Осторожно, чтобы не скрипнуло, Арви прикрыла дверь и сошла с крыльца. Оглянулась на дом - лиловые портьеры в окне спальни не дрогнули. Было тихо, только на соседней улице шуршала метла дворника. Арви надеялась не встретить никого по пути, но из-за мусорных ящиков около рынка вынырнула тощая оборванная фигурка.
- Тетенька, дай на хлебушек! - обиженно, будто заранее ждал отказа, проканючил мальчишка. На чумазом лице нелепо, как нашитые на половую тряпку стеклянные пуговицы, сверкали глаза - синие, точно васильки. Невозможный, нечеловеческий цвет... а впрочем, таких уже полгорода стало. Больше, чем больных ворсянкой.
- Какая я тебе «тетенька», парень? - Арви возмущенно дернула плечом. Обычно нищие называли ее «девушкой» или «красавицей». - Иди работай. Или воруй, но хоть что-то делай сам.
Она попыталась припомнить, не встречала ли мальчишку раньше. Какими тогда были его глаза, каким - он сам, и что забрала у него Синеглазая в обмен на жизнь? Упрямство, трудолюбие, гордость, авантюрную жилку? Нет, не вспоминалось... Арви поспешно скрылась от василькового взгляда попрошайки в переулок. И дальше - задворками, грязными улочками, горбатыми мостиками над сточными канавами - вниз, под кручу, где в каменную стену врос полудом-полупещера. Там, на отшибе, жил Делеон, прозванный серым лекарем, а еще - крысиным доктором.
Арви с детства наслушалась о нем жуткой полуправды. Будто бы, к примеру, Делеон однажды пришил голову крысы на спину ее товарки. Несчастный гибрид около недели метался по клетке, не в силах определиться, какая голова первой сунет нос в кормушку, пока не сдох. Еще одну крысу серый лекарь выпотрошил заживо, избавился от мяса и костей, остальное бросил в стакан. Кишки, сердце и прочие потроха плавали в густом прозрачном растворе, голова висела сверху на веревочке, и все вместе жило, ело и гадило несколько дней... Ужасно? Вот только рассказал эту историю бывший рабочий, которому раздробило руку прессом. Фабричный доктор немедленно схватился за скальпель - резать, и парень удрал от него к Делеону. Тот сумел восстановить пальцы - конечно, не полностью, но рукой можно было держать ложку и застегивать пуговицы. А крысы... Те, кто осуждал Делеона, сами рассыпали отраву по углам и расставляли мышеловки. Серый лекарь их пугал не столько жестокостью, сколько необычностью своих опытов.
Когда в городе началась эпидемия ворсянки, молва первым делом обвинила крысиного доктора. Будто бы доигрался тот со своими голохвостыми питомцами, взял и превратил одну из их болячек в человеческую. Но когда люди узнали, что Делеон и сам заразился, причем не в числе первых, а недавно - злоба поутихла. В конце концов, по заслугам он уже получил, даже если был виноват. А скоро появилась и новая тема для слухов.
Однажды с утра к воротам города подошла незнакомка. На первый взгляд, ничего в ней особенного не было, только глаза неестественно синие. Но женщина заявила, что может покончить с эпидемией.
Гостье, конечно, не поверили. Как она могла раздобыть лекарство от ворсянки, если раньше об этой пакости нигде не слышали? Даже Делеону до сих пор не удалось ничего придумать. Но Синеглазая развеяла сомнения легко и просто: подозвала нищего больного мальчишку, дала монетку, выманила за ворота - и что там делала с ним, никто не видел, а попрошайка ничего внятного не смог припомнить. По голове, сказал, погладила, в глаза посмотрела... И все. Но через минуту, когда незнакомка за руку привела оборванца назад, он выглядел абсолютно здоровым. Позже несколько лекарей осмотрели ребенка, и каждый подтвердил - от заразы не осталось и следа. Только глаза мальчишки сделались удивительно синими, но видели не хуже прежних, а странный цвет ни попрошайку, ни докторов не беспокоил. Да что там глаза, даже целиком, от пяток до макушки синим и то лучше было бы сделаться, чем умирать от ворсянки. Наблюдать, как собственная кожа, а потом и мясо разделяется на волокна, расплетается, как недовязанный носок, соскочивший со спиц... Поначалу даже почти не больно.
