Когда на горизонте показались невысокие строения, Олежка почувствовал, как стало легче дышать. Оказывается, на протяжении всего пути от места предполагаемой стоянки на грудь ему словно давил тугой обруч, исчезнувший только сейчас, при виде далеких неказистых домишек. Лика тоже заметила деревню, но не выказала никаких чувств - дулась на парня за ту вспышку гнева. Олегу нестерпимо хотелось поговорить, обсудить скорое избавление, решить, какую информацию стоит сообщать аборигенам... Но один взгляд на замкнутое лицо девушки остудил его радостный пыл. Так, молча, и подошли к околице.
Как только путники ступили на главную - и единственную - улицу селения, по спине у Олежки пополз холодок. Что-то было страшно не так. Тишина. В прошлый раз собачий лай, слышный даже в салоне автомобиля, встретил команду еще на подъезде к селу. Сейчас не было ни собачьего бреха, ни мычания коров, ни стука, звяканья или голоса. Ничего, сопровождающего биение человеческой жизни. Только пение птиц - громкое, непуганое.
Общий вид деревни тоже внушал сомнения в ее обитаемости. Не то чтобы кругом были руины, нет... Слегка покосившиеся заборы, заросшие высокой травой огороды, полуоткрытая калитка, висящая на одной петле. Всего два дня назад все это выглядело гораздо более ухоженным.
Олежка неуверенно оглянулся и увидел, как выражение обиды на лице спутницы медленно сменяется недоумением и растерянностью. Он сделал пару шагов и постучал в приоткрытую сворку ворот. Тишина. Олег нервно кашлянул и негромко позвал:
- Эй... Хозяева...
- Может, это другая деревня? - раздался за спиной голос Лики. - Заброшенная. Может, мы не туда вышли?
- А тут верблюдов не было? - не удержался Олежка и тут же пожалел об этом. Лика опять насупилась и отвернулась.
- Извини... - буркнул мальчик. - Я чего-то... Извини, в общем.
Сверху раздался протяжный визгливый скрип. Ребята одновременно задрали головы и увидели флюгер. Облезлый петух, густо покрытый пятнами ржавчины из-под которых кое-где проглядывали тусклые красно-зеленые пятна, сделал попытку повернуться, потревоженный особенно сильным порывом ветра.
- Это - та самая деревня, - медленно произнес Олежка. - А вот - дом того мужика. Который нас к ведьме отправил. Это его флюгер, я запомнил. Только что тут...
Он не договорил. Потянул на себя широкую деревянную створку ворот и протиснулся во двор. Лика осталась на улице, беспокойно оглядываясь по сторонам и переминаясь с ноги на ногу. Спустя какое-то время она не выдержала и протянула руку к створу. В этот момент ворота неожиданно поехали ей навстречу. Девушка с громким криком отпрыгнула.
- Тихо-тихо... Ты чего, - раздался знакомый голос. - Ты чего так прыгаешь? Все нормально, это я.
- Олег! - Лика повисла у него на шее, заливаясь слезами.
- Э-э... Ты чего? Испугалась, что ли? Извини. Я просто...
- Дурак! Какой же ты дурак! - прорыдала Лика. - Я чуть не умерла от страха! Что там? Почему ты так долго?!
- Там... - Олежка пожал плечами. - Ничего там. Пыль, пусто, ни еды, ничего. Там никого нет уже несколько лет, как минимум.
- Как это?! Мы же тут были! Вчера! Ты же сам сказал, что это его дом!
- Не кричи, - поморщился Олежка. - Я не знаю. Пойдем дальше посмотрим. А вообще - ерунда какая-то. Это точно та деревня. Только не такая.
- Что значит - не такая?
- Ну, смотри - тут скамейка была. Мужик на ней сидел, помнишь? И петух этот был новый, красивый. Я еще сказку вспомнил, когда его увидел. Знаешь, там царь и петушок, типа, когда враги шли, он кричал...
- Ага. То есть, нет - петух, конечно. А сейчас все такое... старое. Может, пока мы в лесу бродили, тут кислотный дождь прошел? Или чума была?
- Да ну, какая еще чума! Тут бы везде трупы валялись.
- Ну, это я так, для примера. Но что-то тут явно не так.
Остальные дома выглядели ничуть не лучше. Грязь, заброшенность и полное отсутствие людей. Когда перед ребятами встал забор крайней - ведьминой - избы, они на мгновение остановились, прежде чем толкнуть калитку. Но и здесь царило запустение. Выходя из дома, Олежка задержался на пороге и бросил взгляд назад. На столе что-то белело. Мальчик готов был поклясться, что секунду назад столешница была пустой.
Листок бумаги, расчерченный неяркими синими клеточками - из ученической тетради - лежал, придавленный к выскобленным доскам сырой картошиной (на вид - недавно выкопанной). Олежка осторожно приблизился и взял сложенный вчетверо лист так, словно он мог взорваться в руках. Развернул неровно, будто в спешке, оборванную по одному краю записку и прочитал: "Вернись. Исправь все".
Город выглядел плохо.
На всем пути до него - долгом и сложном пути - Олежка старательно поддерживал в душе едва тлеющий огонек надежды. Подкармливал веточками-словами: "Все будет хорошо. Надо только дойти до города и там...". Раздувал молчанием - об увиденном, пройденном и пережитом. Молчать приходилось о многом...
