Это настоящий рай на земле - если только на этой несчастной, сначала обожженной адским огнем, а потом скованной морозами земле, может быть место для рая. Платов зачерпнул еще горячей воды из таза, окатил себя, блаженно охнул. Сейчас, когда жар маленькой уютной бани прогрел его до самой последней клеточки тела, а горячая вода смыла грязь и усталость прошедших недель, он чувствовал такое счастье и такую приятную истому во всем теле, какой не ощущал уже многие годы. В последний раз таким счастливым он был много лет назад, когда рядом с ним была Наташа - господи, как же давно это было! Как долго он был лишен самых простых человеческих радостей. Даже таких незатейливых, как тепло маленькой бани, ушат горячей воды и кусок дегтярного мыла...
Платов вылил на себя остатки воды из таза. Наемник дал ему только два ведра горячей воды, но и этого хватило за глаза. В предбаннике Платов вытерся старым вафельным полотенцем и оделся. Теперь он явственно чувствовал, как пропахла потом и грязью его одежда, но другой у него все равно нет. Главное, тело теперь задышало, а остальное неважно.
Пока он мылся, Наемник организовал небольшой, но сытный стол - мясо, сало, консервы, армейские крахмальные галеты. Ну и спирт, конечно.
- С легким паром! - поприветствовал его Наемник. - Что, много вшей мне натряс?
- Не было у меня вшей, - ответил Платов, падая на табурет. - Ох, хорошо-то как!
- Наверное, забыл, когда в последний раз мылся, да? - спросил Наемник, разливая по стопкам разведенный спирт. - В убежище вашем была баня?
- Сауна была, - Платов помолчал. - Только для начальства. Всем прочим короткий душ раз в две недели и особые салфетки для протирания тела. Экономия.
- Вот-вот. Начальство экономит на всех, кроме себя... На-ка, - Наемник протянул Платову наполненную до половины стопку. - Тяпнем за будущие большие дела.
- Это тебе приказали обо мне так заботиться, или ты от души?
- Приказали, - Наемник хлопнул спирт, выдохнул, заел стопку кусочком тушеного мяса с большого блюда. - Селезень приказал.
- Кто такой Селезень?
- Большой человек, с которым ты сегодня говорил.
- Интересно. И чем же он большой? Вроде обычный человек, ростом даже пониже тебя будет.
- Шуткуешь? Молодец. Закуси давай, я сейчас по второй налью. Хочу выпить сегодня как следует.
- И он велел тебе обо мне заботиться?
- Что, досадно чувствовать, что по доброй воле я бы тебя даже в дом не пустил? Да это не мы такие, это жизнь такая. На кой ты мне, разве только на корм для собак. А Селезень мне приказал с тебя глаз не спускать. Приказ надо выполнять, о как! - Панин потянулся за бутылкой. - Ладно, ты не обижайся. Это я шучу... немного.
- Так чем же большой твой Селезень?
- Долго объяснять. И я сам всего не знаю. Но только в этих местах круче него никого нет.
- Он кто, бандит?
- Ну ты даешь, профессор! - рассмеялся Наемник. - Слова-то какие знаешь! Это я бандит, шпана. А Селезень мужчина солидный.
- Он на военного похож.
- Я так думаю, что он и есть военный. Или был им. Военные так себя не ведут.
- А как себя ведут военные?
- Да никак, - Наемник опрокинул в себя вторую стопку, закусил. - Мы им не нужны. Плевать им на нас. Они только по дорогам патрулируют, редко когда в поселения заезжают. Ничего не покупают и не продают, у них с этим строго. Так что толку от них... Чего не пьешь?
- Я пью, - Платов залпом выпил свой спирт, потянулся к тарелке с пахучим свиным салом с прослойками мяса. - Ну, а Селезень?
