Жизнь шла своим чередом. Дни сменялись днями, складываясь в недели, недели превращались в месяцы. Остались позади трескучие морозы просинца[1], отпели тоскливые песни вьюги лютеня. К краю спешил снегогон. Бесконечная зима, которая, казалось, никогда не завершится, начинала отступать перед входящей в свои права весной. Потемнели, подтаяли снега на полях. Кое-где уже виднелась черная, сохнущая земля. Радостно звенела капель, разбиваясь на тысячи сверкающих на солнце хрусталинок-искр. А само солнце умылось первым дождем и оттого сияло так ярко, что резало глаза. Небо затопило сочной синевой, какая бывает только в весенние ясные дни.
Я на минуту замерла, зажмурилась, полной грудью вдохнула воздух, напитанный запахом тающего снега, прошлогодней травы, земли. Обновления. Ароматом еще не пробудившейся жизни. Нет, кто бы что ни говорил, определенно, есть какое-то волшебство в приходе весны.
Интересно, а каким бы чудесным образом мне попасть в тот темный лесок, чернеющий впереди. До деревьев было версты полторы - минут десять-пятнадцать ходом, всего ничего, если бы не одно "но". Укатанная дорога, по которой я до сих пор шла, сворачивала влево, уводя к небольшой деревне с простым названием Березовка (оно и понятно, со всех сторон поселок окружают березовые рощи).
Путь прямо лежал по полю, еще покрытому снегом. Оплывшие сугробы выглядели жалкими подобиями по сравнению с чудовищами, покоившимися тут зимой, но не становились более привлекательными. Влезть в них значило провалиться по уши и вымокнуть до нитки. Принудительное купание не входило сегодня в мои планы, заставляя выискивать иные, менее радикальные варианты решения задачи.
Попробовать дойти до Березовки, где, по слухам, деревья подступают к стенам домов? Я мотнула головой, отказываясь от спасительной идеи. Топать еще десять верст к наверняка разобранным тамошними жителями березам было, откровенно говоря, лень.
Расстроено посмотрела на лес, перевела взгляд на туесок в руке. Вот и попила сока, Ланка! Снова уставилась на недоступные деревья, чернеющие за заснеженным полем. Сугробы на мой жалобный взгляд никак не отреагировали и таять в срочном порядке не надумали. Поискать, что ли, охотничью тропу? Господин Хок упоминал о чем-то подобном. Сдается, вот и она - лед вперемешку с водой и грязью. Я смирилась, решив потерпеть пару недель, пока хоть немного подсохнет: перевал вряд ли будет проходим раньше травня - куковать мне в Шахтах еще месяца два.
- Тетя Лана!
Мне показалось, или я действительно слышала голос Диньки? Точно, она! От леса шла темная фигура, неестественно высокая, кривая и с двумя головами - меченый нес на плече девочку. И как я их раньше не заметила?
- Тетя Лана! Подождите!
Динька приветливо замахала ручонкой. Меня охватило жгучее желание сбежать, пока они далеко. Так ведь неугомонная мелкая везде достанет. Явится снова в трактир, как в прошлый раз, и будет ныть: "Почему тетя Лана в гости не приходит?". И господин Хок туда же, в усы лукаво улыбаться: "Коль девка от парня лицо прячет, сватов засылать пора". Хаос! Ведь не объяснишь им, почему я от этого "парня" бегаю. Сам меченый, кстати, особо глаза мне не мозолил, но и скрываться не считал нужным.
Они приблизились. Дракон аккуратно поставил девочку на землю, потянулся, посмотрел на меня. А он даже симпатичный, по сравнению с деревенскими, конечно. Лицо светлое, не успевшее почернеть от пыли и работы в шахтах. Нос с легкой горбинкой. Чисто выбритый подбородок. Бледные, чуть темнее кожи губы, с которых не сходит легкая ироничная улыбка. Длинные волосы аккуратно забраны в хвост, чтобы не мешались. И глаза, пугающая темная бездна, от которой меня бросает в дрожь.
Изгой немного походил на Алика, но если при взгляде на друга мне вспоминался бурый мишка из сказок, неуклюжий, сильный, добрый, то меченый, скорее, смахивал на кота. Гибкого, быстрого и смертельно опасного. Неужели, кроме меня, никто в деревне этого не замечает?
Динька подбежала ко мне.
- Тетя Лана! А знаешь, где мы были?
Я ласково потрепала ее по пушистым кудряшкам.
- Шапку надень, мелкая. Заболеешь.
Она отчаянно замотала головой.
- Не хочу. Тепло уже!
Какое тепло! Я два свитера натягиваю перед тем, как выйти из дома.
- Заболеешь, снова придется в постели лежать и горькие травки пить.
- А братик Рик тоже без шапки!
- И его горькие травки пить заставлю.
Насмешливый темный взгляд предлагал попробовать. Да уж. Напоить чем-либо этого "пациента" я решусь только с условием, если предварительно кто-нибудь его крепко свяжет. И пару стражников рядом не помешало бы. Для страховки. Хорошо хоть, меченый не стал вмешиваться в воспитательный процесс и воздержался от ехидных замечаний вслух.
