Асмолов Константин Валерианович. К 60-летию Победы на Дальнем Востоке

К. Асмолов, И. Куртуков, Б. Юлин. К 60-летию Победы на Дальнем Востоке: о некоторых вопросах историографии. // Проблемы Дальнего Востока, 5/2005, с. 132-145

К 60-летию Победы на Дальнем Востоке (О некоторых вопросах советской и антисоветской историографии)

Шестидесятилетие Великой Победы советского народа над гитлеровской Германией ознаменовало новый всплеск интереса к теме Второй мировой войны, важным этапом которой является и война на Дальнем Востоке. Составной частью этой войны является участие Советского Союза в разгроме Квантунской армии, сыгравшее, с точки зрения официальной историографии СССР, решающую роль в разгроме милитаристской Японии и успешном завершении Второй мировой войны 2 сентября 1945 г.

Поскольку дальневосточный период Второй мировой проходил уже после Победы и потому не всегда воспринимался массами как часть Великой Отечественной, он оказался как бы в тени, - как у "героизаторов", так и у тех, кто пытался "взять исторический реванш" или искажать реальные факты.

К сожалению, определенные тенденции, хорошо проявившиеся в целой серии материалов, сопровождающих майские празднования 2005 г., не обошли стороной и его. Начало нового 60-летнего календарного цикла стало своего рода информационным поводом для того, чтобы представить публике новые (а на деле - забытые старые) трактовки, касающиеся как общей роли Советского Союза в данном этапе войны, так и некоторых конкретных аспектов боевых действий или стратегических планов Москвы. В зарубежной прессе (как в европейской и американской, так и в южнокорейской) прошла серия статей, целью которых является умаление или замалчивание роли Советского Союза в войне против Японии.

Вот как описывает действия Советского Союза южнокорейский историк Ли Ги Бэк в своей книге "История Кореи. Новая трактовка" (М., 2000, с. 387): "9 августа накануне падения японской империи СССР объявил Японии войну. Советские войска перешли корейско-советскую границу и после капитуляции Японии оккупировали Пхеньян, Хамхын и ряд других крупных городов северной части Кореи". Как правильно подмечает руководитель Центра Кореи и Монголии Института востоковедения РАН Ю. В. Ванин, вольно или невольно автор создает впечатление, что СССР вступил в войну, когда участь Японии была уже решена, и овладел Северной Кореей, воспользовавшись плодами чужих усилий.

Основные положения авторов "новых трактовок" можно свести к следующему.

-- Вступление Советской Армии в войну на Дальнем Востоке не сыграло какой-либо роли в капитуляции Японии. Она все равно бы пала под ударами США, однако участие в войне позволило Москве оказаться в числе победителей для того, чтобы урвать свой кусок при региональном переделе мира.

-- Из желания "подсуетиться" и успеть к вышеуказанному разделу Советский Союз даже нарушил Пакт о ненападении, заключенный между Москвой и Токио. С юридической точки зрения это деяние не сильно отличается от вероломного объявления войны фашистской Германией Советскому Союзу.

-- Между тем, Пакт по сути спас сталинский режим от разгрома, так как дал ему возможность перебросить с Дальнего Востока дополнительный контингент войск, участие которого на Западе помогло переломить ход войны. Не было бы под Москвой сибирских дивизий, не было бы и поражения немецких войск.

-- Решающим фактором, изменившим ход войны на Тихом океане, было применение Соединенными Штатами ядерного оружия.

-- На "освобождаемых территориях" Китая и Кореи советские войска прославились зверствами (список формируется по вкусу), надолго запомнившимися местному населению. В Корее советская власть стала причиной раскола страны, установив на своих штыках марионеточное правительство кровавого тирана Ким Ир Сена.

Эта новая тенденция нашла, увы, отклик и в так называемой "российской демократической прессе", некоторые представители которой из желания отработать заокеанские гранты, представить "жареные" факты или лишний раз попинать "проклятое советское прошлое" начали активно продвигать эти "новые трактовки" в массовое сознание российской аудитории с не меньшим, а то и с большим ажиотажем, чем их западные "коллеги".

Как и в случае с аналогичной практикой, касающейся Великой Отечественной войны, мы считаем эту тенденцию достаточно опасной и вот почему. Массовое сознание очень чутко реагирует на информационный шум, в результате чего его способность воспринимать информацию ограничена, и в памяти запечатлевается наиболее активно звучащее и последнее по времени высказывание. На это и рассчитывают те, кто, желая разрушить историческую память народа России и подрывая его чувство патриотизма, пытается изменить набор образов, связанных с понятием "Великая Отечественная война". Вытесняя из нашей памяти более ранний пласт воспоминаний, они пытаются сделать так, чтобы в памяти людей всплывали не доблесть и героизм, а штрафбаты, заградотряды, одна винтовка на троих, изнасилованные немки, непременный американский ленд-лиз, без которого мы не выиграли бы войну и, главное, бездарный и кровавый режим Сталина, одерживающий свои победы исключительно за счет численного преимущества и заваливания противника трупами.

Желая дать бой подобным "ревизионистам от истории" и восстанавливая справедливость, мы постараемся выполнить объективный анализ вышеуказанных тезисов, будучи свободными как от штампов пропаганды СССР, так и от тех новых клише, которыми в последнее время их пытаются заменить. Сделать это достаточно просто, ибо "новые трактовки" не привлекают никаких новых фактов, так что вопрос скорее упирается в интерпретацию существующего массива данных, который хорошо известен.

Стратегическое значение вступления СССР в войну на Дальнем Востоке. К вопросу о решающем вкладе

Рассматривая этот вопрос, советская историография отдавала дань уважения деятельности союзников, но при этом, пытаясь доказать равенство усилий СССР и США, приложенных к разгрому Японии, нередко представляла дело так, что решающим событием войны, переломившим ее ход , было "открытие второго фронта" на Дальнем Востоке .

Полемизируя с этой точкой зрения, историки новой волны закономерно напоминают о том, что основная тяжесть войны на Тихом океане легла на плечи американцев и их союзников, которые потеряли там гораздо больше сил и средств, чем мы.