Едва понимание того, что село Никитское необитаемо, прочно обосновалось в умах путников, было принято решение идти к ближайшему населенному пункту. Оказалось не так уж и сложно, даже для двух горожан - шли по дорогам, в лес заходили только чтобы насобирать ягод или грибов. Всем остальным ребята были обеспечены благодаря способностям Олега. Он каждый вечер исправно создавал спальники, палатку, котелки и даже питьевую воду в бутылках. Вода у Олежки почему-то получалась, в отличие от еды - может, потому что и должна была быть безвкусной. Чудик ошивался поблизости, иногда убегал в лес часа на два-три - охотился. В первый же день он притащил какого-то зверька, похожего на стриженую полосатую белку и гордо вручил его хозяину: "Ешьте уж, неумехи!" Царский подарок был отвергнут: ни Олежка ни Лика не умели чистить и готовить настоящую дичь. Кот, похоже, обиделся и больше не пытался внести свой вклад в общий котел. Так что рацион был скудным - грибы (те в которых удалось распознать съедобные), ягоды и прихваченная из лагеря шоколадка - ее растягивали, как могли, отламывая по дольке в день.
К вечеру второго дня они пришли в соседнюю с Никитским деревню. Такую же покинутую. Опять ни малейших признаков катастрофы, паники, поспешных сборов... Спокойное, мирное запустение. Переночевать в одном из брошенных домов Лика отказалась наотрез:
- Очень надо - в могильнике спать!
- Да почему - могильник-то? - удивился Олежка, догоняя подругу, решительно шагавшую прочь.
- Ты что не чувствуешь? - девушка остановилась так резко, что он чуть не ткнулся ей в спину. - Здесь... плохо. Совсем плохо. Я ухожу.
К следующему поселению - конечно же, заброшенному - ребята вышли еще через три дня. Тут уже Олежка, еле таскавший ноги на ягодно-грибной диете, уперся и заявил, что не сделает ни шагу, пока не обшарит дома в поисках съестного. Лика неохотно уступила и все время, пока он обыскивал погреба и кладовки, простояла на улице, нервно оглядываясь и нетерпеливо притоптывая ногой.
Разжиться удалось двумя банками тушенки, пачкой макарон, солью и сахаром. Настоящее богатство поджидало Олежку в последнем доме. Спустившись в подпол, слабо освещенный проникающими сквозь крохотное оконце солнечными лучами, мальчик невольно сморщился от неприятного запаха - то ли мышей, то ли сырой затхлости. Но стоило глазам привыкнуть к полумраку, как он испустил крик радости: на полках тесными рядами выстроились банки с домашними заготовками. Соленые огурцы, маринованные помидоры, салаты и варенья... Это был настоящий пищевой рай для изголодавшихся путников.
Сразу же покинуть этот Клондайк Олег был не состоянии. Они с Ликой впервые серьезно разругались. Под конец долгого и бессмысленного препирательства мальчик просто заявил, что он ночует здесь и точка! А все остальные могут делать, что хотят - идти дальше, помирать с голоду, занимать соседнюю избушку... Он, бережно прижимая к груди, вытащил из погреба наиболее приглянувшуюся банку - с капустно-грибным салатом, утвердил ее на столе в горнице и с усилием повернул крышку. Чпокнуло. Олежка, едва не захлебнувшийся слюной, запустил ложку в умопомрачительно пахнувшую массу, отправил ее в рот и на мгновение замер с закрытыми глазами. Потом, не жуя, проглотил и торопливо, чавкая и пачкаясь, принялся есть, не обращая больше внимания на Лику. Она постояла, изо всех сил сохраняя на лице маску брезгливого неудовольствия. Потом голод пересилил и в салат погрузилась вторая ложка.
Двухлитровая банка закончилась нереально быстро. Олежка, с трудом переставляя ноги, доплелся до смешной железной кровати - какие-то шарики, шишечки, набалдашники - и рухнул в аккуратно застеленные перины. Взлетело небольшое облако пыли.
- Все... Меня нет, - простонал он и отключился.
Лика немного посидела, прислушиваясь к раздающимся снаружи шорохам и скрипам. В приоткрытую дверь бесшумно вошел кот. Остановился, оглядел съежившуюся на лавку девушку, коротко мяукнул и запрыгнул на кровать. Свернулся в ногах хозяина и через минуту затарахтел, как маленький, но мощный трактор.
- Ну и ладно! - неизвестно кому сказала Лика.
Она встала, нерешительно подошла к постели - единственной в избе - и остановилась. Чудик приоткрыл один глаз и опять коротко требовательно мявкнул. Лика вздохнула и осторожно прилегла с краешку, стараясь не слишком приваливаться к безмятежно сопевшему парню.
Спустя пару часов Олежка, как укушенный, вскочил с кровати и на полусогнутых ногах выбежал во двор. Вернулся он не скоро. Уже нацелившись на успевшее остыть место, вдруг болезненно скривился и рванул обратно. Вскоре его примеру последовала Лика.
