Что все придворные говорили в ту ночь? Самой страшной на памяти людей княжества. От первых сановников отца до грязных городских бродяг, пропитанных пивом. Шептали меж собой они, упоминая Бога, что дети родились под недобрым знаком.
Как рассказывали, небо ярко вспыхнуло, озаряя снежную ночь будто день. Свод горящих камней, сгорал на лету. Падая осколками на землю.
Мудрые дворцовые астрологи решили, что всё это к не добру. И предрекли большое несчастье, не только для местного правителя и его семейства, но главное, для нашего северного княжества.
Мать мы не узнали. Она умерла, так и не увидев своих детей. Уже позже, смотря на её портрет, сестра моя Эрсель находила с ней сходство. Художник умело передал всю бледность угасающей красоты и болезненность лица.
Мне не хотелось переубеждать бедняжку, тем более вводить между нами ссору и обиду. Обходя, такую неприятную тему разговора для нас. И стараясь не упоминать, что мы сильно различались, и не были похожи на остальных. По началу у них было ожидание, что мы и не проживём и пары дней, но...
Нас боялись словно диких лесных животных, однако со временем всё сменилось интересом, что стал неприязнью. Благородные господа старались нас не замечать, особенно наш благочестивый отец. Слуги пытались не смотреть, особенно в глаза, считая нашу персону заразной, от которой можно было подхватить неприятную хвору.
Непонимание и холод, достались нам от всех. Держали нас, словно провинившихся, отдельно от всех. В небольшой комнатушке.
Воспитанием нашим, по повелению отца, занялся священник. С непроизносимым именем и, странным говором, иногда похожего на рычание. Нескрываемым любопытством он, рассматривал меня с сестрой. Словно были мы удивительными тварями из зверинца.
Могу сказать, относился к нам он теплее, чем другие. Но всё же держался осторожно и строго, не давая делать и совершать наши с ней детские шалости и игры. Учил, и рассказывал нам совсем удивительные вещи.
Про устройство и строение мира, волю Бога, по которой мы несчастные были такие. Небесные тела и другие, совершенно, непонятные, нам явления природы. О странных и страшных колдовских делах и чёрных книгах. Которая одна, по его мнению, хранилась под секретом и тайной в нашем дворце. Упоминая при этом, что дело это строго под запретом. И будет проклят тот кто осмелится нарушить законы Божьи.
Однажды, пребывая в хорошем настроении и довольный, нашими успехами, в канун светлого праздника, когда снежный покров покрывает землю. Учитель, после молитвы разрешил покинуть нашу комнатку. И мы весёлые с радостью решили погулять по утреннему дворцу.
В залу, с множеством тонких зеркал и вытянутыми окнами, барельефами из тёмно - жёлтых камней. В центре же высилась громадная ель, на огромных ветвях, которой весели десятки больших хрустальных шаров, удивительные расписные игрушки. Хохочущий шут в цветной одежде, а по соседству на вверху прекрасная белая дама. Осторожно мы приблизились к праздничному дереву.
- Смотри, - я указал на чудесную механическую куклу с милым личиком, что была среди сотни подарков.
Ах, как обрадовалась Эрсель. Весело хлопая маленькими ладонями, и глядя на такую красоту, она громко засмеялась. Дин - дон, подхватили хрустальные шары. Но привлечённый шумом, появился старший брат Адельбер, со своим большим охотничьим псом. Видимо, это ему не понравилось. Считал, возможно, что мы были не достойны смеха.
Маленькими уродцами, дразнил он нас. Не любил, и считал позором благородного княжеского семейства. И причиной утраты нашей маменьки. Разозлено, хлопнув дверью, Адельбер прошёл к нам, и схватил куклу. Начав странно и страшно хихикать.
- Перестаньте, делать это, - тихо заплакала сестра, - отдайте мне её.
Возмущённый его поступком, я бросился к нему. Но обладая более сильным телом и высоким ростом, Адельбер оттолкнул меня. Увидел это, Эрсель, топнув ножкой, накинулась на него.
Взбешенный Адельбер, схватил её. Сильными руками сжал шею бедняжки. И бросил к своему дурному псу.
Моё сердце чаще забилось, и непонятное для меня волнение, погрузило в дрожь всё тело. Вскрикнув, я зашипел, отдаваясь чуждой мне силе. Адельбер взвыл, как и его пёс, но на вой их сбежались слуги. Громко затоптав своими башмаками вокруг нас.
