Аннотация: Книга выложена полностью. В ближайшее время продолжу португальскую тематику - начну выкладывать перевод первых глав о португальской эпопее на Шри-Ланке и, возможно, перевод интереснейшего первоисточника - книги Дуарте Барбозы...
ПРИЛОЖЕНИЕ. МАЛАККА. -- МОЛУККИ. -- КИТАЙ
Малакка. - На протяжении многих лет после того, как Альбукерке захватил Малакку, ее история была крайне тревожной; он оставил страну непокоренной, и поведение португальцев, оставшихся в построенном им форте, способствовало тому, что местное население испытывало к ним неутихающую ненависть. После того, как Утимутираджа был обезглавлен, его партия все еще была могущественной, и во главе ее теперь встал зять покойного, которого португальцы называли "Патекуатир". У сына бывшего султана Малакки также было немало сторонников, и лаксамана, его адмирал, отсутствовавший в городе при его завоевании Альбукерке, вернулся с флотом к нему на помощь. В крепости находилось только 253 португальца, способных держать в руках оружие, и они с трудом удерживали Малакку до прибытия подкрепления, позволившего им перенести военные действия на вражескую территорию. В конце концов Патекуатир был изгнан на Яву, и сын бывшего султана (1) вместе с лаксаманой ушли из ближайших окрестностей Малакки и укрепились на острове Бинтам, используя его в качестве базы для нанесения ударов по врагу, - как с помощью хитрости, так и силы. Вассал раджи Бинтама, мусульманин из Бенгала, сам появившийся в Малакке под видом беглеца из Бинтама, втерся в доверие к португальским чиновникам своей деловой хваткой, и, воспользовавшись моментом бездеятельности гарнизона, едва не захватил форт.
Вслед за этим последовало еще несколько тяжелых ударов. Альбукерке назначил "бендахарой", или туземным губернатором города, индуса по имени Ниначетти, но это назначение оказалось крайне неудачным, т.к. Ниначетти, вследствие своей национальности и вероисповедания, мог снискать поддержку только среди весьма малого количества горожан. Распри стали невыносимыми, и Ниначетти в конце концов отравился. Тогдашний капитан Жорже д`Альбукерке, близкий родственник великого губернатора, исправил его ошибку, назначив на вакантную должность зятя раджи Бинтама, и, следовательно, мусульманина, в результате чего Малакка на короткое время вернула себе былое процветание. Успех нового бендахары обернулся его крахом, поскольку его тесть, раджа Бинтама, распустил слухи, что он был его приверженцем и дожидался только удобного случая, чтобы предать город в его руки и уничтожить португальцев. Уловка была примитивной, но сработала, и новый бендахара, осужденный португальцами на смерть, искупил на эшафоте свои усилия по отстаиванию их интересов. Такая вопиющая несправедливость нанесла смертельный удар по начавшему возрождаться процветанию Малакки - вернувшиеся было торговцы бежали прочь из проклятого города, и гарнизон форта снова терпел все мыслимые страдания от ужасов голода.
Жорже д`Альбукерке попытался искупить свою ошибку тем, что стал оказывать благоволение до той поры преследуемым малайцам, и вернул им отобранное имущество. Среди тех, кто в этих обстоятельствах вернулся в Малакку, было множество так называемых "королевских рабов", исполнявших различные обязанности как внутри дворцовых покоев, так и за его пределами, и чье положение было при местных правителях скорее привилегированным, чем тягостным. Какое-то время португальцы хорошо обращались с этими рабами, но новый капитан Малакки, Жорже де Бриту, распределил оба класса среди португальцев в качестве их частных рабов. Он также предоставил отличную возможность для сведения старых счетов, издав распоряжение, что любой человек, выставив двух свидетелей, мог доказать, что его враг был его рабом, тогда как в соответствии с другим распоряжением все должны были доказать обладание титулами, на основе которых они владели собственностью. В дополнение к вызванной этим неразберихе, после смерти де Бриту начался спор из-за того, кто должен стать следующим капитаном; один претендент бросил в тюрьму другого, и раджа Бинтама воспользовался раздорами среди португальцев, чтобы построить укрепление на реке Муар, у самых ворот Малакки.
