Аннотация: Исследование, в котором показаны ошибки, имевшие место при завоевании Индии, и как нам было бы выгодно населить только Цейлон
КНИГА III
ИССЛЕДОВАНИЕ, В КОТОРОМПОКАЗАНЫ ОШИБКИ, ИМЕВШИЕ МЕСТО ПРИ ЗАВОЕВАНИИ ИНДИИ, И КАК НАМ БЫЛО БЫ ВЫГОДНО НАСЕЛИТЬТОЛЬКО ЦЕЙЛОН
Глава I
В которой рассматриваются ошибки, совершенные нами в ходе завоеванияЭстадо да Индия
Наша первая книга содержала описание Цейлона, а вторая - рассказ о военных действиях на нем. Теперь для достижения той цели, которую мы поставили перед собой, важно сделать определенные наблюдения, прежде чем мы перейдем к доказательствам. Если наше мнение ошибочно, то и другие люди, наделенные здравым смыслом, рассудительностью и понятливостью, виновны в такой же слабости. Наше желание направлено только на удовлетворение того рвения, которое побудило нас взяться за эту работу; если оно окажется неприемлемым, многие другие тоже оказались бесполезными.
Неужели короне придется заплатить более высокую цену за политику, которую она проводила в течение ста восьмидесяти восьми лет, в течение которых большая часть многочисленных героев, погибших в этом государстве, была принесена в жертву напрасно! Мне кажется, если бы мир опустел, в наши дни он мог бы быть заселен нашими людьми. Величайшее зло из всех состоит в том, что у нас ничего не осталось, кроме некоторых смутных воспоминаний и малоизвестных остатков нашего рвения. Я совершенно точно придерживаюсь мнения, что наше величественное здание ниспровергнуто молниями наших собственных грехов, а не мощью врага, которого Господь Бог наш использовал как орудие для нашего наказания. Пусть всегда воздается Ему хвала, потому что даже в таком случае Он относится к нам как любящий отец; Он все направляет к нашему благу, и Его божественная доброта позволяет всё для Его же славы.
Наши монархи в своем неутомимом рвении распространять Веру Иисуса Христа по всему миру тратили все, что могли, без ограничений - даже больше, чем могли себе позволить, - как раздавая ренты для покрытия затрат, так и распределяя территории и владения между своими подданными. Весь мир должен восхищаться их страстным желанием послужить Богу в этой священной работе, а также рвением, с которым их подданные осуществляли ее, преодолев так много климатических поясов и претерпев такие трудности, чтобы донести свою религию до стран, столь отдаленных и неизвестных в Европе. Если бы этот труд продолжался с тем же рвением, нельзя сомневаться, что Бог всегда был бы (к нам) благосклонен, потому что это дело было Его собственным. Однако человеческие намерения не всегда неизменны, времена не остаются прежними, и после этих славных начинаний наступает упадок, который привел к неизбежному финалу, который мы видим сегодня.
В наши намерения не входит возлагать вину на какого-либо конкретного человека, поскольку несомненно, что каждый в этой жизни желает принимать правильные решения; но, как правило, появляются различные противоположные влияния, связанные с временами, возможностями или силами, поскольку они не всегда одного и того же вида, или потому, что здравый смысл не соответствует желанию. Это можно ясно увидеть в любое время на Совете, поскольку, хотя каждый там желает служить своему государю с любовью и преданностью, тем не менее он голосует согласно своему мнению. Мы можем приписать такое же разнообразие тем, кто управляет государством и его частями, - хотя все хотят действовать мудро, им не удается по указанным причинам достичь своей цели. Если они приводят что-нибудь в исполнение, это может быть не самым мудрым; поэтому там, где намерение хорошее, не следует винить всех. Мы не включаем в это число тех, перед кем слава всегда в долгу, а они - кредиторы славы (e elles na Gloria seus acredores); ибо они советовались с Богом и проверяли свое желание благоразумием.
Наша цель состоит только в том, чтобы изложить причины, как мы их понимаем, которые привели к полному краху нашего Эстадо, поскольку мы видим, что пыл наших славных королей в распространении Веры так плохо окупился. Я думаю, если бы их спросили сегодня, где Бог по Своей милости хранит тех, кто составлял эти планы, они без сомнения ответили бы, что раскаиваются в том, что предпринимали это завоевание, сослужив Его Божественному Величеству весьма дурную службу. Первая причина, которая представляется нам, состоит в том, что к востоку от мыса Доброй Надежды мы не хотели оставлять что-либо вне нашего контроля; нам не терпелось захватить все на этой огромной (территории) протяженностью более пяти тысяч лиг от Софалы до Японии. Хуже всего было то, что мы приступили к этому, не рассчитав наших сил и не думая, что даже по отношению к самим туземцам это завоевание не может длиться вечно. Мы должны были ожидать от них бесконечных неприятностей; мы должны были учитывать тот факт, что в этом мире всегда есть алчные люди: когда народы Европы увидели, как мы с нашими ограниченными силами попирали мир, было очевидно, что зависть и алчность побудят их предпринять ту же попытку, на которую отважились мы, поскольку они будут думать, что они не менее компетентны, чтобы совершить подобное предприятие, чем мы. Ни один народ не думает, что он уступает другому в мужестве. Даже допустив, что их попытка не была враждебной по отношению к нам, и что их единственное намерение состояло в том, чтобы искать места, которые мы не занимали, тем не менее, мы всегда будем конфликтовать с ними. Тем более, что не было уголка, которым бы мы не завладели или не хотели бы подчинить себе. Это доказательство того безрассудства, с которым мы действовали.
Второй момент заключается в том, что мы не упускали из виду не только то, что было ценным из изобилия, обнаруженного в этих местах, но и мелкие продукты, например, рис, кокосы, финики и тому подобное. На это мне ответят, что, поскольку нашим главным намерением было распространение Святого Евангелия по всему Востоку, мы стремились овладеть всем, чтобы все знали об этом. Это оправдание можно было бы принять, если бы результаты подтвердили его; но они совершенно противоположны, и наш опыт указывает на другие предметы, которые заставляют нас утверждать, что были частные амбиции по завоеванию репутации, которые повлекли за собой необходимость основать и удерживать такое большое количество фортов, которые не имели никакой ценности, таких как Барбасена и им подобные. В одних из них мы держали сто португальцев, в других - двести, которым приходилось жить в пределах четырех стен, многие из которых были построены только из глины, в 40-50 лигах друг от друга и практически без защиты. Чтобы представить эту услугу желанной, они обращались к Его Величеству с такими словами: "Сеньор, я покорил такое-то королевство с такими-то и такими-то богатствами".
Были свидетели, раздувшие (значение) этих бесполезных земель, которые в настоящее время производили немного риса, который можно было купить у туземцев на наши деньги. Я хочу, чтобы они сказали мне, каким образом длинный список фортов, который я упомяну ниже, помог христианству или этому королевству? А как насчет других, которые мы оккупировали на побережье Африки? Сколько от изобилия золота Софалы, Мозамбика, Килоа или Момбасы досталось нашим королям? Сколько наших людей поглотили острова Керимба, Зензибар, Монфия и Сан-Лоренсо? И все это для открытия богатства, которого жаждали наши страсти.
Глава II
Продолжение предыдущей
Переходим к нашему третьему пункту. Для сохранения этих фортов - мы говорим о менее важных и ценных - они были доверены, как и все остальное, капитанам, людям, которые имели опыт службы в этом Эстадо, и как таковые были сведущими в военных делах. При вступлении в должность они могли досконально изучить и собрать все необходимые сведения о стенах, артиллерии, боеприпасах и всем остальном, что необходимо для защиты крепости, чтобы как можно лучше устранить любые недостатки. Но они поступали с точностью до наоборот. Каждый стремился выяснить, какие доходы получал его предшественник, какими способами и средствами. Он быстро пускал их в ход, добавляя новые методы, которые подсказывало ему стремление оставить должность богатым человеком, и всегда выжимал все соки из бедных туземцев. Если случалось, что поблизости проживал какой-нибудь принц или местный владетель, который состоял с нами в дружбе и союзе, они становились мишенью, в которую были нацелены все их стрелы, и это с таким высокомерием, как если бы капитан был королем, а (туземный правитель) - его слугой. Частым результатом этого были распри, которые нельзя было разрешить без больших затрат и ущерба службе нашего короля, в то время как этот принц и его подданные всегда будут держать обиду на нас, и испытывать ненависть к нашей нации. Осмелюсь сказать, что среди тех, кто отправился управлять этими фортами, были некоторые, которые вели себя гуманно, но они не могли исправить положение; ибо зло, совершенное одним человеком, остается в памяти глубже, чем добрые дела сотен человек.
Четвертый пункт состоит в том, что мы должны были держать наших людей вместе там, где начальник мог бы исправить обиды и лишения, причиненные ими соседним жителям, и восполнить то, чего им не хватало. Мы были разбросаны среди такого большого количества крепостей, удаленных друг от друга, что даже если бы европейцы (Т.е. голландцы и англичане, соперники португальцев. - Aspar) не отправились в те края, туземцы по необходимости попытались бы избавиться от угнетения, которому они подвергались. Каннара, живущие ближе к Гоа, чем любой другой народ, донесли до нас эту истину, ибо в 1653 году они отняли у нас четыре форта: Онор, Браселор, Гамболим и Мангалор, которые наши гарнизоны заняли в их портах. Имам только что сделал то же самое в Аравии Счастливой, поскольку он забрал у нас такой сильный форт и такой удачно расположенный город, как Маскат, и форт Куриат с остальными фортами, которые у нас были на этом побережье. Оба они действовали без помощи голландцев или какого-либо другого народа, и сделали это потому, что считали себя несправедливо угнетенными - мотив, который наполнит наши сердца величайшим мужеством. Господь Бог наш справедливо помогает смиренным, даже если они не принадлежат к Его пастве; Он наказывает с большей суровостью нас, несмотря на то, что мы - христиане. Ибо у нас есть Его заповеди, но мы не соблюдаем их, в то время как они не знают их: чаши весов его правосудия не склоняются к одному из Его созданий больше, чем к другому.
Для более четкого понимания мы расскажем более пространно, чтобы наши доводы могли указывать на то, что ясно показали результаты. Легко понять, что королевство, каким бы великим оно ни было, которое разделяет свои силы, не может существовать долго, поскольку части, которые отделены от него, не только ослабляют его, но и сами обречены на полное уничтожение, как из-за своей малости, так и из-за возросшей силы любого враждебного нападения. Например, если несколько коров или кобыл пасутся на равнине со своими телятами и жеребятами, целые стаи волков бессильны напасть на них; но если одно (животное) заблудилось, то волк-одиночка может с легкостью его загрызть. Если это так ясно, как мы можем найти оправдание такой очевидной ошибке?
Мы должны обязательно приписать это одной из двух причин - если не обоим сразу. Во-первых, содержание такого количества маленьких фортов указывает на влияние частных интересов. Во-вторых, вся наша казна была безрассудно растрачена из-за нашего упорства вопреки всем доводам разума. Мужество и рвение проявились в наказании неверных и коварных городов Мозамбика, Момбасы и т.п.; но я бы хотел, чтобы мне сказали, чего можно добиться, занимая их и поддерживая их? Если они и приносили четыре грана золота и немного слоновой кости, то их приходилось покупать не только ценой наших денег, но и ценой жизни подданных короля, когда он нуждался в них, чтобы применить их на своей службе там, где они принесли бы бОльшую пользу, а не там, где сохранение территории требовало выбытия такого большого количества (людей) и таких больших затрат. На одного солдата, который добрался до них живым, приходится три, которые никогда не вернулись оттуда. Сами колокола и артиллерия, хотя и были (отлиты) из бронзы, не выдерживали воздействия климата. Действительно, наши корабли, занявшие эти гавани, лучше справляются с этим, потому что редко бывает, чтобы корабль, отплывший с двумястами человек на борту, возвращался с сотней; остальных хоронили в месте прибытия. Сколько людей погибли на реках Куамы (1) из-за жажды золота Мономотапы? По правде говоря, все это больше похоже на басни, чем на правду.
(1) "Реками Куамы" португальцы называли дельту Замбези.