- В том-то и дело, что он интересуется разным товаром. Ну, что народ у нас в поселке продает. Если что ему глянется, покупает и платит хорошим бартером - патронами, лекарствами, тем же спиртом. Я ведь с ним как познакомился - через барахло. Подфартило мне однажды, наткнулся в лесу на давным-давно упавший там военный вертолет. Добра там всякого было завались, ну я потихоньку и начал все оттуда перетаскивать к себе и потихоньку продавать, что мне не надо через Махоню и прочих торгашей. А потом Селезень появился. Сам меня нашел. Наверное, кто-нибудь из коробейников этих гребаных ему про меня сказал. Пришел ко мне и стал интересоваться, что я с вертолета поснимал. Я-то сначала сдрейфил малость - кто его знает, вдруг новое правительство таких как я охотников за добром гонять начало? Но Селезень меня успокоил и предложил все мои находки впредь ему показывать, особенно электронику, оружие и документы. Ну, я и согласился. Кое-что он у меня тогда купил и цену дал хорошую. С тех пор уже почти полгода с Селезнем дело имею.
- А почему тебя Наемником называют?
- Я с детства мечтал в армию поступить на службу, но там таких, как мы, не берут. У них свои рекруты имеются. Ну, когда мне семнадцать лет исполнилось, я записался в ополчение, которое наш бывший мэр Сосновский создал, чтобы от поселка шайки Диких отбивать. Весело было. А потом приехали какие-то серьезные ребята с Комитета, Сосновского сняли и увезли, а нас распустили. Поскольку я ничего больше, как только стрелять и резать не умею, стал искать работу. Нанялся охранником к одному торговцу-оптовику, с ним полгода поработал, потом с другим оптовиком. Так и стали меня Наемником называть, мол, за деньги охраняю.
- А чего сейчас охранником не работаешь?
- А того, что новое правительство теперь запрещает такую работу без специальной лицензии. У них своя военизированная охрана, и людей с улицы они не берут. Строго с этим теперь. Это раньше можно было свободно с оружием разгуливать, а теперь в городах, подконтрольных правительству, за этим следят постоянно. Для этого у них аэроботы имеются.
- Аэроботы?
- Беспилотные разведчики. Маленькая такая штуковина, похожая на игрушечный вертолетик. Летает кругом и записывает все на камеру. Шпионит, короче. Здесь их нечасто встретишь, а в городе они на каждой улице.
- Понятно. Как же вы от Диких защищаетесь?
- Закон нарушаем, - хмыкнул Наемник. - Официально мы все не при делах, а так у каждого дома пара-тройка стволов хранится. Пороха и его парней видел? Они пока что у нас в законе. Власти на такие отряды самообороны глаза закрывают, понимают, что без оружия труба нам всем, или Дикие или зверье одолеет. Но вне города человеку с оружием работы нет. Я так понимаю, все дело в конкуренции. Армейцам куда-то своих отставных вояк пристроить надо, вот и наделали своих ЧОПов и монополию им на охранные услуги торговцам дали. Жрать все хотят, и каждый другому в рот смотрит.
- Мы о Селезне говорили, - напомнил Платов.
- Так я уже все сказал. Заинтересовался тобой Селезень, когда я ему рассказал про тебя. Я так понимаю, он со своими людьми по мелочам не играет. Да и люди у него спецы. Два парня и две девки, одна мастер по компьютерам, вторая врач.
- И ты бы хотел с ним работать, так?
- Точно. Чувствую я, что это мое. Так и Селезень мне дал понять, что однажды возьмет к себе в команду. Так что, профессор, надо нам с тобой теперь не облажаться. Если попадет Селезень в твое убежище и найдет что-нибудь полезное, нам с тобой бооольшой могорыч будет.
- А с чего ты решил, что этот Селезень такой серьезный человек? Может, он обычный торговец.
- Обычный? А что же его военные не трогают? А снаряжение и оружие у них видел, какое? И потом, где он такой отличный товар для бартера берет? Сейчас, чтобы найти, к примеру хорошие непросроченные лекарства или приличную жратву, надо очень сильно постараться. Или высший доступ к стратегическим складам иметь. Я кишками чую, что у Селезня такой доступ есть. И вообще, профессор, запомни: чем меньше будешь Селезню вопросов задавать, тем лучше для тебя. Проживешь дольше.
