Артюшенко Наталья Васильевна. Самое главное для сыщика

Самое главное для сыщика - маскировка.

Солнце в самом зените. Воздух раскален настолько, что, кажется, начнут плавиться камни.

Он:

Пот заливает глаза. Утереться бы... но... Шаг, еще один, а до горы еще далеко. Деревяшка на плечах слишком тяжела. Еще не зажили раны от плетей, особенно слева, сам виноват, не воспользовался системой регенерации, захотелось правдоподобия. Ах, ноги мои, ноженьки! Сплошные ссадины. Хоть сандалии оставили бы. Так ведь нет!.. Идут следом, злорадствуют!.. Ничего, я вам докажу, все мне поверите!..

...Осужденный споткнулся и упал на левое колено... Свист плети разорвал горячий воздух. Багровая полоса в мгновение ока появилась на белой ткани. Толпа смолкла и только одинокий женский крик:

- Помогите ему! - раздался в его поддержку...

Он:

Это ее голос... Она здесь, рядом... проклятое колено... Но как бы исхитриться встать. Сам виноват, переоценил свои возможности... Нет, захотелось порисоваться и перед ней тоже. Конечно, можно и сейчас все вернуть, проявить силу. Только тогда они мне не поверят, что так любой из них сможет.

...Центурион в высоком шлеме остановил плеть в полете. Что толку, если этот дохляк сейчас свалится. А он уже готов рухнуть под тяжестью. Светло-желтые глаза впились в толпу. Мало кто мог выдержать этот свирепый взгляд. Оборванцы, коими он и считал всех местных, подались назад. Только один, одетый не по погоде в толстый полосатый плащ, не отступил. Он продолжал с интересом следить за осужденным. Центурион ловко свернул плеть и указал на него:

- Ты!

- Я?

- Звать как?

- Симон...

Солдаты ловко подхватили его под руки и подволокли к центуриону:

- Ты, - плеть уткнулась ему прямо в нос, - поможешь нести это...

Сыщик:

...Самое главное для сыщика, то есть для меня, это маскировка. Надо же, разлинованный шрамами болван в петушином гребне выбрал именно меня. Нет, это слишком... Сейчас я ему покажу!..

Центурион смачно сплюнул на землю. Плевок испарился, не успев долететь до раскаленного песка.

- Ну?

Осужденный странно посмотрел на невольного помощника. Тот, поймав взгляд, опустил глаза и кивнул - помогу...

Он:

Эти люди лучше, чем я думал... Надо же, не от испуга согласился. Точно, страха в его глазах не было. Замечательный какой.... Жаль, раньше не встретились. Учеником бы взять. Немного - и он бы смог дорасти до уровня настоящего сознания. Но ничего, вот закончится этот кошмар и мы еще встретимся...

Солдаты изнывали от зноя. Да и как не мучаться, если внутри панциря, как в печи. Больше всего хотелось, чтобы бесконечный день ушел без возврата. Они в мгновение ока расшнуровали веревки и переложили тяжелую ношу на плечи постороннего. Центурион сплюнул еще и приказал двигаться к горе...

Сыщик:

...Эх, если бы не маскировка. Никогда бы не согласился, но когда карьера поставлена на карту, то и не на такие жертвы пойдешь. Эти глаза...Только бы не просек. Ведь не простят, если снова упущу. Сколько же раз он от меня уходил? Только в этом мире раз...

Надо остановиться и передохнуть, а то слишком неубедительно получается.

Высокий в плаще остановился, поправил съехавшую ношу. Солдат сзади подтолкнул его тупым концом копья.

- Эй, полегче!

Осужденный прошел, спотыкаясь, мимо. Успел шепнуть:

- Не бойся, тебе воздастся... Милосердие - вот ключ ко всему, а ты, я вижу, человек хороший...

Центурион хлестнул его еще раз плеткой. И снова женский голос из толпы:

- Не надо, пощади!

Осужденный едва не свалился у самого подножья горы. Только солдаты не дали, схватили под руки и потащили прямо к месту казни.

Сыщик:

Не хило. Воздастся, еще как. Только адресочком ошибся.

... В прошлый раз он огнем да колесом баловался. Тогда и к скале его приковал, и сторожа хищного поставил, пока за санкцией туда-сюда обернулся, ан нет уже Прометея на месте, смылся.... И кто помог - человек! Позор! Сторожа жалко, хорошая была птица, хоть и местная...

