и даже твердолобов. Хотя они, в отличие от твердолобов, готовы к бою. Родное племя Ука, казалось, слишком занято бытом, чтобы думать об угрозах извне. И всё же голодный волк пришёл к пещере, огромный зверь повстречался мальчику в сгоревшем лесу, урс рядом с ручьём и это не считая меткой Лины. Она могла иметь друзей, настроенных менее игриво. Дать людям возможность защитить себя от мира - необходимость, а не честь.

Видимо, Раг знал о внешнем мире больше, ведь бывал снаружи чаще. Как знал и о склонности Ука бродить по ночам. Вооружить мальчишку показалось старику лучшим решением, нежели запретить уходить. Да и как можно запретить то, что будет сделано, когда ты уснёшь? Впрочем, сын ветра утратил нож и внушаемое им чувство безопасности - нужно было найти другое оружие. Ук присмотрел по пути крепкую сучковатую палку длиной чуть больше локтя. Такой он смог бы, если не убить, то хотя бы оглушить и убежать.

Возвращение к ручью заняло, как показалось Уку, вдвое меньше времени, чем дорога к черепу. К тому же, он, пусть и был голоден, не чувствовал усталости. Вера в себя, возродившаяся, когда Ук нашёл новое оружие, крепла с каждым мгновением. Сын ветра вновь брал жизнь в свои руки. И несмотря на то, что путь вниз по течению был долгим, мальчик нашёл чем занять мысли. Лина всё ещё будоражила его, затрагивала что-то, о чём было рано задумываться. Однако, Ук и так видел многовато для девяти зим, чтобы бояться увидеть больше.

Ему не давал покоя запах Лины. Дело было даже не в том, что девочка пахла лучше мальчиков - это было применимо и к девочкам племени твердолобов - она пахла иначе. Вместо кислого запах пота был мягким и сладковатым, будто пропитан соком плодов и духом цветов. Сама Лина мало походила на что-то вкусное или приятное, поэтому отсутствие связи между взбалмошным характером и удовольствием для обоняния становилось особенно отчётливым. И всё же Ук хотел увидеть её снова, пусть и не знал зачем.

Когда Ук проходил мимо камня с красной смазаной полосой шириной в ладонь, то поймал себя на мысли, что, если бы он захотел, то нашёл бы пещеру, в которой провёл ночь с Линой. Значит, мальчик смог бы найти и саму девчонку, просто дождавшись её внутри. Но сын ветра не был уверен, что она вернётся на старое место и не мог просто бросить Ара, поэтому оставил идею о поиске пещеры на потом. Дурные предчувствия шептали мальчику, что черноспинов нет или скоро не будет, а с ними исчезнет и его друг.

Ук знал, что ничего не может сделать для Ара, если черноспины не сумеют защитить себя сами. Твердолобы не стали бы помогать, даже если знали об угрозе. Черноспины и твердолобы могли сообща одолеть костогрызов, но вместе этого поселились как можно дальше, чтобы не воевать ни с общим врагом, ни друг с другом. И теперь, когда помощь и тем, и другим, и даже костогрызам действительно не помешала бы, их разделяло расстояние и безразличие к судьбе чужих племён. Каждое племя защищало только свои интересы.

Ук уже слышал, как плещется вода, срываясь с небольшой высоты в озеро. Однако, не слышал пения птиц. Его заменил гомон женских голосов. Внизу, на берегу, было не меньше дюжины женщин во главе с Тенью. Она что-то объясняла, но те галдели и сбивали с мысли. Будь рядом всематерь и слова Тени обрели иной вес, но без неё мало кого интересовали. И всё же, спустя какое-то время, женщины принялись наполнять ёмкости. Ук же затаился, чтобы не выдать себя. Его вполне устраивало быть пропавшим без вести.


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"