Распределение проходило в одной из аудиторий моего Гидромета. Толпа стояла и сидела в ожидании своей очереди. Муж был рядом и очень волновался. Это мероприятие в его Макаровке должно было проходить чуть позже.
Метеорологи-программисты гудели и дружно курили на лестнице, создавая подобие сильного тумана с видимостью менее метра. Отличницы запускались в числе первых, забирая лучшие места. Остальным доставались дырочки, куда нога нормального человека могла ступить либо в кирзовом сапоге, либо в валенке. Для себя я выбрала валенок, который никогда не держала в руках. Сказалась воспитанная папой любовь к Д.Лондону и сильным личностям, к числу которых я себя не причисляла, но хотела таковой стать. Кирзовые сапоги не прельщали по той причине, что навевали воспоминания о цинге и хине. И то, и другое я ненавидела. Зубы - визитная карточка могли быть безвозвратно потеряны, а печень по сведениям, почерпнутым из анатомии, была одна, ею я тоже дорожила.
Амдерма, - торжественно произнесла дама средних лет, восседая на стуле: - Не волнуйтесь, там уже есть наши. Мужа тоже пошлем. Его специальность радиоинженера там пригодится. Ребенок, маленький? Ничего страшного. Отдадите в ясли.
-Хотелось бы в Питере остаться, - голосом ангела сказала я, но дама, покраснев, как рак, обозрев меня с ног до головы (в то время на мне был модный комбинезон и масса украшений на руках и в ушах) оборвала мою мечту в зародыше.
-Гоша, мы едем на Север! В Арктику, - с ликованием возопила я, покинув место раздачи призов. Сверкающая улыбка слепила глаза, дабы показать, что южанке, из почти технолога-винодела ставшей метеорологом, выскочившей замуж раньше всех в группе, перетащившей мужа в Питер, успевшей родить и не сдать норматив по лыжам - все фиолетово. Группа замерла от моего вопля и расступилась, боясь прикоснуться к той, которая сошла с ума за десять минут пребывания в замкнутом пространстве мясорубки под названием 'принудительное распределение'.
Муж был тоже южанином, поэтому, обхватив меня за талию, поволок в столовку отпраздновать Великую победу Юга над Севером.
Подружки, получив билеты в другие дырочки, облепив сдвинутые столы, ели яйца под маойнезом, сдобренные слезами и соплями.
Куда? - неслись вопросы со всех сторон.
-В Амдерму, - отвечала я, даже не догадываясь, где это.
Присев за стол, я начала рассказывать о том, как можно убить медведя без ружья, как солить грибы и ягоды, разводить костер при ветре и делать ложе из льда. Все это всплывало в голове, также как и цвет многотомника любимого писателя.
Девчонки перестали рыдать и слушали, затаив дыхание. О том, как берут анализы на холеру, свирепствующую на Каспии, куда получила распределение одна из них, я рассказать не решилась. При этом воспоминании мои ягодицы сжимались.
Осенью, в начале сентября мы летели рейсом Геленджик - Москва - Архангельск-Нарьян-Мар - Амдерма. Груз был небольшим, это я поняла позже: детская кровать, коляска, игрушки, телевизор, ковры, электроплита, посуда, постельное белье, гардероб, настольные лампы, утюг, книги, продукты, пара растений в горшках, удочки и многое другое, что изрядно освободило сталинскую трехкомнатную квартиру моих родителей. Холодильник, обогреватель и комплект снаряжения для подводной охоты мама взять не позволила. В аэропортах нас не досматривали, валяясь от смеха, слыша, что мы едем осваивать Север, прихватив самое необходимое. Особенно поражали удочки, торчащие из коробки для телевизора.
Летели с приключениями. В Архангельске, ночью, выбросив наши вещи на снег, летчики отогнали самолет, а мы остались на полосе, не ведая куда идти. Муж оказался находчивым. Пьяный грузчик, добытый им, помог перетащить груз в здание аэропорта. В нем сидячих мест не было. Посадки на борт тоже. Пришлось ждать выделения другого, стоя или сидя на баулах. Сын, которому было полтора года, ел так, что его хотелось придушить. Для успешной кормежки были нужны игрушки, кукольный театр или угрозы немедленной расправы. Атрибуты покоились в коробках, а сил на расправу не было. Насильно затолкав в него холодную кашу, мы приготовились ждать вылета к месту назначения.