Синеглазая всех удивила - за спасение города ничего не попросила для себя лично. Только чтобы ей дали комнату для приема больных и позволяли остаться с каждым наедине на несколько минут. За день она согласна была принять не больше десяти человек, и городские власти составили список.
Арви долго держалась и начала надеяться, что не заразится, зато ее муж, Ингерт, подхватил ворсянку за неделю до того, как Синеглазая пришла в город. И хотя побежал вписываться в очередь, как только узнал о гостье - пока ждал, болезнь от первой, почти незаметной «штопки» под коленом успела дойти до второй стадии. Еще немного, Ингерта сочли бы безнадежным. Арви думала в те дни только о том, чтобы успеть, и почти не обращала внимания на слухи о тех, кого исцелила Синеглазая.
Говорили в основном о хорошем. Необычная гостья одаряла каждого, кто просил о помощи, не только здоровьем и яркими васильковыми глазами, но и стойкостью к заразе. Ни один из тех, кого она вылечила, не подцепил ворсянку снова. Кое-кому доставалось и нечто вроде приза - муж одной булочницы, которого трезвым несколько лет не видели, капли в рот не брал с того дня, как побывал у Синеглазой. А беспутный сынок известного банкира остепенился, женился на спокойной, достойной девушке и начал помогать отцу в делах.
Однако расползались и другие вести, мутные и холодные, как тени на дне реки. Будто бы Синеглазая не за просто так людей спасает, а забирает у каждого главную страсть, его самую яркую черточку. Кому нечего терять, вот как тому пьянчуге-булочнику, тем так даже неплохо... Впрочем, и остальным не приходилось выбирать, иного-то лекарства так и не нашли.
Когда до Ингерта добралась очередь, он уже с трудом ходил - ворсянка серьезно потрепала ноги, особенно правую. Взять костыль или палку Арви мужу не дала:
- Я сама тебя доведу, - заявила она.
Спорить Ингерт не стал, зная, что бесполезно, если речь супруги начинается со слов «я сама». Так что перед Синеглазой они предстали вдвоем. Незнакомка ничем не впечатлила Арви с первого взгляда - женщина как женщина, не считая цвета глаз. Они выглядели чужими на простом и, пожалуй, некрасивом лице. Высокий лоб и темные косы, венцом уложенные вокруг головы, придавали Синеглазой немного величия, но не изящества - как и фигура, подтянутая и стройная, но негибкая. Будь Арви ревнивой, как дикая кошка, и то не побоялась бы оставить мужа наедине с этой особой. Марионетка в кукольном театре, изображающая королеву - вот кого напоминала пришелица.
Испугалась Арви позже, когда ощутила запах, исходящий от Синеглазой. Словно подарочная циновка - из разноцветной соломки, он сплетался из пары десятков ароматов, и только немногие были знакомыми. Мята, гроза, мерзлая рыба, свежий снег... Необычного было больше, и смесь эта рождала впечатление, абсолютно чужое всему обжитому, теплому, привычному и домашнему. Так, наверное, могло бы пахнуть из окна в другой мир.
- Оставьте нас наедине, - попросила целительница.
Метаться было поздно. Арви шагнула за дверь, отчетливо понимая, что теряет мужа - такого, каким его знала. И что сама, как бы дальше ни сложилась ее судьба, никогда не попросит о помощи Синеглазую.