Западные историки очень любят оперировать статистикой потерь, указывая на то, что в боях в Корее Советская Армия потеряла убитыми и ранеными 1963 человека, в то время как только в боях за остров Окинава войска США потеряли только убитыми более 10 тысяч человек. Однако оценка вклада по числу человеческих потерь сама по себе не имеет смысл. На войне главное - достигнутые результаты, и аппелирование к числу убитых как главному критерию степени участия страны в войне заставляет вспомнить не только о китайских военных трактатах, в которых говорится о необходимости минимизировать жертвы, но и о пресловутом "заваливании трупами", в котором нас так любят необоснованно упрекать.

Но, говоря о решающем вкладе, мы имеем в виду тот комплекс действий, который привел к полной потере воли противника к сопротивлению и его возможности продолжать борьбу.

Нет необходимости разъяснять, что к концу лета 1945 г. Япония уже была обречена. Уже с лета 1944 г. ситуация приобрела черты всеобщего национального кризиса. Удары американской авиации наносились и по военным, и по гражданским объектам в крупных городах. Страна была отрезана от значительной части источников сырья и продовольствия. Гражданское население голодало. Экономика была не в состоянии нормально функционировать. Людские ресурсы, требуемые для восполнения потерь армии в живой силе и поддержания приемлемого ритма хозяйственной жизни, были на пределе - студенты были отправлены на действительную военную службу еще в 1943 г.

В общей стратегической ситуации, усугубленной нехваткой ресурсов, у страны не было возможности выиграть войну. Среди приведших к этому причин можно назвать потерю большей части подготовленного состава военно-морских летчиков после сражения у атолла Мидуэй, гибель адмирала Исороку Ямамото, нерешенные проблемы со снабжением (в первую очередь нефтью), фактическую неспособность защитить коммуникации Метрополии с континентом, подавляющее количественное военное превосходство США на Тихоокеанском ТВД. Не менее решающими факторами были: некачественная работа разведки, недостигнутые несмотря на все успехи цели первого удара, неадекватное использование подводных сил, отставание в ряде военно-морских технологий. После уничтожения японского флота в боях 1942-45 гг., и выход американцев непосредственно к территории Японии (Окинава) в стратегическом смысле положение Японии было уже безнадежным и ее падение было только вопросом времени.

Однако время это могло длиться достаточно долго. Овладеть островом Окинава вооруженным силам США удалось лишь в марте 1945 года, а высадку на остров Кюсю американцы планировали только в ноябре 1945 г. Решающие операции против Японии в Пентагоне планировали на 1946-1947 годы, оценивая при этом (с учетом тотальной войны) свои потери в "около миллиона".

Собственно, это долгое и кровавое сопротивление и было своего рода последним шансом режима. Оставалась некоторая надежда на то, что неспособные воевать насмерть белоносые варвары ужаснутся необходимости тратить тысячи тел за каждую кочку и таки подпишут мир.

Как известно, "решающую роль в вытаскивании репки сыграла мышка", и потому, отталкиваясь от данного выше определения решающего вклада, мы поставим вопрос по-другому и попробуем разобраться с тем, какое событие помогло завершить войну, окончательно подорвав способность Японии к сопротивлению и желание ее руководства продолжать борьбу, - американские бомбардировки или "второй фронт".

Попробуем проанализировать, к чему привел разгром Квантунской армии. Во-первых, помимо разгрома почти миллионной группировки, боеспособность которой можно завышать или занижать, вступление Советского Союза в войну прервало морские сообщения между Японией и Кореей/ Китаем. Наши войска отрезали от Японии экспедиционную армию в Китае и войска в районе Южных морей, так как связь с ними осуществлялась через Манчжурию и Корею. Под командованием японцев осталась только армия метрополии.

Во-вторых, советские войска захватили территорию, которая являлась основным источником японского экономического благополучия. Континентальные владения Японии (в первую очередь Маньчжурия и Корея) были сырьевой, промышленной и ресурсной базой империи. Кроме того, на территории Маньчжурии располагались основные промышленные мощности по производству синтетического горючего, что в сочетании с природной энергозависимостью Японских островов вообще было, возможно, наиболее сильным ударом с точки зрения разрушения экономической базы военных действий вообще. Конечно, американские подводные лодки способны были бы изолировать Японию от поставок материалов с материка, но перерезание линий снабжения всегда хуже, чем его принципиальное отсутствие.

В-третьих, в критической ситуации, связанной с военными действиями на территории Японии, Маньчжурия и Корея планировались как "запасные аэродромы" для эвакуации ставки. Не забудем о плане "Яшма вдребезги", разработанном на случай реальной угрозы захвата островов американцами и предполагающем эвакуацию на материк императорского дома и большей части армии, при то, что сами острова должны были быть превращены в сплошную выжженную землю, вплоть до организации биологической атаки против высадившихся американцев. Потеря такой возможности - также очень важный стратегический урон и, более того, можно даже сказать, что вступление СССР в войну предотвратило широкомасштабное уничтожение гражданского японского населения, неизбежное при подобной тактике.

Таким образом, если психологический эффект от удара можно недооценивать, но разгром Квантунской армии лишил Японию последних призрачных шансов на затягивание войны. Япония осталась без угля, без стали и практически без риса. Кроме того, единый фронт союзников вынуждал отказаться от иллюзии о возможность игры на противоречиях США и СССР и попыток заключить сепаратный мир вместо безоговорочной капитуляции.

Теперь посмотрим под тем же углом на применение атомной бомбы. Как известно, ядерные бомбардировки пришлись на города, в которых не имелось крупных военных заводов и сколь-либо крупных формирований японской армии. Ни военный, ни промышленный потенциал Японии от этого удара не пострадал. Следовательно, военно-стратегического значения они иметь не могли. Они имели психологическое и пропагандистское значение: когда у врага есть Оружие, которым один самолет способен стереть целый город, дальнейшая борьба выглядит совершенно безнадежной. Этого фактора было достаточно для принуждения к капитуляции любой европейской страны, но не для Японии, чья верхушка была готова к войне "до последнего вооруженного копьем японца в отрогах гор Хонсю". По мнению "непримиримых", в критической ситуации японская нация должна была с честью погибнуть, предпочтя героическую смерть позорному существованию.