Глава III
Исследование всего Эстадо с указанием основных ресурсов фортов
Поскольку я запутался в лабиринте этих фортов, мне показалось разумным, хотя это и сопряжено с большими трудностями, посетить их все и выяснить, что они собой представляют, что мы получали от каждого и что они производили. В это долгое путешествие мы взяли с собой тот скудный дар повествования, которым Бог наделил меня в некоторой степени, и почти полное отсутствие знаний, и отправились в путь.
Покинув африканское побережье, мы направились к Аравии Счастливой, чтобы начать наше странствие. Мы сели на судно и отправились в плавание. Первым портом, в который мы совершили заход, был остров Сокотра. Здесь мы не стали высаживаться, потому что руины форта, который у нас там был, взывали к нам и обещали уберечь нас от такого желания. Мы перешли к городу Маскату, Куриату и другим фортам, которые у нас были в Персидском заливе. Они сказали нам: "Друг, если мавры не стали христианами, по крайней мере, в этих землях выращивают лошадей, ладан и финики; но, португальцы, это стоило вам ваших денег. Вы могли продолжать свою торговлю, не тратя зря на нашу оккупацию так много солдат и поселенцев; ибо полученных вами пошлин и ренты было недостаточно для содержания ваших армад. Мы сожалеем о том, что священные храмы, где раньше проповедовалось слово Господа, были превращены в мечети, где истолковывается отвратительный Aлькоран". Я заметил своему товарищу: "Эти форты говорят правду".
Мы отклонились от нашего маршрута, чтобы избежать жалоб Диу, и, достигнув побережья Индии, высадились в городе Даман. Мы не остановились здесь, а проследовали по суше через С. Генс, Дану, Асерим, Тарапор, Махим, Кельме, Манора, Агасаим и другие места. Мы достигли самого благородного города Бакаим, где проживает более двухсот семей высокочтимых фидалгу. Мы попросили некоторых виднейших жителей подробно рассказать нам, какими богатствами они обладают и что производят эти города, крепости и поселения, потому что они не могли не стать великими в глазах столь многих людей и дворян, отправленных Португалией с таким рвением. Мы адресовали наш вопрос двум людям, пользовавшимся авторитетом как по своему положению, так и по возрасту, и они ответили: "Мы удовлетворим ваше стремление к знаниям, чтобы доставить вам удовольствие, насколько это возможно, в нескольких словах. Вы должны знать, что и в этом мире есть Лимбо (1), и эти земли, в которые вы ныне прибыли, и далее до Таны, Каранджи и других, менее важных (городов), и есть это Лимбо. Ни в ком из них нет ни необходимости, ни славы. У них нет славы, потому что у них нет богатства. В них нет необходимости, потому что нет недостатка в пище, такой как рис, пшено и мясо, которые мы потребляем сами по себе, поскольку у нас нет пряностей. За их отсутствие мы благодарим Бога, потому что из несчастья очень часто возникает великое благословение. Избежать визитов голландцев в эти места - большая удача; так как они ничего не едят без пряностей, они не испытывают желания быть нашими гостями".
Мы должным образом поблагодарили их за любезность и за то, что они открыли нам глаза на истинное положение вещей, и, попрощавшись с ними, продолжили путь, пока не добрались до Чаула. Мы видели стены города, которые жаловались на то, что мавры стеснили их с суши и они не могут расшириться даже на пядь. Жители со своей стороны жалуются, что у них нет еды для себя, не говоря уже о том, чтобы делиться с маврами. Отсюда мы направились в великий и благородный город Гоа, торговый центр всей Индии; хотя его положение было выбрано неудачно, мы обнаружили, что у него есть две очень удобные гавани для защиты наших армад, а также другие преимущества, которые навсегда сохранят память о его Завоевателе.
Мы покинули этот богатый и благородный город с сожалением, потому что теперь находились посреди всего Индийского океана и должны были отправиться на другой берег, чтобы посмотреть, что у нас там есть. Несколько дней пути привели нас в Хонор, Браселор, Камболим и Мангалор. В них мы нашли рис, купленный у каннара, а также немного перца. Все жаловались на то, что, хотя торговлей мог заниматься один-единственный фактор, наши люди занимались заселением, укреплением и удержанием четырех крепостей, которые не имели ничего другого, кроме торговли; и здесь они были, наконец, полностью истреблены туземцами; многие погибли в поисках богатства, а те, кто уцелел, ходили, выпрашивая милостыню. Нас тронули эти несчастья, и мы без промедления продолжили путь. Через несколько дней мы прибыли в Кананор, где увидели форт и поселение, прижатые к стенам малабарцами и маврами. Мы расспрашивали их о том, что у них есть, потому что мы видели, как много врагов угрожали им. В ответ они попросили, чтобы мы купили у них немного кардамона и имбиря, которые они очень хотели продать нам: мы содержали там крепость без всякой дальнейшей пользы. Мы отправились в Каранганор, крепость с гарнизоном и поселенцами. Поскольку он находился далеко от моря, мы подумали, что он не подходит для торговли, и поинтересовались, какая торговля там ведется. Нам сообщили, что его удерживали потому, что в начале нашего завоевания доблестный Дуарте Пашеку (2) одержал там несколько побед над саморином, и поэтому его сохранили в качестве памятника им.
На следующий день мы прибыли в Кочин, который является краеугольным камнем и началом нашей империи в этом Эстадо. Это наш второй по величине город, он населен многочисленными португальцами, настолько бедными, насколько это возможно. Увидев нас, некоторые из них пришли расспросить о причине нашего прибытия; когда же мы удовлетворили их (любопытство) в отношении истинной целью нашего паломничества, они произнесли речь о страданиях, которым они подвергались. Я думал, они сделали это для того, чтобы не проявлять к нам гостеприимство, поэтому я повернулся к своему товарищу и сказал: "Судя по свидетельству о безопасности, которое они принесли, мы вряд ли найдем у них жилье, хотя репутация Кочина обещала нам иное". Среди многочисленных жалоб, которые они подали, была следующая: "Сеньоры, нужда в городе настолько велика, что, если бы мы рассказали вам хоть малую часть об этом, вы были бы возмущены до глубины души. Нам нечем кормить дочерей, поэтому мы позволяем им самим заботиться о себе. В городе есть квартал Калоэте, где раньше жили распутные женщины; сегодня за наши грехи весь город - Калоэте; ибо у всех наших женщин одна судьба. У нас нет торговли, и есть максимум два patachos, которые ходят в Синд и Качанагану. Когда один из них благополучно пришел (в Кочин) - это целое событие, но только его владелец получил от этого выгоду. Хозяин другого, захваченного врагом, присоединился к остальным в их страданиях. Да простит Бог человека, построившего этот город. Если он предназначался для защиты его короля, в знак благодарности за доброту, которую он проявил к нашим первым конкистадорам, то крепости, которой мы тогда владели, было достаточно. Хотя в Индии было не более ста сорока португальцев, их было достаточно не только для защиты форта и короля, но они также одержали много побед над саморинами. Таким образом, мы бы смогли сегодня заселить эту землю, и, по крайней мере, избежали бы голода и не совершили бы так много проступков в глазах Бога".
Мы были огорчены, услышав все это, и, поскольку нам нечего было предложить им, а им было нечем нас утешить, мы попрощались с ними и отправились в Кулао, которого мы достигли очень утомленными. Мы вступили в поселение с более чем двумя сотнями португальских семей и небольшой крепостью, неспособной к защите ввиду ее оборонительных укреплений; потому что ее стены одиночные, и в ней нет гарнизона. Жители угостили нас кокосовыми орехами и пальмовым вином, и мы приняли их гостеприимство, потому что нас мучил голод, а также мы не хотели показаться неучтивыми, (видя), что им больше нечего было предложить нам. Тот, кто предлагает то, что у него есть, делает всё, что в его силах. В ходе нашего разговора мы расспросили их об их средствах к жизни. Они ответили, что зависят от четырех пальм недалеко от города, а больше им нечем содержать себя. Они закупали у малабарцев немного перца для короля, и форт и поселение содержались для этой цели, когда один португалец смог бы сделать это, не тратя деньги на поддержку стольких жителей, которые постоянно страдали от голода, не принося никакой пользы Богу и короне.
Мы переночевали здесь и на рассвете отправились в путь, так как уже попрощались с хозяевами. Мы прошли все побережье Траванкора и, обогнув мыс Коморим, пересекли Семь побережий (sete costas) и достигли Тетикорима. Здесь мы нашли одного португальца, который жил в городе, принадлежащем туземцам Парава. Увидев его, нам сообщили, что он капитан-майор Жемчужного побережья. Мы приветствовали его со всей должной вежливостью, и он спросил нас о цели нашего приезда туда. Мы сообщили ему о нашем желании и о том, что мы хотели бы знать, где находится форт, чтобы пойти повидать остальных португальцев и выяснить у них, от какой торговли зависит их существование. Он ответил, указывая на то, что представляло собой немногим больше, чем хижину: "Крепость - это тот дом, в котором я живу. Я здесь единственный португалец; так что, друзья, в моем лице вы видели их всех. Я занимаю пост управляющего три года, и он был пожалован мне в награду за многие великие заслуги. Сожалею, что я не вижу в этом порту ни одного белого человека, если только это не какой-нибудь путешественник". Услышав это, мы были поражены и сказали ему: "Сеньор капитан-майор, ваша милость - удачливый человек, раз вы без солдат - капитан над таким количеством черных". По правде говоря, это можно было бы назвать восьмым чудом света, поскольку оно противоречит всем другим способам правления, которые мы где-либо видели. Он ответил: "(Наша) власть зависит от воли этих людей, и они терпят ее, потому что в этой стране производится большое количество риса и изготавливают много тканей, которые мы покупаем у них по высокой цене".
(1) Термин, использовавшийся в средневековом католическом богословии и обозначавший состояние или место пребывания не попавших в рай душ, не являющееся адом или чистилищем.
(2) Дуарте Пашеку Перейра (ум. между 1526 и 1534 гг.) - португальский мореплаватель, военачальник и космограф. В 1503-1504 гг. командовал португальским гарнизоном в крепости Кочин, которую успешно защищал от нападений враждебного португальцам саморина (правителя) Каликута, несколько раз разгромив его превосходящие силы.
Глава IV
Продолжение предыдущей
Попрощавшись с капитан-майором, мы поднялись на борт чампаны и после четырехдневного плавания достигли Манара. Сюда мы вошли через узкий пролив, отделявший остров от Цейлона. Мы не хотели задерживаться в форте, так как в нем было мало достойного внимания и он принадлежал к юрисдикции того завоевания. Двумя днями позже мы достигли Негапатама, города, в котором проживала большая португальская колония, который в 1642 году подчинился королю, нашему господину. До того времени они жили по законам природы в открытом поселении, подчиняющемся наяку Танджора; в результате какой-то ссоры с ним, происхождение которой мне неизвестно, они обратились к нам за помощью в тот счастливый момент, когда мы потеряли Малакку и почти весь Цейлон. Поэтому мы отказались от собственной защиты, чтобы помочь людям, которые никогда не проявляли желания подчиняться нашей Короне, а скорее сохраняли свою независимость до тех пор, пока их не вынудила (подчиниться) враждебность наяка. Мы могли бы перевезти их на Цейлон, но не сделали этого. Вместо этого Его Величество отправил за свой счет армаду под командованием капитан-майора Домингуша Феррейры Белиаго, чтобы построить город, хорошо укрепленный бастионами, стенами, рвами, (снабженный) артиллерией, солдатами и всем остальным, в то время как королевский патримоний находился в предсмертном состоянии (estavao com a Santa-Uncao).