В детской комнате под утро нашлась койка. На нее мы и положили нашего мальчика, который утомил весь аэропорт воплями и беготней по голова. Шустрость у него была не в меня. Информация о составе его крови, полученная спустя двадцать лет, поразила. Прапрабабушкой моего малыша по линии мужа была цыганка, уведенная из табора. В тот день я изрядно напилась. Свекровь, как ни странно не укоряла. Мой папа до сих пор в неведении - я боюсь за его здоровье, ведь он когда-то едва смирился с тем, что в семью вошел мужчина, рост и происхождение которого желали лучшего.
nbsp; Проспав возле сына на стуле до вечера, я поняла - отсюда мы не улетим никогда.
Казалось, еще чуть-чуть, и я вспомню о том, что у меня в крови тоже гремучая смесь казаков и украинцев и разнесу этот чудесный поморский город, аэропорт, а по приезде в Питер собственный институт. О даме, пустившей меня во взрослую жизнь, я вспоминала с ненавистью, представляя, как пинаю ее в толстый зад и волоку по коридорам на улицу, чтобы утопить в Неве.
Теперь о муже. Он немного попил с грузчиками, пообхаживал работниц багажного отделения, обкормил фруктами диспетчера, смотался на метеостанцию, порылся в правилах перевозок пассажиров и выбил борт. Да, да - борт. Старый и едва живой. Когда толпа измученных северян заняла места в этом чуде авиации, героя были готовы зацеловать до смерти.
Прилетев а Амдерму почти ночью, я потребовала такси, вместо которого нам предложили бортовую военную машину. При этом заботливые работники Амдерминского аэропорта ржали мне в лицо, заставляя дышать переработанным алкоголем.
Водитель - пацан лет восемнадцати пялился на мои белые весенние сапоги на высоченных каблуках, шубу под норку и шапку-ушанку из рыжей лисы, которую папа сшил для меня по особому блату в другом городе и за бешенные деньги. Насн привезли в нужное место и помогли сгрузить скарб в грязь, коей было по колено. Сгребая вещи в кучу, я сразу же сломала супинаторы сапог, имея странную походку до тех пор, пока не приобрела настоящие валенки с приклеенными калошами, в которых ходила даже на танцы - назло всем и Северу тоже ( в моменты праздников он любил созерцать нарядную публику).
Наш приезд на место распределения пришелся на субботу, когда руководство отдыхало, и найти его было затруднительно. Выручили зеки, вывалившиеся неожиданно и вовремя одновременно. Толпа мужиков разного возраста в ватниках, заросших, обутых в кирзухи, в огромных ушанках, с матом вместо приветствий, встретила нас криками и шутками. Подхватив вещи, поволокла в барак и выделила нам номер - комнату, величиной с конуру. Хотя нет, моя собака в такой сегодня бы не прижилась. Ее конура - почти дворец.
Успокаивая себя тем, что умею драться ногами, я, вооружившись утюгом, ждала продолжения знакомства. Хозяева барака чувствовали мой настрой и не заходили. Спустя час, кто-то деликатно постучался, предложив показать туалет и умывальник.
Туалет заслуживает особого описания. Он представлял собой комнату с двумя отверстиями в полу, из которых торчали сталагмиты, в углу была палка с квадратной деревяшкой на конце.
-Кляп, - ответил белобрысый с лицом убийцы. - Чтобы во время ветра бумажки не вылетали и не приклеивались к заднице.
Объяснение показалось логичным.
Выгнав экскурсовода, справив нужду в позе летящей ласточки, я вернулась к сыну. Он сладко спал, не подозревая, что спустя год покроется прыщиками от отсутствия солнечных лучей, будет заправски ругаться матом, болеть всеми известными детскими болезнями и приобретет вес перышка, после чего насильно увезен моей мамой на пару месяцев на Материк к солнцу, к морю и к еде не из железных банок.
Я назвала это повествование 'Салат из традесканции' не просто так. Теперь об этом.
Сын спал, мы с мужем охраняли его сон и не знали, что делать дальше. Гостеприимные хозяева не дремали. Они пригласили мужа познакомиться поближе, уведя с собой в одну из комнат.
Его не было до утра.
Явившись пьяным в хлам, он упал рядом со мной и спросил:
-Ты когда-нибудь ела салат из традесканции?
-Нет, - кратко ответила я.
-А я - да! Вкусная штука, если сдобрить маслом, посолить и поперчить.
Минутой позже, он заснул, а я вышла из конуры, прошлась по бараку, познакомилась с жильцами и узнала, что среди них есть строители, инженеры, техники, монтажники и просто реальные мужики, а не зеки, которые, как и мы приехали осваивать Север: cкупой, жесткий, чарующий и неповторимый - тот, который мне снится всю жизнь на Юге. И тот, который я никогда не забуду.