Можно напомнить и то, что аналогичные по мощи и степени разрушений бомбардировки городов Германии (Кельна, где было разрушено до 90% зданий, Гамбурга, Франкфурта, Берлина и т.д.) не привели к сколь-либо существенному изменению немецких планов, и даже не слишком сильно сказались на обороноспособности Германии - при том, что потери Германии среди мирных жителей исчислялись сотнями тысяч жертв.

Еще можно сопоставить стоимость одной А-бомбы и достигаемый ею эффект со стоимостью проведения классической операции коврового бомбометания. Учитывая штучное производство А-бомб (к 1949 году их в наличии было всего несколько десятков) и отработанностью "обычных" бомбардировочных технологий, А-бомба проигрывала и по соотношению цена/качество, и с точки зрения временного фактора - новую А-бомбу надо было сделать, в то время как обычные боеприпасы имелись в избытке.

С такой точки зрения ясно, что вступление Советского Союза в войну на Дальнем Востоке, лишившее японцев фактических средств продолжения борьбы, действительно сыграло куда более решающую роль, чем применение Соединенными Штатами ядерного оружия. Обратное утверждение базируется на эксплуатации более поздних комплексов общественного сознания, когда ядерных бомб стало много, и в массах прочно укоренился страх перед атомным оружием.

Эта сравнительная оценка разделяется и самой японской стороной. В выступлении зама начальника Генштаба на заседании Высшего Совета от 6 июня 1945 года в открытую говорилось, что "необходимым условием ведения войны с США является поддержание мирных отношений с Советским Союзом".

Полковник - штабист Хаттори Такусиро в своей книге "Япония в войне. 1941-1945" тоже прямо заявляет, что "вступление Советского Союза в войну, последовавшее после того, как на Хиросиму была сброшена атомная бомба, укрепило решимость императора и руководителей верхушки в правительстве и в стране немедленно принять условия Потсдамской декларации как единственный путь к окончанию войны."

Поясним. Еше в июне здравой части японского руководства было ясно, что война проиграна и пора ее кончать. Вступление в войну СССР подстегнуло события. Высший Совет заседает 8 часов, и император лично продавливает решение о капитуляции, невзирая на бешеное сопротивление армейцев. Уже 10 августа японское правительство заявило о готовности принять условия Потсдамской декларации с единственной оговоркой, отстаивающей сохранение прерогатив императора. Однако аргумент "все кончено - пришли русские" не соответствует самурайскому духу, в то время как ссылка на вражеское "вундерваффе" и страдающее от него беззащитное гражданское население позволяла сохранить лицо и сдаться с формулировкой "мы бы еще поборолись, но против Такого..". В результате, хотя даже Черчилль в свое время сказал, что "было бы ошибкой предполагать, что судьба Японии была решена атомной бомбой", официальная причина капитуляции несколько отличалась от реальной.

Вопрос о денонсации советско-японского пакта о нейтралитете 1941 г.

В российской демократической прессе этот документ часто называют Пактом о ненападении, пытаясь таким образом поставить знак равенства между ним и пактом Молотова - Риббентропа, но это не так. Документ от 13 апреля 1941 года назывался пактом о нейтралитете. Главным элементом пакта была его вторая статья, текст которой гласил: "в случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая Договаривающаяся Сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжении всего конфликта". Заметим, что война на Тихом океане не совсем подпадала под эту формулировку, ибо Япония выступала не объектом, а скорее субъектом действия.

Действие договора, рассчитанного на пять лет, заканчивалось в апреле 1946 г. Стороны могли его денонсировать, уведомив о своем намерении за шесть месяцев до этого срока.

5 апреля 1945 г. СССР направил японскому правительству ноту, в которой извещал его о денонсации договора. Аргументируя свою позицию, советская сторона ссылалась на нарушения Японией духа и отчасти буквы договора о нейтралитете, а также на изменившиеся международные обстоятельства. В ноте отмечалось, что Япония помогала Германии, когда та вела войну с Советским Союзом. В то же время Япония находилась в состоянии войны с США и Великобританией, которые стали союзниками СССР. Кроме того, советская сторона указывала на случаи задержки и потопления японскими военными кораблями советских гражданских судов (доставлявших грузы для воевавшего с Японией Китая), инциденты на границе и т.п.

Эти обвинения были отнюдь не беспочвенными. По свидетельствам ряда очевидцев, в частности, К. С. .Бадигина, после начала войны на Тихом Океане Япония всеми способами препятствовала советскому судоходству. Проходившие Цусиму советские суда подвергались бомбардировкам с воздуха и торпедным атакам японских подводных лодок. Так, к примеру, в декабре 1941 г. японские самолеты подвергли бомбежке и потопили танкер "Майкоп". Известна история парохода "Уэлен", вступившего в бой с японской подводной лодкой у берегов Австралии. Есть и факты обстрела японскими кораблями советских территорий.

Претензии сторонников "новых трактовок", однако, связаны с тем, что, заявив об отказе от продления пакта о нейтралитете, советская сторона одновременно уклонилась от разъяснения вопроса о том, будет ли она его соблюдать до апреля 1946 г., как это должно было следовать из текста договора, или же станет считать себя свободной от соответствующих обязательств немедленно. Вступление СССР в войну против Японии до апреля 1946 г. кажется им явным нарушением.

Конечно, с юридической точки зрения вопрос о том, имел ли Советский Союз право начинать военные действия, не выдержав оговоренную паузу после официальной денонсации документа, действительно можно назвать дискуссионным. Однако дискуссия эта касается, как кажется автору, не понятия "вероломство", а юридических тонкостей.

