Аннотация: Обычная история обычного космонавта из обычного будущего. Вот только птичку жалко... (исповедь пьяного разведчика дальних миров про то, что он НЕ герой)
- КОСМОНАВТ... Космонавт.. - шелестел над Деревней детский шепот, сопровождаемый хорошо различимым топотком множества детских ног.
В это раннее июньское утро 2105 года, когда взрослые уже отослали малолеток в детсады и отправились в промышленные центры на работу, а престарелые и подростки ещё отсыпались в робобоксах "сладкого сна", стайки ребятишек лет восьми-девяти, подобно струйкам воды, стекались со всей Деревни в её центр, к Кафе на возвышенности.
На эту поднятую детьми суматоху никто не обратил внимания, на улицах просто никого больше не было. Да и быть не могло - и Деревня, и Кафе являли собой бледное подобие своих исторических прообразов, "унаследовав" лишь принципиальные функции. Деревней называли пять тысяч просторных одно- и двухэтажных домов, расположенных вдоль множества одинаковых нешироких тенистых улочек, лучеобразно расходящихся от двадцати телепортационных пунктов. А в геометрическом центре деревни, куда сходились шесть основных улиц и куда сейчас стремились дети, на небольшой - метров шестьдесят в поперечнике - круглой площади стояло Кафе. Реликт минувшего столетия, оно было полностью белым и издали походило на небольшое шапито, но без стен и всего с одним, на удивление тонким столбом в центре. Под навесом по кругу располагались пятнадцать белоснежных столиков, за одним из которых и сидела Тайна, объединившая сейчас всё детское население деревни.
Дети, вбегавшие на площадь, при первом же взгляде на тёмно-фиолетовую, плотно облегавшую тело форму внезапно робели. Так что вскоре Кафе было окружено плотным кольцом ребятишек, над которым витало боготворящее: "Разведчик миров..."
И действительно, ошибиться было невозможно. Человек за столиком даже сидя был в высоту под два метра, его сгорбленные плечи вряд ли бы пролезли в обычную дверь, согнутые ноги коленями упирались в пол, всё тело было в буграх чрезмерно раздувшихся мышц. И только лысая голова, горестно склонившаяся над литровой кружкой, едва выглядывавшей из лопатоподобных ладоней, была совсем ненамного больше обычных человеческих размеров. Так "разносило" только космонавтов-разведчиков дальних миров, путешествовавших длительное время то при постоянной перегрузке, то при полной невесомости.
А дети всё прибывали. Толпа вокруг Кафе стала уже настолько плотной, что казалась единым живым существом. Но само Кафе внушало детям некий страх, на него будто перешла часть таинственности от космонавта, и никто не решался переступить эту условную границу. Они буравили взглядами неподвижно сидевшего космонавта, перешёптывались вполголоса, переталкивались и перепихивались у самой границы Кафе, но и только.
Наконец случилось то, что не могло не случиться - один мальчик лет девяти оказался буквально вытолкнутым с мощёной под старину булыжной мостовой на гладкий белоснежный пол Кафе. Волчком крутанувшись на месте, он попытался было юркнуть обратно в толпу, но живая стена уже была неразрывна. Перешёптывания в толпе разом стихли, все детские глазёнки ожидающе обратились на него.
Перестав мельтешиться, мальчик на шаг отступил от толпы. Обвёл её взглядом преданного и обречённого, глубоко вздохнул и принял неизбежное. Повернувшись в сторону космонавта, сидевшего к нему спиной, через силу сделал несколько шажков вперёд. Собравшись с духом, тонким голоском пронзительно взвизгнул:
- Вы космонавт?!
Разведчик миров медленно поднял голову. Предельно равнодушным ко всему взглядом обвёл застывшее перед ним море детей. Снова склонившись над кружкой, глухо пробормотал:
- Был космонавт, да вышел весь.
Его голос, даже наполовину приглушённый, подобно эху грома пронёсся над толпой. И толпа зашумела. Сначала тихо, потом громче и громче, пока не родился единый отчаянный крик-вопрос из множества детских глоток:
- Но ведь Вы - Герой!
- Герой?!
Лицо космонавта окаменело. Он выпрямился, невидяще глядя вперёд перед собой, и резко опустил на стол приподнятую было кружку. Узорная хрустальная кружка, не рассчитанная на подобное обхождение, раскололась.
- Герой? - Уже тише и насколько задумчиво повторил он и поднёс к лицу оставшуюся в ладони ручку от кружки.