Динька насупилась, но видя мою непреклонность, вздохнула и, достав из широкого кармана, все же натянула на макушку толстую вязаную шапку. Впрочем, девчонка злилась недолго, ей слишком не терпелось поделиться впечатлениями от прогулки.
- Тетя Лана, а мы молочные цветы[2] ходили смотреть.
Подснежники? Сейчас самое время для них. Пользы от растений, насколько я помнила травоведение, никакой, но жители деревень иногда собирали их для украшения жилищ. Судя по пустым рукам мелкой, поход получился не слишком удачным. Хотя почему тогда на мордашке такая довольная улыбка?
- И как, много цветов нашли?
- Много, тетя Лана. Вот столько! - Динька широко развела ручонки, пытаясь обхватить воображаемую поляну. - Красивые! Белые-белые!
- Чего ж ты мамке букет не набрала? - удивилась я.
Динька посмотрела на меня со странной рассудительностью, в которой мне почудился укор.
- Так они, пока живые, красивые. А сорвешь - умрут и завянут. Жалко, тетя Лана.
Меченый откровенно веселился, глядя на мое обескураженное лицо. Вот истинно детская мудрость! Учись жрица, как надо жизнь ценить!
- Госпожа целительница тоже в лес собралась? Сока березового захотелось? - спросил дракон.
И тон вежливый, и к словам придраться нельзя, но такое чувство, что он издевается надо мной. Так и вижу в глазах: "А не боишься испачкаться, жрица?" Читает меня словно открытую книгу! И что мне теперь делать? Сказать, просто мимо шла? А зачем туесок взяла? Для случайно выросшей посреди дороги березы? Куковать в поле, изображая верстовой столб, выжидая, пока они скроются в поселке? Вернуться с ними в деревню и всю дорогу ловить на себе насмешливый взгляд? Ну уж нет! Хаос, была не была! Жалко пачкать сапоги, но как-нибудь потом отмою.
- Решила запас пополнить. Мало ли пригодится, - спокойно, Лана, спокойно. "Хоть бы ты провалился, меченый". - Мне пора, время позднее, а дел еще немало. Всего хорошего.
Я отважно пошла по тропе. Ноги предательски разъезжались, пару раз я чуть не упала. Выровнялась. Снова поскользнулась. Проклятия, что я тихо цедила сквозь зубы, не тянули ни на заклинание по борьбе с распутицей, ни на экзорцизм для изгнания неприятных личностей. Эффект от них был нулевой: ни грязь, ни меченый исчезать не собирались.
- Тетя Лана, а вы в гости зайдете? - донесся вслед голос Диньки. - Мамка на чай звала, поговорить о чем-то хотела.
- Зайду, - буркнула я себе под нос.
- А когда? - потребовала мелкая. Вот настырный ребенок! Я все-таки оглянулась. Динька стояла рядом с Риком, доверчиво держась за его руку. Дракон довольно и ехидно скалился.
- Не сегодня.
Я резко повернулась, с трудом сохранила равновесие. Гордо вскинула голову и зашагала вперед. Почему мне кажется, что я снова попадаюсь на одну и ту же уловку?
***
Уф, добралась! Я поставила на стол пустой туесок, измождено свалилась на кровать. Все! Бейте, режьте - никуда больше не пойду!
Испачкавшись, промокнув и вымотавшись как лошадь после пахоты, я-таки доковыляла до леса. Самое обидное, все мои усилия оказались напрасны: деревья только начинали пробуждаться ото сна - недельки через две-три самое время наступит для промысла - а пока ни о каких запасах не могло быть и речи.
Нашла я и поляну с подснежниками, судя по двум цепочкам следов, именно ту, где были Динька с меченым, но цветы рвать не стала. Постояла на окраине, полюбовалась на молочные бутоны, низко склонившиеся к земле, надышалась свежим воздухом, пахнущим мхом, корой и мокрой землей. Все-таки у весны особенный аромат.
В узкую щель между косяком и дверью прошмыгнула кошка, изящно прошествовала в угол, недовольно изучила пустую плошку. Села и с укором посмотрела на меня.
- Алис, сходи на кухню, а? Мне вставать неохота, - на жалобный взгляд питомица требовательно сверкнула глазами. Маленькая королевна не опустится до того, чтобы есть из одной миски с дворовыми котами.
- Слушай, голодное существо так себя не ведет.
Усатая, не мигая, пристально смотрела на меня. Хаос, совсем я ее разбаловала, а ведь был такой милый котенок. Предпринимаю еще одну попытку усовестить наглую зверюгу.
- Алис, в конце концов, я дракон, а драконы не состоят на побегушках у домашних животных, которые воображают о себе невесть что. Иди, мышей полови.
Вот теперь все. Кошка обиженно отвернулась и демонстративно улеглась ко мне спиной. Хаос с тобой! Я устроилась поудобнее, вытянула гудящие ноги и принялась изучать потемневшую от времени краску на потолке, не особо рассчитывая обнаружить что-то интересное.