То, чего боялась Арви, случилось - Ингерт изменился. Исчез вместе со светло-карими глазами тот игривый кошачий взгляд, которым он когда-то смотрел на жену. Если Синеглазая действительно забирала у человека в обмен на жизнь основную страсть, Арви могла гордиться: для Ингерта, получается, главной когда-то была любовь к ней... Нет, он и после исцеления не стал относиться к жене пренебрежительно или грубо - просто ушел в себя, говорил только по делу и делал только необходимое. Был повод надеяться, что это временно. Ингерт и после излечения сильно хромал, восстановить изуродованную ногу полностью Синеглазая не смогла. С таким неудобством, наверное, не до шуток и веселья, хотя бы пока не свыкнешься... Вот только молодая жена не обманывала себя - даже в самые тяжелые дни болезни муж относился к ней и вел себя иначе.
А потом она заметила у себя на руке, чуть выше локтя, первую «штопку», и все, кроме собственного тела, перестало занимать Арви. Она даже порадовалась немного, что муж охладел к ней, иначе не удалось бы скрыть от Ингерта начало болезни.
О том, чтобы к Синеглазой идти, не могло быть и речи. Но Арви вспомнила, что единственный, кто мог бы найти нормальное средство от ворсянки - серый лекарь Делеон - в общем списке ждущих очереди не упоминался. Вероятно, надеялся сам найти лекарство... если, конечно, еще не умер. Но другого выхода для себя Арви не видела.
Жилище Делеона было не из тех, по которым можно определить снаружи, дома ли хозяин и живет ли тут кто-то вообще. Ни цветов на подоконнике, ни клумбы под окном, ни даже коврика у двери - ничего, что помогло бы определить, как давно ухаживали за домом. Оконные стекла пыльные, мутные, но так было всегда, насколько помнила Арви.
Дверь оказалась незапертой, и ржавые петли тяжело заскрипели. В нос ударила острая вонь грязного зверинца. «Он умер», - обреченно подумала девушка.
- Кто там? - послышалось из темноты.
- Делеон, это вы? - радостно отозвалась Арви. - Можно войти?
- Если скажу «нельзя», все равно ведь войдете, - хозяин грустно усмехнулся. - Свеча на полке справа, спички рядом. Учтите, вам не понравится то, что увидите...
- Неважно. Я пришла по делу, - Арви нащупала коробок и чиркнула спичкой. Огонек осветил маленькую прихожую, полки с пустыми запыленными склянками и дверь в жилые комнаты. Там и скрывалось то, что, по мнению Делеона, должно было смутить Арви. Но ничего страшнее пятачка шершавой, будто заштопанной грубыми нитками кожи на собственной руке сейчас она вообразить не могла, и дверь открыла почти спокойно.
Вонь стала невыносимой - Арви словно соскользнула в яму между гнилыми досками рыночного сортира. Она закрыла нос рукавом и оглядела комнату. С первого взгляда могло показаться, что на пол опрокинули корзину пестрой пряжи красно-коричневых и белесых оттенков, а потом пустили котят, и те затеяли с клубками веселую игру. Волокна курчавились на полу, обвивали ножки мебели, как повилика - деревья и кусты. Арви посмотрела туда, куда тянулись нити. Там, в пестром гнезде, кто-то дышал и шевелился, но не это смутило гостью - рядом белели сухие кости рук и ног, очевидно, еще недавно живых конечностей Делеона. Третья, последняя стадия ворсянки, когда мясо слезает с костей, и даже Синеглазая не берется помочь - вот что это было такое.
- Ну, понятно, - как можно спокойнее сказала Арви. - Чего-то подобного я и ждала. Вы не смогли найти лекарство, но пытались. Иначе пошли бы к Синеглазой, верно?
Она прошагала, переступая через клубки нитей. Те слегка шевелились, а кое-где виднелись утолщения и пузырьки, похожие на молодые грибы-пылевики - волокнистая масса жила своей жизнью. Делеон лежал в пестром гнезде, как младенец в колыбели. Его лицо почти не было повреждено, и светло-серые глаза сурово уставились на гостью.