Мы осматривали этот город, который расположен на том мысе, где начинается Коромандельское побережье. Рядом с его стенами находится большое поселение язычников, где пагод, некоторые из которых представляют собой великолепные строения, было не меньше, чем частных домов. В одном из самых почитаемых храмов с большим почтением хранят колонну из черного мрамора высотой десять пядей, хорошо обработанную и отполированную, с вырезанным на ней изображением мученической смерти Христа, Господа Нашего. На ней можно увидеть брызги, похожие на капли крови. В хрониках идолопоклонников рассказывается, как она к ним попала. Много веков назад, еще до того, как португальцы прибыли в эти места, в одну особенно темную ночь произошло сильное землетрясение и поднялся такой яростный ветер, что все были уверены, что наступает конец света. Некоторые осмотрели море и увидели там большой огонь. Они подумали, что это корабль, и послали известие остальным, после чего все поспешили на берег. Вдруг буря утихла, а огонь разгорелся еще ярче. Вскоре он достиг земли, где пламя погасло; и когда люди пришли посмотреть на эту странную вещь, они обнаружили эту колонну, которую они с великой радостью и торжественностью перенесли в этот храм, где они поклоняются ей как сошедшей с небес. Когда ее показывают любому высокопоставленному человеку, то (устраивают) большие церемонии; но для простых людей сделана точная копия и хранится у входа в храм. Все, как наши люди, так и язычники, заявляют, что она выглядит так, как я описал. Господь Бог Наш знает, с какой целью он сотворил это чудо среди варваров; пусть это будет ради Его славы.
Город полностью заселен людьми, занимающимися торговлей, у которых мы покупаем много тканей, которые экспортируются в разные страны. От этого поступает небольшой доход, которого едва хватает на выплату жалования капитану, и другого источника дохода нет. Поэтому я сказал своему товарищу: "Я огорчен нашими людьми. Здесь каждый башмачник думает, что он достаточно мудр, чтобы править миром, но при этом мы проявляем так мало государственной мудрости, что в то время, когда мы не могли помочь Цейлону, мы тратили то немногое, что у нас было, на новые поселения, которые всего лишь ослабляли наши силы и увеличивали расходы королевской казны. Отправка одного солдата в Индию стоит более 50 000 рейсов. Причем на каждого, кто поступает на военную службу, приходится брать на борт пятерых. Некоторые умирают в путешествии, другие находят в Гоа родственников, которые забирают их в свои дома, третье вступают в духовные ордена, самые младшие становятся пажами, и многих из них уносит лихорадка этого города. Те невинные люди, которые прибыли из Лимоэйро (1), где они находились за свои мошенничества, дезертируют к маврам, и это меня не удивляет. Тот, кто был плутом в Португалии, не может быть святым в Индии. Что меня удивляет, так это то, что все, кто служит в Эстадо, признают такое положение вещей, но замалчивают правду. В результате из первоначальных пяти вряд ли останется один человек, не увлеченный другими делами и обладающий хорошим характером. Чтобы разместить его там, где он нужен, потребуется еще 20 000 рейсов. В результате каждый солдат, служащий королю, нашему сеньору, обходится ему в 270 000 рейсов".
Мой спутник добавил: "Они стоят еще дороже, потому что вы не принимаете во внимание привязанность, с которой их родители воспитывают их и добровольно отдают их в служение Богу и их королю. Все помогают им изо всех сил, когда они поднимаются на борт, чтобы облегчить невзгоды их долгого путешествия". Я ответил: "Я не принимаю это во внимание, поскольку воспитание детей - это естественный акт, а оказание помощи в меру наших возможностей - это знак нашей привязанности к нашим собратьям. Я имею в виду только потерю, понесенную королем, который не знает, находясь вдали, какой ущерб причиняют ему здесь. Хуже всего то, что они думают, что оказывают ему большую услугу, и, поскольку от всего этого нет средства, отправимся туда, где есть еще что посмотреть".
Мы перешли к благородному городу Мелиапор и посетили святой храм, который, как говорят, был построен славным апостолом Св. Фомой, и где хранятся в качестве бесценных сокровищ железное копье, которым он был убит, и сандалии, которые он носил. Выйдя из церкви, мы встретили некоторых из многих знатных жителей этого города, каждый из которых хотел пригласить нас к себе домой. Мы пошли с одним из них, который проявил себя очень добрым и развлекал нас в течение трех дней нашего пребывания с большой щедростью, и нас посетили виднейшие жители. Мы узнали от нашего хозяина и других, что некогда все они были очень богатыми благодаря огромным прибылям от торговли тканями этого города, поскольку в нем производились лучшие материи на Востоке. Но голландцы со времени своего появления в этих краях отняли у них все, и теперь они страдают от нужды, так как им некуда было экспортировать свою продукцию и у них не было денег на торговлю. Они рассказали нам об одной из самых именитых дам в этом месте, которая была очень богатой, но за несколько дней дошла до такой степени нищеты, что остригла волосы, так как ей больше нечего было продавать; на те деньги, которые ей удалось выручить от продажи своих волос, она купила немного риса, который съела в последний день своей жизни.
Мы с горечью восславили имя Господа и продолжили путешествие по побережью через четыре португальских поселения: Пипли, Оголим, Балакор и Хункалао. Здесь они живут по закону природы, без короля, которому бы они подчинялись, и без министра, который надзирал бы за правительством, удобно всем обеспеченные и полные порока. Они экспортируют свои товары в различные страны на судах мавров и язычников, которые являются хозяевами этих земель, и от этого получают значительную прибыль, которая только увеличивает их тщеславие и самонадеянность. Мы не стали задерживаться ни в одном из них, поскольку мы боялись увидеть, как гнев Божий сойдет на них, пожирая зеленое с сухим.
У нас были сведения, что на одном из берегов Ганга есть королевство, король которого называется Мого (2), и что здесь живут четыреста португальцев, и все они ведут очень образцовую жизнь. Мы с большим удовольствием отправились в это место, чтобы увидеть это чудо, так как считали это замечательным явлением в этом государстве, где гордыня людей крайне велика, и даже малейший думает, что его предки произошли с семи планет. Наконец мы достигли этого королевства, где нашли этих людей - если жестокие звери заслуживают такое имя - на службе у этого короля. Они не признают Бога, и поклоняются только Бахусу; никто, кто не делает ему щедрых подношений, не допускается в среду этих его служителей. Мого разделил их на отряды и назначил капитанами самых жестоких; им он отвел деревни для содержания их отрядов за счет получаемых от этих деревень доходов, и использует их для ведения войны с его соседями. Каждый капитан должен содержать две джалии, которые постоянно плавают вдоль берегов реки, покрытых лесом. По ночам они высаживаются и совершают набеги на деревни, не имеющие защитных стен, грабя их и захватывая в плен всех, кто попадается им в руки. Вся захваченная ими добыча привозится к капитану и продается на аукционе в его присутствии вместе с пленными. Выручка распределяется между членами отряда, король ничего не берет, поскольку это и есть плата, которую он им дает. Если солдат захочет сделать какую-нибудь девушку своей наложницей, он делает ставку за нее во время торгов, и, поскольку все они очень учтивы, никто из других не отнимет ее у него. Когда она, таким образом, ударом молотка достается покупателю, ее отправляют в его дом с четырьмя или пятью другими, купленными таким же образом и с той же целью. Этот обычай распространен среди всех, и тот, кто не живет таким образом, не считается мужчиной. Итак, они проводят свою жизнь в состоянии покаяния, которое мы описали, и похваляются тем, что каждый из них обратил в христианство больше людей, чем Св. Франциск Ксаверий за все время, что он пробыл на Востоке. И я не сомневаюсь в этом, потому что они всегда заняты своими набегами, и, поскольку их злополучные пленники - язычники, они крестят их, как только берут в плен. Король, поскольку он мавр, не вмешивается, а продает их на корабли, которые приходят в эти гавани для торговли. Мы поспешно удалились, чтобы не встречаться с этими людьми.
Мы прошли мимо некоторых мест, где были и другие представители того же братства, которые, если они не были так ревностны в христианстве, во всяком случае были похожи на них в остальной части своей жизни. Наконец мы достигли Сиама, где жили еще несколько более цивилизованных людей, чем те, кого мы оставили. Они тоже жили за счет торговли без закона или короля. Мы отправились в Макао, город, населенный дворянами и застроенный хорошими домами. Его жители встретили нас множеством жалоб на то, что они очень бедны и все в долгах из-за того, что дела идут не так, как раньше. С тех пор как голландцы прибыли в Кантон, они привели в расстройство торговлю всего Китая и удешевили импортные товары из Европы. Тем не менее эта торговля приносит голландцам солидную прибыль, поскольку их товары экспортировались бесплатно, в то время как наши товары из Индии стояли очень дорого по прибытии в Китай из-за пошлин, фрахта и других сборов. В результате все они были очень бедны, отрезаны от связи с государством и подвергались всяческим невзгодам.
Проведя несколько дней в Макао и посетив город, мы перебрались на Молукки и после короткого плавания высадились на Тернате, чтобы проверить, существует ли еще крепость, которая у нас там была. Туземец, знавший португальцев, узнал нас по нашей одежде и обратился к нам со следующими словами: "Поистине удивительно увидеть вас в этой стране, поскольку ваша нация была изгнана из нее на протяжении стольких лет - по правде говоря, небезосновательно, если принять во внимание тиранию, которой подвергались эти люди и все соседние острова. Вы должны уехать отсюда как можно быстрее и не высаживаться ни на одном из них. Если (их жители) узнают вас, как это сделал я, вам будет трудно избежать смерти. Вы должны поблагодарить меня за этот совет, который я даю вам из-за любви, которую я испытывал к вашему капитану, некогда бывшему на этом острове. Все мы видели от него столько же доброты, как если бы он был (нашим) отцом, и он вел себя в той же манере со всеми остальными. Я всегда помню о нем, чтобы выразить свою благодарность, и именно поэтому вы получаете эту небольшую милость. Если вам что-нибудь понадобится для вашего путешествия, я поделюсь с вами тем, что у меня есть, потому что любовь не проявляется только на словах".
Мы поблагодарили его за совет, а также за его предложение, и попросили его рассказать нам, кто был этот капитан, чтобы мы тоже могли поблагодарить и его тоже; потому что именно благодаря ему мы получили все эти милости. Он ответил: "Для мира он теперь мертв, но все мы на этих островах храним его живым в нашей памяти. Это был Антонио Гальван (3); в нем одном было больше добродетели, чем во всей толпе тиранов и разбойников, бывших здесь губернаторами". Мы еще раз поблагодарили его за то, что он рассказал нам о том, о чем мы никогда бы не узнали, и он был настолько великодушен, что сопровождал нас до тех пор, пока мы не взошли на борт корабля, направлявшегося на Цейлон, на который он приказал доставить для нас воду и еду. Мы попрощались с ним и отплыли с попутным бризом.
Покинув Тернате, мы миновали Тидор, Мотир, Бачиам, Банда, Амбоино и несколько других островов, которые были там. Мы умоляли лоцмана не заходить ни в один порт из-за риска, о котором упомянул этот добрый старик. Однако ветер стал противным, а плавание - таким продолжительным, что у нас закончился запас воды, и мы были вынуждены пристать к земле, чтобы пополнить запасы. Богу было угодно, чтобы мы пришли на остров Солор (4), и, когда мы бросили якорь, нам сказали, что там живут португальцы. Мы были очень довольны этой новостью и очень хотели увидеть этих наших братьев и их место жительства. Мы высадились и на берегу встретили некоторых из них, которые пришли встретить нас, так как они получили уведомление о нашем прибытии от матросов, которые сошли на берег с бочками. Они с большой радостью обняли нас и отвели в город, в котором проживало около двухсот человек, а поблизости находился небольшой глинобитный форт.
На наш вопрос об их торговле они ответили, что в обмен на свои ткани они покупают сандал, который отвозят в Китай и другие страны, а также продают на суда, которые приходят туда для этой торговли. За счет этой прибыли они содержали себя; их остров производил некоторые продукты питания - рис, просо, картофель, мясо и дикорастущие фрукты, - но он был очень нездоровым. Они также рассказали нам, что западнее находится еще один остров и поселение португальцев, которые жили за счет такой же торговли. Мы пробыли с ними два дня, развлекаясь, насколько это позволял остров; по окончании этого периода мы приготовились к продолжению нашего путешествия, и, попрощавшись с нашими друзьями, поднялись на борт и со свежим попутным ветром за спиной прошли через весь архипелаг, минуя Макуаку (MaquaГА) (5) в пределах видимости.