Услышав об этих событиях, Лопе Суариш отправил своего племянника Алейшу де Менезиша на помощь форту, которого он достиг 18 июля 1517 г.; он обнаружил, что гарнизон Малакки находится на грани капитуляции. Раджа перерезал все пути подвоза продовольствия, номинальный капитан лежал на смертном одре, а фракции, на которые разделились португальцы, только дожидались его смерти, чтобы снова вцепиться друг другу в глотки. Кроме того, что он снабдил город всем необходимым, Менезиш почти ничего не добился. Все согласились, что раджу Бинтама необходимо выбить с реки Муар, но не могли договориться насчет деталей. Менезиш не мог покинуть свой флот, капитан - свой форт, так что в декабре дон Алейшу вернулся в Индию.
На протяжении большей части 1519 г. Малакка сильно страдала от голода, но приближались лучшие времена. Антонио Корреа, (2) который спасся от резни в Каликуте в 1500 г., отправился из Индии в плавание, чтобы установить торговые связи с Пегу. Он принес клятву хранить мир с королем этой страны, положив руку на старый псалтырь, - частично потому, что это была наиболее внушительная книга из всех, какие он имел при себе, и частично потому, что, как он цинично заметил, ни одна из сторон с самого начала не думала придерживаться договора дольше необходимого. Он отплыл из Пегу в Малакку в июне 1520 г., и 15 июля, с отрядом из 150 португальцев, штурмом взял цитадель раджи Бинтама, подступ к которой, - преграждаемый многочисленными укреплениями, - проходил вверх по реке, такой узкой, что ее перегораживали стволы упавших деревьев. Радже пришлось снова искать убежища в Бинтаме.
25 апреля 1521 г. Жорже д`Альбукерке отплыл из Кочина для того, чтобы во второй раз вступить в должность капитана Малакки. Он был человеком упрямым и некомпетентным; португальцы ни разу не удосужились разведать, что собой представляет цитадель на острове Бинтам, пока Альбукерке не подошел к ней во главе большого войска, атаковал, и конечно, разрушил. В результате раджа Бинтама снова укрепился на реке Муар, и попытка выбить его оттуда, предпринятая в апреле 1523 г., провалилась, причем потери португальцев составили 365 человек убитыми. Малайцы время от времени захватывали отдельные португальские суда, а в 1524 г. взяли одно из них на абордаж менее чем в одной миле от форта и перебили всех португальцев, которые находились на борту. И снова 80 человек гарнизона в форте были взяты в плотное кольцо осады своими врагами, которых возглавлял португалец-дезертир.
К моменту первого захвата Малакки наиболее могущественными государствами на Суматре были Пасай и Педир. С течением времени вместо них на первый план выдвинулось Аче. Форт, который португальцы возвели в Пасае в 1521 г., был потерян вместе со своими оружейным складами и артиллерией почти сразу же после окончания его строительства, и в том же самом году произошел один инцидент, который придал ярко выраженную антипортугальскую направленность политике Аче. Братья Жорже и Антонио де Бриту, (3) сделав остановку в Аче во время обратного плавания с Молукк, обнаружили там нескольких потерпевших кораблекрушение португальцев вместе с их предводителем Жуаном де Борба. Ачинцы весьма доброжелательно обходились с этими людьми, и они отплатили за это тем, что рассказали де Бриту о храме, находившемся на расстоянии нескольких миль в глубине страны, который стоил того, чтобы его разграбить. Жорже де Бриту выступил в грабительскую экспедицию во главе 200 португальцев, но он подвергся нападению ачинцев и был убит, равно как и 70 его людей.