Несчастье сломило меня. В отупении ходил я по комнате, останавливаясь возле холодного камина. Слыша злой полушёпот слуг и стражников, назначенных мне в охрану от других людей. Облегчённо вздыхали они, говоря легко, о смерти Эрсель...
Разве могли все они забрать её у меня? Справедливо ли с ней поступили? Нет - нет. И я решился, раз во мне есть та тёмная сущность, которую боятся, и сможет... Странно это было, вызов небу и Богу. Противоестественно, сказали бы священники, и гореть мне на костре, если они не правы.
Несколько дней потратил в библиотеке дворца. Именно сюда привело меня знакомое чувство. Сколько же мне потребовалось хитрости и изворотливости. Чтобы попасть, в одно из красивейших и огромнейших залов замка, с десятками стеллажей с тысячами книг и древними папирусами и пергаментами, где мог храниться, тот желанный и ценный предмет для меня.
Поиск был труден, и я это понимал, но та сила удерживала здесь. Сила, тихо, но уверенно зовущая. Уже отчаявшиеся, блуждая в этом лабиринте. Замер, возле одной из полок, осознавая, что это и есть то, мне необходимое. Именно она, потёртая книга, содержащая колдовские тайны. Звала меня.
Весь последующий день мне не было покоя, чтобы няньки - надзиратели мои, ничего не заподозрили, пришлось крайне тихо вести себя.
С замиранием сердца, я ждал когда уснут люди во дворце. И всё проверял, обдумывая в голове свой план, обходя, теперь только мой сад. Где всё напоминало о наших прогулках и детских проказах.
Когда всё замерло, с осторожностью, на которую я смог. Выбрался из своих покоев. Без света, надеясь на удачу, под звуки грома и сильный шум ветра, отправился в семейный родовой склеп.
Тяжёлая кожаная обложка легла в сторону. Жёлтая бумага книги, от прикосновения к ней, отдала холодком. На ней красиво, маленькой змейкой, играла чёрно - красная вязь.
Я быстро осматривал страницы, одну за другой, внимательно разглядывая их. С ужасными и непонятными для меня иллюстрациями, символами, и таблицами со многочисленными вычислениями. Пока не остановился, как казалось на нужной мне.
Моя маленькая Эрсель лежала в уютном гробике, в хорошеньком синем платьице, с красивыми оборочками. Лицо покрывал белый платок. С едва видными каплями крови. Тонкие руки лежали на груди.
Начертив чёрным угольком страшные символы. И разрезав свою ладонь, приготовленным ножом, я приложил липкие пальцы к её голове. И стал, неспешно, боясь запнуться, зачитывать найденные мною слова.
Неожиданный вздох испугал меня, отпрянув, моё тело попятилось. И вырвался испуганный глухой вопль. Руки Эрсель, медленно, поднялись. Она ещё раз хрипло вздохнула. И заплакала.
- Рейнар...
К несчастью, мне не хватило сил и опыта в этом страшном тёмном деле. Ей становилось хуже, и она стала меняться, из-за ужасных метаморфоз, которых по глупости, я не учёл.
Умственные способности моей Эрсель, резко снизились. С болью смотрел на неё, как она пытается со мной говорить, или неловко и с трудом вспоминать что - то. Как нелепо кружилась пытаясь танцевать.
Но мне повезло, Эрсель помнила меня. Однако, к моему ужасу, весь вид её испытал крайние изменения. Кожа посерела и огрубела, став чернеть. Золотистые хорошенькие волосы начали редеть и выпадать. Только голубые большие глазки не потеряли свой блеск. Но и характер стал иным. Из тихой и послушной, так хорошо мне известной, и знакомой, стала крикливой и злобной, что требовало к себе внимания и пищи.
Голод, ужасное прожорство, не давали, покоя бедняжке. К моему удивлению и ужасу, относительно еды Эрсель стала крайне непривередливой. Дошло до неприятных, мне крыс и котов, что она ловила, и с отвращением для меня поедала. Долго так бы не продолжилось. Наша с нею беспечность была наказана. Пропажа котов, и увеличения числа крыс стала заметней, и вызвала тревогу.
Я стал волноваться, что обнаружат мой секрет. И не зря, оказалось мои ночные отсутствия стали заметней. И за мной следили.
В спешке бежал по лестнице. С одной только мыслью, терзающую мою голову. Что могут они лишить снова меня друга. И разлучить нас, теперь уже навсегда. Ворвавшись, принялся звать её...
- Прячься, милая сестрёнка, прячься! А то зарубят тебя, сабельками, - вскрикнул я в слезах.