В данный момент мне хотелось просто валяться на кровати и ни о чем не думать. Смотреть, как сверкают пылинки в луче света, слушать щебет возвращающихся птиц за окном, чувствовать, как лениво текут минуты. И не важно, что где-то совсем рядом жизнь бьет ключом, не останавливая ни на минуту своего бурного течения. На моем необитаемом острове тишина и умиротворение. Жаль, ненадолго: в коридоре за стеной скрипнули половицы. Пусть Хаос пронесет, и незваный гость идет вовсе не ко мне! Размечталась!
По косяку вежливо постучали, позвали.
- Госпожа целительница?
Не дождавшись отклика, Марфа толкнула приоткрытую дверь (почему я не догадалась запереться на засов?!) и нерешительно заглянула. Убедившись, что я не сплю, девушка уже смелее шагнула в комнату.
- А я думала, дремлете. Уморились поди по такой-то распутице бродить.
Может, и думала, но проверить пришла. Наверно, господин Хок послал. Хорошо, не Ринку - эта егоза не то что из постели, с того света вытащит. В ее возрасте дети все неугомонные.
- Что случилось-то, Марфа?
- Да вот батюшка снова спиной мается. Не посмотрите?
Отдых глумливо помахал мне на прощание рукой. Хаос, я только расслабилась! Но деваться некуда. Как там звучала клятва, которую приносит каждая юная жрица? "Да не останется ни один жаждущий исцеления без помощи и утешения, невзирая богат он или беден, знатен или простого сословия. Получит всякая просьба милосердный отклик, неважно ночь на дворе или день, вёдро или метель". Так что, Ланка, соберись, будь чело... Не важно, просто будь.
- Сейчас приду.
Тяжелый вздох способен вызвать муки совести у любого, было бы у кого. Марфа, добившись утвердительного ответа, поспешила исчезнуть.
Я распотрошила багет, доставая невзрачную коробочку с мазью. Надо как-нибудь рассортировать барахло, а то постоянно трачу кучу времени, ища нужную вещь в общей свалке. Сегодня вечером и займусь. Мда, свежо предание... Небрежно бросив сумку на кровать (все, что могло быть разбито, давно разбилось), я спустилась вниз.
Господин Хок отыскался на кухне. С мученическим выражением лица мужчина замер около очага, неестественно прямой, словно проглотил кочергу. Вокруг него, охая и ахая, суетились старшие дочери: топили печь, кипятили воду, грели кирпичи. Трактирщик посмотрел на меня с потаенной надеждой, держась рукой за поясницу.
Я окинула взглядом кухню, зацепившись за брошенный у стены мешок, доверху наполненный картошкой. Резвый мужичок, однако. Я, может, и подниму столько, но я-то дракон! Хаос, что за народ! Два раза сходить лень - гробят свое здоровье, лечи их после.
- Сейчас посмотрим вашу спину. Раздевайтесь и ложитесь, - устало вздохнула я, не удержалась от упрека. - Я же вам говорила, беречься надо.
Трактирщик виновато понурился, ничего не ответив. Сначала игнорируют полезные советы, а потом сами жаловаться бегут. Временами я решительно не понимаю людей. Да и драконов, если честно, тоже.
Дочери помогли отцу стянуть рубаху и аккуратно уложили на жесткую скамью около стены. Я зачерпнула мазь, села на корточки рядом и принялась втирать ее в дряблую кожу. Плавные однообразные движения совершенно не отвлекали от чародейства. Что нам нужно? Согреть, расслабить напряженные мышцы, усилить приток крови.
- ...госпожа целительница.
За колдовством я прослушала, что мне сказал господин Хок.
- У вас хорошие руки, теплые. Кажется, помогают не мази, а касание ваших пальцев.
Хаос, снова оплошала! Скорей бы уже растаял перевал, тогда я наконец-то смогу добраться до Затерянного города и сбросить маску. У меня решительно не получается притворяться человеком, постоянно ошибаюсь в мелочах. Да уж, Ланка, не возьмут тебя в теневое крыло[3], если даже деревенские заметили некоторые странности (благо, можно все сваливать на мистические способности, которыми якобы по вере простых людей обладают выпускницы Южного Храма), то что говорить об охотниках, этих выродках, помешанных на идее освобождения подлунных королевств от тирании драконов. И почему тупицы не могут понять: кланам не нужна власть, мы были оставлены Древними, чтобы направлять и помогать!
Интересно, как бы они отреагировали, если узнали, что большинство посвященных жриц Южного Храма - ненавистные им "чудовища"? Впрочем, после войны, когда Западный Предел шел в бой под ало-черным крылатым знаменем, драконов многие не любят.
- Я закончила. Вам советую полежать и спину погреть. За хозяйством дочери присмотрят.
Я встала, провела рукой по лбу, смахивая капли пота. Накатила привычная слабость. Хаос, когда же я, наконец, научусь черпать силу из мира снов, а не отрывать от собственного организма. Так ведь можно и не дожить до первого полета. Ладно, мне грех жаловаться: я скоро получу свою магию, а люди обречены навсегда оставаться бескрылыми.