О "развязанных руках"

Не выдерживает критики и рассуждение о том, что только переброска с Дальнего Востока сибирских дивизий помогла Сталину обеспечить нужную концентрацию сил и начать контрнаступление под Москвой.

Части с Дальнего Востока не сыграли решающей роли в ходе войны на германском фронте. Всего за 1941 год с Дальнего Востока было переброшено на Запад 16 дивизий, а за 1942 - пять. Если учесть, что в составе действующей армии воевало около 300 дивизий, то о переломе в войне за счет дальневосточных дивизий говорить некорректно. Кроме сибирских дивизий у Ставки к этому времени были и другие, достаточно крупные резервы, и без переброски войск Дальневосточного фронта на запад наше наступление все равно состоялось бы. Возможно, оно происходило бы в более сложных условиях, но разгром немецких войск под Москвой был неизбежен.

К тому же начавшая войну с США Япония "развязала руки" Советскому Союзу только 7 декабря 1941 года, а наступление Советской армии под Москвой началось 5 декабря.

Что же до "сковывания сил", то неясно, кто кого отвлекал больше. Несмотря на отсутствие военных действий, японцы продолжали держать на границе с Советским Союзом значительные силы, которые, таким образом, не могли быть использованы против США на иных ТВД. Наличие на Дальнем Востоке Советского Тихоокеанского флота также удерживало известную часть японских военно-морских сил от участия в боях с американским флотом.

О сроках вступления в войну

Нам не следует забывать, что участие Советского Союза в войне на Дальнем Востоке не было атом сталинского волюнтаризма. Мы вступили в эту войну по просьбе Великобритании и США и выполняя данные им союзнические обязательства.

Трезво оценивая боеспособность антияпонских сил в Китае и не желая бросать крупные контингенты американских войск на материк, Рузвельт стремился привлечь СССР к войне против Японии еще в 43-м г. в Тегеране, где СССР дал свое принципиальное согласие вступить в войну против Японии по завершении разгрома Германии. Встреча руководителей трех держав в Ялте в феврале 1945 г., официально закрепила обязательство СССР начать войну против Японии не позднее, чем через три месяца после победы над Германией.

Заметим, что сам факт наличия таких просьб, подтвержденный как официальными документами, так и мемуарами целого ряда руководителей союзников (в том числе Черчилля и Рузвельта-младшего ), также является важным доказательством того, что Вашингтон и Лондон не считали возможным справиться с Японией в короткие сроки без советской помощи. Инициатива "второго фронта" в Азии исходила ОТ НИХ, а не от Советского Союза, который будто бы лелеял гегемонистские планы и вторгся в Китай и Корею исключительно ради их воплощения в жизнь.

Пожалуй, единственными объектами геополитических интересов Москвы в этом регионе были Курильские острова и Южный Сахалин, владение которыми позволило бы проводить навигацию минуя опасный Первый Курильский пролив и обеспечить безопасность приморских портов за счет превращения Охотского моря в советские территориальные воды.

Замечу, что в рамках тех же соглашений Советская Армия и военно-морской флот отказались от высадки на собственно Японские острова, хотя такая возможность была далеко не гипотетической. Мы ограничились захватом Южного Сахалина и островов Курильской гряды, укрепления которых, по некоторым данным, не сильно отличались от построенных на Окинаве или Иводзиме.

Теперь о сроках войны. Сталин сдержал свое обещание, объявив войну Японии 8 августа 1945 г. спустя 3 месяца после разгрома Гитлера. Вступление СССР в войну было оформлено таким образом, чтобы казалось, что этот шаг предпринят по просьбе союзников и в ответ на отказ Японии принять Потсдамский ультиматум. Наши непосредственные военные действия начались на следующий день, и это следует помнить тем, кто в угоду США выстраивает несколько неверную логическую цепь событий, утверждая, что "русское наступление началось в день, когда атомная бомба разорвалась над Нагасаки". Такая постановка фразы превращает начала нами этой войны в своего рода ответ на действия Америки , но сторонникам такой логики имеет смысл напомнить, сколько времени должно уйти на подготовку и планирование военной операции такого масштаба.

С учетом того, что против Японии были брошены лучшие советские части и лучшие полководцы, а также фактора пространства (чтобы перебросить из европейской части СССР на Дальний Восток такую группировку, требуется время, трехмесячный срок следует рассматривать как максимально короткое время, необходимое для осуществления такой операции). Так что если говорить о совпадениях, то уж скорее помнящие об обещании Сталина американцы не случайно назначили для бомбардировки именно эту дату.

Еще об атомной бомбе и японском ответе на нее

Ядерная тема, безусловно, заслуживает отдельного подраздела. И здесь мы поговорим не столько о стратегических эффектах от ядерных бомбардировок (это мы разбирали выше), сколько о реакции на них японских властей и, главное, - о готовом к использованию ими "асимметричном ответе".

Известие о том, что Америка применила против Японии свое секретное оружие, вызвало внутри страны значительно меньше панических настроений, чем кажется сейчас, и весть о ядерной бомбардировке гораздо более спокойно, чем впоследствии новость о вступлении в войну Советского Союза. Такую восприняли точку зрения подтверждают следующие факты. Во-первых, правительственная комиссия прибыла на место взрыва не 6 августа, а только сутки спустя и скорее после заявления Трумена, чем по внутренним докладам. Представители Генштаба были отправлены туда только 8 августа, причем целью комиссий были не столько политические выводы из атомной бомбардировки, сколько интерес к новому оружию в расчете получить информацию об этом изделии, и, возможно, воспроизвести таковое у себя.

Во-вторых, несмотря на то, что противник вроде бы применил новое оружие большой мощности, никто не пытается эвакуировать правительство и императора или вообще предпринимать серьезные контрмеры. Все заседания по-прежнему ведутся в столице. Более того, власти не проинформировали о факте удара население.

В-третьих, в случае продолжения военных действий непосредственно на Японских островах потери и разрушения от "конвенционного" оружия (даже не упоминая регулярные ковровые бомбардировки японских городов, от которых погибло гораздо больше мирных жителей, чем в Хиросиме и Нагасаки) превосходили бы потери от атомных бомбардировок.

