Натурщица.

-       О, Славик, заходи. Как я рад тебя видеть. - Молодой человек в одних джинсах, с сигаретой на губах со взъерошенными черными курчавыми волосами предстал перед другим молодым человеком, Славиком.

-       Костя, я к тебе не только как к другу, но и по поручению Кисточки, если помнишь, она твой куратор на дипломе.

-       Ну проходи, проходи, чего в дверях стал. Мне надо тебе столько рассказать.

Костя и Славка учились на одном курсе по художественной живописи в институте искусств. Был уже конец мая и пора сдачи дипломов, картин на свободную тему,  однако, согласованную с куратором группы студентов.

Своего куратора Тамару Павловну, они прозвали Кисточкой, когда она им рассказывала о важности выбора кисти. Она была уже не молода, но худенькая и бодренькая женщина. Её легко можно было сбить в разговоре чуть ли не на целую лекцию о кистях, какие бывают, как лучше обрабатывать их перед  работой, чтоб ложились и не ломались и так далее и тому подобное. Женщина, увлеченная своей работой до самозабвения. Студентам с ней было легко, она давала полную свободу, однако поправляла строго, если видела, что не так. Славка и Костя уважали её. Она не внушала того страха почтения как остальные мастера и преподаватели института, за это многие студенты её любили.  Вообще, считали, что если ты попал к ней в группу на диплом, то шедевр перед комиссией тебе обеспечен. Ребята старались её не расстраивать, и работали на всю катушку.

Славик, например, уже выставил пред мастерами две работы, с довольно высокими оценками и теперь, расхаживая по друзьям с важным видом знатока, смотрел работы ребят, вставляя свои замечания и поправки. Его обожали принимать, особенно девочки, потому что сначала, обычно он начинал нахваливать. То верно тон передал, то тень удачно легла и все в таком духе, а потом так, между прочим, показывал, что цвет детали вовсе не подходит, или не так лег мазок и теперь отсвечивает, так что надо счищать и заново делать. Девочки, особенно Варя Колосова, окрыленные похвалой не придавали значения ошибкам, тут же все исправляя. Мальчишки, более инертны и не уступчивы, с плюсами соглашались, а минуса не исправляли. Наиболее резким в этом плане был его друг, Костя.

Довольно часто они спорили яростно, чуть не доходя до драки над листочком одинокого дерева, или розоватым оттенком паруса на рыбацкой лодке. Вроде бы все мелочи, но именно из-за мелочей и шли наиболее отчаянные схватки, вплоть до того, что ни один человек, кроме творца не способен прочувствовать, как именно надо изобразить тот или иной фрагмент и всю картину целиком. Несмотря на это они оставались довольно близкими друзьями и после таких потасовок, спустя неделю, может чуть больше, не разговаривая друг с другом, встречались и как ни в чем не бывало, выпивали пиво у кого-нибудь дома. Сейчас как раз был один из случаев примирения друзей.

-       Славка! У меня столько произошло за эти две недели... Ты  сейчас от зависти упадешь и не встанешь. - возбужденно заговорил Костя, несмотря на свой довольно расхлябанный вид. Голубые глаза сверкнули яркими звездочками, сигарета чуть не выпала из губ, и он перепачканными в краске руками поймал ее у себя на голой груди.

Слава даже оторопел не много от такого приема, но, быстро придя в себя, занял обычную позу: чуть расставленные ноги и скрещены руки на груди, лицо выглядело очень напыщенно, но не высокомерно. Это был обычный вид, с которым он рассматривал работы ребят или чего-то не понимал. И в том, и в другом случае вид придавал ему собственную значимость и уверенность, что нередко и спасало.

Костя, был так взволнован, что не видел этой позы, хотя смотрел именно на своего друга. Он схватил Славку под руку и повел в комнату, бывшую когда-то очевидно кухней, спотыкаясь о провалившиеся доски пола.

-       На вот, пивка холодного возьми, а то сгоришь на месте. -  доставая его из холодильника сплошь уставленного пивом и стоявшего на каких-то немыслимых подпорках. Потом так же  резко схватив под руку потянул Славку на веранду дачного домика, где была Костина мастерская.