...Теперь вот всеобщей любовью увлекся, равенство, братством. Только какое может быть равенство, между миллионами лет разницы в возрасте. То же самое, как с эмбрионом, ну... Мерзость какая...

...Все так хорошо шло. Рядом был, учеником под началом ходил, доказательства собирал, не просек... А сейчас вот чуть не попался. Все глаза эти, проклятое его второе зрение. Хорошо еще санкция заранее получена. В этот раз я умнее...

Высокий медленно поднялся на гору и опустил крест рядом с упавшим на колени осужденным. Тот поднял голову и улыбнулся. У фальшивого Симона не хватило наглости улыбнуться в ответ. Только карие глаза полыхнули недобрым огнем, а усмешка легкой тенью скользнула по тонким губам.

Сыщик:

...Нет, не догадался. И прекрасно. Тебя еще и на кресте сюрприз ждет. Я-то гвозди успел заменить на специальные...

Солдат двинул Симону по ребрам, чтобы отошел. Кареглазый бросил еще один взгляд на приговоренного и побрел вниз по склону. Здесь ему больше нечего было делать. Нужно еще избавиться от тела и дождаться, когда его принесут в гробницу. Там все уже готово. Он вошел в немногочисленную толпу. Растрепанная местная с безумными глазами кинулась к нему. Она упала на колени, загораживая дорогу, схватила за руку и стала целовать.

- Спасибо, спасибо! - бормотала она, - Тебе воздастся за милосердие! Я помолюсь за тебя.

Сыщик:

Надо же обслюнявила! Какие они противные... Как он с ними может носиться, не понимаю. Нет, закончу это дело и попрошусь в отставку. Надоело все!

Симон оттолкнул ее от себя:

- Пошла прочь!

Женщина упала в пыль. Один из учеников, с рыжей бородой, бросился ее поднимать.

- Тьфу! - сплюнул сыщик, вытирая о плащ руку, - Чтоб вам всем пусто было!

Он растолкал людей на своем пути и побежал...А вслед ему неслось:

- Благослови тебя господь за милосердие!

...Центурион присел на маленький камушек. Подозвал торговца водой, что мелькал у подножья горы, забрал у него бурдюк. Вода была противно теплой и немного солоноватой, отдавала овечьим духом. Но это лучше чем ничего.

- Давайте! - приказал он солдатам.

Те стащили с осужденного хитон и укрывище, стали укладывать на крест, прихватывая руки и ноги толстыми веревками. Медные гвозди были наготове. Осужденный едва сдержал крик, когда загоняли первый. Потом еще, и еще... А он ведь не один приговоренный к казни. Солдатам приговор приводить в исполнение еще для двоих.

...А солнце было немилосердно. Отвешивало обжигающие оплеухи направо и налево...

Он:

...Больно... Ну, ничего. Дотерплю до вечера. Обещал им грозу и прочее... Странное ощущение в руках, будто немеют. Ладно, повисим немного там видно будет. Вон она стоит, плачет... Бедная моя... Ничего скоро будем вместе... Все будет хорошо... Что-то в голове закружилось...Солнце, наверно...

Сыщик оглянулся на женский крик. Та же сумасшедшая кричала:

- Господи! Услышь меня! Помоги сыну твоему!..

Он уже болтался на кресте. Одно мгновение и голова упала на грудь.

- Отключился, - центурион снял шлем и почесал стриженный затылок.

На его памяти это первый раз, чтобы человек на кресте сразу терял сознание.

- Ладно, - сказал он, - давайте остальных...

Сыщик:

Я всегда знал, что его поступки до добра не доведут. Они же все здесь чокнутые... Ничего суд разберется. Посмотрим... Только бы вовремя успеть.

Ветер взбесился, гоняя клубы пыли. Несколько тяжелых капель упали на валявшийся в стороне шлем. Центурион посмотрел на небо - огромная туча двигалась с запада.

- Гроза...

Он приказал заканчивать с казнью. Солдаты подошли сначала к разбойниками. По обычаю - пара ударов древком копья по голеням, кости в осколки. Тот кого повесили первым и не дернулся, когда его ткнули для пробы копьем.

- Кончай! - приказал центурион.

Один удар в сердце - и все кончено. Солдаты, забрав то немногое, что было у осужденных, покинули гору.