Пока в Малакке дела обстояли из рук вон плохо, и когда, фактически, ровно половина ее небольшого гарнизона, насчитывавшего 80 человек, была перебита при внезапном нападении, распространились новости, что Аче определенно заключил союз с Бинтамом, направленный против португальцев. Несмотря на прибытие некоторых подкреплений, новый капитан Перо Маскареньяш, вначале был не более удачлив, чем его предшественники. Когда, однако, он узнал, что в соответствии с королевским распоряжением он был назначен губернатором Индии, Маскареньяш собрал все силы, какие только мог собрать, и 23 октября напал на Бинтам. К тому времени португальцы уже собрали сведения о находившейся на этом острове вражеской крепости: она была расположена на берегу извилистой реки, в 12 милях от ее устья, судоходной только во время половодья и защищенной укреплениями, в проходе между которыми могла пройти только одна лодка за раз. Позиция была захвачена после непрерывного двенадцатидневного сражения, и последовавшая вскоре после этого смерть раджи избавила португальцев от их злейшего врага. Хотя его сын, раджа Уджантаны, владения которого располагались на материке, в течение нескольких лет продолжал войну с португальцами, и Аче оставался непримиримым, все же на какое-то время Малакка получила небольшую передышку.
К 1533 г. раджа Уджантаны заключил союз с Пахангом и другими малайскими государствами, и Пауло да Гама пришлось выдержать жестокую битву против этого союза, прежде чем он распался. На следующий год брат Пауло, Эстебан да Гама, назначил его капитаном Малакки, и восемь дней спустя Пауло был убит в катастрофической стычке с флотилией Уджантаны. При помощи искусной дипломатии Эстебану да Гама удалось, однако, добиться того, что Уджантана вышла из союза, и в течение нескольких лет, если не считать войны с Аче, Малакка наслаждалась миром.
В 1535 г. произошла знаменитая оборона Франсишку де Баррушем своего судна. Он и Энрике Мендеш, каждый на своем корабле, возвращались из плавания в Малакку; они стояли на якоре, когда рядом показался малайский флот, состоявший из 24 гребных судов с двумя парами весел и 2500 воинов на борту. Де Барруш не мог покинуть место стоянки, поскольку его грот-мачта и часть команды находилась на берегу, но Мендеш пришел ему на помощь, и первое сражение, которое началось около трех часов пополудни, всей тяжестью пало на его корабль. Когда, тем не менее, в бороду капитана воткнулся дротик с отравленным наконечником, его унесли в каюту, приняв за умершего, и командование над судном и его защиту взял на себя его товарищ. Под началом де Барруша было всего 16 человек для отражения вражеской атаки, и к 11 часам ночи только трое из них оставались в живых; уцелевшие все еще яростно отбивались, и враги, не решаясь снова пойти на абордаж, обошли португальский корабль кругом, дав по нему залп в приступе бессильной ярости. Когда Мендеш очнулся, он вернулся на палубу, и к его приходу враги уже находились далеко.
Молукки. - В ноябре 1511 г., после захвата Малакки, Альбукерке отправил три корабля исследовать путь к Молуккам, или Островам Пряностей. Командиром этой небольшой эскадры был назначен Антонио д`Абреу, а Франсишку Серран, друг Магеллана - следующим по старшинству офицером. (4) Д`Абреу дошел только до Амбоины. Серран потерпел кораблекрушение на пустынном и редко посещаемом острове, куда вскоре после этого, к счастью, прибыли лодки туземцев; он и его спутники залегли в засаду около места высадки, отрезав новоприбывшим обратную дорогу к их лодкам, и заставили их принять свои условия, главным из которых было то, чтобы туземцы доставили их на Острова Пряностей. В постоянных войнах между султанатами Тидоре и Тернате Серрано и его спутники сражались на стороне последнего и завоевали репутацию, обеспечившую им сердечный прием на этом острове. Португальская экспедиция 1511 г. добралась до Молукк, но хотя компаньоны Серрана вернулись в Европу, сам он предпочел остаться, отправив с возвращающимися кораблями подробное описание островов своему другу Магеллану.