Я добрела до любимого кресла, буквально упала в него. Чуть-чуть приду в себя, наберусь сил и отправлюсь в комнату. Спать. Подумаешь, рано, солнце еще не село. Может дракон устать....
Из кухни неслышно выскользнула Дана, старшая дочь господина Хока, впихнула мне в руки горячую миску с только что сваренной картохой, к которой прилагалась луковица и пара соленых огурцов. Сочувственно улыбнулась на мой благодарный кивок и так же быстро исчезла: отец захворал, значит, вся готовка на девицах. А время к вечеру, вот-вот из шахт вернется дневная смена, часть народа придет сюда - кто по молодости лет али по глупости еще не обзавелся семьей. Большинство в надежде на горячий ужин, некоторые за компанию пропустить пару кружек пива, прежде чем отправиться к женкам и детям.
Меченый тоже иногда заглядывал, хотя чаще возвращался домой к Марии и Диньке. Но он сегодня в ночь работает, иначе бы не гулял утром по лесу с мелкой. Надеюсь, скоро вообще свалит - третьего дня в долине появился караван, остановился в одной из низинных деревенек, до шахт пока не добрался. Наймется охранником, как обещал, и, в конце концов, исчезнет.
Кстати о караване. Помнится, местные собирались руду везти на обмен, господин Хок хотел запасы пополнить да прощупать почву, нельзя ли Рину как-нибудь в Южный Храм переправить - так и не отказался за зимовку от идеи. Мне тоже не помешало бы пару обновок прикупить: запасная рубаха изорвалась, разве что на тряпки годится (попробуйте на полном ходу влететь в колючий кустарник, считай, легко отделалась - одежда да куча царапин). И еще всякого по мелочи. Выменяю на снадобья, а где-то в сумке запрятано несколько золотых на черный день.
Решив, что расспрошу трактирщика о торговцах и сразу же отправлюсь в кровать, я заставила себя встать и поковыляла на кухню. Марфа, перемывавшая посуду, даже не обернулась, когда я добавила в гору грязных тарелок еще одну.
- Спасибо.
Дана на секунду подняла взгляд от доски, небрежным движением руки заправила выбившуюся из-под косынки пшеничную прядь. Наверно, светлые волосы достались девушкам от матери, потому что у господина Хока среди седины до сих пор встречалась чернота. А фигура в отца: что он худой, жилистый, так и не набравший жирка, несмотря на хлебную профессию, что дочери стройные, даже хрупкие, и это при том, что на селе ценится дородность. Опять я отвлеклась.
- Я слышала, в долину пришел караван, - не вполне доверяя ногам, я присела на стул.
- Купцы приехали-то, - отозвался с лавки господин Хок. Приподнял голову и тут же болезненно поморщился. - Но до нас не дошли. Остановились в леске недалеко от Запруды. Да мы люди-то не гордые, сами навестим.
- Батюшка, вы спокойно лежите, а то припарки сдвинете, - Дана сурово взглянула на отца. Пожалуй, старшая дочь единственная, кто осмеливался спорить и пререкаться с родителем, остальные девочки голос не повышали и под горячую руку трактирщику старались не попадаться.
- Молчи, бестолковая, когда умные люди разговаривают. Мало я тебя в детстве порол! - несмотря на суровый взгляд, посланный Дане, в голосе господина Хока не было недовольства.
- Да уж не мало, батюшка, - девушка беззлобно ухмыльнулась. Она не боялась отца, я тоже не могла представить, чтобы господин Хок поднял ремень на взрослую дочь.
- Так что с купцами-то? - напомнила я.
- Купцы как купцы. Намедни Толька Черный три подводы руды отвез, хвастал, что дали на осьмушку больше против обычной цены, может, потому что ненашенские. А поедемте завтра вместе, госпожа целительница, сами все посмотрите, может, и вам чего приглянется. Отправимся пораньше, на зорьке, к обеду обернемся.
- На зорьке так на зорьке, - пожала плечами я. У меня оставалось десять часов сна, более чем достаточно, чтобы отдохнуть и прийти в себя. - Коли сама не проснусь, не сочтите за труд - разбудите.
Я встала, отмечая окончание разговора. Еще раз поблагодарив за обед, поднялась в комнату, уголком глаза отметив, что Алис куда-то исчезла. Шатаясь, добрела до кровати и рухнула, уткнувшись лицом в подушку. И сразу же провалились в бездонную тьму, в которой не было сновидений.
***
Пробудилась я сама, так же резко, как и уснула, будто на одну секунду прикрыла глаза. Что явно не соответствовало истине, потому что в комнате царили предрассветные сумерки.
Сон пошел на пользу. Голова была удивительно ясной и абсолютно пустой. Натруженные ноги перестали гудеть, словно я вчера и не занималась преодолением грязевых болот, в которые превратились окрестные поля и лес.