Дачный домик был уже довольно старый, но еще укрывал от непогоды. Оконные рамы рассохлись и открывалось только одно окно на стеклянной веранде, в летнюю жару там было как в бане и только спасительное окошко и помогало. Теперь там была мастерская Константина, как любила говаривать его бабушка, собственно владелица этого домика. Дача раньше была далеко от города и надо было добираться часа полтора на автобусе, но урбанизация городов докатилась и до этого места. Уже в середине 80^х туда начали ходить трамвай с троллейбусом, а потом и метро. К тому моменту как Костя поступил в институт, дача уже оказалась на окраине города и представляла собой не дачу, а частный дом с земельным участком, на котором еще росли яблони и вишни, такие же старые как и сам дом.

Те обстоятельства, что там был и свет, и телефон, а также прочие достижения цивилизации делали домик очень удобным, как место студенческих гулянок и пирушек, что нередко и бывало. Даже вполне естественно, что старенький домик не выдержал натиска молодых людей и теперь рассыпался прямо на глазах. Половицы проваливались, потолок сыпался мелким снежком былой штукатурки, так что кроме веранды практически в доме не было не одной целой комнаты. На веранду перетащили старый комод с просто огромным зеркалом, уцелевшие стулья, стол. Все это было теперь свалено в угол и прикрыто одеялом, только уголок зеркала торчал не прикрытым, да ящики комода наполовину вытащенные, оттопыривали причудливо свое покрывало. В остальном, это были владения художника.

Повсюду валялись тюбики с краской, и выжитые и еще хранившие её. На столе громоздилась подставка, что-то на подобие мольберта, а сам стол представлял большую палитру. Только скромно в уголке, к стенке изображением, стояли несколько картин, уже вполне законченных и еще не очень. На подставке накрытой белой простыней стояло, очевидно, новое творение художника, его дипломная работа.

-       Я как чувствовал, что кто ни будь придет, придет обязательно. Вот уже двое суток я жду кого-то, что бы поделиться. Я очень рад, что это ты. Сам я только по вечерам при свете лампочки подглядываю под накидку и смотрю на свое творенье.

-       Ну, заинтриговал, открывай скорей свое... - не успел Славка договорить, как Костя скинул белую простынь. И перед друзьями предстало художественное полотно размером 50х70 см. Славка от изумления открыл было рот, но резко оправился и занял свою позу ценителя и всезнайки, а сам творец был в полнейшем восхищении от своего труда.

-       Ну как? Хороша? Только правду говори, как это ты умеешь.

-       Где же ты нашел такое сокровище? - вымолвил Славка, подходя ближе к картине.

-       Представляешь, иду я как обычно за пивом в ларек. Настроение подавленное, диплом не клеится. Ты же знаешь мою тему? "Портрет с натуры", я как сумасшедший бегаю по всему городу ищу натуру, а тут вот она со своей матерью. Я как только посмотрел, сразу понял, что это она. Подхожу, заговорил с матерью. Она так странно на меня посмотрела, как будто я редкостный нахал, но ничего не высказала против пока я не обратился на прямую с просьбой, что бы её дочь по позировала пару дней у меня в мастерской. И что же ты думаешь, дочка согласилась, а мать ни в какую, нет и все тут. Я тогда сказал, что бы она вместе с ней пошла, ну короче долго тогда уговаривал, уламывал, наконец, дамочка сдалась. Привожу сюда. Мать усадил на стул, дал чего-то из своих старых книжек и занялся её дочкой. Тогда комод не был накрыт покрывалом, она подошла к нему и стала просто смотреться в зеркало, а я стоял и тихо наблюдал.

Красотка увидала большущее зеркало и давай крутиться возле него. Розовенькое платьице было легким и не стесняло изысканных движений молодой модницы. Затем она увидала какие-то старые вещи, торчавшие из рассохшихся ящиков комода. Примерить их было таким естественным влечением, что это проделалось без всяких задних мыслей и с такой быстротой и легкостью, что, наверное, позавидовала бы профессиональная манекенщица.

-       Хороша у вас девочка!

-       Вы что то имеете против? А то мы сейчас уйдем. Мариночка...