Тем более что с ее точки зрения на ядерную бомбу американцев у Японии был достаточно адекватный ответ. Речь идет о деятельности пресловутого "Отряда 731", в котором японские военные медики под руководством генерал-лейтенанта Исии Сиро занимались разработкой бактериологического оружия и достигли в этой области весьма знаменательных результатов. Не вдаваясь в подробности, которые достаточно хорошо освещены в соответствующей литературе, в том числе - и на русском языке, отметим, что к моменту вступления Советского Союза в войну "Отряд" не только располагал большим числом "ноу-хау", но и большим количеством готовых к употреблению "боеприпасов", полномасштабное применение которых на театре военных действий могло нанести противнику значительный вред.

По словам самого генерала Исии, "бактериологическое оружие наиболее выгодно для Японии, бедной запасами полезных ископаемых. Это оружие не требует крупномасштабных экспериментов и громоздкого оборудования для разработки и производства. Все работы возможно замаскировать под медицинские исследования. Соответственно невелики и расходы".

В книге Моримура Сэйити "Кухня дьявола" содержится достаточно подробный очерк того, насколько реальной была угроза. На территории отряда работал целый завод, где на культуре агар-агара вызревали микробы чумы, тифа, сапа, сибирской язвы, проказы, сифилиса. В месяц производилось бактериальной массы чумы до 300 кг; сибирской язвы - до 500-600 кг ; брюшного тифа, паратифа, дизентерии - до 800-900 кг; холеры до 1 тонны. К 1945 году только чисто бактериальной продукции накопилось несколько сотен килограммов.

Были разработаны специальные керамические бомбы, позволяющие без проблем доставлять на вражескую территорию не только бактерии, но и зараженных представителей фауны - крыс, клещей, блох и т. п., способных после "десанта" распространяться самостоятельно. Как говорил бывший служащий отряда, "если бы она при идеальных условиях была рассеяна по земному шару, этого хватило бы, чтобы уничтожить все человечество!"

Смертоносные средства "прошли проверку на деле". С 1940 года бактериологические атаки использовались против китайских войск. Применялись рассеивание чумных блок с самолетов и так называемый бактериальный дождь; заражались водоемы, пища, населенные пункты методом диверсий Судебный процесс, происходивший в Хабаровске с 25 по 30 декабря 1949 в открытых заседаниях военного трибунала Приморского военного округа над группой военнослужащих японской армии, установил, что бактериологическое оружие неоднократно применялось и в диверсионных вылазках против СССР.

После окончания войны командующий Квантунской армией генерал Ямада признал, что "бактериологическое оружие было бы применено против США, Англии и других государств в том случае, если бы Советский Союз не выступил против Японии. Вступление в войну против Японии Советского Союза и стремительное продвижение Советской Армии вглубь Манчжурии лишило нас возможности применить бактериологическое оружие против СССР и других стран".

Получив ядерный удар, японское командование начало готовиться к ответу, однако неожиданное для японцев вступление СССР в войну и стремительное продвижение советских войск к уезду Пинфань, где размещалась ставка "Отряда", разрушило их планы: большая часть лабораторий и документации была уничтожена, а большинство сотрудников покончило с собой. Таким образом, именно наше вмешательство в эту войну стало причиной того, что американские атомные бомбы оказались единственным видом оружия массового поражения, примененным в ходе Второй мировой войны.

Опасность разработок "Отряда" в последнее время стараются приуменьшать, приводя в пример неудачные итоги бактериологических диверсий на советском Дальнем Востоке и ставя вопрос о доставке данного оружия на территорию США. Однако на эти аргументы есть адекватные ответы.

Территории советского Дальнего Востока, которые стали объектом диверсии, были достаточно малонаселенными, что само по себе препятствовало быстрому распространению и высокой летальности эпидемии, затухавшей из-за ограниченной миграции населения. Кроме того, особенности авторитарного режима, позволяющие обеспечить высокую мобилизацию ресурсов и сил, дали местным властям возможность в кратчайшие сроки осуществить как принудительную вакцинацию населения, так и комплекс достаточно жестких мер по поддержанию карантина. Что же до применения бактериологического оружия в Китае, то подсчетом жертв предположительно организованной специалистами "Отряда" эпидемии чумы, похоже, никто особенно не занимался.

Касаясь вопроса о средствах доставки, вспомним подводные лодки серии И-400, которые можно назвать подводными авианосцами. Эти достаточно мощные боевые корабли могли пересечь Тихий океан и несли на себе самолеты, в которых можно было доставить на территорию США и бомбы с биоматериалом, и керамические контейнеры с зараженными животными и насекомыми.

Оценить точный масштаб жертв и разрушений в случае успешного применения генералом Исии его разработок на американской территории тяжело, но учитывая эффекты от "экспериментов в Китае", можно сделать вывод о том, что вспышка эпидемии в густонаселенных районах западного побережья США особенно - мегаполисах, могла нанести Америке весьма ощутимый удар, тем более что, как кажется автору, технические проблемы, связанные с транспортировкой к американским берегам груженых "биоматериалом" подводных авианосцев были сравнимы по сложности с доставкой ядерного оружия США на японскую территорию.

Конечно, непонятно, хватило ли бы для успешной операции двух подводных лодок, но следует помнить, что даже в условиях производственного кризиса этому проекту уделялось особое внимание, и не вступи Советский Союз в войну, генерал-лейтенант Исии получил бы, возможно, в свое распоряжение большее количество средств доставки.

Проблема "зверств"

Вопрос о насилии, которое чинили советские солдаты, муссируется западными историками. Набор слухов о том, как грабили и насиловали местное население в Корее, повторяет, напрмиер, Майкл Брин.

Не имея возможности проверить подлинность приводимых зарубежными авторами "свидетельств очевидцев", которые 30-40 лет спустя обнаружили у себя удивительную способность воссоздавать события прошлого, хочется обратить внимание на другое.