- Я уже все понял, - Платов решил воспользоваться ситуацией, благо, подвыпивший Панин стал очень словоохотлив. - Как ты думаешь, поможет он мне жену найти?
- Если Селезень не поможет, никто не поможет, - заявил Наемник. - Давай еще по одной вотрем.
- Расскажи мне, что тут у вас происходит вообще.
- Что везде, то и у нас. Раньше, когда я пацаном был, в наших краях вообще ни дня без стычки с Дикими не обходилось. Тут их как грязи было. Сейчас их правительственные войска гоняют, так они вроде попритихли малость. Но все равно, сволочи, появляются. За неделю до твоего прихода тут у самого Зарубина здоровенная шарага объявилась, стволов тридцать, не меньше. Но на город напасть не решились, покрутились по дорогам и слиняли нахрен. Может, военных боятся. И зверья у нас в окрестных лесах много. Волкопсы, прочая пакость. Я, по правде сказать, удивлен, что ты сюда без приключений дошел.
- Наверное, повезло мне.
- Истинно, повезло. Вся власть у нас военной комендатуре принадлежит, которая сидит в Козлове - это наш областной центр, сорок километров от Зарубино на юг. Немец ей подчиняется, это они его поставили вместо Сосновского. Немец так-то молодец мужик, порядок в городе навел. Но вот в окрестностях у нас неспокойно. Месяц назад на шоссе 33 караван торговый пропал. Вообще, у нас народ старается из поселка без великой нужды не высовываться.
- Спасибо, учту на будущее.
- Во-во, учти. Ты теперь вроде как наш человек, на Селезня работаешь. Сбежать попытаешься, только сам себе навредишь. Селезень не любит, когда его кидают.
- Я и не думаю бегать. Я жену хочу найти. Долго нам еще ждать?
- Думаю, недолго... Ты что не пьешь?
- Не хочу, хватит мне.
- Не, так не пойдет! - замотал головой Наемник. - Гулять так гулять. Слушай, а у вас в убежище что интересного было?
- Да все было интересное. Несколько лабораторий работало. Чем наша занималась, я тебе говорил, а что в других творилось, не знаю. Их работа была секретной.
- Да меня не это интересует. У вас, наверное, на складах добра всякого прорва была, так?
- Было, наверное. Я не завхоз, точно тебе не могу сказать.
- Ладно, придем к вам туда, посмотрим. Ты не думай - если Селезень решил в вашу нору проникнуть, он сделает. Только вот надо подумать, на что ты нам сгодиться можешь. Стрелять ты умеешь?
- Как сказать. Наверное, нет.
- Селезень велел тебя экипировать. Бронежилет я тебя дам, есть у меня один... для непрофессионала, - Наемник хмыкнул. - А вот хорошее оружие тебе давать смысла нет. Пистолет у тебя есть, хватит. Патронов тебе подкину немного и нож еще дам. Будет с тебя.
- Послушай, Максим, хочу спросить тебя... Ты веришь, что мне Селезень с женой поможет? Или так, использует и выбросит за ненужностью? Ты ведь его лучше знаешь. Что он за человек?
- Крутой человек. Настоящий мужик. Если он обещал тебе жену твою найти, найдет, из под земли достанет... Обещал?
- Нет, - вздохнул Платов. - Сказал, что я сам должен ее искать.
- Все верно сказал, - Наемник долго смотрел на Платова расфокусированным злым взглядом. - Т-ты сам ее должен найти, понял? С-сам.
- Понял, - Платов встал. - Спасибо за угощение. Пойду я.
- Нет! - Наемник хлопнул ладонью по столу, опрокидывая стопки. - Теперь ты у м-меня будешь жить все время. Так Селезнь п-приказал. Понял, нет? Слушай приказ: топай наверх, в пустую к-комнату. Там будешь спать. Понял?
- Хорошо. А книги свои отпустишь забрать?
Наемник не ответил: он был занят тем, что пытался поставить стакан и налить в него остатки спирта из бутылки. Платов покачал головой и пошел в комнату. Радужное после бани настроение было подпорчено.