Постепенно его взгляд приобрёл осмысленное выражение. Бросив ручку кружки на стол, он подождал пока она, как и остальные осколки, впитается в поверхность. Нетерпеливо схватил появившуюся в центре столика точно такую же, но уже наполненную тёмно-желтой хмельной жидкостью литровую кружку и одним залпом опорожнил её.
- Я - герой? Не-ет. Героем был тот, кто первым поднялся в космос. Героями были те, кто первыми пытались выжить в невесомости. Те, кто первыми прокладывали путь в пустоте, кто первыми ступали на другие планеты...
Громовой голос космонавта, отражаясь многогранным эхом от обрамлявших площадь деревьев, казался Гласом с Небес; дети перед ним начинали бледнеть и дрожать под его прожигающим, гневно-горестным взглядом.
- Вы все думаете, что это героизм: месяцами, годами в одиночестве лететь в полной пустоте, темноте и тишине? И вы изводите себя тренировками, зубрёжкой заумных наук, вы все просто мечтаете стать героями - разведчиками дальних миров? Да?!
Он вдруг пригнулся к столу и упёрся ладонями в его край так, что его локти задрались высоко вверх, подобно крыльям. Чуть помедлив, зашипел почти по-змеиному:
- Но вассс не возьмут в косссмонавты. А зззнаете почему? Потому, что всссе в ссслужбе разззведки миров...
Казалось, в этот момент на площади было только три живых существа: космонавт, пригнувшийся как кобра перед броском; единое кольцо толпы детишек, нависшее над белоснежной площадкой Кафе позади космонавта и сильно выгнутое перед ним; и одинокий мальчик лет девяти, не знающий как ему лучше поступить - остаться за спиной космонавта, но вне толпы сверстников, или влиться в толпу, но под ЕГО взглядом.
Тем временем разведчик миров, выдержав эффектную паузу, резко выпрямился на стуле и рявкнул так, что толпа не менее резко присела, а мальчик за его спиной вообще упал, чрезмерно отшатнувшись.
- ... ПСИХИ!!! Понятно?! Психи! В разведчики берут только психов! Они все - ненормальные, все - психи... - Разведчик миров от избытка чувств несколько раз взмахнул в воздухе рукой, но затем его возбуждение быстро спало и он как-то обмяк. Его взгляд опять подёрнулся дымкой, обратился внутрь себя, что неожиданно резко подчеркнуло его нетрезвое состояние.
- Все, все они - психи... И я - псих!
После такого самообличающего заявления он опять уткнулся носом в кружку, в полную, появившуюся взамен ранее опустошенной. А над площадью повисла тишина. Несколько раз раздались короткие всхлипы самых маленьких из присутствующих, но в целом дети были просто загипнотизированы этим разведчиком дальних миров, ведущем себя совсем не по-геройски, совсем не так как показывают по визору, совсем не так как положено.
Некоторое время спустя, безучастно глядя в дно кружки, зажатой в ладонях, космонавт заговорил вновь. Заговорил тихим, но оглушающим для ошарашенных детей голосом.
- Люди поднялись в космос давно, сто сорок четыре года назад. Постепенно они достигли Луны, построили несколько орбитальных станций, подолгу жили на орбите. Им было тяжело, но они не были одиноки, с ними была вся планета. Восемьдесят лет назад человечество уже могло регулярно посылать людей на Марс. Люди в экипажах часто не выдерживали долгой изоляции, но всё же их посылали. Набивали корабли под завязку книгами и фильмами, устанавливали мощнейшие средства связи - и посылали. А потом люди научились летать быстрее света. И вот тогда космонавты познали истинное одиночество.
Вне корабля ничего не видно и не слышно, вне корабля вообще ничего нет, когда летишь быстрее света. На сверхсветовых скоростях ты один, совсем ОДИН... Уже через неделю такого полёта космонавты готовы убить себя и других, лишь бы выбраться из корабля. Правда, чем больше человек в экипаже, тем дольше они могут продержаться. Но даже гигантские звездолёты с двумя тысячами пассажиров на борту имеют билет в одну сторону, и на том конце пути обязательно должен быть пригодный к заселению мир.
Разведчик миров, приподняв, посмотрел пустую кружку на свет, отставил её в сторону. Горько вздохнув, покачал головой.
- Человечеству были необходимы герои-первооткрыватели, разведчики миров. И ими стали психи. Только самовлюблённые эгоисты, одиночки, не терпящие общества, могут жить в изоляции без дополнительного вреда своей и без того ненормальной психике. Но и они не выдерживают долго полного одиночества, и они гибнут без... без...