Отравление оказалось серьезным. Весь следующий день ребята курсировали по одному маршруту - от кровати до туалета. О том, чтобы двигаться дальше, речь не шла. К вечеру сил хватало только на то, чтобы, придерживаясь за стены, выползти на крыльцо и перевеситься через перила. Хорошо еще, Олежка в минуту просветления успел создать несколько бутылок с водой. Потом у него просто не хватило бы сил на то, чтобы сосредоточиться. Лекарств в доме обнаружить не удалось. Оставалось надеяться, что организм сам справится с болезнью.
Следующей ночью, лежа на кровати, Олежка смотрел, как плавно раскачивается над ним потолок и вдруг услышал тихий стон. Он с трудом приподнялся на локте и взглянул на Лику. Девушка выглядела, как оживший мертвец. Бледные щеки ввалились, на них ярко горели два лихорадочных пятна румянца, губы обметало сухим белым налетом, запавшие глаза бегали под закрытыми веками. Олежка потрогал усыпанный каплями пота лоб и чуть не обжегся. На подушку запрыгнул кот, потоптался и улегся, прижавшись мохнатым боком к голове девушки. Губы ее скривились, опять раздался тихий жалобный стон. Олежка почувствовал, как в груди у него что-то сжалось, не давая вдохнуть. Он вдруг подумал, что Лика умрет. Просто не доживет до утра и все.
- Пожалуйста... - шепотом закричал он. - Пусть она выживет! Это я! Я виноват! Она не хотела... Я не знал... Ну, пожалуйста!
Силы закончились. Он упал на подушку и заплакал без слез.
Наутро оба путешественника почувствовали себя лучше. Но еще два дня слабость мешала отправиться в путь. К найденным консервам теперь страшно было даже притронуться. Макароны Олежка, правда, сварил и с трепетом употребил. Без последствий. Здорово выручил дикий малинник, занимавший чуть ли не половину двора.
К исходу третьих суток стало ясно, что надо идти. Скорость, с которой ребята плелись по дороге, была смехотворной, но все-таки это было движение вперед. К городу, к спасению, к людям. Олежка очень старался в это верить. К счастью, переход оказался недолгим - уже через несколько часов на горизонте воздвиглись силуэты многоэтажных домов...
Теперь Олежка стоял на пустынной улице, слушал хриплое Ликино дыхание и думал, что это точно конец. Заброшенный город производил еще более жуткое впечатление, чем деревни. Аккуратно припаркованные машины, закрытые магазины, запертые двери подъездов. И высокая, дикая трава на газонах, наглухо заплетенные цепкими побегами окна первых этажей, подгнивший ствол дерева, перегораживающий проезд. Здесь давно не было людей. Очень давно.
Олежка по инерции заходил в парадные, дергал запертые двери квартир, стучал, нажимал кнопки звонков. Только для того, чтобы не останавливаться, не смотреть Лике в глаза, не впускать в сознание страшный вопрос: Что дальше?
Здоровенный рыжий кот - или кошка - проводил людей ленивым взглядом, спрыгнул с покосившейся скамейки у подъезда и удалился по каким-то важным кошачьим делам. Лика проводила его взглядом до угла дома и дернула Олежку за рукав:
- Стой.
- Что?
- Хватит. Все ясно. Тут никого нет.
Олежка остановившимся взглядом смотрел на большую кисть сирени перед лицом.
- И что теперь? - разогнал оцепенение требовательный голос Лики.
- Что? - тупо переспросил Олежка.
- Делать что будем? Куда пойдем? И поесть надо, наконец!
В конце улицы что-то мелькнуло. Олег встрепенулся:
- Смотри! Что это?
- Где?
- Да вон же! Вот, опять!
Он медленно пошел в сторону чего-то... Или кого-то. Крупный темный силуэт сливался с густыми зарослями. Никак не удавалось рассмотреть, что-то определенное, ясно было одно - там есть кто-то живой. И явно больше кошки размером.
- Э-эй! Эй, ты!..
Человек - теперь Олежка был почти уверен, что это человек - вдруг бросился бежать.
- Подожди!.. Стой! Да стой же ты!..
Темный силуэт мелькал в чаще, когда-то бывшей палисадником перед домом. Олежка наддал. Неровный асфальт был густо покрыт трещинами, ямами и буграми. Кое-где сквозь него пробивались кусты и небольшие деревца. Лика давно отстала. Вдруг мелькание впереди прекратилось, человек исчез. Олег зарычал, попытался ускориться. Нога провалилась в узкую глубокую щель, мальчика с размаху бросило на асфальт. Не обращая внимания на боль в колене, он вскочил и... мешком повалился обратно. Щиколотку прострелила нестерпимая боль.
- Черт! Блин! Черт-черт-черт!
Олежка с корнем выдрал пучок травы и с размаху запулил в угольно-черного кота, с интересом наблюдавшего из кустов. Повернулся и до рези в глазах долго всматривался в сплетение стволов и веток дальше по улице. Ничего. И никого. Загадочный незнакомец то ли скрылся в одном из домов, то ли свернул в переулок - теперь уж точно не догнать. Разорванные на коленке джинсы быстро набухали кровью, содранные и шершавый асфальт ладони саднили. Но, главное - на ногу было не опереться. Олежка осторожно попробовал подвигать ступней и чуть не закричал от боли. "Вывих. Или... перелом?.." По вспотевшей спине словно потянуло сквозняком - куда тут с переломом? Ни врачей, ни больниц...