Мы сказали кормчему, чтобы он зашел туда, так как нам не терпелось увидеть находящееся там португальское поселение, но, к нашему большому сожалению, это было невозможно из-за ветра. Однако один моряк, который был уроженцем этой страны, успокоил нас, сказав: "Вам не нужно беспокоиться, поскольку поселение, которое вы хотели увидеть, состоит из двухсот сорока португальцев, у которых есть там свой церковный приход. Хотя король - мавр, он не мешает им отмечать свои праздники со всей торжественностью, но даже помогает им при необходимости. Все живут торговлей, и на острове нет недостатка в продуктах питания, как на других островах. Все стоит очень дешево, а если бы это было не так, они не смогли бы там жить". Мы были рады, что нашли того, кто снабдил нас этими сведениями, и прошли в пределах видимости от Большой Явы, вошли в Зондский пролив и, проплыв мимо Суматры, через несколько дней достигли Цейлона по благословению Бога и с попутным ветром. Здесь мы предполагали отдохнуть после долгого путешествия, в ходе которого мы мало что упустили. Было несколько фортов, которые неприятель отнял у нас на несколько лет, и в Японии город Нагасаки, разрушенный по приказу короля этого острова, который также издал приказ, что каждый португалец, приставший здесь, должен быть казнен. По этой причине мы не стремились увидеть его: мы предпочитали быть исповедниками на протяжении многих лет, а не мучениками на один час.
(1) Тюрьма в Лиссабоне, построенная во второй половине XV века и получившая название по своему местонахождению на площади Лимоэйро (португ. "Лимонное дерево").
(2) "Королем Мого" португальские источники называли правителей Аракана - небольшого государства на восточном побережье Бенгальского залива (на территории совр. Мьянмы). Слово "Мого" происходит от этнонима "маги" или "муги" (Magh, Mugg), как называли население Аракана иностранцы, посещавшие это королевство, хотя точное происхождение этого термина неизвестно. Короли Аракана на самом деле исповедовали буддизм, а не ислам, как утверждает Рибейро, но в то же время, имея немало подданных, исповедовавших ислам, чеканили монеты с мусульманским символом веры и носили мусульманские титулы, что и могло послужить источником этой ошибки.
(3) Антонио Гальван (ок. 1490-1557) - португальский колониальный деятель, военачальник, автор географического труда "Открытие мира"; с 1536 по 1540 гг. был капитаном (губернатором) форта на острове Тернате, где оставил добрую память своим правлением.
(4) Солор - один из Малых Зондских островов, на котором с 1520 г. существовала португальская фактория, а впоследствии крепость, заброшенная в середине XVII в. из-за неоднократных нападений голландцев.
(5) Имеется в виду Макассар (совр. Уджунгпанданг), столица средневекового княжества Гова-Талло на юго-востоке о.Сулавеси, где в XVI-XVII вв. существовала португальская фактория и поселение. Процветание португальской колонии в Макассаре значительно возросло после захвата голландцами Малакки (1641 г.), когда туда эмигрировали многие португальские купцы. Известно, что в 1660 г. в городе проживало около 3000 португальцев, у которых был свой квартал и три церкви. В 1660-х гг. в результате голландской экспедиции против правителя Макассара португальцы были вынуждены покинуть город.
Глава V
В котором объясняется, как в начале нашего Завоевания нам было выгодно удерживать только Малакку, Ормуз и Гоа
Основная цель этого нашего воображаемого путешествия состоит в том, чтобы показать на приведенных примерах очень серьезную ошибку, которую мы совершили, рассеявшись по всему Востоку. Если бы нашей преднамеренной целью было создание в этом государстве основания, которое оказалось для нас гибельным, мы не могли бы проводить более эффективную политику, чем та, которой следовали, когда мы заняли и укрепили так много маленьких фортов, как указывалось. Я знаю, что некоторые не согласятся с этим и будут утверждать, что наша политика была мудрой, и приведут множество аргументов в поддержку (этого). Тем не менее, лучшие из них обязательно будут просто надуманными и не имеющими твердой основы. Есть только две возможности - то, что я говорю, истинно или ложно: это ответ на все возражения, которые могут быть высказаны. Все признают, что основным условием строительства дома является широкий и глубокий фундамент, достаточно прочный, чтобы выдержать всё строение, которое предполагается возвести: в противном случае все усилия будут напрасными. Как уже говорилось, мы не желаем осуждать кого-либо, потому что все хотели действовать из лучших побуждений. Те, кто обнаружили, что результат отличается от их ожиданий, теряют хвалу и выглядят неудачниками. Те, кому благоволит Фортуна, удваивают свои триумфы и считаются удачливыми. Однако цель у обоих одна и та же, и разница состоит лишь в том, постиг ли их успех или неудача. Часто большие победы неожиданно одерживаются небольшими силами, и, наоборот, большие армии терпят поражение от горстки врагов. Тех, кто терпит неудачу, обвиняют в том, что они атаковали в неподходящий момент или в то время, когда противник занимал более выгодную позицию, и тому подобное. Однако это сравнение не применимо к нашей теме, так как большинство этих инцидентов были случайными и часто не могли не произойти в зависимости от шансов данного момента. Но вопросы завоевания и оккупации предоставляют достаточно возможностей для обсуждения и зрелых размышлений.
Я понимаю, что эти предприятия начали те, кто стоял у кормила власти, и что они действовали с рвением, достойным всяческих похвал; потому что они думали, что оказывают своему государю величайшую услугу. Другие приняли установленные ими правила. Тем не менее, должны были найтись некоторые (люди), которые обнаружили бы ошибки в линии политики, (поняв), что не следовало занимать новые форты и что отказ от некоторых, которые мы уже удерживали, был лучшей услугой, которую можно было оказать королю и государству. Они должны были увидеть те недостатки, на которые мы указали. Если таковые были, они заслуживают самого сурового порицания за то, что признали свою ошибку и не приняли каких-либо мер для ее устранения. Мы должны вменить им в вину злой умысел, а других объявить невиновными.
Мы можем представить, как они ответят: "Это правда, мы видели то, о чем вы говорите. Но если бы мы покинули форты, которые были предметом всеобщей гордости, какую причину (для этого) мы могли бы привести, которая нашла бы признание у короля и людей, судящих обо всем по внешнему виду? Они увидели бы в этом повод для наказания и только удвоили бы похвалу основателям этих крепостей". Чтобы избежать зла, которое так грозило им, они пошли тем же путем, что и люди, основавшие эти поселения; ибо они не только не отказались от тех, что у нас были, но даже добавили к ним новые. Таким образом они обеспечили себе репутацию и предъявили претензии своему государю за признание их услуг. Мы видим, как редко те, кто провел в этих краях лучшие годы своей жизни, и те, кто мог ожидать высоких наград за свои выдающиеся заслуги перед короной, не оказывались в тюрьме. Причину этого может понять только Бог: мы действительно знаем, что, когда Он наказывает, это происходит за наши грехи, и наказание всегда меньше, чем мы заслуживаем. Их Светлейшие Величества короли дон Мануэл, дон Жуан III, и остальные, носившие корону, не преминули наградить своих подданных, так что мы не можем винить их. Мы должны задуматься о том, что короли - это посланники Бога на земле, и что Он вдохновляет их наказывать одних и вознаграждать других.
Некоторые из них управляли государством и вели себя с величайшей чистотой, служа с преданностью, рвением и мужеством, многие даже жертвовали своей жизнью, не будучи зараженными ядом гнусной алчности; если бы мне было позволено, я выбрал бы для них капитана из (людей) такого сорта, что, если бы они были живы сегодня, я уверен, они приветствовали бы мудрость моего выбора. Не только знатные люди нашей нации, но и все, кто записан в вечных скрижалях Славы, с радостью признают бесчисленные подвиги непревзойденного Афонсу де Албукерки - этого славнейшего среди всех мудрых и знаменитых вождей, которых породил мир. У этого чуда совершенство не было недостатка ни в одной добродетели, которые есть у других, в то время как всем недостает тех (достоинств), которые были у него. Мы сравним теперь двух известных людей всех времен.
Александр Первый, чудо отваги и удачи, добился выполнения всех своих великих замыслов и даже большего, чем позволяли силы природы; однако его деяния больше служили увековечиванию его собственной личности среди людей, чем возвеличиванию государства Македония; ибо если бы он прожил много веков, после его смерти его царство все равно было бы обречено распасться. Даже время никогда не бывает одним и тем же, и его преемники не все были Александрами, и было определенным фактом, что его смерть всегда пала бы на его страну. Что получает королевство, будучи владыкой мира, если во время его упадка подданные восстают против него, и слава, которую оно завоевало, сокровища, которые оно расточило, и жизни, которых она лишилась, превратятся в презрение и вечную ненависть ко всем? И будут ли те, кто ей завидовал, сочувствовать ее горю?
Принцы и короли - отцы своих стран; и если естественный долг отца - не растрачивать собственность, принадлежащую его детям, а скорее, преумножать ее умеренными доходами, в не меньшей степени долг королей состоит в том, чтобы лелеять и сохранять свои королевства, и любая политика, которую они проводят, должна быть подчинена этой цели; в противном случае король - это тиран над рабами, а не отец своей страны; там, где его долг - защищать, он уничтожает. Великий Цезарь был столь же добр к побежденным, как храбр по отношению к своим врагам - качества, которыми, как мне кажется, природа наделила его без изъяна; одно без другого не может достичь совершенства, но оба вместе взятые помогли ему одержать великие победы, которые поставили его на первое место среди людей. У него не было недостатка и в других добродетелях. Мудрый выбирает прекрасное и уклоняется от зла; но даже он не мог избежать заражения ужасным ядом честолюбия; он присвоил себе то, что принадлежало государству, он поставил его в вечное подчинение, и отсюда его гибель. Таким образом, мы видим, что самые известные и выдающиеся люди оказались не у дел; но наш герой удовлетворил всех, кроме завистников: добродетельные уступили ему место: порочные ненавидели его.
Верховное командование нашей огромной империей было возложено на несравненного Афонсу де Албукерки. Приняв во внимание то, что было в интересах службы королю и должно было способствовать развитию империи и чести его страны, он понял, что наши силы слишком малы, чтобы установить там прочное владычество; у нас было много предприятий, и мы не могли (одновременно) преуспеть в них и сохранить все, что мы захватили. Когда он был занят этими планами, где возникло множество препятствий, его мудрость позволила ему обнаружить линию политики, с помощью которой он обуздал всех королей Востока, его огромное мужество помогало ему и вдохновляло энергией во всех его действиях. Он решил основать три крупных порта, где смог бы сосредоточить всю торговлю этого обширного владения; с их помощью он не только сдерживал эти варварские орды, но они служили бы защитой; когда наши враги увидели эти огромные и грозные форты, охраняемые нашими армиями, они больше не питали никаких надежд, что они вернут их в прежнее состояние. Этого было достаточно для нас, не распыляя наши ресурсы на другие, поскольку их было достаточно, чтобы держать весь этот великий мир в подчинении нам. Это были форты Гоа, Малакка и Ормуз, самые богатые, сильные и важнейшие владения португальской монархии. Каждый знает, перед лицом каких опасностей и с какой преданностью он добился своей цели; эти вопросы не могут быть здесь рассмотрены; мы будем говорить только о том, какой опыт показали нам их результаты.
Глава VI
Продолжение предыдущей
Одним торговым портом была Малакка - крепость, сильно укрепленная самой природой и всем человеческим искусством, столица, на которую все острова обширного Южного моря и материка смотрели как на самую богатую, а теперь и имперскую, переполненную торговлей всеми видами богатства, и гавань, где велась торговля остальной Индии. Она было завоевана и удержана нашим оружием, и она предоставила нам верховную власть над всем архипелагом до Японии и материковой части Китая, и не осталось никого, кто бы сопротивлялся нам. Действительно, все эти монархи были встревожены и искали нашей дружбы и давали нам все привилегии, которых мы желали, со свободным доступом для нашей торговли в их порты.
Гоа был также суверенным торговым центром посреди побережья Индии, где сходилась вся торговля Персии, Аравии и остального Востока; поскольку город был большим, а остров - очень сильно укрепленным, с двумя безопасными и просторными гаванями для защиты нашего флота; и когда он был взят во второй раз, короли всей Индии были устрашены и искали нашей дружбы, чтобы мы были на их стороне, давая нам все, что было полезно для нас.
Остров Геру украшал город Ормуз, расположенный в устье Персидского залива, богатый торговый центр, где встречались все народы и богатства Востока, которые везли (отсюда) в Персию, Месопотамию, Палестину, Натолию, Аравию, Египет и Европу. В этих трех эмпориях жили три могущественных короля той части Востока, знамена которых были заменены гербом Португалии, доблестью Афонсу де Албукерки.
