Аннотация: О португальских солдатах в Гоа, их образе жизни и погрузки на корабли. Различные экспедиции, и порядок, который они соблюдают на войне.
Глава 8.
О португальскихсолдатах в Гоа, их образе жизни и погрузки накорабли. Различныеэкспедиции, и порядок, который они соблюдают на войне.
Относительно их способа [ведения] войны, и солдат, вам следует знать, что изначально португальцы вели постоянные войны с малабарцами, пиратами Индийских морей, а также с другими индийскими королями и народами, например, с [обитателями] Аравии, королями Суматры, Явы, Джора, который находится на материковой Малакке, и других Зондских остров, и берегов, и континентов всех Индий. И теперь, когда голландцы, англичане и другие иностранцы стали совершать плавание в Индию, это привело к тому, что они оказались втянуты в новую войну, войну, которая нанесла им тяжелый урон и до такой степени подорвала их могущество, что они были вынуждены усилить свои морские армии. Ибо все их военные действия происходят на море, а не на суше, на которой они ничем не владеют. Иногда, впрочем, у них случается война с кем-то из туземных королей, [правящих] на материке, который нарушил мир и договоры, взаимно заключенные между ними. В таком случае они выводят армии на поле и созывают рекрутов из городов и крепостей. Но для поддержания своего господства на море они вынуждены каждый год оснащать и отправлять две эскадры, о чем я расскажу более подробно ниже.
Для защиты всего побережья Индии, от Гоа до Камбея, и иногда от Ормуза, с одной стороны, и до мыса Коморин, с другой, чтобы воспрепятствовать налетам малабарских пиратов, они снаряжают в Гоа две армады (1), одна из которых, называемая "Armada del Nort" (Армада Севера) крейсирует вплоть до Ормуза; другая, называемая "Armada del Sud" (Армада Юга), крейсирует до мыса Коморин. В состав каждой из них входит 50 или 60 военных галиотов, не считая судов, [принадлежащих] "четьи", или купцам, и одна или две большие галеры, похожие на испанские. Эти армады входят в море в октябре месяце, в начале и лета, которое продолжается шесть месяцев, чуть больше или меньше, и именно в это время малабарские пираты рыщут в море в поисках добычи. На этих галерах гребут узники осужденные, и соблюдается тот же порядок, что и здесь (в Европе). На галиотах (2) есть от 15 до 20 скамей с каждого борта, и на каждое весло приходится не более одного человека, но они, тем не менее, не узники и не осужденные, но канаресцы, уроженцы Гоа, Бардеса и Сальсетте, или, в противном случае, коломбины (Colombius), которые представляют собой наиболее презренный класс людей, нанимающихся по соглашению. Они называют их "ласкарами", а их капитана - "Moncadon" (3), галиот - "Navief" (4), а малабарские суда - "Pairaux" (5).
Кроме этих двух регулярных армад есть еще и другие, совершающие рейсы в Малакку, на Зондские острова, в Мозамбик и другие места, где они нужны, или где затевается некое предприятие; но эти армады состоят из кораблей с округлым корпусом, похожих на галеоны, хульки и индийские суда, и лишь иногда из одного небольшого галиота. Они доставляют подкрепления и припасы в некоторые принадлежащие им владения, такие, как остров Цейлон, Малакка, Мозамбик и другие места, где они ведут войну или подвергаются нападению.
Все эти армады [снаряжаются] за счет короля Испании. Из португальских портов и гаваней выходят также другие галиоты и суда, и присоединяются к флоту. Эти суда хорошо вооружены, поскольку при патрулировании побережья они совершают заходы в порта, [находящиеся под властью] их друзей и союзников, как для того, что забрать с собой те их корабли, которые ради безопасности стараются следовать за ними, и которым приказано плавать в сопровождении военных кораблей, так и для пополнения запасов воды и продовольствия на борту флота, и по торговым делам. С этими армадами следует также много торговых судов и галиотов, называемых "Navies de Chatie", в отличие от других, которые называются "Navies d'Armade". Эти торговцы ожидают выхода в море конвоя из военных кораблей из-за страха перед пиратами, которые делают невозможным для них плавание в одиночку. Большинство солдат, даже тех, кто имеет необходимые средства, не упускают случая вести торговлю за собственный счет, совершая рейсы на королевской службе. Это позволено им, нет, это даже необходимо из-за скудости их добычи и низкого жалованья. Военные корабли оснащаются за счет короля, но суда "четьи" - за счет судовладельцев, которые зафрахтовали их; тем не менее, они, по-видимому, подчиняются и повинуются во всех вопросах генералу армады, которого называют капитан-майором.