- Горе ты мое! - подоспевшая Лика сокрушенно всплеснула руками. - Что случилось?
- Ногу подвернул, - буркнул Олежка и незаметно скрестил пальцы, чтобы это оказалось правдой.
- И чего делать?
- Чего... Аптеку надо найти. Бинт эластичный, костыли какие-нибудь...
- Ладно. Сиди тут, никуда не уходи.
На поиски аптеки, возвращение Лики и неумелое накладывание повязки ушло не меньше часа. Город окутали сумерки. Олежка, с трудом утвердился на костылях, сделал несколько пробных шагов и понял, что надо искать место для ночлега - а, может, и для житья на несколько дней. И молиться, чтобы это оказался-таки вывих, а не перелом.
- Тебе не кажется странным...
- Что?
Олежка с некоторым усилием отвернулся от окна.
- Кошки.
- Что - кошки?
- Их... Слишком много.
- Да? - удивилась Лика. - Не обращала внимания. Ну... есть они, конечно. Но ведь людей-то нет. Вот и расплодились.
- Думаешь?.. Но в деревнях-то их не было, так? А здесь - вон, - Олежка снова уставился на улицу сквозь немытое стекло.
Лика подошла, встала рядом.
- Хм... Действительно, кошки. Ну и что? Тебя это беспокоит?
- Вообще-то да.
- Почему?
- Не знаю. Мне кажется... - он опять надолго замолчал.
- Что? - не выдержала девушка.
- Да ну, ерунда...
- Нет уж, говори, раз начал! Что тебе кажется?
- Понимаешь... Они как будто... следят. За нами следят, понимаешь? Наблюдают.
- Что?! - Лика прыснула. - Кошки? Следят за нами?
- Да! - Олежка заторопился. - Они сидят тут все время. У нашей парадной. Меняются. Как часовые. И они... повторяются.
- В каком смысле?
- Ну... Вон тот, рыжий - он сидел сегодня с утра, потом ушел, а сейчас опять сидит.
- И что? Он тут живет, наверное. Рядом. Вот и приходит.
- А зачем им сидеть здесь? Около подъезда? Просто сидеть и смотреть? Они не играют, не охотятся, не спят. Все время наблюдают. И, между прочим, когда ты выходишь, прячутся! Зачем?
- Ну и зачем, по-твоему?
- Не знаю, - Олежка вздохнул и опустил плечи. - Но мне это не нравится...
Лика скорчила недоуменную гримаску и отошла - уже вечер, а дел еще полно. В магазин надо сбегать - неожиданно закончилась тушенка, что на ужин готовить? Посуда немыта, Чудик где-то шляется вторые сутки... А этот - Лика бросила сердитый взгляд на Олежку - конечно, сидит целыми днями в окно пялится, вот и лезет в голову всякая чушь! Через мгновение ей стало стыдно: мальчишка был не виноват, что подвернул ногу и им теперь приходится торчать в этой квартире. Хорошо хоть, дело явно идет на поправку! И, в конце концов, если бы этого не случилось, что бы они сейчас делали? Куда шли? К следующему городу? А смысл? На девяносто девять процентов там твориться то же самое: пустые улицы и дома, припаркованные машины, запертые магазины и... кошки? Лике почему-то стало неприятно. Видимо, параноидальные бредни напарника оставили на душе какой-то осадок.
Перед тем, как выйти на улицу, Лика осторожно выглянула из-за двери подъезда. Пусто. Ни одной кошки. Или кота, кто их разберет. Девушка недовольно тряхнула головой - фу, бред! Специально обученные кошки-убийцы, ага!
Тем не менее, всю дорогу до магазина она настороженно оглядывалась, и вздохнула с облегчением лишь оказавшись внутри большого универсама. Лика пробралась внутрь через разбитую стеклянную дверь - сама и разбила неделю назад - неторопливо зашагала вдоль разоренных полок. Ей нравилось ходить в магазин. Несмотря на пустоту, полумрак и царящее здесь безмолвие, легко можно было представить, что ты находишься в нормальном мире, просто в торговом зале никого нет...
В красную пластиковую корзину опустились пять банок тушенки, две пачки макарон и бутылка растительного масла. Задумавшись, Лика бесцельно двигалась по неширокому проходу вглубь зала. Ноги в кроссовках бесшумно ступали по плиткам пола. Незаметно она оказалась в самом дальнем углу. Здесь когда-то был отдел соков. Раздутые, полопавшиеся коробки и сейчас валялись на залитых липкими заплесневелыми потеками полках. Запах стоял соответствующий. Лика уже собиралась повернуть к выходу, когда справа что-то мелькнуло. Девушка насторожилась, осторожно поставила корзинку с продуктами на пол и, стараясь не шуметь, медленно направилась в ту сторону.
Десять шагов до конца стеллажа. Слева глухой угол с аккуратно сложенными в штабель мешками - сахар или мука. Справа... Лика, замирая, высунула голову в проход. На уровне лица что-то шевельнулось, с грохотом упали стеклянные банки, разбиваясь и заливая пол красными лужами. Лика заорала, отпрыгнула, попыталась убежать. С перепугу рванула не туда, врезалась в ту самую гору туго набитых мешков, упала. Затрещала, разрываясь, ткань, взметнулось густое облако белой пыли - все-таки мука. Лика сжалась в комок, скорчилась, прикрывая голову руками и всхлипывая, замерла.