На этих трех больших и прочных столпах была воздвигнута новая Лузитанская империя, фундамент, достаточный, чтобы выдержать вес этих обширных царств. Из упомянутых причин видно, что наш герой своей политикой оказал величайшую услугу, которую когда-либо оказывал подданный своему государю и развитию его страны; ибо он своей мудростью, храбростью и высокими качествами подчинил и сохранил это благо для своей империи, причем с такими маленькими силами, как мы все знаем. Если мы хотим осознать величие его духа, надо вспомнить, что он начал там, где великие мировые вожди прекратили свои завоевания; ибо он победил самых богатых и трудноодолимых, устрашив и подчинив эти земли, сделав имя Португалии бессмертным и внушающим страх. Но в то же время он не проявлял скупости ни в чем: его единственным желанием было служить Его Величеству и сделать имя своего народа прославленным и уважаемым всеми.
Опыт показал, что трех колоний было достаточно, чтобы наша Империя стала вечной. Все остальные наши форты и поселения только способствовали ослаблению их силы, облегчая тем самым сопротивление. В то время как мы увеличивали (их) количество, которое нам приходилось защищать и снабжать войсками, выделяя на это артиллерию, боеприпасы и прочее необходимое, предметы ненависти для наших соседей, большинство из этих фортов не приносили никакой пользы короне или колонистам. И даже если бы все они приносили большую прибыль, мы могли бы получить ее, не оккупируя их на постоянной основе, просто разместив в каждом из них фактора для ведения торговли от имени Его Величества, и для нашей страны был бы открыт свободный доступ в порт, который все эти короли охотно предоставили бы нам. Однако это стало невозможным, когда они увидели, что мы набрасываем на них узду крепости - крепости небольшого значения, можно сказать лучше, где капитаны ссорились с ними из-за их личных интересов, и короне приходилось тратить большие деньги, чтобы поддержать их действия. Так, например, в Дабуле, мавританском городе посреди побережья, которое тянется от Гоа до Чаула, находилась наша фактория, где жил фактор и его писец, которые собирали половину таможенных доходов; у нас была еще одна такая (фактория) в Конге (1), городе в Персии, где они делали то же самое; и я уверен, что мы могли бы сделать то же самое во всех других портах, не оккупируя их. И от этих факторий Его Величество получал половину таможенных сборов без каких-либо затрат, как мы указывали.
Силы, которые мы разбросали по такому количеству маленьких крепостей на суше, следовало бы сосредоточить в море, и нам следовало бы содержать флот в Южном море, который бороздил бы эти воды своими килями и, таким образом, сдерживал этих идолопоклонников и мавров и держал их под игом нашего оружия; и, зная, что эти моря заняты (португальским флотом), никто не осмелился бы посягнуть на них. Другой флот должен был быть размещен в Гоа, охраняя оттуда Красное и Персидское моря, посещая Ормуз, помогая нашим друзьям и наказывая наших врагов; если бы мы так поступили, все были бы зависимы от нас, и никто не тревожил и не атаковал бы нас.
О, отважный и мудрый капитан, честь и слава португальского народа! Ибо именно ты спланировал и осуществил то, что было выгодно вашему королю и стране, словно вдохновляясь свыше, и тем самым пролил свет на нашу нацию; если ты не пожал достойную награду за твои труды и рвение, скажи мне, умоляю тебя, где тот хороший человек, который может избежать яда зависти? Насколько же больше поводов для зависти дал ты! Там, где люди терпели поражение, ты искал своей помощи у Бога, поскольку только тот, кто ищет у Него убежища, получает свою награду в Его славе, сокровище на все времена; а на земле среди тех, кто должным образом думает о твоих добродетелях, ты будешь венцом всех, кто воспет славой в веках.
Из того, что я показал, ясно видно, что для сохранения нашей Империи в Индии нам нужно было сохранить только эти три форта; а остальные наши колонии были причиной нашего полного разорения, так как их нельзя было защитить, и нам пришлось рассредоточить наши силы, тем самым ослабив их. Также ясно, что вся торговля этих краев была в нашем распоряжении без какого-либо сопротивления со стороны их правителей.
Голландцы вполне осознавали неразумность этой политики; они не использовали свои силы для основания городов и колоний, но держали их все на море, и, таким образом, вынудили всех государей Востока позволить им открыть фактории на своих территориях, откуда они вывозили свою продукцию и куда поставляли то, чего им не хватало. Только на Большой Яве, когда они изгнали англичан со своей фактории в Джакатаре, они построили город, чтобы он служил колонией, и назвали его Новой Батавией. Ввиду своей торговли с Японией они построили форт Тайвана (Taivana) на Формозе, откуда они были изгнаны китайцами, которые отняли у них целый остров силой оружия (2).
На Коромандельском побережье они основали еще один небольшой, но мощный форт под названием Паликат, чтобы получать оттуда ткани, которые составляют всю их торговлю с Красным морем. Они не основали никаких других крепостей, но сохранили фактории во всех местах Индии. В 1639 году они забрали у нас Батекалу и Трекимале, и хотя они находились на острове Цейлон, которым они так стремились завладеть, мы видим, что они сровняли их с землей, поскольку они были (для голландцев) бесполезны. Все остальные, которые они занимают сегодня, принадлежали нам, и их удерживают только для того, чтобы противостоять нам, поскольку их единственная цель и задача всегда заключалась в получении монополии на торговлю пряностями во всем мире; и по этой причине они не пытались отобрать у нас наши форты на побережье от Гоа до Дио, потому что там нет пряностей.
Я не сомневаюсь, что содержание их владений уже обходится им гораздо дороже, чем они получают от своих пошлин и других доходов; ибо они получают весь перец, который им нужен, в королевствах Джамбе и Пера (3), а также на островах Суматра и Борнео, поэтому им не нужен перец Кулао и Кочима; для удержания этого большого города потребовались бы большие силы, и они не могли получить от него достаточный доход, чтобы покрыть четверть своих расходов, хотя они сократили его (территорию) до трети от его первоначального размера: Кананор, который требует гарнизона, по крайней мере, из не менее чем шестисот солдат, и точно так же со всеми остальными, которые они отняли у нас. Верно также и то, что вся их торговля ведется за счет Компании, и ни одному частному лицу, даже высокопоставленным чиновникам, не разрешается заниматься торговлей под страхом больших штрафов, поэтому вся прибыль идет в пользу казначейства; но этого не было у нас, где, как правило, каждый стремился к своей выгоде, а королевская казна покрывала расходы.
(1) Совр. Бендер-Конг, портовый город в Иране на побережье Персидского залива.
(2) Имеется в виду Форт Зеландия на западном побережье острова Тайвань (португальское название - Формоза, "Цветущая"), основанный голландской Ост-Индской Компанией в 1624 г. на месте туземного поселения Тайюань (район совр. города Тайнань) в качестве центра голландских владений на острове, и существовавший до 1661 г., когда он капитулировал перед войсками китайского повстанца Чжан Чэн-гуна (Коксинги).
(3) Малайские султанаты Джамби на Суматре и Перак на Малайском полуострове.
Глава VII
Как мы должны были отказаться от всех наших владений в Индии и занять остров Цейлон
Несмотря на то, что мы рассказали, можно привести некоторые оправдания от имени тех, кто захватил так много земель на таком удалении друг от друга и с небольшой выгодой или вовсе без нее. Можно сказать, что они никогда не предполагали, что когда-нибудь какой-нибудь соседний принц или европейское государство захочет выступить против наших предприятий в этих краях, как из-за того, что они находились так далеко, так и потому, что их открытие было результатом нашего труда: они рассеялись с такой уверенностью на этом большом пространстве, поскольку их гарнизоны защищали все форты от туземцев. Но не может быть оправдания людям того времени, которые не сосредоточили все свое внимание на нашей богатой земле и не уступили бедную землю чужеземцам, поскольку Цейлон был наследием наших королей. Ответ будет заключаться в следующем: как можно было побудить этих людей, которые натурализовались после стольких лет проживания и родились в этих землях, покинуть их и поселиться в чужих землях, о которых они не знали или не имели четкого представления, ввиду неудобств, которые повлекла бы за собой такая перемена?
На это мы можем ответить, что, когда благо является общим, а лучшее открыто для всех, следует руководствоваться принципами благоразумия. Прежде всего, следует изучить преимущества государства, а не выгоду частных лиц; и опять же, знаем ли мы о какой-либо из этих колоний, которой предлагалась бы такая перемена, и которая выступила против нее по этим и подобным причинам? На этот последний вопрос мы отвечаем, напоминая им, что они и их отцы отправились из Португалии в эти чужие края, чтобы служить там своему королю, что было для него величайшей выгодой; они поселились в этих колониях временно, пока не было лучшей возможности; но настоящий момент был вызван крайней необходимостью; оставаясь там, где они были, они рисковали быть уничтоженными врагами, так как им было невозможно оказать помощь. В вопросах такого рода настойчивостью можно добиться большего, чем силой; если бы начало было положено с меньшими поселениями, более крупные добровольно изъявили бы желание (последовать их примеру), услышав об успехе первых. Таким образом, Цейлон был бы населен, наши силы объединились бы, наши соотечественники обогатились и избавились бы от любого, кто мог бы угнетать их в любое время, и наше королевство стало бы самым процветающим и богатым, которое когда-либо видел мир, как будет показано в замечаниях, которые еще нужно сделать.
Первым делом необходимо было заключить договор с королями и правителями соседних земель, которым мы намеревались передать нашу. Если торговля порта имела сколько-нибудь большое значение, там должен был быть оставлен фактор; согласованная цена должна быть разделена между жителями в соответствии с имуществом, которое каждый оставлял, и каждая колония должна сообщить о месте на острове, где она могла бы обосноваться, чтобы ее жители могли отправиться в ту гавань острова, которая была бы для них наиболее удобна, взяв с собой собственность короны, артиллерию и все другое военное снаряжение для охраны колонии. Тем, кто поселится во внутренних частях (Цейлона), потребуются лишь некоторые небольшие орудия, в то время как орудия большого калибра можно оставить для защиты береговых фортов; между ними должно было быть разделено столько земли вокруг их будущего дома, сколько требуется для их содержания, причем распределение производится с должным учетом положения сторон и того, от чего они отказались. Бедняки тоже должны быть обеспечены, и все они должны быть наделены средствами к существованию; ибо помимо того, что их вполне достаточно, чтобы щедро распределить между всеми, мы видим, что солнце одинаково согревает своим теплом всё живущее. Таким образом, все были бы довольны, и наш народ избежал бы бедствий, которые являются одной из причин беспорядков в стране. Ибо бедность - источник лжи, воровства и обмана; они порождают ссоры и другие тяжкие грехи, которые только оскорбляют Бога.
Их дома можно было построить на удобном месте, а в прибрежных городах должны были быть более хорошо укрепленные форты; в самый день их прибытия на будущую родину можно было бы построить дома для всех семей. Не считайте это преувеличением; когда наша армия находилась на марше, не было ни одного солдата, который каждый день всего за час не построил бы себе хижину; и она стояла бы не меньше трех лет, если бы не дождь; это объясняется обилием древесины и материала для кровли, которые можно найти в любой части острова.
Вначале мы должны построить укрытие, которое внутри было бы достаточно обмазать глиной, пока со временем люди не смогут завершить работу; потому что нигде нет недостатка в извести, прекрасном камне и песке, и в изобилии топлива. Во всех частях (Цейлона) под рукой есть много древесины всех видов, так что не придется тратиться на перевозку. Мы упоминали о большом количестве железа, которое производит земля, и оно продается очень дешево: так что здесь нет недостатка ни в чем, что нужно для строительства дома так, как мы хотим, и все это с очень небольшими затратами.
Методу, принятому в одном населенном пункте, надо следовать во всех; то же самое и со зданиями, поскольку те же преимущества можно найти повсюду. Если бы король Кандии увидел, с каким рвением мы заселяем остров, как мы привезли туда наши силы и взяли его в клещи крепостями и городами, он бы отказался от своих притязаний на королевство, не принуждая нас прибегнуть к помощи оружия. И мы бы не поступили с ним несправедливо; поскольку его претензии на престол происходят от его матери, а она потеряла свои права вследствие того, что отступилась от христианства и стала язычницей. Есть и другие причины, которые мы можем привести - покровительство, которую эта Корона оказывала этому королевству, исходя из завещания дона Фелипе, последнего и законного его короля, как мы рассказали в пятой главе первой книги.