Комично шморгнув носом, разведчик миров неожиданно уткнулся лбом в стол и, обхватив свою небольшую лысую голову руками, зарыдал:
По толпе детей прокатилось оживление. Неизвестный космонавт вдруг стал им гораздо ближе и понятнее. Ну кто же не слышал про безграничную, задушевную любовь разведчиков дальних миров к их вторым членам экипажей, нуждавшимся в постоянной опёке. Разведчики брали с собой в полёт генетически модифицированных черепах, кошек, попугаев, хомячков; и за годы полётов они воистину становились половинкой их души.
- Ваша... - за спиной космонавта неожиданно подал голос мальчик лет девяти. Он, видимо, преодолел сковывавший его прежде страх и сейчас медленно, по дуге подходил к столику разведчика миров. Толпа детей замерла, восхищённо наблюдая за ним.
- Ваша... птица... она погибла от перегрузок?
- НЕТ!!!
Разведчик миров вскочил на ноги. Опрокинутый стул отлетел прочь, а мальчик лет девяти, как, впрочем, и все остальные ребятишки, присел от ужаса - коллос, нависший над ним, был метра три ростом и более метра в плечах. От его тела, рельефно увитого канатами мускулов, веяло космической мощью, сжатые в ярости пудовые кулаки не предвещали ничего хорошего, а непропорционально маленькая лысая голова с безумно горящими глазами делала его посланцем из ночных кошмаров.
- Нет! Яша был самой стойкой птицей на свете! Помесь жако и какаду, он был и самым умным попугаем в галактике! Он мог выдержать любые испытания. Он всё выдерживал наравне со мной. Это я сам оставил его на той проклятой планете. Я сам его оставил... Сам...
От этого воспоминания космонавт разом осел, став похожим на приспущенный воздушный шарик. Его голова поникла, плечи ссутулились, ноги чуть согнулись в коленях, а левая рука, как самостоятельное существо, поползла за спину, по столу за кружкой. Её содержимое не придало космонавту сил, но развязало язык. И он начал свой рассказ.
- Мне невероятно повезло: посетив пять солнечных систем, я нашёл планету, пригодную к заселению - после бактериальной очистки. Однако при посещении последней системы, шестой из запланированный, случилось ещё более удивительное: я обнаружил голубую планету, настолько похожую на Землю, что не смог устоять перед соблазном походить по ней. Я ведь летел непрерывно уже третий год!
И я приземлился. О, Боже! На ней даже растения были похожи на земные! Не помня себя от восторга, я выпустил трап и, не закрывая за собой ни единого люка, выбежал из корабля. Свежий воздух окончательно опьянил меня и я, вопя от восторга, кинулся за пределы выжженного при посадке круга к чудесной изумрудной траве. Я катался по траве как ребёнок, я упивался свободой... И слишком поздно заметил, что ближайший куст в окружавших зарослях подозрительно потрескивает разрядами статического электричества. Вернее, я заметил только синюю вспышку, полетевшую в меня со стороны куста...
Космонавт поднял голову, посмотрел вдаль. Не глядя, поставил пустую кружку на столик, нашарил новую. Его взгляд, полный внутренней боли и страдания, упёрся в лицо мальчика лет девяти, пытавшегося отползти по белому полу Кафе подальше. Неотрывно глядя ребёнку в лицо, он продолжил рассказ, время от времени прерываясь дабы отхлебнуть хмельного напитка.
- Когда очнулся, то был уже оттащен назад, в пределы выжженного кораблём круга, и окружен местным населением. Это были, м-м-м... Представь себе стоящих на задних лапах огромных кошек, ростом метра под два с половиной, но с лягушачьими рожами, с человечьими руками и с петушиными хвостами. Они были разумны - на меня уставилось не менее двух дюжин пик.
Мне позволили встать. Потом одно из чудищ, видимо - вождь, подошло ко мне. Указало в сторону корабля, что-то чирикнуло и быстро сунуло мне под нос какое-то существо, напоминавшее полудохлую жабу. Я, естественно, брезгливо отшатнулся, а существо слабо шевельнуло левой передней лапкой. Вождь сразу закудахтал, выбрал из окружавшей меня толпы одного сородича и отправил на корабль. И тот пошёл!