На больших галерах может быть 200 или 300 солдат, а на других больших галиотах, которые называются фрегатами, - около 100; на кораблях меньшего размера, т.е. на "navires" (6) - около 40 или 50 человек. Есть некоторые суда еще меньшего размера, называемые "маншуа", вмещающие от 15 до 20 человек. Что касается круглых кораблей (7), то количество людей, находящихся на их борту, соответствует их размеру.
Относительно порядка и способа их погрузки, когда они должны доставить людей из Лиссабона в Индию, то проводится сбор солдат по всей Португалии, по городам и [церковным] приходам, как у нас набирают волонтеров, и берут всех людей без разбора, [которые вызвались записаться на службу], независимо от их качеств и годности к службе, если они достигли 9-10 лет (8). Те, кто зачислен на службу, получает жалованье и считаются солдатами. Если не могут найти добровольцев, тот отправляют их насильно, не обращая внимания на возраст, и зачисляют их в "Сaza da India Orientale", т.е. Индийскую Палату, обычно находящуюся в Лиссабоне; вплоть до времени погрузки [на суда] им обеспечена неподсудность. Все расходы на плавание чиновники берут на свой счет, поскольку большинство [новобранцев] - дети бедных крестьян, и нуждаются в экипировке и вооружении: их жалованье зависит от их годности к службе. Счет (денег) они ведут в рейсах, как в Кастилии - в мараведи, которые представляют собой определенную монету стоимостью в полтора фартинга на наши деньги; если речь идет о крупных суммах, счет ведется в тысячах рейсов (9).
Среди навербованных солдат существует несколько рангов, одни из которых более почетные, чем другие, некоторые [зависят] от рождения и происхождения, другие - от службы и доблести, или же пожалованы из милости. И они получают соответствующую плату, кто больше, кто меньше. Им сразу выдают вперед в Лиссабоне плату за весь путь до Индии, а не помесячно, и им не приходится обеспечивать себя любыми припасами для личного пользования, поскольку всем, что им нужно в отношении пищи, обмундирования или военной амуниции, их снабжает король. Эти титулы и ранги они получают в Португалии, если только вице-король не предоставит подобных определенному числу [солдат], которые заслуживают их, или тем, кому он пожелает оказать покровительство в Индиях. Благородные по рождению называются "фидальгу". Другие называются "Fidalguo de la Casa del Rey nosso Senor", или "дворяне королевского дома": этот ранг ценится выше всего, и большинство назначений - почетные. Другие - "Mosso Fidalguo", т.е. возведенные в благородное звание королем или великими сеньорами из милости; третьи - "Cavalleyro Fidalguo", или "благородные кавалеры"; четвертые - "Mosso da Camera and do Servicio" или "дворяне, [состоящие] на службе"; пятые - "Escuderi Fidalguo", или "щитоносцы дворян" (10). Те, кто не имеет определенного ранга или достоинства, называются исключительно и просто "солдатами (Soldado)". Они принимают эти достоинства с большей охотой, чем другие, поскольку они дают им право перекладывать свои расходы на других и выполнения приказов, а также стоять выше других. Кроме этих титулов, они имеют другой, "Honrado", или "благородные", как они все друг друга называют. Самое большее, что могут получить солдаты, даже главные из них, на плавание из Лиссабона в Гоа, - 50 или 60 крузадо.
Когда эти солдаты грузятся на карраки, то разделяются на роты или отряды, чтобы нести вахту и дозор, сменяясь вечером, а не на рассвете.
И хотя эти навербованные солдаты не имеют титулов или достоинств, в то же время они не упускают возможности поднять престиж в своем кругу, называя себя все "сеньорами", хотя бы они происходили из низшего сословия (11): благородные же нисколько не протестуют, видя, что такое обращение понимают только они сами, но не индийцы, и что это ни на йоту не умаляет благородства других, списки которых каждый год посылают из Лиссабона вице-королю в Гоа. Эти титулы, которыми они пользуются при обращении друг к другу, только заставляют индийцев верить, что все они - [люди] благородного и знатного происхождения, и что среди них нет никаких подонков или отбросов общества. По этой же причине они не могут допустить, чтобы какой-нибудь португалец или другой [европеец] выполнял какую-нибудь черную или грязную работу либо просил подаяние, они скорее будут обеспечивать его за свой счет самым лучшим, чем только располагают. До такой степени, что величайшие из них обращаются с честью с низкорожденными, и все они бесконечно ценят титул "португалец из Португалии", называя таких "homo bianco", т.е. "белый человек [господин]". Всех бедных индийцев они [португальцы] презирают, как если бы топтали их своими ногами. Итак, эти индийцы были крайне изумлены, когда мы рассказали им, что эти молодчики были сыновьями швейцаров, сапожников, водоносов, и других людей, занимающихся черной работой (12).