- Зачем ты пришла?
Вместо ответа Арви задрала рукав и показала «штопку». Серый лекарь фыркнул:
- Только-то? Сходи к Синеглазой, и все. Почему ты решила, что я могу что-то сделать с этим? Я похож на человека, который в состоянии помочь кому-нибудь? - голос Делеона прервался, он сглотнул. - И вообще на человека?
- Больше, чем она, - Арви присела рядом. - Слушай, ты прекрасно понимаешь, почему я не буду ничего просить у Синеглазой. И сам не пошел к ней по той же причине. Она чужая... ты догадался, да? Не успел найти лекарство вот поэтому, - она помахала перед носом у Делеона поднятым с пола скелетом его руки. - Но если скажешь мне, что делать, я справлюсь. Обещаю. Видишь, я сижу тут, а не валяюсь в обмороке, дышу этим воздухом, и меня до сих пор не стошнило. Я...
- Будешь делать все, что скажу? - Делеон уставился Арви в глаза, глядя как будто сквозь нее. - Ладно, я ничего не теряю, давай попробуем. Помоги мне для начала привести себя в порядок... относительный. Знаешь, что со всей этой дрянью полагается делать?
Он скосил глаза на волокнистые клубки.
- Да. У мужа была ворсянка. Где ножницы? - деловито спросила Арви.
Ножницы пришлось извлекать из путаницы нитей где-то в районе бывшей правой руки серого лекаря. Он потребовал их сперва раскалить - оказывается, так надежнее, новые волокна дольше не отрастают. Остриженную пакость Арви сожгла в печи вместе с безнадежно загаженным ковром, а места срезов по совету Делеона смазала темным сиропом из пузатой бутылки. Доктор называл его соком черного корня, хотя до сего момента Арви считала это растение выдумкой, вроде цветка папоротника - по легенде, черный корень убивал одним прикосновением. Она даже заподозрила, что Делеон пытается обманом заставить ее помочь ему быстро умереть. Но выбора не оставалось - обещала подчиняться во всем, так надо выполнять, иначе в любом случае не видать лекарства.
Крысиный доктор остался жив, и девушка рискнула обработать соком загадочного корня «штопку» на собственной руке. Едва пропитанная темной жидкостью тряпица коснулась кожи, Арви взвыла от боли, из глаз брызнули слезы. Она немедленно зауважала Делеона, который всего-то морщился и стонал, когда его целиком обмазывали жгучей дрянью.
- Ты не умеешь терпеть, - недовольно заметил серый лекарь. - Это плохо. Тебе придется проводить опыты на себе, иногда болезненные. Будешь так орать - останешься без голоса, а я без ушей. Не передумала? Синеглазая...
- Нет! - Арви утерла слезы рукавом и постаралась дышать ровно. - Орать я больше не буду. Говори, что делать дальше.
Дальше делать пришлось такое, что померкли россказни о двухглавых и расчлененных крысах. Арви забыла слова «отвратительно», «мерзко» и тому подобные - отныне ей полагалось, описывая что-то, называть исключительно форму, консистенцию, цвет и запах. Вырезать у крысы печень, мозг или сделать укол и наблюдать, как животное умирает или мучается, стало таким же обыденным делом, как помыть чашку. Приходилось экспериментировать и на себе - правда, Делеон обычно просил половину снадобья ввести ему, чтобы сравнить эффект.
Арви даже не пыталась понять смысл отдельных опытов - она видела, что если начнет разбираться, только потратит лишнее время. Просто старалась как можно точнее выполнять все, что просил Делеон, и не думать о том, насколько близок он к успеху. Поэтому немало удивилась, когда крысиный доктор объявил:
- Не хочу зря обнадеживать, но кое-что нам удалось. Настойка, которую ты вчера делала, готова? Прозрачная, без осадка?