В отведенной ему комнате было прохладно, но на кровати лежал старый армейский спальный мешок, грязный и засаленный, однако вполне защищающий от холода. Платов, не раздеваясь, влез в него, застегнул "молнию", откинулся на твердую подушку. В голове шумело от выпитого, холод отступил, тело наполнилось приятной тяжестью. Спать, спать, спать - больше ничего не хочется. Только спать и видеть сны, в которых с ним рядом будет Наташа. Такие сны, после которых не хочется просыпаться.
- Спаси меня, Боже; ибо воды дошли до души моей, - зашептал он, - я погряз в глубоком болоте, и не на чем стать; вошел в глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня...Извлеки меня из тины, чтобы не погрязнуть мне: да избавлюсь от ненавидящих меня и от глубоких вод...
2.
"-Господи, как же медленно тянутся дни! Как меня угнетает это ожидание...
Странно, но там, в бункере я не чувствовал такого ужасного нетерпения, не было у меня этой жажды поскорее узнать правду. Наверное, так было потому, что я потерял надежду. Я был замурован заживо в своей библиотеке и даже не мог представить, что однажды выйду из нее в мир, где мои любимые авторы давно позабыты, книги нужны только для растопки печей, а компьютеры... А компьютеры может запросто взломать миловидная девушка в военной форме, которая работает на человека по имени Селезень. Интересно, почему его так называют? Наверное, от фамилии Селезнев - это вероятнее всего. Но вот кто он такой, этот Селезнев? Наемник упорно не хочет откровенничать. Смотрит на меня так, что я сразу прекращаю расспросы. Хотя надо сказать, что этот Панин совсем неплохой человек. Конечно, он так относится ко мне только потому, что хочет угодить Селезню, но все равно - мне кажется, он вполне нормальный парень. Только черствый какой-то, бездушный. Наверное, это потому, что весь этот мир лишен души - каков мир, таковы люди. Это сумасшедший мир сделал Панина таким жестким. А собственно, какая мне разница, какой он, этот Максим-Наемник? Мне с ним детей не крестить...
Ах, Андрей Иванович, дорогой ты мой, снова ты начал разговаривать сам с собой! Дурацкая привычка, приобретенная в заточении. Помнишь, как ты расхаживал по библиотеке, в которую неделями никто не заходил, и сам себе вслух читал стихи Гумилева, Бродского, Тарковского, Есенина, Фроста, Дилана Томаса? Те, кто в этот момент тайно наблюдали за тобой через камеры наблюдения, наверняка считали, что ты просто сумасшедший. Все верно - они именно так считали. Они даже по имени меня не называли, только Библиотекарем. Интересно, вспоминают они меня или нет? И вообще, что там произошло, когда этот сукин сын Одинцов узнал о моем бегстве? Не дай Бог, эта сволочь догадалась, что Карпович мне помог - у Сергея могут быть неприятности. Хотя, какое мне теперь до этого дело? Я свободен, я сбежал из гробницы, в которой засыхал, подобно древней мумии. Но будет ли толк от такого чудесного спасения?
Надежда снова вернулась ко мне. Этот мир ужасен, он еще безрадостнее и страшнее, чем я представлял его себе там, в убежище, но иногда мне хочется кричать от радости. Только... Узнает ли меня Наташа, когда я найду ее, примет ли таким, какой я стал, после стольких лет разлуки? Или Панин прав, и мне будет нечего сказать ей, лишь признаться в том, что я трус и подлец, что я восемнадцать лет ждал чего-то, сидя взаперти, и даже не попробовал вырваться на свободу и найти свою жену?
Конечно, меня она не узнает. Я сильно изменился. Странно, я даже не помню, каким я был когда-то. Иногда мне кажется, что лицо, которое я вижу в зеркале, надели на меня, будто одежду. Взяли и надели, пока я спал, а мое настоящее лицо куда-то спрятали. Наверное, это безумие. Человек не может быть нормальным, проведя в одиночестве восемнадцать лет. Целых восемнадцать лет без надежды, тепла, радости и друзей. И почти без веры. Почти.