Прослужив (в Индии) семь лет, они получают свое вознаграждение, в зависимости от своих титулов, достоинств и заслуг. Солдаты начинают употреблять эти почтенные обращения и титулы, которые они присвоили друг другу, только после того, как они минуют мыс Доброй Надежды, поскольку затем они оставляют свои прежние манеры и обычаи и выбрасывают ложки в море (13).
Когда они прибывают в Индии в любое место, принадлежащее португальцам, они могут свободно ходить где хотят, никому не обязанные, и их даже не принуждают ходить на войну, за исключением чрезвычайных случаев; но, с другой стороны, они не получают никакой платы (14). Они ходят есть и пить в дома тех четырех великих сеньоров, которые кормят всех солдат зимой, они могут также пойти за мясом и питьем во всякий монастырь в любое время года; ибо в домах вышеуказанных сеньоров пища выдается только зимой, когда солдаты находятся на берегу, а армады возвращаются на свои стоянки. Они больше любят бесплатно питаться, чем получать деньги, поскольку имеют такое пристрастие к азартным играм, что готовы играть бесконечно. Что касается денег, которые они получают за время плавания на армадах, то они вынуждены закупать на них всё необходимое для службы, под угрозой наказания. [Солдаты, служащие на] двух армадах Севера и Юга, получают аванс за два квартала, который составляет в целом 36 пердос (15). [Солдаты, служащие] на других армадах, которые совершают более дальние плавания, получают аванс за три квартала. Если они проводят в плавании больше времени, то им платят за него, и по возвращении они получают квартальное жалованье. Вице-король также выдает им иногда что-то сверх обычной (платы), когда он хочет вознаградить солдат. Количество солдат никогда не предается огласке, хотя известно по реестрам: ибо они не хотят, чтобы индийцы знали их число, как я уже говорил. Другие жители, и солдаты-индийцы, являющиеся христианами, пересчитываются, но не метисы, которых приравнивают к португальцам.
Хотя подавляющее большинство этих солдат по сути отправляются в ссылку, некоторые - вынужденно, другие - добровольно, в то же время, когда они находятся в Индии, все они вольны остаться там или вернуться в Португалию. Они должны, однако, получить разрешение на отъезд паспорт у вице-короля, каковые [документы] они на самом деле получают с некоторыми затруднениями, разве что у них есть определенный повод или законная причина [для отплытия]. Но подлинная причина того, почему так мало из них возвращается, заключается в том, что на время обратного плавания король обеспечивает их только питьевой водой, тогда как все остальные припасы им приходится покупать за свой счет, так что возвращение в Португалию обходится каждому не меньше чем в 300 пердос (16).
Когда они только высаживаются в Индиях, их называют "Raignollеs" (17), т.е. "люди из королевства", и ветераны подвергают их насмешкам, пока они не совершат с ними одно или два плавания и не узнают обычаи и нравы Индий; это прозвище прилипает к ним до того времени, пока не прибудет флот следующего года. Когда их встречают на улицах и признают за "Raignollеs", маленькие дети и мальчишки [-посыльные] из лавок кричат им вслед [это прозвище]. Индийские торговцы весьма рады видеть их, поскольку их легче обмануть.