Во-первых, в пропагандистской литературе нередко встречается прием, когда, пользуюсь ограниченностью объема печатного материала, 3-4 примера позиционируют как тенденцию. Во-вторых, данные "о зверствах русских" почему-то всплыли только сейчас, хотя в условиях холодной войны тех лет подобный пропагандистский козырь должен был быть весьма востребованным. В-третьих, хочется обратить внимание на абсолютные цифры. Те, кто любит рассказывать "о сотнях случаев", упускают из виду то, что численность советской армии вторжения на Дальнем Востоке составляла около двух миллионов человек.

Определенный процент или солдат, склонных к асоциальному поведению, мародерству, есть в любой армии, хотя в армиях типа советской стараниями замполитов и особистов, призванных следить за моральным обликом военнослужащих, этот процент, как кажется автору, должен был быть ниже, чем в армиях других стран. Однако даже если мы возьмем не процент, а полпроцента, то от двух миллионов он составит целых 10 000 человек - цифра, которая способна звучать "душераздирающе" и заставить сторонников соответствующей точки зрения "задумываться о том, насколько стихийным был советский террор".

Между тем, вопрос о стихийности или, наоборот, организованности подобных акций определяется достаточно просто: если мародерство и насилие не поощряют и не закрывают на него глаза, с ним борются - и это отражается в документах, массив которых прекрасно позволяет определить и масштаб явления, и позицию командования по отношению к нему.

Но вернемся к ситуации в Корее. Изначально руководители Красной армии собирались воевать с японцами, и корейские реалии представляли себе слабо. То, что знало про Корею большинство советских людей того времени, - это то, что эта территория была японским генерал-губернаторством, а до того - вассалом Китая.

Однако накануне начала военных действий на полуострове в августе 1945 г. генералу Чистякову была дана директива ЦК, которая содержала прямое указание не препятствовать образованию на занятых территориях демократических организаций и разъяснять местному населению, что Красная армия не преследует цели захвата корейской территории и введения на ней советских порядков. Личному составу было дано специальное указание вести себя корректно, не обижать население и не препятствовать исполнению им религиозных обрядов и церемоний.

Это достаточно важно и само по себе и в связи с вопросом о том, насколько появление советских войск в Корее сопровождалось грабежом, насилием или иными эксцессами. Подобные факты все же имели место, но, как мне представляется, не носили определяющего характера и не поощрялись сверху. Такое поведение могло быть вызвано как тем, что к этому времени советские войска уже были "развращены" трофейной политикой в Германии, так и тем, что они считали Корею не самостоятельным государством, которое Япония захватила, а частью территории Японии. Именно потому советская пропаганда специально заостряла внимание на данном факте с тем, чтобы советские воины чувствовали себя освободителями и не чинили произвола

Зверства советских войск на освобождаемой территории опровергаются работой с документами. В российских архивах есть и документы о судах над мародерами или насильниками, и из них понятно, что и охота за трофеями, и иные недостойные действия в отношении местного населения носили куда меньший характер по сравнению с тем, что происходило в Германии на полгода раньше.

Возьмем для сравнения японскую армию или германские части (особенно, войска СС) на Восточном фронте. В обоих случаях, особенно - в японском, насилие и террор по отношению к местному населению вплоть до физического уничтожения жителей целого населенного пункта считались приемлемой тактикой и фактически поощрялись командованием. О случаях судов над насильниками и мародерами в этих армиях практически неизвестно.

Гораздо интереснее было бы сравнить выявленную статистику преступлений, совершенных советскими военнослужащими на Дальнем Востоке в 1945 г., со статистикой преступлений, совершенных в то же время гражданскими лицами - как самими китайцами или корейцами, так и в Советском Союзе на территории со сходной численностью населения. К сожалению, нам ничего не известно о подобных попытках.

О "северокорейских марионетках в обозе"

История вызванного холодной войной раскола Кореи и становления КНДР является большой самостоятельной темой, лишь частично пересекающейся с затронутой здесь. И потому я коснусь лишь некоторых моментов.

Начнем с того, что в ходе военных действий на Корейском полуострове сложилась крайне интересная ситуация, когда большая часть корейской территории, в том числе вся южная часть Кореи, освободилась "самостоятельно", без помощи иностранных войск. Части 25-ой армии Первого Дальневосточного фронта под командованием генерал-полковника И. М. Чистякова, которые вели почти все боевые действия на территории Корейского полуострова, начали войну 11 августа, заняли несколько портов, причем Чхончжин был захвачен 14 августа 1945 г. Затем последовал императорский указ, - Квантунская армия на территории Китая сопротивлялась несколько дольше, но оккупационный корпус в Корее прекратил сопротивление 15 августа 1945 г. В ходе непосредственных боевых действий не был занят даже Пхеньян.

Стремительность темпов наступления советских войск на Дальнем Востоке застала американцев врасплох, и в ночь с 10 на 11 августа было принято решение о разделе страны на оккупационные зоны. В результате Советский Союз честно занял свою половину полуострова, хотя по словам Ф. И. Шабшиной, советские войска ждали в Сеуле, и плакаты "Привет освободителям!" были уже готовы. Более того, в ряде точек советские войска даже пересекли 38 параллель, однако, вспомнили о договоренности и отступили обратно. Американские же войска появились в Корее только 14 сентября 1945 г., то есть через после капитуляции Японии 15 августа 1945 г.

Так Корея была освобождена, однако ни одно из вооруженных формирований какого бы то ни было из корейских правительств или партизан тоже принимало в этом участия. Никто не сбрасывал власть японцев с применением военной силы. Когда была подписана капитуляция, они сами "вывесили белый флаг". Поэтому, когда корейские историки пишут, что они освободились от японцев сами, то под этим "сами" надо понимать не столько "благодаря собственным действиям", сколько "без чьей-либо помощи".

Это тщательно затушевывается корейскими историками по обе стороны 38-ой параллели. Историография Юга просто старается умолчать об этом, а на Севере представляют дело так, что советские войска лишь помогали многотысячной корейской армии, руководимой великим вождем, маршалом Ким Ир Сеном.