Странно все как-то получилось: именно в тот момент, когда и эта слабая вера начала во мне умирать, меня вынесло в большой мир, да еще так удачно - я забрал с собой самое ценное, что у меня было, мои книги и фотографию Наташи. Значит, Бог не до конца забыл обо мне. Значит, я правильно делал все эти годы, что молился Ему.
Скорей бы, скорей бы вернулся Селезнев!..."
3.
Селезень был не один - с ним была молодая женщина в зимней военной форме. Красивая, глядя на нее, невольно подумал Платов, настоящая Шехерезада: такие влажные черные бархатные глаза, такая нежная кожа на лице, вот только эта прическа под мальчика ей совсем не идет. Ей бы косы настоящей гурии...
- Сидите, Андрей Иванович, - сказал Селезень, не замечая протянутой руки Платова. Сам сел на табурет, помощница осталась стоять у двери, держа в правой руке маленькую цифровую видеокамеру, а в левой небольшой плоский чемоданчик. - Ну что, как живете?
- Как в сказке, - честно сказал Платов. - Ни забот, ни хлопот. Неделя покоя, но... Я очень ждал вас. Вы узнали что-нибудь?
- Представьте себе, довольно много. Но не о вашей жене, а о вас.
- Обо мне? - Платов растерянно улыбнулся. - И что же вы узнали обо мне?
- Расскажите мне еще раз вашу историю, Андрей Иванович. С самого начала. Подробно, со всеми нюансами. Абсолютно все. И если можно, начните с вашей биографии. Сразу говорю, лейтенант Григорян, - и тут Селезень показал на девушку с чемоданчиком, - будет снимать нашу беседу на камеру.
Платов растерялся. Ладони у него сразу взмокли, во рту почему-то пересохло. В принципе, в голосе и лице Селезня не было ничего такого, что могло насторожить или испугать, но Платову вдруг стало не по себе.
- Да, конечно, - промямлил он. - Я расскажу, конечно.
- Тогда садитесь напротив меня и начинайте.
Он говорил долго. Час, не меньше. Поначалу он невольно следил за лицом Селезня - как этот странный человек воспринимает его историю, верит ли? - но потом ему стало все равно. В конце концов, ему дали еще одну возможность выговориться, излить душу. Надо пользоваться такой возможностью.
- Все? - спросил Селезень, когда Платов закончил. - Хорошо. А теперь давайте я вам кое-что расскажу. Для начала давайте я представлюсь вам, в прошлую нашу встречу я забыл это сделать. Я - майор российской армии, а точнее, ее особого подразделения ССН, что означает "Служба сохранения наследия"
- Я так и подумал, что вы военный, - простодушно улыбаясь, сказал Платов. - Я знал, что вы не бандит и не мародер.
- Чудесно. А вот мы, представьте себе, в большом затруднении. Мы не знаем, кто вы такой.
- Как не знаете? - Платов перестал улыбаться. - Я же назвал вам свое имя. Я...
- Платов Андрей Иванович, резидент убежища "45-бис". Это я слышал, и так записано в вашей ID-карте. Вроде все верно. Сабрина, - негромко добавил Селезнев, - давайте, включайте... Все, что вы рассказали Панину при вашей первой встрече и что рассказали только что мне - отлично придуманная, безупречная легенда. Но вы не Платов. И я вам сейчас это докажу.
- Вы... шутите?
- Нисколько. Вот, смотрите, - Селезнев дождался, когда загрузится ноутбук, развернул его дисплеем к собеседнику. Платов увидел фотографию мужчины лет тридцати-пяти, сумрачного, с впалыми щеками и плотно сжатым ртом. - Узнаете?
- Никогда не видел этого человека.
- А между тем это и есть Платов Андрей Иванович, резидент убежища "45-бис", умерший три года назад от ботулизма в госпитале убежища, - Селезнев вывел на дисплей копию свидетельства о смерти. - Это абсолютно точно, мы проверили.
- Но... но я жив! - Платов переводил растерянный взгляд с дисплея на Селезнева и обратно. - Это совпадение!