Когда Магеллан получил эти письма, он уже перебрался из Португалии в Испанию и, зная, что испанцы в течение ряда лет испытывали сомнения относительно того, где же точно проходит демаркационная линия, установленная Папой, он снабдил их ценной информацией о ресурсах Островов Пряностей. Судя по некоторым приказам, изданным первым португальским вице-королем Франсишку де Алмейдой 6 апреля 1506 г., (5) оказывается, что в этот ранний период испанцы сомневались, не лежит ли по крайней мере Малакка за пределами их границ. Опереженные там португальцами, они проявили большую готовность назначить Магеллана главой этой экспедиции к Молуккам, которая увековечила его имя как первого кругосветного мореплавателя. В конце октября 1521 г. горстка уцелевших участников экспедиции после смерти Магеллана достигла Тидоре с востока; Серран умер на Тернате незадолго до их прибытия, примерно в то же время, когда его друг Магеллан был убит на Филиппинах. Испанцы, оставив на Тидоре нескольких представителей, снова отплыли в декабре того же года.
Эти испанцы все еще жили на Тидоре, когда Антонио де Бриту 24 июня 1522 г. высадился на соседнем Тернате, где португальцы приступили к возведению форта; его постройка была завершена ценой многих болезней и испытаний. Соперничество между испанцами и португальцами привело к тому, что хроническая война между Тернате и Тидоре разгорелась с новой силой, и де Бриту еще больше обострил вражду, предложив выплачивать награду в виде отреза ткани за каждую доставленную ему голову островитянина с Тидоре. В 1524 г. два острова все же заключили мир, но воцарение спокойствия было не в португальских интересах; они отравили султана Тидоре и в ходе возникшей смуты сожгли его столицу. Когда на Тидоре прибыла новая экспедиция, оставившая Испанию в 1525 г., местные жители вследствие этого приняли ее с распростертыми объятиями. Испанцы, числом до 300 человек, укрепились на острове, и в декабре 1526 г. отразили нападение португальцев.
22 августа 1526 г. новый португальский командир, дон Жорже де Менезиш, отличившийся в том сражении, в котором был убит Диого Фернандиш де Бейя, отплыл из Малакки. Он избрал новый маршрут на Молукки, проходивший к северу от Борнео, где он совершил краткую высадку в столице малайского государства Бруней. (6) Менезиш хотел установить дружеские отношения с вождем, и после своего прибытия на Молукки он отправил к нему посла с подарками, среди которых была часть гобелена с вытканным в натуральную величину изображением, представлявшим свадьбу принца Уэльского, будущего Генриха VIII, с Екатериной Арагонской. Вождь, увидев этот гобелен в своей комнате, вообразил, что фигуры были заколдованы и что они оживут вечером и убьют его, чтобы португальцам тем легче было захватить Брунейский султанат; гобелен был вынесен из дворца и посланник изгнан. Возвращаясь к путешествию Менезиша, упомянем, что после того, как он отплыл из Брунея, он провел какое-то время на побережье Новой Гвинеи, первым из португальцев посетив этот остров, и прибыл на Молукки в конце мая 1527 г. Жорже де Менезиш без особых затруднений принял полномочия капитана форта Тернате у своего предшественника, Гарсиа де Энрикеша, но сразу же после этого оба коменданта, прежний и нынешний, поссорились друг с другом из-за того, что каждой из них хотел заполучить к себе нескольких плотников. Менезиш заковал Энрикеша в цепи, но едва только последний был выпущен на свободу, как он, в свою очередь, сделал то же самое со своим соперником, пробил пушки форта и отплыл с острова вместе с кораблями и людьми, которых он хотел завербовать под своим началом. В ответ Менезиш послал на остров Банда быстроходную лодку, опередившую корабли Энрикеша и заручившуюся поддержкой нескольких португальцев; когда Гарсиа прибыл туда, после краткой стычки сторонники Менезиша захватили один из его кораблей, но он ускользнул вместе с другим. Он везде встречал враждебный прием, и пока он стоял на рейде Кочина, не зная, на что решиться, внезапно налетевший шторм потопил его корабли, и он потерял все. Он вернулся в Португалию нищим и в кандалах.