И хотя многотысячной армии партизан не было, человек по имени Ким Ир Сен действительно был командиром партизанского отряда, хорошо зарекомендовавшим себя в антияпонском сопротивлении, пользовавшимся большой поддержкой среди корейцев Маньчжурии.. Именно он совершил нападение на полицейскую станцию в Почхонбо 6 апреля 1937 г. (эта акция была одной из немногих, совершенных партизанами на территории собственно Кореи) и оказался одним из последних активно действующих инсургентов, вынужденных перейти советскую границу в 1940г. Звание капитана Советской Армии он получил уже после интернирования. Эти факты подтверждены как корейскими, так и зарубежными историками, в то время как попытки южнокорейской и американской пропаганды времен холодной войны превратить Кима в советского корейца, не имевшего никаких заслуг в антияпонском движении, являются именно пропагандой.

По поводу планов СССР в отношении Кореи и особенностей строительства авторитарной системы там существует несколько точек зрения. Согласно традиционному подходу западных и южнокорейских историков, хорошо озвученному таким специалистом, как Со Дэ Сок, Советский Союз изначально хотел сделать Корею своим сателлитом и действовал по отработанной схеме. Со сравнивает процесс взятия контроля над Северной Кореей со строительством коммунистического лагеря в Восточной Европе, считая, что и там советские власти следовали привычному шаблону, когда вместе с советскими войсками в страну "в багажном вагоне" прибывал "прикормленный" лидер, которого затем ставили на престол. По его мнению, в Корее имело место "классическое" трехэтапное формирование коммунистами своей структуры власти: широкая коалиция, затем формирование просоветских структур и укрепление монолитного коммунистического режима.

Такой подход, однако, критикуется не только советской/российской историографией, но и левыми зарубежными историками, в первую очередь Б. Камингсом. Во-первых, войдя в Корею, Советский Союз не имел определенных планов по обязательному построению там режима советского образца. Согласно принятым постулатам, корейские события воспринимались не как социалистическая, а как народно-демократическая революция, которая предусматривала, что на основе единого фронта в стране устанавливается народно-демократическая власть, которая проводит определенный набор демократических реформ. И лишь затем осуществляется переход к социализму. Даже сам Ким Ир Сен, назначенный помощником военного коменданта Пхеньяна, сперва планировался на роль военного министра в правительстве националиста Чо Ман Сика. Форсированное создание коммунистического режима с ним во главе произошло только после провала плана опеки и на фоне начинающейся холодной войны.

Во-вторых, естественный после освобождения левый уклон на Севере не давили, а использовали, полагаясь более на уговоры, чем на репрессии. На местах всем заправляли Народные Комитеты, что создавало иллюзию преемственности строя. Как и в Восточной Европе, большую роль в укреплении власти коммунистов сыграли реформы, проведенная серия которых также прибавила правительству Ким Ир Сена легитимности.

В- третьих, нельзя согласиться ни с официальной историографией КНДР, описывающей массовое ликование по поводу долгожданного явления Полководца, ни с мнением Со Дэ Сока о том, что советские корейцы и партизаны рассматривались местным населением исключительно как "бандиты из Маньчжурии" и советские прислужники.

Брюс Камингс цитирует внутренние инструкции северокорейской полиции, где уделяется достаточно много внимания не только борьбе с реакционными элементами, но и моральному облику защитника Закона, который должен быть примером для всех и не использовать в своей практике избиения или пытки. Так как этот документ - закрытая инструкция, Камингс не считает его пропагандистским ходом и делает вывод о том, что руководство КНДР действительно пыталось изменить традицию.

Полезно сравнить это с ситуацией на Юге, который на то время оставил Север далеко позади по количеству репрессий и уровню террора. Здесь можно вспомнить и политические убийства таких знаковых для национально-освободительного движения фигур как Ё Ун Хён или Ким Гу, и беспредел полукриминальных "Молодежных корпусов", и подавление левого движения. К середине 1947 г. в тюрьмах находились 22 тыс. политзаключенных - почти в два раза больше, чем в конце японского правления, а во время ликвидации восстания на о. Чечжудо было уничтожено более половины деревень и погиб каждый пятый житель острова.

Вообще, невзирая на то, что современная Северная Корея, безусловно, является жестким авторитарным режимом, эта ситуация не всегда была таковой, и, по мнению целого ряда корееведов, в том числе В. П. Ткаченко, вплоть до второй половины 1950-х гг. До КНДР отличалась б?льшим уровнем демократии и плюрализма, чем современный ей Советский Союз.

Заключение

Совокупность приведенных выше фактов и аргументов позволяет сделать однозначный вывод: вклад Советского Союза в то, что ситуация на Дальнем Востоке в августе-сентябре 1945 г. разворачивалась именно так, невозможно недооценить. Верный своему союзническому долгу, СССР в кратчайшие сроки вступил в войну на Дальнем Востоке, чем окончательно подорвал как способность японской империи к продолжению войны, так и ее возможность ответить на американский ядерный удар своим бактериологическим. Без советской помощи Япония вполне могла сложить оружие только в 1946-1947 гг. после неоднократного применения ядерного оружия.

При этом действия Советского Союза не выходили за рамки принятого международного права, а поведение советских военнослужащих на оккупированной территории - за рамки права воинского. Раздуваемые клеветниками факты совершенных ими преступлений немногочисленны и не могут быть квалифицированы как тенденция, поощряемая руководством. Наоборот, советские военные власти предпринимали все меры к тому, чтобы минимизировать конфликты с местным населением.

И хотя раскол Кореи на Север и Юг остается одним из наиболее явных шрамов холодной войны, введение советских войск в Китай и в Корею не имело в качестве изначальной задачи "коммунизацию Азии". Более того, "новый порядок" в южной части Кореи внедрялся тогда со значительно большим числом репрессий.

Всё это заставляет нас, сравнивая "старые и новые" точки зрения, отдавать предпочтение старым как (пусть и не полностью, но) глубже соответствующим исторической реальности. Хотя точка зрения классической советской историографии не совсем корректна, ее полное отрицание в рамках вышеописанной концепции совсем не корректно. Нашей стране есть чем гордиться, а нашему народу есть что вспоминать.