Гробница была удивительно уютной. Сыщик, избавившийся от ненужного человеческого тела, притаился в пещере. У входа появились люди. Они несли тело, уже обмытое и обряженное по всем правилам. Кто-то горько плакал, кто-то пел погребальную песнь. Грустное зрелище...

Прощались с умершим долго. Но ожидание того стоило. Люди ушли и привалили вход камнем. Кажется и охрану приставили... Теперь настало время действовать. Шокеры, которые сыщик подложил солдатам вместо гвоздей, были извлечены. По его подсчетам он должен был очнуться с минуты на минуту.

Сыщик вынырнул из тени и занял выжидательную позицию, развернув все свое огромное светящееся тело.

Как червяк зашевелился преступник, спеленатый в тканый саван. Поняв, что самостоятельно ему не выбраться, позвал:

- Мария, это ты?

- Нет, - прозвучал ответ на языке другого мира, - это не Мария.

- Кто здесь? - он попытался выбраться из савана, - Свет откуда?

Сыщик протянул щупальце и освободил ему лицо.

- ТЫ?! СЫЩИК! - выдохнул тот, кого принимали за божьего сына.

- Я, - прозвучал ответ, - рад встречи.

- Значит все кончено?

- Ага.

- Я?..

- Ты арестован. Сам знаешь, привнесение идей не свойственных сути конкретного мира карается тюрьмой. Таков кодекс свободного путешественника. Ты его нарушил в очередной раз. Мало тебе было огня и колеса... Я тебя предупреждал, что поймаю с поличным?

Не божий сын кивнул.

- Так вот. Санкция получена, ты арестован и отправишься со мной.

- А как же они?

- Твои ученики? Обойдутся без тебя.

- Что будет со мной?

- Будет несколько тысячелетий на раздумья в одиночестве.

- Освободи меня от этого, - он имел ввиду человеческое тело.

- Ну уж нет, оно пойдет в качестве вещественного доказательства.

- Эх...

Год 2006-й с рождества Христова....

Он:

...Ничего. Скоро срок подойдет к концу, и я к вам вернусь мои дорогие...

Комментарии: 2, последний от 15/05/2013. © Copyright Артюшенко Наталья Васильевна (art_nat@bk.ru) Размещен: 07/05/2013, изменен: 07/05/2013. 15k. Статистика. Рассказ: Фэнтези		Ваша оценка:
Аннотация: Самое главное для сыщика - маскировка. Солнце в самом зените. Воздух раскален настолько, что, кажется, начнут плавиться камни. Он: Пот заливает глаза. Утереться бы... но... Шаг, еще один, а до горы еще далеко. Деревяшка на плечах слишком тяжела. Еще не зажили раны от плетей, особенно слева, сам виноват, не воспользовался системой регенерации, захотелось правдоподобия. Ах, ноги мои, ноженьки! Сплошные ссадины. Хоть сандалии оставили бы. Так ведь нет!.. Идут следом, злорадствуют!.. Ничего, я вам докажу, все мне поверите!.. ...Осужденный споткнулся и упал на левое колено... Свист плети разорвал горячий воздух. Багровая полоса в мгновение ока появилась на белой ткани. Толпа смолкла и только одинокий женский крик: - Помогите ему! - раздался в его поддержку... Он: Это ее голос... Она здесь, рядом... проклятое колено... Но как бы исхитриться встать. Сам виноват, переоценил свои возможности... Нет, захотелось порисоваться и перед ней тоже. Конечно, можно и сейчас все вернуть, проявить силу. Только тогда они мне не поверят, что так любой из них сможет. ...Центурион в высоком шлеме остановил плеть в полете. Что толку, если этот дохляк сейчас свалится. А он уже готов рухнуть под тяжестью. Светло-желтые глаза впились в толпу. Мало кто мог выдержать этот свирепый взгляд. Оборванцы, коими он и считал всех местных, подались назад. Только один, одетый не по погоде в толстый полосатый плащ, не отступил. Он продолжал с интересом следить за осужденным. Центурион ловко свернул плеть и указал на него: - Ты! - Я? - Звать как? - Симон... Солдаты ловко подхватили его под руки и подволокли к центуриону: - Ты, - плеть уткнулась ему прямо в нос, - поможешь нести это...

Артюшенко Наталья Васильевна : другие произведения.

Самое главное для сыщика