Нелепое моё создание встрепенулось. Неуклюже и медленно поднялось, пока я пытался сдержать дверь. Тревожно вскрикнуло и замычало, пытаясь что - то произнести. Испачканное кровью лицо её онемело от страха. Когда был отброшен я назад. И ворвались стражники, блестя и гремя оружием.
Беды меняются счастьем. После долгой продолжительной болезни, что не покидала меня уже второй год. Гуляя по хорошо знакомому саду, мне встретилась незнакомка.
Наверное, только в силу моего, совсем юного возраста, не замечал я её раньше. Сердце моё обрадовалось, и вообразило, что нашло себе друга. Мне хотелось признаться. И хотелось верить, что чувство это будет взаимно. Ждал, с нетерпением новой нашей встречи.
К удивлению и счастью, мы снова встретились. И даже состоялось знакомство. Узнав имя, я обещался написать ей письмо. На что она ответила, что будет в ожидание.
Минуло несколько месяцев. В полном нетерпении, не находя себе места. Я надеялся в нашу с нею задумку. Призналась она, что всё это место чуждо ей. И предложила нам бежать отсюда.
В назначенный час в непогоду за окном, ожидая в своих покоях. И услышав шаги. Я поднялся с кресла, быстро подлетев к двери. Но неожиданно, для меня та открылась сама. И в комнату ворвались люди.
Вперёд вышел один из них, в страшной маске, скрывающей лицо. В руках его, был колесцовый пистоль, который выставил он на меня. Предупреждая этим, что бы я не смел ничего делать.
- Думаю, вы останетесь.
Узнал, пронеслось в голове, Адельбер... Сбросив маску к ногам. Брат смотрел снисходительно. Позади него стояли двое, в чёрных шляпах с большими перьями и плащах. Рядом с ними прекрасная Верена, в скромном платье.
Все молчали. Дребезжащий свет от свеч, ложился на их холодные лица.
- Стреляйте, - вырвалось из меня шипение, - стреляйте. Чего вы ждёте? - Адельбер улыбнулся, улыбнулась и Верена. Моё тело в нетерпении задрожало, и закружилась голова. - Разве вы не слышите? Ваша злая шутка удалась, и я вас умоляю, стреляйте!
Выстрел! И дымом заполнилась комната, смешиваясь со злым их смехом. Люстра, подражая гоготанью гиен, враждебно задребезжала. Я посмотрел на несравненную Верену.
- Друг?
Но она молчала, закрыв веером красивую без изъянов, мраморную кожу. Опустила те, изумрудные любимые мной глаза. И хладом силой обожгло моё сердце.
Какая гадкая шутка, - захрипел я, - Уходите!
Но они только пуще засмеялись. И злоба охватила меня, то знакомое волнение, снова погрузило во мглу всё тело.
Комната вздрогнула и вспыхнули свечи ярким пламенем. Резко распахнулось окно, впуская дождь со снегом и яростный ветер. Выгоняя этим, моих не званых гостей вон. Оставляя, меня одного.
Огарки медленно гасли, погружая всё во мрак. И ходил я из тени в тень, больше погружаясь и задерживаясь во тьме.
Горесть взросла сорняком внутри меня. Со страхом от того, что покинет темнота моя с рассветом. Развеют янтарные лучи безмолвную тишину. Будут вельможи, будут слуги замка делится радостью меж собой, но не я.
И справедливо это? Я опустился на колени и сложил руки в молитве. Заслуженная была кара Божья моя? Подняв голову, я взглянул вверх.
В хмурое небо с безмятежными облаками. Среди которых великое солнце, сверкающим таким безжалостным светом.
Чёрная шагреневая обложка легла в сторону. Жёлтые листы книги, от касания к ним, чуть ознобили мою руку. Изящные буквы играли чёрно - рубиновой вязью.
Страницы за страницей, одна за другой, напряжённо разглядывая их. С уже знакомыми для меня иллюстрациями, формулами, и чертежами. Пока не остановился на нужной мне.
Освободив левую руку от одежды. Стал рисовать на коже чёрным угольком мерзкий символ. Закончив, я подошёл к стене и приложил испачканную ладонь к своей тени. И стал, неторопливо, страшась запнуться, выговаривать выбранное мной заклинание.
Тень моя неестественно дрогнула и вытянулась, тем самым, обращая на себя внимание. Слуга управляемый лишь мыслью, мой шпион был готов.
Весь текущий день не находил себе я успокоения, но надзиратели мои, вели себя тихо. Изредка только доносились жалобное дребезжание трёхструнной скрипки.