22 июня 2005г.

Ванин Ю. В. О книге Ли Ги Бэка "История Кореи. Новая трактовка" // Альманах "Российское корееведение", Выпуск четвертый, М., 2004, с. 311-322. Впрочем, позиция Ли Ги Бэка, одного из основоположников южнокорейской исторической науки, скорее отражает официальный взгляд Сеула, которому в последнее время стремятся следовать наши "прогрессивные авторы". Творчество же самого господина Ли Ги Бэка (1924-2004) лишено пропагандистских выпадов.

Их имена мы намеренно не будем называть, так как не хотим делать им рекламу. Много чести...

Этот аргумент встречается и у Ли Ги Бэка в его полемике с Ю. В. Ваниным на с. Альманаха "Российское корееведение" (Там же, с. 335), однако наши демократические историки, столь любящие рассуждать о "заваливании трупами", используют такой довод еще более рьяно.

h ttp://www.obraforum.ru/lib/book1/chapter17_22.htm

Breen, Michael. The Koreans. Who They Are, What They Want, Where Their Future Lies. New York, 1998, 2004 С. 113.

H ttp://tigger.uic.edu/~rjensen/invade.htm

По мнению автора, на тот момент боеспособность Квантунской армии была весьма ограничена. В основном она состояла из новосформированных дивизий весьма ограниченного качества. К началу советского наступления армия была усилена несколькими дивизиями из Китая, но они погоды не делали.

В конце войны Япония имела в вооруженных силах 7,2 млн.ч. Из этого количества 1,7 млн.ч. числилось во флоте и 5,5 млн.ч. в армии. Основная группировка (3,7 млн.ч., в т.ч. 2,4 млн. армия и 1,3 млн. флот) находилась собственно в Японии. В Квантунской армии числилось около 840 тыс.ч., еще 320 тыс.ч. (290 тыс. армия и 30 тыс. флот) числилось в войсках 17-го фронта в Корее. Экспедиционная армия в Китае, воюющая с Гоминданом, насчитывала 1,1 млн. ч. (в т.ч. 64 тыс. флот)

Известно, что Япония предлагала СССР посредничество в заключении мира такого плана. Предложения о посредничестве 13 июля 1945 г. предложения были вручены японским послом в Москве Сато заместителю Молотова Лозовскому. Одновременно японская сторона просила СССР принять специальную миссию принца Коноэ, для обсуждения посредничества СССР в деле заключения мира. Однако МИД протянул время до 26 июля 1945 г., когда была принята Потсдамская декларация с изложением условий мира для Японии, после чего вопрос отпал сам собой. Однако условия декларации вызвали резкое неприятие японских "ястребов", что побудило премьера Судзуки 28.7.45 выступить с заявлением о ее неприятии.

Хиросима, например, была избрана как город, целиком накрываемый расчетным атомным взрывом.

H ttp://www.vif2ne.ru/nvk/forum/0/archive/459/459835.htm

Хаттори Такусиро "Япония в войне. 1941-1945." СПб.: ООО "Издательство Полигон", 2000.

По сведениям Хаттори Такусиро, намерение императора закончить войну вызрело 22 июня.

Бадигин К.С. На морских дорогах.-- М.: Политиздат, 1980 в интернете, в частности, на

h ttp://militera.lib.ru/memo/russian/badigin/03.html

h ttp://www.konkurent.ru/print.php?id=3560

Бадигин К.С. На морских дорогах.-- М.: Политиздат, 1980 в интернете, в частности, на

h ttp://militera.lib.ru/memo/russian/badigin/03.html

h ttp://www.obraforum.ru/lib/book1/chapter17_24.htm

Во время второй мировой Рузвельт-сын выполнял функции адьютанта отца.

h ttp://himvoiska.narod.ru/o731.html

Найти этот материал можно, например, на H ttp://ahtari.kuban.ru/lib/koi/MEMUARY/1939-1945/MORIMURA/kuhnya.txt

h ttp://himvoiska.narod.ru/o731.html. По-видимому, большой вес объясняется тем, чтоучитывается и объем питательной среды.

H ttp://nvo.ng.ru/printed/notes/2004-11-12/8_toyma.html

h ttp://www.booksite.ru/fulltext/1/001/008/118/045.htm

Breen, Michael. Kim Jong-Il: North Korea's Dear Leader. Who He is, What He Wants, What to Do about Him. New York, 2004. С. 22

К тому же, данные о масштабах этого произвола в основном являют собой или не подкрепленные фактами утверждения, или показания свидетелей, в которых превалируют эмоции (корейский крестьянин, у которого Левинсон реквизировал единственную свинью, тоже, вероятно, имел весьма превратное впечатление о героях романа Фадеева "Разгром").

СССР и Корея. Серия "СССР и страны Востока". М., 1988. С. 133.

Breen M. Kim Jong-Il: North Korea's Dear Leader. Who He is, What He Wants, What to Do about Him. New York, 2004, с. 21.

Cumings, Bruce. Korea's place in the sun. A modern history. New York, 1998. С. 160.

Cumings, Bruce. Korea's place in the sun. A modern history. New York, 1998.С. 233.

Henderson. С. 143.

Cumings, Bruce. Korea's place in the sun. A modern history. New York, 1998.С. 219- 221.

Оставить комментарий © Copyright Асмолов Константин Валерианович (kvasm@mail.ru) Размещен: 05/07/2013, изменен: 05/07/2013. 52k. Статистика. Статья: История Корееведение Скачать FB2		Оценка: *1.002** Ваша оценка:
Аннотация: К. Асмолов, И. Куртуков, Б. Юлин. К 60-летию Победы на Дальнем Востоке: о некоторых вопросах историографии. // Проблемы Дальнего Востока, 5/2005, с. 132-145

Асмолов Константин Валерианович : другие произведения.

К 60-летию Победы на Дальнем Востоке