Когда численность испанцев на Тидоре сократилась до 40 человек, они не смогли оказать никакого сопротивления превосходящим силам Менезиша. К концу 1528 г. испанский гарнизон капитулировал; некоторые из сдавшихся в плен были отправлены в Индию, а остальные - высланы на соседний остров (7) под обещание никогда больше не возвращаться на Молукки. Избавившись от угрозы внешнего врага, дон Жорже де Менезиш мог вволю предастся удовлетворению своих грубых страстей, ничем больше не сдерживаемых. Султан Тернате был отравлен, а его преемника, молодого человека, по приказу Менезиша держали под домашним арестом, чтобы он не смог сплотить вокруг себя всех недовольных португальским режимом и возглавить сопротивление. Однажды утром португальцы нашли мертвой китайскую свинью, которой капитан, ее владелец, очень дорожил, и, подозревая, что ее гибель - дело рук близкого родственника находившегося в заточении султана, имевшего репутацию очень благочестивого человека, де Менезиш бросил его в тюрьму. Поголовный мятеж населения был предотвращен освобождением пленника, но после того, как он был выпущен на свободу, сержант капитана вымазал ему лицо свиным жиром. (8) Новости об этом оскорблении сразу распространились по всему острову, и гарнизону был объявлен бойкот. Португальцы очень быстро оказались в отчаянном положении: из-за их свирепости никто не хотел торговать с ними, и у них не было денег, чтобы закупить припасы; поэтому они, рассматривая остров как завоеванную территорию, стали совершать небольшими отрядами набеги из стен форта, что привело, естественно, к растущему сопротивлению со стороны местных жителей. В полной мере проявив свою жестокость, Менезиш захватил старост трех деревень, где португальцам был оказан наиболее дурной прием, приказал отрубить двум из них руки и вернуть их искалеченными обратно в деревни. Участь третьего была еще более худшей: ему связали руки за спиной и бросили живым на растерзание двум диким псам. Вскоре после этого регент Тернате, которому португальцы были обязаны всем, поднял против них восстание, но был схвачен и обезглавлен, и жители стали массово покидать остров. В феврале 1532 г. Менезиш был увезен под арестом в Португалию, где единственным наказанием для него стала высылка в Бразилию. Его преемник, Гонзало Перейра, прибыл на Тернате в октябре предыдущего года и скоро столкнулся с новыми проблемами, хотя продемонстрировал готовность идти на уступки, выпустив из тюрьмы злополучного короля.
Португальцы, которые добрались до Молукк и обосновались там, представляли собой отбросы общества; жалование, которое им крайне нерегулярно выплачивалось, не могло служить достаточным стимулом, чтобы обуздать их грубые нравы. Они не могли обогатиться за счет торговли, кроме разве что экспорта гвоздики, и постоянные попытки сделать ее королевской монополией встречали неизменное сопротивление, тем более, как было известно, весь доход от этой монополии достался бы вовсе не королю, а какому-нибудь сидевшему в кресле чиновнику, никогда не рисковавшему своей шеей. Попытка введения королевской монополии стоила жизни Перейре. Не удовлетворившись оглашением королевской прокламации, он захватил весь запас гвоздики, который хранился в частных домах, и публично сжег и его, и все приборы для взвешивания, оставив только один в доме султана Тернате и другой в португальской фактории. Приказ одинаково взбесил как туземцев, лишившихся возможности получать выгоду от ценовой конкуренции, так и португальцев, оставшихся без средств к существованию. В результате среди гарнизона созрел заговор против капитана, возглавленный Артуром Лопишем, капелланом форта, и 17 мая 1532 г. Перейра был убит и никто не стал заниматься расследованием убийства или даже выяснять, где было похоронено его тело.