Спустя несколько минут он вернулся, неся ручной эспандер из тренажёрного отсека. Пощебетав о чём-то с вождём, он опять отправился на корабль и вынес ярко-оранжевый дипломат-переводчик. "Вот оно" - обрадовался было я. Дёрнулся к нему, но был остановлен пиками. Заметив мою реакцию, ко мне снова подошёл вождь. Я всячески попытался дать понять, что мне сейчас же необходима только что вынесенная вещь. Но в ответ вождь опять сунул мне под нос жабу. И как назло, в этот момент я чихнул!
Космонавт на секунду замер, допил остатки напитка в кружке, а когда продолжил в его голосе отчётливо прозвучали недоумение и обида:
- Жаба дёрнулась и сдохла. Вот так вот взяла и сдохла. Удивлённый вождь минуты две тряс её и что-то чирикал. Затем, признав произошедшее, отбросил жабу в сторону и велел поднести ко мне дипломат.
Разведчик миров оторвал взгляд от мальчика лет девяти, лицо которого было уже белее пола, и повернулся к столику, с которого доносился ритмичный и настойчивый сигнал обязательной предоплаты дальнейших заказов. Только со второй попытки точно приложив большой палец к мигавшему красным прямоугольнику, произвёл предоплату и сразу опорожнил в себя ещё две кружки хмельного напитка подряд. Блуждая пьяным взглядом по обращённым к нему лицам детишек, продолжил свою исповедь.
- Вы все знаете, что человечество открыло уже три разумных инопланетных расы. Для быстрого установления контакта с инопланетянами и был изобретён лингвистический компьютер, весьма мощный для расшифровки иноземной речи и достаточно компактный, чтобы умещаться в дипломате. Именно его и вынесло чудище.
Под внимательными взглядами аборигенов я аккуратно коснулся кнопки активации, после чего жестами заставлял вождя говорить, пока не зазвенел сигнал полной работоспособности автопереводчика.
- Я сердечно рад знакомству с вами, - начал было я стандартную приветственную речь, но в ответ мне немедленно раздалось:
- Твоя есть Воплощение Бога?
Я растерялся.
- Ну... нет, - говорю.
- Тогда твоя молчать. Моя забирать своя добыча.
Чудища начали по одному входить на корабль и выносить по одной вещи. Наконец, они вынесли и клетку с Яшей. Я решил уже было биться насмерть, лишь бы они не тронули его, но тут Яша, толи возмущённый, толи опьянённый свежим воздухом, как заорёт:
- Куды прёшь, курятина неощипанная?!! Щас враз хвост выдеру!!!
Клетка оказалась достаточно близко к дипломату-переводчику, ну тот и перевёл. Среди чудищ поднялось такое кудахтанье, какого не услышишь и на птицеферме, компьютер успевал переводить лишь отдельные восклицания да междометья. Но вот вождь поднял свою пику и всё стихло. Поставив предо мной клетку, он спросил:
- Это есть Воплощение Бога?
Я ещё не успел сообразить, что ответить, как Яша заявил:
Не знаю, что на меня нашло - озарение ли, помешательство, - но я бухнулся на колени, незаметно при этом отключив автопереводчик, и начал отбивать Яше поклоны, причитающим голосом декламируя Пушкина:
- У Лукоморья дуб зелёный, Златая цепь на дубе том; И днём, и ночью кот учёный Всё ходит по цепи кругом...
Через минуту на колени опустились и зачирикали что-то по-своему и аборигены. Наконец, решив, что для первого раза достаточно, а закончил декламацию и снова включил автопереводчик.
-Воплощение Бога изволит желать еды. Я обязан накормить Воплощение Бога, - объявил я как можно более самоуверенно и, почтительно подняв клетку, неспешно пошёл к кораблю, благо богобоязненные чудища сами расступались предо мной. Но далеко уйти не удалось.
- Воплощение Бога если есть настоящий, он кушать любой земная пища, - категорично заявил вождь.
Я замер в растерянности. А Яша потянул крылышко и лапку.
- Он говорит, чтобы вы вернули всё награбленное, - сразу "перевёл" я.
Вождь, склонив набок голову, посмотрел на меня с явным сомнением, но всё же отдал соответствующий приказ. А когда чудища отнесли на корабль всё, что ранее вынесли, опять потребовал, чтобы "Воплощение Бога" подтвердило свою святость.
Разведчик миров зажмурился и тяжко вздохнул.
