Аннотация: Об одной из тех, кто вошла в мою жизнь навсегда
- Так, что в выходные будете делать? - спросила Люська.
- Не знаем, - хором ответили мы.
- Тогда слушайте сюда, - начала она.
Дальше мы долго и подробно слушали, как добраться к месту 'обалденного отдыха у моря'. Схема маршрута отражалась на мятой бумажной салфетке. Пятна жира превращались в оазисы отдыха, а складки - в скалы на нашем пути.
- Сколько идти? - настороженно спросил Гоша, когда Люська попросила вторую салфетку. Кривая зависла на границе с кухонным столом.
- Сколько-сколько... Немного. Километр. Дойдете!
Гоша вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула.
- Идем!- решительно сказал он.
Выезжали утром. Дорога к морю петляла в горах. Открыв окна, вдыхали запахи леса и ожидаемых приключений.
А вот и стоянка. Прощаясь с машиной на время, думали, что навсегда. Отдельные лица местного населения внушали подозрение.
-Не бздите! Не сопрут! Они наших знают, - заявила Лариса.
Она потягивала холодное пиво. Муж примерял рюкзак. Надел. Все рассмеялись. Сзади Вадика не видно. Только рюкзак на ножках. Гоша тоже с рюкзаком. Или он с Гошей. Туристы!
Вышли весело. Салфетка осталась дома, а маршрут перед глазами. Красотища! Море задирается на небо и сливается с ним в голубой дымке. Прибой лижет ноги, а галька замедляет шаги. Линия берега изрезана. Подъемы сменяют спуски. От ходьбы кажется, что мышцы проснулись и вспомнили свои прямые обязанности. Раз, два, правой, левой! Лариса поет. Вадик слушает, а мы смотрим по сторонам. Идем, идем и идем...
Пришли...
- Где она? - Гошу почти держат. - Я ее убью!
Голос Люськи из палатки:
- В ручье ополоснитесь!
Тащим то, что было под рюкзаком к воде. Охлаждаем. Подносим рюмку водки. Лицо становится добрее.
- Говорила, что один, а там все пять километров. Еще этот гребаный груз. Шаг вперед, два назад, - жалуется Гоша.
- Идите к черту! Хотела как лучше, - гневно оправдывается Люська. Она появилась в нужный момент.
- Ну и видок у тебя! - иронизирует почти инвалид.
Люська - сама экзотика. Из одежды на теле только загар. Хороша!
Сидим. Отдыхаем. Гул в ногах постепенно стихает. Вокруг сосны, ковер из хвои. Палатки, чудом прилепившиеся на откосе. Банька над ручьем из бревен. Вместо стен - целлофан. Купель, вымытая неутомимой водой в ложе ручья. И море. Внизу под скалой. А мы на ней. Как птицы.
- Ну? Нравится? - вопрошает Люська. Наши лица светятся первобытным счастьем.
Усталость растворяется, и растворяемся мы в царстве природы. В тишине и свежести наступающей ночи. За столом собираются все, кого она вытянула из тесных напичканных техникой квартир. Говорят обо всем и ни о чем. В тарелки падают звезды. В голове заседают чужие мысли. А в память ложится все сразу.
На Люське уже лунный загар, едва прикрытый чем-то воздушным. Выражение лица - не поймешь какое. Тема беседы - волнующя. Говорит, как гвозди заколачивает. Она и на отдыхе остается журналистом.
- Люсь, отдыхай от работы. Ну ее к черту, эту политику! - просит сестру Лариса. - Лучше споем.
Светку - художницу первую слушаем. Голос - сочный. Теперь Лариса своим низким и грудным ведет. Заслушаешься! Звуки гитары разносятся эхом. Им вторят цикады.
В палатку заползаем поздно. В душе благодать.
- Спокойной ночи, - слышим в спину.
- Ты-молодца! - хвалит Гоша. Он готов расцеловать Люську.
- Идите к черту! - довольно отвечает она. - Место обалденное, да?