С волнением в сердце, ждал я своего услужника. И всё проверял, обдумывая в голове своё бегство, обходя, теперь такой тихий сад. Но внезапно обхватила меня боль. Страшный удар в голову, где возникли чужие голоса жителей замка.
Слуга мой принёс их мысли. Не думали они обо мне, не вспоминали. Были у них более важные дела.
Когда свет неохотно стал отступать. И всё замерло в сумерках, с осмотрительностью, на которую смогло моё внимание. Выбрался я из своих покоев. Взяв единственную ценность для меня. Проклятую книгу, что спрятал у груди.
При тусклом свечении настенных канделябров. Стараясь придерживаться теней. Как можно неслышно. Надеясь на удачу, отправился я вниз.
По широким гранитным ступеням лестницы с позолоченными перилами. Со скованными металлически листьями и цветами. Но всё моё любопытство привлекло нервное звучание клавесина. Тише, приблизился я к источнику шума. Чуть приоткрытым с роскошным орнаментом дверям.
Веселье и смех, танцы в ослепительном свете. Благородные господа были в беспечности своей очень оживлены. Отплясывали они не жалея своих башмаков и нарядов. И не было мне место в столь дружелюбном доме.
Однако был наказан я за свою беспечность. Сильные руки крепко схвати меня, так что не смог я противостоять им.
Расплата за глупость. Голову мою ослабленную подняли. Дав осмотреть место заключения. Семейный наш склеп.
Несколько свечей на помещение. Чей робкий свет мягко отпугивала темнота. Оставляя в вязком мраке каменные массивные ярусы с саркофагами.
Чуть поодаль стоял брат. Оперев одной ногу на крышку открытого гроба. Игрался он с охотничьим ножом.
Наконец без вся кого желания Адельбер снисходительно взглянул на меня. И не спешно сделал шаг в нашу строну. Приспешники же его подхватили и подняли моё тело на ноги.
Адельбер предстал пред мной, красуясь своим одеянием. В тёплой одежде из красного бархата на соболином меху с большим воротником. Широкие и очень длинные рукава, с прорезами для рук, расшитые серебряной нитью.
Нет, - на лице появилась лёгкая улыбка, - Рейнар, нет.
Стремительным движением Адельбер ударил меня ножом в грудь. Я выдохнул и вскрикнул, слабые конечности мои подкосились, и готов был упасть. Но слуги брата удержали меня.
Адельбер почтительно взмахнул рукой. И вцепившись, в моё безвольное тело его пособники поволокли меня к гробу.
Двенадцать. Тринадцать гвоздей. И с каждым ударом больше и больше покидала надежда меня о спасении.
Локтями и коленками упёрся в доски. Но моя физическая беспомощность не смогла избавить от этих терзаний.
Я чаще задышал, и чудовищная паника охватила меня. Стенки ящика сдавили плечи. Сердце моё неистово с силой попыталось сломать грудную клетку. Слёзы вырвались из глаз.
И подавшись отчаянию. Мои пальцы схватили обивку крышки, и ногти впились в крепкое дерево. Но столь жалкая попытка оказалась безуспешной.
Что мог я противостоять этому? Была ли это ужасная моя смерть? В настолько умиротворяющей тьме. Такой манящей и гипнотизирующей своей чернотой.
Всего одна мысль возникла в утомлённой голове. Должен был я вспомнить полезные колдовские слова. И они были.
Зубами я вонзился в кисть. Выпуская этим тёплую кровь, что тяжёлыми каплями упала мне на лицо.
Коснувшись крышки гроба, грязной ладонью вверх. И стал, постепенно, страшась запнуться, полушёпотом произносить, такое необходимое заклинание.
Доски отлетели в сторону. С усилием у меня получилось подняться. И к удивлению моему крови на мне не было. На помятой одежде было только грязное пятно. Чёрная книга сберегла тело, смягчив удар и остановив кровотечение.
Пошатываясь я шагнул в сторону, но замер. На меня смотрел Адельбер, с ужасно бледным лицом.
Ты, - брат пошатнулся и попятился.
Адельбер судорожно вскрикнул и побежал к выходу. Я напряжённо двинулся в его сторону. Став, быстро шептать, такие нужные сейчас слова из книги. С каждым шагом мой голос повышался.
И тени наши заплясали на стенах. Дико извивались они, жутко вытягивая, конечности в страшной пляски. Адельбер покачнулся и замертво упал.
Месть моя свершилось.