Если солдаты из Португалии рассчитывают на получение награды или милости от короля, они должны прослужить ему там [в Индии] в течение 7 лет, не считая года отправки из Португалии; метисы, или португальцы, родившиеся в Индии, должны прослужить 8 лет. Одного только пребывания в Индии недостаточно для признания их заслуг; они должны принимать участие во всех военных экспедициях, которые там устраиваются; за них они получают отзывы с положительной характеристикой, называемые "Certidous" (18), от вице-короля и капитанов, которые нм забывают перечислить в этих сертификатах все их действия на службе у короля, так что они получают соответствующее возмещение. Если они не могут представить [сертификат], то остаются ни с чем. Если они хотят [получить] возмещение, они должны вернуться в Португалию по окончании вышеуказанного срока, иначе их служба пропадет впустую; и иногда за неимением средств многие не могут вернуться и в результате теряют всё, поскольку они должны присутствовать там [в Португалии] лично. Но если они умирают по пути или в Индиях, их жёны и дети, или другие ближайшие наследники могут предъявить эти сертификаты, как если бы они явились лично. Те, кто возвращаются раньше установленного срока, не получают никакого вознаграждения, так же, как и те, кто, находясь в Индиях, не принимал участия в военных кампаниях.
Обширное количество солдат отправляют в Индию в ссылку за их проступки: они не осмеливаются вернуться прежде, чем истечет время [ссылки]. Их посылают на Цейлон, в Мозамбик, Малакку и другие места для несения гарнизонной службы: они получают только свое жалованье без надежды на другое вознаграждение; большинство из них женится и оседает там на всю жизнь (19).
Что же касается маленьких мальчиков, которые отправляются в Индию из Лиссабона, будучи внесены в солдатские списки и получая соответствующую плату, то по прибытии в Индию их не считают солдатами, если только они не достаточно крепкие, чтобы носить разного рода оружие; но они не остаются без места, поскольку сеньоры, капитаны и дворяне нанимают их в качестве пажей, хотя они и низкого происхождения. Они не выполняют никакой черной работы для господина и госпожи, кроме того, что сопровождают их при публичных выходах, изысканно одетые в ливреи своих господ. Можно видеть, как 10 или 15 этих детей следуют по пятам за своим сеньором, и они не смешиваются и не общаются с рабами. Когда они вырастают и становятся способными носить оружие, их господин выдает им некоторую сумму денег, чтобы они могли купить себе оружие и одежду, и затем они принимают участие в военных экспедициях наряду с другими (солдатами), и отсчет семилетнего срока их службы начинается с того времени, когда они перестают быть пажами; итак, они обращаются к военному ремеслу.
Эти солдаты все свободны, и никто, кроме вице-короля, не может отдавать им приказы, когда они зачислены на службу, отправлены [в Индию] и получают свою жалованье. Ибо капитаны и генералы армад командуют ими только в течение этих кампаний. Все холостые мужчины, которые посвятили себя военному делу, могут называть себя солдатами, за исключением, конечно, духовенства, которое не носит мечей. К этой категории солдат относятся все неженатые: им запрещено носить мантии, чтобы они отличались от женатых мужчин, которые носят их. Женатых мужчин нельзя заставить идти на войну, и когда они сами выражают такое желание, то это большой позор для них, из-за того, что они оставляют дома своих жён. Женатые мужчины, которых называют "Casado", пользуются большим уважением и получают плату. Солдаты, со своей стороны, также не любят, когда женатых мужчин отправляют вместе с ними в военные экспедиции, поскольку они всегда полны страха за свою жизнь, кроме разве что самых отчаянных голов, и, поскольку они оставляют без ответа любое оскорбление, [солдаты] обращаются к ним на грубом жаргоне, который в ходу в их среде. Женатого человека такие слова должны были бы тяжело оскорбить. Тем не менее, необходимость иногда заставляет их идти [на войну]; но они должны носить свои мантии, чтобы отличаться от солдат.
Что же касается количества этих солдат, португальцев и метисов, то я видел их в Гоа немногим более 4000 или 5000, кроме индийских солдат, число которых столь велико, что не поддается учету. Они не могут ни держать себя на равных с португальцами, ни есть с ними, хотя они христиане, и их мужчины и женщины могут вступать с ними [португальцами] в смешанные браки. Так что солдаты, чтобы сохранить свое имущество, должности и честь, как в городе Гоа, так и в других владениях, должны жениться, или завербоваться в качестве солдат, и состоять на жалованье у короля.