- Да. Это лекарство? - обрадовалась Арви, но Делеон охладил ее пыл:
- Не вздумай выпить! Имей терпение. Лекарство или яд - еще проверить надо. Ворсянку наверняка прикончит, но может быть, и тебя вместе с ней... Нужен еще один опыт, последний, если повезет.
- Ну так давай, - Арви наклонилась к лицу Делеона. - Рассказывай, что делать!
- Сначала нужно раздобыть немного крови человека, исцеленного Синеглазой, - вздохнул серый лекарь. - Не бойся, достаточно пары капель, и мне все равно, как ты сделаешь это.
- Ясно, - Арви поднялась и пошла искать подходящий ножик, небольшой, но острый. - Я сейчас...
- Не забудь умыться и причесаться, - ядовито заметил крысиный доктор, - а то в таком виде даже попрошайки возле рынка тебя испугаются.
Действительно, Арви давно не уделяла себе внимания - некогда было, да и не перед кем прихорашиваться. Кто будет смотреть на нее - Делеон? Человеку, от которого ворсянка оставила меньше половины тела, точно не стоило критиковать внешний вид своей добровольной помощницы.
- Сдались мне попрошайки, - фыркнула Арви. - Я пойду домой.
Хотя не такая уж и плохая была идея. Подманить оборвыша, хоть бы и того самого, что попался по пути сюда, слегка царапнуть ножиком, а если поднимет шум - закричать еще громче «держи вора!» Пускай объясняет сам, что приличная горожанка на него напала первой, а не наоборот. Но, подумав, Арви эту мысль отбросила - незачем детей обижать, если можно все сделать мирно и честно. Она решила, что заслужила немного крови своего пока еще законного мужа, хотя бы за то время, пока помогала ему бороться с ворсянкой.
«Вот войду сейчас, а тут новая хозяйка», - поднимаясь на крыльцо, подумала Арви. В доме Делеона она не считала дни. Однако дверь оказалась незапертой, и внутри было тихо. Ингерт сидел у камина и даже не встал, когда жена вошла - только оглянулся. Холодно сверкнули синие глаза.
- Где ты была?
- Там, куда вернусь, - Арви прошагала через комнату и встала в свете пламени так, чтобы видеть озаренное бликами огня лицо мужа. - Неважно, тем более, ты меня даже не искал. Не оправдывайся, я знаю, что больше тебе не нужна. Разойдемся без обид? Окажи маленькую услугу на память обо всем хорошем, и мы в расчете.
- Что за глупости? - попытался перебить ее Ингерт, но Арви настойчиво продолжила:
- Я подхватила ворсянку. Мне нужно немного крови, твоей или кого-то еще, кого спасла Синеглазая. Делеон сказал, это поможет найти лекарство...
- Ну хватит, - Ингерт потянулся за тростью, новенькой, резной - купил ее, видимо, после того, как Арви ушла. - У тебя не только ворсянка, но и бред. Кровь, лекарь, ерунда какая-то... Собирайся, к Синеглазой пойдем. Больных осталось немного, запись отменили, к вечеру здорова будешь. И с чего ты взяла, что нам надо расстаться? Лично я тебя бросать не собирался...
- Бросать? - усмехнулась Арви. - Раньше ты ни за что не сказал бы так обо мне. Как о животном или ребенке... Так вот, запомни. В том, чтобы меня «не бросали», я не нуждаюсь, и смогу позаботиться о себе сама.
- Иди сюда, - неожиданно мягко, почти как раньше, сказал Ингерт.
Она недоверчиво приблизилась и села на ручку кресла. Неужели что-то можно поправить, и то чужое, что вселила в ее мужа Синеглазая, со временем выветрится, как запах лекарств из его комнаты? Арви достала ножик и улыбнулась:
- Я только чуть-чуть оцарапаю, ладно?
Муж молча перехватил ее запястье - сильно и жестко, не замечая, что делает больно. Притянул к себе и произнес:
- Успокойся. Дай сюда нож, и пойдем к Синеглазой. Все будет хорошо.