- Никакого совпадения. Номер вашей карты резидента и номер карты Платова, указанный в свидетельстве о смерти, совпадают. Наши эксперты обнаружили, что карта была изменена вскоре после смерти настоящего Платова. Были заменены отпечатки пальцев - на ваши, группа крови - на вашу, и соответственно, фотография.
- Это бессмысленно, вы сами должны понимать.
- Хорошо, давайте дальше пойдем. Как вы сказали, зовут вашу жену?
- Наталья Константиновна Платова, в девичестве Янковская.
- Смотрите, - Селезнев вывел новую фотографию. С экрана Платову улыбалась молодая, привлекательная, но совсем незнакомая Андрею Ивановичу женщина. - Вот она, Наталья Платова-Янковская. Умерла через день после смерти мужа по той же причине. Сорок три резидента убежища отравились некачественными продуктами, пятерых спасти не удалось. В том числе супругов Платовых.
- Моя жена... мертва?
- Ваша - не знаю. А вот жена Платова, настоящего Платова, - Селезнев подчеркнул слово "настоящего", - умерла. Дайте мне фотографию, которую показывали мэру Зарубино.
Платов не сразу смог вытащить фотографию из бумажника - у него начали трястись пальцы. Селезнев взял фото и сразу передал его своей помощнице.
- Что скажете, лейтенант? - спросил он.
- Тут и экспертизы не надо, товарищ майор, - уверенно сказала девушка. Голос у нее был глубокий, мягкий, очень красивый. - Фотография стопроцентный монтаж, причем довольно грубый.
- Вы помните при каких обстоятельствах была сделана эта фотография? - спросил Селезнев.
- Конечно, - Платов почувствовал дрожь во всем теле. - Это в лаборатории, один из наших лаборантов снимал. Мы с Наташей праздновали вторую годовщину нашей свадьбы...
- Как фамилия лаборанта?
- Понырев. Володя Понырев.
- Смотрим: Понырев... Вот, взгляните сами, - Селезнев показал Платову какой-то список. - Не было в убежище "45-бис" человека по фамилии Понырев. Точно так же, как и цитологической лаборатории "А" вообще.
- Вы что, издеваетесь надо мной? - Платов почувствовал, что ему не хватает воздуха.
- Спокойно, спокойно, Андрей Иванович, я всего лишь хочу помочь вам и разобраться в том, что происходит. Вы сказали, что пришли с севера, от Белой горы. Но убежище "45-бис" находится в пригороде города Козлов, к югу отсюда. Вы ведь по компасу шли, верно?
- По к-компасу.
- Теперь еще одно странное обстоятельство. Начальника службы РХБЗ в убежище "45-бис" действительно звали Николай Карпович. Однако вскоре после смерти Платова - настоящего Платова, - он был переведен из убежища на одну из войсковых баз в районе Екатеринбурга. Год назад он скончался от тифа. Вот его фотография. Узнаете?
- Это не Карпович, - Платов покачал головой.
- Конечно. Человек, который, как вы говорите, помог вам бежать из убежища, существует только в вашем воображении, дорогой вы мой.
- Вы хотите сказать, что я сумасшедший?
- Нет. Если бы вы были шизофреником, я бы сейчас с вами тут не разговаривал - в этом не было бы никакого смысла. Вы нормальны, и потому я хочу разобраться в вашей истории. Она крайне интересна, Андрей Иванович.
- Но вы же мне не верите!
- Я не верю в легенду, которую вы рассказали. Но прежде чем я расскажу вам самое главное, я попрошу вас взглянуть на еще одну фотографию. Знаете ее?
Платов посмотрел на дисплей - и вздрогнул. Глаза. Первое, что он увидел на этом лице - это глаза. Нечеловечески большие, с ослепительными белками и необычной лиловой радужкой, окруженные темными тенями. Огромные глаза ангела или блоковской незнакомки.
- Кто это? - спросил он, продолжая, как загипнотизированный, смотреть в эти бездонные глаза.