Порядок их отправки на войну следующий. Во главе каждого флота, будь то обычный или чрезвычайный, вице-король и его совет назначают генерала и капитанов, устанавливают количество кораблей, и приказывают выделить вышеуказанному генералу и капитанам деньги на все расходы. Затем раздается барабанный бой и глашатай обходит весь город, оповещая всех желающих, что запись в состав экспедиции будет происходить на таком-то и таком-то месте. Капитаны заботятся о том, чтобы отобрать почтенных людей и самых лучших солдат, окружая их почетом и уважением, чтобы побудить отправиться с ними. Ибо солдаты никому не обязаны, могут идти на войну под началом любого, кого пожелают, и хранят верность им [своим командирам] только во время экспедиции: они заранее получают на руки квартальное жалованье. Всех командиров назначает вице-король, и чаще всего он подбирает на этих должности тех, кому оказывает покровительство, и они вознаграждаются лучше всех, получая бСльшую оплату и бСльшую добычу. Например, заведующие продовольственным снабжением, амуницией и другими запасами все получают свой доход, каждый в соответствии с той должностью, которую занимает в силу своих интересов. Быть генералом - очень почетно и выгодно, даже в большей степени, чем быть капитаном судна, поскольку он командует большим отрядом первоклассных солдат, которые на суше сражаются столь же отважно, или даже лучше, чем наши. Виадор де фазенда, или суперинтендант финансов, выдает жалованье солдатам. Генералы и капитаны обязан составить смету и оплатить затраты команд, матросов и т.п., выдавая им аванс звонкой монетой.
В остальном деньги, выдаваемые на руки солдатам при их посадке на суда, только покрывают их расходы на одежду, вооружение и другие предметы. Что касается съестных припасов, они избавлены от забот на этот счет, потому что их хорошо кормят на борту судна за королевский счет, и в зависимости от того, какие продукты есть в тех местах, куда заходит корабль. Когда они находятся в открытом море, то берут обычные корабельные припасы, т.е. рис маслом, сахар, чечевицу и "mangas" (20). Этот последний представляет собой плод в форме маслины, но значительно крупнее; есть у них и другие из сорта, которые они солят. Кроме того, зачастую у них есть сухари, а их напитков - одна лишь вод. Они едят также соленую рыбу, называемую "pesche cavalo" (21), вместе с рисом. Но когда они стоят на якоре в каком-нибудь порту, что бывает довольно часто, они получают все виды снеди, которую только можно там приобрести за королевский счет. Те, кто сходит на берег и собирается жить там, питаются за свои средства. Капитан относится ко всем своим солдатам с большой честью и уважением: с ними обращаются намного лучше, чем с нашими солдатами здесь. Ведь там звание солдата самое почетное из всех, какие только могут быть; и ни один человек, как бы богат и знатен он не был, не обесчестит себя, выдав свою дочь замуж за солдата.
Если солдат, получив свое жалованье и квартальный аванс перед посадкой на судно, попытается скрыться, чтобы избежать участия в экспедиции, то, будучи разоблачен, подвергается телесному наказанию и отправляется в тюрьму. На этих кораблях есть два камбуза, а именно, [один] для капитана и солдат, [а второй] - для матросов и моряков. На каждом корабле находится три или четыре португальских пажа, считающихся равными солдатам и питающихся наравне с ними; они прислуживают только капитану, лейтенанту и солдатам, и тем представителям духовенства, что находятся на борту, будь то иезуиты или [священники] из других орденов; ибо нет корабля, где на борту не было бы хотя бы одной особы духовного сана. У большинства из них нет своих личных рабов и камердинеров; и эти пажи прислуживают им только во время трапезы на судне. Некоторые из солдат отличаются превосходными боевыми качествами, почти так же, как солдаты наших полков, все пехотинцы вооружены аркебузами, пиками, копьями, небольшими китайскими пращами, луками и стрелами. Они носят кирасы, но довольно редко, тогда как высоко ценят воротники из буйволовых шкур и шнурованные камзолы, которые защищают только от сабельных ударов и от стрел, пущенных издалека. Они также носят "бургонеты" и железные шлемы. На суше они носят матросские штаны, на которые уходит до 10 дюймов ткани, расширяющиеся книзу и доходящие до земли; никаких чулок с ними они не носят, а бегать в таких штанах невозможно. Но когда они находятся на борту, то носят штаны другого фасона, которые они называют "а la Fransaise", т.к. 30 лет назад подобные же штаны носили во Франции. Они очень короткие и плотные, и с ними они не носят никаких чулок или туфель, говоря, что в туфлях им было бы неудобно передвигаться по судну, будь то по такелажу или по палубе. На ночь у них есть палатки из пальмовых листьев, сделанные для защиты от дождей. Они имеют также циновки и матрасы, на которых спят, и ковры из Персии или из Камбея, меньше размером. По утрам они складывают и сворачивают их, и убирают в сторону. Каюты на борту судна такие маленькие, что когда все лежат, вам с трудом удается вытянуться в полный рост.