- Мяу?..
Она чуть повернула голову, бросила взгляд из-под руки. В носу тут же нестерпимо засвербело. Оглушительно чихая и ничего не видя от выступивших на глазах слез, Лика яростно протирала лицо, размазывая по нему слезы вперемешку с мукой. Когда удалось навести резкость, прямо перед собой, на присыпанном белой пылью кафеле, Лика обнаружила Чудика. Кот сидел, аккуратно свернув хвост и с выражением вежливого терпения на морде наблюдал за происходящим.
- Чудик! Мерзавец! Ты меня так напугал, скотина! Где ты шлялся?! Вот зараза!
- Мяу-у, - возразил кот. Дескать: это твои проблемы, что нервы слабые.
- Конечно... - успокаиваясь, пробормотала Лика. - А ты весь такой серый и пушистый, да? А я сама дура? Ладно, пошли, горе мое...
Чудик встал и грациозной походкой... двинулся совсем в другую сторону.
- Эй! Ты куда? Пошли, еду заберем и домой. Слышишь? Кис-кис...
Не обращая внимания на призывы, кот подошел к стене и принялся царапать ее передними лапами. Бросил недовольный взгляд на застывшую в недоумении девушку и сердито муркнул, будто поторапливая ее.
- Что? Зачем нам туда? Ну. ладно-ладно, иду... И что тут? Ух ты!
Кусок стены, на первый взгляд неотличимый от всех остальных, оказался "с секретом" - это были жалюзи, совпадающие по цвету и фактуре с поверхностью стены и совершенно незаметные на первый взгляд. Лика поддела край пластиковой занавески и заглянула внутрь. Открылся темный, уходящий вдаль коридор. Чудик прошмыгнул в щель и сделал несколько шагов в темноту. Повернулся, круглые глаза блеснули двумя огоньками, отражая крохи света, падающего из торгового зала.
- Мя-я-яу...
- Туда? Э-э-э... Ну... Пошли. Только недалеко, ладно?
Лика извлекла из кармана фонарик - электричества в городе не было и после первой же ночи, проведенной в темноте, она озаботилась тем, чтобы найти несколько фонариков разных размеров и приличный запас батареек к ним. Щелкнула кнопка, размытый круг желтого света выхватил из мрака кусок грязного пола, метнулся по стенам и увяз в темноте. Девушка замялась, не решаясь ступить в неуютный тоннель, но кот, нетерпеливо подергивая хвостом, уже удалялся по коридору. Ей ничего не оставалось, как пойти следом.
Шаги гулко отдавались в полной тишине. Лике все время казалось, что кто-то идет следом за ней. Она часто резко оборачивалась, обшаривала лучом фонарика коридор. Обнаруженная пустота успокаивала ненадолго, через несколько шагов все повторялось. К тому же, чем дальше девушка продвигалась вглубь коридора, тем сильнее становился неприятный запах от которого першило в горле и щипало глаза. К счастью, идти пришлось недолго. Когда Лика уже с трудом дышала через рукав и постоянно смаргивала слезы, неяркий луч вдруг уперся в какую-то преграду. Это оказалась дверь. Лика оторвала руку от лица и, тяжело дыша раскрытым ртом, потянулась к железной ручке. Дверь распахнулась с надрывным визгом давно не смазанных петель. Плотная волна зловония чуть не сбила девушку с ног. Желудок подкатил к горлу, Лика согнулась пополам и ее вырвало. Она кое-как утерлась рукавом и, постанывая от омерзения, сделала еще пару шагов навстречу черному провалу. Посветила. И отшатнулась, не сдержав испуганного крика. Ее опять затрясло в рвотных спазмах, но желудок был пуст. Спустя несколько минут, держась за стену и чувствуя, как липнет к телу промокшая от холодного пота одежда, Лика заплетающимся языком выговорила:
- Ч-чудик... И... ди сюда... Кот...
К ноге прикоснулось легкое, теплое, пушистое. Лика едва сдержала очередной крик. Кот сверкнул глазами в свете фонарика, потерся о штанину.
- По... шли отсюда, - тяжело дыша, выдавила Лика.
Кот сделал пару шагов к распахнутой двери, повернул лобастую голову и вопросительно мяукнул.
- Нет, - Лика попятилась. - Я туда не пойду! Я ухожу!
Чудик вроде бы пожал плечами и послушно пустился в обратный путь. Лика ковыляла следом. Уже не думая об опасности, не прислушиваясь к призрачным шагам в темноте. Перед глазами у нее стояла картина, на несколько мгновении выхваченная из тьмы лучом фонаря. Мертвецы. Полуразложившиеся и совсем разложившиеся трупы, наваленные друг на друга. Изодранная одежда, оскаленные черепа, обглоданные руки и ноги... Лика задышала часто и мелко, стараясь удержаться от нового приступа тошноты. Это помогло.
Вывалившись из секретного прохода в полумрак торгового зала, девушка почувствовала себя так, словно вернулась с того света. Шатаясь от слабости и морщась от преследующего ее запаха тлена и рвоты, она поплелась к выходу, забыв о еде. Обогнула один из стеллажей и почти уткнулась в человека.