- Ее зовут Анастасия. Настоящего имени никто не знает. Она так же, как и вы - человек ниоткуда.
- Я не знаю ее. Никогда не видел.
- Не видели или не помните?
- Не видел. Такие глаза... Их невозможно не запомнить. Я бы запомнил.
- Знаете что, Андрей Иванович? Давайте-ка мы с вами выпьем, - Селезнев достал из кармана своего бушлата плоскую фляжку, придвинул к себе стоявшую на столе алюминиевую кружку, плеснул туда из фляжки, подал Платову. - Вы первый, потом я.
Платов покорно выпил. Спирт комом жидкого пламени провалился в желудок, по телу пошло тепло. Селезнев вылил остатки спирта из фляжки в кружку и залпом выпил.
- Так как насчет примет? - продолжил он. - У вашей жены были шрамы, приметные родинки, следы медицинских операций? Может, зубы вставные?
- Не помню. Она была обычная женщина, - Платов чувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. - Но я ее очень-очень любил и люблю.
- А сколько лет вам было, когда вы поженились?
- Наташа намного моложе меня. Мне было тридцать два... нет, тридцать три года, а ей еще только-только девятнадцать исполнилось. Она была лаборанткой в нашем секторе. Красивая такая, стройная, изящная. Все мужчины оборачивались на нее, когда она проходила мимо. А она выбрала меня.
- И потом ее обвинили в краже каких-то документов и разлучили вас?
- Да, она была беременна... на третьем месяце.
- Андрей Иванович, вы мне, конечно, не поверите, но вот еще один документ. Заключение о вскрытии Натальи Платовой - настоящей, не вашей жены. Читайте, вот эту строчку.
- Беременность...четырнадцать недель, - текст на дисплее расплылся, Платов больше не мог сдерживать себя. - Я... я не понимаю...Зачем, почему?
- Я вам скажу, почему. Вы не Платов. Мы не знаем вашего настоящего имени - пока не знаем. Но вы и ваша жена, по моему мнению, оказались вовлечены во что-то очень важное. Что-то такое, о чем мы не знаем. И с вами поступили очень жестоко. Я почти не сомневаюсь, Андрей Иванович - я буду вас так называть, хорошо? - что над вашей памятью кто-то хорошо поработал. А вот кто, где, и почему - это вопросы. И я бы хотел знать на них ответы. Очень бы хотел.
- Но ведь я просидел в убежище восемнадцать лет! Как вы это объясните?
- Нет. Вы находились в изоляции самое многое несколько месяцев - тот срок, когда решалась ваша дальнейшая судьба. Вас хотели убедить, что вы просидели в компании книг восемнадцать лет. А выпустили вас потому, что убедились, что ваша память достаточно хорошо инверсирована, и вы не представляете никакой угрозы. Просто уничтожить вас физически эти люди не решились, предоставили вас своей судьбе. Наверное, подумали, что со своим рюкзаком, полным книг, вы во внешнем мире долго не протянете.
- Это невозможно, Селезнев. Я... до сих пор не верю. Я читал эти книги! Я не мог прочитать СТОЛЬКО за несколько месяцев.
- Вам обработали память, Андрей Иванович. Стерли все, что было связано с вашей настоящей жизнью, вложили придуманную легенду. Я подозреваю, какая технология могла быть при этом использована. Зачем все это было сделано, я не представляю. Намного проще было бы просто убить вас или сделать из вас зомби, а не возиться со всеми этими нюансами. Если с вами так не поступили, значит, есть еще что-то, чего мы не знаем. Вот поэтому я и рассказал вам все. Я хочу вместе с вами разобраться в этой темной истории. Вы мне поможете это сделать.
- А вам какая корысть от этого? - равнодушно спросил Платов.
- Это моя работа. Моя воинская специальность. Андрей Иванович. Всего я вам все равно не расскажу, но помочь друг другу мы сможем. И, если повезет, я получу информацию, чтобы подтвердить некоторые мои выводы, а вы... Вы получите обратно украденные у вас имя и биографию. И, если нам сильно повезет, вы вернете свою жену.