Земля ещё твёрдая и мёрзлая, деревья - голые и застывшие, и островки грязноватого снега сереют возле их корней. Но солнце припекает ласковое, и ни с чем его не спутаешь - этот весенний дух, это сердцебиение нежной листвы, пока ещё сокрытой от любых взглядов под твёрдой оболочкой. Такое же сердце бьётся и у него в груди, откликающееся на зов растительности по всему миру.
"Я дошёл, - думает он, падая навзничь. - Нашёл. Я вспомнил, что такое весна; я всегда верил, что она есть".
Сколько бы ему ни говорили, что это не так.
Рыхлая, влажная земля принимает его в свои объятия. Даже сил на радость уже не осталось: он лежит, уткнувшись лицом в проталину, и слёзы его уходят в почву, превращаясь в звенящие апрельские ручьи. Здесь холодно, мокро и очень грязно - вся одежда его перемазана в земле и в глине, а в волосах запутались сухие прошлогодние листья. Но пока он лежит, закрыв глаза и не шевелясь, природа начинает преображаться - тают остатки снега, высыхают лужи и бочажки, ветви деревьев покрываются кружевом серёжек, и набирается сил молодая, зелёная, сочная трава.
И вот он уже посреди цветущего поля: тихо шелестящие колосья достигают половины человеческого роста, и никто бы не увидел его, лежащего среди них, даже если бы здесь кто-то был. Как это хорошо - когда никто тебя не видит.
Теперь можно перевернуться на спину и, не открывая глаз, просто подставить лицо солнечным лучам и голубому небу. Тихо качаются маки, сладко пахнет душица; полевой вьюнок обвивает его руки, ластится нежно-розовым лепестком к щеке.
Когда-то давно, в подземном царстве, он нашёл книжку о растениях, и много раз перечитывал её, ощущая болезненный трепет, но это не помогло ему вспомнить. А потом он забыл и про ту книжку...
Лучше не думать о том пути, который был пройден. Не вспоминать о том, кем он был прежде, и какие ужасные роли играл в мире, не менее ужасном.
В мире, в котором царит вечная зима.
Слишком несправедливо... слишком несправедливо то, что можно жить, не помня правды.
- Полно, - шепчут ему цветы и травы. - Теперь-то ты уже не забудешь того, что знаешь, никогда.
Но слёзы всё равно текут.
Он поднимает руку и вытирает их, размазывая по лицу землю. Ручьи спешат к нему на помощь - отмыть, очистить, навсегда избавить от грязи. Это по силам им - весёлым, говорливым, звенящим ручьям, вода в которых всегда прозрачна и быстротечна.
Он опять будет чист. Но избавиться от воспоминаний - так же просто? Он не хочет снова терять память, пусть даже она подобна тяжёлой каменной плите, лежащей на груди.
Собравшись с силами, он, наконец, открывает глаза. Всё именно так, как он помнил ещё там, в подземном царстве, где нет ничего, кроме камней и темноты пещерных сводов - солнце, яркая зелень и ясное голубое небо.
Вокруг руки его кружит крохотный белый мотылёк; последние шаги этого долгого пути они проделали вместе. И то ли это он отыскал мотылька, невесть как попавшего в холодное подземное царство, то ли, наоборот, мотылёк был послан ему на помощь - теперь уже не понять... Ясно одно: мотылёк летел вперёд, шарахаясь из стороны в сторону - может быть, убегая, а, может быть, интуитивно чувствуя правильную дорогу. А он бежал вслед за мотыльком, не ощущая уже ничего, кроме жгучего стремления выбраться наружу - натыкаясь на скалы, исцарапывая руки в кровь... Снова и снова.
Теперь всё позади.
Он поднимается на ноги. Мир в очередной раз преображается, как будто повинуясь его движению - время в нём как будто немного ускоряется. И вот уже деревья сбрасывают со своих крон сонную дремоту и начинают петь свою песню в ответ на дуновение ветра, птицы слетаются со всех сторон, цветы начинают цвести особенно буйно, выпуская бутон за бутоном. Их королева - роза - распускает пышные алые лепестки, гордая вырасти у его ног. Всё цветёт, пахнет, звенит, поёт, греет и ласкает.
Он пришёл и принёс с собой весну.
Теперь ему пора обратно.
Медленным шагом он покидает цветущий, преображённый мир, не успев в полной мере насладиться ни солнечным теплом, ни яркостью зелени, по которой столь отчаянно тосковали глаза.
Подземное царство, из которого он столь жаждал вырваться, ждёт его.
"Почему?" - печально спрашивают цветы и листья.
"Но теперь-то уж я не забуду того, что знаю, никогда".
Ничего из того, что ему принадлежит, он взять с собой не может - ни цветов, ни деревьев, ни травы; то, что принадлежит ему, растёт в одном месте, а он должен быть в другом.
Никто не приказывает ему.
Но слишком несправедливо...
Крохотный мотылёк догоняет его, садится на плечо. В подземном царстве, не знающем солнечных лучей, он будет подобен маленькой искре или светлячку. Мотылёк тоже проделал долгий путь - не менее, а, может, и более тяжёлый. Кто может сравнить? Но мотылёк летит вслед за ним, оставив, как и он, прекрасный цветущий мир, где для него будет вдоволь пыльцы и лепестков...
Он осторожно прикрывает его ладонью и идёт вперёд.