Мы должны помнить, что во всех наших фортах и ??поселениях в этом государстве жили и живут другие обитатели, местные уроженцы, со своими семьями; их родители, бабушки и дедушки были христианами, и они верой и правдой служат нам. Мы называем их топассами, и они занимаются ремеслами и торговлей; их сыновья служат нам в качестве солдат и снискали почетную репутацию на войне и не были признаны недостойными государства. Мы должны были привезти всех их и сохранить и защитить их вместе с остальными и распределить немного земли среди них; потому что они помогают нам в войне, многие из них жертвуют своими жизнями, не имея никакой надежды на продвижение. Если в своей стране они взяли в руки оружие ради того, чтобы защитить нас от их собственного народа, они сделали бы гораздо больше там, где не было препятствий родства или природы. По этим причинам, а также потому, что они были христианами, выросшими среди нас, было нежелательно бросать их на произвол судьбы, а скорее, держать их в чести.
Я не говорю, что план, который я предложил для успешного заселения Острова, мог быть осуществлен без санкции Его Величества: поскольку это является самой основой всей этой структуры. Следует ознакомить его с ним и подробно изложить ему причины, чтобы это было его истинным интересом; и когда Его Величество санкционирует план, должен был быть выбран человек со всесторонним знанием острова и с чистой совестью, и облечен задачей распределить землю таким образом, чтобы удовлетворить всех; ибо от этого зависит благополучие Короны, обогащение подданных и сохранение Империи, и все это мы увидим в следующей главе.
Глава VIII
Как нужно было использовать остров
Мы показали, что за исключением территорий королевств Кандия, Иджва, Джафанапатам, Трикимале, Батекалу и тех, которые принадлежат Манару, которые являются землями Мантоты, на территории, подчиненной только императору, о которой мы поговорим позже, король, сеньор наш, имеет право на двадцать одну тысячу восемьсот семьдесят три деревни. Свыше шестнадцати тысяч из них находятся в коричных лесах, как описано выше; остальные расположены на равнинах, где влажная земля производит много зерна, три или четыре урожая в год от одного и того же зерна, и разные другие предметы. Таким образом, большая часть земли от Чилао за королевством Кандия и границами Увы до двух лиг за пагодой Танаваре вся поросла корицей; как я уже сказал, те же земли производят изобилие дикорастущего перца.
Для того, чтобы жители приобрели большое богатство, Его Величество должен был предоставить им привилегию, которой обладал народ, - каждому собирать всю корицу, которую он мог; эта привилегия была отменена в 1626 году королем Филиппом IV по совету, единственным результатом которого был убыток для подданных без какой-либо выгоды для короны, хотя главная сила монархии зависит от богатства ее подданных. Однако эта привилегия должна предоставляться с условием, согласно которому пятая часть всего сбора должна идти Его Величеству, и я придерживаюсь мнения, что вся собранная корица должна закупаться за счет Короны по фиксированной цене, чтобы помешать ей проходить через много рук.
Мы знаем, что эта пряность не встречается нигде, кроме Цейлона; та, которую называют куилонской корицей, происходит из джунглей Порки, и я уже описал, на что она похожа, и это хорошо известно в этом королевстве. Некоторые утверждают без всякого на то основания, что корицу можно найти и в других местах: но это неправда. Я видел некоторые деревья на Большой Яве, (кора) которых напоминала ее по форме, но не по вкусу или цвету, потому что она очень желтая и чрезвычайно горькая; и это они называют корицей. Цейлонская же корица высоко ценится во всем мире, и ее можно вывозить и продавать за счет Его Величества. По причине того, что сбор корицы не представляет особых сложностей, люди продают ее очень дешево; и поэтому король, господин наш, может нагружать ею не сто, а две или три тысячи судов в год.
Каждого (колониста) также следует обязать посадить на своем участке земли перцовые лозы у подножия деревьев. Они растут без всякого ухода благодаря климату, а если уделять им хоть немного внимания, они бы стали еще лучше; ибо там, где они были посажены однажды, они будут расти всегда, и с двух ежегодно собираемых урожаев они должны платить пятую часть в королевскую казну. Они могут отправлять в это королевство (Португалию) много кораблей, груженых одним лишь перцем, избавляя нас от необходимости тратить деньги на его покупку, в то время как жители (Цейлона) должны иметь право продавать свою долю в Персию, Аравию, (империю Великого) Могора (Могола) и другие страны Востока. Поскольку он самого высокого качества, он стоит дороже, чем тот, что производится во всей Индии. Людям нужно поставлять Его Величеству только пятую часть этих двух товаров; им следует разрешить забирать себе все, что производит земля, как это всегда было в обычае. Таким образом, остров стал бы очень могущественным, и король имел бы величайшие сокровища в пределах открытых нами земель, получая эти продукты в таком изобилии и не тратя на них ни реала. Таможенных пошлин хватило бы на содержание гарнизонов в фортах. Легко видеть, что если бы остров был заселен, вокруг него развернулась бы большая торговля.
Помимо корицы и перца, у Его Величества были два товара, которые не уступали им по качеству и которые всегда собирались и продавались за его счет, а именно слоны и драгоценные камни. Если бы мы не хотели постоянно доверять это занятие туземцам, то могли бы нанять для работы черных и кафров. Но сами сингальцы будут (охотно) заниматься этим. Когда был ратифицирован договор (о перемирии), и у нас не осталось на острове ничего, кроме города Коломбо, поскольку дон Фелипе Маскареньяш увидел, что наибольшая часть земель, производящих корицу, на которых живут собирающие ее чалиа, досталась голландцам, и когда он осознал огромную потерю, понесенную вследствие этого Его Величеством, он нашел выход из положения в ласковом обращении и добрых словах; он убедил пачас ежегодно собирать ее на сумму меньше трех тысяч двухсот бахаров, которые, согласно Томбо, должны были собирать чалиа, и платил им по патаке за бахар. Таким образом, тысяча девятьсот бахаров были распределены между этой кастой, и они собирали их ежегодно, и таким образом восполняли дефицит, причем король не терял ни палки корицы, несмотря на то, что голландцы владели большей частью земли, где она растет и где жили ее сборщики. Если тогда, когда у нас были такие маленькие силы на Острове, мы могли побудить их заниматься этим одними лишь любезными словами, чего бы мы не сделали, когда заняли бы весь Остров?
Одних только драгоценных камней, а именно рубинов, сапфиров, топазов и кошачьего глаза, здесь такое количество, что за ними можно было бы присылать в это королевство несколько судов в год, которые привозили бы камней на десять тысяч крузадо. Не думайте, что я преувеличиваю, потому что я во всем предпочитаю придерживаться истины. Несколько тысяч (человек) можно было бы постоянно использовать для их добычи без каких-либо трудностей, так как они повсюду встречаются в таком большом количестве, а (территория площадью в) шестьдесят семь лиг, в пределах которых их находят, просто изобилует ими. В поисках драгоценных камней (туземцы) копают землю на глубину не более полутора брасов, пока не дойдут до песчаной почвы синего цвета; ее промывают в корзинах, и среди менее ценных самоцветов находят большое количество драгоценных камней. Я хотел бы отметить, что там, где встречается один вид (драгоценных камней), попадаются и другие, и хотя они бывают разных видов, их не находят отдельно. Отсюда мы можем сделать вывод, что вся Индия и весь мир не могут иметь таких великих сокровищ, как Португалия. Я не говорю о промысле жемчуга, который под нашей защитой и попечением стал бы важным источником дохода.
Помимо продуктов и богатства, которые я описал, мы могли бы построить большой флот с небольшими затратами, так как (на Цейлоне) есть изобилие строевого леса, железа и смолы, - предметов, которые в основном используются для таких работ. На Острове есть растение (1), производящее что-то вроде нашей льняной нити, из которой местные рыбаки делают свои сети; из нее мы могли бы изготавливать корабельные снасти, похожие на европейские, и при этом лишенные грубости и толщины кокосового волокна. А какими словами я мог бы описать гавань и залив Душ-Аркуш? Он лучший во всей Индии, его дно состоит из смеси песка и глины, и он защищен от всех ветров, кроме восточного, который, однако, дует только изредка, да и тогда достаточно слабо; кроме того, в этот залив ведут несколько входов, которые также защищены от ветра.
Главные ветры, дующие в течение года, - это северный и южный, называемые соответственно "Вара" и "Кашао" (2), и они создают на острове два влажных и два сухих сезона. В этот залив впадает самая длинная и красивая река на острове, стекающая с Адамова Пика; ее вода очень хороша, а на ее берегах растет множество деревьев, замечательных своими размерами и разнообразием. В самой бухте можно было бы устроить док, и строить там флоты многочисленных кораблей любого необходимого тоннажа, тем более что все материалы (для этого) можно было бы доставлять вплавь по этой большой реке без каких-либо затрат; ибо, как мы показали в десятой главе первой книги, лесорубы обязаны рубить лес, а плавильщики чугуна и кузнецы, плотники, токари, изготовители копий и ружей, а также все другие мастера острова обязаны служить Его Величеству без какой-либо оплаты.
Оружие для их вооружения, такое как мушкеты, аркебузы, карабины, пищали, копья, пики, мечи и приклады, почти ничего не стоило бы; все это делается на острове в большом количестве и отличной работы. Вследствие этого наши форты и армии будут снабжены ими без всяких затрат, которые королевскому казначейству пришлось бы нести в других местах. Их перевозка тоже ничего не стоит, так как является обязанностью куллес, как и у всех остальных ремесленников имеются свои обязанности. Так что мы можем увидеть большие преимущества, которые у нас есть для строительства флотов: великолепная гавань, в которой они могли бы стоять на якоре, с возможностью свободно и без опасности выходить и входить из нее в любое время года, а также обилие провизии для их экипажей. Тем не менее, мы никогда не думали использовать эту гавань для строительства флотов, которые всегда требовались этому государству.
Я хотел бы, чтобы все, кто путешествовал по миру или читал о его величии, рассказали мне, видели ли они или слышали ли они о какой-либо стране, которая производит сокровища, которые, как мы показали, можно найти на этом острове? Если мы возьмем всю Африку, то не найдем там чего-то большего, чем немного золота, покупаемого вместе с янтарем и слоновой костью. Америка производит золото, серебро, жемчуг, изумруды, янтарь и множество лекарственных снадобий; но мы должны помнить, что эта страна настолько обширна, что ее называют Новым Светом, и что она простирается от полюса до полюса, включая многочисленные королевства и провинции, и что в большинстве из них отсутствуют предметы, которые мы описали. В тех, где есть одно, нет другого. Бразилия производит сахар и табак; в Аравии есть ладан, мирра, финики и лошади; в Персии - шелк и некоторые лекарственные снадобья, а в Персидском заливе - жемчуг; в Гуджарате - ткань и лекарственные снадобья; в Канаре - рис и перец; в Малабаре - перец, кардамон и имбирь; на Коромандельском побережье - ткани; в королевстве Карнат, подвластном Голконде, - алмазы; в Бенгалии и во всей империи (Великого) Могора - ткань, рис, сахар и воск. Есть также множество провинций, в которых есть одни продукты, а других нет. В Пегу встречаются рубины и лак; на Суматре - золото, медь, олово, бензоин и перец; в Чампе - эбеновое дерево, кайамба и агила (3); на Борнео - камфора, бриллианты и перец; в Сиаме - бензоин и лекарственные снадобья; в Китае - золото, шелк, мускус и лекарства; в Японии - серебро и медь; на Молукках - гвоздика; на Банде - мускатный орех и мускатный цвет; на Тиморе и Солоре - сандал. Продукция каждого европейского королевства хорошо известна, но она в большей степени является результатом выращивания, чем даром природы; поэтому мы не упоминаем о них.