Поговорив об их посадке на корабли и образе жизни на море, я расскажу немного о том, как они ведут себя, когда находятся в городах, и главным образом в Гоа. По возвращении из экспедиций они живут в любом городе, в каком пожелают, так же как и те, кто не принимал участия в экспедиции. Одни предпочитают жить так, другие иначе, но большинство из них сожительствует с женщинами и девушками, которых они называют "solteras" (22), это - распутные и незамужние женщины, живущие с ними довольно открыто, как будто они вышли за них замуж. Эти девушки или вдовы считают, что им оказывается большая честь, когда белый человек, т.е. европеец, предпочитает их общество. Они содержат и кормят его самым лучшим образом, как только могут, и, когда нужно, стирают его одежду. С другой стороны, солдаты, или "amigos" ("друзья"), как они себя называют, живут за счет этих женщин, и так ревнуют их, как будто они являются их законными жёнами, и легко нападают и ранят друг друга на дуэлях из-за них. Но если солдат или другой португалец вступит в связь с этими нескромными метисскими или индийскими девицами, это может навлечь на него большие несчастья, поскольку редкий мужчина может уйти от них без риска для себя. Поскольку, если они узнают, что мужчина наносит визиты другим женщинам или девушкам, или намеревается жениться, или бросить ее на любом другом основании, они неминуемую отравят его определенным лекарством, от которого он может прожить еще 6 месяцев, но в конце концов все же скончается (23), в связи с чем мужчине приходится прибегать к большой хитрости и притворству, чтобы уйти от них. В остальном, дети, рожденные от этих союзов, не считаются бастардами, но наследуют как оцту, так и матери, если только ни один из его родителей не вступил в брак.
За 15 дней до того, как мы покинули Гоа, помощник шкипера одной из трех каррак, которые стояли в порту, по имени Мануэль Фернандо, пошел навестить любовницу одного солдата. Последний, придя в это же время, нанес ему удар мечом по шее и, приняв за мертвого, бросился искать убежища в церкви. Но женщина и ее служанка не тронулись с места, после чего явился служитель закона и не подверг никакому наказанию ни женщину, ни того [солдата], который убежал. Раненого доставили в больницу, и когда он выздоровел, то, увидев, что судно, на которое были погружены все его вещи, уже вышло в море, был вынужден отплыть на том же, на котором отплыли и мы. Он получил соответствующее разрешение без всяких возражений. Короче говоря, те женщины любят мужчин из наших стран до безумия. Что касается солдат, которые сожительствуют с ними, то они принимают участие в морских экспедициях, когда их зовут, так же, как и остальные.
Другие, которые не живут с женщинами такого сорта, скидываются вместе по 9 или 10 человек, больше или меньше, и нанимают жилье: оно стоит там очень дешево, поскольку жилье, которое здесь обошлось бы не меньше чем в 12 крон в месяц, там не стоит и одной. Они обставляют его кроватями, столами и другой утварью, и сообща держат одного или двух рабов. Они обычно живут в комнатах нижнего этажа из-за сильной жары. Ест также другое жилье, без отдельных комнат, которое снимают только солдаты или другие иностранцы, стесненные в средствах. Есть и другие (помещения), более просторного типа, как и у нас. Эти солдаты добывают себе средства на жизнь главным образом при помощи мошенничества, по крайней мере те из них, в ком присутствует недостаток ума. Некоторые заводят [любовные] интриги с замужними женщинами или вдовами, которые содержат их; другие изыскивают способ заручиться милостью сеньоров и дворян, которые не позволяют им нуждаться; третьи занимаются торговлей или играют в азартные игры. И эти четыре сеньора, о которых я говорил, держат для них открытый стол. Хотя они живут таким образом сообща, они никогда не едят по двое вместе, но всегда раздельно, как я сказал, и у них есть больше вина, хлеба, мяса и рыбы, чем могли бы съесть два человека. Они также не заботятся о том, чтобы ходить и есть в домах сеньоров, но посылают слугу, чтобы принести блюдо [с едой] и делят его у себя дом.