Бунтовщики избрали своим капитаном некоего Висенте Дафонсека, но его новый пост был сопряжен с огромным риском; он постоянно носил кольчугу, а при разговоре с кем-либо не спускал с собеседника глаз и держал руку на рукояти меча; он никогда не брал что-либо, кроме как от собственных слуг, да и то только левой рукой, чтобы правой можно было в любой момент обнажить меч. В октябре 1533 г. он был освобожден от этой должности вследствие прибытия нового капитана, Тристана д`Атаиде, но он так и не был наказан за свое участие в мятеже. Атаиде мог только подражать - хотя и не превзойти - подвигам своих предшественников. Он сделал вид, будто поверил, что султан втайне замышляет его убийство, и подстроил мнимую стычку между двумя португальцами, которых он бросил в тюрьму. По его предложению султан и его мать решили явиться в форт, чтобы просить о милосердии для португальцев, и когда они прибыли, то были вероломно схвачены. После этого Атаиде возвел на трон Тернате незаконнорожденного отпрыска одного из предыдущих султанов, к отчаянию его матери, которая вовсе не желала для сына такой опасной судьбы и совершила самоубийство, едва услышав о его возвышении. Султан, которого капитан заключил в тюрьму, был сослан в Гоа, куда он прибыл в 1536 г.; там он обратился в христианство, был объявлен невиновным и отпущен на Тернате в 1546 г., но умер в пути, завещав свой остров королю Португалии. Когда королевское семейство Тернате обратилось за помощью к вождям соседних островов, то получило безжалостный ответ, что они всего лишь получили по заслугам за преступление, совершенное, когда они впервые пригласили португальцев в эти моря. Тем не менее все соседние племена образовали общую лигу против захватчиков, и негодование их злодеяниями было столь велико, что даже недавно обратившиеся в христианство туземцы отринули чужую веру и вернулись к верованиям своих предков.
25 октября 1536 г. на Тернате прибыл Антонио Гальван (9), последний оставшийся в живых сын Дуарте Гальвана, который умер в Красном море в 1517 г.; его управление представляло собой единственное светлое пятно в мрачной истории деятельности португальцев на Молукках. Поддавшись на хитрость своего предшественника, Гальван позволил ему забрать с собой после передачи полномочий бСльшую часть гарнизона. Многие из оставшихся бежали из-за стремления Гальвана неукоснительно выполнить приказ короля. Некий Жуан Маскареньяш явился в форт с разрешением на погрузку гвоздики, и, чтобы заручиться поддержкой капитана, предложил Гальвану долю в этом предприятии. Гальван сразу отказался от предложенного дара и принудил соблюдать королевский приказ. Маскареньяш едва не был убит разъяренными португальцами; ему пришлось скрываться на борту своего судна, и погрузка гвоздики была доведена до конца только благодаря личным усилиям Гальвана. Когда погрузка завершилась, Гальван, услышав, что многие португальцы решили покинуть Тернате на судне Маскареньяша, отправил чиновника с его жезлом, чтобы предостеречь последнего - не увозить с собой гарнизон. Маскареньяш, думая, что этот человек явился арестовать его, удержал его на расстоянии, стреляя из мушкета. Устрашенный чиновник сломал свой жезл, приказ не был доставлен, и Гальван лишился доброй половины своих сил.