Мы видим, что некоторые из названных нами земель включают в себя множество крупных королевств, и они снискали репутацию огромных богатств. Что же тогда мы должны сказать об Острове, наибольшая длина которого не превышает семидесяти двух лиг и который дает пять товаров, которые мы описали, в таком изобилии? Его корица - лучшая в мире; его драгоценные камни столь изобилуют, и не хватает только алмазов и изумрудов; его слоны - самые ценные во всех открытых нами землях, его перец - лучший на Востоке, жемчуг и семенной жемчуг его вод считаются превосходными. Я не говорю о множестве других лекарственных снадобий, которые производит Остров, и которые мы не принимаем во внимание. На побережье (также) встречается некоторое количество амбры. Мне кажется, что те, кто провозгласили этот остров земным раем, сделали это не из-за его плодородия или изобилия всевозможных лакомств, поддерживающих жизнь, ни из-за мягкости или целебности его климата, ни из-за отпечатка стопы длиной в две пяди, который язычники сфабриковали, чтобы окружить это место почитанием; но из-за того, что, несмотря на его настолько ограниченные размеры, он производит такое изобилие богатства.
Давайте взглянем на жителей Софалы, Мозамбика и Момбасы, где торговля состоит из небольшого количества золота, янтаря и слоновой кости, купленных и сделанных монополией губернаторов и капитанов этих фортов. Вместо того, чтобы жить на этих землях, лишенных всего необходимого для удовлетворения жизненных потребностей и совершенно нездоровых, нашим людям было бы лучше обитать на здоровой земле, которая всем обеспечена и приятна для жизни человека; где все были бы богаты, и у них было бы что продать, не будучи обязанными покупать; где все наши силы были бы едины и не находились в постоянном страхе поражения или нападения; (откуда можно) держать весь Восток в подчинении, чтобы их короли были вынуждены искать нашей дружбы; служить Богу и иметь на этом огромном пространстве твердую скалу, на которой можно основать Веру в Иисуса Христа; в то время как у нашего короля была бы богатая Империя, опиравшаяся на те же самые форты, которыми могли бы быть вознаграждены достойные, с доходами, отличными от тех, которые они приносят в наши дни.
То же самое можно сказать о Маскате, Гуриате, Даман, С. Генсе, Дану, Асериме, Тарапоре, Маноре, Кельме, Махиме, Данторе, Агасаиме, Бакаиме, Тане, Каранхе, Чауле, Морро, Хоноре, Браселоре, Камболиме, Мангалоре, Кананоре, Каранганоре, Кочиме (где голландцы нашли, когда город сдался, более 10 000 брошенных белых женщин, без родителей и мужей), Кулао, Негапатао, Мелиапоре, Макао, Малуке, Тиморе, Солоре и всех остальных, которыми мы владели в этом Эстадо. Здесь все будут жить богато и в довольстве, и избежав необходимости рассредоточить среди множества поселений такое большое количество португальцев, которые живут без закона и отдают свои пороки на усмотрение лишь собственной совести, среди язычников и мавров, которым они вынуждены подчиняться. Мы, конечно, не преминули бы получать продукцию тех земель, где у нас были эти форты, потому что их правители не захотели бы находиться в плохих отношениях с нами, когда увидели бы, что мы располагаем достаточными силами, чтобы подвергнуть их суровому наказанию. Более того, им было бы выгодно продавать нам свои фрукты и лекарственные снадобья. Мы сполна убедились в этом во времена короля Филиппа IV - когда шла такая ожесточенная война с его мятежными (подданными) голландцами, он признал паспорта, позволяющие им беспрепятственно посещать это королевство, чтобы брать на борт соль и другие товары, поскольку все стремятся извлечь выгоду из того, что производят его провинции.
(1) Кроталярия ситниковая (Crotolaria Juncea). Волокно из кроталярии используется для производства верёвок, канатов, бумаги, мешков, подошв, а также ковров, тканей.
(2) Северо-восточный и юго-западный муссоны.
(3) "Камбе" (у Рибейро - "кайамба") и "агила" - два сорта орлиного дерева, использовавшиеся для получения благовоний.
ГЛАВА IX
Остальные наши ошибки в наше время
У всего есть начало, рост и распад. В начале есть либо мудрость, либо ошибка, и мы совершили серьезную ошибку, рассеявшись по стольким территориям. В то время, когда наше могущество находилось в стадии роста, когда мы владели этим Эстадо, Цейлон стал нашим без каких-либо затрат. Мы уже обсудили все выдвинутые отговорки, а теперь есть и другие; но они такого рода, что мы не можем согласиться с ними. Предполагается, что те, кто управлял Островом, никогда не осознавали богатства, на которое мы указали, и не имели четкого представления о нем. Это обычная тенденция - раздувать мелочи и игнорировать то, что важно. Они только догадывались или воображали существование какой-либо части этого богатства, но этого было недостаточно, чтобы заставить их придавать этому должное значение, и у наших светлейших королей не было информации, которая могла бы привести к открытию истины. Несомненно, что если бы у них были такие сведения, они бы послали на Остров хотя бы достаточные силы для его защиты. Мы поняли это благодаря рвению, с которым они выступали против голландцев в Бразилии и Анголе; насколько же больше они сделали бы на Цейлоне, где, помимо всех этих причин, один факт того, что остров является их наследием, вынудил бы его защищать? Мы также должны добавить, что ввиду большого количества одной корицы, они придавали большое значение Цейлону. Доказательством этого является тот факт, что Его Светлейшее Величество дон Жуан IV заключил договор с Голландскими Штатами сроком на десять лет в Индии, и несомненно, что если бы он знал, что собой представляет Цейлон, то, пока действовал договор, он приказал бы направить все ресурсы Эстадо на этот Остров - несомненное последствие, которого не заметили.
Здесь у нас возникает мысль, или, скорее, жалоба, что хотя те, кто управляли Островом, были людьми великой мудрости, сведущими в делах, и в их обязанности входило знать, что есть в тех краях, которыми они управляли, чтобы дать отчет о них и самих себе, так как все проходило через их руки; однако они были настолько беспечны и нерадивы, что не сообщили о том, что они обязаны были сделать для исправления ситуации. Если бы Его Величество или его министры не исправили ситуацию, они все же выполнили свой долг. Они не должны были ждать, пока зло станет непоправимым, уступив место солдату с небольшим талантом и скудным красноречием (pouco talento e menos discurso), который не имел иной обязанности, кроме служения Его Величеству, будучи не в состоянии выдержать непрекращающийся тяжелый труд той ужасной войны, восемнадцать лет ходил днем ??и ночью босиком, покрытый лесными пиявками и всегда жил в дебрях.
Хуже всего то, что, несмотря ни на что, кто-нибудь из тех, кто читает или слышит эти строки, может сказать - и с определенными основаниями - что это преувеличения и ложь, написанная мной с той целью, чтобы получить некоторую награду и приобрести некоторую репутацию для себя. Поэтому я клянусь перед Иисусом Христом, что я изложил не вымысел, а чистую и простую истину. Я также навсегда отказываюсь от любой награды, которую король, наш сеньор (да защитит его Бог!), в своей щедрости может пожелать даровать мне не только за этот труд, который я предпринял и который является плодом моего рвения и любви к стране, но и за все, что я совершил на его службе за более чем сорок с половиной лет, не пропустив и единого дня, с 21 марта 1640 года по 4 октября 1680 года, когда я прибыл в эту столицу по приказу того же сеньора. Хотя у меня и нет богатства, тем не менее, благодарение Всевышнему Богу, который дает всем своим созданиям того, что достаточно (для них), если бы они только знали, как приспособиться. Следовательно, они обманываются, поскольку в любом случае их критика не будет обоснованной. Наша единственная цель состоит в том, чтобы, если когда-нибудь это королевство обретет великую силу, эти вопросы не должны оставаться погребенными в забвении.
В упадке этого Эстадо ясно видно, насколько нам не хватало предусмотрительности и как мы не смогли найти средства для нашего самосохранения. Один только здравый смысл требовал этого, когда мы увидели противостоящих нам двух могущественных врагов, голландцев и англичан. Хотя в то время у нас были все наши силы, последние вместе с персами отняли у нас Ормуз, лучший из имеющихся у нас фортов, и мы не смогли этому помешать. Нам не удалось изгнать голландцев из Южного моря; благодаря мелководью этих вод они наводнили этот великий архипелаг и прибрали к рукам всю торговлю этих островов, а также материка. Они накопили такое богатство, что Компания смогла удвоить количество своих судов без каких-либо помех и препятствий, и они в такой степени стали хозяевами этих мест, что мы не могли плавать по этим водам. Дело дошло до такой степени, что если одно из пяти судов, занятых в торговле с Китаем, благополучно возвращалось, это считалось чудом; и поскольку Индия в то время была полна порока, как и богатства, ценный груз, который они (голландцы) нашли на одном корабле, побудил их безрассудно искать все суда, которые мы отправляли в различные страны, как если бы они были наследием и правом первородства, которыми мы пользовались там. Таким образом, основная масса их попала в руки неприятеля, за исключением, быть может, какого-нибудь судна на берегах Пегу, Бенгалии, Короманделя, Синда, Басоры, Мозамбика или Момбасы. Они не утруждали себя поиском их в любой из этих стран, поскольку они могли попасть в их руки, когда они захватили устье Сингапурского пролива, (заперев его) с помощью мощных кораблей; потому что это был переход из Малакки в Южное море.
Таким образом они изнуряли нас год за годом во всех частях света, отнимая у нас все, что у нас было, кроме убогости, пока, наконец, не увидев себя такими богатыми, они, чтобы закончить дело, каждое лето отправляли флот из двенадцати судов для блокады гавани Гоа. Это дало возможность остальным (кораблям) плавать всюду, где им заблагорассудится; и хотя наши галеоны не раз вступали в сражения с ними, они все же упорно продолжали свою блокаду. И поскольку они признали, что Малакка - это эмпорий Юга, где была сосредоточена вся торговля пряностями и лекарственными снадобьями тех вод, они заблокировали и ее, держа пять или шесть кораблей в пределах видимости этого форта. Тем самым они держали город в осаде, и препятствовали всей торговле, пока они окончательно не решили изгнать нас оттуда. Чтобы лишить нас возможности оказать (Малакке) какую-либо помощь, они заключили договор с королем Кандии и в 1639 году захватили у нас Батекалу и Трикимале. Зимой того же года они вошли с несколькими судами в гавань Мармугао, мощной крепости, под защитой которой мы держали сторожевую эскадру из трех галеонов и флотилии гребных лодок. Несмотря на это, галеоны, - все, которые у нас были в тех морях, - были уничтожены огнем. Добившись этого, в начале следующего года они высадились на Цейлоне и взяли форты Галле и Негумбо, а также установили столь плотную осаду Малакки с суши и моря, что через шесть месяцев, в начале января 1641 года, город был вынужден сдаться.
Воодушевленные этим успехом, они надеялись стать хозяевами всего Эстадо и продолжали войну на Цейлоне, в то время как армада, которая каждое лето блокировала Гоа, продолжала свою тактику до конца 1644 года, когда, как мы рассказали, было ратифицировано восьмилетнее перемирие. Это соглашение настолько помогло нам и избавило от беспокойства, что нам не только казалось, будто эти восемь лет никогда не закончатся, но и что на земле вообще нет голландцев. Но мудрые капитаны стараются проявлять бОльшую осторожность и бдительность в мирное время, чем во время активных боевых действий; а потому, принимая во внимание опасность, каждому следовало бы проявить бОльшую осторожность и предусмотрительность. Если бы это было не так, мне бы хотелось, чтобы мне рассказали, каким соображением руководствовался или какую цель преследовал наш Светлейший король дон Жуан IV при заключении договора с голландцами в отношении Эстадо, когда они отняли у нас два форта на Цейлоне, а также в Малакке, и подчинили другие владения своими непрерывными успехами? Было бы разумно послать в эти края всю возможную помощь, по крайней мере, чтобы отбить два форта на Цейлоне, который был королевской вотчиной (patrimonio real), и остановить их продвижение. Но по своей великой мудрости, когда такой могущественный враг стучался в наши двери, он видел, что нежелательно распылять наши силы для защиты того, что было так далеко; поэтому он заключил договор, так как считал, что десяти лет достаточно, чтобы это государство собралось с силами и нашло какие-то средства для своей защиты. Мы должны признать, что этот договор был настолько же выгодным этой короне, как невыгоден для голландцев; поскольку они должны были приостановить вторжение, в котором им сопутствовали столь большие успехи, в то время как он дал нам возможность увеличить наши силы, исправить наши ошибки и запастись тем, чего нам не хватало, чтобы по истечении периода (действия перемирия) наши позиции были настолько сильными, что им даже со значительными силами было бы трудно сопротивляться нам.