- Под угрозой быть немедленно проколотым, я был вынужден рискнуть, у меня просто не было другого выхода. В траве за границей выжженного при посадке круга росло нечто вроде земляники, такое же по форме и цвету, но жёсткое как орех. Постоянно посматривая то на аборигенов, то на потрескивавшие разрядами кусты, я сорвал несколько этих ягод.
Яше они понравились. Он даже, как всегда делал, выпрашивая добавки, принялся плясать на жёрдочке, попискивать и пощёлкивать на разные лады. А я, пользуясь моментом, вдохновенно принялся "переводить":
- Он благодарит вас за гостеприимство. Он говорит, что у вас будет удачный год. Он говорит, что мне не место здесь и что вы должны меня отпустить.
Тут Яша, гм-м, уронил капельку помёта. А я зашёлся в восторге:
- О! Спасибо, спасибо! О, Воплощение Бога, спасибо за твою благодать! Спасибо от этого племени, спасибо от этого мира! Спасибо, о Воплощение Бога!
- Что, что это значит? - Заволновался вождь, уже проникнувшийся попугайной святостью.
- Это означает, что он проявил высочайшее благодушие и ниспослал на вас благодать. Эта благодать проявится сразу или через некоторое время, но проявится обязательно. Потому вы можете спокойно меня отпустить...
Договорить я не успел, меня перебила серия истошных воплей. А вскоре со стороны зарослей, ловко уворачиваясь от градом сыпавшихся разрядов, появился ещё один абориген.
- Вождь! Вождь! Второй твоя жена хорошо родить! Ребёнок жив!
Вождь тут же начал бешено радоваться, если только непереводимые кудахтанье, чириканье и щебетанье вкупе с ужимками и подпрыгиваниями выражали именно радость.
А я растерялся.
-Что... Что происходит... - Только и смог тогда я вымолвить.
- Жена наша вождь рожать прежний времена три мёртвый ребёнок. Это есть настоящий благодать! - Радостно пояснило мне одно из чудищ.
Уже почувствовав, к чему идёт дело и поняв, что другого шанса не будет, я схватил клетку с Яшей, распихал аборигенов и кинулся к кораблю. Но опомнившийся вождь тут же дал команду, и меня схватили. У самого трапа!
Распластанный на выжженной дочерна земле, я всё ещё пытался вырваться, когда к кораблю, что-то весело насвистывая, подошёл вождь. С собой он деловито нёс мой дипломат-переводчик.
Он был краток.
- Воплощение Бога есть самая настоящий. Он оставаться с моя.
- Нет, нет, вы не можете... За ним нужно правильно ухаживать, кормить, поить. И вы ведь его совсем не понимаете... - чуть не плача от бессилия, залепетал я.
- Моя будет ухаживать, моя будет кормить. Понимать Воплощение Бога... - Вождь совсем по-человечески почесал свою лягушачью голову. И похлопал по дипломату. - Моя это оставлять тоже. Твоя может уходить.
Глаза космонавта наполнились слезами, хриплый голос надломился. Он медленно закружился на месте, оправдываясь и одновременно ища хоть какой-то поддержки.
- Я был обязан вернуться, обязан, понимаете? Из дальней разведки и так возвращается один из десяти. Два мира, пригодных для заселения, Земле были необходимы. Я убедил себя, что оставляю Яшу в заботливых ругах, я выдержал семимесячный путь домой только потому, что постоянно говорил себе, что вернусь и заберу моего Яшу. Заберу Яшу... Но меня не пустили лететь обратно с учёными, после карантина меня поставили водить грузовоз с Земли на Плутон и обратно!
Он потряс в воздухе громадным кулаком с тремя оттопыренными пальцами:
- Три года! Три года я ждал, что мне привезут моего Яшу! Три долгих, безумно долгих года. Я ждал Яшу. Или хотя бы вестей о Яше... - Он схватился за голову, застонал. - Вчера учёные вернулись. Сказали, что то племя уже создало государство, что они интенсивно развиваются, что до сих пор восхваляют Божественного Попугая, ниспославшего на них дождь благодати... О, мой бедный, бедный Яша...
- Но что случилось? - Едва слышно спросил кто-то из детей, когда повисшая над площадью пауза затянулась.
Разведчик миров рухнул на колени, согнувшись почти до пола, не отрывая рук от лица, зарыдал:
- На сороковой день... Яша скончался... от хронической диареи...
Ещё долго рыдания космонавта, похожие на рычание мотора старинного трактора, разносились над площадью, с которой бесшумно, как тени, по очереди исчезали дети...