Несмотря на дезертирство солдат гарнизона, Гальван разгромил лигу, созданную туземцами против португальцев, после яростного сражения; (10) затем он сумел привлечь на свою сторон побежденных врагов своей справедливостью. Он использовал для этого все средства, бывшие в его распоряжении. Одну экспедицию против враждебного племени он поручил возглавить священнику Фернану Финаигре, который, разгромив врага материальным оружием, обратил их в христианство при помощи духовного. Одним из самых популярных действий Гальвана стало его разрешение султану Тернате вступить в брак, поскольку португальцы не позволяли жениться ни одному султану с самого первого их появления на острове. В 1536 г. состоялось открытие острова Минданао, и исследовательская экспедиция, отправленная туда Гальваном под началом Франсишку Кастро, способствовала расширению знаний о Филиппинах. Гальван вернулся в Португалию бедным, поскольку он не желал обогащаться за счет короля, и умер в забвении, проведя последние 17 лет жизни в богадельне и оставив после себя только долги и обширные сочинения. (11) О нем говорили, что успех на Молукках не заставил его возгордиться, а пренебрежение в Португалии не озлобило.
Единственным другим стоящим упоминания событием на Островах Пряностей было прибытие другой испанской экспедиции под командованием Руи Лопиша де Вилльялобоса, в 1542 г., которая перенесла ужасные мытарства от голода и болезней. Войска, отправленные из Индии после получения новостей о появлении испанцев, достигли Тернате в ноябре 1545 г. Испанцы не смогли сопротивляться превосходящим силам, и сдались в плен под обещание, что всех их отправят в Индию. Их капитан умер вскоре после этого.
Китай. - Португальцы с самого начала стремились установить торговые связи с Китаем. В приказах по флоту, данных Диого Лопишу де Секейре 13 февраля 1508 г., (12) ему предписывалось разузнать всё, что касается китайцев: были ли они христианами и были ли они могущественным народом. Секейра, кажется, видел их суда в Малакке, но Альбукерке был первым, кто действительно установил с ними обширные связи. Он сумел оказать им какую-то услугу, и взамен они предоставили в его распоряжение свои джонки, чтобы помочь высадке португальцев при атаке на Малакку, и когда они отчалили, то взяли с собой посланника, Дуарте Фернандиша, в Сиам, куда они направлялись. При первой встрече обе стороны произвели друг на друга благоприятное впечатление, и первое путешествие, о котором сохранилось упоминание в китайских источниках, было столь же успешным. Фернан Пиреш д`Андраде вначале покинул Малакку 12 августа 1516 г., но в связи с наступлением неблагоприятного для мореплавания сезона был вынужден вернуться и снова отплыл только в июне 1517. Он достиг устья реки Кантона (Янцзы) с восемью кораблями 15 августа, но, задержанный под различными предлогами, попал в город только в сентябре. От отправил посланника к императору Китая, некоего Томе Пиреша, аптекаря, который был послан в Индию для собора лекарственных снадобий. Прошло, однако, более двух лет, прежде чем Томе Пиреш получил разрешение совершить поездку в Пекин. Фернан Пиреш отплыл после его возвращения с очень богатым грузом в сентябре 1518 г.; его пребывание в Китае, благодаря его предусмотрительности, обошлось без всяких неприятных инцидентов. Эта экспедиция не продвинулась дальше Кантона; один из кораблей отплыл исследовать острова Рюкю, но, потерпев неудачу, вернулся на материк в Фукиен, где его команда с таким же успехом вела торговлю с китайцами, как и их напарники в Кантоне.
В августе 1519 г. Симао д`Андраде, брат Фернана Пиреша, совершил другое путешествие в Кантон. Он застал там Томе Пиреша, все еще ожидавшего разрешения на поездку в Пекин, - разрешения, которое было дано наконец в январе 1520 г. Симан д`Андраде был напыщенным хвастуном; он построил небольшой форт и воздвиг виселицу, повесив на ней одного из своих моряков, - действия, которые оскорбили китайский суверенитет. Он попытался помешать всем кораблям из других стран принимать на борт товары раньше, чем он не нагрузит собственное судно, и он и его офицеры вызвали возмущение китайцев, свободно покупая мальчиков и девочек, которые, как оказалось, были похищены из родительских домов. В довершение ко всему после смерти императора Китая Симао отказался покинуть порт, несмотря на то, что получил соответствующий приказ от китайских властей. Несколько португальцев были убиты на улицах Кантона, и хотя в конце июня 1521 г. они одержали победу в стычке на море, им пришлось 8 сентября уйти из порта, силой оружия проложив себе выход из гавани. Отношения с китайцами были безнадежно испорчены, и каждое судно с португальским экипажем на борту, замеченное у китайских берегов, сразу же конфисковалось местными властями.