-       Нет, нет ничего, это наоборот навело меня на мысль. - Костя достал карандаш и быстро быстро начал зарисовывать.

-       Отвратительная книжка, что вы мне подсунули?

-       Почему же? Это хорошая книга француза об искусстве, с великолепными иллюстрациями, по ней добрая половина художников учится. А что, вам, не понравилось?

-       Вы что меня за идиотку держите, подсовывая букварь? Курить у вас можно?

-       Не желательно, лучше выйти на крыльцо. - "Хоть на пару минут избавиться от нее. Мне страшно подумать, что может вырасти из этой Мариночки при таком домашнем воспитании" - и не волнуйтесь, не съем я вашу дочку.

-       Вы зря так шутите, сейчас такие времена, все может быть. - и мамаша с довольно странным видом вышла из дома.

-       Как вы тут еще живете? - крикнула она с порога и больше в течении некоторого времени её не было слышно.

-       Мариночка, девочка, посмотри на меня. - Костя как сумасшедший следил за каждым поворотом быстро крутящейся головы выбранной натурщицы. - ну Мариночка!

Мариночка наконец оторвала свой взгляд от зеркала и с таким видом посмотрела своими большими зелеными глазами, томно говоря без слов: "ну, что там еще". Грациозный поворот белоснежной шеи, наклон маленькой головки с немного встрепанными от примерок шляпы белокурыми волосенками не могли ускользнуть от глаза молодого художника. Карандаш  Кости просто летал по бумаге.

-       Замри, не двигайся! Умоляю, не двигайся.

Но мольбы художника оказались тщетны, и через мгновенье простодушное личико вернулось к прежнему положению.

-       А как вас зовут?

-       Меня зовут Костей.

-       Нет не пойдет, у моей мамы уже есть друг Костя. А зачем ты это все делаешь?

-       Что именно?

-       Ну вот рисуешь? Я рисую когда хочу подарить маме подарок, там на 8 марта и день рождение.

-       Понимаешь, Мариночка. Это моя будущая работа. Я настоящий художник, по крайней мере мне хочется им быть. Вот тебе, например, хочется, что ни будь делать каждый день такое, чтоб доставляло тебе удовольствие.

-       Мм...конечно, есть мороженное.

-       А еще? Например делать что-нибудь.

Какое-то мгновение это чудо застыло, опустив руки и сморщив гримаску раздумья, чуть нахмурив брови.

-       Я не поняла, что еще можно делать каждый день с удовольствием, как не есть мороженное? И потом, ну ладно, ты художник, а либо их мало, что ты тоже захотел им стать. Почему б не стать милиционером, или бизменом на красивой машине?

-       Понимаешь, я не могу не рисовать. Нет, конечно, бывают моменты, что ты не можешь и линию провести, "особенно после вечеринок - подумалось ему", но это смысл моей жизни.

-       А дорого стоят твои картины? Нет, ты плохо живешь, дом-то совсем развалился. Зачем это тебе надо тогда раз не из-за денег?

-       Ты же согласна есть мороженное просто так, не из-за денег.

-       Так то мороженное, а это картины. У дяди Левы их полный дом обвешан, ходит важно пыль с них сдувает. А на что это ему?

-       Вот ты какая девчонка. А ты была в музее или на выставке картин.

-       О, да. Мы с дядей Толей были во дворце у французов с такими еще забавными лужайками, с фонтанчиками. Там много много картин, мы ходили долго долго и нигде не было мороженного, одни картины. Я устала топать и дядя Толя взял меня на руки. Мне это надоело и... дальше не помню, что со мной было.

-       Я вижу вы разговорились. Как идут дела? Скоро вы там закончите? - осыпала уже более терпимо вопросами мать натурщицы.  - На сегодня, наверно, хватит, нам пора. Раздевайся и пойдем.

-       Ну мам, давай побудем, мне так понравилось. Даже больше чем мороженое.

-       Что ты будешь делать с этой девчонкой.

-       Подождите еще, всего полчасика. Можете побродить по саду. - предложил Костя.

Мать взглянула строгими глазами и увидела, обращенные к ней, молящие взоры двух маленьких детей, не могшие не тронуть её сердце.