Весь день напролет их можно увидеть в их гостиных, или у дверей, сидящих в креслах в тени, в рубашках и белых полотняных штанах. Там они поют или играют на гитаре или других инструментах. То место, где они сидят, находится под сенью листвы, и рядом непременно струится вода, чтобы сохранять прохладу. Они очень вежливы с прохожими, без смущения предлагают им заходить, садиться, чувствовать себя как дома и беседовать с ними. Они никогда не ходят по городу все сразу, но самое большее по двое или по трое, поскольку они порой не имеют более чем три или четыре [комплекта] подходящей одежды на 10 или 12 человек своей компании. Несмотря на всё это, когда вы видите, как они идут по городу, вы бы приняли их за сеньоров с доходом в 10000 ливров, такой важный вид они на себя напускают; за ними идут их рабы и слуга, несущий над ними большое сомбреро, или зонтик от солнца. Есть места, где можно нанять этих рабов во временное пользование, и один раб обойдется вам всего лишь в винтану (24) на полдня, т.е. монету стоимостью в 6 бланков. Они прогуливаются в своих шелковых камзолах с величайшей мыслимой спесью. Но как только они возвращаются в свое жилище, то быстро снимают их, и передают другим, которые могут захотеть выйти в город в свой черед.
Эти солдаты бродят по ночам, и из-за них гулять по городу после 8 или 9 часов вечера бывает довольно опасно, поскольку, хотя лучники и сержанты [городской стражи] совершают свой обход, солдаты ходят большими отрядами. У них есть дурной обычай, состоящий в том, что они никогда не нападают на людей один на один, но чаще всего вчетвером или впятером на одного человека и убивают его, будь то днем или ночью. Они убивают и грабят по ночам, и не испытывают ни малейших угрызений совести, лишив жизни человека ради того, чтобы завладеть его деньгами.
Таков образ жизни солдат в Индиях, на берегу и на море: некоторые ведут себя хорошо, остальные - дурно, в зависимости от того, к чему больше склонна их натура, к добру или к злу. Но большинство из них в конце концов женится и занимается торговлей: одни не испытывают желания возвращаться в Португалию, имея достаточно средств, чтобы обеспечить себе вполне сносную жизнь [в Индии], другие и хотели бы вернуться, но не могут за неимением средств. Жизнь там весьма дешева, поскольку они пьют только воду из Бангенина, и человек может хорошо жить на тангу, или 6 су, в месяц, в такой степени, что на 6 бланков или 3 су в день человек может жить и ни в чем себе не отказывать.
Примечания к главе 8.
1. См.том 1, стр. 438-9, где он уже говорил все это.
2. Галиот представлял собой небольшую галеру, имевшую не более одной мачты. В Европе в нем на каждом весле обычно находились три гребца (Fournier, Hydrographie; Pantera, Arm. Nov., p. 48). Вероятно, осужденные и пленники использовались исключительно на галерах, из-за невыносимого и непрерывного труда.
3. Порт. "mocaddo", из араб. "mukaddam", старшина, десятник, или боцман (смотри Yule, Gloss., s. v., " mocudduru"). Согласно Линсхотену (1, 267), он был надсмотрщиком над туземцами, и получал предназначенную для них заработную плату единой суммой.
4. Вероятно, маратх. и хинди "nao" или "nav", "лодка".
5. См.том 1, стр. 345.
6. Вероятно, опечатка вместо "navies", как выше.
7. То есть, собственно парусные корабли, такие как карраки, галеоны и каравеллы. Термин "длинные суда" использовался преимущественно для обозначения гребных судов со вспомогательными парусами, таких как галеры, галиоты, фусты, бригантины и т.п. (смотри Jal, Gloss. Naut., под этими главами).
8. "12 (22) числа в Восточные Индии отплыли пять каррак, нагруженные товаром, и везя на борту, вместо солдат, детей и юношей от десяти лет и выше, числом 1500; говорят, что через несколько лет эти дети уже смогут нести хорошую службу, и привыкнут к климату тех стран; думаю, что в Англии было бы дурным делом следовать этому примеру для завоза жителей в Виржинию; в Лиссабоне прибегают к такой мере под давлением необходимости. Если мир с Голландией не вступит в силу, Португалия может потерять свои Индии прежде, чем дети будут пригодны к какой-либо службе". Письмо от Лиссабона, датированное 16 (26) марта 1609 г., в Cal. S. Pap., E. I., No. 432.
9. То есть мильрейсах. Слово "ree" или "rеа" сохранялось в отчетностях Бомбея для обозначения 1/400 рупии вплоть до 1834 (смотри также Yule, Gloss, s. v.).