Эти события отразились и на судьбе злополучного Томе Пиреша. Он прибыл в Пекин после годичного путешествия в январе 1521 г., но его ждал крайне холодный прием. Новости о захвате Малакки, над которой, через Сиам, китайцы претендовали на некое влияние, и более ранние выходки Симао д`Андраде предшествовали ему. (13) Его подозревали в шпионаже и отказали в привилегии, предоставляемой другим послам, которым позволялось становиться на колени и пять раз кланяться перед стеной дворца, внутри которого, как говорили, жил император. Его отвезли обратно в Кантон с приказом заключить в тюрьму и не выпускать до тех пор, пока португальцы не вернут Малакку ее законному правителю; там, в тюрьме, несколько лет спустя он и скончался.
Плавания в Китай приносили такие огромные доходы, что португальцы не могли устоять перед искушением. Португальские корабли обычно становились в дрейф у побережья Фукиена и вели меновую торговлю в море. В 1542 г. три португальских корабля вышли из Сиама, держа курс в Китай. У китайского побережья они были застигнуты тайфуном и сбились с курса. Несколько дней спустя они оказались у побережья неизвестной земли, где им оказали любезный прием и разрешили вести торговлю. Это было первое посещение Японии, сделанное европейцами.(14)
Примечания:
(1) Этот человек для ясности назван раджей Бинтама в Приложении.
(2) О его последующей службе см. стр. 193.
(3) Они не приходились родственниками Жорже де Бриту, который умер, будучи капитаном Малакки.
(4) В письме Альбукерке от 20 августа 1512 г., Cartas, p. 68, говорится о составе флота. В конце описания Восточной Африки и Малабара, сделанного Дуарте Барбозой и опубликованного Хаклюйтским Обществом, приведен перевод из неподтвержденного документа на испанском языке, якобы являющегося повествованием о путешествии Серрана на Молукки в 1512 г. на каравелле, которую он похитил в Малакке. Это описание неточное, и в него, очевидно, вкрались какие-то детали его последующий приключений. Серран командовал "Св.Катериной", а Симао Афонсу - каравеллой. К Молуккам относятся острова Тернате, Тидоре, Мортир, Макиан и Бачиан.
(5) An. Mar. e Col., Серия 4, p. 112.
(6) Таково современное название острова.
(7) Его название приводится как "Камафо".
(8) На поданную ему жалобу де Менезиш ответил грубой шуткой: он-де непременно накажет своего слугу за то, что тот испортил хороший кусок бекона.
(9) О его поведении на обратном пути см. Каштаньеду, Bk. 8, ch. 64. Принадлежащее тому же автору описание его управления на Молукках носит почти идиллический характер, Bk. 8, c, 199.
(10) Когда понадобилось измерить глубину якорной стоянки у самых стен вражеского форта, Гальвоа лично выполнил эту работу, вместо того, чтобы препоручить эту рискованную обязанность кому-либо из подчиненных.
(11) Перевод одной из его книг, называвшейся "Открытие мира", был опубликован Хаклюйтским Обществом в 1863.
(12) An. Mar. e Col., Серия 4, p. 479.
(13) Его письма от короля Португалии, в переводе на китайский, содержали просьбу к императору пожаловать королю франков свою печать, то есть стать его вассалом.
(14) История взаимоотношений португальцев с Китаем и Японией представляет наибольший интерес уже после даты, выбранной для завершения этой работы.