-       Ладно, пойду в сад, но когда приду идем домой. - строго произнесла она.

Дочка тут же развернулась и принялась с утроенной энергией напяливать шляпку с перьями и расписной платок, причем одновременно. Путаясь в платке, смотря при этом в зеркало, как проворная обезьянка вскочила на стул, что бы увидеть себя во весь свой небольшой рост. Костя завершил эскиз и теперь улавливал оттенки и краски. Личико у него получилось похожим на лицо натурщицы и в то же время, в нем были какие-то черточки, которые отличали эти два лица. Получилось ли это намеренно или случайно, но Костя подумал, что так лучше.

К большим зеленым глазам он добавил махровые ресницы и чуть заметные брови. Несколько облагородил пушистые белокурые волосенки, чем-то на подобие сбившейся прически и спрятал в них чуть выступающие розовенькие ушки. Щечки загорелись от румян, а на губах ярко—красным пятном отражалась неаккуратно размалеванная помада. Маленький курносый носик единственный кто остался неизменным в лицах натуры и картины.

Когда это было сделано, Костя вытер выступивший пот у висков и устало развалился на стуле. Детали одежды его не очень интересовали, так как одевалась она в хорошо знакомые ему тряпки. Как это само у него так получилось, но он точно передал фигурку своей натурщицы именно благодаря знакомой одежде. Уже после ухода матери и дочери, лежа на диванчике с закрытыми глазами он вспоминал движения, пухленькие черты ручонок теребившие поношенные вещи. Он вспомнил даже запах не дорогих духов и сожалел, что не мог передать это в картине. В общем он уловил сам дух своей  натурщицы и был именно этим восхищен и несказанно обрадован.

Славик, осмотрев внимательно картину вынес свой вердикт: на диплом не пойдет.

-       Ну ты сам посмотри, кого ты изобразил. Я не спорю ты верно передал характер персонажа, но на дипломную работу это, извини меня, не тянет.

-       Да пошел ты к чёрту со своими советами и нравоучением. Где ж я тебе диплом найду за 2 недели до сдачи.

-       Костя, хорошо. Если ты мне не доверяешь иди в понедельник к Кисточке. Она тебе объяснит все и так что б до тебя доехало. А я умываю руки, мне уже надоело с тобой спорить по каждому пустяку. - и Славик ушел оставив Костю в некотором недоумении.

В понедельник утром Костя явился на консультацию. Его сразу окружили ребята и забросали вопросами, и даже первым пропустили к Тамаре Павловне, поскольку он был не частый гость подобных консультаций. Тамара Павловна балы сама сильно удивлена и даже несколько обрадована, заявив:

-       Ах и вы почтили себя нашим присутствием. Очень очень рады. Заходите не стесняйтесь.

Костя, поздоровавшись, немного робко подошел к треноге и установил свое произведение. В этот момент в мастерскую вошла Варя по поручению деканата, но даже она остановилась, увидев кто пришел.

-       Вот. - только и смог вымолвить Костя.

-       Так, так чем вы нас порадуете.

-       "Девочка перед зеркалом". - с некоторыми запинками произнес Костя, было видно что он сильно взволнован.

-       А? Где ж ты такое видел? - начала было Тамара Павловна.

-       Да это моя соседка Мариночка! - неожиданно для себя громко произнесла Варя. - И именно такая она и есть. Она ведь живой шестилетний ребенок, да еще и девочка - смущаясь на последних словах уже обычным голосом добавила Варя.

-       Это я вижу и сама. Что очень похожа на вашу соседку?

-       Да еще как! Только вот одета она странно. - рассматривая платок и шляпку сказала Варя.

-       А чем же ЭТО - указывая на героиню - отличается тогда от фотографии, если она так похожа? - удивленно спросила Тамара Павловна.

-       Выразительность портрета тем и отличается, что я мог изобразить натуру с портретным сходством, но своими красками, по своему восприятию, а что разве плохо?

-       Раз ты так заговорил, теперь, надеюсь, сможешь объяснить каждый мазок своего шедевра.

Костя проторчал у Кисточки часа полтора, чем обозлил не мало ребят, зато сам он был на вершине того душевного подъема, что называется "получилось".