Как же все-таки хорошо! Несколько минут я неподвижно лежала в кровати, наслаждаясь состоянием полного покоя, прежде чем отважилась встать, сменить ватное тепло постели на утреннюю прохладу комнаты.
Как только я откинула одеяло (кто же такой добрый меня укрыл?), раздался глухой удар чего-то тяжелого о доски пола, за которым последовало рассерженное шипение. Ссора ссорой, а спать Алис, как обычно, устроилась на моей постели, за что поплатилась незапланированной побудкой. Извиниться я не успела: кошка как ошпаренная выскочила из комнаты.
Философски проводив ее взглядом (какая разница, все равно прощения мне сейчас не вымолить - успокоится, тогда и поговорим), я решила уделить внимание своему внешнему виду. Осколок зеркала, прикрепленный на стене, показал неутешительную картину. Мда, если мятую одежду еще можно заменить, то что делать с волосами?! Вчера я не потрудилась заплести их в косу, и теперь мое отражение явно принадлежало ведьме, только под утро вернувшейся с безумного шабаша.
А что? Ведьма и есть! Рыжая, зеленоглазая да еще и конопатая.
Вздохнув, принялась переодеваться - пропотевшая во время сна рубаха начинала стыть, и я мерзла.
Провозившись полчаса с волосами и наконец-то соорудив более-менее приличный хвост, я спустилась вниз. Трактирщик со своей семьей уже завтракали. За столом царила непривычная тишина, лица людей были задумчивы, и даже Рина вела себя на удивление тихо, мрачно зыркая из-под длинной, наползающей на глаза челки.
Дана подвинулась, уступая мне место. Я, смущенная торжественно-мрачным настроем, расположилась на краю скамейки. Есть совершенно не хотелось, поэтому решила ограничиться кружкой парного молока, что услужливо налила мне Марфа. Похоже, не я одна страдала отсутствием аппетита - хозяин таверны и старшие сестры тоже почти ничего не ели. Тишина во время обычно шумного завтрака угнетала. Наконец я не выдержала и прямо спросила.
- Случилось что, господин Хок?
Трактирщик тяжело вздохнул.
- Нет. Ничего страшного, госпожа целительница, - он запнулся, решая, стоит ли говорить или нет, продолжил. - Смотрел я на вас, думал, отправлю свою Ринку в Храм. Девка шаловливая, бестолковая, а там ее уму-разуму научат, станет она людей лечить, пользу принесет. Уважать ее будут. А как время пришло, от сердца отрываю, кровь-то она не водица.
- За чем дело стало? - удивилась я. - Не хотите - не надо. В Храм принимают всех, но никого насильно идти не заставляют.
О редких исключениях лучше промолчу. Но ведь и меня за руки-ноги не волокли, просто подробно объяснили, что со мной будет, если я откажусь.
- Не поднять мне всех четверых. Прокормить прокормлю, а ведь девку еще пристроить удачно следует. Зятю старшой дело свое отдам - сына-то все равно нет. Остальным приданое надо достойное собрать, а ведь здесь не Капитолий, многого не накопишь.
Пока я спешно придумывала слова утешения, то бишь ободрения, господин Хок продолжил.
- Вы как в Храм попали, госпожа целительница?
- У меня выбора не было, - и ведь действительно не было. Конечно, не все девушки моего клана следуют стезей целительниц, хотя волшебство южных семей изначально относится к магии жизни, но Харатэль посчитала, что обучение в Храме - необходимая веха моего образования. А когда моя сестра что-то решает, всем остается только подчиниться. - Давайте Рину спросим? Эй, мелкая, хочешь стать жрицей?
Серые глазенки из-под светлой челки оценивающе посмотрели на меня, задержались на серебряном медальоне со знаком солнца. Девчонка снова уткнулась носом в чашку с молоком, буркнула.
- Хочу.
Господин Хок тяжело вздохнул, но больше тянуть не стал - отправился седлать лошадей.
***
Дорога до Запруды заняла почти три часа, поэтому, когда мы добрались до небольшой озерной деревеньки (всего-то сорок дворов!), солнце успело подняться высоко над горизонтом, но люди не спешили выходить на улицу. И правильно, в доме дел невпроворот - скотина, готовка, весенняя уборка. А снаружи только грязь разводить.
На окраине нам повстречался странный тип в мятой перепачканной землей одежде. Господин Хок окликнул его, спрашивая о купцах. Заросший патлатый мужик с красной рожей и разъезжающимися глазами, которые он безуспешно пытался свести в одну точку, пять минут с совершенно тупым выражением лица смотрел на распинающегося перед ним трактирщика, прежде чем промычать что-то невразумительное и махнуть рукой в сторону перелеска, черневшего поблизости.
Опять лес! Следует ли вообще доверять указаниям местного Ялы[4], учитывая сивушный аромат, распространяющийся от него на версту вокруг? Мужик продолжил прямой (или кривой, учитывая зигзаги) путь, вскоре закончившийся в близлежащих кустах, которым было суждено стать местом очередного доблестного сражения со змием, затаившимся во фляге, что сжимали скрюченные пальцы.