10. Эти описания титулов португальских солдат почти полностью соответствует Линсхотену (1, 1889).
11. Они принимали титулы для того, чтобы обманывать секретарей в Гоа: "Des qu'ils sont la, pour vils et abjets qu'ilg soieut, ils s'estiment tous fidalques et nobles, changeans leurs noms obscurs a des noms плюс illustres; comme je sceus la d'un certain qui s'envooloit pour la guerre, et avoit change cle noin trois ou quatre fois, comrae il fut recogneu par les secretaires et ecrivains de Goa'' (Mocquet, Voy., 305).
12. Москет приводит забавный рассказ о свинопасе по имени Фернандо, который выдавал себя за знатного дона, и однажды, проезжая по улицам Гоа верхом на красивой лошади и в роскошном наряде (за счет некой женщины-метиски), вдруг встретил сына его старого хозяина в Португалии, который воскликнул: "Благой бог, Фернандо, как дела?" Мнимый дон сначала все отрицал, но затем признал свою личность, прося другого не разглашать его секрет.
13. Для португальцев обогнуть мыс Доброй Надежды символизировало испить воды из Леты (река забвения в греческой мифологии). Бросать ложки за борт - намек на то, что они не пользовались ложками в Индии: "Там они не пользуются ложками во время еды, и если они увидят, что какой-нибудь человек делает это, они станут смеяться над ним" (Linxchotcn, 1, 207; смотри также Dеlla Valle, iv, 301).
14. Присутствие в Гоа праздной солдатни вызывало такие большие беспорядки, что правительству пришлось заставить их встать на постой в других городах, Чаул, Даман, Диу, и т.п., отпустив 10 пардаос и съестные припасы в течение месяцев муссона (Boullaye-le-Gouz, Foy., p. 198).
15. Около тридцати лет спустя солдатское жалованье за шестимесячный рейс упало до десяти пардао (lioulltyc-le-Goiiz),
16. Так у Линсхотена (ii, 229), который добавляет, что им не выдавался пропуск для возвращения на родину, пока они не прослужат три года в Индии.
17. Порт. "reinol", множ.ч. "reinoes", "из королевства" (то есть Португалии). В то время, слово имело точно то же значение как наши Anglo-Indian -'гриф", и наш колониальный " новый-ломоть" (смотри Linschoten, я, 208; Hfocquet, 304). Пирар рассказывает выше (p. 121), что португальцы называли сами себя "португальцами из Португалии", вероятно благодаря оскорбительному значению термина "reinol". Позже, тем не менее, по мере того, как португальская кровь становилась все более и более смешанной, это слово приобрело оттенок гордости. Столетие позже A. Гамильтон говорит о гордости "Reynоlds (sic!) или европейских фидальгу" (New Acct., я, 251). Также и в нынешнем столетии (смотри выше, p. 38, примечание). Замечание автора, что должен был пройти год, прежде чем новоприбывшие португальцы вливались в местную среду, напоминает нам, что такой же срок должен был пройти в английской общественной школе для "новичка", прежде чем сокашники переставали донимать его насмешками.
18. Порт. "certidаo".
19. Использование Индии в качестве своего рода Ботани-Бэй (английская колония для ссыльных преступников в Восточной Австралии. - Aspar) выше упоминалось как одно из главных преимуществ для Португалии (p. 88). В периоды, когда португальским владениям угрожала серьезная опасность, все эти ссыльные получали полное прощение при условии несения военной службы, как во время осады Кунджали (Arc. Port. Or. Fasc., vi, No. 899).
20. Манго: из тамил. "man-kay" (смотри Yule, Gloss.). В Северной Индии и Цейлоне оно называется "am" и "amba", из санскр. "amra".
21. См. том 1, стр.388, 427.
22. "Soltеira", "старая дева"; в его время, как сообщает Пирар (но не теперь), использовалось в вышеуказанном оскорбительном значении.
23. Лекарство, на котором основан этот рассказ, не установлено. Линсхотен (1, 211), описывает его эффект как еще более поразительный: "Оно может в течение шести лет находиться в теле человека, и ни разу не причинит ему вреда, но затем убивает его за каких-то полчаса. Они могут так отмерить дозу, что оно подействует через один, два, или три года, или месяца, или дня, как им заблагорассудится".
24. Порт. "vintem", разменная медная монета. Уильям Баррет пишет, что 1 винтем равнялся 15 базарукос, "из-за чего эта монета крайне неудобна при сделках".