Сил на испуг или хотя бы удивление у Лики не осталось, поэтому она какое-то время просто стояла, тупо уставившись в сутулую спину, обтянутую когда-то голубой, а нынче заношенной до серо-бурого цвета курткой. Спутанные седые космы рассыпавшиеся по плечам этого существа, доходили ему почти до лопаток. Человек увлеченно копался в разбросанных на полке пакетиках чипсов и сухариков, не замечая девушку. Он странным образом переминался с ноги на ногу, будто пританцовывая, и непрерывно бормотал что-то себе под нос.
Лика моргнула, приходя в себя, и наконец-то сообразило, что, вернее, кто перед ней стоит. Человек! Живой! Настоящий! Она открыла пересохший рот, но вместо нормальной речи получилось хриплое карканье. Человек молниеносно присел на корточки и стремительным броском метнулся в сторону. Прямо на четвереньках он рванул прочь. Так ни разу не обернувшись.
Лика так растерялась, что несколько секунд беззвучно открывала и закрывала рот, прежде чем смогла неуверенно крикнуть:
- Эй...
Человек не обратил никакого внимания на этот слабый возглас. До конца узкого прохода между стеллажами ему оставалось не больше пяти метров, когда навстречу беглецу неторопливой походкой вышел Чудик. Увидев несущегося к нему человека, кот выгнул спину, распушил хвост и громко зашипел. Реакция аборигена на появление некрупного серого зверька была совершенно неадекватной. Он попытался резко затормозить всеми четырьмя конечностями, отчего его развернуло и бросило на ближайшую полку. Сверху посыпались коробки с сухими завтраками и мюсли. Мужчина - это стало понятно по длинной седой бороде, спускающейся на грудь - извернулся ловким, каким-то звериным движением и хотел было бежать в обратную сторону. Но там по-прежнему хлопала глазами ошарашенная Лика. Тогда дикарь скорчился, попытался забиться по нижнюю полку, потерпел неудачу, упал на пол и завыл-забормотал что-то бессвязное.
Чудик осторожно приблизился к незнакомцу, намереваясь его обнюхать. Человек с диким воплем шарахнулся от безобидного зверька. Чудик издал еще одно гневное шипение, однако, решил больше не нервировать странное существо. Лика тем временем пришла в себя и сделала несколько боязливых шагов к лежащему на полу человеку. Тот задергался, но, не увидев путей к отступлению - кот сидел прямо посередине прохода - попытался еще сильнее сжаться в комок и затих.
- Не бойтесь... - дрожащим голосом, сама чуть не падая в обморок от страха, негромко произнесла Лика. - Кто вы? Чудик, отойди, ты его пугаешь! Не бойтесь, это просто кот. Он не тронет вас. Посмотрите на меня, пожалуйста.
Она чуть не плакала: путешествие по страшному темному коридору, заваленная трупами комната, а теперь еще и сумасшедший абориген - слишком большая нагрузка на психику обыкновенной девушки. Лика чувствовала, что еще немного, и она сорвется, завизжит, бросится бежать неизвестно куда. Она несколько раз глубоко вдохнула, стараясь успокоиться, и повторила чуть более уверенно:
- Не бойтесь. Меня зовут Анжелика, а вас?
Человек на полу шевельнулся. Сквозь грязные седые космы на девушку уставился вытаращенный, налитый кровью глаз.
- Хорошо... Все хорошо... - успокаивающе бормотала Лика, медленно продвигаясь ближе к нему. - Я вас не обижу... Не бойтесь...
Человек вдруг быстрым движением переместился на корточки и зарычал, оскалив редкие гнилые зубы. Лика испуганно отпрянула.
- Тише... Тише... Я вас не трону. Кто вы? Где люди?
- Бежать! Бежать... Это они! Прятаться, скорее! Уходи! Плохой! Плохой! - грязный палец с обломанным ногтем указал на Чудика. Кот обиженно отвернулся.
- Это все они! Скорее! Никого нет! Надо прятаться! Конец! Всем конец! Один... Остался один...
Человек вдруг как-то сник, обхватил голову руками и начал раскачиваться, издавая плачущие стоны. Лика растерялась: по логике, сейчас был подходящий момент, чтобы попытаться наладить контакт, утешить испуганное существо. Но прикасаться к этому... дикарю ей решительно не хотелось. Поэтому она ограничилась тем, что подошла еще чуть ближе и напевно заговорила:
- Все хорошо... Все будет хорошо. Вы не один. Мы здесь. Здесь никого нет. Вам ничто не угрожает... Пойдемте со мной. Тш-ш-ш...
Человек замер. Сквозь упавшие на лицо волосы опять блеснули глаза и раздался вопросительный голос:
- Мама?..
- Что?.. Нет, я не... Ну хорошо-хорошо, мама... Да... Пусть будет мама. Пойдем со мной.
- Зачем ты его притащила?! Это же псих! Что нам теперь с ним делать?
- А что я должна была его там бросить?! Это - человек! Первый, которого мы встретили, между прочим!
- Идиот!
- Других нет! - отрезала Лика и отвернулась.
Олежка досадливо вздохнул, прислушиваясь к звукам, доносящимся из другой комнаты. Там чавкало, хрюкало и бормотало - абориген насыщался. Когда перед ним оказалась тарелка макарон с тушенкой, на мгновение показалось, что теперь-то он точно окочурится - от радости. Похоже, нормальной пищи этот экземпляр не видел очень давно.