Видимо, господина Хока одолевали те же сомнения, что и меня, поэтому, проводив пьяницу взглядом, он задумчиво посмотрел на лес и чуть сжал пятками бока своей лошади, понукая ее идти вглубь деревни. Я последовала за ним, обеспокоенно оглядываясь на торчащую из кустов спину - хоть бы не замерз человек, погода-то не летняя, а выпивка не согревает, а только дает обманчивую иллюзию тепла.
После недолгих колебаний, предупредив спутника "скоро догоню", я вернулась к жертве зеленого змия и украдкой бросила плетение. Спустя минуту мужик пошевелился, разбуженный требовательными позывами организма. Довольная совесть замолчала, позволяя продолжить путь.
Удивительно, но направление, указанное пьянчугой, было верным, о чем любезно сообщила встреченная нами чуть позже селянка. Вежливо поблагодарив, мы с Хоком свернули на разбрюзгшую дорогу, ведущую за околицу.
Странные, однако, купцы. Вместо того чтобы остановиться в домах у здешних жителей (пустят с радостью и возьмут недорого), они предпочли ночевать в обозах. И пусть твердят: лес, ночь, костер, звезды, романтика... Холод и весенняя сырость! Никогда не понимала людей, меняющих уют горящего очага и мягкую постель на ночевку на земле в веселой компании комаров (хотя для писклявых надоедливых кровопийц еще рановато) и шишек, наставляющих бокам синяки.
Наш путь пролегал по склону холма рядом с озером. Лед почти стаял, оставшись лишь у самого берега грязно-серой каймой, за которой темнела вода. Бурые в рыжих подпалинах лошадки неспешно трусили по размытой дороге, меся копытами грязь. Подгонять их мы не решались - спешить нам, в общем-то, некуда, а по такой распутице быстро скакать просто опасно.
Господин Хок ехал впереди, молча и угрюмо вглядываясь в приближающийся лес. Отвлекать разговорами человека, занятого размышлениями, я не считала верным и поэтому тоже молчала, мечтая скорее слезть с пыточного приспособления, называющегося седлом. Рина за моей спиной (и чего девчонка забралась ко мне, а не к отцу?) весело уплетала кусок черного хлеба. Лошадка недовольно пряла ушами, раздувала ноздри и косила глазом, надеясь, что и ей перепадет кусок лакомства.
Лес приближался медленно, но неумолимо, вырастая зловещей стеной, пока не закрыл полгоризонта. Темные, блестящие от сырости стволы осин, рябин и ольхи, паутина переплетенных ветвей, сквозь которые просвечивало далекое бледно-голубое небо. Черные кривые тени, падающие на влажный мох. Нереальная тишина, изредка нарушаемая треском валежника под чьими-то неосторожными шагами да далекими неясными голосами...
Сказок надо меньше слушать, Ланка! Лес как лес, и нет в нем ничего страшного. Я прекратила вглядываться в каждый куст, и все же какой-то неприятный осадок остался. Не нравилось мне это место, а объяснить почему, хоть убейте, я не могла.
Нам не пришлось долго искать купеческий обоз: колеса телег оставили глубокую колею, да и торговцы решили далеко не углубляться в чащу, выбрав для своего временного пристанища небольшую полянку шагах в ста от опушки. Пять крытых повозок расставили по кругу, в центре обустроили кострище, у которого расселись восемь человек. Рядом с визгом носились шестеро ребятишек - два мальчика, четыре девочки - играя то ли в прятки, то ли в салки. Видимо, не только господин Хок собрался отдать свою дочь в обучение. Невысокий конюх, прихрамывающий на правую ногу, задавал корм лошадкам, смирно стоящим в самодельном загоне. Кобылок было одиннадцать. Все серые, крепенькие, как на подбор. Интересно, а где остальные - похоже, часть отряда уехала. Лана, ты ведь помнишь, что любопытство сгубило не одну кошку? Не мое дело, куда решили отправиться купцы.
Я с удовольствием слезла с жесткого седла, ощущая, как часть тела пониже спины превратилась в одну большую мозоль. Обернулась, чтобы помочь спуститься Рине, но шустрая девчонка проворно соскользнула по боку лошадки и уже стояла на земле. Господин Хок перекинул мне поводья и направился к костру. Я услышала его удивленный возглас.
- Грегор? А ты тут какими судьбами?
Один из сидящих людей встал навстречу моему спутнику, мужчины крепко обнялись, хлопая друг друга по спине. Я различила ответ.
- Да вот, решил охранником наняться. За детишками прослежу, чтобы до места довезли да не обижали их.
Хок обернулся, помахал мне рукой.
- Госпожа жрица, идите к нам.
Я не спеша приблизилась к костру. Рина боязливо шла рядом, держась за подол моей юбки. Кажется, девочка передумала становиться целительницей.
Отрок лет пятнадцати, сидевший вместе с остальными, нахмурился, неохотно поднялся, забрал у меня поводья. Лошадки покладисто потрусили вслед за ним. Я проводила взглядом долговязую фигуру в потертом тулупе. Совсем еще птенец, только-только усы начали расти. Снова посмотрела на сидящих вокруг костра людей.