Вследствие всех причин, которые я привел, я убежден, что мы допустили непростительную ошибку, поскольку необходимость вынуждала нас сохранять самих себя. Я не имею в виду Цейлон, хотя он именно такой, как я указал; мы должны были выбрать ту часть, которая подходила для заселения, чтобы исправить прошлые беды и предотвратить те, которые нам угрожали, до того, как они возникнут. Но мы не позаботились обо всем этом и вместо этого легли спать, как будто у войны не было начала и не нужно было довести ее до конца. Мы должны были понять, что для нас невозможно сохранить остров, пока голландцы владели большей его частью, чем мы, и что их единственная цель заключалась в том, чтобы изгнать нас из всех частей Эстадо, которые приносили пряности, чтобы они могли захватить в свои руки всю торговлю этими товарами по всему миру. В результате этого мы не только не смогли воспользоваться этими восемью годами, привезя на Остров все, что у нас было в государстве, но даже оставили на нем те же самые гарнизоны, что и раньше, беззаботно упустив время до объявления войны, с результатами, которые мы видели.
В 1656 году они отняли у нас Коломбо, а с прибытием новых подкреплений в 1659 году захватили Манар и королевство Джафанапатам и полностью изгнали нас с острова. Впоследствии они отняли у нас Негапатао и Кочим и сделали себя хозяевами Мелиапора и фортов Кулао, Каранганора и Кананора. Если бы каннара не отняли у нас тех четырех фортов, которые были у них на этом побережье, нет сомнений, что они (голландцы) не оставили бы нас там только потому, что они производят немного перца, который мы покупали у туземцев и который в наши дни отправляют в эту страну. Поскольку каннара теперь хозяева этих мест, ничто не может помешать его продаже нам. Я заканчиваю свое повествование, и мне нужно только выразить сожаления, которые оставила нам эта заметная катастрофа; ибо там, где трудно найти средство излечения, сохранились только главные из них.
ГЛАВА X
Конец этой работы
Со времени своего возвращения в Португалию до меня порой доходили слухи о том, что Цейлон собираются снова отвоевать, что его король искренне умолял нас и призывал нас вернуться, говоря, что он поможет нам изгнать голландцев с Острова, и другие в том же духе. Это всего лишь порождение нашего сожаления, потому что все мы знаем, как мало или почти ничего у нас осталось в этом государстве. Арабы, видя, что мы ослаблены, решились выставить против нас армады на море, и с большой смелостью много раз вступали с нами в сражение. Они пересекли эти моря, дважды высаживались в Дио и разграбили город; сделали то же самое в Бакаиме; впоследствии они дважды осаждали Момбасу и один раз - Мозамбик, доведя обе крепости до крайне стесненного положения и проявив себя более смелыми, чем любая другая нация на Востоке. Это были люди, которых несколько лет назад мы не принимали в расчет. Их нападение на Пате (1) оказалось еще более успешным; видя наши скудные силы, они набрались храбрости и, непрерывно тренируясь с оружием, являются людьми, которые сегодня вызывают у нас беспокойство на Востоке. Таким образом, можно понять, что даже в воображении мы не можем представить себе предприятие такого рода.
Предположим, что у нас в Индии есть не те небольшие силы, которые находятся в наших фортах, а те, которые мы держали в наши лучшие дни; успех состоял бы не в том, чтобы отвоевать их у голландцев, поскольку главным вопросом была бы их защита и сохранение, а это не только сложно, но и почти невозможно. Пока мы были там, у них было не менее 400 судов, все они были приспособлены к любым непредвиденным обстоятельствам и вели торговлю от порта к порту. Сегодня у них есть в дополнение к этому города и форты, которые они отняли у нас, и в которых стоят гарнизоны из хорошо обученной пехоты; число их кораблей намного больше; они сократили город Коломбо вдвое, уменьшив его в размерах, так, чтобы все его части прикрывал мощный форт, который они построили на холме, где раньше стоял монастырь Санто-Аугустиньо. В том месте, где они отрезали часть (города), они возвели три бастиона и стену - все по последним правилам фортификационного искусства, и вырыли ров, который всегда наполнен водой, вытекающей из лагуны в море, перебросив через него крытый мост. В результате (Коломбо) в наши дни стал самым укрепленным городом в Индии. Они служат для нас примером, поскольку в течение четырех лет мы не смогли собрать во всем этом Эстадо силы, достаточные для того, чтобы взять Галле, когда у нас было так много хороших людей на острове, а также в остальных фортах, которые они впоследствии отняли у нас. Как же это возможно, когда у нас нет этих сил, а их ресурсы удвоились, что мы сможем их вытеснить? Все мы, участвующие в этом предприятии, должны иметь крылья, чтобы без потерь дотянуться до света. Откуда мы возьмем ресурсы, чтобы противостоять энергии, с которой (голландцы) обязательно примутся возвращать то, что мы отнимем у них? Я уверен, что об этих вещах может говорить только тот, кто мало в них разбирается; у нас есть и другие доводы, но здесь не место их приводить.
Если то, что король Кандии предложил помочь нам высадиться на острове, соответствует истине, я не могу удержаться от твердого мнения, что он, должно быть, не в своем уме; если только он не обратился в христианство и раскаяние не вынудило его очистить свою совесть, и поэтому он стремится вернуть Португалии территории на Цейлоне, которыми он владеет и где ему подчиняются как королю всего Острова, поскольку его целью всегда было изгнать нас с него и стать его абсолютным господином, потому что, пока мы находились там, он никогда не смог бы стать его владетелем. Не было горы, на которую он бежал, и куда мы не последовали за ним. Мы вошли в Кандию и подожгли город и сам дворец, после чего без промедления отступили через одну сторону его королевства на нашу территорию. Наша тактика была такова, что он не мог ни предупредить, ни воспрепятствовать нашему отступлению. Таким образом, ясно, что с нами он никогда не мог быть в покое, тогда как он не подвергается всем этим напастям от рук голландцев. Это не те люди, которые будут пробираться гуськом среди лесов, босые, через болотистые поля и топи, облепленные с головы до ног пиявками. Это вопросы, на которые мы не обращали внимания.
В доказательство этого я призываю вас отметить, что мы - христиане, а король (Канди) и его народ - язычники; мы белые, они черные; мы португальцы, они сингальцы; с нами на Острове они были рабами, без нас его хозяевами. Может ли кто-нибудь сказать мне, слышал ли он о каком-либо народе в мире, который добровольно подчинился бы владычеству другого и не оказывал ему сопротивления? Наше королевство осознало это в течение шестидесяти лет кастильского ига, когда природа создала такое противостояние между народами, что нам захотелось пить кровь всех, кто принадлежал к этому народу. Разве они не наши соседи и такие же белые, как мы? Разве они не принадлежат к той же самой пастве Господа нашего? Все это было так, но наша вражда породила такую антипатию между народами, что она переросла в смертельную ненависть, пока учение Христа, Господа нашего, "Возлюбите врагов ваших", не было отвергнуто.
Совершенно верно, что король Кандии в результате воспитания, общения и образования, которые он получил среди португальцев, очень уважает нас; он признает высокое воспитание, вежливость и серьезность, с которыми мы ведем себя, и, прежде всего, нашу добросовестность. Но таково (его) отношение к (отдельным) людям, а не к нации (в целом), в отношении которой ему есть на что жаловаться. Соответственно, он приказал поселить их в Руанелле - красивом городе с хорошо укрепленным положением, и там семьсот из них живут со своими семьями вполне комфортно, поскольку он выделил всем им деревни, принадлежавшие этой Короне; и вместе с ними живут священники и члены духовных орденов, отправляющие священные таинства. Это был его дальновидный план, когда он приказал своим людям не убивать нас, а захватывать в плен, как я указал в девятнадцатой главе второй книги. Если несколько из нас будут посланы на Остров, я не сомневаюсь, что король окажет им гостеприимный прием; но мы бы впали в самообман, если бы ожидали такого же приема для армии под командованием офицеров. Я думаю, что он предпочел бы скорее расстаться с жизнью, чем согласиться на это, поскольку он прекрасно знает, что все наши планы были направлены на завоевание его страны.
По этой причине он вступил в союз с голландцами, народом, которого он никогда не опасался, что они когда-нибудь будут в состоянии доставить ему неприятности; поскольку он знал, что они не могут выносить такие же испытания, как португальцы. Это настолько соответствует истине, что, как только мы капитулировали в Коломбо, он объявил им войну и стал хозяином всей территории, принадлежавшей этой Короне, не оставив им ничего из тех земель, которыми они владели в период перемирия. Фактически им ничего не осталось, кроме фортов - потому что это не могло быть меньше - и нескольких деревень на берегу моря, которым он не смог помешать подчиняться им и от которых они получали четыре палочки корицы, а это то, о чем сам король никогда не заботился (2). Напротив, он очень сожалел о том, что на острове есть эти леса, и если бы он смог их все вырубить, то сделал бы это. Так что голландцы не могут собирать корицу на расстояния больше одного мушкетного выстрела (от своих фортов).
Точно так же король не соглашается на добычу драгоценных камней, и когда он желает подарить их своим друзьям среди королей другого побережья или своим родственникам, он выбирает их из большого запаса, который хранится в его сокровищнице, тем самым избегая их поиска в земле. Он думает, что, если не торговать ими, существование этого источника богатства на острове останется незамеченным. Таким образом, мы вынуждены осознать, что нет необходимости ввозить что-либо, чтобы дать его народу возможность жить в комфорте, и будет трудно найти какое-либо королевство или провинцию, которые могут похвастаться таким положением вещей.
Из того, что я сказал, видно, что голландцы не получают большой прибыли от Цейлона, и судя по тому, что я узнал, доходы хоть и превышают расходы, но ненамного. Если мы сможем договориться с Компанией о том, чтобы она передала нам форты, которыми владеет на острове, на любых условиях, каких пожелает, мы могли бы заново населить их и действовать так, как я указал. Для них (голландцев), как деловых людей, необходимо искать, где находится наибольшая прибыль. Многие государства и монархии, у которых не было иного способа врачевания недугов, приобрели великие богатства, и за короткое время вернулись в свое первоначальное состояние, потому что Бог, наш Господь, ничто не оставляет неизменным. Может наступить время, когда этот совет станет нашим спасением. В Его божественных руках все империи, а в наших - исправление с покаянием в наших грехах. Это будут самые эффективные инструменты, которые мы можем получить против наших врагов. Таким образом, мы можем продолжить управление этим островом, мудро следуя по стопам капитан-генералов, которые руководили этим Завоеванием до сих пор. Первым этот пост занимал Педро Лопес де Соуза. За ним последовали дон Жерониму де Азеведо, дон Франсишку де Менезиш, Мануэл Омем Маскареньяш, дон Нуньо Альвариш Перейра, Константино де Са-и-Норонья, дон Жоржи де Албукерки, Константино де Са-и-Норонья во второй раз, дон Жоржи де Алмейда, Диого де Мелло, дон Антонио Маскареньяш, дон Фелипе Маскареньяш, Мануэл Маскареньяш Омем, Франсишку де Мелло де Кастро, пятнадцатый и последний на Цейлоне - Антонио де Соуза Коутиньо. Кроме того, Антонио де Амарал-и-Менезиш, который был шестнадцатым, занимал эту должность в Джафанапатаме и Манаре.
(1) Пате - небольшой остров у побережья Восточной Африки, центр одноименного султаната, в XVI-XVII вв. - вассала Португалии. В 1687 г. Пате был захвачен флотом имама Маската, а португальский гарнизон уничтожен.
(2) Рибейро сильно преуменьшает масштаб голландских владений на Цейлоне. Фактически, голландцы владели почти теми же территориями, что и португальцы в первой половине XVII в., т.е. всей провинцией Матара и большей частью Сабарагамувы, Четырех и Семи коралов - самыми плодородными равнинными землями острова. См. Pieris, Ceylon and Hollanders. Р.1-2.
КОНЕЦ
Слава Богу и Непорочному Зачатию Марии, Приснодевы, Богородицы.