Из другого конца двухкомнатной квартиры доносилось заунывное мяуканье и скребущие звуки - Чудик, запертый в кухне, возмущался и требовал свободы. Но выпустить его сейчас было решительно невозможно - абориген, едва завидев кота, впадал в истерику, принимался кричать, метаться и пытался убежать. После того, как он едва не выпрыгнул в окно - пятый этаж, между прочим - Олежка запер животное.
Теперь ребята сидели в бывшей спальне и обсуждали создавшееся положение. Есть не хотелось - зрелище грязного, вонючего, бомжеподобного существа, горстями отправляющего в рот макароны напрочь отбило бы аппетит у любого голодающего. Помыть это чудо природы возможности не было - краны давно пересохли, воду для питья Лика таскала из магазина в пятилитровых бутылях и на нормальное мытье ее бы все равно не хватило. К тому же, не было электричества, еду готовили на балконе, на костре. Да и прикасаться к "гостю" желания не было. А сам он, похоже, чувствовал себя вполне комфортно.
- Может, он что-нибудь расскажет?.. - неуверенно предположила Лика.
- Ага, сейчас! Ты еще не наслушалась? Он все время говорит: прятаться, бежать, один, совсем один... Очень ценная информация, блин! Что он может рассказать?
- Для тех, кто придет, - произнес вдруг вполне нормальный мужской голос.
Олежка вздрогнул так, что чуть не упал со стула. Забинтованная нога стукнулась об пол и парень зашипел от боли. В дверях стоял абориген и с незамутненным детским интересом наблюдал за Олежкиной пантомимой. На лице у дикаря было странное выражение - хитрость, испуг и гордость смешивались в равных пропорциях.
- Я отведу, - вновь подал он голос. - Когда светло. Сейчас - нельзя. Темно. Они сейчас. Мы - когда светло. Там все. Для тех, кто придет.
Закончив эту тираду, абориген удалился.
- Что это было? - ощупывая ногу, простонал Олежка.
- Он хочет нам что-то показать, - медленно произнесла Лика. - Завтра, когда будет светло. Я была права! Видишь! Он нам поможет!
- Или заведет куда-нибудь и грохнет, - скептически заметил Олежка. - Псих же, что ему стоит... Ладно, посмотрим. Куда он сейчас-то делся?
"Псих" никуда не делся. Он мирно сопел на двуспальной кровати, на которой прежде спала Лика. Сальные космы контрастно выделялись на белом белье, кажется, по ним кто-то ползал. "Придется другую квартиру искать", - грустно подумала девушка и ушла спать на мягком уголке в кухне.
- Ч-черт!.. Стой... те... Не... могу больше.
Олежка упал на скамейку и уронил костыли. Спуск с пятого этажа дался ему нелегко: руки дрожали, одежда промокла от пота, в глазах плавали разноцветные круги. Дикарь нетерпеливо переминался с ноги на ногу в двух шагах от парадной, делал призывные жесты, гримасничал - звал за собой.
- Может, я одна схожу?
- Нет! Сейчас... Подожди, отдышусь.
- Ты не дойдешь...
- И не надо. Сейчас.
Олежка сосредоточился, погружаясь в знакомое состояние. На мгновение его захлестнуло упоение, восторг, ощущение силы - как здорово чувствовать себя "могущим"! На неровном асфальте материализовалось инвалидное кресло. Навороченное, опутанное какими-то трубками и проводами, с подвешенным сзади моторчиком.
- Ух ты! - Лика дотронулась до блестящего хромированного подлокотника. - Обалдеть! А оно... само ездит?
- Должно, - неуверенно ответил Олежка. - Сейчас проверим.
"Оно" ездило. Управление оказалось довольно простым: плоская коробочка с четырьмя кнопками-направлениями на правом подлокотнике, и небольшая рукоятка "газ-тормоз" на левом. Олежка немного погонял туда-сюда, осваиваясь, и пафосно взмахнул рукой:
- Поехали!
Выбраться на улицу после недельного заключения в четырех стенах - это уже счастье. А получить к тому же возможность свободно передвигаться - предел мечтаний. Плавающие колеса легко преодолевали препятствия в виде кочек и ям, не сдаваясь даже перед небольшими упавшими деревцами. Олежка летал от одной стороны проспекта до другой, рассматривал витрины, заглядывал в узкие заросшие переулки, и чувствовал себя туристом. Недавние страхи, мысли о разумном и враждебном поведение кошек, сейчас, на залитой неярким осенним солнцем улице, казались глупыми и смешными. Поведение аборигена - он шел строго по центру проезжей части, настороженно оглядываясь по сторонам и вздрагивая при любом резком звуке - вызывало снисходительную улыбку: что взять с ненормального?