Одеты просто, по-походному, совершенно разные, и тем не менее было в них нечто общее, внушающее опасение. Может, дело в скользящих по мне взглядах, нехороших, внимательных, оценивающих. Будто я ягненок, вокруг которого смыкается стая волков. Волки не спешат нападать, проверяют, не является беззащитная испуганно блеющая жертва просто приманкой у спрятанного капкана...
Что со мной сегодня творится?! То лес у меня зловещий, то купцы подозрительные.
- Уважаемые, - раздался за спиной приторно-сладкий голос.
Я вздрогнула от неожиданности, резко обернулась. Голос принадлежал мужчине лет пятидесяти. Судя по богатой одежде, именно он являлся главным в этом лагере. Одного со мной роста, сутулый, полноватый. Черные вьющиеся волосы с белыми прядями седины на висках. Нос с горбинкой. Завитые вверх аккуратные усики, тоненькая бородка. Взгляд темно-серых глаз... колючий. Цепкий, изучающий. Ланка, очнись. Купцу и положено иметь такой взгляд, он должен сразу распознавать возможности своих клиентов. Но почему так мерзко, будто меня сейчас окатили помоями?
Купец сложил руки ладонями друг к другу, поклонился мне, приветствуя, как принято в Южном Пределе.
- Для меня честь принимать жрицу Храма Целителей в моем скромном лагере. Да продлит Хронос ваши лета.
Поклон должен был выразить лишь уважение равного к равной. Но мне показалось, купец больше привык подчиняться, чем повелевать. Странно. Кто может приказывать хозяину обоза?
- Да ниспошлет Рок вам легких дорог, - ответила я церемониальной фразой. - Меня интересуют ваши товары, почтенный.
- Конечно, госпожа. Мы можем предложить вам большой выбор: посуда, ткани, украшения...
Любой торговец, чтобы получить прибыль, способен расхваливать самый завалящий черепок целую вечность. Я, конечно, не спешила, но жаль было терять время, которое можно потратить с гораздо большей пользой.
- Я хотела бы обновить одежку.
- Вам повезло. Есть платья из сейрийского шелка, меха Русы, а может, вам по вкусу западная мода? Нет, о чем я говорю? Юг! Конечно же, юг! Атэр, - он обратился к успевшему вернуться мальчишке. - Покажи госпоже наши товары.
Подмастерье тяжело вздохнул и направился к одному из обозов, даже не проверяя, иду ли я следом. Резко отдернув полог, отрок ловко забрался в фургон, окинул меня сверху недовольным взглядом.
- Ну, чего надо?
Такими темпами ты не много продашь, малец. Торговец должен улыбаться каждому покупателю как лучшему другу, даже если с удовольствием надавал бы ему по морде. А не смотреть угрюмо, исподлобья, будто сделал одолжение, выслушивая меня. Говори и проваливай, так? Сейчас я научу тебя уважать старших.
- Атэр? - хозяин обоза на секунду отвлекся от оживленного спора, который он вел с господином Хоком по поводу платы за провоз Рины до Южного Храма, кинул на парнишку взгляд, не обещающий ничего хорошего.
Мальчишка скис, вымученно улыбнулся.
- Чего изволите, госпожа? Вот платье есть, - он распотрошил тюк, вытащил на свет что-то синее, переливающееся и невесомое. В таком наряде не стыдно танцевать с принцем на королевском приеме. Исхард бы оценил.
- Мне нужно подобрать рубаху.
Атэр небрежно отшвырнул дорогое платье в сторону, полез вглубь. Вернулся с целым ворохом одежки, бросил на пол.
- Выбирайте.
Я осторожно вытащила одну, с сомнением посмотрела на свою находку. Грубая ткань, отвратительный бурый цвет, да этот мешок мне еще и велик будет.
- Атэр, ты позоришь меня, - разочарованно произнес купец. - Принеси ту, из Иллии, с вышивкой на рукавах. И еще вязаную, на пуху горских коз... Пять золотых, уважаемый. Девочку кормить-поить надо.
- Да за семь корову купить можно! - возмутился господин Хок. - Эта пигалица и не ест ничего. Два.
- Теленка, уважаемый. Четыре и девяносто серебряников...
Мальчишка на этот раз пропадал дольше, а когда вернулся, выложил на край фургона два свертка. Я развернула первую вещь. Хаос, какая красота! Золотистая полупрозрачная ткань, мягкая, приятная на ощупь. Изящный воротник, рукава, расклешенные от локтя. И вышивка - сине-красные цветы, отделанные мелкими, искусно обработанными каменьями. Даже без примерки мне казалось, что она идеально сядет на мою фигуру.
Вторая рубаха не была такой нарядной. Простенькая, вязаная, без каких либо узоров, зато удобная и теплая. Как раз для северных краев. И что же выбрать? Красоту или практичность?
- Три золотых двадцать серебряников. Это мое последнее слово.
- Договорились.