Арви вскрикнула, но не от боли. Она почуяла тот самый аромат, из-за которого незнакомка с васильковыми глазами впервые показалась опасной. Острая свежесть и гроза, лед и мята, дыхание иного мира - так же пахло теперь и от Ингерта, только слабее. Пока, потому что Арви точно помнила: в первые дни, когда муж избавился от ворсянки, ничего такого не было. Чужое не выветривалось, оно росло, крепло и набирало силы.
- Не трогай меня! - девушка выдернула руку, бросила нож и отскочила. - Ты теперь, как она! Не человек...
Арви выбежала на улицу. Зная, что со своей тростью Ингерт ее ни за что не догонит, она все равно неслась, как ошпаренная кошка, не разбирая дороги, не желая видеть лица прохожих - особенно глаза. Только в доме Делеона, в уютном пыльном полумраке, перевела дух.
- Ну, что? - спросил серый лекарь. - Удалось?
Арви молча помотала головой, прошла вдоль полок и достала склянку с прозрачным, как вода, не то ядом, не то лекарством.
- Ничего не хочу просить у Синеглазой, - выдергивая пробку, сказала она. - Совсем ничего, даже подсказки. Я сама...
Опрокинула склянку в рот и проглотила содержимое.
Качнулась комната, загустел и наполнился стеклянным звоном воздух. Арви попыталась ухватиться за полку, но пальцы сжали вязкую пустоту. Мир лопнул и посыпался цветными кристалликами почему-то вверх, осколки падали бесконечно долго, вспыхивали и гасли, как искры в темноте.
Стало холодно. И немного мокро... зато снова понятно, где верх, а где низ. Под веки пробился свет, а в ноздри - запах пыли, кислот и лекарств. Арви открыла глаза и увидела, что лежит на полу среди осколков и лужиц. Очевидно, падая, обрушила стеллаж и разбила все, что стояло на полках. Она вспомнила, что случилась, и радостно выдохнула:
- Я живая!
- Ты уничтожила мне кучу реактивов, - проворчал Делеон, притворяясь недовольным.
Арви села на полу, стряхнула осколки с платья и задрала рукав - «штопка» исчезла, осталось пятно розовой кожи, как от зажившей ссадины.
- Получилось! - она радостно вскочила, но тут же вспомнила еще одно, что стоило проверить. Обошла комнату, но не обнаружила ни одного зеркала.
- Совок и метла за дверью, в кладовке, - по-своему понял ее поиски серый лекарь. - Да не спеши, потом уберешь. Объясни, какая муха тебя укусила? Каплю крови не смогла раздобыть? Не верю.
Арви хмыкнула:
- Я бы ведро набрала, если бы захотела. Но, понимаешь, это неправильно, - она замолчала, думая, как объяснить. - Если мы берем то, что дала кому-то Синеглазая, чтобы найти лекарство - значит, и сами принимаем от нее помощь. А мне от этой твари ничего не нужно! Я подумала, если сама, без нее, выжить не сумею, то и незачем...
- Дура, - беззлобно заметил Делеон. Арви не обиделась:
- А сам-то? Тоже к ней не пошел! Хотя лучше меня понимал, что такое помирать от ворсянки. Ты вот что скажи, - она вдохнула, как перед нырком в омут, и присела рядом. - Какие у меня глаза?
- Ээ... ты чего? Соскучилась по комплиментам? - растерялся крысиный доктор. - Ну, я не...
- Просто цвет назови, - перебила Арви. - Мне надо знать, не стала ли я такой же, как остальные. Те, кто вылечился у Синеглазой. Зеркал в этом доме нет.
- Успокойся, - Делеон улыбнулся, - серо-зеленые. И красные, потому что тебе надо выспаться.
Арви выдохнула и нервно рассмеялась:
- Ну, тогда все в порядке. Действительно, пойду отдохну, пожалуй... А потом уберу тут и еще порцию лекарства сделаю. Для тебя.
|