Наконец, дикарь остановился перед большим зданием. Широкая трехступенчатая лесенка поднималась к огромным, даже на вид тяжелым деревянным створкам. По фасаду тянулась гигантская надпись: "Би..лиот..ка". Две недостающие буквы, размерами с небольшой автомобиль, валялись на тротуаре. Олежку вдруг накрыло острым приступом ностальгии. Когда-то, там, далеко, в нормальной жизни, он очень любил читать. За вечер мог "проглотить" интересную книжку. И в библиотеку тоже ходил, в школьную. Пожилая тетенька, мерно двигавшая спицами за высоким барьером, выделяла начитанного девятиклассника из общей невеликой массы заходивших за учебниками детей. Давала редкие, запрятанные в глубине хранилища книги, позволяла самому рыться на пахнущих бумагой и пылью полках... Олежка вздохнул: когда он читал в последний раз? И не вспомнить: на базе вечно не хватало времени, а про этот странный мир и говорить нечего.
Чудо-кресло заехало по ступенькам с минимальной Ликиной помощью. Дикарь наотрез отказался идти внутрь. Он тыкал пальцем в темноту за дверями и настойчиво бормотал:
- Для тех, кто придет. Идите! Там! Найдете там! Мне нельзя! Я буду ждать.
Речь его за прошедшие почти сутки стала на удивление связной и осмысленной, словно он постепенно вспоминал, что это такое - быть человеком. Желания помыться и переодеться он пока что не выказывал, но хоть по нужде стал отходить поглубже в кусты. А то сразу по приходу в квартиру он, было, пристроился пописать в коридоре и совершенно не понял возмущения Лики.
Света, падающего сквозь дверной проем, едва хватало, чтобы осмотреться в просторном холле. Слева - гардероб, справа - застекленная будка, видимо, для вахтера или охранника. Лучи фонариков вонзились в сумрак впереди. Три двери с лаконичными табличками: "детский абонемент", "школьный абонемент", "взрослый абонемент". Олежка газанул так, что колеса прокрутились по линолеуму и направил свой агрегат ко взрослому отделению. К счастью, дверь открывалась внутрь, а то неизвестно чем кончилось бы столкновение. От толчка она распахнулась, и мальчик влетел в большой зал, заставленный уходящими под потолок стеллажами.
Кресло медленно двигалось вдоль книжных полок. Олежка ладонью гладил выпуклые корешки, иногда останавливался, с усилием вытаскивал из плотного ряда один том, бережно раскрывал, пролистывал и ставил обратно. На глазах у него были слезы. Именно в эту минуту - не тогда, когда они с Ликой чуть не умерли, отравившись, не тогда, когда поняли, что город пуст и надежды нет - именно сейчас ему нестерпимо захотелось вернуться в нормальный, свой мир. Очутиться в своей комнате, упасть на свою кровать, увидеть маму...
- И что нам здесь искать? - звонкий голос вернул его к реальности.
Олежка поспешно вытер лицо и только потом развернул кресло. Лика стояла в нескольких шагах от него и, нахмурившись, озирала бесконечные ряды книг.
- Как тут можно что-то найти? - опять спросила она.
- Надо... Надо посмотреть все... - неуверенно предположил Олежка.
- Что - все? Все книжки? Да на это сто лет уйдет!
- Нет, подожди... Если тут действительно что-то есть, оно должно быть на виду. Чтобы тот, кто придет, мог легко найти, правильно?
- И где - на виду?
- Сейчас... Давай посмотрим...
Олежка переместился обратно ко входу в зал. Осмотрелся.
- Хм... Хотя... Оно должно быть и не совсем на виду...
- Почему? - удивилась Лика.
- Чтобы случайно кто-то не забрал или не испортил...
- А?..
- Подожди! - отмахнулся Олежка.
Он подъехал к высокой стойке, за которой в прежние времена располагался библиотекарь. Чтобы исследовать гладкую поверхность, пришлось встать, стараясь не наступать на больную ногу - костыли Олежка оставил около подъезда.
- Так... Та-ак... Ага! - торжествующе закричал он, сжимая что-то в руке.
- Что?!
- Вот! - пятно света легло на небольшой картонный прямоугольник.
- Что это?
- Ты что, в библиотеку никогда не ходила?
- Ну, не ходила. И что?
- Да ничего... Это - формуляр. От книги. Смотри, написано: "Для тех, кто придет после нас". Это оно!
- Может, просто книжка так называлась...
- Да нет же! И абориген все время говорил: тем, кто придет! Это же не случайность! Надо найти эту книгу!
- Как?
- Э-э-э... Ну, я вообще-то не библиотекарь... Тут код какой-то... 153/18... Ну и...
- Эй! Я нашел! Ты чего, - Олежка плюхнулся в кресло и рванул следом за девушкой.
В узком проходе между стеллажами у него не было возможности для маневра - обогнать Лику никак не удавалось, оставалось тащиться сзади и взывать к ее совести:
- Дай я! Я сам найду!
- Вот! Пришли! - Лика остановилась так резко, что Олежка едва успел затормозить. Девушка аккуратно вытащила с полки одну из книг. - Так... Что тут у нас?.. Хм... "Кулинарная книга лентяйки"?! Это что - шутка?
- Дай я посмотрю! - Олежка приподнялся и выхватил нетолстый томик из Ликиных рук.
- Ой!
Книга внезапно разделилась на две части и одна из них шлепнулась на пол.
- Ух ты! - Лика, как более мобильная, быстро присела и подняла упавшую часть.
- Что там?
- Это тетрадь. Тут записи какие-то. Блин, ничего не разберешь в таком свете! Пошли на улицу!