- Вот и отлично, - Хок и купец наконец-то хлопнули по рукам, и все внимание последнего обратилось ко мне. - Что скажете, госпожа?
- Даже не знаю, трудно выбрать... - пожалуй, решу спор в пользу практичности. Мне предстоит дорога на север, теплая вещь в любом случае пригодится. А вышитое чудо и надеть-то некуда. Но, Хаос, как же хочется хоть изредка выглядеть красивой!
- Берите обе. Отдам за двадцать серебряников, - предложение купца удивило меня. Два десятка серебряных монет не самая маленькая цена за одежду, но вещи, которые я держала в руках, стоили гораздо больше.
- Интересное предложение, - еще бы понять, чем вызвана такая щедрость со стороны хозяина обоза. Мужчина уловил тень сомнений, возникших у меня, потому что расплылся в улыбке.
- Только для вас. Сестры Храма оказали нам честь, взяв наши грешные души под свою защиту.
Ого! А купец не так-то прост. Южный Храм не дает свое покровительство первому встречному. Исключительно за большие услуги, оказанные в прошлом или настоящем. Караваны, например, являются частью шпионской сети драконов: торговый люд много слышит и видит. Кого-то найти, что-то доставить... Я могу потребовать от купца доклад о его задании, он будет обязан ответить, если только приказ не исходил напрямую от Альтэссы, но для этого мне придется раскрыться. Нет. Я не готова. Любопытство потерпит.
- Я могу взглянуть...
Купец сразу понял меня. Тонкие пальцы, украшенные перстнями, нырнули за воротник и извлекли на свет свиток из дорогой бумаги, бережно, как сокровище, протянули мне. Для человека это и есть сокровище.
Я аккуратно развернула грамоту. Почерк незнакомый, да я ведь и не знаю всех писцов Южного Храма, а вот печать - золотой полукруг солнца, встающий над раскрытыми крыльями летящего дракона - без всяких сомнений принадлежит Альтэссе, или верховной жрице. Золотой дракон.
На минуту стало тоскливо, захотелось домой. К нудным наставлениям многочисленных учителей (не думала, что однажды вспомню об этом времени с грустью), к бесшабашным забавам с Крисом и Аликом... к сестре. Требовательной, строгой, но справедливой, понимающей, доброй. Харатэль, я по тебе соскучилась. Но даже ты не способна защитить меня. Мне бросили вызов, и я приму его. Обязана принять, мне не дали выбора.
- Благодарю, - я аккуратно скатала свиток, вернула владельцу. - Вы собираетесь в Южный Храм?
- Да, только завернем по пути в пару мест, - купец внимательно посмотрел на меня. - Желаете присоединиться к нам, госпожа?
Вернуться домой, привычно сбросить ворох проблем на чужие плечи... Как заманчиво! Только мне не вернуть времени. Не вернуть то чувство абсолютной безопасности, которое давало присутствие сестры. Бывшие неприступными укрепления дали трещину. Стены родного дома перестали казаться мне достаточно надежными. Я помнила каждую секунду, что где-то, далеко или совсем рядом, скрывается неизвестный враг, ждущий удобного момента, чтобы вновь попытаться забрать мою жизнь.
В очередной раз я потеряла связь с миром. Вон и купец смотрит на меня с ожиданием, медленно переходящим в скуку.
- Благодарю за предложение, уважаемый. Неотложные дела требуют моего присутствия в другом месте, - Хаос, когда же я избавлюсь от этой вычурной манеры выражаться. Изящная словесность хороша для официальных приемов, но в глухой деревушке способна вызвать ненужный интерес и массу неудобных вопросов. - Я буду благодарна, если вы согласитесь передать мое письмо Верх... кому-нибудь из посвященных.
Аккуратней со словами, Ланка. Чуть не проговорилась! Купца бы сильно удивило, что простая воспитанница Южного Храма может без церемоний писать Верховной Жрице.
- С удовольствием, госпожа. Мы уходим через день, на заре, вы успеете?
- Да, конечно. Я вернусь завтра.
На том и порешили. Я расплатилась за одежду, отказалась от предложения разделить трапезу и снова взгромоздила измученную пятую точку в седло. Нет, длительные конные прогулки - развлечение не для меня. Как подумаю, что впереди ждет еще два-три часа этот пытки.... Лучше не вспоминать.
Господин Хок тронулся с места. Я сжала пятками бока коня, последовала за ним. Рина стояла у костра, не делая попытки увязаться за нами, лишь смотрела вслед большими светлыми глазищами. И только когда мой конь шагнул под сень деревьев, едва слышно прошептала, впервые за все время, что мы провели в лагере.
[3] Теневое крыло - подразделение алых, занимающееся разведкой и шпионажем по приказу Совета.
[4] По преданию во время войны двух королевств, когда отряд Шведры захватил село Русы, местный егерь Яла вызвался показать интервентам короткий путь через болота. Проводник завел врагов в самую топь, из которой те не смогли выбраться и сгинули в трясине. Сам Яла был убит обозленными шведрами, когда захватчики поняли, что егерь обманул их